Коллективизация

1931 год – год сплошной коллективизации, когда земля, её недра, реки стали собственностью государства и были переданы в пользование коллективным хозяйствам: объединившимся в них рабочим, крестьянам, рыбакам…
В это время, после коллективизации, частную торговлю запретили, ремёсла преследовались и облагались налогами.
После коллективизации мой отец, Николай Андреевич Морозов, вступил в колхоз, сдав в общее хозяйство двух лошадей и корову. Могу сказать: когда мне исполнилось 6 лет, мне никто не мог показать, где наша бывшая лошадь, а где корова. Отношение крестьян к своему и общему очень разнилось. Наших животных просто не стало, их надорвали на работе или уморили голодом. Кстати, мама говорила, что в 1935 году на коровах в поле боронили землю. Пахали только на лошадях (вспомни «Поднятую целину»), а боронили  на коровах (на Украине были волы).
Кстати, 1935 год был урожайным, и колхозники до самой смерти любовались фотографиями, на которых запечатлели, сколько зерна получил каждый колхозник за свой труд. Больше до конца существования колхозов они ничего не получали. А почему?

Трактор “Фордзон”

В 1935-36 годах появились МТС (машинно-тракторные станции) – сначала в Покровке, потом в Маминске. МТС давали свою технику и работников колхозам для обработки полей, уборки и обработки зерна. Техника была такая: тракторы «Фордзон» (американские) и «СХТЗ» (Сталинградского и Харьковского тракторных заводов) и другие машины: молотилки, триеры (зерноочистители), комбайны. Оплату получали натурой, то есть зерном. Горюче-смазочные материалы, износ техники, зарплата трактористам и комбайнёрам, содержание МТС и её штатов – тяжелым бременем ложились на колхоз. Плюс к тому хозяйство должно было платить подоходный налог. Так что после уборки зерновых все зернышки выметались из колхоза, разве что кроме семян для посева в следующем году.
Всю зиму часть крестьян занимались очисткой семенного материала от сорняков, часть ухаживала за коровами, конями и овцами. Пытались завести свиней, и даже строили свинарники, но свиньи хотели кушать…
Не получилось. Мы бегали в Шилово по свинарнику, заглядывали в колодец…
В Маминске в свинарнике разместилась в 1938 году МТС (это там же, около глубокого лога, где к тому времени мельница приказала долго жить). Когда началась война, МТС перевели в церковь.
Во время войны мы варили мыло из колхозных животных, которые умирали от голода. Каустическая сода превращала в мыло не только мягкие ткани, но и кости.
Изменилось и меню жителей. Если до колхозов в деревне преобладали блюда из зерна, мяса, яиц, то лишившись земли, перешли на дары леса, картофель, овощи. Всё это в большом количестве выращивали на приусадебном участке (до 50 соток). Зерна или муки в колхозе давали мало и плохого качества (это были отходы от того зерна, которое уходило государству). Скота держать в личном хозяйстве не возбранялось, но каждая «голова» попадала под налог, и нельзя было заготовить достаточное количество сена для прокорма зимой. Все сенокосы принадлежали колхозу, и только в конце сезона, когда выполняли «план» для колхоза, давали участок, на котором можно было собрать 700 – 1000 кг сена, а корове надо было 2,5 – 3 тонны.
Мы – дети – весной перекапывали эти 50 соток в течение месяца (еще в школу ходили). Потом занимались заготовкой дров на зиму: тоже давали по 4 – 5 кубометров, а следующий месяц я зарабатывал у лесника (работал на него) делянку для себя.
Мы оказались в выигрыше потому, что за нашим домом был участок, заливаемый весной, а порой и летом, если много дождей. Тут мы собирали еще 1 тонну сена. Зато мы имели осенью 500 ведер картофеля для себя и для скота (его надо было после посадки прополоть и окучить 2 раза, выкопать, сохранить в яме и подполье).
Осенью собирали колхозников в клубе и сообщали о том, какой денежный подоходный налог каждое хозяйство должно выплатить. Плакали, причитали, как при смерти близкого человека. До этого мы уже сдали 200, а то и 300 литров молока, 40 кг мяса в живом весе (примерно большой баран), 100 яиц. Приходилось ехать в Свердловск, продавать часть картофеля и вносить еще 300-500 рублей.
В Маминске, кроме колхоза, был промкомбинат, в котором выполняли столярные работы, делали сани, телеги, выделывали кожи. Сохранялись и торговые кооперативы, в городах – государственная торговля. Частная торговля была на рынках, колхозном и вещевом. Но те люди, которые покупали и перепродавали (фарцовщики), преследовались. Большинство колхозников еле сводили концы с концами.