Не спрашивай Старушек почему.

Тьма плодотворна и дивные яви,
глазу являет исподня говна,
думал и я что там Сера пылает,
но кроме Кала там нет ни хрена.
Я не сторонник Калатерапии,
но над великою Сиськой рассвет,
гдето восходит и Флюрография,
в грузовике огибает Кювет.
И лишь незримо колышется Карма,
как метраном в Политрука трусах,
верностью благоухает Казарма,
только иначе чем на небесах.
Вдоль лаконичных угрюмых ответов,
виден отчетливо словно хребет,
нервный характер январского Гетто,
все угодили на чейто обед.
Смута как сила не живородящя
у безразличияж полон, подол,
с единодушием что нибудь тащит,
или кладет незаметно на стол.
Фатум язык понимаемый ими,
хочешь собратьями их назови,
но промолчат они все доединно,
пока их мир захлебнется в крови.
Но мне приятно что любящий счастлив,
как ироничен со счастьем своим,
и над похожим варенником в масле,
он заливается смехом любви.
Или в несчастной Бисау Свинее,
животвородит ничего творя,
а перевыполнив норму тускнеет,
в калоотстойнике у Января.
А гдето там в Бадайбинском театре,
вещи мечтатель здает в Гардегроб,
но как счастлив в своей зимней Андатре,
а в прошлой жизни он был Мизантроп.

За стихотворение голосовали: irida: 5 ;