Аннотация: "...Я с благородством вора, как и любой поэт, брал байки из фольклора и сплетни из газет..." Продолжение "Руси Батрацкой". Может читаться как самостоятельное произведение. И даже с любой строки.
РУСЬ БАТРАЦКАЯ - летопись вторая (1991-1998 г)
"Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том,
что она предполагает ум также и в читателе..."
В.И Ленин. Философские тетради.
Писать о днях насущных - худое ремесло!
Все летописи пишутся о том, что уж прошло.
Не верю я в приметы и кары не боюсь.
Без одного поэта не оскудеет Русь.
Раскрыв свою тетрадку, я пробовал не раз
Писать все по порядку, что намозолит глаз.
Но спутались страницы, меняя слог и цвет.
Что может получиться, когда порядка нет?
Глава 1
ВАВИЛОН
Покуда разгоралась Свободная Заря
В Руси существовало два трона, два царя.
Совсем не волновало мозги простых людей
Кто у кого вассалом и кто кого самей.
Забитым и наивным батрачке с батраком
Казался нерушимым крест молота с серпом.
Но видно прав был вещий французский звездочет,
Что до скончанья века конец ему придёт.
И правнуки холопов, и правнуки дворян
Произошли, бесспорно, от разных обезьян.
Но отделив-отрезав вершки от корешков
Запомнили из предков мы только батраков.
В одной семье недаром нам довелось пожить,
Где все чуть-чуть татары, а каждый пятый - скиф.
И чьи мы точно дети на вечные века,
Поведает в анкете лишь пятая строка.
Батрацкая зараза - живучий солитёр.
Травили ведь три раза, а гложет до сих пор.
Нам нет милей и краше навязчивых идей:
На наших и не наших делить вокруг людей.
Как любящему сыну приятно вспоминать:
Была такой красивой его старушка-мать!
Но, бедная, зачахла и вся сошла с лица
За годы проживания в гареме у Отца!
Основа беспредела - замшелая скала -
Стоять уж не хотела, да рухнуть не могла.
Но глупые путчисты виной своей дрянной
Лишили коммунистов державы их родной.
Невозлюбив до смерти советский лют народ,
Все любящие дети подали на развод.
За юбки растащили родимых матерей.
От сахарных идиллий до хлопанья дверей.
Ржавеют на приколе у пирсов корабли,
Пока друг с дружкой спорят хохлы да москали:
Безбожно, несусветно, как лютые враги,
Чьей мамке - алименты, а чьей - платить долги.
Схватились за наганы и пушки, и ножи
И чистят от "поганых" родные рубежи.
И ширится понятие, что нынче батраки -
Не сёстры и не братья, а просто "земляки".
За возрожденье наций кто обнажит клинки?
Панам не гоже драться. На то есть батраки.
Отнюдь не ради славы - за лисий толк и прок
Дрались орел двуглавый и гордый горный волк.
Где жадность, там и беды, и повод для вражды.
Нет никому победы, нет крова, нет еды,
Нет отдыху и спасу от падающих звезд.
И всё бегут батрачки из разоренных гнезд.
Вот по такому случаю удельные князья
Сошлись в зубровой пуще, как старые друзья,
И подписали срочно, до лучших дальних пор,
Худой, гнилой, порочный, но мирный договор.
Разваленной державы последний царь-отец
Прос..в былую славу, решился, наконец
В конце лихого года на пенсию уйти,
Пробормотав народу последнее "прости".
Глава 2
УТОПИЯ
Батрацкую Россию народы всей земли
Знай, дергали за сиськи, доили, как могли.
И мало в том смешного, что ныне Русь моя -
Не дойная корова, а жопа для битья.
Безбожники молились на Марксов "Капитал".
Все по нему учились, но мало кто читал.
Из книг поймешь не шибко безумие идей.
На собственных ошибках - надежней и больней!
И те, кто прочитали в той книге две строки
Всё, что сперва отняли, разбили на куски
И за "почти бесплатно" их стали раздавать,
Чтоб через год обратно задёшево забрать.
Без крепких слов народных ни спеть, ни рассказать
Про то, как счетоводы пытались уравнять,
Как в лавке бакалейной на чашечках весов,
Богатство "новых русских" и бедность батраков.
Браталася с Америкой батрацкая страна,
Раскрыв свои секретные пустые закрома.
И смотрят внучик с дедом - два теледурачка -
Как мимо них по небу летят окорочка.
Теперь уже не скроешь: растаяла как дым
Мифическая помощь убогим и больным.
Но многие уверены, что в бедности страны
Виновны лишь евреи, да "эти болтуны".
Остались от заводов за считаные дни
Шарашкины конторы, да прозвища одни.
И всё ж не стоит думать, что эра батраков -
Лишь череда безумных бессмысленных шагов.
Как говорят в широких общественных кругах,
На деньги спрос высокий, но счастье не в деньгах.
С ленцой или иначе - до растяженья жил,
Кто больше всех батрачил, тот меньше всех нажил.
С коммерческим талантом убавилось проблем:
Был мерзким спекулянтом - стал - крепкий бизнесмен.
А прочим, чье богатство - в мозолях две руки,
Куда пойти-податься? Да снова в батраки!
.
К работе есть охота, но их ли тут вина,
Что нынче за работу не платят ни хрена?
И, веря слухам вздорным, ссыпались медяки,
В предчувствии реформы, в коробки и мешки.
Что доллары, что фунты - для бедных - всё равно:
Заморские валюты видали лишь в кино.
Быть может потому-то, кого ты не спроси,
А жидкая валюта всех твёрже на Руси!
Чтобы сводить с концами хоть кое-как концы,
Батрачки с батраками подалися в купцы.
Базар галдит, взирая на их напрасный труд:
Никто не покупает, - все только продают...
Ни прока нет, ни корысти, но как тут не крути -
Распродан бронепоезд на запасном пути.
И внуки пионеров, и дети октябрят
Как Ленин на буржуев завистливо глядят.
Дурманит их отменный купеческий угар:
Товар менять на деньги, а деньги - на товар.
Нет денег - и не надо! Нам париться зачем?
Слова "махнем не глядя" с войны знакомы всем.
До Господа высоко, не близко до Кремля.
Нас кормит не Европа, а матушка-земля.
И пашет год за годом батраческий народ,
С надеждой на погоду, да личный огород.
Насыпав на газетку ядрёный табачок,
Закрутит самокрутку - и счастлив мужичок.
Но курево пропало, и стали мужики
Смолить чего попало, ну просто кизяки!
Офонарев с навоза, весёлая гурьба
Попёрла из колхозов на вольные хлеба.
Где рожь росла с пшеницей, заброшены поля.
Бурьян там колосится, дурман, да конопля.
Еще в Писанье сказано, что люди всей земли
Одной высотной башни достроить не смогли.
А как построить счастье без помощи извне
В одной отдельно взятой задроченой стране?
Всё меньше суеверных, влюблённых до конца
В тлетворное ученье нетленного Отца.
А прочие - отчаянно не верят ни в кого:
Один на всех пеняет, а все - на одного!
Прогресса теоретики, простые как ежи,
Уж новой пятилетки чертили рубежи.
С усмешкой, памятуя о лености своей,
Дробили цель большую на множество целей.
И цели так мельчали, что батракам они
Казались достижимыми за считанные дни.
Но только истекали реформы сорок дней,
Как живо вспоминался лукавый Моисей.
Был этот добрый барин в политике артист
И очень популярен как крупный популист
С женой не расставался нигде. И оттого
Батрачки умилялись супругою его.
Скостив сперва, как прежде, всем должникам долги,
К очередной надежде чеканились шаги.
Но хитро и лукаво тропиночка ведёт
То влево, то направо, да только не вперед.
Среди больших и малых, и средненьких умов
Рождалися программы "ста дней" и "ста годов".
Герои так и рвались стране своей помочь,
Но, разочаровавшись, все уходили прочь.
Никола - со слезою, с кубышкой - Валентин,
Ванюша - с простотою,...
оставшийся один,
Потомственный тимуровец в унылом ноябре
Заметною фигурой стал мниться при дворе.
Галантно и бесстрашно сей бравый джентльмен
Батрачек ошарашил букетом диких цен,
Для пущей заморочки добавивши при том,
Что это лишь - цветочки, а ягодки - потом!
По ямкам и пригоркам, по лужам напролом
Неслась Россия-тройка, груженая стеклом.
Везде где только можно, а чаще где нельзя,
То отпуская вожжи, то с ходу тормозя...
Так управляя тройкой на западный манер
И раздувая щёки, был горд собой премьер.
Хрустальные иллюзии разбились в хлам и в прах.
Остались нам от груза лишь тара, боль и страх.
Жаль, что не досидел он до ягодной поры,
А быстро сделал дело и вышел из игры.
Заполнил свято место, осанист и кряжист,
Впоследствии известный народный афорист.
И влипло в наши уши на долгие года:
"Всё делаем как лучше, выходит - как всегда!"
Мы дружно умножали могущество страны
Но никогда не знали в рублях его цены.
И вдруг сыскался гений, который оценил
Труд многих поколений. И мудро поделил.
И сам собой назвался, как мог и как хотел,
Неясным словом "ваучер" хитрющий передел,
Где ловко и волшебно нажились подлецы,
Скупая за бесценок заводы и дворцы.
Дележка без обмана - кобылы сивой бред.
Не многим по карману теперь тепло и свет.
Замешкались, запнулись прожекты и мечты,
И зябли ночью улицы в объятьях темноты.
Любовь к цветным металлам, что пагубная страсть,
И делает вандалами, и заставляет красть:
От ЛЭПов и радаров, моторов и турбин,
До дачных самоваров и буковок с могил.
От пошлин и налогов ушли глубоко в тень
И косят под убогих - ну все кому не лень.
Будь власть чуток построже, сидеть бы вам и мне
В Лефортово, а может - вообще - на Колыме!
Нет времени в дороге размыслить делово:
К чему пришли в итоге, дожили до чего?
Не путано и длинно, а просто говоря:
Нет ни герба, ни гимна, ни лю?бого царя!
Глава 3
СМУТА
Власть нарушать не склонна традиций вековых:
Придумывать законы на каждый громкий чих.
Но всякий разумеет, блюдя законы те,
Что между них лазеек - как дырок в решете.
Попрятались куда-то спасатели страны.
Эх, где ж вы, демократы? Эй, где вы, крикуны!
Как говорил по телеку известный генерал,
Пусть лучше деспотия, чем смута и развал.
Как нам и предрекали заклятые враги,
Упершись на педали, вцепившись в рычаги,
По ветру вхолостую пускаем щедро дым.
Одной ногой газуя, другою тормозим.
В лысеющих затылках учёные скребут.
Но и протёрши дырки, без рюмки не поймут:
Какие идеалы, наивностью слепа,
От танков защищала батрацкая толпа?
От Пимена до Суслова, а пуще в наши дни,
История - наука фантастике сродни.
Последние события - живой тому пример
На смену Разрушителю явился Лицемер.
В один прекрасный зимний непамятный денек
Слились в нём воедино пророк и лжепророк.
Прикинувшись на время простым, как дважды два,
Был против привилегий он, за равные права.
Забыть хочу, но помню как целая страна
Была в него безумно и страстно влюблена.
Он был таким желанным. И кто же виноват,
Что сделался тираном завзятый демократ?
Где правдой, где обманом, где с помощью угроз,
Не так, чтобы буквально, но в целом удалось
Создать на территории огромнейшей страны
Гинессовский феномен - разруху без войны.
Один дурацкий узел стянул - не развязать.
Совсем как у французов две сотни лет назад:
Бастилия, Вандея, Конвент, потом Брюмер...
Чем плох Бурбон растленный? Чем лучше Робеспьер?
Год 93-й, но двести лет спустя,
Уж не звенят монеты, банкноты шелестят...
И вновь, совсем как прежде, всё тот же страшный сон:
И пушки, и мятежный Советский Белый Дом.
И вновь борьба неравная, обидная вдвойне.
И узники державные в "Матросской Тишине".
Не жадный на награды, похмельный поутру,
Царь хитрых плутократов понравился двору.
Все знают олигарха, кто старика помог
Промежду двух инфарктов избрать на новый срок.
Как встарь живалось просто с булыжною горой,
Одной вершиной острой, кичливой головой!
Ту горку раскатили крутые мужики,
Но камни сохранили на спинах батраки.
Мы вдоволь нахлебались и водки, и свобод.
Прибавилось хозяев. Умножилось господ.
Умножилось...прибавилось... но можно ль позабыть
Два прежних главных правила: отнять и разделить?!
Что поделить мечтали, сцепилось - не разнять,
А то, что раскопали - назад не закопать.
Устали ведь бороться, да видно не судьба:
Опять за власть ведётся неслабая борьба.
Батрак с батрачкой ропщут, но с криками "долой"
Не побегут на площадь с бодливою толпой.
Их жизнь теперь сокрыта в один бесовский круг:
Защита - у бандитов, законы - у ворюг.
Работаешь "как надо", а вместо платы - плеть
Такой настал порядок, что мочи нет терпеть.
Найти б помягче слово, но очень может быть
Хреновей чем херово ещё придётся жить.
Душой благоговея перед родным углом,
Всей нацией стареем, но долго не живем,
Для Азии с Европой растя детей своих
Под пенье "сисепопых" и пляски "голубых".
Батрацкие придворные, как исстари велось,
Прилюдно и притворно целуются взасос
А после друг о друге в укромненьком углу
Слагают на досуге постыдную хулу.
О всём об этом любит - в стихах не передать -
Рассказывать подробно батрацкая печать.
И обвинять горазда за здорово живешь
Свободная неправда зависимую ложь.
Глава4
ПИРАМИДЫ
На прошлое обиды не держим, но, увы,
Не стало пирамиды, не стало головы.
И карой неизбежной за радость батраков
Растут на месте прежней сто алчущих голов.
В том, что дрова - не уголь, нас нужно ль убеждать,