Скажите, что начинающий говорить ребенок может понять в строчках:

Рыжий красного спросил:
– Чем ты бороду красил?
– Я не краской, не замазкой –
Я на солнышке лежал,
Кверху бороду держал.

Или:

Сорок кадушек
Соленых лягушек,
Сорок амбаров
Сухих тараканов.

Ни в опыте собственных действий малыша, ни в опыте его переживаний, ни среди окружающих реалий нет ничего, что можно связать с необходимостью «красить бороду замазкой» или с образами амбара и кадушки.
И вряд ли эта ситуация изменится, когда ребенок станет постарше. Потешки – хоть и переработанные, но все же фольклорные тексты, ведущие свое происхождение из крестьянской культуры. Крестьянские мамы не читали слова по книжке и не рассматривали с ребенком картинок. Они ребеночка либо укачивали, либо пеленали, либо подкидывали на руках – в общем, что-то с ним делали. И в это время приговаривали. То есть практическая функция потешек до того, как они переместились в книжку, была совершенно иной.
Кроме потешек для малышей в «Радуге-дуге» есть также игровые диалоги и дразнилки, присказки, отрывки из народных песен. Изначально адресованы они были совсем не «грудникам» и не «детям раннего возраста». Что же позволило этим текстам изменить свою возрастную адресацию? Почему они попали в круг чтения «для самых маленьких» – в ряд самых первых книг?
Объяснить это можно тем, что при восприятии этих текстов необязательно понимать их смысл. Да и какой смысл в такой, к примеру, попевке:

Села баба на баран,
Поскакала по горам.
Виндадоры, виндадоры,
Виндадорушки мои!

Дело тут в другом. Устные фольклорные тексты, отшлифованные веками, а потом записанные собирателями и отлитые поэтами в литературную форму, отличаются ярко выраженным ритмом, простыми, легко угадывающимися рифмами и повышенной эмоциональностью. Можно до конца жизни так и не узнать, что означает «виндадорушки мои». Но скачущий плясовой ритм и задорность звуковой игры невозможно не почувствовать. «Виндадорушки» – это что-то вроде «тритатушки».
А потом перевернул страницу – и там совершенно другой ритм, совершенно другое настроение:

Вдоль по реченьке лебедушка плывет,
Выше бережка головушку несет…

Малыш – существо с повышенной чувствительностью к эмоциям (особенно к эмоциям близких людей). Эмоциональные реакции лежат в основе его познавательных способностей, в основе речевого развития. А фольклорные тексты «Радуги-дуги» сразу задают целую палитру эмоций, причем легко опознаваемых. Еще в потешках много «играющих» звуков – всяких «тук-тук-тук», «топы-топы», «цапы-цапы», и постоянно встречаются приговорки с повторяющимися слогами: «та-ра-ра», «лю-ли, лю-ли, лю-ли», «ой-ду-ду», сильно напоминающие собственные «упражнения» ребенка в произнесении звуковых сочетаний.
Многие из текстов, которые мы сегодня называем потешками, восходят к древним обрядам и бытовой магии: эти слова надо было говорить, чтобы скотина была цела; эти – чтобы ребенок не болел; эти –чтобы скорее на ножки встал; эти – чтобы сынок в будущем разбогател; эти – чтобы дочка удачно за муж вышла, и т.п.
Захватывающие, завораживающие ритмы и повторы – одна из составляющих заговоров:

Чтобы волк не украл,
Чтоб медведь не задрал,
Чтобы лисонька-лиса
Их с собой не унесла.

С точки зрения психологии, заговоры так устроены, что влияют на человеческое внимание, подчиняют его себе, «втягивают» в какое-то иное пространство.
Как бы странно это ни звучало, но по отношению к маленькому ребеночку, который только приучается слушать книги, наша задача именно такова: нужно, чтобы он чуть умерил свою внешнюю активность и на короткое время превратился в слух и зрение. Чтобы он слушал читающего и смотрел на картинку. Так что можно относиться к «Радуге-дуге» как к книге, сохранившей связь с древними магическими силами, ныне служащими новой цивилизации. Сразу и в руки будешь брать ее по-другому.
И вот еще что надо сказать. Чудесные рисунки Юрия Васнецова хоть и привлекают глаз маленького ребенка, все-таки сложно устроены. Любоваться ими, рассматривать их нужно еще учиться. Оценить их нарядность и выразительность – т.е. разглядывать не только с любопытством, но и с удовольствием, – ребенок сможет годам к четырем-пяти. И тогда можно снова вернуться к «Радуге-дуге». Если, конечно, в семье любят фольклорные тексты.

Марина Аромштам