Темная война (fb2)

- Темная война [сборник litres] (пер. Кирилл Петрович Плешков (Threvor Jones)) (Темная война) 4106K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Глен Чарльз Кук

Глен Кук
Темная война (сборник)

Glen Cook

DOOMSTALKER

WARLOCK

CEREMONY

DARKWAR

Издательство АЗБУКА^®

* * *

Глен Кук – уникальный писатель. Он с необычайной легкостью лавирует между военной фэнтези, космооперой, эпической фэнтези, фэнтези-детективом и научной фэнтези… Он описывает жизнь в самых реальных ее проявлениях: от мысли, рождающейся в уме героя или героини, до бьющего ему или ей в лицо ветра.

SFFWorld

Автор «Черного Отряда» насыщает жестоким реализмом свои легенды о воображаемых странах.

Library Journal

И снова Кук затягивает нас в созданный им мир, и снова этот мир того стоит.

Amazon.com

Посланница рока

Книга первая
Стойбище

Глава первая

I

То была худшая зима на памяти многих – что вскоре признали даже Мудрые. Снег рано пришел с Жотака и к восходу Гривастой звезды лежал слоем в несколько лап. Пронизывающий ветер продувал все щели бревенчатых логов стаи Дегнан, пока старухи, не выдержав, не выгнали самцов на улицу, чтобы обложили покатые крыши кусками дерна. Самцы старались изо всех сил, но ветер пожрал ледяными клыками все тепло земли, и та не поддавалась их орудиям. Они пытались завалить крыши снегом, но непрестанный ветер уносил его прочь. Запасы дров таяли пугающе быстро.

Молодняк стаи, когда ему не находилось других занятий, обычно рыскал по близлежащим холмам в поисках валежника. Но в эту суровую зиму Мудрые нашептали на ухо охотницам, и охотницы приказали щенкам не выходить за окружавший стойбище частокол. Щенки чуяли: что-то изменилось, и им становилось не по себе.

Никто не произносил слово «граукен». Старые жуткие истории на время позабылись. Никому не хотелось пугать малышей. Но все взрослые знали, что подобная погода готова пробудить зверя, таящегося под шкурой мета.

Все знали, что дичи в Жотаке наверняка будет мало, а у стай кочевников с северных земель рано иссякнут запасы еды и они наверняка вскоре придут на юг. Некоторые являлись даже в более мягкие зимы, похищая все, что попадалось под лапу, а в случае нужды и вступая в драку, чтобы завладеть плодами труда оседлых собратьев.

А в страшные зимы – каковой обещала стать и эта – они даже уносили маленьких щенков. Среди метов, в самом сердце великой зимы, голод не знал преград.

В рассказах, звучащих у очага, граукен был ненасытным чудовищем, которое обитало в тенистых лесах и скалистых холмах, подстерегая неосторожных щенков. В реальности же граукен был порождением голода, вынуждавшего забыть о цивилизации и разуме. Мудрые Дегнанов нашептывали охотницам, желая, чтобы у щенков вошло в привычку держаться поблизости и быть настороже задолго до того, как рычащий граукен явится из темного убежища.

На плечи измученных самцов легло очередное бремя. Они совершали вооруженные вылазки в поисках валежника и длинных прямых бревен, пригодных для строительства. К их обычным изматывающим обязанностям добавились расширение и укрепление спирального частокола из острых как иглы кольев. А также – доставка в логова снега, который затем растапливали. Полученную воду вновь выносили на холод, где заливали в формы и замораживали в кирпичи, из которых постепенно выстраивали внешнюю защиту для логов.

Такого ветра, как этой зимой, стая еще не знала. Даже в Летописи не упоминалось ничего похожего. Ветер стонал и выл не переставая. Похолодало настолько, что даже снег перестал падать. Любой, осмелившийся взяться голой лапой за металлическое орудие, рисковал лишиться кожи. Неосторожные щенки обмораживали мордочки. Страх светился в глазах Мудрых, когда они склоняли к очагу головы, бормоча беззубыми ртами о дурных предзнаменованиях. Сагана, самая мудрая из Мудрых, ежедневно жгла благовония и приносила жертвы. Все время, когда она не спала, ее дрожащие, изуродованные болезнью старые лапы плели могущественные фетиши и амулеты, которые вешали над входами в логова, умиротворяя духов.

Ветер не унимался. Зима становилась все студенее. Тень страха закралась в самые отважные сердца.

Охотницы обнаружили следы чужих метов в нескольких часах пути от стойбища, возле границ охотничьих угодий стаи Ласп. Возможно, их оставили охотницы Ласпов, выбравшиеся за пределы своей территории в поисках мелкой дичи, не впавшей в спячку. Но снег не хранил запахов, и всех преследовали самые худшие опасения. Не дикари ли это с севера, начавшие разведывать Верхний Понат?

В пещере Мачен, недалеко к северу от стойбища, обнаружили остатки старого костра. Даже зимой лишь самые отважные, отчаянные или глупые осмеливались ночевать в пещере Мачен. Ласпы или любые другие соседи предпочли бы продолжить путь ночью, чем искать там убежища. Мудрые шептались, а охотницы что-то бормотали друг другу. Знающие Верхний Понат ведали и то, что в пещере Мачен обитает тьма.

II

Марика, щена Скилджан, встретила свой десятый день рождения в худшую из зим, когда по углам логова матери таился страх, подобно мрачным теням из старых историй, которые больше не рассказывали старухи. Вместе с другими выжившими щенками из ее помета, Кублином и Замберлином, она попыталась отпраздновать это событие в свойственной щенкам манере, но это нисколько не развеяло угрюмого настроения старших.

Обычно щенячьи забавы основывались на старых преданиях и сказках, однако Марика и Кублин сочинили собственную приключенческую историю и, несмотря на протесты Замберлина, репетировали ее несколько недель. Марика с Кублином считали, что сумеют удивить старших, Замберлин же полагал, что они лишь оскорбят закоснелых Мудрых. Как в итоге оказалось, только их мать хоть сколько-нибудь отвлеклась от забот, слушая их повествование, и все их ожидания пошли прахом. Они пытались сопроводить выступление музыкой. Марика неплохо играла на флейте, а Замберлин с энтузиазмом колотил в обтянутые шкурами барабаны. Кублин пытался петь.

Одна старуха рявкнула, раздраженная шумом. Щенки не сумели вовремя остановиться, и Скилджан пришлось вмешаться, встав между старухой и ними.

Щенки пытались жонглировать, Марика в этом была весьма талантлива. Летом подобное зрелище всегда приводило старух в восторг. Казалось, она способна повелевать мячами в воздухе. Но теперь даже мать не проявила особого интереса.

Покинутые всеми, щенки забились в угол, согревая друг друга своим теплом. Холод пробирал до костей, леденя не только тело, но и душу.

В любое другое время года старшие огрызнулись бы на них, заявив, что они уже слишком взрослые для подобных глупостей. Но в эту ужасающую зиму старшие не обращали внимания на щенков, а те старались не попадаться им на глаза, поскольку все были на пределе и тонкий налет цивилизации мог слететь в любой миг. Если с кем-то из метов происходило подобное, он превращался в убийцу. Слишком тонка была нить, связывавшая их род с культурой и разумом.

Марика жалась к братьям, чувствуя, как отчаянно колотятся их сердца, и глядя сквозь дымный полумрак на старших. Кублин тихо скулил от страха. Он не отличался крепким здоровьем и был уже достаточно взрослым, чтобы знать, какой порой бывает судьба слабых самцов в суровые зимы.

Их жилище называлось логовом Скилджан, по имени матери Марики, хотя та делила его с десятком сестер, их самцов, несколькими пожилыми самками и всеми их щенками. Скилджан властвовала по праву опыта и силы, как до этого ее мать. Она была лучшей охотницей стаи, вторая по физической силе и первая по силе воли, и принадлежала к числу самых сообразительных самок стаи Дегнан. Поскольку именно эти качества позволяли метам выжить в дикой глуши, к Скилджан с почтением относились все, кто делил с ней логово. Даже старухи ей подчинялись, хотя она редко игнорировала их советы. Мудрые обладали большим опытом и могли видеть сквозь вуаль, что порой застилала глаза молодым. На советах стаи только слово Геррьен значило больше ее собственного.

В стойбище Дегнанов имелось шесть похожих друг на друга логов. На памяти живущих не построили ни одного нового. Каждое представляло собой лежащий на боку полуцилиндр девяноста футов в длину, около десяти в высоту и двадцати пяти в ширину. Южный конец, где располагался вход, был плоским, развернутым в сторону от зимних ветров. Северный конец напоминал сужающийся конус, скрывая под собой погреб для хранения припасов и защищая от клыков ветра. В шести футах над землей, на полфута выше среднего роста взрослого мета, нависало чердачное помещение, где в теплое время года спали щенки. И туда же, в темные углы, убиралась бо́льшая часть ненужных вещей. Чердак мог многое рассказать о прошлом стаи Дегнан, будучи хранилищем истории, куда более интересным, чем Летопись. Марика и Кублин провели там немало часов, исследуя тени и вспугивая мелких паразитов, а иногда извлекая на свет сокровища, считавшиеся утраченными или забытыми в течение многих лет.

Пол логова был земляным, утоптанным поколениями лап. Его устилали шкуры, на которых вповалку спали взрослые – самцы к северу, старухи между двумя центральными очагами, самки щенородного возраста к югу, ближе всего к двери. У стен логова лежали дрова, а также орудия, оружие, имущество и съестные припасы, которые не обязательно хранить на холоде. Все это создавало дополнительную защиту от стужи.

Со стропил, поддерживавших чердак, свисали связки еды, шкур и прочих вещей, из-за чего путь через логово становился извилистым и достаточно интересным.

И – запахи! Сильнее всего был густой запах дыма, поскольку зимой, когда тепло ценилось выше всего, дым почти не выходил наружу. За ним следовал запах немытых тел, свисающих колбас, плодов, овощей. Летом стая Дегнан мало времени проводила в доме, предпочитая провонявшему помещению сон под звездами. Летом взрослые меты с тоской говорили о свободе, которой наслаждаются кочевники Жотака, не привязанные к подобным дурнопахнущим западням для душ. Кочевники считали, что в построенных домах душа оказывается в плену, и укрывались в пещерах или временных палатках из шкур. Но когда со стороны Жотака завывал ледяной ветер, от тоски взрослых не оставалось и следа. Оседлые меты, выращивавшие горстку тощих овощей и злаков и добывавшие в лесах мясо и плоды, которые можно было завялить и засушить, переживали зиму с куда большим уютом, чем их свободные собратья.

– Марика! – рявкнула старая Зертан. – Поди сюда, щена.

Марика вздрогнула, выпутываясь из объятий братьев. Все щенки стаи звали мать ее матери Карка – по имени летучего хищника с невероятно дурным характером. У Зертан были плохие зубы, которые постоянно болели, но она не позволяла их вырывать и отказывалась пить отвар гойина. Она была слегка не в себе от старости и боялась, что, если задремлет, выпив обезболивающего снадобья, к ней подкрадутся давно умершие враги.

Ровесницы за глаза звали ее Релат. Релатом назывался падальщик, который убивал добычу, а потом ждал, когда она протухнет. Из-за гнилых зубов Зертан у нее отвратительно воняло изо рта.

Марика подошла к ней, почтительно склонив голову.

– Сбегай в логово Геррьен, щена. Принеси те иглы, что обещала мне Боргет.

– Да, бабушка.

Марика повернулась, поймав взгляд матери. Как ей поступить? Боргет не стало месяц назад. Да и в любом случае, насколько помнила Марика, та была настолько слаба, что вряд ли смогла бы сделать хоть одну иглу.

Бабка в очередной раз теряла ощущение времени. Скоро она забудет, кого как зовут, и начнет разговаривать с метами, умершими поколение назад.

Скилджан кивнула в сторону двери, давая понять, что следует притвориться послушной.

– У меня тут есть кое-что для Геррьен, раз уж ты все равно идешь.

По крайней мере, поход не пропадет впустую.

Набросив тяжелую доху из шкур и натянув сапоги на меху отека, Марика подождала у двери. Зертан наблюдала за ней, будто некая коварная часть ее разума знала, что повод для похода мифический, но все равно гнала Марику на лютый холод. Только из-за того, что она слишком юна? Или Зертан продолжала цепляться за остатки власти, которая принадлежала ей, когда логово носило ее имя?

Скилджан принесла мешок с каменными наконечниками для стрел, из тех, что использовались для повседневной охоты. Самки ее логова были опытными мастерицами по изготовлению кремневых орудий. В каждом логове меты занимались своим ремеслом, скрашивая долгие зимы.

– Скажи Геррьен, что их нужно насадить на древка.

– Да, мам.

Марика проскользнула сквозь тяжелые занавеси, не дававшие холоду с ревом ворваться в логово, когда открывалась дверь. Она немного постояла, положив лапу на засов, прежде чем шагнуть на мороз. Зертан. Возможно, стоило бы избавляться от сумасшедших старух, а не от щенков, подумала она. От Кублина было намного больше пользы, чем от бабки, давно не вызывавшей ничего, кроме недовольства.

Глубоко вдохнув дымный воздух, она открыла дверь, и в морду ей тут же ударил ветер. Глаза мгновенно заслезились. Опустив голову, она с трудом пересекла центральную площадь. Если поспешить, можно успеть, прежде чем ее начнет бить дрожь.

Логова стаи Дегнан стояли в два ряда по три, один – к северу, другой – к югу, с открытым пространством в пятьдесят футов между ними. Логово Скилджан располагалось посредине в северном ряду, между логовами Дорлак и Логуш. Логово Геррьен было крайним слева от Марики, если стоять мордой на юг. Центральным и правым логовами заправляли меты по имени Фехсе и Кузмик. В жизнь Марики редко вмешивался кто-либо, кроме Геррьен. Геррьен и Скилджан были подругами и соперницами со щенячьего возраста.

Неподалеку от внешних логов проходил частокол с прильнувшими к нему пристройками, дважды описывая спираль вокруг стойбища. Любому незваному гостю, чтобы добраться до цели, пришлось бы пройти по кругу через узкий ход шириной в ярд. В отличие от некоторых соседних стай, Дегнаны не пытались окружить забором также свои сады и поля. Опасность в любом случае грозила зимой. Когда-то при строительстве стойбища решили, что лучше уж попасть в осаду во время выращивания урожая, чем лишиться преимущества, которое давал при обороне более короткий частокол.

Площадь между рядами логов в это время года выглядела пустынной и голой. Летом на ней царил относительно управляемый хаос – засаливалось мясо, дубились шкуры, носились туда-сюда щенки.

Шесть логов. Стойбище Дегнан было самым большим в этой части Верхнего Поната и самым богатым. Соседи им завидовали. Но Марика, всегда мечтавшая о чем-то большем, не чувствовала себя богатой. Чаще всего она пребывала в унынии, ощущая себя обделенной при рождении.

Самцы-торговцы рассказывали про места на юге, называвшиеся городами. Там делали драгоценные железные орудия, которые Мудрые принимали в обмен на шкуры отеков. Там многие стаи жили вместе в логовах, построенных не из бревен, но из камня. Там дыхание зимы было намного легче, а каменные жилища не пропускали внутрь холод. Там по определению должно быть лучше, чем здесь.

Марика с Кублином проводили немало часов, мечтая вслух о том, каково это – жить там.

Торговцы также рассказывали о каменном сооружении под названием «крепость». Оно стояло всего в трех днях пути вниз по течению близлежащей реки, где та соединялась с другой, превращаясь в Хайнлин – реку, что воспета в Летописи как путеводная нить, в древние времена приведшая Дегнанов в Верхний Понат. Торговцы рассказывали о настоящей дороге, которая начиналась ниже крепости и, извиваясь, шла через горы и равнины на юг, к великим городам, названий которых Марика так и не запомнила.

Мать Марики несколько раз бывала в этой каменной крепости. Каждый год обитавшие там великие призывали к себе главных самок стай Верхнего Поната. Скилджан проводила с ними по десять дней. Говорили, будто там совершаются обряды и приносится дань, но Скилджан ни о чем не рассказывала, лишь бормотала себе под нос: «Суки-силты». И на все вопросы отвечала: «Со временем, Марика. Со временем все узнаешь. Не стоит с этим спешить». Скилджан сложно было чем-либо напугать, и тем не менее она, похоже, боялась отпустить туда своих щенков.

Другие щенки, моложе Марики, побывали там прошлым летом и вернулись в восторге, радуясь, что им есть теперь чем похвастаться. Но Скилджан оставалась непреклонна. Они с Марикой уже успели поругаться насчет следующего лета.

Марика вдруг поняла, что остановилась на ветру и вся дрожит. Мечтательница, как насмешливо называли ее охотницы и Мудрые – а иногда, когда им казалось, будто она не замечает, искоса бросали на нее полные неуверенности или страха взгляды. И они были правы. Хорошо, что щенков теперь не пускали в лес. Предавшись мечтам, она вполне могла найти какой-нибудь ранний подснежник или красивый камешек на берегу ручья… И пока она наслаждалась бы их красотой, ее запросто бы сцапал граукен.

Она вошла в логово Геррьен. Внутри оно выглядело почти так же, как и логово Скилджан. Слегка отличались лишь запахи. В доме Геррьен жило больше самцов, и зимой все его обитатели изготавливали изделия из дерева. Хуже всего пахло всегда в логове Логуш. Тамошние меты в основном выделывали шкуры и дубили кожу.

Марика остановилась перед защищавшими от ветра шкурами, ожидая, когда ее узнают. Геррьен сразу же послала щенка выяснить, кто пришел. В этом логове царила намного более расслабленная атмосфера, чем в той, где заправляла Скилджан. Здесь всегда было веселее и радостнее. Геррьен не пугала тяжелая жизнь Верхнего Поната, которую она воспринимала как данность и отказывалась сражаться с будущим до того, как оно наступит. Марика порой жалела, что ее не родила жизнерадостная Геррьен вместо угрюмой Скилджан.

– Чего тебе? – требовательно спросил Солфранк.

Самец был на два года ее старше. И почти готов к обряду посвящения во взрослые, после которого ему предстояло покинуть стойбище и отправиться в странствие по Верхнему Понату в поисках стаи, которая бы его приняла. У него были отличные шансы – образованию и умениям самцов стаи Дегнан могли позавидовать многие.

Солфранк Марике не нравился, и их неприязнь была взаимной, еще с тех времен, когда самец считал, что разница в возрасте дает больше преимущества, чем пол. Он пытался задирать Марику, но она не собиралась уступать; в ход пошли молодые зубы, и старшему щенку пришлось сдаться. Солфранк не простил ей подобного унижения. Их вражда, известная многим, осталась несмываемым пятном на его шкуре, которое могло помешать поискам новой стаи.

– Меня прислала мама с полусотней наконечников для стрел, которые надо приделать к древкам. – Марика слегка насмешливо оскалилась – мол, только попробуй тронуть! – А бабке нужны те иглы, что обещала Боргет.

Марика вспомнила, что Кублину Солфранк нравился. Когда он не таскался за ней, ошивался в компании щенка Геррьен, заражаясь всевозможными дурными идеями, которые Солфранк нашептывал ему на ухо. По крайней мере, хотя бы Замберлин знал, что тот собой представляет, и относился к нему с должным презрением.

Солфранк обнажил клыки, удовлетворенный очередным свидетельством того, что в логове Скилджан обитают одни чокнутые.

– Ладно, скажу мамаше.

Несколько минут спустя Марика уже сжимала в лапах связку готовых стрел. Геррьен сама принесла маленький кусочек тонкой кожи, в который завернула несколько костяных игл.

– Это иглы Боргет. Скажи Скилджан, что их нужно вернуть.

Иглы были не железные – железо стоило слишком дорого. Но… Марика поняла сказанное лишь тогда, когда снова вышла наружу.

Геррьен не рассчитывала, что Зертан еще долго протянет. Эти несколько игл, когда-то принадлежавших ее подруге – а в совете, как часто бывало, и врагу, – могли доставить ей радость на закате дней. Хотя Марика не любила бабку, на глазах выступили слезы, которые быстро замерзли и начали жечь. Марика раздраженно смахнула их лапой в толстой перчатке.

Ее отделяли от дома всего три шага, когда ветер донес чей-то крик, слабый, далекий и едва различимый. Она никогда прежде не слышала подобного крика, но мгновенно его узнала. То был крик мета, полный отчаяния и боли.

Охотницы стаи Дегнан ушли на промысел, как бывало каждый день в суровые времена. Самцы бродили в окрестностях в поисках валежника. Стоило ждать неприятностей. Марика ворвалась в логово и, не дожидаясь, пока ее узнают, принялась сбивчиво рассказывать.

– Кричали со стороны пещеры Мачен, – закончила она и вздрогнула. Пещера Мачен внушала ей страх.

Скилджан переглянулась с помощницами.

– Наверх, щена, – велела она. – Наверх.

– Но, мам… – Съежившись под яростным взглядом, Марика поспешила наверх по лестнице.

Остальные щенки забросали ее вопросами, но она не обращала на них внимания, обняв Кублина.

– Кричали со стороны пещеры Мачен.

– Это за много миль отсюда, – напомнил Кублин.

– Знаю. – Возможно, крик ей почудился. – Но кричали оттуда. Собственно, я только это и сказала. Я не говорила, что крик донесся из самой пещеры.

Кублин вздрогнул и замолчал. Замолчала и Марика.

Щенки очень боялись пещеры Мачен. И они верили, что их страх небеспочвенный.

III

Была середина лета, время, когда опасность приходилось еще поискать. Щенкам позволялось свободно бегать по лесам и холмам, знакомясь с территорией стаи. Все их занятия и игры подчинялись одной цели – научиться умениям, которые необходимы взрослым, чтобы выжить и вырастить собственных щенков.

Марика почти всегда бегала с однопометниками, особенно с Кублином. Замберлин редко делал что-либо, чего от него не требовали.

Кублин, однако, не обладал выносливостью, силой и отвагой Марики. Порой он ее раздражал. Разозлившись, она иногда пряталась, вынуждая его действовать самостоятельно. Он скулил, жаловался, ворчал, но всегда справлялся, пусть и не слишком быстро. Для его уровня способностей ему вполне хватало.

На северо-востоке от стойбища стояла скала Стапен, причудливый базальтовый выступ, который древние Мудрые объявили имеющим духовное и обрядовое значение. На скале Стапен Мудрые общались с духами леса и оставляли подношения, которые должны были обеспечить хорошую охоту, богатый урожай, сочные ягоды и изобилие чота. Чотом называлось растение высотой до колен со съедобными листьями и плодами, а также жирными сладкими клубнями, которые могли бесконечно долго храниться в темном прохладном сухом месте.

Скала Стапен была главной среди пяти подобных природных святилищ, напоминавших о древних традициях Дегнанов. Остальные четыре посвящались духам воздуха и воды, огня и подземного мира. Всеединому, хранителю древних обычаев, поклонялись в самих логовах.

Пещера Мачен, врата в подземный мир, являлась средоточием темной стороны жизни. Похсит, сагана логова Скилджан, и ей подобные часто бывали в пещере Мачен, умиротворяя тени мертвых и обновляя заклятия, закрывавшие перед ними врата.

По меркам Поната, Дегнаны не были суеверны, но они не жалели подношений, чтобы отвести пагубное влияние теней. Заклятия, запиравшие пещеру, всегда были многочисленными и свежими.

Марика забавлялась с Кублином в игру, испытывавшую их отвагу. Требовалось подобраться к святилищу ближе, чем позволял страх. Робкий Кублин всегда держался рядом с Марикой, когда они бегали по лесам, – если в силу обстоятельств ей приходилось брать его с собой.

Марика играла в эту игру уже третье лето. Однако в то лето, что предшествовало великой зиме, игра перестала быть просто щенячьей забавой.

Как всегда, Кублин не проявлял особого желания. Еще на почтительном расстоянии он заскулил:

– Марика, я устал. Может, пойдем домой?

– Еще даже вечер не наступил, Кублин. Ты что, малыш, которому нужно в постельку? – Внезапно она отвлеклась. – Ого, смотри!

Она заметила среди старых листьев на северном склоне оврага густую поросль чота. Чот лучше всего рос там, где на него меньше палило солнце. Это было короткоживущее растение, которое вырастало, цвело, плодоносило и увядало за тридцать дней. Столь пышная поросль не могла остаться незамеченной. Наверняка она торчала здесь уже многие годы, и все же о ней следовало сообщить. От щенков ожидали докладов о всевозможных находках. Подобные доклады были полезны хотя бы тем, что показывали, насколько хорошо щенки знают территорию.

Марика и думать забыла о пещере, занявшись поисками растений с листьями величиной в две лапы, а не в одну – тех, на которых росли плоды на коротких стеблях, отходивших от сочленений листьев.

– Вон один. Незрелый. И этот тоже незрелый.

Кублин нашел первый зрелый плод, бледное зеленовато-желтое яйцо размером дюйм на полтора, на котором начали проявляться коричневые пятнышки.

– Есть! – Он сорвал плод.

Мгновение спустя Марика нашла еще один. Прокусив в нем дырочку, она высосала пряный кислый сок, затем, расколов скорлупу, извлекла семена, которые тут же закопала. Мякоти в плоде чота было мало, к тому же под самой кожурой она горчила до несъедобности. Щена осторожно срезала лучшую часть маленьким каменным ножом – вытянутая морда и клыки меты не позволяли добраться до мякоти без подручных средств.

Кублин, похоже, намеревался сожрать все росшие на полянке плоды. Марика решила, что он тянет время:

– Пошли!

Она жалела, что с ними не пошел Замберлин – тогда Кублин вел бы себя послушнее. Но Замберлин в этом году бегал с друзьями, а Кублину от этих друзей не было никакого толку, поскольку он не мог за ними угнаться.

Их пути постепенно расходились. Марике это не нравилось, хотя она понимала, что этого не избежать. Через несколько лет они станут взрослыми, и тогда Замби и Куб уйдут насовсем…

Бедняга Кублин. В самце ценится вовсе не ум…

Через ручеек, вверх по склону, через небольшую лужайку, вниз по лесистому склону вдоль ручья пошире и треть мили вниз по течению. Дальше ручей огибал подножие солидных размеров холма, первого в нагорье Жотак. Марика присела в сотне футов от ручья и в тридцати выше его, глядя на тень среди кустов и камней напротив, обозначавшую вход в пещеру. Кублин устроился рядом, шумно дыша, хотя она задавала не столь уж быстрый темп.

Порой даже ее раздражало, что ему недостает выносливости.

Солнечные лучи наискосок пробивались сквозь листья, освещая белые, желтые и бледно-красные соцветия. На фоне света и тени перелетали с ветки на ветку крылатые создания, то исчезая, то появляясь. Часть света падала рядом со входом в пещеру, но никак не освещала ее нутро.

Марика никогда не подходила к ней ближе, чем до берега ручья. С того места, где они сейчас сидели, она не могла различить ничего, кроме темного пятна. Даже жертвенника, где оставляли подношения, не было видно.

Говорили, будто меты с юга насмехаются над более примитивными собратьями из-за того, что те поклоняются духам, которым они в любом случае безразличны. Даже среди Дегнанов имелись те, кто воспринимал всерьез лишь Всеединое. Но и они участвовали в обрядах на всякий случай. Меты Поната предпочитали не рисковать.

Марика слышала, будто стаи кочевников Жотака проводят некие обряды, согласно которым темные и светлые духи, боги и дьяволы живут в чем угодно. Даже в камнях.

Кублин наконец отдышался. Марика поднялась и, скользя по склону, спустилась к ручью. Кублин неуверенно последовал за ней. Ему было страшно, но он не протестовал, даже когда она перепрыгнула ручей. Он последовал ее примеру, похоже решив хотя бы раз ее превзойти.

Марика посмотрела вверх по склону, и ей стало слегка не по себе. С того места, где она стояла, о существовании пещеры говорила лишь стекавшая сверху по скользкому камню илистая струйка. В некоторые времена года из пещеры изливался поток.

Марика попыталась осознать охватившее ее странное чувство, но не сумела. Казалось, будто она съела нечто неудобоваримое, действующее на нервы. С пещерой Марика это не связывала – находясь поблизости, она никогда прежде не ощущала ничего, кроме страха. Она взглянула на Кублина, которому теперь было скорее тревожно, чем страшно.

– Ну?

Кублин вызывающе оскалился:

– Хочешь, чтобы я пошел первым?

Сделав несколько шагов, Марика снова посмотрела вверх по склону. И ничего не увидела. Кусты все так же закрывали пещеру.

Еще три шага.

– Марика…

Она оглянулась. Кублин был чем-то обеспокоен, но не так, как обычно.

– Что?

– Там что-то есть.

Марика ждала объяснений. Насмехаться над ним она не собиралась – порой он мог рассказать о том, чего никак не мог видеть. Как и она сама… Она вновь попыталась разобраться в собственных ощущениях, но не сумела.

Она действительно чувствовала чье-то присутствие. И к пещере это не имело никакого отношения.

– Сядь, – тихо сказала она.

– Зачем?

– Затем, что я хочу пригнуться и заглянуть сквозь кусты. Кто-то за нами наблюдает. И я не хочу, чтобы они знали, что мы про них знаем.

Кублин послушно сел. Марика взглянула над его головой.

– Это Похсит, – сказала она, вспомнив навязчивое безотчетное ощущение, будто за ней следят, – ощущение, заставившее ее вести себя намного осторожнее, чем она осознавала. – Она опять нас преследует.

Кублин ответил так же, как и любой щенок на его месте:

– Мы запросто от нее убежим. Она слишком старая.

– Тогда она поймет, что мы ее видели. – Марика немного посидела, пытаясь понять, почему сагана последовала за ними. Для такой старухи это был тяжкий труд. Никаких разумных мыслей, однако, в голову не приходило. – Давай притворимся, будто ее тут нет. Пошли.

Они прошли всего четыре шага, когда Кублин схватил ее за лапу:

– Там правда что-то есть, Марика!

Марика вновь попыталась почувствовать чужака, но у нее ничего не получилось. Возможно, многое зависело от ожиданий – потому ей и удалось почуять Похсит. На этот раз она ожидала какого-то крупного зверя, непосредственной физической опасности, но ничего такого не ощущалось.

– Ничего не чувствую.

Кублин что-то раздраженно проворчал. Обычно бывало наоборот: Марика пыталась объяснить свои ощущения, к которым он оставался полностью слеп.

Почему Похсит следовала за ними по пятам? Она всегда их недолюбливала и говорила про них маме всякие нехорошие вещи. Марика снова попробовала увидеть старую мету, прибегнув к тому странному чувству, для которого у нее не было даже названия.

В ее разум хлынули чужие мысли. Судорожно вздохнув, она пошатнулась и тряхнула головой:

– Кублин!

Братец не сводил взгляда со входа в пещеру, беспокойно водя носом:

– Чего?

– Я только что… – Она сама толком не знала, что произошло. Ей не на что было сослаться – ничего подобного прежде не случалось. – Кажется, я только что слышала мысли Похсит.

– Ты… что?

– Я слышала, о чем она думает. О нас… обо мне. Она меня боится. Она считает, будто я ведьма или вроде того.

– Ты вообще о чем?

– Я думала о Похсит. О том, почему она нас всегда преследует. Я попыталась ее почувствовать, как мне иногда удается, и вдруг я услышала ее мысли. Я побывала у нее в голове, Кублин. Или она у меня. Я боюсь.

Кублину, похоже, вовсе не было страшно, что удивило Марику.

– И о чем она думала? – спросил он.

– Я же тебе говорила. Она считает меня кем-то вроде ведьмы. Дьяволом или еще кем-то. У нее была мысль попытаться убедить Мудрых, чтобы они… они…

Марика только теперь осознала, о чем думала Похсит. Та была настолько напугана, что хотела Марику убить или изгнать из стаи.

– Кублин, она хочет меня убить. Она ищет доказательства, которые убедили бы маму и Мудрых.

Особенно Мудрых. Набравшись решимости, те вполне могли пойти наперекор воле Скилджан.

Кублин был странным щенком. Столкнувшись с четкой проблемой или серьезной опасностью, он мог выбросить из головы все страхи, полностью сосредоточившись на решении проблемы. Он падал духом лишь тогда, когда угроза оказывалась слишком неопределенной. Марика, однако, не согласилась с тем, как он намеревался разделаться с опасностью, уже начавшей казаться маловероятной.

– Мы заманим старуху на скалу Стапен и столкнем оттуда, – заявил он.

По сути, он предлагал убийство. Вполне всерьез. Кублин вовсе не шутил.

Кублин и Замберлин оказались в той же опасности, что и Марика. Они ее однопометники, и этого достаточно, чтобы их обвинили вместе с ней, если Похсит придумает какой-нибудь фантастический повод и убедит в нем всю стаю. В их жилах текла та же кровь, и они были самцами, не представлявшими особой ценности.

Несмотря на все свое бессилие, Кублин был готов встречать опасность во всеоружии.

На какое-то мгновение Марика испугалась. Он говорил серьезно, словно речь шла о том, чтобы раздавить докучливое насекомое, хотя Похсит была в их жизни всегда. Будучи саганой, она учила их обрядам и в некотором смысле была им ближе матери.

– Даже не думай, – сказала Марика. Она уже почти не сомневалась, что мысленный контакт ей почудился. – Мы пришли посмотреть пещеру.

Они никогда еще не подбирались к пещере столь близко, и впервые Кублин шел первым. Марика обогнала его, утверждая свое превосходство. Интересно, о чем сейчас думает Похсит? Щенков неоднократно предупреждали насчет пещеры Мачен. Марика прошла еще несколько шагов вверх по склону.

Наконец она увидела вход в пещеру, черный, будто пустота среди звезд в ночи, когда заходили все луны. Еще через два шага она присела, принюхиваясь к исходившему из темноты дуновению холодного воздуха. От него пахло землей и немного падалью. Кублин уселся рядом.

– Не вижу никакого жертвенника, – сказала она. – Пещера как пещера.

Ничто не свидетельствовало о том, что сюда вообще кто-либо приходил.

– Там правда что-то есть, – пробормотал Кублин. – Непохожее на зверя.

Он закрыл глаза и сосредоточился.

Марика последовала его примеру, думая о Похсит.

И вновь на нее нахлынула ярость, безумная решимость наказать Марику за некое преступление, непостижимое для щенка. За мыслями следовал страх, столь отталкивающий, что Марику затошнило. Пошатнувшись, она почувствовала, как ее сознание ускользает куда-то в темное нутро пещеры Мачен.

Она закричала.

Кублин зажал ей рот лапой:

– Марика! Успокойся! Что с тобой, Марика?

Она не могла произнести ни слова. Там в самом деле что-то было – что-то большое, темное и голодное. Что-то, не имевшее тела. И оно могло быть лишь духом или призраком.

Кублин, похоже, был полностью спокоен. Хотя нет – он боялся, но не настолько, чтобы потерять голову.

Марика вспомнила Похсит, ее необъяснимую ненависть и зловещие намерения и наконец взяла себя в лапы.

– Кублин, нужно отсюда убираться. Пока это нечто нас не заметило.

Но Кублин не обращал на нее никакого внимания. Он двинулся вперед, переставляя лапы, будто во сне.

Если бы за ними не наблюдала Похсит и если бы ее мысли не были столь злобными, Марика ударилась бы в панику. Но опасность на дальнем берегу была вполне конкретной, и это помогло ей сохранить самообладание. Схватив Кублина за лапу, она развернула его к себе. Он не сопротивлялся, но и не отзывался адекватно, пока она не привела его на берег ручья, где глаза его из остекленевших вновь стали нормальными. Несколько мгновений брат не мог понять, где он и что тут делает.

Марика все объяснила, закончив словами:

– Нужно уходить, как будто ничего не случилось.

Это было важнее всего. Похсит как раз и нужно нечто, подобное случившемуся.

Кублин наконец пришел в себя, и весь остаток дня они вели себя так, как и подобает бесстрашным щенкам, оказавшимся на свободе в лесу. Но Марику тревожили сотни вопросов, которые вызывала пещера Мачен.

Что за существо там обитало? И что оно сделало с Кублином?

Он тоже был необычно задумчив.

Именно тогда все началось по-настоящему. Марика, однако, еще долго полагала, что все началось посреди той жуткой зимы, когда она услышала крик мета, донесенный холодным северным ветром.

Глава вторая

I

Расспросив Марику и убедившись, что крик ей не почудился, Скилджан обошла логова и организовала поисковую группу, взяв по две охотницы из каждой. После того как Марика снова рассказала об услышанном, они покинули стойбище. Забравшись на сторожевую вышку, Марика смотрела, как они идут по узкому проходу вокруг частокола, через ворота, а потом вприпрыжку мчатся по заснеженным полям, прямо в клыки ветра.

Ей было страшно, хотя она не могла в том признаться даже себе самой. День клонился к закату, небо затянулось тучами. Близился очередной снегопад, и если охотницы задержатся, их застигнет метель, в которой после наступления темноты могут заблудиться даже самые опытные.

На вышке она пробыла недолго. На морду упали несколько ледяных катышков, обещая ухудшение погоды, и она вернулась в логово.

Страх и тревога не оставляли ее. В ушах звучал все тот же крик.

В спертом воздухе логова тоже чувствовалось беспокойство. Самцы нервно бродили по своей территории. Старухи с железной решимостью склонились над работой. Даже Зертан взяла себя в лапы и занялась шитьем. Самки помоложе расхаживали туда-сюда, ворча друг на друга. Щенки спрятались на чердаке, где могли чувствовать себя в безопасности.

Марика разделась, аккуратно повесила доху, поставила сапоги неподалеку от огня и взбежала по лестнице. Кублин помог ей забраться на чердак. Замберлина она не заметила, – вероятно, он был где-то с друзьями.

Они с Кублином спрятались в тень подальше от других щенков.

– Что ты видела? – прошептал он.

Марика предлагала ему забраться на вышку вместе с ней, но ему не хватило отваги. Впрочем, несмотря на слабость, Кублин нравился Марике больше всех щенков в логове.

Он тоже любил мечтать. Хоть он и был самцом, ему хотелось примерно того же, что и ей. Они часто сидели вместе, фантазируя о больших южных городах, где когда-нибудь побывают. Кублин строил большие планы. Этим летом или самое позднее следующим он намеревался сбежать из стойбища, когда придут торговцы.

Марика в это не верила. Он был чересчур осторожен и слишком боялся перемен. Когда-нибудь он мог стать торговцем, но лишь после того, как его выгонят из стаи.

– Что ты видела? – снова спросил он.

– Ничего. Небо затянуло тучами. Похоже, будет ледяная буря.

Кублин заскулил. Погодные причуды входили в число бесчисленных кошмаров, преследовавших его без всяких на то причин.

– Похоже, Всеединое сошло с ума, если позволяет такой хаос.

Погоду он не понимал. Она не подчинялась никакому порядку, а беспорядка он терпеть не мог.

Марику беспорядок вполне устраивал. В управляемом хаосе логова беспорядок был обычным делом.

– Помнишь бурю прошлой зимой? Ведь красиво же было.

Стойбище тогда все покрылось льдом. Обледенели даже деревья. Весь мир на несколько часов украсился хрусталем и драгоценными камнями. То было волшебное время, будто в старой сказке, пока не появилось солнце, растопив все драгоценности.

– Было холодно, и нельзя было шагу ступить, чтобы не поскользнуться. Помнишь, как Махр упала и сломала лапу?

Таков уж был Кублин. Он всегда отличался практическим подходом.

– Ты можешь найти их своим… мысленным чутьем? – спросил он.

– Тсс! – Она высунула голову из укрытия. Щенков поблизости не было видно. – Только не здесь, Кублин. Будь осторожнее, прошу тебя. Похсит…

Судя по его вздоху, выслушивать упреки он не собирался.

– Нет, – продолжала она. – Не могу. У меня просто есть ощущение, что они движутся на север. К скале Стапен. Но мы это и так уже знали.

Только Кублин был в курсе ее способности – вернее, способностей. Каждые несколько больших лун с прошлого лета у нее обнаруживались все новые. Помимо того факта, что Похсит следила за ней и ненавидела ее, она понятия не имела, зачем ей скрывать свои таланты. Но – вместе с тем была убеждена, что, если объявит о них, ничего хорошего ее не ждет. Под воздействием Похсит старухи часто бормотали о чарах, колдовстве и тенях, причем отнюдь не одобрительно, хотя у самих имелись тайны, волшебство и секреты, а больше всего у саганы.

Тщательно подбирая слова, Марика расспросила всех щенков стаи, после чего у нее не осталось сомнений, что подобные таланты есть только у нее – и еще немного у Кублина. Это немало ее озадачило. Хоть они и были ненадежными и загадочными, казалось, они вполне естественны и составляли ее неотъемлемую часть.

Размышляя о тайнах, мечтах и историях, которыми делились они с Кублином, Марика вдруг поняла, что им не так уж долго осталось быть вместе. Миновал десятый день их рождения, и с наступлением весны Кублину и Замберлину предстояло проводить больше времени в части логова, предназначенной для самцов. Как и ей – с молодыми самками, сопровождая их на охоте и обучаясь тому, что нужно будет знать, когда она станет взрослой и переберется с чердака в южный конец логова.

Совсем скоро, подумала она. Еще три лета. Может, четыре, если мать сделает вид, будто забыла об их возрасте. А потом свободе придет конец. И все ее мечты умрут.

С достижением зрелости могли появиться и некоторые преимущества – возможность путешествовать дальше от стойбища, побывать в каменной крепости ниже по течению реки. А может, даже отправиться по дороге в города, о которых столько рассказывали торговцы.

Но вероятность на самом деле была невелика. Как бы она за нее ни цеплялась, обещая себе, что так и будет, в глубине души понимала: все это лишь мечты. Охотницы Верхнего Поната оставались там, где родились. И это было печально.

Иногда она по-настоящему жалела, что не родилась самцом, – хотя и не слишком часто, поскольку участь самца была тяжела, а жизнь зачастую коротка, если он вообще выживал в младенчестве. Но только самцы становились торговцами, и только самцы покидали стойбища и бродили где хотели, разнося новости и товары. Только они получали возможность увидеть мир во всей красе.

Говорили, будто у торговцев есть крепости, где никогда не бывают самки, и свои особенные тайны. А также – собственный язык, отличный даже от иного языка, который использовали между собой знакомые ей самцы.

Все это казалось чудом, остававшимся для нее недосягаемым. Ей предстояло прожить всю жизнь и умереть в стойбище Дегнанов, как и многим поколениям самок стаи Дегнан. Если ей хватит сил, сообразительности и ума, она может однажды заявить права на это логово и сама выбрать самцов, с которыми хотелось бы спариваться. Но не более того.

Марика съежилась в тени рядом с Кублином, боясь смертельно унылого будущего. И оба прислушивались к внутренним голосам, пытаясь понять, где же сейчас поисковая группа, которую возглавляла их мать. Марика чувствовала лишь, что они – где-то к северо-востоку от стойбища, двигаются медленно и осторожно.

Хорват, самый старый самец в логове, объявил, что наступила пора ужина. Именно ему доверили таинство, доступное лишь представителям его пола, – следить за временем. Где-то в маленьком глубоком подвале в северной стороне дома, куда вела лестница, хранилось устройство, с помощью которого измерялось время. По крайней мере, так говорили. Никто, кроме самцов, туда не спускался, точно так же как никто, кроме охотниц, не спускался в подвал под южной стороной логова. Марика никогда там не бывала, и ее туда не пустят, пока старшие охотницы не убедятся, что она никому не расскажет об увиденном. «До чего же мы странные и скрытные создания», – подумала она.

Выглянув за край чердака, она увидела, что взрослые не спешат к еде.

– Идем, Кублин. Может, окажемся первыми в очереди.

Скатившись вниз, они быстро схватили посуду. Следом сбежали еще два десятка малышей, сообразив то же самое. Щенки редко успевали первыми добраться до котлов, и зачастую им приходилось довольствоваться объедками, ссорясь между собой, а самым слабым вообще ничего не доставалось.

Марика наполнила чашку и миску, не обращая внимания на неодобрительные взгляды раздававших еду самцов. У них имелась власть над щенками, и они пользовались ею в полной мере. Поспешив в тень, она жадно набросилась на еду. Метам не были свойственны застольные манеры. Меты быстро набивали животы, стараясь съесть как можно больше, – не было никакой гарантии, что в следующий раз удастся поесть достаточно скоро, даже в стойбищах, где изменчивую судьбу удавалось хоть как-то обуздать.

К Марике присоединился Кублин, гордый собой. Держась в ее тени, он сумел опередить щенков, которые обычно отпихивали его прочь, и наполнил чашку и миску до краев. Он накинулся на еду, словно изголодавшийся зверь – что с ним бывало часто, поскольку он был слишком слаб, чтобы урвать лучшие куски.

– Они страшно беспокоятся, – прошептала Марика, по сути не сообщив ничего нового.

Мысли любого мета, который не бросился за едой, витали сейчас в тысяче миль отсюда.

– Давай возьмем еще, пока они не очухались.

– Ладно.

Марика взяла вторую, достаточно скромную порцию. Кублин снова наложил себе до краев. Сам Хорват попытался, рыча, преградить ему дорогу, но Кублин лишь упрямо пригнул голову, давая понять, что от добычи не откажется. Они вернулись в тень. Марика ела не спеша, но Кублин снова давился едой, возможно боясь, что ее отберет Хорват или кто-нибудь из щенков.

Закончив, Кублин с удовлетворенным ворчанием погладил заметно выпирающий живот:

– Вот так-то лучше. Уф, даже пошевелиться не могу. Чуешь что-нибудь?

– Пока нет, – покачала головой Марика.

Она встала, чтобы отнести посуду к корыту с растопленным снегом. Щенки сами занимались своими мисками и чашками, как самки, так и самцы. Не успев сделать и двух шагов, она поняла, что у нее вновь пробудилось чутье, – возможно, потому, что о нем упомянул Кублин. На ее разум словно обрушился удар. Ничего столь ужасного она не ощущала с того дня, когда почуяла Похсит. Она заскрежетала зубами, сдерживая крик, который привлек бы чье-то внимание, и упала на колени.

– Что с тобой, Марика?

– Тихо! – Если взрослые заметят… если Похсит… – Я… я почувствовала что-то дурное. Будто меня что-то коснулось. Одна из них… одна наша охотница ранена. Сильно ранена.

От боли перед глазами повисла красная пелена, но Марика ничего не могла поделать. Логово будто исказилось, поплыло, превращаясь в нечто нереальное. Столь знакомые очертания теряли резкость. На мгновение она увидела двоих призраков, ярких, но лишенных формы, которые проплыли сквозь западную стену, будто той вообще не существовало. Они кружились, напомнив Марике любопытных щенков. Один поплыл к ней, будто ощутив ее присутствие. А затем жуткое ощущение исчезло столь же внезапно, как ломается сухая ветка. Вместе с ним исчезла и искаженная картина перед глазами. Призраки пропали, хотя ей на миг почудилось легкое как перышко касание – то ли к шерсти, то ли к разуму.

– Они в беде, Кублин. В серьезной беде.

– Надо сказать Побуде.

– Нет, нельзя. Она мне не поверит. Или захочет выяснить, откуда я знаю. И тогда Похсит…

Марика не могла объяснить истинную природу своего страха, но не сомневалась, что он вполне обоснован и тайные способности могут доставить ей немало горя.

Но Кублину объяснения не требовались. Он знал о ее способностях, и страх был ему хорошо знаком. И этого было вполне достаточно.

– Мне страшно, Кублин. Страшно за маму.

II

Поисковая группа вернулась далеко за полночь. Охотниц было девять, среди них пара раненых. С ними пришли две раненые чужие самки и похожий на скелет самец в грязных рваных шкурах. Самец спотыкался и хромал, и часть пути его пришлось тащить охотницам. Ему связали лапы за спиной, но он не съеживался от страха, как знакомые Марике трусливые самцы.

Поскольку группу возглавляла Скилджан, в ее логове столпились Мудрые и взрослые самки из всех домов. Самцы Скилджан освободили им место, удалившись на свою холодную северную территорию. Самые робкие спрятались в подвале. Но Хорват и другие старики остались, наблюдая из-за очага.

Щенки сбежали на чердак, сражаясь за места, откуда можно было наблюдать и подслушивать. Марика была достаточно крупной и пребывала не в духе, к тому же ее репутация была всем знакома, так что она без труда захватила лучшее место для себя и Кублина. Она не могла отвести взгляда от пленника, который лежал на территории Мудрых под наблюдением саганы и старух.

Скилджан заняла место возле очага охотниц, окидывая взглядом собравшихся, которые постепенно успокаивались, ворча и толкаясь. Марика предположила, что взрослым уже все известно от охотниц, которые, прежде чем прийти к Скилджан, заглянули в свои логова. И тем не менее она надеялась хоть что-то узнать. В этом отношении ее мать всегда была последовательной.

Скилджан терпеливо ждала. Три охотницы стаи Дегнан не вернулись. В воздухе висело напряжение, и она дождалась, когда оно разрядится само собой, после чего объявила:

– Мы обнаружили нору восьмерых кочевников с подветренной стороны скалы Стапен. По пути туда мы нашли следы, указывающие на то, что они наблюдали за нашим стойбищем. Пробыли они там, однако, недолго, иначе мы заметили бы их следы во время охоты. Крик, который слышала и о котором сообщила моя щена Марика, раздался, когда в их засаду угодили четыре охотницы из стойбища стаи Грев.

Послышались ропот и ворчание и стихли не сразу. Марике стало интересно, что скажет мать о соседях-браконьерах, но Скилджан обошла эту тему, сочтя, что достаточно самого факта. Не обратила она внимания и на заявление Дорлак, потребовавшей немедленно выразить протест. Подобный поступок мог повлечь больше неприятностей, чем оно того стоило.

– В засаду попали четыре охотницы стаи Грев, – сказала Скилджан. – Двух убили. Двух мы спасли.

Упомянутые охотницы стаи Грев изо всех сил старались казаться как можно меньше. Дорлак еще не завершила свою речь, хотя никто, кроме них, ее не слушал.

Скилджан продолжила:

– Одну убитую кочевники разделали на мясо.

Послышалось яростное рычание и ворчание, преисполненное едва сдерживаемого гнева и отвращения. А также отчасти ненависти к самим себе, ибо граукен таится под шкурой любого мета. Кто-то швырнул чем-то в пленника. Тот принял удар, даже не дрогнув.

– Наши сестры из стойбища Грев подслушали часть их разговоров, пока были в плену. Как всем нам известно, речь дикарей Жотака трудно понять, но они считают, что группа у скалы Стапен была передовым отрядом. И в его задачу входило выяснить наши слабые места. Они принадлежат к союзу кочевых стай, вторгшихся в Верхний Понат. У них несколько сотен охотниц, и они вооружают самцов. – Она показала на пленника. – Эта группа вся состояла из самцов, причем очень хорошо вооруженных.

Снова раздался зловещий ропот и ворчание насчет глупых дикарок, которые дают самцам в лапы оружие. Марику охватил страх. Несколько сотен охотниц? Подобное число трудно вообразить.

«Что стало с другими кочевниками?» – хотелось ей спросить. Но ответ она и так знала. Ее мать была осторожной охотницей и наверняка разведала скалу Стапен задолго до того, как что-либо предпринять. Вряд ли она стала бы что-то делать, пока в точности бы все не разнюхала. А потом она наверняка приказала спутницам обрушить на убежище кочевников град стрел и копий. Судя по тому, что три охотницы стаи Дегнан не вернулись, кочевники были наготове – не важно, самцы или нет.

– Интересно, удалось ли кому-то из кочевников уйти? – прошептала она, но тут же добавила: – Нет. Иначе мама бы их до сих пор преследовала.

Она чувствовала, как рядом дрожит Кублин. Возможно, дрожала и она сама. Новости были очень, очень дурными. Слишком много крови. Кочевники могли успокоить совесть, объявив кровную месть, и не имело никакого значения, что они сами виновны в десятке жестоких преступлений. Меты Жотака мыслили не так, как нормальные меты.

Происходившее внизу напоминало хаос. У главы каждого логова имелось свое мнение насчет дальнейших действий. Горячие головы предлагали с утра бросить все силы на охоту на кочевников, прежде чем те доберутся до стойбища. Более осторожные выступали за то, чтобы заняться укреплением частокола, забыв об обычных поисках валежника и мелкой дичи. Некоторые колебались, бросаясь из одной крайности в другую. Поскольку Геррьен не высказывала определенной позиции, а просто слушала, вряд ли решение примут быстро.

Дорлак выкрикнула предложение вооружить самцов внутри частокола, чего никогда раньше не бывало, кроме как в самых крайних случаях. Самцам нельзя было доверять оружие из-за их переменчивого настроения и трусости. Они могли пуститься в бегство от собственной тени, лишив стойбище драгоценных железных орудий, или в панике наброситься на охотниц. Дорлак в конце концов заткнули пасть.

Так продолжалось, пока Марику не начало клонить в сон. Рядом с ней дремал Кублин. Щенки помоложе ушли на свои подстилки. Скилджан не вмешивалась в обсуждение, лишь иногда призывая к порядку.

После того как все доводы повторились по несколько раз и меты основательно устали, Геррьен подняла лежавшую на лапах голову и окинула взглядом сородичей. Она встала, и наступила тишина.

– Мы допросим пленника. – Но это и так было ясно – иначе зачем Скилджан его притащила? – И отправим посланницу в крепость силт.

Сон с Марики как лапой сняло. Со стороны Мудрых послышалось негромкое рычание. Похсит попыталась подняться, но ее подвела собственная немощь.

– Проклятые ведьмы-силты, – услышала Марика ее ворчание.

Несколько охотниц повторили эти слова. Возник ропот.

Марика ничего не понимала.

– Они каждый год берут дань, – не унималась Геррьен. – А в некоторые годы забирают наших щен, в ответ обещая защиту. Мы слишком долго им платили. Пора возвращать долг.

Некоторые заворчали. Многие лязгнули зубами. Что-то происходило, но что именно, Марика понять не могла. Нечто на грани взрослого таинства.

Скилджан призвала к тишине, и ее послушали.

– Мне неприятно это признавать, но Геррьен права. Против нескольких сотен охотниц и вооруженных самцов не устоит никакое стойбище. Частокол нас не защитит, даже если мы вооружим собственных самцов и старших щен. Это не набег мстителей, не сведение счетов, даже не кровная месть между стаями. Отражать нападения по-старому не получится. Мы не можем просто запереть ворота и переждать. Сотни врагов – это слишком много.

– Сперва допросим самца, – потребовала Дорлак. – Мы не можем позволить себя одурачить. Возможно, то, что слышали охотницы стаи Грев, – обычная ложь, которую только и можно ждать от этих негодяев-самцов!

Ее поддержали еще несколько охотниц. Скилджан и Геррьен переглянулись. Геррьен слегка кивнула, и Скилджан согласилась:

– Мы не станем никого посылать, пока не допросим пленника.

У Дорлак был такой вид, будто она вышла победительницей в крупном сражении. Марика, однако, наблюдала за Похсит, которая о чем-то совещалась со своими приспешницами среди Мудрых.

– Можно поступить двояко, – продолжила Скилджан. – Мы можем разослать гонцов во все стойбища Верхнего Поната и собрать стаи воедино, как поступали наши праматери, занимая эту территорию. Или мы можем позвать помощь со стороны, чтобы отразить внешнюю угрозу. Даже дураку ясно, что стаи в это время года не собрать. Мудрые и щенки погибнут в пути, а если начнется снежная буря, это может стоить жизни целым стаям. Не говоря уже о том, что собираться негде. Старая крепость в скалах Морвейн превратилась в руины еще во времена моей прапрабабки. В такую погоду ее не отстроить, учитывая, что охотницы Жотака наступают нам на пятки. На восстановление в любом случае потребовались бы годы, как и в давние времена. Так что единственный возможный вариант – обратиться за помощью к силтам.

Следом от имени своей группировки среди Мудрых высказалась Похсит. Она резко осудила силт и упрекнула Скилджан и Геррьен за то, что вообще предложили с ними связаться. В этом, с ее точки зрения, не было никакой необходимости. Ясно было, что она пытается принизить Скилджан в глазах соседей.

Но сагана говорила вовсе не от имени всех Мудрых. Против нее выступила Саэттл, наставница логова Скилджан, и они с саганой едва не подрались – подругами они точно не были. Марика опасалась, что сейчас полетят клочья шерсти. И возможно, так бы и случилось, не будь здесь пленника, напомнившего всем о вполне реальной внешней угрозе. Страх перед кочевниками обуздал эмоции, не дав им вырваться наружу.

Кем были эти самые силты? Ну да, меты, жившие в крепости ниже по течению, у слияния двух рек. Но что в них было такого ужасного? Почему некоторые Мудрые так их ненавидели? У Похсит, похоже, они вызывали не меньшую злобу, чем сама Марика.

Не боялись ли они, что силты лишат их власти? Вполне возможно.

– Мы в ловушке! – вдруг взвизгнула старая Зертан. – Между граукеном и Всеединым! Я вас предупреждала, всех предупреждала. Не скупитесь на обряды, говорила я. Но вы меня не слушали.

Слова ее застигли всех врасплох, но лишь на мгновение. Бабка говорила в пустоту. Даже ровесницы не обращали на нее внимания. На долю секунды Марике стало ее жаль. Стоило ли прожить столь долгую жизнь и состариться, чтобы на тебя было всем наплевать в логове, где ты когда-то правила?

Марика тут же подавила охватившие ее чувства. Лучшие дни Зертан давно остались позади. От ее былых ума и силы ничего не осталось. Ей стоило бы тихо уйти на покой, вот только среди метов никто никогда не уходил сам. Их отталкивали на обочину жизни, так же как до этого они пытались оттолкнуть других, и выживали сильнейшие.

И что в этих условиях делать таким, как Кублин, обладавшим выдающимся умом, но слабым физически? Марика знала, что Кублина давно бы уже не было в живых, не окажись он на порядок умнее остальных щенков. Его интеллект во многом восполнял телесную слабость, и многих неприятностей ему удавалось избежать путем переговоров.

Внизу продолжалось яростное обсуждение, но решение, по сути, уже приняли. Пленника допросят, после чего отправят в крепость посланницу. До ее возвращения все должны оставаться внутри частокола, незамедлительно сократив расход еды и топлива, хотя запасов и того и другого вполне хватало. В каждом логове намеревались вскрыть потайные склады оружия и подготовить его к бою. Стая планировала по возможности переждать набег кочевников, надеясь, что либо голод подтолкнет их к поискам более легкой добычи, либо крепость пришлет помощь. Предстояли тяжелые решения.

Тяжелые решения. Такие, к примеру, как избавить стаю от лишних ртов, выгнав за частокол стариков, а также самых слабых и юных щенов. Марика вздрогнула.

А потом она заснула, хотя была полна решимости не смыкать глаз, пока не уйдут последние представители других логов.

III

Пещера Мачен всерьез заинтересовала Марику и Кублина, и они часто туда наведывались. Каждый раз, пользуясь преимуществами юного возраста, они изводили Похсит, бегая длинными кругами, часто до самого берега реки Хайнлин, прежде чем вернуться к пещере через холмы и леса. Сагана могла бы выследить их по запаху, если бы ей хватило сил, но после пяти миль бега по неровной местности старые лапы начинали ее подводить. Похсит, хромая, возвращалась в стойбище, мрачно стиснув зубы. Она жаловалась и ворчала в кругу Мудрых, но не осмеливалась в чем-либо обвинить щенков перед их матерью, даже в том, что загнали ее до изнеможения. Все равно к этому отнеслись бы как к обычной щенячьей дерзости.

Похсит знала, что над ней измываются, и Марика с Кублином тоже знали, что она об этом знает. То была жестокая щенячья игра. Кублин не раз предлагал поступить с ней еще более жестоко, но Марика отказывалась воспринимать его всерьез.

Похсит так и не догадалась, что они бегают к пещере Мачен. Иначе она пошла бы туда и подождала, и увиденное наверняка бы ее обрадовало.

То, что чуял Кублин, сперва оставалось в пещере или около нее. Там всегда чувствовалась зловещая атмосфера, хотя щенки так и не выяснили ее причину.

Само существование этого загадочного нечто помогало им раскрыться в полной мере. Марика открывала у себя все больше и больше необъяснимых и непредсказуемых способностей. Она обнаружила, что может узнать местонахождение любого, кто был ей знаком, сосредоточившись и пытаясь дотянуться до него силой мысли. А иногда она могла уловить обрывок мысли, сосредоточившись на желании узнать, что на уме кого-то, кто у нее перед глазами.

Новые способности ее пугали, и тем не менее она начала ими пользоваться.

Наверняка нечто подобное и злит Похсит, подумала Марика. Но почему Похсит так желает ее смерти?

Их рыскания по лесам и холмам в то лето были окрашены в грустные ностальгические нотки – они знали, что это последний год, когда они могут свободно бегать. Близилась пора взросления со всеми ее обязанностями и запретами.

После того как земля в достаточной степени просохла, чтобы ее можно было возделывать, Дегнаны начали весенние посадки вокруг частокола. Земледелие в Верхнем Понате зародилось совсем недавно. Меты выращивали одну разновидность злаков, привезенную с севера торговцами всего поколение назад, и несколько тощих полудиких корнеплодов. Меты питались в основном мясом, поскольку происходили от хищников, и только начинали переходить к всеядности. Растительная пища была лишь дополнением, позволявшим легче пережить зиму.

Землю обрабатывали самцы и щенки. Двое самцов тянули раздвоенный плуг с закаленным на огне лезвием. Почву вспахивали на глубину всего в несколько дюймов. Щенки проводили большую часть времени за прополкой.

Лето становилось напряженной порой для охотниц – в Верхнем Понате меты не держали домашних животных. Источником мяса была исключительно добытая дичь.

Их собратья на юге пасли мясные стада. Несколько стай пытались разводить на севере обмененных у торговцев животных, но тем не хватало выносливости, чтобы выжить зимой.

Торговцы предлагали в самые суровые месяцы держать животных в логовах, но охотницы лишь усмехались, заслышав подобную глупость. Делить логово со зверями! Торговцы показывали, как построить многоэтажное логово, оставив нижний уровень для животных, которые согревали бы теплом своих тел верхние уровни. Но подобная перемена была чересчур резкой, а к переменам меты Верхнего Поната относились с немалым подозрением.

И уж тем более они подозревали в чем угодно торговцев, поскольку те даже отдаленно не вели себя так, как положено самцам.

Несмотря на все это, больше всего весной ждали именно прихода торговцев, которые приносили с собой новости о событиях в мире, невероятные истории и драгоценные товары на обмен. Каждый год они путешествовали вдоль берега реки Хайнлин – иногда лишь несколько метов, тащивших товар в мешках на спине, иногда целый караван с вьючными животными. Их численность зависела от того, что заказали прошлым летом Мудрые каждой стаи.

Марика и Кублин, будучи мечтательными натурами, ожидали их с еще большим нетерпением, чем сородичи. Они забрасывали пришельцев десятками тысяч вопросов, и те, похоже, нисколько не возражали, сопровождая ответы удивительными рассказами. Некоторые казались столь невероятными, что Марика обвиняла торговцев во лжи, и это еще больше их веселило.

В год пещеры Мачен торговцев ждали с особенным нетерпением, поскольку Саэттл заказала для стойбища новую книгу. И всю зиму охотницы дома Скилджан ставили капканы на отеков, чтобы добыть достаточно шкур для оплаты. Снег сошел, началась вспашка полей. Близилась пора соединения большой и малой лун. Все с трудом сдерживали волнение. Вместе с приходом чужеземцев приближалось время и весенних обрядов.

Но торговцы не пришли.

Пока они опаздывали на несколько дней, никто не беспокоился. Когда пронеслись недели, меты заволновались, и между стойбищами побежали гонцы, спрашивая, не видел ли кто торговцев. Особенно росла тревога среди тех стай, которые заказывали товары, без которых трудно выжить зимой.

С большим опозданием, но торговцы все же появились, никак не объяснив причин случившегося. Они были не столь дружелюбны, как раньше, вели себя суетливо и раздражительно. В большинстве стойбищ они задерживались лишь на несколько часов, прежде чем двинуться дальше. Ни новостей, ни рассказов почти не было.

Одна группа торговцев заночевала в стойбище Дегнанов – все знали, что оно из числа самых уютных и гостеприимных. Торговцы рассказали несколько историй у костра на площади посреди стойбища, как бы в оплату за прием, но все чувствовали, что душа у них к этому не лежит.

Марика и Кублин приперли к стене старого торговца, которого видели каждый год с тех пор, как себя помнили. Он успел с ними подружиться и даже выучил их имена.

– Что случилось этим летом, Хронен? – без всякого стеснения спросила Марика. – Почему вы так поздно? И почему вы все такие печальные?

Старик был не столь мрачен, как остальные. Собственно, он и нравился им больше других потому, что сохранил веселый нрав, свойственный щенку. Что-то похожее промелькнуло в нем и сейчас.

– Это все большой мир, щенята. Большой мир. Затевается нечто странное. И кое-что дотянулось аж сюда.

Марика ничего не поняла, о чем и сказала.

– Представь себе, малышка, будто наше братство – стая, простирающаяся по всему миру. А теперь вспомни, что бывает, когда у вас в стойбище поссорятся логова. Так вот, логова братства тоже поссорились, и всерьез. Все боятся того, что это может означать. Нам всем не терпится завершить сезон и вернуться, пока что-нибудь не случилось в наше отсутствие. Понимаешь?

Оба щенка все прекрасно поняли. Скилджан и Геррьен часто объединялись против других глав логов. Даже в логове Скилджан водились отдельные группировки, особенно среди Мудрых. Старухи постоянно строили интриги, вступали в перепалки, обманывали друг друга – чисто ради забавы. Они были слишком стары, чтобы развлекаться иначе.

К Марике, Кублину и старому торговцу подошла Скилджан и обратилась к нему по имени, а в ответ на удивление щенков призналась:

– Я знаю Хронена много лет. С тех пор, как он был всего на год старше Кублина.

– С тех пор, как я присоединился к торговцам, – кивнул Хронен.

– Ты из стаи Дегнан? – спросила Марика.

– Нет. Я родом из Ласпов. Мы с вашей мамой встретились у реки, когда нам было столько же лет, сколько вам. Она пыталась воровать ягоды у Ласпов, а я ее поймал. Здорово мы тогда поцапались!

Марика перевела взгляд с торговца на Скилджан и обратно. Ей редко приходило на ум, что мать тоже когда-то была щеной.

– Опять ты врешь! – прорычала Скилджан. – Я думала, через столько лет ты все-таки сознаешься, что забрался на территорию Дегнанов.

– Через столько лет я до сих пор могу найти тот ягодник и показать, что он на территории Ласпов.

Марика поняла, что мать злится, и попыталась сообразить, как ее успокоить, но вновь заговорил Хронен.

– Теперь это уже не важно, – сказал он и добавил, обращаясь к Кублину: – Она всегда недовольна, когда самцы не скулят и не съеживаются при виде ее оскаленных клыков. – Он снова повернулся к Скилджан. – Ну так что, старая моя соперница?

– Я слышала, что ты говорил щенкам. Если нечто так встревожило ваше торговое братство, то оно может отразиться и на моей стае. Мне тут подумалось – может, посоветуешь что-нибудь полезное?

– Да, – кивнул Хронен. – Естественно, кое о чем я говорить не могу, но почему бы не дать совет? – Немного подумав, он продолжил: – Советую позаботиться о защите. Зима может оказаться суровой. Я бы посоветовал потратиться на лучшие железные наконечники для стрел, ножи и топоры.

– Ты слишком дорого их продаешь.

– Я ничего не продаю. Я лишь говорю, как, по моему мнению, поступила бы разумная охотница, зная то, что известно мне. Можешь пренебречь моими словами, как ты часто поступаешь. Можешь также воспользоваться моим предложением насчет покупки. А можешь сделать свои наконечники и прочее из камня, как в старые времена.

– Ты всегда любил съязвить.

– Мне всегда были не по душе манеры и убеждения охотниц и Мудрых Верхнего Поната. Что хорошего в том, чтобы цепляться за старые обычаи и ложные верования?

Скилджан оскалилась, но Хронен даже не дрогнул, как мог бы любой самец стаи Дегнан.

Отношение стаи к орудиям и оружию торговцев озадачивало Марику. Они намного превосходили качеством каменные, но редко использовались. Каждое лето Мудрые и охотницы покупали топоры, наконечники для стрел, длинные и короткие ножи и даже иногда железные лемеха для плугов – все, что могли себе позволить. И почти всегда приобретения отправлялись в кладовую – их считали слишком ценными, чтобы ими рисковать.

Какой в том смысл?

В то лето Скилджан и Геррьен обменяли все шкуры отеков на обработанное железо.

И тем же летом на жизненный путь Марики пала еще одна тень завтрашнего дня.

Глава третья

I

Вокруг логова бушевала метель, яростно вздымая снежные щупальца. Спор внизу все еще продолжался, хотя былой его запал основательно иссяк. Большинство пришлых охотниц разошлись по логовам, остались лишь некоторые – исключительно из-за своего извращенного упрямства.

Марика только что проснулась там же, где ее сморил сон, когда старая Саэттл покинула собрание и подошла к подножию лестницы.

– А ну-ка, щенята, спускайтесь, – позвала она. – Пора за уроки.

– Сейчас? – переспросила Марика.

– Да. Давайте-ка вниз.

Дрожа от холода, щенки постарше, которым уже полагалось учиться, соскользнули с лестницы и пробрались мимо все еще ворчавших взрослых. Саэттл усадила их на стороне самцов, распределив по возрасту и уровню знаний, и принесла книги.

Книг было шесть – самое ценное имущество логова. Некоторые много раз переписывались, за что приходилось отдавать немало шкур отеков, а некоторые были более новыми.

Стая, а особенно обитатели логова Скилджан, гордилась своей грамотностью. Даже большинство самцов стаи Дегнан учились читать, писать и считать. Хотя об этом мало кто задумывался, грамотность оказывалась весьма полезной, помогая самцам Дегнанов выжить после того, как их изгоняли из стойбища. Благодаря своим познаниям они становились желанными гостями в других стойбищах Верхнего Поната.

Марика давно заметила, насколько важен для учебы побудительный мотив. Щенки-самцы скучали на уроках так же, как и большинство юных самок. Но по мере того, как приближалась пора взросления и весенних обрядов, после которых их изгоняли из стойбища, отправляя на поиски новой стаи или на смерть, интерес их рос в геометрической прогрессии.

Главной составляющей обучения была Летопись, история стаи, начиная с ее легендарного основателя Богнана, самца-одиночки, который похитил самку и стал основателем рода. Это случилось много столетий назад далеко на юге, еще до долгого путешествия в Верхний Понат.

Как заверяли молодняк Мудрые, история эта – полностью мифическая и совершенно невероятная, поскольку ни один самец не осмелился бы на подобное. Да он и не сумел бы, будучи менее умным, более слабым и не столь уравновешенным, как самки. Зато этой историей забавно было пугать чужаков. У каждой стаи имелись свои негодяи среди предков, которые становились предметом гордости после того, как скрывались в тумане веков.

В логове Скилджан было шесть книг – почти столько же, сколько во всем остальном стойбище. А у стаи Дегнан их имелось больше, чем у всех остальных стай Верхнего Поната. Хоть их стойбище и выглядело основательно потрепанным, оно являлось центром культуры и знаний. Иногда летом другие стаи посылали избранных щен на обучение к Дегнанам, благодаря чему устанавливались дружеские отношения и формировались союзы, а Дегнаны укрепляли свое положение главной стаи в округе.

Марика гордилась, что родилась в столь важной стае.

Уроки закончились, утро было в самом разгаре. Яростное возбуждение прошлой ночи несколько улеглось, но самые упорные все еще не сдавались. Из других логов вернулись отдохнувшие охотницы, и все они были еще больше не в духе, чем вчера.

Пленник, которого страх окончательно лишил сил, заснул. Никто не обращал на него внимания – охотницы с полным безразличием перешагивали через него и ходили вокруг. Марика подумала, не забыли ли о нем вообще.

Все же удалось прийти к некоторому согласию. На сторожевой вышке выставили часовых из старших щенов. Большая часть взрослых, не особо заинтересованных в таком важном задании, занялась подготовкой к возможной осаде.

Из кладовых извлекли столь долго хранившиеся без дела драгоценные железные орудия. Немало любовного внимания уделялось лезвиям топоров и ножей. Стрелы увенчались устрашающими железными наконечниками с множеством шипов. Марика отметила, что наконечники закреплены с расчетом на то, чтобы бить горизонтально, а не вертикально, как на охотничьих стрелах. Ребра метов «шли» параллельно земле, а не перпендикулярно.

Быстро изготавливались новые, более грубые стрелы, а также копья. Из палок с обожженными на огне острыми концами смастерили десятки дротиков. Старшим щенам показывали основные приемы боя. Даже самцы, когда не были заняты чем-то другим, упражнялись с копьями, дротиками, орудиями и ножами.

Пользуясь положением главы логова, Скилджан при поддержке Геррьен и большинства Мудрых стаи Дегнан завершила нескончаемые дебаты и выгнала из своего жилища всех посторонних.

Мудрые стаи действовали сообща в большей степени, нежели охотницы. Они давали советы, которые, принимаясь почти единогласно, обретали силу приказов. Если раньше каждый вел себя кто во что горазд, то теперь приготовления стали упорядоченными и организованными – настолько, насколько это вообще было возможно для метов.

Именно Мудрые первыми велели всем немного поспать, чтобы эмоции слегка поостыли.

Проснувшись, Марика почувствовала, что ей несколько не по себе. Кублин беспокойно ерзал во сне, прижавшись к ней. Что не так? В наэлектризованном воздухе ощущался странный запах… Боли. И страха. Как тогда, когда охотницы искали источник услышанного ею крика.

Снизу раздался новый крик – близкий и настоящий. Марика и Кублин протолкались к верху лестницы, что не вызвало восторга у уже столпившихся там щенков.

Шел допрос пленника. Похсит держала его лапу над очагом. Другая Мудрая сидела возле его головы, раз за разом негромко повторяя один и тот же вопрос. Он не отвечал, лишь выл, когда Похсит совала его лапу в раскаленные угли.

У щенков эта картина не вызывала ни ужаса, ни отвращения – лишь любопытство. Они сражались за лучшие места у края лестницы, и Марика опасалась, что кого-нибудь столкнут в дыру.

Пытка продолжалась.

– Им все равно ничего из него не вытянуть, – прошептала Марика.

Кублин кивнул – он тоже это чувствовал.

Марика внимательно взглянула на брата. Казалось, его нервы на пределе – как и у нее самой. Она не ощущала боли пленника, но улавливала запах страха и отчаяния, источаемый измученным разумом. И она не знала, как от него избавиться.

Похоже, то же самое происходило и с Кублином.

Похсит подняла взгляд и посмотрела на них, ощерив клыки в беззвучном, но многообещающем ворчании. Кублин прижался к Марике, и она почувствовала, как брат испуганно дрожит.

Ей вовсе не требовалось проникать в мысли саганы, чтобы понять, о чем та думает.

– Спускайтесь, щенята, – позвала их Побуда, вторая в логове после Скилджан. – Есть работа.

Словно массивная скала, она стояла неподвижно, пока щенки суетились вокруг, с нетерпением ожидая, когда им дадут какое-нибудь важное поручение. Ведь дадут же – судя по ее тону и словам. Она обращалась к ним, как охотница к охотницам:

– Марика, Кублин – бегите к Хорвату.

– К Хорвату? Но…

Лапа Побуды врезала Марике по уху. Марика промчалась мимо лежавшего без сознания пленника и его мучителей. Они с Кублином подождали разрешения у границы территории Мудрых, а когда Саэттл им кивнула, подошли к очагу самцов, где Хорват, недовольно ворча, возился с очередным усовершенствованием. Воронка из шкур, которая должна была собирать дым, направляя его по тонкой глиняной трубке, настолько обгорела и закоптилась, что готова была сломаться, вместо того чтобы гнуться.

– Хорват, Побуда нам сказала… – начала Марика.

– Идите к Блазу.

Они нашли молодого самца, который пришел в стаю всего два года назад.

– Ага, – сказал он. – Хорошо. Идем. – Он повел их в кладовую. – Тут слишком темно. Кублин, принеси фонарь.

Марика, нервничая, ждала. Она не заходила в эту часть логова с тех пор, как была слишком маленькой и несмышленой. Все правила шли прахом…

Появился Кублин с масляным фонарем. Блаз взял его и протолкнулся через закрывавшие вход шкуры. В кладовой было прохладно и темно. И всякой всячины в ней обнаружилось еще больше, чем на чердаке.

Но там было аккуратно прибрано, что вполне соответствовало любви Хорвата к порядку. Блаз ходил вокруг, внимательно разглядывая содержимое кладовой. Марика смотрела во все глаза. Самец вернул фонарь Кублину, после чего начал складывать кожаные мешочки и запечатанные глиняные сосуды в лапы Марике:

– Давай отнеси это к очагу.

Слегка раздраженная его тоном, Марика послушалась. Блаз последовал за ней, неся свой груз. Аккуратно сложив принесенное, он усадил щенков, после чего дал Кублину и Марике по ступе с пестом. Устроившись между ними и обхватив ногами котелок, он достал нож.

Марика ошеломленно уставилась на него. Котелок был медным, а нож железным.

Открыв кожаный мешочек, он достал керамической ложкой горстку сухих толченых листьев и высыпал их в ступу Марики:

– Растолки в порошок. Мне нужно десять раз по столько же.

Марика занялась скучной работой. Блаз повернулся к Кублину, и в его ступку тоже отправились сухие толченые листья, но другие, от которых тотчас пошел острый запах.

– И ты тоже – десять раз по столько же, Кублин.

Марика вспомнила, что Скилджан приняла Блаза за то, что он разбирался в травах и другом подобном намного лучше Похсит.

Но чем они занимались?

Блаз принес несколько предметов, которые у Марики ассоциировались лишь с приготовлением еды. Сито. Разделочную доску. Терку. Поставив терку в котелок, он срезал восковую печать с глиняного сосуда и извлек несколько сморщенных, похожих формой на мета корней, которые растер в котелке. Запахло горечью.

– Достаточно, Марика. – Взяв у нее ступку, он высыпал ее содержимое в сито и выбросил в очаг крупные комки, которые добавили травянистый аромат к тысячам населявших логово запахов. – Еще девять порций. А у тебя как дела, Кублин? Да, отлично. Высыпай сюда. Хорошо. С тебя тоже еще девять.

– Тебе не страшно, Блаз? – спросила Марика, видя его странное спокойствие.

– Я такое уже повидал. Когда я был еще щенком, наше стойбище осадили кочевники. Они свирепы, но ума им недостает. Стоит убить нескольких, и они убегут, а вернутся лишь тогда, когда съедят своих мертвецов.

– Брр… отвратительно.

– Не более отвратительно, чем они сами.

Закончив растирать коренья, он отложил терку, снова просеял содержимое котелка и взял разделочную доску. На этот раз в открытом им сосуде оказались мертвые насекомые величиной с последний сустав самого маленького пальца на лапе Марики. Разрезав каждое вдоль и поперек, он соскреб кусочки в котелок. Покончив с насекомыми, он открыл очередной сосуд, в котором, как сперва показалось, содержалась лишь молочного цвета жидкость. Однако, вылив ее в котелок, он вывалил на доску несколько десятков жирных белых личинок.

– Что мы делаем, Блаз? – поинтересовался Кублин.

– Яд. Для наконечников стрел, копий и дротиков.

– Ого! – Марика едва не выронила пестик.

– Сейчас он безвреден, – усмехнулся Блаз. – Если не считать их. – Он показал на личинок, которых осторожно резал на куски. – Все это нужно будет долго варить на медленном огне.

– Мы никогда не пользовались ядами, – заметил Кублин.

– Когда кочевники в последний раз явились в стойбище стаи Дегнан, меня тут не было, – ответил Блаз.

Марике послышалось в его словах некоторое высокомерие.

– Тогда тут никого из нас не было, – возразила она. – Это было еще в те времена, когда всем заправляла бабушка.

– Тоже верно. – Блаз вскрыл очередной сосуд с личинками, а потом еще один.

Кублин и Марика закончили толочь листья. Блаз резал личинок, пока до краев котелка не осталось меньше трех дюймов. Отнеся котелок к подготовленному Хорватом треножнику, он подвесил его над огнем и подозвал щенят.

– Сейчас разожгу огонь, – сказал он. – А вы будете его поддерживать, чтобы он оставался таким же. – Он сунул в котел длинную деревянную ложку. – И помешивайте каждые несколько минут. Иначе насекомые стремятся всплыть, а личинки – утонуть. И старайтесь особо не дышать паром.

– Как долго? – спросил Кублин.

– Пока не будет готово.

Марика и Кублин страдальчески переглянулись. Щенкам всегда поручали самую занудную работу.

У другого очага охотницы и Мудрые все еще пытались вытянуть из пленника хоть что-нибудь полезное, но тот все так же отказывался говорить. Из-за постоянно входящих и выходящих мет в логове заметно похолодало.

– Похсит, похоже, просто наслаждается, – заметила Марика, помешивая яд и мысленно повторяя его формулу.

Она опознала все ингредиенты, и ни один не был особой редкостью. Когда-нибудь эти познания пригодятся.

Взглянув на Похсит, Кублин судорожно сглотнул ком в горле и сосредоточился на огне.

II

Шло время. Орудия затачивались, превращаясь в оружие. Изготавливались грубые дротики, копья и стрелы. Самцы и старшие щенки день за днем упражнялись с еще более грубым оружием. Первоначальная лихорадочная суета постепенно утихала, поскольку ничего так и не произошло. Дозорные не обнаружили признаков неминуемой атаки кочевников. И вообще никаких их следов.

Не миновал ли кризис, не успев начаться?

Пленник издох, не рассказав ничего интересного, – как Марика и ожидала. Охотницы выволокли его наружу и зашвырнули за частокол, где он и валялся в снегу перед воротами, безмолвный и изувеченный. Как предупреждение.

Марика жалела, что ей так и не представилась возможность поговорить с пленником. О землях за пределами Жотака она почти ничего не знала.

Вынужденное заточение злило охотниц, хотя их беспокойство во многом было надуманным. Зимой им зачастую приходилось и дольше оставаться в стойбище. Возникали споры насчет того, стоит ли открывать ворота. Мороз пожирал запасы дров.

Скилджан и Геррьен держали ворота на замке.

Погода будто вступила с ними в сговор.

Заступив на пост на сторожевой вышке, Марика не увидела ничего из того, что рассчитывала увидеть. Она пробыла там недолго, но успела замерзнуть. Все вокруг покрылось слоем предательского льда. Самцы, не занятые другими делами, расчищали снег и возводили помосты за частоколом, чтобы охотницы могли метать оттуда оружие. Некоторые пытались откалывать камни от груды, хранившейся на случай возможного набега, но это давалось им нелегко – ледяная буря превратила груду камней в подобие айсберга.

Ближе к вечеру стоявший на вышке Кублин поднял тревогу. Охотницы решили, что это лишь игра воображения взбалмошного щенка, к тому же самца. Но все же две охотницы взобрались на вышку, которая скрипела и покачивалась под их весом, как уже бывало во время прежних ложных тревог.

Кублин, однако, вовсе не стал жертвой собственного воображения, хотя и не сразу убедил охотниц, что он в самом деле увидел опасность. Он отличался весьма острым зрением. Как только он убедил охотниц, те отправили его восвояси, и щен вернулся в логово, где оказался в центре непривычного для него всеобщего внимания.

– Я видел дым, – гордо объявил он. – Много дыма, далеко.

– В какой стороне? – тут же принялась расспрашивать Скилджан. – Как далеко? Насколько высоко он поднимался? Какого он был цвета?

Кублин сбивчиво отвечал, растерявшись от вала вопросов. Волнение в логове нарастало – чем дальше, тем больше.

Марика не столь хорошо знала дальние окрестности, как взрослые. И ей потребовалось больше времени, чтобы сообразить, в чем дело.

Дым в той стороне, на востоке, на таком расстоянии и такого цвета мог означать только одно. Горело стойбище их ближайших соседей, Ласпов. А стойбища не горят, если их преднамеренно не поджечь.

В стойбище Дегнан вновь начался оживленный спор. Главный вопрос заключался в том, посылать ли разведчиков. Скилджан и Геррьен желали точно знать, что произошло. Многие из тех, кто всего несколько часов назад требовал открыть ворота, теперь хотели, чтобы они оставались запертыми. Даже немалая часть Мудрых не желала рисковать жизнями охотниц, если кочевники в самом деле настолько близко.

Скилджан решила вопрос своей властью. Собрав десяток единомышленниц, она отправилась в путь, велев спутницам вооружиться так, как редко вооружались охотницы, – разнообразным метательным оружием, топорами, ножами и даже несколькими щитами. Щиты обычно использовались лишь в показных сражениях во время обрядов по случаю смены времен года.

Марика забралась на вышку вместе с дозорной. Она наблюдала, как отряд матери скользит по покрытым льдом заснеженным полям, пока они не скрылись в лесу к востоку от стойбища.

Когда она вернулась в логово, ей дали железный топор, который точила ее мать, и показали, что делать. Скилджан отобрала его у убитых кочевников, которые не слишком о нем заботились. Чтобы привести его в порядок, требовались многие часы.

Неподалеку Побуда и несколько других – Мудрые, самцы и охотницы, умеющие обрабатывать металл, – делали желобки на остриях наконечников стрел и копий. В центре круга сидел Блаз с котелком яда, осторожно заполняя желобки коричневой тягучей субстанцией с помощью маленькой кисточки. Марика заметила на его лапах перчатки. Молодые охотницы, уносившие обработанное оружие, тоже были в перчатках и складывали его там, где до него не могли добраться щенята.

Марике вскоре наскучило точить топор – ее переполняла энергия, не дававшая усидеть на месте. Слишком много странных мыслей мелькало в голове, пока она водила точильным камнем по зазубренному куску железа. Она попыталась прогнать их прочь, чтобы ощутить мать.

Что-то ее отвлекало. Ощущение то появлялось, то пропадало. Она мысленно следовала за отрядом, в основном чувствуя страх. То и дело подходил Кублин, устремляя на нее вопросительный взгляд, но она лишь качала головой, пока его любопытство не вывело ее из себя.

– Убирайся! – рявкнула она. – Оставь меня в покое! Когда будет что сказать – скажу.

Временами она пыталась почувствовать Грауэл, которая несла в крепость письмо от стаи Дегнан, но не могла ее найти. Впрочем, Марику это не слишком беспокоило. Грауэл была лучшей охотницей стаи в лесу и в поле. Если уж она не сумеет туда добраться, то никому другому это тем более не удастся, и надеяться больше не на что.

Разведчики вернулись на закате, целые и невредимые, но мрачные. И снова в логово Скилджан набились все взрослые самки стойбища. На этот раз они выглядели более подавленными, чувствуя, что хороших новостей ждать не стоит. Доклад Скилджан был короток:

– Кочевники напали на стойбище стаи Ласп. Им удалось прорваться через частокол. Они захватили склады, оружие и орудия, подожгли логова и сбежали. Они не стали всех убивать, не забрали и многих щенят. По словам выживших, кочевники захватили стойбище стаи Бруст и используют его как базу.

На этом доклад закончился. То, что осталось за скобками, внушало не меньший страх. Ясно было, что Ласпы, лишившись припасов, орудий и оружия, выжить не смогут. Брусты, естественно, уже мертвы.

Кто-то предложил привести охотниц стаи Ласп в стойбище Дегнанов.

– Когда придут кочевники, нам не помешают лишние лапы, способные держать оружие. И имя стаи не умрет. На следующее лето они смогут взять себе новых самцов и отстроиться заново.

Скилджан покачала головой и посмотрела на говорившую так, будто та была последней дурой:

– Кочевники – может, и варвары, но далеко не дураки. Они убили всех самок щенородного возраста. Их вынудили к этому охотницы.

Таков был обычай метов – жестоко сражаться до последнего ради защиты стаи. В живых оставались лишь совсем малыши или старики, неспособные удержать оружие. Ласпов можно было вычеркивать из списка стай Верхнего Поната.

Марику удивило спокойствие, с которым все восприняли это известие. Исчезли с лица земли две знакомые им стаи, чего не случалось в течение нескольких поколений. То была громадная катастрофа, предвещавшая намного худшую.

– Что насчет кочевников? – спросил кто-то. Несмотря на царившее в логове напряжение, охотницы вели себя подавленно, даже не ворчали и не толкались. – Дорого им пришлось заплатить за победу?

– Не слишком. Как утверждают выжившие из стаи Ласп, нападавших были десятки сотен.

Среди собравшихся прошел недоверчивый ропот.

– Да, это кажется невероятным. Но они оставили своих мертвецов. Мы осмотрели десятки тел, и большинство из них – вооруженные самцы. – (Снова послышался угрюмый гул.) – Они носили амулеты, принадлежащие более чем двадцати разным стаям. Мы допросили одного молодого самца, которого бросили, приняв за убитого, и которого Ласпы еще не пытали. Он не обладал такой силой воли, как наш недавний гость, и многое рассказал, прежде чем умереть.

Снова послышался ропот. Все ждали.

– Он утверждал, что весной среди кочевников появился могущественный верлен. Самец-одиночка, не принадлежащий ни к одной стае, который пришел ниоткуда и вскоре заявил о себе по всему северу.

Ропот стал громче, послышалось испуганное бормотание.

«Верлен?» – подумала Марика. Это еще что такое? Подобного слова она не знала. Слишком многое было ей еще неведомо.

В дальнем конце логова самцы прекратили работу, обратившись в слух. Шерсть у них встала дыбом от страха. Судя по всему, они знали, что такое верлен.

Из толпы доносились слова «одиночка», «силты». Похоже, не только Марике было незнакомо это слово.

– Он начал с того, что овладел самками одной особо сильной и знаменитой стаи. Вместо того чтобы собирать припасы на зиму, он повел стаю на территорию соседей. Благодаря своей силе и благоговейному трепету, который испытывали перед ним его бойцы, он победил тамошних охотниц. Их он присоединил к уже имевшемуся у него войску и так далее, пока под его властью не оказались десятки стай. По словам пленника, слава верлена опережала его самого. Он вдохновил север на новые завоевания. Он пришел в Верхний Понат не только потому, что сейчас зима и дичь ушла на север, но чтобы снова отобрать у нас Понат, который наши предки захватили у предков кочевников. Пленник даже предположил, что верлен однажды захочет объединить все стаи мира – взяв всю власть в свои лапы.

Мудрые негромко переговаривались. Противницы того, чтобы послать Грауэл в крепость, склонились головами друг к другу. Наконец одна встала и объявила:

– Мы берем назад наши прошлые возражения по поводу обращения к силтам. То, что произошло, – грязная, отвратительная мерзость. И единственный выход – прибегнуть к помощи другой мерзости, более древней.

Лишь безумная старая Зертан упрямо выступала против любого общения с крепостью.

– Мы с Геррьен поговорили, пока возвращались из стойбища Ласпов, – сказала Скилджан. – И нам кажется, что нужно послать еще одно письмо. Силты должны знать о том, что стало известно сегодня. Возможно, это подтолкнет их к тому, чтобы прислать помощь. А если нет, им все равно следует знать, ради их же собственной безопасности.

С решением долго тянуть не стали. На роль посланницы выбрали охотницу Геррьен, Барлог, которая тотчас же отправилась в путь. Меты не любили путешествовать по ночам, но в это время суток безопаснее. К рассвету Барлог на мили опередит любого кочевника, который мог напасть на ее след.

Больше сделать ничего было нельзя. Нечего было больше и обсуждать. Гости из других логов ушли.

Саэттл позвала щенков на уроки.

Воспользовавшись возможностью, Марика спросила про верлена. Саэттл не стала отвечать при других щенках, – похоже, вопрос ее смутил.

– Подобных чудовищ, вроде граукенов, лучше не обсуждать, пока они воют за частоколом.

Ясно было, что сейчас Саэттл ничего объяснять не станет. Марика в замешательстве вернулась на свои шкуры.

Кублину же хотелось с ней поговорить.

– Замби сказал…

– Замби – дурак, – огрызнулась она, не слушая брата, но, тут же поняв, что сама ведет себя достаточно глупо, позвала: – Замби? Ты где? Иди сюда.

Недовольно ворча, ее второй брат выбрался из темного угла, где сидел с приятелями. Достаточно крупный для своего возраста, он выглядел вполне взрослым для того, чтобы покинуть стойбище. Вся сила и выносливость, которых не хватало Кублину, достались ему.

– Чего тебе? – спросил он.

– Мне интересно, что ты знаешь про этого верлена.

Замберлин закатил глаза:

– Во имя Всеединого, тебе что, охота впустую мое время тратить?.. – Он замолчал, увидев оскал Марики и блеск в глазах. – Ладно-ладно. Только не злись. Я знаю только то, что говорил Пуги, а ему сказал Варт, который слышал, как Хорват говорил, будто верлен – вроде Мудрых, только куда серьезнее. Вроде самца-сагана, но вовсе не обязательно старого. Хорват говорил – вроде силта. Только я не знаю, кто это такие.

– Спасибо, Замби.

– Не называй меня так, Марика. Меня зовут Замберлин.

– Какие мы стали взрослые! Ладно, иди к своим дружкам.

Кублину все еще хотелось поговорить, в отличие от Марики.

– Дай мне поспать, Куб, – сказала она.

Он оставил ее в покое, но она еще долго лежала, свернувшись на шкурах, и мысли не давали ей заснуть.

Кто-то разбудил ее посреди ночи, отправив на сторожевую вышку. Закутавшись в шкуры, она поднялась на пост и долго разглядывала небо. Тучи рассеялись, и ярко светили звезды, хотя их было немного, и взошли только две самые большие луны, Кусака и Гончая, игравшие в вечную игру в догонялки. Их света не хватало, чтобы затмить даже слабые звезды.

И тем не менее видна была лишь пара десятков.

В простиравшемся над головой море тьмы чувствовалось нечто странное. В книгах говорилось, что звезды – это другие солнца, очень далекие, чтобы до них добраться, не хватит пути и в тысячу жизней – если этот путь вообще существует. Однако, судя по новой книге Саэттл, меты с юга знали, как преодолеть великую тьму, и время от времени путешествовали среди звезд…

Силты. Это название упоминалось в новой книге, хотя там никак не объяснялось, кто такие силты и почему Мудрым следует их столь опасаться. В книге говорилось, будто по океану ночи странствуют именно сестры-силты.

Как Марика и ожидала, пока она стояла на посту, ничего не произошло. Меты не передвигались по ночам, если этого можно было избежать. Темнота – время страха…

Но как тогда эти самые силты ухитрялись преодолевать межзвездные просторы? Как они дышали? В книге Саэттл говорилось, что там, в небесах, нет воздуха.

Марика даже не заметила, как пришла смена. Лишь почувствовав, как скрипит и шатается вышка, она вернулась к реальности, ощутив себя слегка виноватой. Пока она витала в облаках, кочевники могли подкрасться и перебраться через частокол, а она бы и не заметила.

Вернувшись на шкуры, она долго лежала, мысленно блуждая среди звезд. Попытавшись отследить продвижение посланниц, она, к своему удивлению, обнаружила, что этой ночью может уловить даже обрывки их мыслей.

Грауэл уже ушла далеко вниз по течению реки, двигаясь в свете лун, и от крепости ее отделяли всего несколько часов пути. Она могла бы добраться и раньше, но ее местами задерживали глубокие снежные заносы, а иногда приходилось избегать кочевников. Барлог поспевала быстрее, нагоняя первую охотницу, и рассчитывала продолжить путь после восхода солнца.

Воодушевленная своими успехами, Марика попыталась мысленно заглянуть дальше, в саму крепость. Но не сумела ее обнаружить, к тому же там не было никого ей знакомого. Никакого отклика, на который она могла бы настроиться.

Не в силах подавить любопытство, она исследовала близлежащие холмы в поисках кочевников. Несколько раз она наталкивалась на нечто похожее на разум, но, не видя морды, которую могла бы мысленно представить, не сумела приблизиться настолько, чтобы уловить мысли. Один раз, дальше к востоку, она наткнулась на нечто весьма мощное и тут же в страхе поспешила прочь. От него смутно отдавало самцом. Что, если это тот самый верлен, из-за которого всполошились Мудрые?

А потом она перепугалась до настоящего кошмара. Мысленно дотянувшись до пещеры Мачен, она обнаружила ту самую жуткую тварь, которую ощутила прошлым летом. Только теперь тварь бодрствовала, была настроена весьма зловеще и, похоже, осознавала, что за ней наблюдают. Марика попятилась и сбежала, а перед мысленным взором возник образ огромного изголодавшегося зверя, бросающегося из пещеры на мелкую дичь, которой не повезло оказаться рядом.

Дважды за последующие несколько минут ей показалось, будто тварь ее ищет, блуждая вокруг, словно большой, злой, глупый и голодный зверь. Она съежилась, кутаясь в шкуры и чувствуя, как ее бьет дрожь.

Нужно было предупредить Кублина.

Наконец ее сморил сон.

В течение последующего дня ничего особенного не случилось. В напряженной тишине стая готовилась к возможным передрягам, и час уходил за часом. Охотницы говорили мало и негромко. Самцы, которых безжалостно гонял Хорват, вообще не раскрывали рта. Мудрые возносили молитвы Всеединому и пытались помогать, путаясь под лапами.

Марика отстояла еще одну смену на вышке и наточила трофейный топор, что мать сочла вполне подходящим заданием для щены ее возраста.

III

Наступила осень, и всеобщее оживление начало спадать. Охотницы уходили далеко в леса, подстерегая кочующую на юг дичь. Самцы с мрачной решимостью коптили и солили мясо. Щенки бродили по лесу, собирая валежник. Мудрые читали предзнаменования в полете летунов, в окраске насекомых, в количестве запасов, накопленных маленькими древесными обитателями, в том, насколько глубокие норы вырыли гурнены для спячки.

Если знаки оказывались неблагоприятными, Мудрые позволяли валить живые деревья и собирать второй или даже третий урожай корней чота. Охотницы внимательнее приглядывались к колониям отеков и других пушных зверей, наблюдая за их приготовлениями к зиме. Именно зимой наступало время, когда их добывали ради мяса и шкур.

По мере того как зима собирала легионы за Жотаком, а меты Верхнего Поната все больше задумывались о возможности внезапных смертоносных бурь, времени для игр и веселых вылазок в лес становилось все меньше. Для любой пары лап, способной внести хоть какой-то вклад в общее дело, всегда находилась работа. В стае Дегнан она имелась даже для едва вставших на лапы малышей.

Порой Марике целых пять дней не удавалось побегать на свободе. Обычно такая возможность представлялась, когда ей поручали собирать валежник. Щенки предпочитали отлынивать от подобной работы, на что обычно прикрывались глаза.

В ту осень Мудрые пришли к выводу, что зима будет суровой, но даже наполовину не предполагали насколько. Впрочем, Дегнаны всегда запасали намного больше, чем рассчитывали использовать. Обычная разумная предосторожность.

В последний раз Марика ускользнула к пещере Мачен в день, когда небо затянуло тучами и дул влажный северный ветер. Мудрые спорили о том, несет ли он с собой запах снега и чьим болям в лапах и суставах можно больше доверять. В тот день Похсит жаловалась на тысячи недугов, и казалось, будто она не в состоянии встать, а уж тем более преследовать щенков по холмам и лугам.

Марика пошла одна. Хорват поручил Кублину отскребать шкуры – эту работу он ненавидел, и именно потому Хорват ее ему задал. Следовало научить щенка, что не всегда приходится заниматься только любимыми делами.

Для Марики это была обычная пробежка по лесу, а затем – несколько часов на склоне напротив пещеры Мачен, где она изо всех сил напрягала свое новое чувство, пытаясь найти спрятанную в земле тень. Из этого ничего не вышло. И какое-то время спустя она не спеша направилась к стойбищу, иногда останавливаясь, чтобы подобрать упущенный древесными обитателями орех и, расколов клыками скорлупу, извлечь сладкую сердцевину. Отметив местоположение редкого позднецветущего лекарственного растения, Марика подобрала несколько упавших веточек, чтобы не казалось, будто она потратила впустую всю вторую половину дня. Когда она добралась до ворот, уже смеркалось.

Там ее ждал Замберлин, скрывшись в тени.

– Где ты была? – требовательно спросил он, но ответа ждать не стал. – Иди-ка лучше прямо к маме, пока тебя кто-нибудь не увидел.

– С чего бы это? – Она заметила, что он дрожит от страха, но боится не за себя. – Что случилось, Замби?

– Иди лучше к маме. Похсит утверждает, будто ты пыталась ее убить.

– Чего? – Сперва она даже не испугалась, лишь удивилась.

– Она говорит, ты столкнула ее со скалы Стапен.

На этот раз ей стало страшно, но не за себя. Если кто-то столкнул Похсит, это мог быть только…

– Где мама?

– У дверей логова Геррьен. Похоже, она ждет тебя. Не говори, что я тебя предупредил.

– Не беспокойся.

Войдя в стойбище, Марика избавилась от своей ноши у первой же груды дров, отыскала взглядом мать и направилась к ней. Ей все так же было страшно, но намного больше, чем за себя, она боялась за Кублина.

– Мам?

– Где ты была, Марика?

– В лесу.

– Где именно в лесу?

– У пещеры Мачен.

Ответ застиг Скилджан врасплох.

– Что ты там делала?

– Я иногда туда хожу. Когда мне хочется подумать. Никто больше туда не ходит. И я нашла хеннал.

Скилджан, прищурившись, посмотрела на нее:

– А мимо скалы Стапен не проходила?

– Нет, мам. Я слышала, что заявляет Похсит. Ты же знаешь, она чокнутая. Она пытается…

– Я знаю, чего она хочет, щена. Ты что, возомнила себя охотницей и решила добраться до нее раньше, чем она до тебя?

– Нет, мам.

Скилджан прищурилась. Марика решила, что мать ей верит, но подозревала, что та знает нечто такое, в чем никогда не признается.

– Мам?

– Да?

– Можно мне сказать? Я бы предложила какой-нибудь охотнице, столь же искусной, как Грауэл, проследить мой путь по запаху.

– Незачем. Я уверена, что ты тут совершенно ни при чем.

– Она в самом деле разбилась, мам? Или притворяется?

– Половина на половину. Она наверняка упала с высоты, но сумела добраться домой и поднять вонь. Если ее и пытались убить, то весьма неумело. Я склонна полагать, что всему виной ее собственная неуклюжесть, хотя не представляю, зачем мете ее возраста понадобилось карабкаться на скалу Стапен. Иди. И держись несколько дней подальше от Похсит.

– Да, мам.

Марика тотчас же отправилась на поиски Кублина. Она нашла его там же, где и оставила. Он начал было ворчать, но, еще не успев поднять взгляд, едва слышно спросил:

– Как же ты так оплошала, Марика? Почему ты не разбила ей голову камнем, пока она валялась, или еще что-нибудь?

Марика судорожно сглотнула ком в горле. Неужели Кублин думал, будто это ее лап дело? В замешательстве пробормотав, что не имеет к падению Похсит никакого отношения, она поспешно ушла.

Лишь на следующий день у нее возникли подозрения. Но к тому времени никаких следов и доказательств найти уже было невозможно. А Кублин упрямо отрицал свою причастность к случившемуся, хотя Марика могла назвать время, когда никто не видел его в стойбище. Впрочем, настаивать она не стала. Для того чтобы обвинить Кублина, самца, хватило бы и косвенных доказательств.

Со временем даже сама Похсит начала сомневаться, не было ли падение с горы лишь плодом ее воображения. Но даже при всем при этом оно подпитывало ее ненависть, ее беспричинный страх, ее решимость. Марика начала опасаться, что с саганой все-таки придется каким-то образом покончить.

К счастью, в стае Дегнан все больше и больше крепла уверенность, что Похсит впадает в старческое слабоумие. Страх преследования и безумная жажда мести были обычным делом среди Мудрых.

Марика изо всех сил старалась держаться подальше от саганы. А когда пришла зима, куда худшая, чем все ожидали, даже Похсит слегка смягчила свой нрав на фоне противостояния стаи внешнему миру.

Глава четвертая

I

Очередная смена Марики выпала на очень позднюю ночь, или очень раннее утро. Звезды уже гасли, и из-за края мира пробивались первые слабые лучи солнца. Она смотрела на небо и снова грезила наяву, размышляя о прочитанном в новой книге. Кем были эти сестры-силты? Что они искали среди чужих солнц? Она жалела, что родилась в стае на краю цивилизации, а не в каком-нибудь большом городе на юге, где мог выпасть шанс самой пережить подобные приключения.

Она снова попыталась мысленно дотянуться до посланниц, и ощущение оказалось столь же острым, как и в прошлый раз. Обе добрались до крепости, и обе беспокойно спали в каменной келье. Вокруг них перемещались другие разумы. Их было меньше, чем в стойбище, где все мысли перемешивались в невообразимый хаос, но все равно немало. Все взрослые и старые – будто разумы Мудрых. Если точнее – даже будто разумы саган, ибо именно такой в них чувствовался оттенок. Одна находилась возле посланниц, словно наблюдая за ними. Марика сосредоточилась, пытаясь глубже прочувствовать далеких незнакомок, так пугавших Дегнанов.

Тревога!

Чужой разум отпрянул, охваченный внезапным страхом и удивлением. Марика и сама немало озадачилась – прежде никто ее не замечал.

От ответного прикосновения, сперва легкого, затем все усиливающегося и, наконец, похожего на удар молота, Марика заскулила, почувствовав, как обрывки мысли врываются в ее мозг.

«Кто ты? Где? Что?»

Мысли эти окружала тьма, и в них ощущалось нечто похожее на ужас. Марика в страхе ушла в себя, закрывшись от внешнего мира и вонзив в тело когти. Боль вернула ее к реальности, на вершину сторожевой вышки, к одиночеству и холоду под насмешливыми звездами. Она уставилась на рябой диск Кусаки, столь похожей на старую Мудрую, смотревшую на нее с горизонта.

Что она наделала? Та старуха тоже ощутила ее присутствие. Марике стало вдвойне страшно, когда она вспомнила все намеки и перешептывания старших, из-за чего приходилось скрывать свои способности. Она не сомневалась, что большинству соплеменниц крайне не понравились бы ее умения. Похсит хватало одних лишь подозрений для желания убить…

Не зашла ли она чересчур далеко, мысленно коснувшись незнакомой меты? Не выдала ли она себя? И каковы будут последствия?

Она вернулась на свои шкуры и долго лежала, глядя на бревна над головой и борясь со страхом.

Кочевники явились на следующее утро. Все бросились к частоколу, даже испуганно поскуливающие малыши. Стойбище охватил страх, ворвался едким дымом, и развеять его не мог даже северный ветер.

Северян было около сотни, взлохмаченных и оборванных, – именно такими их и представляла Марика. Они даже не пытались застичь стойбище врасплох – это было невозможно. Они лишь стояли поодаль, внимательно его разглядывая.

Небо затянуло тучами, но сквозь них все же пробивались лучи солнца, освещая белую землю и отражаясь в наконечниках копий и стрел кочевников. У них водилось немало железа, и далеко не каждый столь небрежно относился к оружию, как владелец топора, который столь долго точила Марика.

Скилджан обошла стойбище, велев не высовываться. Ей вовсе не хотелось, чтобы кочевники сумели оценить численность стаи. Из-за того, что частокол построили вблизи от логов, стойбище выглядело небольшим. Пусть думают, что оно слабее, чем на самом деле. Может, отважатся на какое-нибудь безрассудство и им переломают хребет еще до того, как они узнают правду.

Марика считала подобные рассуждения не слишком разумными. Вожаки кочевников наверняка допрашивали метов из захваченных стойбищ и, скорее всего, кое-что узнали о стойбище Дегнанов.

Но похоже, она была о них слишком высокого мнения, – казалось, они пребывали в полном неведении. После нескольких часов наблюдения, кружения, набегов небольшими группами на частокол в попытках вызвать хоть какой-то ответ к воротам медленно подошли пятеро, видимо с целью переговоров. Четверо остановились, и вперед вышел старый самец.

– Освободите стойбище! – прорычал он с акцентом, из-за которого его речь почти невозможно было разобрать. – Сдавайтесь Шо вместе со всем имуществом! Станьте единым целым с Шо, и никто не пострадает.

– О чем это он? – переспрашивали друг друга охотницы. – Что еще за Шо?

Старик подошел ближе и, пытаясь тщательнее передать диалект Верхнего Поната, повторил:

– Освободите стойбище, и никто не пострадает.

Скилджан не снизошла до разговора с бродягой. Она многозначительно переглянулась с Геррьен, и та кивнула.

– Стрелы, – приказала Геррьен и назвала пять лучших лучниц стаи Дегнан. – Бей!

Мгновение спустя кочевники лежали на земле.

– С пятерыми сражаться уже не придется, – как всегда деловито, заметила Скилджан.

Толпа в поле жутко взвыла и неорганизованной беспорядочной волной устремилась вперед. Дегнаны послали им навстречу стрелы. Несколько дикарей упали.

– У них лестницы, – сказала Марика, вглядываясь между заостренными кольями частокола. – У некоторых есть лестницы, мам.

– Что ты тут делаешь? – Скилджан врезала ей по уху. – Иди в логово. Мудрые! Прогоните щенков от частокола! Марика, скажи Рехтерн, что я хочу ее видеть.

Рехтерн была самой старой Мудрой стаи Дегнан и жила в логове Фехсе. Всеединое было к ней милостиво. Хотя Рехтерн и опережала по возрасту других Мудрых на несколько лет, разум ее оставался ясным, а тело подвижным.

Марика слезла с частокола и, потирая ухо, отправилась на поиски старухи. Та присматривала за щенками логова Фехсе.

– Уважаемая, – обратилась к ней Марика, – охотница Скилджан просит, чтобы ты пришла с ней поговорить.

Формально с Мудрыми полагалось разговаривать именно так, хотя на самом деле «просьба» Скилджан была равнозначна приказу. Железное правило общества метов выражалось в простом принципе: «Решает сила».

Тенью следуя за Рехтерн, Марика вернулась к частоколу и услышала, как мать говорит старухе:

– Вооружи самцов. Возможно, нам не удастся удерживать врагов у частокола.

Лишь Мудрые могли дать разрешение вооружить самцов, но охотницы вроде Скилджан или Геррьен вправе приказывать Мудрым. Одно дело – традиции и правила, и совсем другое – реальность. «Решает сила».

Марика подождала в тени, прислушиваясь, дрожа и злясь, что не может видеть происходящее. Сверху и снаружи слышались рычание и треск. Доносились крики боли, яростные вопли и лязг металла о металл. Кочевники пытались вскарабкаться на частокол. Охотницы сталкивали их обратно. На помостах за внутренним кругом частокола старухи, все еще способные натянуть тетиву или метнуть копье, били в любую увиденную цель.

Над головой послышался крик меты, и рядом с Марикой глухо ударилось о землю тело кочевницы, беременной, но худой как скелет. От ее сосков до живота шла длинная глубокая рана. Кишки вывалились, дымясь на холоде. Из ослабевшей лапы выпал металлический нож, который Марика тут же подхватила.

Совсем рядом свалилось еще одно тело – на этот раз старухи из стаи Дегнан, которая со стоном пыталась подняться. Над головой раздался торжествующий вопль, и вниз спрыгнул рослый худощавый самец, занеся для смертельного удара копье с каменным наконечником.

Не раздумывая, Марика метнулась вперед, вонзив нож в спину кочевника. Тот отпрянул, заливая кровью мертвую подругу по стае. С полминуты он бился на земле, издавая булькающие звуки, пока наконец не застыл неподвижно. Марика попыталась выдернуть нож, но тот не поддавался, застряв между ребрами.

Сверху спрыгнул еще один кочевник, оскалив клыки в убийственном рыке. Взвизгнув, Марика попятилась, не сводя взгляда с копья, которое выронила ее жертва.

Кочевник устремился вперед. Упавшая с частокола старуха наконец сумела подняться и прыгнула ему на спину, вонзив клыки в горло. Последнее оружие – так называли меты собственные зубы. Схватив копье, Марика ткнула им во врага, а потом еще и еще, пока кочевник не стряхнул с себя едва живую старуху. Удары Марики не были смертельными, но в итоге они свалили его наземь.

Через частокол перебрался очередной дикарь. Марика бросилась к своему логову, сжимая лапами копье и слыша, как Рехтерн созывает самцов.

В других местах через частокол лезли новые кочевники. Около десятка уже искали, кого бы убить или что бы унести.

Самцы и оставшиеся старухи накинулись на них с ножами для снятия шкур, топорами, молотами, мотыгами и граблями. Марика остановилась возле шкур, закрывавших вход в ее логово, наблюдая за происходящим и готовая метнуться в безопасное укрытие.

Все больше кочевников прорывались за частокол. Марика вдруг подумала, что они попросту дураки, совершившие роковую ошибку. Им следовало расправиться с защитниками частокола, прежде чем проникать внутрь. Когда охотницы, понесшие небольшие потери, поняли, что атака снаружи им больше не угрожает, они развернулись и натянули тетивы луков.

Судьба кочевника, в которого попала стрела, смазанная ядом Блаза, была предрешена. Жертва билась в судорогах, визжа и пуская пену изо рта, а несколько секунд спустя мышцы сокращались и тело деревенело, пока не приходила смерть. И даже тогда оно не расслаблялось.

Самцы и старухи спрятались в логовах, защищая входы, пока охотницы вели обстрел с частокола.

Выживших захватчиков охватила паника. Они поняли, что угодили в смертельную ловушку, и теперь пытались из нее выбраться. Большинство погибали, не успев перебраться через частокол.

Марике стало интересно, планировала ли мать подобное с самого начала, или они получили подарок от Всеединого? Не важно. Нападение отразили, и стойбище его пережило. Дегнанам ничто не угрожало.

Не угрожало – на какое-то время. Были и другие кочевники. И они могли воспринять поражение как повод для кровной мести.

За частоколом свалили в кучу семьдесят шесть трупов кочевников. Семьдесят шесть зловеще оскаленных голов украсили собой колья – как предупреждение каждому, решившемуся снова атаковать стойбище. Лишь девятнадцать членов стаи погибли или же их добили из-за ран – в основном старухи и самцы, слишком слабые или плохо вооруженные. Удалось захватить немало превосходного оружия.

Скилджан повела группу охотниц в погоню за сбежавшими кочевниками, которые были ранены или слишком слабы, чтобы прорваться за частокол. Скилджан считала, что сумеет расправиться с ними без особого риска для себя или своих охотниц.

Мудрые постановили, что траурный обряд следует серьезно сократить. Не было ни лишних дров для погребальных костров, ни времени для церемоний, обычных в тех случаях, когда кто-то из Дегнанов воссоединялся с Всеединым. Чтобы достойно проводить столь многих, потребовалась бы неделя. И перед ними в очереди была еще троица погибших возле скалы Стапен, до сих пор не оплаканная.

Тела решили сложить в пристройках у частокола, пока у Дегнанов не найдется время, чтобы отдать почести мертвым. На таком холоде они все равно не испортятся.

Марике вдруг пришло в голову, что в случае долгой осады они могли бы послужить и другой цели. Да и груда вражеских трупов, сваленная снаружи, могла стать вызовом, в котором содержался некий подтекст, еще не осознанный ею в полной мере.

Впрочем, отвращение к граукенам, которое ей внушали, было столь сильным, что при одной мысли о чем-то подобном ее затошнило.

Она вызвалась подняться на вышку, чтобы посмотреть вслед уходящей Скилджан.

После того как мать скрылась за вершиной близлежащего холма, идя по горячим следам кочевников, смотреть стало не на что. Самцы бродили вокруг, отрезая головы врагам, приводя в порядок ограду и о чем-то неразборчиво переговариваясь. Щенята постарше мучили нескольких кочевников, слишком тяжело раненных, чтобы убежать, и пинали тела, проверяя, не нуждается ли кто-нибудь в последнем поцелуе ножа. Самой Марике крови не хотелось.

Она и так ее уже пролила, и этого вполне хватило.

Но если бы не кровавый снег, день мало чем отличался бы от любого другого зимнего дня. Как всегда, ревел и стонал ветер, высасывая тепло с яростью вампира. Ярко блестел снег там, где его не истоптали и не залили кровью. Потрескивали на морозе деревья в близлежащем лесу. Пронзительно кричали летуны, кружа над головой при виде богатой поживы, и по снегу скользили их тени.

Где нечего терять, нечего и желать. Мудрые столь часто учили щенят этим словам, что уже почти никто их не слушал и не запоминал.

Старухи приказали устроить засаду в открытом поле. Они посадили там двух опытных лучниц и притащили несколько трупов туда, где стервятники чувствовали бы себя в безопасности. Когда они спустились на пиршество, лучницы их перебили, затем прибежали щенята и унесли тушки в логово. Самцы дали им остыть, после чего разделали и добавили к имевшимся запасам еды.

Работы вполне хватало, чтобы занять лапы, но не мысли. Один за другим, иногда тайком, Дегнаны поднимались на частокол, с тревогой глядя на восток.

Скилджан вернулась далеко за полночь, при свете Кусаки, нагруженная трофеями и захваченным оружием.

– Сбежать удалось пятерым, не больше, – с гордостью объявила она. – Мы преследовали их до самого ручья Тэрне, приканчивая по одному. Если бы мы осмелились забраться дальше, может, расправились бы со всеми. Но слишком уж близко был дым костров.

И снова все собрались в логове Скилджан. Снова охотницы, старухи, а теперь даже несколько самцов, которых сочли достаточно надежными, обсуждали, что делать дальше. К удивлению Марики, перед собранием выступил Хорват, хотя он ничего особенного не сказал, кроме того, что самцы логова готовы взять в лапы оружие. Как будто у них имелся выбор.

– Оружия у нас теперь достаточно вместе с захваченным, – встав, заметила Побуда, – так что даже щенкам можно дать по хорошему ножу. То, что случилось сегодня, не должно повториться. Никто из Дегнанов не пойдет с мотыгой против копья. Распределим добычу, чтобы лучшее оружие получил тот, кто лучше всего умеет им пользоваться. И пусть так и остается, пока опасность не минует.

Побуда была второй в стае после Скилджан. Марика знала, что та сейчас произносит слова, которые вложила ей в уста Скилджан, – несмотря на всю свирепость, Побуда никогда в жизни не думала самостоятельно. Скилджан намеревалась прекратить возможную ссору из-за добычи еще до того, как та начнется, – или, по крайней мере, ее отсрочить. С грызней и перебранками следовало подождать, пока кочевники полностью не уйдут из Верхнего Поната.

Никто из глав логов не возражал – даже Логуш, которая не питала к Скилджан ни малейшей любви и часто спорила с ней чисто из чувства противоречия.

– Побуда говорит разумно, – сказала Скилджан. – Да будет так. Я видела среди трофеев несколько щитов и десяток мечей. Отдадим их охотницам на внешнем частоколе. – Она оскалилась, довольно ворча. – Усложним жизнь и облегчим смерть любителям карабкаться по лестницам.

Подняв меч, она исполнила короткий боевой танец, изображая, будто пронзает кочевника, атакующего ее снизу.

Марика удивленно уставилась на меч. Этого длинного клинка она во время схватки не видела. Он мерцал в свете очага, отбрасывая красноватые отблески. Ее пробрала дрожь.

Она впервые увидела оружие, предназначенное исключительно для убийства себе подобных. Любое другое использовалось главным образом для охоты.

– Но нового оружия все равно не хватит, – продолжала Скилджан. – В этом можно не сомневаться. Слишком много пролилось крови. Мы посмели уничтожить тех, кого послали уничтожить нас. Если хваленый верлен кочевников, правитель над многими стаями, в самом деле столь безумен, как говорят, он этого не оставит. Не сможет. Ибо даже небольшое поражение подорвет его власть, ослабит хватку, которой он держит охотниц, что следуют за ним. Любая неудача для него подобна смерти. Так что завтра или послезавтра мы снова увидим кочевников. Он явится сам с куда большими силами, чем сейчас, – может, даже со всей своей ордой.

По рядам метов пробежал полный гнева и страха ропот. Скилджан отошла в сторону, предоставив Мудрым высказать свое мнение.

– Жаль, что мы ничего не знаем про этого верлена, – прошептал Кублин Марике. – И почему нам обязательно нужно быть врагами? Интересно было бы выяснить, кто он такой, какова на самом деле его цель? И почему он не может – как любая охотница – просто взять, что надо, и уйти?

Марика озадаченно взглянула на него. Что бы это значило?

Первой заговорила Мудрая Рехтерн.

– Мне почти нечего сказать, – заявила она, – но у меня есть вопрос. Где кочевники Жотака раздобыли мечи? А? Мы захватили двенадцать мечей, и все они принадлежали охотницам в расцвете сил. Мечи прекрасной работы. Но мы, живущие между севером и городами, где производят подобное оружие, никогда не видели таких клинков. Собственно, мы знаем про мечи лишь из героических эпосов, которые рассказывают нам Саэттл и другие. И снова вопрос: где кочевники раздобыли столь прекрасное оружие, предназначенное исключительно для убийства метов?

Марика поняла, что все ее выступление носит лишь риторический характер. Никто не ответит ей со знанием дела или даже умозрительно. Старуха хотела просто поднять вопрос, посеять семя в преддверии лета.

Среди метов Верхнего Поната не было кузнецов. Никто не слышал о таковых и среди кочевников. Все металлические орудия привозились из южных городов, и их покупали у торговцев.

Когда торговцы появятся снова, их будут ожидать непростые вопросы.

После Рехтерн по очереди выступили почти все Мудрые, включая многих, кому было нечего сказать. Таков был обычай старух – они могли говорить очень долго, приводя примеры из древних времен и сравнивая их со случившимся сегодня. Искать прецеденты для обоснования каких-либо действий давно вошло у Мудрых в привычку.

Обычные набеги не имели с происшедшим ничего общего. Стойбища редко уничтожались полностью, и то только в случае кровной мести, после внезапной атаки. Последний раз нечто подобное случилось в Верхнем Понате во времена Зертан. Меты предпочитали обходиться без массовой резни.

Масштабы убийства поразили стаю, но не потрясли ее. Смерть и убийство были для них обычным делом. Их озадачило поведение врага, казавшееся полностью непостижимым. Хотя кочевников и гнал голод, те, кто сейчас лежали мертвыми за частоколом, явились в стойбище не только ради поживы.

Затем последовали уроки. Саэттл, даже раненная, не собиралась давать щенкам передышки. Марика попросила почитать о чем-нибудь похожем на случившееся.

– На то, что здесь случилось, нет ничего похожего, щена. По крайней мере, в наших книгах. Может, в летописях силт, которые ведут Темную войну и чья история уходит в прошлое на десятки тысяч лет. Но мы собрались не для обсуждения того, что и так уже обсуждалось много часов. Мы собрались, чтобы учиться. Так что вернемся к нашим задачкам.

– Что еще за Темная война? Кто такие силты? – спросила Марика, но ее не услышали.

Если уж Мудрые что-то решили, спорить с ними было бесполезно – как бы она ни настаивала, к ней все равно останутся слепы и глухи. Вскоре она бросила свои попытки.

За спиной учеников продолжался спор насчет возможной тактики. Перед ними и на стороне самцов передавалось из лап в лапы оружие, которое точили и снова смазывали ядом. Все это длилось до тех пор, пока Марика не легла на шкуры и заснула, несмотря на любопытство и страх.

В какое-то мгновение она в панике проснулась, ощутив, будто что-то коснулось ее разума, но прикосновение не повторилось. Охваченная тревогой, она мысленно потянулась к крепости, пытаясь отыскать посланниц стаи Дегнан. В каменной келье их не оказалось.

Она нашла их спешащими в лунном свете по дороге домой. Ее охватила надежда, но вскоре сменилась отчаянием. Глубже проникнув в мысли Грауэл, она поняла, что их сопровождают лишь трое из крепости. Марика испуганно прижалась к Кублину, который что-то пробормотал во сне, но не проснулся.

II

Суматоха внизу вызвала суматоху наверху. Марику разбудили толчки лап перебиравшихся через нее щенков. Кублина рядом не оказалось.

Была все еще середина ночи. Другие, не столь расторопные щенки потирали глаза, спрашивая, что случилось. Марика подползла к верху лестницы, где уже занял наблюдательную позицию Кублин. Марика втиснулась возле него, не обращая внимания на ворчание тех, кого она отталкивала.

– Что такое? – спросила она.

– Не знаю. Пришел кто-то из логова Геррьен. Охотницы готовятся к выходу.

Он был прав. Охотницы облачались в самые тяжелые дохи, собираясь уходить надолго. Самцы молча наблюдали за ними со своего края логова, как и Мудрые, хотя бабка Марики что-то бормотала себе под нос, но никто не обращал на нее внимания. Похсит тоже что-то говорила – похоже, посылала молитвы Всеединому.

Побуда проверяла оружие.

Что-то пошевелилось в тени, где никого не могло быть. Марика удивленно уставилась на кладовые вдоль западной стены, там, где территория самцов граничила с территорией Мудрых, но ничего не увидела.

Внезапно она заметила такое же движение в тени у основания восточной стены, но опять-таки, посмотрев туда внимательно, ничего не обнаружила.

Но кто-то там наверняка был. Она ощущала его примерно так же, как посланниц и чудовище в пещере Мачен. Да, что-то примерно такое же, но не столь большое и ужасное.

Присмотревшись, она уже почти могла его увидеть…

Что все это значило?

Испугавшись, Марика забралась на шкуры и какое-то время лежала, приходя в себя. Затем она начала размышлять, как бы выбраться наружу и последовать за охотницами, но быстро оставила эту мысль. Если они покидали стойбище, на что намекали облачение и оружие, нельзя придумать ничего глупее, как тащиться за ними.

Где-то там бродили граукены.

Скилджан нетерпеливо расхаживала по логову с трофейным мечом в лапе. За спиной ее висели лук и колчан со стрелами.

Что-то происходило, и должно было случиться что-то еще.

Марика натянула сапоги.

Внизу охотницы выходили из логова.

Протолкавшись между щенками, Марика спустилась по лестнице. За спиной послышался шепот Кублина:

– Ты куда?

– Наружу.

Она подпрыгнула, ощутив, как чья-то лапа вцепилась ей в плечо. Обернувшись, она увидела в нескольких дюймах от себя широкую морду Побуды.

– Куда собралась, щена?

– Наружу. На вышку. Посмотреть. Что случилось?

Возможно, не будь она щеной Скилджан, Побуда бы не ответила. Однако, мгновение подумав, вторая охотница логова сказала:

– В лесу заметили лагерь кочевников. Возле пещеры Мачен. Они собираются устроить на него набег.

Марика уставилась на нее.

– Только на вышку. Не дальше, иначе я тебе уши откушу и скормлю тебя Скилджан, когда она вернется.

Марика судорожно сглотнула ком в горле, отбросив последние мысли о том, чтобы последовать за охотницами. Угрозы Побуды не бывали пустыми. Для этого ей не хватало воображения.

Под зловещим взглядом Побуды Марика надела доху из меха отека. Побуде тоже хотелось отправиться на охоту, но в отсутствие Скилджан ей приходилось оставаться, и ее это не радовало. Когда требовалось действовать, Скилджан никому не уступала своей роли.

Натянув на уши шапку, Марика нырнула за преграждавшие вход шкуры, прежде чем кто-либо успел ее остановить.

Похсит бросила ей вслед полный ненависти взгляд.

В стойбище было холодно и темно. Взошли лишь несколько малых лун, почти не дававших света. Последние охотницы отряда выходили из спирали частокола. Другие уже стояли снаружи, дрожа и подпрыгивая, чтобы согреться. Стойбище покидала большая часть охотниц, – похоже, набег предстоял весьма важный.

Марика начала подниматься на вышку. Наверху виднелась морда часового, в тусклом свете узнать его было сложно. Она не обращала на него внимания, устремленная мыслями в небо, которое этой ночью тоже было ясным. Почему погода в последнее время к ним столь добра? Одна ледяная буря и несколько снегопадов. Вероятно, это означало, что следующая буря окажется особо жестокой, накопив всю не использованную за хорошие дни энергию.

Часовым оказался Солфранк. Они уставились друг на друга, оскалив зубы, а затем Солфранк попятился от края лестницы, поняв, что Марику ему не запугать. Она забралась в непрочную плетеную корзину. Внизу двигались на север охотницы – темные молчаливые пятнышки на фоне утоптанного снега.

– Вон там, – показал Солфранк.

В голосе его чувствовалась гордость. Похоже, именно он стал причиной всей последовавшей бурной деятельности.

В лесу, в стороне пещеры Мачен, виднелось сияние – огромное, словно от гигантского костра. В небо взлетело облако искр и медленно осело. Увиденное ошеломило Марику.

Наверняка это был какой-то обряд кочевников. Никто не стал бы разводить костер, заметный на многие мили, в том числе врагам, лишь для того, чтобы согреться.

– Давно уже так?

– Недавно. Я заметил его сразу, как заступил на пост. Тогда огонь едва светился. А теперь, похоже, они жгут половину леса.

«Зачем Скилджан так рискует, взяв с собой стольких охотниц?» – подумала Марика. Чтобы устроить такой пожар, требовались сотни кочевников. Вряд ли дикари настолько глупы, чтобы счесть, будто их костер никто не увидит.

Марика всерьез встревожилась, уверенная, что мать допустила тактическую ошибку. Наверняка это ловушка. Приманка, чтобы заманить Дегнанов в засаду. Ей отчаянно хотелось мысленно потянуться туда, но она не осмеливалась, пока за ней наблюдал Солфранк.

– Сколько тебе осталось?

– Всего несколько минут.

– Хочешь, я тебя сменю?

– Ладно. – Он перебрался через край корзины, пока она не передумала.

Марика подумала, что Солфранка мало что интересует, кроме собственной персоны. Ему наплевать на костер – это лишь повод для небольшого личного триумфа. Ему важно было привлечь к себе внимание. Любопытством он совершенно не страдал.

Ну и прекрасно.

Вышка перестала содрогаться под его лапами. Марика увидела, как он спешит в тепло логова Геррьен. Едва он оказался внутри, она снова повернулась на север, пытаясь ощутить мать.

Контакт оказался сильнее, чем когда-либо прежде. Казалось, она видит мир глазами Скилджан, хотя не могла уловить мыслей матери. Однако они становились достаточно очевидны, когда та давала указания охотницам, поскольку Марика могла видеть, что они делают, а иногда даже слышать разговоры.

Охотницы сразу же рассеялись в поисках разведчиков кочевников, которые могли наблюдать за стойбищем, но никого не обнаружили. Затем они направились через лес к пещере Мачен, двигаясь крайне осторожно, чтобы не вспугнуть часовых.

Часовые тоже не появились. Марика чувствовала, как у матери растет презрение к умственным способностям северян.

Несмотря на презрение, Скилджан не теряла бдительности. Она осторожно продвигалась вперед, стараясь не угодить в ловушку.

Но ловушек не оказалось. Кочевникам в голову не пришло, что их костер увидят из стойбища Дегнанов.

Разложенный на южном берегу ручья костер был огромен. Размеры его потрясли Марику. Скилджан и ее спутницы присели в кустах, наблюдая, как кочевники подкладывают в огонь новые поленья. Со стороны противоположного склона доносился стук топоров.

Они расчищали холм вокруг пещеры.

У костра грелись сотни кочевников.

Скилджан и Геррьен начали перешептываться. Марика подслушивала.

– Что они делают? – спросила Скилджан.

На склонах трудились десятки метов. Среди них расхаживал кочевник, отдавая неслышимые распоряжения. С такого расстояния о нем мало что можно было сказать, кроме того, что кочевники считали его кем-то важным.

Послышались крики. Вниз с грохотом покатились булыжники, от которых едва уворачивались кочевники.

– Пещера, – ответила Геррьен. – Они расчищают вход в пещеру. Но никак не пойму зачем.

На фоне всеобщего шума слышались звуки деревянного барабана, бубна, пение. Мудрые кочевников совершали некий обряд.

– Что, если они пытаются вызвать духа? – спросила Скилджан.

– Возможно. Верлен… Вполне могут. Нужно им помешать.

– Их слишком много.

– Они не знают про нас. Может, удастся их напугать.

– Попробуем.

Меты разделились. Последующие несколько минут Скилджан что-то шептала на ухо охотницам по ее сторону холма, затем вернулась в центр. Несколько секунд спустя появилась Геррьен.

Скилджан и ее спутницы взяли на изготовку луки.

– Когда будешь готова – подай голос, – сказала мать Марики.

Геррьен на полминуты зажмурилась и глубоко вздохнула, затем открыла глаза, кивнула, положила стрелу на тетиву. Скилджан встала рядом.

Из горла Геррьен вырвался протяжный вой, мгновение спустя повторившийся по всему склону. Вниз полетел град стрел. Кочевники выли, визжали, скулили. Десятки их упали замертво.

Марика заметила, что все стрелы Скилджан летели в сторону тамошних Мудрых. И многие нашли свою цель.

Геррьен выпускала стрелы по дуге в сторону вожака метов на дальнем склоне. В слабом свете прицелиться было сложно, к тому же вожака окружили другие меты с щитами. Ни одна стрела Геррьен в цель не попала.

В нескольких шагах от Скилджан внезапно возникла мета с диким взглядом, в диковинном черном одеянии, направив на нее нечто вроде короткого тупого копья. Скилджан и Геррьен изумленно застыли.

Выругавшись на странном диалекте, мета яростно уставилась на предмет у себя в лапах, а потом занесла его над головой будто дубину. В грудь ей вонзились две отравленные стрелы.

Геррьен устремилась вниз по склону. За ней последовали остальные охотницы, бросая копья. Кочевники бегали кругами. Некоторые уже скрылись в темноте на противоположном склоне. Лишь горстка осмелилась перейти в контратаку, но ее отразили охотницы с трофейными мечами.

Паника среди кочевников росла. На противоположном склоне что-то кричал на своем диалекте вожак, пытаясь организовать сопротивление.

Геррьен продолжала атаковать, пока не преодолела две трети пути до ручья, после чего остановилась. Кочевников было слишком много. Она позволила мечам и копьям собрать еще часть кровавой жатвы, после чего отступила, вновь издав тот же протяжный вой.

Сбитые с толку и напуганные, кочевники не стали ее преследовать.

Охотницы стаи Дегнан выпустили оставшиеся стрелы. Каждая, попадавшая в кочевника, оказывалась смертельной, ибо наконечник был отравлен.

Когда вылетели последние стрелы, охотницы бросились бежать, оставив позади более сотни убитых кочевников. Они пока еще сами не осознавали, что совершили, слишком занятые сражением и мыслями о собственном выживании. Кровавые сражения не были чем-то обычным для метов. В Верхнем Понате никогда еще не случалось ничего подобного. В основном приходилось сражаться, обороняя частокол от налетчиков с севера, а не неся смерть кочевникам еще до того, как те напали.

Марика ощущала радость охотниц. Они нанесли кочевникам немалый удар, никак при этом не пострадав. Возможно, это вынудит врага поискать добычу полегче. Сейчас же Дегнанам требовалось только одно – уйти от погони.

Спустившись с вышки, Марика побежала в логово.

– Побуда, – запыхавшись, проговорила она, – они возвращаются. Кочевники их преследуют.

Не задавая лишних вопросов, Побуда подняла стойбище. Все способные держать оружие, включая самцов, поспешили на защиту частокола.

И ничего не увидели.

Марика снова вскарабкалась на вышку, стремясь превратиться в невидимку. Взглянув вниз, она увидела рассерженную Побуду, которая смотрела на нее, уперев лапы в бока.

Вдали послышался крик – Марика не поняла чей, Геррьен или Скилджан. Контакт полностью исчез – возможно, от чрезмерного волнения.

На частоколе тоже услышали и взяли оружие на изготовку. В снежном поле появились темные силуэты, бегущие к воротам. Охотницы Дегнанов двигались компактной группой, которую замыкали самые сильные, отражавшие хаотичные атаки кочевников с флангов. Кочевникам не везло, но из леса появлялись все новые. Казалось, будто Скилджан и Геррьен схватят у собственного частокола.

Полетели стрелы, сваливая кочевников одного за другим. Бежавшие впереди остановились. Скилджан и Геррьен развернули охотниц и начали медленно отступать в сторону уже открытых ворот, удерживая преследователей на расстоянии с помощью отравленных стрел. Марика увидела в лапах матери ту самую дубину, которую держала мета в черном.

Скилджан ворвалась внутрь последней и захлопнула ворота. Геррьен закрыла их на засов. Вернувшиеся охотницы пробежали по спирали и заняли места на частоколе, осыпая кочевников насмешками.

Противник предпринял последнюю отчаянную попытку, которая провалилась еще до того, как он добрался до подножия частокола. Выжившие позорно бежали. Кочевники, не принимавшие участия в бою, яростно выли, призывая на головы врагов все несчастья.

Марика спустилась с вышки, пока никто не обращал на нее внимания, и поспешила в логово на свои шкуры, где попыталась сжаться в крошечный комочек рядом с Кублином.

III

Дело было поздней осенью, но еще до истории с Похсит и скалой Стапен. Небо заволакивали нависающие тучи. Из-за небольших, но яростных бурь ручьи часто выходили из берегов. По всем приметам ничего хорошего ждать не приходилось.

И тем не менее стойбище Дегнанов пребывало в радостном волнении. Каждый час приходили и уходили гонцы из других стойбищ. Охотницы приносили известия, которые тут же разносили по соседним стаям едва вышедшие из щенячьего возраста Дегнаны.

«Пока не видно, – сообщали они. – Не видно. Не видно». Но с каждым таким известием всеобщее возбуждение лишь усиливалось.

Марика волновалась больше всех сородичей. Для нее это была особенная осень. Ей впервые предстояло отправиться на охоту со стаей в качестве ученицы.

– Скоро, уже скоро, – обещали Мудрые, читая предзнаменования в небе и ветре. – Стада уже наверняка в пути. Еще день, может, два. Небеса не ошибаются. Скоро появятся первые.

Месяц назад – или даже раньше – в горах Жотака начали собираться кропеки. Детеныши становились подростками, способными пережить миграцию на юг. С флангов стада вполне могли покусать кочевники, но те редко объединялись настолько, чтобы добыть достаточно дичи на затяжную зиму.

Осенняя охота на кропеков была главной объединяющей силой оседлой культуры Верхнего Поната. В некоторые годы проводились ярмарки, а иногда две, три или даже четыре стаи собирались вместе на важное празднество. Но лишь во время охоты на кропеков Дегнаны, Гревы, Ласпы и другие стаи действовали совместно, хотя порой вообще не видели друг друга.

Сперва требовалось обнаружить стадо, поскольку оно никогда не следовало на юг одним и тем же путем. Затем нужно было приложить немало усилий, чтобы направить его туда, где охота будет самой удачной и выгодной для всех стай Поната.

Время после охоты, когда стаи свежевали, разделывали, солили и коптили добычу, часто превращалось в подобие гигантского праздника. Иногда на него приходили торговцы, пользуясь возможностью встретить в одном месте многих покупателей. Бывало, что матери договаривались с ними о судьбе любимых щенков, избавляя тех от куда более опасных поисков новой стаи.

Кропеки были не особо крупными зверями, но упрямой и трудной добычей. Самые большие экземпляры доходили до трех футов в холке и отличались коренастыми ногами, широкой грудью, толстой шкурой и массивной головой. Их нижняя челюсть напоминала лопату. У взрослых самок вырастали зловещие, торчащие вверх клыки. Представители обоих полов были отважными бойцами.

Летом кропеки жили небольшими семейными стадами чуть ниже уровня тундры, питаясь личинками и кореньями. Но при этом они были всеядными, способными сожрать любого, кто не успел съесть их раньше. Впрочем, будучи ленивыми по природе, они не охотились – растения не могли сбежать или дать отпор. Единственным приключением в жизни кропеков были долгие весенние и осенние миграции.

Меты Верхнего Поната охотились на кропеков только осенью. Весной, в брачный период, мясо кропеков было несъедобным, вызывая рвоту и сильные судороги в животе.

В стойбище вбежала молодая охотница. В высокогорной долине Плентцо, вдоль притока восточного рукава реки Хайнлин, заметили первых животных. Ближняя часть долины лежала всего в двадцати милях к востоку от стойбища Дегнанов. Новость вызвала еще большее возбуждение – кропеки не проходили через долину Плентцо уже много поколений. Широкая низина облегчала им путь, но давала метам пространство для маневра во время охоты. Естественные образования позволяли охотницам обрушить на мигрирующие стада град стрел, оставаясь в полной безопасности.

Кропеки отличались весьма раздражительным характером и готовы были атаковать все, что могло им угрожать, – то есть главным образом метов, поскольку меты были их самыми опасными врагами. Застигнутая врасплох мета была обречена. Но мета могла убежать от кропека и перехитрить его.

Как правило.

Охотницы еще раз проверили оружие, которое держали наготове и осматривали уже десятки раз после начала сезона. К соседям отправились гонцы, предлагая места для встречи. Самцы таскали тюки и орудия. Щенки, которых выгнали на улицу наблюдать и учиться, носились вокруг, болтая друг с другом и стараясь не попадаться на глаза тем, кто мог запрячь их в работу.

Скилджан наконец дала дочери легкий лук, который, как надеялась Марика, для нее и предназначался.

– Держись рядом, щена. И будь внимательна. Стоит тебе замечтаться среди кропеков, и будешь мечтать вечно. В объятиях Всеединого.

– Да, мам.

Скилджан развернулась к Кублину:

– Держись рядом с Блазом. Слышишь? Не путайся под лапами у охотниц.

– Да, мам.

Марика и Кублин переглянулись за спиной Скилджан – мол, все равно будем поступать так, как нам захочется.

На ухо Марики обрушилась тяжелая лапа.

– Ты слышала, что сказала мать! – рявкнула Побуда, весело скалясь. – Выбросьте эти мысли из головы. Оба.

Проклятая старуха Побуда, подумала Марика. Может, она толстая и уродливая, но так и не забыла, что значит быть щенком. И никуда от нее не деться. Она всегда знала мысли каждого.

Скилджан и Барлог из логова Геррьен шли впереди, задав темп, вскоре показавшийся щенкам чересчур жестоким. Запыхавшаяся Марика спотыкалась, когда они добрались до стойбища Ласпов, где к ним присоединились тамошние охотницы. Марика не стала, как обычно, разглядывать странную конструкцию частокола Ласпов и удивляться, почему у этих метов все сделано иначе, – ей не хватило сил. Весь мир сейчас сосредоточился на мешке и луке, которые приходилось тащить.

Побуда рысцой бежала рядом, насмешливо ворча. Хотя мешок Побуды весил втрое больше, чем у Марики, охотница была проворна, словно щена.

Марика оглянулась, ища взглядом среди самцов Кублина. К ее удивлению, братец вполне поспевал за Замби. Однако по выражению морды становилось ясно, какой ценой ему это дается. Он бежал исключительно на силе воли.

Поднявшись в холмы за стойбищем Ласпов, они несколько сбавили темп. Вперед побежали разведчицы, вооруженные лишь копьями. Охотницы двигались молча, внимательно вслушиваясь. Марика так ничего и не услышала.

Час спустя к Дегнанам и Ласпам присоединились три стаи, идущие с юга. Увеличившийся отряд продолжил широким фронтом двигаться на восток, все так же прислушиваясь.

Не в силах сдержать любопытство, Марика наконец спросила, в чем дело.

– То, что кропеков заметили в долине Плентцо, – ответила Скилджан, – вовсе не означает, что этой дорогой движется все стадо. Оно может пойти другим путем, даже через эти холмы. А мы же не хотим, чтобы нас застигли врасплох. – Пройдя несколько десятков ярдов, она добавила: – Стадо всегда слышно раньше, чем его можно увидеть. И потому всегда нужно слушать.

Они двигались все так же не спеша, и прежняя усталость Марики прошла. Ей хотелось немного отстать и приободрить Кублина, но она не посмела. Сейчас ее место было среди охотниц.

День уже клонился к закату, когда они начали спускаться к долине Плентцо. Разведчицы сообщили, что в долину уже пришли другие стаи. Главная часть стада все еще оставалась на много миль севернее, но несомненно находилась в долине. Близилась ночь, и ни о какой охоте до завтра не могло быть и речи.

К краю долины они подошли с последними лучами солнца. Марика удивилась, увидев столь большую открытую равнину, и задумалась, почему в столь удобной местности никто не поставил стойбище.

До объяснений снизошла лишь Побуда:

– Да, удобное место. Как хорошо поставленная ловушка. В трех милях ниже по течению река впадает в узкий пролив с гранитными берегами. Когда тают снега и вода устремляется вниз, неся бревна и прочий мусор, пролив перекрывается. Вода поднимается, и равнина превращается в бурлящий коричневый поток у подножия холмов. Любое построенное здесь стойбище затопит первой же весной.

Марика представила себе бушующую воду, и мысленный образ вдруг сменился разъяренным кропеком. Она начала понимать, почему так нервничают некоторые охотницы.

Спала она плохо, как и большинство охотниц, включая мать. Многие бродили между стаями, договариваясь и строя планы. Реку пересекали гонцы, хотя меты крайне не любили плавать. На другом берегу тоже расположились стаи, поскольку никто не знал, каким путем последуют кропеки, а никаких предубеждений по поводу воды у этих зверей не водилось.

Рассвет наступил неожиданно быстро. Следуя указаниям Скилджан, Марика положила спальный мешок под деревом и запомнила его местоположение.

– Мы погоним стадо, – сказала мать. Марика озадаченно взглянула на нее. – Вожаки стада должны двигаться. Если мы позволим им остановиться, остановится и стадо. Тогда не удастся отрезать от него отдельных животных или подобраться к тем, кого можно свалить стрелами. Они нас не подпустят.

Шедшие вместе с ними стаи уже ушли. С первыми лучами солнца десятки охотниц и самцов трудились в некотором отдалении, возводя сооружение из прибитых к берегу бревен, валежника и даже срубленных деревьев. Марика спросила мать, для чего это.

– Чтобы рассеять стадо. Тогда охотницы смогут ворваться в него с краев, вонзая копья в спины зверей или подрезая сухожилия.

Необходимость давать объяснения раздражала Скилджан. Ей хотелось слушать, как и остальным. Но мать, в числе прочего, обязана передавать знания щенкам.

– Идут, – сказала Побуда.

Мгновение спустя Марика тоже услышала – и, более того, почувствовала. Земля под лапами задрожала.

Шум усиливался, земля дрожала все сильнее. Радостное возбуждение Марики улетучилось, сменившись растущей тревогой. Шум все нарастал и нарастал, словно нескончаемый гром…

А потом она заметила стадо – темное пятно, заполнявшее бо́льшую часть равнины.

– По обеим сторонам реки, – заметила Побуда. – Пока не бегут.

– Ветер в нашу сторону, – ответила Скилджан. – Спасибо Всеединому.

Побуда заметила, как нервничает Марика, несмотря на все попытки это скрыть.

– Ничего особенного, щена, – усмехнулась она. – Просто бросаешься к какому-нибудь самцу, прыгаешь на спину, приподнимаешь ухо и вонзаешь позади него нож. Глубоко, до самого мозга. А потом спрыгиваешь, прежде чем он свалится.

– Побуда! – рявкнула Скилджан.

– Гр-р-рм?

– Как-нибудь без этого. И уж точно я не позволю такого никому из моего логова. Нам нечего и некому доказывать. Мне нужен каждый, способный донести домой мясо. А не друг друга.

Побуда нахмурилась, но возражать не стала.

– Что, так правда делают? – спросила у матери Марика.

– Иногда, – призналась Скилджан. – Чтобы показать отвагу. Хотя за ухом – хорошее место. Для стрелы. – Наклонив голову, Скилджан принюхалась. Ветер донес резкий запах, предвещавший появление кропеков. – Единственное место, попав в которое стрела может его убить. Не считая выстрела снизу вверх в глаз.

– Зачем тогда пользоваться луками?

– Если в стадо попадет достаточно стрел, оно замедлится. Мы добываем в основном отбившихся – старых, хромых, глупых, молодых, которые замешкались, чересчур осмелели или же оказались слишком дурными. – Она многозначительно посмотрела на Марику. – Держись возле меня. Подальше от стада. Если хочешь – стреляй из лука, хотя на бегу это будет нелегко. Главное – побольше шуметь. Отвлекай их. Наша задача – сделать так, чтобы они продолжали бежать. – Немного подумав, она добавила: – У охоты в лесу есть свое преимущество. Деревья не дают им сбиться в кучу.

Скилджан приходилось напрягать голос, чтобы перекричать кропеков. Марика старалась не смотреть на коричневую полосу. До чего же их много!

Тембр шума несколько изменился. Стадо побежало быстрее. Сквозь грохот Марика едва расслышала вой охотящихся мет.

– Приготовься, – сказала Скилджан. – Сразу, как только вожаки поравняются с нами. И делай то, что я тебе велела. Домой я тебя не потащу.

– Да, мам.

От всех отважных мыслей, что возникали у нее в стойбище, не осталось и следа. Сейчас ей хотелось только одного – улизнуть подальше вместе с Кублином, Замби и самцами.

Ей было страшно.

Побуда понимающе на нее посмотрела.

Грохот копыт оглушал. Приближающееся стадо напоминало вздымающуюся волну на поверхности земли, внезапно становящейся из зеленой коричневой. Вдоль ближнего фланга вприпрыжку бежали высокие поджарые фигуры, завывая и время от времени нанося удары копьями.

– Вперед! – сказала Скилджан и бросилась к стаду.

Марика побежала за ней, сама удивляясь, почему поступает столь глупо.

Дегнаны с воем выбежали из леса, выпуская стрелы в вожаков стада, которые помчались быстрее. Метнувшись вперед, Скилджан ткнула дротиком в одного самца. Марика даже не пыталась за ней последовать – у нее не было никакого желания подходить ближе чем на двадцать футов. В глазах уродливых зверей не было страха. Казалось, они обладали зловещим, глумливым разумом. На мгновение Марика испугалась, что у кропеков есть насчет их собственные планы.

Бег продолжался, а с ним быстро приходила и усталость. Преследовавшие стадо меты поотстали, выбившись из сил, и бежали легкой рысцой, переводя дух. Кропеки, казалось, не знали устали.

Выносливости, однако, метам было не занимать. Они могли бежать так неопределенно долго, хотя для охотничьего рывка хватало сил всего на милю.

Какой-то самец из стада кинулся к Скилджан. Рядом мгновенно оказались Побуда и Геррьен, готовые при первой же возможности вклиниться между ним и стадом. Отпрянув, самец побежал плечом к плечу с другими такими же злобно сверкающими глазами тварями. Марика вздрогнула, представив, что могло случиться с тем, кому не повезло бы оказаться на их пути.

В сторону бросился еще один самец. И снова к нему метнулись охотницы. И снова зверь отпрянул.

Марика попыталась выпустить стрелу, едва не попав в охотницу. Стрела, лишившись убойной силы, исчезла в гуще кропеков. Марика решила больше не рисковать.

Легкие ее пылали, мышцы ног болели. И она все больше злилась на этих зверей, отказывавшихся выстроиться в ряд и умереть.

Из стада выскочил третий самец. «Ну, давай же! – подумала она. – Иди сюда, ко мне…»

Развернувшись, он атаковал ее, едва сам не упав от резкого поворота.

Она не остановилась, но и не попыталась уклониться от яростной, сокрушительной атаки. А в голове – ни одной мысли, невозможно придумать, что делать дальше.

Мимо промчалась Побуда, перепрыгнув через кропека и в прыжке вонзив дротик ему под лопатку. Секунду спустя по другую сторону от зверя оказалась Геррьен, поразив его дротиком, когда тот, пошатнувшись, решил броситься следом за Побудой. Затем он попытался накинуться на Геррьен, но Барлог воткнула копье ему в зад, и он, прыгнув вперед, отбежал еще дальше от стада.

А потом он остановился, развернулся и устремился прямо к Марике. Ей оставалось лишь перепрыгнуть через него, глядя, как навстречу поднимается широкая пасть, полная способных перемолоть что угодно зубов.

Хоть она и подпрыгнула достаточно высоко, задние лапы задели морду зверя.

– Беги! – завопила Скилджан.

Марика лишь один раз оглянулась, увидев, что кропек стоит поодаль, окруженный со всех сторон.

«Неужели это все я? И я вправду сумела его выманить? – подумала она. – Или это случайность? Надо попробовать еще раз».

Но времени уже не было. Они приближались к построенной утром преграде. Марика пристально наблюдала за матерью.

Скилджан замедлила бег и свернула в сторону от стада, чтобы дать ему возможность рассеяться, обходя барьер.

Но стадо не стало сворачивать. Оно мчалось на полном бегу вперед, прямо на преграду.

Сколько тонн мяса кропеков содержала в себе эта бушующая волна? Вряд ли можно было сосчитать. Преграда рухнула. Кропеки карабкались на кропеков. Воздух наполнился яростным, полным мучительной боли визгом.

Вокруг них спасались бегством десятки охотниц, рассчитывавших, что стадо разделится и оббежит их. Теперь же они рассчитывали, что умение быстро бегать поможет уклониться от всесокрушающей волны. И большинству это удалось.

Скилджан не стала снова включаться в гонку. Поравнявшись с баррикадой, Дегнаны остановились на безопасном расстоянии от несущегося потока.

– Когда пройдет основная часть стада, здесь будет немало отставших, – сказала она.

Марика подумала было выпустить стрелу, но Побуда прочитала ее мысли:

– Только зря потратишь стрелы, щена. Побереги их.

Казалось, прошли часы, прежде чем мимо пробежали последние кропеки.

Скилджан была права – отставших хватало, хотя те, что упали раньше, превратились в кровавые пятна на утоптанной земле. Стая двинулась вперед, и началась резня.

Отставшие кропеки сбились в плотную массу. Вооруженные мощными клыками самки расположились вокруг, удерживая оборону, пока более быстрые и проворные самцы ждали возможности наброситься на мучителей.

Внизу в долине стадо застряло в узком месте, и ему приходилось пробиваться сквозь град стрел и копий, которые швыряли десятки охотниц, засевших в безопасности на высоких камнях. В последующие несколько дней с большей частью раненых кропеков могло быть покончено.

Марика попыталась выманить одного из окруженной возле сломанной преграды группы, но ей не повезло.

Ее дар – если он в самом деле был даром, а не проклятием – оказался страшно ненадежным.

Охотницы начали выбирать среди отставших самых нетерпеливых самцов, по одному зараз. Измученные звери бросались в яростную атаку, после чего их окружали со всех сторон. Работа шла медленно, но количество туш, которых отволакивали в сторону, чтобы дать остыть, а затем разделать, неуклонно росло.

Охотницы не знали жалости, и охоте, казалось, не будет конца. С наступлением ночи самцы развели костры из остатков баррикады, и свет огня отражался красным в глазах осажденных кропеков. Звери уже не бросались вперед, дав временную передышку, хотя в них продолжали лететь стрелы, причиняя вред, пусть и небольшой. Попадавшие в голову стрелы в основном просто отскакивали.

Костры горели по всей долине. Повсюду по обеим берегам реки меты разделывали туши, объедаясь потрохами. Марике показалось, что ее брюхо вот-вот лопнет.

В дальнем конце равнины слышался визг и ворчание кропеков, пытавшихся преодолеть узкое место.

Скилджан наконец позволила Марике забрать спальный мешок и расположиться вместе с другими щенками. Среди прочих она обнаружила Кублина, столь вымотавшегося, что ей стало за него страшно. Но он не жаловался, в отличие от Замберлина, который ворчал по любому поводу, хотя природа наделила его куда большими возможностями для преодоления трудностей.

Однако, прежде чем расстаться, Скилджан сказала:

– Подумай обо всем, что ты сегодня видела. Поразмышляй как следует. Меты часто ведут себя во многом подобно кропекам – несутся сломя голову к некоей цели, и ничто не в силах их с этого пути свернуть.

Несмотря на все размышления, Марика еще долго не понимала, какой урок ей преподали.

Глава пятая

I

Марика была на сторожевой вышке, когда наутро после ночной вылазки матери вернулись кочевники. Спуститься она уже не успела.

К ним приближались около двух сотен, со стороны стойбища Ласпов. Они остановились на расстоянии вне досягаемости стрел, завывая и потрясая оружием и амулетами. Среди них ходили Мудрые, благословляя на битву. Их охотницы несли шесты, увенчанные черепами метов и арфтов, а также хвостами кринов – громадных травоядных с Жотака, которых кочевники почитали как священных. Их ярость, хитрость и выносливость вошли в легенду. Отсюда и значимость их хвостов.

Вперед вышел рослый молодой самец. Оскалившись, он перешагнул через оставшиеся после прошлой ночи трупы и прорычал:

– Покиньте стойбище, и вам все простят! Будете сопротивляться – мы сожрем ваших щенков!

Весьма отважное заявление для самца, подумала Марика. Вероятно, это тот самый одиночка, которого Мудрые называли верленом. Какой другой самец осмелился бы на подобное?

Скилджан послала стрелу. Вряд ли она могла промахнуться, но стрела пролетела стороной. Ветер, решила Марика.

Но мать промахнулась еще дважды, чего никогда раньше не бывало. Как она ни старалась, выстрелы не достигали цели. Кочевники откровенно веселились. Безумный самец издевательски взвыл и, повернувшись спиной, не спеша пошел прочь.

Он получил свой ответ.

– Эй, бродяга! – крикнула Скилджан. – Ты осмелился навлечь на себя гнев Всеединого, поправ законы наших прародительниц. Если ты и впрямь считаешь себя избранным, встреться со мной в смертельном поединке!

Вокруг частокола раздался полный ужаса ропот. Неужели Скилджан тоже сошла с ума? Встретиться в смертельном поединке с самцом? Неслыханное дело. Небывалое и отвратительное. Вряд ли этих тварей следовало воспринимать всерьез.

Марика, однако, сразу же все поняла. Это была уловка, чтобы унизить верлена в глазах последователей. Если он откажется, его сочтут трусом. Его положение наверняка было весьма шатким – самцы не возглавляют стаи, а стаи не объединяются. Марика вспомнила охоту на кропеков. Не было ли и тут чего-то подобного – кочевники объединились, не видя иного выхода?

Угрозу со стороны верлена можно было разрушить несколькими хорошо подобранными словами или с помощью предложенного поединка, в исходе которого вряд ли стоило сомневаться. Ни один самец не мог противостоять охотнице, столь быстрой, яростной и опытной, как Скилджан.

Верлен повернулся, насмешливо оскалился, слегка поклонился и пошел дальше.

Уловка не удалась. Кочевники не услышали вызова Скилджан.

Подойдя к ним, верлен взял у одного копье и оперся на него, а затем лениво махнул лапой в сторону стойбища.

Две сотни кочевников взвыли и устремились в атаку.

На этот раз Дегнаны подготовились лучше. Волну атакующих встретили все лучницы. На орду обрушился град отравленных стрел. Десятки упали еще до того, как атака добралась до частокола. Скилджан поставила половину лучниц там, где нападавшие не могли до них добраться, не преодолев внешний частокол. Даже когда начался ближний бой, эти охотницы продолжали стрелять.

Старухи, еще способные натягивать луки, взобрались на крыши логов. Самки на частоколе расположились так, что в некоторых местах кочевникам пробраться было легче, чем в других, но в итоге они оказывались под обстрелом старух. Скилджан заранее приготовила все трофейные мечи, и теперь они несли смерть.

Кочевники захватили помост за внешним частоколом и с помощью принесенных лестниц пытались перебраться за внутренний. Многие свалились в пространство между оградами, пораженные стрелами.

Вооруженные самцы и старшие щенки присели в тени под внутренним помостом. Когда кочевники спрыгивали вниз, их атаковали со спины. Многие погибли, а выжившие обнаружили, что логова надежно заперты. Когда они набросились на самцов и щенков, их перестреляли лучницы с крыш.

То была чудовищная бойня. Марика с отчаянно бьющимся сердцем чувствовала, как растет надежда. Все могло снова получиться! Уже свыше половины налетчиков лежали мертвые. Остальные, вероятно, сбегут, сообразив, что их послали на убой.

Но надежда умерла.

Из леса со стороны пещеры Мачен появилась воющая орда кочевников, в несколько раз превосходившая численностью предыдущих «гостей». Они наступали с северной стороны, а все силы Дегнанов сосредоточились на восточной.

Марика закричала, зовя мать, и показала в ту сторону. Скилджан посмотрела, и выражение ее морды изменилось. Прежде чем она пришла в себя, какой-то кочевник едва до нее не добрался.

Новые налетчики устремились к частоколу, почти не пострадав от стрел. Они кишели у его подножия, будто личинки в разложившейся туше. Поднялись лестницы, и нападавшие вскарабкались наверх, захватив плацдарм. Они группами двинулись по помостам направо и налево, некоторые перебрасывали лестницы ко второму кругу. Другие прорубали ворота, пытаясь проникнуть в стойбище традиционным путем.

Десятки их погибали под дождем отравленных стрел, но это, похоже, нисколько их не волновало.

Их было так много…

Десятки добрались внутрь невредимыми и набросились на щенков и самцов. Еще больше десятков погибло. Любое оружие, даже самое грубое, было отравлено.

Старухи на крышах посылали стрелы так быстро, как только могли натягивать луки, но им не под силу было остановить нескончаемый поток. На мгновение Марика вспомнила кропеков, преодолевавших баррикаду в долине Плентцо. Здесь было то же самое. Неодолимое безумие.

То тут, то там кочевники пытались вскарабкаться по скользкому льду на логова, чтобы добраться до старых лучниц. Сперва им не везло.

Марика заскулила. Частокол остался почти без защитников. Все решали минуты… Ее переполнял ужас. Граукены. Каннибалы. Верлен обещал сожрать щенков. А она со своей вышки не могла ничего поделать. Только ждать.

Она увидела, как падает под грудой дикарей Геррьен, рыча до самого конца и вонзив клыки в горло врага. Мгновение спустя точно так же свалилась ее мать, и она горестно взвыла. Ей хотелось спрыгнуть вниз, сбежать в лес, но она не могла. Подножие вышки окружили кочевники.

Сбежать не мог никто.

Она видела, как с воем корчится Замберлин на копье дикаря. Она видела, как умирает Солфранк, сражавшийся топором столь же яростно, как и любая охотница. До него в объятия Всеединого отправились трое кочевников. Она видела, как старухи на крышах падают под ударами топоров и копий. У кочевников не было луков, хотя вряд ли это теперь имело значение.

Она увидела, как из-под помоста выбегает Кублин с кровавой раной в боку, пытаясь добраться до материнского логова. За ним гнались двое кочевников, истекая слюной.

В Марике вскипела черная, раскаленная ярость. Нечто овладело ею. Она видела преследователей Кублина будто в темном тумане, движущихся в замедленном темпе. Казалось, она видит их насквозь, как если бы они лишились шкур. И еще она заметила парящих в воздухе призраков, будто над сражением витали духи всех ее прародительниц. Усилием воли она обрушила смертельное проклятие на сердца преследователей Кублина.

Те споткнулись и взвыли, роняя оружие и хватаясь когтями за грудь.

Марика уставилась на них. Что? Неужели у нее получилось? Неужели она убила силой мысли?

Она попробовала снова, но на этот раз ничего не произошло. Вообще ничего. Скуля, она изо всех сил пыталась вернуть ту раскаленную черноту, чтобы спасти остатки своей стаи. Но ничего не вышло.

Кочевники крушили двери логов. Они вломились в логово Геррьен, и мгновение спустя площадь оглушили вопли малышей и старух. Из логова вышел кочевник с годовалым щенком в лапах и вышиб ему мозги о дверной косяк. За ним последовали другие, тоже таща перепуганных щенков. Изломанные маленькие тельца сваливали в кучу. Внутрь хлынули новые кочевники. Некоторые выносили добычу, некоторые тащили факелы. Они пытались поджечь другие логова, что оказалось нелегкой задачей.

Вскоре все сражение свелось к схватке с единственной группой охотниц, столпившихся у дверей логова Скилджан. На крыше оставались лишь две старухи, отважно посылавшие стрелы. Кочевники теряли интерес. Некоторые грабили уже взломанные логова или ссорились из-за еды. Другие свежевали тушки щенков из логова Геррьен. Кто-то разводил большой костер из захваченных дров. Победное празднество началось еще до того, как убили всех Дегнанов.

И Марика видела все это из своей ловушки на вершине сторожевой вышки.

К ней по лестнице забрался кочевник, но она воткнула нож ему в глаз. Он судорожно дернулся, ощутив действие яда, и рухнул вниз. Его сородичи на земле проклинали ее, швыряя камни и копья, но не причинили никакого вреда. Прутья корзины отражали их удары.

Она взглянула на верлена, который стоял в одиночестве, опираясь на копье и победно ухмыляясь. И на нее помимо воли вновь нахлынула тьма – столь быстро, что она едва успела придать ей форму. Она увидела его лишенным плоти, увидела призраков и, охваченная страхом, пожелала, чтобы его сердце разорвалось. Сквозь тьму она увидела, как он изогнулся от мучительной боли, – а потом что-то отразило ее удар, и тот вернулся обратно. Она попыталась уклониться, присев и скуля.

Что бы ни случилось, оно не причинило ей вреда, лишь еще больше напугало. Поднявшись и выглянув из корзины, она увидела, что верлен стоит на том же месте, судорожно вцепившись в копье. Она не убила его, но он пострадал, и весьма серьезно. Лишь сила воли удерживала его на ногах.

Набравшись храбрости, Марика попыталась снова призвать тьму.

Последние защитники логова Скилджан упали замертво. Кто-то схватил Кублина и швырнул в груду бесчисленных тел на окровавленной площади. Он с трудом пошевелился, пытаясь отползти. Марика беззвучно вскрикнула, изо всех сил желая, чтобы он не двигался, притворившись мертвым. Может, каннибалы не обратят на него внимания. Он замер.

Кочевники начали рубить топорами двери, не поддававшиеся грубой силе. Дверь логова Скилджан грохотала, будто огромный барабан. При каждом ударе Марика вздрагивала, гадая, как скоро какой-нибудь кочевник сообразит, что топором можно свалить вышку вместе с ней самой.

Дверь логова Скилджан поддалась. Марика услышала яростные проклятия Похсит и Зертан. Ее бабка выскочила наружу с неведомо откуда взявшейся живостью, нанося удары смазанными ядом когтями. Она убила троих, прежде чем упала сама.

Марика не видела, что стало с Похсит. Вышка угрожающе затрещала.

Вознеся молитву Всеединому, она схватилась за окровавленный нож. Пусть хотя бы еще один отправится с ней во тьму. Всего один.

II

Марика окинула взглядом родные места, которые ей предстояло покинуть. На севере – леса и холмы, переходящие в невысокие нагорья Жотака. Дальше – тайга, тундра и вечная мерзлота. Именно с той стороны пришли зима и граукены.

Внизу уже жарили щенков. От запаха горелой плоти метов Марику стошнило. Окружившие вышку кочевники осыпали ее ругательствами.

На востоке простирались заснеженные холмы, похожие на голые кости. За долиной Плентцо холмы становились выше, образуя идеальную территорию для отеков.

На юге местность постепенно понижалась к восточному рукаву Хайнлин, а затем вновь поднималась к лесистым холмам, едва заметным на фоне бледно-серых туч. Марика никогда не бывала дальше реки и знала о юге лишь по рассказам.

Запад почти не отличался от востока, не считая того, что на холмах редко росли деревья и не было высоких холмов вдали. Местность продолжала понижаться до самого слияния рек, где во многих днях пути отсюда стояла каменная крепость.

При мысли о крепости она вспомнила о посланницах, Грауэл и Барлог. Посланницах с помощью, которая прибудет слишком поздно.

Она ощутила нечто похожее на контакт.

На мгновение ей показалось, что это всего лишь дрожит вышка под сокрушительными ударами топоров.

Снова мысленное касание.

Да, это оно.

Развернувшись, она посмотрела на верлена. Тот уже несколько очухался и шел в сторону стойбища, опираясь на копье, будто на костыль. Казалось, он не обращал ни малейшего внимания на горы трупов и опрокинутые его последователями колья с насаженными на них головами. Погибли четыре пятых его метов. Неужели ему все равно?

Заметив его слабость, она ощутила легкую гордость. Ей все же удалось кое-чего добиться, как и всем Дегнанам. Ужас, который несли с собой кочевники, больше не будет грозить Верхнему Понату.

И все же – что за странное касание? Если это не он, тогда кто?

Она снова вспомнила о посланницах и об отклике, который получила от старой меты из крепости. Насколько близко были Грауэл и Барлог с немногочисленной помощью? Может, ей хватит ее странного дара, чтобы хотя бы предупредить их о кочевниках?

Марика открыла им навстречу свой разум – и не поверила собственным чувствам.

Они были близко. Совсем близко. В той стороне… Присмотревшись внимательнее, она сперва увидела лишь низкорослые конусообразные деревья, испещрявшие снежный ландшафт. Потом она поняла, что некоторые деревья отличаются от других, поскольку росли там, где никаких деревьев до этого не было. И они короткими рывками двигались в сторону стойбища.

Это были вовсе не деревья, а три меты, очень похожие на ту, что убила ее мать возле пещеры Мачен. И одеты они были так же. Подобного одеяния Марика никогда прежде не видела – свободного, просторного, развевающегося на ветру. Они приближались к стойбищу неумолимо, словно наступающая зима, – посредине самая высокая, по бокам две обычного роста.

В сотнях ярдов позади них Марика различила Грауэл и Барлог, присевших возле дерева. Две охотницы из логова Геррьен уже осознали масштаб случившейся катастрофы, и это настольно их потрясло, что они не могли идти дальше.

В опору вышки продолжал врезаться топор. Что-то они не торопятся, подумала Марика. Может, хотят преднамеренно ее помучить? Или топор пришел в полную негодность?

Три черные фигуры теперь отделяло от стойбища всего двести ярдов, и они больше не пытались скрываться. Какой-то кочевник заметил гостей и, рыча, показал в их сторону. Десятки других кочевников вскарабкались на помосты за частоколом. Самец, рубивший вышку, на мгновение прервался.

Три черные фигуры остановились. Та, что посредине, подняла лапы и направила указательные пальцы на ограду.

Марика ничего не увидела, но ее разум содрогнулся от удара, столь же мощного, как контратака верлена. Кочевники с воплями падали с частокола, хватаясь когтями за грудь точно так же, как и напавшие на Кублина.

Вопли смолкли, и над стойбищем повисла глубокая тишина. Кочевники уставились на внезапно погибших. Самец под вышкой выронил топор. Все стояли, раскрыв рты, но не издавали ни звука.

Затем поднялся возбужденный ропот, и на частокол полезли новые кочевники.

На этот раз все три темные меты подняли лапы, и все кочевники на ограде упали, вопя и цепляясь когтями за грудь.

Кочевники устремились в спиральный проход, карабкаясь на частокол. Охваченные жаждой убийства, они кинулись к трем метам. Горстка их окружила верлена, который, похоже, остановился, чтобы перевести дух. Марика не могла даже предположить, какой сбивчивый рассказ он услышал, но видела, как он вздрогнул и, будто усилием воли, взял себя в лапы.

Кочевники, решившие атаковать мет в черном, погибали десятками. Никто не сумел приблизиться ближе чем на дюжину футов.

Меты в черном двинулись вдоль частокола, к входу в спираль.

Дождавшись их, верлен что-то сделал, и одна, слабо вскрикнув, упала. Остальные остановились. Высокая совершила некий жест пальцами, и верлен замер. Марика ощутила его удивление. Окоченев словно труп, он медленно повалился ничком.

Кочевники отчаянно взвыли и побежали, но это им не помогло. Самым быстрым удалось преодолеть не больше двадцати ярдов.

Две меты в черном склонились над третьей. Марика увидела, как высокая качает головой. Поднявшись, они вошли по спиральному проходу в стойбище. Внутри еще пара десятков кочевников лезли на частокол, пытаясь сбежать.

Марика пребывала в полнейшем замешательстве.

Две меты вошли внутрь стойбища. Последние несколько кочевников умерли, не успев швырнуть копья. Погибших было множество, но ни на ком не осталось ран.

Две меты в черном направились к центру площади, переступая через мертвецов, но не обращая на них никакого внимания. Остановившись, они медленно повернулись, окидывая взглядом побоище. Похоже, они знали о Марике на вышке, но щена была им полностью безразлична. Высокая что-то сказала, и та, что пониже, подошла к двери логова Логуш. Мгновение спустя изнутри послышались вопли кочевников. Она отправилась к логову Фехсе, и снова раздались вопли. Похоже, ее это удовлетворило.

Марика наконец встряхнулась, разминая затекшие мышцы, и заставила себя двигаться. Она так тряслась от страха, что дважды едва не упала, спускаясь с вышки. Схватив топор самца, который до этого рубил опору, она бросилась туда, где в последний раз видела Кублина.

Кублин был единственным ее родственником, который мог выжить.

Ей пришлось откапывать его из-под груды тел кочевников. Он все еще дышал, и рана кровоточила. Прижав его к себе, она разрыдалась, считая, что ему уже ничем нельзя помочь, хотя не обладала ни знаниями, ни опытом целительницы.

На Кублине сосредоточились все ее мысли, все ее горе и чувство утраты. Внутри ее заклубилась тьма. Ее окружило множество призраков, будто духи мертвых не хотели покидать поле боя. Кублин вдруг словно стал прозрачным, и она увидела, насколько глубоки его порезы и раны. Охваченная яростью, она пожелала ему здоровья вместо смерти.

Кублин тотчас же открыл глаза:

– Марика?

– Да, Кублин. Я здесь, Кублин. Кублин, ты сегодня вел себя так храбро!

– Ты же была на вышке, Марика. Как ты сумела спуститься?

– Пришла помощь, Куб. Мы победили. Они все мертвы. Все кочевники. Посланницы вернулись вовремя.

Это была ложь. Что значит – вовремя? Из всех Дегнанов, кроме самих посланниц, в живых оставались только они с Кублином. Да и он скоро умрет.

Что ж, по крайней мере он отправится в объятия Всеединого, думая, что им все же удалось чего-то добиться.

– Храбро, – повторил Кублин. – Когда пришло время. Когда это что-то значило. Все оказалось легче, чем я думал, Марика. Потому что мне не надо было ни за кого беспокоиться.

– Да, Кублин. Ты вел себя как герой. Не хуже любой охотницы.

Он вознаградил ее тем самым победоносным взглядом, за который она любила его больше всех братьев и сестер, а потом обмяк. Когда Марика наконец поняла, что он умер, она расплакалась.

Меты крайне редко проливали слезы, если не считать обрядов. Пара в черном повернулась и уставилась на нее, но даже не попыталась подойти. Они лишь обменялись несколькими словами, наблюдая за ней.

В стойбище наконец вошли посланницы, потрясенно взирая на побоище. Грауэл протяжно, мучительно завыла. Барлог подошла к Марике и мягко почесала ее макушку, будто утешая плачущего щенка. Марика задумалась, что стало с ее шапкой. Почему она не чувствует, как мороз щиплет уши?

Взяв себя в лапы, Грауэл подошла к двум метам к черном.

III

Они укрылись на ночь в логове Скилджан, которое продержалось дольше всего и меньше всего пострадало. Марика никак не могла избавиться от застрявшего в ноздрях запаха жареного щенячьего мяса. Дрожа и обхватив себя лапами, она забилась в тень, где полностью ушла в себя, глядя, как сквозь стены логова вплывают призраки. Она долго была не в себе. Иногда она видела метов, которых тут не было, и разговаривала с ними. А потом она увидела мету, которая, возможно, была здесь на самом деле, и не поверила глазам.

Посланницы заставили Марику выпить настой чафа, который в конце концов погрузил ее в долгий крепкий сон без сновидений.

И тем не менее глубокой ночью она то ли отчасти проснулась, то ли ей приснилось, что слышит разговор парочки в черном. Вокруг одного очага лежали Грауэл, Барлог и груда рваных шкур, под которыми мог быть кто-то третий, а две чужие меты сидели у другого.

– Это она коснулась нас в Акарде, – сказала высокая. – И она же сумела дважды поразить врага во время боя. Она сильна, и Всеединое к ней благоволит.

Груда шкур пошевелилась.

– Но она не обучена, – возразила вторая. – Тех, кто сами обнаруживают у себя дар, трудно дисциплинировать. Им никогда не найдется места.

Марика поняла, что мета очень стара – наверняка старше ее бабки, хотя раньше она этого не замечала и вообще к ним не присматривалась. И тем не менее ей хватило сил, чтобы совершить долгий переход в форсированном темпе, путешествуя без отдыха, а потом у нее еще оставалась энергия, чтобы прогнать или убить сотни кочевников. Какая мета способна на такое? Что за создания эти меты из крепости?

«Суки-силты», – послышалось ей бормотание матери, словно та была все еще жива и сидела у очага, бормоча обо всем, что ей так ненавистно. Но по крайней мере Марика ее не видела. Разум постепенно приходил в себя.

– Нужно забрать ее с собой. В конце концов, именно такова была наша цель. Найти источник того контакта.

– Конечно. Нравится нам это или не нравится, страшно или не страшно. Хлес, у меня насчет ее предчувствие. Мне постоянно приходит на ум одно и то же имя, и я никак не могу от него избавиться. Джиана. Добра от нее ждать не стоит. Ее окружает аура рока. Не чувствуешь?

Вторая пожала плечами:

– Возможно, я недостаточно Мудрая. Что насчет остальных?

– От старухи нет никакого толку. К тому же она сумасшедшая. Но охотниц мы тоже заберем, пока они еще ошеломлены и не готовы кинуться сломя голову в леса, чтобы отомстить за свою стаю и погибнуть самим. Нам всегда не хватает помощников, а у них нет другой стаи, к которой они могли бы примкнуть. Лично я полагаю, что от них будет куда больше пользы, чем от этой щены.

– Возможно. Возможно. Лишние лапы никогда не помешают. Ха! Смотри-ка. Видишь, как блестят в свете очага ее глазки? Она и впрямь сильна, если смогла противостоять действию чафа. Спи, маленькая силта. Спи.

Груда шкур позади двух странных мет снова пошевелилась. Словно змея, подумала Марика.

Высокая мета протянула к Марике лапу и пошевелила пальцами. Мгновение спустя пришел сон, хотя она изо всех сил сражалась с ним, охваченная страхом. А проснувшись, она все помнила, хотя и не могла понять, было ли это во сне или наяву.

Впрочем, какая разница? Мудрые не особо отличали одно от другого. Она приняла происшедшее как данность, хотя услышанное казалось ей полной бессмыслицей.

Глава шестая

I

Наступило утро. Марика проснулась, не понимая, что происходит. Где все те звуки, с которых начинался день в логове? Не слышалось ни стука, ни разговоров, ни перебранок. Вокруг было тихо, словно в могиле. Марика все вспомнила – и заскулила.

Раздались шаги, и кто-то остановился рядом с ней. Она лежала, отвернувшись к стене. Вряд ли она ожидала, что именно такой окажется ее первая ночь на территории охотниц!

До нее дотронулась чья-то лапа.

– Щена? Марика?

Перекатившись на другой бок, она увидела перед собой морду Грауэл. Грауэл ей не нравилась. У охотницы из логова Геррьен не было своих щенят, и с чужими щенками она вела себя крайне грубо. Что-то с ней определенно было не так.

Но теперь перед Марикой была другая, изменившаяся Грауэл, потрясенная случившимся настолько, что стала нежной и заботливой.

– Ну, давай, Марика. Вставай. Пора поесть. И принять решение.

К удивлению Марики, еду готовила Барлог.

Она окинула взглядом свое логово, казавшееся пустым без привычной суеты и ворчания. Вокруг очага сидели чужие меты. Сколько чужаков когда-либо делили с ними трапезу? Крайне мало.

И еду готовила охотница. Воистину, настали дивные времена.

Еда оказалась именно такой, какую можно было ожидать от охотницы, готовившей всего несколько раз в жизни, к тому же в поле, – простая похлебка. У Марики, однако, все равно потекли слюнки – она ничего не ела со вчерашнего рассвета. И тем не менее она не набросилась на еду, которую подала Барлог. Она ела медленно, пытаясь оттянуть необходимость что-то решать и вообще как-то жить дальше. Но еда неизбежно закончилась, и Марика, сложив лапы на набитом животе, услышала слова Грауэл:

– Нам втроем нужно решить, что делать дальше.

Барлог кивнула.

Последние из Дегнанов. Последние из самой богатой стаи Верхнего Поната. Кое-что было уже и так ясно без слов. Нельзя просто дождаться лета, а затем взять новых самцов и начать восстанавливать численность – особенно если учесть, что Грауэл не могла иметь щенков. Не было ни Мудрых, которые учили бы стаю, ни самцов, чтобы заведовать хозяйством в стойбище. Зато запасы еды, дров и тому подобного имелись в таком изобилии, что сами по себе становились помехой.

Наступали тяжелые времена. Даже если первыми не придут кочевники, какая-нибудь стая, оказавшаяся из-за них в отчаянном положении, могла обнаружить здешние богатства и решить ими поживиться. Или захватить стойбище. Две охотницы и щена не удержат оборону – если только с ними не останутся силты из крепости, причем на годы.

Марика подозревала, что не может быть речи даже о нескольких днях.

Она обругала про себя Всеединое, уставившись на угли на дне очага и размышляя о железе, шкурах и запасах еды, которые попросту пропадут из-за того, что Дегнаны не сумеют их защитить.

Соседи или кочевники. Хватало и тех и других, которые с радостью пойдут на убийство. Зима была в самом разгаре, и по миру бродили на свободе граукены.

Накануне некоторым кочевникам удалось избежать всеобщей бойни. Марика не сомневалась, что есть и другие, разбросанные по всему Верхнему Понату. Соберутся ли они вместе? Возможно, их разведчики уже сидели на скале Стапен, наблюдая за Дегнанами и зная, что стойбище станет легкой добычей, как только уйдут чужаки.

Но самый ужас будет, если, несмотря ни на что, все достанется именно кочевникам.

Марика насторожила уши, поняв, что к ней обращается Грауэл.

– Что? Я задумалась.

– Я говорила, что сестры предлагают нам место в своей крепости. – Голос Грауэл дрожал от едва сдерживаемого отвращения.

Меты в черном были теми самыми силтами, которых так ненавидели Похсит и мать с бабкой Марики.

Но почему?

– Если мы хотим выжить, у нас нет выбора, – продолжала Грауэл. – Барлог согласна. Может, нам удастся взять новых самцов и начать все заново, когда ты войдешь в возраст.

Марика медленно покачала головой:

– Не стоит лгать самим себе, Грауэл. Стая Дегнан мертва. И нам никогда не стать достаточно сильными, чтобы отбить это стойбище у тех, кто захочет им завладеть.

Ей хотелось увидеть каменную крепость, населенную метами, которых называли силтами, но не такой ценой.

– Беги к Ласпам, Грауэл, – продолжала она. – Скажи им. Пусть хоть на какое-то время наши богатства помогут тем, кто оказался в такой же беде. У них больше шансов все это сохранить. И они окажутся в долгу перед нами, значит нам будет куда однажды вернуться.

Сидевшие неподалеку силты не обращали на них внимания. Казалось, их куда больше интересовала самцовая половина стойбища. Они о чем-то пошептались, а потом вдруг повернулись к Дегнанам, будто им стало крайне любопытно, что ответят охотницы на предложение Марики.

Грауэл и Барлог оно застигло врасплох – подобное, вероятно, даже не могло прийти им в голову. Случалось, что две стаи делили одно стойбище, но очень редко.

Грауэл неохотно кивнула.

– Она столь же умна, как была ее мать, – сказала Барлог и встала.

Грауэл огрызнулась на нее, и они какое-то время спорили, кто понесет известие.

Марика поняла, что обе хотят оказаться подальше от стойбища, неодолимо напоминавшего о случившейся катастрофе.

– Идите обе. Так будет безопаснее. Вокруг все еще бродят кочевники.

Охотницы переглянулись, затем облачились в дохи. Мгновение спустя их уже не было.

Силты долго сидели молча, уставившись в очаг и будто пытаясь прочесть что-то в тлеющих углях. Марика собрала посуду. Пока она мыла ее и убирала, силты не сводили с нее взгляда, то и дело перешептываясь.

– Пора, – наконец сказала высокая. – Она не почуяла.

Взяв вымытую Марикой миску, она наполнила ее из котла и отнесла к люку, который закрывал погреб самцов стойбища. Поставив миску на пол, она открыла люк и подула, делясь ароматом с кем-то внизу, а затем с интересом отошла в сторону.

Марика прекратила свое занятие, не понимая, что происходит.

Появилась морщинистая, костлявая серая старческая лапа. Марика нахмурилась. Даже Хорват не…

За лапой испуганно последовала голова.

– Похсит! – выдохнула Марика.

Глаза саганы источали неподдельный яд. Схватив миску, она снова попятилась в погреб.

– Стоять, – приказала высокая силта. – Вылезай.

Похсит застыла, перестав пятиться, но и вперед не сделала ни шагу.

– Кто это, щена?

– Похсит, – ответила Марика. – Сагана этого стойбища.

– Понятно. – Тон силты сказал намного больше, чем слова. Похоже, ее отношение к сагане не отличалось от чувств самой Похсит к обитателям крепости. – Вылезай, старая обманщица. Быстро!

Дрожа, Похсит выбралась наверх, но, едва сойдя с лестницы, остановилась, в смертельном ужасе уставившись на силт.

Марике на мгновение стало весело – впервые за всю ее короткую жизнь сагана предстала перед ней в столь жалком виде. И тем не менее, несмотря на бившую ее дрожь, Похсит не спеша отправляла в пасть одну ложку похлебки за другой.

– Это ведь самцовая сторона стойбища, щена? – спросила высокая силта.

– Да, – еле слышно ответила Марика.

Похсит все так же не сводила с нее преисполненного яда взгляда.

Сагана пошатнулась. Миска и ложка выпали из лап, и она схватилась за виски.

– Нет! – завизжала она. – Убирайтесь из моей головы! Грязные ведьмы! Убирайтесь!

Визг оборвался, и Похсит свалилась будто шкура, сложившись пополам. Марика уставилась на нее. Именно так выглядела груда шкур, которую она видела ночью, то ли наяву, то ли во сне.

Выходит, Похсит тогда там была? Но силт, похоже, удивило ее появление. Казалось, они обнаружили ее лишь недавно.

Непонятно…

Но она ведь видела и свою мать? И Побуду. И многих других, которых здесь быть не могло, потому что все они мертвы. Или ей приснилось?

Марика вздрогнула, испугавшись, что теряет ощущение реальности.

Иную мысль, что она порой срывается с якоря, удерживающего ее в реке времени, она тут же отбросила прочь. О таком страшно было даже подумать.

– Как я и предполагала, – сказала высокая силта. – Ужас. Неприкрытая трусость. Она пряталась, думая, что дикари не станут ее там искать.

В глазах, выглядывавших из груды шкур, тлела ненависть.

Марика почувствовала возможность отплатить за все зло, что пыталась ей причинить Похсит. Достаточно было лишь попросить этих мет. Но Похсит была из стаи Дегнан. Безумная, злобная, отвратительная, ненавистная – но все равно ближе, чем любые чужаки.

Грауэл и Барлог будут рады узнать, что хоть одна Мудрая, к тому же сагана, осталась жива.

– Что будем с ней делать, щена? – спросила старая силта, словно прочитав ее мысли.

Марика уже знала, что это те самые создания, о которых испуганно бормотали взрослые, но все еще не понимала, что представляют собой силты.

– Делать? В каком смысле – делать?

Ей хотелось узнать, как зовут силт, чтобы увереннее их себе мысленно представлять. Но когда она об этом спросила, они уклонились от ответа, сказав, что имена не имеют значения. У нее возникло чувство, будто они не готовы довериться ей. Этого она вообще не могла понять. Единственные другие чужаки, которых она встречала, бродячие торговцы, называли свое имя в первую же минуту знакомства.

– Мы заглянули в ее мысли, и они теперь известны нам, как собственные. – (Похсит заскулила.) – Мы знаем, как она тебя мучила. Мы знаем, что она при первой же возможности лишила бы тебя жизни. Как бы ты отплатила за подобное зло?

Вопрос искренне озадачил Марику. Ей не хотелось ничего делать с Похсит, и силты наверняка должны были ее понять. Никто не призывает мстить Мудрым. Скоро они и так окажутся в объятиях Всеединого.

– Для нее слишком важны дикарские обычаи, – прошептала старая силта, но Марика ее услышала.

Вторая пожала плечами:

– Учитывай обстоятельства. Разве не простили бы мы всех своих врагов после подобного бедствия?

Марика никак не могла понять сути происходящего – то ли потому, что была еще слишком юна, то ли эти силты были для нее слишком чуждыми и непостижимыми.

Она уже год как была уверена, что Похсит сошла с ума. И теперь сагана окончательно это подтвердила.

Похсит метнулась из-под груды шкур к Марике. Блеснул железный нож, потускневший от следов яда Блаза. Марика слабо взвизгнула и попыталась отползти, но безуспешно.

Но Похсит не нанесла удар. Она устремилась вперед, согнувшись в пояснице и с трудом держась на ногах. Марике она напомнила марионетку, которую показывали торговцы ночью у костра, закончив дневные дела. У саганы была такая же деревянная разболтанная походка.

Ноги пронесли ее через все логово, и она врезалась в стену в нескольких футах от двери.

Затем старая мета медленно поднялась, скуля сквозь зубы. Развернувшись, она встретила холодные взгляды силт, и мысль о повторной попытке тут же вылетела у нее из головы.

Похсит вела себя столь же бессмысленно, как и всегда.

– Что будем с ней делать, щена?

Несмотря ни на что, Марика не хотела причинять зла сагане.

– Ничего… – покачала она головой. – Я ее не понимаю. Я ее не ненавижу. И тем не менее она ненавидит меня.

– Так всегда бывает, когда ложь оказывается морда к морде с истиной. Имей в виду – пока она жива, твоя жизнь в опасности.

Страх вновь придал сил Похсит, и Марика вдруг поняла, что силта права: старуха спряталась в укрытии самцов из трусости.

– Похсит, Похсит… Чего ты боишься? Ты настолько стара, что смерть наверняка твоя близкая подруга.

Сквозь страх в глазах Похсит на мгновение промелькнула искра ненависти, но она не двинулась с места и промолчала. Марика повернулась к ней спиной:

– Пусть делает что хочет. Мне все равно.

Силты начали столь же старательно игнорировать Похсит, как и Марика. Какое-то время спустя сагана молча надела доху – чью-то чужую, слишком большую для нее – и выскользнула из логова. Марика заметила, как высокая силта слегка кивнула старой.

Лишь намного позже она поняла, что это значило.

II

Силты расспрашивали Марику о ее способностях. Как она осознала, что в ней есть что-то необычное? Как проявился дар? Похоже, силты не сомневались, что он принес бы ей немало неприятностей, если бы о нем узнали.

– Твоей матери следовало привести тебя в крепость много лет назад. Тебя и твоих братьев. Как приводят всех щенков. Таков закон.

– Я ничего не знаю про крепость и про закон, – ответила Марика. – Кроме того, что и то и другое мало интересует метов Верхнего Поната. Я слышала множество шуток на эту тему. И еще я слышала, как наша наставница Саэттл говорила: мы пришли в Понат, чтобы укрыться от закона.

– Несомненно.

Высокую силту крайне интересовала пещера Мачен, к вопросам о которой она постоянно возвращалась. Она попросила подробнее рассказать о своих ощущениях, и Марика постаралась упомянуть обо всем, о чем могла вспомнить.

– Ты как-то неуверенно рассказываешь. Будто знаешь кое-что еще, но боишься говорить.

– Да, – призналась Марика. – Просто не знаю, поверите ли вы мне.

– Ты удивишься, щена, но мы видели такое, в существовании чего усомнился бы любой твой сородич, – сказала старая силта.

В ее присутствии Марика чувствовала себя не слишком уютно – силта напоминала ей Похсит. И она могла бы при желании стать столь же злобной старухой, какой хотелось стать Похсит.

– В последний раз, когда я там была, меня на самом деле там не было. Если вы понимаете, о чем я.

– Не понимаем, – ответила высокая силта. – Почему бы тебе не рассказать?

– Ночью, когда мама и другие устроили набег на кочевников. Те собрались у пещеры Мачен возле большого костра вместе со своими Мудрыми, совершая некий обряд. В общем, я сумела мысленно последовать за мамой. Контакт был силен как никогда. Я могла видеть и слышать все, что видела и слышала она. – Марика запнулась, бросив затравленный взгляд на силт.

– Ты что-то вспомнила?

– Да. Там была одна из ваших. С кочевниками…

Силты вскочили. Высокая начала расхаживать туда-сюда. Вторая нависла над Марикой, пристально глядя на нее.

– Я что-то не так сказала? Кого-то оскорбила?

– Вовсе нет, – ответила высокая. – Просто ты нас удивила и встревожила. Сестра вроде нас, говоришь? Расскажи подробнее.

– Особо нечего рассказывать. Мама с Геррьен атаковали кочевников. Большинство ударились в панику и сбежали. Но внезапно, словно из ниоткуда, появилась та мета, одетая почти как вы, и…

– В буквальном смысле?

– Простите?

– Возникла из ниоткуда? В самом деле? Не вышла из-за дерева или вроде того?

– Нет. Вряд ли. Она просто появилась перед мамой и Геррьен. Она что-то на них направила, а потом выругалась. Как будто оно должно было что-то сделать, но не сделало. Потом она попыталась ударить их этой штукой как дубинкой. Мама с Геррьен ее убили. Это было странное оружие, целиком из металла.

Силты переглянулись.

– Гм… целиком из металла? Где эта пещера Мачен? Думаю, нам было бы крайне интересно взглянуть на эту металлическую дубинку.

– Пещера Мачен на севере. Несколько часов пути. Но вам незачем туда ходить. Мама принесла дубинку в логово.

– Что, правда? – заинтересовались силты. – Где же она?

– Надо поискать. Мама куда-то ее убрала. Она говорила, что собирается обменять ее на что-нибудь у торговцев. Или, может, мы бы сделали из нее какие-нибудь орудия.

– Найди ее, пожалуйста.

За разговором Марика начала приводить логово в порядок. Пока лапы и язык были заняты, ей не приходилось думать о том, что снаружи. И теперь у нее появился еще один повод отвлечься – поиски трофея Скилджан.

– Вот она.

Высокая мета взяла странный предмет, и обе сели, передавая друг другу металлическую дубинку. Они внимательно ее изучали, даже поспорили из-за нескольких маленьких символов, выдавленных сбоку. Но беседа их шла на языке, которого Марика не понимала. Судя по осторожности, с которой они обращались со штуковиной, Марика решила, что это нечто опасное. А они раньше хоть и видели подобное, но никогда не держали в лапах.

– Очень важно, чтобы ты вспомнила во всех подробностях мету, которую видела. Ту, что держала дубинку. Вне всякого сомнения, она была нашим врагом. Если мы сможем опознать ее стаю, скажем, по одежде, то лучше сумеем защитить свою. Среди кочевников не должно быть силт.

– И верлена тоже не должно быть, – сказала старая силта. – Верлен явился из ниоткуда, со столь же могущественными способностями, как у нас, или почти такими же. Такое просто невозможно.

Высокая мета ненадолго задумалась.

– Верно. – она пристально посмотрела на Марику. – Еще раз – где эта самая пещера Мачен? – (Марика ощутила, как нечто коснулось ее разума, намного легче, чем в ночь, когда далекая силта ответила на попытку мысленно проникнуть в крепость.) – Ага, ясно. Сестра, я все-таки туда отправлюсь. Посмотреть, не осталось ли тел. А ты узнай все, что можешь, от верлена.

Старая силта кивнула и тотчас же вышла из логова.

Вторая немного помедлила, молча глядя на Марику. Наконец она тоже ушла, слегка почесав Марику за ухом:

– Все будет хорошо, щена. Все будет хорошо.

Марика промолчала. Сев, она уставилась на угли в очаге, но не нашла среди них ответа.

III

Она еще немного прибралась в логове, двигаясь словно во сне. Поняв, что больше ей нечем себя занять, она надела доху. Рано или поздно все равно пришлось бы выйти наружу и взглянуть правде в глаза. Откладывать больше не имело смысла.

Все выглядело столь же кошмарно, как ей запомнилось, и даже хуже. Уже собрались стервятники. Этой зимой им точно хватит поживы.

Хоть это и было бессмысленно, она взялась за неблагодарную задачу – навести порядок в стойбище. Выбиваясь из сил, она перетаскала замерзшие тела соплеменников в сараи-пристройки у частокола, где им не угрожали стервятники. По крайней мере, пока.

У входа в логово Геррьен она надолго застыла на месте.

Похсит. Мертвая. Одна ее лапа тянулась в сторону логова, будто в немой мольбе, а другая вцепилась когтями в сердце. Марика с трудом отвела взгляд и увидела у входа в спираль частокола наблюдавшую за ней старую силту.

Ни одна ни другая не произнесли ни слова.

Нагнувшись, Марика ухватилась за лапу Похсит и потащила ее в пристройку к остальным. Возможно, теперь она начала понимать, что значило слово «силта» и почему их так боялись и проклинали взрослые.

Иногда ей не удавалось добраться до сородичей, погребенных под трупами врагов. Последних она выволакивала по спирали в поле за оградой, где бросала на поживу падальщикам. Она отметила, что верлена сдвинули с места и полностью раздели. Старая силта тщательно его обыскала.

Казалось, ее ужасающему занятию не будет конца. Столько тел… Когда ее мышцы начали протестовать, она дала себе передышку. И – принялась собирать брошенное оружие, которое переносила к дверям логова ее матери, аккуратно сортируя, будто для составления описи. Она попыталась снять с мертвецов одежды из шкур, что еще могли пригодиться, но это оказалось слишком сложно – сперва трупам требовалось оттаять.

Ее постоянно окружали стервятники, не желавшие держаться за пределами частокола. Они отлетали, хлопая крыльями и каркая, лишь когда оказывались на расстоянии пинка. Марике хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать их ссор из-за лакомых кусочков, – от этого можно было сойти с ума.

У нее и без того уже помутился разум. Она безжалостно загоняла себя, занимаясь бессмысленной работой.

Какое-то время спустя вернулась высокая силта, легко и изящно пробежав вприпрыжку по грязному снегу. В лапах она несла сложенную одежду, похожую на ее собственную. Она подошла ко второй силте, и обе стали молча наблюдать за Марикой, не вмешиваясь и не предлагая помощь. Казалось, они понимали, что совершается обряд изгнания злых духов. Марика продолжала свое занятие, не обращая на них внимания, пока мышцы не взмолились о пощаде, а усталость не начала валить с ног. Но она все равно не останавливалась.

Она не раз проходила мимо силт, делая вид, будто их не существует, но иногда до ушей доносились обрывки слов. В основном разговор шел о ней. Старуха была чем-то озабочена. Марика слышала, как ее называют умной, упрямой и слегка чокнутой.

Она задумалась: что удалось узнать высокой силте в окрестностях пещеры Мачен? Этого они не обсуждали. А ей было не настолько любопытно, чтобы спрашивать.

Солнце двигалось по небу, преследуемое пятнышками нескольких малых лун. Марика все больше тревожилась за Грауэл и Барлог. За время их отсутствия можно было добраться до стойбища Ласпов и вернуться. Не стали ли они жертвой выживших кочевников? В конце концов она забралась на вышку, грозившую рухнуть из-за поврежденных опор. Ей едва хватило сил, чтобы вскарабкаться наверх, но, взглянув в сторону соседнего стойбища, она ничего не увидела.

Она напряглась, пытаясь установить мысленный контакт, но со все большим отчаянием понимала, что ничего не получается. Однако ей обязательно нужно было убедиться, что с Грауэл и Барлог все в порядке! Не могло же Всеединое забрать и их, оставив ее наедине с жуткими силтами! Но все было безнадежно. Либо она лишилась способностей, либо те впали в спячку от потрясения и усталости.

Марика убеждала себя, что беспокоиться нет смысла, – это все равно ничем не поможет и ничего не изменит. И тем не менее ее не оставляла тревога. Она стояла, оглядывая окрестности и неосознанно давая себе передышку, пока ветер не забрался под меховую доху и мышцы ее не начали коченеть. После чего она спустилась с вышки и с головой ушла в работу.

Она сама не сознавала, что, собственно говоря, делает, но таким образом гнала прочь охватывавшее ее горе, угрожавшее стать невыносимым. Даже закаленным Грауэл и Барлог требовалось чем-то себя занять, чтобы сбросить хотя бы часть свалившегося на них бремени и придать какой-то смысл собственной жизни. Насколько же это было сложнее для щены, еще не научившейся в полной мере владеть чувствами!

Силты понимали, что такое горе. Они держались от нее поодаль и не пытались отговорить от вгонявших в ступор тяжких усилий.

Тени удлинились, стервятники обожрались и не могли взлететь. Марика оттащила почти всех сородичей в пристройки. Внезапно она сообразила, что так и не нашла Кублина. Замби лежал там, где она помнила, но не Куб. До Куба она должна была добраться в первую очередь, поскольку оставила его наверху груды мертвых тел. Разве нет?

Может, она оттащила и его тоже, но не заметила? Или забыла? Чем больше она пыталась вспомнить, тем в большее замешательство приходила, стоя в нерешительности посреди площади под усиливающимися порывами горестно стонущего ветра.

Небо над головой угрожало новым снегопадом. Вокруг танцевали редкие снежинки, таявшие на носу и жегшие глаза. Несколько дней, в которые зима поубавила гнев, подходили к концу. Скоро мертвых укроет белый саван, и снимет его только весна.

К Марике подошла силта и повела ее в логово Скилджан, где усадила возле вновь разожженного очага. Вторая разводила огонь на половине самцов, а также расставляла котлы и посуду для приготовления еды, рассчитанной больше чем на троих. Обе молчали.

С наступлением темноты появились Грауэл и Барлог, ведя с собой выживших из стаи Ласп. Их было лишь чуть больше полусотни, и все вполне поместились в одном логове. Силты молча разливали похлебку, наблюдая за жадно евшими Ласпами. Чуть позже они приготовили настойку чафа и заставили Марику ее выпить. Уже засыпая и едва сознавая, как ее закутывают в шкуры, она пробормотала:

– Интересно, что вы нашли в пещере Мачен?

– Потом, маленькая силта. Потом. Пусть душа твоя отдохнет. Пусть отдохнет.

Марика проснулась глубокой ночью. Неподалеку потрескивал огонь, отбрасывая пляшущие тени. У очага сидела высокая силта, застыв как камень и лишь иногда подбрасывая дрова в пламя. Она посмотрела на Марику, и глаза ее блеснули в свете костра.

Ощутив легкое, мягкое, будто ласка, прикосновение, Марика испуганно отпрянула.

«Спокойно, малышка. Бояться нечего. Спи».

Что-то окутало ее утешающим теплом и уютом, и она тут же заснула.

Утром оказалось, что стойбище покрыто шестидюймовым слоем снега. Оставшиеся на площади тела утонули в неясных буграх, и над ними медленно кружились снежинки. Не чувствовалось ни ветерка, падали крупные снежные хлопья, и утро казалось обманчиво теплым, словно можно было выйти наружу, не одеваясь. Грауэл и Барлог рано поднялись, чтобы закончить начатое Марикой. К ним присоединились некоторые выжившие Ласпы. Никто не проронил ни слова. Снег падал не спеша, но быстро накапливался. И снег этот был очень мокрым.

Наступил полдень. Силты велели всем вернуться в логово и как следует поесть. Марика заметила, как Мудрые Ласпов сторонятся силт в черном, и удивилась, но спрашивать не стала. Сейчас ей было не до вопросов.

Марика и Грауэл первыми вернулись наружу. Едва они шагнули под снегопад, охотница схватила Марику за воротник дохи и дернула вниз, зажав лапой рот, прежде чем щена успела хоть что-то сказать. Продолжая удерживать Марику, она показала другой лапой.

Сквозь снегопад виднелись смутные очертания двигавшихся вокруг логова Геррьен фигур. Кочевники! И они не могли не знать, что стойбище все еще обитаемо, поскольку из логова Скилджан обильно валил дым.

Марика ввалилась в дверь. Грауэл скользнула следом за ней. Убедившись, что снаружи ее не услышат, охотница объявила:

– У нас появилась компания. Кочевники. Вряд ли их много – пытаются поживиться чем могут под покровом снегопада.

Положив ложки и миски, силты закрыли глаза. Мгновение спустя высокая кивнула:

– Их около десятка. Тихо воруют еду.

Дальше Марика не слушала. Барлог схватила лук и направилась к двери, даже не накинув доху. Марика бросилась за ней, пытаясь удержать, но безуспешно и тут же снова оказалась в снегу, все еще надеясь остановить охотницу.

Она оказалась рассудительнее, чем Барлог. Едва охотница вывалилась наружу, мимо ее уха просвистела стрела и воткнулась в стену логова.

Натянув тетиву, Барлог выстрелила в мелькнувшую тень. Тотчас же из снегопада вылетела еще одна стрела, но в цель не попала, в отличие от стрелы Барлог, вызвавшей полный боли визг.

Марику толкнуло в спину дверью. Наружу вывалилась Грауэл, ругая Барлог за глупость. Натянув лук, она присела в поисках цели.

Марика упала на живот. Барлог тоже присела. Над головами просвистели стрелы, застряв в стене логова или отскочив от нее. Послышались растерянные крики на чужом диалекте – кочевники обсуждали, сражаться или бежать. Стрела из лука Грауэл нашла очередную тень, и вопрос для кочевников решился. Забрав раненых, они бежали, не желая оставаться там, где обосновалась смерть.

«Где силты? – подумала Марика. – Почему они ничего не предприняли?»

Грауэл и Барлог, яростно рыча, бросились в погоню за кочевниками, наверняка зная, что догнать их не удастся. Марика с визгом кинулась за ними по спиральному проходу, чувствуя себя крайне глупо.

Кочевники скрылись за стеной снегопада. Грауэл и Барлог отнюдь не желали их преследовать, понимая, что легко могут угодить в ловушку.

– Успокойся, щена, – сказала Грауэл, удерживая Марику. – Они ушли.

За все это время Марика ни разу не ощутила даже намека на мысленное прикосновение. Силты ничего не сделали.

Едва вернувшись в логово, она тут же обрушилась на них с вопросом.

– Если хочешь стать силтой, малышка, учись думать наперед, – усмехнулась высокая. – Иди поразмышляй, почему может быть полезно дать некоторым из них сбежать.

Марика угрюмо последовала ее совету. Слегка успокоившись, она начала понимать: будет в самом деле неплохо, если разойдется известие, что стойбище Дегнанов все еще обороняется. По крайней мере, для выживших Ласпов так точно будет лучше.

Ее все больше занимали мысли о том, как перебраться в крепость силт.

Ближе к вечеру силты снова дали ей выпить настойки чафа. Грауэл и Барлог они тоже велели выпить настойки и отдохнуть. А когда наступила ночь и взошла Кусака, окутав мир серебристым сиянием, силты сказали:

– Пора уходить.

У Марики, Грауэл и Барлог имелись сотни причин не спешить, но меты в черном были непоколебимы, как камень. Они принесли дорожные мешки, которые собрали, пока Дегнаны спали.

– Возьмете их с собой.

Марика, слишком ошеломленная, чтобы спорить, оглядела содержимое своего мешка. Там была еда, одежда и некоторые вещи, которые могли пригодиться во время перехода. Она нашла там также несколько личных вещей – подарки от Кублина, Скилджан и ее бабки, которые когда-то многое для нее значили и теперь могли притупить боль. Она подозрительно взглянула на силт. Откуда те знали?

Грауэл и Барлог обреченно надели дохи. Марика натянула лучшие свои сапоги на меху отека. Оставлять их Ласпам не было никакого смысла.

Внезапно ее как ударило.

– Грауэл, наши книги! Мы не можем оставить книги.

Грауэл удивленно переглянулась с Барлог. Барлог кивнула. На мордах охотниц отразилась упрямая решимость.

– Книги тяжелые, щена, – сказала высокая силта. – Скоро вы устанете их тащить. И что тогда? Бросите в реку? Пусть лучше останутся там, где их по достоинству оценят и используют.

– Это сокровище Дегнанов, – настаивала Марика, отвечая силте, но обращаясь к охотницам. – Мы должны забрать с собой Летопись. Лишиться Летописи – для нас все равно что умереть по-настоящему.

Грауэл и Барлог горячо ее поддержали, удивив силт.

Лишь немногим стаям, обитавшим в диких краях, было свойственно ощущение своего места во времени и истории, каким отличались Дегнаны. Лишь немногие уважали свое наследие так, как Дегнаны. Большинство знали о своем прошлом лишь из рассказов старейших Мудрых, излагавших искаженные версии легенд, передававшихся из поколения в поколение от собственных прародительниц.

Грауэл и Барлог пребывали в замешательстве. Им было стыдно, что они сами не вспомнили о Летописи. Пока они ее сохраняли, существовали и Дегнаны, где бы ни находились. Никакие запугивания со стороны силт не могли заставить охотниц двинуться с места.

– Что ж, ладно, – сказала высокая, не обращая внимания на сердитое бормотание подруги. – Собирайте ваши книги. Но поторопитесь. Нужно идти, пока в небе луна. Возможно, небо скоро затянет тучами – с севера приближается буря.

Взяв факелы, охотницы покинули логово Скилджан. Обойдя остальные пять логов, они собрали все уцелевшие книги стаи. Марика принесла шесть книг, которые Саэттл хранила в логове Скилджан. Всего книг оказалось десять.

– И правда, – неохотно признала она. – Они и впрямь тяжелые.

Книги были большие, лапописные, в массивных переплетах из дерева и кожи. Некоторые весили под пятнадцать фунтов.

Марика отложила в сторону три тома Летописи и взглянула на охотниц, ожидая подтверждения.

– Я могу понести две, – сказала Грауэл.

– Я тоже две, – кивнула Барлог.

Это было уже четыре.

– Думаю, я тоже смогу понести две, которые полегче, – сказала Марика.

Она подвинула массивные тома Летописи к охотницам. Грауэл взяла две, Барлог другие две. Если кто-то из охотниц не доберется до крепости, они потеряют не больше двух книг.

Из оставшихся семи нужно было выбрать три.

– Какая, по-вашему, самая полезная? – спросила Марика охотниц.

Грауэл на мгновение задумалась:

– Не знаю. Я в книгах не разбираюсь.

– Я тоже, – кивнула Барлог. – Мое дело – охота. Нам от этих книг мало пользы. Просто хотим спасти, что можем.

Марика раздраженно оскалилась.

– Сама выбирай, – сказала Грауэл. – Ты у нас ученая.

Марика еще больше разозлилась. От нее требовали принять решение, причем серьезное, как будто она уже взрослая. К такому она была не готова.

Первым искушением было выбрать ту книгу, что принадлежала ее собственному логову. Однако Барлог напомнила, что логово Геррьен владело книгой по земледелию, чьи указания помогли стае увеличить урожай и сократить тяжкий труд, требовавшийся для выживания.

– Книга по сельскому хозяйству вам не понадобится, – сказала силта. – В полях вам работать не придется. Оставьте ее тем, кому она нужнее.

Что ж, одним томом меньше.

Марика оставила еще одну книгу – собрание старых историй, которые читали для развлечения маленьким щенкам. Там, куда они шли, она вряд ли понадобится. Но на дальнейший выбор Марика решиться никак не могла.

Обойдя вокруг очага, старая силта разложила книги перед Марикой, словно гадательные таблички из террака, с которыми столь часто совещались саганы.

– Закрой глаза, Марика. Освободи разум. Пусть тебя коснется Всеединое. А потом протяни лапу и дотронься до книг. Их и возьмешь.

– Чистая случайность, – проворчала Грауэл.

– Ведьмовство, – добавила Барлог и помрачнела – совсем как Мудрые, когда заходил разговор о силтах.

Им было страшно. Марика начала понимать, что лежит в корне подобного отношения к силтам. Неподдельный ужас.

Она сделала в точности так, как ей велели. Мгновение спустя ее лапа, казалось, стала двигаться сама по себе. Она ощутила кожу под подушечками пальцев, но не могла вспомнить, какая именно книга там лежала.

– Нет, – сказала старая силта. – Не открывай глаза.

Грауэл что-то проворчала Барлог.

– А вы пакуйте книги, которые она выберет, – велела старая силта. – Остальные уберите на место.

Лапа Марики дернулась к другой книге. На мгновение ей показалось, будто что-то удерживает ее запястье. Она ощутила присутствие той самой темной тени, что ассоциировалась у нее с созданиями, которых называла призраками.

Еще раз – и все.

– Открой глаза, щена, – послышался голос старой силты. – Надевай доху. Пора в путь.

Не задавая вопросов, Марика подчинилась. Надев доху, она подняла мешок и взвалила его на плечи, как показывала ей Побуда, когда они возвращались с охоты в долине Плентцо. Под непривычным весом ей стало несколько неуютно. Вспомнив поход на охоту и обратно и глубокий мокрый снег, она поняла, что, прежде чем они доберутся до крепости силт, ее ждет куда больше неудобств.

Возможно, в конце концов все же придется бросить книги.

Кто знает – может, силты пытались оказать ей услугу, отговаривая брать книги с собой.

С Ласпами, которые со все большим облегчением наблюдали за приготовлениями к отходу, обошлись без прощаний. Однако уже у закрывавших вход шкур Марика услышала, как Мудрая Ласпов молится Всеединому, желая им безопасной дороги.

Это уже было кое-что.

Пробираясь по спирали частокола и чувствуя, как на сапоги налипает снег, Марика спросила шедшую впереди силту:

– Почему мы уходим сейчас? Не безопаснее ли идти днем?

– Мы силты, щена. Мы путешествуем ночью.

– Ночь принадлежит нам, – сказала вторая за спиной Марики. – Мы – дочери ночи, приходим и уходим, когда нам захочется.

Марика вздрогнула от холода, но ветер с Жотака был совершенно ни при чем.

А вокруг нее в свете многих лун переливался блеском черноты и костей весь мир.

Книга вторая
Акард

Глава седьмая

I

Ничего подобного с Марикой еще не случалось за всю ее короткую жизнь. Она никогда еще не ощущала себя столь несчастной, столь замерзшей, столь измученной. А ведь прошло всего несколько часов первой ночи в пути.

Она теперь понимала, как чувствует себя Кублин, вернее, чувствовал – напомнила она себе с тоской, – пытаясь угнаться за Замби и его друзьями.

Свежевыпавший мокрый снег превратился в топкую грязь, при каждом шаге липшую к сапогам Марики. Ее поставили предпоследней в ряду, и позади нее шла лишь прикрывавшая спины Барлог. Марика не сомневалась, что невероятно тяжелый мешок в конце концов вдавит ее в укутывавший землю белый саван, из которого она никогда больше не сможет подняться. Ветер с Жотака усилился, гоня вдоль лунных дисков обрывки серых туч и вгрызаясь в правую щеку Марики. У нее уже не осталось сомнений, что она отморозит себе половину морды. Становилось все холоднее.

Плюс в этом виделся только один: если станет достаточно морозно, их вряд ли в ближайшее время застигнет очередная метель.

Тяжкий изнурительный труд по уборке стойбища от тел вновь давал о себе знать. У нее болело все тело. Мышцы так и не отошли до конца.

Прокладывавшая путь Грауэл пыталась замедлить шаг, но силты ее поторапливали. И как тут охотнице не спешить, когда даже старшая силта могла идти быстрее ее?

Во время первого короткого привала Грауэл, которой хотелось идти помедленнее, шепотом заспорила с высокой силтой.

– Мы на территории врага, сестра, – сказала она. – Было бы разумно двигаться осторожнее, оставаясь начеку. Нам вовсе ни к чему в спешке наткнуться на кочевников.

– Сейчас ночь. Ночь принадлежит нам, охотница. И мы способны видеть то, чего не можешь видеть ты.

Грауэл с ней согласилась, но все же заметила:

– У них тоже есть свое колдовство, что они нам уже показали. Вряд ли стоит полностью полагаться на единственное…

– Хватит. Спорить не о чем. Мы не привыкли к спорам. И если ты не усвоишь этот урок за время нашего пути, он станет для тебя весьма тяжким.

Уставившись на снег под ногами, Марика пыталась представить, как далеко им еще топать. Насколько она помнила географию, крепость стояла в шестидесяти милях к западу от стойбища. Пока же они прошли самое большее пять миль, и в таком темпе им понадобится еще три или четыре ночи. Летом хватило бы двух дней.

Грауэл больше не спорила. Но по ее виду было ясно, что в душе она бунтует и, несмотря на благоговейный трепет и страх перед силтами, относится к ним с некоторым презрением. Язык ее тела не ускользнул и от силт. Вскоре после того, как они двинулись дальше, Марика заметила, как обе то и дело переглядываются. Грауэл вызывала у них недовольство.

– Впрочем, чего ждать от дикарки? – заметила старуха. – Ее не воспитывали в должном уважении.

Марика невольно оскалилась, едва не зарычав. Должное уважение? И где должное уважение со стороны силт к столь способной охотнице, как Грауэл? Где должное уважение к ее опыту и знаниям? Грауэл никогда не спорила ради спора, вроде какой-нибудь скучающей Мудрой, желавшей убить время.

Будущее в виде изгнания в крепость выглядело не слишком многообещающим. Чужие обычаи никому не нравятся.

Марика подумала, что она не какой-нибудь самец, чтобы покорно склонять голову. Если же силты считают иначе – их ждет куда больше проблем, чем они предполагали.

Вскоре, однако, тяготы пути заглушили вызывающие мысли. Она лишь тупо переставляла ноги в сапогах, и, хуже того, разум ее открылся нараспашку перед воспоминаниями из прошлого.

И тогда пришла настоящая боль. Душевная боль.

Двигавшаяся тяжелой походкой Барлог не раз налетала на Марику, когда щена останавливалась, уйдя в собственные мысли.

Раздражение силт росло с каждым часом.

Они устали от пребывания в глуши, и им хотелось поскорее вернуться домой. У них оставалось все меньше терпения, чтобы потакать выжившим из стаи Дегнан.

Марика удивилась, почему бы им в таком случае не идти самим, не обращая на остальных внимания. Судя по разговорам, у них не было перед Дегнанами никаких обязательств. Похоже, чувство долга, к которому взывали Скилджан и Геррьен, являлось для силт из крепости в лучшем случае поводом, чтобы грабить якобы обязанные им стаи. А все права и обязанности были односторонними, что бы кто кому ни обещал.

Она и сама ощущала все большее презрение к силтам, которое подпитывалось мучительной болью и усталостью. Прежде чем силты распорядились разбить дневной лагерь в тени огромного поваленного дерева, защищавшего от ветра, чувство это настолько усилилось, что силты смогли его прочесть. Их озадачило, что Марика оказалась намного более открытой и лишенной предрассудков, чем старшие Дегнаны. Усевшись рядом, они стали обсуждать этот вопрос, пока Грауэл и Барлог выкапывали укрытие в нанесенном под дерево снегу.

Высокая силта поманила Марику к себе. Несмотря на усталость, щена пыталась помочь охотницам, в основном собирая валежник. Они добрались до тех мест, где по берегам реки на крутых склонах росли высокие деревья. Как ни странно, местность становилась все более пересеченной по мере того, как река текла на запад. Хотя с плато, где располагалось стойбище Дегнанов, так не казалось, поскольку в целом земля постепенно уходила вниз.

– Щена, – сказала высокая силта, – в тебе кое-что изменилось. Нам нужно понять, почему за ночь ты вдруг нас так невзлюбила.

– Из-за этого, – коротко ответила Марика.

– В смысле – из-за чего?

Марика не боялась их, так же как и охотницы. Она ничего не знала про силт, поскольку никто ей о них не рассказывал.

– Вы просто сидите и смотрите, пока Грауэл и Барлог трудятся не только ради себя, но и ради вас. В стойбище вы кое-чем помогли. Немного. В том, что было не вполне обычным делом стаи.

Имелась в виду уборка тел.

Старшая силта не поняла ее. Младшая поняла, но осталась недовольна:

– Мы занялись этим только потому, что больше было некому. Мы силты. Силты не работают лапами. Это дело для…

– У вас все лапы на месте, и вы вполне здоровы. Уж точно здоровее нас, если способны нас так загнать. И работать вы можете. В нашей стае вы бы умерли с голоду, если бы не делали свою часть работы.

В глазах старой силты вспыхнул огонь. Высокая раздраженно фыркнула, а потом усмехнулась:

– Тебе еще многому предстоит научиться, малышка. Если бы мы занимались тем, о чем ты говоришь, мы бы перестали быть силтами.

– А быть силтой – значит считать себя выше других? У нас были в стае охотницы, которые тоже так считали. Но они работали, как и все остальные. Или голодали.

– Мы тоже вносим свой вклад, щена. Но по-другому.

– Вроде того, что защищаете стаи, которые платят вам дань? Подобное оправдание я всегда слышала от охотниц, которые каждую весну отправлялись в крепость. Платить дань в обмен на защиту. Вот только подозреваю, что этой зимой мы покупали защиту от силт из крепости, а не убийц из-за пределов Верхнего Поната. От вашей защиты стаям уж точно не было никакой пользы. Вы спасли три жизни. Может быть. В то время как стаи по всему Верхнему Понату истреблены под корень. Так что не стоит хвастаться передо мной своим чудесным вкладом, пока не покажете мне нечто большее.

– Вот ведь вздорная сучка! – сказала высокая, обращаясь к старухе.

Та была вне себя от ярости, на грани взрыва. Но Марика и сама распалила себя настолько, что ей уже было все равно, и она ничего не боялась. Она заметила, что Грауэл и Барлог перестали разрывать снег и неуверенно наблюдали за ними, положив лапы на оружие.

В том не было ничего хорошего. Стоило несколько поостыть, иначе могли возникнуть проблемы, с которыми не справился бы никто из них.

– Решает сила, – сказала Марика, повернувшись спиной к силтам, хотя сейчас все складывалось вопреки старой поговорке.

И все же ей удалось одержать небольшую победу. Высокая силта включилась в работу, слегка помедлив, чтобы не казалось, будто она подчинилась какой-то щене.

– Осторожнее, Марика, – бросила Грауэл, когда они отошли подальше, собирая валежник. – Силтам не свойственны ни терпение, ни понимание.

– Да они меня разозлили.

– Они любого разозлят, щена. Просто потому, что могут делать что захотят и им ничего за это не будет. У них сила.

– Ладно, попридержу язык.

– Сомневаюсь. Ты чересчур осмелела с тех пор, как некому стало дать тебе по уху. Идем. Уже набрали достаточно.

Марика вернулась в их небольшой лагерь, удивляясь поведению Грауэл. И Барлог тоже. Гибель Дегнанов, похоже, не столь уж глубоко их тронула.

II

Ни Грауэл, ни Барлог ни словом не обмолвились, но, судя по взглядам, которые охотницы тайком бросали на костер, было ясно, что они считают его не слишком разумным решением. Дым, даже незаметный для глаз, можно было почуять за милю.

Силты видели и понимали их тревогу. Высокая, возможно, и потушила бы огонь, закончив приготовление еды, но старуха упрямилась и не собиралась слушать ничьи советы.

Костер горел.

Охотницы выкопали нору под упавшим деревом, достаточно большую, чтобы в ней поместилось пять мет, и достаточно глубокую, чтобы полностью укрыться от ветра. Когда взошло солнце, силты забрались в укрытие и прижались друг к другу, согреваясь собственным теплом. Марика пристроилась рядом, чувствуя, что лишь во сне найдет облегчение от боли, как телесной, так и душевной. Грауэл последовала за ней. Но Барлог осталась снаружи.

– Где Барлог? – спросила Марика, уже засыпая.

Утром весь мир замер, и не раздавалось ни звука, кроме воя ветра и треска замерзших ветвей. Когда ветер на мгновение утихал, слышалось журчание текшей через речные пороги воды. Марика успела заметить, что в большинстве мест река полностью замерзла и неотличима от остального ландшафта.

– Она будет охранять, – ответила Грауэл.

Силты ничего не говорили насчет охраны, более того, намекали, что даже во сне почувствуют приближение чужаков задолго до охотниц.

Марика лишь кивнула в ответ и провалилась в сон.

Она проснулась, когда пришла Барлог, чтобы поменяться с Грауэл, и потом еще раз, когда Грауэл снова поменялась с Барлог. Но о следующей их «смене караула» у Марики не осталось никаких воспоминаний – она пребывала в мире сновидений.

Темнота. Духота. Страх. Слабость и боль. Лихорадка, жажда и голод. Запах плесени и холодной сырости. Но больше всего – боль, голод и страх смерти.

Сны, подобные этому, Марике прежде не снились, и убежать от него она не могла.

В этом сне не происходило вообще ничего. Просто неподвижность, самая худшая, какую только можно было себе представить. Кошмары обычно связаны с бегством, преследованием, неумолимым приближением чего-то ужасного, не знающего устали и жалости. Но сейчас она будто оказалась внутри разума кого-то, медленно умирающего в пещере. Внутри обезумевшего разума, едва сознававшего, что жизнь еще продолжается.

Она проснулась от дыма, запахов и тишины. Ветер утих. Какое-то время она лежала, дрожа и пытаясь осмыслить сновидение. Мудрые утверждали, что сны реальны, хотя и редко в буквальном смысле.

Но сон слишком быстро ускользнул, оставив лишь легкое недомогание.

Когда Марика наконец выползла из укрытия, Грауэл уже заново разожгла костер и готовила еду. Солнце клонилось к закату. Вскоре после того, как они поедят и соберутся в дальнейший путь, наступит ночь. Марика устроилась рядом с Грауэл, поддерживая огонь. Несколько минут спустя к ним присоединилась Барлог. Силты все еще потягивались и ворчали внутри укрытия.

– Они там, – сказала Барлог. Грауэл кивнула. – Сейчас просто наблюдают. Но они еще дадут о себе знать, прежде чем мы доберемся до крепости.

Грауэл снова кивнула:

– Не стоит беспокоить этим наших выдающихся ведьм. Они знают все, что можно. И об этом наверняка тоже.

– Сегодня идем осторожнее, – проворчала Барлог. – И держимся рядом. Марика, будь начеку. Если что-то случится – бросайся в снег. Ныряй в него и зарывайся поглубже.

Марика подбросила еще сучьев в костер. Она молчала, пока из убежища не выбралась высокая силта, потянулась и огляделась вокруг. Подойдя к костру, она заглянула в котелок и на мгновение наморщила нос. Походная еда не отличалась особым вкусом, даже для привыкших ко всему охотниц.

– Вскоре после захода солнца мы минуем пороги, – сказала она. – После пойдем вверх по течению реки. Там идти будет легче.

– Вот так и мы ходили на восток, – объяснила Барлог Марике. – По реке намного легче, чем по лесу, где никогда не знаешь, что под снегом.

– А лед выдержит?

– Лед в несколько футов толщиной. Выдержит что угодно.

– На реке есть несколько широких мест, где нас будет очень хорошо видно, – сказала Грауэл так, как будто силты не было рядом. – И несколько узких, идеальных для засады.

Она подробно описала Марике, что ожидает их впереди.

Силта осталась недовольна, но промолчала. Из укрытия выбралась старуха.

– Котелок готов? – спросила она.

– Почти, – ответила Грауэл.

Отдохнув, даже старая силта проявила желание помочь, начав разбрасывать снег, чтобы их пребывание здесь было не столь заметно после ухода.

Грауэл и Барлог переглянулись, но не стали говорить, что она лишь впустую тратит время.

– Пусть думают что хотят, – сказала Барлог.

Высокая силта услышала и озадаченно на нее посмотрела. Меты из стаи Дегнан не говорили ей, что все усилия лишены смысла, поскольку кочевники уже о них знали.

Кусака в эту ночь взошла рано, и ее полный диск ненамного опережал отстававшую от нее Гончую. Когда путницы добрались до реки, как раз взошла вторая большая луна, раздвоив тени. Силтам вновь захотелось прибавить шагу, но на этот раз Грауэл и Барлог отказались идти быстрее. Они двигались в своем темпе, с оружием в лапах, внимательно вглядываясь вперед, прежде чем сделать очередной шаг. Марика чувствовала, насколько они напряжены.

Силты тоже это чувствовали и, возможно, именно потому не настаивали, хотя несомненно считали, что вся эта осторожность – лишь пустая трата времени.

Казалось, они правы – над миром вновь взошло солнце и застало путниц целыми и невредимыми. Они так и не столкнулись с врагами, которые, как считали Грауэл и Барлог, их преследовали.

Но охотницы были не готовы признать ошибку. Они доверяли своим инстинктам и снова выставили днем охрану.

И снова за день ничего не произошло. Не считая сна Марики.

Сон был и тот же, и другой. Никуда не делись духота, боль, ужас, темнота и голод, запахи, сырость и холод. Но на этот раз она чуть лучше осознавала происходящее. Она пыталась куда-то взобраться, цепляясь когтями, карабкалась в темноте на гору, которая была самой высокой в мире. Она то и дело теряла сознание, кричала, но никто не отвечал, и казалось, будто она теряет связь с реальностью. Ее огнем обжигала лихорадка, которая то накатывала, то уходила, и Марика видела то, чего просто не могло быть, – нечто вроде сверкающих шаров, светящихся червей, полупрозрачных мотыльков размером с логово, которые с легкостью пронизывали как землю, так и воздух.

Она ощущала на затылке смертельное дыхание зимы.

Лишь бы добраться до вершины, до еды, до воды, до помощи.

Негромкие стоны Марики встревожили Грауэл, которая мягко разбудила ее и стала чесать за ушами, пока щена не перестала дрожать и дыхание ее не успокоилось.

Днем чуть потеплело, и так продержалось до ночи. Потепление принесло новый снегопад и пронизывающий ветер, который завывал в долине восточного притока реки, швыряя в морды хлопья снега. Путницы соорудили себе маски. Грауэл предложила укрыться в норе, пока не минует самое худшее, но силты отказались. Сколь бы ни бушевала буря, остановиться они могли лишь из страха заблудиться. Здесь им это не грозило. Если бы они, к примеру, отклонились от реки, то поднялись бы по склону холма и уткнулись в деревья.

Марика жалела, что продвигаются они не днем, а ночью в снегопад. Судя по тому немногому, что ей удалось увидеть, здешние края впечатляли, будучи куда величественнее, чем любые окрестности родных мест.

Кочевники не побеспокоили их ни в эту ночь, ни на следующий день. Однако Грауэл и Барлог настаивали, что северяне все еще где-то неподалеку – выслеживают их группу.

Марике ничего не снилось. Она надеялась, что кошмар закончился.

Погода не улучшалась.

– Если так будет продолжаться, нам нелегко придется, – сказала высокая силта, когда они забрались в укрытие, пораньше устроив привал. – У нас осталось еды еще на один день. До Акарда идти два дня. Если мы задержимся, успеем основательно проголодаться, прежде чем доберемся домой.

Она взглянула на старую силту, на которой уже сказывались тяготы пути.

Охотницы не ответили, хотя каждая полагала, что идти слишком быстро – значит расходовать энергию, которая может потребоваться позже.

– Акард? – спросила Марика. – Что это?

– Это то, что вы называете крепостью, щена.

Ответ озадачил Марику. Акард – название тамошней стаи силт?

К полудню буря утихла. Путницы оставались в укрытии лишь до тех пор, пока в каньоне реки не начали собираться тени. Солнце зашло за высокие холмы, но до темноты было еще несколько часов.

Силтам хотелось наверстать потерянное время.

– Пойдем немедленно, – сказала высокая.

Старуха заставила себя подняться, хотя ясно было, что это требует от нее немалых усилий.

Марика и охотницы не могли не восхититься силой духа старой силты. Она ни разу не жаловалась и ни разу не показала свою немощь.

И снова Грауэл и Барлог не позволили себя подгонять. Обе шли впереди, вложив стрелы в луки и вглядываясь в каждую тень вдоль берегов. Носы их постоянно шевелились, нюхая ветер. Силты лишь усмехались, говоря, что никаких кочевников поблизости нет, но не мешали охотницам. Старуха в любом случае не могла идти быстрее. Высокая прикрывала тыл.

Марика держала наготове короткий стальной нож. Способности силт не особо ее впечатляли, хотя она знала их несколько лучше, чем Грауэл или Барлог.

Когда наступили сумерки, случилось то, чего она так опасалась.

Снег на берегу будто взорвался, и их атаковали четверо зарывшихся в сугробы дикарей. Силт это настолько ошеломило, что они застыли как вкопанные.

Грауэл и Барлог выстрелили. Двое кочевников пошатнулись и упали, судорожно дергаясь от распространявшегося по телам яда. Чтобы выпустить вторую стрелу, времени уже не оставалось. Барлог увернулась от брошенного дротика и подсекла луком ноги кочевника. Грауэл с размаху ударила еще одного луком по затылку.

Марика бросилась на спину охотницы, которую свалила Барлог, и, навалившись всем своим весом, вонзила нож. Нож был хороший, железный, снятый с пояса покойной матери. Он с легкостью вошел в податливую плоть.

Увидев, что кочевница упала, Барлог развернулась к Грауэл, бросив лук и вытащив меч.

На них обрушился град дротиков. Один попал в старую силту, но не пробил ее тяжелую дорожную одежду. Другой просвистел возле носа Марики, и она, вспомнив, что ей говорили, бросилась в снег, пытаясь в него зарыться.

Полдюжины охотниц устремились к оглушенной силте. Грауэл и Барлог с трудом двинулись в их сторону. Грауэл, все еще державшая лук, сумела выпустить две смертоносные стрелы.

Остальные четыре охотницы навалились на силт, даже не пытаясь их убить, лишь сорвать мешки со спин и вырвать железную дубину у высокой. Барлог рубанула одну мечом, но клинок не смог пробить все слои одежды кочевницы.

Марика снова поднялась и двинулась в сторону схватки.

Однако отступила из-за летящих в нее дротиков.

На берегу появились новые кочевники – по крайней мере полдюжины. Для броска им было слишком далеко, и они, похоже, сосредоточились на том, чтобы помешать ей прийти на помощь.

А потом она услышала шум на другом берегу. Взглянув, она увидела очередных кочевников.

Впервые с начала боя ей стало страшно.

Кто-то из кочевников отобрал у высокой силты железную дубину и, торжествующе воя, помчался к южному берегу.

Марика пошатнулась, ощутив мгновенное, яростное мысленное касание. В каньоне эхом отдались крики, которые быстро заглушил поглощающий звуки снег. В одно мгновение все кочевники рухнули наземь, цепляясь когтями за грудь. Даже у самой Марики болезненно затрепетало сердце. Она подобралась поближе к Грауэл и Барлог, посмотреть, не зацепило ли их тоже.

Несмотря на всю ярость боя, всерьез пострадала только старая силта. Она не жаловалась, но морда ее исказилась от боли.

Со склонов доносились ругательства на диалекте.

– Там есть и другие, – сказала Марика высокой силте. – Сделай что-нибудь.

– У меня не осталось сил, щена. Мне так далеко не дотянуться.

Высоко на южной стороне каньона послышался треск, и вокруг что-то зажужжало, будто насекомые. Какие-то штуки упали в снег. Высокая силта негромко выругалась и увлекла Марику наземь.

– Лучше найди в себе хоть сколько-нибудь сил, Хлес, – проскрежетала старуха.

– Тащите старуху на берег! – рявкнула высокая силта Грауэл и Барлог. – Спрячьте ее за чем-нибудь. И все тоже спрячьтесь.

Она закрыла глаза и напряженно сосредоточилась.

Треск не прекращался.

– Что это? – спросила Марика, когда они с охотницами добрались со своей ношей до северного берега.

В сумерках послышался новый звук – рокот, сперва негромкий и медленный, но он быстро нарастал, пока окончательно не заглушил треск.

– Смотрите! – прорычала Грауэл, показывая на самую крутую часть южного склона.

Весь склон пришел в движение – деревья, камни, снег.

– Быстрее! – рявкнула высокая силта. – Уходим как можно дальше, пока не зацепило краем!

Ее тон убедил сильнее, чем слова.

Треск прекратился.

Снег катился вниз. Рев его звучал подобно концу света для щены, никогда не слышавшей чего-либо столь громкого. Она присела за валуном, дрожа и трепеща перед величием природной стихии.

Марика взглянула на силт. Обе, похоже, были потрясены до глубины души. Старуха, не обращая внимания на раны, не сводила недоверчивого взгляда с ближайших мертвых кочевников.

– Как им это удалось, Хлес? – наконец спросила она. – Пока они не атаковали, ничто даже не намекало на то, что они там.

– Они преследовали нас с первой ночи, – не глядя на нее, сказала Грауэл. – Прятались на склонах и тропах, выжидая удобную минуту. Они ждали, когда мы поведем себя беспечно. Что почти и случилось. – Она пнула валявшийся рядом труп. – Это самые сытые кочевники, которых мне доводилось видеть. И лучше всего одетые. Но при этом совершенно неопытные. Они могли бы трижды нас убить.

Она посмотрела на силт, но те молчали. Высокая все так же глядела на склон, откуда сошла лавина. Все еще слышались крики на диалекте, но с каждым разом все дальше.

Барлог, дрожа, стряхивала снег с дохи. Умирая, лавина все же зацепила ее и свалила наземь.

– Кто-нибудь из вас пострадал? – спросила высокая силта у Грауэл.

– Только ссадины и синяки, – ответила Грауэл. – Ничего серьезного. Спасибо.

Слова ее застигли высокую врасплох. Та кивнула:

– Нам придется нести старуху. Я не целительница, но, полагаю, у нее сломаны ребра и нога.

Барлог сама осмотрела раненую:

– Так и есть.

Они с Грауэл срубили мечами шесты, из которых сделали волокушу. Положив на нее старую силту и свои мешки, они тащили ее по очереди, в том числе и высокая силта. Для каких-либо привилегий сейчас было не время. Марика помогла им позже, когда идти стало труднее и волокушу приходилось перетаскивать вокруг препятствий.

Грауэл и Барлог считали, что кочевники за ними больше не наблюдают.

– Как им удалось к вам незаметно подкрасться? – спросила Марика, бредя следом за высокой силтой.

– Не знаю, щена.

Она вглядывалась во тьму усерднее любой охотницы. Марика вдруг поняла, что силте страшно.

III

Кочевники больше не доставляли хлопот. Впрочем, и без врагов проблем хватало. Из-за погоды, голода и, как результат, нарастающей слабости переход превращался в сплошное мучение. Марика переносила тяготы пути лучше, чем спутницы. Она была молода и вынослива и не тратила слишком много сил на волокушу.

И потому, когда пришло время сделать привал, основная часть трудов по обустройству укрытия легла на ее плечи. Грауэл и Барлог настолько вымотались, что могли лишь поддерживать огонь и помешивать похлебку в полупустом котелке. Рыча, они обвиняли друг друга в том, что им не хватило ума ограбить кочевников. Замечание высокой силты, что у кочевников не было при себе ничего, кроме оружия, нисколько не остудило их спор.

Меты плохо переносили голод. Марика уже чувствовала, как в душе ее шевелится граукен. Она взглянула на спутниц. Если и впрямь дело дойдет до крайности – на кого они набросятся? На нее или на старую силту?

Переход, рассчитанный на два дня, затянулся уже на пять.

– Сколько нам еще идти? – спросила Марика у высокой силты. – Наверняка уже совсем недалеко.

– Еще пятнадцать миль, – ответила силта. – Четверть пути. Самая худшая. Через пять миль нам придется сойти с реки на лесные тропы. Слишком много стремнин, где река не замерзает.

Пятнадцать миль. Если двигаться в том же темпе, в каком они шли после ранения старухи, топать придется три дня.

– Не отчаивайся, щена, – сказала силта. – Я наступила на горло собственной гордости и коснулась разума тех, кто наблюдает за нами в Акарде. Они идут нам навстречу.

– Когда они появятся? – единственный раз за все время разговора подала голос Грауэл.

– Они молоды, здоровы и сыты. Скоро.

«Скоро» случилось через полтора дня. Казалось, случилось все, что только могло пойти не так, включая лавину, которая завалила тропу, вынудив идти в обход. Из каждой пары глаз смотрел граукен, которому требовался лишь легкий толчок, чтобы вырваться на волю. Но в конце концов они встретили силт в восьми милях от крепости и отпраздновали это событие пиршеством, какого Марика за свою юную жизнь еще не знала.

После этого холод и снег могли бы стать лишь небольшой помехой. Меты с набитым брюхом обычно готовы бросить вызов чему угодно. Но они слишком долго голодали и страдали от холода, и силы их угасали.

Марика не видела Акард снаружи: когда они приблизились к каменной крепости, небо затянуло густыми тучами и не взошла ни одна луна. На размеры и форму крепости намекали лишь мельком увиденные огни. Но к тому времени ее ничего не интересовало, кроме желания, чтобы путешествие наконец закончилось. Она уже не верила, что доберется до цели.

Путь от стойбища Дегнанов занял десять ночей, в основном пришедшихся на последние двадцать миль. Несмотря на набитый живот, Марика настолько устала, что пришедшим на помощь силтам пришлось ее тащить, и это притом, что она была в лучшей форме, чем спутницы. Она надеялась, что путешествовать зимой ей больше не придется.

Ее принесли в каменное помещение, и она рухнула без сил, даже не задумываясь о том, насколько кошмарнее чувствовали себя спутницы. А они, между тем, едва не умерли, и последние несколько дней их тоже пришлось нести. Она вообще ни о чем не думала, кроме окутавшего ее мягкого тепла и сна.

Сон, однако, не обошелся без неприятных моментов. Ей снился Кублин – одинокий, напуганный, раненый, брошенный всеми, в окружении странных недружелюбных морд. Сновидение было совершенно бессмысленным. Во сне она скулила и плохо выспалась.

Четыре дня на Марику никто не обращал внимания. Казалось, будто она некая помеха, которую силты предпочитали не замечать. Она ела, спала, а когда наконец пришла в себя настолько, что в ней пробудилось любопытство, начала бродить по нескончаемым каменным залам, чувствуя, как удивление сменяется ошеломлением, благоговейным трепетом, страхом, отвращением и потерянностью. Это было чудовищных размеров логово – естественно, из камня, – окруженное высоким каменным частоколом. Архитектура его выглядела чуждой, и некому было объяснить, почему все здесь именно так, а не иначе. Немногие меты ее возраста, которых она встречала, постоянно куда-то спешили, были заняты или попросту презирали оказавшуюся среди них дикарку.

Крепость стояла на известняковом мысу, нависавшем над слиянием рукавов Хайнлин. От основания уходили вниз на шестьдесят футов каменные утесы, а стены ее высились на шестьдесят футов над фундаментом – отвесные и гладкие, идеально отремонтированные, но выглядевшие невероятно древними. Вдоль верха шла широкая дорожка, защищенная каменной оградой, походившей на нижнюю челюсть, в которой выбили каждый второй зуб. Вся крепость была построена в форме большого квадрата с прикрепленным к нему острием, указывавшим вниз по течению реки. На стенах всегда стояли охотницы. Впрочем, в ответ на вопрос Марики они признались, что на их памяти Акарду ничто не угрожало.

– И все же, – сказала одна, с большим запасом терпения, – зима была суровой, а северяне не отличаются наличием мозгов. Им вполне может взбрести в голову явиться.

– Вряд ли они настолько глупы, – заметила Марика. – Но явиться они и в самом деле могут. Посмотрят и уйдут. Стойбища – куда более легкая добыча.

– Несомненно. Тем не менее ходят слухи, будто кочевников уже видели в Верхнем Понате.

Марика отступила на шаг, недоверчиво наклонив голову:

– Слухи? Ты не знаешь, почему мы с охотницами сюда пришли?

– Тебя привели, потому что у тебя дар силты.

– Я пришла, потому что мне больше некуда было идти. Кочевники истребили всю мою стаю, кроме двух охотниц, что пришли со мной. Точно так же, как и несколько других стай и стойбищ до нас. В ближайших окрестностях. В Верхнем Понате их десятки сотен. И сотни погибли в нашем стойбище.

Охотница ошеломленно уставилась на нее:

– Сестры бы такого не допустили.

– Правда? Судя по тому, что я видела, пользы от них было немного. Ну да, прикончили верлена, возглавлявшего кочевников. И – убили тех, кто грабил наше стойбище, но ничего не сделали, чтобы освободить от захватчиков остальной Верхний Понат.

– Верлен, – пробормотала охотница. – Ты сказала – верлен?

– Да. Очень сильный. Силты говорили, он был столь же могуществен и хорошо обучен, как и они сами. – Почувствовав, что рассказ заинтересовал собеседницу, Марика добавила: – И еще с ордой кочевников были силты. Моя мама убила одну. Высокая сестра, которую другая называла Хлес, принесла ее плащ и оружие.

От внезапной мысли Марика отвернулась и уставилась на долину восточного рукава. Ее озадачивало, почему кочевники преследовали их по пути к крепости, хотя у них нечем было поживиться. Если только… Высокая силта вела себя так, будто дубинка и плащ представляли собой великую ценность.

Возможно, так и было, по каким-то непонятным Марике причинам. Кочевники пытались добраться до дубинки и мешка высокой силты.

Марика уже поняла, что жизнь среди силт будет не столь проста, как в стойбище. Похоже, здесь все руководствовались мотивами столь же туманными, как и у Похсит.

Охотницы, патрулировавшие стены и наблюдавшие за снегами, называли себя часовыми – новым для Марики словом.

Она узнала много новых слов, которые теперь слышала достаточно часто. Еще одним было «цитадель». Меты Акарда называли его цитаделью, бастионом, который принадлежал общине силт под названием Рюгге, с центром в далеком южном городе Макше.

Еще больше новых слов обрушилось на Марику, когда она обнаружила центр связи.

В конце крепости, находившемся вниз по течению, на острие стрелы, стояло большое высокое дерево из металла. Марика обнаружила его на второй день блужданий. Оно выглядело так, будто какой-то извращенный художник пытался изобразить мертвое дерево. На десятке его главных ветвей крепились проволочные тарелки, развернутые на юг, а за каждой из них – тарелка побольше из сплошного металла. Из главных ветвей росло множество ветвей поменьше, величиной с саженец. Каждый дюйм металла блестел в солнечных лучах. Снег не прилипал к металлическим веткам так, как к деревьям в лесу.

Внизу перед сумасшедшим деревом располагалась одна огромная тарелка, направленная к небу над южным горизонтом. Иногда эта тарелка поворачивалась, словно голова следящей за проворной дичью охотницы.

Что это могло быть? Вопрос озадачивал щену из Верхнего Поната, считавшую использование такого количества металла для столь необъяснимой цели по меньшей мере преступлением. Ей стало интересно, знают ли об этом Грауэл и Барлог, которые уже бывали раньше в крепости и наверняка разгадали некоторые тайны. Стоило постараться более настойчиво выяснить, где они сейчас приходят в себя.

Судя по всему, Грауэл и Барлог держали отдельно. Она не видела их с тех пор, как они пришли в крепость. Никто не хотел говорить, где их лечат. Когда она попробовала воспользоваться своим замечательным даром, чтобы найти охотниц, что-то ей помешало.

Марика сомневалась, что в крепости Акард ей понравится.

Ей не нравилось, как охотницы из крепости раболепствовали и пресмыкались перед силтами. И она знала, что, когда силты потребуют того же самого от нее, дело закончится столкновением эпических размеров.

Спустившись к металлическому дереву, она побродила вокруг, но не нашла никаких объяснений тому, что видела. Или чувствовала. У нее кружилась голова и путались мысли. Ей потребовалось сосредоточиться до предела, чтобы отойти подальше, где уже было легче.

Похоже, ее тайные способности пребывали в полном беспорядке. Что случилось? Неужели она наткнулась на некую великую магию, которой так боялись силты?

Глава восьмая

I

Марику неудержимо влекло в неизведанную часть крепости, приводившую в смятение ее разум и способности. В тот день она возвращалась еще три раза, и трижды ей становилось нехорошо. На третий раз стало настолько плохо, что ее едва не стошнило.

В последний раз все оказалось не так, как раньше, и странное ощущение было намного сильнее.

Она прислонилась к стене в попытке удержать в себе недавно съеденный ужин, тяжело дыша и подставив пылавшую жаром морду прохладному северному ветру. В конце концов она сумела взять себя в лапы и двинуться дальше.

Марика нырнула в первую же дверь, которую увидела. В помещении голова кружилась не так сильно.

Она остановилась, услышав впереди незнакомые голоса. Вокруг нее мерцали удивительные огни – не дававшие пламени и необжигавшие, когда она проводила рядом с ними пальцем. Неподвижные, постоянно горящие огни, твердые на ощупь, – она все же решила до них дотронуться. Что за колдовство?

Марика всерьез забеспокоилась. Ей говорили, что она может ходить куда хочет и смотреть что захочет. Но у силт наверняка имелись свои ритуальные места, примерно как у самцов и охотниц в стойбище, и вряд ли туда пускали посторонних. Может, и тут такое место? Она испугалась, что помешает силтам совершать черные обряды, которые уже казались по-настоящему мрачными, как и опасались ее соплеменники.

Любопытство все же победило страх, и она прошла еще несколько шагов, ошеломленно озираясь. Помещение, в котором она оказалась, не походило ни на что виденное прежде. В нескольких ярдах от нее среди устройств, чье назначение Марика не могла себе даже вообразить, ходила мета в синем халате. У некоторых приборов имелись окошки, внутри мерцал призрачный серый свет, и из них доносились голоса. Но мета в синем халате им не отвечала.

Дьяволы. Окошки наверняка вели в подземный мир, или загробный мир, или… С трудом подавив панику, она подошла еще на несколько шагов к ближайшему призрачному порталу.

Марика в замешательстве нахмурилась. Из окошка слышался голос, но по другую сторону никого не было. Виднелись лишь некие завитушки, выстроившиеся аккуратными колонками, будто страница из книги с белыми буквами на черном фоне.

Страница замерцала, и ее сменила другая. Появился новый набор завитушек, некоторые менялись на глазах у Марики. Судорожно вздохнув, она подошла еще ближе и наклонилась, чуть не уткнувшись носом в окошко.

Мета наконец ее заметила.

– Привет, – сказала она. – Ты, должно быть, новая сестра?

Марика подумала, не стоит ли сбежать.

– Не знаю, – ответила она, чувствуя, как пересохло в горле.

Она сама толком не понимала, каково ее нынешнее положение. Некоторые меты в крепости в самом деле называли ее сестрой, но она не знала почему. Ни у кого не нашлось времени, чтобы объяснить, хотя она знала: слово «сестра» значит тут вовсе не то же самое, что дома, – другая щена, рожденная той же матерью. Никто из здешних мет, похоже, не состоял друг с другом в родстве ни по крови, ни по стае.

Их общество вообще не походило на стаю. Иерархия и взаимоотношения выглядели крайне запутанными. Пока что ей точно удалось понять: главные здесь – те, кто носят черное. А все остальные подчиняются им посредством замысловатого набора обрядов, судя по всему довольно бессмысленных.

– Что это за место? – спросила Марика. – Оно священное? Я чему-то помешала?

– Это центр связи, – ответила мета, которую, похоже, забавлял разговор. – Он священен лишь для тех, кто жаждет новостей с юга. – Казалось, будто она сейчас удачно пошутила и теперь жалеет, что дикарка не в силах оценить шутку. – Ты ведь из того стойбища в Верхнем Понате, которое уничтожили кочевники?

Марика кивнула. История о случившемся разошлась, как только она рассказала о нем дозорной. Многим метам, носившим одежду отличного от черного цвета, хотелось как можно больше знать об осаде стойбища Дегнанов. Но когда Марика им все рассказала, они приуныли. И похоже, собственная судьба тревожила их куда больше, чем судьба мет Верхнего Поната.

– Кочевники бегают тысячными толпами. Во главе с верленом. Воистину настали странные времена. Что дальше?

Марика пожала плечами. Ей не хватало воображения, чтобы представить свою жизнь еще ужаснее, чем сейчас.

– Что ж, ты не из нас, поэтому многое будет для тебя внове. Верхний Понат – самая отсталая область, какую только можно найти в этом мире, не считая Жотака, и именно так и было задумано. Именно таково желание сестринств и братств. Идем, бояться тут нечего. Я тебе все покажу. Кстати, меня зовут Брайдик. Старшая Кеник – моя кровная сестра, хотя родство ничего здесь не значит.

– А меня – Марика.

Марика подошла к мете. Брайдик показала на ближайшее серое окошко:

– Мы называем это видеоэкраном. С его помощью можно делать очень многое. Например, сейчас этот экран показывает, сколько у нас воды за каждой из трех плотин на реке Хусген, – это то, что вы называете западным рукавом Хайнлин. Для нас восточный рукав – продолжение Хайнлин, а западный становится Хусген. Если ты бывала на стенах, то наверняка видела нижнюю плотину и тамошнюю энергостанцию.

Марика опасалась, что, возможно, угодила в ловушку совсем иного рода, чем подозревала. Меты не отличались разговорчивостью и чувствовали себя крайне неуютно в обществе болтунов, считая их душевно неуравновешенными. Обычно таковые оставались в одиночестве.

Брайдик ткнула в несколько черных плашек среди десятков таких же перед видеоэкраном. На каждой плашке изображался белый символ. Завитушки исчезли с экрана, сменившись картинкой. Мгновение спустя Марика поняла, что та изображает вид на западный рукав Хайнлин, ответвление, которое Брайдик называла Хусген. Там виднелись сооружения, которые заинтересовали Марику, но спросить она не решалась.

– Это энергостанция. А это плотина. Плотина пересекает реку, образуя стену, которая удерживает воду. Вода поступает по огромным глиняным трубам на энергостанцию и вращает там колесо. – Брайдик снова ткнула в несколько ромбов, и на экране появилось большое деревянное колесо, которое медленно вращала вода, падавшая из трубы на лопасти. – Колесо, в свою очередь, вращает машину, которая создает энергию – силу, которую мы используем.

Марика ошеломленно уставилась на нее. Что еще за сила? Неужели силты искусственно создавали свое мысленное прикосновение?

Брайдик заметила ее замешательство:

– Да, тебе, наверное, трудно понять. – Она подошла к стене и до чего-то дотронулась. Все огни, кроме тех, что возле видеоэкранов, погасли, а потом вспыхнули снова. – Я имела в виду силу, которая питает огни, видеоэкраны и прочее. Я наблюдаю за уровнем воды за плотинами. Скоро начнется весеннее таяние, и нам нужно оценить, насколько может упасть уровень воды, чтобы три озера поглотили ее, не переполнившись.

Марика все так же пребывала в растерянности, но кивнула, притворившись, будто поняла. Возможно, тогда Брайдик расскажет больше, а не отправит ее восвояси.

Ей тоже было одиноко.

Дома взрослые сердились, когда она чего-то не понимала. Не считая книг, в которых ни о чем подобном не говорилось, предполагалось, что она должна учиться, наблюдая и запоминая.

– Не бойся говорить, если чего-то не знаешь, – сказала Брайдик. – И не стыдись. Если не признаваться в собственном невежестве – как тогда учиться? Никто не станет учить тому, что тебе якобы и так уже известно.

Марика внимательнее рассмотрела черные плашки. На них были знакомые символы и цифры, но также десяток значков, которых она не знала. Брайдик нажала на плашку побольше, находившуюся сбоку, и видеоэкран погас.

– Читать и писать умеешь, сестренка?

Марика хотела ответить, что она из стаи Дегнан, а Дегнаны – меты образованные, но ей это показалось глупым и самодовольным.

– Читать умею. Пишу не очень хорошо, разве что цифры. У нас почти не было возможности учиться письму. Только когда мы делали глиняные таблички или свитки из коры и писали на них палочкой или куском угля. Перья, чернила, бумагу нужно покупать у торговцев. Они слишком дороги для щенячьих забав.

– Понятно, – кивнула Брайдик. – Тогда представь себе написанное слово. Хорошо? Представила?

– Да.

– Найди нужные символы на этой клавиатуре. Нажимай на них в том порядке, в каком бы ты их писала. Сверху вниз, как если бы ты их читала.

Марика неуверенно дотронулась до одной плашки. На видеоэкране появился первый символ ее имени. Она радостно нажала еще на одну, потом еще. Не ожидая разрешения, она набрала имя матери, а затем Кублина.

– Между словами нужно ставить пробел, – сказала Брайдик. – Чтобы читающий знал, где заканчивается одно и начинается следующее. Для этого нажимай на эту клавишу. – Быстро печатая всеми пальцами, она повторила то же, что проделала Марика. – Видишь?

– Да. Можно мне?

– Давай.

Марика отстучала еще несколько слов. Она бы попробовала все слова, которые знала, но ее прервала новая силта.

Брайдик внезапно переменилась, съежившись от страха:

– Да, госпожа? Чем могу быть полезна?

– Сообщение для Дхаткур в обители Макше. Крайне срочное. Приготовься передать.

– Да, госпожа. – Брайдик быстро застучала по плашкам. Видеоэкран опустел, и на месте упражнений Марики появился один большой символ. Он выглядел как две кометы, уходившие по спирали от общего центра. – Готово, госпожа.

– Продолжай.

Брайдик нажала еще на три плашки. Символ исчез, на его месте возникла чья-то морда и произнесла несколько слов, которые Марика не поняла.

Она судорожно вздохнула, внезапно сообразив, что видеоэкран показывает изображение меты, находящейся где-то далеко. Воистину колдовство!

Силта коротко переговорила с далекой метой. Марика не понимала слов, – похоже, разговор шел на ритуальном наречии силт. Тем не менее, судя по тону, речь шла о чем-то банальном. Куда интереснее были окружавшие ее чудеса. Она не сводила с Брайдик восхищенного взгляда – столь многое было подвластно этой колдунье, а ведь она даже не силта!

Сестра-силта закончила разговор и положила лапу на плечо Марики:

– Идем, щена. Тебе пока не стоит долго сидеть под воздействием электромагнитного излучения.

Ошеломленная Марика позволила себя увести. Лишь раз оглянувшись, она удивилась выражению морды Брайдик, намекавшей, что здесь ей будут рады в любое время, когда она захочет вернуться.

Возможно, она все-таки нашла мету, которая могла бы стать ей подругой.

Силта поспешно вывела Марику за дверь и снова повернулась к Брайдик.

– Что ты себе позволяешь? – гневно обратилась она к мете в синем халате. – Эта щена – из второй технозоны, а ты даешь ей знания пятой. Даром.

– Должна же она стать образованной силтой? – слегка воодушевившись, возразила Брайдик.

– Пока мы этого не знаем. – Силта перешла с общего языка со странным акцентом на тот, которым пользовалась, когда говорила посредством видеоэкрана.

Голос ее становился все громче, и она все больше злилась. Марика решила побыстрее убраться, пока гнев силты не настиг и ее.

II

Марику привели к высокой силте, которая забрала ее из Верхнего Поната. Здесь все называли ее Хлес, и она была прикована к постели. Нога ее, лишь слегка пострадавшая при нападении кочевников, загноилась, пока они совершали долгий мучительный переход до крепости. Но в пути она ни слова не сказала ни о своей ране, ни об инфекции.

Сестры, приведшие Марику, по пути перешептывались о том, что, возможно, ногу Хлес придется отрезать. Сестрам-целительницам никак не удавалось побороть заражение.

– Что, все про тебя забыли или не обращают внимания? – мрачно усмехнулась высокая силта. – Что ж, ничто не вечно. Легкие деньки закончились.

Марика промолчала. Прошедшие дни вовсе не были для нее легкими. Они были полны одиночества и мучительных воспоминаний о стойбище, пронизывающей боли при мысли о том, что вся ее стая отправилась в объятия Всеединого без надлежащего траурного обряда. И ни она, ни Грауэл, ни Барлог ничего не могли поделать. Они не знали ритуалов – этим занимались Мудрые. В душе Марика была уверена, что последняя Мудрая стаи Дегнан погибла не без участия силт.

Ночами она видела сны. Не столь яркие, не столь долгие, не столь частые, но все еще на грани лихорадочного безумия.

– Слушай внимательно, щена, – вырвал ее из задумчивости голос силты. – Завтра начинается твое обучение. К знаниям сестры-силты ведут три пути, и каждый требует тяжкого труда. Времени на фантазии у тебя не будет.

– Сестры-силты? Я охотница.

– Ты принадлежишь к сестринству Рюгге, щена. И как скажет сестринство – той ты и будешь. Предупреждаю в первый и в последний раз: мы не потерпим неподчинения, споров и пререканий, так же как дикарских привычек и обычаев. Ты силта. Ты должна думать и поступать как силта. Ты силта из Рюгге и должна думать и поступать как силта из Рюгге. У тебя нет прошлого. Ты родилась в ту ночь, когда тебя провели через врата Акарда.

– Вот же срань кропечья! – не раздумывая, выпалила Марика самое крепкое из известных ей ругательств.

Решает сила.

Силта теперь была на своей территории и вовсе не собиралась проявлять снисхождение к Марике. На понимание и прощение рассчитывать не стоило.

– Либо ты прекратишь так себя вести, либо твоя здешняя жизнь окажется тяжелой и, возможно, короткой.

– Я не силта, – упрямо заявила Марика. – Я будущая охотница. И у вас нет надо мной власти. Я оказалась здесь в силу обстоятельств, а не по собственному выбору.

– Полагаю, даже среди дикарей щенки не спорят со старшими. По крайней мере, оставаясь безнаказанными.

До Марики наконец дошло. Вынужденная признать, что ее манеры оставляют желать много лучшего, она уставилась на каменный пол под ногами.

– Вот так-то лучше. Как я уже сказала, твое обучение пойдет тремя путями. Времени на безделье у тебя не останется. Каждый путь – сам по себе тяжкий труд.

Первый путь обучения Марики походил на продолжение уроков, знакомых ей по стойбищу. Но они длились по семь часов каждый день и охватывали намного более широкие области знаний, чем она могла себе представить до того, как стала изгнанницей.

Уроки включали в себя счет, чтение и письмо, причем для последнего выдавались материалы и принадлежности в любых количествах. Помимо того – началось знакомство с науками и технологиями. Перед ее изумленным разумом открывались такие горизонты, в которые она с трудом могла поверить, хотя чувствовала, что учителя оставляют немало пробелов. Она даже не догадывалась о существовании стольких чудес…

Была еще география, поразившая ее истинными масштабами мира, в котором Верхний Понат занимал лишь крошечную часть на крайнем рубеже цивилизации.

Она узнала, хотя формально этому не учили, что ее мир полон чудовищных контрастов. Большинство метов жили в крайней нищете и дикости, пребывая в закрытых или полузакрытых технозонах. Некоторые жили в городах, намного более современных, чем все виденное ею в крепости, но большинство – лишь немногим лучше, чем меты в сельской местности. Лишь горстка, принадлежавшая к сестринствам или работавшая на них, жила в роскоши и могла свободно перемещаться куда захочет.

И еще были совсем немногочисленные, о чьей жизни можно было только мечтать. Они могли покинуть планету и странствовать среди звезд, видеть чужие миры и еще более чуждые расы. Но о них вначале говорилось мало – лишь столько, чтобы разжечь ее интерес.

Второй путь обучения напоминал первый и шел с ним параллельно, но относился лишь к самому сестринству Рюгге. Ее обучали истории сестринства, главным обрядам, основным таинствам, а также безжалостно вколачивали в голову, что сестринство Рюгге составляет ось вселенной метов. Столь откровенное восхваление самих себя быстро утомило Марику.

Третий путь…

На нем Марика узнала, почему мать боялась и ненавидела силт. Она узнала, что значило быть силтой, и училась всему необходимому, чтобы ею стать. И эти уроки были самыми тяжелыми и безжалостными.

Наставницу, опекавшую ее в крепости, звали Горри.

Горри была той самой старухой, которая забрала ее из стойбища. Она так до конца и не оправилась после перехода, возлагая на Марику вину за подорванное здоровье. Это была жесткая, не прощающая ошибок, неприятная и ревнивая учительница.

И тем не менее Марика предпочитала ее той, которую звали Хлес. Сестры-целительницы в конце концов отрезали ей ногу, после чего она стала крайне раздражительной, и все ее сторонились.

Марике все так же не позволяли увидеться с Грауэл или Барлог. Похоже, юную силту пытались отгородить от любых напоминаний о ее происхождении.

Этого она позволить никак не могла.

III

Марика стояла на белом каменном полу в центре просторного зала в сердце цитадели Акард. Пол вокруг нее был инкрустирован зеленым, красным и черным камнем, образовывавшим линии и символы. Высоко над головой в стеклянные окна – в стойбище их бы сочли чудом – пробивался сквозь морозные узоры слабый серый свет. Он едва освещал колонны, которые поддерживали балюстраду, шедшую по кругу на высоте в сорок футов. Колонны были из зеленого камня, инкрустированного красным, черным, коралловым и белым. За ними таились тени. Впрочем, колоннами все великолепие этого зала заканчивалось – за ними простиралась стена из темно-бурого неровного камня, местами покрытого мхом.

Зал представлял собой квадрат со стороной в сорок футов. В центре пола изображался черно-красный символ из переплетенных комет, трех футов в поперечнике. Именно в центре этого волшебного знака стояла Марика.

В зале не было никакой обстановки, никаких огней. Слышалось лишь несмолкаемое эхо.

Стоя с закрытыми глазами, Марика пыталась не дышать, не издать ни звука под безжалостным взглядом Горри. Наставница опиралась на перила балюстрады, неподвижная как камень, нависая над Марикой темной тенью. Казалось, будто на Марике сосредоточился весь проникавший в окна свет.

Снаружи завывал холодный ветер, хотя должно было уже начаться весеннее таяние снегов. В это время на деревьях появлялись почки, а на последних белых островках в тени ветвей зацветали подснежники. Но вместо этого третий день бушевала очередная метель, нанося третий фут похожего на песок снега.

Марика никак не могла выбросить из головы мысли о погоде. Это означало, что в Верхнем Понате продолжаются трудные времена. Поздние посевы, плохая охота – и наверняка снова проблемы с кочевниками следующей зимой, сколь бы мягкой та ни была.

Новости из Верхнего Поната до крепости почти не доходили, а те, что доходили, были весьма мрачными. Кочевники опустошили еще несколько стойбищ, даже без возглавлявшего их верлена. Обитатели других стойбищ, не сумевшие перенести столь долгую зиму, превратились в граукенов.

Цивилизация в Верхнем Понате прекратила существование.

Даже лето не принесет облегчения – после столь жестокой зимы в лесах будет мало дичи.

Из стойбища Дегнанов не было вестей. Судьба стаи Ласп оставалась тайной.

Молодые силты отправились на охоту на кочевников, пытаясь обеспечить защиту, которую, как предполагалось, обещал Акард. Но их было мало, особого рвения они не проявляли, и толку от них оказалось немного.

В тени под балюстрадой послышался шепот. Что-то пошевелилось. Марика открыла глаза…

Боль!

По нервам словно прошел огонь. В голове раздался спокойный голос:

«Смотри внутренним взглядом».

Марика снова зажмурилась, чувствуя, как из глаз текут от бессилия слезы. Ей никто не объяснил, что делать, – просто приказали куда-то смотреть. Как она могла что-то сделать, не зная, чего от нее хотят?

Снова послышался шорох, будто к ней подкрадывался кто-то когтистый. Потом шорох стал громче, и она развернулась на звук, открывая глаза.

К ней прыгнул фантастический зверь, широко раскрыв клыкастую пасть. Взвизгнув, она пригнулась, хватаясь за несуществующий нож на поясе. Зверь пролетел над ней, но когда она обернулась, то ничего не увидела. Даже следов в пыли на полу.

Боль!

Ощущение бессилия сменилось злостью, а злость – кипящей чернотой. Не обращая внимания на пульсирующую, мучительную боль, Марика уставилась наверх, на старую Горри.

А потом она увидела плывущих во тьме призраков.

Старая силта заколыхалась, становясь прозрачной. Марика схватила трепещущий рубин ее сердца.

Горри тихо вскрикнула и повалилась на пол.

Марика больше не чувствовала боли. Исчезли и фальшивые звуки. Она глубоко вздохнула с облегчением – впервые за этот день. На мгновение она ощутила гордость собой. Все-таки она показала им, что нельзя так…

Что-то на миг коснулось ее, будто удар темного кулака, безболезненный, но сильный. Пошатнувшись, она упала на колени, с трудом соображая от страха.

Казалось, она не владеет собой, не может управлять собственным телом. Что с ней происходит? Что с ней собираются сделать?

Снова звуки, на этот раз настоящие. Поспешные шаги наверху.

Паралич отступил, и Марика встала на ноги. Зал заполнился взволнованным шепотом. Подняв взгляд, она увидела нескольких силт, которые окружили Горри. Одна с силой ударила по груди старой силты и прислушалась к сердцебиению.

– Успели. Как раз вовремя.

Высокая одноногая силта прислонила костыли к перилам и яростно уставилась на Марику.

– Иди сюда, щена! – рявкнула она.

– Да, госпожа Гибани.

К немалому своему замешательству, Марика выяснила, что Хлес – не имя, а титул, означавший, что Гибани играет главную роль в обрядах силт Акарда. В чем эта роль заключается, Марика пока не знала. Ее пока не допускали ни к каким обрядам, кроме самых основных.

В собственном логове Марике не пришло бы в голову вести себя вызывающе или пытаться спорить. Но здесь, в крепости, несмотря на неоднократные предупреждения, от ее обычной сдержанности мало что осталось. Силты пока не заслужили ее уважения, впрочем его вообще заслуживали лишь немногие.

– Потому что она сделала мне больно, – огрызнулась она, глядя в глаза старшей Кеник.

– Она тебя учила.

– Вовсе нет. Она меня мучила. Она приказала мне сделать нечто, не объяснив, что делать. Я даже теперь не знаю, о чем речь. А потом она стала меня мучить за то, что я этого не сделала. Она ничему меня не учила. Ничего мне не показывала.

– Она учила тебя, вынуждая самостоятельно искать путь.

– Глупо. Даже зверям показывают, что делать, прежде чем дрессировщик награждает их или наказывает. А так – неразумно и бессмысленно.

Она много раз продумывала эту речь, и теперь слова вырывались у нее сами по себе, несмотря на страх.

Марика верила в то, что говорила. Старшие в стае Дегнан порой срывали злость на щенках, но хотя бы показывали, что делать, прежде чем недовольно рычать.

– Такой уж у Горри способ.

– От этого он не становится ни умнее, ни полезнее.

Ее злость, подпитываемая страхом, начала спадать, и Марика отметила, что старшая относится к ней на удивление терпимо. Мало какая взрослая мета отнеслась бы спокойно к столь долгим пререканиям.

– Так отделяют слабых от сильных. Придя сюда, ты должна была понять…

В Марике вновь вспыхнула дерзость.

– Когда я пришла сюда, я ничего не понимала, старшая. Я даже не просила, чтобы меня сюда приводили. Я пришла, думая, что стану охотницей для крепости, и была к этому готова лишь в силу обстоятельств. Я никогда не слышала о силтах, пока мать не отправила к вам посланниц с просьбой о помощи. Обо всем, что мне известно о силтах, я узнала уже здесь. И то, что я узнала, мне не нравится.

В свете лампы злобно блеснули зубы старшей. Терпение ее было на пределе. Марика, однако, не отступала, хотя вся ее смелость была чисто напускной.

Что она станет делать, если ее вышвырнут за ворота?

Старшая все же сдержала гнев:

– Могу с тобой согласиться в том, что Горри не лучшая наставница. Однако первый урок, которому учат сестер, – умение владеть собой. Без дисциплины мы ничто. Так, как ты, ведут себя рабочие в поле, ремонтницы, охранницы. Но не силты. Полагаю, тебе следует научиться держать себя в лапах. Ты продолжишь обучаться у Горри. Несмотря ни на что.

– Это все?

– Все.

Марика попрощалась, как ее учили. Но когда она уже подошла к тяжелой деревянной двери в жилище старшей, та ее окликнула:

– Подожди.

Марика повернулась, охваченная внезапным страхом. Ей очень хотелось уйти.

– Ты должна дорожить своими обязательствами перед сестринством, Марика. Твое сестринство значит для тебя все. Все, чем была для тебя твоя стая, и все, в чем заключается смысл твоей жизни.

– Я не могу дорожить тем, чего не понимаю, старшая. Все, что я тут вижу, кажется мне лишенным смысла. Прошу простить бедной щене из стойбища ее невежество, но все, что я вижу, говорит о том, что задача сестринства – использовать тех, кто к нему не принадлежит. Оно только берет и берет, но почти никогда ничего не дает взамен.

Она вспомнила слабую попытку противостоять вторжению кочевников.

– Смотри дальше первой завесы, Марика. Ты на пороге того, чтобы стать силтой. Вместе со всем, что из этого следует. Это редкая возможность. Не закрывай перед собой дверь, упрямо цепляясь за дикарские ценности.

В ответ Марика лишь оскалилась, выскользнула за дверь и метнулась вниз по лестнице в свою келью. Она зажгла свечу, думая, что сумеет отвлечься, погрузившись в книгу, которую в числе прочих дали ей для изучения.

– Что такое?

На маленьком письменном столе лежала Летопись Дегнанов.

Меньше чем через десять минут случилось очередное чудо.

Кто-то неуверенно поскребся в дверь. Марика открыла.

– Грауэл! – Она уставилась на охотницу, которую не видела со времени их перехода в Акард.

– Привет, щена. Можно войти?

– Конечно. – Марика отошла в сторону, пропуская Грауэл.

Места в келье было не слишком много. Она снова села на стул за письменным столом. Грауэл, оглядевшись, в конце концов устроилась на койке Марики.

– Никак не могу привыкнуть к мебели, – сказала Грауэл. – Всегда первым делом ищу шкуры на полу.

– Я тоже. – Марика вдруг поняла, что, как бы ей ни хотелось за эти недели увидеть Грауэл или Барлог, говорить им на самом деле особо не о чем. – К тебе хорошо относятся?

Грауэл пожала плечами:

– Не хуже, чем я ожидала.

– А Барлог? С ней все хорошо?

– Да. Вижу, тебе принесли Летопись. Будешь ее продолжать?

– Да.

С полминуты казалось, что обеим нечего больше сказать.

– Я слышала, у тебя неприятности, – наконец заметила Грауэл. – Мы стараемся узнавать о тебе по тем слухам, которые ходят вокруг.

– Да. Я глупо поступила. А мне даже не удалось убедить их рассказать, живы ли вы.

– Живы и здоровы. И возносим славу Всеединому за чудесно дарованный нам снег. Ты в самом деле пыталась убить наставницу? С помощью колдовства?

– Можно и так сказать. Хотя на самом деле не убить, просто сделать больно в ответ. Она сама напросилась, Грауэл. – Внезапно ее прорвало, и она выплеснула все накипевшее, хотя подозревала, что старшая прислала Грауэл, чтобы та ее обругала. – Мне здесь не нравится, Грауэл. – От расстройства она сменила тон, заговорив слишком уж доверчиво, что среди Дегнанов случалось редко, обычно только между однопометниками. – Они нехорошие, злые. Можешь сделать так, чтобы они оставили меня в покое?

Грауэл обняла ее, неловко пытаясь утешить, и с Марики слетела фальшивая маска взрослой, которую она носила с тех пор, как случился конфликт с Горри.

– Я в самом деле не понимаю, Грауэл.

– Попробуй еще раз, Марика, – ответила Грауэл, и голос ее прозвучал неестественно тихо для взрослой меты. – И наберись терпения. Ты единственная причина, по которой жив хоть кто-то из Дегнанов – пусть даже только мы.

Марика вполне ее поняла, хотя Грауэл и не говорила прямо. Грауэл и Барлог оказались в Акарде лишь из милости. И только от нее зависело, как к ним станут относиться.

Она была слишком юна, чтобы взвалить на себя такую ответственность.

Ей никак не удавалось сменить тон с семейно-интимного на более формальный, хотя она чувствовала, что Грауэл от него несколько не по себе.

– Кто такие эти силты, Грауэл? Расскажи мне про них. Только не отмахивайся и не уклоняйся от ответа, как делали все дома. Расскажи мне все, что знаешь. Для меня это очень важно.

Грауэл смутилась еще больше. Она огляделась, будто опасаясь кого-то, кто мог таиться во мраке маленькой кельи.

– Расскажи, Грауэл. Пожалуйста! Зачем я им нужна?

Грауэл собралась с духом. Она была самой отважной охотницей в стае Дегнан, и Скилджан всегда хотела, чтобы та была рядом во время охоты на опасную дичь, вроде кагов. Она настолько взяла себя в лапы, что сумела тоже перейти на неформальный тон:

– Это ведьмы, Марика. Темные ведьмы, как в сказках. Они повелевают миром духов. Они сильны и намного безжалостнее граукенов. Они – властительницы мира. В Верхнем Понате нам везло – мы почти с ними не общались, не считая ежегодных визитов в крепость. Они говорят, будто мы слишком отсталые, чтобы постоянно за нами надзирать. Это всего лишь отдаленный форпост сестринства Рюгге, который позволяет им сохранять права на Понат. Как говорят торговцы, приходящие из низовий Хайнлин, они намного сильнее на юге, где владеют городами и правят ими посредством ужасающего колдовства. Обычные меты не осмеливаются даже признать их существование, хотя любой шаг и любое решение происходят под их бдительным надзором. Как будто они – воплощение Всеединого. Те, кто вызовет их недовольство, погибают ужасной смертью, убитые духами.

– Какими духами?

Грауэл косо на нее посмотрела:

– Уж это-то ты наверняка знаешь? Иначе как ты смогла поразить в сердце наставницу?

– Я просто разозлилась и пожелала, чтобы ее сердце перестало биться, – ответила Марика, слегка погрешив против истины, и тут же замолчала. Тогда она прекрасно понимала, что делает. Ей вспомнились все случаи, когда, как ей казалось, она видела призраков. Не те ли это самые духи, которыми повелевали силты? – Зачем я им понадобилась?

– Они говорят, что ты обладаешь тайным взглядом силты. Ты можешь проникнуть в мир духов и менять его по-своему.

– Даже если это правда, зачем им было меня забирать?

– Наверняка ты уже знаешь, что сестринства – не стаи, Марика. Ты видела в крепости хоть одного самца? Нет. Им приходится искать себе молодняк на стороне. В Понате все стойбища должны приводить щенков в возрасте пяти-шести лет к силтам, которые тщательно их изучают и отбирают тех, кто отмечен даром. Самок воспитывают как силт. Самцов уничтожают. У самцов дар встречается значительно реже, чем у самок. Хотя поговаривают, что, если их когда-нибудь полностью истребят, самки с даром тоже перестанут рождаться. – Грауэл быстро огляделась и едва слышно прошептала: – Скорее бы!

– Верлены?

– Да. Именно так. Они внезапно появляются в глуши. Мало кто из стай Поната следует заведенным правилам, а из кочевников – вообще никто. Акард недостаточно силен, чтобы диктовать свою волю всему Понату. В Жотаке силт вообще нет. Хотя в Понате находили обладающих даром, пусть и немногих.

– Мама что-то подозревала, – задумчиво проговорила Марика. – Вот почему никого из моего помета не водили к силтам.

– Возможно. Были и другие щены вроде тебя, способные стать силтами, но не стали ими. Говорят, что, если даром не начать пользоваться в раннем возрасте, он не сформируется и вскоре угаснет. Не будь эта зима столь суровой и не случись того, что случилось, через несколько лет ты бы воспринимала свои видения как игру щенячьего воображения.

Марике показалось, будто Грауэл точно знает, о чем говорит.

– Я и сейчас не уверена, что это не игра воображения, – пробормотала Марика скорее себе под нос, чем обращаясь к Грауэл.

– Именно так. Говорят, что в городах все по-другому. По словам торговцев, в местных обителях щенков тщательно обследуют и отбирают тех, у кого есть дар, вскоре после рождения. Большинство сестер, включая здешних, никогда не знали иной жизни, кроме жизни силты. Обычаи силт вызывают у них не больше вопросов, чем у тебя вызывали обычаи стаи Дегнан. Но наши обычаи – не единственные, сотворенные Всеединым. Торговцы приносят рассказы и о других, и некоторые столь чужды, что не поддаются пониманию.

Марика на полминуты задумалась:

– Все равно не понимаю, Грауэл.

Грауэл оскалилась в натянутой усмешке:

– У тебя всегда находилось больше вопросов, чем возможных ответов на них, Марика. Я рассказала все, что знаю. Остальное тебе придется узнать самой. Но помни, что эти ведьмы очень опасны и ничего не прощают. Эти, изгнанные на край света, еще не столь суровы, как их сестры в больших городах. Будь очень осторожна и наберись терпения.

– Постараюсь, Грауэл, – еле слышно проговорила Марика. – Постараюсь.

Глава девятая

I

Марика не покидала свою келью три дня, сидя под неофициальным арестом. Потом к ней пришла одна из немногих послушниц-силт Акарда, сообщив, что ее зовет к себе Горри.

Марика отложила флейту, на которой беспрерывно играла, пугая соседок, и закрыла второй том Летописи, которая уже казалась ей далекой, будто история другой стаи.

Посланница, чьего имени Марика не помнила, да ее оно особо и не интересовало, косо посмотрела на флейту. Примерно так сама Марика могла посмотреть на ядовитую ящерицу, возникшую на склоне холма, пока она бездельничала, разглядывая картины в облаках.

– В чем дело? – спросила Марика.

Решает сила. Остальной молодняк относился к ней с опаской еще до происшествия с Горри. Она была дикаркой, к тому же слегка чокнутой и отличалась непокорным характером, несмотря на небольшой рост и юный возраст.

– Ни в чем. Просто никогда не видела, чтобы самка на чем-нибудь играла.

– В мире куда больше чудес, чем мы знаем, – процитировала Марика чудаковатую преподавательницу естествознания, которая становилась мишенью для злых шуток половины молодых силт. – Она очень сердится?

– Мне вообще не положено с тобой разговаривать. Как и всем нам, пока ты не научишься вести себя как следует.

– Наконец-то Всеединое услышало мои молитвы!

Она возвела глаза к небу, послав ему благодарность от стаи Дегнан, а про себя подумала: почему она столь полна решимости вывести из себя всех, кто ее окружал? Она всегда была тихой щеной, и неприятности случались скорее из-за ее склонности мечтать, чем из-за несдержанного языка.

– Если и дальше будешь говорить такое, тебе никогда не обзавестись друзьями.

– Все мои друзья – призраки.

Марика гордилась, что сумела вложить двойной смысл во фразу на разговорном языке силт, который начала учить совсем недавно.

Послушница ничего больше не сказала, ни на общем наречии, ни на каком-либо силтском диалекте. Проводив Марику до дверей Горри, она ушла, намереваясь поведать всем о дурных манерах дикарки.

Марика постучала. Слабый голос предложил ей войти, и она оказалась в мире, о существовании которого не подозревала.

Даже старшая не жила в такой роскоши.

В единственной комнате было больше удобств и богатства, чем Марика видела за всю свою жизнь в стойбище Дегнанов.

Выздоравливающая Горри лежала на постели из меха отека, подбитого редким потхастовым пухом. Вдоль стен тянулись ряды свечей, дополнявших свет от очага старой силты. За огнем и свечами следила щена не из числа силт, того же возраста, что и Марика.

Марика увидела множество богатой одежды, вроде той, что привозили на север в повозках торговцы, в обмен на меха и зеленые драгоценные камни, которые находили в стекавших из Жотака ручьях. В изобилии имелся металл, и вовсе не в виде инструментов или оружия. У Марики закружилась голова. Воистину грех – тратить впустую такое богатство, выставляя его напоказ!

– Подойди сюда, щена. – Свечница помогла Горри приподняться на постели. Старая силта показала на стоявший неподалеку деревянный табурет. – Сядь.

Марика подошла и села, стараясь вести себя как можно почтительнее. Когда в душе взыграла злость, она напомнила себе, что от ее поведения зависит судьба Грауэл и Барлог.

– Щена, я обдумала все наши попытки тебя обучать и считаю, что мы выбрали неверный подход. Главным образом это моя ошибка. Я отказалась признавать, что ты выросла вне Сообщества. И я не учла, что у тебя есть множество привычек, которые следует оставить в прошлом. Пока ты этого не сделаешь и не обретешь надлежащий образ мыслей, вряд ли стоит ожидать, что ты поведешь себя так, как подобает силте, оказавшись в незнакомой обстановке. В каковой, как я теперь признаю, ты и находишься. Поэтому мы пойдем другим путем. Но предупреждаю: ожидается, что ты будешь подчиняться правилам сестринства, как только они станут для тебя ясны. И ни малейшего нарушения я не прощу. Понятно?

Марика почувствовала, как в силте вскипает едва сдерживаемая ярость и ненависть. С ней наверняка уже поговорила старшая.

– Нет, госпожа Горри.

Силту затрясло. Свечница с немой мольбой посмотрела на Марику, заламывая лапы. На мгновение Марика испугалась за здоровье старухи, но тут Горри спросила:

– Что именно тебе непонятно, щена? Начни с самого простого вопроса.

– Зачем вы со мной все это делаете? Я вовсе не просила…

– Твоя мать и самки твоей стаи спрашивали, хочешь ли ты стать охотницей?

– Нет, госпожа, – призналась Марика. – Но…

– Но ты самка, и ты здорова. В Верхнем Понате здоровая самка естественным образом становится охотницей. Теперь, однако, выясняется, что у тебя есть дар силты. Так что естественным образом ты станешь силтой.

Марика не могла ничего на это возразить. Она не была согласна с Горри, но ей не хватало ума, чтобы опровергнуть довод.

– У тебя нет выбора, щена. Не в обычаях сестринства отпускать необученные таланты на свободу во владениях Сообщества.

Хотя силта и не говорила прямо, Марика без труда поняла – она могла либо стать силтой, либо умереть.

– Ты та, кто ты есть, Марика. И должна быть той, кто ты есть. Таков закон.

Марика с трудом сдержалась.

– Понимаю, госпожа Горри.

– Хорошо. И ты продолжишь учебу, соблюдая надлежащую самодисциплину?

– Да, госпожа Горри. – Свое мнение Марика решила оставить при себе.

– Хорошо. Твое обучение возобновится с завтрашнего дня. Я сообщу другим наставницам. С этой минуты ты будешь уделять больше времени изучению обычаев Сообщества, пока не достигнешь уровня знаний, подобающих кандидатке твоего возраста.

– Да, госпожа Горри.

– Можешь идти.

– Да, госпожа Горри.

Прежде чем уйти, Марика помедлила, в последний раз оглядевшись. Особенно ее заинтриговали книги на полках вдоль стены возле очага. Из всего здешнего богатства они впечатлили ее больше всего.

Спать ей теперь приходилось меньше – что, возможно, и к лучшему. Слишком много было дел и учебы. И заодно – меньше неприятных сновидений.

Марика не сомневалась, что ее преследует призрак Кублина, наказывая за то, что не оплакала погибших Дегнанов. Она хотела обсудить сновидения с силтами, но в конце концов решила, что не стоит. Как обычно, все, что было между ней и Кублином – пусть даже покойным, – оставалось между ней и Кублином.

II

Сновидения продолжались – отрывочные и случайные, ничем не связанные с какими-либо явлениями или природными циклами, которые могла бы опознать Брайдик. Они врывались без стука, будто по чьему-то чужому желанию, что лишь убеждало Марику: именно она является средоточием гнева мертвых ее стаи. Сны приходили к ней все чаще, хотя спала она теперь меньше, чем когда-либо. Слишком многому приходилось учиться, слишком многим заниматься, чтобы тратить впустую время на сон.

– Думаю, твои сны никак не связаны с вашими мертвыми, – сказала ей Брайдик. – Разве что – у тебя в голове. Ты просто пытаешься дать им разумное объяснение. Полагаю, это твой дар пробивает себе путь, преодолевая давление возраста. Ты слишком долго жила без должного наставления и обучения. С щенками, которые достигают твоих лет, не получив обучения, случается много странного. И это если говорить об обычном даре.

– Обычном даре?

Марика подозревала, что Брайдик тоже краешком коснулась тень, что преследовала ее с тех пор, как изменилось поведение мет Акарда.

Все как-то странно к ней относились. Горстка живших в крепости щен не только, как и следовало ожидать, презирала ее за дикарское происхождение, но и попросту боялась. Стоило ей припереть кого-то к стене, пытаясь получить ответы, как та отводила взгляд и в глазах вспыхивал страх.

Лишь Брайдик, похоже, ничего не боялась.

Марика теперь проводила немало времени в центре связи. Брайдик помогала ей изучать язык, спасая от одиночества. Грауэл и Барлог она видела редко, и то украдкой, обмениваясь лишь несколькими поспешными словами.

– Горри много чего есть сказать моей кровной сестре, Марика. И хорошего в том мало. Кое-что достигает моих скромных ушей. – Пальцы Брайдик нервно заплясали по клавишам, вызывая данные, которые она просматривала всего несколько минут назад. Плечи ее выпрямились, и она повернулась. – Тебя ждет славное будущее, щена. Если ты до него доживешь.

– Что?

– Горри разбирается в щенах и дарах. Когда-то она занимала важное положение среди наставниц в Макше. Она называет тебя величайшей потенциальной носительницей дара из всех, кого до сих пор обнаружил Акард. Возможно, самого выдающегося дара из всех, что открыло сестринство Рюгге в нынешнем поколении.

– С чего бы? – фыркнула Марика. – Я вовсе не чувствую себя выдающейся.

– Откуда тебе знать? В твоем возрасте тебе не с кем себя сравнивать, кроме как с самой собой. Несмотря на все ее недостатки, Горри не склонна к пустым фантазиям. Будь я в твоей шкуре, крайне берегла бы свой хвост. В переносном и даже в буквальном смысле. Дар, подобный твоему, столь яркий, что сияет даже в глазах слепых, может стать большим проклятием, чем дар Всеединого.

– Проклятие? Опасность? О чем ты?

– Решает сила, щена. Я тебя предупреждаю. Если кому угрожает чей-то дар, он не остановится перед тем, чтобы его раздавить, – хотя и будет действовать незаметно.

Брайдик снова постучала по клавишам. Марика ждала, размышляя, что имела в виду связистка, и слегка удивляясь, что уже не чувствует себя столь неуютно в центре связи. Возможно, это было еще одно проявление ее дара, столь впечатлившее Брайдик. Связистка говорила, будто она инстинктивно подавляет электромагнитное воздействие, которое не могут побороть другие.

– Вовсе не случайно, что большинство важных постов в большинстве сестринств занимают очень старые меты, – сказала Брайдик, вырвав Марику из задумчивости. – В щенячьем возрасте эти силты были лишь чуть умнее и чуть сильнее других и не привлекали особого внимания. Но по мере того, как становились старше и опытнее, они все чаще оглядывались в поисках тех, кто мог бы их обогнать, и ставили силки на пути более быстрых бегуний. – («Как наверняка поступила бы Похсит, будь у нее такая возможность», – подумала Марика.) – А на старших они не особо давили.

– Породу все равно не улучшишь, – ответила Марика, которой показалось, что данное наблюдение вполне достойно взрослой меты.

– Речь не идет об улучшении породы, щена. Силты до сих пор существуют благодаря редкому, но устойчивому рецессивному гену, распространяющемуся в более широкой популяции.

Марика уставилась на нее, не понимая ни слова.

– Когда община принимает силту в свои ряды как полноправную сестру, ее подвергают ритуалу, в процессе которого она лишается возможности иметь щенков.

Марика ошеломленно взглянула на Брайдик. Это противоречило всем принципам выживания.

В стаях Верхнего Поната право на размножение жестко контролировалось главными самками, такими как Скилджан, и зачастую принадлежало только им. Свободно совокупляясь, меты заполонили бы всю окружающую местность всего за несколько лет.

В праве на размножение могли отказать, но лишить самой такой возможности – никогда. После какой-нибудь страшной катастрофы стае быстро потребовались бы новые щенки.

– Истинная сестра-силта не должна отвлекаться на плотские желания или иметь какие-либо обязательства вне пределов общины. Когда у самки течка, она теряет разум. Самка с новорожденными щенками ограничена в передвижении и не способна поставить интересы Сообщества выше своего потомства. Так запрограммировала ее природа. – Брайдик внезапно сменила тему, почувствовав себя неуютно: – У тебя есть одно преимущество, Марика. Серьезная гарантия безопасности. Ты в Акарде, который называют Цитаделью Умершего Тщеславия. Никто тебя здесь не зарежет, опасаясь за собственную жизнь. Силты Акарда лишены всяческой надежды. Их сбросили с верхушки иерархии, но сочли достаточно опасными, чтобы отправить в пожизненное изгнание. Враги, которых ты здесь наживаешь, ненавидят тебя, потому что боятся твоей силы, а также по другим, не столь эгоистичным причинам. Горри пугает то, что ты можешь означать для будущего Сообщества. Она уже давно заявляла, будто видит проблески далекого завтра. А с тех пор, как появилась ты, ее пророчества стали еще более истеричными и мрачными.

Марика подперла морду лапой, изображая сосредоточенное внимание, – лишь бы Брайдик не замолкала. Непрекращающаяся болтовня связистки нисколько не раздражала, поскольку Брайдик с радостью снабжала ее информацией, которой силты делились весьма неохотно, если делились вообще.

– Самая большая опасность тебя ждет, когда тобой заинтересуются на юге. А я боюсь, это обязательно произойдет, если хотя бы половина того, во что верит Горри, – правда. Если ты и дальше будешь все так же упорствовать, тобой точно заинтересуются. – Брайдик поиграла с видеоэкраном, чем-то встревоженная. – Если тебе не мешать лет шесть или семь и если ты будешь учиться столь же быстро, как сейчас, сил всего Сообщества не хватит, чтобы тебя здесь удержать. – Связистка отвернулась, пробормотав: – Решает сила.

Марика уже привыкла к подобной болтовне. Брайдик не раз высказывала подобные намеки, когда им доводилось остаться наедине. На этот раз мета говорила более прямо, но в ее словах было не больше смысла, чем в день, когда Марика заглянула к ней в первый раз.

Марика проглатывала книгу за книгой, узнавая кое-что о своем даре, но ей почти ничего не удавалось выяснить о реальном устройстве сестринства Рюгге. Она не могла удержаться от желания перевести все услышанное и увиденное в знакомые ей понятия стаи Дегнан и часто попадала впросак.

Силты произносили слово «Сообщество» с почтением, с каким Дегнаны относились лишь к Всеединому. Но каждая сестра, казалось, жила своей жизнью, столь запутанной, что по сравнению с ней жизнь приграничных «дикарей» казалась идеалом. Меты Верхнего Поната никогда не подвергали свои стаи опасности, устраивая борьбу за власть. Но Марика подозревала, что видит все в несколько темных тонах. Брайдик весьма подробно описывала эту сторону жизни силт, будто испытывая к ней некое болезненное пристрастие.

Тогда Марике не пришло в голову задуматься, что тому причиной.

Встав, она принялась расхаживать по центру связи. Слова Брайдик внушали ей беспокойство и тревогу.

– Старайся их как-то отвлечь, – говорила Брайдик. – Тебе в буквальном смысле приходится бороться за жизнь. Будь крайне осторожна. – Она снова сменила тему: – Хотя невооруженным взглядом и не видно, снег уже начал таять. Как можно заметить на мониторах.

Марика подошла к видеоэкрану, за которым сидела Брайдик. С неодушевленными предметами ей было куда проще, чем с метами. У нее обнаружился талант управляться с клавиатурой, хотя она не понимала и трети из объяснений Брайдик, как та работает. Для Марики электроника казалась большим колдовством, чем ее дар, который был естественным и признанным фактом, наподобие зрения. Ей не приходило в голову сомневаться в собственном зрении или пытаться его изучать. Но машина, выполнявшая работу мозга… Чистая магия.

По экрану скользили замысловатые колонки чисел.

– На севере теплее, чем здесь, Брайдик?

Марике вовсе не казалось, будто хватка зимы хоть сколько-нибудь ослабевает.

– Нет. Просто везде теплее. – Связистка ввела небольшую поправку, регулировавшую работу некоего устройства, которое она называла выходным затвором. – Меня беспокоит, что этой зимой было слишком много снега. Внезапное потепление может привести к таянию, с которым система не справится.

– А если открыть затворы полностью? Прямо сейчас?

– Тогда опустеют резервуары. Этого я сделать не могу. Нужно поддерживать определенный уровень, чтобы потока хватало для вращения генераторов. Иначе мы останемся без энергии, а без нее я не могу делать свою работу.

Марика собралась снова задать вопрос, но тут ее коснулось незримое «щупальце», и она подпрыгнула, словно внезапно напуганный щенок. Брайдик оскалилась и зарычала, инстинктивно отзываясь на грозящую щенку опасность.

– Что случилось, Марика? – Похоже, она и сама удивилась собственному рыку.

– Кто-то идет. Силта. Мне нужно уходить.

Ей не полагалось торчать в центре связи, подвергаясь воздействию его ауры. Впрочем, ей многого не полагалось, к примеру тайком навещать Грауэл и Барлог. Силты не могли постоянно не спускать с нее глаз. В итоге она просто стала меньше спать. А охотницы из крепости, казалось, вообще ею не интересовались и не собирались докладывать о ее ненадлежащем поведении.

Она подозревала, что это заслуга Грауэл и Барлог, хотя те постоянно предостерегали ее во время коротких встреч. Порой она ловила намеки на то, что ее соплеменницы заработали себе среди лишенных дара обитательниц Акарда репутацию весьма свирепых мет.

Марика выскользнула из центра связи по коридору, ведшему на крышу и к металлическому дереву. Здесь, наверху, его аура все еще сбивала с толку, но не настолько, чтобы юной ученице силт не удалось пробраться в свете лун к северной стене. Поднявшись на нее, она уставилась на суровую снежную равнину.

Ей вовсе не казалось, будто зима ослабила хватку.

Краем глаза она заметила движение, но не стала оборачиваться, зная, что никого не увидит, если только не вложит в свой дар всю силу, подобно удару молота.

Не стала она и смотреть на огромное холодное небо, хотя чувствовала, как оно безмолвно взывает к ней, стучась в душу.

Когда-нибудь, подумала она. Когда-нибудь. Если Брайдик права, когда-нибудь она там окажется.

III

Луны, будто играя, гнались друг за другом в ночи, и их редкое сочетание выглядело невероятным, – казалось, они вот-вот столкнутся друг с другом.

По словам наставниц Марики, иногда малые луны в самом деле сталкивались с Кусакой или Гончей. Однако последний раз столь впечатляющее событие случилось два столетия назад, а предшествующее ему – на тысячу лет раньше. Хотя ночное небо вовсе не выглядело пустым, небесные тела налетали друг на друга редко.

– Опять замечталась, Марика? – послышалось возле уха. Вздрогнув, она поняла, что остановилась и ее нагнала Барлог, шедшая с замыкающими в нескольких сотнях ярдов позади. В голосе охотницы чувствовалась мягкая усмешка. – Собираешься переделать мет из крепости по своему образу и подобию, а не наоборот?

Марика не ответила. Выдернув тупой конец копья из размокшей земли, она зашагала дальше по склону пологого холма. Она поняла, что Барлог в очередной раз съехидничала по поводу упрямого сопротивления некоей щены, не желавшей вливаться в жизнь силты, – сопротивления молчаливого, почти ничем себя не проявляющего и вместе с тем неизменного. Она жадно поглощала новые знания, но внешне оставалась все той же дикаркой, повергая в отчаяние силт.

Подсознательно, а может, инстинктивно она делала все возможное, чтобы избежать внимания большинства сестер. С другой стороны, гордость не позволяла силтам Акарда доложить, что среди них – дикарка, с которой они не способны справиться.

Марика расположилась ближе к концу отряда, шагая след в след за идущей впереди нее сестрой. Всего в отряде было двенадцать силт и двенадцать охотниц. Они ушли далеко к северу от Акарда, и луны здесь поразительно низко висели над головами. Некоторые охотницы несли с собой трофеи в виде отрезанных ушей, но охота была не столь удачной, как ожидалось. Кочевники тщательно избегали встречи. Сестры-дальночующие говорили, что у других отрядов охота не лучше. Казалось, будто кочевники всегда знали, где их преследователи. Те немногие, кто стал добычей, были в основном самцами, которые отстали от стай, слишком ослабев.

Случилось нечто весьма пугающее. Орда кочевников не распалась после гибели верлена на грызущиеся между собой стаи, и это крайне беспокоило старших силт Акарда. Но почему – они не объясняли. По крайней мере, Марике.

Пока она не принимала участия в охоте – лишь брела вместе со стаей, учась всему необходимому. И любовалась бескрайними незнакомыми видами, горами, каньонами, водопадами и деревьями, какие она не могла даже себе представить, будучи запертой в родном стойбище. Она наслаждалась ночным миром, с его диковинными существами, опасностями и запахами.

Охотничьи отряды вышли из Акарда вскоре после последней, уже слабеющей зимней бури, пока на севере все еще лежал снег. Им поручили безжалостно преследовать отступающих кочевников, вытесняя их в Жотак и дальше. Марика не понимала целей старшей, зато у нее не возникало вопроса: «Почему ее отправили вместе с ними?»

В Акарде она стала возмутительницей спокойствия. Старые силты не могли с ней справиться. Им хотелось хотя бы на время от нее избавиться, чтобы вновь обрести покой. И возможно, решить, что делать с бунтаркой.

Она не позволяла себе над этим задумываться – слишком мрачно выглядели перспективы. И она вовсе не была уверена в своей безопасности, что бы ни говорила Брайдик. Старшая, хлес и Горри неоднократно намекали, что она полностью зависит от их милости. И она чувствовала ответственность перед Грауэл и Барлог. Но как она ни старалась выглядеть более покладистой, хотя бы внешне, неизбежно кто-то затрагивал некую упрямую мятежную струну ее души.

Отряд остановился.

– Мы на месте, – доложила охотница, вернувшаяся из посланной вперед группы. – Вон за теми скалами. – Она показала на закрывающие звезды очертания впереди.

Марика прислушалась, опершись на копье и радуясь возможности перевести дух. Они взбирались вверх по склону с захода солнца, а до этого еще три ночи. Теперь же до запланированного конца пути их отделяло всего несколько ярдов. Им предстояло повернуть назад, начав долгий путь под уклон в Акард.

– С обрыва видны костры, – сказала разведчица.

Марика насторожилась. Кочевники? Так близко? И они настолько уверены в себе, что разводят ночью огонь?

Стая гневно заворчала. Вскоре Марика уже стояла на краю громадного утеса, глядя на мерцающее, подобно скоплению звезд, пламя костров во многих милях впереди.

– За Разломом они чувствуют себя в безопасности, – пробормотала Райсин, возглавлявшая отряд силта. – Они думают, мы не двинемся дальше. Будь они прокляты! Дальночующая! Где дальночующая? Мне нужны указания из Акарда. Я должна связаться с другими отрядами и сообщить, что мы нашли дикарей.

Даже во тьме увиденное поразило Марику. Пока ее спутники отдавали распоряжения или разбивали лагерь, она стояла и глядела на блестевшие в свете лун туманы, ручьи, озера, островки нерастаявшего снега. И на созвездие костров.

Каждый раз, когда ее взгляд падал на далекий лагерь, она ощущала странный прилив чувств, которые, как ей казалось, полностью притупились. Но ненависть и гнев никуда не девались, пусть и погребенные в глубине души. Ей хотелось отомстить за то, что сделали с Дегнанами.

Когда первые рассветные лучи солнца затмили слабые восточные звезды, Марика спустилась в лагерь, где обнаружила Райсин, которая о чем-то сердито перешептывалась с двумя дальночующими. Ей отказали в разрешении продолжить преследование за Разломом.

В Акарде близилось время обрядов, и даже сейчас не так-то просто было успеть вернуться, чтобы принять в них участие. Если двинуться дальше на север, от обрядов придется отказаться.

Марику ритуальные обязательства нисколько не волновали.

– Госпожа? – вмешалась она. – Можно мне понаблюдать за лагерем кочевников?

Силта удивленно взглянула на нее:

– Ты? Добровольно? Я поражена. Интересно, какие у тебя могут быть низменные мотивы? Но – ладно. Хоть какая-то будет от тебя польза.

Райсин недолюбливала Марику. Хотя Марика выполняла свою долю работы и даже больше, Райсин постоянно обвиняла ее в лености – возможно, из-за склонности грезить наяву. С трудом сдерживая злость, Марика вернулась на край Разлома, нашла подходящий выступ и села.

Уже достаточно рассвело, чтобы погасли все звезды, кроме самых западных.

Звезд в небесах мира Марики было немного – не больше нескольких сотен. Большинство светили столь слабо, что различить их мог лишь самый острый глаз. По-настоящему яркими небесными телами были лишь луны и ближайшие планеты.

Становилось все светлее. Марика сидела неподвижно, слившись с пейзажем, и с неослабевающим восторгом глядела на открывавшийся перед ней все более величественный вид. И чем ярче становился рассвет, тем более захватывающим было зрелище.

Разлом представлял собой трещину в земной коре, будто из нее гигантским ломом вывернули чудовищных размеров булыжник. Бездна перед Марикой простиралась на глубину в две с лишним тысячи футов, а сам Разлом тянулся в обе стороны, на сколько хватало взгляда. Север расстилался перед ней словно карта, частично скрытая туманом над озерами, реками и их берегами. В основном местность выглядела ровной и травянистой, может, даже болотистой, но вдали виднелась более темная зелень леса. Дальше начиналась тундра.

Марика взглянула на восток в поисках Большого Ущелья, широкой трещины в стене Разлома, через которую мигрировали как кочевники, так и кропеки. И через которую отступили те кочевники, кто предпочел уйти насовсем, – хотя, по слухам, многие решили остаться в Верхнем Понате. Отряды из Акарда охотились и на них.

Никаких следов Ущелья видно не было.

Широкие северные просторы гипнотизировали. Глядя на них, Марика невольно начала грезить наяву.

Что-то слегка коснулось ее разума, будто паутинка на ветру. Вздрогнув, она инстинктивно уклонилась, потом сосредоточилась… И очень испугалась.

Эта силта была не из их отряда. Это была силта оттуда.

Несмотря на всю свою решимость учиться, Марика пока овладела лишь зачатками свойственных силтам умений и самоконтроля. И все же благодаря полученным знаниям она успокоилась, избавилась от лишних эмоций и ушла в себя, пытаясь найти тот проход, которому учила ее Горри.

И, о чудо, проход с легкостью открылся, и она скользнула в царство призраков, где повседневный мир был столь же нереален, как видения под воздействием чафа. Поймав легкого как перышко призрака, она приказала унести ее в лагерь кочевников. На удивление, тот послушался.

Она и раньше пыталась проделывать это, но получалось лишь несколько раз – когда хотелось причинить зло, когда ею руководил инстинкт и ее воля была подобна железной машине, подпитываемой черной ненавистью.

Ей не до конца повезло. Точно направлять призрака она не могла и уловила лишь несколько случайных картин из жизни лагеря.

Но этого вполне хватило.

Увиденное ее ошеломило.

Кочевников были тысячи. Большинство выглядели как шкура и кости, закутанные в лохмотья, немногим лучше тех, кого отряд Марики завалил на охоте. Хоть они и разграбили Верхний Понат, пользы это им принесло мало. Ей стало не по себе при виде голодных щенков – меньше всего ненависти и больше всего сочувствия вызывали совсем малыши.

Призрак пролетел мимо кого-то в черном, не страдавшего от недоедания. Этот некто спорил с главными охотницами кочевников. Марика попыталась развернуться и взглянуть еще раз, но не справилась с призраком, и некто в черном лишь еще раз мелькнул вдали. Одежда была как у силты, но слегка отличалась от известной Марике.

На нее обрушился затихающий пронзительный вопль, донесшийся из другого мира, где ждало, окаменев, на нависшем над северными просторами утесе ее тело. В этом вопле слышались нотки ужаса и смерти. Она попыталась увести призрака от лагеря кочевников, вернуться назад.

Но ей не хватало опыта. Летать на призраке – это все равно что управлять бабочкой, которая порхала туда-сюда, лишь постепенно перемещаясь в нужном направлении.

Тело передавало ей сигналы тревоги, волнения, опасности. Она чувствовала, как ее сжимают щупальца паники. Потом она ощутила легкое прикосновение силты, которое становилось все сильнее, превращаясь в якорь, в спасательный трос, за который можно уцепиться, чтобы вернуться в собственное тело.

Она резко пришла в себя, инстинкт призывал то ли бежать, то ли драться. Ее окружали меты, которые возбужденно переговаривались, кроме вернувшейся из мира призраков Райсин, помогшей Марике найти путь назад. Когда она открыла глаза, слегка озадаченная, слегка разозленная и основательно сбитая с толку, глава отряда яростно уставилась на нее, а затем повернулась к главной охотнице:

– Убери отсюда всех этих мет.

Охотница попыталась исполнить приказ, но одна мета уходить не собиралась. Держа в лапах тяжелое охотничье копье, она готова была сражаться, но не двинуться с места. Барлог.

– Что случилось? – едва слышно спросила Марика, уверенная, что в ее отсутствие произошли некие драматические события.

– Глупо пытаться проделывать подобное с твоим уровнем. – В голосе Райсин прозвучала удивившая Марику озабоченность. – Тебе еще долго предстоит учиться под руководством наставницы.

– Что случилось? – повторила Марика. – Я почувствовала что-то ужасное.

– Оброткаск свалилась с обрыва. – Райсин показала на место всего в двух футах от Марики. – Одному Всеединому ведомо, что она там делала.

Райсин яростно уставилась на Барлог. Охотница еще не оперла копье о землю, и оскал ее был столь свиреп, что Марика поняла – та примет любой вызов и будет сражаться, но не сделает ни шагу.

– Обсудим это позже, – бросила Райсин. – В более благоприятных условиях. Успокой ее. И всем отдыхать. К ночи выступаем на юг.

– В том лагере есть силты, – сказала Марика в спину Райсин.

– Да, наверняка.

Райсин осторожно обошла Барлог. Охотница медленно повернулась к ней, держа копье наготове. Лишь когда глава отряда скрылась среди камней, она постепенно расслабилась.

Марика проделала несколько успокаивающих упражнений, ожидая, когда пройдет ярость Барлог, а затем спросила:

– Что случилось? Как вышло, что Оброткаск упала?

Барлог присела рядом с Марикой, глядя на лагерь кочевников. Взгляд ее был холоден и расчетлив, без какого-либо благоговейного трепета перед красотами природы.

– Получила в спину тупым концом копья. И потеряла равновесие.

– Но как?..

– По слухам, тебя предупреждали, что нужно быть начеку. Возможно, ты не восприняла предупреждение всерьез. – Барлог полезла под доху и достала стальной нож – из тех, за которые торговцы просили дюжину шкурок отека. – Пусть этот талисман станет для тебя напоминанием. Если бы не тупой конец копья, он уже вонзился бы тебе в сердце. И ты лежала бы там, где сейчас валяется та ведьма.

Марика взяла сверкающий клинок, с трудом соображая. Барлог встала и направилась к лагерю, с копьем на плече.

С полчаса Марика размышляла, глядя на нож. Нож Оброткаск. Но Оброткаск была всего на несколько лет ее старше, и они едва знали друг друга. У Оброткаск не было поводов на нее нападать. Наверняка она поступила так не по собственной воле. И она была самой неприметной и ничем не выделявшейся ученицей-силтой.

«Береги хвост», – не раз говорила Брайдик. А Марика не восприняла ее предупреждение с надлежащей серьезностью. И в итоге погибла мета.

Вскочив, Марика заглянула за край обрыва. Упавшей силты не было видно – тело лежало далеко внизу, к тому же в тени. Бросив взгляд в сторону лагеря, Марика швырнула нож вслед его владелице.

Она только что выкинула двенадцать шкурок отека. Барлог наверняка пришла бы в ужас. Но возможно, нож мог стать своего рода уликой.

Обратный путь прошел в молчании. Над отрядом нависла смерть Оброткаск, о которой никто не мог забыть. Как силты, так и охотницы сторонились Марику и Барлог. Охотницы из стаи Дегнан редко выпускали Марику из виду.

Марика пришла к выводу, что все в курсе случившегося, но делают вид, будто им ничего неизвестно. Гибель Оброткаск должна была остаться в истории как несчастный случай.

Марика задумалась: как выглядит у силт траурный обряд? Разрешат ли ей на нем присутствовать? Сумеет ли она его запомнить, а затем втайне применить в отношении неоплаканных соплеменников?

Размышляя о старых долгах и той поре жизни, которая казалась далекой, будто история щенячества другой меты, она вдруг поняла, что не видела снов с тех пор, как покинула окрестности Акарда. Вернутся ли сновидения, когда она вновь окажется в крепости?

После этого она ни разу не позволяла себе былой беспечности. И никто больше не предпринимал столь грубых и непосредственных попыток от нее избавиться.

Марика чувствовала, что покушение на ее жизнь, последовавшая за ним смерть и, возможно, даже провал этого покушения вызвали чей-то тайный гнев. Она подозревала, что виновную в том мету никогда не найдут.

Стать свидетельницей траурного обряда силт ей не удалось. В том смысле, как она его понимала, такого ритуала просто не существовало.

Лето быстро пролетело, и в мир снова ворвалась зима.

Глава десятая

I

Зима мало чем отличалась от предыдущей, ставшей роковой для стай Верхнего Поната. Она была столь же суровой, но началась с ложных намеков на большую мягкость. Усыпив бдительность, она выпустила когти и обрушивала на Верхний Понат бурю за бурей, засыпая его снегом, пока сугробы не начали угрожать стать выше северной стены Акарда. Без устали завывал холодный ветер, покрывая все коркой льда. На какое-то время силты Акарда потеряли связь с сестрами Рюгге на юге.

Зима мало чем отличалась от предыдущей. С севера снова явились кочевники, и их было еще больше, чем в прошлом году. Многие стаи, пережившие первое вторжение, не перенесли нынешнего – хотя большая часть дурных известий добралась до Акарда лишь после ухода зимы. Десятки беженцев просили защиты, и силты принимали их, пусть и неохотно.

Небольшие банды кочевников дважды появлялись на снежной равнине за северной стеной, там, где летом меты выращивали зерно для крепости. Оглядев мрачное каменное сооружение, они двигались дальше, предпочитая не рисковать. Когда они появились во второй раз, Марика случайно оказалась на стене, где в одиночестве предавалась размышлениям. И она внимательно рассмотрела их с расстояния в несколько сотен ярдов.

– Они пока еще не настолько отчаялись, чтобы жертвовать собой, – сказала она потом Брайдик.

– Главное слово – «пока», – ответила Брайдик. – Все еще впереди. – Связистка выглядела рассеянной и не столь склонной к разговорам и наставлениям, как обычно. Из-за льда и холода приходилось вести постоянную борьбу с аппаратурой, и иногда ей не хватало опыта, чтобы починить очередную неисправность. – Больше так продолжаться не может. Вряд ли стоит ожидать, что зимы станут мягче. Лучше бы прислали мне какую-нибудь ремонтницу. Вот только им, естественно, наплевать, даже если они вообще больше о нас не услышат. Они будут только рады, если нас поглотит лед.

Марика в это не верила – как, собственно, и Брайдик, которой лишь хотелось сорвать злость.

– Нет, пока они не станут пытаться, Марика. Но когда-нибудь обязательно попытаются. Возможно, следующей зимой. Самое позднее – через одну. Этим летом они предпримут больше усилий, чтобы закрепиться в Верхнем Понате. Мы почти не создали им проблем, и вряд ли у них возникнет желание сбежать. К тому же они начинают привыкать к жизни одной гигантской стаей. Эта битва за выживание затмила все их давние ссоры и вражду. По крайней мере, так я слышу от моей кровной сестры и остальных, когда они собираются, чтобы обсудить этот вопрос. На поворот к лучшему они не рассчитывают. Помощи из Макше ждать не приходится. А без помощи нам не остановить эту лавину. Кочевников многие десятки тысяч. Даже силты не всесильны.

Те немногие новости, что просачивались вместе с беженцами, были одинаково мрачными и лишь подтверждали пессимизм Брайдик. Поступило также сообщение о кочевниках, замеченных в сотне миль к югу от Акарда, ниже по течению Хайнлин, в связи с чем Брайдик получила несколько весьма неприятных посланий. Предполагалось, что Акард должен охранять путь на юг, полностью его перекрывая.

– В такие бури моя кровная сестра не станет посылать никого – даже тебя – на охоту на кочевников, – сказала связистка Марике. – У нас не хватает сил, и у нас нет лишних жизней, чтобы тратить их впустую. Нужно дождаться лета. Когда у нас останется только один враг.

Враг – как некая группа. Подобное понятие с трудом можно было выразить на общем наречии Верхнего Поната. Марике пришлось искать его в языке силт, и ей это не понравилось.

Старшая и силты Акарда действительно не делали ничего, чтобы остановить разбой кочевников, что вызвало у Марики весьма смешанные чувства.

Стаи безжалостно истреблялись. Мет, таких же как она сама, убивали ежедневно. Она понимала, почему те, кто должен их опекать, ничего не предпринимают, но никак не могла с этим смириться. Когда приходила горстка беженцев, оставлявших на снегу кровавые следы, обмороженных, бросивших в ледяном лесу щенков и Мудрых, ей хотелось с воем кинуться в снежные просторы, оседлав смертоносных призраков, чтобы очистить Верхний Понат от напасти кочевников.

Именно в таком настроении она делала наибольшие успехи в освоении магии силт. Слишком сильна была ее темная сторона.

Та зима стала для нее временем одиночества и растущей неуверенности в себе. Временем, когда она лишилась цели. Звезды, бывшие единственной ее мечтой, будто затянуло облаками, и мечта эта казалась еще более далекой и бессмысленной в осажденной крепости на краю земли. Задумываясь всерьез, она вынуждена была признать, что не имеет ни малейшего понятия, чего будет ей стоить или что повлечет за собой осуществление этой мечты.

Марика месяцами не видела Грауэл и Барлог, даже украдкой, – что, возможно, и к лучшему. Они наверняка поняли бы стоящую перед ней дилемму и заняли бы вполне определенную сторону. Им несвойственно было предаваться грезам. Для диких охотниц взросление означало конец любым глупым мечтам.

Брайдик не имела ничего против грез Марики, но ее мнение значило меньше, чем она сама полагала. Марика должна была примириться с реальностью, причем самостоятельно.

Уроки продолжались, растягиваясь на долгие часы. Марика училась дальше, хотя ее всепоглощающий энтузиазм понемногу угасал.

Порой она боялась, что сходит с ума, гадая, не пришло ли на смену прошлогодним ночным кошмарам нынешнее умственное расстройство.

Дегнаны оставались неоплаканными. И иногда она винила себя в том, что не чувствует себя больше виноватой, не соблюдя надлежащий обряд.

То был не лучший год для дикой щены-силты из Верхнего Поната.

II

Каг прыгнул к горлу Марики, но она не двинулась с места. Она ушла в себя через лазейку в реальности, за которой видела призраков, и зверь предстал перед ней «оголенным». Насквозь просматривались мышцы, пульсирующая кровь, внутренности и примитивная нервная система. Казалось, хищник завис в воздухе, по чуть-чуть сдвигаясь в ее сторону, и она решила, что он настоящий, а не сотворенная Горри иллюзия.

Месяц назад она бы настолько перепугалась, что застыла бы на месте, и ее растерзали бы на части. Теперь же действовала полностью осознанно.

Коснувшись точки возле печени кага, она представила себе огонь и увидела вспыхнувшую на долю секунды искру. Каг начал медленно поворачиваться, продолжая висеть в воздухе и цепляясь когтями за охваченное болью брюхо.

Марика выскользнула через лазейку в реальное время и реальный мир. Она стояла не шевелясь, пока хищник не пролетел в нескольких дюймах от нее. И даже не обернулась, когда он ударился о белый пол позади нее, яростно лязгнув когтями о камень. Но торжествовать, пусть даже на мгновение, было рано.

Когда испытания проводила Горри, ожидать можно было чего угодно.

Марику не удивило, что Горри использовала для тренировки настоящего хищника. Горри ее ненавидела и с радостью бы избавилась от нее способом, который не вызвал бы лишних вопросов среди сестер.

Старая силта достаточно часто при всех предупреждала Марику, что ее методы обучения могут быть смертельны. И ясно давала понять, что ученица может в любую минуту поплатиться за ошибку.

Объяснять, как придется платить за ошибку, Горри пришлось лишь однажды.

Марика не могла проникнуть в разум Горри так, как она проникала в разум Похсит, но ей этого и не требовалось. Было очевидно, что Горри унаследовала тот покров безумия, который окутывал Похсит, и даже не пыталась этого скрывать.

Взвыв, каг снова бросился на Марику. И снова она ушла через свою лазейку, на этот раз коснувшись точки у основания его мозга. Зверь потерял равновесие и рухнул на пол, словно самец, укравший и выпивший галлон ормонового пива.

Она хотела направить зверя к лестнице, ведшей на балюстраду, но тут же отбросила эту мысль. Еще будет время и место получше.

Каг продолжал попытки. Марика, как бы дразня, коснулась его нервных окончаний, вызвав ощущение, словно его кто-то жалит.

Забавляясь с противником, Марика протянула мысленное щупальце наверх, к облокотившейся на балюстраду Горри, и взглянула на старую силту примерно так же, как до этого на кага. Однако касаться разума силты она не стала, не желая показывать Горри истинные пределы своих способностей. Еще придет время, чтобы застигнуть старую силту врасплох.

Марика ждала почти два года. Можно было подождать и еще немного, чтобы отплатить за мучения.

Сердце Горри отчаянно колотилось, мышцы напряглись. Были и другие признаки, указывавшие на крайнее возбуждение и страх. Пасть ее невольно приоткрылась в угрожающем оскале.

Марика позволила себе краткий миг торжества.

Старуха ее боялась. Она знала, что слишком хорошо выучила Марику, пытаясь сделать обучение смертельным. Она знала свою ученицу. Знала, что рано или поздно придет час расплаты. И даже сейчас боялась, что может его не пережить.

Вздернутая в оскале губа Горри слегка подрагивала, выдавая неуверенность. У нее вполне мог сработать врожденный рефлекс подчинения, свойственный самкам метов. Это вызвало ответный рефлекс у Марики, погасив уже предвкушаемую жажду крови.

Марика осторожно отступила, предпочитая не пробуждать древние инстинкты, и вновь переключилась на кага и пространство вокруг него. Горри решила в очередной раз над ней поиздеваться, выбрав самца. Еще одна ошибка, вызванная чрезмерной гордостью старой дуры. Еще один стежок в ее смертном саване. Еще одно мелочное оскорбление.

Рядом проплыло что-то маленькое, мерцающее и красное, привлеченное болью кага. Марика мысленно его ухватила. Оно извивалось, но сбежать не могло, и она навязала ему свою волю.

Призрак вплыл в плоть кага, в правую заднюю лапу в области таза. Марика сжала его до размеров семечка и закрутила. Призраку вполне хватало плотности, чтобы разрывать плоть и царапать кость.

Каг взвыл и упал на задние лапы, но продолжал ползти к ней, сосредоточившись на единственной цели. Марика ощутила мысленную нить, связывавшую мозг зверя с разумом наставницы.

Нужно было лишить Горри власти.

После каждого рывка кага Марика снова раскручивала красного призрака. И всякий раз раздавался вой кага. Кто бы ни управлял зверем, учился он быстро.

Так же быстро, как училась Марика под мучительными пытками Горри.

Зверь все выл и выл. Управлявшая мозгом сила тянула вперед, в то время как боль в теле наказывала его за каждую попытку подчиниться этой силе. У Горри имелось одно преимущество – жалость была свойственна ей куда меньше, чем ученице.

Марика была уверена: Горри добровольно вызвалась стать ее наставницей в том числе и потому, что у нее не было никаких сторонников, никаких связей, никакой поддержки. И уж наверняка не из желания пробудить и взрастить новую силту. Нет. В Марике она видела лишь варвара, дикарку, которая могла стать прекрасной игрушкой для удовлетворения ее тайного желания причинять боль. Предметом, на котором она могла бы упражняться в своих болезненных наклонностях. И, будучи чокнутой, она вполне могла все это оправдать, искренне веря, что Марика крайне опасна.

Казалось, все сестры Рюгге в Акарде были слегка чокнутыми. Брайдик говорила неправду или не всю правду, утверждая, будто этих силт отправили в изгнание, потому что они нажили врагов в сестринстве. Их отправили на край земли потому, что они повредились умом. И повреждения эти были опасны.

Об этом Марика тоже узнала. Образование ее было куда обширнее, чем она ожидала, и глубже, чем представлялось учителям. Она подозревала, что даже сама Брайдик не вполне та, за кого себя выдает, и не вполне душевно здорова.

Связистка притворялась, будто отправилась за кровной сестрой в изгнание, опасаясь остаться без защиты. Марика не сомневалась, что Брайдик лжет.

Главным, чему научилась Марика, стала осторожность. Крайняя, абсолютная осторожность. Крайнее и абсолютное недоверие ко всем, кто притворялся друзьями. Она была одинока, словно остров, ведя войну с миром, поскольку мир вел войну против нее. Она едва доверяла Барлог и Грауэл и сомневалась, что это доверие долго продержится, – охотниц она уже давно не видела, и никто не знал, какое давление на них оказывали.

Она ненавидела Акард, Рюгге, силт.

Ненависть ее была полна и глубока, но она ждала минуты, когда можно будет свести счеты.

Каг подполз ближе. Марика выбросила из головы все, что ее отвлекало. Сейчас не время для размышлений. У Горри найдутся в запасе и более смертоносные испытания, которые обрушатся на нее в любую минуту. Нужно постоянно быть начеку, поскольку Горри уже подозревала, что Марика сильнее, чем кажется. Таких попыток, как тогда на Разломе, уже не будет, зато стоит ждать чего-то выходящего за пределы обычного.

Если только каг не сигнализировал о том, что пределы эти уже превышены. Марика не слышала, чтобы других учениц-силт подвергали столь суровым испытаниям на столь раннем этапе обучения.

Неужели Горри надеялась, что Марика ничего не подозревает, считая, будто чудовищный зверь – иллюзия?

Наверняка.

Хватит, решила она. Столь самоуверенные игры со зверем выдавали ее скрытую силу. Не стоило сообщать слишком многое той, которая желала ей зла.

Потянувшись через лазейку, она остановила сердце зверя. Тот испустил дух, благодарный за снизошедшие тьму и покой.

С минуту Марика отдыхала, а потом посмотрела наверх, тщательно изобразив недоумение на морде.

Несколько секунд Горри смотрела в пустоту. Затем она встряхнулась всем телом, словно только что выбравшаяся из воды мета.

– Отличная работа, Марика, – сказала она. – Еще одно подтверждение, что в тебе я могу не сомневаться. На сегодня достаточно. Больше никаких занятий и работ. Тебе нужно отдохнуть. – Голос ее дрожал.

– Спасибо, госпожа.

Марика прошла мимо служанок, поспешно уносивших кага на кухню, стараясь не показывать, что она нисколько не устала. Она заметила несколько осторожных взглядов, но не подала виду. Служанки теперь были повсюду, и никто не обращал на них внимания. Из-за потока беженцев для них постоянно находилась работа.

Она отправилась в свою келью, где улеглась на койку, размышляя о сегодняшних событиях и даже не сознавая, что начинает рассуждать как силта. Следовало тщательно обдумать каждый нюанс случившегося – и неслучившегося тоже.

Марика была уверена, что каким-то образом прошла обряд посвящения. Обряд, который Горри вовсе не планировала. Но она не знала точно, в чем тот заключался.

Усилием воли она расслабила тело, мышца за мышцей, как ее учили, и погрузилась в легкую дрему. Сон ее был чуток, как у охотницы, ночующей в лесу далеко от родного стойбища.

Отчасти она оставалась охотницей. И вряд ли это когда-либо изменится.

Она знала, что всегда будет начеку.

III

Прошел еще один год изгнания, не более радостный, чем его предшественник.

Марика поднялась на ту часть стены, откуда были видны плотина и энергостанция. Там у нее имелось местечко, которое она считала собственным, и это знали и признавали все, кроме новых беженцев. Его окружал невидимый барьер, который при Марике не могла пересечь даже Горри или ее подруги из числа старых силт. Марика приходила туда, когда хотела полностью избавиться от чьей-либо опеки.

У каждой силты имелось подобное место. Для большинства таковым являлось их жилище. Но каждое чем-то отличалось, и о них постепенно узнавало все Сообщество силт. Точно так же и силты Акарда знали, что там, на стене, – владения щены-дикарки, принадлежащие только ей одной.

Ей нравились ветер, холод и открывавшийся со стены вид. Более того, ей нравилось, что к ней никто не приблизится внезапно, не дав привести мысли в порядок. Лишь немногие могли и осмеливались вторгаться в ее владения – к примеру, старшая и хлес Гибани, – но и они не поступили бы так без серьезной причины.

Река Хусген снова замерзла. Силты заставляли десятки беженцев рубить лед, чтобы тот не забивал ведущие к энергостанции трубы. Зима была еще более суровой, чем предыдущие две, и каждая ставила рекорды, принося новые бедствия. Бурь в этом году было меньше, как и снега, но ветер оставался столь же яростным, а когти холода – острее, чем когда-либо. Ледяной ветер пробирался даже в сердце крепости, передразнивая ревущее пламя, пылавшее в каждом очаге. Край леса, отстоявший на треть мили от границы вспаханной земли, прошлым летом отступил еще на двести ярдов. Валежник приходилось собирать во многих милях вокруг. Все закоулки крепости были забиты дровами. И тем не менее Брайдик пробирала дрожь, когда она прикидывала расход топлива на оставшееся время.

Отряды фуражиров этой зимой не покидали крепость. Никому не позволялось выходить за пределы, в которых простиралась совместная мощь силт Акарда. Ходили слухи, будто ни один кочевник в эту зиму не остался в Жотаке.

В ту первую суровую зиму на юг их пришло относительно немного. Несмотря на гибель Дегнанов, большинство стай Верхнего Поната выжили. Тех немногих кочевников, которые не сбежали на север, уничтожили силты. Во вторую зиму погибла половина стай Верхнего Поната, а последовавшим летом постоянно лилась кровь – силты пытались одолеть полчища кочевников, стремившихся удержаться в захваченных стойбищах. Многие кочевники погибли, но силтам не удалось их изгнать полностью.

У кочевников больше не было верлена, который бы их возглавил, но они в нем и не нуждались, слившись в одну огромную сверхстаю. В этом году северная орда явилась рано, во время сбора урожая. Силты делали все возможное, но дикарей не пугали ни резня, ни колдовство силт. Всегда находились более отчаянные стаи, приходившие на место тех, кого поглотила ярость Рюгге.

Большинство выживших стойбищ уничтожили или захватили. Брайдик предсказывала, что с наступлением весны никто из кочевников не уйдет безнаказанным.

Марика чувствовала, что третья зима ее изгнания означает конец Верхнего Поната как рубежа цивилизации. В этом году передовые отряды кочевников устремились далеко на юг от Акарда. Обойдя крепость по широкой дуге, они двинулись вдоль русла Хайнлин, превратившегося в извилистую ледяную дорогу, несущую их угрозу в южные земли. Лишь еще один оплот цивилизации оставался невредимым – крепость торговцев ниже по течению, Критца.

Марика видела Критцу лишь однажды и издалека, во время охоты на кочевников прошлым летом, – огромное каменное сооружение, столь же неприступное, как и Акард. Там тоже приютили множество беженцев – даже больше, чем в Акарде, поскольку торговцев не боялись так, как силт.

Не боялись их и кочевники. Дикари атаковали Критцу один раз на вторую зиму и уже дважды в этом году, но безуспешно. Говорили, будто у торговцев есть много неизвестного и ужасного оружия. Кочевники оставили у стен Критцы сотни своих мертвецов.

Марика почти ничего не знала о Критце, пока не увидела ее сама. Тогда ее удивило, что силты закрывают глаза на столь независимую силу в своих владениях, к тому же находящуюся в лапах самцов. К самцам силты относились с крайним предубеждением, перед которым меркли любые предрассудки мет Верхнего Поната.

Неоскопленные самцы в Акард не допускались, что легло страшным бременем на плечи тех немногих выживших, которые бежали в крепость. Особенно стай, которые надеялись когда-нибудь восстановить численность.

Чуть ниже того места, где стояла Марика, располагалось небольшое поселение неоскопленных самцов. Они цеплялись за жизнь в прилепившихся к стене хижинах, моля Всеединое о помощи, не получив ее от тех, кто должен их защищать. С ними остались даже несколько особо упрямых охотниц, не желавших склоняться перед требованиями силт.

Марика подозревала, что, когда переход станет не столь рискованным, все эти меты переберутся в Критцу.

Но как Критца вообще могла существовать? У старых силт не находилось доброго слова в адрес торговцев, и никто не доверял им даже на самую малость. Они воспринимали их как самцов-одиночек, угрозу их абсолютной власти – хотя бы уже потому, что те разносили новости по стойбищам.

Брайдик говорила, что торговцы необходимы для поддержания равновесия. Они занимали общепризнанную нишу в подчинявшемся не столь строгим законам обществе юга, нишу, которую признавали все сестринства. Силтам не нравилось братство торговцев, но они вынуждены были принимать его как данность – пока торговцы соблюдали некоторые профессиональные границы.

Марика вздрогнула от порыва яростного ветра, созерцая открывавшиеся перед ней владения крепости. Никогда еще за всю историю Акарда, уходившую в прошлое на многие века до прихода Дегнанов в Верхний Понат, зима не была столь суровой. А если вспомнить, что их таких уже три подряд и каждая хуже предыдущей…

Марика попыталась вспомнить зимы до прихода кочевников и рассказы Мудрых о холодных временах года. Но у нее остались лишь смутные воспоминания о жалобах, что зимы стали хуже, чем во времена их молодости. Охотницы лишь насмехались над ними, заявляя, что это всего лишь старость.

Но Мудрые оказались правы. Прошедшие три зимы вовсе не были случайностью. Сестры говорили, что зимы становятся все суровее и так происходит уже больше одного поколения. Более того, они утверждали, что это только начало и погода станет еще хуже, прежде чем наконец начнет улучшаться. Но какая разница? Повлиять на это она все равно никак не могла. То был цикл, которому она не видела конца. Брайдик говорила, что пройдут века, прежде чем цикл развернется обратно, и еще века, прежде чем погода вновь придет в норму.

Марика заметила знакомую фигуру, взбиравшуюся по предательски обледеневшим ступеням, ведшим на стену, но никак не отозвалась, хотя знала, что это Грауэл. Грауэл, которую она не видела несколько недель и по которой скучала, – и все же…

Пригибаясь на ветру, Грауэл подошла ближе, намереваясь вторгнуться в личное пространство Марики. Зубы ее стучали.

– Что ты тут делаешь в такую погоду, щена? Простудишься насмерть.

– Мне тут нравится, Грауэл. Особенно в это время года. Можно прийти сюда и поразмышлять, зная, что никто тебе не помешает.

Грауэл сделала вид, будто не поняла намек.

– Там, внизу, говорят о тебе, щена. – Марика отметила ее семейно-неформальный тон, на который Грауэл даже теперь переходила лишь в минуты особого волнения, но осталась столь же равнодушной. – Я только что слышала, – продолжала Грауэл. – Горри опять говорила со старшей. Злобно, как и всегда, но на этот раз, как мне показалось, она нашла сочувствующую слушательницу. Что ты натворила?

– Ничего.

– Что-то наверняка было. Ты настолько напугала Горри, что она настаивает на том, чтобы весной отправить тебя в обитель Макше.

Слова Грауэл застигли Марику врасплох. До сих пор Горри была полна решимости скрыть само существование Марики от обители в Макше, которой подчинялся Акард. Хотя она не сделала ничего такого, что могло бы встревожить Горри, старая наставница знала ее намного лучше, чем Марика подозревала. Еще один аргумент в пользу осторожности. Опыт и выдающиеся знания старой силты давали ей преимущество в их утонченном, не признанном никем поединке.

– Все равно я их не понимаю, Грауэл. С чего им меня бояться?

Горри она понимала – хотя бы на уровне личных отношений. Горри боялась потому, что зародила в ученице пылкую ненависть. Но страх Горри был куда большим, чем опасение возможной мести со стороны Марики. Хоть Марика до конца этого и не осознавала, она чувствовала, что все намного сложнее и страх Горри в какой-то степени разделяют все старые силты крепости.

Грауэл повторяла то, что Марика уже слышала от нее самой, Барлог и особенно Брайдик. Но воспринималось это нисколько не лучше.

– Они боятся не того, какая ты сейчас, Марика. Их страшит то, кем ты можешь стать. Горри настаивает, что ты самая сильная ученица из всех, кого она встречала или даже о ком слышала. Включая тех, с кем училась она сама, – а она утверждает, что среди них были сильнейшие таланты современности. Что из этого правда? Кто знает? Они все лгут ради собственной выгоды. Но одно остается неоспоримым: тебя окружает ореол рока, от которого им становится не по себе.

Марика едва не повернулась к Грауэл. Это уже слегка отличалось от того, что она обычно слышала.

– Ореол рока? В каком смысле?

– Точно не знаю. Просто говорю, что слышала. А слышала я, что Горри считает, будто в тебе есть нечто большее. Нечто мифическое. Клык в пасти судьбы, если можно так выразиться. У Горри уже давно возникла эта мысль, но остальные над ней насмехались. Теперь уже не насмехаются – даже те, кто ее недолюбливал. Ты совершила нечто такое, от чего становится не по себе даже твоим сторонникам.

Марика вспомнила последние несколько месяцев. Ничего такого, что отличалось бы от происходившего раньше, вроде бы не случалось. Разве что она достигла поры зрелости и ей велели ежедневно пить снадобье, предотвращавшее первую течку.

– Не понимаю, Грауэл. Я вовсе не чувствую себя носительницей рока.

– Откуда тебе знать, щена? Разве Джиана знала?

Это имя она слышала от Горри. Недавно, разозлившись, старая силта назвала ее Джианой.

– Это же миф, Грауэл. И вообще, Джиана даже не была метой.

Полубогиня Джиана родилась от союза самки реймгрита и отца-прародителя Гьерлина, воплощения Всеединого, который снизошел из великой тьмы, оплодотворив во сне мать Джианы. То была не общепринятая теория, лишь сказка, как и многие другие с начала времен. Донаучная попытка объяснить тайны мироздания.

Когда Джиана стала взрослой, она понесла проклятие миру, лишая всех животных речи и разума. Всех, кроме метов, которых предупредил Гьерлин, и они спрятались там, где Джиана не могла их найти.

То была древняя легенда, искаженная тысячами поколений пересказов. Любая правда, которая могла в ней содержаться, наверняка давно иссякла благодаря усилиям рассказчиков, пытавшихся улучшить оригинал. Марика воспринимала ее лишь как объяснение, почему меты были единственными разумными говорящими животными. И она не понимала, какое отношение имеет миф к тому, что происходило с ней сейчас.

Именно так она и сказала Грауэл.

– Миф это или нет, но Горри называет тебя своей маленькой Джианой. И некоторые воспринимают ее слова всерьез. Они уверены, что тебя коснулось Всеединое.

Сие высказывание могло иметь два значения. Марика понимала, что его можно счесть вежливым намеком на то, что она не в своем уме.

– Кого-то и впрямь коснулось Всеединое, Грауэл. И вряд ли этот кто-то – я. Эти силты сами не от мира сего, если приглядеться.

В свое время Марика весьма удивилась, обнаружив, что силты, несмотря на все их образование и знания, куда более склонны к мистике и обрядам, чем самые примитивные кочевники. Они чтили десятки благодарственных дней, о которых она никогда не слышала. Они приносили ежедневные дары как Всеединому, так и низшим силам, с которыми им приходилось иметь дело. Их подношения приводили в изумление ту, для кого жертва означала еженедельную миску каши, выставленную за ворота стойбища вместе с котелком ормонового пива, и небольшое животное, которое оставляли в пещере Мачен раз в три месяца перед слиянием двух больших лун. Силт же будто преследовал дьявол. Они до сих пор боялись призраков, которых повергло Всеединое, изгнав предшествовавшие ему силы. Они боялись теней, явившихся вместе со Всеединым, но якобы надежно закованных в цепи в других мирах. И особенно они боялись тех, кто мог призвать эти тени, обратив против них, – таковые умельцы всегда оказывались верленами.

Марика наблюдала за некоторыми обрядами, подглядывая через свою лазейку. Обряды эти почти не влияли на сущих, как называли силты те создания, которых Марика считала призраками, – единственные сверхъестественные силы, которые она признавала. В какую-то минуту она всерьез усомнилась в существовании самого Всеединого, не говоря уже о никем не виденных тенях, которые преследовали ее наставниц.

Призраки не нуждались в видимых подношениях. Насколько она могла понять, бо́льшую часть времени они оставались безразличными к миру смертных, отзываясь на происходящее в нем скорее из любопытства, только в самые напряженные минуты. И воздействовали на него, только когда ими управлял некто, обладающий даром.

Посланница рока. Таков был мистический титул Джианы, охотницы, искавшей то, чего она не могла найти, то, что всегда оставалось за спиной. Насколько понимала Марика, само это понятие было не более чем метафорой.

Однако миф о посланнице рока имел для силт немалое значение. И Марика подозревала, что Горри, опасаясь за собственное будущее, цинично на этом играла, пытаясь заручиться поддержкой других старших сестер. Силты Акарда не любили Горри, но все же с неохотой ее признавали, зная, кем она была до того, как отправилась в изгнание.

Но даже при этом ей пришлось бы долго убеждать других, прежде чем получить разрешение применить более жесткие меры к ученице. В этом Марика не сомневалась.

Осторожность и еще раз осторожность. Все, что от нее требовалось.

– Я вовсе не посланница рока, Грауэл. И чрезмерным честолюбием я не страдаю. Я просто делаю то, что приходится делать ради нашего выживания. Им вовсе незачем меня бояться. – Она полностью вошла в роль, которую играла для Грауэл и Барлог во время кратких встреч, поскольку боялась, что те – по крайней мере, Грауэл – докладывают о каждом ее слове, чтобы выжить самим. – Я искренне верю, что стану одной из тех сестер, которые никогда не покидают обитель и редко пользуются даром для чего-либо, кроме обучения щен-силт.

Не слишком ли безумны были ее подозрения? Только сумасшедшая могла подозревать всех остальных в злых кознях. И уж одну конкретную мету – определенно. В любом стойбище водилась как вражда, так и дружба. В каждом стойбище случались конфликты между старыми и молодыми, как между Горри и Марикой, – доказательством чему служила Похсит. Но подозревать, будто вся крепость исподтишка ополчилась против нее и ненависть эта растет с каждым днем – особенно по причинам, которые сама она считала мистическими и недосягаемыми… От этого уже попахивало отъявленным безумием. Даже при том, что подозрения подтверждались словами Брайдик, Грауэл и Барлог.

Так что, возможно, она и впрямь тронулась умом. Она убедила себя в собственной правоте и не видела иного выхода, кроме как поступать так, будто все придуманное – правда. И любая уступка здравому смыслу – проявление глупости.

Зачем нужны были силтам эти игры в сестринство? Или каждой сестре-силте пришлось столкнуться с таким же отношением со стороны остальных, как сейчас Марике? Не было ли сестринство лишь маской для внешнего мира? Образом, с помощью которого правители внушали благоговейный страх тем, кем они правили? Не царил ли в реальности в стенах обители постоянный хаос? Драка голодных щенков за объедки?

– Можешь мне не верить, Марика, – вмешалась в ее мысли Грауэл. – Но я обязана тебя предупредить. Мы были и остаемся Дегнанами.

У Марики имелось на этот счет вполне определенное мнение, но она не стала его озвучивать. Грауэл и Барлог мрачнели и обижались при любом намеке на то, что стая Дегнан осталась в прошлом. Они забрали у Марики Летопись, обнаружив, что щена больше ее не ведет. Барлог даже научилась разборчивее писать, чтобы продолжать вести Летопись.

Эти две меты были хорошими охотницами. Они не давали обитательницам крепости ни единого повода сожалеть, что те их приняли, и верно им служили. Но в итоге они оказались глупыми жертвами сентиментальности, предав свои идеалы. Не действовали ли они сейчас против нее, своей же состайницы?

– Спасибо, Грауэл. Ценю твою заботу. Прости, что я так нелюбезна, но у меня было тяжелое утро. Очень сложное испытание Горри.

Грауэл злобно оскалилась. На мгновение у Марики возникло искушение надавить сильнее, проверить искренность Грауэл, использовать ее как оружие в поединке с Горри. Но она тут же передумала. Именно так кто-то пытался поступить с ней на Разломе. И попытка эта ни к чему не привела, кроме презрения к неизвестной, пославшей на смерть вместо себя другую. Свести счеты с Горри Марика должна сама.

– Спасибо, Грауэл, – повторила она, когда стало ясно, что уходить та не собирается. – Пожалуйста, оставь меня. Хочу послушать песню ветра.

– Это не песня, щена. Это скорбный вой. Но – как пожелаешь.

Следовало отдать Грауэл должное – она не стала совершать перед Марикой все почтительные жесты, которые полагались той как силте, пусть даже ученице. Если бы кто-то это увидел… Но Грауэл знала, что Марика терпеть не может искусственные почести, которыми окружали себя силты.

Когда Грауэл ушла, сжимая в лапах копье, одновременно служившее официальным символом ее должности, Марика подумала, что об ее общении с ветром уже ходят слухи. Наверняка Горри с подругами считали это очередным свидетельством против нее. Джиана тоже говорила с ветром, и северный ветер был ближайшим ее союзником, иногда нося ее по всему свету. Уже не одна сестра спрашивала – пока что в насмешку – о том, какие новости слыхать с севера.

Марика не отвечала, поскольку ее все равно бы не поняли. Она могла бы сказать, что слышит холод, слышит лед, слышит шепот великой тьмы. Она могла бы сказать, что слышит шепот завтрашнего дня.

Глава одиннадцатая

I

Горри так и не удалось избавить Акард от его самой эксцентричной обитательницы. Весной Марика не отправилась в обитель Макше. Старшая еще недостаточно поизмывалась над самой непокорной ученицей, чтобы смириться с потерей лица, к которой неминуемо привела бы попытка передать проблему дальше.

Сколь бы безнадежным это ни казалось, изгнанницы Акарда изо всех сил старались выглядеть самым лучшим образом в глазах далеких начальниц. Порой политические ветры среди силт в вышестоящих обителях меняли направление, и изгнанниц возвращали назад – не часто, но достаточно, чтобы это послужило стимулом или, как считала Марика, ложной приманкой.

Так или иначе, старшая не желала терять лицо, отправив выше столь неподдающуюся ученицу.

Однако она не постеснялась убрать нелюбимую ученицу из Акарда на все лето.

Распоряжение пришло не из Макше, а из-за его пределов, из самой высшей обители сестринства Рюгге. Верхний Понат следовало очистить от кочевников, и никакие оправдания не принимались. Акард содрогнулся от страха. Марике казалось, будто страх этот не имеет цели и его причина – скорее далекие загадочные правительницы сестринства, чем более конкретная и близкая угроза со стороны орд кочевников.

Марика отправилась с первым отрядом, который состоял из сорока мет, и лишь три из них были силтами. Одна молодая дальночующая. Одна пожилая силта во главе. Тридцать семь охотниц, все набранные среди беженцев. И одна темносторонняя – Марика.

Возможно, они надеялись, что она не справится с задачей. Возможно, они надеялись, что ей не хватит силы воли, когда придет время схватить смертоносных призраков и швырнуть их против убийц Верхнего Поната. Или, возможно, глаза их вовсе не были затянуты пеленой, как она полагала. Возможно, они знали ее истинную силу.

Впрочем, по этому поводу беспокоиться было некогда. Слишком большого сосредоточения требовала охота.

Они вышли днем, преследуя кочевников, которые наблюдали за крепостью. Кочевники заметили их и бросились в бегство. Охотницы с трудом пробирались через недавно оттаявшие поля. Хватило нескольких минут, чтобы прекрасные сапоги Марики облепило грязью до колен. Бормоча ругательства, она пыталась идти по следу добычи. Кочевников можно было настичь с наступлением ночи.

Барлог шла слева от нее, Грауэл справа. Охотницы наблюдали за собственным отрядом пристальнее, чем за недружелюбным лесом.

– Что-то у вас довольный вид, – заметила Марика, взглянув на Грауэл.

– Так и есть. – Охотницы пребывали в отличном настроении, которое Марика поначалу списала на то, что они впервые за полгода вышли за пределы Акарда. – Мы их перехитрили. Они думали, что сумеют отправить тебя без нашего присмотра.

Возможно, этим объяснялся хмурый взгляд Архдвер, главной силты. Марика уставилась ей в спину, весело скалясь.

Предполагалось, что охота пойдет по левому берегу восточного притока Хайнлин, до нижней границы территории, прежде населенной оседлыми метами. Затем им предстояло свернуть через холмы на юг, потом – снова на север почти до самого Разлома, опять спуститься к восточному притоку и повернуть обратно. Это означало самое меньшее пятьсот миль пути, без какого-либо реального плана после того, как они покинут русло реки Хайнлин на востоке. По сути, они должны были все лето блуждать по восточной половине Верхнего Поната, питаясь подножным кормом и убивая захватчиков. Отряд Марики был лишь одним из десятка подобных.

В течение долгого времени ничего особенного не происходило. Снова, как и в то лето, когда они отправились к Разлому, кочевникам удавалось ускользать от них. Когда охота проходила возле стойбища Дегнанов, Марика, Барлог и Грауэл лишь мельком взглянули на разваливающийся частокол, не захотев подходить ближе. Они побывали в стойбище Ласпов, но там ничего не осталось, кроме едва заметных ровных линий на земле и подвальных ям в тех местах, где стояли логова.

Пошевелив мусорную кучу, Марика обнаружила обгоревшую и сломанную куклу-чакоту – и едва не сорвалась.

– Что случилось, щена? – спросила Барлог.

Не в силах выговорить ни слова, Марика лишь показала сломанную куклу. Барлог озадаченно посмотрела на нее.

К Марике вернулся дар речи.

– Первое, что я помню в своей жизни, – как поссорилась с Кублином. Я сломала его чакоту, и он настолько разозлился, что швырнул мою в огонь. – Она уже давно не думала об однопометнике и не видела его во сне, но теперь, когда вспомнила его, держа в лапе чакоту, прежняя боль обрушилась на нее с удвоенной силой. – Мы так их и не оплакали. Мы перед ними в долгу.

– Когда-нибудь, щена. Когда-нибудь. Все обязательно будет.

Барлог мягко почесала ее за ушами, и она не отстранилась, хотя уже была для такого слишком взрослой.

Приближаясь к долине Плентцо, они наткнулись на стойбище, которое еще несколько часов назад было обитаемым.

– Кое-кто из них сменил обычаи, – заметила Грауэл.

Ясно было, что стойбище покидали в спешке.

– Они знают, где мы и чем занимаемся, – сказала Марика.

Сама не понимая зачем, она хмуро взглянула на небо. А потом, не совещаясь с Архдвер, которая грабила брошенные склады с провизией, отправила полдюжины охотниц в окрестные леса поискать следы наблюдателей.

Архдвер сильно разозлилась, узнав о поступке Марики, но сдержалась. Хотя их поход длился всего неделю, она уже поняла, что дикарки, с которыми она путешествовала, куда лучше подчиняются дикой щене-силте, чем ей самой. Вряд ли было разумно идти на ненужный конфликт.

Марика послала на разведку тех охотниц, которых Грауэл считала лучшими. И она вполне им поверила, когда те вернулись и доложили, что никакие разведчики кочевников отряд не преследуют.

– С ними наверняка их собственные силты, – сказала она Грауэл и Барлог. – Они заранее нас чуют и успевают разбежаться.

– Столько силт? – возразила Барлог. – Будь у них столько, они вступили бы с нами в драку. Так или иначе, наткнуться на них мы можем только случайно.

Пока что они лишь дважды встретили одиноких охотниц, искавших дичь, – и охотницы Акарда прикончили их без особого труда и без помощи силт.

В поисках лучших складов с едой Архдвер сделала некое открытие.

– Я знаю, как им удается не попадаться на нашем пути, – сообщила она, но объяснять ничего не стала.

Порыскав вокруг, Марика ничего не нашла. Но интуиция и поведение Архдвер подсказывали, что дело в неких устройствах, вроде тех, которые Брайдик использовала для связи с Макше.

Это объясняло, каким образом стойбище получило предупреждение. Но откуда сообщавший мог знать, где сейчас охотничий отряд?

Крайне аккуратно, так чтобы казалось, что это идея Архдвер, Марика предложила отряду провести день или два в стойбище на отдыхе. Путь из Акарда был тяжел. Архдвер с ней согласилась, и Марика позвала Грауэл и Барлог:

– Нашли травы и корни, про которые я вам говорила?

– Все, кроме личинок, – озадаченно ответила Грауэл.

Сразу же после их первой встречи в Акарде Марика велела им собирать всякие мелочи в лесах каждый раз, когда они покидали крепость.

– Я и не думала, что мы их найдем, – ответила она. – Еще слишком рано. И слишком холодно. Даже летом столь прохладно, что они стали редкостью. Однако… – Она торжествующе показала маленький запечатанный глиняный сосуд, который принесла из крепости. – У меня тут кое-что есть. Я нашла их тем летом, когда мы ходили к Разлому. Найдите какой-нибудь котелок. И что-нибудь вместо разделочной доски.

Они расположились в стороне, остальные не обращали на них внимания, поскольку подобное уже вошло в привычку. И Марика взялась за дело.

– Надеюсь, память меня не подводит. Я только однажды видела, как это делается, – когда Блаз готовил яд для дротиков и стрел.

– Яд? – с легкой тревогой взглянула на нее Барлог.

– Мне тоже в определенной степени свойственно низкое подлое коварство, – беззаботно бросила Марика. – Я несколько лет собирала все составляющие, дожидаясь возможности. Есть возражения?

– Против самой идеи – нет, – ответила Грауэл. – Большего они не заслуживают. Они – паразиты, а паразитов нужно истреблять. – В голосе ее звучала ненависть. – Но – яд? Так поступают только вероломные самцы.

Барлог тоже была против.

– Почему ты решила готовить яд здесь, где никто не знает, что ты делаешь, и испытать его на тех, против чьей гибели никто не станет возражать? – прищурившись, спросила она. – Не случится ли так, что однажды меня удивит необъяснимая смерть кого-то в крепости?

Марика не ответила.

Охотницы переглянулись. Они все поняли, хотя и с неохотой. Барлог не скрывала недовольства. Возможно, подумала Марика, сейчас станет ясно, не работают ли они на старшую.

Они были с ней категорически не согласны. Яд – не орудие охотниц. Даже Мудрых. Возможно, вонючих силт. Но лишь самых худших из этого ведьмовского отродья…

Но они ничего не сказали. И Марика сделала вид, что не замечает молчаливого неодобрения.

Она со всей возможной осторожностью сварила яд. И незадолго до того, как охотничий отряд покинул стойбище – где по ее настоянию все оставили нетронутым, – она вылила три четверти яда в те кладовые с провизией кочевников, которыми, как она полагала, скорее всего, воспользуются в ближайшее время.

Охотничий отряд пересек долину Плентцо и три ночи продолжал путь на восток. А затем, после того как разбили дневной лагерь, Марика сказала Грауэл и Барлог:

– Пора вернуться и взглянуть на дело наших лап.

Грауэл нахмурилась.

– Не взваливай вину на нас, щена, – сказала Барлог. – Это тебе вздумалось играть в самцовые игры с ядом.

Обе весьма злились, но сопровождать ее не отказались.

Втроем они шли быстрее, не отвлекаясь от определенной цели, к тому же им не приходилось выслеживать дичь. К стойбищу они вернулись на второй вечер после того, как вышли из лагеря.

Кочевников никто не предупредил об их приближении. Марика отметила это на будущее, затем присела за частоколом и, нырнув в свою лазейку, проникла в стойбище.

Как она и предполагала, стойбище давало кров большому числу кочевников – больше двух сотен взрослых. Но теперь половина из них были мертвы или бились в судорогах, страдая чудовищным расстройством желудка. И нигде не было силт, которые могли бы бросить ей вызов.

Она сделала то, что, по ее мнению, следовало сделать, без сожаления и каких-либо задних мыслей. Но справиться с таким количеством оказалось намного сложнее, чем она ожидала. Захватчики за несколько секунд поняли, что происходит, и бросились в контратаку. И едва до нее не добрались, прежде чем ей удалось повергнуть их в такой ужас, что они разбежались.

На этом все закончилось. К ее разочарованию, уничтожила она не более полутора десятка.

Грауэл и Барлог, и без того не отличавшиеся разговорчивостью, были молчаливее обычного на обратном пути, нагоняя основной отряд. Марика притворялась, будто не замечает их недовольства.

– Мы сумели без труда к ним подобраться, – сказала она. – Интересно, почему? Напрашиваются две версии – нас было мало, и мы пришли днем. Как по-вашему, что из этого? Или, может, и то и другое?

Ни Грауэл, ни Барлог не сочли нужным поддержать разговор, и она замолчала. А после того как они добрались до покинутого лагеря, она больше их не беспокоила, поскольку охотницы были слишком заняты поиском следов.

II

Архдвер была вне себя от ярости:

– Только посмей еще раз так поступить, щена! Поняла? Никуда больше сама не уйдешь. Если бы ты всерьез вляпалась, тебе не на что было бы надеяться. И никто бы тебе не помог. Я понятия не имела, где тебя искать.

– Если бы я всерьез вляпалась, сразу решились бы все ваши проблемы, – возразила Марика, и по ее тону Архдвер сразу же поняла, о чем речь.

Слова Марики на мгновение ошеломили старую силту – подобное случалось столь редко, что доставило Марике ни с чем не сравнимое наслаждение, которое она решила сберечь в памяти.

Архдвер взяла себя в лапы и, помедлив, уже спокойнее спросила:

– Как получилось, что тебе удалось подобраться к ним незамеченной?

Марика поделилась своими соображениями.

– Поставим опыт, – решила силта. – Наверняка есть и другие такие же стойбища. Отыщем их и пройдем мимо, как будто они заброшены. А потом повернем назад и нанесем быстрый удар несколько дней спустя. Попробуем небольшими группами, как днем, так и ночью.

Архдвер считала, что известие об их охотничьем отряде уже разошлось широко вокруг. Учитывая склонность кочевников их избегать, она полагала, что можно безопасно разослать разведчиков в поисках захваченных стойбищ.

Марика была вполне довольна собой.

– Нрав у нее, конечно, дурной, – сказала она Грауэл. – Но и гибкости ей хватает.

– Надо заметить, среди сестер-силт такое бывает редко, – все так же угрюмо ответила охотница.

Марику слегка раздражало, что состайницы от нее отдалились, но она ничего не говорила. Им самим стоило бы научиться гибкости, причем без ее помощи, которую они вряд ли приняли бы – хотя бы потому, что были старше и считали, будто это дает им определенные права.

Охотницы обнаружили, что большой группой ни к одному стойбищу днем не подойдешь, да и небольшой группой ночью – тоже. Но днем можно было приближаться по двое или трое, оставаясь не замеченными для кочевников, пока для тех не станет слишком поздно.

Дальночующая сообщила о новостях в Акард. Сестры в крепости известили другие вышедшие на охоту отряды, которым не слишком везло.

– У них есть собственные средства связи, – задумчиво проговорила Марика однажды вечером. – Они узна́ют о нас и, скорее всего, вообще покинут стойбища. А это значит, что нам придется думать, как выслеживать их, когда они вернутся к прежним обычаям.

– Это будет проще, хоть и потребует больше труда, – сказала Архдвер. – Постоянно передвигаясь, они потеряют свои средства связи.

Марика сразу же начала ее расспрашивать, но старая силта не стала распространяться на эту тему.

– Странные они, вот почему, – сказала Грауэл, когда Марика позже удивилась, почему большинство силт отказываются обсуждать с ней некоторые вопросы. – Они из чего угодно сделают тайну. Спроси их, какого цвета небо, и они ничего не ответят.

Они благополучно нападали средь белого дня на кочевников в течение нескольких недель. Холмы к югу от реки Хайнлин густо усеивали захваченные стойбища. А потом, повернув назад, они обнаружили очередное стойбище пустым. Следующее, которое они нашли, кочевники покинули неделю назад.

Архдвер собрала отряд, не желая слишком его рассеивать, опасаясь появления врагов. Она ожидала, что кочевники начнут вести себя не столь пассивно. Казалось, однако, что с каждым днем она все больше злится, бормоча проклятия в адрес силт из Макше. Марика ничего не понимала. И естественно, Архдвер ничего не собиралась объяснять.

III

Охотничий отряд, оставив надежду застичь еще кого-то врасплох, направился в сторону реки Хайнлин, рассчитывая, что по пути на север охота будет удачнее. Архдвер была довольна предыдущими успехами, хотя предпочла бы более длинные связки из трофейных ушей. Марике начало казаться, что вся их охота превращается в бесполезное занятие. Она подозревала, что на десяток кочевников, сумевших ускользнуть, приходится лишь один, кого удалось обнаружить, не говоря уже о том, чтобы уничтожить. А силы Акарда иссякали.

К западу от крепости кочевники давали отпор.

Нужно было придумать что-то получше.

Когда отряд оказался всего в дне пути к югу от восточного рукава, посреди дня внезапно проснулась дальночующая.

– Я чувствую! – проскулила она. – Боль… Там сестра… чуть западнее нас. На них напали. Она единственная силта, оставшаяся в живых.

Марика уставилась на дальночующую, впавшую в панику и замешательство, а потом тоже ощутила контакт – сильный, подпитываемый мучительной болью от раны – и почувствовала направление.

– Вставайте! – рявкнула она. – Все вставайте! Брать только оружие. Мешки оставить.

Она схватила лук и копье. Грауэл и Барлог последовали ее примеру, ни о чем не спрашивая, хотя вопросов у них было множество. Марика поспешила к источнику боли.

Две трети охотниц даже не бросили взгляд на Архдвер, чтобы получить ее одобрение. Остальные тоже не стали задерживаться и смотреть, как та всерьез звереет.

Подобного следовало ожидать с самого начала. Марика этого не понимала, зато понимали Грауэл и Барлог, успевшие поговорить с большинством охотниц. Мысль, что могут возникнуть проблемы, пришла к Марике лишь после.

– Тебе следует научиться думать о последствиях своих поступков, щена, – упрекнула ее на бегу Грауэл. – Могла бы повести себя и повежливее – пусть бы Архдвер заявила, будто это ее идея.

Марика не спорила. Грауэл была права – она просто не подумала. И теперь из-за того, что она не потратила несколько лишних секунд, могли быть неприятности. И уж точно ни о какой симпатии к ней со стороны Архдвер можно и не мечтать.

Силты крайне ревностно относились к своим привилегиям.

До подвергшегося нападению отряда было всего пять миль – легкая пробежка для охотниц. Полчаса. Но это оказалось так долго…

Посреди леса были разбросаны сорок семь изуродованных тел в одеждах Акарда. Рядом лежало вдвое больше кочевников – сердец многих, судя по мучительным позам, коснулась магия силт. Марика уставилась на побоище, чувствуя, как в ней растет тупая ярость.

– Они знают, что мы поблизости, – сказала Грауэл. – Они сбежали, оставив своих мертвых. – Она присела. – И добив тяжелораненых.

– Куда они ушли?

Грауэл показала. Марика взглянула на Архдвер, на этот раз не пытаясь бросить ей вызов. Пожилая силта зловеще оскалилась.

– Как давно они сбежали?

– Самое большее десять минут назад, – ответила Грауэл.

– Мы оставили свои вещи, – сказала дальночующая. – Можем их потерять.

Марика бросила на нее свирепый взгляд. К ее удивлению, гневно сверкнула глазами и Архдвер.

– Марика, пойдешь с подругами впереди, – сказала пожилая силта и добавила, обращаясь к Грауэл: – Если они начнут рассеиваться – отмечайте отдельные следы.

Все внезапно замолчали и замерли. В долине, куда сбежали кочевники, эхом отдалось далекое «тра-та-та!», затем несколько раз послышалось нечто похожее на отдаленные глухие раскаты грома.

– Что еще, во имя Всеединого? – взорвалась Архдвер. – Идите! Но после первой мили – помедленнее.

Марика вприпрыжку бежала по следу, отставая на шаг от Грауэл. За спиной тяжело дышала Барлог. Остальные следовали за ними, даже не пытаясь не шуметь. На фоне яростного рева впереди треск кустарника все равно никто не услышит.

Звук становился все громче. Пробежав милю, Грауэл, как ей и велели, замедлилась. Марика предположила, что источник шума находится примерно в полумиле дальше. Преодолев еще пятьсот ярдов, Грауэл вдруг ткнула копьем в кусты и устремилась вверх по склону холма. Марика последовала за ней. Три минуты спустя Грауэл остановилась. Охотничий отряд столпился за спиной Марики.

С холма открывался хороший вид на лесное пожарище, заваленное, словно щенячьими счетными палочками, древесными стволами. Пожарище было старое, черная гарь почти выветрилась. За поваленными деревьями сидели или лежали несколько сотен кочевников. Звук «тра-та-та!» доносился откуда-то позади них.

Раздался глухой удар, и возле группы кочевников взлетела вверх земля. В холмах отдался эхом раскат грома. Меты закричали. Несколько кочевников попытались бежать. Снова послышался тот же треск, и те, кто успел подняться, дернулись и упали, застыв.

Марика сразу же поняла, что они мертвы.

– Что там происходит? – спросила она у Архдвер.

Но похоже, это была некая тайна – пожилая силта проигнорировала ее вопрос.

– Оставайся на месте, – сказала Архдвер. – Используй свой дар. Остальные – за мной.

Она испустила клич, которым могла бы гордиться любая охотница.

Охотницы поколебались лишь на мгновение, а затем, увидев, что Марика поступила так, как ей велели, последовали за силтой. Со стороны кочевников послышался полный отчаяния вой.

Сразу же прекратился и треск из дальнего леса.

Марика не стала тратить время на раздумья. Шансов у ее отряда было крайне мало. Кочевники истребят их подчистую, если она не сделает того, что от нее ждали.

Схватка была недолгой, и лишь горстке кочевников удалось бежать. Марика прошла через пожарище, и ей пришлось перешагивать через десятки тел, лежащих в жутких позах, но без каких-либо ран. Окровавленная Архдвер косо на нее взглянула:

– Сегодня ты отлично справилась, щена. – В голосе ее слышались нотки страха.

– Просто разозлилась. – Марика пинком выбила оружие из чьих-то еще дергающихся пальцев. – Не разумнее было бы остаться на склоне холма и воспользоваться луками?

– Я тоже разозлилась. Хотелось почувствовать горячую кровь на лапах.

Марика посмотрела на склон, откуда до этого доносились странные звуки:

– Что это было, Архдвер?

Пожилая силта пожала плечами.

– Самцы, – сказала Марика. – Это я почувствовала. И ты наверняка должна знать. Зачем скрывать?

Архдвер проследила за ее взглядом:

– Есть правила, щена. Есть законы. – Она повернулась к охотницам, большинство остались живы. – Хватит резать уши. На сегодня работа еще не закончена.

Она направилась в сторону источника таинственных звуков, пригнувшись и перебегая от одного ствола к другому.

Все охотницы смотрели на Марику. Даже дальночующая поколебалась. Со смешанным чувством замешательства и гордости Марика махнула лапой, давая знак идти вперед.

– Ты сделала свой ход, – прошептала Грауэл.

– Какой же? – Вместо того чтобы поспешить за Архдвер, она слегка задержалась, оглядываясь.

– Решает сила.

Марика сунула палец в дырку, которую что-то проделало в четырех дюймах твердой древесины, затем уставилась на разорванные тела, лежавшие на месте взрыва.

– Нет, Грауэл. Не в том дело. Я просто сделала то, что требовалось, не думая о политике. – Это слово существовало лишь в тайном языке силт. – Что вообще способно на такое?

– Может, узнаешь, если окажешься на месте, когда она изловит того, за кем охотится.

Марика нахмурилась.

Коротко усмехнувшись, Грауэл окинула взглядом побоище:

– Кто бы мог подумать, что подобное возможно в этом мире? И ради чего, Марика?

Барлог разглядывала близлежащие трупы, пытаясь опознать амулеты стай, но тщетно. Мало кто из мертвецов вообще их носил. Перевернув тело, она присела, вытащила что-то из его груди и показала Марике.

Это был покрытый запекшейся кровью искривленный кусочек металла. Быстро взглянув, Марика отбросила его в сторону:

– Не знаю, что это. Лучше поспешим.

Бежать пришлось долго и тяжело. Марика чуяла впереди плотную группу из двадцати самцов, двигавшихся размеренной рысью. Казалось, они точно знают, куда направляются и что делают, а также – что по их следу идет отряд охотниц. Стоило Архдвер ускорить бег, как мчались быстрее и они.

– Кто бы мог подумать? – выдохнула Грауэл. – Чтобы самцы могли насмерть нас загнать?

– Мы до того пробежали шесть миль, – возразила Барлог.

– Берегите дыхание, – бросила Марика.

Они обгоняли других охотниц отряда, пока Марика не оказалась за спиной Архдвер. Несмотря на молодость и силу, долгий бег сказывался и на ней. Зачем им все это?

– Нагоним их после захода солнца, – сказала мета, бежавшая сзади.

Бросив назад мрачный взгляд, Архдвер помчалась быстрее. Марика невольно восхитилась этой силтой, обладавшей выдающейся выносливостью для той, кто вел сидячий образ жизни.

– Госпожа… – попыталась предупредить Марика.

– Сама чую, – оборвала ее Архдвер.

Они поднялись на гребень горы. Долину внизу пропитывала вонь множества метов. Исключительно самцов.

Впрочем, чтобы обнаружить их, способности силт не требовались. В воздухе витал запах дыма, наполненный ароматами готовящейся еды и сжигаемых отбросов. Был и еще один запах, незнакомый и едкий, от которого у Марики потекло из носа.

Внизу, вне пределов видимости, шла кипучая деятельность. Слышался негромкий нарастающий вой, который меньше чем за минуту затихал вдали, повторяясь снова и снова.

Выругавшись, Архдвер сломя голову помчалась вниз по склону, охваченная такой яростью, какую Марике не удавалось вызвать у нее ни разу.

Вдали затих очередной вой.

Марика устремилась следом за старой силтой. Несколько мгновений спустя Архдвер, опередив ее на десяток шагов, ворвалась на лесную поляну и, взвыв, метнула дротик. Марика выскочила за ней, увидев, как дротик мелькнул во тьме между двумя деревьями в ста футах впереди. В тот же миг оттуда метнулось что-то большое и серое, оставив вместо себя клубы пыли и разлетающиеся иголки. Копье не причинило ему вреда.

Марика судорожно ловила ртом воздух, но в лагере самцов разило отвратительной вонью, от которой защипало в носу еще на гребне. Пытаясь перевести дыхание, она оглядела поляну:

– Хронен!

По одну сторону костра сидели по крайней мере двадцать самцов-торговцев, уставившись на охотниц. Похоже, они готовили еду и занимались прочими повседневными делами. Среди них был и торговец Хронен.

Грауэл и Барлог тоже его узнали. Они последовали за Марикой, которая направилась в сторону самцов. Никто не встал и даже не прекратил своих занятий. Марика заметила множество металла, заостренного и заточенного.

Хронен поднялся и, прищурившись, взглянул на нее:

– Мы знакомы, юная сестра?

Марика бросила взгляд на Архдвер, которая пошла подбирать дротик, и почувствовала, как зашевелились самцы, стараясь отодвинуться подальше от старой силты.

– Да, – ответила Марика. – Или, скажем так, мы были знакомы, когда я была не той, кто сейчас. Что происходит? Что вы тут делаете?

– Готовим ужин. Мы бы пригласили вас присоединиться, но вряд ли нам хватит на стольких гостей.

– Вот как? Грауэл, сколько ты видела сделанного торговцами оружия за последние два месяца?

– Я не считала. Но немало.

– Поищи вокруг. Возможно, мы нашли, откуда оно берется.

Грауэл удивленно оскалилась. Эта мысль ей в голову не приходила.

– Позволь мне, Марика, – сказала Барлог.

По тону чувствовалось, что сейчас ей это крайне необходимо.

– Ладно. Останься, Грауэл.

Тень мелькнула на морде Хронена, когда Барлог заговорила. Возможно, он узнал ее голос.

– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал он.

– Здесь я буду спрашивать, самец. А ты – отвечать.

Двадцать с лишним пар глаз повернулись к Марике. Она едва не попятилась, застигнутая врасплох их обжигающим взглядом.

– Может, думаешь, что мы вроде ваших покорных кобелей из стойбищ? – спросил Хронен. – Ну да, меня сбил с толку твой маскарад. Теперь я тебя узнал. Да, вся в мамочку. Такая же заносчивая.

Он посмотрел куда-то за ее плечо. Марика почувствовала, что сзади подошла Архдвер, но не оглянулась.

– И такая молодая. Жаль, – сказал самец с жестким взглядом, сидевший рядом с Хроненом и не отводивший глаз от ее морды.

Продолжали таращиться на нее и все остальные.

Она знала, что наступил критический момент. Момент, когда одно неверное слово могло принести немало проблем. Хронен был прав – эти самцы вовсе не из тех, к которым она привыкла. Чувствовалось: они готовы к сражению не меньше, чем к вежливой беседе, и не трясутся перед ней от страха – ни оттого, что она самка, ни оттого, что она силта.

Что же это за самцы, которые не боятся силт?

Вернулась Барлог:

– Это единственный клинок, который я нашла.

Не считая, естественно, тех, что лежали возле лап самцов.

Марика взяла оружие:

– Грауэл, дай мне один из тех, что мы захватили.

Мгновение спустя второй клинок был уже у нее в лапе. Внимательно оглядев оба, она пожала плечами и показала их Архдвер. Та едва на них взглянула:

– Их сделали разные мастера. Щена, может, тебе все же немного сбавить свой прирожденный азарт и позволить вести переговоры кому-то подипломатичнее?

Пройдя мимо Марики, она передала оба клинка Хронену, который, похоже, был самым старшим самцом. Некоторые были немногим старше Марики. Собственно, многие походили на беженцев из Верхнего Поната.

– Отлично вышло, – прошептала Грауэл.

– Что? – переспросила Марика.

– Она спасла тебя от неприятностей, не уязвила твою гордость и поставила тебя на место единственной фразой. Воистину отличная работа.

Марике так не казалось. Однако, оглядевшись, она поняла, что и другие охотницы того же мнения. И вместо того чтобы разозлиться, облегченно вздохнула, осознав, что избавилась от возможного противостояния с Хроненом.

Она подошла сзади к Архдвер, которая устроилась на земле мордой к Хронену. Торговец тоже сел. Он едва взглянул на клинки, прежде чем передать их торговцу справа от себя. Тот даже не посмотрел на Архдвер, продолжая с искренним любопытством сверлить взглядом Марику, будто пытаясь проникнуть в тайны ее души. В нем чувствовалась некая сила, и Марика заподозрила, что он здесь не менее важная персона, чем Хронен.

Он вернул клинки Архдвер.

– Знаю, сестра, – продолжил Хронен. – Именно потому мы и здесь. Ищем источник. И занимаемся во многом тем же, чем и вы.

– То есть?

– Истребляем паразитов.

– Последнее, что я слышала, – Верхний Понат считается второй технозоной.

– Твои связи надежнее моих, сестра. У меня нет дальночующих. Полагаю, так оно и есть. Эта щена – ваша связистка? Ни за что бы не подумал, что она из стаи Дегнан.

Марика дернула ушами. В его словах послышалось нечто странное… Он лгал.

– Ходящая во тьму, – ответила Архдвер. Сунув лапу в поясную сумку, она достала что-то блестящее и подала ему. – Нарушающие закон должны заботиться о том, чтобы замести следы.

Хронен ощупал предмет и, что-то проворчав, передал его направо. Оба самца уставились на Марику. Морда Хронена осталась непроницаемой.

– Темносторонняя? Такая юная, да еще с темпераментом мамаши… Опасное сочетание.

– Да, весьма порывистая и непокорная. Но давай лучше обсудим более насущные вопросы. После того как мы уйдем, вы свяжетесь с Критцей. Напомни своим старшим, что территория братства в Верхнем Понате ограничена стенами и лишь в этих пределах разрешено чрезмерное использование технологий. Мнение старейшины Градвол по этому поводу остается неизменным.

– Мы передадим твое предостережение, если найдем среди этой толпы самца-дальночующего. Хотя сомневаюсь, что кто-либо нуждается в подобном напоминании. Как прошла охота, сестра?

Он все так же не смотрел на Архдвер, не сводя взгляда с Марики, как и самец справа от него.

Интересно, что у них на уме?

– Подозреваю, ты знаешь лучше меня, – ответила Архдвер. – У вас есть глаза, которые видят даже тогда, когда силты слепы.

– Здесь? Во второй технозоне? Боюсь, что нет, сестра. Должен признаться, нам немного повезло – мы помогли нескольким сотням дикарей отправиться к Всеединому. Но боюсь, это примерно то же, что пытаться вычерпать реку треснувшей чашкой. Они плодятся быстрее, чем мы успеваем делать дротики.

Марика за все время не заметила нигде щенков. Среди встреченных ею кочевников как стариков, так и молодняка было ненормально мало.

Между Архдвер и торговцем шло нечто вроде словесного поединка. Но о чем бы они ни говорили, опасности «дуэль» не представляла. Остальные самцы вернулись к своим занятиям, то и дело поглядывая на Марику будто на диковинную зверюшку, говорившую и поступавшую весьма непозволительным образом. Она вдруг почувствовала себя очень маленькой, ничего не знающей и крайне робкой.

– Грауэл, в этом мире творится много чего такого, о чем мы не знаем.

– Только сейчас сообразила?

– Я имела в виду…

– Я знаю, что ты имела в виду, щена. А я-то думала, ты лишь изображаешь невинность. Возможно, среди силт ты слышишь меньше, чем слышим мы у себя.

– Силты не сплетничают, Грауэл.

– Может, она не слышит потому, что не слушает, – заметила Барлог. – Она ни с кем не видится, кроме той связистки. – Барлог продолжала наблюдать за Хроненом столь же внимательно, как тот наблюдал за Марикой. – Говорят, что тебя может ждать великое будущее, щена. А я скажу, что ты никогда его не увидишь, пока не научишься видеть. И слышать. Смотреть и слушать. Каждая пылинка несет в себе смысл и урок, если не упускать их из виду.

– В самом деле? – Барлог говорила совсем как наставницы Марики. – Может, ты и права. Ты знаешь Хронена, Барлог? Между вами что-то есть?

– Нет.

– Он из стаи Ласп. Мама его знала еще щенком.

Барлог промолчала.

Встав, Архдвер подошла к своему копью, воткнутому в землю. Выдернув его, она рысью побежала по тропе, по которой их охотничий отряд пришел в лагерь самцов. Остальные неровной цепочкой последовали за ней. Сбитая с толку Марика присоединилась к ним. Впереди нее бежала Грауэл, позади – Барлог. Прежде чем покинуть поляну, она в последний раз оглянулась. Хронен смотрел ей вслед, как и его товарищ. Они о чем-то говорили.

Марика подумала, не следует ли отряду какое-то время спустя вернуться…

Архдвер не останавливалась вплоть до того места, где они оставили мешки. Приспособившись к ритму бега, Марика пыталась осознать значимость всего случившегося за этот долгий и кровавый день.

Две ночи спустя отряд пересек восточный рукав Хайнлин и направился на север. Остаток сезона прошел без происшествий. Большую часть времени Марика пыталась выучить урок, который сочла необходимым для нее Барлог, и училась притворяться той, кем, как считалось, ей следовало быть. Ей это вполне удавалось – она даже вновь завоевала расположение Архдвер, насколько это было возможно.

Ранний снег загнал их обратно в Акард на десять дней раньше запланированного. Марика подозревала, что Верхний Понат ждет еще более суровая зима, чем три предыдущие.

Она также чувствовала, что лето прошло для нее впустую. Вся его кровь и ярость нисколько не ослабили кочевников. Большая охота стала лишь жестом для умиротворения загадочных силт, издалека правивших Рюгге. Одно только было бесспорно: среди жителей Акарда не стало многих знакомых морд.

Марика побывала у Брайдик еще до того, как нанесла визит вежливости Горри. Она рассказала Брайдик о том, как провела лето, надеясь прояснить хоть что-то из увиденного. Но она почти ничего не узнала.

Брайдик поняла ее намерения.

– Всему свое время, Марика, – усмехнулась она. – Всему свое время. Когда отправишься в Макше…

– Макше?

– Следующим летом. Думаю, наверняка, судя по намекам моей кровной сестры. Если переживем эту зиму.

Если.

Глава двенадцатая

I

Марике не хватало еще четырех лет, чтобы считаться истинной сестрой-силтой, но она уже исчерпала все познания своих учителей. Меньше чем за четыре года она набралась знаний, которые другие не могли освоить за жизнь. Сестры все больше ее боялись. Им очень хотелось немедленно отправить ее в обитель Макше, но такой возможности у них не было.

Стояла середина четвертой зимы, жизнь замерла еще на несколько месяцев. Снег лежал слоем в пятнадцать, а то и двадцать футов. На севере завывавший в полях ветер местами наносил его до вершины стены крепости. Работницам приходилось прорывать в снегу туннели, чтобы не оборвалась связь крепости с энергостанцией. Нельзя было допустить, чтобы вода перестала течь. Если энергостанция замерзнет, крепость лишится связи с остальным сестринством Рюгге.

Наступали странные времена, и не только для Марики. Проводя все свободное время возле Брайдик, она улавливала обрывки сообщений, приходивших из Макше. И сообщения эти вызывали немалую тревогу у старших силт.

Сообщество Рюгге уже давно участвовало в вялотекущем конфликте с могущественным сестринством Серке. В последнее время случилось несколько провокаций со стороны более сильной общины. Некоторые подозревали связь с печальными событиями в Верхнем Понате, хотя никто не выдвигал тяжких обвинений, даже шепотом. Сестры Акарда опасались, что в том есть доля правды и провокации могут обостриться.

Марике это напоминало крупномасштабную войну между стаями. Она никогда не видела подобных войн, но слышала о них. В Верхнем Понате это означало немногочисленные стычки, преследование охотниц другой стаи и достаточно быстрая кульминация конфликта, которая расставляла все по местам. Часто сражение носило ритуальный характер, состояло лишь в обмене ударами и завершалось после первой смерти.

Если только речь не шла о кровной мести. Это – совсем другое. Кровная месть бушевала, пока одна из сторон не ударялась в бегство или не могла больше похвастаться выжившими. Но до кровной мести дело доходило крайне редко. Лишь немногие Мудрые стаи Дегнан могли вспомнить, когда подобная вражда свирепствовала в Верхнем Понате.

Чем громче завывал северный ветер и чем больнее кусал мороз, тем чаще Марику можно было увидеть на обычном месте – на стене, где она шептала о тьме и холоде, вселившихся в ее разум. Порой ей казалось, что она по крайней мере наполовину заслужила те обвинения, которые высказывала Горри, – столь дикой бывала ее ненависть.

Там же она сидела, когда появились трое гонцов из Критцы, которых преследовали по пятам охотницы кочевников. Она увидела с трудом бредущих самцов, узнала одежду, поняла, что они валятся с ног от усталости. Ощутив торжество приближающихся дикарок, которые поднимались по склону со стороны реки, она ушла в себя через лазейку и простерла свою силу намного дальше, чем когда-либо прежде. Она вырвала сердца из грудей дикарок, и в каньонах Хайнлин еще долго отдавалось эхо их воплей. А потом она коснулась гонцов, направляя их туда, где они могли взобраться по снежному наносу на стену.

Марика вышла им навстречу, оскальзываясь на обледеневших камнях. Она не вполне понимала, откуда вообще узнала, кто они и почему их визит столь важен, но в последнем ничуть не сомневалась. Нужно было проводить гостей внутрь.

Самцы в крепости – беспрецедентное событие. Подобное надругательство наверняка разгневает старших силт. И тем не менее Марика не сомневалась, что поступает правильно, переводя их через стену.

Из пастей вырывался пар. Гости хрипло дышали, надрывая легкие. Марика чувствовала, что им пришлось проделать долгий и тяжкий путь и смерть лязгала зубами за спиной. Один рухнул в рыхлый снег, прежде чем она успела подойти.

– Добро пожаловать в Акард, торговцы. Как я понимаю, вы принесли крайне важное известие?

Они взглянули на нее с благоговейным трепетом и страхом, как и многие меты не из ее круга. Но в большей степени потому, что она была молода и от нее все еще веяло смертной тьмой.

– Да, – сказал самый высокий. – Новости из Критцы… Это ты. Та, кого зовут Марика…

Она узнала самца, который сидел рядом с Хроненом во время их встречи прошлым летом. От его непоколебимой уверенности в себе ничего не осталось, как и от прежней злости и вызывающих манер. Он весь дрожал, и не только от ветра.

– Да, это я, – ответила Марика, и голос ее прозвучал столь же холодно, как и ветер. – Надеюсь, я не потратила впустую силы, защищая вас от дикарей.

– Нет. Мы считаем, что сестринство весьма заинтересуют принесенные нами вести. – Он встряхнулся, уже начиная приходить в себя.

– Идемте со мной. Держитесь рядом и никуда не отходите. Как вы понимаете, для вас делается исключение, и только я могу вас защитить, когда мы войдем. – Она повела их вниз и внутрь, в большой зал, где ей столь часто приходилось сталкиваться с худшими испытаниями Горри и где силты обычно проводили собрания. – Ждите здесь, не выходите за этот символ. – Она показала на пол. – Если отойдете – умрете.

Она отправилась на поиски Горри.

Логика подсказывала, что Горри не та, кому стоило сообщать о случившемся. Ей не вполне хватало здравомыслия. Но традиции и обычаи, имевшие силу закона, требовали в первую очередь обратиться к наставнице. Дальше уже Горри предстояло решать, необходимо ли вмешательство старшей Кеник.

Судьба оказалась благосклонна к Марике. Когда она нашла Горри, та была в компании трех сестер, включая хлес Гибани, ее начальницу.

– Госпожа, – сказала Марика, нетерпеливо исполнив все полагающиеся церемонии, – я только что со стены, откуда увидела, как банда дикарей преследует через реку троих торговцев. Сочтя маловероятным, что торговцы окажутся в такую погоду за пределами жилья и в окрестностях Акарда, если только у них нет срочного известия, я помогла им сбежать от преследователей. И позволила подняться по снежным наносам на стену. Расспросив их, я выяснила, что они в самом деле принесли известие от своего старшего, адресованное обители Акард.

– И что же это за известие, щена? – спросила Горри.

Голос ее звучал вежливо, но лишь из-за свидетелей. В последнее время она вела себя почтительно, лишь когда того требовали обстоятельства. Чем дальше, тем больше она становилась похожа на Похсит.

– Я не спрашивала, госпожа. Исходя из ситуации, я решила, что это не входит в мою компетенцию и следует обратиться к более мудрым, чем я, сестрам. Так что я проводила их в главный зал, где они могут немного согреть кости, и велела подождать. Они намекнули, что их старший хотел бы, чтобы известие объявили перед собранием обители. Похоже, речь идет о дурных новостях.

Горри воспылала праведным гневом. В крепость допустили посторонних! Самцов! Ее сестры, следуя примеру хлес Гибани, проявили больше гибкости. Заставив Горри замолчать, они принялись допрашивать Марику.

– Ничего больше не могу вам сказать, сестры, – ответила она, – если только вас не интересуют мои чувства, когда я стояла на стене, и последующие мои мысли, заставившие им поверить.

Гибани поднялась, опираясь на костыли:

– Я скоро вернусь. Согласна с твоими чувствами, Марика. Что-то несомненно назревает. Поговорю со старшей.

Она вышла.

Пока Горри метала в Марику яростные взгляды, обещая еще больше испортить ей жизнь, оставшиеся две силты продолжали ее допрашивать, хотя на самом деле лишь убивали время. Все было в лапах старшей Кеник.

Они осознали последствия, которые поняла Марика. Последствия, которые Горри понимать не хотела.

Несколько лет назад хлес Гибани сказала Марике в ответ на вопрос насчет Горри: «Среди нас есть те, щена, кто предпочитает жить мифами, а не фактами». И теперь Марика видела это собственными глазами.

Торговцы любили силт еще меньше, чем большинство мет. Представление силт о роли самцов было куда жестче, чем у любой самки из стойбища. Известие, принесенное этими самцами, наверняка имело первостепенную важность, иначе они бы не пришли. А в последнее время подобные известия означали новости о кочевниках.

Живущая мифами первой озвучила мысли остальных:

– Этот проклятый гнойник Критца наконец пал. И они попытаются нас убедить принять их. Нет, говорю я. Нет, нет и нет. Пусть остаются там, в чистом поле. Пусть пополнят собой котлы дикарей. Это их отродье вооружило граукенов.

Граукены. Марика растерялась, услышав это слово из уст силты.

– Я не верю, что они принесли известие о падении Критцы, госпожа. Они не похожи на обездоленных. Просто сильно уставшие и встревоженные.

Марика старалась говорить как можно спокойнее. В последнее время она вела себя крайне осторожно с Горри, пытаясь завоевать расположение других сестер.

Вернулась Гибани:

– Мы должны собраться в зале. Выслушаем, что хотят сообщить самцы. До этого никаких решений принимать не будем.

II

Вожака торговцев, рядом с которым Марике было столь не по себе, звали Багнел. Некоторые сестры его знали – ему и раньше доводилось выступать от имени своей крепости. Хотя Марика не помнила, чтобы ей случалось видеть его где-либо еще, кроме той лесной поляны.

Еще один урок: не упускай ничего из виду. В последнее время никогда не было заранее известно, что может оказаться важным, а что нет.

Именно благодаря опыту общения с силтами Багнел стал предводителем отряда.

– Из Критцы нас вышло семеро, – сказал он. – Я и еще шесть самых сильных лучших бойцов. Кочевники сразу же нас почуяли, хотя мы последовали вашему примеру и шли ночью. Четверо наших свалились по пути от усталости и попали в лапы дикарей. Мы не могли остановиться, чтобы им помочь.

Горри отпустила язвительную реплику в адрес самцов, но никто не обратил на нее внимания. Багнел оказался достаточно умен, чтобы с первых же слов дать понять: Акард перед ним в долгу и принесенное известие стоит жизней четверых его собратьев.

– Продолжай, – велела старшая. – Горри, держи себя в лапах.

Марику, которая, как и полагалось, стояла позади наставницы, озадачило чье-то замечание: «Похоже, старуха Горри выживает из ума». То был намек, что вскоре Горри перестанут воспринимать всерьез. Хотя Марика и ненавидела ее по-черному, ей вдруг стало жаль старую мету.

– Путь занял два дня…

– Это несущественно, – прервала старшая. – Если принесенные вами новости чего-то стоят – мы будем перед вами в долгу. Мы здесь не для того, чтобы торговаться. Говори прямо.

– Хорошо. Четыре дня назад кочевники снова атаковали Критцу. Мы прогнали их, как и раньше, но на этот раз нам пришлось нелегко. У них появилось много современного оружия, и мы понесли немалые потери. Усовершенствовалась и их тактика. Окажись их больше, крепость бы пала.

Старшая нетерпеливо переступила с ноги на ногу, но позволила Багнелу высказаться. Силты обеспокоенно переглядывались и приглушенно перешептывались. Марика почувствовала, как шерсть на спине встала дыбом, хотя она не вполне понимала, о чем речь.

Багнел, рассказывая, несколько раз бросил взгляд на Марику, отчего она чувствовала себя еще более неуютно.

– Мы захватили пленников, – продолжал Багнел. – В том числе несколько высокопоставленных охотниц. Допросив их, мы выяснили кое-что интересное. И самое главное для здешнего сестринства – мы раскрыли план нападения на Акард.

Послышался удивленный ропот. Нападение на Акард? Дикари? Это – нелепая шутка. Кочевников попросту перебьют всех до единого!

– Одна пленница участвовала в составлении плана, и мы узнали все известные ей подробности. – Багнел достал из-под дохи толстый сверток из шкур и, развернув его, извлек пачку бумаг. – Старейшина распорядился передать вам копию ее показаний. – Он протянул бумаги старшей.

– Похоже, вы чересчур серьезно к этому отнеслись, – сказала старшая Кеник. – Здесь нам не грозит опасность со стороны дикарей, не важно, явятся они поодиночке или целыми ордами с севера.

– Это не так, старшая. И именно потому мы рискнули семью бойцами, крайне необходимыми в Критце. Кочевники не только обзавелись современным оружием, но еще и убеждены, что могут противостоять любым вашим силам. У них есть как силты, так и верлены, которые готовы атаковать. Так сообщила пленница. Вряд ли к тому времени она была способна хоть что-то сочинять.

Взгляд Багнела снова упал на Марику. К своему замешательству, она обнаружила, что не может посмотреть ему в глаза.

Судя по возбуждению силт, описанное Багнелом было вполне возможно. Сестры крайне встревожились. Марика слышала не раз повторенное шепотом имя «Серке», часто сопровождавшееся ругательством.

Старшая Кеник трижды ударила о пол посохом – в знак своей власти. В зале наступила полная тишина.

– Я требую порядка, – объявила старшая. – Порядка. Мы что, скандалистки из стойбищ?

Она взялась за бумаги, которые принесли торговцы. По мере того как она читала, зубы ее все больше обнажались в оскале. В глазах пылала черная ярость.

Наконец она подняла взгляд:

– Ты прав, торговец. То, что они предлагают, чудовищно, но вполне возможно – если им удастся застичь нас врасплох. Ты принес крайне важное известие, и мы перед тобой в огромном долгу. А Рюгге не забывают долгов.

Багнел изобразил надлежащий благодарственно-почтительный жест, который, как подозревала Марика, был скорее проявлением дипломатии, чем искренности.

– Если таковы истинные чувства старшей Акарда, старейшина Критцы хотел бы обратиться с небольшой просьбой.

– Говори.

– Имеется точно такой же план захвата Критцы. И он сработает, даже если будет нам известен. Если только…

– Ах вот как. Значит, ты принес мрачные новости вовсе не из любви к нам. – В голосе старшей прозвучал едва заметный сарказм.

Посланник остался невозмутим:

– Старейшина предполагает, что в интересах Рюгге оказать поддержку хотя бы еще одному оплоту цивилизации в Понате.

– Может, и так. А может, и нет. К делу, торговец.

– Как пожелаешь, старшая. – Багнел снова взглянул на Марику. – Старейшина просил прислать двух или трех сестер, желательно темносторонних, чтобы помочь Критце отразить ожидаемое нападение. Вряд ли это слишком рискованно, поскольку для кочевников их присутствие станет неожиданностью. Старейшина полагает, что, если кочевники потерпят сокрушительное поражение у обеих крепостей одно за другим, они перестанут нас донимать. По крайней мере этой зимой. Чтобы продержаться, им вполне хватит своих мертвецов.

Марика содрогнулась.

В стойбищах, которые она видела прошлым летом, все свидетельствовало о том, что кочевники выпустили на волю сущность граукена, сделав ее частью своей жизни. Какова бы ни была причина, разрушившая прежнюю стайную структуру и вынудившая их сбиться в орду, она изменила слишком многое.

– Ваш старейшина рассуждает здраво – для самца. Возможно, он прав. Если в этих бумагах содержится вся правда.

В замечании старшей таился намек на невысказанный вопрос.

– Я участвовал в допросе, старшая. И готов подвергнуться проверке на ложь у силт, чтобы подтвердить подлинность и полноту сведений.

Марику впечатлили его слова. Проверка на ложь была страшным испытанием.

– Пошлите Марику, – заявила Горри. – У нее все отлично получится. А если она погибнет, никто жалеть не станет.

– Тебя бы послать, – буркнула какая-то силта. – О тебе уж точно никто не пожалеет.

Горри услышала ее и с оскорбленным видом окинула взглядом сестер.

Старшая яростно уставилась на Горри, разозленная непрошеным предложением, но тут же задумалась.

У Марики душа ушла в пятки.

– В твоих словах есть доля истины, Горри, – сказала старшая Кеник. – Даже если тобой движут низменные помыслы. Так насмехается Всеединое над мелочностью наших душ, вынуждая говорить истину под личиной лжи. Что ж, торговец, ты получишь своих сестер. Мы пошлем трех самых юных и сильных, ибо им предстоит тяжкий путь. Хотя – необязательно самых опытных. И не советую кого-то из них потерять.

Выражение морды Багнела оставалось каменным.

– Ну так что скажешь?

– Благодарю, старшая.

Старшая Кеник хлопнула лапами:

– Строглай! – Сестра открыла дверь, и вошли две работницы. – Проводите самцов в кельи, где они переночуют. Накормите их лучшей едой, какая у нас есть. Торговец, вы не вправе покидать своих комнат ни при каких обстоятельствах. Понятно?

– Да, старшая.

Кеник дала знак работницам, и те увели самцов.

– Есть добровольцы? – спросила старшая. – Нет? Никто не хочет побывать в загадочной крепости Критца? Марика? Даже ты?

Нет. Только не она. Она не стала вызываться добровольцем.

Как и кто-либо еще.

III

Марика не вызывалась добровольцем, но тем не менее отправилась в Критцу. О том, чтобы спорить со старшей Кеник, не могло быть и речи.

Большую часть пути они шли при свете Кусаки, по снегу, под которым на глубине в несколько ярдов текли воды Хайнлин, холоднее, чем сердце верлена. Местами снег был хорошо утоптан – кочевники использовали речное русло как дорогу посреди глуши, хотя передвигались только днем.

Брайдик говорила, что большинство кочевников сейчас промышляют к югу от Акарда, разоряя местных метов. По ее словам, от обитательниц Макше поступал непрекращающийся поток упреков и невыполнимых распоряжений, от которых не было никакого толку. Заставить исполнять собственные приказы они могли, только прибыв на север сами, – к чему и пыталась их вынудить старшая Кеник.

Марике было тоскливо и страшно. Молчание ночи казалось молчанием смерти, а холод – холодом могилы. Хотя над головой висела Кусака, каньон реки Хайнлин виделся Марике огромной пещерой, напоминавшей обо всех ужасах пещеры Мачен.

В ночи чувствовалось нечто зловещее.

– Меня послали лишь потому, что надеются от меня избавиться, – сказала она Грауэл и Барлог.

Обе состайницы вызвались сами, узнав о призыве к охотницам-добровольцам и о том, что Марику отправляют в Критцу. Марика вдруг задумалась – сумели бы силты их удержать, даже если бы захотели?

– Возможно, – ответила Барлог. – А может быть, если уж говорить прямо, как перед сестрой, – ты приписываешь мотивы немногих виновных многим невинным.

Грауэл с ней согласилась:

– Ты самая юная и не пользуешься популярностью среди силт. Вряд ли кто-то станет с этим спорить. Но виновата в этом только ты сама, Марика, хотя ты и пыталась изо всех сил. Пыталась изо всех сил… Погоди-ка! Послушай и задумайся. Если рассуждать беспристрастно, тебе придется признать, что никто в Акарде не подходит лучше для этой задачи, если оставить в стороне все прочее. Ты набралась опыта, познав самые темные пути силт. Смертельные пути. Ты молода и сильна. И ты переносишь холод лучше любой другой.

– Если говорить прямо, как перед сестрой, – подхватила Барлог, – ты скулишь, будто обиженный щенок. Ты перекладываешь вину на других и отказываешься брать ответственность на себя. Я помню тебя в логове твоей матери. Тогда ты вела себя иначе. Ты была тихой мечтательницей и бичом для всех, но при этом хозяйкой собственных поступков. Ты изменилась к худшему. Не слишком привлекательная черта для той, кто подает такие надежды.

Марику до глубины души поразил столь неприкрытый упрек, и она не нашлась что ответить. Пытаясь выдержать заданный торговцами темп, она на ходу размышляла над словами охотниц. И в те мгновения, когда она была честна с собой, у нее не оставалось сомнений, что в их обвинениях кроется истина.

Она поняла, что начала себя жалеть – как может жалеть себя силта. Она поняла, что возомнила, будто есть нечто, полагающееся ей по праву, а не заработанное трудом, – так же как силты считали, будто им обязан весь мир. Марика угодила в ловушку Горри.

Однажды она поклялась, что никогда не станет мыслить и рассуждать, как столь презираемая ее наставница. Тогда она верила, что полученное в стойбище воспитание ее защитит. И тем не менее она начинала подражать Горри.

По прошествии многих миль и многих раздумий она наконец спросила:

– Что ты имела в виду, когда говорила, что я подаю надежды, Барлог?

Барлог вскользь взглянула на нее:

– Ты еще не устала выслушивать, будто ты особенная?

Увидев, что Марика вот-вот взорвется, Грауэл положила лапу ей на плечо, до боли его сжав:

– Спокойно, щена.

– В крепости многое можно услышать, Марика, – сказала Барлог. – О тебе часто говорят, что ты подаешь надежды и можешь достичь немалых высот. Как тебе самой говорили неоднократно. Теперь же говорят, что ты можешь достичь еще больших высот, чем предполагалось изначально, если тебя хорошо обучат в обители Макше.

– Если?

– Тебя в любом случае отправят туда будущим летом. Это свершившийся факт. Старшая спрашивала нас с Грауэл, не хотим ли мы тебя сопровождать.

Подобная возможность не приходила Марике в голову. Она всегда относилась к Макше со страхом, уверенная, что встретит там полностью чуждое окружение.

– У Кеник вовсе не течет в жилах ледяная вода, и сердце ее не из камня, – сказала Грауэл еще через сто ярдов. – Она знает, что мы последовали бы за тобой, даже если бы пришлось пройти многие мили вдоль русла Хайнлин. Возможно, она вспоминает собственную стаю. Говорят, она пришла сюда, как и ты, подростком, из стаи Верхнего Поната. А Брайдик – вместе с ней в наказание за то, что мать скрывала их от силт. Их стойбище уничтожили кочевники во вторую зиму. Тогда об этом много говорили.

– Вот как?

Марика продолжала шагать наедине со своими мыслями и лунным светом. В небе теперь светили три луны, отбрасывая от деревьев на берегу реки тень в виде трехпалой лапы.

Ей вдруг показалось, будто в ночи происходит что-то неправильное. Сперва ощущение было лишь на грани восприятия, словно некий раздражающий, но далекий звук, на который можно не обращать внимания. Но с каждым шагом ощущение становилось все сильнее.

– Грауэл, – наконец сказала она, – попроси Багнела остановиться. Впереди нечто странное. Мне нужно заглянуть вдаль, не отвлекаясь на необходимость смотреть под ноги.

К тому времени, когда вернулась Грауэл с Багнелом, Марика уже знала, в чем дело.

– Чуешь неприятности, сестра? – спросил торговец.

В пути он вел себя намного проще, и Марика чувствовала себя при нем вполне спокойно.

– Впереди дозор кочевников. За тем поворотом, выше по склону. Я чувствую их тепло.

– Уверена?

– Я не ходила посмотреть, если ты об этом. Но – да, я уверена. – Она ударила себя в грудь.

– Меня это вполне устраивает. Бекхет! – Торговца по имени Бекхет он называл своим «тактиком», судя по всему, словом из культового языка торговцев. Тот подошел. – За следующим поворотом часовые кочевников. Прикончим их или прокрадемся мимо?

– Зависит от обстоятельств. С ними есть силты или верлены? – обратился Бекхет к Марике. – Нужно выбрать тактику, которая позволит нам как можно дольше оставаться незамеченными.

Марика пожала плечами:

– Для этого мне придется войти во тьму.

Багнел и Бекхет кивнули: действуй, мол.

Она скользнула в лазейку, нашла призрака и помчалась верхом на нем над склонами, подобравшись к кочевникам издалека. Она вела себя крайне осторожно, опасаясь встречи с дикой силтой или верленом.

Кочевники-дозорные спали. В снежном укрытии было около десятка дикарей, в том числе самец, от которого отчетливо исходил потусторонний запах верлена. И он бодрствовал. Что-то разбудило его посреди ночи – возможно, предчувствие опасности.

Марика не стала возвращаться, чтобы посоветоваться. Она нанесла удар, боясь, что верлен обнаружит их отряд, прежде чем она вернется, поговорит с остальными и придет снова.

Верлен был силен, но не обучен. Схватка продолжалась лишь несколько секунд. Затем она направила призрака туда, где он мог воздействовать на реальный мир, и, сделав подкоп под укрытием кочевников, обрушила на них тонны снега, прежде чем те успели что-либо сообразить.

Вернувшись в свое тело, она доложила о проделанной работе.

– Хорошо придумала, – заметила Барлог. – Когда их найдут, все будет выглядеть прискорбной случайностью.

С этой минуты Марика больше не предавалась грезам, полностью сосредоточившись на том, чтобы помочь сестрам обнаруживать дозоры кочевников.

Торговцы настаивали, что последние несколько миль нужно пройти через горы. Они были убеждены, что если продолжат идти вдоль русла реки, то наткнутся на крупные силы кочевников. Им не хотелось терять поддержку силт, бросив их в бой ради выживания небольшой горстки.

Последний подъем они совершали при свете дня, среди скрывавших их гигантских деревьев, подобных которым Марика не видела за время всех своих странствий. Ее поражало, что жизнь может принимать столь разнообразные формы так близко к родине предков. Хотя Марика и понимала, что они с Грауэл и Барлог повидали намного больше, чем кто-либо из Дегнанов с тех пор, как стая пришла на север в незапамятные времена.

Они почуяли дым еще до того, как добрались до горного хребта. Некоторые охотницы решили, что он исходит от очагов Критцы, но торговцев охватило смешанное со страхом волнение, нисколько не похожее на предвкушение возвращения домой. Они будто спешили навстречу кошмарным известиям.

И известия действительно оказались кошмарными.

С высоты открывался вид на цитадель, бывшую когда-то оплотом торговцев. Одну ее стену проломили, и над ней поднимался дым, хотя огня нигде не было видно. Снежные поля вокруг крепости усеивали тела. Марика не сразу поняла, что это, – настолько маленькими они отсюда казались.

Багнел присел, глядя на картину разыгравшейся катастрофы. Он долго молчал, а когда заговорил, голос его звучал монотонно и бесстрастно:

– По крайней мере, им это обошлось высокой ценой. И некоторым нашим удалось бежать.

Сама не зная почему, Марика почесала его за ушами, будто утешая щенка. Шапку он снял, чтобы лучше слышать доносящиеся снизу звуки.

Багнел косо на нее посмотрел, и она почувствовала, что нужно объясниться:

– То же самое случилось в моем стойбище четыре года назад. Тогда помощь тоже пришла слишком поздно.

– Но все же пришла.

– Да. Как и теперь. В каком-то смысле можно сказать, что я отплатила долг.

– Невелика победа. Слишком страшную цену мы заплатили за то, чтобы силты наконец обратили на нас внимание. – Он надел шапку и встал, не сводя стального взгляда с дымящихся руин. – Самки останутся здесь. Мы с братьями посмотрим, что там. – Вместе с двумя самцами он начал спускаться по склону, но через десять шагов остановился и повернулся к Марике. – Если с нами что-то случится, бегите в Акард. Не тратьте на нас ни секунды. Спасайте свою шкуру. Скоро придет и ваша очередь.

«Вернуться в Акард? – подумала Марика. – И каким же образом?» Они отправились на юг, взяв провизии на три дня, – никто даже не подумал, что Критцу за это время разрушат. Предполагалось, что в конце пути их ждут еда и кров, а не необходимость разворачиваться и шагать обратно в Акард.

Не важно. Она выживет. Она пережила переход в Акард, будучи намного моложе. Переживет и теперь.

Закрыв глаза, она ушла в хорошо знакомую ей тьму, где уже чувствовала себя как дома больше, чем в реальном мире, и нырнула через лазейку в орду призраков цвета киновари, индиго и аквамарина. Сцена резни в Критце буйствовала красками, будто безумные дурманные видения. Почему они тут собрались? В самом ли деле это души погибших здесь метов? Вряд ли. Но она не знала, чем еще они могут быть.

Впрочем, это не имело значения. Силты не особо размышляли о происхождении их силы. Они просто чуяли призраков и использовали их. Марика поймала одного посильнее.

Она помчалась верхом на призраке вниз по склону, паря в нескольких ярдах позади Багнела.

Он не особо обращал внимание на мертвых кочевников – как и Марика. Но нельзя было не заметить, что многие тела разорваны и растерзаны, как и те, что она видела прошлым летом в месте, где устроили засаду торговцы. Лишь на немногих – и все они лежали за разбитой стеной – обнаружились резаные и колотые раны. И она не увидела ни одного тела, из которого торчала бы стрела.

Странно.

Еще более странной выглядела сама крепость. Во многом она напоминала центр связи Брайдик, хотя Марика не сомневалась, что большая часть увиденного не имеет никакого отношения к отправке или получению сообщений. Ей очень хотелось спуститься и потрогать все эти удивительные вещи собственными лапами.

Марике слишком больно было смотреть на душевные муки торговцев, и она вернулась в свое тело. Вместе с остальными она ждала, присев в снегу и опираясь на копье, будто замороженная дыханием зимнего ветра.

Багнел много часов бродил среди руин Критцы, пока силты и охотницы дрожали от холода на склоне холма. Наконец они медленно взобрались назад, неся тяжелый груз.

– Больше там нечего делать, – отдышавшись, сказал Багнел. – Нужно вернуться и сделать все возможное для Акарда. – Голос его был столь же холоден, как снежный склон, и полон ненависти. – В нескольких милях вдоль хребта есть небольшая пещера. Если она никем не занята, можно там отдохнуть, прежде чем отправиться назад.

Он повел их за собой, больше ничего не сказав, пока Марика не спросила, что ему удалось выяснить среди руин.

– Все намного хуже, чем можно представить. Но некоторым удалось прорваться на транспортах – скорее всего, щенкам, если только они не отправились в котлы кочевников. Там мало что осталось, хотя взломать дверь в арсенал им не удалось. Мы забрали все оружие и боеприпасы, какие могли унести. Остальное… скоро сама узнаешь.

Марика бросила на него косой взгляд. Расстроенный, он использовал много таких слов, которых она не знала.

– Они ободрали крепость, будто стервятники труп. До костей. Камни на месте, но Критца мертва. После стольких тысяч лет. От нее остались лишь воспоминания.

Марику распирало от вопросов, но она не задала ни одного. Торговцев следовало оставить наедине с их горем.

По прошествии мили Багнел остановился и вместе с собратьями обернулся. Марика с любопытством наблюдала за ними. Казалось, они чего-то ждут…

Над горным хребтом, который они только что покинули, взмыл огромный сгусток огня и дыма, поднявшись высоко в небо. За ним последовал чудовищный грохот. Багнел вздрогнул, и плечи его обвисли. Не говоря ни слова, он повернулся и продолжил путь.

Глава тринадцатая

I

– Слава Всеединому, – с чувством проговорила Грауэл, когда они прошли последний поворот реки Хайнлин и увидели в миле впереди серебристо-серые туманные очертания Акарда, стоящего на мысу. – Слава Всеединому. Они не разрушили Акард.

Они всерьез опасались, хотя никто не высказывал этого вслух, что переход на север закончится видом еще одной выпотрошенной крепости. И, пройдя последний поворот, они окажутся в лапах голода, уже и так терзавшего их. Боялись даже силты, хотя в случае нападения на крепость они получили бы хоть какую-то мысленную весточку от сестер.

Но крепость стояла перед ними невредимой. Холодный северный ветер уже не казался столь пронизывающим. Марика оскалилась, бросая ветру вызов.

– Именно тут они устроили нам засаду, – сказал Багнел. – Одна группа нас преследовала, а другая поджидала в той рощице.

– Но не в этот раз, – ответила Марика.

Она вгляделась в серо-голубую дымку падающего снежка, пытаясь обнаружить следы кочевников. Ее примеру последовали другие силты. Охотницы стояли неподвижно, стуча зубами, с оружием наготове.

Марика не почувствовала впереди ничего необычного. Нигде не было ни единой живой души, кроме как в крепости, угрюмо стоявшей на утесе.

– Идем. – Она двинулась дальше.

Следа, по которому можно было бы идти, не осталось. Снега намело достаточно, чтобы полностью скрыть следы их продвижения на юг.

Когда они подошли ближе и очертания крепости стали отчетливее, Марика поняла: кое-что изменилось. Вдоль утеса от крепости тянулась длинная полоса рыхлого снега, будто след от лавины. Пока они шли, наверху то и дело появлялись меты, которые вываливали из тачек снег.

Работницы занимались этим всю зиму, очищая крыши и внутренние дворы, но снежная куча никогда еще не была столь велика. За пять дней она неимоверно выросла. Марике стало любопытно.

Работницы тоже их увидели. Мгновение спустя Марика ощутила мысленный контакт. Почувствовали его и другие силты. Сестры ждали их, предвидя дурные известия.

Иначе – почему бы они вернулись столь рано?

Когда они начали подниматься от реки, Марика почувствовала чужаков вдали. Другие силты тоже их почуяли.

– Они идут по нашему следу, – сказала одна.

– Не стоит беспокоиться, – заметила другая. – Мы далеко впереди и под защитой сестер.

И тем не менее Марика нервничала. Взбираясь наверх, она продолжала наблюдать за речным руслом и вскоре заметила кочевников. Их было около двух десятков, и они быстро двигались по проложенному следу. Но никакой реальной угрозы они не представляли – дойдя до места, где путники начали подниматься к крепости, они повернули назад.

Сестры – и многие их подчиненные – ждали в главном зале. Среди них было немало самцов, что потрясло Марику.

– Что случилось? – спросила она у Брайдик. – Что это значит? Самцы в крепости?

– Моя кровная сестра решила впустить за стены всех. С тех пор как вы ушли, вокруг каждый день рыщут кочевники, и их все больше. Наружу выходят только работницы. С оружием.

Марика успела заметить работниц, которые очищали северную стену от снега, затаскивая его на верх стены и сбрасывая в груду, видневшуюся со стороны реки.

– Дикари весьма осмелели, – сообщила Брайдик. – Моя кровная сестра опасается, что у них есть на то причины. Возможно, нам понадобятся даже самцы.

Старшая Кеник потребовала доклада от отряда Марики.

Говорил Багнел, и слова его были просты.

– Все убиты, – сказал он. – Все в Критце, как братья, так и те, кому мы предоставили убежище. Не считая горстки, сумевшей уйти на транспортах. Стену проломили взрывчаткой. Кочевники забрали часть оружия и все остальное. Проникнуть в арсенал они не смогли. Мы взорвали его, прежде чем покинули руины. Если хочешь моего совета – хотя я знаю, что ты ему не последуешь, – я бы потребовал от ваших старших эвакуировать Акард. Слишком высоки стали ставки. Игра обострилась. Это последняя цитадель. Скоро придет орда кочевников и покончит с вами.

Марику озадачила и удивила речь Багнела – первое потому, что она поняла далеко не все из сказанного, а второе потому, что старшая Кеник отнеслась к его совету всерьез.

– Я доложу об этом, – ответила старшая Кеник. – Мы поддерживаем связь с Макше. У меня еще остается надежда, но я не верю, что они нас заберут. Похоже, Сообщество Серке помогает кочевникам, пытаясь выдавить Рюгге из Поната. Полагаю, будет принято решение стоять до конца даже ввиду неминуемой катастрофы. Чтобы сохранить лицо сестринства Рюгге и его права на эту землю.

Торговец пожал плечами. Казалось, что, выполнив миссию, он потерял интерес к дальнейшему. Его родина погибла, как и весь его народ. Какой смысл жить дальше? Марика прекрасно понимала его чувства.

Ее встревожило и сбило с толку замечание насчет Серке и эвакуации. Это было как-то связано с той частью ее обучения, в которой преднамеренно оставлялись пробелы. Она знала, что соперничество между сестринствами порой бывало весьма яростным и что между Серке и Рюгге шла кровная вражда. Но она не могла представить, насколько смертельным оно могло стать, если, как намекала старшая, одно сестринство готово натравить кочевников на другое.

Собрание лишь добавило всем страха. Только немногие старые силты, вроде Горри, отказывались верить в реальность угрозы. Горри не сомневалась, что любое нападение кочевников закончится тем, что окрестности усеют трупы дикарей, а Акард останется полностью невредим.

Марика полагала, что Горри чересчур самонадеянна. С другой стороны, Горри не видела Критцу…

Впрочем, даже это не убедило бы старуху. Она достигла той поры жизни, когда верят лишь в то, что хочется считать правдой.

II

На следующее утро после возвращения Марика побывала в центре связи у Брайдик. Даже сейчас, проходя мимо дерева с тарелкой наверху, она чувствовала его легкое воздействие. Но оно не могло сравниться с ощущениями большинства силт Акарда. Брайдик считала, что со временем Марика сумеет полностью его побороть.

Перед Брайдик постоянно работали несколько экранов связи. На них виднелись далекие меты в очень похожих помещениях.

– На этих экранах Макше, Брайдик? – спросила Марика.

– На этом и на этом. Тебе известно, что нас не собираются эвакуировать? Но им хочется наблюдать вблизи все, что здесь происходит. Полагаю, они надеются на нападение кочевников.

– Зачем им это?

– Возможно, затем, чтобы точно выяснить, стоит ли за всем этим Серке. Кочевники не смогут сломить сопротивление силт без помощи других силт. Хотя само по себе это мало что докажет. Если мы захватим пленников и в процессе допроса выяснится некая связь, политика Рюгге в отношении Серке еще больше ужесточится. Пока же это тот случай, когда точно известно, что происходит и по чьей вине, но надежных доказательств злого умысла нет. – Брайдик вздрогнула.

– Что такое? – спросила Марика.

– Я подумала о старейшине Градвол. Это жесткая, озлобленная и упрямая старая сука. Внешне осторожная, но игрок в душе. Как и все мы, она знает, что Рюгге слабее, чем Серке, и что у нас нет шансов при прямом столкновении. Она вполне способна на нечто безрассудное или эксцентричное.

Марика не понимала всех этих разговоров о Серке и прочем, но знала, что Сообщества Рюгге и Серке враждуют и вражда эта, похоже, кровная. Но все остальное от нее постоянно скрывали. Теперь же Брайдик говорила так, будто знала не меньше силт.

И столь наивной, как прежде притворялась, она тоже не была.

– Например?

Брайдик была с ней более откровенна, чем силты, но некоторых тем никогда не касалась. Теперь же, отвлекшись, она вполне могла клюнуть на коварный вопрос.

Брайдик научилась своей профессии в обители в Теллерае, крупном южном городе. В свое время ей довелось встретиться с большинством старших сестер Рюгге и других общин. Она занимала весьма высокий пост, пока из-за ошибки кровной сестры обеих не изгнали на их родину. Марике всегда было интересно, из-за чего те впали в немилость, но она никогда не спрашивала, а Брайдик предпочитала не распространяться.

– Приходит на ум внезапное прямое нападение на обитель Рухаак. Попытка расправиться со старшими Сообщества Серке. А может, еще что похуже. Возможно, Темная война. Кто знает? Бестрей не может вечно оставаться непобедимой.

– Бестрей? Кто это? Или что?

– Кто. Бестрей – повелительница корабля. Самая лучшая из всех. И она – сторонница Серке, трижды побеждавшая в Темной войне.

– Темной войне? А это что такое?

– Не забивай голову, щена. Далекие дела далеких мет. Мы здесь, в Акарде, и нам нужно думать о себе. – Брайдик взглянула на усеянный цифрами экран. Марика теперь читала их не хуже наставницы. Речь шла о проблеме с генератором на энергостанции. – Тебе пора идти, щена. У меня есть работа. Там нарастает лед, несмотря на обогрев.

Брайдик вызвала ремонтниц с энергостанции. Ожидая ответа, она обругала про́клятое Всеединым оборудование, которое присылают на дальние форпосты.

Поскольку Брайдик была не в настроении продолжать разговор, Марика решила, что настаивать не стоит. Покинув центр связи, она отправилась на свое место на стене.

Как обычно, дул пронизывающий ветер. Без конца падал легкий снежок, и невозможно было что-либо разглядеть дальше чем на милю вокруг. Мир лишился цветов – белый снег и серые тени, черные очертания немногочисленных деревьев, большая часть которых походила на смутные силуэты на белом фоне. Марика тосковала хотя бы по лучику солнца, но оно не показывалось уже несколько месяцев – странное солнце, которое за несколько лет сменило цвет, окрашиваясь во все более глубокий оранжевый.

Брайдик в конце концов рассказала, что происходит с зимами. По ее словам, солнце с выводком щенков-планет вступило в ту часть вечной ночи, которая густо заполнена пылью. Пыль эта поглощала часть энергии солнца, ускоряя процесс остывания планет, начавшийся много веков назад. Планетной системе еще долго предстояло торчать в пылевом облаке, и прежде, чем она из него выйдет, мир ожидало страшное похолодание. Но это уже не при жизни Марики.

Она вздрогнула. Прежде чем станет лучше, будет намного хуже.

Внизу рабочие снова и снова таскали снег от стены. Неустанный северный ветер наносил новые сугробы едва ли не быстрее, чем их успевали разгребать.

Дальше на мысу другие рабочие строили похожее на плуг снегозащитное сооружение. Оно должно было отводить снежные наносы в долину восточного рукава Хайнлин, подальше от стены и энергостанции на берегу реки Хусген.

Марика заметила среди наблюдавших за рабочими охотниц Грауэл. Она подняла лапу, но Грауэл ее не видела, не обращая внимания на крепость.

За прошлую ночь отряды кочевников дважды подходили на расстояние, с которого их могли почуять силты. Один отряд был достаточно велик. Судя по их передвижениям, они действовали в соответствии с планом, который Багнел добыл у пленницы в Критце.

Рабочих, кроме охотниц, охраняли несколько силт. Марика удивилась, увидев среди них хлес Гибани. Впрочем, та никогда не позволяла увечью менять образ ее жизни.

Она выглядела весьма непривычно, ковыляя на костылях, специально приспособленных для ходьбы по снегу.

Уйдя в себя, Марика отыскала лазейку и скользнула в мир призраков. К ее удивлению, он оказался почти необитаем.

Странно. И тревожно.

Бывали времена, когда призраков оказывалось больше или меньше обычного или найти подходящего для ее целей было сложно, но она еще ни разу не видела, чтобы их мир настолько опустел. Вернувшись в реальность, Марика поискала взглядом стоявших на страже сестер.

Первую же, которую она нашла, даже не пришлось спрашивать, чтобы получить ответ. Вся правда отражалась на морде силты. Ей было страшно.

Для нападения кочевников сейчас было самое удачное время. Могущество силт Акарда никогда еще настолько не ослабевало.

Марика поспешила на свое место и замахала лапой рабочим и Грауэл.

Она поняла, что известие дошло до старшей Кеник. Силты Акарда поднимались на стену. Рабочие собирали инструменты. Все происходило вполне организованно – к подобному были готовы заранее.

Существовал некий план, в который Марику не посвятили.

Она с трудом сдерживала злость. Ей никогда ничего толком не говорили, хотя сама она считала себя важной составляющей жизни и обороны Акарда. Что вообще у этих силт в головах? Неужели для них она так и останется щеной, от которой полно хлопот? И от нее в самом деле нет никакой пользы?

Рабочие, вернувшиеся внутрь стен, вооружались. Еще одна часть плана, о котором она оставалась в неведении. К ее удивлению, на стены поднимались самцы с дротиками.

Марика почуяла приближение кочевников еще до того, как последние рабочие двинулись к воротам крепости. Она не стала никому докладывать, просто мысленно коснулась хлес Гибани: «Они идут. Они уже близко. Поспешите».

Ковыляя на костылях, Гибани поторопила рабочих и образовала заслон из охотниц с копьями и щитами. Но бросаться сломя голову в бегство она никому не позволила. Даже для силт инструменты были слишком ценны, чтобы их бросить.

Марика ощутила врага сквозь снежную пелену. Они приближались к Акарду через горный хребет, и их были тысячи. Даже сейчас, после стольких лет, Марика не представляла, какая сила могла собрать вместе такое количество дикарей, а тем более удерживать воедино. Орда, которую верлен привел на юг, была невообразима. Такого попросту не могло быть.

Первые отряды противника появились из-за завесы снега всего в нескольких сотнях ярдов от хлес Гибани и рабочих. Они остановились, дожидаясь идущих позади. Гибани сохраняла хладнокровие, не давая никому вернуться в крепость не нагруженным инструментами.

Возможно, она не особо беспокоилась, полагая, что под защитным зонтиком, созданным сестрами-силтами, ей ничто не угрожает.

Марика почуяла кого-то далекого, похожего на сестер. Она попыталась пройти через лазейку, чтобы взглянуть на гостя, но не нашла ни одного пригодного призрака. Без призраков она могла лишь установить мысленный контакт, но там не было никого знакомого, и она не сомневалась, что у нее ничего не выйдет.

Вернувшись в реальность, она увидела, как передовые отряды кочевников с воем бросились на Гибани и ее команду. Сердце сжалось от страха – там была и Грауэл! В воздухе засвистели дротики, и несколько кочевников упали. А затем атакующие врезались в щиты охотниц. Лязгнули мечи, затрещали копья. Кочевники испустили боевой клич, и охотницы отступили под натиском превосходящих сил. Несколько кочевников проскользнули сквозь их строй.

Марика поняла, что перед ней лучшие кочевники – самые опытные их охотницы. Противник пытался воспользоваться внезапностью нападения. Одна кочевница вдруг вскрикнула и, схватившись за грудь, упала в снег, корчась в судорогах. За ней последовали еще несколько. Силты нашли против них некое средство, хотя возможности их, похоже, были ограниченны, и убийства выглядели далеко не столь впечатляюще, как обычно.

Бой утихал, распадаясь на отдельные стычки. Снег усеивали неподвижные тела. Среди них было немало охотниц Акарда, хотя кочевников больше. Противник отступил на сотню ярдов – туда, где силты, похоже, не могли до них добраться. Пройдя через лазейку, Марика обнаружила, что дотянуться столь далеко и впрямь непросто. Теперь появились и призраки, но столь мелкие, что вряд ли их можно было воспринимать всерьез. Вернувшись в реальность, она увидела охотниц кочевников, которые наблюдали за отступлением рабочих и охотниц Акарда.

Хлес Гибани. Где Гибани? Увечной силты, которая могла бы руководить отступлением, нигде не было видно. Снова нырнув в лазейку, Марика отправилась на поиски.

Ей никак не удавалось найти… Есть! Каким-то образом охотницы кочевников захватили Гибани в плен. Что они с ней сделали? Хлес не могла воспользоваться своим даром, чтобы спастись. А Марике, несмотря на страшное напряжение и боль, не хватало сил, чтобы ее освободить.

Появились самцы-кочевники с сельскохозяйственными орудиями и начали копать траншеи в слежавшемся снегу в двухстах ярдах от снегозащитного сооружения. Выкопанный снег они отбрасывали в сторону Акарда, утрамбовывая его лопатами в сплошную стену.

Марика ощутила кого-то рядом. Бросив взгляд направо, она увидела торговца Багнела.

– Они научились этому возле Критцы, – сказал он. – Будь они прокляты.

Усевшись на обледеневший камень, он начал собирать металлическое устройство, которое носил при себе с минуты появления в Акарде. Марика увидела, что тем же самым занимаются неподалеку двое его собратьев.

Рабочие-кочевники воткнули глубоко в снег за траншеей высокий шест, который теперь обкладывали камнями и гравием. Другие стояли рядом с дровами в лапах. Марика ничего не понимала, пока не увидела, как несколько охотниц тащат к шесту Гибани.

Они привязали к нему одноногую силту, так что нога ее болталась в нескольких дюймах от земли, а затем сложили вокруг нее дрова. Даже издалека Марика чувствовала страх и ярость Гибани, которая никак не могла им помешать, хотя и была в числе самых могущественных силт Акарда.

– Они над нами насмехаются! – прорычала Марика. – Хотят показать, что мы против них бессильны.

Багнел лишь что-то проворчал в ответ. Установив металлический инструмент на треножник, он взглянул в трубу на его верху и начал поворачивать небольшие рукоятки.

Из снежной пелены появилась мета с факелом, бежавшая к привязанной Гибани. Марика снова скользнула в лазейку, успев услышать, как Багнел пробормотал: «Порядок».

Призраков не было. Она ничем не могла помочь Гибани, разве что – как, похоже, уже пытались несколько силт – мысленным касанием избавить ее хотя бы от части страха и предстоящих мучений.

Возле правого уха раздался грохот.

Марика, рыча, вернулась в свое тело, инстинктивно готовая к бою. Багнел смотрел на нее, округлив глаза.

– Извини, – сказал он. – Мне следовало тебя предупредить.

Вся дрожа, она наблюдала, как он возится с рукоятками.

– Есть, – пробормотал Багнел, и из его устройства с грохотом вылетел огонь.

Далеко в снегу охотница с факелом подпрыгнула, завертелась, взвизгнула и рухнула наземь.

Марика уставилась на нее.

Факты складывались воедино. Сперва прошлым летом в лесу, когда она услышала непонятные звуки «тра-та-та». Потом – когда они шли вдоль восточного рукава реки с хлес Гибани и Горри и их атаковали кочевники…

Инструмент снова взревел, и еще одного кочевника отшвырнуло от Гибани.

Марика в страхе посмотрела на оружие:

– Что это?

Багнел непонимающе взглянул на нее. Дальше у стены его собратья использовали такие же устройства.

– Ну да, – пробормотал он. – Верно. Ты же щена из второй технозоны. – Он слегка повернул инструмент, ища очередную цель. – Это называется винтовкой. Она выбрасывает кусочки металла – пули. Каждый кусочек не больше сустава твоего самого маленького пальца, но он летит столь быстро, что пробивает тело. – Его оружие снова плюнуло громом, как и оружие его собратьев. – Особого смысла в том нет, кроме как доставить им побольше беспокойства. – Бам! – Слишком уж их много.

Внизу входили в ворота последние рабочие и охотницы. Опасность грозила лишь одной мете из Акарда – хлес Гибани, привязанной к шесту.

Охотницы и рабочие кочевников бросились в траншею, которую начали рыть до этого. Марика увидела очередную волну, спешившую из леса за снежным полем. Теперь их можно было различить – снегопад ослабевал.

В рядах наступающих кочевников вспыхивали огоньки, сопровождавшиеся треском, будто от жира на сковородке.

– Ложись, щена! – рявкнул Багнел. – Они отстреливаются.

Что-то прожужжало рядом с Марикой, вырвав кусок из наушника ее шапки. Еще что-то ударилось в стену и с воем отскочило. Она бросилась наземь.

– У них есть оружие, которое они захватили в Критце, – сказал Багнел. – И еще им кто-то дал. – Снова наведя винтовку, он выстрелил и, мрачно оскалившись, взглянул на Марику. – Держись. Сейчас будет весело.

Поднявшись, Марика выглянула за стену. Кто-то сунул факел в сваленные вокруг ноги Гибани дрова. Почувствовав страх Гибани, Марика снова нырнула в лазейку и снова не нашла подходящих призраков. Она мысленно потянулась к Гибани, чтобы помочь выдержать мучения, но это и так уже делала половина стоявших на стене силт, покорившихся судьбе.

– Нет! – сказала Марика. – Этому не бывать. Багнел, покажи мне, как пользоваться этой штукой. – Она показала на его оружие.

Он пристально посмотрел на нее и покачал головой:

– Не вполне понимаю, что ты хочешь сделать, щена, но только не этим. – Он похлопал лапой по оружию. Касавшиеся трубы снежинки тут же превращались в пар. – Чтобы научиться им владеть, требуются годы.

– Тогда сделай это сам. Пошли в хлес смертельный кусочек металла, чтобы избавить ее от мучений. Нам ее не спасти. Сегодня наш дар отрекся от нас. Но мы можем испортить дикарям забаву, отправив хлес к Всеединому.

– Госпожа… – сдавленно проговорил Багнел. Взгляд Марики пылал яростью. – Не могу, госпожа. Поднять лапу на силту… Какова бы ни была причина…

Марика смотрела вдаль, не обращая внимания на раздававшееся в воздухе жужжание. Гибани корчилась в путах. Боль от огня полностью лишила ее разума, и теперь она не чувствовала ничего, кроме мук.

– Сделай это, – проговорила Марика негромко, но столь властно, что торговец заозирался по сторонам, будто ища, куда сбежать. – Сделай это. Освободи ее. Я возьму всю ответственность на себя. Понимаешь?

Скрежеща зубами, Багнел кивнул. Подкрутив трясущимися лапами рукоятки, он помедлил, собираясь с силами.

Оружие рявкнуло.

Марика не сводила взгляда с Гибани, не обращая внимания на стреляющих кочевников.

Хлес выгнулась в путах и обмякла. Нырнув в лазейку, Марика схватила лучшего из попавшихся ей призраков и полетела к костру.

Гибани была свободна. Мучения закончились.

Марика вернулась назад:

– Дело сделано. Я в долгу перед тобой, торговец.

Багнел злобно оскалился:

– Ты весьма странная, юная госпожа. И если не пригнешься – скоро отправишься следом за старшей сестрой.

Стену поливало непрекращающимся металлическим дождем. Мимо с жужжанием проносились пули. Марика поняла, что большая часть предназначается ей. Она была единственной мишенью, видимой для кочевников.

Показав им вызывающий жест, она присела за зубец стены.

Собрат Багнела что-то крикнул, показывая лапой. По снегу тесными группами бежали меты, и каждая группа что-то несла. Багнел и его товарищи начали быстро стрелять по ним. Удалось до них дотянуться и некоторым силтам. Марика увидела, как кочевники падают, корчась в судорогах посланной силтами смерти. Но три группы донесли свою ношу до снежных траншей, которые продолжали копать рабочие. Марика теперь поняла, почему они таким образом наваливали снег: он должен был защитить от пуль торговцев.

Из леса появились новые кочевники. Некоторые несли тяжелые мешки, а часть, бежавшая налегке, метнулась к брошенной предшественниками ноше, подхватила ее и поспешила вперед.

Треск винтовок кочевников не прекращался. Марика дважды слышала на стене чей-то крик.

– Распластайся как только можешь, – сказал Багнел. – И прижмись покрепче к зубцу. Сейчас они начнут швырять кое-что посерьезнее.

Над траншеями кочевников расцвели клубы дыма, которые тут же унес ветер. Мгновение спустя послышался приглушенный угрожающий удар. Где она слышала это раньше? Когда торговцы устроили засаду кочевникам, которых преследовали они с Архдвер…

– Ложись! – рявкнул Багнел, а когда она замешкалась, дернул ее за хвост, прижав к обледеневшему камню.

Раздался тихий, нарастающий стон, а затем – чудовищный грохот за стеной, за которым последовали еще несколько. Лишь однажды грохнуло внутри стены, и завопила тяжело раненная мета.

– Пристреливаются, – объяснил Багнел. – Еще немного, и бомбы посыплются одна за другой.

Где призраки? Как силтам сражаться, не используя свой дар?

Почему призраки пропали, стоило дикарям атаковать?

Последовал второй залп. Большинство снарядов не долетели, хотя и упали ближе. Шума было много, но повреждений почти никаких. Крепость была построена из крепкого камня – ее создатели рассчитывали, что она простоит вечно.

Весь третий залп пришелся на внутреннюю часть крепости. Марика почувствовала, что это предвещает постоянный обстрел.

Из леса рекой хлынули меты, нагруженные боеприпасами для швырявших бомбы устройств. Рабочие покинули траншеи и бросились вперед, поспешно выкапывая неглубокие укрытия и пробираясь к снегозащитному сооружению. За ними бежали с винтовками кочевники, которых лишь иногда донимали Багнел и его собратья. Слышался непрекращающийся треск оружия кочевников.

Еще несколько мет в крепости были ранены.

– Безнадежно, – прошептала Марика. – Нам не отбиться.

Она снова нырнула в лазейку и снова обнаружила опустевший мир призраков. Но на этот раз она осталась там, надеясь на хоть какую-то возможность. Она чувствовала, что многие сестры поступают так же, с переменным успехом. Те, кому удавалось найти средство, обрушивали ярость на бомбометальщиков.

Почему мир призраков настолько пуст?

Марика ждала с терпением охотящегося гердека, пока ей не попался призрак, в котором она так нуждалась. Прыгнув, она схватила его и полетела над снежным полем, мимо кочевников и их странных устройств, через лес, где еще тысячи кочевников ждали команды наступать. А потом – еще дальше, на пределе возможностей, насколько могла управлять столь слабым призраком. И там она обнаружила тех, кого ощущала, пусть и весьма смутно.

Целая компания силт и верленов, собравшаяся в одном месте, притягивала к себе всех окрестных призраков. Их окружала разноцветная аура, намного более плотная, чем Марика могла себе представить. Призраки казались ей столь многочисленными, что их могла бы увидеть даже лишенная дара мета.

Дикие силты и верлены были слабы и плохо обучены. Но все вместе они смогли призвать к себе призраков, лишив сестер Акарда доступа к самому мощному защитному средству.

Марика попыталась найти сильную силту, управлявшую группой. Иногда сестры в Акарде тоже объединялись под управлением старшей, сливаясь в более могущественное единое целое.

Здесь это единое целое было намного больше, но без очевидного центра управления.

Пришпорив призрака, Марика выбрала одну самку и коснулась ее сердца.

Расстояние было слишком велико. Она сумела ранить дикую силту, но не убить.

Хватит ли этого?

Она быстро перемещалась среди дикарей, жаля их, и на мгновение они потеряли власть над призраками. Мгновения хватило. Призраки разлетелись, будто их гнало прочь некое безумие.

Марика почувствовала, что держится из последних сил, – слишком велико было напряжение. Она поспешила обратно в Акард. Ей с трудом удалось пройти через лазейку, и она едва не запаниковала. Ходили истории о силтах, которые не сумели вернуться. Жуткие истории. И некоторые могли быть правдой.

Открыв глаза, она обнаружила, что обстрел из винтовок кочевников стал прерывистым, а сами кочевники удирали к лесу, и многие не добегали.

Началась та самая бойня, которую предсказывала Горри, настаивая, что она неминуемо обрушится на головы дикарей.

С трудом поднявшись на ноги, Марика направилась к старшей Кеник. Та пребывала вне тела, и Марике пришлось подождать, пока начальница вернется из мира призраков. Когда взгляд старшей стал осмысленным, Марика доложила ей обо всем, что видела и сделала.

– Ты сильная, щена, – сказала Кеник, а стоявшая неподалеку Горри бросила на нее злобный взгляд. – Я и сама их чувствовала, но мне не хватило сил до них добраться. Сумеешь еще раз?

– Не уверена, госпожа. Не сейчас. Слишком уж это утомительно. – Она едва держалась на ногах.

Старшая Кеник взглянула на заснеженное поле:

– Они уже снова собирают к себе сущих. Скоро возобновят атаку. Возможно, через час. Марика, спускайся в самые глубокие кельи, где их оружие тебя не достанет. Отдыхай. И не поднимайся сюда – ты наше последнее оружие, и тебе нельзя рисковать. Когда будешь готова, обрушься на них еще раз.

– Да, госпожа.

Горри не сводила яростного взгляда с ученицы, удостоившейся столь непосредственного и несомненного внимания. Марика поняла, что наставница строит коварные планы и следует поостеречься. Как только опасность отступит…

– Те из нас, кто сможет, подхватят сущих, которых ты дашь, и накажут дикарей, – задумчиво проговорила старшая Кеник. – Может, они и сумеют отобрать Акард у сестринства Рюгге, но дорого за это заплатят.

Марику удивил пессимизм старшей. И испугал.

Откуда-то неожиданно появилась Грауэл. Марика облегченно вздохнула, поняв, что состайница продолжает за ней присматривать. Охотница последовала за ней во внутренний двор, где бомбы уничтожили почти все, кроме самых массивных каменных конструкций.

– У нас было четыре года жизни, Марика, – сдавленно проговорила Грауэл. – На четыре больше, чем казалось, когда кочевники угрожали нам в прошлый раз.

– Да? И ты тоже? Неужели и ты поддалась отчаянию? – Марика не нашлась что еще сказать. – Передавай привет Барлог.

– Обязательно. Она где-то недалеко.

Марика прошла через большой зал, в котором царила полная разруха. Окна разлетелись вдребезги, помещение серьезно пострадало. Хотя зал был почти полностью каменным, в нем разгорелись небольшие пожары, с которыми сражались щены-рабочие, слишком юные, чтобы стоять на стене. Марика остановилась, наблюдая за ними.

Похоже, слух уже разошелся. Щены смотрели на нее с благоговейным трепетом, страхом и надеждой. Она покачала головой, опасаясь, что слишком многие меты непонятно отчего чересчур уповают на нее одну.

Казалось нелогичным, что она стала главным звеном обороны крепости лишь потому, что благодаря ей стратегия дикарей один раз потерпела неудачу.

Она хотела отправиться в центр связи, чтобы узнать, какие новости у Брайдик, рассчитывая хоть на какую-то надежду из Макше, но решила, что ее силы слишком истощит электромагнитный туман. Если она собиралась стать великой спасительницей Акарда – сколь бы глупым это ни казалось, – следовало себя беречь.

Марика спустилась в свою келью – не настолько вглубь крепости, как, возможно, хотелось бы старшей Кеник, но достаточно глубоко, чтобы чувствовать себя в безопасности от бомб. И намного уютнее, чем где-либо в крепости, не считая ее убежища на стене.

Глава четырнадцатая

I

«Джиана! Ты обрекла на гибель Акард и Рюгге…»

Марику вырвало из транса чье-то мысленное касание. Что такое?..

Кто-то поскребся в дверь ее кельи. Она села.

– Войдите!

Вошла Барлог, неся на подносе горячую питательную еду:

– Лучше поешь, Марика. Я слышала, силтам нужно много сил для колдовства.

Лишь почуяв запах еды, Марика поняла, насколько она проголодалась и насколько истощились ее силы.

– Да. Ты умно поступила, Барлог. Я об этом не подумала.

– Что случилось, щена? Тебя что-то беспокоит?

Марику в самом деле беспокоило то мысленное касание. Молча взяв поднос, она вгрызлась в еду. Барлог встала у двери, одобрительно скалясь, будто старый заботливый самец.

В дверь снова поскреблись. Барлог посмотрела на Марику. Она кивнула, и Барлог открыла.

Вошла Грауэл и очень обрадовалась, увидев Барлог. При ней был целый арсенал оружия – щит, меч, ножи, тяжелое копье, дротики, даже лук со стрелами, бесполезный в тесных коридорах крепости.

– Кем это ты себя вообразила? – удивленно спросила Марика.

– Буду тебя охранять.

– Вот как?

Грауэл поняла:

– Это все та старуха Горри. Она говорит про тебя всякое дурное.

– Например?

– Она ходит по стенам и называет тебя посланницей рока. Твердит всем, будто кочевники напали на Акард из-за тебя. И еще она говорит, будто ты проклята. Будто для того, чтобы покончить с угрозой, крепость должна избавиться от Джианы.

– Что, правда? – Еще несколько мгновений назад все казалось иначе. – Я думала, старшая провозгласила меня великой надеждой Акарда.

– Есть и такие мнения – среди молодых силт и охотниц. Особенно тех, кто охотился вместе с тобой. Архдвер следует за ней по пятам, опровергая все ее заявления. Но среди старых силт есть те, кто живет в мире мифов и тайн и слышит в заявлениях Горри лишь магию. Одна щена из дикого стойбища – небольшая цена за спасение.

– Печально, – проговорила Марика. – За стенами завывают десятки тысяч врагов, а мы ссоримся друг с другом.

– Я знаю охотниц, которые служили Рюгге в других местах, – сказала Грауэл. – Они говорят, что среди силт так было всегда. Все готовы вцепиться друг другу в глотку – исподтишка, из-за спины. Наступают опасные времена. Слишком много злобы, страха и желания прибегнуть к дешевому магическому решению. Я буду тебя защищать.

– Я тоже, – добавила Барлог.

– Как пожелаете. Хотя, думаю, вы вдвоем были бы ценнее на стене.

Охотницы промолчали. Судя по упрямому виду, ничто не заставит их вернуться на стену, пока они считают, что Марике грозит опасность. Барлог взяла у Грауэл оружие. Последний раз взглянув на свою подопечную, обе вышли.

Марика подумала, что даже взрыв бомбы не прогонит их от двери.

Но она в самом деле чувствовала себя в большей безопасности, зная, что они рядом.

Поев, она снова впала в транс, отдыхая.

«Джиана. Пришло твое время».

«Чье-то время точно пришло, – рассерженно бросила в ответ Марика. – Еще немного, и граукен ухватит кого-то за хвост». Она почувствовала, как Горри пошатнулась от неожиданного ответа, и ощутила ужас старухи.

Ей это понравилось.

Да, чье-то время пришло – ее или сумасшедшей старой наставницы.

Какое-то время Марика не могла заснуть, преследуемая воспоминаниями о кагах и прочих неожиданных кошмарах.

II

Она почувствовала, как вдалеке падают бомбы, от взрывов которых Акард содрогался до основания. Кочевники вернулись. Их силты вновь обрели власть над миром призраков. Марика сохраняла спокойствие, не обращая внимания на взрывы и дожидаясь полного восстановления сил. А затем она попыталась проникнуть сквозь холодный камень в поисках подходящего призрака.

На этот раз охота заняла намного больше времени. Наконец ей удалось поймать довольно слабого призрака и полететь дальше на поиски. И именно во время этих поисков она увидела катастрофу на реке Хусген.

Третья плотина, дальняя, в нескольких милях вверх по течению Хусген, внезапно взорвалась. По реке устремился бешеный поток льда и снега, подхваченный водой из водохранилища. Он был столь могуч, что взломал лед на озере, находившемся посредине, хлынул через среднюю плотину, вгрызся в ее основание там, где оно примыкало к стенам каньона, и снес ее тоже. Единая масса воды из двух озер понеслась к последней плотине.

Масштабы катастрофы были столь велики, что казалось, она происходит в замедленном темпе. Марике хватило времени, чтобы всерьез разозлиться.

Возможно, злость помогла ей преодолеть очередной барьер, как уже случилось во время нападения на стойбище Дегнанов. Она обнаружила, что способна ощутить далекого, сильного призрака. Призвав, она оседлала его и подчинила себе. В это время бушующий поток достиг третьей плотины. Он сломал ее, затопил энергостанцию и вгрызся глубоко в толщу утеса, на котором стоял Акард, обрушив огромные каменные колонны вместе с частью крепостной стены. Погибли несколько десятков охотниц, силт и их подчиненных.

Подхлестываемая яростью, Марика погнала призрака туда, где собрались силты кочевников. Она накинулась на них, будто каг на стадо бангеров, убивая всех, кто ей попадался. Распробовать вкус убийства можно было и позже.

И снова силты кочевников утратили власть над призраками, но силы Марики опять иссякали. Ей пришлось поспешно возвращаться в собственное тело, промчав мимо второй отступающей волны осаждающих, чьи потери сейчас были намного ужаснее.

На этот раз, покидая сборище диких силт, Марика почувствовала некий центр управления, обученную силту. Но центр этот скрывался вдалеке от основного сборища, управляя из безопасного места и оставаясь не замеченным для сестер Акарда.

Да, это несомненно была обученная силта. И весьма могущественная. Возможно, не обошлось без влияния Серке, о чем подозревала и чему хотела найти подтверждение старшая.

Возможно, именно эта силта – ключ ко всему, подумала Марика.

Скользнув в тело, она легла, тяжело дыша.

– Тебе плохо, щена?

Над ней склонилась встревоженная морда Грауэл.

– Нет. Просто слишком уж тяжелая это работа – магия силт. Принеси мне сладкого чая. И побольше. – У нее отчаянно колотилось сердце. – А для начала – чашку гойина. – Она попыталась сесть, и Грауэл пришлось ей помочь. – Я их остановила, Грауэл. На какое-то время. Но они разрушили плотины.

Она задумалась, каково теперь приходится Брайдик, лишившейся поступавшей со станции энергии? Что подумают в Макше? Может, потеря связи наконец вынудит их действовать? Когда уже стало слишком поздно?

Грауэл пошла за чаем. Барлог встала в дверях с тяжелым копьем в одной лапе и мечом в другой. На вопросительный взгляд Марики она лишь ответила:

– Горри нашла новый повод для клеветы. Она обвиняет тебя в убийстве хлес Гибани и сговоре с самцами.

Марика поняла, что подобное обвинение трудно отрицать. Любая силта, пытавшаяся облегчить огненные муки Гибани, наверняка сообразит, что ее страданиям положила конец пуля торговцев.

Вскоре после того, как Грауэл вернулась с чаем, пришла старшая Кеник. Марике казалось, будто с тех пор, как она возвратилась в тело, утекла целая вечность, хотя вряд ли миновало больше четверти часа.

– На этот раз у тебя все отлично получилось, щена. – Во взгляде старшей чувствовалось нечто, озадачившее Марику, – некая смесь уважения и страха.

– Старшая… старшая, похоже, на этот раз я почуяла настоящую силту. Ее не было с кочевниками, она где-то пряталась, но я уверена, она прекрасно обучена и исключительно сильна. И в ней ощущалось нечто чуждое.

– Ага! Хорошая новость, хотя и мрачная. Возможно, наша смерть не будет напрасной. Я должна немедленно сообщить об этом в Макше, прежде чем откажет резервный источник энергии Брайдик. Это не доказательство, но еще один намек, что Серке действует против нас.

Она исчезла, взмахнув темным одеянием.

Марика залпом проглотила гойин и вновь погрузилась в сон. Прошло много часов, прежде чем к ней вернулись прежние силы. Когда она наконец проснулась, ей сразу же стало ясно, что бой идет внутри крепости. Охваченная паникой, она нырнула в лазейку и попыталась выяснить, что происходит.

В крепость проникли охотницы кочевников, обойдя вокруг разрушенной стены. Их становилось все больше, несмотря на стрелы охотниц Акарда и винтовки торговцев. В снегу лежали две тысячи мертвых кочевников, но прибывали все новые, продолжая умирать. Их лавина была неодолимой, как сама зима.

Это было истинное безумие. Ни одна мета Верхнего Поната не могла вообразить подобное в худших кошмарах. То была кровавая реальность.

День близился к концу. Если ей удастся снова отразить атаку, у Акарда будет ночь, чтобы собраться с силами и перейти в наступление. Ночью властвовали силты…

Грауэл и Барлог услышали, как она пошевелилась, и заглянули в дверь.

– Очнулась наконец? – спросила Барлог.

– Да. Вы ужасно выглядите. Вам нужно немного отдохнуть.

– Нет. Мы должны охранять дверь.

Похоже было, что им пришлось проявить способности охранниц, хотя Барлог и отказывалась говорить, каким образом.

– У некоторых появилось желание задобрить Всеединое, принеся ему в жертву посланницу рока.

– Вот как?

– Ты можешь остановить кочевников, Марика? – спросила Барлог, в голосе которой прозвучали лишь легкие нотки страха. – Они уже внутри крепости.

– Я как раз собиралась сделать все возможное. Попробуй раздобыть чая и еды к моему возвращению.

– Все будет, – пообещала Грауэл.

Марика скользнула в лазейку, отчаянно пытаясь найти подходящего призрака. Тот, которого она наконец отыскала, оказался чудовищем, парившим высоко над крепостью. Ей никогда прежде не приходило в голову поискать повыше. Похоже, так же мыслили и все знакомые ей силты. Все предпочитали не отрываться от земли.

Оседлав чудовище, она тут же почуяла других, еще более чудовищных, но ощущение было смутным, и они были слишком сильны, чтобы их подчинить. Оставив себе пойманного призрака, она устремилась к силтам кочевников.

На этот раз по мере приближения она все отчетливее чувствовала исходившую от силт власть. Марика была сильна как никогда. Найдя чужую сестру, она подобралась к ней, застигнув врасплох.

Марика прыгнула к ней, успев лишь услышать удивленное «Кто ты?», прежде чем разодрать ее плоть, вырвав сердце и разбрызгав по снегу кровь.

К ошеломлению Марики, силта в буквальном смысле взорвалась.

Призрак действительно был силен.

Она набросилась и на силт кочевников, прикончив несколько десятков, пока силы не оставили ее настолько, что пришлось возвращаться. Она полетела в Акард, где сестры снова сотнями уничтожали дикарей.

Но сотни их оставались внутри крепости, не имея возможности бежать, и они продолжали сражаться, как и подобает загнанным в угол охотницам.

Немало сестер-силт погибло во время атаки. Выжившим приходилось нелегко, даже притом, что к ним вернулось прежнее могущество. Одна за другой они валились с ног от усталости.

Марика успела скользнуть в собственное тело, прежде чем полностью потеряла с ним связь.

Поняв, что подопечная вернулась, Грауэл усадила ее и поднесла к морде чашку сладкого чая, еще до того, как Марика осознала, где она и что с ней.

– Пей. У тебя все получилось? Есть надежда?

Марика выпила чай и почувствовала, как сладкая жидкость расходится по телу, придавая сил.

– Все отлично. Но возможно, этого недостаточно. Возможно, уже слишком поздно. Можно еще чая? И чафа. Мне нужно вернуться сейчас же. Остальным не хватит сил продержаться.

– Марика…

– Тебе нужна надежда? Единственная для меня надежда – ударить еще раз. И поскорее. Поближе к крепости. Иначе нам конец – с силтами или без них.

Грауэл неуверенно кивнула.

– Что с Горри?

– Как всегда, злится. Но в последнее время у нее хватало других дел, чтобы сеять смуту. Думаю, большинство ее сторонников погибли в бою. Так что, возможно, хлопот с ней уже не будет.

Марика сделала еще один большой глоток. Лапы дрожали. Она понимала, что отправляться в таком состоянии в мир призраков неразумно, но иного выхода не видела. Выбор стоял между серьезным риском и неминуемой смертью. И нужно было сделать кое-что еще…

– Останься на этот раз со мной, Грауэл. Не знаю, сумеешь ли, но, если что-то пойдет совсем не так, постарайся меня вытащить.

– Ладно.

Марика легла и, закрыв глаза, скользнула в лазейку. Взглянув вверх, она увидела гигантского призрака, все так же парившего над крепостью. Схватив его и оседлав, она опустилась среди руин разбитой стены.

Она почти сразу же заметила Горри – в окружении десятков трупов кочевников, охваченную радостью убийства. Горри, которую она ненавидела больше всех на свете. Горри, полностью поглощенную своим занятием. Горри, которая была ранена и в любую минуту могла погибнуть от стрелы, копья или пули кочевников.

Этого не должно было случиться. Ни один кочевник не мог лишить Марику подобного удовольствия.

Пришло время.

Найдя точку у основания мозга Горри, Марика нанесла быстрый, но легкий удар, парализовав не только тело старой силты, но и ее дар. Она какое-то время удерживала Горри на месте, чувствуя, как ту охватывает все больший ужас.

«Пришло твое время, Горри. Прощай».

Она оставила парализованную силту кочевникам, которые были способны дать воображению куда большую волю, чем она сама. Оставалось надеяться, что бессильный кошмар для Горри продлится достаточно долго.

Марика наносила удар за ударом, оставляя сотни разорванных и скорченных трупов. Наконец она поняла, что больше не может. Взгляд ее застилала черная пелена. Если она в ближайшее время не покинет мир призраков, останется в нем навсегда.

Скользнув в собственное тело, она провалилась в глубокий сон, вымотанная до предела. Последней ее мыслью было – если она намерена оправиться от случившегося, обязательно нужно поесть. Она слишком далеко зашла, потратив чересчур много сил.

В угасающем сознании мелькнуло нечто похожее на горькую насмешку. То был последний ее сон, от которого она никогда не пробудится.

Она попыталась вознести молитву Всеединому, чтобы оно дало ей пожить еще немного. Прежде чем покинуть этот мир, она должна была исполнить еще одну миссию. Мертвые из стаи Дегнан оставались неоплаканными.

III

К удивлению Марики, она все-таки проснулась, разбуженная грохотом оружия торговцев. Открыв глаза, она поняла, что лежит на койке в центре связи Брайдик. Рядом сидела Грауэл, держа в лапе миску супа. На морде охотницы отразилось нескрываемое облегчение.

Марика медленно повернула голову. Голова раскалывалась, и Марика поняла, что ей снова нужно глотнуть чая с гойином. Она увидела Багнела, который вместе с товарищем стрелял через узкие окна. Позади них ждали охотницы с луками, время от времени выпускавшие стрелу, пока самцы перезаряжали оружие. Снаружи падали бомбы, но не причиняли особого вреда. Иногда в окно со свистом влетала пуля. Большинство прекрасного оборудования Брайдик разбилось вдребезги, и ничего не работало. Марика больше не ощущала призрака электромагнитного тумана.

Барлог присела рядом с Грауэл.

– Как ты, Марика?

– Голова болит. Мне нужна двойная порция гойина. – Она вдруг поняла, что снаружи уже день, – так долго она проспала. – Насколько все плохо? Как я тут оказалась?

– Все очень плохо, щена. – Барлог подала ей заранее приготовленный отвар. – Мы остались последние. – Она обвела вокруг лапой. Двое торговцев. Десяток охотниц, включая ее и Грауэл. Брайдик. Десяток щен-рабочих, прятавшихся в дальних углах. – Мы принесли тебя сюда, когда стало ясно, что кочевники захватят подвалы крепости. Не пей много этого снадобья, ты и так уже его перебрала.

– Сестры… где сестры?

– Все погибли. Все, кроме тебя. То была героическая битва. Из тех, что запомнятся дикарям на тысячу поколений вперед. Нас воспоют в их легендах.

Грауэл переглянулась с Барлог.

– Насколько тебе хватит сил, Марика? Ты – последняя силта. И нам нужно немного продержаться. Совсем немного.

– Зачем? Какой смысл? Акард пал.

– Затем, что к нам идет помощь, щена, – ответила Брайдик. – Из обители Макше. Все из-за того, что ты выяснила насчет сестры из Серке. Они хотят сами увидеть тело. Понимаешь? Никогда не теряй надежды. Иначе можешь не успеть воспользоваться тем, что припасло для тебя Всеединое.

– Я ее уничтожила, – сказала Марика. – Вряд ли от нее много осталось, чтобы опознать.

– Об этом им знать вовсе не обязательно, – возразила Брайдик. – Или, может, нам прогнать их прочь?

Снаружи несколько раз громыхнуло. Марика повернулась к Грауэл и Барлог:

– Что, помощь опять опаздывает?

Барлог косо на нее посмотрела, и во взгляде ее почудился благоговейный страх.

– Может быть. А может, лишь Всеединому ведомы его пути.

Марика озадаченно уставилась на Грауэл, к своему удивлению встретив такой же взгляд. Что они имели в виду?

– Принесите еще еды, – сказала она. – Я есть хочу. Подыхаю с голоду. – Никто не двинулся с места, и она недовольно оскалилась. – Найдите мне что-нибудь поесть. Я все равно ни на что не способна, пока не поем. – Она чувствовала себя так, будто голодала много дней. – А то у меня уже при виде щенят слюнки текут.

Ей принесли поесть – сушеные походные пайки, вроде тех, что готовили для летних охот на кочевников. Они были жесткими, словно засохшая шкура, но показались невероятно вкусными.

Снаружи нарастал шум осады. Багнел и его товарищ валились с ног, но сейчас эти двое были единственной их линией обороны.

Марика снова шагнула в мир призраков, в последний раз за все время в Акарде. Их было немного, но не настолько, как тогда, когда у кочевников водилось больше силт. И в вышине до сих пор парил огромный черный убийца, словно ожидая, когда его позовут и накормят. Марика призвала его к себе.

Она обрушилась на осаждавших, подстегиваемая страхом, яростью и неодолимым желанием отомстить за случившееся с Дегнанами. Она выпустила на свободу все потаенные тени, столь долго удерживаемые взаперти. Но она осталась единственной силтой. А кочевники научились избегать колдовских атак, прячась под защитным покровом, простертым дикими силтами, которые теперь скрывались в самой крепости. Кровь лилась рекой, но Марика опасалась, что река эта не слишком бурная. Дикари крушили последний бастион.

Время шло, и, несмотря на все усилия Марики, осада становилась только хуже. Ее подруги падали одна за другой под влетавшими в окна пулями. Спрятаться от рикошетов было негде. Кочевники пытались бросать внутрь взрывчатку, и каждый раз Марике удавалось им помешать, но приходилось отвлекаться от попыток уничтожить диких силт.

Крах был уже близок. Марика знала, что ей больше не продержаться, – даже у ее силы воли имелись пределы. И, выкладываясь до конца, она сожалела только об одном: что Дегнаны останутся неоплаканными. И еще о том, что ее больше не ждет путешествие в Макше, которое могло бы стать очередным шагом на пути к звездам.

Грохот оружия сводил с ума. Багнел не осмеливался стрелять в ответ – жужжащие кусочки металла теперь летели прямо в окна. Пули превращали машины Брайдик в жалкие обломки.

Огонь прекратился. Багнел вскочил и выглянул наружу.

– Теперь они точно явятся, – проскулила Брайдик.

Марика кивнула и сделала то, чего никогда до этого не делала, – по очереди обняла Грауэл и Барлог.

Щенки стай Верхнего Поната не обнимали никого, кроме матерей, да и то пока не подрастали.

Ее поступок весьма тронул охотниц.

Вновь возобновилась отрывочная стрельба, целью которой было не подпустить Багнела к окну.

Грауэл снова подошла к торговцу, пытаясь научиться пользоваться винтовкой. Товарищ Багнела больше не мог поднять свою.

Обмякшая было Марика внезапно напряглась, и у нее отвисла челюсть.

– Погодите! Там…

Нечто могущественное, нечто кошмарное с ревом неслось к ним вдоль долины Хайнлин. На мгновение она застыла от ужаса, глядя на надвигающуюся тень, а потом бросилась к выходившему на реку окну.

Она увидела три огромных, похожих на кинжалы креста. И мчались они подобно гигантским летучим хищникам – навстречу ветру, вдоль речного русла, над вызванными обвалом плотин разрушениями, непоколебимым треугольным строем в пятидесяти футах над землей.

– Что это? – прошептала рядом с Марикой Грауэл.

– Не знаю.

– Похоже, на них меты, – пробормотала с другой стороны Барлог.

– Не знаю, – снова повторила Марика.

Ее била дрожь. Впереди крестов катилась яростная и пугающая мысленная тень, преисполненная лишающего разума ужаса.

Позади прогрохотал чудовищный взрыв, отшвырнув всех от окна к каменной стене. У Марики перехватило дыхание. Повернувшись, Грауэл подняла винтовку, и та заговорила, вторя оружию уже стрелявшего Багнела.

В облаке пыли, поднявшемся над проломленной взрывом стеной, появились фигуры кочевников.

Прильнув к окну, Марика выглянула наружу.

Три мчащихся креста, разделившись, с ревом взмыли в небо.

Колдун

Книга третья
Макше

Глава пятнадцатая

I

Пули били в северную стену центра связи – последнего оплота Акарда. Оглушающе бахали мортирные бомбы. Летящие в два маленьких окна пули разносили в щепки оборудование центра.

Марика сделала все, что могла, в попытке остановить волну кочевников, но ей это не удалось. Она сожалела лишь о двух вещах: стая, Дегнаны, уйдет во тьму неоплаканной, а саму ее больше не ждет путешествие в Макше, которое могло бы стать очередным шагом на пути к звездам.

Грохот оружия дикарей сводил с ума. Кочевники готовились к последнему удару. А потом шум прекратился.

– Теперь они точно явятся, – проскулила во внезапной тишине связистка Брайдик.

Марика кивнула. Наступали последние минуты. Неизбежный конец осады.

Она вдруг сделала то, чего никогда не делала, – обняла единственных выживших охотниц ее стаи, Грауэл и Барлог. От их жесткой шерсти исходил тяжелый запах страха.

Щенки стай Верхнего Поната не обнимали никого, кроме матерей, да и то пока не подрастали.

Ее поступок весьма тронул охотниц.

Грауэл повернулась к торговцу Багнелу, который учил ее пользоваться огнестрельным оружием. Его товарищ, последний из переживших случившееся на прошлой неделе падение Критцы, крепости торговцев, погиб, защищая северное окно. Кто-то должен был противостоять натиску дикарей. Тяжелое копье Грауэл было чересчур громоздким для этого.

– Погодите! – выдохнула Марика, и у нее отвисла челюсть. – Там…

Призрачная вселенная, где черпали колдовство подобные Марике силты, словно обезумела. Нечто могущественное, нечто кошмарное с ревом неслось вдоль долины реки Хайнлин, над которой стоял последний бастион крепости Акард. На мгновение Марика застыла от ужаса, глядя на надвигающуюся тень, а потом бросилась к выходившему на юг окну.

Над замерзшей рекой мчались три огромных, похожих на кинжалы креста. Они летели навстречу ветру непоколебимым треугольным строем. Впереди катилась яростная мысленная тень, преисполненная лишающего разума ужаса.

– Что это? – прошептала рядом с Марикой Грауэл.

– Не знаю.

– Похоже, на них меты, – пробормотала с другой стороны Барлог.

– Не знаю, – повторила Марика.

Между тем на каждом кресте и правда стояли пять одетых в черное силт, по одной на каждом конце и пятая на оси. Вокруг них завывал северный ветер, вздымая темные одежды. Казалось, они его не замечали.

– Они идут! – воскликнула Марика.

Позади прогрохотал чудовищный взрыв, отшвырнув всех к каменной стене. У Марики перехватило дыхание. Грауэл подняла винтовку, и та заговорила, вторя оружию уже стрелявшего Багнела. В облаке пыли, поднявшемся над проломленной взрывом стеной, появились фигуры кочевников.

Марика прильнула к окну и выглянула наружу, ожидая смерти.

Приблизившись к Акарду, кресты с ревом взмыли в небо на фоне легкого снега и разделились. Марика скользнула через лазейку в мир духов и последовала за летящими крестами, в то время как те спикировали на атакующих кочевников, сея смерть и ужас.

Грауэл и Барлог перестали стрелять. Кочевники бросились прочь из пролома. Несколько минут спустя вся орда позорно бежала. Два летящих креста гнали их на север. Третий развернулся и завис над слиянием рукавов Хайнлин, где на высоком мысу возвышался Акард.

Горстка выживших столпилась у окна, не веря глазам. Помощь все-таки пришла – после столь долгого ожидания. В последнюю минуту.

Крест подплывал все ближе, пока конец длинной перекладины не коснулся крепости на уровне центра связи. Позабыв об усталости, Марика вышла навстречу спасительницам. Ей было всего четырнадцать, слишком мало, чтобы стать полноправной сестрой-силтой, но она осталась старшей из выживших силт. Единственной из выживших силт. Перед глазами все плыло, и она с трудом различила шагнувшую навстречу темную фигуру. Это была Зертан, старшая обители Сообщества Рюгге в Макше.

Похоже, Марике все же предстояло увидеть большой город на юге.

Совершив все положенные церемонии, она, обессиленная, рухнула на лапы Грауэл и Барлог.

Когда Марика проснулась, уже смеркалось. Она обнаружила, что лежит на летающем кресте, рискуя с него свалиться. Поспешно оглядевшись, она увидела, что с ней на странном сооружении летят остальные выжившие из Акарда. Рядом, как всегда, расположились Грауэл и Барлог, а неподалеку от них Багнел. Поймав ее взгляд, он весело оскалился. Связистка Брайдик, похоже, еще не отошла от потрясения.

Крест летел по ветру, и тот почти не чувствовался. Слева внизу появились руины родного дома Багнела, Критцы.

– Трупов больше нет, – заметила Марика.

– Кочевники едят мертвецов, – негромко проговорил Багнел. – Понатом правит граукен.

Граукеном называли чудовище, таившееся под шкурой каждого мета, – первобытный ужас, знакомый каждому мету.

Стоявшая на оси креста старшая Макше взглянула на Багнела, затем на Марику и показала на небо:

– Прежде чем станет лучше, неминуемо станет хуже. Возможно, граукен будет править всем миром. Наступает эпоха оледенения.

Марика посмотрела в небо, стараясь забыть о пылевом облаке, которое поглощало тепло солнца, охлаждая мир. Она пыталась сосредоточиться на чудесном спасении, порадоваться, что она жива, забыть об ужасах прошлого, о потере сперва стаи, в которой провела первые десять лет жизни, а потом крепости силт, где жила и училась последние четыре года. Ей хотелось прогнать прочь ужас, вторгавшийся в ее будущее.

«Джиана! Посланница рока! Дважды!»

В голове звучал призрачный голос, от которого она не могла избавиться.

Холмы Поната сменились равнинами. Снег прекратился. Летающий крест мчался все дальше, подгоняемый северным ветром.

II

В течение многих месяцев Марика не видела ничего, кроме затянутого тучами неба. Пронизывающий северный ветер не прекращался, бормоча о наступлении еще больших холодов. Но теперь буря не могла ее нагнать, и Марика в душе насмехалась над ней.

В облачной пелене появились разрывы. Проглянула сперва одна луна, потом другая, заливая серебром белую землю.

– Привет, странницы, – сказала Марика.

– Что?

Марика вздрогнула, поняв, что полностью ушла в себя, не обращая внимания на всю дикость положения, в котором оказалась.

– Я поздоровалась с лунами, Грауэл. Смотри – это Кусака, а за ней гонится луна поменьше. Не могу разобрать, какая именно. Не важно. Я просто им рада. Сколько мы их не видели?

Охотница осторожно сменила позу и поправила оружие. Падать в замерзшую реку с высоты не хотелось.

– Долго. Много месяцев. – В голосе Грауэл чувствовалась грусть. – Привет, луны.

Вскоре появилась и Гончая, вторая большая луна, и тени внизу стали напоминать многопалые лапы.

– Смотри! – показала Марика. – Озеро. Открытая вода.

Незамерзшую воду она тоже не видела уже много месяцев.

Грауэл предпочла не смотреть вниз, вцепившись в крест мертвой хваткой.

Марика огляделась.

Пять чужих, пять своих. Все верхом на металлическом кресте-кинжале, летящем по ветру на высоте в тысячу футов над заснеженной землей. Грауэл и Барлог, которых она знала с рождения. Багнел, с которым познакомилась всего несколько месяцев назад, странный и замкнутый, но, как ей казалось, способный стать весьма близким. Именно тогда она решила, что он станет неотъемлемой частью ее судьбы.

Марика была силтой. Сестры в Акарде считали, что она обладает самым могущественным даром из всех, когда-либо обнаруженных в Верхнем Понате. Иногда самые сильные сестры замечали в ней проблески выдающегося будущего.

Брайдик. Единственная, с кем щена-изгнанница подружилась за четыре года в Акарде. Хорошо, что Брайдик выжила.

И наконец – две щены-меты, служившие силтам. Они испуганно жались друг к другу, не зная, что ждет впереди. Марика поняла, что понятия не имеет, как их зовут. Она спасла их так же, как спаслась сама, обрекая себя на новое изгнание. Учитывая пережитый ужас и спасение в последнюю секунду, можно было бы познакомиться и поближе.

– Что ж, – сказала она Грауэл и Барлог. – Снова в изгнание?

Барлог кивнула. Грауэл молча смотрела перед собой, стараясь не думать о возможном долгом падении в серебристый снег.

Река Хайнлин свернула на запад, исчезнув из виду, а потом вновь появилась внизу, превратившись в широкий медленный поток, по большей части скрытый под белым покровом. Шло время. Марика гнала прочь безрадостные воспоминания, подозревая, что тем же заняты и спутники.

Меты по своей природе не были склонны к размышлениям. Они предпочитали жить настоящим, не вспоминая о прошлом и не задумываясь о будущем. Но прошлое этих мет не было размеренным пасторальным прошлым прародительниц. Их прошлое раз за разом возвращалось, обрушивая на них кровавые удары. И будущее грозило тем же.

– Огни, – сдавленно проговорила Грауэл. – Во имя Всеединого! Взгляните на огни!

Впереди возникли десятки тысяч светящихся в ночи огоньков, будто на землю опустилось ночное небо – если забыть, что в небе мира Марики звезд было мало, поскольку его заполняло обширное плотное облако межзвездной пыли.

– Макше, – сказала старшая Зертан. – Наш дом. Через несколько минут будем в обители.

Летевшие рядом кресты устремились вперед и скрылись во тьме. Огни покачивались и дрожали, увеличиваясь в размерах, а потом поплыли внизу, футах в пятистах. Марика не страшилась высоты – она наслаждалась полетом.

Вскоре крест опустился посреди освещенного внутреннего двора, среди уже прибывших. Их молчаливо ждали десятки силт в черных одеждах Рюгге. Крест коснулся земли, и Зертан сошла с него. К ней приблизились несколько силт. Одна сказала что-то неразборчиво, подала какой-то знак и удалилась. Остальные силты сошли с оконечностей креста.

К Марике и ее спутникам подошла мета в рабочей одежде.

– Идемте со мной. Мне поручено показать вам жилище. – Она окинула их осторожным оценивающим взглядом. – А ты останься, – неуверенно сказала она Багнелу. – За тобой придет кто-нибудь из вашего союза.

Марике стало весело – она поняла, что эта мета видит в них лишь дикарей из Поната, даже в ней самой, в силте. И еще она поняла, что эта городская мета основательно напугана, поскольку дикари из Поната пользовались репутацией непредсказуемых, неразумных и злобных.

– Идем, – кивнула Марика. – Веди.

Багнел стоял в стороне, подняв лапу в прощальном жесте.

Грауэл последовала за работницей, Марика за ней. Барлог держалась позади, с оружием наготове. Последними шли Брайдик и щены.

Беженцы из стаи Дегнан вглядывались в каждую попадавшуюся по пути тень. Марика напрягала чутье силты, чувствуя повсюду силтское колдовство. Но в тенях не таилось никакой опасности, кроме страхов перед неизвестностью.

Служанка вела их по бесконечным коридорам, оставив где-то по дороге щен, а потом Брайдик. Марика чувствовала, как Грауэл и Барлог нервничают, не в силах сориентироваться. Ей и самой становилось не по себе. Обитель казалась чересчур большой, чтобы мысленно ее объять. В Акарде никогда не было столь обширных помещений и извилистых коридоров, где она боялась бы заблудиться, не имея возможности выбраться.

Выбраться. Выбраться. В ней нарастала паника, страх, что она не сможет отсюда сбежать. Она была родом из Верхнего Поната, там стайные меты жили на свободе, бегая где вздумается.

Работница заметила их растущую тревогу. Она повела их наверх по лестнице, а потом наружу, на стену, смутно напоминавшую северную стену Акарда, где у Марики имелось укромное местечко. Она отправлялась туда, чтобы в одиночестве подумать.

У каждой силты, где бы она ни оказывалась, находилось такое место.

– До чего же тут все огромное, – выдохнула Барлог за спиной Марики.

Она согласилась, хотя и не поняла, что Барлог имеет в виду – обитель или город.

Обитель Макше представляла собой квадратное сооружение со стороной в четверть мили. Ее внешняя стена возвышалась на тридцать футов. Она была сложена из маслянистого коричневого камня, как и все строения внутри, увенчанные покатыми крышами из красной черепицы. Строения были очень старыми и обветшавшими и будто начерченными под линейку. По углам некоторых высились, словно обелиски, башни с красными треугольными крышами.

– В обители живет тысяча мет, отдельно от города, – сказала работница. – Стена – граница нашего мира, которую нельзя пересекать.

Она не сказала ничего особенного, но слова ее вызвали такую ярость у подопечных, что она предпочла не продолжать.

– Отведи нас куда положено! – прорычала Марика. – Сейчас же! Все правила я выслушаю от тех, кто их составляет, и сама решу, насколько те разумны.

Провожатая потрясенно уставилась на нее.

– Марика, – сказала Грауэл, – советую тебе вспомнить все, что говорилось об этом месте.

Марика уставилась на охотницу, но, помедлив, отвела взгляд. Грауэл была права. Для начала следовало подчиниться местным порядкам.

– Постой, – сказала она. – Хочу осмотреться.

Разрешения она ждать не стала.

Обитель стояла в самом сердце Макше, на искусственной возвышенности. Вокруг до самого горизонта простиралась равнина. Река Хайнлин, чья ширина составляла три сотни ярдов, огибала город широкой коричневой лентой в двух милях к западу от Марики. Сквозь покрывавший равнину снег проглядывали аккуратные квадраты полей, разграниченные живыми изгородями или рядами деревьев.

– Ни единого холма. Похоже, скоро я затоскую по холмам, – проговорила Марика на простом диалекте времен щенячества и удивилась, заметив, как озадаченно нахмурилась работница.

Неужели общий язык здесь настолько другой?

– Пожалуй, да, – ответила Грауэл. – Даже Акард казался менее чужим, чем это место. То, что они называют городом, похоже на десяток тысяч маленьких крепостей.

Строения выглядели весьма странно. За исключением Акарда и Критцы, любое созданное лапами мет сооружение, которое когда-либо видела Марика, выкладывалось из бревен и не превышало двадцати пяти футов в высоту.

– Мне не позволено надолго отвлекаться от моих обычных обязанностей, – проскулила работница. – Пожалуйста, идем, юная госпожа.

– Ладно, – хмуро взглянула на нее Марика. – Веди.

В выделенном им жилище, похоже, долго никто не жил. На немногочисленной потрепанной мебели толстым слоем лежала пыль.

– Нас загнали в дальний угол, – закашлявшись, сказала Марика.

– Чего и следовало ожидать, – кивнула Грауэл.

– За несколько часов тут все можно сделать пригодным для жилья, – заметила Барлог. – Все не столь плохо, как кажется.

– Я должна проводить вас двоих в… в… – Работница поискала подходящее слово. – Полагаю, вы бы назвали это жилищем для охотниц.

– Нет, – возразила Марика. – Мы останемся вместе.

Грауэл и Барлог, глухо ворча, направили на дверь оружие.

– Уходи, – бросила Марика. – Или я подвешу тебе на хвост дикарское проклятие.

Служанка в ужасе убежала.

– Похоже, она здесь родилась и выросла, – сказала Грауэл. – Боится собственной тени.

– Здесь любая тень внушает ужас, – возразила Барлог. – Мы еще услышим о повелительницах теней.

Но Барлог ошибалась. Неделя прошла без происшествий. За эту неделю Марика редко покидала жилище и никак не общалась с сестрами Рюгге из Макше. Обследование окрестностей она оставила на долю Грауэл и Барлог. Никто к ней не приходил.

Было странно, что на нее не обращают внимания.

Сперва свободное время казалось даром небес. Все годы в Акарде большую часть времени она проводила за учебой, готовясь стать силтой. Единственная передышка наступала летом, когда она присоединялась к охотничьим отрядам, выслеживавшим кочевников, которые превратили Акард и Понат в руины.

Но… После того как она навела чистоту в жилище, совершила несколько вылазок в близлежащие части обители, проникла в остальную ее часть верхом на призраках и нашла укромное местечко в высокой башне, выходившей на площадь, ей стало скучно. Даже учеба казалась привлекательной.

Она недовольно ворчала на работницу, которая приносила им еду. Шел ее десятый день в Макше.

Время в Макше ползло крайне медленно. Жалобы Марики продолжались неделю, становясь все более озлобленными, но ничего не происходило.

– Не создавай лишних хлопот, – предостерегла ее Грауэл. – Они изучают наше поведение. Своего рода испытание.

– Прошу прощения, но я в это не верю, – сказала Марика. – С тех пор как мы здесь, я сотню раз ходила на темную сторону! И не заметила никаких признаков того, что о нас вообще знают, не говоря уже о том, чтобы за нами наблюдать. Нас попросту убрали с глаз долой и забыли, так что теперь мы сидим тут, будто в тюрьме.

Грауэл переглянулась с Барлог.

– Не все можно увидеть колдовским внутренним взглядом, Марика, – заметила Барлог. – Ты не всемогуща.

– В каком смысле?

– В том, что некая юная силта, сколь бы сильна ни была, не сумеет увидеть, чем занимается обитель куда более опытных силт, если они этого не пожелают.

Марика уже собиралась признать, что подобное вполне возможно, когда в дверь поскреблись.

– Сейчас не время обеда, – сказала она. – Похоже, затишью пришел конец.

Барлог открыла дверь.

На пороге стояла силта – столь древних старух Марика еще не встречала. Опираясь на трость из узловатого темного дерева, она проковыляла в центр комнаты и окинула всех слезящимися мутными глазами. Полуслепой взгляд остановился на Марике.

– Я Мораган. Меня назначили твоей наставницей и сопровождающей на Пути Рюгге, – проговорила она на разговорном языке Рюгге с едва заметным интригующим акцентом. Или она шепелявила? – Ты – та самая Марика, которая вызвала столько дебатов и хаоса в северной цитадели.

Это был не вопрос.

– Да. – Марика почувствовала, что сейчас не время препираться по поводу роли, которую она сыграла в Акарде.

– Можете идти, – сказала Мораган Грауэл и Барлог.

Охотницы не двинулись с места. Даже не поинтересовавшись мнением Марики, они расположились так, что Мораган оказалась в центре опасного треугольника.

– Тебе здесь ничто не угрожает, – обратилась Мораган к Марике, видя, что уходить никто не собирается.

– В самом деле? Можешь в этом поклясться?

– Могу.

– Что ж, слово сестры-силты стоит металла, на котором оно высечено. – Марика разглядывала одеяние старой сестры, не в силах разобрать знаки различия. – Как мы убедились, находясь под защитой сестер Рюгге, в которой те поклялись. Наши стойбища захватили, а помощь так и не пришла. А когда мы бежали в крепость Акард, ища спасения, ее тоже позволили разрушить.

– Ты оспариваешь политические решения, о которых ничего не знаешь, щена.

– Вовсе нет, госпожа. Я просто не желаю, чтобы политика заманила меня в ловушку, задушив в кольцах обмана и нарушенных клятв.

– Мне говорили, что ты весьма смелая. Вижу, они были правы. Что ж, прекрасно. Поступим по-твоему. Пока.

Мораган подковыляла к деревянному стулу, медленно опустилась на него, положила трость на стол и, казалось, погрузилась в сон.

– Кто ты, Мораган? – спросила Марика. – Не могу понять твои знаки различия.

– Просто старая силта, настолько дряхлая, что давно перестала быть той, кого вы называете Мудрыми. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Расскажи свою историю. Я кое-что слышала и читала, а теперь хочу оценить твою версию событий.

Марика заговорила, но смысла в том не было никакого. Несколько минут спустя голова Мораган упала на грудь, и старуха захрапела.

Так продолжалось день за днем – Мораган больше расспрашивала и храпела, чем чему-либо учила. Как выяснилось, в первый визит ее сознание было наиболее ясным. Иногда она не могла вспомнить, какой сегодня день или даже имя Марики. Большую часть времени толку от нее было мало, не считая сведений о некоторых тайных обычаях обители. И она всегда больше спрашивала, чем отвечала, причем многие вопросы были раздражающе личными.

Наличие наставницы, однако, обеспечило Марике определенное положение в обители. За свое поведение она теперь отвечала главным образом перед Мораган. После того как Марика стала частью местного общества, ей было проще учиться, исследуя и наблюдая.

И ей мало что нравилось из увиденного.

В обители хорошо жили даже самые низшие работницы. В городе же меты едва сводили концы с концами, страдая всю недолгую жизнь от голода, болезней и изнуряющей работы. Все, что имелось в Макше, включая жителей, принадлежало Сообществу силт Рюгге, союзу торговцев, называвшему себя Союзом Бурой Лапы, или и тем и другим совместно. Союз Бурой Лапы владел имуществом с разрешения Рюгге, на замысловатых и обширных условиях аренды. Жители Макше, не бывшие торговцами или силтами, пожизненно привязывались к своей профессии или земле.

Марику все это весьма озадачивало. Рюгге владели метами, будто домашними животными? Она расспросила Мораган, но наставница лишь покосилась на нее, не в силах понять суть вопросов.

– Грауэл, – сказала как-то вечером Марика, – ты вообще понимаешь, что тут происходит? Эта старая карка Мораган не может или не желает ничего объяснить.

– Будь с ней осторожнее, Марика. Она не так проста, как кажется.

– Она такая же тронутая Всеединым, как была моя бабка.

– Может, она старая и сумасшедшая, но вовсе не безвредная. И возможно, тем опаснее. Ходят слухи, будто ей поручено не учить тебя, но изучать. Говорят также, будто она когда-то занимала крайне важное положение в общине и до сих пользуется покровительством высокопоставленных особ. Опасайся ее, Марика.

– Мне опасаться той, кого я легко могу одолеть?

– Решает сила? Здесь не Верхний Понат, Марика. И решает вовсе не физическая сила. Решают связи.

Марика презрительно фыркнула, но Грауэл этого не заметила.

– Марика, вдруг кто-то надеется, что ты попытаешься применить силу? Что, если кто-то хочет кое-что себе доказать?

– Что?

– За многие годы охоты в лесах Верхнего Поната у нас обострился слух. Когда мы оказываемся среди здешних охотниц – вряд ли ты где-либо встретишь кого-то несчастнее их, – до нас долетает кое-что не предназначенное для наших ушей. Они говорят о нас, о тебе, о том, что думают в окружении старшей Зертан. В каком-то смысле тебя испытывают. Они подозревают – а может, даже знают – про Горри.

– Горри? А что с Горри?

– В последние часы осады с Горри что-то случилось. Об этом было много разговоров, которые могли слышать все. Мы ни с кем на эту тему не говорили, но мы не единственные выжившие из руин Акарда.

Марика вспомнила бывшую наставницу, и у нее сильнее забилось сердце, но никаких угрызений совести она не почувствовала. Горри заслужила свои мучения в полной мере. Марика ощущала лишь растущую тревогу из-за того, что никто не обращает на нее внимания. Ей не приходило в голову, что подобное отношение может быть преднамеренным. Следовало быть осторожнее. Сила не на ее стороне.

Грауэл наблюдала за Марикой, ожидая, когда щена осознает все последствия.

– Что ты так на меня смотришь?

– Я думала, ты хоть немного пожалеешь о сделанном.

– С чего бы?

– Она была…

– Она была старой каркой, которая постоянно мне досаждала, Грауэл. Она сама поступила бы со мной так же, если бы могла, и не раз пыталась. Она получила то, что заслужила. И я не желаю больше о ней слышать.

– Как пожелаешь, госпожа.

– Вы еще не нашли Брайдик?

– Как и следовало ожидать, ее назначили в здешний центр связи. Учениц туда не пускают. А связистов – не выпускают оттуда.

– Почему?

– Не знаю. Это другой мир. Мы до сих пор действуем на ощупь. Здесь никогда не говорят, что разрешено, только о том, что запрещено.

Марика поняла, что огорчила Грауэл. Когда она расстраивалась, переходила на официальный тон. Но Марика давно оставила попытки разобраться в настроении охотницы, которую постоянно что-то тревожило.

– Я хочу выйти в город, Грауэл.

– Зачем?

– Прогуляться.

– Это запрещено.

– Почему?

– Не знаю. Здешние правила никто не объясняет – просто требуют их исполнения. Незнание правил – не оправдание.

Каково могло быть наказание за непослушание?

Марика тут же оставила дерзкую мысль. Бросать вызов здешним ограничениям было слишком рано. И все же она сочла нужным заявить:

– Если такова жизнь в этой сказочной обители Макше, Грауэл, возможно, я переберусь через стену.

– Нам с Барлог тоже особо нечем заняться, Марика. Они считают нас слишком отсталыми.

III

Прочный многовековой камень обители стал ненавистным врагом Марики. Он давил на нее всем весом прошлого и чуждых традиций. Вынужденное безделье становилось невыносимым. С каждым днем она проводила все больше времени в своем убежище наверху башни. И с каждым днем медитация все меньше облегчала душевные страдания.

С башни были видны лишь внутренний двор, город и строения метов. Без конца дул северный ветер, но не разговаривал с ней, как ветры в Акарде, лишь доносил неприятные запахи и привкусы. Насыщенный густой промышленной вонью, он казался чужим и безразличным, в отличие от того северного ветра, что был ее другом и союзником.

Зачастую она вообще не покидала келью, лежа на тюфяке и рисуя пальцем фигуры на влажной холодной стене.

Иногда она уходила через лазейку в мир призраков, но и в нем почти не встречала утешения. Там, где собрались столько силт, призраки были редки. Она чувствовала несколько паривших высоко над головой громадных чудовищ, особенно ночью, но не могла их коснуться. С тем же успехом она могла пытаться достать до Кусаки.

К концу шестой недели жизни Марики в обители атмосфера начала меняться. Ее это слегка озадачило, пока не появилась Барлог, объявив:

– Сюда прибывает старейшина Градвол. – (Старейшина Градвол правила всем Сообществом Рюгге, простиравшимся по континенту.) – Все носятся как сумасшедшие – готовятся.

– Зачем она прибывает? – спросила Марика.

– Чтобы лично возглавить усилия по борьбе с кочевниками. Два дня назад кочевников видели со стены крепости в Мотчене. Это в сотне миль к северу от Макше, Марика. Они уже подбираются к нам. – Барлог понизила голос. – Силты в Макше напуганы. У них договор с торговцами, который обязывает их защищать торговцев в любое время, когда те на территории Рюгге. Им это не удалось. Критца – лишь одна из трех крепостей торговцев, которые захватили кочевники. Ходят слухи, будто часть торговцев намерены обратиться с петицией к сестринству Серке, чтобы те взяли территорию Рюгге под свою опеку, поскольку Рюгге не в состоянии поддерживать порядок.

– И что? – безразлично спросила Марика.

– Это коснется и нас, Марика.

– Каким образом? Мы ни в чем не участвуем. Нас по какой-то причине терпят, и то едва. Нас кормят, но во всем остальном игнорируют. Чего нам бояться? Если нас никто не видит, кто может нам повредить?

– Не говори так, Марика.

– Почему?

– Здешние сестры могут становиться невидимыми. Кто-нибудь может тебя услышать.

– Не болтай глупости. Это чушь.

– Я слышала об этом от… – Барлог не договорила, не желая выдавать свой источник.

– Сколько ты еще готова терпеть этот плен, Барлог? Что об этом думает Грауэл? Еще немного, и я не выдержу, обещаю.

– Мы не можем уйти.

– Кто сказал?

– Это запрещено.

– Кем? Почему?

– Просто так уж есть.

– Для тех, кто с этим согласен.

– Марика, прошу тебя…

– Уходи, Барлог. Не желаю больше слышать твой скулеж. – Когда Барлог уже была на пороге, она добавила: – Тебя укротили, Барлог. Сделали из когда-то прекрасной охотницы двуногого реймгрита.

Марика перешла на неформальный семейный тон, отчего ее слова прозвучали еще больнее.

Барлог яростно оскалилась, но сдержалась и даже мягко закрыла за собой дверь.

Марика поднялась к себе на башню, чтобы понаблюдать за прибытием старейшины. Градвол явилась на летающем кресте, стоя на его оси. Марика наблюдала, как он снижается, пролетает мимо башни. На концах перекладин неподвижно стояли четыре силты, закрыв глаза. Между ними ощущался некий звенящий ритм, на который Марика не обратила внимания во время полета на юг. Но тогда она крайне вымоталась, как физически, так и душевно, и ее мало что интересовало, кроме желания оставить позади разрушенную крепость и прошлую жизнь.

Уйдя в себя и проникнув через лазейку, она с удивлением обнаружила, что крест окружает клубящийся туман огромных призраков, похожих на темных убийц, верхом на которых она летала на севере. Ими управляла сестра на конце более длинной перекладины. Именно они приводили в движение корабль. Другие сестры обеспечивали запас дара, из которого черпала старшая сестра. Старейшина ничего не делала, будучи лишь пассажиром.

Наконец-то появилось нечто, взволновавшее Марику. Как им это удавалось? Не могла ли и она научиться чему-то подобному? До чего же здорово было бы лететь ночью над миром на подобном огромном кинжале! Она внимательно пригляделась к силтам. То, что они делали, отличалось от убийств с помощью призраков, но казалось не слишком сложным. Когда крест опустился к земле, Марика мысленно коснулась старшей сестры, пытаясь понять, что происходит.

Ее прикосновение отвлекло силту. Последний фут крест свободно падал, и Марика отпрянула. Она ощутила ответное прикосновение, но оно было едва заметным и тут же пропало.

Визит старейшины сопровождался большой помпой и церемониями. Марика осталась там, где была. Старейшина, ее свита и встречающие скрылись в лабиринтах обители. Марика задумчиво смотрела на красные крыши на горизонте. На этот раз ветер в самом деле принес с собой дуновение севера, и, ощутив холодное дыхание родины, она почувствовала себя еще более одинокой.

Грауэл застала ее там же около полуночи. Положив голову на лапы, Марика уставилась на далекие поля залитого лунным светом снега, будто ожидая некоего послания.

– Марика, меня прислали за тобой.

Грауэл, похоже, была сильно взволнована. Что-то в ее голосе понукало Марику сражаться или бежать.

– Кто тебя прислал?

– Старшая Зертан. По поручению старейшины. С тобой хочет поговорить сама Градвол. С ними Мораган. Я предупреждала тебя, чтобы была с ней осторожнее.

Марика оскалила клыки. Грауэл боялась – возможно, того, что их вышвырнут из обители.

– Зачем я ей понадобилась?

– Не знаю. Вероятно, из-за случившегося в Акарде.

– Сейчас? Они только теперь этим заинтересовались? Два месяца спустя?

– Марика, держи себя в лапах.

– Разве я не идеально вела себя при наших гостеприимных хозяевах?

Этого Грауэл отрицать не могла. Даже к Мораган Марика относилась с крайним уважением и старалась не давать никому повода почувствовать себя оскорбленным – почти всегда.

И все же тем немногим сестрам, с которыми пересекались ее пути, она не нравилась. Грауэл и Барлог утверждали, что сестры Макше ее боятся – как и сестры Акарда.

– Ладно. Показывай, куда идти. Постараюсь вести себя прилично.

Грауэл велели остановиться перед дверью внутренней обители, большого центрального сооружения, открытого лишь в дни празднеств и обрядов. Марика слегка дотронулась до локтя Грауэл, сдерживая возможный гнев. Грауэл в ответ обреченно пожала плечами и, как показалось Марике, едва заметно шевельнула ушами. Лишь те, кто хорошо знал Грауэл, могли понять, что происходящее ее даже слегка веселит.

Что замышляла Грауэл? И где ее винтовка? Она не расставалась с оружием с тех пор, как получила его от Багнела, даже спала с ним – настолько ценила. Ее привычка постоянно носить оружие многих пугала, становясь поводом для пересудов.

Марика едва не оглянулась, и лишь прирожденная хитрость ее от этого удержала.

Две силты провели ее в большое, тускло освещенное помещение. Здесь не было электричества – лишь подрагивающее на холодном сквозняке пламя свечей, как и полагалось в местах, где силты занимались магией. Электромагнитная энергия мешала их способностям.

Именно в этом зале совершались самые важные ритуалы Рюгге. До этого Марика бывала здесь лишь как темносторонняя. Сам по себе он не представлял ничего особенного, оставаясь обычным символом власти.

В зале ждали два десятка высокопоставленных силт, молча сидевших на высоких табуретах. Лишь случайные подергивания неосторожно высунувшихся из-под одежды хвостов свидетельствовали о том, что за спокойствием холодных, словно обсидиан, глаз скрываются недобрые мысли. И все взгляды были устремлены на Марику.

Она испугалась намного меньше, чем ожидала.

Среди силт ходили несколько работниц-служанок, разнося напитки и закуски. К Марике подошла одна с подносом в лапах – древняя старуха с уродливыми проплешинами на месте облезшей шерсти, подволакивавшая негнущуюся правую ногу. Марика отмахнулась от нее, но ее застиг врасплох исходивший от меты запах. В нем чувствовалось нечто знакомое…

– Соблюдай приличия, щена, – тихо проговорила служанка и заковыляла к буфету, где ей, похоже, полагалось находиться.

Барлог!

Барлог. С негнущейся ногой. А Грауэл пришла без своего сокровища.

С помощью винтовки Барлог могла перебить половину силт в зале, прежде чем кто-либо успеет пустить в ход колдовство.

Марику порадовала изобретательность Грауэл и Барлог. Но это не прибавило ей уверенности, что она справится со всеми тонкостями предстоящего допроса.

Из всех силт в зале Марика узнала только двух – Зертан и Мораган. Повернувшись к старшей, Марика исполнила подобающий приветственный ритуал. Следовало показать Барлог, что она вполне способна соблюдать приличия.

– Это та самая из Акарда? – спросил скрипучий голос.

– Да, госпожа.

Старейшина, поняла Марика. И более молодая, чем она ожидала, – крепкая коренастая мета с седеющей шерстью и диковатым взглядом. Вроде Горри, когда та еще была в своем уме. Сестра, которая была охотницей в неменьшей степени, чем силтой, к тому же охотницей весьма свирепой.

– Я думала, она старше. И покрупнее, – сказала старейшина, вторя мыслям Марики.

– Она действительно молода, – ответила Мораган, и Марика отметила про себя, что старуха уже не выглядит сонной, а напротив – вполне ожила.

Табурет Мораган стоял между Зертан и старейшиной, на дюйм ближе к последней, подчеркивая близость к столь важной персоне.

– Мы не знаем, что с ней делать, – сказала старшая Зертан. – Ее история выглядит в лучшем случае отталкивающей. Она – удивительно сильная дикарка, случайно обнаруженная четыре года назад. Акард принял ее вскоре после первых вторжений кочевников в Верхний Понат. Ее селение захватили одним из первых. Похоже, она без всякого обучения, чисто инстинктивно призвала на помощь тьму и убила нескольких дикарей. Ее скрытые способности настолько встревожили некоторых сестер, что ее прозвали Джианой, по имени мифологической легендарной посланницы рока. Сестра Горри, широко известная в Сообществе до того, как возникла необходимость отправить ее в ссылку…

«Джиана! – закричал призрак в голове Марики. – Посланница рока!»

– Зертан, – послышалось холодное предостережение старейшины.

Зертан слегка сменила тему:

– Горри крайне не любила эту щену. В каком-то смысле Горри была права. Марика дважды оказывалась почти единственной выжившей после чудовищных катастроф, постигших тех, кто ее воспитывал. Горри очень ее боялась, но при этом была ее наставницей, так что обучение оставалось в лучшем случае бессистемным. Однако имеются надежные сведения, указывающие на то, что она овладела способностью управлять самыми темными сущими, подчиняя их своей воле.

Та, кого они обсуждали, все больше злилась. Лишь холодный взгляд Барлог помогал держать язык за зубами.

– Зертан, – снова сказала Градвол, – достаточно. Я видела все твои отчеты, и не только. – Слова ее, похоже, застигли врасплох старшую Макше. – Можешь рассказать мне что-нибудь новое? Что-нибудь, о чем я не знаю? Как она относится к сестринству?

– Понятия не имею, – призналась Зертан после затянувшейся паузы. – Но это не важно. Все чувства щены – лишь глина, из которой наставница…

Градвол не воспользовалась неловкостью Зертан, вместо этого зашла с другой стороны:

– Старшая Кеник докладывала мне о состоянии дел в Акарде незадолго до его гибели. В числе прочего мы обсуждали дикую щену-силту по имени Марика. Эта самая Марика, хотя ей всего четырнадцать, отправила на тот свет несколько сотен метов. Старшая Кеник боялась ее не меньше, чем Горри. Если можно так выразиться, эта Марика – Бестрей или Жорек в зародыше, но без умственных отклонений, свойственных этим двум темносторонним. Старшая Кеник знала Бестрей и Жорек до того, как отправилась в ссылку. Она наблюдала за Марикой четыре года и вполне могла дать щене разумную оценку.

Градвол сошла с табурета и окинула взглядом собравшихся:

– Какое имеет значение, что думает о Сообществе некая щена? Есть два существенных момента – доверие и личная преданность. Несмотря на все злословие и клевету, Сообщество Рюгге держится на доверии. Мы знаем, что никто из нас не угрожает друг другу. Мы знаем, что ни одна сестра не причинит добровольно ущерб общине. Наши подчиненные знают, что мы обеспечиваем им защиту и пропитание. Но Марика во все это не верит. Почему? Потому что ее селение, как и сотни других, сокрушили дикари, нападения которых сестринство Рюгге обещало отражать. Потому что на ее жизнь всерьез покушались. Потому что никто не научил ее, что интересы Сообщества превыше всего.

Речь Градвол напоминала словоизлияния какой-нибудь Мудрой перед советом в день празднества. Чем дольше Градвол говорила, тем меньше слушала Марика, у которой возникало все больше подозрений. Шла некая игра среди силт, в которой она была лишь пешкой.

– Что касается личной преданности – мало кто из вас знает, что это, – тяжело проговорила старейшина. – Поставим опыт. Мораган – действуй.

Мораган сошла с табурета и, достав из-под одежды длинный, зловещего вида нож, подала его старшей Зертан.

– Делай что положено, Зертан, – сказала Градвол.

Зертан с неохотой поднялась с табурета и посмотрела на Марику.

А потом метнулась вперед.

Марика ответила мгновенно и инстинктивно, нырнув через лазейку в мир призраков. Схватив одного и мысленным воплем разогнав остальных, прежде чем силты успели их поймать, она швырнула призрака в устремившийся к ней размытый силуэт.

Когда она вернулась в реальность, в зале еще отдавался эхом лай винтовочного выстрела. Зертан падала на пол, куда еще не долетел выроненный нож. Градвол, которую задела пуля Барлог, медленно поворачивалась. Марика взмахнула лапой, успокаивая Барлог, прежде чем та устроит бойню.

Сидевшие на табуретах силты даже не повели кончиком хвоста.

Шла некая игра.

Старейшина Градвол пришла в себя – пуля пролетела на волосок от ее плеча. Ее взгляд встретился с холодным взглядом Марики.

– Я редко просчитываюсь. Но если уж такое случается, то всерьез. – Она прижала лапу к плечу, на ткани ее одежды появилось влажное пятно. – Огнестрельного оружия я не ожидала. Халечк! Позаботься о Зертан, пока она не умерла у нас на глазах.

Силта со знаками различия целительницы сошла с табурета и поспешила к Зертан.

– Личная преданность, – проговорила Градвол. – Даже перед лицом неминуемой гибели.

Она заскрежетала зубами. Рана начала болеть.

Нож Зертан упал всего в нескольких дюймах от носка правого сапога Марики. Она пнула его, отбросив к ногам старейшины.

У Градвол дернулась щека.

– Осторожнее, щена, – прошептала она. – Будь все по-настоящему, твою правую лапу сейчас ждал бы сюрприз.

– Будь все по-настоящему, в этом зале сейчас остались бы в живых только три меты, – убежденно заявила Марика, на мгновение бросив взгляд на нож. – У нас в Понате была поговорка: «Решает сила». – Ей пришлось сказать это на диалекте. Градвол не ответила – возможно, не поняла. – Когда мной пытаются управлять или давить на меня, госпожа, я вынуждена отвечать тем же.

Не обращая на нее внимания, Градвол обвела взглядом все так же сидевших на табуретах силт:

– Собрание выполнило свою задачу. Все так, как я подозревала. Кто-то оказался чересчур беспечен. Кто-то позволил предубеждению возобладать над разумом. Слушайте все! Эта щена заманила в ловушку и уничтожила высокопоставленную сестру из Сообщества Серке. И могу вас заверить – данный факт заслуживает куда большего внимания, чем только что происшедшее.

Градвол посмотрела в глаза Марике. Щена не отводила взгляда, не давая себя запугать. И, несмотря на продолжавшееся состязание в силе воли, она чувствовала в Градвол родственную душу.

– Собрание закончено, – сказала Градвол, не сводя глаз с Марики. – Идите. Все, кроме тебя, щена.

Силты молча покидали зал. Две помогали нести старшую Зертан.

Барлог и Грауэл не двинулись с места.

Однако Брайдик, как заметила Марика, куда-то исчезла. Всегда осторожная и робкая Брайдик.

Что ж, может, оно и к лучшему.

Марика полностью сосредоточилась на мете, достаточно сильной для того, чтобы править столь беспокойным Сообществом, как Рюгге.

Глава шестнадцатая

I

Градвол взобралась на табурет.

– Садись, если хочешь, – сказала она Марике.

Марика устроилась, скрестив ноги, на полу, по обычаю стай Верхнего Поната. В логове матери не знали, что такое мебель.

– Расскажи мне о себе, щена.

– Госпожа?

– Расскажи свою историю. Мне хочется знать о тебе все, что только можно.

– Ты и так знаешь, госпожа. От своей шпионки Мораган.

– Неужели это было настолько очевидно? – усмехнулась Градвол.

– Мне стало это ясно только теперь.

– Ничто не заменит личного общения. Начни с простого. Расскажи свою историю. Как тебя зовут?

– Марика, госпожа.

– Расскажи мне про Марику. С ее рождения до сегодняшнего дня.

Марика коротко изложила свою биографию, включая первое осознание своего дара, необычно близкие отношения с однопометником Кублином, проблемы с Мудрой логова ее матери и обо всем, что довелось пережить в крепости Акард.

– Интересно, – кивнула Градвол. – Но возможно, было бы еще интереснее, если бы ты мне полностью доверяла.

– Госпожа?

– Ты крайне мало рассказала о том, какая Марика в душе.

Марике стало не по себе.

– Не бойся, щена.

– Я не боюсь, госпожа.

– Лжешь. Мне было столько же лет, сколько тебе, когда я встретилась со старейшиной, и я просто окаменела от страха. Лгать незачем. Я хочу тебе помочь. Ты ведь несчастлива, верно? Только честно.

– Да, госпожа.

– Почему?

Марика полагала, что уже в достаточной степени все объяснила. Возможно, дело было в их слишком разном происхождении. Она принялась бессвязно бормотать, пока терпение Градвол не истощилось.

– К делу, щена. Здесь нет ничьих ушей, кроме моих. И даже если бы и были, сестры не смогли бы покарать тебя за твои слова. Я этого не позволю. И не лги мне. Я хочу знать все о мыслях и чувствах настоящей Марики.

Марика, которой все это уже начало надоедать, осторожно прощупала почву несколькими фразами. Увидев, что Градвол не разозлилась, она продолжала говорить, пока не поделилась всем, что ей не нравилось.

– В точности так, как я и ожидала. Никакой проницательности с самого начала. Я сама не дикарка, но в свое время пережила нечто подобное. Они чуют силу и могущество, и это их пугает. В каком-то смысле у силт не больше мозгов, чем у обычных мет. Они чувствуют, что ты способна их превзойти, и стремятся тебя всеми силами сдержать, чтобы ты не смогла в будущем ими повелевать. Весьма серьезный недостаток общества, сформировавшегося среди силт. А теперь расскажи мне побольше про Акард.

Градвол больше не расспрашивала Марику ни о ее роли в происходящих событиях, ни о чувствах, сосредоточившись на мельчайших подробностях последних дней Акарда.

– Что стало с остальными выжившими? С теми, кто прибыл с тобой на темнолете? В частности, со связисткой и торговцем?

Она произнесла слово «торговец» на диалекте Поната, будто оно было ей незнакомо.

– Брайдик поручили работу в здешнем центре связи, – после некоторого размышления ответила Марика. Заметила ли старейшина вооруженную мечом мету, которая угрожала охранницам за спиной Грауэл, не давая вмешаться? – Меня к ней не пускают. Багнел куда-то исчез. Полагаю, он вернулся к своему братству. Говорят, здесь в Макше есть обитель торговцев.

– Возможно, я сумею связаться с ним через его товарищей.

– А что за темнолет, госпожа?

– Тот самый летающий крест. Это ведь ты была тогда на башне? И мысленно коснулась Норис перед тем, как мы сели?

– Да, госпожа.

– О чем ты тогда думала?

– Я была в восторге, госпожа. Сама мысль, чтобы летать на чем-то подобном… Я летела на таком из Акарда, но многое кажется мне непостижимым.

– И тебе не страшно?

– Нет, госпожа.

– Тебя не пугают сущие?

– Нет, госпожа.

– Хорошо. Пока все, щена. Возвращайся к себе.

– Да, госпожа.

– Твоя жизнь изменится, щена.

– Да, госпожа, – повторила Марика, направляясь к двери.

Грауэл вышла первой. Окинув взглядом коридор, она кивнула. Барлог, пятясь, шла позади Марики, направив винтовку на старейшину.

Никто не обмолвился даже словом.

Перемены начались сразу же. На следующее утро в келью Марики пришла силта, ровесница ее матери, представившаяся как Дортека.

– Я твоя наставница, меня специально выделила старейшина из своей свиты. Старейшина распорядилась организовать для тебя индивидуальную программу. Начнем прямо сейчас.

Дортеке не нравилось новое назначение, но она предпочитала об этом не говорить.

Тем же утром Дортека повела ее в зал для медитации. Они сели на пол, по обеим сторонам стола из того же камня, что и вся обитель, при тусклом свете единственной масляной лампы. Рядом с Дортекой лежала папка с бумагами.

– Твое обучение носило бессистемный характер, – сказала Дортека. – Старейшина хочет, чтобы ты вернулась назад, к самому началу.

– Я буду учиться со щенами?..

– Ты будешь учиться в собственном темпе, независимо от остальных. Там, где тебе хватит прежних знаний, будешь продвигаться быстрее – как сможешь. – Дортека разгладила лист бумаги. – Чем бы ты хотела заниматься в сестринстве?

– Летать на темнолетах, – не колеблясь, ответила Марика. – К звездным мирам.

Дортека весело шевельнула ушами:

– Как и предполагала старейшина. Темнолеты – что ж, вполне возможно. Но звездные миры – нет.

– Почему?

– Мы слишком поздно вышли в мир тьмы. Не там искали. Все звездные миры уже принадлежат другим сестринствам, которые ревностно их охраняют. Даже попытка покинуть планету станет немедленным поводом для Темной войны. И только Темная война может стать причиной, чтобы выйти во тьму. Но этого не будет. У нас нет никого, кто способен бросить вызов.

– Что такое Темная война? – озадаченно спросила Марика. – Никто не желает объяснять.

– На твоем уровне будет сложно понять. По сути, Темная война – это кровавый поединок между ведущими повелительницами кораблей конфликтующих Сообществ. Выжившая получает все спорные права. Темная война случается редко, поскольку она обычно решает судьбу целого Сообщества.

Марика кивнула. Она понимала, что такое кровавый поединок.

– Придет время и для этого, но сперва тебе следует обрести прочный фундамент. Хочешь летать на темнолетах? Что ж, будешь летать, если не потеряешь интерес к тому времени, когда получишь на это право. Сестер, готовых ими управлять, никогда не хватает. Умеешь читать и писать?

– Да, госпожа.

Дортека протянула ей листок бумаги:

– Это наше расписание. Будем менять его по мере необходимости.

Марика просмотрела список:

– Не так уж много остается для сна.

– Если хочешь летать на темнолетах, придется научиться бороться со сном. Если хочешь увидеть свою подругу Брайдик, придется подналечь на учебу.

Дортека положила на стол и подтолкнула к ней еще один листок бумаги, на котором идеальным почерком было написано: «Предлагаемый набор поощрений для дикой ученицы Марики».

– Это старейшина писала?

– Да.

Интерес, который проявляла к ней старейшина, слегка пугал.

На листке изображалась замысловатая схема, в соответствии с которой можно было получить право посетить Брайдик или побывать в городе.

– Как видишь, чтобы посетить подругу, ты должна набрать сто очков. Все они расписаны тут. Право выйти за пределы обители получить несколько сложнее – все зависит от того, насколько меня удовлетворят твои успехи. Если я сочту, что ты выкладываешься не на все сто процентов, тебе никогда отсюда не выйти.

Хитрая старуха Градвол все-таки сумела заглянуть Марике в душу, найдя стимулы, которые заставят ее учиться. Мысль, что она может увидеть Брайдик, вызвала немедленное желание тут же начать. Возможность выбраться в город тоже вызывала определенный энтузиазм, хотя и в меньшей степени.

– Вряд ли я в ближайшее время позволю тебе побывать в городе. Пожалуй, будем накапливать разрешения, чтобы использовать их позже.

– Почему, госпожа?

– На улицах для необученной силты может быть опасно. У нас проблема с самцами-мятежниками. Полагаю, за этим тоже стоит Серке. Так или иначе, на силт нападают. Прошлым летом мы устроили облаву на главарей и отправили их на рудники, но это мало чем помогло. Возможно, к их движению приложили лапу братья – те, кого ты называешь торговцами.

– В стойбищах Верхнего Поната все было намного проще, – заметила Марика.

– Да. Итак, перед тобой расписание занятий и возможные вознаграждения. Устраивает?

– Да, госпожа.

– Ты будешь только учиться. Других обязанностей у тебя нет. Ты готова признать правила Сообщества?

– Да, госпожа. – Марика сама удивилась, насколько ей не терпится. До этого утра ее мало что волновало. – Я готова начать.

– Тогда начнем.

II

Обучение Марики началось еще до рассвета. Дортека разбудила ее и повела в гимнастический зал, где они занимались целый час. За этим последовала ванна.

Решимость Марики едва не поколебалась. Она уже готова была нарушить обещание слушаться и подчиняться.

Ванна! Меты – по крайней мере, в Верхнем Понате – терпеть не могли воду и никогда не заходили в нее по собственной воле. Лишь когда начинали чересчур донимать насекомые в шерсти…

За ванной последовал поспешный завтрак, а за ним первый в этот день урок – введение в жизнь силт. Обряды и церемонии, догмы и обязанности, а также изучение тайных языков сестринства, в чем Марика вряд ли нуждалась. Она обнаружила, что существуют некие тайные круги сестринства, куда допускают силт по мере того, как те становятся старше и опытнее. До встречи с Дортекой она понятия не имела, насколько от нее отгораживались.

Этот этап учебы она преодолела быстро. Требовалось заучивать наизусть, а память у нее была прекрасная. Ей редко приходилось что-либо показывать больше одного раза.

В гимнастическом зале Марика тоже оставалась непревзойденной. Как и ее мать Скилджан, она отличалась быстротой, силой и выносливостью.

Второй урок проходил в противоположном конце обители. Дортека заставила Марику преодолеть этот путь бегом. Дортека всегда заставляла ее бегать и бегала вместе с ней. Второй урок не настолько зависел от умения запоминать наизусть, поскольку это была математика, где приходилось напрягать ум. Силты обычно предпочитали следовать интуиции.

После математики последовала история сестринства, урок, который Марика прошла за несколько дней. Рюгге было небольшим Сообществом с коротким непримечательным прошлым, ответвлением Серке, добившимся независимости всего семь веков назад. Само поддержание этой независимости стало для Рюгге выдающимся достижением.

История силт уходила в незапамятные времена, на бесчисленные тысячелетия назад, когда все меты жили кочевыми стаями. Древнейшие сестринства существовали задолго до того, как начали вестись Летописи. Большинство силт мало интересовало прошлое. Они жили вечным сегодняшним днем.

Стая Марики вела хронику достижений, именовавшуюся Летописью Дегнанов. Щена гордилась, что та хранилась в логове ее матери. Барлог продолжала вести Летопись, они с Грауэл считали, что пока та существует и обновляется, жива и стая Дегнан. Как исторический документ, Летопись Дегнанов превосходила все, что имелось у сестер Рюгге, – в Сообществе Рюгге история являлась устной традицией, существовавшей главным образом для самооправдания.

Более широкое изучение истории тоже мало чем помогло. Поскольку вопросов у Марики возникало больше, чем ответов. Откуда произошли меты? В древние времена они были стайными охотниками – как теперь кочевники севера – и внешне походили на хищника под названием каг. Но каги были неразумны, и стаями не правили самки. Собственно, самки не правили и в примитивных стаях метов южного полушария, где редко рождались силты. Там самцы охотились наравне со всеми.

В ответ на вопрос Марики Дортека изложила целую теорию:

– Правление самок возникло из-за того, что на севере часто рождались силты. По крайней мере, так я слышала. Примитивные стаи, вроде твоей, объединяются вокруг сильных. Когда сильные слабеют от старости или болезней, их изгоняют. Но силта способна противостоять соперникам, даже если физически слаба. А оказавшись во главе, она будет неравнодушна к тем, кто обладает ее даром. В примитивных стаях, где размножаться могут только доминирующие самки, главенство силт способствует появлению в стае новых.

– В таком случае, – заметила Марика, – какая-нибудь старуха, вроде моей наставницы Горри в Акарде, может удерживать власть до самой смерти. Хотя будет уже не в состоянии ни править, ни принимать разумные решения.

– Да, таков недостаток общества силт, – фыркнула Дортека. – Что бы ни говорила тебе старейшина о доверии и прочем – да, я все это слышала, – нами правит страх, щена. Сообщества возглавляют не самые способные, а самые опасные. Такова, к примеру, Бестрей из сестринства Серке – у нее вообще нет мозгов, но она занимает высокий пост, поскольку непобедима в Темной войне. Она одна из многих, кто не прожил бы долго, лишившись дара.

После общей истории последовал обед, а затем долгие часы попыток обуздать и расширить способности Марики.

Дортека делала все то же самое, что и она, совершенствуясь и становясь образцом, к которому Марика должна была стремиться.

Марика была вполне довольна собой. Впервые после гибели стойбища Дегнанов она чувствовала, что в ее жизни что-то меняется к лучшему.

Программа обучения не имела ничего общего с тем, что приходилось терпеть с Горри. Не было чудовищ, кошмаров, угроз, оскорблений. Весь урок Марика просидела на коврике, закрыв глаза и войдя в транс, в котором ее разум свободно парил без поддержки призраков. Дортека беспрекословно настояла, чтобы Марика избегала сущих.

– Они могут быть коварны, Марика. Как настой чафа. Если станешь слишком часто обращаться к ним за помощью, попадешь в зависимость и уже не сможешь без них обходиться. Они станут способом уйти от реальности. Погрузись в себя, и увидишь, сколько других путей перед тобой открыто.

Марика крайне удивилась, обнаружив, что большинство силт не в состоянии добраться до смертоносных призраков, а тем более ими управлять. Способность проникать на темную сторону принадлежала к числу редких даров. Самым же редким и пугающим было умение управлять гигантами, приводившими в движение темнолеты, – теми самыми, которых она призвала в Акард, чтобы обрушить их смертоносную мощь на кочевников.

Когда она об этом узнала, сердце подпрыгнуло от радости. Она сможет летать!

Полет стал для нее целью, граничащей с навязчивой идеей.

– Когда я смогу начать учиться летать на темнолетах, госпожа? – спросила она. – Не могу дождаться!

– Не скоро. Лишь после того, как изучишь основы всего необходимого, чтобы стать настоящей силтой. Да, старейшина хотела бы, чтобы ты стала летающей сестрой, но мне кажется, она ждет от тебя намного большего. Подозреваю, она планирует для тебя великое будущее.

– Госпожа?

В Акарде велось немало разговоров насчет некоего великого будущего, но никто не желал ничего объяснять.

– Не важно. Сосредоточься и попробуй понять, насколько далеко простирается мысленное касание.

– К кому, госпожа?

– Ни к кому. Просто попробуй. Или тебе нужна определенная цель?

– Она всегда мне нужна.

– Вполне можно было ожидать от самоучки. – Дортека никогда не злилась, даже получая для этого повод. – В том нет необходимости. Попробуй без нее.

Несмотря на то что учеба оставляла мало времени для сна, Марика часто бывала на своей башне. Она смотрела на звезды и оплакивала судьбу, связавшую ее жизнь с сестринством, неспособным до них добраться.

Уроки Дортеки были столь же напряженными, как и уроки Горри, хотя и не столь опасными. Марика инстинктивно – на лету – схватывала знания, делая столь быстрые успехи, что это тревожило ее наставницу. Дортека начала понимать, на что намекала старейшина. Подобный дар в лапах меты с мировоззрением первобытной охотницы, со всеми его жестокими и бескомпромиссными ценностями… Возможные последствия внушали страх.

После ужина Марика обучалась обычным наукам в понимании сестринства Рюгге. Хотя и в них хватало мистицизма, часто раздражавшего Марику, она быстро делала успехи. Ей недоставало лишь умения понять и усвоить принципы все более усложнявшейся математики.

От старейшины последовало распоряжение увеличить отведенное на математику время за счет всяких банальностей, относившихся к жизни сестринства.

Дортека чувствовала себя оскорбленной – для нее силтские формальности значили очень многое. «Мы – это наши традиции», – любила говорить она.

– Зачем это старейшине? – спросила Марика. – Мне все равно. Я хочу учиться. Но почему она так спешит?

– Точно не знаю. Вряд ли бы она призналась, но мне кажется, Градвол подумывает сотворить своего рода освободительницу для Рюгге. Если Серке будут продолжать на нас давить, а зима продвинется дальше на юг, нас сожрут за десять лет. Она не хочет, чтобы ее запомнили как последнюю старейшину Сообщества Рюгге. И она начала осознавать, что тоже смертна.

– Не настолько уж она стара. Я удивилась, когда увидела ее в первый раз. Думала, это будет древняя старуха.

– Нет, она не старая. Но она постоянно слышит за спиной лай Серке. Впрочем, это нас не касается. Мое дело учить, а твое – учиться. Сейчас не имеет значения что, как и почему. Время покажет.

Марика продолжала делать успехи с поражавшей Дортеку быстротой.

– Я начинаю подозревать, – заметила наставница, – что наши сестры в Акарде, сами того не желая, многому тебя научили. В таком темпе ты уже к лету обгонишь сверстниц. Кое в чем ты уже превосходишь многих сестер, считающихся полноправными силтами.

Для Марики многое оказывалось в новинку, но об этом она Дортеке не говорила, боясь напугать наставницу легкостью, с которой постигала науку.

После вечерних занятий следовало подведение итогов дня, которое проводила помощница старшей Макше, силта по имени Паусч. Оно проходило в том же зале, где Марика встретилась с Градвол, и присутствие щены было обязательным. Она старалась держаться как можно незаметнее, и ее терпели лишь потому, что на этом настояла Градвол. Никто не спрашивал ее мнения, а она его и не высказывала. У Марики не было никаких иллюзий по поводу своей роли здесь. Она была пешкой старшей, но не знала, в какой именно игре. Когда заседание заканчивалось, она выскальзывала первой.

Соответственно, она была в курсе разгорающейся вражды с Серке и последних набегов кочевников, получила представление о политике отношений между сестринствами, слышала обо всех их ссорах, ловила слухи об исследованиях далеких звездных миров. Но в основном руководство Макше обсуждало кочевников и становившихся все большей проблемой мятежных самцов.

– Я немного опоздала, – сказала Марика Дортеке. – И не вполне понимаю, почему это такая проблема.

– Этих самцов немного, и на самом деле они не так уж нас беспокоят, – ответила Дортека. – В мировом масштабе никто бы их не заметил. Но они разбойничают в основном на территории Рюгге, особенно в окрестностях Макше. И большая часть их нападений нацелена против гостей Рюгге – они пытаются создать видимость, будто мы слабы и не способны навести порядок в своих владениях. И, как ты можешь догадаться, за этим по большей части стоят Серке. На нас оказывается немалое давление извне, – естественно, за этим стоит Серке. Но мы не можем доказать, что они к этому причастны.

– Если поведение здешних самцов столь необычно… Эти мятежники – из местных? – Спохватившись, она добавила: – Госпожа?

Дортека довольно шевельнула ушами:

– Ты ухватила самую суть. На самом деле они не местные. Наши самцы вполне примерно себя ведут, хотя часто бездействием поддерживают мятежников, не докладывая о том, о чем следовало бы. Иногда они даже настолько смелеют, что предоставляют мятежникам убежище, несомненно сочувствуя их целям.

Цели эти заключались не больше и не меньше как в том, чтобы свергнуть власть силт и полностью их уничтожить. Воистину великие планы, учитывая железную хватку, в которой держали мир Сообщества.

III

Первая попытка Марики навестить Брайдик прошла не лучшим образом. Вызванная из центра связи, та отводила взгляд и, похоже, желала сбежать. Марика удивилась и расстроилась, поскольку прекрасно помнила, кто не подпускал охранниц к двери в критический момент.

– Никто тебя не видел, Брайдик, – сказала она. – Тебе ничто не угрожает. Сомневаюсь, что сами охранницы смогли бы тебя опознать. У них едва не случилась истерика, и они, скорее всего, помнят тебя как демона в девять футов ростом и шесть в плечах.

Вздрогнув, Брайдик уставилась в пол. Марику разочаровало ее поведение, хотя она понимала, чего это тогда стоило Брайдик, рисковавшей всем.

– Я перед тобой в долгу, Брайдик. И я этого не забуду. Так что иди, если боишься считать меня подругой. Но я обещаю, что моя дружба от этого не ослабеет.

Марика вернулась две недели спустя. Уверенности в себе у Брайдик не прибавилось. Огорченная Марика решила, что больше не придет, пока не займет достаточно высокое положение, которое позволит ей чем-то помочь связистке.

Она начала осознавать ценность и полезность власти и часто об этом задумывалась.

После второго короткого визита у нее остался час свободного времени, и она отправилась в свое укромное место на башне.

В Макше приближалась весна. Над городом висел густой дым заводов и фабрик, работавших день и ночь, чтобы выполнить план до того, как рабочим придется отправиться в поля. Из-за сократившегося сельскохозяйственного сезона каждый рабочий должен был трудиться в поле, чтобы посеять, вырастить и собрать достаточный урожай. Иначе город не переживет зиму.

Заканчивающаяся зима была самой суровой в истории Макше, хотя и достаточно мягкой по сравнению с теми, что видела Марика в Верхнем Понате. Но последующие зимы обещали стать еще суровее. Силты Макше нагружали работой подчиненных и всех подвластных им мет, готовя обитель к самому худшему.

Внизу над площадью взмыл темнолет. Острие кинжала развернулось на север. Поднявшись над высокими строениями Макше, он скрылся вдали.

С минуты прибытия старейшины темнолеты поднимались в воздух каждый день, когда позволяла погода. Они выслеживали кочевников, разведывали их укрепления и места встреч, собирали сведения для летней кампании. Сестринство Рюгге не могло напрямую бросить вызов Серке. У них не было для этого ни сил, ни доказательств, которые сочли бы приемлемыми другие Сообщества. И потому старейшина намеревалась победить Серке, истребляя их приспешников.

Градвол была жесткой и неуступчивой метой. Она собиралась удобрить всю северную половину провинции Рюгге трупами кочевников. А если удастся – то и добавить к ним несколько сотен самцов-смутьянов.

Вся обитель предвкушала предстоящую кампанию, но Марика почти этого не замечала, полагая, что Градвол вряд ли потребует ее участия.

Когда Дортека разрешит ей побывать в городе Макше? Ей не терпелось оказаться за пределами обители, забыв на несколько часов о нескончаемом процессе превращения в силту.

Макше был городом поразительных контрастов. Посреди стояла обитель, где все, кроме церемониальных залов, освещалось и обогревалось электричеством. Чтобы набрать воды, достаточно было повернуть рычаг. Отходы выводились с помощью системы канализационных труб. Но за пределами стен обители было мало огней, да и те лишь от свечей или масляных ламп. Жившие там меты брали воду из колодцев или реки. Вся их канализация сводилась к уличным канавам, чье содержимое смывал дождь.

Дождей не было всю зиму.

Меты за пределами обители ходили пешком, не считая редких богачей, которые могли нанять тягловых животных, возницу и повозку у торговцев из Союза Бурой Лапы. Выбиравшиеся в город сестры-силты обычно ездили в изящных паровых экипажах, которые были быстрее любой повозки. Если Дортека отпустит Марику – разрешат ли ей воспользоваться таким экипажем? Вряд ли. Их ревностно оберегали, поскольку они были крайне дороги. Их изготовляло братство торговцев, не входившее в местный Союз Бурой Лапы, и их доставляли извне. Силтам они не принадлежали.

Торговцы не продавали экипажи, лишь сдавали их в аренду, требуя высоких штрафов за повреждения. Марика подозревала, что ими движет желание помешать силтам разобрать машины и выяснить, как те работают.

К каждому экипажу полагался торговец-водитель. Посторонним учиться водить не разрешалось. Самцы, приписанные к машинам обители, жили в небольших казармах напротив главных ворот обители, откуда их можно было вызвать в любую минуту.

Когда свободный час закончился, Марика пошла к Дортеке и спросила:

– Сколько еще очков я должна набрать, прежде чем смогу выйти в город?

– Очки тут ни при чем, Марика. Ты сможешь выйти в город, когда я решу, что ты заслужила награду.

– Ну и как? Заслужила я ее?

Марика ничего не скрывала. Зная, что ее используют как пешку в непонятной игре с непостижимыми целями, она прилагала все усилия, чтобы выжить. Вряд ли Дортека могла требовать от нее большего.

– Возможно, возможно. Но зачем тебе вообще в этот гнойник?

– Чтобы познакомиться с ним поближе. Узнать, что там. Чтобы хоть ненадолго вырваться из этой тягостной тюрьмы.

– Тягостной? Тюрьмы? Из обители?

– Здесь просто невыносимо. Но ты тут выросла и, возможно, не в силах представить себе, что такое свобода.

– Нет, не могу. По крайней мере, не там. Мне приходится ходить в город по делам, Марика. Это отвратительно. И у меня нет никакого желания тащиться за тобой по колено в навозе.

– А зачем это тебе, госпожа?

– Что?

– Тебе вовсе ни к чему идти со мной.

– Если пойдешь ты, пойду и я.

– Зачем, госпожа?

– Чтобы с тобой ничего не случилось.

– Я сама могу о себе позаботиться, госпожа.

– Макше – не Понат, щена.

– Вряд ли в этом городе есть что-то опаснее кочевников.

– Меня беспокоит не физическая опасность, Марика. Меня беспокоит твой разум.

– Госпожа?

– Тебе меня не одурачить. Ты пока еще не силта. И ты вовсе не безобидная усердная ученица. В твоих глазах кроется тьма.

Марика помедлила, тщательно сдерживая злость:

– Не понимаю, госпожа. Другие говорили мне то же самое. Некоторые называли меня посланницей рока. Но я не считаю себя какой-то особенной. Как может город повредить моему разуму? Внушит опасные мысли? У меня хватает и своих. И я сама способна составить свое мнение, как бы меня ни пытались убедить. Или мне повредит, если я увижу, как тяжко живется невольникам Рюгге, чтобы мы, силты, могли существовать со всеми удобствами? Это я и так видела со стены.

Дортека не ответила, тоже борясь с охватившей ее злостью.

– Если уж мне необходимы компания и защита, пошли со мной состайниц, Грауэл и Барлог. Уверена, они с радостью выполнят твое распоряжение.

Дортека не уловила ее сарказм.

Они с Грауэл и Барлог не ладили со дня столкновения со старейшиной. Обе охотницы изо всех сил старались показать свою преданность Сообществу. И Марике не хотелось, чтобы они столь быстро сдались.

– Я подумаю. Если ты настаиваешь на том, чтобы пойти в город.

– Мне очень этого хочется, госпожа.

Раздвинулись огромные створки ворот, и Грауэл с Барлог осторожно шагнули наружу. Марика последовала за ними, удивившись их нежеланию выходить из обители.

– Ты должна вернуться до темноты, Марика, – послышался за спиной голос Дортеки. – Иначе больше не выпущу.

– Да, госпожа. Идем! – Она побежала вперед, радуясь обретенной свободе. Грауэл и Барлог с трудом могли за ней угнаться. – Разве не здорово?

– Тут воняет, – сказала Грауэл. – Они живут среди собственных нечистот.

– Куда ты? – спросила Барлог.

Сразу же стало ясно, что у Марики на уме вполне определенная цель.

– К торговцам. Взглянуть на их летающие машины.

– Следовало догадаться, – проворчала Барлог. – Не так быстро. Мы не столь молоды, как ты, Марика. И вообще, что это за навязчивая идея насчет полетов? Меты не созданы для них. Марика! Ты можешь бежать помедленнее?

Марика оглянулась. Охотницам мешали бежать громоздкие длинные винтовки.

– Зачем они вам?

Она знала, что Грауэл предпочитает оружие, полученное от Багнела.

– Таков приказ, Марика. Простой, недвусмысленный и зловещий. Кое-кто из силт рассчитывает, что тебя там убьют. И хоть какое-то подобие охраны у тебя есть лишь потому, что к тебе благосклонна старейшина.

– Подобие?

– Охрана любой другой силты состояла бы самое меньшее из шести мет – если бы та настолько сошла с ума, что отправилась бы пешком. И вооружены они были бы куда лучше. Нас отпустили с тобой, потому что в случае чего жалеть о нас никто не станет.

– Глупо. С тех пор как мы здесь, ни на кого не нападали. Думаю, все это просто страшилки. Вроде старого доброго граукена в кустах.

– И тем не менее никто не глуп настолько, чтобы ходить по этим улицам пешком, Марика.

Марике не хотелось спорить. Ей хотелось увидеть воздушные корабли, и она рвалась вперед. Торговцы строили машины, способные летать. Она видела их на учебных лентах и издали с башни, но картинки на видеоэкране или далекие точки в небе мало о чем ей говорили. Летное поле слишком далеко от обители, чтобы рассмотреть его с башни.

Когда Марика оказалась возле ограды, окружавшей территорию торговцев, в небе кружил самолет. Спикировав, он опустился на землю, прокатился по длинной бетонной полосе и с металлическим лязгом остановился. Марика взглянула на Грауэл и Барлог, – похоже, ничего подобного они прежде не видели. Прислуга силт мало что знала об окружающем мире, а воздушным кораблям торговцев не позволялось летать вблизи обители.

С той же невозмутимостью охотницы могли наблюдать за садящимися на труп стервятниками.

– Давайте подойдем ближе, – сказала Марика и рысью побежала вдоль ограды к группе строений.

Грауэл и Барлог поспешили за ней, оглядываясь на самолет и два больших транспортных дирижабля, покоившиеся на опорах в дальнем конце бетонной полосы.

Марика была уверена, что преимущество силт заключается в возможности делать все, что угодно, в то время как обычные меты лишь скрежетали зубами и терпели. Ворвавшись в открытую дверь, она пробежала мимо стола, где таращился в видеоэкран сонный торговец, промчалась по длинному коридору и выскочила на поле, не обращая внимания на удивленный возглас за спиной. А затем – направилась к грузовым кораблям.

Ближайший показался ей настоящим чудовищем, от его размеров бросало в дрожь.

– Ого, – наконец проговорила Грауэл, замедляя бег. Марика остановилась, дожидаясь охотниц. – Во имя Всеединого, – выдохнула Грауэл. – Он же величиной с гору.

– Да. – Марика начала объяснять, как устроен дирижабль, но, увидев, что охотницы не понимают, сказала: – Он мог бы забрать всю стаю Дегнан. Вместе со стойбищем и прочим. И еще осталось бы место.

У гондолы корабля трудились несколько техников из числа торговцев. Один заметил троицу гостей и что-то крикнул остальным. Некоторые уставились на них, но большинство разбежались, что позабавило Марику.

Пузатый бок дирижабля уходил вверх, так что Марике пришлось задрать голову. Увиденное потрясло ее не меньше Грауэл и Барлог. Она подозвала самца, который то ли оказался чересчур смелым, то ли слишком окаменел от страха, чтобы сбежать, и тот неуверенно подошел.

– Что это за корабль, торговец?

Казалось, будто его озадачило последнее произнесенное на диалекте слово, но смысл вопроса до него дошел.

– «Покоритель Зари».

– Про этот я не знала. Он такой огромный. Я думала, это «Звездный Лепесток».

– Нет, «Звездный Лепесток» намного больше. Слишком большой, чтобы поместиться на здешних опорах. Обычно на пограничье прилетают лишь корабли поменьше.

– Пограничье? – переспросила Марика, ошеломленная размерами корабля.

– Макше – край света. Последний форпост цивилизации. Через десять миль отсюда начинается Третья технозона, а дальше еще хуже.

Он шевельнул ушами и оскалился, давая понять, что шутит.

– А я-то думала, это я родом с последнего форпоста, – усмехнулась Марика. – С северных рубежей Второй технозоны. – Если бы удалось преодолеть благоговейный страх торговца перед ней, возможно, он бы рассказал кое-что интересное. Она знала, что большинство метов считают Макше краем света, – это был самый северный город в бассейне реки Хайнлин, крайняя точка, куда ходили баржи, и самая граница Четвертой технозоны, где разрешались машинные технологии. По сути, он возник для обслуживания и поддержки торговли с обширными дикими северными территориями Рюгге выше по течению Хайнлин. – Что ж, дикость – понятие относительное. Что касается нас, то мы вполне цивилизованные. Это они – дикари. Идем, Барлог, Грауэл.

– Куда вы? – проскулил торговец. – Эй! Вам туда нельзя.

– Просто хочу заглянуть в кабину, – ответила Марика. – Обещаю, что не буду ничего трогать.

– Но… погодите…

Марика взобралась по лесенке в гондолу корабля. После некоторой паузы за ней последовали Грауэл и Барлог. Они дрожали, и лишь гордость не позволяла им отступить. Охотницы Дегнанов не знали страха.

«Покоритель Зари» был грузовым дирижаблем. Оборудования на нем было немного, чтобы уменьшить массу и увеличить грузоподъемность. Но даже при этом кабина ошеломляла разнообразием шкал и циферблатов, рычагов, клапанов, переключателей и кнопок.

– Ничего не трогайте, – предупредила Марика Грауэл и Барлог, специально для техника, который отказался оставить их без присмотра. – Не хотелось бы, чтобы эта зверюга нас унесла.

Охотницы озирались вокруг, сжимая в лапах оружие. Марика озадаченно смотрела на них. Они больше не были невежественными жительницами Поната, и перед ними открылась куда более обширная вселенная метов. Пора было как-то приспосабливаться.

Марика не слишком долго восторгалась увиденным. «Покоритель Зари» ее разочаровал, хотя она толком не могла понять почему.

– Я уже достаточно посмотрела. Пойдем взглянем на корабли поменьше.

Она спустилась по лесенке следом за техником, каждый шаг которого выдавал тревогу. Ее это даже слегка забавляло – она все лучше училась читать язык тела.

Неладное она почувствовала лишь на последних ступенях лестницы. А потом было уже слишком поздно.

Из-под корабля выбежали вооруженные торговцы. Грауэл и Барлог взяли оружие на изготовку, закрыв собой Марику.

– Что такое? – бросила Марика.

– Тебе здесь не место, силта, – сказал какой-то самец. – Ты вторглась на территорию братства.

Нервы Марики натянулись струной, но она лишь взглянула самцу в глаза с надменностью, присущей старшей.

– Я хожу где хочу, самец, – заявила она. – И веди себя прилично, когда говоришь с…

– Слишком много на себя берешь, щена. Никто не может ступить на территорию братства без разрешения управляющих.

Он был прав. Марика поступила опрометчиво. Между Рюгге и торговцами существовал договор, о чем она в порыве энтузиазма позабыла.

И тем не менее упрямство не давало ей отступить, толкая на риск.

– Лучше вели этим самцам убрать оружие. Я не хочу никому причинять вреда.

– У меня двадцать стволов, щена. У тебя, как я вижу, два.

– Ты разговариваешь с темносторонней. Я могу прикончить многих из вас, прежде чем кто-то успеет нажать на спуск. Хочешь умереть с вырванным сердцем, самец?

Торговец злобно оскалился, готовый объявить ее слова блефом. Судя по позе Грауэл, подруга считала, что только сумасшедшая способна так злить самца, из-за чего все они могут погибнуть впустую.

Марика на мгновение задумалась: почему она пытается разозлить каждого, кто бросает ей вызов?

– Посмотрим. – Торговец махнул лапой.

Марика ощутила странное покалывание, подобное тому, что она испытывала возле оборудования связи. На нее нацелилось нечто электромагнитное – она заметила в задних рядах торговца, который направлял на нее какую-то коробочку.

Уйдя в себя через лазейку, она поймала призрака, сжала его в быстро вращающийся шарик и швырнула в потроха коробочки. На ее глазах сущий разорвал в клочья провода и стекло.

Вернувшись в реальность, она успела увидеть, как коробочка разлетается на части, и услышала удивленное тявканье техника, который поднес ко рту окровавленную лапу.

Пальцы напряглись на спусковых крючках. Главный торговец не скрывал крайней тревоги.

– Видели? – спросила Марика.

– Стойте! Стойте! – послышался вдали крик.

Все повернулись.

По взлетной полосе бежали еще несколько самцов. Один показался Марике знакомым.

– Багнел, – тихо проговорила она, облегченно вздохнув.

Возможно, ей все же удастся избежать последствий собственной глупости. Но за надеждой пришла тревога: что будет, когда о случившемся узнают в обители? Наверняка на ее поведение пожалуются. Говорили, что торговцы весьма воинственно защищают свои права, за обладание которыми боролись много лет, и готовы за них сражаться с оружием в лапах.

Марика слегка удивилась, поняв, что больше боится Дортеку, чем опасается за собственную жизнь.

Некоторые торговцы опустили оружие. Расслабились и Грауэл с Барлог, хотя все еще держали винтовки наготове.

К ним, запыхавшись, подбежал Багнел:

– Тимбрук, что тут происходит? – Он уставился на Марику. – Ха! Собственно, я о тебе и подумал, когда мне рассказали. Привет, Марика. – Багнел встал между ней и самцом, которого назвал Тимбруком. – Может, немного успокоимся, меты? Уберите оружие, а то вдруг кто-то случайно пострадает.

– Багнел, они нарушили… – возразил Тимбрук.

– Само собой. Но ведь это никому не повредило?

– Не в том дело…

– Да-да, конечно. Ладно, Тимбрук, если им так уж хочется пострелять – можно с этим и повременить. Опустите оружие и послушайте меня. Я знаю эту сестру. Она спасла мне жизнь в Понате.

– Спасла жизнь? Да брось. Она всего лишь щена. Или это та самая, которая?..

– Да. Та самая.

Тимбрук судорожно сглотнул ком в горле. Глаза его округлились, и он в страхе уставился на Марику, которой стало не по себе. Дважды его взгляд падал на группу зданий в северном конце поля, но тут же гневно возвращался к Марике.

– Спокойно, братья, – наконец проговорил он. – Спокойно. Поставьте оружие на предохранитель.

– Грауэл, Барлог, вольно! – велела Марика. – Оружие на предохранитель!

Грауэл этого не хотелось – каждый ее мускул был напряжен, повинуясь с трудом сдерживаемому инстинкту «беги или сражайся». Но она все же исполнила приказ, хотя в глазах ее пылала ярость.

Барлог лишь облегченно вздохнула.

Ее примеру последовал и Багнел.

– Хорошо. Может, теперь поговорим? Марика, о чем, во имя Всеединого, ты думала, решив явиться сюда? Здесь нельзя разгуливать, будто у себя дома. Это договорная территория. Тебе этого не объяснили?

– Знаю, глупо вышло. – Она подошла ближе и заговорила тише. – Я только хотела посмотреть, что тут и как. А когда увидела воздушные корабли, потеряла голову от восторга и обо всем позабыла. Мне просто хотелось взглянуть. А потом эти самцы… – Она замолчала, поняв, что ее слова могут показаться неразумными и вызывающими.

Багнела это позабавило, но вслух он лишь сказал:

– И зачем же было так… впрочем, понятно. Тебя учили, но только одному – быть силтой. В смысле, такой, как это понимают силты, – холодной, высокомерной, бесчувственной. Не важно. Как говорится, силта всегда останется силтой. Тимбрук, все закончилось. Вам тут больше нечего делать. Забудьте обо всем. Никаких отчетов. Никаких формальных протестов. Ясно?

– Багнел…

Багнел сделал вид, будто не услышал.

– Я обязан тебе жизнью, Марика. Если бы не ты, я стал бы мясом в брюхе кочевников. И я отплачу тебе часть долга, простив нарушение. Уверен, твои старшие много чего бы тебе сказали, узнай они об этом, – усмехнувшись, добавил он.

– Наверняка. Спасибо.

Тимбрук и его товарищи пошли прочь, то и дело оглядываясь, – кроме самца, пытавшегося воспользоваться коробочкой. Несмотря на рану, он сгорбился над остатками устройства, трогая их пальцем и качая головой. Вид у него был ошеломленный и расстроенный.

– Идем, – сказал Багнел, направляясь к зданиям, через которые Марика до этого прорвалась на поле.

– Чем ты тут занимаешься? – спросила она.

– Меня сюда назначили. Исполняю обязанности помощника начальника службы безопасности. Я настолько хорошо справлялся с работой безопасника в Критце, что мне доверили намного более важный пост.

Багнел не скрывал сарказма, но Марика не могла понять, кому тот адресован. Самому себе? Или старшим, которые поручили работу?

– Так вот чем ты там занимался? Я с самого начала чувствовала, что ты не простой торговец из тех, что бродят по лесам с мешком за спиной.

– Моя работа заключалась в том, чтобы защищать крепость и руководить вооруженными операциями в ее регионе.

– Значит, это ты был во главе охотничьего отряда, когда мы встретились в первый раз?

– Да.

– Я думала, главным был старик Хронен.

– Знаю. Мы хотели, чтобы ты так считала. Но на самом деле он был всего лишь нашим проводником. Он всю жизнь провел в Верхнем Понате и, думаю, знал по имени каждый камень и куст.

– Он был другом моей мамы. По крайней мере, настолько, насколько вообще можно говорить о друзьях среди самцов.

К удивлению Марики, Багнел протянул лапу и слегка коснулся ее плеча:

– Не оставляют воспоминания, да? Мы столько всего потеряли. А те, кто никогда там не был, лишь отмахиваются.

Марика внезапно вытянулась в струнку:

– Можно мне взглянуть по дороге к воротам на те самолетики?

Багнел вопросительно посмотрел на нее.

– Я все равно уже совершила преступление, – ответила она. – Хуже уж точно не будет.

– Ладно. – Он свернул к пяти самолетам с пропеллерами.

– Это «жала», – сказала Марика, когда они подошли ближе. – Приводятся в движение однорядным девятицилиндровым радиальным двигателем с воздушным охлаждением, который развивает мощность в тысячу восемьсот метовских сил. Максимальная скорость – двести десять. Обычная крейсерская скорость – сто шестьдесят. Они не слишком быстрые, но способны нести очень большой груз. Это боевой самолет. С кем сражаются торговцы, Багнел?

– Ты меня удивляешь. Откуда ты все это узнала? Мы сражаемся со всеми, кто на нас нападет. В мире осталось множество диких мест, даже здесь, в высших технозонах. На силу всегда есть спрос.

– А эти самолеты против кого? Против кочевников?

– Нет. Возможно, мы снова займем наши форпосты, если Рюгге прогонят кочевников, но помогать им мы не станем.

– Почему? Союз Бурой Лапы пострадал больше нас, если не считать погибшие стаи. Ваши форты вдоль всей реки Хайнлин…

– Таков приказ, Марика. И понять я его не пытаюсь. Полагаю, это политика. Ты выбрала неподходящее сестринство в неподходящее время, малышка. Против Рюгге сплотились серьезные силы.

– Серке?

– В числе прочих. Они заметнее всего, но действуют не в одиночку. Впрочем, это только между нами. От меня ты этого не слышала.

– Ты не сообщил мне ничего нового. Хотя интересно, почему так. Никто не беспокоил Рюгге с тех пор, как они отделились от Серке. Почему сейчас?

– Может, Рюгге и не сильны, Марика, но они богаты. Бассейн Хайнлин изобилует богатствами. Хватит одних изумрудов с Жотака. Мы, торговцы Союза Бурой Лапы, неплохо зарабатываем, продавая всякий хлам за изумруды.

Марика вспомнила времена щенячества, когда торговцы приходили в Верхний Понат пешком или ведя в поводу единственного реймгрита. И обменивали железные орудия, книги, бусы, цветастые куски материи и прочее на прозрачные зеленые камни или шкуры отеков. Каждый год Хронен, друг ее матери, приходил в стойбище Дегнанов, принося драгоценные орудия, весело болтал со щенками, а потом уходил, унося целое состояние.

Дегнанов подобный обмен вполне устраивал. Алмазы мало ценились на пограничье. Шкуры отеков считались лучшими по сравнению с другими мехами, но то, что можно было получить в обмен, перевешивало их ценность.

Багнел назвал товары на обмен «хламом». И по-своему он был прав. Наконечники для стрел, топорища, мотыги, молоты, грабли – все это можно было дешево и помногу производить на заводах Макше. За один изумруд можно было купить несколько повозок этого добра. А книги, на которые стая копила несколько сезонов, массово печатались в городских типографиях.

– И именно поэтому Понат держат в дикости?

Меты редко покидали родные места, кроме торговцев и силт, предпочитавших не распространяться о том, что им известно. Скилджан наверняка пришла бы в ярость, узнав, что сокровища, которые она приобретала для стаи, торговцам ничего не стоили. Она бы сочла подобное грабежом, еще одним примером прирожденного вероломства самцов.

– Отчасти. А отчасти потому, что силты боятся слишком знающего населения, свободного движения технологий. Ваши Сообщества не выжили бы в мире, где свободно распространяются богатства, информация и технологии. И у нашего братства возникли бы проблемы. Нас мало, а силт еще меньше. Мы правим всем, поскольку именно такие законы и традиции сформировались за многие века.

Они обошли вокруг боевого самолета. Марике от его вида становилось не по себе, как и от вида «Покорителя Зари». Вряд ли для торговли Макше требовался столь огромный воздушный корабль. Здесь что-то нечисто. Возможно, именно этим объяснялась враждебность Тимбрука.

– Главный недостаток «жала» – ограниченная дальность полета с полной загрузкой, – продолжала излагать Марика.

– Верно. Но где ты все это узнала, Марика? Могу поспорить – все, что ты мне рассказала, знают только те, кто сам летает на этих зверюгах.

– Из учебных лент. Я собираюсь летать на темнолетах, так что изучаю все, связанное с полетами. И про дирижабли я тоже все знаю.

– Сомневаюсь. – Багнел бросил взгляд на «Покоритель Зари».

– Но вот эти машины… – Марика показала на длинные яйцевидные силуэты в тени здания в дальней от города стороне. – Мне они незнакомы.

– Это транспорты на воздушной подушке. В Четвертой технозоне они не вполне законны, но пока они в пределах договорной территории, все в порядке. Ты едва не застигла нас на месте преступления, когда мы впервые встретились.

– Тот шум и запах… И Архдвер тогда разозлилась. Двигатели и выхлопные газы. Ну конечно.

– В каждом форте братства есть несколько таких для экстренных случаев. В основном для поспешного бегства. Помнишь следы, ведшие из Критцы? Когда я говорил, что некоторым братьям удалось бежать? Это были те самые транспорты. Они оставляют в снегу отчетливый след.

Он продолжал объяснять, как работают машины. Марика без труда схватывала все на лету.

– Выходит, я многого пока не знаю, – сказала она.

– Несомненно. Мы все многого не знаем. Позволь дать тебе совет. Старайся представить более общую картину, прежде чем снова поддаться минутному порыву.

– Что?

– Отношения между Союзом Бурой Лапы и сестринством Рюгге сейчас весьма напряженные. Наши управляющие отказались помочь отвоевать захваченные кочевниками провинции. А еще не желают предоставить в аренду боевые самолеты, которые требует Рюгге. Я даже не пытаюсь понять почему. Для нас это была возможность крупно заработать.

– Понятно. – Марика снова взглянула на боевой самолет. Двухместный биплан с открытой кабиной, с двумя пушками, стрелявшими через пропеллер, четырьмя пушками на крыльях и единственным поворотным орудием, из которого мог стрелять назад второй пилот. – Мне бы хотелось летать на таком, – сказала она.

В лентах упоминалось о возможностях, которые не могли сравниться ни с каким темнолетом.

– Да, это был бы интересный опыт, – согласился Багнел.

– Ты летаешь?

– Да. Если вдруг потребуется пустить в ход самолет, я буду запасным пилотом.

– Подними меня в воздух.

– Марика! – бросила Грауэл.

– Похоже, ее отвага не знает границ, – усмехнулся Багнел.

– Марика, – повторила Грауэл, – это уже слишком. Может, ты и силта, но мы все равно силком потащим тебя в обитель.

– Не сегодня, Марика, – сказал Багнел. – Я не могу. Может, в другой раз. Приходи потом. Вежливо спроси меня у ворот, и, может, тебя пропустят – без всей этой суеты. Сейчас же, думаю, тебе лучше уйти. Пока Тимбрук не решил действовать через мою голову и не получил разрешения тебя пристрелить.

Багнел зашагал к зданиям у ворот. Марика последовала за ним, беспокоясь о неприятностях, которые наверняка ждут ее дома.

– Впрочем, вряд ли твои сестры сильно расстроились бы, если бы Тимбрук с тобой разделался. У тебя до сих пор вид обреченной чужачки.

– У меня в самом деле проблемы с силтами, – призналась Марика. – Но старейшина взяла меня под защиту.

– Вот как? Повезло тебе.

У ворот они расстались. Багнел пожелал ей всего хорошего и пригласил вернуться при более благоприятных обстоятельствах.

Марика помедлила, окинув взглядом поле и посмотрев вслед Багнелу, который целеустремленно шагал к далеким строениям. Она взглянула на здания на севере, и ее пробрал холод до дрожи.

– Идем. Немедленно возвращаемся в обитель, – сказала Грауэл не терпящим возражений тоном.

Марика не протестовала, хотя возвращаться ей не хотелось. Следовало дорожить доброй волей Грауэл и Барлог, единственных надежных союзниц.

Глава семнадцатая

I

Сразу от ворот Марика отправилась на свою башню и уселась там, глядя на территорию торговцев. Над той в небе парили несколько точек.

К ней подошла мрачная Грауэл.

– Похоже, у нас неприятности, – сказала она.

– Что, они уже подали протест? Быстро.

– Нет, другие неприятности. У нас дома. Кто-то побывал в нашем жилище.

– Вот как?

– Мы вернули оружие, которое нам выдали, а потом поднялись к себе, чтобы немного прибраться. Моя винтовка пропала.

– Только она?

– Да. Кто-то открыл и слегка сдвинул с места Летопись Дегнанов. И все.

– Старейшине следовало бы проводить здесь больше времени, а не просто обещать, будто она станет это делать.

Марика заметила, что в отсутствие Градвол к ней относятся намного холоднее. Ей хотелось, чтобы старейшина перебралась в Макше на самом деле, а не только номинально. Несмотря на все заявления, та лишь наносила редкие визиты, обычно без предупреждения.

– Я не потерплю вторжения в мое личное пространство, Грауэл. Никто во всем Сообществе не должен страдать от подобного. Отойди и оставь меня ненадолго в покое.

Скользнув в лазейку, Марика нашла достаточно сильного призрака. Подчинив его, она стала обыскивать обитель, начав с тех мест, где, по ее мнению, вероятнее всего могло оказаться пропавшее оружие.

Поиски заняли несколько минут. Винтовка нашлась в арсенале обители, где, как заявляли некоторые сестры, ей и было место. Две силты разбирали ее на части.

Марика вернулась в тело:

– Идем.

– Ты ее нашла? Так быстро?

– Собственно, ее никто не прятал. Она в арсенале. Мы ее заберем.

– А я ведь была там несколько минут назад.

Дверь арсенала оказалась заперта. Марике не хватило терпения. Вместо того чтобы скрестись, ждать, просить разрешения войти, спорить, она вновь призвала призрака и сжала его, так же как в тот раз, когда уничтожила электронную коробочку торговца. Втолкнув призрака в замок, она превратила металл в пыль.

Шум услышали силты. С испуганным и виноватым видом они уставились на Марику, ворвавшуюся в помещение, где на столе лежала разобранная винтовка Грауэл. Одна силта начала что-то говорить, но Марика заставила призрака слегка коснуться ее души.

– Грауэл, собери винтовку обратно. Эй, ты, где боеприпасы? Немедленно отдай их мне.

Сестра, к которой обращалась Марика, попыталась возразить, но, увидев ее оскал, передумала и собрала лежавшие в ящике боеприпасы. Положив их на стол, она отступила как можно дальше к стене.

– Это приказ Паусч, – выдавила она. – Тебе грозят серьезные…

– Думаешь, меня это сильно волнует? – огрызнулась Марика. – Запомни, а может, даже расскажи другим: следующая мета, которая войдет в мое жилище без приглашения, узнает, насколько я на самом деле свирепая дикарка. Мы изобрели ряд весьма захватывающих пыток, чтобы вытягивать из кочевников все, что нам нужно знать.

Грауэл едва слышно выругалась.

– Все на месте?

– Да. Но они кое-что напутали. Мне потребуется еще пара минут.

Марика продолжала яростно смотреть на двух сестер, съежившихся под ее взглядом. Наконец она услышала, как Грауэл защелкивает магазин и загоняет патрон в ствол.

– Готово?

– Готово, – ответила Грауэл, наводя прицел оружия на силт. Ее злобный оскал поверг их на грань паники. – Полагаю, следует их поблагодарить за то, что почистили винтовку. Хоть какая-то польза.

– Тогда поблагодари их. И пошли отсюда.

Градвол, может, и не жила в Макше, но оставила след своей лапы. Прибывали темнолеты с сестрами Рюгге, говорившими с экзотическим акцентом. Они задерживались лишь для того, чтобы отдохнуть, поесть и еще больше нагрузить летающие кресты. Некоторые темнолеты взлетали столь нагруженными метами и снаряжением, что выглядели явившимися из худших кварталов города.

– Улетают все, кто только может, – сказала Барлог, глядя вместе с Марикой и Грауэл, как поднимается один темнолет и на его место тут же планирует другой. – Таково решение. В обители не должно остаться почти ничего. Они даже привлекли рабочих из города, предлагая особую плату. Я бы сказала, что намерения старейшины вполне серьезны.

Некоторые силты, присутствовавшие на вечерних собраниях, которые посещала Марика, считали, что планы Градвол – лишь разговоры, пища для слухов, предназначенных для ушей Серке. Слухов, которые должны были внушить им опасения, удержав от чересчур смелых действий. Но вряд ли это было правдой. Поток темных кораблей не иссякал. Вся мощь Рюгге поднялась, и мощь эта выглядела весьма впечатляюще.

В трапезных постоянно видели повелительниц кораблей. Бат – сестер-помощниц, которые помогали вести темнолет, стоя на концах короткой перекладины, – порой оказывалось в очередях за едой больше, чем силт Макше. Казалось, будто их десятки. Марика тратила все свободное время на попытки завести знакомство с этими батами и повелительницами, но те предпочитали не иметь с ней дела. По сути, они были общиной внутри общины, молчаливыми уединенными созданиями, которых мало интересовало общение, а тем более просвещение какой-то щены.

Над обителью появились три небольших дирижабля, арендованные Рюгге до того, как Союз Бурой Лапы решил не поддерживать сестринство. Они взяли на борт рабочих, силт и строительное оборудование. Обитель постепенно пустела. Любой крик отдавался эхом в длинных коридорах, и ответить было некому.

Дирижабли направлялись к Акарду, который старейшина решила заново отстроить и заселить. Он должен был стать средоточием сети крепостей-сателлитов, противостоящих любому продвижению кочевников на юг.

– Вряд ли она понимает, насколько многочисленны кочевники, – сказала Марика Грауэл. – Или насколько обширны ее северные провинции. Сил требуется вдесятеро больше.

– Она все знает. Полагаю, она рассчитывает, что кочевники за последние годы лишились самых лучших. По ее мнению, задача сводится к тому, чтобы выследить остатки сражающихся банд, а потом дать следующей зиме покончить с остальными.

– Если такова ее стратегия – она ошибается.

– Я тоже так думаю.

– Посмотрим, конечно. Будем надеяться, что в итоге дикари не окажутся в обители.

В первых докладах с севера сообщалось о больших потерях среди кочевников, куда более многочисленных, чем кто-либо ожидал. Их численность внушала немалую тревогу – это означало, что врагов осталось еще множество и от них стоило ждать хлопот. Все понимали, что на одного убитого приходится десяток живых и хорошо спрятавшихся.

II

Марике снился кошмар, старый и хорошо знакомый, хотя и не бывало его уже несколько лет.

Ей снилось, будто она оказалась в холодной темной сырой ловушке, тяжелораненая, не в силах позвать на помощь, не в силах выбраться.

Сон этот мучил ее каждую ночь после возвращения с территории торговцев. Она никому об этом не рассказывала, но Грауэл и Барлог чувствовали, что ее что-то гложет.

Марика жалела, что не может навестить Брайдик. В прошлый раз, когда ей снилось подобное, вскоре после гибели стойбища Дегнанов и прибытия в Акард, она поделилась болью со связисткой. Брайдик тогда не сумела объяснить ее сон. И в конце концов решила, что Марику, скорее всего, мучает совесть из-за того, что стая Дегнан отправилась в объятия Всеединого не оплаканной должным образом.

После того как сны вернулись, Марика спросила Грауэл и Барлог, что они думают насчет неисполненного долга.

– Мы теперь ничего не можем поделать, – сказала Барлог. – Хотя, возможно, когда-нибудь… Может, когда ты станешь важной и могущественной. Этот долг не забыт и пока не оплачен.

Марику это вполне устроило. Но ночные кошмары продолжались.

Ее разбудила Дортека. Та пришла раньше обычного, но Марика с трудом соображала и поняла это, лишь когда они уже занимались в гимнастическом зале.

– Почему сегодня мы так рано поднялись? – спросила она.

– Пришел новый приказ насчет нас с тобой. Мы отправляемся на север.

– Вверх по реке? Охотиться на кочевников? – удивилась Марика.

Подобного она ожидала меньше всего.

– Да. Большая охота в самом разгаре. Старейшина посылает всех, без кого здесь можно обойтись. Она прислала записку, где говорится, что это особо касается нас.

Еще прошлым вечером разошелся слух, что старейшина приказала всем патрульным темнолетам уничтожать любых метов, которых обнаружат на земле. Следовало исходить из предположения, что из местных никто не выжил и щадить никого не собирались.

– Что вообще происходит, госпожа? – спросила Марика. – Почему Градвол настроена столь решительно? Я слышала, что зима в этом году может не закончиться, по крайней мере в Верхнем Понате. Земля не оттает, и посеять ничего не удастся. Какой смысл сражаться за бесполезную территорию?

– Это преувеличение, Марика. Лето в любом случае наступит. Не в этом дело. Мы не собираемся отправлять поселенцев в Понат. Мы лишь подтверждаем права на наши провинции. Кровью. Градвол ведет нас в бой против Серке, и для нас это единственный способ с ними сразиться. Косвенным образом.

– Тогда откуда у Серке такая решимость? Мне говорили, дело в богатстве. Я знаю про изумруды, золото, серебро, медь и прочее, но никто никогда их там не добывал. Это Вторая технозона. Наверняка есть другая причина, по которой Серке пошли на конфликт.

– Вероятно. Хотя мы не знаем, в чем дело. Мы лишь знаем, что не можем позволить украсть у нас Понат. Им или братству.

– Думаешь, торговцы решили нам не помогать, потому что тоже хотят украсть Понат?

– Полагаю, Союз Бурой Лапы занял бы нашу сторону, если бы мог. Мы в течение многих веков были близкими союзниками. Но Серке могли предложить их начальству долю получше.

– Разве мы не можем применить к ним какие-то санкции?

Дортеку, похоже, позабавила наивность Марики.

– Без доказательств? Погоди… Да, ты знаешь, и я знаю, и все остальные знают, что происходит. Или нам кажется, будто мы знаем. Мы подозреваем, что братство и Сообщество Серке вступили в некий сговор, запрещенный договорами. Но ни одно Сообщество не станет что-либо предпринимать на основании одних подозрений. У Серке есть Бестрей, и они этим хвастаются. Пока Рюгге не могут предоставить полных и неопровержимых доказательств происходящего, никакое другое Сообщество не станет навлекать на себя неприятности, занимая чью-либо сторону. Они предпочтут сидеть и развлекаться, глядя на наши мучения.

– Но если Серке выйдут сухими из воды, это станет угрозой для всех остальных. Неужели другие общины этого не понимают? Вооруженные всем нашим богатством, да еще и с Бестрей…

– Кто знает, что происходит на самом деле? Уж точно не ты и не я. Возможно, другие сестринства на стороне Серке. Прецедентов более чем достаточно.

– На мой взгляд, все это глупо, – сказала Марика. – Грауэл и Барлог смогут отправиться со мной?

– Наверняка. В глазах многих вы одно целое.

Марика бросила взгляд на наставницу, чей тон ей не понравился. Они с Дортекой терпели друг друга лишь потому, что на этом настояла старейшина. Но ни малейшей любви друг к другу не питали.

Марика, Грауэл, Барлог и Дортека со своим снаряжением погрузились на летевший на север темнолет примерно тогда, когда у Марики должен был начаться урок математики. Прежде чем занять места на концах короткой перекладины, баты убедились, что пассажиры пристегнулись к раме темнолета. Весь багаж отправился в корзины, закрепленные на оси креста.

На этот раз Марика уделяла намного больше внимания темнолету и тем, кто им управлял.

– Госпожа Дортека, что это за металл? Никогда не видела ничего подобного.

Она попробовала мысленно коснуться металлической рамы, но та казалась едва видимой.

– Титан. Самый легкий из известных металлов, но при этом очень прочный. Его трудно получить. Братья добывают его с помощью примерно такого же процесса, как для получения алюминия. Они в буквальном смысле грабят нас ради этих кораблей.

– Так это братство их делает?

– Да.

– Мне кажется, мы могли бы делать их и сами. Зачем позволять себя грабить?

– Сомневаюсь. Возможно, по той причине, что спорить чересчур хлопотно. Думаю, мы покупаем их потому, что корабли братства лучше. Впрочем, мы покупаем их всего лет шестьдесят. Раньше большинство общин делали собственные. Для этого требовалось немалое искусство. Многие старые темнолеты до сих пор служат на юге, в окрестностях Теллерая и других больших городов.

– Как они выглядели? Насколько отличались? И что значит – мы их покупаем? Я думала, торговцы лишь сдают их в аренду.

– Вопросы, вопросы, вопросы. Щена… Они не сдают в аренду темнолеты. Мы бы никогда им этого не позволили. Мы и так уже слишком зависим от братства. Старые корабли не сильно отличаются от тех, что ты видела, хотя они сделаны из дерева. Некоторые были настолько красивы, что их воспринимали как произведения искусства. Их делали лапами, из древесины златодрева, чувствительного к мысленному касанию. Дереву должно быть по крайней мере пятьсот лет, прежде чем его можно срубить, и оно считалось крайне ценным. Рощи этих деревьев даже сейчас защищены системой законов. Так называемые браконьеры могут умереть за одно лишь прикосновение к златодреву.

Каждая часть рамы и каждая стойка старого корабля вырезалась индивидуально из специально отобранного бруса или полена, – продолжала наставница. – Насколько я слышала, сестра-кораблестроительница могла потратить год на изготовление одной стойки. Строительной команде могло потребоваться двадцать лет, чтобы полностью закончить корабль. Ни один темнолет не был похож на другой, в отличие от тех, что производит братство. Они практичные и без изысков.

Может, и практичные, но вряд ли без изысков. Этот корабль покрывали печати и замысловатые колдовские знаки, которые, как подозревала Марика, имели некое отношение к повелительнице и ее помощницам.

– Говоришь, те старые корабли все еще летают?

– Большинство. Говорят, некоторым, которые я видела в Теллерае, несколько тысяч лет. Силты летали с незапамятных времен. В музее Редориад в Теллерае есть несколько доисторических седлолетов, которые до сих пор иногда поднимаются в воздух.

– Седлолетов? – Хотя Марика и искала любые сведения о полетах, о подобном не слышала.

– В старые времена силта, которая сегодня стала бы повелительницей корабля, летала в одиночку. Ее корабль представлял собой шест из златодрева длиной примерно в восемнадцать футов, с седлом на расстоянии одной трети от заднего конца. Тебе бы понравилось в музее Редориад, раз уж ты интересуешься полетами. У них есть всего понемногу.

– Наверняка. Если когда-нибудь попаду в Теллерай, обязательно там побываю.

– Если все пойдет так, как планирует Градвол, ты попадешь туда достаточно скоро.

– Выходит, покупать металлические корабли проще, чем делать их самим?

– Несомненно.

– А мастерицы еще остались? Сестры, которые при необходимости могли бы строить темнолеты?

– Наверняка остались. Силты консервативны по своей натуре, и старое умирает тысячелетиями. Что же касается темнолетов – многие из нас до сих пор преданы старине. Многие предпочитают деревянные корабли, поскольку златодрево отзывается куда лучше холодного металла. И многие считают, что нам не следует зависеть от братства из-за кораблей. Братство постепенно все больше вторгается в нашу жизнь. Когда-то сестры, способные чувствовать на расстоянии, делали все то же, чем сейчас занимаются связисты. Величайшие из них хвалились, что могут мысленно коснуться кого угодно в любой части мира. Подобное дальночуяние – теперь почти забытое искусство.

– Печально.

Темнолет уже летел в пятидесяти милях к северу от города. Впереди Марика с трудом различала обугленные остатки форпоста торговцев, форта Харг. Они отмечали самую южную точку, до которой добрались зимой кочевники. Падение Харга стало последней каплей, приведшей в ярость Градвол, после чего и началась эта кампания. Оно также едва не стоило старшей Зертан ее должности, поскольку та даже не пыталась помочь осажденному форпосту.

– Мне тоже так кажется. Мы, силты, живем сегодняшним днем, но многие тоскуют о прошлом. О более спокойных временах, когда мы не столь зависели от братства. – Дортека окинула взглядом руины. – И Зертан – одна из них. Как и Паусч.

Темнолет не спеша летел на север. Насладившись видом равнины и коричневых вод извилистой Хайнлин, Марика ушла в себя. Какое-то время она изучала утонченное взаимодействие бат и повелительницы корабля. Это были настоящие ветераны, полностью полагающиеся друг на друга и не знавшие усталости.

Как только Марика решила, что поняла суть их действий, она перебрала в памяти все, что знала о собственном даре и способностях других. Найдя то, что искала, она вернулась в реальный мир.

– Дортека, разве мы не можем делать собственные темнолеты из металла? Причем достаточно быстро? У нас есть сестры, которые могут с помощью дара извлекать металл из руды. Вряд ли при наличии металла будет так уж сложно построить корабль.

– Силты не занимаются такой работой.

Марика даже не пыталась искать логику в ответе наставницы. Она уже знала, что спорить бессмысленно. Возможно, она что-то упустила, поскольку все равно не понимала, хотя и пыталась думать как силта.

– Не понимаю, госпожа.

Дортека уже забыла о своих словах:

– Что?

– Почему мы не можем построить темнолет из металла, если это в наших силах? Мы же строим деревянные? Особенно если торговцы и впрямь настроены против нас?

Имелись основания думать, что некая группировка торговцев поддерживает все более организованные нападения мятежников, досаждавших сестринству Рюгге.

Дортеке никак не удавалось дать Марике хоть сколько-нибудь разумное объяснение, отчего она все больше раздражалась.

– Потому что так уж оно есть, – наконец огрызнулась она. – Силты не занимаются физическим трудом. Они правят. Они – творцы. Деревянные темнолеты – творения искусства. Металлические корабли – всего лишь машины, даже если они выполняют ту же самую задачу. Так или иначе, мы молчаливо подразумеваем, что это исключительная привилегия братства.

– У нас мог бы быть свой завод в обители… – начала Марика, но не договорила.

Дортеку нисколько не интересовали дурацкие идеи какой-то щены.

Марика проделала ряд мысленных упражнений, расслабляясь и вновь наслаждаясь полетом.

Темнолет не следовал прямым курсом к Акарду. Он летел беспорядочно и случайно, иногда удаляясь далеко от реки на случай возможной встречи с кочевниками. День уже клонился к закату, когда Марика различила знакомые ориентиры:

– Смотри, Грауэл. Это все, что осталось от Критцы.

– Торговцы не станут ее восстанавливать. Взрыв наверняка разнес ее в клочья.

Багнел установил взрывные заряды в остатках крепости, чтобы лишить их какой-либо ценности для кочевников, решивших воспользоваться ими позже.

– Вот он. Прямо впереди, – сказала Барлог, когда темнолет обогнул изгиб каньона реки.

Акард. Место, где Марика провела четыре унылых года. Именно там она обнаружила, что владеет самым пугающим даром силты – способностью переходить на темную сторону.

Остатки крепости стояли на мысу, там, где Хайнлин разделялась на Хусген и восточное русло, сохранявшее прежнее имя. Их окружала паутина строительных лесов, на которых, будто насекомые, кишели рабочие. Темнолет направился в сторону мыса.

Его отделяло от земли около ста футов, когда Марика ощутила внезапное и сильное мысленное касание.

«Держитесь. Нас зовут на помощь».

Это было предупреждение повелительницы корабля, столь мощное, что его отзвук ощутили даже Грауэл и Барлог.

Марика едва успела предупредить их вслух. Темнолет устремился вперед и вверх, быстро набирая скорость. Одежды повелительницы и бат хлопали на ветру. Марика нырнула в лазейку, наблюдая за изменившимися взаимоотношениями повелительницы и бат. Повелительница теперь выжимала из них все возможное.

Поднявшись на триста футов, темнолет свернул на восток, в сторону Верхнего Поната. Несколько минут спустя он пролетел над бывшим стойбищем стаи Дегнан, где Марика провела первые десять лет жизни. О нем теперь напоминали лишь несколько ровных линий на земле посреди поляны на склоне холма.

Марика заметила, как сгорбилась Грауэл. Барлог же даже не взглянула на бывший дом.

Темнолет мчался навстречу наступающей ночи. Далеко слева Марика заметила приближающуюся с севера точку, время от времени поблескивавшую красным в лучах заходящего солнца. Еще один темнолет. Потом еще один, на юге. Все три устремились на восток.

Корабль Марики прибыл на место первым, пронесшись над лесом, откуда доносился грохот винтовочных выстрелов и виднелись вспышки от более мощного оружия. Впереди появилась поляна, в центре стояла недостроенная бревенчатая крепость, охваченная пламенем. Окутанные дымом охотницы стреляли в сторону окружавшего их леса.

Что-то черное и зловещее заклубилось вокруг Марики. Темнолет ушел из-под лап, устремившись к земле. Потом тьма рассеялась – повелительница восстановила власть над кораблем и подняла его выше. В морду Марике ударил холодный ветер.

Из леса донеслись крики.

Корабль Марики развернулся, и мимо пролетели два других. Уйдя через лазейку, Марика отыскала призрака, который не нес на себе корабль, и, оседлав его, нашла банду диких силт и верленов. Они были слабы, но им хватило сил, чтобы нейтрализовать трех силт, командовавших осажденными рабочими и охотницами.

Что-то прожужжало мимо уха Марики, вернув ее в реальность. Повелительница пошла на второй заход. Впереди вспыхивали выстрелы, мимо темнолета свистели пули. Одна отскочила от металла и с воем унеслась прочь.

Снова нырнув в лазейку, Марика нашла своего призрака и бросила его на диких силт, выплеснув всю накопившуюся ярость.

Ее ошеломила собственная сила, намного возросшая за время короткого пребывания в Макше. Десяток кочевников умерли ужасной смертью. Остальные разбежались. Мгновение спустя за ними кинулись в погоню.

Темнолеты описывали быстрые круги на небольшой высоте, удаляясь по спирали от крепости и уничтожая беглецов. Повелительница корабля Марики преследовала врагов, пока не взошли три луны.

III

Восстановлением Акарда руководила Паусч. Ей не нравились ни заносчивая щена Марика, ни ее возмутительно недисциплинированные подруги-дикарки, Грауэл и Барлог. Их присутствие в своих владениях она терпела лишь несколько дней.

За эти дни Марика упросила повелительницу корабля, на котором она прилетела на север, разрешить ей поучаствовать в паре патрульных полетов. Повелительница не отличалась общительностью, и ее мало интересовали прихоти щены, но она с уважением относилась к темным способностям Марики и надеялась, что те помогут им выжить, если во время патруля что-то случится.

Ни в одном полете они никого не обнаружили.

По возвращении из второй вылазки Марика увидела, как Дортека собирает вещи.

– Что случилось, госпожа? Тебя вызывают обратно?

– Нет. Нас удостоили чести организовать наблюдательный пункт на главной дороге из Жотака, в южной части Верхнего Поната, где-то возле Разлома.

Взгляд ее сказал Марике намного больше. Ясно было, что их отправляют в ссылку и виновата в том Марика – просто из-за того, кем она являлась. Ясно было, что их посылают в глушь потому, что Паусч хотелось избавиться от них, заодно создав им побольше трудностей.

– Я в любом случае предпочла бы оказаться отсюда подальше, – пожала плечами Марика. – Паусч и ее приспешницы все больше меня злят. Я терпеливая, но в таких обстоятельствах могу в конце концов и сорваться.

Дортека сперва весело шевельнула ушами, а потом едва не сорвалась сама:

– Тут и без того дыра, а там вообще ничего не будет!

– Жизнь не столь тяжела, как тебе кажется, госпожа. И с тобой будут три опытные лесные жительницы, которые помогут справиться.

– А кочевников там сколько будет?

Марика постаралась как можно скорее уйти, не желая спорить с Дортекой. У нее и без того хватало заклятых врагов среди тех, кто имел над ней власть. Дортека никогда не станет ей подругой, но можно было хотя бы рассчитывать на ее поддержку как представительницы старейшины.

Марика действительно была рада, что ее назначают в гарнизон наблюдательного пункта. Это означало передышку от изматывающей жизни силты, со всеми ее церемониями и враждебным отношением. Такая жизнь Марике не нравилась, хотя в силу обстоятельств ей некуда было деваться.

На следующее утро звено темнолетов уже несло Марику, Грауэл, Барлог, Дортеку, еще восемь охотниц и десять рабочих над Верхним Понатом. Место их назначения стояло на дороге, являвшейся как торговым путем, так и путем вторжения для кочевников Жотака. Марика не ожидала серьезной угрозы со стороны кочевников, считая, что все дикари давно покинули Жотак. Подавляющее их большинство наверняка искали легкой добычи далеко к югу от Верхнего Поната.

– Дортека, жизнь кочевников была всегда тяжела, с тех пор как я узнала об их существовании. Жотак был суровой местностью еще до того, как зимы стали хуже. Прежде чем они организовались, все их набеги совершались лишь от отчаяния. Но теперь, когда они сражаются всегда и везде, уже не кажутся столь отчаявшимися.

– К чему ты клонишь, щена?

Они только что приземлились на поляне на склоне, с которого открывался вид на широкий луг. Среди деревьев на противоположном склоне еще лежало немало снега.

– Раньше им не хватало времени, чтобы подготовиться к зиме, поскольку все лето они занимались набегами и грабежами. Теперь это время у них появилось. Как мне кажется, у них сейчас меньше проблем с добычей пропитания. Но я не могу понять почему. Они охотники и собиратели, а не земледельцы. Зимы уничтожили большую часть дичи. Где же они добывают еду? Кроме того, что пожирают собственных мертвецов?

– Полагаю, их снабжают Серке. Впрочем, не знаю, да мне и все равно. – Дортека окинула взглядом долину, показавшуюся Марике восхитительно прекрасной. – Не понимаю, какой смысл сражаться с ними ради этой пустоши? Если она им настолько нужна – пусть забирают.

Она была не в настроении. Марика отошла к Барлог и Грауэл, помогавшим рабочим разгружать припасы и оборудование.

– Нужно сейчас же поставить что-то вроде ограды, – заметила Грауэл. – Я слышала, в этих краях до сих пор встречаются каги. Если так, они наверняка достаточно голодны, чтобы нападать на метов.

– Когда мы сюда летели, я видела недалеко на западе лозу рыкозуба, – сказала Марика. – Вбейте в землю колья и натяните лозу, добавив к ней колючих кустов с берега реки. Этого хватит, пока не поставим настоящий частокол.

– Мы с Грауэл будем попеременно стоять на страже. Ночью нам потребуются большие костры. Нам разрешено рубить живое дерево, если не хватит валежника?

– Если потребуется. Но, думаю, валежника тут найдется во множестве. Те деревья, что не столь выносливы, не пережили этих зим.

Форпост пришлось строить с нуля. Работа заняла месяц. Этот месяц прошел без происшествий, хотя пару раз Марика ощущала чужих метов на дальней стороне долины. Поймав призрака и отправившись взглянуть на гостей, она обнаружила, что это разведчики кочевников. Трогать их она не стала – пусть сами идут в ловушку.

Марику настолько не волновала собственная безопасность, что порой она уходила в одиночку, к неудовольствию Грауэл и Барлог. Охотницам каждый раз приходилось ее выслеживать.

Марика зачастую не отказывалась и от физической работы. Как оказалось, это был хороший способ снять напряжение, накопившееся за проведенные в Макше месяцы. К тому же работа помогала хотя бы на время забыть о прошлых и будущих тревогах.

Пребывая столь близко от стойбища Дегнанов, она не раз думала о долге перед неоплаканными сородичами. Но кошмары ее не мучили. Не связано ли это с тяжелым трудом? Вряд ли.

Какое-то время спустя к работе подключились и большинство южных охотниц, несмотря на неодобрительные взгляды Дортеки. Делать все равно было нечего – только скучать.

Рабочие ценили их помощь, но не знали, как к ней относиться, особенно к силте, которая не боялась замарать лапы. Марика подозревала, что о ней стали думать намного лучше, несмотря на ходившие слухи. К концу лета большинство рабочих уже спокойно с ней разговаривали. И тогда же она начала вполне сознательно завоевывать их доверие.

Дортека отказывалась заниматься чем-либо иным, кроме обучения Марики, к которому прилагала все старания, будто ей хотелось как можно скорее покончить с обузой. По мере того как лето близилось к концу, их отношения все больше ухудшались – Марика упрямо не желала, чтобы из нее лепили силту в традиционном виде.

Хотя лето стало для Марики передышкой от тревог, она часто задумывалась о будущем, подходя к вопросу со всем прагматизмом, свойственным самым циничным силтам.

Единственный раз на них напали вскоре после того, как завершилось строительство форта. Атака оказалась несерьезной, хотя дикари, возможно, считали иначе. Они прорвались через ограду из лозы рыкозуба, избежали ям-ловушек и взорвали частокол. Встревоженная Дортека мысленно связалась с Акардом, попросив поддержки темнолетов.

Марика уничтожила нападавших задолго до того, как прибыл единственный посланный на помощь корабль. Она небрежно отразила их атаку, воспользовавшись парившим высоко в небе призраком. Ей уже было известно, что чем выше дотянешься, тем более чудовищного призрака найдешь.

После этого Дортека держалась от нее подальше, будто от опасного зверя, и постоянно нервничала, когда Марика оказывалась рядом.

Марика этого не понимала и даже расстраивалась. Она не нуждалась в дружбе Дортеки, но и не хотела, чтобы наставница ее боялась.

Неужели ее дар темносторонней столь ужасен? Неужели она настолько превосходила способностями других силт? Она не могла в это поверить.

Вскоре после того, как выпал первый снег, прибыл темнолет с припасами на зиму и новой сменой силт. Марика и Дортека получили приказ возвращаться в обитель Макше.

– Я не полечу, – заявила Марика Дортеке.

– Щена! Я больше не потерплю подобного непослушания! Надевай доху и ступай на корабль!

Дортека настолько злилась, что не замечала Грауэл и Барлог.

– До весны сюда больше ни один темнолет не прилетит, если только не потребуется серьезная помощь в случае нападения. Так?

– Да. И что? Тебе настолько понравились забытые Всеединым леса, что хочется остаться здесь навсегда?

– Вовсе нет. Я хочу домой. Как и эти рабочие.

Слова Марики застали Дортеку врасплох. Наставница недоверчиво уставилась на нее, а потом сдавленно проговорила:

– Ты вообще о чем?

– Этих мет наняли на сезон. Им пообещали, что они вернутся домой к празднику Кифхи. Праздник через четыре дня, но им еще не предоставили никакого транспорта. Ты полетишь на юг сама и доложишь старейшине. А когда она спросит, почему я не вернулась с тобой, объяснишь. Потому что Сообщество Рюгге снова не оправдало надежд подчиненных.

Дортека настолько разозлилась, что Марика побоялась, как бы ее не хватил удар. Но она продолжала стоять морда к морде с наставницей, и по непреклонному виду было ясно, что она не двинется с места. Дортека ушла в себя, совершая успокоительные ритуалы, пока не успокоилась и не сумела связаться с Акардом.

Рабочие улетели на следующее утро. Их собрали со всего Верхнего Поната, причем с такой поспешностью, что стало ясно – не обошлось без вмешательства самой Градвол. Перед тем как отправиться в путь, двое рабочих шепотом сказали Марике, где их можно найти в Макше, если когда-нибудь потребуется отплатить долг. Марика тщательно запомнила эти слова и на всякий случай заставила запомнить их также Грауэл и Барлог.

Помощь рабочих когда-нибудь могла пригодиться.

У Марики имелись свои планы. Этим летом она начала задумываться о будущем уже не как простодушная щена, одержимая желанием летать. Но она тщательно их ото всех скрывала. Даже Грауэл и Барлог оставались в неведении.

– Может, твоему сиятельству все же угодно взойти на корабль? – спросила Дортека. – Удовлетворена ли ты нынешним положением вещей?

– Воистину. Спасибо, Дортека. Хотелось бы, чтобы ты меня поняла. Возможно, эти меты для тебя ничего не значат. Собственно, для меня тоже. Но для Сообщества существует понятие чести. Если подчиненные не смогут нам доверять – кто еще сможет?

– Слава Всеединому, – пробормотала Дортека, когда Марика пристегнулась к холодной раме корабля.

– Возможно, именно из-за подобного безразличия обители столь непросто поддерживать порядок в Макше. Паусч не намерена поступать как должно, а Зертан или слишком ленива, или слишком запугана.

– Закрой пасть, щена! И не смей больше дурно говорить о старших. От меня все еще во многом зависит, насколько счастливой или убогой станет твоя жизнь. Я ясно выразилась?

– Более чем, госпожа. Вот только правда от этого нисколько не меняется.

Дортека снова пришла в ярость.

Глава восемнадцатая

I

Марика овладела знаниями, ожидавшимися от силт ее возраста, а во многих отношениях даже их превзошла. По мере того как она продвигалась все дальше, у нее появлялось все больше свободного времени, которое она тратила на изучение летательных аппаратов, аэродинамики, астрономии, когда ей удавалось добыть хоть какие-то сведения. А последних в Сообществе Рюгге было немного. Братство и странствующие во тьме сестринства ревностно оберегали свои знания.

У Марики возникали тысячи вопросов, и она подозревала, что единственный способ получить ответы – украсть их.

Каким образом силты управляли темнолетами в пустоте, перемещая их на невероятные расстояния в холодном безвоздушном пространстве? И тем не менее темнолеты отправлялись туда, возвращаясь через несколько недель.

Она страдала от осознания того, что вряд ли когда-нибудь об этом узнает, – ибо ее окружало сестринство, неспособное достичь звезд, сестринство, которому, возможно, недолго осталось существовать.

Мечты о недостижимом повергали ее в ужас, подобно жутким сновидениям, приходившим каждую ночь.

Кошмары возобновились сразу же после возвращения в Макше. Теперь они стали намного детальнее. В них часто появлялся однопометник Кублин, который тянулся к ней с мучительной гримасой на морде, будто прося о помощи. Сердце Марики разрывалось от боли. Они с Кублином были очень близки, хоть он и был самцом.

Пока Марика жила на севере, старейшина Градвол окончательно перебралась из Теллерая в Макше. На четвертый день после возвращения Марики умудренные опытом силты из Макше, а также многие другие из дальних обителей Сообщества собрались в ритуальном зале. Марика явилась туда по приказу Градвол, хотя еще даже не виделась со старейшиной.

После совершения нескольких ритуалов слово взяла сама Градвол. Меты, прибывшие с ней из Теллерая, начали устанавливать некое электрическое оборудование, к крайнему неудовольствию Зертан. Собравшиеся в зале попытались возражать, заявляя, что подобное недопустимо в священных стенах Макше.

Градвол хмуро взглянула на них, заставив замолчать. Все знали, что старейшина ими недовольна. Хотя Марика и не участвовала в жизни обители, до нее доходило немало слухов, и большинство не предвещали старшей Макше и ее помощнице ничего хорошего.

Установленное в зале устройство показало на белом экране карту.

– Так выглядел север в самое худшее время, прошлой зимой. Темным отмечены территории, полностью захваченные дикарями. Похоже, наша контратака застигла их врасплох. Считаю, что летняя кампания завершилась полным успехом. Мы возвели ряд небольших, но надежных крепостей вдоль реки Хайнлин, отсюда до Акарда. Вторая их линия прошла поперек, вот здесь, примерно в ста милях к северу от Макше, от нашей западной границы к морю. Каждая крепость стоит в пределах мысленной связи с соседями. Из них можно обнаружить любое перемещение врага на юг и предотвратить его при поддержке из Макше.

Акард частично восстановлен, – продолжала она. – Теперь он образует основу сети укреплений по всему Понату, что позволит нам беспрекословно отстаивать права на тамошние территории. Находящаяся там небольшая флотилия темнолетов способна подавить любые попытки захвата укреплений. Работы в Акарде должны завершиться к следующему лету. Тогда же я рассчитываю начать вытеснять стаи дикарей с севера, юга и востока. Не оставлять им иного выбора, кроме как бежать на запад, на территорию наших дорогих друзей Серке, где они могут творить сколько угодно зла. Серке сделали из них демонов. Пусть теперь страдают, подобно ведьме, чей демон разорвал свои путы.

Градвол окинула взглядом собравшихся – сотню самых высокопоставленных представительниц Сообщества Рюгге. Никто не ответил, хотя Марика чувствовала, что многие не одобряют Градвол и ее планы.

– Решает сила, – пробормотала Марика.

Градвол удавалось добиваться своего лишь потому, что она была самой могущественной силтой Рюгге.

– Следующей весной мы также начнем восстанавливать несколько цитаделей братства, полезных для нас. В особенности крепость Махеде, откуда можно будет в течение всего года посылать патрули темнолетов, еще больше усилив давление на дикарей.

Градвол постучала по экрану. Махеде стояла на полпути между Макше и Акардом. Старейшина очертила крепость когтем. Ясно было, что круги одного и того же радиуса с центром в Акарде и Макше перекрываются, охватывая русло реки Хайнлин к северу от города. Хайнлин являлась главной водной артерией северных провинций.

– Пока же этой зимой мы продолжим охоту на дикарей, привлекая все возможные ресурсы. Необходимо давить на них и дальше. Только так мы можем победить Серке в их собственной игре.

Несколько старших силт с ней не согласились. По залу пробежал недовольный ропот. Марика тщательно вглядывалась в морды, запоминая противниц наставницы и добавляя их в список своих врагов.

Во время последовавшей дискуссии начало казаться, будто против плана Градвол возражают в основном потому, что тот вносит неудобства в устоявшуюся жизнь. Старшие обителей заявляли, что их лишают лучших силт, из-за чего им сложно поддерживать порядок среди рабочих, особенно самцов.

Атмосфера накалялась.

– Подозреваю, что все наши проблемы с рабочими – лишь тень очередного хода Серке против нас, – сказала Градвол. – Вряд ли они рассчитывали, что я сдамся под напором дикарей. Северные стаи – лишь разменные фишки в их игре. То же и с нашими рабочими. Но с этим мы разберемся, когда придет время. Главная задача сейчас – обеспечить северным провинциям безопасность, какие бы бедствия ни преследовали нас в других краях.

– Зачем? – спросил кто-то. Кажется, Паусч.

– Затем, что Серке страстно желают их заполучить. – Как только ворчание утихло, Градвол пояснила подробнее: – Я считаю так, сестры: Серке, похоже, готовы многим пожертвовать и еще большим рискнуть, чтобы вырвать север из наших лап. Для этого у них должны иметься весьма серьезные причины. А если так, то и у нас есть причины предпринять все возможное, чтобы удержать территории. Даже если мы не знаем, в чем их причины состоят. Но я это выясню. И сразу же вам сообщу.

Снова раздалось ворчание.

– Пока я старейшина, данный вопрос не подлежит обсуждению. Все будет так, как я решила. В ближайшие дни я поговорю с каждой из вас лично, и мне будет что вам сказать. Пока же объявляю собрание закрытым. Старшая Зертан, Паусч – я намерена поговорить с вами сейчас. Марика, ты тоже останься. Остальных я позову, как только будет возможность.

Собрание закончилось. Силты поднялись с табуретов и начали расходиться. Марика наблюдала, как они собираются группами, и оценивала возникающие союзы. Несколько старших жаловались, что они вынуждены торчать в Макше, когда у них и дома хватает неотложных проблем.

Паусч и Зертан подошли к Градвол. Марика продолжала сидеть в тени, в отдалении. Не стоило лишний раз напоминать о себе.

– Мягко говоря, я недовольна вами обеими, – сказала Градвол. – Зертан, еще немного, и ты меня окончательно разочаруешь. Твоя проблема – банальная лень вкупе с равнодушием и, возможно, отчасти затаенная злоба. Пока я здесь, буду за тобой наблюдать. Надеюсь, мое присутствие станет для тебя достаточным стимулом, чтобы измениться. Паусч, ты много лет была движущей силой Макше. Ты отвечала за большую часть того, что тут происходило. К моему глубокому сожалению, в основном это не привело ни к чему хорошему. Ты исполняла распоряжения с точностью до буквы, но умудрялась саботировать их в душе. Не могу избавиться от ощущения, что я слишком редко покидала Теллерай с тех пор, как стала старейшиной. Другим обителям следовало лучше чувствовать тяжесть моей лапы.

Я более не потерплю никаких интриг и предательства со стороны подчиненных, – закончила она. – И в связи с этим тебя незамедлительно отправят в Теллерай. Курьерский темнолет вылетает на рассвете. Когда окажешься в Теллерае, явишься к Керайтис, чтобы получить работу. Понятно?

Паусч склонила голову, дрожа всем телом от ярости:

– Да, госпожа.

– Свободна.

Выпрямившись во весь рост, Паусч развернулась и вышла из зала. Марика подумала, что от нее стоит ждать хлопот, если Градвол не предпримет меры, нейтрализовав ее злобу. Стоило бы озаботиться тем, чтобы на новом месте она никому не причинила вреда.

Едва Паусч оказалась за дверью, Градвол повернулась к Зертан:

– Ну как, Зертан? Чувствуешь перемены в себе? Считаешь, что от тебя может быть больше пользы?

– Думаю, да, госпожа.

– Я и не сомневалась. Можешь идти.

– Да, госпожа.

Тишину в зале нарушали лишь шаги Зертан. А потом она вышла, и Марика осталась наедине со старейшиной. Было тихо как в могиле. На стенах плясали тени от светильников. Марика в страхе ждала, не в силах пошевелиться.

– Подойди сюда, – наконец сказала Градвол.

Марика слезла с табурета и подошла к старейшине.

– Давай-давай. Не бойся.

– Да, госпожа. – Марика вошла в роль простодушной щены, которой обычно притворялась перед старшими.

– Марика, щена, я хорошо тебя знаю. Не играй со мной в эти игры. Я на твоей стороне.

– На моей стороне, госпожа?

– Да. Что ж, если ты так настаиваешь… Как прошло лето?

– Приятно было отдохнуть, госпожа. Хотя в Понате теперь холоднее.

– А в последующие годы наступят намного худшие холода. Расскажи мне про поход в город.

– Госпожа? – О случившемся на территории торговцев она уже успела забыть.

– Ты же была на территории братства?

– Да, госпожа.

Марика не сумела скрыть тревогу, что развеселило Градвол.

– Смотрю, ты та еще искательница приключений. Не беспокойся. Их протест стал для нас лишь мелкой проблемой, а заодно и благословением. Я правильно понимаю, что самец по имени Багнел – тот самый, который пришел с вами из Акарда?

– Да, госпожа.

– И у тебя с ним дружеские отношения? Он старался не создавать особого шума.

– Он считает, что я спасла его жизнь, госпожа. Но это неправда. Я спасалась сама, а то, что при этом спаслись и другие, – лишь случайность.

– Восприятие того или иного события зачастую намного важнее его самого, Марика. Миром правит иллюзия. Тень значит больше, чем сущность. Силты всегда придают больше значения воображаемому, нежели действительному.

– Госпожа?

– Не важно, пыталась ты спасти самца или нет. Важно, что он считает, будто ты его спасла. Как на самом деле и было.

Марика озадаченно взглянула на Градвол. С чего ей вдруг так интересен Багнел?

– Ты какое-то время провела вне обители, живя в суровых первобытных условиях. Хотела бы еще раз побывать в городе?

«Да!» – взволнованно подумала Марика.

– Мне нужно учиться, госпожа.

– Да, я слышала, ты изучаешь не только то, чему учит Дортека.

– Да, госпожа. Летное дело, астрономию и…

– Когда ты вообще спишь?

– Я не особо нуждаюсь во сне, госпожа. И никогда не нуждалась.

– Пожалуй. Я тоже когда-то была молода. Чему-то уже научилась?

– Слишком мало сведений, госпожа. А когда пытаешься что-то выяснить, упираешься в тупик – все знания присвоили себе торговцы или другие Сообщества.

– Мы найдем тебе свежие источники. Кстати, насчет Багнела…

– Да, госпожа?

– Он не будет против продолжения вашей дружбы?

– Он приглашал меня вернуться, госпожа, – осторожно ответила Марика. – Он попросил позвать его, когда приду, а он позаботится, чтобы все прошло без проблем.

– Отлично. Просто отлично. Тогда иди и снова с ним встреться. Во что бы то ни стало.

– Госпожа? Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы он тебе доверился. Братство поддерживает наших врагов по непонятным причинам. Они подрывают собственный нейтралитет, а это на них не похоже. У тебя есть среди них знакомый. Пообщайся с ним побольше. Возможно, со временем узнаешь кое-что, что поможет нам в нашей борьбе с Серке.

– Понятно.

– Ты против?

– Не мое дело решать, за я или против, госпожа.

– Но тебя что-то смущает?

– Да, госпожа. Но я не могу сказать, что именно. Просто мне как-то не по себе при мысли, что придется использовать Багнела.

– Так и должно быть. Нельзя использовать друзей. Они слишком ценны для нас.

Марика испытующе взглянула на старейшину. Не прятался ли в ее словах скрытый смысл? Некое предупреждение?

– Но порой вмешиваются высшие соображения. Думаю, вопрос выживания Рюгге оправдает любой путь к спасению.

– Как скажешь, госпожа.

– Так ты готова? Завоюешь доверие самца?

– Да, госпожа.

Марика тотчас же решила, что так и сделает в собственных целях. Ради сведений, нужных ей самой. Если что-то из этого пригодится и старейшине – тем лучше. По крайней мере, ворота обители будут всегда открыты.

– Я так и думала.

Судя по тону старейшины, она догадывалась, что на уме у Марики, и была очень довольна, хотя и тщательно это скрывала.

«Возможно, она может читать мысли», – подумала Марика. Некоторые силты умели касаться чужого разума и похищать его секреты. Не так ли работала проверка на ложь на допросах у силт? И разве это не самый полезный дар для той, кто правит всем непокорным Сообществом?

– Я скажу Дортеке, чтобы отпускала тебя в город, когда захочешь. Но не злоупотребляй этим. У братства могут возникнуть подозрения.

– Да, госпожа.

– Времени у нас более чем достаточно, Марика. До настоящего кризиса еще много лет.

– Да, госпожа.

Градвол снова едва заметно улыбнулась:

– Ты могла бы стать великой силтой, Марика. У тебя для этого вполне подходящий образ мыслей.

– За моей спиной все время перешептываются, госпожа. Называют меня посланницей рока и Джианой.

– Возможно. Любая из нас, кто хоть чего-то достигла, в юности сталкивалась с недоверием и страхом. Наши сестры чувствуют, когда кто-то пытается пробиться наверх. Но – не важно. На сегодня все. Если только ты не хочешь что-то обсудить.

– Почему мы не строим собственные темнолеты, госпожа? Зачем нам зависеть от торговцев?

– На ум сразу же приходят два ответа. Первый – большинство сестер предпочитают считать, что мы не должны марать лапы физическим трудом. Второй же, который ближе к истине, состоит в том, что мы зависим от братства во многих других областях. Они протянули свои щупальца во все составляющие нашей жизни. Если у них возникнут подозрения, что мы нарушаем их, как они полагают, законные права, то могут лишить нас всего остального. В нашем обществе существует экологический баланс между самками и самцами, выраженный в виде силт и братьев. Мы полностью зависим друг от друга. Собственно, я подозреваю, что это равновесие скоро нарушится, и нам труднее будет обойтись без них, чем им без нас.

Марика встала.

– Может, стоит что-то предпринять, вместо того чтобы постоянно устраивать грызню между Сообществами?

– Подобная мысль высказывалась уже не раз, но не получила никакой поддержки, кроме пустой болтовни. В этом братство тоже нас превосходит. Хотя у них есть разнообразные большие и малые союзы, они отвечают перед центральной властью. У них есть внутренние раздоры, но они намного сплоченнее, чем мы. И они вполне могут натравить одно сестринство на другое.

– Значит, надо найти способ разбить их на разные группировки, – сказала Марика уже у двери. – Мы в течение многих веков строили собственные корабли. Еще до торговцев.

Градвол нахмурилась.

– Спасибо, госпожа. Я в ближайшее время повидаюсь с Багнелом.

II

Грауэл и Барлог были вне себя от ярости, когда Марика объявила об очередном походе на территорию торговцев. Они изо всех сил пытались ее переубедить. Марика не сказала, что получила благословение старейшины, – судя по обрывкам сведений о сестрах Макше, которые она слышала от охотниц, они любили посплетничать. Вряд ли стоило сомневаться, что они делятся сплетнями не только с ней.

Состайницы что-то заподозрили вскоре после того, как они покинули обитель.

– Марика, – сказала Грауэл, пошептавшись с Барлог, – за нами идут следом. Охотницы из обители.

Марике это не понравилось, но и не удивило. Меньше чем за неделю до ее возвращения из Верхнего Поната на одну силту напали мятежные самцы.

– Все в порядке, – ответила она. – Они нас охраняют.

Грауэл кивнула.

– Старейшина оберегает свой капитал, – заметила она, обращаясь к Барлог.

– За нами будут наблюдать, куда бы мы ни пошли, – сказала Марика. – У нас есть подруга.

– Только одна? В любом случае больше, чем было до сих пор.

– В каком смысле?

– Тебе известно, что мы не должны были вернуться из Поната?

– Правда? – ошеломленно переспросила Марика.

– На этот счет ходит много слухов в казармах. Нас послали строить форт без ведома старейшины. И мы не должны были вернуться живыми. Вот почему Паусч понизили. Нас пытались убить.

– Советницы старшей боятся тебя, Марика, – добавила Барлог.

– Но мы же остались живы.

– Ходят также слухи, – продолжала Грауэл, – что пленные кочевники признались, будто на наш форт перестали нападать, как только выяснилось, кто его стережет. Ты стала известной среди дикарей.

– Но как? Я никого из них не знаю. Откуда они могли узнать обо мне?

– Ты убила силту из Серке в Акарде. Говорят, что весть об этом разошлась по всем Сообществам. Погибшая занимала в своей общине высокий пост, хотя Серке не называют ее имени. Это означало бы признание, что они незаконно вторглись в Понат.

– Куда уж лицемернее, – заметила Марика. – Все знают, чем занимаются Серке, но никто не готов это признать. Придется выучить правила этой игры. Возможно, когда-нибудь захочется в нее сыграть.

– Марика?

По тону Грауэл Марика поняла, что слишком вышла из своей роли.

– Если мы хотим выжить, Грауэл, нам придется вести ту же игру, что и здешние силты. Не так ли? – Она перешла на официальный тон.

– Возможно. И все же…

– Мы слышали разговоры, будто старейшина скоро хочет отправить тебя в Теллерай, Марика, – сказала Барлог. – Именно там учат тех, кому предстоит занять высокое положение. Это правда? Нас пошлют с тобой?

– Я ничего об этом не знаю, Барлог. Никто мне ничего не говорил. Вряд ли это правда. Но без вас я точно никуда не отправлюсь. Как я смогу выжить, не чувствуя рядом свою стаю?

Как она сможет выжить, если рядом не будет тех единственных мет, кому она в состоянии доверять? Хотя полностью она не доверяла даже им. Она все еще подозревала, что они докладывают обо всех ее действиях, чтобы завоевать расположение начальства. Но – для этого они должны были держаться рядом с ней, оставаясь для нее полезными.

– Спасибо, Марика, – сказала Барлог.

– Ну вот, мы пришли. И сразу же меня одергивайте, если стану вести себя как-то не так. – Марика оглянулась. – Хвоста не видно?

Она могла уйти в лазейку и посмотреть, но ее это не настолько волновало.

– Никого, Марика.

– Хорошо.

Она слегка коснулась ограды, разглядывая летное поле. Сегодня взлетная полоса была почти пуста. На одной опоре покоился небольшой грузовой дирижабль. Возле ограды стояли два «жала», а чуть дальше – пара легких летательных аппаратов, незнакомых ей. Судя по виду, это были разведывательные или курьерские корабли.

Марика подошла к столу в здании у ворот. Тот же охранник с тем же сонным безразличием таращился в тот же видеоэкран. Ее он будто не замечал – то ли у него было что-то не в порядке со слухом и обонянием, то ли ему нравилось демонстрировать свое превосходство над какой-то метой с улицы. Она постучала по столу.

Повернувшись, он узнал ее. Глаза его округлились, и он выпрямился на стуле.

– Я хотела бы поговорить с помощником начальника службы безопасности Багнелом, – сказала Марика.

Судорожно вздохнув, он огляделся по сторонам, будто ища, где спрятаться, а потом пробормотал: «Да, госпожа» – и, обогнув стол, побежал по ведшему на летное поле коридору.

– Оставайся здесь, госпожа, – сказал он, остановившись на полпути, и успокаивающе поднял лапу. – Просто подожди. Постараюсь его поторопить.

Марика весело шевельнула ушами.

У дальней двери охранник снова обернулся и крикнул:

– Госпожа, Багнел больше не помощник начальника службы безопасности. Несколько месяцев назад его сделали начальником. Так что обращайся к нему как положено.

– Спасибо.

«Как положено»? Какая, собственно, разница? Если, конечно, это не тайна братства торговцев, о которой проговорился занервничавший охранник.

Марика решила, что, если она собирается регулярно иметь дело с Багнелом, следует заранее знакомиться со здешними правилами. Но этим можно было заняться и потом, после того как сегодняшняя встреча что-то покажет – или не покажет ничего.

– Грауэл, иди в конец коридора и встань на страже. Барлог, проверь здание, а потом наблюдай за улицей.

Обойдя вокруг стола, она просмотрела бумаги охранника. Ничего интересного не нашла, хотя бы потому, что все они были отпечатаны на личном языке самцов. Она открыла несколько ящиков стола, но тоже не обнаружила ничего достойного внимания.

Что ж, взглянуть в любом случае стоило – на всякий случай. Снова обойдя стол, она позвала Грауэл и Барлог.

– Мне было любопытно, – ответила она на их вопросительные взгляды. – Но там все равно ничего не оказалось.

Охранник вернулся через пять минут, застав всех там же, где и оставил.

– Кентан Багнел скоро будет, госпожа. Могу я чем-либо скрасить ваше ожидание? Хотите что-нибудь съесть или выпить?

– Спасибо, я – нет. Барлог? Грауэл?

– Нет, госпожа, – ответили обе, порадовав Марику сдержанностью.

В былые годы ни одному столь осмелевшему самцу не поздоровилось бы от их лап.

– Ты назвал Багнела «кентаном». Это звание или имя?

Охранник на мгновение онемел, а затем взгляд его прояснился.

– Звание, госпожа. Оно обозначает его положение в братстве.

– Оно никак не связано с его работой?

– Нет, госпожа. Не напрямую.

– Понятно. Какое положение занимает кентан по отношению к другим? Насколько высокое?

Охраннику не хотелось отвечать, но к этой силте полагалось относиться со всем гостеприимством.

– Наверняка достаточно высокое, раз ты так из-за него нервничаешь. Что ж, этот год прошел для Багнела не зря.

– Да, госпожа. Его повышение стало столь…

– Стремительным?

– Да, госпожа. Мы все думали, что после твоего прошлого визита его ждут серьезные неприятности, но…

Марика отвернулась, чтобы охранник не увидел выражения ее морды. Стену напротив стола украшала фотография, настолько увеличенная, что ее трудно было разглядеть из-за «зерна».

– Что это за место?

Облегченно вздохнув, охранник обошел вокруг стола и начал объяснять:

– Это владения братства в Теллерае, госпожа.

– Ну да, конечно же. Никогда не видела его с такого ракурса.

– Марика?

Повернувшись, она увидела Багнела. Шерсть его лоснилась, в нем чувствовалась уверенность в себе, а морда светилась от тихой радости.

– Багнел! Как видишь, на этот раз я хорошо себя вела.

Марика перешла на неформальный тон, сама этого не заметив. На неодобрительные взгляды Грауэл и Барлог она не обратила внимания.

– А ты выросла, – ответил Багнел, неосознанно перейдя на тот же тон.

Грауэл и Барлог оскалились и переглянулись.

– Да, и повзрослела. Я провела все лето в Понате, сражаясь с кочевниками. Думаю, меня это сильно изменило.

Багнел бросил взгляд на охранника:

– Ты совсем замучила Норгиса. Он места себе не находит.

– Мы говорили про фотографию Тованда, кентан, – сказал охранник.

Багнел нахмурился. Охранник отступил за барьер перед столом и прибавил громкость звука, который сопровождал картинку на экране. Марика с трудом скрывала веселье.

– Что ж, – сказал Багнел, – вот ты и снова тут.

Грауэл и Барлог хмуро на него взглянули, не одобряя фамильярный тон.

– Я надеялась, что на этот раз мне удастся заглянуть внутрь самолета. Естественно, под присмотром. Ничего тайного сейчас, похоже, не происходит. Нет ни боевых кораблей, ни больших дирижаблей.

– Смотри допросишься. Да, пожалуй, можно взглянуть на легкий самолет. Идем.

– Я слышала, тебя повысили, – сказала Марика, когда они вышли.

– Да. Я теперь начальник службы безопасности. Очередная награда за мою неудачу в Критце.

– Странное у тебя представление о наградах, я бы сказала.

Фамильярный тон Марики Грауэл и Барлог тоже не нравился.

– У меня? – усмехнулся Багнел. – Скорее у моего начальства. Я ничем этого не заслужил. – Понизив голос, он спросил: – Эти две арфты так и будут все время болтаться у тебя за спиной?

– Без Грауэл и Барлог я никуда не пойду.

– Мне от них не по себе. У них такой вид, будто они готовы вцепиться мне в глотку.

Марика взглянула на охотниц:

– Так и есть. Им все это не нравится. Они не любят самцов, которые способны на что-либо, кроме готовки или пахоты.

Багнел мрачно посмотрел на нее, и Марика решила, что не стоит искушать судьбу. Пора было стать прежней Марикой без стаи.

– Это учебный «сейфит»? – Она показала на стоявший впереди самолет.

– Все еще учишься?

– Я всегда учусь, когда есть чему. Я же говорила, что собираюсь летать. Я уже летала три раза на темнолетах и с каждым полетом все больше убеждалась: небо – мое будущее.

Она бросила взгляд на спешивших к ним самцов. Грауэл и Барлог быстро встали на их пути, хотя самцы были без оружия.

– Наземная команда, – объяснил Багнел. – Они нас увидели и решили, что мы собираемся взлететь.

Самцы остановились, увидев на Марике облачение силты.

– Похоже, передумали, – сказала она.

– Вряд ли стоит их винить. Силты по самой своей природе внушают страх.

– Что, правда? Никогда не видела их со стороны.

– Но ты выросла в стае, а не в обители.

– Верно. И в моей стае никогда о них не упоминали. Я стала силтой, даже не успев понять, что происходит.

Она постаралась обратить свои слова в шутку. Багнел попытался ответить тем же, но не сумел.

– Так что? – спросил он. – Хочешь полетать? Пока ты здесь?

– А ты можешь? Просто полететь куда захочешь?

– Да.

– В обители нам на все нужно получать разрешение от старшей. – Марика забралась по лесенке на нижнее крыло самолета. – Всего два места. Грауэл и Барлог не поместятся.

– Увы. – Багнела это не особо смутило.

– Не знаю, позволят ли они мне.

– Ты силта, а они всего лишь…

– Они всего лишь взвалили на себя обязательство доставить меня назад живой. Даже если им придется спасать меня от самоубийства. Они не доверяют машинам. Мне пришлось сражаться даже за то, чтобы снова сюда прийти. В обители подобная идея не приветствуется. Кто-то заявил протест по поводу случившегося в прошлый раз.

– Может, тогда как-нибудь потом. Когда они поймут, что я вовсе не собираюсь увезти тебя на тайную племенную ферму.

– Что? Правда есть такая? Или ты шутишь?

– Да, мы набираем всякий разношерстный сброд. Особенно из мест, где все еще сильны традиционные стаи. Многие из молодежи Союза Бурой Лапы пришли из Поната.

– Понятно.

Каждую весну повзрослевших самцов изгоняли из стойбищ, отправляя бродить по холмам и долинам в поисках другой стаи, готовой их принять. Им приходилось продавать себя и свои умения. Таким образом смешивалась кровь.

Многие, однако, так и не находили себе места. Стаям требовалось намного меньше самцов, чем самок. Марика не особо задумывалась над участью неудачников, полагая, что они погибают от истощения или из-за собственной неопытности. Их судьба ее не волновала – за исключением однопометника Кублина, единственного самца, который был ей небезразличен.

– Ну так что? Полетели? Или в другой раз?

Марику настолько тянуло в небо, что она даже испугалась. Мысль о полете сводила с ума, становясь навязчивой идеей, что ей совсем не нравилось. Нельзя было проявлять слабость, позволяя собой манипулировать.

– В следующий раз, – раздраженно бросила она. – Или вообще когда-нибудь потом. Когда мои спутницы научатся спокойно к этому относиться.

– Как пожелаешь. Хочешь посидеть в кабине? Просто чтобы почувствовать, каково оно?

В конце концов Марике удалось взглянуть на все самолеты на летном поле, включая «жала».

– В них нет ничего секретного, – заверил ее Багнел. – Ничего такого, в чем ты настолько бы разбиралась, что сумела бы рассказать нашим врагам.

– У вас есть враги?

– И немало. Особенно в сестринствах. Вроде той старой силты – как там ее звали? Горри. Которая хотела швырнуть нас на растерзание кочевникам, когда мы пришли в Акард с просьбой о помощи. Вроде всех остальных летающих во тьме силт, которые невзлюбили нас с тех пор, как мы стали путешествовать среди звезд вместе с Серке и Редориад.

– Что? – Почему обо всем этом не говорилось в учебных лентах? – Я об этом не знала. Братство бывало в звездных мирах?

– Есть два корабля, способных летать в пустоте. Один принадлежит Серке, другой Редориад. Силты управляют ими, а у братства другие цели.

– Как такое возможно? Я думала, только специально обученные силты могут выдержать леденящий холод тьмы.

– Это особые корабли. Их окружает металлическая оболочка, удерживающая внутри воздух. Их спроектировали братья. Внутри их машины, с помощью которых воздух остается свежим. Не задавай больше вопросов – это все, что мне известно. Этим занимается совсем другой союз, и у нас с ним нет связей.

– И другие сестринства им завидуют?

– Насколько я понимаю – да. Но я точно не знаю. Союз Бурой Лапы – старомодный союз, который занимается торговлей и легкой промышленностью. Вполне традиционные профессии. Единственное место, где ты можешь найти хоть какой-то ответ, – Тованд, в Теллерае. Я там был однажды, и он показался мне более чуждым, чем обитель Рюгге. Там живут странные самцы. Так или иначе, я говорил про Серке и Редориад. По слухам, они попросили братство помочь в их звездных путешествиях. Возможно, именно потому Рюгге столь разочаровались в Серке.

– Глупости. Недовольство началось вовсе не с нас. Во всем виноваты только Серке. Им нужно что-то в Понате. – Марика не сводила взгляда с Багнела, но тот ничем не выдал своих чувств. – Братство не собирается возвращаться в Критцу, Багнел. Но ты говорил, там была выгодная торговля.

– Когда есть с кем торговать. А теперь больше не с кем.

– А кочевники?

– Что?

– Они же откуда-то берут оружие. Этим летом они были вооружены лучше, чем когда-либо. Они сбили два темнолета. И огнестрельное оружие можно добыть только из одного источника.

– Нет, мы не продавали им оружие. В этом я точно уверен. Это стало бы самоубийством.

– Тогда кто?

– Не знаю.

– Они наверняка получали оружие от вас. Никому другому не позволено производить нечто подобное.

– Кажется, ты говорила, будто за всем этим стоят Серке.

– Несомненно. Но мне интересно, не стоит ли кто-нибудь за Серке. Ладно, давай не будем спорить. Уже поздно. Пора возвращаться домой, а то меня больше не отпустят.

– Как скоро мне снова тебя ждать?

– Может, в следующем месяце. Мне теперь дают выходной раз в месяц. В награду за службу в Понате. И пока мне здесь рады, я буду приходить.

– Тебе будут здесь рады до тех пор, пока я начальник службы безопасности.

– Да. Ты ведь передо мной в долгу, верно?

– И это тоже, – ответил Багнел, застигнутый врасплох. – Но в основном потому, что ты развеиваешь скуку.

– Тебе тут тоскливо?

– Я был бы гораздо счастливее, если бы погода никогда не менялась, а кочевники никогда не покидали Жотак. Жизнь в Критце была намного проще.

– Как и в моем стойбище, – согласилась Марика.

III

– Ну? – спросила старейшина.

Марика не знала, что ответить. Стоило ли признаваться в подозрениях, что Багнелу поручили такую же задачу, как и ей самой?

Она повторила лишь то, что, по ее мнению, могли подслушать Барлог и Грауэл.

– В основном мы осматривали самолеты и говорили о том, что было бы куда лучше, если бы нам не пришлось покинуть Понат. Я старалась особо на него не давить. Да, еще он рассказал про корабли, которые странствующие во тьме силты Серке и Редориад построили специально, чтобы братство могло…

– Да… что ж, и впрямь немного. Но я слишком многого и не ожидала. Все-таки первый раз, своего рода испытание. Ты на него не давила? Хорошо. У тебя есть особый дар – ты умеешь действовать исподтишка. Когда-нибудь ты станешь великой предводительницей. Уверена, этот самец скоро окажется в полной твоей власти.

– Постараюсь, госпожа.

– Постарайся, пожалуйста, Марика. Это может оказаться крайне важно.

– Могу я спросить – к чему на самом деле все это, госпожа? Какие у тебя насчет меня планы? Дортека постоянно твердит…

– Нет, не можешь. О том, чего не знаешь, ты никому не проговоришься. Когда это станет оправдано с тактической точки зрения… Когда станет ясно, что тебе, мне и сестринству Рюгге пойдет на пользу, если ты будешь знать наши цели и сумеешь действовать так, чтобы их добиваться, тебе все расскажут. Пока же верь: твоя награда стоит всех тревог.

– Как скажешь, госпожа.

Глава девятнадцатая

I

Это было самое спокойное время за всю короткую жизнь Марики, по крайней мере с тех пор, как в Верхний Понат пришли кочевники. Борьба продолжалась, в том числе не без участия Марики, но особых усилий от нее не требовалось, и жизнь ее превратилась в рутину. Как хорошего, так и плохого случалось мало – к последнему в числе прочего относилось возвращение кошмаров про ее однопометника Кублина.

Период мрачных сновидений наступал по крайней мере раз в год, вне зависимости от времени года, погоды или душевного состояния Марики. Кошмары все сильнее беспокоили Марику, нисколько не ослабевая со временем и только убеждая, что причина их вовсе не в том, что Дегнаны остались неоплаканными.

Но в чем тогда? Именно об этом расспрашивали Грауэл, Барлог и даже Брайдик, когда она наконец не выдержала и поделилась с ними тревогами.

Она не знала, что ответить. Разум отказывался постичь суть сновидений.

Теперь она иногда виделась с Брайдик – связистка перестала ее сторониться, когда стало ясно, что Марика пользуется неизменным расположением старейшины.

И учеба. Учеба никуда не девалась. Марика постоянно упражнялась, развивая и усиливая способности силты.

И ее постоянно окружали силты, напуганные ее даром.

Годы сменяли друг друга. Зимы становились все суровее, а лето короче. Снимки, сделанные со спутников торговцев, показывали, что на дальнем севере быстро нарастает лед. Ледники уже ползли через Жотак. Со временем путь им должен был преградить Разлом. Но считавшие себя специалистами сестры заявляли, что даже при этом пройдет всего несколько лет и лед преодолеет преграду, а затем продолжит скользить на юг, перемалывая землю.

Марика удивлялась, зачем Серке столь отчаянно стремятся завладеть землей, если ту все равно скоро поглотит стихия.

Предсказания относительно наступления ледникового периода становились все мрачнее. Порой Марика предпочитала бы вообще их не слышать. Миру предстояли воистину ужасные времена, причем еще при ее жизни. Если, конечно, она проживет столь же долго, как и большинство силт.

Грауэл и Барлог склонны были предполагать обратное, поскольку ей никак не удавалось обуздать свою беспокойную натуру.

Не меньше пугали и предсказания общественных потрясений и беспорядков, большинство она предвидела и сама.

Каждое лето Марика отрабатывала свою норму на севере, от последнего до первого снега. Каждое лето она тренировала способность уходить на темную сторону – насколько для этого хватало кочевников. Каждое лето несчастная Дортека вынуждена была терпеть жизнь на природе вместе с Марикой, горько жалуясь на судьбу. Каждое лето Марика помогала строить очередной форт, и каждое лето кочевники старались обходить ее форт стороной, хотя конфликты вспыхивали постоянно. Иногда ей удавалось в них поучаствовать, пробравшись на темнолет под командованием уступчивой повелительницы.

Стратегия Градвол по вытеснению кочевников на запад, на территории Серке, если и срабатывала, то достаточно медленно. Дикари упрямо цеплялись за земли Рюгге, хотя и платили за это страшную цену.

По сути, Рюгге ввязались в бесконечную и дорогостоящую кровавую вражду с дикарями. Их орда постоянно несла потери из-за атак и голода и больше не представляла столь серьезную угрозу, но продолжала беспокоить, поскольку внутри ее образовалась каста воинов. Тигель сражений породил мрачных бойцов из числа самых быстрых, сильных и сообразительных кочевников, как самцов, так и самок. При поддержке еще более опытных диких силт и верленов они восполняли яростью и хитростью численные потери орды.

Выстроенная Градвол линия укреплений к северу от Макше успешно выполнила свою миссию. Попытки прорваться на юг разбивались об эту преграду, словно море о несокрушимый волнолом. Но дикари все шли и шли, пока не стало казаться, будто они никогда не отступят и не сдадутся, ища более легкой охоты на западе.

Хотя угроза со стороны кочевников ослабла, усилилось давление на Рюгге в иных отношениях. Не проходило и месяца, как случался очередной инцидент в Макше с участием мятежных самцов. И зараза эта распространялась также на другие территории Рюгге.

Но все это не слишком волновало Марику. Хоть она и сидела в самой гуще событий, казалось, происходящее нисколько ее не трогает, никак не влияя на жизнь и учебу.

Она проводила зимы за учебой и тренировками, оттачивая свои способности и каждый месяц навещая Багнела. А также – жадно поглощая каждую крупицу сведений о полетах или космосе, которую удавалось купить или украсть Градвол. Куда больше она вытягивала из Багнела, который лишь рад был подарить новые знания столь страстной слушательнице.

Багнел и сам многому учился. Интересы, занимавшие его в Понате, сменялись мыслями о будущем. Особо его интересовала сеть спутников связи и погоды, которую поддерживало братство с помощью странствующих во тьме силт. Братство разработало технологию, а силты подняли спутники на летающих в пустоте темнолетах.

Марику тоже заинтриговала эта система.

– Мне кажется, тут хватает возможностей, которых никто не заметил, – сказала она Багнелу.

– Например? – снисходительно спросил он, словно наставница у щенка, заново изобретающего колесо.

– Возможности есть. Если только кто-то до них уже не додумался, а мы об этом не знаем из-за дурацких запретов на распространение информации.

– Приведи пример. Может, сумею выяснить.

Теперь уже Марика снисходительно взглянула на Багнела:

– А если у меня в самом деле какая-то новая мысль? Знаю, вы, торговцы, не верите, что силты на такое способны, но почему бы и нет? Согласен? Зачем мне отдавать что-то задаром?

– С каждым разом, как я тебя вижу, ты становишься все больше похожей на силту, – усмехнулся Багнел. – Когда тебе будет столько же лет, сколько Градвол, Марика, ты станешь мерзкой старой сукой.

– Возможно. И если так, в том будут повинны меты вроде тебя.

– Почти готов с тобой согласиться, – ответил Багнел, и взгляд его на мгновение помрачнел.

Все эти спокойные годы в немалой степени скрашивало хорошее отношение старейшины. Положение Марики в обители повышалось, поначалу без особого шума. Она быстро стала служительницей-послушницей, потом помощницей служительницы, а потом полноправной служительницей. Она участвовала сперва в ежедневных обрядах Рюгге, затем более важных обрядах по праздничным дням, после чего начала проводить обряды сама. С этим у нее не возникало никаких хлопот.

Естественно, были и те, кто негодовал по поводу ее продвижения. В других обстоятельствах она смогла бы стать служительницей, лишь значительно повзрослев.

Каждое быстрое повышение означало, что кому-то другому придется дольше ждать. А силтам, которые были старше Марики, не нравилось, что их опережает щена.

Еще большее негодование вызвало назначение Марики на должность младшей смотрительницы, когда умерла старая силта и старшая смотрительница заняла ее место среди семи советниц обители. Особенно недовольна была Зертан – подобные назначения считались правом старшей обители, без вмешательства начальства. Но Зертан ничего не оставалось, кроме как смириться с приказом Градвол или отправиться в ссылку следом за Паусч.

Марика не слишком тревожилась за свою судьбу, в отличие от Грауэл и Барлог, с тревогой ожидавших ее головокружительного падения. Охотницы все видели исключительно в дурном свете.

Весной, незадолго до того, как Марика в четвертый раз отправилась сражаться с кочевниками, на верхушку обители обрушилась тяжелая лапа смерти. В течение нескольких дней умерли две советницы. Марика даже не успела побыть старшей смотрительницей, когда Градвол распорядилась повысить ее в очередной раз. И теперь ей предстояло занять седьмое кресло в совете.

Всеобщее терпение лопнуло, и в стенах древней обители готов был вспыхнуть мятеж. Марика сама пыталась отказаться от повышения. Хоть она и была куда более уверена в себе, чем любая сестра Макше, но не считала, что готова исполнять обязанности советницы – даже притом, что седьмое кресло в основном дублировало волю остальных шести.

Несмотря на единодушное противостояние, Градвол оставалась непреклонна.

– Будет так, как я хочу, – объявила она. – И лишь время рассудит, права я была или нет. Таково мое решение. Марика войдет в число семи членов совета этого дома.

Решает сила. Нет смысла возражать сильным, ибо в их власти заставить исполнять свою волю.

Но воля Градвол поставила Марику в весьма неприятное положение.

Сестры в Макше и раньше ее не любили. Теперь же ее ненавидели.

И все это происходило еще до того, как она достигла возраста, позволявшего завершить послушничество – по крайней мере, официально. Но дело было даже не в возрасте. Марика так одержимо училась, что превосходила большинство сестер, которые терпеть ее не могли из-за ненормально быстрого продвижения. И успехи в учебе тоже стали поводом для ненависти. Они боялись ее необъяснимой силы и могущества.

Видя подобное отношение, Марика еще больше ушла в себя, сосредоточившись на учебе, ставшей для нее единственной возможностью забыть об унылой повседневной жизни обители. А раз в месяц к ней приходил Багнел.

Ее постоянно преследовал страх. Она подозревала, что где-то в тени таится злой рок, который удерживает лишь вездесущая Градвол, оберегающая ее. Та занималась лишь северным конфликтом, предоставив сестринство за пределами Макше самому себе.

Марика не сомневалась, что столь могущественное покровительство имеет свою цену, и считала, что готова ее заплатить.

У Градвол имелись насчет нее некие планы, пусть даже тщательно скрываемые. Но свои планы были и у Марики.

II

Лето, когда Марика в четвертый раз вернулась в Понат, стало для нее своего рода водоразделом.

Это было ее последнее лето в роли послушницы. По возвращении в Макше ей предстояло официально стать полноправной силтой, со всеми полагающимися привилегиями. С начала лета она думала о будущих церемониях, считая его лишь временной передышкой. Месяцы на севере тянулись медленно. Силы кочевников ослабли, их уже почти не видели в Понате. Снег так до конца и не растаял. Вряд ли стоило ожидать чего-либо более существенного, чем несколько месяцев скуки и жалоб Дортеки.

Градвол назначила Марику ответственной за весь Верхний Понат, и теперь она подчинялась лишь старшей Эдукан из Акарда. Штаб-квартиру Марика устроила в бревенчатой крепости в нескольких милях от того места, где когда-то было стойбище Дегнанов. Когда ей становилось скучно, она ходила туда, предаваясь воспоминаниям. Или отправлялась через холмы, долину и мертвый лес к пещере Мачен, где когда-то впервые осознала, что обладает способностями, отличавшимися от имеющихся у сородичей по стае.

В пещере все так же таилась загадочная гигантская тень, но Марика не пыталась исследовать ее поближе. Поскольку именно эта тень когда-то пробудила ее дар, Марика относилась к ней со священным почтением и не собиралась осквернять память о прошлом, вытаскивая обитателя пещеры на свет.

Марика отвечала за сеть сторожевых вышек и фортов, защищавших Понат со стороны Жотака. Казалось, эта защита не имеет никакого смысла. В Жотаке не осталось живых метов, и там обитали лишь арктические звери, ничем не угрожавшие Рюгге.

Сама Градвол тоже не считала северные рубежи опасными, судя по тому, что она назначила в подчиненные Марике двадцать три послушницы, которые должны были исполнять обязанности силт, и Дортеку в качестве советницы. Ее охотницы и рабочие – под руководством Грауэл и Барлог, чье положение становилось все выше по мере продвижения Марики, – представляли собой разношерстное сборище, от которого на территориях с множеством дикарей вряд ли был бы толк. Марика считала происходящее чистой воды фарсом. Ну разве что командовать другими научится… Первый месяц лета прошел без происшествий. В Понате не осталось ни единого мета, если не считать местных гарнизонов Рюгге. Заняться было нечем. Даже леса умирали, лишь изредка удавалось увидеть арктических зверей, мигрирующих на юг. Лето можно было назвать таковым разве что в шутку. Несмотря на время года, почти каждый день шел снег.

На третью неделю скука ненадолго развеялась. Со сторожевой вышки сообщили о незнакомом темнолете. Тот скользил вдоль восточного рукава Хайнлин столь низко, что шасси почти касались снега. Нырнув в лазейку, Марика поймала сильного призрака и отправилась на разведку.

– Ну? – спросила Дортека, когда она вернулась.

– Похоже, там и впрямь что-то есть. Я не сумела установить мысленный контакт, но что-то почувствовала. Оно двигалось вниз по течению.

– Мне сообщить в Акард?

– Вряд ли в том есть необходимость. Если это чужой темнолет и он летит вдоль восточного рукава, его и так скоро заметят.

– Возможно, внеплановый патруль.

– Скорее всего.

Каждый третий день родную провинцию Марики патрулировал темнолет из Акарда, а затем докладывал о полном отсутствии следов кочевников. Если и случались стычки, то далеко на юге. И те немногие кочевники, которых там видели, теперь поступали в полном соответствии с желанием Градвол, мигрируя на юг, в сторону Серке.

Ходили слухи, будто укрепления Серке подверглись атаке.

– Похоже, Серке лишились союзников, – сказала Марика Дортеке, изучив несколько подобных докладов.

– Их силы полностью истощились. Теперь они не более чем досадная помеха для наших родственниц.

– Интересно, чем Серке их подкупили? Как их удалось столь долго продержать на грани голодной смерти?

– Думаю, Серке рассчитывали сокрушить нас в тот же год, когда пал Акард. По данным разведки, они ожидали захватить Акард малой кровью и победоносно прошествовать до самого Макше. Макше наверняка не смог бы тогда отразить их натиск. В их стратегии имелась единственная ошибка – ты. Ты уничтожила их главную силту и перебила лучших охотниц. У них не осталось сил, чтобы завершить удар.

– Но почему даже неудача их не остановила?

– Инерция мышления. Все нити сосредоточились в лапах кого-то занимавшего высокое положение в совете Серке. Некоей очень старой силты. А старые силты не признают поражений или неудач. На мой взгляд, есть немалая вероятность, что во главе там до сих пор стоит та же старая силта.

– Она должна была понять, что нужно попробовать что-то другое. Или сдаться.

– Она не может сдаться. Она может лишь идти на все большее безрассудство, видя, как старейшина расстраивает все ее коварные замыслы.

– Но почему?

– Весь мир знает, что происходит, Марика. Даже если никто в этом не признается. Наша гипотетическая советница из Серке не может рисковать потерей лица, признав поражение. Наше Сообщество намного слабее. Теоретически мы не в состоянии превзойти Серке.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Меня это пугает, Марика. – То был редкий момент, когда слова Дортеки звучали искренне. – Все это длится уже восемь лет. Когда началось, советницы Серке уже были немолоды, а теперь наверняка совсем одряхлели. А дряхлая мета порой не думает о последствиях своих поступков, поскольку все равно до них не доживет. И Градвол меня пугает. Она точно так же не думает о последствиях, но у нее нет оправдания в виде преклонного возраста. То, как она проталкивала тебя в Сообщество…

– Разве я не оправдала ее ожиданий, Дортека?

– Не в этом дело.

– Именно в этом. Градвол не заботят отдельные личности. Рюгге стоят перед величайшим вызовом в истории. Речь может идти о выживании как таковом. Градвол считает, что я могу сыграть решающую роль, если она отсрочит критический момент до того, как я стану готова.

– Некоторые уверены, что твоя решающая роль в том, чтобы возглавить уничтожение сестринства.

– Меня что, так и будет преследовать это суеверие насчет посланницы рока?

– Забудь о легендах и суевериях – хотя они тоже отчасти способны объяснить то, о чем мы знаем, но чего не понимаем. Подумай о себе как о личности. Ты наименее самоотверженная из всех силт, кого я встречала. Мне пока не удается обнаружить в тебе ни капли преданности Сообществу или идеалам силт. Ты притворяешься, прикидываешься, меняешь маски. Но тебя окружают те, кто способен видеть сквозь тени и туман, Марика. Тебе никого не убедить, будто ты несчастная милая щена из Поната.

Марика начала расхаживать туда-сюда. Ей хотелось найти аргумент, чтобы опровергнуть слова Дортеки, но ничего хоть сколько-нибудь убедительного в голову не приходило.

– Ты используешь Рюгге, Марика.

– Рюгге сами меня используют.

– Это…

– Я с этим не согласна, Дортека. Можешь так и доложить Градвол, если хочешь. Хотя она наверняка и так знает.

За их спором с растущей тревогой наблюдала Грауэл, опасаясь, что словесным поединком дело может не закончиться. Дортеке все сложнее было сдерживаться.

Марика приложила немало усилий, чтобы еще ближе привязать к себе Грауэл и Барлог. Она раз за разом испытывала их, ставя перед выбором между преданностью ей и Сообществу, и каждый раз они занимали ее сторону. Марика надеялась, что заложила фундамент для непоколебимой привычки. Возможно, настанет день, когда ей потребуется их поддержка в крайних обстоятельствах.

Хотя Марика была знакома с этими охотницами всю свою жизнь, знала она их не слишком хорошо. Иначе давно бы поняла, что сомневаться в их преданности нет никаких причин.

Вошла Барлог:

– Новый доклад из Акарда, Марика.

– Что-то рановато, верно?

– Да.

– Что там?

– Снова что-то увидели.

– Еще один призрачный темнолет?

– Нет. На этот раз, возможно, силы кочевников, идущие с востока по Мортрскому тракту. Вывод на основе двух неподтвержденных наблюдений.

– Что ж, для нас это не проблема.

Мортрский тракт к тому времени превратился в звериную тропу, скрытую под десятью футами снега. Когда-то он связывал Критцу с форпостом торговцев на реке Нейбхор, в семидесяти милях к западу. По Нейбхору проходил западный рубеж владений Рюгге в этой части Поната.

– Похоже, они выдают желаемое за действительное, – сказала Марика. – Или это проверка, которую устраивает нам старейшина. Но, полагаю, все же стоит сообщить другим. Дортека, возьми на себя северную дугу, а я возьму западную.

Закрыв глаза, Марика ушла в себя и, протянув мысленную нить к подчиненной в дальнем форте, передала сообщение.

Два дня спустя пришло известие, что Акард потерял связь с несколькими западными форпостами. Посланные на разведку темнолеты обнаружили, что их гарнизоны мертвы. Начался поиск виновных с воздуха.

С одним темнолетом пропала связь.

Старшая Эдукан послала на поиски все, что у нее имелось.

Пропавший корабль нашли, и представлял он собой груду титановых обломков, врезавшуюся в склон горы, судя по всему, на большой скорости. Похоже было, что ни повелительница корабля, ни ее баты до катастрофы ранений не получали.

– Это работа силт, – заявила Марика. – Кочевники тут ни при чем, только Серке. – Она вздрогнула от дурного предчувствия. Наступали мрачные времена, которые, возможно, полностью изменят ее жизнь. – Наверняка это тот самый безрассудный поступок, который ты предсказывала, Дортека.

Наставница была напугана. Казалось, ее тоже охватили дурные предчувствия.

– Нужно отсюда убираться, Марика.

– Почему?

– Если они зашли настолько далеко, то наверняка пошлют самых лучших. Мы не сможем им противостоять. Они уничтожат нас, а потом устроят засаду для тех, кого пришлют на помощь из Макше.

– Силтам не подобает впадать в панику, – повторила Марика фразу, когда-то услышанную в Акарде. – Ты лучше владеешь дальней мысленной связью. Сообщи в Акард, чтобы прислали темнолет.

– Зачем?

– Сделай, как я прошу.

– Они захотят знать, зачем это тебе. Один корабль они уже потеряли и вряд ли хотят лишиться остальных.

– Если потребуется – задействуй старейшину.

Вздохнув, Дортека начала сосредоточиваться.

– Дортека, подожди. Выясни, какие форпосты замолчали. И где разбился тот корабль.

– Да, госпожа, – ответила Дортека.

– Сарказм тебе вовсе не идет. Поторопись. Пока эти идиотки в панике не разбежались.

Дортека установила мысленный контакт. На ее морде отразилось напряжение, затем последовавший спор.

– Если эти дуры не согласятся, – сказала Марика Грауэл, – я пойду туда пешком и заберу корабль сама. Зачем они вообще поставили во главе Эдукан? Она даже хуже, чем Паусч. Она не могла даже… – (Дортека вернулась к реальности.) – Что они сказали?

– Темнолет уже летит сюда. Мне пришлось солгать, Марика. И задействовать Градвол. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– В каком они состоянии?

– Можешь и сама догадаться.

– Да уж. Эдукан наверняка собирает пожитки. Грауэл, принеси мою доху, сапоги и оружие.

На рубеже Марика всегда носила одежду охотницы, а не силты.

Пока она одевалась, Дортека разглядывала карту. Марика заглянула через плечо:

– Заметно продвижение?

– Похоже, у них есть план.

– Похоже? Они ударят здесь, потом здесь, здесь, а потом попробуют атаковать Акард. Неудивительно, что Эдукан нервничает. Они доберутся до Хайнлин еще до рассвета.

– У тебя опять странный взгляд, Марика. Что ты задумала?

– Устроить им засаду в Критце, – не раздумывая, ответила Марика.

Поступить иначе она не могла.

– Они почуют нас.

– Если мы воспользуемся послушницами, чтобы скрыть тепло наших тел, – нет.

– Марика…

– Мы нападем как охотницы, не как силты. Этого они вряд ли ожидают. Мы сожрем их, прежде чем они успеют понять, что происходит.

– Критца не на твоей территории.

– Если мы ничего не предпримем, Эдукан сбежит и бросит нас здесь. Серке даже не придется нас преследовать. Если они захватят Акард, то могут просто оставить нас на поживу граукенам.

– Верно. Но…

– Возможно, Градвол столь благосклонна ко мне еще и потому, что я не связана традициями. Даже если для пользы дела приходится совать голову в логово крина.

– Возможно.

– Свяжись с форпостами. Соберем всех. Грауэл, приготовься к двухдневному патрулю в полном составе.

III

Марика не давала команде темнолета передышки по пути в Критцу, пока не почувствовала отряд Серке в пределах часа пути от устроенной ею засады. Как она и предсказывала, западные форпосты пали. Акард охватила паника. Тамошнее руководство настолько ослабло, что Марика больше не пыталась поддерживать с ними связь.

Над головой промчалась на юг пара темнолетов, в буквальном смысле увешанных метами и скарбом.

– Вот почему нас, силт, так любят, – заметила Марика. – Эдукан спасла имущество. Но сколько было на борту охотниц и рабочих?

Дортека не стала защищать Эдукан. Она негодовала не меньше Марики, пусть даже и по другой причине. Бегству старшей Акарда не было оправдания.

– Все на месте? – спросила Марика. На снегу не было видно следов, которые могли бы выдать засаду. Охотницы спрыгнули с корабля, занимая позиции. – Попробуй почувствовать, нет ли кого рядом, Дортека. Если есть – пусть послушницы как следует укроются.

Страх оказался лучшим стимулом. Послушницы спрятались все до единой.

– Ну вот, и Гончая ушла, – сказала Марика, когда последняя большая луна опустилась за горный хребет напротив.

Но полностью темно все равно не стало – на необычно безоблачном небе забрезжил рассвет. Через реку Хайнлин протянулись длинные тени похожих на скелеты деревьев. Нескончаемый холод убил их ослабленных собратьев, лишив игл. Иногда в тишине раздавался громкий треск, говоривший о гибели очередного престарелого гиганта, павшего под собственной тяжестью. Дальше на север, где ветер очистил склоны от снега, горы были усеяны упавшими деревьями, будто соломой на поле после сбора урожая.

В холмах напротив Критцы послышался далекий нарастающий гул.

– Полная тишина, – предупредила Марика. – Всем быть настороже и не шевелиться, что бы ни случилось. И не стрелять, пока я не скажу. Не стрелять.

Она надеялась, что ждать осталось недолго. Холод пронизывал до костей. Костры разводить никто не посмел – запах дыма мог их выдать.

Над дальним склоном появилась машина длиной в тридцать футов и шириной в десять, скользя среди деревьев. Она вылетела на простор речного русла, окруженная облаком снега. Вид ее на мгновение озадачил Марику – аппарат напоминал маленький темнолет причудливой формы, который парил над поверхностью, не слабо шумя.

А потом она вспомнила, где видела такую машину. На летном поле у торговцев в Макше.

Транспорт на воздушной подушке. Ну конечно.

Среди деревьев возник второй, завывая двигателем и пытаясь удержаться на склоне. Марика мысленно похвалила Грауэл и Барлог за то, что навели среди охотниц идеальную дисциплину. Те ждали, как и было приказано.

Никто не смел стрелять, пока все машины не оказались на открытом пространстве.

Марика видела сидевших внутри метов – по десять в каждой, не считая водителя. Судя по всему, по две силты и восемь бойцов. И уж точно никаких кочевников.

Что говорил Багнел о транспортах на воздушной подушке? Да. Их не продавали и не сдавали в аренду кому-либо вне братства. Никогда.

Если засада окажется удачной, поднимется немалая вонь.

Из леса появились третья и четвертая машины – похоже, с грузом. Внутри не было видно голов, только неопределенной формы груды.

По склону спустилась пятая машина, за ней шестая. Те, что были уже на реке, ждали.

Марика заскрежетала зубами. Сколько еще выдержат охотницы, пока не начнут стрелять? Увиденное наверняка потрясло их до глубины души.

Как оказалось – недолго. Едва появилась восьмая машина, и в итоге их стало по четыре с метами и четыре с грузом, раздался выстрел из винтовки.

Стрелявшая охотница была опытным снайпером. Пуля пробила кабину, прикончив водителя. Машина устремилась вперед, быстро набирая скорость, взмыла в воздух и врезалась в утес в трети мили выше по течению. Топливный бак взорвался.

Задолго до этого загрохотало все имевшееся у отряда Марики оружие, обстреливая Серке. На какое-то время машины скрылись в облаке дыма и снега.

В самый центр смертоносной бури ворвались еще два транспорта.

– Подними корабль над трактом, – бросила Марика повелительнице корабля. – Нет, погоди. Я полечу с тобой. Не хочу, чтобы ты последовала за Эдукан. Дортека, продолжайте их обстреливать. В первую очередь те, в которых меты.

Из огненного котла вырвался транспорт и устремился прочь на север, обогнув горящую машину выше по течению.

– Этот был грузовой. С ним разделаемся позже. Полетели.

Темнолет поднялся в воздух. С высоты в сто футов Марика увидела, что оставшиеся машины выведены из строя. Из некоторых вышли охотницы, стреляя в ответ.

Взорвался топливный бак одной машины, и огонь тут же перебросился на остальные. Началось сражение между летучим топливом и тающим снегом, по которому оно растекалось.

Использовав свои способности, Марика обнаружила среди выживших несколько силт, ошеломленных, напуганных и не готовых отвечать. Нырнув в лазейку, она поймала первого подходящего призрака и устремилась туда. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Она разделалась с тремя силтами.

В лесу оставались еще по крайней мере четыре машины, все с силтами и охотницами. Марика бросилась к ним, нанося сокрушительные удары по сердцам и разумам силт, пока не столкнулась с той, которая отшвырнула ее, едва не пробив защиту.

Она ненадолго вернулась в реальность, чтобы дать команду лететь вперед. Баты были вооружены автоматическим оружием и гранатами. Марика намеревалась мысленно сразиться с сестрами Серке, пока темнолет будет уничтожать их обычным оружием.

Так продолжалось несколько минут. Баты вывели из строя две машины. Марика загнала в угол сильную сестру Серке. Мысленно поискав вокруг, она обнаружила, что это единственная силта Серке, чей разум еще в сознании.

На реке уцелевшие после засады наводили порядок в рядах. Силта из Серке увернулась от Марики и отправилась на подмогу своим бойцам, намереваясь помешать Дортеке и ее послушницам.

Охотницы на склоне горы двинулись вниз на помощь сестрам, стреляя на ходу по темнолету.

«Ты сильная, – мысленно сообщила силта из Серке. – Но живой тебе не уйти».

«Одну Серке я уже пережила, – возразила Марика. – Игра Серке подошла к концу. Сегодня вы все умрете. И ваша гибель станет достаточным доказательством для Рюгге, чтобы на Серке обрушился гнев всех Сообществ. Вы угодили в ловушку».

«Ты – та, кого зовут Марика?»

«Да. Кого из великих Серке мне предстоит уничтожить?»

«Никого».

Силта обрушилась на нее. Марика едва отразила удар, поставив своего призрака между собой и тем, которым управляла Серке. Она совершила тактическую ошибку, бросив серьезный вызов до того, как в полной мере оценила силу призрака противницы. Он оказался могущественнее, чем ее собственный.

Вокруг темнолета жужжали пули. Одна отскочила от металлического каркаса. Марику удивило, почему корабль не движется, став более легкой мишенью. На секунду нырнув в реальность, она увидела, что одна бата ранена, а вторую сшибло с корабля. В распоряжении повелительницы осталась единственная бата, которой хватало сил лишь для того, чтобы поддерживать корабль в воздухе.

Марика поспешно послала мысленное сообщение Дортеке:

«Дортека, пусть какая-нибудь мортира обстреляет лес под кораблем, пока нас не сбили и мы все не погибли».

Серке снова атаковала. Пошатнувшись от удара, Марика попыталась найти призрака посильнее, но ни одного поблизости не оказалось. Будь у нее время, возможно, она сумела бы привлечь крупного призрака, парившего высоко в небе, но Серке не давала передышки.

Увернувшись от очередного удара, Марика вернулась в реальность. На склон внизу падали бомбы. В иное время ее это даже повеселило бы. Все эти мортиры захватили у убитых кочевников. Братство непреклонно отказывалось продавать подобное оружие Рюгге.

Она отыскала взглядом силту из Серке. Та стояла возле выведенной из строя машины. Марика попробовала новую тактику, ударив по заснеженным ветвям над головой меты.

Посыпавшийся снег отвлек силту. Воспользовавшись моментом, Марика прикончила нескольких охотниц, обстреливавших темнолет. Остальные бросились бежать.

Придя в себя, силта ударила снова, мысленно добавив:

«Играешь не по правилам, щена».

«Я играю, чтобы выиграть, – увернувшись, ответила Марика. – И никаких правил для меня нет».

Вместо того чтобы ударить по силте, она обрушила удар на дерево. Хрупкий ствол затрещал, и гигантское дерево рухнуло, но не в ту сторону. Свалив еще одно, она вновь отразила удар силты.

Дела шли не лучшим образом. Серке ее изматывала, а темнолет снижался. Впервые за все время Марике стало не по себе. Почувствовав это, Серке послала ей издевательскую реплику.

Разозлившись, Марика свалила еще несколько деревьев. На этот раз Серке пришлось приложить усилия, чтобы ее не пришибло.

Воспользовавшись заминкой, Марика сняла с плеча винтовку и начала стрелять. Пули не причиняли вреда силте, но ей приходилось постоянно двигаться и уворачиваться от смерти. И она не могла в полную силу использовать свои способности.

Марика швырнула две гранаты. Одна упала рядом с силтой, отбросив ее на десять футов и оглушив.

Тщательно прицелившись, Марика выпустила три пули в лежащую на земле фигуру. Последняя вошла в мозг.

– Этого точно хватит…

Темнолет зашатался и, накренившись, заскользил в сторону.

В повелительницу корабля попала шальная пуля.

У Марики едва не началась истерика. Она так долго мечтала о полетах, но ей вовсе не хотелось, чтобы первая возможность полететь самостоятельно представилась именно в такую минуту! Она мысленно вцепилась в корабль, пытаясь применить на практике то, что знала лишь в теории, и одновременно пробираясь вдоль длинной перекладины к раненой повелительнице.

Корабль выровнялся, и тут же послышался треск ломающихся ветвей. Марика испугалась, что какое-нибудь гигантское дерево рухнет, сбив в падении на землю и ее, и темнолет.

Без нее и корабля Серке все еще могли победить.

Корабль опустился ниже. Марика поняла, что, скорее всего, переживет падение. Однако от нее требовалось не просто выжить. Нужно было спасти темнолет. Нужно было поддержать охотниц, ведущих отчаянную перестрелку с охотницами Серке. Нужно было…

Она добралась до повелительницы корабля. Хотя мета была ранена не столь тяжело, Марика столкнула ее вниз, не обращая внимания на негодующий вопль. Сейчас не время для утонченных манер.

Уйдя в себя, Марика нашла уже разлетающихся сущих и приказала им выровнять корабль, прежде чем тот упадет еще ниже. Призвав на помощь всю остававшуюся мощь бат, она пожелала, чтобы корабль поднялся выше.

К ее удивлению, корабль поднялся, легко и плавно. Все оказалось столь просто! Развернув корабль, она направила его в сторону Критцы, а затем посадила, хоть и не слишком мягко, в нескольких футах от его изначального укрытия.

Раненая бата умерла несколько мгновений спустя, полностью лишившись сил. Другая потеряла сознание. Марика чересчур их истощила.

Почти не осталось сил и у нее самой.

– Дортека! Что там?

– Они сумели окопаться. Их слишком много, и у них еще остались несколько силт – достаточно, чтобы противостоять нашим темносторонним атакам. Мы не осмеливаемся на них нападать – они нас растерзают. Надеюсь, нам помогут мортиры. Ты убила их главную?

– Да. И тоже с немалым трудом. Пришлось ее обмануть, а потом застрелить. Удерживайте их с помощью мортир, пока я не очухаюсь. Только без лишнего героизма. Ясно?

Судя по взгляду Дортеки, та вряд ли полагала, что Марика в здравом уме стала бы ожидать подобного от наставницы.

Марика осушила фляжку, жадно поела и отдохнула, не обращая внимания на треск и грохот оружия.

Слава Всеединому, охотницы Серке покинули транспорты, не имея при себе ничего, кроме винтовок. Слава Всеединому, что на темнолете она быстро соображала. Иначе сейчас ее уже не было бы в живых, а Серке вскоре одержали бы победу.

Едва почувствовав, что к ней вернулись силы, Марика нырнула в лазейку и нашла чудовищных размеров призрака. Затем она швырнула его туда, где прятались выжившие Серке, споря о том, не стоит ли отступить к двум уцелевшим машинам и бежать.

Они были напуганы и готовы бросить своих последователей на произвол судьбы. Их удерживала лишь уверенность в том, что поражение не будет означать для Сообщества ничего хорошего.

«Сдавайтесь, и останетесь живы», – послала Марика мысленное сообщение.

Одна Серке попыталась атаковать, но Марика легко отвела удар.

Убив их, она мысленно приказала сдаться охотницам, после чего прикончила чересчур упрямых, пока силы полностью не оставили ее, а затем вернулась в реальность.

– Победа за вами, Дортека. Пора с этим кончать. Окружайте уцелевших.

Когда все закончилось, ни у Марики, ни у Дортеки не осталось сил, чтобы связаться с Акардом и сообщить тамошнему гарнизону, что угроза отражена.

Грауэл разожгла костры и начала собирать мертвых, раненых и пленников внутри руин Критцы.

– Все окружены, – сказала она Марике.

– Много сдавшихся?

– Лишь несколько охотниц, – презрительно бросила она. – И пятеро самцов. Торговцев. Они управляли теми машинами.

– Охраняйте их как следует. Они – залог безопасности для Рюгге. Я допрошу их после того, как отдохну.

Глава двадцатая

I

Луны висели высоко в небе, отбрасывая на склоны похожие на скелеты тени. Когда Марика проснулась, ей показалось, будто она все еще слышит эхо выстрелов, отражающееся от стен речного каньона.

– Что случилось?

Барлог мягко трясла ее за плечо. Морда охотницы была мрачной.

– Идем. Тебе нужно самой увидеть. Никаких объяснений не хватит. – Она протянула Марике лапу, помогая встать.

Марика взглянула на Грауэл. Та пожала плечами:

– Я все время была здесь. Сторожила тебя.

– Я согнала всех пленников сюда, поскольку решила, что здесь они будут под лучшей охраной, – сказала Барлог. – Но я ничего не замечала, пока один самец не спросил, нельзя ли им разжечь костер. Только когда вспыхнуло пламя, я обратила на него внимание. До этого он ничем не отличался от других.

– О чем ты? – спросила Марика.

– Хочу, чтобы ты сама посмотрела. Мне нужно знать, права ли я.

Марика пробралась среди каменных обломков и остановилась:

– Ну?

– Вон он, – показала Барлог. – Смотри внимательнее.

Марика посмотрела.

И ее словно по голове огрели с размаху.

– Кублин! – выдохнула она.

Торговец резко обернулся, и глаза его на мгновение округлились.

Кублин. Но этого просто не могло быть. Ее однопометник погиб восемь лет назад, во время набега кочевников, уничтоживших стойбище Дегнанов.

Грауэл положила лапу на плечо Марики, до боли его сжав:

– Да, Марика, да. Как такое могло случиться? Почему я не узнала его раньше?

– Мы не ищем призраков среди живых, – пробормотала Марика, подходя ближе.

Все пленники наблюдали за ней, на миг позабыв о страхе и отчаянии.

Торговец задрожал от ужаса.

– Кублин, – прошептала Марика. – Но как?.. Грауэл, Барлог, никого сюда не подпускайте. И никому ни слова. От этого зависит ваша жизнь.

Ее тон не терпел возражений. Охотницы ушли.

Марика долго стояла, вспоминая прошлое, а затем подошла к костру. Пленники попятились, зная, что именно она – виновница их отчаянного положения.

Она присела на камень, который освободила охотница Серке:

– Кублин, иди сюда. Сядь со мной.

Он подошел и сел на холодный камень, отвернувшись от других пленников, которые притворялись, будто ничего не замечают. Нужно было что-то делать…

Неужели она сошла с ума?

Марика пристально посмотрела на однопометника, который оставался все таким же маленьким, и сил у него тоже вряд ли прибавилось, как физических, так и силы воли. Он не смотрел ей в глаза.

И все же тут попахивало некоей тайной, связанной не только с тем, как ему удалось уцелеть. В нем чувствовалось что-то непостижимое, возможно, из-за того, как на него исподлобья смотрели другие самцы. Он что, главный? Подобная мысль выглядела столь невероятной, что Марика тут же отбросила ее прочь.

– Расскажи, Кублин, как ты остался жив? Я видела, тебя убили кочевники. Я их всех прикончила… – Марика тут же вспомнила, что, когда бой завершился, она так и не нашла его тело. – Расскажи, что тогда случилось.

Он молчал, слегка отвернувшись и уставившись в костер. Остальные самцы насторожились.

– Лучше поговори со мной, Кублин. Я единственная надежда, которая у тебя осталась.

Он бросил ругательство в адрес силт на диалекте их стойбища. Речь его была неразборчива, а Марика давно уже не общалась на диалекте даже с Грауэл и Барлог, так что ничего не поняла. Но смысл высказывания был несомненно нелестным.

Марика погладила его по лапе:

– Весьма смело, Кублин. Но подумай хорошенько. Сегодня здесь погибли многие мои охотницы, а те, кто выжил, мягко говоря, не в духе. У них есть свои планы насчет пленников. Особенно вас, самцов. Вы нарушили все законы и соглашения. Так что лучше расскажи.

– Ладно. – Он пожал плечами. Марика подумала, что ей он никогда не мог всерьез противостоять, за исключением случая, когда пытался убить Похсит. – Когда стемнело, я заполз в логово Геррьен. Там на стороне самцов еще горел очаг. Я пытался до него добраться, но свалился в погреб и потерял сознание. После я мало что помню. Кажется, я опять пытался выбраться и сильно поранился. У меня была лихорадка. Через несколько дней меня нашли Ласпы. Говорят, я едва не сошел с ума от лихорадки и голода.

Марика набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула, закрыв глаза и воспроизводя в памяти преследовавший ее кошмар. Сырая темная ловушка, откуда она, тяжелораненая, пытается выбраться по лестнице, которая ее не пускает…

– Ласпы выходили меня из чувства долга. Видимо, я долго был не в себе. Первое, что я отчетливо помню, – Ласпов, через три или четыре недели после нашествия кочевников. Мне они были не рады. На следующее лето, когда пришли торговцы, я ушел вместе с Хроненом. Он привел меня в Критцу, и я жил там, пока не явились кочевники, разрушив стены. Когда стало ясно, что помощь из Акарда не придет вовремя, старейшина посадил всех щенков на транспорты и помог нам выбраться. Нас отправили на юг. Когда я достаточно повзрослел, мне дали работу водителя. И в конце концов, исполняя очередной приказ, я оказался здесь.

Марика подумала, что, скорее всего, он говорит правду. Вот только от нее остались лишь голые кости.

– И все? Это все, что ты можешь рассказать о восьми годах своей жизни?

– А ты можешь рассказать больше о своей?

– Что ты тут делал, Кублин?

– Я водитель. Это моя работа.

Марика понимала: он что-то скрывает. К тому же он говорил с ней формальным тоном. В щенячестве они общались друг с другом как близкие члены семьи.

– Водитель? Но ты был водителем у Серке, незаконно вторгшихся на территорию Рюгге, Кублин. Ты и твои собратья преднамеренно нарушили многовековые соглашения, напрямую вмешавшись в конфликт силт. Зачем?

– Мне велели вести машину. Таков был приказ.

– Весьма глупый приказ, не так ли?

Он не ответил.

– Вы такого натворили, что самому братству грозит гибель, Кублин.

– Сомневаюсь, – слегка осмелел Кублин. – Вряд ли это настолько серьезно.

– Что, по-твоему, ответят Сообщества, когда услышат, как поступило братство?

Кублин пожал плечами.

– Что такого важного в Понате, Кублин, из-за чего столь многим приходится погибать и столь многим рисковать?

– Не знаю. – Он снова пожал плечами.

Похоже, он говорил правду. И даже на мгновение перешел на неформальный тон.

– Может, и впрямь не знаешь. – Марика начала злиться. – Что ж, не сомневайся – я намерена это выяснить.

Он пожал плечами в третий раз, будто ему было все равно.

– Ты ставишь меня в затруднительное положение, Кублин. Я пока ненадолго отойду – мне надо подумать. Выступишь моим свидетелем? Перед советом Рюгге?

– Нет. Я ничего не стану для тебя делать, силта. Скорее умру.

Марика ушла, удивляясь, что в нем нашлось столько смелости – и столько ненависти к силтам. Он больше не воспринимал ее как однопометницу, с которой когда-то делился самым сокровенным.

Присев рядом с Грауэл, Марика кивнула в сторону пленников.

– Пусть никто к ним больше не подходит, – прошептала она. – Поняла?

– Да.

Марика устроилась возле главного костра среди уцелевших послушниц, не обращая на них внимания.

Кублин! Что ей теперь делать? Где все то, что объединяло их в щенячестве?

Марика так и заснула сидя. Она слишком вымоталась, и, несмотря на всплеск эмоций, силы полностью ее оставили.

Марика проснулась, ощутив на морде холодный снег и услышав треск винтовочных выстрелов. Пошатываясь, она поднялась, болело все тело.

– Что еще такое?

Ветер вздымал мелкую снежную крупу. Судя по тусклому небу, близился рассвет. Марика разглядела, что трупы вчерашних убитых и остовы машин уже покрылись белой пеленой.

– Дортека! Что происходит?

– Кочевники. Их банда следовала за охотницами Серке. Они наткнулись на воктр, которых я оставила у машин на дальнем склоне.

– Сколько их?

– Пока не знаю. Судя по шуму, немало.

Выбравшись на открытое пространство, Марика окинула взглядом долину, с удивлением обнаружив, что мышцы с трудом ей подчиняются. Сквозь завесу падающего снега ничего не было видно.

– До сих пор не могу прийти в себя. Похоже, вымоталась куда больше, чем думала вчера.

– Я могу и сама справиться, Марика. Я не обнаружила силт, которые бы их сопровождали.

Марика почувствовала, что у нее кружится голова.

– Иди. Мне нужно что-нибудь поесть. Приду, когда смогу.

Стрельба стала ближе. Дортека поспешно скрылась в снежной пелене. На негнущихся ногах Марика вернулась к костру, возле которого спала, и набросилась на остатки еды. Найдя недопитую чашку остывшего супа, она осушила ее одним глотком и сразу же почувствовала себя лучше.

Все так же на негнущихся ногах она направилась к пленникам.

Рядом с ними сидела на страже Грауэл. Глаза ее покраснели от усталости.

– Что там за суматоха, Марика?

Марика яростно уставилась на пленников.

– Кочевники. Следом за нашими друзьями шел большой их отряд, вероятно, хотели свалить на них вину. – О кочевниках наверняка знали. – Интересно, почему в докладах упоминалось о замеченных кочевниках, но не о машинах? – Она с полминуты помолчала. – Что скажешь, Грауэл? Как мне поступить?

– Я не могу решать за тебя, Марика. Я помню, что вы с Кублином были очень близки. Некоторые даже считали, что чересчур. Но с тех пор прошло восемь лет. Почти половина вашей жизни. Ваши пути разошлись. Вы теперь чужие друг другу.

– Да. Можно сказать, беспрецедентный случай. Как бы я ни поступила, буду не права – либо по законам Дегнанов, либо по законам Рюгге. Отдохни немного, Грауэл. Я постерегу их, пока размышляю.

– Отдыхать? Когда идет сражение?

– Да. Дортека говорит, что справится и сама.

– Как скажешь.

– Дай мне свое оружие. На случай, если им что-то придет в голову. Не знаю, сработают ли сейчас мои способности.

– А где твое оружие?

– Я оставила его там, где вчера заснула. У большого костра. Иди.

Отдав винтовку и револьвер, Грауэл ушла.

Марика несколько минут не сводила взгляда с пленников. Все они были настороже, прислушиваясь к приближающимся звукам стрельбы. Марика подозревала, что они изо всех сил стараются никого не спровоцировать, надеясь на спасение, сколь бы слаба ни была эта надежда.

– Кублин, подойди сюда.

Он подошел. Он уже не вел себя столь вызывающе, как вчера, хотя вполне мог притворяться. Кублин всегда был хитрым щенком.

– Что скажешь сегодня? – спросила она.

– Забери меня отсюда, Марика. Я не хочу умирать.

Похоже, он понимал, что кочевники его спасать не станут.

– Выступишь моим свидетелем?

– Нет.

Марика поняла, что это «нет» окончательное. Братство завладело душой Кублина.

– Я не желаю твоей смерти, Кублин. Но я не знаю, как тебя спасти.

Ей хотелось сказать намного больше, отчитать его за подобную просьбу, но она сдержалась, вспомнив, как тот относился к нотациям, будучи щенком.

– Все просто. – Он пожал плечами. – Позволь мне сбежать. Я слышал, твои охотницы говорили, что остались две неповрежденные машины. Если доберусь до одной…

– Все это, конечно, здорово, но что делать мне? Как это объяснить?

– Зачем тебе что-либо объяснять?

Марика показала на остальных пленников:

– Они будут знать. И расскажут на допросе. Понимаешь? Ты ставишь меня перед кошмарным выбором, Кублин. Которого я хотела бы избежать.

Стрельба за рекой усилилась. Похоже, банда кочевников была весьма многочисленна, и Дортеке приходилось куда хуже, чем она ожидала.

– Кто хватится в такой суматохе одного пленника? Ты же можешь что-нибудь сочинить, Марика.

Ей не нравились льстивые нотки в его голосе. И она не могла избавиться от ощущения, что он не вполне тот, кем казался.

– Мои меты не настолько глупы, Кублин. Тебя обязательно хватятся. А мои послушницы обнаружат, как ты пробираешься к машинам. Тебя убьют, не раздумывая. Они жаждут крови. А после всего, о чем они узнали, – особенно крови самцов.

– Марика, это Критца. Критца почти четыре года была моим домом. Я знаю эту местность…

– Помолчи.

Марика ушла в себя, открывшись Всеединому. Это был один из первых уроков силт – отдаться во власть интуиции, когда не знаешь, что делать. Позволить Всеединому обратиться к твоей душе.

Вернулся прежний жуткий кошмар, полный боли, лихорадки, страха и беспомощности. На самом деле это был Кублин, в мысленном контакте с которым пребывал ее разум, но тогда она этого не знала и ничем не могла помочь.

Грауэл была права. Хотя он и призывал вспомнить прошлое, это был вовсе не тот Кублин, с которым она делила чердак в логове матери. Это был Кублин, который выбрал собственный путь, став… А кем, собственно, он стал?

Кошмар не уходил.

Возможно, разум сделал неверный выбор. Возможно, ее здравомыслие ненадолго уступило безумию последних десятков часов, полных нескончаемого напряжения. Сама не сознавая, что делает, она поймала призрака и, найдя своих послушниц, слегка коснулась каждой, лишив чувств.

Дортека, однако, какое-то время сопротивлялась, прежде чем сдаться.

Марика вернулась в тело:

– Ладно, Кублин. Давай беги. Забирай машину и сматывайся отсюда. Это может мне дорого обойтись. Не медли. Уходи. Я не смогу долго тебя прикрывать.

– Марика…

– Иди. И лучше никогда не попадайся мне на пути, ни при каких обстоятельствах. Ради тебя я рискую всем, что у меня есть.

– Марика…

– Заткнись, дурак проклятый, и убирайся! – завопила она, не в силах вынести уже начавшуюся душевную боль.

Кублин бросился бежать.

Остальные пленники смотрели ему вслед. Некоторые самцы поднялись и сделали пару шагов, будто собираясь последовать за ним, но тут же застыли, увидев взгляд Марики. Они раскрыли рты, пытаясь протестовать, и в то же мгновение, будто по собственной воле, винтовка Грауэл развернулась в лапах Марики и открыла огонь.

Пленники попытались броситься врассыпную. Опустошив винтовку, Марика достала пистолет и покончила с оставшимися.

Из снежной пелены выбежали Грауэл и уцелевшая сестра-бата.

– Что случилось? – спросила Грауэл.

– Они пытались сбежать. Меня стало клонить в сон, а они попытались сбежать.

Грауэл ей не поверила. Она уже успела пересчитать тела, но ничего не сказала. Взгляд баты оставался бесстрастным.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – спросила ее Марика. – Сумеешь помочь мне вести корабль?

– Да, госпожа.

– Хорошо. Отправимся в Акард, как только Дортека покончит с кочевниками.

Марика поняла, что стреляющие быстро перемещаются в сторону реки.

Она судорожно вздохнула, внезапно сообразив, что натворила. Лишив чувств послушниц, чтобы Кублин смог ускользнуть, она оставила охотниц без главного преимущества в бою. У них не было силт, которые бы их поддержали. Нырнув в пустоту, она нашла призрака и устремилась через реку.

Все было именно так, как она и предполагала. Охотницы отступали перед отрядом кочевников, насчитывавшим больше двух сотен. Большинство послушниц лежали убитые там, где она оставила их без сознания.

Глупо. Глупо. Глупо.

Поймав призрака посильнее, она обрушилась на кочевников, неся смерть в их ряды. Они толком не понимали, что происходит – мало кто мог увидеть друг друга сквозь снежную пелену, – но продолжали наступать, тесня охотниц Марики.

Марика помогла угодившей в серьезный переплет Барлог, затем окинула взглядом склоны, убивая то тут, то там… Но, вернувшись к Барлог, обнаружила, что охотница снова оказалась в ловушке.

Лишь десяток ее мет добрались до реки.

Только собравшись вместе, намереваясь пуститься в погоню на открытой местности, кочевники обнаружили, насколько велики их потери.

Марика снова яростно обрушилась на них, и они в панике разбежались.

Поискав Кублина, она нашла его на дальнем склоне, на безопасном расстоянии ниже по течению от места схватки. Пока он не добрался до работающей машины, Марика держалась рядом, приканчивая любого подобравшегося близко кочевника. Хотя Кублин, похоже, ощущал их присутствие не хуже ее. К тому же, как и говорил, он знал местность и умел маскироваться.

Тем не менее Марика парила над ним, пока он переливал топливо в баки машины, а затем заводил двигатель. Когда машина начала взбираться по дороге, по которой до этого пришли атакующие, Марика поспешила обратно в тело.

Она вымоталась еще больше, чем накануне вечером.

– Марика? – спросила Грауэл. – С тобой все в порядке?

– Все хорошо. Мне нужно поесть и отдохнуть. Принеси мне еды. – Стрельба полностью прекратилась. – Есть известия оттуда?

– Пока нет. Ты была там?

– Да. Там творился настоящий кошмар. Сотни дикарей. И Дортека ошиблась – с ними были силты. Дикие силты. Думаю, большинство наших мет погибли. Большая часть послушниц – наверняка. Я не смогла найти следов.

Губы Грауэл дрогнули, но она промолчала. Марика задумалась: какие мысли скрывает равнодушный взгляд охотницы?

Охотницы начали собираться, как только Грауэл развела костер и стала готовить еду. Пришли лишь семь. Марика ни на что не отзывалась, ненавидя себя до глубины души. Она испортила все, что только было можно. Кублин… чтоб его прокляло Всеединое! Зачем он объявился? Почему не погиб? Почему судьба свела их именно сейчас?

– Марика? Поешь.

Грауэл подала ей еду первой. Марика механически ела, не ощущая вкуса.

Четверть часа спустя из снежной пелены, шатаясь, вышла Дортека и присела у костра. Грауэл дала ей поесть и попить. Как и все остальные, наставница поела и уставилась в пламя. Марике не хотелось думать, что она там видит.

Вскоре Дортека встала и побрела туда, где держали пленников. Ее не было четверть часа. Марика едва обратила на это внимание.

Вернувшись, Дортека расположилась у костра, напротив Марики:

– Во время сражения пленники пытались сбежать?

– Да, – ответила Марика, не поднимая взгляда, и взяла у Грауэл еще одну чашку бульона – лучшего, что могло помочь столь вымотавшейся силте.

– Одному удалось уйти. След ведет вниз по склону. Я слышала шум двигателя, когда возвращалась. Наверняка это один из тех самцов.

– Не знаю. Я думала, что всех прикончила. – Марика пожала плечами. – Если один сбежал, он может предупредить остальных.

– Кто это был, Марика?

– Не знаю.

– Ты ему помогла. Тебе не скрыть свои мысли. Ты непосредственно виновна в смерти наших послушниц и большинства охотниц. Кто он, Марика? Что у тебя за дела с самцами из братства? Почему бегство одного для тебя важнее собственной судьбы?

Неужели этому не будет конца?

Марика стиснула под дохой револьвер Грауэл:

– Похоже, ты веришь в свои слова. Да, теперь я это вижу. И что ты собираешься делать, Дортека?

– Ты не оставила мне выбора, Марика.

Пороховой заряд обжег Марике лапу. Пуля ударила Дортеку в лоб, отшвырнув ее назад. Она упала в снег, судорожно дергаясь, с удивленным выражением на морде.

Охотницы взвизгнули и начали подниматься, хватаясь за оружие. Встали Грауэл и Барлог, но помедлили, связанные чувством долга.

«Последнее для них испытание на преданность», – подумала Марика. Скользнув в лазейку, она поймала призрака и обрушилась на семь охотниц.

Когда упала последняя, Марика стала ждать пули, свидетельствующей, что Грауэл и Барлог больше не на ее стороне. Но выстрела не последовало. Вернувшись в тело, она обнаружила, что охотницы в ужасе уставились на нее, как и бата с темнолета, которая столь долго спала, что Марика о ней попросту забыла.

Призвав остатки сил и энергии, Марика встала, подобрала винтовку и послала несколько пуль в лежащих охотниц, создавая впечатление, будто их убили кочевники.

– Марика! – прорычала Барлог.

Грауэл предупреждающе коснулась ее лапы.

– Снег все скроет, – сказала Марика. – Мы доложим о чудовищной битве с дикарями. В живых остались только мы, и мы вне себя от горя. Рюгге не оплакивают мертвых. Никто не станет ничего расследовать. А теперь отдохнем.

От ее спутниц исходил особый страх, который у охотниц вызывали лишь сумасшедшие. Марика не обращала на них внимания.

Она знала, что справится. Обязательно справится. Грауэл и Барлог ничего не скажут. Их преданность прошла последнее испытание. Теперь их судьба неразрывно переплелась с ее собственной.

II

«Еще несколько минут, – попросила Марика у Всеединого. – Еще несколько миль. Уже совсем близко».

Темнолет едва держался на высоте в сто футов, опускаясь все ниже, но все же продвигался вперед. Вокруг Марики кружились снежинки, в морду бил северный ветер. Рискнув открыть глаза и оглянуться, она с трудом различила очертания баты на дальнем конце центральной балки. Еле видны были и Грауэл с Барлог, сидевшие на концах перекладины.

Марике приходилось черпать силу не только у баты, но и у охотниц, хотя у тех ее было немного. Пришлось пустить в дело и собственные внутренние резервы. Марика знала, что расходует намного больше энергии, чем реально требовалось, но ценой было спасение жизни.

Лишь ее дикая ярость удерживала корабль в воздухе. Силы воли уже не хватало. Холод безжалостно пронизывал до костей. Когда Марика обогнула последний поворот Хайнлин перед развилкой реки вокруг Акарда, усталость наконец взяла свое. Задняя посадочная опора корабля начала волочиться по снегу, скрывавшему поверхность реки. Призвав на помощь остатки сил, как баты, так и собственных, Марика подняла корабль на несколько ярдов и бросила его вперед.

Последнее усилие оказалось чрезмерным для баты. Сердце ее разорвалось.

Задняя часть корабля упала в снег, и темнолет накренился влево. Левая перекладина увязла, и Грауэл с Барлог скатились на землю. Летающий клинок попытался встать торчком. Марику подбросило в обжигающий воздух, и, уже падая на снег, она успела послать отчаянный мысленный зов в нависшую над ней мрачную крепость.

III

Открыв глаза, Марика обнаружила, что лежит в келье с сырыми каменными стенами. Слабо светила единственная свеча. Марика не могла разглядеть склонившуюся над ней морду – перед глазами все плыло.

Неужели зрение пострадало? На мгновение ее охватила паника. Нет никого беспомощнее, чем слепая мета.

– Марика?

– Это ты, Грауэл?

– Да.

– Где мы? Мы добрались до Акарда?

– Да. Старейшина Градвол сейчас на связи с Макше. Она хочет с тобой поговорить.

Марика попыталась подняться, но ноги ее не держали.

– Я не могу…

– Придется мне тебя отнести.

Морда Грауэл исчезла, и вернулась тьма вместе с мрачными кошмарами, полными призраков. И больше всего среди них выделялся однопометник Кублин.

Придя в себя, Марика поняла, что ее тащат на носилках. Почувствовав соблазнительный запах супа, она открыла глаза. На этот раз видела она лучше. Рядом шла Барлог походкой усталой меты-Мудрой, неся дымящийся глиняный горшок. Морда ее ничего не выражала, но смертельный холод во взгляде не имел ничего общего с усталостью.

– Как мы тут оказались? – прохрипела Марика.

– Ты послала мысленный зов. И за нами отправили охотниц.

– Давно мы здесь?

– Три дня.

– Так долго?

– Говорят, ты слишком глубоко ушла в себя. Говорят, тебя с трудом удалось удержать в этом мире.

Не прозвучало ли в голосе Барлог легкое разочарование?

Дортека не раз предупреждала Марику, что не следует полностью доверять сущим. Были и менее опасные способы, чем уход во тьму… Еще немного, и она бы погибла.

– В Критцу послали охотниц, чтобы выяснить, что там произошло, – продолжала Барлог. – На случай, если ты не выкарабкаешься. Их дальночуящая прислала сегодня утром доклад. Старейшина велела разбудить тебя, хотя и сомневалась, что получится.

Неужели случившимся заинтересовалась сама Градвол? Марика слегка испугалась – на сильный страх сил не было.

– Дай мне чашку того супа.

Барлог остановила носильщиков и налила чашку бульона. Марика осушила ее в один присест и мгновение спустя почувствовала себя намного лучше.

В суп что-то подмешали, но не чаф – тот снова бы зашвырнул ее в мир кошмаров.

– Старейшине даже не пришло в голову расспросить простых охотниц, вроде нас с Грауэл, – сказала Барлог.

Марика поняла невысказанный смысл ее слов.

У дверей центра связи их встретила Грауэл.

– Я поставила стул перед экраном, Марика. Я тоже буду здесь наблюдать, хотя и ничего не услышу. Если что – дай знак, и мы устроим технические проблемы.

Охотница выгнала связисток прочь – свидетели были ни к чему.

– Справлюсь, – ответила Марика, хотя и без особой уверенности.

Старейшину нелегко было одурачить, даже когда Марика полностью владела своими способностями.

Грауэл и Барлог усадили ее в кресло, и она с трудом подняла веки.

С экрана на нее смотрела вовсе не старейшина, но Брайдик. У нее был такой вид, будто ей пришлось пережить немало тревожных часов. Старая добрая Брайдик. Не стоило о ней забывать.

Связистка что-то сказала кому-то рядом с ней и исчезла из поля зрения.

Ее сменила Градвол. Вид у старейшины был озабоченный, но во взгляде не чувствовалось ни подозрения, ни злости. Возможно, попытка изобразить, будто кочевники уничтожили засаду, оказалась успешной.

Марика открыла глаза:

– Приветствую, старейшина. Я здесь.

– Вижу. Ты ужасно выглядишь.

– Говорят, я наделала глупостей, госпожа. Может, и так. Ситуация была отчаянная и почти безнадежная. Но, думаю, я скоро поправлюсь.

– Расскажи мне обо всем.

Марика рассказала все, как было на самом деле, – до того момента, когда она обнаружила Кублина. Естественно, упоминать об однопометнике и собственном предательстве она не стала.

– Не знаю точно, почему кочевники шли столь далеко позади. Возможно, Серке обогнали их, желая побыстрее добраться до Акарда, прежде чем оттуда вызовут помощь. Так или иначе, к появлению кочевников я оказалась не готова. Они застигли нас врасплох, пока я была без сознания, а мои охотницы рассеялись, осматривая разбитые машины. Кочевники сокрушили всех и пересекли реку, прежде чем меня разбудили. Да еще и пленники попытались сбежать, добавив всеобщего замешательства. Если бы не снегопад, дикари, возможно, испугались бы понесенных потерь, но они их попросту не видели. Прежде чем мне удалось прикончить последнюю защищавшую их силту, дело дошло до схватки в нашем лагере. А потом у меня просто не осталось сил, чтобы с ними разделаться. Все, что я могла, – лежать и смотреть, как вокруг умирают мои охотницы. Госпожа, эта катастрофа – полностью моя вина. Я предала тебя, из-за собственной небрежности превратив победу в поражение.

– Какое поражение, Марика? Да, пришлось заплатить немалую цену. Мне будет не хватать Дортеки. Но ты сломала хребет Серке. Ты спасла Понат. Они никогда больше не осмелятся предпринять что-то подобное.

– Госпожа, я…

– Да?

– Я потеряла свой отряд. Я потеряла Дортеку. Я потеряла многих ценных послушниц. Я потеряла все. Это не повод праздновать.

– Это твой триумф, щена. Ты единственная, кто устоял. Твои старшие малодушно бежали еще до того, как началась битва. И я уверена, что с Серке тебе нелегко пришлось. Иначе ты не была бы сейчас в таком состоянии.

– С ними была одна из великих, – повторила Марика. – Мне удалось победить ее лишь путем обмана.

Градвол не обратила внимания на эту реплику. Голос ее стал твердым, будто кремневый нож.

– Эдукан придется пожалеть о своей трусости, достойной самца. Те сказки, что она рассказывала, когда добралась до Макше, будут стоить ей всех привилегий. – Во взгляде старейшины промелькнула легкая усмешка. – Тебе понравилось бы выражение ее морды, когда пришло известие о том, что ты спасла Акард. И что гарнизон, который она бросила, так и не увидел противника.

– Госпожа, меня пугает то, что может случиться, когда об этом станет известно другим Сообществам.

– Я опережаю их на два шага, щена. Пусть злодеи дрожат и трясутся от страха. Пусть думают что хотят. То, что случилось, не выйдет за пределы круга посвященных. Снег поглотит любые доказательства.

Марика вздохнула.

– Мы не готовы к беспорядкам, которые наверняка последуют, если об этом станет известно всем, – продолжала старейшина. – Должно пройти еще несколько лет.

Марику озадачили слова Градвол. Она поняла, что не стоит недооценивать старейшину. Разум этой меты напоминал лабиринт, в котором Марика была лишь маленьким зверьком, мечтающим затаиться и извлечь из этого хоть какую-то пользу.

– Да, госпожа. Я как раз сама хотела это предложить.

Пусть снег и в самом деле поглотит любые доказательства.

– Думаю, у нас теперь будет меньше проблем с Серке. Согласна? Да. Какое-то время они будут вести себя осторожнее. Возвращайся в Макше, Марика. Ты нужна мне здесь.

Марика не нашлась что ответить. Ее разум отказывался работать как следует.

– Ты летела на темнолете вслепую, без подготовки, при поддержке только одной баты. Меня это впечатляет и радует. Ты вселяешь в меня надежду.

– Госпожа?

– Пришло время перейти к изучению новых, более практических областей.

– Да, госпожа.

– Пока все, Марика. Обсудим все подробнее после того, как ты вернешься. Когда полностью придешь в себя. За тобой скоро прилетит темнолет.

– Спасибо, госпожа.

Старшая скрылась с экрана, и на нем на мгновение появилась Брайдик, показав ободряющий жест. Затем экран погас.

– Ну что, выкрутилась? – спросила Грауэл.

Бросив взгляд в ее сторону, Марика обнаружила, что охотница повернулась к ней спиной.

Старейшина отправила встречать Марику всю обитель. Поскольку о случившемся знали лишь немногие, старшие сестры приветствовали ее с неохотой.

– Что им от меня нужно? – спросила Марика у Грауэл. – Что бы я ни совершила, они всегда недовольны.

Удивительно, но после стольких лет презрения со стороны Мудрых Рюгге ее до сих пор задевало подобное отношение.

– Не знаю, Марика. – Голос Грауэл звучал устало, холодно и отстраненно. – Ты теперь героиня и можешь быть уверена в собственном будущем. Разве этого мало?

Она не осуждала Марику вслух, но весь ее вид выражал неодобрение.

Они с Барлог еще очень долго заговаривали с Марикой лишь в случае необходимости.

Глава двадцать первая

I

Целый год Рюгге никто не беспокоил. Сообщество Серке почти не давало о себе знать, что весьма озадачивало силт. Казалось, враг затаился в ожидании чего-то ужасного, сделав вид, будто сосредоточил все усилия на путешествиях за пределы планеты. Но ничего не происходило.

Некоторые, пристально наблюдавшие за братьями, отмечали, что и те тоже пытаются залечь на дно. Союзы, обладавшие политическим влиянием внутри братства, также, казалось, ожидали некоего великого кошмара. Но ничего не происходило. Разве что Градвол собрала представителей Сообществ в обители Рюгге в Теллерае, чтобы объявить о крупной победе над дикарями, угрожавшими северным провинциям Рюгге. Она провозгласила, что на этих территориях официально установлен мир.

Дикари беспокоили и некоторые другие Сообщества, земли которых граничили с Рюгге и могли подвергнуться угрозе, если бы кампания Рюгге не увенчалась успехом. Заявлению Градвол эти Сообщества были только рады.

Градвол также публично объявила, что юная сестра Рюгге по имени Марика положила конец войне с дикарями.

В глубине души Марика не верила, что с угрозой покончено. Она считала, что та лишь на какое-то время отступила и Серке в любую минуту могут извлечь из ножен оружие, если почувствуют выгоду.

Теллерай, где находились главные обители многих силтских Сообществ, бурлил от пересудов. Что на самом деле должны означать те примитивные сказки, которыми кормят их Рюгге? Кто такая эта смертоносная Марика, о которой ходило столько слухов? Почему Градвол столь мало внимания уделила тому, что, по сути, стало сокрушительным поражением интриг Серке? Какую игру вели Рюгге?

Для силт Теллерая Градвол уже стала таинственной, зловещей фигурой, известной больше понаслышке благодаря ее репутации, нежели лично. Она столь целеустремленно и решительно заправляла своим небольшим, не так давно отколовшимся Сообществом, оставаясь при этом полной загадкой, что стала пугающей легендой. И легенда эта обладала намного большим могуществом, чем сама Градвол. Окружавший ее ореол тайны еще больше усиливал тот факт, что почти все время она проводила вдали от Теллерая.

Стремилась ли эта легендарная личность к чему-то большему, чем выживание Рюгге? Ее интриги были замысловаты и сложны, но всегда оставались в рамках закона… Она доставляла немалое беспокойство не только правящему совету Серке.

Раз в месяц – иногда раньше, иногда позже – Марика покидала обитель Макше и отправлялась на территорию братства. Единственная охрана, на которую она соглашалась, состояла из Грауэл и Барлог.

– Я не стану таскать с собой толпу бесполезных мет, – заявила она сразу же после возвращения с севера. – Чем их больше, тем больше мне приходится беспокоиться о надежности защиты.

У сестер-силт давно вошло в привычку ходить по улицам только в окружении пары десятков вооруженных охранниц. И неизменно хотя бы одну подстреливали из укрытия.

Марике хотелось оценить, насколько город поражен бандитизмом. Подсознательно она находила в бандитах возможную пользу, хотя пока не могла сформулировать, какую именно.

Силты учились прислушиваться к подсознанию, даже когда не слишком отчетливо его слышали.

Бандиты ни разу не беспокоили Марику, хотя она выглядела соблазнительной мишенью.

– Зачем ты это делаешь? – ругали ее Грауэл и Барлог. – Это глупо.

– Хочу кое-что доказать.

– А именно?

– Что между проблемой бандитов и проблемой кочевников имеется связь.

– Нечто подобное подозревают уже много лет.

– Да. Но во всех наших несчастьях всегда обвиняют Серке. Хочу провести эксперимент. Если они считают, что я в самом деле прижгла им лапы в Понате, возможно, они побоятся рисковать, пытаясь на меня напасть. Я хочу убедиться, что и за теми, и за другими стоят одни и те же стратеги.

У нее имелись и другие подозрения, озвучивать которые она не стала.

– Не стоит так важничать, Марика, – не раз упрекала ее Барлог. – То, что в нас не стреляют на улицах, возможно, никак ни связано с тобой.

– Знаю. Но, думаю, если нас настолько часто игнорируют, вполне можно утверждать, что это не просто так. Особенно если стреляют во всех остальных. Верно?

Охотницы нехотя признали, что, возможно, она права.

Грауэл, однако, добавила:

– Серке теперь наверняка хотят свести счеты, пролив твою кровь.

– Пожалуй, я могла бы пойти на убийство ради своих целей, – призналась Марика. – Но Серке – нет. Так скорее поступают самцы, вам не кажется?

Грауэл и Барлог задумались.

– Серке слишком связаны традициями, чтобы расправиться подобным образом с важным врагом, – продолжила Марика.

Она не стала добавлять, что другие, столь же заинтересованные в ее смерти, не связаны обычаями силт. Пусть охотницы додумаются до этого сами.

Возможно, именно эти не соблюдающие традиций меты руководили бандитами.

– Ты тут главная, Марика, – сказала Грауэл. – Ты знаешь, что делаешь, и тебе знакомы обычаи этих ведьм. Но этот город – дикая местность, несмотря на все претензии на цивилизованность. Умная охотница всегда остается начеку, когда идет по следу.

– Учту на будущее.

Предостережения Марике не требовались. Каждый раз она шла иной дорогой, стараясь держаться в тени и проявляя куда большую бдительность, чем требовала Грауэл. Прежде чем пройти очередные несколько шагов, она проверяла путь с помощью призраков.

Ей ни разу не удалось обнаружить предполагаемых убийц.

Означало ли это, что Серке в самом деле заключили нечестивый союз с братством? Или лишь то, что все ее враги были одинаково напуганы?

В течение всего этого спокойного года Марика и Багнел осторожно и исподтишка вытягивали друг у друга крупицы информации. Марика не раз задумывалась, знает ли он о ее задаче точно так же, как она знала о его. Она подозревала, что знает. Багнел был достаточно умен и проницателен. Для самца.

Ближе к середине года Багнел начал учить ее летать на простом учебном самолете братства, что крайне возмутило как его товарищей, так и ее сестер.

Визиты к Багнелу позволяли Марике снять растущее с каждым днем напряжение. По возвращении из Поната она получила право пройти последний обряд посвящения во взрослые силты, который позволил бы ей стать полноправной сестрой Рюгге. Но Марика не обращалась с просьбой пройти обряд, каждый раз избегая разговоров на эту тему и намекая, что слишком занята обучением полетам на темнолетах и у нее нет нескольких месяцев, требовавшихся для подготовки.

Она и в самом деле проводила большую часть времени за изучением теории и практики, необходимых повелительнице корабля. И полностью выматывалась, пытаясь за месяцы достичь того, на что другим требовались годы.

II

Естественно, это не был ее темнолет, но у Марики вошло в привычку считать его своим. Самый старый и самый маленький корабль в обители использовался в качестве курьерского и учебного. Но других учениц сейчас не было, а сообщений по воздуху отправлялось мало. Баты корабля, старые и изможденные, уже не годились для длительных полетов. Это были уцелевшие из других команд, распавшихся от времени или из-за несчастных случаев во время сражений с дикарями. Они не слишком хорошо взаимодействовали друг с другом, как обычно бывало среди сработавшихся бат. Но вполне справлялись, чтобы юная повелительница-ученица могла понять, чему следует учиться.

Старейшина разрешила Марике пользоваться темнолетом в любое время, когда тот не требовался для других дел обители, чего почти не случалось. Большую часто времени корабль был в полном ее распоряжении – вплоть до того, что, когда возникала необходимость в курьерском полете, Марике не хотелось его отдавать.

Она проводила в воздухе столько времени, сколько выдерживали баты.

Баты имели право ей отказать, если считали, что она чрезмерно истощает их силы или собственные. Но они никогда этого не делали, поскольку все понимали.

Однажды, паря в прохладном воздушном потоке на высоте в тысячу футов над Макше, Марика заметила приближающийся дирижабль. Она устремилась к нему, напугав Грауэл и Барлог, и, поравнявшись с ним, помахала пилоту, но тот продолжил отворачивать, обеспокоенный вниманием силты.

Марика вспомнила о Багнеле, вдруг поняв, что не видела его почти два месяца, слишком увлекшись темнолетом.

Она последовала за дирижаблем на территорию братства.

Марика посадила темнолет на бетон в нескольких ярдах от здания, где работал Багнел. Ее тотчас же окружили удивленные торговцы, многие были вооружены, но все тут же узнали в ней странную подругу-силту начальника службы безопасности.

Скоро появился Багнел.

– Марика, клянусь, когда-нибудь тебя все-таки подстрелят!

Грауэл и Барлог нахмурились, недовольные подобной фамильярностью, но он не обратил на них ни малейшего внимания.

– Что такое, Багнел? Опять у братства крупные тайные планы? – насмешливо бросила Марика, уверенная, что подобные планы в самом деле существуют, и надеясь выяснить что-то по его реакции.

– Марика, что мне с тобой делать?

– Возьми меня в полет на «жале». Ты уже много месяцев обещаешь. Есть у тебя время? Или ты слишком занят?

– Я всегда занят. – Багнел поскреб в затылке, глядя на нее, охотниц и бат, увешанных оружием. Марика отказывалась покидать обитель безоружной и даже там обычно носила при себе винтовку. Это была ее отличительная черта. – Но для тебя время всегда найдется. Хоть какой-то повод отвлечься от работы.

«Что верно, то верно», – подумала Марика, еще больше набираясь уверенности, что главный объект его работы – она сама.

– У меня есть идея получше, чем «жало». Ты всегда брал меня в полет на своих самолетах. Давай полетаем на моем корабле.

– Марика! – рявкнули Грауэл и Барлог.

– Госпожа, ты забываешься, – возразила старшая бата. – Ты разговариваешь с самцом.

Похоже, фамильярный тон Марики возмутил их даже больше, чем предложение.

– Этот самец – мой друг. И он уже летал на темнолете. Тогда он никак не осквернил корабль своим присутствием, не осквернит и сейчас. Идем, Багнел. Или смелости не хватает?

Багнел взглянул на темнолет, на маленький помост на оси, который обычно занимали Грауэл и Барлог, и в страхе облизнул губы.

– Грауэл, Барлог, оставайтесь здесь, – сказала Марика. – Для него будет больше места.

Охотницы, прищурившись, окинули взглядом недружелюбную толпу самцов. Барлог сняла с плеча винтовку.

– Разумно ли это, Марика? – спросила Грауэл.

– Ничего с вами не случится. Багнел – заложник вашей безопасности. Идем, торговец. Заявляешь, будто ты ровня любой самке. Сможешь полететь без подушечки под хвостом и без стекла, чтобы усы ветром трепало?

Багнел снова облизнул губы и подошел к темнолету.

Грауэл и Барлог сошли на землю.

– Пристегнись, Багнел, – предложила Марика. – Не пытайся покрасоваться в первый раз. А то голова закружится, и упадешь.

Наступив на горло собственной гордости, Багнел тщательно пристегнулся под мрачным взглядом главной баты.

Старые силты злились. Марика ожидала, что они станут сопротивляться, когда она попытается поднять корабль. И потому взлетела еще до того, как они успели приготовиться, резко и внезапно, вынудив их исполнять положенную роль ради собственной безопасности.

Она совершила короткий полет, напрягая все свои способности, и посадила корабль в нескольких дюймах от прежнего места.

Багнел дрожащими пальцами расстегнул ремни и, шумно выдохнув, шагнул на бетон.

– Что-то вид у тебя потрепанный, – усмехнулась Марика.

– Правда? Наземная команда, подготовить «жало» номер два! Идем со мной, Марика. Теперь моя очередь.

Грауэл, Барлог и баты ошеломленно наблюдали, как Багнел усаживает Марику в заднюю кабину «жала» и пристегивает ремни.

– Что это? – спросила Марика.

Когда они летали на учебных самолетах, пристегиваться не требовалось.

– Парашют. На случай, если придется прыгать.

Багнел забрался на переднее сиденье и пристегнулся сам. Самец из наземной команды раскрутил пропеллер. Двигатель закашлялся, изрыгая дым, от которого у Марики начало жечь в глазах и потекло из носа. Наземная команда выдернула клинья из-под колес самолета.

Самолет встал на дыбы и взревел со всей мощью – Марике еще не доводилось слышать подобного на учебных аппаратах. Его горловое рычание все нарастало. Багнел отпустил тормоза, и самолет устремился по взлетной полосе. Взмыв в воздух, он начал подниматься быстрее любого темнолета.

Багнел выровнял самолет на высоте в тысячу футов.

– Ну что ж, дерзкая щена, – посмотрим, как у тебя со смелостью.

«Жало» накренилось и нырнуло вниз. Взлетная полоса закружилась, увеличиваясь в размерах. Здания внизу завертелись с головокружительной скоростью.

– Эй, не перестарайся, – бросила Марика.

Земля приближалась. Хлоп! Они перестали вращаться. Хлоп! Марику вдавило в спинку сиденья, и показалось, будто ее внутренности куда-то проваливаются. Земля впереди скользнула прочь. На мгновение появился горизонт, затем унесся вверх, когда Багнел сбросил высоту еще на пятьдесят футов, а потом появился снова и начал вращаться вместе с самолетом. Марике показалось, будто она слышит испуганный рык, сорвавшийся с губ Грауэл и Барлог, когда самолет с ревом пронесся мимо них.

Мощный двигатель ревел все громче по мере того, как Багнел все больше требовал от машины. Впереди появились облака и тут же исчезли, когда Багнел опрокинул самолет на спину. Описав петлю, он возобновил подъем и на высоте в пять тысяч футов сбросил скорость. Самолет вращался и дрожал.

– Я все собирался тебя спросить про ту историю в Понате прошлым летом, – повернувшись к Марике, сказал Багнел. – Что там, собственно, случилось? Я столько слышал всего разного…

Не в силах понять, что происходит снаружи, Марика уцепилась за остатки отваги.

– Может, лучше последить за тем, что ты делаешь?

– Не важно. Я подумал, что подвернулась возможность поговорить без этих двух арфт, постоянно болтающихся у тебя за спиной.

– Я заманила в ловушку толпу кочевников. Это была тяжелая схватка. С обеих сторон почти никто не выжил. Собственно, и все.

Она округлила глаза, глядя на приближающуюся землю.

– Что, правда? Столько было всяких слухов… Полагаю, все они сильно преувеличены.

– Наверняка.

Он пытался до чего-то докопаться – скорее всего, выполняя поручение начальства. Старшие братства наверняка нервничали, желая узнать, какую игру ведут Рюгге. Марике даже стало весело – она сама не знала, в чем заключается эта игра. Старейшина хранила в тайне свои планы.

– Похоже, пора что-то делать, – сказал Багнел. – Если, конечно, тебе не по душе жесткая посадка.

– Пожалуй, нет.

– А тебе не откажешь в хладнокровии, Марика.

– Я всерьез перепугалась. Но силтам не разрешается проявлять страх.

Он весело обернулся и тут же напряженно уставился вперед, вновь взяв на себя управление. Мир перестал раскачиваться и вращаться. А затем Багнел круто развернул машину.

В правом крыле что-то треснуло. Марика увидела, как отрывается стойка, увлекая за собой ткань и проволоку. Самолет покачнулся. Обломок стойки улетел назад, болтаясь на конце проволоки и угрожая увлечь за собой часть крыла.

– Похоже, у нас неприятности, Багнел.

– Пожалуй, ты права. Держись. Я нас посажу.

Посадка прошла столь же величественно и гладко, как и на учебном самолете. Остановив поврежденную машину в нескольких ярдах от наземной команды, Багнел заглушил двигатель.

– Что скажешь, Марика?

Рев в ушах стихал.

– Думаю, теперь мы квиты. И давай не будем больше так поступать.

– Верно. – Отстегнув ремни, Багнел выбрался из кабины и спрыгнул с нижнего крыла на бетон. Марика последовала за ним. Доложив наземной команде про стойку, он сказал Марике: – Тебе лучше уйти. Вряд ли моему начальству это понравится.

– Почему?

– Ты свалилась как снег на голову. Лучше предупреждай. Каждый раз.

Марика взглянула на дирижабль, думая, в самом ли деле на нем доставили нечто такое, что торговцы хотели скрыть от глаз силт.

– Ладно. Как скажешь. Да, и еще – старейшина говорит, что, если ты захочешь навестить меня в обители, она не против. Если, конечно, у тебя есть свободное время и нечем больше заняться. У меня сейчас не столь напряженная жизнь, как раньше. В основном изучаю темнолеты. Может, попробуем еще раз полетать на одном.

Старших сестер возмутило подобное разрешение со стороны старейшины. Они и без того считали дружбу Марики с Багнелом позорным пятном на обители и падением нравов, хотя в их отношениях не было ничего постыдного. Когда у Марики приближалась течка, она тщательно соблюдала синтер – уединение для силт, еще не совершивших обряд Тогар, после которого они становились полноправными сестрами. На нее продолжали давить – молчаливо, но с каждым днем все сильнее. И Марика все более осознанно этому сопротивлялась.

III

Марика научилась управлять темнолетом не хуже любой приписанной к обители Макше повелительницы. И ей потребовались на это не годы, а месяцы.

Избранная группа повелительниц, образовывавшая особый замкнутый мирок внутри обители, не признавала Марику своей. Хотя иногда они снисходили до разговоров и давали советы, когда она просила. Не принимали ее и баты, сообщество которых было еще более недоступным, чем у повелительниц. Их, как и всех остальных, пугали ее способности.

Впрочем, вряд ли Марика могла чему-то еще у них научиться. Она убеждала себя, что вовсе не страдает без их общества. Теперь она снова стала самой лучшей.

Получив приглашение явиться к Градвол, она была уверена, что поводом для этого стали ее успехи, и убедилась в своей правоте.

После обмена всеми полагающимися любезностями Градвол сказала:

– Если бы ты принадлежала к крупному Сообществу, Марика, твоя судьба могла быть связана с большими темнолетами. Ты летала бы к звездам. Порой мне жаль, что сестринство Рюгге для тебя столь мало. Но рано или поздно наступит завтрашний день.

Наедине с ней Градвол, похоже, предпочитала говорить загадками.

– Завтрашний день, госпожа?

– В свое время ты спрашивала, почему мы больше не строим собственные темнолеты. Когда братство объявило, что они больше не станут поставлять новые корабли вместо потерянных Рюгге, я занялась этим вопросом. Я стала искать сестер, готовых замарать лапы ради Сообщества, и нашла их даже больше, чем ожидала. Мы не настолько ленивые и самовлюбленные, как можно подумать. Пока что я спрятала их в укромном месте и дала в помощь команду хороших рабочих. Они уже докладывают об успехах, пусть и скромных. Добывать титан намного сложнее, чем мы предполагали. Но на территориях Рюгге еще остались несколько рощ златодрев. Я приказала вырубить те, которым угрожает приближающийся ледник. Старые корабельщицы с большим опытом заверили меня, что особой фантазии не требуется и этим деревом можно заменить многие детали. В том числе в кораблях, построенных по проектам братства. Так что мы больше ни от кого не будем зависеть, даже если проклятие обрушится на головы всех самцов. Если все получится так, как я рассчитываю, мы сможем строить даже темнолеты, способные летать в пустоте.

Марика изо всех сил старалась сохранять на морде бесстрастное выражение. Теперь она понимала, к чему были все дополнительные усиленные тренировки, которые назначили ей после возвращения из Поната.

У имевшихся в Макше наставниц она ничему больше не могла научиться. Казалось, она полностью исчерпала все образовательные ресурсы Рюгге. Обязанности советницы отнимали не так уж много времени, так что она могла учиться самостоятельно и совершенствовать способности силты. Градвол настаивала на последнем, чувствуя, что Марика слишком слабо владеет дальним мысленным касанием.

Дальнее мысленное касание становилось все более редким даром, поскольку куда проще было пользоваться радиосвязью. Отчасти Марика была слишком ленива, чтобы развивать этот талант, – точно так же свойственная сестрам Рюгге лень способствовала его угасанию во всем Сообществе. Марика пыталась бороться со своей ленью, с головой уходя в учебу. Порой ее это даже веселило – она, чужачка, с цинизмом относившаяся к традиционным ценностям силт, похоже, стала самой непоколебимой хранительницей старых обычаев и умений.

Марику также часто мучил вопрос: почему Градвол хотела, чтобы она стала полноправной силтой? Ведь на самом деле той нужна была лишь повелительница корабля, способная вести Темную войну на стороне Рюгге.

Однажды, набравшись смелости, Марика спросила старейшину:

– Что, Бестрей стареет, госпожа?

– Тебя уж точно не проведешь. Да. Но мы все стареем. И у Серке, которые знают, насколько их могущество зависит от способности вести Темную войну, есть другие сильные темносторонние, готовые выступить против Бестрей.

– И ты считаешь, я смогу их победить?

– Со временем, щена. Со временем. Не сейчас. Я никогда еще не встречала никого с таким даром ходить на темную сторону, как у тебя. Даже сама Бестрей не может с тобой сравниться, а я с ней знакома. Но ты еще не готова к подобной схватке. Сообщество Рюгге должно дожить до той минуты, когда ты закалишь характер и душу и когда мы построим настоящий большой темнолет и наберем бат, которые смогут путешествовать с тобой во тьме.

– Так вот почему ты избегала прямого столкновения, хотя знала, что можешь его спровоцировать и, возможно, победить при поддержке других Сообществ?

– Да. Я веду игру, ставка в которой столь велика, что даже трудно представить.

Марика предпочла сменить тему:

– У меня есть идея одного устройства, которое, как мне кажется, могло бы пригодиться. Чтобы его испытать, мне нужна связистка – нужно кое-что поменять в приемнике сигналов из спутниковой сети.

– Я про одно, а ты совсем про другое, – озадаченно проворчала Градвол.

– Я хочу попробовать перехватить сигналы других сестринств, госпожа. Судя по тому, что говорил Багнел, это не так уж сложно. Нужно кое-что поменять в приемнике, чтобы он принимал чужие сигналы.

Градвол на мгновение задумалась.

– Что ж, может быть. Но самцы точно разозлятся, если об этом узнают.

Как и механический транспорт, оборудование связи брали в аренду у братства. Арендаторам разрешался лишь мелкий ремонт.

– Они ничего не узнают. Я воспользуюсь приемниками, которые мы захватили у кочевников.

– Ладно, разрешаю. Но, подозреваю, проблем окажется куда больше, чем тебе кажется. Любые важные сообщения будут составлены на тайных языках Сообществ, которые их посылают. А самые важные – еще и зашифрованы. С другой стороны, многое можно узнать из повседневной болтовни между обителями Серке.

Марику куда больше интересовал перехват данных с исследовательских спутников торговцев, но посвящать в это старейшину она не собиралась. Градвол волновало лишь одно – победа над Серке и усиление могущества Рюгге.

– Может, даже удастся выяснить, что такого важного в Понате, – сказала Марика. – Возможно, одного этого нам хватит, чтобы стать более могущественным Сообществом.

– Верно. – Однако развивать свою мысль Градвол, похоже, не собиралась. На уме у нее было что-то другое, и у Марики возникли мрачные подозрения. – Давай ближе к делу, Марика. К тому, для чего я тебя позвала.

– Да, госпожа?

– Утиэль собирается уйти в отставку.

– Госпожа? – Марика тут же поняла, о чем пойдет речь.

Утиэль занимала четвертое кресло в совете Макше. Лишь сидевшая в первом кресле – старшая – обладала большей реальной властью.

– Я хочу пересадить тебя в четвертое кресло, Марика.

– Спасибо, госпожа. Хотя наверняка некоторые станут возражать…

– Я могу закрыть рты тем, кто остался обойденным, Марика. Вернее, могла бы, если бы в самом деле тебя повысила. Я сказала, что хочу пересадить тебя в четвертое кресло, но не могу. Обстоятельства не позволяют.

– Госпожа? – осторожно переспросила Марика, тщательно сдерживаясь.

Ей очень хотелось оказаться в четвертом кресле, которое стало бы для нее трамплином в будущее.

– Четвертая советница при необходимости замещает третью и отвечает за безопасность обители, Марика.

Марика прекрасно об этом знала. Пост советницы по безопасности предоставлял немало возможностей, о которых, похоже, не догадывались те, кто занимал это кресло раньше.

– Третья советница отвечает за связь с другими обителями, Марика, – продолжала Градвол. – Это пост координатора, который всегда на виду. От тебя, как от четвертой, ее заместительницы, потребовалось бы устанавливать контакты за пределами обители Макше. Будучи четвертой советницей, ты стала бы известна всему сестринству как моя фаворитка. Все будут считать, что твои амбиции простираются за пределы Макше. И потому любые твои поступки окажутся под неусыпным вниманием тех, кто надеется поставить преграды на твоем пути. Из четвертого кресла, Марика, всего лишь шаг до места представителя на сборах семерки Рюгге в Теллерае.

– Понимаю, госпожа.

– Не думаю, Марика.

– Госпожа?

– Никогда еще столь юная, как ты, не заседала в совете Макше. Или в совете любой другой обители, разве что в легендах. Но здешние сестры, пусть и с неохотой, соглашаются с твоим возрастом благодаря твоему дару и всему, что ты сделала для Сообщества. А в особенности благодаря моему к тебе расположению. Они могут хвастаться тобой перед сестрами из других обителей. Ты помогла отдаленной обители, скажем так, занять свое место на карте. Но у их гордости, как и у моей власти, есть свои границы.

– Госпожа?

– Они скорее взбунтуются, чем позволят тебе занять пост, на котором ты будешь представлять обитель за ее пределами, щена.

– Ты меня совсем запутала, госпожа.

– Сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Не так ли? Я говорю про Тогар, Марика. Ты получила право пройти обряд с тех пор, как вернулась из Поната. Но ты постоянно его откладываешь, ссылаясь на любые поводы, какие только можешь придумать.

– Госпожа…

– Послушай, Марика. Речь идет о твоем будущем. Если и дальше станешь избегать обряда, ты не только не сможешь подняться выше, чем сейчас, но и покатишься под уклон. И я ничем не смогу помочь. Традиции нужно соблюдать.

– Госпожа, я…

– Марика, у тебя есть свои мечты, и немало. О некоторых я знаю, о некоторых догадываюсь, а некоторые наверняка от меня полностью скрыты. Ты живешь мечтами. – Старейшина пристально посмотрела на нее. – Послушай, щена. Марика, все твои мечты полностью зависят от этого обряда. Не будет Тогара – не будет и звезд. Не будет и темнолетов. Мы, Рюгге, не можем столько вкладывать в щену, которая не готова внести свой вклад в Сообщество.

Она подождала, но ответа не последовало.

– Заплати свою цену, Марика. Докажи свою преданность. Так же, как поступили до тебя многие силты, куда менее значительные, слабые и преданные.

Марика не отвечала.

Она видела, как проходят обряды Тогар. В них не было ничего ужасного, просто они долго длились. Но цена… Цена того, чтобы стать взрослой силтой, со всеми привилегиями…

Нет, она не собиралась заводить щенков, обременяя себя домашними заботами. Но лишиться самой возможности их иметь… подобная цена казалась ей чересчур высокой.

Марика покачала головой:

– Госпожа, ты хоть представляешь, что отдала бы Грауэл за то, чтобы получить способность, от которой ты просишь меня отказаться? На что она бы ради этого пошла? Мы родом из Поната, госпожа. На мне лежит бремя десяти лет жизни в приграничье, где совсем другие ценности…

– Знаю, щена. Вся обитель об этом знает. Вот почему я вынуждена настаивать, чтобы ты прошла обряд. Некоторые надеются, что из-за своего воспитания ты рано или поздно споткнешься…

Она уже споткнулась – когда отпустила однопометника Кублина. Где он теперь? После того дня на реке Хайнлин ее больше не мучили кошмары. Неужели она умилостивила духов?

– Решай, Марика. Ты хочешь стать силтой? Или остаться охотницей из Поната?

– Сколько у меня времени, госпожа?

– Немного. На меня давят, и я не могу вечно сопротивляться. Так что чем быстрее, тем лучше.

«Самодовольная сука», – подумала Марика. Градвол не сомневалась в том, каково будет решение, считая, что держит в лапах все ниточки, ведущие к душе Марики.

– Но хватит пока об этом, Марика. Меня также интересуют, что ты думаешь о мятежниках. Ты слышала, что прошлой ночью случился взрыв еще на одном заводе?

– Который принадлежал кому-то из наших союзников?

– На этом заводе делали инструменты. Так что, надо полагать, братство можно исключить из числа подозреваемых?

Выступая на совете, Марика всегда настаивала на том, что братство каким-то образом связано с мятежниками.

– Нет.

В последнее время случилось несколько взрывов, причинивших немалый ущерб метам из числа союзников обители Макше. Одна бомба взорвалась ночью в бараках сельскохозяйственных рабочих, в результате чего погибли двадцать три мета. По слухам, в этом обвиняли недовольных самцов, но виновников поймать пока не удалось.

Марика, как и все в обители, считала, что в том повинны Серке. Но в отличие от остальных она полагала, что мятежники получают поддержку с территории торговцев. Возможно, именно оттуда они наносили удары, оставаясь невидимыми.

– Против них нет доказательств, Марика, – возразила старейшина. – Согласна, самцы глупы по своей природе, но в Союзе Бурой Лапы, с которым у нас взаимопонимание уже много веков, дураков мало.

– Доказательств нет, потому что никто не пытается их собрать, госпожа. Почему Утиэль не в состоянии поймать самцов, повинных в этих взрывах? Она хоть пытается? Или она некомпетентна? А может, она до сих пор не верит, что угрозу со стороны мятежников следует воспринимать всерьез? Им что, нужно начать швырять бомбы за стены обители, прежде чем мы что-нибудь предпримем? Я слышала, несколько других Сообществ уже пристально наблюдают за нами.

– Не читай мне лекции, щена. Утиэль пыталась. Согласна, она стара и у нее есть свои недостатки, но она пыталась. И ей не удалось ничего обнаружить. Такое впечатление, будто мятежники нашли способ прятаться от мысленного касания.

– Так стоит ли полагаться лишь на наши способности? Полностью доверять одному-единственному способу? С такой позицией нам с угрозой не справиться.

– Есть идеи получше?

– И не одна. Опять-таки – насколько серьезно воспринимает все это Утиэль? Что-то мне не верится. Старые силты постоянно ворчат насчет мятежников, но продолжают заниматься своими делами как ни в чем не бывало. Они говорят, что мятежники были всегда и эта зараза никогда полностью не исчезнет. Но недовольство растет уже много лет, и тебе прекрасно о том известно. Ясно, что за этим стоит некая организация. Организация с хорошо развитой связью. В Макше ситуация хуже всего, но что-то неладное происходит и в десятке других обителей Рюгге. Думаю, глупо пытаться переждать, надеясь, что все рассосется само собой. Скоро мы увидим, как Эдукан и ей подобные бегут прочь, наконец осознав реальность.

– Как я понимаю, ты не готова ее простить?

– Из-за нее я потеряла множество мет. Если бы Эдукан не впала в панику, мы бы разгромили кочевников и Серке, прежде чем те поняли бы, что случилось.

Старейшина жестко взглянула на Марику. Щена не сомневалась, что Градвол не поверила рассказу о происшедшем в Критце, но точно так же не сомневалась, что старейшина не подозревает, как все было на самом деле.

Она лишь надеялась, что Кублину хватило ума держать язык за зубами.

– Я бы приказала ее расстрелять, госпожа. Перед всей обителью.

– Возможно. Ты считаешь, что сумеешь лучше справиться с мятежниками? Считаешь, что справишься на посту четвертой советницы по вопросам безопасности? Тогда действуй.

– Госпожа?

– Это входит в обязанности четвертой советницы.

– Ты дашь мне необходимые полномочия?

– А ты пройдешь обряд Тогар?

– После.

Градвол холодно взглянула на нее:

– Считай, что наступил твой переломный момент, щена. У тебя были все возможности, и больше мы торговаться не будем. Либо ты становишься силтой, либо уходишь. Ты получишь все, что тебе потребуется. Но не старайся больше усидеть на двух стульях.

Глава двадцать вторая

I

Марика быстро взялась за дело, собирая силт и охотниц, которым доверяла. Через два дня после того, как получила благословение старейшины, она начала отправлять небольшие группы во все места, которые могли стать потенциальной мишенью для мятежников. Следуя древней поговорке «Ночь принадлежит силтам», она совершала вылазки при свете лун на низко летящем темнолете – невидимая даже для тех, кто заведовал местами, которые она решила взять под охрану.

Марика не сомневалась, что в ближайшее время стоит ждать нападения, некоей демонстрации силы. Она написала Багнелу, похваставшись новым назначением и прозрачно намекнув о подозрениях насчет того, что за мятежниками стоит его союз.

Если Багнел в самом деле был тем, кем она его считала, и доложил о письме управляющим, они наверняка что-то предпримут, пытаясь показать, что подобной мелочью их не запугаешь. Или сделают вид, будто Союз Бурой Лапы не имеет над мятежниками власти.

По крайней мере, она на это надеялась.

Подосланные ею группы продолжали скрываться от тех, кто работал и жил в местах потенциального нападения мятежников. Сама Марика перешла на ночной образ жизни, летая на учебном темнолете, который объявила своей собственностью.

Мятежники ждали четыре дня, а потом шагнули прямиком в ловушку. На лучшее Марика не могла бы рассчитывать, даже если бы сама отдавала приказы бандитам.

Во время молниеносной операции без единого выстрела трое были убиты, а двое взяты в плен. Марика доставила пленников в обитель на темнолете.

Один успел принять яд. Другой предстал перед допросом силт.

Он выдал все имена и адреса.

Марика отправила группы на всех имевшихся в обители темнолетах, не обращая внимания на протесты и при необходимости ссылаясь на старейшину. К рассвету в обитель доставили еще семерых пленников. Пятеро дожили до допроса.

Во время второй облавы выяснилось, что некоторые мятежники предупреждены или бесследно исчезли. На этот раз не обошлось без боя. Некоторых удалось взять живыми.

Даже Марику удивило количество мятежников, каким мог похвастаться Макше.

Третья облава не принесла новой добычи в виде пленных. Мятежники попрятались, зато удалось захватить арсенал оружия и взрывчатки. А еще – документальные свидетельства имевшихся у мятежников связей в Теллерае и большинстве городов, где стояли обители Рюгге.

Марика велела сложить захваченное оружие на главной площади обители. Рядом свалили трупы мятежников.

– Прекрасно, Марика, – сказала Градвол, осматривая добычу вместе с советницами Макше. – Весьма впечатляюще. Ты была права. Мы вели себя слишком безразлично, и даже я недооценила масштабы происходящего. Увидев все это, никто уже не сможет утверждать, будто мы имеем дело с обычным сборищем недовольных. Я прикажу всем обителям Рюгге…

– Прошу прощения, госпожа, что перебиваю, но уже слишком поздно. Мятежники исчезли отовсюду. Возможно, кое-где может помочь объявление награды, если та будет достаточно велика. Но я снова и снова буду повторять, пока все не поймут: мятежники повсеместно настроены против силт и обосновались они повсюду, но они не нападают ни на кого, кроме Рюгге.

– Оно заметно, – ответила Градвол. – И ты опять права. Да, Марика. За ними каким-то образом стоят Серке, хотя сами мятежники об этом могут и не знать.

– Когда мы их допрашивали, они не знали.

– Куда они подевались? Те, которые исчезли?

Марика не сомневалась, что старейшина знает ответ – и не хочет его слышать.

– Госпожа?

– Мне точно известно, что из опознанных тобой на свободе еще больше двух третей. Так куда они делись? Где они?

Казалось, Градвол смирилась с неприятной для нее истиной.

– На территории торговцев, госпожа. Я приказала наблюдать за воротами, как бы в порядке эксперимента. После наших облав резко возрос поток входящих и достиг максимума перед третьей облавой. Но почти никто оттуда не выходил.

– Значит, им удалось уйти от возмездия. Проклятье…

– Удалось уйти? Госпожа? Ты уверена? Каковы законы на этот счет? Разве нет способа потребовать выдачи беглецов с территории братства?

– Посмотрим. – Градвол коротко махнула совету. – Идем.

– Если законного способа нет, я его придумаю, – тихо проговорила Марика.

Старейшина, прищурившись, взглянула на нее.

– Не сомневаюсь, щена. – Пройдя несколько шагов, она добавила: – Будь осторожна, Марика. Будь осторожна. Этот мир может быть весьма жесток, но не так, как Понат. Иногда проигрыш – лучший путь к победе.

– Ты не предупредила меня, что придешь, – недовольно заметил Багнел. – Что-то ты быстро вернулась на этот раз. Обычно пропадаешь надолго.

Вид у него был сконфуженный, и во всей позе чувствовалось напряжение.

– На этот раз я по официальному делу. – Марика бросила взгляд на папку, которую держала в лапах, хотя знала имена и адреса наизусть. Она показала список Багнелу. – Всех этих метов, скрывающихся от закона, вчера видели входящими в эти ворота. – Багнел невольно оскалился, и она поняла, из-за чего он так нервничает. – Я принесла все необходимые ордера для их ареста. Их будущее – на рудниках.

– Это наверняка ошибка.

– Никакой ошибки, Багнел. Каждый из этих метов обвинен судом на основании признаний сообщников. Приговор уже вынесен. Каждого видели входящим сюда. Тебе нужны фотографии? Придется послать за ними в обитель.

Эта идея пришла ей в голову только сейчас, после реплики Багнела. Слова ее были чистым блефом – до фотонаблюдения она не додумалась.

– Учитывая твою должность, ты наверняка уже слышал о волнениях в городе. Полагаю, к этому за твоей спиной приложили лапу твои подчиненные, – снабдила его готовым оправданием Марика. – Перечисленные в списке самцы сбежали сюда. И они до сих пор здесь. Ни один летательный аппарат не покидал вашу территорию. У вас есть два часа, чтобы доставить их к Грауэл и Барлог. Иначе вы будете считаться нарушителями договоров и вашей собственной хартии.

Багнел ошеломленно уставился на нее.

Грауэл и Барлог ждали за воротами с десятком вооруженных охотниц.

– Марика… – жалобно проговорил Багнел. – Марика, это похоже на угрозу.

– Нет. Вот копия договора, заключенного перед тем, как братство получило в распоряжение эту территорию. Я добавила к ней карту, для твоего личного сведения.

Багнел внимательно изучил карту:

– Не понимаю. – Он перешел на формальный тон.

– Как ты можешь заметить, ваша территория полностью окружена землями, принадлежащими Сообществу Рюгге. В то время, когда их получил в распоряжение Союз Бурой Лапы, у него не было летательных аппаратов. Теперь есть. Тебе наверняка известно, что ни один летательный аппарат любого рода не может летать над землями силт без прямого разрешения соответствующего сестринства.

– Да, но…

– Союз Бурой Лапы никогда не получал такого разрешения здесь, в Макше. И никогда за ним не обращался. Вы нарушаете договор. Полеты за пределы территории должны немедленно прекратиться, иначе последуют санкции.

– Санкции? Марика, что происходит?

– Любой летательный аппарат при попытке покинуть эту территорию будет уничтожен. Смотри.

Она подвела его к двери и показала три медленно кружащих над территорией темнолета.

Багнел несколько раз раскрыл и закрыл пасть, но так ничего и не сказал.

Марика протянула ему толстый конверт:

– Здесь формальное объявление о намерениях Сообщества Рюгге отменить все существующие в пределах территории Рюгге договоры с Союзом Бурой Лапы.

– Марика… – Багнел постепенно взял себя в лапы. – Эти беглецы… они в самом деле настолько тебе нужны?

– Не особо. И не мне лично. Даже если вы дали им ускользнуть, это уже не важно. Считай, что они мертвы. За их головы объявлена награда, и немалая. Как ты однажды заметил, Рюгге – весьма богатое Сообщество. Нет. Речь идет о принципе. И естественно, о моем будущем.

Вид у Багнела был озадаченный. Марика атаковала его внезапно и с неожиданной стороны, сумев вывести из равновесия.

– Я добилась достаточно высокого положения в сестринстве, Багнел, хотя крайне для него молода. Из-за одного моего возраста у меня появилось немало врагов. И потому мне нужно укрепить свое положение и соорудить трамплин для прыжка в более великое будущее. Я решила поступить как обычно, выступив против врагов Сообщества. И мои противницы в сестринстве ни к чему не могут придраться. – Она сделала эффектную паузу. – Тем, кто встанет на моем пути, стоит ждать самого худшего.

– Хочешь сказать, что переступишь и через меня?

– Если встанешь на моем пути.

– Марика, я твой друг.

– Багнел, я ценю тебя как друга. Я всегда ценила нашу дружбу. Часто ты оказывался единственным, к кому я могла обратиться.

– А теперь ты стала настолько сильна, что больше во мне не нуждаешься?

– Теперь я настолько сильна, что мне незачем закрывать глаза на то, чем вы занимаетесь. И я никогда не была настолько слаба, чтобы позволять совершаться преступлениям лишь потому, что к ним причастен друг.

– Причастен?

– Не притворяйся, Багнел. Ты прекрасно знаешь, что братство поддерживает Серке в стремлении отобрать у нас Понат. Ты знаешь, что братство содействует терроризму, которым занимаются недовольные самцы. Это еще один хитрый ход против нас. Поскольку кочевников, которые могли бы стать вашим орудием, больше не осталось, вы используете преступников. Вы даже доставляете сюда самцов из других мест, поскольку в Макше недостаточно собственных бандитов. И что, я должна не обращать на все это внимания лишь потому, что одна из закулисных фигур – мой друг?

– Ты с ума сошла, Марика.

– Вы немедленно прекращаете всю эту деятельность, отдаете мне пленников и ничего больше не предпринимаете. Иначе я позабочусь о том, чтобы Союз Бурых Лап разорвали на части, словно отека, попавшего в когти кагов.

– Да ты окончательно свихнулась. Тебе дали почувствовать вкус власти, и он ударил тебе в голову. И теперь ты начинаешь воображать несуществующие заговоры.

– Фыр-р-р! Подумай, Багнел. Я попала почти в точку, да? По крайней мере, насчет того, что известно тебе самому? Естественно, полностью тебя ни во что не посвящали. Ты имеешь дело со мной. Ты общаешься с силтой. Как тебе могут доверять те, кто оберегает информацию так же, как старухи-Мудрые стерегут металл в Понате? Помнишь мой так называемый великий триумф? Ты знал, что кочевники были там ни при чем? Ты знал, что на самом деле я отразила вторжение Серке и вооруженных братьев, а кочевников там было всего несколько сотен, для вида? Если ты всего это не знаешь, значит тебя использовали еще хуже, чем я подозревала.

В конце концов Марика его даже пожалела, поняв, что большую часть всего этого он слышит впервые. Его в самом деле использовали. И он не хотел в это верить, хотя вера его подверглась суровому испытанию.

– Ладно, хватит. Вот что, друг, – когда будешь докладывать управляющим – что тебе наверняка придется сделать, прежде чем осмелишься выдать преступников, которых я требую, – передай им от моего имени вот что. Я могу предъявить тринадцать сгоревших транспортов на воздушной подушке, вместе с грузом и трупами водителей и пассажиров, в любую минуту, когда у меня возникнет желание собрать делегатов от разных Сообществ.

Морда Багнела оставалась бесстрастной, но он не мог отвести взгляда от Марики.

– Тебе не обязательно мне верить, Багнел. Просто передай мои слова. Хорошее слово – «водитель». Это ведь на тайном языке братства, да? И не все в этих машинах погибли, попав в засаду.

– Что за бред ты несешь?

Марика уже не сомневалась, что Багнел ничего не знает. Он действительно был орудием в лапах управляющих. Но до него доходило столько невероятных слухов, что теперь его охватила типичная для самцов паника. Несмотря на бесстрастное выражение морды, в глазах его горел страх. Шерсть встала дыбом, голова втянулась в плечи. Марике хотелось протянуть к нему лапу, коснуться, приободрить, сказать, что его лично она ни в чем не винит. Но при свидетелях она этого сделать не могла. Любое проявление мягкости воспринялось бы как слабость теми, кто ничего о них не знал.

– Как только ты доложишь, до них сразу дойдет, Багнел. Скажи, что цена молчания – их разрыв с Серке. Скажи, что они могут передать Серке: если те хотят нас одолеть, пусть теперь действуют прямо, без посторонней помощи.

Багнел начал понимать – по крайней мере то, что хотелось Марике.

– Марика, – прошептал он, – послушай меня как друга. Не как Багнела-торговца или начальника службы безопасности этой территории. Не слишком усердствуй, иначе тебя раздавят. Я ничего не знаю о том, про что ты говорила. Но я знаю, что ты не сможешь противостоять силам, которые выступают против Рюгге. Если у тебя в самом деле есть доказательства, о которых ты заявляешь, и я об этом доложу, тебя убьют.

– Подозреваю, что они побоятся, Багнел, – прошептала она в ответ, показывая на кружащий в небе темнолет, чтобы те, кто мог их увидеть, подумали, будто она ему угрожает. – В Понате ими командовала Серке номер четыре. Сильнее кого угодно, кроме самой Бестрей. Но она мертва. А я здесь.

– Есть и другие способы убить.

Марика положила лапу на приклад винтовки:

– И мне они известны. Наши враги и дальше могут иметь свои виды насчет Рюгге, но за это они будут платить кровью. Платить, платить и платить. Мы с Градвол только вступили в борьбу.

– Марика, прошу тебя. Не слишком ли ты честолюбива для своего возраста?

– Мне хочется чего-то достичь в жизни, Багнел. Борьба с Серке меня только отвлекает, и мне хочется поскорее покончить с этой сварой. Если тебе кажется, что я уверена в победе Рюгге, знай – тебе не кажется. Выражаясь словами вашего братства, я считаю, что молот теперь у меня в лапах. Я бы предпочла, чтобы вы и ваши союзницы-силты ушли и оставили нас в покое. Я бы предпочла не сражаться. Но я готова разжечь костер войны, если они этого хотят. Можешь передать: мы, Рюгге, считаем, что нам почти нечего терять. А приобрести мы можем намного больше, чем они в состоянии представить.

– Ты всегда была упряма и не слушала советов, – вздохнул Багнел. – Я передам управляющим твои слова. Мне самому будет очень интересно, что они ответят.

– Не сомневаюсь. Пока будешь туда идти, поглядывай на темнолеты в небе. Помни, что у них есть приказ убить каждого, кто попытается покинуть территорию. Если хотите, можете их сбить. Но вряд ли даже Серке потерпят подобное.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Марика. Очень надеюсь. Однако мне кажется, что все-таки не понимаешь. Думаю, твои обвинения ошибочны, несмотря на всю их серьезность, и основаны на неверных выводах. Мне страшно за тебя.

Марика в самом деле вела рискованную игру, назначив за защиту мятежников столь высокую цену, что у управляющих братства не оставалось иного выбора, кроме как их выдать. Успех наверняка укрепит ее положение в Сообществе.

Ее нисколько не волновало, насколько любят ее силты, пока те уважали ее и боялись.

– Я буду очень осторожна, Багнел. Я думала над всем этим намного больше, чем ты полагаешь. Иди. Грауэл и Барлог будут ждать у ворот. – Она дошла вместе с ним до ведшей на взлетную полосу двери, остановилась и мысленно отсчитала, пока он пройдет пятнадцать шагов. – Багнел!

– Что? – резко обернувшись, пискнул он.

– Почему ради Поната братство готово рисковать самим своим существованием?

Его выдало мгновение паники. Если он этого и не знал, у него имелись обоснованные подозрения. Может, потому, что торговцы из Критцы были причастны к этому с самого начала?

– У братства есть план предать Серке после того, как они захватят Понат, верно? Братья считают, что они каким-то образом могут заставить Серке сдаться без борьбы…

– Марика…

– Я допросила нескольких водителей, которые были с захватчиками Серке. То, чего они не знали, оказалось не менее интересно, чем то, что им известно.

– Марика, ты прекрасно знаешь, что я понятия не имею, о чем ты тут завываешь. Может, расскажешь? Старейшина Градвол в курсе, чем ты здесь занимаешься?

– У старейшины честолюбия побольше моего.

Ответ прозвучал уклончиво, но Багнел лишь кивнул и неуверенно пошел дальше, снова втянув голову в плечи и лишь однажды бросив взгляд на кружащие в небе темнолеты.

Марика поняла, что привела его в немалое замешательство. Теперь он наверняка сомневался во всем, что знал о своем союзе и во что верил. Она пожалела, что столь жестоко его использовала, – все-таки он был ее другом.

Главное было – победить. А потом наступит день, когда все встанет на свои места.

– Ну как, готовы они сотрудничать? – спросила Грауэл, когда она вышла за ворота.

– Думаю, да. Если ведешь себя уверенно и жестко, можно убедить кого угодно в чем угодно.

– А если они в самом деле виновны?

– Тем лучше.

Барлог взглянула на темнолет:

– Ты действительно приказала?..

– Да. Я не смогла бы блефовать, не будучи готовой подтвердить хотя бы часть своих слов. Меня вполне могли проверить.

Барлог поморщилась, но промолчала.

II

Грауэл получила всех пленных мятежников еще до срока.

– Но девятерых выдали мертвыми, Марика, – доложила она.

– Следовало ожидать. Надо полагать, они сопротивлялись?

– Так сказал Багнел.

– Поспорим, что погибшие могли бы кое-что рассказать о связях братства с их движением?

– Не стану спорить. Откуда-то ведь они брали оружие и взрывчатку. Багнел тайком передал мне письмо, Марика. Как он сказал – личное.

– Вот как? – удивилась она. После всего, что она ему наговорила? – Посмотрим, что он пишет.

Багнел написал всего несколько строчек, но они говорили о многом. Он извинялся за братьев, нарушивших соглашения. Тогда у ворот он ей не поверил, но теперь у него не оставалось выбора. Ему было стыдно. И в знак своего личного покаяния он добавил две короткие фразы: «В Жотаке нефть. В Западном Понате уранинит».

Что такое нефть, Марика поняла сразу же. Другое слово пришлось поискать в справочниках.

Она тут же поспешила к Градвол.

– Моя обработка самца Багнела наконец принесла результаты, госпожа, – доложила она. О том, что братство выдало преступников, она упоминать не стала – меты Градвол уже обо всем ей сообщили. – Он рассказал, что такого важного в наших северных провинциях.

– Ты его все-таки расколола? Как? Мне уже начало казаться, будто он столь же упрям, как и ты.

– Я его пристыдила. Я объяснила, как управляющие его дурачат, используя в своих интригах, – хотя, знай он об этом, к этим играм и когтем бы не притронулся. Впрочем, не важно. Он выдал мятежников и назвал причину, из-за которой длится весь этот многолетний кошмар. Нефть и уранинит. Наши природные ресурсы. Учитывая, на какой риск готовы идти враги, там наверняка огромные залежи.

– Что такое нефть, я понимаю. – То был редкий товар, пользовавшийся немалым спросом в более развитых технологических зонах на юге. – Но что такое уранинит? Никогда о таком не слышала.

– Мне самой пришлось искать, – призналась Марика. – Это радиоактивная руда. Источник редких тяжелых элементов, радия и урана. В наших справочниках слишком мало данных. Но по крайней мере есть намек, что тяжелые элементы могут стать намного более мощным источником энергии, чем нефть или другое ископаемое топливо. Братство уже использует радиоактивное топливо на своих спутниках.

– Космос. Интересно… Интересно, зачем Серке…

– Да. Оказывается, что мы, похоже, воспринимали все с точностью наоборот. Я долго считала, что Серке используют братство. Теперь я думаю, что братство использует Серке так же, как Серке использовали кочевников. Серке пообещали хорошую награду и тайную поддержку. У дикарей не оставалось выбора, поскольку на них наступал ледник. Братство, в свою очередь, сделало приманкой нефть Жотака. И Серке набросились на нее, будто отеки на куски пропитанного жиром хлеба, который охотницы кладут в ловушки вдоль ручьев. Прошу прощения. Так вот, насчет братства – я считаю, что их весьма интересует уранинит.

– У тебя есть доказательства?

– Пока только интуиция.

Силты воспринимали интуицию, как и вполне надежные данные. Градвол кивнула:

– И какие, по-твоему, у них могут быть мотивы?

– Мне кажется, мы в итоге возвращаемся к той самой проблеме, с которой все началось. Думаю, их конечная цель – уничтожить силт. Не просто Рюгге, мелкое Сообщество, но вообще всех.

– Твоя интуиция ведет к диким предположениям, Марика. В которые невозможно поверить.

– Может быть. И тем не менее некоторые говорили то же самое насчет связи между мятежниками и братьями. К тому же нет доказательств обратного. Ничто не подтверждает большой любви торговцев к силтам. Разве нет? Кто вообще нас любит? Мы даже сами себя ненавидим.

– Я не позволю тебе говорить в таком тоне, Марика.

– Прошу прощения, госпожа. Иногда мне становится столь горько, что я не могу сдержаться. Могу я и дальше действовать, исходя из моих предположений?

– Дальше? Мне кажется, ты уже вполне справилась. – Градвол подозрительно взглянула на Марику, чувствуя, что та не желает отказываться от ненадолго обретенной власти. – Пришло время спланировать твой обряд Тогар.

– Будут и другие подобные случаи, госпожа. Братству позволили создать альтернативное общество, намного более привлекательное для большинства метов. Общество, в котором силты стали бесполезным анахронизмом. В природе бесполезный вид вскоре вымирает.

– Я начинаю опасаться за твой рассудок, Марика. Интуиция – это прекрасно, но ты уходишь далеко за ее пределы, в мир фантазий, которые воспринимаешь будто свершившийся факт. Опасная привычка.

– Госпожа, братство создало жизнеспособную общественную альтернативу. Прошу, подумай об этом, и ты сама поймешь, что я имею в виду. Их технологии подобны демону, выпущенному из бутылки. Мы слишком долго позволяли ему гулять на свободе, а теперь его уже не загнать обратно. Еще немного, и ему хватит могущества, чтобы нас уничтожить. И мы ничего не можем с этим поделать. Братья коварно удерживали этого демона в своих лапах столь долго, что традиция обрела силу закона. Наша собственная традиция не марать лапы работой нас погубит.

– Мой разум понимает твои доводы, но душа настаивает, что ты ошибаешься. Но мы не можем всегда прислушиваться к велению души. Мне нужно подумать.

– Мы не можем ограничиться лишь редкими ответами на угрозы, госпожа. Как в старых легендах, дьяволы плодят новых дьяволов быстрее, чем их удается изгонять. Они и дальше будут отгрызать от нас по кусочку, если не выступить непосредственно против демонов, которые порождают других.

Градвол подавила раздражение, которое вызывали столь еретические идеи у верной традициям силты. Именно это, помимо владения способностями силты, помогло ей занять высшее положение в сестринстве Рюгге.

– Ладно, Марика. Приму твои доводы в качестве рабочей гипотезы. Скоро ты сменишь Утиэль. При определенной доле воображения поставленные тобой задачи входят именно в круг обязанностей четвертой советницы. Можешь заняться поисками решения. Но будь осторожна с теми, кому бросаешь вызов. Пройдет еще немало лет, прежде чем Рюгге смогут заявить о независимости от братства.

Марика с трудом сдерживала радость, изо всех сил стараясь, чтобы та не отразилась на ее морде. Слова Градвол означали намного больше, чем та полагала. Она в самом деле поверила! И каким-то образом, хотя и старалась не подавать виду, намеревалась ослабить связывавшие их оковы технологий торговцев.

– Как пожелаешь, госпожа. Но не стоит настолько ценить собственный комфорт, чтобы позволить себя погубить из страха его лишиться.

– Сперва обряд, Марика. Все твои доводы, все твои желания, все твои амбиции ничего не значат без Тогара. Может, все-таки хватит увиливать и постоянно менять тему? Мы собираемся обеспечить твое будущее? Или отдать его в лапы тех, кто только и ждет твоего поражения?

– Да, госпожа, – вздохнула Марика.

– Мы можем назначить день, Марика? В ближайшее время?

От страха у Марики внутри все сжалось. Что с ней такое? Обряд Тогар был прост – его пережило бесчисленное множество силт. Она не слышала, чтобы хоть одна умерла. Вступать в спор с братством из-за пары десятков преступников и то было страшнее. Почему ей так трудно себя побороть?

– Да, госпожа. Я немедленно начну готовиться.

Может, еще найдется повод для отсрочки.

III

– Грауэл… Я боюсь.

– Через это прошли тысячи, Марика.

– А через роды прошли миллионы.

– Никто еще от этого не умирал.

Слова Грауэл прозвучали необычно жестко. Не стоило упоминать о родах при состайницах.

– Не в том дело. Не знаю, как объяснить. Мне просто страшно. Страшнее, чем когда в стойбище пришли кочевники. Страшнее, чем когда они напали на Акард и все мы точно знали, что нам не уйти живыми. Страшнее, чем когда я блефовала перед Багнелом, заявляя, что мы будем сбивать самолеты братства, если те попытаются сбежать.

– Ты вовсе не блефовала.

– Да, пожалуй. Если бы он меня вынудил, я бы так и поступила. Но мне этого не хотелось. Так же, как не хочется проходить обряд.

– Знаю. И понимаю, что тебе страшно. Когда ты напугана всерьез, то не в состоянии заткнуться.

– Что, правда? – удивленно спросила Марика. – Я столь легко выдаю свои чувства?

– Иногда.

– Тебе придется меня поучить. Мне больше нельзя раскрывать душу перед другими.

К Грауэл подошла Барлог, держа белую нижнюю сорочку – первую одежду, в которую предстояло облачиться Марике. Казалось, в ее взгляде меньше сочувствия, чем у Грауэл. Но когда Марика наклонилась, позволяя надеть на себя сорочку через голову, Барлог ее обняла.

Каждая охотница по-своему хорошо понимала, какую цену нужно заплатить, чтобы стать силтой. Грауэл никогда не могла иметь щенков, а Барлог не позволялось этого с тех пор, как ее приняли в круг сестринства Рюгге.

– Еще не поздно уйти, Марика, – сказала Барлог.

– Поздно, Барлог. Слишком поздно. Нам некуда идти. И даже если мы попытаемся, здесь этого не потерпят. Я слишком много знаю. И у меня чересчур много врагов, как в Сообществе, так и вне его. Единственный выход – смерть.

– Она права, – кивнула Грауэл. – Я слышала разговоры сестер. Многие надеются, что она не станет проходить обряд. Есть могущественная группировка, которая жаждет нашей крови.

Марика подошла к окну и взглянула на обитель:

– Помните, когда нам не полагалось ничего лучшего, кроме кельи в подземельях Акарда?

– Ты проделала немалый путь, – согласилась Грауэл. – Ты совершила много такого, чего мы никогда бы не одобрили и вряд ли бы простили, даже зная о том, что тобой двигало. Бывают моменты, когда мне не остается ничего другого, кроме как поверить в то, что говорят некоторые, – будто ты Джиана. Но, полагаю, ты поступала лишь так, как требовало Всеединое, и выбора у тебя было не больше, чем у нас.

– Выбор есть всегда, Грауэл. Но второй вариант обычно намного мрачнее. Сегодня выбор – Тогар или смерть.

– Потому я и говорю, что на самом деле выбора нет.

– Рада, что понимаешь, – повернувшись, Марика позволила надеть на себя через голову очередное белое одеяние. Она знала, что их будет еще полдюжины, прежде чем последует искусной работы верхняя одежда. – Надеюсь, поймешь и в будущем. Жестокий выбор придется делать еще не раз. Как только совершу Тогар, я ступлю на путь, откуда уже нет возврата. Возможно, это путь во тьму. Стоит совершить опрометчивый шаг – и мы увлечем за собой Рюгге, в будущее, которого не предвидит даже старейшина.

– Ты в самом деле считаешь, что торговцы хотят уничтожить силт? – спросила Грауэл. – Или это просто довод, с помощью которого ты хочешь добиться еще большей власти?

– Да, Грауэл, довод, и именно для этого я его использую. Но, как выясняется, это еще и правда. Очевидная истина, на которую сестры закрывают глаза. Они отказываются верить, что их хватка ослабевает. Но не время сейчас об этом. Давайте быстрее, пока не пришли выяснять, почему я так долго копаюсь.

– Мы как раз успеем, – сказала Барлог, поправляя на Марике верхнюю одежду.

Грауэл обернула ее талию поясом из черепов арфт. Барлог надела на нее красный чепец кандидатки. Грауэл подала ей инкрустированный золотом посох, увенчанный высушенной головой кага, которую сейчас невозможно было отличить от головы мета. В старые времена это и была бы голова мета, убитого ее собственными лапами.

Грауэл принесла горшки с красками, и Марика начала изображать на открытых местах своей шкуры выбранные ею узоры. Это были не традиционные узоры силт Рюгге, но узоры стаи Дегнан, которые наносила охотница перед смертельным поединком. Она выучила их еще в щенячьем возрасте, но никогда ни на ком не видела. Не видели их и Грауэл с Барлог, как и, насколько они помнили, кто-либо еще из их стаи. Марика была уверена, что никто из сегодняшних свидетельниц обряда не поймет вложенного в эти узоры смысла.

Она уставилась на себя в зеркало:

– Мы – силты. Вершина цивилизации метов.

– Марика?

– Я чувствую себя такой же дикаркой, как и любая охотница кочевников. Черепа. Высушенная голова. Узоры кровной мести.

Последние несколько недель она полностью посвятила подготовке к обряду. Она уходила в глушь, охотясь на арфт и кагов, и удивлялась, как справляются с этим другие кандидатки, поскольку искусству охоты юных силт больше не учили.

Охота была нелегкой. На мир опустилась зима, и как арфты, так и каги встречались редко. Ей приходилось убивать их, приносить головы в обитель, а потом вываривать черепа арфт и засушивать голову кага. Грауэл и Барлог помогали лишь в той мере, насколько позволял обычай. И помощь их была крайне невелика.

Намного больше они помогли ей в приготовлении красок и шитье облачения. Шить они умели гораздо лучше ее, не нуждаясь в чьей-либо помощи.

– Хочешь еще раз повторить свои ответы? – спросила Грауэл.

Барлог вытащила из груды на столе Марики нужные бумаги.

– Нет. Еще немного, и я не выдержу. Просто отключу мозги, и пусть все идет своим чередом.

– У тебя не будет никаких проблем, – пообещала Барлог.

– Да, – кивнула Грауэл. – Можно и перенапрячься. Мне тоже пришлось много учиться, когда меня заставили сдавать экзамены на воктру.

«Воктра» на языке силт означало примерно то же самое, что и «охотница» у Дегнанов. Хотя также в ходу были слова «охранница» и «та, которой доверено носить оружие в присутствии силт».

– На некоторые вопросы я так и не смогла ответить, – добавила она.

– По крайней мере, у тебя был второй шанс, – сказала Барлог. – У Марики его не будет.

Особо страшного в том, что Марика пару раз запнется, ничего не было – главным являлся исход самого обряда. Но любая сегодняшняя ошибка стала бы оружием в лапах врагов, которые использовали бы любой ее просчет как знак того, что она не вполне соответствует идеалу силты.

Как всегда, видимость затмевала суть.

– Барлог, ты все еще ведешь Летопись?

– Да.

– Однажды, когда у меня найдется свободное время, мне хотелось бы взглянуть, что там говорится о случившемся с нами. Что бы подумали Скилджан и остальные, если бы прочитали написанное тобой, всего пятнадцать лет назад? Будь у них окно в будущее?

– Они бы побили меня камнями.

Марика нанесла последний мазок растительной краски. Готовить краски было не проще, чем собирать звериные головы. Некоторые пришлось покупать – соответствующие растения в окрестностях Макше вымерли, уничтоженные наступающими холодами.

Снова подойдя к окну, Марика уставилась на север, где остались ее корни. Небо было ясным, что случалось все реже. Горизонт сверкал в ярких лучах солнца, отражавшихся от далеких снежных полей. Линия вечных снегов теперь пролегала всего в семидесяти милях от Макше, и ожидалось, что в течение года она доберется до города. Марика взглянула на небо. Она верила, что именно там кроется ответ – ответ, который тщательно скрывали враги силт. Но она знала, что еще много лет не сможет ничего поделать. И вообще никогда, если не пройдет сегодняшний ритуал.

– Я готова?

– Внешне – вполне, – ответила Грауэл.

– Мы ничего не забыли, – сказала Барлог, сверившись со списком Марики.

– Тогда идем.

Растерянность в душе сменилась ураганом ярости.

Грауэл и Барлог сопровождали Марику только до дверей здания, где должна была пройти церемония. Интерес к ней был столь велик, что Градвол отвела для обряда большой зал собраний, куда послушницы охотниц не пропустили. Обычно церемония обряда Тогар была доступна для всех в обители, хотя приходили лишь участницы и их подруги. Но обряд Марики привлек всех силт, поскольку та была необычной послушницей.

Ее враги надеялись, что она не сумеет пройти обряд, хотя с послушницами такого почти не случалось. Они рассчитывали напугать ее своим присутствием, чтобы она запуталась в ответах и надлежащих ритуалах. Им хотелось стать свидетелями столь выдающегося провала, который не забудут никогда.

Пришли также те, кто сочувствовал Градвол и, соответственно, фаворитке старейшины, слегка рассеивая мрачную атмосферу, создаваемую врагами Марики.

Враги постарались, чтобы в зале не было никого, кроме силт. Марика пользовалась намного большей популярностью среди воктр, которым она принесла не одну победу и к которым относилась как к равным.

Шагнув в дверь, Марика почувствовала, как к ней обратились сотни взглядов, и ощутила разочарование врагов, надеявшихся, что она вообще не явится. Сделав два шага, она замерла, ожидая, когда все сестры войдут в зал и займут места.

Ее охватил страх.

Градвол и Дортека не раз повторяли ей, что не стоит полностью доверять сущим. Но, даже зная, что время для этого совсем не подходящее, она скользнула в лазейку, в иной мир, накладывавшийся на ее собственный, и поискала утешения у какого-нибудь сильного темного призрака.

Найдя одного, она промчалась на нем через зал, пытаясь приободрить себя перед предстоящим ритуалом. Мир призраков был холоден. Все чувства куда-то ушли. Эфир, если именно в нем парили духи, пропитался страхом. Холод сковывал душу.

Она была готова. Она полностью владела собой. Она могла совершить то, что от нее требовалось. Она могла забыть о том, чего ей это будет стоить, забыть о своем воспитании как будущей охотницы и матери в стае Дегнан. Благодарно коснувшись призрака, она отпустила его и вернулась в повседневный мир нескончаемой борьбы и страха. Окинув холодным взглядом зал, она увидела, что все сестры заняли места.

Хладнокровно шагнув вперед, она выпрямилась, демонстрируя всем свой изысканный наряд. Помедлив, пока две послушницы закрывали за ней дверь, она повернулась направо и, наклонившись, поцеловала край древнего горшка, выглядевшего настолько изношенным, что его давно пора было выкинуть на помойку. Окунув в горшок палец, она поднесла его к губам, пробуя на вкус сладкий дарам.

Горшок этот был старше самих Рюгге, старше даже породившего их Сообщества Серке. Происхождение его затерялось во тьме веков. Край его истерся от прикосновений бесчисленных губ, внутренность покрылась коркой от остатков тонн дарама, заполнявшего его в течение столетий. Это был самый древний предмет в мире Рюгге. Символизировал он связь Сообщества с доисторическими силтами, вместилище Всеединого, дававшее силтам возможность ощутить вкус вечности, вкус высшей власти. Этот сосуд для поцелуев принадлежал семи богам и богиням до того, как Всеединое создало само себя.

Свет дарама разлился по телу Марики, которое тут же онемело, будто от чафа, но сознание ее вдруг расширилось, словно охватив сразу всех в зале. Они тоже вкусили дарама, и их защита ослабла. Марика ощущала мысленные касания каждой силты, сливавшиеся воедино и затягивавшие ее в подобие водоворота. Стало расплываться и собственное сознание, отчего показалось, будто она перестает ощущать себя отдельной личностью. Говорили, будто в древности, еще до начала цивилизации, силты умели объединяться в один могущественный разум, употребив внушительную дозу дарама.

Большая часть ее разума, которая оставалась прежней Марикой, удивлялась тому, сколько страха, злобы, враждебности и беспричинной ненависти может скрываться под внешне приветливым видом.

Ее поручительница Градвол и главные служительницы ждали в дальнем конце зала. Марика нараспев произнесла первую свою реплику – просьбу послушницы разрешить ей приблизиться и подать прошение. Силта справа от нее о чем-то спросила. Марика ответила заученной фразой, мимоходом отметив, что к ней обратилась с вопросом Утиэль, старуха, которую ей предстояло заменить в четвертом кресле. Похоже, у каждой советницы Макше имелась своя роль в церемонии, даже у старшей, которую было почти не видно и не слышно с тех пор, как та впала в немилость Градвол.

Прежде чем Марика успела понять, что происходит, вступительный ритуал вопросов и ответов завершился. Она подошла к служительницам, и снова последовали вопросы. Марика отвечала быстро и заученно, в нужное время изображая положенные жесты. Она чувствовала себя будто танцовщица, слившаяся воедино с музыкой и грациозно кружащаяся в состоящем из поворотов и прыжков танце – идеальном творении совершенной магии. Точность и артистизм ее движений передались служительницам, которые тоже поддались их непревзойденной ритмике.

Напряжение, вызванное присутствием врагов, спадало под воздействием дарама и всеобщего единения, центром которого она стала. Ощущение это росло, заполняя и захлестывая собой все остальное.

И все же в глубине души Марика не могла смириться с тем, на что обрекал ее ритуал.

Служительницы завершили допрос. Один за другим Марика избавилась от посоха, пояса из черепов, чепца и церемониального облачения, бросив их в пылающий очаг, вокруг которого стояли служительницы. Зал наполнился зловонным дымом. Несколько мгновений спустя она уже стояла перед собравшимися полностью обнаженная, и весь ее наряд составлял лишь узор на шерсти.

Наступил решающий момент. Камень преткновения. Последняя надежда тех, кто желал ей зла. По-настоящему телесная часть обряда, когда ее положат на алтарь и сестра-целительница призовет сущих из мира призраков, которые навсегда лишат ее права на материнство.

Встретившись взглядом с Градвол, Марика кивнула. Старейшина обошла дымящийся очаг и протянула ей облатку, которую Марика взяла зубами.

Она добавила легкий штрих ко всей церемонии, повернувшись к собравшимся, прежде чем раскусить, разжевать и проглотить облатку, – и тут же почувствовала их невольное восхищение.

Чаф тут же приятным теплом разошелся по телу. Служительницы обошли вокруг очага и, подняв Марику, уложили ее на алтарь. Над ней нависла сестра-целительница.

Какая-то частица Марики пыталась сопротивляться, закричать, рвануться, убежать, но она подавила все эти желания.

Марика почувствовала, как внутри ее движется призрак, уничтожая яичники и трубы. Физической боли не было, лишь душевная. Ей говорили, что потом будет лишь немного неприятно.

Она ушла в себя, сбежав в мир призраков, и какое-то время оставалась там.

Когда она вернулась в реальность, все уже закончилось. Зрители покидали зал. Служительницы и их помощницы наводили порядок. Над Марикой стояла довольная Градвол:

– Все не так уж и страшно, верно, Марика?

Марика хотела ответить, что душевная боль никуда не денется, но дарам и чаф лишили ее дара речи. Она вдруг вспомнила так и оставшуюся неоплаканной стаю, подумав, простят ли ее духи? И сможет ли она когда-либо простить Градвол, вынудившую ее пойти на преступление против нее самой.

Но она знала, что все пройдет. И боль в душе тоже.

– У тебя все отлично получилось, Марика. Воистину впечатляющий Тогар. Даже тем, кто тебя недолюбливает, пришлось признать, что ты выдающаяся мета.

Ей хотелось возразить, что они никогда этого не отрицали и именно потому ее боялись, но язык не повиновался.

Градвол похлопала ее по плечу:

– Ты теперь четвертая советница. Утиэль официально объявила об отставке, как только завершилась церемония. Прошу тебя, разумно пользуйся своей властью. Скоро придут твои воктры. Скажу им, пусть напомнят, что я хочу тебя видеть после того, как полностью придешь в себя.

Градвол нежно, любяще коснулась ее – так, как не удавалось даже матери. На мгновение Марике показалось, будто она обязана покровительству старейшины чем-то большим, нежели просто беспокойством о судьбе Рюгге.

Она выбросила эти мысли из головы, что было нетрудно, учитывая вызванный чафом дурман.

– Поправляйся, – прошептала Градвол и вышла.

Грауэл и Барлог появились через несколько минут после того, как ушла последняя силта. Марика едва заметно усмехнулась, глядя, как обе крадучись ходят по залу, заглядывая во все укромные места. Это они-то, верившие, что силты могут с помощью колдовства становиться невидимыми? Наконец они подошли к ней и помогли сойти с алтаря.

– Как все прошло? – напряженно спросила Барлог.

– Отлично, – прохрипела Марика осипшим от снадобий горлом.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Физически – прекрасно. Но до чего же мерзко на душе…

Охотницы снова оглядели все закоулки.

– Можешь говорить по делу? Или слишком плохо соображаешь? – спросила Грауэл.

– Могу. Да. Но сперва заберите меня отсюда.

– Сторет нашла тех рабочих, – сказала Грауэл Марике, когда они отвели ее в жилище. – И пока ты была там, обо всем рассказала. Им не хотелось говорить, но она убедила их, что пришла по твоему поручению. Они признали свой долг. Им мало что известно, но, по их словам, ходят упорные слухи, что мятежники нашли себе могущественного верлена, который сможет победить силт со всем их колдовством, когда будет готов. Так что ничего еще не закончилось. Как ты и предполагала.

Во время допросов пленных мятежников выяснилось, что все они считают, будто с их преступным движением вскоре должно произойти нечто важное. Марика не поняла, что именно. В конце концов она решила отыскать двоих рабочих из Макше, которые служили ей в Понате несколько лет назад и поклялись отплатить воображаемый долг.

– Колдун, – пробормотала она. – И естественно, великий. Иначе он не внушил бы им столь безумную надежду.

Она ничего не говорила об этом старейшине – интуиция подсказывала, что лучше держать язык за зубами. По крайней мере, пока.

– Мы должны его найти. И если не удастся его использовать – убить.

Впервые за долгое время Грауэл и Барлог согласились со столь кровожадным заявлением. Они хорошо помнили верлена, который впервые привел кочевников с Жотака.

Книга четвертая
Теллерай

Глава двадцать третья

I

Барлог передала Марике письмо, оставленное у ворот обители:

– Это от Багнела, Марика. И было бы неплохо, если бы ты последовала предложению старейшины и перебралась в более подобающее твоему положению жилище. Я уже слишком стара, чтобы носиться вверх-вниз по лестницам.

– Фыр-р-р! С чего ты вдруг вообразила себя старухой, Барлог? Ты в расцвете сил, и у тебя впереди еще много лет. Что там?

– И что, все эти годы мы должны жить на чердаке? Я не знаю, что там. Письмо запечатано.

– Да, верно.

Марика вскрыла конверт. Он был большой, но скрывал лишь короткую записку.

– Ну?

– Он хочет встретиться. Не повидаться со мной, а именно встретиться.

Марика задумалась. Речь шла о чем-то официальном, а это означало, что торговцы знали о ее повышении до четвертой советницы и о том, что ее задача – решить вопрос с мятежниками. Ей не хотелось, чтобы известие столь быстро просочилось за пределы обители, но работавшие за его стенами рано или поздно бы проговорились.

– Думаю, нам все равно не удалось бы скрывать это больше месяца. Барлог, мне нужно поговорить с Брайдик. Лично. Здесь. И пусть на этот раз обойдется без отговорок.

После стычки в главном церемониальном зале Брайдик избегала Марику, прилагая все усилия, чтобы еще больше не скомпрометировать себя.

– Да, госпожа.

Увертки Брайдик ничем ей не помогли. Марика назначила ее главой группы перехвата связи, даже не поинтересовавшись мнением связистки. И Брайдик это не нравилось.

Марика не вполне понимала связистку. С самого начала ее дружба с щеной-беженкой большей частью основывалась на вере, что Марика однажды займет высокое положение и сможет отплатить ей добром. Но теперь, похоже, она боялась пожать то, что сама же и посеяла.

Брайдик отличалась излишним консерватизмом. Ее не приводили в восторг новые возможности и новые идеи. Но она исполняла все, что ей приказывали, и прекрасно с этим справлялась. Через девять дней после того, как заработала система перехвата, ей удалось поймать ряд интересных сигналов.

Марика расхаживала туда-сюда, дожидаясь Брайдик. Она не знала точно, что делать дальше. Когда-то у нее была мысль сместить Градвол и направить Сообщество Рюгге по иному, выбранному ею пути. Но Градвол, похоже, следовала курсом, близким к идеалу Марики, пусть даже осторожно и кружным путем. К тому же именно старейшине, а не Марике приходилось решать множество мелочей, отнимавших кучу времени.

Марика жалела, что у нее столь мало союзников, которым можно доверять. В одиночку невозможно сделать все, чего ей хотелось, но ни на чью помощь в том, чтобы направить сестринство на нужный путь, рассчитывать она не могла.

Не пыталась ли она взяться за непосильную задачу, заглядывая слишком далеко вперед?

Подойдя к окну, она уставилась на звезды.

– Уже скоро, – пообещала она им. – Скоро Марика будет с вами.

Вернувшись к столу, она нашла папку с кратким содержанием докладов Брайдик.

Главным сейчас было то, что Брайдик опознала сигналы с сотни с лишним орбитальных спутников. Хотя вышедшие в космос сестринства не объявляли об их запуске, из имевшихся данных следовало, что они помогли отправить на орбиту примерно половину. Это означало, что братство каким-то образом самостоятельно запустило остальные, нарушив тем самым исключительные права силт. Во всех дополнениях к договорам, касавшимся космоса, отдельно оговаривалось, что братья могут бывать там лишь как наемные служащие сестринств.

Открывались весьма интригующие факты.

В комнату неуверенно вошла Брайдик:

– Ты посылала за мной, госпожа?

– Да. Хочу узнать, что ты недавно перехватила. Особенно сегодня.

– Я отправила доклад меньше двух часов, госпожа.

– Знаю, Брайдик. Очень длинный и утомительный отчет, на изучение которого потребуется вечность. Думаю, будет намного быстрее, если ты расскажешь мне, было ли там что-то стоящее. Особенно от наших друзей с территории торговцев.

– Переговоры шли весь день, госпожа. В основном на жаргоне или культовом языке братства. Большую часть мы не смогли расшифровать, но думаем, что они ожидают важного гостя.

– Вполне разумно, – пробормотала Марика себе под нос. – Все?

– Все, что мы сумели понять без переводчика. Если тебе нужно содержание этих переговоров, предоставь мне переводчиков или ученых, умеющих расшифровывать тайные языки. Ни я, ни кто-либо из моей команды на это не способны.

– Посмотрю, что удастся сделать, Брайдик. Я тоже была бы рада, если бы мы понимали все, о чем они говорят. Спасибо, что пришла. И хочу, чтобы ты знала – я крайне ценю твои усилия.

– Спасибо, госпожа. Да, госпожа, – сеть Серке сегодня тоже сильно загружена.

– И возможно, тут есть связь? Да? Хорошо. Еще раз спасибо. Есть повод для размышлений.

Марика уселась поудобнее, закрыла глаза и открыла душу Всеединому, ожидая, когда интуиция направит мысли в нужное русло.

Придя в себя, она увидела стоящую у двери Барлог, которая даже не пыталась ей помешать.

– Барлог?

– Есть ответ на письмо, Марика? Посыльный ждет.

– Что, правда? Тогда скажи – пусть передаст Багнелу, что я буду там в час пополуночи. – Она сверилась с календарем. – Если точнее, в час тринадцать минут.

В это время должна была произойти ежемесячная встреча главных лун. Вода поднималась настолько высоко, что течение реки Хайнлин останавливалось. Этот час считался особенно благосклонным для силт. Багнел наверняка бы понял Марику. Она не сомневалась, что он изучает все известное о силтах столь же прилежно, как она изучала все связанное с полетами и космосом. Возможно, он не вполне осознавал свою роль в этой игре, но не уступал целеустремленностью Марике. Жаль, что он не мог стать ее главным противником. Он был бы хорошим врагом. А их дружба лишь добавляла происходящему остроты.

С Багнела ее мысли переключились на верлена из слухов. Может, мятежники лишь выдавали желаемое за действительное? Ничего конкретного Марика пока учуять не могла. Ей не хватало для этого знаний.

За десять минут до назначенного времени Марика заняла свое место на острие клинка темнолета. Она решила добираться по воздуху, опасаясь засады мятежников. Засады она не боялась, но и отвлекаться желания не было.

Ее сопровождали Грауэл и Барлог, стоявшие на оси креста. Все три меты были вооружены. Марика заставила вооружиться и бат. Как только они взлетели, Грауэл с помощью переносного передатчика связалась с диспетчером торговцев, следуя тем же инструкциям, что и Багнел, когда заходил на посадку.

Марике это показалось забавным, особенно если братство и впрямь замышляло нечто зловещее.

Она посадила темнолет возле штаб-квартиры Багнела. Барлог и Грауэл быстро сошли на землю и расположились по обе стороны от Марики. Одна бата пошла впереди, две следовали сзади. Вся их компания ощетинилась оружием. У самой Марики были револьвер и автоматическая винтовка, захваченные у врагов в Понате. Она надеялась, что до торговцев дойдет символический смысл картины.

Багнел отнесся к ее необычному появлению вполне спокойно, и ей стало интересно, сумеет ли она вообще чем-либо его удивить.

– Как раз вовремя, – радостно приветствовал он ее. – Идем внутрь.

Марику его слова застигли врасплох. Он никогда прежде не приглашал ее в свое жилище.

– Так ли необходима вся эта груда железа? – спросил Багнел.

– Пусть остается на виду. Мы живем в странные времена. И я не собираюсь рисковать зря.

– Да, пожалуй. – Казалось, он решил, будто ему не доверяют.

– Ничего личного, Багнел. Тебе я верю. Но не тем, кто тебя использует. И я хочу иметь возможность выстрелить в ответ, если кто-то начнет стрелять в меня. Все же это честнее, чем уничтожать их силой мысли. Как считаешь?

– Что-то ты становишься кровожадной, Марика.

Ей хотелось сказать, что именно на это и расчет, но кое-что стоило скрывать даже от Багнела, поэтому она не стала говорить всей правды.

– Так уж меня воспитали. Слишком долго приходилось спасаться от метов, которые хотели меня сожрать. Да и чего ты, собственно, ожидал? Вряд ли речь идет о милой беседе. Ты никогда не приглашал меня к себе посреди ночи. Как-то оно… несвоевременно.

Марика махнула лапой, и Грауэл, у которой осталось чутье охотницы из Поната, шагнула вперед и понюхала фруктовый пунш, который начал готовить Багнел. Торговец в замешательстве взглянул на нее.

– Вряд ли тебя удалось бы одурачить, – сказал он. – Зная тебя, ты все просчитала заранее.

– Ты хочешь, чтобы я встретилась с кем-то, кто попытается меня подкупить или уломать. Надеюсь, тебе хватило ума предупредить их, что шансов на успех почти нет?

– Их?

– Полагаю, их больше одного, и по крайней мере одна из них – высокопоставленная мета, представляющая Серке.

Открылась дверь, и Марика увидела спальню. В личной жизни Багнел отличался столь же спартанскими вкусами, как и на публике, что Марика причислила к списку его положительных качеств. Он работал ради того, чтобы выполнить порученную задачу, а не ради роскошной жизни.

Из спальни вышли несколько метов – все без оружия, и все несомненно занимали высокое положение. От них исходил запах власти и богатства. Отряд Марики выглядел на их фоне совершенно неуместно – все с оружием, в полевой одежде, а баты, Грауэл и Барлог чуть ли не изготовились к бою, прижавшись к стенам.

Марика почти угадала. Их встретили две силты и двое самцов. Самцы были настолько стары, что на шкуре виднелись потертости и проплешины. Но оба держались с достоинством, которое редко увидишь даже у самок. Марика никого из них не знала, но фотографий тех, кто мог считаться старейшинами братства, было крайне мало.

Взгляд одного старика показался ей чересчур вызывающим – будто у мясника, оценивающего скотину.

– Марика, – сказал Багнел, помешивая пунш, – хочу, чтобы ты особо отметила – я устроил эту встречу по приказу сверху. Я понятия не имею, о чем речь, так что не вини меня лично, если что-то пойдет не так.

– Я знаю, Багнел. Вряд ли разумно ожидать, что воров хоть сколько-нибудь волнует дружба как таковая. Мало кто из них вообще представляет, что это. Могу поспорить, такого слова не существует в тайном языке Серке или даже в жаргоне торговцев. – Она повернулась к батам. – Грейнс, Натик, Корт – охраняйте нас. Одна пусть возьмет на себя дверь в коридор, остальные – патрулируют снаружи. Сомневаюсь, что вы кого-нибудь увидите. Эти бандиты вряд ли хотят, чтобы кто-либо знал, чем они занимаются, и всем остальным наверняка приказано держаться отсюда подальше. Но на всякий случай – сперва стреляйте, а уже потом задавайте вопросы.

Едва за батами закрылась дверь, Марика спросила:

– Каковы ваши предложения?

На нее смотрели четыре пары глаз. Взгляд их был холоден, но слегка нерешителен.

Силты, прекрасно владевшие своим искусством, оставались безучастны. Марика решила, что они занимают достаточно высокое положение в общине – скорее всего, из самого управляющего совета Серке. Им наверняка хотелось поближе взглянуть на юную сестру Рюгге, прикончившую двух их соратниц.

Бесстрастными оставались и торговцы.

Все четверо молчали.

– Наверняка вам есть что предложить. Вам хочется каким-то образом вынудить меня предать мое Сообщество, чтобы вы могли претворить в жизнь свои зловещие планы. Только представьте, каковы ставки в этой игре! Провинции, принадлежащие Рюгге, буквально плавают в нефти – кроме тех, которые тонут под весом редких тяжелых металлов. – Оскалившись, она шевельнула ушами, изображая напускное веселье. – Только взгляните на себя, как вы щуритесь и гадаете, что же это за создание? Это всего лишь я. Несносная дикарка по имени Марика. Та, что ставит вам подножки, предвосхищая все ваши воровские заговоры и пытаясь вбить между вами клин.

Все четверо обнажили клыки. И тем не менее они позволили ей высказаться. Может, это некое испытание?

– Да, я откровенно вам заявляю, что намерена натравить вас друг на друга. Я не собираюсь лгать и прятаться за чужой спиной. Сестры, ваши здешние друзья когда-нибудь говорили вам про уранинит в Западном Понате?

Один торговец резко выпрямился, зарычав. Это не ускользнуло от внимания силт. Грауэл и Барлог щелкнули затворами и нацелили винтовки ему в грудь.

– Уранинит – источник радиоактивных элементов, редких и дорогих тяжелых металлов. Сейчас их применяют крайне редко – в основном как источник энергии для спутников. Но не требуется особого воображения, чтобы понять, как с помощью продвинутых технологий можно построить крупные наземные установки. Подозреваю, что через десять лет у братства уже будет нечто работающее. Сестры, ищите радий и уран, когда вернетесь в Рухаак или еще куда-нибудь. А пока будете проверять, что к чему, постарайтесь выяснить точное число спутников на орбите нашей планеты. И сравните это число с тем, которое вывели на орбиту странствующие во тьме Сообщества. – Марика повернулась к торговцам. – Я ведь понятно высказалась? Теперь ваша очередь. Естественно, вы ожидали предательства Серке с самого начала. Таковы уж эти ведьмы. И вы уже были готовы драться за добычу. Но что, если мы сумеем замкнуть нас с вами накоротко? До чего же красивый технический термин – замкнуть накоротко. Что, если вам вообще не придется иметь дело с Серке? Что, если я предложу вам законную лицензию Рюгге на добычу уранинита – сколько захотите? Без необходимости скрываться от закона и надеяться, что сообщницы оставят вас в живых?

Самцы переглянулись.

– Вот видите? Я все доступно объяснила, и тем не менее вам есть о чем подумать. Почему бы не получить желаемое дешевле и безопаснее? Я куда лучше вас понимаю, чем кажется. Я знаю, что вами движет. – Она перевела взгляд на силт. – Вы, однако, так и остаетесь загадкой. Не знаю, сумею ли когда-либо понять, что подвигло вас к столь чудовищным преступлениям.

Марика уселась на стоявший рядом стул и стала ждать. Потрясенный Багнел держался на расстоянии, бросая на Марику умоляющие взгляды.

– Я жду, – сказала она, когда молчание затянулось на полминуты.

Наконец ее противники поняли, что их стратегия ни к чему не приведет, но приняли поражение вполне достойно.

– Не так давно братство по твоей вине оказалось в весьма непростом положении, – сказал один самец. – В итоге у нас не осталось выбора, кроме как совершить низменный, с нашей точки зрения, поступок.

– Это только начало, старик. Если вы и дальше будете вооружать и обучать преступников, натравливая их на силт, ваше положение станет еще хуже. Вы вдруг обнаружите, что у нас столько приговоренных преступников, что мы вынуждены отправлять их отбывать наказание в другие Сообщества, где не хватает рабочей силы.

Ее уверенность в себе на мгновение смутила старика, но он тут же пришел в себя, придерживаясь заранее заготовленной тактики:

– Мы решили поступить с тобой так же, как ты поступила с нами.

– Что, правда? И почему мне кажется, что кто-то тут всерьез заблуждается?

– Мы никогда не заблуждаемся! – огрызнулся мет.

Марика считала его мысли: «Ах ты, сука-силта!»

– Высокомерная сука-силта, – поправила она вслух. – Ну давай попробуй.

Впервые за все время на мордах силт Серке всерьез промелькнуло сомнение. «Главное – изображать уверенность в себе, и та придет сама собой», – напомнила себе Марика.

Заговорил второй самец, который до этого молчал. По нескольким его брошенным в сторону Багнела взглядам Марика поняла, что ее друг у него в подчинении.

– Недавно ты поймала в засаду наши объединенные силы в Понате. Однажды ты даже угрожала, что сделаешь обстоятельства случившегося достоянием общественности. Хотелось бы заметить, что те же факты можно использовать и против тебя. Если ты откажешься с нами сотрудничать.

Марику это не удивило. Она ожидала, что история с Кублином может обернуться для нее не лучшим образом. Но она промолчала, надеясь, что при необходимости интуиция подскажет, как поступить.

– Может, отправишь охранниц на улицу? – предложил самец.

– Нет уж. Здесь присутствуют две высокопоставленные силты Серке. Возможно, мне не удастся убить обеих достаточно быстро, чтобы не дать тебе воткнуть в меня нож. Так что продолжай угрожать дальше.

– Как пожелаешь. Ты позволила своему однопометнику сбежать из засады. Судя по обстоятельствам, ты сделала и кое-что еще, чтобы обеспечить его безопасность. Что, если об этом станет известно?

Марика тогда все же кое-что предприняла, послав группу отобранных Грауэл охотниц в Критцу. Им приказали спрятаться там и задерживать всех чересчур любопытных, так что вещественные доказательства оставались под ее контролем.

– Что ж, действуйте. Если это все, на что вы способны.

– Речь идет о том, чтобы представить доказательства вашей старейшине. Насколько я понимаю, она – главная твоя опора в Сообществе Рюгге.

Марика покачала головой, уже не столь беспокоясь о возможных последствиях:

– Давайте. Посмотрим, что у вас получится. Но почему бы заодно и не поднять ставку? Почему бы не попытаться меня каким-то образом купить?

Ее слова вызвали еще большее замешательство.

– Мы представим доказательства старейшине Градвол.

– Я же сказала – давайте. Вы уже собрали на меня немалое досье. И вы знаете, что я не блефую.

– Мы знаем, что никто не требовал подтверждения твоего блефа. И мы знаем, что ты молода. Молодость чаще рискует там, где старые и осторожные предпочтут не делать столь опасных ставок.

– Что ж, играйте как хотите, – бросила Марика. – Грауэл, похоже, больше нам здесь нечего делать. Скажи батам, пусть подготовят темнолет.

– Погоди, – сказала силта. – Ты еще не выслушала наших требований.

– Если честно, меня не волнуют ваши требования. Вряд ли они в моих интересах или в интересах Сообщества Рюгге.

– Ты могла бы стать старейшиной Рюгге, если будешь сотрудничать с нами.

– У меня нет никакого желания становиться старейшиной. Это слишком отвлекает от того, что мне интересно на самом деле.

– С тобой вообще хоть как-то можно договориться?

– Почти наверняка. Всем нам чего-то хочется, причем настолько, что мы готовы ради этого измазаться в грязи. Взгляните хотя бы на себя. Но я не могу представить, что вы могли бы мне предложить. По крайней мере, ничего такого, что я не могу получить сама. Предлагаю вам оставить попытки украсть Понат и смириться с тем, что им владеют Рюгге. Заключайте соглашение о добыче нефти и уранинита. Если честно, не могу понять, почему вы так стремитесь владеть ими напрямую.

Марика взглянула на торговцев, надеясь, что до тех дойдет, что на самом деле она все прекрасно понимает.

– Я ухожу. А вы четверо можете спорить, как получше всадить друг другу нож в спину.

Под прикрытием Грауэл и Барлог она отступила к двери.

– Старейшины, как это часто бывает, в этом месяце нет в Макше, – добавила она уже на пороге. – Так что какое-то время вы не сможете с ней связаться. Но если сочтете нужным представить ей доказательства – она вернется на две недели, начиная с пятого дня Кусаки. Мои собственные доказательства хранятся у доверенной сестры в Теллерае, в опечатанном виде. Ей поручено вскрыть печать в случае моей смерти или длительного безвестного отсутствия. – Марика вышла за дверь, но, пройдя несколько шагов, снова обернулась. – После меня, дорогие мои воришки, наступит конец света. По крайней мере, для вас и ваших сообщников.

К темнолету Марика летела словно на крыльях. Ей все-таки удалось подергать их за усы и выйти сухой из воды. Собственно, она почти выдернула им усы до самых корней, оставив их в полной растерянности. Просто отлично.

Нечто подобное ей хотелось проделать кое с кем из старших с тех самых пор, когда она достигла сознательного возраста.

Марика подняла темнолет в воздух и устремилась следом за малой луной, двигавшейся по странной орбите в обратном направлении. Она летела все быстрее, наслаждаясь холодным ветром, шевелившим шерсть.

Постепенно ее первобытная радость начала угасать. Остановившись, она взмыла выше, где разреженный воздух врезался в тело множеством ледяных ножей. Марика взглянула на юг. Где-то далеко внизу простирались великие города мира, такие же как Теллерай, откуда были родом силты, подобные Градвол или Серке, которых она видела сегодня. А еще на тысячи миль дальше лежал экватор, над которым вращались по орбите многие спутники торговцев.

На мир надвигался ледник, потому что планета остывала. А остывала потому, что теперь, когда она вошла в межзвездное облако, на нее попадало слишком мало солнечных лучей. Чтобы остановить ледник, требовалось лишь увеличить количество солнечной энергии, достигающей поверхности планеты. Когда-нибудь, и, возможно, уже скоро, Марика подбросит больше угля в солнечный костер – примерно так пришлось бы сказать на диалекте времен ее щенячества, лишенном технических и научных терминов.

II

Судя по всему, Марике снова удалось одержать победу. Похоже, ни Серке, ни братство не горели желанием ее испытывать.

Прошел спокойный, но наполненный событиями год.

Через три месяца после встречи в жилище Багнела Градвол вновь повысила Марику – освободилось третье кресло в совете. Марика и дальше занималась обеспечением безопасности – в той мере, в какой это касалось мятежников. Теперь, однако, она действовала более мягко, чем привыкла. Зная, что может намного больше потерять – впрочем, как и приобрести, – она всерьез задумывалась, прежде чем обзаводиться новыми врагами.

В обязанности третьей советницы входило участие в заседаниях совета Рюгге в Теллерае. По традиции третья советница сопровождала на каждом таком собрании первую, то есть старшую. Марика отказалась участвовать лично, хотя сама Градвол часто твердила, что с ней должны познакомиться сестры правящей обители.

На собраниях она присутствовала только в виде изображения на экране. Ей очень не хотелось покидать центр паутины, которую она начала плести.

В третьем кресле Марика провела семь месяцев, после чего освободилось второе. За годы, проведенные ею в Макше, Всеединое постоянно собирало жатву, став столь же ценным союзником, как и сама Градвол. Марика так быстро поднималась со ступени на ступень, что недоумевала от этого не меньше своих недоброжелателей.

И каждый раз она оказывалась самой юной из всех, когда-либо занимавших ее должность.

Меньше чем через месяц после того, как Градвол пересадила ее во второе кресло, тень Всеединого пала на сам правящий совет общины. Градвол назначила Марику седьмой советницей Рюгге, и этот шаг потряс все Сообщество. Никогда прежде место в совете общины не занимал кто-либо ниже старшей обители. И никогда прежде сестры из одной обители не занимали два кресла в совете.

Марика не обращала внимания на ворчание и недовольные голоса. Пусть с этим разбирается старейшина – раз уж та пожелала повысить фаворитку через голову других, считавших, что они заслуживают этого куда больше.

Старейшина вновь пыталась убедить ее показаться в Теллерае. Аргументы Градвол были просты и неоспоримы – когда-нибудь Марике придется постоянно иметь дело с этими метами, и лучше познакомиться с ними сейчас, пока они еще в состоянии к ней привыкнуть.

И снова Марика отказывалась, желая оставаться поближе к источнику растущего политического влияния.

Ей незачем было торчать в Теллерае, чтобы знать, что о ней там говорят. Все то же самое, только в масштабах сестринства. Никому не нравилась молодая дикарка, ставшая весьма влиятельной в Сообществе. Ее боялись точно так же, как боялись сестры в Макше и Акарде. Но в Теллерае ее не принимали скорее душой, нежели разумом. Там ее вообще не знали – лишь немногие встречались с ней во время кампаний в Понате. Силты Теллерая признавали, что Марике удалось многого добиться, и относились к ней с куда меньшей злобой, чем силты в Макше. Впрочем, и последние доставляли ей не так уж много хлопот, предпочитая ненавидеть ее в душе и надеясь, что когда-нибудь она оступится.

В тот год Марике редко удавалось выспаться. Она тяжко трудилась, создавая защиту от мятежников и укрепляя тем самым свое влияние во всех обителях Рюгге. Ей вполне хватало цинизма, чтобы использовать в личных целях слухи о таящемся среди мятежников великом верлене. Если Градвол и понимала намерения Марики, то ничего не говорила.

С неохотной помощью Брайдик Марика воплотила краденые технологии в необходимые для ее задач инструменты. Лучшим творением стало подслушивающее устройство, которое она подсадила в жилище тех, кого подозревала в попытках ей помешать. К концу года подобные устройства стояли в жилищах всех, кто мог когда-нибудь стать препятствием на ее пути.

Подслушивающие устройства, о которых не знал никто, кроме ее ближнего круга, давали преимущество над врагами. Некоторые суеверные сестры начали верить, будто она в самом деле умеет становиться невидимой, как в старых мифах о силтах. Месть ее была утонченной, но болезненно била по самолюбию. Вскоре весь Макше жил в страхе, опасаясь хоть чем-нибудь ее оскорбить. Сестрам по-прежнему внушала ужас мысль о том, кем она могла стать, а не то, кем являлась сейчас.

Каждый небольшой триумф придавал Марике сил. Укрепляя позиции, она переключилась на борьбу с мятежниками в других обителях, пытаясь завербовать для этой цели наиболее реакционно настроенных силт.

Ее усилий в этом направлении хватило, чтобы убедить даже самых сомневающихся силт, что против сестринств зреет крупный заговор, а первой жертвой выбраны Рюгге. Казалось, каждый допрошенный мятежник добавлял еще один фрагмент в обширную мозаику назревающего переворота.

Колдун начал обретать очертания, пусть даже в виде пугающей тени.

Установились первые контакты Марики за пределами Сообщества. Но не в связи с занимаемым местом в совете Теллерая, а потому, что некоторые более дружелюбные сестринства хотели создать собственную защиту от мятежников, прежде чем проблема с ними достигнет тех же масштабов, что и в Рюгге. И они пришли к Марике за советом.

Появление в Макше множества посторонних впечатлило сестер. Марика воспользовалась этим в полной мере, постепенно вынуждая замолчать самых яростных критиков.

Но их молчание ничего не давало. Чем больше росла известность Марики, тем больше ее ненавидели те, кто давно уже выбрал в душе сторону ее противников.

Столь неразумное поведение невозможно было победить. Особенно среди силт.

Порой она не спала ночами, страдая от ничем не обоснованной ненависти и тщетно утешая себя мыслью, что именно такой ценой заняли свое положение все силты, которые хоть чего-то добились. В совете Макше мало кого любили, и уж точно никто не любил Градвол. Если бы старейшина бывала там чаще, вместо того чтобы заниматься неведомо чем и неведомо где, возможно, она приняла бы на себя часть ненависти, адресованной ее фаворитке.

Когда Марика все же засыпала, ей часто снился сон, в котором она летела на сверхъестественном, меняющем облик звере сквозь усеянную звездами ночь. Ветер не шевелил ее одежду и шерсть, и внизу не было видно планеты. Была лишь огромная, испещренная звездами бездна, мирная и спокойная.

Утром она просыпалась с прежней решимостью, уже не беспокоясь о том, любит ее кто-нибудь или нет.

Она жила ради единственного существа по имени Марика, и никого больше. Она знала, что спасет сестринство Рюгге, если сумеет, – все же перед Сообществом она была в определенном долгу. Если получится – тем лучше. Если нет – что ж, не важно.

Марика могла бы помочь даже Серке, если бы у нее не осталось иного способа открыть себе путь в великую тьму.

Она занимала второе кресло в совете, но Градвол устроила все так, что в Макше ей нечем было заняться. Со временем кампания против мятежников стала столь успешной, что ей оставалось лишь отслеживать доклады о все меньшей активности преступников. У нее появилось свободное время для размышлений, и на душе становилось все неспокойнее.

III

Прошел ровно год со дня стычки в жилище Багнела. Марика добавила к утренним упражнениям целый час, но и это не помогло прогнать тревогу. Попытка связаться с Багнелом ни к чему не привела – он был занят и ничем не мог ее развлечь. Предстоял длинный утомительный день, отведенный на изучение похищенных текстов в поисках чего-то, чего она пока не знала, просмотр отчетов от групп перехвата Брайдик и подслушивающих устройств, которые не приносили ничего нового, а также сообщений от информаторов, желавших получить награду за помощь в поимке мятежников.

Марика поняла, что больше не выдержит. Ей хотелось свободы. Ей хотелось летать.

– Можно подумать, я только и мечтала всю жизнь этим заниматься. И как им удается уговорить кого-нибудь занять первое кресло? Барлог! Скажи батам, пусть подготовят темнолет.

– Марика?

– Ты слышала, что я сказала. Меня уже тошнит от всего этого. Так что мы полетим.

– Ладно. – Барлог это не нравилось. Она нашла себе подходящую нишу, помогая распределять потоки информации, что вполне ее устраивало. И еще ей не нравилось, что Марика считает своим корабль, который ей пока формально не выделили. Официально он все еще принадлежал обители, хотя целый год им никто больше не пользовался. Барлог стала весьма чувствительной к чужим привилегиям. – И куда же ты собралась?

– Не знаю. Куда-нибудь. Подальше от всего этого. Хочу почувствовать, как ветер треплет шерсть.

– Ясно. Марика, мы так и не продвинулись в поисках колдуна.

Марика с трудом удержалась от резкого ответа. Ей очень хотелось считать колдуна лишь плодом воображения мятежников.

– Скажи Грауэл, пусть найдет себе замену, если у нее сегодня есть работа в обители.

– И долго ты намереваешься летать? – Барлог многозначительно взглянула на груду еще не просмотренных Марикой отчетов.

– Думаю, да. На этот раз мне это необходимо.

Она уже летала и раньше, но недолго. Сегодня, однако, ей требовался длительный полет. Нужно было время, чтобы сбросить накопившееся раздражение и тревогу.

– Как прикажешь. – Барлог вышла.

Марика хмуро посмотрела ей вслед. Похоже, Барлог возомнила себя чересчур важной персоной. Она перебрала бумаги, пытаясь найти что-нибудь требующее немедленного внимания.

Отчего-то она вдруг вспомнила слова Дортеки насчет музея в Теллерае. Музей Редориад? Ну да.

Теллерай. Почему бы и нет? Сейчас ей мало что угрожало – благодаря как ее положению, так и отношению к ней.

Марика вызвала послушницу, назначенную ей в качестве «щены на побегушках».

– Ортага, принеси мне подробную карту местности к югу отсюда. От реки Хайнлин до моря, побережье и весь запад, включая воздушный коридор до Теллерая. Все южные земли вплоть до Теллерая.

– Да, госпожа.

Карты принесли еще до того, как вернулась Барлог. Марика проложила маршрут, проходивший над ориентирами, которые упоминали баты и повелительницы кораблей, с которыми ей доводилось говорить.

– Меня весь день не будет, – сказала она послушнице. – Рассчитываю вернуться к вечеру. Пусть другие послушницы рассортируют бумаги как обычно и отметят все, что покажется важным.

– Да, госпожа.

– Барлог? Наконец-то. Темнолет готов?

– Придется немного подождать, госпожа. Баты говорят, если ты собираешься далеко лететь, им нужно исполнить более длительный набор ритуалов.

– Понятно.

На самом деле Марика не понимала бат. Они составляли собственное сообщество, со своими ритуалами, которые исполняли перед каждым полетом. Судя по всему, ритуалы заключались в молитве Всеединому, чтобы оно позаботилось об их целости и сохранности.

Некоторые повелительницы, вроде Бестрей из Серке, воспринимали бат всего лишь как топливо для костра, даже не считая за мет. Они высасывали из бат все соки, и те быстро сгорали.

Впрочем, даже более заботливые повелительницы порой допускали просчеты, губившие их помощниц.

Взяв немного денег из своего фонда на текущие расходы, Марика облачилась в доху из отека. Мех отека стал теперь редкостью, и доха была единственной уступкой Марики обычаям силт, в полной мере пользовавшихся своим положением. Во всех остальных отношениях она жила скромно, одевалась просто, а привилегиями пользовалась лишь для добычи информации. Любой – не только новостей о мятежниках или космических достижениях странствующих во тьме Сообществ. Она собрала столько сведений, что с трудом могла за ними уследить, а тем более их сопоставить.

Когда они с Барлог вышли в большой внутренний двор, откуда взлетали и куда садились темнолеты, к ним присоединилась Грауэл. Рабочие снимали с опор корабль Марики. Он был настолько легким, что требовались лишь шестеро, чтобы поднять его и перенести на середину площади. Развернув короткие перекладины, рабочие закрепили их на месте. Марика взглянула на ряд колдовских символов, изображенных на щитах, висевших вдоль главной балки.

– Когда-нибудь у меня будет собственный темнолет. И я велю выкрасить его в черный цвет, – проговорила она, ни к кому не обращаясь. – Чтобы меня не было видно ночью. И к символам Рюгге мы добавим символы Дегнанов.

– Торговцы все равно отследят тебя с помощью радара, – заметила Грауэл. – А силты найдут силой мысли.

– Пусть даже так. Куда они подевались? Неужели ритуалы длятся столь долго? Барлог, где твое оружие? Без оружия мы никуда не полетим.

Сама Марика вооружилась автоматической винтовкой и револьвером, захваченными в Понате, а также охотничьим ножом, когда-то принадлежавшим ее матери, – прекрасным, из стали, купленным у торговцев. Она никогда не покидала жилища без оружия.

У Грауэл оставалось все то же оружие, которое дал ей Багнел во время осады Акарда и которое она считала самым ценным сокровищем. Она могла поменять его на что-нибудь поновее и помощнее, но продолжала суеверно за него держаться. Оно сослужило ей хорошую службу с тех пор, как попало в лапы, и она не желала искушать судьбу.

Барлог относилась к этому намного спокойнее. Марике часто приходилось напоминать ей, что они должны играть роль дикарей. Марике всерьез хотелось, чтобы силты воспринимали их как жутких варваров. Порой ее веселило, когда самые смелые сестры спрашивали, почему она не носит церемониальную раскраску, раз уж постоянно расхаживает с оружием.

Она даже не пыталась объяснять, что ежедневная раскраска шерсти – обычай кочевников, а не уроженцев Поната. Несмотря на многолетнюю смертельную борьбу между кланами, большинство сестер Рюгге не различали метов Поната и Жотака.

Утренний ветер теребил шерсть и холодил морду. Марике не терпелось взмыть в воздух и унестись прочь на крыльях бури. Ей хотелось когда-нибудь взлететь на темнолете в грозу, мчась среди грохочущих туч и вспышек молний. Другие повелительницы считали ее сумасшедшей. Но она знала, что подобное ей никогда не удастся, – баты откажутся в этом участвовать. Они имели такое право, если считали, что полет может стать чересчур опасным.

Марика потратила немало времени и усилий, развивая природную способность противостоять электромагнитным помехам, но даже она понимала, что с яростными выбросами энергии во время грозы ей не справиться. Полет среди молний оставался лишь фантазией.

Бегом вернулась Барлог, увешанная оружием так, как будто собралась в пеший патруль против кочевников. Она даже взяла с собой связку гранат. Марика сделала вид, словно не замечает ее молчаливого сарказма, поскольку в то же самое мгновение появились баты, формально приветствуя повелительницу корабля. Казалось, нет ни одной баты, которая не соблюдала бы все положенные церемонии.

Каждая бата вооружилась, как подобает охотнице. Обычаи Марики были им хорошо знакомы.

Марика знала, что им не нравится ей служить. Но она также понимала, что в том нет ничего личного. Батам Рюгге не нравилась ни одна повелительница Рюгге. По сложившейся традиции им не нравился никто, имеющий столько власти над их судьбой.

– Занять места, – сказала Марика.

– А еду мы взяли? – спросила Грауэл. – Или я неверно поняла и полет предстоит короткий?

– На этот случай я взяла деньги. Прошу занять места и пристегнуться.

Баты доложили о готовности.

– Приготовиться к взлету! – скомандовала Марика, вставая на свое место.

В отличие от бат, она часто пренебрегала ремнями безопасности. И в этот раз ей хотелось ощутить полную свободу, как в былые времена, когда силты летали на более медленных и тяжелых деревянных кораблях.

– Взлетаем!

Марика ушла в себя, в свою лазейку, и поискала призраков. Вокруг обители их было немного – им не нравилось попадать в лапы силт.

Она, однако, знала верное средство – легкое мысленное касание, напоминавшее зов их сородичей, приманка, которую она постепенно приближала к себе. Призраки не отличались особым умом. Она могла привлекать их по десятку зараз, а затем, связав, отправиться за новым десятком.

Минуту спустя большой внутренний двор уже кишел таким количеством призраков, какое не смогла бы призвать никакая другая повелительница, – намного большим, чем требовалось Марике, чтобы поднять темнолет и привести его в движение. Но чем больше их было, тем безопаснее она себя чувствовала. Чем больше их было, тем глубже она могла проникнуть на другой уровень реальности. И тем выше и быстрее она могла лететь – хотя скорость определялась главным образом ее способностью удержаться на темнолете при встречном ветре.

Согнав призраков в кучу, Марика толкнула их вверх. Темнолет быстро поднялся в воздух. Грауэл и Барлог судорожно вздохнули и попытались протестовать, тревожась за ее безопасность. Но Марика всегда взлетала быстро.

Она направила призраков в нужном направлении, и титановый крест устремился вперед.

Марика поднялась на невообразимую высоту, где холодный разреженный воздух обжигал легкие, будто зимой в Понате. Продолжая краем сознания держать в узде призраков, она окинула взглядом мир под ногами. Среди беспорядочных пятен зелени несла свои воды широкая коричневая лента реки Хайнлин. С такой высоты невозможно было различить обломки деревьев и льда, из-за которых путешествие по реке стало опасным. Мертвые стволы из северных лесов плыли в сторону моря. Марика взглянула на небо над головой, где в тусклых лучах солнца прогуливались по извилистому пути несколько малых лун. И снова удивилась: почему торговцы ничего не предпринимают, чтобы остановить надвигающуюся на мир зиму?

Марика верила, что когда-нибудь сделает это сама. У нее уже имелся план. Как только наберется достаточно сил… Она усмехнулась. Это она-то – благодетельница? Грауэл и Барлог наверняка бы изумились, узнай, что у нее на уме.

Что ж – вполне возможно, так и будет. После того, как она переступит через груды трупов – сестер и всех, кто стоял на пути. Но до этого было еще далеко. Следовало сосредоточиться на настоящем. На возможностях, которые предоставлял ей заговор Серке и братства. Нужно было еще раз как следует их прощупать. Возможно, выяснится намного больше, чем казалось.

IV

Марика летела вдоль Хайнлин на протяжении ста миль, глядя, как река расширяется в месте, где в нее впадают два больших притока. У щены возникла мысль последовать вдоль реки до самого моря, чтобы взглянуть на океан. Однако она свернула на юг к горной цепи Топол, не желая вторгаться в чужое воздушное пространство. Пока что она не могла сравниться с Бестрей, которая летала тогда и там, где ей хотелось. Для этого нужны еще годы тренировок.

Она снова напомнила себе, что излишнее нетерпение ни к чему хорошему не приведет. Да, все происходило не столь быстро, как хотелось, но она и так уже опережала большинство силт на десятилетия.

Горная цепь Топол, состоявшая из невысоких древних холмов, тянулась от центра континента до самого Теллерая. Воздушное пространство над ней считалось открытым договорным коридором для полетов как сестринств, так и братьев. Холмы покрывала яркая зелень, напомнившая Марике холмы времен ее щенячества. Но даже здесь на более высоких вершинах лежали снежные шапки.

В мире холодало с каждым годом. Вода из морей с невероятной скоростью осаждалась в виде снега.

– Такого не должно быть, – пробормотала Марика.

Неужели меты настолько слепы, что не видят, каким образом можно остановить надвигающийся лед? У нее не раз возникала мысль, что на самом деле они все видят и знают, но ничего не предпринимают, поскольку это выгодно…

Кому?

Естественно, торговцам. Они все – специалисты и ученые. Как они могли ничего не замечать?

Кто больше всего от этого страдал? Прежде всего – кочевники из полярных регионов. Затем – живущие стаями меты отдаленных низкотехнологичных зон. Затем – небольшие города на крайнем севере и юге, на границе технологичных регионов. Большие города умеренного пояса лишь теперь начали ощущать эффект расходящейся волны. Им еще много лет могло ничего не угрожать. Но источником богатства и могущества владевших и правивших ими силт был весь мир. Они в любом случае должны хоть попытаться что-то сделать, и не важно, насколько это возможно в реальности.

Обычные меты склонны обвинять во всех своих тревогах и бедах сестринства, а не торговцев, которые тщательно поддерживали образ всемирного братства мастеров на все лапы.

Ну конечно. Вот он – настоящий враг. Всегда следовало шире глядеть на вещи. Братья преследовали ту же цель, что и мятежники, которых они тайно поддерживали и направляли.

И соответственно, следовало их сокрушить. Пока не вышел из тени великий верлен.

Марика весело шевельнула ушами. Великий верлен? Какой еще великий верлен? Одна лишь тень, и ничего больше. И – сокрушить братство? Как?

Чтобы справиться с этой задачей, не хватит и всей жизни. Братьям потребовались поколения, чтобы достичь того положения, которое они теперь занимали. И чтобы их этого положения лишить, понадобится столько же. Любые попытки Сообществ действовать иначе приведут к тому, что цивилизация вновь надолго скатится в дикость.

Ошибку допустили в ту минуту, когда позволили братству стать независимой от Сообществ силой. А боязнь сестер замарать лапы работой стала отправной точкой для кабального сотрудничества. Следовало выведать секреты братьев и сделать их достоянием общественности, чтобы рабочие, связанные обязательствами с силтами, могли взять на себя задачи, которые необходимо решить для выживания цивилизации.

Мысли Марики перескакивали с одной темы на другую, быстро распутывая все мировые проблемы. Темнолет летел навстречу ветру. Мир проносился внизу, становясь все зеленее и теплее. Часть призраков из несшей темнолет стаи ускользнула, но их сменили другие. Легким мысленным касанием Марика почерпнула энергию бат, подняв корабль еще выше.

Горная цепь исчезла. Из туманной дымки над горизонтом появилась лесистая местность, почти не заселенная, состоявшая в основном из островов и озер. Все озера сливались в один быстрый поток, срывавшийся с обрыва радужным водопадом шириной в милю. Рев его был слышен даже на такой высоте. Река свернула влево, потом повернула назад и поплыла под ними медленной широкой полосой. Еще через сто миль она покинула дикую местность, сменившуюся густонаселенными территориями вокруг Теллерая – самого важного города континента, если не всего мира метов.

Силты называли этот континент Новым – никто не знал почему. Возможно, его заселили позже других. Ни одна историческая хроника не уходила в столь давние времена. В целом, однако, города на других континентах считались более старыми, легендарными и пришедшими в упадок. Некоторые были намного больше Теллерая.

Из тумана выплыли окрестности города – десятки городков-спутников, ставших основой для крупных сельскохозяйственных или промышленных предприятий. Затем появился сам Теллерай, который иногда называли городом сотен городов, поскольку он контролировал все сестринства и союзы торговцев. Он напоминал гигантскую игровую доску, состоявшую из множества городов, похожих на разбросанные кусочки картинки-головоломки, с реками, парками и лесами между отдельными обителями.

Марика замедлила полет, остановив корабль над центром города – кругом договорной земли диаметром в милю, которая не принадлежала ни одному Сообществу, открытая для всех. Она мысленно представила себе карту, пытаясь найти очертания обители Рюгге, похожие на скошенный наконечник стрелы, но ей это не удавалось.

Она мысленно коснулась старшей баты:

«Грейнс, ты уже бывала здесь раньше. Где наша обитель?»

«В четырех милях к юго-западу, госпожа».

Марика не торопясь направила темнолет на юго-запад, разглядывая город, который казался с такой высоты неподвижным и безжизненным, пока не заметила взлетающий дирижабль. В той стороне наверняка стояла крепость торговцев.

Показалась и обитель Рюгге. Даже вблизи она выглядела совершенно не так, как Марика ее себе представляла. Она повела темнолет на посадку.

С меньшей высоты обитель стала более похожа на саму себя. В небо уходили высокие стройные шпили. Почти все ее сооружения были построены из белого известняка. Размерами она по крайней мере втрое превосходила обитель в Макше и выглядела намного привлекательнее.

Сам город тоже смотрелся намного лучше, чем Макше. В нем не чувствовалось северной мрачности, и он не страдал слишком уж правильной планировкой, как Макше. Не бросалась в глаза и нищета, – возможно, ее здесь вообще не существовало. Центр города выглядел прекраснее, чем Марика могла вообразить.

Навстречу снижающемуся темнолету уже спешили меты. Когда стало ясно, что Марика намерена посадить корабль, она ощутила несколько удивленных мысленных касаний, но никак на них не отозвалась. У силт не должно быть поводов для паники – они наверняка видели символы Рюгге на нижней стороне рамы корабля.

Выяснив у Грейнс, где посадочная площадка, она пролетела еще четверть мили и опустила темнолет на землю. Во внутренний двор хлынули силты и рабочие.

Посадочные опоры коснулись камня. Расслабившись, Марика отпустила призраков, благодарно коснувшись их напоследок, и они тут же разлетелись прочь.

Марика шагнула вниз, где уже ждали Грауэл и Барлог. Три баты расположились в шаге за ее спиной.

– Прекрасный полет, сестры, – сказала она батам, которые, похоже, меньше устали, чем она сама.

Самая старая бата слегка поклонилась:

– Ты почти ничего не требовала от нас, повелительница. Нам было очень приятно. Редко удается полюбоваться местностью, над которой мы пролетаем, тем более с такой высоты.

Она сняла перчатки и потерла лапы, словно намекая, что Марике стоит воздержаться от полетов на подобном холоде.

К Марике поспешили несколько силт, кланяясь в соответствии со своим статусом.

– Госпожа, – сказала одна, – нас не предупредили о твоем прибытии. Ничего не готово.

– Ничего и не нужно готовить, – ответила Марика. – У меня просто возникло желание побывать в музее Редориад. Так что устройте мне визит.

– Госпожа, я не уверена…

– Я же сказала – устройте визит в музей.

– Как прикажешь, госпожа.

Они прекрасно знали, кто их гостья. Она чуяла заполнивший внутренний двор запах страха с легкой примесью отвращения. Казалось, она даже слышала их мысли: «Только взгляните на эту дикарку! Явилась в материнскую обитель с оружием! Даже баты вооружены! И сама с оружием в лапах. Что еще можно ожидать от дикой силты, явившейся из северной глуши?»

– А тем временем я осмотрю самые интересные места обители.

Паника не утихла. Появились другие силты, включая местных советниц. Вид у них был не менее встревоженный, чем у подчиненных.

– Это что, внезапная проверка, Марика? – Силта с трудом выговорила ее имя. – Если так, то ты определенно застигла нас врасплох. Надеюсь, ты простишь нас за то, что тебя встретили без надлежащих церемоний.

– Меня не интересуют церемонии. Это пустая трата драгоценного времени. Отправьте всех этих мет назад, пусть работают дальше. Нет, это не проверка. Я прибыла в Теллерай, чтобы посетить музей Редориад.

Настойчивость Марики вызвала всеобщее замешательство, которое доставляло ей немалое удовольствие. Даже старшая силта не знала, как относиться к ее внезапному визиту. Все изо всех сил старались вести себя с ней как можно вежливее.

Впрочем, им было хорошо известно, что к ней благосклонна старейшина. А мотивы, которыми та руководствовалась, оставались тайной. Никто не мог поверить, что Марика всего лишь решила развлечься.

Что ж, пусть думают что хотят. В любом случае здесь не было старейшины, которая могла бы их просветить. Собственно, в последнее время ее вообще почти не видели. Нигде. У Марики не раз возникала мысль, что этим стоило бы заинтересоваться всерьез.

– Как дела у старейшины? – спросила пожилая силта. – Мы давно не получали от нее вестей.

– Все хорошо, – ответила Марика. – Она говорит, что скоро будет готова приступить к тому, что называет новым этапом. – Марика надеялась, что слова ее прозвучат достаточно зловеще. – Когда подадут транспорт?

– Как только получим разрешение от Редориад. Идем со мной, госпожа. Ты должна увидеть гордость нашей обители.

Весь последующий час Марика таскалась следом за старыми силтами, сопровождаемая взглядами местных мет. Ее репутация была хорошо всем известна, и даже занимавшим самое скромное положение рабочим хотелось посмотреть на опасную юную дикарку с севера.

Когда Марика со свитой шла по личному саду старейшины, где журчали фонтаны, высились статуи атлетов, а на мягкой темной земле под экзотическими деревьями росли яркие цветы, к ним подбежала послушница.

– Не знала, что Градвол по вкусу нечто подобное, сестры, – заметила Марика.

– Лично ей – нет, – ответила самая старая силта. – Но многим ее предшественницам нравилось здесь отдыхать. Что тебе, щена? – огрызнулась она на тяжело дышавшую послушницу.

– Редориад дали разрешение, госпожа. Охране сообщено. У ворот будет кто-нибудь ждать.

Марике показалось, что ее сопровождающие заметно удивились.

– Вы не ожидали, что мне разрешат посмотреть музей? – спросила она.

– В общем, нет, – кивнула старуха. – Музей закрыт для посторонних уже десять лет.

– Дортека об этом не говорила.

– Дортека?

– Моя наставница той поры, когда я впервые появилась в Макше. Она с удовольствием вспоминала визит в музей Редориад в те времена, когда сама была послушницей.

– Когда-то, еще до того, как начались все неприятности, ворота Редориад были открыты для всех, даже для простых мет и братьев. Но все изменилось, когда мятежники попытались пронести внутрь бомбу. Редориад не желают рисковать сокровищами – некоторым из них шесть-семь тысяч лет. После того случая они закрылись для посторонних.

– Редориад проявляют чрезмерный интерес к прошлому, – объяснила другая силта. – Они считают себя старейшим Сообществом на Новом континенте.

– Тогда, может, поедем? – спросила Марика. – Транспорт готов?

– Да. – Старая силта была недовольна.

– Если в самом деле хотите, чтобы я устроила вам проверку, – весело заметила Марика, – могу вернуться позже. Мне нужно получше познакомиться с этой обителью, поскольку скоро я наверняка сюда переберусь.

Ответом ей стало гробовое молчание. Силты направились к выходу.

– Почему они так себя ведут? – спросила Грауэл. – Столь вежливы внешне, хотя в душе тебя ненавидят?

– Они боятся, что Градвол выбрала меня преемницей, – ответила Марика. – И им это не нравится. Мол, я дикарка, и все такое прочее. К тому же это означает, что ни у кого из них нет шансов стать старейшиной. Если я проживу обычный для силты срок, то переживу их всех.

– Может, тогда и к лучшему, что мы явились без предупреждения.

– Возможно. Но вряд ли они пойдут на крайние меры. И все же будь начеку, когда окажемся на улице. Известие о нашем прибытии вполне уже разошлось за пределами обители.

– Мятежники?

– И Серке. Им я тоже нисколько не нравлюсь.

– Что насчет Редориад? Это еще одно крупное Сообщество странствующих во тьме. Не могут ли у них быть общие интересы с Серке? Слишком уж легко они пустили нас в музей…

– Выясним. Просто не теряй меня из виду.

– Этого ты уже давно могла бы не говорить, Марика. – Грауэл, похоже, обиделась.

Марика протянула лапу и коснулась до плеча охотницы.

Глава двадцать четвертая

I

Марику привели к громадному паровому экипажу, рассчитанному на перевозку двенадцати метов со всеми удобствами. Силты начали забираться внутрь.

– Оставьте место для моих спутниц, – бросила Марика. – Барлог, сядешь с водителем.

Поспешно загнав в машину Грауэл и бат, она забралась туда сама. Столь роскошной обстановки она еще не видела. Марика бесстрастно ждала, пока силты закончат спорить из-за мест, позаботившись лишь о том, чтобы нашлось место для ее представительницы в Теллерае по вопросам борьбы с мятежниками. Пока экипаж, пыхтя, тащился по мощенным гранитом улицам со скоростью бодро идущей меты, Марика в основном молчала, сводя все разговоры к деловым замечаниям. Грауэл внимательно наблюдала, не проявит ли кто особого интереса к их экипажу. Тем же иногда занималась и Марика, ныряя в лазейку. Поймав призрака, она на мгновение взлетала, оседлав его и улавливая эмоциональную ауру прохожих.

Но она не замечала ничего, кроме вполне объяснимой чрезмерной настороженности.

Редориад был самым большим и самым древним сестринством на Новом континенте. Вид их обители говорил сам за себя. По сути, это был отдельный город, походивший витиеватым архитектурным стилем высоких башен на обитель Рюгге.

Паровой экипаж подъехал к воротам в тридцать футов высотой и примерно такой же ширины. Ворота тотчас же открылись. Экипаж въехал внутрь и остановился. Силты в одеждах, слегка отличавшихся от одежд Рюгге, выстроились в почетном карауле. Когда Марика вышла из экипажа, ее встретила старуха с жестким, как у дикарки, взглядом.

– Мне говорили, ты молода, но я не ожидала, что настолько.

– У вас прекрасная обитель, госпожа?..

– Килджар.

Послышались удивленные возгласы спутниц Марики.

– Для меня это большая честь, госпожа.

Марика и сама удивилась. Килджар, чье имя она знала, была второй или третьей в сестринстве Редориад, в зависимости от источника информации.

– Так ты меня знаешь?

– Мне знакомо твое имя, госпожа. Я не ожидала, что меня встретят столь знаменитые сестры. Я всего лишь хотела осмотреть музей.

– Просто осмотреть музей?

Силты из обители Редориад двинулись вперед. Марика последовала за ними, пропустив вперед Грауэл и Барлог. Килджар это не понравилось, но она не подала виду.

– Ты всерьез думаешь, будто кто-то в это поверит?

– Почему бы и нет? Это правда. Когда я проснулась сегодня утром, мне захотелось куда-нибудь отправиться. Я вспомнила, как моя прежняя наставница восхищалась музеем Редориад, и решила сама на него взглянуть. Просто порыв души, не более того. Но все ведут себя так, будто мой визит – знамение конца света.

– Может, нет. А может, и да. Каждый ожидает того, во что верит. В последнее время начало казаться, будто судьба Сообщества Рюгге полностью зависит от тебя. Твое имя стало широко известно, и о тебе много говорят. И оно всегда звучит вместе с именем старейшины Градвол – самой странной и необычной силты, когда-либо бывшей старейшиной.

– Пожалуй, соглашусь. Она и впрямь весьма необычна.

Килджар не обратила внимания на реплику Марики.

– Юные честолюбивые сестры повсюду пытаются последовать тому примеру, который ты подала в Рюгге. Старые силты, имевшие дело с тобой или твоими соратницами, следят за каждым твоим шагом, пытаясь понять, что он может означать. Братья молятся Всеединому, чтобы ты оказалась менее опасна, чем кажешься.

Марика остановилась. Остановилась и колонна силт Рюгге и Редориад. Марика повернулась к Килджар:

– Ты серьезно?

– Более чем. Долгие месяцы я только и слышу твое имя. «Не стоит ли за этим Марика из Рюгге?» Или: «Каким станет следующий шаг Марики из Рюгге?» Или: «Откуда Марика из Рюгге знает об этом так, будто сама присутствовала при обсуждении?»

Марике удалось добиться определенных успехов в перехвате сигналов, но не до такой степени. По крайней мере, так она считала. Проникнуть в разнообразные тайные языки было крайне сложно, а результаты часто оказывались не заслуживающими доверия.

– Я всего лишь юная силта и пытаюсь помочь своему Сообществу выжить перед угрозой самого грязного заговора за последнее столетие, – ответила она и тут же насторожилась, ожидая ответа.

– Да. Чтобы достичь какого-то будущего, без того или иного Сообщества тебе не обойтись. Но до меня доходили слухи, что Серке делали тебе некое предложение.

Марика даже не споткнулась, и сердце не дрогнуло, но слова Килджар застигли ее врасплох. Неужели стало известно о ее встрече с Серке и братьями?

– Не совсем так. Серке пытались найти ко мне подход, но, как всегда, нахрапом. Они пробовали убедить меня выступить против моих же сестер. Тем не менее Рюгге теперь сильнее, а Серке всерьез напуганы.

– И у них есть для этого повод?

– Естественно. Но они – воры, у которых хватает ресурсов. И далеко не все эти ресурсы пошли в ход.

– Бестрей тоже?

– В особенности Бестрей.

– Говорят, Бестрей стареет.

– Она все еще способна справиться с любыми двумя повелительницами из любого Сообщества.

– Возможно. Кто знает? Но все это пустые слова. Рюгге не станут бросать ей вызов. И как Серке могут бросить вызов нам? Не сведется ли это к публичному признанию, что Рюгге вправе покидать планету? Именно так я и заявила бы перед собранием от имени всех сестринств, которым закрыта дорога в космос.

Марика тут же обругала себя за неосмотрительность. Старая силта говорила от имени Сообщества странствующих во тьме, по крайней мере столь же могущественного, как и Серке.

– Есть еще одно – твоя борьба с мятежниками. Та кампания, которую ты ведешь в сельской местности. Мне хотелось бы лучше понять, что происходит. В последнее время Редориад сосредоточились на том, что лежит за пределами планеты. Мы сдали наши территории в аренду другим сестринствам и мало обращаем внимание на то, что творится здесь.

– Редориад все еще требуют осудить Рюгге за то, что мы настолько пренебрегаем законом в своих провинциях? – Марика слегка вздернула верхнюю губу, давая понять, что шутит.

– Вряд ли. Есть опасения, что вы, возможно, слишком далеко зашли в другом направлении, вовлекая в происходящее братьев. Особенно с тех пор, как вам стали подражать некоторые другие Сообщества.

– Без особого успеха.

– Несомненно. Но суть не в этом. Марика, некоторые Сообщества крайне этим обеспокоены.

– Потому что все пути ведут в одну сторону?

– Прошу прощения?

– Потому что любая нить, которая тянется от мятежников, в конечном счете ведет на территорию братьев?

– Именно так, – без особой охоты признала Килджар.

– Они пытаются уничтожить сестринства, госпожа Килджар. Ни больше ни меньше. В том можно не сомневаться, хотя многие закрывают на данный факт глаза. Доказательств множество. Даже зима, которая пожирает мир, стала в их лапах оружием, ослабляющим силт. Они натравливают Сообщества друг на друга, вызывая вражду вроде той, что тлеет между Рюгге и Серке. Они пытаются завладеть природными ресурсами, по праву принадлежащими сестринствам. Они делают все возможное, пусть и исподтишка, чтобы нас сокрушить. Было бы глупо не дать им отпор.

– Но братья…

– Крайне важны для общества в том виде, в каком мы его знаем? Это тоже их оружие. Они считают, что вера в подобное будет удерживать нас, пока не станет слишком поздно. Пойдем в музей со мной, госпожа Килджар. Позволь показать тебе, что именно здесь все время хранили Редориад. Это доказательство, что силты могут жить и без братьев.

– Марика…

– Я не предлагаю их уничтожить. Вовсе нет. Но я полагаю, что их следует разоружить и держать в узде, прежде чем они уничтожат нас.

– Госпожа? – послышался за спиной Марики голос Грауэл. – Могу я с тобой поговорить? Это очень важно.

Удивленная Марика отступила на несколько шагов. Барлог отошла еще дальше, не подпуская сопровождающих, которые могли бы подслушать.

– Что? Ты что-то увидела?

– Услышала. Ты слишком много болтаешь, Марика. Ты говоришь не с Барлог и не со мной и даже не со старейшиной. Перед тобой вторая советница Редориад, Сообщества, чьи интересы не вполне совпадают с интересами Рюгге.

– Ты права. Спасибо, что напомнила, Грауэл. Она весьма хитра и знает, как заманить меня в ловушку. Попридержу язык. – Она нагнала Килджар. – Моя главная воктра напоминает, что я явилась сюда вовсе не затем, чтобы раскрывать планы Рюгге. Мы прибыли сюда неофициально, чтобы посмотреть на старые темнолеты.

– Понятно, – усмехнулась Килджар.

– Может, все же пойдем в музей и отложим дискуссию до времен, когда я стану спокойнее себя чувствовать в обществе Редориад?

– Конечно. Напомню, однако, что Редориад – не друзья Серке.

– Госпожа?

– Силты уже много веков считают Серке кем-то вроде разбойников. Им всегда удавалось выйти сухими из воды благодаря сильным сторонникам. А с тех пор как появилась Бестрей, они стали просто невыносимы. Ни одно сестринство не осмеливается бросить им вызов. Многие из нас с радостью наблюдают за борьбой, которую ведут Рюгге. Вам не раз удавалось поставить их в тупик.

– Все потому, что мы избегаем прямых столкновений с их силами, позволяя им самим себя ослаблять. Старейшина – хитрый стратег.

– Возможно, она перехитрила сама себя.

– Госпожа?

– Она готовит ту, кто сможет бросить вызов Бестрей. Тянет время, пока ты не будешь готова. И не спорь – это очевидно. Конечно, вполне возможно, что, когда ты окажешься в полном расцвете сил, Бестрей настолько состарится, что уже не сможет тебя превзойти. Говорят, ты столь же сильна, как и она в твоем возрасте. Может, даже сильнее, поскольку у тебя есть мозги, а не один-единственный дар. Ходят слухи, будто ты убила двух Серке из правящей семерки.

– Госпожа, это не…

– Не спорь со мной. Все это лишь слухи, но о них хорошо известно. Вот что я тебе скажу: ты жива лишь потому, что принадлежишь к сестринству, у которого нет выхода в космос. Ибо, как ты сама заметила, попытка бросить вам вызов повлечет серьезные последствия со стороны закона.

Последовала долгая пауза. Марика терпеливо ждала, пока Килджар приведет в порядок мысли. Они уже стояли на пороге музея, перед открытой дверью. Марике не терпелось увидеть, что внутри, но она все же дождалась, пока старая силта найдет нужные слова.

– Вряд ли тебе стоит надеяться, что ты сумеешь победить Бестрей, сколь бы дряхлой та ни была, если не освоишься с тьмой, Марика. Управлять темнолетом в пустоте и на планете – вовсе не одно и то же. Ты из сестринства Рюгге, и тебя некому научить, а сама учиться ты не посмеешь. Серке сразу же узнают, если отправишься в космос сама, и тотчас же бросят тебе вызов, поскольку ты, по сути, бросила вызов сестринствам, владеющим звездными мирами. Под угрозой окажется само существование Рюгге. А Бестрей тебя попросту сожрет.

Марика невольно взглянула на небо и почувствовала, что Килджар говорит правду. Ей как-то не приходило в голову продумать все до конца.

Вот только – продумала ли все до конца Градвол?

– У меня есть решение, – сказала Килджар. – Но это мы отложим на другой раз. Сегодня ты пришла сюда лишь затем, чтобы взглянуть на старые темнолеты. – В ее голосе промелькнула легкая усмешка.

II

Дортека была права – музей Редориад оказался просто замечательным. Большую его часть Марика преодолела чуть ли не бегом. Ей не терпелось увидеть темнолеты, которые она приберегла напоследок, словно щенок – лакомства.

Лишь однажды она остановилась, чтобы задать вопрос про набор деревянных шаров:

– Что это?

– В первобытные времена одним из способов обнаружить дар силты было жонглирование. Этому учили всех щен. Те, у кого рано проявлялся особый дар, часто управлялись с шарами на подсознательном уровне, и их подвергали дальнейшим испытаниям. Сегодня есть более утонченные методы.

– Можно попробовать?

– Они небьющиеся.

– Я очень хорошо умела жонглировать, как и мой однопометник Кублин. Мы устраивали представления для охотниц, когда они были в настроении для щенячьих забав. – Марика подбросила шар в воздух, потом второй и третий, чувствуя, что мышцы уже не помнят нужный ритм. В дело вступил разум, и шары принялись парить в замедленном темпе. С полминуты она их перебрасывала, потом упустила один и тут же уронила все. – Не хватает практики. – Она вернула шары на витрину.

Нахлынули воспоминания. Кублин. Скилджан, ее мать. Стойбище Дегнанов. Жонглирование. Игра на флейте. Она не брала флейту в лапы с тех пор, как бежала из Акарда в Макше. Возможно, стоило уделить этому некоторое внимание. Игра на флейте столь же расслабляла, как полет на темнолете или бегство в мир призраков.

Хватит. Слишком болезненны эти мысли. Она тут же вспомнила, что ее стая осталась неоплаканной.

И отправилась к своему лакомству.

Темнолетов было около дюжины, расположенных в порядке, обратном их эволюции. Сперва уменьшенная вчетверо модель новейшего темнолета, подобного тем, на которых летали Рюгге. Затем еще один, похожий, но другой. Надпись на табличке сообщала, что он сделан из алюминия. Остальные были из дерева, кроме одного – тоже из алюминия, с причудливыми украшениями.

– Этот корабль никогда не летал, – сказала Килджар. – Братья изготовили точную копию сделанного из златодрева знаменитого темнолета того времени, но он так и не взлетел. Требуется намного больше усилий, чтобы поднять в воздух металл, даже титан, чем златодрево. Даже несмотря на то, что дерево тяжелее. В нем самом есть некая сила – оно чем-то приятно сущим. А заставить их двигать металлические корабли можно только принуждением.

– Тогда зачем вообще пользоваться темнолетами братства? Зачем нам не столь эффективные корабли, которые к тому же строят те, над кем мы не властны?

– Потому что постройка деревянного темнолета, пусть даже самого примитивного, – долгий и трудоемкий процесс. Братство же может производить все нам необходимое в любых количествах. Вспомни борьбу Рюгге с кочевниками. Насколько мне известно, вы потеряли в сражениях шесть темнолетов. В старые времена на замену вам потребовалось бы два поколения, за которые другие сестринства вас бы сожрали. Сегодня же при потере темнолета мы просто заказываем новый, который братья берут из своих запасов.

– Не всегда. Только если ты пользуешься их благосклонностью.

– Верно. Ваши корабли они заменять бы не стали. Этот вопрос поставлен в повестку следующего сбора. От братьев потребуют обосновать свое решение.

– Они могут отказать всем Сообществам.

– Сбор с этим разберется.

– Если он вообще состоится.

Для созыва сбора требовалось согласие большинства сестринств.

Марика двинулась вдоль ряда темнолетов. Следующий был деревянным, похожим на так и не взлетевший корабль братства. Он напоминал произведение искусства и выглядел гротескным из-за множества украшений. Марика заметила похожие на троны кресла для повелительницы и бат.

Деревянные темнолеты становились все проще и примитивнее, переставая напоминать кресты. Последние три были седлолетами, конструкция которых тоже становилась все менее сложной. Первый напоминал зверя с невероятно длинной шеей, а самый последний – некое подобие шеста с оперением сзади.

Килджар показала на самый причудливый корабль:

– В то время силты подражали живым существам. Когда-то существовало животное под названием редхаг, использовавшееся в качестве верхового, – оно уже давно вымерло. Седлолеты того периода стилизованы в виде этих зверей с удлиненной шеей. Чем длиннее седлолет, тем более устойчив он в полете. Как ты можешь видеть, устойчивость самых древних обеспечивалась так же, как и у стрел.

– Но стрела в полете вращается.

– Да. Вероятно, летать было крайне неудобно. Точно мы этого не знаем. Однако те, что в форме редхага, иногда поднимаются в воздух и сейчас. Некоторым повелительницам они очень нравятся. И они намного быстрее тех, которые используются повсеместно. Повелительница может лечь на его шею и чувствовать себя полностью свободной. Но у этого темнолета есть очевидная слабость – повелительница вынуждена рассчитывать лишь на собственную выносливость.

– То есть баты настолько важны?

– Да, настолько. Ну как? Удовлетворена?

– Думаю, да. Я увидела, что хотела увидеть. Мне пора возвращаться. В Макше меня ждет работа, которой нет конца.

– Подумай о том, что я говорила насчет Серке, Бестрей и освоения пустоты. Намекни об этом старейшине Градвол. Намекни, что мне интересно было бы с ней поговорить.

– Хорошо.

– Кстати, музей владеет и пустолетом. Он старый и давно не летает, но слишком велик, чтобы затащить его внутрь. Хочешь взглянуть?

– Конечно.

Марика вышла следом за Килджар в боковую дверь, ведшую в большой внутренний двор. Барлог и Грауэл настороженно последовали за ними, прикрывая глаза от внезапного яркого света и озираясь в поисках возможной засады. Нырнув в лазейку, Марика проверила окрестности, а затем махнула охотницам, давая знак, что все в порядке.

Увидев пустотный темнолет, она застыла как вкопанная. Все ее надежды на межзвездные путешествия умерли. Да, в ближайшем будущем она никак не могла бросить вызов Бестрей.

– Говоришь, он еще довольно маленький?

Корабль был втрое крупнее самого большого темнолета Рюгге.

– Да. Пустолеты, которыми сегодня пользуются Редориад, вдвое больше его. А тот, на котором мы летаем совместно с братством, еще больше.

– Если корабли из металла настолько сложно строить, как тогда…

– Сущие в пустоте тоже намного крупнее. И намного могущественнее. Первое, чему ты должна научиться, прежде чем посмеешь вступить в схватку с Бестрей, – управлять более сильными призраками.

– Спасибо. – Марика с трудом скрыла разочарование. – Пожалуй, мне пора возвращаться в Макше. Я и так уже надолго забросила дела.

– Что ж, хорошо. Не забудь передать Градвол, что Килджар из сестринства Редориад желает с ней поговорить.

Марика не ответила. Вместе с Грауэл и Барлог, а также свитой из бат и силт Теллерая она зашагала к паровому экипажу. Забравшись внутрь, она устроилась на сиденье и глубоко задумалась.

А подумать было много о чем.

III

Когда Марика вернулась в обитель Рюгге, время было уже позднее. Она отпустила бат, лишь невнятно буркнув вместо обычной благодарности, и направилась к себе. Грауэл и Барлог, как всегда, держались неподалеку, но Марика не обращала на них внимания. Она тут же легла спать, устав после дневных полетов.

Ей снова снилось, будто она мчится сквозь тьму в окружении бесчисленных звезд. Она проснулась среди ночи, зная, что все это неправда и путешествовать среди звезд ей не суждено.

Потом она снова заснула, и ей опять приснился сон – на этот раз настоящий кошмар, подобный тому, который преследовал ее после бегства из захваченного стойбища Дегнанов. Но на этот раз за ней гналось жуткое чудовище, будто из какого-то мифа, завывавшее и пускавшее слюни, не знавшее устали, лишенное облика, несущее смерть. Чудовище охотилось за Марикой, намереваясь сожрать. Расстояние между ними все сокращалось, и Марике не удавалось бежать достаточно быстро, чтобы спастись.

На этот раз она проснулась вся дрожа, с трудом понимая, где сон, а где явь. Что могло воплощать то чудовище? Уж точно не Бестрей. От него исходил запах самца, причем весьма знакомый.

«Колдун!» – произнес внутренний голос. Кошмарный сон наверняка был дурным предчувствием.

Проблема мятежников, которая, казалось, была близка к разрешению, вдруг приобрела совершенно иной оборот. Положение резко ухудшилось. Дальние обители оказались захвачены врасплох, понеся серьезные потери. Создавалось впечатление, будто возвращение Марики из Теллерая ознаменовало собой новый, более жестокий этап борьбы. Главари мятежников были готовы пожертвовать всеми силами, имевшимися в их распоряжении.

Так продолжалось месяц. Ничего не удавалось почерпнуть и из перехвата разговоров Серке или братьев. А потом в Макше с очередным кратким нечастым визитом вернулась старейшина.

– Подумай, Марика. Не будь столь ограниченной провинциалкой. Ты же побывала в гостях у Редориад, – сказала Градвол. – Порой ты бываешь настолько наивна, что даже трудно поверить. Редориад ведут жесткое соперничество с Серке среди звездных миров. И соперничество это станет еще яростнее, если появится некто, способный бросить вызов Бестрей. Твой визит ни для кого не был тайной, как ни для кого не тайна и твоя сила. Ты убила двух их лучших силт. Ни для кого не тайна, что у Рюгге нет выхода в космос, и столь же хорошо известно, что мы жаждем получить такую возможность. Представь себя на месте силты из Серке, которая не видела, что произошло в обители Редориад, зато хорошо знает, какие неприятности доставила ее сестринству некая Марика. Какие бы подозрения у тебя возникли?

– Ты всерьез думаешь, что Редориад хотят меня обучать?

Для Марики это стало настоящим откровением.

– Столь же всерьез, как это подозревают Серке.

Марике сразу стали понятны и все намеки Килджар, и отношение к ее визиту силт из Теллерая.

– Они все думали…

– И были правы. Как ты и посоветовала, я связалась с Килджар. Именно это она и имела в виду – союз между Рюгге и Редориад. Марика, тебе следует всерьез думать над каждым своим шагом. От тебя теперь многое зависит в этом мире. И каждый твой поступок – предмет бесконечных толкований.

– Но союз…

– Это уже не первый случай. И во многих отношениях он имеет смысл. Собственно, это вполне очевидный ход. Настолько очевидный, что Серке – да и братство тоже – вынуждены что-то предпринять, чтобы противостоять ему или помешать. Так что, пока мятежники забирают все твое время, наши враги замышляют нечто более мрачное. Будь очень осторожна, Марика. Думаю, скоро тебе придется немало времени проводить в Теллерае. А Теллерай намного опаснее Макше.

– А ты, госпожа?

– А я ухожу в тень, разве не так? – усмехнулась Градвол.

– Если ты пытаешься передать мне обязанности старейшины, не уходя при этом к Всеединому, то знай – мне они не нужны. Я не собираюсь взваливать на себя это бремя. У меня не хватит терпения на банальности.

– Верно. Но терпению тебе все равно придется научиться, щена.

Никто другой больше не называл ее «щена». Не осмеливался.

– Госпожа?

– Представь себе сестринство Рюгге без старейшины Градвол. Много тебе будет от него пользы, если не станешь в его главе?

– Госпожа…

– Я не бессмертна. И не всемогуща. А в сестринстве хватает тех, кто готов меня сменить, лишь бы не дать тебе стать старейшиной. Отчасти именно потому я становлюсь все более недосягаемой.

– Я думала, ты проводишь время с сестрами, которые пытаются строить собственные темнолеты.

– Так и есть. В полностью уединенном месте. Лишь мои баты знают, где оно. И иногда я не доверяю даже им.

Прочность уз, связывавших Градвол и ее бат, вошла в легенду.

– Мне показалось, что совет Теллерая обеспокоен твоим отсутствием. Одна сестра даже намекнула, что, возможно, я каким-то образом от тебя избавилась.

– Вот как? – усмехнулась Градвол. – Похоже, мне все-таки стоит появиться, чтобы не болтали глупостей. Могу последовать твоему примеру, вооружившись до зубов.

На этот раз усмехнулась уже Марика:

– Меня обвинят в том, что я оказываю на тебя пагубное влияние.

– Уже обвиняют. – Градвол встала, подошла к окну и отдернула занавеску. Смеркалось. Марика различила за плечом старейшины малую луну. – Пожалуй, пора, – пробормотала старейшина. – Да, определенно пора. Идем со мной, щена.

– Куда?

– В мою мастерскую.

Марика вышла следом за старейшиной во внутренний двор, куда садились темнолеты. Ей стало не по себе – с ней не было Грауэл и Барлог.

Их уже ждали баты Градвол. Ее темнолет был готов к полету. Беспокойство Марики росло. Теперь оно уже касалось самой старейшины. Почему Градвол решила посвятить Марику в свой проект? Не опасалась ли она, что ее собственная жизнь может оборваться в любую минуту?

Может, ей подсказывала интуиция? Иногда силты, обладающие сильным даром, могли видеть проблески будущего.

– Мы действуем тайно, щена, – сказала Градвол. – Никто не должен знать, что мы покидаем обитель. Кто-то может удивиться нашему отсутствию на церемониях, но вряд ли это вызовет много подозрений. Если мы поторопимся. Идем.

– Я бы взяла доху.

– Я буду держаться на небольшой высоте. Если ветер покажется тебе чересчур холодным – полечу медленнее.

– Да, госпожа.

Несколько мгновений спустя они уже поднялись над стеной и полетели над заснеженной равниной.

Во время полета Градвол стала совсем другой метой – настоящей повелительницей, фонтанирующей радостной энергией. Она правила кораблем так, как Марика не осмелилась бы даже в самые отчаянные минуты, с невероятной скоростью направляя темнолет сквозь ночь. Земля проносилась внизу, сверкая серебром в отраженном от снега свете лун.

По оценкам Марики, они пролетели триста миль. Когда прибыли на место, ее била дрожь от холода, но она не поддалась слабости и не стала посылать старейшине просьбу замедлиться.

Целью Градвол оказалась заброшенная крепость далеко к северу от линии снегов, на западной границе территории Рюгге. Даже вблизи она выглядела безжизненной. Марика не обнаружила метов мысленным касанием. Запаха дыма она тоже не чуяла.

Однако встречать старейшину вышли тридцать сестер. Ни одну Марика не знала – все они были не из Макше. К ее удивлению, некоторые носили одежды других Сообществ, небольших общин вроде Рюгге.

Марика промолчала, но Градвол с легкостью прочитала ее мысли.

– Да, у нас есть союзники. – Она улыбнулась. – Хоть ты и моя избранница, я многого тебе не говорила. Идем. Покажу, чего мы добились.

Они спустились глубоко в подземелья старой крепости, на уровень, выкопанный уже после того, как крепость покинули прежние обитатели. На огромном, освещенном электрическим светом пространстве стояли остовы десятка полусобранных темнолетов.

– Они же все деревянные! – воскликнула Марика. – Я думала…

– Мы обнаружили, что, хотя сестры и могут, как ты предлагала, добывать титан, процесс этот медленный и трудоемкий. Имея в распоряжении современные деревообрабатывающие станки, мы можем быстрее изготовить деревянный темнолет. Эти корабли не столь изящны, как те, что строились до металлических кораблей братства, но они не менее функциональны. Вон там – четыре корабля, которые построены уже полностью. Мы постоянно учимся. С помощью конвейерной технологии мы рассчитываем производить по кораблю в неделю. А это означает, что скоро ни одно сестринство не будет зависеть от братства во всем, что касается темнолетов. Мы планируем создать немалый резерв, прежде чем обстоятельства вынудят нас раскрыть тайну. Идем.

Градвол повела Марику в большое помещение, отделенное от остального подземелья. В нем стоял ряд сложных конструкций.

– Что это? – спросила Марика.

– Именно здесь мы будем строить наш пустолет. Пустолет Рюгге.

– Деревянный?

– А что мешает?

– Пожалуй, ничего.

– Вот и я так считаю. И он будет далеко не первым. Смотри – это не совсем темнолет, но я велела собрать его специально для тебя. Думаю, он может тебе пригодиться.

– Седлолет?

– Да.

– До чего же он красивый, госпожа!

– Спасибо. Я знала, что ты его оценишь. Хочешь попробовать?

– Да, конечно!

– Думаю, ты можешь взять его с собой в Макше.

– Но, госпожа…

– Я полечу за тобой, на случай если у тебя возникнут проблемы с управлением. Хотя это не так уж сложно. Я научилась за несколько минут. Просто придется привыкнуть, что рядом нет бат.

– А как мы его отсюда вынесем?

– Он разбирается. Все эти корабли состоят из отдельных модулей. Мы решили, что будет полезно иметь возможность спрятать их внутри, где намного безопаснее.

Марика вспомнила летательные аппараты братьев и кивнула:

– Да, верно. Ладно, давай.

Полчаса спустя она уже летела сквозь ночь на высоте в тысячу футов на деревянном скакуне, который нес ее на крыльях северного ветра в сторону Макше. Седлолет оказался намного маневреннее и быстрее обычного темнолета, хотя и требовал больше усилий.

Ее переполнял восторг. Градвол пришлось настоять, чтобы Марика посадила седлолет еще до того, как обитель проснется. Старейшине хотелось сохранить его в тайне.

– Используй его, только когда будешь точно знать, что никто тебя не увидит. Только в экстренных случаях, когда потребуется лететь тайно и быстро. Но об этом мы еще поговорим позже.

Глава двадцать пятая

I

«Позже», о котором говорила старейшина Градвол, наступило всего через две недели после того, как Марика получила в подарок седлолет.

За эти две недели мятежники всерьез активизировались. Марика отправила на рудники Рюгге три сотни пленных. Отвечавшие за них сестры заявляли, что для большего их числа нет ни еды, ни работы. И тем не менее среди мятежников находились те, кто готов был испытать на себе гнев силт.

Мятежники появлялись отовсюду, и хотя мало кто помнил, каким образом они попали на территорию Рюгге, ясно было, что их доставляют транспортом. Они в открытую хвастались своим сторонником – великим верленом. Но Марика так и не сумела ничего о нем узнать, даже найти доказательства, что он вообще существует, а не является некоей легендой, вдохновлявшей преступников.

Мятежникам удалось убить некоторое количество силт. Они захватили небольшую отдаленную обитель и перебили в ней всех. Марика не могла понять, каким образом им удается подобное, – если только их в самом деле не возглавлял верлен.

Деятельность мятежников впервые распространилась и за пределы территории сестринства, хотя и в меньшей степени. Но где бы и на кого бы они ни нападали, страдали союзники Сообщества Рюгге.

Страдали даже Редориад. Одно убийство случилось в самом Теллерае.

Серке больше не притворялись, будто не имеют к этому никакого отношения. Марика перехватила сообщение, в котором цитировался слух, будто одна старшая сестра Серке публично заявила, что каждый, кто на стороне Рюгге, пострадает не меньше, чем они сами.

Решимость Серке привела Марику в замешательство, всерьез разозлив. Ей пришлось попросить Грауэл, чтобы та постоянно напоминала ей о необходимости держать себя в лапах. В какую-то минуту она едва не собралась в одиночный полет, чтобы уничтожить в отместку обитель Серке.

Через две недели после того, как Марика получила седлолет, она перестала как следует высыпаться.

У нее побывала Градвол, которая на этот раз говорила прямо:

– Я побеседовала с Килджар, Марика. Мы договорились, что каждую третью ночь ты будешь летать в Теллерай, непосредственно в обитель Редориад, где тебе предстоит встречаться с Килджар. Первые несколько визитов ты будешь учиться выдавать себя за сестру Редориад. Когда Килджар убедится, что это получается, тебя познакомят с пустолетами.

Марика ожидала чего-то подобного. Уже несколько ночей она собирала седлолет и вылетала на нем в самое большое окно своего жилища. Стало ясно, что он способен мчаться гораздо быстрее, чем обычный темнолет. Привязавшись ремнями, лежа на «шее» седлолета и укутавшись потеплее от холодного ветра, она могла добраться до Теллерая за два часа. Старейшина предусмотрела нечто подобное, когда приказала построить седлолет.

– Для всего остального мира ты останешься здесь, занимаясь повседневными делами. Лишь наиболее надежные силты с обеих сторон будут знать, что происходит на самом деле. Будем надеяться, нам удастся усыпить бдительность Серке и братства.

– Сомневаюсь, госпожа. В смысле, может, они и не поймут, что мы делаем, но, скорее всего, они предвидят такую возможность. Иначе они не стали бы действовать столь активно.

– Этот вопрос поднимут на сборе. Серке пытаются его избежать, но долго тянуть не смогут. Они и так уже стали крайне непопулярны, и их поведение касается не только внутренних интересов сестринства.

В ту же ночь Марика незамеченной отправилась в Теллерай, где встретилась с Килджар в личных покоях. Оказалось, что старшие Редориад и впрямь живут весьма неплохо. В тот раз Марика узнала мало, помимо того что и у нее есть свои пределы. Ей едва хватило сил, чтобы удержать седлолет в воздухе до возвращения в Макше. Половину следующего дня она проспала.

Она вернулась к работе с головокружением и болью в суставах. Причины были ей непонятны, поскольку никаких физических усилий ей ночью прилагать не приходилось.

Те же ощущения повторялись каждый раз, когда Марика летала на юг, хотя и становились слабее. Развить выносливость к полетам оказалось проще, чем развить ее к бегу.

Она начала пропускать утренние тренировки с тех пор, как рядом не стало Дортеки, которая могла бы на них настоять. Теперь она их возобновила.

На третий раз отсутствие Марики обнаружила Грауэл. Вернувшись, Марика увидела, что охотницы не спят, ожидая ее возвращения. Они без особого удивления уставились на седлолет. Марика разобрала его и спрятала детали. Охотницы продолжали хранить молчание.

– Кто-нибудь еще знает? Или догадывается? – спросила Марика.

– Нет, – ответила Грауэл. – Даже мы ничего точно не знаем. Просто показалось странным, что ты настолько выматываешься каждый третий день. Каждый раз ты выглядишь так, будто почти не спала.

– Придется запирать дверь на засов.

– Вполне разумно. Или можешь поставить кого-нибудь охранять ее изнутри. Если, конечно, найдется кто-то, кому ты настолько доверяешь.

Марика задумчиво взглянула на охотниц:

– Думаю, стоит вам все объяснить. Хотя вряд ли старейшина это одобрит.

Грауэл и Барлог ждали.

– Я летаю в Теллерай. Чтобы тренироваться с силтами Редориад. Как только я смогу выдавать себя за сестру Редориад, начну изучать их пустолеты.

– То, чего ты так хотела, – заметила Барлог.

– Ты разочарована?

– В душе я остаюсь охотницей из Поната, Марика. Из стаи Дегнан. Я была уже слишком стара, когда пришла к силтам. Полеты, вражда, ведьмовство, заговоры и интриги – все это мне чуждо. Теперь мне так же страшно, как и тогда, когда мы пришли в Акард. Я предпочла бы жизнь в стойбище всем чудесам, которые здесь увидела.

– Знаю. Но нас коснулось Всеединое. Всех трех. У нас больше нет выбора.

– Коснулось? Каким образом? – спросила Грауэл. – Порой, просыпаясь утром, я думаю, не лучше ли было бы, если бы кочевники прикончили нас в самом начале.

– Почему?

– Слишком многое происходит, Марика. Мир меняется. И ты – причина многих перемен, хотя сама этого толком не осознаешь. Иногда мне кажется, что те сестры, которые боятся тебя и называют Джианой, чуют некую правду.

– Грауэл! Давай без предрассудков!

– Мы будем на твоей стороне, пока живы, Марика. У нас нет выбора. Но не рассчитывай, что мы станем безоговорочно одобрять любые твои поступки.

– Ладно. Согласна. Я никогда на это не рассчитывала. Случилось что-нибудь интересное, пока меня не было?

– Ночь прошла спокойно. Подозреваю, мы были правы, предсказывая, что мятежники наконец оставят Макше в покое. Лучше отдохни. Если, конечно, все еще собираешься сегодня днем летать с Багнелом.

– Я совсем про него забыла.

– Хочешь отменить?

– Нет. Я и так слишком редко с ним вижусь.

Она продолжала поддерживать отношения с Багнелом, как и он с ней, несмотря на намеки, что начальство этого не одобряет. Марика чувствовала, что он единственный ее настоящий друг. Намного в большей степени, чем Брайдик, поскольку он просил взамен лишь одного: чтобы и Марика оставалась его подругой. По-своему он был столь же близок ей, как Грауэл и Барлог, но, в отличие от них, им не двигало чувство долга.

– Да. Однозначно. Я пойду к нему. Жаль, что я не могу показать ему седлолет. Может, когда-нибудь… Разбудите меня, когда будет пора.

С тех пор в отсутствие Марики ее жилище охраняли Грауэл и Барлог.

II

– Как думаешь, госпожа, – долго еще? – спросила Марика, когда подходил к концу ее седьмой визит в Теллерай. – Мне уже не хватает терпения.

– Знаю. Градвол об этом предупреждала. В следующий раз мы поднимемся ввысь. Повелительница корабля и ее баты будут заняты взлетом и не обратят внимания на твои странности. А если что-то и заметят, всегда можно сказать, что ты родом из глуши. Мы выдадим тебя за мою младшую родственницу. Я тоже родом из сельской местности, хотя пришла в обитель более юной, чем ты. Мы, Редориад, тщательнее следим за подвластным нам народом.

– То есть через три дня?

– Нет. На этот раз через пять. И найди повод подольше не показываться на глаза. Полет продлится достаточно долго, и ты не сможешь вернуться той же ночью.

– Могут возникнуть сложности. Макше пристально наблюдает за Марикой.

– Если не появишься, я буду знать, что тебе не удалось все устроить.

– Все получится. Так или иначе.

Марика решила притвориться больной, за три дня начала изображать плохое самочувствие, в чем ей подыгрывали Грауэл и Барлог. Естественно, сестры-целительницы предложили помощь, но Марика ее отвергла.

Прежде чем улететь, она сказала Грауэл:

– Если ты скажешь, что я плохо себя чувствую и никуда не выхожу, меня наверняка захотят лечить – хотя бы затем, чтобы сообщить о моем нездоровье врагам. Постарайся их задержать. Полагаю, когда вернусь, я настолько вымотаюсь, что вполне сойду за больную. Тогда можешь их ко мне пустить. А я быстро поправлюсь.

– Будь осторожна, Марика. – Намерения Марики внушали Грауэл как благоговейный трепет, так и страх. – Возвращайся скорее.

– Опасность не столь велика, Грауэл.

Но, естественно, убедить в этом охотницу Марике не удалось. Может, Грауэл и смогла бы представить себе путешествие среди звезд, если бы была на несколько лет моложе.

– Все эти твои полеты туда-обратно… – начала Грауэл, но не договорила.

– Да?

– Думаю, часть сестер кое-что подозревают. Ты летаешь по ночам, но ночь – это время силт. Даже ночью находятся те, кто замечает нечто странное над башнями Макше. Ходят разговоры о странных видениях в лунном свете. И все эти странности связывают с именем Марики, что бы это ни было на самом деле. Возможно, мне не удастся удержать сестер за дверью, если…

– Можешь пойти на любую крайность, кроме убийства. Тайну нужно сохранить как можно дольше. Любая утечка может привести как Рюгге, так и Редориад к прямому столкновению с Серке. А это будет означать конец для всех нас.

– Понимаю.

Закончив собирать седлолет, Марика уселась на него, пристегнулась ремнями, которые сама доработала, и улеглась за ветровым стеклом, которое сама установила. Благодаря доработанным ремням и ветровому стеклу появилась возможность летать на большой скорости.

Она призвала призраков. Седлолет поднялся в воздух и выплыл через окно, слегка зацепив каменную раму. Марика обернулась, чтобы помахать Грауэл, и увидела вбежавшую в комнату Барлог. Что ей нужно?

Не важно. Сейчас важнее всего – ночной полет.

Яростно подстегнув призраков, Марика устремилась прочь.

Ей почудился далекий голос, зовущий по имени, но она решила, что это лишь свист ветра вокруг стекла.

Внизу проносилась усыпанная снегом земля.

III

– Просто встань посредине, как любой пассажир на любом темнолете, – мягко проговорила Килджар.

– А нам будет холодно?

Марика задавала вопрос за вопросом, хотя обо всем уже спрашивала и получила ответ. Однако она слишком нервничала и не могла удержаться. Ей вспомнилось, как Грауэл или Барлог однажды сказала, что, когда ей страшно, она слишком много болтает, выдавая собственный страх. Марика стиснула зубы.

Старшая бата покинула повелительницу корабля и подошла к Марике и Килджар, держа в лапах горшок. Тот напоминал миниатюрное подобие котла, стоявшего в дверях большого церемониального зала в Макше. Она протянула горшок Килджар, которая взяла его и сделала несколько глотков.

Затем бата предложила горшок Марике, и она прихлебывала напиток, пока Килджар не сказала:

– Хватит.

– На вкус как дарам, но не такой густой.

– Экстракт дарама там тоже есть, как и другие снадобья. Этот напиток позволяет повелительнице в полной мере использовать энергию всех, кто на борту. Сама увидишь.

Марику охватило чувство странного умиротворения, единения с Всеединым. Она нырнула в лазейку, наблюдая, как повелительница собирает призраков и черпает энергию бат. Гигантский крест медленно поднялся в воздух. Марика ощутила напряжение, требовавшееся для подъема столь массивного темнолета. У нее возникло искушение помочь, но она его тут же превозмогла. Килджар не раз предупреждала, что Марика ничего не должна делать, оставаясь сторонним наблюдателем. Возможность поучаствовать самой у нее будет, но позже. Сперва ей предстояло ощутить расставание с родной планетой, познать новый мир сущих.

Темнолет поднимался к стоявшей в зените Кусаке, чей изрытый оспинами диск заливал все вокруг ярким светом. Выше и выше. Какое-то время Марика не могла понять, как высоко они находятся, поскольку ни температура, ни разреженность воздуха, которым она дышала, не менялись.

Потом она увидела простиравшийся под ней Теллерай. Ей доводилось летать на седлолете на очень большой высоте, но не настолько, чтобы видеть весь город и его спутники во всей красе. Поселения-спутники были разбросаны на пространстве в сотни квадратных миль. На западе на светящиеся острова наползали облака.

Повелительницу корабля окутало золотистое сияние. Повернувшись, Марика увидела такое же сияние вокруг каждой баты. Оно не было ярким, но виднелось вполне отчетливо. Но ничего подобного не окружало ни ее, ни Килджар.

Она собралась задать вопрос.

«Мысленно, – коснулась ее Килджар. – Только мысленно».

«Да. Что это за сияние?»

«Экран, не пропускающий пустоту. Некоторые сестры называют его Дыханием Всеединого».

«Мы тоже им окружены?»

«Да. Смотри внимательно. Скоро ты увидишь, как искривляется горизонт. Скоро ты увидишь, как лунный свет отражается от снегов на севере. Нет… сегодня не выйдет. Там опять идет снег. Тогда – от облаков».

«Редко бывает, чтобы ночью к северу от Макше не шел снег, госпожа. – Темнолет быстро набирал скорость. – Что это за сияние вдоль горизонта?»

Горизонт обрел форму отчетливой дуги.

«Солнечный свет в атмосфере и пылевое облако».

Марику охватывал все больший восторг. Она теперь видела почти все луны – больше, чем ей когда-либо доводилось видеть одновременно. Она могла различить десятки спутников, выведенных на орбиту братьями и странствующими во тьме сестринствами, – сверкающие точки на фоне черноты.

«Что это?» Она показала на яркий объект, поднимавшийся из сияния на краю мира. Он был слишком мал для луны, но больше любого спутника.

«Это „Звездный охотник“. Пустолет Серке и братства. Только что вернулся из тьмы на этой неделе. Мы специально пролетим возле него. Корабля Редориад сейчас здесь нет, но „Звездный охотник“ очень на него похож».

«А их это не…»

«Оскорбит? Возможно. Но у них нет оснований заявлять протест. Мы вполне имеем право взглянуть. В соответствии с договором космос внутри орбиты Кусаки открыт для всех».

Марика снова взглянула на планету – и испугалась. Повелительница развернула пустолет, и планета внизу исчезла из виду. Корабль теперь двигался невероятно быстро.

Она находилась в пустоте. Если бы окружавшее ее невидимое сияние отказало, она погибла бы, не успев понять, что случилось.

Ощущение движения исчезло, но очертания планеты становились все более округлыми. Яркая искорка пустолета «Звездный охотник» все приближалась, хотя корабль, на котором стояла Марика, казалось, завис на месте.

Она взглянула на открывшуюся перед ней вселенную, ослепительно-яркое звездное небо, намного более чистое, чем она когда-либо видела с земли. Ее вновь охватил неподдельный восторг.

«Смотри, – снова мысленно коснулась ее Килджар. – Вон там – чернота, где почти нет звезд. Это центр пылевого облака, в его сторону движутся наше солнце и планета. Оно будет становиться все плотнее, и пройдет пять тысяч лет, прежде чем мы окажемся за его пределами».

«Долгая же будет зима».

«Да. Мы приближаемся к пустолету. Постарайся ничем не привлекать к себе внимания. Они и без того будут недовольны».

Темнолет начал поворачиваться, пока его длинная перекладина не нацелилась на участок неба перед увеличивающимся пустолетом. Тот пришел в движение, хотя Марика поняла это лишь по его смещению относительно неподвижных звезд. Когда сверкающий объект приблизился, она заметила перемещающиеся вокруг него менее яркие точки. Внезапно пустолет окутало яркое сияние. Обернувшись, Марика увидела поднявшееся из-за края планеты солнце. Столь же ярко сияла и дневная сторона самой планеты, особенно на верхнем и нижнем конце светящейся дуги. Марика предположила, что это заснеженные поля. Облачный покров выглядел плотнее, чем на любой фотографии. Она задала мысленный вопрос Килджар, но та ответила, что это лишь временное явление.

Очертания континентов и островов невозможно было различить. Планета не походила ни на один глобус, что когда-либо видела Марика.

Повернувшись к «Звездному охотнику», она обнаружила, что пустолет еще больше увеличился, обретя яйцевидную форму. Окружавшие его искорки превратились в корабли поменьше. Два удалялись, причем один намного опережал другой. Еще два приближались к пустолету. Пятый неподвижно висел на орбите. Еще несколько прильнули к пустолету носами, будто кровососущие насекомые. Марика не задавала вопросов, опасаясь, что ее мысленное касание могут распознать.

Но Килджар, похоже, была озадачена не меньше ее. Марика почувствовала, как та мысленно коснулась повелительницы корабля, и сближение замедлилось, а затем темнолет Редориад начал разворачиваться в сторону. Марика вопросительно взглянула на Килджар.

«Происходит нечто непредвиденное, – мысленно ответила та. – Я никогда раньше не видела ничего подобного тем маленьким кораблям, а я летаю в космос уже тридцать лет. Возможно, они нарушают договор. Ого… они нас заметили».

Марика ощутила вопросительное касание, которое тут же удивленно отпрянуло, обнаружив, что темнолет не принадлежит Серке.

Касание повторилось.

«Остановитесь. Немедленно приблизьтесь».

Килджар махнула лапой повелительнице корабля, и «Звездный охотник» начал уменьшаться.

Ночную бездну прорезало вырвавшееся из маленького корабля огненное копье, которое никому не причинило вреда. Марика понятия не имела, что это, но ощутила исходившую от него смертоносную мощь. Похоже, то же самое почувствовала и повелительница, которая начала разворот влево, уходя в сторону планеты.

«Что происходит?» – спросила Марика.

«Не знаю. Не отвлекай меня. Я пытаюсь связаться с обителью. Им следует об этом знать, на случай если мы погибнем».

От страха у Марики перехватило дыхание. Она не сводила взгляда с уменьшающегося пустолета. К темнолету Редориад устремилось еще одно светящееся копье, но прошло мимо, как и предыдущее. Повелительница развернула темнолет в другую сторону, будто охотница, уворачивающаяся от винтовочного огня.

На конце сопровождавшего «Звездного охотника» корабля расцвело пламя. Он устремился следом за темнолетом, раз за разом пронизывая черноту светящимся копьем. Позади него выплюнул пламя еще один такой же корабль, присоединяясь к погоне.

Марика едва не поддалась панике. Она не имела ни малейшего представления о происходящем, не считая очевидного: кто-то пытался их убить. Без какой-либо причины.

Очередное огненное копье зацепило рукоятку «клинка» темнолета. В голове у Марики раздался безмолвный вопль, и задняя бата, кувыркаясь, поплыла прочь. Сияние вокруг нее исчезло, и она растворилась в ночной бездне.

Килджар бросилась по титановой перекладине туда, где до этого стояла бата.

«Воспользуйся своим хваленым даром темной стороны, Рюгге! Скорее!» – услышала Марика мысленный зов.

Взяв себя в лапы и сосредоточившись, Марика нырнула в лазейку – и ошеломленно замерла.

Здешние призраки были воистину огромны! Их было не столь много, как внизу, но они были намного крупнее даже тех чудовищ, которых она иногда ощущала в небе, летая на большой высоте на седлолете. Подобных громадин она не могла себе представить.

Черноту прорезал очередной луч. Повелительница корабля теперь находилась в тени планеты, изо всех сил пытаясь скрыться от другого темнолета, но ее маневр принес больше вреда, чем пользы. Преследователи тоже скрылись во тьме, но, похоже, могли обнаружить темнолет, и им хватало сил, чтобы продолжать за ним гнаться.

Марику одолевали тысячи вопросов, но с ними можно было подождать. Прежде чем осмелиться их задавать, следовало остаться в живых.

Она схватила ближайшего призрака, ощутив его удивление, а затем, обуздав, начала искать цель.

Помогла вспышка с преследовавшего ее корабля. Швырнув туда призрака, она с восторгом ощутила, как тот хладнокровно уничтожает находившихся в корабле торговцев.

Торговцы. Команду этого корабля составляли исключительно братья, а сам он был просто машиной. Марику охватила ярость. Поддавшись гневу, она швырнула призрака в сторону другой вспышки. И снова погибли братья.

Теперь за ней гнались уже все окружавшие «Звездный охотник» корабли, вытянувшись в длинную дугу вдоль горизонта планеты. Похоже, лишь один был достаточно близко, чтобы достать до темнолета смертоносным светящимся копьем. Марика снова швырнула призрака.

На этот раз, покончив с командой, она задержалась внутри корабля. Уже через несколько минут ей стало ясно, на каких принципах он работает.

Исследовав привод корабля, она поняла, что тот основан на грубой силе, которую Багнел называл «ракетными двигателями». Сжав призрака до размеров точки, она продырявила бак с жидким кислородом, потом еще один, где содержалась незнакомая ей жидкость, похожая на производную от нефти.

Задняя часть корабля взорвалась.

То же самое она проделала с другими двумя кораблями, хотя с последним оказалось сложнее, поскольку он был слишком далеко. Даже если ей суждено было сегодня погибнуть в мире собственной мечты, победа обошлась бы братьям крайне дорогой ценой.

Вынырнув в реальность, она обнаружила, что планета внизу продолжает увеличиваться, а темнолет летит назад, развернувшись в обратную сторону. Высоко в небе виднелись вспышки – корабли братьев меняли курс.

«Ну как, неплохо получилось, госпожа?» – спросила она у Килджар.

«Более чем. – В мысленном касании сестры Редориад ощущался благоговейный страх. – А теперь возвращаемся. И поднимем большой шум».

IV

Все оказалось не столь легко. Торговцы устремились следом за ними, войдя в атмосферу намного быстрее, чем могла себе позволить повелительница корабля. Мимо падающего креста проносились светящиеся копья, но темнолет дрожал и покачивался в потоках воздуха, становясь трудной мишенью.

Снова нырнув в лазейку, Марика уничтожила еще два корабля братьев. С ними было сложнее – торговцы подготовились к атаке силт, а летать они умели очень хорошо.

И тем не менее Марика настигла их и взорвала. Мимо темнолета пронеслись светящиеся обломки.

Внезапно она ощутила, как к ним с земли поднимается нечто – и даже несколько. Но среди них было одно, более сильное и преисполненное необузданной ярости.

Вернувшись в реальность, она увидела, что темнолет теперь летит над Теллераем на высоте примерно в двести пятьдесят тысяч футов.

«Килджар, к нам приближаются темнолеты. По крайней мере пять».

«Знаю. Я связалась с обителью. Оттуда посылают на помощь всех, кто может».

Но появившийся несколько мгновений спустя темнолет, который камнем упал с неба и поравнялся с ними, не принадлежал Редориад. На нем отчетливо виднелись ведьмовские знаки Серке.

Марика попыталась сжаться в комочек. Ей незачем было говорить, кто стоит на острие клинка. Могущество этой силты распространялось вокруг, заполняя собой ночь.

Бестрей.

Бестрей – судьба, которую предопределила Марике Градвол. Бестрей, которая сию минуту могла сожрать Марику живьем. Бестрей, по сравнению с которой Марика чувствовала себя крошечной, уязвимой и незначительной.

Темнолет продолжал опускаться рядом с ними.

Марика ощутила обмен мыслями между Килджар и сторонницей Серке, но не смогла их прочитать. Она сняла с плеча винтовку, чувствуя себя очень глупо. Вряд ли она в таком состоянии во что-либо попадет, к тому же отдача могла сбросить ее с темнолета.

Из ниоткуда возник еще один темнолет, зависнув на одной высоте, пока его не нагнали темнолеты Бестрей и Редориад. Скользнув под ними, он занял позицию с дальней стороны от Бестрей. Марика не могла различить его ведьмовские знаки, но отчего-то чувствовала: на нем друзья. Из ночной тьмы выскользнул еще один корабль, расположившись позади Бестрей.

Марика почувствовала, как спадает напряжение. Внизу слабо засияли облака, подсвеченные огнями Теллерая. Корабль продолжал снижаться, но не столь быстро, как раньше, – высота теперь составляла меньше ста тысяч футов. Ведьмовские знаки на корабле Марики затрепетали, словно на сильном ветру. На такой высоте воздух был крайне разрежен, так что у корабля еще оставался немалый запас собственной скорости.

Откинувшись назад, Марика взглянула на ночное небо. «Звездный охотник» скрылся за горизонтом, а вместе с ним и уцелевшие корабли братьев. Опасность с той стороны больше не грозила.

Появился еще один корабль Редориад, заняв позицию ниже Бестрей. Марика чувствовала в небе по крайней мере еще десяток темнолетов, которые медленно приближались, пытаясь поравняться с быстро падающим кораблем. Они наверняка прибыли из полудюжины разных Сообществ, поскольку стольких свободных кораблей у странствующих во тьме сестринств не было.

Корабль Бестрей устремился вперед, вырвавшись из образованного кораблями Редориад кармана, накренился и, словно комета, помчался вниз, обгоняя всех.

«Опасность миновала», – мысленно послала Килджар.

«Она ничего не стала делать, – заметила Марика. – Почему?»

«Бестрей, может, глупа и тщеславна, но у нее есть свое понятие о чести, – ответила Килджар. – У нее старомодные представления о традициях. Мы не совершили ничего такого, из-за чего следовало бы бросить нам вызов. Она злилась на тех, кто разбудил ее и отправил сюда. Думаю, сегодня она устроит переполох среди своих сестер. Естественно, они ее успокоят – им всегда это удается. Но к тому времени это станет уже не важно. Нам ничто не будет угрожать, и ты вернешься в Макше».

Слова Килджар озадачили Марику, и она подумала, что стоит пристальней присмотреться к Бестрей.

«Она меня узнала?»

«Вряд ли. Я сделала все возможное, чтобы ее отвлечь. Ты поступила неразумно, начав размахивать винтовкой. Ни одна силта, кроме Марики из Рюгге, не летает вооружившись, будто воктра».

«И что теперь?»

«Теперь мы возвращаемся в обитель. Ты отдохнешь до захода солнца, а потом поспешишь домой. Тем временем среди Сообществ поднимется немалая суматоха из-за случившегося. Сиди тихо и жди вестей от меня. Уроков больше не будет, пока внимание всех приковано к пустоте. Думаю, после всего этого Серке не смогут помешать созыву сбора. А братьям придется долго объясняться».

«Нужно выяснить, почему они так обеспокоены».

«Конечно».

Темнолет вошел в облака, пронзив их насквозь. Ниже лежал еще один слой облаков, ярко освещенный огнями города. Повелительница устремилась сквозь него вниз, в ночь на высоте в несколько тысяч футов над Теллераем.

Весь город бурлил. Воздух казался густым от мысленных касаний.

Глава двадцать шестая

I

Марика проснулась полностью и внезапно, будто по тревоге, за два часа до захода солнца. Она вспомнила полет в пустоту, и ее пробрала дрожь. Еще бы немного – и конец. И вдобавок эта ведьма Бестрей с ее неприкрытой злобой!

Что-то звало ее на север. Желание побыстрее вернуться домой? Сейчас? Почему оно казалось столь сильным? На нее это было совсем не похоже.

Желание вернуться усиливалось, становясь невыносимым.

Быстро совершив туалет, Марика направилась к седлолету. Ей не терпелось вернуться к Брайдик, которая наверняка перехватила нечто, способное пролить свет на поведение Серке и братьев. Наверняка имелась серьезная причина, по которой им столь не понравилось, что за их кораблем наблюдают.

Следовало дождаться темноты, но Марика не могла больше терпеть. В конце концов она убедила себя, что никто не заметит мчащийся в сумерках крошечный седлолет.

Вылетая из окна, она послала мысленное касание Килджар. Пришел некий ответ, но Марика уже неслась на полной скорости на север, и Килджар не могла за ней угнаться. Так что она почувствовала лишь смутную тревогу силты.

Впереди появились и тут же исчезли позади озера. Внизу проплыла горная цепь Топол, сверкая золотыми и оранжевыми отблесками в лучах заходящего солнца. Добравшись до реки Хайнлин, Марика свернула вверх по течению. В семидесяти милях к югу от Макше она пролетела над эскадрильей дирижаблей братства, медленно двигавшихся на запад. Сколько их было – семь, восемь? Заходящее солнце превращало их в гигантские оранжевые пальцы. Некоторые были размером с первый летательный аппарат, который она когда-либо видела. Что это могло означать?

Несколько минут спустя у нее возникли подозрения.

Лучи заходящего солнца подсветили западную сторону поднимавшегося далеко впереди дымного столба. Тот исчезал высоко в облаках, слегка накренившись на легком ветру. Теневая сторона столба черна как ночь – настолько густой стоял дым. Подлетев ближе, Марика различила пламя пожаров.

Макше. Весь Макше пылал. Этого не могло быть. Как?..

Подхлестнув призраков, она устремилась вниз столь быстро, что в ушах засвистело.

Марика пронеслась сквозь дым, от потрясения едва не забыв, что следует держаться выше самых высоких башен. Обитель оказалась в самом центре пожара. Бастион Рюгге выгорел дотла. Основные пожары теперь пылали среди заводов и деревянных домов подданных Рюгге.

Внизу все еще бегали туда-сюда меты, отважно сражаясь с огнем, но они проигрывали. Пролетая над обителью, Марика увидела десятки тел, усеявших закопченные внутренние дворы и почерневшие укрепления. Она опустилась ниже, несмотря на исходивший от раскаленных каменных стен жар. Мысленно обыскав остатки обители, она не обнаружила никого живого.

Марика и не рассчитывала кого-либо найти. В бушевавшем внизу аду не выжил бы никто.

Взлетев выше, она кружила над городом, время от времени посылая мысленные касания и чувствуя, как душу переполняет боль. Подобных страданий она не переживала с того дня, когда кочевники перебрались через стену стойбища и не оставили в живых никого, кроме нее с Кублином. И Грауэл с Барлог.

Грауэл! Барлог! Нет! Одиночества она теперь точно не вынесет.

Ее мысленное касание не обнаружило ни одного разума силты.

Проносясь над территорией торговцев, Марика услышала выстрелы, и у нее не возникло никаких сомнений, что они связаны с случившейся катастрофой.

Снизившись, она увидела торговцев, которые прятались за ящиками, тюками и углами зданий, стреляя по сторожевой будке у ворот. В ответ рявкали винтовочные выстрелы. Возле сторожевой будки лежали две меты в одеждах Рюгге. Воктры. Это они напали на территорию самцов.

Марика тут же все поняла. Выжившие после катастрофы охотницы решили погибнуть с честью, атаковав источник их бедствий.

Вокруг сторожевой будки смыкалось кольцо из множества торговцев. Тарахтели пулеметы, постепенно вгрызаясь в строение. Ни один брат не смотрел вверх.

Впрочем, возможно, в предательском огне пожаров они все равно бы ее не увидели.

Подняв седлолет на сотню футов, Марика швырнула в сторону торговцев большого призрака и направила летательный аппарат к посадочной полосе. К тому времени, когда резные ноги деревянного зверя коснулись бетона, уцелевшие самцы уже бежали к стоявшему на опорах на другой стороне поля маленькому дирижаблю.

Марика сошла на землю и послала им вслед призрака, быстро разделавшись со всеми.

Стрельба из сторожевой будки прекратилась. Охотницы погибли? Или они ее узнали? Она направилась к будке.

Из дверей вывалилась Грауэл – сильно потрепанная, вся в крови. Она остановилась, опираясь о стену.

Марика подбежала к ней и обняла:

– Грауэл! Во имя Всеединого, что случилось? Это какое-то безумие.

– Прошлой ночью, – слабо прошептала Грауэл ей на ухо, – пришел колдун. С мятежниками. Их были сотни. У него была машина, лишавшая силт способностей. Он напал на обитель. Некоторые решили вырваться. Одна сестра думала, что они прилетели на дирижаблях торговцев: после захода солнца на их территорию опустился воздушный отряд.

– Где Барлог?

– Внутри. Она ранена. Ты должна ей помочь, Марика.

– Расскажи, что было дальше.

Марика вспомнила направлявшуюся на запад эскадрилью, которую она видела во время полета на север. Те самые? Наверняка. Ее тогда отделяло всего несколько тысяч футов от колдуна, которого она считала сказочным зверем.

– Они разрушили обитель. Скорее всего, ты и сама видела.

– Видела.

– Потом они уничтожили все, что принадлежало Рюгге и Союзу Бурой Лапы. Пожары вышли из-под контроля. Думаю, бандиты убили бы всех в городе, чтобы не оставлять свидетелей, но их прогнал огонь. Они улетели пару часов назад, оставив лишь команду одного дирижабля. Вероятно, хотели обыскать руины после того, как утихнет пламя.

– Пойдем внутрь. Тебе нужно отдохнуть.

Марика помогла Грауэл идти, подставив плечо. Внутри она обнаружила самое большее дюжину охотниц. Большинство были мертвы. Барлог лежала на боку, на морде выступила кровавая пена. Не пострадала лишь одна юная воктра, пребывавшая на грани истерики.

Среди раненых лежал Багнел – связанный, с кляпом во рту. Марика метнулась к нему.

Он был еще жив, хотя в него попало несколько пуль. Когда она вытащила кляп из его пасти, он ненадолго пришел в себя и прохрипел:

– Прости меня, Марика. Я не знал, что происходит.

Она вспомнила слова Грауэл о том, что бандиты уничтожили как владения Рюгге, так и владения Союза Бурой Лапы.

– На этот раз я тебе верю. Ты достойный мет – насколько может быть достойным самец. Поговорим позже, а пока мне нужно кое-что сделать. – Она повернулась. – Грауэл, остаешься за главную. Успокой эту щену, и пусть она делает все, что может. И еще, Грауэл, – когда я вернусь, Багнел должен быть здоров. Поняла?

– Да. Куда ты собралась, Марика?

– Мне нужно свести кое-какие счеты. И виновникам того, что здесь случилось, это обойдется весьма дорого.

– Ты хочешь их найти?

– Да.

– Марика, их были сотни, со всем оружием, какое только можно себе вообразить. И еще у них была машина, которая не дает силтам ходить на темную сторону.

– Все это не имеет значения, Грауэл. Я в любом случае их уничтожу. Или они уничтожат меня. Мое терпение лопнуло. Я не намерена терпеть ни их самих, ни тех, кто их защищает. Говоришь, с ними был тот, кого называют колдуном? Ты его видела?

– Был. Я видела его издалека. Он не отходил от дирижаблей. Мы изо всех сил пытались его подстрелить, но расстояние было чересчур велико. Он очень силен, Марика. Сильнее большинства силт.

– Наверняка не сильнее меня. Он поплатится за это. И братья тоже поплатятся. Пусть меня объявят вне закона, пусть я останусь в одиночестве, но это первый день кровной вражды между мной и ними. Оставайся здесь. Я вернусь.

– А если не вернешься?

– Делай, что положено. Рано или поздно кто-нибудь обязательно придет.

– А может, и нет, Марика. До того как мы потеряли центр связи, мы слышали, что они напали и на несколько других обителей.

– Вполне логично.

Где они собрали столько сил? Она убивала и брала их в плен уже несколько лет.

– Брайдик кто-то предупредил заранее, Марика. Она пыталась сообщить об этом нам, но ты слишком быстро улетела в Теллерай.

Марика вспомнила, как Барлог вбежала в комнату, когда она вылетала из окна.

Значит, это она виновата. Если бы она хоть немного подождала… Впрочем, сожалеть слишком поздно. Настала пора отплатить болью за боль.

– До свидания, Грауэл.

Выйдя из сторожевой будки, Марика выбросила из головы все, кроме кровной мести. Ничего больше не осталось. С этого мгновения и до самой смерти. Что могло быть не так уж и долго.

Эскадрилья дирижаблей. Как уничтожить их в одиночку? Особенно если у них есть некое устройство, способное лишить силту дара?

Но об этом можно подумать и позже, а сперва требовалось снова их найти. Марика пристегнулась к седлолету и, взмыв в ночь, устремилась на юго-запад, намереваясь пересечься с тем курсом, которым летели дирижабли, когда она видела их в последний раз.

II

Марика не щадила себя. Меньше чем за час она нашла эскадрилью, все еще упрямо летевшую на запад в погоне за скрывшимся солнцем. Корабли держались на небольшой высоте, чуть ли не прижимаясь к бесплодной земле. Старались остаться незамеченными.

Несколько минут она висела над ними высоко в разреженном воздухе. Чесались лапы нанести удар, но она удержалась даже от мысленного касания, уверенная, что верлен тут же ее обнаружит. А потом ей пришла в голову мысль.

Они атаковали силт, используя устройство, лишавшее силт дара. Что ж, она отплатит им той же монетой.

Перед мысленным взором возникли карты. Да. Примерно в двухстах милях впереди лежала большая отдаленная территория братства. Не к ней ли они устремились? Скорее всего. Вокруг не было соседей, которые могли бы стать свидетелями затевающегося злодейства. Марика помчалась туда со всей возможной быстротой. Приблизившись, она опустилась на уровень верхушек деревьев. Лететь теперь приходилось медленнее из-за более плотного воздуха и плохой видимости.

Лететь ниже она решила из опасений, что ее может засечь радар торговцев. Судя по тому, что рассказывал Багнел, ее вряд ли заметят, но рисковать не следовало. Ей хотелось увеличить шансы на успех.

Добравшись до границы территории, Марика предположила, что опережает дирижабли примерно на час. Внизу горели сотни огней и шла оживленная деятельность. Да, на базе ожидали прибытия налетчиков. Наверняка именно отсюда начинались все сегодняшние нападения. Судя по большому количеству самцов, речь шла о чем-то весьма крупномасштабном. Самцов были тысячи, и вся их территория ощетинилась оружием. На взлетной полосе стояли эскадрильи боевых самолетов. На опорах покоились полдюжины дирижаблей, и хватало свободных опор, чтобы принять еще пару десятков.

Позволив себе десять минут отдыха, Марика нырнула в лазейку. Ярость ее была столь велика, что хотелось наброситься на этих братьев, убивая всех подряд, но она не поддалась застилавшему глаза гневу. Вместо этого она провела разведку, и ее ошеломили масштабы увиденного.

Но она не позволила себя запугать.

Убедившись, что хорошо запомнила, где что находится, она вернулась назад и посмотрела на часы. Затем она снова отправилась на темную сторону и, призвав самого чудовищного призрачного монстра, до которого могла дотянуться, направила его на центр связи торговцев.

Ей потребовалось десять секунд, чтобы превратить в руины центр и убить всех связистов. Затем она направила призрака на склады, где хранились устройства, с помощью которых, скорее всего, торговцы лишали силт дара. Они напоминали коробочку, которую она уничтожила во время первого столкновения с торговцами на их территории в Макше.

Оставив от коробочек обломки, она еще раз облетела базу, уничтожая все, что хоть сколько-нибудь их напоминало.

Лишь покончив с этим, Марика дала волю ярости и начала убивать.

Торговцев оказалось столько, что ей потребовалось полчаса, чтобы разделаться со всеми, но в конце концов на территории не осталось ни единой живой души. Сотни бежали прочь, охваченные типичной для самцов паникой. Они были уже далеко и вряд ли собирались возвращаться.

Вернувшись в тело, Марика вновь взглянула на часы. Скоро должны были прибыть дирижабли – может, минут через пятнадцать. На них наверняка уже о чем-то догадывались из-за пропавшей связи.

Марике очень хотелось отдохнуть от изматывающей нервы кровавой бойни, но времени не было. Снова поймав призрака, она проделала с его помощью дыру в окружавшей территорию металлической ограде и, проскользнув в нее, побежала к боевым самолетам.

Все они были полностью заправлены и вооружены. На «жалах» даже имелись ракеты. Самцы были готовы к чему угодно, только не к ее появлению. Она быстро осмотрела несколько самолетов, как учил Багнел, и, выбрав тот, который показался самым надежным, забралась в кабину.

Самолет в самом деле был в прекрасном состоянии. Двигатель сразу же завелся. Марика разогрела его, как учил Багнел, и мрачно ухмыльнулась при мысли, что один из братьев научил ее пользоваться тем единственным оружием, которое годилось для сегодняшних планов.

Дирижабли должны были появиться примерно через восемь минут. Выпрыгнув из самолета, Марика пинком отшвырнула клинья под колесами, снова забралась внутрь, пристегнулась, закрыла фонарь и потянула ручку на себя. Самолет покатился по полосе и взмыл в ночь. В небе не было лун, которые могли бы помочь или помешать. Ночь – время силт.

Для торговцев это наверняка станет сюрпризом. Они редко летали по ночам – это было слишком опасно. Но они не обладали чувствами силт – за исключением одного.

Все выше и выше. Восемь тысяч футов. Где они? Бортовых огней не было видно. Поймав призрака, Марика отправила его на поиски.

Вот они. Дирижабли на несколько минут отставали от предполагаемого графика. Они двигались медленнее, чем до этого, – возможно, их беспокоило, что с территории торговцев никто не отвечает.

Вниз. Ручку до упора от себя. Багнел говорил, что сражаться нужно на полной скорости, хотя никто из его знакомых никогда не участвовал в реальном воздушном бою. Пилоты братства устраивали тренировочные бои между собой.

Она нашла предохранители для пушек и ракет, толком не зная, что с ними делать. Багнел не позволял ей стрелять из бортового оружия.

Внезапно перед ней появился темный, похожий на колбасу силуэт. Марика дернула за ручку и нажала гашетку. Следы трассирующих пуль вспороли летающий мешок и взмыли над ним. Она едва избежала столкновения.

Теперь назад. Сбросить скорость, развернуться. На таких скоростях не оставалось времени ни на прицеливание, ни на маневры.

Вверх. Описать петлю. Во время маневра поймать призрака. Воспользоваться им для выбора цели. Приблизиться. Стреляя трассирующими пулями, она пронеслась вдоль дирижабля, едва не коснувшись его брюхом «жала».

Все равно слишком быстро. И без особого ущерба для противника.

Проскользнув между двумя дирижаблями, она зашла снизу и обстреляла гондолу, ощутив боль самцов и увидев вспышки ответных выстрелов. Видели ли они ее вообще?

Марика почувствовала касание глушителя дара. На мгновение у нее возникло чувство, будто ей наполовину отключили разум, но это оказалось намного меньшей помехой, чем она ожидала.

В свое время в Акарде она каким-то образом научилась большей частью избегать влияния электромагнитного излучения. Сейчас тоже было нечто подобное, и что-то внутри ее ответило, гася воздействие глушителя.

Развернувшись, она поспешно нашла подходящего призрака и занялась изучением дирижаблей вблизи. Увиденное не совсем походило на рисунки в книгах.

Прибавив газу, она устремилась за дирижаблем, летевшим впереди.

На каком сидит колдун? Как он ответит на ее атаку?

Зайдя с фланга, Марика выпустила ракету. Прежде чем взорваться, ее боеголовка глубоко вошла внутрь дирижабля, пробив внешний защитный баллон с гелием и добравшись до внутреннего с водородом.

Братья пользовались водородом только для перевозки особо тяжелых грузов. На этот раз им были заполнены все дирижабли, внутри защитной гелиевой оболочки, которую не могло пробить стрелковое оружие Рюгге.

Марика нырнула под дирижабль в то самое мгновение, когда он взорвался. «Жало» отшвырнуло в сторону. Восстановив управление, она взмыла вверх и вновь развернулась к остальной эскадрилье. Обернувшись, она увидела падение горящего дирижабля, из его гондолы выпрыгивали меты с охваченной пламенем шерстью.

– Один готов, – вслух сказала она и, найдя очередного призрака, отправилась на поиски следующей цели.

На этот раз глушитель сработал в полную силу, обрушившись на нее словно удар кулаком. Судорожно вздохнув, она с трудом подавила его воздействие и, выпустив ракету, взмыла вверх. В ночи затрещали выстрелы из винтовок. Казалось, сам воздух пронизан паникой. Развернувшись, Марика пронеслась через эскадрилью, стреляя из пушек и чувствуя, как в нее стреляют в ответ, не обращая внимания на то, куда летят их пули.

Еще один заход. И еще. И еще – пока на «жале» не закончились боеприпасы. Пять вражеских дирижаблей падали на землю – четыре пылали, а обшивка пятого была настолько изрешечена, что он не мог больше справляться с утечкой газа.

Теперь уже сама Марика оказалась в опасности. Чтобы продолжать бой, ей нужно было сменить самолет на другой. И если за ней погонятся…

Но за ней никто не гнался. Похоже, их хваленый колдун запаниковал не меньше, чем все остальные. Уцелевшие сменили курс.

Марика быстро и жестко посадила «жало». Выскочив из кабины еще до того, как самолет остановился, она бросилась по бетонной полосе к другому. Через десять минут она уже снова была в воздухе, преследуя остатки эскадрильи дирижаблей.

Она сбивала их один за другим, атакуя, пока все не охватило пламя. Последние две ракеты она выпустила в тот, что снизился из-за нехватки подъемной силы.

Где же колдун? Почему он не сражается? Решил затаиться, жертвуя всем, поскольку знал, что, если выдаст себя, его ждет верная гибель? Или он давно уже мертв?

Вернувшись на базу, Марика забралась в кабину очередного самолета – и заснула.

У нее не осталось сил. Ее можно было брать голыми лапами.

Марика внезапно проснулась перед самым рассветом, ощутив рядом чье-то присутствие. Вместо того чтобы высунуться из кабины и выдать себя, она прибегла к помощи призрака.

Некоторым самцам с дирижаблей удалось добраться до базы. Они ошеломленно стояли, не в силах поверить в случившееся.

Ярость Марики вспыхнула с новой силой. Крови, которую она уже пролила, было недостаточно, чтобы погасить пламя гнева. Она прикончила всех, добавив их тела к сотням усеивавших территорию трупов, а затем завела двигатель «жала» и взлетела, разглядывая в свете зари останки сбитых дирижаблей. Ей не верилось, что это она все разрушила.

Марика принялась охотиться за уцелевшими, словно юная щена, мучающая подраненное животное. Она могла бы с легкостью прикончить врагов с помощью дара, но ее настолько переполняла ненависть, что хотелось насладиться их медленной смертью, позволяя бежать, пока они не выбивались из сил, а потом убивая.

Но к середине дня ее пыл начал угасать. Вернувшись на базу, она продолжила мстить, но уже более систематически и по-деловому. Потратив несколько часов на крушение базы, она села на седлолет и возобновила охоту за выжившими.

Братья и мятежники еще долго не забудут, какой ценой обошлось им предательство.

Ей пришло в голову взять нескольких пленных. Их следовало всерьез расспросить о том, какая судьба постигла верлена. Если он вообще существовал и выжил, могло продолжиться и движение мятежников, несмотря на всю ее ярость.

Ближе к заходу солнца случилось то, что потрясло ее до глубины души.

Она кружила над лесом там, где упал один дирижабль, и… тут одновременно произошли два события. Марика обнаружила небольшую группу дирижаблей, приближавшуюся к базе с севера, что вновь разожгло в ней ненависть, а внизу она увидела бегущего мета, который показался ей хорошо знакомым.

Кублин!

III

Кублин. Новые дирижабли-убийцы. Куда бросаться?

Вряд ли эти дирижабли летели достаточно быстро, чтобы она за ними угналась. С ними можно и подождать. Зато Кублин мог скрыться в лесу.

Марика опустилась среди деревьев, проталкиваясь сквозь ветви, пока ее седлолет не оказался в нескольких дюймах от земли, и начала осторожно преследовать Кублина, который, похоже, вполне понимал, что за ним идет охота. Он двигался тихо и бесшумно, с проворством охотницы. Один раз, когда она подобралась слишком близко, он выпустил очередь из автоматической винтовки, и пуля зацепила шею седлолета.

Кублин. Ее драгоценный однопометник, ради которого она готова была рисковать всем. Здесь. Вместе с теми, кто уничтожил ее обитель.

Даже сейчас ей не хотелось причинять ему вред, хотя ожесточенная ярость никуда не делась. Поймав маленького слабого призрака, она быстро нашла Кублина и слегка его коснулась.

Отбросив призрака прочь, он швырнул в нее другого, более сильного, едва не выбив из седла.

Что?

Верлен?

Кублин?

Последовал еще один удар, столь же яростный, как и предыдущий. Да. Сомнений больше не оставалось.

Уворачиваясь от ударов, Марика поймала призрака посильнее и нанесла ответный удар, которого хватило, чтобы свалить Кублина с ног. Он изо всех сил сопротивлялся.

У Кублина в самом деле имелся дар, хотя и не больше, чем у слабой силты.

В каком-то смысле это было вполне объяснимо. Они родились в одном помете, у них одни предки. Признаки дара обнаружились у него еще в щенячьем возрасте, и он проявлял немалый интерес к тем первым открытиям, которые делала в области силтских способностей Марика.

Посадив седлолет, она метнулась к Кублину и, прежде чем он пришел в себя, несколько раз как следует стукнула, а потом лишила дара, проникнув в его мозг и подавив соответствующий центр.

Он мало что соображал и не мог отвечать на вопросы.

Марика села и стала ждать, разглядывая надетую на нем форму.

Похожую она уже несколько раз видела раньше – ее иногда носили мятежники. И она достаточно насмотрелась на пленных, чтобы разбираться в нашивках.

Либо Кублин носил нашивки, которые ему не полагались, либо он занимал весьма важное положение среди мятежников. Воистину важное. Если верить нашивкам, он был членом их правящего совета.

Следовало убить его еще в Понате. Еще до того, как Марика задала первый вопрос, у нее возникло мрачное ощущение, что, если бы она его тогда прикончила, нападения на Макше бы не случилось.

Душа ее болела. Он все равно оставался Кублином, ее однопометником, с которым она столь многое делила в щенячестве. Он был единственным метом, которого она когда-либо любила.

Постепенно придя в себя, он с трудом сел, тряхнул головой и начал ощупывать землю в поисках оружия, которое Марика зашвырнула в кусты. Похоже, исчезновение оружия его озадачило. Затем взгляд его упал на Марику, которая сидела на том же месте, нацелив на него винтовку.

Кублин замер. Казалось, оцепенели даже его мысли.

– Да. Это опять я. Все, что случилось прошлой ночью, – моих лап дело. И я только начала. А когда закончу, от братьев и мятежников останется не больше, чем осталось от Макше. И ты поможешь мне их уничтожить.

От вызывающей манеры Кублина не осталось и следа. Ему никогда не хватало смелости.

– Как такой трус сумел столь высоко подняться среди бойцов, Кублин? Ну да, конечно. Вы – и мятежники, и братья – все трусы. Готовы кому угодно всадить нож в спину. Друзья днем и убийцы ночью. Но ночь – время силт. Нет, я не желаю выслушивать твои доводы, Кублин. Я все это уже слышала. Я охочусь на мятежников уже много лет. Я – та самая Марика, которая захватила в плен столько твоих сообщников, что на рудниках Рюгге не хватает места для рабочих. Знаешь, как я теперь с ними поступаю? Отправляю в Трейхе. Им постоянно недостает рабочей силы для серных месторождений. Испарения, знаешь ли. Рабочие долго не выдерживают. Впрочем, думаю, скоро и в Трейхе станет слишком много рабочих.

– Вонючая ведьма, – с трудом пробормотал Кублин.

– Да, я такая. И еще я разъяренная и кровожадная ведьма. Настолько, что готова уничтожить всех ваших братьев и сообщников, даже если сама погибну. А теперь тебе пора поспать. Мне нужно уничтожить еще не один дирижабль. А потом я вернусь и расспрошу тебя о великом колдуне, великом трусливом убийце, который столь воодушевляет ваших мятежников.

Кублин косо на нее посмотрел.

– Это та самая база, с которой началась вся ваша грязная затея, – продолжила она. – Самое подходящее место, чтобы злодеи именно здесь нашли свою смерть. Я дождусь возвращения твоих сообщников и убью всех.

Поймав призрака, она коснулась с его помощью Кублина, введя того в кому.

Марика уничтожила команды двух дирижаблей. Остальным удалось отогнать ее с помощью глушителей дара. Она ошиблась, уничтожив все, что имелось на базе. «Жала» оставались лучшим оружием против дирижаблей.

«Потом», – решила она. Наверняка где-нибудь найдутся боевые самолеты.

Охватившее ее безумие начало проходить, и ей не удавалось вложить в бой всю душу. Пора было лететь дальше. Забрать Кублина и выведать у него все, что можно. Найти старейшину и вместе с ней оценить ущерб, нанесенный Сообществу Рюгге.

Пора было отдохнуть, поесть, прийти в себя. Сейчас у нее оставалось сил не больше, чем у маленького щенка.

Она вернулась к Кублину.

Тот уже очнулся и грыз запястья, пытаясь покончить с собой, но у него ничего не получалось. Марика удивилась, что у него вообще хватило для этого смелости и силы воли. И это ее трусишка Кублин? Возможно, его отвага носила избирательный характер.

Перевязав Кублина оторванными от одежды полосами ткани, она забросила его на шею седлолета. Забравшись в седло, она призвала призраков и взмыла над лесом. Дирижабли летели по ветру на запад, в поисках тех, кто атаковал их и уничтожил базу. Марика оскалилась в мрачной усмешке. Вряд ли они поверят, что все это совершила одна-единственная разъяренная силта.

– В следующий раз придется быть осторожнее, – пробормотала она. – А еще через раз – уж точно. Теперь они готовы ко всему.

Пока седлолет медленно летел на восток, покачиваясь под весом Кублина, Марика рисовала в своих фантазиях Тованд, главную территорию братства в Теллерае. Если нанести по нему удар, эффект наверняка будет впечатляющий. И вряд ли его можно будет истолковать двояко. Она представила, как вторгается ночью в их коридоры, бесшумная, словно смерть, оставляя позади след из трупов, который наутро обнаружат выжившие. И уж наверняка это заставит злодеев задуматься.

Глава двадцать седьмая

I

Полет на восток занял у Марики немало времени. Дополнительный груз в виде однопометника требовал лишних усилий в геометрической прогрессии. А она уже израсходовала все свои резервы на много дней вперед.

Через каждые пятьдесят миль она опускалась на землю, чтобы час отдохнуть. Одна за другой всходили луны. Она разглядела Кусаку и Гончую, а также светящуюся точку, которая, возможно, была «Звездным охотником», пустолетом Серке. Погода несколько прояснилась. Предвещало ли чистое небо перемены к лучшему? Или лишь короткую передышку?

Она не сразу вспомнила, что сейчас конец лета. Через месяц должен был начаться сезон бурь и снегопадов. Внизу отсвечивали в лунном свете серебристые островки – несмотря на время года и широту. Вряд ли стоило ждать лучшего.

Приближаясь к реке Хайнлин, Марика ощутила кого-то впереди. Это было лишь некое предчувствие, но она все же бросила седлолет вниз. Кублин заскулил, почувствовав, как под ним проваливается опора.

Слишком поздно. Тот, чужой, тоже ее заметил. И устремился к ней.

Силта.

Опустившись на землю, Марика спрыгнула с седлолета, скользнула в кусты и, проверив винтовку и пистолет, нырнула в лазейку, чтобы оценить призраков поблизости.

– Проклятье, – прошептала она. – Ну почему именно сейчас, когда я настолько устала, что мне не справиться даже с послушницей?

Ей послышался в ночи смех Всеединого.

Она приложила все усилия, чтобы сделаться невидимой для чувств силт.

Силта в самом деле ее не заметила, скользнув дальше на север. Марика не стала рисковать, выясняя, кто это, поскольку не хотела выдать себя повелительнице или ее батам.

Она ощутила, как силта остановились там, где Марику уже почти невозможно было почувствовать, и повернула назад.

– Проклятье, – снова пробормотала она.

Сняв винтовку с предохранителя, она нашла призрака посильнее.

Использовать призрака для нападения Марика не собиралась – она была слишком слаба. Она намеревалась лишь отражать атаки, а при возможности применять оружие. Мало кто из сестер ожидал, что другая силта выстрелит в них из винтовки.

Ей ни разу не пришло в голову, что преследователь – не обязательно враг.

Силта осторожно приближалась. Марика все больше была уверена в ее враждебных намерениях. И силта эта была достаточно сильна, поскольку хорошо маскировалась.

Силта уже была над ее головой, летя на небольшой высоте. Может, еще можно успеть выпустить смертоносную очередь, прежде чем… В лунном свете появился медленно движущийся темный силуэт…

Это был вовсе не темнолет, а седлолет, как и у нее самой.

«Марика?»

Она безошибочно определила мысленное касание силты. Градвол! На Марику нахлынуло облегчение.

«Я здесь, госпожа. Под тобой».

Выбравшись из кустов, она направилась к своему седлолету. Старейшина опустилась на землю.

– Что ты тут делаешь, госпожа?

– Ищу тебя. Чем ты занималась?

– Охотилась за налетчиками. Ты была в Макше, госпожа?

– Я как раз оттуда.

– Тогда ты все знаешь. Я их прикончила, госпожа. Всех. И еще многих других. Может, даже колдуна. Они заплатили свой первый взнос.

Градвол сидела на седлолете, точно таком же, как и у Марики. Марика забралась на свой. Градвол показала на Кублина:

– А это кто?

– Высокопоставленный пленник, госпожа. Вероятно, один из возглавлявших атаку. Я его пока не допрашивала. Хочу устроить ему допрос с пристрастием, когда вернутся силы.

После нескольких минут на земле Марика чувствовала себя отдохнувшей, несмотря на все напряжение последних часов. Ей не терпелось вернуться к Грауэл и Барлог. Она подняла седлолет в воздух. Градвол последовала за ней, поспешно заняв почетное место впереди. Взмыв в небо, они не торопясь направились в лунном свете на восток.

«Когда вернемся, выпьешь чафа, – мысленно сказала ей Градвол. – Мне нужно, чтобы ты как следует отдохнула. Нам многое требуется обсудить».

Марика тщательно обдумала слова старейшины, прежде чем ответить. Между собой они с Градвол редко переходили на формальный тон, но сегодня в мыслях старейшины чувствовалась некая отстраненность. И тревога.

«Что-то не так, госпожа?»

«Потом, Марика. После того, как отдохнешь. Не хочу вдаваться в детали, пока ты настолько вымотана, что, возможно, не до конца владеешь собой».

Марике не понравился тон мысленного послания, – казалось, дистанция между ними лишь увеличивается.

«Думаю, лучше обсудить все прямо сейчас. Ночью, пока мы одни. У меня такое ощущение, будто между нами разверзается пропасть. И я не в силах этого понять. Что случилось, госпожа?»

«Что ж, если ты настаиваешь… Рюгге понесли огромный ущерб, Марика. Вот что не так. Именно это нам нужно обсудить. Рюгге серьезно пострадали, а ты хочешь, чтобы стало еще хуже».

«Госпожа? Да, Рюгге пострадали, но мы не уничтожены. Я верю, что краеугольные камни нашей силы остались целы. Мы можем обратить ее против братьев и…»

«Мы обратим ее против них, но без кровопролития. Весь мир знает, что случилось. Никто не верит, будто мятежники совершали налеты самостоятельно, без чьей-либо поддержки. Этого, а также встречи Килджар с пустолетом Серке вполне хватит, чтобы поднять шум и потребовать созыва сбора. За это готовы выступить даже некоторые братья. Из-за налетов Союз Бурой Лапы, считай, стерт с лица планеты. Враги внутри братства пытались уничтожить их вместе с нами. Редориад намерены потребовать роспуска Серке и запрета всем братьям летать в космос по крайней мере в течение одного поколения. Среди братьев уже пошел разброд – некоторые скулят, пытаясь выторговать особые условия для своих союзов. Они взяли в плен нескольких своих старейшин, утверждая, будто те действовали самостоятельно, без чьего-либо одобрения, в сговоре с Серке. Мы победили в долгой борьбе, Марика. Да, дорогой ценой, но не прибегая к прямому вызову или кровопролитию – не считая устроенного тобой. Теперь пора возвращаться, и пусть сбор завершит за нас нашу работу».

«И ты с этим согласна? После стольких лет? После всего, что пришлось вынести Рюгге? Ты не потребуешь расплаты кровью?»

«Нет».

Марика на мгновение задумалась.

«Госпожа, мое обучение у Килджар продолжится?»

Градвол помедлила с ответом. Наконец она мысленно сказала:

«Какая теперь в этом необходимость? Бестрей и так лишится своего оружия после роспуска ее Сообщества».

«Понятно».

«Не уверена. Порой ты слишком узко мыслишь. Именно потому я хочу, чтобы ты выпила чафа и отдохнула. Тебе нужно полностью прийти в себя, прежде чем мы обсудим все подробности. Я хочу, чтобы ты хорошо представляла ситуацию и все возможные варианты. Нам предстоят весьма деликатные переговоры».

«Что станет с Бестрей?»

Марика не могла представить, как можно распустить сестринство. Но прецеденты имелись. Сестринство Либрах принудительно распустили после состоявшегося четыре века назад сбора, которому предшествовало немало пролитой крови.

«Ее примут в другое Сообщество. Если она пожелает».

«А имущество Серке?»

«Его распределят между всеми в порядке возмещения убытков».

«И Рюгге достанется больше всех, да? А поскольку братья станут притворяться, будто их использовали, покаются и пожертвуют несколькими управляющими, они легко отделаются. А через поколение, еще при нашей с тобой жизни, они снова станут сильны как никогда, при этом лучше подготовятся и тщательнее внедрятся в наше общество».

«Марика, я же сказала – прежде чем мы все это обсудим, тебе нужно отдохнуть. Тебя чересчур обуревают эмоции».

«Мне очень жаль, госпожа, но в душе я остаюсь все той же понатской сукой. Когда я вижу, что затевается кровная вражда, я не могу простить того, кто ее начал, даже если он понимает, что проиграет. Особенно если он намерен вернуться и попытаться снова, набравшись сил».

«Братство было лишь орудием Серке».

«Глупо верить в подобное, госпожа. Это Серке были их орудием. Ты сама видела доказательства. Они использовали Серке, а теперь я вижу, как они используют тебя, не успев даже избавиться от предыдущих жертв».

«Марика! Не зли меня. Ты очень высоко поднялась за короткое время. Ты – член правящего совета Рюгге, которые скоро станут одной из главных общин».

«Ценой собственной чести?»

«Не говори мне о чести, щена. Ибо твоя честь запятнана, и подтверждение тому – самец, что лежит рядом с тобой».

«Госпожа?» – Марику обдало холодом.

«Ты и впрямь намерена подвергнуть его допросу с пристрастием? Прямо сейчас?»

«Это станет окончательным доказательством злодеяний братьев».

«Возможно. А что это докажет насчет тебя?»

«Госпожа?»

«Ты обвиняешь меня, Марика. Одним своим тоном ты обвиняешь меня в преступлениях. Но твои преступления я тебе простила. Я крайне ценила Дортеку, щена, но я простила тебе даже это. Ради Сообщества».

«Так ты знаешь?»

«Я знаю об этом уже больше года. Серке представили все доказательства. Ты спасла в Понате однопометника. В итоге случилось то, что произошло в последние несколько дней. Но даже это я могу простить. Если ты перестанешь изображать из себя Джиану».

«Джиану? – Марика помедлила. – Так это ты подстроила всю эту бойню? Именно это и было с самого начала твоей целью? И ты вовсе не намеревалась бросить вызов Бестрей? Прорваться в пустоту? Я была для тебя лишь отвлекающим маневром?»

«Я в равной мере преследовала обе цели, Марика. Меня вполне устроил бы успех каждой. Моя задача – сохранить и усилить Рюгге. Я этого добилась. И я не позволю тебе преуменьшить или разрушить плоды моей победы».

«Ты назвала меня Джианой. Мне это не нравится».

«Порой ты полна решимости сыграть ее роль».

«Госпожа?»

«И так бывало уже не раз. Макше – лишь еще один в цепи».

«Я тут совершенно ни при чем. Я была в Теллерае, когда…»

«Да, ты была там. Да. И это единственная причина, по которой ты осталась в живых. Изменился распорядок твоих визитов. У братства имелся лишь единственный повод для нападения – уничтожить тебя. Тебя, Марика. Другие атаки были лишь отвлекающими маневрами, чтобы не пустить помощь в Макше. Но тебя там не оказалось. Ты отправилась в Теллерай в незапланированное время и не доставила им удовольствия, погибнув вместе с остальными. Прими это как данность, Марика. И прекрати строить из себя посланницу рока».

«Я вовсе не посланница рока, госпожа».

«Гибель следует за тобой по пятам, щена».

«Это глупо, госпожа».

«Сперва твое стойбище, Марика. Потом твоя крепость, твоя цитадель Акард. Теперь – Макше. Что еще должно случиться, прежде чем ты поймешь? Конец света?»

Слова старейшины ошеломили Марику. Градвол всегда отличалась здравомыслием, отвергая подобную суеверную чушь. Что с ней?

«Все это происходило без моего участия, госпожа. Братья и Серке начали игру задолго до того, как вообще услышали о какой-то Марике».

«О тебе знало Всеединое. И Всеединое вело их за собой».

Марика в конце концов сдалась. На упорствующую в своем мнении Градвол не влияли никакие доводы. Она уставилась на отражавшийся в реке Хайнлин лунный свет. Быть может, теперь ей суждено видеть звезды лишь с земли.

«Я хочу полететь к звездам, госпожа».

«Знаю, Марика. Возможно, нам удастся о чем-то договориться для тебя».

«Меня не устраивает „возможно“, старейшина».

«Сейчас не время…»

«Как раз самое время».

«Именно этого я и боялась. Вот почему мне не хотелось сейчас обсуждать эту тему. Я знала, что ты будешь недовольна».

«И когда состоится этот сбор, на котором силты одобрят предательство братьев?»

«Первое заседание соберется, как только я вернусь в Теллерай. И я отправлюсь на юг сразу же, как только получу от тебя обещание меня поддержать».

«Я не могу его дать, госпожа. Моя совесть не позволит. Речь идет о кровной мести. Ты предашь всех погибших сестер».

«Проклятая упрямая дикарка! Оставь свои первобытные замашки. Мы живем не в Верхнем Понате, а в реальном мире. Нужно ко многому приспосабливаться».

«Неправда».

«Мне очень не хотелось, чтобы дошло до такого, щена».

Марика ощутила, как на темной стороне шевельнулось что-то зловещее. Она не удивилась и даже не испугалась. Похоже, к этому шло с самого начала.

Она не пыталась уйти в лазейку – было уже слишком поздно. Она сделала то, чего никто не ожидал бы от силты, – нажала на спуск винтовки, которую так и не поставила на предохранитель. Прогрохотала очередь, опустошив весь магазин.

Градвол свалилась с седлолета и, кувыркаясь, полетела в реку.

«Марика! Будь ты проклята, Джиана!»

Она перестала чувствовать Градвол – сначала старейшина обернулась вспышкой боли, а потом погасла и она.

Марика совершила два круга, запоминая место, а затем полетела дальше, готовясь к тому, что предстояло ей в Макше.

II

У Марики уже не оставалось сил, когда она посадила седлолет, с которого все так же безжизненно свисал Кублин, на полосу возле жилища Багнела. Кто-то вышел наружу, узнал ее и позвал кого-то еще. Мгновение спустя, хромая, появилась Грауэл. Она с трудом протянула лапы к Марике, которая соскользнула с седла и упала на бетон.

– Ты все еще здесь, – прохрипела Марика.

– Да. – Грауэл попыталась поднять ее на ноги, но не сумела. Вокруг собрались другие меты. Марика узнала морды, которые не видела в прошлый раз, – похоже, Грауэл каким-то образом собрала часть выживших. – Старейшина велела нам остаться.

– Градвол? Где она?

– Отправилась тебя искать.

– Ясно. Я их прикончила, Грауэл. Всех до единого.

– Отнесите ее внутрь, – сказала Грауэл остальным. – Где ты его нашла? – Она показала на Кублина.

– Он был с ними. Возможно, один из командиров.

– Ничего себе…

– Да.

– Дайте ей чафа, – велела Грауэл, когда они вошли в здание.

– Грауэл…

– Это приказ старейшины, Марика. Тебе положены два дня отдыха.

Марика сдалась. Сил сопротивляться уже не осталось.

Несколько раз она просыпалась, и рядом всегда была Грауэл. Марика пробовала рассказать охотнице про базу братства, но Грауэл это особо не интересовало. Марика позволила себе отдыхать дальше, поняв, что вымоталась намного больше, чем казалось. Но на третью ночь она отказалась от снадобья.

– Где старейшина? С меня хватит. Что-то наверняка происходит, а мы отрезаны от мира.

– Она так и не вернулась, Марика. Меня это беспокоит. Сегодня утром здесь были сестры из Теллерая, искали ее. А я думала, что она отправилась как раз туда.

– И? – С Грауэл, которая постоянно говорила формальным тоном, следовало быть осторожнее.

– Они полетели на запад в поисках следов. Думаю, они вызвали на подмогу и другие темнолеты. Они были крайне встревожены.

– Почему?

– Сбор… ну да, ты ведь не знаешь. Созван сбор Сообществ, чтобы призвать к ответу Серке и братство. Там должна присутствовать старейшина. Рюгге – главные потерпевшие.

Марика с трудом поднялась с койки.

– Вот как? И Градвол пропала? А вы держите меня под дурманом! Грауэл, что…

– Это ее приказ, Марика.

– Приказ или не приказ, но с этим покончено. Принеси мне поесть. Принеси мне чистую одежду. Принеси мое оружие и подготовь седлолет.

– Марика…

– Я должна лететь в Теллерай. Кто-то должен представить точку зрения старейшины. Кто-то должен присутствовать там на случай, если произошло самое худшее. Если ее убили братья и об этом первыми услышат не те сестры, полностью погибнет ее мечта. Выпусти меня отсюда, Грауэл. Я пошлю за тобой, как только доберусь туда.

– Как прикажешь.

Тон Грауэл Марике не понравился, но она предпочла об этом умолчать.

– Как дела у Барлог?

– Поправляется. Старейшина ее спасла.

В словах охотницы прозвучало обвинение.

– Прости, Грауэл. В тот день я мало что соображала.

– А ты когда-нибудь что-то соображаешь, Марика? Например, сейчас? Ты уже утолила свою жажду крови?

– Думаю, да.

– Надеюсь. Говорят, этот сбор – возможность положить конец происходящему. Мне бы не хотелось, чтобы оно закончилось неудачей.

– Как Багнел и Кублин?

– Багнел уже выздоравливает. Старейшина вылечила и его, поскольку он, похоже, единственный, кто выжил здесь из Союза Бурой Лапы. Кублин закован в цепи. Кое-кому хотелось с ним расправиться, но я его защитила.

– Может, и не стоило. Сама не знаю, зачем я его сюда притащила. Возьми его в Теллерай, когда прибудет темнолет. Возможно, от него будет польза во время сбора.

– Возможно.

– В чем дело, Грауэл? Я же чувствую…

– Я боюсь тебя, Марика. С тех пор как ты вернулась, даже я вижу на тебе печать рока. И еще больше я боюсь тебя, потому что здесь нет Градвол, которая могла бы укротить твою ярость.

– Займись своим делом, Грауэл.

Марика встала, чувствуя, как подгибаются ноги, и нырнула в лазейку, чтобы проверить, насколько ей подвластна темная сторона. Она боялась, что ей не хватит сил, чтобы вовремя добраться до Теллерая.

Она поняла, что справится. И сил хватит.

Марика ненадолго заглянула к Багнелу, который снова стал перед ней извиняться.

– Это действительно было низко, – согласилась она. – Но, думаю, этой эпохе наступает конец. Выздоравливай, Багнел. – Уже готовясь сесть на седлолет, она сказала Грауэл: – Возьми и Багнела тоже.

– Да, госпожа.

Марика мрачно взглянула на Грауэл. Ей не нравилось, когда охотница переходила на формальный тон, – это означало, что Грауэл ее не одобряет.

С трудом сдерживая злость, она молча подняла седлолет в воздух.

Мчась на юг, Марика ненадолго задержалась там, где упала Градвол. Следов тела старейшины она не нашла, но обнаружила на дереве разбитый седлолет. Стащив вниз, Марика разобрала его на части и зашвырнула их в реку. Пусть составят компанию другим древесным обломкам, плывущим с умирающего севера.

Сестры в Теллерае вовсе не обрадовались ее появлению. Многие надеялись, что она погибла во время налета, и столь же многие опасались, что какое-то время спустя погибла и старейшина. Они страшились самой возможности, что дикарка с севера заявит права на мантию старейшины.

Решает сила. Они были убеждены, что никто не способен бросить вызов чужачке.

– Я не собираюсь становиться старейшиной, – говорила Марика всем, кто был готов ее слушать. – У меня никогда не было такого желания. Но я буду выступать от имени Градвол, пока она не вернется. Ее мысли – мои мысли.

Известие о случившемся на базе в глуши уже добралось до Теллерая. Хотя Марика не заявляла, что это ее лап дело, и никто ее в этом напрямую не обвинял, вряд ли у кого-то оставались сомнения. Марику сопровождала аура ужаса, окутывавшая ее, словно туманная дымка. Никто не стал бы с ней спорить.

Грауэл с Барлог и Кублин с Багнелом прибыли через день после Марики, перед рассветом, с первой группой уцелевших, доставленных из руин Макше. Марика настояла, чтобы всех выживших, включая рабочих и подчиненных Рюгге, вывезли на юг. Друзей у нее от этого не прибавилось – в обители Теллерая и без того не хватало средств, чтобы всех прокормить.

Барлог постепенно поправлялась, но нисколько не обрадовалась, когда Марика ее навестила.

Поднялся небольшой шум, когда Марика настояла, чтобы Багнелу выделили покои для гостей. Кублина она велела посадить под замок и навещать его не стала.

Грауэл и Барлог удалились в свое новое жилище – то ли отдохнуть, то ли скрыться с глаз. Комнаты охотниц находились по соседству с покоями Марики, и она расхаживала перед дверью, думая, как бы вернуть их былое расположение.

Кто-то постучал. Открыв, Марика увидела послушницу:

– Да?

– Госпожа, Килджар, вторая Редориад, желает с тобой поговорить.

– Она здесь?

– Нет, госпожа. Она прислала посыльную. Ответ будет?

– Скажи ей, что да. В два часа пополуночи, если это удобно. На обычном месте. Она поймет.

– Да, госпожа.

Вскоре после ухода послушницы явились сестры Сиалгон и Таскил, занимавшие шестое и третье кресла в совете и прибывшие в Теллерай на сбор. Марика знала Сиалгон – та сопровождала ее в музее Редориад и теперь весьма этим гордилась.

– Чем я обязана вашему визиту? – спросила Марика после надлежащих приветствий.

– Речь идет о первом кресле, – прямо заявила Сиалгон. – Ты говоришь, что намерена от него отказаться. Нам хотелось бы знать, правда ли это или лишь некая уловка.

– Я ни для кого не делала тайны, что не желаю хоронить себя под грудой мелочей, досаждающих любой старейшине. Но в остальном я не имею ничего против того, чтобы возглавить Сообщество.

– Возможно, это удалось бы устроить.

– Вот как?

– Кто-то мог бы взять повседневную работу на себя.

– Я не намерена становиться номинальной фигурой, о какой бы задаче ни шла речь. В любом случае я предпочла бы властвовать, оставаясь в тени. Я молода, госпожа, и у меня до сих пор есть мечты. Но вся эта дискуссия не имеет смысла. У Рюгге и так есть старейшина.

– Похоже, Градвол больше нет с нами.

– Госпожа?

– Даже опытные дальночующие не могут ее обнаружить.

– Может, она скрывается?

– От собственных сестер? В такое время? Она бы ответила, если бы могла. Наверняка ее уже нет в живых.

– Или она в плену? Скажем, ее захватили братья. Или Серке. Ее могли вообще отправить за пределы планеты. Возможно, она жива, но с ней никак не связаться.

– По сути, это то же самое.

– Боюсь, что нет. Боюсь, мне не хочется участвовать в том, что впоследствии могут воспринять как попытку устранить старейшину, которая была очень добра ко мне. Пожалуй, мне нужны более серьезные доказательства, что ее нет с нами. Но я подумаю на этот счет. Поговорим позже.

Сестры не получили того, чего хотели, и ушли, недовольно вобрав головы в плечи.

– Ну вот, уже начинают выстраиваться в очередь, – проворчала Марика, когда за ними закрылась дверь. – Похоже, мне предстоит выслушать всех. Жаль, что я настолько плохо их знала.

Она ни к кому не обращалась, но за спиной послышался голос:

– Может, если бы ты больше уделяла внимания своим обязанностям…

– Хватит, Грауэл. Я ухожу. Запиши имена всех, кто пожелает со мной увидеться. Скажи, что я свяжусь с ними позже.

– Как прикажешь, госпожа.

Марика раздраженно принялась собирать седлолет.

III

Марика пронеслась над обителью Редориад так быстро, как только могла, надеясь остаться незамеченной. Но надежды были тщетны – из-за разрыва в облаках ее тень пробежала по внутренним дворам, привлекая внимание подчиненных Редориад. К тому времени, когда она добралась до окна Килджар, повсюду уже бегали меты.

– Ты все-таки прилетела, – сказала Килджар.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Я получила твое сообщение, но сомневалась, что ты до меня доберешься. По моим источникам, внутри Рюгге плетется множество интриг.

– Ко мне пытались обращаться, – призналась Марика. – Но только однажды. Я намерена говорить всем одно и то же – первое кресло занято. И даже если бы оно было свободно, я бы все равно в него не села. Хотя я была бы не против, если бы старейшиной стала кто-то схожая со мной во взглядах. Мне и без того хватает хлопот с братством и Серке.

– Именно это я и хотела бы с тобой обсудить.

– Что еще, госпожа?

– Не огрызайся, Марика. Пора тебе всерьез оценить, в каком положении ты оказалась. Пора оставить свое упрямство.

Марика стиснула зубы.

– Тебя не удовлетворяет то, что ты устроила на базе братьев?

– Нет, госпожа. Нисколько не удовлетворяет. Это всего лишь укус насекомого. Я намерена полностью их пожрать. Они разрушили город без какого-либо повода или оправдания. И они заплатят свою цену.

– Не понимаю тебя, Марика. Победы тебе недостаточно? Почему ты воспринимаешь это как личную кровную месть?

– Госпожа?

– Ты убиваешь не ради чести или спасения Сообщества. Ты еще более эгоистична, чем большинство силт. Нет! Не пытайся отрицать. Для тебя твоя община – лишь лестница для достижения личных целей. Градвол была достаточно хитра, чтобы использовать тебя на благо Рюгге. Но теперь Градвол больше нет, и мы все боимся…

– Почему все об этом твердят? Градвол уже много лет имеет обычай куда-то исчезать, иногда на целые месяцы.

– На этот раз она исчезла навсегда, Марика.

– Откуда ты можешь это знать?

Марика внезапно ощутила, как в сердце вонзился ледяной клинок. О случившемся с Градвол мог знать Кублин. Что, если он не был тогда без сознания? Собственно, ему достаточно знать, что Марика и Градвол вообще встречались.

– Идем. – Килджар повела ее в другую комнату. – Смотри. – Она показала на обломки дерева, на некоторых еще осталась яркая краска. – Это куски седлолета, такого же, как и твой. Наши рабочие нашли их вчера в реке Хайнлин. Я слышала лишь еще об одном седлолете, кроме твоего. О том самом, на котором летела Градвол, когда ее видели в последний раз.

Марика без приглашения опустилась в кресло.

– Кто-нибудь еще об этом знает?

– Моя старейшина. Признаешь это доказательство?

– А у меня есть выбор?

– Думаю, оно вполне убедительно. Очевидно, что Градвол упала в реку Хайнлин. Как и почему – возможно, мы никогда не узнаем. И какую позицию ты теперь займешь, Марика? Ты вообще способна думать о ком-то, кроме себя?

– Да. Наверное, да. Придется.

Неужели Килджар что-то подозревает?

– В таком случае тебе стоит пересмотреть свое отношение к Серке, братству и сбору.

– Но…

– Сейчас объясню. Я покажу, почему в наших интересах сделать так, чтобы сбор пришел к столь ненавистному для тебя решению. Начну с нашего полета возле «Звездного охотника».

– Госпожа?

– На нас напали. Без какой-либо провокации с нашей стороны. Беспрецедентный случай. Не думала, почему? И что их так испугало?

– Те корабли…

– Именно. Ничего подобного никто никогда прежде не видел. Но их не могли создать за одну ночь. И сколь бы скрытны ни были братья, они не сумели бы построить корабли так, чтобы это ускользнуло от моего внимания.

– Братьям удается делать многое, не привлекая внимания, госпожа. В том числе выводить спутники на орбиту без помощи или разрешения какого-либо Сообщества.

– Да. Я знаю. Они использовали ракеты размером с половину Теллерая, которые запускали с островов Каппл. Ты неплохо все организовала, но у меня есть ресурсы, которыми ты не располагаешь. Братство не монолитно. В некоторые союзы можно проникнуть с помощью денег. Я богата, и от меня в Теллерае нет секретов.

Килджар помедлила. Марика не осмелилась комментировать ее слова.

– Братья не строили этих кораблей. Они прибыли на борту «Звездного охотника». Мы вообще не должны были их видеть, поскольку их построили не братья.

– Что? – удивилась Марика.

– Братья их не строили. Мне пришлось основательно надавить на связных и раздать немало щедрых даров, но все же удалось выяснить удивительную правду. Правду, которую мы не замечали много лет, поскольку она выглядела слишком фантастичной.

– Ты забавляешься со мной, госпожа.

– Возможно. Марика, суть в том, что пятнадцать лет назад пути «Звездного охотника» пересеклись с другой странствующей во тьме расой. Расой без силт. Они подобны братьям, только в еще большей степени. Серке не смогли их понять и призвали на помощь союзы, с которыми до этого близко сотрудничали. И братья взяли дело в свои лапы. Во многом так, как ты и говорила.

Марика не удержалась от злобного рычания.

– Сначала с Серке имели дело лишь несколько союзов – у братства не было единой политики. Серке начали захватывать территории Рюгге, рассчитывая на выгоду, которую надеялись получить от тех пришельцев. В этом им помогли союзники из числа братьев. В то же самое время Союз Бурой Лапы, который ничего об этом не знал, сражался с кочевниками, которых вооружили Серке и другие братья. Понимаешь?

– Кажется, начинаю соображать. Багнел как-то говорил…

– После того, как пали Акард и Критца, но до того, как ты разбила вражеское войско возле руин Критцы, союзники Серке начали влиять уже на все братство. Ими управляла небольшая группировка, враждебно настроенная к силтам. Хотя напрямую пострадали вы, Рюгге, между союзами во многом шла незримая вражда. Всеобщая озлобленность, недостаток связи и прямое неповиновение со стороны некоторых высокопоставленных персон привели к необдуманной, несвоевременной и затянувшейся попытке убить тебя в Макше.

– Убить меня? Они разрушили город лишь затем, чтобы разделаться со мной?

– Именно так. Среди них был тот, кто воистину помешался на этой мысли.

– Колдун? О нем уже довольно давно говорят.

– Да, тот самый колдун. Именно он все устроил. По словам моих связных, он безумно тебя боится. И одно безумие породило другое. А когда из этого ничего не вышло, рухнуло и все остальное. Его сумасшествие привело к тому, что на смену странствующим во тьме братьям пришли консерваторы, предпочитающие традиционные взаимоотношения с Сообществами. А теперь…

– Госпожа?

– А теперь пришла пора тебе меня выслушать. Сейчас самое главное – время. Если сбор будет действовать быстро, группировку мятежников, возможно, удастся разоружить навсегда. То, что обнаружили Серке, надеясь использовать нам во вред, может пойти на пользу всем метам. Если мы не поспешим, странствующие во тьме братья придут в себя и попытаются сделать ответный ход. У меня есть подозрение, что они получили от пришельцев страшное оружие и технологии.

Марика поднялась с кресла и начала расхаживать по комнате. Она вспомнила, как когда-то по наивности говорила Дортеке или Градвол, что Рюгге следует попытаться расколоть братство на отдельные группировки.

– Уранинит? Именно он нужен пришельцам?

– Так считали братья. Судя по всему, его используют для энергостанций, вроде тех, которые ты когда-то предсказывала во время нашей дискуссии. Похоже, в Понате и в самом деле богатые месторождения. Именно потому странствующие во тьме братья захватили власть над всем остальным братством. Они полагали, что смогут воспользоваться залежами уранинита, чтобы купить технологии, которые помогут уничтожить всех силт. Если бы не ты, у них бы могло все получиться.

– Я?

– У тебя есть друг среди братьев. Видимо, ты вела себя с ним откровенно, хотя отношения ваши были достаточно натянуты. Братья, как и силты, способны делать далекоидущие выводы из весьма немногих фактов. Как и Серке, Градвол и все остальные, кто за тобой наблюдал, они понимали, кем ты можешь стать.

– Заменой Бестрей?

– Именно. С ее консервативными наклонностями и твоим стремлением поступать по-своему. Братья предвидели будущее, в котором они могли лишиться привилегий и власти. К тому же ты не только потенциальная преемница Бестрей. Тебе вполне хватает разума и умения представлять целостную картину на основе мельчайших обрывков информации. Твое желание уединиться в отдаленной промышленной местности еще больше обеспокоило тех, кто тебя боялся. Помнишь суматоху, которая поднялась, когда ты появилась здесь впервые? Помнишь мои слова, что все пристально за тобой наблюдают? Если бы ты проводила больше времени в Теллерае, возможно, лучше бы поняла, кто ты на самом деле и как тебя воспринимают.

– Ты меня озадачиваешь, госпожа. Я слышу все это уже многие годы, и мне всегда кажется, будто речь о ком-то другом. Думаю, я достаточно хорошо себя знаю. И я вовсе не то чудовище, о котором ты говоришь. Я ничем не отличаюсь от остальных.

– Возможно, ты сравниваешь себя со старыми силтами. С сестрами, которые очень высоко поднялись, но которым осталось жить несколько лет. Они давно уже миновали пору расцвета. У тебя же впереди вся жизнь. Всех пугает именно то, кем ты можешь стать. Твой потенциал и интеллект. Все это страшит даже тех, кто кажется тебе недосягаемым.

Марика окинула мысленным взглядом свою жизнь, но не обнаружила ничего особенного.

– Так к чему мы в итоге пришли? И к чему ведем? Ты ведь хотела узнать, какова моя позиция по отношению к сбору?

– Да. Крайне важно, чтобы никто из нас не занимал жесткую позицию. Мы не должны дать странствующим во тьме братьям повода вновь захватить власть. Нужно удовлетвориться тем, что мы имеем сейчас. Правящие братья уже готовы сотрудничать…

– Но они напали…

– Я знаю, щена! Проклятье, да послушай же ты! Я знаю, что такое кровная месть. Я сама родом из сельской местности. Но невозможно враждовать со всеми братьями сразу – это будет на лапу худшим из них. Ты ставишь под угрозу существование всех силт.

Марика направилась к седлолету, вдруг ощутив необычное напряжение в голосе Килджар. В ее словах чувствовалась угроза.

– Да, – сказала Килджар, прекрасно поняв мысли Марики. – Если будешь упорствовать, окажешься весьма непопулярной. Насколько я понимаю, некоторые среди Рюгге уже прощупывают почву, пытаясь найти тех, кто поможет от тебя избавиться.

– Понятно. А если я соглашусь? Что это мне даст?

– Вероятно, все, что ты пожелаешь, Марика. Сообщества хотят избежать дальнейшего противостояния. Ты вполне могла бы назвать свою цену.

– Ты знаешь, чего я хочу.

– Думаю, да.

– Это и есть моя цена. Я официально заявлю об этом на сборе.

– Ты и впрямь не ищешь легких путей, – усмехнулась Килджар.

– Госпожа?

– Странствующие во тьме Сообщества поднимут вой, если ты потребуешь для Рюгге права летать за пределы планеты.

– И пусть. Такова цена. Она не обсуждается.

– Ладно. Я предупрежу тех, кому следует знать об этом заранее. Советую тебе представить список несущественных требований – пусть думают, что им удалось что-то выторговать.

– Так и сделаю, госпожа. А теперь лучше вернусь в обитель. Мне нужно объявить, что я изменила мнение. И немедленно.

Килджар озадаченно взглянула на нее.

Марика уселась на седлолет и взлетела. Поднявшись высоко над Теллераем, она около часа кружила в воздухе, давая выход гневу и разочарованию.

Глава двадцать восьмая

I

– Я передумала, – объявила Марика перед советом Сообщества Рюгге. – Я заявляю права на первое кресло. Мне стало ясно: для того чтобы Сообщество всерьез извлекло пользу из предстоящего сбора, иного пути нет.

Ни одна сестра не была готова бросить ей вызов. Но на мордах многих отражались злость и разочарование.

– Я была в обители Редориад, – продолжала она. – Они предъявили мне доказательства, что старейшины Градвол больше нет с нами. Однако, несмотря на это, мое отношение к позиции старейшины нисколько не изменилось. Я намерена занимать первое кресло лишь до тех пор, пока мы не добьемся от сбора всего возможного, ступив на новую дорогу к звездам. Как только мне это удастся, я уступлю место другим, поскольку у меня есть собственная цель.

В нее впились равнодушные взгляды. Никто ей не верил.

– Кто-то желает оспорить мое заявление? На любом основании?

Желающих не нашлось.

– Хорошо. В таком случае я вас покину. Мне еще многое нужно сделать до завтрашнего утра. А пока вы все здесь – почему бы не рассмотреть кандидатуры на седьмое кресло?

Марике это показалось удачным ходом: дать им возможность укрепить свои позиции, выдвинув в совет кого-то из ее врагов. На самом деле ее это уже не интересовало. Как и Градвол до нее, она обладала достаточной силой, чтобы делать все, что захочется, не опасаясь возможного вызова.

Выйдя за дверь, она подошла к ожидавшей ее Грауэл:

– Где-то в обители должна быть команда темнолета Градвол. Собери их. Нам нужно кое-куда слетать.

Грауэл не стала задавать вопросов.

– Как прикажешь, госпожа, – все тем же формальным тоном ответила она.

– Пусть Кублина и Багнела доставят во внутренний двор. Мы возьмем их с собой. И пусть кто-нибудь, кому ты доверяешь, позаботится о Барлог. Бо́льшая часть уцелевших из Макше уже прибыла?

– Да, госпожа.

– Иди.

Поспешив к себе, Марика быстро набросала список требований на сборе. Право выхода в космос для Рюгге. Звездные миры Серке для Рюгге. Пустолет «Звездный охотник» для Рюгге. Пусть другие общины дерутся за владения Серке на поверхности планеты.

Запретить братьям выход в космос навечно, а не только на поколение. Разоружить братство, за исключением территорий, где оружие необходимо для выживания. Не позволять им владеть оружием, выходящим за пределы технологических соглашений в отдельной местности, – то есть в регионе вроде Поната, Второй технозоне, братьям пришлось бы обходиться луками, стрелами и копьями, как и местным стаям. Потребовать обеспечить соответствующий механизм для наблюдения и принуждения.

Наверняка поднимется вой, громкий и протяжный. Марика была готова отказаться от большинства требований, кроме доступа в космос для Рюгге и доли для Рюгге в звездных владениях Серке. Как и говорила Килджар, пусть думают, будто им удалось что-то выторговать.

– Все готово, госпожа, – сказала с порога Грауэл. – Баты крайне недовольны.

– Они всегда недовольны. Всю жизнь предпочли бы бездельничать. А Кублин и Багнел?

– Их сейчас доставляют во двор. Я сказала рабочим, чтобы подготовили темнолет. Когда мы придем, все будет готово.

Полет прошел без происшествий, хотя вначале Марике пришлось оторваться от темнолета, который следовал за ней на пределе мысленного касания. Она пересекла линию снегов и продолжила путь на север, а к тому времени, когда взошли луны, посадила корабль во дворе тайной фабрики темнолетов Градвол.

– Добрый вечер, Эдзека, – сказала она старшей крепости. – Слышала новости?

Крепость не могла посылать сообщения, кроме как мысленным касанием, но принимала многие передачи со многих сетей. Градвол в свое время доставила сюда группу перехвата Брайдик. Марике не хватало Брайдик больше всех остальных, кто погиб в Макше.

– Да, госпожа. Поздравляю. Хотя мне крайне жаль было узнать, что старейшина Градвол покинула нас, отправившись в объятия Всеединого.

– Ничего не изменится, Эдзека. Будем и дальше делать все возможное, чтобы Сообщества стали независимыми от братства. А когда сможем – расширим нашу деятельность.

Эдзеку обрадовали ее слова.

– Спасибо, госпожа. Мы очень беспокоились, что ты откажешься от первого кресла.

– На меня оказывают немалое давление, заставляя отказаться от идеалов, которые свели нас с Градвол. Возможно, мне придется сделать вид, будто я так и поступила. Но это только видимость. Одного того, что ты продолжишь свое занятие, достаточно, чтобы понять – в душе я осталась прежней.

– Еще раз спасибо, госпожа. Чем мы можем тебе помочь?

– Мне нужен новый темнолет. Завтра я должна выступить от имени Рюгге перед сбором Сообществ. Думаю, если я появлюсь на вашем темнолете, это уже многое скажет без слов.

– С тобой какие-то самцы?

– Да. Двое очень особенных самцов. Тот, который не связан, – мой давний друг, один из немногих выживших членов дружественного Рюгге союза. И ему сейчас может грозить опасность. Ему необходимо оказать все необходимые почести и уважение.

– А второй?

– Пленник. Один из тех, кто возглавлял атаку на Макше. Его нужно определить в группу перехвата связи, чтобы он переводил сообщения с жаргона братьев. Сделайте все возможное, чтобы заставить его сотрудничать, но не причиняйте вреда. Он может оказаться полезен. Так могу я получить новый корабль?

– Конечно. Я дам тебе тот, который подготовлен для старейшины.

– Хорошо. К сожалению, не могу здесь задержаться – утром мне нужно снова быть в Теллерае. И мне также придется позаимствовать у вас бат – мои нуждаются в отдыхе. Еще мне потребуется повелительница корабля, поскольку мне тоже хочется немного отдохнуть.

– Как пожелаешь.

– И еще чего-нибудь поесть.

– Никаких проблем, госпожа. Прошу на кухню.

II

Грауэл разбудила Марику, когда темнолет уже приближался к Теллераю. Она взглянула на часы. Эдзека выделила ей не самую сильную повелительницу, и они прилетели позже, чем она рассчитывала. Времени, чтобы задержаться в обители, у нее не оставалось, и она мысленным касанием велела повелительнице лететь к месту сбора, который должен был состояться, несмотря на погоду, предвещавшую снегопад.

Во время полета на юг они не раз попадали под снег – молодая и не слишком уверенная повелительница не хотела подниматься выше облаков.

Похоже, стоило ожидать очередной суровой зимы, которая наверняка продвинется еще южнее.

Если сегодня удастся одержать победу, подумала Марика, у нее наконец появится возможность хоть как-то это изменить.

В небе над Теллераем было тесно от темнолетов – все они направлялись туда же, куда и корабль Марики. Она подобралась ближе к концу деревянного креста и, мысленно коснувшись повелительницы, взяла управление на себя.

Как только силта заняла свое место на оси креста, Марика подняла темнолет на высоту в пять тысяч футов, выше основного потока, и подождала в неподвижной прохладе, пока столпотворение внизу не расчистилось. А затем она начала снижаться на несколько сотен футов зараз, мысленно прощупывая облака.

Если кто-нибудь и собирался что-то предпринять, сейчас для этого было самое подходящее время.

Слишком много было у нее врагов.

Марика обернулась. Грауэл держала оружие наготове. Проверив собственную винтовку, Марика продолжила снижение, пока не оказалась под облаками.

Воздух был чист. Снега в ближайшее время не ожидалось.

Кораблей тоже стало меньше, – собственно, остались лишь несколько, патрулировавших окрестности.

Марика бросила темнолет вниз.

Она ощутила удивленные мысленные касания, а затем, когда устремилась к самому центру площади, где проходил сбор, к ней повернулось множество морд. Судя по взглядам, ее воспринимали как желающую покрасоваться дикарку, которая к тому же еще и опоздала.

Именно.

Марика посадила темнолет в пятидесяти футах от старших представительниц Сообществ. Никого, кроме Килджар, она не знала. Старшая Редориад направилась к ней, обогнув небольшой пруд.

Площадь окружали высокие стройные деревья с голыми ветвями, скорее всего умирающие. В центре ее стояла группа фонтанов в окружении статуй, экзотических растений и скамеек, на которых в более спокойные времена сидели медитирующие силты. Возле деревьев молча ждали около десятка представительниц Серке, обреченно потупив взор. На противоположной стороне круга обосновалась большая группа самцов, в основном стариков. Среди них Марика заметила торговцев, которых видела у Багнела, и насмешливо помахала лапой.

Самцы были угрюмы и злы. Вид у них тоже был обреченный, но не настолько, как у Серке. Марика ощутила исходившее от них тайное торжество.

Что-то тут было не так. Возможно, следовало бы их допросить со всем пристрастием.

– Я уже начала беспокоиться, – сказала Килджар. – Где ты была? В обители сообщили, что тебя нет на месте. – Она взглянула на темнолет Марики – большой и богато украшенный, хотя и не столь причудливый, как темнолеты прошлых лет. – Где ты его взяла?

– Его построили сестры. Это наследство Градвол. Первый шаг к независимости от братства.

– Пожалуй, тебе стоит избегать этой темы.

– Почему ты хотела со мной связаться?

– Вскоре после того, как ты объявила, что займешь первое кресло в совете Рюгге, случился мятеж среди братьев на островах Каппл. Они захватили там власть. Их дальнейшие действия зависят от того, что ты скажешь сейчас.

– Понятно.

– Надеюсь.

– Я думала, все уже решено заранее. Распустить Серке и на какое-то время запретить братству полеты в космос.

– По сути, так и есть. Но главное – в деталях, Марика. В деталях. Твое прошлое отношение к братьям хорошо известно.

– А те пленники – сакральные жертвы?

– Можно и так назвать.

– Они все старики. Те, кто их сменит, – моложе?

– Меня бы это не удивило.

– Что ж… полагаю, этого следовало ожидать. Я привезла список требований. Как уже говорила, я готова торговаться из-за всего, кроме интересов Рюгге в пустоте.

– Понятно. Идем. Я тебя представлю. Мы обсудим подробности, а затем обратимся к собранию за одобрением. Уверяю тебя, это всего лишь формальность.

Марика окинула взглядом деревья, из-за которых то тут, то там выглядывали любопытные морды. В большом парке за площадью ждали сотни силт.

– Этим метам что, нечем больше заняться?

– Это событие века, Марика. Нескольких веков. Я соберу всех. Расскажи им, что у тебя на уме.

Марика пристально наблюдала за Килджар, думая, какова ее роль в этой игре. Та вела себя так, будто между ней и новой старейшиной Рюгге имелись некие особые отношения.

В воздухе кружились редкие снежинки. Марика взглянула на затянутое тучами небо. Еще немного, и начнется снегопад.

– Говори, Марика, – велела Килджар и шепотом добавила: – Требуй чего хочешь, но постарайся не выглядеть слишком воинственно.

Марика заговорила. Силты слушали. Ей стало не по себе при мысли, что они пытаются прочесть в ее тоне, интонации и позе нечто большее, чем на самом деле. Она была слишком молода, чтобы иметь дело с этими силтами. Для нее они чересчур проницательны.

Ее речь вызвала суматоху среди тех, кто прятался за деревьями. Многие силты поспешили прочь, чтобы разнести новости.

– Редориад поддерживают предложение Рюгге, – объявила Килджар и добавила уже тише: – Не забывай, Марика, – это неформальное обсуждение, а не официальный сбор. Не принимай близко к сердцу все, что тут говорится.

– То есть твоя поддержка – всего лишь маневр?

– Да, и, возможно, стоит ожидать неприятностей от тех, кто против. Но они не станут объявлять кровную вражду.

Начали выступать отдельные представительницы. Некоторые считали необходимым произносить длинные речи. Марика уселась на скамейку, борясь со сном. Но и это не помогло – она поймала себя на том, что клюет носом.

Ветер стал прохладнее. Кружившие над площадью снежинки стали гуще. Трава побелела, напоминая шкуру старой меты. Килджар присела рядом с Марикой:

– Эта дура Фоксгар никак не заткнется.

– Кто это?

– Вторая из Фурнврейт. Небольшого Сообщества далеко на юге, с ограниченными владениями за его пределами. К сожалению, на сборе голос даже самой маленькой общины равен голосу самой крупной. Возможно, она тянет время, надеясь, что ее голос кто-нибудь купит.

– Фурнврейт заявляют претензии к Серке?

– Никаких. Как и другие Сообщества. Но все хотят свою долю добычи. И они ее получат. Иначе сбор закончится ничем.

– Великолепно.

Из-за деревьев вышла силта. Поспешно подойдя к Килджар, она что-то прошептала той на ухо. Килджар помрачнела.

– Что случилось? – спросила Марика, предчувствуя недоброе.

– Кто-то передал твои изначальные условия на острова Каппл. Помнишь корабли, что мы видели вокруг «Звездного охотника»? Множество подобных им уже взлетают, нагруженные братьями.

Дурные предчувствия Марики стали еще хуже.

III

Появилась еще одна старая силта, слишком взволнованная, чтобы сохранять хладнокровие:

– Из обители в Рухааке взлетают темнолеты! Серке… они…

– Разберешься с братьями! – бросила Марика Килджар и побежала к темнолету. – Грауэл! Быстро на борт! Баты! Повелительница! Взлетаем!

Оставшиеся силты ошеломленно замерли, а потом кинулись врассыпную.

Марика поднялась в воздух раньше кого-либо другого. Она мысленно коснулась повелительницы корабля:

«В обитель Рюгге. Скорее!»

– Что случилось, Марика? – спросила Грауэл. Она поворачивалась из стороны в сторону с оружием наготове, пытаясь найти невидимую цель.

– Не знаю. Но мне это не нравится. У меня дурное предчувствие. Мне не хочется, чтобы меня застигли на земле. Мы заберем Барлог, а потом полетим в Рухаак.

Она пребывала в не меньшем замешательстве, чем прочие силты на роившихся ниже темнолетах.

Сейчас главным было – действовать.

Враг перешел в наступление.

Марика снова коснулась повелительницы корабля, показывая, куда лететь.

– Марика, Барлог сейчас не в том состоянии, чтобы… – возразила Грауэл.

– Не важно. Мне нужно, чтобы она была со мной, пока мы не выясним, что происходит.

Повелительница корабля опустила темнолет возле окна Марики. Марика резко махнула лапой, и повелительница развернула корабль, уперев перекладину в подоконник.

– Держи так! – приказала Марика. – Мы вернемся через минуту. Грауэл, разбей окно.

Грауэл двинулась по продольной балке и, обойдя стоявшую на конце бату, разбила стекло прикладом винтовки, а затем прыгнула внутрь. Марика последовала за ней.

– Что дальше? – спросила Грауэл.

– Барлог.

В голове Марики будто тикали часы, оценивая время, которое могло понадобиться братьям-беглецам, чтобы добраться до «Звездного охотника».

Интуиция кричала, что времени почти не остается.

– Быстрее! – рявкнула она.

Барлог спала, все еще не в силах пошевелиться из-за снадобий сестер-целительниц. Вдвоем они подняли ее с постели и потащили к окну. Марика прыгнула на перекладину темнолета, которая накренилась под ее весом.

– Держи крепче! – крикнула она. – Ладно, Грауэл, поднимай ее. Ну, давай же, Барлог. Помоги хоть немного!

Помощи от Барлог ждать не приходилось. Марика взвалила охотницу на плечо и на мгновение замерла, представив, сколь долгое падение ей предстоит, если она хоть немного оступится. Она никогда прежде не задумывалась о подобной опасности. Осторожно повернувшись, Марика жестом велела бате пригнуться и пробралась мимо нее.

– Давай, Грауэл.

Грауэл тоже прекрасно осознавала ту бездну, что простиралась под темнолетом. Она медленно перебралась на корабль и еще медленнее поползла к продольной балке. К тому времени, когда она оказалась на месте, Марика уже пристегнула Барлог ремнями.

– Пристегивайся быстрее, – сказала она Грауэл. – Повелительница! Взлетаем! Набирай высоту и лети к Рухааку.

Марика вдруг поняла, что за ней наблюдают с темнолета, расположившегося у самой границы обители. Килджар! Марика помахала ей лапой и показала вверх. Темнолет Килджар поднялся выше.

Часы в голове Марики подсказывали, что корабли торговцев уже добрались до «Звездного охотника». Она мысленно коснулась Килджар:

«Я лечу в обитель Рухаак. Если повезет, те, кто там остался, согласятся нам помочь».

«Не забывай о Бестрей».

«Как я могу о ней забыть? Ты готова поспорить, что ее нет на первом же взлетевшем пустолете?»

Позади них, над городом, роились темнолеты, словно насекомые теплым утром. Марика то и дело ощущала вспышки паники. Некоторые корабли сталкивались и разбивались.

Мысленно коснувшись каждой сестры, до которой могла дотянуться, Марика велела им подняться выше и уходить подальше от города.

Она прощупала небо в поисках пустолетов Серке и, к своему удивлению, обнаружила их. Их было больше десятка, и они летели намного выше, чем могла подняться она сама. Они уже находились на границе пустоты и спешили дальше.

Марика ощутила, как из-за края планеты возникает «Звездный охотник». В пустолете чувствовалось нечто смертоносное, будто корабль превратился в жуткое чудовище, от которого исходила внушающая ужас тьма. Он быстро поднимался в небо.

Оказавшись в зените, корабль лишился своей смертоносной ауры, и Марика поспешила на юго-запад от Теллерая, в сторону Рухаака – скромных размеров города, где устроили штаб-квартиру Серке. До него было около сотни миль, и окружавшие его селения соприкасались с городами-спутниками Теллерая.

Почему «Звездный охотник» казался теперь не столь черным? Марика открылась Всеединому. Вот оно что! Смертоносная аура никуда не делась, но отделилась от пустолета.

«Килджар! Они послали что-то против нас!»

Это «что-то» быстро приближалось. Очень быстро. В небе вспыхнули огненные полосы, подсвечивая облака. Воздух содрогнулся от грохота.

От Теллерая их отделяло сорок миль, когда на мир обрушился первый огненный меч.

Первая вспышка на мгновение ослепила Марику. За ней последовали другие. Над городом взмыл в небо жуткий огненный шар. Марику била дрожь, шерсть встала дыбом. Она ощутила, как к ней с грохотом мчится ударная волна.

Еще одна яркая вспышка осветила огромное грибовидное облако.

Повелительница корабля потеряла управление. Темнолет, крутясь, падал.

Последний обряд

Книга пятая
Металлические солнца

Глава двадцать девятая

I

Темнолет Марики отделяли от Теллерая сорок миль, когда на мир обрушился первый огненный меч.

Первая вспышка на мгновение ослепила Марику. За ней последовали другие. Повелительницу корабля тоже ослепило, и она потеряла управление. Темнолет, крутясь, начал падать.

«Госпожа! – мысленно послала Марика. – Держись!»

Зрение прояснилось. В четверти мили от нее точно так же падал корабль Килджар, но вскоре полет его выровнялся.

Марика ощутила мысленное касание Килджар.

«Что случилось?» – послала вторая Редориад.

«Не знаю. То самое неизвестное оружие, о котором ты упоминала?»

Марика оглянулась на город, откуда они столь поспешно бежали. Снежные облака подсвечивало снизу ужасающее сияние. Мир внутри ее, мир призраков и тьмы, был полон страха и боли, размытых и рассеянных, но исходивших от гибнущего Теллерая.

«Что будем делать, Килджар?» – послала Марика.

«Летим дальше. Нужно добраться до Рухаака. Мысленное касание подсказывает мне, что здесь мы уже ничем не поможем».

«Насколько все плохо?»

«Хуже, чем можешь вообразить. Как ты узнала?»

«Дурное предчувствие. – Силты придавали немалое значение интуиции. – Когда мы взлетали, оно даже было не очень сильным. Я просто поняла, что нужно убираться подальше от города. А потом, когда над горизонтом поднялся „Звездный охотник“, я поняла, что сейчас произойдет нечто ужасное. И оно еще не закончилось. Я ощущаю приближение горячего ветра огромной силы».

«Серке за это заплатят».

«Это сделали не Серке, госпожа».

«Они это допустили. Настоящий сбор теперь в ближайшее время не созвать. Может, оно и к лучшему. Сейчас ты можешь требовать чего угодно, и ты это получишь».

«Что случилось?» – снова спросила Марика.

Килджар послала мысленный образ Теллерая, с бушующими пожарами и поднимающимися над ним грибовидными облаками. Марика отогнала от себя это зрелище, не в силах поверить в предсказанную ею катастрофу.

Внимание Марики отвлекла повелительница корабля:

«Госпожа? Приближаемся к Рухааку».

«Будь осторожна. – Она снова мысленно коснулась Килджар. – Как думаешь, есть впереди опасность? Я ничего не чувствую».

«Я ощущаю пустоту внутри обители Серке. Я ощущаю смерть. И не верю своим чувствам. Ни одна община в течение веков не совершала калерхаг».

Калерхаг. Ритуальное самоубийство. Последний обряд силт. Тот самый, которым когда-то завершалась жизнь большинства сестер.

В диких стаях, подобной той, где провела щенячество Марика, старух в тяжелые времена изгоняли из стойбища после менее полезных самцов и щенков. В древних сестринствах старухи уходили сами, совершая калерхаг. И так же поступала любая сестра, когда считала, что этого требуют законы чести.

Два темнолета зависли над обителью Серке, затем начали медленно снижаться. К облакам поднимался дым, напомнивший Марике пожар в Макше после вероломной атаки братства.

«Нет, сестринство не совершило калерхаг, – с тревогой послала Килджар. – Некоторых они забрали с собой, а остальных отравили».

Марика велела повелительнице опуститься еще ниже, приблизившись к обители Серке в Рухааке, ниже самых горячих слоев воздуха. Ветер трепал ее одежду.

«Опасности нет, – послала Килджар. – Садимся».

Марика велела посадить темнолет и шагнула на землю. Воктра Грауэл сошла с корабля вместе с ней, в ужасе глядя на обитель:

– Что случилось, Марика?

– Килджар говорит, они отравили всех, кого не смогли забрать с собой. Видимо, предполагалось, что пожары уничтожат все свидетельства.

– Свидетельства? Чего?

Земля под ногами дрожала и стонала, неся известие о разрушении Теллерая.

– Кто знает? Посмотрим, что удастся выяснить.

Едва Марика сняла с плеча винтовку, на них обрушился горячий вихрь со стороны Теллерая. Он уже успел ослабнуть, но его порыва хватило, чтобы меты пошатнулись. Удержавшись на ногах, Марика взглянула в сторону Теллерая.

– И как они только могли! – прорычала она, а затем повернулась к повелительнице. – Оставайся здесь. И будь готова взлететь.

Обитель Серке стояла в центре города Рухаак, окруженного широким поясом зелени. И зелень эта кишела метами. Марика поняла, что все они – подданные Серке. Опасности от них не исходило.

Килджар сошла с корабля и остановилась рядом с Марикой:

– Собираешься войти внутрь?

– Если сумею.

Ворота обители были заперты. Нырнув в лазейку, она поймала маленького призрака, привлеченного катастрофой, и разрушила с его помощью ворота.

Грауэл вошла первой, выпустив короткую предупредительную очередь из винтовки.

Оказывать сопротивление было некому – ни силтам, ни воктрам, ни слугам. Большинство Серке лежали в кельях, – казалось, они мирно спали. В воздухе висел тяжелый запах смерти. Марика больше не могла вынести вида распухших от жара тел послушниц.

– Как думаешь, они поступили так же во всех своих обителях? – спросила она у Килджар. – Или только здесь?

– Вероятно, только здесь. Именно тут скрывалась голова зверя.

– Но почему, Килджар? – спросила Марика, когда они вышли за ворота. – Зачем они так?

– Полагаю, чтобы обрезать все нити, которые могли бы к ним привести.

– Но…

– Они пустились в бегство. Все виновные – и Серке, и братья. Вместе. Думаю, в тот самый мир, где нашли своих пришельцев. Сомневаюсь, что столь чудовищная мысль пришла в голову Серке. Они не столь безнравственны, как мы их себе представляем. Только вообрази ту боль, которую им пришлось унести с собой в изгнание. Я бы не удивилась, если бы узнала, что они обратились против братьев. Бестрей – существо простое. У нее свои понятия о чести, и она потребует расплаты. Когда мы их найдем…

– Найдем? – переспросила Марика.

– Ты сама знаешь, что это обязательно случится. Я не видела Теллерай, но почувствовала его. То, что с ним сделали, нельзя простить. Никогда. И на все тропы в пустоте выйдут на охоту силты.

– Видимо, это все и объясняет. Братья нанесли удар по Теллераю, вынудив виновных Серке сжечь за собой мосты посредством калерхага.

– Именно. Больше нам здесь нечего делать. Предлагаю вернуться в Теллерай. Мы должны быть с теми, кто оплакивает погибших. У нас еще будет время, чтобы свести счеты.

Несмотря на холодную жестокость, с которой Марика расправилась с базой мятежников, с чьей помощью братья атаковали и уничтожили обитель в Макше, ее затошнило при виде случившегося в Теллерае. На месте гордо возвышавшихся прекрасных обителей – в том числе и общины Рюгге – теперь простиралась блестящая, как стекло, пустыня.

Чудовищное оружие, чем бы оно ни являлось, обрушилось с неба на большой город в шести местах. Первый удар пришелся по площади, где должен был состояться сбор, на котором Марика и Килджар рассчитывали навсегда обезоружить злодеев. Погибли высшие сестры десятков общин. Второй и третий уничтожили обители Рюгге и Редориад. Четвертый разрушил Тованд, штаб-квартиру братства. Оставшиеся два, похоже, не имели определенной цели.

После попытки мысленной связи стало ясно, что база братьев-мятежников на островах Каппл тоже погибла. Еще один оборвавшийся след.

В погоню за Серке уже отправились пустолеты нескольких общин звездоплавательниц, но не успели вовремя достичь орбиты. Огромный пустолет «Звездный охотник», принадлежавший Серке и братству, вместе с конвоем из темнолетов уже скрылся в великой межзвездной ночи.

– Мы еще услышим о них, если не найдем и не обезвредим их раньше, – пророчески заявила Килджар.

Марика не считала, что для этого умозаключения требуется некое провидение.

– Я требую, чтобы меня обучили летать в пустоте. Я хочу сама быть там, когда их найдут.

– Будет так, как ты пожелаешь.

С севера дул холодный ветер, принося снег, который таял, не долетая до горячих воронок на земле. Наступавшая зима была более медлительным противником, но в том, какую она предвещала судьбу для всех, можно было не сомневаться. Великие ледники сдвинулись с места, и ничто не могло их остановить.

«Ничто?» – подумала Марика. Неправда. Теперь у нее появилась возможность хоть как-то противостоять наступлению льдов. Наконец-то.

II

По мере того как текли годы, исчезая в колодце времен, Марике казалось, что ее родной мир вместе с населявшими его метами уходит в историю. Остается навеки в эпохе мира и спокойствия, каких никто не знал с тех пор, как система вошла в межзвездное пылевое облако, ставшее причиной похолодания. Союзы братьев, пережившие кошмар после разрушения Теллерая, стали крайне консервативны и услужливы. Они отказались от большей части власти, которую обрели за последние поколения, и выискивали отщепенцев в своем кругу. Остаткам общины Серке разрешили влиться в другие сестринства, претендовавшие на их владения, или совершить калерхаг. Имущество Серке пошло на возмещение ущерба общинам, пострадавшим в Теллерае.

Рюгге, имевшие первоочередные и самые крупные претензии, получили лучшие куски. Марика успешно отстояла свое право потребовать для Рюгге часть звездных миров Серке, хотя мало кто из авторитетных общин звездоплавательниц этому обрадовался. И пусть это была лишь символическая доля владений Серке за пределами планеты, они тем не менее узаконивали право Рюгге путешествовать среди звезд.

Поначалу, пока Марика пыталась вступить во владение новыми мирами, ей приходилось заимствовать пустолеты и их команды у дружественных сестринств. А потом пришлось делать то же самое, чтобы исследовать новые дальние территории.

– Грауэл, предупреди команду темнолета, – сказала Марика.

– Куда на этот раз, Марика? – спросила охотница. – Долго нам еще жить впроголодь, за счет милосердия других сестринств?

– Недолго. Совсем недолго. Где Барлог? Она достаточно здорова, чтобы полететь с нами?

– Постарайся все же обойтись без нее. Так куда мы собрались?

– Навестить Багнела.

– Ну да, как же.

– Оставь этот тон. Кублин мне безразличен.

– Не хочу обвинять тебя во лжи, Марика. Я тебя понимаю. В какой-то степени. Мне тоже было бы нелегко иметь дело с однопометником. Но он стоял у самых корней всех преступлений, будучи в числе главных преступников.

– Он останется там же, где и сейчас. До конца жизни.

Грауэл промолчала, но ясно было, что она не считает разумным рисковать, оставляя Кублина в живых. Марика не стала спорить. Решает сила. Она – старейшина Рюгге, и ее слово – закон. Вполне достаточно.

Три баты явились сразу же. Повелительница корабля задержалась на несколько минут, но Марика не стала высказывать недовольства. С повелительницами всегда было так, даже если они служили старейшине. Самоутверждение было у них в крови.

На миг у Марики возникло искушение самой занять место повелительницы. Она прилагала столько усилий в попытке вытащить общину из бездны отчаяния, в которую та свалилась после гибели Теллерая, что у нее почти не оставалось времени на полеты.

Темнолет опустился во внутреннем дворе крепости, укрывшейся далеко на севере, в краях, которые все остальные меты давно считали ледяной пустыней. Навстречу Марике вышла старшая Эдзека, но той особо нечего было сказать. Впрочем, не только ей – вокруг все словно оцепенели.

– Чем мы можем тебе служить? – спросила Эдзека.

Марика ответила, что хотела бы увидеть друга, торговца Багнела. Старшая выделила ей сопровождающую и скрылась.

В соответствии с распоряжением Марики к Багнелу относились как к почетному гостю.

– На самом деле скорее как к почетному пленнику, – сказал он. – Но стоит ли жаловаться? Не будь я здесь, меня, скорее всего, уже не было бы в живых.

– Тебя держат в курсе новостей? – спросила Марика.

– Вижу, эти две арфты все так же ходят за тобой по пятам. – Багнел кивнул в сторону Грауэл и Барлог. – Да, мне обо всем сообщают. Подозреваю, это своего рода издевательство. Они уверены, что вся та благосклонность, которой я пользуюсь, временна. И скоро мое положение изменится в нелучшую сторону.

Багнел угрюмо взглянул на Марику, и стало ясно, что он боится. Вдруг она здесь именно поэтому?

– Я прилетела, чтобы вытащить тебя отсюда и вернуть в братство. Те, кто уничтожил твой союз, Макше и Теллерай, мертвы или в бегах. Братство нуждается в новых предводителях, здравомыслящих и благоразумных.

– Я не стану ничьей марионеткой.

– Мы с тобой достаточно долго дружим, чтобы я это понимала, Багнел. Если бы ты притворялся, я бы подозревала тебя куда больше обычного.

– Меня?

– Конечно. Ты из братства, я силта. У нас никогда не будет общих интересов. Но мы вполне можем сохранять дружеские отношения. Как и раньше.

Багнел взглянул на Грауэл и Барлог. У Марики возникло четкое ощущение, что больше всего он сейчас желает отправить ее давних состайниц куда-нибудь подальше.

– Что ж, – сказал он. – Расскажи мне о своих планах. Я слышал, ты теперь старейшина Рюгге?

– Это лишь временное неудобство. Я сброшу с себя мантию при первой возможности. У меня другое предназначение. И оно – там. – Она показала на небо. – Моя мечта.

Она не делилась мечтой о звездах ни с кем, кроме Грауэл, Барлог, Багнела и немногих мет, от чьей доброй воли зависело осуществление этой мечты. Лишь первые трое знали, насколько навязчивой идеей стали для Марики звезды.

– Понятно.

– Я сделала кое-какие распоряжения насчет тебя. Куда бы ты ни отправился после того, как вернешься в братство, тебе всегда будут доступны несколько самолетов. Мне пришлось выдержать ожесточенный спор и даже солгать, чтобы убедить некоторых участниц сбора, но самолеты у тебя будут. Ибо я прекрасно знаю, каково бы мне было, лишись я возможности летать.

Багнел склонил голову и долго молчал.

– Наверняка они говорили про тебя ужасные вещи, Марика, – наконец сказал он. – После всего, что ты совершила на базе в… Но они тебя на самом деле не знают. Спасибо.

– Я не забываю о друзьях точно так же, как и о врагах. Здешним сестрам поручено подготовить тебя к путешествию. Прежде чем мы улетим, мне нужно кое-что сделать. Надеюсь, ты не против лететь с повязкой на глазах?

– Ничего другого я и не ожидал, – фыркнул Багнел. – Здешние секретные заводы наверняка слишком ценны для тебя, чтобы ты поступила иначе.

Марика пожала плечами:

– Темнолеты слишком ценны для нас, силт, чтобы отдать контроль за их производством или распределением в чужие лапы. Если бы не эта крепость, у Рюгге после сражений в Понате и разрушения Макше и Теллерая не осталось бы темнолетов, кроме моего. Увидимся позже. Мы еще полетаем вместе, как в былые времена.

Они с охотницами отошли достаточно далеко от Багнела, когда Барлог заметила:

– Ты говорила Грауэл, будто судьба Кублина тебя больше не интересует.

– Я ничего такого не говорила. Я больше не желаю делать для него особые исключения, но он остается моим однопометником, даже если и стал мятежником. Он тот самый мет, который был мне ближе и дороже всего во времена щенячества. Этих дней уже не вернуть, но и забывать о них незачем.

Охотницы переглянулись. Марике стало ясно – они думают, что им никогда ее не понять. С их точки зрения, она наверняка воплощала в себе несочетаемую смесь сентиментальности и смертельно холодного расчета, а также слишком часто поддавалась слабостям, свойственным лишь самцам.

Вряд ли они когда-либо ее поймут. Хотя они носили одежду высокопоставленных воктр Рюгге и привыкли к технологическим и общественным чудесам юга, в душе оставались охотницами каменного века с примитивным черно-белым взглядом на мир. Как правило, они не пытались примирить свою веру с тем, что видели. Они просто следовали приказам, часто в угрюмом молчании или выражая формальное неодобрение. И держались поодаль от своего изнеженного и упадочнического окружения.

Такое же неодобрение отчетливо виднелось на их мордах и сейчас, но ни одна не сказала ни слова, пока Марика шла в ту часть крепости, где занимались перехватом связи.

Там держали в плену Кублина, вынуждая переводить жаргон братьев и зашифрованные сообщения, которые связисты Рюгге перехватывали из спутниковой сети.

– Он настолько отрезан от мира, как если бы его отправили к Всеединому, – сказала Марика. – Но, таким образом, на моей совести нет его крови. Не говоря уже о том, что от него имеется некоторая польза.

Грауэл и Барлог промолчали, считая ее слова слабым оправданием. Кровь мало что значила для охотницы из Поната, если речь шла о жизни самца.

Когда пришла Марика, Кублин был занят работой. Остановившись в стороне от небольшой группы, она дала знак начальнице продолжать и стала наблюдать за Кублином.

Он делал то, что от него требовалось, без особой спешки. Выглядел он намного старше, чем тогда, когда Марика захватила его в плен.

В ответ на это Грауэл заметила:

– Ты тоже выглядишь намного старше. И вы очень похожи. Даже те, кто вас не знает, сразу бы заподозрил, что вы из одного помета.

Они говорили шепотом, но все же привлекли внимание Кублина, который впервые за все время заметил Марику. Их взгляды встретились, но выражение его морды нисколько не изменилось.

Марика даже не пыталась с ним заговорить. Собственно, говорить им было не о чем. Несколько минут спустя она вышла, забрала Багнела и вернулась в более теплые южные края восстанавливать жизнь общины, потерявшей многих своих членов после атаки на Теллерай.

III

Изначальная ярость охоты за сбежавшими Серке постепенно прошла, но поиски не прекращались, хотя и не принесли результата. Злодеи исчезли, будто их никогда не существовало, а выжившие члены общины Серке не имели ни малейшего понятия, куда те могли скрыться.

Вопреки своим заявлениям, Марика не отказалась сразу же от поста старейшины общины Рюгге. Объяснила она это тем, что сейчас нет никого, кто мог бы ее заменить. Когда с неба обрушилась смерть, весь правящий совет Рюгге, кроме нее самой, находился в Теллерае. Так что она оставалась во главе Рюгге, пока не убедилась, что в сестринстве наведен полный порядок, причем в соответствии с ее требованиями. Она также реорганизовала правящие советы уцелевших обителей, отмечая и повышая тех сестер, чье мировоззрение отражало ее собственное.

Со временем она все же покинула первое кресло, передав его силте по имени Бел-Кенеке. Бел-Кенеке была родом из пограничной провинции, столь же далекой, как и Понат. Ее взгляды были очень похожи на взгляды Марики, хотя по способностям она не могла с ней сравниться.

Забрав Грауэл и Барлог, Марика удалилась на секретный завод по производству темнолетов среди снежной пустыни, чтобы продолжить прерванную учебу и слегка параноидальное наблюдение за связью.

Сперва Марика регулярно нарушала свое уединение, чтобы поучиться у Килджар и полетать с Багнелом, что за много лет вошло у них в привычку, если не мешали более серьезные события. Она училась управлять пустолетом у лучших повелительниц-звездоплавательниц, хотя так и не исполнила мечту отправиться к какому-либо звездному миру. На самом деле она даже не покидала орбиты самых крупных лун, Кусаки и Гончей.

По мере того как ее искусство управления пустолетами росло, она все реже появлялась на публике.

А потом полностью исчезла на три года.

Граница вечных снегов неуклонно сдвигалась на юг, пока не достигла остатков Теллерая. Родная земля Марики лежала погребенной под сотней футов льда и снега. От руин Макше остались лишь неясные очертания под белым покровом.

К миру подбирался голод, несмотря на все попытки силт заботиться о подданных и объединение сестринств перед лицом катастрофы. Слишком многим метам приходилось ютиться на небольшой территории.

Население родной планеты метов всегда было невелико, но и возделанных земель на ней было мало. Попытки их освоения начались лишь после разрушения Теллерая, но слишком запоздали. Земля не могла начать плодоносить достаточно быстро, чтобы поддерживать сбившееся в кучу население.

Марика наблюдала за происходящим из своего уединения. И со временем ей это надоело.

– Грауэл, распорядись, чтобы подготовили темнолет. Найди Барлог. И вооружитесь.

– Что ты задумала, Марика? – удивленно спросила Грауэл.

– Мы улетаем. Я больше не в состоянии ждать, пока остальные предпримут хоть что-нибудь. Похоже, никто ничего не собирается делать.

– Что, правда?

Прошло три года с тех пор, как Грауэл в последний раз покидала крепость, которую Марика переименовала в Скилджансроде в честь матери и превратила в независимую цитадель, населенную беженцами и недовольными из десятка сестринств. С традиционной точки зрения силт Скилджансроде можно было считать зародышем новой общины.

У Марики никогда не возникало мыслей порвать с Рюгге.

Остальные силты презрительно называли обитательниц Скилджансроде сестробратьями, поскольку те не боялись замарать лапы работой. В крепости, как и прежде, в основном делали темнолеты, но также из нее выходила и другая сложная техника, составлявшая все большую конкуренцию братству. Большинство мет в Скилджансроде были такими же диковинками, как и сама Марика, мало интересовавшимися обычаями и традициями силт.

– Правда, Грауэл. Правда. Пусть Клореб сообщит в обитель в Рухааке о нашем прибытии, и чтобы нам согрели жилье. Мне нужна сводка о текущей политической обстановке. И еще – пусть Килджар из Редориад скажут, что я буду в Рухааке и хотела бы с ней встретиться.

– Назревает что-то серьезное, Марика?

– В каком-то смысле. Пора что-то предпринять, чтобы остановить наступление зимы мира.

Грауэл долго не сводила с нее взгляда.

– Даже всего твоего колдовства не хватит, чтобы солнце запылало жарче, – наконец сказала она.

– Да. Но есть другие способы. Чем, по-твоему, я все это время занималась? Это вполне реально. Думаю, когда-то об этом знали и братья. Возможно, они сами бы что-то предприняли, если бы победили. Подозреваю, многие даже сейчас знают, что делать, но позволяют зиме продолжаться, поскольку та лишает нас сил.

– Я тебе верю… Просто…

– Просто?..

– Я столь давно не бывала за пределами крепости. И мне становится крайне не по себе, когда ты говоришь, что надо куда-то лететь.

– Мне тоже не по себе, Грауэл. И это признак того, что мы слишком засиделись на месте. Мы стали похожи на наших матерей, превратившись в стайных мет, которыми были когда-то. Думаю, нам давно пора вернуться в реальный мир.

– Багнелу тоже сообщить?

– С этим можно подождать, пока не доберемся до Рухаака.

За прошедшие три года Багнел высоко поднялся среди братьев. Марика вдруг поняла, что с волнением ждет встречи с ним – даже больше, чем возможности снова взойти на борт пустолета и полететь навстречу мечте. Естественно, после того, как она добьется, чтобы заработал ее проект, который заставит отступить зиму.

Сколько еще лет на это потребуется?

Она точно знала, в чем причина ее волнения, и мысль об этом вызывала у нее саркастическую усмешку.

Она прошла обряд Тогар, но оставалась самкой, к тому же пребывавшей в лучшем щенородном возрасте. Гормоны отчасти продолжали вырабатываться, несмотря на Тогар.

– Не хватало отвлекаться еще на это, – пробормотала она.

Некоторые силты удовлетворяли естественную потребность с помощью подданных-самцов, но Марика от подобного отказывалась, считая это унизительным, презренным и даже извращенным. Она выбросила глупые мысли из головы.

– Действуй, Грауэл.

Когда охотница вышла, Марика начала беспокойно расхаживать по комнате. За время ее трехлетнего отсутствия в мире произошло слишком многое…

Глава тридцатая

I

После гибели Теллерая Рухаак стал местом для новых материнских обителей нескольких общин. В городе шло сплошное строительство. Сам Теллерай все давно покинули – находиться там стало вредно для здоровья.

Рюгге получили в свое владение бывшую обитель Серке. Ее перестройка и обновление, начавшиеся еще при Марике, уже завершились. Община Рюгге вернулась к привычным занятиям – насколько это было возможно.

Редориад строили новую главную обитель в городе-спутнике Рухаака. Строительство существенно продвинулось с тех пор, как Марика побывала здесь в последний раз.

Несмотря на отсутствие Марики, две общины сохраняли между собой близкие отношения. Одно время, сразу после падения бомб, даже шли разговоры об объединении. Главными переговорщиками были враги Марики, не желавшие отдавать ей власть. Но в итоге ничего не вышло. Сторонники Марики и другие консерваторы в общинах провалили это предложение.

Однако те же самые консерваторы поддержали союз, оказавшийся крайне полезным для обеих общин – особенно для Рюгге, с которыми теперь считались все.

Марика нервно расхаживала по поспешно приготовленным для нее покоям, ожидая встречи с Килджар, ставшей теперь старейшиной Редориад. Она снова ощущала себя юной щеной, столь же неуверенной, как и в первый визит в Акард.

– Мне не следовало запираться в Скилджансроде, – сказала она Барлог. – По крайней мере, не до такой степени. Мне кажется, будто я чего-то лишилась.

Вошла Грауэл. Вид у нее был мрачный.

– Прибыл торговец Багнел, Марика. – Грауэл всегда неодобрительно относилась к Багнелу. – И Редориад говорят, что госпожа Килджар отбыла из обители.

– Хорошо. Что насчет Бел-Кенеке?

– Она скоро будет. Думаю, скорее из любопытства, чем из-за намека, что она перед тобой в долгу.

– Прекрасно.

Охотницы взглянули на продолжавшую расхаживать Марику.

– Слишком много времени я провела в спокойном и безопасном Скилджансроде, – снова объяснила она. – Утратила былой задор. Даже чувствовать себя прежней Марикой мне неуютно. Оружие… я чувствую себя глупо, когда его ношу. Но оно – наш символ. Ходить вооруженными, совершать театральные жесты… Мы чересчур постарели. Я уже почти готова стать Мудрой.

– Может, лет через двадцать, – фыркнула Грауэл. – Ты все еще не больше чем щена.

Грауэл несомненно защищалась – она была намного старше Марики, но не собиралась отказываться от роли охотницы.

– Пожалуй, я тебя понимаю, Марика, – сказала Барлог. – Когда я покидаю обитель, у меня тоже возникает чувство, будто этот мир не для меня.

Грауэл с ней согласилась:

– Я встречала молодых воктр, которые не знают, кто мы такие. Или, скорее, кем мы были. Не то чтобы мы были столь знамениты, но когда-то наша роль телохранительниц Марики значила намного больше, чем теперь.

– Все проходит, – заметила Марика.

– Не так уж и много времени утекло, Марика.

Первым явился Багнел, которого препроводили к порогу Марики несколько ошеломленных послушниц. Самец в обители? Невероятно. Сам факт их потряс. Они слышали истории о странных поступках силты по имени Марика, но прежде в них не верили.

Марику это повеселило.

– Наконец-то, – сказал Багнел, когда за ним закрылась дверь. – Живая легенда собственной персоной. Где ты была, Марика? Мы договаривались вместе летать по крайней мере раз в месяц. И вдруг в один прекрасный день Марика исчезает. Никаких сообщений, никаких оправданий, никаких извинений. И так несколько лет. А потом вдруг, ни с того ни с сего, я получаю приглашение, от которого невозможно отказаться. И вот я здесь, хотя мне стоило бы отплатить безразличием за безразличие.

Марике потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: он над ней лишь насмехается и на самом деле рад видеть.

– Смотрю, у тебя шерсть слегка поседела, Багнел.

– Мне не полагался столь долгий отпуск. А мои братья заставят поседеть даже статую. – Он обеспокоенно взглянул на Марику.

– Что такое?

Багнел посмотрел на Грауэл и Барлог, чье присутствие, как всегда, сбивало его с толку.

– Они что, бессмертные?

– Их ты можешь не опасаться, друг мой. Как обычно. Скоро к нам присоединится старейшина общины Редориад, хотя и не сию минуту. Старейшина Бел-Кенеке дождется Килджар, прежде чем явится сама.

Она не стала добавлять, что в помещении полностью безопасно. Они с Грауэл и Барлог независимо друг от друга обыскали его на предмет подслушивающих устройств, которыми когда-то пользовалась сама Марика.

– На самом деле ничего особенного, Марика. Просто среди братьев есть те, кто желает сестринствам зла. В последнее время их стало больше. Уверяю тебя, беспокоиться не о чем. Всего лишь помеха, которая все больше меня раздражает.

Марика пристально взглянула на него:

– Ты ведь недоговариваешь?

– Похоже, ты читаешь мои мысли. Да. Я нашел подтверждение тому, что сбежавшие не порвали полностью связи с родным миром. И поддерживают связь с теми, из-за кого седеет моя шкура.

– Что? – Марику коснулось щупальце страха. – Как такое может быть?

– Достаточно просто. Темнолет может без труда проскользнуть незамеченным и приземлиться в отдаленном месте. Особенно если никто меня заранее не предупредит.

– Значит, ничего еще не закончилось.

– Ничего и не заканчивалось. И ты это знаешь. Серке просто сбежали в безопасное место. Подозреваю, их цели несколько изменились с тех пор, как в силу обстоятельств им пришлось покинуть планету. Но у них нет причин отказываться от попыток захватить власть.

Марика снова начала расхаживать по комнате. Неужели Серке до такой степени ввязались в заговор братства, что позволили себе стать орудием собственной гибели?

– К несчастью, – добавил Багнел, – никто больше не воспринимает угрозу всерьез. Они никак себя не проявляют, и о них все забыли. Никто теперь их даже не ищет, разве что между делом во время путешествий к звездным мирам. Но если бы они скрывались в известном звездном мире, их давно бы уже нашли.

– У них недостаточно сил, чтобы попытаться вернуться, – сказала Марика. – Даже с помощью предполагаемых пришельцев.

– Думаешь?

– Иначе они наверняка бы попытались. Верно? Но они этого не делают. Значит, им не хватает сил.

– Неопровержимая логика.

– Просто здравый смысл, Багнел. Подозреваю, у них нет поддержки со стороны каких бы то ни было пришельцев – если те вообще существуют. А если даже и так, их отношения далеко не столь близкие, как мы в свое время считали. Я даже начинаю подозревать, что они вообще не вступали в непосредственный контакт.

Багнел удивленно взглянул на нее.

– Да? – спросила Марика.

– Ты в очередной раз меня поражаешь.

– И как мне это удалось на сей раз?

– Ты только что додумалась до того же, к чему мы пришли, допросив пленников и других, кто мог что-то знать. Похоже, контакт все-таки был, но они не сумели договориться с пришельцами, поскольку те в самом деле оказались полностью чуждыми – хотя, судя по другим полученным сведениям, все же не настолько. Понимаешь?

– Пытаюсь.

– Видимо, не сумев договориться с пришельцами, Серке украли у них все, что могли. А может, даже убили пришельцев и присвоили себе все, что тем принадлежало. Так что, возможно, они скрываются и от пришельцев тоже.

– Если уж становиться негодяем, зачем останавливаться на полпути? – заметила Грауэл. – Марика, сейчас должна прибыть госпожа Килджар. Я слышу шаги послушниц в коридоре.

– Поговорим позже, Багнел. Рада, что ты стал столь важной персоной среди братьев. Вряд ли кто-то заслуживает этого больше, чем ты.

Багнел насмешливо фыркнул.

II

Килджар тоже постарела, но она уже была немолода, когда Марика видела ее в последний раз. И тем не менее Марика ужаснулась, увидев, что сделало время со старейшиной Редориад. В шерсти Килджар красовались большие проплешины, оставшиеся клочья поседели. Она сильно потеряла в весе и начала горбиться, но в глазах по-прежнему светился проницательный ум.

Еще больше, чем годы, на старейшине Редориад отразилась долгая болезнь. Она ходила, опираясь на палку, а половину тела частично парализовало. Увидев ужас в глазах Марики, она криво усмехнулась.

– Удар, – неразборчиво проговорила она. – Он ослабил плоть, но не повредил разум. Я понемногу выздоравливаю.

– Неужели сестры-целительницы не смогли…

– Они заверили меня, что ничего больше не в состоянии сделать, не убив меня. Но подобная мера мне кажется чересчур героической.

– По крайней мере, ты сумела спокойно это воспринять.

– Ну да, как же! Меня это бесит, порой настолько, что я рычу и вою, проклиная Всеединое. В обители Редориад меня считают чуть ли не сумасшедшей. Но ни у кого пока не нашлось смелости попытаться сместить меня из первого кресла. Все думают, что я в любом случае умру, и постоянно подсиживают друг друга в надежде встать во главе стаи, когда меня не станет. Но я намерена их разочаровать. Я собираюсь всех пережить. Ты прекрасно выглядишь, Марика. Похоже, тебе как раз не хватало тех нескольких лет, которые ты провела вдали от мира. И вид у тебя уже не столь обреченный.

Марика резко взглянула на Килджар, удивившись легкости, с которой та прочитала состояние ее души. Она ведь и уединилась после гибели Теллерая в том числе из-за неуверенности в себе и склонности полагать, что правы сестры, которые называли ее Джианой и посланницей рока. После того как четырежды превращались в руины те места, которые Марика считала домом, а сама она оказывалась в числе немногих уцелевших, поводы для вопросов появлялись у любого.

– Старейшина идет, Марика, – сказала с порога Барлог.

– Оставь дверь открытой и сядь где-нибудь.

Барлог все еще было тяжело ходить, даже спустя годы после выздоровления от ран, полученных в Макше.

«Мы все изранены и стали калеками, – подумала Марика. – Если не телом, то душой».

Прибыла Бел-Кенеке. Марика попыталась вспомнить, как полагается приветствовать старейшину Рюгге. В Скилджансроде не соблюдались церемонии с ритуалами. Марика презирала их, считая большей частью незаслуженными.

Бел-Кенеке тоже изменилась, хотя, похоже, успела освоиться со своей ролью.

– Можешь обойтись без церемоний, Марика. Я знаю, что они не от души. Ты хорошо выглядишь. – Не обращая внимания на Багнела, она слегка кивнула Килджар. – Тебе следует чаще здесь бывать, Марика. Иногда нам не хватает твоего взгляда на мир.

– Постараюсь, – ответила Марика. – Потому я и вернулась.

– Коротко и ясно, как всегда. Что ж, раз мы все собрались, перейдем к делу. Расскажи нам о своих великих планах.

Марика расхаживала по комнате, дожидаясь, пока Бел-Кенеке устроится поудобнее. Барлог, как всегда увешанная оружием, все больше нервничала. Марика жестом снова велела ей сесть.

Сама она садиться не стала – не могла. Ей было не по себе при мысли, что придется изложить результаты многолетних размышлений, не имевших ничего общего с ее обычными идеями, полными огня, крови и смерти для врагов Рюгге. И она боялась того, что может услышать в ответ.

Она остановилась посреди комнаты, под взглядами троих гостей, и привела в порядок мысли, проделав несколько успокаивающих упражнений.

– У меня есть мысль, как остановить снег и холод, – наконец начала она.

– Что? – переспросила Бел-Кенеке, не столь привычная к идеям Марики.

Но и остальные вопросительно взглянули на нее.

– Речь идет о крупном проекте, который, возможно, остановит ледник.

– Крупном? – пробормотал Багнел. – У тебя прямо-таки дар все преуменьшать, Марика.

– Если у тебя получится, – заметила Килджар, – тебя прославят в веках…

– Это невозможно, – заявила Бел-Кенеке. – Ты намереваешься затормозить процесс, масштабы которого столь велики, что…

– Может, стоит сперва выслушать Марику, прежде чем говорить, что это невозможно? – предложил Багнел.

Марика благодарно ему кивнула.

– Прошу меня простить, уважаемые. Я знаю, это большой и крайне сложный проект, но ничего невозможного в нем нет. Ну разве что потребуется участие всех общин и всех союзов братьев, которые станут работать ради одной цели. И добиться этого будет намного сложнее, чем построить все необходимые сооружения.

– Продолжай, – сказала Килджар, прежде чем Бел-Кенеке успела возразить.

– Вкратце проблема состоит в том, что на планету сквозь пылевое облако попадает недостаточно солнечной энергии. Решение – мое решение – заключается в увеличении потока излучения.

– Ты собираешься подмести всю пыль? – спросила Бел-Кенеке. – Или разжечь пламя солнца?

– Вовсе нет.

– Чем ты так недовольна, сестра? – спросила Килджар. – Тебя пугает, что вдруг объявилась твоя предшественница?

Марика не обращала внимания на их перепалку. Эти две старые арфты никогда друг друга не любили.

– Мы соберем солнечную энергию, которая улетает в пустоту, и перенаправим ее в сторону планеты. Для этого мы построим большие зеркала.

– Большие зеркала, – повторил Багнел.

– Очень большие. Погодите. Я согласна, что это будет непросто. Из-за столь многих лун на нашем небосводе зеркала будет нелегко удерживать на стабильных орбитах. Но я потратила время на изучение вопроса, и это вполне осуществимо. Если мы сумеем установить самые большие зеркала в ведущей и замыкающей солнечных троянских точках планеты и стабилизировать их…

– Прошу прощения, – прервал ее Багнел, – но эта идея далеко не оригинальна, Марика.

– Я так и не считала. Я предполагала, что братья давно уже к ней пришли, но не стали осуществлять, поскольку это было не в их интересах, ведь зима подрывает социальную структуру общества. Вовсе не случайно, что с наступлением холодов усилились и мятежи. Полагаю, у стоявших за ними братьев-управляющих ничего не вышло лишь потому, что они чересчур поторопились.

– Возможно, отчасти ты права. Для реализации подобного проекта братьям потребовался бы такой же уровень взаимодействия, о котором ты упоминала. Мы так и не сумели его добиться. К тому же есть еще вопрос масштаба. Я слышал, что потребовались бы зеркала размером в тысячи миль. Если ты собираешься установить их в троянских точках, где уравновешивается сила притяжения солнца и планеты, а не в лунных троянских точках, нужны невероятно огромные зеркала, чтобы отразить сколько-нибудь значимое количество энергии.

– Да, я имею в виду именно это. В этих точках главные зеркала будут устойчивее. Но, как ты и сказал, они должны быть намного больше, чем может вообразить любой мет. Насколько я представляю – порядка пяти тысяч миль в диаметре.

– Боюсь, ты очень преуменьшаешь их размер.

– Это невозможно, – заявила Бел-Кенеке.

– Пусть говорит, сестра, – возразила Килджар. – Марика далеко не глупа и не стала бы рассказывать о том, чего не продумала заранее. Если утверждает, что это можно сделать, – значит она провела достаточно убедительные расчеты.

– Спасибо, Килджар. Да. Впервые эта мысль пришла мне в голову, когда я была еще послушницей, много лет назад. Тогда у меня хватало других забот, и я не стала ее развивать. Позже, когда я уединилась в Скилджансроде, у меня появилось время. Собственно, это главная причина, почему я столь долго не показывалась. Признаюсь, я проделала далеко не все необходимые расчеты. Для того чтобы рассчитать орбиту, недостаточно лишь карандаша и бумаги. Но братья в свое время разработали систему для быстрых вычислений – иначе они не смогли бы выводить на орбиту спутники. Надеюсь, эта система или хотя бы знания, необходимые, чтобы ее восстановить, пережили бомбардировку островов Каппл. Именно она потребуется от братства наряду с опытными рабочими, металлами, технологиями и прочим. Общинам придется поднимать материалы на орбиту, а также делиться всем необходимым. Отражающий слой предоставит Скилджансроде.

– В проекте братьев это был серьезный камень преткновения, – заметил Багнел.

– Насколько я понимаю, нам потребуется сеть решетчатых конструкций из титана – или даже из златодрева, если титана не хватит. Они будут поддерживать покрытую алюминием пластиковую поверхность толщиной не больше волоса.

– Да, это вполне возможно, – сказал Багнел. – Меня слегка удивляет идея деревянных спутников, но не в том суть. Если пока оставить все прочие проблемы – где мы возьмем пластик? Некоторым братьям тоже приходила в голову эта мысль, но они не сумели изготовить подобный пластик. А потому ограничились плотной алюминиевой фольгой, которая во время испытаний оказалась слишком хрупкой. Повреждения составили свыше пятидесяти процентов.

– Мы уже разработали нужный пластик. Возможно, ты удивишься, но он является производным от нефти. Мне показалось, что это нужно сделать до того, как вообще ставить вопрос на рассмотрение.

Багнел, похоже, всерьез заинтересовался.

– Как я уже сказала, два главных отражателя должны обеспечить постоянный мощный поток энергии. Количество поступающей энергии мы сможем регулировать с помощью других, поменьше, на орбите планеты и на лунной троянской орбите, направляя ее излишки в нужные места. Например, чтобы поддерживать тепло в сельскохозяйственных угодьях. В любом случае вначале нам потребуется больше энергии, чтобы началось таяние снегов.

– Это безумие, – проговорила Бел-Кенеке. – Ты в своем уединении с ума сошла.

– В том нет ничего невозможного, – возразил Багнел, настолько заинтригованный, что даже позабыл о формальном тоне.

Встав, он начал расхаживать туда-сюда, что-то бормоча себе под нос.

– Ты в самом деле в это веришь, Марика? – спросила Килджар. – Ты всерьез убеждена, что все это можно сделать, несмотря на очевидные проблемы?

– Полностью, госпожа. Я пока что не столкнулась с непреодолимой преградой, хотя мелких проблем больше, чем казалось сначала. Да, это можно сделать – если общины и братство готовы вложить ресурсы и усилия.

Подойдя к окну, Багнел уставился на замерзший мир. Старейшины беспокойно наблюдали за ним.

– Опять тебе удалось, Марика?

– Что удалось, Багнел?

– Перевернуть все с ног на голову. И на этот раз куда серьезнее, чем раньше. Неудивительно, что ты несколько лет пропадала. Землетрясение быстро не пробудишь.

– Ты о чем?

– Сейчас из комнаты выйдут три мета, озадаченные твоей идеей. И все они будут искать повод посовещаться о ней с другими. Эти другие, в свою очередь, расскажут кому-то еще. Новость быстро распространится. Со временем она достигнет тех, кто воспримет ее как мистический шанс на спасение. Нам – и братству, и общинам – ничего не останется, кроме как попытаться, даже если это окажется невозможно. Ибо альтернативой станет гибель от лап разъяренных подданных, которые сочтут, будто их предали.

– О чем ты, Багнел?

– О том, что ты выпустила на свободу дьявола. Ты не подумала о последствиях. Ты сделала свой проект неизбежным, заявив, что он осуществим. Подобный проект полностью изменит общество точно так же, как меняет его вечная зима. Прошу тебя, подумай, о чем просишь.

– И о чем же? – спросила Марика, сбитая с толку его горячностью.

– Ты просишь, чтобы братству снова стали доверять. Ты просишь, чтобы два десятка общин звездоплавательниц объединили усилия ради одного проекта, вместо того чтобы разлететься во все стороны, саботируя и подсиживая друг друга. Ты предлагаешь нечто столь масштабное, что для этого придется обучать метов из числа подданных, поскольку одних лишь братьев не хватит. Ты выпускаешь на свободу дьяволов. И это только то, что я предвижу с ходу. Если подумать, наверняка найдется и что-то еще. Твой проект неминуемо будет иметь последствия, которые вообще невозможно предвидеть – в том числе из-за его масштабов. Тебе это не приходило в голову?

– Нет. Меня волновали лишь практические соображения. – Марика повернулась к окну, подумав о Джиане, посланнице рока. И о том, что разрушения вовсе не обязательно должны быть физическими, как в случае со стойбищем Дегнанов, Акардом, Макше и Теллераем. – Ты в самом деле так считаешь?

– Да.

– Что ж, как по-твоему – стоит оно того?

– На самом деле – стоит. Ибо альтернатива – более долгая и медленная, но гарантированная гибель. Похолодание будет продолжаться, пока вся планета не остынет настолько, что больше не сможет поддерживать жизнь. Сегодня линия вечных снегов отстоит от экватора на три тысячи миль и не собирается замедляться. Хотя я уверен, что со временем она все же остановится, но для нас уже будет слишком поздно. Вряд ли мы можем впустую тратить последующие годы – иначе метам ничего не останется, кроме как ждать конца. Естественно, он наступит не при нашей жизни, но он неизбежен.

Марика взглянула на Бел-Кенеке и Килджар:

– А каково ваше мнение, уважаемые?

– Согласна, – сказала Килджар. – Нужно попытаться. Я доверяю тебе, Марика, и твоему другу. Но мне хотелось бы увидеть больше надежных данных, прежде чем я смогу выступить перед общиной с заявлением, что этот проект – единственный способ спасти мир.

– Понятно. Бел-Кенеке?

– Ты сама знаешь, что этот вопрос вне моей компетенции. Все, что мне известно о пустоте, – там холодно и темно. Но я вполне разделяю опасения самца. Я предвижу великие потрясения и ужасающие перемены. Однако я в долгу перед тобой и уважаю мнение госпожи Килджар. Если убедишь ее, я последую ее примеру и поддержу тебя.

Марика снова подошла к окну, глядя на скованный холодом пейзаж. Когда-то в Рухааке было тепло, повсюду зеленели трава, кусты и деревья. Теперь же земля была голой, за исключением мест, где меты выращивали приспособленные к арктическому холоду культуры. Она вновь повернулась к гостям:

– Возможно, Багнел прав в том, что касается общественных потрясений. Мне стоило об этом подумать. Но мы загнаны в угол, из которого нет выхода. Если не попытаться, у нас нет будущего. Нам придется заплатить свою цену ради выживания всей расы.

Ее удивило, что старейшины столь легко с ней согласились. Возможно, мир отчаялся куда больше, чем казалось.

– Багнел, братья могут предоставить вычислительные машины?

– Мы называем их компьютерами. Да, они у нас есть. Возможно, придется разработать вариант специально для этого проекта, но вряд ли это будет неодолимой проблемой. Думаю, вопрос лишь в увеличении памяти.

– Что насчет инженерных работ? У вас есть те, кто мог бы спроектировать зеркала?

– Этого я не знаю, но могу выяснить. Дай нам время, и мы наверняка кого-нибудь обучим. А скорее всего, и не одного. Я все узнаю и сообщу.

– Значит, договорились. Сделаем первый шаг.

III

Марика уставилась на Багнела:

– Восемь лет? Только для того, чтобы собрать материалы?

– Это очень большой проект, Марика. Я лично думаю, что даже эта цифра весьма оптимистична. Требуется полное взаимодействие всех общин, чтобы обеспечить рабочую силу для добычи титана, строительства новых заводов для обработки руды и металла, новых энергостанций для обеспечения этих заводов и так далее и тому подобное. Я говорил тебе, что это полностью изменит общество. Именно так и случится. Считаю, нам еще крайне повезет, если мы получим хотя бы одно работающее зеркало через десять лет. Нам не избежать всевозможных помех, сбоев, проволочек, конфликтов, узких мест, нехватки ресурсов…

– Представляю.

– Как я и предполагал, новость уже расходится. Я то и дело сталкиваюсь с братьями, которые все знали еще до того, как я с ними советовался. Хотя, советуясь с ними, я беру с каждого клятву молчать.

– Этого следовало ожидать. Придется с этим жить.

– У меня есть для тебя другой сценарий, в котором о проекте пронюхают твои старые враги. Что неизбежно случится.

– Думаешь, они попытаются его саботировать?

– Уверен. А ты нет? Великий холод на их стороне.

– В таком случае нужно их нейтрализовать.

– Как, если никто не сумел их найти?

– Никто всерьез не пытался. Если по-настоящему постараться…

– Погоди. Ты предлагаешь отвлечь часть сил от проекта? Тогда он еще больше затянется.

– Да, – вздохнула Марика. – Пожалуй.

– Вот видишь? Одно завязано на другое.

– Будем делать то, что должно. Готов встретиться с Килджар и Бел-Кенеке? И выступить перед сбором общин?

– Думаю, да.

– Отлично. Килджар слабеет, и хорошо бы запустить проект, прежде чем она умрет, – иначе у нас не останется шансов.

– Устрой мне с ней встречу. Я сумею ее убедить.

– Просто скажи правду. Пусть та говорит сама за себя. Килджар тебе все равно не обмануть. А ей уже придется так или иначе убедить других.

– Конечно. Это как раз понятно. Кстати, ты заметила, что я прилетел сюда на «жале»? Мы уже давно вместе не летали.

– Заметила. И уже подумывала похитить тебя вместе с ним, если бы ты не предложил сам.

– Тогда – сегодня ближе к вечеру? После того, как я встречусь со старейшинами?

– Да. Не дай им себя запугать. Они могут попытаться, чтобы проверить тебя на прочность.

– Эти старые арфты? После того как мне приходится каждый день иметь дело со своими управляющими и главами союзов – вряд ли.

Бел-Кенеке и Килджар особо убеждать не пришлось. Они уже сами выяснили все, что хотели.

– Удивительно, – заметила Килджар. – Я не ожидала такого от общин. Они считают, что ты покажешь им путь к новой эпохе, Марика.

– Все дело в удачном моменте, – сказал Багнел. – Чисто в удачном моменте. Все уже достаточно напуганы. Десять лет назад никто не воспринял бы этот проект всерьез – его задавили бы консерваторы. Но теперь мир отчаянно нуждается хоть в какой-то надежде, и именно ее дает проект. Братья повсюду полны энтузиазма. Все управляющие и главы союзов, едва ознакомившись с данными, крайне воодушевились. Даже те, кто прежде был предельно недоверчив. Мятежники и то притихли – за последний месяц не случилось ни одного инцидента.

– Я советовалась со старшими сестрами нескольких общин, – добавила Бел-Кенеке. – И везде я видела одно и то же: бескрайний энтузиазм и надежду, которой, как всем казалось, не существует, – разве что некоторые сестринства звездоплавательниц, возможно, основали кучку жалких колоний на звездных мирах. Не могу сказать, сколько продлится этот энтузиазм. Мало кто из мет посвящал себя столь долговременному проекту.

– Без проблем не обойтись, – согласилась Марика. – Некоторые общины пострадают больше других. Проект отвлечет внимание и силы от звездных миров, и вряд ли кому-то из тех сестринств это понравится. У меня есть одно предложение, хотя его могут не все одобрить.

– Да? – спросила Килджар.

– Мы могли бы провести перепись всех сестринств, включая те, кто не имеет прав в пустоте. А затем – мобилизовать сестер, способных обслуживать темнолет. Мы можем даже переобучить самых сильных бат, сделав их повелительницами кораблей. Тогда мы будем меньше зависеть от тех сестер, чье время занимают звездные миры. Еще нам придется снять запрет с братьев, чтобы они смогли принять как можно более полное участие в проекте. Без этого не обойтись. Без них ничего не получится, поскольку силты традиционно не желают мараться физическим трудом. Немалую ценность будут также представлять корабли типа тех, что сопровождали «Звездный охотник» до его исчезновения, – если сумеем их построить. Тогда нам потребуется не так уж много повелительниц кораблей, способных летать в пустоте.

– Построить корабли мы сможем, – сказал Багнел. – Я уже предложил инженерам подумать об этом. Сомневаюсь, что удастся создать корабли не хуже тех, что были у мятежников. Но – есть те, кто их видел, и мы знаем, что делать. Однако есть проблемы, Марика, – с топливом и энергией. Мы сейчас занимаемся вопросом, и, возможно, тебе это не понравится, но нам так или иначе придется использовать ресурсы Поната. Потребуются огромные количества энергии, чтобы произвести необходимый титан.

– Ты же собирался рассмотреть возможность производства его на орбите, с использованием солнечной энергии?

– Да, собирался. И рассмотрел. Но нигде в системе, кроме как на самой планете, нет достаточных запасов титановой руды. Так что извини. Все конструкции придется производить на земле и поднимать на орбиту.

– И кто с этим справится? – спросила Килджар. – Не забывайте о политике. Речь идет о союзе всех общин и братьев, который будет также включать большую часть метов-подданных. Поскольку у всех свои интересы, вряд ли стоит рассчитывать на плодотворное сотрудничество. Многие сестры не потерпят, чтобы им приказывали старые враги или конкуренты из других общин. И уж точно никто не захочет получать распоряжения от братьев, даже если те опытные специалисты. Никто также не станет работать с подданными как с равными.

– Для начала нам потребуется провести формальный сбор, как уже говорила госпожа Килджар, – сказала Марика. – Большую часть вопросов придется решать там, возможно с боем. Как вариант можно предложить общинам избрать главную старейшину на определенный срок. Дать ей абсолютную власть и назначить судей, которые будут следить за исполнением ее приказов.

– Небольшие сестринства станут активно против этого возражать, – заметила Килджар.

– Тогда, возможно, – постоянно работающий сбор, на котором будут рассматриваться все возникающие вопросы и поводы для недовольства. С учетом того, что интересы дела превыше всего.

– Нет, Марика, – насмешливо фыркнул Багнел. – Я и так уже вижу, как все пытаются тянуть время. Пока силты заняты спорами, о деле можно даже не думать. Все спорные вопросы нужно решить заранее. А потом всех не должно волновать ничего, кроме проекта.

– Насколько критично время? – спросила Бел-Кенеке. – Есть точка невозврата? Когда станет слишком поздно? В этом пылевом облаке мы проведем еще не одно тысячелетие.

– Точно не знаю, госпожа, – ответил Багнел. – Чтобы это оценить, нам нужно составить карту плотности облака. Но я знаю, что тысячелетий у нас в распоряжении нет. Даже сейчас для добычи нефти в Понате потребуется создание новых технологий. Чем дольше мы будем ждать, тем толще станет ледник, а вместе с ним – и больше проблем. Везде.

– Проблемы будут так или иначе, что бы мы ни делали, – задумчиво проговорила Бел-Кенеке. – Так что нам в любом случае нужно продвигаться вперед. Дюйм, преодоленный сейчас, может означать фут впоследствии. Любой прогресс лучше, чем ничего.

– Наша первая задача – созвать работоспособный сбор, – сказала Килджар. – Ее я беру на себя, поскольку, как вы наверняка заметили, я чуть более тактична, чем кто-либо из моих коллег-заговорщиков.

Марика удивленно взглянула на нее. Килджар – и юмор? Вот уж воистину: невозможно узнать кого-либо до конца.

– Если проект займет двадцать лет вместо восьми – что ж, пусть, – заметила Бел-Кенеке. – Рюгге к этому готовы.

Марика снова взглянула на замерзший мир, а затем повернулась к Багнелу:

– Багнел, кажется, ты обещал взять меня в полет. Пойдем?

Глава тридцать первая

I

Пустолет Марики медленно плыл среди суматохи и замешательства, царивших в окрестностях ведущей троянской точки. У поверхности планеты Марика могла лететь с большей скоростью, но здесь даже не осмеливалась управлять кораблем самостоятельно из-за кучи препятствий, затруднявших навигацию. Требовались объединенные усилия повелительницы корабля и стоявшей на его оси повелительницы-лоцмана. Марика даже не могла представить, как здесь справляются братья.

Прошло три года. Первая фаза строительства только начиналась. Поддерживавшая ее промышленность на поверхности планеты обеспечивала лишь тридцать процентов необходимого. Девяносто процентов всех усилий были брошены на главное зеркало.

В каком-то смысле оно определяло судьбу всего проекта. Если после запуска окажется, что от него нет никакой пользы, лишалось смысла и все остальное.

Марика прощупала окружающее пространство мысленным касанием. От масштабов начатого ею процесса до сих пор бросало в дрожь. Одно дело – разработки, планы и разговоры, и совсем другое – видеть собственными глазами.

Во тьме вспыхивали огоньки кораблей братства, доставлявших материалы. Багнел уже не раз жаловался, что они выбрали самый сложный способ постройки зеркала. Сам он предлагал поместить в замыкающей троянской точке гигантскую связку аэростатов. Его собратья неделю назад вывели на орбиту заполненный газом отражатель размером в двести миль, направлявший солнечную энергию на разрабатываемое нефтяное месторождение в Понате. Но он имел скорее психологическое значение, чем реальное. Рабочие утверждали, что уже замечают, как отступает пронизывающий холод. Побывав там, Марика не обнаружила никаких следов потепления. Она подозревала, что большая часть энергии поглощается еще до того, как достигает поверхности.

Все предприятие держалось на удивительной самоотдаче и еще более удивительном духе сотрудничества. Конфликтов возникало намного меньше, чем ожидалось. Но даже при этом, по лучшим оценкам Багнела, до завершения главного зеркала оставалось еще восемь лет.

Отчасти поводом для столь долгой сплоченности стала самая большая проблема, с которой столкнулся проект, – саботаж со стороны братьев, которые заняли сторону сбежавших злоумышленников.

Эти преступники действовали изощреннее предшественников. Старые приемы, с помощью которых Марика пыталась их отлавливать, срабатывали слабо. И тем не менее пленных для поддержки работы рудников вполне хватало.

Но лишь немногие пленные были напрямую связаны с братьями. Марику все больше беспокоило, что преступники постоянно пополняют ряды, причем среди них встречались и самки. Большие надежды, которые обещал проект с зеркалом, воодушевили далеко не всех подданных. Марику это тревожило, но она не знала, как убедить рядовых метов, что их жизнь поставлена на карту в неменьшей степени, чем жизнь тех, кто ими правит.

Оставалась нерешенной и проблема с рудниками. В прошлом они не нуждались в механизации. Структура общества была такова, что для добычи полезных ископаемых всегда хватало обычной рабочей силы. Меты прибегали к помощи технологий только в крайнем случае. Но теперь…

Багнел был прав – проект привел к переменам в обществе. Пришлось механизировать те области, где обычно использовался труд метов, вроде добычи руды или сельского хозяйства, – либо для увеличения объемов производства, либо для высвобождения рабочей силы для проекта. Марика опасалась, что собственными лапами способствует изменениям, к которым стремились мятежные братья, но некоторых было не избежать. Порой она впадала в отчаяние при мысли, что стала главной защитницей идеалов силт – идеалов, в которые сама не верила.

Повелительница корабля Марики развернула его к солнцу, заняв позицию в нескольких милях от центра растущей конструкции. Сверкали титановые балки, расходившиеся лучами от центральной точки. Марика вспомнила построенные братьями старые стальные мосты, пересекавшие реку в Теллерае, – мосты с невероятно сложной системой ферм, распределявших нагрузку. Мосты, построенные позже, были намного проще. Нет ли и здесь аналогичной проблемы? Не слишком ли сложна конструкция? Или, как и со старыми мостами, сложность определяется современным состоянием науки и металлургии?

«Развернись так, чтобы конструкция была над головой, – мысленно велела Марика. – Твое сияние закрывает обзор».

Конструкция увеличилась, заполняя небо.

В ухе Марики послышался металлический голос из маленького радионаушника:

– Привет, темнолет. А ну, отойдите-ка на несколько миль. Мы проходим через ваше пространство с грузом ферм.

Когда-то ни один самец не посмел бы так говорить с силтой. Но в космосе законы физики зачастую оказывались выше традиций. Возможно, этих братьев стоило бы впоследствии прикончить, чтобы их манеры не заразили остальных метов.

Марика поискала в ночи рабочий корабль братьев, тащивший на буксире груз, и заметила его огонек. Мысленно коснувшись своей повелительницы, она передала ей соответствующие распоряжения. Темнолет отплыл назад.

Увиденное в этой троянской точке ей понравилось.

Она знала, что ее не забудут. Народ метов будет помнить Марику из Рюгге, дикую силту родом из стаи Дегнан в Верхнем Понате. Даже если проект потерпит неудачу, если погибнет из-за ссор между сестринствами, он на века останется в памяти. И ее, как вдохновительницу, запомнят вместе с ним.

Висящая в пустоте конструкция уже отражала достаточно света, чтобы ее увидели с поверхности планеты. Через несколько лет она станет самым ярким небесным объектом после лун. А когда она будет закончена, лишь само солнце сможет ее затмить.

Марика ничем не могла помочь, кроме как подбодрить строителей. Она мысленно коснулась работавших здесь старших сестер, выразив поддержку от всего сердца, а затем коснулась повелительницы:

«Летим в другую точку».

Темнолет начал выбираться из хаоса.

Потребовался час, чтобы добраться туда, где повелительница осмелилась лететь быстрее. Марика нырнула через лазейку в мир призраков, с помощью которых она применяла магию силты, и продолжила дальнейшее знакомство со странными сущими пустоты.

Она уже успела к ним привыкнуть и использовала их так же, как и призраков на планете. Их необъятность и могущество больше не тревожили и не пугали, возможно, потому, что, общаясь с ними, она сама набиралась сил и энергии. Среди них не было ни одного, кого она не могла бы подчинить и использовать для перемещения пустолета или каких-либо действий, которые обычные меты воспринимали как колдовство.

Марика хорошо знала как их, так и пустоту, но ее мечта до сих пор не исполнилась. Она так и не отправилась к чужой звезде, пусть даже в роли пассажира на темнолете другой повелительницы. И она так и не осмелилась проникнуть в Бездну, где свет превращался в медленно ползущего пешехода. По каким-то глубоко внутренним причинам, непостижимым даже для нее самой, она боялась того, что может там встретить.

Звездоплавательницы говорили, что с этой проблемой сталкиваются все путешествующие в пустоте повелительницы и баты, прежде чем отправиться в Бездну. Они называли этот страх «последним испытанием». Те, кто сумел его победить, вступали в самое элитное сестринство, состоявшее из нескольких десятков летавших на темнолетах к звездным мирам. Те, кто не смог преодолеть страх, редко путешествовали дальше орбит главных лун родной планеты метов.

Мысленное касание Марики устремлялось все дальше. Вот оно, темное нечто – далекое, лежащее за пределами системы, обширное и холодное, холоднее безразличной пустоты. От него исходило ощущение тьмы. И оно ее пугало.

Марика ощущала его каждый раз, когда пролетала за орбитой Кусаки. Килджар говорила, что это высший сущий, огромнее, могущественнее и смертоноснее всего, с чем ей приходилось сталкиваться до сих пор. Он таился в межзвездной пустоте, и его должен был умиротворить любой покидавший систему корабль. А появился он вскоре после того, как первая силта проникла в глубины космоса.

Именно благодаря ему Бестрей, воительница Серке, стала самой ужасающей из всех живущих силт. Только три силты могли управлять Великим Темным, а Бестрей это удавалось лучше всех. Она могла призвать черного призрака и обрушить его на любого, кто бросал ей вызов. Никто не мог перехватить у нее управление сущим и прогнать прочь.

По словам Килджар, Бестрей столь хорошо управлялась с ним потому, что сама была такой же холодной, смертоносной и безучастной.

Марика боялась Великого Темного, поскольку чувствовала, что встречи с ним не избежать. Будущее предрешено, и виной тому была сама природа метов, силт и их идеалов.

Когда-нибудь…

Никто не говорил об этом вслух, но все силты молчаливо подразумевали, что однажды Марике предстоит встретиться с Бестрей в Темной войне. Их столкновение было предопределено Всеединым, и его невозможно избежать.

Каждый раз, когда Марика об этом думала, ей становилось страшно. Она не была уверена, что справится с Великим Темным и с Бестрей. Большую часть своей жизни она слышала рассказы о жуткой Бестрей, а в тот единственный раз, когда их пути пересеклись, ее повергла в ужас исходящая от этой силты грубая сила. Серке и их союзники из числа мятежных братьев за последние месяцы несколько раз вторгались в систему, атакуя строящееся зеркало. Бестрей в этом не участвовала. По словам знавших ее силт, Бестрей не опускалась до подобных банальностей, презирая тактику мелких стычек. Она появится лишь тогда, когда ей бросят традиционный вызов на поединок, ставка в котором невероятно высока.

Судьба преследовала Марику по пятам, что уже казалось неизбежностью. Когда повелительница корабля начала ускоряться, устремившись к замыкающей троянской точке, Марика ощутила адресованное всем мысленное касание сестры с темнолета, патрулировавшего пространство в той стороне, откуда обычно появлялись «Звездный охотник» и корабли Серке. Послание было коротким и тут же оборвалось.

«Разворачивайся, – послала Марика повелительнице. – Приближается „Звездный охотник“».

Она ощутила страх, исходящий от повелительницы и бат.

«Это не наша задача, госпожа», – ответила повелительница.

«Разворачивайся. Курс на Гривастую звезду».

Темнолет развернулся.

В наушнике Марики послышалось бормотание – предупреждение наконец пришло и на более медленных электромагнитных волнах.

II

«На этот раз они весьма осмелели», – послала Марика. Прошли долгие минуты. «Звездный охотник» и сопровождавшие его корабли приближались к ведущей троянской точке. Никогда прежде они не оказывались столь близко – Серке боялись рисковать. Потеря «Звездного охотника» означала бы потерю всех братьев, находившихся на борту.

«Они наверняка вооружились более мощным оружием», – ответила повелительница корабля Марики.

Марике приходила в голову такая вероятность. Несколько бомб, подобных тем, что уничтожили Теллерай, могли погубить весь проект. И ради этого, возможно, стоило рискнуть «Звездным охотником».

Она открылась вселенной, ощущая все передвижения вокруг. «Звездный охотник» сопровождали десяток кораблей братства и пять темнолетов. И противостоять им сейчас могла только Марика. Сестры на планете, как всегда, растерялись, а работающие на строительстве не успевали уйти в космос, чтобы спастись, не говоря о том, чтобы хоть как-то защититься.

Знали ли Серке, что она здесь? Узнали ее? Из их поведения это никак не следовало. Корабли мятежников направлялись к зеркалу, а силты прикрывали их от возможной помощи с планеты. Марике хотелось нанести удар по самому «Звездному охотнику», отрезав преступникам путь к бегству, но она опасалась, что мятежники в это время покончат с ее проектом.

Сперва следовало остановить мятежников.

Марика вышла на длинную перекладину деревянного темнолета, специально построенного для нее, – он очень удивлял сестер на огромных титановых крестах. В отличие от остальных темнолетов, вместо колдовских знаков обители его украшали ее собственные, а также стаи Дегнан.

«Беру управление на себя, – послала она повелительнице корабля. – Я не настолько устала. Я атакую, а ты прикрываешь. Поняла?»

«Да, госпожа», – без какого-либо энтузиазма ответила силта, хотя и понимала, что положение требует подобных решений.

Марика взяла на себя управление, направив темнолет наперерез кораблям мятежников позади них.

Она прибавляла скорость, пока не почувствовала, как дрожат от напряжения баты. И как вздрогнула повелительница, желая сообщить, что они слишком близко от пространства, заполненного материалами для зеркала.

Марика устремилась следом за мятежниками, ощутив исходящий из дюз едкий запах. Она быстро ускорялась, исследуя корабли мысленным касанием.

На двух кораблях не было вообще никого. Позволив темнолету лечь в дрейф, она поймала призрака посильнее и отправила его вперед, чтобы взглянуть поближе.

Беспилотные корабли были нагружены большими, громоздкими, очевидно, сработанными на скорую лапу устройствами – судя по всему, бомбами. Марика быстро исследовала одну, но не сумела ни обезвредить ее, ни взорвать раньше времени.

Отправив призрака в топливные баки двух кораблей, она сжала его в маленький шарик, раскрутила и продырявила баки. Вернувшись в тело, она еще успела увидеть вторую расцветшую в ночи огненную вспышку.

Марика ощутила ярость мятежников, чьи планы она разрушила, и почувствовала, как те обыскивают окружающую тьму. Вернувшись в мир призраков, она пустилась в погоню.

Они ее не замечали! Их радары не могли обнаружить деревянный темнолет. Она мчалась к ним, но они ее не видели!

Она уничтожала корабли один за другим, так же как до этого беспилотники с бомбами. Но они тут же рассеялись, и разделаться со всеми ей не удалось.

«Госпожа, уходи. Серке повернули в нашу сторону».

Марика это предвидела и отвечать не стала.

Пятеро противников против нее и повелительницы. Сколь бы сильна она ни была, ставки оставались слишком высоки. Но скрыться от них не было никакой возможности – для этого ей пришлось бы полностью отказаться от своих способностей. А в пустоте это означало немедленную смерть.

Нагнав корабль мятежников, изрыгавший пламя в попытках сбежать, она уничтожила его и начала искать следующий.

«Госпожа…»

«Время еще есть. Не отвлекай меня. – Она уничтожила шесть кораблей братьев. Они наверняка запомнят этот набег как катастрофу. – Просто прикрывай».

Пусть Серке подойдут поближе. Ей хватит сил и хитрости, чтобы с ними справиться. А если нет – она всегда сумеет от них убежать.

Марика нагоняла очередного мятежника, когда ее вновь коснулась повелительница. Она с трудом подавила злость.

Но предупреждение оказалось излишним.

Позабыв о мятежнике, Марика ошеломленно уставилась на сияющий темнолет, возникший в нескольких сотнях ярдов от нее. Она едва успела опомниться, чтобы помочь повелительнице отразить атаку.

Повелительница Серке оказалась слабее, чем она сама. Марика мрачно нырнула в лазейку и, схватив призрака, швырнула его в темнолет.

Тот исчез.

Мгновение спустя появился новый, в другом месте, и снова исчез, прежде чем Марика успела хоть как-то ему навредить.

Наконец она поняла, что они пытаются атаковать ее сквозь Бездну.

Что теперь делать?

Она не видела пути к спасению.

Мгновенно приняв решение, Марика развернула острие деревянного клинка в сторону «Звездного охотника» и начала ускоряться.

Серке поняли ее намерения и бросились наперерез. Отразив их атаку, Марика и повелительница продолжили мчаться к огромному пустолету. Либо находившимся в нем сестрам придется уйти в сторону, либо корабль протаранят.

Серке попытались преградить Марике путь, но она сразу же поняла, где ожидать их появления. У нее вновь появилось преимущество – она лучше их владела темной стороной.

Пустоту заполнили короткие мысленные вопли – сердце повелительницы Серке разорвалось, и ее батам стало ясно, что надежды нет.

Марика набирала скорость.

«Звездный охотник» исчез.

Марика обыскала пустоту, пытаясь понять, где он снова вынырнет из Бездны. Если настойчиво его преследовать, возможно, он не успеет забрать мятежников, до того как появятся темнолеты с планеты или других строительных площадок. Возможно, мятежников бросят на произвол судьбы.

Мимо нее пронеслось огненное копье. Перестав следить за мятежниками, она оказалась у одного на виду. Поспешно швырнув призрака, она уничтожила врага и, вернувшись в тело, обнаружила, что на ее повелительницу со всех сторон наседают Серке. Неподалеку дрейфовали два темнолета, от которых исходила ликующая радость, – им казалось, будто Марика у них в лапах.

Марика обрушила удар на один, и тьма вновь наполнилась отчаянием.

Второй темнолет исчез.

Снова заметив вдали «Звездный охотник», Марика устремилась к нему.

Все складывалось лучше, чем она ожидала. Она ощущала себя как никогда сильной, быстрой и смертоносной, и инстинкты ее не подводили. Она уже победила, даже если ей суждено было погибнуть. Мятежники больше не повредят проекту.

Поодаль собирались уцелевшие Серке. Марика подозревала, что они набросятся на нее одновременно. И не могла представить, как отобьет атаку всех трех, имея в своем распоряжении лишь обессилевшую повелительницу.

Она поняла, что ей придется преодолеть страх перед Бездной. Другого выхода не было. Любая ошибка могла оказаться смертельной.

Как скоро прибудет помощь? Темнолетам требовалось время на долгий медленный подъем с планеты. Но кто-то ведь мог прилететь со стороны лун или вынырнуть из металлических джунглей в троянской точке.

Однако быстрое мысленное касание не принесло ответа.

Значит – Бездна или смерть.

Марика знала, что делать, – теоретически. Иногда она даже собирала надлежащее количество призраков, но каждый раз не выдерживали нервы. И она не могла позволить, чтобы ее сопровождал в Бездну кто-то еще, хотя все обычно учились именно так.

Выбора не было. Серке приготовились к атаке.

Она собрала призраков.

Темнолеты Серке исчезли.

Зажмурившись, Марика открылась Всеединому, крепче схватила призраков и устремилась в Бездну.

Звезды исчезли. Все исчезло. Несколько секунд ее окружала лишь хаотическая мешанина призраков, в ушах раздавался вопль. Она проникла в такое место, по сравнению с которым даже пустота казалась теплой и дружелюбной.

Снова появились звезды, вращаясь вокруг. Темнолет кувыркался. Марика попыталась найти хоть какие-то ориентиры и едва не впала в панику, не обнаружив ничего знакомого. Где планета? Где темнолеты Серке, корабли братьев, зеркало, «Звездный охотник», луны? Она не видела ничего, кроме далеких звезд. Неужели она провалилась в пропасть между мирами?

Неподалеку пошевелилось нечто огромное и темное, почуяв ее, – столь могущественное, что она могла почувствовать его, не уходя в мир призраков. Это был тот самый затаившийся на краю системы Великий Темный, которого она столь часто ощущала. Уйдя в Бездну, она едва не угодила ему в лапы!

Все еще борясь с паникой, она выровняла темнолет и, мысленно коснувшись спутниц, обнаружила, что те дрожат от страха, но невредимы. У повелительницы тоже не было опыта пребывания в Бездне.

«Что будем делать?» – спросила Марика.

«Искать дорогу домой».

Прощупав пустоту напротив ползущей к ним тьмы, Марика обнаружила звезду, которая казалась ярче других.

«Туда?»

Повелительница тоже поняла, где они.

«Наверняка. Отсюда лишь солнце может выглядеть столь ярким. Нужно спешить. Этот сущий знает, что мы здесь, и желает взглянуть на нас поближе…»

Тьма сдвинулась с места.

Марика развернула темнолет к солнцу и начала ускоряться.

«Сумеем добраться?»

Ей не хватало смелости, чтобы снова нырнуть в Бездну.

«Нужно попытаться. Снова туда уходить нельзя. В следующий раз мы, сами того не зная, можем оказаться слишком далеко, чтобы найти дорогу назад».

Повелительница вела себя совершенно спокойно – проблема была уже не столь серьезной, как при столкновении с Серке. Марика подумала, что та даже более рассудительна, чем она сама.

Возвращение домой заняло три дня, несмотря на невероятную скорость, до которой разогналась Марика. Она добралась до лунной орбиты, выбившись из сил, а баты и повелительница были едва живы. Их спасли корабли работавших над зеркалом братьев – Марика и ее меты уже были не в состоянии посадить темнолет.

III

Марика лежала на койке на борту рабочей станции, которую братья называли «Молотом» из-за ее формы – две гондолы на конце длиной оси, вращавшиеся для создания иллюзии силы тяжести. Там ее и навестил Багнел.

– Я слышал, на этот раз ты едва уцелела, – сказал он.

Она долго не приходила в себя, и он был первым, кто ее проведал.

– Еще немного, и конец. Я даже не была уверена, что выживу. – (Багнел пристально посмотрел на нее, качая головой.) – Я попыталась проделать то, чего не умела, и едва не погибла. Ты это хочешь услышать? Что ж, признаю. Но добавлю также, что у меня не было выбора. Либо Бездна, либо смерть. Серке были совсем рядом.

– Понимаю.

– Насколько все плохо? Сильно они навредили?

– Мятежники? Вообще никак. Если не считать легких повреждений от одного взорвавшегося корабля, который врезался туда, где у нас была привязана часть материалов. Придется заменить несколько сотен секций покореженной балки.

– И все?

– Похоже, ты застигла их врасплох. Я слышал, рецидивисты на планете в отчаянии. Этот удар вполне мог оказаться смертельным.

– Значит, сюда успели добраться другие темнолеты, чтобы не дать им все разрушить?

– Не совсем.

– Что?

– Они сбежали. В смысле, Серке. Еще до того, как появились темнолеты. Мы слышали предупреждение, но не сразу поняли, что случилось. Собственно, мы узнали обо всем от захваченного в плен мятежника.

– Но…

– Марика, никто не знал, что ты здесь. Некоторые рабочие запомнили летавший неподалеку темнолет, но не знали, чей он. Ты никому не говорила, куда отправляешься и что собираешься делать. О тебе подумали лишь тогда, когда мы захватили мятежника, но все наши силты оказались на месте. Какое-то время шли разговоры о темнолете-призраке, но потом, когда тебя не нашли на планете… Марика, пора с этим кончать. Ты могла погибнуть, пытаясь вернуться. Если бы ты хоть кому-то сказала, куда собралась, силты отправились бы тебя искать. Трудно кого-то спасти, когда не знаешь, что ему грозит опасность.

– Ладно, Багнел. Не волнуйся. Я поняла. Впрочем, сейчас это не важно. Все получилось к лучшему. Я цела и невредима.

Багнел нахмурился. Ему хотелось сказать намного больше, но он придержал язык за зубами.

– Вопрос теперь в том, как защитить зеркала, – продолжала Марика. – Если бы я случайно там не оказалась, проект бы погиб. На двух кораблях были бомбы, такие же, как и те, что сбросили на Теллерай.

– Случайно? Что значит случайно? – Глаза Багнела блеснули.

– Что такое? Мне не нравится, как ты на меня смотришь.

– Ты каждый раз забываешь, что твоя судьба предопределена. Мне не нравятся предрассудки, как и тебе, Марика, но на этот раз я задумался всерьез.

– Не начинай опять. Я сыта по горло этой силтской чушью. И даже если предположить, что меня преследует рок, – тогда зеркало должно было погибнуть. Разве я не несу с собой гибель и разрушения? Именно об этом мне постоянно твердят.

– Может, тебя готовят к тому, чтобы твоя судьба совершила полный разворот?

– Хватит, Багнел. Не желаю от тебя этого слышать. Все это глупости.

– Как пожелаешь. Я пришел проверить, как у тебя дела, и получил ответ. Ты столь же несносна, как и всегда. А те, кто надеялся на твою кончину, снова разочаруются.

– Верно. Я намерена разочаровывать их и дальше, поскольку собираюсь их всех пережить. Мне еще слишком многое предстоит сделать, так что умирать некогда.

Багнел удивленно взглянул на нее:

– Многое сделать? Например?

– Проект идет полным ходом уже сам по себе. Так?

– В общем, да.

– После того, что со мной случилась, я подумала, что мало чем могу помочь, кроме как обеспечивать его защиту. Или – доставлять материалы с планеты. Все остальное работает само по себе.

– И что? – В его голосе промелькнули подозрительные нотки.

– Думаю, пора самой отправляться на поиски неприятностей, а не ждать, когда они ко мне явятся. Только без умных замечаний! Помнишь, когда я была совсем юной? Помнишь, как послушница Марика всегда бросалась в атаку? А потом она повзрослела и стала осторожнее. Так что тогда твой старик-управляющий был полностью прав.

– Ты что, уже настолько старая? Готова стать Мудрой из Поната? А? Да, знаю, ты кидалась в атаку, даже когда сама об этом не догадывалась. Да, я прекрасно помню ту Марику. Порой она вела себя крайне глупо. Пожалуй, нынешняя Марика нравится мне чуть больше.

– Дурак ты. Та Марика управляла собственной судьбой. Эта Марика сидит и отражает ее удары. В основном потому, что стала чересчур труслива, чтобы что-то предпринять, хотя и знает, насколько это необходимо. Прежде чем Килджар наконец отдаст душу Всеединому – что может не случиться еще столетие, она постоянно собирается умереть завтра, но проживает год за годом… Так вот, прежде чем она вручит общину Редориад в лапы какой-нибудь не столь симпатичной силте, я намерена научиться путешествовать в Бездне. Я приняла решение. Я преодолею страх, научусь всему необходимому, а потом отправлюсь на охоту за теми, кто готов нас уничтожить.

– Марика, пойми, я не могу этого одобрить. Вряд ли…

– Знаю, Багнел. И ценю твою заботу.

Закрыв глаза, Марика попыталась расслабиться, чувствуя, как успокаивается в его присутствии. Большей частью их дружба оставалась молчаливой – слова лишь мешали.

– Багнел?

– Да?

– Ты всегда был хорошим другом. В том смысле, как и следует понимать слово «друг». Лучшим… Проклятье!

Багнел удивленно уставился на нее. Марика редко говорила подобное.

– Что такое?

– Я хочу кое-что сказать. Обязательно. Но не могу найти подходящих слов. Может, в общем языке их не существует.

– Тогда не пытайся. Не ищи. Я понимаю. Просто расслабься. Отдых сейчас тебе полезнее, чем разговоры.

– Нет. Это очень важно. Даже когда мы все понимаем, иногда нужны слова, чтобы четко выразить мысль. Как в некоторых наших силтских ритуалах, когда колдовство не может оставаться неназванным. – Она снова помолчала. – Если бы мы могли стать не теми, кто мы есть, Багнел… Но я силта, а ты брат-торговец, ты южанин, а я из стойбища…

Он легко коснулся лапы Марики, неуверенно сжал ее на секунду, а потом поспешно вышел.

Марика уставилась на холодную белую дверь.

– О нас могли бы сложить легенды, – тихо проговорила она. За все время их многолетнего общения он лишь раз к ней прикасался. – Но нам придется создать эти легенды самим, ибо никто никогда не сделает этого за нас.

Наконец-то он осмелился. И сбежал.

Никто не прикасался к силтам.

Она дотронулась до Багнела лишь однажды, еще до того, как его узнала, – на вершине заснеженного горного хребта, когда они смотрели на обезображенные кочевниками останки его дома. В его задачу входило защищать дом, но ему это не удалось.

Силты не знали страха. Не знали его и охотницы Поната. И ни те ни другие никогда не плакали.

Марика заплакала.

Глава тридцать вторая

I

Впервые за шесть лет Марика позволила себе забыть о проекте с зеркалами. Хотя она много дней убеждала себя, прежде чем признать, что, как бы ей ни хотелось руководить всем самой, без нее вполне могут обойтись.

Килджар разрешила ей привлечь любых повелительниц-звездоплавательниц Редориад. Она выбрала лучших в качестве наставниц.

Марика отправлялась во тьму, в самые ее глубины, и раз за разом доводила себя до изнеможения, изучая Бездну. Столь безжалостна к себе она не была со времен юности, и к ней отчасти вернулся тогдашний энтузиазм. Она заставляла себя учиться хитростям и искусству, требовавшимся, чтобы умиротворить Великого Темного – вечно голодного и непостижимо чужого, который таился на краю системы, ожидая неизвестно чего.

– Те, кого ты называешь призраками, похожи друг на друга, хотя мы воспринимаем их бесчисленным множеством способов, – говорила Килджар. (За все годы Марика ни разу не встречала силту, которая бы их так называла. Большинство именовали их сущими, и мало кто вообще в них верил.) – Чем дальше ты оказываешься от планеты, тем они крупнее и тем их меньше, вплоть до редких черных гигантов в межзвездной пустоте. Большинству из нас неинтересно, что они такое и откуда взялись. Мы их просто используем. Но есть сестры – искательницы знаний, которые уже много веков о них спорят. Одна популярная гипотеза утверждает, будто они пожирают друг друга, подобно морским созданиям, более крупные – более мелких. А самым большим сложнее всего противостоять искажениям пространства, возникающим возле огромных масс. По мере приближения к планете призраки становятся все меньше и меньше. И каждый, похоже, стремится оказаться к ней как можно ближе – здесь, в соответствии с теорией, ему не угрожают более крупные призраки, а сам он может поймать какого-нибудь поменьше.

Я лично не согласна с подобной «экологической» гипотезой, – продолжала она. – Я пробыла силтой дольше, чем ты можешь вообразить, и ни разу не видела, как одни призраки охотятся на других. И теория об уменьшении их размера при ближайшем рассмотрении не выдерживает критики. Среди нескольких тысяч разновидностей призраков есть те, которые отказываются ей следовать. Даже в окрестностях Великого Темного есть несколько разных мелких особей. Я их видела. Их миллионы, и все они не больше моей лапы.

Современная теория, возможно, возникла из-за неверия братьев во все, что невозможно подвергнуть измерению и анализу. Она становится все более общепринятой и гласит, что призраков вообще не существует. В соответствии с этой гипотезой они существуют лишь ментально, как отражение разумов силт, пытающихся подчинить вселенную определенным закономерностям. С ее точки зрения они не более чем символы, с помощью которых сила разума способна управлять вселенной. И если силту соответствующим образом обучить, она сможет делать все то же, что и мы без помощи сущих.

– Но ведь пока никто этого не делал, верно? – спросила Марика.

Ей понравилась мысль, что она обладает некоей ментальной силой, но, с другой стороны, она видела призраков еще до того, как вообще услышала о силтах и их способностях. Само ее представление о призраках как о сверхъестественных существах возникло еще в те времена, когда никакой опыт не мог объяснить, что она чувствовала.

– Как тебе хорошо известно, силты склонны к консерватизму. Они предпочитают методы, которые заведомо работают. С чисто прагматической точки зрения не важно, являются ли сущие реальностью или символом. Важен результат.

– Я видела призраков еще до того, как услышала о силтах, – напомнила Марика. – До сих пор живо помню, как это случилось впервые, сразу после того, как мы обнаружили, что кочевники наблюдают за нашим стойбищем. У меня тогда возникло нечто вроде слабой способности к мысленному касанию, и я пыталась следить за матерью, пока та их выслеживала.

– Подобное объясняют генетической памятью, утверждая, будто мысленное касание – само по себе достаточное доказательство, что мы полагаемся на силу разума. Особо отмечается, что мы никогда не призываем для него сущих – только для того, чтобы физически воздействовать на окружающее. И сам призыв сущих требует мысленного касания.

– Госпожа, в наше время меты, даже силты предпочитают реальные объяснения мистике и магии. Кто-то обязательно будет их искать. Меня лично устраивает то, что есть, без объяснений. Работает – и ладно. Мне вовсе не обязательно знать, как именно оно работает. Но, пожалуй, стоит сменить тему. Я считаю, что готова в одиночку полететь к звездам. Что говорят на этот счет мои наставницы?

– Они с тобой согласны. Почти. Но ты еще должна совершить полет к другой звезде под присмотром. Таково правило – в первый раз ты должна взять с собой кого-то опытного. На всякий случай.

Марика слегка разозлилась, хотя сама не поняла почему – все же слова Килджар звучали вполне разумно. Возможно, в глубине души она оставалась мятежной щеной, чрезмерно уверенной в себе.

– Хорошо. Так и сделаю. Если найду повелительницу, готовую отправиться со мной.

– Будь осторожна, Марика.

– Буду. У меня есть цель, которой я пока не добилась.

Покрытая клочковатой шерстью морда Килджар на миг помрачнела. Ей не нравилась навязчивая идея Марики об охоте за Серке и мятежными братьями.

– Будь крайне осторожна, щена.

– Щена, госпожа?

– Иногда ты и есть щена. До сих пор. Ты слишком рано пришла к власти.

Грауэл и Барлог угрюмо заняли свои места. Они не подавали виду, но ясно было, что им страшно. Грауэл побывала в пустоте лишь однажды и в тот раз не покидала орбиту Кусаки. Вернувшись на планету, она заявила, что предпочла бы остаться на ней до конца жизни. Барлог вообще никогда там не была.

А теперь Марика тащила их в один из тех звездных миров, в которые охотницы все еще до конца не верили.

– Расслабьтесь, – сказала им Марика. – Может показаться странным, но это не сложнее и не опаснее, чем перелет из Рухаака в Скилджансроде.

– Это вовсе не то же самое, – возразила Барлог. – Только внешне похоже.

– Мы до сих пор остаемся охотницами из Поната, Марика, – сказала Грауэл. – К тому же очень старыми. Скоро мы перестанем представлять ценность как охотницы. Если бы мы оставались в Понате, еще немного, и стали бы Мудрыми. Самое большее через год-другой. А ты знаешь Мудрых. Они не любят рисковать.

– Я постараюсь, чтобы полет не был для вас столь мучительным. В конце концов, его задача – обучить меня, а не искать приключений. До этого еще очень далеко. – Она подозвала старшую бату, которая принесла чашу золотистого напитка. – Выпейте каждая по кружке этого эликсира.

Повелительница, которая должна была сопровождать Марику, залпом выпила напиток после Грауэл и Барлог, после чего расположилась на центральной платформе. Она бессчетное множество раз бывала в звездных мирах, и для нее полет был рутиной.

Баты тоже выпили, затем их старшая передала чашу Марике. Она допила до конца, сразу же ощутив действие снадобья.

– Вы завершили ритуалы? – (Старшая бата кивнула.) – Хорошо. Все пристегнулись?

Она заметила, что Грауэл и Барлог крепко сжимают в лапах оружие. На этот раз Барлог напоминать не пришлось. Охотница взяла оружие как талисман против неведомого.

Марика проверила собственное оружие – винтовку за спиной, револьвер под потрепанной дохой из меха отека, с которой она не расставалась. В сапоге у нее был спрятан нож, еще один висел на поясе, а третий скрывался под мышкой. Имевшихся у нее боеприпасов хватило бы для небольшого сражения, а сушеного мяса – на неделю.

Она почувствовала себя глупо, подумав, что тоже взяла с собой амулеты против неведомого.

– Поднимай корабль, – сказала опытная повелительница. – Не будем терять время.

Закрыв глаза, Марика призвала самого сильного сущего и начала долгий подъем в пустоту.

Мечта всей ее жизни обретала реальность. Она ступила на путь к звездам.

И ее охватил ужас.

Хотя во время долгого набора высоты она достигла скоростей, невообразимых на поверхности планеты, ей не хватало терпения. Хотелось побыстрее оказаться в Бездне, преодолеть ее, победить тщательно сдерживаемый страх.

Пустота требовала от тех, кто собрался в ней путешествовать, нового мышления. Прежние привычки здесь не годились, а зачастую могли оказаться гибельными.

По традиции никто не уходил в Бездну до того, как пересекал орбиту Кусаки, внешней главной луны. Ближе к планете подходящих призраков обычно оказывалось слишком мало. Охваченная нетерпением, Марика начала искать сущих заранее, но сопровождающая не позволяла их собирать. Марика разгоняла темнолет, пока наставница не сочла, что популяция призраков достаточно плотна.

Марика считала, что могла призвать их намного раньше, но не стала спорить. Она была здесь не для этого. Ей предстояло пройти последнее испытание, после которого она могла в одиночку путешествовать среди звезд.

«Нацелься на звезду, – послала повелительница, и Марика сосредоточилась на звезде Редориад, которую выбрала в качестве цели. – Собери сущих. Крепко держи звезду в уме. Готово? И со звездой, и с сущими?»

«Готово».

«Представь, будто звезда медленно растет. Сожми сущих со всей силой, какая только у тебя есть. Дай им понять, что не отпустишь, пока звезда не превратится в солнце».

Стая призраков, собранная Марикой, была больше, чем любая из тех, что собирала какая бы то ни было повелительница. Она сделала, как ей велели, применив всю имевшуюся у нее силу темной стороны.

Звезды вокруг погасли, будто выключенные электрические огни. На мгновение она едва не потеряла искорку, являвшуюся целью. Восстановив мысленный образ, она швырнула его сущим, которые кишели вокруг темнолета и яростно пытались освободиться.

Искорка увеличивалась быстрыми рывками, будто темнолет Марики прыжками преодолевал пустоту. Звезда стала размером с новую монету.

«Отпускай их! – послала повелительница. – Быстрее!»

Марика настолько сосредоточилась на цели, что даже не подумала о том, чтобы освободить несших ее призраков.

«Что я сделала не так?»

«Ты едва не швырнула нас в пламя звезды». – Повелительница была в ужасе.

«Прошу прощения, госпожа. Я слишком сосредоточилась на управлении сущими».

«Да уж, определенно. Я никогда прежде не видела, чтобы перелет совершали столь стремительно и внезапно. Посмотрим, как ты справишься с возвращением, когда лучше будешь представлять себе цель. Если все пройдет хорошо, я скажу старейшине, что ты готова путешествовать самостоятельно».

«Ты чем-то встревожена, госпожа?»

«Я никогда прежде не видела подобного. Никогда не встречала столь ошеломляющей демонстрации силы. Тебе почти не потребовались баты. – Она сменила тему, не желая больше к ней возвращаться. – Почувствуй планету. Ты находишься на солнечной стороне ее орбиты».

Марика нашла планету слева и чуть в стороне от солнца.

«В Бездну?»

«Только осторожнее. Ни к чему ставить рекорды».

Марика повторила всю процедуру, на этот раз аккуратнее.

«Ну как, госпожа?»

«Уже лучше. Но тебе следует научиться действовать мягче. Сажай темнолет». Повелительница послала мысленный образ их цели.

С орбиты планета выглядела несколько иначе, чем родной мир Марики. Возможно, она была не столь покрыта льдом, но даже здесь, по словам наставницы, проявлялось воздействие межзвездного облака. Через несколько сотен лет эта планета тоже окажется в плену ледникового периода.

«По межзвездным меркам мы все еще очень недалеко от дома, Марика. В нашем родном небе видно очень мало звезд. Если полетим в нужном направлении и выйдем за пределы облака, мы увидим их десятки тысяч».

Глядя на увеличивавшуюся под ней планету, Марика вдруг поняла, что ее мечта исполнилась. Ее бросило в холодную дрожь. Она совершила путешествие среди звезд. И мечта утратила значение, перестав влиять на более насущные заботы.

– Звезды у меня под ногами, – прошептала она.

Темнолет вынырнул из редких облаков над пустыней. Подобные пейзажи были знакомы Марике лишь по фотографиям и лентам. В тех частях родной планеты, которые она знала, пустынь не было. Она вдруг поняла, что не имеет полного представления даже о той планете, на которой родилась. Марика знала лишь длинную узкую полосу, шедшую от Разлома через Понат, Макше, Теллерай и дальше на юг к Рухааку. Вероятно, она видела лишь одну тысячную своей планеты. А теперь ей была подвластна вся вселенная!

«В сторону солнца, Марика. На два пункта вправо. Чувствуешь?»

«Да».

Эта планета ничем не походила на ее собственную. Она выглядела невероятно пустой и одинокой. Мысленное касание ощущало пустоту, за исключением единственного направления, отчетливого и острого, будто удар ножа. Марика направила темнолет вперед, сквозь ветер, казавшийся неестественно теплым даже на такой высоте.

Над горизонтом поднимались голые горы – диковинные, лишенные растительности, выветрившиеся, стоящие в окружении леса каменных колонн. Некоторые возвышались на пять сотен футов, изборожденные тенями цвета охры и наполовину засыпанные каменными обломками.

Марика без помощи наставницы нашла обитель, расположившуюся на вершине колонны. Ее ржаво-коричневые стены были сложены из кирпичей из засохшей грязи, сделанных на берегах струившейся далеко внизу реки. Впрочем, река эта была скорее похожа на ручей.

Когда темнолет завис над центральным двором, туда вышли сестры, глядя в небо. Марика посадила корабль.

– Добро пожаловать на Ким, – сказала наставница, когда корабль приземлился. – Отдохнем день, прежде чем возвращаться.

Ступив на чужой горячий камень под слишком большим и ярким солнцем, Марика вздрогнула. Наконец-то она оказалась здесь, в звездном миру! Щена, которая когда-то дрожала от холода на сторожевой вышке в стойбище Дегнанов, глядя на ночное небо, наконец исполнила невероятную мечту.

С темнолета сошли Грауэл и Барлог. Шерсть их стояла дыбом, они крепко сжимали в лапах оружие, взгляд метался из стороны в сторону. Они тоже ощущали чуждость этого места, нехватку того подсознательного фона, который чувствовался повсюду на родине.

Марика познакомилась с силтами Редориад, имена которых забыла пять минут спустя. Они задавали вопросы о родной планете – их обитель находилась в стороне от основных звездных путей, и новостей они почти не получали. Марика и повелительница отвечали, но Марика едва замечала силт и едва слышала собственные слова. Она до сих пор не могла в полной мере осознать, что совершила.

В отведенное на отдых время Марика почти не спала – слишком сильно было ее любопытство после того, как прошло первое потрясение. Она потратила немало часов, выясняя об этой планете все возможное.

Впрочем, узнать удалось немного. Силты почти не вели торговли с местными жителями, которые были слишком примитивны, чтобы хоть что-либо предложить. Редориад держали обитель на Ким лишь в качестве подтверждения прав на планету и промежуточной базы, с которой можно было исследовать и изучать новые звездные миры.

II

Впереди возникла родная планета.

«Очень хорошо, – послала наставница. – На этот раз почти идеально. У тебя все получится, Марика. Все получится. Теперь тебе надо изучить расположение основных звезд, чтобы узнавать их с любого расстояния и направления. И тогда ты будешь готова путешествовать самостоятельно».

«Бывает, что темнолеты пропадают без вести?»

«Иногда. Но теперь уже редко. Сестринства в наше время не особо ищут новые миры».

«Почему?»

«Когда-то звездоплавательницы побывали на орбитах десяти с лишним тысяч звезд, но нашли крайне мало пригодных для жизни планет. Их очень немного, а еще меньше тех, которые можно выгодно использовать. И тем не менее в десятке тысяч звездных систем их нашлось достаточно, чтобы полностью занять немногих способных путешествовать среди звезд силт. Уже целое поколение никто не занимался новыми поисками».

«Кроме Серке».

«Возможно. Они определенно что-то нашли».

«Наверняка».

Марика уже спланировала следующий шаг. Она намеревалась тщательно изучить все записи, оставшиеся от Серке после роспуска их сестринства. Среди них мог оказаться некий ключ – хотя пока никто его не нашел.

Родная планета увеличивалась. И вместе с ней росло охватившее Марику чувство, что она возвращается в мир, неотъемлемой частью которого являлась, – ощущение подсознательного мысленного единства со всеми населявшими его метами. Она взглянула на Грауэл и Барлог, но не смогла различить их морд. Мысленно коснувшись их, она обнаружила, что охотницы расслабились и довольны. На планете под названием Ким они постоянно нервничали и ворчали.

Темнолет опустился во внутреннем дворе новой обители Редориад. Наставница Марики тотчас же ее покинула, направившись к жилищам повелительниц, и даже не оглянулась. Взлетая, чтобы продолжить путь в свою обитель, Марика думала о том, какие новые слухи успели о ней разойтись.

Посадив темнолет в обители Рюгге, Марика формально поблагодарила бат и принялась успокаивать Грауэл и Барлог. Охотницы разнервничались, увидев Эдзеку из Скилджансроде, которая поспешила к Марике.

– Что-то случилось, – сказала Грауэл. – Что-то дурное. Иначе она не вылезла бы из своего логова.

От прежней радости Барлог тоже не осталось и следа.

– У меня страшное предчувствие, Марика. Вряд ли мне хочется услышать новости. Какими бы те ни были.

– Тогда идите. В любом случае для вас, воктр, настало время трапезы.

Охотницы уставились на нее будто на сумасшедшую.

– Эдзека, что ты тут делаешь? У тебя мрачный вид.

– Серьезная проблема, госпожа. Крайне серьезная.

Марика отправила восвояси всех собравшихся вокруг. На нее обиделись, но ей было все равно. Манеры и этикет силт никогда ее всерьез не волновали.

– Неприятности в Скилджансроде?

– Возможно, весьма крупные. Пленник Кублин сбежал.

Марика ничем не выдала своих чувств.

– Как это случилось? И когда?

– Вскоре после того, как ты отправилась к звездам. Или незадолго до этого. Пока точно неизвестно. Кое-что говорит о том, что он выбрал именно этот момент, поскольку с тобой нельзя было связаться. На его рабочей станции есть копии радиоперехватов, в которых сообщалось, что ты улетаешь. Мы не сумели точно определить, когда он сбежал, поскольку это случилось в его нерабочее время. Он всегда оставался в камере, хотя ему разрешали выходить.

– Понятно. Как ему это удалось? Кто недосмотрел?

– Насколько я могу понять – никто. Он воспользовался своими способностями. Другого объяснения нет, хотя не все еще до конца ясно. Несколько воктр ранены или убиты, и подобные ранения мог нанести только тот, кто обладает способностями верлена. Лишь когда эти воктры не явились с докладом, стало понятно: случилось нечто из ряда вон выходящее. Сперва мы решили, что кто-то проник извне, – никому и в голову не пришло, что пленник может попытаться сбежать. Его исчезновение заметили не сразу, и к тому времени мы уже знали, что снаружи никто не проникал.

– Его, конечно же, ищут?

– Мы подняли в воздух все темнолеты, какие смогли. Сама я прилетела сюда на седлолете, чтобы не занимать впустую бат. Я решила, что стоит сообщить тебе об этом напрямую, а не через третьи лапы.

– Спасибо. Вполне разумно. Как движутся поиски?

– Не знаю. Я ждала тебя. Хотя, боюсь, не лучшим образом – иначе кто-нибудь прилетел бы следом, чтобы сообщить о его поимке.

– Его нелегко будет поймать, если он все это время оттачивал способности верлена.

Марика уже составляла мысленную карту. Скилджансроде лежал далеко в снегах. Чтобы добраться из крепости до мест, где можно жить за счет даров природы, требовалось проделать немалый путь – нереальный даже для опытной охотницы-кочевницы, привыкшей к жизни в морозной пустыне. Ближе и легче всего было идти на юг.

Эдзека наверняка об этом знала, так что не имело смысла лишний раз говорить, как и упрекать ее в том, в чем она не виновата.

– Сколько он взял с собой еды? Какую одежду и снаряжение? Это уже выяснили?

– К тому времени, когда я улетала, – нет, госпожа.

– Я его хорошо знаю. Он наверняка как следует подготовился, оценил риск и все продумал – насколько позволяло его положение. И он бы не ушел, если бы не был уверен, что у него есть возможность спастись, даже если за ним станут охотиться силты. Он трус, но не совершает необдуманных поступков. Зная непостоянство Всеединого, нужно быть полными глупцами, чтобы надеяться, что зима расправится с ним вместо нас. Как вы организовали поиски?

– Я расположила три темнолета южнее отсюда, на двадцать миль дальше, чем, на мой взгляд, он сумел бы добраться даже при самом большом везении. Один темнолет висит четко над тропой, где должен пройти беглец. Остальные два я поместила с каждой стороны, на грани видимости, но в пределах мощного мысленного касания. Все три корабля находятся на высоте в тысячу футов, образуя преграду шириной в сорок миль, поперек его пути. Чтобы его не увидели и не почувствовали, ему пришлось бы уйти в сторону самое меньшее на двадцать миль. В этих краях, среди льда и снега, это означало бы по крайней мере лишних три дня, что дает нам дополнительное преимущество.

– Неплохо. Продолжай.

– Остальные темнолеты ищут беглеца или его следы. Дует сильный ветер, и выпал свежий снег, но даже при этом следов не может не остаться.

– Очень хорошо. Прекрасно. Если рассуждать логично, у него нет шансов. Продолжайте его преследовать, вынуждая сворачивать с пути. Разжечь костер он не осмелится, а запасы еды рано или поздно иссякнут. Когда он ослабеет и устанет, ему труднее будет спрятаться от мысленного касания.

На самом деле Марика вовсе не была в том уверена. Возможно, стоило обратиться к Багнелу. У торговцев имелись средства, от которых было намного больше пользы, чем от способностей силт. Несколько дирижаблей с тепловыми детекторами найдут Кублина куда быстрее, чем сотня силт.

– Эдзека, еще один неприятный вопрос. Какова вероятность, что ему кто-то помог? Изнутри или извне?

– Изнутри – никто. Любой пытавшийся помочь сбежал бы вместе с ним, зная, что мы подвергли бы заклятию откровенности всех оставшихся пленников. Что мы, собственно, и сделали, но без результата. И ни у кого из сестер не было друзей среди братьев или Серке. Помощь извне? Возможно – если кто-то знал, что он здесь, и сумел каким-то образом с ним связаться.

– Я просто подумала… – Ей вдруг пришло в голову, что средства связи могли скрываться в голове Кублина. За годы заключения у него имелось достаточно времени, чтобы практиковаться в дальнем мысленном касании. – Заклятие откровенности ничего не дало?

– Когда я улетала – нет. Окончательные результаты будут известны, когда я вернусь. Если бы что-то удалось выяснить, я бы наверняка об этом услышала.

– Ясно. Если выяснится что-то важное, можешь сообщить по радио. Если у тебя нет нужного оборудования, потребуй, чтобы тебе его предоставили.

– Спасибо, госпожа.

– Как тебе понравился Рухаак? Тебе стоит почаще куда-то выбираться.

– У меня есть своя работа, госпожа.

– Да, как и у всех нас. Спасибо за доклад. Есть о чем подумать.

Марика поспешила к себе, размышляя, чем обернется бегство Кублина.

Если ему в самом деле удастся сбежать, от него стоило ждать серьезных неприятностей, поскольку он мог знать, что случилось с Градвол. Марика вовсе не была уверена, что во время ссоры с бывшей старейшиной он был без сознания.

Следовало посоветоваться с Багнелом. Багнел кое-что знал о Кублине и мог оценить, что означает для братьев его бегство.

Крылом обители Рухаак, где жила Марика, заправляли силты и охотницы, уцелевшие после гибели Макше. Их было немного, но их преданность Марике оставалась безграничной. Они знали, что она пыталась отомстить за их страдания и не оставляет надежды на дальнейшую месть. В каком-то смысле это выглядело странным парадоксом – до нападения на Макше Марика отнюдь не пользовалась популярностью.

У входа в их «обитель внутри обители» Марику ждала сестра по имени Джанкач, которая во время катастрофы Макше была всего лишь послушницей. На ее морде застыло мрачное выражение, уши обвисли.

– Какие-то неприятности? – спросила Марика, тут же подумав: «Чего еще ждать?»

– Возможно, госпожа. Несколько часов назад тебя срочно потребовала к себе Килджар, старейшина Редориад. Мы ответили, что прибыть ты не можешь, поскольку еще не вернулась из путешествия. Нас попросили немедленно тебе сообщить, как только ты вернешься, и добавить, чтобы не теряла ни минуты. Причину нам не назвали, но ходят слухи, будто она умирает.

– Сколько я знаю Килджар, она постоянно умирает. Она предсказывает, что не доживет до следующего рассвета, а в следующую секунду клянется, что переживет всех стервятниц, ждущих, когда освободится первое кресло Редориад.

– На этот раз, похоже, ситуация и впрямь критическая, госпожа. Редориад созвали советы всех обителей и всех старших, кроме тех, кто сейчас у других звезд. И закрыли ворота для всех остальных.

– Свяжись с ними. Поговори с самой Килджар, если это возможно. Скажи ей или им, что я вернулась и, если потребуется, немедленно появлюсь. Грауэл, Барлог, подготовьте седлолет. Если я действительно нужна Килджар – полечу сейчас же.

Так оно и оказалось. Через несколько минут Марика отправилась в путь.

В обители Редориад ей были не рады. В коридорах толпились высокопоставленные силты, бросавшие на нее враждебные взгляды. Она не обратила внимания ни на них, ни на их ворчание, когда ее немедленно допустили в покои Килджар – чего не позволили даже самым могущественным силтам.

III

Килджар в самом деле выглядела так, будто дни ее сочтены. Голос походил на шепот. Она лишь слегка оскалилась, не в силах поднять голову, но сумела отдать приказ помощницам, чтобы их с Марикой оставили одних.

Марику охватила невыносимая грусть. Мало кто из метов многое для нее значил, но Килджар принадлежала к их числу. Она взяла лапу старой силты в свою:

– Госпожа?

Килджар собрала последние силы:

– Всеединое призывает меня к себе, щена. На этот раз мне не удастся заткнуть уши, чтобы не слышать его зова.

– Да. – скрыть правду от Килджар было невозможно. – Мое сердце разрывается от горя.

И эту правду тоже не следовало скрывать.

– Всеединое было добро ко мне, Марика. Оно подарило мне больше лет, чем я ожидала. Надеюсь, я достойно ими воспользовалась.

– Полагаю, да, госпожа. Возможно, ты добилась большего, чем сама подозревала. Думаю, тебя будут помнить как великую Редориад.

– Вряд ли мне хотелось бы, чтобы меня запомнили такой, щена. Я хотела бы, чтобы мое имя вошло в легенду о тебе. Чтобы меня помнили как твою наставницу, научившую тебя чувствовать ответственность и сдерживать свои… – Килджар зашлась в приступе мучительного кашля.

Не в силах помочь, Марика стиснула ее лапу, борясь со слезами.

Килджар сильнее сжала лапу Марики:

– Я не хочу уйти во тьму, унося с собой страх, что мои усилия потерпели неудачу, Марика. Ты не из моего сестринства. Ты не моей крови. Но ты стала любимой щеной в моей стае. Я немало для тебя сделала, причем о многом ты даже не догадываешься. Я наблюдала, как ты взрослеешь и отчаянно цеплялась за жизнь. Надеялась, что твое взросление завершится и ты станешь силтой, достойной встать рядом с Дра-Легит, Чархейн и Харден-Поющей. И теперь это стало реальностью. Ты обладаешь властью и способностями, которые могут изменить мир. Ты уже это делаешь с помощью огромных металлических солнц. И, уходя во тьму, я сожалею лишь об одном: что уже не застану исходящее от них тепло.

У Марики перехватило горло.

– Госпожа, – с трудом проговорила она, – ты стала мне настоящей подругой, каких у меня было крайне мало. В этом мире нелегко обзавестись друзьями.

– У великих никогда не бывает много друзей, щена. Возможно, я была не столь хорошей подругой, как тебе кажется, ибо мне хватило безрассудства попытаться изменить твою судьбу. Друзья ничего не должны навязывать друг другу.

– Ты – друг.

– Тебе виднее. Ты ведь знаешь, чего я хочу?

– Думаю, да.

– Да, ты всегда это знала. Но я все равно скажу. Я не хочу, чтобы к тебе вернулась прежняя ненависть после того, как я уже не смогу заглядывать тебе через плечо, будучи голосом твоей совести. Мы заключили прочный мир с братством. Мир, который может продлиться долго, если дать ему возможность. Силты и братья пришли к соглашению, которое удовлетворяет большинство как тех, так и других. Если сейчас вспомнить былые обиды…

– Этого не случится, госпожа. Хотя душа моя по-прежнему полна страха и ненависти, я не нарушу равновесие. Мое будущее теперь обращено к звездам, как я и мечтала во времена послушничества. Здесь я уже сделала все, что могла. И свой гнев я устремлю в пустоту, преследуя мятежных Серке и их хозяев-братьев. А здесь я не стану делать больше ничего, если только меня не вынудят.

– Да. Хорошо. Отправляйся к звездам. Найди преступников. Именно от них исходит настоящая опасность – хотя она наверняка слабеет. С тех пор как ты изгнала «Звездный охотник» в пустоту, они больше не возвращались, лишь тайком посылали связных. Но не позволяй, чтобы охота полностью тобой овладела, Марика. Всеединое наделило тебя способностями, ради которых большинство силт пошли бы на тысячи преступлений. Надеюсь, ты научилась избегать последствий комплекса Джианы и его аура уже не столь нависает над тобой. Ты возродила Рюгге из пепла и дала им возможность стать в один ряд с великими сестринствами будущих времен.

Килджар снова закашлялась, уже не столь сильно. Марика молча ждала, зная, каких трудов той стоит продолжение разговора.

– Думаю, теперь у тебя появилась возможность сделать для всего народа метов то же, что ты сделала для Рюгге. Если выберешь верный путь.

– Госпожа?

– Я вижу три пути. Три огромных портрета на холсте времени, возможно накладывающихся друг на друга. И они образуют совершенно новую жизнь. На первом – щена, которую ведет во тьму любопытство, стремление побывать там, где никто до нее не бывал. Чувство, прекрасно знакомое мне со времен, когда я сама была молода и впервые отправилась в пустоту.

На втором – силта, жаждущая отомстить тем, кто причинил столько зла ей, Рюгге и остальным силтам. Ты вполне способна полностью посвятить себя этой цели, позабыв о великих перспективах, которые откроет перед нами успешное завершение охоты. Но тебе следует постоянно помнить, что от этого зависит само будущее нашего народа. Тебе вообще приходило в голову, чем может закончиться возможный контакт нашего мира с миром пришельцев, которых обнаружили Серке?

– Лишь немного, – призналась Марика. – Мои мысли были полностью заняты зеркалами. Но это наверняка либо принесет немалую пользу, либо обернется огромным злом.

– Именно. Либо то, либо другое, но в любом случае это будет нечто нетривиальное. Пришельцы будут совершенно не похожи на нас. Судя по тому, что я узнала, – крайне не похожи. Тебе следует понять, что дело не только во впечатляющем и ужасном оружии, технологии и прочем, о чем не подозревают даже братья. Дело еще и в их образе мышления, способностях видеть и слышать не так, как мы, о которых не догадывались даже наши величайшие мыслители. Пришельцы – продукт иной эволюции, иного пути развития как разума, так и облика в течение миллионов лет. Мы заразимся от них десятками тысяч новых идей, новых надежд, новых страхов – как наверняка и они от нас. Только представь, какое влияние могут оказать идеалы силт на тех, кто не имеет об этом ни малейшего понятия.

– Я видела нечто подобное лишь краем глаза, госпожа. И оно меня пугает.

– Несомненно. И тем более это должно пугать силт, чей кругозор более узок. Тех, которые не знают иных путей с тех пор, как встали на лапы. Представляешь, какую они в этом видят угрозу? Подобная встреча двух рас несет в себе огромные возможности, а какие из них станут реальностью, хорошие или плохие, во многом зависит от той, кто сменит Бестрей. Поскольку в ее силах творить в пустоте все, что она пожелает. Помнишь поговорку, которую ты столь часто мне повторяла? Решает сила?

– Понимаю, госпожа.

– Надеюсь, Марика. И молю об этом Всеединое. По-настоящему. Нравится тебе или нет, но будущее – в твоих лапах. Именно ты его создаешь. После того как я уйду, к тебе обратятся взгляды всех силт. Благодаря победе над «Звездным охотником» и зеркалам ты стала самой известной силтой, хотя к славе не стремилась. На тебя будут смотреть меты всей планеты. Это огромная ответственность. Ты сможешь стать Дра-Легит? Чархейн? Харден-Поющей нашего времени?

Не будь Килджар при смерти, Марика давно потеряла бы терпение. Но сейчас она сумела лишь ответить:

– Я не разочарую тебя, госпожа.

– Хорошо. Хорошо, щена. И не разочаруйся сама. Посиди теперь со мной молча. Думаю, я готова. Я сделала все, что должна была сделать.

Килджар закрыла глаза. Продолжая держать старую силту за лапу, Марика ощутила, как та совершает мысленный ритуал и постепенно успокаивается.

Вскоре Всеединое забрало Килджар. Еще много часов Марика не думала ни о чем другом, даже не пытаясь оценить, как смерть Килджар повлияет на дальнейшую политику Редориад. Пока Марика не свыклась с потерей, она не вспоминала даже о бегстве Кублина, несмотря на всю его значимость.

Новое горе напомнило ей о том, что даже теперь, достигнув вершин, она так и не отплатила долг, который лег на ее плечи, когда ей было всего десять лет. Она так и не позаботилась о том, чтобы стаю Дегнан оплакали должным образом. И это обязательно нужно было сделать. Следовало обсудить этот вопрос с Грауэл и Барлог.

Килджар не стало, и мир уже не будет прежним.

Глава тридцать третья

I

Пытаясь забыть о своем горе, Марика полетела на седлолете на север, в глушь в окрестностях Скилджансроде. Она провела три дня в поисках Кублина, но не обнаружила и следов беглеца. Ее хитрый однопометник хорошо все спланировал. Он путешествовал ночью, когда не было лун, а снежная буря заметала следы, так что на следующий день сверху уже ничего не было видно. Преследователи всегда знали его местонахождение с точностью до ста квадратных миль, но не более.

Три дня спустя Марика отказалась от дальнейшей охоты, решив, что поимка Кублина всецело зависит от воли Всеединого. У нее имелись дела и поважнее.

Она ежедневно совершала вылазки в пустоту, наблюдая за постройкой зеркал и изучая ближайшие к ее солнцу звезды. Как она обнаружила, каждая обладала уникальным запахом, который легко было почуять, открывшись Всеединому. Как только Марика это поняла, процесс пошел быстрее, пока она не начала опознавать звезды за несколько секунд.

С зеркалами все было в полном порядке. Багнел крепко держал проект в лапах, и ее присутствие не требовалось.

Снова отправившись на Ким, Марика провела там несколько экспериментов и поняла, что может выучить незнакомые звезды, которые видны только оттуда, всего за несколько часов.

Не задерживаясь на планете, она сразу же полетела домой и вернулась в Рухаак, чтобы узнать новости о положении дел на родине.

Кублина так и не поймали, хотя Багнел отправил на поиски эскадрилью дирижаблей. Технологические преимущества ничего не значили.

Марика заподозрила, что однопометник все-таки воспользовался дальним мысленным касанием и позвал на помощь.

Она также узнала, что новой старейшиной Редориад стала силта по имени Балбрач, которую Килджар перед смертью назвала преемницей. Балбрач поклялась продолжать политику предшественницы, в том числе взаимодействовать с Рюгге. Их союз обладал силой, невиданной в течение многих поколений.

В систему вторгся очередной курьер Серке. Патрули не успели его перехватить, и темнолет сел на планету, не выдав места посадки.

– Мы все еще за ними охотимся, – сказал Марике Багнел. – У нас есть следы, которые зафиксировал спутник, но наша оптика оставляет желать лучшего. Если бы мы не бросили все наши ресурсы на зеркала, могли бы построить наблюдательную сеть…

– Вряд ли это настолько критично. Хватит и того, что есть. Нужно лишь получше наладить связь между операторами радаров и охотницами.

– Ну конечно, – усмехнулся Багнел. – Просто поставить на каждой нашей станции опытную дальночующую. Ничего особенного. Или посадить по одному нашему радиооператору на каждый ваш темнолет. Вот только как быть с тысячелетними традициями?

– Само собой, – с не меньшим сарказмом ответила Марика. – Ничего особенного. Порой я удивляюсь, как мы, меты, вообще умудрились выжить.

Багнел прилетел с «Молота» вскоре после того, как узнал о возвращении Марики. Он связался с ней из представительства братства в Рухааке, и они вместе отправились на ту самую отдаленную базу, с которой в свое время атаковали обитель Рюгге в Макше. У братьев оставался там небольшой форпост, который они отстроили после того, как Марика разрушила базу, и который использовался как промежуточная станция на перекрестке маршрутов дирижаблей. Марика прилетела на седлолете, Багнел – на почтенного возраста истребителе-«жале». Сейчас они сидели в самолете, из которого Багнел выжимал все возможное.

– Слышала, тебя снова повысили? – сказала Марика.

– Да. Управляющие, как всегда, ценят некомпетентность. Теперь судьба главного зеркала полностью в моих лапах. Могу разрушить его в любую минуту.

Марика лишь усмехнулась. Багнел постоянно себя недооценивал.

– Я скоро улечу, Багнел, – как только усовершенствуют мой темнолет и я обучу новых бат. – Она попросила предоставить ей четырех самых сильных бат, какие только имелись у Рюгге и Редориад. Остальные должны были оставаться в резерве, сменяя друг друга во время долгих межзвездных перелетов. К тому же у нее возникла мысль о некоем эксперименте, для которого требовались дополнительные силты. – Мой темнолет сейчас под куполом на Кусаке. Его оборудуют отделяемой капсулой, в которой мы сможем перевозить припасы.

– Значит, тебя долго не будет?

– Я успею вернуться задолго до того, как мы торжественно отпразднуем завершение строительства первого зеркала.

– В последнее время мы почти не видимся. Если ты снова исчезнешь на годы…

– Вряд ли меня не будет столь долго. Я пошутила.

– Отправляешься на поиски Серке, да?

– Это главная причина. Но заодно и просто взглянуть, что там.

– То есть Серке скорее повод, чем причина?

– Конечно. На самом деле я отправляюсь к звездам. Именно этого мне хотелось с тех пор, как мы щенками услышали истории о путешествовавших в пустоте метах.

– Хотелось бы и мне увидеть…

– Кто мешает? Еще один мет на борту погоды не сделает. Может, не сумеем слетать столь далеко, но вряд ли я сильно расстроюсь.

– Хотелось бы… Но у меня слишком много забот, Марика. Именно сейчас, когда зеркала обретают реальный облик… Нет, не могу. Да, я хотел бы увидеть звезды. Может, позже. После того, как все закончится и станет тепло. После того, как ты сделаешь то, что должна. И это меня пугает.

– Почему?

– Меня пугает то, что ты можешь найти. То, чем ты занимаешься, не удастся скрыть. Те, кто все еще поддерживает связь с твоими врагами, обязательно об этом узнают и передадут дальше. Известие доберется до Серке раньше, чем до них доберешься ты. А поскольку ты – Марика, способная на то, на что не способна никакая другая силта, тебя будут опасаться и заранее подготовятся к твоему визиту. Тебя будут ждать.

Марику подобная мысль тоже беспокоила, и она не знала, как этому помешать.

– Тебе ничего не остается, кроме как помешать им связаться. Это все, что я могу сказать.

– Я попытаюсь, и ты сама это знаешь. Но не забывай, что подобные вопросы не входят в мои обязанности. Я могу лишь просить, убеждать, предлагать… За это отвечают другие, кого, возможно, намного меньше волнует твое благополучие.

– Я тебе верю, Багнел. Не бойся. Мы снова полетим вместе, все в той же ржавой жестянке, над той же бесплодной местностью. Будем надеяться, к тому времени проблем в мире станет куда меньше.

– Думаю, иначе и быть не может. Хотя проблемы множатся.

Марика прищурилась:

– Похоже, ты пытаешься мне что-то сказать?

– Возможно… Поскольку большую часть времени я проводил у зеркала или на «Молоте», я почти не следил за поисками мятежников. Но прежде чем мы с тобой встретились, друг сообщил мне кое-какие последние слухи.

– Да?

– Колдун вернулся.

Марике потребовалась минута, чтобы прийти в себя, а потом – еще одна.

– Не может быть. Он погиб, когда я уничтожила тех, кто разрушил Макше.

– Я передаю всего лишь слухи.

– Тот самый колдун?

– Тот самый. Который был величайшей надеждой мятежников несколько лет назад.

– Стоило догадаться, – пробормотала Марика. – А я оказалась слепа.

– Что?

– Я совершила непростительный поступок, Багнел. Я дважды сделала одну и ту же ошибку. И этому нет прощения.

Кто мог вообразить себе Кублина в роли колдуна? Этого вечно скулящего трусишку?

– Что такое, Марика?

– Ничего особенного. Давай еще немного полетаем молча, а потом вернемся.

Прежде чем продолжить межзвездное путешествие, Марике предстояло сделать кое-что еще. И ей было страшно.

II

Темнолет Марики вынырнул из Бездны над сгустком тьмы, затаившимся на краю родной системы. Мысленное касание доносило зловещую вонь смерти, обглоданных костей, разорванной плоти, разлагающихся тел и ничем не сдерживаемой ненависти. Если в пустоте существовало средоточие зла, именно этот призрак являлся его воплощением.

Призрак ничем не походил ни на один ей известный, хотя она знала сотни их разновидностей. В каком-то смысле он был полностью бесцветным. Большинство других казались яркими и непостоянными, порой любопытными, порой пугливыми, но всегда цветными. И они редко проявляли враждебность, если только не находились под управлением силт.

Но этот был лишен цвета и полон великой злобы. Ему не требовалось никаких указаний, чтобы проявить враждебные намерения. Он готов был обрушиться на любого, неосторожно подвернувшегося на пути. Он не атаковал каждый темнолет, пытавшийся покинуть систему, лишь потому, что не мог двигаться столь быстро, как более мелкие призраки пустоты. К тому же силты научились умиротворять его, сбивать с толку, а иногда даже им управлять.

Управлять. Именно это было целью Марики. Укротить высшее колдовство темной стороны, подвластное лишь десятку силт…

Великий Темный мчался к ней со скоростью мысли. Марика приказала призракам, несшим темнолет, увести корабль в сторону, пока она прощупывала черное чудовище мысленным касанием.

Она позволила ему поравняться с ней.

Трижды она отступала перед холодными, зловещими вибрациями, прежде чем набралась смелости мысленно потянуться дальше, пытаясь им управлять.

Все оказалось намного легче, чем она ожидала. Непостижимым образом ее темная сторона заговорила с темной стороной чудовища. И мгновение спустя оно стало продолжением ее воли, силой, которую она могла швырнуть в цель столь же просто, как камешек взмахом лапы. Она бросила чудовище на обломок кометы. От яростного удара замерзший газ вскипел и взорвался. Пустоту осветила короткая вспышка.

Марика отпустила пленника и, охваченная благоговейным трепетом, отошла назад. Сколько силы! Неудивительно, что Бестрей его боялась.

Она снова мысленно коснулась черного чудовища и обнаружила, что оно воспринимает ее с полным страха уважением, будто восхищаясь темной мощью. Хватило нескольких мгновений, чтобы оно признало ее своей повелительницей.

Марика снова оставила его. Наконец она начала понимать, что видели в ней столь многие силты и чего опасались.

Перебрав в памяти самых сильных силт, она поняла, что никто не смог бы совершить то же, что она. Мало кто вообще сумел бы укротить призрака, не говоря уже о том, чтобы сделать это столь быстро, легко и полностью.

И тогда Марике стало ясно, что она почувствовала, когда пересеклись их пути с Бестрей. Бестрей тоже с легкостью подчиняла себе Великого Темного – хотя, возможно, ей недоставало воображения, хитрости или иных способностей, чтобы управлять им с помощью интеллекта. И все же Бестрей тоже во многом была подвластна темная сторона.

Развернув темнолет, Марика направила его к родной планете, к куполу на поверхности Кусаки, откуда должно было начаться ее путешествие. Но она то и дело оглядывалась на область в тридцати градусах в стороне от Гривастой звезды. «Бестрей, – послала она, даже не надеясь, что ее мысль достигнет цели, – я иду. Еще немного, и долгому ожиданию метов придет конец. Скоро мы встретимся».

Именно оттуда являлись Серке каждый раз, когда атаковали зеркала. Где-то там должны были пересечься их пути.

– Марика, ты ужасно выглядишь, – сказала Грауэл, когда она вернулась. – Что ты опять натворила?

– У нее такой вид, будто на нее снова пала печать рока, – добавила Барлог.

– Именно. Мы уже много лет не видели ее такой. Что ты делала, Марика?

Марика не стала ничего объяснять. Скоро они узнают и сами.

Грауэл продолжала настаивать, но Барлог больше ничего не говорила. Будущее пугало ее – ибо им с Грауэл, как всегда, предстояло следовать рядом с Марикой.

Последующие несколько дней Марика связывалась с силтами по всему миру, вместе с которыми охотилась за мятежниками. Она оставила им предложения и указания насчет поисков Кублина, след которого полностью простыл. Похоже, ему удалось ускользнуть. Слухи о колдуне продолжали распространяться.

Как она могла оказаться настолько слепа? Ей никогда не приходило в голову, что колдуном может быть именно он.

Все, кто расследовал разрушение Макше, как силты, так и братья, единогласно считали, что причиной гибели города стала решимость колдуна уничтожить Марику. А она дважды оставила его в живых.

Почему он ее так ненавидел? Никаких поводов для этого она ему не давала.

В третий раз она не даст ему сбежать. И если он не оставит своих намерений, она уничтожит его точно так же, как любого восставшего против власти силт.

Но ожидание не доставило ей радости.

III

Первое путешествие Марики сквозь Бездну оказалось самым амбициозным из всех когда-либо предпринятых ею – втрое дольше полета на Ким. Масштабы перелета потрясли даже ее.

Потеряв самообладание, она вынырнула раньше чем требовалось – не хватило смелости следовать тому, что подсказывал ее дар. Звезда, бывшая целью, все так же светила впереди, намного ярче, но до нее все равно было слишком далеко. Изучив взглядом черные просторы, Марика нашла родную звезду и все те звезды, которые уже знала. А затем – отметила те, которых прежде не видела. В сердце пылевого облака их было немного, и она с легкостью их запомнила.

Марика немного помедлила, наслаждаясь великолепием пустоты, пока Грауэл и Барлог не занервничали сильнее. Снова нырнув в лазейку, она собрала призраков, которые в глубоком космосе были редкостью, и продолжила полет к цели.

Система была необитаема и даже непригодна для жизни. Марика еще раньше подозревала, что она может быть всего лишь ориентиром на пути Серке, поскольку эту систему часто исследовали. К тому же логично предположить, что Серке выбрали пригодную для жизни систему. Возможно, они делили ее с пришельцами или захватили власть над их родной планетой, так же как собирались поступить с родной планетой метов.

В любом случае казалось маловероятным, чтобы две расы с похожими требованиями наткнулись друг на друга в окрестностях звездного гиганта или карлика. Каждая искала бы планеты, представляющие для нее потенциальную ценность, а таковые вращались лишь вокруг определенных типов звезд, и было их немного. Марика намеревалась сосредоточиться именно на них, используя другие лишь в качестве ориентиров.

Естественно, все это уже обсуждалось раньше, в горячие дни после гибели Теллерая, когда сестринства звездоплавательниц бросили все силы на охоту за мятежниками. Но Марика собиралась продолжить поиски намного дальше, избегая звезд, у которых уже побывали или на которые заявили права. Из уцелевших документов Серке следовало, что их сестринство было намного смелее других и они побывали на десятках звездных миров, не заявляя на них права. В отличие от других общин они продолжали поиски новых миров даже после того, как те сочли нецелесообразными.

Именно среди этих безымянных и ничейных миров Марике предстояло найти своих врагов.

Она приблизилась к первой цели, красному гиганту, наслаждаясь его великолепием и мысленно обыскивая его окрестности в поисках наблюдателей, новых необычных призраков или Великого Темного. Но не обнаружила ничего интересного, кроме гигантской звезды. Запомнив новые звезды, она поискала следующую цель – еще одну звезду, лежавшую по прямой от родной планеты. Звезда сияла на краю исследованного космоса, и Марика, добравшись до нее, оказалась бы за пределами пылевого облака, где увидела бы вселенную такой, какой никогда не видела ее дома.

Марика вздрогнула. Лишь немногие силты, побывавшие столь далеко, могли описать чувства, нахлынувшие на них при виде галактики, не заслоненной покровом звездной пыли.

И ей было страшно, поскольку, достигнув той звезды, она уже не смогла бы видеть родное солнце, оказавшись полностью от него отрезанной. Чтобы вернуться домой, ей пришлось бы полагаться лишь на воспоминания, запечатленные в хрупком мозгу.

На мгновение она едва не отказалась от своей затеи.

Но она продолжила полет, преодолев страх. Сущие несли ее уверенно и быстро, и на этот раз она не сомневалась, что все получится.

Марика вернулась в реальную вселенную неподалеку от белого карлика, такого яркого, что она не осмелилась взглянуть в его сторону. От него исходило столь мощное электромагнитное излучение, что оно угрожало разрушить ее способности. Задерживаться она не стала, хотя все же бросила восторженный взгляд на звездное облако по одну сторону и бескрайнюю тьму по другую, лишь слегка испещренную светящимися точками.

Грауэл и Барлог чуть ли не скулили от страха. Баты ничего не боялись, но увиденное поразило и их.

Вперед! На этот раз – осторожнее, поскольку следующей целью была пульсирующая звезда, предсмертный вопль которой слышался даже с такого расстояния. Побывавшая там сестра рассказывала Марике, что у этой звезды есть невидимый спутник, к которому следует относиться с величайшим уважением. Ибо он был звездой-каннибалом, пожиравшим вещество видимой звезды, так же как некоторые насекомые пожирают плоть других.

Двойную звезду окружал столь сильный электромагнитный туман, что Марика на несколько минут растерялась, не в силах выбрать следующую, последнюю цель. А ту нелегко было отыскать – обычную маленькую звезду, похожую на ее родное солнце, лежавшую на границе исследованного космоса, у края пылевого облака.

Марика преодолела охватившее ее оцепенение. Она вспомнила яростные грозовые бури времен щенячества в Понате, по сравнению с которыми происходившее сейчас выглядело в сто раз ужаснее.

Инстинктивно вцепившись в призраков, она устремила темнолет прочь, набирая скорость по мере того, как ослабевало воздействие звезды. Наконец мысли прояснились достаточно, чтобы она нашла звезду, ставшую ее целью. Превозмогая головную боль, она отдала приказ призракам и нырнула в Бездну.

Головная боль прошла. Вскоре Марика обнаружила, что действует почти автоматически, на подсознательном уровне. Темнолет вышел в обычное пространство, двигаясь в сторону цели.

У этой звезды имелась планета, которую можно было использовать для промежуточной остановки. Судя по наличествовавшей информации, планета была пригодна для жизни, но ничем не напоминала родину Марики. Планета была необитаема, но вполне подходила для отдыха, чтобы Грауэл и Барлог вновь могли ощутить под лапами твердую почву.

Найдя планету, Марика вывела темнолет на орбиту. Затем она отстыковала массивную грузовую капсулу, из которой Грауэл, Барлог и запасная бата забрали все, что могло понадобиться внизу, и начала снижаться.

Планета оказалась жаркой и влажной, и атмосферное давление на ней было намного выше, чем дома. Марика снижалась, пока не ощутила некоторый дискомфорт, а затем, найдя высокую гору, посадила корабль на нее.

Она добралась до самых границ изведанной территории.

Скоро начнется охота.

Глава тридцать четвертая

I

– Марика!

Возглас Грауэл застиг Марику врасплох. Она послала в сторону охотницы быстрое мысленное касание, испугавшись, что та наткнулась на что-то смертоносное. Но опасности не было – Грауэл просто нашла нечто подозрительное. Марика поспешила к ней.

Это была по крайней мере сотая пригодная для жизни планета и тысячная звезда из тех, где они побывали после того, как покинули родной дом. Число звезд в радиусе, которым, с точки зрения Марики, ограничивалась область поисков, казалось бесконечным. Она потеряла счет времени.

Время мало что значило, учитывая, что все планеты были разными, и каждая сама напрашивалась, чтобы ее исследовали. Марика считала, что сотни катушек пленки, которые дал ей Багнел, – глупое излишество. Но теперь большая ее часть была отснята и упакована, готовая вернуться к тем, кому не терпелось узнать новое, странное или ужасное. Казалось, будто вселенная способна породить бесчисленное множество чудес.

Прошло больше трех лет. С Марикой не осталось никого из тех бат, что отправились с ней в полет. Одна за другой они начинали тосковать по дому и возвращались на пустолете Редориад «Летящий в ночи», который каждые несколько месяцев пополнял припасы на базе Марики.

Марика пробралась по неровной каменистой поверхности, отбрасывавшей дивные голубые отблески, и увидела в ста футах внизу присевшую на небольшой ровной площадке Грауэл. Охотница что-то разглядывала.

– Что там у тебя, Грауэл?

– Остатки костра! – крикнула охотница. – Спустись сама и посмотри. Может, твои способности помогут найти что-нибудь такое, чего не могу я.

У Марики сильнее забилось сердце. Остатки костра! На этой планете не было разумной жизни. И на ней до этого не бывал никто из метов, кроме Серке. Возможно, после стольких лет ей все же удалось напасть на след.

Мысль, что это возможное убежище Серке, она отбросила сразу же, как только вышла на орбиту. Силт легко обнаружить. За годы, проведенные среди звезд в поисках врагов, ее способности к дальнему чутью обострились настолько, что она могла бы посрамить самых одаренных дальночующих у себя на родине. Она не могла поверить, что кто-либо, обладающий способностями силты, сумел бы долго от нее скрываться.

Пришельцев, которых она искала, тоже легко было почуять – хотя бы по полному отсутствию каких-либо способностей. Во всяком случае, братья считали, что таковых у гостей не имеется. Марика совершила посадку на планету лишь потому, что все нуждались в отдыхе и твердой почве под лапами.

Марика стала настолько сильна, что могла совершать вылазку за вылазкой без перерыва. Ее нисколько не пугала пустота или Бездна. Казалось, она рождена для того, чтобы путешествовать среди звезд. Но баты выбивались из сил после шести или семи перелетов, и им требовалось несколько дней, чтобы восстановиться. Грауэл и Барлог так и не свыклись до конца с межзвездными странствиями. На этот раз все полностью вымотались, и эту планету она выбрала лишь потому, что та выглядела безопасной и уютной.

Марика скользила вниз по склону, чувствуя, как осыпаются под ногами камни, и благодаря Грауэл за ее возросшую склонность бродить вокруг стоянок. Слава Всеединому, что охотница заинтересовалась всевозможными диковинками родом с планет, на которых они бывали! Похоже, оно окупилось с лихвой.

А может, и нет.

Грауэл сидела над кругом почерневших с одной стороны камней, который находился в стороне от подножия утеса, но оставался прикрытым от ветра. Марике хватило одного взгляда, чтобы понять: кострище очень старое – о его назначении едва можно было догадаться.

Грауэл посмотрела на Марику:

– Когда я его нашла, оно выглядело иначе. Мне пришлось его восстановить. Я заметила несколько разбросанных вокруг камней, которые выглядели закопченными с одной стороны, а потом почуяла оставшийся в земле едва заметный запах дыма. Я поискала и нашла еще камни. И все они легко сложились воедино.

Марика кивнула:

– И что ты можешь об этом рассказать?

Грауэл была охотницей и разбиралась в подобных вещах намного лучше.

– Почти ничего – кроме того, что его не должно тут быть. Но похоже, этот уступ – вполне подходящее место, чтобы посадить темнолет.

– Как далеко ты прошла?

– Недалеко.

– Давай-ка поищем вокруг. Посмотрим, что удастся найти.

Тщательные поиски ничего больше не дали.

– Если здесь кто-то побывал, должны были остаться отхожее место и мусорная яма, – сказала Грауэл.

– Возможно, с ними были охотницы, – проворчала Марика.

Грауэл и Барлог воспринимали поиски так же, как и охоту в родном Понате, – после каждого привала не оставляли ни соринки, устраняя все следы их пребывания. Охотницы считали, что Серке точно так же охотятся за ними.

– Сомневаюсь. Ни одна опытная охотница не оставила бы столь очевидных следов костра. Может, воспользуешься своим даром и заглянешь туда, где не видит глаз?

– Да, конечно. – Марика нырнула в лазейку и, поймав подходящего призрака, снова обыскала окрестности, но уже с темной стороны. То, о чем говорила Грауэл, нашлось в расщелине в стороне от уступа. Марика вернулась в тело. – Ты была права. Вон там. Кем бы они ни были, они использовали естественную дыру в качестве как отхожего места, так и мусорной ямы.

– Найди какую-нибудь палку, – сказала Грауэл.

– Палку?

– Хочешь разгребать все это голыми лапами?

– Ну да, верно.

Марика нашла несколько сухих сучьев. Грауэл начала раскапывать землю, которой засыпали отбросы.

– Наверняка прошло уже немало времени, – сказала охотница. – Все полностью сгнило. Похоже, здесь особо не бывает дождя или снега – копоть на камнях все равно заметна. Но мы впустую тратим время. Тут ничего… Ого!

Грауэл упала на живот и сунула лапу в яму. Извернувшись, она что-то ухватила, вытащила наружу и, сев, повернула бесформенный комочек к свету. Марика не замечала ничего особенного, пока Грауэл не плюнула на него и не протерла рукавом.

– Пуговица.

Это оказалась потускневшая металлическая пуговица, из которой все еще торчали несколько ниток. На ней виднелся знак. Грауэл отдала пуговицу Марике, и она внимательно ее оглядела, а затем сравнила с пятью пуговицами на левом рукаве своей куртки.

– На ней колдовской знак Серке, Грауэл. Мы напали на след. Они здесь были. У меня предчувствие, что еще несколько перелетов сквозь Бездну, и мы их настигнем.

– Ты это говоришь с тех пор, как мы основали первую базу.

– На этот раз я права. Я чувствую. У меня нет сомнений.

– Надеюсь, – мрачно буркнула Грауэл.

– Грауэл?

– Я не хочу здесь умереть, Марика. Как Всеединое меня найдет?

– Что? – удивленно спросила Марика.

– Собственно, будь у меня выбор, я бы предпочла провести последние дни в Верхнем Понате, в стойбище, где родилась.

«С чего это вдруг она?» – ошеломленно подумала Марика.

– Я старею, Марика. В Понате я уже могла бы стать Мудрой. Как и Барлог. Колдовство и медицина силт сохраняют нам молодость, но клыки времени беспощадны. В последнее время я часто вспоминаю, что мы – последние из стаи Дегнан и наша стая так и лежит неоплаканная под северными льдами.

– Да, я все это знаю. Ты в самом деле стара по меркам Поната, но не по меркам силт. Время еще придет, Грауэл. Мы обязательно проведем траурный обряд. Но мы не можем сейчас все бросить. Мы наконец-то начали куда-то продвигаться. Мы наконец нашли нечто в том месте, где они якобы никогда не бывали. Возможно, они постоянно останавливаются на этой планете. Может, если сесть и подождать… Я знаю, что сделаю. Эта планета станет нашей новой базой. Мы продолжим охоту отсюда.

– То есть нам предстоит обыскать новое огромное пространство, – без особой радости заметила Грауэл. – Начать все сначала.

– Побольше оптимизма, Грауэл! Только подумай, как нам повезло! Пойдем расскажем остальным.

– Похоже, я уже жалею, что позвала тебя сюда.

Тем же вечером, пока все отдыхали, Марика поднялась на вершину и уставилась на звезды. Их было немного – небо этой планеты затянуло пылевое облако. Она выбрала очередные несколько звезд, которые предстояло исследовать. На этот раз – в самом облаке. Лучшее место, чтобы спрятаться.

Во время поисков Марика избегала заходить внутрь облака – из-за малого количества звезд-ориентиров там было намного сложнее найти верный путь. Она предполагала, что разведчики Серке наверняка рассуждают так же. Но возможно, кто-то из более отважных повелительниц кораблей, наподобие Бестрей, мог осмелиться проникнуть во тьму и найти пришельцев.

Что лежало за пределами облака? Никто не знал. Никто не пытался его пересечь. Возможно, никто, кроме Серке, не установил контакт с пришельцами, поскольку те находились по другую сторону облака и им тоже не хотелось в него проникать.

Так что пока целью Марики было пылевое облако.

II

Баты Марики сменились в очередной раз. У Грауэл и Барлог начала седеть, а местами даже выпадать шерсть. Да и Марика порой страдала по утрам от ломоты в костях. Бывали мгновения, когда родная планета столь звала к себе, что хотелось вернуться – узнать, что произошло в ее отсутствие. Иногда, во время остановки для отдыха на очередной планете, она лежала без сна, думая о Багнеле, которого так не хватало, о том, как идет строительство зеркал, и даже о колдуне – однопометнике Кублине.

Она не знала почти ничего о том, что творилось в ее родном мире. С домом ее ничто не связывало, кроме регулярных визитов «Летящего в ночи» и появляющихся иногда отважных повелительниц кораблей, собравших столь же отважных бат и желавших побывать на странных планетах, о которых сообщала Марика.

Грауэл и Барлог поняли, что с ней происходит. И перестали надоедать намеками, мол, пора бы и домой, опасаясь, что тем самым лишь укрепят ее решимость поступать наоборот.

Марике становилось все сложнее убедить себя, что ее охота имеет смысл. Вселенной, казалось, не было конца, даже внутри пылевого облака. Каждый раз находилась новая звезда, неизбежно приносившая новое разочарование.

Пришло время очередного визита «Летящего в ночи». Марика чувствовала, что пора принимать решение. Если новости с родины окажутся плохими – нужно возвращаться.

Насколько ей было известно, с зеркалами все обстояло хорошо. В короткой записке от Багнела, полученной полгода назад, говорилось, что строительство зеркала в ведущей троянской точке идет с опережением графика. В его руководящих способностях можно было не сомневаться.

Но при этом он упоминал о проблемах на родной планете. Вновь начались неприятности с мятежными самцами. Похоже, общинам не удалось их искоренить. На этот раз бандиты, похоже, действовали независимо от братьев, во главе с верленом. Но, по словам Багнела, были и те, кто сомневался, что колдун – истинный источник их силы. Силтам не хотелось верить, что самец может быть настолько силен. Они считали, что мятежники наверняка получают помощь и поддержку от силт, тайно подосланных Серке.

В прошлый раз «Летящий в ночи» принес известие, что мятежники теперь устраивают диверсии не только против силт, но и против братьев. Главным их оружием стали убийства. Они снова использовали подавляющее дар устройство, и сестринства не могли ничего поделать.

Марика подозревала, что особо и не хотели. Даже теперь, после всех причиненных мятежниками бедствий, силт нелегко было убедить отнестись к самцам как к серьезной угрозе.

Марике не хотелось вновь брать на себя эту задачу, но, судя по известиям, другого выхода не оставалось. Общины не готовы были тратить силы и энергию на самозащиту.

Ощутив беспорядочную волну мысленного касания, она взглянула на небо.

– Госпожа, «Летящий в ночи» прибыл! – крикнула бата.

В небе двигалось светящееся пятно, видимое даже днем. Корабль сбросил скорость, совершил маневр и вышел на орбиту. Поднявшись, Марика пошла через лагерь, в котором теперь обитало с два десятка мет. С ее базы совершали полеты еще два темнолета, которые не участвовали в охоте, но исследовали вблизи самые интересные из обнаруженных Марикой планет. Их повелительницы были молоды и полны желания открывать новые рубежи и подыскали себе столь же готовых к неизведанному бат.

Доклады, которые Марика отправляла на родную планету, в какой-то степени оживили былой первооткрывательский дух. Стоило ей проложить куда-либо путь, тут же находились другие, готовые подробнее изучать то, что ей удалось найти.

Она подозревала, что Багнела это раздражает, поскольку множество темнолетов странствовало в пустоте, не внося вклада в строительство зеркал. Возможно, молодые повелительницы и баты сбегали от однообразия этого процесса, предпочитая отправиться на границу неизведанного.

Но всего этого было мало, чтобы по-настоящему расширить познания метов. Чтобы описать все диковинки среди звездных миров, нужны десятки тысяч темнолетов и десятки тысяч жизней.

В последнее время даже Марика стала уделять больше внимания изучению космических диковинок, чем погоне за Серке.

– К нам летят темнолеты, госпожа! – крикнул кто-то. – По крайней мере три. Может, даже четыре.

Этого следовало ожидать. Нужно было доставить припасы, к тому же всегда находились исследовательницы, которые предпочитали сберечь силы, добираясь на борту гигантского пустолета.

Хотя до посадки темнолетов оставалось еще немало времени, Марика отправилась к посадочной площадке вместе с остальными. Все стояли, рассуждая о том, какими будут новости с родины.

Первый приземлившийся темнолет доставил пассажира.

– Во имя Всеединого! Багнел! – воскликнула Марика, когда торговец шагнул на землю. Он весь дрожал, не в силах скрыть потрясения. – Как ты тут оказался?

Он ее не слышал, полностью уйдя в себя – то ли удивляясь, что добрался целым и невредимым, то ли не в силах осознать, что совершил столь далекое путешествие. Бросившись к нему, она повторила вопрос, пока остальные меты кричали, чтобы они освободили площадку для следующего темнолета.

Силты уставились на Багнела. Самец! Здесь!

Багнел встряхнулся, будто выбрался из воды.

– Марика, – проговорил он, окидывая ее взглядом, – а ты изменилась.

– Ты тоже. Это что – седина? До чего же безжалостны клыки времени. Наверное, это судьба. Я только что о тебе думала – и вдруг ты здесь. Как ты тут оказался? Идем, пока та повелительница не потеряла терпение и не плюхнулась нам на головы.

– Как ты? У тебя усталый вид.

– Я в самом деле устала, Багнел. Я видела больше звезд, чем ты можешь себе вообразить. Хотя, наверное, ты и сам видел, как их много, пока летел за облаками. Идем. Тебе нужно поесть. Ты наверняка проголодался.

– У меня пока что желудок переворачивается. Боюсь, подобный перелет – это для меня чересчур. Бездна… Я уже боюсь обратного путешествия.

– Ты так и не сказал, почему ты здесь. Что-то случилось?

– Нет. Не считая того, что я лишился работы и привилегий. Ха! Это только временно. На меня накинулась клика старших управляющих и высших силт, приказав отправиться в отпуск. Заявили, будто я слишком себя насилую и живу на грани срыва, пытаясь постоянно опережать график. Меня лишили всех полномочий, так что выбора у меня не оставалось. Поскольку мне все равно не позволили бы ничем заниматься, я решил отправиться к звездам, пользуясь возможностью. Редориад не возражали. Насколько я помню, ты меня приглашала. Хотя, похоже, теперь я об этом жалею.

– Помню. Кажется, я приглашала тебя прилететь после того, как разделаюсь с Серке.

– Но этого так и не случилось, хотя ты тут целую вечность. Похоже, уже не стоит и рассчитывать?

– Я сужаю поиски, Багнел. Постоянно сужаю. И очень хорошо представляю, где Серке быть не может.

– А ты все еще можешь смеяться над собой.

– Не часто. Но вряд ли еще долго осталось.

– Такое впечатление, будто ты пытаешься себя убедить.

Марика заметила Грауэл и Барлог – те из вежливости отошли подальше, чтобы не слышать разговора, но несомненно хотели узнать, из-за чего появился Багнел.

– Ты точно не по делу? – спросила Марика. – Никто тебя не посылал, чтобы уговорить меня вернуться домой?

– Нет. – Он удивленно взглянул на нее. – Почему ты спрашиваешь?

– Мы получаем крайне мало достоверных новостей, в основном слухи о растущих проблемах с мятежниками. Проблемах, которые, похоже, никогда не решатся – или их никто не желает решать. Я подумала, может, тебя прислали убедить меня вернуться и заняться этим самой.

– Марика… Говоря начистоту, подавляющее большинство силт рады, что ты здесь, а не дома. Именно потому ты получаешь всю возможную поддержку. Чем дальше ты от родной планеты, тем они счастливее.

– Вот как?

– Мятежники, однако, и в самом деле снова стали проблемой. На этот раз они куда лучше организованы и многому научились.

– Насколько помню, я это предсказывала. И насколько я помню, никто не стал меня слушать.

– Верно. Разработанная тобой тактика больше неприменима. Теперь невозможно захватить одного пленника и, допросив его с пристрастием, заставить выдать десятки других. Структура их организации такова, что лишь немногие знают что-либо об остальных. И они предпочитают не рисковать, даже нанося очередной удар.

– Тоже вполне предсказуемо.

– И даже когда охотники знают, кого искать, его нелегко выследить. Как, например, твоего Кублина.

– Кублина?

Все эти годы Марика изо всех сил старалась не думать об однопометнике. Она рассчитывала разбить в прах все его надежды, лишив поддержки, которую оказывали Серке и их сообщники-мятежники. Но Серке оставались непобежденными.

– По слухам, он их лидер и вдохновитель, тот, кого называют колдуном. Охотники не сумели найти его следов с тех пор, как он от тебя сбежал. А если какой-то след и находится, колдун успевает исчезнуть. Среди метов-подданных и даже наших братьев-рабочих все еще немало тех, кто поддерживает его и сбежавших с Серке.

– Я могу найти Кублина.

– Не сомневаюсь. Если ты уж за что-то бралась, то всегда этого добивалась. Я упомяну об этом всем заинтересованным. Но лично я считаю, что тебе следует продолжать поиски Серке еще настойчивее, чем прежде. Это может быть важно.

– Гм? Так вот в чем дело?

– В смысле?

– Это и есть истинная причина, по которой ты решился преодолеть неведомую Бездну, чтобы явиться сюда?

– Я прилетел в отпуск, Марика. Чтобы увидеться с подругой, которой мне столь долго не хватало. Я лишь пытаюсь рассказать тебе, что происходит дома. Если ты воспринимаешь это как попытку манипуляции…

– Извини. Продолжай. Расскажи обо всех новостях.

– В прошлом месяце мы наконец поймали курьера мятежников, пытавшегося тайком проникнуть в систему. Собственно, даже двоих. Они – братья, отправившиеся в изгнание на «Звездном охотнике». Меня привлекли к их допросу, поскольку им было что рассказать о нашем проекте.

– И? Тебе удалось хоть что-то узнать о том, где они скрываются?

– Ясно только одно – где-то в пылевом облаке. Собственно, ты это и так уже подозреваешь. Естественно, никто не стал бы рисковать, позволив им знать больше. Жаль, что не удалось захватить повелительницу корабля.

– Конечно. Что они еще говорили?

– Мы многое узнали о том, чем они занимаются – в основном тянут время, надеясь, что пришельцы найдут их раньше тебя. Они уже не столь уверены в Бестрей.

– Что?

– Оказалось, что мы не вполне верно оценивали ситуацию Серке. У них нет прямой связи с пришельцами. Есть лишь очень большой корабль пришельцев на орбите некоей планеты. Серке и мятежники изучали его и растаскивали по кусочкам, дожидаясь, когда ими заинтересуются создатели.

– Но…

– Дай договорить, Марика. Это целая история, и лучше рассказать ее до конца, чтобы было понятно, о чем речь.

– Думаю, лучше начать сначала.

– Ладно. Слушай. Когда-то давно отважная Серке, повелительница корабля…

– Кхер-Тхар Преваллин?

– Она самая. Самая знаменитая звездоплавательница. Легенда нашего времени. Но если будешь и дальше перебивать, так ничего и не услышишь до конца.

– Извини.

– Когда-то давно Кхер-Тхар пришло в голову взглянуть, что находится по дальнюю сторону пылевого облака. Пролетая сквозь него, она решила дать отдохнуть батам на планете, во всех отношениях пригодной для жизни. Проведя там несколько дней, она вновь вышла на орбиту. И тогда появился корабль пришельцев – судя по всему, из Бездны. Как мне говорили, он возник в мгновение ока, обнаружил темнолет и погнался за ним – насколько я понимаю, из любопытства.

Марика заворчала. Багнел затягивал повествование.

– Нет, ничто не говорило о враждебных намерениях тех, кто находился на борту. Но, как ты наверняка помнишь, Кхер-Тхар не отличалась хладнокровием. Она ударилась в панику и, решив, будто ее атакуют, атаковала первой. Пришельцы не сумели с ней справиться, хотя она не отличалась особо сильным даром темной стороны, и прекратили преследование. Кхер-Тхар с трудом выбралась в Бездну и помчалась домой, едва не погубив бат.

– Я всегда считала, что ее слишком перехвалили. Она была полной неудачницей – потому, собственно, Серке и положили конец ее путешествиям. Она их раздражала, будто блоха в шерсти.

– Похоже, ты все понимаешь даже лучше меня.

– Издеваешься, Багнел? Рассказывай дальше.

– Тогда не мешай.

– Ну, дальше?

– Пришельцы, выжившие после атаки Кхер-Тхар, вывели корабль на стабильную орбиту вокруг планеты, но сами спастись не смогли. Когда Кхер-Тхар вернулась в сопровождении толпы Серке, все они были мертвы. Серке сообразили, насколько важна находка, но так ничего в ней и не поняли. После долгих и зачастую яростных дебатов их правящий совет проголосовал за то, чтобы попросить о помощи союзы братьев-звездоплавателей. С тех пор они уже больше двадцати лет изучают корабль пришельцев, постепенно растаскивая с него оборудование и технологии, и ждут, когда на поиски первого корабля прилетит другой.

– С чего они взяли, что он прилетит? Мы редко посылаем кого-то на поиски пропавшего темнолета.

– Точно не знаю. Но они убеждены: кто-то обязательно появится. Возможно, потому, что подобный корабль требует немалого вложения средств. По словам пленников, он огромен. Чтобы построить такой же, нам потребовалось бы не меньше усилий, чем для проекта с зеркалами.

– Выходит, вся та война, что они устроили в Понате, основана лишь на их предположениях? И с тем же успехом она могла оказаться полностью бессмысленной?

– Похоже на то. Силты своим заклятием могут добиться откровенности от любого. И все же пленники утверждают, что ни один мет никогда не встречал живого пришельца.

– Идиотизм.

– Возможно. Неизвестно, как бы ты сама себя вела в подобных обстоятельствах. Кто-нибудь вроде Градвол с ее навязчивой идеей добиться власти для общины Рюгге, возможно, поступил бы так же, а может, и хуже. Невозможно обвинять Серке, не обвиняя всех силт, – просто потому, что они силты.

– Не стану спорить. Скажу лишь, что они повели себя самым глупым образом, насколько это возможно для силт. И продолжают вести себя так же глупо. Прошло столько лет, и никакого корабля не появилось – но они до сих пор не сдаются?

– Как давно ты их ищешь?

– Дольше, чем тебе кажется. Грауэл и Барлог совсем этому не рады.

– Для Серке это единственная надежда, Марика. Если пришельцы не появятся, рано или поздно появишься ты. И, как я уже говорил, они боятся, что Бестрей уже не та, какой была прежде. Что, если тот корабль совершал исследовательский полет, как и сама Кхер-Тхар? И цель его была не более определенной, чем у нее? Что, если бы без вести пропала она? Сколько ты уже ищешь убежище Серке, даже точно зная, что оно существует?

– И все равно… Хотя, кажется, понимаю.

– Так что, полагаю, поиски следует продолжать, хотя прекрасно представляю, насколько они выматывают. Ты в любом случае приближаешься к цели, пусть даже и методом исключения. Но и пришельцы наверняка тоже. Даже думать не хочу, что может случиться, если Серке с ними договорятся.

– Оружие, уничтожившее Теллерай…

– Не говоря уже о том, что есть на кораблях мятежников. Мы изучили все захваченные обломки, но так ничего и не поняли. Боюсь, нам просто не хватает знаний и технологий. С тем же успехом мы могли бы изучать твое колдовство. И тем не менее братья-ученые считают, что более мощное оружие подобного типа можно использовать против целых планет.

– Должна признаться, у меня было искушение прекратить охоту.

– Я так и подумал, когда увидел тебя, Марика. Ты выглядишь крайне уставшей, как будто готова признать поражение. Но хватит об этом. Я действительно прилетел сюда вовсе не по делу. И намерен исполнить приказ начальства – провести несколько месяцев без лишних забот.

– Как продвигается проект?

– Ведущее зеркало завершено на семьдесят процентов. Замыкающее – на сорок. Системы точной корректировки орбиты уже на месте. Максимальный выход энергии – почти сорок процентов. Насколько я понимаю, эффект зеркал уже сказывается. За прошлую зиму линия вечных снегов почти не сдвинулась.

– Как далеко она добралась?

– Почти до тропиков, намного южнее Рухаака. Но скоро она должна начать отступать – если пыль не станет гуще. А зонды, которые мы отправили в сторону солнца, показывают, что плотность облака не растет вдоль всего пути, который предстоит преодолеть солнцу в ближайшие пятьсот лет. Думаю, мы победили в войне с долгой зимой. И хотя ты участвовала в проекте совсем недолго, тебя будут помнить как его вдохновительницу.

– Меня не особо волнует, что будут помнить обо мне в будущем, – главное, чтобы оно было. И я продолжаю за него сражаться. Уверена, моя охота не будет напрасна, и конец ее уже виден.

Багнел склонил голову, пытаясь скрыть выражение морды.

– Ладно, торговец и искатель приключений. Хочешь провести отпуск с пользой? На моем темнолете найдется место еще для одного. Можешь стать первым самцом, когда-либо видевшим новые миры.

III

Сойдя с темнолета, Багнел окинул взглядом лагерь с таким видом, будто вернулся домой.

– Признаюсь, Марика, я никогда так не волновался за судьбу проекта.

Марика весело оскалилась:

– Неужели все было так плохо? Хуже, чем на «Летящем в ночи»?

– Ничего похожего. И ты сама это прекрасно знаешь. Такое ощущение, будто постоянно падаешь. Куда неприятнее, чем полет на темнолете дома. Там хоть чувствуешь землю под лапами, пусть даже до нее несколько тысяч футов. И все же…

– Что это у тебя вдруг глаза заблестели?

Марика то и дело поглядывала на бат и Грауэл с Барлог, в задачу которых входило проследить, чтобы темнолет подготовили к следующему полету. Она поддерживала на базе жесткие правила, настаивая, чтобы все темнолеты были готовы взлететь в любую минуту. Серке могли нанести удар когда угодно. И она подозревала, что они обязательно нанесут, если узнают, где ее искать. Марика шла по их следу с упорством, достойным охотящейся арфты.

– Полагаю, от любопытства. Должен признаться, сколь бы мучительным ни было то, что мне пришлось пережить, оно затронуло некие струны в моей душе. Возможно, во мне проснулся исследователь.

– Тогда оставь зеркала. Вот я, а вот темнолет.

Багнел пристально взглянул на нее, борясь с искушением:

– Вряд ли, Марика. Твои сестры не поймут.

– Да, пожалуй. Просто подумалось. Может, когда-нибудь… Когда завершим проект. Когда мы разделаемся с Серке. Когда наконец найдутся те пришельцы и мы с ними договоримся. До чего же было бы здорово продолжить традицию – улететь и никогда больше не возвращаться!

Багнел решил ей подыграть:

– Да, мы могли бы вечно странствовать среди звезд, от одной к другой. Силты иногда бы чуяли нас издалека, и появились бы слухи о темнолете-призраке, возникающем на краю пустоты. А молодые повелительницы отправлялись бы на темнолетах на поиски легенды.

– Увы, это невозможно. Нам не взять с собой столько припасов. И где мне найти бат, согласных на такое?

– Да уж.

– Завтра полетим снова. В этом секторе звездам не видно конца – хотя тех, которые стоит исследовать, осталось не так уж много.

Но Марике пришлось вернуться в космос намного раньше.

Посреди ночи Марику разбудило внезапное и резкое, полное паники мысленное касание:

«Темнолет! Он снижается. И он не из наших».

Марика выбежала из хижины. База вокруг уже оживала. Команды темнолетов бросились к кораблям.

«Серке! – снова последовало касание. – Они нас обнаружили и снова взлетают. Они бегут прочь. И сильно напуганы. По ту сторону прямо-таки воняет страхом. Быстрее!»

– Грауэл! Барлог! Вы где? Взлетаем!

Сонные охотницы, не почуявшие мысленного касания, выбрались из хижины, чтобы узнать причину суматохи.

Баты Марики уже бежали к деревянному темнолету, позабыв о предполетных ритуалах. Марика забросила винтовку за плечо и кинулась следом, крича охотницам:

– Скорее! Серке!

Грауэл и Барлог схватили оружие и помчались к темнолету.

Один корабль уже взлетел и быстро набирал высоту. Марика яростно уставилась на старшую бату, которая не слишком быстро обносила команду серебряной чашей.

– Подожди!

К ним ковылял Багнел, придерживая лапой штаны.

– Нет, – сказала Марика. – Это серьезно, Багнел. Там Серке.

Багнел сделал вид, будто не слышит, и встал в очередь к серебряной чаше. Бата недовольно заворчала, но дала ему глотнуть. Грауэл достала из рундука под платформой на оси корабля еще одну фляжку с напитком и вылила ее в чашу, затем вытащила запасную винтовку и вручила Багнелу:

– Держи, самец. Я перед тобой в долгу.

– Вижу, у тебя все та же винтовка, которую я дал тебе в Акарде.

– Отличное оружие оказалось. Но, как и я, стареет и разбалтывается.

Марика выругалась, глядя, как взлетает еще один темнолет. Первый уже превратился в точку – повелительница выжимала из него все возможное. А она сама еще даже не собрала призраков.

– Пристегнитесь все как следует, – велела она. – Возможно, этот полет надолго вам запомнится.

Багнел уже пристегнулся и разбирал оружие, которое дала ему Грауэл. Охотница одобрительно кивнула. Заняв места, они с Барлог последовали его примеру со своим оружием.

Выхватив чашу у старшей баты, Марика залпом выпила содержимое и вскочила на свое место на острие деревянного клинка. Нырнув в лазейку, она собрала призраков и взлетела. Набирая высоту, она продолжала отлавливать призраков, выбрасывая тех, что поменьше, когда попадались более крупные и сильные обитатели иного мира. И безжалостно подгоняла пленников.

Она обогнала один темнолет на высоте в пятьдесят тысяч футов, а другой еще до того, как тот вышел на орбиту. Все это время она мысленно прощупывала пустоту, выслеживая темнолет Серке, который мчался прочь, стремясь уйти в Бездну. Вскоре она уже четко представляла себе путь его отступления, указывавший на часть облака, которую она еще не исследовала. Мысленно описав вокруг него окружность, она обнаружила внутри лишь четыре звезды. Самую дальнюю от центра она тут же отбросила.

«Будем его преследовать, – мысленно послала Марика повелительницам двух кораблей. – К их траектории ближе всего три звезды. Я беру на себя эту. – Она послала образ звезд и указала выбранную, а затем назначила каждой повелительнице по одной из оставшихся. – Поторопитесь. Постарайтесь оказаться там раньше их».

Марике это казалось маловероятным – даже для нее самой, с ее преимуществами. Время, затраченное на полет сквозь Бездну, зависело от силы и способностей повелительницы корабля, но у Серке имелась немалая фора. К тому же ее подгоняла преследующая по пятам смерть.

Марика начала разгоняться еще до того, как вышла на орбиту, а собирать призраков для полета в Бездне – задолго до того, как приблизилась к той на расстояние для прыжка. Она нырнула в Бездну всего через несколько минут после Серке – намного раньше, чем следовало. До нее донесся молчаливый вопль ужаса бат, которых она и без того уже довела до истерики своими требованиями.

Чернота вокруг исказилась. Корабль провалился в бескрайнее небытие, в котором ощущался огромный черный призрак, застигнутый врасплох вторжением темнолета.

Потом снова вспыхнул свет, и неподалеку возникла звезда, которую Марика выбрала целью. Переход был столь резким, что у нее закружилась голова, и она с трудом смогла сориентироваться.

Баты приходили в себя медленнее, чем она. Дожидаясь их, Марика ощупала пустоту в поисках темнолета Серке.

Несколько оправившись, старшая бата покинула свое место, чтобы приготовить еще одну серебряную чашу.

Марика обнаружила, что планет у звезды нет. Когда-то они, может, и были, но потом что-то произошло, – возможно, слишком близко прошла другая звезда. Пустота кишела каменными обломками, некоторые были крупнее, чем луна Кусака ее родной планеты. Все они были слишком малы, чтобы сохранить атмосферу, и Марика нигде не ощущала жизни.

Баз Серке здесь не было.

И темнолета Серке тоже.

Марика прошла вдоль деревянного клинка, чтобы взглянуть, как дела у Грауэл, Барлог и Багнела. Во время полета она использовала их силу так же, как и энергию бат, хоть силы этой у них было немного.

У Багнела был такой вид, будто его вот-вот стошнит. Он лежал, вцепившись в раму и зажмурив глаза. Грауэл и Барлог выглядели слегка оглушенными, но пробыли с Марикой достаточно долго, чтобы привыкнуть к столь резким прыжкам. Хотя сейчас охотницы превзошли сами себя.

Марика мягко и ободряюще коснулась Багнела. Искусство целительницы не принадлежало к числу ее лучших даров силты, но она все же попыталась передать ему немного хорошего самочувствия. Багнел кивнул, давая понять, что с ним все в порядке – просто легкое потрясение.

В более мрачные мгновения жизни Марика признавала, что целительница из нее никакая, поскольку она не пребывала в полном согласии с самой собой.

Она направилась обратно на свое место.

«Плюх!»

Словно звук упавшего в воду камня, слышимый ныряльщику, – только почувствовала она его «силтовской» частью разума.

Темнолет Серке.

Где он?

Ощупав окрестности, Марика нашла вражеский корабль и устремилась к нему. Если она успеет нанести удар, прежде чем они придут в себя…

Почувствовав ее приближение, корабль развернулся и начал быстро набирать скорость. Марика последовала за ними, заложив крутой вираж, будто самолет, и начала их нагонять, запоминая на лету звездные ориентиры, которых было немного. Столь глубоко в облаке просматривалось звезд десять, не больше.

Корабль Серке исчез. Отметив его траекторию и звезду-цель, Марика нырнула в Бездну.

На этот раз она уже не столь выкладывалась, решив, что незачем напрягаться, чтобы прибыть первой.

И оказалась права.

Из второй системы, в густом потоке пыли, были видны лишь три звезды – среди них та, с чьей стороны прилетела Марика.

В этой системе жизни тоже не наблюдалось. Впрочем, ее здесь не было никогда – звезда оказалась карликом, из тех, у которых не бывает планет. Небрежно прощупав звезду и систему, Марика сосредоточилась на двух ее дальних «сестрах».

Одна была красным гигантом.

Другая – желтой, как и солнце родного мира метов.

Марику охватил восторг.

Наконец-то она почуяла свежий след!

Собрав всех на оси корабля, она велела старшей бате вновь передать по кругу серебряную чашу. Как только все сделали по глотку и чуть-чуть отдохнули, она направила темнолет в Бездну и вернулась на планету, где находилась база.

Пусть Серке думают, будто им удалось от нее ускользнуть.

Глава тридцать пятая

I

Багнел сошел с деревянного темнолета на «Молоте». Марика окинула взглядом пустоту. «Молот» теперь был лишь одной из десятка огромных орбитальных станций, причем далеко не самой большой. Казалось, ближайшие окрестности забиты до отказа. За время отсутствия Марики многое изменилось. Кое о чем она, естественно, слышала, но одно дело слышать, а совсем другое – узреть собственными глазами.

Ей хотелось пролететь мимо ведущей троянской точки, чтобы увидеть воплощенный в жизнь результат ее усилий… Но она вполне понимала нетерпение Грауэл и Барлог, которые не были на родной планете почти семь лет. Пора было идти на посадку. Зеркало никуда не денется.

К тому же охотницам хотелось поспешить, чтобы избежать возможных неприятностей. О прибытии Марики уже стало известно. Багнел не мог сохранить его в тайне, поскольку многие знали, что он был с ней. Марика то и дело ощущала любопытные мысленные касания, в основном незнакомые. Не обращая на них внимания, она послала в обитель Рюгге предупреждение о своем прибытии и продолжила снижаться в сторону Рухаака.

Встречать Марику вышла сама старейшина Бел-Кенеке. Марика не сводила взгляда с главы Рюгге, не обращая внимания на силт, с интересом разглядывавших ее деревянный темнолет и оружие. Она пыталась прочитать мысли Бел-Кенеке.

Слишком долго она отсутствовала. Мир наверняка изменился, а возможно, стал совсем другим…

Несомненно другим. Она чувствовала разницу. В воздухе появились новые ароматы – такие же запахи тяжелой промышленности, как и те, что висели в безветренную погоду над Макше. Но Рухаак был далек от любой промышленности. Похоже, теперь так пахло повсюду.

Не стал ли мир воплощением мечты братства, чего Марика всячески пыталась избежать? И все потому, что это оказалось единственной возможностью вырваться из когтей граукена вечной зимы?

Марика подняла взгляд. Зеркало в ведущей троянской точке висело высоко в небе, слепя сиянием. Но воздух казался холоднее, чем раньше.

Повсюду лежал снег – на вид весьма глубокий.

Она не помнила, какое сейчас должно быть время года, но подозревала, что снег лежал бы в любом случае. Хотя Багнел говорил, что линия вечной мерзлоты сместилась далеко на юг от Рухаака, прежде чем остановиться.

Ожидавшие Марику силты выглядели истощенными и уставшими. Похоже, они недоедали, как и подданные, уже готовые позаботиться о темнолете. Интересно, насколько хуже стала жизнь для большинства метов?

Марика опустила темнолет на последние несколько дюймов, воссоединившись с родной планетой. Сойдя на землю, она едва не лишилась чувств – настолько ее вымотало долгое путешествие домой.

Бел-Кенеке приветствовала ее со всеми полагающимися почестями. Марика ответила ей тем же, радуясь, что за время долгого отсутствия ее положение в обществе нисколько не пострадало.

– Добро пожаловать домой, странница, – сказала Бел-Кенеке, на этот раз скорее от себя лично, чем от имени общины. – Мы думали, что никогда уже тебя не увидим. Не раз ходили слухи, будто ты погибла в темной пучине и продолжаешь жить лишь в легендах. Говорили, будто Редориад только делают вид, что ты жива, чтобы внушить страх колдуну и его сородичам.

– Я побывала намного дальше, чем любая силта до меня, Бел-Кенеке. Я видела десятки тысяч звезд и восхищалась десятками тысяч чудес. Я могу рассказать десятки тысяч историй, в которые никто не поверит. И вот я вернулась назад, в ледяной мир. Я вернулась домой.

– Ты отказалась от охоты? Сдалась? Здесь твоя помощь нам точно пригодится.

– Нет, я не сдалась. Не совсем. Зачем вам моя помощь?

– Мятежники…

– Ах вот как. А мой друг Багнел убеждал меня, что никто не хочет, чтобы я совала в это дело нос. Что все будут только рады, если я останусь межзвездной легендой.

– Наверняка среди высших силт многие так и считают. Твое возвращение однозначно станет темой для обсуждения в каждой обители, и в нем раз за разом будут искать некий смысл. Но я говорю от себя лично и от имени Рюгге. Мы рады, что ты вернулась, и готовы принять твою помощь.

– Расскажите, что происходит.

– С этим можно подождать. Мы стоим на холоде, а ты только что ступила на твердую почву. Сейчас ты больше нуждаешься в отдыхе, чем в новостях.

– Верно. Мне есть где расположиться?

– Там же, где и всегда. Там уже прибрано и натоплено.

– Хорошо. Зайдешь ко мне, как только будет возможность? Надеюсь, это тебя не слишком затруднит?

Моргнув, Бел-Кенеке взглянула на Грауэл, Барлог и бат Марики, которые вовсе не собирались удаляться в отведенные для бат комнаты.

– Вряд ли… – Похоже, она пыталась вспомнить, как следует себя вести с дикой силтой по имени Марика.

Пыталась вспомнить и сама Марика. Она уже семь лет обходилась без надуманных протоколов и церемоний силт ее родной планеты. Прошло семь лет с тех пор, как она видела Бел-Кенеке в последний раз. Возможно, старейшина больше не чувствовала себя в долгу перед Марикой.

– Не стоит рассуждать о причинах моего возвращения, даже про себя, – кивнув, сказала Марика. – Я здесь, и этого достаточно. Пусть другие сестринства ломают голову, пытаясь догадаться, что у меня на уме.

– Ясно, – слегка усмехнулась Бел-Кенеке. – Тебе что-нибудь нужно? Кроме крыши над головой и еды?

– Перечень нынешних старейшин и членов правящих советов всех сестринств звездоплавательниц. Пожалуй, еще по возможности все интересные и надежные сведения, касающиеся проблемы с мятежниками. Хотя, может, я и не захочу помогать тем, кто не сумел помочь себе сам.

– Я этим займусь. – Бел-Кенеке снова моргнула. – Добро пожаловать домой, Марика.

Она поспешила прочь. Марика озадаченно посмотрела ей вслед, не в силах понять, что на уме у Бел-Кенеке. Не утратила ли она за время отсутствия свой дар? Может, из-за того, что столь долго общалась лишь с немногими метами, причем хорошо знакомыми?

Бел-Кенеке скрылась в дверях.

– Идем, – махнула лапой Марика.

Грауэл, Барлог и баты последовали за ней, стараясь не обращать внимания на взгляды собравшихся во дворе мет. Марика знала: все наверняка станут обсуждать, почему баты не отправились в отведенные им помещения, но сомневалась, что кто-нибудь додумается до истины. А рисковать, что сами баты проболтаются, не стоило.

Марика с трудом старалась не заснуть, ожидая Бел-Кенеке. Остальных она отправила отдыхать, как только все поели и прислугу прогнали прочь из все еще холодных комнат. Подбросив дров в очаг, она расхаживала по комнате. Слишком долго она пробыла в теплых мирах.

Остановившись, чтобы взглянуть в окно, она увидела маленький дирижабль братства, с которого выгружали дрова и, видимо, съестные припасы. Возможно, она поступила неразумно, сделав бывшую обитель Серке главной обителью Рюгге. Может, следовало выбрать что-нибудь поближе к экватору.

В конце концов Марика сдалась, чувствуя, как тяжелеют веки. Подбросив в очаг дров, она упала в кресло.

Когда Бел-Кенеке поскреблась в дверь, Марика не проснулась – ее разбудил лишь скрип дверных петель. Она вскочила, вскинув винтовку.

– Прошу прощения, госпожа, – извинилась Марика. – Я задремала, а там у нас вошло в привычку…

– Ничего страшного, – ответила Бел-Кенеке, к которой уже вернулось прежнее хладнокровие. – Я все прекрасно понимаю. Можно? – Она показала на другое кресло.

– Конечно. Садись поближе и согрей шерсть. Здесь очень холодно. Сейчас зима или погода настолько испортилась? Или я просто забыла?

– Сейчас середина зимы. Самое холодное время. Но летом теперь уже чуть получше. Возможно, ты забыла, но я не помню зим более суровых, чем в тот год, когда ты улетела. А те, кто работает с зеркалом, твердят, будто с орбиты уже заметен результат.

– Мой друг Багнел говорил, что линия вечной мерзлоты перестала сдвигаться.

– Говорят, что так и есть. Поток энергии от зеркал поступает круглые сутки. Когда достроят оба зеркала, ночи больше не будет. Что делать нам, силтам, если исчезнет тьма? – Она шевельнула ушами, давая понять, что шутит. – Надеюсь, я еще увижу лето, прежде чем воссоединюсь с прародительницами в объятиях Всеединого.

– Как продвигается проект? Багнела расспрашивать без толку – он так и остался убежденным пессимистом.

– Все прекрасно. Мы все еще в той или иной степени опережаем график. К моему удивлению, сестринства и братство полны решимости и действуют сообща. Если бы ты спросила меня в самом начале, я бы ответила, что вряд ли к этому времени от их энтузиазма что-нибудь останется. Но это не так – полагаю, потому, что специалисты видят хорошие результаты. Однако есть проблема, о которой я уже упоминала.

– Да. Возможно, у меня найдется от нее лекарство. Я вернулась, чтобы… – Марика помедлила.

Ей крайне не хотелось продолжать, будто некая ее часть не желала, чтобы закончилась целая эпоха.

Бел-Кенеке нетерпеливо ждала.

– Я нашла их, – наконец сказала Марика.

– Мятежников?

– Мятежников и Серке. Да.

– Тогда почему ты здесь? Ты их уничтожила?

– Нет. Мне не хотелось бы рисковать в одиночку по многим причинам. Я вернулась, чтобы попросить созвать общий сбор. Мне нужно собрать все темнолеты, способные летать в пустоте, у всех общин.

– Я была уверена, что ты…

– Что сама отправлюсь в погоню? Возможно, Серке думают так же, – по крайней мере, я на это надеюсь. Пусть пребывают в уверенности, что их не обнаружили. Но в одиночку я пытаться не стану. Я уже не та дикая послушница из Поната, Бел-Кенеке. Я научилась осознавать последствия. И наши враги – не те Серке, что когда-то. Они уже вовсе не истинные силты.

Бел-Кенеке молчала, согревая у огня обутые в сапоги ноги. Морда ее казалась безучастной.

– Даже если я отправлюсь одна, в одиночку брошу вызов Бестрей и одержу над ней победу, это все равно ничего не изменит. Они не смирятся с поражением. Они уничтожат меня и вновь примутся за свое. От старых обычаев, традиций и законов они отказались давным-давно, в день, когда погиб Теллерай. Разве меты, предавшие Теллерай огню, стали бы…

– Понимаю. Мне это не нравится, но я понимаю. Они загнали себя в ситуацию, когда им приходится идти на все ради выживания.

– В таком случае ты должна понимать, почему против них нужно бросить все силы, какие только можно собрать.

– Да, но сомневаюсь, что тебя многие поддержат. Немало старых звездоплавательниц уже ушли на покой. Их вполне устраивает работа над проектом с зеркалами. И возможно, их вполне устроит, если Серке никто не будет трогать. К звездным мирам теперь отправляются более молодые, и их не особо интересует твоя охота. Для них граукен куда опаснее, чем легендарные Серке. Мне кажется, времена всерьез изменились, хотя я могу и ошибаться. Наверняка среди нас еще остались те, кто все помнит и кому случившееся до сих пор причиняет боль.

– Посмотрим. Мне бы хотелось по возможности втайне собрать старейшин силт-звездоплавательниц. Тех, кто все помнит и в чьей власти отдать необходимый приказ. Если действовать быстро, мы сможем нанести удар, прежде чем новость доберется до мятежников.

– Ты уверена, что они не знают, что ты их нашла?

– Об этом известно лишь одной мете не из моей команды. Да и у команды есть лишь подозрения. И я намерена не выпускать никого отсюда, пока не будет принято решение и не начнется операция.

– И кто же эта мета?

– Ты, госпожа.

Бел-Кенеке напряженно взглянула на Марику.

– Все просто. Последние несколько лет моя база стояла на планете, где мы наткнулись на свидетельства того, что там когда-то останавливалась команда темнолета Серке. И совсем недавно появился темнолет Серке, возможно направлявшийся сюда. Мы начали его преследовать и поняли, куда он летит, хотя повелительница Серке наверняка считает, что благополучно сбежала. Она намного меня слабее.

– Они будут защищаться, Марика. Они знают, что ты за ними охотишься.

– Конечно. И это еще одна причина, по которой я не намерена наносить последний удар в одиночку. Если я проиграю, все усилия пропадут впустую.

– Я немедленно свяжусь со старейшинами. Боюсь, вряд ли я могу многое обещать, но сделаю все, что смогу. – Бел-Кенеке протянула Марике большой конверт. – Здесь мои замечания по поводу разных старейшин, как ты и просила. Думаю, однако, что тебе стоит отдохнуть, прежде чем что-либо предпринимать. Сейчас ты не готова бросить вызов вселенной.

– Ты права – да, я не готова. Слишком долго я выкладывалась до предела. Отдохну, а потом изучу их. Спасибо.

– Хорошо. Тогда вернусь завтра. К тому времени у меня уже должен быть ответ от большинства старейшин. Постараюсь не говорить лишнего и возьму с них клятву молчать.

– Да, обязательно. Хотя новости все равно скоро разойдутся.

Бел-Кенеке встала и направилась к двери, но, не дойдя пару шагов до порога, остановилась, повернулась и искоса посмотрела на Марику.

– Да? – спросила Марика.

– Так, подумалось… О том, что ты все-таки стала охотницей, хотя до этого стала силтой.

– У меня самой часто бывают подобные мысли. Но только представь, какую дичь я выслеживаю!

– Да уж. Значит, до завтра.

– До завтра.

II

Марика проснулась посреди ночи от холода. И все же здесь она чувствовала себя намного уютнее, чем за прошедшие годы. Ей недоставало ощущения мысленного касания, окутывавшего ее на родной планете. Даже на базе, где постоянно менялось население, ей было не по себе.

Она вошла в комнату Грауэл и Барлог и обнаружила, что те мирно спят. Глядя на них в свете очага, она подумала о том, сколь долго охотницы оставались с ней и сколь многое им пришлось пережить. Она знала, что так будет продолжаться, пока их не заберет Всеединое, хотя им давно уже пора перейти в ранг Мудрых. Обе поседели, а у Барлог появились новые проплешины на шкуре.

Марика хотела приказать им остаться, когда она вернется в пустоту, но знала, что никогда так не поступит, ибо это причинило бы им неизмеримую боль. Они были частью ее стаи, ее единственными настоящими сестрами. Марика никому не была так предана, как этим охотницам. А у них не было никого, кроме нее и воспоминаний о прошлом.

Вернувшись к очагу в главной комнате, она подбросила дров и, устроившись в кресле, открыла конверт Бел-Кенеке.

Список имен изменился мало – смерть в ее отсутствие оказалась милостива. Насколько изменило время этих старых силт? Их отношение к происходящему сейчас было крайне важно. Не утратили ли они желание окончательно решить вопрос с Серке?

Но из одних лишь записей ничего не узнаешь, не встретившись с силтами лично. Марику охватило беспокойство.

Ей недоставало Багнела.

«Уже?» – усмехнулась она. С тех пор как они расстались, прошли лишь часы.

Надолго ли? Или снова на годы? Отчего-то ей это казалось невыносимым.

Подойдя к окну, Марика уставилась на бескрайнюю белую равнину и деревья, залитые лунным светом и похожие на скелеты. Кусака скалилась с неба, будто череп, а Гончая – словно преследующая ее изголодавшаяся тварь. В небе кое-что изменилось, хотя это мог заметить лишь тот, кто долго отсутствовал, – его больше не затягивали тучи.

Марика взглянула на луны и мерцающие светящиеся точки, которых не было видно раньше, в той стороне, откуда она прилетела. Скоро ей предстояло отправиться туда снова. И на этот раз она могла не вернуться. Победа или смерть.

– Сколько тебе лет, Бестрей? – прошептала она. – Ты уже старуха? Или все еще достаточно молода?

Все больше тревожась, она не выдержала и подошла к шкафу, где когда-то хранила седлолет – в столь давние времена, что казалось, будто они из чужого прошлого. Кем была та щена-силта, оставившая кровавый отпечаток лапы на облике мира?

Седлолет был все там же, готовый к сборке. К нему никто не притрагивался. Марика смахнула пыль с личных колдовских знаков.

Она размышляла лишь несколько мгновений.

Воздух был морознее, чем ей помнилось, но она не обращала внимания на холод. Она парила над крышами Рухаака среди столбов дыма, с тоской глядя на скованные зимой улицы, на которых не было ни души.

Марика ощутила чье-то мимолетное касание, которое тут же исчезло. Ее восприняли как свою. Она была дома.

Хорошо, что силты начеку, пусть даже их и не видно.

Где теперь Кублин? Чем заняты его мысли? Наверняка до него уже дошло известие о ее возвращении. Сообразил ли он, что это означает? И чем ответят его мятежники?

Стоило пустить слух, что она вернулась, чтобы снова сломать им хребет. Они наверняка в это поверят. И колдун Кублин тоже поверит. Он сумасшедший. И он боялся Марику больше, чем кого бы то ни было, поскольку знал, что давно уже исчерпал ее милосердие.

Они все ее боялись. Для них она была граукеном, безжалостным ночным охотником, не знавшим пощады. Голодным и готовым их пожрать.

Проблема мятежников крайне заботила Багнела. Следовало тщательно в нее вникнуть. Может, удастся найти свежий подход, который поможет местным силтам защититься, пока сама Марика будет выслеживать тех, кто вдохновлял мятежников, играя на их недовольстве.

Марика взглянула на звезды.

Возможно, в первую очередь следовало разделаться с Бестрей. Потом – отправиться на дальнюю сторону пылевого облака в поисках пришельцев. А затем ненадолго вернуться домой, покончить с Кублином и обеспечить себе надежные тылы.

На этот раз она не могла поступить иначе, зная, что за ней будет наблюдать весь мир. На этот раз ни о какой жалости не шло и речи.

Убила же она Градвол, свою наставницу, поскольку та пыталась разрушить ее планы. Почему бы не убить и Кублина? По понятиям ее собственной дикой первобытной культуры, не говоря уже о понятиях силт, жизнь самца мало что значила. Даже однопометника. Даже последнего оставшегося в живых самца стаи Дегнан.

Вскоре на востоке забрезжил рассвет. Пора было возвращаться, чтобы вздремнуть, прежде чем явится Бел-Кенеке с докладом о разговоре со старейшинами. Внизу на заснеженных улицах появились меты, иногда бросавшие на Марику удивленные взгляды или приветственно махавшие ей.

Марика взглянула на серебристую точку зеркала в замыкающей троянской точке, которое взошло раньше солнца. В отличие от зеркала в ведущей точке, оно выглядело не слишком впечатляюще.

В утреннем небе сверкало ожерелье зеркал поменьше, на геоцентрической орбите. Был ли от них хоть какой-то толк? Не являлся ли весь проект выдачей желаемого за действительное, несмотря на все доклады Багнела об успехах?

Марика вплыла в окно. Она разобрала седлолет, подбросила дров в очаг и села возле него, согревая лапы. Ее окружали древние камни, сложенные воедино подданными и строителями Серке за тысячелетия до рождения Марики, – крепость, придавленная тяжестью времени. Марика подумала о том, сколь долог был ее путь из бревенчатого логова в Понате. Очень, очень долог.

Она поняла, что стареет. В молодости она была не столь склонна к размышлениям.

К немалому удивлению Марики, Бел-Кенеке пришла, когда все еще спали. Услышав, как та скребется в дверь, Марика впустила ее и вернулась к огню.

– Что-то ты рано поднялась, госпожа.

Поколебавшись, Бел-Кенеке села в другое кресло.

– Я уже давно проснулась и слышала, как ты улетела на седлолете. Так что я подумала, раз ты все равно не спишь, можно заняться делом. Я поговорила со всеми нужными старейшинами, что заняло меньше времени, чем я предполагала. Ни для кого это не стало неожиданностью. Они уже приняли решение.

– Да? – удивилась Марика.

– Они слышали, что ты вернулась, и подозревали, что это связано с чем-то важным. Как я узнала от более разговорчивых, все давно были твердо убеждены, что Марика-охотница не вернется, пока не выследит логово своей добычи. Надеюсь, тебя обрадует известие, что все они, без единого исключения, отдали приказ повелительницам-звездоплавательницам собраться на планете, где находится твоя база.

Марика повернулась к Бел-Кенеке:

– Если честно, я не ожидала столь быстрого положительного ответа и уж тем более единогласного. Исходя из того, что говорил Багнел, я не ждала теплой встречи. Думала, мне придется много недель спорить и угрожать.

– Часть решений тайно обсуждалась многие годы, Марика. Думаю, каждая старейшина в душе знала, что сказать, когда придет время. К тому же, как упоминали некоторые, официальный сбор потребовал бы драгоценного времени и привлек бы нежелательное внимание. Так что вопрос был решен полностью неформально и без лишнего шума. Темнолеты будут в твоем распоряжении, как только им отдадут соответствующий приказ.

– Похоже, я что-то упустила. Все в самом деле решилось без споров? Даже не посовещавшись со мной, чтобы убедиться, что меня не коснулось Всеединое и я не сошла окончательно с ума? Кажется, мне нужно немного поразмыслить.

– Есть то, что необходимо сделать, Марика. И сделать это нужно было уже давно. Нам не выжить, если над нами и дальше будет нависать эта тень. Еще немного, и с проблемой мятежников мы не справимся. Поражение Серке и тех мятежных братьев, которые сбежали вместе с ними, нанесет последователям колдуна сокрушительный удар. Они внезапно окажутся в одиночестве, лишившись надежды обрести технологии, которые, как они считают, принесут им победу. Их единственным оружием станет колдовство предводителя – но ведь именно колдовство они и стремятся уничтожить!

Марика молча кивнула. Проблема мятежников и впрямь требовала более серьезного изучения.

– Все согласны, – продолжала Бел-Кенеке. – Нужно уничтожить Серке и сломать хребет надеждам мятежников. Что касается споров – а чем мы занимались все это время? Пока тебя не было, всё уже обсудили тысячу раз, вплоть до мельчайших подробностей. У каждой старейшины имелась возможность все тщательно обдумать и принять окончательное решение. А принять его было необходимо.

– Если честно, я слегка разочарована. С той минуты, когда я отправилась в обратный путь, я готовилась к великой битве. А теперь оказывается, что все мои тревоги впустую.

– На самом деле они считают, что хорошо тебя знают, Марика. Как я уже говорила, твое возвращение означало, что ты нашла Серке. И в том, что это однажды произойдет, никто не сомневался. Так что линия поведения на этот случай уже была выработана. Возможно, твоя великая битва могла бы состояться четыре или даже три года назад. Древняя вражда никуда не делась. Некоторые даже сейчас не в состоянии напрямую общаться с другими. И тем не менее сформировалось молчаливое согласие, которое с годами лишь укрепилось. Будь у них такая возможность, каждое сестринство пришло бы на финальное сражение.

До Марики начало доходить.

– Убедиться, что Рюгге не продолжат начатое Серке?

– Вероятно. Отчасти. Похоже, ты уже кое-что понимаешь. На поверхности, как всегда, лежит далеко не все. Тебе придется забыть о той простой жизни, которую ты вела последние семь лет, и вспомнить о сложностях жизни в этом мире. Единство, о котором идет речь, порождено страхом. Постарайся ничего не предпринимать, пока не будешь полностью готова и пока тебя не смогут поддержать сестры, которых не в чем упрекнуть.

– Понимаю.

– Мне говорили, что некоторые пустолеты уже отправились в путь. Как скоро ты отправишься следом, чтобы их возглавить?

– Угу, – пробормотала Марика. – Мы рады тебя видеть, как жаль, что ты нас покидаешь.

– Что?

– У меня такое чувство, что возвращению Марики все-таки не слишком рады.

– Если честно, совсем не рады. Как я уже говорила, за время своего отсутствия ты стала легендой. И в ней ты не вполне положительный герой. Твою жестокость запомнят надолго. И чем дольше живет эта легенда, тем больше страх перед тем, что ты можешь еще совершить.

– Ясно. – Марика на мгновение задумалась. – Несколько дней я еще точно здесь пробуду. Моим охотницам и батам нужно снова почувствовать себя на родине. Да и мне тоже не помешает. Когда возвращаешься столь издалека, сама удивляешься, осознав, сколь многого тебе не хватало. – Она снова немного помолчала. – Я улечу ночью, тайно. Не говори никому. А пока пусть расходятся слухи, будто я вернулась, чтобы покончить с мятежниками.

– Ты уверена?

– Слухи быстро до них дойдут. Колдун может ответить двояко. Либо яростно атакует, и тогда вы перебьете его сторонников. Либо – спрячется, забрав с собой бандитов, и тогда у вас появится передышка, чтобы восстановить силы. Более того, если все поверят, что я веду здесь охоту, никто даже не станет рассматривать другие возможности. Никто не помешает мне ускользнуть к звездам. Возможно, даже учитывая время на общий сбор на моей базе, мне удастся нанести удар еще до того, как Серке узнают, что их обнаружили.

– Возможно, тебе стоило бы стать старейшиной. У тебя столь же изощренный ум, как и у Градвол. Ни ты, ни она никогда не шли к цели прямым путем.

– Меня больше устраивает быть просто Марикой. И мне никогда не хотелось занимать первое кресло.

– И за это я перед тобой в долгу. Мы увидимся снова?

– Снова?

– Ты вернешься после того, как разделаешься с Серке?

– Я на это рассчитываю. Есть мятежники. Есть колдун, с которым у меня особые счеты. Слишком долго злодейства сходили ему с лап.

Бел-Кенеке ответ Марики не понравился. Неужели она все еще опасалась за свое первое кресло? Похоже, после того, как исчезнет угроза со стороны Серке, здесь ни к кому нельзя будет поворачиваться спиной.

– Идем со мной на утренние обряды, – предложила Марика. – Прошло полпоколения с тех пор, как я совершала их как положено. Похоже, самое время попросить Всеединое об отпущении грехов.

– Хорошо, – ответила Бел-Кенеке и с неохотой добавила: – Я и сама порой забываю о своих обязательствах.

Они тихо выскользнули из комнаты, но не настолько тихо, чтобы их уход остался незамеченным. Грауэл взяла револьвер и последовала за ними по коридорам обители.

III

Марика стояла у окна, созерцая медленно падающие огромные снежинки. Морозный воздух просачивался сквозь щели в оконной раме, холодя ноги. Все мысли куда-то исчезли, кроме одной: где-то есть щенок, которого она любила больше, чем любое другое живое существо. Ее однопометник. Ее единственный союзник в детстве. А теперь – ее самый смертоносный, самый неуловимый враг.

И она не могла понять.

Что же произошло в жизни Кублина, настолько его изменив? Что внушило ему столь смертельную ненависть?

Хоть она и не раз клялась себе забыть о нем, все равно вспоминала того щенка, которым он когда-то был. Кублина, которого она знала, а не этого невероятного монстра, известного как колдун. Существо-самца со способностями силт и столь извращенным разумом, что…

Кто-то мог бы сказать, что она – его зеркальное отражение. Что она такая же сумасшедшая. Так что кто знает?..

Марика ощутила легкое, словно перышко, касание. Пора.

Она вернулась в кресло у очага. Огонь погас, и от углей почти не исходило тепла. Надев сапоги и доху, она собрала личный арсенал и мысленным касанием проверила, нет ли кого в коридоре.

Все чисто.

Когда Грауэл и Барлог впервые оказались среди силт, их повергали в ужас сестры, которые, как они считали, могли становиться невидимыми. На самом деле это было невозможно. Но способные и умелые силты мысленным касанием отводили чужие взгляды, что позволяло им ходить незамеченными, – их могли видеть лишь те, кого они не замечали сами. Воспользовавшись той же способностью, Марика прошла через обитель во двор, к посадочной площадке.

Была середина ночи. Ее предосторожность оказалась излишней. Все спали.

Грауэл и Барлог уже подготовили темнолет. Готовы были и баты. Марика прошла на свое место на острие клинка. Старшая бата мысленно спросила про чашу.

«На этот раз в ней нет необходимости. – Марика никому ничего не говорила про полет. – Мы не будем покидать планету».

Утром сестры обнаружат, что от Марики осталась лишь короткая записка с обещанием скоро вернуться.

Она окинула взглядом спутниц. Снегопад усилился. Бата у рукоятки клинка походила на смутную тень. Все были готовы. Марика надежно пристегнулась. Прошли те времена, когда отважная Марика обходилась без ремней, испытывая судьбу каждый раз, когда училась летать на темнолетах.

Темнолет летел на небольшой высоте над покатыми черепичными крышами. То и дело ощущалось удивленное мысленное касание какой-то силты. Не обращая на них внимания, Марика набрала скорость.

Сперва она летела на юго-запад, пока не оказалась вне пределов досягаемости касания из обители. А затем – повернула на север, устремившись в клыки яростного, как всегда, ветра.

Деревянный темнолет опустился во внутреннем дворе Скилджансроде. Казалось, там ничего не изменилось – лишь снега навалило больше и старую крепость труднее стало заметить. К западу от нее высилась ледяная стена, предвещавшая еще более массивные ледники к северу. Как долго продержатся силты Скилджансроде? Пока лед не подступит к подножиям стен? Стоило ли этого сохранение тайны?

Темнолет коснулся земли. Спускаясь на землю, Марика ощутила резкое мысленное касание баты: «Осторожнее!»

То, что казалось снежными сугробами, вдруг взорвалось, и вперед шагнули тяжеловооруженные воктры с оружием наготове. «Спокойно», – послала Марика, в основном для Грауэл и Барлог. Она без особого страха позволила себя разоружить – по-настоящему лишить ее оружия было невозможно, разве что убить. Остальные отнеслись к этому с куда меньшей охотой.

Из дверей, ведших во внутреннюю часть крепости, скрывавшуюся подо льдом и снегом, появилась заспанная Эдзека.

– Хорошо же ты приветствуешь свою начальницу, – проворчала Марика.

– Тебе следовало послать предупреждение, – ответила Эдзека, не собираясь извиняться. – Обычно мы не ждем здесь друзей. Тебе повезло, что воктры вас узнали. Кферемоджит, верни им оружие.

После полета на холодном ветру из Рухаака казалось, будто в Скилджансроде стоит удушающая жара.

– Похоже, тебе придется кое-что объяснить, – сказала Марика. – Что значит – обычно вы не ждете друзей? А не-друзья к вам часто приходят?

– Лишь врагу известно, где нас искать. Он трижды посылал против нас своих бандитов, и трижды мы пожрали их всех до единого. Некому было даже доложить ему о поражении. Но он наверняка попытается снова, поскольку эта крепость немало для него значит. Это не просто место, где его держали в плену. Оно бросает вызов его технологиям. Думаю, его потрясло, что подавители дара здесь ничего не значат. Нам не требуется дар, чтобы расправиться с разбойниками. Вполне хватает умственных способностей. И это наверняка его пугает. Возможно, он подозревает, что именно здесь таится его гибель.

– Его гибель таится здесь. – Марика постучала по собственной макушке. – Именно из-за него я и прилетела. Хотя Скилджансроде и стоит вдали от мира, это самое подходящее место для начала операции по уничтожению мятежников. Если, конечно, вы продолжали действовать в том же духе, как и в то время, когда я сама здесь жила.

– Да, конечно. Мы редко меняемся.

Марика отметила про себя, что обитатели крепости все так же пренебрегают церемониями и формальностями, но не подала виду. Естественно, в этом была виновата только она сама. Скилджансроде создала Градвол, но окончательную форму крепости придала Марика, а в то время ее мало интересовали церемонии и формальности. Собственно, как и сейчас, – хотя какая-то часть ее разума возражала. Разве она не была самой выдающейся силтой в своем поколении, пусть даже никогда себя таковой не ощущала?

– Группа перехвата все так же на месте?

– Да, хотя и несколько сократилась. Теперь почти нечего подслушивать. Когда братья об этом узнали, они поменяли коды и сигналы, но про честных братьев мы и так в курсе. Лишь мятежники доставляют нам немало проблем. Но в их переговорах редко упоминается что-то существенное. Их предводитель знает, что мы все слышим, и все важные сведения наверняка передаются из лап в лапы.

– Что ж, хорошо. Займусь вплотную связью и перехватом. Устрою ему кое-какие неприятности.

– Сколько ты рассчитываешь у нас пробыть?

– Вряд ли вам долго придется меня терпеть. Может, дня два, самое большее три. Все зависит от того, как быстро я наведу контакты. И насколько будут готовы сотрудничать те, кто много лет меня не видел и ничего обо мне не слышал.

Эдзека прекрасно ее поняла.

– Это правда, что про тебя говорят?

– Что именно? О чем говорят?

– Что ты нашла Серке.

– Откуда ты это взяла?

– Из перехвата. Это теперь тема дня. Вернулась ли Марика на родину потому, что наконец нашла Серке? Уничтожила ли она их? Или нет? В любом случае, если их действительно нашли, что это будет означать для силт, для мятежников, для честных братьев, вообще для всех метов? Станут ли Рюгге претендовать на технологии пришельцев, так же как они потребовали себе звездные миры Серке, удовлетворяя свои непомерные притязания?

– Что? Мы получили три несчастные планеты и с трудом добились права путешествовать за пределы атмосферы. Вряд ли это можно назвать непомерными притязаниями, учитывая, насколько мы пострадали от лап Серке и их союзников. Мы должны были получить все. И получили бы, будь я тогда той, кем стала теперь. Никаких переговоров, никакого общего сбора – ничего, кроме полного уничтожения Серке и их союзников.

– Успокойся, госпожа. Я лишь повторяю, что слышала. Естественно, те общины, которые уже многие поколения странствуют в пустоте, возмущены вторжением Рюгге. Они измышляют всевозможные обвинения, встают в позу. Иначе они не были бы силтами.

– Да, конечно. Позы. Сплошные позы.

Но в словах Эдзеки имелась пища для размышлений. Решение проблемы Серке могло привести к новым проблемам, возможно не менее опасным. Прежде Марика отказывалась это понимать. Пора было как следует подумать.

Впервые за все время Марика испугалась, что поставила перед собой задачу, с которой не сумеет справиться. Вроде бы все просто: связаться с силтами, которые работали с ней, когда Рюгге пытались обуздать мятежников, и поручить им новое задание. А именно – собрать все необходимые сведения к ее возвращению после встречи с Серке.

Но на деле все оказалось гораздо сложнее. Прошло немало лет. Многие силты жили не там, где раньше, пошли на повышение, отправились в объятия Всеединого, поменяли имена. Многих попросту не удалось найти. Силты не были сильны в ведении учета.

Из тех, кого она нашла, немногие были заинтересованы в том, чтобы ей помочь. У кого-то были новые обязанности и новые привилегии, некоторые постарели и привыкли к сидячему образу жизни, некоторым было просто лень. И конечно, самодовольство – проклятие большинства силт. Как можно было оставаться столь самодовольными после событий последних десятилетий?

В сестринстве Рюгге царил больший порядок, чем в других общинах, и Марике легче было найти старых союзников и агентов. Но даже с ними возникли проблемы. Многие не желали иметь с ней ничего общего. Она не имела власти и не шла по пути к власти. Она отреклась.

И все же ей удалось найти пару десятков старых союзниц, готовых послужить на благо всеобщей безопасности. Они помнили прежние жесткие методы и не против были применить новые, не менее жесткие, чтобы вырезать раковую опухоль, окружавшую колдуна. Вероятно, большинство видели в этом возможность укрепить свое положение.

– Мир меняется, – сказала Марика Грауэл. – Но не силты. Во всяком случае, сколько-нибудь существенно. Возможно, мы живем в последние годы эпохи силт, но эти идиотки даже ни о чем не подозревают. – Она откинулась в кресле. Грауэл и Барлог смотрели на нее с каменными мордами. – Они не способны что-либо увидеть в мировом зеркале. Чтобы предвидеть будущее, им не хватает того примитивного интеллекта, которым одарило их Всеединое. В каком-то смысле не имеет значения, уничтожат ли колдуна. Я могу покончить с ним и со всеми, кто ему служит, до последнего мятежника, но то, что он символизирует, будет жить дальше, оставаясь столь же сильным. Это яд в сердце народа. Не знаю, даже зачем мне вообще все это.

– Затем, что ты не можешь иначе, – ответила Барлог. – Потому что ты – та, кто ты есть.

– Мудрые слова, Барлог. В них куда больше смысла, чем тебе кажется. Да, я не могу иначе. И возможно, все те покойные силты, объявившие меня Джианой, сами не догадывались, что имели в виду. Кто знает – может, мне каким-то невообразимым путем предстоит возглавить крах власти силт. Может, я и посланница рока, но не столько его причина, сколько следствие.

Грауэл и Барлог промолчали. Марике не требовалось читать их мысли, чтобы понять: они нисколько не сомневаются, что падение силт пойдет всем на пользу. Именно так считала бо́льшая часть жителей планеты. Сражаясь за сохранение того, что не нравилось ей самой, Марика, по сути, сражалась с неумолимым течением времени.

Мир увидел, что может быть и по-другому.

Возможно, в том была и часть ее вины. Именно благодаря ей в небе появились искусственные солнца, объяснявшие даже последнему дикарю, что колдовство и магия – далеко не лучший ответ на все вопросы. Ибо он доступен лишь привилегированному меньшинству…

Возможно, пытаясь спасти народ метов, на чьих спинах покоилась власть силт, Марика подписала этой власти смертный приговор.

– Благодарю тебя за помощь и сотрудничество, – сказала Марика Эдзеке. – Надеюсь, за эти дни мы сумели подготовить несколько неприятных сюрпризов для колдуна, которые ждут его после моего возвращения.

– А теперь отправляешься на встречу с Бестрей, да?

– Неужели в этом убежден весь мир? – ответила Марика вопросом на вопрос.

– Мы постоянно перехватываем сообщения, что Серке нашли и Марика отправляется на встречу с их воительницей.

– В таком случае колдун, возможно, тоже так считает. Он наверняка что-то предпримет. Будь осторожна, Эдзека. Ты права насчет его отношения к Скилджансроде. Здесь делается немало важной работы, большая часть которой ему вредит. Мне не хотелось бы услышать, что Всеединое призвало тебя в свои объятия раньше времени.

– Если я погибну, многие мятежники с радостью осветят мне путь во тьму, Марика. Береги себя. Народ метов не может позволить себе потерять тебя, хоть мало кто ценит тебя по достоинству. Вероятно, ты единственная силта, кто в состоянии разумно вести себя с теми пришельцами.

– Я буду крайне осторожна. Подходит к концу список того, что я должна сделать для других. Я на пороге свободы и не намерена потратить ее впустую. Грауэл, темнолет готов?

– Мы только тебя и ждем.

– Прекрасно. Всего тебе доброго, Эдзека.

– Куда, Марика? – спросила Барлог, когда они с Марикой подошли к темнолету.

Мир уже окутала ночь.

– В Рухаак, где мы появимся так же, как и исчезли. Без предупреждения и церемоний.

– А потом?

Марика показала на небо:

– А потом – опять туда. Общины звездоплавательниц собирают силы. Я поведу их за собой, возглавив последний этап долгой охоты.

– А потом?

– Потом, наверное, Кублин.

– А потом?

– Хватит! – огрызнулась Марика. – Придет время – будет видно. Оставь меня в покое, Барлог. Оставь!

– Как прикажешь, госпожа. Как прикажешь.

В ту ночь, подняв темнолет в холодную высь, Марика помчалась навстречу ветру, даже не пристегнувшись. Ей хотелось, чтобы чувство свободы и риска прогнали прочь неуверенность и злость.

Глава тридцать шестая

I

Когда Марика прибыла на базу, ее ждали девятнадцать пустолетов. Проблемы возникли, едва она появилась из Бездны. Некоторые корабли патрулировали окрестности. Остальные, на планете, стояли столь плотно, что не смогли бы в случае чего быстро взлететь. Для новых почти не оставалось места. Лишь немногие пустолеты можно было разобрать или сложить, как обычные темнолеты для путешествий в пределах планеты.

«Летящий в ночи» висел на орбите, и на его борту была преемница Килджар, Балбрач. Марика вскоре обнаружила, что прибыли все старейшины общин звездоплавательниц, кроме Бел-Кенеке и еще горстки. Марика не ожидала, что столь многих высокопоставленных особ заинтересует ее предприятие.

Девятнадцать темнолетов. И двадцатый, появившийся еще до того, как Марика опустилась на планету. Были представлены почти все сестринства звездоплавательниц, в том числе те, с которыми Марика раньше не общалась. Ее это впечатлило – на подобное она даже не рассчитывала.

На планете ждали все старейшины, кроме Редориад. Она с радостью обнаружила, что к ней относятся как к старейшине этой планеты, хотя предполагала, что высокомерие некоторых не позволит с этим смириться.

Поев, отдохнув и приведя себя в порядок, Марика повела высокопоставленных гостей туда, где Грауэл обнаружила старое кострище. Смотреть там было особо не на что, зато место вполне подходило для того, чтобы старейшины спокойно поговорили вдали от любопытных глаз подчиненных. К тому же их встреча имела символическое значение, как первый шаг на долгом пути.

Прибыли еще два темнолета, которые с трудом сумели сесть. Свободного места не осталось.

Марика взяла оружие и облачилась в самую варварскую одежду. Вместе с Грауэл и Барлог они раскрасили шкуры в цвета кровной мести.

– То, что мы собираемся предпринять, будет нелегко, – сказала Марика, когда собрались старейшины. – У врагов было десять лет, чтобы подготовиться. Как бы нам ни хотелось соблюсти традиции, вряд ли их удовлетворит, если вопрос решится поединком между Бестрей и мной, – конечно, в том случае, если Бестрей проиграет. Возможно, нам придется столкнуться с оружием пришельцев или с подавителем дара, который использовали мятежники дома. Можно ожидать чего угодно – в том числе и гибели кого-то из нас.

Она расхаживала взад и вперед, пытаясь выглядеть как можно более свирепо, но что-то во взгляде Грауэл остановило ее. И тут она поняла, в чем дело. Грауэл увидела прошлое. Именно так расхаживала мать Марики, Скилджан, в решающие часы перед тем, как кочевники обрушились на стойбище Дегнанов. Именно таким тоном Скилджан говорила с охотницами, прежде чем повести их из стойбища в атаку на кочевников, собравшихся у пещеры Мачен.

Марика слегка кивнула Грауэл, давая понять, что знает, о чем думает старая охотница.

– Если вы не готовы умереть, – прорычала она, – если не готовы бросить вызов самому большому злу, какое только можно вообразить, – можете уйти прямо сейчас. Но попомните мое слово: клянусь кровью, те, кто не разделят со всеми опасность, не разделят и плоды победы. Не будет никакой драки стервятников над трупом, вроде той, что была при дележе собственности Серке. Мы отправляемся на охоту, сестры! Кто не охотится, тот не пирует. Это говорю я, Марика из Рюгге. Кто-то хочет возразить?

Вид у нее был настолько свирепым, что никто не стал бы спорить, даже если бы она врала напропалую.

– Хорошо. В моих родных краях есть поговорка: «Решает сила». Я никогда ни перед кем не хвасталась, так что повторять не стану: сила – это я. Когда все закончится, больше не будет Бестрей. Вместо нее буду я. Я буду править новым звездным миром, как сейчас правлю этим. И только мне решать, как мы поделим захваченную у мятежников добычу.

На этот раз ответ последовал – резкий и пространный. Грауэл даже пришлось снять с плеча винтовку, чтобы успокоить силт.

– Как я уже говорила, сила – это я, – продолжала Марика. – Но если хотите со мной поспорить – пожалуйста. Сейчас или потом. Гм? Что? Нет желающих? Так я и думала, – усмехнулась она. – Послушайте, я устала от вражды между сестринствами. И там я подобного не допущу, так что заройте все ваши тайные амбиции в землю этой унылой планеты. Ни одно сестринство не сможет занять место Серке, оставив остальных ни с чем. Я уже сказала, что только мне решать, кто и что получит. И новый звездный мир должен принадлежать всем метам – кроме тех, кто встал на сторону мятежников или не помогал с ними расправиться.

Какое-то время она расхаживала туда-сюда, слушая перебранку силт.

– Лучше оставьте споры и интриги на потом, – наконец прервала она их. – Пока же хочу повторить еще раз: это будет не обычный кровавый поединок, как ожидают некоторые. Нам предстоит Темная война, сестры, Темная война, какой еще не было за всю историю силт. И ценой победы станет будущее всего народа. Многие погибнут – надеюсь, по большей части враги. Это все, что я пока хотела сказать. Идите и подготовьтесь сердцем и разумом. Мы начнем, когда в нашем распоряжении окажутся двадцать пять пустолетов с хорошо отдохнувшими и готовыми на все командами.

Повернувшись, Марика уставилась на холмы планеты, которую все, кроме нее самой, называли ее миром.

Марика дождалась, пока собрались тридцать темнолетов. Предполагалось, что они – не последние. За это время она побывала на «Летящем в ночи», где встретилась со старейшиной Редориад и договорилась об особой роли, которую предстояло сыграть огромному пустолету.

Наконец она почувствовала, что больше медлить нельзя, пора взять за горло собственные страхи. На следующее утро, еще до рассвета, темнолеты начали не спеша, а иногда и с неохотой взлетать. Возможно, она слишком долго ждала. Слишком многие силты успели как следует поразмыслить о том, что им предстоит. Охотничий азарт спадал. Многие отправлялись с Марикой лишь потому, что не хотели отрезать свою общину от дележа добычи.

Марика взлетела последней, пересчитывая похожие на кинжалы темнолеты.

Ударная группировка насчитывала двадцать пять кораблей, включая ее собственный и «Летящий в ночи» Редориад. Остальные оставались в резерве, в качестве второй волны. «Летящий в ночи» должен был вернуться за ними и теми, кто присоединится впоследствии.

Темнолеты окружили «Летящего в ночи». Никогда еще столько кораблей не собиралось одновременно в одном месте, и это повергало силт в трепет. Больше их участвовало лишь в строительстве зеркал, но при этом они не собирались все в одной точке космоса. Марика смотрела на титановые кинжалы, сверкавшие в лучах чужого солнца, не в силах скрыть восхищения. Все-таки она была выдающейся силтой. Кто еще одним лишь словом сумел бы привлечь сюда столь многих? И столь могущественных?

И кто стал вдохновителем проекта с зеркалами?

Проект этот может откатиться на годы назад, если Серке устроят им ловушку на дальнем краю Бездны.

Марика закрыла глаза, отбросила все сомнения и, распахнув душу Всеединому, мысленно коснулась окружавших ее разумов, ощутив растущую готовность. Снова открыв глаза, она устремила взгляд на первую звезду-веху на их пути.

«Смотрите вместе со мной. Эта звезда – наша первая цель. Я поведу вас. Следуйте за мной один за другим. Мы соберемся снова, прежде чем продолжить путь».

Она ощутила выражавший согласие шепот, похожий на мягкий шорох воды по песку. Все отбросили прочь сомнения.

«Я иду».

Собрав призраков, Марика устремилась вперед.

Чернота. Затем снова реальный мир звезд. Она плыла к сердцу системы. Ощупав пустоту вокруг, она не обнаружила посторонних. Хорошо.

Появился первый темнолет. «Отчего так долго? – подумала Марика. – Неужели они настолько не спешат?» Она коснулась повелительницы корабля, сообщив координаты и заверив, что в системе безопасно. То же самое она повторяла раз за разом, пока собирались остальные. Последним появился «Летящий в ночи».

Наконец собрались все корабли, на что потребовалось четыре часа. Это означало, что и в конечной точке они появятся в непредсказуемое время. Плохо.

На самом деле имелся способ вести темнолеты согласованно, хотя он использовался редко и никогда не применялся с таким количеством. И все же у нее возникло искушение попробовать. Если в следующий раз они выйдут из Бездны столь же беспорядочно, на третий раз она рискнет.

Снова мысленно коснувшись всех, она показала следующую звезду-цель и устремилась к ней, далеко опережая остальных. И снова она успела понять, что в системе никого нет, прежде чем появился очередной корабль.

Чтобы собрать корабли и подготовить к последнему прыжку, вновь потребовалось четыре часа. Плюс – еще час, чтобы каждая старшая бата выдала всем по глотку золотистой жидкости. Марике не хотелось, чтобы какая-то команда выдохлась раньше времени.

«Нам предстоит последний этап, – послала Марика. – На этот раз, чтобы избежать прежнего беспорядка, я свяжу воедино всех повелительниц мысленным касанием, прежде чем уйдем в Бездну. Мы полетим вместе со скоростью самого медленного корабля. Откройте души мне и Всеединому. Пора».

Послышались протесты, но Марика их проигнорировала.

«Откройтесь мне, – послала она. – Пусть ваши души будут готовы. Пришло время для последнего прыжка».

Она собрала призраков, дожидаясь, когда то же самое сделают остальные. Ее удивляло, что они настолько медлят и прилагают столько усилий. Сама она справлялась с этой задачей не задумываясь.

Наконец все были готовы. Поддались даже самые нерешительные. Марика собрала их в плотную группу вокруг себя и послала: «Вперед».

Выпустив последнюю мысленную стрелу в повелительницу «Летящего в ночи», она ушла в Бездну.

Позади нее исчез и «Летящий в ночи», но направился назад к планете-базе, чтобы собрать и возглавить вторую волну.

II

Прыжок казался бесконечно долгим – приходилось подстраиваться под скорость самой слабой повелительницы. Беспокойство Марики росло. У нее появилось время задуматься о том, что их ждет впереди.

Откуда такая уверенность, что она выследила солнце планеты, где скрываются Серке? Никаких надежных доказательств, что ее цель – звезда Серке, нет. Что, если она пошла по ложному следу? Какой позор ее ожидает, если эта звезда окажется всего лишь очередной ничего не значащей вехой на пути в неведомое?

И еще была Бестрей. Бестрей постоянно занимала мысли Марики. Она вовсе не рвалась встретиться с воительницей Серке, пусть даже постаревшей. Бестрей трижды побеждала в Темной войне с сильнейшими силтами ее времени, осмелившимися бросить ей вызов.

К тому же от загнанных в угол мет можно ждать любых сюрпризов. Но вряд ли Серке предвидели столь мощную атаку. Или – таки предвидели? А может, все же ожидают, что Марика явится одна, полагая, что, как и большинство силт, она захочет сама завладеть добычей?

Она обнаружила, что невольно отсчитывает время, которое молниеносно утекало прочь, хотя и тянулось столь медленно. И столь же невольно она сжалась в комок, будто желая стать мишенью поменьше.

Наконец время истекло. Когда настали последние секунды, нервы уже были на пределе. Она устремилась вперед.

Перед глазами вспыхнула звезда. Марика потеряла ориентацию из-за доходившей до нее тревоги, в которой пребывали повелительницы кораблей. Вырвавшись из их мысленной ауры, она взяла себя в лапы, определив положение в пространстве и времени, и судорожно вздохнула.

Они вышли из Бездны совсем рядом с зеленовато-голубой планетой, окутанной облаками. Над ее краем что-то поднималось.

«Вижу их! – послала Марика. – Поднимаются над горизонтом. Я чую силт. Идем!»

Она бросила темнолет вперед. Остальные, постепенно придя в себя, последовали за ней. Строй кораблей вытянулся, став неровным.

Марика ощутила впереди нарастающую тревогу и страх. К планете внизу и вглубь системы потянулись мысленные щупальца. Последовав за ними, она поняла, что вышла из Бездны четко посреди зоны, которую патрулировали два темнолета. На самой планете она заметила огромную базу на берегу реки. Тамошние меты уже в панике эвакуировали фермы и заводы.

«Серке хорошо устроились», – подумала Марика. Судя по всему, их курьерские корабли вывозили метов с родной планеты. Как иначе объяснить толпу сородичей, которую она ощущала? Не родились же все эти рабочие здесь?

Она повернулась к приближающемуся объекту, который мог быть только кораблем пришельцев.

И в страхе отпрянула.

Нечто столь огромное просто не могло существовать.

Корабль испещряли разрывы и прорехи, и длина его составляла полмили. В нем поместилась бы сотня «Летящих в ночи».

Марика ощутила мысленное касание.

«Я пришла, мятежники, – ответила она. – Пора отплатить долг».

«Кто ты?»

«Марика. Из Рюгге».

Паника усилилась.

На громадном корабле что-то вспыхнуло. Марика скорее ощутила, чем увидела луч. Она сменила курс и полетела зигзагами, окружая себя мысленной аурой, которая могла скрыть ее от части силт.

Мысленно коснувшись спутниц, она отправила пять повелительниц навстречу двум бросившимся на помощь врагу патрульным темнолетам. Еще пяти приказала опуститься на планету, и еще пяти – удерживать противника, перехватывая любые приближающиеся темнолеты. Остальных она отправила в сторону корабля пришельцев.

Тьму снова рассекли лучи, и ни один даже не коснулся цели.

Что-то было не так. Марика не ощущала каких-либо темнолетов, кроме двух патрульных. Но тогда от них ускользнуло около десятка, и только о трех было известно, что они погибли. С помощью братьев они могли построить и новые – при наличии способных управлять ими сестер. Да и «Звездного охотника» нигде не было видно.

«Сдавайтесь, – послала Марика. – Не будем впустую тратить жизни. Ваше положение безнадежно. Смиритесь с неизбежным».

Вокруг нее вновь вспыхнули лучи.

Вокруг корабля пришельцев замерцали светящиеся точки. Схватив призраков, Марика швырнула их вперед на разведку и обнаружила, что пустота кишит крошечными корабликами, которыми управляли машины. Все они были нагружены взрывчаткой.

Быстро взорвав один за другим два десятка беспилотников, Марика направила темнолет сквозь облако расширяющихся газов. Но ей удалось остановить лишь те, которые летели прямо к ней, – остальные проскользнули мимо. Темную сторону разорвал вопль команды гибнущего темнолета.

Марика швырнула призраков к кораблю пришельцев, нашла стрелявших в нее торговцев и начала с ними расправляться, чувствуя, как ее примеру следуют другие.

Рядом пронеслась волна, едва не лишив ее способности управлять призраками. Подавитель дара. Позади послышался крик еще одной погибающей команды силт. Вернув власть над призраками, она начала охоту за подавителями, уничтожая их вместе с операторами.

До нее донеслось оборвавшееся мысленное касание из атмосферы, где погиб еще один темнолет силт. У мятежников там тоже имелись подавители. Оставив силт наедине с их проблемами, она направила темнолет к огромной туше корабля пришельцев.

Зависнув над ровной площадкой, где ей не угрожало вооружение корабля, она послала призраков в его потроха, уничтожая торговцев одного за другим, а заодно и нескольких Серке. Силт там было немного.

И все же что-то было не так. Часть самцов на корабле оказались неуязвимыми для призраков. На них были скафандры, подобные тем, что носили рабочие на строительстве зеркал. И от каждого исходило подавляющее дар поле.

Марика ощутила намного больше таких скафандров. Погибшие самцы не успели их надеть. Она вывела из строя все, которые удалось обнаружить.

Она почувствовала гибель очередного темнолета, и ее охватил страх, – возможно, мятежники подготовились весьма тщательно.

Но нет. Она все-таки застигла их врасплох. Корабль пришельцев больше не мог отражать атаки – он лишился оружия. Внутри его умирали те, кто не надел подавляющий дар скафандр. Ничего еще не закончилось, но основное средоточие сил мятежников было нейтрализовано.

Марика переключила внимание на планету, к которой под беспорядочным обстрелом лучей снижались рассеявшиеся темнолеты. Никто не взлетал им навстречу. Корабли, которым Марика велела держаться неподалеку, решили тоже спуститься, чтобы помочь подавить оборону. Мысленно коснувшись оставшихся в живых спутниц, она приказала всем собраться вокруг нее. Всем – кроме одного темнолета, которому поручила удерживать корабль пришельцев и пресекать любые его попытки сбежать.

Темную сторону заполонили крики погибающих силт. Марика не сразу поняла, что ощутила одновременную гибель нескольких команд. Она мысленно потянулась в ту сторону… и с ужасом обнаружила, что все пять кораблей, которые она послала на перехват патруля, в одно мгновение сгинули.

Позади кораблей Серке, направлявшихся к планете, таилось нечто холодное, темное и кровожадное, будто смерть на поводке.

Марика ощутила знакомую ауру, тут же вспомнив первый полет за пределы планеты.

Бестрей.

На одном патрульном корабле сидела Бестрей. И она приближалась.

Марику охватил страх.

Бестрей. Непобедимая воительница Серке. Она стрелой неслась к планете, увлекая за собой сердце тьмы.

Марика прошептала несколько мантр, постепенно успокаиваясь. Случилось неизбежное, как она и предполагала. Пришло время бросить ему вызов.

Сняв с плеча винтовку, она крепко сжала ее в лапах и, развернув деревянный кинжал в сторону Бестрей, мысленно коснулась Грауэл, Барлог и своих бат.

«Мы летим навстречу Бестрей. От вас потребуется все, на что вы способны».

III

Отключив разум, Марика открылась Всеединому и полностью отдалась инстинктам.

Собрав призраков, она ушла в Бездну, вышла из нее мгновение спустя и, послав вперед сильного призрака, устремилась к Серке.

Ей пришлось отпустить призрака и снова прыгнуть в Бездну, уворачиваясь от огромной черной тени Бестрей. Когда она появилась вновь, черный призрак метнулся к ней, опоздав всего на несколько секунд. Марика едва успела восстановить равновесие.

Похоже, о любом изяществе можно было забыть. Только грубая сила. Против другой силы – единственного оружия Бестрей.

Коснувшись черного призрака, Марика схватила его и попыталась оторвать от Бестрей. Он отреагировал мгновенно – мысленно завопил в холодной бессильной ярости. Бестрей держала его на несокрушимой цепи, а его тянули в другую сторону.

Марика устремилась вперед, огибая пустоту в том месте, где таился черный призрак. Краем глаза она заметила отблески солнца на титановых рамах темнолетов. Бестрей тоже двинулась к ней, держась позади черного призрака. Марика почувствовала ее удивление – та не могла поверить, что встретила столь сильную соперницу.

Где она была целое поколение? Неужели она не знала, что у Рюгге появилась своя, равная ей по силам воительница?

Марике никак не удавалось овладеть призраком. Она чувствовала, что Бестрей слабее ее, но черный призрак был настроен на воительницу Серке и намеревался служить ей и дальше. Возможно, Бестрей больше соответствовала его темной натуре.

Призрак сжался, не желая подчиняться требованиям Марики. Их с Серке разделяло не более трехсот ярдов. Ее деревянный темнолет раскачивался и дрожал. Грауэл и Барлог стреляли вакуумными зарядами, которыми снабдил их Багнел, но стрельба лишь отвлекала Марику, не принося особой пользы. Похоже, им никак не удавалось точно прицелиться, ведь темнолеты постоянно перемещались.

Марика вспомнила Серке, которую победила в Понате, во время сражения среди руин Критцы. Яростно сжав черного призрака, она ушла в сторону, выпустив в Бестрей очередь из винтовки. Трассирующие пули прошли мимо – лишь одна рикошетом отскочила от второго пустолета Серке.

Марика ощутила мысленное касание старшей баты. Пока она была занята Бестрей, второй корабль Серке попытался ее атаковать.

Темнолеты танцевали вокруг мрачного сгустка тьмы среди кружащихся солнц, звезд и планет. Ситуация была патовой. Марика вдруг почувствовала некоторое разочарование. Она много лет ждала этого поединка, но он выглядел далеко не столь драматично, как следовало бы. Но такова жизнь. Сперва ждешь, а потом разочаровываешься.

Так в чем же дело? Бестрей была выдающейся, невероятно сильной силтой. Марика, пусть даже ее путь к успеху был намного короче, тоже сильна, но при этом еще и отличалась умом. Почему бы им не воспользоваться? Какой смысл заранее уходить в оборону? Неужели все дело в страхе? Или в неуместном уважении к великой?

Да, она в самом деле боялась. Боялась до ужаса. Но это не лишило ее способности здраво рассуждать и планировать действия.

Развернув острие деревянного кинжала в сторону Бестрей, она устремилась вперед, пытаясь пронзить черный призрак, рассечь его, будто темный ядовитый туман.

Но ей не удалось. Бестрей вынудила ее отступить, хотя она выкладывалась до предела. Марика чувствовала, как растет беспокойство Бестрей. Никогда прежде воительница Серке не сталкивалась с противником, которого не могла победить сразу же.

Поддавшись Бестрей, Марика не стала дальше меряться с ней силами и направила освободившуюся энергию на то, чтобы собрать призраков для прыжка в Бездну.

Усилий потребовалось больше, чем она предполагала. Там, где таился огромный черный гигант, более мелкие призраки встречались редко.

Все же собрав их в достаточном количестве, Марика нацелилась на ближайшую соседнюю звезду и нырнула в Бездну. Вслед ей неслось победное мысленное касание Серке.

Несколько секунд спустя она оказалась у цели. Восстановив равновесие, она обыскала пустоту вокруг.

Есть! Еще один Великий Темный, пусть и очень далеко. Снова уйдя в Бездну, она вынырнула возле призрака, отчаянно пытаясь удержать темнолет, прежде чем чудовище набросится на нее. На мгновение она испугалась, что проиграет. Ее окутало нечто холодное и кровожадное, полное темной ненависти. А потом она нашла точку, коснувшись которой его можно было полностью подчинить.

Развернув корабль, Марика нацелилась на звезду Серке. Мысленно представив темнолет Бестрей, она нырнула в Бездну.

Баты жалобно заскулили – она черпала из них все силы, сберегая собственные.

Черного призрака она тащила за собой, хотя тот сопротивлялся.

Марика снова вынырнула из Бездны, на этот раз ближе к планете. Темная сторона провоняла страхом. Все, кто прилетел сюда вместе с Марикой, бежали прочь от Бестрей.

Марика устремилась к Серке, швырнув вперед черного призрака.

Поколебавшись, Бестрей развернулась к ней.

Темнолеты Марики и Бестрей помчались навстречу друг другу. Темную сторону заполнил вопль силты – Марика уничтожила спутницу Бестрей, а затем отразила атаку черного призрака Серке.

Казалось, с появлением второго Великого Темного вокруг стало еще больше холода, тьмы и ненависти. Два огромных призрака кружили подобно скользким водяным тварям, не прикасаясь друг к другу, хотя «хозяйки» пытались воспользоваться ими будто мечами.

Какое-то время Марика и Бестрей обменивались ударами, будто дерущиеся охотницы, но ни одна не могла причинить вреда другой.

«Думай», – напомнила себе Марика. Почему силты боялись ее больше, чем Бестрей? Вероятно, потому, что у нее имелись мозги. И одной ненавистью было не обойтись – требовалось думать головой.

Воспользовавшись медлительностью черных призраков, она оттолкнула чудовище Бестрей в сторону. За ним последовал и призрак Марики, продолжая кружить вокруг врага. Бестрей сосредоточилась на борьбе, поскольку именно этому ее учили и именно в этом заключалась ее великая сила. Марика переместила темнолет поближе к кораблю Бестрей, продолжая тратить основные силы на то, чтобы удержать черного призрака, и позволяя Серке считать, будто та побеждает в их состязании.

Темнолеты сперва разделяло пятьдесят ярдов, потом двадцать пять. Марика приподняла корабль, за несколько секунд оказавшись над Бестрей, в десяти ярдах от нее.

Бестрей наконец почувствовала опасность и попыталась уйти в сторону.

Наклонившись, Марика выпустила несколько коротких быстрых очередей, высекая разлетающиеся в пустоте искры из титанового креста. Она полностью опустошила магазин. Грауэл и Барлог исчертили тьму следами трассирующих пуль.

Бестрей бросилась прочь. Марика вставила новый магазин и устремилась следом за Серке, стреляя на ходу.

И тут Бестрей едва не прикончила ее, неожиданно атаковав своим призраком. Марика ответила ударом на удар, но погоню пришлось прекратить. Бестрей ушла от нее на несколько миль.

А затем Бестрей внезапно развернулась и помчалась к Марике, набирая скорость. Марика ошеломленно уставилась на нее, пытаясь почуять, что у той на уме. Казалось, Бестрей намеревалась столкнуться с ней, погубив обеих во впечатляющей катастрофе.

А потом она поняла.

Одна пуля попала в бату Бестрей, а еще одна – в нее саму. Раны не были смертельны, но они ослабили и отвлекли Серке, и та уже была не столь уверена в победе.

Она действительно собиралась совершить выдающееся самоубийство, забрав с собой соперницу из Рюгге.

Это был поступок, достойный того, чтобы войти в легенду. Достойный благородной силты, какой себя считала Бестрей.

Калерхаг.

Единственная надежда для Серке, бежавших с родной планеты.

Марика резко развернула темнолет, и корабль Серке пронесся в дюймах от нее. Бестрей накренилась, пытаясь зацепиться перекладиной креста за перекладину темнолета Марики. Марика тоже накренилась, и Бестрей промахнулась.

Тьму рассекали трассирующие пули.

Бестрей атаковала ее с помощью черного призрака, но Марика отразила атаку. Когда она снова взглянула в сторону Серке, та неслась к ней, словно нацеленная на сердце серебристая стрела.

Марика увернулась.

Но на этот раз Бестрей промчалась еще ближе.

Марика опустошила магазин в несущийся мимо титановый крест. Ее примеру последовали Грауэл и Барлог. На этот раз деревянный темнолет спасла отдача – его отнесло в сторону, и он едва избежал столкновения с пустолетом Бестрей.

Кому-то из стрелявших повезло – град пуль разорвал на части бату Бестрей. Темнолет Серке тут же потерял управляемость.

Выровняв свой корабль, Марика развернула его к Бестрей и стала ждать. Бестрей тоже ждала.

«Вряд ли это можно назвать традиционной Темной войной, – подумала Марика. – Мы же ведем нечестную игру, обманывая самих себя, силт! Особенно я. Бестрей наверняка потрясена».

Она поискала черных призраков. Ее призрак уже сбежал в пустоту, а за ним намеревался последовать и призрак Бестрей. Похоже, воительница Серке была слишком слаба, чтобы снова призвать его к себе.

И сил у Бестрей осталось лишь для того, чтобы направить темнолет к планете.

Марика потянулась к черному призраку Бестрей.

Тому не хотелось, чтобы им снова кто-то управлял, а Марике не хватало сил. Ей требовался глоток золотистого напитка. Но все же она сумела схватить призрака, вернуть его и швырнуть в сторону Серке.

Бестрей попыталась его оттолкнуть, но, поскольку одна ее бата была ранена, другая мертва, а сама она тоже ранена, ей не удалось противостоять силе Марики.

Темную сторону заполонили вопли силт.

Вскоре пустолет Серке превратился в огненный метеор, летящий к поверхности планеты.

Песня Бестрей была спета.

Книга шестая
Звездные корабли

Глава тридцать седьмая

I

Марика не стала ни оплакивать воительницу Серке, ни дожидаться ее окончательной гибели. Крепко схватив призрака Бестрей, она швырнула его в корабль пришельцев.

Сколь бы ни были мощны скафандры-подавители братьев, они не могли противостоять Великому Темному. Темная сторона заполнилась криками умирающих, отчего-то напомнивших Марике насекомых в углях очага.

Мысленно связавшись с союзниками – теми, которые еще не исчезли в Бездне, – она призвала их обратно.

«Бестрей больше нет, трусы! Вперед! Положим конец этой истории!»

Марика вывела темнолет на орбиту, глядя, как титановый пустолет Бестрей раскаляется добела и горит. Она почувствовала, как с планеты смотрят на летящую по небу светящуюся полосу, понимая, что это означает. Потянувшись к черному призраку, она привлекла его к себе.

Сумеет ли она швырнуть его туда, на поверхность планеты, чтобы завершить победу над мятежными братьями? Несмотря на все попытки, ей не удавалось преодолеть сопротивление призрака. Не хватало сил, чтобы побороть его нежелание приближаться к массивным объектам, хотя, будь она свежей и отдохнувшей, все бы наверняка получилось.

Благодарно коснувшись призрака, она отпустила его, и он умчался в пустоту, на свое место на краю системы.

Отправив союзников на планету, чтобы окончательно ее покорить, Марика подплыла к кораблю пришельцев и попыталась проникнуть внутрь. За несколько минут до того, как это удалось, она едва не впала в отчаяние – она полностью обессилела, а старшая бата с золотистой жидкостью ничем не могла помочь, даже если бы ей хватило сил покинуть пост. Попытавшись посадить темнолет на планету, Марика наверняка разделила бы судьбу Бестрей, превратившись в падающую звезду.

Вместе с охотницами и батами Марика добралась до коридоров с пригодным для дыхания воздухом. Едва почувствовав, что им ничто не угрожает, она села, прислонившись спиной к металлу, и вздохнула:

– Еще бы немного – и конец. Никогда еще смерть не была столь близко.

Обстановка выглядела весьма непривычно – ничего лишнего, сплошной металл, холод, электронный свет и гулкий звук шагов по пластинам пола. Марика с трудом сдерживала любопытство, но сил, чтобы его удовлетворить, уже не оставалось.

– Грауэл, Барлог, – прошептала она, – мне крайне необходимо отдохнуть. Постойте на страже. Пожалуйста.

Баты, за исключением старшей, уже крепко спали.

Грауэл и Барлог поделились оставшимися патронами и встали на страже, хотя сами валились с ног от усталости. Марика вымотала их не меньше, чем бат.

Проснулась она десять часов спустя, чувствуя себя лишь немногим лучше. Барлог храпела на полу, Грауэл стояла на страже. Баты все еще спали.

– Никаких происшествий? – спросила Марика.

– Пока никаких, – ответила Грауэл. – И никаких признаков жизни. Но мне тут слишком неуютно. Постоянно что-то вибрирует, издает какие-то звуки, настолько тихие, что их не слышно, пока не прислушаешься. Будто прикладываешь ухо к чьему-нибудь животу. Словно я в брюхе мифического чудовища.

Прислушавшись, Марика уловила то, о чем говорила Грауэл. От этого в самом деле становилось не по себе. Она открылась Всеединому, пытаясь отыскать тех, кто прилетел в систему вместе с ней.

Повсюду дрейфовали мертвые корабли. Катастрофа? Она тщательно их пересчитала. Погибших кораблей оказалось всего десять – меньше, чем она боялась. Но разве это уже не катастрофа? То была примерно половина темнолетов, которые она привела с собой. Силты-звездоплавательницы понесли серьезные потери, и каждой их общине предстоял траур.

Но цена победы не ограничивалась лишь потерянными кораблями. Уцелевших силт, которые сейчас отдыхали и проводили ревизию захваченных трофеев на планете, едва хватит, чтобы собрать команды для семи или восьми темнолетов. Падение Серке могло означать конец эпохи – во многих смыслах.

– Найдется что-нибудь поесть? – спросила Марика. – Хоть кому-нибудь пришло в голову взять с собой еду? Умираю от голода.

– Есть холодное мясо, – ответила Грауэл. – Баты принесли с собой несколько кусков, вот только я так и не придумала, как его приготовить.

Марика усмехнулась, представив себе кочевников, готовящих еду на костре посреди электрифицированной кухни. Ни она, ни кто-либо из спутниц понятия не имели, для чего служит оборудование корабля пришельцев.

– Нам удалось захватить пленников, которые хоть что-то знают про этот корабль?

– Я не силта, Марика, – пожала плечами Грауэл. – Я не могу общаться с теми, кто на планете.

– Конечно. Глупо было спрашивать. Ладно, отдыхай. А я отправлюсь на разведку.

– Марика…

– Дай мне патроны. Все будет в порядке.

Грауэл не стала спорить, что говорило лишь о том, насколько вымотались они с Барлог. Марика вставила магазин из винтовки Грауэл в свою, после чего вгрызлась в холодное полусырое мясо. У нее тут же заурчало в животе.

Поев, она отыскала на планете повелительницу, еще способную вступить в мысленную связь. Послав ряд вопросов, она узнала, что в плен удалось взять лишь нескольких Серке. Немногие остались в живых и среди мятежных братьев. Сражение на планете было жестоким, и каждый предсмертный вопль с очередного темнолета лишь добавлял ярости атакующим. Большинство пленных оказались простыми подданными Серке, которые вряд ли что-либо знали.

Некоторые допрошенные даже не подозревали, что находятся вовсе не на родной планете метов.

«Но нам удалось захватить данные об исследовании корабля пришельцев. Похоже, они не пострадали».

«Чудесно, – ответила Марика. – Я сама прилечу, чтобы их изучить, как только баты достаточно отдохнут. Когда прибудем, нам потребуется горячая еда, и немало».

Разорвав мысленную связь, она отправилась бродить по мертвому кораблю.

Повсюду попадались трупы братьев. Те, кто не успел надеть скафандры-подавители, уже распухали и воняли. Первым делом следовало избавиться от них, пока они не отравили окружающую среду. Марика перешагивала и обходила тела, не обращая на них внимания. Все мысли были заняты аппаратурой пришельцев.

«Этот корабль – тоже своего рода Джиана, – подумала она. – Если даже и не посланник рока, то уж точно про́клятый». Уже дважды тех, кто на нем находился, перебили враги извне. Марика помолилась Всеединому о том, чтобы это не стало традицией.

Звездолет был мечтой любого торговца. На нее нахлынули те же чувства, что и в тот раз, когда она впервые оказалась в рубке управления дирижабля, – столь давно, что казалось, будто это случилось в другой жизни.

Марика догадывалась о назначении большей части приборов, хотя и не всегда понимала, как они работают. В нескольких местах она заметила следы ремонта, с помощью которого торговцы возвращали к жизни те или иные части корабля.

Корабль едва заметно пульсировал, в такт сердцебиению. Он был серьезно поврежден, но не мертв. Насколько велика была надежда братьев-мятежников полностью его восстановить? Наверняка их познания имели свои границы.

Но насколько широки эти границы? В их распоряжении имелось больше двух десятилетий, чтобы изучить корабль.

Марика бродила по кораблю два с лишним часа, все больше восхищаясь его размерами. За это время ей не удалось увидеть даже все восстановленное, а ведь это была лишь малая часть. Она могла нырнуть в лазейку, поймать призрака и поплыть по неисследованным просторам корабля, увидев десятки тысяч чудес, являвшихся для нее полной загадкой.

Багнелу наверняка бы здесь понравилось.

Вполне достойный очередной проект для него и собратьев. Чтобы все здесь изучить, могли потребоваться поколения.

Марика почувствовала слабое мысленное касание, и у нее возникло смутное ощущение: что-то не так. Она открылась Всеединому.

Прибыл пустолет.

Сосредоточившись, она поняла, что это «Летящий в ночи», наконец прилетевший с планеты-базы со второй волной… Нет. Прощупав пустоту, она обнаружила, что пустолет Редориад прибыл один, и его мотало из стороны в сторону.

II

По звездному кораблю прошлось слабое мысленное касание. Марике оно показалось знакомым.

«Балбрач? Это ты? Что случилось? Где остальные темнолеты?»

Слабое касание сосредоточилось на ней.

«Это я, Марика, – столь же слабо ответила Балбрач. – Мы угодили в засаду. Когда прибыли на базу, ее уже атаковали Серке. Они уничтожили всех, кого застигли на земле, и вступили в поединок с двумя темнолетами. Мы пытались помочь, но едва не погибли сами. Мы потеряли бат. Нам удалось оторваться от Серке, пока летели сюда, но они могут появиться в любую минуту. Их раздражает сам факт того, куда мы летим».

«Они знают, что мы их нашли?»

«Мне это неизвестно. Скорее всего, узнают, если уже не догадались по траектории нашего бегства. Но теперь мы знаем, что они пытались уничтожить тебя и были крайне разочарованы, поняв, что тебя нет на планете-базе. У меня такое впечатление, что они планировали остаться там, пока ты не вернешься. Но если они догадаются, что ты прилетела сюда, бросят против тебя все силы. Помоги нам, Марика. Возможно, нам не хватит сил, чтобы выйти на орбиту».

«Постараюсь прилететь как можно скорее. Сколько у них темнолетов?»

«Когда мы от них сбежали – оставалось пять уцелевших».

«Держитесь. Сейчас соберу бат».

Марика поспешила к команде, но вскоре поняла, что заблудилась в коридорах. Ей пришлось нырнуть в лазейку, поймать призрака и разведывать с его помощью дорогу.

Она коснулась старшей баты:

«Нужно лететь. Прибыл „Летящий в ночи“ после стычки с пропавшими темнолетами Серке. Они потеряли бат, и им грозит опасность. Мы единственные, кто сюда добрался. Поднимай сестер, и готовьтесь».

Старшая бата что-то проворчала, но принялась будить остальных.

У Марики возникла мысль не трогать спящих Грауэл и Барлог, но она решила все же их разбудить. Они нуждались в отдыхе, но могли проснуться, обнаружить, что никого больше нет, и подумать, будто их бросили.

Когда она добралась до своих, старшая бата уже дала всем глотнуть из серебряной чаши. Все побежали через шлюз к темнолету. Пока баты отвязывали его и отталкивались, Марика связалась с повелительницей на планете, передав новости от Балбрач:

«У нас в любую минуту могут появиться непрошеные гости. Все темнолеты должны немедленно взлететь, чтобы их не застигли врасплох на поверхности. Соберитесь возле звездолета».

Ответ с планеты был отнюдь не радостным, но силты все же разбились на команды и подняли уцелевшие темнолеты, которых оказалось всего семь, что весьма огорчило Марику. Коснувшись оставшихся силт, она приказала им как следует охранять пленников.

Ее коснулась старшая бата:

«Все готово, госпожа. Можешь лететь когда пожелаешь».

Отметив местоположение «Летящего в ночи», Марика устремилась прочь от корабля пришельцев. Собрав побольше призраков, она совершила немыслимое – прыгнула сквозь Бездну. Поравнявшись с пустолетом, она завела внутрь его свой темнолет и одолжила одну свою бату старшей бате Редориад, а затем объединила усилия с Балбрач.

Темнолеты Серке возникли словно ниоткуда через несколько часов после того, как «Летящий в ночи» вышел на орбиту в тени звездолета. Марика и остальные уже их ждали и устремились навстречу. Битва была яростной, жестокой и беспощадной с обеих сторон. Несмотря на усталость, Серке неплохо себя показали, уничтожив еще три темнолета. Чтобы с ними покончить, Марике пришлось призвать Великого Темного.

Уцелевшие с трудом добрались до корабля пришельцев. Марика отыскала в холодных металлических коридорах Балбрач, которая приветственно махнула ей лапой.

– Напоминает мне ледяное сердце какого-нибудь управляющего братьев, – сказала она. – Сплошная функциональность. Неужели эта раса полностью лишена души?

– Не знаю, госпожа. У меня не было времени выяснить. Идем со мной. Могу показать тебе, как они выглядят.

– Ты поймала кого-то из них?

– Нет. Только изображение.

– И что теперь будешь делать? – спросила Балбрач, идя рядом с Марикой.

– Мы наконец покончили с угрозой со стороны Серке, – ответила Марика, с трудом веря, что долгая охота подошла к концу. – Теперь мы…

– Ты исполнила роль, которую тебе предназначила Градвол. Куда теперь отправишься?

Марика помедлила:

– Пожалуй, никуда. Вернусь ненадолго на родную планету, чтобы собрать метов, готовых заняться изучением звездолета. А потом, может, останусь здесь, дожидаясь появления существ, которые построили этот корабль, – если они вообще явятся искать собратьев.

– Собратьев?

– Большинство из них, похоже, самцы, хотя у них была смешанная команда. Собственно, в чем-то они ближе к нашим рабочим, чем к силтам или братьям. Или, может, поохочусь на мятежников. Особенно на одного, к которому у меня свои счеты.

– В течение долгих лет Марику многое прочно связывало со старейшиной Редориад, – заметила Балбрач с таким видом, будто делилась важной тайной. Понизив голос, она продолжила: – Не советую тебе часто бывать дома, Марика. А если все же решишь, будь крайне осторожна и постоянно начеку.

– Почему?

– Слишком многие сестры считают, что нам незачем терпеть постоянную угрозу со стороны единственной силты, способной навязать свою волю кому угодно. Бестрей терпели потому, что она ни во что не вмешивалась. Она исполняла в пустоте волю Серке, но в соответствии с жестким древним кодексом чести. Многим кажется, что силта, победившая Бестрей, более изворотлива, менее предсказуема и куда охотнее готова совать нос не в свое дело.

– Понятно. И ты боишься, что кто-то попытается разделаться с этой непредсказуемой силтой?

– Мятежники – наверняка. Колдун займется решением твоей судьбы, как только до него дойдут слухи, что его звездных союзников обнаружили. А если у него ничего не выйдет, дело возьмут в свои лапы те сестры, о которых я говорила.

– И?

– И у меня возникла еще одна мысль. Этот корабль – слишком большое сокровище, чтобы свести многих с ума. А твои заявления уже наверняка вызвали ненависть со стороны самых алчных.

– Понимаю, о чем ты. Мне кажется, ты готовилась к этой речи заранее. И ты знаешь, о чем говоришь.

– Возможно. Уверена, среди прилетевших сюда повелительниц были те, кому дали приказ по возможности положить конец легенде о Марике-дикарке. Но вместо этого случилась великая бойня, в которой пришел конец Серке. Это уже само по себе немалый повод для беспокойства. Не стало полезных злодеев. Погибла треть пустолетов, а вместе с ними – старейшины многих сестринств звездоплавательниц. Когда слухи дойдут до родной планеты, начнется хаос.

– Да, – подумав, согласилась Марика. – И не только среди пострадавших общин. Если колдун, как ты говоришь, готовится уже давно, для него это будет самый подходящий момент, чтобы нанести удар.

– Я тоже так думаю.

– В таком случае я должна как можно быстрее доставить новости домой. Я прилечу еще до того, как он об этом услышит, и завершу там дела, прежде чем общины придут в себя и набросятся на меня.

В глубине души Марика чувствовала, что ее связи с родиной слабеют. Единственное, зачем ей хотелось вернуться, – чтобы снова увидеться с Багнелом и, возможно, встретиться в поединке с Кублином. Она уже не тосковала без всеобъемлющей ауры родной планеты. Собственно, если бы она убедила Багнела прилететь сюда и помочь раскрыть тайны корабля пришельцев, то с радостью провела бы здесь остаток жизни. Возможно – используя корабль в качестве базы для продолжения исследований и путешествий за пределы пылевого облака в поисках созданий, построивших звездолет.

Если бы она могла исполнить обязательства перед Грауэл и Барлог… Ее вновь укололо чувство давней вины.

– Как бы то ни было, Балбрач, есть одно дело, которое я обязана завершить на родной планете. Можно сказать – теперь, когда Серке побеждены, у меня не осталось оправданий, чтобы тянуть с этим дальше.

Старейшина Редориад озадаченно взглянула на Марику. Она будто перестала быть силтой, превратившись в дикарку из Верхнего Поната, которой была в щенячестве.

– Похоже, тебя преследуют призраки прошлого, – сказала Балбрач.

– Ты знаешь, откуда я родом. И я никогда этого не скрывала, как и мои воктры, мои состайницы. Они остаются со мной с тех пор, как мы сбежали от кочевников, когда Серке наслали их на нашу родную землю. Всю жизнь мы стремились отомстить за сородичей по стае. Но теперь, когда это нам удалось, остался еще один долг. И мы не можем отдать его сполна, не вернувшись туда, где они умерли.

Марика попыталась объяснить Балбрач, что означает траурный обряд оплакивания. Старейшина Редориад не в силах была постичь дикарские обычаи – силты никогда не сталкивались ни с чем подобным. И все же она сумела понять Марику лучше многих, поскольку сама была родом из дикой местности. Большинство силт посмеялись бы, услышав, что у стаи дикарей могут быть какие-то ритуалы.

– Я была бы рада, если б ты смогла без этого обойтись, Марика. Если бы ты осталась здесь и никогда больше не возвращалась домой. Но я не вправе указывать тебе, как поступать. Могу лишь предупредить о грозящей опасности.

Марика кивнула в ответ.

– Ну вот мы и пришли, – сказала она. – Именно отсюда управляли кораблем. То самое место, которое у нас занимает повелительница.

В просторном помещении имелись три уровня, на которых могли расположиться сорок существ. Перед большинством кресел стояли экраны, подобные тем, что меты использовали для связи.

– Похоже на огромный центр связи, – заметила Балбрач.

– Смотри.

Марика коснулась выключателя, и один экран ожил. На них уставилось странное создание. Когда оно заговорило, Балбрач не удержалась от удивленного возгласа. Звуки были намного более плавными и мягкими, чем те, которые издавали меты.

– Ну и уродливая тварь, – попыталась пошутить Балбрач. – До чего же плоская морда – будто по ней врезали сковородкой. И шерсть только на макушке, словно у недоразвитого щенка. Только взгляни на уши! Это ведь уши?

– Похоже на то. Эти создания в основном выше нас, судя по размерам их кресел и дверей. Этот вроде бы самец. Но позади него, возможно, самка.

– Можешь понять хоть что-нибудь из того, что он говорит?

– Нет. Предполагаю, что это записанное сообщение для тех, кто найдет корабль. Именно потому Серке были уверены, что кто-то рано или поздно появится. Дальше, похоже, будут сведения о том, из-за чего корабль вышел из строя, а затем о судьбе погибших членов команды.

– И ты все это поняла?

– Не для всего нужны слова. Порой картинка говорит куда больше.

– Верно. – Балбрач отвернулась от экрана. – Так каковы твои дальнейшие планы?

– Как я уже сказала, ненадолго отправлюсь домой. Соберу команду для изучения корабля и завершу дела на родине. Думаю, это будет мой последний визит туда, если только я не вернусь домой умирать. Я улечу в ближайшее время, чтобы опередить любого, кто мог бы передать новости раньше меня. «Летящий в ночи» может взять на борт темнолеты и повелительниц, которым пришлось брать взаймы бат?

– Если это необходимо – да. Остался лишь один вопрос, Марика. Возможно, самый важный.

– Да?

– Что насчет «Звездного охотника»?

Этот вопрос Марике не хотелось задавать даже самой себе. «Звездного охотника» не было среди уничтоженных пустолетов Серке.

– Насчет «Звездного охотника»? Не знаю. Думаю, этот вопрос решится сам собой. И возможно, без нашего участия.

III

Первой остановкой по пути домой стала бывшая планета-база. Марика плыла среди обломков пустолетов и мертвых силт. Погибла треть всех силт-звездоплавательниц. Треть самых лучших и умных. А колдуну для этого не пришлось даже лапой пошевелить.

Что означала эта катастрофа для проекта по строительству зеркал?

Марика посадила деревянный темнолет в своем старом лагере, где обнаружила еще больше искореженных темнолетов и разлагающихся трупов. Серке провели тщательную зачистку. Вспомнив все проведенные здесь годы, она кое-как отдохнула, преследуемая кошмарными сновидениями. А затем снова взмыла к звездам, опережая на часы «Летящий в ночи» и тех, кто сумел выжить.

Мысли ее постоянно возвращались к «Звездному охотнику». Что стало с этим кораблем-близнецом «Летящего в ночи» и еще одним или двумя обычными темнолетами Серке? На планете-базе не нашли их следов, и в сражении за систему, где жили в изгнании Серке, они тоже не участвовали.

Сколько их осталось – около десятка? Неужели они снова сбежали? И нет ли у них другого тайного убежища? Не означало ли спасение «Звездного охотника» ту самую надежду, которую Марика пыталась уничтожить?

Когда перед Марикой появилось родное солнце и родная планета, она вдруг почувствовала себя очень старой. Старой и бесполезной. И тем не менее она была уверена, что еще не сыграла до конца роль, предначертанную Всеединым. Но, помимо немногих оставшихся дел, к которым вынуждали обстоятельства, у нее имелась и собственная жизнь. Возможно, ей удастся немного пожить и для себя, если она наконец перестанет быть орудием в лапах судьбы.

Она направила темнолет к «Молоту».

У шлюза ее встретил Багнел. Он велел братьям позаботиться о ее спутницах, а когда они остались одни, сказал:

– Ходят слухи, что ты разделалась с мятежниками?

– Откуда? – ошеломленно спросила Марика. – Никто не мог вернуться раньше меня.

– Ты вернулась, и этого достаточно. Через несколько минут после того, как ты вышла из Бездны, разговоры уже шли по всем радиосетям. Так это правда?

– Мы уничтожили бо́льшую их часть. Но это обошлось нам дорогой ценой, так что поводов для радости мало. Я крайне вымоталась, стараясь как можно скорее доставить новость. И я крайне подавлена, друг мой. Но вместе с тем и рада, что наконец-то мне удалось опровергнуть то, в чем меня обвиняли, – будто я Джиана. Черная полоса для моего народа закончилась, и это случилось благодаря мне.

– В самом деле?

– Что?

– Мне не нравится твой вид, Марика. В твоих глазах таится новая тьма. Та самая, которую я видел, когда ты была совсем юной.

Марике не понравились его слова.

– Вероятно, виной всему то, что мне пришлось пережить, Багнел. Вряд ли я скоро избавлюсь от воспоминаний о встрече с Бестрей. Она – настоящее воплощение тьмы, несмотря на все ее благородство.

– У метов, среди которых я провел щенячество, была поговорка: «Мы превращаемся в тех, кого уничтожаем».

– Я слышала ее. И это не всегда правда. Я не стану новой Бестрей.

– Ты – больше чем она. Ты непостижима. Пока тебя не было, о тебе ходило немало разговоров. При этом все были полностью уверены в твоей победе. И в этих разговорах чувствовался страх перед Марикой, дикой силтой, сестрой-темносторонницей, которая никому не подчиняется и могущество ее безгранично. Я знаю, что ты всегда будешь поступать так, как считаешь нужным, и никакие слова ничего не изменят. Так что прошу лишь об одном – будь осторожна. Меты, загнанные в угол, способны на что угодно.

– Меня об этом уже предупреждали. Но без подробностей.

– Нам ничего не положено знать. По крайней мере, тем из нас, у кого могло бы возникнуть искушение поделиться знаниями. Только слухи.

– Что насчет Кублина и мятежников?

– Они ведут себя на удивление тихо. Хотя опять-таки ходят слухи, будто они готовились к твоему возвращению, с победой или без. Говорят, они уверены, что, если тебя убить, начнется драка за власть над кораблем пришельцев, из-за чего силтам-звездоплавательницам станет не до мятежников. И у тех появится полная свобода действий. У меня такое чувство, что это близко к истине. И еще ходит немало слухов, будто некоторые общины тайно замышляют захватить корабль пришельцев и использовать в своих целях.

– Выходит, у меня вообще не осталось друзей, – насмешливо оскалилась Марика. – Впрочем, вряд ли они у меня когда-либо имелись. И моя смерть полностью устроит всех. Похоже, народ, к которому мы принадлежим, заслуживает лишь жалости, Багнел.

– Эту истину я мог бы тебе сказать еще в тот день, когда мы впервые встретились на стене Акарда.

– Как идут дела с проектом?

– Вполне неплохо, учитывая, что нам пришлось обходиться без пустолетов, которые отправились с тобой. А многие меты вынуждены были отвлекаться на другие дела. Но мы, братья, трудимся не покладая лап.

– Проект уже на том этапе, когда он может обойтись и без тебя?

– Без меня может обойтись что угодно. Я полностью заменим.

– С этим бы я всерьез поспорила, как с тобой, так и с любым другим. Как насчет нового задания? Куда более впечатляющего, чем зажигание в небе новых солнц?

– Ты меня интригуешь, Марика. Если бы кто-то другой заявил подобное… О чем речь?

– Как тебе задача – разгадать тайны звездолета пришельцев?

Он пристально посмотрел на нее:

– Ты о чем?

– Я вернулась в числе прочего и для того, чтобы набрать команду ученых, которые будут изучать звездолет вместо мятежников. И я хочу, чтобы ты ее возглавил.

– Ты нашла его? В самом деле? Это не просто догадки?

– Он вполне реален. И он очень странный – насколько могут казаться странными очень похожие вещи.

Марика принялась описывать корабль.

– Ничего себе…

Багнелу не удалось скрыть охватившее его радостное волнение.

– Если хочешь – займись. Но эта работа может быть опасной. Я объявила, что забираю корабль себе, чтобы использовать на благо всех метов. Как ты сам намекал, некоторые общины считают, что должно быть иначе. Они хотят заполучить корабль для себя, и меня предупреждали, что возможны попытки его захвата.

– Естественно. Можешь не сомневаться, такие попытки будут. Даже несмотря на урок, который преподал силтам наш проект, для них непостижима сама мысль, что можно совместно трудиться на благо всего народа. Даже на благо своих общин им это удается с немалым трудом.

– Возможно, будет нелегко, Багнел. Сил у меня достаточно, но я одна. Мне потребуется поддержка. Какую бы команду я ни набрала, она будет полностью зависеть от моих дружеских отношений с Рюгге и Редориад, которым придется нас снабжать. Я не могу в одиночку взвалить на себя весь этот груз.

– На твоем месте я бы не рассчитывал полностью даже на них, Марика. И подумай – как Серке и мятежники существовали без поставок с родной планеты? Возможно, стоит пойти по их пути. Полностью оборвать все связи и стать той, кем тебя называли, – общиной самой по себе.

– Может, до этого и дойдет, хотя я все равно не верю, что силты могут оставаться столь ограниченными.

– Не хочешь – не верь. А я ни за что не поверю, что за время своего отсутствия ты стала столь наивной. Ты что, притворяешься? Передо мной? Сама же знаешь, то единство, которое образовалось при строительстве зеркал, ничего не значит. Поводом для него было и остается отчаяние, единственный возможный ответ в борьбе за выживание. Проект уже на такой стадии, что мятежники даже не мечтают с ним покончить. Но в силу своей природы он уязвим в других отношениях, перед теми, кто ищет власти и выгоды. Среди всех прочих обвинений, брошенных в твой адрес за прошедшие годы, немало слухов о тайных планах насчет зеркал.

– Никаких планов у меня нет. Мне хватило того, что я убедила всех строить зеркала. И этого мне вполне достаточно.

– Верно. Но до сих пор идут разговоры, будто ты намерена захватить зеркала, когда их достроят, и использовать, чтобы держать в заложниках весь народ метов.

– Глупости. Если бы я хотела взять в заложники весь народ, сделала бы это прямо сейчас, без всяких зеркал. Я – величайшая силта-темносторонница, какую когда-либо знали меты. Будь у меня желание, я бы наслала на планету такие бедствия, что все бы сдались на мою милость, и никто ничего бы не поделал.

Марика прикусила губу. Подобное не стоило говорить даже Багнелу.

– Знаю. Тебе вовсе незачем меня убеждать. И подозреваю, нет никакого смысла убеждать других. Они поверят в то, во что хотят верить, или, даже зная правду, будут говорить то, что выгодно им самим. Делай все, что собиралась, Марика, будучи каждую секунду начеку, а потом улетай. И живи спокойно подальше от родной планеты. Возможно, ты в самом деле сильнейшая темносторонница из всех когда-либо живших, но ты недостаточно сильна, чтобы выжить на этой планете. Я не из стаи Дегнан, даже не из Верхнего Поната, но я считал бы себя обязанным оплакать тебя, если ты погибнешь. А я даже не знаю, как проводится этот обряд.

– Ладно, хватит. Как всегда – ценю твою заботу. Полетишь со мной, как только я закончу здесь дела? Нарушишь все прецеденты и традиции, став вторым в моей новой межзвездной общине?

– Да.

– Тогда выбери среди братьев тех, кто, по твоему мнению, окажется полезнее всего. И подготовься к путешествию. Здесь я пробуду недолго.

Глава тридцать восьмая

I

Когда деревянный темнолет вошел в атмосферу планеты, Марика окинула взглядом Грауэл, Барлог и бат. Столь потрепанной компании мет она никогда прежде не видела. Они выглядели хуже, чем разношерстная уличная банда, хуже даже, чем кочевники, которые выгнали ее из Поната, – одни лишь шкура, кости и лохмотья. На этот раз ей предстояло провести на планете достаточно долгое время, чтобы они отъелись, обзавелись приличной одеждой и поправили здоровье. Сейчас же от них не было никакой пользы.

Она ощутила мысленные касания. Среди них узнала опытных дальночующих, с которыми общалась раньше, из сестринств Рюгге и Редориад, но не стала отвечать. Пусть думают что угодно.

Как вышло, что ее столь легко обнаружили, хотя до этого не замечали появления курьерских кораблей Серке? Неужели она отбрасывала столь крупную тень? Или к ее поискам они относились серьезнее?

Когда Марика опустилась ниже ста тысяч футов, попытки связаться с ней прекратились. Возможно, силты суетились в Рухааке, готовясь к ее прибытию. Она вполне могла представить тревогу Бел-Кенеке из-за того, что не появится там, где ее ждут.

Внизу простиралась белая пустыня, нисколько не менявшаяся по мере снижения. Несмотря на все заверения Багнела, Марика с трудом верила, что от зеркал есть хоть какая-то польза. В качестве примера Багнел приводил попытку обогреть логово единственным очагом. Легче поддерживать температуру на одном уровне, чем поднимать ее в остывшем логове. И нужно было не просто нагреть воздух. Снега и все, что лежало под ними, накопили столько холода, что на оттаивание требовались годы. Планета остыла не за одну ночь и точно так же не могла за одну ночь согреться. Марика понимала, что ей еще крайне повезет, если она доживет хоть до какого-то призрака нормальности.

На высоте в пятьдесят тысяч футов Марика направила корабль на север, к Скилджансроде. Она послала мысленный зов Эдзеке, помня, какой прием оказывают в крепости гостям.

Эдзека ждала ее на посадочной площадке, хотя вокруг Скилджансроде бушевала метель. Ветер был настолько яростным, что подбежавшим воктрам с трудом удалось удержать и надежно закрепить темнолет.

Сойдя с корабля, Марика направилась к Эдзеке, крича против ветра:

– Идем куда-нибудь в тепло! Я не привыкла к подобной погоде!

– А разве в пустоте не холодно?

Грауэл, Барлог и баты втолкнули их в подземное помещение. Все мечтали только об одном – прилично поесть. Багнел пытался накормить их на «Молоте», но еда у братьев была ничем не лучше, чем на пустолете.

– Да. Но там холод не ощущается. Там нет ветра. Вообще ничего нет. Буду безмерно тебе благодарна, если позаботишься, чтобы мои меты получили самую лучшую еду, какую только возможно. Мы проделали долгий путь, и со времени последнего визита у нас не было твердой почвы под ногами. Мои меты изголодались по настоящей горячей пище. Их желудки сжались до размеров меньше кулака. Им нужно напомнить, что они живые меты, а не призраки пустоты.

– Что, правда? – усмехнулась Эдзека. – В таком случае вы явились не по адресу. Мы здесь питаемся просто и скудно – как, впрочем, прекрасно известно и тебе, и им.

– Да, известно. Но даже эти пайки – пиршество по сравнении с тем, что приходится есть во время полетов.

Проводив их в столовую, Эдзека присела за стол рядом с Марикой.

– Почему вы прилетели именно сюда? – спросила Эдзека, когда граукен в животе Марики насытился. – У меня сложилось впечатление, что тебе хотелось опередить известие о вашей победе. В какой-то мере тебе это удалось, хотя толку от этого будет немного, поскольку ты предпочла не появляться среди сильных мира сего.

– Прежде чем появиться среди них, я хочу вооружиться всеми знаниями, которые вы получили в мое отсутствие. Мне нужна информация о мятежниках. Пока что у меня есть лишь идеи, которыми я размахиваю, словно знаменем, но никакой реальной стратегии нет. И это станет серьезной проблемой после того, как я объявлю о своей победе. Мне нужно предложить что-то конкретное.

– Если ты рассчитываешь на меня – боюсь, придется тебе отправляться на охоту безоружной. Сестры, которых ты наняла, потратили немало сил на поиски информации, но колдун мятежников помешан на безопасности. Он настолько боится шпионов, что я вообще удивляюсь, как ему удается набирать новых сторонников.

– Тогда изучу хотя бы то, что есть.

Эдзека была права. В отчетах не оказалось ничего полезного. Марика связалась с нанятыми ею сестрами, надеясь, что те сумели кое-что выяснить, но не желают делиться ни с кем, кроме нее. Но и они ничего не смогли ей сообщить, хотя все как одна предупредили, что мятежники готовят покушение на ее жизнь. Марика велела им удвоить усилия, внимательно наблюдая за всем, что покажется подозрительным. Ее возвращение подталкивало колдуна к действиям. Что-то должно было произойти, и это могло его выдать.

– Боюсь, я зря потеряла время, – сказала Марика при очередном разговоре с Эдзекой. – С тем же успехом я могла отправиться прямо в Рухаак и вряд ли узнала бы больше. И все же вероятность была, так что мне следовало убедиться до конца. Что ж, отсутствие информации – тоже информация. Я хорошо знаю колдуна. Он несомненно что-то затевает. Предлагаю сосредоточиться на постройке темнолетов. Если все пойдет так, как я подозреваю, на них может оказаться немалый спрос.

Эдзека коротко кивнула:

– Многие не вернулись… Интересно, Марика, насколько велика будет твоя популярность после того, как станет известно о масштабах катастрофы? По сути, погибло поколение силт-звездоплавательниц. И чего бы нам ни удалось добиться, всегда будут те, кто не простит тебе цену, которую ты заплатила.

Эдзека старалась выражаться как можно вежливее, но ясно было, что она предпочла бы обойтись без общества Марики.

– Высплюсь хорошенько последний раз и больше не стану тебе досаждать, Эдзека. Мои охотницы за мятежниками перенесут штаб-квартиру в Рухаак. И твоя община вновь будет принадлежать только тебе одной.

Эдзека не стала благодарить и даже не подала виду, будто почувствовала упрек в ее словах.

Незаметно проскользнуть в обитель Рюгге на летающем в пустоте темнолете было невозможно. Марика бессильно выругалась. Она предпочла бы, чтобы в обители, проснувшись утром, обнаружили ее вновь в своих покоях, явившуюся из тьмы будто призрак или укор совести. Но ей пришлось выдержать устроенную Бел-Кенеке в ее честь церемонию, с участием представительниц обителей Рухаака.

Еще до того, как она сошла с деревянного клинка, у нее потребовали новостей. Она объявила о победе над сбежавшими Серке, уничтожении их мятежных союзников и о захвате корабля пришельцев, который должен был стать достоянием всех метов. После чего удалилась в покои, разрешив сопровождать ее только Бел-Кенеке, а также батам. Последним она на этот раз позволила отправиться в отведенное им помещение, но те предпочли избежать ненужного внимания, оставшись с Марикой в ее крепости внутри обители.

Марика закрыла за собой дверь:

– Я все сказала. Теперь всем известно, что произошло. Скоро нам придется думать о последствиях. Советую еще больше усилить бдительность.

– Насколько все плохо, Марика?

– Этого не описать словами. Возможно, лучше всего сказала Эдзека – ради того, чтобы покончить с кошмаром Серке, погибло поколение силт-звездоплавательниц. И возможно, нам не так уж многого удалось добиться. Однако тот звездный корабль воистину впечатляет. Мне бы хотелось, чтобы его увидел каждый мет. Он наверняка изменит нашу жизнь в неменьшей мере, чем изменило ее оледенение.

– И ты намерена исполнить обещание сделать его достоянием всех метов?

– Да. Возможно, на этот счет мы с тобой несколько расходимся. Не знаю точно, как ты к этому относишься. Но – да, я имею в виду именно то, что сказала. Как ты помнишь, я родом из краев, где мою стаю держали в первобытном состоянии ради выгоды других метов. Когда я об этом узнала, крайне возмутилась. И возмущена до сих пор, хотя теперь принадлежу к числу тех самых других метов. Я не могу позволить, чтобы звездолет захватила какая-то небольшая группировка. Это крайне важно для всех нас. От того, как будет использоваться корабль, зависит судьба всего нашего народа на многие годы. Я не хочу, чтобы он стал граукеном нашей эпохи, породив тиранию, с которой не сравнится даже самое злобное сестринство. Прежде мы позволяли, чтобы земли, океаны и даже звезды принадлежали немногим сильнейшим, но больше так продолжаться не может.

– Я чувствую, что глубоко в твоей душе поселился страх, – сказала Бел-Кенеке, садясь у очага. – Я никогда раньше не знала, что тебя пугает будущее. И уж точно не так, как сейчас.

– Вероятно, ты права. Не стала бы так это называть, но даже самые мудрые из нас порой лгут самим себе. Не так ли?

– Да.

– В последнее время я часто задумываюсь о том, кто я и что я в великой картине мира, написанной Всеединым. Порой мне кажется, будто я единственная из ныне живущих силт, готовая сражаться за сохранение традиций. А иногда у меня бывает такое чувство, будто я именно та самая про́клятая, кем меня считали в юности, – новая Джиана, которая возглавит крах Сообщества силт. Но при всем при этом я не чувствую, будто в чем-то изменилась или стала сильнее. Просто – как будто я смотрю на происходящее со стороны… Но хватит об этом. Нас ждут куда более интересные и захватывающие времена. Впрочем, возможно, теперь, когда зеркала построены и Серке побеждены, мы достигли вершины. Может, когда избавимся от колдуна, восстановится хоть какое-то подобие нормальной жизни.

– Не забывай, что для большинства ныне живущих метов, включая силт, это и есть нормальная жизнь. Они недостаточно стары, чтобы помнить иное.

– Пожалуй, ты права. Дай мне немного отдохнуть и осознать, где теперь мое место. А потом попытаюсь сделать мир таким, каким он был раньше. Забавно, да? Чтобы я – и пыталась вернуть миру будущее?

Бел-Кенеке не поняла ни ее слов, ни настроения. Марика и сама их толком не понимала, хотя и не подавала виду. Возможно, к ней попросту подкрадывалась старость.

II

Марика вела темнолет на юг над верхушками мертвых деревьев, едва не задевая тянущиеся к небу ветви. Добравшись до края леса, она начала снижаться, пока деревянный крест не завис в нескольких дюймах над снегом, иногда цепляясь за него посадочными опорами. Ветер вздымал позади нее снежную пыль.

Резко остановив темнолет, она посадила его в снег и, пригнувшись, побежала к краю оврага вместе с Грауэл и Барлог. Упав на брюхо, они заглянули вниз.

Десяток мятежников перезаряжали внизу ракетную установку. Охотницы открыли огонь из винтовок. На снег, корчась, рухнуло несколько тел. Двое самцов успели выстрелить, прежде чем упали, но не причинили никому вреда. Некоторые пытались бежать, но Марика поймала призрака и расправилась с ними. Затем она вместе с охотницами скатилась в овраг, разбрасывая снег, и прикончила раненых.

– Этот только притворяется, Марика, – сказала Барлог, вздергивая за шиворот какого-то юнца.

– Держи крепче. Заберем его с собой. – Марика осмотрела остальных. Все были мертвы или на последнем издыхании. Она пнула ближайшую ракетную установку. – Отличная техника.

Всего несколько минут назад в обитель Рюгге попала первая ракета, разрушив башню, где жила Марика. Все случилось слишком неожиданно – Марике и ее охотницам повезло, что они в это время вместе с батами составляли карту прочесывания территории мятежников к северо-востоку от Рухаака.

Она взлетела до того, как ударила вторая ракета.

– Похоже на машины, сделанные пришельцами, – заметила Грауэл.

– И впрямь похоже, да? Интересно, сколько знаний успели украсть мятежники за все эти годы?

– Что мне делать с этим щенком? – Грауэл показала на сжавшегося у ее ног пленника.

– Устроим ему заклятие откровенности. На всякий случай. – Марика не рассчитывала, что удастся многое узнать.

Она провела в Рухааке пять дней. Это было третье покушение на ее жизнь. Виновников первого она не смогла отыскать, но считала, что за ним стоят силты. Второе вдохновлялось братьями, но и тут ее поиски зашли в тупик. В последнее время враги тщательно скрывали следы.

– Здесь? Сейчас?

– Почему бы и нет? А потом оставим его вместе с дружками.

Допрос юнца не вызвал никаких трудностей. Он не сопротивлялся, но и не мог сообщить ничего толкового, кроме собственной истории превращения в мятежника.

– Они теперь набирают молодняк, – сказала она. – Он был совсем еще щенком, когда его завербовали. Проклятый Кублин совсем свихнулся.

Грауэл выжидающе взглянула на нее:

– Пойдем по его следу. По крайней мере, он знал, где был. Там наверняка остался кто-то из мятежников. Схватим его и будем надеяться, что он выведет нас на кого-то еще.

– Медленно и тяжело, – заметила Барлог. – По одному злодею зараз.

– Возможно, другого способа нет.

– Убить его? – спросила Грауэл.

– Да.

Грауэл свернула пленнику шею.

– Я стара, – сказала она, – но силы еще остались.

– Да, ты все так же сильна, – ответила Марика. – Но действительно стареешь. Пора решать.

– Марика?

– Я скоро возвращаюсь на корабль пришельцев. Возможно, пройдет много лет, прежде чем я вернусь на родную планету. Вы часто говорили, что хотели бы провести последние дни как можно ближе к Понату.

Ни Грауэл, ни Барлог не ответили. Дождавшись, пока ошеломленные баты вернутся к темнолету, Марика спросила:

– Вам нечего сказать?

– Ты в самом деле этого хочешь? Чтобы мы остались?

– Вы сами знаете, что нет. Мы целую жизнь провели вместе. Не знаю, что бы я без вас делала. Вы – моя стая. Но я не хочу стоять у вас на пути, если вы готовы пополнить ряды Мудрых. Будь у меня совесть, я бы даже на этом настаивала. Молодым воктрам в обители крайне нужны опытные и умные наставницы. Если вы останетесь со мной, жизнь ваша будет столь же однообразна, к тому же, скорее всего, вы плохо кончите. Половина метов желает моей смерти, а половина от этой половины готова ей поспособствовать.

– Мы поступим так, как ты прикажешь, Марика, – сказала Барлог.

– Нет, нет и нет. Вы поступите так, как хотите сами. Это ваше будущее. Неужели не понимаете?

– Да, госпожа, – ответила Грауэл.

Марика бросила на нее хмурый взгляд:

– Да вы надо мной издеваетесь. Вы не настолько тупые, как пытаетесь притворяться. Идем. Поговорим позже. – Она направилась к темнолету.

Подняв корабль в воздух, она развернулась над заснеженной пустыней в сторону руин Теллерая. Мятежники прибыли оттуда на транспорте на воздушной подушке, все еще спрятанном среди мертвых деревьев.

Те, кто их послал, покинули укрытие, но не успели уйти достаточно далеко. Марика быстро с ними расправилась. Взяв двоих в плен, она допросила их, а затем продолжила охоту.

Уже к концу дня она прошла по следу большую часть пути к восточному побережью, уничтожив с десяток отрядов мятежников. Ее вдруг удивило, почему сестрам-силтам с таким трудом удается их подавлять. Требовались лишь энергия и решимость.

Взлетев, Марика обыскала дикую местность мысленным касанием. Где-то в этой ледяной пустоши скрывалось главное убежище мятежников, которое, как они считали, невозможно было обнаружить из-за множества уровней в их организации.

Она почуяла место, где глубоко под землей собралась толпа метов. Поймав сильного призрака, она отправилась с ним по длинному извилистому туннелю. И оказалась в итоге внутри оружейного завода, где трудились более двух сотен метов, включая самок…

Самки!

Марика внимательно к ним присмотрелась. Это были не пленницы. А некоторые и вовсе надзирательницы.

Ее охватила ярость, и она обрушила на них всю мощь призрака.

Бойня продолжалась пятнадцать секунд. Мощная электромагнитная волна разорвала связь Марики с призраком, и она на мгновение потеряла ориентацию. Прежде чем она восстановила управление кораблем, тот опустился на пятьдесят футов.

Значит, они приспособили подавляющее поле так, что оно защищало все здание. Этого следовало ожидать. Они ведь уже приспосабливали его для защиты собратьев на корабле пришельцев.

Не важно. Все эти меты мертвы. А когда она об этом доложит, сюда придут воктры, чтобы прибраться.

Подняв корабль повыше, Марика послала дальнее мысленное касание, стараясь покрыть весь континент: «Кублин, еще немного, и игра окончена. На этот раз к тебе иду я сама».

Как она и ожидала, ответа не последовало. Но если среди мятежников действительно столько верленов, как подозревали силты, сообщение до Кублина несомненно дошло.

Марика полетела на запад, продолжая охоту.

III

– Надолго планируешь остаться на этот раз? – спросила Бел-Кенеке, сидя все в том же кресле у очага в покоях Марики.

Хотя покои эти теперь находились в другом месте.

– Пока не найду мятежника, которого ищу, – ответила Марика. – Может, на это потребуется день, а может, и десятилетие. – Прошел месяц с тех пор, как она вернулась в Рухаак. На ее жизнь неудачно покушались уже раз десять, и в нескольких случаях обитель серьезно пострадала. – Не беспокойся и не бойся. Если бы я только могла убедить тебя, что вовсе не собираюсь отбирать Рюгге…

Бел-Кенеке удивленно взглянула на нее:

– Но я не…

– Не оправдывайся. Твое слабое место в том, что тебе не хватает воображения. Если у меня и впрямь столь зловещие намерения, почему я уже от тебя не избавилась? Или ты сомневаешься, что наш поединок закончился бы именно этим? Неужели ты никак не можешь понять, что обязанности старейшины меня нисколько не привлекают? У меня просто есть здесь дело, которое я должна довести до конца, а потом отправлюсь в звездный мир Серке. Я с куда большей радостью займусь разгадками тайн корабля пришельцев.

Бел-Кенеке, похоже, смутилась.

– Может, оставим эту тему и вернемся к проблеме мятежников? – предложила Марика.

Проблема эта достигла таких масштабов, что силты уже не могли ее игнорировать. За прошедший месяц мятежники всерьез разбушевались, они демонстрировали силу и организованность, о которых не подозревали даже немногие силты, воспринимавшие их всерьез. Их оружие всех потрясло, а тактика основывалась на искусном применении подавителей дара. Немало силт погибло.

Естественно, во всем была виновата Марика – по крайней мере так утверждали те, кто не способен был признать собственные ошибки.

– Ладно, – сказала Бел-Кенеке. – Так что насчет мятежников?

– Их можно победить. Их можно уничтожить. Но для этого общинам нужно взглянуть правде в глаза, перестав считать мятежников лишь досадной помехой. Нужно осознать всю серьезность проблемы и проникнуться тем же духом сотрудничества, как и при строительстве зеркал.

– Это был вопрос нашего выживания, Марика.

– Упрямство и глупость. И ничего больше. Ничто не происходит по нашему желанию. Для этого нужно приложить усилия. О выживании идет речь именно сейчас, Бел-Кенеке. Мятежники полны решимости истребить всех силт до единой. И если кое-кто наконец не проснется, так оно и случится.

– Они всего лишь самцы.

– Верно. Совершенно верно. Но если пулю в башку тебе загонит самец, ты от этого станешь менее мертвой?

– Марика, ты слишком их переоцениваешь…

– Вспомни, кто обрушил с неба огонь, пожравший Теллерай. Всего лишь самцы. Они не уйдут просто потому, что нам так хочется. Они не уйдут, если мы повернемся к ним спиной и сделаем вид, будто их не замечаем. Собственно, именно потому они будут возвращаться снова и снова. Я наношу им сокрушительный удар, а потом, когда отправляюсь заниматься другими делами, вы ведете себя так, будто никаких мятежников не существует. И зараза появляется заново. Мою башню разрушило вовсе не воображение.

Бел-Кенеке страдальчески смотрела на Марику, будто выслушивая бессвязный бред тронутой Всеединым.

– У них теперь бесчисленное множество тайных баз и заводов, – раздраженно продолжала Марика. – Я уже обнаружила несколько. Ты сама видела, что хранится на их складах. И ты до сих пор настаиваешь, будто они всего лишь помеха? Им что, нужно тебя убить, чтобы привлечь твое внимание? – (Бел-Кенеке покачала головой.) – Только представь, что они могут готовить в более отдаленных местах, где их труднее найти!

Даже к этим ее словам Бел-Кенеке отнеслась без особого энтузиазма. Марика никак не могла понять – неужели силт парализовала безумная страсть к самоубийству? Похоже, чтобы мобилизовать их на реальные действия, ей придется напомнить о том, какой ужас внушает одно ее имя…

Марика не сомневалась, что движение Кублина уже достаточно сильно и не нуждается в поддержке побежденных Серке. Если силты и дальше будут закрывать глаза на опасность, оно вполне может достичь целей и самостоятельно.

Она была уверена, что Кублин не просто колдун, но движущая сила всей организации мятежников. Кублина она знала не хуже, чем себя саму. Порой он мог трусить, но во многом походил на нее. Ему вполне хватало решимости, хотя его мотивы оставались для Марики непостижимыми. Сражаясь с ним, она в каком-то смысле сражалась с собственным зеркальным отражением. До сих пор она действовала так, будто вела поединок с самой собой, предполагая, как бы поступила на месте Кублина. И это позволяло ей наносить новой волне мятежников многочисленные поражения.

Различие между ней и Кублином заключалось в том, что он был не столь готов рисковать собственной шкурой. На его месте она сама вышла бы на бой, пусть даже это грозило ей смертью, а не подсылала бы убийц.

В качестве проверки Марика предложила богатое вознаграждение за любую информацию о мятежниках. Как она и ожидала, желающих не нашлось, что показывало реальную силу мятежников, – их настолько боялись, что мало кто из обычных метов осмелился бы их выдать.

– Пора снова внушить народу страх перед силтами, – сказала Марика. Бел-Кенеке удивленно взглянула на нее. – Не хочу ни на кого давить, но, похоже, иного выхода нет. Я терпеть не могу добровольной слепоты и не потерплю ее у других. Мы уничтожим мятежников, даже если мне придется силой привлечь общины к охоте.

– Пока что среди силт царит немалое замешательство, Марика, – вздохнула Бел-Кенеке. – Ты прекрасно знаешь, что многие сильнейшие общины лишились старейшин. Они пока еще не установили определенную иерархию, и вряд ли стоит ожидать, что у них уже сформировался план действий.

– Отсутствие кого-то на властном посту не означает, что община не способна справляться с повседневными проблемами. Ты… впрочем, не важно. Наш спор ни к чему не приведет. Решает сила. Буду тебе крайне благодарна, если свяжешься с теми общинами, у которых есть старейшины, и сообщишь им, что я планирую крупную охоту на мятежников на северо-востоке. Скажи, что мне нужны все темнолеты, какие удастся собрать. Я намерена устроить зачистку, после которой они вряд ли скоро смогут на нас напасть. Если при этом мне удастся найти того мятежника, за которым охочусь лично, угроза с их стороны отступит на многие годы. А потом вы от меня избавитесь, я снова исчезну в пустоте. И можете снова убаюкивать себя мнимым спокойствием.

Даже эти слова не разозлили Бел-Кенеке.

– Прекрасно. Как пожелаешь. Позабочусь о том, чтобы тебе собрали флотилию.

Тон голоса старейшины напомнил Марике Скилджан, ее мать, когда та обсуждала дань, которую следовало заплатить силтам в Акарде. Лучше уж, пусть и с неохотой, пойти на небольшие уступки ради того, чтобы тебя оставили в покое.

Проклятая слепая дура. Как и они все. Может, они все-таки заслужили, чтобы…

– Спасибо, госпожа. Я ценю твою помощь. А теперь мне пора. Нужно заглянуть в центр связи.

Оставив Бел-Кенеке на попечение Грауэл и Барлог, Марика раздраженно зашагала по коридорам обители, опасаясь, что становится чересчур нетерпимой. Будь она помоложе, попыталась бы действовать хитрее, чтобы получить желаемое. Теперь же при столкновении с любым препятствием сразу же хотелось прибегнуть к силе.

Из центра она связалась с «Молотом», якобы чтобы узнать, как продвигаются дела у Багнела. А на самом деле – чтобы ненадолго отвлечься, общаясь с тем, кому ничего не было от нее нужно и от кого ничего не было нужно ей самой. Итог разговора ее порадовал. Багнел собрал научную команду, которая, как он заверял Марику, состояла из весьма знающих, опытных и надежных метов.

Ей не терпелось вернуться в глубокий космос.

Родная планета перестала быть для Марики домом.

Если у нее вообще был дом.

Глава тридцать девятая

I

Грауэл отошла от окна:

– В небе полно темнолетов, Марика. Они садятся на улицах и вокруг обители. Никогда не думала, что их так много.

– Я сама удивлена, – призналась Марика. Она посмотрела на Бел-Кенеке. – Что ты им сказала?

За неделю в Рухааке собралось более трех сотен темнолетов, каждый по крайней мере с полудюжиной воктр на борту.

– То, что ты мне велела. – Результат нисколько не удивил Бел-Кенеке. – Тебя боятся намного больше, чем ты можешь себе представить.

– Каковы бы ни были их мотивы, пора выступать, пока не пропал боевой дух. Есть где их собрать, чтобы обратиться ко всем сразу? Завтра я поведу их против мятежников.

– Я предполагала, что ты захочешь к ним обратиться, и уже договорилась с Редориад. Западная стена их обители выходит на открытую местность. Впрочем, там и так приземлилась почти половина.

– Спасибо.

Марика изучила прогноз погоды. Ночь обещала быть ясной, и вскоре должны соединиться главные луны. На этот час она и назначила свою речь.

Она не сказала ничего нового или особо вдохновляющего, не пыталась она и внушить собравшимся ненависть – просто сообщила силтам, что перед ними поставлена задача. И если они с ней справятся, то покончат с угрозой со стороны мятежников, начинавшей походить на разнузданный террор. За час до рассвета она подняла деревянный темнолет в воздух и повела свою летающую орду на северо-восток. Туда, где, как она считала, скрывалось сердце теневой империи Кублина.

Марика ожидала тяжелых боев и не разочаровалась. В эту местность мятежники вложили немало времени, труда и ресурсов и готовы были стоять насмерть, вместо того чтобы бежать прочь.

Сопровождавшие Марику повелительницы быстро научились справляться с подавителями дара после того, как сбили несколько темнолетов. Страх вдохновил их на сотрудничество. Как только повелительница замечала нечто враждебное, она звала на помощь. Когда собиралось достаточно сил, повелительницы сажали корабли и посылали в бой воктр, поддерживая их своими способностями.

Через шесть часов после первого контакта они захватили четырнадцать баз и убили свыше тысячи мятежников.

Марика во всем этом напрямую не участвовала, оставаясь на большой высоте и время от времени мысленно посылая вдаль: «Кублин, я иду к тебе». Она не сомневалась, что он где-то там, прячется в тайном центре управления и наблюдает, как одна за другой сдаются его цитадели.

Ее поведение все больше беспокоило Грауэл и Барлог. Воктры расхаживали по перекладинам темнолета, с тревогой глядя на Марику и чувствуя, как в ней растет тьма.

Чем упрямее сопротивлялись мятежники, тем сильнее ее охватывали злоба и ненависть. Что-то внутри ее будто сломалось, и она уже не могла думать о Кублине как об однопометнике, которого знала щенком. Она не могла вспомнить ни того юного мета, которого спасла в Понате, рискуя всем своим будущим, ни взрослого, которого пощадила, захватив в плен после набега на Макше.

Он ничему не научился, не раскаялся, не прекратил злодеяния. Она рисковала ради него всем, а он в ответ принес лишь страдания. В ее душе не осталось к нему любви, ни единой искорки. Ей хотелось лишь причинить ему ответную боль, залив снежную равнину кровью. Если он не погибнет, возможно, наконец поймет, что́ она хотела ему сказать.

Из Рухаака прилетела эскадрилья опоздавших. Мысленно коснувшись их, Марика почувствовала, что они прямо-таки рвутся присоединиться к охоте, будто щенки, преследующие лейтеров, в панике разбегающихся из разоренного гнезда. И ей это понравилось. Хоть силты и были тяжелы на подъем, ей без труда удалось их вдохновить, как только те приняли решение.

Многим охотницам не терпелось завладеть добычей. Стало ясно, что мятежники владеют продвинутыми технологиями, во многом превосходившими всемогущее колдовство силт.

Возможно, именно в этом и заключался ответ. Силты не особо стремились что-то делать ради выживания, как бы ни пыталась заставить их Марика. Но стоило зайти речи о добыче, и они тут же слетелись стаей.

Она никак не могла этого понять, особенно если учесть, что сама боролась за выживание всю жизнь.

Распределив новоприбывших по местам в цепи, Марика заметила на пределе видимости одинокий темнолет, который мчался к ней. Мгновение спустя она узнала ауру Балбрач.

Она послала мысленный вопрос. Балбрач должна была находиться на «Летящем в ночи», на орбите, занимаясь ремонтом после сражения с Серке.

«Подожди», – послала в ответ Балбрач, быстро приближаясь.

Марика ждала, все больше нервничая. Тон Балбрач не предвещал ничего хорошего.

Темнолет Редориад подплыл к ее собственному, соприкоснувшись перекладинами. Балбрач шагнула на корабль Марики и встала рядом с ней на острие клинка.

– Неужели новости настолько плохи, что тебе пришлось встретиться со мной лично? – спросила Марика.

– Да. Ты права. Новости и впрямь плохие, хотя ничего удивительного в них нет.

– А именно?

– Только что прибыл из звездного мира Серке темнолет сестринства Чорад. Они сообщили, что три пустолета сестринства Грошег захватили звездолет пришельцев и объявили его собственностью своей общины. Это вся их флотилия, и никто не сражался на нашей стороне.

– Вот ведь идиотки. Неужели меты могут быть настолько глупы?

– Вселенная полна глупцов, Марика.

– Как они собираются его удержать? Наверняка их кто-то поддерживает. И раз уж я здесь, могла бы отрезать их от…

– Не знаю. Но нужно что-то делать.

– Имеется в виду – я должна что-то делать?

– На то есть две причины. Первая – никто не поверит, что кто-то, кроме тебя, может действовать бескорыстно. Многие силты пусть с неохотой, но признают, что, возможно, твои слова о том, что звездолет должен принадлежать всем метам, искренни.

– А вторая причина?

– У Грошега есть воительница Бродиф, которую считали второй после Бестрей до того, как ты доказала, что Бестрей вовсе не первая. Ни одна община не смеет бросить ей вызов. Мы, Редориад, сейчас сильнее всего, если говорить о численности, но даже я не пошлю против нее повелительниц.

Марика мысленно воззвала к Всеединому. Почему именно сейчас? Неужели это некий знак, что ей никогда не позволят искоренить мятежную заразу?

– Сестринства звездоплавательниц призывают тебя покончить с узурпаторами, пока не поздно. Ты говорила, что намерена сделать корабль пришельцев и его тайны всеобщим достоянием. И многие из нас, хоть и неохотно, с этим соглашаются. Но если ты хочешь, чтобы так оставалось и дальше, придется применить силу.

– Знаю. Но у меня здесь есть дело, которое я должна довести до конца.

– Разве мятежникам мало от тебя досталось?

– Да, мало. Мне нужно больше. Среди них есть один, от которого мне особенно хотелось бы избавить общество. Без него все их движение ослепнет и исчезнет.

– Неужели все может настолько зависеть от единственного самца?

– От этого – может. Он во многом похож на меня. Он верлен, Балбрач. Сильный, умный и очень опасный. Куда вы так спешите? Эти Грошега никуда не денутся.

– Мы не в состоянии долго ждать. Любое промедление может навести некоторых на мысль, что ты смирилась с положением дел. И тогда ничего не останется даже от того хрупкого единомыслия, которое есть…

– «Летящий в ночи» готов?

– Да. Я связалась с твоим самцом Багнелом и распорядилась, чтобы он переправлял на борт научную команду. Я намерена отправиться к звездолету со всеми кораблями, какие удастся собрать. Но сперва мне нужно вернуться в обитель и сделать распоряжения на время очередного отсутствия.

– Ладно. Знай, что я одобряю все твои действия, и можешь считать их моим первым ходом в игре против Грошега. Не спеши, поступай обдуманно. Я задержусь здесь еще на несколько дней, а потом нагоню тебя на звездных дорогах.

Марика посмотрела на небо, мысленно спрашивая Всеединое, чего оно от нее хочет.

Балбрач коротко кивнула:

– Большинство это вполне устроит.

– Эту землю нельзя было бросать, – сказала Марика. – Мы, Рюгге, никогда не уходили со своих территорий. У нас до сих пор есть здесь свои заставы. Оставив земли без присмотра, мы лишь поспособствовали тому, что мятежники…

Она поняла, что никто ее не слушает, – Балбрач вернулась на темнолет, который развернулся и помчался к Рухааку.

Марика проверила, как идут поиски. За это время удалось обнаружить еще одну базу мятежников. В снегах уже садились темнолеты и собирались охотницы. База была большая и наверняка отважно оборонялась. Но это была не та база, которую искала Марика. Ей нужна была другая, где в сердце злодейской паутины сидел колдун Кублин.

Она не стала впустую тратить время, давая волю злости и разочарованию. Казалось, судьба предначертала ей все самое худшее.

В конце концов через три дня, за которые охотницы уничтожили еще четыре тысячи мятежников, она сдалась и поспешила в Рухаак, к деревянному пустолету. Охоту оставила на попечение сестры, которую знала еще с тех дней, когда сражалась с мятежниками у стен Макше. Та была не менее упрямой и решительной силтой, чем она сама. Но Марика не рассчитывала на столь же энергичное продолжение кампании после ее отлета. Общины наверняка убедят себя, что нанесли смертельный удар и можно больше не беспокоиться, после чего отведут темнолеты.

II

Марика вышла из Бездны вдалеке от звездолета пришельцев, дожидаясь «Летящего в ночи» и сопровождавших его пяти пустолетов Редориад. Дав сестрам Грошега время на размышление, она послала: «Бродиф, я здесь. Если не уйдешь с миром, я отправлю тебя во тьму следом за Бестрей. Уходи. И без того уже достаточно смертей».

Ответа от силт на борту звездолета не последовало.

Марика на него, собственно, и не рассчитывала, хотя надеялась, что Грошега хватит ума понять, зачем она явилась. Она подплыла ближе. Перед ней развернулись в цепь корабли Редориад. Марика оглянулась на Грауэл и Барлог, которые настояли на том, чтобы лететь с ней, несмотря на все мечты завершить свои дни на родине.

«Вперед!» – послала она.

Три темнолета Редориад устремились к звездолету пришельцев.

Навстречу ударили лучи и ракеты, но не причинили никому вреда.

Марика ощупала окружающее пространство. Великий Темный все так же таился на краю системы, но им никто не управлял. Казалось, происходящее в окрестностях солнца нисколько его не интересует.

Неужели Грошега намеревались защищать притязания на корабль с помощью технологичного оружия?

Марика поколебалась. Что-то было не так. Как могли Грошега надеяться победить ее оружием пришельцев? Воспользоваться скафандрами-подавителями и оружием, разработанным учеными мятежников, они не могли: перед тем как улететь, Марика велела отправить все это на планету, и теперь оно находилось под присмотром повелительницы, которой больше всего доверяла Балбрач.

Не задумываясь, Марика собрала призраков и нырнула в Бездну, появившись рядом с Великим Темным.

Может, она сошла с ума и начала видеть заговоры там, где их и быть не могло?

Или ее мягко заводили в ловушку?

У Грошега имелась сильная воительница. У Редориад имелась численность. И все они были силтами, со столь же свойственной им слепотой и недостатками, как и у сестер любой другой общины. Редориад долгие годы были союзниками Марики, но это вовсе не гарантировало, что союз продлится вечно.

И никто не любил Марику, которой хватало сил, чтобы противостоять алчности и интригам.

Без особых усилий подчинив себе Великого Темного, она прыгнула в сердце системы.

Вокруг царило замешательство. Никто не знал, куда она пропала и почему.

«Балбрач, – послала Марика, – верни „Летящий в ночи“ и темнолеты к последней путеводной звезде. Ждите там три часа, а потом возвращайтесь».

«Зачем, Марика?» – Балбрач не сумела скрыть разочарование.

«Ситуация крайне сложная и непредсказуемая. Чтобы избежать возможных проблем, я решила действовать в одиночку. Считаю, что так я быстрее достигну нашей цели и с меньшими жертвами».

Скрытый смысл послания Марики дошел до Балбрач. Она почувствовала клубящуюся вокруг Марики тьму, готовую рвать и убивать от злости, что ее побеспокоили.

«Как пожелаешь, Марика», – послала Балбрач.

Марика ничего не предпринимала, пока Редориад не исчезли.

Теперь нужно было действовать быстро, на случай если те не исполнят приказ и попытаются застичь ее врасплох.

«Так ты появишься, Бродиф? Или мне самой лететь к тебе? Против меня у тебя нет шансов».

Она направила темнолет к кораблю пришельцев. Ее не встретили ни лучи, ни ракеты. Через десять минут от корабля отделились два темнолета.

«Должен быть еще один. Быстрее. Я теряю терпение. Идите ко мне».

От корабля пришельцев отделился еще один темнолет. Послав внутрь звездолета небольшого призрака, Марика не обнаружила ни одной силты Грошега.

Темнолеты Грошега подплыли ближе, их можно было увидеть невооруженным взглядом.

«Кто был вашим союзником?» – послала Марика.

Ответа не последовало.

Марика коснулась Великого Темного.

Темную сторону разорвали вопли силт с темнолета Бродиф, корчащихся в предсмертных муках. Окружавшее их золотистое сияние погасло. Во все стороны разлетелись замерзшие капли крови и ошметки плоти.

Марика коснулась повелительниц оставшихся кораблей.

«Кто был вашим союзником?»

Ее худшие подозрения подтвердились.

Снова коснувшись Великого Темного, она отвернулась, дожидаясь, пока все закончится, а затем направилась к звездолету пришельцев, послав перед собой мелких призраков, чтобы обнаружили и обезвредили ловушки.

– Тебе что, пришлось их убить? – спросила Грауэл, отдышавшись.

– С чего это ты решила их пожалеть, Грауэл? Они намеревались убить нас.

Охотницы никогда не оплакивали врагов и не давали им второй возможности.

– Нет. Просто вряд ли в том была необходимость.

– Была, Грауэл. Уничтожив их, я сделала несбыточной саму идею.

– Какую еще идею?

– Идею, будто одно сестринство или несколько общин могут захватить корабль и использовать его в своих целях.

Грауэл кивнула, но не успокоилась до конца. Марика напомнила себе, что Мудрые в некоторых отношениях отличались большей терпимостью, чем молодые самки, которым приходилось напрямую сталкиваться с опасностью.

– Ты уверена, что не пыталась окончательно доказать всем собственную непобедимость? – спросила Барлог.

Марика хмуро взглянула на нее и, повернувшись, направилась к центру управления корабля пришельцев. Она все еще удерживала Великого Темного, которого отправила достаточно далеко, чтобы его никто не замечал. Марика воспроизвела последнее сообщение от команды пришельцев, снова глядя на странные плоские морды и чуждые, хотя и похожие на метов, фигуры. Насколько хорошо удалось братьям расшифровать язык пришельцев, учитывая имевшиеся в их распоряжении время и данные?

Устроившись в кресле пришельцев, она подумала о том, чего в самом деле хотели добиться мятежники и что стало с немногими выжившими Серке. «Звездный охотник» и один или два темнолета – куда они делись?

Почувствовав возвращение «Летящего в ночи» и его сопровождения, Марика вздохнула. Она еще не знала, что будет делать в ближайшие несколько часов.

«Балбрач, жду тебя на борту корабля пришельцев. Нам нужно поговорить».

III

«Летящий в ночи» покинул систему без сопровождения и без Балбрач, неся послание Марики для старейшин всех силт-звездоплавательниц. Братья-ученые и команды сопровождавших его темнолетов остались в системе. Марика коснулась Великого Темного, велев пропустить пустолет.

Она сумела полностью приручить монстра, превратив в смертоносного стража ее системы.

Марика сказала командам кораблей Редориад, что они не могут покинуть систему, а если попытаются, их пожрет Великий Темный. Она добавила, что если будут хорошо себя вести, то их со временем отпустят. А пока они должны совершать челночные полеты между звездолетом и планетой, где бывшие подданные Серке занимались производством и сельским хозяйством. В жизни последних мало что изменилось после смены правящей общины.

Марика поселилась в центре управления звездолета. Братьям она выделила те же помещения, которые занимали их мятежные предшественники.

Вполне типичное для силт предательство, снова приведшее Марику на корабль пришельцев, на несколько недель повергло ее в депрессию. Она больше не вспоминала о родной планете и смертоносном однопометнике с его кровожадной, преисполненной ненависти бандой. Придя наконец в себя, она вдруг поняла, что ее крайне мало интересуют собственные корни.

Она не покидала звездолет в течение года, пока не убедилась, что ее власть не станет оспаривать ни один представитель народа метов.

За этот год она часто вспоминала Балбрач, с которой у нее складывались вполне неплохие отношения, пока был в силе их союз. Порой они мало чем отличались от ее дружбы с Килджар. Но Балбрач не обладала кругозором Килджар и ее характером и в конце концов не сумела противостоять типичной для силт алчности. Она сделала свой ход – и проиграла. И ей пришлось за это поплатиться – как бы ни было больно Марике, потребовавшей этой платы.

То и дело прилетали и улетали темнолеты, за передвижениями которых бдительно наблюдал прирученный Марикой Великий Темный. Сестринства звездоплавательниц продолжали пристально за ней следить. Однако по прошествии года даже те общины, которые относились к ней с наибольшим подозрением, убедились, что она в самом деле намеревается сделать звездолет достоянием всех метов. Наблюдатели стали появляться реже, но задерживались надолго и подключались к разгадкам тайн пришельцев. Каждый улетавший темнолет уносил с собой полный отчет обо всем, что удалось узнать о звездолете и пришельцах, – хотя новых сведений было немного, учитывая время и силы, требовавшиеся, чтобы их добыть.

Однажды Марика отправилась на поиски Багнела, с которым почти не виделась, хотя они жили на одном корабле.

– Привет, бродяга!

– Я-то? Можно подумать, это я все время витаю в облаках и это мне не сидится на месте.

– Что значит не сидится на месте? Я вообще не покидала корабль…

– Зато его покидала твоя душа.

– Есть какие-нибудь серьезные достижения?

– В общем, нет. Надо полагать, тебе известно, что этот корабль построили существа, которые думают совсем не так, как меты.

– У вас было больше года.

– Большую часть этого времени мы потратили на выяснение того, что до нас уже выяснили мятежники.

– И?..

– Они сумели узнать намного больше, чем кто-либо предполагал, Марика. Если общины не продолжат начатую тобой в прошлом году охоту, их ждут весьма неприятные сюрпризы.

– Уверена, что так и случилось. Хотя Дхервхил наверняка не отступит. Ее обвиняют в том, что она столь же помешана на мятежниках, как и я. Но общины ничему не учатся. Без властной личности, готовой повести их за собой, они и дальше будут строить друг другу интриги, пытаясь воспользоваться моментом. Как скоро вы сможете приступить к настоящим новым исследованиям? И как идут ремонтные работы?

Большая часть промышленности, созданной Серке на планете, работала на восстановление звездного корабля.

– Через несколько месяцев должна завершиться работа над парой проектов, которые предложили мои меты. В основном речь идет о попытках добраться до хранящейся в системах корабля информации. Ремонт продолжается, но пока мы занимаемся более простыми задачами, вроде заваривания разбитых плит обшивки. С тем, что посложнее, придется подождать, пока не извлечем нужные сведения из банков данных. Скажем, к двигателям я никого даже близко не подпущу, пока мы не добудем, не изучим и не поймем всю имеющуюся о них информацию. Если мы начнем возиться с ними прямо сейчас, можем их безнадежно испортить.

Марика ненадолго задумалась.

– Багнел, ты был прав – моя душа не здесь. Она уже давно блуждает вдали. И я решила пойти у нее на поводу. Улечу тайком и сделаю кое-что, что уже давно себе обещаю. Вряд ли у вас будут проблемы без меня.

– Да?

– Что – да?

– Куда ты собралась? Или это тайна?

– Хочу заглянуть за дальнюю сторону облака.

– Это долгое путешествие. Ты уверена… ты точно знаешь, что нам ничто не угрожает?

Багнел боялся. Он стал важной персоной среди метов, но знал, что так будет лишь до тех пор, пока ему покровительствует Марика.

– Все будет в порядке. Не говори никому, что я улетела. Если кому-то потребуюсь – скажи, что я снова не в настроении и никого не хочу видеть. К подобному уже все привыкли. К тому же я не собираюсь долго отсутствовать.

– Ты всегда так говоришь, но… Ладно. Будь осторожна.

– Буду. Обязательно буду. Я еще слишком многое хочу увидеть, прежде чем воссоединюсь с Всеединым.

Первая вылазка Марики продлилась недолго. Она совершила перелет лишь между четырьмя звездами, так и не выйдя за пределы пылевого облака. Ей не удалось найти подходящую планету, где могли бы отдохнуть баты, и она вернулась на звездолет с вымотанной до предела командой.

Ее отсутствия никто не заметил.

Месяц спустя она предприняла вторую попытку, столь же безуспешную. Пыль оказалась слишком густой, а звезды в той стороне – слишком враждебными.

Лишь на шестой раз, почти через два года после того, как отобрала корабль пришельцев у Грошега, она основала базу на отдаленной планете и начала подготовку к дальнейшему путешествию. К тому времени все уже знали, что она тайком покидает звездолет, но ее вылазки оставались непредсказуемыми – в основном по привычке, поскольку она уже не опасалась неприятностей со стороны силт-звездоплавательниц. Она исполнила обещание, и все признали ее права на эту систему.

Примерно в середине третьего года жизни на корабле пришельцев Марика наконец вырвалась из облака на его дальней стороне. И впервые увидела невообразимую россыпь звезд, по сравнению с которой меркло все, что она видела по другую сторону. Восторг ее не угас и после возвращения на корабль пришельцев.

Багнела немало впечатлил привезенный ею фильм.

– Невероятно, – прошептал он. – Просто невероятно. Кто бы мог предполагать?

– Багнел, ты должен это увидеть. Мне все равно, чем ты сейчас занят. Полетим вместе. Это перевернет всю твою жизнь. Помнишь наш разговор о том, как мы улетим в вечность после того, как уйдем на покой? Полетим. Ты должен это увидеть. Да тебе и самому не терпится!

Багнел снова просмотрел фильм, дрожа от возбуждения. Но поскольку он был весьма ответственным метом, серьезно относившимся к своим обязанностям, Марике потребовалась неделя, чтобы оторвать его от работы.

Как бы ни очаровывали Багнела тайны пришельцев, Марика все же посадила его на темнолет и унесла за край пылевого облака. И его восторг при виде бесчисленных россыпей звезд оказался именно таким, как она ожидала. У него не находилось слов, чтобы описать чувства, даже месяцы спустя после возвращения к обычной работе.

В течение нескольких последующих месяцев Марика изо всех сил сдерживалась и больше не покидала корабль, хотя звезды неудержимо звали к себе. Ей было важно, чтобы гости с родной планеты знали: она на месте. А теперь, когда звездолет постепенно выдавал свои тайны, гостей становилось все больше.

Марика знала, что следующее ее путешествие будет долгим.

Глава сороковая

I

– Вряд ли это разумно, Марика, – сказал Багнел. – Но если тебе все-таки необходимо лететь, возьми меня с собой.

– Не в этот раз. Я собралась слишком далеко и не могу позволить себе ни одного фунта лишнего веса.

Грауэл и Барлог удивленно взглянули на нее.

– Значит, и нас ты не берешь? – спросила Барлог.

– Мне очень жаль, но на этот раз – да. Мне придется лететь без вас. Вместо этого я беру дополнительных бат и больше припасов. Не смотрите на меня так. Я буду хорошо себя вести. И буду осторожна.

Она без труда нашла себе двойную команду бат. Баты из всех сестринств звездоплавательниц прилетали на звездный корабль в надежде провести какое-то время на темнолете Марики. Баты, служившие Марике, пользовались немалым спросом. Каким-то образом ей удавалось высвобождать их скрытую силу, так что многие избавлялись от свойственных батам слабостей. А некоторые под ее руководством доросли до того, чтобы самим стать повелительницами кораблей.

Порой Марике приходилось даже отвергать предложения всерьез заняться обучением и подготовкой силт-звездоплавательниц.

– Можешь представить меня в роли наставницы? – пожаловалась она Багнелу. – Потратить остаток жизни на то, чтобы готовить команды темнолетов для общин?

Багнел лишь фыркнул в ответ.

Несмотря на недовольство как его самого, так и Грауэл с Барлог, Марика все же отправилась в свой первый дальний исследовательский полет.

С двойной командой она могла совершать до двенадцати межзвездных прыжков без необходимости отдыхать на планете. Это давало ей возможность отправиться за пределы пылевого облака, в безбрежные просторы по другую его сторону, чтобы удовлетворить жажду познания, мучившую ее с тех пор, как она впервые обнаружила в небе бескрайние россыпи звезд.

Этот полет был для нее крайне важен.

Марика совершала седьмой из двенадцати межзвездных прыжков, из которых состояла ее вторая вылазка за пределы пылевого облака. На этот раз ей хотелось узнать, как далеко она может удалиться от исходной точки, прежде чем совесть и уменьшающиеся припасы не вынудят вернуться. Ее возбуждение передалось всему темнолету. Бат вдохновляла сама мысль, что они пытаются совершить нечто, чего до них не делал никто. По мере того как их уносило все дальше от родной системы, они не только не падали духом, но с каждым прыжком приходили все в больший восторг.

Темнолет вынырнул из Бездны, и, даже еще не успев восстановить равновесие, Марика поняла, что они совершили невероятное открытие.

«Слушайте!»

Баты ошеломленно замерли.

Пустоту вокруг густо пронизывало электромагнитное излучение. И оно не было естественным. Несколько мгновений спустя Марика обнаружила планету, окруженную сетью спутников. В окрестностях планеты двигались объекты, которые не могли быть ничем иным, кроме как кораблями – закрытыми со всех сторон, вроде тех, что строили торговцы и прочие, не обладавшие даром. Направив темнолет к планете, она поймала несколько призраков и послала их вперед.

Систему населяли существа с корабля пришельцев.

Развернувшись к ближайшему кораблю, Марика послала мысленное касание. Ответа не последовало. Эти существа попросту его не воспринимали!

У Марики возникла мысль снова уйти в Бездну и прыгнуть оттуда на орбиту планеты.

Баты обрушили на нее град мысленных касаний, советуя не совершать необдуманных поступков.

И они были правы. Марика мало что знала об этих существах. Единственный их контакт с метами оказался гибельным. Она дрейфовала в пустоте, посылая вперед призраков.

Сразу же стало ясно, что эта планета – не родина пришельцев. Скорее она походила на дикую и невозделанную колонию, вроде той, вокруг которой вращался поврежденный звездолет. Пришельцев было много, но они обитали лишь в ограниченных зонах – вероятно, наиболее подходящих для их расы.

Колонии внешне походили на новые поселения, основанные, возможно, всего несколько десятилетий назад. Многое казалось Марике знакомым, но еще больше было непонятного. Она мысленно послала батам образ того, что видела, и те были ошеломлены куда больше ее. Впрочем, они не изучали добытую с звездолета информацию и не жили на пограничье.

Полностью подтверждалась уверенность Багнела, что пришельцы не только не воспринимали мысленное касание, но и вообще не знали о его существовании. Точно так же как не знали о сущих, о темной стороне и о том, что меты за неимением лучшего обозначения называли идеалом силт.

«Будто толпа торговцев», – подумала Марика.

Самцы и самки, похоже, были равны по численности и статусу, хотя посредством призраков разобраться было сложно. Они жили в простых строениях, вполне понятных метам. Но – в недрах планеты стояли намного более сложные сооружения, подобные тем, которые Марика видела у мятежников во время последней охоты, не предназначенные для жизни.

Нужно было связаться с этими существами. Но как?

Ее охватил страх, который неудержимо рос, подпитываемый страхом бат, окрасившим мысленную ауру. Первобытный инстинкт требовал от всех бежать прочь от чудовищ, забыть о том, что она вообще их нашла. «Граукен, граукен, граукен!» – шептал внутренний голос.

«Глупо, – послала Марика. – Мы что, щенки, чтобы пугаться неведомого? Будем скулить, заслышав звуки во тьме? Тьма – время силт».

Силты уже много раз вступали в контакт с иными существами на звездных мирах, принадлежавших общинам звездоплавательниц. И ничего дурного не случалось.

Проблема заключалась в том, что эти существа не были дикарями, как их предшественники. Эти существа вполне могли представлять угрозу. Они обладали оружием, которое не мог вообразить никто из метов до того, как Серке встретили их звездолет.

Тщательно выбрав призрака, Марика отправила его в центр управления ближайшего корабля пришельцев, в тамошнюю электронику, приказав включить экран связи. А затем вывела на него собственное изображение. Багнел как-то утверждал, что подобное вполне возможно, но на практике она никогда такого не пробовала.

Марике удалось лишь показать пустые поднятые лапы, давая понять, что у нее нет оружия, и продержаться на картинке десять секунд. Требовавшиеся для этого усилия слишком отвлекали ее от темнолета и пустоты.

Немного отдохнув, она послала еще одного призрака – посмотреть, что происходит. Оказалось, что пришельцы крайне возбуждены.

Марика уже поравнялась с их кораблем, но они ее не замечали. Деревянный темнолет был столь же невидим для их радаров, как и для радаров братьев.

Баты упрашивали ее отойти подальше. Они увидели достаточно, и им не хотелось разделить судьбу пришельцев с звездолета.

Не обращая на них внимания, Марика приблизилась вплотную к кораблю пришельцев, удерживая сильного призрака в центре управления, чтобы нанести удар, если их вдруг охватит паника и они решат атаковать. Его они все так же не замечали.

Их разделяло столь небольшое расстояние, что ее не могли не увидеть. Когда призрак сообщил ей об этом, она вежливо помахала пришельцам и снова показала пустые лапы, мимоходом подумав, как они воспримут винтовки за спиной у нее и у бат.

Пришельцы не знали, как относиться к ней и к ее темнолету. Они что-то бормотали друг другу, показывая на экраны с ее изображением, и о чем-то спорили. Их корабль выбрасывал сгустки электромагнитной энергии.

Мысленно коснувшись каждого пришельца, Марика обнаружила, что разумы всех закрыты наглухо. Найдя наконец щенка, которому на вид было года три или четыре, она послала ему: «Меня зовут Марика. Я пришла с миром. Мы долго искали вас с тех пор, как много лет назад нашли ваш корабль». К сообщению она приложила мысленный образ поврежденного звездолета, выделив нарисованные на нем символы.

Марика не рассчитывала, что щенок что-либо поймет помимо того, что у нее нет враждебных намерений, но надеялась, что символы привлекут внимание. И все же она попыталась убедить щенка, что для нее крайне важно донести ее сообщение до взрослых.

Она продолжала наблюдать. Обитатели корабля заняли боевые позиции, но пока ничем ей не угрожали. Марика оставалась рядом, стараясь не делать ничего такого, что повергло бы их в панику. Она снова попыталась коснуться ошеломленного щенка.

Наконец тот передал взрослым сообщение, которое они сразу же объявили полной чушью. Марика мягко намекнула щенку, чтобы нарисовал картинку.

Лапы щенка оказались далеко не столь ловкими, как у щенков-метов его возраста. Ему потребовалось немало труда, чтобы изобразить звездолет пришельцев с символами на обшивке, но в конце концов ему это удалось. Марика намекнула ему, чтобы он снова обратился к взрослым.

Один из них – похоже, повелительница корабля, хоть и самец – внимательно изучил рисунок и, судя по всему, отчасти понял суть сообщения Марики. Снова помахав лапой, она собрала призраков и, нырнув в Бездну, помчалась домой, делая остановки лишь тогда, когда батам требовался отдых.

II

– Ты в самом деле их нашла? – спросил Багнел.

– Да. Возле планеты-колонии вроде этой. Более того, они собираются там поселиться, сделав планету своим домом.

– Похоже, это очень далеко. Слишком долго тебя не было. Я уже начал беспокоиться. Ты искушаешь Всеединое. Без тебя тут побывали некоторые, кому хотелось воспользоваться твоим отсутствием.

– Им хватает ума не поддаваться искушению. Багнел, если бы ты знал, как я рада!

– Да уж вижу. – Похоже, его пугал сам этот факт.

– Они не проявляли враждебных намерений, просто очень удивились. Не знаю, встречали ли они раньше расы звездоплавателей, но наверняка не видели никого похожего на нас. Должно быть, они не верили собственным глазам.

– Думаешь, теперь они прилетят сюда?

– Не знаю. Я оставила им приманку, но не знаю. Как успехи с расшифровкой их языка?

– Кое-что есть, но на самом примитивном уровне. Например, твоя любимая запись. Мы можем перевести большую часть того, что говорит существо, но пользы от этого немного. Та запись – в самом деле сообщение для любого, кто найдет корабль. Подразумевается, что в банках данных корабля содержится намного больше информации, но до нее не добраться без соответствующих кодов. А как их расшифровать, мы не имеем ни малейшего понятия. Книги, которые мы нашли, оказались техническими справочниками. Они могут быть весьма ценными, но пока что труднее поддаются переводу. Есть предположение, что они написаны не на том языке, на котором говорило существо.

– Может, у них есть некие касты с тайными языками? Как у братьев?

– Никаких свидетельств этому нет, Марика. Главная трудность в том, что никто из нас не учился тому, чем мы вынуждены здесь заниматься. Приходится набираться опыта методом проб и ошибок. Дело продвигается крайне медленно. К тому же язык, с которым мы работаем, не точен. Мы обнаружили немало слов, которые могут иметь множество значений, хотя и выглядят одинаково на письме. Есть также слова, которые одинаково звучат, но по-разному пишутся. Не всегда можно догадаться, каков их смысл.

– Ладно.

– Что, первый восторг проходит?

– Нет. И теперь уже не пройдет. Врата в будущее открыты. Скоро у нас отбоя не будет от сестер-звездоплавательниц, страстно желающих через них пройти.

– Знаю. И не жду от этого ничего хорошего.

– Гм?

– Силты всегда остаются силтами, Марика.

– То есть?

– Будет все та же старая история. Туда устремятся полчища темнолетов, пытаясь первыми вступить в контакт и добиться выгоды для своих сестринств.

– Только не в этот раз. Само Всеединое не допустит подобного. Чтобы добраться до пришельцев, нужно пересечь звездную пустыню. Ни у кого из силт, кроме меня, не хватит сил на подобное путешествие. Это могут подтвердить сопровождавшие меня баты. И даже если такая найдется, никто, кроме меня, не знает путь. Мои баты не обучены запоминать последовательность прыжков.

Багнел с сомнением взглянул на нее.

– Поверь мне. Считай это случайностью или волей Всеединого, но местонахождение пришельцев остается моей тайной. Если сестринства хотят иметь долю от итогов контакта, им стоит позаботиться, чтобы со мной ничего не случилось. Можешь между делом упомянуть об этом в отчетах, чтобы помнили и не забывали.

– Естественно, – усмехнулся Багнел. – Собираешься играть в свою игру со всем народом метов, да?

– По крайней мере со старейшинами. Порой мне доставляет немалое удовольствие ими командовать. Только не говори никому.

– Мне и незачем. Они и так знают. Опять собралась туда? На планету пришельцев?

– Конечно. Но не сейчас. Я сообщу, когда придет время. А пока мне нужно, чтобы ты подготовил несколько простых сообщений на их языке.

– Почему бы и мне не полететь с тобой?

– И кого это вдруг блоха укусила, что он стал искать приключений на старости лет?

Багнел сделал вид, будто озирается по сторонам:

– С кем это ты?

– Здесь нет никого, кроме нас с тобой, старина. Естественно, ты можешь полететь. Я надеялась, что ты спросишь, поскольку не хотела тебя принуждать. Это будет величайший наш полет во все времена. Полет, о котором сложат легенды.

– Легенды пусть остаются силтам. Меня они не волнуют. Я лишь хочу увидеть пришельцев. Хочу их понюхать и потрогать.

– Лучше придумай, как с ними общаться.

– Возможно, на самом базовом уровне это даже проще, чем тебе кажется. Если, конечно, ты сможешь взять с собой аппаратуру. Готова обменять на нее бат?

– Вряд ли. Слишком уж велика звездная пустыня.

– А если тебе удастся разведать другой путь, попроще?

– Нет, этого я делать не стану. Пусть все считают, что существует только один путь и он у меня в голове. Если возникнет необходимость перевезти много аппаратуры – потребуем, чтобы Редориад одолжили нам «Летящий в ночи».

– Вряд ли они обрадуются.

– Они уже много лет мне не рады, но мне все равно. Подобного отношения они вполне заслужили. А теперь извини, но мне нужно увидеться с Грауэл и Барлог и пригладить им шерсть. Она у них дыбом стоит с тех пор, как я не взяла их в столь незабываемую миссию. Хотя они были бы столь же недовольны, если бы я настояла, чтобы летели со мной в очередную безумную вылазку. С этой парочкой я всегда в проигрыше.

– Может, тебе…

– Даже не предлагай. Они – моя стая. Проклятье, Багнел, они мне как матери. Никто не был мне ближе, пока я не встретила тебя.

– Ладно, иди. Не стану даже делать вид, будто разбираюсь в ваших взаимоотношениях.

– Мы и сами в них не разбираемся. Но благодаря им мы до сих пор живы.

III

Прошел год, прежде чем Марика осмелилась снова побывать у планеты пришельцев.

Узнав о ее открытии, сестринства едва не перегрызлись между собой. Пока их пыл не угас, она надежно держала оборону, охраняя угодившее в ее лапы сокровище. Она не раз удивленно качала головой, не в силах поверить, что взрослые силты могут столь упрямо цепляться за старые ценности и обычаи, несмотря на вопиющую необходимость приспосабливаться к изменившейся реальности.

Когда она сообщила Багнелу, что готова отправиться в путешествие, тот сперва не поверил:

– Начну собирать вещи только тогда, когда увижу, как ты входишь в шлюз.

– Сейчас все серьезно. – До этого не раз случалась ложная тревога, когда она передумывала в последнюю минуту. – Никто не строит интриг – ни здесь, ни на родине. – Хотя это и было непросто столь издалека, Марике все же удавалось руководить небольшой группой силт, которые вели борьбу с мятежниками и сообщали о возможных заговорах. – На этот раз я в самом деле лечу.

Багнел с сомнением на нее посмотрел.

– Серьезно, – повторила она. – Все под контролем. Грауэл и Барлог вполне справятся. Все заняты другими делами. Мне что, лететь без тебя?

– Шутишь? Только попробуй, и твой темнолет тут же окажется на привязи у меня в лапах.

Путешествие оказалось намного тяжелее, учитывая присутствие на корабле Багнела и его аппаратуры. Марике пришлось выкладываться еще сильнее, чем прежде, – но, к своему удивлению, она обнаружила, что ей это удается.

Ее выносливость и сила продолжали расти, как и у оставшихся с ней бат.

Но даже при этом, входя в систему пришельцев, она сомневалась, сумеет ли вернуться.

Хотя прошло немало времени, пришельцы были начеку. Возможно, они ожидали чего-то еще. Так или иначе, Марику быстро обнаружили, несмотря на деревянный темнолет. Навстречу ей поспешили корабли. Она послала вперед небольшую стаю призраков, чтобы выяснить намерения пришельцев.

Она ощутила лишь тревогу и страх, что весьма ее обеспокоило. Из соображений предосторожности она собрала достаточно призраков, чтобы в случае чего быстро нырнуть в Бездну.

Марика направила темнолет к планете пришельцев. Звездолеты окружили ее, с некоторым трудом удерживая строй, – они были не столь маневренны, как темнолет. Выйдя на высокую орбиту, она велела старшей бате дать всем глотнуть из чаши с золотистой жидкостью. Ей хотелось быть готовой к бегству.

Хотя вернуться было бы намного проще, если бы у нее имелась возможность дать отдохнуть батам.

Марике стало еще больше не по себе, когда она взглянула на звездолеты и увидела массу нацеленного на нее оружия, ощущая страх и недоверие, заполнившие корабли. Разумы внутри не воспринимали ее мысленное касание. Ни один. Все эти существа были взрослыми, и все они были воктрами.

По всей системе спешили в укрытие не столь тяжеловооруженные корабли.

Почему? Чем их так напугал единственный темнолет? Неужели они уже вступали раньше в контакт с силтами? А может, все-таки знали, что случилось с пропавшим звездолетом?

Марика мысленно потянулась к границам системы. Как она и предполагала, их охранял огромный черный призрак. Похоже, в каждой звездной системе, где хоть на какое-то время задерживался разум, имелся свой Великий Темный. Марика погладила чудовище, приучая к себе, чтобы быстрее отзывалось, если придется позвать его на помощь.

Она дала знак Багнелу. Пора было попытаться поговорить.

Багнел возился с передатчиком, пока Марика, потеряв терпение, не приказала самой сильной запасной бате занять место повелительницы корабля на острие клинка. Несмотря на весь ее опыт, бате не хотелось брать на себя управление в присутствии возможного врага, и Марике пришлось настоять на своем.

– В чем проблема? – спросила она, подходя к Багнелу. – Они не отвечают?

– Не могу понять – то ли они меня игнорируют, то ли мне не удается найти нужную частоту. Вряд ли это настолько сложно. Я начал с диапазона, который использовался на погибшем корабле.

Марика послала призрака к ближайшему кораблю. Существа внутри его столпились вокруг экранов связи.

– Ты привлек их внимание, – сказала она, вернувшись в реальность. – Возможно, они не хотят отвечать. Продолжай.

Багнел недовольно поморщился. Ему было столь же страшно, как и пришельцам.

– Сейчас мне уже кажется, что я совершил ошибку, прилетев сюда. Одно дело разговоры, а совсем другое – когда все испытываешь на собственной шкуре. Так, похоже, что-то есть.

Маленький экран ожил, и на нем появилась самка пришельцев. Динамик пискнул.

– Запускай свою запись, – сказала Марика.

– Марика, иди лучше повелевай кораблем! – огрызнулся Багнел. – Оставь меня в покое. Я знаю, что делать.

– Извини.

Марика попыталась успокоиться, но нервы были на пределе. Этот момент мог стать величайшим в истории метов. Только от нее зависело, успехом он закончится или поражением, но при этом она мало что могла поделать. Если пришельцев охватит паника…

Багнел заранее подготовил запись, которая начиналась с простого письменного сообщения о мирных намерениях прилетевших на темнолете. Оно повторялось десять раз, а затем следовала копия последнего сообщения, оставленного обитателями погибшего корабля пришельцев.

Пока воспроизводилась запись, Марика наблюдала с помощью призрака за происходящим внутри ближайшего корабля. Сообщение вызвало реакцию, но не ту, которую она ожидала. Что ж, все-таки они были пришельцами, и вряд ли стоило рассчитывать, что они отреагируют так же, как могли бы на их месте меты.

Как только Багнел закончил передачу, пришло ответное сообщение, но оно оказалось слишком быстрым, чтобы его прочитать. С помощью маленького светового пера он написал на экране ответ, попросив отвечать помедленнее, затем запросил разрешение посадить темнолет на планету.

И снова ответ оказался слишком быстрым, чтобы успеть его разобрать. Багнел вновь повторил просьбу помедленнее передавать информацию и запросил разрешение на посадку.

Разрешение пришло в виде карты с пульсирующей красной точкой – местом для посадки. Марика сравнила карту с планетой внизу. Отмеченное место находилось возле самой крупной подземной базы пришельцев, в бесплодной пустыне.

Местность производила мрачное, безжизненное впечатление. Ее густо пронизывало модулированное электромагнитное излучение. Быстрая разведка с помощью призрака обнаружила десятки единиц оружия, подобного тому, что разрушило Теллерай, установленного на огромных ракетах.

Марика засомневалась, стоит ли вступать в контакт с этими существами.

Они, однако, не имели ни малейшего понятия о темной стороне, даже не подозревали о ее существовании. В самом худшем случае она могла призвать Великого Темного. Снова коснувшись черного призрака, она надежнее настроила его под себя, пока не убедилась, что в случае необходимости сможет призвать на помощь.

– Пока мы садимся, попытайся получить от них хоть что-то осмысленное, Багнел.

Вернувшись на острие клинка, она вновь взяла на себя управление и отделилась от кораблей пришельцев.

Они следовали за ней до границы атмосферы, а затем повернули назад.

Какое-то время Марика снижалась одна, но на высоте в сто пятьдесят тысяч футов рядом с ней закружились летательные аппараты. Багнел смотрел на них с нескрываемым восторгом – они не походили ни на одну известную ему разновидность. Длинные узкие крылья отходили от задней части столь же длинного и узкого фюзеляжа, так что аппараты напоминали трезубцы. Похоже, они приводились в движение с помощью ракет.

Марику их вид тоже немало впечатлил. В техническом арсенале метов ничего подобного не водилось.

На высоте в пятьдесят тысяч футов она вновь взглянула на посадочную площадку. Та уже кишела вышедшими из-под земли пришельцами, и все до единого были вооружены. Марика вновь задумалась: не ввязалась ли она в слишком опасную авантюру?

Наконец темнолет коснулся земли, но перед этим Марика на несколько мгновений зависла в воздухе, опасаясь, не набросится ли на нее вся толпа. Пришельцы окружили темнолет, но держались поодаль и не направляли на нее оружие. Сочтя это хорошим знаком, Марика мысленно коснулась бат:

«Не снимайте винтовки. Не стоит лишний раз тревожить пришельцев. Я прикрою нас посредством темной стороны, но и вы тоже соберите призраков для защиты. Багнел, будь осмотрительнее. Не давай им ничего просто так».

Меты и пришельцы не сводили друг с друга взгляда, пока вперед не шагнул старший пришелец. К некоторому удивлению Марики, он оказался самцом. Подойдя к ней, он показал раскрытую ладонь.

В ответ Марика подняла обе лапы, затем указала на Багнела. Отставив в сторону передатчик, Багнел достал перо и бумагу.

– Ты хорошо выучил их язык? – спросила Марика.

Она и сама знала, что не очень, но ей нужно было сказать хоть что-то, чтобы успокоить нервы.

– Вовсе нет. Я даже не знаю, тот ли это язык. Их речь не похожа на то, что мы слышали на звездолете.

Марика с трудом удержалась от того, чтобы дернуть ушами, хотя не сомневалась, что язык ее тела непонятен пришельцам.

Старший пришелец тщательно изучил написанное Багнелом, затем нахмурился и подозвал еще одного. Они о чем-то быстро переговорили, после чего второй написал что-то на принесенной с собой бумаге. Багнел долго ее разглядывал:

– У нас проблемы, Марика.

– Что?

– Я почти уверен, что эти существа не говорят на языке, на котором я писал. Или если это в самом деле их язык, то мне он знаком в совершенно ином виде. Но если я правильно понял, что говорится в этой записке, – наш звездолет принадлежит их врагам.

– И это плохо?

Багнел пожал плечами.

– Попробуй им объяснить, что мы ни для кого не враги. Собственно, попытайся намекнуть, что мы вообще не вполне понимаем, что такое враг. И еще скажи, что мы никогда не видели живых обитателей того звездолета.

– Ты слишком многого требуешь от владеющего языком на уровне букваря.

– Ты же гений.

– Боюсь, ты меня переоцениваешь.

– У тебя все получится.

– Попробую. Больше ничего обещать не могу.

– И скажи еще, что вся эта их смертоносная техника действует мне на нервы. Объясни, кто я такая.

– Полагаешь, они поймут? И их это вообще волнует?

– Нет. Но возможно, удастся произвести на них впечатление.

– Ты слишком многого от меня ожидаешь. – Он снова начал писать странными угловатыми буквами, после каждых нескольких фраз передавая пришельцам очередной листок бумаги. – Заодно объясняю им, кто такой я.

– Само собой.

Дело продвигалось медленно. Столь же медленно ползло по небу окрашенное в удивительный цвет солнце – планета вращалась не столь быстро, как та, на которой родилась Марика. Впрочем, она уже успела основательно забыть, что такое рассветы и закаты. Сколько их она видела на родной планете за последние двадцать лет?

Баты постепенно успокаивались. Некоторые сошли с темнолета и бродили вокруг.

«Оставайтесь начеку, – послала им Марика. – Не позволяйте этим существам оказаться между вами и темнолетом».

Реакция бат не прошла мимо пришельцев.

– У них к нам множество вопросов, – сказал Багнел. – Особенно насчет того, как нам удается путешествовать в пустоте, оставаясь открытыми для дыхания Всеединого.

– У нас к ним тоже есть вопросы, – заметила Марика. – Избегай прямых ответов. Постарайся побольше расспросить про них самих. Что-то тут, похоже, не так.

– Я так и делаю. Не совсем же я дурак, Марика. Впрочем, как и они. Уверен, они тоже не станут отвечать прямо.

Марика недовольно заворчала – ей с каждой минутой становилось все больше не по себе.

«Отдыхайте, – послала она батам. – Возможно, нам в любую минуту придется отсюда сматываться».

У нее возникло некое чувство, не связанное с чуждым видом существ. Она пожала плечами, – возможно, ей показалось. Пока Багнел с трудом продолжал беседу, она вернулась на темнолет и нашла фотоаппаратуру, которую друг взял с собой. Зарядив камеру, она начала снимать пришельцев.

Те крайне заволновались.

– Багнел, что с ними такое?

Некоторые закричали, размахивая оружием.

– Пытаюсь выяснить. Не мешай. – Минуту спустя он добавил: – Они не хотят, чтобы ты их фотографировала.

– Почему? Они же нас снимали.

Багнел быстро обменялся несколькими записками, – похоже, у него это получалось все легче.

– Они говорят, это секретная база. И они не хотят, чтобы ее фотографии попали за пределы системы.

– Вот как? – Марика присела на перекладину темнолета и задумалась. – Багнел, что ты о них думаешь?

– Пока не знаю. У меня такое ощущение, что они скрывают от нас больше, чем мы от них. Возможно, от них может оказаться больше проблем, чем оно того стоит. Мне и самому они начинают не нравиться, хоть я и пытаюсь не подавать виду.

– Да, тут дурно пахнет. Будто некая аура, которая напоминает мне об убежищах мятежников. Ты когда-нибудь бывал в тех подземельях?.. Нет. Конечно нет. Возможно, мы совершили ошибку, прилетев сюда до того, как получше присмотрелись к пришельцам. Но продолжай разговор. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Потянуть время?

– В какой-то степени. Но постарайся узнать как можно больше. Батам нужно время, чтобы отдохнуть.

Марика снова коснулась силт, велев отдыхать. Те поднялись на корабль, улеглись возле рабочих мест, проделали расслабляющие ритуалы и заснули. Задремала и сама Марика, оставив все в лапах Багнела.

Солнце наконец зашло, но посадочная площадка пришельцев оставалась ярко освещена. Часть любопытных ушла, их сменили другие, но все были с оружием. Марика несколько раз проваливалась в сон. Багнел отважно общался с теми же пришельцами, которые вышли вперед в самом начале. И у него это получалось все быстрее.

– Удалось узнать что-либо существенное? – спросила Марика вскоре после рассвета.

– Они своего рода мятежники. До конца я так и не понял, хотя они пытались объяснить несколько раз. У них нечто вроде того, что мы назвали бы кровной враждой, только в ней участвуют все члены общества, независимо от их мнения. Одна группа пытается захватить у другой территорию, и в этом есть некоторое сходство с Серке, но мотивы мне не ясны.

– Я и не рассчитывала, что нам удастся их понять. Что еще?

– Я выяснил, что в их обществе нет ничего похожего на сестринства или братства, даже на наших подданных-рабочих. По образу мыслей они схожи с теми братьями, которые присоединились в изгнании к Серке. Возможно, это повлияло и на образ мыслей наших мятежников, когда они впервые оказались на погибшем корабле.

– Мы это подозревали.

– Они не имеют понятия ни о Всеедином, ни о мысленном касании, ни о каких-либо способностях силт, считая все это выдумками и фантазиями. Это их слова. По сути, упомянув об этих способностях, я не выдал ничего лишнего. Они мне не поверили, назвав все это предрассудками, и обвинили меня во лжи. Но они считают, что мы во многом превосходим их в области технологий, и их это пугает.

– Чем их интересует корабль, который мы нашли?

– Он принадлежал их врагам. Они подозревают, что корабль искал их тайные убежища. На самом деле он их не особо интересует. С их точки зрения, он давным-давно исчез. Однако их крайне интересуем мы. Им никогда прежде не доводилось встречать другую расу звездоплавателей. Подозреваю, им хотелось бы найти способ убедить нас помочь в их борьбе.

– Не сомневаюсь. Точно так же, как их самих завербовали бы Серке. Но меня это нисколько не интересует, особенно если они мятежники. Мы улетаем, Багнел. Я ошиблась. Это вовсе не те существа, с которыми хотелось бы иметь дело. Будем искать дальше. Они что-нибудь рассказывали о своих врагах?

– На этот счет они были весьма немногословны.

– Вполне можно понять.

Мысленным касанием разбудив спящих бат, она отправила самых сильных на их места. Старшая передала по кругу чашу. Багнел устало продолжил обмен репликами.

– Убедитесь, что вы надежно пристегнуты, – сказала Марика батам. – Вы устали, а мне могут потребоваться резкие маневры.

– Они хотят знать, что мы делаем, Марика.

– Извинись и скажи, что мы сочли попытку вступить с ними в контакт ошибкой. Скажи, что мы не желаем ввязываться в чужие военные авантюры. Скажи им, что мы возвращаемся домой. А потом поднимайся на корабль и пристегнись.

Дав Багнелу глотнуть из чаши, Марика допила остатки и заняла свое место на острие клинка. «Пристегнитесь крепче», – послала она батам.

Закончив последнюю записку, Багнел передал ее пришельцам и забрался на свое место на оси корабля. Пришельцы ничего не понимали, пока Марика не подняла темнолет в воздух.

Они с криками забегали вокруг, угрожающе жестикулируя.

Марика не обращала на них внимания.

Последовало несколько выстрелов наугад из ручных лучеметов, но ни один не попал в цель.

Марика быстро набирала высоту, но летательные аппараты пришельцев оказались быстрее и нагнали ее на пятидесяти тысячах футов. Не будучи в настроении с ними играть, она послала призраков, чтобы те заглушили двигатели, и аппараты рухнули на землю. Их пилоты в конце концов выпрыгнули с парашютами.

В небо взмыли ракеты, но Марика была к этому готова и остановила их задолго до того, как те успели приблизиться. После десятка попыток пришельцы прекратили их запускать.

Наверху ей наперехват вышли звездолеты. Не хотелось без нужды наживать себе врагов, но они, похоже, были полны решимости ее остановить, а этого она позволить не могла.

Мысленно потянувшись к границе системы, Марика призвала Великого Темного. Тот никогда прежде не имел дела с силтами и пытался сопротивляться, но она удерживала его, отпустив лишь тогда, когда звездолеты начали в нее стрелять.

Заставив за пятнадцать секунд замолчать три корабля, Марика сменила курс. Она смутно ощущала, как Багнел возится с передатчиком, посылая пришельцам неуклюжие сообщения, в которых убеждал их, что меты никому не желают зла. Мол, им хочется лишь вернуться домой и побыстрее обо всем забыть.

Атака Великого Темного парализовала руководство пришельцев достаточно надолго, чтобы Марика сумела выйти на орбиту и собрать призраков для прыжка в Бездну. Когда она туда нырнула, Багнел все еще извинялся за то, что им пришлось защищаться.

Глава сорок первая

I

После бегства с планеты пришельцев неприятности не закончились.

Путешествие домой потребовало немалой выдержки и решимости. Бывали мгновения, когда даже Марика сомневалась, что ей хватит сил живой добраться до звездолета.

А когда это все-таки удалось, выяснилось, что ее отсутствие заметили и попытались им воспользоваться.

Марика едва держалась на ногах, входя в шлюз, где ее встретили Грауэл и Барлог, которых до сих пор трясло от ярости.

– Кто-то пытался застичь нас врасплох, – наперебой рассказывали они. – Мы не знали, что происходит, пока не начались убийства. Мы стреляли в ответ, но если бы не помощь силт, которые были здесь в гостях… Нам едва удалось расправиться с врагами. Погибли по крайней мере полсотни. Мы еще не всех посчитали.

– Молодцы, – проговорила Марика, прислонившись к стене. – Но зачем вы стреляли, пока не разнесли их темнолет в клочья, так что даже обломка с колдовскими знаками не осталось?

Обломки она заметила, еще приближаясь к кораблю, и уже тогда об этом задумалась.

На мордах охотниц не отразилось ни капли раскаяния.

– Мы знаем, кто это был, – сказала Грауэл. – Мы видели их колдовские знаки. Это Серке.

– Серке? Вы наверняка ошиблись. Или кто-то решил притвориться Серке? Серке больше нет…

– Скажи это погибшим братьям, силтам и воктрам. Это были Серке, Марика.

– Или те, кто маскировался под Серке, – продолжала настаивать Марика.

Но кому это могло понадобиться?

– Подобная уловка вполне могла иметь смысл, – согласилась Грауэл, хотя по ее тону было ясно, что в подобное она не верит. – Но даже если бы какое-то другое сестринство решило притвориться Серке, зачем им устраивать столь беспорядочную бойню? Любой другой общине в первую очередь требовалось бы содержимое корабля, в том числе меты, способные разгадать его тайны. Разве нет?

– Пожалуй. Наверное, мне просто не хочется думать, что призраки прошлого вновь поднимают голову.

Сколько еще Серке осталось в живых? «Звездный охотник» и еще один, может, два темнолета. Но с тех пор прошли годы. Даже Марика успела о них забыть. Все они наверняка постарели и вряд ли могли кому-то повредить. Но если звездолет в самом деле атаковали выжившие силты Серке, у них наверняка имелись связи среди метов. Как иначе они узнали, что Марики нет на звездолете?

– Мне нужно вернуться на родную планету, – задумчиво сказала Марика. – То, что мы узнали о пришельцах, слишком важно, нужно сообщить об этом напрямую. И мне надо выяснить, что происходит у мятежников. Мне не удалось поймать Кублина, и он наверняка что-то замышляет. Но разве я могу сейчас улететь? Все может повториться снова.

Багнел о чем-то негромко переговаривался с помощником.

– Боюсь, это было последнее наше путешествие к чужим звездам, Марика, – сказал он, с трудом скрывая грусть. – Я потерял тридцать лучших моих метов. И этого могло бы не случиться, останься я здесь. Больше я никуда не полечу, по крайней мере пока меты остаются метами, а силты силтами. Это… как у вас, силт, называется ритуальное самоубийство? Калерхаг? Это приглашение к калерхагу. Самому подставить спину под нож. Я слишком стар, чтобы убегать по снегу от кусающего за пятки граукена.

Коротко кивнув, Марика собралась с духом, гоня прочь усталость, и удалилась к себе. Там она открылась Всеединому, пробыв наедине с ним дольше, чем когда-либо. Вернувшись в реальность, она тут же отправилась на поиски Грауэл и Барлог, хотя силы были на исходе.

– У меня есть для вас задание, – объявила она. – Весьма непростое. Если хотите – можете отказаться.

Охотницы выжидающе, без особого энтузиазма, смотрели на нее.

– Я хочу, чтобы вы полетели на родную планету вместе с Багнелом. Охраняйте его так же, как охраняли бы меня, пока он будет докладывать о визите к пришельцам и набирать новых братьев взамен погибших. И еще мне нужно, чтобы вы оценили общую обстановку на планете. Особенно в том, что касается колдуна.

Барлог оставалась неподвижной, словно камень, без тени эмоций на морде. Грауэл слегка оскалилась.

Они были не рады.

– Я никого больше не знаю, кому могла бы доверять. А посылать его туда без охраны не посмею.

– Понятно, – кивнула Грауэл.

– Как прикажешь, Марика, – сказала Барлог.

– Я ничего не приказываю, только прошу. Можете отказаться, если хотите.

– Отказаться? Как? Мы твои воктры. И если тебе это нужно, придется лететь.

– Хотелось бы больше энтузиазма и понимания с вашей стороны, но придется обходиться тем, что есть. Я соберу команду и поговорю с Багнелом. Вряд ли он будет в большем восторге, чем вы. Но лететь придется скоро. Чем быстрее, тем лучше.

Марика долго говорила с Багнелом, падая с ног от усталости. Сперва ей пришлось его убеждать, поскольку он оказался еще упрямее, чем Грауэл и Барлог, а потом подробно объяснять, что нужно сказать и что разведать.

– У тебя отлично все получится, – ответила она на последнее возражение, мол, ему не хватает опыта.

– Может, и отлично, но лететь мне не хочется. У меня и здесь вдоволь работы. Видела, что они сделали с моими метами?

– Знаю, Багнел. Знаю. И думаю, будет лучше, если ты лично займешься набором нового персонала и доставишь их сюда, чтобы устранить все последствия. Ты уже согласился лететь. Хватит постоянно менять мнение.

– Ладно-ладно. Может, все-таки отдохнешь, пока тебя не найдут без чувств где-нибудь в коридоре?

– Уже скоро. У меня есть еще одно дело.

Марика собрала бат, с которыми путешествовала на планету пришельцев. Они вовсе не выглядели отдохнувшими, хотя и поспали. Рассказав, что ей требуется, она сообщила самой сильной бате, что у той теперь есть свой темнолет. И ей предстоит отправиться в полет, как только будет готова.

Остальные баты вызвались ее сопровождать, хотя полет с не вполне опытной повелительницей мог показаться рискованным. Всем хотелось снова увидеть родную планету, на которой не были уже несколько лет.

Они чуть не перессорились, решая, у кого больше прав лететь.

– Полетите все, – сказала Марика. – Какая разница? Вас шесть, а для команды требуется четыре. Что мне делать с двумя оставшимися?

Решив этот вопрос, а также все остальные, Марика наконец пошла к себе и отдохнула.

Прошло немало времени, прежде чем она появилась снова.

II

Марику все сильнее раздражали как обитатели корабля, так и посетители, хотя их и было немного. Мало кто из силт верил, что виновниками нападения были Серке, пережившие захват Марикой погибшего звездолета. Общины звездоплавательниц с подозрением косились друг на друга, ища виновных среди своих.

Багнел все не возвращался и не возвращался. И чем дольше его не было, тем сильнее нервничала и злилась Марика. У нее не раз возникала мысль взять темнолет и в одиночку отправиться домой, сколь бы безумной ни казалась подобная попытка. Но даже столь сильная силта, как она, не была способна на такое.

Ей вполне хватило бы сил на короткий перелет в одиночку от звезды к звезде. Но между перелетами требовался долгий отдых, а у многих звезд по пути домой попросту не было подходящих планет. К тому же отдых отнял бы слишком много времени, за которое Багнел, Грауэл и Барлог, даже со слабой повелительницей, могли бы уже несколько раз слетать туда и обратно.

Среди ночи Марику разбудила какая-то чересчур смелая силта. Она даже не стала на нее рычать – если уж силта отважилась на такое, значит и впрямь случилось нечто серьезное.

– Что случилось?

– Только что из Бездны вышел темнолет, госпожа. Твой. Он терпит бедствие.

Марика вскочила:

– Немедленно пошлите…

– Туда уже летят все темнолеты, какие у нас были, госпожа. Мы надеемся на лучшее, но, похоже, дело плохо. У них только две баты.

Марика попыталась успокоиться, проделав древние ритуалы, к которым редко прибегала со времен послушничества. Она осторожно коснулась пострадавшего корабля, стараясь не тревожить неопытную повелительницу.

Корабль летел с трудом и был серьезно поврежден. На нем не было ни Багнела, ни Грауэл. Недоставало и трех бат. Барлог лежала на оси, похоже раненая. Спешащие на помощь темнолеты прыгнули сквозь Бездну и уже приближались. Марика оставалась рядом, пока четырех мет не переправили на других темнолетах в безопасное место.

Ее корабль. Ее драгоценная диковинка, деревянный корабль для странствий во тьме. Все говорило о том, что он серьезно пострадал. Кто-то на него напал.

Марика в ярости расхаживала по коридорам звездолета пришельцев, и топот ее эхом отдавался от стен. Все. Терпению пришел конец. И виновным придется ответить за содеянное.

«Я – преемница Бестрей. Посмели бы они поступить так с ней? Нет!»

Она подумала, что враги теперь надолго ее запомнят. И силты будут вынуждены измениться, даже если придется отправить половину сестринств во тьму… Наконец злость начала угасать, сменившись тревогой. Где Багнел? Что с Грауэл?

Когда выживших внесли внутрь, Марика уже ждала у шлюза. Она не произнесла ни слова, молча наблюдая за работой сестер-целительниц, чувствовавших себя неуютно под ее мрачным яростным взглядом.

По мере того как расходилась новость, вокруг собиралось все больше метов. На звездолете царила подавленная атмосфера. Марика не ощущала чьей-либо злости, что лишь подпитывало ее собственную ярость. Все пребывали в мрачном настроении, зная, что она обязательно отомстит, и это будет означать начало эпохи новых конфликтов.

Но никого из них случившееся по-настоящему не возмутило, и это злило Марику не меньше, чем сам факт нападения на темнолет. Проведя столько времени с ней, они так и не стали преданными сторонниками ее самой или проекта. А может, речь шла только о преданности проекту. Возможно, их не волновало, кто тут главный, пока исследованиям ничто не мешало.

– Перенесите их в комнату отдыха, – велела Марика сестрам-целительницам. – Подготовьте пять спальных мест. Одна из вас должна постоянно оставаться с пострадавшими.

– Госпожа? – озадаченно спросила сестра, когда Марика собралась уходить.

– Мне нужно, чтобы они оставались вместе. И я хочу быть с ними. Мне нужно кое-что еще сделать. Когда я приду в комнату отдыха, они уже должны быть там.

И Марика действительно осталась с ранеными. Она постоянно стерегла их, не смыкая глаз. Если на борту звездолета завелся враг, он не сумеет до них добраться.

Бывали минуты, когда Марику удивляла собственная паранойя, но такое случалось редко. И даже тогда она понимала, что паранойя вполне оправданна.

Первой пришла в себя бата, которую Марика сделала повелительницей. Очнувшись, она увидела Марику и облегченно вздохнула, а потом ее охватило замешательство. Но воспитание силты взяло верх, и она начала докладывать о случившемся.

– Оставь, – сказала Марика. – Расскажи лучше все по порядку. Начиная с того, как вы прибыли на родную планету.

– Все просто, госпожа. Твой друг с ходу взялся за порученную задачу. Его манеры раздражали многих силт, и терпели Багнела лишь потому, что его послала ты. Но силты на родине пытаются о тебе забыть. Их злят постоянные напоминания о твоем могуществе, хотя многие должны быть благодарны за то, что ты для них сделала. Уже ясно, что братья овладели знаниями, которые нам удалось получить здесь, и используют их на благо метов. Но в успех нашей миссии никто не верил. Все считали нас шпионами, которых послали, чтобы расчистить путь к твоему возвращению. Никто не желал нам помогать. Багнел собирал нужные сведения, обменивая то, что мы узнали о пришельцах, на всевозможные слухи. Он потратил много часов, сравнивая услышанное в разных общинах.

– Из-за этого вы настолько задержались?

– Да, госпожа. И еще потому, что твой друг часто летал к зеркалам. Там он узнал намного больше, чем среди тех, кто, по идее, должен быть с нами искреннен.

– С нами? Ты постоянно говоришь «мы». Объясни.

– Проблема в том, что мы из разных общин, Марика. Порой в нашей команде возникали трения. Но, вернувшись домой, мы все оказались под подозрением у старших. Ни одна община не встретила нас с радостью. К нам отнеслись холодно и подозрительно, будто мы из враждебного Сообщества. Даже твоя старейшина Бел-Кенеке не пожелала иметь с нами дела.

– Так что все-таки случилось? Где остальные?

– Мы летели в Рухаак из Хартита, где была встреча со старшими Фродхарш, когда нас атаковал летательный аппарат мятежников, очень похожий на те, что мы видели на планете пришельцев. Я сама удивилась. Мне удалось собрать сущих и нанести ответный удар. Раньше у меня не получалось уходить на темную сторону.

– Страх творит чудеса. Говоришь, летательный аппарат мятежников? Общины настолько расслабились, что дошло до такого? И почему я впустую трачу силы, пытаясь что-то втолковать идиотам?

– Случилось ужасное, госпожа. В лапах мятежников сейчас четверть мира – в основном дикая местность и снежная пустыня, но они удерживают ее столь же крепко, как и общины – свою территорию. Даже еще крепче, потому что эту землю они отобрали у силт. Сестринства не обращают на них внимания, не считая тех немногих, которых ты организовала на борьбу с мятежниками. Многие настолько напуганы, что даже не станут пытаться выступить против них. Но все это есть в отчетах Багнела.

У мятежников было четыре летательных аппарата, – продолжала повелительница. – Я открылась Всеединому, позволив ему сражаться посредством меня. Посадив темнолет в пересеченной местности, куда мятежники не могли за нами последовать, я собрала и послала сущих. Пилотов-мятежников защищали скафандры, но сами летательные аппараты защищены не были. Я сбила три, повредив системы управления. Четвертому удалось сбежать. Мы получили лишь легкие повреждения.

Но когда мы уже приближались к Рухааку, по нам ударил подавляющий луч. От обители Редориад нас отделяло всего две мили. Я позвала посредством мысленного касания на помощь, но помощь не пришла. Мятежники атаковали с земли. Их было не меньше сотни – неподалеку от крупной обители. Бой был долгим и яростным. Я убила многих, кого не защищали скафандры, но в конце концов у нас закончились боеприпасы, и они задавили нас числом.

Во время сражения я не раз обращалась за помощью к обителям Редориад и Рюгге. Наконец Рюгге ответили на мысленное касание, и от них вылетели несколько темнолетов. Они прогнали мятежников, но, убегая, те забрали воктру Грауэл, бату Силбу и самца Багнела. Баты Рекстаб и Нигел погибли. Остальные не пострадали физически, но их психика травмирована.

Повелительница словно ушла в себя, вспоминая пережитое и всем своим видом выражая страдание.

– Продолжай, – поторопила ее Марика.

Она чувствовала, что стоит ожидать еще худшего, хотя ей с трудом хватало воображения, чтобы осознать уже случившуюся катастрофу.

– После все отказались нам помогать. Они решили, что теперь мы полностью безвредны, и это их вполне устраивало. Если бы на нас достаточно долго не обращали внимания, думаю, в конце концов мы просто бы погибли. – В голосе повелительницы послышалось подобие сарказма. – Даже гнев Марики ничем бы им не грозил – ее изолировали бы где-нибудь в отдаленном месте. Полагаю, со временем всем темнолетам приказали бы держаться отсюда подальше и отозвали бы тех немногих повелительниц, которые были с тобой. И тебе пришлось бы доживать дни в изгнании.

Марика с трудом сдерживала бурю в душе:

– Понятно. И тем не менее?

– Должна признаться, что некоторые из нас вполне могли бы допустить подобное, если бы наши собственные общины не отнеслись к нам будто к зачумленным. Мы терпели всего несколько дней. Твоя воктра Барлог была в ярости и полна решимости вызволить товарищей из лап мятежников – или, по крайней мере, отомстить. Но мы оказались полностью бессильны. Когда даже твоя собственная община не собирается ничего предпринимать… Мы долго спорили и решили, что нужно лететь за тобой. Но нам не хватало команды, и мы все так же не могли получить помощи. Наконец мы настолько разозлились, что не выдержали и решили попытаться, хотя у нас почти не было шансов. Воктра Барлог, вообще не обладавшая даром, вызвалась рискнуть собой, заняв место баты. Но прежде чем мы улетели, она настояла на том, чтобы забрать из обители Рюгге отчеты Багнела. Думаю, в ту минуту она уже обладала полной властью, хотя она и не силта. Мы склонились перед ее возрастом, мудростью и, самое главное, решимостью – такой же, какая порой бывает у тебя самой, когда ставишь себе цель.

Марика слегка удивилась. Уже давно никто из младших не осмеливался говорить с ней столь откровенно. И ей это даже понравилось.

– Мы проскользнули в обитель на темнолете, зависнув за окном комнаты, в которой нас поселили. Барлог проникла внутрь и за несколько подходов вынесла все отчеты. Но в последний раз несколько сестер Рюгге пытались убедить нас вернуть им документы. Барлог вывела из себя вся эта политическая чушь, как она выразилась, и она их пристрелила. Их воктры пытались отстреливаться и ранили ее. Затем я подняла темнолет и направилась сюда. Нас никто не преследовал, – вероятно, они полагали, что мы все равно погибнем. Полет был нелегким, но все-таки мы добрались.

– Это был героический полет, – сказала Марика. – Если он не войдет в легенды, то только по глупости силт. – Втайне она была удивлена, что повелительнице удалось добраться живой без особого опыта, всего с двумя батами и обладая в лучшем случае зачатками дара. Шансы у нее были близкими к нулевым. – Это урок, который не следует забывать. Решимость не менее важна, чем все прочее. Где отчеты Багнела?

– Остались на темнолете. В грузовых корзинах.

– Спасибо. Никогда не забуду того, что вы совершили. То, что вам довелось пережить, станет поводом для крупных наград и страшных наказаний. Оно разрушило последние остатки моего терпения и жалости. Отдыхайте и выздоравливайте. Тебя я назначаю заместительницей в мое отсутствие, со всеми полномочиями выступать от моего имени.

– Ты снова улетаешь?

– Кое-кто должен отплатить по счетам. И друзья в беде. Этого я ни за что не потерплю.

В течение часа Марика собрала команду темнолета и переправилась с ней на деревянный корабль.

III

Перед Марикой простиралась родная планета метов. Она проплыла мимо зеркала в ведущей троянской точке, отметив, что оно достроено до конца и работает в полную силу. Вдалеке виднелось второе, до завершения строительства оставалось меньше месяца.

В отчете Багнела сообщалось о победе над долгой зимой. Мерзлота отступала, хотя должно было пройти еще немало времени, чтобы считать победу окончательной.

Проект подходил к концу. Марика задумалась: как он повлияет на общество метов? Возможно, удастся сохранить единство при работе над новыми проектами по восстановлению отвоеванных у зимы земель и ресурсов.

На мгновение у Марики возникла мысль о собственном месте в истории. Что бы она ни говорила, для нее это кое-что значило. Жаль, что у нее нет друзей среди тех, кто будет ее помнить. Она боялась, что силты запомнят лишь то, что казалось малозначительным ей самой, а все остальные – не ее достижения, но ее тиранию.

Впрочем, беспокойство быстро прошло. В конце концов она была силтой, а силт мало интересовало далекое будущее.

Марика миновала Кусаку, Гончую и малые луны, «Молот» и все остальные станции и спутники, выведенные на орбиту за время строительства зеркал. А затем – зависла над Новым континентом, намного ниже геоцентрической орбиты, но оставаясь над одной и той же точкой на поверхности планеты. Часть разума управляла сущими, удерживавшими ее на месте.

Никто не знал о ее прибытии ни на планете, ни здесь, на границе пустоты. Она явилась скрытно, подобно охотнице, подкрадывающейся к стойбищу соперников. Впрочем, никто ее и не ждал. Кто мог поверить, что неопытная повелительница с двумя лишь батами и раненой воктрой проделает долгий путь до звездолета пришельцев?

Марика послала призраков на планету – максимально осторожно, чтобы никто ее не заметил. И то, что она узнала, во многом ее разочаровало.

Скилджансроде больше не существовало. На месте созданной Градвол крепости, которую Марика превратила в источник технологий под управлением силт, ставшей впоследствии личной общиной Эдзеки, остались лишь выжженные руины. Снег усеивали трупы, машины и корабли тех, кто сровнял ее с землей. Похоже, Эдзека переоценила надежность цитадели. Но, как она и обещала, колдуну пришлось заплатить немалую цену, чтобы отомстить.

Сам же он пережил хитроумное орудие, созданное Марикой в надежде его обуздать. И продолжал преуспевать – как сообщал Багнел в отчете.

Но реальность выглядела пессимистичнее любых отчетов. Обследуя территории мятежников, Марика обнаружила, что они намного сильнее и многочисленнее, чем подозревал Багнел. У них повсюду стояли свои базы. Но, как она с удовлетворением отметила, не все защищали подавляющие системы.

Никаких следов Грауэл, Багнела и пропавших бат она не обнаружила, что, впрочем, не удивило ее и даже не встревожило. Она вовсе не ожидала, что найти их будет легко.

Мысленно отметив местоположение баз мятежников, Марика обследовала все искусственные объекты на орбите. Ее удивило, что после победы над Серке на орбиту не вывели оружия. Возможно, от разобщенности силт все-таки была польза. Вероятно, они не сумели договориться, как лучше всего преградить ей путь на планету.

Марика велела призракам повредить немногие имевшиеся на орбите системы, так чтобы никто этого не заметил, пока дело не дойдет до необходимости применить оружие. Других она отправила на планету – проделать то же самое с подавляющими системами мятежников. Она продолжала свою партизанскую кампанию, пока не свалилась без чувств от усталости, а потом, отдохнув, с новыми силами взялась за дело.

Пока она занималась приготовлениями, никто ее так и не обнаружил. И тем не менее особых поводов для радости не было – все то же самое могла проделать и горстка изгнанников Серке, скрывавшихся на «Звездном охотнике».

Пора было покарать виновных и избавить планету от заразы. Та крайне нуждалась в очистительном огне, но Марика обрушила на мир, в котором родилась и который ненавидела, вовсе не пламя.

Она совершила то, чего никогда не пыталась и даже не могла вообразить ни одна силта, – призвала Великого Темного родной системы и наслала его на врагов.

Сквозь пустоту до нее донеслись предсмертные вопли, испускаемые разумами мятежников. Их было множество, и смерть их была чудовищна. Ужас их был столь велик, что достиг потаенных уголков души Марики, в которых еще оставалось сочувствие. Призвав на помощь всю свою ненависть и окружив душу прочной броней, она убивала, пока на всех базах, которые удалось обнаружить, не осталось живого мета.

После гибели Макше Марика в ярости уничтожила тысячи метов на пустынной базе братьев. Та бойня потрясла мир не меньше, чем бомбежка Теллерая. Но по сравнению с происходящим сейчас она выглядела лишь искоркой в глазу умирающего зверя.

Мятежники обезумели. Радиоволны заполнились сбивчивыми сообщениями, обрывавшимися на полуслове. А поскольку Скилджансроде был мертв и никто больше не мог перехватить эти сообщения, силты оставались в неведении о вырвавшемся на свободу кошмаре.

Несмотря на весь ужас бойни, многие мятежники уцелели. Отпустив Великого Темного, Марика немного отдохнула, позволяя оставшимся в живых постичь смысл ее послания. Возобновив поиски, она обнаружила немало других баз, на этот раз защищенных подавителями.

Новый континент охватила паника – настолько всеобъемлющая, что Марика не понимала, как силты могут ее не ощущать.

Снова призвав Великого Темного, она отправила его на планету, неся мятежникам новое послание. Лишь самые мощные батареи подавителей смогли противостоять ее безграничной черной ярости.

Марика вновь отпустила призрака. Некоторые мятежники еще оставались в живых. Она разжигала в себе ненависть, не позволяя той истощиться, пока не выполнит задачу до конца. На этот раз не могло быть и речи о полумерах. Нельзя было отвлекаться ни на что, пока с мятежниками не будет покончено, – чего бы это ни стоило ей самой или родной планете.

Она мысленно коснулась баз, сумевших противостоять Великому Темному.

«Кублин, братец! Я вернулась. На этот раз ты меня всерьез разозлил. И на этот раз у тебя есть лишь одна возможность остаться в живых. Верни моих метов».

Она выдала себя, но это уже не имело значения – на планете к этому времени наверняка знали, кто их враг. Кто еще мог обладать столь сильным даром темной стороны, чтобы устроить подобную бойню?

Ответ мятежников оказался слишком предсказуемым. Ее попытались уничтожить. Но им потребовались многие часы, чтобы ее обнаружить, и за это время она успела восстановить силы. Затем они поняли, что большая часть оружия выведена из строя. Их излучатели оказались бесполезны, а ракеты взорвались в установках. А когда стало ясно, что контратака не удалась, снова последовало мысленное касание:

«Я здесь, Кублин, братец-колдун. И ты умрешь, если я не получу своих метов. Представь, каково тебе лежать в земле с червями, трус. Представь, каково будет лежать в земле с червями всей этой планете. И если потребуется – так и будет».

К этому времени общины уже осознали, что происходит нечто ужасное. Их лучшие дальночующие обнаружили Марику на орбите и узнали ее. Началась паника, превзошедшая даже ужас мятежников, которые еще питали иллюзии, что им удастся отразить атаку.

С планеты поднялись пустолеты. Марика послала жесткое, не терпящее возражений предупреждение.

Большинство пустолетов повернули обратно. Те немногие, что продолжили путь, погибли в объятиях Великого Темного.

Найдя Бел-Кенеке, Марика послала ей приказ: «Собери старейшин всех общин. Состоится общий сбор» – и тут же закрылась для любых ответов.

«Кублин, – снова послала она. – Братец. Доставь Грауэл, Багнела и бату по имени Силба в обитель Рюгге в Рухааке. В твоем распоряжении один день. Потом ты умрешь. И все, кто тебя поддерживает, умрут вместе с тобой».

Она продолжала время от времени атаковать те базы мятежников, где не могла обнаружить товарищей. Практика показала, что Великий Темный способен преодолеть защиту даже самой мощной батареи подавителей.

Марика снова отдохнула, поручив управлять деревянным кораблем старшей бате, а затем послала:

«Бел-Кенеке, я скоро буду на планете. Будет лучше, если к этому времени соберутся старейшины. Я не пощажу никого, кто не появится раньше меня».

Затем она снова обратилась к Кублину:

«Кублин, братец, я иду. Если моих мет не окажется в обители Рюгге, я не пощажу никого. Спрятаться будет негде. Я выслежу всех до единого».

Она начала не спеша снижаться, давая находившимся на планете время на принятие решения – атаковать или сдаться.

Атаки не последовало.

Глава сорок вторая

I

Повсюду вокруг обители Рюгге торчали темнолеты. Часть их рассеялась в полях за городом. Марика отметила, что снег в полях начинает таять. Возможно, зеркала и в самом деле работали. Да и холодный воздух уже не столь кусался, как раньше.

Она увидела колдовские знаки общин, о которых никогда не слышала, – больших и малых, собранных со всех концов планеты. В воздухе ощущались и другие корабли, спешившие издалека. Ее приказ выглядел нереальным – некоторые физически не могли добраться до Рухаака за столь короткое время.

Марика опустилась во внутреннем дворе, отметив, что в самой обители нет снега. Двор расчистили к ее прибытию. Перед ней выстроились силты в соответствии с церемонией встречи великой старейшины. Подобная честь вызвала у Марики лишь мрачную усмешку.

Отправив по всей обители призраков, она не обнаружила и намека на ловушки, хотя это и казалось странным, учитывая способности силт. «Решает сила», – пробормотала Марика.

– Оставайтесь рядом со мной, – сказала она батам, когда деревянный темнолет коснулся земли. – Для вашей же безопасности.

Она взглянула на небо, где виднелись оба зеркала. Каждое сияло, словно солнце. Планета трех солнц. Ничего подобного она не видела за все время дальних странствий.

Навстречу Марике вышла Бел-Кенеке. За недолгое время силта успела постареть – шерсть поседела и торчала клочьями, все тело тряслось. Марика уставилась на старейшину, не в силах сдержать охвативших ее чувств. В ее шерсти, безмолвно ожидая, мерцали призраки.

– В большом зале уже начался сбор, Марика, – прохрипела Бел-Кенеке. – Прибыли пока не все, некоторым слишком далеко добираться. Но все обещали появиться, и мне сообщили, что те, кто пока не прибыл, спешат сюда со всех…

– Я знаю. Послушай меня. С этой минуты вы будете обращаться ко мне как к великой госпоже. Случилось то, чего вы так боялись, и то, от чего бежали, наконец вас настигло. Одинокие звезды сходят с неба, и огонь смывает грехи с земли… – Что, во имя Всеединого, она несет? Марика взяла себя в лапы. – Вы разбудили тьму. Вы навлекли на себя ее гнев. Я этого не хотела, но вы меня вынудили. С этой минуты я старейшина над старейшинами. И я намерена провозгласить новый порядок. Те, кто не пожелают его принять, в скором времени воссоединятся со Всеединым. Мое терпение лопнуло, и пониманию пришел конец. Веди нас в большой зал, Бел-Кенеке, моя старая подруга, к которой я всегда была благосклонна.

Бел-Кенеке повернулась и пошла, сгорбившись, будто под тяжестью времени, и втянув голову в плечи, словно в ожидании удара. За ней следовало зловещее густое облако страха.

Старейшины в самом деле уже собрались в большом зале. Войдя, Марика вспомнила, как тот выглядел после калерхага Серке и пожара, устроенного бежавшими в изгнание, – полуразрушенный, забитый обугленными телами. Источающий вонь смерти.

И сейчас здесь тоже таилась смерть, окутанная запахом страха метов.

Марика окинула взглядом десятки дрожащих силт. Их было очень много. Многие были очень стары. И все – крайне напуганы.

Она подошла к креслу с высокой спинкой, которое занимала Бел-Кенеке во время заседаний совета Рюгге, и села. За ним встали с оружием наготове ее баты и Барлог, которая устроилась за спинами остальных, не вполне доверяя батам. Марика молча ждала, ощупывая обитель мысленным касанием. Ни Грауэл, ни Багнела, ни Силбу найти не удавалось.

Что ж…

К Марике направились несколько трясущихся силт, но она подняла лапу, остановив их. Они ждали, потупив взгляд.

Поймав высоко в небе могущественного призрака, она обуздала его и отправила на территорию мятежников, внутрь еще не разрушенных баз, охваченных ужасом и замешательством. И обнаружила старого седого самца, который не мог быть никем иным, кроме как Кублином.

Неужели он настолько постарел? Но и она старела, хотя силты и умели избегать клыков времени. Сколько ей еще осталось лет, чтобы укротить эту обезумевшую цивилизацию и подготовить к тому, что придет со звезд? Возможно, не так уж много.

То была единственная остававшаяся перед ней задача после того, как она исполнит долг перед своей стаей, – объединить этот мир. Ибо пришельцы должны были рано или поздно здесь появиться. Теперь они знали о метах – благодаря ей самой. И их разведчики обязательно найдут эту планету, точно так же как нашли Серке. Для этого требовались лишь решимость и время.

«Кублин, братец. Я тебя вижу. Твое время истекает. Где мои меты?»

Ошеломленно вздрогнув, он начал выкрикивать панические приказы. Мятежники забегали в разные стороны.

«На этот раз пощады не будет, Кублин, мой братец. На этот раз, если придется, ты умрешь самой жестокой смертью, которая оправдает мое дурацкое милосердие в прошлом. Если не вернешь Грауэл, Багнела и Силбу, ты обречен и проклят. Не стоит и дальше делать глупости. Ты силен, но я сильнее. Меня не остановить. Я преемница Бестрей, и я вдесятеро сильнее, чем когда-либо была она. Меня не ограничивает ее древний кодекс чести. Я жажду крови, братец. Твоей крови, подобно голодному граукену. И я с трудом себя сдерживаю. Верни их мне, Кублин. Верни моих метов. Или я выпущу на волю сидящего внутри меня граукена».

Вокруг базы возникло невероятно мощное подавляющее поле, вынуждая Марику прервать контакт. Но ей еще хватило сил, чтобы увидеть рядом с Кублином нескольких силт – старых и потрепанных. И на них было облачение Серке.

Что ж, как она и подозревала, сражение еще не закончилось. Их осталась лишь горстка, но они не сдавались, следуя судьбе, которую предназначили себе сами.

Где еще им было скрываться, как не на породившей их планете, вдали от смертоносной охотницы со звезд? Не спрятан ли где-то в этой системе и «Звездный охотник»? В тени далекого астероида, куда не заглядывают силты-звездоплавательницы?

Ответа на этот вопрос оставалось ждать не так уж долго.

Оставив прирученного призрака возле базы и удерживая его мысленной нитью, она вернулась в тело, на созванный ею большой сбор.

Его участницы о чем-то совещались – некоторые шепотом, но большинство мысленными касаниями. Обрывки разговоров быстро сложились в единую картину. «Посланница рока. Джиана. Только взгляните в ее глаза. Она сильнее, чем когда-либо. Грядет нечто ужасное».

С тех пор как она вошла в зал, царивший в нем запах страха усилился вдесятеро.

Бел-Кенеке подала ей едва заметный знак. Марика ощутила ее испуганное мысленное касание, сообщавшее о прибытии последней старейшины. Поднявшись, Марика заговорила вслух, предпочтя любому языку силт язык обычных метов:

– Эй вы, облезлые седые щены, чего вы так боитесь? Одной-единственной дикарки из Верхнего Поната? Только посмотрите, как смешно она выглядит в простой одежде, в дикарской боевой раскраске, с оружием обычной охотницы за шкурами! Неужели она вас настолько пугает? – Голос ее стал тверже. – Я – та самая реальность, которая столь долго шла по вашему следу. Я – та, кого вы боитесь, и я вас наконец настигла. Я крайне вами недовольна. Ваши общины раз за разом совершали глупости, к которым добавлялись все новые. И причина всегда одна и та же – извечная жадность силт, с постоянными интригами, махинациями и предательством. Никто из вас не думал о завтрашнем дне. О реальности и о будущем. Я много лет оберегала вас – и ради чего? Зачем? Вы ничему не научились. Возможно, вы просто не способны учиться. Наступила новая эпоха, сестры. Хоть это вы можете понять? Мы больше не одиноки в этой вселенной. И мы должны достойно показать себя как единое целое. Я отправила к вам посланника с этим известием, но вы увидели в нем лишь очередную возможность удовлетворить свою алчность и склонность к измене, которая таится в ваших сердцах. Вы даже не пожелали ничего услышать.

Она яростно уставилась на сбившихся в кучу перепуганных силт, чувствуя, что некоторые подумывают о том, чтобы на нее наброситься. Возможно, объединившись, они смогли бы навсегда покончить со своим кошмаром. Но ни у одной не хватало смелости рискнуть первой.

– Я читаю в ваших душах, что вы меня боитесь. Вы виновны в преступной трусости по отношению к мятежникам, готовым отобрать у вас мир. Собственно, они его и отобрали, не считая небольших территорий, где позволили вам существовать до тех пор, пока не решат полностью вас уничтожить. Я раз за разом давала вам возможность расправиться с теми, кто готов был вас пожрать. И каждый раз вы ее упускали, позволяя им вновь обрести силу, пока вы грызлись между собой за звездолеты, земли и прочее, казавшееся вам важнее выживания общин. Вам не спастись. – Она помедлила, не сводя взгляда с силт, но никто не отвечал. – Что, даже не пытаетесь возразить? Никто из вас, хотя некоторые менее виновны, чем остальные? – Она мысленно потянулась в пустоту. – Вы никогда ничему не научитесь, не сможете ужиться друг с другом, не сумеете защитить себя. И если уж от вас нет толку, то послужите хотя бы примером того, какова цена вашей глупости, для тех, кто придет после вас. – Она яростно дернула сопротивляющегося Великого Темного. – Уже ясно, что с вашей помощью мир не отстроить заново. Посмотрим, получится ли это без вас.

Какое-то время силты ничего не понимали, а потом поняли слишком хорошо, но было поздно. Темную сторону взорвали полные ярости и страха мысли. Даже при этом силты оставались верны себе – несмотря на панику, они так и не объединились ради спасения.

Марика возвела вокруг своей души очередной слой брони, убеждая себя, что они никчемные силты и вполне заслужили такую судьбу. И тем не менее она страдала, зная, что будет себя ненавидеть.

Она привлекла к себе Барлог и бат, окружив их своей защитой, а затем высвободила всю ярость Великого Темного.

«Узнайте же, что такое настоящая Темная война! – мысленно послала она в жуткий водоворот кричащих ртов, корчащихся тел и разбрызгивающейся крови. – Я принесла ее вам от имени всего народа метов!»

Бойня продолжалась намного дольше, чем ожидала Марика, а когда все закончилось, она ощутила страшную пустоту и усталость. Она напомнила самой себе обиженного щенка, крушащего все вокруг.

Ее спутницы молчали. Баты отошли в сторону, охваченные ужасом. Барлог смотрела скорее с отвращением, чем со страхом. О собственных чувствах и мотивах Марика предпочитала даже не думать.

– Им нужна была посланница рока. Джиана. Они очень этого хотели. И они ее получили. Идем. У нас еще есть дела с мятежниками.

Когда они шли во двор к темнолету, переступая через неподвижные тела, Барлог наконец сказала:

– Марика, силты этого не потерпят. Ты подписала себе смертный приговор. Теперь все они – твои кровные враги.

– Знаю, Барлог, знаю. Но если они в самом деле хотят со мной покончить, им придется объединиться. Чтобы уничтожить меня, они должны стать такими, какими их хочу видеть я.

В глазах Барлог вспыхнул дикий ужас. Она поняла, что Марика пошла на этот шаг, прекрасно сознавая, что делает.

– Я держу их за куцые хвосты, – продолжала Марика. – И не собираюсь отпускать, пока они не изменятся так, как этого желаю я. У меня есть для них еще несколько сюрпризов… Но тебе вовсе незачем в этом участвовать. Можешь удалиться на покой в какое-нибудь стойбище. Это не Понат, но все же…

– Нет. Мы пробыли вместе много лет, пережив немало тягот и пролив немало крови. И мы вместе умрем. Я на этом настаиваю. У меня все равно ничего больше не осталось.

– Как пожелаешь. Идем. Отыщем наших друзей. И дадим наконец упокоиться моей семье.

Барлог вздрогнула.

II

Кублин еще не истощил свой арсенал и не собирался сдаваться. Он оказался столь же упрям, как и Марика, будучи в неменьшей степени Джианой, чем она. У него имелись свои мечты о будущем, и он был полон решимости воплотить их в реальность.

И все же он уступил. Слегка.

Марика обрушивала на него удар за ударом в течение недели, уничтожая одну цитадель за другой и убивая сторонников. Затем она взяла в осаду его последний оплот, скрывавшуюся глубоко под землей базу, защищенную столь мощными подавителями, что даже Великий Темный не мог их преодолеть. Марика доставила туда тысячи рабочих и воктр, которые начали копать.

Из-под земли появилась делегация перепуганных мятежников, которые вынесли Грауэл, Багнела и бату Силбу.

Только Силба была еще жива.

Лишь тогда Марика поняла, почему этот трус был столь упрям. Ему нечем было торговаться.

Грауэл и Багнел умерли еще до ее возвращения на родную планету. Кублину не на что стало обменять собственную жизнь.

Он боялся, что случившееся лишь еще больше распалит ярость Марики.

Так и произошло. Но ярость эта не была нацелена ни на что конкретное и быстро выгорела дотла, сменившись отчаянием.

Забрав Силбу и тела любимых, Марика удалилась в пустоту, где отправила в последний межзвездный путь Багнела.

– Прощай, старый друг, – прошептала она, борясь с охватившей ее грустью. Все могло сложиться совершенно иначе. Но единственная смерть среди тысяч, виновницей которых она стала, полностью лишила ее какой-либо цели. – Плыви в мире своих грез. Наших грез. И пусть Всеединое вознаградит тебя за все то, что ты потерял ради меня.

Марика с трудом сдерживала желание вернуться и обрушить гнев на планету, так же как она обрушила его на мятежников, старейшин и собственную общину, отомстить так, чтобы об этом помнили во веки веков. Но к ней явился призрак Багнела, который прошептал слова утешения, столь же нежно, как делал это сам Багнел в последние годы. Он никогда не склонялся к темной стороне, несмотря на все общее, что имелось у них с Марикой. Он никогда не стал бы мстить. И готов был простить даже глупость.

Марика сумела побороть ненависть к своему миру, к прошлому и всему, что было ей не дано, поскольку она стала той, кем стала. Она часто думала о своих так и не родившихся щенках, размышляя, какими они могли бы вырасти.

Она смотрела вслед удаляющемуся телу Багнела, пока до него еще можно было дотянуться мысленным касанием. А затем, нырнув в Бездну, помчалась к своей далекой цитадели, звездному кораблю пришельцев на орбите чужой планеты и звезды.

– Пусть сами разбираются с Кублином, – сказала она. – У меня больше нет родины и народа. И вернусь туда еще раз я лишь однажды.

Марика собиралась сохранить тело Грауэл в пустоте. А когда и Барлог придет время воссоединиться с Всеединым – вернуться с телами охотниц в Понат, в стойбище Дегнанов, и совершить над ними траурный обряд вместе с остальными неоплаканными Дегнанами. И развеять их прах, как подобает самым уважаемым из Мудрых. Она намеревалась это сделать, чего бы оно ей ни стоило. Охотницы оставались верны ей до самого конца, и она должна ответить им тем же.

Во время отдыха на планетах Марика расспросила бату Силбу. Мятежники подвергли ее, Грауэл и Багнела множеству пыток и унижений, пытаясь хоть что-то выяснить о пришельцах и о ней самой. Багнел и Грауэл умерли от лап Кублина, когда он воспользовался даром верлена, подвергнув их жестокому заклятию откровенности. На Силбу, которая сама была силтой, оно не действовало. Она полагала, что Кублин выяснил все, что знали остальные двое, а многое и от нее самой, поскольку допрашивать он умел.

Марику это встревожило, поскольку она не знала, сколь многое было известно Грауэл и Багнелу, и не могла предвидеть, каким образом Кублин воспользуется этими сведениями. Нужно было опередить и уничтожить его раньше.

Она уже начала забывать свои самые страшные клятвы. У нее возникла мысль однажды вернуться с несколькими бомбами вроде тех, что мятежники сбросили на Теллерай. Их вполне хватило бы, чтобы выковырять Кублина из его последнего оплота. Если, конечно, силты сами не довершат начатое ею, избавившись от одной половины семейства, чтобы полностью посвятить внимание другой.

III

Марику ждал неприятный сюрприз.

Как бы ни хотелось, чтобы обошлось без чего-то подобного, вселенная ей этого вовсе не обещала.

Звездолет на орбите был не один.

Ей потребовалась минута, чтобы понять, что она видит.

«Звездный охотник». Давно пропавший пустолет Серке. Здесь? Но этого просто не могло быть. Он должен был скрываться где-то в глубинах системы… Возможно. А может, он ждал ее и вышел из тени, пока она была занята другими делами.

Марика послала сквозь пустоту призраков, но почувствовала, как их отбросило от корабля. «Звездный охотник» защищало подавляющее поле, столь же мощное, как и окружавшее штаб-квартиру Кублина. Пустолет ощетинился технологичным оружием.

Не теряя ни секунды, она призвала Великого Темного этой системы и швырнула его в корабль. Подавляющее поле «Звездного охотника» поддалось, но выдержало. На темную сторону просочилась тонкая струйка беспокойства силт.

Преодолев сопротивление Великого Темного, Марика снова швырнула его в корабль, на этот раз сильнее. Поле «Звездного охотника» затрещало. Вокруг пустолета и погибшего корабля пришельцев распространялась паника. Марика продолжала наносить удары, полностью занимая всех на пустолете Серке борьбой с Великим Темным, а сама в это время подвела темнолет к шлюзу корабля пришельцев.

«Войди внутрь и убей Серке, – послала она Барлог. – Они сейчас слишком заняты, чтобы защищаться».

Барлог прошла по коридорам, выпуская короткие очереди по сестрам Серке и обмениваясь выстрелами с горсткой неопытных мятежников, не участвовавших напрямую в отражении атаки Марики.

С каждой убитой силтой сопротивление Серке Великому Темному ослабевало. Стало ясно, что подавляющее поле держится лишь за счет усилий Серке, пытающихся оттолкнуть черного призрака.

Повелительница на «Звездном охотнике» впала в панику и рванулась прочь, бросив сестер на корабле пришельцев. Марика коснулась Барлог:

«Осторожно. „Звездный охотник“ убегает. Мне придется его преследовать».

Но как только «Звездный охотник» отошел от корабля пришельцев, тот лишился защиты подавляющего поля. Марика швырнула в коридоры звездолета горстку небольших призраков.

Однако в это мгновение «Звездный охотник», на который уже не столь давил Великий Темный, открыл огонь, вынудив Марику увернуться, и нырнул в Бездну, выпустив напоследок залп ракет по звездолету.

Марика не смогла остановить их все.

Она бросила темнолет к кораблю пришельцев, мысленно послав:

«Барлог! Ты там?»

Барлог не могла ей ответить. Она не была силтой.

Схватив призрака, Марика отправила его внутрь корабля. Она обнаружила Барлог запертой в поврежденном секторе. Та была еще жива, но вряд ли долго продержится, если ей не помочь. Марика послала яростное проклятие вслед «Звездному охотнику», обещая покончить с ним раз и навсегда.

Быстро подведя темнолет к кораблю, она поискала шлюз, через который можно было войти. Первые несколько шлюзов оказались бесповоротно повреждены.

Прорвавшись наконец внутрь, Марика побежала по металлическим коридорам. Она взбиралась по звеневшим под ногами лесенкам, перескакивала через мертвых мет, швыряла во все стороны призраков и пыталась найти безопасный путь…

Она опоздала.

Барлог лежала, зажатая между искореженными стальными пластинами. Охотница вскрикнула, когда Марика попыталась сдвинуть придавивший ее груз. Марика бессильно застонала, проклиная Всеединое. Она ничем не могла помочь. У нее так и не нашлось времени, чтобы овладеть умениями сестры-целительницы, и баты не обладали этим даром.

Присев, она сжала лапу Барлог.

– Прости меня, – прошептала она. – Если бы не я, с тобой бы этого не случилось.

– Не вини себя, Марика, – ответила Барлог. – Я сама сделала выбор, как и Грауэл. Ты дала нам возможность вернуться домой, но мы решили не возвращаться. Мы прожили долгую жизнь, полную чудес, о которых даже мечтать не мог кто-либо из Дегнанов. Ни я, ни она не должны были остаться в живых после вторжения кочевников в Понат, так что нам не на что жаловаться. Мы много лет жили взаймы и умерли достойной смертью. Нас будут помнить столь же долго, как и тебя, Марика, – разве мы не были твоей правой и левой лапой, твоими тенями в свете Кусаки и Гончей?

Барлог собралась с силами. Марика крепче стиснула ее лапу:

– Я не хочу, чтобы ты умирала, Барлог. Не хочу, чтобы ты оставила меня одну.

– Ты всегда была одна, – помедлив, сказала Барлог. – Мы всего лишь следовали за тобой по пути, предназначенному судьбой. У меня только одна просьба – забери нас обратно в Понат. Не прямо сейчас, но когда-нибудь.

– Так и будет. И ты это знаешь. Даже если в этой жизни я не совершу ничего другого.

– Спасибо, Марика.

Больше обе не произнесли ни слова. Марике не хотелось что-либо говорить из страха, что, охваченная горем, она потеряет связь с призраками и не заметит возвращения «Звездного охотника».

Вскоре Барлог вздрогнула, заскулила, судорожно сжала лапу Марики и ушла в объятия Всеединого.

Марика поняла, что призраки ей больше неподвластны.

Глава сорок третья

I

Марика провела на планете-колонии сокращенный траурный обряд, после чего, поместив на темнолет урны с прахом Грауэл и Барлог, отправилась к звездам, продолжив охоту за Серке, пока ее баты не взбунтовались. Она стала еще хладнокровнее и смертоноснее, чем когда-либо, и не видела в жизни иной цели, кроме окончательного уничтожения последних шести или семи врагов.

Когда баты отказались ей подчиняться, она вернулась на разбитый звездолет и затаилась там подобно угрюмой отшельнице, оживая лишь на время подготовки к очередной вылазке. Она часто разговаривала сама с собой, рассуждая, не пора ли доставить на родину прах Грауэл и Барлог. И каждый раз верх одерживала та часть ее разума, которая считала нужным дождаться, пока охотницы не будут полностью отмщены.

Но родная планета все равно позвала Марику к себе, хотела она этого или нет.

Возвращаясь на звездолет после очередного бесплодного полета в пылевое облако с командой уставших от тщетных поисков бат, она вдруг ощутила мысленное касание.

Ее ждал темнолет с командой, символически набранной из представительниц четырех сестринств звездоплавательниц. Он привез полное отчаяния послание от новых старейшин нескольких общин – силт, которые, как ожидала Марика, должны были отправиться на охоту за ней, но так и не сподвиглись.

Что это? Некая хитроумная ловушка?

Она осторожно приблизилась к встречавшим ее силтам.

Повелительницей курьерского корабля была силта из сестринства Редориад, выжившая в сражениях с Серке. Марика ее знала и не имела оснований в чем-либо подозревать, хотя та вместе с Балбрач участвовала в попытке похищения звездолета пришельцев. И только сама Марика превосходила ее как повелительница корабля.

– Перед тобой единственная оставшаяся в живых повелительница из пяти, пытавшихся покинуть родную планету, – сказала она. – У нас у всех была к тебе одна и та же просьба. Твой дар нужен дома, Марика.

– Зачем? Что еще случилось?

– Все, естественно, из-за братьев. Ты была права насчет их. Каким-то образом, пока силты были заняты другими делами, они построили звездолет по образцу корабля пришельцев. Он появился месяц назад, и на его борту находилось множество братьев, которым мы не смогли причинить никакого вреда, а также оружие, подобное оружию пришельцев. Многие силты погибли. Братья захватили зеркала и орбитальные станции. Сейчас они на планете и повсеместно атакуют нас. У них мощные подавители, которые лишают нас дара и вынуждают сражаться обычным оружием. Хотя ты и нанесла им немалый урон, они восстановили силы, заручившись поддержкой подданных.

Марика вспомнила, как относились к силтам взрослые, когда она была щеной. Общины никогда не пользовались уважением простых метов.

– Вы не послушали меня, силты. Вы ничему не научились. Я не хочу возвращаться. Родная планета не принесла мне ничего, кроме горя. Но я сдержу обещание, которое дала своим мертвым, и вернусь. И полагаю, там и умру – ибо если никто из вас не в состоянии уничтожить врагов, что я могу одна? А если меня заманивают в сети, чтобы отомстить за тех, кого я наказала за глупость и алчность, – много ли у меня шансов? Ни одна охотница не выложит приманку, пока не будет полностью уверена в надежности капкана.

Редориад проигнорировала намек на возможное предательство.

– У тебя деревянный темнолет. Мятежники не увидят тебя в пустоте.

– Много ли с этого толку?

– Так ты прилетишь?

– Я же сказала – да. Дай мне отдохнуть. Дай мне погоревать над собой и моими глупыми сестрами, которые не слышали предупреждений, а теперь умоляют меня совершить калерхаг ради их спасения. Мне следовало бы истребить их подчистую в надежде, что после них появится более разумное поколение. Но я прилечу. У меня больше не осталось, ради чего жить. Кроме уничтожения врагов.

– Это неправда, госпожа. Потребовалась величайшая катастрофа, чтобы убедить сестер, что одинокий голос, кричавший об опасности, оказался мудрее всего их правящего поколения. Они верят тебе, Марика. Они просят тебя взять в свои лапы власть и показать путь к созданию нового единства…

– Я не хочу власти. И никогда не хотела. Будь у меня такое желание, давно уже встала бы во главе. Все, чего мне хотелось, – путешествовать по звездным дорогам вместе с друзьями, открывая новые чудеса. Но такой возможности у меня не было. Порочность и злоба силт постоянно вынуждали меня отвлекаться на другое. А теперь они лишили меня всего, что было мне дорого. Но когда им пришлось заплатить за свою глупость, они умоляют меня их спасти.

– А ты жестока.

– Какая есть. Но хватит об этом. Расскажите, что вам известно о занятых мятежниками орбитах.

Марика не верила, что коварные силты окажутся достаточно хитры, чтобы сочинить правдоподобную историю, рассчитав воображаемые орбиты кораблей мятежников. Она собиралась лететь в любом случае, но из слов Редориад можно было понять, что ее ждет.

II

Сделав остановку на планете на расстоянии короткого прыжка от дома, Марика дала отдохнуть батам. На этот раз с ней была удвоенная команда, вооруженная до зубов. Незадолго до возвращения посланной на разведку Редориад она подняла корабль и собрала призраков для прыжка в Бездну.

«Они на полярной орбите, – доложила вернувшаяся Редориад. – Внутри орбит самых малых лун. Они вооружают зеркала и станции, хотя у них недостаточно метов, чтобы управлять всеми системами. На самой планете дела обстоят весьма мрачно. Полностью уничтожены несколько мелких сестринств. Всем крупным грозит опасность. Корабль мятежников получил лишь единственное повреждение от возвращавшейся домой повелительницы, которая совершила калерхаг, поняв, что до планеты ей не добраться. Проделав все необходимые ритуалы, она врезалась на темнолете в двигатели корабля мятежников, и он теперь не может маневрировать. К несчастью, он остался на стабильной орбите».

Поблагодарив повелительницу, Марика подробно расспросила об орбите корабля мятежников. Ей хотелось подобраться к нему поближе, чтобы тот не успел подготовиться к встрече.

Прыгнув к краю системы, она подчинила себе Великого Темного. А затем совершила долгий прыжок, сосредоточившись на внутренней малой луне родной планеты, орбита которой была ниже геоцентрической и сильно отклонялась от экватора.

Вынырнув в миле от луны, Марика спряталась позади нее. Расстояние до корабля мятежников составляло меньше тысячи миль и продолжало уменьшаться. Едва восстановив равновесие, Марика швырнула в него Великого Темного, вложив в удар всю накопившуюся ненависть. На остальную систему она не обращала внимания. Если она не справится с этим кораблем, все прочее не будет иметь значения.

Повелительница Редориад была права. Построенный братьями корабль не отличался очертаниями и вооружением от корабля пришельцев, хотя и был меньше. Как только Марика к нему приблизилась, он открыл огонь, без труда ее обнаружив.

Но она устремилась к корме корабля, оказавшись в пространственном конусе, где оружию корабля было трудно в нее прицелиться. Уворачиваясь от зарядов или уничтожая их, она влетела в конус поменьше, где в нее вообще невозможно было попасть.

Обследовав поле корабля, она обнаружила трещину – след от совершившей калерхаг повелительницы. Марика швырнула туда Великого Темного, приказав ему рвать в клочья металл, а затем и метов.

Темнолет Марики вплотную подошел к корме корабля мятежников. С лун и станций по ней стрелять не осмеливались.

Марика мысленно коснулась запасных бат, которым предстояло сыграть роли, столь долго предназначавшиеся Грауэл и Барлог.

«Заложите заряд!»

Баты поспешили по касавшейся корабля перекладине. Как только они вернулись, Марика отвела корабль подальше.

Братьев должен был ждать сюрприз. Они до сих пор считали, что силты рассуждают как подобает силтам, и это делало их уязвимыми для более простых методов борьбы.

Взрыв оставил солидных размеров дыру в обшивке корабля. Подплыв к ней, Марика привязала темнолет и ворвалась внутрь, перепрыгивая через искореженный металл. Баты последовали за ней.

Великий Темный устроил внутри корабля настоящий ад. Казалось, все вокруг густо заполнено отвратительным, пропитанным ненавистью туманом. Баты с трудом сохраняли здравый рассудок. Даже Марика едва не заблудилась.

Наконец она нашла герметичную дверь, через которую можно было войти в уцелевшую часть корабля, и открыла ее.

По другую сторону ждали мятежники. Но едва их окутал туман Великого Темного, от решимости не осталось и следа. Похоже, они успели расслабиться в своей орбитальной крепости и даже не надели подавляющие скафандры.

Марика позволила Великому Темному распространиться по кораблю, но никого при этом не убивать. Многие члены команды сошли с ума. Они стреляли друг в друга или в себя, вопили дурным голосом. Некоторых захватили и обездвижили баты.

С центром управления проблем оказалось больше – его защищало независимое поле, в котором Марика не нашла слабых мест. Ей не хотелось вредить кораблю еще больше, но выбора не оставалось. Она послала двоих бат за новой взрывчаткой.

За это время остальных атаковали мятежники в подавляющих скафандрах. Марика и баты отстреливались, пока те в конце концов не сбежали. Погибли одна бата и трое мятежников.

Наконец прибыла взрывчатка. Как только сработали заряды, Марика швырнула Великого Темного в центр управления и бросилась следом. Ей пришлось убить лишь еще одного брата, чтобы вынудить их сдаться. Пять минут спустя они уже были без скафандров, а черный призрак отправился на поиски других гнезд мятежников.

Марика находила их повсюду, но, как правило, не атаковала, поскольку у тех оказалось слишком много заложников. Ей не хотелось идти на чрезмерные жертвы – сломить сопротивление мятежников можно было и другим способом.

Она послала призрака на планету, в места, где мятежники были все еще сильны, пока среди них не начал твориться хаос. А затем вернула Великого Темного в родную систему.

Обследовав центр управления корабля, Марика обнаружила, что он ничем не отличается от того, в котором она столь долго прожила, только поменьше размером.

– Приведите их в чувство, – велела она батам, показывая на лежащих без сознания пленников. – Займите свои места, – приказала она тем, кто оставался в сознании.

Те неохотно подчинились. Некоторые отказались. Призвав небольшого призрака, Марика выбрала случайного самца и медленно лишила его жизни.

– Кто-нибудь еще хочет стать мучеником во имя идиотской цели? – спросила она, протягивая лапу к тому, кто походил на старшего.

Тот занял свое место.

– Хорошо. Теперь активируйте все боевые системы. Этот корабль должен выполнить задачу, для которой предназначен.

Самцы тупо уставились на нее.

– Вы купите себе жизнь, уничтожив тех, кто вас призвал. – Она насмешливо оскалилась.

Никто не возразил, хотя многие спины напряглись, выдавая ярость и негодование.

– Хорошо. Вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понять: тратить время на споры бесполезно. Можете для начала отозвать тех, кто захватил станции и зеркала.

– Они не уйдут, – сказал старший самец. – У них приказ.

– Они не уйдут, госпожа. Где тебя только воспитывали? Еще раз меня разозлишь, и будешь наслаждаться долгой жизнью в роли моего личного слуги. Я недовольна вами, меты. И я постараюсь, чтобы жизнь ваша была долгой и неприятной.

– Они не уйдут, госпожа. У них приказ оставаться на месте, что бы им ни говорили.

– Весьма изобретательно. В таком случае придется их убедить. Подготовьте ракету. Мы уничтожим «Молот». Передайте приказ, дайте минуту на ответ, а потом запускайте.

Старшего мятежника бросило в дрожь.

Типичный для самца приступ страха. У них не осталось выбора, кроме как поручить задачу трусам. Они все – трусы.

– Я за вами слежу. Не забывайте, что я много лет изучала корабль, по образцу которого построен этот. И мне точно известно, что вы делаете. – Замолчав, она швырнула призрака в самца, занимавшегося чем-то подозрительным. Тот завизжал. – Ясно? – Она велела батам подвесить его к потолку. – Пока вы трудитесь, ваш друг будет мучиться. И пусть его вопли напоминают вам, кто тут главный, а кто подчиненный.

Она похлопала старшего по плечу. Тот вздрогнул.

– На этот раз вы зашли чересчур далеко. Вы вынудили общины умолять меня разделаться с вами. Вы подписали смертный приговор всем братьям – полагаю, даже тем, кого мы, силты, считали полезными. Вам бессчетное число раз давали шанс, но вы им не воспользовались. В Понате, где я родилась, мы убивали зверей, которые нам угрожали. Немедленно. Без сантиментов. Жизнь слишком хрупка и слишком тяжела. – Она снова похлопала его по плечу. – Радуйтесь – вам предстоит стать участниками великих событий. Вы увидите конец эпохи. Возможно, вы единственные из братьев останетесь в живых. Быть может, я отпущу вас, чтобы вы ходили по миру и рассказывали о том, какова бывает ярость силт и ярость Всеединого, когда меты осмеливаются бросать вызов естественному порядку вещей.

Некоторые самцы смотрели на нее как на сумасшедшую. Большинство старались избегать ее взгляда. Старший привстал с места, злобно скалясь. Марика махнула лапой, и висевший под потолком самец завизжал.

– Такова судьба тех, кто не подчинится. Те, кто подчинится, останутся живы. Уничтожьте «Молот». Следующим будет купол на Малом Клыке. Я ненадолго выйду, – прошептала она старшей бате. – Следи за ними.

Выйдя из центра управления, Марика закрыла глаза, воспринимая слабое касание, которое ощутила мгновение назад.

Повелительница Редориад вернулась в родную систему.

III

«Что случилось?» – послала Марика.

«Возможно, это ловушка».

«Я с самого начала это предполагала. Но самцы в самом деле оказались здесь. Что-то еще?»

«Я слишком устала и надеялась помочь и из-за этого поторопилась и вынырнула из Бездны слишком рано, в стороне от эклиптики. И я случайно увидела три звездолета, очень похожих на те, что атаковали планету. Они пока ничего не предпринимают».

«Вот как? – задумчиво проворчала Марика. – Они тебя заметили?»

«Вряд ли. Я задержалась лишь на мгновение, прощупала их мысленным касанием и сбежала. Они никого не опасаются».

«Интересно. Они защищены полем?»

«Нет».

«Оставайся на месте. Здесь все еще опасно».

Марика начала расхаживать туда-сюда. Ловушка. И она захлопнется, как только отсюда поступит сигнал. Сигнал, уже мчащийся со скоростью света. Как скоро он достигнет цели? Она задала этот вопрос повелительнице Редориад, и оказалось, что остается еще много часов. Загадочные корабли слишком хорошо спрятались.

Глупцы! Закрыв глаза, она призвала Великого Темного этой системы. Ждать пришлось недолго.

– Все еще тянут время? – спросила Марика, вернувшись в центр управления. – Ракету не запустили?

– Похоже на то, госпожа.

– Что ж. – Она махнула лапой. – Ну вот. Все просто. Ваши прятавшиеся корабли уничтожены. Они не ждали опасности и не включили защитное поле. Так что вы ничего не добьетесь, пытаясь тянуть время, пока они доберутся сюда. – Она повернулась к батам. – Соберите здесь всех братьев, какие есть на корабле. Я дам им возможность умереть за свою веру или смириться с судьбой.

Старший самец помрачнел.

– Я велела вам уничтожить «Молот», – сказала Марика. – Вы этого не сделали.

Она снова махнула лапой, и свисавший с потолка самец завыл. Смолк он только тогда, когда старший замкнул контур, запускавший ракету.

– Теперь купол на Малом Клыке. Сперва приказ всем вернуться, затем минута ожидания и пуск. Приказ послать на открытой для всех частоте.

– Похоже, тебе это доставляет удовольствие! – прорычал старший.

– Еще какое.

И это в самом деле было так. Марику ничто не ограничивало. Ее не заботило ничье мнение. Все будет так, как хочется ей. Она превратит их могущество в ничто, заодно их унизив. С немалым удовольствием.

На этот раз о милосердии не могло быть и речи. На этот раз она полностью изменит мир.

Потребовались всего четыре ракеты, чтобы убедить братьев в их безнадежном положении. Марика ясно дала понять, что готова пожертвовать всеми, находившимися на станциях.

Погибли всего несколько сотен метов, но пустота вокруг родной планеты уже принадлежала Марике.

Как только братья покинули зеркала, направившись к планете, она выпустила Великого Темного и покончила со всеми, кто продолжал удерживать станции.

Старший самец попытался протестовать.

– Им я ничего не обещала. Только вам.

Марика взглянула на родную планету, туда, где в страхе прятался Кублин. На ее мысленное касание он, как всегда, не отвечал.

Она отправила на планету приветствие в виде ракеты.

Полчаса спустя она с удовлетворением увидела мощный взрыв. Но он не уничтожил базу Кублина. Марика послала еще одну ракету.

До нее дотянулось чье-то мысленное касание. Одна сестра на планете послала ей благодарность от имени всех общин. Послание ее звучало весьма замысловато.

«Спасение к вам пока не пришло, – ответила Марика. – Вас настигло то, от чего вы бежали. На вас обрушилось то, чего вы опасались. Корабль мятежников теперь в моих лапах. И прежде чем я его покину, многому предстоит всерьез измениться. У вас был выбор – встать на сторону братьев или Марики. Вы выбрали мою сторону, как меньшее зло. Теперь вам придется жить с этим или умереть».

Над штабом Кублина взорвалась вторая ракета, подчеркивая, на чьей стороне сила.

Но и эта ракета не разрушила базу. Марика приказала выпустить третью.

«Кублин, – послала она. – Кублин, это только начало. Бомбы не остановятся, пока ты не сдашься. Другого способа спасти братьев нет. Твоя ловушка не удалась. Твои корабли уничтожены. Ты бессилен. Либо ты, либо все торговцы».

От его ответа зависело, насколько он предан своей мечте. Если им полностью овладеет трусость, он останется в укрытии, пока до него не доберутся бомбы. Если он все же наберется смелости и выйдет, возможно, она позволит его сторонникам остаться в живых.

В том, что он получил послание, она не сомневалась.

Марика пристально наблюдала за старшим торговцем, выпускавшим ракету за ракетой. На корабле их имелось в избытке. Похоже, мятежники обнаружили планету с богатыми залежами урановой руды и научились производить боеголовки. Она вспомнила снаряды, с помощью которых они когда-то пытались уничтожить зеркала. Насколько же те были примитивны!

После того как двенадцатая бомба ударила в оплавленную воронку, оставленную предшественницами, Марика ощутила мысленное касание.

«Хватит, Марика. Прекрати. Я выхожу. И полностью сдаюсь. Перестань разрушать планету».

«Тебя заберет темнолет».

Коснувшись повелительницы Редориад, Марика велела ей спуститься и забрать Кублина.

Марика воспользовалась паузой в несколько часов, чтобы отдохнуть.

IV

«Он у меня, Марика, – коснулась ее Редориад. – В оковах. Он не сопротивляется. Похоже, он слишком потрясен».

«Доставь его сюда. Сообщи, когда выйдешь за пределы атмосферы».

Получив сообщение, Марика вновь начала бомбить более упрямые базы братьев. Она потратила все оставшиеся ракеты, не особо беспокоясь о пострадавших. Погибли базы по всей планете. Выжившие торговцы откатились в прошлый век.

Это должно было убедить всех метов, что в ее лапах будущее и она не потерпит возражений.

Старший мятежник не мог поверить в то, что она совершила.

– А вы сами не стали бы пулять из оружия по разным целям? – спросила она. – Неужели ваше мышление столь ограниченно? Единственная возможность изменить метов – убедить, что на них обрушилась ярость самого Всеединого. – Она приказала ему подготовить лучевое оружие для применения по наземным целям. – Я и есть эта ярость. Пусть меня попытаются умиротворить.

Тот отказался, несмотря на нескончаемые вопли подвешенного к потолку самца.

– Подвесьте и его тоже, – приказала Марика, а затем подвергла таким же мукам. – Мне нужны меты, умеющие обращаться с лучевым оружием, – сказала она его команде.

Никто не вызвался ей помочь. Она убила нескольких, но это ничего не изменило. Они считали, что в любом случае погибнут, – так какой смысл?

– Сейчас прибудет наш гость, – сказала Марика батам, ощутив мысленное касание. – Встретьте его. Будьте осторожны – это верлен.

Десять минут спустя вошел Кублин. Вернее – вошло совершенно незнакомое ей существо. В первое мгновение она испугалась, что ее обманули. Но, присмотревшись, она все же почувствовала под облезшей седой шкурой бывшего щенка.

– Марика, ты нарушила слово. Я сдался, но ты все равно посылаешь бомбы.

– А разве ты поступил бы иначе? Я много раз давала тебе шанс, но ты ни одним не воспользовался. И каждый раз наведение порядка обходилось все дороже. По твоей вине.

– Ты уничтожаешь все подряд, Марика.

– Возможно.

– Не убивай память о том добре, которое ты совершила, Марика.

– Добро давно забыто. Всем все равно. Я помогла метам остановить ледник, а они грызутся за власть. Я интересую их лишь постольку, поскольку представляю немалую силу. Им хочется либо отобрать ее у меня, либо использовать ради собственной выгоды.

– Тогда почему ты сражаешься с теми, кто хочет освободить мир от старого зла, которое несут силты?

– Есть кое-что похуже, Кублин. Есть то, что противно самой природе.

– Слишком поздно, Марика. Ты пытаешься остановить наводнение, вычерпывая воду ведром. Тебе не остановить то, что уже бурлит вовсю. Власть силт умирает. И ты виновна в этом больше, чем я. – (Марика подняла винтовку.) – Ты начала проект по строительству зеркал, который потребовал стольких перемен в обществе. Ты дала тем, кто разделял мои убеждения, возможность свободно рассказывать метам, что у мира еще есть надежда и он не будет всегда страдать под лапами силт.

– Это вы, торговцы, заключили позорный союз с Серке и…

– Возможно. Но без твоего участия мы не завоевали бы сердца миллионов, Марика. Без тебя мы остались бы теми, кем нас видели предшественники, – заменой для силт. Новыми угнетателями. А ты сделала нас освободителями.

Марика сняла оружие с предохранителя. Лапы ее дрожали. Где-то в глубинах разума завывали старые воспоминания об Акарде. На волю рвалось безумие. «Джиана!» – бормотали призраки давно умерших силт.

– Если ты меня убьешь, это ничего не решит, сестренка.

– На этот раз я не поддамся слабости, Кублин. Если ты рассчитывал на это, когда сдавался…

– Вовсе нет. И никогда не рассчитывал. Можешь убить всех торговцев, какие только есть, Марика, но тебе ничего не остановить. Ибо ты сама стала главным орудием перемен. Я лишь направил его в нужное русло. Ты – Джиана, и ты уже изменила мир.

– Не называй меня Джианой!

– Почему бы и нет? Не нравится правда?

– Не смей!

– Ты сама в душе знаешь правду, Марика. Кто, кроме посланницы рока, оставляет после себя трупы всех, с кем пересекается на пути?

В него ударили пули из винтовки Марики. Прицел сбился, и пули изрешетили центр управления, свалив с ног братьев и силт. Даже ее саму зацепило рикошетом.

Боль вернула ей здравый рассудок. Отшвырнув оружие, она бросилась к раненой силте, пытаясь помочь. От былой ярости не осталось и следа. Она быстро соображала, что делать, выкрикивая приказы. Баты бросали на нее настороженные взгляды.

– Не стойте! Помогите этим метам!

Марика крайне мерзко себя чувствовала. Мгновение спустя к ней вернулась злость, но уже холодная и рассудительная, не имевшая ничего общего с прежней ненавистью.

Да, Джиана. Пусть и в малой мере. Слишком многие пострадали зря.

Спасаясь от охватившего ее стыда, Марика нырнула в лазейку, на мирную темную сторону. Поймав призрака, она помчалась сквозь тьму, перелетая от станции к станции, от зеркала к зеркалу. Их команды постепенно приходили в себя. Эфир заполнился множеством переговоров.

Электронная связь. Насколько же многое изменилось за всю жизнь Марики! В ее юные годы, в Акарде, телекоммуникации были редкостью, тщательно оберегаемой тайной. В жизни силт было мало техники и механизмов. Весь мир являлся ограниченной технологической зоной. Теперь же она обнаруживала повсюду новые технологии, влиявшие на все стороны жизни. И возникли они из-за долгой зимы и проекта по строительству зеркал.

Электричество, бензин и газ сменили уголь и дрова в домах многих метов. Механизация широко применялась в сельском хозяйстве и добыче полезных ископаемых. Когда-то даже на обширных фермах при обителях работа мало чем отличалась от той, которой приходилось заниматься Дегнанам в Понате. Лишь богатые общины могли позволить себе тягловых животных. Промышленность вообще никак не походила на то, что помнила Марика. Ей пришлось приложить немало труда, чтобы найти настоящий дирижабль. Теперь эти огромные летающие колбасы использовались лишь на самых отдаленных предприятиях.

Она жалела, что не обращала внимания на происходящее вокруг во время редких визитов домой. Короткого пребывания в Рухааке, на границе цивилизации, и маниакальной охоты за мятежниками за пределами этих границ не хватало, чтобы увидеть более широкую картину.

И во всем этом в каком-то смысле была виновата она сама.

Прошлое уже не вернуть. И воплощением этого прошлого являлись силты.

Возможно, Кублин прав – если только в припадке безумия Марика не подорвала основы новой цивилизации настолько, что та рухнет.

Вернувшись в тело, она быстро окинула взглядом центр управления, остановившись на неподвижном изуродованном теле Кублина. По крайней мере, она добилась цели – будущее не будет принадлежать ему. Мятежники на планете разбежались. На этот раз силты вряд ли пощадят врагов. Они многому научились и наверняка покончат с ними, прежде чем вернутся к былой вражде и страху перед Марикой.

Ее это больше не волновало. Пусть делают что хотят. Пусть охотятся за ней. Теперь это не важно, а когда ее не станет, тем более не будет иметь значения.

Она отправила на планету мысленное послание, объявив, что возвращается на звездолет.

Повредив корабль братьев и выведя из строя оружие, она, как и обещала, оставила самцов в живых. А затем отправилась на темнолете к звездам. Но душа ее возвращалась к Кублину, и она поняла, что мертвым он будет преследовать ее еще ожесточеннее, чем живой.

Глава сорок четвертая

I

Одиноко тянулись год за годом. Марика прекрасно осознавала, что все больше стареет. Вопреки ее ожиданиям, темнолеты продолжали посещать корабль пришельцев. И мало у кого имелось разрешение с родной планеты.

Кошмар на родине сменился затишьем, и силты-звездоплавательницы устремились в космос, подальше от прошлого. Началась эпоха новых открытий. Вскоре силты далеко раздвинули границы, которых достигли в прежние времена. Порой совершала вылазки в пустоту и сама Марика, ведя за собой сквозь пылевое облако избранных повелительниц, чтобы показать им россыпи звезд за его пределами.

Далеко она, однако, не удалялась. «Звездный охотник» оставался непобежденным. Но она жадно слушала рассказы других и настаивала, чтобы исследователи тщательно фиксировали все, что удавалось узнать.

Многие прилетали к Марике учиться. И она учила их, пусть и с неохотой. Это были молодые силты, из нового поколения, не столь закосневшие, более гибкие и смелые.

Им хотелось разузнать все, что ей было известно о сущих, о темной стороне, о далеких путешествиях в пустоте. Многие хотели стать ее батами, поскольку с возрастом она становилась лишь сильнее, и те, кто ей служил, надеялись стать сильнее сами. Каким-то образом ей удавалось открывать новые пути в их умах.

Она редко бывала одна, но всегда чувствовала себя одинокой, будто легендарная отшельница из старых сказок, сидевшая на горе и наставлявшая всех, кто приходил за знаниями. Хоть это и не доставляло ей радости, она учила всех, надеясь взрастить новое поколение силт. Они, в свою очередь, платили ей за обучение, помогая восстанавливать звездолет пришельцев и раскрывать его тайны.

– Мы должны покончить с узостью мышления, – проповедовала Марика. – С той самой узостью, которая едва не привела нас к гибели. Мы должны понять ментальность торговцев так же, как собственную. Мы не должны презирать других, чьи умения не менее чудесны и загадочны, чем наши.

Новые силты порой удивлялись, услышав от нее старомодные слова вроде «торговцев». Подобное выглядело анахронизмом. Говоривших так давно пожрали льды.

Марика стала последним в своем роде связующим звеном с исчезнувшей культурой. Дальние рубежи цивилизации, низкотехнологичные зоны, исчезли навсегда.

Она наконец обрела покой, но с ней не было ни Багнела, ни Грауэл, ни Барлог, которые могли бы его с ней разделить. У нее не осталось друзей, которые могли бы сгладить мысли о будущем.

Марика все чаще обращалась к ритуалам, установленным далекими предшественницами. Молодым силтам казалось парадоксальным, что она проповедует новые обычаи, предаваясь ритуалам и обрядам, бывшим древними в начале времен. Порой она целые дни проводила в общении с Всеединым, в одиночестве соблюдая многовековые традиции.

Старые обычаи помогали ей избавиться от душевных терзаний. Теперь она понимала старых сестер, которые пытались сформировать ее по своему образу и подобию в дни юности.

Порой Марика брала деревянный темнолет и в одиночку путешествовала по системе, созерцая пустоту. И до сих пор не могла поверить, что, если бы не нескончаемая зима и злоба изголодавшихся мятежников, сейчас она, скорее всего, была бы самой старой Мудрой стаи Дегнан. В душе она вовсе не ощущала себя старухой. Постарело лишь тело.

И все это время она ждала, зная, что планам, которые имелись на нее у Всеединого, еще не пришел конец.

II

Повелительница по имени Хенаапла, свободная исследовательница, какой когда-то хотела стать сама Марика, сообщила о появлении пришельцев в пылевом облаке – в самой гуще пыли и газа, где рождались новые звезды.

Облако было охотничьей территорией Хенааплы, и она знала его намного лучше Марики.

– Где именно? – спросила Марика, когда они уединились с повелительницей.

Перебрав карты, которые сама же и составляла, Хенаапла показала на звезду:

– Здесь. Один корабль, такой же как и этот.

Марика знала эту звезду – именно ее пустолет побывал там первым. У звезды имелась пригодная для жизни планета.

– Похоже, они выбрали ее в качестве места для отдыха. Я закрою туда доступ, пока не выясним, каковы их намерения.

– Они что-то ищут, госпожа. Они занимаются поисками, а не исследованиями.

– Откуда ты знаешь?

– Я сама исследовательница, госпожа. И я знаю, как и что делается. Они действуют совершенно иначе. Мне известно, как ведутся поиски. И прежде чем куда-то лететь, я проверяю, нет ли рядом «Звездного охотника».

– Гм… – У Марики имелась своя теория насчет исчезновения «Звездного охотника». Что, если эта встреча лишь ее подтверждает? – Сделай реконструкцию того корабля. Еще остались сестры, которые были со мной на планете пришельцев-мятежников. Посмотрим… Но пожалуй, мне стоит полететь туда самой.

– Госпожа?

– Есть пришельцы, с которыми у нас нет больше желания встречаться. И есть те, кто построил этот корабль. Их враги. Есть мысли, что они замышляют?

– Нет. Я не задерживалась там надолго. Думаю, никто меня не заметил.

– Пожалуй, стоит уничтожить любую информацию, которая могла бы указывать на нашу родную планету. На всякий случай. А потом слетаем, взглянем на пришельцев.

Марика отдала соответствующие распоряжения, и силты начали просматривать горы записей, имевшихся на корабле. Вопросов никто не задавал – в царстве Марики приказы исполнялись беспрекословно.

Вернувшись к Хенаапле, она обнаружила, что собралось уже полдюжины команд темнолетов, готовых к приключениям. Марике не позволила совесть им отказать.

Они все равно полетели бы, сделав вид, будто отправляются куда-то еще.

Следом за Хенааплой она нырнула в Бездну, слегка нервничая, но чувствуя себя свежей и помолодевшей. Не ради ли этой миссии берегло ее Всеединое?

В системе, куда прыгнули корабли, пришельцев не оказалось. Даже следов их не осталось.

Наверняка это была поисковая команда. Как скоро они найдут ее звездолет?

«Возвращаемся, – послала она. – Пусть сами к нам прилетят».

Когда Марика вернулась, ее уже ждал корабль пришельцев, почти такой же, как и ее звездолет. Он постепенно приближался, но его ограничивали законы физики, никак не мешавшие силтам. Марика поспешно прыгнула сквозь Бездну.

Пришельцы вышли на ту же орбиту, но больше ничего не предпринимали. Эти существа вели себя крайне осторожно.

Марика поспешила в радиорубку в центре управления звездолета, которой никто не пользовался много лет.

– Они пытались выйти на связь?

– Неоднократно, – ответил старый самец. – Мы подтвердили прием, но не отвечали, дожидаясь твоего возвращения.

– Выходи на связь и действуй. Проверь, насколько тебе знаком их язык.

Последовавший диалог прошел гораздо легче, чем у Багнела на планете пришельцев. Эти существа говорили на том же языке, что и команда погибшего звездолета, и вели себя намного вежливее. Марика предложила задать несколько прямых вопросов, и пришельцы столь же прямо ответили.

– Если они хотят, разрешаю им войти на борт.

Пришельцы тотчас же приняли приглашение.

Когда Марика их встретила, ее охватило давно забытое волнение, словно в молодости. Именно оно когда-то поманило ее к звездам.

Пришельцы были одеты в скафандры, похожие на те, что носили во время сражения братья-мятежники. Они сняли шлемы и остановились, глядя на метов. Марика подняла лапы. Самка пришельцев в ответ подняла правую, растянув тонкие розовые губы и обнажив белоснежные зубы. Марика кивнула, давая знак следовать за ней, и повела их в центр управления.

Пришельцы порой удивленно, порой озадаченно разглядывали сделанные метами исправления и изменения. Марика пристально наблюдала за ними, но не вполне доверяла собственным глазам. Слишком уж похожи они были на метов. И слишком легко было предположить, что и думают они так же, как меты.

– Спроси, они из той же общины, которая построила этот корабль? – велела она старому самцу, когда они вошли в центр управления.

Старшая пришелица, похоже, поняла вопрос и ответила утвердительно.

– Скажи, что они могут осмотреть оборудование корабля, – продолжала Марика. – И внимательно за ними наблюдай.

Она включила последнюю запись, оставленную пришельцами на звездолете.

Шестеро новоприбывших разошлись в разные стороны.

– Расскажи им про встречу с Серке, – предложила Марика. – Может, тогда они лучше нас поймут.

Но пришельцы их почти не слушали. Они извлекли некие данные, к которым у метов не было доступа, и теперь оживленно их обсуждали. Похоже, они были крайне рады находке, и их вовсе не беспокоила роковая встреча корабля с застигнутой врасплох повелительницей Серке.

– Они говорят, что этот корабль – живая история, – сказал Марике переводчик. – Он считался пропавшим в течение нескольких поколений. Подозреваю, что старые распри их мало интересуют. В конце концов, это случилось еще до твоего рождения.

Марика недовольно фыркнула. Корни кровной вражды с Серке тоже уходили во времена до ее рождения. Сейчас их оставалось в живых шесть или семь. А она была последней из Рюгге.

Она несколько раз пыталась учить язык пришельцев, но безуспешно. Теперь же решила попробовать снова.

Интуиция силты подсказывала, что скоро случится нечто хорошее, и наступил тот самый момент, ради которого хранило ее Всеединое.

Пришельцы с другой звезды! Существа, возникшие в результате совершенно иной эволюции, но тоже звездоплаватели, как и меты!

Ее охватил щенячий восторг.

III

Пришельцы называли себя «люди». Их предки были родом с планеты по имени Терра в системе звезды Сол, столь далекой, что Марика даже не могла вообразить подобное расстояние. Никто из этих людей не видел родного солнца – их народ обитал на сотне планет-колоний, а численность его была такова, что Марика сперва даже не поверила. Триллионы разумных существ казались ей чем-то невероятным. Даже в лучшие времена, до наступления льдов, на планете жило не больше нескольких сотен миллионов метов.

С этими пришельцами Марика чувствовала себя намного свободнее, чем с прошлыми. Она достаточно хорошо изучила язык, чтобы общаться с их старшей, которая называла себя «командор Гайола Джексон».

Пришельцы не могли поверить в способности силт.

– Это попахивает колдовством, – твердила Джексон.

Хотя данное слово имелось в языке людей, они вкладывали в него совершенно иной смысл.

То, что внушало одним страх, для других выглядело глупой выдумкой.

Марика завидовала независимости пришельцев. Их звездолет мог пребывать в космосе бесконечно долго. Командор Джексон не собиралась улетать, пока не исчерпаются все возможности, которые давал ей контакт. Начальству она послала сообщение с помощью беспилотника.

Марика уже вполне доверяла этой самке – или, как говорили люди, «женщине», – чтобы позволить ей отправить послание.

Пролетели четыре года. Живая легенда начала сторониться зеркал.

Развернув темнолет, Марика скользнула в сторону и устремилась вперед. Летевшие следом ученицы едва с ней не столкнулись, что ее позабавило. Учение давалось им нелегко.

Она взглянула на помост на оси корабля, где дрожала от страха командор Джексон. Единственная из всех людей осмелившаяся на подобное, она так и не сумела свыкнуться с силтовскими полетами во тьме.

«Возвращаемся», – послала Марика, разворачивая острие летающего клинка к центру системы. Суть мысленного касания люди тоже воспринимали с немалым трудом.

Время развлечений подошло к концу, как бы Марике ни хотелось обратного. Пора было услышать последние дурные новости.

Собрав призраков, Марика нырнула в Бездну. Вокруг закружились звезды, и перед ней возник звездный корабль. Вокруг темнолета образовалось облако из миазмов страха Джексон, но та ему не поддавалась. Она летала с Марикой каждый раз, когда ей позволяли. Марика подумала, что в Джексон есть что-то от силты – как минимум свойственное силтам упрямство.

Доверив самку пришельцев батам, она вошла в корабль. Старый звездолет в еще большей степени стал центром притяжения для силт-звездоплавательниц. Шестьдесят пустолетов называли его домом…

Таков был непредвиденный результат борьбы Марики с оставшимися на родной планете силтами. Весь ужас, который она тогда выпустила на свободу, в итоге породил отстраненность, с которой не могли и не хотели иметь ничего общего силты-звездоплавательницы. Одна за другой они прилетали сюда, предпочитая порвать с родным обществом, чем навсегда лишиться возможности путешествовать среди звезд.

Марика опасалась, что они становятся вымирающим племенем. Новых силт больше не обучали.

Она вошла в помещение штаба, которое люди Джексон переоборудовали для себя. На орбите вокруг корабля теперь висели полдюжины звездолетов их сородичей. В конце каждого помещения находились большие трехмерные карты, при взгляде на которые Марика вновь чувствовала боль утраты. Если бы все это мог увидеть Багнел!

На отведенной метам половине толпились взволнованные силты.

– Пути к Рутгар больше нет, – заметила Марика. – И к Арлгхор тоже?

– Все, как ты подозревала, госпожа, – ответила пожилая сестра. – Кто-то перекрывает нам путь домой.

От звезды Марики расходились золотистые линии, зигзагами соединявшие ее с родной планетой метов. Хотя сородичи Марики мало общались с родиной, аномалии привлекли их внимание, и они решили провести расследование. Звезды на восьми отмеченных путях окутывала голубая дымка – это были солнца планет, где отдыхали силты-звездоплавательницы. Темнолеты, отправленные на разведку на эти планеты, так и не вернулись.

– Будешь что-то предпринимать? – спросила та же сестра.

– Нет.

Марика не знала, что ей делать. Посылать новых разведчиков имело не больше смысла, чем швырять камни в колодец.

Все предполагали, что в этом виноват «Звездный охотник». У Марики возникли еще более мрачные подозрения. Старый враг под управлением семи престарелых силт вряд ли мог устроить смертельные ловушки на стольких планетах.

– Что насчет Арлгхор? – повторила она.

– Пока ничего.

Марика недовольно фыркнула. Время Арлгхор еще не пришло. Но уже скоро, очень скоро… Она прошла в дальний конец помещения. Командор Джексон пыталась по-своему представить картину случившегося.

Ее более обширную звездную карту заполняли светящиеся облака, среди которых с трудом можно было различить отдельные точки. По карте плавали голубые клочья и полосы.

– Ничего нового?

– Нет. Никакой информации.

– Тебя это тревожит?

– У нас небольшая экспедиция, и мы далеко от дома, но должны же быть какие-то курьерские беспилотники! Мы слышим только то, что сообщают твои подчиненные. А они нас понимают плохо, так что от их отчетов толку мало.

Уже три года пользовавшиеся покровительством Марики силты посещали звездные миры людей и вели с ними торговлю. Марика тоже ничего не понимала в новостях, которые они привозили, но ясно было, что люди-мятежники вышли из укрытия и идет большая война.

– Пути к Рутгар больше нет, – сказала Марика. – Арлгхор следующая. Если так пойдет и дальше, возможно, придется оставить этот корабль вам.

– Разумно ли это? Если твои подозрения верны… – Джексон помедлила. – К черту правила. Марика, ты никогда не видела боевой корабль. Все наши корабли здесь – научно-исследовательские, небольшие, почти без оружия. Мне не положено об этом говорить, но я не хочу, чтобы ты бросалась очертя голову в омут.

Марика уставилась на Джексон. Небольшие корабли? Почти без оружия? На планете, где она побывала, она не видела ничего, что выглядело бы страшнее.

– И если наши враги договорились с вашими, они уже будут тебя ждать.

«Верно», – подумала Марика. Перекрытие звездных путей могло означать, что ее пытаются заманить в ловушку. Но один лишь «Звездный охотник»? Неужели мятежники пришельцев считают, что на нее и впрямь стоит тратить силы?

И что ей теперь делать? Проклятье! Она поклялась забыть о родной планете – пусть катится к Всеединому! Если общины позволили мятежникам вновь восстановить силы – тем хуже для них. Она больше ничем им не обязана. Но если «Звездный охотник» обзавелся союзниками извне… Не должна ли она защитить свой народ?

Это могло стать не просто борьбой за власть. Люди, подобно метам, не терпели безвластия и стремились заполнить возникший вакуум. Даже от людей Джексон, формально дружественных, можно было ожидать всякого.

Марика и Джексон стали друзьями, но этого нельзя было сказать об остальных. Силты оставались силтами, особенно в дальних уголках тьмы, и слишком часто вели себя так же и на планетах людей. Любые предупреждения оказывались бесполезны. Они относились к людям с высокомерием и презрением, поскольку те не обладали способностями силт, и воспринимали их не лучше, чем работавших лапами братьев.

Марике порой хотелось выть от отчаяния.

Возможно, это заложено в генах. А она оказалась ошибкой природы в большей степени, чем сама подозревала.

Глава сорок пятая

I

Марика ощутила приближение темнолета, но, не обращая на него внимания, продолжила маневрировать во главе трех юных повелительниц, уже неплохо освоивших искусство фехтования призраками.

Чувствуя надвигающуюся старость, она думала о том, чтобы записать все, чему научилась и благодаря чему стала первой среди силт. Все, что сделало ее самой ужасающей силтой всех времен. Она размышляла над тем, чтобы раскрыть все свои секреты, поделившись ошибками и ловушками, с которыми пришлось столкнуться на долгом пути.

Кем она бы стала, если бы жила в иное время, вдали от постоянных раздоров? Чего бы не совершила?

«Госпожа?»

«Да, Хенаапла?»

«Закрылся последний путь».

«Этого следовало ожидать. Отлично, Флагис! – (Самая юная повелительница воспользовалась Бездной, чтобы занять наиболее выгодную позицию.) – У тебя есть все задатки стратега. – Марика ловко отразила атаку призраков Флагис. С вершины прожитых лет каждый ход соперницы выглядел предсказуемым. – Потренируйтесь теперь сами, но осторожнее. Никаких несчастных случаев я не потерплю».

Молодежь иногда чересчур заигрывалась и начинала бить всерьез.

Темнолет Марики поравнялся с кораблем Хенааплы – грубое дерево против изящного титана. Но колдовские знаки на темнолете Хенааплы были стары как само время, освященные древностью.

«Мой корабль в большей степени обладает личностью, – подумала Марика. – У него есть свой стиль».

«Старшая людей чем-то обеспокоена».

«Тогда нужно снять бремя с ее души».

Марика скользнула в Бездну, оказавшись на звездолете еще до того, как Хенаапла вышла на его орбиту.

Джексон и впрямь была встревожена.

– Что случилось? – спросила Марика.

– С нашей стороны облака вернулся темнолет.

– Плохие новости?

– Было крупное сражение. И мой народ проиграл.

– Но никаких сообщений так и не поступало?

– Нет. О нас забыли.

– И что может означать это поражение?

– Зависит от масштабов катастрофы. Мы превосходим повстанцев числом, и никто не ожидал, что они победят. Последствия будут скорее политическими, чем военными.

Марика кивнула, хотя и не вполне поняла, о чем речь. Она прошла следом за командором Джексон в помещение штаба и объявила, что закрылся последний путь к родной планете метов.

– Последний известный им путь, – тихо добавила она. – Я сумею туда добраться, если потребуется.

Джексон сплюнула сквозь зубы. Эта ее привычка раздражала Марику – люди не умели себя сдерживать.

– Собираешься атаковать их с фланга?

– Нет. Я подожду.

– Удивительно.

– Что?

– Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы они сами к тебе прилетели. Но вряд ли это разумно. Ты незнакома с нашими боевыми кораблями.

– Мы еще посмотрим, кто кого.

Марика полагала, что без труда расправится с кораблями людей, если до этого дойдет. Она была силтой, темносторонницей, сильнейшей повелительницей всех времен. Пустота полностью ей подчинялась.

Те, кто заткнул бутылочное горлышко, в конце концов потеряли терпение, поняв, что Марика даже не пытается вырваться. Через десять дней после того, как закрылся последний путь, они вторглись в ее звездную систему сами.

Посреди ночи на корабле взвыли сирены. Повелительницы и баты бросились к темнолетам. Марика спокойно направилась в штаб, где уже была командор Джексон. На отведенной людям половине царила суматоха.

Тревога была настоящая, а не ложная, как ожидала Марика. Но…

– Один корабль, – сказала ей Джексон. – Судя по размеру – эсминец. С него уже стартует десант. Через час они до нас доберутся. Надеюсь, это всего лишь разведывательный полет. – Она показала на разлетающиеся из центра точки. – Я должна увести свои корабли с орбиты.

Марика разозлилась – почему ее собственные патрули не предупредили? Они должны были сделать это задолго до того, как люди обнаружили пришельцев. Она попыталась мысленно обрушить ярость на патрульных, хотя те были слишком далеко, чтобы их достигло ее касание.

– Вы убегаете? – спросила она.

– Мне нужно защитить своих. – (Люди-ученые поспешно покидали звездолет.) – Мы все равно ничего не можем сделать. И если нас атакуют, мы в любом случае погибнем.

Марика ошеломленно покачала головой. Оценив ситуацию, она развернулась и зашагала к деревянному темнолету. Сократив до минимума обряды бат, она устремилась в пустоту навстречу налетчикам.

Только теперь она ощутила мысленное касание патрульной, с некоторым изумлением сообщавшей о появлении пришельцев. Повелительница ничего не замечала, пока на нее едва не налетел маленький кораблик людей.

Марика вздрогнула от проникшего сквозь золотистую защиту холода. Пришельцы не владели мысленным касанием, становясь невидимыми для менее опытных, чем она, повелительниц. Стоило понять это раньше.

Она отправила вперед повелительниц.

Запущенные ими призраки обнаружили движущуюся внутрь системы группу из шести небольших кораблей. Позади них более степенно следовала еще одна группа, состоявшая из большого корабля, двух втрое меньше и четырех совсем маленьких. Марика ничего не понимала – ведь командор Джексон говорила про один корабль, «эсминец».

«Вперед!»

Темнолеты исчезли в Бездне.

Когда Марика появилась снова, ей показалось, будто пустота вокруг расчерчена светящейся паутиной. Со всех сторон летели ракеты. Маленькие корабли людей были столь же проворны, как и темнолеты. Марика направилась к самому большому кораблю. Мгновение спустя она ощутила мысленные вопли погибающих силт.

Главный вражеский корабль потряс ее размерами – длинный, гладкий и жестокий, словно чудовищный океанский хищник. Массой он наверняка в несколько раз превосходил самый большой корабль Джексон.

Маленький корабль взорвался.

Погиб еще один темнолет.

Марика их недооценила. Причем страшно.

Послав сквозь пустоту яростное касание, она схватила Великого Темного этой системы и дернула к себе. На изящество не оставалось времени.

Корабль средней величины развернулся к ней, разгоняясь до невероятной скорости. Как он сумел столь легко ее обнаружить? Прыгнув сквозь бездну, она вновь подчинила себе Великого Темного. Корабль снова ее нашел и быстро приближался, но к нему мчался и черный призрак. Совершив еще один прыжок, Марика швырнула Великого Темного в корабль.

Пустоту заполнил незнакомый вопль.

Умирая, эти люди передавали свои мысли!

Вой все продолжался, пока корабль разваливался на части.

Почему так долго?

Их медленная смерть действовала Марике на нервы, отвлекая от сражения. Распадающийся корабль с умирающей командой промчался мимо, продолжая ускоряться и унося останки людей за пределы системы.

Смертоносный луч прошел столь близко, что Марика почувствовала его обжигающий жар. Наконец она сумела отвлечься от своей жертвы.

Над ней оказался маленький корабль. Инстинктивно пригнувшись, она выстрелила в него из винтовки и лишь потом догадалась швырнуть черного призрака.

Пустоту вновь заполнили мучительные вопли.

Это был последний маленький корабль главных сил врага. Марика мысленно коснулась кораблей из передового отряда. Они тоже серьезно пострадали. Три уцелевших мчались к кораблю-матке.

Победа. Но доставшаяся страшной ценой. Марика не нашла полдюжины своих повелительниц.

Вражеский корабль развернулся. Марика приказала прекратить преследование, не желая новых потерь.

Она наблюдала за его отступлением, глядя, как он подбирает выжившие десантные корабли, которые укрылись в нишах в бортах.

Марика попыталась дотянуться до двигателей главного корабля, но ей никак не удавалось сосредоточиться – постоянно приходилось уворачиваться от огня противника.

Забрав десант, эсминец устремился прочь. Марику потрясла его скорость. Невероятная мощь!

Вражеский корабль исчез, словно нырнувший в Бездну темнолет, но при этом, казалось, разорвав саму ткань пустоты. Марика вздрогнула, будто ожидая чудовищного грохота, но во тьме, как всегда, не раздалось ни звука.

II

– Они получили хорошую трепку, но все равно вернутся, – предвосхитила события командор Джексон. – Они узнали все, что хотели.

– Гм… – односложно буркнула Марика, с трудом скрывая раздражение.

Ей редко доводилось настолько сомневаться в своих способностях. Но за этой машиной для убийства стояла невероятная, могущественная технология!

– Они прибыли готовыми к бою, Марика. Жаль, что я так и не получила приказа.

– Почему маленькие корабли прицепляются к большому?

– Для экономии. Военные гипердвигатели дороги и громоздки. Поэтому каждый гиперзвездолет несет на борту десантные корабли с более дешевыми и менее массивными внутрисистемными двигателями. Военной разработки. А тяжелый линкор тащит на себе средние, которые, в свою очередь, несут на себе маленькие.

Марика вздохнула. В душу начало закрадываться отчаяние.

Эсминец отсутствовал четыре дня. Из Бездны вывалилась разношерстная флотилия сильно поврежденных пустолетов. Марика поспешно отправила повелительниц им навстречу.

– Они с моей родной планеты, – сказала она Джексон. – Все, кто сумел пробиться.

По сути, это были последние силты-звездоплавательницы, не считая нескольких команд, которые находились в дальнем полете и еще не знали о случившемся.

– Пустолет «Звездный охотник» вернулся в родную систему. В сопровождении ваших врагов. – Марика давно уже не получала столь мрачных известий. – Способности силт мало что значат против технологий пришельцев, когда сражаешься на планете.

Общины дрались яростно и отчаянно, но надеяться было не на что. Простой народ отказывался им помогать. Даже когда-то верные братья лишь делали вид, будто оказывают сопротивление.

Марика от всей души обругала Всеединое. Она, мятежница среди силт, в силу времени и обстоятельств превратилась в символ всего, с ними связанного, став объединяющей силт скрепой. И как только она до такого дошла?

Она уже знала, какое известие несут прилетевшие с родной планеты повелительницы. Общины продолжали сражаться, надеясь, что Марика в очередной раз сумеет противостоять клыкам неминуемого рока.

Но какой в том был смысл? Всеединое, похоже, решило положить конец идеалам силт.

Марика отправилась в пустоту на деревянном темнолете одна, туда, куда не доставало мысленное касание ждавших на борту звездолета. На оси креста покоились урны с прахом Грауэл и Барлог. Марика повернулась к ним.

«Грауэл, Барлог. Мы вернулись к тому, с чего начинали. Нас окружают дикари. И на этот раз уже никакой Акард не пришлет помощь».

«Есть разница, Марика. Они воюют только с силтами».

«Верно. Но кем бы были меты без нас? И как долго эта война будет с одними лишь силтами?»

Ей ответила тишина.

Она мчалась во тьме, пока усталость не вынудила повернуть назад. Ответа на свой вопрос она так и не нашла. Имелось множество вариантов и возможностей, и делать что-то пришлось бы в любом случае, но все в итоге зависело от людей Джексон.

Пройдя по перекладине темнолета, она склонилась над последними из ее стаи.

Выбора у нее не оставалось. Она обещала. И она должна была доставить их домой.

– Это безумие, – сказала Джексон, когда Марика отпустила собранных ею повелительниц. – Твое силтское колдовство ничего не значит против флота повстанцев. Подожди.

– Твоих людей нисколько не интересует то, что происходит. Какой смысл ждать?

– Им не так-то легко. Трудно защитить все, когда мародеры…

– Так боритесь с мародерами. Именно этим я занималась всю жизнь – к недовольству многих тысяч. Нет. Нет, подруга. Я не могу поступить иначе, хотя для меня это означает конец. У меня есть свои обязательства. Перед погибшими охотницами, перед общиной, которой больше нет, перед оставшимися в живых метами и силтами. Я создана Всеединым, чтобы действовать. И даже если мне не удастся одержать победу, я должна прорваться домой и развеять прах умерших, прежде чем уйду в объятия Всеединого.

Никто из повелительниц не возражал. Все прекрасно ее понимали.

– То, что вы называете калерхагом, – тоже обязательство?

Марика настороженно взглянула на Джексон. И люди тоже?

– При чем тут калерхаг? Это давно забытый ритуал.

– Сомневаюсь. Я не умею говорить по-вашему, но отчасти понимаю разговоры. Калерхаг обсуждают все чаще. Особенно баты – они говорят, что готовы покончить с собой, если у тебя ничего не выйдет.

Неужели это записано в их генах? Калерхаг уже давно вышел из моды, особенно после того, как его дискредитировали Серке своим поведением перед лицом неминуемого поражения. Но после кошмара, который принесли с собой пришельцы, он вновь выглядел привлекательно.

– Возможно, – пробормотала Марика на своем языке. – Если этого потребует честь и нужды народа.

Впрочем, лучше об этом забыть. Не стоило думать о подобном перед решающим ударом. Пустолеты были уже готовы, точно так же, как лучшие повелительницы. Хенаапла, Чериш и Саттер были готовы отправиться по перекрытым звездным путям, позади тройки Великих Темных, сея ужас среди звезд.

Сама Марика собиралась воспользоваться звездным путем, известным только ей, и только у нее хватало сил его преодолеть.

– Где есть жизнь, там есть надежда. Старая поговорка моего народа.

– Мы, меты, – фаталисты и мистики. Символ для нас всегда важнее сути.

– Но самоубийство…

– Не самоубийство. Калерхаг. Порой для того, чтобы бросить вызов судьбе или даже ее победить, нужно лишь отнять у нее добычу.

– Возможно, – пожала плечами Джексон. – Некоторые наши предки с уважением относились к подобным поступкам.

Марика буркнула в ответ и ушла. Она собрала команду, включая запасных бат и повелительниц, в небольшом, специально отведенном для ритуалов помещении. Вскоре большинство звездолетных силт уже толпились там или наблюдали через открытый люк. Люди тактично держались поодаль.

Хенаапла, Чериш и Саттер давно улетели. Улетела и основная их группа поддержки. В коридорах звездолета не осталось силт, а метов представляли лишь несколько старых братьев-ученых. Собиралась в полет и Марика.

Вернуться она не рассчитывала.

Посыльный от Джексон поймал ее уже у шлюза, когда она допивала золотистый напиток.

– Госпожа, командор должна с тобой увидеться, пока ты не улетела.

– Это настолько важно?

Марике вовсе не хотелось, чтобы Джексон ее обругала, еще больше повергнув в отчаяние.

– Крайне важно.

Марика нашла Джексон в центре связи, сразу почувствовав дурное.

– Мое начальство наконец высказалось, Марика.

– Плохие новости, надо полагать?

На прибытие курьерского беспилотника Марика не обратила внимания.

– Ничего хорошего. Сменилось правительство. – (Марика так до сих пор и не поняла, что означает это слово.) – Флоту отдан приказ не предпринимать никаких враждебных действий, пока государство не стабилизируется и не определит дальнейшую политику. Я имею право только защищаться, но не более того.

– Могло быть и хуже. – (Джексон удивленно взглянула на Марику.) – Тебе могли приказать атаковать нас.

Марика вышла и поспешила к батам, на ходу проделывая успокоительные упражнения.

Она осталась одна.

Впрочем, вряд ли в пустоте у нее будет время переживать из-за предательства.

III

Марика гнала темнолет изо всех сил, поспешно проверяя, как дела у Хенааплы, Чериш и Саттер. Каждая вполне управлялась с черным призраком. Возле каждой планеты для отдыха дрейфовал мертвый десантный корабль, все еще несший след последних мысленных воплей. Марика невольно зарычала, словно хладнокровная охотница из Поната с обагренными кровью врагов клыками. Последнее оружие.

Нырнув в Бездну, она помчалась по тайному звездному пути к родной планете, довольная, что ее стратегия сработала.

Она должна была прибыть первой, вооруженная Великим Темным из другой системы. Затем появятся Хенаапла и Чериш со своими черными призраками. В задачу Саттер входило подчинить Великого Темного родной системы. Четырех чудовищ вполне хватит, чтобы уничтожить все на своем пути.

Марика гнала вперед корабль, несмотря на протесты бат. Когда у нее не оставалось выхода, она отдыхала, ненавидя каждую минуту задержки. В последний раз она отдохнула за прыжок от дома, после того как нейтрализовала очередной десантный корабль.

Все было точно рассчитано. Остальные должны были находиться на своих местах. Если они задержатся, следующий ее шаг мог привести к катастрофе.

Время пришло.

От нервозности не осталось и следа. Она железной хваткой удерживала Великого Темного, чувствуя, как ее охватывает радость. Ожидание подошло к концу.

Марика немного помедлила на границе родной системы, жалея, что не может проверить, как дела у остальных. Но Серке на «Звездном охотнике» наверняка уже чуяли нового Великого Темного.

Нырнув в Бездну, она мысленно сосредоточилась на Кусаке, которую намеревалась использовать в качестве прикрытия.

Вновь выйдя из Бездны, она от удивления едва не потеряла черного призрака.

Пустота кишела пришельцами. И некоторые корабли выглядели пугающе, как и обещала командор Джексон.

Вокруг Марики взорвалась электромагнитная буря. Ее появление обнаружили.

Она швырнула Великого Темного.

Марика приблизилась к Кусаке, зависнув в тени всего в нескольких ярдах от бесплодной лунной поверхности. Тьму пронизывали светящиеся копья, но все проносились мимо. Позади луны посылал панические сигналы союзникам «Звездный охотник». Пустолет пришел в движение.

Тьма заполнилась ужасом и мучительными воплями, когда погиб огромный корабль пришельцев. Марика поняла, что на его борту находились тысячи. Их мучительная смерть, похоже, на подсознательном уровне затронула и других людей – они замедлились, стали осторожней. Марика дернула к себе Великого Темного и швырнула в охваченный паникой «Звездный охотник».

Пустолет Серке исчез. Марика даже не думала, что старым ведьмам хватит отваги, чтобы уйти в Бездну столь близко от планеты.

Она швырнула Великого Темного в самый большой корабль пришельцев, который сумела почуять.

На диск Кусаки обрушилось пламя. По черно-белому лунному пейзажу пронеслись алые пятна, оставленные светящимися копьями. Десятками вспыхивали огненные шары ракет, неспособных прицелиться в деревянный темнолет.

Марика атаковала третий боевой корабль.

Рядом с ней ударил луч, за которым последовал второй. Возможно, они стреляли наугад, но с каждым разом все точнее.

Она ощутила слабое присутствие еще одного Великого Темного. Прибыла ее повелительница.

Но где же «Звездный охотник»?

Луч прорезал пустоту всего в нескольких ярдах от Марики. Ракета врезалась в поверхность Кусаки достаточно близко, чтобы облако газа покачнуло темнолет. Отовсюду приближались маленькие десантные корабли.

Марика снова швырнула Великого Темного, а затем собрала призраков поменьше и метнулась в Бездну. Совсем рядом взорвалась ракета, и Марика, отвлекшись, потеряла черного призрака, который сбежал, прежде чем она выровняла темнолет. Выругавшись, она переместилась ближе к поверхности Гончей.

Она ощутила на краю системы двух укрощенных Великих Темных. Уже скоро.

«Звездного охотника» все еще не было видно.

Поймав большого призрака, она швырнула его в двигатель средних размеров корабля пришельцев, спешившего к Кусаке. Тот поплыл к родной планете, не в силах изменить курс.

Марика разрушила двигатель еще одного корабля.

Столпотворение кораблей вокруг Кусаки разворачивалось в сторону Марики. Разрушив двигатель на третьем корабле, она нырнула в Бездну, устремившись внутрь орбит самых малых лун – столь далеко, что уйти оттуда в Бездну она бы уже не смогла.

Марика начала снижаться. Лучше было доставить прах на планету, пока пришельцы сбиты с толку.

Ее последняя жертва врезалась в Гончую, превратившись в огненный гейзер.

Корабли пришельцев метались вокруг, пытаясь ее обнаружить. Эфир заполнился яростными вспышками радиоволн. Марика продолжала восхищаться количеством и размерами этих кораблей. Потери, которые она им нанесла, ничего не значили. Здесь наверняка собрались все корабли пришельцев.

Она почувствовала возвращение «Звездного охотника», ощутила ищущие ее мысленные касания Серке. И в ту же секунду среди врагов возникли два Великих Темных. Третий появился всего две минуты спустя. Один обрушился на «Звездный охотник». Охваченные ужасом Серке снова сбежали.

Скоро должны были прибыть остальные силты-звездоплавательницы.

У Марики не было времени наблюдать за сражением. Она снижалась столь быстро, как только могла, но скорости все же не хватало. Ее достигло мысленное касание усталой силты с планеты, предупреждавшей, что на земле готовят летательный аппарат для перехвата.

Марика мчалась к восточному побережью Нового континента, поддерживая мысленную связь с планетой.

Ничего хорошего она не узнала. Осталась в живых лишь горстка силт. Большинство прятались, рассеявшись среди простого народа и притворяясь бывшими рабочими. Пришельцы полностью владели планетой и, похоже, собирались обойтись без союзников-Серке.

Вероломные самцы.

Марика ощутила приближение вражеского самолета, когда до земли оставалось еще двести тысяч футов. Она швырнула призраков, и самолет рухнул наземь. До чего же они самонадеянны! Ни один звездолет или летательный аппарат не снабдили подавителями.

Возможно, они просто не знали. Возможно, Серке вели себя двулично, рассчитывая, что Марика расправится с пришельцами и погибнет сама, после чего им останется лишь подобрать остатки добычи.

Невредимой добравшись до поверхности, она помчалась над серыми, подкрашенными пламенем волнами. Поврежденный ею корабль с грохотом падал в море.

Тем временем сражение в пустоте было в самом разгаре. Три Великих Темных поколебали уверенность пришельцев в победе. А вскоре должны были появиться основные силы темнолетов.

Но все эти корабли были из титана.

IV

Впереди выросли береговые утесы, похожие на великанов в сапогах из тумана. Дальше пестрели пятна зелени, что крайне обрадовало Марику, – в последний раз, когда она здесь пролетала, почву покрывал пятидесятифутовый слой льда. Несмотря на все случившееся, зеркала работали.

Путь до Поната был далек. Как ни спешила Марика, ночь настигла ее еще до того, как она добралась до территории предков. Здесь лед еще не сошел полностью, но в лунном свете были видны проступавшие над ним вершины холмов и голые ветви деревьев. Сбросив скорость, Марика начала искать свое стойбище.

Ей раз за разом бросали вызов вражеские самолеты, но ни один не сумел приблизиться даже на расстояние прямой видимости.

Ледник сильно изменил облик местности. Все выглядело незнакомым, хотя над Понатом все так же возвышались холмы – будто лысые макушки на месте непроходимых лесов. Марика летела все медленнее, уже засомневавшись, что под ней те самые места.

Оказалось, что она отклонилась слишком далеко на запад, в сторону утеса, где когда-то стоял Акард. Ледник не оставил даже следа от лесов. Марика повернула на восток, размышляя о том, насколько ничтожны творения метов перед лицом медленной ярости природы.

А потом она с легкостью отыскала стойбище, внезапно ощутив связь с родными местами. Перед глазами вихрем пронеслась вся ее жизнь. И как только та щена смогла стать жестокой, несгибаемой сукой, мчащейся в ночном небе?

Позвав запасную бату, Марика приказала ей занять место повелительницы и медленно проплыть над нужным местом на высоте пятьдесят футов. А сама перешла на ось креста и забрала урны с прахом Грауэл и Барлог.

Держа урны в лапах, она взглянула на небо. В далекой тьме продолжалось сражение. Она открыла разум, позволив нахлынуть на нее мысленному касанию.

Погибла половина ее повелительниц, в том числе Саттер. Другие повелительницы не могли подчинить себе Великого Темного системы. Но уцелевшие продолжали сражаться.

Пришельцы понесли не меньшие потери. Вокруг бесцельно дрейфовал десяток лишившихся команд звездолетов, осложняя боевую обстановку. Шансы оставались равными, несмотря на численное и технологическое превосходство пришельцев над силтами. Вспомнив, что говорила командор Джексон о боевых кораблях, Хенаапла и Чериш пытались запугать противника, сосредоточившись на звездолетах, которые могли унести из системы десантные кораблики.

Марика подумала, что, возможно, это не самая разумная тактика. Но она позволила им продолжать в том же духе, лишь сообщив легким мысленным касанием, что скоро вернется.

Открыв урны, она пропела уже подзабытую поминальную песнь. Легкий ветерок разносил над землей частицы праха двух мет. Марика совершила траурный ритуал по всей стае Дегнанов, перед которой столько лет была в долгу.

– Я сдержала обещание, как и вы сдержали ваше, – прошептала она духам охотниц. – Мы сохранили нашу веру. Счастья вам, где бы вы ни были, и молюсь о том, чтобы мы встретились в другой жизни и снова вышли на охоту.

С юга и запада приближались вражеские боевые самолеты. Еще одно их звено кружило над далеким морем, надеясь, что она попытается сбежать в ту сторону. Не забывали о ней на орбите. «Звездный охотник» пристально за ней следил.

Развеяв остатки праха, Марика попрощалась в последний раз и вновь заняла свое место на острие клинка, довольная, что наконец исполнила главное обязательство. Теперь она могла умереть вместе с остальными силтами.

Марика потребовала золотую чашу, чувствуя, что ей нужны новые силы. Она уже давно ощущала груз прожитых лет, но никак не могла убедить себя, что самопожертвование – единственный возможный выход.

«Готовы?»

Ее команда ответила: да. Некоторым, похоже, даже не терпелось броситься в клыки Всеединого. У них не было никаких сомнений – они собирались героически умереть здесь и сейчас или позже, если потерпят поражение, но останутся в живых. Достаточно будет величественного и дурацкого последнего обряда.

Марика швырнула призраков в приближающиеся самолеты, усыпав сушу и море обломками. Затем она быстро набрала высоту, велев запасной бате вновь взять на себя обязанности повелительницы.

Она мысленно потянулась к границам системы, пытаясь найти старого темного союзника. Великий Темный яростно сопротивлялся, желая, чтобы его оставили в покое, но она настойчиво тянула его к себе.

А затем она открыла разум, чтобы увидеть картину сражения.

Силы уже не были равны. Ханаапла погибла. У Чериш остались только две баты, и она не могла справиться с черным призраком, одновременно пытаясь управлять пустолетом. Некоторые силты, смалодушничав, сбежали на звездолет, который считали домом.

Исход сражения был ясен любому, хоть сколько-нибудь обладавшему способностями силт.

«Звездный охотник» повел боевые корабли пришельцев наперерез Марике.

Она швырнула Великого Темного в пустолет Серке. Те завопили и прыгнули прочь, но успели ощутить гнилостный запах смерти. Не отвлекаясь на управление темнолетом, Марика снова швырнула черного призрака, едва ощутив возвращение «Звездного охотника» из Бездны. И снова тот сбежал. Потом еще и еще, и наконец на пятый раз «Звездный охотник» не сумел достаточно быстро собрать призраков, чтобы улизнуть.

Марика еще раз ударила по пустолету Серке, убедилась, что они уже не оправятся, а потом оставила его в покое. Пусть в страхе размышляют, спасут ли их союзники или бросят умирать в нескольких тысячах миль от родной планеты, которую они едва не захватили вновь.

Боевые корабли стреляли по деревянному темнолету, несмотря на отважные попытки Чериш их отвлечь. Вместо того чтобы снова взять на себя управление темнолетом, Марика начала швырять Великого Темного в тех, кто ее ждал. Атака застала пришельцев врасплох, и через несколько минут они начали разбегаться.

Хотя все свидетельствовало о том, что сражение закончится в их пользу, корабли пришельцев покидали внутренние орбиты. Марика поняла, что они уводят от опасности все корабли, способные на прыжок. Весь удар предстояло принять на себя десантным корабликам.

Марика вполне могла погибнуть, потерпеть поражение. Но она уже одержала великую победу для людей Джексон, если те воспользуются возникшим преимуществом.

Она вышла на орбиту, несмотря на летевшие к ней лучи и ракеты, хотя и потеряла двух бат, из-за чего пришлось раньше времени взять на себя управление темнолетом. Прорвавшись в тень одной малой луны, она метнулась к другой, подальше, удерживая Великого Темного и пытаясь найти призраков, с помощью которых можно уйти в Бездну. Ей хотелось оказаться в открытом космосе, чтобы получить пространство для маневра.

Призраков было мало. Большинство уцелевших повелительниц сбежали, унеся их с собой. Приходилось ждать, пока появятся новые.

Темнолет Марики носился вокруг малых лун, среди обломков кораблей пришельцев, порой притворяясь одним из них. Десяток команд десантных кораблей она отправила к тому, кого эти существа считали своим создателем. Марика все дальше удалялась от родной планеты, и Всеединое хранило ее, хотя она настолько вымоталась, что в любую минуту могла лишиться чувств.

Чериш погибла, в последний раз мысленно вскрикнув. У Марики возникла мысль улететь, вернуться на звездолет и там спланировать новую атаку. Она могла призвать тех немногих повелительниц, которые сейчас путешествовали среди звезд, обучить их управляться с Великими Темными и завершить начатую бойню.

Марика послала мягкое благодарное касание вслед уходящей к Всеединому Чериш – единственной силте, которая, как и она сама, никогда не сдавалась.

Она собрала призраков.

В системе не осталось темнолетов, кроме ее собственного. Пришельцы приближались. Даже успевшие уйти корабли возвращались, чтобы насладиться ее кровью.

Марика швырнула Великого Темного в последний раз, а затем прыгнула в Бездну, увлекая монстра за собой на сотню миллионов миль.

Она подождала, но пришельцы так и не появились. Они ее потеряли.

Велев старшей бате снова напоить всех золотистым напитком, Марика прыгнула обратно. Она вышла из Бездны меньше чем в четырех милях от «Звездного охотника» и небольшой стайки его приспешников-пришельцев.

«Прощайте, старые ведьмы. И старые враги. Вы снова проиграли».

Спустив на них Великого Темного, она наслаждалась воплями умирающих, пока вражеский луч не пролетел столь близко, что ее бате опалило шкуру.

Марика нырнула в Бездну, намереваясь вернуться назад тем же путем, которым прилетела сюда, к родной планете.

Глава сорок шестая

I

За все хорошее приходится платить, и полоса везения часто сменяется полосой неудач. Но когда Марика через неделю добралась до звездолета, ее ждало самое худшее.

Боевые корабли пришельцев опередили ее. Там уже был линкор, с которого вылетели десантные корабли, и ясно было, что несколько повелительниц уже встретили свою смерть.

Устав от сражений и убийств, которым, казалось, не было конца, Марика все же прыгнула туда. И вышла из бездны столь близко от звездолета, что пришельцы ее не заметили.

Звездолет был разбит вдребезги, как и корабли экспедиции Джексон. Никого не осталось в живых, кроме оставшихся на планете. Мысленным касанием Марика обнаружила нескольких силт, но среди них не было звездоплавательниц. Все они сбежали.

Призвав Великого Темного этой системы, Марика расправилась с командой линкора, а затем ушла в Бездну, пока десантные корабли в панике суетились вокруг. Прыгнув к другой планете, она обнаружила ожидавший там очередной корабль пришельцев в полной боевой готовности. Не став ввязываться в сражение, она улетела. Ей нужен был отдых.

Столь же опасными оказались вторая и третья планеты. Запасы золотистого напитка иссякали, к тому же ее баты слишком долго пробыли в пустоте. Требовалось где-то приземлиться.

Оставалось лишь одно место – обнаруженная Хенааплой планета, скрытая на дальней стороне облака, которую Марика рассматривала как последнее убежище на случай, если придется бежать с звездного корабля.

Переживет ли она столь долгий перелет?

Хоть и с трудом, но Марике это удалось. Правда, нескольким силтам, добравшимся до планеты раньше, пришлось помогать ей посадить темнолет. Едва тот коснулся земли, Марика лишилась чувств, еще успев услышать разговор силт, опасавшихся, что они могут ее потерять.

Иногда она просыпалась, чтобы сделать глоток бульона. В бреду казалось, будто она спорит с Грауэл, Барлог, Багнелом, Градвол, Килджар и даже Кублином. А когда она слышала яростные споры обитательниц импровизированного лагеря, думала, что продолжает бредить.

Наконец она, шатаясь, вышла из укрытия и обругала повелительниц и бат, проклиная за то, что поддались отчаянию, но они не понимали ее невнятный понатский диалект. Так и не сумев с ними объясниться, Марика снова рухнула без чувств. Они опять уложили ее на подстилку и продолжили пораженческие беседы.

Позже к Марике пришла повелительница, сообщив, что прибыли еще два темнолета.

– Мне кажется, ты страдаешь не только от усталости, госпожа. Жаль, что среди нас нет сестры-целительницы.

Марика попыталась подняться:

– Мне нельзя болеть. У меня нет времени.

Повелительница снова толкнула ее на подстилку:

– Усталость способствует болезни, госпожа. Отдыхай.

– Я никогда не болела. Ни дня.

– Вот и хорошо. У тебя сильная душа. Быстрее поправишься.

Возможно. А может быть, ее болезнь чисто душевная, подумала Марика. У нее появилось слишком много времени для размышлений. Джиана. Как она ощетинивалась, когда ее называли так в юности! Но насколько же они были правы! Они чуяли запах смерти, исходящий от ее шкуры. В этом она больше не сомневалась. Во что бы она ни верила, рок следовал по пятам.

Даже теперь она не решалась себе в этом признаться. Но как она могла отрицать правду? Она с самого начала несла с собой гибель, а путь ее был усеян костями и разрушенными городами. Да что там – разрушенными планетами.

Ей следовало умереть в Понате со стаей Дегнан. Грауэл и Барлог следовало бросить ее, когда она впервые причинила им боль, показав, на какое зло способна. Ей вообще не следовало рождаться. Ни ей, ни Кублину.

Спор среди сестер все продолжался, уходя то в одну, то в другую сторону: продолжить ли борьбу с захватчиками-пришельцами или отказаться от нее? После долгих дней размышлений Марика тоже включилась в их разговоры в редкую минуту наступившего просветления.

– Слишком поздно, – сказала она. – Подобные нам давно устарели. Судьба силт решилась, когда первые Серке встретили пришельцев. Мы можем продолжать сражаться, но это ничем нам не поможет, как и самим Серке. Сколько нас? Восемь темнолетов? Девять? Может ли столь малое число обратить ход событий? Естественно, нет. Так зачем пытаться? Дома мы никому не нужны. Время прошло мимо нас. Народ повернулся к нам спиной. Мы осиротели и стали изгнанницами.

Они слушали ее не перебивая – так, как подобало внимать словам старейшины. Но их почтительное отношение лишь раздражало Марику. Она этого не заслуживала.

– Не понимаете? Мы силты. У силт нет будущего. Даже если мы выживем, не оставим после себя наследия. Родная планета и колонии для нас потеряны. Мы не можем размножаться. Мы не можем набирать новых учениц. Мы последние из подобных нам. Поймите это наконец. Мы последние. Представители конца эпохи. Если мы продолжим борьбу, от этого не будет пользы ни силтам, ни народу. И если шире взглянуть на вещи, становится ясно, что мы можем лишь навредить. Мы должны оставить народ в покое. Пусть учатся тому новому, что несут им мятежники и пришельцы. Нам не следует больше их мучить – им и так потребуется много сил, чтобы выжить.

Марика опустилась на голую каменистую землю, исчерпав силы.

Ни одна сестра не высказалась против, хотя, с точки зрения силт, подобная речь выглядела ересью. Марика несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться.

– Что ж, хорошо. Давайте оценим наше положение. Сомневаюсь, что припасов хватит надолго. И в связи с этим придется принимать решение. У меня есть задание для добровольца. Один темнолет должен тайком подобраться к родной планете, на грани мысленного касания, и принести известие, что Джиана поведет силт к концу.

И снова сестры промолчали.

– Мы все были посланницами рока, – сказала Марика. – Мы создавали будущее, сражаясь за него. Идемте, сестры. Посмотрим, сколько у нас припасов и как надолго их хватит.

Сестры начали перешептываться, обсуждая, не сошла ли она с ума. Те, кто выступал против продолжения борьбы, возможно, прежде рассчитывали, что Марика их переубедит. Теперь же они удивлялись: что стало с не знающей устали, несгибаемой и никогда не сдававшейся Марикой? Где та дикая яростная ведьма, ставшая символом всех консервативных взглядов, которыми отличались силты?

II

В качестве даты Марика выбрала годовщину того дня, когда кочевники, преодолев частокол, ворвались в стойбище Дегнанов. С тех пор прошло много лет. И сколь бы ни тяжела была жизнь силты, даже в мирном Понате ей пришлось бы намного тяжелее. Вряд ли она вообще дожила бы до нынешнего возраста.

Выбранное Марикой место находилось на дальней стороне пылевого облака, на фоне множества звезд, среди которых она когда-то надеялась побывать. Глядя на серебристые россыпи, она вздрогнула и тоскливо вздохнула. Сколь же многое прошло мимо нее из-за того, что она была той самой Марикой! Ее дар оказался в куда большей степени проклятием. Лишь более слабые повелительницы сумели получить свободу, отправившись на поиски новых чудес.

Бескрайние звездные просторы напомнили Марике о Багнеле и их несбывшихся мечтах. Мысли о Багнеле вгоняли ее в тоску, и не хотелось сейчас об этом думать. Пока не время. Скоро она так или иначе с ним встретится.

«Идите ко мне».

Один за другим девятнадцать темнолетов поплыли навстречу друг другу, пока острия всех клинков не оказались в нескольких футах от Марики, образовав нечто похожее на головку чертополоха. В свете множества звезд ярко сверкали отчищенные и отполированные колдовские знаки. И все они оказались здесь по собственному выбору.

Девятнадцать темнолетов – наверняка все, что еще существовали. Марика собирала их в течение многих месяцев, не пропустив ни одного. И это были все выжившие силты, если не считать горстки тех, кто остался на планете, скрываясь среди охваченного волнениями народа.

Джиана. Воистину она была Джианой.

Неподалеку медленно двигалась сверкающая серебристая точка – захваченный и перепрограммированный курьерский беспилотник. Он наблюдал за происходящим, ведя запись для последующих поколений расы, вступающей в совершенно новую эпоху. Марика хотела, чтобы этот момент надолго остался в памяти.

Беспилотник должен был доставить послание на родную планету Марики. Она вдруг подумала, что горстка выживших мятежников наверняка обрадуется, когда расшифрует сообщение.

Гигантский чертополох плыл среди звезд. Марике стало страшно, как и всем сестрам. Но отступать было поздно. Все рассчитано, и никто уже не мог передумать. Золотистый напиток закончился.

«Пусть та, кто знает песню, начнет петь. Наступает последний обряд».

Несмотря на предшествующие долгие разговоры, никто из сестер не знал всего обряда целиком. Прошло много лет с тех пор, как он формально исполнялся в последний раз. Но собранных обрывков воспоминаний девятнадцати команд хватило, чтобы его восстановить.

Марика рассеянно делала все, что от нее требовалось, внося вклад в растущую мысленную ауру, которая ослабляла страх. Чем-то это напомнило Тогар, обряд, после которого она официально вступила в Сообщество взрослых силт.

Калерхаг. Последний обряд. Самый древний, уходящий корнями в доисторические времена. Он мог означать очень многое, но на этот раз речь шла о самом старом его предназначении – дать дорогу новым молодым.

Марика не предполагала, что ее конец станет именно таким. Но сейчас для всего ее народа было лучше с почестями проводить старые обычаи, чем продолжать цепляться за жизнь, подобно Серке, творя лишь зло. Новая жизнь потребует от метов немало сил, чтобы противостоять пришельцам-мятежникам и найти общий язык с людьми командора Джексон. Последние наверняка вернутся, чтобы продолжить охоту на врагов.

Чувствуя, как ее окутывает умиротворенная аура, Марика мысленно пожелала удачи последовательницам. Ярость и ненависть ушли вместе со страхом, и она поняла, что может простить силтам большую часть их зла.

На мгновение у нее возникла мысль – не чувствовал ли Кублин то же самое в свои последние минуты?

Окружавшее сестер золотистое сияние угасало. Шерсть их вздрогнула от дыхания Всеединого, и опустилась тьма. Марика, щена Скилджан, дикая охотница из Верхнего Поната, возможно, сильнейшая и величайшая из когда-либо живших силт, тихо ушла в объятия Всеединого, наконец завершив свои сражения. В последний миг она успела подумать: увидит ли она по ту сторону ожидающего ее Багнела?

III

Курьерский беспилотник улетает прочь.

Девятнадцать темнолетов дрейфуют на краю пылевого облака, медленно, очень медленно расходясь в разные стороны. Они потеряны навсегда, но не забыты. Они станут легендой. И в этой легенде говорится, что Марика вовсе не умерла, она просто спит и, когда наступит самый тяжкий час для народа метов, явится из великой пустоты, сверкая колдовскими знаками, в свежей боевой раскраске, со свежесмазанной старой винтовкой в лапах, сметая на своем пути всех врагов.

Так заканчивается древняя эпоха.

Темная война

I

По пустой ночной улице неслышно скользили три фигуры. В лунном свете поблескивали медали и пуговицы на мундире самой высокой, позвякивая при каждом шаге. Ее спутницы не издавали ни звука – это были сестры-силты, колдуньи, обученные всем премудростям темной стороны. Керат Хадон знала – они следуют за ней лишь потому, что она попросила.

Тихую улицу осветила далекая вспышка. Керат в первое мгновение увидела лишь три луны. Можно было заметить невооруженным взглядом, как движется по орбите самый маленький спутник планеты.

Лучи когерентного света вспороли черный бархат неба, подобно бритвам, и тут же исчезли, оставив лишь послеобразы на сетчатке.

– Опять бьют по «Летящему инею» и «Хранителю мечты», – сказала Керат.

Спутницы Керат промолчали, лишь одна едва заметно кивнула. Силты не тратили слов зря. Керат вздрогнула – они ее пугали.

– Идем. Нужно покончить с этим, пока у нас еще остается несколько кораблей.

Очередные вспышки озарили небо, выхватывая из тьмы осыпающиеся стены, которые недавно побелили, словно бросая вызов нависшему над творениями лап метов злому року. Тени заполонили готические арки, четко высветились силуэты далеких, похожих на луковицы куполов.

– Похоже, Суслов сегодня серьезен как никогда! – прорычала Керат. – Сюда. – Она постучала в болтающуюся на петлях дверь, и та открылась.

В дрожащем свете появилась седая морда самца. Глаза его золотисто блеснули.

– Ты?

– Да, это я, Шадар. Не ожидал? Верховный здесь?

– Он ждет с нетерпением, маршал. Входите, пока вас не увидели.

Керат протолкнулась внутрь. За ней, словно тени, последовали два темных призрака. Шадар провел их через две комнаты к подножию лестницы:

– Сюда, наверх. Керат… Ты – и маршал? Удачи тебе.

– Удача тут ни при чем, Шадар. У меня четкий приказ. Но все равно спасибо. – Она мягко коснулась его лапы.

Мгновение спустя она уже стояла на пороге ярко освещенной комнаты. На нее, прищурившись и плотно сжав губы, уставились полдюжины самцов с седыми усами и взлохмаченной шерстью. Керат оскалила клыки. Фольгар что-то подозревал. Она шагнула внутрь:

– Я думала, нам предстоит разговор наедине, Верховный.

Старший самец поиграл все еще могучими, несмотря на возраст, мышцами:

– Обстоятельства складываются так, что варианты могут быть не самые приятные. Так что тебе должно быть понятно мое желание иметь надежных свидетелей, маршал. – Он насмешливо оскалился.

Уши Керат дернулись вперед и вниз, что у метов означало подобие презрительной улыбки. Вряд ли Фольгару помогут его приспешники.

– Ты и твоя стая уничтожили цивилизацию метов, Верховный. Народ уже тошнит от порядков, установленных пришельцами, и еще больше – от бесконечных поражений. – Керат показала в сторону двери. – Возможно, меты будут только рады возвращению старых обычаев.

Из полудюжины глоток вырвалось низкое рычание самцов, увидевших угрозу своей территории.

– Что тут делают ведьмы-силты? – требовательно бросил один.

– Маршал? – спросил Фольгар.

Ему неплохо удавалось скрывать свои чувства – по крайней мере, для самца.

Керат выпрямилась во весь рост. Она знала, что выглядит более чем впечатляюще – героиня народа метов, отмеченная немалым количеством медалей и шрамов. Керат даже носила на рукаве белую нашивку «Последнего снега» – проигранного сражения, после которого остались в живых меньше сотни метов.

– Уже три поколения власть принадлежит твоей самцовой группировке, Верховный. И как ты ею распорядился? Ты превратил силт в ничто. Ты убил величайших из них. И ты сделал из метов неуклюжие подобия чужаков-людей, которыми так восхищаешься.

Она не раз репетировала эту речь, но та все равно показалась ей недостаточно прочувствованной.

Фольгар кивнул:

– К делу, маршал. Командование наверняка прислало тебя не просто так.

Керат не спешила.

– Ты отверг старые обычаи, старые истины, старые знания. Ты превратил в посмешище тысячелетние традиции. Ты сделал из мета зеркальное отражение человека. А потом ты попытался узурпировать власть у людей. И какую пользу это тебе принесло? Что это дало метам?

Взгляд Фольгара оставался каменным. Его товарищи испуганно наблюдали за силтами, будто узрели нечто восставшее из могилы.

– Мы лишились наших планет, – продолжала Керат. – Наши величайшие боевые корабли превратились в разбросанные среди звезд обломки. У нас остался лишь клочок космоса внутри орбиты Кусаки. «Летящий иней» и «Хранитель мечты» – последние наши тяжелые корабли. Мы стали пленниками на родной планете, ожидающими, когда на них обрушится чудовищный молот. Мы не в силах отвести со своего пути астероид, который посылает Суслов, чтобы разнести нашу планету вдребезги.

– Вряд ли он пойдет до конца, – возразил Фольгар.

– Пойдет, если потребуется. Я знаю Петра Суслова, Верховный. Он не станет блефовать. Впрочем, твоя точка зрения вполне понятна. Ты ведешь тайные переговоры о том, чтобы сдаться.

Фольгар удивленно дернул ушами.

– Командованию все известно. – Керат не скрывала презрения. – Обычное для самцов предательство. Ты начал эту войну, а теперь собираешься предать метов, чтобы сохранить власть, когда закончатся бои.

– Послушай, маршал…

– Меты выпьют твою кровь, если увидят записи переговоров с Сусловым.

– Ты мне угрожаешь, маршал?

– Передаю послание от командования. Никакой капитуляции не будет. Меты умрут так же, как всегда жили, – не запятнав себя позором. Если астероид не увести – значит так тому и быть. На все воля Всеединого.

– Маршал… – Фольгар прижал уши, словно перед дракой.

– Если ты не прекратишь контакты с Сусловым, командование предпримет соответствующие меры.

– Это мятеж!

– Вооруженные силы – источник всей власти, Фольгар, – невозмутимо продолжала Керат. – Они больше тебя не поддерживают. И именно они определяют дальнейший ход войны.

– Почему с тобой… эти? – Фольгар показал на силт.

Голос его дрожал от отвращения и ненависти.

– Мы сражались по вашим обычаям, подражая людям. И потерпели поражение. А теперь мы возвращаемся к обычаям праматерей.

Старики зарычали. Кто-то опрокинул стул. Другой выронил бутылку. В комнате запахло самцовой трусостью.

– Темная война? – спросил Фольгар.

– Темная война.

– Но старые темнолеты давно пошли на слом. И обученных команд из силт больше нет.

Керат слегка обнажила клыки:

– И то и другое неверно. У силт есть корабли, которые вы так и не нашли. Легендарные темнолеты Последнего обряда. И есть сестры, сбежавшие от ваших охотников. Конец послания от командования.

Фольгар зарычал, но сквозь вызывающий вид проступал страх.

Керат направилась к двери.

– Идем, – сказала она силтам.

Шадар ждал ее у подножия лестницы:

– Ты отлично справилась.

– Мне тоже так кажется, – кивнула Керат.

– Еще раз удачи, маршал. – Шадар коснулся ее лапы.

Прежде чем шагнуть на улицу, Керат на мгновение задержалась, чтобы обнять отца.

В небе царило спокойствие. Орбитальная стычка закончилась. «Летящий иней» и «Хранитель мечты» все так же излучали сияние активных энергетических экранов. Они снова уцелели.

II

Керат было не по себе в обществе силт, хотя она тщательно это скрывала. Вся ее взрослая жизнь прошла по стезе, предначертанной Фольгаром и ему подобными. Эти колдуньи были анахронизмом, тенями давно устаревших идей. Одно дело – запугать облезлую стаю Фольгара, и совсем другое – верить, что командование поступает правильно.

Оттолкнувшись от переборки, она проплыла вдоль кабины лихтера, проверяя, насколько надежны пристегнуты спутницы.

– Стыковка с «Хранителем мечты» через пятнадцать минут.

На нее молча уставились непостижимые, ничего не выражающие взгляды.

Силты были столь молоды и при этом выглядели столь пугающе. Их молчание действовало на нервы. Все из одного помета, их выбрали на роль повелительниц кораблей из всех выживших силт. Говорили, будто в них столько же темной силы, как и в великих силтах той давно ушедшей поры, когда Темная война решала судьбу метов.

Неужели командование хотело, чтобы вновь вернулись из тени эти мрачные времена? Да, Фольгар вел себя как последний глупец, но он был прав, заявляя, что жизнь метов стала лучше после того, как они сбросили ярмо силт.

Прозвучал сигнал стыковки. Громкоговорители над головой передали короткие инструкции. Команда пыталась произвести впечатление на прибывающего маршала.

Керат в этом вовсе не нуждалась. «Хранитель мечты» был достоин не меньших почестей, чем она сама. Корабль принадлежал к числу выживших.

Она освободила подопечных от ремней:

– Следуйте за мной.

На борту корабля уже ждал почетный караул. Керат приняла оказанные ей знаки уважения, но сказала капитану корабля:

– Не трать зря энергию на протокол. Мои спутницы – всего лишь груз, а я сама в этом не нуждаюсь.

– Как пожелаешь, маршал. Позволь мне проводить тебя в каюту.

– Остальной персонал уже прибыл?

Капитан оглянулась. Силты следовали за ними, будто зловещие тени. Каблуки Керат и капитана со звоном ударялись о серые стальные плиты палубы. Две фигуры в черном, казалось, скользили на расстоянии волоса от пола.

– Они уже здесь. Заметила, насколько тихо вокруг?

– Я заметила, что никому ничего не интересно.

– Команда держится поодаль. Первая группа и без того их напугала, а теперь ты привезла повелительниц кораблей, отчего им страшно по-настоящему.

Керат слегка оскалилась:

– У них есть на это причины, капитан. Меня бы тоже тут не было, если бы не приказ.

– Тебе в щенячестве рассказывали истории про граукена?

– Еще бы! Старшие братья пытались убедить щенков из нашего помета, что он живет под кроватью.

Граукен был ночным чудовищем-оборотнем, любившим нежное щенячье мясо. Этот архетип возник во времена первобытных зим, когда доведенным до отчаяния изголодавшимся стаям, чтобы выжить, приходилось прибегать к каннибализму, заманивая или похищая щенков из других стай.

– При виде силт на борту корабля у меня возникает чувство, будто под моей кроватью все-таки обнаружился граукен.

– Понимаю, – кивнула Керат. – Еще как понимаю.

– Вот и наша каюта для гостей, – сказала капитан, останавливаясь перед дверью. Она постучала, и дверь слегка приоткрылась. – Это к вам, сестры. – Она показала на две фигуры в черном.

Пока те входили, Керат успела заглянуть в каюту. Темноту едва рассеивал красный свет. Внутри неподвижно сидели черные силуэты. В ноздри Керат ударил жуткий сладковато-горький запах.

Дверь захлопнулась.

– Логово граукена, – заметила капитан. – Эту каюту уже так называют. Надеюсь, командование знает, что делает.

– Я тоже надеюсь, капитан. Я тоже. Вряд ли я смогла бы действовать дальше, считая, что мои усилия вновь возродят силт.

– Согласна. Пожалуй, нам остается только верить, что командование сумеет их нейтрализовать, как только они выполнят задачу.

– Мы готовы стартовать?

– Прыжок уже запрограммирован. К нам должен подойти «Летящий иней» и прикрыть со стороны двигателей. Ждем только твоего приказа, маршал.

– Тогда покажи мне мою каюту. Переоденусь и приду на мостик.

III

– На «Летящем инее» готовы, маршал.

– Мы готовы, маршал, – сказала капитан корабля.

Керат не сводила взгляда с экранов. Люди передислоцировались – Суслов заметил, что «Летящий иней» сменил позицию.

– Они ждут удара по астероиду.

– Вполне вероятно, – кивнула капитан. – Возможно, они считают, что у нас не осталось других вариантов.

– Вот только вариант этот далеко не из лучших. Если мы изменим орбиту астероида, они просто швырнут в ту же цель еще одну каменную глыбу.

– Тогда и все то, что мы тут делаем, лишено особого смысла.

– Нет. Подозреваю, что командование хочет их припугнуть, вынудив отступить. – Керат взглянула на предложенную траекторию полета кораблей, которая совершала ложный выпад по направлению к приближающемуся астероиду, а затем уходила прочь из системы. – Должно сработать. Они метнутся в одну сторону, а мы прыгнем в другую.

– А что потом?

– Есть надежда, что они решат, будто нас послали для атаки на их торговые корабли. И тогда они сосредоточатся на охране торговых путей.

– Таков сценарий?

Керат слегка обнажила клыки:

– Таков сценарий. Будем надеяться, что Петр Суслов на него купится. Действуй по готовности, капитан.

Какое-то время все в самом деле шло по сценарию. Но когда «Летящий иней» и «Хранитель мечты» свернули в сторону, боевые корабли людей тут же ответили. Керат взглянула на экраны:

– Два линкора и тяжелый истребитель. Суслов предпочел не рисковать.

Она внезапно повернулась, ощутив в воздухе некую перемену. На узкий балкон над мостиком вышли две силты – те самые, которых она привезла с собой. Они ни во что не вмешивались, лишь наблюдали, но от них веяло холодом.

– Приготовиться к первому прыжку, – сказала капитан. – Три… два… один… прыжок.

Экраны потемнели. Вселенная пошла складками. Переборки поплыли, будто расплавившись. Очертания метов напоминали пляшущие языки пламени. Керат бросила взгляд на силт. Те оставались неподвижными, словно черные скалы.

Вернулась реальность.

На экранах собиралась воедино картина из данных, полученных внешними датчиками корабля.

– «Летящий иней» с нами, точно на месте.

Керат уставилась на экраны, глядя на возникающие точки звезд и изо всех сил желая, чтобы среди них не появились красные отметины.

– Первый. Второй. Третий. Они следуют за нами, маршал.

– Вижу, капитан. Прыгаем еще раз.

Звезды изменились еще трижды. Но преследователи не отставали.

– А они хороши, – заметила Керат. – Очень даже хороши.

– Какие будут предложения, маршал?

– На этот раз они появились не одновременно. Истребитель задержался на полминуты. Возможно, накопленная ошибка.

– У нас осталось всего четыре прыжка, чтобы от них оторваться, маршал.

– Продолжай, капитан.

После следующего прыжка корабли людей появились с еще большим интервалом – на протяжении минуты с лишним. Керат вздохнула. Пришла пора действовать.

– Капитан, приказ для «Летящего инея»: развернуться и атаковать после следующего прыжка. Увести их подальше и направляться домой кружным путем.

Капитан несколько секунд смотрела на Керат, прежде чем передать приказ.

Они прыгнули. «Летящий иней» устремился туда, где должны были появиться корабли людей. Керат яростно уставилась на экраны.

Первый корабль людей возник на пути «Летящего инея». Экраны показали беспорядочный обмен выстрелами.

Появился второй корабль. И в то же мгновение первый исчез.

– Ха! – крикнул кто-то из техников. – Один есть!

– Или он прыгнул дальше, – прошептала себе под нос Керат, глядя, как «Летящий иней» разворачивается к новоприбывшему.

Истребитель появился в ту самую минуту, когда капитан отдала команду к следующему прыжку. Когда переход завершился, Керат предложила:

– С очередным прыжком погоди. Посмотрим, последуют ли они за нами. Лучше сразиться с ними здесь, чем в окрестностях цели.

– Вряд ли это теперь имеет значение, – заметила капитан. – Они достаточно долго нас преследовали, чтобы понять: мы направляемся вовсе не к торговым путям. Если они приведут целую флотилию…

– Но им потребуется несколько дней или даже недель, чтобы нас найти. Времени вполне хватит.

Следом за «Хранителем мечты» никто не появился. Прождав час, Керат приказала продолжить путь.

Намного позже, когда корабль уже приближался к пункту назначения, она распорядилась:

– Отправь всех по каютам, капитан. Выставь стандартные вахты. Начнем поиски, когда отдохнем.

– Хорошо, маршал.

Керат показалось, будто глаза стоящих на ее пути силт лихорадочно блестят в приглушенном свете. Кивнув, она попыталась проскользнуть мимо них, но тут ее локтя коснулась чья-то лапа. Она остановилась, будто наткнувшись на железную балку.

– Стального корабля «Летящий иней» больше нет, – раздался шепот. – Два корабля чужаков осветили ему путь во тьму. Третий поврежден и возвращается на базу. Знай, что те, у кого были родные на «Летящем инее», могут начинать их оплакивать.

– Да, спасибо.

Керат стряхнула лапу силты с локтя и поспешила в каюту. Полчаса она сидела, поглаживая личный пистолет, что странным образом ее успокаивало.

Своим приказом она отправила «Летящий иней», половину всего флота, половину уцелевшего могущества метов, на смерть.

Ей снились жуткие кошмары, в которых ее преследовали иссохшие, сморщенные старые ведьмы, летящие на черных крыльях. Последняя надежда метов. Командование доверилось не тому, кому следовало.

IV

– Приближаемся, капитан.

Керат и капитан корабля склонились за спиной связистки, глядя на экран.

– Прожектора, – приказала капитан.

В темноте тотчас же что-то блеснуло.

– Есть, – выдохнула Керат. – Больше света!

Несколько лучей сосредоточились на цели. Постепенно стали видны детали.

– Темнолет, – прошептала капитан. – Они в самом деле существуют. Легенда о последнем обряде – правда.

Керат кивнула, не в силах отвести взгляд от призрака из далекого прошлого, когда споры между сестринствами силт решались путем поединков между повелительницами кораблей в черных глубинах космоса. Темнолет вовсе не походил на корабль, напоминая гигантский титановый кинжал, украшенный загадочными символами.

Темнолет был родом из той эпохи, когда сестринства образовывали Сообщества, которые переводчики-люди до сих пор путали с нациями, корпорациями и даже семьями. За власть над богатствами звезд шла яростная конкуренция, пока находившиеся в подчинении у силт торговцы не встретили людей с чуждыми обычаями и непоколебимым недоверием. Последовавшее среди силт замешательство в итоге привело к их свержению. Ненависть к их долгой тирании стала поводом для безжалостной резни и продолжавшейся до сих пор охоты на ведьм, а также чрезмерной приверженности новым идеям, которые несли с собой люди.

– Ему требуется серьезный ремонт, – заметила капитан.

– Предполагается, что их должно быть двенадцать, – ответила Керат. – По легенде, они решили собраться и умереть ритуальной смертью, предпочтя ее возвращению домой и подчинению новым порядкам. Выберем тот, что лучше всего сохранился.

Силты рассуждали иначе. Им хотелось найти вполне конкретные корабли.

– Их до сих пор хранят заклятия наших праматерей, – сказала та, что выступала от имени обеих. – И доступны нам будут лишь эти два.

Керат нахмурилась. Это могло означать задержку, способную повлечь немало проблем.

– Вам виднее, – сказала она, хоть и была недовольна каждой минутой промедления.

На поиски нужных кораблей ушло два дня. За многие века они успели разойтись на достаточно большое расстояние, и один серьезно пострадал.

Керат беспокоилась, что Суслов в любую минуту может выйти на охоту, и не хотела тратить время на ремонт. Но силты не обращали внимания на ее протесты. Вместе с темными сестрами они взялись за работу. Керат не могла ни поторопить силт, ни помочь, ни втолковать им, что и как следует делать.

Керат спала, когда к ней пришла посыльная, сказав, что капитан ждет на мостике.

– Я подумала, тебе захочется это видеть, маршал. – Капитан показала на экран. – Они запустили корабль. У него нет никаких намеков на привод, но он движется.

Керат увидела, что капитан права. Темнолет был виден только на видеоэкране и радаре. Она уставилась на титановый клинок, быстро уменьшавшийся на фоне далеких звезд. Его окутывало смутное сияние.

– Похоже, она пока лишь с ним осваивается. В старых историях говорится, будто эти корабли сияли столь ярко, что на них тяжело было смотреть.

Капитан кивнула.

– Куда он делся? – вдруг судорожно вздохнула она. – Радар, где цель?

– Пропала, капитан. Ничего не вижу… Погоди… вот она. Надир, тридцать пять градусов, расстояние пятнадцать.

Керат переглянулась с капитаном.

– Прошла сквозь Бездну, – прошептала она. – Она нашла своих демонов.

– Значит, и это правда. – Взгляд капитана стал испуганным. – Ведьмы. Знаешь, я никогда в это не верила.

Керат уставилась на пустой экран:

– Я тоже, капитан. По крайней мере, в глубине души.

Ей тоже становилось страшновато.

V

Прошло пять дней. Завершился ремонт второго темнолета. Обе команды были снаружи, обучаясь управлять кораблями. Керат казалось, что практика им вовсе не требуется.

– Похоже, они родились с этим умением, – сказала она.

– Да уж, – проворчала капитан.

Керат с легким удивлением шевельнула ушами. Силты утверждали, что обладают памятью всех праматерей. Наблюдая, как эти сестры управляются с темнолетами, она все больше избавлялась от былых сомнений.

– У них есть имена? – спросила капитан.

– У силт? Не знаю. Они все равно не станут тебе подчиняться. Как и мне.

– Одна из них быстрее, чем другая. Мне бы хотелось как-то их различать, прежде чем мы приступим к репетиции.

У Керат слегка вздыбилась шерсть на загривке. Она сверила время. Через полчаса ей предстояло самой оказаться там, на темнолете, во время первой учебной атаки. «Хранитель мечты» должен был сыграть роль корабля пришельцев – техники искали слабости, которыми мог бы воспользоваться Суслов.

Керат сама не знала, зачем ей это. Наблюдательный полет не имел существенного значения для ее задачи. Но ее пригласили повелительницы кораблей, и отказывать им, похоже, не следовало.

Страх преследовал ее будто тень, которая исчезала, стоило обернуться, – словно граукен, выскальзывавший с другой стороны кровати, когда она наклонялась, чтобы под нее заглянуть. У силт были свои причины здесь находиться, не имевшие ничего общего со спасением родной планеты метов. Для удовлетворения их истинных амбиций оно играло лишь второстепенную роль.

Шли секунды, складываясь в минуты. Керат смотрела на экраны, надеясь, что о ней забудут. Там, снаружи, она окажется беспомощным меньшинством, не в силах даже позвать на помощь. Она повернулась к капитану:

– Капитан, тут есть неувязка. Темнолеты предназначались для сражений в одиночку против других темнолетов. Они могли почуять друг друга в пустоте. Но как они найдут корабль людей? Как они поведут себя в случае неожиданностей? Речь ведь идет о тщательно отрепетированной атаке.

– Я как раз собиралась предложить внести кое-какие непредвиденные факторы в наши маневры, чтобы проверить силт на гибкость, – кивнула капитан. – В свое время нехватка гибкости сломала им хребет. Они не сумели совладать с потоком новых идей, появившихся после встречи с людьми. Они не смогли избавиться от тех ролей, что запрограммировали в них праматери.

– Упомяну об этом силтам.

– Мне их по-своему жаль. Время прошло мимо них.

– Возможно. – Керат взглянула на экран. Темнолет причаливал к кораблю. – Они обо мне не забыли. Пожелай мне удачи.

Повелительница корабля встретила Керат в причальном отсеке, куда завела темнолет. Тот свободно парил, полностью игнорируя искусственную гравитацию на «Хранителе мечты». На титановых балках красовались обновленные символы. Темнолет обзавелся новым загадочным оборудованием и выглядел как новенький.

Керат открыла шкафчик, чтобы достать скафандр.

– Нет, маршал. Никакой одежды. Только ты, без ничего.

– Ни за что, – оскалилась Керат.

– Нам хочется, чтобы ты ощутила то же, что и силты. И чтобы ты познакомилась с сущими.

– Это ваши проблемы. Если в самом деле хотите, чтобы я полетела с вами, – принимайте мои условия.

– Нет.

– Может, хоть какой-то компромисс? – Керат показалось, что глаза силты на мгновение вспыхнули. Силты не шли на компромиссы. – Мне нужна одежда и коммуникатор.

– Одежда – вовсе не знак высокого положения, маршал. И она ничего не значит.

– Тогда сбрось свою, силта.

Глаза силты снова вспыхнули.

– Что ж, хорошо. Включи коммуникатор только на прием. Нам нужно, чтобы ты полностью сосредоточилась на ощущениях, а не на докладах.

– Согласна.

Повелительница скользнула прочь. Керат последовала за ней. Силта злилась – она ступала слишком тяжело, и можно было услышать ее шаги.

– Встань здесь, – сказала повелительница, показывая на ось титанового клинка. – Это традиционное Место Матери во время поединков, которые определяют судьбу сестринств в кровной вражде. Ничего не бойся. Силовой купол защитит тебя от дыхания Всеединого.

Силта оставила ее, заняв место на конце самой длинной перекладины креста. «Будто на острие клинка», – подумала Керат.

– Маршал? – Другая силта протянула ей серебряную чашу, заполненную янтарной жидкостью.

Керат видела, как сестры пили из таких же чаш перед каждым вылетом наружу. Взяв дрожащими лапами чашу, она сделала глоток.

– Еще, – сказала сестра.

Керат сделала еще глоток.

– Еще… Достаточно. Да, думаю, хватит.

Керат почувствовала легкое головокружение. В глазах защипало.

Силта подала чашу остальным, после чего встала на конце перекладины.

Керат увидела, как ее окутывают крошечные светящиеся точки. Нечто подобное происходило и с силтами. По мере того как «Хранитель мечты» откачивал воздух из отсека, светящаяся пелена становилась все плотнее.

Люк открылся, и в него заглянули ничем не прикрытые звезды. Керат на мгновение стало холодно, а затем золотистые точки вспыхнули ярче.

Темнолет развернулся в сторону звезд и на невероятной скорости устремился к ним. Но никакого ускорения Керат не ощущала.

Обернувшись, она увидела быстро уменьшающийся освещенный прямоугольник люка. Ей это казалось невероятным. И что еще невероятнее, ее шерсть шевелилась, словно на сильном ветру.

«Хранитель мечты» уменьшился до размеров точки и исчез.

Керат была одна среди звезд, стоя в пустоте. Сам темнолет она не видела. Ее спутницы выглядели будто золотые столбы, больше похожие на далекие звездные скопления, чем на нечто близкое. Она была одна и еще никогда прежде так не боялась. В жилах жгло, кружилась голова. Ей с трудом удавалось сосредоточить взгляд. Что это – эффект янтарного напитка? На краю поля зрения плавали странные разноцветные образы.

Неужели ее отравили? Нет – они все пили из одной чаши. Внезапно зрение ее прояснилось, и перед ней предстала совершенно иная картина межзвездной тьмы, холодной бездны, полной красок и жизни. Жизни? Здесь не могло быть ничего живого…

К ней устремился рой из миллиона маленьких треугольных стрелок, медленно менявших цвет от желтого к красному и обратно. Внезапно почуяв темнолет, они все как один побелели, развернулись и метнулись прочь, столь быстро, что за ними не удавалось уследить.

Вокруг виднелись странные существа – маленькие, средние, большие. Некоторые с любопытством окружили темнолет. Некоторые его игнорировали. Некоторые сбежали. Некоторые сопровождали корабль, казалось приводя его в движение. Керат решила, что это те самые демоны из легенды. Демоны, которых призывали силты, повелевая нести корабли сквозь Бездну.

От удивления она даже позабыла о страхе. Внезапно он вернулся в удесятеренном размере. Но почему? Ничего ведь не произошло. Всего лишь пылевое облако, закрывшее часть звезд. Разве нет?

Звезды вокруг нее закружились. Она смутно ощутила приближение второго темнолета. Разноцветные создания вздрогнули и расступились, скользя друг вокруг друга, будто змеи в гнезде. Справа от Керат возникли четыре столба колдовского пламени. Второй корабль начал светиться. Перед Керат ярко вспыхнула ее повелительница корабля. Закружились звезды. «Снова движемся», – подумала Керат. Разноцветные существа – сущие, как их называли силты, – разлетелись прочь. До чего же они проворны!

Вселенная вывернулась наизнанку. Рядом с Керат взвыли жуткие чудовища, цепляясь за нее когтями.

– Бездна! – закричала она.

Силты своим колдовством отправили темнолет в Бездну, где он мчался быстрее света. Она снова закричала, когда на секунду возникли огни «Хранителя мечты», столь близко, что до них можно было дотронуться.

А потом она закричала снова, когда темнолет вернулся в Бездну.

Корабль тряхнуло. От «Хранителя мечты» их отделяло несколько световых секунд. В ухе Керат послышался голос. Прошло несколько мгновений, прежде чем она сумела сосредоточиться на содержании сообщения.

– Весьма впечатляюще, маршал, но учения отменяются. Повторяю, учения отменяются. У нас появилась недружественная компания. Быстрее возвращайтесь на борт.

Возвращаться? Но как сообщить об этом повелительнице корабля? Нет! Ничего не получится. Но Керат вдруг обнаружила, что ноги сами несут ее вперед. Капитан продолжала тараторить ей в ухо, сообщая, насколько близок враг. Через полминуты Керат уже стояла на острие клинка. Ее защита слилась с защитой силты.

– Вражеский корабль, повелительница, – выдохнула она. – Всего в световой минуте от нас, на одной линии с нашим солнцем. Нужно возвращаться на «Хранитель мечты».

Быстро кивнув, повелительница задала несколько вопросов, после чего сказала:

– Вернись на место.

Обратный путь показался Керат намного дольше, и ее не отпускало дурное предчувствие.

VI

Темнолет начал светиться. Окружавшие его сущие разбежались. Внезапно они стали напоминать яркие двумерные бумажные лоскуты, уносящиеся к молчаливым звездам. Остались лишь те, что приводили в движение корабль, вытягиваясь и скручиваясь от напряжения.

Керат взглянула вверх и похолодела. Над головой висело темное пылевое облако, скрывая созвездия.

Темнолеты превратились в пару огненных клинков, мчащихся в никуда. Вселенная изогнулась и свернулась, распахнув зловещую утробу и породив орду беззвучно вопящих кошмаров. Они ушли в Бездну. От неожиданности Керат снова закричала.

Вокруг взорвалось обычное пространство. На полсекунды перед ней возник корабль людей, длинный, изящный и смертоносный, с которого уже вылетали десантные кораблики. «Хранитель мечты» обнаружили!

Керат окутала холодная чернота. Она не видела сестер на темнолете, но ощущала их страх, чувствовала, как колеблется повелительница. Ноздри обжег запах страха. Под защитную оболочку заползал могильный холод. Она мысленно услышала первый из тысяч предсмертных криков…

Вселенная снова вывернулась и сложилась. Бездна. Отчетливое ощущение резкого торможения, приступ страха. С повелительницей было что-то не так. Темнолет лишился управления. Впереди рос в размерах светящийся люк «Хранителя мечты».

– Слишком быстро! – крикнула Керат. – Помедленнее!

Прижав уши, она опустилась на четвереньки, уверенная, что ее ждет неминуемая гибель.

До чего же будет жаль, если этим все и закончится. «Хранитель мечты» серьезно пострадает, и меты уже не смогут его отремонтировать. Она потерпела неудачу, последствий которой никогда не увидит.

Отчасти она была права, отчасти нет. Темнолет продолжал замедляться, медленно опуская острие клинка. Мгновение спустя «Хранитель мечты» вырос еще больше, ушел вверх… и стало ясно, что им все же удастся проскользнуть под ним.

На Керат обрушился удар, подобный землетрясению. Титановая конструкция изогнулась и треснула, беззвучно вопя в ледяной пустоте. Керат вцепилась в металл. Звезды закружились и погасли.

Керат пришла в себя в каюте. Сразу же появилась капитан корабля. Вид ее был мрачен.

– Я же тебе говорила – одна силта чересчур медлительна.

– Насколько все плохо?

– Темнолет полностью разбит. Оторвало перекладину. Одна сестра погибла. «Хранитель мечты» лишился главной вентиляционной трубы. Ничего серьезного, если только мы не столкнемся с обстрелом тяжелыми частицами.

– Для завершения операции у нас остался один темнолет. Возможно, нам следует ее отменить.

– Не думаю.

– Капитан?

– Вряд ли ты поймешь, пока не увидишь корабль людей. – Капитан начала расхаживать туда и обратно, несколько раз пытаясь начать фразу. – Старые легенды о Темной войне во многом преуменьшены. Я бы посоветовала послать силту, что быстрее, в надежде что люди доберутся до нее раньше, чем она до них. Она может оказаться достаточно влиятельной, чтобы поспособствовать мирным переговорам.

– Не понимаю, капитан.

– Ты не видела тот корабль. Будущее может оказаться куда хуже, чем капитуляция. Будут ли силты великодушны, если вернутся к власти?

– Нет.

– Когда будешь на корабле людей, не забывай, что видишь перед собой врагов силт. Древние праматери ограничивали Темную войну поединками в глубоком космосе, но ее можно было использовать и против планеты. Командование совершило серьезную ошибку. Силты предложили им спасительную соломинку, и те за нее ухватились, не предполагая, что это может быть ловушкой. Это новые, молодые повелительницы кораблей, вероятно специально обученные для подобной задачи. Силты заявляют, будто видят будущее. Если это в самом деле так, они должны были предвидеть тяжелые времена и соответствующим образом подготовить повелительниц. Если из них выживет хоть одна со своим кораблем, победа окажется на стороне силт. И они вернутся.

– Что-то ты сегодня необычно взволнована, капитан.

– Я видела вражеский корабль. Взгляни на него сама. И все поймешь.

Каждый раз ей снились кошмары – настолько мрачно выглядел корабль людей. Казалось, будто мертвецов разорвало изнутри или они сами себя пытали, чтобы умереть как можно медленнее. Именно то, что могли бы пожелать силты своим врагам. Если бы силты победили, то же самое ждало бы многих метов.

Керат наблюдала за тренировками уцелевшего темнолета. Повелительница корабля была воистину великолепна. Она никогда не оставляла стрелкам «Хранителя мечты» времени на то, чтобы обнаружить ее, прицелиться и выстрелить. И в отличие от неудачливой сестры она с легкостью управлялась с кораблем в Бездне. Она была созданием, лишенным души, – именно такой, какими большинство и воспринимало силт.

Керат наблюдала за силтами и на борту «Хранителя мечты». Сколь бы холодны те ни были, вкус янтарного напитка и полет на темнолете обострили ее чувства, позволяя распознавать тончайшие нюансы. Даже потерпевшая неудачу повелительница боялась другой сестры.

Шли дни. Керат бросало из стороны в сторону. Отменить операцию казалось столь просто – и столь же легко было развязать Темную войну, не обращая внимания на последствия. Или столь же нелегко. В любом случае ее ждало бесчестье, и в легенды метов она вошла бы как трусиха, что побоялась спасти их народ. Или – как та, кто уничтожила все достигнутое за поколения, свободные от власти силт. Промежуточного варианта она не видела – разве что стрелкам Суслова вдруг повезет.

«Хранитель мечты», последний крупный боевой корабль метов, медленно двигался в сторону родной системы. Чью мечту ему предстояло сохранить?

VII

Керат повернулась спиной к экранам:

– Данные по астероиду?

– Все так же, маршал. Еще три дня, и отводить его станет слишком поздно.

Она оглянулась – послали ли силты наблюдательницу? Ею оказалась та, которая говорила за обеих, с почетного места опустившаяся до уровня связной. Керат было ее даже жаль. Она сама пережила подобное падение после «Последнего снега», пока не понадобилась командованию для очередной самоубийственной операции.

– Свяжись с командованием по направленному лучу. Полностью доложи обстановку. Запроси новую информацию и инструкции. – Керат подошла к силте. – Твои сестры могут сдвинуть астероид с пути после того, как техника будет на это уже не способна?

Силта уставилась на нее пустым взглядом:

– Нет.

– Спасибо.

Что ж, на принятие решения осталось совсем мало времени. Чтобы успеть изменить орбиту астероида, нужно было немедленно отправить темнолет в атаку. Но пока она могла лишь ждать реакции командования на происходящее.

Керат заснула, и ей снились еще худшие кошмары. Ее разбудила капитан:

– Ответ от командования. Продолжать операцию.

– Это все?

– Все.

– Никакого потрясения, растерянности? Капитан, нет ли среди них пособников силт?

Капитан взглянула на экраны:

– Меня интересует этот вопрос с тех пор, как я побывала на корабле людей. Думаю, да. Не могу представить, чтобы командование действовало вслепую.

– Мне тоже так кажется. И это значит, что я куда в большей степени пешка, чем думала. Возможно, предполагалось, что я перейду в их веру.

– Ты уже решила? Я последую твоим приказам, даже если они будут противоречить видимым намерениям командования.

– Спасибо. Сейчас вернусь.

Керат отошла подальше. Ей хотелось яростно расхаживать туда и обратно, но для этого не было места. Грызя коготь, она пыталась найти промежуточный вариант.

Насчет самой атаки у нее не оставалось выбора – та должна была состояться. Но как гарантировать, что силты не выживут? Она бросила взгляд на пристально наблюдавшую за ней силту. Необходимо точно рассчитать время.

– Капитан, враг нас обнаружил?

– Вряд ли, маршал. Они бы уже ответили.

Естественно. Суслову наверняка хотелось покончить с «Хранителем мечты» в качестве акта мести за недавно потерянные корабли.

Слегка повернувшись, Керат взглянула на вражеские позиции, обнаруженные благодаря данным из сообщения командования.

– Приготовиться к атаке.

Силта повернулась и вышла.

– Капитан, связь по направленному лучу с флагманом Суслова. Мне нужен сам адмирал. Быстро.

– Мы выдадим наше местоположение, маршал.

– Пусть. Быстрее! – Керат поймала молодого самца. – Иди встань у люка. Следи за силтами. – Она повернулась к капитану. – Мне нужен на экране причальный отсек. Почему нет связи, капитан?

– Нужно сперва найти цель, маршал.

– Поторопись.

Керат развернулась к экрану. Кто-то вывел на него картинку с камеры над входом в каюту силт. Керат увидела, как туда вошла наблюдательница.

Ей никак не удавалось устоять на месте. Отчего-то в движении она чувствовала себя лучше.

Раздался сигнал.

– Есть связь с кораблем людей, маршал.

– Будет лучше, если это окажется тот, который нам нужен, – пробормотала Керат.

Силты выходили из каюты. Все семь направились к причальному отсеку. Керат протяжно выдохнула.

– Маршал Керат Хадон вызывает вице-адмирала Петра Суслова по личному каналу, срочно, – подчеркнуто громко произнесла капитан, словно это могло помочь говорить на чужом языке.

На экране появилась помятая физиономия Суслова.

– Керат? Я так и думал, что без тебя не обойдется. – Он обнажил зубы. (Она напомнила себе, что у людей это считается любезностью.) – И почему тебя еще не вышвырнули в космос? Что, собираешься сдаться? Уже слишком поздно.

– Хочу предложить тебе возможность, которую ты дал мне перед «Последним снегом». Надеюсь, у тебя окажется больше ума, чем было у меня тогда.

– Что, правда? Собираешься повредить мне единственным кораблем?

– Кораблем, подобного которому никогда не было у людей, Петр Суслов. Совесть вынуждает меня посоветовать тебе уйти.

– Она возвращается, маршал, – крикнул часовой.

– Петр Суслов, запроси в своих базах по истории поиск «Темная война». Конец связи. Закрывай канал, капитан.

Керат посмотрела на экран, отображавший происходящее в причальном отсеке. Силты уже разместились на темнолете. Титановый клинок отделился от причальных захватов. Камера и экран не могли передать истинную мощь золотистого нимба, окружавшего темнолет, но Керат ощущала ее за счет остаточного воздействия золотистой жидкости.

Она направилась навстречу силте:

– Темнолет готов?

– Да, – глухо ответила та.

Неудача полностью ее опустошила.

– У врага есть поговорка, сестра: «Не меньше служит тот высокой воле, кто стоит и ждет»^[1]. – Попытка хоть как-то утешить силту не подействовала – для ей подобных не существовало полумер между успехом и поражением. Керат махнула лапой. – Запускай темнолет, капитан.

Капитан нажала кнопку, и по всему кораблю взвыла сирена.

– Начинаем атаку. Всем занять боевые посты.

Из динамиков над экраном послышался звук клаксонов, предупреждающий о разгерметизации причального отсека. Титановый клинок развернулся в сторону люка.

– Разгерметизация завершена, капитан.

– Открыть люк.

Все происходило крайне медленно. В память Керат врезалась каждая деталь, вплоть до легкого скрежета металлического люка об обшивку корабля.

Едва люк открылся на треть, темнолет устремился во тьму. Его изображение на экране быстро уменьшалось. Насколько же мог быть смертоносен этот крошечный кораблик, масса которого составляла меньше одной тысячной от массы «Хранителя мечты»! Темнолет на большой скорости летел прочь.

– Она спешит, – шепнула Керат капитану.

– Может, ей нравится ее работа.

К «Хранителю мечты» приближались четыре красные точки кораблей пришельцев. Керат махнула силте-наблюдательнице:

– Тебе отсюда будет лучше видно.

Керат изо всех сил пыталась сообразить, каким образом темнолет обнаружит цели без радио, но только теперь поняла. Повелительница корабля поддерживала мысленную связь с оставшейся без темнолета сестрой на мостике «Хранителя мечты». Именно потому силты взяли Керат в космос – они собирались сделать ее связной, но необходимость в этом отпала, когда медлительная сестра лишилась корабля.

Мысленная связь. Еще одно колдовство силт. С тех пор как Керат увидела мертвый корабль, она не удивлялась никаким их способностям.

Наблюдательница спустилась на мостик. Она не подтвердила и не опровергла подозрения Керат. Вид ее оставался столь же бесстрастным.

– Ушли в Бездну, – объявил оператор.

VIII

– Четвертый, – прошептала силта.

Это был последний вылетевший в их сторону корабль-охотник. «Хранителю мечты» на какое-то время ничто не угрожало.

Что сейчас чувствовал Суслов, после того как потерял связь с четырьмя тяжелыми боевыми кораблями? Как бы сама Керат вела себя в подобных обстоятельствах?

Она наверняка бы как можно скорее убралась отсюда. Но она была метой и знала о Темной войне из старых легенд. Суслов, скорее всего, лишь посмеялся бы над историческими хрониками метов. И, будучи человеком, слишком долго бы тянул, пока не стало бы слишком поздно.

– Ушли в Бездну.

– Пятый, – мгновение спустя пробормотала силта. – Хорошее у него название.

– Что? – Керат удивило неуместное замечание.

– «Идущий к славе».

– Угу. Капитан, я скоро вернусь. Мне нужно пройтись. Если понадоблюсь – я на третьем канале.

– Хорошо, маршал.

Заглянув в каюту, она забрала свой пистолет, а затем отправилась в наблюдательный купол на горбатом хребте «Хранителя мечты». Прогнав операторов, она уставилась на звезды. Одна ее часть неодолимо желала вновь полетать на темнолете, а другая оплакивала разумных существ, умиравших в окрестностях солнца метов.

На краю поля зрения мерцали разноцветные лоскуты – наследие янтарного напитка. Сестры-силты наверняка видели их постоянно. Забыв о «Хранителе мечты», Керат попыталась сосредоточиться на сущих. Ей удалось услышать слабые крики, доносившиеся со стороны родной планеты.

Цветные лоскуты исчезли – Керат не была силтой. Она взглянула на холодные бесцветные звезды – звезды, которые любила, звезды, которые меты навсегда потеряют, если она хоть раз оступится, делая выбор.

Глубоко вздохнув и набравшись смелости, она отправилась в долгий путь обратно на мостик.

– Доложи обстановку, – потребовала она, входя.

– Четырнадцать кораблей уничтожены, – сдавленно ответила капитан. – Силта говорит, что темнолет слегка пострадал, когда его зацепило краем луча. Суслов, похоже, разработал план атаки. И если та силта окажется чересчур самонадеянной, он с ней разделается.

– Пятнадцатый.

– Скажи, чтобы она не недооценивала пришельцев, силта, – велела Керат.

– Маршал, тут какая-то аномалия, – сказала капитан.

Керат подошла ближе к экранам.

– Он уходит в прыжок, – взволнованно прошептала она. – Это похоже на след дальнего прыжка. Он убегает, капитан.

– Он наверняка вернется.

Керат с трудом сдерживала охватившие ее чувства:

– Конечно. Но возможно, тогда он станет сговорчивее.

– Верховный будет крайне рад.

– Это сарказм, капитан? Дни Верховного сочтены. Его клика – ходячая пища для червей.

«В том числе и мой отец», – подумала она. Несчастный Шадар был обречен, хотя и являлся всего лишь слугой.

– Идет последняя эскадрилья, маршал. Силта может за ними последовать?

– Нет. Капитан, в ближайшие несколько минут мне требуется полное подчинение. Ясно? – Она повернулась к силте-связной.

– В нее попали, маршал. Во время последней атаки. Одна бата погибла.

– Бата?

– Баты – это ее помощницы. Ей нелегко будет вернуться.

«Слава Всеединому», – подумала Керат.

– Отправь медиков и ремонтников в причальный отсек, капитан.

– Спасибо, – сказала силта. Казалось, это слово далось ей с немалым трудом.

– Уходит в Бездну, – сообщил оператор.

Достав пистолет, Керат выстрелила застигнутой врасплох силте в сердце.

– Слушай приказ, капитан! – крикнула она, прежде чем паника охватила мостик. – Боевая тревога! Обстрелять темнолет, как только он появится. Пусть кто-нибудь уберет труп. Арестовать остальных двух силт.

Капитан ошеломленно исполнила приказ.

– Что все это значит, маршал?

– Нужно помешать планам той силты. Всеединое оказалось к нам благосклонно, забрав одну из ее команды. Ей труднее будет управлять кораблем, сложнее противостоять пустоте. Обстреляв ее, я не дам ей вернуться на борт и найти бату на замену. Возможно, я ее просто уничтожу. А может, и нет.

– Она атакует нас.

– Она не сможет послать против нас то облако. Ей не уничтожить «Хранитель мечты», не уничтожив себя.

Капитан озадаченно взглянула на Керат:

– Разве она не может сбежать через Бездну домой, где ее заберет какой-нибудь орбитальный буксир?

– Она не знает, где дом, капитан, поскольку некому ей об этом сообщить. Чтобы добраться до родной планеты, ей сперва нужно получить от нас данные орбиты и перевести их в нечто понятное для сущих. Чтобы выжить, она должна попасть на корабль. И я не намерена этого позволить.

Капитан кивнула.

– Но ты бы все равно так поступила, даже если бы она вернулась невредимой? – помедлив, спросила она.

– Да. Я пыталась найти промежуточный вариант между капитуляцией и возвращением силт. И это лучшее, что я могла сделать.

– Тебя объявят преступницей.

– Это произошло бы так или иначе. Именно потому командование послало ту, кто проигрывала сражения, но всегда возвращалась домой героем. На этот раз они полагали, что победить мне не удастся в любом случае.

– Темнолет вернулся, маршал. Направляется к причальному отсеку.

Керат кивнула.

– Открывайте огонь, – приказала капитан.

IX

Тьму прорезали огненные мечи. Темнолет покачнулся и скользнул в сторону. У Керат в голове зазвенело, и она увидела темнолет в образе светящегося кувыркающегося креста. Одна перекладина отлетела, и за ней последовал золотистый силуэт, отчаянно цепляющийся за пустоту. В мозг Керат врезался предсмертный вопль баты.

«Предательница! – От мысленного удара Керат пошатнулась. – Ты предала своих сестер!»

Повелительница корабля! Она не могла остаться в живых. Ничто не могло выжить в этом аду…

«Я не силта!» – крикнула Керат в ответ.

Темнолет выровнялся и развернулся острием к «Хранителю мечты». Вокруг него кружили яркие бумажные лоскуты. Позади скользило среди звезд черное облако.

– Капитан! – в панике закричала Керат. – Уничтожить этот проклятый корабль!

– Пытаюсь, маршал. Пытаюсь. – Взгляд капитана был полон ужаса.

– Тогда прыгай, чтоб тебя. Недалеко, к орбите Кусаки. А эта пусть остается здесь.

Капитан ткнула пальцем в операторов:

– Программируйте прыжок!

Керат уставилась на экраны, не в силах пошевелиться. Темнолет приближался, набирая скорость, будто вопящий пылающий меч. На его острие стоял скелет с широко разинутыми челюстями, с клыков стекала кровь. За пустыми глазницами клубилась голодная тьма. Силта несомненно обезумела. Она намеревалась таранить корабль!

Взвыл предупреждавший о столкновении сигнал, которого никто никогда прежде не слышал, кроме как во время учений.

– Прыгай, капитан! Проклятье, да прыгай же куда-нибудь!

Темнолет ускорялся.

В то самое мгновение, когда прозвучало пятисекундное предупреждение перед прыжком, темнолет достиг толстого рыбьего брюха «Хранителя мечты».

На корабль обрушился удар. Заскрежетал раздираемый металл. Взвыли аварийные сирены. Керат смотрела, как пылающий клинок входит все глубже и глубже в брюхо огромного корабля.

– Нет, – выдохнула она.

Силта потеряла управление и врезалась на слишком большой скорости.

Корабля коснулось щупальце черного облака.

А затем «Хранитель мечты» наконец прыгнул, унося с собой вонзившийся в его потроха темнолет.

К вою сирен добавились крики членов команды, которых на мгновение коснулось облако. На мостике они рвали шерсть на головах и разбивали лбы о пульты. Внизу, где темнолет по инерции погружался в брюхо «Хранителя мечты», было намного хуже. Там выцарапывали себе когтями глаза.

«Хранитель мечты» вывалился из прыжка. Керат взглянула на показания приборов. Они находились на орбите родной планеты. Почти идеально… Лишь затем она поняла, что чернота едва ее коснулась. Помог и подготовивший ее напиток силт.

Засветились экраны связи, сообщая о входящих вызовах. Керат не обращала на них внимания. Она прислушалась – снизу не доносилось ни звука. Темнолет наконец остановился.

– Капитан! – Керат резко развернулась. – Приди в себя! Мы на затухающей орбите, – подчеркнула она.

Глаза капитана наконец посмотрели осмысленно. Она обвела взглядом мостик:

– Внутреннее давление упало, но сработали аварийные переборки. Помоги мне привести этих метов в себя. Нужно уходить. Корабль совсем плох. – Она снова взглянула на данные. – Нам повезет, если сумеем его спасти.

– Мы его спасем, капитан. У нас нет выбора. Нужно сдвинуть с места тот астероид.

– Там кто-то орет по каналу командования.

– Плевать на командование. У нас нет на них времени.

Привести в чувство команду на мостике оказалось несложно, но внизу, куда ударил темнолет, было куда хуже. Половина команды погибла, остальных пришлось связать для их же безопасности. Офицеры осматривали все помещения в поисках тел.

Спустившись, Керат надела скафандр и тщательно обследовала обломки в поисках повелительницы корабля. Она успокоилась лишь тогда, когда обнаружила клочья разорванной плоти и шкуры в обрывках черной ткани у вершины груды металлолома, которая когда-то была темнолетом.

Прошел час, прежде чем Керат убедилась, что «Хранитель мечты» выживет, если не случится новых неприятностей. Вернувшись на мостик, она рухнула в первое свободное кресло.

Командование все еще пыталось с ними связаться. Они наверняка уже изучили все повреждения в телескопы с поверхности планеты. Они вполне могли догадаться о совершившем таран темнолете и наверняка сейчас обдумывали жесткий ответ на выбранный Керат промежуточный вариант.

На экранах появились несколько приближавшихся небольших кораблей, которые, естественно, намеревались осмотреть «Хранитель мечты» и, возможно, доставить на его борт представителя командования.

Керат это мало волновало.

– Переведите вызов командования на эту консоль, – сказала она. – Возможно, мне тоже захочется увидеть их морда к морде.

– Ты точно уверена, что хочешь с ними пообщаться? – спросила капитан. – Я могу…

– Другого выхода все равно нет. – Керат нажала кнопку.

На экране, рыча, появилась дряхлая старуха. Керат позволила ей выплеснуть всю ярость, а когда наконец из потока недовольства удалось вычленить суть, она решила, что командование больше интересует судьба силт, чем Керат Хадон или «Хранителя мечты».

– А вот и наша пособница силт, – шепнула Керат капитану.

– Главнокомандующая. Я так и предполагала.

Керат крайне устала, но ей еще хватило злости и негодования, чтобы ответить. Нажав клавишу передачи, она выкрикнула фразу, произнесенную щенком, победившим в финале сказки, которую рассказывали маленьким метам:

– Граукен мертв!

Весело оскалившись, капитан подключилась к сети командования сама:

– Командование, говорит «Хранитель мечты». Подтверждаю последние слова маршала Керат. Граукен мертв. – Отключив микрофон, она добавила: – Всех отдать под трибунал они все равно не смогут.

Керат откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

– Отключи внешнюю связь, капитан, – сказала она. – Пусть пытаются сообразить, что мы имели в виду. Граукен мертв. Я снова выкрутилась.

Она нашла промежуточный вариант. Но промежуточные варианты ни от чего не спасали. Им всего лишь удалось получить передышку. Суслов наверняка вернется, никуда не исчезнут и силты. Но теперь появилось драгоценное время, чтобы укрепить мост, который она начала строить.

Примечания

1

Последняя строка стихотворения Джона Мильтона «О слепоте».

(обратно)

Флибуста

Темная война (fb2)

Глен Кук Темная война (сборник)

* * *

Посланница рока

Книга первая Стойбище

Глава первая

I

II

III

Глава вторая

I

II

III

Глава третья

I

II

III

Глава четвертая

I

II

III

Глава пятая

I

II

III

Глава шестая

I

II

III

Книга вторая Акард

Глава седьмая

I

II

III

Глава восьмая

I

II

III

Глава девятая

I

II

III

Глава десятая

I

II

III

Глава одиннадцатая

I

II

III

Глава двенадцатая

I

II

III

Глава тринадцатая

I

II

Глава четырнадцатая

I

II

III

Колдун

Книга третья Макше

Глава пятнадцатая

I

II

III

Глава шестнадцатая

I

II

III

Глава семнадцатая

I

II

III

Глава восемнадцатая

I

II

III

Глен Кук
Темная война (сборник)

Книга первая
Стойбище

Книга вторая
Акард

Книга третья
Макше

Книга четвертая
Теллерай

Книга пятая
Металлические солнца