Сыдарыхопреследование

Вряд ли найдется такой из читателей, который бы не видел как снимают кино, Татуле в этом смысле повезло - вдвойне, потому что он в этом даже участвовал, в качестве рабочей силы, а режиссер даже обещал его снять в эпизоде. Татуля по профессии был биндюжником, работал он в порту, но случалось ему подрабатывать и в других местах.

Во дворе стоял август месяц, когда в город приехали киношники - публика совершенно разношерстная и шумная. Их главный режиссер Мьода, он же "чесоточный зудень" был достаточно известным мастером и снимал в основном детективы. Он был плотного телосложения с угловатой, бритой наголо, головой, в его группу входили операторы, осветители, артисты и всевозможные ассистенты среди которых была та, которая привлекла внимание Татули, это была рыжая лиса по имени Систерция.

Когда, во время съемок, вышеназванная ассистентка подходила к кинокамере и перед самым объективом хлопала дощечкой, на черном фоне которой были написаны цифры и при этом еще говорила: - "Дубль 39", то в этот самый момент у Татули замирало сердце и его как завороженного, не могло расколдовать даже слово "муц".

Хоть Татуля и не был большим знатоком женских сердец, но все же его неловкие и порой грубоватые манеры, при ухаживании за слабым полом, находили отклик у дам его круга, таких дам, которых в обращении скорее могло сконфузить чрезмерная культурность, но с Систерцией он был мало похож на себя и всего лишь дважды заругался матерными словами в разговоре с ней.

Называл он ее по-своему, ласково - Цистерна. Один раз Татуля спросил Мачика или тот не видел Цистерну? На, что Мачик ему ответил вопросом: Ты, что хочешь разливного пива?

Сама Систерция в настоящий момент была в затруднительном положении. Не так давно она развелась с мужем, который остался в их квартире, даже успев привести туда молодую черепаху. А Систерция ушла и жила у своей подруги.

Обычно случайную встречу или малозначащую фразу называют одним словом - судьба, нечто схожее нашло и на Татулю, во время съемок он достаточно неловко, но с напором спросил лисичку:

- Вы любытэ - маслычко?

На что лиса дала уклончиво-положительный ответ, тем более она не знала,, что речь идет о сыдарыхином самогоне. Воодушевленный Татуля задавал свои бестактные вопросы, получая в ответ уклончиво-кокетливые ответы, содержащие небольшой шанс на успех. В результате Татуля предложил встретиться вечером и конечно местом встречи был Фрегат.

Появление Татули в баре с дамой, да еще привлекательной внешности, было что-то вроде экранизации анекдота. В этот вечер Татуля был еще раскованней, чем всегда, он общался сразу со всеми, сидящими в зале, он делал умный вид и говорил:

- Давно я не бачив Бильбиносика...

Татуля не видел не только Альбиносика, но и официанта, подошедшего к нему сзади.

- Что будем пить-есть ? - спросил официант.

Заданный вопрос голосом, дышащим в затылок не оставлял сомнений у Татули , что это Пасочка

- Рекомендую ...- выдавил из себя вежливость Пасочка.- разные блюда - Видал-едал?

Татуля в ответ икнул и спросил:

- А де Сура?

- Сур на лечении - не словоохотливо ответил Пасочка и добавил: - в Сверловке. Что будете заказывать?

- Дай той куст - не задумываясь сказал Татуля.

- "Тоникса" не видал - параировал Пасочка - есть "Боска"- видал!

Полное непонимание клиента и официанта могло бы перерасти в скандал, если бы не вмешались Систерция, она сказала:

- Принесите нам уточку, с огня - и пальцем показала на цветную картинку в меню.

- А шо пыты? - спросил Татуля

- Коктейль -"Китобойный"- уверенно добавила лисичка.

В баре заиграла музыка, под которую удалился Пасочка. Музыканты из "Фрегата" - веселые ребята, сочинили песенку про Татулю, о том как его швырял Сыдарыха, песенка имела в своей основе последний скандал. В качестве припева они взяли слова муц-муц-муц. Этот шлягер очень скоро стал популярным, во время припева, танцующие, подпрыгивая как можно выше, падали на пол затем поднимались и снова падали в такт спетому припеву.

- Это кажется поют про вас - сказала Систерция Татуле.

- Меня знают все - ответил Татуля.

Официант принес заказ. Татуля пил, ел и рассказывал, что у него есть мечта с детства - стать режиссером, на что лисичка, обрадовавшись, сказал , что она была бы главной героиней его фильмов на, что Татуля бестактно возразил, что он бы снимал фильмы без женского участия.

Некоторое время спустя появились Татулины друзья, потом к их компании присоединились киношники - любители гулять до утра. Образовалась веселая компания, и как обычно Татуля когда сильно напивался, то перед тем как бушевать, он всем признавался в любви. Этот вечер не был исключением, Татуля, обняв своей лапой Систерцию сказал:

- Цистерночка! Люблю тебя и все...

На что лисичка игриво ответила :

- Вы меня смущаете, но я согласна, если вы не хулиган, даже замуж выйти - затем добавила - биндюжник это очень романтично...

Друзья, сидящие за столом, произвели одобрительный вопль, подбадривая Татулю. Лисичка нежным голоском сказала, что с заявлением можно не спешить и подать его завтра, а этот вечер считать венчанием их брака.

Но не будем думать, что Систерция поступила легкомысленно, во первых она была почти актриса, ее молодость и красота не могла навести Татулю ни на какую другую мысль, кроме счастливой и вообще, ей Татуля мог просто понравиться. Как следствие появился фирменный бланк о согласии двух сторон стать мужем и женой, который Татуля с легкостью подписал. Все кричали "горько"

Татуля был счастливым и удивленным от того как это все быстро произошло в отличии от того, что тянулось в его жизни годами и не могло ничем закончиться.

Как исключение, этот вечер закончился мирно, без скандала. На второй день гуляние продолжилось, Татуля даже не помнил ходил ли он в ЗАГС, но в голове у него играл все время марш Мендельсона. Веселье продолжалось и третий день, в разгар которого завязалась драка, после чего приехала полиция и арестовала самых буйных, среди них был и Татуля с диагнозом -"белая горячка".

Произошедшие с Татулей события невольно натолкнули бы любого на мысль, кроме Татули, что если кто хочет жениться, то он не может потому, что ему все время попадаются бляди, а другой наоборот, хочет погулять, но не может, потому что ему все время попадаются порядочные, ну а если и попадаются бляди, то они тоже хотят выйти за него замуж. Но это, конечно сказано не о Систерции, а просто размышление.

Татуля лежал на кушетке, животом вниз, его руки и ноги были привязаны ремнями к лежанке. В комнате было темно, Татуля ощущал пустоту. Немного привыкнув к ней он увидел напротив, с левой стороны такую же кушетку на которой в той же позе, некто разделял с ним одиночество. Что бы определить спит или нет тот напротив, Татуля охрипшим голосом спросил:

- Ты не бачив Бильбиносика?

От вопроса, лежащий напротив, вздрогнул, но продолжал молчать. Прошло еще около минуты и он вдруг ответил:

- Я есть Альбиносик...А ты очень похож на нашего Татулю.

От чего Татуля, обрадовшись сказал:

- А я все думаю - де Бильбиносик?

- Я здесь уже вторые сутки - начал свой рассказ Альбиносик, делая большие паузы - Вся эта история началась с выборов царя-президента, в тот день ничто ничего не предвещало - Альбиносик сделал паузу в рассказе, подбирая слова, - Так вот, я отправился на избирательный участок, где меня зарегистрировали и дали бюллетень. Я зашел в кабинку и ... зачеркнул царя, оставив президента. Я же не мог воздержаться! - отчаянно закричал Альбиносик, потом немного помолчав, продолжил: - Находясь в кабинке, я почувствовал, что за мной наблюдают, не поворачивая головы, одними глазами я увидел над стенкой кабины голову Пасочки, он вытягивал без того свою длинную шею. Он вел за мной слежку, ну кто его послал? - задавал сам себе вопрос Альбиносик. - Вечером, забыв об этом эпизоде, я пришел в бар, где увидел вместо Сура - Пасочку в роли официанта: Мне стало нехорошо и чтобы немного успокоиться я заказал себе вина, но после первого стакана мое внутреннее напряжение возросло еще больше и я заказал еще вина и еще...

Итак я пил две недели, после чего, бросив пить на третий день я поймал "белочку" - теперь я здесь с тобой . Ты за кого голосовал? - задал вопрос Альбиносик, видимо не сов- сем еще пришедший в норму.

- Не - возразил Татуля - я гулял на свадьбе, у себя, за мной сразу приехали полиция и скорая и я еще не знаю - де я.

Окно темной комнаты, в которой двое привязанных молчали, стало медленно сереть, отделяясь от темных стен. Как вдруг загремела дверь и появились два санитара, отчего Альбиносик, стиснув зубы, произнес:

- Я им ничего не скажу...

- Но санитары молча направились к Татуле, развязав ему руки и ноги, заботливо проводили его в коридор. На свету Татуля разглядел на себе больничную пижаму. Пройдя по коридор, опустившись по лестнице Татулю завели в кабинет главврача.

Главврач - старое, неизвестной породы животное, проницательно всматриваясь в пациента спросил:

- Как вас зовут, уважаемый ?

- Та-ту-ля - почему то в растяжку ответил больной.

- Вчера вы были очень возбуждены - сказал врач, продолжая зондирование состояния Татули - называли себя "горячим бутербродом"

- Сьогодня я вже остыл...

- Но, бутербродом все же пожелали остаться - развивал мысль доктор.

- Не бутербродом, а догом.

- А вы знаете где вы сейчас находитесь? - неожиданно спросил врач.

- Как де? -В дурдоме...

- Это хорошо! - сказал доктор - хорошо то, что вы это осознаете, это дает надежду на скорое выздоровление.

- После разговора в кабинете Татулю отвели в палату, в которой было четыре койки. Одну из них у окна занял Татуля, три остальные были пустыми, видимо дураков стало меньше - подумал Татуля.

Спустя некоторое время пришел санитар и сделал ему укол и дал разноцветные лекарственные бусинки, которые Татуля с удовольствием проглотил, потому что всецело доверялся медицине и докторам.

- Это успокаивающее - успокаивал его санитар.

Чем глубже Татуля погружался в сон, тем быстрее он в нем бежал, под ногами у него мелькало жесткая, короткая трава. Его корпус опережал его же ноги. Если бы кто-либо видел его со стороны он бы удивился неестественно большому наклону вперед.

В процессе своего бега Татуля стал понимать, что это футбольное поле, пытаясь охватить его взглядом, Татуля поднял голову в то же время контролируя под ногами мяч, не глядя на него. Очень далеко, он увидел футбольные ворота за которыми четко просматривалось электронное табло, на котором светился счет 0 : 1 и лампочки-минуты. приближались к отметке 45.

Собрав все свои силы ног, Татуля не глядя пробил по мячу в сторону табло и пробежав по инерции еще несколько шагов остановился, провожая полет мяча взглядом. До ворот было далеко, но было видно, что на воротах стоит не Мякич, основной вратарь Румазета, а кто то другой, надо сказать, что во сне Татуля всегда играл с Румазетом, Всматриваясь еще напряженней Татуля стал узнавать нового вратаря: - длинная, седая борода, висячие уши, не оставляли сомнений, что это был Сыдарых.. А мяч все еще летел к воротам, но когда он оказался совсем уже близко к вратарю, Татуля услышал как Сыдарых крикнул на летящий мяч: - "Муц"! Отчего тот по невообразимой траектории, изменив свой полет, полетел в обратном направлении.

В короткий отрезок времени Татуля определил, что это был уже не мяч, а железное ядро, чуть меньше размером мяча, летящее прямо ему в голову. -"бежать", мелькнула в голове у Татули и он сделал попытку, но его ноги стали ватными и невообразимо тяжелыми. Пытаясь спастись, почти отчаявшись Татуля увидел справа от себя санитара, который давал ему таблетки, у Татули мелькнула надежда, что тот его вытащит с поля. Но Татуля наивно ошибался, это был не санитар, а Сыдарых, стоящий на возвышенности, простирая руки к небу, обращаясь к многотысячной толпе "бывших" болельщиков. В его речи было что-то театральное:

- Я отдаю - говорил он - на заклание лучшего бомбардира и супруга...

От сказанного толпа неистово загудела, от ужаса Татулю передернуло и только сейчас он заметил, что его руки и ноги опять связаны и что он висит на горизонтальной палке, как пойманный зверь.

- Его недвижимость - продолжал Сыдарых - переходит в собственность акционерного общества "Бутапока", и он сделал жест в сторону управителей АО, это были его внуки Бу-льбасык, Та-расык, По-горелый и Ка-расык.

На, что Татуля мысленно стал подискивать слова оправдания, нужно было сказать, что он не лучший бомбардир, но этого он не хотел говорить, тогда он решил сказать, что супругом он стал недавно и вообще женился случайно. Но толпа, угадав его мысли, в ответ загудела: " все мол так говорят".

Больше ничего Татуле в голову не лезло и он крикнул, что первое пришло на ум:

- Продайте маслычка!

В ответ толпа как то странно зажужжала и из нее вверх взметнулась огромная муха, отбрасывая косматую тень, по толпе пробежал страх, который выкристализовался в голос капитана Бульдога.

- Это же Мухнема из дела по ограблению, закройте окна, а то их столько налетело - эту фразу произнес уже голос медсестры. Татуля открыл глаза, его снова накормили таблетками, сказав при этом, что они невредные. Татуля, закрыв глаза услышал голос главврача, который вкрадчиво спросил его:

- Вы не будете возражат, если я вас буду называть по имени отчеству? Так вот, Татуля Сыдарыхович...

Произнесенное отчество резануло слух Татуле и он спросил:

- А де? Сыдарыхович?

- Так вы Сыдарыхович - настаивал доктор - в коридоре все ваши родственники, пришли вас навестить, даже дедушка из леса приехал, но я забыл как его зовут, странное такое имя, кажется Пуц-Пуц или Муц-Муц.

От неожиданности, как от толчка Татуля повалился на кровать.

- Еще вам письмо - добавил врач и протянул бумажный прямоугольник Татуле.

Конверт был плохо запечатан и легко открылся, из него Татуля достал листок и начал читать вслух, доктор исчез. В письме не было привычного приветствия или обращения, а начиналось оно с середины ...

"Одни путешествуют сидя у телевизора, другие верхом на велосипеде, я же странствую с помощью болтовни, при этом я постоянно подвергался всяким опасностям, кто только не кусал больно меня, представляешь Татуля, даже муравей...Кого только я не пробовал на вкус и кислых и соленых. Ты же заешь, что все представляемое возникает из ощущений, от восприятия всего на вкус.

На этом письмо закачивалось, после следовала подпись автора:

С уважением, Ваш Географический язык."

Прочитав непонятное письмо, Татуля вспомнил про свой язык, так как в палате не было зеркала, Татуле пришлось воспользоваться отражением в стекле, для чего он подошел вплотную к окну и стал рассматривать рельеф своего языка. Здесь Татуля увидел много интересного, о чем раньше и не подозревал увидеть. А именно горы, каньоны, озера, острова, увидел итальянский сапожек, британского зайчика, откусившего кусочек от ирландского мишки, шведскую собачку и французскую кошечку.

От всего увиденного Татуле вдруг захотелось сплюнуть и он попытался открыть окно, но коснувшись нечаянно решетки он даже не понял отчего та вывалилась наружу и с шумом упала на землю. Глядя в окно, Татуля увидел на больничном дворе кого-то в белом халате и не желая скандала, он начал оправдываясь говорить:

- Я не бачыв як...

В ответ, этот в белом халате повернулся. На Татулю упер свои глаза Сыдарыха, и с видом крайнего гнева, начал доставать из своей старой сумки что-то и бросать этим в Татулю. Татуля стоял как в столбняке, в него летели и ударялись в грудь и морду, совсем еще крохотные, живые щенки бульдога, они ударялись и падали на пол, где корчились от боли, пытаясь подняться н а лапы. Странным при этом было то, что не было слышно никакого звука

Татуля заорал :

- Це не доктор - но голоса своего он то же не услышал.

Кинувшись к выходу Татуля вышиб запертую снаружи дверь и оказался в темном коридоре, где он увидел бегущих к нему низкорослых существ У Татули мелькнула мысль, что это внуки Сыдарыха. Около уха Татули возникло чье-то дыхание, которое переместилось к затылку, Пасочка отрывисто говорил:

- Брат есть брат, я тебе не чужой

На что Татуля крикнул:

- Муц, нафик!

Отчего это сразу все захотели стать моими родственниками - не без основания заключил Татуля, или я просто свихнулся и это все бред или это полоса везения, зеленая волна, которой нужно пользоваться и не упустить случая и стать каким-нибудь депутатом.

С этой бредовой мыслью или вернее мыслью пришедшей в бреду, Татуля проснулся. В палате было темно, видимо наступил вечер. Рядом на соседней койке кто-то сидел, взявшись руками за колени. Несмотря на сумерки Татуля узнал хозяина бара, который напряженно вглядывался в темноту, определяя насколько Татуля в данный момент нормален. Сур первым нарушил молчание :

- Татуля, я тебе скажу как родному, что в полиции я показал на тебя, но когда мене стали спрашивать подробности, то я только мог сообщить то, что я тогда пережил. А видел я - ничего...Только огромную муху под окнами, но бульдог сразу ухватился за эту муху, но потом его кто-то отговорил. Никаких вещественных доказательств - сокрушался Сур - у квартире ничего не своровано, дверь выбил я сам и в третьих никого тогда не поймали. Из того, что я видел в ту ночь - это только силуэт в дверях, очень похожий на тебя Татуля, но силуэт к делу не подошьешь - досадовал Сур.

Татуля мысленно себе представил свой силуэт ( плоский такой) и как его подшивают к суриному делу.

После некоторой паузы Сур спросил Татулю:

- Да, чуть не забыл, за те деньги, что ты мне должен у мене с этой Свердловкой одни убытки

В ответ Татуля спросил:

- А тут Сыдарыхи не було?

- А что ты хочешь масличка? - сросил Сур, с понимающим видом

- Та не, мне нужно домой, там жена...

- Татуля? Ты, что женился, и что приличная девочка?

В ответ Татуля шепотом сказал:

- Врачи определили в мене диагноз - Сыдарыхапреследование.

- Врачи! Они скорее всего не знают, что у мене - сказал Сур, пытаясь перевести разговор о своей болезни. Мне сниться один и тот же сон, это после той мухи, сначала я в этом сне загораю на пляже, разгар дня, народу, что негде поставить ногу, я во сне лежу на подстилке и там же засыпаю, в легкой истоме...Но когда я открываю глаза, кругом уже темные сумерки, на море полный штиль и я один на пляже, кругом никого. И вдруг я вижу в темноте фигуру в темном плаще, которая стоит на пирсе. И я вижу, что фигура смотрит в мою сторону, я начинаю искать свою одежду, а этот на пирсе вдруг начинает идти ко мне, я не желая с ним встреаться второпях одеваюсь, все валиться з рук, нога не попадает в штаны, а этот уже опускается на песок, и тут я просыпаюсь...весь вспотевший

- Це - Пасочка, - уверенно сказал Татуля - или - Сыдарых.

- Я же не спрашиваю тебя кто это? - возмутился Сур - и вообще мне не понятно, чем мене здесь лечат? Сначала мне давали Drantal и ADVT от рахита - Сур достал из тумбочки пустые ампулы в доказательство Татуле - потом мне стали вводить Pepelix - антихелиганское, после этого лечение стало непредсказуемым, мне стали давать Nezerol - для роста шерсти и пошло и поехало - Vita, Ipevet- Т, Licitral, Feligltns -все для роста. И под конец Fellglens Sol - для того, чтобы моя шерсть блестела. Когда я раздобыл медицинский справочник про эти все названия у мене шерсть дыбом встала - мне какой установили диагноз? - спрашивал Сур - облысение спины, что ли?

Татуля в темноте, глядя на своего собеседника, подумал, что Сур действительно стал чем-то похож на афганскую овчарку.

Возможно диалог был бы продолжен, если бы не пришла медсестра делать уколы. А на следующий день Татулю выписали из психушки и рекомендовали не употреблять тонизирующего.

По дороге домой Татуля встретил своего друга Мартана, готового всегда поддержать своего товарища. Друзья решили эту встречу отметить. Они сидели за столом у Татули в квартире и пили "масличко", Татуля показывал справку о том, что его уже вылечили, рассказывая, что с ним происходило, жалел Альбиносика, пытался по возможности отделить то, что ему привиделось от того, что было в реальности, хотя эта задача была не из легких: - женитьба казалась Татуле, чем-то бредовым, а притязания на родство со стороны Сыдарыхи - очень правдоподобным.

Татуля говорил: Он мене не родив, а хоче вбыты...

В ответ Мартан кивал головой, соглашаясь, а потом вдруг ляпнул:

- А вы с Сыдарыхом похожи...

В это время в коридоре что-то загремело, у Татули в глазах мелькнуло безумие.