Екшибарова Лола Зайниддиновна. Путь. История первая: сны Зачаровня

ПУТЬ

История первая. Сны Зачаровня

У этой истории я не сразу узнала начало, для меня она началась примерно с середины. Выглядело это так, словно кто-то написал фразу, а потом взял, и оторвал половину свитка, оставив лишь окончание. Я долго гадала, что случилось с той, оторванной половиной. Может, ее лишь отложили, до нужного времени? Лишь бы не потеряли.

Проснулась я утром.

Холодное, промозглое утро разбудило каплей росы, сорвавшейся мне на нос, и непонятной, но сильной тревогой. Я возвращалась в бодрствование из темного душного небытия, словно из тяжкого похмелья. Рассеянный свет неприятно резал глаза, заставлял щуриться.

Влажный мягкий покров под головой казался неправильным, почему-то настораживал. Шевельнула руками, ощупывая пространство вокруг, вспоминая названия: трава, мелкие камни, хвоя... древесная веточка - засохшая, отметила, слушая ее хруст. Серое небо над лесом уныло обещало не менее унылый день, хмурилось тучами, не желало просыпаться. Поникшие под ним деревья ежились, трепетали еще зелеными кронами. Где-то неподалеку гуляла осень.

Я лежала в мокрой траве, замерзшая и растерянная, и мое пробуждение постепенно превращалось в погружение в кошмар. Почему я вообще лежу в мокрой траве?

Встать!..

Напрасно.

Безрассудно подскочила, и тут же рухнула обратно, согнулась пополам, захлебываясь воздухом, словно волной. Кровь рванула в виски с оглушающей силой, мир утонул в малиновом звоне. Голова загудела, угрожая лопнуть от резкой боли.

Удушающий кашель едва не закончился рвотой, я скорчилась в траве, уткнувшись в нее лицом. И осознала, что тревожило меня с момента пробуждения: рядом слышались незнакомые голоса. Едва я зашумела, они замолкли.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Снова встать, осторожно, без рывков. Выпрямиться. Не дергайся!..

Лес. Утро. Полное непонимание ситуации. Что, собственно, я здесь делаю? А так же: здесь - в смысле где? Делаю - в смысле зачем? "Я - это кто?" - спросил незнакомый голос внутри. Пальцы, и без того онемевшие от росы, стали совсем непослушными. В растерянности ощупывая себя, пыталась не сойти с ума от страха - я ничего не помнила. Даже своего имени.

И тут из-за деревьев вышли двое. Высокие, странно одетые мужчины. Если бы я вспомнила вовремя, что положено делать в подобных ситуациях, то закричала бы от страха, разглядев их: все в них было неправильным, и внешность, и одежда, и оружие. "Почему неправильным?" - спрашивала себя, пыталась найти хоть что-то, любой указатель, что помог бы мне очнуться окончательно. И вспомнить. И не находила.

Один русоволосый, светлоглазый, с недлинной бородкой. Второй смуглый, темнокудрый, с пронзительными черными глазами. Оба в мешковатых куртках-плащах с широкими островерхими капюшонами, за голенищами высоких сапог - рукояти нешуточных ножей. У обоих дорожные мешки через плечо. Из-за спин выглядывали края изогнутых луков и деревянных простых колчанов.

Путешественники?.. "Ну до чего ж красивые! Не часто встречаются настолько красивые мужчины" - мелькнула невольная мысль, я сразу попыталась припомнить, а какие, собственно, мужчины мне встречались раньше? Вспомнить не удалось ничего.

- Кто ты, девушка? - спросил тот, что стоял на полшага впереди, с русой бородкой.

Обхватив колени, я съежилась на сухом пятачке травы под раскидистым кустом, сплошь облепленным мелкими желтыми ягодам, и пребывала в тоске и смятении. На душе было препакостно, и снаружи не лучше. Неудобная одежда натирала тело в самых немыслимых местах, мелкие мошки, объявившиеся ближе к вечеру, доставали писком, да еще эти два... спасителя...

Какие они высокие! Когда они подошли ближе, я поняла, что едва достану макушкой им до плеча. Однако, рядом с ними я не ощутила того внутреннего протеста, что вызывала, к примеру, одежда. Отсюда еще утром рискнула сделать осторожные выводы: где бы я ни жила раньше, никогда не носила такой одежды, и всегда была не самой рослой среди своих. Что ж, хоть что-то проясняется.

Ни на один их вопрос я не смогла ответить, да и на свой собственный - тоже. Невозможность вспомнить ничего до момента пробуждения сводила на нет отчаянные попытки сосредоточиться. Ведь жить я начала много раньше нынешнего утра, отражение в луже подсказывало, что лет двадцать - тридцать за плечами имелось. Собственная внешность не вызывала отчуждения, значит, именно так я и выглядела все предыдущие годы. Несколько тонких прядей седины в коротко обрезанных волнистых черных волосах, темные зеленые глаза, худое лицо. Кожа смугловатая, но бледная. Под глазами - тени от усталости, тонкие губы посинели от холода и обветрили.

Вначале идеально чистые пальцы на маленьких и мягких руках уже к полудню покрылись грязью и царапинами. Видимо, до нынешнего дня я все-таки не шлялась по лесу. Одежда, пусть и неудобная, но чистая испачкалась еще быстрее рук. Подол длинной юбки намок и мешал при ходьбе, прилипая к ногам, широкие рукава рубахи вовсе не спасали от холода. Длинный изящный воротник, наверное, нужно было завязывать бантом. Но вокруг - сплошные ветви и сучья, того и гляди повиснешь на нем, как в петле. Я как могла, намотала воротник на себя, но длинные концы по-прежнему так и норовили уцепиться за что-нибудь. Высокие, шнурованные по щиколотку ботинки не доставляли неудобства, только если стоять на месте, и, желательно, сухом. Ажурный орнамент позволял росе свободно проникать внутрь, а колючая трава постоянно царапала кожу сквозь дырки от шнуровки.

Мужчины задавали мне вопросы, а я вслушивалась в звучание слов. Слов было много, лишь часть из них я узнавала сразу, редкие были знакомы точно, некоторые вызывали ощущение тревоги, какие-то не будили ничего. Они несколько раз произнесли: "эльф", прежде чем я поняла, что знаю что-то про эльфов, только вспомнить не могу, но нечто весьма значимое, хотя могла бы поклясться, что это значимое не относилось непосредственно ко мне. Потом также возникло слово "гномы". Следом шли "серые люди" - но на них память не дрогнула.

"А может, мне лишь снится?.. И лес, и двое мужчин? - подумалось вдруг с надеждой. - Вот как проснусь, и все!"

"Не проснешься, не надейся. - сказал тот, внутри. - Мутный серый день - не сон, не сон тела. Если только сон разума". Меня передернуло от страшного предположения. Сходить с ума не хотелось совершенно.

- Чего там жмешься, подвигайся ближе к огню!.. - окликнул тот, что потемнее. Росни.

Покосилась исподлобья, и осталась сидеть, где была. Если с утра я еще могла как-то реагировать на окружающее, то сейчас все реакции сводились к основной - панике. Происходящее становилось ирреальным, голова шла кругом в прямом смысле. От непонимания. Смятения. Бессилия.

Я точно знала, что не должна быть здесь, не должна сидеть на мху в кошмарном лесу, в обществе бородатых красавцев, разодетая, словно кукла. Стоп! Кто такая "кукла"? - тут же дернулась, внутренне собираясь в комок, вырывая из темных глубин отмершей памяти соответственный образ. Маленькая неживая пародия на человечка покувыркалась перед мысленным взором, насмешливо дразнясь языком, канула в небытие. Ничего.

Тот, что посветлее, именем Рэм, понаблюдал за мною издали, подошел, и присел рядом. Я едва не отскочила, но сдержалась, изо всех сил стараясь унять расшалившиеся нервы.

- Мы не навредим тебе, поверь, - мягко заверил он, улыбаясь светлыми глазами. - Мы ничего не потребуем взамен. Позволь помочь тебе сейчас. Ты в беде, ты напугана и растеряна. Возможно, я ошибаюсь, но ты кажешься одинокой. Прошу, позволь позаботиться о тебе совсем чуть-чуть, только чтобы ты не погибла от голода и холода. Ну, как?

Не выдержав, я расплакалась, уткнувшись в его пропахшую хвоей куртку.

- Договорились. - заключил Рэм, слегка поглаживая меня по волосам. - Не бойся нас, девушка. Ты же видишь, мы - Охотники!..

Прозвучало так, словно их принадлежность к веселому братству объясняла все. Наверное, она и должна была все объяснить. Только ничего не объясняла. Но пока - пока, они вроде бы не представляли угрозы, совсем напротив. Когда я выплакалась, меня накормили чем-то, что вполне могло быть хорошо прокопченным мясом. Напоили напитком, похожим на теплое вино.

- Ожерелье на тебе занятное. - бросил Росни, скользнув по мне внимательным взглядом.

Я потрогала шею - бусинки, согретые теплом тела, совсем не чувствовались. А я и не замечала, что на мне есть другие украшения, кроме громоздких колец на пальцах. Я сразу хотела кольца снять, но убрать их было некуда, ни карманов на одежде, ни сумки при мне. Оказывается, еще и на шее что-то надето?..

- А что не так? - спросила осторожно. Рэм, оторвавшись от раздумий, тоже посмотрел внимательно.

- Всё так. - с усмешкой заверил Росни. - Всё нормально. Ты хоть догадываешься, чего оно может стоить?

Я все еще чувствовала себя сковано, но Охотники демонстрировали исключительное миролюбие, и я понемногу оттаивала. Я не знала ничего о стоимости надетых на меня побрякушек, и честно покачала головой: "понятия не имею!".

- Десяток добротных дворов купить можно, со всем хозяйством. Может, и больше.

Второй Охотник удивился не меньше меня. Осторожно, стараясь не порвать, я потянула украшение и попыталась снять, но низка оказалась слишком короткой. Что же такое я там ношу? - удивлялась, стараясь разглядеть хоть кусочек бус.

- Это Слезы Гор, багровые изумруды. - ответил моим мыслям Росни, мечтательно улыбаясь. - Гномы ценят их выше всех остальных драгоценных камней, да они и несравнимы ни с чем иным... Цвет прозрачный, чистый, без тумана и вкраплений. Идеальный зеленый. Если посмотреть сквозь такую бусинку на солнце, внутри зажжется маленькое пламя. Потому и прозвали изумруд сей багровым. А Слезами Гор называют из-за редкости. Ибо не плачут горы, но мстят беспощадно, не сдаются, но стоят до конца. Гномы же во всем сходны горам, как и положено народу, горами порожденному...

Мы все долго молчали, они - погруженные в свои, мечтательные мысли, я в свои, рациональные. Выбрав момент, когда заговорили о чем-то постороннем, поборола смущение и осторожно поинтересовалась у Рэма:

- А можно такую бусинку обменять на что-нибудь?

- На что? - удивился он.

- На одежду нормальную, к примеру. - предположила небрежно.

Рэм взял меня за подбородок, я вновь почувствовала себя совершенно беспомощной.

- Даже не думай о том! - веско сказал, возвышаясь надо мной. - И мыслить не смей драгоценность на пустяки разменивать. Надо чего - говори, мы поможем.

Сердито оттолкнула его руку, и насупилась. Он глянул проницательно, предложил мягче:

- Ну, не хочешь от нас помощь принять, так у тебя еще перстни есть! Можно в городе к торговцам пойти, и сменять. Я знаю надежных, да и сам могу проследить, чтоб не обманули. Уж за них-то немало выручишь!

Еле проглотила раздражение от покровительственного тона, но сдаваться сразу не хотелось.

- И в чем разница?

- Очень возможно, что разница велика. - серьезно отозвался Росни. - Я слегка в камушках понимаю. Те, что у тебя на пальцах только весом дороги. Поделка грубая, огранка неумелая. А ожерелье... камни другого порядка. Шлифовка - загляденье!.. Стоимость его только приблизительно могу определить, но скорее даже больше, чем вначале подумалось. Что, коли оно семейная реликвия? Или у тебя в запасе еще парочка подобных завалялась, что б так бездумно драгоценностями разбрасываться?..

Рэм назидательно обвел пальцем вокруг моей шеи. Я сжалась, не понимая.

- Ни замка, ни завязки. - пояснил Охотник. - И мнится мне, порвать его непросто будет!.. Для чего побрякушку большой ценности напоказ надевать? Да еще такой девчонке? Что б голову первый встречный бандит свернул?

- Не упрямься, мы дело говорим. - довольно раздраженно поддержал друга второй Охотник. - Храни ожерелье бережно. И прикрой его чем-нибудь, от греха подальше... шею поплотнее замотай!.. Лихих людей везде хватает.

Тайн вокруг не уменьшалось. Наоборот, с каждым новым открытием я чувствовала себя все более растерянной. Доводы Охотников звучали разумно, спорить с очевидным глупо. Что ж, значит кольца. Мне не жалко. Сняв кольца, сложила их на подоле: одно большое, три поменьше. Вроде бы золотые. В двух голубые камни, в одном розовый, и одно плоское, полированное, с тонкой резьбой по центру. Как там чернявый сказал: "весом дороги"? Это радует. Мне необходимо средство обмена, пока ничего не прояснилось. Ладно, их-то точно пристрою с делом. И насчет шарфа они правы, нелепый длиннющий воротник того, что с натяжкой можно назвать рубахой, отлично подойдет.

Рэм притащил охапку лапника, разложил поровнее, кивнул мне:

- Иди, спать пора. Завтра с утра отправляемся.

Я опять вздрогнула.

- Куда? - поинтересовалась на всякий случай.

- В людные места. - ответил за Рэма Росни, кидая вторую охапку рядом. - Мы предполагаем, если тебя привести в место, где ты уже бывала, память вернется. Рэм, думаю, идти надо лесом! Получается как раз в сторону, откуда она могла прийти... может, на что интересное наткнемся.

- А она дойдет? - усомнился второй Охотник, поправляя костер.

- Зачем вы со мной возитесь? - решилась я на конкретный вопрос.

Они удивились неподдельно, даже переглянулись меж собою.

- Мы - Охотники. - напомнил Рэм. - "Особые случаи" - наша забота.

Закрывая глаза, раздумывала: ответили мне или вежливо отшили?

Под конец ночи, пока я безмятежно спала, Охотники негромко обсуждали происшествие.

- Странный случай. - повторил чернявый, глядя в бледнеющее небо. - Вот именно, не "особый", а скорее странный. Война кругом, мало ли людей теряется. Какая-то она... не впечатляющая, а?

- Посмотрим, что будет завтра. - рассудительно возразил другой, набивая трубку. - Одета богато, держится насторожено... Кто его знает, может, и не имеет она отношения к тому, что вчера в лесу творилось. А, может, как раз она и имеет. Посмотрим.

Оба замолчали, вспоминая перекошенные страхом лица крестьян в недальней деревеньке. Как внезапно среди ночи завыли все дворовые шавки. Как закричали повыскакивавшие на улицу дети, заголосили бабы. И как у самих Охотников нехорошо сжалось сердце при виде огромного голубого шара, висевшего над лесом. Шар стрелял молниями, сверкал невероятно. А потом вспучился понизу изумрудным цветком, и лопнул.

- Пойдем по тракту. - больше мне, чем Рэму, Росни отмахнул направление, совсем не туда, куда показывал вчера. Я посмотрела: в указанной стороне чаща как чаща, такая же, как в остальных трех.

- А почему? - удивилась перемене планов.

- Потому. - грубо отрезал Охотник, зашагал широко, монументально возвышаясь впереди. - Не дойти тебе по лесу, ты уже вон хромаешь.

- Я не нарочно, обувь неудобная. - попыталась оправдаться, потом разозлилась. Что я, специально, что ли?

- Внимательно смотри по сторонам. - предупредил из-за спины Рэм приглушенно. - Это место называется Змеиная застава, и поверь, не зря.

Я вновь почувствовала липкие пальцы страха на горле. Ползучие гады вызывали во мне паническое отвращение, а длинная дурацкая юбка метет дерн.

- Дай нож. - попросила, останавливаясь, он подал без вопросов.

Добротная материя резалась легко, отрезанный от подола лоскут, шириною сантиметров в двадцать, как раз хорошо обмотался на талии, вместо пояса. Шагать в укороченной юбке сразу стало легче. Рэм хмыкнул, весело поблескивая глазами из-под капюшона.

Он часто улыбался, Рэм. Даже когда молча смотрел, чудилась скрытая усмешка. Что ж, вид у меня, действительно, заслуживает насмешки, - стараясь не вскипеть, каждый раз напоминала себе. Пусть уж лучше Рэм смеется, чем Росни ухмыляется. Вот от чьего взгляда неуютно!

По лесу нельзя ходить как по... "аллеям" - услужливо подсказал какой-то еще живой кусочек памяти, и тут же, ойкнув, исчез. Поленившись наклониться, я оттолкнула свисающие ветви. Сверху свалилось нечто тяжелое, скользкое, и смертельно опасное.

Внутри меня все замерло в прямом смысле слова. Я "включилась" в реальность, а чувства отключились. Шипящий гад, сильный и проворный, вырывался из рук, заворачивая плоский треугольник головы, и стало понятно - времени нет. Если сейчас не остановить тварь, она остановит меня. Инстинкт самосохранения придал пальцам немыслимую скорость и гибкость. Я испугаться толком не успела, как уже вцепилась обеими руками в мерзкую плоть под самой головой, не давая ей приблизиться, не обращая внимание на царапающие руки вьющиеся кольца, оторвала змею от себя, отстранила подальше.

- Замри. - глухо приказал Росни, коротко размахиваясь. В лицо брызнуло холодным и липким.

С трудом унимая противную дрожь, я оценила расстояние между собственным носом и воткнувшимся в дерево ножом. Что ж, мне повезло с провожатыми. Росни поглядывал на меня как-то по иному, легко вытаскивая засевшую почти по рукоять сталь.

- Спасибо тебе. - поблагодарила не слишком затейливо.

- Угу. - буркнул тот неласково. Видимо, такая манера общения была для него обычной. - Утрись лучше.

Рэм осторожно забрал у меня обезглавленную змею, критически осмотрел, и пошутил добродушно:

- Ну вот, и первый трофей!

Он сноровисто вспорол кожу, и стал выворачивать гада наизнанку. Вновь брызнула кровь, полилась меж пальцами. Меня едва не вытошнило. Росни тем временем нарезал высокой травы, сплел толстый жгут, и запихал этот жгут змее в брюхо. Потом сложил обмякшего гада пополам, обернул большими лопухами отдельно тулово и голову, перевязал длинными тонкими ветками. Аккуратно уложил мерзкий сверток в свой дорожный мешок, и как ни в чем не бывало, буркнул: "Пошли, чего стоишь!"

Легко подталкивая в спину, Рэм заставлял меня идти дальше. Перешагнув через лужицу мутной крови с кусками выдавленных из змеи кишок, удивилась, что до сих пор не шмякнулась в обморок. Почему-то мне казалось, что раньше на меня не нападали подобные создания.

Мы шли, шли и шли. За весь день останавливались лишь дважды, и то, только для меня. Оба Охотника олицетворяли выносливость, и я не позволяла себе уставать. Первый привал, короткий и неуютный, устроили прямо на обочине, сразу, как вышли из леса на дорогу. Посидели, попили из фляги вина, и пошли дальше. Второй я устроила себе сама, когда почувствовала - то, чем наполнены мои ботинки, не совсем вода. Выбрав валун пошире, разулась, не спеша перемотала ступни на манер портянок. Для них я использовала длиннющий нелепый воротник. Мне сразу надо было оторвать его, напрасно только мучилась полдня. Ткань, конечно, была не слишком мягкой, но зато плотной. Стертые до крови ноги саднили и болели, и я мысленно долго себя ругала, что не догадалась перемотаться раньше. Остаток ворота повязала на шее, помня предостережение. Охотники, присевшие рядом, деликатно отводили глаза, пока я переобувалась. Я отметила их сдержанность.

Оставшуюся часть пути помню как бесконечное чавканье грязи в такт шагов. Монотонная песня странствий, не слишком романтичная, что и говорить. К вечеру за очередным поворотом послышался собачий лай, и потянуло дымом. Мы вышли к деревне.

Дождь кончился. Что было, конечно, неплохо, но несвоевременно. Вот если бы он закончился этим утром, когда мы вышли на тракт, тогда одежда не промокла бы до нитки, я весь день не чувствовала бы себя лягушкой на болоте, и, в конце - концов, не подхватила бы насморка. Но нет, ему надо было моросить весь день, превратить дорогу в одну сплошную лужу, насквозь промочить нас. К тому же сильно усложнить все лично для меня. Идти по накатанной, но очень раскисшей дороге в тяжелой, длинной, мокрой юбке - ого! Кто не имел удовольствия все прочувствовать сам, вряд ли поймет.

И вообще, то, что касалось одежды, сильно стесняло. Ладно юбка, она хоть плотная. А обувь! Не знаю, в каком краю я выросла, но там точно не носили ничего похожего. Про то, что на мне было напялено сверху вместо куртки, вообще молчу. Рэм, конечно, цыкнул, когда я заикнулась о возможности превратить ожерелье в средство обмена, но меня не легко напугать. А уж когда измаешься, да замерзнешь окончательно, то и вовсе решительным станешь. Нет уж, дудки! При первой возможности переоденусь. Мне все равно, что менять, не хватит колец, сниму бусы.

Ворота - если то, что закрывало обычно забор можно назвать воротами - были еще открыты. Впрочем, если они и представляли в закрытом виде преграду, то лишь для телег. Всё остальное, от кошки до лошади, могло протиснуться в аккуратную дыру шагах в двадцати от "главного входа". Проходя по единственной улице между покосившихся, темных халуп, поняла ясно: с деревней меня ничего не связывает, и связывать не может. Если лес тревожил, то деревня наводила жуть. И ни огонь в очаге постоялого двора, ни почтительное отношение к нашей троице всех, включая приблудную собаку, не смогло изменить тягостного впечатления. Нет, здесь не присутствовало моего прошлого.

Хозяин постоялого двора долго уважительно цокал языком над принесенным Охотниками "трофеем", разглядывал кожу, и видно было, что приценивался. Потом, в какой-то момент, я поняла, что он унес-таки мерзкую тварь, и сделала вывод, что сделка состоялась. Впрочем, тут же выкинула этот эпизод из памяти.

Никого, кроме нас, из пришлых не было. Поев вместе со всеми за длинным столом, тихонько прикорнула в уголке, у самого очага, отогреваясь и млея. Не пробыли мы в деревне и получаса, как к Охотникам стали подсаживаться местные, в основном возрастные мужики, кряжистые, солидные, оборванные. Говорили негромко, больше рассказывали, чем расспрашивали, я отметила для себя это обстоятельство. Некоторые поглядывали недоуменно в мою сторону, но никто не осмелился даже подойти. Скорее всего, именно из-за Охотников. Отогревшись, наевшись и немного просохнув, уснула, где сидела. Кто-то перенес меня на лавку, укрыл рваным одеялом, подложил под голову пук соломы. Кто из них, так и не поняла, во сне почудились темные кудри, презрительный излом тонких губ - Росни, но это вряд ли.

- Ну? - требовательно вопросил Рэм за завтраком. - Что скажешь?

Я подумала, прежде чем ответить. С одной стороны, я видела, Охотники искренне хотели мне помочь. С другой... неясность их планов все еще вызывала страх. Но у меня не было другого выхода, кроме как довериться им, значит, и таиться не имело смысла. Они должны знать, деревня - не "мое" место.

- Никогда в такой дыре не жила, и даже, вроде, не бывала. - ответила честно.

- "Дыре"? - с нажимом переспросил Рэм.

- Дыре. Захолустье. Убожестве. Называйте, как хотите.

- "Убожестве"?.. - еще непонятнее протянул Росни, оглядываясь кругом.

- Значит, всё же горожанка. Потеряшка. Интересно, откуда тебя принесло? - сам себя спросил Рэм.

- Жаль... - грустно согласился Росни.

- Кто "потеряшка"? Чего жаль? - спросила с подозрением, чувствуя себя задетой.

- "Того"! - поддразнил Росни, насмехаясь открыто. - Поднимайся, принцесса. Пойдем приводить тебя в приличествующий вид.

Не надеясь ни на что хорошее, поплелась за ними на улицу.

Мы прошлепали по раскисшей жиже почти через всю деревню, остановились у крепкого, прочного забора. Рэм решительно толкнул калитку. Во дворе маленький сморщенный человечек загружал мешками телегу, лошадь меланхолично покосилась на нас и заржала. Все, кто копошился во дворе, дружно уставились на Охотников.

- Мерман! - негромко окликнул Рэм. Сморщенный человечек засеменил от полузагруженной телеги. - Здоровья тебе, Мерман. Нам кое-что нужно.

- Да-да, конечно. - кивая, человечек призывно замахал руками вглубь двора, в сторону невысокой сараюшки. - Господа Охотники! Всё там, всё, что нужно Охотникам...

- Нам нужно оружие. - резко предупредил Росни. Человечек с гордым именем Мерман скосился в мою сторону.

Мы вошли, и некоторое время постояли, привыкая к темноте. "Ненавижу затхлые сараи!" - негромко ругнулся Росни, Рэм что-то ответил на непонятном языке.

- Там, у стены, всё для господ Охотников... - подсказал сморщенный Мерман, и те отшагнули в указанный угол. Приглядываясь ко мне, человечек пожевывал губы, выжидая. Я подумала, сняла кольца и, показывая их на ладони, попробовала объясниться:

- Если у вас есть, мне нужна хорошая, добротная одежда. Нужен дорожный мешок, вон как у них, фляга для воды, и... еще то, что обычно берут в дорогу.

Мерман разглядывал кольца и мялся. Я подняла ладонь повыше.

- Которое? - спросила прямо.

Мужичонка опасливо скосился на моих спутников, но те молчали. Он нерешительно ткнул в самое крупное. Я отдала кольцо без сожалений.

И тут случилось чудо - сморчок превратился в вихрь. Со скоростью, достойной зависти, приволок целую охапку одежды, и свалил передо мною на лавку. Потом еще одну охапку: перевязи, ремни, и другую кожаную мелочь. Я порылась в принесенном тряпье, и покачала головой. Мерман выжидательно насторожился.

- Штаны. Брюки. - я потыкала пальцем в юбку и покачала головой. - Я не хочу женскую одежду, мне нужна мужская. Понимаете?..

Он хитро сощурился, и мигом приволок третью охапку. Вот теперь я действительно почувствовала себя удовлетворенной. Бедняги Охотники, вам придется посидеть в затхлом сарае еще некоторое время!

Отобрав для примерки стопку, ушла за навес со сбруей. Итак: брюки мягкой, хорошо выделанной и ладно скроенной кожи, рубаха серого грубого полотна - широковата, конечно, ну да ладно, главное, под горло; один ремень на пояс, второй под ножны. Жилет коротким мехом внутрь, на двух завязках. Куртка мешковатая, длинная, с множеством застежек, с капюшоном, правда, не островерхим как у Охотников, но оно и к лучшему - незачем иметь вид того, чем не являешься. С шикарнейшим мехом по вороту. Немного подумав, прихватила широким коротким ремнем правое запястье. Рассматривая результат, с долей раздражения отметила, что кое-что, забытое наяву, еще живет в глубине. Привычки, к примеру.

Когда некоторое время спустя, почти счастливая, выходила из-за кучи седел, Рэм говорил:

- ... ещё охотничьи ножи пусть покажет, есть что стоящее? И сапоги подбери, на женщину.

Сморчок, переставший быть таковым, исчез мгновенно. Росни присвистнул. Я стояла, ожидая, они молчали.

- Ну? - поторопила. - Что скажете?

- Даже не знаю, девушка, даже не знаю... - протянул Рэм.

- Не сидит на мне, что ли?... - удивилась, рассматривая чудны'е застежки на рукавах.

- Слишком. - еще чудне'е возразил Рэм. - Слишком хорошо сидит.

- Женщина, где ты выучилась носить мужскую одежду? - удивился Росни, нехорошо кривя губы. - Да еще с такой сноровкой?

- Не знаю, куда ты клонишь... - растерялась я, но тут явился Сморчок, и с ним притопал здоровенный мужичина.

Они притащили два тяжелых мешка, в которых оказалось столько интересных вещиц, что про склоку тут же забылось. Ножи разных размеров, наконечники для стрел, всяческие пряжки, коробочки, накладки... Просто перечислять, и то долго. Разложив свое добро на лавке, мужик, который, судя по ожогам на огромных лапищах был кузнецом, выжидательно уставился на Охотников. Те, в свою очередь дружно склонились над лавкой, негромко переговариваясь. Впрочем, ожидание не затянулось. Рэм, придирчиво разглядывая, отобрал и ссыпал три десятка наконечников для стрел в специальный мешочек. Из кучи остального Росни быстро выбрал несколько предметов, прищурился, оценивающе смерил меня взглядом, и добавил еще один: нож устрашающего вида в деревянных, не лишенных изящества, ножнах.

Мерман поставил передо мною на пол невысокие сапоги.

- Это. - лаконично пояснил Росни.

Тот, что наверняка был кузнецом, неспешно сложил остальное в мешок, и, степенно поклонившись, ушел. Росни поторопил:

- Надевай сапоги, девушка! Мы итак полдня потеряли.

На прощанье Мерман сунул мне в руки сумку, очень похожую на заплечный мешок Росни, плотно набитую. Я улыбнулась, закидывая ее за спину, но раскрывать сразу не стала. Все равно не знаю, что именно должно там быть.

Сбегав в "переодевальный" закуток Мерман с легкой растерянностью вынес небрежно брошенную мной старую одежду, спросил тихо:

- Разве госпожа не заберет?..

Я задумалась. Мне жутко неудобные тряпки были теперь вовсе ни к чему, да и таскать на себе тюк лишнего барахла смысла не видела. Вопросительно посмотрела на Охотников, Рэм заверил: "как сама хочешь!", и я успокоила заботливого торговца:

- Мне не надо. Оставьте себе!..

Мерман пожевал губами, аккуратно сложил одежду на лавку, и вытащил откуда-то вместительную деревянную флягу, на простом, но крепком поясном ремне. Предложенный обмен удовлетворил всех, на том и порешили.

Покидая деревню, ощущала себя несравнимо комфортнее, чем входя в нее. И еще более растерянно. Посещение "людного места" ничего не изменило в лучшую сторону, только усложнило отношения с Охотниками. После того, как вышла к ним переодетой, они совсем перестали со мной разговаривать. Если и обращались, то лишь с короткими вопросами по делу. Невольно чувствовала себя виноватой, хоть и не понимала, в чем.

Я догадывалась, что едва мы останемся одни, меня начнут расспрашивать, причем заранее предполагала, что расспрашивать будут усерднее, чем в первый день. Но оборот, в который меня взяли, превзошел самые мрачные ожидания.

- Ты с острова? Из приморских краев? С равнин за Траббом? ..

- Где твои родители? Как зовут отца? А братьев?..

- Кто привел тебя сюда? Он тебя обидел? Бросил, или потерял?..

- С тобой случилась беда? Что ты делала в лесу?..

- Что-то потеряла? Кого-то ищешь? Сколько тебе лет?..

- Ты помнишь лес? А деревню? А горы?..

- Почему ты одна?.. Где твои спутники?..

- Кто ждет тебя здесь?..

- Чего ты боишься?..

- Кто ты?..

Допросом выматывали до вечера, но не думаю, что смогли многого добиться.

Под конец я взмолилась:

- Скажите прямо, чего вы добиваетесь? Мне кажется, вы знаете, что происходит, но мучаете меня. Не понимаю, чем я виновата!..

- Это мы не понимаем! - отрезал Росни, поигрывая веткой. - Мы совсем ничего не понимаем, а ты не помогаешь нам понять. Ты злишься и отнекиваешься... Согласись, это выглядит подозрительно.

Я безнадежно махнула рукой. Чем я могу уверить их, что не увиливаю, а действительно, ничего не помню? Ничем.

Рэм, поглядывая на другого Охотника, примирительно попросил:

- Пойми и ты нас!.. тебя окружают сплошь необъяснимые обстоятельства. Само твое появление в лесу необъяснимо, поскольку никаких следов вокруг нет - ты словно с неба свалилась. Мы там все обошли, все осмотрели... пусто. Но так ведь не бывает! Свет, что сиял ночью как раз у того места, всполошил всю округу... Мы с Росни едва не бегом спешим к змеиной заставе, и что же? Ни пожара, ни других следов ночного пламени. Только замерзшая девчонка, которая ничего не смыслит в самых простых вещах, но при этом поступает как бывалый бродяга. Посмотри на себя, и сама скажи, что мы должны думать о тебе!

- Внешностью ты вроде не здешняя... я вот никак не определю, из каких краев ты можешь быть?.. Вредная, злая, и вначале кажется, что к роскоши приучена. Но потом ты легко поменяла красивый дорогой наряд на мужские штаны, и тебе это почему-то понравилось. Дорогой все ноги изранила, но ни разу не пожаловалась!.. Даже помощи не попросила. Почему? По виду не скажешь, что испытания тебе привычны. На самые простые вопросы либо молчишь, либо отнекиваешься, а ведь мы ничего плохого тебе не сделали! Нам не доверять какие у тебя основания? - Росни издевательски загибал пальцы, перечисляя мои преступления. Я чувствовала, что еще немного, и он доведет меня до слез. - А еще...

- Довольно. - тихо попросил Рэм.

Очень тихо, совсем без нажима. Но Росни послушно замолк.

Будь я не настолько усталой, обязательно бы вновь попыталась объясниться. Сейчас только поморщилась, втягивая голову поглубже в воротник. Костер приятно согревал, но к ночи ощутимо похолодало, меня пробирал озноб.

- Молчишь? - сверкнул глазами Росни. Я пожала плечами: что еще говорить-то, итак весь день говорим. - Ну-ну, молчи. Храни свою тайну, принцесса.

Сил на споры не осталось совсем. Прислушиваясь к шуршанию ветвей над головой, думала, куда мне идти, если они меня оставят. Наверное, назад в деревню. От усталости накатывало слезливое настроение, беззвездная ночь принесла одиночество и обмотала им, мешая дышать. Усилилось чувство отстраненности.

Рядом с костром Охотники натянули в наклон видавшее виды одеяло, а под ним разложили сосновые ветви. Я пересела под навес, пристроилась с краю, рядом был старый замшелый пень, я привалилась к нему. Получилось даже уютно.

Вновь и вновь я пыталась найти в себе хоть отголосок понимания происходящего. Иногда сквозь мысли пробивались словно бы чьи-то посторонние голоса, но, стоило к ним начать прислушиваться, они пропадали. Видимо, от усталости - решила, закрывая глаза под их легкое шуршание. Так, сидя, и уснула.

Утро не принесло облегчения. Насморк, к счастью, так и не переродился ни во что серьезнее, но ломота и усталость не прошли. Подняться на ноги смогла далеко не с первого раза, болела спина.

Костер лениво тлел, рядом валялись несколько приличных хворостин, видимо, на случай, если захочу побыть на поляне подольше. Что ж, господа, спасибо вам за заботу.

Только я не буду сидеть сиднем, дожидаясь голодной смерти. Еще не знаю, куда, но мне надо идти. Вот сейчас соберусь с мыслями, и куда-нибудь пойду.

И тут они вернулись, в хорошем настроении, с низкой рыбьих хвостов на веревке. Кивнули доброжелательно.

Рэм быстро развел на углях огонь, и накидал в маленький котелок пучки разных трав. От котелка сразу потянуло теркой свежестью. Росни высыпал немалую горку рыбы прямо в траву и сел разбирать улов.

- Выпей! - предложил Рэм, я осторожно приняла горячий котелок с бурлящим настоем.

Пришлось прихватить его рукавом куртки, иначе обожгла бы пальцы о нагретые бока. Отвар выглядел вовсе не аппетитно, в нем плавали разбухшие куски коры, листья и обрывки цветов. Но запах имел тонкий и дурманящий, я принюхалась, и забыла о неприглядном виде напитка. Стараясь не задеть ненароком губами раскаленный край, стала пить мелкими глотками, невольно жмурясь от удовольствия. Вкус отвар имел необычайный!..

- Допивай-допивай!.. - подбодрил второй Охотник, ловко орудуя тонким длинным ножом. Он разделывал уже распотрошенных и обезглавленных рыбок на куски, и бросал во второй - большой, котелок. - А то расхвораешься тут, что мы делать-то будем?.. Там травки полезные, враз ломота уйдет. И дышать станет легче.

- Спасибо вам!

Я постаралась, чтобы благодарность звучала как можно более искренне.

Росни даже головы не поднял, Рэм улыбнулся светло, и занялся разбором своего походного мешка.

Тепло, разлившееся в душе от заботы Охотников, слегка ослабило внутреннюю тревожность. Я не успела подумать над своими действиями, как уже помогала Росни. Оказывается, рыбу разделывать я тоже умела!.. Работая, подлаживала ладонь под рукоять одного из двух принадлежащих теперь мне ножей. Вновь отметила собственную сноровку. Значит, оружие не в новинку, пальцы помнили его лучше головы.

Со мной снова начали разговаривать, и я простила им вчерашние приставания. Если разобраться, то подозревать меня можно в чем угодно, мне ведь даже оправдаться нечем: и внешностью я необычная, и в поведении некие странности явно прослеживались. Недаром Охотники то и дело обменивались удивленными взглядами.

- Мы отослали весть о тебе. - между прочим, предупредил Рэм.

Я невольно напряглась. Уточнила:

- Отослали куда?

- По округе, куда же еще. - пожал он плечами. - Вчера еще гонца отправили. Может, наши, кто окрест ходит, что-то о тебе знают. Пусть порасспрашивают эльфов да гномов, поднимут старые записи пророчеств, повспоминают легенды. Зачем-то же ты появилась здесь, хоть пока и не вспомнила, зачем.

- И... что?... - спросила на всякий случай.

- Что "что"? - тут же прицепился Росни.

- Росни, я просто так спросила, я понятия не имею, что именно "что". - объяснила примирительно, не раздувая ссору. - Пожалуйста, поверь мне!

- Ты не вызываешь симпатий. - вдруг признался он, глядя в спину уходящему Рэму. - Не знаю, в чем дело, но ты меня раздражаешь!..

- Знаешь, ты меня тоже. - предупредила честно. - И... куда пошел Рэм?

- За водой. Там ручей, за кустами.

Отмыть руки - хорошая идея! Осторожно пробираясь среди зарослей терновника, я подумала, что надо бы переложить ножи поудобнее. Длинный большущий, выбранный Росни - сверху, чуть ниже талии, точно под правую руку. Маленький узкий, что подарил Рэм - на левую руку, и аккуратно прикрыть рукавом, чтобы рукоятка не торчала.

И еще, я должна обсудить с ними кое-что важное, но заводить разговор не хотелось совершенно. Мое откровение точно не внесет в наши и без того натянутые отношения ничего хорошего.

- Я хочу сказать вам... - начала вечером, когда Рэм сел с трубкой, а Росни над кипящим котелком распрямлял оперенье у новых стрел.

Оба обернулись одновременно, собранные, внимательные, готовые к любому признанию.

- Как-то так получается, но я знаю, что каждый из вас думает.

- Не понял. - признался Росни. Рэм схмурился.

- Я... я слышу ваши мысли. - пояснила, не умея подобрать точных слов. - Простите, это получается само собой. Вот Росни говорит: "поешь, коли голодная", а я слышу "что б ты вовсе потерялась!..". Или ты, Рэм, сейчас сказал: "будет дождь!", а подумал: "хоть бы он был на материке!".

- Дождь?.. - насмешливо уточнил Росни.

Я промолчала. Рэм молчал.

- Нет, не дождь. - наконец отозвался Рэм. Теперь помрачнел Росни.

Я ожидала новой волны расспросов, но они молча вернулись к своим делам. Мне было очень неловко. Но, взвинченная собственным признанием, я вдруг отчетливо вспомнила, как называется невидимый мир мыслей: ментал. Изо всех сил напрягая ум, я пыталась выудить еще хоть что-нибудь из случайного озарения - но тщетно. Ладно, пусть так.

Ничто не предвещало того, что случилось ночью. Уснула я спокойно, но через какое-то время поняла, что не сплю. И вообще не в лесу. И даже не представляю, где же я.

Вокруг поднимались, смыкаясь куполом, стены черно-красного пламени. Пламени призрачного, я протянула к ним руку и ничего не ощутила; но очень красивого. Под ногами кружилась черная бездна, усеянная хрусталиками звезд. "Не бойся!" - произнесло пространство разноголосым, завораживающе мелодичным хором. "Я не боюсь! - возразила спокойно, и пошла навстречу стене. Та отдвигалась с каждым моим шагом, а сзади придвигались другие. Поняв тщету пройти сквозь них, остановилась, разглядывая вращение звезд под ногами. - Я не боюсь, но ничего не помню. Почему я ничего не помню?" "Память - твоя плата за возможность найти не обретенное". - "Что найти?.." - "Не обретенное. Ищи его. И ты найдешь многое. Всегда иди вперед, не останавливайся". - "Ничего не понимаю! - призналась честно. - Ерунда какая-то... Что именно мне искать?"

Пространство вокруг молчало. Я вздохнула. Кажется, не в первый раз на прямой вопрос мне отвечали красивым каламбуром. "Что ты еще хочешь знать? - спросили голоса. - Спрашивай скорее, для Живущих гибельно долгое пребывание здесь". "Кто вы?" - "Мы - Высшие". - "Кто я?" - "Ты - предназначение". - "Кто?!" - "Предназначение. То, что было назначено изначально".

"Кому назначено?.." - "Тебе, и им".

Чем дальше, тем хуже. Я совсем перестала понимать что-либо.

"Не бойся, понимание придет в свое время. Пока что достаточно запомнить. Если ты забудешь, то ничего не будет. Ни для тебя, ни для других. Но больше - для тебя".

И все кончилось. Рывками, как из-под воды, я возвращалась в реальность. Сначала обрела слух, и зашумел уже привычный лес, зазвучал тревожный голос Рэма. Потом запокалывало сведенные судорогой мышцы, болью скрутило спину, сдавило грудь. "Дыши!" - прямо в ухо приказал жесткий голос, я подчинилась невольно, сделала вдох - меня резануло, словно вместо воздуха проглотила нож.

- Дыши! - повторил Росни еще жестче. - Не смей умирать, слышишь?! - и, кому-то за пределами моего восприятия: - Все, сердце бьется. Теперь жить будет.

- Принца вызвал? - неожиданно спросил Росни, делая на слове "принц" усилие. Рэм кивнул. Росни откинулся, сказал в пространство: - До чего же я не люблю иметь с ним дело...

- Поспи. - предложил мне Рэм ласково. - До вечера ничего интересного не случится.

- Оптимист какой! - буркнул Росни, пытаясь пришить огромную заплату на вполне аккуратную пропалину.

Я заворожено любовалась его попытками. Я могла бы, конечно, пришить несчастный лоскут сама, и тем избавить его от мучительных поисков компромисса в таком нелегком деле, но не хотелось перебивать себе удовольствие.

- Он придет. - убежденно заверил Рэм. - Придет обязательно, вот увидишь!

- Ага! Прибежит. Есть ему дело до каких-то там смертных...

Сон сразу прошел: Рэм ожидал эльфа, было от чего проснуться. Чтобы отделаться от Росни даже отобрала у него многострадальный плащ и поставила собственный рекорд по пришиванию заплат. Меня так и подмывало пристать к ним с вопросами самым бесцеремонным образом, не знаю, откуда взяла силы сдержаться.

Постепенно погасали солнечные блики, разухабистость лесных красок слиняла. Лес принял задумчивый вид, размышляя о вечности под немыслимо яркими звездами. Росни ушел куда-то в темноту: может быть, на поиски эльфа? Трубка Рэма погасала дважды, и дважды он вновь набивал ее.

- А если он все же не придет? - не выдержала. - Вы меня тогда куда отведете?..

- А в деревню не хочется? - прищурился Рэм. Я честно покивала. - Не знаю, девушка. Тебя-то я понимаю, нелегко одной придется. Ты какая-то... не подходящая ни к чему, что ли. Только нам несподручно за собой девчонку таскать, дело наше не женское. И тебе не выход. А вдруг твой ответ не здесь, не в лесу? Вдруг это вовсе и не ответ? Может, "оно" и вовсе вещь магическая, заколдованная. Мало ли какое "не обретенное" имелось в виду. Беда с этими пророчествами!.. Нет, чтобы нормально объяснить, одни загадки сплошные... К тому же сама видишь - война у нас, время опасное. С острова уже второй раз позвали... не могу я отказаться, там ведь не в игрушки балуются. Пора нам.

- Там... - я неопределенно кивнула в пустоту, подразумевая дальние земли. - Там - ваши?

Вопрос вышел глупым, но Рэм, на удивление, прекрасно меня понял.

- Нет, конечно. Какие наши? Мы, Охотники, в войну не ввязываемся, незачем нам, нет у нас родины. Что Южное Всхолмие, что Северное, что материк... Какая нам разница? Это дела внутренние, сами разберутся. Для нас наши - кто позвал. Вот сейчас гномы забеспокоились, а мы согласие дали - вот это и есть наше дело.

- Я вам мешаю?

- Не то, чтобы очень. Но забот и без тебя много.

От такой откровенности холодком дернуло по плечам: конечно же, он прав. У них свои заботы, своя ответственность, и нечего отрывать людей от дела.

- А что же эльф? Эльфы могут знать ответ?

Рэм молчал, и пристально всматривался во тьму. Я огляделась - ничего. Но... нечто присутствовало где-то совсем близко. Нечто, что ощущалось не проявляясь.

- Доброго вечера всем путникам! - поприветствовал эльф, появляясь из-за спины Рэма.

Ростом он оказался выше высоченного Охотника, и... до умопомрачения красив.

Я онемела. Обрадованный Рэм бросился ему навстречу. Они сначала обнялись, потом, резко отстранившись, поклонились друг другу - и как!

- Ясных звезд над твоей дорогой! - взволнованно выдохнул Рэм, оглянулся, вспоминая обо мне: - Это та девушка, о которой я говорил. Тут Росни бродит где-то... возможно, скоро вернется?..

- Я видел его неподалеку. Охотник Росни уже спит.

Эльф заглянул мне в лицо. Не знаю, на какой минуте после, я вспомнила, что нужно дышать.

Завороженная, уставилась в невозможно глубокие глаза. На дне их отразилось мое смятение.

- Мое имя Эллорн.

"Отпусти тревогу, странница. Почему я не вижу твою сущность?"

"Понятия не имею! Я здесь вообще ничего не понимаю..."

- Понимание - редкий гость в доме смертных. Но некоторые дороги приводят к нему.

"Дороги?.. Какие дороги?! Я и следующего шага не знаю!"

"Твой путь, тебе и выбирать. Разве может кто-то пройти его за тебя?"

- Да не пройти!.. Хоть бы направление указали, что ли.

Он с улыбкой покачал головой, и почему-то меня это задело.

- Вы сейчас о чем?.. - растерялся Рэм.

Эльф выслушал мою историю с интересом, даже несколько раз переспросил подробности. Ничего не сказал по окончании, но то и дело я ловила на себе его внимательный взгляд, взгляд, который невозможно было встретить прямо, потому что эльф и не смотрел в мою сторону. Но который ощущался плечами, затылком, спиной.

Между тем полночь минула. Неторопливо текла беседа, Эллорн и Рэм говорили тихо, короткими фразами через длинные промежутки молчания. Постепенно их шепот убаюкал, я не заметила, как соскользнула в сон.

Утром из леса вернулся наконец-то Росни, с легкой небрежностью кивнул Эллорну, тот не оскорбился, ответил учтиво. Обо мне не вспоминали особо, сначала позвали завтракать, потом предложили пойти, прогуляться некоторое время одной, откровенно продемонстрировав нежелание говорить при мне. Разозлившись, ушла от лагеря не заметив направления. Потом пришлось изрядно поплутать, возвращаясь.

Конечно, большинство трудностей я создавала себе сама. Мое внутреннее самоосознание как-то не вписывалось в окружающий порядок вещей, я выпадала из любой системы взаимоотношений, и это начало тяготить уже не столько окружающих, сколько меня саму. Сначала я списывала все на объективные причины - к примеру, усталость, или растерянность, или присутствие эльфа как такового. Потом пришло понимание, что причина находится глубже. Иногда, в порыве честности признавалась себе, я подобна избалованному капризному ребенку, вдруг лишившемуся своих обожателей. И потому бьющемуся в бесплодной истерике, не понимая, насколько безразличен окружающим.

Атмосфера у костра никак не улучшалась, внутреннее напряжение меж ними висело паутиной. Рэм собрался пробежаться по окрестностям, и протягивал тетиву лука, перематывая ее заново. Эльф прислонился спиной к стволу сосны, задумчиво поглядывал вслед ушедшей девушке. Росни лениво развалился на лапнике, всем видом демонстрируя безразличие. Но в какой-то момент не выдержал сосредоточенного внимания эльфа, бросил резко:

- Ничего в ней нет, Эллорн!.. сам видишь. И Рэм также считает. Да, Рэм?

Эльф повел взглядом, ответил сдержанно:

- Думаю, еще рано обсуждать что бы то ни было. Нужно время. Нужна внимательность. Если Охотника Росни беспокоит мое присутствие...

- Ничуть! Меня не беспокоит присутствие никого из эйльфлёр, как и ваше отсутствие.

- Росни, ты дежуришь. - обрывает спор Рэм, и закидывает лук с колчаном за спину, рядом с охотничьей сумкой. - Побудь тут, мало ли... Эллорн, пошли со мною?.. За девочку не волнуйся, она крепче, чем выглядит... пусть погуляет... хищников тут нет, а коли к вечеру не вернется, сами ее отыщем.

Эльф просто делает шаг вперед, без слов показывая согласие.

Росни недовольно смотрит им вслед, потом также недовольно в небо.

Они долго идут среди высокой травы. Охотник откровенно нахмурен, эльф подчеркнуто спокоен, но именно эльф не выдерживает нескрываемого напряжения ситуации, первым нарушает молчание:

- Что тебя тревожит, друг?

- Ты. Зачем тебе девушка? С первого взгляда понятно, она не та, которую вы могли бы ждать! Нет?

- Да. С первого взгляда, ты прав.

- Так в чем дело, Эллорн? Ты вцепился в нее, даже не рассмотрев хорошенько! Она не ваша, мы оба это понимаем. Оставь девочку, не тревожь.

Некоторое время их сопровождает лишь легкий шорох сухих трав под ногами Охотника, да треньканье пичуги в прозрачной тишине дня. Эльф следит взглядом за ее полетом, и отвечает прямо:

- Рэм, я не могу ничего обещать. Я пока сам ни в чем не уверен. Пойми и ты меня, тебе известно, как высока может быть плата за ошибку!.. Как только я пойму, что она не та, которую мы ждем - сразу отпущу.

Рэм с сомнением морщится.

- Неужели отпустишь?.. - в коротком вопросе звучит длинная фраза.

Эльф ловит недоверчивый взгляд, и усмехается с легкой небрежностью.

- О, не сомневайся! Эту я отпущу. Обещаю!

В лагерь я вернулась под вечер, и обнаружила там троих незнакомцев. Двое были людьми, третий мог быть только чистокровным гномом: крепкий, сильный, весь закованный в броню, словно собрался на битву. С шикарной окладистой бородой и добрыми, большими глазами.

- Рэй, Ринс и Дотриндак с Трабба. - представил их непривычно веселый Росни, пояснил, неумело привирая: - Некоторое время нам всем по пути.

Уж будто бы! На смотрины пришли, сдержанно здороваясь с вновь прибывшими, поняла я. Что ж, каждой твари... ну, не совсем по паре, но наличие.

Вернулись ходившие где-то Рэм с Эллорном, сразу над компанией повисло напряжение двух полюсов: эльфа и гнома. Хоть эльф в своей легкой курточке и выглядел не столь внушительно рядом с вооруженным до зубов гномом, но, во-первых, нечто в эльфийском принце сразу выдавало бывалого бойца, а во-вторых, натянутость их отношений не смогли скрыть никакие старания Охотников.

Но все обошлось, они раскланялись, разошлись по разным краям поляны, и больше не пересекались. Даже у костра сидели строго с разных сторон. Впрочем, через день гном Дотриндак, который не запомнился мне ничем, кроме внимательных карих глаз, покинул нашу компанию вместе с Ринсом. На прощание гном пригласил меня "погостить при случае", я поблагодарила. Он ничего не сказал лично обо мне, но видно было, что моя персона его не озадачила. Он мало говорил, и уклончиво отвечал, но я поняла, гномы ничего не знали, и ничего не ждали от меня.

Рэй проводил нас до самой границы роскошного леса, который назывался Зачаровень, но в лес с нами не пошел. Он свернул по берегу речушки Точилки в сторону обжитых местностей материка, в сторону городов. Дело, для разрешения которого его пригласили, требовало его присутствия там. Рэм сердечно попрощался с ним, чувствовалось, что их связывает многолетняя дружба. Эллорн, равно вежливый со всеми, напомнил на прощание: "Тебе всегда рады в Мерцающих Дворцах!".

- Мы не уговаривались идти во Дворцы. - строго напомнил Росни, когда Рэй ушел.

Эллорн вопросительно посмотрел на Рэма, на меня, помедлил, и предложил:

- Никто не принуждает свободных Охотников. Если хотите, можно подождать остальных здесь, не углубляясь далеко.

- Не здесь, а у Шпильки, по западному склону. - решил Рэм, и все согласились.

С ним вообще редко спорили, с Рэмом. И эльф и Росни одинаково охотно соглашались с его выбором. Поскольку меня не спросили, я не высказала своего желания, но оно было, и довольно сильное. Те самые упомянутые Дворцы манили неудержимо.

Высоченная скала, торчащая из ровной земли, вполне оправдывала свое название. Шпилька в любой трактовке: как женская безделушка, или крыша башни. Склоны ее, головокружительно опасные, все же можно было преодолеть, что я и сделала немедленно, не обращая внимания на ворчание Охотников. Осторожно, не торопясь, проверяя дважды каждый уступ, на который решалась встать, влезла на самый верх, и не пожалела: вид оттуда открывался сказочный. Не похожий ни на что виденное мною до того, лес Зачаровень морем разливался до горизонта, и возможно, много дальше. На западе слегка поблескивали горные вершины, но не исключено, это были всего лишь облака.

Эллорн внезапно оказался рядом. Оценивающе глянул в мою восторженную физиономию, постоял за спиной, и, ничего не сказав, так же неслышно исчез. Я спускалась намного дольше.

У подножия Шпильки натянули два линялых полотнища, под ними настелили лапника и набросали охапки пожухлой травы. Ох, и спалось же на этих лежанках! Так беззаботно, как в те дни, мне больше не жилось. Охотники днями бродили по окрестностям, вечерами балагурили у костра. Вспоминали о былом, размышляли над настоящим. Эллорн тоже регулярно надолго пропадал, но к вечеру всегда возвращался, часто - не с пустыми руками. Я же, не умея ни охотиться, ни приготовлять пищу, проводила дни в вопиющей праздности. Гуляя по лесу, уходила дальше, чем разрешалось, залазила на пригорки, валялась в траве, бездумно радуясь жизни.

Несмотря на то, что кругом хозяйничала осень, в Зачаровне задержалось лето. Немного замерзшее, немного промокшее, но все же лето. Солнечное, хоть и неяркое, теплое, хоть и с некоторым зябким ветерком. Тогда, предаваясь сладостному безделью, я полюбила Зачаровень, полюбила сразу и навсегда.

Из разговоров у костра я почерпнула многое об окружающем меня мире. Охотники как-то взялись обсуждать законность притязаний Серых людей на Западное побережье материка, и я узнала, что кроме обычных людей есть еще Серые, живущие обособленно, и постоянно воюющие со всеми без разбору. "Серыми людьми" этот народ называли в основном эльфы и гномы, отличая от просто людей. Другие люди воинственных соседей называли "воргами", как я поняла от слова "враг", "ворог". Как Серые сами себя называли, никто не знал.

Являясь коренными жителями материка, они долгое время проживали настолько скрытно, что когда однажды пришли, и запросто спалили пару крепких торговых городов, не все их приняли всерьез. За что расплатились страшной резней. Это уже потом были безрезультатные попытки вести переговоры, и тщетные происки разгромить Серых, объединившись в малые и большие альянсы. На переговоры они не шли, все захватнические войны, предпринятые племенами материка, захлебнулись в собственной крови. Эльфов, правда, Серая агрессия не затронула, да гномы, к которым сунулись как-то по неосторожности особо шалые захватчики, так размазали их по склонам любимых гор, что на том все и кончилось. А людям пришлось вести бесконечную войну, войну, которая грозила не закончиться никогда.

Что ж, подумала я, слушая легкую перепалку Росни с Эллорном, так всегда. Все хотят места под солнцем, все хотят жить. Что договориться трудно с ними, тоже не загадка, если они прятались так долго, значит, причины имелись. Да и что подразумевается под словом "договориться" на человеческом языке, я догадывалась. Наверняка не поделиться местом. Вот, теперь на Западном побережье Серые понастроили гаваней и уже их корабли хозяйничают в Светлом море, а там, глядишь, и до острова доберутся.

Про остров я уже к тому времени кое-что знала. В отличие от материка он имел название: Тронг-Нльи, и был довольно вместительным по площади, судя по рассказам все тех же Охотников. Там, на острове, люди жили кучнее, городов было больше. Там постоянно случались междоусобные войны, там резче проявлялось межрасовое противостояние. Именно там чаще всего требовалась помощь Охотников. Там любил бывать Росни, туда же он направлялся, в то время как наткнулся в лесу на меня. Рэм пристрастий не выдавал, ему одинаково комфортно дышалось в любом сообществе. Эллорн, о симпатиях которого догадаться было еще труднее, чем о пристрастиях Рэма, отзывался об острове с неприкрытой озабоченностью. Именно оттуда приходили все более тревожные вести про участившиеся в последнее время столкновения эльфийских патрулей с гномьими ватагами.

Как-то однажды Эллорн заговорил на тему, о которой я никак не ожидала дождаться комментария: об отношении эльфов к остальным расам. О нелепых притязаниях гномов на эльфийские земли, об ограниченной возможности бессмертных общаться со смертными, потому что все, чем заканчивалось такое общение, сводилось к обыкновеннейшему попрошайничеству последних. О прекрасных Мерцающих Дворцах здесь, на материке, и еще изысканнее - на острове. О закрытости эльфийских границ для любых посторонних вмешательств. И о справедливости такой самоизоляции, о праве живущих следовать своим путем.

Росни, с удивлением поначалу слушавший эльфа, скоро вызывающе запоблескивал глазами. Я побоялась, что сейчас он встрянет, и все закончится обычной вежливой перебранкой - нормальным окончанием любой беседы на любую тему между ними. Но он молчал, позволяя мне слушать красочные описания пополам с грезами, уноситься мыслями далеко от себя.

Так они и не поспорили в тот вечер, возможно, просто не успели - скоро Рэм ушел в палатку спать, и остальные потянулись к своим местам.

- Я поняла, что в вас не так. - сказала я Рэму как-то вечером, когда остальные разбрелись по лесу. - Вы с Росни очень похожи на эльфов. И совсем не похожи на людей... тех, что я видела до сих пор.

- Ага. - непонятно согласился Рэм.

Он сидел по другую сторону костра, наблюдая за моими попытками наточить нож, а я старалась не порезаться.

- Что "ага"? - не отставала я. - Вы ведь и вправду другие?

- Ты задаешь вопросы, которые обычно не принято задавать, девушка. - предостерег Рэм.

- Хорошо, я задам их Росни. - решила, разглядывая лезвие на свет. Зазубрин не наблюдалось. - Уж он-то мне точно ответит!

- Он тебя поколотит. - хмыкнул Рэм.

- А потом ответит. - гнула свою линию.

Не то, чтобы мне уж очень хотелось услышать то, что я и так поняла интуитивно. Но меня раздражал односторонний контроль. Вы хотите знать больше, чем я сама помню? Ладно. Но и вам придется проявить искренность.

Рэм, помрачневший, непривычно строгий, смотрел в огонь. Раскаяние немного помучило меня, но отступать было поздно.

- Хорошо, я расскажу тебе кое-что о наших именах, именах Охотников. - решил Рэм, превозмогая себя. - Наверно, надо было раньше объяснить, пока ты со своим языком не вляпалась куда!.. ну, и сейчас не поздно. Имена всех Охотников начинаются на "Р", и не бывают длинными. Имена имеют разные окончания, а по ним, и значение: открытое - значит, один из родителей был гномом. Закрытое - эльфом.

- Не сходится, Рэм! - решительно запротестовала я. - Скорее на полугнома похожа я, а не Росни!..

- Насчет Росни - разговор особый! - строго оборвал Охотник. - Его первое имя имело закрытое окончание, но он отказался от него, и выбрал другое. Причины я тебе объяснять не буду. Захочет - сам расскажет, только это вряд ли. Смотри, девушка, всерьез предупреждаю: не хочешь нажить врага, - придержи любопытство! Не выпытывай лишнего. Если ты действительно настолько сообразительна, как кажешься, посиди, подумай в тишине. Ты поймешь, почему нам не по нраву обсуждать свою родословную.

- Но ты, Рэм!.. - подавленно удивилась, чувствуя себя до крайности неловко. - Ты же не чураешься их?..

- Никто не чурается ни эльфов, ни гномов! - чуть ли не рассердился Рэм, и я прикусила язык.

Он прав. Если посидеть и подумать, многое станет понятно. Вплоть до необоснованной, на первый взгляд, неприязни второго Охотника к эльфу. Это что же должно произойти, чтобы человек отказался от собственного имени! Рэм же, решившийся на откровенность, рассказывал поразительные вещи.

- Сначала в мире не было эйльфлёр... На материке обитал горный народ, на острове - людские племена. Когда научились строить корабли, люди переселись на материк, гномы - на Остров. Но всем хватало места, и та, и другая раса, в то время немногочисленные, прекрасно уживались друг с другом. По крайней мере, так записано в летописях, да и в песнях так же поется.

А потом появились эйльфлер. Вроде бы пришли издалека, настолько дальнего, что вернуться назад уже не могут. Они рассказывают поразительные вещи про тот, свой, мир! Там не было тлена и смерти, там все - жизнь. Придя же сюда, они решили, что здесь им нравится, и поселились кому где вздумалось. Они заняли самые бесплодные земли, самые дикие уголки, куда не ходили люди. И превратили их в цветущие. Их города, из камня и дерева, не сравнимы ни с чем, созданным руками смертных!.. их пашни и сады плодоносят в четырежды обильней... и сами они, бесконечно умелые, бесконечно мудрые, бесконечно гордые!..

Поначалу они даже не отгораживались, границы как таковые возникли позже. То и люди не отрицают, что начало розни не эльфами положено: эльфы делились всем, что имели и умели сами, делились щедро и долго. Пока не поняли, что чем больше отдают, тем больше у них просят, да какое там - требуют! Настаивают, угрожают, вредить помаленьку пытаются. Ты понимаешь, чем все закончилось? Правильно. Вот так и разошлись дороги эйльфлёр и остальных, окончательно разошлись. Впрочем, эльфам сейчас ничто не угрожает. Границы они охраняют также надежно, как гномы - свои рубежи. Правда, меж собою эти два народа никак не поладят, ну хоть до войны настоящей пока дело не доходило, и верю, не дойдет. Потому как эльфы, сноровку оттачивающие столетьями, да гномы, живущие долго, не в пример людям, противники страшные!.. Конечно, мелкие стычки бывают. Но мы - Охотники - от тех стычек других оберегаем. Нас зовут в посредники, когда не могут сами договориться. Пока мы есть, не перебьют они друг друга, потому как вначале нас перебить придется. К нашим советам прислушиваются не только Верховные Управители гномьих племен, но и Королевский Дом эйльфлёр. Вон тот же Эллорн, к примеру. А почему, ты и сама догадываешься: мы почти одной крови, хоть и разной судьбы.

Понимаешь, иной раз... не часто!.. но случается, встречаются двое из разных народов, и понимают: желают быть вместе. Понятно, трудностей сразу возникает много, сложностей всяких. И со стороны соплеменников подобные союзы понимание не всегда встречают, не говоря уж о других народностях... Чаще люди уходят к гномам, чем наоборот. Эйльфлер никогда не живут среди смертных, если и возникает неравная пара, что женщина, что мужчина, - человек уходит к эльфам. Как правило, уходит навсегда, мне неизвестны случаи возврата. Так и получается, что дети от смешанных союзов до поры полного возраста живут не с людьми. Это уж потом мы возвращаемся, чему-то научившиеся, о чем-то представления не имеющие. Молодых иногда берут под покровительство Охотники постарше, направляют, передают знания и опыт. Приводят в другие племена, к другим расам: полуэльфов - к гномам, полугномов - к эйльфлёр. Тех и других - к людям. Чтобы стать Охотниками, мало признака рождения. Мы долгожители, только до старости почти никто не доживает. Да и не каждый согласен на жизнь без дома, без семьи... половина, если не больше, оседает в племенах, женится, хозяйством обзаводится.

Нас потому Охотниками и прозвали, что мы всегда с добычей возвращаемся. Ну, не про дичь я говорю, ты ж понимаешь. Не один год пройдет, пока обычный бродяга настоящим Охотником станет. Вначале мелкие просьбы просят, потом что посерьезнее. Коли с поручением справляемся успешно, так и на помощь зовут чаще. Мы что-то вроде посредников. По свету ходим много, с обычаями других народов знакомы, можем совет нужный дать. Но такая жизнь, она не для всех подходит. Ведь сколько наших гибнет! Не счесть. Жизнь - она всегда жизнь, со смертью об руку ходит. Так-то, девушка, спать пора! - неожиданно закончил он.

Я прислушалась, потянулась мысленно: точно, где-то неподалеку эльфийский принц. Его ментальный посыл я сразу научилась выделять из множества других.

- И вот еще что. - вдруг без перехода предостерег Рэм: - Будь осторожнее с Эллорном, девушка. Он замечательный попутчик, умнейший собеседник и надежный друг, но он очень давно ходит по этой земле. Много дольше, чем ты можешь себе вообразить.

- Рэм, он рядом!.. - негромко предупредила, примерно прикидывая расстояние до эльфа.

- Тем вернее мои слова. - упрямо возразил Рэм, оглядывая темные кусты. - Его они тоже касаются!

На следующий день, совместно с Рэмом ощипывая набитых Росни на утренней охоте птиц, мы разговорились об обычаях. Приглядываясь к висящей у него на шее пластинке тонкого серебристого металла, я вспомнила, что видела её раньше, но не решалась спросить. Грязная же работа как раз подходила серьезному разговору.

- Это памятка. На ней написано мое имя по-эльфийски. - удивился Рэм. Я не поняла. Тогда он, удивившись еще больше, пояснил: - Памятка, которую можно легко узнать.

- Узнать зачем? - уточнила, стараясь не раздражаться.

Я никак не могла заставить себя ровно относиться к собственной бестолковости, постоянно натыкаясь на вопросы там, где остальные видели лишь прямой указатель.

- Если меня убьют, ее принесут другим Охотникам, и все поймут, что меня уже нет. - как про нечто обыкновенное сказал Рэм. - У всех есть памятки.

Почему-то мне вспомнился шейный платок Росни: золотой дракон заглатывает свой хвост, по краю - странный орнамент.

- Наверное, твоей памяткой станет ожерелье... Хотя нет, вряд ли. - с некоторым сомнением предположил Рэм. - А вот Росни совсем не носит памятки. Он назло всех предупредил: если принесут платок, значит, он точно жив.

Я искренне посмеялась, потом задумалась.

- А у других как, тоже памятки?

- Да. Памятной вещью может стать что угодно, лишь бы вещь была узнаваемой. У Охотников зачастую вот такие пластинки. У людей какое-нибудь украшение с гравировкой, у эльфов - оружие. У гномов - всяческие наручи, поножи, пряжки... они это дело любят, чеканщики отменные.

Ощипав и распотрошив пташек, мы свалили их в большой котел, очистили от пуха одежду, вымылись в ручье, и уселись перед костром, любуясь результатами своего труда. Результаты пахли весьма соблазнительно.

- А какая памятка у Эллорна? - осторожно поинтересовалась. Рэм глянул строго, я невинно поморгала.

- Ножны в изумрудах. - нехотя ответил он. - Этот камень носит лишь Королевский Дом. Но не думаю, что кому-то удастся похвалиться ею, девушка.

Уже давно поговаривали о том, чтобы придумать мне имя, но Эллорн решительно возражал: "имя должно найтись! - не уставал повторять эльф. - Имя должно быть истинным, тем, что могло быть дано от рождения!"

С ним согласились, по части знаний он был кладом, даже Росни не спорил.

Имя нашлось неожиданно. Оно росло на вершине торчащего гранитного утеса, что назывался Шпилькой. Я часто забиралась на него, ровная площадка удивительно располагала к раздумьям. К тому же сверху Зачаровень выглядел еще красивее, хоть это и представлялось невозможным. И даже не догадывалась, насколько близка к себе самой, пока однажды Эллорн не принес оттуда веточку.

- Э?лирен.

Я прислушалась к названному имени. Что-то такое звучало в нем, что-то странное, неестественное. Песня, оборвавшаяся скрипом зубов. Вздох в два этапа.

Эллорн бросил её мне на колени - лиловый бутон среди зеленых листьев. Ну конечно, колючий вереск.

- Элирен! - кивнув на нее, повторил эльф. - Так он зовется на эльфийском языке.

- Ну, ты даешь... - протянул Рэм. Осуждающе. Поднялся, и ушел в палатку.

Эллорн присел рядом, заглянул в лицо.

"Ты обиделась?" - прозвенел ментал.

- Ну что ты! Пусть будет так. Меня зовут Колючка.

Возможно, я и почувствовала себя задетой, но только слегка, не по-настоящему: было тревожно и приятно. Эльф с такой серьезностью приглядывался к моей реакции, что не смогла отказать себе в удовольствии пококетничать. Притворно нахмурилась, поддразнивая.

- Ты можешь сказать мне колкость. - подхватил игру эльф, пряча улыбку, предложил: - Скажи что-нибудь про мое имя!

- Отлично! Мне не нравится твое имя. "Принц Эллорн!" - ха! Слишком... церемонно. Где дворец?.. свита?.. роскошь, великолепие... блеск?.. Вот то-то! Полное несоответствие ситуации.

- А по-моему, ты плохо воспитана. - спокойно возразил Рэм из палатки. - Не слушай ее, Эллорн, она из вредности дерзит.

Выйдя наружу с рыболовной снастью, Охотник некоторое время постоял над нами, словно сомневаясь, надо ли оставлять без присмотра столь неоднозначную ситуацию. Мы с эльфом помалкивали, я - ехидно, он - заинтересовано. Рэм, наконец, ушел, и Эллорн потребовал разъяснений:

- А какое имя тебе нравится?

Я пожала плечами. Дело не в имени. Дело в том, что в нем услышишь.

- Ну ладно, в чем там дело, каждый сам для себя определит. - отступился эльф. - Но общаться-то нам с тобой придется!.. И как тебя называть?

Поневоле сбросила шутливый тон.

- Придется. - согласилась, опуская глаза. - Хорошо, можешь называть меня Колючкой.

- Элирен! - тут же возразил эльф. - Я буду называть тебя Элирен. А ты называй меня как хочешь.

- Мой принц. - не в силах остановится, как с обрыва шагнула я.

- Непривычная связка слов. - признался Эллорн, подумав. - Если "принц", то Эллорн, а если "мой" - то обозначение некоей причастности... возможно, я не совсем разбираюсь в тонкостях человеческого языка. А что это значит?

- Для тебя или для меня? - уточнила, окончательно теряя контроль.

Он изменившимся взглядом долго смотрел в небо, а я в упор разглядывала его. Темные пушистые ресницы, четкую линию бровей с еле заметной хмурой морщинкой, белые, отливающие в перламутр длинные волосы, небрежно отброшенные за спину и стянутые на затылке кожаным ремешком в причудливом орнаменте. Тонкие губы, ровный нос. Сильное, мускулистое тело, крепкие руки с длинными пальцами.

Идеальные черты совершенного существа. Потом мы оба враз встали, и, не оглядываясь, разошлись в стороны. Сказано итак слишком много для короткого дня.

Собственная смелость в отношениях с Эллорном и пугала, и притягивала. Я никак не могла выбросить из головы мысли о нем, когда его не было рядом, и не могла украдкой не поглядывать в его сторону, когда он был близко. Колдовство, да и только. Конечно, эльф был невозможно красив. Конечно, он был очень умен, и с ним всегда было интересно, неважно, чем он занимался: собирал для костра хворост, читал по памяти длинные баллады, или выплетал из бересты удивительно изящные вещицы. Конечно, мне льстил его интерес.

Но при всем при этом я ни на минуту не забывала о нашей разности, да и не обольщалась особо на свой счет. Хоть Рэм и признавал меня "интересной", и даже Росни иногда прохаживался насчет "смазливой коротышки", да и ореол непонятного "предназначения" подчеркивал мою необычность, но всё это не шло ни в какое сравнение с изяществом и удивительной гармоничностью эльфийского принца. Мы отличались даже сильнее, чем отличался он сам от Охотников, или Охотники от гнома. Иногда, в редкие моменты просветления, я задумывалась, почему же меня так тянет к нему? - и не находила ни одного разумного объяснения.

Я старательно избегала встреч с эльфом один на один, держа в уме предостережение Рэма. Но, как нарочно, именно с Эллорном мы и сталкивались чаще всего, гуляя по лесу. Возможно, он специально как-то эти встречи подстраивал, ибо имел некоторый интерес во мне. Нет-нет, ничего сентиментального, я не заблуждалась. Но что-то ему явно требовалось, я ощущала это, и немного пугалась такой заинтересованности. Поскольку сама с каждым днем все явственнее погружалась в чувство, имеющее очень затертое название в человеческом языке. Потому я старалась не называть его никак. А чувство сие весьма коварно - стоит только поддаться, и уже надежда перевешивает любые доводы разума, глушит голос благоразумия. Нет, я не собиралась легко сдаваться.

Однажды перед рассветом я тихонько удрала из лагеря. Давно уже хотелось побывать в небольшой ложбинке к северу от Шпильки. На склонах там рос изумительно цветущий кустарник, даже издалека, с вершины скалы было видно, как фиолетово переливались огромные соцветия. Несколько дней подряд уговаривала Рэма туда пройтись, но он не одобрил затею, и я, выбрав ясное тихое утро, ушла без разрешения.

Утро в Зачаровне, это утро в Зачаровне, и все тут. Нет у меня слов для описания просыпающегося сказочного леса, да и не может их быть в языке людей. Потому что для нас утро - это конец ночи. Мы говорим: ночь закончилась, наступает день. А эльфы не определяют отрезки времени, для них оно течет непрерывно. Вот так и Зачаровень, то, что в обычном лесу воспринимается как окончание и начало, в лесу бессмертных видится как бесконечность.

Прохладный рассвет вплотную подобрался к горизонту, осветил небо, приготовился выбросить вовне золотые солнечные стрелы. Птицы гомонили и шуршали в листве, а внизу, под деревьями, ночной сумрак постепенно рассеивался, сдавался надвигающемуся утру. Ярче проступили краски, и последним вздохом медвяно пахли ночные цветы. Я торопилась уйти от лагеря подальше до того, как меня хватятся. Охотники сразу поймут, куда я пошла, и я очень надеялась, что никто из них не бросится вслед. В конце концов, последние дни я была достаточно свободна в блужданиях, не первый раз уходила далеко. Мне очень хотелось думать, что они не рассердятся сильно.

Я бежала, хорошо помня, как выглядели склоны холмов, ведущих к заветной поляне. Предутренняя тьма меня не пугала, я не испытывала страха в лесу, ни днем ни ночью. Это был дополнительный повод для ворчания Росни. Он почему-то считал, что лес обязан вызывать у меня панику. Дерн под ногами упруго пружинил, слабый рассеянный свет достаточно освещал путь, воздух был легким и чистым.

Пробегая росистыми полянами, чувствовала, что еще немного - и запою; словно птица, вырвется на свободу та мелодия, что сейчас слышна лишь мне. Дышалось легко, мыслилось четко, желалось просто. "Я хочу, чтобы он поджидал меня там, на поляне!" - загадала, замирая на последнем склоне. Сейчас, внизу, я увижу лилово-багровое чудо. Пусть он разделит мою радость!..

- Благодарю за оказанную честь! - очень серьезно отозвался Эллорн, вышагнувший из ниоткуда. - Радость пополам - радость вдвойне.

- Так пойдем?.. - поражаясь собственной смелости, протянула руку, он осторожно сжал мою ладонь, и так, держась за руки, мы спустились к цветам. Вблизи они оказались еще прекраснее.

Встреча на колдовской поляне имела неожиданное продолжение. Возвращаясь в лагерь, наткнулись на огромнейшее дерево: относительно тонкий ствол и роскошная пышная листва, в две высоты, если не выше. Задрав головы, мы разглядывали эту великолепную крону, что вполне могла бы послужить крышей нескольким вместительным крестьянским дворам. Ветви росли не как у обычных деревьев, где-то там вверху, а начинались едва ли не от самой земли. Дерево походило на причудливую зеленую башню. Стараясь припомнить наставления Рэма, я размышляла над его породой.

- Хочешь рассмотреть поближе? - с явным подвохом улыбнулся Эллорн, я, задетая насмешкой, храбро кивнула, и в следующее мгновение уже оказалась вознесенной над землей метра на три.

- Тебе нравится Зачаровень? - поинтересовался эльф.

- Чувствую, никогда еще не была настолько счастлива. - честно ответила, прижимаясь щекой к теплому стволу. - Я многого не помню, но чувства меня пока не подводили. Уверенна, этот лес - прекраснейший из существующих!

- Мотылек... - почти ласково попенял Эллорн, непривычно глядя на меня снизу. Голос его, только что мягкий, разбавили новые нотки. - Что ты можешь знать о жизни? Огонек, чья жизнь короче сна! Мигнувший и погасший, среди таких же мерцающих огней. Кого вы обогрели? Кого приласкали? Защитили?

- Других, таких же. - подумав, ответила я уверенно, не поддаваясь на снисходительный тон.

- Ну да, таких же, живущих кратко и бесполезно. - согласился эльф. - А как же мир вокруг вас? Он дает вам все, так? А что вы даете ему взамен?

Вопрос "а вы?" вертелся на языке, ответ был известен заранее. Я не стала задавать его. С эльфом трудно спорить, с его выверенными аргументами, с полнотой совершенной логики. Но! Бесполезным мотыльком оказывалась у него я, та я, которая была у себя единственной, и потому ценимой личностью. Плевать на всю логику на свете, если она низводит меня на позицию ничтожества!

- Вот так и реагирует на нас большинство смертных. - пожал плечами Эллорн. - Потому мы не испытываем особой радости от общения с другими расами. И нас ли в том винить?

- Унизительно чувствовать себя букашкой, согласись.

- Согласен! - Эллорн решительно взмахнул рукой. - Но для чего оставаться букашкой, когда можно стать бо'льшим? Почему не попытаться вырваться из своего неполноценного состояния?

- Эллорн!.. - предостерегающе прервала, стараясь не обижаться. - Ты помнишь, что и я из разряда неполноценных?..

Пока мы беседовали, я осторожно спускалась с роскошного трона, куда меня так неосмотрительно вознесли заботливые руки совершенства во плоти. Я уже благополучно перебралась на нижнюю ветку, метрах в полутора от земли, и собиралась спрыгнуть вниз, когда он резко развернулся. Мы оказались лицом к лицу - я едва не свалилась с ветки, инстинктивно отстранившись. Впрочем, в обществе эльфа можно падать хоть откуда - ни одно, даже естественное движение, не может соперничать с его реакцией. Он всегда поймает тебя. Конечно, если посчитает нужным.

Эллорн посчитал, я сочла это за удачу.

- Скажи мне!..

То, что собиралась спросить, меня, конечно, совершенно не касалось. И наверняка было крупной бестактностью с моей стороны. Поэтому мне очень хотелось знать. От волнения перешла на шепот.

- Скажи, ты ведь из тех, Первых?

Он молчал. Просто молчал, не отзываясь даже в ментале.

Сколько же столетий ты носишь в себе эту боль...

- Много. - безразлично согласился он. - Слишком много.

Не "очень", а "слишком". Даже так.

Он наклонился, удивлено заглядывая мне в лицо. Внимательный взгляд прошел насквозь, как через тень. Удивление сменилось озадаченностью. Я вспыхнула, он опомнился. Тут же отстранился, позволяя мне спрятать покрасневшие щеки.

- Даже так, Элирен. Прости мою бесцеремонность. Твое сочувствие несколько... неожиданно.

Молчание меж нами наполнилось смыслом, объемом и цветом. Нельзя сказать, чтобы мы разговаривали, из троих присутствующих: эльфа, меня и дерева последнее было более многоречиво, чем в тот час мы оба. Ветер в ветвях говорил и плакал, а мы, прижавшись к стволу, молча слушали, слыша каждый свое.

- Ты откровенен со мною, принц. - решилась прервать затянувшееся молчание. - Это ведь неспроста, да? Что стоит за твоей откровенностью?

- Твоя смелость сравнима лишь с твоей наивностью! Что ж, прямой вопрос - прямой ответ: за моей откровенностью стоит слишком многое, чтобы я мог позволить себе быть неосторожным в

словах. - и широкий жест в сторону тропинки: - Думаю, если сейчас мы вернемся в лагерь, то успеем как раз к ужину.

Итак, меня щелкнули по носу. Или ответили на другом языке? Однако, если у тебя планы на мой счет, эльф, тебе придется поделиться ими со мной!

"О, да! - усмехнулся он, не оглядываясь. - А еще утверждают, что ты не любопытна".

"Про тебя Рэм тоже много наврал!"

Он резко развернулся - я вновь чуть не налетела на него, только в этот раз не стала шарахаться.

- Я запомню, что ты всегда даешь сдачи. - многозначительно пообещал, и нахмурился.

- Стараюсь соответствовать имени. - съязвила нервно. - Раньше надо было думать о последствиях!..

Эльф не отозвался. Он прислушивался к чему-то, слышимому только ему.

- Что там? - мгновенно настораживаясь, спросила шепотом.

- В лагере гости. - помолчав, ответил он, и я снова расслабилась: тон, которым он сказал о гостях, не нес в себе угрозы.

Гостями оказались двое уже знакомых мне Охотников: Рэй и Ринс.

Стараясь привлекать как можно меньше внимания, чувствуя себя немного виноватой за утреннюю выходку, я скромно отсиделась в стороне, когда, торопливо поев, Ринс рассказывал о поисках.

- Гномы ничего не знают. - заключил он, поглядывая на меня с интересом. - Не было у них здесь никаких бед с потерявшимися девушками, да и с Острова вестей не присылали. Подняли летописи, что пророчеств касались, и там нет упоминания ни о чем похожем. Я, конечно, попросил внимательнее повспоминать, приграничных расспросить, к Верховным Управителям на Острове гонца послал. Если что отыщут, знать дадут.

- В городах тоже пусто, в двух столицах побывал. - устало сообщил Рэй, лежащий в траве с закрытыми глазами. - Трудно от тамошних правды добиться, крутят много. Но все без толку, куда они без нас? - потому, как ни крути, отвечать пришлось, и ответ отрицательный. Ничего не знают, никто не слышал, и ничего не ожидается. Всё. Да! Еще хотелось многим на нее самолично посмотреть, но мыслю, на уме недоброе держат. Потому советовал бы не объявляться там открыто. Но то - дело не мое, как сами решите.

Отдохнув до заката, оба "гостя" ушли, каждый по своим делам. Прощались кратко, желали сдержанно. Я уже успела заметить, что Охотники всегда так: расстаются сразу, встречают радушно. Эллорн, весь вечер бывший отстраненно-задумчивым, признался, что уходит на несколько дней.

- Я тоже жду новостей. - не скрывая, пояснил эльф. - Скоро должны прибыть другие Старшие, нам есть, что обсудить. Потом я вернусь.

- Мы подождем. - заверил непривычно хмурый Рэм.

Эллорн ушел, и Зачаровень как-то сразу потускнел. Осень наконец-то вступила в свои права, затянула небо хмурыми тучами, брызнула дождем. Отсиживаясь в палатке, я впервые спросила себя, чего я сама жду от жизни? Вон сколько разного народа вокруг, втянуты в суматоху, оторваны от своих, несомненно, важных дел, пытаются найти разгадку моей судьбы. А я? Сплю, ем, бездельничаю.

Задумавшись, я заметила то, что давно должно было броситься в глаза: все и всё вокруг изменилось. Росни перестал ругаться. Рэм не улыбался. Эллорн, уходя, выглядел озабоченным. И Рэй, и Ринс, распрощавшись, ушли с поспешностью, наводящей на подозрения. Словно бы загадка моего появления уже не была настолько загадочной, и какой-то ответ они все знали. Ну, или предполагали. Но молчали, толи оберегая меня, толи преследуя свои, непонятные цели. Меня и без того напрягало собственное беспамятство, а тут еще какие-то тайны...Что там они все прячут?!

Кое-что пробивалось в мыслях, нечто отрывочное, тревожное, но мне претила сама мысль о подслушивании. И потому я потребовала напрямую:

- Не вводите в искушение, объясните толком, что происходит!

Сидя на слежавшейся траве, под монотонное накрапывание дождя, Охотники рассказали мне о Иринон.

Мир, в котором нет смерти, - прекрасный мир. Бесконечный, неизменный. Рэму трудно было описать то, что знал лишь с чужих, пристрастных слов, а мне еще труднее было представить его, но я согласилась - их мир совсем не походил на нынешний. Они идеально соответствовали друг другу - эйльфлёр и бессмертие. Но вдруг в их мире появилась смертная женщина, отличавшаяся от эльфов совершенно. Не просто красивая - прекрасная, притягательная, вызывающая подсознательную страсть и неосознанную тревогу, вся наполненная огненной энергией... Наверное, их заманила именно её необычность, захотелось испытать то, что невозможно и вообразить. Иринон рассказывала о других мирах, подверженных изменениям, с кипением жизни, с бушеванием чувств. Они сами сравнивали свой мир и остальные с кристаллом: разные грани, разные миры.

Закончилось все печально: Иринон каким-то образом открыла дорогу в одну из Граней, и самые безрассудные, а возможно, просто самые молодые, ушли за ней.

- Остальное ты знаешь. - без сарказма продолжил Росни. Я себе не поверила: он словно сочувствовал им. - Открыв путь ценой своей жизни, Иринон погибла. Эльфы очутились здесь, среди смертных существ, к тому же совершенно не развитых. Без возможности вернуться назад. Практически, без надежды. Им пришлось приспосабливаться, им пришлось привыкать. Представляю, насколько поразили их первые смерти! Да и агрессия, миру сему присущая, явно оказалась внове. Но они привыкли, они устроились, они научились защищаться. Они создали свой маленький мирок, где росли их дети. Они умудрились не потерять себя, не раствориться среди других рас, за что народ сей уважаю бесконечно. Но они - другие, и потому никогда не станут близки людям, как, к примеру, те же гномы. Не знаю, кто кому чего простить не может: они нам потери своего мира, или мы им появления в нашем, не знаю, и судить не берусь. Но уверен: они жаждут вернуться. Много поколений, рожденных здесь, среди суеты и заката, видят сны о Доме, что ждет их...

"Ты - предназначение. - вдруг вспомнились мне слова, произнесенные невозможно прекрасными голосами. - То, что было назначено изначально".

Росни замолчал, я ждала, затаив дыхание. Но пауза затянулась, и я рискнула уточнить:

- Вы думаете, я - новая Иринон?

- Нет. - решительно возразил Росни. На сердце ощутимо полегчало. - Мы думаем, ты не можешь ею быть. В тебе нет искры, что могла бы вскрыть незримые границы. На мой взгляд, в тебе вообще ничего хорошего нет. Обычная нахальная девчонка, пигалица избалованная...

- Росни. - укоризненно прервал Рэм. - Ты увлекся!

Я нервно рассмеялась. Вот, значит, что ты увидел во мне, мой принц. Вот о чем не торопился рассказывать.

А вот Эллорн считает по другому! - чуть не ляпнула вслух, но сдержалась. Довольно им таскать мой груз, пора становиться самостоятельной. Пора взрослеть, Колючка.

- Оставайся с нами, - как нечто обыденное, предложил Рэм. - Куда тебе еще идти? А я успел привыкнуть к тебе, девушка.

- Вот еще заботы не было!.. - рассердился Росни, и ушел под дождь.

С тяжелым чувством обреченности подумала о запоздалости предложения. Если бы все зависело только от моего желания... если бы почти каждую ночь мне не снилась вращающаяся под ногами бездна, прошитая бесчисленными крупицами звезд... если бы вновь и вновь не звучали настойчиво слова: "...иди вперед, никогда не останавливайся! И ты найдешь необретенное". После таких снов я просыпалась, судорожно глотая воздух, со вспотевшим лбом и ледяными руками. Сны пугали, я ощущала приближение неких важных событий, что в корне изменят мое, такое пока тихое, уютное существование.

То, что закручивалось вокруг, не оставляло места для собственных прихотей.

Прошло много дней, пока проснувшись однажды утром, я поняла: дождь кончился. Эллорн вернулся.

- Поднимайся, засоня! - с привычной улыбкой поторопил Рэм от костра. - Скоро завтракать.

При виде доброжелательно улыбающегося, как ни в чем не бывало принца, на меня накатила огромная радость и сильнейший гнев. Я много дней провела в раздумьях, вспоминая каждое сказанное им слово, каждый намек, что мог бы таиться за внимательным взглядом завораживающе красивых глаз. В душе нарастала обида. Он ничего мне не рассказал, видимо, не считая нужным узнавать мое мнение. Я чувствовала себя вещью, которую повертели в руках, рассмотрев со всех сторон, а потом отложили, так, на всякий случай. Надо ли удивляться, что возвращение эльфа вызвало бурю эмоций?

Он приглядывался с непростым интересом:

"Вижу, слегка запоздал с ответами, да? Ты и без меня много узнала"

Постаралась сохранить сонно - невозмутимое выражение.

"Ну что ты!.. куда ж я без твоих подсказок!.."

"Не суди меня поспешно!.." - довольно мирно, хоть и с легким раздражением. Наверное, Эллорна раздражала сама ситуация, в которой ему приходилось оправдываться - что ж, поделом! Меня ситуация устраивала вполне, ибо позволяла выразить кипевшее негодование.

"Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Поверь, рассудительность никогда не бывает лишней".

"Рассудительность так же несвойственна мне, как тебе - откровенность!"

"Моему молчанию есть веские причины".

"Ну, так и не оправдывайся! И вообще, с каких пор благородного господина эльфа интересует мнение неполноценного существа?"

Вежливо-нейтрально:

- Доброго утра, Элирен!..

- И тебе, мой принц. - с легкой иронией.

"Гнев делает тебя несправедливой. Я не солгал. Я ушел за советом. Если бы уверенность моя была несомненна, ты первая узнала бы все, что необходимо!.."

Его подчеркнуто спокойные ответы отнюдь меня не успокаивали.

"Ах, как лестно! По какому праву решаешь ты, что необходимо мне знать, что нет?!"

"По праву старшинства, если ничто иное тебя не устраивает!"

"Возраст - последний довод, мой принц. После него только насилие".

"Ты умнеешь на глазах. Тем необходимее тебе разумное руководство".

"Что?! Кто кому из нас необходим, Эллорн?"

"Если ты позволишь мне, наконец, объяснить!.."

"Кстати, ты знаешь, что заблуждаешься на мой счет? Я - не то, на что ты надеешься!"

Он резко вскинул голову, и холодный надменный взгляд отбросил меня куда-то по ту сторону горизонта.

- Откуда тебе знать, на что я надеюсь, Элирен?! - с непередаваемым насмешливым превосходством вслух удивился Эллорн. Я захлебнулась вдохом, было чувство, что мне влепили пощечину. - Откуда столько самонадеянности в таком маленьком существе?

Момент получился очень опасный. В гневе я могу совершить поступок, о котором потом буду горько сожалеть, либо сильно стыдиться. Но Рэм, незаменимый Рэм, предупредил, не оглядываясь:

- Если вы сейчас же не прекратите, я оставлю вас без завтрака!

- И без обеда... - мстительно поддакнул Росни.

Рэм серьезно заглянул в закипающий котелок, и задумчиво согласился:

- И без ужина, заодно. Ммм... какой деликатес! Жаль делиться.

Дружный взрыв смеха вышел громким и открытым. Они втроем еще продолжали смеяться, пока я убегала умываться к ручью. Там, в одиночестве у ручья, я расплакалась.

Охотники не могли стоять между нами все время, наступил момент, когда их не оказалось рядом. После полудня я примостилась на солнечном взгорке, с целым пучком заготовок для стрел и шершавым грубым лоскутом. Накануне Росни, досадливо ворча, показал мне, как шлифуют древко, прежде чем прилаживать к нему оперение, и я сразу вызвалась помочь в этой нудной и неинтересной работе. Он вначале недоверчиво отказал, но, немного понаблюдав за мной, удивился ловкости, с которой я переняла несложный навык, и без споров вручил целый пук заготовок. Я оценила степень доверия Охотника, и старалась вовсю.

Эльф сел напротив, очень вежливо отобрал мою работу. Заглянул в лицо, спросил примирительно:

- Ты можешь выслушать меня спокойно?

- Я невозмутима, как камень, Эллорн.

Он с сомнением пожал плечами, и лег на спину, закинул руки за голову. Я не торопила. Утренний инцидент был исчерпан, все осталось ровно, прилично и сдержанно. Да и как все могло еще быть между нами?..

- Горечь из души уйдет. - пообещал он, глядя в небо. - Многое уйдет из того, что сейчас так гнетет тебя. Придет умиротворение, придет покой... придет понимание. Пойдем со мной, Элирен.

- А-а!.. Вы все же надеетесь, что я - Иринон!

- Некоторые из эйльфлер очень надеются, но большинство уверены в обратном. Их доводы я нахожу вполне разумными.

Дышать стало легче. Я расслаблено откинулась в траву, разглядывая облака. Какое счастье - лежать, любуясь облаками. Одними и теми же облаками.

- Зачем же ты меня зовешь? - поинтересовалась полушепотом.

Он повернул голову, и я едва заставила себя не делать то же самое.

- Это значит "да"?

Он перевернулся на живот, протянул руку, и на мою ладонь легла серебристая капля - я от восхищения даже слова потеряла на некоторое время: в моей руке лежала синяя жемчужина, завернутая в крошечный серебряный листок. Неведомый мастер изумительно точно скопировал листик, он был совсем как настоящий, только непривычного цвета, и холодный на ощупь. Я осторожно покатала кулон по ладони, очарованная глубоким матовым мерцанием жемчуга.

Эллорн скупо улыбнулся: "это тебе. Прими скромный дар, в подтверждение чистоты моих намерений!"

"Благодарю, но дар слишком ценен. Нет, я не могу принять его..." - "Не говори глупостей! Или ты не знаешь, что гостю, которого приглашает в свой дом эйльфлёр - а мы приглашаем очень немногих! - положено дарить покровительство? Вещь, конечно, лишь символ, если ты сейчас из гордости или упрямства откажешься, ты все равно - моя гостья. Под моей охраной". - "Постой! "Дарить покровительство" - то есть ты берешь за меня ответственность?" - "Ты удивительно догадлива". - "Знаешь, а ты сильно рискуешь!.." - "Да, мне тоже так кажется. Но я хочу рискнуть. Так как?" - "Ладно, ты не единственный, кто согласен рисковать! Благодарю за чудесный подарок". - "Надеюсь, он хоть немного достоин тебя!"

Конечно, лесть грубая, неприкрытая, и с известной долей насмешки. Но он смотрел настолько проникновенно, что я простила эльфу подначку. Унимая вспыхнувшую неразумную радость, постаралась сохранить остатки здравомыслия. "Интересно, как мы все это объясним Охотникам?" - "Задача непростая, что и говорить. Так уж и быть, возьму на себя непосильное бремя!".

Сначала мы долго смеялись над шуткой, потом смеялись просто так.

Охотники вернулись под вечер. К этому времени Эллорн успел уложить не только свою походную сумку, но и аккуратно собрать сумку для меня. Пока я в растерянности и смущении бродила по лагерю, быстрый эльф наполнил мою флягу водой, скатал подаренное мне Охотниками довольно истертое короткое одеяло, и сделал еще множество необходимых дел, про которые я никак не могла вспомнить. Радость от нашего дневного разговора оглушила, я словно ослепленная тыкалась в закоулках собственного разума, никак не в силах припомнить, почему же мне следовало сказать "нет".

Иногда казалось, что вот еще чуть-чуть, небольшое усилие, и я вспомню нечто важное - но понимание безнадежно ускользало, оставляя после себя еще большую растерянность. Загадочная улыбка Эллорна и его внимательный взгляд не помогали сосредоточиться. Каждый раз, заглянув ему в глаза, я чувствовала, как близко подхожу к краю, но каждый раз он умело отвлекал меня, и страх таял, рассеянный его непередаваемым обаянием.

Устав от внутренней борьбы я сдалась, уселась у костра, обхватила колени руками, и просто ждала.

Они подошли неторопливо, остановились одновременно шагах в пяти, Рэм чуть впереди, крепко расставив ноги, Росни за левым плечом в полушаге; и стало понятно, что слов особых и не понадобится. Каким-то своим чутьем взрослых, много повидавших мужчин, они поняли все сразу. Росни поджал губы.

- Значит, все же уходишь. - протянул Рэм, вглядываясь в наши лица. Они с Эллорном многозначительно смотрели друг на друга, явно понимая, что имел в виду каждый. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Мне не понравилось открытое предостережение реплики. Сомнения и без того переполняли меня, сомнения пополам с радостью, то одна волна, то другая накатывали, я в них тонула. Хотелось поддержки вместо настороженных намеков. Росни, подливая масла в огонь, презрительно усмехался.

Мы свернули лагерь сразу. Я удивилась поспешности, но все произошло так естественно и быстро, что совершенно не оставило места для сомнений. Ночь выдалась лунной, ясной. Тропка вилась среди деревьев, не сворачивая и не пропадая, мы быстро шли по ней, уходя дальше вдоль границы Зачаровня. Примерно к полуночи вышли на склон довольно высокого холма, внизу, невидимая в ночных тенях, шумела река.

- Удачи в пути! - сдержанно пожелали Охотники.

Итак, мы вышли к броду у речушки Точилки, и Охотники нас покидали. Не так давно Охотники обсуждали свой возможный дальнейший маршрут, а я сидела рядом и внимательно слушала. Они даже нарисовали на земле карту с речкой Точилкой и развилкой у ее брода, и некоторое время спорили, по какому берегу лучше возвращаться на побережье. Сейчас я увидела ту саму развилку воочию. Дернулась, и напряглась в душе струна тревоги, я вдруг ясно осознала: они сейчас уйдут. А я останусь.

Эллорн, словно почувствовав мои сомнения, взял меня за руку, и от его прикосновения я оттаяла. Глупости, какие могут быть страхи? Разве я сама, всей душой, не желала остаться с эльфом?

Он произнес длинную фразу на эльфийском, Охотники кивнули в ответ. Я постеснялась прощаться очень уж сердечно, просто пожала протянутые руки.

- Возвращайся! - неожиданно наклонившись к самому моему лицу, с нажимом произнес Росни. - Что бы ни случилось, я буду рад помочь и поддержать тебя, запомни. Никого не слушай, не позволяй им довести себя до отчаяния! Если ты сдашься, я буду разочарован. Возвращайся, ладно?

- Спасибо, Росни...- пробормотала в растерянности.

Рука об руку, мы спускались с холма. Эллорн крепко сжимал мои пальцы, его присутствие стирало неловкость прощания, но где-то очень глубоко осталась не растаявшая льдинка. Я знала - она не растает, и от того моя радость имела горький привкус.

На рассвете мы коротко передохнули в тени больших деревьев, на краю убранного поля. Эллорн предложил разбить лагерь, чтобы дать мне возможность выспаться, но я решительно отказалась: приподнятое настроение придало сил, я совсем не чувствовала усталости. Эльф внимательно посмотрел в глаза, и не стал спорить. Мы посидели, попили из фляги вина, и пошли дальше.

К вечеру остановились в странном месте. Вначале я решила, что невысокий купол над ручьем - обычная беседка, небольшая, уютная, и очень красивая. Но мы вошли в нее, и оказалось, что внутри это почти комната. Потолок смыкался где-то много выше головы эльфа, места вдоль ажурных стен хватало, чтобы разместить десяток путников. В середине - круглый каменный стол, по сторонам деревянные лежанки в причудливой резьбе. И тишина. Необычная тишина, не нарушаемая даже привычным шепотом леса, пением воды. Я потянулась сквозь резьбу условных стен, полюбовалась сверканием росы на ладони в лунном свете.

Эллорн развернул меня за плечи, обвел рукой вокруг:

- Где сегодня пожелает спать гостья?

В растерянности пожала плечами. Слегка подталкивая, он подвел меня к самой высокой лежанке:

- Здесь тебе приснится вода. Ты любишь воду? Любую воду? Возможно, это будет море... спокойное, ласковое... или нет, штормовое, неспокойное... опасное! А возможно, река. Или маленький быстрый родник. А вот здесь, - настойчивое давление в спину, и я у противоположной стенки. - Здесь тебе приснятся горы. Высокие. Чистые. Вечные.

Я молчала, подавленная. Он улыбнулся легко, посочувствовал:

- Не выбрать вот так сразу, да? Мне тоже трудновато бывает, когда ухожу из дома надолго. Только как-то надо выбирать, тебе отдохнуть необходимо. Есть еще: степь, спелое поле, поляна. Решай.

- Поле. - выбрала я наугад, проследив за его взглядом.

- Значит, поле. - не стал спорить эльф, легко откидывая тяжеленную гранитную крышку стола. Внутри полый, стол оказался кладовкой, множество мешочков и ящичков заполняли пространство. Над нами поплыл аромат лета.

- Не очень-то разнообразно, да ладно, поголодаем несколько дней. - ничуть не шутя, посетовал Эллорн, доставая сушеные фрукты в полотне, засахаренные в склянках. - Ну, что тут у нас: сливы, персики, яблоки...

Если то, что сейчас происходит, всего лишь сон, подумала я, то не будите меня!

Ночью проснулась от голосов. Женский, чистый и нежный, мог принадлежать только эльфийке, пусть я никогда не встречалась ни с одной. В мужском без труда узнала Эллорна.

- Мы возвращаемся на остров, Эллорн. Дарен так и не оправился после гибели Вестель, меня пугает его состояние. Он очень привязан был к ней. Время не излечило, его горе неизменно... он угасает, с каждым годом все явственнее приближаясь к концу. Я так надеялась на твое влияние!.. Ты ведь знаешь, как прислушиваются к тебе первые дети! Впрочем, как и все последующие... ты всегда был кумиром молодежи, и ты нужен нам, Эллорн. Ты нужен мне, и сейчас! Если твой голос прозвучит на Совете, многие послушаются. И задумаются над собственным легкомыслием.

- Разве Элинель перестал тебя поддерживать?

- О, нет! И он, и Феррел безупречны. На твоих сыновей я всегда могу положиться. Но не все воспринимают всерьез нынешнее положение на границах, долгие годы мира приучили к беззаботности. Я не могу упрекать их, они не видели первых битв, да и последнее противостояние с гномами случилось задолго до их рождения. Но мы, Старшие, помним, как велика бывает плата за забывчивость! Ты не был у нас довольно давно, Эллорн. У нас последнее время все несколько... нетрадиционно.

- Да, мне рассказывали про ваши новшества. Что, эти, последние дети, действительно настолько талантливы? Впрочем, если ты позволяешь им принимать решения, значит, они достаточно разумны.

- Разумны... - в женском голосе мне послышалась усмешка. - Нет, не в том смысле, что вкладываешь ты. Но они очень способные, очень! Есть несколько совсем юных, ты, наверное, еще не слышал о них...

- Одиль, Рианн, Геллен?

- А ты неплохо осведомлен!..

- Эманель рассказал. - прозвучало так, словно Эллорн признался в некоем сговоре.

Женщина коротко рассмеялась.

- Значит, ты знаешь!

- Я знаю только то, что у тебя появился надежный помощник. И меня это радует.

- Да, самоотверженностью Геллен удивительно напоминает мне Элинеля - настолько же, насколько твой сын напоминает тебя. Иногда он дерзит и упрямится, но он прирожденный Защитник!.. Я давно не видела никого, кто бы с такой полнотой воспринимал свое призвание. За ним охотно идут не только сверстники. По сути, сейчас он заменяет меня на границе, ну, с разрешения твоих сыновей, конечно.

- Многообещающий мальчик?..

- Почему так иронично?

- Прости, я просто улыбаюсь! Но в его годы получить столько ответственности... это тяжкая ноша, Лирриль.

- Он не тяготится ею!

- Я рад! Но не надорвется ли?..

- С чего такая забота, Эллорн?

- Не о нем, сестра, не о ребенке мое беспокойство. О тебе. Мне кажется - надеюсь, только кажется! - моя разумная сестренка совершает довольно безрассудные поступки!.. Ты кидаешься из крайности в крайность. Разве твоя вина в гибели Вестель?.. В отчаянии Дарена?.. В нынешних сложностях Запретного леса, и метаниях детей?.. Будь справедлива к себе, Лирриль, не казнись за каждый чужой промах! Мы сильны, но не все в нашей власти!

- О!.. - в голосе женщины мне почудилась бездна изумления. - Тебя ли я слышу, мой строгий брат?

Эллорн тихо рассмеялся.

- Мы сильны, но не все в нашей власти! - грустно повторила эльфийка, и наверное, вздохнула.

Эллорн ловко перевел разговор:

- А что девочки?..

Мелодичный голос полился, объясняя:

- Их способности иного свойства. У Одиль сложились особые отношения с Дареном, он год от года все больше замыкается в себе, по сути, она - единственная, с кем он еще может общаться. Мне думается, ее склад характера по-особому располагает к ней, она очень... сочувствующая, что ли. Рианн... без этой девочки уже просто невозможно представить нашу жизнь. Когда погибла Вестель, мы словно лишись души, ты ведь помнишь, какой она была, да? Она была для Запретного леса как Эманель для Зачаровня... если бы не Хлоис с Рианн, не представляю, как долго еще висел бы над нами гнет отчаяния.

Они помолчали, и принц произнес, словно в ответ на вопрос, который я не услышала:

- Нет, Лирриль, я никогда бы не позволил себе огорчить тебя. Но и с Эманелем я спорить не стану. Он - король, если он прикажет мне остаться, я подчинюсь без раздумий! Ну, и отчасти, потому что полностью с ним согласен, а Феррел в этот раз ошибается.

- Он отпустит. Эманель лучше многих понимает, как нуждаемся мы сейчас в тебе!

- Вы с Гелленом неплохо справляетесь с охраной границ. Чем еще я могу быть полезен?

- Не надо спорить о методах! Главное - результат. - запальчиво, как мне показалось, перебил женский голос. И, чуть погодя, тоном пониже: - Согласись, как бы ты не восхвалял политику Эманеля, а у вас на материке тоже серьезные проблемы со смертными. Впрочем, у нас всё намного хуже, ты прав!.. Именно это меня и раздражает, что ты всегда прав... прости меня. Феррел с Элинелем не успевают присмотреть за всем сразу, Дарен последнее время отстранился, я слишком устала, а Геллен - мальчишка. Нас остается все меньше. Не отказывай мне в просьбе, брат!

- Обещаю, Лирриль, если Эманель позволит, я вернусь на остров и выступлю на Совете. Скоро, через пару месяцев. Только ты преувеличиваешь мое значение, сестренка. Посмотри внимательно, и ты увидишь, насколько самостоятельны наши дети!.. Недавно в патруле я приглядывался к ним, к уже двадцать седьмым детям, сестра. Ты всерьез полагаешь, что от нас многое зависит сейчас?.. Ну, кроме действительно важных решений, конечно. И то, лишь потому, что за них надо потом нести ответственность!.. - Эллорн рассмеялся, женщина не поддержала его. Он помолчал, добавил серьезно: - И здесь тоже нужно наше присутствие.

- Здесь итак весь Королевский Дом: Бринон, Эманель, Флоран, Сейлин, Эрриль, ты! А там из Старших теперь только двое: я и Дарен. Если он угаснет, я останусь одна. Что мне делать там одной, Эллорн?!

- Почему одна, Лирриль, почему одна? Прислушайся к своим словам: ты сама себя понимаешь? Все твои первые дети с тобой, и вторые, и третьи... Насколько я осведомлен, свои семьи сюда, на материк, увезли только некоторые из пятых. Но ведь взамен мы отпустили к тебе своих. - на слове "отпустили" принц сделал ударение, видимо, подчеркивая некий смысл.

Тут я опомнилась, что подслушиваю то, что вовсе мне не предназначено, и от смущения окончательно проснулась. Лежала, замерев и удивляясь, каким образом умудряюсь понимать эльфийскую речь. Голоса вскоре смолкли, Эллорн вернулся в беседку. Один. Я даже не стала притворяться спящей. Он подошел к моей лежанке, спросил:

- Мы мешали тебе?

- Нет. Но я слышала вас. Хуже того: я вас понимала. Если тебя не смущает это обстоятельство, меня - тем более.

- Мне жаль, что мы помешали твоему сну. - согласился Эллорн, и провел рукой над моим лицом. Глаза сами собой закрылись. - Спи, Элирен...

Утро встретило меня ярким солнцем, что бесцеремонно раскидало лучи по подголовью; вдвоем с ним нам было тесно. Я умылась во вновь обретшем голос ручье, гадая, куда делся эльф, но не сильно тревожилась. Лес, рассвет, и сама беседка - всё вокруг настолько восхищало, что я согласилась бы провести здесь и больше времени, чем пришлось. Эллорн вернулся, когда я надумала влезть по плетям дикого винограда на крышу беседки. Хотелось оттуда посмотреть окрест.

- Не советую. - предупредил он, проверяя вьющиеся ветки на прочность. - Сейчас они очень хрупкие. Ты можешь упасть.

- Ты меня поймаешь... - легкомысленно отмахнулась, перелезая за невысокую ограду по краю крыши.

Между куполом и оградой оставалось места ровно столько, чтобы мог встать один человек. Он внимательно наблюдал снизу, как я обходила беседку кругом, потом, когда, притихшая от увиденного, благополучно спустилась вниз, покачал головой. Ничего не сказав, ушел внутрь, пристукнула каменная столешница.

- Если ты согласна, мы можем продолжить наш путь. - как ни в чем не бывало, окликнул изнутри. - Только сначала нужно хорошенько поесть. Предупреждаю: засахаренные персики - мой любимый десерт, делиться им я больше не намерен.

- Еще чего! - возразила, кидаясь к столу. - Мне они тоже понравились! И, в конце концов, кто здесь гостья?!

Наше путешествие по зачарованному Зачаровню выходило нереальным! На второй же день поняла, что Эллорн ведет меня не к центру. Мы шли не кратчайшем путем вглубь, мы совершали обход мест, которые он считал необходимым показать. Я не возмущалась, доставленное удовольствие перевешивало нетерпеливое желание увидеть прекрасный материковый город эйльфлёр - Мерцающие Дворцы. Мы шли, и вокруг рассыпалось колдовство присутствия бессмертных. Ни один лес за границами эльфийских земель не сможет не то, чтобы соперничать - сравниться с творением эльфов. В Зачаровне не было болот. Не было уродливо скривленных стволов. Не было гнилостных западен.

Если бы мне предложили просто описать, чем именно отличался Зачаровень от других лесов, не осененных бессмертием, я затруднилась бы назвать конкретно, различие ощущалось, чувствовалось в каждой травинке, каждой полянке, каждом глотке воздуха.

Если бы по пути еще мы могли не спорить по пустякам, было бы замечательно. Но нет, не существеннейшие причины, и упоминания не заслуживающие, порождали глобальные дискуссии. С некоторой грустью отметила свою схожесть с Росни, причем именно в том качестве, что меня саму в нем раздражало безмерно: неуступчивости.

Как-то однажды мы схлестнулись по поводу разности понимания законов общественного существования. Эллорн довольно небрежно высказался по поводу бесконечных междоусобных войн людских племен в том смысле, что если нет мира среди своих, значит, не заслуживают его и с чужими. Я тут же припомнила ему, как он недавно посетовал на расхождения в понимании "добрососедства" среди самих эйльфлёр.

- Мы не убиваем своих. - легко возразил он, и я чуть не споткнулась. Эльф глянул удивленно, словно осмысливая нечто новое, потом покачал головой: - Хм! Я думал, он расскажет о нас больше.

- Кто?

- Охотник Росни.

Тут удивилась я. Мы остановились на сухом, засыпанном хвоей взгорке, под двумя шикарными кедрами. Эльф с пониманием предложил:

- Присядем? Ты побледнела.

Да, сегодня наш путь, пролегавший в основном по склону вверх, изрядно меня вымотал, но почему-то признаваться в собственной слабости с каждым днем становилось все труднее. Я не понимала причин нарастающей сдержанности, и очень надеялась, что дело было не в пустом кокетстве. Не хотелось оказаться мотыльком настолько.

Мы сели передохнуть под одним из исполинов, на прогретую солнцем землю. Конечно, отдыхала я, а Эллорн полулежал рядом, глядя то на меня, то в небо.

- Росни мало рассказывал о вас. - правильнее было бы сказать: "Росни мало рассказывал хорошего", но не могла же я так прямо и заявить! - Вы никогда не лжете, вы довольно сильны, и вы чужды людям.

Эллорн безразлично согласился:

- Так и есть. Значит, основное он все же сказал.

Я смутилась. Подобное высокомерное безразличие к мнению окружающих было мне внове, и каждый раз задевало довольно сильно.

- Значит, у вас нет войн? - спросила осторожно, возвращаясь к прерванному разговору.

- Между собой? Нет.

Я невольно качнула головой. Он усмехнулся.

- Ты не понимаешь, потому что вы, смертные, не сохранили семьи. - пояснил раздумчиво, так, словно подбирал слова попроще, специально для меня. - Родство для вас осталось только словом, но не сутью. Вы забыли, что все вы - одна семья.

- Ну, почему же!.. - вспыхнула, задетая покровительственным тоном. - У людей нормальные семьи, и родственники у всех есть...

- И сколько поколений подразумевает ваша "семья"? - уже не скрывая насмешки поинтересовался Эллорн. - Три-четыре? Это в лучшем случае. Да и среди них постоянные конфликты. Не хмурься, Элирен, я вовсе не хотел тебя обидеть! Но спорить с очевидным неразумно. Ваши кровные узы самые слабые в мире. Впрочем, и горный народ от вас далеко не ушел, самый сильный клан, который я видел, насчитывал восемь поколений.

- Вам проще сохранить внутренние связи. - не то, чтобы возразила я, но указала на очевидное. - Раз вы постоянно вместе, раз вы не... не умираете. - он чуть прищурился, посмотрел уже не улыбаясь, с вниманием. - А у людей получается разрыв в цепи, вроде как выпадает связующее звено. Поэтому большие семьи и распадаются. То есть - я так думаю, что причина не в отсталости, или агрессивности. Это просто... данность нашего существования.

- О! - со странной интонацией произнес принц. Насмешливое пренебрежение в его глазах растаяло, сменившись глубоким интересом. - Надо же. Нет, я не спорю! Я как раз согласен с твоим суждением. Но настолько глубокое понимание - редкость среди смертных. Уж прости мне мое удивление, я никоим образом не намеревался тебя оскорбить.

Сухой красивый взгорок стал для меня совсем неуютным. Я чуть отодвинулась, села ровно, обхватив руками колени. Эллорн, похоже, совсем не обратил внимания на мое движение.

- Ты хорошо осведомлен об обычаях других народов. - сказала, только чтобы заполнить пустоту.

- Я давно на границе. - тихо пояснил он, запрокинув лицо к прозрачному осеннему небу. - Она - мой дом, моя жизнь, мое призвание. А у границы всегда есть иная сторона.

Все крутившиеся на языке вопросы разом исчезли. Он приоткрыл нечто очень личное, и я теперь опасалась не то, что словом, но и неловким движением оборвать момент редкой откровенности. Эллорн коротко глянул из-под ресниц.

- Благодарю, Элирен, ты удивительно чуткая. Ну, так о чем мы начали говорить?

- Вы не убиваете своих. - ответила с легким вызовом, меня напрягало, как легко он угадывал самые скрытые мысли.

- Да, эйльфлёр не убивают эйльфлёр.

- Что, вы настолько дружны?

- И дисциплинированны. Видишь ли, когда твое существование не ограниченно временными рамками, приходится соблюдать строгую осторожность. Так правильнее, Элирен. У нас не так много правил, но они - обязательны для всех, они непреложные законы нашего существования. Один из главных - мы всегда остаемся семьей, и из него следуют остальные: мы не убиваем родных, мы не вмешиваемся в дела друг друга без причины, и мы соблюдаем правила подчиненности. Младшие - старшим, бойцы - командиру, и так далее. Приказ есть приказ, запрет - запрет. Но прибегать к специальным распоряжениям приходится крайне редко. У эйльфлёр хорошие традиции, они спасают нас во многих сложных ситуациях!.. Мы никогда не забываем, насколько мы все связаны, это... это происходит естественно. Да мы и есть семья, все ныне живущие в той или иной степени состоят друг с другом в родстве. Сейчас существуют несколько устоявшихся родов, но принадлежность к одному не подразумевает чуждость остальным. Ты ведь уже знаешь, почему так сложилось, ты знаешь историю нашего появления тут. Но между родами нет жесткого разделения. Скорее, имеет значение избранное призвание. Мои дети в основном избирают путь защитников, нас так и называют: Защитники по призванию. Но есть и земледельцы, и оружейники, и поэты. Есть художники. Есть даже маги... - он усмехнулся, словно вспомнил всем известную старую шутку. - Но воинов больше, да. В других родах тоже есть определенные предпочтения. Возможно, это объясняется неким наследственным даром.

- А как же... кто следит за исполнением законов?

- Старшие в семье. - как нечто общеизвестное пояснил он. - Но что значит "следит"? Если происходит некий конфликт, или досадное недоразумение, стороны в нем обращаются к старшим. И принимают данный совет. Вот и всё.

- А старшие? Кто... чем руководствуются они?

- Законами, традициями, опытом прожитых лет, и своей совестью. С нас спрос строже, чем с детей, Элирен, и это правильно. Мы - хранители, наша ответственность за семью не в пример тяжелее, чем только за себя.

- Но если, к примеру, среди старших возникнет конфликт, чем руководствоваться будут они?

Эллорн озадаченно нахмурился, словно предложенный мною вариант привел его в замешательство, и теперь он пытался представить его.

- Мы все подчиняемся правилам, Элирен. - повторил задумчиво. - Законы нашего существования незыблемы, и перед ними нет преимуществ ни у кого. Возможно, я не до конца понимаю твои вопросы?.. я не вспоминаю ни одного случая конфликта меж нами. Бывает недопонимание, бывает несогласие... но ведь это не преступление. Наше призвание настолько различно, что всегда находится тот, кто наиболее сведущ в спорной области. Мы принимаем его совет, как наиболее авторитетный.

Я качнула головой.

- Хорошо, а как быть с личными интересами?

Эльф по-прежнему непонимающе пожал плечами.

- Никто не вмешивается в дела другого без достаточно веского повода. Да, говоря по чести, и по поводу - вмешиваются крайне редко. Зачем? Если дети захотят совета, они его спросят. Если посчитают возможным действовать на свое усмотрение, то ответственность несут также сами.

- А как же король?..

- Эманель? - улыбнулся Эллорн. - Он первый, по закону и по справедливости. Он достойнейший из нас, его ноша самая тяжкая, а слово - решающее. Но ведь и он не отступает от правил, Элирен, решения короля регулируют текущую жизнь эйльфлер, а отнюдь не внутренние взаимоотношения!

- И что же, никогда не было нарушителей? - не отступилась упрямо, в моей голове как-то не укладывалась такая простая картина общественного строения. - Никто не пытался обмануть, или взять больше?.. Никто не таил зла?

Он поднял потемневший взгляд, и я сжалась. Я не знала, что именно, но только что я умудрилась совершить очередной серьезный промах. Или высказать величайшую бестактность.

- Очень редко, - на удивление ровным тоном произнес эльф. - Чрезвычайно редко, всего несколько раз, случалось непоправимое. Эйльфлёр преступали закон, в основном по небрежности, чем по злому умыслу. Их участь была печальна.

Не знаю, на какой минуте после, я заметила, что принц больше не смотрит на меня, и позволила себе вновь начать дышать.

Мы сидели на взгорке еще с четверть часа, потом Эллорн легко вскочил, и я без споров последовала за ним. Мы поднялись еще выше, и наконец, достигли вершины пологих гор. Лес здесь был редким, а вид на Зачаровень - завораживающим.

Постепенно мы вновь начали разговаривать, я некоторое время осторожничала, наблюдая за принцем, но он быстро справился с раздражением, и в конце концов, я вновь почувствовала себя легко. И опять спровоцировала спор - не специально, конечно, но разве это оправдание?

Вместо того, чтобы на простой вопрос, насколько подробно посвятили меня Охотники в отношения эйльфлёр с гномами ответить "мало", я зачем-то вновь вспомнила Росни и его ехидные высказывания. Эллорн внимательно всмотрелся в меня, я кожей ощутила, как легко он проник в глубины памяти, отмахнувшись от слов, и опять разозлилась.

- Не делай так больше. - решительно попросила, стараясь сдержать раздражение. - Не подслушивай то, что тебе не предназначено. Это... это унизительно!..

Эллорн неподдельно удивился.

- Я не проникаю глубоко, я не трогаю сокровенные тайны. Но твои слова сильно расходятся с твоими раздумьями, Элирен. Я считал, что так нам легче понять друг друга!

- Теперь знаешь, что заблуждался. - не согласилась с его простым объяснением. - Мы слышим мысли друг друга, с этим я ничего не могу поделать, пусть. Но ты постоянно вторгаешься дальше, чем я хочу.

- Я не думал оскорблять тебя вмешательством. - искренне извинился эльф, и моя злость сразу отступила под магией его мягкого голоса. - Хорошо, попробуем обойтись словами. Но слова слишком просты, Элирен. Они не передают и сотой доли всех значений. И они слишком различно воспринимаются нами.

- Дерево остается деревом, увертки - увертками, а ложь - ложью! - горячо возразила, опять чувствуя себя беспомощной перед его выверенными аргументами.

- Вот-вот, - согласился Эллорн, останавливаясь у огромного одинокого бука. - Кто-то видит в дереве материал для причудливой резьбы, что украсит его дом. А кто-то не выносит умирающих деревьев...

- Не поняла. - честно призналась, уважительно прикидывая высоту исполина. - Твоя аллегория слишком сложна. Если кто-то желает иметь друзей - пусть имеет. Если другой не хочет видеть инородцев - пусть сидит дома.

- Ах, как же все просто! А если ко второму ломятся незваные гости, и уговоры не помогают?

- Ну, к вам незваные гости не часто ломятся. - холодновато напомнила я, почему-то принимая на свой счет упоминание о гостях. - Уж кто-кто, а эйльфлёр умеют постоять за себя.

- Обиделась. - заключил Эллорн, разглядывая нависающие ветви с настораживающим интересом. Я побоялась, что сейчас он предложит влезть.

- Нет. - соврала.

- Лжешь?

- Лгу. Откуда знаешь?

- Обычно ты называешь нас "эльфы". Не эйльфлёр.

Вот уж не задумывалась над формой. С некоторой долей раскаяния попыталась вспомнить, чем еще могла по небрежности задеть его.

"Многим, но ты не поймешь. Не задумывайся лучше, не создавай неловкости между нами!"

"Давай, давай, теперь ты отыграешься сполна..."

"Довольно!.. а то точно кто-то обидится. И, - почему я так уверен? - это буду не я".

Стерпела и этот щелчок по носу. Заслуженно, в общем.

- Я хочу понять. - решилась на откровенность. - Никак не могу разобраться, я так... запуталась... нет, не то слово. Потерялась. Заблудилась. Словно ищу себя, и никак не найду. Помоги мне найти правильный путь.

- Ты не услышишь. - с обезоруживающей откровенностью ответил Эллорн. - Ты не слышишь ничего из того, что вот уже второй месяц я пытаюсь сказать тебе. Ты слышишь только себя.

- Я постараюсь. - пообещала, завязывая самолюбие в тугой узел. - Я не буду мотыльком, Эллорн!.. Попробуй мне поверить, мой принц...

- О, я верю, верю тебе! Верю, что сейчас, в данный момент, ты искренне сама веришь в возможность понимания. Но момент пройдет, Элирен. Первые же трудности заставят забыть обо всем, кроме задетой гордости.

Опустив голову, смолчала. Если это проверка, то тебе не удастся спровоцировать меня, эльф. Если нет... что ж, я не навязывалась. Ты сам пригласил.

- Вот видишь! - он подхватил меня на руки, я взвизгнуть не успела, как мы уже оказались на самой верхней развилке, вознесенные над колышущимся, неспокойным морем изумрудно-медного цвета.

Затаив дыхание, стараясь не глядеть под ноги, я давилась шальным восторгом.

"Мне понятно твое неприятие обычного человеческого существования, желание подняться над обыденностью. Тебя ведь именно это гнетет?" - "Не совсем. Мне нужен проводник, Эллорн, не надзиратель. Со своей стороны, обещаю, что постараюсь услышать тебя".

- Я рискну. - эльф поднялся в рост, легкомысленно раскачиваясь на тонких ветвях. - Возможно, в дальнейшем ты изменишь взгляд на предложенную помощь.

- Теперь ты меня не слышишь, как видно. - теряя голос от страха, я встала рядом, приказав себе не смотреть никуда, только ему в глаза. - Обещаю, что пойду за тобой, но это буду все равно я, такая, какая есть. Но я буду прислушиваться. Приложу все силы, чтобы выучиться, тому, чему смогу. Подумай, прежде чем соглашаться, Эллорн, прими мои слова всерьез: я обещаю верность, но не перемены! Ты слышишь?

- Слышу. - становясь серьезным, согласился он. - Думаю, что услышал намного больше, чем рассчитывал...

И тут, как всегда, в самый неподходящий момент, моя неуклюжесть проявила себя: ветка, на которой я стояла, вдруг обломилась, и я поняла, что падаю. Инстинктивно стараясь схватиться за что-нибудь, напрасно пыталась удержаться, соскальзывала, летела вниз, понимая точно - до земли очень далеко.

Иногда мне кажется, что эльф специально подстраивал такие нелепые моменты, чтобы на законном основании схватить меня в охапку. Открываю глаза - так и есть, мы вновь в опасной близости.

"Неправда! - немного запальчиво возразил он, не разжимая при этом рук. - Я тебя спасаю, а ты подозреваешь меня в коварстве! Стыдно!" - "Ага".

- Что "ага"? - требовательно спросил эльф. - Что это значит?

Сдерживая смех, я расслабилась, склонила голову ему на руку:

- Ты собирался посвятить меня в тайны мироздания. Это что, начало?

Спускаясь на землю вслед за ним, опираясь на протянутую руку, я держала его взгляд. Взгляд, в котором опять проявилось изредка мелькавшее и ранее холодное отстранение.

Иногда мы заходили в небольшие поселения эйльфлёр, каждый раз чувствовала себя очень скованно от невозможности гармонично вписаться в окружение. Но помнила о данном обещании, и старалась не раздражаться. Никто не виноват в моем несоответствии, и я - в том числе.

Зачаровень, от границ выглядевший пустынным, изнутри оказывался наполненным жизнью. Прямо посреди непроходимых, как я считала, чащ, вдруг возникали затейливые домики, разнообразные фермы, часто слышался гомон домашних животных и лай собак. Но рядом с эльфами на меня нападало оцепенение, переходящее в откровенную глупость, и Эллорн, проникшись моими трудностями, тактично не оставался в них надолго. Кроме этого он совершенно никак не спешил помочь в приспособлении. С некоторой опаской начинала понимать, что стороннее наблюдение - обычная манера поведения принца, личное вмешательство происходило лишь в крайних случаях. Опять же, случаи признавались "крайними" сугубо с его точки зрения.

Понемногу разобралась в династической иерархии эйльфлёр. Королевский Дом - Первые, что пришли в мир, став родоначальниками и некоторые из их детей. Первые дети эйльфлёр - дети в человеческом понимании. Вторые дети - дети первых, то есть внуки. Третьи - правнуки. И так далее по нисходящей. Тот, кто оставался старшим (по возрасту, не по "высоте" рождения) в роду, считался Королевским Домом. Никаких особых привилегий принцы и принцессы не имели, кроме возможности оставить за собой последнее слово, и, соответственно нести прямую ответственность за последствия. Решения Старших становились законом, который не то, что не нарушался, но даже и не обсуждался более. Король или Королева избирались из самых старших по принципу самопредложения. Нынешний Король - Эманель, правил уже очень долго, всех устраивал, и сам не уставал от несения тяжкого бремени. Так же определялись Старшие в семьях - то есть самый взрослый в семье из присутствующих на данный момент.

Незатейливо и понятно.

Несколько раз мы пересекали убранные поля, однажды я видела издали мельницу. Самую настоящую, ничем не отличающуюся от тех, что строили люди. Но самое главное, самое интересное - эйльфлер. Среди встреченных нами не было ни одного, выглядевшего бы старым, или усталым. Изредка они хмурились, но в основном сохраняли стоическое спокойствие, в том числе и в радости.

Приглядываясь к прекрасному народу, раздумывала: спокойствие - проявление внутренней сдержанности или врожденной холодности? Эллорн лишь посмеивался. "Ты любознательна и нетерпелива. - поддразнивал он. - Имей терпение, учись принимать мир, как он есть".

После полета с дерева мы отошли от обычной шутливой манеры общения лишь один раз, когда к месту нашего ночлега вышел патруль, возвращающийся с обхода по восточным границам. Несколько эльфов были ранены. Эллорн долго разговаривал с ними, я, понимая неуместность подслушивания, ушла спать.

Утром он был задумчивее, чем обычно, я кивнула вслед ушедшим эльфам, поинтересовалась:

- С гномами?..

- С людьми.

- По восточным границам нет близких поселений людей, мне Рэм рассказывал!

"Были" - ответил его взгляд. Холодок, пробежавший по спине, оставил ощущение опасности.

- Мы не позволяем нарушать наших границ, и сами не нарушаем чужих рубежей. - напомнил Эллорн, глядя мимо меня, куда-то чуть ли не за границу Зачаровня. - Говорю не в оправдание, а для ясности. Сколько есть Зачаровень, столько существует проблема недопонимания. Мы предупреждаем - нас не слушают. Мы выгоняем - нас называют убийцами... это несправедливо, Элирен. Ты сейчас думаешь: "надо сосуществовать". Не получается сосуществовать. Потому что совместное существование возможно лишь с равными, но смертные не равны нам. Мы пытались... и не один раз... давно. Потом поняли: мы не можем каждые пятьдесят лет доказывать право на... собственные правила. Хотя бы потому, что наши дети не рождаются с такой частотой, как дети людей. А поколения людей, сменяющиеся с быстротой ветра, ничему не учатся друг от друга. И тогда мы закрыли границы, оградив себя от вас, смертных. Кстати, и вы от нас ограждены столь же надежно, согласись, это справедливо. Не надо ненавидеть нас лишь за то, что мы выживаем, как можем.

"Вот сейчас ты оправдываешься, Эллорн. Не надо оправдываться. Я не судья ни вам, ни кому другому. То, что меня печалит гибель соплеменников, еще не преступление" - "Не грусти, люди никогда не успокаиваются! И сотни лет не пройдет, как нам снова придется "объясняться" взаимно".

- Мне тоже не понравилось бы, если б мне всегда напоминали место. - забывшись, вступила я в полемику.

- Это их право, жить по своим законам! - горячо ответил Эллорн. - Они не нарушают ничьих границ. Они не насаждают своих идеалов. Они, - элегантный взмах в самую сердцевину Зачаровня. - Никому не навязывают свое общество. Почему им нельзя защищать свою независимость?

Он сказал не "мы" а "они". Я отметила данное обстоятельство. Эллорн отмахнулся: "Я помню времена, когда на месте этого леса была степь, Элирен. Для меня здесь нет места, которое я мог бы назвать родиной. Но если бы вдруг кому-то вздумалось нарушить покой любого из моих домов - здесь ли, на острове ли - я защищал бы его от любых посягательств, защищал бы до смерти. И даже ты не сможешь тут ничего возразить!"

Я не стала возражать.

К концу третьей недели нашего блуждания по бескрайнему лесу заметила, что зима всё же наступила. По утрам вода покрывалась тонкой хрусткой корочкой, в воздухе все чаще висела мокрая пелена. Но и зимний Зачаровень был прекрасен, даже раздевшись, лес сохранил королевское величие.

Однажды мы ночевали в крытых стогах, а утром, вылезая из-под навеса, я замерла от удивления: Зачаровень стыдливо прикрылся белым кружевным покрывалом.

- Надо возвращаться. - решил Эллорн, разглядывая низкие серые тучи.

- Куда? - насторожилась я.

- Домой. - успокоил он. - Во Дворцы.

Мы вышли к ним ввечеру третьего дня. Разглядывая сменяющиеся по мере угасания солнечного света оттенки мистического города, поняла: мы не просто так вышли к Мерцающим Дворцам именно вечером. Эллорн хотел, чтобы я впервые увидела их сейчас.

Спускаясь по широкому кругу, выходили к высокому дворцу, стройно и величественно возвышающемуся в сумерках. Трудно было разглядеть что-то конкретное в быстро наступающей тьме, но ровно светились красным широкие ступени, серебрились витые колонны при входе. По обе стороны от высоких дверей простирались крытые галереи, и, к моему ужасу, они были полны эльфов.

От раздавшихся со всех сторон голосов зазвенело в голове. Нас приветствовали, поздравляя с окончанием длинного пути, с благополучным возвращением, с легкой дорогой, и еще кто его знает с чем. Скрутившее меня смущение порождало нервозность, я начала хмуро поглядывать по сторонам, и Эллорн тут же утащил меня в высокие двери, голоса вокруг стихли. Он молчал, я восстанавливала дыхание в пустом коридорчике.

- В чем дело, Элирен? - требовательно вопросил, увлекая дальше, через широкий холл по спиральной лестнице наверх. - Что тебя рассердило?

- Я устала. - потерянно призналась, цепляясь за него, словно тонущая. - Мне трудно реагировать правильно, когда я усталая.

На самом верху коридор заканчивался полукруглой аркой и дверью. С ходу толкнув ее плечом, Эллорн развернул меня к себе, приподнял лицо за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

- Сейчас ты останешься одна, и будешь отдыхать, столько, сколько понадобиться. Никто не потревожит тебя здесь, даже я сам. Потом, когда почувствуешь необходимость - ты выйдешь отсюда. Либо позвони в пластинку: там, на стене, видишь? - и молоточек рядом. Я услышу, и приду к тебе. На общей террасе должен быть накрыт столик - обязательно поужинай. В двери направо - бассейн, налево - балкон, он граничит с террасой. Доброй ночи, Элирен.

Закусив губы, тоскливо посмотрела ему вслед. Вместо умиротворения окружающая роскошь вызывала протест. Аккуратно поставив на столик посреди комнаты походную сумку, скинула пропыленную, затертую куртку прямо на мозаичный пол, резко толкнула дверь справа - и, разглядывая исходящий паром круглый бассейн со смешным фонтаном теплой воды в середине, немного примирилась с эльфами.

Я так долго плескалась, отмокая и отогреваясь, что вполне могло наступить утро. Со смешанным чувством интереса и смущения рассматривая висящую за ширмой одежду разнообразных фасонов, но одного - маленького - размера, отдала должное эльфийской предупредительности. И точности разведки. Во-первых, нас ждали именно сегодня вечером. Во-вторых, обо мне были прекрасно осведомлены, и, как видно, заранее, потому что вряд ли найдется хоть одна эльфийка, способная застегнуть на себе такую рубашку. Если только маленькая девочка...

Заполоскав в бассейне лесной костюм, не без колебания надела одну из предложенных рубашек. Я взяла её почти наугад, но, приглаживая мокрые волосы перед зеркалом, поняла, что невольно выбрала самую неяркую, зеленовато-серого цвета. И правильно, подумала, засыпая. Я итак в этой обстановке смотрюсь довольно нелепо. Незачем выглядеть еще и смешно.

Не знаю, накрывали ли стол на террасе для меня дважды, или еда эльфов сохраняла свою свежесть долго, но утром я наелась восхитительных лакомств, ни одно из которых не смогла бы опознать точно. Наслаждаясь завтраком, успокаивалась после проблемного утра, которое провела за ширмой в разборе имеющегося гардероба.

Я оставила свою одежду на теплых плитах бассейна, но, видимо, из-за близости парящего фонтана, она так и не просохла полностью. Поневоле встала перед дилеммой: либо все-таки надевать мокрое, но тогда я точно не решусь показаться никому на глаза, либо надеть что-то из предложенного. Мучительно краснея, выбрала второе.

Путаясь в непривычных фасонах, чувствуя себя комично до безобразия, я все же не смогла отказать себе в удовольствии хотя бы примерить образцы портновского искусства, если всё равно не придется носить ничего из предложенного. Примерила, сняла, и сложила аккуратно. Красиво, удивительно, необычно... Но из зеркала на меня смотрела вовсе незнакомая девушка.

Я придирчиво порассматривала ее, радуясь, что кроме меня сейчас ее никто не видит, и сняла слишком яркие, неуместно дорогие тряпки. Не для меня.

Из всего огромного вороха одежды отобранными осталась жалкая кучка: сапоги, накидка, пара рубах да простые кожаные штаны. Сапожки пленили мягкостью кожи и идеально подходящим мне размером. Тонкие рубахи льнули к телу, обнимали мягко и невесомо. Их швы были очень тонки и не грозили натереть кожу в кровь грубыми узлами. А расцветка как раз подходила моему скромному облику: неброско золотистая, и дымчато-серая, с зеленоватым отливом. Самой шикарной из выбранного гардероба выглядела длинная накидка белого меха, с капюшоном. Ее украшала всего одна деталь - тонкая золотая брошь скрепляла ворот под горлом, так что я примирилась с этим отступлением от собственных правил.

Если учесть, что наряду с длинными, богато расшитыми юбками мне подложили пару обычных кожаных штанов, то эльфы действительно были извещены о моих привычках в подробностях.

Их предупредительность заставляла внимательнее обычного разглядывать себя в зеркале, критически оценивая собственный вид, но подобранная мною одежда была спокойной расцветки, и совсем без украшений. Что ж, она помогла мне избегать жалкой участи выглядеть курицей в золоченой сбруе.

Здесь, во Дворцах, не стала заматываться шарфом. Изумрудное ожерелье выглядело под стать окружению - изыскано без вычурности. К тому же в цвет моих глаз.

Перед зеркалом я потеряла недопустимо много времени!.. Осознав сей прискорбный факт, запретила себе смотреться в него до вечера. Всё. На сегодня лимит кокетливости исчерпан.

Сверху, с моего балкона, вид открывался завораживающий. Часа на два-три. Потом наконец-то заметила, что солнце давно поднялось, и наступил полдень. Немного тревожили мысли об Эллорне, о том, что он подумает обо мне, только я загнала их поглубже. С первого взгляда была видна неоспоримая истина: никогда, ни при каких обстоятельствах, я не смогу стать даже похожей на эльфа, не говоря о том, чтобы существенно приблизиться к нему. Отсюда следовали два непреложных правила: не стремиться к невозможному, и не плакать над недостижимым.

Перегнувшись через перила, примерно оценила высоту балкона. Если уж так не хочется блуждать по коридорам, почему бы не спуститься проще?..

- Странно, но я не удивлен. - признал Эллорн, подхватывая меня у самой земли. - Ты пытаешься сбежать?

- Не дождешься!.. - в тон ему ответила, осторожно высвобождаясь из крепких рук. - Кстати, что ты здесь делаешь?

- Жду тебя. - вот тут он удивился.

Вверх, бесконечными маршами, идет широкая лестница. Через равные промежутки - площадки с нишами: в некоторых стоят статуи либо вазоны с цветами, некоторые пусты. От площадок расходятся лестницы не столь широкие, но такие же захватывающе элегантные. Часто попадаются арки, задрапированные глухими портьерами, за ними - коридоры и коридорчики, как правило, все лишь с одной дверью. Из некоторых коридоров ведут другие лестницы, многие - вверх.

Вокруг много бордового. Общая гамма - темные оттенки, не светлые. Что несколько интригует: Дворец Эллорна называют Розовым. Подумав, прихожу к выводу, что скорее из-за множества живых цветов, чем за цвет, так сказать, реального оформления. Розы вьющиеся, розы пышные, розы малые и крупные, розы белые, алые, сиреневые, перламутрово-малиновые, махровые бордовые и блестящие темные, почти синие. Цветы оплетали перила и спускались по стенам, соперничая в красочности с гобеленами. Даже сейчас, зимой, множество бутонов покрывало кусты. В воздухе висел непередаваемый аромат, он переливался всеми оттенками, иногда казалось, что сам гранит пропитался им, и стал столь же воздушным, невесомым. Дворец принца Эллорна был поистине сказочным.

Впрочем, я сразу поняла, насколько условно разделение Дворцов по принадлежности кому-то одному из Королевского Дома: встреченные в Розовом Дворце эльфы не все светловолосы и сероглазы, и чувствуют себя при этом совершенно свободно.

В Розовом Дворце я насчитала примерно пять этажей, примерно, потому что уровни некоторых помещений находятся на разной высоте. Первый этаж занимают две обширные террасы, по обе стороны от входа, дальше в правом крыле - крытый пруд, незамерзающий даже зимой, с живыми кувшинками, в левом - мастерские. Их немного, как сам Эллорн со смехом замечает: "собственные скромные способности в живописи, ваянии и чеканке давно отучили от попыток смешить окружающих". Позже, не раз забредая в мастерские, убеждаюсь: среди мастеров редко встречаются младшие из его рода, больше шатенов с пронзительно синими глазами.

Второй, третий и последующие этажи, кроме самого верхнего - жилые. Верхний, под крышей, разделен: одну часть занимает портретная галерея, вторую - оружейная. От последней захватывает дух. Зал огромен, потолок теряется вверху, выкрашенный в непривычный для Дворца цвет погожего утра, создает впечатление собственного отсутствия. По стенам стеллажи с оружием, множество арок, ведущих в кладовки, заполненных восхитительными образцами кузнечного искусства. В оружейной Эллорн не задержался, лично знакомя меня с Дворцом, видимо, не посчитал необходимым, а я по-первости не стала настаивать. Хоть и покинула ее с неохотой.

Дворец выглядит несколько хаотично, много острых углов и пересекающих друг друга переходов. Получается, что комнаты Эллорна в другом крыле, на том же, четвертом, этаже. То есть, чтобы перейти в них, приходится спускаться вниз до первого пролета лестницы, потом через холл, и подниматься вверх. Пройдя данный путь на второй день в сопровождении принца, понимаю: ничего не имею против смысла, который можно вложить в подобный визит, но меня не устраивает публичная демонстрация отношений вне зависимости, имеют место данные отношения или нет. Причем, если нет - то тем более не устраивает.

- Что из этого, - делаю широкий жест, охватывающий все вокруг. - Создано лично тобой?

Эллорн, прищурившись, без улыбки оборачивается. Чувствую себя так, словно сморозила величайшую глупость. Впрочем, здесь, во Дворцах, я себя часто именно так и чувствую.

- Крыльцо, лестница. Верхние залы, крытый пруд... некоторые бордюры вдоль балконов. Сейчас уже трудно определить, кое-что несколько раз потом переделывалось младшими, достигшими мастерства. - отвечает сдержанно. - Моей была общая идея: Дворец из гранита и живых цветов, без строго выдержанного стиля... К тому времени, как решился на возведение Дворца, уже четвертые дети в моем роду вошли в пору расцвета. Видишь ли, мы все делали то, что у кого получалось лучше. Так всегда, Элирен, во всех народах существуют мастера и подмастерья, и каждый - первый в чем-то своем.

Вспоминая арсенал под крышей, предполагаю, что догадываюсь, в каком именно искусстве преуспевает господин принц. От серьезного взгляда становится неуютно, сразу замечаю, насколько сегодня ветрено. Эллорн без вопросов притягивает меня ближе, прикрывая полами плаща. Жест, долженствующий бы заставить сердце женщины биться чаще, и заставляет его участить ритм, но несколько по иной причине.

- Каждый следует своему призванию. Я. Ты. Дети моего рода и других родов. Никакой предвзятости, Элирен, никакой предопределенности: я горжусь поэтами в собственной семье так же, как воинами. Первых меньше, вторых больше. Что из этого?

"Ничего". Осторожно высвобождаясь, отхожу к колоннам у самого входа, подпирающим резной свод. Над ними балкончик без ограждения, делаю вид, что разглядываю его внимательно. Затылком чувствую непонимающий взгляд Эллорна. Очень хорошо, что ты не понимаешь, мой принц. Я и сама не хочу кое-чего понимать.

- То есть, каждый творит что хочет?

- Можно сказать и так, хоть это и не правильно.

- А как правильно?

- Каждый творит, как может, каждый вносит посильный вклад в гармонию.

Я провела кончиками пальцев по резьбе серебряных колонн. Рисунок, доступный взгляду, жил, непрестанно изменяясь. Искусно выполненная гравировка внесла частицу жизни в металл, наполнила его холодный белый оттенок дыханием. А на ощупь - шершавая поверхность, бездушная. Леденящая пальцы.

Жар широких ступеней совершенно не окрашивал подножия колонн, алые волны и серебряные искры взаимопроникая, оставались незапятнанными; два цвета существовали отдельно, но, при этом, вместе.

- Что ты чувствуешь? - требовательный эльф, уловив мой настрой, тут же заинтересовался. - Пожалуйста, кроме слов "красиво", "восхитительно". Конкретно.

- Смятение. Тревогу. Притягательную опасность. И, - уж прости, пожалуйста, за банальность, но - восхищение.

Эллорн отвернулся.

"Кто создал колонны, принц?" - "Эйльфлёр Маррир, из первых детей принца Бринона". - "Он соединил несоединимое. Металл и жизнь, огонь и лед... еще есть его произведения?" - "Мы говорим "работа". Впрочем, для тебя, наверное, различие неуловимо?.. Не сердись, Элирен. Его другие работы находятся не в Розовом Дворце, здесь он бывает крайне редко. Эта чеканка - м-м... подарок. Напоминание".

Если о чем такой "подарок" и напоминал бы мне, то только об относительности признанных канонов. Эльф спросил тихо:

- Ну, и каков вердикт? Доступное взгляду сильно отличается от сути, да?..

Я вздрогнула. Он уловил мои ощущения, и облек их в слова. Эллорн рассмеялся, я удивленно обернулась, не понимая, что показалось ему забавным.

- Он сказал, что такова моя сущность. - все еще улыбаясь, неожиданно откровенно объяснил Эллорн. - Моя душа близка к оледенению, она холодна и тверда, но надежно скрыта за притягательной внешностью. Обманчивая мягкость скрывает острые грани ледяного обломка. Те, кому я позволяю подходить слишком близко, рискуют непоправимо выстудить собственную душу, или сильно пораниться о мою!.. Он поставил их тут, чтобы каждый раз, возвращаясь домой, я помнил, насколько хрупко во мне равновесие.

Я смутилась, поняв, что опять влезла в слишком личное для него. Эллорн же, обретший хорошее расположение духа, вдруг вновь рассмеялся.

- Как же я мог забыть! Одну из его работ ты носишь на шее. - эльф легко коснулся жемчужного кулона на моей груди. Я вновь вздрогнула. - Он создал его, когда увидел твой образ в моей памяти.

- Не думаю, что он прав... - пробормотала, невольно отстраняясь от его руки.

Каждый раз, даже при невольных прикосновениях, я ощущала себя слишком... податливой. Управляемой его волей, беспомощной. Большая часть меня радовалась, и просила продолжения. Меньшая - самая недоверчивая, вечно всем недовольная и подозрительная, грозно восставала против подобных мыслей. Эта постоянная борьба порядком изматывала, и я инстинктивно избегала любых причин для ее возникновения.

- Почему же? - становясь вновь серьезным, строго удивился Эллорн.

- Я не дар моря. - ответила наполовину честно. Но он понял, так, словно я вслух произнесла то, о чем только подумала. И опять ответил моим мыслям, а не словам:

- Возможно, что ты - самый ценный дар, который мы только могли бы просить. Если облечь бесценную сущность в достойную оболочку, ты могла бы стать таким даром. Возможно.

Бо'льшая часть меня болезненно сжалась, ме'ньшая назидательно обрадовалась.

Приглядываясь к жизни эйльфлёр изнутри, невольно проникалась к ним все большим уважением. Искусные в ремеслах, умеренные в удовольствиях, дисциплинированные в деле, изящные в жизни. Дружные в семье, неутомимые в труде, бесстрашные в бою. Преданные в дружбе, беспощадные во вражде. Выдержанные, предельно вежливые, умные. Очень красивые. Совершенные.

И постоянно, каждую минуту - деятельные.

Рядом с ними трудно не замечать собственные промахи, резче проявляется неумение, недогадливость, несообразительность человека. Преимущества долгой жизни, не слишком ясные для взгляда со стороны, раскрывались во всей полноте, бесстыдно подчеркивая людскую ограниченность. Мою собственную ограниченность.

Эллорн, сдержанный, совершенно отстраненный, доводил меня своим превосходством до зубовного скрежета. Невозможность соответствовать высоким запросам поначалу не слишком трогала. Я есть то, что я есть. Но дни проходили, ничего вокруг не менялось. Каждую мою оплошность сопровождали соответственные взгляды, понимающие улыбки. Мне не прощали ничего, любая мелочь была замечена, отмечена, оценена, вежливо осуждена. Все реже удавалось не обращать внимание на надменность.

В дополнение к остальным трудностям, со стороны Эллорна не было абсолютно никакой поддержки. Эльфы совсем не признавали снисходительности даже к невольным промахам, ни собственным, ни у других. Иногда такая категоричность меня восхищала, иногда - сердила. Некоторое чувство сострадания мне самой все же было не чуждо. Эйльфлёр были способны лишь на вежливо-высокомерное презрение.

Единственно, к кому они благоволили бесконечно, бескорыстно отдавая душу и силы, ничего не требуя взамен, принимая любой отзыв как дар - природа, их окружающая. Зверье и растения платили тем же. Всё, что эльфы сажали, росло прекрасно, всяческая живность наполняла каждый закуток их домов, свирепые хищники, и те относились к ним с почтительным уважением.

Эльфы одновременно вызывали столько различных чувств, что иногда я никак не реагировала на них, так как не могла выбрать, какое же чувство уместнее.

Он долго и терпеливо водил меня по Дворцу, раскрывая его тайны. Я, очарованная, только восхищенно вздыхала. Эллорн внимательно за мною наблюдал, я видела, что он ждет какого-то отклика, прозрения, что ли, с моей стороны. Но дни шли за днями, а я так и не смогла определиться, к чему же меня тянет из предложенного богатейшего выбора.

- Не понимаю! - решительно призналась однажды. - Вот именно, очень точно: не "не знаю", не "не могу сказать", а не понимаю своего места. Не проникаюсь, безусловно, присутствующей идеей собственного нахождения здесь, не нахожу оправдания. Просто не вижу данную идею, если угодно.

"Это удобно - не видеть. Снимается обвинение в лености натуры". - "Вы сами не допускаете меня к делам, эльф!" - "Хлопоты на кухне не в счет, среди эйльфлер достаточно тех, что умеют и любят приготовление пищи. Ты ведь про это думаешь?" - "Частично. Но меня никуда не пускают, Эллорн. Покажи, чем бы я могла заняться, приведи меня в такое место - и я приложу все старания..." - "Я тебя уже привел. Здесь, во Дворце, в твоем распоряжении множество возможностей - используй их. Ты ведь даже не пытаешься, Элирен..."

- Пытаюсь! - упрямо возразила, чувствуя себя задетой обвинением в лени, тем более что некоторая доля правды в том присутствовала. - Только не совсем понимаю, какого результата ты ожидаешь от моих попыток. Да, красота вокруг меня завораживает, очаровывает, временами - тревожит. Но не несет практической реализации, да? Ты ведь в этом меня постоянно укоряешь, в том, что восторг не перерождается ни во что большее?

- Я не укорил тебя ни разу. Я лишь указываю на бессмысленность пустого восхищения. Нет на свете ничего более низкого, чем бессмысленное существование, Элирен.

Вот так, как всегда, наотмашь. Взобралась на перила, идущие по периметру крыши. Заставила себя пройтись по ним до следующей лестницы, и вернуться обратно.

- Ну, хорошо, ты разрядила бешенство на собственном страхе высоты, ты его просто побила. - насмешливо поклонился Эллорн, когда я спрыгнула рядом. - Догадываюсь, что побить ты хотела не его. Между прочим, в оружейную тебе доступ не закрыт. Почему бы не реализовать хоть одно горячее желание?..

- Это мысль. - согласилась, вдохновленная открывающейся перспективой. Эллорн, не стирая насмешки, поклонился еще раз. - Не радуйся раньше времени, эльф, мне понадобится наставник. Терпеливый и снисходительный. Знаешь, мне тебя уже заранее жаль!

- Я пошутил.

- А я нет! Я серьезно.

Он смотрел в упор, уже без улыбки, и где-то в глубине разума стало зарождаться сомнение. Зачем мне оружие, в самом деле? Кто может угрожать мне здесь, среди эйльфлер?.. В замешательстве я даже отступила на шаг - настолько мысли, рожденные моим умом, были чуждыми мне.

- Ты предложил, а я согласилась!.. - запальчиво крикнула, выталкивая его из своего разума. - Прекрати!.. сейчас же!.. Твои фокусы не действуют!..

Он кивнул:

- Да, я был не прав. Однако прежде, чем браться за изучение нового ремесла, спроси себя, не из обычного ли упрямства ты сейчас так настойчива? Я всегда рад общению с тобой, Элирен!.. но мне не по нраву тратить время попусту, на уроки, от которых ты откажешься через пару дней.

- Нет, не откажусь, и не надейся. Я очень хочу научиться защищаться. Не знаю, чем вызвано это желание, не спрашивай! У меня нет ответа. Просто чувствую, как влечет оружие. Это плохо?

- Отчего же, вовсе нет! Но ты не получишь желаемого. И я тут не причем. Я могу научить тебя взять в руки меч и не пораниться им, но и только. Прости за откровенность, Элирен, ты должна ясно представлять, насколько малы твои способности к обучению.

- Или твои к учительству? - разгоревшийся в душе гнев сделал меня очень смелой. Эллорн прищурился.

- Ты умеешь отомстить. - холодно согласился он, и под локоть повел через холл, к еще одной не замеченной на площадке арке. - Здесь ближе.

В Розовом Дворце Эллорна эйльфлер было немного. Они приходили, задерживаясь на несколько дней, и уходили снова. Некоторые жили настолько уединенно, что я и не подозревала про существование за стенкой, пока мы не сталкивались. Как-то утром в комнату с бассейном, из ниши, которую я считала всего лишь украшением, вошла белокурая эльфийка удивительной красоты. Я в это время втайне училась плавать, и чуть не утонула от неожиданности.

- Прошу прощения!..

Эльфийка в легком замешательстве улыбнулась, отшагнула назад, и ниша вновь обрела вид непроницаемой стены.

Эллорн появился почти немедленно. Присел на край бассейна, пока я одевалась за ширмой.

- Принцесса Эрриль приносит извинения. Она не хотела нарушать твое одиночество, она не знала, что здесь кто-то есть.

- Извиняюсь взаимно. Я, наверно, помешала ее планам? Передай высокородной принцессе, пусть не обращает на меня внимание!

Эллорн лишь пожал плечами, и я удивилась. Обычно мне крепко доставалось за насмешки над соблюдением приличий.

На следующий день я познакомилась с эльфом по имени Дейлин, необычным тем, что имел не присущие эльфам кудри. После попытки спуститься по плющу в первый день, я не поглядывала на стены. Каково же было удивление, когда однажды, выйдя на балкон, столкнулась с эльфом в самом невозможном для эльфов виде: взлохмаченного, и всего засыпанного штукатуркой с головы до ног. Он удобно сидел на щите статуи, изображающей героя, увитого венками и гирляндами. Эльф, в отличие от меня, совсем не удивился. Похоже, он и не заметил сразу моего появления, поскольку был занят.

- Доброго утра. - поздоровалась я, решив, что терраса, над которой устроился художник, все же общая, и мне можно взглянуть на работу мастера, раз уж он решил работать публично.

- И тебе здоровья, Элирен. - не сразу отозвался он, кончиками пальцев размешивая в плошке серебристо-зеленую массу. - Ты не возражаешь против моего присутствия? Я так и предположил, что нет. Вы, люди, очень чувствительны к пониманию естественного цвета. Посмотри, эта гирлянда совсем не соответствует природной, так ведь?

Я приложила все силы, чтобы сосредоточиться. Гирлянда состояла из переплетенных ветвей речной ивы, как мне показалось. И выглядела довольно похоже. Разве что медный оттенок...

- Да, именно так. - согласился эльф, и не пытаясь скрыть, что прослушивал меня в ментале. - Ее листья должны быть нежно-бирюзового цвета. Иногда по краю бывает красноватый отлив, но лишь местами. А эти вопиюще оранжевые. Они нарушают гармонию.

Крохотный узкий клинок срезал краску тончайшим слоем, ни разу не задев каменное кружево. Эльф не торопился, не отвлекался, он, казалось, забыл обо всем вокруг. "Освободив" очередной листок, он с той же аккуратностью легкими касаниями пальцев покрывал его краской, не прибегая к кистям, придирчиво рассматривал, и если оставался доволен результатом, брался за следующий. Если же нет, - а подобное случалось в каждом третьем случае, просто стирал не застывшую зелень длинным полотном, перекинутым через шею, которое я сначала приняла за интересный шарф.

Наблюдать за работой мастера всегда удовольствие, я решила не отказывать себе в нем. Подвинула ближе плетеное кресло, села поудобнее, и не заметила, как наступил вечер.

Волшебство развеял приход Эллорна. Эльфы раскланялись, и художник, подхватив свои инструменты, птицей спорхнул прямо через перила. Ничего себе! Я кинулась к бортику, перегнулась, разглядывая балкон ниже.

- Юность... - со странным выражением произнес за спиной Эллорн. Я оглянулась: он рассматривал результаты работы художника.

Окружавшие Розовый Дрорец со всех сторон лужайки прекрасно подходили для тренировки, когда Эллорн стал учить меня пользоваться длинным луком. Ранее я уже получила несколько уроков стрельбы от Росни, но, надо признать, мои знания были меньше, чем ничто. Эльф, раз за разом наблюдавший мои жалкие попытки пустить стрелу хотя бы в сторону мишени, иронично кривил губы.

- Интересно, во что ты целилась?

Странно, но с левой руки я попадала точнее.

- Знаешь, Элирен, настоящая перестрелка - это, как правило, два стука сердца. Потом остается кто-то один. Бой на расстоянии.

Если мишень передвинуть ближе... Или подойти к ней...

- Нет, так не пойдет! На таком расстоянии незачем натягивать лук, им можно просто стукнуть.

Вновь собираю разбросанные по всей поляне стрелы, убеждая себя, что все дело в ветреном дне. Вот если бы суровый наставник согласился поупражняться в стрельбе в оружейной... "Суровый наставник", аккуратно всадивший свои стрелы в центр второй мишени впритык друг к другу, выдернул все разом, стоит, ждет меня, со странным проблеском в глазах.

- Первый стук сердца - на подготовку. Конечно, есть опасность промедлить, но увеличивается вероятность попасть точнее.

Нет, это безнадежно. За все время ни одна моя стрела даже не пролетела рядом с мишенью.

- Второй стук - на прицеливание и сам выстрел. Дольше тянуть опасно, меньше - не у всех выходит. Я имею в виду эйльфлёр, конечно... с людьми все еще проще.

- Ты нарочно говоришь гадости? - не выдержала после пары часов изощренных измывательств.

- Я?!

Стрела, на излете царапнув край мишени, упала рядом, вызывающе блеснув серебристым хвостом.

- Наверное, теперь ты скажешь, что на сегодня довольно?

- Ну что ты, мой принц!..

- Да, я тоже считаю, что лучше продолжить завтра. Кстати, завтра в Хрустальном Дворце собираются читать поэты. Пойдем послушать?

С удовольствием. Очень люблю фонтаны, наполняющие Хрустальный Дворец, обилие струящейся воды меня очаровывает. Также, как его хозяин, веселый кареглазый шатен принц Сейлин. Его длинные вьющиеся волосы всегда аккуратно стянуты на затылке в хвост, а руки покрыты шрамами от звериных укусов так густо, что их узор выглядит частой рябью. В отличие от него тоже кудрявый Дейлин постоянно взлохмачен, а руки художника по локоть разукрашены разноцветной, плохо смывающейся краской.

Принц Сейлин редкий житель в своем дворце, его основной дом - большая звероферма на востоке Зачаровня, но он регулярно появляется в Мерцающих Дворцах, как, похоже, и сам Эллорн - несколько раз в год на пару недель. Послушав их шутливые пересмешки за "семейными вечерами", понимаю, что это тоже входит в обязанности Старших - не пропадать надолго из Мерцающих Дворцов.

Только ты, Эллорн, вероятно, опять забыл, что я не настолько хорошо понимаю эльфийский язык, чтобы потом непринужденно поддерживать ваш весьма содержательный разговор! - подумала грустно. Соответственно, на меня опять посмотрят свысока, я расстроюсь, а ты вновь останешься недовольным.

Вечером, слепляя из свечного огарка смешного трехлапого кота, задумалась: может, все дело не во временной забывчивости, а в чем-то, не столь безобидном?

Лепка животных из остатков воска превратилась со временем в своеобразную разрядку: фигурки получались совершенно непохожие на модель, но несли в себе черты определенных личностей, видимые, впрочем, только мне. Данное обстоятельство нисколько не смущало, наоборот, маленькая месть обычно позволяла прекрасно успокоиться.

Насколько суровым наставником может оказаться пристрастный эльф, я прочувствовала на себе в полной мере. Он так же, как в лесу, приводил меня в строго определенные им места, заставляя вникать в то, что сам считал мне необходимо. Я просила, спорила, грубила, игнорировала - все напрасно. Эльфы, сами по себе искусные спорщики в силу обретаемой с неисчислимыми годами опытности, никогда не оставляли последнее слово за другими.

В конце концов, я сдалась, стараясь изо всех сил, но, что уж там, получалось не очень. В кузнице, граверной и других мастерских я засматривалась на изящные безделицы, либо внушительные ужасные орудия, не видя главного - предметов, лишенных лоска, удобных, надежных. Которыми так гордились эльфы, и гордились не зря. Если изделия гномов отличались прямо-таки вопиющим великолепием, переходящим в безвкусицу, то вещи, произведенные эйльфлёр, были до аскетизма скромны. Но оттого еще более внушительны, если приглядеться внимательно. А вот этого-то мне никак и не удавалось! Если Эллорн приказывал - я смотрела, иногда даже со смыслом. Но я не умела видеть истинное величие в наносной мишуре.

Утро началось с неожиданностей. Я как раз успела вылезти из бассейна, просушить волосы огромным мягким полотенцем, и раздумывала о возможности перетащить столик с завтраком с общей веранды в комнату.

"Элирен!" - отчетливо прозвенело в воздухе. Я вздрогнула. Оглянулась, уверенная совершенно, что не ментальное поле принесло зов. Обошла комнату по кругу, заглянула в обе арки: никого. Со смутным подозрением подошла к серебряной пластинке на стене, пригляделась к подрагивающей гладкой поверхности. "Элирен!" - тут же позвала она голосом, спутать который не могла бы ни с каким другим.

- Да! - откликнулась, весьма растерянная.

Он сам предупредил вчера: до полудня занят, потом, возможно, прогуляемся к конюшням на западной окраине.

Пластинка молчала, успокаиваясь. Накинув меховую накидку, обеспокоенно побежала в правое крыло Дворца. Да, раньше я никогда не ходила туда одна, даже имея его приглашение. Только в сопровождении самого принца. Раз и навсегда сказала себе и ему: ни к чему двусмысленные ситуации. Но сейчас, спускаясь со всей возможной неторопливой поспешностью, стараясь избежать, как мне казалось, устремленных со всех сторон взглядов, вспоминала свой первый вечер во Дворце. Эллорн сказал: "позови меня, и я приду", и почему-то еще тогда подумалось, что имелось в виду не совсем то, что обычно имеется в виду в подобной ситуации.

Три широких лестничных марша вниз, потом, через бесконечный холл - столько же вверх. Присматриваясь к уже не внушающим доверия якобы глухим аркам на площадках между пролетами лестниц, решила выяснить при случае самый короткий путь. Должен существовать такой, обязательно должен.

- А-а! - радостно пошел мне навстречу Росни, без стеснения обнимая. - Привет, принцесса!

Показалось, наверное, но у Эллорна слегка дрогнули губы. Не в улыбке.

- Приглашаю к завтраку!.. - со всем возможным радушием тут же позвал эльф. - Надеюсь, Элирен к нам присоединится? Прости, что позволил себе смелость позвать тебя так запросто, но мне хотелось успеть, пока ты никуда не упорхнула!

Ну конечно! - не поверила я, ловя пролетающие над столом взгляды. Было смешно и досадно. Обычно такие разумные мужчины вели себя не совсем... разумно. А я оказывалась в дурацком положении.

"Прекрати. - попросила, когда Эллорн в очередной раз продемонстрировал существование несуществующих отношений. - Ты меня оскорбляешь!"

"Не хочу, чтобы он догадался о твоей свободе".

"Какие глупости!"

"Мне так не кажется".

"Я не сбегу с Охотником, если ты опасаешься этого" - не веря догадке, пообещала, ожидая в ответ нечто насмешливое, вроде: "никого не держу" или чего-то подобного.

"Опасаюсь! - ответил его взгляд честно. - Потому не прекращу. Я не доверяю вам, смертные".

Если бы не серьезность признания, точно бы поругалась с ним прямо там.

Так, втроем, мы провели весь день: в многозначительных недомолвках и еле скрытых насмешках. Росни пришел по просьбе принца Сейлина: недавно патруль из детей его рода принес гномьи памятки. Теперь Охотник должен был унести их на Трабб. Обычное дело для Охотника.

- Всего хорошего, принцесса!.. - радушнее, чем требовала искренность, попрощался Росни. И, едва лишь Эллорн отвернулся за какой-то надобностью, с предельной серьезностью, очень тихо, одними губами: - Если понадобится помощь, ты знаешь к кому обратиться.

- Обязательно, Росни!.. - растерявшись, как и в первый раз, поблагодарила, старательно отворачиваясь от слишком пристальных взглядов вернувшегося принца.

Росни ушел, мы проводили его до самых рубежей Города. Возвращаясь в сумерках, горько поддела Эллорна, когда тот попытался поправить накидку, рвущуюся с моих плеч под порывами ледяного ветра:

- Расслабься, эйльфлёр. Представление окончено.

- Вежливость никому не вменялась в вину. - спокойно возразил тот.

Хотелось спросить: "а лицемерие?", но не спросила, и даже не позволила мысли выплеснуться в ментал. Лицемерием было бы утверждать, что мне неприятна его забота. Всё равно никто никого не обманул, как ни старался, - так мне казалось.

Он несколько раз уводил меня дальше в Зачаровень, к величественному водопаду. Места вокруг восхищали, как, впрочем, все места в Зачаровне: огромная масса воды, падая с головокружительной, в прямом смысле, высоты, красиво разбивалась внизу, навевая мысли о немирности мира. Прежде чем отпустить воды в свободное падение, река ныряла в узкий канал, обрывавшийся отвесно. Каменные насыпи по обеим сторонам разбивали высокие и широкие ступени, грубо вырубленные прямо в наваленных хаотично валунах.

Площадки вверху, у начала водопада, выглядели безопасными и манили неудержимо. Забыв про страх перед высотой, влезла по огромным ступеням в первый же раз, и обнаружила, что площадка не такая уж и ровная, а у самого края с обеих сторон на ней стояли два огромных, в четыре моих роста плоских столба, с прорубленными по окружности едва заметными ступеньками. Я едва не решилась взобраться на один из них, но моя слабость спасла меня от ошибки. Я не смогла долго находиться у ревущей бездны: задрожали руки и голос, сдавило виски. Эллорн без вопросов подхватил меня на руки, и унес оттуда - глянув сверху, поняла, что вряд ли смогу спуститься самостоятельно.

- Зачем там стоят эти столбы? Они такие закопченные, наверное, в грозу в них часто ударяют молнии? - спросила, в общем-то, просто затем, чтобы хоть что-то сказать.

Каждый раз, когда нам случалось оказываться в опасной близости, появлялось желание сделать глупость. Приходилось прикладывать серьезные усилия, чтобы взять себя в руки.

Принц резко наклонился, приглядываясь - я была ни в чем не повинна, потому смутилась не слишком.

- Для разговора с совестью. - ответил он отрывисто.

Мне не понравился ответ, еще больше - тон, и насторожил взгляд. Благоразумно решила промолчать. В конце концов, меня действительно не касаются их внутренние обычаи.

Он осторожно спустил меня на землю у первой ступени лестницы. Тут мои мысли вполне прояснились, и голова перестала кружиться. Осторожно выпуталась из заботливых объятий, и подошла к самому краешку, встала почти над бездной. Принц тут же встал за спиной. Понаблюдал, с каким восторгом я гляжу на страшный водопад, пояснил мягче:

- Иногда некоторым эйльфлёр необходим беспристрастный судья, Элирен. Ты знаешь о наших обычаях, мы не убиваем своих. Но если вдруг совершенный проступок, или пережитые страдания, или боль потери делают существование бессмертного невыносимым, он всегда может придти сюда в грозу.

Я отшатнулась, не совладав с эмоциями. Эллорн поддержал меня под локоть, спасая от падения на каменистом склоне.

Это ужасно, мой принц! Зачем мы вообще пришли к нему?!

- Водопад-то ни в чем не провинился! - насмешливо возразил эльф, вновь обретая ровное расположение духа. - Многие эйльфлёр в хорошую погоду любят нырять с верхних скал, там, где напор воды самый сильный.

- И ты? - догадалась я.

Он рассмеялся, и предложил:

- А ты составишь мне компанию?

Надеюсь, ужас, отразившийся на моем лице, был достаточно полным ответом.

Эльф нырял в ледяную воду со страстью истинного ценителя, я скромно отсиживалась на берегу, удовлетворяясь доступной мне радостью созерцания. Эллорн, много раз пытавшийся уговорить меня разделить с ним купание, в конце концов перестал туда ходить со мной.

Он редко водил меня к полям, на фермы, и в конюшни. Табу, распространявшееся на личную жизнь эйльфлёр, не распространялось на искусство и развлечения, и их-то я и насмотрелась вдоволь.

Иногда мы забредали на открытые ровные поляны, где собирались временами эльфы, состязаясь в ремесле. Женщины поражали искусством наравне с мужчинами. Смотреть на них было истинным наслаждением. Эллорн, как и я, предпочитал наблюдение участию, даже когда дело касалось воинских навыков. На мой вопрос "почему?", ответил небрежно: "убийство для меня не развлечение, Элирен". И на мгновенье я опять почувствовала острый обломок льда, засевший глубоко в сердце.

Я, совершенное ничтожество в военном деле, отказывалась наотрез даже учиться публично. Где-нибудь в одиночестве, один на один с наставником - другое дело; фехтование, стрельба из короткого лука, метание в цель, даже приемы защиты без оружия - эльфы знали так много, что хватило бы на долгие годы. У меня не было этих лет, от многого приходилось отказываться добровольно, от чего-то под мягким давлением Эллорна. Он сказал: "ты все равно не достигнешь высот, предоставь ремесло тем, кто им владеет" - и я согласилась, но не смирилась. Оружие нравилось мне не за возможность "достигнуть высот", а за удовольствие от приносимой им уверенности, за чувство защищенности, за ощущение себя свободной. Эллорн не понимал, и не принимал такой позиции. "К чему тратить время, если главное - умение видеть сущность, замечать смысл? Ты не сможешь владеть оружием так, чтобы гармония внутреннего и внешнего слилась в единении. Но ты сможешь наслаждаться пониманием этой красоты в умении других, тех, кто действительно достиг мастерства. А если сильно постараешься, действительно сможешь проявить себя. В чем-то другом, я думаю".

Эльфы внутреннюю гармонию мира с легкостью переводили в красоту внешнюю, их поклонение красоте сочеталось с действием, либо данную красоту охраняющим, либо воплощающим в предмет. Мое пустое восхищение, не перерожденное ни во что практическое не находило понимания среди эйльфлёр.

И так получалось всегда. Однажды Эллорн оставил меня на весь день в кузнице со строгим наказом: рассказать о том, что понравилось более всего. Я честно радовалась весь день, воодушевленная его доверием. Мне самой всегда нравился процесс изготовления, когда из невзрачной заготовки постепенно формируется произведение искусства, обретает душу и имя.

Двое неразговорчивых брюнетов совсем не стесняли меня излишней опекой, напротив, кузнецы позволяли мне все, останавливая только в самые опасные моменты. Надеюсь, я не слишком им мешала.

Вечером, возвращаясь во Дворец, взлетала по лестницам в приподнятом настроении, и вдруг с разбегу ударилась о его взгляд.

- Ты поранилась? - заботливо посочувствовал он, разглядывая аккуратно перемотанные ладони - результат одного такого "опасного момента".

Почему-то я сразу убрала их за спину.

Мы поужинали, мило о чем-то беседуя, потом вышли на верхний балкон, как раз над комнатами, куда поселили меня.

- Что происходит? - требовательно вопросил Эллорн. - Если бы ты сама услышала, что ты только что мне ответила, ты бы очень удивилась. И такой ты вернулась из кузницы. Не прячь глаза!

- Почему мне нельзя ничего делать?.. - растерянно удивлялась, стараясь не дать волю нервам. - Почему ты никогда не бываешь мною доволен?..

- Кто сказал, что нельзя?.. - еще больше меня удивился он, и я совсем смешалась.

Вторую часть вопроса он проигнорировал. Ночью, оставшись одна, поняла, что не стала настаивать на прояснении ситуации не из внутренней щепетильности. Из страха. Осознание собственной зависимости ранило больше, чем зависимость сама по себе. "Ты превращаешься в мотылька" - попыталась строго сказать себе, но получилось как-то неубедительно. Разглядывая пламя витиеватой зеленой свечки в изголовье, уснула расстроенной.

Эллорн вновь покинул меня на время, на четыре бесконечных дня. Первый день я провела на террасе, весело пересмеиваясь с Дейлином, который к тому времени закончил с ивовыми ветками на герое, и перешел к следующей скульптуре, изображающей красивую женщину. С головы до ног её украшали гроздья и листья винограда, а в руках женщина держала ворох замысловатых плодов, ни один из которых я не узнала. Теперь Дейлин также осторожно и методично "подправлял" цвет виноградных лоз.

Время с ним пролетело незаметно, я с радостью предвкушала следующий день в обществе художника, и каково же было мое разочарование, когда на следующее утро я не обнаружила его над террасой! День сразу стал невыносимо скучен. Я то и дело выглядывала на балкон проверить, не появился ли эльф, но мои ожидания остались напрасными. Дейлин так и не пришел, ни в этот день, ни на следующее утро.

Впереди ожидало еще двое суток невыносимой тоски, и я решилась выйти из своего добровольного заточения. Во Дворце было тихо, ни один эльф не попался мне навстречу, пока я нерешительно спускалась вниз, раздумывая, чем бы заняться. Ясное небо обещало теплый и сухой день, и меня поманило на подвиги. Ведь совершать верховые прогулки в одиночестве мне не запрещали? Почему не прокатиться?

Совершенно забыв о всякой разумной осторожности, я побежала в конюшню, и выбрала себе самую тихую, послушную лошадь. На ней я уже выезжала, правда, всегда в сопровождении Эллорна, но у меня ни разу не возникло с ней проблем, и я вообразила, что становлюсь сносным наездником.

Эльфийка в светло-охряном платье, скупо улыбнувшись, предложила помощь - я с радостью согласилась. Не прошло и двух минут, как лошадь для меня была оседлана полностью, включая оголовье, повод и стремена. Эльфы редко пользовались поводом и почти никогда - стременами, я искренне поблагодарила её за понимание. Она вновь улыбнулась одними углами губ, и вернулась к своим прерванным занятиям.

Я забралась в седло, и осторожно направила лошадь вперед, через красивые лужайки, через условную границу города, через огибающую город объездную дорогу. Впереди был выложенный камнем канал, с красивыми ажурными мостами.

Настроение поднималось с каждой минутой, я окончательно отбросила всякие сомнения. Напрасно, конечно.

Поначалу мы с лошадью еще пытались понимать друг друга, с некоторой заминкой совместно выбрав направление: на юг, вдоль канала. Я никогда не бывала в той стороне, если раньше с Эллорном нам и случалось выехать на выложенную белым камнем широкую дорогу, доезжали строго до первых ажурных мостиков, и сразу поворачивали назад. Как-то не задумывалась - почему, а зря, как оказалось.

Первой ошибкой была попытка пересечь канал по мосту. Первой, если не считать саму идею сесть верхом. Возможно, у лошади существовали особые причины не любить узкие переходы, а возможно, у нее, как и у меня кружилась голова от текучей воды. На середине моста седло подо мной дернулось, и я поняла: только чудо позволит мне не слететь в воду.

Даже не помню, во что вцепилась. Нервное животное несколько раз поменяло плоскость и направление движения, наконец, выбрало, как видно, самую подходящую сторону света, и помчалось, не разбирая дороги. То, что я инстинктивно пригнулась, несколько раз спасло мне жизнь, и предопределило будущие неприятности. Если бы низко торчащая ветка повстречалась раньше...

В какой-то момент я почувствовала странное давление, воздух вокруг сгустился, словно паутина. Лошадь окончательно взбесилась, вытворяя нечто неописуемое, то устремляясь вперед, то подскакивая, в конце концов сбросила докучливую помеху со спины, и умчалась в неизвестность. А я, удачно повстречавшись с засохшим кустом, покатилась по земле, в последний момент успев прикрыть лицо сцепленными пальцами.

Лес вокруг был странным. Сказочный Зачаровень давно перестал удивлять, внушая постоянное чувство тихого восхищения, но лес, что окружал сейчас, удивил вновь: ранее я и не предполагала у цвета наличие собственной мелодии, а у звука - оттенка. Что за зачарованный островок среди просторов Зачаровня?

Стряхнула сор и хвою, убедилась - ничего серьезнее синяков со мной не случилось. Деревянный осколок, пропоровший штанину насквозь, похоже, не поранил сильно, пока его доставала, почти не было больно. Когда спустя некоторое время по всей правой стороне поползло нехорошее тепло, легкомысленно отмахнулась: ерунда, вот отдышусь, и пойду искать лошадь.

Пульсирующее горячее подергивание над правым коленом не насторожило сразу, и лишь попытавшись встать, осознала серьезность положения. Осторожно расцепляя стиснутые зубы от неожиданно подсекшей колени боли, поняла - идти не смогу. Что-то, возможно, щепка от поранившей меня ветви, осталась в теле, внутри. Если сумею разрезать плотную материю, смогу ее достать. Нож...

Глядя на быстро увеличивающееся темное пятно на штанине, ругалась вполголоса: со мной не оказалось ни ножа, ни другого какого подходящего предмета. "Ты впадаешь в истерику. - предупредил заботливый внутренний голос. - Не смей! Не сейчас".

По крайней мере, пока не остановлена кровь, нельзя терять голову. Потом - посмотрим.

Рядом кто-то был. Сосредоточилась, и позвала мысленно:

"Эйльфлёр! Пожалуйста, отзовись! Я нуждаюсь в помощи!"

"Уходи". - спокойно отозвался ментал. И смолк. Эльф ушел.

Так.

Сложные ситуации придают неожиданные силы, никогда после я не могла оторвать рукав у рубахи одним рывком. Предполагая, как должно делать перевязки, намотала полотно, кусая губы. Почему мне было так важно не кричать? Все равно ведь никто не слышит.

Лежа на спине, глядела в далекое небо, синеющее среди величественных крон. Робкий холодок слегка трогал виски. Вечереет. Возможно, к ночи меня хватятся... впрочем, нет. Эллорна не будет во Дворцах и завтра. Значит, искать начнут не раньше следующего полдня, а когда найдут?.. Кровь так и не удалось остановить толком, тяжелые мутные капли стекали в траву. Боль нарастала, теперь она уже отзывалась не только в ноге, но в области живота, и в затылке. Любая попытка шевелиться грозила закончиться обмороком. Буду корячиться - изойду кровью, останусь лежать в траве - замерзну.

Обнадеживающая перспектива в любом случае.

"Я буду двигаться. - пообещала облакам и попыталась подняться. Все никак не удавалось ровно сесть. - Не важно, в какую сторону. Рэм говорил: "страх убивает вернее оружия". Я не позволю убить себя так просто!"

"Уходи!" - вновь попросил ментал.

Вдох. Выдох. Не кричать.

"Не могу. Я ранена".

"Ты не эйльфлёр?.."

Непонятно: испуг или удивление в вопросе?

"Нет. Я человек". - "Говорили, что люди не слышат мысли!.." - "Наверное, не слышат. А я слышу". Тишина. И, другой голос, тот, что был раньше: "Мы приведем тебе лошадь. Тогда ты уйдешь?"

Чем дальше, тем непонятнее. С кем, в конце концов, я говорю?!

"Мы - эйльфлёр". - ответили мне. Тон стал увереннее.

"Прекрасно. Я счастлива! А то я стала слегка путаться: кто кого боится?"

"И ничего мы не боимся!" - тут же возмутились невидимые собеседники.

Да ну?!

"Мы приглядываемся. - пояснил ментал. - Нас так учат. Сначала нужно приглядеться, потом - подумать. Только потом действовать".

О, звезды! Только этого еще не хватало!

"Не надо меня бояться, дети. - смеясь сквозь слезы, я скорчилась в траве. - Я сама очень боюсь сейчас. Я боюсь, что вы уйдете, и тогда, наверное, я умру. Я боюсь остаться одна, когда придет ночь".

"Мы не уйдем. - пообещала темноволосая, с кожаным ремешком через лоб. - Не плачь, мы будем тут, сколько понадобиться! Разве можно бросить раненого?.."

Только всхлипнула, с трудом отрывая голову от травы.

Она нахмурилась, разглядывая жуткую повязку, призналась неуверенно: "только не знаю, сможем ли помочь... Жаль, Старших вблизи нет!.. Они бы точно справились! Как думаешь, что здесь можно сделать?.."

Одна с темными, почти черными распущенными волосами. У второй две светлые косы. Хрупкие девочки, ростом едва с меня саму. От обеих веет настороженностью, но, если светленькая в растерянности, то вторая - образец собранности и внимания.

"Нож. - попросила я, все же заставляя себя сесть. - Если есть, то бинт. И огниво. Возможно, утром я уйду".

"Я сама. - спокойно отстранила мои руки темненькая, выслушав внимательно. - Ты не сможешь, у тебя пальцы дрожат". - "А ты сможешь?.."

Она смешалась, испуганно поглядела на блондинку. Та от волнения даже рот приоткрыла. "Смогу!.." - решилась, и разрезала неумелую повязку вместе со штаниной. Обтерла кровь вокруг раны.

Да уж. Рана выглядела даже хуже, чем я предполагала. Щепка раскрошилась, древесные обломки торчали, в нескольких местах прорвав кожу. Посиневший валик в ладонь шириной обозначил под кожей место самого крупного осколка. Он-то как назло и не торчал, весь скрывшись в разорванных мышцах.

"Ты терпеливая?.. Надо торопиться, много крови теряешь... я буду их быстро доставать. - стряхивая неуверенность, предупредила темненькая. - Только и ты помоги мне, ладно?"

"Все, что в моих силах. - пообещала ей и себе. - Что нужно?"

"Не умирай!" - без улыбки попросила девочка, ловко стягивая ремень выше пореза. Я коротко рассмеялась.

"Ты молодец, почти не дергалась!.. - сдержанно похвалила темненькая получасом позже. - И не кричала. Я не люблю, когда вслух кричат - воины должны уметь терпеть боль. Ты ведь воин?"

"Нет. Я бродяга".

"Да?!. а мы подумали... но ты все равно молодец! Достойная сдержанность всегда заслуживает уважения!"

"Спасибо, но ты преувеличиваешь. А ты воин?"

"Буду, когда стану взрослой!"

Будешь. Сильные руки и крепкие нервы. И отзывчивое сердце.

"Спасибо вам!"

Брюнетка чуть смешалась, и убежала. Светленькая девочка осталась сидеть напротив. Она разглядывала меня, как мифическое существо.

"Ты можешь сесть на лошадь. - прозрачные светло-карие глаза слегка улыбались, и больше не были растерянными. - Вериль вынула щепки, а я наложила немного магии на шов. Чтобы срастался быстрее. Вообще-то магией нельзя пользоваться неполнолетним без надзора Старших... да еще и для смертных...но мы испугались, когда ты лишилась чувств".

Вернулась брюнетка, за ней послушно шла та самая животина, что демонстрировала характер утром. Я с трудом взобралась в седло. Боль дергала, срывая дыхание, рану пекло как горячим углем. Девочки стояли рядом, и вежливо делали вид, что не замечают моей слабости.

Чуть ли не до крови искусала губы, пока устраивалась верхом. Раньше такое подчеркнутое невнимание могло здорово меня задеть, но теперь, узнав эйльфлёр получше, я понимала, что девочки всеми силами старались не оскорбить меня опекой. Собственную слабость гордые эльфы воспринимали исключительно болезненно, любое проявление жалости могло породить смертную обиду.

"Ровной дороги! - пожелала блондинка. - Оказывается, ты совсем не опасна, человек!.."

"Это обманчивое впечатление! - возразила, испытывая жгучий стыд. - Не все смертные похожи на меня, среди нас есть всякие... И даже я могу быть опасной. Все иногда бывают опасными, эйльфлёр, лучше бы вам помнить об этом!"

"Это Барьер напугал ее утром. - строго указала Вериль, поглаживая лошадь по морде. - Я успокоила её, теперь она должна быть смирной. Если ехать не сворачивая, ты как раз выедешь к мостам... Не бойся, лошадь знает дорогу. Доверься ей, и не мешай идти самой".

"Не буду. Прощайте, эйльфлёр. Благодарю вас, и желаю удачи!"

"И тебе удачи, человек!"

- Ты заблудилась? - равнодушно улыбнулась эльфийка.

- Я никудышный наездник. - согласилась, поспешно убираясь из конюшни.

- Вернулся принц Эллорн. - сообщила эльфийка. - Он спрашивал о тебе.

Эллорн?! Бегом!!

Необходимо успеть переодеться и смыть грязь. Возможно, все еще и обойдется. Пока никто не знает о приключении... что я, не смогу пройти несколько шагов не морщась?

Отмываясь в бассейне, подивилась умению детей: грубый вспухший рубец через бедро до колена, и это все, что напоминает о приключении. Судя по длине, рана была достаточно серьезной, а щепка - не маленькой. Прошло не больше трех часов, и остался только рубец, да голова слегка кружится. Но слабость - это от кровопотери... это пройдет. Натянула непривычно сидящее платье, быстро сполоснула кровь с сапог. Разорванные штаны и безрукавную рубаху затолкала под кучу вещей за ширмой. После подумаю, что с ними делать...

Быстрее! - подгоняла себя. Вот-вот явится Эллорн. Если моя догадка верна, и место, в которое попала сегодня, закрыто Барьером как раз от подобных посторонних проникновений, придется нелегко объясняться.

Объясняться, можно сказать, не пришлось совсем.

Он ворвался в комнату, едва не снеся двери с петель, я вскочила навстречу, поспешно сдергивая полотенце с мокрых волос. И в следующее мгновение, переобнимавшись со всей повстречавшейся мебелью, отлетела в угол.

Губы вспухли моментально, щеку обожгло до судороги. Как будто не ладонью хлестнул, а раскаленной сковородой. Вновь вернулась позванивающая боль в висках, заломило затылок. К горлу подкатила тошнота. Не рискуя вставать, доползла до стены, и прислонилась к ней спиной. Прижала мокрый комок полотенца к лицу. Влажная тряпка приятно холодила.

- Зачем ты ездила к детям? - без выражения спросил Эллорн.

Я промолчала. Теперь-то какая разница?

- Твое любопытство сравнимо разве с твоей же бесцеремонностью. Я знал это, я был готов. Но не настолько же, Элирен! Неужели ты сама не понимаешь, насколько... недопустимо твое поведение? Как ты вообще преодолела барьер?

Ты задал вопросы, на которые мне теперь бессмысленно отвечать. Что ты хочешь, эйльфлёр?

"Правду!" - жестко потребовал он, и в мою голову словно вонзился раскаленный нож. Враз онемевшее тело молчало, слипшиеся намертво губы не издали ни звука, но мысленно я закричала, не выдерживая жуткой боли.

Резкое, насильственное ментальное вторжение подобной мощи я испытывала впервые, оно меня ошеломило. Я с трудом удерживала ускользающее сознание. Эллорн ворвался в мои мысли, как за минуту до того в комнату - бесцеремонно и грубо, его воля распахнула меня настежь, заранее подавляя любую попытку сопротивления. Но я и не намеревалась противиться! Зачем же так-то?..

События прошедшего дня закрутились в памяти, взвихренные волей эльфа, замелькали лица и происшествия. Вновь резко выступили легкомысленный утренний азарт, досада на лошадь, боль. И страх.

Замутившееся неаккуратным вторжением восприятие восстанавливалось неравномерно: сначала вернулся слух, потом, частично, ощущения. И лишь потом зрение.

- Прости! - искренне попросил эльф, осторожно помогая обтереть лицо. Я небрежно отмахнулась: "не стоит извинений!..", отстраняя его руки. Хотелось одного - чтобы он ушел.

- Прости! Мне жаль, поверь. - настойчиво повторил Эллорн, поднял и перенес меня на кровать. Осторожно уложил на мягкий плед, присел рядом на краешек, покусывая губы.

Я верю тебе, мой принц. Уйди, слышишь? Если желаешь, мы поговорим завтра.

"Я считал, что могу защитить тебя от всего. А от собственной поспешности - не смог. Я должен был вначале выслушать твои объяснения! Конечно, ты вряд ли стала бы оправдываться - о, я знаю тебя достаточно, чтобы питать иллюзии по поводу покладистости характера! - но я должен был вначале спросить. Элирен, не отворачивайся!.. Мне невыносимо осознание несправедливо нанесенной обиды!.."

- Чего ты сейчас ожидаешь от меня? Сочувствия? Оправдания? - спросила в ярости, он вскинулся удивленно, от его искреннего непонимания меня скрутило еще больше. Ладно, эльф. Ты сам хотел правды. - Извиняешься за пощечину? Не стоит усилий! Я простила тебя раньше, чем ты меня ударил! Я знала, что выбираю воина!.. знала, что ты скор на расправу. Я была готова, Эллорн. Так что успокой совесть, ты оправдан в своей поспешности. Вот к чему я не была готова, так это к насилию!.. Ты перетряхнул мою память, как старый мешок... Сожалеешь, что причинил мне боль?.. Глупости! Мне больнее от иного. Ты влез в мысли, которые и без того были открыты - только спроси!.. Так почему не спросил?! Не устраивает достойное согласие? Нужно завоевание, да? Сопротивление, которое можно было бы подавить?..

"Прости". - третий раз повторил он, но что-то, что слышалось в тихом голосе, убеждало: мы по-прежнему говорим о разном.

"Как пожелаешь! - согласилась легко. - Ты не получишь сопротивления, эльф. Я не доставлю тебе радости дешевой победы. Попробуй доказать превосходство там, где нет противника".

- Не понимаю, о чем разговор: у тебя мысли путаются. - мягко посетовал Эллорн, укрывая меня другим пледом. - Пусть сон смоет обиду. Спи, Элирен...

Раскланялись, разошлись, оружие наизготовку. Его меч у моего горла.

- Ты не готова убивать. - говорит Эллорн без раздражения, в сотый раз начиная заново. - Ты не готова бить первой, и бить насмерть. Поэтому у тебя нет шансов.

Его клинок легко касается моего подбородка. Выдержав мгновение, эльф убирает его, я выдыхаю. Раскланялись, разошлись, меч наизготовку.

- Танец, Элирен. Поединок - танец, надо только попасть в ритм.

Раз, два, три, - его клинок у моего горла. Поклон, разошлись, меч наизготовку.

- Ты не слушаешь ритма, Элирен. Будь внимательнее.

Раз, два, три - его меч останавливается точно напротив второй пуговицы на моей рубашке. Раскланялись, разошлись, все сначала. Мне не хватает силы? Возможно. Но больше мне не хватает быстроты. Я не вкладываюсь в его отсчет, никому не упредить реакцию эйльфлёр.

- Ты все еще не понимаешь разницы между упражнением и боем. Сейчас, со мной, тебе достаточно научиться не ронять меч. Я не пораню тебя, нечего бояться. Но бой - это иное, Элирен. Это смерть, которой должна стать ты. Не ждать нападения, не готовится к обороне, а убивать, сразу и без сомнений. А ты, насколько я вижу, и жить-то толком не хочешь... того и гляди, сама зарежешься...

Раз, два... Танцевальный момент еще короче.

- Соберись. Может быть, ты устала?

Еще чего; поднимаясь с пола в двадцатый раз, отсчитывала себе ритм: раз, два, три...

- Неужели твой гнев никогда не бывал смертельным?

Я останавливаюсь, отирая пот с лица. Он ждет, я вижу, что он ждет ответа, и мне приходится отвечать:

- Иногда... иногда мне хочется ударить.

- Это не то, что нужно!

Эллорн кладет свой меч на ладонь, движением кисти легко подбрасывает его - меч переворачивается в воздухе, - и также запросто, без опасений ловит в раскрытую руку. Меч падает на ладонь точно плашмя, эльф слегка встряхивает кистью - острая тяжеленная железяка раскручивается в его пальцах с невероятной легкостью. Я заворожено любуюсь, восхищенная и злая одновременно.

- Желание причинить боль и желание убить, не равны друг другу. Я бы даже сказал, они совершенно различны. Если ты настолько близка с кем-то, что позволяешь ему задеть твои глубинные чувства, ты не сможешь убить мгновенно, без раздумий. Чтобы стать хорошим бойцом, необходимо владеть своими чувствами не хуже, чем телом. - я, по-прежнему зачарованная его ловкостью послушно киваю: "да, понимаю", а он, последний раз крутанув меч, спокойно заканчивает: - Но, говоря по чести, я по-прежнему считаю, что ты никогда не станешь бойцом.

Еще и попытка сломить волю? Не многовато ли для столь неловкого противника, как я? Раз, два, три, четыре. Ура! Но это только в знакомой связке. Хорошо, первые выпады отбивать я научилась. Но они могут быть и другими, не стандартными.

И, в любом, случае, это всего один стук сердца. Ты хочешь жить, Элирен? Раз, два... Валяюсь на полу. В следующий раз не встану - поняла отчетливо. Второй час, девушка, судя по солнцу, прошло не больше двух часов. Раз, два...

Снова каменный пол. Почему ты стала падать так часто? Вставай. Раз, два, на счет три - поднимешься. Раз, два, три, четыре... да идите вы с вашим ритмом!

Уведенная в сцепке клинков рука взметнулась вверх, закручиваясь в непреодолимой инерции, сбивая с ног, сбрасывая на пол в очередной раз. Сцепка слева направо. Подобралась, ожидая момента неконтролируемого движения собственного меча - вот он. Разворачиваясь вслед за твердым нажимом не сопротивлялась, наоборот, сама поднырнула под руку, выпуская тяжеленный меч, упала почти за спиной Эллорна, за гранью видимости, и сразу, не раздумывая, - с размаху назад, всем телом, подбивая под колени.

Эльф пошатнулся лишь на мгновение, я сообразить ничего не успела, как поняла, что на грудь давит холодный металл, а между острым лезвием и моим телом всего лишь тонкая ткань шелковой рубашки. Он заинтересованно смотрит сверху, а я начинаю задыхаться, боясь пошевелиться даже вдохом.

- Ты меня удивила. - признается Эллорн, и убирает меч. - Наконец-то начинаешь импровизировать? Но почему так не эстетично?..

- Зато практично. - с вызовом ответила с пола, игнорируя протянутую руку. Ни к чему спешить, сначала восстановлю дыхание. - Человека я бы точно с ног сбила.

- С человеком тебя уже и в живых бы не было. - поправил Эллорн, насмешливо следя за моими попытками самостоятельно встать. - Для этого вовсе и не потребуется сильный противник. На сегодня все, Элирен. Завтра, к сожалению, не смогу составить тебе пару, но дня через два - в твоем распоряжении.

Как скажешь.

Если Эллорн и не обладал способностями поэта, то, несомненно, обладал способностями слушателя. То в одном, то в другом Дворце происходило что-то вроде "семейных вечеров", часто исполнялись поэмы и баллады, читались стихи. При моем слабом понимании эльфийского языка многое проходило мимо, задевая скорее содержанием, чем формой. Естественно, про то благоразумно предпочитала молчать, представляя себе вполне реально, чем обернется признание. Отмалчивалась, сколько могла, если уж не выходило, отвечала по возможности односложно. Наверняка моя неразговорчивость воспринималась весьма предвзято, но тут я была бессильна.

Подобное времяпровождение угнетало безмерно. Эллорн, безусловно, догадывался о моем состоянии, но как всегда, отстраненно наблюдал. Чувствуя в молчании некий вызов, не жаловалась. Ведь возможно, он действительно надеялся, что со временем это станет доставлять мне удовольствие.

Галерея над моей комнатой, под самой крышей, пожалуй, оставалась единственным местом, где на меня снисходило умиротворение. Бесконечные портреты рядами от самого потолка до уровня моих глаз по обеим сторонам были настолько живы, что казались окнами. Светловолосые и ясноглазые дамы и господа провожали взглядами, когда я проходила мимо, иногда делились мыслями. И ничего не ждали от меня. Некоторые рамки заполняла чернильная пустота, Эллорн объяснил: "это те, кто умер здесь", и я поразилась количеству пустых окон. Их выживание проходило непросто и кроваво. Не все рамки имели старый вид.

- Эйльфлер совсем не так много, как мне казалось вначале. - набравшись смелости, как-то однажды попробовала вызвать его на разговор. - Конечно, многие погибли в первые годы выживания, некоторые гибнут теперь. Но ведь у вас рождаются дети! И все равно вас так мало...

- Это так, - на удивление легко согласился он. - Дети рождаются, старшие в семье уходят охранять границы, и не все возвращаются. И нас действительно мало, по сравнению с другими расами. Ты считаешь, это опасно?

Ничего не скажешь, вопрос в лоб. Я помолчала, старательно подбирая слова.

- Нет, я не думаю, что вас легко перебить. В воинском мастерстве нет равных эльфам, тут не может быть двух мнений. Тактика ваша безупречна, хладнокровие непоколебимо, дисциплинированность достойна подражания. Ни одна раса, всерьез затронувшая вас, не сохранится, вы ведь еще и мстительны... о, не злись, пожалуйста! Вы просто помните дольше, чем остальные. Третье поколение людей, к примеру, может уже и не знать, что же такого натворили их деды; может не понимать причины кровавых расправ. А для вас сто-двести лет не срок. Вы помните всё.

Он кивнул, соглашаясь: "мы помним. Я помню гибель каждого из своих детей, Элирен, всех, до младших в роду. Но я не мщу за них. Ты вновь пытаешься судить, не имея представления о предмете".

Я промолчала. Вряд ли я имела право на такие глубокие откровения.

Из ближней арки вышел темноволосый эльф в изумрудно-зеленых одеждах. Эллорн почтительно склонил голову, словно приветствуя старшего.

Я смутилась настолько, что не запомнила ни единого слова из их краткого разговора. Вскоре король Эманель удалился, я обрела возможность успокоиться, и сообразить: он приходил не к Эллорну. Так, словно случайно, он пришел посмотреть на меня. Интересно, зачем? Насколько можно определить, во Дворцах и до меня иногда жили смертные женщины, в Розовом-то точно. Нет, я никогда не посмела бы осудить такой шаг - каждый волен распоряжаться собственной судьбой. Если кто-то выбирает путь забвения, им можно лишь позавидовать. И Охотники не подвергались здесь унизительным намекам. Какой бы ни была связь родителей, одна сторона точно никогда не позволяла себе оскорбить память детей.

- Очень интересные мысли. - слегка рассеянно согласился Эллорн, беря меня под руку. - И откуда такие... глубокие умозаключения?

Задетая небрежным тоном я на какое-то время вновь обрела себя.

- Перечислить по порядку? - останавливаясь посреди коридора, спросила насмешливо. - Изволь: во всем твоем Дворце лишь в одной комнате бассейн с теплой водой. В моей. Потому что люди не признают ледяные купания, а вы, кстати, предпочитаете прохладные источники. Дальше, - никто из эльфов не пользуется свечами для удобства, только для развлечения, а в моей комнате их куча. Везде подсвечники. Не убеждай, что все это - специально для меня, иначе я расплачусь от умиления. Дальше, Эллорн: особенности предложенного мне гардероба. Женщины людей одеваются не совсем так, как эльфийки - ну, ты ведь знаешь, во что под платьем одеты эльфийки? - и если и эти милые мелочи припасены специально для меня... Дальше перечислять?

- Нет, - резко ответил он. - не надо! Я знаю, что ты скажешь дальше...

- ...Откуда-то в мире появляются Охотники. - хладнокровно закончила я.

Он слегка заметно вздохнул. Мне показалось, что ожидал он чего-то совсем другого, и был рад, что не услышал.

- В твоем Дворце бывали женщины и до меня, мой принц. И не вздумай ничего мне объяснять, не создавай между нами неловкости!

- Я не буду... - согласился он мягко. - Пойдем в парк?

Я смущенно спрятала взгляд, устыдившись своей несдержанности. Эллорн помолчал, прислушиваясь, потом махнул рукой:

- Наверное, лучше мне пояснить сразу, ты ведь все равно не успокоишься? Да, Элирен, мне было трудно, и не только мне. Расставаться всегда трудно, для обеих сторон. Возможно, нам, остающимся, сложнее именно в силу того, что мы остаемся. Вам, людям, свойственны изменения, вы воспринимаете потери как нечто неприятное, но неизбежное. Мы же не привыкли отказываться ни от малейшей малости, что создана, либо завоевана нами. Ты понимаешь?

О, да. Наверное, даже лучше, чем хотелось бы.

По краю бортика террасы, граничащей с моим балконом, шли круглые щиты с наивными лепными изображениями скромных полевых цветов раскрашенные яркими, сочными красками. Возможно, именно простотой они меня и притягивали. Однажды, выйдя на террасу, обнаружила изменения: с ромашкового поля была стерта краска, а венок из одуванчиков приобрел неприятный резкий оттенок. Безошибочно определив виновника, терпеливо дождалась его появления на террасе, готового вернуть жизнь ромашкам.

- Чем тебе не угодили одуванчики, Дейлин?

Эльф, не пожелав ответить, хмуро посмотрел на меня, потом на картинку, явно задетый попыткой критики своего произведения. Я ждала ответа, и не собиралась смущаться. Он пожал плечами, и ушел: то есть как всегда, спрыгнул на свой балкон. Возмущенная открытой бестактностью, отомстила:

- Ничего они не желтые! - сказала нарочно громко, уходя в комнату.

- Ты позволишь потревожить твое одиночество? - не прошло и минуты, как эльф вновь стоял на террасе. И, когда я вернулась, требовательно: - Почему они не желтые?!

- В твоем желтом слишком много золота. И очень мало солнца.

Сведя брови, Дейлин в упор смотрел на цветы. Просто замер, если бы ветер не шевелил кудри, его можно было принять за статую. Поленившись идти через комнату и коридор к общепринятому выходу на террасу, перешагнула невысокий разделительный бордюр, выдвинула из ниши кресло - одно, - и села, ожидая результатов размышлений.

- Все равно не понял. - признался, наконец, эльф, обретая вновь подвижность. - По-твоему, желтые - это кувшинки?

С тщательностью, в деталях, вспомнила кувшинки в закрытом пруду, в правом крыле Розового дворца, и решительно не согласилась:

- Не знаю, с примесью чего, но в тех цветах тоже не весь цвет - желтый.

- Потому что они немного с зелена. - подсказал Дейлин, вновь занявшись изучением одуванчиков. - Так что?

- У золота оттенок пламени. У солнца - нет. - не умея сказать точнее, попыталась использовать сравнения. - В твоих одуванчиках слишком много огня, это неправильно. Весной нет накала, нет открытого жара. Весна разнообразна и ярка, но осторожна. А твои цветы имеют окрас тех, что цветут на излете лета.

- Знаешь, я подумаю над твоими словами. - по-моему, и не расслышав меня толком, согласился Дейлин, небрежно прощаясь.

Подождав, пока эльф исчезнет привычным путем через перила, еще раз осторожно подошла к карнизу. Нет, совершенно точно - они слишком красные.

Тревожное настроение, в общем-то, не имеющее ничего общего с художником, не позволяло усидеть на месте. Походив бесцельно по комнате, покосилась на полку с восковыми уродцами, вновь вышла на балкон. Тучи уплотнились.

К ночи они затянут все небо, - подумала, посматривая на тонущее в пушистых перинах солнце. Шум ветра, обычно так много говоривший мне, казался раздражающе громким. Хочу тишины! - поняла отчетливо. Внешней и внутренней. Я устала жить ожиданием. Я устала прислушиваться к шагам в коридоре ночью, и собственному отчаянию днем. Я знаю, что никогда не услышу того, чего жду с упорством, достойным лучшего применения.

Одиночество многоречиво, я устала его выслушивать.

Кувшинки в закрытом пруду - возможно, они действительно желтые... Сдернув со спинки кресла меховую накидку, решительно спускаюсь вниз, в правое крыло Дворца, придирчиво спрашивая себя - а не затем ли бегу туда, что буду хоть немного ближе... к нему?..

В полумраке крытого пруда я сразу ощутила постороннее присутствие.

- Прости, что нарушаю твое одиночество! Желаешь остаться одна?

- Я слушаю тучи, здесь их голоса не перекрывает шум леса. Если желаешь, их можно слушать и вдвоем. - храбро ответила, удивляясь собственной разговорчивости.

Эльф подходил, вырисовываясь сначала силуэтом, потом объемной тенью. Отведя взгляд, заставила себя рассматривать кувшинки: желтые, белые и розовые, почему-то уверенная, что настоящие кувшинки бывают только какого-то одного из представленных цветов.

- Я - Маррир, а ты, верно, Элирен?

Плотные тучи обрели свинцовый оттенок. Если бы сейчас была не зима, наверняка могла бы разразиться прекрасная гроза. Снег, превратившийся из мелкой крупы в пушистые комки, постепенно гасил окна в прозрачной крыше, затягивая их таинственной занавесью. Когда слой его слишком тяжелел, он съезжал по покатым поверхностям, на какое-то время освобожденное окно вновь оживало, потом всё повторялось. Клочки полу-света мягко перемещались по поверхности пруда, придавая тишине завершенность.

Темнело.

"Ты - блик. Я - тьма. Это танец, Элирен". - "Вряд ли я подходящий партнер тебе, эйльфлёр!.." - "Кто слышит голос зимы, тот слышит музыку теней!"

Медленный танец в сгущающихся сумерках... он взял меня за руки, и повел по песку, мысленно отсчитывая ритм: "раз, два... раз, два..."

Шаг друг к другу, шаг назад. Шаг в серый квадрат, шаг в квадрат плотной ночи. Поплыли столбы рассеянного мутного вечера, поплыл притихший пруд. Переплетаясь, смазываются границы даже теней. Даже оттенков. Даже тишины. Ускоряясь, ускоряясь, ускоряясь...

Мир закружился вокруг нас. Вокруг обрывков тьмы, светлых пятен под ногами, чистых окон вверху, и незрячих глаз напротив...

- Ты желаешь остаться, или покинешь пруд?

- Мне пора уходить. - темнота, скрывшая окружающее, усилила мистичность. Окна сверху окончательно погасли, скупо отливая серым, не пропуская и луч света. Где-то рядом эльф, но я не слышу его движений, отпустив руки, не чувствую присутствия.

- Если позволишь, хотел бы проводить тебя наверх.

Вложив пальцы в точно протянутую руку, неторопливо иду за ним.

Должны бы появиться двери и терраса, но вдруг появляются винтовые ступени, по стенам изредка - факелы, эльф, проходя мимо, зажигает один из них, и вынимает из кольца, освещая дорогу впереди. Для меня. Промежутки темноты между кругами света длинные, Маррир не отпускает моей руки. Не оставляет, проводя вверх по лестнице, через несколько переходов в узкий коридор, вновь вверх по лестнице. Подойдя к глухой стене на верхней площадке легко прикасается к ней пальцами, и мы оказываемся в знакомом коридорчике с полукруглой аркой. Именно здесь эльф отступает от меня.

Когда-нибудь я научусь никак не относиться к всеобщей осведомленности о комнатах, в которых может жить женщина, приведенная принцем Эллорном. Его привычки сложились давно, и как видно, остались неизменными.

- Твое общество доставило мне истинное удовольствие. Надеюсь, я был не слишком навязчив?

- Ну что ты, Маррир!.. Я словно прикоснулась к сказке. Доброй ночи, эйльфлёр.

- Доброй ночи, Элирен! Завтрашняя ночь будет лунной, тучи разойдутся, ветер утихнет. Доброй ночи.

На террасе кто-то присутствовал, прислушавшись к негромкому напеву, поняла: Дейлин. Сразу прошла к бассейну, присела на бортик, рассеяно слушая доносящуюся песню. Сумбур теней в голове не проходил, околдовывал, обещал открыть некую истину, что может сделать счастливой...

Ночью мне снился Маррир, он стоял в полнейшей темноте над непрозрачной водой крытого пруда, и слушал умирающую вьюгу.

Утром, выглянув на террасу, постояла над стертым венком, удивляясь сговорчивости эльфа. Ведь, что ни говори, а я могла и ошибаться. Самого Дейлина опять не было, и Эллорн сегодня также был занят. Впереди меня ждал очередной долгий день.

Умывшись и позавтракав, аккуратно прибрала комнату. Собственно, беспорядка в ней я и раньше не создавала, но надо же мне чем-то заняться! Перестелила покрывала на огромной кровати, переставила кресла, смахнула несуществующую пыль с мраморных столиков и широких подоконников. Вновь разобрала гардероб за ширмой. Достала из угла свою походную сумку, с легкой грустью заглянула внутрь, вспоминая собственную независимость и Охотников. Но все эти хлопоты не заняли и полдня.

Не зная, куда себя деть, отправилась бродить по Дворцу. В одном из переходов едва не налетела на незнакомого беловолосого эльфа. Отскочив от неожиданности, рассматривая его, поняла: то, что вначале приняла за особый оттенок волос, было сединой.

Он скупо улыбнулся, словно извиняясь, и просто прошел мимо. Черные глаза очень напомнили кого-то, долго вспоминала - кого, так и не смогла вспомнить.

Потом уже сообразила: одежда эльфа была зеленого цвета. Кого из принцев я только что встретила?

Утро обещало быть на удивление ясным, если вспомнить, какая метель крутила всю ночь. Солнце еще раздумывает, надо ли ему просыпаться столь рано, когда даже птицы не нарушают своим щебетом привычный покой Дворца, и только откуда-то издали раздается легкий звон.

Если спуститься до первого этажа и войти в крайнюю угловую мастерскую, можно понять, откуда эти редкие хрустальные звуки: в мастерской позвякивает молоточек. Мастер не зажигает света, и не раскрывает ставней. Он не видит ночь.

Ближе к полудню приходит принц Бринон, останавливается у распахнутой настежь двери, привыкая к полумраку. Маррир, оторвавшись от работы, зажигает светильники, и отходит к окну. Поскольку оно не открыто, получается - отступает в тень.

- Доброго утра, отец.

- Сейчас середина дня. Позволишь оторвать тебя от дел?..

- Я всегда рад тебе, отец.

Принц заинтересовано рассматривает не склепанные половинки ножен под короткий меч. Посредине ножен причудливый узор: даже не притрагиваясь к ним, и не шевелясь, кажется, что по спирали сам по себе движется блик света, обвивая ножны лентой.

- Меча еще нет, им я займусь позже. - поясняет мастер, оставаясь у темного окна. - Тут нужен особый материал, надо будет поискать на выработках в Каменном мешке.

- Ты поймал свет. Что это значит?

- Внутреннее, неосознанное стремление. Я нашел в ней интересную мелодию... Как ты думаешь, мне удалось?

- Не знаю. Ножны прекрасные, твое мастерство давно превосходит все, виденное мною до сих пор!.. Жаль, что ты так редко бываешь во Дворцах. Нам всем есть, чему у тебя научиться.

Маррир слегка кивает в благодарность за похвалу, и одновременно пожимает плечами.

- Ты преувеличиваешь, но спасибо. Мне и самому еще многое предстоит узнать, прежде чем претендовать на учительство. Но ты не ответил на вопрос. Насколько я смог воплотить сущность?

Бринон осторожно кладет заготовку на место, признается несколько напряженно:

- Прости, тут я не смогу ничем помочь. Если мелодия и звучит, то слишком тихо. Похоже, только ты и слышишь её... по крайней мере, я не увидел в ней ничего особенного.

Некоторое время в мастерской висит тишина, потом Маррир отвечает спокойно:

- Не о чем беспокоиться, ты знаешь, я ему не соперник. Но если это приказ...

Бринон еще долго разглядывает ножны, потом стоит, задумавшись. Уходя, предостерегает:

- Прошу тебя, будь осторожен.

Ночь, лунная и тихая. Ветер унялся. Тучи разошлись.

Спускаясь вниз, встречаю внимательные взгляды. Обычно женщины не совершали прогулок ночами?

Он у пруда, сидит на скамеечке, легко перебирая пальцами ленивые струи. Понаблюдав, как рассеянный свет красит одним цветом и серебряный обруч через лоб, и седые струйки в черных волосах, и металлические застежки одежды, здороваюсь:

- Доброй ночи, Маррир. Она действительно лунная.

- А-а!.. Тебя тоже зовет тишина?

Иногда. Наверное, слишком редко.

- Мне уйти?

- Я слушаю шелест лунных лучей, Элирен. Его можно слушать вдвоем.

На его приглашающий жест присаживаюсь на низкий бортик. Каждый раз, когда красивое лицо поворачивается в мою сторону, приходит уверенность - Маррир видит меня. Хоть и знаю, что этого не может быть никак. Понимаю, чьи глаза вспомнила, столкнувшись с седым принцем нынче днем: у Маррира они такие же черные, с тем же непонятным выражением. Только совсем неподвижные. Неживые.

Эльф на ощупь находит мою руку, и уводит на платформу над прудом. Совершенно не испытывая страха, полностью подчиняясь слышимой лишь нам музыке, между небом и прудом, мы танцуем на ней до рассвета.

Вернувшись перед восходом в комнаты наверху, отмечаю тихое умиротворение в душе, созвучное тишине рождающегося утра. Спать ложиться уже поздно, начинать день - слишком рано. Я прислушалась к себе, выделяя новые звуки, легко звучащие в вечно настороженном разуме. Эллорн... с тобой моя музыка не звучит. Почему?..

Я просидела на террасе до восхода, вместе с просыпающимся лесом встречая погожее утро. Когда за мною зашел нахмуренный Эллорн, и увел в оружейную под крышей, я не удивилась. Он не сглаживал резких движений, не прятал потемневшего взгляда, и я даже не надеялась на снисхождение. Возможно, днем раньше такой поворот событий меня испугал бы до крайности, но сегодня во мне не нашлось ни гнева, ни страха. Он по-прежнему имел надо мною неограниченную власть, но теперь она меня не давила, не ломала, я не чувствовала душевной боли, ставшей почти привычной за последние месяцы. Ночь в тишине, вдали от него, словно отрезвляющий глоток воздуха в душном подземелье, прояснила разум.

- Сегодня ты совсем не в форме, Элирен. Плохо спалось? Конечно, танцы в лунном свете весьма расслабляющий отдых, но не до утра же...

Вялость в мышцах, следствие бессонной ночи, не дает мне ни шанса на защиту. Едва кивнув, он, не дожидаясь пока я подниму меч, бьет своим плашмя, наотмашь, не сдерживая руку, и я отлетаю в угол, роняя по пути подвернувшийся некстати табурет.

Встаю, без жалоб снова занимаю позицию напротив. И снова отлетаю к стене, не успев заметить начало его движения. Сегодня не успеваю даже сгруппироваться, падая.

Раз, два... Каменный пол. Его меч над лицом. Отдышаться, встать, собрать мысли и силы. Раз, два... Холодные плиты пола. Клинок ложится на воротник.

- Знаешь, иногда я задаю себе вопрос: а нужен ли противник людям?

Раз, два, три...

- То есть, противник - вообще как данность?

Раз, два, три... отвернулась, чтобы он не видел, и дышу осторожно, глотая стоны. Когда боль отпускает, вновь встаю, радуясь, что сегодня совсем не хочется плакать. Как странно! Никогда еще мне не удавалось с такой легкостью сдерживать слезы. Внимательный взгляд ни на мгновенье не отрывается от меня, я чувствую его раздражение и нетерпеливое ожидание. Нет, Эллорн. Не сегодня. Ты можешь загонять меня до беспамятства, но ты не услышишь, ни жалоб, ни просьб.

- Не размахивай руками! Соберись. Так вот, возвращаясь к нашему разговору...

Раз, два... танцевальный момент совсем короткий. Я лежу на полу, прижавшись лбом к холодному граниту, и вновь выравниваю дыхание. Встаю, поднимаю упавший меч, вновь выпрямляюсь напротив.

- ... зачем вам противник? Ведь ты, к примеру, сама запросто покалечишься любой острой железкой, только мешать не надо.

Не дождешься. Раз, два, три, четыре. И так на протяжении нескольких часов.

Я почти не помню, как всё заканчивается. Только вдруг понимаю, что опираюсь на его руку, и мы уходим из оружейной. Видимо, наступил момент, когда я не смогла сама встать. Эльф доводит меня до самых комнат, до удобного кресла с высокой спинкой, в которое я падаю, как смятая одежда, без сил и почти без мыслей.

- Сегодня в Розовом Дворце небольшой семейный ужин, будут читать поэты. Я не проявлю излишней назойливости, если попрошу присоединиться к нам?

Удивленная мягким, почти ласковым тоном, с трудом поднимаю голову.

- Если, конечно, у тебя нет других планов на вечер!

Ах, вот в чем дело. Нет, у меня нет "других планов". Ты доволен?

- Вполне. Отдохни пока что, я попрошу, чтобы обед принесли прямо сюда. Сегодня довольно холодно на улице... вечером зайти?

- Спасибо, я сама найду дорогу. - даже говорить мне трудно от усталости, настолько мало осталось сил. Эллорн тут же исчезает.

Я проспала весь остаток дня, и к вечеру вполне оправилась, вновь ощутила в себе силы двигаться и разговаривать. К сожалению, вместе с ними вернулись и кое-какие чувства, от которых я так хотела избавиться навсегда. Тщательно осмотрев себя в зеркало, в очередной раз мысленно поблагодарила неведомого портного: неброские рубашки и минимум вышивки как нельзя лучше подходили мне. Даже не представляю, что бы делала, если бы мне предложили гардероб, обычный для эльфиек. Наверное, так и носила бы свою походную одежду.

Посмотрев в окно, понимаю, что пора идти, и не без внутреннего протеста спускаюсь вниз, в общий зал. Меня всегда тяготили подобные "семейные вечера", я стеснялась внимания и испытывала сильную скованность в окружении эйльфлёр. Но я запретила себе жаловаться.

Я спустилась почти до первого этажа, когда столкнулась с черной тенью на одной из площадок.

- Доброго вечера, Элирен. Завтра полнолуние. Для тех, кто умеет слушать, будут петь реки... Если желаешь, присоединяйся! Завтра многие придут на поляны за фруктовым парком - там мы собираемся в тихое полнолуние.

Чувствую легкую тянущую боль под левой лопаткой, понимаю, что дело не в синяках и недавних падениях. Да, мне тоже очень хочется быть с вами. Только тогда я вновь не высплюсь, и Эллорн... В общем, не в этот раз.

Ничуть не обиженный, Маррир очень вежливо поклонился, и спокойно ушел. Больше в эту зиму я не встречала его в Мерцающих Дворцах.

Однажды... Да, видимо, именно так и случаются все значительные события в нашей жизни: со слова "однажды".

Однажды за Эллорном прислали из Мраморного дворца. Мы были вдвоем, и поэтому я оказалась там, где оказалась: вежливость не позволила ему оставить меня без моего согласия, а моя скромность еще не развилась настолько, чтобы добровольно отказаться от посещения главного на настоящее время Дворца эйльфлёр - королевского. Даже не поинтересовавшись, с какой целью позвали Эллорна, я легкомысленно радовалась, предвкушая возможность рассмотреть Мраморный Дворец тихо, без свидетелей. Как всегда, моя неосмотрительность не принесла мне блага.

Я знала, что Эманеля нет сейчас во Дворцах, Эллорн сам сказал об этом, поэтому излишнее стеснение не отшибло возможности наблюдать. Мраморное чудо было не настолько высоким, как Розовый Дворец Эллорна, но более просторным, раскинувшимся длинными галереями. Лужаек не было вовсе, даже у главного входа лес подступал к самым ступеням, нежно обнимая тонкими ветвями искрящиеся всеми цветами башенки.

Мне очень хотелось остановиться, но шагавший впереди эльф поманил в невысокую дверцу, повел узкой лестницей вниз. Я насторожилась. Еще никогда не спускалась я в подвалы Дворцов, и даже не догадывалась об их существовании. Пройдя широкими дверями, мы вошли в зал, в котором из мебели стояли только каменные скамьи. Высокий потолок, стены, пол - везде искрился мрамор. Вверху серый, к низу стен он становился темным, почти черным. Выложенный мраморными же плитами пол имел мозаичный рисунок, нечто абстрактное, розово-бело-серое. Каменные скамьи также различались по цвету, темные красные и бледно-розовые. Вверху, почти под самой крышей, шел ряд узких длинных окон, свет из них ровно растекался по залу, не ослепляя и не создавая глубокой тени. В зал вели две двери: большая двустворчатая, через которою вошли мы, и узкая массивная, в противоположном конце.

Скамьи стояли без строгого порядка, их словно специально сдвинули к центру, расположили полукругом. На них сидели множество эйльфлёр, и еще столько же стояли рядом тесной группкой.

Все обернулись навстречу нам, заговорили негромко. А меня почему-то пробил озноб. Незаметно осматриваясь, поняла, что это место, в отличие от всех остальных мест в Зачаровне, мне не нравится. Эллорн тут же оказался в центре зала, жестом подозвал меня поближе, приглашая присоединиться. Но я не смогла пересилить себя, отступила в самый угол, подальше, и села с краю. Среди собравшихся только двое, не считая меня, не носили одежды зеленого цвета. Мне не нужны были секреты Королевского Дома, я уже жалела, что напросилась.

Недоуменно оглядываясь, пыталась представить причину столь серьезного совета. Ничто в зале не давало намеков. Негромкий разговор эльфов почти не долетал до моего угла, но отдельные фразы я все-таки уловила. Волей-неволей, а услышала достаточно, чтобы понять: речь идет о гноме, задержанном на границе Зачаровня. Гнома, ввиду необычности ситуации, доставили во Дворцы для рассмотрения дела королем Эманелем. Король был в отлучке, дело не терпело отлагательства, потому собрался Королевский Дом. Час от часу не легче! И зачем я сюда притащилась?!

Гномов не захватывали живыми. Отчасти из-за невозможности победить гнома, пока он жив, отчасти из-за гордости самих гномов, не желавших сдаваться на милость врагов, отчасти из-за того, что эти самые враги - эйльфлер - если чем и были известны, то уж никак не милостью к побежденным.

Скрипнула дверь в глубине зала, я невольно вздрогнула. Из нее вышел гном, за ним шаг в шаг следовали двое эльфов. Гном оказался довольно высок, я предположила, что он мог быть на голову выше меня, и очень молод, лет ста-ста пятидесяти - для горного племени возраст юности. Его руки не были связаны, и в этом я заподозрила отнюдь не снисходительность. Эйльфлер молча смотрели, как он подходит, и позами, и мимикой выражая лишь настороженность и брезгливость. Он остановился на достаточном расстоянии, без вызова посмотрел на мужчин, учтиво поклонился дамам, задел взглядом мою скамью, сказал звучно:

- Приветствую Королевский Дом эйльфлёр, и благодарю за время, что уделили мне. Я - Баннед, из Племени на Северном Отроге Трабба.

- Не приветствую тебя, поскольку не приглашал. - раздельно произнес принц Бринон, эльф с необычными, седыми волосами. Я познакомилась с ним сравнительно недавно, мельком встретив в Розовом Дворце, и тогда же отметила холодок, что пробегал по спине всякий раз, даже когда он просто бывал рядом. Гном понимающе кивнул:

- И я не желал нарушать покой ваших домов.

- Зачем же ты нарушил границу, Баннед из Племени Северного Отрога?

- Я принес вести, принц Бринон.

Эллорн, до того неподвижно стоящий, вдруг обернулся и посмотрел в мою сторону. Очень отстраненным взглядом. Правильно, и я не в восторге от своего присутствия здесь.

- Что за вести? - тихим голосом спросила белокурая эльфийка с серыми глазами. Баннед слегка дернул щекой. - Мы предполагаем, что они не добрые, гном. Говори же, зачем пришел.

Гном полез за пазуху. Ни одного лишнего движения, но эльфы сразу насторожились. Небольшой сверток, в тряпице линялого бирюзового цвета, он аккуратно положил на ближайшую скамью, отступил, глядя себе под ноги. Эллорн, быстрый, как всегда, тут же оказался рядом, откинул ткань и резко развернувшись, заглянул в глаза гному.

Я осторожно посмотрела из своего угла: в тряпице лежали пряжки, какими пристегиваются ножны кинжалов или ножей к поясному ремню. Довольно много.

- Ты насмехаешься? - спросил Эллорн, и в коротком вопросе прозвучало столько смерти, что стало страшно даже мне. - Ты пришел похвалиться?

- Нет. - не понижая тона, ответил Баннед, более не отворачиваясь. - Я не намеревался оскорблять память погибших храбрецов, пусть и не дружественных мне! Я просто принес их памятки, как положено обычаем. Мы столкнулись на самой кромке Безымянных Полян, на Северном склоне. Место это называют своим и эйльфлёр и гномы, а я слишком молод, чтобы судить по справедливости, кому оно принадлежит на самом деле. Но мне с товарищами было поручено охранять Поляны - и мы охраняем их. Ваши соплеменники похоронены должным образом, мы насыпали курган на опушке, не отделяя погибших от родного их сердцу леса. Рядом не было Охотников, а нас осталось не так много, чтобы ослаблять заставу, отправляя отряд за советом в Центральные поселения к Управляющим. И мы отправили двоих: один пошел вызвать подмогу, я отправился выполнять долг. Я его выполнил. Больше мне нечего сказать вам.

Подошли двое эльфов, и Баннед, всё поняв, развернулся. Его вывели в ту же дверь, из которой он вошел. Над эйльфлёр повисла душная тишина.

Скорее всего, они общались в ментале, но я, по доброй воле, никогда не заглянула бы туда. Уже не столько из стеснения, сколько из некоей предвзятости. Если вслух я еще могла бы сказать не всё, что думаю - если бы успела себя остановить, - то с мыслями справлялась намного хуже. Они не признавали контроля, не покорялись разумной осторожности. Они подчинялись больше чувствам, а мои симпатии в тот момент почему-то были на стороне гнома Баннеда. Возможно, из шалой общности, но мне поступок гнома внушил невольное уважение, я вполне могла оценить его храбрость и благородство. К счастью, обо мне все забыли, и я могла тихонько прятаться в своем углу.

"Лучше не выставляй напоказ свою ограниченность, - посоветовал Эллорн. - Если уж не понимаешь сути происходящего, то хоть не торопись судить нас!" - "Нельзя убивать за благородные поступки. Пусть и неразумные". - "Благородные?.. Впрочем, человеческая логика меня часто ставит в тупик. Присущая вам, смертные, врожденная ограниченность, извинительна, конечно. Но откровенную наглость мы прощать не намерены!" - "Эллорн! Зачем ты споришь со мною? Разве я оправдываю убийство?! Я даже не вмешивалась сейчас, и не намерена, если ты оставишь меня в покое!"

Я была готова развернуться и уйти немедленно, и не сделала этого только потому, что тогда я привлекла бы к себе внимание еще и других эйльфлер. Я сострадала им, настолько, настолько могла сочувствовать другим в горе. Мне искренне было жаль и погибших эльфов и их семьи, я и помыслить не могла, чтобы осудить их гнев. Взвинченный Эллорн вызывал во мне разные чувства, но среди них не было насмешки. И я не понимала, за что он так нападает на меня. В конце концов, гном действительно проявил изрядное мужество, придя сюда.

Эллорн не успокаивался. Возможно, мне следовало проявить двойную осторожность, и не раздражать его в такой момент, но и ему не надо было требовать от меня невыполнимого!

"Ты так тронута его благородством, что совсем потеряла даже крохи разумности! Наглость в твоем понимании - это храбрость?.. А как тогда ты назовешь глупость? Честностью?" - "Эллорн, довольно! Не вынуждай меня грубить. Ты хочешь казнить сразу двух инородцев?"

Его гнев, что хлестнул из ментала, смел бы с пути и стену. Я не отвела глаз. Если сейчас он ударит меня, все равно не отвернусь. Потому что даже из вежливости не соглашусь с несправедливостью.

"Как легко быть смелой, когда тебя охраняет обычай гостеприимства, - беспощадно не спустил эльф, - Ты знаешь, что мы его никогда не нарушим!" - и кровь, рванувшаяся мне в голову, застучала в висках. "Как видно, не все обычаи соблюдаются столь тщательно. Как вы их делите, по принципу: удобно - неудобно? Или: желаю - не желаю?" - теряя контроль, резко ответила в ментале, получилось намного громче необходимого, эльфы начали оборачиваться. С очень опасным вниманием. Хватаясь за остатки благоразумия, попросила: "пожалуйста, не вынуждай меня!.."

Он чуть ли не рассмеялся мне в лицо, я вспыхнула злым румянцем, настолько оскорбительной была его пренебрежительная усмешка.

"Не вынуждай - на что? Что такого ты можешь сделать, если боишься свое недовольство высказать вслух?!"

- Думаю, мое мнение никого не интересует. - севшим от напряжения голосом ответила, вставая. - Позвольте мне удалиться, господа. Я и не должна была здесь присутствовать.

Они смотрели вслед настолько откровенно, что это возымело обратный эффект: вместо того, чтобы уничтожить зарвавшуюся букашку, их презрение расправило мне крылья. Я сделала то, что не сделала бы, наверное, в здравом уме, при всем моем обычном безрассудстве. Я обронила вполголоса:

- Как легко - унизить неравного...

Тут же, в полушаге, меня развернули крепкие руки, перенесли по воздуху, и поставили перед ними почти на то же место, где до этого стоял гном.

Эльф с каштановыми вьющимися волосами, принц Сейлин, уверил дружелюбно:

- Ни в коей мере не намеревался я оскорблять гостью! По праву самого старшего здесь, позволь заверить тебя и от имени остальных присутствующих в том же. - Я слегка кивнула, принимая его извинения, понимая, что все лишь начинается. - Мы вовсе не против твоего присутствия, наоборот, возможно, ты пояснишь нам, что ты находишь хорошего в поступке этого гнома. Ведь есть вероятность, что нам всё видится иначе, чем смертным. Помоги нам понять друг друга.

Меня не обманул ни тон, ни форма. Они жаждали мщения, они желали потехи. Я просто подвернулась под руку. Возможно, теперь, чем бы все ни закончилось для гнома, для меня все закончится еще хуже. Что ж, господа, вы сильнее. Вам решать, кто станет следующей мишенью.

- Все не так трагично, Элирен. - с непередаваемой издевкой успокоил Эллорн, отстраняясь, отходя в сторону, оставляя меня совершенно одну в центре. - Мы просто хотели бы знать, на что могут рассчитывать ваши друзья. Скажешь нам?..

- Нет. - глубоко вдохнув, я дернула с шеи тонкий шнурок. - Не скажу, не сумею. Но могу показать. Ты узнаешь это, Эллорн?.. - он кивнул, оглядываясь на других, подтверждая. - Это покровительство, что ты подарил мне. Твое позволение находиться в Зачаровне, и покидать его. Я отдаю его гному Баннеду. Пусть он уходит беспрепятственно.

Когда я клала подарок Эллорна рядом с линялой тряпицей, у меня сильно дрожали руки, кулон едва не скатился на пол, пришлось прихлопнуть его ладонью.

Эльфы молчали, ожидали продолжения. А у меня к горлу поднимались слезы, слезы, которые можно было истолковать по-разному. Я не собиралась давать им возможность толковать их хоть как-то.

- Вот. Теперь я могу вас покинуть?

Я шла к выходу, перешагивая через скамьи. Не из желания покрасоваться. От торопливости, - я очень спешила.

Разревелась уже за пределами Мраморного Дворца, и слышали меня лишь высоченные деревья, слушали, и сочувственно кивали.

Выплакавшись, покидала вещи в сумку, и села ждать. Я не сомневалась, что ко мне придут. Я понимала, что, передарив гарантию неприкосновенности, сама оказалась в двусмысленном положении. И не стараясь представить, чем закончатся две минуты триумфа, устало ждала продолжения. Поступив как должно, я сделала, что могла. Теперь их черед поступить в соответствии с собственным обычаем. Устав от напряжения и постоянного чувства опасности, вдруг с облегчением поняла, что больше не испытываю страха.

- Твое бесстрашие воспоют в легендах! - подтвердил женский голос. Красивая сероглазая эльфийка села в кресло рядом, жестом останавливая мое движение подняться. - Ты позволишь потревожить твое одиночество, Элирен?

- Сочту за честь... - я попыталась припомнить, как ее зовут, мне не удалось.

- Я Эрриль, дочь принца Эллорна. Мне хотелось бы больше узнать о тебе. - она уловила мои колебания, и обезоруживающе пояснила: - Сегодня ты вывела отца из равновесия, и удивила всех остальных. Мне непонятно, и неприятно твое заступничество за гнома, но я отдаю должное твоей храбрости, и не понимаю причины, по которой отец так разгневался. Наверное, ты даже не подозреваешь, насколько необычна его реакция! Он пережил слишком многое, чтобы столь болезненно реагировать на пустяки.

Я не смогла отказать такой честности. Улыбнулась в ответ, выражая согласие.

- Думаю, ты уже заметила, что не все эйльфлёр испытывают радость от общения с краткоживущими. - предположила она, покачивая в пальцах настоящую, живую камышинку. Я невольно то и дело соскальзывала взглядом к зеленому ростку, который нервно теребили тонкие сильные руки. - И не только среди младших детей. Нам вы не интересны, не прими откровенность за преднамеренное оскорбление.

- О, нет! - заверила эльфийку, ничуть не лукавя.

- Кто к чему привык, Элирен. Нас устраивает порядок вещей, что уже давно установился в наших домах. Мы ничего не хотим от вас, кроме одного - не нарушайте наших раздумий. Это справедливо?

Я вновь согласилась.

- А отец - он другой. - с плохо скрытым восхищением признала Эрриль, сминая нежный мягкий стебель. Я зачарованно смотрела на руки, выдающие слишком многое. - Он никогда не отступает от нового, не устает от перемен. Возможно, это потому, что он очень долго общался с вами, смертные. Я думаю, дело именно в этом. Его ненасытность новых впечатлений поистине удивительна, я не знаю никого из Старших, кто еще был бы столь же открыт окружающему миру... Я не утомляю тебя?

Я промолчала. Она не ждала ответа, она пришла говорить с собой.

- Я не такова. - прохладно констатировала она. - Многие не таковы. Творить, созидать - наше призвание, это всегда радует нас, эйльфлёр. Нам не нравится борьба... Мы, став Старшими в собственной семье, несем ответственность за наших детей. И мы ходим в патрули, дежурим на границе, охраняем свой мир. Отдаем долг. Но и только. А отец... он находит удовольствие в борьбе. В сопротивлении угрозе. В собственном превосходстве над слабыми ничтожествами, глупыми, бесполезными...

Меня передернуло, эльфийка не заметила.

- Когда он сказал, что нашел Иринон, никто не отнесся к этому серьезно. Лесные найденыши не бывают чем-то значительным. Но я вижу тебя, и понимаю, что ты - нечто большее, чем... - она споткнулась на непроизнесенном слове, мне показалось, что она хотела сказать "забава", но я, конечно, запросто могла заблуждаться. Эрриль смерила меня взглядом. - Тебя, действительно, для чего-то отправили в этот мир, тебя, ему не принадлежащую. Скажи, ты веришь, что ты - Иринон?

- Напротив, очень надеюсь, что я не она. Ты не слишком разочарована?..

- О, нет! В конце концов, твое мнение не бесспорно. Даже нам не всегда открыта истина, а уж вам, краткоживущим, и подавно.

- Ты спросила, я ответила... - удивилась я. - Ты меня словно не слышишь.

Она не отозвалась, выжидая. Догадка промелькнула, как озарение: ну конечно, ты спросила не для ответа, принцесса. И как я сразу не поняла? Ты спросила, чтобы услышать, о чем я промолчу. Надеюсь, ты довольна?..

- Не совсем, ибо многое мне по-прежнему непонятно, - призналась Эрриль, легко поднимаясь. Я встала следом. - Но многое и проясняется.

- Скажи мне, если это не запретно, - попросила осторожно, она остановилась в знакомом полу- движении. Кровное родство проявлялось и в малостях. - Скажи, каков ваш приговор гному Баннеду?

- Его проводят до границ Зачаровня и отпустят. - заверила Эрриль равнодушно. - Ему передали твой подарок. Надеюсь, он осознает, насколько благоволила ему судьба в твоем лице.

Что ж, пусть хоть для гнома все закончится хорошо!

Я вновь села, ожидая главного, того, ради чего она и пришла сюда, и удивлялась промедлению, так не свойственному эйльфлёр.

- Элирен... - раздумывая, начала она. Я не помогала, ждала. - Скажи, если бы я просила тебя... нечто... сделать для меня, ты бы согласилась?

Я промолчала, понимая, насколько сейчас бессмысленны любые мои просьбы или отказы, и удивляясь все больше ее странным вопросам. Эрриль глубоко вдохнула, и заверила тихо, почти шепотом:

- Нечто очень значимое, о чем я вынуждена тебя просить, как бы ни было это трудно лично мне...

Я ждала.

- Эта услуга не доставит тебе хлопот. - пробормотала Эрриль побледневшими губами на грани слышимости. - Она не будет обременительной...

- Не надо так, - не выдержала я, - Не надо так унижаться, принцесса! Я всего лишь смертная бродяжка, и я сама отдала свою защиту гному. Я готова к последствиям. Тебе мучительно упрашивать меня? Мне не доставляет радости видеть тебя... зависимой. Что ты хочешь? Обещаю, я сделаю все, о чем ты просишь - и закончим на этом!

- Не покидай нас, останься в Зачаровне, хотя бы до конца зимы! - крепнущим голосом попросила Эрриль. - Если не желаешь быть гостьей отца, прошу, окажи мне честь - будь моей гостьей! Только не покидай нас сейчас, до его ухода. Потом - как пожелаешь.

Эллорн уходит?.. Ах, да! Беседка, и хрустальный голос принцессы... Прошло два месяца. Он обещал вернуться на Тронг-Нльи. Странно, что я забыла.

- Я останусь. - согласилась устало. Наверное, уже не хватало слов под конец такого длинного дня. - Благодарю за предложение. Возможно, мне придется им воспользоваться.

Она улыбнулась, уходя. Почти торжествующе.

Итак, больше никто не придет. Они все же оставили последнее слово за собой, снисходительно позволив мне совершить глупость, и не наказали за это. Ну и ладно. Главное - результат, как верно заметила принцесса Лирриль...

После того, как я убежала в слезах, и был отдан приказ отпустить гнома, трое эйльфлёр в зеленом оказались последними, задержавшимися в подвале. Их мысли объединила смутная тревога, они переплелись, слились в мелодию, и зазвучали почти в унисон.

- ...сложно даже представить подобное! Но другого объяснения у меня нет. - наконец нарушила тишину эльфийка. - Я не узнаю его в последнее время... я в растерянности. Мы ее недооценили.

- Ты слишком усложняешь!.. Да, малышка проявила смекалку, надо отдать должное. Для него она теперь вдвойне желанный трофей. Но разве что-то меняется? - с легкой небрежностью отмахнулся седой эльф.

Молчание. Эльфы ментально рисовали образы, обменивались легкими намеками, обходясь без слов.

- Она слишком проста, чтобы заинтересовать всерьез. - легко пожал плечами третий эльф, с вьющимися каштановыми волосами. - Разве он впервые забавляется? Ну да, в этот раз уж как-то вовсе странно, но... Эрриль, прости за вопрос, но почему вдруг тебя стали задевать его развлечения? Разве они как-то затрагивают твою жизнь?

- Они затрагивают жизнь моего отца! - гневно сверкнув взглядом, ответила та. - Меня взволнуют любые события, если они угрожают душевному равновесию моих близких! До сих пор ни одну из них он не опекал с такой заботой!.. Ни одной не позволялось столько вольностей!.. И ни одна не вызывала столь бурных эмоций еще даже не переступив порога его спальни!

Сейлин усмехнулся недоверчиво, Бринон легким кивком подтвердил: "да, она все еще в комнате с фонтаном!".

Эрриль зябко передернула плечами, пробормотала, не поднимая головы:

- Это пугает меня больше всего. Он... ждет. Вы понимаете?..

- Может быть, сейчас его интерес иного свойства... - довольно безмятежно предположил Сейлин. Видно было, насколько мало он разделял тревоги принцессы.

Эльфийка вскинула лицо с покрасневшими щеками.

- Слишком иного! - она почти выкрикнула эти слова, даже притопнула в крайней досаде.

Бринон тут же встал за ее спиной, наклонился, прикасаясь к ее волосам с тихой нежностью. Она сразу подалась назад, прижалась к нему спиной. Обернулась, глядя снизу с надеждой и отчаянием. Он спросил участливо:

- Ты всерьез думаешь?..

- Да, я думаю. Хуже - я почти уверена! Его заинтересованность меня ужасает, она больше похожа на привязанность! - прямо пояснила Эрриль, нервно сплетая пальцы. - Он словно действительно верит... он будто одержим этой смертной. Что будет с его душой, когда увидит правду? Когда поймет, как сильно заблуждался?.. - эльфийка теребила край рукава, не замечая, что обрывает тонкое кружево.

Седой эльф бережно накрыл ее пальцы ладонью, и осторожно, но твердо отвел их с многострадального манжета. Она вздрогнула, но, увидев растрепанный край, благодарно улыбнулась.

- Глупости! Привязанность - у Эллорна?.. Да еще к смертной?! - Сейлин возмущенно усмехнулся, и в его тоне было столько уверенности, что эльфийка на время замолкла.

- К чему столько тревоги? - продолжал увещевать меж тем Сейлин. - Не бери в голову, Эрриль! Ты знаешь его слишком хорошо, чтобы беспокоиться из-за пустяка! Интерес иссякнет быстро, как обычно. Это всего лишь очередной эпизод, хоть и весьма забавный!..

- Отчасти, и меня тревожит его горячность. - нехотя все-таки признался Бринон. - Нет, я не к тому, что верю в нее. Я к тому, что Эллорна она слишком цепляет. Ему и впрямь будет больно, потом.

Сейлин вновь схмурился в требовательном непонимании, Бринон через силу пояснил: "Маррир", и кудрявый эльф удивленно вскинул брови. "Не может быть!.." - выразил его изумленный взгляд, седой эльф в свой черед пожал плечами.

- Он тоже что-то услышал. Я так и не понял его скупых объяснений, но не доверять сыну у меня нет причин. А Эллорн... это надо было видеть!.. он разъярился, словно пощечину получил! Я не помню его таким с последней гномьей войны. Нет, Марриру он не посмел выражать претензий, но остальным мало не показалось. Устроил разнос всем здешним: и во дворце, и командиру охраны, и даже патрулю - ребятки не вовремя под руку сунулись...

Сейлин прыснул в кулак, Эрриль удивилась, не понимая, что смешного он видит в гневе Эллорна. Бринон тоже глянул с осуждением. Сейлин просмеялся, и несколько виновато развел руками:

- Дейлин рассказывал, не вдаваясь в подробности. Он-то сам не полез на рожон, успел сбежать.

- Твой сын проявил похвальное здравомыслие. - помолчав, уже менее недовольно похвалил Бринон, и отвернулся, словно смутился. - По идее, малышке должно было достаться больше всех!.. однако сегодня мы видели ее живой, и довольно цветущей. Одно из двух: либо Эллорн перестал быть собой, либо он ее и впрямь бережет.

Эрриль повздыхала посреди многозначительного молчания, и решительно встала. В шаг одолела разделяющее их расстояние, остановилась напротив старшего эльфа. Положила ладони ему на плечи, посмотрела в упор, не скрывая требовательного вопроса. Сейлин в свой черед легко вздохнул, и через плечо девушки поглядел на седого принца. Бринон лишь досадливо развел руками.

Кудрявый эльф полу-сдался.

- Ладно, уговорили!.. Мы не можем вмешаться, да я и не вижу оснований для этого, но мы можем попытаться снизить накал. Попробуем ускорить события. Если сейчас Эллорн в гневе вышвырнет ее, то только усугубит свою зависимость. Надо, чтобы он побыстрее получил желаемое - и успокоился, наконец!

Эрриль уронила руки, и бессильно отступила. Бринон вновь приобнял ее плечи, подставил ладонь для опоры. Она горько кусала губы, и прятала взгляд.

- Кого из нас он послушает? - с усмешкой озвучил ее вопрос Бринон.

- Отец никому не позволит вмешаться! - в тихом отчаянии прошептала девушка.

- Он - никого. - легко согласился Сейлин, ничуть не обескураженный. - А она?.. Мы не можем указывать ему, но можем задержать ее. Эрриль!.. Ты согласна попытаться?..

Эльфийку ощутимо передернуло. Бринон сочувственно погладил ее по сплетенным в замок пальцам, проговорил тихо и убедительно:

- От нас с ним подобная просьба неприемлема, Сейлин прав. Но ты - другое дело!.. Попробуешь задержать ее на время?

Эрриль болезненно сморщилась, но кивнула.

Можно было сказать, что между нами ничего не изменилось. Можно было заметить, что изменилось всё. Если раньше я предполагала в его отношении ко мне крайнюю степень требовательности, то сейчас понимала, насколько терпимым был Эллорн до того. И чем больше он становился тираном, тем меньше я сопротивлялась. Безумная надежда заслужить его симпатию старанием не имела под собой никаких оснований - только мое желание уйти от боли, спрятаться от реальности. Я бежала в послушание, как в спасение. Ежеминутно ожидая взрыва. Внутренне сжатая.

Ни разу он не напомнил мне о том инциденте в подвале, а я, по понятным причинам, не стремилась испытывать его терпение на прочность. Следующий день начался как обычно, я успела позавтракать и привести себя в порядок, когда Эллорн пришел за мной, приглашая попрактиковаться в метании ножей.

Я давно ждала его согласия, я не раз видела его ловкость, и сама очень хотела освоить полезный навык. Но эльф каждый раз отвечал отказом, находя для меня другие занятия, и я почти перестала надеяться.

Понятно, что его неожиданное предложение вызвало прилив радости. Я чуть не забыла наши размолвки, радостно кинувшись к стеллажам с наборами метательных ножей. И тут же споткнулась, в упор встретив его откровенный взгляд. В груди вновь свернулся ледяной ком.

- Ты требуешь невозможного, Элирен. Этой бритвой ты отрежешь себе пальцы.

Или кое-кому слишком высоко задранный нос.

- Возьми обычный набор, вон, справа на второй подставке. Да, с серебристыми рукоятками. Вы с ним больше соответствуете друг другу.

Как скажешь, мой принц. Могу взять и заступ, если прикажешь. Все равно ведь не попаду.

- Что ты делаешь? Это не метание в цель, это выбрасывание вон.

Первое - наложить ладонь. Взять точно, перехватывать в реальных условиях некогда, и опасно.

- Ты так боишься пораниться?

- Нет.

Второе - увидеть цель. Не заподозрить, что она где-то там, а увидеть, оценить подвижность, ухватить сразу предыдущее, настоящее и возможное будущее движение противника.

- Нож - продолжение твоей руки. Как можно так плохо знать себя?

Пытаюсь точно охватить рукоятку пальцами. Взмах - бросок - синий всверк в правом углу. Эллорн оценивающе смотрит, явно определяя расстояние до ножа.

- Ладно, бросаться ножом ты научилась. Теперь попытайся бросить его в нужном направлении.

Их десять - метательных ножей, самый крупный в две ладони длинной. Самый маленький - в ладонь, ни разу еще не долетел до цели. Тяжелым хотя бы докидываю до стены.

- Остановись! Почувствуй свою руку. Разожми пальцы. Теперь еще раз: охват - цель - движение - ... очень занимательно.

Бросок должен стать мыслью, мысль - движением. Нож и рука - одно целое. Отделяясь, нож несет в себе мое стремление.

- Ты кидаешь не в противника, ты отбрасываешь оружие в сторону. Оно настолько тебя пугает?

Охват, цель, бросок...

Эллорн, позволяя мне отдохнуть, пытается наглядно показать, как все просто: кисти его рук одновременно совершают плавное движение, и серебристые рукоятки на темной мишени образовывают вершину угла. Прищурившись, эльф сосредоточенно дорисовывает пейзаж, поглядывая на дальние белые пики Трабба за окном. Получается очень похоже: четыре вершины спускаются ступенчато, пятая, самая высокая, обрывает плавную линию, резко выделяясь.

Некоторое время мы любуемся искристыми клинками, потом эльф извиняется и уходит, разрешая самостоятельно потренироваться. Не забыв выдернуть всаженные на треть в мишень ножи, аккуратно вновь разложить их на стеллаже. Оставшись одна, пытаюсь понять: предоставленное одиночество - демонстрация доверия или нежелание напрасно тратить время?

Я побаивалась следующего утра, мне почему-то казалось, что Эллорн больше не позовет меня в оружейную. Как выяснилось, я совершенно напрасно изводила себя глупостями всю ночь, вместо того, чтобы крепко спать. Эллорн вновь и вновь приходил за мной, и наши занятия продолжались.

- За столько времени можно бы лучше изучить свои силы, Элирен. Твоя левая рука сильнее, но медлительнее. Что это значит?

Молчу, потому что ответ мне неизвестен, и эльф прекрасно это знает.

- Если нужна меткость, кидай нож левой. Если быстрота - правой.

Сосредоточившись, делаю по пять бросков каждой. Собирая по углам ножи, случайно ловлю отстраненный взгляд. Последнее время Эллорн и не пытается скрыть холодность, но я запрещаю себе видеть эти взгляды.

- Тебя быстро убьют, если ты не готова выжить любой ценой. - откровенно говорит принц, и меня передергивает от такой прямоты. - Один бросок - один труп. Никто не даст тебе второго шанса, если ты промахнешься.

Я понимаю, что он прав, но понимание не прибавляет мне умений. Я по-прежнему неловкая, я промахиваюсь чаще, чем попадаю, и никак не могу справиться с нервами.

- Думаю, не стоит слишком расстраиваться. - утешает он, когда мы уходим из зала. - Здесь, в Зачаровне, тебе не придется защищать свою жизнь оружием, а за пределами эльфийских земель... при случае, думаю, даже ты попадешь, хотя бы рукояткой...

Иногда, не выдержав его насмешек, я готова была сдаться, и просто отдаться на его милость. Но что-то удерживало от последнего шага. Не знаю, что. Возможно, я настолько свыклась с мыслью о неизбежном расставании, что просто доживала последние дни рядом с ним.

Конечно, так не могло продолжаться бесконечно, и глупо было мечтать о мирном прощании. Разве могло что-то закончиться без конфликта, если это касалось нас двоих?

Всё закончилось очень вьюжным днем. Я сбежала на любимую верхнюю террасу, наслаждалась неистовством ветра, созвучным моему душевному смятению. И поняла - Эллорн за спиной, стоит, глядя поверх моей головы. В очень недовольном настроении.

- Я пытаюсь понять, мой принц, и не могу. - прошептала, опасаясь встретиться с ним взглядом. - Помоги моей несообразительности, ответь прямо: чего ты ждешь от меня? Эллорн!.. Что ты хочешь?!

- Ничего. - спокойно ответил он. - Не я ищу себя. Не то главное, что хочу от тебя я, а то, что ты сама для себя желаешь.

- А что я для себя желаю?.. - согласилась потерянно, предчувствуя очередную выволочку.

Сколько их уже было с момента нашего появления в Мерцающих Дворцах! И не счесть. Эльф прекрасно умел ударить словом. Сохраняя невозмутимое спокойствие, оставаясь предельно вежливым, иногда - даже улыбаясь. Поначалу я пыталась защищаться - естественно, напрасно, с эльфами спорить бесполезно. Они всегда правы. Потом просто молча скрипела зубами.

- Понимание не дается легко, да, Элирен? - холодно поинтересовался он. Я кивнула. - А что легко в этом мире? Почему ты думаешь, что именно для тебя должно быть сделано исключение?..

- Я опять тебя не понимаю!.. - призналась, затылком ощущая его взгляд. - Ты не мог бы объяснить попроще?.. с учетом моей... ограниченности?..

- Ты хочешь найти понимание себя, но при этом желаешь оставить всё, как оно уже сложилось. Так не бывает, нельзя в наполненный мешок вместить новый груз. Вначале нужно освободить место, избавиться от временного, неважного. А ты не хочешь. Ты постоянно увлекаешься чем-то второстепенным, забывая о главном, о том, что есть твое предназначение. Ты как заигравшийся ребенок, капризничаешь, потому что устала и голодна, но отказываешься прекратить игры для еды и сна.

О! К таким словам я не была готова. Заигравшийся ребенок... игры, которые я не хочу прекратить?.. игры, в которые я и впрямь, заигралась... пора заканчивать.

Замораживающий дыхание холод между нами перерождался в лютый мороз. Не решаясь ничего сказать, покачала головой. Эллорн молчал отстраненно. Я ждала.

- Мне претит роль наставника. - наконец признался эльф, оглядывая меня сверху. Я кожей ощущала его надменный взгляд, он царапал меня сквозь одежду прямо по оголенным нервам. - А тебе не подходит роль послушного ребенка. Ни ты, ни я не являемся ими на самом деле. А кем мы являемся?..

Тихий вопрос подхватил знобкий ветерок, играя, унес далеко. Тоскливое одиночество, что все чаще посещало меня ночами, нагло заявилось днем, повисло на плечах, издевательски подставляя ножку.

- Сегодня вечером окажи мне честь, раздели с нами ужин! - только из вежливости, как мне показалось, пригласил Эллорн. - На некоторое время мне придется тебя покинуть, меня ждут на Тронг-Нльи. Возьмем паузу, Элирен. Для тебя - время оценить свои силы. Для меня - время подумать. Когда я вернусь, многое будет по-другому.

Зимой Зачаровень полупрозрачен. Голые кроны перемешиваются с зеленой хвоей, припорошенной белым. Создается причудливый узор, что не в силах изобразить ни один, самый гениальный, художник. Никто не в силах противостоять природе, изменчивой ежесекундно, неизменной всегда. Смельчаков, бросающих вызов вечности, ожидает жалкая участь обреченных на изнуряющую гонку, погоню бесконечную, и потому бессмысленную. Погоню, которая заберет всё: время, силы, чувства. Ничего не предложив взамен. Повинуясь жесту принца, я спустилась вниз, на свой балкон. Откинулась на низкий бортик, подождала, но Эллорн застыл наверху, уподобившись одному из барельефов. Понаблюдав, как ветер треплет его темно-зеленый плащ, ушла в комнату.

Отчаяние, не смевшее серьезно приставать на глазах эльфа, плотоядно ухмыльнулось, протягивая лапы. Теряя на ходу одежду и сознание, я плашмя упала в бассейн. Теплая вода любовно приняла, укачала заботливо, усыпляя последним благословенным сном. Без сопротивления вдохнула ее полной грудью, радуясь, что больше не придется просыпаться.

"Ты остановилась!" - мягко пожурили голоса. Я встала с колен, выпрямилась, немалым усилием заставляя себя стоять прямо. Ни к чему выглядеть еще и жалко. - "Вот-вот, поступок твой довольно глуп. - согласились они укоризненно. - А ведь ты одна из немногих, Живущая. Ты подавала большие надежды. Жаль". - "Жаль? - удивилась, мертвенно отражаясь в кровавых сполохах. - Вам - жаль?! А какая жалость грызет меня!.." - "Зачем же ты дала ей шанс? Зачем позволила победить?"

А был ли он у меня, этот шанс? Была ли хоть малая возможность сопротивляться? Вы не помогли мне ни в чем, вы не ответили ни на один вопрос. Вы даже не объяснили моей задачи! Вы только взвалили на меня ответственность! А я - не осилила. Теперь я в тупике, у меня больше нет ни сил, ни стремлений. Пожалуйста, пусть все закончится! Хочу покоя.

"Ты - предназначение, оно должно быть исполнено. - разумно возразили мне. - Ты слишком быстро сдалась. Мы разочарованы".

Я так устала, что не могу даже умолять. Ладно, пусть будет, как хотите вы. У меня больше нет желаний.

"Ах, вот это-то и плохо! - с безграничной снисходительностью пропели голоса. - Ты потеряла желание, ты позволила себе остановиться. Напрасно. Без искреннего желания ты не можешь быть Предназначением, ты вообще никем не сможешь быть. Этот путь преодолим, но лишь для готовых идти по нему до конца! Устремись к цели всеми мыслями, всей душою! Вспомни себя, вспомни КТО ты, и сила к тебе вернется. Твоя остановка затянулась. Ступай дальше".

Больно стукнувшись об острые грани фонтана, отплевываясь от противной сладковатой воды, я вынырнула, зажимая рассеченный лоб. Скрученная удушьем, ослепшая и оглохшая, с трудом приходила в себя. Непонятным образом удержалась на поверхности, доплыла до бортика, прижалась к прохладному мрамору горячим телом. Кровь, смешиваясь с водой, потекла в бассейн. Меня едва не вырвало.

- Ты поранилась? - удивился Эллорн, осторожно приподнимая мне челку. Я напряглась невольно, но дрожь не пронзила, как раньше.

- Как тебе моя новая прическа? - спросила легко, Эллорн смотрел в упор, без улыбки.

- Короткие волосы тебя не портят. - честно ответил он, и я приняла его ответ, даже не пытаясь доискиваться всех его смыслов. - Но у нас, эйльфлёр, волосы обрезают в знак траура, либо невосполнимой потери. Каков смысл коротких волос в твоем случае?

- Наверное, всё-таки потеря. - согласилась, немного подумав. - Не сказать, чтобы смертельная, но довольно существенная. Так мне кажется.

Я улыбнулась, он удивился. Эллорн пытливо заглядывал в мои глаза, но я знала, насколько мало ответов сейчас в них. Если эльф сумеет найти в них что-то путное, я буду только рада.

Он оторвался от меня с усилием, предложил руку, повел к столу. Я шла, продолжая улыбаться. Проходя за руку с эльфом, с удивлением отметила внутреннюю тишину, не свойственную мне ранее. Множество собравшихся знакомых и незнакомых эйльфлёр не вызвали во мне ни паники, ни нервозности. Купание в бассейне неожиданно пошло на пользу.

Отвечая на их шутки, кивая в ответ на редкие реплики, сначала с опаской, потом всё более расслабляясь, поняла: вновь становлюсь свободной. Той единственно ценной свободой, что возможна в этом, полном насилия и унижения мире - свободой быть собой. Несмотря ни на что.

- Тебе нравится здесь?.. - вглядываясь внимательно, напрямую спросил Эллорн.

Я согласилась без сомнений:

- Конечно, нравится, здесь чудесно!

- Тогда дождись меня. - наклоняясь к самому уху, попросил он серьезно. - Прошу, не покидай мой дом поспешно!.. Я не задержусь дольше необходимого!

Днем ранее за эти слова я отдала бы все. Сейчас они вызывали предчувствие невозможности. Эльф не дождался ответа, и удивленно приподнял брови.

Было далеко до окончания вечера, когда я тихонько ушла наверх. Некоторые расставания лучше заканчивать сразу. Я попробую дождаться тебя, Эллорн, но почему-то знаю, что ничего не выйдет.

Не стремиться к невозможному, - повторяла, засыпая в своей, уже ставшей почти уютной, огромной кровати. - Не плакать над недостижимым. "Что есть невозможное?" - ехидно спросил чей-то странно знакомый голос во сне. "Пока еще не знаю. Узнаю, когда увижу" - бесстрашно ответила ему.

Утром я проспала начало работ в граверной, куда пристрастилась сбегать последнее время. Я надолго осталась одна, без Эллорна, и в первый раз во всей полноте ощутила собственную чуждость Мерцающим Дворцам. Здесь не было мест, куда я могла бы пойти без принца.

Подумав, решила пройтись по верхней галерее. Проходя известными коридорами, столкнулась с Охотником Рэем, в смысле, налетела на него. Некоторое время мы в удивлении разглядывали друг друга, потом, уверившись, что это действительно мы, принялись хохотать.

- Вот не ожидал! - признал Охотник, очень обрадованный нашей встречей. - Ты здесь гостья? Тебя Эллорн пригласил, да? Здорово здесь!

- Да, мне будет жаль покидать Зачаровень. - призналась, не имея в виду никакого другого смысла. - Тебя во Дворце поселили?

- Нет. - решительно возразил Рэй. - Не люблю жить во Дворце, все кажется не настоящим. Я живу в беседке во фруктовом парке, всегда в ней останавливаюсь, когда здесь бываю. Заглянешь ко мне?..

- Часто бываешь? - поинтересовалась, без смущения спускаясь по главной лестнице в обществе Охотника. С ним я не боялась даже себя.

- Реже, чем желалось бы. - признался он, как мне показалось, не очень опечалено. - Но - что поделаешь, не все в жизни радости. Хотя, надо признать, здесь радостей больше, чем где бы то ни было.

- Это точно! - искренне согласилась, внезапно останавливаясь от пришедшей в голову мысли. - И как раз сейчас одна из них стоит в моей комнате. Называется "оллонсе". Имеет весьма подозрительный вид, знаешь ли. Я не решаюсь открывать ее в одиночестве, если ты подождешь меня пару минут, ты спасешь слабую женщину от возможной ужасной опасности.

- Ну, ты даешь... - шепотом протянул Рэй, разглядывая фляжку на свет. - Это же настоящая "оллонсе", не та дрянь, что продается на людских рынках. Откуда она у тебя?!

- Один художник преподнес: "за неоценимую помощь..." Потом расскажу. - предложила, за рукав утаскивая его к беседкам. - Сейчас не очень хочется хвастать. Ну, которая твоя?.. Ух, ты, да здесь настоящий очаг!

Вечером, опьянев от разговоров и гномьей водки, мы сели на ступеньки беседки, бездумно подставляя лица крупным снежным хлопьям.

- Надолго не задержусь... - каким-то своим мыслям ответил вслух Рэй. - Можно было, конечно, и позже подойти, но очень уж трудной выдалась осень. Хотелось отдыха. Как раз тут и передали приглашение от принца Эллорна: нужен к такому-то дню. А я раньше пришел. С чего это уставать начал?.. Старею, что ли?..

Посмотрев на совсем еще юношеские усики над верхней полноватой губой, я начала смеяться. Он удивленно понаблюдал за мной, не понимая причин смеха, потом махнул рукой, и присоединился.

Да, Зачаровень в обществе Охотника - это совсем не то, что Зачаровень в обществе эльфа. Уходя в дальние прогулки с Рэем, я заново открывала их для себя - и мальчика, и лес. И тот, и другой были достойны открытия. В неизменном эльфийском лесу вспомнила о времени. Рядом с надежным Рэем задумалась о неизбежном расставании с принцем. И сердце, на удивление, не остановилось от боли.

Рэй очень легко и просто воспринимал жизнь, он смотрел на нее прямо и ничего не боялся. Когда он спрашивал, то вопросы его были прямы, на них я легко давала прямые ответы, вовсе не стараясь как-то особенно подбирать слова. В наших долгих беседах слова оставались тем, чем они были сами по себе - обозначениями, символами, указателями. А вовсе не тайными знаками, либо скрытыми загадками, как последнее время меня приучили к ним относиться.

Рэй ничуть не удивился, узнав, что меня привел Эллорн, он принял мое признание настолько просто и естественно, что вначале я чуть со стыда не сгорела, а после растерялась, не зная, как объяснить странность наших отношений. Долго продумывала длинное объяснение - почему-то меня очень тяготило возможное ошибочное представление обо мне Охотника, а когда решилась сказать, то только и смогла промямлить: "мы живем в разных комнатах". Рэй удивился моему смущению, и спокойно ответил: "я заметил".

Однажды, когда мы прогуливались по берегу мелководной, но очень быстрой речки, он без стеснения показал вниз по течению: "видишь вон те холмы? Там усадьба моего отца. - я, как громом пораженная, проследила взглядом за его рукой, а он так же легко закончил: - Матушку давно не видел. Дождусь Эллорна, потом обязательно к ним наведаюсь".

Я не могла воспринимать мир настолько чисто и без сомнений, я не нашла даже нейтральных слов в ответ. И малодушно промолчала. А Рэй, в отличие от меня, очень просто принял мое молчание, и так же просто объяснил: "Меня наставник в раннем детстве из семьи забрал, скоро десять лет как я Охотник. С тех пор редко к ним захожу, хотя мне там всегда рады".

- Как твоя мама мирится с... этим?.. - не выдержав, спросила я, образно обводя рукой вокруг. Рэй меня понял, ответил удивленно:

- Она любит отца. - я продолжала пристально смотреть, не принимая столь очевидный ответ, и он пояснил: - Любить - значит отдавать. Она счастлива вполне, он хороший. Он заботливый и верный. Ей... действительно хорошо с ним. Я бесконечно уважаю их обоих, они дали мне жизнь и семью, в которой мне всегда будут рады, сколько бы лет ни минуло. Разве этого мало?

- Не знаю. - вздохнула я. - Прости, конечно, но мне... мне, наверное, мало.

- Тебе - да. - согласился Охотник, совершенно не раздраженный моей бесцеремонностью. - Но не все так требовательны.

Я смутилась. Рэй легко обнял меня за плечи, и повел вдоль реки, на ходу объясняя:

- Возможно, ты сама еще недостаточно сильно любишь, Элирен. Ты пока не готова жертвовать, не готова уступать. А в любви по-другому никак, понимаешь?

- Ты-то откуда знаешь? - вспыхнула, задетая покровительственным тоном.

- Я вижу любовь родителей. - важно пояснил Рэй. - Она идеальна.

Мы остановились под разлапистой елью, прячась от мелкой снежной крупы, сеющейся из низко повисших туч. Рэй выглядел таким уверенным, таким непоколебимым. Я вдруг почувствовала себя очень смелой, и спросила то, что никогда не решилась бы спросить ни у кого иного, даже у Рэма:

- А какая она, любовь эйльфлёр?

- Редкая. - удивил меня ответом Охотник. - Я ее видел всего несколько раз. И, конечно, не среди неравных! Они другие, Элирен, нельзя забывать, насколько мы различны. Нет, я не хочу сказать, что они холодные, или равнодушные - ты и сама видишь, какие они бывают милые и сердечные. Но их чувства под стать их жизни, "навсегда" для нас и "навсегда" для них сильно различаются! Не думаю, что можно пожелать большей горести для бессмертного, чем полюбить ту, чья жизнь короче сна.

Я вздрогнула. "Мотылек, чья жизнь короче сна!.." - вспомнила внезапно, слова прозвучали так отчетливо, словно Эллорн только что произнес их мне в ухо. Рэй заметил мое смятение, но истолковал его по-своему.

- Ты не понимаешь. - с грустью пожурил он, и покачал головой. - Редко, кто понимает. Любить нам кажется так же просто, как дышать, мы забываем, насколько кратко наше дыхание, насколько мы изменчивы. А они бессмертны и постоянны, их боль будет вечной и не утихнет со временем. Представь на миг, что ты сама полюбила. Неужели ты пожелаешь ему такой страшной судьбы?

Я не смогла вместить его откровений, мне вдруг стало плохо, словно я заглянула в бездну. Рэй, как всегда, легко принял перемену в моем настроении, тут же оборвал разговор, и больше о семье не заговаривал.

Не знаю, в чем заключалось особое очарование бесхитростного юноши, возможно, именно в этой самой бесхитростности я и находила утешение. Как раненый зверь, жалась к его непоколебимой надежности, зализывая полученные в неравной борьбе раны. Он самим своим существованием восстанавливал мою изломанную душу, с каждым днем напитывая её радостью от простейших, обычных вещей. Чистый снег на зеленой хвое, ясное солнце в утренних облаках, даже морозные звездные ночи - все имело смысл и давало радость. С ним я вновь научилась смеяться.

Дни складывались в недели, и проходили незаметно, зима понемногу сдавала свои позиции. Где-то рядом уже ощутимо хозяйничала весна. Однажды утром я поняла - завтра должен вернуться Эллорн, пусть никаких вестей от него не было, и никто, кроме меня, не ждал его так скоро. А если он приходит, значит, мне пора уходить. Ни к чему лирические сцены и сопливые всхлипы, они не нужны даже мне самой.

Рэй воспринял мое сообщение о внезапном уходе именно так, как я и хотела. Он сказал: "ну, до встречи!" - и предложил порадоваться в последний вечер сбереженным еще с осени горшком клубничного варенья. Мы съели варенье прямо из горшочка, заедая лакомство хлебом и сушеными яблоками. Шутливо толкаясь, выскребли всё до капли, потом, смеясь, оттерли друг другу перепачканные сиропом щеки и носы. Крепко пожали в последний раз руки. И я ушла во Дворец, унося с собой хрупкую радость, как случайно упавшую мне в карман с неба звезду.

Вернувшись в свои комнаты, стала собираться, и тут появилась Эрриль. Пришла, как всегда, без приглашения, вошла свободно. Спросила участливо:

- Уходишь?..

Я только кивнула, не понимая, что привело её ко мне, к той, что видела самое запретное - её слабость. Эльфы не прощают этого.

- Мы хотим побеседовать с тобой. - ответила она легко. - Возможно, надо было нам раньше поговорить, но ведь и ты еще не ушла.

Невольно одернув потертую куртку, я отставила сумку в сторону.

- Прямо сейчас?

- Да.

- Пойдем.

Мы спустились в общий зал, и, оглядывая множество знакомых и незнакомых лиц, я удивлялась собственной догадливости. Так и есть, они решили оставить последнее слово за собой. Меня мало взволновал их настрой, мне давно все равно, кто первым попрощается.

Эманель, завораживающе величественный, приветливо улыбнулся, жестом подзывая ближе.

- Нам жаль расставаться, не услышав тебя, Элирен. - без обиняков объяснил он, и голоса вокруг понемногу стихли. - Ты не совсем обычная личность, возможно даже - совсем необычная. Тем необходимее не расстаться с обидой в душе. Скажи, в чем ты можешь упрекнуть нас?

- Ни в чем. - тут же ответила, не покривив душой. - Ваше гостеприимство превосходит все, чего может пожелать человек.

- Тогда почему ты нас покидаешь? - сразу поймал меня на слове король. - Если тебе тут так хорошо? Почему бы не остаться, и не использовать все представившиеся возможности?

Так. Чем дальше, тем откровеннее. Но мне уже не нужна ваша откровенность, господа. Она мне больше не интересна.

- Передо мной поставлена цель. Скорее всего - недостижимая, но от того не менее обязательная. Я итак слишком уклонилась с пути, пора на него возвращаться.

- Если ты расскажешь поподробнее, возможно, мы могли бы помочь, Элирен. Хотя бы советом.

- Я не знаю, что именно является целью. - посмотрев в синие глаза Эманеля, твердо закончила: - Но, если бы и знала, не думаю, что нуждалась бы в вашей помощи.

- Почему?! - непритворно удивился эльф.

- Думаю, вы не сможете мне помочь... если б и захотели.

- Почему? - требовательно повторил король, - Почему не сможем?

- Потому что мне необходимо идти вперед. А вы - не попутчики. - теряя голос от волнения, я не отступила. Они внимательно слушали, но мне мнилась легкая растерянность в выверено точных жестах. - Уходя, я желаю вам благоденствия и покоя, по обычаю, но знаю - оно ненадолго. Вы так и будете раз за разом сталкиваться с тем, от чего тщетно закрываете свои двери - с изменениями. Даже странно, как упрямо вы не замечаете очевидное. Вы настолько старательно отгородились от остального мира, что перестали быть с ним. Вы заперлись в своих лесах, вы отвернулись от остальных. Оставшись с вами, я никуда не дойду, я буду обречена на покой... но как тогда мне найти "не обретенное"? Как исполнить предназначение, ничего не делая?! Ты напомнил мне о возможностях... но давай начистоту! Какие возможности, кроме забвения, доступны мне здесь? Нет, эйльфлёр... Вы готовы дать мне многое, и этого вполне бы хватило для обычного человека. Но недостаточно для меня. Я бы с радостью приняла дружбу - но вы слишком дорожите своим одиночеством, чтобы стать мне надежными друзьями. Я бы с радостью приняла совет - но я уже слышала ваш совет, и он никак не помогает мне с выбором.

- Неужели мы совсем ничего не можем тебе предложить? - с легкой улыбкой спросил Эманель, всем своим видом показывая, как забавляет его моя горячность.

Я не поддалась на провокацию. Если сейчас ему удастся меня смутить или разозлить, последствия могут быть непредсказуемыми. Мне же надо просто попрощаться, и, по возможности, не позволить им остановить меня. Я почему-то ни капли не сомневалась, что если Эманель посчитает нужным, меня запрут в комнатах, до появления во дворцах Эллорна.

Потупившись, я промолчала, но его не удовлетворяло мое молчание:

- Подумай, Элирен, пожалуйста! Никто не желает тебе зла, наоборот, мы готовы оказать всяческое содействие - если ты объяснишь, наконец, внятно, что ты собираешься делать!

- Я собираюсь уходить. - отмалчиваться не имело смысла, эльф проявлял чудеса настойчивости, и я заставила себя вновь посмотреть ему в глаза.

В них я увидела неподдельный интерес, и... что-то, очень похожее на разочарование. Как странно. Чего же ты ждал, и не дождался?

- Вот так, внезапно, в одиночестве? Уходить из-под нашей защиты в опасный мир? А дальше? Куда ты пойдешь, что собираешься найти?

- Вот в этом и дело. - согласилась я. - Неважно, куда я пойду и что там обнаружу. У меня есть цель - мне надо к ней идти. Наверное, для вас все это выглядит бессмысленно...

- И крайне неразумно!

- Пусть так! Бессмысленно. Опасно. Неразумно. Я чувствую, что именно так и надо поступать: опасно и неразумно. Возможно, поэтому они меня и выбрали, из-за моей неразумности... не знаю. Я не могу найти понятного объяснения, но сердцем чувствую - пришло время поступать неразумно. Потому что от разумности что-то мало толку. А что до опасности... прости мне мою откровенность, но та опасность, которую подразумеваешь ты, не страшит меня так же, как вас, эйльфлёр. Не улыбайся, я вовсе не стремлюсь поскорее умереть. Но если это случится... мне не будет очень страшно. Я ведь смертная. Я знаю, что однажды это все равно произойдет.

- Ты так говоришь, словно смертность - это нечто ценное. - искренне удивился Эманель. Я пожала плечами. Если он и дальше будет давить на откровенность, я точно наговорю лишнего. - Нет, пожалуйста! Не отмалчивайся. Позволь отнять у тебя еще полчаса времени, объясни нам, что ценного в краткости жизни?

- Моя свобода. - сдалась под его настойчивостью. Я уже чувствовала себя уставшей, с каждой минутой мне все сложнее было находиться среди них. Желалось одного: сбежать из зала, и закрыться в комнатах наверху. Сил для тщательного подбора слов не осталось, я стала говорить, как есть: - Я свободна, я могу поступать неразумно. Я могу рисковать, зная, что плата никогда не будет чрезмерной. Я не... пленена бессмертием, как вы.

Кто-то засмеялся, я усилием воли не позволила себе отвлекаться. Что бы там, за спиной, не происходило, сейчас имел значение только Эманель, и его внимательный взгляд. Слишком много зависело от короля эйльфлёр, от его позволения уйти - или приказа остаться. Я понятия не имела, чего именно он добивается своими вопросами, каких ответов ждет.

- Как ты легко рассуждаешь о жизни, о которой ничего не знаешь. - снисходительно покачал головой Эманель. - Вы, смертные, слишком просто судите о том, чего не понимаете, и понять не сможете.

- Ну, так вы и не позволяете нам узнать вас лучше. - так же легко ответила я, совсем перестав понимать, чего ему надо. - Вы никому не даете ни малейшей возможности. Надеюсь, вам самим никогда не понадобится помощь смертных!..

- Почему ты считаешь, что когда-нибудь мы станем в вас нуждаться?

Я пожала плечами.

- Я ведь сама смертная. Мне позволительно заблуждаться.

- И довольно сильно, надо признать.

- Что поделать, моя ограниченность давно известна.

- Эллорн предупреждал, что ты остра на язык!..

- Он не причастен к моим ошибкам! - поспешно возразила, прислушиваясь к возобновившимся разговорам. - Моя дерзость не может служить ему упреком! За свои промахи я готова ответить сама.

Он промолчал, задумчивый и изящный, его взгляд скользнул по мне, и переместился на что-то, что видел лишь он. Стоявшие рядом эльфы начали переговариваться, откровенно насмехаясь, не понижая голоса и не скрывая презрения. Я ждала позволения уйти, но король молчал, а вокруг все громче раздавались смешки.

Насколько еще хватит моего благоразумия? Они свысока переглядывались, откровенные и прекрасные. Совершенно собою довольные. Переливы голосов снова начали сплетаться в мелодию.

- Довольно.

Никакой реакции.

- Довольно! - прикрикнула я, и разговоры обрезало, словно ножом.

Женщины и мужчины, все статные, красивые, максимально гармоничные. Мне действительно среди них не место. Эманель поднял ожидающий взгляд, и я восприняла его поведение как вызов. Ну что ж, вы вновь победили легко - да, вот она, истерика низшего существа, подтверждающая мое ничтожество. Я не умею держаться как вы, моих сил никогда не достанет всерьез поспорить с вами. Можете радоваться!

- Ваше покровительство меня тяготит. - задыхаясь от собственной смелости, произносила слова нарочито отчетливо, стараясь, чтобы голос не задрожал. - Я не просила его, и теперь возвращаю без сожаления. Возвращаю без условий, отказываюсь навсегда. Меня сюда пригласили в гости, - гостья считает нужным вас покинуть, позвольте мне уйти. Примите пожелания благоденствия вашим домам. Прощайте!

Поскольку никто не отозвался, я развернулась, и пошла из зала. Мне казалось, что оставляю за спиной совершенно пустую комнату, такая стояла тишина. Да, мои шаги отнюдь не были бесшумными, а движения - скользящими. Люди так не ходят. К тому же я давила в себе все невольные проявления суетливости. Но вышла я с поднятым подбородком и развернутыми плечами. Им смешны ограниченность и не умность - я знаю. Мне неприятна высокоумная спесь - пусть знают.

Потом, когда я не выдержала, и во весь дух помчалась по коридорам и лестницам, гонимая только одной мыслью - скрыться, встречая изумленные взгляды, с некоторой досадой подумала, что не так уж они были и неправы. По крайней мере, на мой счет.

Спрятавшись от всех, закрывшись в комнате под крышей, я попыталась успокоиться. Собрать мысли и вещи. Чувствуя себя немного глупо, выложила на столик занятные мелочи, что преподнесли мне здесь. Конечно, подарки не принято возвращать. Но щепетильность в данном вопросе была принципиальной - последнее время я слишком часто поступала вопреки себе, искренне веря в возможность перевоплощения. Жизнь во сне... Сон, надо признать, получился сладким. Возможно, мне бы хотелось задержаться в нем, но мне, к счастью, не оставляли выбора. Пришла пора просыпаться.

Вышла сразу, не останавливаясь, шла всю ночь и половину дня, слегка опасаясь за непоколебимость собственной решимости. Шла напрямик, по счастью, в нужном мне направлении пролегала довольно хорошо наезженная дорога. Обходить пришлось только воду, преодоление остальных препятствий радовало само по себе. К ночи девятого дня вышла к знакомым холмам, укрытым юным пушистым хвойником. С чистым ручьем в низине. Со знакомой беседкой.

Уходя из нее ранним утром, впервые позволила себе мысли об Эллорне. Когда-нибудь ты зайдешь сюда. Пусть беседка передаст тебе мои извинения... прости за слабость, мой принц.

Тебя не удовлетворило то, во что я в силу весьма скромных возможностей, могла бы превратиться, но ничего другого не выйдет. Прости за несоответствие.

Наша разность влечет нас, и она же не позволяет остаться вместе. Получается, будущего нет вне зависимости от нашей доброй воли. Прости за разочарование.

Оправдания всегда выглядят глупо. Но я не знаю, что еще я могу сделать.

"Ты могла бы попрощаться со мной" - напомнил его голос, и тут же я налетела на него, взявшегося, как всегда, неизвестно откуда. Испытывая тревожное чувство, смесь неловкости с восторгом, кусала губы, глотая непроизнесенные упреки. Тепло его объятий сводило с ума.

"Почему ты всегда держишь меня насильно?.."

"Потому что иначе ты убежишь! - серьезно ответил он, рук не разжимая. - С тобой невозможно разговаривать, пока ты свободна".

Хватит! Еще минута промедления...

- Я не выдержала испытания. Я знаю. - озвучила искру сожаления в невозможно глубоких глазах, в которые нельзя смотреть долго. Утонешь. - Мне жаль, что твои надежды не оправдались. Только все равно ничего не получилось бы, Эллорн. Твое превосходство неоспоримо, я давно с ним согласилась. Будь снисходителен к моему несовершенству! Прошу, не унижай насилием!.. Позволь уйти, пока мы еще можем не прятать глаз...

Он развел руки в стороны - и словно отдалился, растаял среди кипящих во мне противоречий. "Я бы не позволил себе насилия!" - горячо возразил мне его голос. Издалека.

Там, внизу, люди, - напомнила себе, спускаясь по западному склону. Они начнут расспрашивать. Готова ли я не произносить лишних слов? Наверное, нет.

Нечто рядом невольно привлекало внимание, нечто знакомое. Я остановилась, огляделась. Что такое могла увидеть? - перелесок на пологом склоне, дымы деревни, поднимающиеся ровными столбами в рассветном небе, белеющий бок Шпильки. Точно!

Узнавая нужные уступы на ощупь, взобралась на знакомую площадку, покрытую ровным ковром хрупкого морозного вереска, и, упала в него, бездумно уставилась в небо. Облака, похожие на те, что не так давно мы разглядывали вдвоем, постепенно утратили красноватый оттенок, побелели, пухом пролетая надо мной. Я лежала, не замечая времени, не отслеживая мысли, не отсеивая чувства. То и дело небо надо мной расплывалось в радужной дымке, а потом на щеках застывали холодными льдинками капли слез. Они таяли, постепенно стекая вниз, но спустя время, на их месте вдруг появлялись следующие. Я лежала не шевелясь, позволяя слезам катиться свободно. Сейчас я еще могу плакать о нём, но, наверное, это в последний раз.

Когда облака начали темнеть, я осознала всю неразумность своего поведения. Если так мучительно покидать Зачаровень, к чему тогда все гордые взбрыки? Прощание затянулось, пора его заканчивать.

"Навсегда" - сказала себе, выходя на опушку Зачаровня. Навсегда - стучало в висках, когда спускалась в долину, на огоньки какой-то порубежной деревушки. "Навсегда?" - спросил образ Эллорна, и, не дождавшись ответа, растаял.

Я бываю слишком озабочена внутренними переживаниями. "Много о себе думаю" - как выразился Рэм. Когда-нибудь невнимательность не доведет до добра. Вместо того чтобы терзаться вопросами надуманными, надо бы чаще помнить о насущном - сделала вывод, подойдя к деревенской околице слишком близко для соблюдения осторожности. Если бы среди пепелища остался хоть один разбойник, этот вечер мог стать последним в моей жизни.

Деревня была сожжена и вырезана. Слегка дымились кострища, обозначая в быстро сгущающихся сумерках контуры деревенской улицы, повсюду царил признак смятения и внезапности. И всюду - трупы, скрюченные, раздутые, разделанные, словно туши на бойнях... всякие. А запах!

Решив, что прятаться бесполезно, - если кому-то надо было следить за местностью, меня уже увидели, заставила себя пройти по деревенской улице через весь хаос смерти, от одной околицы до другой. Кто-то мог остаться в живых. Я могла им понадобиться...

Хотя, конечно, нет, - понимала, разглядывая все еще ясно видимые следы набега. Здесь не мог выжить никто. Скорее всего, всё случилось под утро, как раз когда я взбиралась на Шпильку, и длилось недолго. Банда была хорошо вооружена и умела... многое умела, если судить по позам некоторых тел. Час - два, и всё.

Оставаться ночью среди пожарищ мне не хотелось. А куда идти - не знала. Вперед, по берегу Точилки? А если банда ушла именно в том направлении? По следам Рэм смог бы это определить, но Рэма не было. Именно его я надеялась отыскать, но теперь даже не знала, как именно мне это удастся. За спиной - Зачаровень, в который поклялась не входить больше никогда. Впереди - полная неизвестность. И безысходность.

Деревня была местом, где можно было достать еду и новости. Почему-то я возлагала надежду на местных, догадываясь об особой значимости для них Охотников, для них, живущих в непосредственной близости с эльфами. Ведь не может быть, чтобы столь близкие соседи не имели совершенно никаких контактов. Общая граница - она для обеих сторон общая. В чем-то эйльфлёр должны были соприкоснуться с людьми, хотя бы вынужденно. Та же торговля; я видела много занятных вещиц во Дворцах явно не эльфийского происхождения.

Наверное, поэтому они не выставляли стражу - думала, сидя на самой опушке Зачаровня, наблюдая переливы остывающих углей вдали. Они слишком полагались на страх перед эльфами у всех остальных племен материка. Скорее всего, сюда, в приграничье, редко кто забредал, и они привыкли к личной безопасности. Потому и пали так просто...

А эльфы... Они не союзники. Они даже не соседи, в общепринятом смысле слова. Конечно, на границе Зачаровня есть постоянная охрана. Она и сейчас есть, скорее всего, где-то рядом со мной притаился пограничник. Я не вижу, но чувствую их присутствие, однажды также почувствовала стаю волков - вспомнила свои первые дни в обществе Охотников. Росни сказал, что этот дар - чувствовать мир глубже, чем обычные люди, можно развить, если тренировать достаточно долго. Пока что еще не научилась отличать взгляд дикого зверя от взгляда эльфа, хотя могла "прочувствовать" и направление, если очень сосредоточиться. Не исключено, что сейчас за мной наблюдает не эльф, а зверь, что ждет лишь окончательного погашения костров, возможности спуститься в долину, возможности насытить свой голод. На всякий случай переложила поближе большой нож.

Ах, эльфы, эльфы. Даже сейчас не могу я предать вас анафеме. А ведь вы все видели! Вы все слышали! Неужели вас не тронули вопли умирающих людей? Вы могли защитить их, уверена, не армия же здесь хозяйничала - обычная банда. Почему же вы не вмешались?! Почему не помогли отбиться? Как мало бы вам это стоило, при вашем-то опыте!

Странно, но взгляд больше не ощущался. "Некто" ушел. Что ж, тем, погибшим, общество зверя уже не помешает.

Тряпица, которую обмотала вокруг головы, оберегая нос от дыма и гари, постепенно напиталась ночным туманом, и перестала спасать от запаха смерти. Я мстительно бросила ее тут же, на опушке.

После целого дня на вершине Шпильки не хотелось спать. К тому же меня начал тревожить голод, и слегка пощипывал страх перед неизвестностью дальнейшего. Однако если не уснуть сейчас, завтра не уйти далеко - сказала себе строго и принялась шарить в округе, собирая хворост. Обилие трупов, наверняка, привлекло к себе много зубастой живности, которая не слишком будет озабочена отличиями человека мертвого и человека спящего. Благоразумие заставило развести два костра, хоть и пришлось повозиться. Поплотнее закутавшись, свернулась между ними калачиком и уснула, оставив все нерешенные вопросы, как считала, до утра.

Спалось мне достаточно тревожно, и потому постороннее присутствие почувствовала сразу. Осторожно разомкнула ресницы, понаблюдала некоторое время за неподвижной фигурой напротив, пытаясь понять, кто это мог бы быть. Не обычный крестьянин, не эльф. По островерхому капюшону угадывался Охотник, но я не видела Охотников с такими лицами. Впрочем, не важно.

- Я чувствую, что ты не спишь. - негромко признался Охотник. - Не бойся меня, я не причиню тебе вред, Элирен. Ведь ты Элирен, да?

- Колючка. - представилась, перестав притворятся, и принимая вертикальное положение. - меня зовут Колючка.

- Колючка?.. Нет! Тогда лучше Ренни. - предложил он, разглядывая меня из-под капюшона. - Здесь, на материке, с недоверием относятся к людям без имени.

- Пусть будет Ренни. - я не возражала против любого имени, что не намекало на эльфийское происхождение. К тому же мягкость, с какой он назвал меня, мне понравилась. Я уже почти отвыкла не слышать в обращении к себе надменного пренебрежения.

- Голодна? - догадался он, и полез в мешок, зашуршал тряпицами, забулькал флягой. - Конечно, голодна, как же ещё... - и, наблюдая, как я ем, покивал одобрительно. - А ты не робкого десятка.

- Война - войной, а обед по распорядку. - буркнула, и замерла, ошеломленная собой. Откуда взяла фразу?! Из каких глубин она всплыла, несшая явно нездешний оттенок?

Охотник долго и заразительно смеялся. Смех вообще был отличительной чертой Охотников, - так, как Охотники, не смеялся никто, открыто и необидно. Наверное, сказывалось их особое отношение к жизни... Особое собственное положение в ней.

- Знаешь, я запомню, как ты ответила. - пообещал, отсмеявшись. - Ты и вправду необычная, девушка Ренни. В твоем роду нет гномьей крови, а? - я пожала плечами. Вот уж чего не знаю... - Не обиделась? Правильно. Но философия, тобою проявленная, близка сему достопочтенному племени. Что бы ни произошло накануне, день закончился, наступил новый. Поэтому, предлагаю следующее: мы, не дожидаясь утра, уходим. До побережья долгий путь.

Я согласилась, не раздумывая. Да и о чем, собственно, задумываться? У меня что, другие планы? Мне собраться - с земли подняться. Незнакомец между тем затоптал костры, набросал сверху влажной листвы, искоса поглядывая на меня, представился:

- Кстати, меня зовут Ренди.

Открытое окончание. Поэтому его облик удивил - негармоничные, крупные черты, широкие плечи, чрезмерная громоздкость... Понятно.

- Рада нашему знакомству, Ренди. Спасибо, что нашел меня.

- Да я тебя, собственно, и не искал, случайно наткнулся. - честно признался тот. Я улыбнулась. Идти было неудобно, темнота скрывала землю, ступать приходилось с осторожностью; здорово, что впереди шел Охотник, выбирая дорогу. Ренди без лишних вопросов с моей стороны рассказывал: - Банда воргов пробилась с севера, наши получили сообщение ещё две недели назад. Конечно, ворги нападали по пути, но шли как-то уж очень целенаправленно, словно стремились к определенному месту. Стычки с ними были, конечно, хорошо мы их потрепали. А все ж не уследили, когда от банды ватажка откололась. Потом, когда тех добили, стали разбираться - видим, след-то в сторону вильнул. Мы за ними, да не успели, видишь.

- Значит, ты не один? - уточнила, стараясь попасть в такт его шагов, как учил Рэм.

- Как "гостей" угомонили, увидели, что груженные они шли. С разбоя, значит... проверить было необходимо, всех ли на этот раз достали. Сюда, к деревне, я один спустился, остальные на Выстрим ушли. Там опять неспокойно...

- А... с вами не было, случайно, Рэма или Росни?

- Рэм ждет тебя на побережье. - ответил Ренди, как показалось, с неодобрением. - А Росни давно уже на Тронг-Нльи.

Ну, что же. Спросить можно было еще много о чем: почему пошел один к разоренной деревне, не боясь возможных остатков ватаги, откуда знает о планах Рэма на мой счет, и как собирается передать ему, что меня встретил - до утра вопросов хватило бы. Почему не задала ни одного - не знаю.

Отвыкнув от обычных тягот путешествий и дальних переходов, сознавала, насколько серьезной обузой являюсь для Охотника, но ничего не могла поделать: уставала быстро, отдыхать приходилось долго. Хотелось тепла, и сухой постели. К вечеру одиннадцатого дня после выхода из Зачаровня, - я невольно считала дни, - мы вышли на довольно сносную дорогу, и решили заночевать в небольшой деревушке. Каково же было удивление, когда, проходя под покосившейся воротной балкой постоялого двора, мы буквально наткнулись на Рэма, со двора выходящего.

- Ты!.. - странно выдохнул он, словно столкнулся не со щуплой женщиной, а с груженой телегой.

- Свободного пути! - радостно поприветствовал Ренди, улыбаясь во весь рот. - Надо же! А я ее к тебе провожаю!

- Ага. - еще непонятнее согласился Рэм, не двигаясь с места. - Я тоже рад вас видеть. Знаешь что, Ренди, ты иди в дом, там народу много... Иди, там ужин готов. Устал ведь, наверное. Отдохнешь.

Ренди некоторое время пытался осмыслить бессмысленное, но понял тщетность усилий и махнул рукой, настороженно присматриваясь к Рэму.

- Я слышал, что ты убита. - пояснил Рэм, разглядывая меня так, словно не верил своим глазам.

- Кто?.. - опешила я. - Откуда такие вести?

Ренди, потоптавшись, все-таки ушел в дом. Рэм проводил его взглядом, вздохнул очень тяжело. Мне не понравился его вздох.

- Что происходит, Рэм? - спросила, в тревоге заглядывая ему в лицо. - Почему ты здесь, ты же был на побережье? Рэм, что случилось?!

- Пойдем во двор, там костер, и нет никого. - предложил он, отбирая у меня сумку. Я изумленно уставилась ему в спину. Ты не хочешь разговаривать в доме? Да что тут у вас творится?!

- Ешь. - не допускающим возражений тоном приказал Охотник, я принялась поскорее жевать. Закон леса: сначала накорми, потом беседуй. Спорить бесполезно. Рэм отстраненно поглядывал на меня, но, по-моему, не видел. Я, в свою очередь, заметила еще кое-что: темные тени под не смеющимися глазами. Либо были тяжелые дни, либо случилось горе.

- Думаю, тянуть нет смысла, и лучше уж я сам тебе расскажу. - решился, наконец, Рэм. Я кивнула, поторапливая; нехорошие предчувствия захватывали всё больше. - Сейчас мы возвращаемся с горных окраин Зачаровня. Недавно там была резня... эльфы и гномы, обычная история... Эллорн убит.

- Не может быть! - обескураженная, я пыталась вспомнить разом забытый подсчет дней, прошедших с моего побега из Мерцающих Дворцов. - Мы же вот, совсем недавно!..

Рэм крепко взял меня за плечи, встряхнул, приводя в чувство.

- Он убит, это точно. Я был там, я видел их могилу. Гномы отдали нам памятки, среди них - кинжал в изумрудных ножнах, символ Королевского Дома эйльфлёр...

- Это невозможно... там был кто-то другой, Рэм, это не он!..

- Конечно, я порасспросил хорошенько. Видишь ли, ошибиться тут трудно, он довольно хорошо известен... Белый убийца Эллорн - одно его имя наводило ужас на приграничных. Гномы точно описали внешность каждого убитого, и во Дворцах подтвердили: он ушел с тем самым патрулем... рассказать подробности?..

- Да. - решительно соврала, наблюдая, как потеряли четкость и расплылись в радужных бликах контуры костра.

- Я был на побережье, когда Эллорн отплывал на Тронг-Нльи. - тяжело начал Рэм, больше не глядя в мою сторону. Я молча давилась слезами. - Мы поговорили о тебе... он был довольно сдержан, но я видел его обеспокоенность, и предположил, что у вас не все гладко. И как сердцем почувствовал, что скоро ты сбежишь. С эльфом сомнениями делиться не стал, конечно, но попросил Охотников приглядывать за границами Зачаровня. Рассказал о тебе, решил подождать. А тут еще и Рэй встретился, говорит, его Королевский Дом вызвал к возвращению Эллорна, и он идет в Мерцающие Дворцы. Я вроде и успокоился, будешь под присмотром. И вдруг, на прошлое новолуние появляется один из наших, рассказывает: на северных склонах Трабба смута, опять эльфы с гномами повздорили, убитых много. Всех, кого встретил, туда завернул, и ты, говорит, поспеши к ним, охлади накал. Мол, к тебе здешние прислушиваются, попробуй утихомирить. Там сейчас совсем шатко, принц Эллорн убит, Управитель Бланшетт убит, один Охотник убит, второй смертельно ранен, переговоры закончились резней. Вот-вот перемирие рухнет...

- Рэм! - позвал из темноты Ренди. - Ренни! Вы идете ужинать или нет?

- Сейчас подойдем!.. - рявкнул Рэм. Я вздрогнула. Он не разговаривал обычно таким тоном. - Что еще за "Ренни"? Почему "Ренни"? Сама придумала? Впрочем, дело твое... ну, одолжил я у него лошадь, и помчался туда. Только когда прибыл, уже без меня все улеглось, сами разобрались: убитых с обеих сторон слишком много оказалось, и все указывало на случайность, а не преднамеренное нападение. Предполагались переговоры по определению границ на Безымянных Полянах, от гномов был Верховный управитель, от эйльфлёр - Эллорн. С ними по два десятка в сопровождении. Странное дело, непонятное... никто не искал конфликта, эти переговоры давно намечались. Я Бланшетта, гномьего управителя, много лет знал, он всегда был рассудителен и осторожен. Не похоже на него в драку без причины лезть, гномы только выигрывали от мирного разрешения вопроса. А уж если где выгода намечалась, так Бланшетт на многое был согласен!.. Ну, а Эллорн... он, конечно, вспылить мог запросто, но он никогда не терял бдительности в подобных ситуациях. Что такое два десятка гномов даже для него одного? Ерунда. А уж для дюжины его бойцов... - Рэм растерянно покачал головой, с искренним недоумением глядя в огонь. Я глотала рыдания пополам со слезами, изо всех сил сжимая зубами тоскливый вой. - И зачем он вообще на них пошел?.. Из всех Старших он менее всего склонен был к переговорам, не его это стихия. Сейлин находился на соседней заставе, если уж обязательно нужен был кто-то от Королевского дома! Или Бринон, ему с гномами договариваться дело привычное, он тоже рядом был!.. да любой Старший лучше бы справился, хоть из вторых, хоть из пятых детей! Эллорн сам обычно уклонялся от таких встреч. Что же в этот-то раз его туда понесло?.. - почти про себя спросил Охотник, видимо, забыв на время обо мне, и полностью погрузившись в собственные раздумья. - А уж Рэй, так и подавно, одним из лучших здешних Охотников считался, его и те, и другие уважали. Светлая голова, умнейший парнишка... как он смуту допустил?.. Да и второй Охотник, по слухам, был не новичком... Словно специально их там свело что-то всех вместе... а потом - столкнуло... Охотники убиты, эльфийский патруль весь погиб, из гномов только двое выжили, и то, те, которые случайно отделились. Толком ничего рассказать не могут, говорят: когда уходили, все было мирно, когда вернулись, все убитые. Судя по ранам, ножами орудовали, но как вышло, что выживших нет - загадка...

Я очнулась, когда он прерывисто вздохнул, возвращаясь из воспоминаний на темный двор, ко мне, и суровой действительности. Постепенно слезы иссякли, их оказалось на удивление мало для оплакивания моих горьких потерь. Вытерлась рукавом, Рэм участливо похлопал меня о руке, и продолжил рассказ:

- В общем, над эйльфлёр курган насыпали, гномов чуть поодаль похоронили, Охотников тоже, памятки разобрали, да и разошлись. Гномы к возмездию вроде бы не стремились, у них там передел власти вовсю идет, так им еще и на руку смерть Бланшетта оказалась. Эйльфлёр пока что тоже от претензий воздержались, король Эманель запретил. Ну, какой-то ответ будет, конечно, но я встревать не стал, не мое дело. Захотят - позовут, а пока у меня другие обязательства еще есть. Ну, так вот... я про тебя всё выспрашивал, мне вначале сказали, что ты из Зачаровня еще до смуты ушла. А неделю назад, перед тем, как мне совсем уехать, пограничники говорят: убита. Ушла из леса, они видели, как ты направлялась к деревне. Ночью на деревню напали ворги, все пожгли. Эльфы спускались потом в долину, искали тебя, но резня была полная, посчитали, что и ты не выжила. Вот уж диво, чтобы эльфы, да солгали...

- Да нет, не солгали... Ошиблись...

- Надо же!.. Сбежала от Серых?

Я раздосадовано отмахнулась. Какая разница, что именно помешало мне умереть там?!..

- Ну что, куда теперь пойдешь? - спросил утром Рэм.

- С тобой. - бесцеремонно напросилась. - Ты сейчас куда?..

- Росни на острове ждет. - не очень уверенно ответил Рэм, раздумывая о чем-то.

- Да уж, мне он не обрадуется. - тоже подумав, согласилась: - Будет сюрприз.

Завтракавшие с нами другие Охотники довольно захохотали. Кроме Рэма - тот даже не улыбнулся. Я спрятала глаза, в моих раздумьях не было и проблеска шутки. Внутри болела глубокая рана, не знаю, стихнет ли эта боль хоть когда-нибудь.

- Странно, что тебя отпустили. - наклонившись к самому уху, тихо поделился мыслями Охотник. - Эльфы никогда не отдают того, что считают своим. И спорить с ними, сама понимаешь, никто не отваживается.

- Возможно, я им надоела. - предположила, припоминая многие мелочи, что бросались в глаза во Дворцах, которые старательно не замечала раньше.

- Наверное, оно и к лучшему. - ответил Рэм своим мыслям.

Вскоре Охотники отправились, по своим, Охотничьим делам. Несколько дней мы шли плотной группкой, но вскоре они по одному, по двое, разошлись кто куда, и нам с Рэмом стало не о чем говорить. Зато с ним о многом можно было молчать.

Комментарии: 32, последний от 23/12/2015. © Copyright Екшибарова Лола Зайниддиновна (ranny@rambler.ru) Размещен: 22/08/2012, изменен: 22/08/2012. 304k. Статистика. Роман: Фэнтези Эльфийские истории. Скачать FB2		Оценка: *8.006** Ваша оценка:
Аннотация: Моему другу и самому въедливому критику - Глеб, спасибо!

Екшибарова Лола Зайниддиновна : другие произведения.

Путь. История первая: сны Зачаровня