Аннотация: Пишется. Будет перезаливаться по мере написания.
ТЕТРАДЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ
* * *
Степан Мухортов оказался в общем именно таким, каким представлял его себе Жариков по рассказам Марии. Кряжистый крепкий мужик, не злой, но себе на уме. С Марией поздоровался, обняв её с властной уверенностью.
- Что ж ты?
- Так уж вышло, Стёпа, - виновато вздохнула Мария.
- И чего у тебя?
Мария снова вздохнула.
- Неродиха я, деток у нас не будет, никогда.
Он молча смотрел на неё, будто ждал. И Мария продолжила заготовленное.
- И этого... ну, спать с тобой... нельзя мне.
- Со мной? - тихо, но со слышной угрозой уточнил Степан.
- С любым! - на глазах Марии выступили слёзы. - Вообще нельзя, - она уже говорила только по-английски. - Больная вся внутри. Не жена я, никому не жена.
- Не реви, - властно остановил он её. - Кто сказал? Врач, говоришь? Веди к нему.
Мария повела его к Варваре Виссарионовне. Это ж она... по женским делам. А уж она, объяснив всё Степану, вызвала Жарикова.
Выслушав Варвару Виссарионовну, Степан кивнул.
- Так, ясненько. И с чего это с ней? С тифу такое не бывает.
- Это был не тиф, - сразу вступил Жариков. - Другая болезнь.
Он ещё раньше решил не рассказывать Степану всего: то, что тот видел Марию в "горячке" и в "чёрном тумане" позволяло не соврать, и даже не умолчать, а поменять местами причину и следствие.
- Если по-простому, - начал Жариков в меру грубовато, - выгорело у неё внутри всё.
Степан приоткрыл рот, мучительно соображая. Покосился на Варвару Виссарионовну, понурившуюся Марию.
- Это от чего ж? Заразилась, что ли? Так...
- Нет, - перебил его Жариков, - это не заразно. Но и заболела Мария не сама, - и решил: - Идёмте ко мне, там договорим. К Варваре Виссарионовне вопросы есть?
- Какие уж тут вопросы, - Степан тяжело встал, будто услышанное только сейчас дошло и придавило его. - Спасибочки вам, доктор, за разъяснение.
До кабинета Жарикова они шли молча, а у самой двери Степан с прежней властностью бросил Марии:
- Обожди здесь, мужской разговор.
Жариков ободряюще кивнул Марии, пропуская Степана в свой кабинет.
В кабинете Степан молча сел на указанное место и, к удивлению Жарикова, начал разговор точно с того, на чём его прервали.
- Так как же так? Не сама заболела. Заразили специально, так, что ли?
- Не заразили, - вздохнул Жариков. - Но специально. Ты знаешь, кем она была раньше?
- Номер видел, не слепой, - буркнул Степан. - Я ж её сам, как дитё, в корыте купал, с ложки кормил. Рабыней была, ну, так что? - и догадался: - Это, что ж, хозяева её, что ли? Они?
Жариков кивнул. Минут пять Степан безобразно ругался на двух языках, вминая кулаком сказанное в своё колено. Жариков терпеливо ждал. Наконец Степан успокоился.
- Сволочи. Не себе, так никому, значит, сволочи, попались бы мне. Такую красоту загубили, - твёрдо посмотрел Жарикову в глаза. - Попить дай, в груди загорелось.
Жариков встал и налил ему воды.
- Держи. Другого нет.
- Другое я в другом месте и возьму!
Степан жадно выпил стакан до дна и символически вытряхнул на пол последнюю каплю.
- Ладно, доктор. Теперь-то что делать? - и заговорил сам, не дожидаясь ни ответа, ни дальнейших вопросов. - Люблю я её, а жить-то надо. Думаешь, я не понял, чего она сбежала? Я ж не дурак. Она - баба хорошая, не смотри, что красавица и фигуристая, у неё душа есть. Это она мне руки развязать решила. Уезжала, прощалась, я и понял. Всё, Степан, улетела жар-птица твоя. Это бабы ей нажужжали про неродиху, дескать, уйди, дай жизни мужику. А и правы бабы, стрекотухи, жужжалки чёртовы. Мне уж сорок глянуло, волос седой пошёл, а ни дома, ни семьи, ни деток. Корень свой оставить на земле нужно, чтоб жизнь незряшной была. Я в угоне об этом сны видел да наяву думал. А тут... красива она, я в том сарае только глянул на неё, аж зашёлся. Ну, думаю, моя будет, ни у кого такой от веку не было и быть не может. И вот...
Он махнул рукой и замолчал. Жариков, присев на край стола, внимательно смотрел на него и ждал. Но Степан молчал, и Жариков тихо участливо спросил:
- Нашёл уже?
- Нашёл, - вздохнул Степан. - Хорошая баба, всё при ней, я ещё... да чего там, я с ней уже с полгода, у неё пузо скоро на глаза полезет, ну, а как Мария уехала, она... у меня она живёт. И всё по-ладному у нас.
Жариков понимающе кивнул, и Степан поднял на него глаза.
- А Мария... мы не венчанные, и не записывался я с ней. Что ж, пусть сама по себе живёт. Она красивая, устроится. Может, - Степан усмехнулся, - и здесь её уже кто приглядел к себе. А она ласковая, доверчивая, кто поманит, за тем и пойдёт, - и неожиданно: - Приглядишь за ней, чтоб по рукам не пошла?
Жариков твёрдо кивнул.
- Пригляжу.
Степан хлопнул себя по коленям.
- Зови её тогда. Сейчас и решим.
Жариков подошёл к двери и открыл её. В метре от кабинета стояла Мария, а рядом и сзади Майкл, Крис, Эд, Андрей, Джо с Джимом, ещё парни... Ну... мощная команда.
- Заходи, Мария.
Парни остались стоять, только Майкл шагнул следом, но Жариков взглядом остановил его. И, поглядев на Жарикова, парни отступили, отошли в глубь коридора. Пропустив Марию, Жариков ещё несколько секунд постоял в дверях, по-прежнему молча, только взглядом отодвигая парней ещё дальше.
- Так, Маша, - Степан встал ей навстречу. - Значит, что? Решила?
- Ты тоже решил, - Мария вздохом перевела дыхание. - Клава... у тебя живёт, ведь так?
- Та-ак, - Степан, прищурившись, оглядел её. - Значит, знаешь. И давно?
- Неважно, Стёпа, тебе с ней лучше будет.
- А тебе без меня, так, что ли? - и не дожидаясь её ответа, полез за борт пиджака и вытащил пачку купюр. - Держи, здесь пятьсот, на обзаведение тебе.
- Стёпа, а...
- А я сам по себе, - перебил он её. - Бери, ну.
Мария медленно протянула руку и взяла деньги.
- Спасибо тебе. Не за деньги, нет, за то... за жизнь спасибо, ты не держи на меня зла, я не хотела, чтобы так...
- Ладно тебе, - перебил он её. - Удачи тебе. Прощай, - кивнул Жарикову. - Спасибо, доктор, - и пошёл к двери, не дожидаясь их ответов и явно не желая ничего слышать.
Жариков жестом велел Марии остаться и вышел следом. Не хватало только, чтобы сейчас парни к нему прицепились.
Оставшись одна, Мария свернула деньги в трубочку и сунула в карман халата. Ну, обошлось. Значит, он платья её, что дома остались, или продал, или Клавке и другим бабам раздал. Ну и ладно. Жалко, конечно, особенно того, что с кружевом, светлого в цветочек, ну да, что уж тут поделаешь. Да и деньги - пятьсот рублей - немалые, на многое хватит. Если с умом тратить.
В дверь осторожно заглянул и вошёл Майкл.
- Ушёл? - встретила его Мария.
- Да. Его доктор Ваня провожать пошёл. Ты в порядке?
- Да, - кивнула Мария. - Он... он хороший, Миша, но...
- Расплевались?
- Распрощались, - строго поправила его Мария и прислушалась. - Иди, а то застанут. Вечером увидимся.
Майкл кивнул, тоже прислушался и вылетел из кабинета.
Войдя, Жариков оглядел Марию такими смеющимися глазами, что она поняла: он Майкла видел, и приготовила смущённо-виноватое лицо, но Жариков её остановил.
- Не надо, Мария. Как дальше жить решила?
Мария потупилась, и Жариков мягко сказал:
- Тогда иди, отдыхай, а завтра поговорим.
- Да, - Мария с явным усилием удержалась от слова "сэр" и продолжила по-русски: - Спасибо вам. До свиданья, доктор.
- До свиданья, Мария.
Мария улыбнулась ему и даже сделала что-то вроде книксена. Когда за ней закрылась дверь, Жариков прошёл к столу и достал свои тетради. Со Степаном оказалось просто, внешне просто. Разумеется, там тоже нужно было бы поработать, но Степан помощи не потерпит. Слабого добивают, так, значит, слабину показывать нельзя. Чуть что, сразу закрывается наглухо. Но пока Степан со своими проблемами справляется сам и, будем надеяться, справится и дальше. А с Марией... обследование закончено, неделю её ещё можно будет подержать, как раз по курсу адаптации и оформим. А потом? План у него есть, но Мария должна всё решить сама.
* * *
Первое сентября - не простой день. Во всех школах начинаются занятия. И как удачно, что Эркину сегодня во вторую, и он сможет с утра вместе с Женей отвести Алису в школу.
- А на свои уроки не опоздаешь?
- Нет, - Эркин мотнул головой и улыбнулся Жене. - Я узнавал, сегодня на полчаса позже начнутся.
- Везёт тебе, - вздохнул Андрей. - А у нас вовремя.
- Ну, зато у вас целый митинг будет, - утешил его Эркин таким серьёзным тоном, что Андрей насторожился. И предчувствие его не обмануло. - На урок меньше будет, а то ты перетрудишься с непривычки.
Андрей демонстративно надул губы.
- Ну, спасибо, братик.
- Не ссорьтесь, - с такой же демонстративной строгостью остановила их Женя. - Андрюша, лучше про свою квартиру расскажи. Ты её уже смотрел?
- Нет, в среду пойду, я только смотровой взял.
- Всё-таки на однокомнатную?
- За двухкомнатную надбавку платить, - Андрей заговорил серьёзно. - А с однокомнатной я в льготный норматив укладываюсь. Да и на что мне двухкомнатная, Женя? Вторая комната у меня уже есть.
- Это где? - не понял Эркин.
- А здесь, - Андрей засмеялся, довольный произведённым эффектом.
Засмеялись и Женя с Эркином.
- Конечно, Андрюша, - отсмеялась Женя. - Это всё так. Но вот когда ты женишься...
- Ну, во-первых, это будет нескоро, во-вторых, очень нескоро, а в-третьих, тогда и буду думать. А сейчас мне комнаты с кухней... вот так хватит, - Андрей провёл ребром ладони по бровям. - В среду посмотрю, всё подпишу и начну обустраиваться.
- Беженское новоселье в воскресенье делать будем, - кивнул Эркин.
- Всегда ж в субботу делали, - удивился Андрей.
- В субботу школа, забыл? И не один шауни, а шесть уроков, а шауни седьмым и восьмым.
- Чёрт, - Андрей искренне шлёпнул себя по лбу. - совсем вылетело.
- Так что для гостеваний с ночёвкой тебе одна суббота и остаётся, - закончил очень серьёзно Эркин.
Андрей кивнул.
- И воскресенье, когда во вторую.
Женя с ласковой укоризной покачала головой, но улыбнулась.
- Ну, - Андрей залпом допил свою чашку. - Всё сказано, всё сделано, я на боковую.
- Спокойной ночи, Андрюша, - улыбнулась Женя.
Сегодня их чаепитие сильно затянулось: и Эркин поздно пришёл с работы, и пока перебрали всё ли куплено и сделано к завтрашнему дню... Всё-таки первое сентября - не простой день.
С отъездом - Мирабеллы в монастырский пансион, а Маргарет в колледж - в доме стало совсем тихо. Но Спенсер Рей Говард всегда ценил именно тишину и порядок. А с девчонками было заметно больше хлопот. И расходов. Особенно с Маргарет. Вот уж действительно - помесь! Взяла худшее от родителей. Зла и похотлива, как Изабелла, и глупа, как Кренстон. Вырожденка! И Шермана с его отродьем, чтобы привели стерву в пригодное для использования состояние, нет. Конечно, колледж Крейгера - весьма недешёвое заведение, как и монастырский пансион, но - положение обязывает. Ты можешь разоряться, но этого никто не должен замечать. А, значит, девчонки должны учиться на положенном уровне. Говарды выше общедоступных и бесплатных. Раньше удавалось проводить оплаты через Джонатана из его конторы - раз уж ты бездетен, то трать на племянниц то, что должен был бы тратить на своих детей. Но этим занималась Изабелла. Похотливая сука! Надо же было так сглупить и нарваться...
Старый Говард отложил просмотренный лист биржевых новостей и взял следующий, уже со сведениями из Лондона. Так... опять ненавистные Страус и Майнер. Задохнувшись от ярости, он несколько минут сидел неподвижно, чтобы не скомкать и не порвать страницу. И дело не в том, что эти два негодяя сумели улизнуть, да ещё кое-что вывезти, были и другие, и вывозили даже более ценное. И даже не в том, что они сумели развернуться в Европе. Но само их существование, даже нет, их компаний неоспоримо доказывало его ошибки. Особенно Майнер. Кинокомпания, киноиндустрия, киностудии и кинотеатры... Всё это могло быть, должно было быть его, принадлежать ему. Признавать, что он сам упустил тогда свой шанс, недоучёл, не увидел перспективы, было и сейчас нестерпимо обидно. Вернее, именно сейчас. Раньше он мог утешать себя тем, что и без этой чепухи - подумаешь, штаны для ковбоев и зрелища для неудачников - богат, влиятелен, да что там, властен, а сейчас... Самому себе нельзя врать. Самообман хуже любого предательства - учил когда-то дед. Да, предают тебя, предаёшь и ты, здесь главное, успеть первым, а самообман...
Говард прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Всё? Да, всё, успокоился. А теперь перечитаем и подумаем, что и как тут можно сделать. Разумеется, ни к Страусу, ни к Майнеру влезть не получится, но и не будем. Нас - он усмехнулся - это не интересует. Вот так! Поищем, кого и с кем стравить, потому что в открывшуюся в результате щель... Да, и подальше от русских. Кто бы мог ожидать от них такой прыти, ведь мастерски перекрыли, никаких официальных запретов, а всё теперь через них, под их контролем, а, следовательно, и регламентацией. И эти чёртовы банковские крысёныши, наверняка, наверняка... Вот где упущение Джонатана, там надо было работать... жалкий неудачник. Даже самоликвидацию толком не провёл. Ведь то и дело всплывают уцелевшие, и каждый норовит повести свою игру. А попав к русским, разевают пасть и сдают всё и всех. А русские слушают и копают, копают, копают. И тупое стадо послушно топает в указанном новыми пастухами направлении. Да, с детьми не повезло. Ни Джонатан, ни Изабелла, ни, тем более, Хэмфри... что-то... нет, он делал всё правильно, он не ошибался, ни разу, ни в чём! И хватит об этом думать! Это всё в прошлом, этого нет, нет, нет!
Он сидел, глядя прямо перед собой остекленевшими глазами, плотно сжав побелевшие губы и не замечая, как его руки комкают и рвут газетные листы. Стоявшие за дверью Глория и Джейкоб - ранее экономка и дворецкий, а теперь прислуга за всё - переглянулись. Джейкоб кивнул Глории, чтобы она приготовила успокаивающее питьё для хозяина и ушёл отпустить Стенли, сегодня хозяин уже никуда не поедет, шофёр не нужен, и нечего парню впустую болтаться в гараже.
Успокоившись, Говард сбросил измятые газеты в мусорную корзину и подошёл к дивану, где на маленьком столике с инкрустацией его уже ожидали на серебряном подносе кувшин с питьём и стакан. Чуть сладковатый, но отнюдь не приторный напиток приятно охладил рот и горло. Когда Глория вошла и поставила поднос на столик, он искренне не заметил. Он вообще не замечал прислуги, когда не обращался к ней впрямую. Осушив стакан маленькими глотками, он - нет, не прилёг, ни в коем случае, лежать днём в кабинете - это демонстрация слабости, это недопустимо - сел на диван, откинулся на спинку в свободной, но приличной возрасту позе и, полуприкрыв глаза, задумался.
Что он может сделать в сложившейся ситуации? Нет, что он должен сделать? Разумеется, отомстить. Но для этого надо восстановить состояние до хотя бы доимперского уровня. Да, Империя была неплохо задумана и прилично осуществлена, и до какого-то момента всё шло по плану и даже и с избытком. (посмотреть общую хронологию!), а потом... дед, любивший острое словцо, говорил: "Суп с дерьмом". Не будем в этом вареве копаться. Пока не будем. Что есть - известно. Что будет - возможны варианты. Что Маргарет возьмётся за ум и станет реальной помощницей... нет, этого уже не будет, максимум возможного - минимальный вред, ни цента сверх положенного содержания, пусть решает свои проблемы сама, без ущерба для семьи. Мирабелла... монастырь... да, эту структуру можно... задействовать. Надо налаживать связи. Придётся потратиться, но... Говард усмехнулся - всё покупается, что продаётся. И наоборот. А неподкупных, как и бескорыстных не существует, существуют ошибочные цены, как завышенные, так и заниженные. Тогда... через месяц навестить внучку, поинтересоваться её успехами, дескать, не тратит ли выданные ей карманные деньги неразумно, поговорить с настоятельницей... Сказать Джейкобу, чтобы подобрал материал, высокого места без компромата не бывает, честные всегда внизу. Вон даже чистоплюй Айртон ухитрился заполучить отсидку у русских, всего, правда, на трое суток, но пятнышко осталось. И не за то, почему сел, а за то, почему так быстро вышел. Вот на этом... нет, играть рано, но позаботиться, чтобы не забывали надо. И Атланта остаётся столицей. Деньги в Колумбии, власть - в Атланте. Не самый плохой вариант, фактически... да, тот самый доимперский. Тогда он и постарался подчинить Атланту и получилось. Почти. Ну, внешние побрякушки пришлось отдать недоумкам, себе взять фактическую власть, получится ли сейчас... Надо думать.
Он уже не выглядел ни больным, ни раздражённым. Прикидывая варианты: с кем, о чём и как поговорить. Найти союзников... Вздор! Союзники, партнёры... ещё скажите: друзья. Друг - то тот, кто предаёт тебя первым. Потому что лучше других знает тебя и точно определит момент наибольшей выгоды предательства. А уж семья... тем более. Достаточно вспомнить, как удалось справиться с Бредли, подчистую убрали. Бить надо в спину, чтобы не успел обернуться и увидеть, чтобы так и не понял. Да, сейчас на такую масштабную и долголетнюю комбинацию нет сил: ни бескорыстных исполнителей, ни денег для найма, чёртов Джимми Найф завалил всё в самом начале, хорошо, что сам подох, не оставив следов, но нет и врагов, достойных такого усердия и тщательности в уничтожении. Хотя... но это связано с Сопротивлением и русскими, туда сейчас лезть очень опасно. И всё же... Говарды ничего не забывают. Так что, таинственный Крот, который - были намёки - и пошуршал в банках, правда, тут же сглупил и отдал всё Комитету, вот тоже очень странная... организация, "Комитет защиты бывших узников и жертв Империи", наглецы и оголтелые идеалисты, они, видите ли бескорыстны, но основная их часть в России и, нет, их пока оставим, а вот с Кротом можно будет и поиграть, вряд ли он так уж любит тех, кто воспользовался его добычей, но найти его... СБ так и не нашла, не успела, пришлось заняться самоликвидацией, так что... кое-какую информацию кое-кому удалось подкинуть и заинтересовать, пусть они, из своей Европы, как нейтралы, никак не участвовавшие в войне и потому не считающиеся русскими опасными поищут, да хотя бы через тот же Комитет. И всё-таки Крот должен быть здесь, не мог он отдать такие деньги и остаться ни с чем. А если у него отобрали как... как хотя бы плату за жизнь, дескать мы о тебе забудем, а ты не будешь возникать и напоминать о себе, вполне, кстати, реальная и даже неплохая, почти равноценная сделка, то... а вот здесь может помочь монастырь, вернее, не сам, а путь через него в ту структуру. Оттуда его никто не ждёт, и, значит, удар будет неожиданным.
Получившийся каламбур вызвал на бледных губах улыбку. Говард встал и вернулся к столу. Надо закончить просмотр газет и под шелест страниц наметить уже более конкретный план.
Вечерний Царьград сверкал и переливался разноцветными огнями, и Бурлаков, стоя у вагонного окна, жадно, как впервые, разглядывал свой город. Он так давно не видел его таким, сияющим и нарядным, не празднично иллюминированным, а обычным вечерним. Столица снова стала столицей. В прошлом бомбёжки и страшные угрозы десантов, вся война в прошлом, стремительно проваливается туда, в яму истории, к давним набегам и смутам. А он сам... он помнит Царьград и военным, и довоенным. Неужели он настолько стар? Ведь целое поколение выросло во время войны, и для них что начало войны, что революция, что росские князья - всё одно, древняя история. А он... доисторическое ископаемое, вроде динозавра.
Поезд замедлял ход, сиплый динамик поздравил пассажиров и пожелал им счастливого отдыха. Завтра первое сентября, и, хотя у него лекции со следующего понедельника, но отдыхать не придётся. Библиотека, Комитет, Университет... да, побегает он по этому треугольнику.
Залитый холодным белым светом перрон за окном, толкотня в проходе... Бурлаков вернулся в купе за вещами, попрощался с попутчиками и вышел. Мешок на плече, сумка в руке, пропахшая дымом и смолой штормовка... возвращения с поля. Почти как раньше. До войны, до... до всего. Он возвращается домой, и дома его ждут.
Но квартира встретила его тёмной тишиной. Он включил свет, сбросил на пол у вешалки сумку и мешок.
- Маша!
Но он уже чувствовал, что её нет, квартира пуста. В кухне на столе записка. Уехала в санаторий, забрала с почты его корреспонденцию, лежит в кабинете на столе, ужин в духовке, целует, будет через две недели. Да, неконспиративно, но даже по почерку видно, с каким удовольствием писался открытый, без иносказаний и шифра, текст. Получается, что разминулись они... да всего на шесть часов. В духовке мирно ждёт своего часа закутанный в фольгу противень с пирогом. Наверняка, с мясом и луком, фирменный. Ну что ж, в одиночестве тоже есть своя прелесть. Возможность полностью расслабиться, никого не стесняться, забыть о всех приличиях... он один, в своём доме, никого не ждёт, а если кто и сунется, то... то просто не откроет дверей.
Памятное со студенчества чувство даже не свободы, а воли... и, чтобы не потерять его, он не тронул стопки писем на столе. Это на завтра. Газеты все устарели, их на просмотр, а вот книги... он взял брошюры. Каталог издательства, "Археологический вестник", анонс возобновления "Вопросов истории", ну, это можно и в кровати просмотреть.
И заснул сильно за полночь, рассчитывая выспаться с утра.
Рейс был не самым удобным: так рано контора ещё закрыта, хотя... он свободно может заехать на квартиру, привести себя в порядок, и если Джонни в загуле, то тем интереснее получится. К тому же сегодня - первое сентября, и надо будет если не заскочить, то позвонить Ларри, поздравить его.
В аэропорту Колумбии первым ему попался на глаза полицейский осведомитель, и Фредди невольно усмехнулся про себя: всё меняется, только полиция неизменна. Повели? Ну и пусть ведут, хрен им в глотку, он своё сделал, а они пусть его теперь в задницу поцелуют. И утро солнечное, ясное, под стать настроению. Небрежно помахивая кейсом, Фредди прошёл на стоянку такси.
В квартире, как он и ожидал, было пусто. Но Джонни явно в городе. Вряд ли будет сегодня работать, без него в серьёзную игру не сядет, так что, скорее всего у милашек. Тоже нужно. В своей спальне Фредди бросил кейс на кровать и пошёл в ванную. Бритьё, душ, и часок можно соснуть. Устать он особо не устал, конечно, но надо успокоиться. Чтобы лендлорд у него как бычок на ременной петле попрыгал. И со Стэном надо рассчитаться. Он обещал дать знать. Как это провернуть почище?
С этими мыслями он и заснул, рухнув на кровать поверх покрывала рядом со своим кейсом. И проснулся от насмешливого голоса:
- Дрыхнешь, ковбой?
- За стадом младшие приглядят, - ответил Фредди, не открывая глаз.
- Может, тебе ещё кофе в постель подать?
- Двойной и без сахара, - тем же флегматичным тоном парировал Фредди.
- Нахал ты, сволочь грамотная.
Фредди открыл глаза.
- Ну, вот теперь нормально. Ты как, Джонни?
- Я-то в порядке, а ты чем в самолёте занимался, что так рухнул?
- Ничем особенным.
- Трахнул парочку стюардесс, понятно.
- Не завидуй, Джонни. И не в твоих угодьях, понял?
Последнее слово он выдохнул по-ковбойски, и Джонатан рассмеялся.
В голосе Джонатана прозвучала искренняя обида, и Фредди чуть сбавил тон.
- Не надувайся. У тебя же.
- То-то, - хмыкнул Джонатан. - Ну, как там Россия?
- Лучше, чем я ждал. Со Страусом утряслось. Привёз контракты и ещё устно договорился на пяти точках.
- Ври больше, ковбой, - у Джонатана загорелись глаза.
- Возьми у меня в кейсе папку. Я там всё расписал, - и в ответ на удивлённый взгляд Джонатана покровительственно улыбнулся. - Дело законно и зафиксировано. Тебе нужны неприятности с налоговой?
- Нет, - убеждённо ответил Джонатан. - Мне вот так, - он чиркнул ребром ладони по горлу, - хватает криминальной.
- То-то, - его же тоном ответил Фредди и деловито продолжил: - Просмотри и скинь нашей мымре.
- Она сделает, - кивнул Джонатан. - Второй стороной я нашёл Гривза.
- Не слышал, - задумчиво покачал головой Фредди. - Мелочь?
- Что было до Капитуляции, никого не волнует. А сейчас он потихоньку, но толково раскручивается в нужной нам области. И был благодарен за предложение.
- Русские говорят, что из спасибо шубу не сошьёшь.
- Не учи меня, ковбой.
- Смотри сам, лендлорд.
Благодушие Фредди не только не обмануло Джонатана, но наоборот, укрепляло уверенность, что было в России что-то ещё, о чём Фредди молчит, но не потому, что хочет скрыть, а чтобы подразнить и завести. И... и чем-то похоже на тот вечер в Бифпите, неужели... ах, чёрт, если Фредди взял след парней, то всё понятно. Проверим? И сразу же.
- Профессора видел?
Фредди мотнул головой.
- Он в экспедиции, должен был вернуться только сегодня, я не стал ждать.
- Резонно, - задумчиво кивнул Джонатан, - маячить лишнего в столице... резонно. В госпитале у парней был?
- Соображаешь, - хмыкнул Фредди. - Но они не видели Эркина с Хэллоуина.
Джонатан снова кивнул, прикусил губу.
- И всё-таки ты надыбал. Через Комитет?
- Зачем? Стану я парня светить, охренел?
- Через русскую Систему?
- Мимо. Долго пристреливаешься, Джонни, - Фредди откровенно смеялся.
- Но надыбал! Не ври, ковбой, я же вижу.
- Ни хрена ты не видишь, лендлорд. Доставай фляжку, я сейчас.
Фляжку?! Зачем, когда в гостиной бар набит бутылками на все случаи и вкусы. Джонатан несколько ошалело посмотрел вслед Фредди, зашлёпавшего в свою спальню.
Вернулся Фредди быстро, по-прежнему в халате, и строго посмотрел на Джонатана.
- А где выпивка?
- Решил с утра надрызгаться? - язвительно ответил Джонатан.
- Хреновый ты игрок, если не знаешь, что игры без выпивки нет.
- С тобой играть... - пробурчал Джонатан, сдвигая на край стола чашки. - Обойдёшься без выпивки. Во что играем?
- В "три листика".
Фредди сел к столу и подчёркнуто шулерским жестом перетасовал и выложил на стол три белых карточки.
- Тяни, Джонни. Я свою удачу взял, твоя очередь.
В первый момент от предложения сыграть в "три листика" Джонатан настолько растерялся, что, уже протянув руку, ещё не понял, что это не карты, а фотографии. И, взяв среднюю карточку, несколько секунд непонимающе смотрел на неё. Фредди терпеливо ждал.
- Ну! ... - наконец выдохнул Джонатан. - Это... эту морду я знаю. На кой чёрт тебе приспичило сниматься? Где это?
- В России. Есть там такой город. Sosnjaki. Город не слишком большой, но перспективный, - начал обстоятельно рассказывать Фредди. - Большой аэропорт, торговые центры, Страус точку на вырост поставил.
Рассказывая, он потянулся забрать оставшиеся карточки, но Джонатан прихлопнул ладонью его руку.
- К-куда?! Жухать вздумал?! Одинаковые положил...
- За это отдельно и всерьёз, Джонни, - предупредил Фредди, но руку убрал.
Джонатан взял правую карточку, посмотрел и... Фредди с нескрываемым удовольствием разглядывал его ошарашенное лицо.
- Н-ну... ну ты и сволочь, ковбой.
- Грамотная, - уточнил Фредди.
- Этот... фотограф, - Джонатан внимательно разглядывал фотографию, - как ведёт учёт? Книгой или квитанциями?
- Никак не ведёт. Взял деньги, отдал фотки, и привет!
- Угу. Снял у него с витрины?
- Витрины у него тоже нет.
- А фотка у тебя откуда?
С этими словами Джонатан наконец взял, чего так долго ждал Фредди, третью фотографию. На этот раз Джонатан справился быстрее.
- Я это тебе ещё припомню, ковбой!
- Я подожду, - кивнул Фредди.
- Как ты их нашёл? - Джонатан жадно рассматривал фотографии.
- Никак. Случайная встреча.
- Врёшь, ковбой.
- Кольтом клянусь, пулю под крест кладу.
Аризонская формула отрезвила Джонатана. Он перевёл дыхание, положил фотографии на стол и встал.
- Ты куда? - остановил его Фредди.
- Посмотрю чего покрепче в баре.
- Закажи столик на вечер в "Мулен Руж", там и отпразднуем. А сейчас дело.
- Ладно. Только одно. Он?
- Кто ж ещё, Джонни. Между Хэллоуином и лагерем в Атланте провал. Парень в глухой несознанке.
Джонатан кивнул.
- Когда поедешь к нему?
- Недельки полторы надо выждать и здесь вчерне всё подготовить. А поеду проверить, пришла ли в Сосняки первая партия от Гривза.
Фредди встал и потянулся, упираясь кулаками в поясницу.
- Всё, Джонни. Ты в "Октаву"? Захвати бумаги.
- Не учи. Иди, в порядок себя приводи. Или уже на дом милашек вызываешь?
- Не зарывайся, врежу.
Оставшись один, Джонатан снова взял фотографии. Да, Фредди сделал невозможное. В огромной чужой стране отыскать, не засветиться самому и не засветить парней... Такое мог только Фредди!
Обычно в будни Алису приходилось будить, но сегодня она проснулась сама, когда ещё только-только рассвело. Сегодня же первое сентября! Хотя вчера всё приготовили, но вдруг что-то забыли?! Она решительно вылезла из-под одеяла и пошла к окну отдёрнуть шторы. Раньше это делала мама. Или Эрик. Но Андрюха придумал такой хитрый шнур, что потянешь, и шторы сами едут к стене, как занавес в кино.
Серо-голубой свет залил комнату, разложенные вещи, новенький ранец-рюкзак на столе. Алиса по-хозяйски оглядела всё это и пошла будить маму и Эрика. Но в кухне уже постукивала крышка на кипящем чайнике, и Алиса решила сначала заглянуть туда.
- Ага, доброе, - кивнула Алиса и замялась, подыскивая объяснение. - ну, нарядный и в фартуке.
Андрей был в новых джинсах и белой рубашке, а потому сверху он надел Женин пёстрый фартук.
- А я сегодня в школу иду.
- Я тоже, - гордо заявила Алиса.
- Так в пижаме и пойдёшь? - Андрей ножом подправил ломтики огурца, чтобы они лежали красивым полукругом. - До сих пор не переоделась. Смотри, опоздаешь.
- Ой! - ахнула Алиса и метнулась из кухни. - Ой, мама, Эрик, вставайте, опоздаем!
И тут же натолкнулась на Женю.
- Алиса, умываться, быстрее. Уже седьмой час.
Оказывается, все уже встали, а её не разбудили?! В такой день! Но обидеться Алиса не успела: такая круговерть.
Завтрак был почти праздничным. Но Алиса ела рассеянно: её занимало совсем другое.
- Андрей, иди, - встал и Эркин. - Я помою. А то опоздаешь.
- Да ни в жисть!
Андрей сорвал с себя и ловко набросил на крючок фартук, он так и завтракал в нём.
- Всё, я побежал. Удачи всем.
- И тебе удачи, - крикнул ему уже в спину Эркин.
Быстро вымыв и расставив посуду, он пошёл в спальню. Новые джинсы и белая рубашка уже ждали его на кровати. А это что? Галстук?! Нет, не нужно: ему после школы на работу, а у них в бригаде галстука никто не носит. Засмеют.
В спальню вбежала Женя.
- Эркин, галстук не надо, я вспомнила, с джинсами галстук не носят, мы готовы, я сейчас, ой, какой ты красивый, я мигом.
И к концу этой тирады она была уже одета.
Алиса ждала их в прихожей.
- Ну, вы идёте, или нет? Я сама сейчас пойду.
- Не шуми, - остановила её Женя.
Ну вот. Эркин в новых джинсах, отмытых кроссовках и джинсовой куртке поверх белой рубашки, и с портфелем - Женя купила ему такой же, как у Андрея. Алиса в джинсовой юбочке с пристёгнутым нагрудником, белой кружевной кофточке - Эркин очень удачно купил в Сосняках, сверху джинсовая курточка - по утрам уже прохладно, а за плечами нарядный, блестящий заклёпками и замками колледж-рюкзак, волосы расчёсаны на два хвостика с пышными белыми бантами, белые гольфы и блестящие чёрные туфельки, а в руках большой красивый букет. Женя ещё раз оглядела своих школьников, поцеловала обоих и уже тогда посмотрела на себя. Отлично. Всё-таки белый цвет - самый нарядный. Эта кофточка с нежными рюшами на груди и манжетах, конечно, не для работы, но сегодня праздник, а рабочую она взяла с собой и там переоденется, поправила волосы. Нет, она вполне на уровне. Новенький тёмно-бордовый костюмчик взамен её алабамского сидит великолепно, и серёжки, что ей Эркин подарил, как раз, и помада удачно подобралась.
- Всё, пошли.
Казалось, весь "Беженский Корабль" вёл детей в школу...
...Разумеется, Катю Тим взял с собой. Зина идти отказалась: ну, куда ей с таким животом, мало ли что, и Тим ещё в пятницу договорился поменяться сменами, чтобы отвести Дима в школу, а обратно... вот, чёрт, у него же у самого сегодня уроки, нельзя же в первый же день пропустить.
- Да я и сам отлично дойду, - заявил Дим.
- Нет, - коротко ответил Тим.
Больше он ничего не сказал, но Дим всё понял и разговора о самостоятельном походе из школы домой больше не заводил. Катя только молча умоляюще смотрела на отца, и Тим тоже молча отводил взгляд. Но решилось всё в понедельник неожиданно легко и просто в вечерней мужской курилке у беседки. У Николая из правого крыла в первый класс шла дочка, и в тот же трёхязычный. Сам-то он работает, и с ней пойдёт жена, вот она и отведёт Катю домой, а когда за своей ну, после уроков, пойдёт, то и Дима захватит. Тим согласился с разумным предложением, и теперь Катя шла рядом с ним, крепко держась за его руку и изредка косясь на тётю Лизу, которая вела свою Верушку и без умолку говорила. Тим отвечал ей междометиями, не разбирая и половины в её скороговорке, но Лизу это не смущало: её никто не слушал, да она особо в слушателях и не нуждалась.
Чем ближе к школе, тем больше народу, взрослых и детей, и все с цветами. Даже те, кто явно в старшие классы.
- Обогатилась "Флора", - хмыкнул, поравнявшись с Эркином Миняй.
Эркин с улыбкой кивнул. Ему тоже нужен букет, но это уже потом, по дороге в свою школу.
Школьный двор был размечен под классы, а на крыльце стояли директор и учителя. Алиса вздохнула и посмотрела снизу вверх на Эркина.
- Дальше я сама, да?
- Да, - разжал он пальцы.
- Но вы пока не уходите.
- Нет, - улыбнулась Женя. - Конечно, мы будем здесь.
- Алиска, пошли, - строго скомандовал Дим. - Пап, Кать, мы пошли.
Алиса даже не запротестовала, когда Дим взял её за руку и повёл к крупно написанной на асфальте единице, а рядом букве "Б". Там уже топталось несколько растерянных малышей с букетами, новенькими портфелями и ранцами. Дим и Алиса почти всех их знали по занятиям в Культурном Центре, и Дим стал наводить порядок. Подошла Нина Викторовна в нарядном бирюзовом костюме. К ней тут же потянулись руки с букетами. Она поблагодарила всех сразу и сказала, что лучше они сами принесут цветы в класс.
Женя, Эркин и Тим стояли рядом в общей толпе родителей. Когда после речей и торжественного первого звонка - в колокольчик звонил рослый вихрастый старшеклассник - первые классы вошли в школу, Женя достала из сумочки платочек и промокнула глаза.
- Женя... - сразу встревожился Эркин. - Что?
- Нет-нет, Эркин всё в порядке, я побегу, ты в школу сейчас?
- Да, Женя, - Эркин всё ещё тревожно смотрел на ней. - Ты в порядке? - спросил он по-английски.
- Да-да, - она поправила ему воротник куртки. Не потому, что тот загнулся, просто чтобы дотронуться. - Ты иди, и я побегу.
Она быстро поцеловала его в щёку - Эркин еле успел коснуться губами её виска - и убежала. Эркин посмотрел ей вслед, оглянулся на школу, куда входили уже последние старшеклассники, и направился к Культурному Центру. Через два шага его нагнал Тим, и они пошли если не вместе, то рядом.
Возле Культурного Центра на площади сидела пятёрка бабушек с цветами в блестящих оцинкованных вёдрах. Эркин остановился и полез за деньгами. Тим кивнул и тоже достал кошелёк. Уже с букетами в руках они поднялись по ступенькам и вошли в просторный гулкий вестибюль.
С утра всегда народу на занятиях было меньше, чем вечером, и то, что они оказались вдвоём, не удивило их. У доски объявлений они ещё раз проверили списки классов и расписание. Их класс - девятый "а", а... а комната другая, а в их тогда кто теперь? Просто буква, без номера? Ладно, потом всё выясним.
Гардероб ещё не работал, и они, как были, в куртках - Эркин в джинсовой, а Тим в кожаной - поднялись по лестнице на свой этаж.
- Уроков шесть, а нас двое, -разжал губа Эркин.
- Предметов четыре, - поправил его Тим. - Ну и что?
- Так и букетов два, - улыбнулся Эркин. - Делить придётся.
Тим, помедлив с секунду, кивнул.
- Придётся. Ты потому у бабок и купил, чтобы переделать?
- Ну да, магазинный букет не растеребишь, - улыбался Эркин.
Тим про себя договорил, что четыре магазинных букета обошлись бы намного дороже и передал свой букет Эркину.
- Делай, а я схожу за ведром, поставим пока, чтобы не завяли.
Кабинет был открыт. Тим от двери ловко забросил свою сумку в угол, где обычно сидел, и ушёл, а Эркин стал перебирать цветы. Четыре букета... так и вот так, и чтоб нечётное количество было, в России чётное к несчастью, он про это сколько раз слышал, физику Мирон Трофимович ведёт, ему лучше вот так, более строго, а биологию кто? Да, Аристарх Владимирович, ну, ему вот так. Жалко, что мальца нет, он в этом хорошо разбирается.
Тим принёс ведро с водой и банку.
- Какой сначала?
- Вот этот.
Букет для Полины Степановны они поставили в банке на стол, а остальные в ведре в угол за столом Тима. Сняли и положили на стулья куртки, оставшись в белоснежных, нарядных и без галстуков рубашках: какие галстуки, когда им обоим после школы в цех. Еле-еле успели до звонка.
Полина Степановна вошла в класс со звонком и ахнула, увидев букет. Тим и Эркин дружно встали, здороваясь и поздравляя с праздником.
- Здравствуйте, здравствуйте, - улыбалась Полина Степановна. - Спасибо, ребята, и вас так же.
Но уже через несколько минут урок пошёл по обычному порядку.
А когда до звонка оставалось минуты три, в класс заглянула девушка - Эркин видел её как-то в книжном магазине - кивнула Полине Степановне и исчезла.
- Это привезли учебники и другие книги на продажу, - объяснила Полина Степановна. - На перемене сходите и купите себе всё, что нужно, - и улыбнулась. - И они уже ваши собственные будут.
И почти сразу зазвенел звонок.
- Идите-идите, - кивнула Полина Степановна, отпуская их.
Внизу напротив гардероба на составленных в ряд буфетных столах лежали стопки книг.
- Девятый? - спросила Эркина девушка, заглядывавшая к ним в класс. - Будете брать комплект?
Прикинув, сколько у него с собой денег, Эркин кивнул. Полный комплект взял и Тим.
- Вы весь день здесь будете? - спросил Эркин, подравнивая ладонью стопку.
- Ну да, - кивнула девушка. - Будет же ещё и вторая смена.
Эркин успокоился: на два комплекта ему не хватает, а так Андрей себе свой купит.
На столах были, кроме учебников, ещё книги, тетради, линейки, ручки, карандаши, всякие нужные в учёбе мелочи... Но тетради у Эркина были, мелочёвки всякой Андрей ещё раньше накупил, оба ящика в письменном столе забиты, так что... и так набрал.
Они еле успели вернуться в свой класс и перебрать покупку, отыскивая нужные для урока учебники, как прозвенел звонок.
Полина Степановна удовлетворённо кивнула, увидев на их столах стопки книг.
- Ну и отлично. Откройте седьмую страницу. Первое упражнение.
Эркин аккуратно разгладил ладонью тетрадный разворот и взял ручку. Всё, теперь всё побоку, пошла работа всерьёз.
Как он и планировал, проснулся Бурлаков к полудню. Вернее, проснулся он гораздо раньше, но до полудня валялся в постели, читая, почитывая и просматривая сваленные вечером на тумбочке и полу книги, журналы и газеты. Потом решил, что всё-таки пора вставать. Ещё с час пошлялся по квартире во всяких домашних мелочах и хлопотах. Потом побежал в Комитет, и вот тут всё и началось. Там только зайди и сразу навалятся дела и проблемы, которые без тебя, ну, никак и никогда. В Университет вырвался только вечером, хорошо ещё, что кафедра заседает в другой день. Он ещё пытался противостоять столичной суете, но Царьград ничьих резонов не признаёт, ему и кровь что вода, словом... словом, к себе он вернулся уже в темноте. Поужинал остатком Машиного пирога с чаем и сел в кабинете разбирать почту.
Письма не отсортированы, даже не подобраны по датам на штемпелях. Бурлаков улыбнулся: Маша хотела показать, что не вмешивается в его дела, письма-то лично ему, председателю пишут в Комитет. Он смотрел на эту груду и хотел одного: сгрести её и сжечь. Вот только где? Камина или печки нет, прямо на полу, скажем, в тазу в ванной или во дворе... во зрелище будет! Интересно, откуда раньше приедут по вызову соседей: из милиции или психушки?
Под эти мысли он брал письмо за письмом, смотрел обратный адрес, вскрывал конверт, быстро проскальзывал глазами по тексту и швырял. В лоток к ответу, хотя хотелось в корзину под стол. Отвечать неохота, но надо. Эти люди никак не виноваты в том, что ни один конверт не подписан Бурлаковым. Нет больше Бурлаковых. Он знал это и раньше, но справка из Центророзыска поставила точку. Как нет и Академической Деревни - квартала профессорских домов и особнячков, чуть ли не ровесников Университета, набитых старой мебелью и старинными книгами, где громоздились папки с рукописями, старились, превращаясь в антиквариат, вещи... как они горели в те бомбёжки. Он успел увезти Римму и детей. А потом... потом не успел. Думать об этом было нестерпимо.
Бурлаков загасил в пепельнице очередной окурок и взял следующее письмо. От кого? Гришка? Жив?! Этот, исписанный карандашом - полевая привычка не писать чернилами, чтобы не размыло случайным дождём - тетрадный листок он прочитал уже внимательно. Сашка уцелел? Великолепно! И Тришка? Ну... неужели вся их пятёрка выжила?! Он положил листок на стол и закурил. Да, Мишка, Гришка, Сашка, Тришка и он - Гошка, вся их неразлучная пятёрка из Академической Деревни, их отцы, деды и прадеды ссорились на Университетском Совете, собирались для преферанса или на музыкальные вечера и домашние спектакли. Тришкина мать была блестящей пианисткой, дед Сашки хорошим виолончелистом, да все в их Деревне играли, какой дом ни возьми, старая неистребимая закваска: пять языков в обязаловке, музыка, рисование и независимость мышления с детства, самое страшное оскорбление - компилятор, и приговор к высшей мере - плагиатор. И старая жёлто-белая, в классическом стиле - на левой колонне парадного портика отбита штукатурка - двухэтажная школа. Обычная официально "микрорайонная", а по-бытовому "академическая" школа, парты столетней давности и новейшие приборы, "твой папа тоже гуманитарий, но арифметику никогда не прогуливал", зажатый забором сад с аккуратными делянками для опытов по ботанике и общей биологии и старым корявым дубом, о котором говорили, что он старше Царьграда и что именно под ним стоял жертвенник древних волхвов. Он долго верил в эту легенду. Дуба тоже нет, расщепило в одну из бомбёжек, а обломки сгорели в печурках уцелевших домов. Ладно. Значит, Гришка в экспедиции, вернётся через год, понесло его на Равнину, хотя... где же ещё работать этнографу, там сейчас самое поле, непаханое. И Сашка-Камнегрыз, геолог - там же. О Мишке не знают, ладно, напишу им о Вояке, что, дескать, жив и... и больше ничего не надо, сами поймут. Тришка... стоп-стоп, Тришка в Царьграде, а это что за идиотство? "Зайди к нему в Монастырь". Монастырей в Царьграде всегда хватало, в иные времена и с явным избытком, но без названия, просто Монастырём всегда был один - старейший, резиденция первых митрополитов, а потом патриархов, пока не был выстроен Спасов, уже который век патриаршая резиденция, а Монастырь остался местом для думающих о Боге, а не о власти. Интересно, значит, Тришка всё-таки ушёл туда, хотя... куда же ещё мог попасть Богомол.
Гришкино письмо Бурлаков положил отдельно, в старую кожаную папку. Такая же была у деда и тоже для личной переписки, он потому и купил её у старьёвщика, что похожа, очень похожа.
Опять письма от прошедших через их лагеря, благодарят, рассказывают об успехах, зовут в гости. Ответить надо, конечно, не за что обижать их молчанием.
А это? Чёткий красивый почерк, каждая буковка отдельно, как в монастырских летописях, тамошние хронисты так и не признали новомодной - всего-то шестьсот лет, как появилась - скорописи и упрямо ведут свои записи так же, как и тысячу лет назад, только чуть-чуть изменив лексику. Но этот почерк не монастырский, скорее, да, чертёжный. Обратный адрес... Загорье? А! Вспомнил. Ну, у какой гадалки она на этот раз побывала?
"Уважаемый Игорь Александрович! У нас большая радость..." Ну-ну, и что там у них стряслось? "...приехал Андрей, живой и здоровый..." Какой Андрей? Её родственник, что ли? Рад за них, но он-то здесь с какого бока? "...оказывается, его только ранили. Его подобрали, спрятали от погромщиков и вылечили. Он долго болел, виза оказалась просроченной, и Андрюша два месяца заново ждал..." Андрей... то же имя, нет, это совпадение, только случайное совпадение, распространённое имя, мало ли тёзок, однофамильцев... "Андрюша устроился на работу в автокомбинате, пока рабочим, но будет учиться на шофёра. Эркин Вам рассказывал, что Андрюша всегда хотел быть шофёром. И будет ходить в школу для взрослых вместе с Эркином..." Нет, нет, не может быть, мёртвые не воскресают.
Бурлаков рывком, оттолкнувшись от стола, встал и пошёл на кухню. Кофе? К чёрту кофе! Чаю, крепкого, до черноты, профессорского чифиря, и плевать, что сердце зайдётся, сейчас выпьет и перечитает уже спокойно. А пока не успокоится, из кухни ни ногой. Загорье... прямого сообщения нет. Чёрт, поездом до Ижорска как тогда и там на "зяблике", ещё расписание дурацкое, он помнит, ладно, позвонит в Центральную справочную, и ему подберут маршрут. А письмо... чёрт, он же его так там на столе и оставил...
На чайнике задребезжала крышка, и Бурлаков быстро, будто каждая секунда была решающей, заварил себе в большой пол-литровой кружке чай и пошёл в кабинет.
Письмо никуда не делось, по-прежнему лежало на том же месте, где он его и оставил.
Бурлаков сел к столу, отхлебнул обжигающе горячей горькой черноты и взял листок. Ну, а теперь спокойно, строчку за строчкой, не пропуская слов, это не статья на рецензию, тут надо внимательно.
* * *
Как ни хотелось Ларри самому проводить Марка и Рут первого сентября в школу, но работа есть работа. И единственное, что он себе позволил, это пойти на работу на полчаса позже, чтобы позавтракать с детьми и Эстер и вместе выйти из дома. С завтрашнего дня начнут работать школьные автобусы, но сегодня - не простой день.
На выходе из Цветного они остановились. Ларри оглядел детей и улыбнулся им.
- Учитесь как следует. Марк, присмотри за Рут.
- Да, папа, удачи тебе.
- И вам удачи. Счастливо.
Целовать их на улице он не стал, и с Эстер попрощался кивком.
Они ещё немного постояли, глядя ему вслед и пошли в школу.
По дороге в салон Ларри прикинул, как он компенсирует эти полчаса, ведь его работу за него никто не сделает.
Ещё входя в салон, он услышал, как надрывается телефон в кабинете. Но так рано звонить некому. Эстер? Что-то случилось с детьми?! Ларри бросил портфель на диван и в два шага оказался у стола.
- Алло?
- Ларри, ты?
Ларри узнал голос Фредди и перевёл дыхание.
- Да, сэр. Доброе утро, сэр.
Ему хотелось спросить, что понадобилось Фредди, хотя, судя по голосу, ничего особо страшного не случилось, но он, разумеется, не позволил себе этого. А дальнейшие слова Фредди изумили его до немоты.
- С чем именно? - понял его затруднение Фредди. - С первым сентября, конечно. Отвёл детей?
- Да, сэр. Спасибо, сэр.
- Ну, счастливо всем. Эстер привет.
- Благодарю вас, сэр. Я обязательно передам ей, сэр.
- До встречи, Ларри.
- Да, сэр. До свидания, сэр.
Услышав гудки, Ларри нажал на рычаг и позвонил в полицию доложить Крафтону, что он в магазине и что всё в порядке, убрал портфель и начал обычный рабочий день.
Возле школы, как и в день экзаменов, толпилось множество людей. Но сегодня родители оставались за оградой, а в школьном дворе стояли учителя, собирая свои классы.
- Мам, вон мой класс, - показала Рут.
- Не показывай пальцем, некрасиво, - остановила её Эстер. - Я вижу. Марк, а ты?
- Да. Вон, мама, мистер Кроуфорд, он в синем костюме.
- Конечно, мама, - Марк взял Рут за руку. - Идём, я тебя отведу.
Он помог сестре перелезть через низкую каменную ограду, отделявшую школьный двор от улицы, и они пошли по газону к немолодой с сильной проседью в чёрных прямых волосах женщине, рядом с которой красовалась табличка с крупно выведенным "1 А".
- Добрый день, миссис МакКензи, - храбро поздоровалась Рут. - Я была Рут Чалмерс, а теперь я Левине, а это мой брат, Марк, он в третьем "Б".
- Здравствуйте, - вежливо склонил голову Марк.
- Здравствуйте, - улыбнулась им МакКензи. - Молодцы, что пришли, - она быстро отметила что-то в своём листке. - Оставайся здесь, Рут.
Марк понял, что его миссия закончена, поклонился ещё раз и побежал к своему классу.
В руках Сиднея Кроуфорда трепетал на ветру такой же листок - список их класса - понял Марк. Учитель тоже похвалил Марка, что пришёл. К удивлению Марка, ему не пришлось представляться. Оказывается, его помнили!
Стоя вместе с другими родителями за оградой, Эстер смотрела, как полнится двор, вон первые классы повели в школу. Она помахала Рут, но та была занята разговором с другой девочкой и не обернулась. А Марк увидел и помахал в ответ.
Вторые классы... третьи... В дверях Марк обернулся ещё раз... Эстер достала из сумочки платочек и аккуратно промокнула глаза. При детях она держалась, а сейчас...
- Оу! Это ты, Чалмерс?!Вот здорово!
Эстер вздрогнула и обернулась.
- Майер?
С Сюзи Майер она когда-то вместе работала. Сюзи была подчёркнуто корректна, но на столь же демонстративной дистанции и так блюла свою "белизну", что Эстер всегда подозревала некие нелады с происхождением у соседки по бухгалтерии. Но сейчас это всё уже не имеет значения. Эстер улыбнулась, соглашаясь на предложенный приятельский, почти дружеский тон.
- О, рада тебя видеть. Как ты?
- О, всё великолепно, - Сюзи улыбнулась несколько смущённо. - Привела своего, во второй класс. А... ты?
- Тоже, и даже двоих, -и, увидев изумление Сюзи, рассмеялась. - Я вышла замуж. Вторично. И теперь у меня двое детей.
- Ты... разошлась с... Эдом, кажется?
- Эд погиб, - вздохнула Эстер. - Перед самой капитуляцией.
- О да, извини, - Сюзи облизнула губы. - Как ты смотришь на идею чашки кофе?
- Вполне положительно, - улыбнулась Эстер. - Кстати, здесь недалеко очень симпатичное кафе-мороженое.
- Ну, конечно, - Сюзи снова облизнула губы. - Кстати, я видела твою фамилию в списке школьного Совета.
Эстер всё поняла, но продолжила разговор в прежнем тоне.
- Да, понимаешь, они просто не внесли, что я теперь Левине.
- Оу! - это восклицание и раньше заменяло Сюзи множество слов и выражений.
Но Эстер чувствовала, что Сюзи только изображает удивление и явно знает гораздо больше. Ну, что ж, ей нечего ни скрывать, ни стыдиться. Летний костюмчик от Колетт сидит безукоризненно, туфли и сумочка выдержаны в стиле и хоть не от Монро, но ей это и незачем, в ушах скромно изысканные серёжки с крохотными чистыми бриллиантиками - подарок Ларри на день рождения - под кольцо, маникюр и помада сдержанно розовые, причёска скромная, но тщательная, нет, она вполне на уровне. Сюзи смотрится даже несколько вульгарно, но особым вкусом та и раньше не отличалась.
Болтая о всяких пустяках вроде погоды и политики, они дошли до кафе и заняли угловой столик на двоих в саду. Мороженое, бисквиты, кофе... всё, как принято и как положено. Раньше она не могла себе такое позволить, но теперь... теперь совсем другое дело.
- И где вы познакомились?
Любопытство Сюзи было настолько искренним и по-женски понятным, что Эстер ответила так же искренне.
- На заседании школьного Совета. Представляешь?
- Как неромантично! - фыркнула Сюзи. - И кто он? Ну, чем занимается?
- Он ювелир, - спокойно ответила Эстер. - У него салон на Маркет-стрит.
- Салон Левине?! Но... я слышала, так тот высокий... - она на секунду запнулась.
- Негр, - с вежливой ехидцей подсказала Эстер. - Да, это он. Ты заходила в салон?
- Только посмотреть, - вздохнула Сюзи.
Эстер понимающе кивнула. Ах, как ей это знакомо.
- Как ты решилась? - после недолгого молчания тихо спросила Сюзи.
Эстер поняла вопрос.
- Он очень хороший человек.
- Но... но ты теперь навсегда... в Цветном.
Эстер улыбнулась.
- С ним, где угодно.
- Даже так?! - ахнула Сюзи.
- Да. И потом... теперь всё по-другому. У нас свой дом на Новой улице, - и улыбнулась мгновенной гримаске зависти, мелькнувшей на лице Сюзи. - А как твои дела?
Сюзи заставила себя улыбнуться.
- Так же. Работаю и ращу сына. Мой муж... словом, Джек и Роби не слишком ладят.
- А... отец Роби?
Сюзи неожиданно твёрдо посмотрела ей в глаза.
- Он поклялся, что исчезнет из нашей жизни, чтобы... не помешать, нет, не навредить Роби и мне. И он сдержал слово. К счастью, Роби похож на меня.
Эстер кивнула.
- Роби знает?
- Я сказала, что его... отец мёртв. Погиб, защищая Отечество. Ему этого хватило, - и кивнула невысказанному. - Пока хватило, я знаю, а когда он спросит о подробностях, к тому времени я успею всё придумать.
- Правду так и не скажешь?
- Знают двое - знают все. А пока знаю я одна, я спокойна. Ты же тоже, не всё рассказываешь своему мужу. Как и он тебе.
Эстер не стала возражать, хотя про себя вспомнила слова Дэвида, что лучшая защита от шантажа - это знание правды. Сюзи, вполне удовлетворилась этой, как она подумала, победой. Потом они поболтали уже о действительно важном: модах, всяких хозяйственных хитростях и уловках, - и расстались вполне дружески. В конце концов их дети учатся в одной школе, делить им некого и нечего, когда-то вместе работали - что ещё нужно для дружбы?!
Первый урок - ознакомительный. Сидней Кроуфорд привёл свой класс в кабинет и весело сказал:
- Рассаживайтесь.
Перебирая и перекладывая на своём столе журнал, учётные карточки и прочие бумаги, он давал им время оглядеться и сесть по местам по своему выбору. Столы двухместные, и, конечно, могут возникнуть проблемы. Ну, девочки, разумеется, вместе, это возрастное и "цвет" тут играет далеко не главную роль, а вот дальше...
Дик и Риччи уже сидели за одним столом, и, как Марк ни оглядывался, мест рядом с кем-нибудь из Цветного, даже с девчонкой, он бы и на это согласился, не было, и свободных столов, чтобы сидеть одному, тоже нет. А всё из-за его вежливости: пропускал других, не лез нахрапом, вот и остался на бобах!
- Садись сюда, - сказал Сидней, указывая на стол, где уже разместился белобрысый мальчишка, разглядывавший его в упор настороженно злыми глазами.
Спорить с белым?! С учителем?! Но... но если он должен сидеть с белым, то... то уж лучше там...
- Прошу прощения, сэр, я могу сесть здесь?
- Хорошо, - разрешил кивком Кроуфорд.
Марк решительно подошёл к рыжему синеглазому мальчишке, да, правильно, Нильсу, запомнившемуся по экзамену и кафе-мороженому, и сел рядом с ним. Тот покосился, но не запротестовал.
Когда все расселись, Кроуфорд открыл журнал и улыбнулся классу.
- А теперь давайте знакомиться. Меня зовут Сидней Кроуфорд, я - ваш учитель и буду заниматься с вами английским языком и литературой.
Он называл их имена и фамилии, и они поочерёдно вставали, глядя на него с такими же страхом и надеждой, опасаясь неведомого будущего.
Рассказав о школьных порядках, он повёл их в раздевалку, показал им их шкафчики и объяснил, как обращаться с цифровым замком. Убедившись, что все освоили эту технику, он отвёл их обратно в класс, раздал дневники, и все вместе под его диктовку заполнили первую страницу сведений об учащемся и записали расписание.
Как только стали писать, у Марка прошли остатки волнения. Нильс тоже заметно успокоился. Да и остальные.
Кроуфорд прошёлся по рядам, посмотрел, у кого как получилось. Некоторые - и не только цветные - ухитрились собственные фамилии написать с ошибками.
- А сейчас, - Сидней демонстративно, привлекая их внимание, посмотрел на часы над дверью, - через минуту прозвенит сигнал, и вы пойдёте на перемену, десять минут. Следующий урок будет в этом кабинете. Всё ясно?
Они закивали.
- Есть вопросы?
Секундная пауза, и поднялась рука.
- Да, сэр.
- Говори... Уотсон, - кивнул Кроуфорд.
- Мистер Кроуфорд, сэр, - встал худенький бледный мальчишка у окна. - А мы на всех уроках должны так сидеть? Ну, как здесь.
- Да, - твёрдо ответил Кроуфорд. - Месяц вы будете сидеть так. А потом, - он улыбнулся, - там посмотрим. Может, вы и не захотите пересаживаться.
Марк и Нильс переглянулись. Что ж, месяц они вытерпят.
"Мулен-Руж" не считалось варьете, но кроме обычного оркестра здесь была и концертная программа, небольшая, но хорошо продуманная и растянутая на всю ночь. Хочешь посмотреть - сиди до утра, так что и заказывай соответственно.
Столик Джонатан заказал в маленьком, похожем на театральную ложу полузальчике, открытом на низкую сцену и танцевальную площадку перед ней. Они всё видят, их, в принципе, тоже, но за спиной глухая стена и разговора никто не услышит.
Рассеянно любуясь, изгибавшейся на сцене под невероятными углами девушкой в блестящем глухом трико под змеиную кожу, Джонатан спросил:
- Как тебе это удалось?
- Фортуна слепа, Джонни, - Фредди столь же небрежно, но внимательно оглядел зал. - У Чипа новая, видел? И опять невысокого класса. Хоть и в брюликах.
- Его всегда тянуло к дешёвым шлюхам, не отвлекайся.
- Угу. Я поехал по Страусовым точкам. Очередная в... этом захолустье, - подслушивать их вряд ли кто рискнёт, но лучше без имён и названий. - Уладил всё, подписал, договорился и пошёл пройтись. Добрёл до площади с этим обелиском. Решил выпить пива. Сижу, пью пиво и смотрю, как этот фотограф ловит клиентов, - Фредди мечтательно улыбнулся. - И увидел.
- Окликнул?
- Я не поверил увиденному, но тут они меня увидели.
- Всё ясно, - кивнул Джонатан. - Они умнее и сразу поверили.
К его удивлению, Фредди не огрызнулся, продолжая разнеженно улыбаться.
- Та-ак, - Джонатан отпил вина и присоединился к аплодисментам, провожая танцовщицу. - Так, ковбой, раскалывайся, что ещё ты там отмочил?
- Язык у тебя, лендлорд, - Фредди укоризненно покачал головой. - Где ты только воспитывался?
- У твоего костра, - не замедлил с ответом Джонатан, окончательно переходя на ковбойский говор. - Кончай выдрющиваться.
- А пошёл ты... - так же по-ковбойски ответил Фредди.
На танцевальной площадке томно переминалась с ноги на ногу пара наёмных танцоров. Джонатан быстро внимательно оглядел зал и улыбнулся.
- Ладно тебе, так что было?
- Ла-адно, - смешно передразнил его алабамский говор Фредди. - Так и быть, цитирую. Ты уж прости меня, Фредди, я дураком был.
Джонатан ахнул.
- Быть не может! Это ж... врёшь, индейцы не извиняются.
- А он извинился! - Фредди с видимым удовольствием приложился к своему бокалу. - Знаешь, мне понравилось, как он объяснил... тогдашнее.
- Цитируй, - требовательно сказал Джонатан.
Фредди кивнул.
- Слушай. Ты по одним правилам играл, а я тебя по другим судил.
- Крепко сказано, - по-ковбойски одобрил Джонатан, поднимая бокал. - За них.
- Согласен и присоединяюсь.
Выпив, они какое-то время ели молча.
- В той Системе парни сильно увязли?
- Я понял, что они в стороне.
- А тот игрок?
- Лагерное знакомство. Говорит, что просто пошли посмотреть город. Похоже, - Фредди усмехнулся, - действительно простое совпадение.
- Бывает, - согласился Джонатан. - Редко, но бывает.
- Так и решим. А так... работает грузчиком на заводе и доволен жизнью... до полного обалдения.
- Думаешь, не хочет большего?
Фредди пожал плечами.
- У каждого свой потолок, Джонни. Постоянная работа, свой дом, жена и дочка, денег хватает... Чего ещё желать?
- Денег хватает, - повторил Джонатан и усмехнулся: - Ты думаешь, это надолго?
- Такую ссуду за год не проешь, а с его аппетитом хватит не на один год и даже на десяток.
- У женщин аппетиты покруче.
- Когда не надо что-то искать на стороне, и аппетит не растёт. А у парня такая квалификация, что на сторону глядеть ей не захочется.
Джонатан улыбнулся и кивнул.
- Ну, пусть и так. А второй?
- Пока работает в цеху, но хочет шофёром.
- Это реально?
- Там для них всё реально, Джонни. Ни в одном городе Цветного квартала не видел. Правда, и цветных... похоже, только те, кто после Хэллоуина смылся.
- Их проблемы, - отмахнулся Джонатан. - Меня это не колышет.
- Меня тем более. Что ещё... Учатся оба, сдали за начальную и теперь пойдут на трёхлетний курс на аттестат.
- Семь за три? Круче, чем в ковбойской.
- Ну, у нас там и ветеринария была, вспомни, и ещё набиралось.
Фредди улыбнулся воспоминаниям. Улыбнулся и Джонатан.
- Ну, удачи им.
- И нам тоже, - кивнул Фредди. - А с остальным... съезжу, разберусь.
- Фредди, не что он захочет рассказать, а вся, понимаешь, вся информация. Для него это мелочь, а нам наводка.
- Не учи. Двоих, я думаю, мы вычислили, нужен третий или связка.
Джонатан задумчиво пригубил вина.
- А если тоже... совпадение?
Фредди пожал плечами.
- Всегда лучше пере-, чем недо-.
- Тогда чего ждём?
- Займись, Джонни, - ласково сказал Фредди.
- В принципе уже, но чтоб тыл не открыть.
- Для того и поеду, - кивнул Фредди.
На сцене опять танцевали. Зал полон, но ровно настолько, чтобы не показался тесным. Ровный гул разговоров за столиками не мешал музыке. Чуть заметно прищурившись, Джонатан оглядывал зал. Что ж, вечер удался на славу. И посидели, и всё обговорили.
- Надо дать знать, - Фредди провёл ладонью по воздуху, словно проворачивая колесо инвалидной коляски.
Джонатан понял и кивнул. Но тут же возразил:
- Не лучше ли сначала всё закончить?
- Я обещал сообщить, если первым приду к призу.
Тон Фредди исключал любые возражения.
- Пойдёшь к нему?
Помедлив, Фредди покачал головой.
- Нет, Джонни, незачем светить.
- Думаешь, он нам ещё понадобится?
- Кто знает, где конь споткнётся, - ответил по-ковбойски Фредди. - Так что надо подумать, Джонни.
- Ты с ним говорил, тебе виднее.
После трёхсекундной паузы, Фредди кивком показал на сцену.
- Смотри, Билли-Бой ещё выступает.
Там гримасничал, отпуская весьма рискованные шутки, маленький сморщенный человечек в безукоризненном смокинге, но с большим и преувеличенно ярким цветком в петлице.
- Живчик, - с одобрительной насмешкой хмыкнул Джонатан.
И, словно услышав, знаменитый комик посмотрел на них и подмигнул. Фредди с удовольствием рассмеялся финальной "убойной" шутке, а артист, кланяясь залу, ещё раз отдельно поклонился им. Они вместе со всеми проводили артиста аплодисментами.
- Придумал уже?
- Самое простое, Джонни, это дать денег. Чтобы он смог их открыто взять и не засветиться. Я его не покупал, мы договаривались.
Джонатан хмыкнул:
- Гробовой долг?
- Мм-м... Да, Джонни, фактически так. Но как это сделать здесь?
"Гробовой долг" - старый незыблемый обычай Аризоны, когда в дом погибшего ковбоя сходятся все, кто его знал, слышал о нём, просто оказался рядом, подходят поочерёдно к вдове и, говоря скупые слова сочувствия, заканчивают практически ритуальной фразой: "Я там одалживался у него, вот привёз долг, чтоб между нами счётов не было", - и из кармана без раздумий и счёта вытаскивается горсть купюр или мелочи - это у кого что по карманам водится - и отдаётся вдове. И та принимает так же, не считая и не заглядывая в лицо сказавшего.
- Анонимное пожертвование, - пробормотал Джонатан. - Без адреса, чтобы не засветить.
- Но, и чтобы дошло.
- Я сказал, не учи. Ладно, проверю один нюанс. Таких ведь немного. Он догадается?
- Не дурак же. А подходящий фонд есть?
- Точно, Фредди. Но я проверю.
- Проверь, - милостиво разрешил Фредди.
Джонатан рассмеялся.
Было уже сильно за полночь, но веселье не ослабевало. Здесь собрались те, кому давно без разницы, какое время суток за стенами.