Нефритовое сердце (fb2)

- Нефритовое сердце [litres] (Дракон и Буревестник - 3) 3658K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Том Белл (Артём Большаков)

Том Белл
Дракон и Буревестник. Нефритовое сердце

* * *

Глоссарий

КАЙСИ́Н (МАО КАЙ) – дочь главы Первого советника Императора, наследница рода Мао, живущая в родовом поместье отца – Синем дворце.

ЛЮ (БЭЙ ЛЮ ^[1]) – вор, живущий в южной части старого города.

ЖУ ПЕНЬ (МАЛЫШ) – верный друг Лю, который делит с ним все тяготы и невзгоды жизни в трущобах.

ШИ-ФУ – бродячий монах из Храма семи ветров (он чокнутый, если верить Жу Пеню).

СИ ФЕНГ – бывший военачальник армии Императора в чине Генерала-Бури, ныне телохранитель Кайсин.

ХУА́Н ДЖУН – командующий Имперской гвардией, давний друг и ученик Си Фенга.

МАО МУГЕН – глава рода Мао, Первый советник Императора Цао Цао.

ШЕНЬ ЕН – Нефритовый маг, владетель восточных земель и господин Нефритовой башни.

ТЕЙТАМА́Х – евнух, слуга и посланник Нефритового мага.

ВЕЙ ШЕН – рядовой солдат из армии Нефритового Легиона.

МЭЙСУ́ – приемная дочь главы рода Мао, служанка Кайсин.

ГО ЦЗЯ – управляющий Нефритовой башни.

ХАЙ ЗУ – бывший друг Лю и Жу Пеня, примкнувший к пиратам из Братства Соленого берега.

ТАНА – старая травница, живущая в трущобах, которая воспитывает беспризорных детей.

ТИН ТЕЙ – торговец стеклянной посудой, друг Лю и Жу Пеня.

ЦАО ЦАО – Великий Император, правитель Империи Цао.

МА ТЭН – князь одной из северных провинций, предводитель восстания зеленых повязок.

ЛОЯН – столица Империи Цао.

НЕФРИТОВАЯ БАШНЯ – древняя крепость Нефритового мага.

КАО БЭЙ – город-крепость в Империи Цао, находящийся под контролем восстания зеленых повязок.

Пролог

Легкий ветер увлекал песчинки по склону бархана. Струйки песка шуршали среди моря длинных теней, осыпались к подножию и замирали возле скал. Солнце почти скрылось за горизонтом, и над пустыней низко повисло сиреневое небо. Желтоватое марево заката укуталось в алую вуаль и начало медленно растворяться далеко на западе. Где-то раздался радостный птичий крик. Дневная жара наконец-то начала спадать. Казалось, что можно вздохнуть спокойно. Но у обитателей песчаной долины была всего пара часов, чтобы успеть пожить, прежде чем вновь скрыться под землей. Место смертельного солнцепека вот-вот займет обжигающий холод. Огромные дюны покроются ледяной коркой, затрещит иней, и пустыня станет безжизненной и опасной, как и днем.

Из-под гладких скал высунулась серая головка двурогой ящерицы. Малютка похлопала глазами и замерла, прислушиваясь к шуму ветра и шороху песка. В пустыне можно было погибнуть тысячью способов. Ящерица не собиралась испытывать ни один из них. Она облюбовала себе норку в этом месте уже давно. В тени тесной впадины было прохладно днем, а по ночам нагретые камни не давали замерзнуть. На скалах то и дело можно было найти застигнутых жарой или холодом мышей и насекомых, а еще неведомо откуда взявшиеся недоеденные останки животных. По утрам и вечерам на гладких булыжниках высыпала роса. Ящерица успевала вдоволь напиться и наесться, прежде чем беспощадная стихия выходила на охоту за теми, кто не успел спрятаться.

Убедившись, что опасности нет, ящерка вынырнула из укрытия и, быстро перебирая лапками, взобралась на вершину утеса. Вечернюю тишину нарушал только быстрый стук ее коготков по каменной крошке. Внезапно все затихло. Ящерка замерла перед старой, почти истлевшей оленьей тушей, облепленной червями и мухами. От некогда величественного животного остались лишь поломанные рога и ряды грязно-желтых ребер, обтянутых скудной полоской гнилой плоти. Ящерица не ведала, как туша оказалась так глубоко в пустыне. Да и не задавалась она подобными вопросами. Знала наверняка лишь одно: когда небеса начинают трястись, а над песками простирается оглушительный рык – нужно прятаться. Прятаться, чтобы на следующий день найти среди скал очередную жертву ужасающего Зверя, само присутствие которого внушало страх и трепет. Она видела его лишь единожды. От ужаса и отчаянного желания спастись ящерица убежала. Но огромную пеструю ленту, что заслонила собой половину неба, запомнила навсегда.

Однако вот сменилось уже несколько десятков лун и солнц, а пугающее создание больше не появлялось. Возможно, стоило радоваться, что привычного рева или ночного сопения, которые доносились каждый день со стороны одинокой горы, давно не было слышно. Но вместе с ними и свежая вкусная еда перестала появляться. Оленья туша совсем пропала. Ящерица не рискнула к ней притронуться и прошла дальше, в предгорья. Туда, где скалы обрывались и начинался неровный каньон. К этому месту не приближались даже птицы. С высоты их полета расщелина напоминала огромную изломанную, похожую на молнию трещину, глубокую настолько, что туда не попадал солнечный свет. Казалось, что некогда из недр земли вырвался потрясающих размеров змей, оставив после себя страшные шрамы на лице пустыни.

Ящерице было безразлично, как выглядит каньон. Не заботило ее и то, как он появился, какой был глубины и что скрывал в своих тенях. Она остановилась на краю обрыва и посмотрела на громаду одинокой горы, которая возвышалась над всей долиной и доставала верхушками до рваных облаков. Ущелье спиралью протянулось вокруг нее, образовав самый настоящий лабиринт.

Зверь жил там. Во тьме горы. Внутри гигантского черного зева пещеры, что, подобно хищной пасти, оскалилась на долину. Ящерка никогда не бывала там. Ветерок приносил оттуда манящие запахи еды и тлена, но все же соваться туда не осмеливался никто.

Ящерица чувствовала его присутствие. Ее рожки начинали болеть, а выступы над глазами дрожали каждый раз, когда он возвращался в логово с добычей. Они делали это не то от страха, не то от любопытства. Едва ли ящерка задумывалась о таком. Трепет не покидал ее уже несколько недель, но в этот вечер что-то изменилось. Теперь ее манило к пещере. Так сильно, что, несмотря на сжимавший сердце ужас, она вдруг сорвалась с места и побежала к горе. Ловко прыгая с камня на камень, она неслась по краю обрыва, вдоль огромных костей неизвестных животных, позабыв об опасной близости холодной ночи.

Когда солнце исчезло совсем и пустыня выдохнула последнее тепло, ящерица оказалась перед входом в пещеру. В свете восходящей голуболикой луны тот казался огромным. Но на деле был еще больше – необъятным. Беззвучная темнота источала горячий смрад. Здесь не было жизни. Только пустота и смерть.

Но ящерка чувствовала чье-то присутствие. Ощущала чей-то зов. Поддавшись наваждению, она без раздумий переступила черту между холодным лунным светом и чернильным мраком пещеры. Тьма заключила ее в свои объятия, словно мать давно потерянную дочь, и повела вперед. Путь пролегал мимо глубоких провалов в земле, в которых ощущался жар земных недр и пламени, по запутанным узким тропам, вымощенным гладкими камнями. Если бы ящерке было хоть какое-то дело, она непременно замедлила бы шаг, чтобы восхититься чернотой этих камней, подивиться алому отблеску на их поверхности, с интересом изучить песочные прожилки.

Тишину мерно разрывал стук ниспадающих капель. Жажда на миг пересилила таинственный зов, и ящерка, поморгав, ринулась на звуки воды. Воздух стал сырее и слаще. Темнота начала рассеиваться. Скатившись по крутому влажному склону, малютка остановилась у кромки огромного озера. Водная гладь, сиявшая бирюзовыми красками, была неподвижна, будто покрыта льдом. Над ней клубились и кружились вокруг друг друга мириады огоньков. Похожие на светящихся мошек, они бурно роились у самого берега, то взмывая вверх, то резко опадая и растворяясь в бездонных водах.

Едва пришелица подошла ближе, чтобы поймать одну из мошек, зов повторился. Он вновь впился в тельце своей жертвы и повел ее к каменному мосту, который нависал над озером. Ящерка не сопротивлялась. Но даже если бы и могла, не стала бы. Страх окончательно покинул сердце и разум. Она стремилась узнать, что ждет в конце моста, там, откуда разливался по всей пещере зеленоватый свет. Она быстро перебирала лапками, скребла коготками по камню, почти не дыша, словно дышать ей и не нужно было вовсе. Свет становился все ярче, тьма отступала, жар усиливался. Присутствие Зверя ощущалось отчетливо, как никогда раньше.

Он был совсем рядом.

Его размеренное дыхание раздавалось под сводами пещеры. Сама гора будто и была этим загадочным созданием – непостижимым, грандиозным, смертельным…

До ящерки донесся нарастающий гул. Ему вторили волны зеленоватого света. Они пульсировали, подобно биению сердца, и стекали молочными реками с острова посреди озера. Не разбирая дороги, ослепленная, бедняжка неслась навстречу сиянию. Еще чуть-чуть – и она растворится в нем. И не будет больше никакой жаркой пустыни и холодных ночей. Даже присутствие Зверя уже не казалось чем-то важным. Совсем скоро останется только море света.

Внезапно она почувствовала кого-то еще. Ошеломляющая сила попыталась вытеснить таинственный зов, что взял под контроль ее волю.

Гора пришла в движение.

Гигантские тени пробежали по стенам пещеры. Черная полоса на мгновение перечеркнула яркий свет, а затем с оглушительным грохотом между ящеркой и островком обрушилась гигантская лапа. Тройка изогнутых пальцев, увенчанных острыми когтями размером с самое высокое дерево, обхватила мост, словно соломинку. Над ящеркой возникла змееподобная морда: алая чешуя переливалась цветами пламени и заката, из ноздрей вырывался серый дым, по бокам оскаленной пасти свисали длинные усы, кончики которых терялись в воде. Но если бы ящерица могла удивляться, сильнее всего ее поразили бы глаза Зверя. Левый, без зрачка, сиял белым светом, как солнце, окутанное яростным огнем. Вторая же глазница, изувеченная и израненная, была пуста, и лишь черная безжизненная плоть говорила о том, что когда-то на этом месте находился еще один глаз.

Зверь сдвинул кустистые брови, раздраженно вздохнул, отчего вздрогнули стены пещеры, и рыкнул:

– Ты снова здесь.

Ящерка не понимала слов. Чужая воля, которая провела ее сквозь тьму, заметалась в голове из стороны в сторону. Она попыталась вырваться из разума своей жертвы, отчего ящерку пронзило молниями боли. Она яростно зашипела, а когда муки стали невыносимы, запищала, сжавшись в клубочек.

– Оставь ее и уходи прочь.

Голос Зверя был тихим, спокойным. И угрожающим. Но пытка не прекращалась.

– Ты подобрался близко в этот раз, – продолжал он. – Но я еще здесь. Я – верный страж, и мое бремя получит лишь достойный. Тебе никогда не найти то, что ты ищешь, пока я жив.

Ящерка вдруг ощетинилась, насупила рожки и зашипела:

– Тогда ты умреш-ш-ш-ь…

– Прочь!

Оглушительный рокот сотряс основания самой земли. Со сводов посыпались камни и крошка. Вспышка зеленого света озарила стены пещеры, и вмиг все померкло. Осталось лишь слабое сияние в центре острова. Зверь снова вздохнул и посмотрел на ящерицу. Та боялась шелохнуться. Сознание вновь вернулось к ней, и она ошарашенно посмотрела на гигантского змея с одним огненным глазом.

– Ну? Чего стоишь? – как можно тише проговорил тот.

Ящерка вздрогнула и побежала по каменному мосту прочь от опасности. Дождавшись, когда она исчезнет, Зверь приблизился к островку.

– Он все ближе и ближе. – Огромный коготь вынырнул из темноты и ласково коснулся купола света. – Скоро он найдет нас. Нужно спешить.

Сияние снова начало пульсировать. Если бы в этот момент в пещере Зверя оказался кто-то еще, он услышал бы гулкое биение сердца.

Часть I
Обретение себя

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Он был первейшим из всех смертных, удостоенный чести силы Прародителей вкусить. Избран был он благодаря заслугам своим. Стоек он был и умен. Прозорлив и отважен. Именно ему довелось разрозненное племя людское собрать под началом одним, под дланью своей, дабы направлять род человеческий на пути изучения мира, духами созданного. Мудрость его границ не знала, и даже драконы дивились, как широка душа его была, как мог он прозревать грядущее, будучи простым смертным, и каким искусством преображения мира обладал он.

Страшась грядущего и опасаясь промедления, Прародители собрались на совет долгий на вершине Башни своей и призвали его, первого из первейших, дабы сделать его равным себе.

Нефритовая башня

– Моя госпожа. Проснитесь.

Кайсин не открыла глаза. Вместо этого лишь плотнее укуталась в теплые одежды. Бархатистая тигриная шкура щекотала нос и ласкала щеки. Морозный горный воздух приятно холодил кожу, навевал сонливость, потому вырываться из приятной дремы совсем не хотелось.

– Вы должны это увидеть, госпожа.

Кто-то мягко коснулся плеча. Она медленно подняла веки и увидела восторженное лицо Мэйсу. Та сидела рядом, заботливо поправляя края шкур и одеял, согревавших Кайсин. Сестра уже успела облачиться в простые зимние одежды из шерсти и меха. С ее губ срывались белесые облачка пара, ресницы стали белыми от инея. Только теперь Кайсин заметила, что окна экипажа заиндевели, покрылись тончайшей паутинкой изо льда. Снаружи шумел ветер, скрипел под колесами и копытами снег.

– Что случилось? – спросила Кайсин.

Она высвободила руки из-под одеял, сладко зевнула и потянулась.

– Посмотрите же, госпожа! – Мэйсу жестом указала куда-то за окно.

Кайсин подвинулась ближе и выглянула на улицу. Утреннее солнце ярко освещало долину, раскинувшуюся под горным хребтом. Экипаж неспешно ехал по серпантину, что извивался по скалистой кромке, отважно пробирался сквозь насыпи снега, а там, далеко внизу, открывалась взору невиданная картина. На юг до самого горизонта протянулись линии зеленых лесов и полотна полей, не тронутые холодом гор. На лике сочной равнины тут и там темнели пятнышки деревень и сел, а вдалеке на лугах можно было заметить крошечные точки: табуны лошадей и овец. Кайсин все это казалось нереальным, ненастоящим, будто она смотрела на гравюру великого художника. Но самым удивительным и даже ужасающим оказалось невиданное доселе зрелище: длинная черная полоса, перечеркнувшая живописный пейзаж, двигающаяся вместе с восходом солнца. Она походила на рубец или шрам, оставленный на теле самой земли, брала свое начало где-то в горах и растворялась в туманной дали.

– Что это такое? – сдавленно вздохнула Мэйсу. Краски схлынули с ее лица, а в глазах вспыхнул неподдельный ужас.

– Это тень… – тихо ответила Кайсин. Она отскребла ногтями наледь со стекла и завороженно прильнула к окну. – Это тень!

– Духи! Не может быть!

Дорога резко повернула на север и пошла на подъем. Горные вершины расступились, и поначалу не было видно ничего, кроме тяжелой плотной взвеси из морозной дымки и снега. Но стоило экипажу подняться еще выше, как пред глазами возникло… нечто.

Кайсин читала об этом сотни раз. Слышала от преподавателей. Видела знаки и рисунки на картах Империи. С любопытством внимала слухам среди знатных гостей Синего дворца и все равно до последнего считала, что все пересуды – не более чем преувеличение.

И к такому зрелищу она оказалась не готова.

Там, впереди, в окружении венца из заснеженных пиков, округлых скал и древних бирюзовых ледников приютился дол, утопавший в зелени сосен. В его центре поблескивало едва схватившееся льдом озеро, вода в котором была настолько чиста, что даже издалека виднелось усыпанное камнями дно. Посреди него расположился небольшой остров, а на скалистых берегах озера вырос настоящий городок. Выкрашенные в изумруд домики с красными чуть присыпанными снегом покатыми крышами, словно ступени лестницы, поднимались по склонам гор к Ней…

У Кайсин перехватило дыхание.

– Нефритовая башня…

Она была воистину огромна и монументальна. Расположившись на вершинах сразу трех гор, Башня устремлялась ввысь до самых облаков. Верхушки даже не было видно! Каждый ее этаж из зеленого камня с темными прожилками служил опорой для следующего и был размером со всю долину. Этажи украшали бесчисленные красные крыши-козырьки. Чем выше становилась Башня, тем у́же и стройнее она выглядела, пока не терялась где-то в небесах. Утреннее солнце осторожно касалось немногочисленных узких окон, закрытых ставнями из багрового дерева. По всей длине Башни виднелось множество террас и балконов. На некоторых из них росли деревья и цветы.

Человек просто не мог построить нечто подобное.

Даже поражавшая воображение громада Императорского дворца в Лояне не могла сравниться с величием Нефритовой башни. Она казалась вечной, как сам мир, и бесконечно высокой. Воздух вокруг нее как будто подрагивал, серебрился мелким снегом и легонько мерцал. Облака в вышине плотно облегали холодный камень, а ветерок развевал над крышами домов мириады флагов и стягов, на которых был изображен знакомый свернувшийся в две дуги зеленый дракон.

– Значит, это и есть дом Нефритового мага? – не столько спросила, сколько удивленно сказала Мэйсу. – Немыслимо!

Кайсин задумчиво кивнула и отстранилась от окна. Это не просто дом Мага. Теперь это и ее дом. Место, где ей придется провести остаток жизни. Что ждет впереди? Станет ли Башня для нее тюрьмой? Ведь тюремщики у Кайсин уже есть. Злобный евнух Тейтамах и целый легион воинов, покорных воле Мага. От одних только мыслей об этом быстрее забилось сердце и растекся по нутру неприятный холод. Кайсин посмотрела на удивленное лицо сестры, на ее восторженную улыбку, и тревоги немного отступили. Мэйсу сильно изменилась за последние несколько недель. Она пришла на выручку в ту дождливую ночь, когда подглядывающую Кайсин чуть не застали на берегу люди Тейтамаха, помогла убежать и вернуться в шатер супруга. С того случая лед между сестрами растаял. Мэйсу без конца извинялась за все, что совершила, и молила дать ей еще один шанс. Кайсин не могла на нее злиться. Возможно, из-за той толики любви к сестре, что теплилась в ее сердце. Может, и потому, что сил на злобу и обиду просто не осталось.

Ответов у нее не было, и искать их совсем не хотелось. По утрам Кайсин чувствовала себя смертельно усталой, и только поддержка Мэйсу помогала справляться с тяжелыми мыслями. Сестра взяла на себя заботы о раненом буревестнике. Птица оказалась удивительно умной. Вела себя спокойно, давала обработать раны, а когда окрепла, начала ходить по экипажу туда-сюда, смешно перебирая короткими лапками. Кайсин хотела отпустить ее на волю, когда караван Мага остановился на ночлег у подножья гор. Буревестник описал пару кругов над лугами, взлетел до небес, а затем вернулся в руки новой хозяйки. Потому Кайсин оставила птицу себе, и прямо сейчас та, как кошка, дремала у нее за пазухой. Осталось лишь выбрать ей имя. Девушка решила спросить совета у Вей Шена, когда вновь увидит его. Юноша хорошо ладил с животными и наверняка подсказал бы что-нибудь интересное.

Кайсин не стала рассказывать о знакомстве с Вей Шеном сестре. Ей еще было тяжело до конца доверять Мэйсу. В прошлый раз, когда та узнала нечто сокровенное, все закончилось очень плохо. Пройдет еще немало времени, прежде чем Кайсин снова сможет открыть ей своей сердце, как когда-то, в этом она не сомневалась. Потому решила не спешить и просто довольствоваться тем, что есть.

Погруженная в размышления, Кайсин не заметила, как караван медленно сошел с горного пути и направился по расчищенной каменной дороге, огибающей озеро. Солнце успело подняться высоко, небо немного очистилось от облаков, и теперь поверхность воды блистала, словно состояла из кристаллов.

– Как же красиво! – воскликнула Мэйсу.

– Здесь и правда хорошо, – согласилась Кайсин.

Пусть это место и станет для нее тюрьмой, но если ей позволят спускаться сюда, то все будет не так уж и плохо. Она долго смотрела на озеро, пока от яркого света не начало резать глаза. У нее закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Кайсин накрыло волной из переживаний, ощущений и эмоций. Тысячи голосов, один грознее другого, надрывные крики и плач пронзили слух. Загремели грозы, запахло пеплом и гарью.

Кайсин начала задыхаться…

Перед глазами замаячили смутные образы. Всполохи огня, вгрызающийся в скалы ветер, откалывающий целые куски, тела мертвых солдат. Вдруг все на миг померкло, а затем из чернильной тьмы начали проступать очертания огромной воронки. Похожая на бурный водоворот, только разверзшаяся в небе, она полыхала всеми цветами радуги. Вокруг нее летали две пестрые ленты: первая белесая, почти бесцветная, вторая – темный нефрит. Первый был змеем, безлапым, скользким и юрким, покрытым блестящей чешуей. Второй же оказался драконом! Таким, каким описывали древние легенды. Кайсин смогла различить его огромные лапы, густой мех на загривке и изогнутые шипы и рога.

Гиганты сражались, впивались клыками в жесткую плоть друг друга, яростно ударялись, царапались шипами. Дожди из крови проливались на землю, и там, где падали капли, немедля прорастали и распускались темные цветки такки.

Белесый змей вдруг раскрыл пасть и вгрызся в грудь противника. Нефритовый дракон взревел, попытался отпихнуть врага, но быстро потерял силы. Он закатил глаза, обмяк и, проливая водопады слез из широко открытых глаз, камнем обрушился с небес на дно горной долины. От грохота падения с гор сошли снежные лавины, укрывшие тело гиганта белым покрывалом. Снег быстро пропитался кровью, стал багровым, а вся долина в мгновение покрылась черными цветами.

Змей торжественно засмеялся и выплюнул из окровавленной пасти сердце. Похожее на неограненный кусок нефрита, оно повисло в воздухе, пульсируя зеленоватым свечением и исторгая из себя остатки крови, а затем медленно поплыло в сторону воронки. Гремели молнии, шумели ветра и бури, но сердце неумолимо неслось к последнему пристанищу. Белый змей с вожделением наблюдал, дрожа от возбуждения. Длинные волосы его седоватых бороды и усов расплылись в разные стороны, словно подхваченные водой. В глазах пылало предвкушение чего-то не просто важного и значительного, но великого. Небо стремительно темнело, набиралось жара и копоти. Все вокруг заискрилось, закружился пепел, но змей не обращал внимания, словно целый мир перестал для него существовать.

Оглушительный рык сотряс само мироздание. Огненный вихрь разорвал небеса пополам. Из темноты вырвался еще один дракон. Охваченный пламенем, ярче самого солнца, покрытый алой, как краски рассвета, чешуей, он стремительно промчался сквозь облака дыма, отпихнул белесого змея мощными мускулистыми лапами и обрушил из пасти поток огня на воронку. Та не выдержала ярости обжигающего пламени и с громким свистом вдруг закрылась, оросив округу радужными брызгами и острыми осколками.

Белый взвыл. В крике его были слышны боль и отчаяние, но исправить он уже ничего не мог. Преисполненный отчаяния, он бросился на красного дракона, полоснул когтями-лезвиями по морде и рассек ему глаз. Тот отмахнулся, отбросил могучим хвостом прочь от себя и пыхнул огнем. Змей пал на верхушки гор и, обессиленный, замер. Красный метнул на него полный ненависти взгляд, затем проглотил нефритовое сердце и улетел прочь от места ужасающей битвы. Вскоре все огни потухли.

Мир погрузился во тьму.

Кайсин распахнула глаза.

Она по-прежнему была в экипаже, лежала на сиденье среди разбросанных в разные стороны шкур и одеял. Испуганный буревестник метался от окна к окну и пронзительно пищал. Мэйсу сидела рядом и трясла ее за плечи.

– Госпожа! – сквозь всхлипы просипела она. – Сестра, что с вами?

– Ох, духи, – с трудом ответила Кайсин. Она не без труда села и приложила руку к горячему лбу. – Что случилось?

– Ты вдруг закричала и упала! Я… Мне было так страшно! Они обвинили бы меня, если бы с тобой что-то случилось, госпожа! И я ничего не могла поделать!

– Все хорошо. – Кайсин обняла сестру, и это были их первые объятия за очень долгое время. – Все в порядке. Я цела.

Она пыталась успокоить Мэйсу, но саму ее снедала дрожь. Онемевшее тело покалывало. Нечто огромное, выше и шире любой горы, давило на нее неподъемной тяжестью. Кайсин не сразу осознала, что это была аура, но принадлежащая не человеку, а самому месту.

Это была аура Нефритовой башни.

Она была… живой…

Караван замедлял свой ход. Повозки с фуражом и снаряжением свернули прочь уже давно, и вокруг экипажа Кайсин остался лишь вооруженный конвой. Всадники выстроились в две колонны по обе стороны, чтобы проводить торжественную процессию до въезда в городок. Играла музыка. На широкую и, наверное, единственную улицу высыпали все жители. Они кричали что-то одобрительное, хлопали в ладоши и бросали лепестки темных цветов. Кайсин понимала, что возвращение Нефритового мага, да еще и вместе с новоиспеченной супругой, – грандиозное событие для местных жителей. Однако в душе у нее совершенно не было поводов для веселья.

Каждый проворот колес экипажа, каждый стук лошадиных копыт приближал ее к Башне. Страх нарастал, держать себя в руках становилось все труднее и труднее. Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущей тяжести ауры Башни и собственных страхов, Кайсин украдкой выглядывала в окно, впившись ледяными пальцами в руку сестры. Городок выглядел уютным и приветливым. Всюду висели гирлянды из сосновых лап, деревянные игрушки и бумажные фонарики. Дома, более приземистые, чем в столице, стояли, плотно прижавшись друг к другу, отчего проулки казались чересчур узкими. Да и люди здесь были совсем другими. С суровыми, обветренными, но улыбчивыми лицами; в их глазах читались искренние радушие и радость. Такое нечасто встретишь в Лояне и никогда при Императорском дворе. Большинство местных носили простые, ничем не примечательные теплые одежды, в то время как жители столицы всегда старались перещеголять друг друга красочностью и необычностью наряда. Кайсин догадалась, что все жители городка, так или иначе, работают в Нефритовой башне. Вряд ли Шень Ен справился бы с такой громадиной в одиночку.

Были среди толпы зевак и солдаты Нефритового легиона, облаченные в привычную темно-зеленую, почти черную броню с меховым воротником и теплым плащом. Они преграждали путь простым жителям, но это казалось излишним. Никто не рисковал подойти слишком близко. Мрачная слава строгого повелителя этих земель делала свое дело.

Кайсин поймала себя на мысли, что с упоением наблюдает за оживленной суетой на улицах городка. Жители сновали туда-сюда, прыгали и танцевали, кричали что-то одобрительное. Кто-то просто веселился, завидев торжественный экипаж. По левую сторону от главного тракта девушка заметила пекарню, к которой примыкало длинное здание школы. Справа прижались друг к другу прилавки с овощами и прочими дарами земли. Среди магазинов с товарами и снедью Кайсин разглядела мастерские кузнеца и бронника и книжную лавку. Настоящую книжную лавку! Ей захотелось поскорее посетить ее, хотя едва ли стоило надеяться на то, что в такой глухомани найдутся редкие книги и свитки. За свою жизнь она успела прочесть почти все то немногое, что когда-либо было написано. Ведь даже в столице было не так уж и много писцов.

Экипаж проехал мимо самого большого из всех зданий – постоялого двора с конюшнями – и остановился посреди округлой площади. На миг повисла тишина, но то было лишь затишьем перед первыми шагами в новый мир. Кайсин отчаянно страшилась выходить. Она скомканно улыбнулась в ответ на ободряющий взгляд сестры и глубоко вздохнула.

– Все будет хорошо, – прошептала девушка сама себе. – Я справлюсь.

– Конечно справишься, госпожа, – тихо сказала Мэйсу, задвигая плотные шторки на окнах. – Ты всегда умела совладать с тем, что мне давалось труднее всего. Давай я помогу тебе переодеться, госпожа.

Убедившись, что никто не заглянет внутрь, сестра начала стаскивать с Кайсин дорожную одежду. Оставила лишь шелковое исподнее, с изнанки покрытое мягким лисьим пухом. Затем она показала увесистый пергаментный сверток. Дрожащими руками, словно держала драгоценность, Мэйсу протянула его и чуть склонила голову.

– Это подарок от вашего супруга, госпожа.

Кайсин осторожно коснулась черной атласной ленты, обрамлявшей сверток, и развязала узел. Внутри оказался набор из теплой зимней одежды таких же, как и лента, цветов. Сначала Кайсин облачилась в темное с зеленоватым отливом платье, сотканное из крепкой толстой нити. Широкие воротники и низы рукавов были расписаны узорами из тусклой позолоты в виде драконьих изгибов и ветвей сосен, а само платье поддерживалось широким поясом с пряжкой из золота настоящего. Затем Мэйсу занялась прической. Она разделила длинные волосы Кайсин на несколько прядей и сплела их с тесемками высокого головного убора. Он напоминал лодочку, обтянутую черной кожей, увешанную многочисленными цепочками из конского волоса с эмалированными бусинами. Плечи и спину укрыла длинная накидка с капюшоном, украшенная золотым гербом Нефритового мага и отороченная пушистым черным мехом неизвестного животного.

Закончив долгие сборы, порядком уставшая Мэйсу смахнула пот со лба и с восторгом окинула сестру взглядом.

– Как жаль, что здесь нет зеркала, госпожа. Ты прекрасна!

– Спасибо тебе, – улыбнулась Кайсин.

Внутри и правда стало жарковато, ей уже не терпелось выйти наружу. Она уже хотела подать сигнал, что готова покинуть экипаж, как сестра вдруг добавила:

– Отец бы гордился тобой.

Кайсин задержала взгляд на лице сестры. В глазах Мэйсу по-прежнему горел огонек вины, и еле видимая аура подтверждала искренность ее слов.

– Я хочу, чтобы он гордился нами обеими, дорогая.

Она дважды стукнула по стеклу. К экипажу подошли слуги и услужливо распахнули дверь. Кайсин сжала кулаки и сделала самый страшный и самый непростой шаг.

Первый шаг.

Поплотнее укутавшись в плащ, Кайсин зашагала по площади за стражниками. Ее вели под восторженные охи горожан. До слуха долетали перешептывания и хвалебные слова о красоте супруги магистра Шень Ена. Зардевшись, Кайсин надвинула на голову объемный капюшон и, как оказалось, не зря. Ее провели сквозь заснеженную сосновую рощу к массивной гранитной лестнице. Подъем знаменовала пара уже знакомых драконьих изваяний. Один из них был вырезан из цельного куска нефрита светлого и нежного оттенка с золотыми прожилками. Второй же был… белесым, цвета потускневшего мрамора. Совсем как в том странном видении. Драконы были повернуты друг к другу, их грозные взгляды казались настоящими. Кайсин замерла, увидев статуи, и лишь вежливая просьба одного из солдат вернула ее из воспоминаний о страшной битве. Стоило подняться выше по лестнице, как с севера задули леденящие ветра. Одежда едва спасала от холода. Кайсин поежилась, спрятала ладони в рукава и втянула голову в плечи как можно сильнее.

Лестница вильнула вправо, огибая скалу, затем влево, мимо глубокой расселины, и начала подниматься все выше и выше. Становилось холоднее. Ступени, поначалу широкие и просторные, медленно обретали крутизну и стремительно сужались. Притомившись, Кайсин на миг остановилась перевести дух и прислонилась к толстой каменной ограде. Она выглянула за край и обомлела. Величавые сосны остались далеко-далеко внизу, как и сам городок, а по обе стороны от лестницы протянулись утопавшие в тумане и усыпанные снегом скалистые выступы.

У Кайсин закружилась голова. Она отшатнулась и начала испуганно искать глазами Мэйсу, но сестры-служанки нигде не было. Девушка задрожала, но вдруг приятное касание уже знакомой ауры вернуло ей уверенность.

– Вам помочь, моя госпожа?

Это был Вей Шен. Молодой человек снова появился ниоткуда и предложил ей локоть. Несмотря на холод, он не изменил себе, так и оставшись облаченным в легкую кожаную броню. Он вообще ее снимал хоть когда-нибудь? Улыбнувшись собственным мыслям, Кайсин с благодарностью кивнула и приняла помощь. Опираясь на юного воина, она продолжила восхождение по нескончаемой лестнице. Дорога перемежалась небольшими террасами для отдыха, где стояли резные каменные лавки. Кайсин не рискнула останавливаться на передышку под пронизывающим ветром. Весь оставшийся путь она наслаждалась лучистым теплом нового друга и не решалась нарушить молчание. Как будто стоило сказать слово, и невзгоды последних недель снова хлынут на нее нескончаемым потоком. Рядом с ним было легко и спокойно, и Кайсин хотелось, чтобы это чувство не покидало ее подольше.

На какой-то миг сердце кольнуло нечто похожее на вину. В мыслях возникло лицо Лю. Смутное, почти стершееся из памяти. Сколько времени прошло с тех пор, как она видела его последний раз? Месяц? Два? Не меньше трех, это точно.

Но казалось, что целая жизнь!

Кайсин убеждала себя всякий раз, когда вспоминала о нем, что нужно перестать делать это. Забыть его, если хочет, чтобы он продолжал жить. Он пострадал из-за нее. Он не заслужил того, что с ним сделали! И уж тем более чтобы его забыли.

Но, может быть, все-таки стоит забыть?

Стоит оставить прошлое в прошлом, чтобы Лю больше ничего не угрожало? Сможет ли она так поступить?

Кайсин посмотрела на огромные врата Башни. Осталось всего несколько ступеней, и она окажется в своей новой тюрьме. И если она оставит за порогом воспоминания о человеке, подарившем мимолетную любовь, ей все равно напомнят. Злобный Тейтамах точно не даст забыть. Он будет издеваться, вить нитки и колоть иглами в самое больное место, продолжит угрожать расправой над Лю и отравлять ей жизнь до самого конца.

Вспомнив мерзкое лицо евнуха, девушка нахмурилась и крепче сжала предплечье спутника, буквально впившись в него ногтями.

Ну уж нет!

Она навеки сохранит в памяти все то, что пережила. Останется верна клятве, данной у алтаря. Она связала себя незримыми узами и не посмеет их разомкнуть.

Никто не заставит ее это сделать!

– Не бойтесь, моя госпожа. – Вей Шен мягко накрыл теплой ладонью ее пальцы. – Внутри не так уж и страшно.

Кайсин моргнула, прогоняя злобу прочь, и прокашлялась, чтобы взять себя в руки.

– Ты бывал внутри? – спросила она.

– Да! И не раз, – важно выпятил грудь Вей Шен. – Раз уж я теперь глава своего дома, то меня время от времени приглашают в Башню.

– На военные советы?

Юноша поморщился.

– Да… но не только. Магистр Шень Ен иногда проводит торжества и приемы для знати со всех Восточных земель, и даже из-за границы гости бывают!

– Как интересно!

Они остановились у самых врат. Огромные, выше любого человека в десятки раз, они выглядели неподъемными. Вырезанные, как и все здесь вокруг, из камня, черные и матовые, они были покрыты орнаментом из сплетенных друг с другом квадратов. Вокруг самих врат был выложен сложный узор в виде гигантской драконьей пасти; в глазах дракона сверкали изумруды и агаты. Кайсин никогда не видела столь тонкой и сложной работы. Она коснулась обжигающе холодного камня и охнула. Двери вздрогнули и с тихим скрежетом начали расходиться в разные стороны. Вей Шен мягко отстранился от девушки и отступил на шаг.

– Здесь я вас оставляю, моя госпожа, – тихо сказал он. – Мне нужно доложиться командиру.

– Мы еще увидимся? – с надеждой посмотрела на него Кайсин.

– Непременно.

Вей Шен одарил ее той самой лучезарной улыбкой, глубоко поклонился и направился вниз по лестнице. Вместе с ним ушли тепло и спокойствие. Кайсин ощутила себя совершенно нагой перед ветрами и холодом Нефритовой башни.

Тюрьма?

Ну уж нет.

Она не допустит, чтобы новый дом стал для нее темницей. Ни Тейтамах, ни даже Шень Ен не сломят ее. Та Кайсин из Синего дворца, дочь и наследница рода Мао, исчезла по пути сюда. Теперь она – супруга Нефритового мага и хозяйка Нефритовой башни.

Когда пути назад нет, остается идти только в одном направлении.

Вперед.

К счастью или нет, но все ее детство прошло в таких местах – там, где сосредотачивалась вся политическая сила, где интриги подавались на завтрак, а к ужину поспевали новые склоки. Она знала, как общаться с людьми, обитавшими в таких местах. Она была уверена, что этим Нефритовая башня ничем не отличается от Императорского двора.

Она знала, как выжить среди политиканов.

Просто никогда не пользовалась этими знаниями.

Наглость и напористость. Так учил ее отец.

«Спасибо, отец».

Собравшись с духом, Кайсин гордо приподняла подбородок, выпрямила спину и шагнула в пасть дракона. Все воспоминания она взяла с собой, оставив за порогом только холодный горный воздух и снег.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Теснее прочих была связь удивительная между первым из всех смертных и нефритовым драконом Шан Ше. Мудрый первородный дух, покровитель Смерти, узрел в человеке этом достойного из достойнейших. Разве мог кто-то иной заслужить деяниями своими чести большей? Шан Ше наставлял его, помогал устанавливать баланс между Дзинь небесной и Хань темной в душе своей.

И вот пришел день, и дал дракон нефритовый первым вкусить ему крови своей. Не стал он делиться с ним умением Смертью управлять, ибо знание то запретным было, однако одарил его Шан Ше чем-то не менее ценным. Так на вершине мировой Башни, под самой облаков сенью, первый из смертных стал первым бессмертным.

В пасти дракона

Холод каменных стен едва не растопил всю решимость, когда двери сомкнулись за спиной Кайсин. Короткое мгновение она стояла в оцепенении и хлопала ресницами, привыкая к темноте. Пару раз ей приходилось бывать в величественном тронном зале Императора, но он не мог сравниться с этим местом. Первый этаж Нефритовой башни простирался так далеко, что даже не было видно стен на противоположной стороне. Все вокруг утопало в бархатном мраке, который развеивали лишь крошечные островки света от лампадок на колоннах. Кайсин посмотрела наверх и не разглядела потолок. Ей почудилось, что вместо него в вышине витают облака и клубится ночной небосвод, по которому словно разбрызгали звездное молоко. Постояв еще немного, она убедилась, что так оно и было.

Странное небо находилось в движении, постоянно менялось: то увеличивалось в размерах, то сжималось. Время от времени с него срывались яркие черточки звездочек, которые потухали, не долетая до пола, а между колоннами то и дело проскальзывал плавающий диск голубой луны. Точно такой же, какой освещал настоящую небесную гладь каждую ночь.

Кайсин ахнула.

Нефритовая башня поразила ее с самого порога. А сколько всего еще могло скрываться на бесконечных этажах?

Звенящую тишину нарушил стук множества каблуков. Приближалась целая стайка слуг и солдат, возглавляемая до боли знакомой фигурой.

Тейтамах. Он уже был тут.

Деятельности, живости и прыткости, заключенных в дряблом обрюзгшем теле безволосого евнуха, можно было только позавидовать. На нем, как и всегда, был длинный халат цвета темной ночи, а в его руках по-прежнему сверкал зеленоватый камень трости. От стука металлического наконечника, что разносился среди стен залы, сжимались сами звезды на зачарованном небе. Он шагал неспешно, надменно, буравя супругу своего хозяина высокомерным взглядом.

Кайсин ответила ему стальным холодом и презрением.

Тейтамах улыбнулся.

Кажется, ему доставляли удовольствие попытки девушки бросить вызов. Он остановился в нескольких шагах, громко стукнул тростью, и над вратами Башни вспыхнули огни. В больших лампах в виде изогнутых драконьих тел, обрамлявших стекло из хрусталя, зажглись огни. За ними одна за другой начали загораться другие, вереницей развешанные вдоль стен и между колонн. Зачарованное небо потускнело, и вскоре вся зала утопала почти в дневном свете.

– Моя госпожа, – произнес Тейтамах с издевкой, хлестко, будто обращался к торговке с базара. – Прошу, хм-хм, прощения, что заставил вас ждать в темноте.

Кайсин сжала спрятанные в рукавах кулаки. Она вспомнила данное себе обещание. Отступать нельзя. Вся ее дальнейшая жизнь пройдет здесь, в Нефритовой башне, а значит, ей предстоит бороться. За себя и те крохи гордости, что еще не отняли у нее.

Биться, не зная жалости.

Ни к себе, ни к кому-то еще.

А омерзительного евнуха жалеть она точно не собиралась.

– Я ожидала от вас большей учтивости. – Кайсин пошла в наступление. Внутри разгорелось приятное жаркое пламя, подогреваемое неизвестным чувством, с которым она еще не сталкивалась. – Хотя, наверное, не стоило. Простите меня, прошу. Из-за своего юного возраста и неопытности я часто жду от людей больше, чем они способны дать.

Девушка с удивлением осознала, что ей понравилось наблюдать, как ехидная усмешка сползает с лица Тейтамаха и сменяется хищной гримасой. Слуги начали испуганно переглядываться. Кто-то украдкой улыбался. Кайсин поняла, что еще никто не осаживал наглого евнуха. Эта словесная перепалка напомнила споры ее отца с разными сановниками Императорского двора, свидетельницей которым она становилась много раз. Они проходили ровно по тем же правилам: уничтожь оппонента быстрее, чем он доберется до тебя.

Быстрее, остроумнее и красивее.

Кайсин еще раз мысленно поблагодарила отца за уроки, а вслух добавила:

– Долго вы собираетесь морозить меня у дверей? Мне нужно привести себя в порядок после долгой дороги и отдохнуть. Я должна предстать перед супругом в подобающем виде.

Тейтамах посерел. Его аура, до этого спокойная, обильная, застилавшая воздух вокруг тяжелым вязким дегтем, стала похожа на ручеек дождевой воды под бурным ливнем.

– Слуги проводят вас, госпожа, – ответил он твердым голосом.

Евнух развернулся и быстро зашагал прочь, сопровождаемый лишь парой солдат. Зеленый шар его трости почти погас, а движения рук стали резкими. Кайсин ликовала. Впервые за все время с момента знакомства она видела его таким раздраженным и уязвленным. Она смогла дать отпор!

Но это еще не победа. Битва только началась, и ответный ход точно не заставит себя ждать. Кайсин должна быть готова.

В сопровождении одного легионера с суровым лицом и множества слуг Кайсин прошла до центра залы. По пути ей чудились странные всполохи темного света и неосязаемые линии, которые витали вокруг нее, подобно змеям, извивались, наливались силой и тут же таяли без следа. Кайсин пыталась успеть рассмотреть их до того, как странные наваждения растворятся в воздухе. Никто, кажется, ничего не замечал. Лишь после долгих раздумий девушка поняла: она видит чью-то ауру. Немыслимую, древнюю, сила которой не могла поместиться в ее сознании. Именно она придала ей сил и уверенности во время разговора с Тейтамахом. Кайсин ощущала, как таинственная сила напитывает ее тело, пронизывает волнами тепла и холода. От новых ощущений она покрылась гусиной кожей, а грудь охватило приятное покалывание. Покраснев от неожиданности, Кайсин плотнее запахнула накидку и смущенно уставилась под ноги, опасаясь, что кто-то мог обратить внимание.

Вскоре процессия замедлила шаг и остановилась перед широкой колонной, украшенной лампами, портретами, картинами и стягами со знаменем Шень Ена. Посреди нее виднелась распахнутая раздвижная дверь, за которой скрывалось небольшое помещение с одной-единственной лампой, источавшей зеленоватый свет. Внутри их ждал юноша в белой косынке и чистой серой тунике. Первым в помещение вошел стражник. Почтительным жестом он предложил Кайсин последовать его примеру.

– Госпожа Кайсин, – мягко сказал один из слуг, пожилой мужчина, облаченный в дорогие черные одежды с гербом Мага и продолговатую шапочку с золотыми иероглифами. – Мое имя Го Цзя. Я управляющий Нефритовой башни. Магистр Шень Ен поручил мне стать проводником в вашем новом доме. Прошу, пройдемте внутрь.

Девушка помялась на пороге, не понимая, что происходит, но, собравшись с духом, сделала шаг. Дверь с тихим гулом закрылась. Каменный пол под ногами вздрогнул, раздался скрежет и скрип, стены задрожали. Кайсин не смогла сдержать испуганного вздоха.

Го Цзя поспешил ее успокоить.

– Не нужно бояться, моя госпожа. – Его голос бархатом опускался поверх всех страхов и переживаний. – Это лифт. Благодаря этому чудесному устройству мы можем быстро, не тратя силы и время на восхождение, перемещаться между этажами.

Кайсин одарила мужчину тяжелым непонимающим взглядом.

– Это что-то вроде лестницы?

– Почти, моя госпожа, – улыбнулся тот. – Лестницы, к слову, здесь тоже есть. Они расположены по бокам на каждом этаже, но пользуются ими в основном только младшие слуги. Здесь же, в лифте, к вашим услугам всегда будет находиться дежурный слуга. – Мужчина указал на молодого юношу в серой тунике. – Он поможет вам попасть на любой из открытых для посещения этажей Башни. Достаточно позвонить в специальный колокольчик, который можно найти на каждом этаже, и лифт приедет к вам.

Кайсин кивнула парнишке. Тот залился краской, сжался и уткнулся взглядом под ноги.

– Как его зовут?

– Он – просто слуга. – В неровном свете лампы лицо Го Цзя словно посерело. Кайсин не была уверена, что ей не показалось. – Его имя неважно.

Девушка еще раз украдкой посмотрела на юношу и решила сменить тему, чтобы скрасить долгий подъем.

– Вы сказали «открытых этажей». Что это значит?

Лифт со скрежетом замедлил ход, еще раз вздрогнул и остановился. Двери отъехали в сторону, и Кайсин вышла в просторный округлый коридор, огибавший колонну с лифтом. Здесь было множество дверей из дорогого темного дуба, расписанных золотым орнаментом в виде драконов и цветов. Всюду висели лампы, на стенах и полу были развернуты красные ковры, тут и там стояли столы и стулья с непривычно высокими спинками, обитые багровой тканью, а еще – множество расписных керамических горшков с цветами и карликовыми кустарниками. Пахло жасмином и травами, стояла умиротворяющая тишина, непривычная после долгих месяцев пути через всю Империю.

Несмотря на окружавшую ее красоту и роскошь, Кайсин безучастно смотрела по сторонам. Возможно, то была просто усталость, из-за чего никакому богатому убранству не удалось бы пробудить в ней и толики интереса. Все, чего хотелось ей сейчас, – просто покой. Но она понимала, что безмятежные дни ее жизни остались давно позади.

– Все верно, госпожа Кайсин. – Управитель Го Цзя встал рядом и обвел руками вокруг себя. – Весь этот этаж принадлежит вам. Здесь найдется все что нужно. – Он начал по очереди указывать на двери. – Ваши покои, столовая с кухней, зал для приема гостей, комната для отдыха, тренировочный зал, сад и терраса, бассейн и комната для омовений, несколько отхожих мест, разумеется, а также помещения для слуг и посетителей, библиотека…

– Библиотека? – оживилась Кайсин. – Моя собственная библиотека?

Даже когда жила в Синем дворце, она никогда не имела места, которое могла бы назвать своим. Разве что небольшой уголок сада, где выращивала магнолии. У отца, конечно, была библиотека, но Кайсин всегда мечтала о собственной. О такой, где каждый книжный корешок был бы ей знаком, и не осталось бы ни одной страницы, которой она не прочла. Ей так и не удалось попросить отца сделать для нее такое место. Теперь же было слишком поздно.

Ох, отец…

– О да, госпожа. – Приятный голос Го Цзя вырвал ее из горестных воспоминаний. – Уверен, вы найдете собранные в ней книги интересными и полезными. Если вам понадобятся какие-то особенные экземпляры, просто дайте мне знать.

– Надеюсь, что найду среди них что-то новое. Я прочла почти всю Императорскую библиотеку.

– Не сомневаюсь, вы будете приятно удивлены. – Го Цзя поклонился и вновь улыбнулся.

Он жестом подозвал к себе служанок. Те выпорхнули из лифта и, склонив головы, встали перед управителем.

– Девушки покажут вам ваши покои и помогут омыться после долгого пути.

Го Цзя, откланявшись, собирался уйти, но Кайсин вдруг окликнула его.

– У меня есть собственная служанка. Моя названная сестра Мэйсу. Где она? Я бы хотела, чтобы она была здесь, со мной.

Управитель на миг призадумался.

– Если вам будет угодно, мы поселим ее в одной из комнат на вашем этаже. Я отдам распоряжения. Что касается вашего прошлого вопроса… – Го Цзя потер двумя пальцами гладкий подбородок. – Нефритовая башня состоит из множества этажей. Даже я не знаю, сколько их на самом деле. Вам, как члену семьи магистра Шень Ена, открыты для посещения первые тринадцать этажей. Мы сейчас, к слову, находимся на девятом. Учтите, что этажи с третьего по пятый – мужские, и женщинам, даже вам, госпожа, появляться там лучше не стоит. Однако запретить вам никто не может. Второй и третий предназначены для женщин. Все прочие – общего доступа.

Кайсин с интересом подалась вперед.

– А что выше тринадцатого?

– Под страхом смертной кары там запрещено появляться всем, кроме магистра. И его доверенных лиц, например, меня или господина Тейтамаха.

Кулаки девушки сжались сами собой от одного упоминания о евнухе.

– А теперь отдыхайте и приводите себя в порядок с дороги. – Го Цзя поклонился еще раз. – Я разбужу вас поздним вечером. Магистр Шень Ен пожелал разделить с вами ужин в его покоях.

Управитель вернулся в лифт и закрыл за собой дверь. Под каменный скрежет он скрылся в недрах башни, оставив Кайсин, ее новых служанок и мрачного легионера. Воин встал по стойке смирно у дверей лифта, уставившись невидящим взглядом в стену. Кайсин поняла, что солдат останется здесь надолго, но сил в себе на расспросы не нашла. Ноги подкашивались от усталости, а от новостей о скорой встрече с Шень Еном все внутри сжималось и холодело.

«Нельзя робеть. Я должна быть храброй».

Кайсин не терпелось смыть с себя дорожную пыль вместе с усталостью и тяжелыми воспоминаниями о последних месяцах. Слуги провели ее сквозь череду комнат и коридоров к огромному рукотворному водоему с бирюзовой горячей водой. Всюду витал белый непроглядный пар, нос щекотали душистые ароматы цветов и солей, мягкий приглушенный свет от свечей и жаровен навевал долгожданное спокойствие. Руки и ноги налились приятной тяжестью. Кайсин подошла к самой кромке воды и прочувствовала, как тепло пробирается сквозь складки одежд и приятно окутывает ноги.

Служанки помогли Кайсин раздеться. На мгновение, оставшись совершенно нагой, она стыдливо прикрылась. Заметив смущенные взгляды прислуги, взяла себя в руки и вспомнила, что девичье стеснение давно пора оставить в прошлом. Теперь она – хозяйка этого места. И хотя границы дозволенного ей еще предстояло узнать, вновь становиться пленницей она не собиралась.

Гордо подняв подбородок, Кайсин вошла в горячую воду. У стен внутри водоема нашлись широкие лавки. Растянувшись на одной из них, Кайсин долго лежала, пока не начала засыпать. Лишь после этого позволила служанкам омыть себя и, облачившись в черную шелковую накидку, прошла в свои покои.

Почти всю жизнь, до самого отъезда из Синего дворца, Кайсин прожила в небольшой уютной комнате, откуда открывался вид на имение Мао. Это же место оказалось просто гигантским. Одна только кровать со сложным балдахином была больше всей ее комнаты во Дворце. Покои имели округлую форму и застекленную террасу с выходом на балкон, откуда разносился приветливый дневной свет. Все пространство было занавешено шелковыми тканями красных и золотых цветов, заставлено мебелью из темного дуба и ореха, украшено статуями из темного камня и картинами, но самым удивительным оказалось гигантское зеркало. Не из полированного нефрита и оникса, каким Кайсин пользовалась дома, а самое настоящее.

Таким владел, наверное, только сам Император!

Оно занимало целую стену и отражало всю комнату целиком, отчего и без того огромные покои казались еще больше. У Кайсин пошла кругом голова, едва она увидела себя. Ясные кобальтовые глаза потускнели и налились темными кругами. Всегда блестящие крепкие волосы стали хрупкими и блеклыми. Она выглядела так, словно шла через всю Империю пешком, а не ехала в удобном экипаже.

Кайсин хотелось заглянуть в каждый уголок, посмотреть на сад, который упоминал Го Цзя, и сильнее всего посетить библиотеку. Однако сил ее хватило, только чтобы дойти до кровати. Она рухнула на мягкую перину, закуталась в теплое одеяло и уснула прямо в одежде, впервые за долгое время не думая ни о чем.

Управитель Го Цзя, как и обещал, пришел почти к самой ночи. Когда Кайсин разбудили, за окнами царила звездная тьма и шумел холодный северный ветер. Девушка не почувствовала себя отдохнувшей, но быстро поднялась и стала собираться. Мысли об ужине в компании Нефритового мага ее больше не пугали. Да будь на его месте хоть мерзкий евнух, она все равно бы не отказалась от трапезы.

Ей ужасно хотелось есть!

Казалось, в последний раз она ела только в Лояне, еще до свадьбы. С тех пор прошла целая жизнь, которую Кайсин уже с трудом помнила. Однако некоторые моменты она не сможет забыть никогда. Наблюдая за тем, как служанки ставят ей искусную прическу и пронизывают волосы кедровыми палочками и украшениями из жемчуга, она вспоминала Лю и их недолгую прогулку по улицам родного города. Восхитительный вкус свежих лепешек, которые она сама выиграла на ярмарочном конкурсе, кисловатый запах рисового вина, яркие всполохи фейерверков и небесная легкость и сладость первого в ее жизни поцелуя…

Руки Кайсин задрожали.

Она сглотнула, строго взглянула на свое отражение, оценила взглядом вечерний наряд из плотной темно-зеленой ткани, подхваченный поясом, и кивнула.

– Я готова, – сказала она управителю, выйдя из покоев.

Го Цзя дожидался госпожу у лифта. Он низко поклонился и, улыбнувшись, радушно поприветствовал ее:

– Отрадно видеть вас бодрой и свежей.

Кайсин уловила ледяной холод его ауры. Го Цзя лгал. Хотя ложь была обычным делом для людей его чина и положения. Решив не придавать этому значения, Кайсин молча прошла в лифт.

Мальчик-слуга, в этот раз другой, опустил рычаг возле дверей, и стены вновь затряслись. Подъем продлился долго. Очень долго. Скука уже успела смениться тревогой, прежде чем лифт наконец-то остановился. Через некоторое время Кайсин настороженно шагала по длинному темному коридору в призрачном свете нескольких зеленоватых ламп. Это место разительно отличалось от ее этажа. Голые стены: ни украшений, ни мебели, только гладкий камень и морозная дымка. Девушка зябко поежилась, что не укрылось от пытливого взгляда управителя.

– Магистр Шень Ен не любит излишнее украшательство, – заговорил он тихо, но голос его громким эхом разнесся по коридору. – Нельзя сказать, чтобы он не ценил искусство, но свои покои он использует исключительно для работы и исследований. Потому вы можете найти это место… немного мрачноватым и пустым.

Кайсин вспыхнула и бросила на спутника короткий возмущенный взгляд.

– Вы меня оскорбляете, если думаете, что меня волнуют только лоск и красота.

Никакой жалости. Ни к кому.

Наглость и напористость помогут ей выжить. Неведомая аура Башни подстегнула ее уверенность.

– Прошу вас, простите, госпожа, – начал оправдываться Го Цзя. – Я вовсе не хотел…

– Где мы находимся? – перебила Кайсин, небрежно взмахнув ладонью. – Какой это этаж?

Она старалась говорить самым холодным тоном, каким только могла, но в душе кричала. Ей совсем не нравилось общаться с людьми таким образом.

Но выбора не было.

Холод и презрение лучше неприкрытого хамства или, что еще хуже, покорной податливости.

– Покои и рабочий кабинет магистра Шень Ена находятся на двадцатом этаже, – торопливо объяснил Го Цзя. – Сюда господин приглашает только важных гостей, но, как и прочие этажи выше тринадцатого, он закрыт для свободного посещения. Хотя, думаю, для вас он сделает исключение…

– Неужели? – без интереса спросила Кайсин, остановившись перед массивными латунными дверями, с которых на нее взирали две оскаленные драконьи головы.

– Все-таки вы первая супруга магистра за много столетий. – Управитель сдержанно улыбнулся.

Кайсин замерла. Она много знала о Нефритовой башне и ее хозяине из книг, но о его женах не было упоминаний ни в одной рукописи.

– Были и другие? – шепотом спросила она.

Го Цзя хмыкнул, распахивая двери.

– Были.

Взору предстала такая же, как и все прочие в Башне, округлая зала, что простиралась на сотни шагов вдаль. В небольшой прихожей при входе обнаружилось несколько закрытых дверей и высокая стойка для верхней одежды. Все остальное место занимал длинный овальный стол размером со всю комнату. Обе стороны от него стояли ряды стульев, обитых мягким бархатом.

Го Цзя провел Кайсин в конец комнаты. В огромной обеденной зале было накрыто всего два места: во главе стола и по правую руку от него. На последнее управляющий и предложил сесть девушке. Он хлопнул в ладоши, и из теней выскользнули слуги с подносами. Перед Кайсин в мгновение ока возникли блюда с запеченной уткой, ароматными горячими лепешками, свежими овощами и салатами. Для нее наполнили полный кубок вина, не рисового, но виноградного, какое даже в столице было непросто найти, а в довесок поставили громоздкую чашу.

Кайсин с вожделением смотрела на еду, но притронуться не решилась. Приступать к трапезе без супруга было бы как минимум непочтительно. Но Го Цзя вновь поспешил развеять все сомнения:

– Магистр Шень Ен повелел, чтобы вы начинали ужин без него. Он немного задержится. – Управитель указал на полные тарелки. – Прошу вас, ни в чем себе не отказывайте. Я же пока покину вас. Дайте знать слугам, если будет нужно что-то еще.

Ничего не ответив, Кайсин кивнула и потянулась к кубку. Го Цзя низко поклонился и спешно покинул залу.

Свечи на столе успели истаять наполовину, прежде чем появился Нефритовый маг. Кайсин уже отведала каждое из блюд, подивилась мягкости утки и выпила два кубка вина, когда двери вдруг распахнулись и в залу вошел супруг. Он прошествовал быстрым шагом прямиком к своему месту. Кайсин поднялась и приветствовала его поклоном.

Шень Ен покачал головой.

– В этом нет нужды. – Устраиваясь поудобнее, он громко сказал: – Оставьте нас.

Слуги цепочкой устремились к выходу, бесшумно семеня друг за другом. С их уходом в зале повисла нерушимая тишина. Шень Ен ел медленно, без аппетита, не сводя глаз с супруги. Кайсин чувствовала, как сжимается ее сердце под его тяжелым стальным взглядом. В нем, как и прежде, пылала непостижимая ярость; от силы ауры Шень Ена перехватывало дыхание. Чтобы хоть как-то вернуть самообладание, Кайсин взяла кубок и порядочно отпила вина. Терпкий кисловатый напиток пришелся ей по вкусу, и с каждым глотком щеки девушки становились все краснее.

– Как тебе на новом месте, Кайсин? – От его голоса, похожего на шелест грубого песка в пустыне, по спине побежали мурашки.

– Спасибо, господин, все хорошо. – Как бы Кайсин ни настраивалась, перед супругом сохранять выдержку и дерзкий тон не выходило. Она снова почувствовала себя беззащитной птичкой, какой была всю жизнь.

– Я рад.

Снова долгое молчание. Маг отпил вина, промокнул губы салфеткой и скрестил пальцы перед собой.

– У тебя, должно быть, много вопросов.

Кайсин и правда тревожило множество недомолвок, но спросить о чем-то она не решалась. Лишь робко моргнула.

– Прошу простить, что я так и не принес подобающих соболезнований. Скорблю о твоей утрате. Твой отец… у нас были планы. Далеко идущие планы, и его смерть стала тяжелой потерей. Невосполнимой. Это откатило мои труды на многие годы.

Кайсин чуть вздрогнула.

– Это как-то связано с нашей свадьбой, господин?

– В том числе. – Шень Ен подался вперед. – Без него наш брак почти бесполезен. Почти, но не совсем.

В голове Кайсин зароились мысли. Что же затевал отец? Как он вообще познакомился с Нефритовым магом и что у них могло быть общего? Он уготовил ей такую судьбу уже давно?

Руки проняла мелкая дрожь.

– Вы уже упоминали об этом, господин. – Губы Кайсин пересохли. Она отпила вина и продолжила: – Вы говорили, что я могу вам чем-то помочь.

– Действительно. – Маг как будто улыбнулся, или то была просто игра теней на его лице. – Ты, должно быть, заметила необычность этого места. Уверен, твой дар уже достаточно развился, чтобы ты могла подмечать то, что неведомо взору простых смертных.

Кайсин кивнула.

– Мой дар… что это? Откуда это во мне?

– В тебе заключена особая, удивительная сила, такая, какую я искал много веков. Ее природа непроста, и, прежде чем ты сможешь помочь мне, я должен научить тебя пользоваться ею. С теми способностями, что в тебе скрываются, ты станешь могущественнее многих, даже этого бездарного самоучки Тейтамаха.

В глазах Кайсин вспыхнуло пламя.

– Простите, но я не понимаю, что за силой обладаю…

– Компас У-Синь. – Шень Ен нахмурился. – Тот самый, что был разбит благодаря тебе и твоему никчемному дружку. Это реликвия из древности, созданная, если верить преданиям, теми, кто был до Прародителей. Он показывает то, чего больше всего жаждет получить его обладатель. Я кое-что ищу уже много лет. И искомое уже было бы в моих руках, если бы не ты.

– Прошу прощения, господин.

– Неважно. – Он отмахнулся от ее слов небрежным движением пальцев. – Виновата не только ты, но и бесполезный евнух. Твой дар послужит мне много лучше. Я расскажу тебе все, но сначала тебя нужно огранить, как драгоценный камень. Это может занять… много времени.

Кайсин залпом осушила кубок и со стуком опустила его на стол. Вино ударило в голову, кровь вскипела, тело преисполнилось возбуждением и предвкушением.

– Тогда зачем терять время? – выпалила она, но вдруг спохватилась. – Простите, господин. Вы, должно быть, собирались отойти ко сну. Простите.

Шень Ен вдруг рассмеялся, и его смех был больше похож на рык неведомого существа.

– Я не сплю. Никогда. – Он встал и протянул ей ладонь. – Мне нравится твой настрой, моя супруга. Пойдем. Я покажу тебе кое-что.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Ю Ми, дракон Воды стихии черный, стала второй, кто согласился поделиться силой своей. Показала первому из людей она, как быть морем бурным, как пролиться над миром холодным дождем, как утолить жажду страждущих и как опасть над вершинами горными белым снегом.

И вот на второй день поделился дракон черный кровью своей прохладной. Так у подножья мировой Башни, посреди долины горной, первый из смертных овладел Воды стихией. Обрушился он на землю потоками ледяными, и на месте том с той самой поры блестит гладь озерная, чистая, как слеза невинная.

Под дождем

Лю провел ладонью по влажному песку и вздохнул. Холодные волны накатывали на берег бурно, с белой пеной, принося запах прохлады и соли. Вечернее море беспокоилось. Уже привычно серое небо медленно наливалось ночными красками. Где-то там, за плотными дождевыми облаками, заходило солнце. Вместе с ним угасал и последний день хмурого лета. Ливни шли почти каждый день. Город утопал в воде, но это ничтожная цена за возможность пережить еще один год, не опасаясь засухи. Все жители Лояна уже успели привыкнуть к постоянным ливням, подаренным Нефритовым магом.

Не мог смириться только Лю.

Для него дожди не прекращались ни на мгновение. Они постоянно шли в его мыслях. Юноша тщетно пытался удержать в памяти лицо Кайсин. Облик любимой почему-то с каждым днем размывался, забывался. Лю было приятно называть ее любимой. Словно он касался чего-то облачного, приятного, спрятанного глубоко внутри. От этого на душе становилось теплее. Когда же удавалось вспомнить ее улыбку, в сердце начинали сверкать молнии боли.

От бесконечных мук, от непрекращающихся страданий, от острого жара, когда грудь словно пронзают ножом раз за разом, Лю постоянно находился в раздраженном состоянии. Даже весельчак Жу Пень отходил в сторону от озлобленного друга во время очередных приступов.

Все было хорошо, пока Лю просто лежал и почти не шевелился. Редкие боли и бредовые сны по ночам – так он провел последние летние месяцы, скрываясь от всего мира в старом заброшенном доме. Но в первый же день, когда он вышел за порог и начал готовиться к долгому пути, на него обрушились муки, о которых Лю даже помыслить не мог. Его то и дело бросало в озноб, и виной тому был не прохладный воздух, не холодная морская морось. Само сердце начинало остывать, а осколок зеркала впивался в него все глубже. Руки наливались тяжестью и выворачивались, зрение застилали белое марево и вспышки, и слезы лились ручьями от волн боли.

Лю падал на колени, закашливался, отчаянно стонал, пытаясь позвать на помощь. Однако Ши-Фу не позволял никому к нему приближаться. Монах сказал, что таково первое испытание – перебороть тягу чар, оставленных Тейтамахом. Старик не объяснял всего, только говорил, что лишь самому Лю под силу справиться. Он должен найти лазейку, отыскать путь сквозь препоны евнуха туда, где чары его не тронут. Ведь, как бы ни был могущественен и умен Тейтамах, даже ему не под силу продумать все. Если у Лю получится – он сможет отправиться в путешествие.

Если же нет…

Море вновь всколыхнулось и накатило почти до самых босых пят юноши. Тот в ответ поднял с песка камешек и бросил в воду. Шум волн и свист ветра заглушали все прочие звуки. Лю было немного волнительно, будто он сам стал частью океана, но в то же время спокойно. Его до сих пор трясло. Он потратил на попытки сломить незримые барьеры Тейтамаха без малого почти месяц. Ему было отчаянно страшно выйти наружу. Чары приковали его к одному месту, но он все же нашел силы покинуть дом. Первый раз закончился тем, что Лю провалился в беспамятство на несколько дней, когда вышел из дома и добрел до конца переулка. Рана на груди открылась, кровь не унималась все то время, что юноша провалялся без чувств. Жу Пень денно и нощно сидел рядом, прижимая к груди друга тряпки, и без конца обвинял старика в глупости и безрассудстве.

Чуть оклемавшись, Лю попробовал еще. В этот раз он не стал спешить. Осторожно вышел из дома. Сделал шаг. Второй. Третий. Добрел до конца улицы, опираясь на стены и ограды. Сердце едва не перестало биться, когда юноша отошел слишком далеко и упал на колени, задыхаясь и кашляя кровью. Жу Пень не отставал от него ни на шаг и сразу пришел на помощь. Он отнес друга обратно, но уже следующим утром все повторилось.

Каждый день, неделя за неделей, Лю поднимался и вновь брел по переулку сквозь пелену чар Тейтамаха. Юноша не видел, но ощущал, как чужая злая воля не дает ему отойти далеко от места, которое, пусть и на короткий срок, стало ему домом. И сегодня утром после очередной неудачной попытки выйти за пределы невидимого кокона Лю сидел на крыше убежища, старательно вспоминая уже почти забытую последнюю встречу с Кайсин. Ему хотелось плакать, но слез уже не осталось. Потому Лю схватился за голову и отправился в плавание по волнам угрюмых мыслей. В памяти сам собой возник ее дивный образ. Похожая на духа, окруженная ореолом синего шелка, она стояла у алтаря и смотрела на него. Их разделяла огромная Императорская площадь и тысячи людей, но даже так он чувствовал ее боль, ту же самую, что глодала его истерзанную душу.

Лю резко открыл глаза, но увидел не стену дождя, а темные улицы, по которым шел в бреду, спеша попасть на свадьбу. Невидимые стены были уже тогда, они мешали пройти ему, но он каким-то образом нашел путь! Тогда он осознал: евнух сделал что-то именно с ним. Не с тем местом, где он жил, а с ним самим! Да, осколок разбитого зеркала и проклятие Тейтамаха влияют на Лю, на его тело и мысли. Но точно не на этот дом, не на улицу, не на город и тем более не на весь мир.

Все безуспешные попытки вырваться за барьер изначально обречены на неудачу, ведь Лю сам ставил себе границы!

Ошарашенный догадкой, юноша немедленно побежал к Ши-Фу, чтобы поделиться открытием. Монах лишь рассмеялся и кивнул на двери.

– Так иди же, юный Ляо. Хватит сидеть в четырех стенах!

И Лю пошел.

Осторожно переступил порог, словно делал это первый раз в жизни, неспеша прошлепал босыми ногами по влажной от дождя улице до самого конца и свернул в сторону родных трущоб. Не заметив как, он добрел до старой рыбацкой гавани, где когда-то проводил много времени. Летом над водами Желтого моря резвились огненные койры – редкие птицы с необычным оперением. В свете заходящего солнца они словно пылали диким пламенем, и Лю любил наблюдать за их играми после очередного тяжелого дня.

Однако сегодня его ждало лишь беспокойное море. Оно пенилось, волновалось и накатывало на темные берега холодными колючими волнами. Кайсин уехала из столицы, а вместе с ней покинули город и все краски. Остались только дождь и сырость. Угрюмая слякоть и боль в сердце. Не от зачарованного осколка зеркала, но иная, такая, какую ничем не унять.

Только сейчас Лю понял, что прежняя жизнь закончилась. Осознание навалилось непомерным грузом. Само небо с черными облаками опустилось на плечи и придавило к земле. Закрапал дождь, и Лю не сдержался. Слезы покатились по его щекам, смешиваясь с дождевыми каплями. Он чувствовал себя раздавленным, разбитым на тысячи осколков, один из которых заменил ему сердце.

Но путь еще не окончен.

Да, его бросили на самое дно, лишили права на надежду.

Но ведь ее не убили.

Надежда жива. Как и сам Лю.

Пока он дышит, пока может ходить и думать, есть шанс что-то исправить. Хотя бы попытаться.

Лю достал из-за пазухи маленькую брошь из белого золота. Отважный буревестник, подарок Кайсин. Единственное теплое напоминание о том, что когда-то все было хорошо. Что раньше он мог жить, а теперь…

Какая же это жизнь?

Юноша занес руку за спину и замер. Как бы хотелось выбросить эту брошку! Чтобы призраки прошлого оставили его навек! Но избавит ли это от мучительных воспоминаний? Принесет ли это долгожданный покой?

Ведь боль в сердце останется навсегда, как бы Лю ни поступил.

Юноша закрыл глаза, подышал холодным воздухом, прислушался к морю. Музыка бури и шторма навевала мысли о хаосе грядущего, о неизвестном будущем, которого стоит бояться, от которого лучше бежать и прятаться.

Или вместо этого можно крепче упереться ногами и преисполниться решимости, чтобы стойко встретить невзгоды.

Лю вернул буревестника обратно в потайной кармашек. Затем поднял веки и посмотрел на волны.

Море будто кивало в знак согласия с его мыслями.

И Лю кивнул в ответ.

Он вернулся ночью, весь продрогший и промокший до нитки. Тонкая деревянная дверь со скрипом закрылась за спиной, спрятав от взора беспощадный ливень. Но из-за нее все равно доносились отдаленные раскаты грома. Сквозь щели в стенах старого дома можно было увидеть ослепительные вспышки молний.

– Пришла осень, – прошептал юноша.

– Братец! Наконец-то, так-тебя-растак! – У дверей возник Жу Пень. Толстяк схватил Лю за мокрую руку и потащил внутрь. – Я уже, это, собирался тебя искать идти! Ух, сил моих нет. Сколько можно-то? Где тебя носило? Ты вообще, это, в курсе, что я тут переживаю?!

Усадив друга на лежанку, он набросил на него одеяла и сунул в руки горячую фарфоровую чашку с дымящимся чаем.

– А Ши-Фу, гад старый, не пущал! Не лезь, говорит. Он должен сделать все сам! Тьфу, козий сын! Ты пей чаек, пей, чего рот-то разинул?

– Ч-что? – недоуменно похлопал глазами Лю. Он повертел диковинную чашку с узором из позолоты, которая стоила, наверное, больше, чем этот дом. – Откуда?

– А, так тут вон кого ветром принесло…

– Мастер Лю! Здравствуй!

Раздались тихие шаги и скрип деревянных ступеней. По лестнице со второго этажа спустился Ши-Фу в компании пожилого худощавого мужчины.

– Духи! Тин Тей? Это ты?

Торговец сильно изменился за последние несколько месяцев. Приосанился, порозовел, сменил привычные залатанные одежды на дорогого вида халат алых цветов с золотым поясом. Вечно растрепанные волосы сложились в изящную прическу с дорогим бантом, а на старческом лице появились тонкие усики. В руках его можно было заметить самый настоящий зонт, с какими обычно ходят в дождливую или жаркую погоду купцы-богатеи или чиновники, но никак не бедные дельцы из трущоб, каким Тин Тей был всегда.

Тот, заметив удивление на лице Лю, зарделся. Затем виновато улыбнулся и поклонился.

– Я рад снова тебя видеть, мой дорогой друг.

Лю сбросил одеяла, отставил в сторону чашку и поднялся на ноги. Крепко обняв Тин Тея, он радостно потрепал его по плечу, не переставая улыбаться.

– А я-то как рад! Что с тобой случилось? С трудом узнаю тебя!

Торговец чуть погрустнел. Жестом он предложил сесть и благодарно кивнул Жу Пеню, который принес еще одну чашку чая. На удивление молчаливый, Ши-Фу сел напротив и затаился в ожидании.

– С нашей последней встречи, – заговорил Тин Тей после того, как отхлебнул ароматного жасминового напитка, – утекло много воды, мастер Лю. Изменилось… ох, изменилось почти все, хотя прошло не то чтобы много времени. Перемены пришли и в наши с тобой жизни. Я слышал, что случилось… – торопливо добавил он и замолк.

Лю, уже по привычке, погладил себя по ране на груди и тихо вздохнул.

– Да, Тин Тей. Я уже не тот, что раньше. Приди ты ко мне за помощью сейчас, я бы уже ничего не смог сделать. Не вернул бы то твое кольцо.

– Благо, что в свое время вы с Жу Пенем смогли мне помочь. – Торговец улыбнулся, а Малыш в ответ поиграл мускулами и дико оскалился. – То кольцо помогло мне справиться с долгами и заработать кругленькую сумму. Я съездил в Дамаск, добыл много необычного стекла и посуды. И, как оказалось, не зря. После отъезда Нефритового мага весь Лоян просто перевернулся вверх дном. Я смог удачно разыграть несколько старых связей, рискнул своим состоянием и занял освободившуюся нишу стекольщиков во всей столице!

– Меня не может не беспокоить, – подал голос Ши-Фу, – что прежние торговцы стеклом просто взяли и уехали.

Тин Тей пожал плечами.

– Говорят, Нефритовый маг сделал главе гильдии стекольщиков некое предложение, от которого тот просто не смог отказаться. Подробностей не знаю. Я лишь воспользовался тем, что остался едва ли не единственным купцом в городе, который мог достать стекло. И вот я здесь.

Торговец широко улыбнулся и поднял чашку в знак торжества.

– Хоть кому-то хорошо от приезда этого гнусного Мага, – с кислой миной сказал Лю. – Мне его стараниями теперь учиться жить заново.

– Да, мастер Лю. Поэтому я и пришел.

– Во-во, – обеспокоенно заерзал Жу Пень. – Сейчас он расскажет.

– Что расскажет? – нахмурился Лю. За последнее время случилось столько всего, что он боялся услышать очередные новости.

– Ши-Фу попросил меня помочь в вашем путешествии.

– Нам нужно на восток, – кивнул монах. – И чем скорее, тем лучше.

– Потому я с радостью сделаю все возможное, мастер Лю. Дам еду, одежду, все, что необходимо в долгом пути. За-гвоздка в том, что из города теперь не так-то просто выбраться. Врата красного Дракона – единственный выезд из города на восток. И сейчас они под пристальным наблюдением. Проверяют всех, кто входит или выходит, обыскивают грузы, сумки, ящики с рисом, корзины с фруктами, все, что есть у людей с собой. После свадьбы Нефритового мага и той трагедии с Мао Мугеном Императорская стража выискивает всех, кто хоть как-то может быть связан с мятежниками Ма Тэна и восстанием зеленых повязок.

– Но нам-то чего бояться? – спросил Жу Пень. – Мы-то точно не, это, не связаны со всякими смутьянами. Мы простые и честные жители…

– Они ищут Си Фенга, – догадался Лю. – Он знаменитый воин, и его лицо наверняка известно многим стражникам. Если он попробует проехать через эти Врата, его сразу поймают.

Малыш помрачнел.

– Ох, духи. Я и не подумал. И что делать? Как теперь, это, выбраться отсюда? Не по реке и каналам же нам плыть вместе с лягушками?

– Вообще-то, – тихо посмеялся Тин Тей, – именно это я и хотел предложить.

– Постойте, – вдруг опомнился Лю и окинул глазами всех собравшихся. – А где же Си Фенг?

Настал черед Ши-Фу нервно заерзать и чуть крепче сжать в руках чайную чашку.

– Должен скоро вернуться, – чуть слышно отозвался он, покосившись на входную дверь. – Надеюсь, наш друг не наделает глупостей…

Кроны сосен качались от порывистого ветра. Шум дождя заглушал все звуки. Весь мир превратился в один сплошной гул от падающих капель. В ночной темноте сквозь стену ливня с трудом различались очертания деревьев и кустарников. Лишь вспышки молний изредка освещали путь. Из-за постоянных туч Си Фенг забыл, как выглядит луна. Он соскучился по ее голубому лику, по холодному вкрадчивому свету. Ему нравилось представлять, что его жена и дочь ждали его там, высоко в небе, среди лунных гор и полей.

Порой по ночам, когда дневные заботы были решены, а его подопечная, юная наследница Кайсин, ложилась спать и ее безопасности ничего не угрожало, Си Фенг выходил во двор имения Мао, садился на любимую лавочку на краю рукотворного леса у пруда, закуривал трубку и смотрел на звездное небо. Он наблюдал, как луна выползает из-за снежного пика горы Куньлинь и затопляет округу голубоватым свечением. Он подставлял лицо свету и представлял, как супруга касается его щек призрачной дланью.

Уже много недель он не видел их.

Ни луны, ни призрака жены.

Только тучи и бесконечный дождь.

Но сегодня он впервые был рад этому.

В кромешной тьме Си Фенг был невидимкой. Он остался незамеченным, пробираясь по деревушке Лунь Мао к Синему дворцу. Здесь всегда было много охраны, но то были хорошо знакомые солдаты из гвардии рода Мао. Многих из них Си Фенг обучал воинскому искусству лично и за долгие годы службы стал для них мудрым наставником и почти что отцом.

Однако все изменилось.

Теперь подступы к Дворцу охранялись воинами из Нефритового легиона – зловещего воинского культа, который лишь на словах назывался стражей Нефритового мага. На деле же это были фанатики, беспрекословно верные Шень Ену. И хотя Си Фенгу еще не доводилось сталкиваться с ними в бою, он почему-то верил всем россказням об их жестокости.

Благо им не хотелось мокнуть под дождем – почти все патрули попрятались под козырьками крыш и беседок. Си Фенг ощущал себя Императорским шаньди, лазутчиком, который пробирается на вражескую территорию. Вся горечь в том, что проникнуть он пытался в собственный дом, в то место, где обрел новую жизнь и получил шанс исправить ошибки прошлого. Здесь теперь ему не рады и наверняка попытаются убить за то, что он совершил на площади во время свадьбы.

Если заметят.

Си Фенг смахнул воду с лица, стянул промокший насквозь капюшон и начал карабкаться по стене. Он знал Синий дворец как пять пальцев, все его сильные и слабые стороны, и хорошо помнил этот участок крепостной стены, починить который просил всех, начиная от управителя имением и заканчивая самим главой рода Мао. Однако никому не было дела до нескольких выпирающих из кладки кирпичей. Карабкаясь по скользким камням, Си Фенг благодарил всех, кого он когда-то упрашивал, за нерасторопность и недальновидность.

Он спрыгнул с уступа в сад недалеко от здания для тренировок и занятий и, пригнувшись, пошел по хорошо знакомым тропинкам. Никто не попался ему на пути. Никто не ходил с фонарями, не прочесывал ночную мглу. Синий дворец словно вымер. Си Фенг поймал себя на мысли, что так оно и было. Кайсин уехала из города. Уехала навсегда. Ее отец пал, сраженный его собственными руками. Какая судьба постигла Мэйсу, ему было неизвестно. В имении Мао не осталось ни одного члена рода Мао.

Дом, в котором никто не живет, быстро приходит в упадок.

А если жить некому – умирает.

И все же здесь что-то делал Нефритовый легион. Значит, Синий дворец не пустует. Си Фенг затаился в тенях у конюшен и посмотрел на темные окна небольшого домика с собственным садом, где он прожил последние несколько лет. Мао Муген подарил его Си Фенгу после того, как принял старого воина к себе на службу. И там внутри было то, зачем он и пришел сюда этой ночью.

Он уже хотел было выйти из укрытия, когда вдруг его внимание привлек странный шум. Воин поднял глаза и увидел белого ворона, летевшего со стороны города. К его лапам был подвязан увесистый сверток, который ничуть не отягощал птицу. Ворон пронесся над двором и влетел в распахнутое окно на втором этаже. Туда, где располагался кабинет господина Мао. Из окон разносился желтый свет, как от множества масляных ламп, время от времени прерываемый тяжелыми тенями.

Там кто-то был. Тот, кого охранял Легион. Того, у кого можно получить хоть какие-то ответы.

Си Фенг заскрипел зубами и невольно сжал кулаки. Не покинь его былые силы, из глаз наверняка бы посыпались искры и молнии. Воина затрясло от прилившего возбуждения.

И гнева.

Он пришел сюда не за этим. Не за местью!

Риск слишком велик. Он дал слово. На него надеются люди, тот странный монах и два сопляка, которые тоже пострадали от рук Нефритового мага. Но упускать такой шанс просто непростительно.

Едва не застонав от мук выбора, Си Фенг все же прогнал чувства и первым делом направился в свой дом. Он проскользнул вдоль здания с жилыми комнатами, по кромке между светом нескольких фонарей и ночной тьмой, вплавь перебрался через пруд и вошел в крохотный дворик, половину которого занимали голубые ели. Пройдя по замызганной, утопавшей в лужах тропе из округлых камней мимо давно потухших фонарных столбиков, Си Фенг подошел к небольшому дому. Мелькнула триада молний, и воин увидел, как по покатой крыше ручьями стекает вода, как колышется на ветру оторванная от раздвижных дверей бумага, как раскиданная одежда, книги и свитки усеивают пространство дворика.

Си Фенг долго прислушивался к звукам дождя, затем осторожно коснулся дверей и вошел. Тьма не помешала осознать: его жилище обыскали. Тщательно. И не раз. Нельзя было сделать и шага, чтобы не наткнуться на что-нибудь под ногами. Подавив желание зажечь свет, Си Фенг принялся на ощупь собирать разбросанную по углам броню. Наплечники и нарукавники нашлись в противоположных частях жилой комнаты, панцирь – в куче тряпья у дальней стены, шлем, который явно пинали, как игрушку, где-то у дверей. Смотав все в рваную простыню, Си Фенг оставил находки возле входа и прошел в дальнюю часть дома, где когда-то находилось его ложе. Под изрубленным в клочки тростниковым матрасом он нащупал выемку в досках пола и потянул. Послышался щелчок. Си Фенг отогнул доску и опустил руку в открывшийся тайник, откуда достал увесистый тряпочный сверток.

– Все на месте. – Он с облегчением вздохнул, быстро поднялся и направился к выходу.

Подхватив мешок с доспехами, старый воин задержался на пороге и бросил последний взгляд на свой дом. Что бы ни произошло в скором будущем, сюда он уже не вернется. Это была не просто уверенность, а чувство, впечатление от чего-то уже свершившегося. Для него нет пути назад.

Прошлое затерялось среди тьмы, сгорело в пламени невзгод.

Снова.

Снова начинать все сначала.

Вся его жизнь превратилась в небольшие отрезки спокойствия между бурями из проблем и потрясений. Все, что он мог, это разгребать руины, строить все заново, чтобы и оно сгорело в новом пламени. У него никогда не было иного выбора, кроме как опустить руки или подняться в очередной раз и пойти дальше.

И он пойдет и теперь. Но сперва…

Си Фенг посмотрел на окна кабинета господина Мао, где по-прежнему можно было увидеть свет, – там все еще кто-то ходил.

Ответы были так близко. Он не сомневался. Нужно лишь сделать шаг. Вступить на площадь из белого камня, по которой ходил тысячи раз, пройти сквозь округлые двери, скрип которых узнал бы даже во сне, подняться на второй этаж по лестнице, устланной бархатными коврами, и оказаться в знаменитом на весь Императорский двор зеркальном коридоре.

Нужно сделать лишь шаг.

Сквозь шум дождя донеслись мужские голоса. Группа воинов из Нефритового легиона шла по дороге со стороны врат, освещая себе путь масляными лампами. В темноте они казались облачком света, но широкополые остроконечные шляпы придавали им грозный вид. Они шли к Большому дому, и еще было время опередить их, проскользнуть по площади, кутаясь в плащ из дождя, и ворваться в кабинет господина Мао.

Ноги Си Фенга затряслись от напряжения.

Он должен получить ответы!

Должен знать, почему все это происходит. Какую игру замыслил Шень Ен и почему в это оказалась втянута семья Мао.

Его семья.

Солдаты подходили все ближе. Си Фенг бросил мешок под ноги и дернулся. Злоба на всех, кто разрушил его жизнь, затмевала разум, как яд из такки. Он уже было сделал шаг, чтобы изо всех сил рвануть к дверям…

Но что-то удержало его.

В памяти всплыли лица Лю, толстяка Жу Пеня и старика Ши-Фу.

«Готов ли ты оставить прошлое в прошлом и пойти вперед?» – так сказал монах.

– Готов ли я? – прошептал Си Фенг ночной тьме.

Двери Большого дома распахнулись, и на залитую водой площадь пролился яркий свет вместе с десятками длинных теней. На пороге показался целый отряд легионеров. Они встретили подошедших воинов и пропустили их внутрь.

Си Фенг ухмыльнулся.

Окажись он сейчас там, пришлось бы несладко. Он поднял мешок, глянул еще раз на окна кабинета господина Мао и покачал головой.

– Я еще найду ответы, – прохрипел он и поднял лицо к небу. – Клянусь себе, клянусь Прародителям, Небесам и Земле. Я расквитаюсь с Магом. Я вызволю Кайсин. Я разберусь во всем. Но не сегодня.

Воин постоял так, позволяя холодным каплям стекать по щекам, теряться в зарослях бороды, заползать под одежду. Наконец он открыл глаза.

– Я готов пойти дальше.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Третьей, кто призвал первейшего из смертных, стала Цзюэ, дракон Воздуха лазурный, прекрасная и величественная, как царица. Обучила она его полету по Небесам чистым, показала, как ловить ветра звездные, как плести бури и высекать молнии из пустоты.

И вот в день третий отдал дракон лазурный каплю крови своей в знак уважения к Избраннику. Так высоко в Небесах над Башней мировой, пред ликом лунным голубым, первый из смертных овладел Ветром. Промчался он над миром, над селениями людскими и долинами зелеными, и там, где появлялся он, оставались облака и тучи, дули влажные ветра и громыхали грозы…

Цепи над водой

Утро выдалось пасмурным, но без дождя. Ветер, как и вчера, гнал серые волны, однако море сегодня было спокойнее. Наверное, сами Прародители дали небольшую передышку истерзанному непогодой Лояну. На затянутом облаками небе цвета жженого сахара даже появились птицы – одинокие чайки парили тут и там вдоль берега в поисках еды. Им было совершенно невдомек, отчего этим утром на старом рыбацком пирсе было так оживленно.

Среди давно покинутых покосившихся обветшалых домов был слышен детский смех. Маленькие парнишки и девчушки носились по пристани, прыгали над бочками и брошенными лодками, ковырялись в сплетениях сетей, но усерднее всего они выискивали среди мокрого песка ракушки, принесенные холодным морем.

Ведь всем известно, что в них могут скрываться жемчужины!

– Тетушка Тана! – закричала самая маленькая из всех девочка с растрепанными косичками. – Я нашла жемчужинку!

– Это просто камень, балда, – рассмеялся стоявший рядом мальчик в рваной накидке.

Малышка надула губы.

– Не обзывайся!

К ним подошла согбенная пожилая женщина в простой ветхой, но чистой одежде. Она накрыла детские плечи морщинистыми ладонями и с улыбкой сказала:

– Не ссорьтесь, мои хорошие. Мы пришли, чтобы проводить наших ребят.

– Прости, тетушка, – виновато потупил взгляд мальчик.

– А все равно у меня жемчужинка. – Девчонка показала язык и побежала на другой конец пристани, где возвышался могучий здоровяк. – Малыш! Погляди сюда! Смотри, чего нашла.

Жу Пень обернулся и стиснул маленькую девочку в объятиях.

– Замечательная, эта самая, жемчужина, – просипел он сквозь подступивший к горлу ком. Его покрасневшие глаза были полны слез. – Пока нас не будет, ты, это, слушайся тетушку Тану.

– Конечно, Малыш! А когда вы вернетесь? Когда вас ждать?

– Мы постараемся побыстрее, – послышался голос Лю.

Юноша опустился на колени рядом с девочкой и подал ей завернутую в холщовую ткань лепешку.

– Спасибо! – восторженно запрыгала девочка. – Пойду угощу остальных!

Лю с тоской проводил ее взглядом и покосился на Жу Пеня. Тот был готов расплакаться и без конца сжимал кулаки, чтобы не дать волю чувствам.

– Мне не верится, – тихо сказал Малыш. – Я еще никогда… никогда… Ох, никуда не уезжал.

– Мне тоже страшно, дружище – Лю с пониманием кивнул и принял протянутую Жу Пенем руку, чтобы встать с колен. – Мы справимся. Мы ведь вместе, а значит, все будет хорошо.

– Угу.

Ни сам Лю, ни Жу Пень не верили в это, но ничего другого им не оставалось. За недолгую жизнь они видели не так уж много хорошего. Последние месяцы убедили их, что в мире есть вещи, над которыми их дружбе не взять верх. И как бы ни приходилось тяжело, все всегда может стать еще хуже.

Но Лю все равно не собирался опускать руки.

– Точно тебе говорю. Не нужно бояться. Нас ждет путешествие. Непростое, да, но ведь с нами Ши-Фу и Си Фенг!

Жу Пень наклонился к другу, чтобы никто его не услышал.

– Я боюсь не этого.

– А чего же?

– Мне страшно оставлять их тут. – Малыш жестом указал на детишек, резвившихся на пристани. – Кто будет носить им еду, когда мы уедем? Кто позаботится? Посмотри на тетушку Тану. Она… она стала такой старой.

– Время не знает жалости. – Лю нахмурился и кивнул. – Я поговорю с Тин Теем.

– Он и так, это, дал нам слишком много.

– И все же я спрошу его.

Торговец стеклом стоял возле накрытой сетями лодки, той самой, возле которой совсем недавно друзья вернули ему кольцо, и тихо говорил с Ши-Фу. Слепой монах кутался в новенький теплый плащ, отороченный мехом, выспрашивал что-то о предстоящей дороге, много кивал и хмурился. Кожа на лице старика посерела, стали темнее глаза. Это выглядело непривычно и вселяло тревогу в сердце. Лю решил, что поделится мыслями с монахом позже. Он поманил Тин Тея к себе.

– Могу я попросить тебя еще кое о чем? – собравшись с мыслями, заговорил юноша.

– Конечно, мастер Лю. – Торговец чуть поклонился. – Если это будет в моих силах, то помогу чем смогу.

– Тетушка Тана. Ты сможешь присмотреть за ней и детишками? Она вырастила нас с Жу Пенем и продолжает помогать всем сиротам, что остались здесь, в трущобах. Без нее они пропадут. Мы с Жу Пенем носили для них еду, но теперь…

– Ни слова больше, мой дорогой друг. Я помогу. Обещаю. – Тин Тей улыбнулся. – Кстати, чуть не забыл.

Он вручил юноше небольшую продолговатую шкатулку.

– Знаю, мой предыдущий подарок ты не сохранил, так что держи новый.

Лю приоткрыл крышку и увидел внутри шкатулки коротенькую латунную трубку с увеличительными стеклами. Он немедля достал ее, подставил к глазу и посмотрел на море. Мир увеличился в размерах, и юноша смог разглядеть далеких чаек, что боролись с ветром над бурными синими волнами.

– Это чудесно! – воскликнул Лю. – Спасибо, Тин Тей!

– А теперь пойдем. Пора спускать мою старую лодку на воду.

Жу Пень уже суетился вокруг суденышка: стаскивал сети, отбрасывал камни, постукивал по бортам в поисках дыр. Затем попробовал навалиться, чтобы сдвинуть лодку к морю, но, немало попыхтев, так ничего и не смог сделать.

– Чтоб тебя дзюкайские мартышки поели, – заворчал Малыш. Он покрутил головой и громко позвал: – Си Фенг! Поможешь?

Воин все это время сидел на берегу, у кромки воды, смотрел на волны и прижимал к себе тяжелую груду тряпья. Он вернулся с ней прошлой ночью, но так и не сказал, что там. Буркнул только что-то вроде: «Без этого никуда не пойду». Никто с ним не спорил, да и не стал бы.

Больно грозный взгляд у него был.

Си Фенг нехотя поднялся, подошел к лодке и вместе с Жу Пенем вытолкал ее к самой воде. Тин Тей сразу начал раздавать указания: куда вставлять весла, как ставить парус.

Пока Си Фенг загружал пожитки и коробы с провиантом, Ши-Фу отвел Лю в сторону и поинтересовался его самочувствием.

– Все хорошо, – пожал плечами юноша, потерев рану под одеждой. – Сердце болит, как всегда, но, кажется, начинаю привыкать. Главное, что я могу ходить и говорить. Так что все не так уж и плохо. Спасибо, что научил меня справляться с чарами евнуха.

– Ты все сделал сам, я тут ни при чем. Пойми, друг мой. В жизни каждого из нас возникают моменты, когда вокруг не остается ничего, кроме тьмы. Император ты или бедняк, великий воин или последний трус, однажды все равно столкнешься с непроглядным мраком. Но даже в самую темную ночь можно отыскать узкую тропинку к свету. Что ты и делаешь. Я рад твоим успехам, юный Ляо, но твой путь только начинается, – протянул монах, задумчиво сдвинув брови. – Наше путешествие вряд ли будет простым. На востоке неспокойно. Войны, мятежи, разбойники… Нас ждут препятствия, а тебя – испытания.

– Что же это за испытания такие? Почему я должен их проходить?

– Без этого спасительное средство просто не откроется для тебя. И весь путь будет пройден зря.

– Но как же я узнаю, что испытание настало? – с надеждой посмотрел на старика Лю. – Как узнаю, что поступил правильно? Что прошел его?

– Ты переживаешь не о том, мой друг, – хмыкнул в усы Ши-Фу. – Думай не о проблеме, а о том, как будешь ее решать. Это простая истина, которой люди частенько пренебрегают, когда сталкиваются с чем-то непростым. Я не могу диктовать тебе, как надо жить эту жизнь. Хотя мог бы, хе-хе. – Старик тихо посмеялся и обнял Лю за плечи. – Дам тебе только один совет.

– Какой? – Лю зашептал, боясь спугнуть важную мысль из стариковской головы.

– Жизнь – сама по себе испытание. Чем старше ты будешь становиться, тем больше будешь понимать это. Сейчас ты молод, горяч, руководствуешься чувствами, а не разумом, и это неплохо! Молодость дается нам лишь однажды, зато старости у тебя будет хоть отбавляй, хе-хе. Прошу лишь, помни, в любой ситуации оставайся верен себе и своему сердцу. Пускай раненое, но именно оно делает тебя тем, кто ты есть. Если я оказался прав, то ты пройдешь все испытания достойно.

– Прав? В чем прав?

Старик охнул и выпустил юношу из объятий.

– Неважно, хе-хе. Нам пора в путь.

Озадаченный Лю побрел следом за стариком, пытаясь уложить в мыслях его слова.

Прошло совсем немного времени, и вот все было готово к отплытию. Тетушка Тана и ее подопечные столпились на пристани. Детишки без очереди лезли обняться с Лю и Жу Пенем, Ши-Фу и Тин Тей горячо прощались, пожимая друг другу руки и без конца хохоча. Си Фенг же по обычаю угрюмился, сидя в лодке. Ему проститься было не с кем, а смотреть на беззаботных веселых детей он спокойно не мог. В памяти неизменно всплывали образы его дочери вперемешку с маленькой Кайсин, которая стала ему роднее прочих. Осознавать, что он потерял всех, кто был ему дорог, оказалось больно. Больнее любой самой глубокой раны.

Он лишь вяло махнул торговцу и занялся парусом. Ветер дул с моря, а значит, у них получится без проблем пройти на восток по Белой реке, минуя Имперские патрули, заполонившие улицы Лояна. Уходить приходилось, полагаясь лишь на слова Тин Тея, потому Си Фенг заранее подготовился к бою: спрятал пару кинжалов в рукавах новенького темно-синего плаща, подаренного торговцем. Щедрость и радушие торговца настораживали, а рассказы о том, что его друг из высокопоставленных военных будет ждать их прибытия и пропустит сквозь пост охраны за город, походили на сказку. Река – первое место, над которым Си Фенг установил бы строжайший контроль. Если уж не ради его поисков, то хотя бы потому, что в Империи шла война. Он был уверен – Тин Тей что-то недоговаривает, но остальные, кажется, верили ему безоговорочно.

Старый воин успокаивал себя мыслью, что, возможно, за долгие годы жизни среди чиновников и политиков окончательно разучился доверять людям. Он коснулся кинжалов под одеждой, ощутил холод и крепость стали и прикрыл глаза. Нет, доверять можно только оружию.

Оно не подведет.

До слуха донесся женский плач.

– Все будет хорошо, тетушка Тана, – сказал Лю.

Си Фенг покосился на пристань. Женщина обнимала обоих юношей, целовала им руки и без конца молила Прародителей о благословении. Тяжело отпускать вот так вот в неизвестность родных людей. И хорошо, что у нее была такая возможность. Си Фенгу так и не довелось попрощаться с Кайсин.

Где она сейчас? Все ли у нее в порядке?

– Берегите себя, мальчики мои. – Тана сильнее ударилась в слезы.

Жу Пень обнял ее еще раз на прощание. Он вытер влажные глаза, шмыгнул носом и первым спустился в лодку. Здоровяк сразу уселся за весла. Лю спрыгнул за ним и пристроился у руля в хвосте судна. Последним свое место в носу занял Ши-Фу. Весь груз, подаренный им Тин Теем, располагался в центре лодки, под парусом. Вместилось не слишком много: еды на несколько недель, теплая одежда, топорик для рубки дров, моток пеньковой веревки и даже походная сковорода. Не старая проржавевшая посудина, а новенькая и блестящая! Малыш сразу положил на нее глаз и теперь с нетерпением ждал возможности испробовать в деле. Но до тех пор предстояло выбраться из города.

– Пока-пока, Малыш! Береги себя, Лю! – наперебой кричала детвора отплывающей лодке.

– Доброго пути, друзья! – Тин Тей поднял руку в знак прощания.

Ши-Фу махал в ответ, смотря на море, а не на причал, отчего вдогонку ему донесся детский смех. Жу Пень усердно налегал на весла как самый сильный и выносливый, но даже ему приходилось тяжко. Идти против волн было непросто, суденышко раскачивалось, то поднимаясь ввысь, то скользя по серой воде вниз. Наконец Си Фенг расправил парус и кивнул Лю. Тот неловко отклонил рулевую балку и направил судно вдоль берега на север, к устью Белой реки. Никто из членов их маленького отряда не был моряком. Даже всеведущий Ши-Фу признался, что никогда бывал в море, лишь купался голышом в горных прудах храма Семи ветров. И все же они еще были на плаву, целые и невредимые, хоть и замерзшие. Когда лодка прошла мимо раскидистого порта Торгового квартала, она выглядела жалкой и блеклой в сравнении со стоявшими здесь судами. На волнах покачивались причудливые корабли, один краше другого, покрытые позолотой или искусной резьбой, высокие и низкие, медлительные пузатые и юркие и быстрые. По палубам торговых джонок сновали моряки с грузами, на военных галерах виднелись люди в форме имперских войск. Море вокруг столицы полнилось бесчисленными рыболовецкими лодками, чьи паруса, словно ребристые плавники, затмевали собой всю гавань.

Чем дольше Си Фенг смотрел на бурление морской жизни, тем сильнее билось его сердце. За таким обилием кораблей было невозможно уследить. Быть может, власти разрешили всем свободно проходить из Желтого моря вглубь континента по реке?

Однако стоило лодке свернуть с большой воды к городу и пройти вверх по реке, под высокими мостами, по вымощенным камнем каналам, как впереди показались высокие охранные башни. Между ними с берега на берег была натянута толстая могучая цепь. Она перекрывала дальнейший путь из Лояна, и иного выбора, кроме как сбавить ход, не осталось. Стражники на левом берегу вдруг оживились. Группа солдат с луками выстроилась за бойницами невысокой крепостной стены, откуда открывался обзор на реку. На деревянный пирс перед нею выбежала колонна вооруженных людей в цветах Императора. Один из них начал размахивать руками и зазывать к себе.

– Именем Императора Цао Цао! Причальте для проверки!

Жу Пень поежился и с ужасом посмотрел на спутников.

– Приплыли. О духи. Что будем делать-то?

– Ничего, – сурово буркнул Си Фенг. – Берись за весла и правь к берегу. И без резких движений, иначе нас нашпигуют стрелами быстрее, чем вы опомнитесь.

Си Фенг хмуро посмотрел, как беззаботно покручивает усы Ши-Фу, и почувствовал, как за спиной сжимается от волнения Лю. И если юнца можно было понять, то монах вызывал тревогу. Он изменился за последние дни. Стал блеклым, серым, как тучи, его глазницы потемнели, а кожа местами стала напоминать чешую. Старика, казалось, совсем не заботило происходящее вокруг. Постоянно отрешенный, он на удивление мало говорил, а за сегодняшний день вообще не проронил почти ни слова.

Свернув парус, Си Фенг поплотнее закутался в плащ и опустил капюшон. Проверил кинжалы, перевел взгляд на воинов на берегу. Если они его узнают…

Нет. Не должны.

Си Фенг и сам сильно изменился. Борода стала гуще и длиннее, изрядно прибавилось седых волос, на лице появились новые морщины. Сами солдаты были слишком молоды, чтобы знать его в лицо. Но если среди них окажется какой-нибудь старый командир…

Он еще раз проверил кинжалы в рукавах.

Неужели все кончится сегодня? Вот так…

Ши-Фу вдруг замигал, прокашлялся, будто очнулся от глубокой дремы, и улыбнулся встречающему лодку солдату.

– Здравствуйте, добрый господин! Хороший денек, не правда ли?

Солдат дождался, когда судно пристанет к берегу, и только после сказал:

– Сегодня хотя бы нет дождя. – Он кивнул. – По приказу градоуправителя я обязан узнать, кто вы и куда направляетесь.

Едва он закончил говорить, как с неба западали капли. Сначала одинокие и медленные, они становились все быстрее и быстрее, и вскоре река зажурчала и вспенилась. Солдат поморщился и втянул голову плечи, что не сильно помогло. Вода стекала по конусовидному шлему прямо под кожаный панцирь его брони. Он бегло глянул на спрятавшихся под капюшоны людей в лодке, почти не рассматривая Си Фенга, и вновь обратился к старику:

– Давайте закончим с этим поскорее.

– Да-да, конечно! – спохватился Ши-Фу. – Мое имя Джау Лонг. Я вместе с сыном и внуками, – он указал по очереди на Си Фенга, Лю и Жу Пеня, – возвращаюсь домой в Южный рисовый край. Надеемся поспеть к уборке урожая, господин. Везем с собой только еду.

Страж покосился на накрытую плотной тканью поклажу в центре лодки.

– Да, понимаю, – крикнул он сквозь шум дождя. – В той стороне небезопасно. Старайтесь не причаливать на северном берегу, там могут быть мятежники зеленых повязок.

– Разумеется, господин, – поклонился монах. – Мы надеемся добраться как можно скорее и без приключений.

– Тогда поспешите. – Солдат жестом указал на охранные башни. – Дождитесь, когда цепь опустится полностью, и только потом проплывайте…

– Стоять!

По лестнице к причалу спускался высокий широкоплечий мужчина в багровых доспехах. Каждый его шаг оглашал округу стальным звоном кольчуги и стуком латных сапог. Его широкое плоское лицо было искажено маской гнева, а устрашающий шрам, протянувшийся ото лба и до самого подбородка, придавал ему свирепый дикий вид. Аккуратно подстриженная седая борода острым клином венчала его грозный облик. При виде него стрелки на стенах напряглись и натянули тетивы на луках. Прочие солдаты навострили алебарды и копья.

Нутро Си Фенга похолодело.

То был не простой солдат.

Он знал его.

Хуан Джун. Старый друг. Непревзойденный разведчик. Опытный воин. Умелый командир. Верный слуга Императора. Как и зачем он оказался на такой окраине – Си Фенг не мог даже представить. Он был там. В ту ночь, когда изменилось все.

Он не мог забыть.

Хуан Джун провожал его до места казни.

Он занес меч.

Он был готов исполнить приказ.

Си Фенг навсегда запомнил его полные боли и ужаса глаза.

Однако сейчас его самого обуял страх. Хуан Джун узнает его, и тогда все кончится. Возможно, прямо здесь. Десятки стрел взирали на Си Фенга с крепостных стен. Одна из них совсем скоро подарит ему упокоение.

Осталось чуть-чуть.

Хуан Джун уже стоял у лодки. Его тяжелый, как скала, взгляд исподлобья был прикован к Си Фенгу. Оторопелый взор Си Фенга был направлен на него.

Они узнали друг друга.

Вдалеке пророкотал гром.

Дождь усилился. Вместе с ним пришел холод. Жу Пень принялся отчаянно выгребать котелком воду со дна лодки, Лю так и сидел у руля, боясь шелохнуться, Ши-Фу же, как и прежде, улыбался и мечтательно смотрел на укутанное тучами небо.

Си Фенг незаметно проверил кинжалы. Хуан Джун крепче сжал рукоять меча на поясе. Между ними, казалось, готовы были разразиться молнии, не хватало лишь одной искры. Воздух дрожал. Капли дождя барабанной дробью стучали по вспенившейся реке и деревянному причалу.

Но Си Фенг не слышал ничего.

Лишь стук своего сердца.

Скоро все кончится.

Он подвел всех…

Хуан Джун вдруг выдохнул, опустил плечи и снял ладонь с меча. Жестом он велел стрелкам опустить оружие и сделал шаг вперед.

– Оставь нас, – прохрипел он.

Первый стражник поклонился и быстро убежал к башне, уведя за собой взвод солдат. Хуан Джун подошел ближе и поставил сапог на борт лодки. Казалось, его не заботят ледяной дождь и непогода. Рубец на его лице распрямился, взгляд смягчился.

– Си Фенг, – заговорил он. – Думал, ты либо мертв, либо примкнул к мятежникам. Тебя до сих пор ищут.

– Моя верность всегда принадлежала Империи и дому Мао, – отозвался тот, поднявшись на ноги. – Ты знаешь это.

– Знал, – кивнул Хуан Джун. – Пока ты не убил первого Советника.

– Я… – Си Фенг не нашел, что ответить, и потупил взгляд. – Убил.

Хуан Джун навалился вперед, отчего лодка закачалась, как на бурных волнах.

– Ты как всегда, Генерал. Никогда не оправдывался. И сейчас не станешь? Нет? Ты же понимаешь, что бойцы на стенах ждут моего сигнала. Все может решиться очень быстро.

– Понимаю, – сухо ответил Си Фенг.

– Так расскажи мне, дзюнь юй тебя раздери! Что происходит? Ответь мне. Ответь, как старому другу. Почему ты это сделал?

– Это был не он! – не выдержал Лю.

Юноша подорвался с места, прикрывая одной рукой рану на груди, и подступил ближе к воину.

– Он не хотел убивать господина Мао. Его одурманил прислужник Нефритового мага!

– Заткнись, малец! – зарычал Си Фенг. Он схватил Лю за грудки и рывком опустил его дно лодки.

– Это очень серьезные обвинения, – посерьезнел Хуан Джун. – За такие слова можно лишиться головы. Ты, кстати, должен мне одну. – Он покосился на беззаботного старика и добавил: – Даже две. Так это правда? Тебя действительно одурманили?

Си Фенг нехотя кивнул, но вместо объяснений спросил:

– Как ты оказался здесь? Зачем главу Имперской гвардии отправили сторожить речной проход?

– Затем, что после трагедии на свадьбе на меня повесили всех собак. Я допустил то, что случилось, мне и пришлось отвечать. Новый чиновник при дворе Императора, поставленный Нефритовым магом, призывал казнить меня, но… В общем, теперь я здесь. Пока еще жив и здоров.

– Значит, я подвел и тебя.

– Меня подвел кто-то другой. И я пытаюсь выяснить кто. – Хуан Джун долго смотрел на Ши-Фу, и тот неожиданно кивнул ему, как старому знакомому. Затем воин обвел взглядом Лю, Жу Пеня. – А это кто такие?

– Просто мои спутники. Мы идем в одну сторону.

– И в какую же сторону ты идешь?

Си Фенг насупился и долго молчал, размышляя о том, стоит ли делиться своими мыслями.

– В Нефритовую башню.

– Да ты с ума сошел?! – воскликнул Хуан Джун. Он отпрянул от лодки и сложил руки на груди. – Ради чего?

– Ради мести. Он пытался убить Императора моими руками.

– Тише. Хорошо. Я тебя понял.

Хуан Джун поднял ладонь над головой и махнул пару раз. Раздался стальной скрежет и плеск воды. Цепи, перекрывавшие реку, пришли в движение и начали медленно опускаться на дно.

– В Империи зреет нечто… нехорошее. За те месяцы, что тебя не было, многое изменилось. Весь Лоян изменился. – Хуан Джун тяжело вздохнул и посмотрел на восток, куда убегала лента реки. – Ты подтвердил мои подозрения. Я верю тебе. Верю, но лишь в знак нашей давней дружбы. Слишком многое мы прошли, чтобы я мог вот так просто принять тебя за предателя. И все же этого мало.

Си Фенг развел руками.

– Больше мне нечего тебе предложить.

– Ошибаешься. Нам нужно поговорить. Но не здесь. Встретимся в таверне в городке близ крепости Као Бей в середине зимы. Я найду тебя там.

– Я… – Си Фенг опешил. – Спасибо тебе. Друг. Я буду там.

– Знаю. – Воин улыбнулся, отчего шрам исказился, придав лицу ужасающий облик. – Уплывайте, пока есть возможность. Не медлите! И держитесь подальше от северного берега. За городом теперь небезопасно.

С этими словами Хуан Джун оттолкнул лодку от причала, и Жу Пень немедля налег на весла. Течение подхватило суденышко и понесло меж охранных башен на восток. Си Фенг еще долго смотрел на силуэт старого и верного друга, пока река не вильнула за обрывистые скалистые берега.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ» ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Четвертым, кто силой своей поделиться решил, стал Гун Си, дракон Земли желтый, самый задумчивый и спокойный из всех. Призвал он первого из смертных, дабы показать ему важность умиротворения в душе, без которого не сдвинуть гору, не расколоть твердь земную, не вырастить деревья и цветы.

В тот день солнечный спустился дракон желтый в глубокие подземелья под Башней мировой, где отдал каплю крови своей первому человеку. Вкусил тот силы Прародителя могучей и устремился под корою земной, оставляя за собой длинные коридоры и необъятные пещеры, в которых мог бы поместиться целый новый мир…

Так сказал нефритовый маг

Слуга медленно отодвинул двери лифта, открыв взору погруженную во мрак комнату. Нефритовый маг, поманив за собой Кайсин, уверенно шагнул во тьму. Дождавшись, когда лифт уедет, Шень Ен протянул руку. Кайсин неуверенно взяла его под локоть, и супруг повел ее вглубь темноты. В этом странном месте было очень сухо, пахло пылью, пергаментом и бумагой. Кайсин хорошо знала эти запахи и любила их больше всего.

– Где мы, господин? – спросила она.

Маг ответил не сразу. Он провел ее дальше, остановился перед едва различимым в темноте столом и только после заговорил:

– Здесь редко бывает кто-то, кроме меня. – Он отстранился от Кайсин и хлопнул в ладони.

Над головой пронесся порыв теплого ветра. Зашелестели страницы, поднялись в воздух облака пыли, а затем повсюду вспыхнули десятки подсвечников и канделябров. Мрак отступил в дальние углы, затерялся среди бесчисленных книжных шкафов и подставок для свитков, притаился под длинными столами, заставленными аккуратными стопками книг и идеально сложенными кипами бумажных рукописей.

Кайсин закружилась вокруг себя, оглядывая грандиозную библиотеку. Ничего подобного ей еще не доводилось видеть. Полные стеллажи уносились ввысь, до самого сводчатого потолка, где виднелось множество небольших этажей с ограждениями и переходами между ними. К каждому была приставлена крепкая лестница, а в центре удивительной библиотеки расположилось подвешенное на крепких стальных нитях устройство из сотен настоящих зеркал разной величины.

Кайсин тихо вздохнула.

– Что это?

– Когда восходит солнце, первые лучи попадают на главное из зеркал и отражаются на остальные. Так свет разносится по всей библиотеке и не меркнет до самого заката. В лунные безоблачные ночи здесь светло почти как днем.

– Невероятно!

Шень Ен улыбнулся, и его улыбка показалась такой же удивительной, как и эти зеркала. Кайсин не думала, что Маг умеет улыбаться, что его вечно каменное лицо способно на нечто подобное.

– Здесь начнется твое обучение, – вновь заговорил Шень Ен. – Дни ты будешь проводить в изучении теории. Я подготовлю несколько книг, которые помогут понять природу твоих способностей. Ты узнаешь, как силы Дзинь и Хань влияют на мир и людей, как самые одаренные из них могут касаться магических нитей и сплетений, из которых состоит все сущее, использовать их, изменять по своему желанию. Как небесная Дзинь порождает Воду и Воздух. Как из темной Хань возникают Огонь и Земля. Как вместе они образуют Нефрит.

– Нефрит, господин? – недоуменно посмотрела на супруга Кайсин.

Она знала достаточно много о мироустройстве. В основном из «Трактата о Четырех драконах» Цинь Пиня, автора из далекой древности. Она любила эту книгу больше прочих писаний. Из «Трактата» она почерпнула, что мир состоит из четырех стихий. Однако о пятой, нефрите, слышала впервые.

– Тебе еще рано знать об этом, – сухо ответил Шень Ен. – Ты пока не готова. Для начала прочти эту книгу.

Он прошел через залу мимо столов и ковчегов со свитками к громоздкому шкафу, в котором вместо дверей были стекла, похожие на воду, заиндевевшую от первого зимнего мороза. Осторожно, словно касался самой драгоценной вещи в мире, он открыл створки и пробежал взглядом по старинным книжным корешкам. Томики были разноцветными, выполненными из разных кож: свиных, телячьих, даже змеиных. Толстые и тонкие, высокие и совсем небольшие. Взор Мага остановился на увесистом гримуаре в черном переплете, на котором серебром сияли до боли знакомые иероглифы.

– «Трактат о Четырех драконах» Цинь Пиня, – прошептала Кайсин. – Ох, господин, но… я уже читала эту книгу. Я знаю ее наизусть!

– Неужели? – Шень Ен хмыкнул. – Думаешь, читала?

– Ну конечно же!

Кайсин прокашлялась и припомнила первые строки:

«Я посвятил жизнь поиску знаний».

С этих строк начался мой разговор с тем, кто поведал мне свою историю, дабы смог я записать ее и сберечь для тех, кто явится в этот мир вслед за мной. Он пришел ко мне, опустился с Небес перед домом моим в долине О́рдос, в тенях хребта Семи ветров. Спустился в окружении яростной бури огненной, молний пламенных и ветра горячего.

Он услышал меня!

До конца жизни я буду помнить его лицо…

Шень Ен прищурился.

– Достаточно.

– Я прочла «Трактат» множество раз, – сказала Кайсин. – Это моя самая любимая книга!

– И где же ты взяла ее?

– У отца была рукописная копия экземпляра, что хранился в Императорской библиотеке.

Нефритовый маг потемнел лицом, будто услышал что-то оскорбительное. Кайсин внутренне сжалась под его тяжелым взглядом.

– Значит, ты не читала ее вовсе. – Он небрежно сунул книгу в руки девушки. – Перед тобой оригинал, написанный Цинь Пином, который я сам забрал из его безжизненных рук. Здесь содержатся знания, не предназначенные для глаз простых смертных. Отсюда ты узнаешь все, что поможет тебе приступить к занятиям. Будь внимательной и прилежной. Знания, заключенные в этой книге, давно утрачены и не известны никому из ныне живущих. О многих из этих тайн не знает никто, кроме меня.

– Да, господин, конечно. – Кайсин склонила голову. – Позвольте спросить, господин? – Дождавшись разрешения, она продолжила: – Цинь Пинь жил сотни лет назад! Еще во времена становления Империи! Вы были знакомы с ним?

– Да. – Маг коротко кивнул. – Так или иначе, я знал всех великих людей каждого столетия еще с тех времен, когда ваш род не умел даже писать.

«Ваш род?» – отметила про себя Кайсин, но промолчала. Шень Ен быстрым шагом направился прочь из библиотеки, оставив ошарашенную супругу у стеклянного шкафа. На выходе он остановился и посмотрел на девушку.

– Ты вольна делать здесь что хочешь, читать любые книги, но… – Его тон вновь стал привычно стальным и холодным. – Рекомендую сначала ознакомиться с «Трактатом», а еще прошу соблюдать два простых правила: возвращай книги на то же место, где взяла, и не выноси отсюда ничего, если не хочешь быть наказана.

Кайсин тихо сглотнула и глубоко поклонилась.

– Да, мой господин.

Не сказав более ни слова, Нефритовый маг исчез среди лабиринтов книжных стеллажей.

Уже светало, когда Кайсин перевернула последнюю страницу вступления и проглотила залпом несколько первых глав. «Трактат о четырех драконах», такой, каким она его уже не раз читала, представлял собой пересказ беседы между автором и духом-Прародителем Чжиханом и рассказывал легенду о сотворении мира. О том, как явились из пустоты четыре дракона: черная Ю Ми, хозяйка морей и океанов, лазурная Цзюэ, повелительница ветров и бурь, желтый Гун Си, воздвигший земную твердь и морское дно, и воинственный алый Чжихан, подаривший миру солнечный свет и вулканические недра. На этом привычный «Трактат» заканчивался, но в версии Нефритового мага эта история занимала лишь малую часть всей книги. Следом начинались описания каждой из стихий и сведения об их связи с Прародителями.

Кайсин с благоговением касалась страниц. Каждое новое слово разрывало ее представление о мире на лоскуты, комкало их, подобно ненужному пергаментному листу, и выбрасывало в окна Башни.

О многих из этих тайн не знает никто, кроме меня.

Так сказал Нефритовый маг.

И если поначалу Кайсин не отнеслась к его словам серьезно, то теперь понимала, о чем он говорил. Доселе невиданные главы «Трактата» рассказывали о драконьих жрецах, особой касте людей, которые получили силу от самих Прародителей. Они помогали творить мир и хранить равновесие Дзинь и Хань. Держали в узде Бурю, помогали течь Воде, изменяли облик Земли. Жрецы жили в разных уголках сотворенного драконами мира и были духовными наставниками для простых людей. Они вели народы, помогали им жить в гармонии с природой, делились знаниями и опытом.

Кайсин впервые слышала о жрецах. Ни в одной книге из тех, что ей доводилось читать, не было даже упоминания о них. Все это казалось какой-то странной сказкой.

Сон одолевал Кайсин. За окнами медленно светало. Чудесные зеркала вдруг вспыхнули, озарив библиотеку Шень Ена бледным светом холодного заснеженного утра. Голод, словно дикая кошка, скреб по животу, но девушка не могла оторваться от чтения. Когда вводная часть о жрецах осталась позади, «Трактат» начал рассказ о последователях каждого из драконов.

Сначала речь пошла о черных жрецах. Последователи черного дракона Ю Ми поселились на берегу Желтого моря и основали Лоян, будущую столицу Империи людей. Оттуда они несли слово Воды и обучали всех, в ком просыпался дар к стихиям, особым упражнениям, которые помогали укреплять тело и дух. Именно черные жрецы первыми придумали свой собственный стиль «защитная черепаха», давший начало искусству единоборств. Очень быстро мода на изучение боевых искусств захлестнула все земли и стала интересна даже не одаренным силами Прародителей людям. Но именно стиль Воды стал считаться самым основным и обязательным для каждого воина. «Трактат» гласил, что быстрые, но плавные движения, похожие на течение воды, помогают избегать атак, уклоняться или смягчать их силу и направлять потоки Дзинь, чтобы поддержать себя и своих союзников.

Стиль был не так хорош, каким мог показаться. Основанный первооткрывателями единоборств методом проб и ошибок, он использовал Дзинь-силы воина, при этом почти не касаясь Хань. Нарушение баланса двух потоков магии в душе человека могло иметь неприятные последствия, такие как ухудшение здоровья. Однако для защиты приемы стиля Воды подходили лучше прочих и потому, как писал автор, по праву заняли место обязательных для изучения всеми бойцами. Лучшие из учеников, что в совершенстве овладели стихией Воды, стали зваться ткачами туманов и почитались среди простых людей больше прочих.

В книге даже были рисунки того, как занимать стойку «защитной черепахи» и как правильно двигаться в бою. Увлекшись, Кайсин вскочила из-за стола и начала повторять за нарисованным человечком все его движения. Девушка не понимала, получилось у нее или нет, но зато от души повеселилась, пока пыталась правильно ставить ноги и плавно водить руками вокруг себя, повторяя движения морских волн. Благо в библиотеке не было никого, кроме нее. Девушка покраснела, представив, что было бы, если ее застали в позе «черепахи».

Запыхавшись и взбодрившись, Кайсин посмотрела на окна под сводами залы библиотеки. Солнце уже набрало силу, а она сама чувствовала себя безмерно уставшей. Решив перед уходом дочитать главу до конца, она вернулась за стол и склонилась над книгой.

Драконьи жрецы, как выяснилось, были не просто наставниками для людей, но еще и наместниками Прародителей. Заботы о судьбе целого мира лежали на их плечах долгие и долгие века со времен сотворения мира, пока драконы отлучились куда-то на север, в темные и неизведанные земли.

Но они не ушли, не бросили свое творение, не исчезли.

Прародители вели войну…

И многие из жрецов, ведомые таинственным Избранником, отправились вслед за драконами.

Весь день Кайсин проспала, слишком утомленная, чтобы изучать этажи Нефритовой башни или хотя бы просто шевелиться. Ближе к вечеру в ее покои зашла Мэйсу. Сестру поселили здесь же, на этаже Кайсин, в небольшой комнате возле лифта. Почти весь предыдущий день ее продержали в городке у подножья Башни в доме для прислуги, без еды и воды. Мэйсу долго расспрашивали военные из Легиона. Они задавали вопросы о предыдущей жизни, о службе в стенах Синего дворца и о том, как так вышло, что глава рода Мао удочерил именно ее. Затем военных сменили чиновники, среди которых по описаниям Кайсин узнала Го Цзя. Сестру долго обучали порядкам, по которым строились быт и служба в Нефритовой башне. Мэйсу призналась, что была слишком напугана, чтобы что-то запомнить, но все же ее посчитали пригодной и допустили внутрь.

Кайсин крепко обняла ее и попыталась утешить. Мэйсу и правда выглядела так, будто увидела мертвеца. Она была бледна, шарахалась от каждого звука и без конца тряслась. Лишь выговорившись, она немного успокоилась.

– Все будет хорошо, – пообещала Кайсин. – Теперь мы вместе.

Аура вокруг сестры, тусклая и едва ощутимая до этого, словно воспряла и заиграла красками. Кайсин мысленно попробовала коснуться ее, нежно, словно поглаживая новорожденного. Она придала ей четкость и очертания, и на лице Мэйсу медленно расцвела улыбка.

В тебе заключена особая, удивительная сила…

Так сказал Нефритовый маг.

И теперь Кайсин понимала, что он имел в виду. Она могла не просто видеть мир и людей иначе, но и влиять на них. Суть ее дара до сих пор оставалась загадкой, но она ощущала, что стоит на пороге чего-то значимого. Небывалого.

Великого…

Словно стоит сделать всего один шаг, и она окажется пред ликом исполинского водопада с живительной водой, которая переродит ее во что-то новое.

Кайсин провела ладонью по щеке сестры и начала собираться к ужину.

Го Цзя пришел поздно вечером, как и накануне, и вновь пригласил ее в покои Нефритового мага. В этот раз Кайсин шла без страха. Его место заняли любопытство и восторженный трепет.

Ужин прошел в молчании, сегодня в обеденной зале больше не царило тревожное напряжение. На столах дымились тарелки с ароматной курицей с арахисом, перцем и имбирем, чашки с жареным рисом и овощами, тушеный лосось в румяных лепешках с кунжутом. Кайсин ела с большим аппетитом, что, кажется, нравилось Шень Ену, и запивала все необыкновенным белым вином. Напиток ударил в голову, но был восхитительно сладким и прохладным. В Нефритовой башне трудились лучшие повара Империи, не иначе!

Когда же с едой было покончено, супруг пригласил девушку пройти за ним. Они вышли на широкую террасу, откуда открывался необычайный вид на горную долину. Далеко внизу мигали городские огоньки, в зеркале застывшего озера отражались мириады звезд и редкие барашки облаков, подсвеченные голубым светом одинокой луны. С севера дул холодный ветер, несший мелкие крупицы снега, но на террасе было тепло. То ли от вина, то ли от силы Мага – Кайсин не ведала. Она наслаждалась ночью, на миг забыв, где находится.

Нефритовый маг напомнил.

– Что ты почерпнула из книги, Кайсин?

Та начала пересказывать все, что вычитала. Со стороны она выглядела как ребенок, который узнал что-то невообразимое. Однако Кайсин нисколько не смущалась. Новые знания даровали ей давно забытое чувство, что мир удивительный и прекрасный и в нем есть что-то еще, кроме смертей и переживаний.

Шень Ен жестом прервал ее.

– Весьма символично, – сухо сказал он.

– Простите, господин? – Кайсин захлопала ресницами и виновато сжалась.

– Стихия Воды. Первейшая из всего сущего. Вода – это жизнь. Без нее не было бы ничего другого. – Речи Мага казались загадками, но Кайсин впитывала каждое слово. – Ты связана с драконом Ю Ми и магией Воды сильнее, чем кто либо, ведь твой дар проистекает от нее. В тебе течет ее кровь… как и во мне.

Кайсин сдавленно ахнула. Ноги едва не потеряли опору, но Шень Ен вовремя поддержал ее, приобнял и не дал упасть.

– Я рад, что ты прочла главы «Трактата» о Воде так быстро. Пока оставим теорию в стороне и перейдем к практике. Я научу тебя стилю Воды, помогу постигнуть его природу. Покажу, каково быть бурной рекой, проливным дождем и тихим океаном. – Выпустив супругу из объятий, он строго посмотрел на нее. – От тебя я жду покорности и послушания, ибо просто не будет.

– Как скажете, господин, – поклонилась Кайсин. – Я не подведу вас.

– Вот и хорошо. – Шень Ен одарил ее улыбкой. Странно знакомой, казавшейся чужеродной на его суровом лице, но теплой и лучистой. – Ты умна. Умнее всех, кто бывал в этой Башне. И она откроет тебе свои секреты. Нужно лишь потрудиться.

Девушка быстро закивала.

– Я буду трудиться, владыка.

– Вот и славно. Пусть прошлое тебя не тревожит. Былое лишь опора для будущего. Ни больше, ни меньше.

Нефритовый маг проводил Кайсин до ее покоев и пожелал доброй ночи. По пути она молча держала его под локоть, но в голове ее роились мысли. Как она могла бояться его? Почему одно только упоминание о Маге вселяло в нее ужас? Шень Ен был вежлив и добр. Он не требовал ничего, что могло бы унизить ее, лишь то, что необходимо. Оберегал и учил, наставлял и просвещал. Всю дорогу сюда Кайсин переживала, что попадет в беспросветное узилище, откуда нет выхода. Но здесь для нее началась совершенно новая жизнь. Она переживала, что прошлая Кайсин, та девочка из Синего дворца, исчезла навсегда. Сейчас же только радовалась этому. Предыдущее смыло всеми выплаканными слезами, и теперь оно не казалось чем-то важным.

Вернувшись в спальню, Кайсин обнаружила вещи, которые взяла с собой из столицы. Должно быть, их принесли сюда, пока она ужинала с Магом. Слуги разложили всю одежду на столе возле зеркальной стены. Здесь же стояла клетка с ее буревестником. Она так и не успела придумать ему имя. Однако у девушки совсем не было желания ни заниматься птицей, ни разбирать вещи. Скорее наоборот, все, что напоминало о прошлом, хотелось просто выкинуть в окно. И все же она нашла в себе силы достать то, что было ценнее всего остального.

Заветный сверток отыскался в шкатулке с украшениями. Дрожащими руками Кайсин развернула его и подняла на ладонях осколок зеркала. Поблекший, местами потрескавшийся, он едва ли напоминал часть некогда великой реликвии, которой пользовались сами Прародители. Ясная его сторона отражала лицо Кайсин. Она больше не была похожа на угнетенную странницу и начинала напоминать знатную даму, каковой и являлась. Обратная же часть преисполнялась тьмой и клубами дыма.

Кайсин долго всматривалась в него, надеясь увидеть человека, с которого начался ее непростой путь до этого места.

Оно показывает то, чего больше всего жаждет получить его обладатель.

Так сказал Нефритовый маг.

Но сколько бы Кайсин ни вглядывалась в пустоту, она так и не увидела лица Лю.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

В день пятый на вершине Башни мировой собрались Шан Ше, Ю Ми, Цзюэ, Гун Си, но самым первым поднялся Избранник их. Он ждал, когда явится последний из Прародителей, дух Огня, дабы стать равным им всем и перевернуть новую страницу в истории рода людского.

Но красный дракон Чжихан…

Не явился.

Противился он выбору братьев и сестер. Видел он в этом человеке то, чего не замечали остальные. Предупреждал он их, дабы удержать от поспешного решения. Да только поджимало время, и расторопность была важнее мудрости. Так решили остальные драконы.

И Чжихан тогда отказался выбирать вовсе. Не было его ни в пятый день, ни в шестой, ни потом. Разгневанный человек отправился по свету, дабы разыскать духа Огня.

И с рассветом дня седьмого нашел он его…

Холод одиночества

Белая река утекала вдаль от столицы по горным ущельям, огибала скалы и проносилась бурными потоками над цепью порогов. На радость Жу Пеню из-за дождей река разлилась, вышла из узких берегов и стала смирной и спокойной. Малыш лениво работал веслами, больше полагаясь на наполнявший парус ветер. Лю наловчился в обращении с рулем и старался держать судно посередине русла.

Мимо проносились белые горные пики, заснеженные верхушки высокогорных лесов и громадные глыбы, скрывавшие реку от взора со стороны дороги через ущелье. Отряд пре-одолел перевал всего за пару дней. На ночлег останавливались среди скал, в укромных закутках, куда не доставал ветер. Радости такие привалы не приносили.

Особенно Жу Пеню.

Си Фенг и Ши-Фу как самые опытные путешественники решили экономить еду с самого начала. Никто не знал, когда и где удастся пополнить запасы и получится ли вообще, а путь предстоял неблизкий. Малыш был недоволен. Его протесты «Я должен есть, чтобы быть сильным» – не находили отклика, и уже ко второй ночной остановке он сдался и угрюмо отправился жевать свой кусочек вяленого мяса с хлебом вдали от костра.

Над Лю тоже словно сгустились тучи.

Они остановились на ночь в стороне от реки, у подножья гор, на краю Южного рисового края. Здесь было намного теплее, дул слабый приятный ветерок, небо ненадолго очистилось от облаков. И все же Лю ходил сам не свой. Он стал раздражительным, ни с кем не разговаривал, почти не ел и без конца потирал рану на груди. Чем дальше он уплывал от столицы, тем сильнее разгорался очаг боли в сердце. Ледяной осколок зеркала прожигал его насквозь, и не было средства, чтобы унять эти муки.

Ши-Фу долго хмурился, наблюдая за терзаниями юноши, и наконец, когда с едой было покончено, а ночная тьма вокруг стала непроглядной, собрал всех у костра. Жу Пень, как обычно, клевал носом и бурчал что-то о том, чтобы все скорее отстали от него и дали поспать. Си Фенг, молчаливый и суровый, с задумчивым видом встал на границе между светом и тьмой, не спуская глаз с окрестностей. Старый воин по привычке ждал самого худшего и нес бессменную ночную вахту, охраняя покой спутников. Лю, озлобленный, с запавшими от бессонницы глазами, нехотя подсел к огню, но по его виду было понятно, что выслушивать очередные россказни старика он не намерен.

Кажется, Ши-Фу прекрасно понимал настроения в отряде.

– Друзья мои, – заговорил тихо и спокойно, усевшись поверх плоского камня и сложив ноги узлом. – Я разделяю ваше недовольство. Привычная жизнь разрушена, а впереди нет ни одного просвета. Кому-то, уверен, кажется, что мы зря теряем время, – он покосился на Си Фенга и получил в ответ тяжелый пренебрежительный взгляд, – кто-то хочет просто плыть по течению и отказывается брать судьбу в свои руки. – На этих словах Жу Пень вдруг насупился. – Кто-то совсем отчаялся и страдает так, как не заслуживает никто из ныне живущих.

Лю вздохнул и отвернулся от костра. Смотреть на звездное безлунное небо было приятнее, чем на снисходительное лицо монаха. Тот же продолжал:

– Так вышло, что мы остались за обочиной жизни. Си Фенг лишился подопечной, его руками убили владыку, которого он поклялся защищать. Его имя опорочено и втоптано в грязь.

– Следи за словами, старик, – буркнул воин, сжав кулаки.

– Но это правда. – Ши-Фу пожал плечами. – Судьба юного Ляо тоже изменилась навсегда. Он потерял здоровье, оказался околдован темными силами, человек, которого он полюбил, исчез из его жизни навсегда, а вера в то, что все можно исправить, стремительно тает.

Лю зарычал.

– Зачем ты говоришь об этом? – рявкнул он, не поворачиваясь. – Что изменят твои разговоры? Что вообще можно теперь исправить?!

– Не стоит гневаться, мой дорогой Ляо.

Юноша резко обернулся и, плюясь, выкрикнул:

– Мое имя Лю! Не Ляо!

– Я знаю, мальчик мой. – Голос Ши-Фу стал тихим-тихим. – Мне казалось это забавным. Прости старика.

Он с грустью посмотрел на спину Лю и обратился к Малышу:

– Наш дорогой Жу Пень тоже в растерянности и не знает, как поступить. Из-за нас он оказался втянут в непростую историю и боится, что ему не хватит сил. Не ведает, куда идти и что делать, а ведь он привык всегда решать сам за себя.

– Вовсе я не, это, не боюсь, – обиженно буркнул здоровяк.

– Все вы сокрушены. Почти сломлены и лишены надежды. Что еще хуже, ни у кого из вас нет цели. А человек, лишенный цели, оставшийся без хотя бы крошечного огонька, к которому он мог бы стремиться сквозь тьму, рискует в этой тьме заплутать навсегда.

– Ты обещал дать нам ее, дать эту самую цель, – оживился Си Фенг. – Но продолжаешь говорить загадками. Я пошел за тобой, но до сих пор не получил ни одного ответа на свои вопросы.

– Твои упреки справедливы, мой друг. И я объясню все что смогу. Спрашивай.

Си Фенг с подозрением посмотрел на Ши-Фу, удивленный его сговорчивостью. Затем подошел ближе, почти навис над стариком, и спросил:

– Куда ты ведешь нас?

Ши-Фу чуть отклонился, посмотрел на звездное небо слепым взглядом и погладил бороду. Поразмыслив, он ответил:

– Мы идем в давно забытое всеми людьми и духами место, когда-то известное, как долина Алчности.

– Долина Алчности, – протянул Си Фенг. Он посмаковал привкус этих слов на губах, ощутил сухость, жару и огонь, скрывавшиеся за названием, и помрачнел. – Где это?

– В пустынях. На востоке. По ту сторону холодных вод Великой реки. Тебе уже доводилась бывать в тех краях?

– Не совсем. – Си Фенг покачал головой. – Много лет назад, во время войны с торговым городом Дамаском, я шел во главе армии на битву, но Император остановил нас. Правители договорились. Война закончилась быстрее, чем мы собрали войско и выступили. И что нас ждет в этой долине Алчности?

– Грубый песок. Красные скалы. Бездонные пропасти… – мечтательно прикрыв веки, словно что-то вспоминая, сказал монах. – За ними – одинокая гора высотой до небес, в недрах которой скрывается, по слухам, единственное лекарство, способное исцелить раненое заколдованное сердце.

Лю насторожился и чуть повернулся, чтобы лучше слышать старика.

– Что за лекарство? – Си Фенг подступил еще ближе. – Что это?

– Увы, это все, что я могу сказать. – Ши-Фу вдруг обратил взгляд молочно-белых глаз к Лю. – Если выйдет так, что мы разделимся или со мной что-то случится – вам нужно во что бы то ни стало продолжить путь и добраться до этой горы. Там в пещере вы найдете искомое. Я уверен.

Лю поежился под взглядом монаха. Казалось, что тот пронзает его насквозь. Си Фенг же в недоумении приложил ладонь к лицу.

– Уверен? – воскликнул он. – Все, что ты можешь дать, это уверенность? То есть ты даже не знаешь, действительно ли там что-то есть?

– Что-то да есть, – улыбнулся монах. – Прости, друг мой. Пока мне нечего больше рассказать.

Си Фенг нахмурился и заскрипел зубами.

– Снова загадки. Этого мало, старик. Путь на ту сторону Великой реки опасен. Если мы не наткнемся на патрули зеленых повязок, то всегда есть риск нарваться на кочевников-каифов, что живут в пустыне. Насколько я помню, они никуда оттуда не делись и продолжают совершать набеги на восточные границы Империи.

– Духи! – всплеснул руками Жу Пень. – Только этого нам не хватало. Повязки всякие, кочевники, тайны, чары-мары… Мастер Ши-Фу, ты точно чокнутый. Как мы будем давать отпор, если на нас, ну, того самого, нападут? Мы даже не умеем сражаться!

– Не умеем, это правда. – Ши-Фу ухмыльнулся. – Не криви такое злобное лицо, Си Фенг. Я слепой, но не дурак. Ты давно не тот, каким был раньше. Великий Генерал-Буря, выдающийся воин Империи, слава о котором пронеслась по всей стране. Где же он сейчас? Где твое знаменитое умение подчинять Ветер и седлать молнии? М-м?

Старый воин вдруг поник.

– Я… потерял связь со стихиями уже очень давно. Ветер отвернулся от меня. Пускай! Но не нужно сомневаться в моей доблести или владении мечом.

– Я и не сомневаюсь. И все же меч будет бесполезен, если ты решишься выступить против главного своего врага. Да-да, мне ведомо твое самое сокровенное желание. Ты жаждешь наказать обидчиков, призвать к ответу Нефритового мага и его прислужника Тейтамаха. Но сможешь ли ты? Способен ли легендарный Генерал-Буря на такое? Мне кажется, совсем недавно тебе надавали тумаков простые ярмарочные бандиты, хе-хе.

Над лагерем повисло молчание. Потрескивал огонь, тихо шумел ветер. Лю наслаждался внезапной тишиной, смотрел на звезды и плавал по волнам воспоминаний. Это место казалось ему смутно знакомым. Он уже был здесь во сне, когда его только ранили. В том видении Ши-Фу сидел на таком же камне и бормотал что-то поучительное, как всегда. Наверное, такова стариковская доля – поучать молодых, делиться опытом, пытаться удержать их от опрометчивых поступков и ошибок.

К несчастью, никто не предостерег Лю. И теперь ему оставалось лишь пытаться справиться с последствиями своих поступков.

– Так что же нам делать, мастер? – спросил Лю.

Ши-Фу широко улыбнулся.

– Я научу вас. Быть может, у меня не выйдет даровать вам умение покорять стихии, но вот Си Фенгу моя помощь точно не повредит. Ты думаешь, что ветер отвернулся от тебя? Вовсе нет. Это ты отвернулся. Сам. Таким был твой выбор после всех несчастий, что обрушились на твою голову. Я помогу тебе найти путь к стихиям обратно. Прошу тебя, присядь. Все вы, подойдите ближе.

Си Фенг нехотя опустился на камень перед огнем. Лю тоже отвернулся от ночи и придвинулся к костру. Даже Жу Пень чуть взбодрился, готовый постигать древние стариковские секреты.

– Что вы знаете о ветре, друзья? – заговорил монах, запалив трубочку с табаком.

– Ну… ветер дует, – почесал затылок Малыш.

– Ветер – это стихия, – ответил Си Фенг, зачарованно смотря на затухающее пламя. – Быстрая, порывистая, способная дарить прохладу в жаркий день и нести смерть, если наберет силу. Ветер даровала миру богиня Цзюэ, лазурный дракон, повелительница востока, мать утра и создательница весны. Именно от ее крови проистекает сила всех людей, способных покорять ветер. Моя тоже.

– Верно, – кивнул Ши-Фу. – Последователи Цзюэ, грозовые жрецы, долгое время наставляли всех одаренных людей на путь Ветра. Овладеть им было непросто. Ветер зависит от гармонии внутренних потоков Дзинь и Хань сильнее прочих стихий. Долгое время ты, Си Фенг, хранил в душе эту гармонию. В этом тебе помогала твоя семья. Жена и дочь дополняли своей женской Хань врожденную мощь твоей Дзинь, оттого связь с Ветром в тебе была крепка, как ни у кого другого. Однако твой путь постижения стихии был прямолинеен и неказист. Я это вижу, даже не зная твоей истории. Где ты обучался мастерству?

– Нигде, – коротко ответил Си Фенг. – Я пришел к этому сам, когда еще был ребенком.

– И ты достиг впечатляющих успехов. – Ши-Фу в почтении склонил голову и приложил ладонь к груди. – Но, как и сказал, в твоем обучении упущен важный момент. Из-за которого ты и потерял связь с Ветром. Когда твоей семьи не стало, равновесие жизненных потоков в твоей душе нарушилось. В тебе осталась только Дзинь, и совсем исчезла Хань.

– С этим можно что-то сделать?

– Думаю, да. На протяжении нашего пути я стану обучать тебя. Каждого из вас. Я научу находить нужный баланс и покажу ряд техник, которые помогут защититься, если дело дойдет до боя. Мы начнем с «осторожного нападения», техники, придуманной грозовыми жрецами Цзюэ. Ветер нельзя схватить. Ветер нельзя увидеть. Воины Ветра порхают над полем боя и жалят стремительными порывами в самые уязвимые места. Ты все это умел, мой дорогой Си Фенг, но тебе не хватило знаний, чтобы стать настоящим мастером. Таких людей называют танцующими с ветром и обучают их, вот ведь чудесное совпадение, в храме Семи ветров, где я прожил почти всю жизнь.

– Ты знаешь так много об этом, – прищурившись, сказал Лю. – Откуда? Почему ты так мало рассказываешь о себе? Ты говорил, что все драконьи жрецы давно сгинули. Кто же передал тебе эти тайны?

Жу Пень вдруг хлопнул себя по лбу.

– Точно! Ты, этот, драконий жрец! Как пить дать! Вот что ты скрываешь!

Ши-Фу захохотал, постукивая себя по коленям. Из его глаз брызнули слезы, и он долго не мог успокоиться. Смех старика оказался заразительным, и вскоре Малыш тоже хохотал, осознав, сколько глупостей наговорил. Улыбнулся даже Си Фенг.

– Вот ты балда, хе-хе, – пытаясь отдышаться, воскликнул старик. – К сожалению, нет, мой друг. Я далеко не жрец. Я – простой монах. Это все, что тебе стоит знать. Ну да ладно. Ложитесь отдыхать. Утро принесет нам новый день, как завещала Цзюэ. И новые надежды. Со следующего дня мы начнем упражнения, но сегодня спите. Набирайтесь сил. Могу предупредить вас только об одном: постигать гармонию и учиться боевым искусствам – очень непросто.

Настроение в их небольшом лагере как будто стало немного лучше. Исчезло напряжение, и даже пламя костра начало греть ласковее. Первым на боковую отправился Жу Пень. Толстяк с озаренным лицом, предвкушая скорые тренировки, завалился спать прямо перед огнем и вскоре чуть слышно захрапел, закутавшись в теплое тканое одеяло. Си Фенг удалился прочь, прихватив дедовскую курительную трубку. Легкий ветерок еще долго приносил из темноты запах табака. И только Лю не мог найти себе места. Получив хоть какие-то ответы, он немного успокоился, однако ноющую боль в сердце унять им было не по силам.

Лю сел на каменистую землю в стороне от лагеря и долго смотрел на звезды. Его мысли крутились вокруг странного беспокойства. Старик спас ему жизнь, и не раз, был добр, наставлял и помогал, и все же многого не рассказывал. Он вел собственную игру, и Лю ощущал себя куклой в его руках. Оставалось утешать себя мыслью о том, что делается все это во имя Кайсин. Как она там? Что делает? Вспоминает ли о нем? Хотелось вырвать из себя осколок зеркала, чтобы хоть на мгновение увидеть в отражении ее лицо. Не было и ночи, чтобы она не снилась ему, но облик любимой медленно стирался из памяти. Остались лишь чувства и переживания, следы которых он будет ощущать вечно. Это было тем немногим, что еще придавало ему сил идти вперед.

Лю смотрел на звезды, и синева ночного неба напоминала ему необычные глаза Кайсин. Они были так же далеки. Так же холодны…

Так же желанны.

Лю невольно сжал кулаки и сдвинул брови.

Его снедали злость и тоска.

Злость на то, что Кайсин украла его сердце. На то, как сильно она изменила его жизнь, его судьбу. На то, что он ничего не мог поделать, чтобы изменить это, был способен лишь гнаться за несбыточной надеждой, за сказкой безумного старика, который обещал исцеление и силы, чтобы справиться со всеми невзгодами.

Тоска о Кайсин. О вкусе ее поцелуя и мягких прикосновениях пальцев. О магнолиевом запахе кожи и чистом блеске глаз. О лоснящихся черных волосах и дивном смехе, в котором рождалось что-то восхитительное, небесное, затаенное в улыбке, скрывающееся в уголках ее губ. Нечто такое, о чем нельзя говорить вслух, о чем даже думать было непростительно, но чего хотелось больше всего на свете.

Лю достал из-за пазухи брошку в виде буревестника. Покручивая ее в руках, он смотрел на черное небо, искал среди точек звезд луну, которая не взошла сегодня, и ощущал непостижимый холод. Не такой, что сползает с туманом с горных вершин, не тот, что покрывает осенние равнины инеем, а дождевые лужи – тонким льдом, не тот, что клубится морозной дымкой над рекой.

Но иной…

Тот, который ощущаешь, оставшись совершенно один. Ни друзья, ни спутники не способны заполнить пустоту в раненом сердце, откуда вытекает последнее тепло, уступая место холоду одиночества. Лю ощущал себя самым одиноким во всем мире. Не было более нигде места, способного согреть его. Не существовало средства, даже чудесного, приняв которое, он снова смог бы ожить.

Только теплу ее ладоней удалось бы прогнать прочь все тревоги, утолить печали, наполнить силами, чтобы жить дальше. Жить и делать мир лучше.

Делать лучше для нее. Ради нее.

Нет…

Слишком больно думать про нее. Слишком самонадеянно тешиться мыслью, что он сможет что-то изменить. Ему придется отпустить ее. Придется забыть, чтобы найти путь к спасению.

Лю закрыл глаза и отшвырнул буревестника. По щеке пробежала капелька слезы. Холод почти взял верх над ним. Тот холод, который был так знаком ему с самых ранних лет.

Холод тоски. Холод одиночества.

Холод, который приходит, когда надежда уже почти умерла…

Вскоре юноша заснул, прижавшись к скалам.

Во снах к нему снова пришла Кайсин.

Пробуждение выдалось ранним. Даже слишком.

Ши-Фу растолкал спутников еще до рассвета. Самым уставшим, конечно же, был Жу Пень. Малыш долго не хотел подниматься, отправлял старика любиться с дзюкайскими мартышками и прятался от него под одеялом. Си Фенг, казалось, совсем не спал. Он спустился со скал, дымя трубкой и потирая замерзшие руки. Лю же впервые за долгое время почувствовал себя отдохнувшим, хотя и проспал недолго. Он обнаружил себя лежащим возле костра на тонком походном матрасе под тяжелой козьей шкурой, которой накрывали сиденья в лодке. Наверное, сюда его принес Си Фенг. Тощий монах был не похож на сильного и выносливого воина, способного переносить тяжести.

Юноша быстро изменил мнение, когда Ши-Фу вдруг сорвал с себя монашескую рясу. Он встал посреди лагеря, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Кожа на его очень худом, но донельзя жилистом и мускулистом теле поблескивала от утренней росы. Он больше не был похож на дряхлого старика, несмотря на седые волосы и белую бороду. Сейчас он напоминал скорее могучего воителя из легенд о драконьих жрецах, способного покорить стихии.

Жу Пень разглядывал Ши-Фу с отвисшей челюстью, переводя жалобный взгляд между его стальным прессом, в кубиках которого залегли тени, и собственным необъятным животом, свисавшим из-за пояса. Один только Си Фенг не выглядел удивленным. Как обычно мрачный, он занял место рядом с остальными и тоже принял боевую стойку, заведя одну ногу за спину и сложив ладони на уровне груди.

– Вы готовы, дети мои? – объявил Ши-Фу.

Си Фенг кивнул. Лю, сдвинув брови, тоже. Только Жу Пень беззаботно потянулся.

– Я уже готов, – громко зевнул он, широко открыв рот. Посмотрев, как белесое облачко его дыхания растворяется в воздухе, он причмокнул губами и добавил: – К завтраку.

– Еда ждет нас позже, – сурово, но без злобы отрезал монах. – Мы начинаем тренировки. Каждое утро и каждый вечер, пока мы вместе, я буду обучать вас. Мы закалим тело утренними упражнениями, укрепим дух вечерними медитациями, отточим ум и смекалку дневными разговорами о науках и техниках боя. Мы начнем с азов стиля Воздуха, ибо пробудить силы Си Фенга для нас важнее всего. Он многое знает и умеет, однако пройдет путь от новичка, как Ляо и Зю Фень… простите, я хотел сказать Лю и Жу Пень. Вам предстоит постичь многое за очень короткий срок. Я не сделаю из вас мастеров боевых искусств, способных крушить скалы ударом ладони. Вернее, смог бы, но на это уйдет много-много лет, хе-хе. Однако вы научитесь защищать себя, а это уже немало.

Ши-Фу расслабился, попрыгал и потряс руками, велел остальным повторять за ним. Затем сложил ладони перед собой и поклонился друзьям. Си Фенг немедленно ответил тем же. Лю и Жу Пень последовали их примеру.

– Тренировка, как и бой, начинаются с приветствия, – сказал Ши-Фу. – Само искусство боя было рождено именно для этого: защиты себя, своего дома, близких, страны и всего, что дорого человеку. Обучаться приемам – это не торговать на базаре. Это особый образ жизни. Это путь самосовершенствования, поиска духовной и телесной гармонии. Он требует дисциплины, прилежания, усердия. – Ши-Фу начал разминать суставы, и остальные принялись повторять за ним. – Запомните главное: хорошая тренировка начинается с упорной разминки. Так же, как кузнец плавит сталь, прежде чем превратить ее в меч или броню, так и ваше тело любит быть разгоряченным перед тяжелыми упражнениями. Холодное тело плохо запоминает правильные движения и отлично закрепляет все ошибки. Не ленись, Жу Пень, прогни спинку, ну же. Да, вот так, не бойся выставить задницу подальше. Мы в горах, здесь никто тебя не увидит.

– У меня так штанишки, того самого, разойдутся.

– Значит, дальше пойдешь с дырой на заду, – проворчал Ши-Фу. – Итак, начинаем.

Солнце уже выглянуло из-за горизонта, когда разминка наконец-то закончилась и монах начал тренировать подопечных.

– В бою важны три вещи, – сказал он. – Не подскажешь какие, Си Фенг?

Воин недовольно покосился на старика и ответил:

– Уверенность движений, дыхание и слух.

– Верно.

Ши-Фу улыбнулся. Он долго показывал упражнения для укрепления мышц и развития ловкости, которые потребовал выполнять каждое утро и вечер, а в завершение научил всех стойке Ветра.

Эта странная поза и правда напоминала завихрения ветра, несшего клубы пыли по осенним полям. У стойки не было твердой основы, ведь воин Ветра должен был двигаться быстро, незаметно глазу, и менять направление в любой момент.

– Я так, это, быстрее танцором стану, чем воином. – Малыш пыхтел, извиваясь, как змея.

– Вы должны двигаться подобно самому Ветру! – поучал Ши-Фу. – Быстро, незаметно и легко. Если на вас нападут и врагов будет больше, у вас не будет никаких шансов, если не выучите самых важных движений. Я покажу, но сначала научитесь просто стоять на месте. Прогни спинку, ленивая ты дзюкайская мартышка!

Для Лю и Жу Пеня это оказалось настоящим испытанием. В этой позе их начинало качать, особенно Малыша, которого перевешивал живот. У Си Фенга в отличие от них получилось с первого раза. Он словно был воплощением Ветра. Спокойный, легкий, готовый в мгновение ока превратиться в Бурю.

Ши-Фу был доволен.

Он улыбался всю тренировку и долго после нее, когда отряд собрал вещи и вновь отправился по Белой реке на восток.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Чжихан удалился давно от дел мирских суетных. Разделял он тревогу сородичей своих, да только ведомо ему было, что расторопность к беде еще большей привести может. И тогда отделился он от духов прочих и поселился в недрах горы кипящей, на границе между мирами.

К югу от дома его простирались земли зеленые, созданные Прародителями и людьми населенные. К северу же, в пустошах бесплодных, среди скал безжизненных, там, где солнечный свет редким гостем был, зрело нечто, чего опасались все драконы. Чжихан стал стражем, что бдел за рубежом между светом и тьмой, и поселились вместе с ним его последователи, которых он, вопреки воле собратьев, обучал стихии своей необузданной.

Там-то его и нашел первейший среди смертных…

Я – только слуга

В зале для занятий сегодня было жарко.

Уже второй месяц Кайсин пробуждалась с восходом солнца и, не завтракая и не приводя себя в порядок, отправлялась на тренировку. На ее этаже находился небольшой зал с упругими матами из кожи и мягкими тканями на полу. Он напоминал тот, что был в Синем дворце, только здесь вдоль стен выстроились тренировочные манекены. Одни напоминали собой человеческие фигуры на тонкой стальной ножке, другие же были в виде деревянных столбов высотой с Кайсин. У таких в верхней части было две «руки» – короткие деревянные палки, обмотанные бинтами, расположенные под углом друг от друга. Чуть ниже выпирала «средняя рука», расположенная в центре туловища манекена, а в самом низу – толстая «нога», согнутая под прямым углом. Шень Ен объяснил, что на таких устройствах отрабатывают приемы мастера боевых искусств, но ей еще рано переходить к таким упражнениям.

Нефритовый маг приходил сюда каждое утро, наблюдал за Кайсин, указывал на ошибки, учил ее новым движениям. От внимания девушки не укрылось, с каким удовольствием он смотрит на нее. И немудрено. Здесь, в зале, находилось огромное зеркало, во всю стену, как в ее покоях. После занятий Кайсин любила рассматривать себя. Она одевалась в свободный халат из однослойного белого хлопка без рукавов и с открытой шеей. Первое время она не могла скрывать смущения и стыда. Носить нечто подобное было неприлично, однако здесь никто посторонний не мог увидеть ее, и Кайсин очень скоро привыкла. Такая одежда не стесняла движений, помогала двигаться быстрее, а пропитавшись потом, плотно прилегала к телу, подчеркивая плавность всех линий и изгибов. Благодаря тренировкам она начала преображаться: привычная худоба сменилась тонкими линиями мышц, в которых так красиво западали тени. Кайсин находила в своем отражении странную привлекательность, какую наверняка замечал и Шень Ен. Капли пота стекали по обнаженной шее и терялись в ложбинке между грудей. В такие моменты Кайсин овладевал жар, тело начинало чуть дрожать, живот наполнялся тяжестью, а по кончикам пальцев растекались приятные теплые искры.

Сегодняшний день не был исключением.

Под присмотром супруга Кайсин исполняла непростой танец Воды, что знаменовал собой завершающий этап ее подготовки. Она ощущала, что ей не хватает грации, что движения поставлены до сих пор неровно и увидь это кто-то со стороны, долго бы смеялся. Но вместе с тем, повторяя за собственным отражением чарующие мановения ладоней, покачивания бедрами, смотря, как изящно прогибается спина, как свет и тень скользят по ее телу, Кайсин проникалась невиданной силой. Мир вокруг нее взрывался фонтанами красок, ее собственная аура переливалась, искрилась в воздухе, напитывалась могуществом, страстью, желанием. Она выбрасывала кулаки вперед в ударе, кружилась вокруг себя, разбрызгивая дар во все стороны, широкими взмахами рук вновь вбирала витавшую в зале силу, чтобы снова исторгнуть ее. Рядом с ней, как последний осенний лист пред ликом урагана, начал трепетать и сжиматься даже монолит вечно спокойной и непоколебимой ауры Нефритового мага. Вся Башня двигалась вместе с ней, они стали одним целым. Казалось, стоит девушке захотеть, и та взмоет ввысь гигантской пестрой лентой, пронесется змеей над горами, драконом обрушится на поля и леса, растает бестелесным духом над морскими просторами.

Последним жестом, замерев с широко расставленными ногами и раскинутыми руками, Кайсин закончила танец. Она обливалась потом, все ее тело горело. Грудь тяжело ходила вверх-вниз, было трудно дышать. В зале стало невыносимо душно и жарко. От пульсировавшей в ее крови силы пошла кругом голова, но Кайсин стояла, закрыв глаза, и наслаждалась потоками, проходившими сквозь нее. Не глядя, она чувствовала каждую пылинку из тех, что витали в зале, ощущала, как ходят по кухне на другом конце этажа слуги, видела среди них ауру Мэйсу, слышала, как почесывает нос стоящий у лифта стражник, ореол вокруг которого тускло сиял серостью.

Было непросто удержать в себе сразу столько новых переживаний. Дар поражал своей необъятностью, и Кайсин покачнулась, но устояла на ногах. Открыв глаза, она увидела довольное лицо Шень Ена. Нефритовый маг приосанился, натянул на себя привычную маску безразличия, но украсил ее тонкой улыбкой. Он несколько раз хлопнул в ладоши и чуть кивнул.

– Восхитительно, моя дорогая супруга, – заговорил он торжественным, преисполненным гордости голосом. – Бесподобно. Танец Воды – сложная техника. Она не только повторяет движения воинов в бою, но и является сосредоточением силы, заключенной в том, кто покорил стихию Воды. В давние времена ее еще называли танцем Любви. Он высвобождает страсть, делает твою Хань еще сильнее. Такая сила… – Маг вдруг умолк и, призадумавшись, добавил: – Может быть крайне опасной. Но ты на удивление отлично справилась. Ты готова идти дальше.

Кайсин поклонилась.

– Благодарю, мой господин.

– Приходи в себя и отдыхай. Увидимся вечером.

Он развернулся на каблуках и стремительно покинул залу. За ним протянулся шлейф его взбудораженной ауры, которая вдруг исчезла, стоило дверям закрыться.

Кайсин потрясла головой и смахнула со лба капли пота. Ее отражение выглядело еще привлекательнее, чем прежде. В расширенных зрачках переливались огоньки, точно такие, как в глазах Мага. Она словно стала еще ловчее и стройнее. Всегда бледные щеки разгорячились и порозовели.

– Танец Любви, да? – Кайсин с вожделением окинула себя с головы до ног. – Значит, вот какой может быть любовь?

Девушка взяла себя в руки и с неохотой отвернулась от отражения. Она нравилась самой себе, и от этих мыслей ей становилось дурно, как будто кто-то мог осудить ее за это.

Глубоко вздохнув, Кайсин направилась к выходу. Двери вели в общий коридор с лифтом, и стоило оказаться там, как ее окутала прохлада холодного камня. Здесь было едва ли теплее, чем за стенами Башни, и всегда горели лампы. Ни солнечному свету, ни жару из очага ее покоев, ни витавшим в обеденной зале и кухне ароматам еды было сюда не попасть. Но мягкое и нежное тепло вдруг коснулось ее кожи. Знакомое, родное, вызывавшее радость, но почти позабытое за последнее время чувство. Оно медленно растекалось по округлому коридору, огибавшему лифт, доброе, чистое, похожее на ласку лучей утреннего летнего солнца.

Окрыленная, Кайсин побежала по коридору и столкнулась с легионером в черной броне и с повязкой вокруг головы. Тот от неожиданности обнял девушку, накрыв ладонями ее влажные плечи, и расплылся в широкой яркой улыбке.

– Моя госпожа!

– Вей Шен? – воскликнула девушка. – Это ты! Откуда ты здесь взялся?

Юноша поклонился. Его взгляд упал на влажные одежды, на обнаженные шею и ключицы, на выпиравшие из-под ткани округлости, и Вей Шен вдруг зарделся. Кайсин спохватилась, оттолкнула его и тоже покраснела, но прикрываться не стала. Все то время, что провела в Башне, она старательно взращивала в себе гордость, властность и даже высокомерие. Все эти чувства были ей чужды, но в этом месте без них ей не выжить. Коль она стала супругой Нефритового мага, то это не ей нужно прятаться и стесняться. Пусть остальные отводят глаза и раболепно склоняют головы.

Кайсин было мерзко, что приходится поступать с людьми так, а Вей Шен тем более не заслужил подобного отношения. Она приподняла его подбородок двумя пальцами и тихо сказала:

– Посмотри на меня. Не бойся.

Юноша робко поднял взгляд и вновь улыбнулся. Духи, от его улыбки у Кайсин задрожали колени и побежали по спине мурашки. Его красивое мальчишеское лицо было ясным и светлым, а тонкие розовые губы находились так близко…

Лифт вдруг загудел, механизмы пришли в движение, разорвав повисшее напряжение.

Девушка резко отстранилась.

– Простите меня, госпожа. – Он вновь склонился. – Меня отправили охранять ваши покои. Я прибыл только что.

– Не за что просить прощения. – Кайсин коснулась его руки. – Твоя компания мне приятна, и я хочу, чтобы ты чувствовал себя свободно, пока мы одни.

Вей Шен ответил на касание, погладил ее ладонь, скользнул взглядом по груди.

– Вы простудитесь, моя госпожа.

Кайсин посмотрела на одежду. От холода у нее набухли соски, а вся она покрылась гусиной кожей.

– Я… – Ей хотелось признаться в том, как сильно она соскучилась. – Я рада тебе. Мне бы хотелось видеть тебя чаще.

– Моя госпожа. – Вей Шен поклонился. – Мне приятно слышать это. Вы… прекрасно выглядите.

– Спасибо.

Наступило неловкое молчание. Холод начал покусывать, и Кайсин поежилась. Лифт между тем становился все ближе, и вскоре девушка с ужасом осознала, что тот останавливается на ее этаже. Однако поняла она это намного раньше, стоило ей ощутить ауру человека, который поднимался. Это душное чувство, как будто ты погружаешь руки в вязкую густую жижу, нельзя было спутать ни с чем. Двери медленно отошли в стороны. Раздался металлический стук трости.

В коридоре возник Тейтамах.

Кайсин не видела его с самого дня приезда и даже успела успокоиться, но вот он вновь появился в ее жизни, и его мерзкая ухмылка не предвещала ничего хорошего. Тейтамах был облачен в черный халат из плотной ткани. На голове красовался смешной чепчик с завязками, отчего евнух походил на червя. Кайсин невольно улыбнулась. Он и правда был червем. Опасным, способным принести неприятности, да, но лишь червем в ногах своего хозяина.

– Мой светлейшая госпожа Мао Кай. – Тейтамах учтиво поклонился и без тени стеснения уставился на ее плечи и грудь. – Как отрадно видеть вашу улыбку.

– Зачем вы здесь, евнух? – вместо приветствия Кайсин окатила его ведром ледяной воды.

– Я явился, чтобы сообщить приятнейшее известие. – Тейтамах гневно покосился на Вей Шена. – Я вернулся из небольшой поездки, и магистр Шень Ен поручил мне ваше обучение практическим наукам. Уверен, вы будете рады узнать, что теперь мы будем проводить больше времени… – его взгляд снова устремился к девичьей груди, – вместе.

Кайсин наигранно усмехнулась, хотя в душе ей хотелось кричать.

– Поднимите свои глаза. То, куда вы смотрите, предназначено для нашего владыки.

– Тогда что здесь делает этот ничтожный? – Тейтамах посуровел, его улыбка сузилась и затрепетала. – Ему вы не запрещаете пялиться на свои прелести.

– Ваше дело – обучать меня, верно? В таком случае вас не должно касаться, чем я занимаюсь со своими друзьями, – парировала Кайсин, отчаянно ловя каждую дерзкую мысль в голове. – Да и потом, вам должно быть все равно. Насколько мне известно, евнухи – не мужчины. Да и как люди, если судить по вам, тоже не очень.

Тейтамах закипел. Он громко стукнул тростью и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Друзьям? Ха! Быстро ты нашла себе нового поклонника. Ты забываешься, дерзкая девчонка! Стоит мне захотеть, и твой ублюдок Лю умрет…

Зеленый камень в навершии трости ярко запылал. Кайсин почудилось, что она слышит всхлипы боли и рыдания. Лю! Он причинял ему боль! Девушка побледнела. Увидев это, Вей Шен схватился за меч и наполовину вынул его из ножен. Тейтамах взметнул свободную руку, и юноша начал задыхаться. Он схватился за горло, захрипел, его лицо стремительно посинело.

– Как смеешь ты, безродный, поднимать на меня руку?

Кайсин призвала свой дар. Она видела, как черная аура евнуха протянулась к Вей Шеню огромной бестелесной рукой и обвила непроницаемым коконом. Яростно закричав, девушка мыслью обрубила кисть призрачной руки и оттолкнула Тейтамаха прочь.

По этажу пробежали волны силы, разметавшие во все стороны ковры, украшения, свечи и лампы. Коридор погрузился в полумрак. Вей Шен стоял на коленях, отчаянно хватая ртом воздух. Кайсин же возвышалась рядом, заняв боевую стойку Воды. Она была готова обрушить все свои силы, даже мечтала о том, чтобы евнух дал повод.

Тейтамах поднялся с пола, отряхнул одежду и чуть пристукнул тростью. Камень потух, забрав с собой почти весь свет.

– Твое неповиновение не останется безнаказанным, – сказал он тихо, и каждое его слово полнилось ядом. – Расплата наступит очень скоро. Я так просто этого не оставлю.

– Тебе придется. – Кайсин плавно перебирала перед собой руками, притягивая к себе все больше потоков силы. Она жаждала выплеснуть всю злобу, весь гнев и негодование на отвратительного евнуха. – Придется оставить в покое меня, Лю и всех, кто мне дорог. Иначе твой хозяин не получит помощи, которой ждет от меня. И уж я позабочусь, чтобы он узнал, кто всему виной.

Тейтамах заскрипел зубами, но отступил. Он направился к лифту, но замер на пороге.

– Ты будешь разочарована, хм-хм. До встречи на нашем первом занятии, птичка.

Двери лифта с грохотом закрылись. Лишь когда он уехал, Вей Шен осмелился подняться с колен. Он до сих пор не мог прийти в себя, ошарашенно смотря на свою спасительницу.

– Духи! – прошептал он. – Что это было, моя госпожа?

– Мой… дар. Теперь ты знаешь обо мне кое-что новое, – ответила Кайсин с легкой улыбкой. – Ты в порядке? Не ранен?

– Со мной все хорошо. – Юноша усердно закивал. – Спасибо вам, это было удивительно! Невообразимо! Я не видел ничего подобного!

– Не смущай меня. – Кайсин отвела взгляд и поправила растрепавшиеся волосы.

– Но зря вы так, госпожа. Это была моя вина. Я только слуга. Я должен помнить свое место всегда и не могу доставлять вам проблемы. А теперь вы навлечете на себя гнев.

– Я должна была. Никто не смеет причинять боль дорогим мне людям. Больше никто этого не сделает. – Девушка поежилась. Горячка короткого боя спала, и она вконец озябла. – Мне нужно смыть с себя грязь. Прошу, передай своему командиру, что ты нужен мне завтра. Хочу, чтобы ты стал моим проводником.

Вей Шен засиял.

– Вы куда-то собрались, госпожа?

Кайсин одарила его долгим теплым взглядом.

– Я не выходила из Башни с самого приезда. Хочу, чтобы ты показал мне город.

…желтые жрецы обучали тех, в ком была тесна связь с драконом Гун Си. Они помогали привести к гармонии чувства и освоить стиль Земли. Секрет постижения этой техники заключается в том, как твердо ты стоишь. Никаким ударам не пробить тебя, ты действуешь быстро, уверенно, но не опрометчиво. Ты видишь врага и его действия и всегда готов перейти из стойкой защиты к несокрушимому нападению. Таков путь Земли…

Кайсин отодвинула «Трактат о четырех драконах» и потерла уставшие глаза. Даже ее любовь к книгам не могла вынести бесконечного чтения. Вечером, как обычно, она отправилась в библиотеку, но в этот раз Шень Ен пригласил ее к себе в покои, что в последнее время случалось все чаще и чаще. Она занималась в его кабинете, угнездившись перед очагом в удобном мягком кресле, окруженная книжными полками с ветхими фолиантами, подставками с латунными астролябиями самых разных размеров и корзинами со свернутыми картами. Маг сидел за своим роскошным столом из мореного дуба и без конца строчил что-то в свитках. Иногда он приглашал юного слугу, чтобы тот записывал письма под диктовку, но самые важные документы неизменно составлял сам. Об их содержании он рассказывал неохотно, оттого Кайсин было вдвойне любопытнее.

Какие тайны он не мог доверить никому, кроме себя? Кому он пишет?

Самым удивительным было то, что такие свитки в отличие от прочих он не отдавал посыльным, а отправлял с белым вороном, что жил в просторной клетке прямо здесь же, в углу кабинета. Старая птица была дряхлой только на первый взгляд. Благодаря дару Кайсин видела вокруг ворона особую ауру, как будто в нем была заключена частичка силы самого Мага.

Шень Ен закончил письмо, скатал его в трубочку, обмотал шпагатом и капнул на узел расплавленный сургуч. Затем приложил к нему свой перстень и долго держал, пока сургуч не схватился. Он покосился на супругу, и та, спохватившись, вновь уставилась в книгу, но, сколько бы ни пыталась вчитываться в строки, так и не смогла разобрать ни одного слова. Бросив чтение, Кайсин вновь украдкой подняла взгляд и стала наблюдать, как Шень Ен поднялся из-за стола и подошел к клетке. Ворон приветственно захлопал крыльями, выскочил наружу и запрыгнул на руку хозяина. Маг старательно привязал сверток к ноге птицы и, держа ее на весу, подошел к огромному круглому окну. Оно представляло собой сложную структуру из множества стальных спиц и переборок, которые складывались в узор в виде драконьей головы. Глаз зверя был небольшой форточкой, которую Шень Ен и открыл. Внутрь хлынул бодрящий холодный воздух и снежные вихри. Во́рона, кажется, не пугала непогода. Он каркнул на прощание и выпорхнул в окно. Шелест его крыльев быстро смешался с завываниями ветра и шумом пурги.

Закрыв окно, Нефритовый маг стряхнул с рукавов крупинки снега и вновь посмотрел на супругу.

– Как тебе живется в моем доме, Кайсин? – спросил он вдруг мягким, вкрадчивым голосом.

Та опешила и не сразу нашла, что ответить.

– Х-хорошо, господин, спасибо! – запинаясь, протараторила она. – Поначалу было очень страшно, но это место оказалось просто чудесным!

– Рад это слышать, – ответил он, улыбнувшись, но в глазах его пылал лед.

Кайсин невольно сглотнула и крепче впилась в обложку «Трактата». Надвигалось что-то неприятное, она чувствовала это.

Шень Ен подошел ближе и поднял перед собой ладонь. Тени в кабинете сгустились. Послышался шелест ветра, лицо Кайсин опахнуло свежим морским бризом. Раздался плеск воды, переросший в журчание ручья. Ледяные капли оросили щеки девушки, окатив ее волной холода. На ладони Мага появился зеленоватый сгусток, пульсировавший, подобно сердцу, и сердце напоминавший. Оно извивалось водянистыми линиями, кипело и бурлило, наливалось силой и ослабевало, содрогаясь в судорогах.

Оно было живым!

Кайсин уже видела его. В том странном видении, что посетило ее, когда она подъезжала к Башне. Именно это сердце белый змей вырвал из груди павшего нефритового дракона. И именно его потом похитил красный.

Аура Нефритовой башни словно тяжело вздохнула, подтверждая догадку Кайсин.

– Вот что я ищу, – сказал Шень Ен. – Нечто, что однажды было утрачено. То, что содержит в себе силу целых эпох и поколений. Могущество, которое сокрыто от моего взора долгие века. – Маг подступил ближе. – Ты поможешь мне это найти.

– Господин…

– Твоего согласия я могу добиться двумя путями. – Он чуть отвел руку и грозно сдвинул брови. – Сюда едут посланники Императора. Они станут свидетелями консумации брака. Хочешь того или нет, но воле Императора и моему приказу ты подчинишься. Я не стану тебя жалеть, приглашу посмотреть на нашу первую брачную ночь весь Легион, и в конце концов однажды ты родишь мне наследника или… я могу оставить их всех ни с чем и прогнать прочь. Император мне не указ. Если ты найдешь для меня это сердце.

Кайсин облизнула губы, содрогаясь от одной мысли о близости с Магом. Она забыла, как дышать. Шень Ен же провел рукой над сердцем, и то окрасилось в багряные цвета, стало меньше, слабее, а в самом его центре начал слабо переливалться металлическим светом странный предмет. Приглядевшись, девушка с ужасом узнала в нем осколок зеркала, точно такой же, какой хранился у нее.

Это было сердце Лю.

От ее собственного отхлынула вся кровь. Кайсин побледнела и выронила «Трактат». Книга с глухим стуком упала на каменный пол. Вместе с ней, кажется, рухнули и все надежды. Тень тюремной решетки вновь заслонила собой весь свет.

– Ты все правильно поняла. – Шень Ен ухмыльнулся. – Сердце твоего возлюбленного. Как я понимаю, на нашей свадьбе именно ему ты принесла клятву верности, не так ли?

– Я… – хрипнула Кайсин. Горло пересохло, будто она прошла тысячи ли по пустыне.

– Так и есть, значит. Не думай, что я забыл. Я хорошо помню, какая сила вырвалась из тебя в тот момент. Такой магии я не видел уже много лет. Ты связала свою жизнь с его и… хорошо же ты держишь свои обеты, дорогая супруга! Стоило прибыть сюда, и ты сразу позабыла этого проходимца. Что ж, понимаю. Вокруг столько нового, столько соблазнов. Быть может, – Шень Ен поднял ладонь выше и сжал сердце, отчего в стороны брызнула кровь, – стоит избавиться от этого мальчишки?

– Нет! Нет, господин! – запричитала Кайсин, бросившись на колени перед Магом. – Прошу! Я помогу вам во всем!

– Поможешь. – лицо Мага обратилось в камень. – Конечно, поможешь.

– Я только не знаю как.

– Я научу. – Шень Ен взмахнул, и сердце растаяло в воздухе. – Отныне не вздумай ставить мне условия. Не удивляйся. Мне известно о твоей стычке с Тейтамахом. Ты возомнила себя хозяйкой положения? Думаешь, сможешь решать, как и что тебе делать? Решила поиграть чужими судьбами, соплячка? Ты упустила шанс завоевать мое доброе расположение. Я пытался быть добр, но ты с чего-то возомнила себя равной мне. – Мрачная тень Мага заслонила весь кабинет. – Ты – только слуга. Это мое последнее предупреждение. Теперь поднимись и продолжай чтение. Ты исполнишь свою роль, хочешь того или нет.

Кайсин, едва сдерживая слезы, подобрала «Трактат», спешно вернулась на кресло и уткнулась в желтые страницы, но даже спустя долгие тягучие мгновения не прочла ни слова. В голове роились мысли. Ее снова унизили. Показали ее место. Вся уверенность, что она выстраивала в себе столько месяцев, оказалась растоптана в одночасье. Никакая она не хозяйка. Не властная госпожа. Лишь пленница, и ее удел служить.

В памяти всплыли строки кодекса Ляо-гай, древнего свода правил, которым ее обучали с детства.

Я – подданная Империи Цао. Я могу лишь выполнять свой долг, подчиняться главе рода, отцу, супругу и превыше всего Императору. Моя судьба принадлежит им. Моя вера направлена на поддержание моего дома. Мои действия могут служить лишь благу моего рода. Мое мнение ничто перед их волей. Мой отец – подданный Императора. Чтить его – значит чтить наши законы и традиции, и, если долг потребует, я сделаю все, чтобы принести благо роду и Императору.

У нее не осталось ни отца, ни рода. Ее вырвали из родного дома, и даже Император был не в силах вернуть все на круги своя. Теперь она – супруга Нефритового мага. Его подданная. И она может лишь служить Ему на благо. Она обязана чтить Его и делать все, чтобы принести пользу Ему.

Я – только слуга.

Ей было обидно.

Обидно и страшно. Казалось, что хуже быть уже ничего не может.

Но этот вечер принес ей и более мрачные новости.

Шень Ен вернулся за свой стол, долго перебирал документы и свитки, раскладывал их по ящикам, затем поднялся, собрал в стопку разложенные книги и поставил их в стеклянный шкаф за своей спиной.

– Я уезжаю, – сказал он, повернувшись к девушке. – На несколько недель. В мое отсутствие ты продолжишь тренировки под присмотром Тейтамаха.

С Кайсин схлынула последняя решимость. Она уставилась на окно невидящим взглядом. Все ее мысли унеслись туда, к горным пикам, в единственное место, где можно было найти тишину и покой.

– Мне без разницы, в каких вы с ним отношениях. Я не требую любить или уважать этого жалкого евнуха. Я жду подчинения. Ты должна постичь все знания, что он тебе поднесет. К моему возвращению ты найдешь то, что я ищу. Ты поняла меня?

– Да, мой господин, – дрожащим голосом ответила Кайсин.

В горах шумел ветер, срывавший покровы с вершин. Он уносил снежный шлейф высоко к серым облакам, за которыми уже клубилась ночь. Беспросветная, беззвездная, черная, как бездна мира. Ночь, что наступила и в жизни Кайсин.

Она поняла, что больше не увидит солнца.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Потребовал первый из смертных, чтобы подчинился Чжихан воле драконов остальных и поделился с ним силою своей, одарил даром Огня стихии. Но воспротивился дракон красный. Видел он тщеславие в глазах человека, чувствовал дух его непокорный и тягу к власти.

Братья и сестры узрели в нем Избранника, который направит людей и поможет подготовить их к Первой из всех войн, но только не Чжихан. Он знал, что спаситель обернется поработителем. Да только не послушал его никто, ибо угроза, исходящая с севера, была страшнее и опаснее.

Отказался Чжихан, прочь прогнал человека.

Но тот не ушел. Первейших из всех смертных, бессмертный, повелитель Воды, Ветра и Земли напал на духа Огня.

И от битвы их раскололись горы и разверзлись пучины огненные…

Нет дыма без огня

Лю привязал лодку к стволу осины на берегу и проверил узел. Волны тихо бились об узкую песчаную полоску перед обрывистым берегом. В зарослях камыша копошились ночные птицы. Совсем скоро, с наступлением темноты, они выберутся из гнезд и разлетятся по всей округе. Солнце приближалось к закату, окрашивая небеса в багряные цвета.

Цепляясь за корни и дерн, Лю забрался повыше на берег и присел под осиной. Он долго смотрел на небо, прислушиваясь к плеску воды, шелесту высоких трав, шуму ветра над головой. Теперь, когда тучи окончательно расползлись в разные стороны и дожди закончились, путешествовать стало намного приятнее. У Лю появилось настроение, и он начал охотнее принимать участие в разговорах и дружеских перепалках Ши-Фу и Жу Пеня. Их путешествие по Белой реке продвигалось неспешно. Каждое утро начиналось с изнурительных разминок и тренировок. Монах заставлял уделять особое внимание укреплению тела, а по вечерам, перед сном, отряд погружался в медитацию, чтобы закалять дух и мысли. Си Фенг так и не смог призвать Ветер, хотя старался прилежнее остальных. Было непросто наблюдать, как он безуспешно пытается нащупать нити стихий. И все же Лю не унывал. Тренировки шли ему на пользу, он ощущал, как улучшается его самочувствие, а изученные техники защиты придают веру в свои силы. Все шло своим чередом, и Лю начал привыкать к непростой походной жизни.

Так продолжалось несколько недель.

До сегодняшнего дня.

Они приближались к месту, где Белая река резко уходила на север, когда это случилось. На Лю обрушились пламя и жар, он выпустил из рук руль, повалился на дно лодки и забился в предсмертных муках.

Он чувствовал!

Чувствовал, как жизнь стремительно покидает тело. Как ледяной мрак окутывает раненое сердце, будто кто-то сжал его в тиски. Лю пытался кричать, но это приносило еще больше боли. Он мог только барахтаться, подобно выброшенной из воды рыбе, плеваться пеной и наблюдать, как последний воздух выходит из легких. Ши-Фу отпихнул Малыша, навис над Лю, закрыл глаза и начал что-то бормотать, положа ладонь на лицо юноши. Но ничего помогало.

Когда весь свет исчез и не стало ни солнца, ни голубого неба, он услышал крики Кайсин, ее мольбы, а затем все вдруг прекратилось. Как в тумане, Лю попытался сесть, но его уложили обратно и напоили теплой водой. Вскоре он уснул и проспал до самого вечера, пока судно не остановилось у берегов заводи, неподалеку от изгиба реки. Лю клялся, что чувствует себя хорошо и не знает, что с ним случилось, однако слабость и пустоту в сердце ощущал до сих пор.

Осколок зеркала впивался все глубже с каждым днем, и Лю был уверен – следующего такого приступа он не переживет. Если они не добудут загадочное лекарство как можно скорее, то…

Лю помотал головой и взлохматил волосы. Он снова посмотрел на красное небо. Словно предвестник большой крови, оно медленно темнело вместе с отступающим солнцем. Мрачные мысли нарушили голос Жу Пеня и ворчание старика Ши-Фу. Со стороны лагеря доносились треск разгорающегося костра, стук котелка и деревянной посуды. Их отряд остановился у устья рукотворного канала, который уходил в глубину Южного рисового края недалеко от маленькой деревеньки. Си Фенг рассудил, что приближаться к людям не стоит, потому выбрал место для остановки за холмом, там, где их не заметят. Никто не спорил. Лю успел привыкнуть к походной жизни и больше не скучал по Лояну. Поначалу было непросто, но когда они наконец спустились с гор и поплыли вдоль плодородного Рисового края, стало легче. Осень быстро настигала последние зеленые островки, покрывая равнины и холмы шершавым одеялом пожухлых трав и опавших листьев, и все же по ночам здесь было еще тепло. Лю с содроганием вспоминал морозные ночевки в горах и не сомневался, что запомнил их до конца жизни.

Знать бы только, как долго ему осталось…

Юноша просидел так, пока солнце не скрылось за линией горизонта наполовину. Ветер нежно шевелил последнюю желтую листву на ветвях осины, даря прохладу. Лю любил это время года. Осенний холод был еще мягок и не покусывал кожу, навевал приятную дрему и приносил успокоение. Он бы остался здесь до самого утра, но голод все сильнее напоминал о себе.

Среди мирного шума природы зазвучали смешки и радостный гогот Малыша. Лю повернулся, чтобы лучше видеть лагерь. Толстяк приплясывал и махал идущему со стороны полей Си Фенгу. На плече старого воина болтался увесистый кролик. Кажется, ужин выйдет на славу. Ши-Фу оживился и запорхал над котелком. В воздухе потянуло соблазнительными ароматами трав и пряностей из стариковских запасов, но Лю едва их ощущал. Он уже давно перестал чувствовать хоть что-то. Даже память о Кайсин больше не грела по ночам. От этого было еще горестнее. И пока все спутники находились в приятном предвкушении наступающей ночи, когда музыка звезд и лунного света окружит лагерь полотном тьмы, он сам медленно становился тьмой. Ему отчаянно хотелось помочь друзьям, повеселиться вместе с Жу Пенем, насладиться похлебкой из кролика, но проклятый осколок не давал даже улыбнуться.

Он был там, внутри.

И стоило о нем подумать, как сердце снова разболелось.

– Братик! – крикнул Жу Пень. – Эт самое, есть пошли!

Лю не без труда поднялся, опираясь на осиновый ствол, и побрел на голос Малыша и запахи еды. Ши-Фу сидел перед костром, поджав ноги под себя, помешивал бульон и рассказывал какую-то смешную историю, а Жу Пень слушал его и без конца хихикал.

Его смех начинал надоедать. Лю не прошел и полусотни шагов, а все обретенное умиротворение успело смениться раздражением. Он со злобой опустился перед огнем и посмотрел на монаха исподлобья.

– Почему вы оба вечно веселитесь?! – рявкнул юноша. Получилось не так грубо, как ему хотелось.

Старик заглянул в его глаза, затем перевел взгляд на Си Фенга, который сидел в тени в стороне от лагеря, и только потом ответил.

– Потому что в нашей компании ровно на два угрюмых лица больше, чем надо. – Он говорил сухо, но без вызова.

Жу Пень помрачнел и робко потормошил друга.

– Потерпи, братик. Чуть-чуть потерпи. Ши-Фу говорит, недолго осталось. Скоро мы, того, выплывем к Великой реке, а там уже и пустыня рядом. Скоро ты снова станешь прежним. Точно-точно тебе говорю.

Снисходительная болтовня Малыша не успокаивала, а только злила. Лю пришлось вспомнить все уроки старика за последние недели, чтобы сохранить самообладание. Он стиснул кулаки.

– Прежним? – прошипел он. – Я не чувствую вкуса еды, не могу радоваться и улыбаться. Меня злит моя беспомощность, хоть теперь и понимаю, что не могу этого изменить. Мне осталось только идти вперед. Но чем дальше я захожу, тем труднее становится. Да и долго ли я протяну? Дойду ли до конца? И что меня там ждет? Боль не утихает, Малыш. Пойми! Она становится только сильнее. А что, если меня снова скрутит, как сегодня? Очнусь ли я после этого? – Лю уставился на пламя и принялся заламывать пальцы. Краем глаза он заметил, как Жу Пень поник и уставился под ноги. – Ты говоришь, прежним? Я уже никогда не буду прежним, даже если Ши-Фу излечит меня.

– Нет, – согласился монах. – Не будешь. Но ты снова сможешь жить. Снова начнешь радоваться каждому дню и обретешь силы, чтобы достичь большего. Ты начнешь не прежнюю, но новую жизнь! Обещаю тебе…

– А что толку? Что мне делать с этой новой жизнью? Мне никогда не увидеть больше Кайсин!

– Так вот что тебя беспокоит, – вздохнул Ши-Фу.

Лю скривился в усмешке.

– Беспокоит. Ты обещаешь мне жизнь, а я хочу лишь покоя. Такого, который никто не сможет нарушить.

– Жизнь, Лю, какой бы она ни была, нужно ценить. Непростую и уродливую, прекрасную и беззаботную, любую. Толстосум-чиновник или бедное дитя, живущее под крышей тетушки Таны, – важен каждый из людей. Их жизни – это дар от Прародителей. И твоя, между прочим, тоже! Не спеши тратить ее понапрасну. Ведь никогда не знаешь, – монах усмехнулся, – хе-хе, когда она тебе пригодится!

Над лагерем повисла тишина, прерываемая треском огня. Жу Пень быстро переводил взгляд между котелком и стариком, потирая живот. Си Фенг слушал разговор вполуха, настороженно разглядывая вершину холма.

– Я просто… не знаю, что делать, – понурившись, сказал Лю.

– Тогда вот тебе мудрость этого дня, мой дорогой друг. Решай проблемы по мере их поступления. Ты уже прошел свое первое испытание – смирился с тем, что прошлого не изменить, но все еще страшишься грядущего.

– Так это было то самое испытание? Просто смириться? – Лю схватился за голову. – Я ожидал чего-то… другого.

В воздухе потянуло гарью и горящим деревом. Жу Пень еще пристальней уставился на бурлившую на костре похлебку, капли которой выпрыгивали из котелка и с шипением падали в огонь, но напомнить друзьям о еде не решился.

– Судьба посылает нам испытания разные, порой тяжелые, порой нет. Но даже простые преграды могут многому научить. Лю. Я вижу, что тебя гложет. Эти сомнения терзали когда-то и меня тоже. Мысли порой могут быть нашими самыми заклятыми врагами. И с ними тяжело бороться. Некоторые вещи в этой жизни нужно отпустить. Просто отпустить, чтобы они сами встали на свои места. Не торопись. И не спеши расставаться с жизнью понапрасну. Ты можешь изменить многое, повлиять на жизненные пути других людей. Спасти, погубить, сделать лучше или хуже – неведомо никому. Но как бы там ни было, для этого нужно быть живым самому.

Лю долго молчал. Озлобленное выражение медленно сползло с его лица. Он сидел и не мог найти внутри ничего. Голова опустела. Остались лишь слова старика. Верные, мудрые слова, вес и правоту которых было так тяжело признать.

Наконец юноша кивнул.

– Если уж мне и суждено погибнуть, то я бы хотел сделать это, спасая чьи-то жизни, а не губя их. – Он посмотрел на наставника и поклонился. – Спасибо тебе, Ши-Фу. Ты как всегда прав.

Запах гари стал еще сильнее.

– Непросто уступить, находясь в отчаянии, однако ты смог. Ты молодец, Лю. Просто не спеши. Нам осталось недалеко. – Монах вдруг округлил глаза и схватился голыми руками за котелок. – О духи всемогущие! О Прародители! Чуете? Наш кролик! Давайте уже есть, пока он не выкипел и не сгорел!

Небо резко потемнело, опустилась почти ночная тьма, хотя солнце еще не скрылось за линией горизонта. Задул порывистый ветер. Он принес с собой клубы серого дыма. От рези в глазах Си Фенг часто заморгал и закашлялся.

– Это не от нашего костра.

Подорвавшись с места, воин рванул вверх по холму. Вскарабкавшись на четвереньках, он припал к земле у самой верхушки и, затаив дыхание, выглянул за край косогора. На расстоянии одного ли, не больше, на берегах двух каналов расположилась небольшая рыбацкая деревушка. В таких обычно пахло рыбой, царила вечная сырость от утренних туманов, а сами жители подобных мест были скрытными и не особо привечали чужаков, живя в своем уединении на краю мира пусть и небогато, но по сельским меркам счастливо. А еще в таких можно было увидеть много маленьких лодочек об одном парусе, реже одну-две джонки, если здесь обосновался кто-то зажиточный.

Однако эта деревня отличалась от прочих сестер, которые в изобилии можно было встретить вдоль любой реки.

Эта деревня горела.

Соломенные крыши охватило гигантское пламя, царапающее острыми языками брюхо черным от дыма облакам. Пылали дома, амбары с животными, навесы с лодками. Горела даже вода в гавани под продолговатыми пристанями. Ветер разносил тлеющие былинки и пепел по округе, укрывая желтые луга едким серым снегом. Были слышны крики: испуганные истеричные женские, старческие, молящие о помощи и пощаде, и мужские, яростные, грубые, вызывающие на бой.

Бряцало оружие.

С реки, продираясь сквозь вязкую толщу воды, к деревне приближались один за другим вооруженные мужчины. Одни были в кожаных доспехах, другие в рваных лохмотьях, на рукавах каждого зеленела узкая полоска ткани.

– Что там, друзья мои? – раздался совсем рядом голос Ши-Фу.

Спутники легли рядом с воином и уставились на место бойни.

– Зеленые повязки, – прорычал Си Фенг, не сводя глаз с пожарища.

Врагов становилось все больше, а прибывали они с огромной двухпарусной джонки. Похожее на покрытого шипами ерша судно возвышалась над гаванью, покачиваясь на не-спокойных волнах. Черные борта ощетинились рядами весел, а с палубы в сторону деревни устремились десятки горящих стрел. Как будто там осталось что еще поджечь.

– Это не просто повязки, – сообщил Лю, смотревший вдаль сквозь увеличительные стекла. – Это Братство!

Си Фенг взял у него подзорную трубу и убедился сам. Среди клубов дыма, сквозь густые облака пепла он разглядел на багровом парусе джонки белый знак Братства Соленого берега: меч, воткнутый в кучку соли.

– И правда, – с придыханием прошептал Жу Пень.

– Проклятые пираты, – процедил Си Фенг с отвращением. – Значит, князь Ма Тэн не просто поднял мятеж «Зеленых повязкок», но еще и связался с пиратским отребьем. С самыми гнусными из всех возможных союзников. Ненавистный предатель!

– Это не похоже на Ма Тэна, – сказал монах. – Нападать на мирных жителей и одновременно всем говорить, что борется за их жизни и права? Странно все это.

Си Фенг пропустил его болтовню мимо ушей.

– Нас еще не заметили, – тихо сказал он. – Жу Пень, потуши костер. Скорее!

Малыш скатился по склону и побежал к лагерю. Оставалось надеяться, что увлеченные боем пираты не обратят внимания на слабый дымок от их стоянки. Сейчас было лучше всего затаиться среди травы у воды и дождаться ухода разбойников. По своему опыту Си Фенг знал, что грабеж будет продолжаться до самого утра. Захватчики утащат всех женщин, убьют или угонят в рабство мужчин. Стариков и детей тоже не пощадят. Братство не оставляло свидетелей.

Воин прикинул шансы. Противников наберется с пару дюжин. В былые годы он ринулся бы в бой без опаски и оглядки. Но сейчас не смог бы выстоять против целой команды корабля. Тренировки под присмотром старика принесли не так уж много результатов. Си Фенг еще не восстановил связь со стихиями. Было больно смотреть, как гибнут невинные люди, но чтобы не разделить их судьбу, ему придется отступить.

«Я не готов к такому».

Си Фенг поймал на себе задумчивый взгляд белых глаз Ши-Фу. Тот словно чувствовал терзания воина, и, судя по лицу, не был доволен его решением.

Да какая разница, что думает чокнутый слепой старик? Ни он, ни остальные не умеют сражаться. А в одиночку у него нет шансов.

«Я еще не готов».

– В настоящем бою ты закрепишь все мои уроки, – прошептал Ши-Фу. – Ветер поможет тебе. Встань на защиту невинных. Как когда-то.

– Не могу… У нас другая цель, старик. Я отправился в путь не для того, чтобы спасать всех подряд. – Си Фенг не скрывал раздражения, хоть и понимал, что поступает неправильно. – Мы останемся здесь.

Дикие крики разорвали удушливый воздух. По лугу прочь от деревни бежали женщины и дети. Одна из них, самая маленькая точка на фоне затянутых в багрянец полей, быстро отставала от остальных. Девочка, совсем крохотная, быстро перебирала ножками, но не могла угнаться за взрослыми. Она пронзительно кричала, плакала навзрыд, звала маму, падала, запинаясь о перепутанные стебли высохших трав, вставала и снова бежала, но все медленнее и медленнее. Вслед ей доносилось злобное улюлюканье. Си Фенг с ужасом понял, что за беглецами гнались пираты. Их было шестеро, и, возможно, воину удалось бы с ними справиться. Но на звуки боя прибежали бы остальные. И тогда беды не миновать.

Си Фенг вцепился мокрыми ладонями в дерн и перестал слышать стук собственного сердца. Еще совсем немного – и девочку схватят. Остальным тоже не убежать.

У них не было и шанса…

Воин услышал громкое рычание рядом с собой. Это был Лю. Юношу трясло от злости, и он, не сводя остекленевшего взгляда с пиратов, не переставая повторял:

– …некому остановить безумцев. Некому остановить их…

– Лю! Что ты делаешь?!

Тот вдруг поднялся, выпрямился во весь рост и сжал кулаки.

– Вернись, глупец!

Лю посмотрел на Си Фенга полным горячего гнева взглядом.

– Я был на их месте! – воскликнул он. – Так же бежал, спасая себя! И что ждало меня? Жизнь без дома и семьи, полная тягот и лишений. Я пообещал себе, что больше не побегу. Мне все равно нечего терять. Я должен им помочь, даже если умру.

Си Фенг привстал и попытался втянуть юношу обратно в укрытие, но тот увернулся.

– Думаешь, готов к смерти, сопляк? Ради чего ты погибнешь?

– Ради других! Если мой путь вел меня именно сюда, значит, так тому и быть. А ты… сиди тут, Генерал-Буря! Брось этих людей в беде! Не зря Ветер оставил тебя! Он ушел из-за твоей трусости!

– Да как ты смеешь…

Лю уже не слушал. Он рванул вниз по склону наперерез преследователям.

– Проклятый глупец!

Позади послышалось сопение Жу Пеня. Толстяк забрался на холм и повалился на землю, бросив рядом громоздкую сковороду и походный нож для резки мяса.

– Взял, это, на всякий случай. Погодите! Где Лю? – Малыш с ужасом вздохнул, увидев друга, несущегося навстречу врагам. – О духи! Что он творит? Эт самое! Братец! Ты куда без меня собрался? Подожди!

Он сгреб нож и сковороду и побежал следом, могучими прыжками перепрыгивая камни и ухабы.

– Безмозглые! – яростно воскликнул Си Фенг. – Они погубят нас всех.

Ши-Фу же хохотал, стуча себя по ляжкам.

– Хе-хе! Посмотри! Молодые драконы рвутся в бой! Ох, что будет, что будет.

– Чокнутый старик!

Воин застонал от безнадежности, проверил кинжалы и ветром помчался к горящей деревне.

– Я еще не готов! – крикнул он сам себе и всему миру.

А тот словно ответил:

«Ты никогда не будешь готов. Но делать что должно нужно сейчас».

И почему-то мир отвечал Си Фенгу его собственным голосом.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Бились они семь дней и семь ночей. Полем боя стал целый мир, ибо дракон красный и первый из людей пронеслись по всем землям, расчертили Небеса зигзагами огненными, снесли леса древние, опустошили озера и реки, сокрушили горы первородные и новые хребты скалистые возвели, такой яростной схватка их была.

На исходе ночи седьмой, когда с неба сыпался пепел тлеющий, встали они лицом к лицу на просторах огромной долины, там, где люди возвели первые города свои каменные и основали первейшее из всех государств.

Оба окровавленные, израненные, уставшие и опустошенные.

Ни один из них уступать не хотел. И вражда меж ними, внезапно возникшая, разгоралась с каждым мигом все сильнее.

Заклятый враг

Пот застилал глаза.

«Ну же! Быстрее!»

Бежать было тяжело.

«Шевелись, старик!»

Он отвык от подобного и теперь с трудом перебирал ногами. Си Фенг ругал себя, подгонял как мог. Уже много лет он не оказывался в центре настоящей битвы. Та летняя стычка с разбойниками на улицах Лояна не шла ни в какое сравнение со встречей с головорезами, которые пришли не просто грабить, но убивать. В тот раз он проиграл. Да, с тех пор изменилось многое. Изменился и он сам.

Но не в лучшую сторону.

Ему было страшно.

Настолько, что дрожали руки, а по ногам растекалась неприятная слабость. Сейчас он один на один со смертью. Помощи ждать неоткуда. Он в глуши, среди полей на краю Империи. Рядом нет никого! Не помогут ни бесполезные наглые юнцы, которые втянули его в это, ни безумный монах.

Никто.

Стихии оставили его давным-давно. Плевать, что говорит Ши-Фу. Плевать на изнуряющие тренировки и стариковские наставления. Даже если он сам отвернулся от собственного дара, вернуть его назад больше не мог.

У него не осталось союзников. Лишь два коротких клинка в рукавах.

Верить можно только стали. Она не предаст тебя. Не подведет. Ты только сжимай ее крепче, не выпускай из дрожащих рук, мысленно умолял Си Фенг сам себя. Не выпускай!

Но словами ничего не изменишь.

Оставалось только сражаться.

Он быстро догнал Лю и Жу Пеня. Махнув в сторону бегущих женщин и детей, Си Фенг крикнул: «Уводите их отсюда!» и бросился навстречу пиратам. Те уже давно заметили новых противников. Трое из шестерки врагов отстали от остальных. Кажется, они не ожидали, что найдется тот, кто даст им отпор.

«Это мой шанс!»

Оставшейся троице было плевать. Они угрожающе кричали и радостно улюлюкали. Их лица искажала ярость, а глаза затмевала жажда крови. С такими не получится договориться. От них не откупиться. Оставалось лишь бежать в надежде спасти свою жизнь.

Бежать либо драться.

Отступать некуда. Позади не осталось ничего. Для Си Фенга был только один путь – вперед, сквозь врагов, по руинам горящей деревни, через пустыни, в погоне за несбыточной надеждой искупить свои грехи. И он едва не начал свой путь с нового, самого тяжкого греха. Гадкое чувство кольнуло его в самое сердце. Он хотел бросить простых людей на произвол судьбы, оставить на растерзание насильникам и убийцам.

«Как же слаб я стал, раз хотел сделать это!» – промелькнуло в голове.

Прежний Си Фенг, Генерал-Буря, никогда не поступил бы так. Он не остался бы в стороне. Встал бы на защиту невинных! Он заслужил то, что получил. Стихии оставили его в наказание за малодушие. Он предал не просто тех, кого когда-то клялся защищать.

Он предал самого себя. Все то, во что верил. То, чему посвятил жизнь. Во имя чего погибла его семья.

Си Фенг зарычал.

«Поделом мне!»

Он жалел, что осознание пришло лишь пред лицом неминуемой гибели. Да, пиратов немного, но там, в деревне, среди горящих улиц, их еще больше, и совсем скоро они окажутся здесь. Нет, старый воин не сомневался: эта схватка будет последней. Как бы отважно ни сражался, ему не одолеть всех. Если его не сразит случайный удар, если он продержится дольше одного мгновения, его все равно ждет поражение.

Бой, цена которому смерть. Но он примет его. Стойко и с честью. Как когда-то давно. До первого из врагов остались считаные шаги.

Си Фенг ускорился.

Кинжалы выскользнули из рукавов в ладони. Нагретая теплом тела сталь с вожделением пронзила холодный вечерний воздух. Клинки шипели, набирались силы, взывали пролить кровь. На стороне Си Фенга нет стихии. Пускай! Он сам станет ею!

Три шага.

Он побежал еще быстрее.

Два шага.

Ветер подгонял его. Си Фенг слышал такой знакомый и родной свист в ушах, ощущал, как прохладные потоки воздуха наполняют жилы, как развевают волосы стремительные порывы.

Один.

Головорез заорал и поднял над собой выщербленный ятаган.

Пора!

Си Фенг прыгнул.

Он был подобен Ветру. Воин вспорхнул над землей. Перелетая через противника, он парировал вражеское оружие первым кинжалом и полоснул, не глядя, вторым. Когда ноги Си Фенга мягко коснулись травы, пират уже лежал позади, не шевелясь. На губах появился кисловатый привкус железа. Едва осязаемое облачко крови крошечными каплями пролилось поверх пожелтевшего осеннего луга. Краткий момент полета пробудил в душе давно забытые ощущения и, казалось, продлился невыразимо долго. Он снова почувствовал Его!

Ветер…

Кровь забурлила.

Си Фенг играючи отразил острие копья следующего врага, пнул третьего и вдруг закружился вокруг себя. Время остановило свой ход. Сквозь него потекла сила. Стихия захлестывала со всех сторон. Все семь Ветров вгрызались в плоть, пробирались сквозь кости до самого нутра, туда, где хранилась память о былом величии. Он не просто чувствовал, он видел, как далеко на севере, среди заснеженных пиков, несутся потоки ледяного воздуха, как передвигают дюны в пустыне горячие суховеи, как резвится над морскими волнами нежный южный бриз.

Си Фенг приподнялся над землей, подхваченный Ветром.

Он еще не стал Бурей.

Но уже не был тем разбитым и отчаявшимся воином, потерявшим надежду.

Он обрушился на врагов, и Ветер хлынул вместе с ним.

Пиратов смело́, словно те были невесомыми, разбросало по полю на сотни шагов во все стороны. Они опадали, подобно зловещим плодам, с глухими стуками и сдавленными криками. Некоторые из них кое-как поднялись и побежали прочь, не оборачиваясь, побросав оружие. Другие так и остались лежать.

Над лугами прокатился вихрь. Он смел выцветшие былинки, сломал на своем пути пожухлые стебли, поднял облако пыли и земли. Дым над деревней на краткий миг развеялся, и небо посветлело. Последние лучи заходящего солнца с горечью коснулись горящих крыш, и тьма вновь заволокла округу.

Ветер утих. Так же стремительно, как и появился.

Си Фенг стоял посреди поля. Его грудь тяжело вздымалась. Руки и плечи тряслись, но не от страха. Он больше не боялся.

К нему приближались новые враги. Воин насчитал дюжину. Это были, наверное, все, кто высадился с корабля. Он не чувствовал стихию внутри себя – исчерпал все силы – однако ощущал ласковые касания Ветра вокруг.

Си Фенг принял боевую стойку, опустил веки и глубоко вдохнул.

Все-таки стариковские уроки прошли не зря.

Генерал-Буря открыл глаза и ринулся навстречу противникам.

Он больше не был один.

Лю снесло резким порывом. Его окатило волной пыли вперемешку с травой и листвой. Земля попала в глаза, забилась в ноздри и уши, неприятно захрустела на зубах. Рядом ругался Жу Пень. Слышались испуганные женские вздохи. Юноша не без труда поднялся. Он протер глаза и увидел белесые завихрения ветра, что разорвали столб дыма над деревней, и различил среди бушующего смерча фигуру Си Фенга.

У него получилось! Он нашел путь к Ветру!

Радость быстро сменилась ужасом: воин несся навстречу целой ватаге врагов. Их было слишком много!

– Малыш! Малыш, поднимайся, ну же!

Лю вцепился в ладонь друга и помог тому встать на ноги. Вместе они начали поднимать женщин и детей.

– Что это было, чтоб его? – спросил Жу Пень, взявшись за руку пышной молодой девушки. Здоровяк потянул ее на себя, а та испуганно прижалась к спасителю и уткнулась ему в плечо, содрогаясь от страха. – Ну будет тебе, матушка моя. Все хорошо.

– Это Си Фенг! – крикнул Лю. – Он призвал Ветер!

– Иди ты! – Малыш крутанулся вместе с испуганной девушкой и, прищурившись, уставился в сторону бегущего воина. – Духи, что он делает? Духи, а ты-то куда собрался, дуралей?

Лю уже было рванул следом за Си Фенгом, но остановился и сурово посмотрел на друга.

– Я должен ему помочь. Отведи всех в наш лагерь, к Ши-Фу.

– Нет-нет, постой! – донесся вслед голос Жу Пеня, но Лю уже не слушал.

Он бежал через поле по примятой траве, задыхался от скорости, отчаянно хватал ртом воздух и смеялся. После долгих месяцев борьбы с муками и страданиями тело истосковалось по движению, по жизни, по свободе. Сердце стучало так быстро, что было готово выпрыгнуть сквозь рану на груди, но он не чувствовал боли. Совсем наоборот. Лю переполняли силы и решимость. Проклятый осколок словно исчез, оставил его наконец-то в покое. Это странное чувство, какое юноше еще не доводилось испытывать, затмевало страх перед толпой вооруженных убийц. Он мчался туда, где его ждала смерть, однако ни мгновения не сомневался и спешил на встречу с ней.

Си Фенг уже сражался с ними. Пираты окружили его плотным кольцом и пытались навалиться на него гурьбой. Воин яростно отбивался от града ударов. Доносился звон стали, гневные крики, ругань, а над всем миром, казалось, повис странный гул горячки битвы, застилавший слух, сводящий с ума.

Лю замедлил шаг. Только теперь он начинал понимать, что не знает, как поступить. У него не было ни оружия, ни доспехов, одна лишь походная одежда и кулаки. И будь у него хоть два меча – он не убийца. Он не собирался отнимать жизни. Не умел этого. Не знал, как это делается. Сама только мысль о таком вызывала дрожь. Он хотел защитить людей, но не задумывался о том, какой ценой придется делать это.

Справится ли он?

Останется ли прежним, если у него получится?

С чего он взял, что вообще что-то получится?

Мысли замелькали так быстро, что не удавалось схватиться ни за одну.

«Зачем ввязался в это? Какой же я глупец! Это мой первый серьезный бой! Духи, что же мне делать?!»

«Попробуй не умирать, хе-хе», – раздался в самом сердце голос Ши-Фу.

Лю начал замедляться и постепенно перешел на шаг. Он был уже совсем рядом. Бежать обратно? Но как? Там Си Фенг! Совсем один против целой толпы головорезов! О духи! Дайте мне сил.

– Я не могу бросить его, – твердо сказал Лю. – Я не побегу!

Он крикнул сам себе и всему миру, но услышали его только пираты. Трое из них откололись от основной группы и направились к Лю. Их лица во тьме были едва различимы: глаза красные, как кровь, в хищных улыбках виднелись черные десны. Нет, это не простая драка с задирами на узких улочках Лояна. Те нелепые стычки остались в далеком прошлом. Впереди Лю ждал первый настоящий бой. Эти люди отнимут самое ценное, что есть.

Не просто жизнь, но и саму память о тебе. Втопчут в грязь, в рыхлую осеннюю землю, где никто и никогда ее не найдет.

Лю глубоко вздохнул и принял боевую стойку. Он припомнил все наставления Ши-Фу, полученные за долгие недели путешествия. Они казались бесполезными пред лицом настоящего врага. Но это все, что у него было. Он выставил крепко сжатые кулаки, расслабил плечи и напряг ноги.

Первое, чему монах научил их, – как двигаться. «Движение – жизнь. Особенно в бою. От ловкости, прыти и уверенности в каждом шаге зависит твоя жизнь», – говорил Ши-Фу. Мрак осветила яркая вспышка. Над крышами деревни взметнулся сноп искр, языки пламени полыхнули до самых небес. Лю вдруг отпрыгнул назад. Ловко, спокойно, не теряя равновесия и не сбивая дыхания.

Лезвие тесака со свистом рассекло воздух и резануло пустоту, где только что был Лю.

«Помни о дыхании, ведь оно важнее даже крепости твоих мышц», – учил Ши-Фу. И юноша крепко держал себя в руках, ощущая, как быстро стучит в висках кровь.

Вновь раздались звуки приближающейся смерти. Лю быстро отошел в сторону, и мимо него пронеслось острие копья. За ним последовал еще один удар. Тяжелый топор грузно разрезал вечерний полумрак, но и ему не удалось найти цели. Лю уже стоял за спинами противников. Он даже не осознавал, что делает, что руководит его действиями. Просто вспоминал изнуряющие тренировки, а тело повторяло заученные движения.

«Глаза могут тебя подвести, но слух всегда подскажет, где находится противник», – наставлял монах.

Тьма стремительно сгущалась, но Лю отчетливо слышал звуки шагов. Пираты отступили и встали полукругом, чтобы атаковать одновременно с разных сторон.

Ши-Фу не учил его драться. Он обучал покою, гармонии, примирению с самим собой и собственной природой. Каждое утро, когда солнце еще спало́ и небо только начинало светлеть где-то там, далеко на востоке, за пеленой туманной дымки горизонта, монах будил их с Жу Пенем. Старик не слушал протестов и жалоб. Уговорами, а порой и легкими пинками он заставлял друзей открыть глаза и приступить к тренировкам. Сначала они внимали наставлениям Ши-Фу. Затем начал делиться знаниями Си Фенг, самый опытный воин из всех, кого только можно представить.

Лю заметил, что когда он собран, сконцентрирован на упражнениях, а все его мысли очищены от неприятных воспоминаний и направлены на изучение новых приемов, ему становится лучше. Сердце перестает болеть, муки исчезают, пробуждается уверенность в своих силах. В то время когда он сидел в лодке и ему нечем было занять себя, вновь возвращались мрачные образы пережитых невзгод. В такие моменты перед глазами начинали мелькать вереницей лица, каждое из которых возвращало привкус пережитых страданий.

Кайсин. Любимая сидела на полу в ночной темноте, держала его за руку и не прекращала плакать.

Тот безволосый прислужник Мага. Он размахивал тростью с зеленым камнем, пронзал сердце Лю осколком разбитого зеркала и без конца смеялся.

Бывший друг Хай Зу, похожий на ядовитую змею, озлобленный, воинственный, он напал на Кайсин в переулке за рынком. И кто знает, что мог бы натворить, не появись в тот момент Лю и Малыш.

Но почему-то сейчас, несмотря на то что мысли были чисты, боли в сердце испарились, а окруженный хаосом битвы Лю чувствовал себя свободным, как никогда, он вновь видел его.

Юноша поморгал, пытаясь прогнать наваждение.

Но он и правда был здесь.

Хай Зу.

В нем с трудом узнавался тот мальчишка, рядом с которым вырос Лю. Это больше не тот сорванец, который грабил жадных торгашей на базаре. Некогда веселый и озорной, он не смог перебороть собственную хитрость и тягу к легкой наживе. Теперь это был настоящий разбойник, и даже больше – пират и убийца. Он был одет в какие-то лохмотья и кожаную броню. На голове бандита виднелся рваный платок, грудь украшал наполовину стершийся знак Братства Соленого берега, а на плече трепетала небрежно завязанная зеленая лента.

Черные глаза Хай Зу расширились от изумления.

– Ты?! – Его голос тоже изменился, стал похож на едкий пепел и серый дым, охрипший и бесцветный.

Лю хотелось что-то ответить. Тысячи вопросов мог бы он задать, чтобы узнать, для чего все это, почему бывший друг, ставший заклятым врагом, примкнул к Братству, какие цели он преследует, но все ответы были ему давно известны. Он не ожидал встретить его, но не был удивлен. Иную судьбу для Хай Зу было трудно представить.

– До чего же ты дошел, – тихо сказал Лю с разочарованием и горечью.

– Откуда ты взялся, демоны тебя раздери? – Хай Зу зарычал, брызгая слюной и потрясая тесаком. – Семо, Цудей! Посмотрите, кто здесь у нас.

Мужские фигуры рядом с ним зашевелились. Первый, небольшой и жилистый, с копьем в руках. Второй, огромный и неповоротливый, с топором.

– Это же наш неудачник из трущоб, – раздался низкий томный голос здоровяка, в котором Лю узнал некогда добродушного и искреннего Семо. – Что ты здесь делаешь? Пошел мамочку искать? Ха! Зеленые повязки давно станцевали на ее костях!

Лю затрясло, кулаки сжались сами собой добела.

– Вы убийцы! – зарычал юноша, ослепленный злостью.

– Вот так встреча, хе-хе-хе! – ехидно засмеялся писклявый Цудей, один из тех, с кем Лю провел непростое детство, самый умный и сдержанный из всех сорванцов старого Лояна. – Да еще и без своего толстого безмозглого дружка?

– Снова вы за свое, так-вас-растак?

Среди темноты появился гигантский облик Жу Пеня. Малыш, вооруженный сковородой и походным ножом, навис над противниками, и даже здоровяк Семо рядом с ним выглядел просто крупным ребенком. Редко когда на лице Жу Пеня можно было увидеть недовольство или злобу, но сейчас он был похож на разъяренную панду: под нахмуренными бровями пылали две щелочки глаз, губы были поджаты, челюсть выпячена.

– Я не толстый, чтоб тебя! – прогремел он. – А мозгов во мне больше чем, это, в вас троих!

– Хватит! – рявкнул Хай Зу, крутанув тесак. – Мне надоело везде натыкаться на эту гребаную парочку. Покончите с ними!

Лю и Жу Пень переглянулись. В глазах Малыша отчетливо читался страх, но он уверенно кивнул и бросил другу ножик. Лю поймал оружие и выставил перед собой в вытянутой руке. Он твердо решил, что не станет отнимать жизни. Он лишь хотел выжить. Но если потребуется…

Цудей закричал и бросился вперед, выставив перед собой копье.

«Вы должны двигаться, подобно самому Ветру», – так наставлял Ши-Фу. И Лю помнил все уроки. Он крутанулся вокруг себя, пропуская древко копья мимо, чуть присел и легонько ударил Цудея по ногам. Враг потерял равновесие, его оружие глубоко вонзилось в землю, а сам он кубарем покатился по влажной траве. Время будто замедлило ход, и Лю долго наблюдал, как бывший друг переворачивается, ударяется об ухабы и кочки, все сильнее теряясь в ночных красках. Хватило бы одного короткого удара клинком, быстрого и незаметного, и противника бы больше не стало. Он заслуживал это! Все они! Пираты! Злодеи! Они пришли сюда грабить, насиловать и убивать. Неизвестно, сколько людей пало от их рук там, в деревне, и до этого. Смерть для них была бы справедливым наказанием!

Лю разрывало от гнева. Как мог он дружить с ними? Как мог когда-то защищать их? Делить с ними крышу над головой и отдавать последние крохи? Они ведь были как семья!

Блеснула сталь клинка. Он занес руку, чтобы покарать Цудея, но… не смог.

Юноша вспомнил мудрые слова Ши-Фу и смех Жу Пеня. Вспомнил яркие улицы Лояна и шумную ораву детворы, что встречала его каждый вечер в родных трущобах столицы. Вспомнил дивные сады Синего дворца и запахи магнолий.

Вспомнил Кайсин.

Они олицетворяли собой жизнь, все то хорошее, что Лю когда-либо знал и любил. Стоит ему сделать то, что хотелось сейчас больше всего, и он очернит память о дорогих людях. Предаст самого себя.

«Я не убийца. Я не такой, как они».

Лю отбросил кинжал в сторону. Прыжком он приблизился к Цудею и сильно ударил его по голове. Пират жалобно охнул, обмяк и замер. Это было жестоко, но он остался жив.

Позади лязгала сталь. Жу Пень, подобно разъяренной панде, орудовал сковородой, отбиваясь от насевшего на него Семо. Тот, как безумец, размахивал топором, бил не глядя и кричал так, что было слышно на сотни ли вокруг. Лю хотел броситься на выручку к другу, но вдруг из клубов мрака и дыма выскочил Хай Зу.

Тесак просвистел на волосок от головы Лю.

– Да умри же ты уже!!!

Хай Зу наотмашь ударил Лю по лицу и снова напал. Его клинок мелькал так быстро, что превратился в одну едва различимую линию. От жара его дыхания в небо срывались облачка пара, которые смешивались с нависшим над полями едким дымом от пожарища. Лю, закусив разбитую губу, уклонялся от ударов, но каждая атака противника подбиралась к нему все ближе и ближе. Шаг за шагом юноша отступал во тьму, пока свет от горящих крыш совсем не померк.

– Ты не уйдешь от меня, гребаный слабак! – Хай Зу наконец выдохся и остановился, чтобы отдышаться. – Сражайся! Дерись, демоны тебя побери! Ты, безродная бродяжка! Вернись!

– Для чего ты это делаешь? – выкрикнул Лю из темноты. – Зачем ты связался с Братством?

Хай Зу метнулся на звук его голоса, обрушился с тесаком наперевес, но нашел лишь пустоту.

– Не делай вид, будто не знаешь. – Пират рассмеялся, но, вдохнув облако гари, закашлялся. – Не будь ты так туп, стоял бы сейчас рядом со мной!

– Я никогда не стал бы убийцей и грабителем. – Голос Лю раздался за спиной Хай Зу.

Пират резко обернулся и рассек клинком клубы дыма.

– Хватит прятаться! Покажись, чтобы я мог прикончить тебя!

– Я тебе не враг, Хай Зу! – Голос Лю раздавался сразу со всех сторон. – Ты не был таким! Мы ведь были братьями. Семьей! Довольно смертей на сегодня. Остановись, прошу тебя.

– Я… – Хай Зу понурил плечи. – Мне уже нет пути назад.

Он долго прислушивался к повисшей тишине, шорохам травы, далекому треску огня и вдруг внезапно обернулся. Что есть силы он пнул ночную мглу.

Затаившийся в траве Лю охнул от боли и ничком рухнул на землю. Удар пришел по груди и выбил из легких весь воздух. Юноша на мгновение ослеп. Сердце резануло острой болью, сковавшей Лю по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться, только тихо стонал, проливая слезы. Внутри, казалось, взорвались фонтаны крови. Ослепительные молнии терзали его, впивались под кожу раскаленными змеями, он извивался, а глубоко внутри вновь ожил зачарованный осколок зеркала. Его ледяное присутствие проникало в самую душу, лишало надежды, отнимало силы, стискивало сознание в узкий кокон небытия. Лю открыл глаза так широко, как только мог, пытаясь увидеть хоть что-нибудь.

И он увидел…

Тьму.

Ши-Фу сидел на огромном камне на вершине холма. Монах сложил под собой ноги, накрыл ладонями колени и смотрел в ночное безлунное небо. В его белых, как молоко, глазах, отражались гирлянды далеких и холодных звезд. Маленькие точки еле заметно мерцали, переливались синевой и пели не слышимую ни одному смертному песню. Только Ши-Фу, кажется, мог различить их шепот и тихо, одними губами, подпевать, роняя крошечные горячие слезы.

Здесь было тихо. Спокойно. Журчало пламя костра, над которым бурлил котелок с похлебкой из кролика. Белесый дымок поднимался к небесам и растворялся где-то в вышине, среди прекрасной и манящей пустоты.

– Ты снова здесь, юный Ляо.

Лю встрепенулся и подорвался, как ужаленный. Он быстро поднялся, покачнулся, едва снова не упал на мягкую влажную траву, но устоял на ногах.

– Г-где я? – просипел он беззвучно, боясь нарушить покой этого места. – Ши-Фу? Это ты?

– Ты уже бывал здесь, хм-хм. Не помнишь?

– Но… Я не понимаю, мастер. Что случилось?

Монах глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

– Ты стоишь на пороге последнего испытания, друг мой. Ты осознал важность жизни. Не побоялся отдать свою, чтобы спасти чужие, и при этом не пожелал смерти своему врагу.

– Я не убийца! Никогда им не стану.

– Нет. Не станешь. – Ши-Фу сидел спиной к нему, не шевелился и не оборачивался. – Но ты по-прежнему юн, глуп и наивен. И это неплохо, нет! С возрастом это обычно проходит, хе-хе. Жаль, что не у всех.

Лю осмелился приблизиться. Он протянул ладонь, чтобы дотронуться до стариковского плеча, но вдруг отдернул руку, обжегшись о раскаленную ауру вокруг него.

– Что происходит, Ши-Фу? Я не понимаю! – взмолился юноша. – Я что, умер?

Он вспомнил, как над ним навис Хай Зу. Как выщербленный тесак мелькнул в воздухе и обрушился на него, обездвиженного, скованного болью. Как тьма окончательно окружила его со всех сторон, а звезды стали ближе. Так близко, что можно было рассмотреть их бурную природу и яркий свет.

– Нет, мой друг, – заговорил наконец Ши-Фу. В его руках возник небольшой нож. – Еще нет. Я позволил себе вмешаться, чем нарушил древний обет. Это стоило мне… многих сил.

Монах резанул себя по ладони. Кровь, черная и густая, медленно потекла по его предплечью.

– Порой руку судьбы нужно направить. Твою судьбу я направляю уже второй раз. Подойди ко мне.

Лю осторожно, почти крадучись, обогнул камень и предстал пред стариком. Тот не был похож на себя. Его лицо, красное, как сам огонь, было едва различимо среди дрожащего от жара воздуха.

Ши-Фу протянул руку.

– Преклони колени.

Юноша послушно исполнил волю монаха и почувствовал, как кипящая кровь орошает волосы, стекает по щекам и затылку, обжигает губы, падает на одежду и землю, оставляя после себя пузырящиеся лужицы.

– Совсем скоро ты получишь ответы на все вопросы, мой друг. – Голос монаха больше не походил на привычное стариковское бормотание, скорее то были раскаты далекого грома. – Помнишь, что я говорил? Найди путь через пустыню. Во что бы то ни стало доберись до горы. Там, в глубокой пещере, ты обретешь исцеление и силу, чтобы изменить все.

– Но, Ши-Фу!

– Дальше ты продолжишь путь без меня. Ты доказал все, что требовалось. Довольно с тебя испытаний. Пора принять судьбу. Я больше не смогу тебя направлять.

Лю посмотрел в пылающие глаза монаха и увидел в них свое отражение. Старик приложил окровавленную ладонь к его сердцу. Ослепительная вспышка боли и нестерпимый жар объяли юношу с головы до ног. Он закричал, зажмурился, и мир утонул в непроглядном мареве…

Лю резко открыл глаза. Он лежал посреди поля, недалеко от горящей деревни. Его руки были почему-то вытянуты вверх, ладони плотно сомкнуты, а меж пальцев, кажется, что-то застряло. Нечто стальное, холодное, грубое на ощупь. Юноша поморгал, не понимая, что происходит, но рук почему-то разжимать не стал. Незнакомый шепоток внутри подсказывал, что делать этого не стоит. Он ощущал странное давление. Нечто как будто навалилось на него, пыталось прорваться сквозь пальцы.

Моргнув еще раз, Лю наконец обрел зрение. Первым, что он увидел, были звезды, мигавшие сквозь прорехи серого густого дыма. Он долго смотрел на их далекое призрачное сияние, а затем перевел взгляд ниже и увидел Хай Зу.

Заклятый враг навис над ним, стоя на коленях и крепко вцепившись в рукоять тесака. Он пыхтел, рычал, плевался слюной, навалившись всем телом на оружие, но лезвие клинка было плотно зажато меж пальцев Лю. Стоит расслабить руки хоть на короткий миг, и пират добьется своей зловещей цели.

– Умри! Умри! – почти не дыша от натуги, прошипел тот, все сильнее и сильнее давя на тесак.

Однако Лю едва ощущал его потуги. Они казались незначительными, мелкими, как и сам Хай Зу. Его больше тревожил горький привкус горячей крови на губах. Юноша чувствовал обжигающее касание в груди и вспоминал последний завет старика Ши-Фу.

– Пора принять судьбу, – прошептал Лю.

Лю разломил ржавый меч, как тростинку, как назойливого клопа, стряхнул с себя Хай Зу и вмиг оказался на ногах. Впервые за долгие месяцы он расправил плечи и глубоко вздохнул, не боясь боли в сердце.

Впервые за долгие месяцы он знал, что нужно делать.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Бросился Чжихан на первого из смертных. В решающей атаке взвился в воздух он, окропляя землю дождями крови из ран своих, и обрушил на противника ярость Огня стихии. Но обманут дух был.

Человек, могуществом четырех драконов наделенный, избежал пламени гибельного, окунулся в лужи кровавые и испил их до дна. Забушевала в сердце его стихия новая, сгорели одежда вся и волосы, и покрылась кожа ожогами, ибо получил он дар не по доброй воле духа, но хитростью добыв его. Но сумел он совладать с мощью его и, дабы обратить Огонь против его создателя, первый из людей топнул ногой своей. Огромная гора выросла под ним. Поднялся человек в воздух и обрушил на землю пламя огромное, необузданное, неподвластное никому. И сгорела великая долина дотла, не осталось на лике ее ни государств человеческих, ни городов каменных.

С поры той и во веки веков в краях тех царит пустыня бескрайняя и нет там больше жизни…

Игроки и пешки

– Вы готовы, моя госпожа?

Вей Шен крепче сжал алебарду и поправил обшитый изнутри мехом шлем. Кайсин настояла, чтобы юноша утеплился. Зима пришла в эти края рано, едва закончилось лето, и смотреть без содрогания, как друг ходит под ледяными ветрами с непокрытой головой, девушка не могла.

– Да, – кивнув, соврала Кайсин.

Она не покидала Башню с момента приезда. Привыкнув, что ее постоянно окружают толстые каменные стены, девушка совсем позабыла о существовании остального мира. Ей мнилось, что стоит выйти за порог, и она перенесется в какие-то невиданные дали, туда, где живут драконы или демоны, в то место, где ждут ее старые тревоги и печали.

Кайсин расправила воротник длинной накидки из пушистой северной лисицы и нащупала ладонь сестры.

– Будь рядом, хорошо? – шепнула она, чувствуя ее тепло сквозь толщу меховой рукавицы.

– Я больше не оставлю вас, моя госпожа, – донесся ответ Мэйсу.

В этих словах было больше смысла, чем казалось. Сестра уже однажды оставила ее, бросила в самый темный час, и Кайсин отчаянно хотелось верить, что больше такого не повторится. Ей была нужна поддержка. Так сильно, как никогда прежде! Она уже в который раз стала жертвой собственной доверчивости. Слишком сильно прониклась речами Нефритового мага, поверила его напускной доброте и обожглась, едва не погубив при этом Лю. Чересчур увлеклась, много взяла на себя, и это могло кончиться плохо. Кайсин возомнила себя важной фигурой на доске страшной игры, но Шень Ен напомнил, что она всего лишь инструмент.

Правила игры суровы, беспощадны. Ее будут использовать и никогда не отпустят, пока главный игрок не достигнет своей цели. Чего же он жаждет? Неизвестно, но если Кайсин хочет выяснить, то ей стоит успокоиться и набраться терпения. Маг уехал сегодня утром, оставив ее на попечение гнусного Тейтамаха. Евнух тоже мнил себя игроком, но Кайсин не сомневалась – он такая же пешка, как и она сама. Встреча с ним пройдет этим вечером, в зале Земли на тридцатом этаже, там, где Кайсин еще не доводилось бывать. Она знала так мало о Башне и совершенно не представляла, где искать новые знания.

Странная аура этого грозного строения постоянно напоминала о своем присутствии. Но почему-то Кайсин была этому только рада.

Чтобы хоть как-то привести мысли в порядок, она решила посетить городок, что раскинулся среди предгорий, у подножья Нефритовой башни.

– Тогда пойдемте, моя госпожа.

Вей Шен улыбнулся своей неповторимой лучезарной улыбкой, от которой так тепло становилось на сердце. В высоком конусовидном шлеме с завязанными нащечниками он выглядел забавно, и Кайсин не смогла сдержать улыбки. Юноша зарделся и быстро отвернулся. Он трижды постучал древком оружия по гигантским каменным вратам. Створки со скрежетом сдвинулись с места и начали медленно расходиться в стороны. Бурный горный ветер ударил в лицо, и на мгновение Кайсин забыла, как дышать. Морозный воздух приятно холодил легкие, покусывал порозовевшее лицо, вместе с крупицами снега застревал в складках одежды. Громада целого мира со вкусом свободы распахнула свои объятия, и Кайсин с трудом подавила желание побежать без оглядки подальше от зла и интриг, совсем как в давно забытых снах, где она прыгала по крышам Лояна вместе с Лю, оборачивалась вольной птицей и улетала к далекому синему небу.

Кайсин глубоко вздохнула и прогнала воспоминания.

Держа сестру под руку, она вынырнула из драконьей пасти врат и подошла к краю платформы. Утреннее солнце ярко освещало долину. Свет отражался от белых горных вершин, и Кайсин пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы рассмотреть хоть что-то. Ветер шумел над горами, сметал снежные шапки, что снегопадом опадали поверх заиндевевшего озера, гнул сосны на противоположном берегу. Это место было прекрасным, от одного его вида захватывало дух, и было тяжело представить, что именно здесь поселились зловещий Нефритовый маг и его коварный подручный. И все же кое-что омрачало облик дивной долины. Кайсин с тревогой начала вглядываться в странные черные пятна, похожие на растекшийся среди деревьев деготь. Они виднелись на том берегу, посреди свежих сугробов. Снег словно обходил их стороной, и даже солнечный свет боялся коснуться, чтобы не быть поглощенным беспросветной бездной.

Кайсин крепче сжала ладонь Мэйсу. Та дрожала вместе с сестрой, уткнувшись носом ей в рукав.

Позади послышался чеканный строевой шаг. Девушка обернулась и увидела десяток легионеров. Солдаты выглядели грозно, хотя по внешнему виду можно было решить, что они собрались на праздник. Все, как один, в парадных военных доспехах цвета оникса и серебра, с меховыми воротниками и гербами Нефритового мага на груди, в высоких шлемах с плюмажем из темно-зеленых перьев. В руках каждого была алебарда, а на поясах звенели в ножнах широкие мечи. Во главе строя, сложив руки за спиной, неспешно шел Го Цзя. Управитель Башни, узнав о намерении супруги Шень Ена выйти наружу, собрал военный конвой и вызвался лично сопровождать девушку. Он вместе с воинами Легиона будет охранять ее во время прогулки по городу. Хотя Кайсин предпочла бы уютную компанию Мэйсу и Вей Шена, ее мнения никто не спрашивал. Она – пешка, окруженная другими пешками.

Пришлось подчиниться.

Ее положение обязывало постоянно находиться среди прислуги и защитников. Кайсин впервые задумалась, что почти никогда не бывает одна. В Синем дворце у нее было больше свободы. Но что в тюрьме родного дома, что тут, она все равно оставалась пленницей, к которой прикованы все взгляды.

Ей нужно смириться с этим.

– Моя госпожа! – Мягкий и вкрадчивый голос управителя был, как всегда, полон радушия, а отголоски его ауры – серы и унылы. – Как отрадно снова вас видеть.

Интересно, подумала Кайсин, он сам понимает, когда врет, или так давно крутится среди лжецов, что совсем не помнит правды?

– Го Цзя. – Девушка кивнула. – Мы давно не встречались.

– Много забот. Много хлопот. И слишком мало времени на все. За Башней нужно следить, а лучше меня мою работу никто не выполнит.

– В таком случае почему бы вам не вернуться к своим обязанностям? – без особой надежды спросила Кайсин. – Не сочтите за грубость, прошу. Мне бы просто не хотелось отвлекать вас.

Если ее слова и были резки, Го Цзя не подал виду, его аура осталась непоколебимо серой и невзрачной, как всегда.

– Нет, что вы, госпожа. – Он поклонился. – Ваше благополучие – важнейшая из моих обязанностей. Для меня будет честью показать вам все красоты Драконьей юдоли и поделиться знаниями об этом прекрасном месте.

Кайсин отвернулась от старика и вновь посмотрела на черные пятна вдалеке.

– Драконья юдоль, – тихо прошептала она.

Го Цзя занял место рядом с ней.

– Верно, госпожа. – Он обвел жестом озеро и окружающие горные пики. – Говорят, в древние времена, здесь нашел свою смерть один из Прародителей. Спрашивайте, и я поведаю все что знаю.

«Шан Ше. – Кайсин вспомнила имя из “Трактата”. – Нефритовый дракон из того видения. Неужели это правда?»

– В таком случае расскажите, что там такое? На берегу, у деревьев.

Управитель проследил ее взгляд до загадочных черных пятен.

– О-о, это занимательное дело. Особенность Драконьей юдоли, ее величайшая тайна и прекраснейшее из чудес. – Го Цзя погладил козлиную бородку. – В долине круглый год цветет нефритовая такка – редчайший цветок, который не найти более нигде. Но с нею нужно быть осторожным! За необычайной красотой такка скрывает столь же великую опасность. Она крайне ядовита. Одно прикосновение к лепесткам способно убить.

В памяти всплыли обрывки видений. Лишенный сердца зеленый дракон падал с Небес. Черная кровь из его ран проливалась дождем, орошая заснеженные предгорья, и на месте кровавых луж вырастали цветы. Неужели все так и было? Все случилось взаправду?

Аура Нефритовой башни коснулась мыслей Кайсин с теплотой и лаской, по-отечески. Девушке вдруг захотелось плакать и смеяться, скорбеть по невосполнимым потерям и радоваться новому дню.

Она поежилась от нахлынувших чувств.

– Давайте спустимся в город, – поспешила предложить Кайсин.

– Разумеется, госпожа, – коротко улыбнулся Го Цзя.

Первой по бесконечно долгой лестнице направилась пятерка легионеров и управитель. Вей Шен чуть заметно подмигнул Кайсин и поманил их с Мэйсу за собой. Остальные солдаты замыкали процессию, держась на почтительном расстоянии.

Спускаться было намного легче, чем подниматься, но также неприятно. Кайсин хотелось озираться по сторонам, рассматривать отвесные скалы, наблюдать, как ползет по склонам тень Башни, как блестит на солнце покрытое льдом озеро, однако пронизывающие ветра не давали насладиться видами. Они с Мэйсу надвинули на головы капюшоны, отороченные мехом, и взялись за руки. Кайсин успела пожалеть, что отважилась выйти на улицу, но снова возвращаться во мрак каменных залов, туда, где ее ждал Тейтамах, она не желала.

«Я готова вытерпеть любой мороз, лишь бы быть подальше от него!»

Взор девушки без конца метался между лестницей и спиной Вей Шена. Юношу по обыкновению окружала нежная светлая аура, такая яркая и сильная, что рядом с ним, казалось, вот-вот начнет таять снег. Он был настоящей загадкой. Неведомым лучиком света среди тьмы. Чем дольше Кайсин находилась в Башне, тем сильнее проникалась симпатией и уважением к этому странному улыбчивому юноше, всегда доброму, заботливому, отзывчивому… и красивому. Однако ради его же безопасности она старалась держать его на расстоянии. Слишком сблизилась с ним, и это может закончиться трагедией. В этой игре пострадало слишком много людей. Ей не хотелось, чтобы и Вей Шен пал жертвой на игральной доске Нефритового мага.

Ступени начали терять крутость, стали шире и длиннее, и вот Кайсин увидела знакомые изваяния драконов. Белый и зеленый, застывшие в вечной схватке. Как будто их создатель сам воочию лицезрел то, что привиделось Кайсин. Не верилось, что все это произошло на самом деле, но ее собственный дар тихо нашептывал, что наваждения реальны, что они – отголоски давно прошедших дней.

– Куда бы вы хотели направиться в первую очередь, госпожа? – поинтересовался Го Цзя, когда они вышли на округлую площадь между лестницей к Башне и постоялым двором.

Вокруг стены из легионеров начинали собираться прохожие. Им наверняка не терпелось увидеть супругу Шень Ена или просто поглазеть на пришедших сверху знатных господ. Вряд ли Маг хоть раз спускался сюда после вечернего ужина и общался с местными жителями. Кайсин улыбнулась бы своим мыслям, но народ все прибывал и прибывал, зеваки выглядывали из окон домов, выбегали на улицу, даже толком не одевшись. Они перешептывались, восторженно кричали, приветствовали ее, звали посетить свои лавки и посмотреть на товары.

Кайсин испугало такое бурное внимание. Ей стало дурно. Даже сквозь гомон толпы она слышала стук собственного сердца. У нее задрожали руки и подкосились колени. Мэйсу охнула и подхватила сестру, не дав ей упасть. Кайсин хлопала глазами, но не видела ничего. В последний раз, когда ее окружали толпы людей, случилась беда, и сейчас ей казалось, что она снова очутилась на Императорской площади в Лояне, вновь увидела гибель отца.

– Господин Вей Шен! – крикнула Мэйсу. – Нужно увести ее отсюда!

Юноша крикнул, и легионеры застучали древками алебард по заснеженной площади. Они начали медленно оттеснять толпу. Местный люд не сопротивлялся – никто не хотел связываться с воинами Нефритового легиона, как и с правителем этих земель. Вскоре все разошлись, и над городком повисла тишина. Лишь ветер свистел в вышине, принося с собой новые облака снега с горных пиков.

– Моя госпожа! – встревоженно спросил Го Цзя. – Что случилось? С вами все в порядке? Давайте вернемся обратно?

Кайсин замотала головой. Она часто дышала, приложив ладони к груди. С уходом людей стало лучше, но горечь от пережитых потерь все еще витала где-то на задворках ее души.

– Нет-нет, только не в Башню! – начала было она, но вдруг осеклась. – Ох, я имела в виду, что просто отвыкла от такого. Я еще не готова вернуться.

– Как скажете, госпожа. – Го Цзя торопливо поклонился.

Его аура трепетала и переливалась бурными красками, и Кайсин поняла, что управитель был взволнован искренне, по-настоящему.

– С вами точно все хорошо, моя госпожа? – подал голос Вей Шен.

Юноша стоял рядом, ближе, чем полагалось простому солдату. Кайсин не была против. Его присутствие успокаивало, прогоняло тревоги и вселяло надежду.

– Все хорошо. Спасибо, – улыбнувшись, кивнула девушка. Она взяла побледневшую Мэйсу под руку и, чтобы хоть как-то нарушить повисшее молчание, предложила: – Когда мы только ехали сюда, я заметила книжную лавку. Мне бы хотелось ее посетить.

– Конечно, госпожа, – распростер руки Го Цзя. – Следуйте за мной.

Он скомандовал легионерам построиться и повел процессию по узким улочкам. По пути он рассказывал историю города, названного в честь долины, и подтвердил догадки Кайсин. В основном здесь жила обслуга Нефритовой башни и несколько особенных ремесленников. Сам Го Цзя оказался не просто ответственным за Нефритовую башню, но и главой этого города. Он попросил девушку не гневаться на местных жителей. Из-за непростой дороги по горному хребту сюда редко заглядывали чужаки: лишь изредка бывали караваны с севера и приезжали посланцы из городов Империи или других стран. Потому люди проявляли особое любопытство до всего нового. А с момента прибытия Кайсин в городе почти ничего больше и не происходило.

– Разве что, – хмыкнул Го Цзя, – у нас открылся новый ремесленный цех!

– Неужели? – Кайсин истосковалась по новостям и потому жадно слушала рассказы управителя.

– О да, госпожа. Лучшие стекольщики со всей Империи поселились в нашем городе. Несколько месяцев мы строили для них огромную мастерскую, особые печи для выплавки стекла и дома́, ведь многие из них переехали сюда вместе с семьями.

– Как интересно! Это наверняка с чем-то связано?

Го Цзя, замедлив шаг, неуверенно кивнул, и его аура снова всколыхнулась, окрасившись в серые цвета. Он собирался соврать! Кайсин ухватилась за эту возможность. Отстранившись от сестры, девушка сжала кулаки. Она призвала свой дар и коснулась управителя незримой дланью. Представив, что прогоняет серость прочь, Кайсин придала ореолу вокруг старика форму, привнесла в нее новых красок. Го Цзя изменился в лице, на мгновение замер, потом долго хмурился и раздумывал, пока наконец не подступил на шаг ближе и не перешел на шепот.

– Магистр Шень Ен что-то мастерит. – Он говорил так тихо, что было едва слышно. – Хозяин призвал стеклодувов и торговцев стеклом со всех уголков Империи и даже из-за ее пределов. На моей памяти никогда еще не происходило ничего подобного! Признаюсь, меня тревожит, что город в последние месяцы похож на муравейник, столько работы с собой принесли новые мастера. Это будет грандиозное изделие!

– Интересно, что задумал мой… супруг?

– Увы, это мне неведомо.

Го Цзя вдруг округлил глаза, и его аура вмиг посерела. Кажется, он понял, что сболтнул лишнего, втянул шею в плечи и стал ошарашенно озираться по сторонам.

– Госпожа, я… не должен был этого рассказывать. Простите. Прошу вас не делиться этими знаниями ни с кем. Иначе мне несдобровать. Прошу вас, госпожа!

Кайсин улыбнулась, и эта улыбка доставила ей особое удовольствие. Это было новое, неизвестное ей чувство. Наверняка не каждая пешка на этой доске имела подобное могущество. Владеть чем-то, что может так сильно повлиять на чужую судьбу, было на удивление приятно.

И возможно, полезно. Быть может, у Кайсин получится изменить правила игры в свою пользу?

Она накрыла ладони управителя своими и тихо сказала:

– Ваш секрет останется со мной.

Девушка говорила холодным стальным тоном. Так, чтобы старик точно понял ее намек. Краски схлынули с лица Го Цзя. Управитель дернулся, скомканно сглотнул и быстро закивал.

Он все понял.

Здесь нет друзей. В этой тюрьме ее окружают только враги. И Кайсин будет бить по ним их же оружием.

– А теперь, пожалуйста, проводите меня в книжную лавку.

Драконья юдоль оказалась больше, чем думала Кайсин. Город разительно отличался от столицы. Он был испещрен узенькими извилистыми улочками, примыкавшими к единственному тракту, по которому ее провезли на экипаже. Дома здесь были низкими, сколоченными из обтесанных сосновых бревен, с узкими окнами и маленькими дверями. Над каждым неизменно поднимались белесые облачка дыма. Чем глубже они заходили, тем меньше попадалось людей, и вскоре девушка поняла, что не видит вообще никого, кроме своих конвоиров. Это не очень-то напоминало муравейник, о котором говорил Го Цзя. Как будто все горожане разом исчезли, не оставив даже следов на свежевыпавшем снеге.

Долго ломать голову над этим не пришлось.

Впереди показалась долгожданная вывеска книжной лавки с искусно выполненным рисунком в виде кипы свитков. Приземистое пузатое здание находилось на пересечении главной улицы и широкого проулка и плотно примыкало к цепочке других домов. Сразу за книжной лавкой за низкой железной оградой находилось строение, сильно отличавшееся от любых других в городе. Высокое, строгое, сложенное из камня и выкрашенное в черный цвет, с острыми черепичными крышами и башенками. Над ним реяли флажки и стяги с гербами, но ни один из них, к ее удивлению, не был знаком Кайсин. Она разглядела рисунки с молотами, мечами, луками, едой, животными и какими-то рабочими инструментами.

– Это что-то вроде торговой гильдии? – предположила девушка.

Конвой замедлил шаг вместе с ней и остановился на пересечении улиц.

– Верно, госпожа, – отозвался Го Цзя. – Официально это место называется Палатой представительств. Здесь проходят важные встречи между правителями провинций и заключаются сделки между разными ремесленниками и торговцами со всей Восточной Империи Цао. Видите ли, для таких важных дел необходимо присутствие кого-то из чиновников Империи, а ездить из этих краев в столицу очень долго и дорогостояще.

– Я знаю, для чего нужны торговые представительства, – резко взмахнула Кайсин. – Лучше расскажите, почему его охраняют лучше, чем Синий дворец, в котором я жила раньше.

Палата представительств действительно напоминала осажденный замок. У входа и вдоль ограды, несмотря ветер и снег, стояло на страже несколько дюжин вооруженных до зубов солдат Легиона, а улицу патрулировали конные всадники со стягами Нефритового мага за спинами.

– Сюда что, приехал Император? – нетерпеливо добавила Кайсин.

– Нет-нет, госпожа. – Аура Го Цзя превратилась в яростный фейерверк красок. – Там… проходит встреча.

Серые цвета начали возвращаться в его облик, и Кайсин вновь коснулась своего дара.

– Расскажите мне, – повелела она. – Расскажите мне все.

– Помощник нашего господина евнух Тейтамах встречается там с кем-то из предводителей восстания.

Управитель словно таял, подобно маслу под лучами жаркого солнца. Ему было тяжело говорить, он пытался выскользнуть, как пойманный угорь, но Кайсин крепко держала его ауру в своих руках и не давала соврать.

– Восстания? – Девушка нахмурилась. – Тогда отложим наш поход за книгами. Я хочу посмотреть на эту встречу.

– Что?! – воскликнул Го Цзя. – Нет-нет! Вмешиваться в дела хозяина не дозволено…

– Госпожа, не думаю, что это хорошая идея, – вдруг вклинился в разговор Вей Шен, низко поклонившись. – Нас туда не пустят.

Мэйсу вцепилась ей в рукав.

– Сестра, – прошептала она, – давайте вернемся домой?

– Домой? – Кайсин строго посмотрела на служанку. – Наш дом далеко отсюда, и вернуться мы не сможем. – Она перевела взгляд на Вей Шена. – Не пустят? Кто осмелится перечить супруге магистра Шень Ена? – Девушка покосилась на управителя. – Кто сказал, что мне не дозволено участвовать в делах супруга? А что, если евнух затевает что-то вместе с повстанцами против нашего владыки в его отсутствие? Тогда это касается нас всех!

С каждым словом Кайсин все сильнее вживалась в роль властной хозяйки и для храбрости использовала свой дар. Она чувствовала, как аура Нефритовой башни придает ей сил, будто за ее спиной стоят десять тысяч покорных ее воле воинов. Девушка горделиво приподняла подбородок, жестом приказала спутникам отойти с ее пути и быстро зашагала против ветра и снежных вихрей к зданию Палаты представительств.

Она ощущала странное давление, неведомую силу вокруг всех, кто пытался отговорить ее. Темные волны окутали их, но Кайсин пробилась сквозь барьеры. Ее наполняли решимость и тяга узнать правду. Тейтамах не мог ступить и шага без веления Мага. В прошлый раз она застала евнуха на тайной встрече с какими-то пиратами, среди которых был тот разбойник из Лояна. А теперь он осмелился устроить переговоры с мятежниками прямо посреди города? Это значило только одно: Шень Ен лишь на словах поддерживает Империю, а сам о чем-то договаривается с зелеными повязками. Он разыгрывает эту партию по-своему, и неизвестно, сколькими пешками готов пожертвовать, чтобы достичь своей цели.

Повстанцы убили ее отца.

Но были ли убийцы повстанцами на самом деле?

Кайсин была обязана выяснить все подробности!

Она быстро прошла мимо удивленных патрулей, гневно посмотрела на солдат в незнакомых доспехах, что выстроились вдоль дороги (наверняка то были мятежники, рассудила Кайсин), и остановилась перед величественными богато украшенными дверями из дуба. Путь преградил широкоплечий офицер Легиона в вороненой броне и с огромным мечом. Его лицо, наполовину сокрытое темной кучерявой бородой, было смуглым, грубым, как кусок глины, и выдавало в нем чужестранца. Вот только Кайсин даже представить не могла, откуда он мог быть. Подобных людей ей еще не доводилось встречать.

– Стоять, – заговорил он со странным рыкающим акцентом. – Никому нельзя проходить внутрь.

Кайсин выдержала его тяжелый взгляд, но с трудом. Воин возвышался над нею на три головы и был настоящим великаном.

– Это почему? – сказала она, пытаясь не терять нужной жесткости в голосе.

– Ты хоть знаешь куда пришла и с кем говоришь? – Офицер рассмеялся. – Здесь решаются дела Нефритового мага! Лучше проваливай подобру-поздорову.

Кайсин на мгновение растерялась. Благо к ней как раз присоединилась ее свита. Десяток легионеров вместе с Вей Шеном, Мэйсу и Го Цзя встали за ее спиной. Управитель выступил вперед и суровым тоном проговорил:

– Как смеете вы так разговаривать с супругой магистра Шень Ена?

Офицер побледнел и захлопал глазами.

– С супругой? – неуверенно протянул он.

Девушка призвала свои силы и обрушила их на смутную ауру воина. Тот затрясся и совсем поник.

– С супругой, – холодно ответила Кайсин. Она кивнула в сторону Го Цзя. – Сообщите свое имя и чин управителю Нефритовой башни. Он убедится, что наш владыка узнает о вашем бесчестии. А теперь – пропустите меня.

– Но…но, госпожа… – Офицер был готов пасть на колени. – Простите, я не хотел вас оскорбить! Молю! Но мне приказано не пропускать посторонних.

– Хотите сказать, что супруга магистра – посторонний человек?

– Нет-нет, госпожа, но ваши спутники…

– В таком случае они подождут меня здесь, – отрезала Кайсин. – А вы тем временем послушаете господина Го Цзя. Уверена, он объяснит, что ждет вас за выказанное неуважение. Прочь с дороги.

Гигант покорно отошел в сторону.

Проходя сквозь услужливо открытые офицером двери, Кайсин ликовала. Она ступала в темное гнездо змей, в грязную клоаку интриг и страстей, но сердце, подстегнутое волей Башни, радостно трепетало. Кажется, она начинала понимать, в чем заключаются настоящая сила и власть над людьми. Девушке это не нравилось, и все, что приходилось делать, причиняло ей одну только боль.

Но раз она оказалась втянута в страшную игру, придется принять ее правила и обернуть их себе на пользу. Быть может, простая пешка еще сможет стать игроком.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Опозоренный, побежденный, охваченный гневом красный дракон взметнулся к вершинам мировой Башни и яростью огненной потребовал от братьев и сестер объяснений. Поведал он им о том, что сотворил первый из смертных, какой силой он овладел и какую ошибку драконы совершили, позволив человеку стать вместилищем всех их сил.

Прародители встревожились и призвали первого из людей к себе, дабы подчинился он воле их и помог обучить род человеческий для предстоящей войны. Опасались драконы, что обернется он против них, но вот первый из смертных явился.

И подчинился создателям своим.

Песнь смерти

Здесь было холодно.

Кайсин рассматривала прихожую Палаты представительств сквозь облачка пара собственного дыхания. Тусклый свет от нескольких подсвечников на стенах слабо освещал чистый пол из блестящего темного дерева, укрытый дивными коврами. Кайсин видела такие только в Императорском дворце, красные, насыщенные, как мягкий бархат. Ковры протянулись узкой полосой вдоль длинного коридора, между пятен неясного света и густой тьмы.

Собравшись с мыслями, Кайсин сделала шаг. Мягкая ткань приятно захрустела под ногами, подобно первому снегу или сочной траве. Следуя за цепочкой из следов множества ног, она медленно двинулась навстречу неизвестности, попутно рассматривая богатое убранство. Она проходила мимо шкафов с книгами и диковинными статуэтками, подставок и витрин с оружием и доспехами, жутковатых чучел животных на стенах. На пути ей попадалось множество запертых дверей, за каждой из которых царила тишина.

Она все шла, шла, а коридор будто и не собирался кончаться. С каждым шагом Кайсин все сильнее терзали сомнения. Правильно ли она поступает? Зачем вообще решилась на что-то подобное? Еще не поздно повернуть обратно и забыть все, как страшный сон.

Девушка остановилась и глубоко вздохнула.

«Нет, – твердила она сама себе. – Тебе не дадут забыть. Отвернешься сейчас – и будешь жить в страхе, сломленная и запуганная, как пойманная в клетку птичка. Ты всю жизнь была пленницей собственного положения. И если сдашься, то навеки такой и останешься».

Кайсин по наитию коснулась дара и потянулась к ауре Нефритовой башни, что довлела над городом и долиной, как гигант над муравьем. Башня была живой. Там, глубоко внутри, среди бесчисленных этажей из камня и стали скрывалось нечто непостижимое. Что-то, что подбадривало Кайсин каждый день, вселяло в нее решимость и стойкость. Девушка боялась этой ауры. Несколько месяцев жизни в Башне научили ее тому, что доверять здесь нельзя никому. И все же таинственная сила постоянно была рядом. Не давила, не пыталась ни в чем убедить, не обещала чудесного спасения и защиты от обидчиков. Просто помогала справляться со всеми ненастьями.

Ее бессловесный шепот реял в холодном воздухе, и Кайсин прислушалась. Башня предупреждала ее, говорила, что враг совсем рядом, ближе, чем ей кажется. Она должна быть готова, иначе пострадают дорогие ей люди.

Кайсин не могла понять сути. Было ли это явью или все ей просто мерещится? Она совсем запуталась. Жизнь среди змей и лжецов сводила ее с ума. Она устала бояться. Не за свою жизнь, но за судьбы тех, что были с ней связаны. За Мэй-су. За Вей Шена.

За Лю…

Башня зашипела, вернув Кайсин в действительность. Девушка похлопала ресницами и вновь призвала свой дар. Она почувствовала чужое присутствие. Комок черной силы витал где-то неподалеку. Слишком хорошо знакомый, отвратительно склизкий, рыхлый и вязкий.

Тейтамах.

Путь привел ее к широким полукруглым дверям, украшенным цветочным узором из позолоты. Сквозь щелку приоткрытых створок доносились голоса. Кто-то ожесточенно спорил. Кайсин прильнула к просвету и увидела просторную залу, в центре которой находились продолговатый стол, накрытый красной тканью, и ряды стульев. Лишь несколько мест было занято темными, едва различимыми в полумраке фигурами, наблюдавшими за перепалкой мужчин.

Вернее, мужчины и евнуха.

Тейтамах стоял спиной ко входу, сложив ладони на трости перед собой и чуть ссутулившись. Не надо было видеть его полностью, чтобы представить, как искривились в недовольной ухмылке его тонкие губы и как он, не скрывая раздражения, постукивал пальцем по зеленому камню навершия. Кайсин, может, и плохо знала гнусного евнуха, но вот его повадки выучить успела. Разговор доставлял ему одно лишь неудовольствие, однако он, к удивлению, не перебивал собеседника, молча слушая его гневные речи.

Оппонентом оказался неизвестный Кайсин мужчина. С виду старец, однако высокий и поджарый, не утративший ловкость движений и пылкой силы в темных глазах. Он носил чуть потрепанный после долгой дороги зимний плащ с меховым воротником поверх теплых походных одежд зеленоватого цвета. У него была короткая заостренная бородка, совсем как у Го Цзя, а длинные седые волосы его ниспадали на плечи и тряслись в такт грозным словам.

– Что за игру вы ведете? – громыхнул он, взметнув над собой кулак.

– Князь Ма Тэн, я не понимаю вас.

Сердце Кайсин ухнуло куда-то вниз и едва не утянуло девушку за собой. Ма Тэн! Предводитель зеленых повязок? Здесь? Предатель! Из-за него погиб ее отец! В ту ночь, когда убийцы напали на свадебный алтарь. Она до сих пор помнила их боевой клич…

«За князя Ма Тэна!»

Слезы хлынули по щекам, и Кайсин с трудом удержалась, чтобы не осесть на пол и не разрыдаться.

– Не прикидывайся, евнух! – Рык князя вырвался в коридор и выдернул Кайсин из горестных переживаний. – Я заключил мир с Императором! Война была закончена! Но ты или твой хозяин… То, что случилось во время Сячжи, – ваших рук дело.

Тейтамах хмыкнул.

– Должно быть, вы готовы представить весомые доказательства для столь серьезных обвинений, князь?

– Мы оба знаем, что вы уже позаботились о доказательствах. О доказательствах моей вины! Вы вновь развязали войну, которая скоро погубит всю Империю.

– Мы оба… – евнух в своей манере растягивал слова, смакуя каждую букву, – знаем, что мятеж подняли вы. Много лет назад вы и ваш прославленный брат выступили против Империи. Решили поиграть в игру, в которой ничего не смыслите. Обрекли наш народ на голод и нищету. Вот и разбирайтесь теперь со своим мятежом. Наши обязательства друг перед другом давно выполнены.

– «Наш народ»? Не смешите меня! Вы – чужеземец, вам плевать на простых людей Империи. Запомните, вам с Шень Еном не уйти от ответа. Жалкий евнух!

– Если вы приехали только за тем, чтобы оскорбить меня… Что ж, вы зря проделали столь непростой путь, князь, и только отняли мое драгоценное время. А теперь убирайтесь отсюда.

Ма Тэн вдруг откинул плащ, открыв взору богато украшенные ножны, и сжал рукоять меча. Но обнажить не успел. Тейтамах уже взметнул пред собой посох. Зала окрасилась ярко-зелеными красками, люди вскочили со своих мест, однако евнух оказался быстрее всех. Он что-то крикнул. Беззвучный хлопок сотряс помещение. Зеленое пламя устремилось к Ма Тэну, окутало его с ног до головы, опалило все вокруг себя и оставило черные следы на потолке.

Все заняло одно короткое мгновение. Кайсин даже не успела опомниться! В воздухе потянуло запахами опаленной шерсти, но…

Огонь потух так же внезапно, как и возник.

Ма Тэн стоял невредимый, положив одну ладонь на рукоять меча. Пальцами второй он поглаживал ожерелье из жемчуга с каменным знаком в виде образа Баланса – соединенных вместе полусфер небесной магии Дзинь и темной Хань. Увидев подвеску, Тейтамах охнул, лихорадочно попятился не глядя, налетел задом на стол и замер.

– Ч-что? Невозможно! – прошипел он.

– Не ожидал, евнух? – хмыкнул князь. Он подступил ближе на шаг, чуть приподняв лезвие меча из ножен. – Я мог бы зарубить тебя прямо здесь, червь. Но не стану…

Полный ненависти взгляд Ма Тэна прожигал евнуха. Его рука дрогнула и выпустила меч. С лязгом клинок опустился в ножны, и князь вновь заговорил, но Кайсин не услышала его слов. Девушка побежала прочь по бесконечному коридору к выходу. Ей хотелось скорее вырваться из этого места. Убежать от Мага и интриг. От Башни и тайн.

Ей хотелось домой…

Кайсин изучала собственные ногти, смущенная долгим и неловким молчанием. Кроме нее и мальчишки-слуги, в лифте больше никого не было. Девушке хотелось поговорить с ним, узнать его имя и откуда он, но понимала, что это бессмысленно. Лифтеры менялись каждый день и никогда не повторялись. Как будто просто исчезали, а на их месте появлялся новый парнишка, которого ждала та же неизвестная судьба, что и предыдущих. Оставалось надеяться, что для них просто находилась новая работа. Так или иначе, переживать еще и об этом она не могла. Слишком много тревог терзало ее сердце, слишком много волнений занимало мысли.

Этот день добавил еще больше.

Кайсин до сих пор не могла успокоиться после увиденного в Палате представительств. Князь Ма Тэн, человек, именем которого много лет пугали жителей Лояна и которого она винила в смерти отца, был совсем рядом. Он уцелел после колдовства евнуха! А его слова… Князь обвинял Тейтамаха и Нефритового мага! Говорил ли он правду? Действительно ли он невиновен?

Прокрутив в голове в сотый раз все, что увидела и услышала, Кайсин поежилась. От мыслей разболелась голова. Она чувствовала себя замурованной в лабиринте зыбучих песков. Чем дольше бродила по темным коридорам, тем больше нового узнавала. И чем больше узнавала, тем сильнее увязала. Казалось, еще чуть-чуть, и ее утянет на самое дно.

Лифт задребезжал и начал замедляться. Послышался лязг стали и треск веревок. Дождавшись остановки, слуга спешно навалился на тяжелые двери и отодвинул их в сторону.

– Тридцатый этаж, госпожа, – пропищал он и низко поклонился.

– Спасибо. – Кайсин говорила с теплотой, но на душе у нее царил только холод.

Прогнав робость, она вышла из лифта и оказалась в темном коридоре. Стоило дверям захлопнуться, как на стенах вспыхнули зеленоватым светом лампы в виде драконьих голов. Узкая прихожая напоминала ту, что находилась перед покоями Шень Ена. Пустая, без мебели и убранств. Одна лишь простая дверь из темного камня да разводы от песка, словно развеянного порывом ветра по полу.

Кайсин решила прийти заранее, чтобы не давать Тейтамаху лишних поводов для недовольства, но, кажется, явилась слишком рано. Не зная, чем себя занять, прошлась по узкой комнате вперед-назад, покосилась на огоньки ламп, затем посмотрела на двери.

Вдруг евнух уже там? Вдруг давно ждет ее? Снова придется слушать его брюзжание и издевки? В очередной раз терпеть снисходительный тон и полные желчи речи? Он наверняка будет в ужасном расположении духа. Оставалось надеяться, что ни Тейтамах, ни кто-то другой не заметил ее присутствия во время встречи. Да, наверняка он узнает, что Кайсин была там. Не мог не узнать. Ее видела вся охрана Палаты представительств, да и Го Цзя точно остался недоволен ее коротким ответом: «Я никого не нашла, давайте вернемся в Башню». Кайсин до сих пор трясет от волнения, и Тейтамах это почувствует.

Он захочет отыграться на ней, и это последнее, чего бы сейчас хотелось Кайсин. Собравшись с духом, она подошла к дверям и, не найдя ручки или замочной скважины, попыталась их толкнуть. Створки поддались не сразу. Девушка закряхтела от натуги. Тяжелая, неповоротливая, неприятно скрипящая по песочной подстилке дверь все же распахнулась вовнутрь.

Кайсин ахнула.

Ее ослепил яркий свет предзакатного солнца, повисшего над оранжевыми дюнами. Когда глаза привыкли, девушка увидела пустыню. Настоящую! Огромную, бескрайнюю, уходящую вдаль настолько, насколько хватало глаз! Глубокие тени залегали под барханами, у линии горизонта дрожали миражи, горячий ветер гнал облака жестких песчинок. Изумленная, она обернулась и посмотрела на дверь. Та, словно дыра в пространстве, одиноко стояла среди пустынного пейзажа. Кайсин стало страшно отходить далеко. Вдруг она не сможет найти дорогу назад?

Порыв ветра ударил в лицо. Песок забился в рот и нос, попал в глаза. Девушка расчихалась, начала отплевываться и смахивать грязь с ресниц. По вискам и лбу побежали капельки пота. Она уже хотела вернуться обратно к лифту, когда ее внимание привлекло прерывистое движение.

Кайсин прищурилась, чтобы лучше разглядеть что-то странное впереди. За громадой высокого бархана на краю редких скал развевались флажки и трепыхалось сорванное суховеем белое полотно на шесте. Еще раз с опаской посмотрев на дверь – единственный выход из этого загадочного места, – Кайсин засеменила по раскаленному песку. Идти пришлось дольше, чем она думала. Ей еще не доводилось бывать в пустынях. Глаз не мог верно оценить расстояние, она то и дело оступалась на рыхлой неровной поверхности, от удушающей жары хотелось скинуть с себя всю одежду и очень скоро захотелось пить.

Благо она наконец-то добралась до скал. Ощутив под ногами твердый обжигающий камень, Кайсин пошла уверенней и быстро обогнула песчаную гору. Она вышла к раскидистому просторному шатру, окруженному несколькими засыпанными песком палатками. Вход в лагерь предваряли знамена Нефритового мага, а рядом, на вершине булыжника, возвышался алтарь в виде изогнутого дракона с зеленым шаром в пасти. Кайсин посмотрела на хищную морду змея и кивнула ему, как старому знакомому. Она уже привыкла всюду натыкаться на эти странные скульптуры. Впервые Кайсин увидела подобную в кабинете своего отца много месяцев назад и до сих пор не знала, для чего она была нужна.

Девушка прошла дальше в лагерь. Тут и там попадались увязшие в песке инструменты: кирки, лопаты, сломанные черенки, будто здесь когда-то трудились какие-то шахтеры. Кайсин заглянула под полог одной из палаток – та оказалась пуста. Тогда она направилась к самому большому шатру. Белый ласковый шелк местами оборвался от постоянных ветров, посерел от пыли и грязи, но все равно мог дать хоть какое-то укрытие от палящих лучей солнца. Внутри стояли наполовину погруженные в песок стеллажи, полные свитков и книг. Нашлось место и для множества склянок со странными отварами, и для стеклянных колб и бутылей, какие ожидаешь встретить скорее в лавке алхимика, но не в пустыне, и для пучков высушенных трав и цветов.

Кайсин приблизилась к старому выцветшему столу в самом центре шатра и обнаружила древнюю ветхую книгу. Та была раскрыта, и ее пожелтевшие пергаментные страницы прижимали ржавые железные грузики и камешки, чтобы ветер не смог их перелистнуть. Девушка провела кончиками пальцев по почти стершимся иероглифам и вчиталась в строки.

– Песнь смерти, – прошептала она с благоговением.

Язык был ей знаком: старый восточный диалект, во многом похожий на общеимперский, да только слова в нем могли иметь множество значений. Многое зависело от того, как именно были составлены предложения и в каком порядке чередовались иероглифы. Шень Ен пользовался им для важных переписок, и даже девиз на его знамени был начертан на этом наречии.

– Песнь смерти.

Кайсин вновь произнесла вслух заголовок, начертанный изящными мазками кисти вверху страницы, и вдруг побледнела. Она поняла, какое еще значение имеет это фраза…

– Ритуал засухи.

Выполненные из тонких выверенных линий иероглифы маршировали по странице стройными рядами. Они были написаны аккуратно, размеренно, с тщанием и прилежанием, какого не нашлось бы даже у лучших мастеров каллиграфии. Однако местами целые куски текста были нещадно перечеркнуты, а на их месте, между строк или на полях, небрежно и торопливо вписаны новые заметки. Перед Кайсин развернулось настоящее руководство о том, как обуздать потоки Дзинь и Хань, чтобы получить власть над стихиями, как Землей заменить Ветер, а Воду – Огнем. Девушка жадно вчитывалась в сокровенные тайные знания. Ей открылась очередность лунных дней, лучше всего подходивших для начала ритуала, циклы равноденствий, для каждого из которых необходимы определенные действия. Заметки рядом гласили, что ритуал необходимо завершить в день Сячжи, иначе его последствия станут необратимы и смогут погубить весь мир!

– Духи! – Кайсин отпрянула от стола, прикрыв ладонью губы. – Нет. Нет-нет-нет. Не может быть!

Засуха! Она не просто так обрушилась на Империю!

Мысли вереницей понеслись перед глазами. Кайсин затошнило. Она выскочила из шатра и понеслась прочь от заброшенного лагеря, не разбирая дороги. Все было ложью! Все эти горести! Все несчастья! Все смерти! Все это оказалось лишь очередной главой безумной игры Нефритового мага!

Ноги утопали в песках, но Кайсин бежала, и слезы застилали ее глаза. Ей хотелось кричать! Проклятый Шень Ен! Это он во всем виноват! Девушке стало невыносимо жарко. На ходу она развязала тяжелый пояс и сбросила с себя теплую накидку, оставшись в одной только тонкой одежде для упражнений. Идя сюда, она ожидала, что будет заниматься, постигать новые знания о стихии Земли. Надеялась, что сможет хоть на время забыть безумие сегодняшнего дня, но все стало еще хуже. Она хотела спрятаться.

Но где? Существует ли вообще место, где она будет в безопасности? Где Маг не найдет ее? Может, лучше убежать вдаль, вдогонку за закатом? Сгинуть среди песков, чтобы больше никто не причинил ей страдания!

Она устала бороться.

Устала жить среди змей…

Ноги подкосились, и Кайсин рухнула, до крови разбив колени о скалистую землю. Ей было больно, но боль сейчас казалась лучшим лекарством. Девушка позволила сладостным волнам мук разлиться по телу и с упоением ощутила, как испаряются все тревоги.

К сожалению, ненадолго.

– Птичка! – знакомый и ненавистный голос ледяным хлыстом пронзил раскаленный воздух пустыни. – Хе-хе-хе! Пти-и-и-чк-а-а!

Кайсин подняла взгляд и тяжело посмотрела на Тейтамаха. Евнух стоял впереди, на границе между скалами и песками, облаченный в черный шелк. Солнце ярко блестело на его влажной безволосой голове, а в руках сияла злосчастная трость. Как много страданий причинил он с ее помощью! Кайсин до сих пор помнила яростные всполохи огня вокруг Ма Тэна. Князь уцелел лишь каким-то чудом, и кажется, даже евнух не ожидал такого исхода.

На лице Тейтамаха красовалась его любимая жабья ухмылка.

Как много он знал? Стало ли ему известно, что Кайсин все видела? Понял ли он, что она раскрыла секрет его хозяина? Быть может, он специально привел ее сюда, чтобы она нашла эту книгу? Чтобы она узнала все?

От безысходности Кайсин совсем отчаялась. Она поникла, уставилась на красные камни под ладонями и молча стала ждать своей участи. Евнух медленно направился к ней. Стук трости звонко разносился среди скал и барханов. Он снова обретал над ней власть и здесь, в этой проклятой пустыне, Кайсин не могла коснуться ауры Нефритовой башни.

Ей некому было помочь.

Что он сделает? Что он замыслил?

Кайсин больше не хотела думать об этом. Она была готова дать им с Шень Еном все, что они хотят, лишь бы ее оставили в покое. Хоть на один короткий миг! Почему они продолжают мучить ее! Скажите, что нужно сделать, только остановите эту пытку!

По щеке девушки скатилась слеза. Капелька беззвучно упала на камни, оставив после себя крошечное мокрое пятнышко, но и то почти мгновенно испарилось. Вместе с последней решимостью Кайсин.

– Наша птичка плачет. – Тейтамах говорил обеспокоенным тоном, не скрывая издевки. – Что тебя расстроило, моя дорогая, моя драгоценная госпожа?

– Я… – Кайсин не нашла, что ответить.

У нее не осталось никаких мыслей.

– Ну же, моя хорошая. Не плачь. – Евнух навис над ней и чуть наклонился. Его мясистая пятерня прошлась по ее спутанным волосам. – Ты должна быть сильной, птичка. Нас ждет много работы. Хе-хе.

– Где мы, господин? – просипела девушка.

– Это зал Земли, одно из самых удивительных творений нашего владыки. Не правда ли?

Кайсин кивнула.

Самое ужасающее. Ведь именно здесь была пропета песнь смерти. Здесь он сотворил ритуал. Кайсин коснулась своего дара и увидела сплетения аур и потоков Дзинь и Хань. Ими было испещрено все небо. Великие чары оставили след на этом месте.

Тейтамах улыбнулся.

– Сегодня мы будем постигать азы стихии Земли. – Он продолжал гладить ее, но вдруг впился пятерней в волосы и рывком запрокинул ей голову. – Но сначала ты ответишь, что ты делала сегодня в Палате представительств!

– Я… я…

– Думала, я не узнаю, несносная девка?

Кайсин плакала. У нее не осталось сил сопротивляться. Да и не могла. Шень Ену было плевать на нее и на то, что с ней сделает евнух. Он сам так сказал! Его интересовал только ее дар. А значит, никто защитит ее. И не было смысла бороться.

Ей придется подчиниться.

Придется стать как Го Цзя. Окутать себя серыми красками и превратить свою жизнь в одну сплошную ложь. Стать еще одной змеей в этом клубке.

– Я просто хотела поговорить с вами, г-господин! – говорить было тяжело, евнух буквально вырывал ей волосы. – Но я не нашла вас! Прошу, отпустите!

И он опустил.

Кайсин упала на четвереньки, хватая ртом горячий пыльный воздух. Тейтамах удовлетворенно хмыкнул. Кайсин почувствовала, как расслабилась его аура, словно с него сняли тяжелый груз. Кажется, это все, что он знал. Но Кайсин уже не хотела думать об этом.

Он рыдала, не сдерживая слез.

– Поднимайся, девка, – рявкнул Тейтамах. – Пора на-учить тебя Пути Земли.

Кайсин кое-как встала. С ее разбитых коленей потекли струйки крови.

– Я жду от тебя прилежания, так что утри сопли и заткнись! – Евнух погрозил тростью. – К приезду владыки ты должна быть готова найти для него сердце Нефритового дракона!

Часть II
Последний хранитель

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Чжихан не смог смириться с решением братьев и сестер своих и покинул чертоги драконьи, отправился в изгнание. Прочие духи же временем тем отправили первого из людей нести волю свою среди племен человеческих. Отобраны были лучшие люди из лучших, прославившиеся умом ли, доблестью ли, хитростью или смекалкой. Стали они учениками Избранника.

Так появились первые жрецы драконьи, мудрые и всеведущие правители, коим суждено было стать полководцами будущей армии Прародителей.

Запомни каждое мгновение

– Ты такой храбрый!

– Ой, ну, это… ну что ты!

– Такой отважный!

– Хе-хе-хе, это да, это про меня! Тут с тобой не поспоришь.

Лю одним глазом смотрел на эту странную парочку. Здоровяк Жу Пень, розовый, как молодой синьяньский поросенок, с жутко самодовольным видом и высоко задранным пятачком шел по осенним лугам под руку с пышной и такой же розовощекой девушкой из сгоревшей рыбацкой деревни. Новую подругу Малыша звали Сянсян. Родом она оказалась из портового городка Койсю́, что стоял к востоку отсюда, на берегах Великой реки. Туда их небольшой отряд теперь и держал путь.

После битвы с пиратами большинство головорезов разбежалось. Кто-то добрался до корабля и уплыл прочь от догорающих руин деревни, другие же скрылись среди полей и холмов. Осталась лишь горстка раненых, среди которых были Семо, Цудей и Хай Зу. И если первые двое напоминали побитых, жалобно скулящих собак, то вот их главарь не растерял спеси и ретивости. Лю опасался, что Си Фенг решит расправиться с ними на месте, однако тот по какой-то причине поступил иначе. При помощи мотка веревки, которую им подарил Тин Тей еще в Лояне, воин связал друг с другом по рукам и ногам всех бандитов, кого удалось поймать, и посадил их на вытоптанную траву на месте недавней битвы.

Он ничего не сказал, только жестом подозвал Лю.

Юноша долго всматривался в лица бывших друзей. Он совсем не чувствовал на них злобы или обиды. Они разрушили множество судеб, в том числе и свои собственные. За что полагалось их покарать. Си Фенг подобрал с земли тесак, которым совсем недавно орудовал Хай Зу, и протянул его Лю.

Тот отказался.

– Ты же понимаешь, что они это заслужили? – угрожающе прорычал Си Фенг.

Юноша кивнул.

– Заслужили.

Он посмотрел на окровавленный оскал Хай Зу. В глазах того пылали вызов и мрачная решимость.

– Кончай с этим, – прошипел он.

Лю угрюмо вздохнул и, не глядя, протянул руку Си Фенгу.

– Дай мне кинжал.

Воин долго размышлял. Утренний ветер, смешавшись с остатками серого дыма, небрежно развевал его волосы, вздымал над землей невесомые хлопья пепла и уносил их на запад. Туда, где осталось прошлое. В то место, где погибли все чаяния и надежды.

Трудно было угадать его мысли. О чем может думать старый солдат, прошедший сотни сражений, в момент, когда перед ним стоят на коленях те, кто не заслуживает жизни? Каждый из них осознанно встал на путь грабежа и насилия и должен получить по заслугам.

Что может беспокоить человека, вырвавшегося из оков сомнений и тревог, что долгие годы стискивали его в узких рамках? Си Фенг ощущал себя свободным, как никогда. Он давно забыл, каково это – дышать полной грудью. С его плеч словно свалился камень.

Какие мысли могут возникнуть у того, кто спустя много лет, в самый темный и отчаянный час, вновь отыскал путь к стихиям? Он еще не стал тем Генералом-Бурей, каким был когда-то, однако больше не был разбитым и угнетенным изгнанником.

Си Фенг был полон решимости. Если понадобится, его рука не дрогнет, нет… В любой миг он сможет прекратить жизненный путь этих головорезов. Но почему-то он не хотел делать этого. Кажется, он начинал понимать, почему Лю сомневается. Воин коротко кивнул, вложил в ладонь юноши один из своих кинжалов и отступил на шаг назад.

Пусть он решает сам.

Семо, на голове которого распухла огромная шишка от удара сковородой, заскулил, когда в руках Лю блеснула сталь.

– Нет! Нет-нет! Постой! Прости! Прости нас! – закричал он сквозь слезы.

– Лю, прошу, пощади! – закивал Цудей, готовый пасть ниц перед бывшим другом.

Хай Зу молчал. Ненависть по-прежнему блестела в его глазах, но взгляд смягчился. От ответа не уйти, он знал это, потому придал себе непобежденный вид. Зарычав, пират отвернулся, чтобы не видеть спокойного лица палача. Послышался треск лопающихся нитей. В следующий миг перерезанные узы спали с его рук. Хай Зу поднял перед собой освобожденные от пут запястья и недоуменно посмотрел на Лю.

Юноша по очереди освобождал бандитов. Жизнь, какой бы странной, жалкой и уродливой она ни была, должна продолжаться. Как бы низко ни пал человек, как бы тяжело ему ни приходилось, в какой бы тьме он ни оказался, для него всегда открыта дорога к свету. Может хватить даже узенькой неровной тропинки, чтобы прогнать из души мрак и вновь вернуть ее к солнцу.

Так учил Ши-Фу.

Ох, Ши-Фу…

От горечи Лю закусил губу, но нашел силы прогнать ненужные мысли. Закончив с веревками, он выпрямился и вернулся к Хай Зу. Заклятый враг до сих пор сидел, утопая коленями в грязи и высохшей траве, и ошарашено хлопал глазами. Кажется, он порывался что-то спросить, но Лю заговорил первым.

– Я не хочу видеть вас. Больше никогда в жизни. – Юноша по очереди окинул взглядом Семо и Цудея. – Вам и вашим поступкам нет прощения, но мой друг однажды сказал мне, что даже для таких, как вы, еще есть возможность что-то изменить.

– Я… – начал было Хай Зу, но Лю жестом прервал его.

– Уходите. Вернитесь в Лоян. Помогите тетушке Тане и ее детям. Помогайте всем, кто живет в трущобах. Никто из них не должен повторить вашей судьбы.

Семо и Цудей усердно закивали. Хай Зу же опустил глаза к земле, не выдержав острого взора бывшего друга.

– Уходите, – повторил Лю.

Он отвернулся и пошел прочь от места битвы. Не стал смотреть, как пираты осторожно поднялись и понуро побрели в сторону реки. Не смог. Не захотел. Словно обернись Лю хоть на мгновение, и на месте бандитов появились бы те мальчишки из старого города, с которыми он провел все детство.

– Спасибо, – слабо донесся ему в спину голос Хай Зу.

Лю не повернулся. Те мальчишки давно умерли. Теперь все это в прошлом. И надеяться, что все изменится, бессмысленно.

Юноша вернул кинжал Си Фенгу. Старый воин ничего не сказал, только кивнул. Он и сам поступил бы так же.

Поговорив с уцелевшими жителями, Си Фенг решил отправиться дальше на восток, через залитые осенним золотом угодья Рисового края, в город Койсю. Нужно было сопроводить выживших до безопасного места. Среди них оказались только дети и женщины. В самой деревне никто не уцелел. Беженцы были напуганы и измотаны, но не жаловались. Все понимали, что нужно попасть в город как можно скорее.

Жу Пень прихватил с собой все скромные пожитки их отряда. Лю с сожалением затащил лодку на берег и укрыл среди высокой травы. Совсем скоро придется придумывать, как перебраться через Великую реку, и лодка бы там очень пригодилась. К сожалению, взять ее с собой не получится.

Дорога пролегала вдоль бесчисленных рисовых террас. Где-то урожай был уже давно убран, в других местах еще дозревал, усеивая зеленым полотном желтые пейзажи пожухлых трав. По пути им никто не встретился: ни крестьяне, ни военные патрули местного правителя. Лю был только рад этому. Случайные встречи могли сулить большую беду и сильно задержать их отряд, чего они не могли себе позволить. Время поджимало. Еду приходилось беречь, чтобы хватило до конца пути. Лю нисколько не было жаль делиться припасами. И все же его не покидала тревога. Дальнейший путь поведет из Койсю прямо на восток, через Великую реку в бесплодные пустынные земли, туда, где не найти еды и воды.

Когда гнетущие мысли об этом начали беспокоить даже невозмутимого Малыша, положение спасла Сянсян. Вечно хихикающая девушка оказалась дочерью хозяина постоялого двора в Койсю. В сгоревшую деревню она прибыла, чтобы договориться с рыбаками о поставках. В тот же день напали пираты. Сянсян на удивление стойко справилась с потрясениями и быстро взяла все в свои руки. Узнав от болтуна Жу Пеня, куда отряд держит путь, она обязалась помочь им с провиантом, а еще пообещала, что отец переправит их через реку на лодке.

От таких новостей угрюмое настроение покинуло друзей. Кажется, и Си Фенг немного повеселел. Но память о недавней потере, о которой спутники предпочитали не разговаривать, быстро прогнала доброе настроение. Спустя несколько дней на последнем ночном привале Лю с трудом отлепил Жу Пеня от Сянсян и потащил его на вечернюю тренировку.

– Кто-то влюбился, – буркнул Лю, прищурившись.

– И вовсе не, это, не влюбился! – Малыш изображал обиду, но сам не сводил глаз с лагеря, где в свете костра мелькал пышный облик его подруги.

– Да-да…

– Она просто это, ну, сам знаешь, братец. Благодарная, что я спас ее, во!

Лю прыснул.

– Ты просто поднял ее с земли! Между прочим, мы оба спасли и ее, и остальных. Но благодарит-то она тебя! Значит, тоже влюбилась, хе-хе-хе.

– Да ничего ты не понимаешь, дурень. – Жу Пень за-рделся. – Замолчи, дзюкайская ты мартышка. Ты смеешься, совсем как Ши-Фу. Ой, прости…

Вечерние и утренние тренировки проходили в последние дни в гнетущем молчании. Лю и Жу Пень старательно повторяли заученные движения, работали с дыханием, медитировали, но лишь наедине друг с другом. Си Фенг совсем замкнулся и почти ни с кем не разговаривал. А Ши-Фу…

Ши-Фу больше не было.

Старый монах исчез, не оставив и следа.

«Дальше ты продолжишь путь без меня», – таковы были его последние слова.

Лю чуял его присутствие где-то в глубине своей души. Добродушный ворчливый старик, мудрый наставник и верный друг. Касание его раскаленной ладони по-прежнему ощущалось поверх раны на груди, а на губах пылал железный при-вкус кипящей стариковской крови. Юноша не был уверен, что все это ему не привиделось. Это наваждение явилось за миг до неминуемой смерти. Старик что-то сделал, и с тех пор в Лю появилась странная новая сила. Боли в сердце исчезли, его самочувствие улучшилось, но долго это не продлилось – с каждым днем дар монаха ослабевал. Ноги медленно наливались тяжестью, и ставшая привычной серость перед глазами постепенно возвращалась.

Лю чувствовал себя виноватым.

Если бы не он, Ши-Фу сейчас был бы здесь.

Если бы он только остался там, на вершине холма, не побежал сломя голову в безумном порыве защитить невинных людей!

Лю посмотрел в сторону лагеря, где женщины готовили еду, а маленькая девчушка ходила под руку с Сянсян, боязливо поглядывая на костер.

«Нет. Все было не зря», – донесся голос монаха из глубины сердца.

– Не зря, – повторил Лю.

К следующему полудню они добрались до Койсю. Бурный, хоть и небольшой портовый городок напоминал муравейник. В воздухе пахло свежей рыбой, острыми пряностями, сладким хлебным духом…

– И конским навозом! – добавил Жу Пень, узнав родные ароматы морского базара в Лояне.

Над покатыми крышами приземистых домов всюду витали привязанные на нитях бумажные фонарики и воздушные змеи. Им просто не было числа! Где-то шумели барабаны и гуцини. По улицам без конца сновали самые разные люди: местные жители в крестьянских одеждах, смуглые чужеземцы с широкими глазами, одетые в цветастые платья, украшенные диковинными узорами, бесчисленные купцы и дельцы, ловкие воришки и хмурые стражники. От последних Си Фенг предпочитал держаться подальше. Вряд ли в этих местах мог найтись хоть кто-то, кто знал его в лицо, но осторожность никогда не бывает излишней. Скрипели колесами телеги с товарами, запряженные лошадьми, медленно ползли с юга на север караваны со стеклом и песком, проезжали туда-сюда вооруженные всадники на странных двугорбых существах, покрытых густым мехом. Сянсян называла этих страшил добрыми и безобидными верблюдами, но Лю и Жу Пень все равно испуганно шарахались от них.

– Точно тебе говорю, – пробормотал Малыш, когда одно из таких чудовищ прошло совсем рядом, – ты же знаешь, братец, я в животинках мастер! А у этих на лицах написано, что они людоеды!

Сянсян засмеялась на всю улицу, чем смутила прохожих, испугала двух лошадей у здания корабельной конторы и разбудила молодого нефритового тигра, спавшего в клетке на одной из повозок. Девушка провела спутников через небольшую площадь мимо сцены для глашатая к постоялому двору – огромному двухэтажному строению с темными стенами и зелеными покатыми крышами, наполовину стоявшему на сваях в водах Великой реки.

Это было необычное место!

В рукотворной заводи вокруг здания колыхались лиловые кувшинки, квакали лягушки и трещали стрекозы. У кромки воды жевала сочную осоку небольшая серая козочка, а на ветвях раскидистого апельсинового дерева, что возвышалось над площадью, щебетали маленькие красные мухоловки. Постоялый двор находился поодаль от кипучей городской жизни. Здесь было тихо и спокойно, как раз то что нужно после тяжелых событий последних дней. Жу Пень был готов прослезиться от накатившего на него умиротворения.

Но Сянсян крепко стиснула его ладонь и потащила внутрь. Там она познакомила новых друзей с отцом. Хэпи́н, пожилой облысевший мужчина, тонкий-тонкий, как высохший прошлогодний стебель, узнав о случившемся, бросился на колени перед спасителями. Си Фенгу стало неловко от подобного приветствия, и ему пришлось поднять отца девушки, чтобы тот успокоился. Хэпин устроил беженцев на постой в своем заведении. Накормил запеченным мясом и фасолью, завернутыми в горячие рисовые лепешки, и выделил для женщин и детей отдельную комнату наверху. Лю, Жу Пеня и Си Фенга ждала комнатка за кухней, где вместо одной стены располагалась лестница к причалу. Остальные помещения были заняты гостями, за что Хэпин начал слезно извиняться, пока Малыш не обнял его с благодарностью.

– Ну будет тебе, эт самое! Мы несколько месяцев спали на камнях и в грязи!

– Вот-вот, – вклинился Лю. Он низко поклонился. – Спасибо, что приютил нас, дорогой хозяин! Лучшего места просто представить трудно!

– Точно! И я про то же самое.

– Это вам спасибо, славные воины! – Хэпин все-таки не сдержал слез. – Без вас я больше не увидел бы свою дочурку…

Лю молча улыбнулся. Все было не зря. Правда, не зря. На душе у юноши царило непривычное удовлетворение. В том бою он потерял так много и все же обрел больше, чем мог подумать. Оказалось, трудно произнести что-то вслух, потому он просто кивнул растроганному отцу.

Замолк и Жу Пень. «Да и чего тут говорить-то, а? Если это, ну, правда! Можно ведь хоть бы разик-то спасителем побыть?» – скажет Малыш позже вечером, но пока вперед выступил Си Фенг.

В его взгляде можно было заметить странную теплоту, понимание и грусть. Он хотел что-то сказать, однако вдруг осекся и посуровел. Прокашлявшись, воин обратился к Хэпину:

– Твоя дочь обещала нам помочь. Мы потратили всю еду, и нам нужно на чем-то переправиться на правый берег реки.

Мужчина рассеянно развел руки в стороны.

– Я соберу для вас вдоволь припасов, даже не беспокойтесь! И лично перевезу на ту сторону…

– Но? – Си Фенг нахмурился.

– Не стану спрашивать, зачем вам это нужно, нет-нет, – Хэпин замотал головой. – Но тот берег небезопасен. За узкой полосой степей начинаются бескрайние выжженные пустыни. Тысячи ли песков, в какую сторону ни посмотри! И чем дальше заходишь, тем жарче становится солнце. По ночам же опускается тьма, которую не пронзить даже звездному свету, а пустыню сковывает льдами. А еще бури! Песок поднимается до самых небес, и даже солнце не может пробиться сквозь желтые тучи. Нет, друзья… Вам не выжить, если не подготовитесь как следует.

– И ты поможешь нам. – Си Фенг не спрашивал.

Было в его тоне что-то такое, от чего Хэпин поежился.

– Разумеется! И мне было бы проще, если бы я знал, куда именно вы направляетесь.

Воин задумчиво хмыкнул. Лю и Жу Пень украдкой переглянулись.

– Это сильно облегчило бы задачу, – затараторил Хэпин. – Я должен знать, сколько еды собрать в дорогу и какие вещи вам дать. Не забывайте о хворосте для ночного костра. Нужно взять хотя бы чуть-чуть. Жаль, у меня нет никакого оружия для вас. По степям кочуют племена каифов, и не все они миролюбивы, знаете ли…

– Я понял тебя, – жестом прервал его Си Фенг.

– Гора, – неуверенно сказал Лю. – Мы ищем гору, что стоит в пустыне. Как же там Ши-Фу говорил…

– Долина Алчности! – выпалил Жу Пень, хлопнув себя по лбу. – Точно-точно!

– Тебе знакомо такое место? – спросил Си Фенг. – Знаешь, где это?

По побледневшему лицу Хэпина стало ясно – он знает.

Вечером, когда солнце уже почти село, но еще было достаточно светло, сытые и отдохнувшие Лю и Жу Пень отправились на вечерние тренировки. В этот раз заниматься предстояло в настолько прекраснейшем месте, какое только можно представить: на краю пристани с задней стороны постоялого двора, под ветвями апельсина, в окружении кувшинок и под журчание Великой реки. В заводи стояла небольшая каменная статуя в виде изогнутой рыбки, рядом с которой сияли масляные фонарики. Здесь было сыро и зябко, но то был такой холодок, от которого приятно покрываешься гусиной кожей. Друзья начали с дыхательных упражнений, заняв стойку «дикого огня». Это было последнее, чему успел обучить их Ши-Фу. Приходилось контролировать дыхание, стоя на одной ноге и согнув перед собой другую, а руки тем временем приподняв над головой, подобно языкам пламени.

Лю удалось не просто удержаться в таком положении без труда, но и полностью обуздать все свои чувства. Его истерзанное сердце замедлило ход, почти перестало биться. Все звуки усилились, и он услышал весь мир сразу: как скрипят колеса телег на улицах, как купцы собирают торговые лотки и закрывают лавки, как жужжат цикады на деревьях за городом и даже как шелестит песок на том берегу.

У Жу Пеня же с «огнем» не заладилось. Он никак не мог устоять на одной ноге, постоянно терял равновесие и чуть не свалился в воду после очередной попытки взять верх над дыханием, «чтоб его, эт самое».

Когда пытка закончилась, они начали повторять приемы защиты и нападения. К разгоряченным юношам начали слетаться комары и мошки. Местные букашки просто не могли пропустить такое лакомство, и вскоре над друзьями роились целые тучи паразитов. Лю не обращал внимания на насекомых и продолжал заниматься. Все его мысли вернулись к тому видению. Охваченный пламенем Ши-Фу, грозный, величественный, словно древний воитель из забытых легенд. Он сидел на камне и говорил с Небесами, а те отвечали ему, как старому знакомому.

– Хватит с тебя испытаний.

Раскатом грома его голос затмил ночное небо.

Но что толку? Какой смысл в этих испытаниях, если Лю подвел друга? Если ради того, чтобы спасти ему жизнь, старику пришлось расстаться со своей? Ши-Фу не просто погиб, он… ушел.

Образ монаха вспыхнул ярким пламенем. Бурный огненный вихрь развеял его прах, и Лю снова оказался посреди тьмы. Ну почему всегда тьма? Почему мрак бесконечен?

– Пора принять судьбу… – шепот Ши-Фу послышался совсем рядом.

Лю вздрогнул и распахнул глаза.

– А?

– Пора, говорю, идти отсюдова, братец! – Жу Пень отчаянно бился с комарами. – Ха! Так тебе! Получи!

Особо наглый и необычайно огромный москит подлетел слишком близко к Малышу. Здоровяк крутанул сжатыми кулаками перед собой и резко выбросил правую руку вперед.

– Хо-а!

Раздался глухой стук, и сраженная букашка отлетела далеко в воду.

– Так-то! – Жу Пень сложил ладони перед собой и поклонился. – Достойный соперник. Я назову этот приемчик «Разящим комара ударом»!

Со стороны пристани донесся звонкий смех. То была Сянсян. Девушка сидела на лестнице, ведущей в их комнату, держалась за коленки и радостно хохотала. Малыш вмиг превратился в помидор и смущенно сложил руки за спиной. Наблюдая, как из грозного победителя букашек Жу Пень превращается в милого щеночка, Лю тоже не выдержал и прыснул в кулак.

– Ну! Ну чего, это, начал-то. – Малыш выпятил губу.

Сянсян призывно помахала рукой.

– Иди давай, любовничек. – Лю положил ладонь на плечо друга и с грустью добавил: – Побудь рядом с ней. Столько, сколько сможешь. Запомни каждое мгновение, Малыш. Поверь мне.

Жу Пень серьезно посмотрел ему в глаза и коротко кивнул. В следующее мгновение милая парочка уже брела по причалу, держась за руки. От их удаляющегося смеха и тихих разговоров на душе у Лю потеплело. Он долго улыбался, провожая их взглядом, пока они не растворились в вечерней мгле. Мыслями он вновь вернулся в ту ночь, когда прогнал Хай Зу и его банду и впервые увидел Кайсин. Она была хрупкой и слабой, сильной и отважной, очаровательной и милой, похожей на голубой свет далекой луны. Недосягаемой, возвышенной, прекрасной…

Духи, как же хотелось обнять ее! Прижать к себе крепко-крепко, чтобы они стали одним целым и не расставались больше никогда!

Как хотелось хотя бы на короткое мгновение прикоснуться к ее волосам, вновь увидеть эти дивные глаза.

– Духи, увижу ли я ее?

Ох, Кайсин…

Лю вспоминал каждое мгновение, проведенное с нею. Каждое, что еще осталось в его измученном чарами сердце. Вспоминал, и от этого ему становилось только хуже.

Духи не ответили ему. Лишь кваканье запоздалой лягушки вернуло Лю в действительность. Юноша поежился и наконец отправился в комнату.

Си Фенг уже спал, улегшись на циновке поверх низкой глиняной печи и обняв мешок со своими вещами. От его тихого сопения начало клонить в сон и Лю. Он с упоением улегся на подстилку из сена и гусиного пуха и широко зевнул. Когда еще придется поспать под крышей, в безопасности, сытым и довольным?

Может статься, что больше никогда…

Стоило закрыть глаза, как кто-то начал его усердно тормошить.

Лю с трудом поднял тяжелые веки. Неясные предрассветные сумерки заполняли комнату. В воздухе пахло речной сыростью, шумели трава и листья апельсинового дерева, а перед взором виднелся смутный облик Си Фенга. Лю поморгал, прогоняя сон, и сел на лежанке.

– Что случилось? – просипел он.

– Вставай, парень, – тихо сказал Си Фенг. – Хэпин уже готовит завтрак. Скоро в путь.

Когда мужчина ушел, Лю увидел Жу Пеня. Здоровяк сидел на лестнице, прислонившись к краю стены, и с легкой задумчивой улыбкой смотрел на друга. Под опухшими глазами Малыша налились темные круги, но он выглядел довольным и даже счастливым.

И вместе с тем безмерно подавленным и печальным.

Лю еще не видел его таким.

И он понимал все то, что чувствовал сейчас Жу Пень.

Осколок в раненом сердце отозвался стонущей болью.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Шли годы. Годы становились веками. Мастерство людское в постижении стихий крепло. Поколение за поколением жрецы драконьи пестовали дар в каждом из учеников, а Избранник Прародителей наблюдал за сим издали. Призывал он самых сильных и умелых учеников, дабы направить их на север, в земли темные, где кипела битва за судьбу этого мира.

Туда, где среди пустошей серых и голых гор безжизненных кипела ярость демонов, имя которым было дзюнь юи…

Еще ничего не кончено

Хэпин приладил весла в уключины и занялся парусом. Его старая лодка, борта которой покрылись зеленым налетом водорослей, покачивалась на волнах неспокойной реки. С севера дул сильный ветер, гнувший высокие стебли камыша и рогоза, срывавший листья с деревьев. Плавание обещало быть непростым, но Си Фенг был только рад этому. Он чувствовал, что сможет вновь коснуться Ветра, чтобы наполнить паруса силой. Стихия снова говорила с ним, и ее шепот приносил дурные вести. Тучи на севере сгущались. Тени ползли над землей, угрожая закрыть собой солнце. Назревало нечто, что изменит само мироздание.

Ветер никогда не лгал. Си Фенг чувствовал, что ему нужно туда, на север. Он должен был принять участие в грядущих событиях. Не зря же Хуан Джун, его верный друг и соратник, позвал его в Као Бэй, мятежную столицу зеленых повязок.

Время поджимало, но он не мог оставить мальчишек именно сейчас. Си Фенг дал слово. Воин пообещал Ши-Фу помочь им в этом непростом странствии до места, о котором он ничего не знал, в поисках того, чего могло и не существовать.

Си Фенг с досадой ухмыльнулся.

«Духи, какая же это злая шутка!»

Переменчивый и леденящий ветер оставил его без ответов. Стихия уже сказала все что могла.

На пристани тем временем возникло оживление. Первым появился Лю. Он принес последние мешки с солониной и сухарями, бросил их на дно лодки и запрыгнул в нее сам. Юноша по привычке хотел усесться у руля, но Хэпин суетливо прогнал его на нос судна и принял управление на себя.

– Лучше меня с этим корытом никто не справится, – объяснил мужчина. – Где же ваш друг? Нам пора отправляться.

Жу Пень вскоре появился, и не один. Рука об руку с ним шла зареванная Сянсян. По их виду можно было догадаться, что у обоих выдалась бессонная ночь.

«Полная разговоров о новых для них переживаниях, – подумал Си Фенг, – и обещаний, которые тяжело будет сдержать».

Подумал и промолчал. В жизни каждого наступает такой момент, когда долг берет верх над желаемым. Когда ради чего-то важного приходится жертвовать тем, что дорого тебе больше всего. А когда дело касается первых, самых трепетных и вместе с тем самых настоящих чувств, кажется, мир перестает существовать.

Си Фенг смотрел, как молодые люди обнимаются и шепчут что-то друг другу, и во взгляде его можно было заметить не просто бесконечную тоску, но и неутолимую скорбь. Он и сам был таким же, как Жу Пень или Лю. Сам полюбил однажды. Девушку, которая стала матерью его ребенка. Которая подарила смысл его собственной жизни. Ту, которую он не смог уберечь.

– Ты будешь меня, это, ну, ждать? – донесся непривычно вкрадчивый голос Жу Пеня.

– Буду, Малыш! Буду! – Сянсян уткнулась ему в плечо и крепко обняла, не желая никуда отпускать. – Ты только возвращайся скорее, ладно?

– Не успеешь и моргнуть! Хе-хе. – Жу Пень изобразил мужественно лицо, но сам был готов расплакаться.

Девушка нахмурилась и показала Малышу кулак.

– Только попробуй не вернуться!

– Не видал еще свою дочку такой… – шепнул украдкой Хэпин.

Си Фенг дал им еще пару мгновений.

Какая же странная штука эта любовь. Она может вспыхнуть внезапно и потухнуть в одночасье. Как долго будет пылать костер этих двух сердец?

Воин обругал себя за неприсущую ему мягкость и прокашлялся.

– Нам пора, Жу Пень.

Великая река протягивалась от хребта Семи ветров через всю Империю, деля ее на Западную и Восточную части. Чем дальше на юг она уходила, тем шире становилась. Берега стремительно отдалялись друг от друга, пока наконец не терялись за туманной дымкой горизонта, а сама река не становилась частью моря.

Плавание выдалось удручающе тяжелым. Лю сидел с зеленым лицом, крепко вцепившись в борта. Судно подбрасывало на высоких волнах, парус бессильно трепетал под натиском яростных порывов, и даже могучий Жу Пень, орудовавший веслами, едва справлялся с силой течения.

Хэпин то и дело выкрикивал разные команды Си Фенгу, который пытался совладать с парусом, но из-за шума ветра и плеска воды Лю не мог разобрать ни слова. Непогода была неумолима, и юноша не мог даже представить, что есть на свете люди, способные обуздать свирепость стихии. Сейчас, оказавшись посреди бури, он ощущал себя жалким клопом, чья жизнь зависела только от воли Ветра и милости Воды. Его укачивало, и утреннее просо с соевым соусом угрожающе просилось наружу.

Лю не знал, сколько сможет продержаться. Он отчаянно вглядывался в даль, надеясь увидеть противоположный берег, но не мог ничего разобрать. Ледяные брызги застилали глаза, попадали в рот и нос. Когда уже начало казаться, что этой пытке не будет конца, судно сорвалось с места и понеслось по реке, разрезая волны. Вода вспенилась и начала разлетаться в стороны белыми комьями. Лю оставалось только еще крепче схватиться за борта и с ужасом ждать своей участи. Он попытался посмотреть, что происходит, но смог разглядеть лишь раздувшийся от бешеного ветра парус.

И Си Фенга.

Старый воин стоял в боевой стойке посреди судна и властно махал руками. Он снова призвал стихии!

Лю зажмурился и упал на дно лодки.

Вскоре все утихло, и юноша осмелился открыть глаза и подняться. Впереди показался обрывистый берег, поросший непроходимыми кустарниками и желтыми травами. Хэпин велел собрать парус и жестом указал Жу Пеню, куда править. Малыш налег на весла, и спустя немного времени друзья один за другим уже карабкались вверх по уступам, цепляясь за торчавшие корни.

– Лучше места не найти, – сказал Хэпин. – Берег везде такой, на много ли в обе стороны.

– Справимся, – кивнул Си Фенг.

Воин собрал последние вещи и пожал руку мужчине.

– Берегите себя, – поклонился отец Сянсян. – О долине Алчности ходят разные слухи. Я не знаю, с чем вам придется столкнуться, друзья.

– А как же ты? – спросил Лю, поднявшись наверх. – Как ты поплывешь обратно по таким волнам?

– Вот-вот, – крякнул Жу Пень через плечо. Малыш все еще взбирался и угрожающе покачивался, держась за толстый корень. – Ты, эт самое, сам осторожнее давай.

Хэпин улыбнулся.

– Я пережду непогоду здесь. А ты скорее возвращайся! Сянсян будет ждать своего жениха.

Услышав это, Жу Пень чуть не скатился вниз.

– Д-да! К-конечно! Ой-ей…

– Встрял ты, братец, чес слово, – передразнил его Лю и протянул ладонь, чтобы помочь другу подняться.

К закату отряд подошел к краю степей и остановился на первый ночлег. Усталые и измотанные путники устроились в глубокой ложбине под полосой кустарников, где их никто бы не заметил, и на всякий случай не стали разводить костер. Во время скудного ужина Си Фенг рассказал, что эти земли принадлежат каифам – воинственному народу кочевников, последним остаткам некогда могущественного царства Аль-Каифа. Много лет назад границы этого государства протягивались от Великой реки на западе до восточных океанов. Но потом что-то случилось, и на месте царства появилась бескрайняя пустыня, а лишенные дома люди озлобились, разбрелись по выжженным степям и с тех пор кочуют от пастбища к пастбищу вдоль кромки пустыни.

– Если попадемся им на глаза, наш путь будет окончен, – сурово сказал мужчина напоследок.

Покончив с едой, Лю и Жу Пень отправились упражняться, и в этот раз к ним присоединился Си Фенг. В полутьме, под светом луны и звезд, воин показывал новые движения, слишком сложные, чтобы друзья могли запомнить их сразу. И хотя Малыш сильно изменился за время похода – его живот стал меньше, а руки и ноги гибче, – он то и дело падал, пытаясь встать в позу «быстрого скорпиона». Да и ловкий Лю после долгого дневного перехода без остановок чувствовал себя прескверно. Боли в сердце возвращались, и он боялся, что скоро снова станет обузой для спутников. Однако само участие Си Фенга подняло друзьям боевой дух.

Как оказалось, это была их последняя тренировка.

Утром, еще до рассвета, земля затряслась. Дикий гул пронесся по степям, и вскоре стало понятно, что это был топот десятков копыт. Лю подполз к краю оврага и выглянул наружу. По границе с пустыней, поднимая в воздух песчаные облака, скакали всадники. В темноте казалось, их была целая орда! Они беспощадно понукали лошадей и верблюдов и мчались куда-то на север, потрясая изогнутыми саблями и копьями и беспрестанно улюлюкая боевые кличи.

Си Фенг втянул юношу обратно на дно ложбины, жестом дал знак хранить молчание и велел собирать вещи. Лю и Жу Пень быстро свернули лагерь и накинули на плечи теплые плащи, подаренные Хэпином. Морозный воздух пробирал до костей. Казалось, дыхание, сорвавшись с губ, мгновенно застывает и превращается в лед. Такой лютой стужи не было, даже когда они плыли через заснеженные горы близ Лояна. Один Си Фенг не стал утепляться. Он неподвижно лежал на краю оврага, долго следил за окрестностями, а затем поманил спутников.

– Это боевой отряд кочевников, – тихо сказал он.

– Они ушли? – прошептал Лю.

– Нет, еще ничего не кончено. Они поскакали сражаться, а значит, где-то неподалеку их основная стоянка. Наверняка скоро появятся еще каифы, а к восходу вся округа будет кишеть ими. Нужно уходить отсюда. – Он указал на восток. – Бегите как можно быстрее и не останавливайтесь, пока не рассветет.

– А ты? – обеспокоенно заерзал Жу Пень.

Си Фенг грозно посмотрел на него.

– Буду заметать следы. Ну! Бегом!

И они побежали.

Лю и Малыш что есть мочи без оглядки рванули по степи, но вскоре начали замедляться. Твердая земля и редкие травы быстро сменились зыбкими песками. Каждый шаг давался тяжело и отнимал много сил. Пот скатывался по лбу и щекам, резал глаза солью, заливал нос и рот. Лю хотелось сбросить с себя плащ, но он не осмелился остановиться и продолжил бежать. Рядом задыхался Жу Пень. У обоих давно сбилось дыхание, горели легкие и кололо в боку. То и дело у кого-то из друзей начинали заплетаться ноги, и тогда второй подгонял его. В конце концов они взялись за руки, чтобы тянуть друг дружку.

Одним только духам известно, сколько прошло времени, прежде чем впереди показалось солнце. Оно ярко вспыхнуло над линией горизонта, отразилось от гладкого лика пустыни и окрасило безоблачное небо тяжелыми цветами сосновой смолы и янтаря. Изможденные Лю и Малыш повалились на землю и долго лежали, не шевелясь. Кругом царила непроницаемая тишина, молчал ветер, не шелестел песок. Исчез пар от дыхания. Не было слышно и Си Фенга.

Лю нехотя поднял веки, понаблюдал за темными кругами перед глазами и растолкал Жу Пеня.

– Чего? – опомнился тот. Малыш чуть повернул голову и посмотрел на друга сквозь ресницы. – Уже пора?

– Си Фенга все еще нет.

– Ой-ей, что же теперь делать? – Жу Пень резко сел и начал озираться по сторонам. – Куда идти?

Порывшись в мешке, Лю извлек заветный узелок с увеличительной трубкой. Он выставил стекла, поднялся на ноги и принялся осматривать окрестности.

– Туда. – Он ткнул куда-то на северо-восток, где виднелось темное пятно. – Вижу скалы. Укроемся там, пока не взошло солнце.

Они побрели, поддерживая друг друга и еле-еле переставляя ноги. Безумная погоня по пустыне отняла все силы, так что до скал скитальцы добирались почти ползком. После друзья долго лежали в тени под разломанной глыбой, скинув с себя почти всю одежду.

Когда солнце достигло зенита, объявился Си Фенг. Вид у него был ужасный. Весь покрытый песком, утомленный палящими лучами, он шел вслепую, отмахиваясь от наваждений и миражей. Лю и Жу Пень быстро затащили его в укрытие и достали мех с водой, к которому сами не осмелились притронуться. Мужчина жадно сделал несколько глотков и, ничего не сказав, провалился в сон.

– Идти будем по ночам.

Си Фенг завязал пояс и проверил, надежно ли прикреплен плащ. Его тошнило. Голова раскалывалась, руки дрожали, от вязкой слабости не хотелось шевелиться.

– Днем нам не выжить, – продолжил он, проглотив горький ком в горле. – Выступать будем с закатом и к рассвету подыскивать укрытие. Либо делать его самим.

– Нам бы сюда палаточку какую, – пробубнил Жу Пень с набитым ртом.

Лю вытащил из его кулака кусок вяленого телячьего языка и передал Си Фенгу. Воин кивнул и, не жуя, проглотил еду.

– Я скрыл следы, смел их с помощью стихии. Надеюсь, кочевники ничего не заметят и не отправятся в погоню.

– А они, ну, могут? – настороженно спросил Малыш.

– Лучше каифов следопытов нет, – мрачно ответил Си Фенг. – Поспешим, если не хотим, чтобы нас настигли. Пока мы здесь, опасности будут ждать нас повсюду. Выдвигаемся.

Приходилось полагаться только на описания Хэпина, который в юношестве пересекал пустыню с караванами торговцев. Он объяснил, что искомая гора находится точно на восток от города, однако как долго до нее идти, так и не вспомнил. Си Фенг сверялся со звездами, чтобы не сбиться с пути.

А звезды тут были… невероятные.

Подобного простора не сыскать нигде, кроме пустыни. Здесь почти не бывало облаков, и само небо будто становилось чуточку ближе. Холодные огоньки усеивали небосвод и мягко мерцали, безучастно поглядывая на троицу отчаянных путников, что осмелились пройти по мертвым землям.

Си Фенг хотел бы остановиться, отбросить все заботы и смотреть на звезды до самого утра. Они выстраивались в продолговатые цепочки, ветвились, образовывали скопления и рассеивались среди вечной тьмы. Воину еще не доводилось видеть ничего подобного, а ведь за свою жизнь он повидал немало. Эта красота была древней, вечной, неприкосновенной и одинокой. Не хватало только голубого лика луны. Си Фенг уже давно не любовался ночным светилом. Там его ждали жена и дочка. Он скучал по ним и мечтал однажды воссоединиться с семьей.

«Пора домой», – шептала его жена каждую ночь во снах.

Однажды.

Однажды он вернется к ним.

Но не сегодня.

Мужчина прогнал ненужные горькие мысли и ускорил шаг. Совсем скоро взойдет солнце. Оно принесет с собой неминуемую гибель, а значит, пора искать новое убежище.

Си Фенг прикрикнул на спутников, чтобы те шли быстрее.

Он не собирался погибать так скоро.

Он еще не исполнил все свои клятвы.

А потом…

Потом он будет готов отправиться домой.

День шел за днем, ночь сменялась ночью. С закатом раскаленный песок превращался в корку хрустящего льда. Пейзаж вокруг почти не менялся, но пустыня не была мертва, как казалось на первый взгляд. Под вечер из нор выбирались ящерицы, бурые лисицы и странные прыгучие зверки с длинными острыми ушами. Когда же солнце набирало силу, над отрядом начинали кружить стервятники, что весьма омрачало и без того скверное настроение. Си Фенг то и дело вспоминал крепким словцом Ши-Фу, который затащил их сюда, на край мира. Лю и Жу Пень же старались вообще не разговаривать. Стоило открыть рот, и тут же нападала жажда, а воду приходилось беречь пуще еды.

Несколько недель путники пробирались по раскидистым дюнам, переваливались через барханы, скатывались по склонам, прятались от солнца под редкими скалами или зарывались в песчаные холмы, подобно зверям.

В одну из ночей отряд вышел на протяженную долину, ровную, как лист бумаги. В свете звезд она напоминала жемчужную пудру, что высыпалась из баночки какой-нибудь столичной красавицы на гладкий мраморный пол. Она простиралась до горизонта, а за нею сквозь морозную дымку проглядывало нечто огромное.

– Что это, о духи? – Жу Пень заметил это первым.

Лю быстро достал увеличительные стекла и устремил свой взгляд вдаль.

– Это… Это она!

– Кто она? Кто, братец?

Си Фенг выхватил трубку со стеклами у юноши и посмотрел сам.

– Гора. – В его голосе слышалось облегчение. – Мы пришли.

– Ура! – крикнул Малыш, и его голос эхом прокатился по равнине, усиленный стократ. Казалось, вся пустыня содрогнулась, заходила ходуном, забулькала и заскрипела. – Ой-ей.

– Замолчи, – жестко оборвал его Си Фенг. – Что это такое?

Он осторожно прошелся по белоснежной пудре. Каждый шаг отзывался оглушительным грохотом, разносившимся по твердой корке, что покрывала равнину. Звук одновременно напоминал треск гигантских пластов льда на поверхности глубокого озера и бой тысячи барабанов. Он рокотал, как гром, и затихал с кипучей неохотой, как непослушный ребенок, которого строгая мать пыталась загнать с улицы в дом.

– Проклятье, – процедил воин. – Гремучие пески.

– Что это значит? – встревожился Лю. Он ненароком сделал шаг, чем вновь пробудил всю долину. – Духи! – воскликнул он, испуганно вздрогнув.

– Я еще никогда с ними не сталкивался. – Си Фенг пожал плечами. – Только читал в военных наставлениях. В молодости.

– И чего, нам придется идти по этим самым, по гремучкам этим? – спросил Жу Пень. Здоровяк боялся двинуться с места и говорил тихо-тихо.

Все трое начали озираться. Необыкновенные пески обступали их со всех сторон, а позади пустыня стелилась плоским желтоватым ковром, где было не сыскать укрытий, чтобы переждать день.

Лю сокрушенно вздохнул.

– Не возвращаться же нам обратно, к прошлой стоянке?

– Нет, – покачал головой Си Фенг. – Мы побежим к горе. И не остановимся, пока не доберемся до нее. Даже если взойдет солнце. – Он посмотрел на каждого из ребят. – Вы поняли меня? У нас осталась половина ночи и еще немного времени до той поры, пока солнце наберет силу. Мы должны успеть.

Жу Пень плюхнулся на задницу и прошептал:

– Мы все умрем. Хе-хе. О духи…

И они бежали.

Си Фенг задавал ритм во главе отряда. Лю и Жу старались держаться сразу за ним, но в конце концов все равно выдохлись и начали отставать.

– Шевелитесь! Ну же! – подгонял их воин.

Ночь стремительно утекала за горизонт, морозный воздух понемногу теплел. Си Фенг приказал бросить теплые одежды и связку с хворостом. Нужно было беречь силы. Они не преодолели и половины пути, а гора, кажется, совсем не приблизилась. Белоснежной равнине не было видно конца и края. Отряд наверняка разбудил всю пустыню. Долина ходила ходуном, гудела, гремела, стучала. Оглушающий звук напоминал звон ударяющихся о пол монет и не стихал ни на мгновение.

«Теперь понятно, – думал про себя запыхавшийся Лю, – почему ее зовут долиной Алчности».

От беспрестанного грохота разболелась голова. Слух притупился. Мнилось, что даже светлеющий впереди небосвод танцует под эту ужасающую музыку. Нет, то была не музыка. Это гимн неминуемой смерти. Лю быстро перебирал ногами и руками, по его щекам ручьями текли слезы, оставляя размытые дорожки на запыленном лице. Он уже давно не мог ни о чем думать, а гибельная песня становилась все громче.

За миг до восхода не выдержал Жу Пень. Он повалился на четвереньки и впился пальцами в жемчужную крошку, не в силах сделать и вдоха.

– С… стой, – прохрипел Лю. – С-си… Ф-фенг!

Воин продолжал бежать, не замечая, что его спутники отстали. Докричаться до него не было сил. Во рту пересохло так, что юноша не мог говорить. Опухли губы и язык, горло саднило, как при тяжелой простуде. Лю упал рядом с другом и попытался его растормошить.

– Пи-и-ть… – выдавил из себя Малыш.

Лю начал разбирать походную сумку в поисках меха с водой. Жу Пень жадно приник к горлышку и пил, пока не опустошил бурдюк наполовину. Затем начал пить и Лю. Еще прохладная жидкость вернула жизнь в истощенное тело.

– Оставь мне, – послышался сухой голос Си Фенга.

Он взял из рук Лю бурдюк и допил остатки воды.

– Проклятье, – прошипел воин, вытирая грязное лицо. – У нас есть еще один такой, но на обратный путь не хватит.

Спутники ничего не ответили, слишком вымотанные, чтобы говорить. Си Фенг опустился перед ними на колени и спрятал лицо в ладонях. Шли мгновения, небо стремительно светлело, а троица так и сидела на белом песке.

Лю положил голову на плечо и с тоской смотрел, как первые солнечные лучи окрашивают сизоватые небеса в яркие краски. Всю жизнь он встречал рассветы с радостью. Новый день всегда нес с собой новые надежды, как бы тяжело ни складывалась жизнь. «Сегодня точно будет лучше, чем вчера», – частенько говорил он. Но в пустыне привычные и милые сердцу вещи несли зло. И даже хуже.

Они несли смерть.

«Разве смерть – это зло? Что я вообще знаю о зле и смерти?»

Лю видел откровенное неприкрытое зло в тех людях, что обрекли его самого, его друзей и Кайсин на подобную участь. Нефритовый маг и все те, кто служат ему, – вот кто зло. Но только не солнце. Оно всего лишь сменяло ночь на день. Как можно его винить в том, что происходит?

«Люди сами вершат свою судьбу. – Лю тяжело вдохнул горячий воздух. – Даже я. У меня отняли все то немногое, что было, но я все равно пытаюсь что-то изменить. Я вершу свою судьбу. Ни Ши-Фу, ни Си Фенг, ни проклятый Нефритовый маг. Я».

Лю впервые задумался над тем, что будет делать, когда доберется до Кайсин. Как он будет вызволять ее из лап злодеев? Что они будут делать дальше? Может ли он вообще надеяться на победу в битве с тем, кто стар как сам мир?

«Давай для начала доберемся до этой пещеры», – подумал юноша и вслух сказал: – Надо идти дальше. Еще ничего не кончено.

Задремавший Жу Пень вздрогнул и, вопреки ожиданиям, не стал спорить. Он поднялся первым, поправил вещи и, сделав суровым выражение лица, окинул спутников мрачным взглядом.

– Ты уверен, что готов? – спросил Си Фенг.

Малыш кивнул. Было в его глазах нечто странное: не то злость, не то решимость осилить смертельный путь до конца. Он первым шагнул навстречу рассвету.

Лю и Си Фенг переглянулись. Старый воин ободряюще кивнул юноше.

Еще ничего не кончено.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Дзюнь юй, твари коварные, порождения Баланса нарушенного. Сквозь души людские нашли путь они из пустоты в мир, драконами созданный, и только сами люди могли изгнать их навеки туда, откуда явились они.

Но не понимали Прародители, что биться надо не на севере далеком, где дзюнь юй обретались, а здесь, на улицах городских и в домах людских, где шла главная битва за души человеческие.

Не понимали они и того, что искать в людях нужно не силу, но слабости их…

Только Чжихан догадался об этом. Обернулся он человеком и отправился по миру собирать знания и нести исцеление тем, в ком Баланс нарушен был.

Пред ликом пламени

Мир плавился.

Гигантский кузнец подбрасывал в небесное горнило все больше дров и угля, чтобы жар становился сильнее, и каждый раз оставался недоволен.

– Еще! Еще! – кричали охваченные огнем облака.

Кузнец плавил сталь из света звезд и лучей солнца. Он ковал, бил молотом, вновь добавлял угля и снова бил, высекая искры и проливая над опаленным миром светящуюся окалину. Раскаленный ветер обволакивал бесконечную кузню, но жарче всего было на пустынной наковальне, там, куда приходились самые яростные удары пламенного молота.

Воздух над песками дрожал. Горячие завихрения сплетались в странные узоры. Сначала они напоминали моря, по которым медленно шли огромные корабли, потом наваждения сменялись на дворцы невиданной высоты, башни которых венчали каменные купола, покрытые золотом и свинцом. За ними появлялись спутанные видения, разобрать среди которых ничего было нельзя. Затем возникла…

Гора.

Исполинский дух, нет, длинный изогнутый Зверь с красной чешуей, белой бородой и рогами на морде овивал стан той горы, будто она была тонким деревцем. Немыслимое создание испускало серый дым из ноздрей. Один его глаз, желтый, был пронизан мудростью и древним гневом, а второй был бел, как свежее молоко. В его когтистых лапах был зажат молот размером с половину солнца, и он бил им по огненной пустыне, как по наковальне, и то и дело подкидывал в пламя дров и угля.

– Я жду тебя! – говорил великий Зверь, и от голоса его над миром проливался яркий слепящий свет.

Лю потряс головой, чтобы прогнать миражи. Диск солнца завис прямо над ним и не желал сдвигаться с места. Словно гонимый злобным роком, он испепелял округу и лишал троицу последних сил. Они уже не шли, но брели, волоча ноги, отмахиваясь от призрачных ведений и мечтая хотя бы о крошечной тени.

Цепочка их следов протянулась по белоснежной жемчужной крошке и вышла к желтоватым каменистым пескам. Одинокая гора возвышалась впереди, все еще далекая, но уже заслоняющая собой половину горизонта. В ее чреве виднелся огромный черный зев – пещера, в лоне которой ждало спасение.

Лю покосился на Жу Пеня. Тот держался на удивление хорошо, лучше, чем ночью, но дневной жар утомил и его. Еще утром друзья по совету Си Фенга сняли часть одежды и обмотали друг другу головы так, чтобы между тканью и волосами оставалось небольшое пространство. Сам воин поступил так же и объяснил, что это помогает голове чуть-чуть остужаться. Однако пламенный лик терзал тело, а раскаленные пески обжигали ступни даже сквозь обувь.

Они не успели добраться до заветной цели до рассвета и попали в самое пекло. Их окружали ровные пески вперемешку с камнями, и можно было даже не думать о том, чтобы соорудить убежище. Си Фенг пытался, но, выкопав небольшую ямку, обнаружил под слоем песка слегка влажные скалы.

– Там должна быть вода, – прошептал воин потрескавшимися обветренными губами и указал на гору.

Их собственные запасы стремительно испарялись. Один-единственный бурдюк к середине дня иссяк на две трети. Остатки решили беречь, пока не станет совсем туго.

Но вот как понять, что это «туго» уже наступило?

Каждый шаг давался все труднее. Миражи подступали все ближе, а суховеи становились все горячее.

Лю вдохнул пыльный воздух, вновь опаливший легкие, и продолжил путь.

«Мы справимся», – говорил он себе, хотя давно перестал в это верить.

Перед глазами возник образ Кайсин. Ей было плохо. Она думала о нем, звала его. Тонкие пальцы девушки бессильно впивались в острые края осколка зеркала, и Лю отчаянно хотелось откликнуться. Ее окружали зловещие тени. Они вились белесыми и зелеными змеями. Кайсин была уже на грани, чтобы отринуть надежду и окунуться во мрак. Голос девушки взывал к нему сквозь время и расстояние, пролетал над горами и долами, взмывал пестрой синей лентой к небесам, юркой птицей опускался к земле, но никак не мог найти его. Она заплакала, и осколок выскользнул из дрогнувших рук.

Наваждение исчезло.

Сердце забилось быстрее, и острые боли молниями потекли по груди и животу, опустились по ногам и канули в глубину песков. Лю больше не обращал внимания. Муки стали частью его, они были единственным напоминанием, что он еще жив, что еще может чувствовать.

Хотя, кроме этих терзаний, он не чувствовал больше ничего.

Погруженный в беспокойные думы, юноша не заметил, как солнце вдруг пришло в движение и медленно покатилось в сторону вечера.

На пути стали попадаться сухие ломкие травы.

Желтые истощенные веточки сиротливо прижимались к земле, согнутые ветрами и временем. На смену им пришел саксаул, поначалу слабый и хрупкий, но чем ближе к горе, тем толще становились стволы растений. В скалистых углублениях росла песчаная полынь, а на склонах травянистых холмов возникли пожухлые красные амаранты. Под чистым небом без единого облачка витал одинокий сокол. Гордый властитель этих земель, он парил над горой бурой точкой, и издалека можно было подумать, что он сияет перламутровой синевой.

Путники изумленно посмотрели друг на друга.

Си Фенг первым стянул с головы тряпки и взъерошил вспотевшие волосы. Лю и Жу Пень последовали его примеру. Еще было жарко и душно, но влажноватый воздух прогнал все сомнения прочь.

– Здесь есть жизнь! – воскликнул Малыш.

– За мной, – приказал Си Фенг. – Нужно попасть в пещеру до наступления ночи.

Воспрявшие духом друзья радостно последовали за вожаком. Однако прошли они немного.

– Ох, нет… – Жу Пень схватился за голову. – Нет-нет-нет!

Путь им преграждал глубокий каньон. Дно ущелья терялось в чернильных тенях, а само оно протянулось вокруг горы, подобно змее, – огромное, широкое, непреодолимое.

– Что нам теперь делать? – вновь воскликнул Малыш.

Си Фенг молчал, хмуро оглядывая окрестности. Лю почему-то не удивился очередному препятствию, а лишь пожал плечами.

– Пойдем вдоль обрыва, – предложил он. – Может, найдем спуск или способ перебраться на ту сторону.

– Спускаться нельзя, – сказал Си Фенг. – Поглядите.

Его указательный палец проследовал вдоль ветвистой линии каньона, нарисовав в воздухе спираль.

– Это лабиринт, – подытожил он. – Мы будем плутать в нем, пока не кончится вода.

Жу Пень пригляделся к изгибам скал и почесал мокрый затылок.

– Больше похоже, что тут из-под земли кто-то, ну, того, вылез.

– Ты прав, – Си Фенг кивнул. – Днем эти места, как и по всей пустыне, замирают, но ночью здесь все оживает. – Он указал на птицу в небе. – Сокол высматривает добычу. Едва стемнеет, из нор выползут животные. В том числе и хищники, – добавил он с мрачным лицом.

– Ох, духи…

– Тогда хватит терять время, – в нетерпении топнул Лю. – Пойдемте…

Сокол издал испуганный писк и резко спикировал.

Мир взорвался.

В одно мгновение небо окутали пески. Стало темно, как ночью. Бешеная буря обрушилась на предгорья, сминая травы и вырывая с корнем кусты саксаула. Лю зажмурился. Песчинки вгрызались в кожу, забивали ноздри и уши. Он плюхнулся на землю и попытался прикрыться одеждой, но свирепый ветер вырывал ее из рук.

Сквозь оглушительный шум донесся чей-то крик. Лю вслепую пополз вперед, надеясь найти Жу Пеня, но вихрь обрушил на юношу поток колючего гравия. Над долиной раздался громогласный, ни на что не похожий рык. Безумный, разрывающий само мироздание пополам. Лю не видел, но ощущал, как над ним проносится что-то очень огромное; по спине пробежал смертельный холод, а раненое сердце скукожилось, словно сжатое в тисках. Юноша забыл, как дышать. Он оцепенел, глаза открылись сами собой. Челюсти свело, словно их приморозило друг к другу вековым льдом.

Утробный цокающий рокот прострекотал над головой. Гигантское нечто громыхнуло вновь совсем рядом, и от его рычания у Лю пропал слух. Он чувствовал, как потекли струйки крови по щекам, как судорога сковала руки и ноги, как встали дыбом волосы. Что-то подсказывало – стоит пошевелиться, и все будет кончено. Душа вопила: «Остановись!», но Лю все равно дернулся и перевернулся на спину.

И увидел Его…

Он был велик. Настолько, что не существовало подходящих слов, чтобы описать его размеры. Невообразимый, ужасающий, словно оживший горный хребет, алый зверь парил прямо над Лю, длинный, как сама пустыня, изогнутый, грациозный. Даже буря не могла затмить облик этого создания. Его гигантские лапы, увенчанные рядами шипов, покачивались в воздухе, царапая землю кончиками острых когтей. Под чешуей цвета осеннего восхода, что переливалась красками огня и копоти, перекатывались бугры мышц, белые кустистые брови и длинная седая борода обрамляли приоткрытую пасть змея, а меж клыков цвета слоновой кости журчали струйки жидкого пламени. Исполин медленно подлетел к земной поверхности, без труда паря безо всяких крыльев, но приземляться не стал.

Зверь долго изучал округу, вглядывался в вечернее небо, смотрел в сторону горы, а прямо под ним, боясь сделать вдох, лежал Лю. Юноша вдавил себя в камни и песок и мысленно призывал всех духов, молился всем Прародителям, лишь бы чудовище не тронуло его и его друзей.

Но никто из них не услышал.

Чудовище резко крутанулось. На землю обрушился поток яростного горячего ветра. Порывы подхватили Лю, как пушинку, и подняли высоко в воздух. Юноша пролетел над долиной, вращаясь вокруг себя, как безвольная кукла, и врезался в скалистую почву. От внезапного удара он ослеп и совсем перестал дышать.

Тьма заволокла взор, и последним, что донеслось до оглушенного Лю, был утробный рык змея, от которого сотрясалась гора и дрожала земля.

– У-угх.

Лю слабо пошевелился и задохнулся от боли. Все тело превратилось в один большой синяк. Стонали кости и нещадно пылала плоть. Юноша приоткрыл глаза и увидел…

Тьму.

Он подорвался с места и начал усердно протирать опухшие глаза.

– Фух!

Пелена спа́ла, и пред взором возникло темное вечернее небо. Буря утихла. Кругом царила тишина. В вышине зажигались звезды. Впервые за все время путешествия в пустыне появился голубой лик луны. Она взошла еще пока невысоко, едва поднялась над вершиной горы. Ее прохладный свет освещал разбитое лицо Лю, нежно гладил царапины и ссадины на руках, стыдливо касался свежих прорех на одежде.

Юноша улыбнулся и снова скорчился от прилива боли.

На нем, кажется, не осталось живого места.

– Духи, что же случилось?

Он коснулся шишки на голове там, куда пришелся удар о землю. Затем покосился на черную, погруженную в ночные тени одинокую гору и вдруг вспомнил.

Зверь, ущелье, пустыня, Жу Пень…

– Малыш? Малы-ы-ыш?! – закричал Лю.

Он озирался по сторонам в поисках друга, но видел лишь укрытые сумерками скалы.

– Си Фенг! Жу Пень! Где вы?

Ноги, налившиеся свинцом, отказывались слушаться, и приходилось их переставлять едва ли не при помощи рук. Он прошел вперед и обнаружил перед собой каньон. Тот самый, который преградил сегодня отряду путь.

Юноша находился с другой стороны ущелья.

– Малыш? Где ты, Малыш?

Лю безуспешно всматривался в темноту, в то место, где последний раз видел Жу Пеня. Но ни его, ни Си Фенга он так и не обнаружил.

– О духи…

Зверь.

Не может быть! Неужели он забрал их? Уволок в свое логово, а его по счастливой случайности не заметил?

– Какое же тут счастье? – Лю в сердцах выругался и пнул лежавший рядом камень. Тот упорхнул во тьму бездны и с глухим стуком приземлился на дне ущелья. Юноша отвернулся и вновь посмотрел на луну. – Духи, прошу вас! Пусть с ними все будет в порядке!

Его взгляд обратился к горе. Ее окутанный мраком и освещаемый голубым сиянием стан отбрасывал на долину долгую тень. В самом же центре клубилась непроглядная тьма. Мрак пещеры. Жилище змея.

Нет. Духи не помогут ему. Они никогда не откликались на его зов.

Лю один на один с этой бедой.

Идти туда было безумием. Если лекарство, ради которого они проделали такой долгий и опасный путь, действительно существовало – оно наверняка находилось под присмотром чудища. Что Лю мог сделать? Как ему спасти друзей и добыть это целебное средство? Он всего лишь израненный калека, который с трудом переставляет ноги.

– Ох, Ши-Фу. Почему ты исчез? Неужели не было иного способа?

Повернуть назад Лю тоже не мог. Он не выживет в пустыне. Ему некуда возвращаться. А самое главное – он не мог оставить друзей. Возможно, прямо сейчас им была нужна его помощь! Или их могло уже и не быть в живых, но…

– Я не брошу Малыша. Я не оставлю Си Фенга.

Лю сдвинул брови и стиснул зубы. Сами собой сжались добела кулаки. Сердце забилось быстрее, кровь хлынула по жилам, прогоняя боль и возвращая ясность ума.

Он сделал первый шаг, самый непростой, но преисполненный отважной решимостью.

К полуночи Лю добрался до входа в пещеру. Тот вблизи выглядел еще больше, чем казался издали, настолько огромный, что сквозь него могла бы пройти целая армия! Изнутри вместе с густым осязаемым мраком вырывался в морозный ночной воздух обжигающий смрад. И что-то еще. Нечто губительное, вселяющее ужас, ощущение…

Смерти.

Смерти всего сущего.

Смерти, предрекающей конец целому миру, стоит ей только вырваться на свободу. Это было не просто логово змея. Оно было узилищем для страшной тайны, разгадывать которую не нужно никогда.

Лю обнял себя за плечи. Он был жалкой букашкой, клопом, который пытается пробраться в запретную обитель бога. Это место не было предназначено для смертных. И донесшийся из глубины пещеры глухой рык Змея лишь подтвердил мысли Лю.

– О духи… Я иду.

Юноша зажмурился и переступил черту между мягким лунным светом и непроглядной пустотой. Тьма объяла его со всех сторон, приняла в свои бархатные объятия, мягко взяла за руку и потянула за собой по узкой тропе. Лю долго брел вслепую сквозь мрак. Чем дальше заходил, тем светлее становилось. Он осторожно ступал по дороге из гладких черных кирпичей, в тусклом свете сиявших алыми красками и блестевшими золотистыми прожилками. Юноша был готов поклясться, что уже видел нечто подобное. Он долго ломал голову, с опаской проходя мимо небольших расселин, на дне которых потрескивало пламя, пока не вспомнил. Из таких же камней была сложена гробница драконьих жрецов под Лояном, где они с Малышом нашли злосчастное зеркало. Значит ли это, что здесь тоже покоятся последователи Прародителей?

Впереди послышались журчание воды и громкий стук падающих капель. Лю ускорил шаг. Воздух стал прохладным и влажным. На губах появился сладковатый привкус. Юноша остановился у крутого спуска и после недолгих раздумий скатился по влажной грязи, приземлившись на берегу озера.

Гигантского подземного озера!

Вода в нем была неподвижна и напоминала лед. Чистая, свежая, она сияла бирюзовым светом, а над нею роились тучи странных крошечных огоньков. Истощенный, настрадавшийся от жажды после долгого пути по жаркой пустыне, Лю бросился к кромке озера. Он разогнал приставучие огоньки, которые пытались облепить его руки, и окунул голову в ледяную воду. Живительная прохлада растеклась по телу, раны перестали болеть и на короткий миг отступили все тревоги.

«Я жив! – радостно думал Лю, болтая головой под водной гладью. – Я еще жив!»

Своды пещеры сотрясло громоподобное рычание. Сверху посыпалась каменная крошка. Когда рядом с Лю бухнулся увесистый булыжник, юноша подорвался с места. Он попытался подняться обратно по склону, но руки и ноги разъезжались на скользких камнях и грязи. Рык становился все ближе. Гора дрожала, и даже поверхность озера вспенилась, будто закипела.

Лю отчаянно озирался по сторонам, пытаясь найти укрытие. На глаза попалась тропа, что вела вдоль воды. Не видя иного выбора, он бросился вперед по тонкой спасительной ниточке. Юноша мчался так быстро, как мог, но, ослабленный и утомленный, скоро начал замедляться. Змей был совсем рядом. Лю затылком ощущал его приближение.

– Ну же! Ну же! – подгонял он себя, но в голове крутилась лишь одна мысль.

«Все кончится быстро».

Он выбежал к длинному каменному мосту, который простирался над водой и вел к небольшому окутанному сиянием островку в самом центре озера. Шаги Лю эхом разносились по пещере и смешивались с неумолимым рокотом Змея. Воздух становился все горячее, тьма развеивалась. Все вокруг заполнил яркий зеленоватый свет. Лю задыхался от жара, запинался о выпиравшие камни и в конце концов рухнул, добравшись лишь до середины моста. Юноша не стал подниматься. Он еще не видел, но уже чувствовал, как над ним нависла исполинская тень. Лю опахнуло горячим смрадом.

Змей настиг его.

«Теперь все точно кончено».

Наступила неожиданная тишина. Сквозь повисшее безмолвие отчетливо доносилось гулкое биение сердца. Лю подумал, что так стучит его собственное, охваченное ужасом и волнением. Однако пульс был спокойным, размеренным и слишком громким.

Лю зажмурился и глубоко вздохнул. Он нашел в себе силы, чтобы встать на ноги, но стоило открыть глаза, юноша застыл.

Пред ним повис Его лик. Покрытая алой кожей, переходящей в красную чешую, морда, охваченная огнем. Пламя, словно вода, развевало кустистые седые брови. Зверь взирал на юношу грозным и презрительным взглядом единственного уцелевшего глаза, яркого, как солнце. Второй же, изувеченный продолговатым шрамом, был молочно-белым и мутным.

Обомлевший Лю неотрывно смотрел в его глаза. В голове не осталось ни одной мысли. Только теперь он понял, что перед ним настоящий дракон. Один из тех, о ком рассказывали легенды, первородный дух, Прародитель всего сущего.

«…Чжихан, дракон Огня, – всплыли в памяти рассказы Ши-Фу. – Он подарил миру лето и полдень, жару и гнев. Он был воистину огромным и великим. Самым великим из всех».

– Верно, – дракон чуть кивнул. – Это я.

От грома его голоса вновь затряслись стены. Вскрикнув, подпрыгнул и Лю. Смотреть на него, говорить с ним – было чем-то невообразимым! Как если бы муравей говорил с солнцем. Вот только Лю не сказал еще ни слова.

– Я вижу твои мысли, букашка, – вновь громыхнул зверь. – Я – Чжихан, повелитель Пламени, покровитель Юга. Ты находишься в моем доме, первый человечишка из всех со времен сотворения мира. – Он приблизился, и от исходившего от него жара кожа Лю вмиг покраснела. – Так скажи же мне, клоп, пока я тебя не прихлопнул, зачем ты здесь?

– Я… я… – Лю с трудом проглотил ком в горле. – Я пришел за своими друзьями.

– За друзьями? – Чжихан оскалился в ухмылке.

– Д-да… – робко ответил юноша.

Ему хотелось раствориться в воздухе. От былой решимости не осталось и следа, и Лю ругал себя за это. Терять больше нечего. И робеть незачем! Зверь все равно убьет его, так чего теперь бояться?

– Ты налетел на нас сегодня! Едва не убил меня! – выкрикнул Лю. С каждым словом его голос становился все тверже. – И забрал моих друзей! Верни их!

Дракон отлетел под своды пещеры и рассмеялся. От его смеха вся гора пришла в движение и опасно затрещал мост под ногами Лю.

– Ты смеешь требовать что-то у меня? Ты? Жалкий человечишка? Безродный сирота, побиравшийся всю жизнь на улицах? Наивный и безголовый настолько, что позволил своей глупости превратить себя в калеку? Постой-ка. Ведь именно за этим ты сюда пришел? За исцелением? О да, я вижу это. Да-а-а-а. Тебя направили сюда. Найти то, что я оберегаю уже много веков. Оберегаю неспроста. То, что ищешь ты, желают заполучить силы настолько темные и могущественные, что в их власти перевернуть весь мир, ввергнуть его в хаос и поработить. И ты явился сюда, желая это забрать? Ты? Ничтожнейший из всех людей? Кто отправил тебя? Быть может, мои враги? Быть может, ты – пособник тех сил, с которыми я сражаюсь уже столько веков? Отвечай, клоп! Скажи мне, кто рассказал тебе о месте, о котором не знает ни одна живая душа?

– Нет! – Лю наполнил свои мысли всем, до чего смог дотянуться. Кайсин, Малыш, Лоян, тетушка Тана и ее детишки, битва с пиратами и изнуряющие ежедневные тренировки. Он вспоминал все подряд, лишь бы дракон не смог прочесть имени старого мудрого монаха, которому Лю был обязан жизнью. – Я ничего тебе не скажу!

Чжихан вновь приблизился. Его пылающее око теперь с интересом взирало на юношу. Белое же помутнело еще сильнее, став бледно-оранжевым.

– Удивительно, – тихо сказал дракон. И даже перейди он на шепот, от силы его голоса наверняка бы рухнули все пагоды в Лояне. – Ты пытаешься защититься, и у тебя получается. Хм-хм. Я не могу прочесть имя, но узрел того, кто поведал тебе об этом месте. Кто он? Монах? Седой безумный старец в оранжевой рясе. Это он рассказал тебе? Пожалуй, нужно сжечь их никчемный храм Семи ветров. Я пожру каждого из их бесполезного ордена, сокрушу дома, выжгу поля, испепелю скот и разберусь со всеми людишками на сотни ли вокруг их мерзкой обители!

– Остановись! Хватит! – Лю топнул ногой. – Да, я пришел сюда в поисках исцеления. Забери меня, оставь своим пленником, и я расскажу тебе все! Только отпусти моих друзей.

– Зачем мне это делать? Я уже узнал достаточно. Проще сжечь вас всех, чтобы никто больше не смог найти это место.

– Но… Ты же один из Прародителей! Тех, кто дал жизнь этому миру и создал нас, людей! Разве не должен ты оберегать свое творение?

Дракон с гневом выпустил пар из ноздрей и зарычал:

– Я и оберегаю, глупец! И если, чтобы спасти все ваше никчемное племя, придется убить тебя, я с охотой сделаю это. Один человек ничто в сравнении с жизнями целого мира. Так поступил бы любой из моих братьев и сестер. Но теперь я – последний хранитель. Нет больше Прародителей. Нас всех истребили. Остались только я и моя тайна.

У Лю задрожали губы. Ком вновь подступил к горлу, настолько горючий, что слезы были готовы хлынуть по его щекам. И это Прародитель? Ему он молился в час нужды и отчаяния? У него просят помощи люди, когда искать ее больше не у кого? Истерзанное сердце Лю екнуло. Осколок зеркала похолодел, покрывшись наледью разочарования. Если сердце и правда можно разбить, то ощущается это именно так.

– О духи, – прошептал Лю. – Я… просто не верю. Неужели остальные Прародители были такими же? – Он снова посмотрел на зверя, с тоской и скорбью. – Поделом вам. Вы заслужили свою участь. Никакие вы не защитники! И не родители.

Дракон яростно зашипел, и юноше пришлось зажать уши, чтобы окончательно не оглохнуть.

– Мы дали вам жизнь, человечишка! По-твоему, родитель должен опекать дитя до самой старости?

– По-моему, если взрастил рисовое зернышко, его нужно оберегать от сорняков и засухи! А вы просто равнодушные и бессердечные. Вы отреклись от нас, бросили на произвол судьбы!

– Ты ничего не знаешь, смертный!

Лапа дракона взметнулась ввысь и потянулась к незваному гостю. Лю среагировал быстро. Он припомнил все уроки Ши-Фу и Си Фенга и как будто сам превратился в небольшого юркого дракона. Ловко кувыркнувшись, он проскользнул меж змеиных когтей и побежал к острову. Позади что-то рухнуло, раздался оглушительный плеск воды, спину Лю окатило дождем из брызг.

– Тебе не спрятаться, клоп! – взревел дракон.

Никто и не собирался прятаться. Лю помчался вперед, собрав воедино все свои силы. С каждым шагом он преодолевал расстояния столь большие, что далекий остров начал стремительно увеличиваться. Казалось, что Лю стоит на месте, а остров движется к нему навстречу сам. В какой-то момент юноша понял, что не дышит. Совсем. Перед глазами поплыли темные круги, но он не сдавался. Дракон громыхал совсем рядом. Он вот-вот настигнет беглеца! Останавливаться нельзя! Лю яростно работал руками и ногами, а его нутро становилось все горячее и горячее.

Затем…

Вспышка боли разбила его на части.

Лю упал, кубарем покатился по мосту, ударяясь о камни, но почувствовал он только, как колючие молнии разрывают его сердце, рвут плоть, выжимают кровяные соки, испепеляют последние проблески разума.

Зверь пролетел вперед и навис над своей добычей. В его желтом глазу пылал необузданный дикий огонь. Он победил, но Лю не собирался погибать как жертва. Юноша зарычал, так крепко стиснув зубы, что затряслась голова. Он упер кулаки в камень моста, подтянул дрожащие колени под себя и, покачнувшись, поднялся.

– Давай же! – выкрикнул он из последних сил. – Сожги меня! Ты все равно больше ни на что не способен!

Чжихан разверз клыкастую пасть. С его тонкого змеиного языка ручьями потекло жидкое пламя. Лю закрыл глаза. Он был готов. Он подвел друзей, подвел Кайсин, подвел всех. Его смерть будет заслуженной и, по крайней мере, быстрой.

Шли мгновения, ничего не происходило. Лю осторожно поднял веки и встретился взглядом с Чжиханом. Грозная маска сошла с его лика, тот стал мягким и по-отечески теплым.

– Ты говоришь, – задумчиво протянул он, – что мы должны оберегать зерна от сорняков?

Лю непонимающе моргнул.

– Но что происходит, когда зернышко дает всходы? М-м, мой юный друг?

– Я… – Лю запнулся. Он держался из последних сил. Его сердце отмеряло последние удары. Он чувствовал, что эти слова могут стать его последними. – Их съедают.

– Все верно. Так почему бы мне не съесть тебя, м-м, мой дорогой Ляо?

Чжихан опустился, наполовину погрузившись в озеро, положил голову на мост и закрыл горящий глаз. Белый же вдруг вспыхнул и начал сужаться. Лю прикрылся ладонью от яркого света, а когда тот сошел на нет, услышал чьи-то легкие шаги.

– Ты прошел мое последнее, самое тяжелое испытание, хе-хе, – донесся до боли знакомый голос. – Признаюсь, я боялся, что перестарался, когда немножко тебе помог перебраться через ущелье. Шибко сильно приложился ты головой своей непутевой о камни.

Лю отнял руки от лица и снова остолбенел.

– Ши-Фу?

Старик подошел ближе, крепко обнял неподвижного юношу и потрепал за щеку.

– Мда-а, и правда перестарался. Ну ничего, вылечим, хе-хе. – Монах поманил его за собой к острову. – Ну же! Хватит стоять как истукан. Си Фенг и Жу Пень уже заждались нас внутри пещеры. Между прочим, оба прямо сейчас уплетают жареное мясо. Пора и нам подкрепиться. А затем мы достанем из тебя этот несчастный осколок зеркала.

Старик бодро зашагал по мосту, а Лю так и остался стоять, слегка покачиваясь. Он вздохнул последний раз и рухнул на холодные камни.

– Мы снова здесь?

– Да, мой дорогой друг.

Лю и Ши-Фу сидели на огромном камне на вершине холма. Оба сложили под себя ноги и смотрели в ночное небо. Среди ярких звезд медленно полз голубой диск луны.

– Какой дивный и красивый свет…

– Верно. Мы с братьями и сестрами очень гордились своими первыми творениями. То были Солнце и Луна. Солнце, хе-хе, придумал я, кстати говоря. Но Луна все равно почему-то получилась красивее. И я не против.

– Я умер, Ши-Фу? Прости, наверное, тебя стоит называть Чжихан?

– Можешь звать меня, как будет тебе привычнее. – Старик замолчал и долго смотрел на звезды. Затем повернулся к Лю и кивнул. – Да, мой друг. Ты умер. И не в первый раз, знаешь ли! Вот уже трижды я вмешивался в твою судьбу. И хотя я все же оказался прав и выбрал нужного человека, хочу попросить у тебя прощения за это.

– Но ведь ты спас меня!

– Да, но… с корыстной целью. На самом деле путь твоей судьбы сложился сам собой, я лишь, как бы это сказать, подправил его в самых ломких местах. Ты нужен мне, чтобы навеки изменить мир. К лучшему, конечно же, хе-хе. Не стану скрывать, не будь ты так глуп, все могло бы сложиться иначе! Но что уж теперь поделать. Такова роль человека – все время расстраивать своего создателя.

Его последняя фраза была произнесена с грустью и болью в голосе.

Лю долго думал, прежде чем задать еще один вопрос. Очень не хотелось нарушать спокойствие и тишину этого чудесного места между мирами.

– Что теперь будет со мной?

Ши-Фу вместо ответа вытянул руки перед собой. На его ладонях возник сгусток зеленоватого света. Не сводя с него глаз, он заговорил:

– Это сердце моего наставника, Нефритового дракона Шан Ше, величайшего из всех первородных духов, покровителя Смерти. Это все, что мне удалось спасти. Я хранил это сердце сотни лет втайне. Дожидался, пока не смогу передать его дар кому-то другому, достойному этой силы. – Старик с улыбкой обратил взор к Лю. – Теперь оно твое.

– Но… Как я могу быть достоин? Я не сделал ничего важного или великого. Я никто.

– Никто. И вместе с тем – целый мир, Лю. Во всех хороших и плохих его проявлениях. Ты видел настоящую жизнь, полную тягот и лишений, и, несмотря на это, никогда не искал легких путей. Отдавал последнее, что имел, и даже собственную жизнь не жалел, когда дело касалось защиты других людей. Ты – более чем достоин.

– Для этого были нужны все эти испытания? Ты проверял меня?

– Ну а как иначе. Не мог же я отдать столь драгоценный дар кому попало? А теперь позволь мне…

Ши-Фу коснулся груди юноши ладонью. Его горячие пальцы прошли сквозь кожу, скользнули по ребрам и сжались вокруг раненого сердца. Лю почувствовал, как все внутри испуганно затрепетало, а затем замерло в ожидании. Монах нахмурился. Он делал что-то известное лишь ему одному. Наконец он вынул руку вместе с окутанным тьмой сердцем. В самом его центре находился зачарованный осколок, окровавленный, с острыми краями, корень всех бед и несчастий, проклятая игрушка в руках злых сил.

– Удивительно, что ты продержался так долго.

В следующий миг Ши-Фу погрузил в Лю сгусток зеленого света.

Весь мир вдруг заволокло ослепительное марево. Кровь в жилах закипела, тело затряслось, и Лю беззвучно закричал, исторгая из себя волны таинственной, новой силы. Что-то поселилось в нем, нечто могущественное, необъяснимое, холодное. И древнее.

Тук-тук. Тук-Тук.

Сердце забилось вновь. Его первые удары положили начало жизни.

– Духи благоволят тебе, мой друг, – сказал Ши-Фу. – Ну уж я-то точно, хе-хе. Возьми. Это тебе пригодится.

Лю протер глаза. Пред взором все еще стояла белая пелена, но он смог разглядеть довольное лицо старика. Ши-Фу плакал. Плакал и улыбался. На его ладонях лежал осколок зеркала У-Синь. Лю взял его и заглянул в отражение.

И там он увидел отражение прекрасной, но опечаленной девушки с яркими голубыми глазами.

Он вновь увидел Кайсин.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Во главе войска огромного стоял в тот день Шан Ше. По правую руку от него были Гун Си и Цзюэ, по левую – Ю Ми и первый из людей. Избранник Прародителей собрал вокруг себя самых сильных из тех, кто был наделен даром стихий, и, когда битва началась, сражался с яростью самих духов.

Битва длилась дни, недели, месяцы, а за ними и целые годы.

Не стихали зарево и вспышки ни на миг. Дзюнь юи не ведали страха и не ощущали горечи от потерь. На место одного сраженного вставали двое еще более свирепых, и настал момент, когда силы драконов пошатнулись и начали иссякать.

Мольбы о помощи

Кайсин снесло волной песка.

Она пролетела с десяток шагов и рухнула на острые скалы. От падения из глаз брызнули слезы и перехватило дыхание. Песчинки забились под тренировочную одежду и теперь неприятно царапали кожу.

– Тебе нужно стараться лучше, птичка!

Мерзкий голос Тейтамаха жалил еще сильнее раскаленного песка. Кайсин потеряла счет дням, проведенным в этой проклятой пустыне на тридцатом этаже Башни. Каждое утро она приходила сюда, чтобы подвергаться унижениям до самого заката. Прислужник Нефритового мага должен был обучить ее Пути Земли, показать основы этой суровой стихии, но Тейтамах будто и не собирался ничего преподавать. Он не учил. Мучил! Издевался! Упивался властью над ней! Ненавистный евнух!

Раз за разом Кайсин поднималась, но обидчик снова сбивал девушку с ног. Хуже всего то, что она не могла дать отпор. В этой странной пустыне она лишалась поддержки Нефритовой башни, а ее собственного дара просто не хватало. Будь рядом хотя бы небольшой водоем, она смогла бы призвать стихию Воды, но все, на что Кайсин могла рассчитывать, – жесткий горячий ветер.

Девушка со злобой выплюнула комок песка и, тихо рыча, встала. Она озиралась по сторонам в поисках пути к отступлению или укрытия, но вокруг была одна лишь пустыня.

– Что такое, птичка? – Тейтамах засмеялся. – Задумала упорхнуть?

Он стоял далеко впереди, среди скал, одетый во все черное, и громко постукивал тростью. Камень в навершии ярко пылал зеленым пламенем. Кайсин мечтала однажды взять эту трость и разбить ее вдребезги. Желательно о голову владельца.

Будь проклят этот гнусный евнух!

– Или ждешь, что твой драгоценный оборванец Лю выйдет из-за барханов и спасет тебя? Хе-хе-хе. Ты все еще в Башне, моя дорогая, не забывай. Никто не услышит твои мольбы о помощи.

– Не смей говорить о нем! – огрызнулась переполненная гневом Кайсин.

– Вот ты как запела, птичка? Ну тогда получи!

Он взмахнул тростью. Песок под его ногами ожил, закружился вихрем, постепенно обретая форму.

– Ты позна́ешь силу Земли, птичка. По-хорошему или по-плохому. – Тейтамах простер длань. – Взять ее!

Из облачка пыли выпрыгнула змея, почти как настоящая, длиною с дюжину шагов! Да только состояла она из песка и гравия. Зачарованная бестия свилась клубком, приподнялась над землей и зашипела, расправив внушительный капюшон и обнажив клыки из камней. Песчаная погремушка на конце ее хвоста угрожающе загремела.

Стоило Кайсин чуть пошевелиться, и змея ринулась в ее сторону. Она стремительно мчалась, вздымая фонтаны песка. Свирепое шипение становилось все ближе, и девушка, не найдя иного выхода, побежала прочь. Но не успела она сделать и пары шагов, как пески под ней вдруг намокли и стали зыбкими. Ступни утопали, словно в болотной воде, и Кайсин со стонами вырывала из трясины одну ногу за другой, чтобы сделать хоть еще один шаг, но было слишком поздно.

Хлесткий удар пришелся ей в спину. Охнув от боли и удивления, она потеряла равновесие и упала лицом во влажную песчаную кашу. Что-то навалилось сверху и начало бить девушку по телу и голове.

Каждый удар высекал искры острой боли. Кайсин кричала, но слышала лишь, как рвется ее одежда.

Каждый удар вбивал ее все глубже во влажный песок, и вскоре нос и рот забились кашей из грязной горячей воды.

Вода…

Кайсин призвала дар. Ее окутали прохладные потоки силы, живительные и успокаивающие. Девушка впитала всю влагу, до какой смогла дотянуться, собрала ее в ладонях и расплескала морозными иглами вокруг себя. Змея зашипела, и удары вдруг прекратились. Кайсин почувствовала, что давление исчезло, и перевернулась на спину. Однако никто не дал ей ни мгновения на передышку. Рядом вновь послышались шевеление и шорох песка. Еще ничего не кончено.

Быстро поднявшись, она заняла боевую стойку и коснулась дара. Вокруг ее предплечий закружились струйки воды, а у ног распростерлась туманная дымка. Кайсин была готова к битве. Змея быстро неслась по кругу, пытаясь запутать жертву. Приходилось перемещаться вместе с ней, чтобы не терять из виду. И все равно новая атака оказалась неожиданной и стремительной. Бестия стрелой вырвалась из-под земли, кружась вокруг себя. Ее шипение превратилось в рык, а несущие смерть клыки нацелились точно в шею девушки.

Время как будто замедлило свой ход. Кайсин смахнула со лба грязную намокшую прядь, спокойно выдохнула и чуть отступила в сторону, давая змее пролететь мимо. Она рубанула ладонями перед собой, а сорвавшиеся с рук водяные лезвия отсекли змее голову. Та рухнула на песок, бешено задергалась в предсмертных муках, а затем осыпалась прахом, вновь став частью пустыни.

Кайсин вздрогнула, когда вдалеке послышались аплодисменты Тейтамаха.

– Хвала Небесам, ты наконец-то сделала хоть что-то, тупица!

Кайсин не выдержала и быстро пошла навстречу Тейтамаху, сжав кулаки.

– Ты должен был научить меня принципам стихии Земли! – прокричала она. Разгоряченная боем, девушка больше не хотела сдерживаться и подчиняться. – Неужели вместе с членом тебе отрезали и мозги?! Ты должен учить меня, а не пытать!!!

Евнух топнул ножкой и выбросил вперед посох.

Сокрушительная волна невидимой силы смела Кайсин и пронесла через всю пустыню. Девушка кричала, барахталась, пыталась призвать свой дар, но все было тщетно. От болезненного приземления она едва не утратила последнюю искру сознания. Словно безжизненную каменюку, Кайсин протащило сквозь пески на несколько десятков шагов, пока она не уперлась макушкой в стоящие в пустоте двери Башни. Она долго лежала, не в силах пошевелиться, снедаемая дрожью и слезами.

– Прошу, хватит. Прошу…

Ее помутневший взор заслонила длинная вечерняя тень. Возле израненного лица возникли мягкие тканые туфли Тейтамаха. Лысый евнух склонился над девушкой и тихо посмеялся.

– Искать помощи негде. Ты не пройдешь по пути Земли, пока не изваляешься в грязи. – Он наклонился как можно ниже. – Скоро мы проверим, как ты усвоила уроки. Я устрою тебе последнюю проверку и обрушу на тебя всю мощь стихии. Я буду упиваться твоими криками, хе-хе-хе. Готовься, птичка.

Он бесцеремонно перешагнул через нее и скрылся в тенях Башни. До слуха донесся скрежет дверей лифта, и наконец наступила долгожданная тишина.

Кайсин зарыдала. Жгучие слезы потекли по ее щекам, оставляя за собой расплывчатые грязные дорожки.

Она вернулась к полуночи, еле переставляя ноги. Вывалилась из лифта и упала в объятия Мэйсу. Сестра дожидалась ее прихода, сидя на стуле в округлом коридоре, заранее приготовив влажное полотенце. Служанка уже успела привыкнуть, что хозяйка возвращается после тренировок в удрученном состоянии, покрытая песком и пылью. Однако сегодня Кайсин была едва жива.

– Мэйсу.

– О духи! Моя госпожа!

Сестра подставила Кайсин свое плечо, но легче от этого все равно не стало. Шаги отдавались глухой болью в ребрах. Ноги отказывались слушаться, и от каждого движения Кайсин тихо постанывала. Идти вдруг стало легче. Кто-то подхватил ее под другую руку. Кто-то с теплой бархатистой аурой, мягкой, нежной и успокаивающей.

– Госпожа, как вы? – послышался взволнованный голос Вей Шена.

Кайсин не смогла ответить.

Мэйсу и Вей Шен отвели ее в покои и уложили на кровать. Мягкий шелк одеял казался грубым и вязким. В памяти всплыли моменты битвы со змеей. Мокрый зыбкий песок, шипение и ее собственные крики. Кайсин дернулась, начала бить руками воздух, но Вей Шен поймал ее за запястья и положил рядом с головой.

– Все хорошо, моя госпожа, – прошептал он, наклонившись к ее уху. – Все кончилось. Мы здесь. Мы с вами. Я с вами…

Сила его ауры потекла по его пальцам, коснулась кожи Кайсин, заструилась по ее телу. Девушка призвала свой дар и потянула к себе еще больше жизненных потоков юноши. С каждым мгновением ей становилось лучше. Кайсин на короткий миг захотелось испить из этого живительного сосуда все без остатка. Она боялась пропустить каждую каплю этой силы, тянула все больше и больше, выжимала ее источник досуха, словно половую тряпку. Вместе с потоком мощи к ней возвращалась жизнь и передавались новые чувства и желания. Чужие, принадлежащие кому-то еще. Кому-то, кто держал ее за руки и хотел так сильно, что и ею самой вдруг завладела неутолимая страсть. Ей стало тепло. Нет, не просто тепло…

Горячо!

По животу растеклась волнительная истома и покалывание. Кайсин начала извиваться, как та пустынная змея. Она покачивала бедрами, пыталась освободить руки, чтобы дотронуться до себя, а с ее губ срывались тихие стоны. Не в силах больше сдерживаться, она собралась открыться манящему желанию и открыла глаза.

Перед ней возникло посеревшее, почти высохшее лицо Вей Шена. Юноша дрожал от напряжения, на его лбу проступили вены, под глазами налились черные круги. Он почти не дышал! И все же не размыкал хватки, держа руки девушки крепко-крепко. В его взоре было что-то новое, чего Кайсин еще никогда не замечала в нем. Хищная ярость. Ледяное высокомерие. Опаляющая страсть.

Девушка собрала мысли в кулак и оттолкнула Вей Шена своим даром. Тот отскочил от нее, его лицо вдруг преобразилось, искаженное испугом и осознанием. Он рухнул на колени и принялся причитать:

– Простите, моя госпожа. Простите! Я лишь хотел помочь!

Он боялся, но Кайсин и сама трепетала от ужаса. Она едва не забрала все его жизненные силы! Ее раны больше не болели, опустошенность и усталость исчезли. Им на смену пришли бодрость и уверенность. Словно не было никакой битвы с евнухом. Она была готова к новому противостоянию!

И это пугало еще больше.

– Вей Шен, – тихо сказала Кайсин, садясь на край кровати и пытаясь выровнять учащенное дыхание. – Вернись на свой пост, пожалуйста.

Молодой воитель подскочил и низко поклонился.

– Да, госпожа.

Только с его уходом Кайсин вспомнила, что в ее покоях находится Мэйсу. Та стояла рядом с кроватью, похожая на каменную статую. Кажется, она увидела то, что едва не совершила сестра.

– Откуда здесь взялся Вей Шен? – спросила Кайсин, чтобы вывести служанку из оцепенения.

Мэйсу вздрогнула и поклонилась.

– Он пришел недавно, – торопливо ответила она. – Сменил вечернего стражника, сказал, что его отправили охранять ваш покой этой ночью.

– Весьма кстати, – мрачно заметила Кайсин.

Не случись того, что случилось, она сейчас бы страдала от ран и унижения. Девушке хотелось корить себя за это, но она не могла. Она понимала, что могла навредить юноше, но жаждала вернуть их близость вновь, хотя бы на мгновение! Внутри все перемешалось. Вместе с силами она впитала в себя его чувства, все желания и стремления. На короткий момент они стали одним целым, и этот миг был… прекрасен. Ей хотелось еще. Хотелось больше.

Кайсин помотала головой, чтобы прогнать неуместные мысли. С ее перепутанных испачканных волос посыпался песок. Девушка тихо вздохнула и поманила сестру к себе.

– Помоги мне смыть грязь, дорогая.

Она прошла в комнату для омовений, опираясь на служанку, но только для виду. Сейчас она ощущала себя готовой обратить реки вспять и низвергнуть горные вершины. Однако стоило окунуться в горячие воды бассейна, окружить себя белесым паром и натереться ароматными маслами, как ее одолела сонливость. Глаза слипались, совсем как в первый день, когда Кайсин только приехала в Нефритовую башню. Сидя на подводной лавке у стены бассейна, она клевала носом, а ее мысли в очередной раз устремлялись прочь от этого места. Ей безумно хотелось вырваться из плена, стать вновь свободной, найти Лю и спрятаться там, где их никто не найдет.

«Ох, Лю…»

– Что же я творю? – прошептала Кайсин. – Предательница! Наивная дура! Что со мной происходит?

«Прости меня, Лю. Прости, что делаю все это».

– Вы что-то сказали, госпожа?

Мэйсу была неподалеку: сидела у входа, дожидаясь, пока хозяйка закончит омовение. Сестра подошла, опустилась на колени перед Кайсин и вопросительно посмотрела на нее.

– Вам что-нибудь нужно, моя госпожа?

Та, опомнившись, кивнула.

– Подай полотенце.

Кайсин вышла из бассейна и встала на циновку у кромки, позволив ручьям теплой воды стекать по ее обнаженному торсу и волосам. Мягкое полотенце касалось ее кожи, впитывало влагу с волос, скользило по шее, вторило изгибам груди. Кайсин представляла, что не Мэйсу сейчас вытирала ее быстро остывающее тело, а некто другой. Тот, чьих прикосновений она сейчас так желала. Перед глазами возник образ Лю. Тот, каким она его запомнила в самую первую встречу. Неряшливый потрепанный вид, взлохмаченные волосы, искренний и чистый взгляд. Память о нем с трепетом отозвалась в ее сердце, но…

Его лицо медленно растаяло в пучине тьмы, и его место занял Вей Шен. Жесткий взгляд пожирал ее, нагую и беззащитную, и Кайсин хотелось броситься к нему, закричать, упасть в его руки и вновь ощутить холод его ладоней. Она хотела его!

Промежность вдруг намокла, и Кайсин почувствовала, как устремились вверх ее соски. Она стиснула зубы и помотала головой.

«Нет! Почему? Почему он?! Почему я вижу его?»

Она пыталась вновь узреть Лю, но все воспоминания вытесняли назойливые чувства к Вей Шеню.

«Нет! Это неправильно!»

– Все хорошо, госпожа?

Голос Мэйсу вернул ее в действительность. Кайсин похлопала ресницами, пытаясь вспомнить, где находится, потом неуверенно кивнула.

– Отправляйся к себе, дорогая. Спасибо.

Кайсин обмоталась полотенцем и вернулась в свои покои. Ее терзали мысли о Лю. Чем больше она пыталась вспомнить о нем хоть что-то, тем сильнее эти воспоминания ускользали, вырывались из хватки, просачивались сквозь пальцы и терялись среди пустоты. Девушка, потеряв последний покой, начала ходить по своей просторной комнате из угла в угол, заламывая руки и покусывая губы. Она дрожала, но не от колкого холода, что царил среди каменных стен Башни, а от волнения. Ей не хватало воздуха от переживаний. Полотенце давно слетело, но Кайсин этого даже не заметила, просто продолжила ходить обнаженной. Ее плечи и бедра покрылись гусиной кожей, а мокрые волосы вконец перепутались.

– Хватит. Нужно успокоиться, – сказала она сама себе.

Девушка подошла к огромному зеркалу во всю стену и посмотрела на отражение. Она заметила вожделение в собственном взгляде, и от этого ей стало не по себе. Она не видела, но ощущала, как незримая рука объяла ее стан и потянула к выходу из покоев, туда, где стоял Вей Шен, доблестный страж ее покоя. Добрый, отзывчивый, он всегда был рядом, когда она нуждалась в помощи. Почему бы не попросить его еще об одной услуге? Почему бы не приказать ему прогнать скорбь и тоску, что глодали ее сердце? Он там, ждет ее, нужно лишь распахнуть двери и позвать его. Аура юноши, почти выпитая досуха, была слаба, но Кайсин все равно ощущала ее мерцание в полумраке холодных коридоров.

Позови его.

Попроси его помощи.

Взмолись, чтобы он утешил твои муки!

Невидимая длань потянула Кайсин с упорством, и девушке невыносимо захотелось поддаться ее настойчивой силе. Она жаждала Вей Шена. Она хотела стать с ним одним целым, ощутить его в себе, прильнуть к нему всем телом…

Соски так набухли, что заныли от пульсирующей боли. Кайсин крепко сжала одну из грудей, пытаясь унять дрожь, но от этого ей еще сильнее захотелось чужих прикосновений. Она зажмурилась и зарычала, представляя, как Вей Шен обнимает ее. Она была готова сделать шаг в сторону дверей. Сил сопротивляться желанию больше не осталось. Кайсин открыла глаза и увидела себя: раскрасневшуюся, распаленную, с горящим недобрым огнем взглядом.

Увидела и не узнала.

В отражении на нее словно смотрел чужой человек. Она никогда не была такой. Ни разу в жизни страсть еще не овладевала ею. Это незнакомое, новое чувство, которому никогда не было места в жизни Кайсин. И чем дольше она вглядывалась в очертания своего тела, тем отчетливее видела, как вокруг нее сгущается чья-то злая воля. Она пытается извратить ее, повлиять на действия и помыслы. Кто-то тянулся к ней, и прямо сейчас он хотел, чтобы Кайсин открыла двери и отдалась Вей Шену. Он поможет тебе, стоит только попросить, и он поможет…

– Ни за что! – закричала она, исторгая свой дар.

Яркая вспышка осветила покои, отразившись и усилившись стократно. Кайсин упала на пол, схватившись за голову, она сидела так, пока все не стихло. Приоткрыв один глаз, вновь посмотрела на зеркало. По его гладкой поверхности, чуть потрескивая, ползли трещины. Они быстро распространялись, образовывая узор в виде древесных ветвей, и вот из самого центра вдруг выпал небольшой осколок. Он рухнул на полосу камня, что визуально отделяла зеркало от остальной комнаты, и разбился, разлетевшись вдребезги.

Кайсин робко протянула руку и подцепила ногтями крошечный осколок. Свет ламп и свечей переливался в нем, исторгая цвета радуги, и казалось, он отражает сразу весь мир. Были в нем и Нефритовая башня, и Лоян, и Рисовые края, и огромные пустыни и горы, пики которых терялись среди облаков. В этом крошечном мирке жила своя собственная Кайсин, такая же напуганная и изумленная. И наверняка был там и Лю.

– Лю!

Девушка замерла на мгновение. Она бросилась к гардеробу, где втайне хранила фрагмент зеркала У-Синь. Лихорадочно перебирая вещи, Кайсин обыскала шкаф вдоль и поперек. Она так давно не держала тот заветный осколок, что совсем позабыла, где его спрятала. Наконец он отыскался в самом дальнем углу, завернутый в бежевый шелковый платок.

Держа зеркало трясущимися руками, Кайсин вернулась на кровать и положила его перед собой. Она мечтала увидеть Лю. Только его лицо могло вернуть ей надежду.

– Духи! Прошу!

Лишь теперь она поняла, как соскучилась по нему.

– Лю! Лю!

Мрачные тени внутри осколка грозно клубились, угрожая затопить все вокруг. Кайсин решила призвать свой дар. Однажды она уже пыталась повлиять на зеркало, еще дома, перед самой свадьбой, но ее силы были в ту пору ничтожны. Теперь же на ее стороне были не только месяцы изнурительных упражнений, но и могучая аура Башни.

– Помоги мне, – прошептала Кайсин.

И Башня откликнулась на зов. По венам заструилось невиданное могущество. Девушка словно воспарила над одеялом. Она поспешила обуздать эту силу, направить ее на зеркало. И в этот раз оно поддалось. Тьма начала менять очертания, приобретая знакомый и ставший уже родным облик.

– Лю… – всхлипнула Кайсин.

Одинокая слеза упала на поверхность зеркала. И Лю вдруг пошевелился.

– Кай? Кайсин? Птичка? Это правда ты? Кайсин!

Они смотрели друг на друга, изумленные, не в силах больше вымолвить ни слова. Лю… Он был непохож на себя. Стал подтянутым, сухопарым и изможденным. Прошедшим половину мира странником. Юноша пожирал ее глазами, утирая слезы, но вдруг охнул и отвернулся.

– Как такое возможно? – едва не захлебываясь от восторга, воскликнула Кайсин.

– Я не знаю. – Казалось, Лю был смущен.

– Ч-что такое? Почему ты не смотришь на меня?

Юноша прокашлялся.

– Прости, птичка. Ты не одета.

Кайсин опустила взгляд и уставилась на собственную обнаженную грудь. Она повалилась на спину, держа зеркало в вытянутых руках, и засмеялась. И так радостно, так искренне и так приятно она не смеялась уже очень давно.

– Какой же ты глупый! Лю! Подожди, никуда не уходи. – Девушка сходила за ночной шелковой накидкой и вновь прильнула к зеркалу. Прямо сейчас ей было все равно, в каком виде она предстала перед Лю. Просто поверить не могла, что все это взаправду. – Что происходит? Где ты? Как мы можем слышать друг друга? У меня к тебе просто тысяча вопросов! Лю?!

Юноша посерьезнел.

– Я в пустыне, Кай. Мое сердце… В общем, мне удалось вылечиться, и тот осколок, которым меня ранили, – вот он, в моих руках.

Глаза Кайсин расширялись с каждым его словом. Она слушала, задержав дыхание, боясь перебить Лю.

– У меня мало времени, – продолжал он. – Нужно уже уходить. Мы идем к тебе, Кай! Я и Жу Пень! Духи, тут столько всего приключилось, мне так хочется рассказать тебе все. Представляешь, у Малыша появилась невеста, хе-хе. А еще нам помогает кое-кто, кого ты даже представить не можешь! Ах да, Си Фенг! Он тоже с нами.

Теперь помрачнела Кайсин. Она до сих пор не знала, как относиться к бывшему телохранителю, который некогда был для нее самым близким человеком. И который убил ее отца.

Это не укрылось от внимания Лю.

– Он не хотел делать то, что сделал, Кай. Его околдовали, тот же человек, что разлучил нас с тобой.

– Тейтамах, – одними губами произнесла девушка.

– В общем, мы хотим вызволить тебя. Ты ведь там? В Нефритовой башне? В доме Мага?

Кайсин кивнула, сверля зеркало невидящим взором.

– Нет, Лю, – вдруг сказала она. – Не нужно. У вас не получится. Вы не сможете просто заявиться сюда, пройти через врата Башни и забрать меня. Вас убьют! Прошу, не нужно. Я не могу этого допустить! Не приходи, прошу тебя.

Юноша замолк и взлохматил пыльные волосы.

– Может, есть другой путь? Ну, в Башню? Тайная тропа в горах, о которой никому неизвестно?

Кайсин покачала головой.

– Я не знаю.

Их взгляды, полные грусти, радости, затаенной тоски и надвигающейся тревоги встретились и долго не отпускали друг друга. Где-то со стороны Лю послышался громкий рык, раздались чьи-то голоса, донесся стук камней.

– Мне пора, птичка, – торопливо заговорил Лю. – Мы уходим на север, в Као Бэй. Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе. Я не оставлю тебя там! Ты слышишь? Если надо, я переверну эту башню вверх ногами, но заберу тебя оттуда! Обещаю. Я приду за тобой, ты слышишь, птичка? Приду.

Слезы закапали на поверхность зеркала. Кайсин закивала, но ничего не смогла ответить. Ком в горле мешал ей дышать.

– Я побежал, Кай! Я… – Лю снова посмотрел ей в глаза и погладил свой осколок кончиком пальца. – Я тебя…

Его образ вновь заволокли тени, и Кайсин осталась совсем одна.

Она проплакала полночи, пока не истлели свечи и не потускнели лампы. Просто лежала, не думая ни о чем, прогнав все тревоги и волнения. Кайсин вспоминала лицо Лю, родное и доброе. Она мечтала обнять его и услышать те слова, заветные, самые сильные и настоящие.

«Я люблю тебя. Люблю», – шептала она в полумраке.

Им не позволят быть вместе. Тейтамах, Шень Ен – неважно. Их разлучат снова. Он погибнет, если попробует прийти сюда. Он даже не дойдет до Башни, которую окружают солдаты Легиона. Он погибнет на улицах города, и тогда Кайсин навеки останется в одиночестве, в ледяной пустоте, окруженная врагами.

Не сумев совладать с чувствами, Кайсин поднялась и прошла в дальний угол комнаты возле выхода на террасу. За все время, проведенное в Башне, она ни разу не выходила туда. Девушка остановилась перед небольшим округлым столиком и стянула матовое полотно с золотистой клетки, где сидел буревестник. Спасенная ею птица стала такой же пленницей, какой была и сама Кайсин. От осознания этого на душе стало мерзко.

– Прости меня, кроха, – просипела Кайсин.

Буревестник, увидев хозяйку, радостно заметался по клетке. Девушка открыла дверцу и осторожно взяла птицу в свои ладони.

– Тебе здесь не место. О чем я только думала?

Кайсин отворила двери террасы. Холодный ветер со снегом ударил в лицо, но она все равно вышла наружу, ступая босыми ступнями по ледяному камню.

Мир был погружен во мрак. Не было видно ничего: ни горных вершин, ни очертаний долины или озера. Только далекие звезды неясно мерцали в вышине. Кайсин подняла руки над головой и посмотрела на буревестника.

– Улетай, малышка. Улетай! Проживи эту жизнь за нас обеих. Прошу тебя. Ну же!

Птица потопталась на мягких ладонях хозяйки, поморгала, глядя на ее опечаленное лицо и, чуть слышно пискнув, вспорхнула навстречу звездам.

– Лети, моя дорогая! Прости, что не смогла позаботиться о тебе. Для меня нет выхода из этого места.

Она вдруг замолкла, уставившись в темноту.

Что, если…

– Что, если есть иной путь?

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Пока кипела битва за судьбу мира, Чжихан годами путешествовал и обучал людей. Не делил он их на способных или слабых, ведь рождены были они без различий. Каждый явился на свет непорочным и чистым. Каждый проживал свою собственную жизнь, сталкивался со своими препятствиями, особенным образом переживал невзгоды и утраты, и все это делало людей столь разными и столь удивительными.

Чжихан учил. Он учил их смирению с потерями и примирению с врагами, спокойствию пред ликом хаоса и любви среди моря ненависти.

Там, где простиралось учение Чжихана, оживала сама земля и мрак, что довлел над миром, постепенно отступал…

Иной путь

– Мэйсу, дорогая, мне нужна твоя помощь.

После бессонной ночи Кайсин чувствовала себя разлетевшейся на мелкие кусочки вазой, сброшенной с высоты Башни. Сестра вошла в ее покои с восходом солнца и чуть вскрикнула, увидев, что зеркало на стене разбито. За ночь почти все оно осыпалось, и теперь пол усеивали осколки. Мэй-су немедленно позвала еще двух служанок, и они вместе начали прибираться.

Кайсин едва заметно улыбнулась. Нет, она была не вазой, а как раз таки этим самым зеркалом, некогда величественным изделием, которое превратилось в кашу из блестящей крошки и грязи. Что было не так уж и плохо, ведь скоро все станет намного хуже. Ее ждала очередная схватка с Тейтамахом. Ждать поблажек от евнуха не приходилось, а от одной только мысли о том, с чем ей придется столкнуться, девушку бросало в дрожь.

– Да, моя госпожа, – поклонилась сестра. – Что-то случилось?

– Нет, не совсем, – помолчав, покачала головой Кайсин. – Найди Вей Шена, будь добра. Надеюсь, его еще не сменили с ночного дежурства. Передай, чтобы дождался меня. У меня к нему серьезный разговор.

Служанки вскоре закончили уборку. Велев не приносить в покои завтрак, Кайсин отпустила их и пригласила Вей Шена. Юноша выглядел уставшим после долгой ночи без сна. Он наверняка мечтал о том, чтобы закончить свою смену и отправиться в казарму хорошенько выспаться. Однако на его чуть припухшем лице не было заметно недовольства. Скорее, наоборот, в глазах воина читались стеснение и неловкость. Кайсин уже успела забыть, что случилось накануне вечером, но юноша помнил, оттого и боялся поднять взгляд и посмотреть на девушку. Его аура, к счастью, почти восстановилась, и ее теплое сияние снова легонько мерцало, даря Кайсин покой и утешение.

– Вы звали меня, госпожа? – спросил юноша, изучая носки своих сапог.

– Мэйсу, будь добра, закрой дверь. Вей Шен, подойди ближе.

Тот неуверенно сделал несколько шагов и только теперь осмелился посмотреть на нее. В его глазах сверкал все тот же алчный огонек вожделения, а тонкие бледные губы снова тронула легкая улыбка. Не та лучезарная, какой он одаривал ее в первые месяцы знакомства, но иная, с какой смотрят на то, чем мечтают владеть. Кайсин поежилась. Увидь она его вчера, в момент отчаяния, то не сдержалась бы и отдалась порывам страсти. Однако за эту ночь она прожила целую жизнь, которая изменила все. В ее мыслях был теперь только Лю, и очарование Вей Шена больше не действовало.

– Мне нужна помощь, друг мой, – вполголоса сказала Кайсин. – Могу ли я доверять тебе?

Юноша поклонился.

– Я надеялся, что смог заслужить ваше доверие, госпожа. – От Кайсин не скрылось, как на его лице промелькнула досада. – Простите меня за излишнюю самонадеянность.

– То, о чем я хочу попросить, может грозить нам самой суровой карой. Я должна быть уверена, что если ты согласишься помочь, то сделаешь это по своей воле, а не по моему приказу.

Вей Шен посмотрел на нее с вызовом, его лицо посуровело и преисполнилось твердой решимости.

– Я сделаю ради вас все что угодно, моя госпожа.

Теперь Кайсин почувствовала себя неловко. Она не подала виду и жестом предложила ему и Мэйсу проследовать за ней. Девушка набросила на плечи теплую накидку и вышла на террасу. Это было лучшим местом для подобных разговоров. За шумом горного ветра никто не смог бы услышать ее слов.

– Вы, – Кайсин обвела Мэйсу и Вей Шена взглядом, – единственные, кому я могу довериться. В этом месте у меня больше нет друзей. Молю вас хранить все в тайне.

– Обещаю. – Юноша стукнул себя кулаком по груди.

– Я не подведу вас, госпожа, – склонила голову сестра.

Собравшись с силами, Кайсин начала свой рассказ.

– Меня хотят посетить мои друзья. – Она говорила так тихо, что остальным пришлось подойти к ней вплотную. – Но просто пройти через главный вход в Башню у них не получится. Мой супруг будет не очень доволен, если узнает об этом. Скорее всего, с этими гостями случится нечто нехорошее, если весть об их визите дойдет до нашего повелителя.

Брови Мэйсу взметнулись ввысь. Кажется, сестра догадалась, о ком идет речь. Вей Шен же нахмурился и поскреб подбородок.

– Как скоро ждать их прибытия, госпожа?

– Пока не знаю. – Кайсин пожала плечами и услышала, как быстро забилось ее сердце. – Супруг еще в поездке. Интересно, как скоро он вернется?

– На днях я случайно подслушал разговор Го Цзя с кем-то из городских чиновников, – сказал юноша. – Из их беседы я узнал, что магистр Шень Ен прибудет не раньше, чем через три-четыре месяца.

Еще не скоро, подумала Кайсин, но Лю и остальным тоже предстоит пройти немалое расстояние. Путь отнимет месяцы, особенно по заснеженным горным тропам, что ведут к Драконьей юдоли. Девушка подошла к краю террасы и оперлась на парапет. Она окинула взглядом чудесную затерянную среди скал и хребтов долину. Осень стремительно подходила к концу, но в этом месте уже давно хозяйничала зима. Бурные ветра наверняка замели все дороги снегами с горных пиков. Кайсин не могла вспомнить ни одного приюта, где случайный путник смог бы укрыться и согреться во время подъема. Лю придется идти по морозу, ночевать среди льдов, без возможности развести костер, чтобы не привлекать внимания. Что еще хуже, Драконью юдоль заполонили солдаты Легиона. Отсюда, с высоты своих покоев, она видела целый городок из юрт и теплых палаток, возникший у единственного входа в долину. Черно-зеленые флаги, подобно лесу, возвышались над белыми сугробами и остервенело трепетали на ветру. Крошечные точки солдат муравьями суетились вокруг лагеря: кто-то патрулировал дорогу вдоль озера, другие возились с бревнами и досками, возводя оборонительные укрепления и дозорные вышки.

– Им не пройти там.

Вей Шен встал рядом и тихо вздохнул. Кайсин ощутила исходивший от него жар и приятное покалывание от прикосновений его ауры.

– Откуда они здесь? Почему именно сейчас?

– Приказ магистра. – Юноша недоуменно развел руками. – Мера предосторожности на случай…

Заинтригованный взор Кайсин устремился к воину.

– На случай чего?

– На всякий случай. – Вей Шен виновато уставился под ноги. – Больше ничего не знаю, моя госпожа.

Зато знала Кайсин. Она до сих пор помнила ту сцену в Палате представительств. Князь Ма Тэн, предводитель зеленых повязок, расстался с Тейтамахом не самым лучшим образом. Его обманули и предали. Но осмелится ли он напасть на Нефритовую башню? Хватит ли у него сил и воли решиться на столь безумный шаг?

Кайсин зябко поежилась. Меньше всего ей хотелось оказаться посреди сражения. От тревожных мыслей закружилась голова. Она посмотрела на небо и увидела уже знакомого белого ворона, что кружил возле башни. Наверное, вернулся с очередным свитком и не застал хозяина. Было бы интересно прочесть письмо, которое Шень Ен мог доверить только этому ворону.

– Твой сокол, – вспомнила Кайсин. – Синсю, верно? Давно не видела его.

– Он сейчас у магистра, – гордо выпятил грудь Вей Шен. – Я одолжил его Нефритовому магу для какого-то важного дела, представляете?

На девушку это не произвело впечатления. Она отругала себя за то, что думает о пустяках. Сейчас важнее всего придумать, как встретиться с Лю. Кайсин, обреченно вздохнув, отпрянула от парапета. Вей Шен последовал ее примеру.

– Им не пройти, – подытожил он.

– Неужели нет иного пути? – вдруг сказала Мэйсу, опередив вопрос сестры. – Мы же в горах, верно? Должны же здесь быть какие-нибудь тайные тропы? Моя семья… Ох, простите госпожа. – Ее щеки покраснели. – Моя предыдущая семья живет в Бао Дин. Это горная деревушка к северу от столицы. Она окружена скалами и обрывами, но там полно узких тропок, по которым можно пройти мимо ущелий. Помню, в детстве вместе с другими детьми мы любили забраться куда-нибудь повыше, чтобы найти новую тайную дорогу.

– Почему мы никогда не говорили об этом, дорогая? – Кайсин стало стыдно, что за всю жизнь она не удосужилась узнать чуть подробнее о раннем детстве сестры.

– Не знаю, госпожа. Когда наш отец удочерил меня, мне было велено забыть о прошлой жизни, ведь я стала частью дома Мао.

В ее голосе до сих пор была слышна скорбь. Кайсин хотелось помочь ей, отпустить ее к родным, вернуть вечно печальным глазам сестры радостный блеск. Да только сделать ничего не могла. Она взяла ладони Мэйсу в свои и крепко сжала.

– Прости меня, если сможешь. Будь на то моя воля, я бы избавила тебя от той судьбы, что выпала нам обеим.

– Нет-нет, госпожа! О духи! – По щеке Мэйсу пробежала холодная слеза. – Это вы простите. Я наделала столько глупостей, стала причиной стольких ваших несчастий. Но вы ни в чем не были виноваты. Простите меня.

Кайсин притянула сестру и обняла ее, как не обнимала никогда.

– Я давно тебя простила, глупышка.

Они постояли так, наслаждаясь зимней прохладой и теплом друг друга, пока наконец Кайсин не отстранилась. Она смахнула капельки с собственных ресниц и посмотрела на Мэй-су. В глазах служанки поблескивал радостный огонек благодарности.

Кайсин прокашлялась и обернулась к Вей Шену. Смущенный юноша глядел куда-то в сторону гор, делая вид, что его здесь нет.

– Так что там с тропами? – напомнила девушка. – Тебе что-нибудь известно?

– Нет, госпожа. – Вей Шен покачал головой. – Не могу сказать, что хорошо знаком с окрестными землями, но если проход через горы и есть, мне о таком неизвестно.

– Значит, все напрасно. Им никогда сюда не попасть.

Кайсин задрожала, опустив плечи. Она должна отговорить Лю! Ему нельзя приходить…

– Я сказал, что нет дороги через горы. – Юноша вдруг ухмыльнулся. – Но есть тайный путь. Под горами.

– Ч-что? – Девушка охнула. – И ты все это время молчал?!

– Прошу простить меня, госпожа. – Вей Шен поклонился, но на его лице засияла та самая лучезарная улыбка, противопоставить которой Кайсин ничего не могла. – Я просто не хотел прерывать вас с сестрой.

– Не тяни! Расскажи. Расскажи мне все!

– Будет лучше, если вы увидите сами. – Он прошел к выходу с террасы, приоткрыл двери и жестом предложил следовать за собой. – Вы готовы?

Лифт с дребезгом и скрежетом остановился на первом этаже. Мальчишка-слуга услужливо распахнул двери. Кайсин вышла наружу и посмотрела на зачарованное ночное небо, витавшее под сводами парадной залы Башни. Она не спускалась сюда с того дня, как посетила город и ненароком стала свидетелем разговора Тейтамаха и Ма Тэна.

Небо сегодня выглядело необычно. На западной стороне помещения ярко блистали звезды, переливаясь всеми цветами радуги. На востоке же повисли облака. Темные, густые, живые, они бурно клубились, неся с собой яростные ветра, а под ними словно разверзлась песчаная буря. Кайсин даже мимолетом ощутила, как скрипят песчинки на зубах. Совсем скоро ее ждет нечто похожее. Ей придется вернуться в зал Земли и предстать перед евнухом, который, несомненно, приготовил для нее особо мучительное испытание.

Но то будет потом. Сейчас же ее распирало от любопытства. Она вопросительно поглядела на Вей Шена. Юноша поманил ее и Мэйсу к себе и быстрым шагом направился через залу навстречу буре. Долгое время не было слышно ничего, кроме их шагов, звонким эхом разлетавшихся по всему этажу. Когда они достигли песчаных вихрей, воитель замедлил шаг и обернулся к девушкам.

– Говорят, это небо один в один совпадает с настоящим, – сказал он и провел рукой над головой. – Если где-то идет дождь, то и здесь можно увидеть тучи и грозы. Когда магистр Шень Ен призвал ливни, чтобы победить засуху, весь запад, – юноша неопределенно махнул куда-то за спины спутниц, – заволокло черными облаками и слугам по несколько раз на дню приходилось протирать полы от влаги.

Вей Шен хихикнул. Не смогла сдержать улыбки и Кайсин. Она указала на ураган.

– Значит, где-то прямо сейчас происходит вот это?

– Да, госпожа. Кажется, это где-то в пустынях, южнее Нефритовой башни.

Услышав это, Кайсин побледнела, и ее улыбка быстро угасла. Лю был в пустыне… О духи!

– Давай поспешим, прошу тебя, – взмолилась она.

Взяв сестру под руку, Кайсин пошла за юношей. Вскоре они добрались до слабо освещенного прохода в виде арки, окутанной непроглядным мраком. Изнутри веяло зимней свежестью и бодрящим холодом. Вей Шен снял со стены лампадку, внутри которой теплился еле живой зеленоватый огонек, и первым прошел сквозь завесу тьмы. Сестры встревоженно переглянулись и устремились следом. За проходом скрывалась лестница. Бесконечно длинная, с массивными ступенями, покрытыми слоями пыли. Сверху свисали гирлянды паутины, развеваемые сквозняком и напоминающие древние потрепанные стяги.

– Что это за место? – спросила Кайсин шепотом, но среди царившего безмолвия ее голос был похож на крик.

– Здесь давно никого не было, – послышался уклончивый ответ Вей Шена. – Слугам ходить сюда незачем, а прочие гости Башни даже не знают, что здесь что-то есть. Пойдемте, скоро вы все поймете.

Спуск продолжался долго. С каждым шагом Кайсин ощущала, как тяжелее становится аура Башни, как давят на нее громады гор и скал. Она была букашкой, осмелившейся заползти в недра земли, туда, где нет места ничему живому. Кирпичная кладка стен вдруг закончилась. Им на смену пришла каменистая порода, грубая и влажная на ощупь, местами настолько гладкая, что напоминала поверхность стекла или зеркала.

– Кажется, это называлось Ониксовыми пещерами, – вновь заговорил Вей Шен. – Когда-то здесь, наверное, был вулкан, раз осталась такое глубокое подземелье. Немыслимо, да, госпожа?

Кайсин кивнула, не подумав, что друг не увидит ее полу-мраке.

– Откуда ты все это знаешь?

Юноша помедлил с ответом.

– Подслушал пару лет назад разговор управителя Го Цзя и господина Тейтамаха. А потом украдкой спустился сюда и все разведал.

– А ты большой любитель подслушивать чужие разговоры, – вдруг оживилась Мэйсу. – Интересно, за кем еще ты любишь наблюдать? А может, и подглядывать?

Даже в тусклом свете можно было понять, как покраснел Вэй Шен. Он остановился и резко повернулся к девушкам.

– Нет-нет, простите. Простите, госпожа, – начал кланяться воин. – Все произошло случайно, я просто оказался рядом, когда они говорили…

Кайсин пропустила его слова мимо ушей.

– Долго нам еще идти?

– Мы уже пришли, моя госпожа. – Юноша сделал еще несколько шагов и, подняв над собой лампу, подсветил еще один арочный проход. – Это здесь.

Давление гор и узких коридоров вдруг исчезло. Дышать стало легче, а над головой появилось чувство свободы и пространства. Во тьме не было видно сводов подземелья, но где-то высоко-высоко в крошечную щелку среди скал пробивался луч дневного света. Совсем тонкий вначале, он постепенно расширялся и ниспадал обширным ярким пятном на огромную округлую площадку. К ней вела еще одна лестница, вытесанная прямо в скалах, широкая настолько, что по ней могла бы пройти целая армия.

Троица осторожно спустилась по покрытым тонким льдом ступеням к платформе. Вблизи она оказалась еще больше. Здесь было так просторно, что Кайсин ненароком вспомнила свадебную церемонию в Лояне. Сюда вошли бы все люди, что пришли в ту ночь поглазеть на ее свадьбу! И осталось бы еще столько же места.

– Невероятно! – Кайсин закружилась, стараясь охватить взглядом все подземелье. Она вдруг остановилась и уставилась в темноту, где проступили неясные очертания протяженной пещеры. – Что это за место, Вей Шен? Что там?

Юноша вместо ответа подвел ее к краю платформы. Он указал на громоздкий каменный рычаг, точь-в-точь такой же, какой стоял в лифте в центре Башни. Составленный из ряда фигур, он напоминал изогнувшегося дракона и был покрыт толстым слоем пыли. Можно было догадаться, что до него давно никто не дотрагивался.

– Я не понимаю. – Кайсин нахмурилась.

Она смахнула пылинки с шарообразного навершия рычага, но Вей Шен вдруг схватил ее за запястье и отвел руку подальше.

– Простите, моя госпожа, но будет лучше, если вы не будете этого делать. – Он отпустил ее и простер длань в сторону темной пещеры. – Видите? Это тоннель. А это что-то вроде лифта. Стоит нажать на рычаг, и все это место, – юноша потопал по платформе, – начнет двигаться к противоположному выходу.

– И куда ведет этот тоннель?

– Ровно на ту сторону гор.

– Там что-то есть? С той стороны? – раздался позади заинтересованный голос Мэйсу. – Куда мы приедем, если нажмем на рычаг?

Вей Шен снова помолчал.

– Там что-то строится. Я не успел толком ничего разглядеть.

Кайсин сдавленно охнула.

– Ты был там?!

– Да, моя госпожа. – Юноша с виноватым видом начал заламывать руки и улыбаться. – Я подслушал тот разговор и той же ночью прибежал сюда, чтобы увидеть все самому. Нажал рычаг, случайно, почти так же, как чуть не сделали вы. И меня унесло туда, в темноту.

– О духи!

– Я ужасно перепугался, думал, что все, не сносить мне головы после такого. – Вей Шен передернул плечами. – Но все оказалось еще хуже. Лифт ехал почти до самого утра, и я не мог повернуть его назад. До самого утра я находился в кромешной тьме. Казалось, что меня проглотил гигантский зверь. Было холодно, ужасно холодно, и жутко. Каждый звук напоминал скрежет когтей. Я боялся пошевелиться, ведь даже не мог узнать, где находится край платформы. К рассвету я оказался в такой же пещере, только чуть поменьше, там была такая же лестница. Я поднялся и обнаружил строящееся здание. Не простую пагоду или какой-нибудь храм, но что-то напоминающее Нефритовую башню, только из белого блестящего камня. Стройка выглядела просто грандиозной, моя госпожа! Такого просто не описать словами! А за нею, ниже по склону гор, далеко-далеко, я увидел долину Семи ветров. Я уверен, что это была она. Где-то там находится моя родная деревня, потому я ни с чем ее не спутаю.

– Немыслимо! – Кайсин покосилась на рычаг и отступила на несколько шагов. Просто на всякий случай. – И тебя никто не заметил?

– Было утро, госпожа. Рабочих я не заметил, а вот стража была, и немало. – Вей Шен помрачнел, и его голос ожесточился. – Это были зеленые повязки. Проклятые мятежники.

– Интересно, зачем повязкам возводить нечто подобное? – тихо спросила Мэйсу.

Юноша небрежно отмахнулся.

– Эти бездари ничего не могут построить. Они умеют только разрушать. Наверняка они захватили это место. Благо никто не догадался, как пользоваться этим лифтом. Иначе они смогли бы проникнуть в Башню! – Вей Шен повел их в обратном направлении. – Год спустя наш Легион бился с кем-то в той провинции. Наверняка с повязками!

Кайсин промолчала.

Она сомневалась, что Нефритовый легион мог сражаться с мятежниками, ведь до недавних пор между Шень Еном и Ма Тэном был заключен союз. Она сама слышала! Что-то не сходилось. Зеленые повязки могли охранять то место по велению Мага, но что именно они охраняли? Что за «грандиозная стройка»? Возведение чего-то подобного не могло остаться незамеченным. Это требовало усилий множества людей. Откуда-то нужно брать камни и материалы, привозить еду, работники должны где-то жить. Все рудники и рисовые поля в Империи находились в ведении ее отца. А он, будучи Первым советником, немедля доложил бы Императору, что куда-то вдруг начали стекаться такие силы и ресурсы. Среди чиновников неизбежно разнеслись бы слухи, и даже в Синем дворце стало бы известно о чем-то подобном.

Что-то не сходилось…

Кайсин едва не запнулась на крутой ступеньке, ей пришлось схватиться за рукав Вей Шена, и тот с готовностью поддержал девушку. Он улыбнулся, но та даже не заметила. В памяти всплыли воспоминания о первом дне, когда она только приехала в Башню.

«… у нас были планы. Далеко идущие планы, – сказал ей тогда Шень Ен. – Его смерть стала тяжелой потерей. Невосполнимой».

Духи, мой отец помогал ему? Он скрывал все это от Императора? Что же там происходит? Во что же ты ввязался… папа…

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Учеников Чжихана прозвали огнеборцами, ибо связь со стихией Огня бесконечно опасна и разрушительна. Только самые стойкие, постигшие суть Баланса, могли примирить свои страсти душевные и найти путь к Пламени. Не было у красного дракона своих жрецов, а тех, кто последовал за его учением, прочие одаренные люди презирали. Ибо не сражались огнеборцы за судьбу мира на далеком севере, не проливали кровь в битвах с дзинь юй, не отдавали жизни свои во благо общее.

Так казалось тем, кто попал под влияние Избранника Прародителей.

А вскоре так стали считать и все остальные…

Као Бэй

Песок.

Грубый и жесткий.

Он забивался под одежду, скреб усталую от бесконечных скитаний кожу, вгрызался в лицо, ослеплял глаза, застилал взор непроглядной стеной. Ветер выл высоко в потемневшем небе, заслонял полуденное солнце непроглядными слоями пыли, окутывал землю почти ночными тенями. Сквозь оглушительный шум можно было различить проклятья и насмешки. Чей-то громогласный голос, чья-то враждебная воля не давали сделать и шага, требовали остановиться, сулили муки и страдания.

Лю упорно шел вперед, заслонив лицо руками, но этого было недостаточно. Песок все равно пробивался сквозь повязку, закрывавшую голову, проникал в узкую щелочку для глаз, назойливо лез в нос и рот. Юноша зажмурился от очередного порыва ветра и побрел не глядя. Его путь лежал сквозь песчаную бурю, по крутым барханам и покатым дюнам, на север, в место, о котором он слышал лишь из рассказов, туда, где ему предстояла встреча с врагом всего сущего…

И с Кайсин.

Она ждала его. И он придет. Готов к этому или нет, но он достигнет стен Нефритовой башни и спасет возлюбленную.

Сквозь рев стихии послышалось рычание Чжихана:

– Это не простая буря! Держитесь. Я чую злое вмешательство. Это он! Он узнал, что сердце покинуло мою обитель. Охота началась.

Даже если бы и мог, Лю не стал бы спрашивать, о ком толкует дракон. Все и так было ясно.

Нефритовый маг.

Только ему под силу наслать столь бурный ветер, разъярить пустыню так, что она была готова поглотить незваных гостей и завалить их песками. Лю слышал сквозь завывания вихря его шепот. Коварный и пронзительный, он был частью ветра, шумел вместе с ним, распалял его не на шутку. Тяжело приходилось даже Си Фенгу. Старый воин какое-то время пытался обуздать непогоду. Он использовал свой дар, чтобы защитить спутников, но быстро утратил все силы. Окончательно сдавшись, он возглавил отряд, прокладывая путь остальным. За ним шел Жу Пень, едва различимый в темноте. Замыкал цепочку Лю. Юноша до сих пор привыкал к новому сердцу, ощущая себя гостем в чужом теле. Чжихан, вернее, Ши-Фу, объяснил, что в норму все придет нескоро. Его тело, душа, даже мысли будут изменяться. Постепенно, неспеша. На это могут уйти месяцы, годы, десятилетия…

Ждать так долго они не могли, потому решили отправиться в дорогу немедля. Си Фенг повел их в Као Бэй, в мятежный город, где его ждал разговор с тем стражником с речных врат Лояна. Лю не возражал. Воодушевленный разговором с Кайсин, он был готов отправиться куда угодно, если это приблизит его к возлюбленной хотя бы на одно ли. К тому же Си Фенг сдержал свое слово и довел друзей до цели. Теперь помощь была нужна ему самому. А Као Бэй как раз лежал на пути к Нефритовой башне.

Отряд не стал дожидаться наступления ночи и покинул лоно драконьей пещеры с рассветом. Идти под разгорающимся солнцем и так было непросто, однако стоило зайти вглубь пустыни, как все началось. Налетела свирепая буря. Она принесла с собой пески, наверное, со всей округи и заслонила небосвод. Ши-Фу обратился змеем и взмыл ввысь, чтобы попытаться обуздать стихию.

Всполохи драконьего огня разрывали песчаное полотно. Яркие, обжигающие и пугающие, они выглядели единственной поддержкой и надеждой в этом неприветливом крае. Пламя выжигало в песке узкую дорогу, но буря усиливалась. Дракон сверкал налитым яростным заревом взглядом, рычал, бил хвостом по воздуху, но даже ему было не под силу справиться с натиском зачарованного смерча.

«Не сдавайся, друг мой. – Его голос раздался прямо в голове Лю. – Последнее испытание только началось».

«Одно испытание за другим. Им нет конца! Ши-Фу, наступит ли день, когда все кончится?»

«Наступит, друг мой. Наступит. А пока ступай смело и не сдавайся».

Лю не собирался сдаваться.

Слишком высока цена проигрыша.

«Я выдержу».

Лю поморгал, чтобы стряхнуть песок с ресниц, сжал губы под повязкой и ускорил шаг. Все это словно уже происходило с ним. Он будто вернулся туда, где уже бывал, хотя впервые в жизни наблюдал такую неудержимую бурю. А еще впервые за долгое время он снова чувствовал себя живым. Боли ушли. Они наконец-то исчезли! Новое сердце мерно стучало, источая неведомую силу по всему телу, и где-то в глубине души Лю теплилась надежда, что у него все получится. Что он справится.

Что Кайсин совсем скоро станет свободной.

Буря бушевала до самого заката. Когда все стихло и пески улеглись, Чжихан взмыл над пустыней. Он долго крутился где-то под звездами и луной, пока отряд устраивался среди дюн на ночлег. У них осталось не очень много еды, зато водой запаслись вдоволь. Си Фенг сказал, что без съестного человек может прожить довольно долго, но вот без воды не протянет и пары дней. Потому Жу Пень набрал из озера полные бурдюки, и этого должно было хватить до конца путешествия. Водица из драконьей пещеры оказалась без запаха и вкуса, но пилась приятно и освежала, как ничто другое. От одного глотка становилось лучше, притуплялся голод, пропадала усталость. Лю сразу узнал в ней ту самую жидкость «от винной болезни», которую Ши-Фу предложил во время первой встречи.

К несчастью, они мало что могли поделать с ночным холодом. Округа покрылась ледяной коркой и заблестела. Путники сели, прижавшись спинами друг к другу, но даже так не смогли согреться. У них не было хвороста. Все пожитки были разбросаны где-то среди гремучих песков.

– Мы так долго не протянем, – стуча зубами, выдавил из себя Жу Пень. – Я уже ног не, это, не чувствую. Ой-ей.

– Так нельзя, – твердо сказал Лю. – Нельзя останавливаться. Надо идти, пока не рассветет.

Си Фенг угрюмо кивнул.

– Ты прав. Нужно двигаться дальше, иначе замерзнем.

С небес донесся громкий рык. Взметнув столб пыли и песка, в сотне шагов от отряда приземлился Чжихан. Огромный красный дракон светился пламенем, отгоняя прочь тени. Ужасающий, величественный, могучий и древний – Лю не мог подобрать нужных слов, чтобы описать его. Ему до сих пор не верилось, что все это происходит взаправду. Может, он все-таки умер где-то на пути к долине Алчности и все, что видит сейчас, лишь мимолетный проблеск погибающего сознания?

– Ты еще жив, мой друг, – громоподобный голос дракона сотряс округу. – Извините. Давно не разговаривал.

Чжихан сделал несколько шагов, остановился перед лагерем и лег на брюхо. Он опустил голову, прикрыл глаза и в следующий миг засветился белым светом. Веко раненой зеницы приподнялось, и оттуда выскочил Ши-Фу. Как и прежде, одетый в монашескую рясу, он довольно улыбался, пока шел к друзьям. Змей тем временем вновь взмыл в воздух и стремительно улетел на юг, в сторону своего логова.

– Хотелось бы отнести вас прямо до города, друзья. Но я не могу рисковать, – заговорил Ши-Фу. – Мое тело останется там, где ему место, вдали от опасности и взглядов простых людей. Я же отправлюсь с вами дальше в этом облике, если вы не против.

Троица одновременно помотала головами. Трудно было спорить со столь могущественным созданием. Лю лишь на мгновение задумался о том, что за опасность могла угрожать самому Прародителю, но спрашивать не стал.

– Нам повезло. Непогода не сильно сбила нас с пути. Завтра мы возьмем чуть западнее и быстро доберемся до реки. Кстати, что же вы не отдыхаете? М-м? Почему не разбили лагерь, как полагается?

– С-с-слишком-м х-холод-дно, – просипел Жу Пень, танцуя на одном месте.

– Мы хотим отправиться дальше, чтобы не замерзнуть… – начал было Си Фенг, но Ши-Фу жестом прервал его.

– Глупости. – Он щелкнул пальцами, и на его ладони возгорелось яркое пламя. Монах бросил сгусток огня под ноги и тот весело затрещал прямо на песке. – Садитесь ближе, друзья, грейтесь, засыпайте. Я буду хранить ваш сон. Только будьте осторожны: нет ничего опаснее драконьего пламени!

– Чары-мары, – злобно прошептал Малыш. – Я лучше тут постою.

– Нет, мой дорогой Зю Фень! Я что, похож на бродячего колдуна в серой шляпе? Это не чары, а самый настоящий огонь, такой, каким его создала природа. Ну то есть я, хе-хе.

– О, тогда ладно.

Жу Пень первым плюхнулся перед необычным костром и быстро уснул. Лю тоже не стал засиживаться и лег рядом с другом. Он чувствовал себя смертельно уставшим, но вместе с тем живым. Таким живым, каким не был никогда. Согревшись, он вскоре заснул, слушая тихий стук своего нового сердца.

Почти неделю путники пробирались по пескам на север, к водам Великой реки. Днем прятались от солнца, но едва жара спадала – отправлялись в путь. Вместе с Ши-Фу к отряду вернулось и добродушное настроение. Старик постоянно о чем-то судачил с Жу Пенем, расспрашивал его о той истории с нефритовым тигром, о которой Лю впервые слышал. Даже Си Фенг стал меньше угрюмиться, но все равно оставался сосредоточенным и молчаливым.

Вскоре впереди замаячили степи, а за ними показалась и долгожданная река. Обрадованные скитальцы позволили себе задержаться на денек на отдых на прохладных берегах. Ши-Фу и Малыш отправились на рыбалку. Си Фенг пытался вразумить их, говорил, что оставаться в землях каифов небезопасно, но те лишь отмахнулись. Раздосадованный их беспечностью, старый воин ушел куда-то в сторону холмов нести дозор, а Лю не без удовольствия окунулся в холодную речную воду. Вместе с грязью и песком с него схлынули почти все старые тревоги. Осталось одно только неприятное досаждающее чувство. Пускай сердце излечилось, но проклятье до сих пор терзало его душу. И что-то подсказывало, что помочь с этим не сможет даже великий Чжихан.

Вернулись и ежедневные тренировки. Тем же вечером, отведав поджаренного до хрустящей корочки на драконьем костре карпа, отряд выстроился у обрывистого берега. Ши-Фу, как и прежде, начал занятия с разминки, затем попросил друзей показать все, что они запомнили. Старик не переставал ругаться и легкими пинками раздавал указания, как правильно держать руки и как широко должны быть расставлены ноги. Лю и Жу Пень измотались так, словно прошли пустыню вдоль и поперек, но были счастливы. Им обоим не хватало стариковских наставлений. Они быстро свыклись с мыслью, что под личиной монаха скрывается первородный дух, и даже начали ворчать на него за слишком тяжелые упражнения.

За что получили порцию оплеух и отправились спать.

– Мы почти пришли.

Си Фенг обернулся и посмотрел на спутников, смерил каждого из них долгим хмурым взглядом. Уставшие, оголодавшие, покрытые пылью, песком и запекшейся кровью, они выглядели жалко. Как и он сам. Один лишь старик был чист, свеж и весел, и стоял, чуть пританцовывая. Для него все это человеческое мельтешение, наверное, всего лишь очередное занимательное приключение, попытка развлечь себя от многовековой скуки. Хотя глупо было жаловаться. Дракон помог им, пусть и своим, изощренным способом.

Довольно жестоким способом.

Воин тяжко вздохнул.

Чтобы этот Чжихан-Ши-Фу ни задумал, хорошо, что он на их стороне.

Си Фенг вновь повернулся к городу, что возвышался впереди. Столица восстания, город зеленых повязок, вотчина князя Ма Тэна и его семьи, самое крупное селение в Империи после Лояна. Као Бей стоял на пути важнейших торговых и речных пересечений. С каждым годом он рос и ширился, получал влияние на окрестные земли, а вместе с ним и новых сторонников. Здесь совсем не ощущалось, что где-то, буквально по ту сторону Белой реки, гремит гражданская война. Под ясным полуденным солнцем блестели позолотой шпили высоких па́год и верхушки храмов. Покатые крыши домов возвышались над крепостными стенами, и все небо над городом усеивали воздушные змеи и фонарики. Однако впечатление спокойствия было обманчивым. Внутри кипели страсти не меньшие, чем в Императорском дворце.

Там же Си Фенгу тоже придется выбрать сторону.

Но был ли у него выбор? Или за него уже давно все решили те силы, против которых он сражался?

– Скоро мы все узнаем, – пробубнил воин и покосился на спутников. – Ни с кем не разговаривайте и не вступайте в споры. Не привлекайте внимание. Если кто спросит – мы просто беженцы из Као Дяоюй, бедные и обездоленные, оставшиеся без крова и еды.

Жу Пень хихикнул.

– То есть, ну, это, даже врать не придется?

Си Фенг смерил его уничижающим взглядом, и Малыш притих.

– Выдвигаемся.

Они пристроились в хвосте длинного каравана с юга. Запряженные быки тихо сопели на каждом шагу, подгоняемые хозяйскими плетками. Телеги тряслись. Из одних на каждой кочке доносился звонкий стеклянный дребезг, из других на ухабинах просыпались на дорогу крупинки белого жемчужного песка.

Си Фенг вел отряд, настороженно поглядывая по сторонам, а в мыслях прокручивал события одного из недавних вечеров. Лю и Кайсин снова разговаривали. Трудно было представить, как при помощи осколка зеркала они могли видеть и слышать друг друга, находясь за сотни и тысячи ли друг от друга. Она…

Она хотела увидеть и его.

Ее голос, такой родной… Он не видел ее с той самой ночи, когда от его рук погиб ее отец. Си Фенг так и не смог простить себя, хотя и знал, что вина была не на нем. Но именно его руки обагрила кровь господина. Как он мог после такого смотреть в глаза той, что заменила ему дочь?

Он отказался.

Он не смог. Вместо этого Си Фенг ушел из лагеря и полночи сидел на берегу реки, слушая журчание воды и смотря на голубой лик луны. Там его уже заждались. Однажды он воссоединится со своей семьей.

Кайсин расстроилась, но поделилась ценными сведениями. Она нашла записи ритуала призыва засухи и считала Нефритового мага виновным во всем случившемся за последнее время. Еще поведала о тайном пути под горами, что вел в самое сердце Нефритовой башни. Его спутники обрадовались таким новостям. Даже Ши-Фу немало удивился. Еще бы! Это решало столько проблем! Теперь можно было просто забрать Кайсин из лап врага и укрыться где угодно, оставшись незамеченными!

Радовались все, кроме Си Фенга.

Воинское чутье подсказывало, что что-то не так. Слишком удобно все получалось. Слишком… вовремя. Либо он настолько разучился доверять, что теперь искал подвох повсюду, даже в словах самого родного для него человека.

– Что же со мной стало, – бормотал он, невидящим взглядом смотря на повозку впереди. – Что же стало…

Погруженный в тяжелые думы, он не заметил, как караван достиг стен города. Двое стражников у врат не стали проверять содержимое повозок и пропустили их внутрь, но вот увидев пред собой группу грязных бродяг, немедленно преградили им дорогу.

– Кто такие? – пренебрежительно буркнул самый высокий из солдат, облаченный в темные кожаные доспехи и с зеленой лентой на плече.

Си Фенг хотел было сказать что-то, как вдруг вперед выступил Ши-Фу.

– Что же вы, господа? Не узнаете старых друзей?

Едва узрев его, стражники вдруг низко поклонились.

– Настоятель Ши-Фу! – пролепетал высокий. – От вас давно не было вестей! Мы уже стали переживать.

– Я в порядке, можете не беспокоиться. – Старик расплылся в улыбке. – Мне и моим спутникам нужно отдохнуть после тяжелого пути. Вы не пропустите нас?

– К-конечно!

Солдаты спешно расступились и вновь поклонились. Озадаченный Си Фенг зашагал следом за монахом. Он нагнал его, когда врата остались позади, и вполголоса спросил:

– Что это было? Откуда они тебя знают?

– Разве ты забыл? Много лет я являюсь настоятелем храма Семи ветров. Почти все солдаты зеленых повязок еще до войны учились у меня азам боевых искусств.

Си Фенг недоверчиво хмыкнул.

– Что ты затеял? Зачем тебе все это?

Старик улыбнулся.

– Я ведь один из Прародителей, не так ли? Мой долг – присматривать за своими детьми. Сотни лет я обучаю людей, и совсем скоро мы поговорим об этом. А пока поспешим, мне не терпится подкрепиться.

Монах провел их по центральной улице, вымощенной темным камнем, мимо оружейной и конюшен. Пришлось обогнуть протяженные бараки, во дворах которых тренировались с деревянными мечами новобранцы зеленых повязок, и прорваться сквозь плотную толпу перед игорным домом. Взгляд Си Фенга метался от человека к человеку, всюду искал опасность, но находил лишь умиротворенные лица горожан. Если бы не обилие военных патрулей на улицах и множество боевых знамен князя Ма Тэна в виде черного журавля на зеленом фоне, можно было подумать, что это мирный город. Однако эхо войны повисло над крышами, и Си Фенг не мог не слышать его. Лучше всегда быть начеку, особенно здесь, в месте, где долгие годы он был для всех врагом.

Ши-Фу наконец вывел друзей из тесных коридоров улиц к просторной круглой площади. По бокам за невысоким парапетом и рядами лавочек росли высокие вишни. Деревья давно сбросили листья, но все равно придавали площади уединенный вид. В самом же центре на массивном каменном постаменте возвышалась мужская статуя из бронзы. Не то могучий воин, не то величественный правитель, он стоял лицом к северу, заложив одну руку за спину, вторую же, с зажатым мечом, вытянул вперед. Его просторные одежды, украшенные витиеватым узором в виде дракона, развевались на ветру, и казалось, что мужчина готов спрыгнуть со своего места и устремиться в бой. Изваяние источало стойкость, уверенность и торжественную решимость.

– Кто это? – спросил Си Фенг, остановившись перед статуей. – Какой-нибудь местный князь?

– О-о да, князь, но не простой! – ответил Ши-Фу, взметнув к небу указательный палец. – Это великий полководец Восточных провинций, некогда командующий армиями Империи, первый в истории Генерал-Феникс Бей Сунь Цзянь.

– Подожди, что? – Си Фенг застыл как вкопанный.

Он слышал это имя раньше, когда был еще совсем молодым воином. Про Сунь Цзяня когда-то ходили легенды, однако потом его быстро забыли и больше никогда не упоминали ни в анналах Императорской армии, ни в разговорах чиновников Императорского двора. Именно с его подачи когда-то начался мятеж зеленых повязок, однако затем он просто исчез, а выпавшее знамя борьбы с Императором поднял…

– Его младший брат – нынешний князь Ма Тэн, между прочим, – добавил старик. – Сунь Цзянь был великим потомком своего величайшего предка, первейшего из людей, коего мы, Прародители, на свою голову наделили своими силами.

– Немыслимо!

Ши-Фу подтолкнул Лю и Жу Пеня и позвал Си Фенга.

– Пойдемте же, друзья. Нужно успеть отдохнуть. Вечером нас ждет много дел.

Старик указал на многоэтажное здание по ту сторону площади. Над входом в виде круглой двери красовалась большущая надпись: «Таверна “Нефритовый тигр”». На мгновение Малыш сам стал тигром, когда в его животе вдруг громко заурчало. Они с монахом поспешили вперед, а Лю и Си Фенг чуть отстали.

– Кто такой Генерал-Феникс? – спросил юноша. – Это кто-то, как ты, Си Фенг?

– Почти, – тихо ответил тот. – Моя стихия – Ветер. Феникс же повелевает Пламенем. Это самая яростная и необузданная из стихий, и далеко не каждый, кто наделен таким даром, может с ней справиться. Мне известно только об одном таком. – Он кивнул в сторону памятника.

– Что случается с теми, кто не справляется?

Си Фенг пожал плечами. Он остановился перед дверями таверны и посмотрел на Лю.

– Они погибают от собственного огня.

Лохань с горячей водой и сытный обед из запеченных перепелок с соусом из фасоли и пряных трав на рисовой лепешке! Жу Пень о таком и не мечтал. Он смел сразу две порции, осушил с дюжину чашек вина, а затем долго отмокал в живительной дымящейся воде. Теперь же он храпел, развалившись на мягком матрасе в комнате на втором этаже, где их поселили вместе с Лю.

Ши-Фу, как оказалось, был местной знаменитостью. Его лицо было знакомо не только солдатам из гарнизона, но даже хозяину таверны. Тот узнал монаха еще на пороге и без лишних расспросов предложил ему и его спутникам остаться на ночь. Никто не спорил. Весь отряд изнывал от усталости. Си Фенг в том числе. Пока все ели в отдельной столовой на первом этаже, он поднялся в их с Ши-Фу комнату, сбросил грязные дорожные лохмотья и отправился мыться. Вода ненадолго прогнала печали, притупила нараставшие волнение и тревогу. Он беспокоился перед предстоящей встречей. Хуан Джун должен был ждать его здесь, в городе, и наверняка старый опытный разведчик уже давно знал, где его искать.

Си Фенгу удалось немного поспать. Разбитый и по-прежнему уставший, он проснулся перед закатом, надел свежий льняной халат и спустился в столовую. Хозяин таверны принялся накрывать для него ужин, но Си Фенг вежливо попросил лишь кувшин вина и глубокую чашку. Он сел за столом в углу, где проходила линия между светом ламп и вечерними тенями, и начал пить. И пил он так, как не пил никогда.

Воин поглощал одну чашку за другой почти без остановки, и вскоре ему потребовался новый кувшин. И омлет. Си Фенг попросил принести ему омлет. Он соскучился по нормальной еде. Ждать пришлось долго. Мужчина постукивал ногтями по столешнице в нетерпении, но ни еды, ни вина он так и не увидел.

Поднявшись, Си Фенг покачнулся. Выпитое дало о себе знать. Перед глазами поплыли темные пятна, закружилась голова. На ватных ногах он добрел до кухни, где нашел хозяина. Тот корпел над печью со сковородой, полной зажаристых перепелиных яиц.

– Скоро-скоро, господин! Почти готово! – послышался его торопливый говор.

– Вина, – с трудом сказал Си Фенг, глядя на него исподлобья.

Получив новый кувшин, воин медленно побрел обратно, но вдруг замер посреди таверны. Пришлось прищуриться, чтобы убедиться: за его столом кто-то сидел, спиной ко входу. Облаченный в темный плащ с капюшоном, широкоплечий мужчина, высокий и грузный, покручивал в руках пустую чашку, а из-под краев его одежды выглядывал богато украшенный эфес меча.

Хорошо знакомого меча.

Си Фенг икнул и плюхнулся напротив пришельца.

– Наконец-то ты появился, – буркнул он.

– Вижу, ты времени зря не теряешь. – Мужчина откинул капюшон, открыв взору широкое плоское лицо, перечеркнутое длинным рубцом. – Рад тебя видеть, Генерал.

– Я… – Си Фенг осекся, помолчал, затем обильно отпил прямо из кувшина. – Я давно никакой не Генерал.

– Это правда. Былой ты не прикасался к вину, хотя у тебя хватало для этого более весомых поводов. И более грозных времен.

– Такими грозными они еще не были никогда.

– Тогда налей и мне.

Они выпили. Наступило долгое молчание. Из кухни доносился приглушенный стук и тянуло ароматами еды. Сквозь открытые двери в таверну просачивались вечерняя прохлада и отдаленные голоса. После стольких дней скитаний и преодоления трудностей наступило внезапное, но такое долгожданное затишье. Оно продлится совсем недолго. Промелькнет упавшей звездой над ночным небом, и все закрутится с новой силой.

Ведь подобное затишье – всегда предвестник бури.

Жестокой и беспощадной, которая сметет все на своем пути и изменит судьбы многих людей. Даже его собственную, искалеченную, окровавленную и надломленную. Она не пощадит никого.

– Я – Генерал-Буря, – одними губами произнес Си Фенг. – Что мне эта буря? М-м? Что мне до нее? – Он сжал кулак перед собой. – Я сотру ее. Обуздаю. Ветер – часть меня!

– Ты пьян, мой друг.

Собеседник потянулся, чтобы коснуться его плеча, но Си Фенг отмахнулся.

– Да, Хуан Джун! Пьян! И не хочу трезветь! – Он вновь прильнул к кувшину и начал пить, запрокинув голову, пока желтоватое вино не потекло по усам и бороде. – Я… я…

Воин не без труда поднялся, вытер лицо тыльной стороной ладони и побрел к выходу из таверны. Он встал на пороге и посмотрел на голубой диск луны, взошедшей над городскими крышами.

«Пора домой».

Он снова слышал шепот супруги. Она ждала его. Ждала вместе с их маленькой дочкой.

– Брат. – Хуан Джун потормошил друга. – Расскажи мне. Поведай все, что пережил. Не держи в себе.

Си Фенг повернулся к нему. По его щекам стекали едва заметные горошины слез.

– Я хочу к ним. Хочу туда. – Он ткнул пальцем в потемневшее небо. – К своей семье! Я устал. Я так устал, друг мой. Я так устал…

Он покачнулся. Хуан Джун заключил его в крепкие объятия и положил его голову к себе на плечо.

– Твоя семья сейчас в Нефритовой башне. Ты знаешь это.

– Я просто хочу уйти.

– Она там совсем одна, брат мой. Ты нужен ей. Ты нужен мне, Генерал. Нужен всем нам.

Си Фенг не ответил. Он уткнулся в плечо друга, и горький-горький ком, что долгие годы копился внутри, вдруг растаял. Он заплакал.

Генерал-Буря плакал так, как не плакал никогда.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

В тот роковой день, накануне Сячжи, когда зимняя ночь и летнее солнце поравнялись, до Прародителей долетела весть страшная: пала Ю Ми, черный дракон Воды. Сам мир тогда вздохнул от горя и скорби, ведь ушла в небытие его часть важнейшая. Обрушились дожди, каких еще не бывало, и невиданные волны смыли заразу дзинь юй со всего севера.

Но ненадолго. Ведь демоны появились вновь, и новая атака их принесла с собой тревожную догадку. Ю Ми и Избранник бились вместе где-то среди гор, вдали от остальных. И судьба первого из людей долгое время так и оставалась неизвестной.

Считали духи, что и он погиб, да только все обернулось еще ужаснее…

Между прошлым и настоящим

– Подвинься, Малыш.

– Пытаюсь, ну!

Жу Пень вжался в стену как мог. За месяцы скитаний он превратился из упитанного крепыша в крепыша подтянутого и даже стройного, но все равно оставался громадиной на фоне собравшихся в зале. Ему пришлось втянуть бока, чтобы Лю и Ши-Фу поместились на лавке. Было глубоко за полночь, когда монах пригласил их на первый этаж. Все столы были свободны, за исключением двух, сдвинутых друг с другом в самом углу таверны. Лю заметил Си Фенга и того стражника из Лояна в компании с незнакомыми мужчинами.

Юноши уселись за стол, и перед ними вдруг возникли чашки и тарелки с рыбной закуской и тофу. Хозяин таверны суетился вокруг ночных гостей, разносил еду и кувшины с рисовым вином, пока Ши-Фу мягко не намекнул ему, что пора удалиться.

Дождавшись его ухода, монах положил перед собой небольшой сверток, который странно трепыхался, и с улыбкой объявил:

– Рад, что все соратники собрались вместе!

– Соратники? – буркнул Си Фенг. Он выглядел мрачнее обычного, с опухшими потемневшими глазами. Воин покосился на одного из незнакомцев. – Не могу припомнить, чтобы вызывался биться под одними знаменами с мятежниками.

Ши-Фу хмыкнул и погладил сверток. Тот перестал шевелиться и успокоился.

– Нас всех собрали одна нужда и один враг. Нет ближе друга, чем враг твоего врага, разве не так?

– Это не делает нас соратниками. Мы и сами долгое время были врагами.

С дальнего конца стола донесся приятный, но поблекший от возраста голос, принадлежавший пожилому мужчине с густыми поседевшими бровями и короткой бородкой:

– Я был противником твоему правителю, не тебе. Восстание сражалось против гнета Императора. За достойную жизнь для простого люда.

– Да-да, – отмахнулся Си Фенг. – И сколько этого простого люда погибло по твоей прихоти? О чем нам вообще разговаривать? В былое время я давно бы скрутил тебя и отдал на милость Императору!

Лю и Жу Пень переглянулись и вжались в лавку. Обстановка начинала накаляться.

– Генерал. Брат мой, – поднял ладонь воин со шрамом на лице. – Сейчас не время пререкаться. Былые времена прошли. Настала пора новых союзов. Прошу тебя, выслушай князя Ма Тэна.

Си Фенг после недолгих раздумий нехотя кивнул.

– Я здесь только по твоей просьбе, Хуан Джун. – Его взгляд смягчился. – Слушаю вас, князь.

– Спасибо, Генерал-Буря. – Пожилой мужчина слабо улыбнулся. – Нам нужна ваша помощь, чтобы положить конец этой войне. Да будет вам известно, еще в начале лета, незадолго до Сячжи, я подписал мирный договор с Императором. Тогда я познакомился с Хуан Джуном, которого отправили на переговоры. Мы пришли к взаимопониманию, и я принял все условия сдачи. Мятеж должен был быть закончен именно в тот день.

– И? – Си Фенг заерзал от нетерпения.

– И он закончился. Я распустил войска. Велел крестьянам возвращаться в поля к привычной жизни. Однако в день Сячжи не кто иной, как Нефритовый маг, организовал покушение на Императора. Убийцы выкрикивали мое имя, и всячески пытались подчеркнуть, что являются частью восстания. Нас оклеветали, и все с готовностью поверили в это представление. Что случилось после, вы знаете лучше меня.

– Да. – По лицу Си Фенга пробежали тени, и он потянулся к чашке с вином.

Лю не мог смотреть на него без содрогания. Си Фенг давно стал ему кем-то вроде старшего товарища, наставника и друга, и видеть, как он корит себя за то, что совершили другие люди его руками, было больно. Но как бы ни хотел, юноша не мог придумать слов, чтобы утешить его или поддержать.

– Ну и? – спросил Си Фенг, утирая бороду от вина. – Пока вы не сообщили мне ничего нового. Зачем вам именно я? У меня нет ни должности, ни власти. Зачем вам брошенный и преданный солдат? Отчего такая великая честь общения с самим главой мятежников выпала именно мне? У вас что, кончаются солдаты?

– На нашей стороне не так уж много людей с даром стихий. А если быть откровенным, после смерти моего брата десять лет назад не осталось никого толкового. – Ма Тэн надолго замолчал, собираясь с мыслями. Он осушил свою чашку и попросил Хуан Джуна наполнить ее вновь. – Мой брат – Генерал-Феникс, величайший воин, которого никому не было дано одолеть в бою. Он долго служил Императору Цао верой и правдой, пока не осознал, что сражаться нужно не за него, а за простой народ. Он восстал, и люди, обыкновенные крестьяне и многие воины Империи, пошли за ним. Но его предали. Погубили семью, надругались над супругой и жестоко убили юного сына. И теперь я понимаю, кто мог это сделать. Тот же, чьими руками была вновь развязана война. Тот человек, если можно назвать его человеком, который все эти годы обманывал и нас, и Императора. Он говорил обеим сторонам, что поддерживает их, а сам заставлял сражаться друг с другом, пока плел интриги и раскидывал сети, чтобы потом дергать за ниточки и получать то, что нужно ему.

– Нефритовый маг, – сказал Си Фенг, насупившись.

– Именно, – кивнул князь. – Мне нужна твоя сила, твой дар стихий. Нам предстоит выступить против могучего соперника, сильнейшего из ныне живущих, и без тебя в этом противостоянии не обойтись.

– Но… Как же Ши-Фу?

Монах покачал головой.

– Они не знают, друг мой. – Старик вздохнул. – Никто никогда не знал.

– Не знаем о чем? – насторожился Хуан Джун.

– Расслабься, юный воин. – Ши-Фу подмигнул Лю и Жу Пеню, поднял ладонь над головой и щелкнул пальцами. На кончиках его пальцев заиграло багровое пламя, отчего сверток на столе затрепыхался еще сильнее. – Нет причин для беспокойства, хе-хе.

– Духи! Ты один из огнеборцев? – На невозмутимом лице Ма Тэна появилось удивление. – Как… Как мой брат? Ты наделен даром стихий?

Монах покачал головой.

– Мой дорогой князь. Жаль, что не удалось поговорить с вами об этом раньше. Рад, что вы еще носите мой подарок. – Монах кивком указал на ожерелье с символом Дзинь и Хань.

– Он пригодился мне совсем недавно, за что я безмерно вам благодарен, мастер. Так что насчет стихий?

– Я не огнеборец. Я тот, кто создал огнеборцев. – Ши-Фу выждал паузу, прежде чем продолжить. Он заговорил уже знакомым низким драконьим голосом, рычащим, похожим на раскаты грома. – Имя мне – Чжихан. Я – один из Прародителей, дух Огня, которому приносят молитвы люди всего мира, повелитель Юга, покровитель лета и отец полудня.

Хуан Джун и Ма Тэн оцепенели, не в силах ни пошевелиться, ни произнести что-либо. Оба вдруг захотели броситься на колени в поклоне, но Ши-Фу спешно принялся их переубеждать. Одному лишь Си Фенгу словно было наплевать. Он вновь опустошил чашку и с грохотом опустил ее на стол. Жу Пень подпер щеку кулаком и начал клевать носом. Только Лю хватался за каждую фразу дракона. В его новом сердце зрело нехорошее предчувствие.

Ши-Фу погасил пламя и вновь заговорил привычным голосом:

– Моя битва за судьбу этого мира древнее всего, что вы знаете. Однако запрещено мне вмешиваться в жизни людей напрямую. Ну почти, хе-хе. Я связан обетами, данными мною моим павшим братьям и сестрам.

– Павшим? – Ма Тэн первым пришел в себя. – Владыка Чжихан, вы хотите сказать, что других Прародителей больше нет?

– Это так. Я последний хранитель этого мира. И прошу, зовите меня просто Ши-Фу.

– Невероятно, – процедил Хуан Джун. – Что же случилось?

– Мы проиграли, – сурово отрезал Ши-Фу. – Моя вой-на длится дольше, чем вы можете представить. Но сейчас я не могу сражаться за вас. И все же, как я и сказал, помочь мне есть чем. – Он повернулся к Лю и положил ладонь ему на плечо. – Да, мой юный друг?

Старик подмигнул, и все внутри Лю похолодело. Юноша ждал, что дух его затрепещет, что ноги задрожат и от волнения он потеряет дар речи. Однако сердце продолжало спокойно биться.

– О чем ты? – соизволив отвратиться от вина, спросил Си Фенг.

Монах посмотрел на него в упор.

– Я прошу тебя присоединиться к князю и его войскам и вместе с ними штурмовать Нефритовую башню, – сказал Ши-Фу. – Ты должен помочь Лю добраться туда во что бы то ни стало. Только ему по силам сразиться с Шень Еном. У тебя будет время, чтобы найти и вызволить Кайсин, пока войска зеленых повязок берут под контроль Башню.

– Подожди-подожди. – Си Фенг подался вперед. – Причем тут Лю? Посмотри на него. Он сам не понимает, что происходит. Как мальчишка может сражаться с Магом?

– Мне тоже интересно, – послышался голос Ма Тэна. Князь подался вперед, чтобы рассмотреть юношу. – Кто такой этот ваш Лю? Почему успех всей битвы зависит от него?

Очнулся от дремы даже Жу Пень. Малыш попытался заслонить собой друга от недоверчивых взглядов, но Ши-Фу мягко отодвинул его. Монах с улыбкой кивнул каждому из собеседников и прокашлялся.

– Друзья, представляю вам господина Лю, урожденного под фамилией Бей. Он – мой избранник, доказавший не раз, что заслуживает такого звания.

– И что же такого особенного в этом мальчишке? – на-хмурился Хуан Джун, отчего шрам на его лице превратился в зигзаг.

Лю захотелось сжаться под его суровым взором, но сердце шепнуло, что на вызов стоит отвечать стойкостью, и юноша гордо поднял подбородок и спокойно посмотрел в глаза изувеченному воителю.

– Он не просто мальчишка, – продолжал Ши-Фу. – Он уже даже не совсем человек. Магия Нефритового мага поразила его сердце, обрекла на вечные муки. Обратить вспять проклятие я не мог, потому заменил ему сердце. Теперь внутри Лю бьется первозданная сила одного из создателей мира, нефритового дракона Шан Ше. Маг искал это сердце сотни и сотни лет, он жаждал получить его в свои руки.

– И ты решил преподнести искомое на блюде, раз отправляешь Лю туда? – пробурчал Си Фенг. – Зачем оно ему вообще?

– Шан Ше погиб, но то была просто смертная оболочка. Его дух ныне заключен в стенах Нефритовой башни. Маг жаждет заполучить эту силу, возможность обуздать саму Смерть, но без сердца Дракона он не сможет ничего сделать. Шень Ен веками искал меня и мою обитель. Потому он так отчаянно жаждал получить зеркало У-Синь, которое Лю по провидению судьбы нашел первым. Однако, когда сердце забилось вновь в груди нашего друга, Маг сразу обнаружил место, где я хранил и оберегал то, что он желал заполучить. – Ши-Фу отобрал у Си Фенга чашку с вином и осушил ее до дна. – Ох, мда-а-а, хорошая штука. Так или иначе, теперь, чтобы Лю мог спастись, ему необходимо попасть в Башню. Едва он окажется внутри, душа и сердце Шан Ше соединятся, и на свет появится новый Хранитель.

– Н-но… Ши-Фу, ты, эт самое, ну, не балуй! – воскликнул побледневший Жу Пень. – Ты обещал исцелить Лю! А тут попахивает, причем скверно так попахивает! Лю что, исчезнет, а его место займет Шан Ше?

– Что будет со мной? – охнул Лю. – Я ведь… Ши-Фу? Что случится, если я попаду туда? Что будет со мной?

Старик приобнял его за плечи.

– Ты станешь тем, у кого хватит сил защитить людей. Ты ведь всегда мечтал именно об этом? Ты сам говорил, что нет на свете того, кто мог бы остановить безумцев. Того, кто мог бы положить конец кровопролитию.

– Но я… Я не хотел терять себя.

– Ты и не потеряешь, мой дорогой друг. Ты вознесешься и станешь чем-то бо́льшим. Ты станешь тем, кто принесет мир. Ты хочешь этого?

Лю не ответил. Он молча смотрел на грубые узоры деревянной столешницы, на въевшиеся пятна от кружек и тарелок и представлял, что каждое из них – отдельный мир, где есть свои беды и несчастья. Его мир был всего лишь одним из таких пятнышек на лике огромного стола, и сейчас ему предлагали стать тем, кто сможет очистить свое пятнышко от грязи.

По силам ли ему нечто подобное?

Какая судьба ждет его, если он согласится?

Если он сдастся сейчас, то все было зря. И Кайсин так и останется в плену у того, кто погубил стольких людей. Имеет ли он теперь право отказаться? Что будет, если он струсит и отдаст свое пятнышко на столе на растерзание Магу? Что будет с Жу Пенем? С Си Фенгом и всеми этими людьми, которых не может защитить даже сам Чжихан?

Духи, почему вы послали это испытание мне?

Лю закрыл глаза и увидел уже знакомое место между мирами.

Ши-Фу, как обычно, сидел на плоском камне посреди залитого ночной темнотой луга и смотрел на звезды. В руках монаха виднелся тот небольшой сверток, который как будто шевелился.

Юноша взобрался к нему и тихо опустился рядом. Он сложил ноги на манер старика, накрыл колени ладонями и поднял взгляд к небу.

И не увидел звезд.

Вместо них на небосводе он узрел самого себя, сидящего на краю крыши где-то над Торговым кварталом Лояна. Призрачный облик Лю также смотрел на небо. На его лице блестели слезы, взгляд был полон боли и отчаяния.

– Почему вы бросили нас? – шептал он тихо-тихо. – Почему отвернулись от мира? Почему оставили меня? Неужели такова моя судьба? Умереть вором на грязных улицах? Таков мой удел?

– Что это, Ши-Фу?

– Разве ты не узнаешь сам себя, хе-хе? Или я все-таки перестарался тогда, в пустыне, и случайно отшиб тебе память?

– Нет… Просто это было так давно.

– Всего лишь в начале лета.

– Я не прошу вас изменить прошлое, – послышался голос с небес. – Оно, как вода, утекло без остатка. Но укажите мне цель! Для чего я нужен? Каково мое место в этом мире? Дайте мне ответ, о духи-драконы.

Призрак Лю смотрел в небо, надеясь получить ответ, но слышал лишь тишину.

– Он ждет знака, друг мой, – мягко сказал Ши-Фу и вручил ему сверток.

Лю бережно открыл его и увидел буревестника. Потрепанного, израненного, окровавленного. Птица встрепыхнулась, расправила крылья и потопталась на коленях юноши.

– На него напал сокол, что следовал за нами от самой пустыни, – пояснил старик. – Бедная птица искала нас, пыталась предупредить о том, что Нефритовый маг близко. Грядет последняя буря, и тебе уготована в ней важнейшая роль. Но ты должен решить, готов ли принять свою судьбу.

– Я не знаю, – признался Лю.

Он снова посмотрел на себя. Тот Лю достал увеличительную трубу и начал смотреть по сторонам.

– Видишь его? – Монах простер длань к призраку в небе. – Ты помнишь, что случится дальше?

Лю помнил. Он увидит буревестника и задержится на крыше, чтобы покормить его, и совсем скоро из темных рыночных закоулков донесутся крики Кайсин. Но птица все не прилетала, и юноша начал волноваться.

«Только не уходи!» – мысленно он крикнул сам себе.

Он поднял на ладонях буревестника и поцеловал его в маленькую головку.

– Я хочу спасти Кайсин, – твердо заявил Лю. – Пока она в Башне, мне не будет покоя. И если мне придется сделать то, что ты предлагаешь, – я сделаю. Я не могу бросить ее.

С этими словами он выпустил юркую птицу навстречу небесам. Буревестник белой линией расчертил ночные краски, прорвался сквозь тонкую завесу, отделявшую настоящее от прошлого, и растворился в темноте. Вместе с ним растаяли облики минувших дней.

Лю еще долго смотрел вдаль. Он сделал то, что должно. Выбрал свою судьбу, отправил самого себя по пути, полному тягот и лишений. И сейчас, в этот самый миг, он понял, что поступил правильно.

– Я горжусь тобой, мой друг, – сказал Ши-Фу голосом дракона и крепко обнял его.

Юноша открыл глаза и огляделся. Он стоял на краю лагеря зеленых повязок на границе между редким лесом и лугами. Желтая высокая трава прильнула к земле под тяжестью ледяной корки. Ночное небо плакало пушистыми белыми хлопьями, укрывало поля бархатным одеялом, приносило миру зимнее забвение и покой. Последние теплые дни давно прошли, и вернутся они в эти края еще очень нескоро. Было в этом что-то таинственное. Неумолимость, с какой весна сменяется зимой, чтобы потом вновь воспылать над миром зелеными красками, была сродни природе человека. Люди точно так же рождаются, чтобы потом в один день встретить свою зиму и накрыться саваном из поблекших воспоминаний и несбывшихся надежд.

Но что происходит потом? Наступает ли новая весна?

Или человек так и остается навеки в морозном мраке пустоты?

Лю с горечью пожал плечами, не найдя ответа. В нем билось сердце Прародителя Смерти, но и ему не дано было познать эту загадку. Юноша задрал голову, чтобы получше рассмотреть темное, покрытое облаками небо. Сквозь рваные прорехи виднелся облик луны. Ее голубой свет по-матерински ласкал медленно опадавшие снежинки, провожал их до самой земли, наблюдал, как они становятся частью впавшего в спячку мира. Лю давно не видел снега. Наверное, с раннего детства, с тех пор когда он жил с родителями где-то недалеко от этих мест. Это было странно, но он почти не помнил, как лишился той беззаботной жизни. С трудом мог воскресить в памяти тот день, когда детство закончилось навсегда. Он остался брошенным сиротой, которому пришлось выживать на улицах неприветливого и чуждого Лояна.

Да, жизнь свела его с другими такими же мальчишками. С дорогим сердцу Жу Пенем, с Хай Зу и остальными. Они помогали друг другу, пытались менять мир вокруг себя, хотя их сил едва хватало на то, чтобы найти немного еды. Как же круто изменились их жизни спустя несколько лет. Мог ли юный Лю подумать, как все обернется, когда одним зимним вечером, сидя у мамы на коленях, смотрел на небо и пытался поймать крошечными ладошками хоть одну снежинку?

Нет. Конечно же нет.

Он только начинал свой путь, и мама с папой наверняка хотели для него иной жизни. Кем бы он мог стать, если бы беда не пришла в их дом? Впрочем, какая разница? Сейчас Лю не мог вспомнить даже лица матери. Все это словно было с кем-то другим, не с ним.

Как много значения мы придаем незначительному, и как сильно все может изменить один роковой случай. Человек беспокоится о всякой мелочи, переживает, что будет дальше, и не замечает, как утекает отведенное ему время. Лю иногда казалось, что жизнь это всего лишь крошечные островки спокойствия на долгом пути потрепанного штормами корабля. Каждое ненастье, каждое препятствие откалывает от суденышка очередную доску, оставляет еще одну прореху на парусе. Люди могут плыть вместе, в одну сторону, как это делали те мальчишки из трущоб Лояна, но в один день ненастье разбросало их по бескрайним водам океана. Лю и Жу Пень продолжили плыть дальше. Их бывшие друзья направились иной, темной и мрачной дорогой.

Путь Лю привел его сюда, на край покрытых снегом лугов, где остановилось на ночлег войско зеленых повязок.

«Подумать только! Я всего-навсего бродяга из столицы! Но вот я иду навстречу неизвестности, и меня ждет бой с человеком, сильнее которого нет в этом мире. Духи! Это какая-то шутка? Я сплю? Как я оказался здесь?»

Сердце громко стукнуло, призывая юношу взять себя в руки.

Лю кивнул в темноту и глубоко вздохнул.

Он сделает что должно.

Юноша пошевелился, и с плеч и головы посыпался снег. Он пробыл на одном месте так долго, что совсем потерял счет времени. Вся округа успела побелеть и теперь искрилась в лунном свете, пока он стоял, погруженный в раздумья. Лю сбросил с себя оцепенение и зашел глубже в лес. Найдя укромную полянку между сосен, он достал из-за пазухи заветный осколок зеркала. Гладкая поверхность полнилась клубами темного тумана, и долгое время не было видно ничего.

Но вот дымка покрылась рябью и исчезла совсем, и на ее месте возникло лицо Кайсин. Девушка выглядела встревоженной, ее прическа растрепалась, а в покрасневших глазах можно было заметить искорки страха.

– Лю! Наконец-то! Это ты!

– Кай! Что с тобой, что у тебя происходит?

– Я не знаю, Лю. Не знаю. Башня. Она словно ожила. Я чувствую ее ауру. Она бьется, извивается, как змея, сводит меня с ума.

Лю не совсем понимал, о чем она говорит. У них было не так уж и много времени обсудить все, что произошло с момента последней их встречи. Очень часто Лю просто не мог дождаться Кайсин. Она появлялась только тогда, когда брала зеркало в руки, а случалось это редко. Долгими вечерами и ночами на привалах Лю всматривался в осколок, надеясь вновь увидеть ее, пока не засыпал.

– Скоро все кончится, птичка! Совсем скоро!

– Ты не понимаешь. Ох, Лю. Завтра меня ждет последнее испытание. Я должна пройти проверку. Если я не справлюсь, случится что-то ужасное. Я чувствую. Тейтамах. Он что-то замыслил! Целую неделю в Башню стекались люди. Их были сотни! Они несли зеркала, Лю! Зеркала! Самые разные, я таких еще не видела! Они поднимались куда-то наверх, на этажи, которые закрыты для всех, кроме Мага. А затем Тейтамах вдруг отослал прочь почти всех слуг. Остались только моя сестра Мэйсу и мой страж. Башня просто опустела…

– А Маг? Что с Магом? Он вернулся?

– Нет. Кажется, нет. Я не знаю. Он наверняка вызвал бы меня к себе.

– Кай. Кай! Посмотри на меня. Ну? Все, не волнуйся. Мы увидимся уже завтра. Понимаешь? Уже завтра!

– Г-где… Где ты сейчас?

– Мы в предгорьях, совсем рядом с тем местом, о котором ты рассказала! Мы выступаем рано утром. Со мной Жу Пень, Си Фенг и, не поверишь, армия зеленых повязок! К нам присоединился князь Ма Тэн. Кажется, он тут самый главный. Ну, в этих землях, как я понял.

Кайсин не ответила, застыв в изумлении.

– Птичка? Что-то не так?

– Я… Просто не ожидала такого услышать. Князь Ма Тэн… Не может быть! Армия Нефритового легиона ждет его в долине.

– А мы проберемся изнутри, птичка! Ма Тэн захватит Башню. А я уведу тебя оттуда. Ты не останешься там, я обещаю тебе.

– Ох, Лю…

– Если все пройдет так, как ты и говорила, то к вечеру мы будем под Башней. Я хочу, чтобы ты держала зеркало при себе. Когда я позову, тебе нужно будет незаметно спуститься вниз, чтобы встретить меня. Ты сможешь?

– Да. Да-да. Думаю, что смогу. Я не могу дождаться, Лю! О духи, знал бы ты только, как сильно я жду этого!

– Все скоро кончится, обещаю тебе. Я… я тебя…

Со стороны Кайсин послышался скрип дверей и чей-то голос. Лицо девушки исказилось от испуга.

– Мне пора!

В следующий миг ее не стало, и поверхность зеркала вновь заволокло непроглядной дымкой. Вместе с ее уходом словно потускнели ночные краски, и все вокруг стало пепельно-серым.

– … люблю, птичка, – прошептал Лю.

Он был рад, что она не услышала последних слов.

Мимолетный разговор ранил его сильнее, чем осколок, пронзивший сердце. Лю мечтал обнять ее, прижать к себе, почувствовать тепло и магнолиевый запах кожи, закрыть своей спиной от всех невзгод и проблем. Он хотел хотя бы дотронуться до нее…

Ох, духи…

Нет. Духи не помогут. Единственный уцелевший из них сделал для Лю и так слишком много. Что будет дальше – зависит от него самого.

Впрочем, как и всегда.

Часть III
Дракон и Змей

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «О ЗМИЕ БЕЛОМ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Дзинь юй отступили.

Демоны бежали от гнева драконьего, прятались по норам и щелям, укрывались среди утесов скалистых, уползали в подземелья необъятные, и север постепенно очищаться от заразы их начал. Возвели тогда драконы Стену великую, дабы преградить для порождений хаоса путь в земли людские.

И отправились тогда два духа, Цзюэ и Гун Си, в погоню за демонами, и гнали они их много дней и ночей туда, где почти никогда не вставало солнце и ветра ледяные дули.

Искали они демонов пристанище.

А нашли врага Первого.

Белая башня

– Прошу прощения, моя госпожа.

Вей Шен бесшумно прикрыл за собой двери и поклонился. Кайсин едва успела спрятать зеркало под одеяло. Она расправила одежды и жестом пригласила воина подойти ближе.

– Еще раз прошу простить меня. Мэйсу сказала, что вы не спите.

Кайсин шумно вздохнула, но не от недовольства, а от тяжести ауры Башни. Та уже несколько дней довлела над ней, как гора над тростинкой, и девушке было тяжело держать себя в руках.

– У тебя что-то срочное? – спросила Кайсин.

– Хотел убедиться, что все в порядке, госпожа. Завтрашний день будет для вас… непростым.

– Он будет еще тяжелее, чем ты думаешь.

Брови Вей Шена изогнулись от удивления. Кайсин ответила не сразу. Ее страж уже доказал свою верность и успел завоевать не только доверие, но и дружбу. Однако ей все равно было трудно решиться рассказать ему все.

Наконец она заговорила:

– Завтра прибудут мои друзья. Я должна буду встретить их под Башней.

– Так скоро?

– Да. Я сама удивлена, но жду этой встречи, как ничего другого! – Кайсин почувствовала, как быстрее забилось ее сердце. – Ты не знаешь, что там с моим супругом? Не вернулся ли он еще?

– Нет, госпожа. Каждое его возвращение из долгих поездок отмечается в городе чуть ли ни целым праздником. Мы бы точно узнали.

Кайсин нахмурилась.

– А что насчет этих странных посетителей? Ничего не удалось выяснить?

Вей Шен пожал плечами.

– Управитель Го Цзя поделился, что все они – те самые стекольщики, которых магистр пригласил к себе на службу. Несколько месяцев они делали какие-то стеклянные изделия и зеркала и теперь несут их на самый последний этаж.

– На самый последний? – Руки Кайсин задрожали. – Духи, что же там происходит? Что Шень Ен задумал?

Она не сомневалась, это как-то связано с поисками сердца Нефритового дракона. Это не просто совпадение, что именно завтра ее ждет встреча с Тейтамахом. Он решил устроить для нее последнее испытание. Проверку перед чем-то важным и значимым. Кайсин хотелось бросить все и сбежать в подземелье, чтобы дождаться Лю. Но если она придет слишком рано, евнух будет ее искать. И найдет. Этот гнусный изувер не остановится ни перед чем.

Придется встретиться с ним и выдержать все его нападки.

«Духи, пусть все это кончится скорее, молю вас!»

– Что бы это ни было, магистр явно готовился к этому очень и очень давно, – послышался голос Вей Шена.

Кайсин посмотрела на него с надеждой.

– Могу ли я просить тебя еще об одной услуге, мой дорогой друг?

Аура юноши вспыхнула яркими красками, а сам он за-рделся.

– Конечно, моя госпожа. Все что угодно!

Девушка подступила на шаг и заговорила в полголоса:

– Когда… Когда мы с Тейтамахом закончим… Я не знаю, в каком состоянии буду. Ты поможешь мне спуститься туда, в это подземелье?

– Разумеется. Я всегда рядом! – Вей Шен вновь поклонился.

Кайсин проводила его слабой улыбкой и повалилась в кровать.

Уснуть в ту ночь она так и не смогла.

Долгая тряска в каменном коробе лифта – и вот Кайсин стоит перед дверями зала Земли. Она потопталась с ноги на ногу, собираясь с мыслями и призывая каждую частичку своего дара. Тот отозвался робко, с трепетом, словно ощущая страх своей хозяйки. Девушка и правда боялась. От ее когда-то боевого настроя уже давно не осталось и следа. Сейчас она была готова бросить все и бежать прочь. Пронестись все тридцать этажей округлых лестниц, а затем еще ниже, туда, где ее будет ждать Лю.

Но она осталась.

Вместо этого Кайсин потянулась к вездесущей ауре Башни. Та была сегодня еще неспокойнее. Можно было ощутить ее волнение. Она будто ждала чего-то, находилась в предвкушении, как верный пес ждет своего хозяина из затянувшейся отлучки.

– Помоги мне, – прошептала Кайсин. – Прошу. Мне нужна твоя помощь.

В ответ – безмолвие.

– Ну же!

Она потянула ауру к себе, попыталась закутаться в нее, словно в одеяло, но ничего не вышло. Башня осталась равнодушна и безучастна. В самый отчаянный момент девушка ощутила себя покинутой, одинокой, беззащитной. Она могла рассчитывать только на себя.

– Так тому и быть.

Сжав кулаки, Кайсин толкнула двери зала и охнула от ударившего в лицо раскаленного ветра. Пустыня была сегодня горячее обычного, и ее облик изменился до неузнаваемости. Вместо бескрайнего пейзажа из дюн и барханов ее взору предстала огромная яма, стенами которой служили ряды ступеней. Это место напоминало театральную сцену.

Или арену.

Да только здесь не было зрителей. Враг уже ждал ее в самом центре. Тейтамах поигрывал тростью, и эхо его смеха звонко разносилось над местом предстоящей битвы. Кайсин приблизилась к первой ступени и сосредоточенно посмотрела на евнуха.

– Пришла пора, птичка! – объявил тот. – Нет времени на игры. Начинаем!

Дар кольнул Кайсин в левую стопу. Она отпрыгнула вправо, и рядом с ней из-под земли выскочил острый каменный шип. Времени на передышку не было, пришлось уклоняться от еще одного шипа, что прорвался сквозь глину и пески.

Кайсин сдула со лба прядь и понеслась вперед, перепрыгивая через несколько ступеней сразу. Она мчалась напрямик к Тейтамаху. Сегодня она пришла не с пустыми руками. К поясу ее тренировочного костюма была привязана сумка, в которой хранились заветный осколок зеркала и пара меховых фляжек. Девушка на ходу нащупала пробки и, оказавшись в самом низу арены, с криком выдернула их. В воздух взметнулись две белесые линии воды, которые змеями овили руки Кайсин. Она заняла боевую стойку и пронзила евнуха ледяным взглядом.

– Что это? – наигранно вздохнул тот. – О нет! Девка начала учиться. Вот это новости! Как такое возможно?

Тейтамах расставил ноги на ширине плеч, крепко уперся в землю и вытянул перед собой трость.

– Ты готова, птичка?

– Объясните мне, – спросила запыхавшаяся Кайсин, – для чего все это? Мне не дано постичь стихию Земли. Шень Ен сказал, что в моей крови только силы Воды. Зачем, господин Тейтамах? Чего вы хотите добиться?

Она надеялась, что сможет избежать битвы, если разговорит его. Кажется, сработало. Плечи евнуха чуть опустились, смягчился взгляд.

– Хозяин хотел, чтобы ты познала цвет и мощь всех стихий на собственной шкуре. Чтобы ощутила всю боль, что они могут причинить. Ты должна была найти сердце Нефритового дракона Шан Ше. Ты же читала трактат, птичка?

– Да, конечно.

– Хорошо. – Тейтамах удовлетворенно кивнул. – Значит, ты знаешь, что Шан Ше повелевал Смертью. Хозяин с помощью твоего дара намеревался найти его сердце, ведь среди знакомых красок, среди сотен тысяч аур этого мира ты сразу опознала бы что-то новое, ты увидела бы цвет Смерти. К счастью или нет, этого больше не требуется.

– Ч-что? – Кайсин едва не утратила контроль и не разлила воду. – Почему?

– Магистр больше не ищет сердце. Скоро оно само попадет к нему в руки.

Девушка опешила. Если евнух говорит правду, значит, она больше не нужна Магу и…

Что он сделает дальше? Сможет ли отпустить ее по доброй воле? Или…

– Для чего я здесь? – строго спросила она. – Если все кончено, зачем устраивать мне проверки?

Прислужник Мага широко улыбнулся, чуть прикрыв глаза.

– Давным-давно далеко на севере, за Великой стеной, на моей потерянной родине, я был зажиточным и честным человеком. Военным чиновником, между прочим! Хе-хе. И была у меня жена, дорогая моему доброму нежному сердцу. Она была шестой дочерью нашего владыки. Ненужная собственной семье знатная заносчивая тварь! Вот кем она была. Совсем как ты.

– Я… Господин Тейтамах, я не знала об этом…

– Конечно, не знала, тупица. Никто не знал! Как и я не знал, что однажды ночью она оскопит меня! – Евнух сжал добела кулак. – Вам, знатным тварям, нет веры. Вы хотите только власти и денег и не умеете ценить доброту и щедрость мужского сердца! Благо мой новый господин, магистр Шень Ен, дал мне возможность начать все заново.

Кайсин содрогнулась. На мгновение она забыла, сколько боли и унижения доставил ей этот человек.

– Мне очень жаль, господин. Мне правда очень жаль, что между нами сложились такие… Непростые отношения.

– Неужели? – Тейтамах ухмыльнулся. – Я смотрю на тебя и вижу свою бывшую супругу. Вы с ней как две капли.

– Это неправда! Не нужно винить меня в том, что сотворила ваша…

Евнух жестом велел ей замолкнуть.

– Все это неважно. – Он облегченно вздохнул, словно сбросил с души камень, и пристально посмотрел на девушку. – Спрашиваешь, зачем ты здесь? Ты здесь – для моего удовольствия, соплячка.

Он взмахнул тростью, и на Кайсин обрушились глыбы земли.

Когда морозная дымка чуть расступилась, войско зеленых повязок выстроилось на краю скалистого предгорья. Узкая заснеженная дорога серпантином огибала ущелья и овраги, спускалась к заиндевевшему дну каньона и поднималась по дальней стороне к бесконечно длинному частоколу. Даже отсюда можно было разглядеть распахнутые настежь деревянные врата, увенчанные потрепанными стягами Нефритового мага и тряпками с символами восстания.

Си Фенг внимательно осмотрел укрепления. Место выглядело покинутым и заброшенным, что никак не вязалось с грандиозным строительством за стенами. Сквозь туман и утреннюю мглу проступали очертания невиданного сооружения. Даже ему, опытному воину, побывавшему во всех уголках Империи, не доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Огромная белокаменная башня, выше окружавших ее гор, возвышалась над всей округой и безучастно отбрасывала тень на долину Семи ветров. Она была недостроенной. Трудно было даже представить, насколько высокой ее задумали, но уже сейчас строительные леса на вершине башни рассекали облака. Ее возводили уже несколько десятков лет, если не целые века. Она напоминала собой привычную для взгляда пагоду, какую можно встретить возле храмов в Лояне. Такая же массивная у основания, она постепенно сужалась к венцу, и каждый ее этаж обрамляли покатые крыши из позолоченной черепицы.

– Точная копия Нефритовой башни, – послышался голос Ма Тэна.

Князь встал рядом и протянул фляжку с водой. Си Фенг кивнул с благодарностью, чуть отпил прохладной жидкости и нахмурился.

– Зачем он строит ее?

– Я так и не смог выяснить, – вздохнул Ма Тэн. – Много лет, с тех пор как мой брат начал мятеж, зеленые повязки охраняли это место. Мы следили, чтобы никто из Имперской армии не попал на стройку, отлавливали лазутчиков и соглядатаев из числа работников, проверяли все поставляемые грузы, а взамен Маг помогал нашему делу деньгами, снабжал едой, снаряжением и позволял квартировать нашим основным силам на первых, уже законченных, этажах этой башни. Потому со временем мой интерес угас. А когда я вскрыл обман, увел всех воинов обратно в Као Бэй, и с тех пор не знаю, что там происходит.

К ним подошел Хуан Джун, невыспавшийся и мрачный, как туча над бушующим морем. Разведчик облачился в привычную броню красно-золотых имперских цветов, чем приковывал к себе настороженные взгляды солдат из мятежной армии.

– И за все время вы не нашли тайного прохода на ту сторону гор? – удивился он.

– Нашли, конечно. – Мятежный князь взмахнул руками. – Но то была просто пещера, которая кончалась бездонной пропастью. Я был там, если хочешь знать, внутри, лично осмотрел все, но не нашел ни одного механизма. Ничего, что могло бы говорить о том, что за этой бездной что-то есть.

– Тогда нам остается уповать на помощь Кайсин, – тихо сказал Си Фенг. – Иначе вся наша затея ничего не стоит.

– Это полбеды. – Ма Тэн жестом обвел линию частокола. – Вернулись разведчики. К сожалению, не все.

Си Фенг и Хуан Джун переглянулись. Оба знали, что это значит. Стройка не заброшена. За стенами их ждет бой.

– Легион? – сухо спросил Си Фенг.

Князь коротко кивнул. Он подозвал к себе одного из своих бойцов.

– Держи, Генерал-Буря. Как ты и просил.

Обернувшись, Си Фенг увидел совсем юного воителя, в руках которого виднелись два свежих ясеневых древка. Он забрал оба и покосился на Ма Тэна.

– Мне нужно отойти ненадолго.

– Поторопись, – сказал князь. – Скоро наступаем.

Си Фенг вернулся в свою палатку, бросил древки поверх лежанки и склонился над мешком с пожитками. Он давно ждал этого момента, хотя и не верил, что он наступит. Долгие годы он берег эти вещи. Сначала хранил в тайнике в своем доме в Синем дворце, затем пронес их с собой через всю Империю, чтобы наконец подарить им вторую жизнь здесь, на краю мира, накануне главной битвы своей жизни. Первым он достал наконечник своего былого копья: собранные во-едино три лезвия, которые напоминали растопыренные пальцы. Опасные и смертоносные пальцы. Си Фенг пристроил наконечник к древку, соединил их вместе при помощи гвоздей, обогнул лентой из мягкого железа и туго обмотал место крепления черной бечевкой. С трепетом он поднял оружие и ощутил, как оно призывает его в бой. Совсем как много лет назад.

– Скоро, мой старый друг. Скоро.

Ко второму древку Си Фенг приладил Штормовое знамя: потертое, местами рваное, пропитанное застарелой кровью полотно с иероглифом Империи Цао, обрамленным веретеном из молний на красном фоне.

Последней он достал из мешка старую боевую броню. Красные, с узором из золотых зигзагов доспехи оказались чуть великоваты, но по-прежнему ощущались частью его тела. Второй кожей, легкой и прочной, дарующей уверенность в своих силах. Си Фенг не надевал их с той самой роковой поры, когда его жизнь изменилась навсегда.

Сегодня вновь настал такой день.

Он покинул палатку и прошел сквозь войско мятежников, возвышаясь над всеми. Каждый его шаг сопровождался тяжелым лязгом стали, напоминавшим раскаты грома. Генерал-Буря вернулся из небытия, и испуганный ропот пробежал меж рядов зеленых повязок. Для простой солдатни он был сродни ожившей легенде. Кем-то близким к Фениксу, что много лет назад поднял мятеж. Сегодня былой враг поведет их в бой.

Никто не мог поверить, что все происходит взаправду.

Особенно Си Фенг.

Он больше не был сломленным скитальцем. Не был преданным всеми изгнанником. Он вновь стал Генералом-Бурей, и горе всем, кто встанет у него на пути.

Си Фенг занял место рядом с Ма Тэном и повернулся к Хуан Джуну.

– Мой старый друг, – заговорил он, положив руку ему на плечо. – Хочу, чтобы ты нес в бой мое знамя и был рядом, чтобы ни случилось.

Он протянул ему Штормовой стяг. Хуан Джун не колебался ни мгновения.

– Почту за честь, Генерал! – Он крепко сжал древко знамени и ударил себя кулаком в грудь.

Незадолго до начала атаки Си Фенг обратился к Лю и Жу Пеню, этой странной бестолковой парочке, которая за время путешествия стала для него почти родной. Воин никогда бы не признался им в этом, но ощущал, что те ждут хоть каких-нибудь слов от своего боевого товарища. Он нашел ребят за первыми шеренгами солдат. Оба были бледны и испуганы скорым сражением.

– Друзья мои, – Си Фенг присел на колено и тихо заговорил: – Со дня нашего знакомства, кажется, минула целая жизнь. Вы успели удивить меня своей стойкостью и отвагой. Вы были лучше меня в те моменты, когда я был готов поджать хвост и спрятаться. Вы не проходили мимо тех, кто нуждался в помощи, в то время как меня терзали сомнения. Вы бесстрашные, добрые и благородные. Я горд, что мне довелось пройти этот путь вместе с вами. И возможно, сегодня он подойдет к концу.

– Не говори так! – топнул Жу Пень. – Нас ждет еще много всего, этого самого!

– Скоро узнаем. – Си Фенг тяжко вздохнул. – Так или иначе, еще ничего не кончилось, самое трудное еще впереди. Помните, что наказал Ши-Фу: будьте рядом со мной, не отходите ни на шаг, пока… Пока Лю не соприкоснется с духом Башни, а затем мы отправимся искать Кайсин. – Воин немного помолчал. – Как вы вообще? Готовы?

– Есть охота. – Малыш погладил исхудавший живот.

Лю ничего не ответил. Он молча кивнул, глядя Си Фенгу в глаза.

– Тогда в бой, друзья мои. Если потеряете меня, оставайтесь рядом с Хуан Джуном или Ма Тэном. Мы пойдем вместе с передовым отрядом, но вы не рискуйте почем зря, не лезьте вперед. Дайте солдатам делать свое дело.

Над войском пронесся сигнальный рожок. Его звонкий рев подхватил низкий тяжелый горн. Ударили барабаны. Над предгорьями поднялся гвалт стали и лязг оружия.

Наступление началось.

Гарнизон, охранявший белую башню, оказался малочисленным: не больше трех дюжин легионеров и втрое больше простых рабочих, которые при первых звуках битвы разбежались кто куда. Зеленые повязки быстро продвигались по узким улицам городка, выросшего перед стройкой. Здесь были десятки домов для рабочих и солдат, свои магазины и даже таверна. Чем сильнее мятежники углублялись в город, тем тревожнее становилось Си Фенгу. В воздухе витало чувство, что здесь буквального совсем недавно находились сотни, если не тысячи людей, даже под свежим снегом временами можно было заметить многочисленные следы.

Когда войска повязок сломили последнее сопротивление защитников, Си Фенг встал на краю поселения, где брала начало вытесанная в скалах неровная лестница. Отсюда уже можно было увидеть заветную пещеру. Но идти туда воин не спешил.

– Куда все подевались? – спросил он сам себя, настороженно осматривая округу.

– Ты тоже заметил? – сказал запыхавшийся после подъема Хуан Джун. – Тут что-то не так.

– Что там? Наверху! – разнесся крик князя Ма Тэна.

Среди солдатской толпы Си Фенг взглядом нашел предводителя и проследил за его жестом. На далекой вершине недостроенной башни и правда что-то происходило. С трудом, но можно было заметить оживленное шевеление. Крошечные человечки махали руками, что-то кричали, а на самом верху, под облаками, блестел исполинских размеров диск. Си Фенг едва не принял его за солнце. Он висел в воздухе вдоль линии горизонта и напоминал зеркало. Нет, это и было зеркало! Оно медленно вращалось вокруг своей оси, оставляя продолговатый шлейф из рваных облаков и тумана, и начинало приобретать вид гигантской воронки. Прищурившись, Си Фенг заметил в нем странное размытое отражение: серые пустоши, охваченные огнем и дождем из пепла.

Воздух над ущельем взорвался звуками сотен горнов. Со стороны предгорий донесся яростный ор тысяч воинов, а с неба обрушился дождь из стрел. Несколько снарядов со стуком воткнулись рядом с Си Фенгом.

– В укрытие! – взревел кто-то из разрозненного строя зеленых повязок.

Генерал схватил Хуан Джуна за рукав и потащил в укрытие под козырек ближайшего дома. Вскоре к ним присоединился Ма Тэн с передовым отрядом.

– Они ждали нас внутри башни! – крикнул князь.

– Хуже! – Си Фенг указал в сторону, где находился их лагерь. – Противник идет с тыла. Нам некуда отступать.

Предгорья и холмы вокруг городка строителей позеленели от стягов и знамен Шень Ена и Нефритового легиона. Вновь запели вражеские рожки. Земля задрожала от ударов боевых барабанов. Из-за высоты частокола нельзя было увидеть ее, но по одному только гулу и топоту Си Фенг понял: к ним приближается огромное войско.

Легкая и неожиданная победа в одночасье превратилась в неминуемое поражение.

– Это конец, – подытожил Ма Тэн. – Мы в ловушке.

– Но как они узнали? – ударил кулаком по стене Хуан Джун. – Как они укрыли от нас такую армию? Наши дозорные обошли всю округу!

– Сейчас нужно переживать о другом. – Генерал-Буря перехватил копье. – Мы потеряем всех воинов, если остаемся здесь.

Снег между зданиями был утыкан стрелами и обагрен кровью. Тут и там лежали тела мятежников. Кто-то еще шевелился или пытался уползти в укрытие, другие же замерли навеки. Нутро Си Фенга вдруг похолодело.

– Мальчишки! Где они? Кто-нибудь видел их?

Воин лихорадочно закрутил головой, осматривая поле боя, но нигде не находил своих друзей.

– Дзюнь юй тебя возьми! – воскликнул Хуан Джун. – Вон они!

Лю и Жу Пень, прикрываясь крышками от бочек, мчались по соседней улице в сторону лестницы. Стрелы вонзались в угрожающей близости от ребят и начали отскакивать от скал и каменных ступеней, когда те стали подниматься.

– Глупцы! Что они делают? – Си Фенг зарычал. Он высунулся из укрытия и увидел, как первые легионеры уже приближаются к вратам городка. – Проклятье. Выбора нет, нам нужно попасть в эту пещеру.

– Нам может не хватить людей, чтобы занять Нефритовую башню! – сказал Ма Тэн.

– Если останемся, нас сметут, – грозно ответил Генерал-Буря. Он посмотрел на взволнованное лицо друга и кивнул. – Хуан Джун, расправь мое знамя. Князь, пусть горны трубят сбор.

Си Фенг выскочил из-под козырька и прокричал во весь голос:

– За мной! Отступаем к горе!

Трижды пропел рог зеленых повязок. Под дождем из стрел, ведо́мые отважными командирами и преследуемые криками врагов, уцелевшие мятежники побежали по узкой лестнице к пещере.

Туда, где скрывалась последняя надежда на спасение.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «О ЗМИЕ БЕЛОМ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Когда Шан Ше прибыл, Гун Си и Цзюэ уже были мертвы.

Мир вновь оплакивал потерю матери и отца. Разбушевались ветры великие, затряслась твердь земная. Люди страдали, и казалось, что дзинь юй снова нападут.

Но ничего не случилось.

Дракон нефритовый долго оплакивал утрату. Там, где ниспадали слезы его, возник пруд Печали, в котором он оставил все горе свое. Лишь после он отправился глубже на север, где узнал, что погибли брат и сестра его от клыков змеиных и чар невиданных, одним лишь дзинь юй подвластных.

И понял Шан Ше, что первый из смертных путь нашел к силам новым. Заключил Избранник союз с дзинь юй и, чтобы подчинить их навеки, проход между мирами над башней мировой возвести он вознамерился.

Но, чтобы миры объединить, власть над Смертью была нужна ему…

Окруженные тьмой

– Шевелись, Малыш!

– Да иду я. Иду!

Лю ворвался в пещеру первым.

Она оказалась похожа на логово Чжихана. Такой же огромный вход, будто из-под земли в этом месте вырвался дракон. Из таких же черно-алых кирпичей были выложены внутренние стены и ступени лестницы. Такой же вековой мрак окутывал все подземелье.

Вот только здесь царил обжигающий холод, колючий, почти зимний мороз. Он покусывал разгоряченные лица друзей, срывал с губ облачка пара, покрывал инеем влажные брови и волосы.

– О духи, – прохрипел запыхавшийся Жу Пень. – Я ничего не вижу.

Лю потянул его за рукав.

– Давай спускаться, – сказал он. – Только осторожно.

– Но там ведь остался Си Фенг.

– Он догонит. Пойдем, ну же!

Медленно, проверяя каждую ступень, они начали спуск к вечному безмолвию этого места. Казалось, стоит обронить хоть слово, и сами горы обрушатся на незваных гостей. От ощущения бескрайности пространства над головой захватывало дух и пробегали по коже мурашки. Тьма затягивала пришельцев все глубже и глубже, и вскоре яркий свет, разносившийся со стороны входа, исчез совсем.

Но Лю по-прежнему мог видеть. Не глазами, но иначе. Сердцем. Он ощущал, как нечто тянется к нему издалека, взывает, просит скорее прийти и найти его. То была душа Нефритового дракона. Все, что осталось от могущественного Шан Ше, – всего лишь эхо его былой силы, неосязаемая аура, ставшая пленницей в руках чужой воли. От нее веяло ярким призрачным сиянием, которого хватало, чтобы осветить для Лю дорогу сквозь темноту. Юноша сжал ладонь друга. Теперь он шел уверенней, без опаски. Свет больше был не нужен ему.

Наверху началась суета, послышались крики и судорожные переговоры.

– Лю? Жу Пень? – голос Си Фенга разбил молчание подземелья. – Ну же! Где вы?

– Спускайтесь сюда! – крикнул в ответ Малыш. – Тут только, эт самое, не видно ничегошеньки.

Лю потянул друга дальше, и вскоре они вышли к просторной каменной платформе. Она была размером с Императорскую площадь Лояна! Здесь поместилось бы все войско мятежников и еще осталось бы столько же места. Рядом со стыком между платформой и лестницей обнаружился каменный рычаг.

– Добрались, Малыш! – возликовал Лю. – Совсем скоро мы будем там, и… Я вновь увижу Кайсин!

– Рано радуешься, – буркнул нагнавший их Си Фенг.

В его руках виднелся маленький походный фонарь, желтого света которого едва хватало, чтобы развеять тьму. Воин выглядел потрясенным.

– Духи, что случилось? – охнул Жу Пень.

– Засада. – Генерал-Буря остановился перед ними и чуть склонился, пытаясь отдышаться. – Армия Легиона поджидала нас среди предгорий. Нам отрезали путь к отступлению. Они почти догнали нас. Назад пути теперь нет.

Лю затрясся и взлохматил волосы.

– Нет. Нет-нет-нет. Нужно спешить! – Он поглядел на мятежных воителей, спускавшихся по лестнице. – Скорее! Все сюда!

Повязки спешили как могли. Кто-то нес фонари, чтобы прокладывать путь по лестнице для остальных товарищей, другие волочили за собой раненых. Своды подземелья оглашали звуки приближающихся врагов. От топота и бряцанья доспехов тряслись стены и осыпа́лась сверху каменная крошка. Яростные вопли легионеров прокатились по лестнице, подгоняя измотанных беглецов. Остались считанные мгновения, прежде чем они ворвутся в пещеру.

– Мы не успеем! – воскликнул Ма Тэн, едва ступил на платформу. – У нас слишком много раненых.

Рядом возник Хуан Джун. Разведчик был хмур и суров. В его глазах застыли скорбь и мрачная решимость.

– Нужно выиграть время для отступления, – заговорил он. – Я возьму с собой передовой отряд и задержу легионеров.

– Что? – изумился Си Фенг. – Этому не бывать. Я тебе не позволю.

– Прошу простить меня, Генерал-Буря. – Изувеченные губы Хуан Джуна тронула легкая улыбка. – Но я давно тебе не подчиняюсь.

– Не глупи, брат. Давай лучше поможем раненым дойти.

Си Фенг бросился было вверх по лестнице, но Хуан Джун крепко сжал его плечо и вернул обратно.

– Нет, дружище. Веди наших солдат дальше. Мой последний бой состоится здесь.

Они пристально посмотрели друг другу в глаза, словно от этого зависел исход их спора. Высокий и худощавый Си Фенг и приземистый мускулистый Хуан Джун. Генерал и разведчик. Наставник и ученик. Два старых друга, которых связывало слишком многое. Первый боялся отпускать, второй не хотел уходить. Но оба без слов понимали, что так нужно. Что иного пути нет. Что ради победы придется принять самое непростое решение.

Они вдруг заключили друг друга в крепкие объятия.

– Мы еще увидимся, брат. Увидимся!

– Я буду ждать тебя в конце пути, Генерал. Я буду ждать тебя, когда все закончится.

Хуан Джун отстранился, поднял над головой Штормовое знамя и отдал приказ передовому отряду собраться. Дюжина лучших воителей зеленых повязок выстроилась рядом с ним. Свет померк. Наверху появились первые легионеры. Засвистели стрелы, дикий ор сотряс мрак подземной бездны.

– В бой! – свирепо проревел Хуан Джун и первым бросился вверх по лестнице.

Его отряд устремился следом, и вскоре две волны, черная и зеленая, схлестнулись в смертельном клинче. Горстка храбрецов долго сдерживала натиск самой опасной армии мира, пока последние раненые мятежники спускались к спасительному островку.

Когда Си Фенг сдвинул рычаг и платформа с остатками войска повязок вздрогнула и начала скользить по тьме вглубь пещеры, звуки яростной битвы уже затихли. Не гремели больше мечи и копья, не стрекотали тетивы, не скрипели доспехи.

Одно лишь древко с рваным знаменем возвышалось над местом битвы, сомкнутое в руках павшего воина.

Кайсин выплюнула ком песка и быстро поднялась на ноги. Ее мутило. В ушах стоял громкий звон. Бок стонал после удара булыжником, а тренировочная одежда превратилась в рваные лоскуты. С ног до головы ее покрывали ссадины и кровоподтеки, и с уголка губ тянулась красная засохшая полоска.

Она поднялась на последнюю ступень и вышла за пределы арены. Вслед ей устремились мелкие камни и потоки глины. Сил сопротивляться уже не осталось. Ее ноги подкосились, и она вновь рухнула, наполовину выпав из зала Земли сквозь распахнутые двери. Раздался глухой стеклянный треск. Грязь и песок пророкотали над ее головой и выплеснулись на холодный пол Башни перед лифтом. Из последних сил Кайсин поползла вперед, но Тейтамах не собирался ее отпускать.

Евнух издевался над ней уже несколько часов, и не было видно конца этой пытке. Он смеялся, осыпал ее проклятиями, бил камнями, насылал песчаных змей, бросал Кайсин на дно арены и выбивал из нее дух каменными глыбами. Всю заготовленную воду девушка давно растеряла. Единственным ее оружием против мощи Тейтамаха были только слезы. Она отчаянно искала спасение, но ее сил, ее дара оказалось недостаточно, чтобы защититься.

– П-помоги мне… – прошептала Кайсин, бессильно протянув ладонь к лифту. – Прошу.

Аура Нефритовой башни из призрачного духа превратилась в настоящий ураган красок, каких Кайсин еще не доводилось видеть. За месяцы обучения она познала черный цвет стихии Воды, воздушную лазурь, желтую Землю и из «Трактата о четырех драконах» узнала об алом цвете Огня. Но тот фонтан из ослепительно ярких вспышек, что окутал Башню, был для нее незнаком.

Должно быть, то была Смерть. Такая, какой ее видел сам Шан Ше.

– Помоги мне, пожалуйста!

Тейтамах уже был рядом. Мрачная аура евнуха раздалась в размерах, олицетворяя всю его сокрытую силу. У Кайсин просто не было шанса. Ей не справиться. Она перевернулась на спину и поползла на локтях, но враг быстро наступал, довольно щурясь и оголяя в улыбке ряды белых как снег зубов.

– Долеталась, птичка? – Его трость запылала зеленым огнем.

Кайсин заслонилась ладонями и зажмурилась. Ее пальцы дрогнули. Кожу начало покалывать от прилившей силы, и на затылке встали дыбом волосы. Девушка распахнула глаза, и те засверкали, как огни маяка в темную безлунную ночь. Аура Башни впилась в нее острыми когтями, сделала проводником для своей силы, и в следующий миг пустыню сотряс беззвучный гром. Сгусток света сорвался с рук Кайсин, промчался над песками и смел черноту ауры Тейтамаха. Самого евнуха подбросило в вечерний воздух. Он взмыл над землей, подобно безвольной тряпичной кукле, пролетел над ступенями арены и с глухим стуком рухнул на самое дно. Мрак его дара развеялся, и Кайсин вспомнила, как дышать.

Она спешно подползла на четвереньках к лифту, дернула за шнур колокольчика, чтобы вызвать слугу, и снова распласталась на холодном каменном полу.

– Спасибо тебе, – сказала Кайсин, мысленно представляя облик Башни. – Спасибо.

Послышался уже привычный скрежет камня о камень. С гулким дребезгом и треском натянутых веревок лифт остановился, и двери его вдруг распахнулись сами собой.

– Скорее, госпожа!

Чьи-то руки подхватили Кайсин и втянули ее внутрь. Скрипнул рычаг, лифт начал стремительный спуск.

– Как вы?

Кайсин смахнула с век пелену измождения и увидела лицо Вей Шена. Верный страж пришел за ней! Он явился. Он поможет! Он отведет ее к Лю!

– О духи, – едва не рыдая, просипела Кайсин. – Ты здесь!

– Я же обещал, моя госпожа. Я не покину вас никогда.

Его теплая солнечная аура вернула девушке веру в собственные силы. Она поднялась, опираясь на руку друга, и уткнулась ему в плечо.

– Скоро все кончится, – шептал Вей Шен, поглаживая ее по растрепанным волосам. – Скоро. Все. Кончится.

Голос воина казался таким уверенным. Таким сильным. Кайсин просто не могла не верить его словам. Он был прав. Осталось совсем немного!

– Мэйсу уже ждет нас внизу, – сказал юноша и дотронулся до рычага.

Лифт дернулся, замедлил ход и вскоре остановился. Двери предательски медленно отъехали в стороны, и взору предстало подернутое ночным саваном звездное небо первого этажа. Оно мирно искрилось и переливалось холодным тусклым светом, не подозревая о грядущей буре. Кайсин поторопила своего хранителя. Время поджимало. Если у Лю все получилось, то оставались считанные мгновения до его прибытия. Она ждала весточки от него с самого утра, но, если он и звал ее, ответить девушка все равно не смогла бы. Тейтамах издевался над ней без остановки до самого заката, и Кайсин чувствовала, что он еще не закончил. Давление его темной ауры ощущалось даже здесь, у подножия Башни. Евнух погонится за ней. Нельзя, чтобы он поймал ее.

Нельзя, чтобы он узнал про Лю!

Кайсин потянулась к сумке на поясе и с трудом нащупала онемевшими пальцами тесемку. Покрытый засохшим песком узел, как назло, долго не поддавался. Наконец девушка запустила руку внутрь и вдруг замерла.

Вместо зеркала она нащупала лишь мелкие острые осколки и въедливую крошку. Кайсин с ужасом отпрянула от Вей Шена, рывком отогнула края сумки и высыпала содержимое на пол.

Раздался шорох стеклянных крупиц и дребезг.

Зеркало разбилось.

– Его больше нет…

Девушка упала на колени перед бесцветной кучкой разбитых надежд.

– Госпожа, нам нужно идти. – Воин потянул ее дальше.

Кайсин отпихнула его и сквозь слезы прошептала:

– Ты не понимаешь! Зеркала больше нет! Я больше не смогу поговорить с Лю!

Вей Шен опустился рядом с ней и мягко приобнял ее за талию.

– Я не знаю, о чем вы, моя госпожа, но совсем скоро вы увидите своего друга. Нам нельзя здесь задерживаться. Нужно спешить.

Он осторожно стер с ее щек влагу и улыбнулся. Той самой улыбкой, какой одарил ее в первую встречу. Девушка бросилась к нему на шею и заключила юношу в объятия.

– Спасибо тебе, Вей Шен. Не знаю, чем заслужила твою преданность. Но я безмерно благодарна тебе!

Воин поправил испачканные локоны Кайсин и заглянул в ее красные глаза.

– Нет, моя госпожа, – едва слышно сказал он. – Вы знаете.

Вей Шен поднялся, прежде чем Кайсин смогла что-то ответить, и помог ей встать. Они быстро пересекли залу, прячась в тенях массивных колонн, и вскоре достигли заветной арки. Мэйсу и правда уже была тут. Она бросилась к хозяйке счищать грязь с ее одежды, но воин поторопил их.

– Здесь небезопасно. Скорее, идемте, госпожа!

Они спускались так быстро, как могли. Вей Шен шел первым, крепко сжимая ладонь Кайсин, а та цеплялась за рукав сестры. Идти приходилось в кромешной темноте, оскальзываясь на влажных ступенях и ударяясь о каменные стены узкого коридора. Становилось все холоднее, но Кайсин не отпускало смутное чувство, что ее окружают сотни людей. Она ощущала обжигающее тепло их тел и осязала едва приметные, будто нарочно сокрытые от взгляда, ауры. Ей хотелось остановиться, отдышаться, прислушаться к чувствам и воззвать к Нефритовой башне. Однако Вей Шен все быстрее увлекал их с Мэйсу вниз, в подземелье, и у Кайсин не нашлось сил сопротивляться.

Лица коснулся ледяной сквозняк, впереди забрезжил слабый свет.

– Мы на месте! – вздохнул Вей Шен.

Он остановился перед проходом в подземелье и наконец-то решился зажечь маленькую лампадку. В слабом свете крошечного огонька Кайсин с трудом различила лица друзей, но вдруг зажмурилась. В боку бешено кололо, и ей никак не удавалось унять дыхание. Она с опаской прошла вперед, выглянула сквозь арку, но ничего не увидела. Солнце давно зашло, и свет больше не освещал гигантскую залу сквозь отверстие в сводах. Мрак был преисполнен нерушимой тишиной.

Лю до сих пор не пришел.

– О нет, – прошептала Кайсин. – Неужели у него не получилось?

Мэйсу ласково коснулась ее плеча.

– Уверена, он скоро прибудет. Я просто уверена! – воскликнула она. – За последнее время с вами случилось столько плохого, моя госпожа, что пора бы уже произойти чему-нибудь хорошему.

Кайсин притянула сестру ближе и крепко стиснула объятия.

– Спасибо тебе. Спасибо, что ты сейчас здесь, со мной.

По щеке Мэйсу скатилась слезинка.

– Извини меня за все, моя дорогая, – всхлипнула она.

– Снова ты за свое, глупышка. – Кайсин улыбнулась. – Я давно тебя простила.

– Нет. Нет, Кайсин. Это я не могу простить себя за то, что натворила. Если бы не я, ничего этого не случилось бы…

– Нет смысла переживать о былом. Скоро все кончится. Скоро все кончится, моя дорогая сестра.

Кайсин смахнула слезы с ее ресниц и нащупала ладонь Вей Шена.

– И тебе, мой друг, спасибо. Без твоей помощи у меня ничего не получилось бы.

– Я ваш верный слуга, госпожа, – ответил тот.

Даже в темноте можно было ощутить его улыбку, хотя голос юноши стал похож на сталь. Сам воздух в пещере словно загустел. Стало еще холоднее. Кайсин почувствовала, как задрожали ее руки и бешено застучало сердце. Она не могла понять, что ее тревожит: долгое отсутствие Лю или приближение Тейтамаха?

Девушка коснулась дара, но нет, увидеть ауру евнуха так и не смогла. Зато дух Башни превратился в россыпь фейерверков и взрывающихся звезд. Та просто сходила с ума, рвалась, закованная невидимыми цепями, тянулась в глубину подземных тоннелей, туда, откуда должен был прибыть Лю. Башня кричала. Слов нельзя было расслышать, но среди едва различимых фраз Кайсин уловила нечто до боли знакомое.

«Лю! Лю! Лю!»

Вдалеке послышался едва различимый каменный скрежет и мерный стук. Где-то там вспыхнули слабые огоньки. Вся пещера задрожала, наполнилась звуками и шевелениями. По непроглядной тьме заструились неясные тени.

«Лю! Лю! Лю!» – продолжала радостно взывать Башня.

Сердце Кайсин замерло.

– Это они! – Девушка взяла друзей под руки и потащила вниз по лестнице. – Скорее!

Она оступалась на крутых ступенях, но выросшие за спиной крылья не давали упасть. Она летела, подобно птице, забыв, как дышать. Источник света приближался, сначала стремительно, но затем начал замедляться. До остановки оставалось всего несколько мгновений. Кайсин уже могла различить, как на огромной округлой платформе выстроились ряды солдат в зеленых одеждах и доспехах, во главе немногочисленного войска возвышалось несколько мужских фигур.

Первый – закованный в красную броню высокий мужчина, державший над головой фонарь. Си Фенг! Кайсин узнала бы его среди тысячи. Ее телохранитель. Наставник. Друг.

И человек, на руках которого кровь ее отца.

По обе стороны от него стояли молодые люди. Первый – здоровенный, как бык, с крепкими руками и обветренным лицом. Жу Пень! Малыш возмужал, но его радостная улыбка осталась неизменной. Он махал ей огромными ручищами и чуть ли не подпригивал от восторга.

Вторым же спутником Си Фенга был…

Им был Лю.

Кайсин узнала его по его взлохмаченным волосам. По движениям плеч при судорожных спешных вздохах. Это был не тот Лю, с которым она познакомилась на улочках города. Он будто стал старше, мускулистее и худощавее. Но все равно был тем самым, кто когда-то подарил ей первые настоящие чувства. Который стал частью ее сердца. Которому она поклялась в любви пред ликом Небес и Земли, стоя у свадебного алтаря.

Казалось, прошла целая жизнь с тех пор!

О духи…

Наверное, так оно и было.

Кайсин уже начала перепрыгивать сразу через несколько ступеней, лишь бы скорее оказаться рядом с ним. Она выпустила ладони своих спутников и устремилась вниз. Ее спутанные волосы развевались на ветру. Пустая сумка била по бедрам, вернулась боль от синяков и ран, но все это было неважно. Считанные шаги отделяли ее от платформы, и оставшееся до прибытия время словно замедлило свой ход.

– Кай! Кай, это ты? – воскликнул Лю. – Птичка!

От звуков его голоса Кайсин бросило в дрожь.

– Лю… Лю! Я здесь!

Она остановилась на краю пропасти, там, где заканчивался огромный каменный желоб, по которому скользила платформа. До нее уже можно было дотянуться руками. И Кайсин потянулась. Лю рванулся вперед и протянул в ответ свои ладони.

Расстояние между их пальцами стремительно сокращалось.

Стремительно и невыносимо долго.

Она уже слышала его возбужденное дыхание.

Осязала его новую, необычайную яркую ауру, затмевавшую собой весь мрак подземелья.

Видела его изумленное лицо и слезы на ресницах.

Она и сама плакала. Кайсин была готова прыгнуть к нему навстречу.

Они почти дотянулись друг до друга!

Почти!

Ну же!

Кончики их пальцев были так близко!

– Лю…

– Кай…

Земля ушла из-под ног Кайсин. Яростным рывком ее утянули прочь от края. Девушка пролетела с десяток шагов, упала на холодные камни рядом с лестницей и ударилась лицом о выпирающие скалы. По губам заструилась горькая горячая кровь. Кайсин зажмурилась от боли, закашлялась, начала задыхаться и отчаянно ловить ртом ледяной воздух.

В подземелье вдруг стало светло, как днем. Сотни факелов и ламп вспыхнули со всех сторон. Среди скал вокруг платформы появились фигуры солдат. Оглушительное эхо от бряцанья оружия и лязга брони прокатилось до самых сводов пещеры. Загудели натянутые тетивы луков. Вверх взметнулся целый лес стягов Нефритового мага.

Легион был здесь все это время.

Они ждали.

Они знали…

Кайсин сидела, не шевелясь, и изумленно взирала на то, как краткий миг радости превращается в пылающее море разбитых надежд. Она хлопала глазами, впивалась ногтями в шершавый каменный пол и не могла ухватиться ни за одну мысль.

Целый мир рухнул, а ее саму, кажется, столкнули в пропасть. Вместо Кайсин осталась лишь пустая оболочка, которой до конца существования осталась всего пара вздохов.

– Ч-что… Что происходит… – беззвучно произнесла она.

Плотная тень заслонила ее от света. Девушка подняла глаза и увидела Вей Шена. Аура юноши больше не была теплой и лучистой, наоборот, стала ледяной, необъятной, спирающей дыхание от непостижимого могущества и силы.

– Глупая девчонка! – Его некогда ребяческий голос тоже потерял все краски.

– Я не понимаю…

Лицо Вей Шена начало меняться. Стало худым, кожа побледнела, появилась ухоженная бородка, сам он вытянулся и сузился. Даже его легкие доспехи неведомым образом сменились на изысканное черное платье. Кайсин ошарашено смотрела, как на месте верного стража и единственного друга, который столько месяцев поддерживал ее день за днем, появлялся…

– Магистр Шень Ен! Все прошло в точности так, как вы и говорили.

Рядом возник Тейтамах. Евнух низко поклонился и занял место позади хозяина. Нефритовый маг склонился над поверженной Кайсин и взял ее за подбородок двумя пальцами.

– Спасибо тебе, дорогая супруга, – сказал он, чуть прищурившись. – Ты привела сердце Шан Ше прямо в мои руки. Без тебя поиски отняли бы долгие годы.

Кайсин беспомощно сжалась в комочек, не понимая, что происходит.

– Г-где В-вей Шен? – выдавила она из себя.

– Ты так и не поняла? – рассмеялся Тейтамах. – Не было никакого Вей Шена, глупая девчонка! Его никогда не существовало, ха-ха! Это была моя идея, кстати. Неплохо получилось, да? Господин столько времени дурил тебя, а ты так и не догадалась.

– Довольно, – сухо бросил Маг. – Уведите обеих наверх.

– Да, господин!

Евнух хотел схватить Кайсин за волосы, но перед ним вдруг возникла Мэйсу. Сестра была похожа на фурию с ощетинившимися стальными иглами. Она закрыла собой хозяйку и прокричала:

– Оставьте ее! Довольно вы издевались над моей сестрой!

Тейтамах изумленно посмотрел на нее, а затем покачал головой.

– Какая глупая и бесполезная смерть.

Перед Мэйсу ярко вспыхнул незнакомый иероглиф. Такой же, какой евнух начертал над ней тогда, в полях. Глаза служанки вспыхнули зеленым светом. Она попыталась закричать, но свет заструился и из ее приоткрытого рта. В следующий миг ее ноги подкосились, и она рухнула наземь, бледная и безжизненная.

– Не-е-т! Мэйсу! – навзрыд завопила Кайсин. – Нет!

Евнух лишь пожал плечами. Он отдал приказ, и двое легионеров сжали Кайсин запястья. Девушка повисла в их хватке, как игрушка, слишком ошарашенная и измотанная, чтобы сопротивляться.

Да и толку! Все кончено.

Кайсин успела в последний раз взглянуть на Лю. Он наблюдал за тем, как ее тащат вверх по лестнице обратно в Башню, и взгляд его был преисполнен боли и ярости. Она смотрела на него так долго, как могла, отчаянно пытаясь запомнить лицо возлюбленного. Его и все войско мятежников окружили, взяли в тиски, и краткий миг их последней встречи окончательно утонул в мареве слез.

– Нет… – всхлипнула она. – Нет…

Даже дух Нефритовой башни болезненно сжался и затих.

Кайсин осталась одна.

Ее вновь окружила тьма.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «О ЗМИЕ БЕЛОМ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Дабы успеть поведать тайну последнюю, отправился Шан Ше за помощью к тому, кого когда-то сам изгнал. К единственному уцелевшему хранителю мира. К тому, кто за долгие годы собрал все знания людские.

И среди песков земель диких разыскал он Чжихана, дракона красного. Рассказал он все, что узнал, поделился горечью от утрат и обещание с него взял в бой с Избранником не вступать, ибо победы сыскать он не сможет.

Но была надежда еще на спасение.

Был один-единственный путь к Жизни.

Чжихан не рассказал мне о нем. Слишком велик был риск, что мои труды попадут в руки первого из смертных. Автору трактата сего известно лишь одно: пролегал путь этот через Смерть.

Но то было еще не все, ведь Шан Ше поведал Чжихану самый главный свой секрет, постыдный и непростительный, раскрыл ошибку, им совершенную, из-за которой все и началось. Избранник и нефритовый дракон связаны были друг с другом теснее всего, и связь их сотни лет была окутана тайной. Тайной, которая сделала первейшего из людей тем, кто он есть.

Тайной, которую знают ныне только я и владыка Чжихан.

И которой нет места на страницах этой книги…

Охваченные пламенем

Солдаты с обеих сторон обменивались яростными взглядами. Легионеры взирали как хищники, предвкушая вкус скорой добычи. В глазах же некоторых мятежников сверкали отчаяние и испуг. Охотник загнал их в угол, да вот только брать свою жертву живой он не собирался.

Нет, это не охота.

Это бойня.

– Ой-ей, – прошептал Жу Пень, сжимая в руках древко найденной короткой пики. – Что будем делать?

Лю покачал головой и покосился на Си Фенга. Тот хмуро оглядел друзей и остановил взгляд на Ма Тэне.

– Князь, – процедил он тихо. – Самое важное – доставить Лю внутрь Башни, как велел Ши-Фу. Во что бы то ни стало.

– Я сделаю это. – Ма Тэн кивнул и ударил себя кулаком по груди. – Мы с небольшим отрядом пробьемся к лестнице, пока вы отвлекаете основные силы.

– Так и поступим, – коротко сказал Генерал.

– А как же ты? – взволнованно спросил Лю. – Что ты задумал?

– Обо мне не думай. – Си Фенг положил ладонь ему на плечо. – Просто будь рядом с Ма Тэном и не дай себя убить. Ты понял?

– Я…

– Лю! Ты понял меня?

– Да! Да, Си Фенг! – Юноша крепко сжал его предплечье. – Просто… Береги себя, хорошо?

– Делай, как велел Ши-Фу. – Воин вздохнул и добавил: – Друг мой. Ты справишься. В тебя верит сам красный дракон, а значит, и мои мысли с тобой. Что бы ни случилось, верь себе и своему сердцу.

– И про меня, эт самое, не забывай! – вставил свою медную монетку в разговор Жу Пень.

Лю улыбнулся и невольно коснулся места на груди, где совсем недавно была рана. Он больше не чувствовал шрама сквозь складки одежды. Его дух был спокоен и собран, несмотря на то, что их окружили. Однако новое сердце трепетало и волновалось. Оно неистово взывало к Лю, молило скорее отправиться в путь, ведь там, впереди, их ждала душа Шан Ше, Нефритового дракона. Разделенные сотни и сотни лет, они были готовы воссоединиться, чтобы положить начало чему-то доселе невиданному.

Юноша не знал, чем обернется для него эта встреча. Что случится с ним, когда душа и сердце дракона станут одним целым? Останется ли он сам прежним? Наблюдая за тем, как Нефритовый маг, раздав указания своим воинам, быстро поднимается по извилистой крутой лестнице и как развеваются полы его черных одежд, Лю осознал – прежним ему не быть никогда.

Тот сорванец из трущоб погиб от осколка разбитого зеркала.

Теперь он тот, кому поручили нечто важное. Что-то, от чего зависят судьбы его друзей и любимой девушки. Он должен найти Кайсин! Должен вырвать ее из плена! Но прежде предстояло сбежать из засады и прорваться в Башню.

Таков был план.

Лю сжал кулаки и приготовился к бою.

Когда крики Кайсин затихли где-то вдали и суматоха, вызванная появлением Нефритового мага, прекратилась, в подземелье повисло напряженное безмолвие.

Си Фенг вышел вперед, встал перед войском повязок и навострил трезубое копье. В дюжине шагов перед ним возвышался Тейтамах. Огни ламп и факелов отражались от гладкой головы евнуха, и казалось, что весь он светится зловещим светом. Он сложил руки на трости, улыбнулся и покачал головой.

– Вижу, прославленный Генерал-Буря почтил нас своим визитом. Да еще и в компании с предателем предателей, князем Ма Тэном. – Тейтамах цокнул. – Сожалею, но мой господин не принимает гостей. Особенно незваных.

– Ты! – рявкнул Си Фенг. – Ты ответишь за то, что случилось на Императорской площади.

– Отвечу? Ха-ха, перед кем? Перед тобой? Смотрите-ка… – Евнух начал загибать пальцы. – Генерал. Телохранитель. Преступник. Ты теперь у нас еще и судья? Жалкий, лишенный сил, опозоренный беглый убийца. – С каждым словом его голос становился все громче, а Си Фенг все сильнее сжимал челюсти и рычал. – Стоит мне взмахнуть тростью – и от тебя ничего не останется! Ты даже не сможешь защититься, никчемный старик. Сложи оружие, иначе пожалеешь, что не погиб в ту ночь! Сдавайся, и я подарю тебе и твоим людям быструю смерть, какую никто из вас не заслуживает.

Си Фенг призвал дар. Воздух вокруг него уплотнился, стал твердым, как камень, задрожал и затрещал от напряжения. Генерал-Буря с шумом вздохнул и прокричал:

– Не бывать этому!

С этими словами он выбросил пред собой кулак. Стены пещеры сотряс оглушительный гром. Ослепительные вспышки взорвались в вышине, и свирепый порыв ветра устремился вперед, ломая скалы и снося с ног вражеских солдат. Легионеры посыпались, как переспевшие плоды с яблони. Подземелье наполнилось криками, лязгом падающего оружия и хрустом ломающихся костей. На головы противника со сводов пещеры обрушилась каменная крошка.

Не устоял даже Тейтамах.

Его отшвырнуло, как невесомый лист. Прокрутившись вокруг себя несколько раз, он врезался спиной в острые скалы. Си Фенг немедля ринулся в бой. Воздух стал его опорой. Генерал промчался над полем битвы, обгоняя звук и свет, отталкиваясь от потоков ветра, кружась в вышине, подобно хищной птице с тремя клювами. Ему вторили крики войска повязок. Потрепанная армия мятежников устремилась вслед за предводителем. Уцелевшие легионеры еще не пришли в себя, и этот шанс повязки не собирались упускать. Си Фенг тем временем взмыл ввысь на сотню шагов, провернул копье, нацелив острия на Тейтамаха, и коршуном ринулся с небес.

Казалось, евнух еще не пришел в себя после падения, но в его руках вдруг вспыхнул зеленый огонь. Все произошло слишком быстро. Си Фенг не успел увернуться. Его объял пламенный кокон, и он рухнул, подобно падающей звезде. Незримая сила потянулась к Генералу. Что-то ужалило его в ногу, и от резкой боли он распахнул глаза. Не глядя, он начал отбрыкиваться, но хватка только усилилась. Взревев, подобно тигру, он призвал дар и высвободил вокруг себя потоки яростного вихря. Огонь потух. Раздалось змеиное шипение. Черная пестрая линия соскользнула с ноги Си Фенга и стремительно поползла к Тейтамаху. Мгновение спустя змея оказалась в его руках и приняла облик трости.

Евнух угрожающе улыбнулся и взмахнул оружием. Камень в навершии запылал зеленым светом, и Си Фенга вдруг пронзила хорошо знакомая боль.

Та, что терзала его в ночь, когда был убит отец Кайсин.

Убит его руками.

– Это конец, хм-хм, Генерал, – слова едкими каплями яда сорвались с губ Тейтамаха.

Воин подтянул копье и, пошатываясь, поднялся. Его почерневшие доспехи дымились, кожаные и веревочные стяжки сочленений брони сгорели дотла, и та посыпалась наземь целыми кусками. Но Си Фенгу было плевать, ведь случилось нечто хуже.

Место укуса пылало.

Боль медленно просачивалась под кожу и расползалась все дальше по телу тысячью крошечных юрких молний. Си Фенга охватила дрожь, и где-то на задворках разума вновь, как и тогда, возник сводящий с ума шепот Тейтамаха.

– Подчинись хозяину! – прокричал евнух.

Генерал-Буря дернулся, едва не выронив копье, запрокинул голову и закатил глаза. Отравляющая чужая воля заструилась по венам, и даже могущества Ветра не хватило бы, чтобы совладать с этой силой.

Тейтамах начал приближаться к Си Фенгу. Вокруг свистели стрелы. Свирепые крики сражавшихся солдат оглушительным эхом дребезжали среди стен подземелья, но в целом мире будто снова остались только они вдвоем: хозяин и его раб.

– Подчинись, червь!

Си Фенг прорвался сквозь раздирающие муки к стихиям и воззвал к Ветру.

– Никогда! – взревел он и обрушил шквал на врага.

Евнух снова оказался в воздухе. Безвольной букашкой, дергая короткими ручками и ножками, он пронесся над платформой и скалами и исчез где-то во тьме. Его влияние исчезло, и Генерал снова стал сам собой.

Осталась лишь боль от змеиного укуса.

Си Фенг наклонился и поднял с пола злосчастную черную трость, виновницу стольких бед. Та вдруг зашевелилась и попыталась обернуться змеей, но воин вцепился в нее двумя руками и, резко замахнувшись, ударил зеленым камнем о скалы. Все звуки мира затмил чистейший дребезг, похожий на плеск воды в горном ручье, на треск векового льда в высокогорных ледниках, на звон опадающей весенней капели.

Зеленый дымок сорвался с осколков зачарованного навершия и исчез навеки.

Никуда не делась только боль.

Она с ним теперь до самого конца.

Едва закипела битва и Генерал-Буря обрушил свою мощь на воинство Легиона, Ма Тэн схватил Лю под локоть.

– Это наш шанс! – крикнул он.

Князь повел юношу к лестнице мимо поваленных и бездыханных легионеров. Лю было тяжело оставлять Си Фенга. Мысль о том, что их пути вот так внезапно разошлись, едва не пошатнула его решимость.

– Нельзя бросать его одного, – сказал Лю, когда они с князем оказались у первых ступеней.

– Он не один, – отрезал Ма Тэн. – С ним мои воины. У нас другая задача, так что поспеши!

Лю нехотя признал его правоту и бросил через плечо:

– Не мешкай, Малыш!

– Да иду я, – крякнул Жу Пень, вскарабкиваясь по сыпким булыжникам к лестнице. – Иду.

Втроем они начали долгое восхождение, постепенно удаляясь от звуков сражения. Время от времени Лю оборачивался, пытаясь найти глазами Си Фенга, но хаос битвы превратился в одно неспокойное пятно, где зеленое слилось с черным, а цвета проливаемой крови смешались с серостью подземелья. Пришлось смириться с тем, что сейчас он не сможет помочь другу. Его и правда ждало более важное дело.

– Скорее, Лю! – окликнул его Ма Тэн.

Факелы и лампы гасли один за одним, и пещера стремительно погружалась в привычный мрак. Не разбирая дороги, они почти добрались до самого выхода, когда выше по лестнице что-то упало. Лю отчетливо различил хруст костей и судорожный вскрик, а в следующий миг перед ними возник Тейтамах.

Прислужник Мага выпрямился, но с трудом устоял на ногах. Он выглядел едва живым. Его лицо превратилось в салат из красного репчатого лука и красной же капусты. Левая рука болталась вдоль тела мертвым грузом. На кончиках пальцев правой вдруг вспыхнуло зеленое пламя. Он долго рассматривал Лю хищным взглядом, и его губы медленно растянулись в ядовитой ухмылке.

– Вижу, ты еще жив, бродяжка, – сказал он с трудом. – Скоро мы это исправим, хе-хе-хе.

– Ты ничего ему не сделаешь! – заслонив собой Лю, сказал Ма Тэн.

Вперед вышел Жу Пень. Малыш расправил могучие плечи, закрыв друзей своей спиной, принял боевую стойку и выставил перед собой пику.

– Вот-вот, эт самое, – грозно прорычал он. – Получишь сейчас. Как следует получишь.

Тейтамах рассмеялся, но его смех быстро превратился в кашель, отчего пламя в его ладони бурно затрепетало.

– Жалкие паразиты. – Он вытер кровь с губ. – Мальчишка предназначен для моего господина! Магистр ждет его на самом верху. Но про вас мне ничего не говорили, хе-хе. Получи, ничтожество!

С этими словами он метнул сгусток огня прямо в Жу Пеня. Здоровяк пронзительно взвыл, но его крик утонул в ослепительном зареве и яростном реве пламени. Полыхнул нестерпимый жар, расплавивший каменные ступени и раскрошивший древние скалы.

– Не-е-е-т! Нет! – Лю хотел было рвануть на помощь Малышу, но Ма Тэн схватил его за руки. – Малыш! Нет! Нет!!!

– Стой! Стой! – С трудом удерживая Лю, князь попытался оттащить его прочь от огня. – Ты погибнешь!

Жидкое зеленоватое пламя растеклось по лестнице и побежало ручьем по ступеням. Яркий свет быстро потускнел и сошел на нет, словно мимолетный росчерк фейерверка. Треск огня вскоре затих. Евнух исчез, а на том месте, где только что стоял Жу Пень, осталось лишь огромное плотное облако дыма.

Лю высвободился из стариковской хватки и упал на колени.

– Малыш… – просипел он, сотрясаясь в рыданиях. – Нет… Только не ты…

Среди едких клубов проступили неясные очертания. Кто-то, кашляя и чертыхаясь, разгонял дым мясистой ладонью.

– Чары-мары, – прохрипел Жу Пень. – Ненавижу, чтоб их. Вся жизнь перед глазами пронеслась.

Здоровяк отбросил бесполезные остатки оружия, и на его лице появилась кривоватая улыбка.

– Духи! – Лю подорвался и бросился на шею к другу. – Ты жив!

– Конечно, жив, эт самое, – пробурчал тот. – Да тише-тише, задушишь ведь!

Покрытый копотью Малыш пах гарью, а от его одежды остались лишь обугленные лоскуты. Однако сам он был цел и невредим.

– Чтоб я ел одну дзюкайскую мартышку, если чары смогут меня одолеть, – подмигнул Жу Пень. – Или даже двух мартышек!

Лю смеялся сквозь слезы и обнимал друга, и тот крепко сжимал его в ответ, но голос Ма Тэна вернул их обоих в действительность.

– Вы оба – просто удивительная парочка, – сказал ошарашенный князь. Кажется, ему тоже не верилось, что Жу Пень смог пережить нечто подобное. – Нам нужно спешить.

Он первым прошел сквозь арку и начал восхождение к Башне. Лю и Малыш поспешили за ним. После очередного изматывающего подъема они с опаской вышли в огромную залу без конца и края, где вместо сводов клубилось настоящее ночное небо. На мгновение Лю опешил, решив, что оказался снаружи Башни. Тусклые холодные звезды мирно сияли среди крошечных темных облаков, и где-то между массивных колонн неспешно полз широкий диск луны.

Даже Жу Пень невольно вздохнул от изумления.

Надо всем этим странным зачарованным небосводом довлело нечто огромное, нечто непостижимое. Лю ощущал, как сквозь ночную черноту пробивается необыкновенный, ни на что не похожий свет. Что-то взывало к юноше, таинственная сила влекла его за собой, умоляла найти ее во что бы то ни стало. Настойчивый шепот доносился отовсюду, со всех сторон сразу, и Лю протянул руки к небу, тихо спросив:

– Шан Ше? Ты здесь?

Башня вдруг затрепетала, зашевелилась, заходила ходуном, как верный пес, давно ожидавший хозяина, но, кажется, спутники Лю ничего не заметили.

– Что такое? – подал голос Ма Тэн. – Ты что-то почувствовал?

– Нам нужно подняться выше! – Ответив, Лю вдруг сорвался с места и побежал в глубину залы.

– Стой, дубина! – крикнул ему вслед Жу Пень. – Куда ты?!

– За мной! Скорее!

Лю несся следом за путеводной нитью из призрачного сияния. Шан Ше вел его, направлял, и юноша чувствовал, что идет по верному пути. Он остановился перед самой массивной из всех колонн, поддерживавших своды Башни, в которой обнаружилась раздвижная дверь. За нею, в маленькой округлой комнатке, не было ничего, кроме зеленоватого фонаря и рычага на стене.

– Что это? – с опаской заглянул внутрь Жу Пень. – Знатно попахивает этой, ну, ловушкой.

Ма Тэн бесстрашно переступил порог и поманил спутников за собой.

– Это лифт, – пояснил он. – С его помощью мы быстро попадем наверх.

Князь закрыл двери и решительно опустил рычаг. Раздались скрип и скрежет. Комната вздрогнула и пришла в движение. Лю покачнулся и едва устоял на ногах, а вот Жу Пень упал на задницу и испуганно схватился за ногу друга.

– Что это за чары?! – воскликнул он.

– Никаких чар, – покачал головой Ма Тэн. – Все это механизмы, устройство которых мне, конечно, не совсем ясно. Кажется, они работают, как та платформа, на которой мы прибыли сюда.

– Здесь точно не хватает лавки, – сказал Лю, озираясь по сторонам. Он сел рядом с другом и уставился на князя. – Откуда ты знаешь, как ими пользоваться?

Тот помедлил с ответом.

– Я уже бывал в Башне. Когда мы с Шень Еном договаривались о тайном союзе против Императора. Кто мог знать, чем в итоге это обернется…

– Меня больше, это, интересует, что будет, когда мы поднимемся, – сказал Жу Пень. – Там, значится, этот мерзкий лысый свин, а еще сам Нефритовый маг нас поджидают. Мне что-то не хочется снова попадать под этот самый, под огонь. Это было больно.

– Ты прав, – кивнул князь. – Наверху нас ждет ловушка.

– И у нас нет никакого плана, – скукожился Лю.

– Это правда. Но мы должны следовать наставлениям Ши-Фу.

– Ох, Ши-Фу. Почему он не пошел с нами?

– Ему нельзя вмешиваться. Но он здесь и не нужен. Ши-Фу верит, что ты справишься и сам, а значит, верю и я. Мы с ним знакомы долгие десятки лет, и еще никогда его слово не подводило меня. Не подведет и сейчас.

– Мне бы вашу уверенность, – пробурчал Жу Пень. – Старику не мешало бы рассказывать больше, чем он знает. Хотя когда-то он сказал мне, что моя нелюбовь к чарам спасет меня. Получается, прав он был, чтоб его, зараза.

Ма Тэн усмехнулся.

– Ши-Фу точно знает больше, чем рассказывает. – Он заглянул в глаза Лю. – Например, о тебе. Почему он не рассказал мне сразу? Почему, Ши-Фу?

Юноша заерзал и недоуменно спросил:

– О чем вы, князь?

– Когда мой брат Сунь Цзянь начал мятеж, Император нес одно поражение за другим. Никто не мог одолеть его в бою, и тогда враг нашел его слабое место, – голос Ма Тэна дрогнул. – Его семья… Они жили в деревушке близ Као Бэй, у берегов Великой реки. Однажды ночью неизвестные напали на деревню. Мы так и не узнали, кто это сделал. Лишь теперь я понимаю, что это был Легион. Тот, кого мы считали союзником, изначально был врагом.

– Что случилось потом? – робко поинтересовался Жу Пень.

– Деревню сожгли. Спастись удалось немногим, но большинство из них бежали в столицу. Семья моего брата… Мы думали, что никто не выжил. Его жену, ох… Дорогую и милую Лю Сяоли подвесили над деревенскими вратами, а их маленького сына так и не смогли найти…

Лю невольно сглотнул, услышав женское имя.

– Вы… вы сказали Лю Сяоли?

– Именно так. – В покрасневших от слез глазах Ма Тэна проскользнула улыбка. – Их сын был назван в честь ее отца, а фамилия ему досталась от моего брата. Так появился…

– Бей Лю! – вскрикнул Жу Пень. – Не может быть! Это же ты, братец!

– Я… не понимаю. – Все внутри сжалось и похолодело, и Лю отчаянно захотелось согреться.

– Прости, что вывалил это на тебя вот так. – Ма Тэн опустился рядом с юношей. – Но даже духам неизвестно, что случится, когда лифт остановится. Я хотел, чтобы ты узнал прежде, чем все кончится. Ты – мой племянник. Моя единственная семья, которую я обрел так внезапно и на столь короткий миг. И я сделаю все, чтобы защитить сына моего брата.

Пред взором пронеслись воспоминания, которые Лю много лет пытался забыть. Горящие дома. Злобные крики захватчиков. Крики их жертв. Пепел укрывал землю, словно снегом. Мама. Где ты, мама? Мама! Охваченная пламенем деревня. Блеск стали. Кто-то потащил его за руку прочь от огня, от догорающих руин его детства, туда, где Лю ждали лишь бесконечное отчаяние и тьма неизвестности.

– Лю Сяоли и Сунь Цзянь, – зажмурившись, одними губами прошептал юноша. – Мои мама и папа. О духи… За что вы так?

– Это Нефритовый маг погубил нашу с тобой семью, – сказал мятежный князь.

– Он сделал больше. – Лю резко открыл глаза. – Погубил семью Кайсин. Разрушил жизнь Си Фенга. Принес смерть и страдание многим другим. Его нужно остановить!

Он поднялся и встал посередине лифта. Лю мысленно представил то место между мирами, где всегда царила звездная ночь. Там его уже ждали. На огромном плоском камне реял облик Шан Ше. Нефритовый дракон, Прародитель Смерти, взирал на пришельца с радушием и почтением. Он не произнес ни слова, но сами звезды заговорили его устами:

«Ты почти нашел меня. Скоро мы станем одним целым, Лю».

– И что будет потом? Что случится, когда я найду тебя?

«Мы положим конец ошибкам, которые я допустил».

– Ты хочешь отнять жизнь у Мага?

«Это единственный выход. Он вознамерился овладеть силой демонов дзинь юй. Он хочет стать чем-то большим, чем был любой из Прародителей. Этого нельзя допустить».

– Я не убийца. Я не стану убивать. Даже такого, как Нефритовый маг. Если его ждет самый страшный конец, то падет он не от моих рук.

«Кто сказал, что его нужно убивать? Кто сказал, что отнять жизнь можно, только убив кого-то? Кто сказал, что Смерть – это конец?»

Лю не ответил. Он не знал ответов на эти вопросы. Как не знал и того, что будет делать, когда встретится с Магом воочию.

«Найди меня, Лю. Скоро все кончится».

Дракон растаял среди ночных красок.

Лю открыл глаза.

Лифт остановился.

Двери медленно отошли в стороны, и взору предстала тьма.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПОСЛЕДНЕЙ ГЛАВЫ

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Когда пал дракон Шан Ше от рук змея белого, а Чжихан, рискуя судьбой целого мира, выкрал из пасти его сердце побежденного дракона и спрятал там, где никто не смог бы найти, установилось шаткое равновесие.

Белый змей занял Башню мировую, назвался в честь Шань Ше магом Нефритовым и начал искать те знания, которые сокрыли от него Прародители. Искал он возможность подчинить Смерть, дабы объединить миры этот и тот, в котором дзинь юй обитали, твари загробные, предвестники хаоса и нарушители Баланса. Посему заложил он первые камни для еще одной Башни, чтобы в следующий раз открыть сразу два прохода в мир иной.

Чжихан тоже продолжил поиски знаний, твердо блюдя обещание, данное Шан Ше. Он не вмешивался в дела этого мира и не сообщал людям, что все духи, кроме него, мертвы. Так появилось поверье, что Прародители просто ушли, позволив нам жить жизнью своей.

Но последний хранитель мира, красный Чжихан, и Первый враг, сын Нефритового дракона, все еще здесь, среди нас, связанные тайной происхождения Избранника и старыми обетами, принесенными духу Смерти. И однажды мир охватит новая война, которая решит судьбу его раз и навсегда.

Таково было слово Чжихана, записанное мной, Цинь Пинем, литератором из Ордоса, да не будет оно забыто никогда.

Первый враг

Тяжелая, зябкая и промозглая тьма витала в этом странном месте. Громкое эхо шагов разлеталось по огромной и необъятной зале и уносилось куда-то ввысь, в чернильную темноту, сквозь которую не смогло бы пробиться даже солнце. Здесь словно не было жизни. Вернее, тут обитала смерть.

Сама Смерть.

Пустота и безмолвие напоминали изнанку огромного древнего склепа. И лишь дуновения сквозняка говорили о том, что время еще не остановило свой неумолимый ход. Что Лю еще жив, что может дышать и шевелиться.

Новое сердце, до этого всегда спокойное, впервые бешено заколотилось. Кровь хлынула по жилам, и Лю узрел Его.

Не сразу.

Постепенно.

Его облик начал проступать среди мрака. Он был велик и необъятен, огромен, как сам мир, непостижим и бесконечен. Тусклый зеленоватый свет замерцал вместе с тьмой, вторя очертаниям бесчисленных костей и шипов, изгибам давно истлевших сухожилий и мышц, узорам перламутровой чешуи. Невидимый ветер подхватил седые волосы, растрепал белесую шерсть на загривке, всколыхнул длинные усы и бороду.

Нефритовый дракон.

Все, что от него осталось.

Он лежал прямо здесь, на последнем этаже Башни, призрачный пленник в руках своего убийцы, вечный узник, забытый всем миром. Свечение его души начало пульсировать, становиться все отчетливее, пока наконец не приняло змеиный облик. Не живой, но и не мертвый, дракон будто дышал. Его грудь тяжело вздымалась, но глаза оставались закрытыми. В окружающем мраке он походил на повисший в воздухе мираж.

Вдалеке вспыхнул сгусток зеленого огня. Краем уха Лю услышал, как нервно сглотнул Жу Пень. Пламя было таким же, каким его пытался убить Тейтамах. Но все же оно отличалось.

Свет разгорался все ярче, пока не осветил всю залу, прогнав мрак в укромные закутки за величественными колоннами. Сам огонек трепетал, заключенный в стеклянный шар, зажатый меж змеиных зубов внушительной статуи дракона. Нефритовое змееподобное изваяние с золотыми прожилками мягко мерцало и переливалось темными цветами.

Лю и Малыш переглянулись. Им уже встречалось нечто подобное, и в тот раз все кончилось плохо.

– Давай не будем ничего разбивать? – издав нервный смешок, сказал Жу Пень.

Его слова утонули в грозном безмолвии. Лю сделал еще шаг и услышал уже знакомый шепот Шан Ше:

«Подойди, Лю. Найди меня в огне».

Юноша повиновался. Он медленно направился к статуе, настороженно озираясь по сторонам. Думы о душе дракона занимали все его мысли, но он не забыл, что где-то совсем рядом были Маг и его прислужник. Он находился на их территории, и все, что сейчас происходило, неизбежно было частью их ловушки. Лю замедлился и обернулся к спутникам:

– Останьтесь у лифта, – попросил он.

– Но… – начал было Жу Пень.

– Прошу вас, – сказал Лю настойчивее и продолжил путь.

Оказавшись пред статуей, юноша долго не решался что-то предпринять. Пламя в шаре завораживало своими всполохами. В нем мелькали образы далеких земель, лица незнакомых людей, необычные красивые здания, пагоды и пирамиды, горы и моря, непроходимые джунгли и до боли знакомые пустынные просторы. За пару коротких мгновений он словно пронесся над всем миром.

Наконец Лю нашел в себе силы и протянул руки к шару. Кончики пальцев коснулись разгоряченной стеклянной поверхности, и пламя вдруг перекинулось к нему в ладони и впиталось под кожу. Зала загудела. Древние кости зашевелились, с глухим каменным стуком ударяясь друг о друга, зашумел ветер, взметнувший вековую пыль, послышался жалобный утробный рык.

Сквозь тьму Лю узрел Шан Ше. Его дух сорвался со скелета, взмыл ввысь, к самым сводам, и быстро закружился. Он напоминал радостного пса, который гонялся за собственным хвостом. Лю был готов поклясться, что слышит его смех.

«Ты нашел меня, потомок мой. Каждый из нас путь долгий прошел, и вот мы встретились».

– Что я должен сделать? – с трепетом спросил Лю.

«Ты – вторая чаша, что уравновесит весы Баланса. Я просил Чжихана найти тебя, и вот ты здесь. Ты – потомок Первого врага, в ком течет кровь всех пяти драконов. Ты – сосуд, не опороченный злыми помыслами, освященный добротой и благородством, коих не хватает сыну моему. Лишь ты сможешь восстановить Баланс. Позволь же мне стать частью тебя, чтобы мы смогли низвергнуть белого змея».

Лю вздрогнул и кивнул в пустоту. По наитию он потянулся к дракону, беззвучно взывая к нему, и тот откликнулся. Призрак завис на месте, присмотрелся к юноше и медленно поплыл ему навстречу. Лю был готов начать прыгать, лишь бы скорее коснуться его. Сердце стучало так, словно он быстро пробежал через всю Императорскую площадь, гудело от нетерпения, трепетало от предвкушения.

И когда они были совсем рядом, земля вдруг ушла из-под ног.

Неведомая сила рванула Лю и отшвырнула в дальнюю часть залы. Он упал на отполированную до гладкости площадку и ударился головой о каменный алтарь. Из глаз брызнули слезы, и на миг Лю забыл, как дышать. Своды треснули, и сверху посыпались обломки потолка. С оглушительным скрежетом одна из стен начала расползаться в стороны, открывая взору затянутое плотными тучами предрассветное небо.

Нет, не простое небо, каким Лю привык видеть его каждый день, далекое и недостижимое. Сейчас он был на небесах. Облака проплывали так близко, что их можно было поймать руками. Стало тяжело дышать, от холода тело вмиг задубело, и боль от удара чуть притупилась.

Лю попытался подняться, но его слово пригвоздило к алтарю. Он не мог пошевелиться, как бы ни старался, и, что было хуже всего, он больше не видел духа Шан Ше.

И не чувствовал его…

– Шевелись, девка.

Тейтамах больно ткнул ее в спину, и Кайсин едва не выпала из потаенной комнаты. Обняв себя за плечи, чтобы хоть как-то спастись от ледяного ветра, она побрела следом за фигурой Нефритового мага.

Шень Ен был сам не свой. Кайсин видела, как его аура, обычно ледяная и спокойная, теперь переливается всеми красками от ликования и предвкушения скорой победы. Он долго шел к этому, и Кайсин сама, собственными руками, помогла ему достичь заветной цели. Ей больше никто не поможет. Никого не осталось.

Все было кончено.

Ее привели в огромную залу, где вместо одной стены протянулась длинная терраса с низким каменным парапетом по краям, уходящая вдаль, до облаков. Она просто повисла над пустотой, над горами, над бушующими ветрами, а в самом ее конце повис гигантский не то стеклянный, не то зеркальный диск. В нем отражалась половина Башни, и Кайсин даже смогла разглядеть себя, крошечную и незначительную, на фоне столь грозных времен. Зеркало медленно вращалось по кругу, собирая вокруг себя белые полосы облаков. Зрелище напоминало воронку или водоворот, и чем дольше Кайсин всматривалась, тем сильнее ей начинало казаться, что она видит в отражении что-то еще. Далекие и неизвестные предгорья, покрытые пеплом и грязным снегом, разрушенные и выжженные бесконечной войной, среди которых шевелились страшные бесформенные создания.

Не выдержав, Кайсин отвела взгляд. Она задрожала, но не от холода или испуга. Пред ней на каменном алтаре лежал Лю, удерживаемый черной силой Шень Ена. Аура Мага была повсюду. Чары сковывали юношу по рукам и ногам, пробирались в мысли, просачивались под кожу, опутывали его яркое чистое сердце. Лю пытался вырваться, и чем сильнее сопротивлялся, тем глубже проникала в него чужая воля.

– Лю… – дрожащими губами прошептала Кайсин.

– Глупый мальчишка, – сухо проговорил Нефритовый маг и обернулся к Тейтамаху. – Подготовь девчонку.

– Да, господин, – низко поклонился евнух.

Он впился здоровой рукой в запястье Кайсин и потянул ее дальше по террасе. Девушка даже не пыталась высвободиться. Все, что ей оставалось, это лишь смотреть через плечо за тем, как Шень Ен навис над поверженным Лю.

– Время пришло! – прогремел Нефритовый маг нечеловеческим рычащим голосом. – Много сотен лет я ждал этого. Пришло время вернуть то, что было отнято у меня. И скоро я приобрету еще больше.

Лю почти не мог дышать. Он чувствовал, как бурлит внутри злая сила, как клубы черного тумана заполняют его легкие, как кипит кровь в жилах, как угасает его сознание. Юноша больше не шевелился. Все вокруг превратилось в одно сплошное черное пятно.

– Чего… ты хочешь? – выдавил он из себя.

– Сердце своего отца, конечно, – ответил Шень Ен. Увидев удивление на лице Лю, он усмехнулся. – О да, Нефритовый дракон был моим отцом. Благодаря ему я получил силы всех Прародителей и навсегда избавился от страха смерти. Но власть над самой Смертью он так и не передал мне. Он сокрыл этот секрет в своем сердце. И ты отдашь мне его.

– Так вырви его из моей груди! – плюясь слюной, выкрикнул Лю. – Чего же ты ждешь?

– Не все так просто. К сожалению. – Шень Ен не просто шел, он парил вокруг алтаря. – Дух отца все еще здесь, в моей Башне. Обитает тут невидимый для меня, досаждает уже много веков, но он всего лишь пленник, пусть и непокорный. Ты позволишь ему занять место в своем сердце. И тогда я смогу забрать его.

Лю хотел рассмеяться, но лишь закашлялся, захлебнувшись черным туманом.

– С чего ты взял, что я стану помогать тебе?

Шень Ен вдруг остановился и воспарил над землей.

– Сейчас увидишь, – посуровев, проговорил он и взмахнул ладонью.

Туман оторвал Лю от алтаря, поднял на один уровень с Магом и развернул лицом к гигантской воронке. Та вращалась все быстрее и быстрее, втягивая в себя потоки воздуха, пыль и каменную крошку, что усеивали террасу. В сотне шагов от нее Лю увидел Кайсин. Девушка сидела на коленях, опустив голову. Ее одежда была разорвана, волосы растрепаны, руки и лицо покрыты ссадинами и ранами, а над ней, словно хозяин над покорным животным, возвышался Тейтамах. Евнух поглаживал Кайсин по плечу и ядовито улыбался.

– По ту сторону, – Маг простер длань к воронке, – лежат земли дзинь юй, древних демонов, явившихся в этот мир, когда Прародители не смогли уследить за Балансом. На протяжении тысячи людских жизней они боролись против них в бессмысленной войне, не понимая, что эта битва и есть олицетворение Баланса. – Помолчав, он добавил: – Я разорвал эту порочную петлю, перевесив чашу весов на сторону дзинь юй. Я стал Первым врагом Прародителей, тем, кто изменил саму суть Баланса.

Лю, как мог, покосился на Шень Ена.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Затем, что если ты не согласишься, твоя девка отправится туда, на растерзание к демонам. – Маг подплыл к самому лицу юноши. – Так что ты ответишь мне теперь, мальчишка?

Желваки заиграли на лице Лю. Он сжимал кулаки, но был бессилен против воли Шень Ена.

– Я согласен.

Иного выбора просто не было.

Аура Мага раскинулась далеко за пределы Башни и за-тмила собой всю округу. Кайсин на мгновение ослепла от черноты его могущества. Она часто моргала, пытаясь разглядеть, как Шень Ен взмыл к Небесам, срывая с себя одежду. Он остался совершенно нагим, но ненадолго. Его тело вдруг побледнело, руки и ноги скрючились, изломались и исчезли совсем. Спина покрылась шипами и белесой бесцветной чешуей. Маг увеличился в размерах, закружился вокруг себя, приобретая уже знакомый Кайсин облик.

Он уже являлся ей. В том наваждении, ниспосланном аурой Башни. Это был Шень Ен! Он – тот белый змей, что убил Нефритового дракона. Он – виновник стольких бед. Все, что происходит сейчас, – результат его чудовищных трудов.

Он победил.

Предрассветные краски неба потемнели от силы Шень Ена. Опустилась почти ночная чернота, но Кайсин словно прозрела. Она снова видела, но не глазами, а даром, что теплился в ее душе. Первым, что девушка заметила среди тьмы, была необыкновенная аура Лю, преисполненная красками Смерти, непознанной и загадочной стихии. Юношу окутали завихрения неведомой силы. Они собирались воедино по ниточке зеленого света, по лоскутку, пока не воплотились в виде еще одного змея.

Нефритовый дракон!

Шан Ше.

Один из Прародителей.

Дух Смерти.

Он был здесь все это время!

У Кайсин закружилась голова. Девушка хотела пошевелиться, но Тейтамах рванул ее за волосы и не позволил сдвинуться с места. Кажется, он не замечал того, что происходит. Он не мог узреть дракона. Не мог видеть его силу.

«Прошу! Сделай хоть что-нибудь!» – мысленно взмолилась Кайсин.

Дракон посмотрел прямо на нее и грозно сдвинул брови.

«Нет, – донесся его рык. – Теперь все зависит только от дара твоего. Призови его. Подпитай силой моей. Развей тьму. Расчисти мне путь к Лю. Позволь Балансу восстановиться».

Он рванул вперед и пронзил собой сердце девушки. Кайсин закричала и высвободила свой дар. Черную пелену смыло, как морской волной, и утро вновь расцвело на затянутом тучами небе. Витавший в воздухе Лю безжизненно упал на алтарь. Кто-то яростно закричал.

Небосвод расчертили яркие всполохи молний.

Пророкотал гром.

Си Фенг оттолкнул Жу Пеня и рявкнул на ходу:

– Живее, забери Лю!

Он первым выскочил из лифта и устремился к алтарю, перепрыгивая каменные насыпи и обломки. Генерал призвал Ветер, и тот откликнулся, как никогда раньше. Казалось, сам мир пришел ему на помощь в час величайшего отчаяния.

С неба обрушились молнии. Раскаленными змеями они вгрызались в Башню, дробили камень, и Си Фенг мчался сквозь них, впитывая в себя непостижимую Небесную мощь. Он сам стал молнией, ослепительной вспышкой, грохочущим шаром, готовым взорваться в любой момент.

Генерал-Буря оттолкнулся от воздуха и взмыл над террасой. Он выставил пред собой копье, и вся заключенная в воине сила вырвалась наружу. Мир сотряс оглушительный гром. Сама Нефритовая башня покачнулась от яростной молнии, пронзившей облака. Ветвистая, стрекочущая стрела сорвалась с кончика трезубого копья и поразила белого Змея.

Шень Ен затрясся, снедаемый мощью Неба и раздираемый стихией Ветра. Он дрогнул и рухнул в бездну, оставив после себя рваный след среди облаков. Его полный боли крик всколыхнул горы. Стены Башни вновь затрещали и рухнули окончательно, взметнув ввысь облака пыли и осколков.

Си Фенг, лишившись почти всех сил, рухнул с небес и упал посреди террасы. Его трясло от яда, что струился по венам. Кожа по всему телу обуглилась, пред взором повисло мутное пятно, а внутри словно полыхал огонь. Он закашлялся, выплюнул багровый сгусток запекшейся крови и попытался подняться. Израненные руки разъехались в стороны, и воин снова распластался на гладкой поверхности террасы.

– Си Фенг, – донесся до него испуганный шепот.

Генерал-Буря, морщась от боли, поднял почти ослепший взгляд и разглядел лицо Кайсин. Она сидела в десятке шагов перед ним, а за ней, намотав волосы девушки на кулак, возвышался Тейтамах. Лицо евнуха было искажено гневом.

– Ты! – взревел он. – Что ты наделал?!

– Остановил… вас… – выдохнул из последних сил Си Фенг. – Отпусти… ее.

Тейтамах засмеялся.

– Еще ничего не кончено!

– От… пусти…

Сознание начало покидать Си Фенга. Он услышал давно забытый голос супруги. Она звала его. Она ждала его в их новом доме на лике голубой луны.

«Пора домой», – шептала она.

– Я еще… не готов.

– Что ты там бормочешь, старик? – рявкнул евнух.

– Отпусти… ее. – Си Фенг уперся руками, подтянул колени и через боль поднялся. – Отпусти ее!

Тейтамах попятился, волоча Кайсин за собой. Девушка схватила его за кулак и закричала.

– Отпусти! – повторил Си Фенг.

Он сделал первый шаг, и его тело едва не рассыпалось на части.

– Вы все подохнете! – изрыгал яд прислужник Мага.

Евнух остановился на краю террасы и рывком перевесил Кайсин через парапет.

– Не приближайся, грязный червь!

Си Фенг и не думал сбавлять шаг. Он призвал весь свой дар, без остатка. Собрал все что было, не жалея даже сил собственной души.

– Отпусти ее!

Тейтамах улыбнулся.

– Как скажешь.

Он разжал кулак, и Кайсин ухнула вниз с высоты Нефритовой башни. Она не успела даже вскрикнуть.

Раздался гром.

В следующий миг Си Фенг уже был рядом с Тейтамахом. Он схватил его за грудки и прыгнул вместе с ним в пропасть. Евнух кричал и визжал, но Генерал уже не слышал ничего. Он выпустил ненавистного прислужника Мага и быстро догнал Кайсин. Воин поймал ее и замедлил падение. Ошарашенная девушка впилась в его обожженную шею, не понимая, что происходит. Под ними был целый мир, укутанный облаками и туманами, и они медленно опускались сквозь морозную дымку.

– Си Фенг… – зарыдала она.

– Прости меня, Кай. Прости, доченька, – только и успел сказать воин.

Он крепко прижал ее к себе и призвал дар.

В последний раз.

Внезапный шквал подхватил Кайсин и подбросил ввысь. Ветер унес девушку обратно на террасу. Си Фенг улыбнулся ей вслед и закрыл глаза. Он увидел прекрасные лунные сады, где среди величественных деревьев в чудесной беседке из лозы сидели его жена и дочь.

«Пора домой».

– Я иду к вам.

Си Фенг отпустил дар и стал един с Ветром.

Кто-то яростно тормошил его.

Лю пошевелился и открыл глаза. Голова гудела от удара об алтарь. Щеки покрылись коркой засохшей крови, на губах был горький железный привкус. Словно из-под толщи воды он услышал чей-то голос.

– Ну же, братец! Вставай!

Пред взором возникло чумазое лицо Жу Пеня.

– О духи, неужели ты очнулся! Скорее, нужно уходить!

Хрипя и опираясь на руку Малыша, Лю сумел встать на ноги. Перед глазами все поплыло, но он устоял. Отовсюду доносились яростные завывания ветра. Трещали молнии, скрежетали камни, а еще что-то пронзительно свистело и гудело. Юноша выглянул из-за плеча друга и увидел, откуда доносится этот странный звук.

Гигантская воронка, повисшая над террасой, яростно вращалась и все сильнее втягивала в себя воздух. Даже отсюда Лю ощущал, как она пытается затянуть и его. Пыль и гранитная крошка, булыжники и целые осколки сводов залы – все медленно пришло в движение и змейками заструилось в сторону воронки.

– Ну же, братец. Нам пора.

– Что случилось?

– Си Фенг случился. Он напал на Мага и, кажется, победил.

– Где он? – поморгал Лю и начал искать старого воина глазами.

– Я не знаю! – всплеснул руквами Жу Пень. – Он велел мне увести тебя отсюда.

– Нет! Нет-нет, я должен найти Кайсин!

К ним подошел Ма Тэн.

– Мы найдем ее, племянник, – сказал он. – Обещаю тебе. Но сначала нужно спастись самим.

– Я… – Лю хотел воспротивиться, но вдруг услышал рев бури.

Террасу закутало туманом, и откуда-то снизу, прямо из облаков, возникла Кайсин. Принесенная потоками ветра, она рухнула невдалеке от воронки, и ее немедля начало затягивать внутрь. Девушка закричала.

– Нет! Нет-нет-нет!

Лю с яростью вырвался из охапки Малыша и помчался навстречу девушке, наплевав на раны и боль. Та пыталась ползти к нему, впивалась ногтями в гладкий каменный пол, но ее затягивало все сильнее. Юноша бежал, почти не дыша. Острые камни впивались в ступни, подхваченные бурным шквалом осколки вонзались в руки и плечи, но Лю не останавливался. Это был его последний шанс!

– Держись! – закричал он.

Лю прыгнул, вытянув руки вперед.

Он летел невыносимо долго. Казалось, свет раннего утра успел смениться ночными красками и возникнуть вновь, а он все еще был в воздухе, все еще видел испуганное лицо Кайсин и обжигающее сияние ее синих глаз. Она кричала. Кричал и он.

Но все звуки мира просто исчезли. Осталась лишь густая, звенящая пустотой тишина.

Стук драконьего сердца отмерял каждый миг, что разделял Лю и Кайсин. Время медленно продолжало свой ход, но нехотя, словно желая остановиться навеки и исчезнуть в небытии вместе со всем творившимся вокруг безумием.

Они почти дотянулись друг до друга!

Почти!

Ну же!

Кончики их пальцев были так близко!

Лю уже был готов ощутить тепло и мягкость ее кожи.

Он был готов вырвать ее из смертельной хватки вихря, теперь их разделяли лишь незаметные мгновения.

Их ладони соприкоснулись…

И прошли сквозь друг друга. Касание опалило юношу и девушку обжигающим льдом. Ногти Лю царапнули каменный пол под руками Кайсин, оставив длинные белые следы. Кайсин продолжало увлекать все дальше по террасе, навстречу неизбежной смерти.

– Лю…

– Кай…

Зарычав что есть силы, юноша снова прыгнул вперед, надеясь поймать девушку, и вновь его ждало лишь ледяное разочарование.

– Не-е-ет! – закричал Лю. – Нет! Нет-нет-нет!

– Лю! – всхлипнула Кайсин сквозь жгучие слезы. – Лю!

Юноша сел и позволил вихрю подхватить себя. В голове не осталось мыслей. Он не знал, что может сделать, чтобы спасти ее. Кайсин стремительно отдалялась, между ней и воронкой оставались считаные шаги. Если уж ей суждено погибнуть, то какой теперь смысл бороться?

Все было зря.

Он услышал торопливые шаги и обернулся. К нему несся Ма Тэн. Побледневший старик округлил глаза и что-то закричал, но Лю не мог разобрать ни слова из-за раздирающего слух грохота, что внезапно сотряс небеса.

– Спаси ее! – попытался перекричать шум Лю.

Но князь плюхнулся на колени рядом с ним и быстрым движением надел ему на шею свой медальон с символом Дзинь и Хань.

– Ты сам спасешь ее, – сказал он и обнял племянника. – Ты спасешь всех нас!

В следующий миг весь мир заволокло ярко-белым с примесью чернильных теней пламенем. Лю не сразу понял, что случилось. Лишь осознал, что объятия Ма Тэна вдруг исчезли, а когда все стихло, пропал и сам князь. Юноша сидел на том же месте, окруженный лужами жидкого белого огня, Кайсин все так же утягивало в воронку, а над нею завис гигантский белый Змей.

Шень Ен взревел.

– Не может быть!

Лю опустил взгляд и коснулся медальона. Тот треснул ровно по середине, на месте изгиба между белым знаком Дзинь и черным Хань, и упал ему на колени.

Но то было лишь началом.

Змей крутанулся вокруг себя и ударил Лю кончиком хвоста. Юношу отшвырнуло прочь. Он пролетел через всю залу и врезался в древние драконьи кости. Лю услышал, как что-то хрустнуло в его спине, а затем взор заволокло мраком.

Непроглядной тьмой, среди которой вдруг начали расцветать звезды…

Кайсин стремительно утягивало к обезумевшему вихрю. Она отчаянно пыталась ухватиться хоть за что-то, содрала все ногти и кожу на ладонях, но ничего не помогало. Мимо нее стремительно проносились осколки и булыжники. Она поймала один из них, и с размаху всадила его острой частью в стык между камней. На краткий миг девушка остановилась, но буря становилась все свирепее, и силы начали быстро покидать ее.

Над ней пронесся ужасающий белый Змей. Шень Ен, Нефритовый маг, Первый враг, кем бы он ни был, завис над девушкой и засмеялся. Кайсин едва не разжала руки, не в силах слышать его смех, похожий на скрежет ржавой стали.

– Что же мне с тобой делать, птичка? – с наигранной озабоченностью сказал он. – Оставить тебя себе или бросить на растерзание дзинь юй?

Кайсин лишь всхлипнула. Даже если бы и хотела, то не смогла бы ничего ответить. Она могла сорваться в любой момент.

– Мы так и не подтвердили наш брак, – в голосе Змея проскользнула печаль. – Признаться, с такой ничтожной тварью, как ты, даже не особо хотелось делать это.

Девушка одарила его гневным взглядом и обомлела. За спиной Мага возникло зеленое сияние. Застучали кости, задребезжали камни, и округу в который раз сотряс безудержный рык. Небо до самой вышины озарило ярким светом, и в следующий миг над Башней воспарил Он.

Нефритовый дракон.

Во плоти.

Он ринулся в атаку, выставив пред собой бритвы-когти, и насквозь пронзил белого Змея. Первый враг попытался огрызнуться, его челюсти захлопнулись на волосок от шеи дракона. Тот зарычал, отпихнул Мага далеко от себя и не-уловимо быстро вновь преодолел разделявшее их расстояние, врезавшись в раненое змеиное брюхо.

Шень Ена отбросило прямо в воронку. Раздался хлюпающий звук дробящейся плоти и трескающихся костей, и вихрь вдруг прекратился. Кайсин выпустила спасительный камень из дрожащих рук и свернулась калачиком. Ее колотило, и она никак не могла начать дышать. Слезы заледенели на щеках и ресницах, и казалось, что последнее тепло покинуло этот жестокий мир.

Мимо пронеслась огромная тень. Часто заморгав, Кайсин стряхнула льдинки и увидела, как перед ней приземлился Нефритовый дракон. Огромный и непостижимый, он опустился на передние лапы и незаметно для глаза принял облик Лю.

Юноша был таким же, как всегда, с взлохмаченными волосами, потрепанный и грязный, да только взгляд его изменился. Слишком потрясенная, Кайсин просто не могла думать об этом. Пошатываясь, она поднялась и застыла в нерешительности.

Лю подошел ближе.

От него исходило чарующее и умиротворяющее тепло, и больше всего на свете ей хотелось броситься к нему на шею, обнять, сжать крепко-крепко, стать к нему так близко, чтобы холод больше никогда не смог подобраться к ее душе. Но она не выдержала его взгляда и, вновь зарыдав, опустила голову. Кайсин смотрела, как капли падают ей под ноги и быстро застывают, превращаясь в маленькие ледяные лужицы.

Юноша подошел еще ближе.

В следующий миг его руки сомкнулись вокруг ее плеч.

И Кайсин ощутила тепло.

Будто впервые в жизни.

На одно короткое мгновение.

Она подняла глаза и потянулась губами к Лю…

Но юноша вдруг с силой оттолкнул ее.

Вокруг него сомкнулась огромная белая пасть. Наполовину утонувший в воронке Змей заглотил Лю, прежде чем его без остатка утянуло внутрь. В следующее мгновение вихрь схлопнулся и исчез. Скрывавшееся за ним зеркало перестало вращаться, покрылось трещинами и разлетелось на мириады крошечных осколков.

Последнее тепло исчезло, и над истерзанным миром наконец-то повисла тишина.

Эпилог

Из окна вместе с белым густым паром и ароматами свежих овощей и вареной чечевицы с бараньим мясом доносился оживленный разговор:

– Послушай, женщина! Если в этой жизни я в чем-то и разбираюсь, так это в готовке бульонов!

– Ты? Нет уж, миленок мой! Я говорю тебе, что ты – знатный повар, только когда мне самой лень готовить.

– А вот и неправда!

– Еще какая правда! Ты часом не забыл, что я с раннего детства была хозяйкой в отцовской таверне? Мое мастерство непревзойденно! Я могу отличить мясо молоденькой синьяньской поросюшки от старого ордоского свина с закрытыми глазами!

– Я тоже смогу!

– А я смогу, находясь в другой комнате!

– А я… Я… Эх.

– То-то же! А теперь подвинь свою торбу и не мешай. Я не могу доверить приготовление праздничного новогоднего барашка мужчине.

– Ох, это самое, что же делать мне, Сянсян?

– Мой дорогой Жу Пенечка. – На мгновение разговоры притихли, а затем повисшую тишину нарушил звонкий звук поцелуя. – Есть вещь, в которой тебе точно нет равных.

– Это какая такая вещь, котечка моя?

Сянсян замурлыкала.

– Люблю, когда ты так называешь меня!

– Да-да, женщина, так какая вещь-то?

– Ты незаменим, когда нужно съесть все, что я наготовила.

Жу Пень захихикал.

– Ты, как всегда, права, хе-хе-хе.

– А теперь топай за дровами, пока огонь в печи не потух.

– Да иду я, эт самое, иду.

Скрипнула дверь, и Малыш вышел из дома. Он завязал вокруг подбородка болтающиеся уши старенькой меховой шапки, потоптался на свежевыпавшем снеге и потянулся.

– Ой, Кайсин! – Он подпрыгнул, увидев сидевшую на лавке под кухонным окном девушку. – А ты почему здесь?

Та чуть пожала плечами и уставилась под ноги. От ненароком подслушанного разговора ей стало теплее на сердце. Однако этого было мало, чтобы растопить лед, сковавший ее душу.

Она тихо вздохнула и ответила:

– Пытаюсь привести мысли в порядок, Малыш.

– А-а. – Жу Пень помрачнел. – Ты, должно быть, собираешься в рощу.

Кайсин кивнула и вдруг с надеждой посмотрела на здоровяка.

– Сходишь со мной?

– Да-да, конечно. Мы как раз успеем до возвращения из храма тетушки Таны и детишек.

Малыш помог ей подняться и предложил локоть. Девушка с благодарностью приняла помощь, и они вместе направилась по заметенной тропе вдоль каменных фонарей под сенью высоких раскидистых сосен.

– Сегодня Таяжчи! – заговорил Жу Пень. – День зимнего солнцестояния! Начинается новый год, потому мы с Сянсян решили закатить пир горой. Нужно отпраздновать как следует. И…

– И вспомнить всех, кого нет с нами, – прошептала Кайсин. – Сегодня ровно год…

– Да, – крякнул Малыш и снова погрустнел. – Ровно год.

Дальше шли молча. Они брели по зимнему подлеску, наслаждаясь тишиной и спокойствием этого таинственного места. С ветвей медленно опадали хлопья снега, в вышине шелестел легкий ветерок, а где-то вдали шумел бурный водопад. Меж деревьев пролетела синеголовая пичужка. Стремительная и прекрасная, но одинокая, брошенная всеми в этом холодном снежном краю.

Кайсин бы хотела поменяться с нею местами.

Хотя бы на денек.

Взмыть до небес, вырваться из пут, что связали ее по рукам и ногам, чтобы наконец вздохнуть полной грудью и забыть про все печали. Окунуться в облака, полюбоваться на солнце и, быть может, увидеть, как далеко-далеко, за линией горизонта, промелькнет зеленый драконий хвост.

– У меня кое-что есть, – вдруг оживился Жу Пень, вырвав подругу из грез. – Я уже давно ношу ее с собой, да все забывал отдать тебе.

Он протянул брошку из белого золота в виде буревестника. Кайсин изумленно охнула и взяла украшение. Грязное, покрытое разводами, словно побывало в луже.

– Кажется, это твое.

Девушка радостно кивнула.

– Я подарила его Лю. В день нашего знакомства.

– Угу, помню.

– Откуда она у тебя?

– Э-э… – Жу Пень замялся. – Лю когда-то обронил ее, а я нашел и забыл вернуть. И теперь это все, что от него осталось.

Кайсин невольно впилась ногтями в рукав его шубы.

Прошел целый год, но до сих пор от одного упоминания о том, чего она лишилась, все внутри нее сжималось. Она не хотела верить, что все кончено. Что больше никого нет. Что…

– Я осталась совсем одна, – произнесла она едва слышно.

– Ну уж нет! – замотал головой Малыш. – У тебя есть я. Сянсян опять же вот. Да и Ши-Фу тут как тут!

Они вышли из подлеска на небольшой холмик, где их уже поджидал старый монах. Он широко улыбнулся, распростер ладони и по очереди обнял молодых людей.

– Я здесь вас уже заждался, между прочим! – Он говорил быстро, нарочито веселым голосом. – И успел замерзнуть.

– Ну-ну, – поморщился Жу Пень. – И это нам говорит родитель Огня. Или как там тебя, эт самое?

Старик заразительно засмеялся и хлопнул Малыша по плечу.

– Ай да балда же ты! Прародитель! Ну да ладно, идемте же, друзья мои.

Ши-Фу повел их по вымощенной камнем тропе вдоль обрыва. Далеко внизу, под предгорьями, раскинулась, насколько хватало взгляда, чудесная долина. Каждый раз, когда Кайсин смотрела на нее, невольно подмечала, как же это место похоже на тот уединенный островок жизни вокруг Нефритовой башни. Такой же венец из белоснежных гор окружал дол со всех сторон, а в самом его центре возвышался храм Семи ветров: гигантский, наполовину сокрытый туманами, утыканный высокими остроконечными па́годами и окруженный незамерзающими зелеными лесами. От одного его вида перехватывало дыхание и замирало сердце.

Это место стало новым домом для ее друзей.

Но не для нее.

Кайсин была одинокой, брошенной всеми птицей, обреченной до конца жизни петлять меж жизненных преград. Она ударялась, падала на землю, снова взлетала, но так и не смогла найти места, где ее душа смогла бы обрести покой.

Ши-Фу и Жу Пень о чем-то болтали и смеялись, рассказывали что-то из своих приключений и пытались развеселить Кайсин, но в конце концов сдались и замолчали. Опечаленное лицо девушки забыло, что такое улыбка.

Наверное, навсегда.

Тропа вывела к пологому берегу небольшого пруда. Это укромное местечко поражало Кайсин больше всего. Чистый и зеленоватый, он никогда не застывал, и под водной гладью здесь всегда можно было увидеть двух карпов. Белый и черный, они бесконечно кружились, будто пытались поймать хвосты друг друга. Берега водоема усеивали небольшие кустики с благоухающими розами, словно вырезанными из настоящего нефрита. Цветы росли прямо из снега, овеянные мерцающей дымкой тумана. Ярко-зеленые, с золотыми прожилками, они были холодными, но нежными на ощупь. От одного их вида на сердце появлялись тоска и грусть, но вместе с тем возникало чувство надежды и вера в то, что все будет хорошо.

Что однажды тревоги уйдут.

Что даже за самой темной ночью непременно наступит рассвет.

– Пруд Печали, – объявил Ши-Фу. – Здесь мы поминаем всех, кто покинул наши жизни навсегда. Друзей и родных. Близких и любимых. Тех, без кого мы не представляем самих себя и кого давно пора отпустить.

Монах аккуратно сорвал одну розу, отщипнул три лепестка и бросил их в пруд.

– Спите спокойно, мои братья и сестры. – Он передал цветок Жу Пеню и хитро подмигнул Кайсин. – Не задерживайтесь тут, девочка моя. Когда закончите, сразу ступайте домой. Нам еще встречать наступление нового года!

Напевая песенку, монах неспешно направился вниз по тропе. Малыш проводил его взглядом и подошел к кромке воды.

– Знаешь, – заговорил он после долгих раздумий, покручивая розу. – Когда-то Лю рассказал мне об одной своей мечте.

– О какой? – отозвалась Кайсин.

– Он представлял, что вы будете жить с ним прямо здесь, в долине Семи ветров. Что у вас будет свой домик под водопадом. И что сами духи будут охранять ваш покой. Ох, Лю… Ты был таким… Таким… – голос Жу Пеня дрогнул. Он сорвал два лепестка и по очереди бросил их в воду. – Первый за тебя, мой дорогой братец. Где бы ты ни был, пусть твоя душа найдет путь сюда, в эту долину, к нашему домику под водопадом. А второй… Второй за Си Фенга. Ты тоже стал мне самым настоящим братом. Старым и колючим! Но таким родным. Прощайте друзья.

Плечи Малыша затряслись от рыданий. Он спрятал лицо в ладони и отвернулся от пруда.

– Прости, – хрипнул он, передав розу подруге, и быстро пошагал по тропе.

Кайсин сама с трудом сдерживала слезы и, оставшись наедине со своими мыслями, дала волю чувствам. Слезы холодными бусинами скатывались по ее щекам и ниспадали прямо в безмятежные воды. Девушка очарованно смотрела на танцующих карпов и не могла выдавить ни слова.

Сказать что-то значило и правда отпустить всех, кого она потеряла.

Отпустить по-настоящему.

Отца.

Мэйсу.

Си Фенга.

Лю…

Она потеряла так много, что от нее самой почти ничего не осталось. Она была опустошена, как разбитый сосуд. Она стала зияющей пустотой, которую невозможно заполнить.

Трясущимися руками Кайсин бросила цветок в воду и достала брошку. Белый буревестник буквально прожигал ладони горечью тяжелых воспоминаний. Она больше не могла смотреть на него. Ей захотелось избавиться от украшения, не видеть его больше никогда!

Не выдержав, Кайсин швырнула птицу в зеркало пруда. Карпы вдруг встрепенулись и закружились быстрее. Вода пошла рябью, и волны мягко подхватили розу и ее лепестки. Завороженная зрелищем, Кайсин не сразу поняла, что произошло. Она вспомнила слова Ши-Фу. Он бросил всего три лепестка.

Но драконов было пять…

Водоворот становился все быстрее. Совсем скоро он превратился в настоящую воронку. Вода вспенилась, закипела, брызги полетели во все стороны, оросив кусты и окатив девушку с головы до ног.

От изумления Кайсин не могла пошевелиться. Пред взором вспыхнуло сияние чьей-то ауры. Такой знакомой и родной, что спутать ее с чем-то еще было невозможно. Она словно вновь перенеслась в Нефритовую башню, ощутила касание драконьей души.

В следующий миг из воронки начал медленно подниматься сгусток света. Нить за нитью, он сплетался, приобретая человеческие очертания. Появилась голова. Потом тело. За ними руки и ноги.

Светящийся человек возвысился над водоворотом и сделал первый шаг. Затем еще один. И еще. Кайсин вдруг поняла, что он стоит прямо перед ней. Свечение начало постепенно затухать. Проступили черты лица, а обнаженный торс окрасился в смуглые цвета.

Пришелец взлохматил темные волосы и, широко улыбнувшись, произнес:

– Здравствуй, птичка.

– Лю…

От автора

Друзья!

Вот и завершилась эта история. Впереди нас ждут новые приключения, но сейчас самое время отдохнуть и поблагодарить всех, кто прошел этот путь вместе со мной до самого конца. Спасибо всем дорогим читателям, кто поверил в мою книгу и уделил ей время. Надеюсь, вы остались довольны!

Тем временем по традиции хочу поблагодарить тех, кто приложил немало сил, чтобы эта книга попала к вам в руки в самом лучшем виде!

Это мои замечательные Анна «Микрокабанчик» Секунова, Инна Бережная и Анна Гордиенко, восхитительная Надежда «Книжный маньячок» Буравова, выдающаяся художница Саша Mokiko33, а также талантливая писательница Виктория Короткова. Огромная благодарность дорогой Любови Мельниковой, редактору, который делает этот мир чуть прекраснее!

И конечно, самое теплое спасибо любимой Насте Небоженко, моей подруге, которая однажды направила меня на путь писательства.

Нельзя обойти стороной моих родных синичек Дарью и Ингу, редакторов, которые поверили в эту историю и помогли ей появиться на свет. Спасибо всей команде LikeBook! Вы лучшие из лучших!

Помните, друзья, что мы живем с вами в очень непростое время, поэтому берегите себя, своих близких и не забывайте, что…

Темней всего перед рассветом.

Искренне ваш, Том Белл.

Присоединяйтесь к обсуждению творчества Тома Белла и следите за новостями по следующим ссылкам:

«Телеграм»: #tombell23

«ВКонтакте»: https://vk.com/tombell23

До новых встреч на книжных страницах!

Примечания

1

Имена в книге построены следующим образом: в полном имени сначала пишется фамилия, затем – личное имя.

(обратно)

Флибуста

Нефритовое сердце (fb2)

Том Белл Дракон и Буревестник. Нефритовое сердце

* * *

Глоссарий

Пролог

Часть I Обретение себя

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Нефритовая башня

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

В пасти дракона

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Под дождем

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Цепи над водой

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ» ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Так сказал нефритовый маг

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Холод одиночества

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Я – только слуга

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Нет дыма без огня

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Заклятый враг

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВЫЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Игроки и пешки

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Песнь смерти

Часть II Последний хранитель

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Запомни каждое мгновение

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Еще ничего не кончено

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Пред ликом пламени

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Мольбы о помощи

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Иной путь

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Као Бэй

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «ПЕРВАЯ ИЗ ВСЕХ ВОЙН»

ТРАКТАТ «О ЧЕТЫРЕХ ДРАКОНАХ» АВТОРА ЦИНЬ ПИНЯ

ТРЕТИЙ ВЕК СО ВРЕМЕН ИСХОДА ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Между прошлым и настоящим

Часть III Дракон и Змей

ВЫДЕРЖКА ИЗ ГЛАВЫ «О ЗМИЕ БЕЛОМ»

Том Белл
Дракон и Буревестник. Нефритовое сердце

Часть I
Обретение себя

Часть II
Последний хранитель

Часть III
Дракон и Змей