Аннотация: Дом с Красной крышей Рю-Солитюд 19, N, Эссона История о том, как Жозефин Ланглез-Кре выручала из беды своего братца. Собственно, этим все сказано. Ну или не сказано ровным счетом ничего
Частьвторая. Белыйчервь
Август
ДомсКраснойКрышей
Рю-Солитюд19, N, Эссона
Построенв1858 года
Сидя на пассажирском сиденье, Призрак смотрел прямо перед собой. Его злой, холодный взгляд сверлил лобовое стекло, словно хотел его расплавить. Жозефин пыталась это игнорировать. У нее и без надувшегося, как мышь на крупу, мертвеца была куча проблем.
Во-первых, в багажнике лежал сундук с костями, который пришлось взять с собой на том основании, что-де Призрак не может от них удаляться.
Во-вторых, этот мерзавец был виден! Он до полусмерти напугал паренька на заправке. Стоило вообразить себе эту картину: мрачный готический красавчик (впрочем, слишком спортивно сложенный для байронического героя) в лохмотьях, запятнанных землей и кровью. Мурашки бежали по коже. Жозефин объяснила мальчишке, что они с другом едут в Каркассон на историческую реконструкцию. Прозвучало неубедительно, так что Жозефин оставила щедрые чаевые, чтобы взбодрить паренька. Отъехав от заправки, она велела Призраку стать невидимым.
- Не могу! - огрызнулся он.
- Не можешь, или не хочешь? Ты ведь призрак.
- Я не призрак, - вздохнул призрак. - Я альматлансаг*.
- И что это значит? - с подозрением спросила Жозефин.
- В словаре посмотри!
С тех пор они не разговаривали. Тишина стояла невыносимая. Жозефин, не выдержав на десятой минуте, включила радиоприемник. "Что б я был без тебя, кто б пошел мне навстречу..."*.
Была еще третья проблема. Эстонский дом, уже заранее внушающий Жозефин стойкое отвращение. Перед отъездом она навела справки.
После смерти Ронга дом постоянно менял владельцев. Своеобразным рекордом - десять дней - было пребывание в доме некоей Виктории Дерби. После этого он был выставлен на торги, причем уже другим владельцем, и приобретен мадам Морган 12 ноября 1905 года. До 1913 в нем был пансион, закрытый с каким-то скандалом. Затем дом снова начал менять владельцев, и надолго в нем никто не задерживался. В доступных в сети текстах было слишком много недомолвок, и Жозефин это не понравилось.
Она покосилась на Призрака.
- Что там может быть?
Призрак не ответил. Он всеми силами демонстрировал свое раздражение, такое объемное и осязаемое.
- Может быть, мы придем к некоторому... консенсусу? - предложила Жозефин.
- Не уверен, что в годы моей юности это слово употреблялось, - огрызнулся Призрак. Чем больше он брюзжал и проявлял такой по-человечески дурной характер, тем меньше Жозефин боялась его.
- Предлагаю честный договор, - сказала она. - Я не знаю, с чем могу столкнуться в этом доме. Может, там просто телефон не работает. А может, и в самом деле твориться нечто сверхъестественное. Вот мне и нужен кто-то... сверхъестественный на моей стороне.
- Докатился, - тяжело вздохнул Призрак. - На старости лет угодил в фамильяры к ведьме. Хотя, Жозэ, на ведьму ты не очень тянешь. Не хватает бородавок и горба.
- Вот только этого мне не хватает! И не зови меня Жозэ!
- А как? - обманчиво нежным тоном спросил Призрак. - Может быть, Жо-жо?
Жозефин стиснула руль обеими руками.
- И тебе нужно как-то сменить костюм.
- Уж извини. В чем похоронили...
Жозефин покосилась на спутника и пробормотала: "Что-нибудь придумаю..."
В N они приехали уже в сумерках. По дороге пришлось заехать в магазин, и Призрак щеголял теперь в дымчато-сером свитере. В сочетании с кожаными штанами и распущенными кудрями это придавало ему богемный вид. Только кислое выражение лица портило впечатление.
Рю-Солитюд тянулась с запада на восток через весь городок. Облетала первая листва, так же назойливо пахло розами. И жареными каштанами, что нравилось Жозефин гораздо больше. До дома N 19 удалось добраться уже в темноте. Уличные фонари освещали забавное, но не лишенное изящества строение. Вход был украшен портиком с четырьмя дорическими колоннами. Над ними был балкон, увитый плющом. В сумерках не различить было, красная ли у дома крыша. Выйдя из машины, Жозефин подошла к кованым воротам. Особняк не производил такого мрачного впечатления, как Бесуан. Милый, хотя и нелепый, домишко.
Жозефин коснулась витой ручки калитки.
Перед глазами все поплыло, запах роз стал просто невыносим. Сквозь него пробивался другой - тлена и плесени, вечного забвения. Дом колыхался перед глазами, меняя очертания, щуря подслеповатые засиженные мухами окна и скаля жуткие клыки-колонны. А что-то в самом его сердце...
Горячие пальцы стиснули запястье Жозефин, возвращая ее к реальности. Призрак стоял рядом и мрачно разглядывал дом.
- Поехали отсюда, - сказал он. - До утра я в это место не сунусь.
Жозефин нервно хихикнула.
- Трусишь?
- Поговорим, когда ты научишься отличать трусость от благоразумия.
О, собственное благоразумие Жозефин всячески выступало против этого дома. В нем все было неправильно, каждая деталь смердела. Девушка вернулась за руль и с наслаждением надавила на газ.
Гостиница обнаружилась в десяти минутах езды от злополучного особняка. Табличка на окне обещала полный пансион по доступной цене. Жозефин удовлетворили бы постель и скромный ужин. Припарковав машину, она направилась к гостеприимным дверям. Призрак последовал за ней. Жозефин, честно говоря, предпочла бы оставить его наедине с костями.
Внутри было светло и уютно. Пахло едой, играла в отдалении музыка, обаятельная блондинка за стойкой смотрела какую-то комедию. Гостиница была островком обыденности и покоя.
На звук открываемой двери блондинка лениво подняла голову.
- Мадмуазель, мсье?
- Две комнаты, - сказал Призрак прежде, чем Жозефин успела открыть рот. - Рядом.
Взгляд блондинки оживился, и примерно минуту она жадно поедала гостя глазами. Неизвестно, что она проделывала с ним в мыслях, но Призрак поперхнулся и предпочел укрыться за спиной Жозефин. Улыбка блондинки погасла.
Жозефин нашла нужную графу и из чистой вредности втиснула туда свое полное имя.
- Впиши и меня, - горячее дыхание обожгло ей шею. - Бэла Тибор Бласко.
Занятно. От Призрака совсем ничем не пахло.
- Ваши ключи, - нелюбезная блондинка стукнула по стойке тяжелыми номерками. - Семь и девять. Это на втором этаже.
- Можно попросить у вас что-нибудь на ужин?
- Нет ничего, - отрезала девица. - Поздно уже.
Призрак облокотился о стойку и улыбнулся. По спине Жозефин пробежались ее давние знакомые - мурашки.
- Нас устроит самый скромный ужин, - промурлыкал Призрак своим потрясающим баритоном. - Немного ветчины, сыр, горячий шоколад. Если у вас сыщется несколько кусочков кекса, поверьте, я не обижусь. Мы с мадмуазель Ланглез-Кре пока будем обсуждать детали нашей работы в седьмом номере.
- К-конечно, - блондинка кивнула, как заколдованная. - Все будет готово через пять минут.
И она умчалась. Жозефин не смогла сдержать восхищенный возглас.
- Ух, ты!
- Я мог найти комнату в разгар оперного сезона в Вене, - фыркнул Призрак. - Все это - раз плюнуть. Иногда избавиться от побочных эффектов бывает гораздо сложнее.
Он отпер дверь номера и пропустил девушку вперед. В этом, надо заметить, было мало галантности и много нетерпения. Призраку не нравилось по какой-то причине оставаться в коридоре.
Обстановка номера была скромной, но достаточно уютной. Светлые шторы на окне, обои пастельных тонов в тонкую полоску, кровать, застеленная золотистым покрывалом, пара глубоких мягких кресел. Призрак незамедлительно занял одно из них. Жозефин опустилась на постель.
Мысли путались. Она не знала, с чего начать: обзвонить гостиницы в поисках Леона Ланглеза? Навестить дом? Последнее Жозефин делать категорически не хотелось - отвратительное было место, исполненное самых гнусных и примитивных желаний. Главным был голод.
Домам нужны жильцы, - сказал тот беловолосый при встрече во сне. - Он хочет вас и получит.
Этот дом тоже хотел. И Жозефин почему-то не сомневалась, что добром это не кончится.
- Мне снился беловолосый тип, - сказала она. - Кто это?
- В сюртуке и с тростью? - уточнил Призрак. - Обладатель самого большого самомнения на той стороне.
- Почему он помогал мне?
- Понятия не имею. Мне на ту сторону хода нет. Или я уже там? - Призрак задумчиво сощурился.
В дверь постучали. Блондинка втащила поднос и призывно посмотрела на Призрака. Тот закатил глаза.
- Спасибо, - веско сказала Жозефин.
Взгляд ее был достаточно красноречив, и девице пришлось удалиться. Жозефин потянулась за ветчиной. Призрак невозмутимо подвинул к себе тарелку с тремя кусками яблочного пирога.
- Как ты вообще можешь есть? Ты же мертвый!
Призрак поморщился.
- Ну да. По четвергам я пожираю христианских младенцев. Какое счастье, что сегодня вторник.
- Тебя и в самом деле зовут Бэла?
- Угу, - согласился Призрак.
- Как актера Лугоши?
- Как нескольких венгерских королей! - огрызнулся Призрак. - Может быть, мы перейдем к делу? Меня не устраивает вечно бродить по земле! У нас был уговор. Ты собираешься искать брата?
- Я думаю, с чего начать, - так же резко ответила Жозефин. - Завтра утром обзвоню гостиницы. Если ничего не найду, наведаюсь в дом.
Ее передернуло. О, она сделала бы что угодно, лишь бы не переступать порог этого противоестественного особняка.
Было темно. Темно, тихо и холодно, как в могиле, но к этому привыкаешь. Кровать жесткая и узкая. Такая, на которой невозможно спать. Встаешь. Пол под босыми ногами влажный и склизкий, словно порос плесенью. Сделав пару шагов, неизменно натыкаешься на угол стола. Что-то металлическое с грохотом катится по полу. Жестяная миска, в ней приносит похлебку. С каждым разом все меньше и меньше. В последний раз - две ложки.
В последний раз - три дня назад, хотя тут несложно сбиться со счета и спутать дни.
- Эй!
Кричи - не кричи, без толку. Только эхо повторяет глупо: эй-эй-эй-ей-ей.
Слышен лязг открываемой двери. Он. Со временем начинаешь определять, когда его приход сулит добро, а когда зло. В последний раз - кажется, вчера - он долго светил фонарем в лицо. Плачь, кричи, умоляй дать хоть корку хлеба - без толку.
Он спускается. Слышно его тихое, прерывистое дыхание. Ему вреден сырой, гнилой воздух подвала.
Страшно. Можно залезть на кровать и прижаться к ледяной железной спинке. Шаги. Шаги в полной тишине, в кромешной тьме. Луч фонаря прямо в лицо, слепит отвыкшие глаза. Холодно и страшно, и эхо вторит жуткому, отчаянному крику. И далекий голос, глубокий и низкий, зовет: Жозэ! Жозэ! И хочется отозваться на это незнакомое имя.
- Жозефин!
Девушка села, ловя ртом свежий, необыкновенно вкусный воздух. В комнате было светло: горели и люстра, и настольная лампа возле кровати. За окнами почти незаметно занимался рассвет. Шелестели шинами поздние, или, может быть, ранние машины. Темнота, тишина, гнилостный запах и скручивающий внутренности голод - сон, кошмар, морок, призрак. Ничто в сравнении с реальным миром, с ярким светом лампы, с теплыми руками, стискивающими плечи.
- Руки убери, - просипела Жозефин.
Призрак заставил ее сесть. На подвижном лице помимо ночной властности читалось что-то странное. Тревога? Страх?
- У тебя в раду медиумы были?
- Абсурд!
Жозефин представила себе родственников: отца, круглого сироту; маму; деда; двоюродную бабушку; тихих, скучных прадеда и прабабку, только и известных, что полудюжиной сомнительных готических романов. Впрочем, про прабабку Виржини ходили легенды, будто бы она участвовала в Сопротивлении, ничем не подтвержденные.
Занятно, что в самой возможности существования медиумов Жозефин не усомнилась.
Призрак отодвинулся. На лице была написана глубокая задумчивость.
- Это могло бы объяснить... - он умолк.
- Что? - быстро спросила Жозефин.
Ей хотелось выпить. Это было чужое желание, и от того становилось страшно. Хотелось прижаться к кому-то теплому и настоящему и поплакать. Ближайшей кандидатурой был некто Бэла Тибор Бласко. Теплый, да, но вот настоящий ли?
- Что ты имеешь в виду? - спросила Жозефин.
Призрак поднялся и подошел к окну.
- Моя сила нарастает с заката до восхода. В это время я могу входить в чужие сны и навевать собственные. Но заставить кого-то стать мной...
Это звучало зловеще. Жозефин передернуло.
- Выражайся яснее!
- Либо он очень хорош, - не слушая ее, продолжил Призрак, - либо ты слишком восприимчива. В любом случае, в дом соваться нельзя. По крайней мере, пока не выяснится, что происходит.
- Там может быть мой брат!
- О да, - с сарказмом согласился Призрак. - Провалился сквозь ветхие перекрытия в подвал.
В подвале, на узкой железной кровати... Призрак подлетел и ударил ее по щеке.
- Эй!
- Ты облегчаешь ему задачу! Думай о чем-то приятном.
- Он что, дементор? - с не меньшим сарказмом спросила Жозефин, потирая щеку. - Тогда я просто скажу "Экспекто патронум", и все дела.
- Не знаю, как насчет медиумов, - вздохнул Призрак, - но идиоты у тебя в роду точно были.
- Хорошо, - вздохнула Жозефин. - Завтра я обзвоню гостиницы. Если Леон найдется, мы сразу же уедем в Бесуан. Если же нет... Мы не будем соваться в дом без артподготовки. Кстати, могу я теперь поспать?
Призрак посмотрел в окно. Заря разгоралась вовсю, затапливая небо малиновым.
- Можешь.
Жозефин незамедлительно накрылась с головой одеялом. Призрак занял место в кресле.
Совершенно определенно пахло кофе. Свежим, отлично сваренным кофе. Жозефин открыла глаза. Чашка была прямо перед ней, как и красивая, даже изящная рука с длинными пальцами. Ему бы на рояле играть, а не девушек нервировать.
- Полдень, - сказал Призрак.
Жозефин взяла у него чашку.
- Угу.
Грациозно опустившись в кресло, он развернул газету.
- Рано утром в конце фешенебельной Рю-Солитюд было обнаружено тело шестнадцатилетней мадмуазель Имя-Не-Разглашается. С намеками на интересные подробности.
- Зачем читать по утрам всякую гадость?! - возмутилась Жозефин.
- Затем, что этому... типу надо чем-то питаться, - пожал плечами Призрак. - Кстати, это не гадость вовсе. Гадость, это найденное три дня назад неподалеку от Рю-Солитюд тело немолодого любителя... всякого, прежде судимого за совращение тринадцатилетней племянницы. Он был почти обескровлен и... кое-чего недосчитался.
- Меня сейчас стошнит, - без особых эмоций сообщила Жозефин.
- Думается, ты еще в детстве любила всякие жуткие истории, - хмыкнул Призрак.
- Как говорила Люси в одном из фильмов про Дракулу: мне нравится, когда меня пугают*, - Жозефин пригубила кофе. Действительно, отменный. - Для чего с утра читать всю эту гадость?
- Потому что наш общий друг очень голоден, - Призрак щедро намазал круассан шоколадом. - Ему требуется пища.
Жозефин скривилась.
- Он, что, людей жрет?
- Отлично сбалансированная пища, как теперь говорят, - пожал плечами Призрак. - Для монстра, конечно. Не смотри на меня так!
Взгляд Жозефин был и в самом деле весьма красноречив.
- Давай внесем ясность, - вздохнул Призрак. - Надо мной висит семейное проклятье, в суть которого вникать совершенно необязательно. Мертв и истлел до костей, и в то же время жив, осязаем и нуждаюсь в человеческой пище. Единственное, что мне недоступно - сон. Меня пожалеть надо, а не думать всякие гадости!
- Совсем не спишь? - с подозрением уточнила Жозефин.
- Совсем, - вздохнул Призрак. - Даже днем и в гробу с венгерской землицей. Вот уже более двух сотен лет.
- Жалею я тебя, жалею, - проворчала Жозефин. - И похороню с почестями. В этой гостинице есть телефон? Попробую найти брата. И, кстати, выметайся. Мне нужно одеться.
В N было еще четыре гостиницы, и в третьей по счету Жозефин повезло. По крайней мере, относительно.
- Да, Леон Ланглез зарегистрирован у нас, - ответили ей. - Но он не появлялся уже двое суток. Впрочем, номер оплачен до конца недели, а молодой человек мог...
Жозефин повесила трубку. Она прекрасно знала своего брата. Он не отправился бы в загул. Вероятнее всего, ему было просто лень.
- Неудача? - спросил Призрак.
- Нужно разузнать все об этом доме! - Жозефин изобразила решительность, которую не испытывала и в помине.
- В таком случае, тебе придется кое-что сделать, - меланхолично сказал Призрак. - Достань из сундука любую кость, обвяжи ее шерстяной ниткой и повесь на шею.
- Это что за шаманство? - поморщилась Жозефин.
- А иначе ходи везде одна и не надейся на мою помощь.
Украшение вышло сомнительное. Жозефин утешала себя только тем, что украшения из кости - давняя традиция. Впрочем, подвеска скорее напоминала о туземных ожерельях из зубов врага или же о бусах Кали*, чем об изящных резных безделушках.
Было около двух, когда авантюристы, доморощенные охотники за приведениями, появились возле здания архива. Жозефин пила кофе из бумажного стакана, Призрак грыз шоколадку. Все это вкупе с куском кости на шее давало ощущение ирреальности происходящего.
В архиве было тепло, сухо и пахло пылью. Сев перед предложенным компьютером, Жозефин вытащила из сумки блокнот и ручки.
- Итак, что мы уже знаем. Дом построен в 1858 году, и был личной резиденцией Ронга. После его смерти в 1896 году особняк был передан нотариусу, и спустя четыре года, или около того, его унаследовала совершенно непонятным путем некая Виктория Дерби. Впрочем, уже через три месяца он был выставлен на торги. В 1905 году его выкупила мадам Морган, открывшая пансион, который просуществовал до 1913 года и закрылся с каким-то неуказанным скандалом. Дальше в нем никто надолго не задерживался.
- Пансион? - Бэла постучал пальцами по столу. - Восемь лет. Что за скандал?
- Это важно?
Призрак перешел на менторский тон, которым имели обыкновение пользоваться самые противные профессора Жозефин.
- Дому, вернее, его жильцу нужна пища. А пансион, это много часто сменяющих друг друга людей. Вполне возможно, исчезновения постояльцев и заметили бы не сразу. Ты можешь сейчас отыскать газеты, относящиеся к тринадцатому году?
Жозефин покосилась на занятую чтением журнала служительницу, затем на компьютер.
- Полагаю, могу...
Жозефин ткнула иконку "Архив" и изучила список. Среди папок сыскалась и подшивка "Nouvelle d`N" за период с 1900 по 1930 годы. Введя в поисковой системе "пансион мадам Морган", девушка принялась нервно постукивать по столу. На экран высыпало значков тридцать. Жозефин ткнула в самый поздний по времени, датированный ноябрем 1913 года.
- Ого! - откашлявшись, Жозефин зачитала вслух. - "Мадам Исабель Морган осуждена сегодня за убийство пятнадцати человек, снимавших комнаты у нее в пансионе по адресу Рю-Солитюд", 19. Приговор будет приведен в исполнение 24 декабря сего года". Жуть какая! Пятнадцать жертв!
- Возможно и больше. Сумеешь найти более ранние заметки? С чего все началось?
Жозефин изучила список, выбрала самую раннюю публикацию и подвинула к Призраку блокнот.
- Принеси пользу, запиши . Это началось где-то в начале тринадцатого года. Вот, кстати, реклама пансиона: десять комнат на трех этажах. Полный пансион. Рыба по четным дням, мясо по нечетным, и сладкий пирог по воскресеньям.
Жозефин подняла голову. Призрак послушно все записывал, почерк у него был ровный и красивый, необычайно старомодный. Правда, заметки были сделаны на немецком.
- Не знаешь французского? Совсем?
Призрак жутковато улыбнулся.
- Мне не нужен был французский с моим родом занятий. А потом уже было поздно. Мертвые ничему не учатся.
- То есть, - Жозефин издала смешок, - поговорка, что горбатого могила исправит, не верна?
- Читай дальше, - мрачно посоветовал Призрак.
Жозефин фыркнула и пробежала глазами оставшиеся статьи и заметки.
- В начале года у мадам Морган освободилось сразу пять комнат. При непонятных обстоятельствах. Хозяйка сдала их, судя по всему, довольно быстро: объявление о сдаче внаем публиковалось только две недели. Первую тревогу забили в апреле... Пропал один из постояльцев, студент-энтомолог. Его сестра, приехавшая из Реймса, поставила на уши полицию. Тщетно. Затем число жертв, вернее сказать, пропавших, стало нарастать, и в августе сравнялось пятнадцати. Морган была под подозрением, ее арестовали в начале сентября, дом обыскали. В подвале, в запертом леднике нашли тела семи человек. У всех был разбит череп. Еще восемь пропавших постояльцев так и не были обнаружены.
- Женщина призналась?
Жозефин посмотрела на Призрака.
- Сначала все отрицала. Затем, о чем с наслаждением написала "Nouvelle d`N", она изменила показания и объявила, что не хотела позволить чему-то злобному и голодному съесть их, а затем и весь город. Этакий крестовый поход. Это объявили попыткой сыграть душевнобольную. Она была осуждена в ноябре и отправлена на казнь незадолго до Рождества.
- Почему тревогу не подняли раньше?
- Вещи пропадали вместе с владельцами, в основном - бедными студентами. Все полагали, что они просто съезжали, не заплатив.
- А зачем ему вещи? - удивился Призрак.
- Кому?
- Нашему общему другу, с которым ты встречалась прошлой ночью.
Жозефин прикрыла глаза. Подвал. Холодно и тихо. Узкая койка. Грохот жестяной миски по полу. Голод, сворачивающий желудок в узел.
- Хватит!
Призрак сжал ее руку. Жозефин вернулась к реальности. Архив. Сухо, тихо и спокойно. Мирно. Пахнет пылью, а не сыростью.
- Пошли, тебе нужно выпить чего-нибудь горячего, - Призрак поднял ее на ноги.
Шел дождь. Сквозь его пелену весь город казался унылым и даже гнусным. Отнюдь не то место, где хотелось бы жить. Он пах гнилью, страхом и смертью, словно лавкрафтовский Инсмут. И под ним, словно вены, словно паутины, раскинулись ходы и коридоры. Жозефин чувствовала, как они вибрируют. Как кто-то ползет по ним, кто-то жирный, бесформенный. Сытый. Ползет, как удав переваривать свой обед.
На лестнице архива Жозефин лишилась чувств.
Пахло едой. Кофе, шоколад, сдоба. Теплые волны обдували лицо. Вокруг была восхитительно уютная реальность. Куда приятнее катакомб, по которым Жозефин блуждала во сне, и забытья, последовавшего затем. Девушка открыла глаза.
Тепло и запахи никуда не делись. К ним прибавился приятный красноватый свет ламп. Жозефин приподнялась на локте. Чуть выше уровня глаз располагался край столешницы под мрамор и ослепительно белое блюдце. Жозефин села и откинулась на спинку мягкого кожаного диванчика. Перед глазами вертелись круги, голова кружилась, во рту пересохло. Рука потянулась к чашке. В ней оказался чуть теплый, густой и приторно-сладкий шоколад.
- Тьфу!
- Не нравится, отдай мне, - Призрак оторвался от чтения газеты. - Но вообще, тебе стоит подкрепиться, и сладкое подходит как нельзя лучше.
- Ты читаешь по-французски! - обвиняюще сказала Жозефин.
- А я не говорил, что не читаю по-французски, - пожал плечами Призрак. - Я и говорю на этом языке. Но не пишу. Ограничения. И даже не спрашивай - почему. Меня это никогда не интересовало.
- Как и меня, - огрызнулась Жозефин. - Что пишут?
- Еще один труп, на окраине на этот раз. И всякая денежная чепуха, я в ней не разбираюсь. Да и труп, похоже, не наш.
Жозефин вспомнила привидевшиеся ей катакомбы и мерзкое существо, жирующее там внизу. Ее передернуло от отвращения.
- Нам нужно раздобыть карту города. И какие-нибудь геодезические планы.
- Зачем? - спокойно спросил Призрак. Особого недоумения он высказывать не стал.
- Затем, что под городом есть катакомбы... ходы... я видела нечто подобное, - ее вновь передернуло.
Призрак аккуратно сложил газету, оперся локтями на стол и подался вперед.
- У тебя в роду точно медиумов не было?
- Ничего подобного не слышала, - отрезала Жозефин.
- Хорошо, - Призрак кивнул. - Вернемся в архив. Но для начала ты поешь. Выглядишь ты бледновато.
- Знаешь, с усмешкой заметила Жозефин. - Заботливость несвежего покойника - это жутко.
- Тебе еще могилу копать, - буркнул Призрак.
Город стоял на известковом плато, изрезанном ходами и каменными выработками. Оттуда брали материал для строительства замка в IX веке и цистерианского* аббатства в XIII, а затем стали брать камень и для самого города. Скала под ним, должно быть, напоминала швейцарский сыр. Точной карты, конечно, не было.
- Чудесно, - простонала Жозефин. - Просто чудесно. А если Леон в этих катакомбах?
- А твой брат - идиот? - рассеяно поинтересовался Призрак.
- Нет...
- Тогда что ему делать в запутанном лабиринте? Скорее всего, он где-то в доме. Катакомбы, это для того существа - пути, чтобы добраться до удаленных частей города. Он, вероятно, плохо переносит дневной, или скорее, солнечный свет. По крайней мере, все убийства происходят ночью, или, как сегодня, в дождливый день.
- Лавкрафтовщина, - пробормотала Жозефин.
- Что, прости?
- Долго объяснять, - отмахнулась девушка. - Как нам обследовать дом? Честно говоря, я его боюсь...
- Нужно дождаться, пока это существо не отправится на охоту, и тогда уже осмотреть дом, - Призрак перелистал сделанные ранее записи. - Собственно, весь дом и не потребуется осматривать. В газете, кажется, речь шла о леднике. Он ведь должен располагаться в подвале?
- Опять подвал... - простонала Жозефин. - Ненавижу подвалы.
Она извлекла из общей кучи бумаг лан дома, составленный в конце 1913 года полицейскими. Вход располагался с севера и был украшен глубоким портиком с колоннами. В летние дни он вполне мог служить открытой верандой. Сразу с улицы, вернее, с этой "веранды" посетитель попадал в большую квадратную столовую. Правая дверь вела в кухню, левая - в спальню хозяйки пансиона. В южной части дома располагались четыре равные по размерам комнаты с отдельными входами. На втором этаже в центре дома располагалась восьмиугольная площадка, двери из которой расходились в три больших квадратных комнаты. Наверх вела винтовая лестница, и еще две комнаты были устроены в мансарде. Ванная и уборные находились на втором этаже, что было не слишком удобно для всех жильцов. Дверь в подвал располагалась на кухне. Он состоял из двух частей: сухой прохладной кладовой и более глубокого, обитого железом ледника.
- Мы можем зайти в дом, затем на кухню, и сразу же исследовать подвал. И быстро убраться, - решила Жозефин.
Призрак поморщился, словно ему не нравилась его же собственная идея. Затем он кивнул.
- Осталось только выяснить, когда "хозяина" не бывает на месте, - Жозефин закончила перерисовывать план (весьма приблизительно) и сунула блокнот в сумку. - Только вот, как?
- Придумаю что-нибудь после пары кусков сладкого пирога, - пообещал Призрак.
- А ты не боишься, что зубы болеть начнут? - ядовито поинтересовалась Жозефин.
- Как-то не очень. Полагаю, давнишнему лежалому покойнику это не грозит.
- Вводишь сюда слово, нажимаешь вот сюда... - Жозефин окончила краткий ликбез по пользованию интернетом и откинулась на мягкую диванную спинку. - Как-то так...
Призрак с сомнением посмотрел на клавиатуру. Аккуратно коснулся кнопок.
- Предполагается, что ты сейчас шарахнешься от этой адской машинки, яростно крестясь, - усмехнулась Жозефин.
- Новое - не обязательно плохое, - пожал плечами Призрак.
Он нажал несколько клавиш. Через минуту Жозефин перестала обращать внимание на эту странную. Картину. Ну, призрак, ну, за компьютером. Эка невидаль.
Она заказала себе еще кофе.
- Три часа, - сказал Призрак, заставив ее вздрогнуть.
- Ч-что? - Жозефин на всякий случай отодвинула подальше пирог, чтобы не подавиться крошками.
- Три часа ночи, приблизительное время смерти ночных покойников, - пояснил Призрак. - А тот, которого нашли днем... Полагаю, это также было около трех часов, верно?
Жозефин пожала плечами.
- Я на часы нечасто смотрю.
- Три, - решил Призрак и довольно цинично добавил. - Этот тип питается вполне регулярно.
- Меня стошнит, - предупредила Жозефин. - При одной только мысли.
Призрак опустил крышку компьютера и посмотрел на Жозефин. Девушка пила кофе и нервно ежилась. Мысль о том, чтобы сунуться в проклятый дом среди ночи (да хоть бы и днем) ее отнюдь не вдохновляла. Даже приближаться к особняку не хотелось.
- Конечно, не стоило бы соваться туда среди ночи и поберечь нервы. Однако, днем практически бессилен...
- Так, может, сходишь туда один? - предложила Жозефин.
- Как? - саркастически осведомился Призрак. - Это во-первых. И во-вторых, Жозефин Ланглез, мы ищем твоего брата. Я здесь только по дрянному стечению обстоятельств.
- И в надежде на пышные похороны, - проворчала Жозефин. - Ладно, мы сунемся туда ночью. Нам нужны фонари. И, видимо, не электрические.
Во всем этом была определенная романтика: глухая ночь, сооруженные из банок потайные фонари, в которых бился огонь, легкие теннисные туфли. Не хватало только черной одежды и шелковых полумасок, чтобы почувствовать себя бравыми грабителями. Впрочем, роль Арсена Люпена Жозефин не нравилась, да и не шла вовсе.
Время было не то, что позднее - скорее уж раннее. Стрелка часов бежала к трем. Скорее утро, чем ночь, хотя до рассвета было еще довольно долго. Поставив фонарь на ступеньку возле колонны, Жозефин выпрямилась и оглядела нависающий над ней портик зловещего дома. Сейчас он не производил такого впечатления, как накануне. Не излучал такого ужаса. Похоже, жильца в самом деле не было.
- Быстро спускаемся в подвал и возвращаемся, - сказала Жозефин, чтобы сохранить хотя бы видимость контроля над ситуацией.
Жозефин вновь подняла фонарь и толкнула входную дверь. Не заперто... Дверь со скрипом и всеми приличествующими звуковыми эффектами открылась. Из дома потянуло пылью и плесенью, весьма гнусными приметами запустения. Хотя Жозефин и не чувствовала ничего особенного, никакого ужаса или отвращения, ее слегка тряхнуло. Это было проявлением минутной слабости, но Жозефин все же оступилась и привалилась к стене, показавшейся ей липкой. И она это слышала, прекрасно слышала: что-то жирное и омерзительное ползло по катакомбам прочь от дома, к окраинам города.
- Приди в себя! Нам нужно торопиться!
Жозефин открыла глаза. Холл был погружен в сумрак, едва разгоняемый лампой. Вскинув голову, Жозефин обнаружила, что Призрак стоит совсем близко и держит ее за плечи. Его руки скользнули вниз, к локтям. Потом он слегка встряхнул девушку.
- Жозэ, у нас мало времени, очень мало. Он в любой момент может вернуться. Поторопимся.
- Он уполз... - пробормотала Жозефин. - Не зови меня "Жозэ", на брудершафт мы не пили.
- Не зови меня "Призраком", - парировал Призрак. - Это технически неверно.
- Не читай мои мысли, это неэтично!
- Не думай так громко! Послушай, Жозэ, модем мы продолжить препирательства по дороге в подвал?
Горячая рука сжала запястье Жозефин. Призрак потянул ее в сторону правой двери, ведущей, как предполагалось, на кухню.
Здесь царило невероятное запустение. Вокруг лежали слои пыли, кажется, ничем не потревоженные. Призрак, то есть, Бэла присел на корточки и осветил пол, также покрытый слоем пыли и грязи. На нем достаточно четко отпечатались следы.
- 46 размер, - мрачно сказала Жозефин. - Как у брата.
- И ведут они к двери в подвал. Без десяти три. Пошли быстрее.
Бэла рывком распахнул дверь и осветил истертые грязные ступени. Те же следы.
- За каким чертом ему понадобилось идти вниз? - пробормотала Жозефин и сама вцепилась в руку Призрака.
- Люди как правило бессильны против таких опасных и сильных созданий. Он может с легкостью манипулировать человеческим разумом, в особенности таким, у которого способности медиума.
- Не было у нас в роду медиумов! - разозлилась Жозефин.
- А я не про тебя, я про твоего брата, - усмехнулся Бэла. - Надо полагать, это кладовка, а вон за той дверью ледник.
Призрак поднял фонарь повыше и осветил узкую длинную комнату. Полки вдоль стен были пусты. В дальнем конце кладовой расположена была массивная железная дверь с полированной деревянной ручкой. Бэла сдвинул засов. Из-за двери пахнуло застарелой затхлостью. В следующую секунду Жозефин зажала нос. Ей почудилась вонь чего-то отвратительного. Тошнотворного. Тварь в катакомбах вновь заворочалась, лениво, сытая.
Жозефин покачнулась и прижалась к своему спутнику. Ее уже мало волновало, призрак он, давнишний покойник, или еще что-то. Бэла стиснул ее пальцы, раскрыл дверь пошире и начал спускаться. Жозефин это место не нравилось. Оно было еще отвратительнее всего дома, гнусного самого по себе. Следы вели вниз.
В леднике было холодно, хотя самого льда не было и в помине. Жозефин показалось, что на полу остались пятна крови. Наверное, это было воображение, разыгравшееся чрезмерно из-за давящей атмосферы. Жозефин не знала, куда деть глаза. А потом обнаружила на полу раздавленный циферблат часов. Вырвав руку, она нагнулась за ним.
- Леон...
- Твой брат был здесь и разбил часы. И судя по следам... - Призрак внимательно изучил пол. - Судя по следам, он с кем-то боролся.
- С кем? - севшим голосом спросила Жозефин.
- С нашим общим другом... - рассеяно ответил Бэла, внимательно изучающий пол. - Нашел.
Сунув Жозефин в руки фонарь, Призрак подцепил едва заметную в пыли и грязи крышку и откинул ее. Из квадратного лаза тянуло холодом и мраком. Казалось, тьма тонкой струйкой вытекает из дыры в полу.
- Если твой брат... скорее всего он там.
- Внизу? - с суеверным ужасом спросила Жозефин.
Мысль о том, чтобы спуститься, внушала ей ужас. Приходилось прилагать огромные усилия к тому, чтобы не убежать с воплями наверх, под звездное небо, на чистый воздух. Монстр, она это слышала, медленно двинулся назад.
- Внизу, - вздохнул Бэла. - И нам придется туда спуститься. Погоди секунду.
Он снял со стекла образовавшуюся копоть и быстро - Жозефин не успела отпрянуть - нарисовал у нее на лбу какой-то знак.
- Это защищает от нечисти. Цыгане, с которыми мне довелось общаться, используют это против вампиров. Не самая лучшая защита, конечно, но полыни и вереска под рукой все равно нет. Идем.
Бэла вновь сжал запястье девушки и потянул ее во мрак.
Лестница казалась бесконечной. Она делала поворот за поворотом, и всякий раз чувство тревоги усиливалось. Жозефин оказывалась все ниже, все ближе к злосчастным катакомбам. Лоб, там, где нанесен был знак, горел огнем. Нечто ворочалось в кромешной тьме, медленно, но в нарастающем уже темпе двигаясь к дому. Жозефин четко себе представляла, как белесое, бесформенное нечто ползет по меловым катакомбам. Сытое, по счастью.
Больше всего на свете ей хотелось оказаться сейчас в Париже.
Лестница в последний раз повернула, через сорок-пятьдесят ступеней Бэла сказал:
- Мы на месте.
Комната была узкой, и даже при свете слабого фонаря видна была противоположная стена, но довольно длинной. А еще в ней пахло смертью. Ноги ступали по чему-то мягкому. Опустив глаза, Жозефин увидела полуистлевшее тряпье, слепленное какой-то беловатой слизью в единую плотную массу. Девушку едва не стошнило. Призрак стиснул ее пальцы и двинулся по упругому пружинящему полу в дальний угол. Там среди ветоши угадывалась старинная кровать с железными спинками. На кровати лежал человек.
- Леон!
Жозефин бросилась к брату. Он был бледен, холодная кожа покрылась испариной. И он едва дышал, воздух редко-редко вырывался со свистом сквозь стиснутые зубы.
- Леон...
- Надо забрать его отсюда! - распорядился Призрак, оттеснил Жозефин и взял Леона за плечи. И вдруг замер, прислушиваясь. - [ругательство]
Жозефин тоже это чувствовала: приближение гнусного существа, обитающего в этой комнате. Вход в катакомбы располагался где-то под нагромождением старой ветоши.
- Бери его за ноги, - велел Бэла и потащил Леона к лестнице.
Тело брата было необыкновенно тяжелым и одеревеневшим. Словно застывший труп. Одна мысль об этом приводила Жозефин в ужас. Видения почти парализовали ее. Темный лабиринт катакомб, переплетение узких ходов, и все быстрее ползущая по ним тварь. Но Жозефин не могла позволить себе потерять сейчас сознание, или, скорее, впасть в транс.
Лестница была уже совсем близко, когда тряпье вдруг вздыбилось. Жозефин, не желая видеть жуткое существо, отвернулась.
- Живо наверх! - Бэла сбросила на нее тело брата. Жозефин едва не упала.
- Но...
- Живо! - разозлился Призрак и добавил несколько слов, видимо по-венгерски. - И этого своего забери!
Подхватив брата подмышки, Жозефин потащила его вверх по лестнице, пятясь и то и дело приваливаясь к покрытым плесенью стенам. Вниз она старалась не смотреть, и о происходящем в узкой, похожей на тюремную камеру комнате не думать. Вверх, поворот за поворотом, на волю. Не позволяя себе потерять сознание или впасть в транс. На грудь ей потекло что-то горячее, но Жозефин не обратила на это внимание.
Вот ледник, железная дверь открыта. Вот кладовая, небольшая лестница, пустая запущенная кухня. Вытащив брата из дома, Жозефин оставила его на ступенях и привалилась к колонне. Расстегнула кофту. Вся грудь была в крови. Жозефин в ужасе ощупала себя. Ни царапинки. Тогда она схватила висящий на нити кусок кости. По спирали змеилась трещина, и только нить не давала ему развалиться на две половинки. Из трещины сочилась густая, темная кровь.
- Бэла!
Бросив брата на ступенях, Жозефин бросилась назад, но замерла на пороге кухни. Куда ее несет?! Если призрак пострадал в схватке с этой мерзостью, то уж что говорить о слабой, не приспособленной к каким-либо войнам Жозефин?
- Ну и куда тебя несет? - поинтересовался мрачно Призрак, пошатываясь появляясь из кладовки. - Решила сладить с тварью, которая растерзала меня в клочья?
Жозефин поспешно дернула вверх молнию, едва не прищемив кожу на подбородке.
- Я немного волновалась. Немного.
- А, прими мою благодарность, - Бэла изобразил поклон и поморщился. - Надо отвезти твоего брата в больницу. И помыться. Кажется, я весь перемазан в жуткой слизи.
И не только в ней. Вся одежда Призрака и его длинные волосы были в крови. Жозефин предпочла умолчать об этом.
- На что была похожа эта штука?
- Не приглядывался. Выставим вас жертвами аварии? Я, пожалуй, не пойду с тобой. Сложно будет объяснить происхождение слизи и этот запах.
И он похлопал Жозефин по плечу.
Запах, кстати, был отвратительный.
Леон был то ли без сознания, то ли в коме. Жозефин пришлось выдумать невероятную историю о вечеринке, о драке, а когда пришли результате токсикологической экспертизы, еще и признать, что брат-де балуется порой наркотиками. Ничем другим наличие в крови странного вещества объяснить было нельзя. Впрочем, оно напоминало изрядно трупный яд. Медики разводили руками.
Оставив Леона на попечении врачей, Жозефин вернулась в гостиницу. Больше всего ей сейчас хотелось принять ванну и отчистить с кожи свернувшуюся кровь. И переодеться. И оставалась еще нелегкая обязанность: позвонить матери и сообщить, что Леон в больнице. О воплях, которые за тем последуют, Жозефин предпочла не думать. Она открыла дверь номера и устало посмотрела на Призрака. Сид в кресле, он пытался пальцами распутать и высушить вьющиеся волосы.
- Немногим хуже, чем разгуливать в окровавленной одежде, - парировал Бэла. - Тебе, кстати, тоже стоит привести себя в порядок.
- Призрак в Джинсах! - проворчала Жозефин.
- Технически я не призрак.
- Плевать, - откликнулась девушка и скрылась в ванной.
К тому моменту, когда она вернулась, Бэла уже съел три куска яблочного пирога со сливками и тянулся к четвертому. На коленях у него стоял раскрытый ноутбук. Кутаясь в халат, Жозефин с ногами забралась на кровать и укрыла колени пледом.
- Ты быстро учишься.
- Угу. Ешь.
- Да мне кусок в горло не полезет! - возмутилась Жозефин, и в этот момент почувствовала голод.
Соорудив себе многоэтажный сэндвич, Жозефин с трудом откусила кусок и спросила с набитым ртом:
- Что ты ищешь?
- Согласно самым скромным подсчетам... - мрачно ответил Призрак, - за сто пятьдесят лет тварь из этого дома слопала по меньшей мере пятьсот человек.
- Слушай, я ему, - напомнила Жозефин.
- Если он оказывался надолго заперт, то вырывался страшно голодный. Пять дней назад, как раз когда приехал твой брат, пропала шумная компания, отдыхающая в пригороде. Пятнадцать человек. Потом он довольствуется небольшими кусками.
- Слушай, я ем! - взмолилась Жозефин. - Зачем тебе это знать? Все закончено, брат найден. Поехали в чисто поле, я тебя закопаю, и дело с концом. И домой уже поеду.
- Дом надо уничтожить. Вместе с этим существом.
- Господи, а это тебе зачем?
Призрак закрыл ноутбук и откинулся на спинку кресла.
- Последний год жизни я провел среди цыган. У них есть поверье: все человеческие поступки взвешиваются и отмеряются.
- Мене-Текел-Упарсин, - не без сарказма вставила Жозефин. - И что?
- От твоих поступков напрямую зависит, какая смерть за тобой придет. За мной ксаварго* и уже двести лет мне нет покоя. Наверное, я все еще надеюсь исправить ситуацию.
- И что, ты при жизни совершил много дурных дел?
Бэла сокрушенно покачал головой.
- Не так, чтоб очень... Просто я был дураком.
- Слушай, - Жозефин отряхнула руки от крошек. - А давай обсудим это после того, как я посплю. Часиков двенадцать-двадцать. Может быть, у меня прорежется к тому времени человеколюбие.
Катакомбы тянулись бесконечно долго, сворачивая, переплетаясь, изгибаясь под немыслимыми углами. Коридор, вырубленный в известняке, был отполирован, и Жозефин то и дело поскальзывалась, и приходилось хвататься за стену. Стена была покрыта то ли плесенью, то ли слизью, слабо светящейся в темноте. Уже одно это вызывало у Жозефин отвращение, но свечению и слизи сопутствовал гнусный тошнотворный запах, пропитавший одежду.
Однако больше всего Жозефин беспокоил обитатель меловых катакомб. Он был поблизости, он ворочался во тьме, он мог скрываться за любым поворотом. Сама темнота говорила, что он существует.
Жозефин смертельно боялась. Не того, что чудовище может сожрать ее. Нет, за этой историей крылось нечто большее. Существо могло принести значительно больший вред, вот только какой?
Жозефин шла вперед. Она не исследовала катакомбы, не искала выход. Просто шла вперед. Единственное, что можно сделать в сложившихся обстоятельствах.
А потом она побежала. Едва успела уловить краем глаза движение огромной белесой твари и побежала, спотыкаясь и поскальзываясь. Чудовище неслось за ней, пачкая слизью пол и стены. Теперь Жозефин не чувствовала его голод. Только нечто, напоминающее похоть. От этого становилось гораздо, гораздо страшнее. Тварь хотела заполучить ее, сделать подобной себе: мучнисто-белой и червеобразной.
- Жозефин!
Услышав голос, зовущий ее по имени, девушка побежала в том направлении. Увы, и тварь теперь двигалась быстрее.
- Жозефин! Жозефин!
Тварь не снижала скорость на поворотах и двигалась все быстрее. Жозефин задыхалась от нестерпимой вони.
- Жозефин! Это сон! Проснись немедленно!
Лоб ее обожгло огнем, словно кто-то поставил на него раскаленное клеймо. Жозефин вскрикнула и открыла глаза.
- Это сон, - повторил Призрак.
Комнату заливал неяркий, ровный дневной свет. Часы на стене показывали без двух минут полдень. Пахло кофе, сладким пирогом, сыром, ветчиной. Чем угодно, только не той затаившейся во тьме катакомб тварью.
Жозефин села, собрав в горсть ворот халата.
- Спалить этот дом к чертовой матери!
- Рад, что ты со мной солидарна, - Бэла протянул ей кофе. - Он очень силен, раз добрался до тебя после рассвета.
- Что мы можем сделать? - спросила Жозефин. - Бр-р! Этой гадости едва ли помешает небольшой пожар. Он пересидит его в своем подземелье. Нужна по меньшей мере глубинная бомба.
- Да ладно! - отмахнулся Призрак. - Что за крайние меры? Обойдемся динамитом.
Жозефин не вполне уловила разницу между глубинной бомбой и динамитом, и все же кивнула. Идея взорвать дом к чертям собачьим выглядела необыкновенно привлекательной.
- Однако не можем же мы делать это днем!
- Значит, пойдем ночью, как и в этот раз, - пожал плечами Бэла. - Только позже трех, когда эта тварь наестся и будет спать. Ты ведь сможешь это почувствовать?
- Я не эхолот, Бэла, чтобы все чувствовать, - огрызнулась Жозефин. - И, кстати, хороший вопрос: что мы все-таки будем делать с домом? Я имею в виду, не можем же мы в самом деле взорвать его. Динамит в супермаркетах не продают. А как приготовить бомбу нам на уроках химии не рассказывали. А даже если и рассказывали, все равно ничерта не помню. Кажется, я так ни на один урок и не сходила.
- Значит, нам нужно будет выманить тварь из подземелья, - невозмутимо ответил Призрак. - И подпалить его.
- Бэла... - Жозефин на всякий случай отложила в сторону недоеденный сэндвич, чтобы не подавиться. - Я чисто уточнить: а кто будет его выманивать?
Призрак развел руками.
- Ясно. Я. И другие варианты мы даже не рассматриваем? Выметайся, мне нужно одеться. Мы едем за бензином.
Предутренние часы были ненастны. Все: и затянутое тучами небо, и порывы ветра, и мелкий дождик - соответствовали мрачному настроению Жозефин. В багажнике у нее был сундук с костями и шесть канистр бензина. Страшно было представить, что скажут местные полицейские при виде такого "багажа". Вообразят заезжую девушку серийной убийцей, не меньше.
Оставив руль, Жозефин толкнула скрипучую калитку и пошла к дому. Тварь - она это чувствовала - лежала сейчас в подземелье на склеенном слизью тряпье и довольно, нет, не урчит - низко, протяжно гудит.
- Постой здесь, я принесу бензин, - Бэла указал на колонну. - Даже не приближайся к двери в одиночестве. Не стоит рисковать.
- Какая трогательная забота! - проворчала Жозефин, но все же уселась на ступеньку.
Призрак одну за другой притащил все шесть канистр и прислонился к колонне.
- Следуем плану?
- А он у нас есть? - делано удивилась Жозефин.
- В общих чертах. Выманиваем его из подвала и желательно из ледника, запираем железную дверь, обливаем его бензином и поджигаем. И убегаем как можно дальше.
- Ты забыл три немаловажных факта: нам нужно не попасться твари на зуб, не сгореть и не угодить в полицию, - девушка поднялась и отряхнулась от земли и сухих листьев. - Пошли.
Призрак молча открыл дверь.
Сегодня дом показался Жозефин просто ужасным. Его атмосфера давила на нее, и дело явно было не в том, что девушка знала об архитекторе. Она ощущала затаившуюся внизу, довольную и сытую тварь. Она слышала шорох, скрежет, утробное урчание. Жозефин ощущала сонный, но все равно враждебный интерес чудовища. Ее подташнивало.
- Займись первым этажом, - Призрак сунул ей в руки канистру. - В доме очень сыро. И не думай слишком много, Жозэ.
- И не называй меня Жозэ! - огрызнулась девушка, подхватила канистру и пошла к левой двери.
С первым этажом было покончено минут за пятнадцать. К запаху плесени и гнили прибавилась теперь бензиновая вонь. Жозефин зажала рот и нос рукавом и прогундосила:
- Теперь что?
- Теперь вниз.
В какой-то момент у Жозефин перехватило дыхание. Вниз, к затаившейся там, в катакомбах вечно голодной, прожорливой и похотливой твари.
- Держи верный настрой, - шепнул Бэла. - Дай этой гадине почувствовать, что ты тут, услышать тебя.
- Может, мне еще спеть? - ядовито прошипела Жозефин.
- Это лишнее, - Бэла поставил лампу на одну из полок кладовой и открыл тяжелую железную дверь в ледник. - Подозреваю, у тебя плохо со слухом. Стой в центре комнаты.
Жозефин послушно замерла, скрестив руки на груди. Хватит ли у нее сил в нужный момент выбраться из подвала?
Не так. Хватит ли у нее решимости не сбежать раньше времени?
Жозефин закрыла глаза. Да. Тварь почуяла ее и заволновалась. Но полезет ли она наверх? Не почувствует ли она ловушку? Насколько хорошо тварь мыслит? Что у нее есть кроме голода и обрывочных воспоминаний?
Тварь зашевелилась. Медленно, очень медленно, мучительно медленно она двинулась к лестнице. Жозефин кивнула.
- Не спугни.
Тварь неуклюже ползла вверх по ступеням. Мучительно медленно. Жозефин посмотрела на часы. Скоро рассвет. Следовало управиться до этого.
Чудовище не особенно напрягало силы и не навязывало сейчас свои видения. Может быть, обленилось после еды. А может, решило, что добыча никуда не денется, раз сама пришла. В любом случае, Жозефин становилось жутковато.
Тварь преодолевала пролет за пролетом, лестницу за лестницей, ступень за ступенью. Ее уже можно было услышать.
- Темная громада, усеянная ярко светящимися разноцветными точками, рвалась из подземного мрака, как пуля из ствола*, - мрачно процитировала Жозефин.
Тварь в этот момент показалась из двери ледника, и тут Жозефин здорово помогло ее чувство юмора. Она не закричала, когда нечто одинаково схожее с червем и человеком появилось на свет. Червяк со скелетом - на редкость противоестественное зрелище, напрочь презирающее законы природы. Глядя на то, как эта тварь вползает в кладовую, Жозефин окаменела. У нее не было сил сдвинуться с места, хотя Жозефин прекрасно понимала, что сейчас, вот буквально через минуту (а лучше бы, конечно, еще минуту назад) следует броситься бежать - вверх по лестнице и прочь из дома. Ноги словно примерзли к полу. Тварь полностью выбралась из ледника.
- Меня сейчас точно стошнит, - пробормотала Жозефин и покачнулась.
Конвульсивно подергиваясь, тварь двигалась к ней, одновременно хлюпая от слизи и гремя костями. Жозефин зажмурилась, парализованная от ужаса, уговаривая себя бежать. Оторвать ноги от пола не представлялось возможным. Бежать, бежать без оглядки, бежать как можно дальше!
- По моей команде! - прошипел Призрак.
Жозефин с трудом могла вспомнить, что же именно она должна сделать по команде. Бежать? Вроде бы. Ноги отнимались. Она ничего не помнила. Совсем ничего. И ноги отнимались, опять же. Подкашивались. Жозефин готова была рухнуть на пол без сил.
Лязгнула дверь.
- Беги!
Жозефин моргнула и в ту же минуту пришла в себя. Ну и какого черта она стоит посреди комнаты, как агнец на закланье?! Схватив канистру, девушка плеснула на червя бензином и бросилась вверх по лестнице. Из-за спины пахнуло жаром. Что-то толкнуло ее под лопатку. Жозефин вскрикнула.
- Это я, - Бэла взял ее за локоть. - Быстрее. Скоро здесь все загорится.
Жозефин кивнула. В голове была одна только мысль: бежать. Бежать как можно дальше от криков агонизирующей твари, звучащих в голове, и от треска огня, который был уже повсюду. Бэла подталкивал ее в спину. Распахнув двери, Жозефин скатилась со ступеней портика и упала на мокрую траву. Рев пожарной и полицейской сирен оглушили ее.
- Вас обвиняют в убийстве и поджоге, мадмуазель. Это очень серьезно.
- Кто вы такой? - спросила Жозефин не оборачиваясь. Голос был незнакомый, но, поскольку это был уже седьмой незнакомец за ночь, она не стала как-либо реагировать.
- Мое имя - Шарль Лэ, и я ваш адвокат, мадмуазель.
Незнакомец обогнул стол и сел, положив портфель из дорогой, отлично выделанной кожи на стол. Этот адвокат разительно отличался от тех людей, которые уже приходили и допрашивали Жозефин. Слегка за пятьдесят, стройный, подтянутый, со спокойными голубями глазами. Взгляд их был весьма ироничен. Закинув нога на ногу, мсье Лэ разгладил свой пиджак и стряхнул невидимую пылинку с рукава. Он напоминал Жозефин кого-то, болезненно, настойчиво. Она пыталась раз за разом вспомнить, но не могла. От этого начала болеть голова.
- Для начала, мадмуазель, вы должны все отрицать.
- Но я и так все отрицаю, - пожала плечами Жозефин. - Я имею в виду... Я не убивала никого. Эти кости... они ведь очень старые.
- Полагаю, им порядка двухсот тридцати лет. Ну, двухсот. Дадим праху время стать костями, - Лэ вытащил из портфеля бумагу. - Но едва ли вы сможете отрицать поджог.
Жозефин сглотнула. Да уж, что верно, то верно. Этого она отрицать никак не может. Лжесвидетельство... Одна мысль об этом пугала Жозефин. И ей вовсе не хотелось множить свои преступления.
- Я должна была это сделать, мсье, - твердо сказала Жозефин, прекрасно сознавая, как именно это звучит. Ну да, голоса нашептали. - Это было необходимо.
Адвокат поменял позу на еще более вальяжную и сплел перед собой тонкие холеные пальцы.
- Вы приехали сюда за братом, мадмуазель Ланглез. Вы должны были забрать его и возвращаться домой. И не вмешиваться в опасные дела. Разве вы не были предупреждены, мадмуазель? Разве вы не были предупреждены?
Жозефин медленно поднялась, упираясь обеими руками в стол.
- Что вы имеете в виду? Вы что-то знаете? Кто вы такой?!
- М-м-м... Допустим - да. Но это не столь важно, мадмуазель Ланглез, - адвокат коснулся ее руки. - Вы сейчас выйдете из этой комнаты и незамедлительно отправитесь в Париж. Леона перевезут туда завтра. Что касается вашего спутника...
Лэ протянул руку и сорвал с шеи Жозефин кость, все еще обмотанную шерстяной нитью и покрытую запекшейся кровью.
- Кости вместе с этой будут похоронены с надлежащими церемониями. Уезжайте.
- Кто вы такой? - не без дрожи в голосе задала Жозефин все тот же вопрос.
- Это неважно, - адвокат поднялся и протянул ей руку. - Идемте.
- К-куда?
- На свободу, - вздохнул Лэ. - С чистой совестью.
Сжав запястье Жозефин, он потащил девушку за собой. Та едва поспевала за стремительным незнакомцем, и беспомощно озиралась по сторонам. Полицейские не обращали ровным счетом никакого внимания на то, что у них уводят подследственную из-под носа. Наконец двери полицейского участка захлопнулись за спиной, а никто и бровью не повел.
Выпустив руку Жозефин, Лэ кивнул таксисту и бросил портфель на заднее сиденье.
- Что все это значит? - мрачно спросила Жозефин.
- Не беспокойтесь. О вас никто не вспомнит. Отправляйтесь домой и держитесь подальше от всяческих неприятностей. В особенности - от мсье Ронга.
Адвокат слегка поклонился и открыл дверь такси. В этот момент Жозефин осенило. Да! Она видела фото! И мужчина вот так же стоял, держась за ручку автомобильной дверцы. Но этого не могло быть. Попросту не могло быть!
- Слушайте, вы же не... - начала девушка.
Адвокат приложил палец к губам.
- Ш-ш-ш. прощайте, мадмуазель Ланглез.
И, взметнув пыль, автомобиль умчался прочь.
24.05-01.06.2010
--------------
* АlmatlansАg (венг.) - бессонница
* "Qui sera je sans toi" - песня Жана Ферра на стихи Луи Арагона
* "Дракула", Дж. Бэдэм, 1979 год
* Индийская богиня войны Кали носит на шее ожерелье из черепов
* Цистерианский орден - монашеский орден, в XI веке отделившийся от бенедектинского. Большую роль в становлении ордена сыграл Бернард Клервосский, и в некоторых странах цистерцианцев называют бернардинцами
* Ксаварго (венг.) - бродяга. За правильность произношения не отвечаю