Глава 28: Безысходность.
Тишину Белого зала прервало появление Альдана, который, словно безумец, начал расшвыривать вещи по углам, уничтожая и разбивая всё, что попадалось ему на глаза. Все те немногие, кто находился внутри, тут же поспешили скрыться с его глаз, чтобы не попасть под горячую руку человека, который в прямом смысле слова мог испепелить взглядом.
Альдан метался по залу словно загнанный зверь, разрушая всё, к чему прикоснётся. То, что раньше ему нравилось, теперь вызывало отвращение, хотелось всё сжечь дотла и похоронить себя под этим пеплом.
Яростный крик, полный отчаяния, вырвался из его горла, разбивая витражи и стёкла. Всё, что ещё оставалось целым, разлетелось по углам. Он остался стоять в одиночестве посреди этого разгрома, обдуваемый ветром, осмелившимся заглянуть через разбитые им окна. В комнате всего за несколько минут воцарился настоящий хаос, но он не шёл ни в какое сравнение с хаосом, что творился в его душе. К тому же, в отличие от комнаты, душа его была опустошена.
Он запрокинул голову, прикрывая рукой глаза, из которых всё ещё текли слёзы
Невозможность что-либо сделать убивала его.
Столько могущества. Столько силы. Столько власти. Но он ничего не мог сделать.
Ничего.
Порывисто вздохнув, Альдан сделал несколько шагов и поднял более или менее уцелевшее кресло, поставив его на ножки. Упав в него, он запрокинул голову, устремив безжизненный взгляд в потолок. По щеке бежала слеза, а он всё продолжал смотреть вверх.
Каждый день... каждая потеря доказывала ему, что всё может стать ещё хуже. У него ещё было, что потерять... но вот теперь всё кончено... Теперь у него совсем ничего не осталось...
— Это то, о чём ты предупреждал? — спросил он тишину охрипшим от крика голосом.
И, как ни странно, тишина ему ответила.
— В том числе... — раздался голос, и в комнате засветилось длинное золотистое тело Дракона, который кольцами оплетал кресло Альдана.
— Она была той самой... — проговорил безжизненно мужчина, продолжая смотреть вверх, словно в бездну. — Но я не сразу это понял... Я жаждал покорить весь мир... — он опустил глаза, зажмурив их так сильно, как только мог. — Но весь мой мир оказался в ней одной.
Тело Дракона пришло в движение, и через несколько мгновений он предстал в виде человека, светящегося изнутри, но больше похожего на Эгранта, чем на тот образ, что Дракон сохранял всё это время.
Он стоял перед Альданом и смотрел на него с сожалением и сочувствием.
— Ты же можешь, да? — с надеждой посмотрел на него тот. — Я знаю, что можешь.
— Могу, — коротко кивнул Дракон.
Альдан напрягся, готовый подскочить и начать упрашивать. Он был готов даже встать на колени и молить, если бы потребовалось, но спокойное лицо Эгранта остановило его. Откинувшись обратно в кресло, он сжался как от боли.
— Но ты не сделаешь этого, так?
— Нет, — так же коротко ответил Дракон.
— Но почему? Ты так меня ненавидишь, что готов пожертвовать невинной девушкой? Верни её к жизни! Для тебя же это пустяк!
— Ты заблуждаешься, если думаешь, что я ненавижу тебя, — сказал Дракон, делая шаг в сторону и лёгким взмахом руки собирая из мусора ещё одно кресло, которое поставил напротив первого.
— Хах, — горько хмыкнул Альдан, отводя взгляд, он не хотел показать, насколько больно ему слышать эти слова после всего что было.
— Это правда, — сказал Дракон, усаживаясь в кресло. Он прекрасно видел сомнения Альдана и хотел их развеять. — Я всегда любил тебя, мой мальчик. Ты зря думаешь, что вся моя любовь досталась только Аккесу. Ты, как и он, ценен для меня.
— Тогда верни её, — потребовал Альдан, вцепившись в Дракона взглядом. — Верни её к жизни! Хочешь наказать меня за то, что я сделал, тогда накажи! Я всё приму, только верни её!
Дракон спокойно смотрел на него, словно одного взгляда было достаточно для ответа.
— Вот какая твоя любовь, — выговорил Альдан, с презрением смотря на Первородного. — Только слова! Ты делаешь только то, что выгодно тебе, а на остальных тебе плевать!
Дракон же, словно не слыша этих слов, продолжал тепло смотреть на Альдана, будто он маленькое плачущее дитя, которое не понимает, почему взрослые поступают именно так, как поступают.
Альдан же уронил голову на ладонь, зажмурившись так, будто испытывал сильную боль. Впрочем, душевная боль причиняла страдание не меньше, чем физическая. Его душа и так болела, но разговор с Деко не приносил облегчения. Наоборот, казалось, что каждое произнесённое слово резало его сильнее.
— Я даровал вам лучшее, что любой родитель может даровать. Помимо самой жизни, — продолжал Дракон, улыбаясь, но, не дождавшись реакции продолжил: — Я даровал вам свободу совершать собственные ошибки.
— И это лучшее? — поражённо спросил Альдан, подняв голову.
— Я позволил тебе и Аккесу самим делать выбор, самим распоряжаться своей жизнью, самим совершать поступки, самим нести ответственность за них. Я находился рядом и всегда был готов подсказать и помочь, но не вмешиваясь...
— И что? — вскочил Альдан. — Ты знал! Ты всегда всё знаешь! Всё это, — Альдан обвёл руками окружение, — могло не произойти! Столько жизней погублено. Ты позволил всему этому случиться. И ради чего? Ради того, чтобы не вмешиваться?!!
— Это последствия твоих решений.
— Но ты мог это предотвратить!!
— Зачем?
Альдан замер на месте, недоумевающе уставившись на Дракона. Его спокойное лицо поражало. Словно они сейчас говорили не о том, что произошло за последние несколько дней.
— Зачем? — переспросил он. — Тебе всё равно, что сотни людей погибли. Всё равно на то, что погибла единственная женщина, которую я люблю?
— А тебе всё равно? — переспросил Дракон.
— Конечно, мне не всё равно!!! — выкрикнул Альдан, злясь на того, кто считался мудрейшим, за такой глупый разговор. — Все эти смерти нависают надо мной огромным камнем. Смерть Келины вырвала моё сердце из груди. Я истекаю кровью. Весь мир истекает кровью, а ты так просто спрашиваешь: "Зачем такое предотвращать?" Тебе нравится смотреть, как мои руки обагрились этой кровью?
— То, что ты чувствуешь, — это бесценный урок тебе и миру. Поэтому я не понимаю, зачем нужно было это останавливать.
— Ты просто жестокое чудовище! — сказал Альдан, бессильно падая обратно в кресло. — А все погибшие люди тоже получили урок? Ты допустил смерть невинных людей. Что моя принцесса тебе сделала? Или ты дал ей умереть ради моего "урока"?
— Она выбрала свой путь. Так же, как и ты. Не думай, что я наслаждаюсь твоим страданием или чьим-то ещё. Ты пытаешься обвинить меня в том, что стало последствием твоих поступков. Вспомни. Я несколько раз пытался тебя предостеречь и направить по правильному пути. Ты не хотел меня слушать, и я дал возможность тебе поступить так, как ты хочешь. Я мог всё отменить, но да — я этого не сделал. На то было много причин, но главная в том, что ты никогда не думаешь о последствиях своих действий. Тебя ничему не научила даже история с Лаурой. Но теперь ты не сможешь ничего игнорировать. Тебе придётся жить с результатами того, что ты совершил. Этот выбор я позволил тебе сделать. С ним тебе и придётся жить. Она тоже сделала выбор, который вёл её к разрушению. Ты мог бы на неё повлиять, утешить, если бы отказался от мести. Но ты решил идти со злом, и она тоже ушла в хаос.
Альдан в течение всей этой тирады только сильнее сжимал кулаки, понимая, что не будет никакого спасения. Даже Дракон не будет ему помогать. И ничего не исправится. Всё это... всё, что произошло... всё останется как есть. Уничтоженное, разрушенное, ненавидящее его. Он сам себя ненавидел. Закрыв глаза, Альдан прикусил губу так, что та начала кровоточить. Даже его маленькая принцесса-ястреб. Именно он виноват в её смерти. Только он... только он...
— Ты мог спасти хотя бы её, — хрипло и безжизненно произнёс он.
— Её мог спасти ты. А она бы спасла тебя. Но вы оба не захотели.
— Я хотел... — горько сказал он, запрокидывая голову на спинку кресла и стараясь сдержать готовые вырваться рыдания. — Я, правда, хотел. Готов был даже к этой ведьме пойти.
— Проклятие не единственное, что вам помешало.
— Проклятие, — горько усмехнулся Альдан и вновь посмотрел на Дракона. — Ты ведь мог сам его снять. И не пытайся отрицать это.
— Мог.
— Пожалуй, не стоит спрашивать, почему ты этого не сделал, — вздохнул Альдан, уже смиряясь со всем тем, чем ещё его могла ударить судьба... или Дракон. Он чувствовал, что его жизнь кончена. Так какая разница, от скольких ран он умрёт.
— В этом-то и есть твоя проблема, — сказал тот, грустно вздыхая. — Ты никогда не спрашиваешь. А ведь стоило попросить...
— Хочешь сказать, что снял бы его, если бы я просто попросил?
— Снял бы, — утвердительно ответил Дракон. — Но попросить для тебя было слишком высокая цена. Твоя гордость была выше этого.
Альдан вновь запрокинул голову, устремив взгляд вверх, понимая, что Дракон был прав. Даже зная об этом, он бы не пошёл с этой просьбой к нему. То, что был готов сделать сейчас, раньше он считал унизительным. Считая себя выше других, он в итоге и поплатился больше других. И винить в этом действительно некого. Только себя...
— И что теперь? — устало выговорил он, не поднимая головы. — Теперь ты убьёшь и меня?
Голос его был на удивление ровным. Он сам поражался своему спокойствию.
— Конечно, нет, — ответил Первородный, и Альдан приподнял голову, глянув на него исподлобья. Его удивил этот ответ. За все свои поступки он был готов поплатиться жизнью, но Дракон продолжал по-отечески тепло на него смотреть. — Я хочу, чтобы ты исправил свои ошибки.
— Исправил? — от удивления он даже встрепенулся, во все глаза уставившись на Дракона.
— Именно. Прежде чем покорить весь мир, ты хотел просто объединить своих людей, возглавить их и создать новое королевство. Именно это ты и сделаешь.
— Что? — всё ещё не верил Альдан.
— Будет нелегко. Не все сразу примут вас, но приложив достаточно усилий, это можно сделать. Всё в твоих силах. Твой народ пойдёт за тобой, ты уже доказал, что можешь вести их, тем более сейчас, когда у них больше нет других лидеров.
Подняв руку, Альдан снял амулет с шеи и вынул его из мешочка, в котором тот был заключён.
— Они видели только силу амулета.
Он смотрел на сверкающий в лучах света талисман, похожий на цветок. Источник невероятных сил, который он так жаждал и который не смог дать ему ничего. Он не смог даже спасти свою принцессу от смерти.
Встав с кресла, Альдан подошёл к Дракону и вложил амулет тому в руку.
— Магия не всё, что видели твои люди, — тихо сказал тот и, подняв руку, бросил амулет на пол. — А это всего лишь безделушка.
— Что? — изумился Альдан, глядя на то, как кусок металла на полу рассыпается в пыль. Впрочем, какой смысл удивляться? И он просто опустился обратно в кресло. — Ты и здесь всех обманул.
— Вовсе нет, — улыбнулся Дракон. — Просто сила их сразу перешла ко мне. Остался только символ. А даже если бы она осталось внутри, то ты бы не заметил разницы. Это был бы просто кусок золота с лёгкой магической мощью, каким он представал перед другими.
— А вся эта моя магия?..
— Я её тебе дал.
— Почему я не удивлён? — горько хмыкнул Альдан.
— Ты хотел магию, я тебе дал немного. Всё ты бы просто не вынес.
— Что ж... какая теперь разница... — Альдан обречённо посмотрел перед собой. Теперь у него не было таких же способностей как раньше. Вообще ничего. Он был уверен, что даже "Очарование " пропало и его прикосновения отныне ничем не отличатся от прикосновения других людей. Впрочем, оно всё равно ему больше не нужно. Ему больше ничего не нужно.
— Какой смысл мне теперь кого-то вести, что-то исправлять, если ты всё рано не вернёшь мне её?
— Потому, что твоя жизнь, начиная с этого дня — это искупление.
Альдан поднял голову и внимательно посмотрел на Дракона, а тот продолжил:
— Твои действия привели к этой точке. Твоими усилиями твой народ оказался на перепутье. Ты должен завершить то, что начал. Восстановить то, что разрушил. Основать королевство и подарить своим людям надежду. Ты станешь их королём и приведёшь их к славе. Заключишь мир с остальными королевствами. Сделаешь Равнину объединением семи королевств.
Альдан задумчиво посмотрел на разбитое окно. Об этом он всегда мечтал, к этому стремился, когда-то... Казалось, было это так давно... Теперь же ему всё это совершенно... неинтересно.
— А если я не справлюсь... — сказал он, не чувствуя сил даже подняться и жить дальше, не говоря уже о том, чтобы основать новое королевство.
— Справишься, — твёрдо сказал Дракон. — Должен. Если хочешь опять с ней встретиться.
Резко повернувшись, Альдан посмотрел на лицо Эгранта, которое жизнерадостно ему улыбалось.
— Как? Что?
— Твоя жизнь будет долгой, Альдан. Ты доживёшь до глубокой старости, станешь великим и уважаемым человеком. Заверши своё искупление, и в следующей жизни я прослежу за тем, чтобы вы родились вместе. У тебя будет ещё один шанс. Я не обещаю, что будет легко, тебе придётся приложить усилия, но шанс будет.
— В следующей жизни? — Альдан всё ещё удивлённо смотрел на него.
— Если ты выполнишь своё предназначение. А теперь встань и прекрати себя жалеть. У тебя впереди интересная и сложная жизнь, мой мальчик. Ты сам так захотел.
Альдан глубоко вздохнул, всё ещё ошарашенный пророчеством Дракона. Сердце опять больно сжалось. Только в следующей жизни... Появился соблазн воткнуть кинжал в своё сердце, чтобы поскорее эта жизнь настала. А чего ждать, если тут его уже ничего не держит. Никого не осталось...
— Тебе стоит поспешить, — вдруг сказал он, бессильно прикрывая глаза. — Я даже с частью твоих сил успел много нехорошего натворить.
— Я знаю.
— Раз знаешь, иди, поспеши спасти своего любимчика. Я повредил его сознание. Он теперь может только убивать, а скоро и сам умрёт.
— Я знаю.
Альдан горько выдохнул.
— Ты так спокойно об этом говоришь.
— Потому, что нет ничего, что нельзя исправить.
— Ты... Если захочешь.
— Любой. Если захочет.
Послышались шаги, а после в комнате наступила тишина. И Альдан почувствовал себя настолько скверно от охватившего его одиночества, что слёзы опять показались на глаза.
Его все покинули.
Впрочем, он натворил столько ужасных вещей. Неудивительно, что все его оставили. Он это более чем заслужил. И когда Альдан решил, что остался совсем один и, уронив голову на ладонь, сильно сжал зубы, чтобы опять не расплакаться, как ребёнок, то вдруг почувствовал, как чья-то рука легонько коснулась его плеча.
Резко подняв голову, он увидел, что Дракон всё ещё стоит рядом и участливо смотрит на него.
— Всё можно исправить, если очень захотеть, — опять сказал он. — Я тебе уже сказал, что верну тебе любимую девушку, а вот друзей постарайся вернуть сам.
— Друзей? — переспросил он, стараясь сдержать слёзы.
— Ты зря думаешь, что ничего не осталось. Просто оглянись. Мир тебя ещё удивит. Вокруг нет идеальных людей. И все совершают ошибки. Прощение можно заслужить, если очень захотеть.
С этими словами Деко улыбнулся в последний раз и, развернувшись, пошёл к выходу.
Альдан не отрываясь смотрел ему вслед. Даже проведя рядом с этим могущественным существом почти всю жизнь, он так и не научился его понимать. Деко утверждает, что любит их, но, тем не менее, позволил Альдану творить ужасные вещи, позволил Аккесу стать хладнокровным убийцей, который мог сорваться и раскромсать всех вокруг. Возможно, он как высший разум ко всему относится по-другому. Куда уж простому человеку понять его мотивы?..
Встав с кресла, Альдан подошёл и поднял большой серебряный поднос, отлетевший вместе со столом в угол. Глянув на себя, мужчина ехидно усмехнулся. Лицо его было не в самом лучшем виде. Достав кинжал, он поднял его к своему уху.
Соблазн всё ещё был велик, но каким бы ни был Дракон, одно он усвоил точно. Игнорировать его слова самое последнее, что стоит делать.
Схватив прядь своих волос, он резанул по ним остриём кинжала...
Самил стоял возле входа и нервно щёлкал пальцами рук. Дурная привычка, которую он приобрёл ещё в детстве. Впрочем, не единственная. У него было много недостатков, но их всех компенсировало одно большое достоинство. Он умел делать правильный выбор. В детстве Самил всегда знал, к какой женщине лучше подойти, чтобы та его накормила, с какой девушкой заговорить, чтобы получить порцию ласки, с кем дружить, а от кого держаться подальше.
Ещё в детстве, увидев Альдана, он, будучи мелким карапузом, пытался с ним подружиться. Тот же был слишком увлечён своими делами, и не обращал на коротышку внимания. Самил до сих пор не знал, помнил ли Альдан его или решил взять его в качестве доверенного лица по другой причине. В любом случае, судьба их свела опять во взрослой жизни, когда Альдан вместе с великим Королём Драконом явились в племя Синей воды.
Многие сразу поняли, что грядут перемены. Самил же, узнав мальчика из детства, понял то, что стоит держаться именно его. И не прогадал. Именно тот, кого все сторонились и ненавидели, в итоге стал лидером всего народа. Самил преданно ему служил, зная, что если не дружба, то его верность будет вознаграждена. И Альдан ценил его.
Но вот впервые в жизни Самил не знал, как ему действовать. С одной стороны он видел, в каком бешенстве его лидер, и только стукнутый на голову пойдёт сейчас в клетку с разорённым львом. С другой же, чутьё ему подсказывало, что нужно зайти. Что его присутствие требовалось внутри.
Всё же привыкший доверять чутью, Самил приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Первое, что он увидел — это настоящий погром, от чего сердце тут же юркнуло куда-то вниз. Но он помнил, что воину и мужчине не предстало бояться, и потому открыл дверь чуть шире, ища глазами Альдана.
Тот стоял в углу с кинжалом в руке и клоком волос в кулаке.
От удивления Самил сам не заметил, как навалился на дверь и та жалобно скрипнула. Альдан обернулся и, увидев своего подчинённого, заговорил вполне ровным голосом, совсем не похожим на тот рык, что слышался ранее.
— Подойди сюда, Самил. Мне нужна твоя помощь.
Чувствуя облегчение, молодой человек бодрым шагом направился к нему. Интуиция всё-таки не подвела. Он был необходим. Но, когда он подошёл ближе, его радость поутихла, когда он увидел, что сделал с собой Альдан.
— Что я... — неуверенно спросил он.
— Возьми, — протянул кинжал ему Альдан. — Мне нужно будет много помощи, друг мой.
— Я сделаю всё, что смогу.
— Действительно? — Альдан внимательно посмотрел на Самила, и тот внутренне сжался от такого пристального взгляда.
— Вы сомневаетесь в моей верности? — спросил тот, беря кинжал из его рук.
— В верности? — задумчиво переспросил Альдан. — Нет, в верности не сомневаюсь.
Он развернулся и глянул на своё отражение в серебряном подносе. Жестом он указал на свой затылок, куда сам не мог достать. И Самил аккуратно начал срезать пряди волос. Альдан между тем продолжил:
— Скажи мне как на духу. Ты знаешь всё, что происходило, знаешь все подробности. Ты видел все мои поступки...
— Да, — ответил Самил, всё ещё не понимая, чего от него хотят.
— Так вот, ты пошёл бы за таким королём, как я? — спросил Альдан и Самил заметил, как тот смотрит на него через отражение. И даже от отражённого взгляда по телу пробежали мурашки. Что-то изменилась в нём. Сложно было сказать что именно, но Альдан словно стал гораздо взрослее, чем раньше.
— Я решил идти за таким королём, как вы, в первый же день, когда Король Дракон явился в племя Синей воды. И своего решения я ни разу не захотел изменить... Ваше Величество.
Срезав последние волосы на затылке, он отошёл на шаг и поклонился.
Альдан развернулся к нему и пристально посмотрел на молодого парня. После чего поднял руку и начал заплетать небольшую косичку на одной— единственной пряди, что оставил у своего виска. Косичка вождя. Символ власти и лидерства.
Теперь он их вождь и их король. И все должны видеть это.
Больше не будет улыбок и заигрывания с дамами. Не будет весёлого прожигания жизни. Теперь от него зависит целый народ. Его народ. Его люди. И он поведёт их. Будет о них заботиться. И будет любить их.
Ради них самих.
Ради себя.
Ради неё...
Деко медленно шёл по дворцу. Время не имело для него значения, как и события, что протекали, или стояли, или вообще шли назад. Он существовал во всех измерениях, а время лишь одно из них. Он видел тела умерших, видел их души, которые цеплялись за прежнюю жизнь, видел слёзы, также видел и тех, кто спокойно парил ввысь, летя навстречу будущему и новым жизням.
Он любил этот народ. Народ, что много страдал, но и много любил. Он совершенно не злился на то, что те забыли его. Это даже к лучшему. Ему же пора оставить их и тоже отпустить. Он получил свой собственный урок. Урок, который пытался преподать и своим мальчикам.
Один получил долгий и основательный, другой — быстрый, но суровый...
Настало время забрать последнее и покинуть этот мир, дав ему возможность расти самостоятельно.
А пока он прощался, неспешно идя по залам, коридорам, двору, улицам...
Он вдруг заметил ещё кое-что, что ему хотелось бы завершить, и потому Дракон свернул и остановился у сгорбившейся фигуры, что сидела и лила слёзы над безжизненным телом.
— Не стоит плакать об ушедшей жизни, дитя, — сказал он.
— Я знаю, — послышался всхлип.
Деко присел рядом и, дотронувшись до умершей, провёл по лицу рукой, убирая пряди волос в сторону.
— Она была хорошей женщиной, — сказал он с лёгким сожалением. — Погибла, помогая мальчику сбежать. Благодаря ей несколько жизней было спасено. Она была чистым созданием.
— Разве Дочери сов могут быть чистыми?
— Откуда такой вопрос? — не отрывая взгляда от умершей, спросил Деко.
— Дочери сов спят со многими мужчинами. И некоторые считают их порочными.
— Когда люди соединяются по велению чувств и сердца, это не может считаться порочным. Её эмоции были настоящими, светлыми и чистыми. Она никогда не притворялась и всегда была честной. Она помогла моему мальчику не впасть во тьму, что окружала его сердце. Не в её силах было его спасти, но она старалась. Я этого не забуду.
— Но как тогда назвать то, что любишь одного, но делишь ложе с другим? — грустный голос был наполнен таким разочарованием и отчаянием, что Деко всё же повернулся и стёр влагу с мокрых щёк этого печального существа.
— Она любила каждого. По-разному. Её жизнь была прекрасна.
— Разве это прекрасно — умереть, так и не признавшись в своих чувствах?
— Она знала, что это безнадёжно.
Она опустила голову, но Деко очень хотелось, чтобы веселье вновь вернулось в эти глаза.
— Почему ты не называешь имя? — послышался голос сквозь очередной всхлип.
— Земное имя больше не принадлежит тебе, Атиша. Это тело умерло. Ты можешь выбрать новую жизнь.
— Но я не хочу.
— Можешь пока не выбирать. Ты можешь делать всё, что хочешь.
— Я хочу... хотела... чтобы ты узнал, как я люблю тебя, — тихо выговорила девушка.
— Я знал. Он знал. Эгрант. Но мои чувства отличаются от твоих. Я не могу на них ответить так, как ты этого ждёшь.
— А как ты можешь на них ответить? — вскинул голову дух девушки и внимательно на него посмотрел.
Деко тихо рассмеялся.
— Я могу взять тебя с собой. До тех пор, пока ты не захочешь уйти.
— А если я не захочу? — тут же переспросила девушка, однако слёзы её уже высохли, а в глазах появилась радость.
Деко встал и подал ей руку, поднимая на ноги и её. Дух, бывший некогда Атишей, перестал грустить и начал светиться мягким белым светом. Она продолжала удерживать человеческую форму, не зная, что теперь это не обязательно.
— Захочешь, — кивнул Деко и повёл девушку за собой. — Однажды твоя душа заскучает со мной. Тебя потянет к новым эмоциям. И я подарю тебе новую жизнь, наполненную приключением и множеством событий. Или она будет спокойной и умиротворённой рядом с человеком, которого ты будешь любить всем сердцем. А захочешь, она будет скучной и однообразной...
— Нет. Кто такое захочет? — включилась в игру девушка.
— Зато в скучной жизни любое событие будет грандиозным.
— Всё равно...
Уже вдвоём они продолжали шествие сквозь мир ещё живых людей, оставляя жизненные горести и страдания позади. Где-то ещё были вспышки сражений, но и они вскоре прекратятся. Эта земля настрадалась. Души долго витают вокруг, если смерть была насильственной.
И Деко решил помочь этому миру очиститься быстрее. Он помогал застрявшим поскорее уйти, очищал от страданий и сожалений. И вот, наконец, они дошли до того места, куда направлялись.
Деко взял девушку за обе руки и, приподнимая вверх, пустил вместе с потоком других душ. Она тоже должна пройти свой путь, а чуть позже он заберёт её с собой. Пока же у него есть последнее дело, которое нужно закончить.
Воплотившись в тело Дракона, он, сияя собственным внутренним светом, опустился на землю, освещая всё вокруг. Не касаясь ногами пропитанной кровью земли, он сделал несколько шагов, грустно глядя на ещё одну плачущую девушку.
Риана подняла голову к источнику света и, увидев Первородного, зарыдала с новой силой.
— Хочешь, я могу забрать и тебя? — послышался его мягкий голос.
— Забрать? — непонимающе переспросила она и опустила глаза на Аккеса.
Человеческая фигура отделилась от Дракона и подошла ближе, присев рядом с ними. Частица Первородного была очень похожа на Эгранта, который грустно дотронулся до лба Аккеса.
— Его разум не выдержал, — сказал Эгрант.
— Но он узнал меня, — всхлипнув, проговорила девушка.
— Да. Хотя не должен был. Его сознание было не в силах выдержать этого, и потому моментально сгорело. Не стоит плакать, ты помогла ему, маленькая жрица. Ты его остановила и освободила. Помогла в конце вернуть самого себя. Это много значит.
— Но он же... он...
— Другого выхода не было. Магия, которую к нему применили, была слишком грубой. Особенно, когда дело касается такой тонкой вещи, как сознание.
Риана пристально смотрела на Деко. Слёзы уже проделали светлые бороздки на её запачканном кровью лице. Эгрант посмотрел на неё в ответ. Молчание, наконец, прервалось его словами:
— Ну, что тебя останавливает?
— Я... я... не...
— Ты же знаешь, что нужно. Смелей.
— Я... — всхлипнув, Риана опять посмотрела на Аккеса. — Спаси его.
Эгрант улыбнулся и тоже посмотрел на него.
— Как же вы не любите просить, — весело вздохнул он и поднялся.
— Я не знала, могу ли...
— Ты же жрица и женщина, Риана, — Эгрант вновь посмотрел на неё. — Вспоминай свою женскую сущность, девочка. Впитывай человеческую. Как ваши хранители узнают, что вы хотите, если вы не просите? Осваивайте свою истинную магию.
Эгрант наклонился и ещё раз дотронулся до лба Аккеса. Тот вдруг встряхнулся и вновь обмяк.
Риана от удивления замерла, во все глаза глядя как его тело начинает подниматься вверх и парить над землёй. После этого его окутало золотое облако. Не отрывая глаз от него, она вновь заплакала:
— Ты спасёшь его?
Эгрант спокойно наблюдал за тем как Аккес медленно, словно на волне плывёт к Дракону.
— Я верну его. Для того я сюда и пришёл, — потом он повернулся и взглянул на Риану. — Но захочет ли он вернуться в этот мир, решать ему.
Риана с тоской смотрела на то, как Эгрант улыбнулся на прощание и вновь воссоединился с Драконом. А потом тот вместе с Аккесом исчез, растворившись в ярком свете.
Вытирая слёзы, Риана бессильно села прямо на землю. На глаза ей попалась часть сломанной маски, которую носил Аккес. Подняв этот символ ужаса, она любовно провела пальцами по её изгибам. Она знала, что может больше никогда не увидеть человека, которого так сильно полюбила. Жрица верила, что он любит её не меньше... Но Дракон мог подарить ему гораздо большее, чем жизнь, где он известен как кровожадный убийца, где у него не осталось семьи, где его все боятся, жизнь, в которой у него было мало хорошего. Первородный может подарить ему нечто совершенно новое, лучшее, даже любовь он мог ему подарить. Новую. Другую. Счастливую...
От такого не отказываются. Даже ради жрицы...
Вытерев слёзы дрожащей рукой, она опустила кусок маски обратно на землю.
А ведь ей так и не удалось закончить своё преобразование. Она вполне может и дальше бродить по земле, многие годы уча людей, общаясь с ними, познавая новое...
Она ведь хотела этого... в этом главная задача жриц Небесной Богини.
Продолжая смотреть на осколок маски, Риана поднялась на ноги. Сначала у неё была мысль сохранить его при себе как память об Аккесе, но потом девушка всё же решила оставить маску, которая была воплощением ужаса и страха. Она своё отжила и пусть будет захоронена здесь.
В боку всё щипало от пореза, оставленного ей Аккесом. Вот и то, что будет у неё на память. На коже точно будет шрам. Наверное, это расплата за тот, что она оставила на его лице.
Улыбка показалась на её губах, но она быстро пропала под новым потоком слёз. Остановившись и взглянув в небо, Риана глубоко вздохнула.
— Богиня моя, я так скучаю, — всхлипнув ещё раз и попытавшись вытереть лицо, жрица опять посмотрела в небо. — Я так сильно по нему скучаю... Небесный Воин, ты сказал, что привёл меня к нему. Приведи теперь его ко мне.
Шмыгнув носом, она откинула прилипшие волосы с лица и пошла обратно.
Те, кто умерли, могут быть свободны, а вот живым ещё разгребать все те последствия, что остались.
На слёзы ещё будет время, а сейчас в её утешении и словах нуждаются другие.
И это лучшее, на что она сейчас способна.
Война была закончена. Талемы отступили, оставив город, который ранее так отчаянно хотели удержать. Они ушли какими-то своими тропами и дорогами, так как к концу дня город и дворец был пуст. Как оказалось, Анторий и его королевские гости не пострадали и успешно прятались в тайных комнатах дворца. А может, их просто никто и не искал.
Быстро забрав опять власть в свои руки, Анторий так же быстро навёл порядок в своём замке. Стража на удивление не сильно пострадала. Воинов разделили и заперли в темнице. Их даже кормили, хоть и не регулярно и не достаточно хорошо. Но даже голодные, все были целы.
Многие были удивлены и тем, что в городе тоже все были невредимы. Хотя случались, конечно, грабежи и хулиганства, у кого-то скотину увели, у кого-то дома порушили, но то были единичные случаи. Во многом то, что город остался цел, была заслуга Ласкиты, которая со своим небольшим отрядом делала всё возможное, чтобы попортить захватчикам жизнь и отвлечь внимание на себя.
В результате большие потери понесли именно воины, атаковавшие город, ну и сами талемы.
Смерть принцессы Келины для всех была потрясением. Её оплакивали даже простые жители города. Многие видели процессию, которая шла по городским улицам, когда Лекамир нёс девушку на руках, а сами талемы шли следом, словно горюющая семья. И лишь проводив тех до ворот, они развернулись и навсегда скрылись с улиц города.
Рыцарь Лекамир весь день и всю ночь не отходил от тела принцессы, не говорил ни слова и только мрачно смотрел перед собой. О событиях, что произошли во дворе замка, поведал лучник, который был в их маленьком отряде. Когда к вечеру первого дня вернулась жрица, то, узнав новость, сразу присоединилась к Лекамиру и тоже провела всю ночь рядом с погибшей. Часовые, что ходили ночью мимо палатки, слышали тихие голоса внутри.
Некоторые уверяли, что слышали, как кто-то плачет, но не брались определить, кто именно.
Возвращение в Люкенский замок было быстрым. Меньшая группа, которая сопровождала тело принцессы, двигалась в ускоренном темпе. Лекамир сам ехал во главе, и хотя торопился изо всех сил, всё же с ужасом ожидал предстоящий ему разговор. Ведь юная принцесса, потерявшая разом и отца, и сестру, должна будет возглавить всё королевство вместе со своим супругом.
И хуже всего было то, что он не мог даже доставить тело своего короля. Его похоронили сами талемы неизвестно где. В дальнейшем, конечно, будут искать и расследовать. Они не остановятся, пока не перезахоронят своего правителя на родной земле.
Вернувшись в замок, Лекамир не стал откладывать вести. Он даже не остановился, чтобы как всегда обнять Зику. Покружить её в объятиях и успокоить, сказав, что он вернулся целым и невредимым. Девушка же, видя мрачное и сосредоточенное лицо рыцаря, и не стала приставать, так как чувствовала, что произошло что-то страшное.
Она молча проводила его взглядом, и как многие другие последовала за ним, стремясь узнать, что за тяжёлые вести привёз Первый рыцарь.
Лекамир же шёл внутренне опустошённый. Каждый его шаг приближал то время, когда ему придётся сообщить молодой девушке, что она осталась сиротой. Что он не был рядом и не защитил её отца. Посмотреть в глаза и рассказать о том, как не смог спасти её любимую сестру. Как та погибла на его глазах...
Преклонив колени перед супружеской парой, он склонил голову и начал свой рассказ. Его слушали молча. Олея сидела неестественно бледная и с каменным лицом, так что даже её муж, который был в ужасе от новостей, с беспокойством поглядывать на супругу.
Едва Лекамир закончил рассказ о том, как погибли король и Келина, Олея вдруг резко подскочила.
— Разрешите... удалиться, — сквозь силу сказал она, поворачиваясь к мужу. — ...милорд?
— Да.. коне... — начал говорить тот, но девушка сорвалась с места и убежала, юркнув в дверцу за тронным постаментом. Никто и не подумал её осуждать, все, наоборот, сочувственно смотрели ей в след.
Коргий же растерянно остался сидеть, пытаясь понять, как теперь действовать. Он был не готов вот так сразу взять в свои руки управление целым королевством. Он наделся, что у него будет ещё несколько лет, чтобы перенять опыт Анаквия. А сейчас помощи ниоткуда не будет. Стараясь унять панику, Коргий заметил, что как только его жена скрылась, все вопрошающе уставились на него.
— Нам... — он кашлянул, стремясь прогнать осипший голос, и заговорил с твёрдостью, которую на самом деле не чувствовал:— Необходимо позаботиться о достойных похоронах.
Коргий встал и кивнул слугам, те тут же скрылись в дверях, спеша подготовить всё, что требуется.
— Также скоро должно вернуться войско, — продолжал новый король Люкении Коргий Первый, и с каждым словом уверенность всё больше и больше приходила к нему. — Позаботьтесь о том, чтобы их встретили и оказали необходимую помощь, там наверняка много раненых. И как только приедет генерал Траск, доложите мне немедленно. Я буду в королевском крыле. Мне надо утешить супругу.
После этого он встал и тоже ушёл из зала, не замечая, что присутствующие смотрят ему в след с уважением и одобрением.
Олея, забежав в свою комнату, тут же упала на перину, давая волю своим слезам. Конечно, до них дошли вести о том, что в центре Равнины вспыхнула битва. Она жутко волновалась и переживала, но все её страхи воплотились. Даже хуже. Погиб не только отец, но и любимая сестра. Почему так? Келине и так нелегко было в жизни, и когда начало появляться что-то хорошее, она вообще покинула этот мир.
Рыдая и кусая зубами подушку, Олея готова была возненавидеть весь мир за такую жестокость.
— Принцесса? — кто-то сел рядом на кровать. — Принцесса, я всё слышал... Моё сердце просто разрывается... я...
— Ох, Вир, — всхлипнула принцесса и порывисто обняла друга, продолжая рыдать на его груди. Юноша, чувствуя, как щиплют его глаза, начал медленно гладить её по спине, понимая, что не должен так вести себя со своей госпожой. Но в данном случае, она просто плачущая девушка.
— Принцесса, я могу хоть что-то для вас сделать? — сказал он.
— Я не знаю, Вир... я не знаю, — ответила та, поливая его жилетку слезами. Наконец, отстранившись, она начала сдирать с головы ленты и заколки. Ничего из этого ей было уже не нужно и неинтересно. Поднявшись на ноги, она подошла к небольшому зеркалу, что висело на стене. Очень дорогая вещь, которую подарил ей отец два года назад. Теперь оно вызвало не радость, а только сильнее напоминало о пустоте образовавшейся внутри.
Сорвав все заколки, она, простоволосая, повернулась к своему другу детства.
— Скажи что-нибудь про неё. Что-нибудь хорошее.
— Про вашу сестру? — встрепенулся Вир. — Принцесса Келина была очень умной и рассудительной. Она часто грустила, но когда рядом показывались вы, то всегда улыбалась. Она очень вас любила.
— Да... — Олея опустила голову и заплакала ещё сильнее. — Очень любила... И я её. И отца тоже, и он нас. Мы все друг друга очень любили...
Закрыв лицо руками, Олея пыталась перестать рыдать, но никак не могла остановиться.
Вир подошёл сзади и осторожно дотронулся до плеча принцессы, та, глубоко вздохнув, вдруг сорвалась с места и куда-то пошла. Вир хотел было её окликнуть, но решил, что лучше просто последует за ней и убедится, что она не натворит глупостей.
Но Олея всего лишь шла в комнату своей сестры. Просторная и светлая комната была совсем не похожа на комнату принцессы. Повсюду книги и свитки, а недавно тут начали скапливаться доспехи, щиты и мечи. Медленно переходя от предмета к предмету, Олея дотрагивалась до каждой вещи, вытирая пальчиком пыль, которая уже успела накопиться.
Она была настолько погружена в воспоминания, что Вир решил её не беспокоить и подождать за дверью.
Он впервые не знал, что ему делать и куда идти, что сказать. Большое горе пришло в королевство, и юноша не мог ничего сделать для своей принцессы. Он мог только стоять тут и охранять её покой или плакать вместе с ней.
В коридоре послышались шаги, и Вир напрягся, готовый до последнего защищать уединение Олеи, но это был её муж Коргий, который выглядел очень обеспокоенно. Супруг её хозяйки шёл, заглядывая в каждую комнату, но, увидев Вира, тут же пошёл к нему.
— Ты! Ты видел, куда делась твоя госпожа? — спросил он голосом, в котором слышалась паника.
— Она здесь, — тихо ответил парень, кивнув на дверь в комнату принцессы Келины. — Горюет о сестре.
Коргий тут же подбежал к двери, но остановился, нерешительно глядя на ручку. Потом неожиданно обернулся и посмотрел на юношу, у которого тоже были красные глаза и несчастный вид.
— Как она? — вдруг спросил он.
Вир был удивлён, что тот обратился к нему с подобным вопросом. Раньше Коргий его игнорировал или раздражённо провожал взглядом. Но юноша не обращал на это внимания. После объяснений Рианы, он стал понимать беспокойство молодого мужа своей госпожи и всеми силами пытался показать, что это беспокойство беспочвенно.
И вот теперь такие почти доверительные слова его удивили. Но он не подал виду и только грустно посмотрел на дверь в комнату.
— Постоянно плачет. Ей нужен кто-то, кто сможет её утешить.
— Да, — опустил голову Коргий, но потом глубоко вздохнул и решительно открыл дверь, заходя внутрь.
Вир слегка улыбнулся и, присев на пол, упёрся спиной в стену напротив двери. Как хорошо, что Олея успела выйти замуж. Теперь у неё есть человек, который о ней позаботится и поддержит... там, где он сам не может.
Коргий же, зайдя в комнату, увидел свою жену сидящей на кровати сестры и глядевшей на какой-то свиток.
— Олея... — тихо позвал он, но девушка не повернулась к нему. Она выглядела несчастной и словно постаревшей сразу на десяток лет. Он никогда ещё не видел её такой.
Подойдя к ней ближе, Коргий присел рядом и заглянул в свиток, что она держала в руках.
— Это всё её идеи, — тихо проговорила принцесса.
— Идеи? Кого? — переспросил Коргий, обрадовавшись уже тому, что его супруга заговорила.
— Келины, — тихо произнесла принцесса, крепче сжимая свиток. — Она была очень умной и столько могла сделать для королевства. Ты только посмотри сюда — девушка протянула свиток мужу и опустила голову, глядя на подол своего платья. — Она даже придумала новый способ сбора налогов... А вообще я в этом не особо разбираюсь, так что посмотри сам.
— Да, интересно, — задумался Коргий, просматривая записи, но потом, опомнившись, отложил свиток в сторону и посмотрел на жену. — Всё это можно сделать и потом.
— У неё было столько мыслей, она была такой умной, не то, что я. — Олея опять заплакала. — Я только и могла, что красиво одеваться да изображать глупышку, а вот Келина действовала и упорно трудилась...
— Тише-тише, — Коргий обнял жену, и Олея, обхватив его, заплакала ещё сильнее. — Твоя сестра была замечательной, но и ты тоже прекрасная женщина.
— Она больше не вернётся, — плакала девушка. — Никогда больше не вернётся. Не обнимет меня и не утешит. Отец тоже никогда больше не погладит меня по голове. Ты понимаешь? Никто из них больше не позовёт меня и не отругает. Никто больше не рассмеётся, никто больше не улыбнётся.
Коргий крепко обнимал плачущую жену и чувствовал, как у самого на глаза наворачиваются слёзы.
— Я не смогу заменить их тебе, но знай, что всегда можешь на меня рассчитывать, — тихо сказал он, гладя девушку по голове. Он не был слишком близок с тестем и невесткой, но также чувствовал, что потерял кого-то родного. И пусть с Келиной у них была не лучшая история, но всё же он уважал сестру своей жены.
— Я знаю... — тихо произнесла Олея, успокаиваясь. — Я благодарна тебе, Коргий. Спасибо за то, что ты со мной.
Нежно улыбнувшись, он приподнял её лицо. Вытащив платок, он осторожно вытер её глаза и легонько поцеловал в опухшие губы.
— Мы есть друг у друга, и это уже хорошо.
— Хорошо, — кивнула Олея и опять спрятала лицо, прижимаясь к груди мужа. Принцесса дала себе слово стать сильной и научиться быть такой же, как её сестра. Теперь всё королевство в их с мужем руках. И пусть Коргий мужчина и король, все жители Люкении будут смотреть именно на неё, на королевскую дочь, и она должна быть для них примером.
Она сделает всё, чтобы люди уважали её и её мужа.
Она сделает всё, чтобы сестра гордилась ею. Чтобы отец гордился ею.
Она теперь королева и должна вести себя соответственно.
Но это всё потом. Сейчас ей хотелось просто побыть слабой девушкой в объятиях своего мужа и оплакать своё горе.
|