Аннотация: Черновик. Не проверен. Если увидите ошибки, пожалуйста, сообщите мне в комментариях или на почту. Комментарии оставлять в общем файле.
Глава 3
Придя в себя, Мари обнаружила, что лежит в незнакомой комнате на чужой кровати. Осторожно приподнялась и стала рассматривать комнату. Не сразу заметила, что в комнате она не одна. А когда увидела, то хотела испугаться, но не решилась. Незнакомец улыбался. И она нерешительно стала рассматривать его, пытаясь догадаться, кто он и что она здесь делает. Незнакомец был не столько красив, сколько нёс в себе, что-то мужественное. Рядом с ним она чувствовала себя защищённой. А теплота его глаз согревала сердце. Мари сразу отметила, что цвет волос у незнакомца такой же, как у неё. Она хотела задать ему вопросы, но он опередил её. Голос был бархатным, ласкающим слух.
- Ну, здравствуй, красавица Мари! Думаю, что тебе интересно, кто я, и где ты, - она кивнула головкой. - Меня зовут Веллер, и ты в моём доме. Нам надо спокойно всё обсудить.
Мари неожиданно вспомнила всё, что случилось накануне вечером. Хотела было разреветься. Уже появились слёзы в глазах, мешая смотреть на Веллера, но его слова немного отрезвили её:
- Милая Мари, постарайся держать себя в руках и не устраивать истерик, чтобы мне снова не пришлось делать укол. Иначе тогда всё буду решать без тебя и твоего согласия, не посоветовавшись с тобой. И это тебе точно не понравится, - эти слова Веллер произнёс жёстко, не смотря на мягкий взгляд.
Мари успокоилась. Старалась из всех своих сил не реветь. Она понимала, что тогда её решения не будут значить ничего.
- Итак, приступим. Мари Ларвилис, у тебя есть ещё какие-нибудь родственники?
- Нет. По крайней мере, я о них ничего не знаю.
- Да, проверка ничего по этому вопросу не дала. Не припомнишь, были у твоих родителей враги, недоброжелатели, завистники?
- Нет, ничего подобного. Они всегда и со всеми были милы и обходительны. А на работе... Мне не известно про их дела на работе. Я раньше не думала об этом. Когда мы были вместе, то были очень счастливы, - не сдержав всхлипа, она с горем пополам справилась с эмоциями и не разревелась. Хотя это стоило ей не малых сил, и голос после этого стал хрипловатым. - Мне почти ничего не известно об их работе. Мама Вероника работала у кого-то горничной, а папа Натан - охранником в том же доме. Но у кого точно, я не знаю. Раньше меня это не интересовало... Меня ничего не интересовало... Мы редко виделись.
Веллер не мешал, знал, что девочке нужно выговориться. Для этого и затеял этот разговор. Решил сразу сломать стену отчуждения между ними.
- На неделе я жила в основном в школе для девочек, а по выходным, которые случались редко, я приходила домой. И то после звонка родителей. Ведь они работали, а одна я дома не оставалась... Вот и вчера я ждала звонка от родителей, но не услышала. Увлеклась чтением книг в библиотеке. А потом, когда увидела, что звонили родители, пыталась дозвониться, но ничего не вышло. Тогда я пришла... А дальше увидела...
- Расскажи мне, крошка, как ты жила. Что тебя интересовало в школе. Не бойся меня. Я тебе не враг.
- А я и не боюсь, господин Веллер.
- Зови меня просто Веллер и на "ты". Хорошо?
- Согласна. Тогда и Вы меня зовите Мари, а не "крошкой". Я же не мусор какой.
- Хорошо, Мари. Договорились, - примирительно сказал мужчина. - А крошка - это обращение к хорошенькой девушке. И ничего это слово плохого в себе не несёт.
- Всё равно, лучше просто Мари.
"А девочка-то с характером", - подумал Веллер. Вслух же решил подтолкнуть на интересующую его тему:
- Пусть будет по-твоему. Так как ты всё это время жила?
- Нормально. Как все девочки этой школы. С единственной разницей, что в этом году я получаю свидетельство об окончании, - немного похвасталась она, смотря на реакцию, которая её порадовала, не смотря ни на что.
- Как такое возможно? Тебе ведь по документам всего одиннадцать недавно исполнилось. Я правильно говорю, - она в ответ только кивнула, рассматривая удивлённое лицо дяденьки, с которым она не стеснялась и говорила открыто.
- Объясни, Мари. У вас в школе так рано дети заканчивают школу?
- Нет, это только я. Все остальные девочки оканчивают школу в шестнадцать - семнадцать лет. Просто я усиленно занималась, и мне не хотелось тратить время, сидя в школе. Мы с родителями так решили. Что, как только заканчиваю обучение в школе, мама договорится с тем господином о приёме меня на работу. Вы ведь видели, как мы жили? - она не спрашивала, а утверждала. - Так вот нам постоянно не хватало средств ни на что лишнее. Я даже не помню, когда в последний раз ела шоколадные конфеты. Да, и конфеты вообще. Папа шутил, что сладкое вредно для зубов. А я прекрасно понимала, что средств на сладкое просто нет. Тот господин, у которого они жили и служили, в оплату за их услуги снимал этот убогий домишко, где мы встречались. Он редко отпускал их. Считал, что они должны ему ноги целовать за его доброту. Это я подслушала случайно...
Мари было неудобно тогда, да и сейчас, что она услышала разговор родителей. Веллер решил подбодрить Мари. Ему очень было интересно знать о ней всё. Он хотел стать её миром, её отцом. А для этого нужно было много информации об этом цветке, чтобы не погубить, а по возможности защитить от житейских невзгод и морозов.
- Расскажи. Не молчи. Мне всё интересно, - и так ласково ей улыбнулся, что у Мари ненадолго сжалось сердце. Такого интереса не проявляли даже родители. А с этим в сущности незнакомым ей человеком было легко и просто, как будто он был ей давно знаком.
И она стала рассказывать ему всё, как она жила с того времени, как помнила себя. Единственное, что умолчала, это то, что было связано с магией. Веллер слушал с огромным интересом и не перебил её ни разу. О том времени, когда они жили в другом городе, она почти не помнила. Не помнила и своё раннее детство. В Дели они переехали, когда ей было шесть. И её сразу отдали в школу для девочек. В доме, который снимал им господин, к которому устроились родители, они не жили. В этом жилище имелась всего одна комната и ванна. И хранились только несколько их общих фотографий, которые стояли на полке над камином. Дров они не покупали. Спали все вместе на раскладном диване. Своих вещей в доме она не хранила. Все немногочисленные вещи были только в комнате в общежитии при школе, где жили ещё две девочки из небогатых семей. Девочкам из богатых семей предоставлялись отдельные комнаты. Но это никогда не вызывало зависти. Так как у неё были замечательные подруги Кати Ломбер и Лани Гортье. Они часто вместе проводят выходные, тогда как ей приходится идти домой, в эту убогую хижину, все достоинства которой ванна. Она, конечно, с радостью шла на встречи с родителями. Зимой встреч не было. Только весной, летом и осенью. Но и тогда дров не было, чтобы растопить камин. Мари рассказывала быстро, сбивчиво, перескакивая с одного на другое. Изливала душу Веллеру. Он и не заметил сам, как пересел к ней на кровать, как обнял и стал гладить по голове. От этих несложных движений его цветочек раскрывался, выплёскивая все горести и немногочисленные радости. Мари рассказала, что по окончании первого года обучения сдала экзамены экстерном за три года. А в последующие годы сдавала за два года обучения. Рассказывала, как интересно ей учиться самостоятельно, в библиотеке по книгам.
Когда же Мари затихла, Веллер не сразу задал интересующий вопрос. Ждал, вдруг его крошка ещё что-нибудь расскажет. Но она молчала, и тогда только он решил задать вопрос:
- И все-таки, как произошло, что ты в одиннадцать уже заканчиваешь школу? Это получается, что свидетельство тебе выдадут уже вот-вот на днях...
- Я же только что рассказала, что училась и сдавала экзамены экстерном. Но я ни о чём не жалею. Подруги по комнате обращаются ко мне за помощью. Я им помогаю. Им ещё учиться и учиться. Да, Веллер, осталось сдать несколько экзаменов, и я получу свидетельство. Только как же сейчас жить... - она снова скисла.
Веллер поднял рукой лицо за подбородок, и внимательно вглядывался даже не в глаза, а в душу Мари. Так ей показалось в те минуты. И она снова сдержала слёзы. Не дала вылиться эмоциям в истерику.
- Милая, вот сейчас-то ты и должна всем доказать, что всё можешь, - произнося эти слова, он смотрел ей в глаза с верой в неё. - Я верю в тебя. Запомни: ты всё можешь. Нужно только очень сильно захотеть, - и идти к поставленной цели. Ты же столько лет шла к поставленной цели. Неужели сейчас сдашься? Я в это не хочу верить. Считай, что конечный результат цели немного поменялся. Но сдать экзамены экстерном - эта цель осталась?
- Да, - чуть слышно прошептала Мари.
- Вот и хорошо. И ещё несколько важных вопросов сейчас решим, и пойдём завтракать. Хочешь ли ты жить со мной, закончить спокойно школу? Или же предпочитаешь дом для сирот, и зачисление по возрасту в тот класс, где и должна учиться? Решать только тебе.
Он напряженно ждал её решения. Ему очень хотелось, чтобы она выбрала первый вариант, так как документы на неё он уже оформил. И хотелось, чтобы девочка просто подтвердила правильность его решения. Мари внимательно посмотрела в глаза, и не стала тянуть с ответом:
- Мне бы хотелось сдать экзамены и получить свидетельство. И я не хочу жить в доме для сирот. Мне здесь нравится. Но на каком основании я могла бы остаться у Вас?
- Снова перешла на "вы"? Мы же вроде уже договорились. Ну, раз я для тебя на "вы", то и ты тогда будешь "крошкой".
От этого высказывания глаза Мари вспыхнули, а лицо залилось румянцем.
- Хорошо, будем на "ты". Зачем тебе это надо? Я ведь для тебя чужой человек...
- Я очень хочу тебя удочерить. Мне хочется стать для тебя не чужим, а родным человеком. Хочется быть твоим отцом. Пусть тебя родили другие люди. Пусть. И я не хочу, чтобы ты забывала о них. Но я хочу, чтобы в моей жизни появился смысл жизни. И им станешь ты. И тогда ты сможешь называть меня "отец Веллер", - и он так солнечно ей улыбнулся, что все противоречивые слова застряли в горле. Она только потрясенная этим открывала и закрывала рот. Мужчина продолжил серьёзно объяснять ей, - Так сложилась жизнь, что я знаю, как это жить в доме для сирот. Прочувствовал на своей шкуре все издевательства и невзгоды. Но как видишь, я выбрался из этой грязи. Добился положения в обществе. Был женат... Детей Бог не дал. Потом развод... Но вчера, когда я увидел в том ужасном доме тебя, я решил для себя, что мы друг другу нужны. Не захотел, чтобы ты испытала то, что испытал в своё время я. И думаю, что мы могли бы стать при желании счастливой семьёй. Нуждаться ты ни в чём не будешь. У меня достаточно средств. Будешь продолжать учёбу. После учёбы, если захочешь, будешь звонить мне. Я буду только рад. Номер свой я уже тебе в телефон внёс в список с надписью "Отец Веллер". И если ночевать будешь в нашем доме, я буду счастлив. По утрам тебя будет отвозить Герби на машине или я на летуне. Фотографии распоряжусь, чтобы доставили сюда. Завтра уже будут здесь. Что ещё из вещей надо забрать из того дома? И самое главное: согласна ли ты стать моей дочерью?
- Вещей в том доме, кроме фотографий нет. И я согласна на удочерение... Только мне будет трудно называть тебя сразу папой...
- Это не страшно, детка. Всё у нас будет хорошо, - и улыбнулся счастливой улыбкой. Только сейчас стало ясно, как он волновался и ждал её решения.
- Но окончательно я перееду только после сдачи экзаменов перед получением свидетельства. И если ты не против, то пока поживу в общежитии при школе. Мне надо привыкнуть к мысли, что родителей больше нет, - она всхлипнула. Он только прижал к своей груди и погладил по головке. - А так же привыкнуть, что теперь у меня будет отец. Да, и подготовиться нужно к экзаменам.
- Да-да, я согласен. И постарайся сдать на отлично, а то придётся тогда ещё учиться, - неловко пошутил он. Но она шутку не восприняла. - И ещё получать свидетельство об окончании школы будешь под новой уже фамилией. Постарайся привыкнуть. А то назовут, а ты и не поймёшь, что это тебя. Отныне тебя зовут не Мари Ларвилис, а Мари Рэддис. Рэддис. Повтори, пожалуйста.
- Мари Рэддис, - послушно повторила она. - А где я буду жить?
- Это будет твоя комната. В доме живу я, ещё повариха Берта, горничная Магдалина, шофёр Герби, охранники Марк и Габриэль. Ещё несколько горничных приходят днём делать уборку. Их имён я не знаю. Ими командует Магдалина. Здесь они не ночуют. Часто остаются на ночь судьи. Чаще всех судья Альф. Это мой друг и помощник по особым поручениям. С ним ты будешь чаще всего встречаться. При судьях в те дни я попрошу тебя, чтобы ты носила вот эту серую маску, - и вытащил из кармана. Протянул её Мари. - Подобные маски хранятся в нижнем отделении стола, что стоит в твоей комнате. Такие маски носят родственники всех судей, которые желают скрыть своё лицо. Но я не хочу, чтобы кроме тех, кому позволю, кто-то даже смотрел на тебя, моя маленькая радость. При мне и женщинах можешь ходить без маски, если никого из мужчин не будет в доме. При водителе, охранниках, гостях мужского пола и судьях строго в маске. Ты меня понимаешь?
- Да, я согласна с твоими условиями. Но и тебе придётся хоть изредка считаться с моим мнением.
- Согласен. Но маску носишь постоянно при мужчинах. А теперь приведи себя в порядок, и приходи завтракать, дочка.
Эти слова так поразили её, что она не в силах была что-то возразить. Она прекрасно поняла, что жизнь сделала свой кульбит. Ещё бы не свалиться и удержаться на ногах с гордо поднятой головой.
- Сейчас Магдалина придёт и поможет тебе собраться. Она проводит тебя в гостиную, где мы с тобой будем завтракать. Всё. Я пошёл. И поторопись. Я жду тебя, моя девочка, - сказал и вышел за дверь.
Магдалина пришла сразу. На приветствие Мари не ответила. Без слов стала помогать. По её лицу было видно, что ей не нравится Мари, но она не проронила ни слова. Вначале указала на ванную комнату, которая оказалась тут же рядом за дверью. Помогла раздеться девочке и принять ванну, не смотря ни на какие сопротивления и уговоры. Так же молча помогла одеться, расчесать волосы. А потом взяла и привела за руку в гостиную, где её уже ждал Веллер. Увидев Мари, мужчина улыбнулся. Но горничной ответил строго:
- Спасибо, Магда. Ты свободна. Будет что нужно - позову. А сейчас оставь нас с моей дочерью наедине.
Магдалина так же молча поклонилась, и выскользнула за дверь.
В этот день они ещё долго обсуждали, как начнут жить дальше. Оба остались довольны результатами обсуждения. А ближе к вечеру Веллер сам отвёз Мари на летуне. Это было так необычно. Ей очень понравилось. Проводил до комнаты, где она жила.
Попрощавшись, отправился не домой, а прямиком к директору, чтобы обсудить все волнующие его вопросы. Да и не терпелось услышать отзывы о его девочке. Директор заливался соловьём, расхваливая его нежный цветочек. От этого в груди Веллера разливалось приятное тепло.
Когда же Веллер предъявил документы, что Мари сейчас его дочь, и он хотел бы, чтобы и свидетельство об окончании школы она получила уже под новой фамилией. Директор сразу заверил, что всё будет сделано в лучшем виде, - и всё переоформил прямо при судье Рэддис.
Директор прекрасно знал с самого начала разговора, кто перед ним, и полностью отдавал отчёт всем своим действиям. Когда документы были оформлены и продемонстрированы, то Веллер вежливо распрощался с директором, заверив того, что обязательно будет присутствовать на вручении свидетельства дочери, и удовлетворённый всем, шёл к летуну. По пути позвонил судье Альфу, велев ему лично забрать из дома все фотографии, которые попадутся. Весь дом проверить на наличие бумаг, и всё, что так или иначе заинтересует его тоже прихватить, и принести завтра утром к нему домой. Отключив телефон, забрался в летуна, и, напевая негромко песенку, задал координаты дома.