Александр Рудольфович Трушнович

Впечатления

Andreev2017 про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне, Публицистика) в 21:24 (+01:00) / 06-11-2014
>Эх, дорогой, что такое самовар, я давно знаю, только вот «живого» еще не видел. Все близкие и родные мне люди Тургенева, Толстого, Достоевского пили чай из самовара, у самовара говорили о Боге, о любви, о правде, о русской земле. А самовар их слушал и пел свою тихую спокойную песню и длинными зимними вечерами, когда мела вьюга, и весною, когда вишня цвела.

Давно уже начало мести с севера, и метет, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже. Вернулся старший Турбин в родной город после первого удара, потрясшего горы над Днепром. Ну, думается, вот перестанет, начнется та жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее и страшнее. На севере воет и воет вьюга, а здесь под ногами глухо погромыхивает, ворчит встревоженная утроба земли. Восемнадцатый год летит к концу и день ото дня глядит все грознее и щетинистей.

Упадут стены, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку сожгут в печи. Мать сказала детям:

— Живите.

А им придется мучиться и умирать.

sobor про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне, Публицистика) в 18:41 (+01:00) / 05-11-2014
очередная посевовская живага

kuschilop про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне, Публицистика) в 18:23 (+01:00) / 05-11-2014
Прекрасная книга, очень полезная нам сегодня, чтобы понять, что такое Россия, а что такое СССР. Последний уже испустил дух, а вот Россию многим из нас ещё открыть предстоит. Вот такую, как он пишет:

***
Поезд замедлил ход и осторожно, не тревожа скрепы моста, прошел над Днепром. Почувствовав под собой землю, ускорил ход. Бесконечная равнина. Куда ни кинешь взор — ровная линия горизонта. Какие поля! Ветер колышет волны пшеницы. Богата русская земля! Зазеленело все, пошли луга, куда ни кинешь взгляд — зелень до горизонта. Широка русская земля!
Земля солнцу улыбается, бесконечные поля златокронных подсолнухов Творцу славу поют. Удивленно раскрытыми глазами смотрит пришелец с Запада и слов не находит, душа его молча молится.
В степи как свечи горят золотые купола. Далеко в степь глядит русская церковь, вокруг нее белые хаты. О тебе, Россия, моя молитва…
Уже солнце склонилось к западу, и все нет конца твоим полям и нивам, твоей красоте и богатству. Тебе ли быть побежденной, тебе ли, хлебообильная, не накормить своих детей?
Настала ночь. Я лег на скамью, но не спал. Слышал, как немцы ругали славян, называя их изменниками. На одной из станций вышел прогуляться. Мимо головы пролетел булыжник, и из темноты донеслось: «Slawischer Hund!» (славянская собака!). Старший унтер-офицер пересадил меня к охране.
На утренней заре, когда солнце уже успело обойти вокруг всей земли, удивленные глаза увидели то же богатство полей, ту же необъятную ширь, ту же тихую могучую красоту. Как будто с места не сдвинулись, а сколько уже проехали…
На станциях много народу. Смотрит русский мужик, и глаза его говорят: «Вот бедные, теперь вдали от своих. И на что эта война сдалась? А вон молоденький, наверное, еще не женат. А у того, постарше, дома жена и дети, наверное. И лошадь, и корова. Крестьянин, должно быть».
И бабенка стоит и смотрит. Щеки розовые, глаза живые, мальчонка за юбку ухватился: «А ведь мой-то тоже где-то у них так едет. Хлебца им подать надо бы».
Стоят пленные немцы у дверей теплушки, переговариваются. Слышу: «Вот уставились как идиоты! Азиаты проклятые!»
Кирсанов — уездный город. Город? Ни город, ни деревня. У большинства жителей собственный домик, двор, огород, сад. Много зелени, улицы широкие, не то, что у нас. Заглядываю во дворы — там чисто и уютно. Улицы, правда, могли бы быть и почище.
— Самовар! — крикнул кто-то из пленных. И все остановились, повторяя: «Самовар, самовар!» Конвойный смеется:
— Самовар. Для чая. У всех русских есть.
Эх, дорогой, что такое самовар, я давно знаю, только вот «живого» еще не видел. Все близкие и родные мне люди Тургенева, Толстого, Достоевского пили чай из самовара, у самовара говорили о Боге, о любви, о правде, о русской земле. А самовар их слушал и пел свою тихую спокойную песню и длинными зимними вечерами, когда мела вьюга, и весною, когда вишня цвела.

hasa про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне, Публицистика) в 19:34 (+01:00) / 19-02-2014
Предатель и наемник предается воспоминаниям. Где вопли поцреотов? Но написано неплохо.

Ser9ey про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне, Публицистика) в 19:26 (+01:00) / 19-02-2014
Кому-то ой как не хочецца в это верить.
Это когда же Белая гвардия была наемной?!... мож еще и Добровольческая армия...и до чего ж это можно допиздеться не зная своей истории.
...хотя не удивлен, наглотавшись пападансев и не такие галюники будут.

РОМАН... про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне, Публицистика) в 19:04 (+01:00) / 19-02-2014
"Развесистая клюква" будущего (на тот момент) власовца... и файл бракованный... и не читать... и кому-то не трещать там (наверху) не по теме... про книжку тут пишут... про книжку...

Siegmund про Трушнович: Воспоминания корниловца: 1914-1934 (Биографии и Мемуары, Проза о войне) в 10:08 (+01:00) / 04-02-2014
Отличная иллюстрация первых лет советской власти

Флибуста

Александр Рудольфович Трушнович

Впечатления

Поиск книг

Вход в систему

Навигация

Последние комментарии

Впечатления о книгах

Рюкзачок