Житель Петербурга воспользовался беспомощностью подвыпившей женщины и прочел ей стихотворение Пастернака

Людк, а-а-а Людк!

В рубрике «их нравы» сегодня стражи порядка престижного 16 округа Парижа. Оказывается, этот комиссариат уже некоторое время активно расследует полиция полиции, потому что именно там сотрудники правоохранительных органов передают желтой прессе информацию о задержаниях известных людей, проживающих, естественно между авеню Фош и Сеной. Все началось с ареста нашего соотечественника - Петра Павленского, он, как мы помним, в разгар выборов парижского мэра слил секс-тэйп с участием кандидата от партии Макрона. Его фото на асфальте и в наручниках, появившееся благодаря Мими Маршан, хозяйке французского агентства Bestimage, поставляющего материалы Paris Match, Gala, Voici etc, вызвало резонные вопросы. Откуда в момент задержания взялся папарацци? Затем аналогичный случай произошел с курившей травку дочерью телезвезды Карин Маршан. Пока денежных транзакций между фликами 16-го и близкой подругой четы Макрон Мими не обнаружено, зато судья постановил, что совместное распитие кока-колы и эспрессо папарацци и полицейских - есть коррупция в 18 евро, а значит последует чистка рядов. Отдельно, конечно, поражают галльские семейные традиции и финансовые привычки - когда дочь арестовали, Карин Маршан отдыхала в Каннах и поленилась ехать ее освобождать, послала бабушку. Когда ей позвонили с предложением заплатить за фото дочери 3500 евро, она принесла 1600, а остальную сумму пожалела. В результате компрометирующие фото были напечатаны. Ну и опять же подруга Брижит Макрон Мими, дама 1947 года рождения, видный клиент, так сказать Chanel и Hermes, занимается шантажом, выпрашивая 3500 евро. Воистину республиканские ценности!

...люди, с которыми столкнулся да Гама вскоре после огибания мыса Доброй Надежды, уже являлись частью океанской сети, охватывающей значительную часть земного шара, и португальцы в ней вряд ли выглядели впечатляющей фигурой. В то время как наличие шелковой одежды и растущий уровень владения арабским языком убеждали да Гаму в том, что он находится на правильном пути в Индию, экспедиция вскоре оказалась посреди потока мировых культур, который ясно показал, что португальцы заходят в огромное и стабильное торговое сообщество. Купцы Софалы издавна торговали с индийским государством Гуджарат, окрашенные ткани которого они распускали и ткали заново с учетом местных вкусов; впрочем, к турецким модам они тоже были неравнодушны. Дальше по побережью в Килве торговали золотыми украшениями с островом Мадагаскар, а на другом берегу океана султаны Геди любили декорировать свои мечети и дворцы китайским фарфором и венецианским стеклом. В Восточной Африке португальцам рассказали, что на востоке живут люди, которые, подобно им, имеют цвет солнца, хотя они не сочли это воспоминанием о китайских судах, которые регулярно посещали этот район в начале века. Еще долгое время после приостановки плаваний по этому маршруту китайцы ценили Малинди как источник жирафов, которых посылали императору Юнлэ в Нанкин: грациозная походка животного подтверждала, что жираф – это цилинь, небесный зверь, который так старается ничего не повредить, что едва ступает по траве под ногами. И повсюду португальцы видели, что арабский язык укоренился как язык торговли; они продолжали воздвигать падраны, объявляя о своих притязаниях на эти земли, но было ясно, что они не могут предложить этому миру ничего нового или удивительного.

- В юности я была страшной антисоветчицей, меня хорошо знали в диссидентских кругах. Однажды даже дала человеку, который читал Солженицына.
- Как его звали хоть помнишь?
- Такое не забывается. Александр Исаевич.

Беременным школьницам будут платить по 100 тысяч рублей в Орловской области. Соответствующий указ утвердили власти региона. Изначально там хотели поддерживать только несовершеннолетних студенток, но позже решили включить в список и обучающихся в школах.

— Мария Васильевна, но в четвертой мест нету! И в пятой нет.
— Олежа, ну, посадите их в шестую палату.
— Там все забито, Мария Васильевна, я уже второй год пишу главврачу, чтобы они второе отделение расширили. Просто потому, что объективно: фейсбук гораздо больше вконтакта или одноклассников.
Мария Васильевна сняла очки и принялась грызть в задумчивости дужку.
Молодой аспирант оторвался от тетрадки, куда старательно записывал историю болезни, и задал вопрос, вызвавший у всех присутствующих саркастические улыбки.
— А что будет, если фейсбучников посадить к вконтактникам?
— Что будет? — встрял в разговор Серёжа. — Мордобой страшный будет.
— Алеша, вы поймите, — стала объяснять Мария Васильевна, — там же природа болезни совершенно иная. Там психотипы совсем отличные.
— Было как-то дело года три назад, — затораторил Олег, — засунули в первое отделение трех фейсбучников, места не было. Через день одному однокласснику глаз ложкой выковыряли, а другого подушкой чуть не удавили.
— Никогда бы не подумал, что фейсбучники такие агрессивные?! — вскликнул Алеша.
— Не то слово! Звери. Внешне они как будто более интеллигентные и уравновешенные. Более образованные, начитанные. Но первое впечатление обманчивое. Это самые буйные пациенты, страшнее даже инстаграмников.
— Хуже твитнутых?!
— Сравнили! Да не то слово! Если в камеру посадить трех твитнутых и одного фейсбучника, к утру он загонит двоих под койки, а третий сам повесится на пижамных штанах. Поэтому только такая дифференциация: больные одного типа сидят отдельно, а другого — отдельно. И не дай Бог их смешивать, Леша. Тут такой бедлам начнется, не разгребете.

Власти американского штата Калифорния заявили, что попытки владельцев автомобилей Tesla защитить свою собственность от вандализма будут расцениваться как воспрепятствование свободе выражения политической позиции. Полиции дано указание задерживать лиц, которые «действиями, бездействием или иным образом пытаются противостоять гражданским актам или выражают неудовольствие в связи с ними».

О том, какой ужас наводили на португальцев эти неизведанные африканские территории, свидетельствует история, просочившаяся в порты Мозамбика в то самое время, когда в этом регионе был Камоэнс. В центре повествования находился возвращавшийся на родину флот, который в начале 1552 года отправился из Кочина; из-за войн с османами торговля в Аравийском море шла очень вяло, и такого богатого груза из Индии еще не возили: 12 000 арроб (около 176 тонн) перца, а также примерно 100 000 крузадо в золоте и драгоценных камнях. Вопреки совету своего лоцмана капитан Мануэл де Соуза Сепулведа направил небольшую флотилию – галеон и нао – поближе к мысу, чтобы лучше рассмотреть землю, но налетевший шквал уничтожил рули, мачты и паруса. Позже Камоэнс напишет о штормах в районе мыса Доброй Надежды, что в это время ветра объяли землю яростным дыханьем, стремясь разбить машину мирозданья.
Около 500 человек, включая жену капитана Леонор и его детей, а также сокровища оказались на берегу в районе Транскей. От первоначального плана построить небольшое судно, на котором можно было бы вернуться и подать сигнал бедствия, пришлось отказаться, поскольку после шторма не осталось ни одного куска дерева крупнее человеческой руки. Проведя несколько дней в укреплении, сооруженном из бочек и сундуков, они отправились пешком до ближайшего португальского поселения у реки Тембе на юге Мозамбика: 600 миль вдоль побережья, но почти вдвое больше, если учесть, что им пришлось идти по внутренним районам континента. Отряд состоял из 180 португальцев и 300 рабов, несколько рабов несли на носилках жену и детей де Соузы.

Риса, спасенного с кораблей, плодов и морепродуктов, собранных на берегу, хватило примерно на месяц, и португальцы не встречались с местными жителями, с которыми можно было бы вести торговлю. Людьми стало овладевать отчаяние. Одним из первых потеряли ребенка де Соузы от любовницы (вероятно, индианки); несший его человек остановился отдохнуть и дождаться хвоста колонны, но с наступлением ночи пропал в буше. Запаниковавший де Соуза предложил 500 крузадо – в два с лишним раза больше, чем Дамиан заплатил за шедевр Иеронима Босха, – любому, кто вернется и поищет пропавших, но даже за такие деньги никто не согласился встретиться с хищниками, которые регулярно нападали на отставших от группы; среди этих зверей имелись львы и «тигры» (так португальцы называли полосатую гиену, пока еще неизвестную). Это стало лишь началом гиперинфляции: вскоре вода стала переходить из рук в руки по 10 крузадо за пинту, а человек, готовый отправиться в заросли кустарника, чтобы наполнить котел из ручья, мог заработать 100 крузадо. Теперь люди целиком зависели от найденной падали, и возникла бойкая торговля объедками: за 15 крузадо можно было купить сухую змеиную кожу, измельчив ее и смешав с водой – еще 10 крузадо – получали еду, которая обходилась в двадцать пять раз дороже, чем месяц жизни в Гоа.

Спустя три с лишним месяца путешественники неожиданно встретили пожилого вождя народа тсонга, который, как ни удивительно, представился Гарсией де Са: это имя в знак уважения ему дали два португальских торговца, которым он помог. Вождь предложил разместить всех в двух деревнях, главой которых он был. Он также уговаривал их не продолжать путь на север через реку, поскольку места дальше опасны для чужаков. Но де Соуза, которому рассудок уже начал отказывать, заподозрил, что вождь хочет задержать их, чтобы удовлетворить свои политические амбиции; португалец настоял, чтобы их перевезли через реку, не поняв, что это был один из рукавов реки, которую они разыскивали и которая вывела бы их к побережью. Им удалось добраться до следующего рукава, но, как свидетельствуют все сообщения, Мануэл де Соуза лишился рассудка и набросился с мечом на нанятых местных лодочников, решив, что они что-то замышляют против него. Ошарашенные африканцы кинулись в реку и уплыли, а на противоположном берегу португальцев приняли в деревне, где предложили еду и кров, но только если они согласятся разделиться на небольшие группы и сдать оружие, из-за которого местные жители боялись подходить к ним с припасами. Несмотря на мольбы жены и офицеров, де Соуза согласился на это; как сообщается, после этого чужаков ограбили, раздели и выгнали в буш, где жена де Соузы, стыдясь своей наготы, закопалась по пояс и отказалась двигаться дальше. Де Соуза исступленно, но безуспешно пытался найти еду для жены и детей. Они умерли, а сам де Соуза скрылся в зарослях кустарника, и больше его никто не видел. Из 500 человек, высадившихся на берег, до Мозамбика удалось добраться двадцати пяти – четырнадцати рабам, восьми португальцам и трем женщинам, сопровождавшим дону Леонор де Соузу. Здесь капитан и лоцман второго корабля составили подробный отчет о своих злоключениях. Вскоре эта история стала известной в Гоа – как из рассказов выживших, так и благодаря дешевой книжечке, оказавшейся одной из первых напечатанных в Индии