- В машине доберу, - Гольцев, не зажигая света, сел на койку и стал раздеваться.
- Нашёл чего?
- Что мог, собрал, - Гольцев лёг на заскрипевшую под его тяжестью койку. - Практически всё. Мне бы ещё потолкаться тут, поболтать за выпивкой и куревом... Да времени нет...
- И много ты из индейца выжал? - засмеялись в темноте. - Ты в седьмом долго сидел.
- Больше, чем надеялся, но меньше, чем хотелось. - Гольцев зевнул. - С ним только дружеской беседой, на цыпочках и поглаживая. И то...
- Упирается?
- Уходит. Чуть-чуть нажмёшь, он уже в стороне.
- А остальные?
- Малец - он малец и есть. Если б индеец его не держал, он бы много наболтал. Трейси отмалчивался. За него парни работали.
- Команда?
- Похоже, да. Очень слаженно работают. - Гольцев помолчал. - И всё равно нестыковки остаются.
- Те же?
- В принципе, да. Трейси задумал и уехал, обеспечивая себе алиби. Парни сделали.
- Как?
- И зачем?
- Вопрос "зачем" снимается с повестки. Они работают на Трейси. Его и надо спрашивать. Но его версию карточного долга не опровергнуть. Как - тоже в принципе ясно. Меня интересуют некоторые детали. Но сделали они. По крайней мере, участвовали.
- Доказательства, Саша...
- Доказательство в барбарисовых кустах. Я там сегодня полазил.
- Там и так будто слоны танцевали.
- Да, их сапоги, отпечатки шляп, ободранные листья и... что ещё, ну? - по его тону было слышно, как он улыбается.
- Обломанные ветки?
- Не обломанные, а обрезанные. Срезаны острым ножом, и срезы затёрты землёй, чтобы не выделялись, - кто-то негромко присвистнул. - Во-во. И я попробовал встать на их место. Следы-то остались. И увидел всю тропинку. От кривого дерева, где стоял телохранитель, до последнего поворота, за которым уже лежал труп. Они там были, рвали ягоды, собирали в шляпы, хотя на их решётке три котелка, не считая кофейника.
- Кофе тебе хоть налили?
- Меня угощали чаем. Не мешай. О шляпах ещё думать буду. Но главное, они видели убийц, это точно.
- Это первое. Ещё.
- За весь день они единственные, кто в разговоре не вспомнил об убийстве. Я уже сегодня наслушался. Какая Ротбус сволочь, и какие молодцы те, кто его укокошил. А команда Трейси будто не знает об этом и не желает знать.
- А радость Трейси? Ты ж сам говорил...
- Актёры все, - Гольцев снова зевнул и уже совсем сонно закончил: - Но я домотаю. Кое-что они мне сказали.
Могучий мужской храп наполнил комнату.
Фредди обошёл стадо и встал, прислонившись к изгороди, закурил. Чёрт, как же он, в самом деле, лопухнулся. Ведь Трейси родом не из Аризоны. А раз этот... майор на эти слова "глазом вильнул", то, значит, и по этим документам уже прошёлся. Правда... не так уж и страшно. Работал в Аризоне. Оттуда и знает. Отбиться можно, но зацепка останется. Неприятно, очень неприятно. А парни молодцы. Никогда бы не подумал, что Эркин играет. Хотя... нет, это он просто говорит так, чтобы на его закидоны не обижались. А может... кручёные парни всё-таки. Вот они здесь, а вот и нет их. Тяжёлый перегон. Но работать с парнями легко. Да нет, сложностей хватает, и от психов их устаёшь, и в пастьбе не такие уж они умельцы. Но... напарники хорошие. Не подставят, если только сами не залетят по-глупому. Джонни, конечно, ловкач. Углядел их тогда на рынке. Человека Джонни чует, этого у него не отнять. И удачливости его. Всегда был удачлив. И самое главное в нём, что никто его всерьёз не принимает. Игрок, балагур, насмешник, ходок по бабам, живёт минутой... Фредди усмехнулся. Всё так, но... Ладно. Стадо в порядке, пастухи тоже, лошади в табуне. Корма на неделю, а русский сказал, что им ещё дней пять здесь сидеть. Излишек тогда либо продать, либо сговориться с кем потолковее из старших и на грузовике следом за стадами. Грузовик Джонни в аренду даст. Сам за рулём или наймёт кого.
Фредди сплюнул окурок. Всё-таки неплохие сигареты у русских. И не спеша пошёл к посёлку, изредка подсвечивая себе фонариком. Ну, это всё уже прошлое, и думать об этом незачем. Теперь можно заняться и этой сволочью Седриком. Странно, что его русские не тронули. Все, кого они забрали, бывшие охранники. А Седрик уцелел. Странно. Может, Эндрю и ошибся. Тоже ведь человек. А человек всегда в чём-нибудь да ошибётся. Ладно. Кем бы Седрик ни был до, а сейчас он ковбой. И чтоб не марал это звание... Завтра поговорим, и суд чести по всем правилам. Денька так через два, когда русские успокоятся. Да и мы все тоже. Крыса многим стоял поперёк глотки. Но боялись его ещё больше. Если б не этот страх... Да и старик Говард за его спиной. Но с Крысой покончено, есть бог на свете! Роулинг на радостях, говорят, в тот вечер бесплатно поил. Ну, это, положим, загнули, чтоб Роулинг и бесплатно! Но как же чисто сделано. Даже завидно. Он сам так чисто редко когда срабатывал. Только если вся подстраховка была на уровне. Русские ничего не нашли. Если кто и может что рассказать, так это тот негр. То-то он так подставлял парней. Похоже, с себя на них перекидывал. Ну, Джонни его найдёт. Тогда всё и узнаем.
Посёлок уже спал. Тлели оставленные на ночь костры под решётками, уставленными котелками и кофейниками, храпели и что-то бормотали во сне умотавшиеся за день люди. Это ведь только в книжках да в кино ковбой - весёлый бездельник, драчун, забияка, покоритель женщин... Нет, всё это так, но это когда под расчёт всё получено, и можно дать себе волю, а на перегоне...
Фредди вошёл под навес, ощупью пробрался к своей лежанке. Парни уже спали и, когда он лёг, даже не шелохнулись.
* * *
Эркин проснулся от шума дождя.
Вылезать из-под одеяла не хотелось как никогда, но мысль о мокнущих рубашках и портянках заставила его встать. Было ещё совсем темно. Пошатываясь со сна - вчера они с Андреем за полночь проваландались у загонов - он влез в сапоги и побрёл снимать с натянутого между навесами лассо вещи. И даже текущая по спине холодная вода не разбудила его. Собрав вещи, он отцепил лассо, вернулся под навес и стал налаживать сушку уже под крышей. Его возня разбудила Фредди. Вдвоём они всё устроили так, чтобы с мокрых вещей не капало на мешки, и сели к костру.
Эркин разворошил костёр, покосился на спящего Андрея, встал и накрыл его своим одеялом. И постоял немного над ним.
- Ты бы тоже ещё лёг, - Фредди прикурил от веточки и сунул её в костёр.
- Разосплюсь, не встану, - ответил Эркин и, оглядевшись, стал осторожно разминаться, напрягая и распуская мышцы.
Фредди хотелось спросить, о чём вчера допоздна гомонили у загонов цветные пастухи. Вернее, о чём - понятно, но вот до чего договорились? Орали так, что до посёлка долетали обрывки ругани. Но он уже знал, что секреты остальных Эркин оберегает ревнивее своих. О чём своём он Фредди скажет, о чужом - никогда. И понятно: о чужом секрете сказать - это всё равно как настучать, в Аризоне так же было: своим - так всё, а чужому - на-ка выкуси. Это для Эркина он свой, и Эндрю там свой, и всё. Остальным белым туда ходу нет.
Размявшись, Эркин встал у края навеса и, выставляя под дождь ладони, набрал воду в пригоршни, умылся дождевой водой.
- Ловко, - усмехнулся Фредди.
- Это я ещё в имении приспособился, - ответно улыбнулся Эркин, присаживаясь к костру. - На скотной умыться негде, на обед придёшь, так, пока умываешься, твою миску живо очистят. Вот я и то из поилки воды зачерпну, то вот так под дождь выставлюсь, пока надзиратель не видит.
- Запрещали разве? - удивился Фредди.
- По-всякому, - Эркин отбросил со лба мокрую прядь. - Им интересно было нелюдьми нас выставить. Что мы там грязнули, неряхи, - он еле заметно усмехнулся, - маньяки сексуальные. Да и вообще. Если заметят, что ты чего-то сам хочешь, это тебе и запретят. Знаешь, чего один раз сделали?
- Заведёшься, - остановил его Фредди и неожиданно для себя легко спросил:- Чего гомонили вчера?
- Да спорили. Ну, об этом, которого вы за дискредитацию, - Эркин старательно, но безошибочно выговорил непривычное слово, - вне закона поставили.
- А о чём тут спорить?
- Ну, - Эркин усмехнулся, - чего его раньше сами эти четверо не порешили, кто его упустил, что он к русским успел сбежать. Не отпустят они его?
- Мало ему не будет, - усмехнулся Фредди. - Да и решение наше всё равно в силе. Отпустят его, так всё равно от нас не уйдёт. Здесь не смерть главное, а ожидание...
- Смерть не наказание, - неожиданно совсем не сонным голосом сказал Андрей, - а избавление от наказания.
Фредди вздрогнул.
- Ты откуда это взял?
- Слышал как-то, - Андрей сел на лежанке и зевнул. - Чего вы вскочили? Рано ж ещё.
- Дождь разбудил, - рассмеялся Эркин.
Андрей зевнул ещё раз и встал.
- А раз встали, есть давайте.
- Иди умойся сначала, глаза не разлепил, а лопать лезешь.
- А пошёл ты, - беззлобно отругнулся Андрей, выставляя под дождь ладони.
- Мешок не размочим, когда потащим?
- Нет, - Фредди сплюнул окурок в огонь и заглянул в котелок. - Бумага плотная. Вроде готово уже.
- А то нет, - Андрей решительно взялся раскладывать варево. - Горячее сырым не бывает. Эркин, чаю заварим?
- Чай на вечер. Кофе есть.
Они завтракали, перебрасываясь обычными шуточками по поводу обжорства Андрея. Пока ели, рассвело. Парни потащили мешок к загону, а Фредди занялся посудой. И невольно улыбался, вспоминая, как это было...
... Они ушли от посёлка и от загонов, разожгли костёр. Джордж привёл шерифа. Джерри оторопел, увидев костёр и их вокруг.
- Вы что это затеяли?
- Спокойно, шериф.
- Всё по закону.
- По нашему закону, - сказал он. - Это суд чести. И тебя мы позвали, чтобы ты потом русским объяснил по-правильному.
Джерри был сильно после вчерашнего, но тут сразу пришёл в себя.
- Конечно-конечно, но...
- Без но, шериф, - оборвал он. - Так, ещё что...
- Протокол, - сказал кто-то. - И тоже русским дадим. Они наших законов не знают. Чтоб потом ни у кого неприятностей не было.
- Дело, - одобрил он. - А кто вести будет?
Они стали смущённо переглядываться. Хоть и грамотные все, ведь не рабы, не цветные, а белые, в школе-то все учились, но дел с писаниной не имели, не ковбойские это дела. А тут надо писать быстро, да ещё подправлять на ходу, ругани-то на бумаге не место.
- Давайте я, - предложил один из молодых ковбоев.
Приглядевшись, он узнал Берта Рестона, который тогда отдал Эркину книгу.
- Кто его знает? Доверяете?
Круг зашумел:
- Доверяем...
- Доверяем...
- Толковый парень...
- Молод только...
- Так не в судьи...
- Пусть он...
- Доверяем...
Кто-то достал и дал Рестону свой блокнот.
- Держи. А мы все подпишемся.
Все закивали.
- Ну, тогда всё, - кивнул он. - Дан, Роб, Дик, приведите этого...- Он проглотил ругательство, и все одобрили его молчаливыми кивками. Успеем ещё наругаться.
Ждали молча, спокойно покуривая. Старшие ковбои у огня, кто помоложе - за ними. И, когда послышались шаги и возмущённый голос Седрика, никто не шевельнулся, головы не повернул...
... Фредди составил у решётки отмытые миски и пошёл за водой к "белому" колодцу...
...А как хорохорился поначалу. Не лезьте, мол, в чужие дела. Да кто они такие, чтоб указывать. Джерри сидел, как и положено шерифу на суде чести, молча. Говорили старшие ковбои. Он слушал молча, но на этом: "Кто вы такие?!" - не выдержал.
- Мы ковбои, а ты сука надзирательская.
Остальные одобрительно загудели:
- Правильно, Фред.
- Ковбой чужого не зажилит.
- Не подставит никого.
- Надзиратель ты, а не ковбой.
Седрик вскинул голову.
- С цветными иначе нельзя! Вы распустили их, расу, - и с вызовом посмотрел на всех, - потерять согласны, лишь бы шкуру свою спасти. Ротбус был, вы все пикнуть не смели, а теперь расхрабрились.
- А какие у тебя дела с Крысой? - спросил Дан. - О чём это вы так беседовали мило?
- Прямо голубками ворковали, - усмехнулся Роб...
...Как же Седрик сразу завилял. И Фредди не рискнул выстрелить в него "охранюгой", но и слова Эркина оказались к месту. И решение было одно. Седрик не ковбой, марает звание ковбоя, и слово "дискредитация", предложенное Рестоном, всем понравилось, и без Фредди всё покатилось куда надо.
Фредди удовлетворённо хмыкнул, пристраивая на решётку котелок с водой...
...Они сказали Седрику всё, что хотели. О нём, о рабстве. Что цветные о скотине думают, а он о своём кармане, что он дважды вор, обокрал и лендлорда, и пастухов, что парней под вычет загоняет. Правда, вопрос о Крысе как-то отпал, но Крыса мёртв, а каким бы подручным Седрик у него ни был, теперь это не опасно, так что можно и не брать в голову. И приняли решение. Вне закона. Любой ковбой, любой пастух, вообще любой может сделать с Седриком что захочет и когда захочет, и защищать его никто не будет. Джерри, выслушав приговор, изменился в лице, но промолчал. Когда ковбои собирают суд чести, им поперёк пути вставать нельзя. И защитивший того, кто вне закона, сам станет отверженным. А этот дурак не понял. Даже когда с него сорвали пояс с кобурой, вынули и разломали кольт. Хороший новенький кольт, но так уж положено. Пояс с пустой кобурой швырнули ему под ноги и перестали замечать. Пусть походит живым трупом, подождёт. Все по старшинству подписались под протоколом и вручили его шерифу. И составили другой. Уже не протокол, а акт. Что старшим ковбоем они на это стадо ставят Берта Рестона. Ну и что, что молод, что вообще первый раз гонит, и на коне сидит как... ну, ладно, чего обижать парня. Старается, как может. Но другого ковбоя, которого можно снять со стада и который после всего сможет наладить отношения с цветными, нет. А документы и кормовые должны быть у белого. Не нами это заведено, не нам и ломать. А что до чисто ковбойской работы, то тут и помогут, и подскажут. Всё равно дальше кучно пойдём. Акт тоже подписали и вручили шерифу, уже для лендлорда. Пусть оплачивает работу Рестона. А если ещё раз им надзирателя или ещё какую сволочь подсунут... русские, вон, с десяток охранюг вывезли, промеж нас ползали. Они сволочи, а нас трясли. Когда и куда исчез Седрик, никто не заметил. Прямо от костра старшие ковбои с Рестоном и шерифом пошли в двадцать первый номер, там, перерыв вьюки, нашли блокнот старшего ковбоя и конверт с документами и кормовыми. Денег было много. Дан, заглянув в конверт, сразу сказал, что должно хватить. Ничего больше не тронули и опять все вместе пошли в восемнадцатый. Пастухи, все четверо, сидели у костра. Здесь же мешки с кормом, их сёдла, всё хозяйство. По тому, что пастухи не удивились и как оперативно сбежались цветные от всех навесов, было понятно, что за судом чести много глаз следило. Уже Дан зачитал им приговор, акт и представил им Берта, вручив при них ему пакет и блокнот. И разошлись. Дальше пусть сами разбираются...
...Фредди удовлетворённо осмотрел навес: корма хватает, даже если придётся здесь задержаться.
- Фредди, - Дон зашёл под навес снял шляпу, стряхнул воду и снова надел. - Привет.
- Привет, Дон. Ну, как дела?
Дон рассмеялся.
- У кого? У русских? Они потрошат Седрика, а тот выворачивается наизнанку, лишь бы они подольше копались в его потрохах.
Фредди кивнул.
- Он живёт, пока говорит. Когда русским надоест его слушать, они вышибут его пинком под зад. И он знает, что его встретят.
- Нож или пуля, Фредди?
- Цветные всю ночь выясняли, кто его упустил.
- Да, я знаю. Они так орали, что я не мог заснуть. Там один здорово загибает, - Дон усмехнулся. - Где он только подцепил такие обороты?
Фредди заинтересованно посмотрел на Дона.
- Думаешь, Седрик слышал?
- Русские слушали. Во всяком случае, двое из них сидели на крыльце и комментировали. Я так полагаю.
- Они говорили по-русски?
- А может, по-индейски. Я эти языки не различаю, Фредди.
- Мг. А что несёт Седрик?
Дон пожал плечами.
- Это многие хотели бы узнать. Но тут глухо, Фредди. А вот протокол доставил русским живейшее удовольствие. Мы являемся с протоколом, а Седрик уже сидит там и размазывает сопли и слёзы. И просит его спасти.
Фредди невольно рассмеялся.
- От нас?
- От всех. Его четвёрка посменно дежурит у русского дома.
- И сейчас? - удивился Фредди.
Дон расхохотался.
- Мокнут, но сидят. И остальные пастухи им помогают. Твои там тоже болтаются.
- Их дело, - пожал плечами Фредди.
- Старшие ковбои там тоже... прогуливаются. Говорят, прогулки в дождь полезны для здоровья.
- Радикулит лечат? - хмыкнул Фредди.
- Ты же знаешь, Фредди. У ковбоя три болезни. Радикулит, загул и пуля. А лечат каждый своё.
- Запой, - поправил Фредди, застёгивая куртку. - А загул - это не болезнь, а место пребывания.
- Точно, - заржал Дон. - Ковбой либо при стаде, либо в загуле. Пойдёшь пройтись, Фредди? Что будешь лечить?
- Я для профилактики.
- Ну, счастливо.
Они вышли из-под навеса и разошлись каждый в свою сторону.
У "русского дома" было действительно людно. Для такой погоды. Под большим деревом собрались старшие ковбои. Курили, степенно обсуждая достоинства и недостатки кормов. Под соседним деревом пятеро пастухов в рабских куртках играли в шелобаны, явно пренебрегая счётом. А у стены домика, прямо под окнами, чудом умещаясь на полоске сухой земли, сидели на корточках Андрей и Эркин, куря одну на двоих сигарету. Фредди они не заметили, и он присоединился к старшим ковбоям.
Вдруг распахнулось окно. Русский офицер оглядел площадь и уже собрался отойти, когда увидел Эркина и Андрея.
- Так, а вы что здесь делаете?
Эркин поднял голову и посмотрел снизу вверх.
- От дождя прячемся, сэр.
- Покурить охота, а льёт всюду, - начал словоохотливо объяснять Андрей. - А здесь хоть на сухом посидеть.
- А вы под деревом посидите, - сочувственно посоветовал офицер. - А ещё лучше под навесом.
- А что? Запретно здесь, что ли?! - начал заводиться Андрей. - Чего указываете?! Мы свободные, где хотим, там и сидим!
К окну подошёл второй офицер.
- А вы сюда заходите, - предложил он. - Посидим, покурим. И поговорим заодно.
- А мы здесь хотим!
- Не выйдет, парни, - засмеялся второй. - Либо сюда, либо отсюда. Выбирайте да побыстрее.
- Приглашала мышку кошка: "Потанцуем вместе, крошка", - насмешливо пропел Андрей и нехотя встал.
И тут же поднялся Эркин.
- Пошли отсюда. Жалко им, видишь ли, - демонстративно бурчал Андрей, отходя к остальным пастухам и втискиваясь в их кольцо.
У него немедленно выдернули изо рта сигарету и пустили её по кругу. Подошло ещё двое пастухов. Под деревом столько не помещалось, и Эркин с Андреем и ещё трое негров ушли.
- Но сначала спроси, что они подслушали, - ухмыльнулся Роб. - Чего там эта сволочь несёт.
- Спрошу, - кивнул Фредди. - И всыплю.
- Но лихо они у тебя работают, - засмеялся кто-то.
- Рискованно, - поправили его.
- Ну, так не на себя, на всех.
- Если б мы все так далеко не стояли, могло и сойти.
- Будем под дождём стоять, слишком заметно получится. Но парням всыпь. Жалко, если по пустяку залетят.
Фредди кивнул и неспешно пошёл к своему навесу.
Как он и предполагал, парни были там. Развесили свои куртки и сидели у костра. Отдыхали. Фредди, не глядя на них, остановился посреди навеса, о чём-то сосредоточенно думая. Парни стали переглядываться, потом встали и подошли к нему.
- Фредди, ты чего? - спросил Андрей.
- Случилось что? - подошёл поближе Эркин.
Фредди молчал и, когда они подошли вплотную, ловко ухватил левой рукой сразу обоих за волосы, нагнул их головы книзу, правой быстро отвесил каждому по крепкому подзатыльнику и тут же оттолкнул их от себя.
- Однако, - Андрей потёр затылок, - может, объяснишь?
- Чтоб не наглели, - очень спокойно сказал Фредди. - Кой чёрт вас под окно понёс. Залететь решили?
- А словами не мог?
- А скотина иначе не понимает, - так же очень спокойно сказал Эркин. - Пока цветного не выпорешь или по тупой его башке не вдаришь, до него не дойдёт.
Фредди открыл рот, но сказать ничего не смог. А Эркин, глядя на него с издевательски-почтительным выражением, продолжал:
- А за волосы всегда держат, когда бьют. И не крутишься, и боль дополнительная. Белые любят так. Так что всё правильно, Андрей, ты ж хотел как цветные жить, вот и получай. Куда без приказа полез? Это уже непослушание. Сейчас нам ещё руку дадут поцеловать, мы белого господина поблагодарим за милость его и на работу побежим. С улыбочками. А белый господин будет на доброту свою умиляться. Что без увечий наказывает, и не до смерти забил. - Эркин посмотрел на застывшего Андрея. - Я дурак, а тот чёрный прав. Нельзя белого в душу пускать. Он там потопчется, возьмёт, что захочет, нагадит напоследок и уйдёт. А ты останешься... на Пустыре... никому не нужный.
Эркин отвернулся от них и деловито потащил к выходу мешок. Перед тем, как выйти, оглянулся и уже другим жёстким тоном сказал:
- Ещё раз тронешь - убью. Тебя, себя, но убью. Я битым жить не буду, - крякнув, взвалил на спину мешок и вышел под дождь.
Андрей посмотрел на Фредди ошалелыми глазами и бросился за Эркином. Фредди в броске перехватил его и отшвырнул на мешки.
- Сиди, я сам.
Выскочил наружу, огляделся. С мешком он только к загону мог... Вон идёт, шатается, сапоги разъезжаются на мокрой траве. В несколько прыжков Фредди нагнал его, хотел подхватить с другой стороны , помочь, надорвётся же... И неожиданно резкое. На выдохе:
- Уйди, сволочь белая.
Фредди невольно отдёрнул руку.
- Надорвёшься ведь.
Эркин не ответил. Упрямо, не останавливаясь, молча, он шёл по выбитой за эти дни тропке. И так же молча шёл рядом Фредди, жуя потухшую сигарету.
У загона Эркин остановился, свалил мешок и тяжело выпрямился. Фредди ждал. Их глаза встретились, и Эркин сказал:
- Ну, и чего шёл? Боишься, что я втихаря их корм жру, что ли? Проверить решил?
- Перестань, - тихо попросил Фредди. - Ну, виноват я, не надо мне было так, но и ты пойми...
- Что я понять должен? Что ты белый и останешься им? Это ты мне уже объяснил сегодня. Спасибо, сэр.
- Прекрати! - Фредди схватил его за рубашку на груди, подтянул к себе.
- Руки, - глядя ему в глаза, тихо сказал Эркин. - Убери руки, ну!
Фредди разжал пальцы, тяжело перевёл дыхание. Эркин стоял перед ним, вызывающе вскинув голову. Потемневшая от пота и дождя рубашка облипала его тело, блестело мокрое от дождя лицо...
- Виноват я, - повторил Фредди. - Прости, сорвался. Ну, хочешь, сам ударь меня. Только... только раба не изображай. Не могу я, когда ты... такой.
- Я другим быть не могу, - Эркин говорил тихо, не отводя глаз, но лицо его уже утратило вызывающую твёрдость. - И ты тоже.
- И долго вы в гляделки играть будете? - встал между ними Андрей.
Когда он подошёл, они не заметили. Эркин вздохнул, опустил плечи.
- Давай засыпать, что ли. Беспокоятся уже, - повернулся он к загону.
Бычки и вправду уже стояли у кормушек, недовольно крутя головами. Эркин достал нож и подпорол мешок. Фредди поправил шляпу и стал помогать разносить корм. Андрей откручивал удерживающую створку проволочную петлю.
Дорога к водопою и обратно была уже так знакома бычкам, что и пешком гнать можно, и лошадей из табуна брать незачем. Работали слаженно, но молча.
Когда они загнали стадо обратно в загон и засыпали оставшийся корм, Эркин бросил Андрею:
- Скажи ему... что слышали.
- Сволочь эту увезут. Либо сегодня, либо завтра, - начал Андрей. - Как машина за ним приедет. Ворон. Он арестован.
- За что?
- За старое. Он это... кем-то в Службе Безопасности был. И этот... Ротбус с ним.
- Та-ак, - протянул Фредди. - И что ещё?
- Тебя поминали. Трейси - это же ты? Что Ротбус с тебя деньги требовал.
- Шестьсот восемьдесят тысяч, - не выдержал Эркин. - Разве столько бывает?
- Бывает, - вздохнул Фредди. - Редко, но бывает.
- Но тут погнали нас, - развёл руками Андрей. - Душно им стало, ну и окно открыли, нас и увидели.
- Как раз о тебе речь зашла, - кивнул Эркин. - И ты подошёл, и нас шуганули.
- Ладно, - Фредди мокрой ладонью протёр лицо. - Что будет, то будет. Пошли сушиться.
Эркин покосился на него, но промолчал. Фредди не выдержал:
- Я тебе сказал уже. Чего ещё надо? Ну?!
- Ты меня в душу, а я тебя по морде? - усмехнулся Эркин. - Опять неравно выходит.
Андрей молча смотрел на них, потом как-то нерешительно сказал:
- Ну... ну ты чего, Эркин? Он же не со зла, это же так... ну... ну, по-отцовски, что ли...
- Что-о?! - у Эркина зло заходили желваки на скулах. - Это когда он в питомнике потрахаться успел? И я на метиса не похож, и он чего-то на индейца не смахивает.
- Ты...- Фредди задохнулся, не находя слов.
- Мне уже негра в отцы давали, пять лет с этим жил, теперь ты... Хватит!
- Пошли, - хмуро сказал Андрей, - смотрят на нас уже.
- Идите, - буркнул Эркин. - Не держу.
И тут Фредди понял, что Эркин плачет, что и впрямь не от дождя у него лицо мокрое, хоть он и без шляпы и куртки, даже шейного платка не повязал.
- Хватит, парень, - тихо сказал Фредди. - Пошли.
Эркин опустил голову и пошёл первым. Так молча они дошли до своего навеса под непрекращающимся дождём.
Под навесом Эркин сразу полез во вьюки за своим мешком.
- Загороди меня, - бросил он не оборачиваясь.
Андрей встал у края навеса, закурил. Фредди встал рядом с ним и тоже закурил. И за их спинами Эркин быстро разделся, растёрся полотенцем, натянул сухие джинсы и рубашку и дёрнул за плечо Андрея.
- Переоденься, прикрою.
- Ага, - Андрей шагнул назад и завозился во вьюках.
Фредди искоса посмотрел на Эркина. Отошёл? Вроде да, успокоился...
- Меня в имении много по голове били, - тихо сказал Эркин. - Так же. Ухватят за волосы и бьют, по лицу, по затылку... Когда ты меня ухватил... я как там сразу оказался.
- Не подумал я об этом, - глухо ответил Фредди.
- Боюсь я, - совсем тихо сказал Эркин. - Полгода прошло, а я всё боюсь. Всё на руки смотрю... с тобой когда, с другими белыми... Будут бить или нет... боюсь.
Фредди докурил сигарету, повернулся и щелчком отправил её в огонь.
- Нагло вы сегодня полезли. Все заметили. Нельзя так.
- Мг, - Андрей, уже в сухой рубашке и старых штанах, расправлял на ремне мокрую рубашку. - Обедать будем?
- Кому что, - через силу улыбнулся Эркин, отходя к костру.
- Фредди, ты тоже переоделся бы, - Андрей, уже весёлый, будто и не было ничего, возился с мисками.
Фредди сменил рубашку, повесил сушиться куртку и полез во вьюки. Вытащил из своего мешка бутылку вина, мешочек с пряностями и стал искать в продуктовом вьюке перец. Андрей уже разложил по мискам варево, а он всё копался.
- Фредди, - не выдержал Андрей. - Есть садись.
- Сейчас, - откликнулся Фредди. - Перец не найду.
- Чего? - переспросил Андрей. - Чего тебе надо?
- Перец. Грог сварю. Промокли все, как раз будет.
- А если без перца? - осторожно спросил Андрей.
- Зачем без? - не понял Фредди. - Эркин, ты же всё время продукты перекладываешь, где перец?
- Не ищи, - каким-то странным тоном сказал Эркин. - Нету его.
- Как нету? - всё ещё не понимал Фредди. - В мешочке отдельном.
- Нету, - повторил Эркин.
- Так, - выпрямился Фредди. - Так куда вы его дели, чёрт вас подери?!
- Съели, - быстро ответил Андрей. - По ветру пустили, потеряли на кочёвке. На чёрта он тебе нужен? Без него что, этот грог совсем не получится?
Фредди оглядел их. Он уже знал это упрямое, смущённо-вызывающее выражение. Сдохнут, в раскрутку пойдут, но не признаются. Ну что, только успокоились, по новой начинать? Да чёрт с ним, с перцем. Опять небось с кем-то поделились. Хотя грог без перца не то совсем.
- Ладно, сварим без перца, а потом прикуплю.
Эркин и Андрей переглянулись, но промолчали. Фредди наскоро поел, пока вскипала вода, и стал варить грог. Парни следили за ним с живым интересом, Андрей даже забыл себе варева доложить. Сварив грог, Фредди разлил его по кружкам.
- Ну вот, пробуйте.
Они осторожно пригубили горячий напиток.
- А заедать можно? - спросил Андрей.
- Можно, - усмехнулся Фредди. - Но это уже закуска будет.
- Один хрен, - Андрей оторвал половину лепёшки и сунул в рот.
Фредди глотнул и прислушался к своим ощущениям. Ничего получилось. Надо бы ещё...
- Ничего, - сказал Эркин. - Даже очень хорошо.
- С перцем лучше, острее, - возразил Фредди.
- И так хорошо, - горячо поддержал Эркина Андрей. - Правда. На чёрта перец сюда? Очень хорошо!
Так. Это уже интересно. Что за чертовщина с этим перцем?
- Обойдёмся без перца, Фредди, - предложил Эркин. - Мы его и не кладём никуда. И дорогой он. И...- он запнулся.
- И что ещё? - спокойно поинтересовался Фредди.
- И... и русские тогда спрашивали, кто перец покупал. У торговцев, - тихо сказал Андрей и тут же перешёл в наступление. - Вот ты врезал нам, что мы внаглую полезли. Ну, правильно врезал, чего уж тут.
- Ага, - подозрительно легко согласился Эркин.
- А теперь если покупать, так это ж тоже... нарываться.
Фредди переводил взгляд с одного на другого. Похоже, они сейчас согласны ещё раз по шее получить, даже Эркин, лишь бы он за перцем не пошёл, и вообще, чтоб не поминал о нём. С чего бы... ах чёрт! Крысу же табаком с перцем засыпали, понятно, русские и начали копать. Тогда парни правы: покупать сейчас перец - это нарываться. А куда же они этот дели? Поделились? С кем? С теми, кто Крысу даванул? Ах ты, дьявольщина, то-то у них глаза бегают...
- Чёрт с ним, обойдёмся.
Просиявшие лица парней показали правильность решения. Ну, он под этот перец из них сейчас всё выбьет.
- Чтоб вас у русского дома не видели больше.
Они дружно закивали. Ну, значит, точно. Вот куда перец пошёл! Ладно. Но кто же это такой ловкач? Надо будет потом аккуратненько расспросить. Но не сейчас. Пусть успокоятся, отойдут. А то, как Джонни и предполагает, явится вдруг благодетель с картой и начнёт...
Парни так хвалили грог, что Фредди и самому показалось, что без перца очень даже неплохо получается.
Они уже допивали, когда под их навес влетел и тут же исчез молодой негр с криком:
- Сволочь увозят!
Натягивая на ходу куртки и шляпы, парни вылетели из-под навеса, едва не опрокинув решётку. Фредди догнал их уже у Административного центра.
Перед домом русских стояла небольшая тюремная машина, а вокруг бушевала толпа. Ковбои и пастухи вперемешку, ругань, проклятия, кулаки с зажатыми в них ножами и кольтами... И два автоматчика на крыльце, державшие под прицелом кусочек пространства от крыльца до задней дверцы машины.
Андрей и Эркин буквально ввинтились в эту толпу и исчезли в ней. Работая локтями, плечами, коленями, Фредди пробивался к Дану.
На крыльце показался невысокий худой офицер в очках. Что-то сказал автоматчикам, не спеша спустился по ступенькам и пошёл на толпу. По мере его приближения толпа затихала, оказавшиеся впереди стали убирать оружие. Офицер остановился, выжидая. Медленно наступила тишина. Фредди оказался совсем недалеко от него. Рядом вдруг возник Роб.
- Давай, Фредди, надо же выяснить.
Фредди кивнул и, легко сдвинув стоящего впереди могучего негра, шагнул в первый ряд. Но его опередил Андрей.
- Господин офицер, сэр! - прозвенел его громкий голос. - Зачем вы спасаете его, сэр?
Одобрительный гул прокатился по толпе. Офицер улыбнулся, снял очки, тщательно протёр их и снова надел.
- Мы его арестовываем, а не спасаем, - он говорил по-английски правильно, но с еле заметным акцентом. - Он арестован. Будет следствие. Потом суд.
- Мы уже судили его, - бесстрашно возразил Андрей и, помедлив секунду, добавил: - Сэр.
- Правильно! - крикнул кто-то.
- Он вне закона, а вы защищаете его!
- Отдайте его нам!
- Он вне закона!
Пока офицер пережидал этот взрыв, Фредди не спеша подошёл к Андрею, движением плеча отбросил того назад и встал на его место. Сверху вниз осмотрел офицера. Тот столь же спокойно и оценивающе осмотрел Фредди.
- Вы Фредерик Трейси? - прозвучал неожиданный вопрос.
- Да, - спокойно ответил Фредди.
- И ваша подпись, - улыбнулся офицер, - стоит первой.
- Совершенно верно.
- И все, - офицер обвёл толпу взглядом, - все согласны с приговором?
Толпа ответила рёвом, но тут же замолчала, как только заговорил офицер.
- Вы судили его по своим законам. И мы не оспариваем ваш приговор. Но вы судили его за одни... преступления. А он совершил ещё. Другие. Он военный преступник. А здесь скрывался от правосудия.
Фредди чувствовал, как сзади напирает на него, пытаясь что-то сказать, Андрей, и ударом локтя отодвинул его.
- Он откупится, - сказавший быстро нырнул в толпу, затерявшись среди чёрных рабских курток.
Офицер покачал головой.
- Кровь не откупается, - и медленно, будто подыскивая слова, продолжил: - Мы ещё не знаем, есть ли на его руках кровь. Убивал ли он сам. Но он отдавал приказы убивать. А значит, и он убийца. Но он знает, где скрываются убийцы. Поэтому будет следствие. И будет суд.
- Но вы не отпустите его, сэр? - вылез всё-таки Андрей.
- Отпустим. На тот свет, - улыбнулся офицер. - Его там уже ждут. Но это, - он вдруг лукаво подмигнул, - это пока тайна. Решает суд.
Хохот грохнул с силой ружейного залпа. Андрей смеялся, запрокидывая голову, едва не теряя шляпу. Офицер посмотрел на него, перевёл взгляд на Фредди и козырнул.
- Приятно было познакомиться, мистер Трейси.
- Взаимно, офицер,- Фредди коснулся шляпы.
Офицер кивнул всем и повернулся, едва не налетев на Эркина, тихо стоявшего за его спиной. Эркин метнулся вбок, к цветным, и они быстро затолкали его в середину своей группы. Офицер ещё раз улыбнулся и пошёл к крыльцу, поднялся по ступенькам, опять что-то сказал автоматчикам и вошёл в дом.
Толпа не расходилась, по-прежнему окружая машину. Ножей и кольтов уже не было видно. И тишина. Шум дождя, шелест листвы и дыхание множества людей.
Открылась дверь, вышел круглолицый солдат и не спеша, чуть вразвалку прошёл к машине, сел в кабину и стал прогревать мотор. И вот появились на крыльце трое. Два русских офицера и между ними Седрик. Бледный, без шляпы, со спутанными, прилипшими ко лбу прядями бесцветных волос, с заложенными за спину руками. Его вели, держа с двух сторон чуть выше локтей. И тут кто-то свистнул. И прорвало! Свист, издевательские, а когда увидели, что он в наручниках, торжествующие выкрики. Чей-то могучий бас перекрыл гомон:
Седрика провели по людскому коридору, втолкнули в машину, следом влезли автоматчики, один из офицеров захлопнул дверцу. С крыльца спустился ещё один, в очках, тот, что говорил со всеми. Все трое сели вперёди, в кабину, и машина тронулась. Перед ней расступились.
Толпа быстро рассыпалась на идущих к своим навесам людей.
- Почему не было шерифа, Дан?
- Он пытался разогнать цветных, и кто-то в толпе врезал ему.
- Ого! А Дон?
- Увёл Джерри. Тот не мог сам встать. Спокойно, Фредди, твои прибежали позже.
- Мг. Спасибо, Дан.
Фредди неспешно шёл к их навесу. Андрей держался рядом. Незаметно откуда-то вынырнул Эркин и спокойно пристроился с другой стороны.
Они уже подходили к своему навесу, когда Фредди спросил:
- Ты чего к этому очкастому прилип?
Вместо ответа Эркин, не меняя шага, оказался за его спиной, и Фредди ощутил лёгкий укол сзади под рёбрами. И тут же Эркин снова пошёл рядом.
- С ума сошёл? Тебя бы на месте пристрелили, - устало сказал Фредди.
- Очкастый бы этого уже не увидел, - спокойно ответил Эркин, входя под навес. - Грог допивать будем?
- Понравилось? - ухмыльнулся Андрей, садясь к костру.
- Жратву не оставляют, - Эркин сел рядом, взял свою кружку. - Его подогреть надо, или так можно? - и снизу вверх посмотрел на Фредди, озорно блестя глазами.
- Как хочешь, - Фредди тяжело опустился на землю, потёр лицо ладонями. - Так. У русского дома чтоб вас больше не было, ясно?
- Договорились же, - пожал плечами Андрей, отхлёбывая из кружки.
- Примелькались мы, - кивнул Эркин. - Да и не будет больше ничего. Только сапёры приедут, проходы расчистят.
- Опять машину вытаскивал? - невинным тоном спросил Андрей.
- Так, покрутился немного, пока все эту сволочь провожали. В такой суматохе и не заметили.
- Больше не рискуйте, хватит, - Фредди залпом допил свою кружку.
- И незачем, - согласился Эркин, допил свою кружку и заглянул в котелок. - На донышке осталось. Допивайте, кто хочет.
- А ты? - Андрей взялся за котелок и протянул его Фредди.
- Я лягу. Психанул сильно, посплю.
Андрей вылил остатки грога поровну себе и Фредди, выпил и стал собирать посуду. Фредди покачал кружку, прислушиваясь к плеску, выпил и отдал кружку Андрею.
- Я тоже лягу. Подремлем до вечернего.
- Ага, - кивнул Андрей. - Дождь, всё равно делать нечего.
Машину слегка потряхивало на ухабах.
- Однако могло круто повернуться.
- Могло, кто спорит. Нас, как всегда, подводит инертность мышления. Были уверены, что его хотят отбить. А его хотели линчевать.
- Успокоил ты их классно. Что пообещал?
- Расстрел. По приговору суда.
- Им?!
- За что? Нет, этой падали. Теперь придётся держать слово.
- Ну, это не проблема. Он уже на две вышки наговорил, а самое интересное ещё впереди.
- Да, я просмотрел протокол. И опять Трейси.
- Классический момент был его прижать.
- Да, но прижали меня.
- Как?!
- Молча. Как только я заговорил с Трейси, меня очень аккуратно укололи сзади ножом. Ровно настолько, чтобы я чувствовал. И не убирали до конца разговора. Пришлось выкручиваться. Думаю, это второй из команды Трейси.
- Индеец?
- Да. Мальчишка стоял рядом с Трейси и подавал реплики. Больше некому.
- Сильны парни.
- Да, с ножом на нас ещё не лезли.
- Классная команда. И держит их Трейси железно. Потом надо будет этот эпизод соединить с делом Ротбуса. И я думаю, что весь материал на Трейси стоит собрать покомпактнее и выделить. То, что говорит о нём этот, примечательно. Весьма примечательно.
- Ладно, Спиноза. Попробуем уговорить нашего.
- Уговаривать будешь ты. А я поговорю с Бешеным. Мне сказали, что он копает убийство Ротбуса. Для души. Ему будет интересно.
- Ну, как ты, Джерри?
- Нормально. Спасибо, Дон.
- Не за что. Налить?
Джерри молча кивнул. Дон налил стакан почти доверху и подошёл к лежащему на кровати бледному Джерри.
- Держи.
- Ого! Что это?
- Русская водка. Тебе передали с пожеланием поправляться. Предложили врача. Я отказался.
- Правильно, - Джерри отхлебнул полстакана и одобрительно крякнул. - И врач, и лекарство... Излишества вредят здоровью.
- Ещё бы. Ты его разглядел?
- Нет. Я даже не понял, откуда меня ударили. Вдруг очень больно, я лежу, и ты меня поднимаешь. А что делали они?
- Сочувствовали. За мной прибежали, что ты упал и лежишь. Споткнулся.
- Мастера. Как это нас в заваруху столько уцелело, Дон, а?
Дон поставил стул около кровати и сел на него верхом, не выпуская свой стакан.
- Как другие, не знаю, а мы сидели в подвале. Почему они люка не нашли?
- Не захотели?
- Наверное, Джерри. Отец не занимался хозяйством, а мать их особо не прижимала. Всё сожрали, поломали, до чего смогли дотянуться, и ушли. А от пришлых мы уже отбивались.
Джерри кивнул.
- Значит, за тобой прибежали. Кто же это мог быть?
- Прибежать? Я их не разглядел толком.
- Нет, врезать. Меня свалить... Не из команды Фредди?
- Нет, их не было. Им Фредди ума за утреннее ввалил. Похоже, подействовало. Пришли с ним и ушли с ним. Артисты!
- Нам надо подумать о нашей команде, Дон, парочка цветных нам не помешает.
- Мы же пытались, Джерри. Только прикормишь, как его прирежут.
- Я говорю об официальных. Со звездой.
- Хочешь этих прощупать? Стоящие парни, не спорю. Но Бредли их не отдаст.
- Говорить надо с Фредди, Дон. И очень аккуратно.
- Согласен. Но если удастся... Работать с ними нелегко, Джерри. Парни, видно, надёжные, но уж слишком ушлые. И с закидонами. Рисковать любят.
- Обожгутся и разлюбят. С Фредди я сам поговорю. Потом, когда всё уляжется. А ты присмотрись. Не только к этим, к другим цветным тоже.
- Ясно, Джерри.
- Но аккуратненько, Дон.
- Понял.
- Ну, это мы свалили. Крупная рыбина попалась.
- Она не попалась. Нам её дали. Прямо в руки, на блюдечке с каёмочкой.
- Чего ты злишься? Ведь закончилось удачно.
- Да, но если бы не Спиноза... Я-то никогда не мог понять, чего его в чистильщиках держат. Ведь силы... как у мухи.
- У него вся сила в мозгах. В отличие от тебя, кстати. А злюсь я оттого, что если бы не этот дурацкий суд чести, то Седрик Петерсен и дальше бы благополучно жил у нас под боком, а мы бы...
- Извини, перебью, почему дурацкий? Я о суде чести. Интереснейший материал. Шериф встанет, расспрошу его. Общество ковбоев. Слышали раньше? Нет. Ни в одной ориентировке нет даже намёка. И вот, пожалуйте. Организованность, оперативность... Спиноза не зря полную копию взял.
- Две копии. Я ему в двух экземплярах сделала и обе заверила.
- Спасибо, Шурочка. И если ещё мне сделаешь... моя благодарность будет безгранична.
- В пределах разумного? Будет время - сделаю.
- Но кто бы мог подумать, что ковбои такие писучие! Не протокол - поэма.
- И акт. Интересно, лендлорд подчинится?
- Я думаю, он хочет жить. И не будет спорить с кольтами.
- Это уже вне наших полномочий. Сами разберутся. А Петерсен...
- Редкая сволочь. Как он здесь сопли пускал, а?!
- Это как раз стандартно. Все они, каратели и садисты, себя любят до самозабвения и ради себя на всё пойдут. И Трейси, кстати, тоже не отклоняется. Ротбус ему намекнул, и он без звука помчался за деньгами. И работал бы на Ротбуса.
- Интересная личность этот Трейси. И его команда тоже.
- Пастухи? Наглые оба... как танки прут. На рожон лезут. Лишь бы всё внимание на них, а не на Трейси.
- Да, заслоняется он ими мастерски. Только на протоколе вылез. Шурочка, у меня просьба. Всё, что есть по Трейси и его парням, абсолютно всё, собери мне компактненько.
- Готовишь задел на будущее?
- Боюсь, что да. Но сейчас у меня интерес чисто академический. Как говорил Бешеный? Нестыковки, так? Вот я и хочу попробовать состыковать. Есть у меня кое-какие задумки.
- И когда ты их думаешь проверять?
- Свалим Мышеловку, возьму свои отгулы и съезжу кое-куда. Проконсультируюсь.
- Любишь ты, Новиков, конспирацию разводить.
- Капает у нас, Шурочка, так что... бог кого бережёт?
Сквозь сон Фредди услышал, как парни встали, прибавили огонь и потащили мешок к выходу. Хорошо время чувствуют. Но это Эркин... Ладно. Где бы теперь достать перец, чтобы не подставиться ненароком? Без перца грог не грог, никакой остроты. Так, покупать нельзя, одолжить... спросить, конечно, не спросят, но обдумывать начнут. Значит... значит, ждать Джонни, и пусть привезёт. Так, теперь... сапёры дочистят проходы, и пойдём. Если нигде не застрянем, то отсюда до Бифпита три дневных перехода. В принципе, можно и без грога обойтись. Хотя, если дожди зарядят, без грога паршиво. Купить, что ли, у Роулинга пару бутылок крепкого, чтоб запас был... Лечиться. Даже странно: такой дождь, а спина не болит. Золотые руки у парня. Но характер... У Эндрю, правда, не лучше. Да и побило их крепко. Ладно. Кормов хватит, за три перехода, даже по плохой траве, они много не потеряют. Хороший корм. Большой привес даёт. И об ореховом концентрате стоит подумать. Если, как Эркин говорит, от него сливки в два пальца - ну, это он, положим, прихватил, это ему с голодухи показалось - но всё равно есть смысл. Молочное стадо для своего стола держим, и тогда на свой откорм трёх бычков по этой же методе - ореховый концентрат и молоко - стоит попробовать. Джонни, конечно, это не упустил, но свалим это дело, напомню...
- Фредди, ты чего?
Он открыл глаза. Парни. Однако!
- Уже управились?
- Ну да. Мы ушли, ты лежал, приходим... так же. Случилось чего?
- Ничего, - Фредди сел на лежанке. - Разоспался я чего-то. И дождь этот...
- Это надолго? - спросил до сих пор молчавший Эркин.
- Что?
- Дождь.
- Не знаю. Осенью дожди долгие.
Эркин молча опустил плечи и отошёл к костру. Опять, что ли? Так не с чего... Ладно, сейчас вроде держит себя.
За ужином Эркин ел нехотя, не отвечая на подначки Андрея.
- Да чего ты такой? - не выдержал Андрей.
- Фредди, - Эркин, не ответив Андрею, повернулся к Фредди. - Три месяца, ну как нанялись мы, от того дня, есть уже?
Фредди чуть не поперхнулся кофе: так вот оно что... но...
- Я не помню даты, - честно ответил Фредди, - но, по-моему, нет ещё.
- И я за койку за три месяца заплатил, - вклинился Андрей.
Эркин быстро взглянул на него и снова уставился в огонь.
Из-за койки не будет парень психовать, да и вещи, что оставил... нет, не в этом дело, но спрашивать нельзя, а успокоить надо.
- Подождут они вас. С перегоном не угадаешь.
- Надо было на четыре уговариваться, - кивнул Андрей и вздохнул. - Кто же знал...
- До пожухлой травы уговаривались, - у Эркина зло дёрнулись губы. - Вон она... Жухнет. А мы где? И не бросишь.
- Заработок жалко? - усмехнулся Фредди.
- А что я, задарма корячился?!
Эркин вскочил, но из-за дождя идти было некуда, и он стал щупать развешенное бельё. Собрал высохшее, придирчиво осмотрел рубашки, проверяя целость швов, заложил во вьюк. Взялся было за ремни, бросил...
- Не психуй, - Андрей поверх кружки посмотрел на него смеющимися глазами. - Тебе ж сказали, подождёт она тебя.
- Кто? - очень спокойно спросил Эркин.
Он снял рубашку и стоял полуголый, отсветы костра играли на напряжённых мускулах.
- Койка твоя, кто ж ещё, - невинным тоном сказал Андрей. - Ты ж...
Он не договорил: таким тяжёлым взглядом смотрел на него Эркин.
- Этого не трогай, - медленно, разделяя слова паузами, сказал Эркин.
И Фредди поразился, как мальчишеское задорное лицо Андрея изменилось, стало лицом взрослого, всё понимающего, усталого человека.
- Не трону, - просто ответил он.
Эркин кивнул и сел к костру, разложил на коленях старую рябенькую рубашку, размотал комок с нитками и иголкой, задумался и вдруг отложил всё, быстро метнулся к вьюкам и вернулся с книжкой в руках.
- Фредди, почитай, ладно?
Фредди взял книгу и недоумённо посмотрел на него.
- Зачем? Ты ж их все на память знаешь.
- Он, ну, Берт, правильно сказал. Не понимаю я ни хрена. Ты открой, ну, наугад, и читай вслух. Дождь, не заглянет никто.
Фредди пожал плечами и раскрыл томик наугад.
- Люблю, - но реже говорю об этом... Люблю нежней, - но не для многих глаз...
Эркин слушал, напряжённо сведя брови. Фредди дочитал сонет и поднял на него глаза.
- Ещё, - тихо попросил Эркин.
- Ещё читать? Какой?
- Этот же. Только медленней, я не всё понял.
Фредди читал теперь медленно, останавливаясь после каждой строки и продолжая только после кивка Эркина.
- Перед светом, это как? - спросил Эркин, когда он закончил.
- Свет? Люди, наверное, - пожал плечами Фредди. - Ну, те, кто знает, знакомые.
- Душу открывать нельзя, - кивнул Эркин. - А соловей?
- Птица. - Фредди засвистел соловьём, трель у него не получилась, но парни переглянулись, улыбаясь.
- А мы его слышали, - сказал Андрей, - на выпасе.
Эркин кивнул.
- А флейта что такое?
- Нуу, вроде дудочки. Никогда не слышал?
- Нет. Но... ну, думаю, понял. Прочитай ещё раз.
Фредди улыбнулся и прочитал сонет в третий раз.
- Теперь понял?
- Вроде, да, - неуверенно ответил Эркин.
- Давай ещё, - Андрей сел поудобнее. - Другое что-нибудь.
- Нет, - Эркин протянул было руку к книге, но тут же отдёрнул её. - Нет, вы читайте, если охота, а я пойду. А то у меня... рассыплется всё. Пойду стадо посмотрю.
Он отложил незаконченное шитьё, натянул куртку, шляпу и вышел, не оглядываясь.
Фредди посмотрел на Андрея, молча протянул ему книгу. Андрей задумчиво покачал головой.
- Нет, пожалуй, у меня тоже... вот-вот рассыплется всё. Будто... на другом языке сказано.
Фредди кивнул, быстро пробежал глазами по странице, закрыл книгу и положил её на рубашку.
* * *
Утренняя прохлада уже не радовала, а напоминала об осени. Женя старательно не подсчитывала дни, не думала о времени, но осень всё ближе, и признаки её всё нагляднее. И на работу она ходила опять в костюмчике, а не платье, и вечером Алису выпускала погулять в кофточке. В кладовке под стеллажом рядом со свёрнутой в рулон периной стояли самодельные мужские шлёпанцы из кожи и войлока. Стояли давно. Убирая, Женя стирала с них пыль. И Алиса уже не заговаривала об Эркине. И, листая свой каталог, Женя не останавливалась на мужских моделях. Она заставила себя не ждать. Не вспоминать. Не думать о нём. Не прислушиваться к шагам на улице, не просыпаться ночью от почудившегося дыхания... Он вернётся, когда-нибудь, но вернётся. Если тогда, весной, ничего не зная, голодный, больной, измученный, он пришёл не куда-нибудь, а в Джексонвилль, то сейчас он вернётся. Мало ли что могло его задержать...
- Я провожу вас, Джен?
- Разве мой отказ вас остановит?
- Разумеется, нет, Джен. Ведь вы отказываетесь не всерьёз.
Женя пожимает плечами, берёт у Норманна сегодняшний заработок, убирает свой стол, с улыбкой прощается со всеми и выходит не оглядываясь. Если Рассел захочет, то сам нагонит её.
И он догоняет, идёт рядом.
- Вы всё ещё сердитесь на меня, Джен. Не стоит. Честное слово, я хотел помочь тому парню.
- Я не желаю слушать об этом. Вы знаете, что я думаю, и я останусь при своём мнении.
- На здоровье, Джен. А я при своём. Проблема спальников достаточно сложна.
- Бывших спальников.
- Нет, Джен. Спальник не бывает бывшим. Вы помните, ну, конечно, помните, Хьюго как-то рассказывал, что читал учебник по дрессировке рабов, в том числе и спальников. Я помню, вы пришли от этого в ужас. Так вот, Джен, это даже не надводная часть айсберга, это самая верхушка. А сам айсберг... Вы никогда не задумывались, Джен, почему спальники были так дороги?
- Я не покупала рабов!
- Ну-ну, Джен, зачем столько экспрессии? Так вот, каждый спальник был сделан, в буквальном смысле этого слова. Штучная работа. На хорошего спальника для дорогого Паласа уходило около десяти лет. Представляете, Джен. Сколько труда, выдумки, творчества, наконец...
- Зачем вы это мне говорите?
- Чтобы вы меньше жалели того парня, Джен. Они сделаны. Искусно, талантливо, но... Они не люди, Джен, и людьми им не быть. Никогда. Ни при каких условиях. И когда я думаю, что они, невыявленные, не обезвреженные, бродят свободно, без контроля...
- Неправда! Про всех рабов так говорили, да, так же, а сейчас...
- Остальные - люди. Плохие, неразвитые, жестокие, вороватые, но люди. Я справедлив, Джен. Их можно чему-то выучить, они могут приспособиться к новым условиям. Они могут сменить работу. А спальник... он может делать только одно. И должен делать только одно. Иначе он просто умирает. В страшных мучениях. И элементарное чувство, жажда жизни заставляет его снова и снова работать, делать то, единственное, что он может и умеет... Вы меня не слушаете, Джен?
- Я вам не верю, Рассел.
- Зря, Джен. Я знаю, о чём говорю. И не говорю вам всего, что знаю. Это будет слишком тяжело для вас. Ни одна леди, ни один джентльмен, никто из клиентуры Паласов не подозревает, с кем они так мило проводили время, кто на самом деле спальники и спальницы.
- Сексуальные маньяки и маньячки?
- Ваш сарказм не к месту, Джен. Если бы только это... Есть, правда, ещё одна категория рабов. Самая опасная. Слава богу, их совсем не осталось.
- И кто это?
- Рабы-телохранители, Джен. Это ещё хуже.
- Благодарю вас, Рассел, за интересную беседу, я уже пришла.
- Спокойной ночи, Джен. Извините, но... иногда хочется выговориться.
- Спокойной ночи, Рассел.
Женя вырывает из его руки свою ладонь и бежит домой, тщательно запирая за собой все двери.
- Мам, ты? - сонно спрашивает из своего угла Алиса.
- Я-я, маленькая, спи.
-Ага, - соглашается Алиса и засыпает.
Вот и всё. И можно заняться домашними делами. Всё быстро, чтобы успеть выспаться, завтра с утра на работу. Она не спорит с Расселом, зачем? Она же знает, что на самом деле... нет-нет, не надо об этом. Мало ли что он где-то там вычитал. Не обращать внимания и всё.
* * *
После трёхсуточного дождя налетевший ветер разогнал тучи. Мокрые трава и листва сверкали на солнце. Срочно вывешивались для сушки отсыревшие куртки и одеяла. Притихший в эти дни, ставший сонным и оцепеневшим посёлок ожил и загомонил с новой силой.
Оживились и бычки, пробуя на крепость загородки. Сбежавших ловили и загоняли все вместе. Правда, к стаду Бредли подходить опасались. Характер у Шефа портился на глазах, а у Подлюги он всегда был поганым. Залезшего за чем-то в их загон молодого ковбоя Подлюга погонял по кругу, неожиданно ловко отрезая от загородки. Выручил парня Эркин, прибежав на его крик и ловко прыгнув между ним и Подлюгой. Ухваченный за рога Подлюга сразу остановился и, невинно хлопая ресницами, стал обнюхивать карманы Эркина. Получив кусок лепёшки, щелчок в лоб и пожелание переломать ноги, Подлюга мирно улёгся на жвачку.
Эркин вылез между жердями из загона, взял, не посмотрев на расу, за грудки молочно-белого от пережитого страха ковбоя и потряс.
- Тебя туда за каким чёртом понесло?
Парень клацал зубами и лепетал что-то невразумительное. Рассевшиеся на своих загородках цветные пастухи злорадно хохотали и комментировали происшествие.
Увидев подходившего к ним русского офицера, Эркин опомнился, разжал кулаки и вытер ладони о джинсы.
- Чего это они такие, - офицер кивком показал на рассматривающего его Подлюгу, - кровожадные?
Эркин посмотрел на свои сапоги и ответил.
- Скучно им, сэр.
Пастухи, зажимая рты, посыпались с загородок. Но офицер засмеялся, а уж за ним радостно заржали остальные.
Офицер ушёл, а Эркин огляделся: всё-таки парень белый, и могут быть неприятности. Но, к его облегчению, того уже не было. "Штаны менять побежал", - единогласно решили залезающие обратно на жерди пастухи.
Но сорвавшееся красно-пегое большое стадо из чьего-то дальнего загона наделало бед. Пешие пастухи не смогли задержать его, и бычки вломились в посёлок, своротив по дороге два навеса. Фредди заворотил их, выстрелив в воздух рядом с вожаком, а уже за посёлком стадо окружили прискакавшие на неосёдланных лошадях дежурившие при табуне ковбои. Хорошо ещё, не потоптали никого. Хоть люди уцелели.
Бычков загнали, успокоили соседние стада, быстренько смазали по мордам пастухам, что за изгородью не следят. Заодно чуть не побили и их старшего. Но того решили побить потом, когда протрезвеет. А то сейчас всё равно не поймёт, кто его и за что.
- Ну, это долго ждать надо, - костлявый мулат обтёр мокрой ладонью окровавленное лицо.
- А тебе что, - озлился немолодой ковбой, которому в драке порвали рубашку, - приглашение особое нужно, чтоб за изгородью смотрел?! Мордой бы навтыкать тебя!
- Навесы за их счёт чинить, - предложил кто-то.
- Чего-о?!
- А того! Хорошо, не задавило никого...
- А гнать их к дьяволу, пусть в порушенное переселяются!
- Во, дело!
- А тех под их навес!
- Да пошли вы все... Их поставить - раз плюнуть.
- Так и иди и ставь, морда неумытая!
Пока у загона выясняли, кому ставить поваленные навесы, их уже чинили при самом деятельном участии и руководстве Андрея, чья ругань по адресу неумелых помощников разносилась по всему посёлку, вызывая искренний восторг зрителей.
Прибежал от их загона Эркин, и дальше они работали уже вдвоём. Андрей немного успокоился и уже не так ругался, как отругивался от советчиков.
- Поучи свою бабу...- звонкий голос Андрея заглушал дружный хохот.
- Ты языком или чем работаешь?! - перекрывал гомон звучный голос Эркина.
За общей суматохой не заметили проехавших к "русскому дому" машин. Два крытых грузовика и маленькую офицерскую.
Эркин с Андреем, закончив ремонт, уже шли к своему навесу, когда кто-то закричал, что русские чегой-то привезли, и они следом за всеми побежали туда. В плотной перемешанной толпе уже все откуда-то знали, что приехали сапёры, какие-то особенные, что сразу все мины снимут и расчистят...
Толпа волновалась и напирала. Без злобы, просто из интереса. Но тут в офицерской машине залаяла собака. И шум стал затихать. Разговаривавшие на крыльце русские офицеры подошли к машинам. Низенький и худой, смахивающий на переодетого мальчишку, загорелый офицер распахнул дверцу, и из машины выскочила большая чёрная овчарка. Виляя хвостом, она ласкалась к офицерам.
Цветные пастухи переглядывались и медленно отступали назад.
Из кузова первого грузовика вылез солдат, откинул борт, и сразу несколько собак спрыгнули на землю.
Стоя с другими старшими ковбоями, Фредди с интересом смотрел на солдат с собаками. Собаки лаяли, рвались с поводков. Ни на кого, просто, видно, засиделись в дороге. Но толпа отступала и таяла на глазах. Цветные пастухи, отойдя на несколько шагов, убегали куда-то к навесам и загонам, да и многие из белых ковбоев уходили, поминутно боязливо оглядываясь и прибавляя шагу. Фредди ещё раз осмотрел солдат и собак суженными посветлевшими глазами и огляделся в поисках своих. Эркина не видно, наверняка зашёл с другой стороны и слушает, а Эндрю... чёрт, он-то где?
И тут он увидел. Заложив руки за спину и опустив голову, Андрей медленно, как слепой, шаркая ногами, шёл к навесам. И его напряжённые, медленные движения, сцепленные за спиной побелевшие руки... Фредди шёпотом чертыхнулся и быстро пошёл, почти побежал за ним. Поравнявшись, заглянул в лицо и похолодел.
Андрей был белым. Остановившиеся расширенные глаза, сразу постаревшее осунувшееся лицо...
- Эндрю, ты чего? Это же...
- Это собаки, - голос Андрея как не его, сжатый, натужный, - нельзя... бежать... бегущего травят... иди медленно... нельзя бежать... сзади... на шею... нельзя бежать...
Фредди взял его за руку повыше локтя и попытался вести быстрее. Но Андрей не поддался. И тот же хриплый шёпот:
- Иди... медленно... Затравят... иди медленно... сейчас пустят... на бегущих... иди медленно...
И Фредди, по-прежнему держа его за локоть, невольно подчинился этому шёпоту.
- Не дёргайся... иди медленно... не бойся...- шептал Андрей, - пустят... падай... пробегут мимо... не бойся... иди медленно... нельзя бежать...
Чёрт, когда же навес? Уложить, напоить, пусть заснёт.
- Не бойся... только не беги... иди медленно,... - какие-то незнакомые, видно, русские слова и опять, - ...нельзя бежать...
- Я сзади, - шёпот Эркина обжёг его, - иди спокойно, я сзади. Убери руку, Фредди.
- Заднего... первым...
- Спокойно, я прикрою.
Эркин шёл сзади Андрея, почти касаясь его своей грудью. Поравнявшись с их навесом, он схватил Андрея за плечи, одним броском швырнул его внутрь и сам так же быстро влетел туда. Фредди вбежал следом.
Андрей сидел на земле, прислонившись к мешкам, а Эркин, стоя перед ним на коленях и заглядывая в лицо, тихо говорил по-русски:
- Андрей, ты что, не узнаёшь меня? Всё, успокойся.
Когда подошёл Фредди, Эркин оглянулся на него и перешёл на английский.
- Вот, зашёлся... Я не знаю, что делать.
Фредди потряс Андрея за плечо.
- Эндрю, очнись, всё в порядке.
И в ответ тот же шёпот.
- Сейчас пустят... бежать... нельзя...
Тёмные от расплывшихся зрачков глаза смотрели сквозь них, в никуда. Бескровное лицо, белые до синевы губы... Фредди тряхнул его посильнее, ударил по щеке, по другой. Светловолосая голова безвольно моталась под ударами.
- Не надо... собаки... сейчас пустят...
Фредди беспомощно выругался, выпрямился. Эркин снизу вверх смотрел на него.
- Уложи его и дай чего-нибудь, хоть водой напои. Я пойду, куплю чего покрепче...
Эркин кивнул и встал. Неожиданно легко поднял Андрея и уложил на мешки. Андрей не шевелился, не сопротивлялся, только шептал:
- Днём... на нарах... нельзя... всех... затравят... сейчас пустят... нельзя днём...
- Лежи-лежи, я посижу рядом, загорожу тебя.
Уложив Андрея на мешки, Эркин снял куртку, свернул её, положил под голову Андрея и сел рядом. Посмотрел на Фредди. Фредди пересчитывал деньги в бумажнике и, почувствовав взгляд Эркина, посмотрел на него. И повторил:
- Дай ему чего-нибудь и не уходи никуда. Его нельзя одного оставлять.
Эркин кивнул и тихо спросил:
- А поможет?
Фредди молча пожал плечами и вышел.
Когда он вернулся, Андрей лежал, уже разутый и под одеялом, на лежанке парней, а Эркин хлопотал у костра. Фредди посмотрел на бескровно-белое застывшее лицо Андрея и перевёл взгляд на Эркина. Эркин сразу встал и подошёл, и Фредди услышал тот же тихий отчётливый шёпот:
- Он ушёл туда, понимаешь?
Фредди кивнул и вытащил из кармана плоскую бутылку.
- Поил?
- Он не пьёт, зубы стиснул и не глотает, чуть не захлебнулся. Думаешь, насильно?
- Нет, - сразу решил Фредди, - насильно с ним сейчас ничего нельзя. Пусть лежит. Бутылку держи, сунь пока во вьюк. Недалеко, чтоб под рукой была.
Отдав бутылку Эркину, Фредди подошёл к Андрею. Глаза открыты, но поймать взгляд невозможно, настолько он неподвижен и пуст. Когда тень от головы Фредди упала на его лицо, Андрей закрыл глаза и знакомо напрягся в ожидании удара.
- Эндрю, - тихо позвал Фредди. - Ты как, парень?
Но ничего не изменилось. Фредди выдохнул сквозь стиснутые зубы и отошёл к костру. Не раскрутка, чего он опасался, хуже... Один раз он такое уже видел, давно. Джонни тогда для отдыха пристроил его на лето ковбоем, пятым в сборную команду. Не помнит даже из-за чего, но тот парень так же сорвался и вообразил себя опять... то ли в Уорринге, то ли в другом, но таком же месте. Они и били его, и поили всем крепким, что нашлось под рукой, отобрали сразу же кольт, но не досмотрели, и всё... вернуть его они не смогли, и парень так и умер... там. Неужто и здесь так же кончится?..
- К стаду надо, - негромко сказал Эркин.
- Я сам, - тряхнул головой Фредди, - оставайся с ним.
- Ты не донесёшь один, - возразил Эркин.
- Я и не собираюсь нести. Приведу Огонька из табуна. Располовинь мне. Только аккуратно, чтоб просто перебросить. Понял?
Эркин кивнул, но, помедлив, спросил:
- Один удержишь на перегоне?
- Не будь идиотом, - Фредди подтянул пояс и, уже выходя, бросил через плечо: - Ты сейчас о нём думай, остальное на мне.
Управляться одному со стоголовым стадом непросто, особенно если бычки не на выпасе, а на корме. Роба, сунувшегося с вопросом-сочувствием, Фредди обругал так, что Роб озадаченно пожал плечами, но не ушёл, а стал помогать с засыпкой. Фредди послал его вторично и получил неожиданный ответ:
- Не психуй. Мои цветные тоже... взбесились. Собак увидели и как сквозь землю провалились. Не дозовёшься. На засыпку явились, а гнать самому пришлось. У Дана на навес залезли, легли там и не слышно, и не видно их, - Роб сокрушённо покрутил головой. - Ты скажи, какие они... их ведь только за побег если... под собак ставили, а боятся... И мы труханули. Мартин из одиннадцатого бутылку выхлестал, чтоб смелости набраться из-под навеса вылезти, - Роб усмехнулся, - вторую в команду влил, чтоб зубами не стучали, только тогда и пошли.
Они уже закончили с кормом и стояли у изгороди, глядя на жующих бычков.
- А у тебя как? Управился?
- Потихоньку, Фредди. Вечером подошлю к тебе кого из своих. На засыпку.
Фредди только кивнул и тяжело оттолкнулся от изгороди. Молча они дошли до посёлка и разошлись. Роб пошёл к себе, а Фредди к Роулингу. Дорого, конечно, но, может, это спасёт парня.
Принесло же этих собак. В Уорринге они тоже были, но... видно, в лагере похлеще.
У Роулинга было тесно, но не шумно. Не торгуясь, старшие ковбои покупали спиртное. Напиться самим и напоить пастухов. Рестон купил мяса, а на вопросительные взгляды, стараясь не смущаться, ответил:
- Страх не только запивать, его и заедать можно.
Фредди невольно кивнул. Молод парень для старшего ковбоя, а догадался. Хорошая сытная еда для цветных если не всё, то очень многое.
- Я смотрю, Берт, твои нормально работают, - сказал кто-то.
- Через страх, - коротко ответил Рестон и после секундной паузы добавил: - Я ещё и объяснил им.
- Что? - заинтересовались остальные.
- Это минно-розыскные собаки, - уже уверенно заговорил Рестон, - я немного поговорил с командиром, он знает английский вполне прилично. Так вот, их не ставят на человека, и если не нападать, то они не опасны.
Берт расплатился за мясо и ушёл. Фредди усмехнулся, мысленно ответив Берту: "Мы все неопасны, когда на нас не нападают". Роулинг устало посмотрел на него.
- Одной было мало, Фредди? Или тоже... пусть заедают?
- Тоже, - кивнул Фредди, - дай мне две плитки того, русского.
- Сладкоежки? Держи, Фредди. Торгую как никогда, - тон Роулинга мало соответствовал его словам.
- Чего так невесело? - расплатился Фредди. - Не любишь собак?
- Предпочитаю кошек, - серьёзно ответил Роулинг.
Фредди засунул в карман плитки и, небрежно прикоснувшись к шляпе, ушёл.
Под их навесом ничего не изменилось. Андрей лежал навзничь под одеялом, а Эркин сидел рядом, по возможности загораживая. Увидев Фредди, он поднял на него глаза и тут же снова опустил их, уставился в землю. Фредди сел рядом с ним и услышал шелестящий шёпот. Андрей что-то шептал, но ни одного слова Фредди не понял.
- О чём он? - тихо спросил он Эркина.
- О том же, - так же тихо ответил Эркин, - о лагере. Я не слушаю, страшно очень.
- Пил?
- Нет. Не может. Я ему руки немного растёр. И ноги.
- Холодеет? - с замирающим сердцем спросил Фредди.
Эркин угрюмо кивнул и, помолчав, сказал:
- Я уж думал сходить за одним... да объяснять бы пришлось.
- За кем?
- Есть тут один... бывший... Джи.
- Что? - переспросил Фредди, не поняв сначала, а сообразив, изумлённо уставился на Эркина. - Ты в своём уме? Зачем?!
- Ну, приласкал бы...- вздохнул Эркин, - чтобы ему жить захотелось.
- И не думай! - отрезал Фредди. - В... ну, где я был, такое если сделали с кем, то всё... это конченый уже, хуже, чем расу потерять. Думаю, там... у него так же было. Вас же из-за чего боялись? Сам подумай.
Эркин покосился на него и кивнул. Фредди вытащил из кармана шоколад, протянул ему:
- Держи. Отломи кусочек и прямо в рот ему засунь. Пососёт...
- Он не понимает ничего.
- Не узнаёт?
Эркин пожал плечами.
- Когда как. Он там, Фредди. Сможет выйти, вернётся.
- Держи, - повторил Фредди. - И попробуй так. Надо что-то делать. Сумеем его накормить - вытащим.
Эркин кивнул и взял плитку. Начал было надрывать обёртку и поднял на Фредди глаза.
- Только... только не обижайся, Фредди.
- На что?
- Я по-русски говорить буду. Он... он боится... английского.
Фредди сел у костра и оттуда смотрел, как Эркин, осторожно нажимая Андрею на щёки, приоткрывает белые бескровные губы и засовывает в рот маленькие коричневые кусочки.
После третьего кусочка Эркин аккуратно завернул плитку и положил её на мешок-изголовье, ещё раз всмотрелся в лицо Андрея и встал. Подошёл к костру и тяжело сел.
- Хуже не стало, - ответил он на безмолвный вопрос Фредди.
- Уже хорошо, - кивнул Фредди. - Всё-таки поешь. Если и ты свалишься...
Эркин усмехнулся:
- От этого не свалюсь. Ты раньше видел... такое?
- Один раз видел. Парень так там и остался. Не вытащили.
Эркин кивнул, налил себе кофе и стал пить, всё время прислушиваясь к дыханию Андрея.
- Заходил кто?
Эркин мотнул головой.
- Мимо ходили. Русский один, дважды прошёл, но не заглядывал. Так, покосился.
Фредди негромко выругался.
- Носит их...
- На чёрта они собак этих привезли? - спросил Эркин.
- Говорят, минно-розыскные. Мины ищут. А для людей неопасны.
- А собаки это знают? - неожиданно спросил Эркин.
- Что?
- Что они не на людей, - Эркин встал. - Пойду посижу с ним. Вечером...
- Вечером я сам управлюсь, - отмахнулся Фредди. - Ты сам не уйди... туда, где был.
- Пока держусь, - Эркин взмахом головы откинул прядь со лба и подошёл к Андрею, наклонился над ним, заглядывая в лицо, и сел на прежнее место.
Фредди лёг на свою лежанку, прикрыл лицо шляпой. И так неподвижно лежал до вечерней кормёжки. Тогда вскочил на ноги и молча, не глядя ни на кого, ушёл за Огоньком. Когда он вернулся, располовиненный для навьючивания мешок ждал его у входа. Так же молча Фредди навьючил Огонька ушёл к стаду.
И работал он молча, исступлённо. Роб сдержал слово. Худой и какой-то осунувшийся молодой негр молча и очень толково помог Фредди засыпать корм и тут же ушёл. Закончив с бычками, Фредди пошёл к себе.
Уже темнело, и ковбойский посёлок засыпал. Было тихо. Ни песен, ни обычного вечернего гомона, даже за рекой у табуна не пели. Всех напугали собаки. Хорошо хоть русские не у самого посёлка разместили их, а подальше. Даже лая особо не слышно. Иногда только с ветром долетит.
Под их навесом как всегда горел костёр, булькала в котелке вода, а Эркин, сидя у огня, что-то шил. Поднял глаза на застывшего у входа Фредди, улыбнулся.
Фредди выдохнул сквозь стиснутые зубы и сел к костру.
- Ну?
- Заснул. Ты поешь, как раз поспело
Фредди посмотрел на их лежанку и оторопело заморгал. Мешки лежали по-другому, а Андрея не было.
- Это что за...?
- Я мешок повернул, загородил его. Он там как в тайнике лежит, - Эркин наложил друг на друга обрезанные концы ремня и стал сшивать. - А ложиться буду, отверну. Пусть спит пока.
- Поел он?
- Как темнеть начало, попил горячего. Ну, когда вечернюю пайку дают, ему горло отпустило. Потом я его за навес вывел, и он заснуть смог.
Фредди кивнул. Всё правильно. Он сам после Уорринга долго по тюремному распорядку жил. Но раз начал есть и спать, может, и отойдёт парень. Вернётся.
- Коньяку дал ему?
- Из плоской, что ты принёс? - уточнил Эркин. - Нет.
- Почему?
- Он жжёт сильно.
- Ладно, потом в кофе нальём.
- Я чай заварю, - возразил Эркин.
- А чем поил?
- Мясным отваром. Вон в котелке отдельно.
- Сообразил! - невольно усмехнулся Фредди.
Эркин закончил шить, прислушался.
- Спит. Ты поешь, Фредди. Мяса возьми.
- А ты?
- Я уже ел.
Фредди посмотрел на него. Усталое, осунувшееся за этот день лицо. Ему тоже нелегко пришлось. Лучше уж мешки таскать, с бычками колупаться, чем с таким... ушедшим наедине. Тот парень был им никто, и дружбы особой в той команде не завязалось, потому и, когда тот уже остыл, и они его закопали, ведь легче стало. А Эндрю Эркину напарник, это ж покруче родства бывает. И сам... еле держится.
Эркин почувствовал его взгляд, поднял от огня глаза и улыбнулся.
- Достаётся тебе с нами, да?
- Мне ещё ничего, - усмехнулся Фредди. - Да и вам со мной... тоже не сладко.
- Какие мы есть, такие и есть. Другими не будем. У каждого свои рубцы, и болят они по-своему. Я собак не боюсь, они меня не рвали ни разу. Я и не видел этого толком. В имении пузырчаткой обходились, порками. В распределителях дубинки, ток ещё... Я и не боюсь. А покажи мне врача или, ну, чего ещё из того, я ж тоже... отрублюсь. Похлеще Андрея.
- А он... видел?
- Его они рвали. Он рассказывал мне. Охранники поспорили, чья собака быстрее. Ну и устроили... бега. Их бежать заставили, а собак в спину пускали. Вот и...
- Хватит, понял уже, - Фредди закурил. - Сюда лая не слышно?
- Нет, ветром сносит.
- Уже легче. Да, ты там, за грузовиком, услышал чего?
- Не понял я ни хрена, - вздохнул Эркин. - Они вроде и не по-русски говорили. Слов много незнакомых.
- Ладно, обойдёмся.
Фредди допил свою кружку и встал.
- Я на боковую.
- Ложись, конечно, - кивнул Эркин. - Я к стаду схожу и лягу.
- И не думай, тебе от него нельзя. Сам сказал, он английского боится сейчас.
- Ладно, - согласился Эркин и стал собирать свою работу. - Посуду утром тогда.
Фредди кивнул и не лёг, а рухнул на свою лежанку, и уже не слышал, как Эркин перекладывает загораживающий Андрея мешок и ложится рядом с ним.
Они всегда спали спина к спине, завернувшись каждый в своё одеяло. Но Эркин помнил, как в питомнике их били за любую попытку утешить, помочь другому, как потом в Паласе белые не давали им даже похлопать друг друга по плечу, по спине, если это не удар, если... с добром, помнил, как умирающий Зибо ловил его руки... и решил. Он не джи, конечно, но... но надо же опереться на кого-то. Тогда, в клетке, они держали друг друга, этим и спаслись. Что не сам по себе каждый. Обнялись, сцепились руками, затолкав раненых в середину, зажали их, не давая упасть. И выдержали. Как Зибо в начале, когда вбил себе в голову, что он и вправду его сын, пытался обнять его... Да мало ли было...
Андрей лежал на спине, укрытый до подбородка, как он и оставил его. Эркин осторожно, опасаясь потревожить, уложил плашмя загораживавший Андрея мешок, быстро разулся, развернул своё одеяло и накрыл Андрея сверху, но не подтолкнул под него, а даже одеяло Андрея высвободил с ближнего бока. Осторожно лёг рядом под одеяло и мягко, чтоб не испугать, повернулся на бок, лицом к Андрею. Андрей вздрогнул, что-то совсем неразборчиво пробормотал и всхлипнул.
- Спи, - шепнул Эркин по-русски, благо ухо Андрея совсем рядом.
Андрей повернулся на бок, теперь их лица почти соприкасались.
- Эркин, ты? - шёпот еле слышен, даже так с трудом различается.
- Да.
- Ты... здесь...? Цветных... в лагерь... не отправляют...
- Это не лагерь, - выдохнул Эркин.
- А что?... Перегон...бычки... Фредди... Его тоже взяли? Он здесь?!
- Это не лагерь, - повторил Эркин, не зная, что ещё сказать.
- Собаки...
- Собак нет.
- И не стреляют. Охрана...
- И охраны нет. Ничего того нет. Ты свободный, - с отчаянием сказал Эркин. Более сильного он не мог придумать.
- Тогда зачем... собаки?
- Нет собак, Андрей. Это посёлок ковбойский.
- А шепчешь почему? - в голосе Андрея недоверие.
- Фредди разбудим. Он устал сильно, один работал.
Андрей помолчал, обдумывая, и спросил:
- А ты?
- Я с тобой сидел. Тебе плохо было.
Андрей молчал долго. Эркин думал, что он уже заснул, когда Андрей вдруг заплакал. Совсем тихо, почти беззвучно. Эркин догадался об этом по тому, как дрожали его плечи. И тогда он обнял Андрея, прижал его к себе. Всхлипывая, Андрей уткнулся лицом в его плечо, и Эркин чувствовал, как намокает от слёз рубашка, и только крепче обнимал, прижимая к себе Андрея, с трудом сам удерживая слёзы. Потом Андрей высвободил руку и тоже обнял его. Они так и уснули, обнявшись.
Фредди проснулся посреди ночи и с минуту полежал, прислушиваясь. Парни спали. Он не может ошибиться: это их дыхание. Значит, то, что ему сквозь сон слышался чей-то плач, сон? Или... или Эндрю всё-таки выкарабкался. Надо сходить проверить стадо. Стараясь не шуметь, Фредди откинул одеяло и встал. Проходя мимо лежанки парней, не удержался и посмотрел. Да, спят. Из-под одеял только макушки торчат, неразличимо чёрная и белёсая. Под одним одеялом, что ли? Значит, что, Эркин всё-таки по-своему сделал. Да... да какого чёрта?! Если это поможет вытащить парня с того света, значит, так и надо.
Выйдя из посёлка, Фредди закурил и пошёл к загонам, изредка подсвечивая себе фонариком. И всё-таки плакал кто-то, не мог он ошибиться. Он такой плач уже слышал. В Уорринге. Тоже ночью. Проснулся, да все они проснулись и слушали, не смея шевельнуться. Тому парню объявили о прибавке срока до пожизненного и переводе в лагерь, а значит, последней ночи в Уорринге. И парень плакал в камере, прощаясь с жизнью. Все знали, что в лагере шансов нет. Никто не рискнул даже голоса подать. Лежали и слушали. Зная, что их это же ждёт. Из Уорринга был один выход. Или там примешь смерть или в лагере. На Уорринге твоя жизнь кончается. Но ты ещё человек. У тебя есть имя, есть право на прогулки, на передачи, На пересмотр дела, на удачу. Прогулки... на две с половиной минуты, или на полтора часа полной неподвижности под палящим солнцем или проливным холодным дождём. Передачи... он помнит эти вызовы в каптёрку. Когда тюремщик монотонно объявляет, что на твоё имя поступила передача, зачитывает список поступившего, предлагает расписаться в получении... и всё. На руки ничего никогда никому... Тебя уводят. Иногда показывают передачу. Чтоб ты не думал, что тебя обманывают. И он, как сейчас видит на столе свою передачу. Две пачки сигарет, де пачки галет, пачка печенья, маленький пакетик "ковбойских" конфет. Джонни никогда не нарушал правил, не подставлял его под нарушение правил и лишение передачи. Он расписывался в получении и уходил. Пусть тюремщики давятся его галетами, обкурятся насмерть. Джонни жив, на свободе и сохраняет связи. Передача в Уорринг - недешёвое дело.
Фредди сплюнул окурок, ещё раз провёл лучом по бычкам и повернул обратно. Если завтра Роб никого не пришлёт в помощь, будет погано. Может, хоть к дневной Эркин сможет отойти к стаду. Хоть на засыпку. Но это если Эндрю оклемается. Пока он не вернулся, одного его оставлять нельзя. Ляжет и застынет. Как тот ковбой...
Фредди зло тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. И войдя под навес, сразу прошёл к своей лежанке и лёг, не посмотрев на парней. Дышат оба, ну так и всё. Хватит. Хорошо, Джонни тогда его на ту квартиру приткнул. А там работа пошла, и ни до чего стало. И вытаскивал его на лето, хоть на месяц, на пастьбу, на перегон, но ковбоем. Не старшим, конечно, и к неболтливым и нелюбопытным. И сколько лет прошло, а увидел Крысу, услышал... и сам едва не ушёл. А прошло ведь... десять лет прошло. Что ж парням... и года нет, как у них всё кончилось, вот и вышибает их туда. Эркин пока сам возвращается. Да и Эндрю... только вот собаки его выбили. Сам, когда увидел их... в первый момент захолодело всё, за кольт чуть не схватился. И остальные... затихли и попрятались. Фредди прислушался: вроде, спокойно спят. Лишь бы ветер не переменился, лая не донёс...