... Два часа...,- непонятная громоподобная фраза, раздавшаяся из внешних динамиков настолько заляпанного, начиная с могучих стальных ног и до крохотной головы неуловимо перетекающими друг в друга пятнами комуфляжа самодвижущегося разведывательного комплекса Т-28 , что его огромная фигура, казалось, сливалась со свисающими с ветвей лианами, растворяясь в зеленом полумраке джунглей, заставила в испуге затрепетать тонкие, похожие на заполненные алой артериальной кровью сосудики веточки мха-никчемушника, уже было начавшие заботливо оплетать лежащий на спине гораздо более старый, уже давно снятый с вооружения в земном космофлоте Т-26.
Заскрипев суставами, Т-28 присел на корточки и потрогал своего более хрупкого (насколько может быть хрупкой шеститонная бронемашина) собрата стальной клешней:
- Давно обосновался? Ты там как, паря, вообще, еще живой? Фарой разок-другой поморгай. Ага. Живой, однако. Кому лежим1? Чего ждем?!
Т-26 в ответ скорбно промолчал. Мол, что, сам, что ли, не видишь? Упал вот. Лежу. Встать не могу. Потому что не умею.
- Молчишь, значит? Ну, молчи, молчи... Только разлеживаться я бы тебе, парнишка, именно тут не порекомендовал бы. А знаешь, почему?
- НаВи близко? - донесся до собеседника хрипловатый, неуверенный, тонкий, совсем еще юношеский голосок.
- Да что там эти НаВи! Что они тебе вообще сделают? У тебя же броня! Ну, нальют на тебя кислоты - у них тут лиана такая есть, специальная... будешь медленно заживо растворяться... или вот: посадят вокруг тебя особый тростник, который прорастает быстро-быстро, прямо сквозь твой броник... Поджаривать они тебя заживо не станут, нет! Потому что дыму от этого бывает ужасно много, заметят...
- Стояли звери около двери, в них стреляли, они умирали...,- задумчиво, как бы про себя, пробормотал Т-26.
А Т-28 , как видно, не чуждый прекрасному, уверенным тоном лесного знатока продолжил:- А потом мы открыли им двери, и добрые звери ворвались в двери. И всех нас немедленно съели...
- Нет, брат. Тебе сейчас чисто конкретно вовсе не синежопых опасаться надо!
- А кого?- опасливо завращал перископом кругового обзора Т-26.
- Эх, ты, несмышленыш... Ты на что упал-то? Не знаешь? Ну, так я и понял. Ты же шлепнулся аккурат на муравейник огненных муравьев! Слыхал о таких?
- Не-е-ет,- недоуменно протянул Т-26.
- Э-э-э, да ты, я погляжу, совсем зеленый... Давно на Пандоре?
- Третий день...
- И что, прямо в поиск? Вот штабные паразиты, совсем уже совесть потеряли. Тебя бы было на полигоне хорошенько сначала погонять, ну хоть с недельку...
- Мне сказали, что людей нет...
- А когда они были-то, люди?! Я имею, были в избытке... М-да... О чем, кстати, это я говорил-то?
- Про каких-то муравьев...,- отвечал Т-26, при этом, сердито сопя, усердно шевеливший в черной лесной грязи передними манипуляторами, разыскивая опору. Получалось это у него плохо...
- А! Конечно. Да, муравьи... Огненные! Solenopsis Pandora saevissima , ежели это тебя интересует. Семейство муравьев, обладающих сильным жалом и ядом, чьё действие сходно с ожогом от пламени (отсюда и их название). Известны случаи ужаления человека одним муравьём с самыми тяжёлыми последствиями, а именно анафилактическим шоком, вплоть до смертельного исхода. Так если бы ты, парень, человеком оставался, то давно бы уже того... Этого... Но ты не горюй! У тебя еще все спереди! Сейчас они к тебе через сочленения в корпус проберутся, проводку погрызут, а потом и до командного модуля долезут... Хорошо, что мозг боли не чувствует! Но, я думаю, что тебе не очень-то будет приятно осознавать, что сейчас твой мозг кто-то потихонечку хомячит... ха-ха...
- Гад ты!- с горькой обидой в голосе ответил Т-26.- Все вы тут, на Пандоре, гады бесчувственные!
- Ишь ты, обиделся, никак?- удивился Т-28. - И кто это, скажи на милость, все?
- Да вот, голованы еще ваши! На Земле все в один голос твердили: они верные, преданные, людей больше себя любят! А когда со мной ...это... случилось, мой проводник...
- Постой, постой,- перебил старший товарищ,- дай я угадаю. Когда ты шлепнулся, он к тебе подбежал, понюхал, лапу над твоей головой задрал, обоссал тебя, как столб телеграфный, и мигом скрылся в кустах? Так было?
- Да... Так... шавка драная...бросил меня...
- Ну-у-у, брат, извини, ты не прав. Ничего он тебя не бросил. А за подмогой к своим побежал...
- А зачем ему было...,- с возмущением начал было Т-26, но более опытный товарищ примиряющим голосом его тут же и прервал:
- Это он не со зла! Это он тебя просто так пометил! Они, голованы, так со своими ранеными сородичами завсегда поступают! У них моча, знаешь ли, содержит кровеостанавливающий и обезболевающий компонент...Так вот, сейчас он соберет всю свою стаю, и мигом вернется. Сядут они вокруг тебя кружком, будут думать. Придумают, поди, чего... они, собачки, ужасно умные, аж страх берет ... Вот, например, кустарник посадят под твоей головой, домкратником именуемый, ужасно быстро растущий, чтобы он тебя, как домкрат, приподнял... Но только после того, как они тебя подымут, уж извини, уважать тебя они напрочь перестанут. Будут называть тебя Тот, Кто Во Время Большой Охоты Бежит Позади Всех! Лохом, по нашему...
Т-26, помолчав, осторожно спросил:
- Товарищ, а вас , извините, как звать?
- Меня-то? Иванычем кличут... Сержант Иванов.
- Товарищ сержант, а можно вас попросить...
- Нельзя.
- Но... почему?!
- Потому. Сам упал, сам вставай. Тут, брат, растелешиваться некогда. Здесь Пандора. Война... Хотя мы здесь вовсе и не воюем, потому - запчастей на складе днем с огнем не найдешь. По мирным нормам нас снабжают, ага... Ты скажи, еще, спасибо, что я тебя сейчас прикрываю... В таких уютных условиях учиться, самое милое дело!
А потом, усмехнувшись горько, добавил:
- Ты, салага, что себе думаешь? Что я вот так прямо встал тоже и пошел? Нет, пришлось шишек себе понабивать! Механик,помню, в своё время меня уж честил-честил...Электродов, говорит, ирод, на тебя не напасешься...Но я на то не смотрел. С госпиталя запомнил: сам упал, сам вставай... Это мне замполит один поведал. Ох, и умен же он был! У него ноги болотная ржа ела... А от неё же лекарств нету! Ампутируют ему сначала пальцы, а потом- ступни, а потом по колено... А он на это только смеется: говорит врачам, мол, затачиваете меня, как карандаш...
Да. Ну и вот... привезли меня из санбата в госпиталь, и тащат в палату. А там, представляешь, народу-у-у... Все возмущаются, куда мол, его? мол, и так дышать нечем. А санитары отругиваются- мол, это же не надолго, может, только до ночи... мол, у него уже ногти синеют! Что же, бойцу в коридоре помирать? Да. Свалили меня на койку с носилок да и ушли. И тут за ними следом в палату санитарочка заходит, этакая... кругленькая... халатик коротенький... выпирает со всех сторон. И кисель клубничный на тумбочках расставляет, полдник для лежачих ранбольных. А одному мне стакан на тумбочку не ставит: мол, ему все равно! Он, почитай, одной ногою уж в морге... Почему одной? Так вторую у меня напрочь оторвало, да... травматическая ампутация называется... Так что обошли меня с киселем. И так это почему-то стало мне обидно, что, когда она, от меня отвернувшись, к соседней тумбочке нагнулась, я последнюю оставшуюся руку (ага, и руку мне тоже!) из-под серого колючего одеяла выпростал, да ей как в задницу вцеплюсь! Она взвизгнула истошно, выпрямилась, да свой поднос с горячим, сладким, липким киселем прямо мне на голову и опрокинула...Смеху-то было...
Только не умер я тогда. Ни к вечеру, ни к утру... Ошиблись санитары! На поправку пошел. А потом мне замполит наш безногий и предложил, перед страшной смертью своей уже- сгнил он заживо, ага: а что, Ваня? Не желаешь ли принять участие в программе "Зеркало"? Я подумал и согласился... А куда мне в мой колхоз таким возвращаться? Пол человека от меня осталось, ага... Отвезли меня на Пандору. Подсадили мои мозги в машину... сперва такую же, как у тебя, старье допотопное! А вот, смотри, потом уж мало-помалу и до Т-28 дорос, ага...
- А вы, товарищ сержант, не жалеете, о том, что вообще согласились?- тихо спросил Т-26, завороженно слушавший старшего товарища.
- Да как тебе, парень, сказать... Приехала к нам в госпиталь делегация, шефы из нашего района, где я призывался. Там с ними учительница была одна, такая форсистая... Сидит она рядом со мной, наволочку на моей подушке поправляет, а я же вижу: противно ей со мной рядом быть. Страшно и от того противно! Сидит, носик брезгливо морщит... Зашлось у меня сердце...эх! - махнул чудовищным манипулятором, способным с корнем вырвать самое крупное дерево планеты, огромный стальной гигант. - Нет, думаю! Не будет мне жизни здесь... а жизнь у меня была бы до-о-о-олгая.... Сколько мне лет тогда было? Восемнадцать? Девятнадцатый шел, ага...Нет, думаю. Ну его нафиг...Э, да ты, гляжу, за ум взялся?
Т-26 действительно, упершись затылком и пятками в грунт, ухитрился как-то перевалиться на покрытый броневым щитом живот... Полежав так несколько секунд, согнул ноги в коленях, встал на них, затем, опираясь клешнями манипуляторов о стволы деревьев, поросших длиннобородым мхом, с трудом поднялся...
- Эх, молодец! - Шлепнул его по плечу второй робот. - Молодец! Жить будешь! И воевать будешь! А, кстати, вот и твой голован...
И Т-28 весело обратился к сторожко выглядывающему из кустарника вислоухому псу:
- ИУУ-ГРР-ХХ-НТТ!
Голован испуганно поджал хвост и юркнул в заросли...
- Чего это он?- недоуменно спросил Т-28. - Я же ему только "здрасьте!" сказал?
- Угу. - ехидно ответил зачем-то отряхающий с себя грязь Т-26. - А еще добавили: я вырву у тебя глаза и засуну их тебе же под хвост!
- Ишь ты! А мужики-то не знают...,- произнес задумчиво сержант Иванов. - Ну, боец, пошли, что ли ча? Как звать-то тебя, болезный мой?
- Наташа.- тихо произнес боевой робот. - Рядовой Сидорова...
- Тьфу ты, черт!- с досадой бросил сержант.- Что же ты сразу не сказала, что девка?
- А какая разница?- резонно отвечала рядовой Сидорова. - На войне мы все равны...
И они пошли, сторожко ступая след в след, по враждебному лесу...