Захаров Виктор Петрович : другие произведения.

Бич-поэма "Бичеград"

Самиздат: [: разрегистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нельзя изменить прошедшее сегодняшними желаниями.

БИЧ-ПОЭМА

(ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ)

ВИКТОР ЗАХАРОВ

БИЧЕГРАД

Москва - Тайнинское

1999-2000

СОДЕРЖАНИЕ

   От автора
   Пролог
   Глава 1. Откровение -- Апокалипсис
   Глава 2. Армагеддон -- последний бой
   Глава 3. Царь
   Глава 4. Век Сатаны
   Глава 5. Вне Времени
   Глава 6. Переемник не изменник
   Вместо эпилога: Россия на весах Судьбы

   Скорей читайте, господа!
   В моей поэме всё найдете,
   Здесь есть примочки и... беда.
   От скуки вы не пропадете.
  
   Для вас же вынес я на рынок,
   Не заваль это, а Страна!
   Я наклепал таких картинок,
   Что отражают времена.
  
   Здесь тень от "Страшного суда",
   Для небожителей, каналий,
   Невольник мысли при финале...
   А публика и самый торг
   На ярмарке -- один восторг!

От автора

  

Общество должно знать, что с ним делают!

  
   Всё тщится жить. В живых ростках
   Природа-мать веснит. В устах:
   Певец, угрюмый тайный жлоб,
   В избытке ярость выдает.
  
   Алчная схватка за славу побед.
   В кожесдиранье сочувствия нет.
  
   Кому повериться сердечно?
   В кресте -- фигуре поперечной?
  
   Кумирно славя "чурака"...
   Ах, жизнь такая не легка!
  
   В ней шепотом, тревожа слух,
   Смиренный трепет верных слуг,
  
   А это -- песнь! Мотив -- Союз!
   О, Властелин, к нему стремлюсь!
  
   Средь частых ссор, таков наш род,
   Где странник знает наперед --
   Не проследим наш верный путь,
   А песню смертью не заткнуть!
  
   От этой песни яркий свет,
   Как хмель вина в пучине бед.
   Мы с песнею добры лицом,
   В ней страх повергнутым гонцом.
  
   И, продохнув признанье вдруг,
   Дрожа, замкнется вечный круг,
   Стряхнувши гнусное уродство,
   Пропев любовь, как превосходство.
  
   Потребность в этом, говорят...
   Но как тяжел любви снаряд!
   Потребность? То презренный вздор!
  
   Нас разлучили. С давних пор
   Мы в рабство отошли. Давно
   Лишь в волю маеты окно.
  
   Наш гений -- пламенный порок.
   Все тело жжет его урок.
  
   Века былые без печали?
   То -- миражи, златые дали...
  
   Куда ведет наш скорбный путь?
   Не отыграв, не отдохнуть!
   А религию питья до икот отведал я.
  
   Любовь -- в улет. Вражда пришла,
   К нам всепроказою взошла.
  
   Побить! Велит казнитель -- рок.
   Смертельный наступает срок.
  
   Душа в борьбе, в борьбе с тоскою.
   Она в зачет в стране разбоя.
   Но ты мужайся: в тишине
   Печаль страны горька вдвойне!
  

***

   Падай ниц, владей Владыкой...
   Скверный зверь предельно дикий.
  
   Ночь Спасителя настала.
   Наш навеки! С пьедестала...
   Трон ничем не укротить,
   Только можно не любить.
  
   В это верится в тот час,
   Если ум еще при вас.
  
  
   Эй, несчастный, слов не трать.
   Отряхнись, ядрена мать!
   Мы от смерти убежали.
   Светлым духом возжелали:
   Преступление -- отмщение!

***

   Блаженны мы. Душа в покое?
   Она похищена! С тоскою
   Печали служим в тишине.
   Моя судьба горька вдвойне!
  
   По жизни Бред развеселился
   И с верой врозь оборотился.
   Господний лик, что нам явился,
   То в топке как-то испарился.
  
   Наш Дом раба обрел. К тому же
   Презренного игра хитрей.
   Иного и не ждать, что тут же
   К закланию вести людей!
  

***

   Предлогу долго дурнем быть,
   Лишь дерзким словом поманить...
  

***

   Не знать забот. Кто речь ведет,
   Тот и могуч, их черт несет!
  
   И грешный олух порешил,
   Что он начальник всех могил.
  
   Слезою омрачился взгляд,
   Как бытие пустых наград.
   И сокровенность тайн, с трудом,
   Вмещает в злобе отчий дом,
   Где пастырям лишь блох гонять,
   Нахрапом грабить и... линять.
  
   Так подымись в дерьме и пыли,
   Которых приколоть забыли!

***

   Грабят краденую страсть,
   Жемчуга втоптавши в грязь.
   Пяткой мокрою осы
   Хмуро ставят на весы,
   Захлебнувшись в море слез,
   Средь тумана и берез,
   За неведомой чертой
   Нежно-грубый чернобой.
  
   Нельзя изменить прошедшее
   сегодняшними желаниями.

ПРОЛОГ

  
   Во всей красе и блеске радость мира --
   Любовь вошла под освященный кров.
   О том державно возвестила лира,
   И дружба наша возродилась вновь.
  
   На вратах мира знамя лабарум --
   Пространство мысли с обликом печали --
   Властителя Израилевых дум
   Звездою вифлеемскою венчали.
  
   Умчи слова к делам переговорным,
   Волнений, распрей не страшась,
   Крепись обычаем упорным,
   Где с твердым словом дружит власть.
  
   Добра и Зла назначен стык.
   Добра порывы время множат.
   А зла, отворен коль язык,
   Весы Судьбы сей спор итожат.
  
   Величие -- венец творца!
   Смельчак одолевает дело.
   Обочина -- есть место для слепца,
   Коль на другое не сгодилось тело.
  
   К жестоким предкам смирен человек,
   Избегнет смерть, и милости долой!
   Пособницы любви не долог век,
   А молодость -- обряд не затяжной.
  

***

   Для мудрых нет ничтожного врага,
   И слабый перед Злом преграду ставит.
   Природа наставляет тем рога,
   Кто на судьбу необратимых давит.
  
  
   Печаль Нужде отправила Вину.
   А та молчит, запутавшись в сетях.
   Но разрешением назначила Войну,
   Нужде остался первородный прах.
  
   Прогрохотав, остынет Кровоград.
   Край чужедальный обретет подпругу.
   И в нужный час, как город Бичеград,
   Воспримет и Россию, как супругу...
  
   От углей -- пепел, сердце жжет,
   Разлука жар души остудит.
   Когда же все перецветет,
   То омертвелой скорбью будет.
  
   Прижавшись с верою к земле,
   Где рать святая в серебре,
   Необорима божья новь.
   При ней, свершением, Любовь.
  
   Как сходен рок, что нас настиг,
   Из судорог, смертей возник.
   Могилой он платить привык,
   Безжалостен его язык.
   Наш берег страшен и велик.
  
   Грозы старинной это твердь:
   Без пользы жить... уж лучше смерть!
  
   Как душу высит благодать
   Судьбу таинственную знать.
   Так завещал надменный рок,
   Застрявши в черепе тревог.
   Россия -- ось весов:
   Раздвоенная плаха
   При глупости оков
   На поводу у страха.
  
  
  
   (Россия -- это мы!)

БИЧЕГРАД

Зачем правителям писать отчет?

Его предоставляю... вот:

  
  
   Вы маху дали, господа,
   В сердцах разрушив города.
   Греха, которого чурались...
   Став у руля -- войной раздались!
  
   Напасть бы эту перенес,
   Коль не утрата светлых грез.
   Нагадили вы, как вороны,
   Бес вам отвешивал поклоны.
  
   Путь вы держали на схватки -- смятение,
   Вмиг разрушая людское творение.
  

Всё есть Бог

Глава 1
ОТКРОВЕНИЕ -- АПОКАЛИПСИС

  
   Я же в коем не раз разрумяшнился,
   Не поджух, не сухжал и не вдрашкнился.
   Жмахнув сок, распахдал и прихлюндился,
   Вот так да, -- на отбой перешквандился.
   Гой ты мой лиходей -- разыгравился.
   На курво впереброд прокуклюндился.
   Варжий сонм кудкударил на темяшко.
   На придвиг не облань как скуружину.
   Завихряндил, телково, заряшную.
   Не толкумши, балдой не помянемишь,
   Дробно воргуном не прокатанемишь.
   Перед глазюками вой пробуравивший
   И на придоны мыргалов курнувший.
   Вот так хаю я заряшно спонятых,
   Забежавших на времячко огненных,
   Не спеленутых и не разгаданных,
   А лишь зыбко прохмуренных облаком.
   Как ударным свинчищем -- по крупищам,
   Занзыбарил колтух не ко времени,
   Промежутком довольный, коберился.
   Ох и вмазь-то под слыхо бы втюжилась:
   На отврат, не поморщась, не сгинешься,
   Зыбким прочерком не поубавишься.
   Озарению навстречу! Не в хвост гляди,
   А копытным-то взбей хрустом-покриком.
   Ни о чем крылом-махом не вздрыбнешься,
   Со сокрытным-то дрыхом не спрыгнешься.
   Вот и врезались в нити поскребные.
   Дзыньком порваны -- в гом распласталися,
   Не поэмным, но душным, но выдохным.
   Без напряг, отослабно не взбрыкнешься:
   Коли моклоно чепчика выклако,
   То продрюжина до краю выткана...
  

***

   Это Хаос чередой
   Крест несет тяжелый свой.
   Мглой окутаны сырой
   Люди... люди на убой...
   Лютый снег метет пургой,
   Опускается на землю.
   Паутинки трещин быстрых
   над зеленою травой
   Памятью мгновений чистых
   время зимнее умою.
  

***

   Что изменилось ли вокруг,
   Стал чище пьедестал?
   Иль дух, в груди проснувшись вдруг,
   Напрасно судным стал?
   Ты, коль петух не клюнул в лоб,
   Зарок при жизни дай:
   Букет спеленутых идей
   На ветер не бросай.
   Прозрев вселенно, не спеши
   За славою стоять.
   Подумай, прежде чем щедро
   Заветное раздать.
   А страшно станет --
   Не уменьшь, не увеличь недуг,
   Обузой бренной дар прими,
   То в ад дорога, друг.
  

***

   Бесконечной чередой на дворе ненастье
   Очарованный впитал призрачное счастье...
  

***

   Разумно мысли соберите,
   Их сообща отправим в даль...
   На человеческой орбите
   Мысль подтвердит: земля есть Рай!
  
   Ну для чего живешь на свете?
   Рабом иль винтиком в тоске...
   Маховики нас давят эти,
   Размазывая на доске.
  
   И право сдав -- за всех нас думать,
   И по ячейкам всех сажать,
   Взрастили Президента, Думу...
   И ждем -- наступит благодать!
  
   Зачем плодить нам супермодных,
   Элитных выводить людей
   И двигать общество голодных...
   В пылу несбыточных идей?
  
   Я лошадь загружу сохою...
   И по земле пойду орать,
   Но леший сядет под дугою,
   На лапоть, семечки считать.
  
   А чтоб деньжонок было более...
   Честь принуждают забывать.
   "Цивилизации" раздолье...
   А мне на это наплевать!
  
   Я заберу гармонь под мышку
   И по селу пойду гулять...
   Веселой этой передышкой
   Чертей желаю разогнать.
  

***

  
   Разъярило ярко алое
   из-под яркого.
   Утонули звезды малые
   в свете жаркого.
   Разбежались тучки грустные
   по щекам озер,
   Поспешили рябью лучики
   с серебристых гор.
   Открывай скорей ясны глазоньки,
   проморгуливай,
   Белы ноженьки, моя лозонька,
   ты прогуливай.
   Улыбнись в добре голубым цветком --
   ветром розовым,
   Опои взахлеб, родником-глотком,
   сок березовый.
   Покори, Краса, чистотой простой,
   не печаль-тоской.
   Уведи в мечтах за порог родной,
   покати листом.
   Схорони, любя, за горой-постом
   успокоенным.
   С милосердием доброту раздай
   обездоленным.
  

***

   Арена -- Мир, где бьют порой,
   Раздоры остры,
   А Спартака -- судьей!
   Коль спор решить не просто.
   Да, каждый из мужей
   Свою защиту ставит...
   А предал кто раба?
   Кто миром бренным правит?
   Кто в бизнесе погряз
   И выше Честь не ставит?
   Кто, сталь в клинки вогнав,
   Смерть всем народам дарит?
   Кто предал Спартака,
   Смутьяна всех времен?
   Где деньги выше чести?
   О! Не было еще коварнее той мести:
   Не вдруг стихией став
   И вырвавшись из плена...
   Но кто же, кто же прав?
   Не могут рухнуть стены.
   Воздвигнуты огнем
   в долине многовечия --
   Замешаны на нем,
   на мраке человечьем.
  

***

   Лишает сна земная быль,
   Волнами по ветру ковыль --
   Живой свидетель...
   Как много орд, а словно блик
   Прошли, рождая стоны, крик...
   Все растворилось.
   Осталось поле, и не вдруг
   Кровь стынет в жилах,
   Сердца стук
   На их могилах.
   Молчаньем дань соблюдена:
   У каждого была одна
   Жизнь, что отдали.
   К вам памятью в такую познь
   Не сеявшие, братья, рознь --
   На том стояли!
   В преданиях простой завет:
   Суть жизни бранных тысяч лет
   Во продолжении...
  

***

   А уж были-то враги --
   силой маялись.
   Выходили на поля
   да не справились...
   Видно, баньки под распар
   не понравились:
   Приступивши мирный брод --
   все преставились!
   Сдревле мудрый наш народ
   умом славился,
   Головою на беду
   не покланялся:
   Как не отдал супостату
   землю Русскую.
   Расправлял он на него
   грудь не узкую!
  

***

   Часы пробили нам недужье.
   А что мешает общей дружбе?
  
  
  

***

   Дыхание из труб... со крыш
   сосульками -- в пургу!
   На месте пиршества
   снег выстелил округу.
   Белым-бела, что скатертью по кругу,
   Равнина замерла -- искрилась...
   Тепло -- на пар струилось...
   Собрав по жизни дань,
   к калитке возвращайся,
   Чудесным образом оброк собравшей
   И от искусства глаз твой задержавшей,
   Колодезь вспоминай, уставший...
   С порою синеокою прощайся.
   Ушатом воздуха пролившихся навстречу
   В природе чувств и радостях сердечных
   Вдруг все зайдется,
   плывя в сугробах бесконечных.
   И в прятки с резвостью играя...
   Вот жизни суть и чистота земная!
  

***

   Тонкой ножкой колыхая,
   Красота границ не знает...
  

***

   Распустила косы Верность...
   Встрепенись-ка вновь!
   Отыгралась откровенность, --
   В саване Любовь.
   Затянули сети сами.
   Эх, водоворот!
   Молодецкими усами прикрываем рот.
   Уж кровавою росою чертится рассвет.
   Смерть, разящая косою, дарит скуку бед.
  
   Знак знаком -- паутинок слезинки,
   Нисходящие в мрачном задворье.
   Их щемящей сердечною болью
   Радуг радости ведаю вольные.
  
  
   Собрат души потемок,
   таинственный,
   Взахлеб припаян болью не пошлой.
   Твой выход прочен, как мой,
   единственный:
   Не право жалеть о жизни прожитой.
  
   Так всегда бывает:
   И зима минует,
   Лето наступает...
   Да и Нет колдуют:
  
   Полыхнет разухабистой рябью,
   Шибанет вдруг ударисто ярь,
   Колдовской зазывающей явью
   Красной осени желтый янтарь.
  
   И былинка льнет устало,
   по земле шуршит.
   Лист последний, запоздалый
   на ветру дрожит.
  
   По Зиме, -- придет властитель --
   Долгожданный гром!
   То весенний восхититель
   Перемен времен.
  
   Май нам радостно дарит зелень.
   В мае лист словно сон ожил.
   И бежать в это чудо велено
   Тем, кто долгой надеждой жил.
   Ну а шорох -- шепот -- иней
   Тает изморозью в выбыль.
   Бестелесно, рядом с ними,
   Лес лиловый стынет в небыль.
   Подвенечна страстность сосен
   С злато-зеленовым духом.
   Звонкосолнечная Осень
   Обернулась зимним пухом.

Глава 2
АРМАГЕДДОН -- ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

  
   Гаснут фонари, тлеет светляк...
   Все равно -- ты один...
   Странное: реальностью -- в обыденности, --
   Растворяясь в побежденной реальности.
  
   Тревожными предчувствиями светится ночь --
   Призрачно-зодиакальный простор,
   Омытый неземной доверчивостью.
  
   Беззащитна она в наведенном мраке --
   В нерасчлененном, ужасающем
   Механизме уничтожения мгновений.
  
   Время распрей -- миг братоубийства,
   Кружит обреченной привилегией
   В кипящем мире переустройства.
  
   Глобальна надлежащая оборванность,
   Несговорчивая смена планов грядущего,
   Больших событий природы Вселенной.
  
   Сомнамбула монархической коагуляции,
   Экзотико-скользящий контур
   Над деликатностью проблемных ситуаций.
  
   Но есть другое -- голос горизонта...
   В годах -- целительное,
   Реальностью у нового начала.
  
   Противоречия отогнутый есть стержень,
   Что коромыслом у мерила равновесия,
   Связуемые жесткими крылами.
  
   Существенен Искус преображенный,
   Раскованный под выверенным иском
   В томительном таланте ожидания.
  
   Швыряющий системой эгоизма.
   Сверяет назначение -- рыском,
   Устойчивостью куба реализма.
  
   В нем логика строжайшая восстала:
   Пытаясь защититься от трагедий,
   В безумие старательно ныряла.
  
   Порушен глобус -- истин вдохновитель,
   Безжалостно громя соседей...
   Канон-то -- парадигмы представитель.
  
   Циклично в ней циничное кокетство:
   Мотивы образуются в массивы
   Пророчества, заклятия и зверства!
  
   Стихия -- Хаос в черном возбуждении.
   В заглавие -- противоборство Силы --
   Великой ложью мира принуждение!
  
   И жизнь бессильна в опыте бессмертия.
   В ней раб любви наказан просветлением --
   Надеждой в подсознательном стремлении.
  
   Пустынная стрекозья перекличка:
   В противовес искомому исканию --
   Дуэнья (духом гения), -- табличка...
  
   Безлика смерть, границ она не знает,
   И нет в ней места для сознания,
   Что в беспокойстве вечном пребывает.
  
   Стена впитала тень спины,
   Рука не дрогнет от сомнения...
   Иллюзия -- величие страны.
  
   Минерва плачет, Минотавр смеется...
   Какое дело до его падения...
   Лишь сердце птички на ладони бьется...
  
   И разнородность, разрушая близость,
   Смывает болью боль --
   Чужих миров несовместимость.
  
   Соотнеся незримое со знаком,
   Бесстрастие соединив юдолью,
   Луна повисла желтым злаком.
  
   И ветер из сияющей ракушки
   В дрожащем небе мутном зубы скалит
   На позывные высчеты кукушки.
  
   Смерть чертом металлическим летает
   Над белой простынею -- розой крови,
   По-будничному пытками венчает.
  
   Не торжество недрогнувших встречает.
   Унылый трон трещит в поту агоний.
   Без жертв он -- в скудомыслии скучает!
  
   Уничтожением искания смысла,
   Цемента нет в такой опоре --
   Страна над пропастью повисла.
  
   И бледность пальцев не струится страстью,
   И лаборанты, жертвы в приговоре.
   Стервятники казнят всех властно.
  
   Глаза и уши, сотни ртов раскрытых
   Влекутся тетивою на расправу --
   Безлик казнитель в логове разбитых...
  
   Убежищ не найти, а лишь отсрочка,
   В истории расчетно-перманентной
   В стремленье ввысь, где промедленье -- точка!
  
   В песок амбиции -- суждения:
   При власти силы смертной
   Круги лишь только на сужение...
  
   За маскою ничто не происходит.
   В мучении едином облик доли,
   Что выход к исцеленью не находит.
  
   Приамово над всей страною.
   Согласно узаконенной нам воле,
   Мечта людей под вражеской стопою.
  
   И ядом счет -- порыв меча жестокий,
   Слепящего, застывшего экстаза,
   Что -- гибельный, решительный и строгий.
  
   В нем будущего нет -- одно прощание.
   В секундомерах -- действие указа.
   В далеком прошлом жизни завещание.
  
   А мертвым еще больно двойниками.
   Над временем лишь память-постоянство,
   Где равнодушие -- кровавыми лотками.
  
   В несовпадении не замыкаясь, хордой,
   В спираль уходит новое пространство,
   А режиссерам -- балаган с актером...
  
   Глухой статист, слепящей полосою --
   Трагедия, дырой озонной.
   Всем -- обреченность связанной судьбою.
  
   Печалью скорой награждает горе
   Над ме2ссиею грозной зоной
   В обыденном предательском уборе.
  
   А публика -- и в драмах апатична,
   И в резонанс -- загадочный рефрен,
   Что напряжением своим статичен.
  
   Соотношением... -- вселенны!
   В чужих руках наш Карфаген,
   А мощи тени вдохновенны.
  
  
  
   Рекою неуемною -- Свобода!
   Коль Воля смирная с убытностью рожденья
   В пустое утеряется без брода.
  
   Начало жизни -- главное начало.
   Высокий смысл -- от жажды порожденья.
   Коррозия судьбу венчала.
  
   Трагедия: любовь избыта.
   Скорбимся без такой отмычки,
   А братство вечное -- войною смыто.
  
   Зло без причины -- истиной страшит,
   Непроизводное, в обязанность привычки,
   Смертельно тяжким грузом ворошит.
  
   Грядущий траур -- пиром корифанов.
   Людей печаль смертельней стычки.
   Извечной драмой козни басурманов.
  
   Для жизни неутешно перепутье.
   Хранители -- в натуге изводимой,
   А властелин лишь наблюдает сути.
  
   Послушник он при яде этом.
   Ложь в склепе -- силой нерушимой.
   Безумие дано ответом.
  
   То мощь грядет всеобщей катастрофы.
   Она в родстве с задуманной вершиной,
   Где праведник изводится Голгофой.
  
   Всеобщее предчувствие войны.
   В подвалах моргов матери с надеждой...
   Сон прерван стоном тишины.
  
   В костер подбросят новые дрова.
   Из мягкой глины встанет, как и прежде,
   Утратной мерой Страдная Вдова!
  
   Людской звериный быт:
   Колодец небовечный
   Для звезд ночных открыт.

Глава 3
ЦАРЬ

  

О вечный торг на фоне святок

Ты, Ельцин, -- Морг! Судьбы остаток.

   Вам снятся мальчики кровавые, Борис?
  
   Я выражусь не ложным языком:
   Что он есть -- "Царь" и в разуме несложном,
   Просил назначить истинным царем,
   Но чтобы быть в законе непреложном.
  
   Он царственную думку укреплял:
   Поймешь, что значит "меж царями"...
   Ясней поймешь, что слово восставал...
   Поймешь, но это между нами.
  
   Он шел вперед, теперь уже усталый,
   Кто утверждать берется наобум,
   Иль отрицать, что между шалых -- шалый!
  
   Как очень часто торопливость дум
   На ложный путь заводит безрассудно,
   А там пристрастия и связывают ум.
  
   И хуже нет -- напрасно ладит судно
   И не такой вершится на возврат
   Ловец той правды, чье уменье скудно.
  
   Примером пред людьми стоят... --
   (Бориса карты биты)
   Блуждающие в жизни наугад.
  
   Никто не думал, что он так велик,
   Чтобы судить... Никто не видел жита,
   Покуда колос в поле не поник.
   Все знали, что он ловок, горделив,
   Ведет корабль безвестною путиной.
   И затонул, едва войдя в залив...
   Царь дико щедр, но может пасть.
   О нем не судят: "С Богом заедино".
   Вдруг может слечь -- такая страсть.
   Но суть одна -- отпетая дубина!
  
   Нам царский двор -- одни убытки!
   Сион возвысил и "кредитки",
   Их превратив в орудие пытки.
  
   Извечие тупых и злобных,
   Метафоры смертей удобных.
   Надгробные тела, при славе...
   Убывные дела Державе!

Глава 4
ВЕК САТАНЫ

  

Ложь -- религия рабов и хозяев.

Правда -- Бог свободного человека.

(Мудрость прошедших)

  
   А вот в приват двойной звонок.
   В нем ошибиться вовсе невозможно --
   Здесь все в сравнении приложно...
  
   Живет князек, как ручеек речистый,
   Все охлаждая на своем пути,
   Хитер безмерно, соболь этот истый.
  
   Разит серпом -- секущей полосою,
   Из мрака не намерен так уйти --
   Налажен он преопытной рукою...
  
   В нем струны лжи и фарса, единясь,
   Звенят надрывным гулом неразрывно
   Для тех, кому доходна звуков вязь.
  
   Песнь вдоль креста столь дивная текла,
   Что все пленились, но не знали гимна...
   А речь невнятна разуму была!
  
   Всецело овладел глас этой песни.
   В ней слышался и звук побед...
   Наш век не слышал лжи еще чудесней:
  
   В ней сумерки -- восходом слыли...
   Так и пойдет тропиться след --
   Все в противление уплыли.
  
   Язык с укором, что не с верой --
   В своем прозренье выше бед,
   Восторг покинул наши сферы!
  
   Сочувственная воля истекла
   Из праведной любви, как из неволи,
   К нам наказанием внедрился корень зла.
  
   Завалит ль пауков наш доктор Айболит?
   Не доктор, в деле -- "док",
   Наш Балдомер -- бандит!
  
   Возможно ль о благом просить напрасно
   Те сущности, которые, чтоб в доле
   Воскресить, умолкли так согласно?
  
   По праву -- должен без конца страдать
   Тот, кто, прельщась юдолью,
   Добра отбросил благодать.
  
   А стоит ли роптать?
   Кто утверждает это?
   Русь уходящая жестокостью браслета!
  
   Нетленностью Беда!
   А было время краше?
   А что взамен? Еда?
   Она уже не наша!
  
   Незыблемость тревог дает одни убытки:
   И примитив дорог, и перемену пытки...
  
   А истина -- что ложь -- капризное пространство,
   Ее не проведешь в вериге постоянства.
  
   Так от руля, повернутого вправо,
   Скользим мы в ад, свой крест несем,
   С одним из тех, чья слава так кудрява.
  
   Плывем туда, где гавани не знать
   (Монаду всю от мужества на слом) --
   Наш суверен решил себе забрать!
  
   Когда же лук столь жарких изъявлений
   Был вновь ослаблен так, что речь во всем
   Сошла до наших умонастроений,
   То сразу же я различил во мгле
   Мне голос грозный и надменный
   Изрек "Нетленку" как во сне...
   Ты в этом утонул очке,
   Где говорю я, вами нареченный,
   Который разместился на толчке.
  
   А ты не хочешь произнесть,
   Что больше стаи буду биться,
   Хочу в себе всех вас обресть
   Я, угнездованная птица!
  
   Лечу по Смоленской и Брянской,
   Рязанской пройдусь и Ямской.
   Повесив, понимаешь, котомку на палку,
   Промчусь и по старой Тверской...
  
   Зовут: "Остался бы, дедка".
   Да где уж -- не выдержу я.
   Живу, понимаешь, на кремлевских таблетках,
   Рублюсь с бутылью с плеча.
  
   Конец, удивленный, мотаю --
   Чиню я страны жернова.
   Ну ты полюбуйся, качаю,
   Понимаешь, законно права...
  
   Судьбой? Зачарован. По-братски:
   Обнесен я чаркой мирской,
   Но кровушку пью по-солдатски,
   Петляя под смертной дугой.
  
   Весей умирающий житель?
   Под холмиком, мой дорогой...
   Уйду, понимаешь, в обитель,
   Усну и забудусь хмельной.
  
   И вновь пред тобою я, грешник,
   Хужею на вашем меду.
   Как думаешь, миру столешник
   Аль в рай, как святой, попаду?
  
   Во многом прав. Здесь обитая,
   "Большой" и "малый" сразу шасть!
   Преграда не спасет любая.
  
   Вот я все думаю: есть месть --
   Линяю я, коротка шерсть.
   Хочу из ада в сердце влезть.
  
   Принять я вас сочту за честь,
   А лучше поразмыслю, в туе...
   Счастливый дух в себе обресть.
  
   Мне все равно, что смел ты или сломлен.
   Твою мне волю продиктует
   Ответ, который уготован...
  
   Неравновесны ум и чувства, о да!
   И эти мысли, как вопрос:
   Что равенство... под крышкой гроба?
  

***

   Столп и шобла перегретых
   Пилигримятся в тумане.
   В падебуре хизнят дуплетом,
   Упираясь рогом в money.
  
   Чу, застыли ветви злости.
   Паутинки в святцах блещут.
   На полях белеют кости.
   Руки бледные трепещут.
  
   На косе, белее смерти,
   Госпожи гаданья лучик.
   Чернозем копают черти,
   Дерьмократы пялят чучек...
  
   У руля -- чухня блатная,
   Гнусомордное кадило.
   Отродясь земля родная
   Горше гадов не родила.
  
  
   Все есть Бог смятенной драмы.
   Не запа2дло -- подлозавры.
   Упыри "иконной рамы",
   Чешезады, жуйте лавры!
   Звуков страдного взывалы
   Нивы мертвые не слышат.
   Ветер грустным покрывалом
   Незабвение колышет.
  

***

   Отчизне выстроен острог!
   Дана причина смертности
   Старанием смертельных дрог.
  
   Закон нам светит лавкою чудес,
   Освоил злобный сумрак сцену,
   И синеве -- зола в противовес,
   И призрак-голод назначает цену.
   Женой ушла, накинув пелену,
   Удача -- расставания урок.
   И святость тихо отошла ко дну.
   И новой свадьбы поспевает срок.
  
   Разор разносом нужное возьмет
   В безумной нескучающей Бесии,
   Отвергнутость прогресса отметет
   Надежды относительность бессилья.
  
   Нам из "свободы" некуда бежать,
   Одолевать грядущие невзгоды;
   И молодость пытается понять
   Причину от лица Природы.
  

***

   Столичный ж срок царь укрепил развалом,
   Дабы явить, что может стать чертог
   В пору разрух надежным покрывалом.
  
   Смерть повсеместно насаждалась.
   Гробница -- равенства урок.
   И свора -- клика наслаждалась.
  
   О, прекрасномыслый Долгождан,
   В согласии живущий, единении --
   Такой приют был отнят, а не дан!
  
   Россия призвана к мучению,
   А храмам древним -- воскрешение
   Через Голгофу -- кладь Крещения!
  

***

   Престолом на штыки кидало,
   Что Бичеграду вопреки,
   На лживый трон нутро вассала.
  
   Все от того, что дух наш всклочен.
   В угоду призрачной любви,
   Плащ жизни сильно укорочен.
  

***

   Вы говорить позволите мне смело?
   С тех пор как борматолог рядом,
   Овчарня царская заметно поредела.
  
   Забытый мачехой народ
   Дышать не может больше смрадом,
   Где кесарь прерывает род.
  
   Ослепший бык в семейном лоне
   Забыл про собственный обет.
   Итогом -- стадо все в уроне!
  
   Не лишки пищи сдал на взятки,
   Мудреность гордецу вредна
   И носит смертные закладки.
  
   Поэтому не будет странно,
   Что будет новая картечь
   И память сих времен туманна.
  
   Уж некуда и славы брать,
   Предательством усиля течь,
   Что кораблем лишь черту управлять!
  

***

   Кто мы?
   Экспассия для внутреннего действа.
   Мы "пеленою Дейса" скреплены
   Поточного коварства и злодейства.
  

***

   Тонны опыта науки
   Сон и дрему навевают,
   А чарующие звуки
   В неподвижность убывают.
   Путь, ведущий небом в небыль.
   Мой нещедрый плащ Фортуны
   Укрывает в складках струны.
  
   С осветленною мечтою
   Ухожу незримо в блеске,
   Колыхание со мною
   В грусти о прошедшем всплеске.
  

***

   Здесь видится стратегия изгою --
   Нам жизни быт навек определен:
   Живое все -- на лежбище покоя.
  

***

   На верность забвенья махнул я рукой.
   Отбросил сомненья причуды нагой.
   На плечи удачи, накинув аркан,
   Умчался стрелой в неземной океан.
  
   Мне мертвый Маяк с географией слуг.
   Тут берег Надежды, Страданья и Мук.
   Отчаянной смерти гирлянды цепей --
   Остовы погибших лежат кораблей.
  
   Опасность, беснуясь, ударом ветров
   Срывает защиты гранитный покров.
   "Войдешь и не выйдешь", -- глас мне говорил.
   Ценой дорогою я путь свой творил.
  

***

   Но виноват!
   Я виноват лишь тем, что я родился,
   Я виноват -- такое ремесло.
   Я виноват -- со смертью не сродился,
   Суровым ветром жизнь не унесло.
  
   Я виноват, что мать моя рыдала,
   В пределе горя гордость сохранив,
   Я виноват, что старенькою стала,
   Мечты свои во мне не воплотив.
  
   Мне не пришлось отцовской речи слушать,
   Вдвоем бродить, вдыхая ширь равнин.
   Я виноват, но мне хотелось кушать...
   Порок один, для всех он господин.
  
   Мне не давали древом любоваться,
   Припасть к корням иль с яростью роптать.
   Меня смертельно заставляли драться
   И землю обреченную глотать.
  
   Но я живу и скорбью той отмечен,
   Из тех времен, в основе взяв разбег.
   Я виноват -- никем я не привечен,
   Ведь я простой и честный человек.
  

***

   Душою чист пред Богом -- не распни!
   Я от тщеславия не вижу прока.
   Но посинели благонравья пни,
   Болотом заросла протока.
  
   Сквозь пирамиду лжи прошла
   Жизнь, что так долго претворялась
   И в наш чертог грозой вошла,
   Полупритонной явью сталась.
  
   Сеченье золотое не иначе,
   Где нет начала и тем паче --
   Условие, отсчетом Фибоначчи!
  
   Тень "книги призраков" густа,
   Хранила разговор до срока.
   Элефантиновы уста --
   Ранг языка Устава ока!

***

   Избави Бог от новых пыток
   Двадцатый век! Впитал напиток
   Твоих теней суровый свиток.
  
   Что мне до Вечности!
   Плен любопытства слиток.
  
   Такое с незапамятных времен:
   Самостояние -- значение из плиток
   Самодостаточности -- совести поклон!
  
   А годы ждут свою награду,
   В пустыни книгу впишут скоро, --
   Им зелень на холме опора.
  
   Взамен, на срезе, выступает сок...
   Что для затмения значенье строк!
  
   Избави Бог от новых пыток.
   Земля от них сверх мер грустна.
   Любви домашней на убыток,
   Нам талейрановы уста
   Открыли бег "ночных кибиток".
  

***

   Гурманам нравятся страдания других,
   Да время славится не их.
  

***

   Вот жизнь веселая настала:
   Так много умниц -- толку мало!
  

***

   Не держит новизну налета сказавшееся словом.
   Лишь мысли глубина полета
   К истоку возвращает слогом.
  

***

   Быстрее молнии мелькают лица,
   Все ближе миг замены бытия,
   И побледневшие шуршат страницы,
   Приняв на веру справедливость дня.
  
   Вбирает грусть испуг свободный.
   Груз непосильный давит плечи.
   В предвечной пустоте холодной,
   Мерцают призрачные свечи...
  
   Ум обособив, с ним и честь
   Их освящаем дружбой мы
   Я вижу альтруизма месть,
   Как власть воинственную Тьмы.
  
   Несоответствий ядовый поток...
   Надежды в нем мечтою зреют.
   Ведет их неподкупный рок.
   Слова мои немного постареют
   На ровно предназначенный им срок.
  

***

   А Красота?
   Так, знать, она нужна?
   Причастна ли она к деяниям святыни?
   Пока дышу... живу я ими.
  

***

   Что мне до вечности,
   Где пыль лежит слоями.
   Безмолвный знак сердечности
   Я вычерпал горстями.
  
   На дне -- Скупец с безмерной тайной,
   Слыл мудрецом в щедре лояльной.
   Отправив львом... вернулся... мышкой,
   Неясности прихлопнув крышкой.
  
   Прикидом, сети распластав,
   С мостка сочувствия привстав,
   Бог объясняет порчу так:
   Закон -- что "мраморный маньяк" --
   Мешая молохом людей,
   Бьет беспощадностью идей.
   А ваш "масонский генерал"
   Блефовый козырь в руки взял:
   Убавив дрожжи бытия,
   Сквозь поколенья возлюбя
   Страдания бывшие барона,
   Ведет дорогою "сиона".
  
   А злато -- духа предпосылки,
   Вон! За рубеж -- на место ссылки.
  
   "Римлянам ока" -- телевидение
   Без социального предвидения.
   "Четвертой власти" -- виртуальности, --
   Для погашения случайностей.
  
   Примета родная -- удар по затылку,
   Уж небо готово упасть на подстилку...
   Дубасят "Русланы" и ноют "Романы",
   Погонщик ослиный очистил карманы.
  

***

   Стихи -- мои друзья, я ими отдыхаю.
   Их любомудрием я миропонимаю.
   Питаясь радугою -- вспышками затрат,
   С упорством защищаю Бичеград.
  
   Мотивы? Сочна жадность изучения
   На хорде быстрой, быстрого скольжения.
   Закат путины времирей
   Фатален к кочерге моей!
  

***

   Я не учитель! Я -- искусство...
   Мой результат в значенье -- "пусто".
   Эксперимент идет сквозь нас:
   Кому -- болезнь, кому -- экстаз!
  
   Без радикального почтения:
   Фатальна логика двоения.
   Гвоздь выправления формальности --
   Самосознание -- в реальности.
  
   Распределяют новые года
   Подарок -- скепсис в никуда... --
   Болезни признак осложнения
   На болевом пороге бдения.
  
   Не дует в парус благодать.
   Да и откуда ее взять?
   Минуя рифы вдохновения,
   Ведет фрегат тоска правления.
  
   Который год уже подряд
   Бьет невпопад души набат.
   И молох молотом кружит,
   Им управляет "вечный жид".
  
   Так помогай ему, братва,
   Бить посильнее. Мы плотва.
   Коронки мятые идей,
   Прах опрокинутых людей.
  
   Вот одного я не пойму:
   Как гасят свет, включают тьму;
   Кто за обман пойдет в тюрьму;
   Как награждают за разбой,
   Что вскормлен опытной рукой;
   И как подопытный народ
   Всем проходимцам жить дает?
  
   Семья большая! Гибнут дети...
   Кто за беду страны в ответе?
  
   Бубнит текущий наш момент:
   Конечно, выбор... Президент!
  
   А кто его ценою водит?
   Кто Русь заветную изводит?
   Советников тут целый мир,
   Компьютезированный Лир.
  
   Дрожи от гнева, Русь нагая.
   В быт, самосилушкой играя...
   У братощедрой мощной глыбы
   Взметнулись разобщенья дыбы!
  
   Метущий корень ситуации
   Бьет в переделе аберрацией.
   На сжим все мысли и разжим,
   Избрав движения режим.
  
   Не получилось... -- не дозрели,
   Лишь коммунизма песню спели.
  

***

   А что Весы, куда кидают?
   Бог, Террой, с Дьяволом играют,
   Блюдя затасканный закон:
   Чем больше веса потеряют,
   Тем больше выплывет на кон.
   Игрок костями славит трон,
   Коль больше их -- ценнее он!
   Чем глубже в лес, тем больше жара --
   Судьбы российской выбор старый.
   Жизнь -- повторение основ
   Пассионарность темой слов.
  
   Изодневности рутина, чемоданностью конфессии.
   Философии чужбина, обреченностью депрессии.
  
   Мысли данные -- сенсорией
   Без оков перекликаются.
   А природное Евангелие
   Чувством страха наполняется.
  
   Как избыть поток фатальности
   Здравым смыслом эволюции,
   Не обидою формальности --
   Слепом лоций революции?
  
   Вавилона башня рухнула
   Разобщением язычества.
   Как легенда в небо ухнуло
   Рукотворное владычество.
  
   Каплет Время в морду Вечности
   Человеческой превратностью.
   А на хорде бледной млечности
   Отпотелые обратности.
  
   Многогранными делами
   Меры венчаны движения.
   Утоляется телами
   Цикл божественный брожения...
  
   Высят мир наши сомнения,
   Сообразно дел практических,
   Не угаснут осложнения
   От посылов имперических.
  

***

   Какая точность и какая чистота!
   Во глубине Вселенной -- мозга цепи.
   А рядом с нами есть планида та,
   Что всех ведет к заветной цели.
  
   Но есть и место Фурии -- не дать
   Пропеть Любовь соловушке на "ять".
  
   Прощают континенты -- Му..., Пангея...
   Дочь Хаоса, защитницу Мать -- Гею.
  
   Зачем кидать нам камушки?
   Все берега истерзаны,
   Соски у нашей мамушки
   Под корешочек срезаны.
  

***

   Годами процедив удачу...
   Мой вывод прост: нуля я значу!
   Я на отпущенную сдачу
   Волной "двадцать первой" злачу.
  
   Я -- неподкупный Аладдин,
   Наш "Серендин" мне господин.
   Он облегчит нашу задачу.
   Век Двадцать Первый! В небо плачу.
   Своею тяжестью я сам себе отвес.
   Дракон я рыбьей кости, Геркулес!
   Так наградила лоб сама Природа
   Назначенностью боговой породы.
  

***

   Внемлите ж, масоны, писанию Нагов.
   Я -- Мастер -- Карбул, Архитектор Большой,
   Родивший заботою творчества Магов.
   Му-лотос прародины вечно живой!
  
   Свидетелей лишь двух возьму:
   Кетсалькоатль, Египта "тьму"
   А третьего -- "священный глаз",
   И Гея пусть рассудит нас.
  

***

   Как страшно мерить глубину --
   Непостижимое уму.
  
   Огонь, вода -- связались вместе.
   Лежу я в ванной, я -- на месте.
   Счастливой рыбы -- знак дракона...
   Почто мне происки "Нерона"!
  
   Я на лужке ромашкой зрею,
   Глядеть на солнце я умею.
  
   Сам -- общевик. Сказать я смею,
   Что от Брынцалова болею,
   А Горбачева... вон из знати,
   Изгадил он мои полати.
  
   Над светским -- коршуном кружусь,
   В любого я теперь вцеплюсь.
  
   Вселенная моя кругом,
   Но я же вовсе не о том.
   Моя забота -- отчий дом,
   Где мать живет своей избой,
   Жена и дочь клюют изгоя,
   Да, а у вас теперь такое?
   В могиле буду я покоен.
   Беспривязный я главный класс,
   С альтруистическим устоем.
   Настал суровый главный час.
  
   Тотемный столб стоит, судьбою,
   А я -- туземец, вам открою.
   Здесь наше "Ка" -- суть сокровенная.
   Как -- Мудрость, градусник, Вселенная.
  
   Свидетелей лишь двух приму:
   Америку, Пангеи тьму,
   Они докажут гибель Му --
   Над "Рыбой" -- "Птица", "Змей" вверху!
  
   Создатель всевышний, пернатый на деле,
   Его ощущаю, по крови я брат.
   Цари не скупятся, коль перья одели,
   И я постигаю их щедрость наград...
  
   Желание центра достойно сомнения,
   Свидетель тому есть нейроновый яд:
   Не вытерпеть стойко достойных прозрение,
   А быстро, трагедией, выпихнуть в Ад!
  
   Живите, масоны, империей Нагов.
   Я -- Мастер Большой, Архитектор, Карбул.
   Родившись заботою творчества Магов,
   Му, -- логос Прародины, в магму нырнул.
  

***

   Всепрощающий миг --
   Птицы головы склонят,
   А в иссохший родник
   Музы слезы уронят.
  

***

   Тяжело у славы бремя:
   Ярость -- жало бед.
   Вытирается о время
   На земле наш след.
  
   Российский быт вы фактами проверьте --
   Обычай есть, как норма поведения:
   Все радости приходят после смерти,
   И это есть причина огорчения.
  

***

   А между тем "царь" дальше хочет
   Вслед беглецу, как упряжь ослабела,
   Рванулись все, но всех он мочит.
  
   Вблизи от звезд, что золотом блистают,
   Род привлеченных курс свой высят смело.
   И журналюги радостно кивают.
  
   Нахальный род, который свирепеет,
   А чуть ему поднесть
   Кулак или кошель -- сразу и заблеет.
  
   А ставят всю страну на уши
   И давят на программы смесь,
   Жестокой ложью портя души.
  
   Мы рыцарю обязаны тому,
   Кто для народа не готовит месть,
   Защиту мудро ставит по уму.
  
   Проносит свет великого закона
   И память боевых кирас
   И бережет сограждан от урона.
  

***

   Народом избранный, почтен и громкой славой,
   О президент -- царь, ты не в добрый час
   Брак наш отверг, приняв совет лукавый.
  
   Прими пророчеством слова:
   Ущербный камень -- есть молва --
   То кровь расстрельная жива.
  
   И поспеши, услышав повесть...
   Огонь желаний не унять --
   Вернул ты нам времен суровость!
  
   Разменностью летим в осадок.
   Стрелы убойной не поймать,
   Там, где купец товаром падок.
  
   Насущный стол наш -- хлеба кус,
   Что стерегут друзья из свиты,
   Отымут, коль изменишь курс!
  
   Обманутые знают ныне,
   В долине злости не разбиты,
   Твой ум гуляет на чужбине.
  
   Неблагодарность корнем в этом,
   И не укроет тень любой защиты,
   А скотство власти обнажится светом.
  
   Твой дом в страдальческом избыте:
   Создал запасец знаменитый
   С ореликом, что в прикорытье.
  
   Федрилова твоя защита.
   Старания царские урыты,
   Венком обычным перевиты.
  
   Тебя толпа же отличила,
   Блатня на ханство привела,
   Косноязычью обучила.
  
   Таскарь! Уж наперед вооружился.
   На нары не плеснет волна
   От обруча, который покатился.
  
   Мудра ж рука твоя, столична!
   Богатство спер ты, как абрек,
   Всю евребистам сдал наличность.
  
   Ты -- слонофил, не будешь и свободен,
   Все знает о тебе исходный век,
   Твой гуслепер антинароден.
  
   И совесть запятнал постыдной славой.
   Все, в чем виновен, -- разреши сомненья.
   Волна забвенья не несет отравы.
  

***

   И мысль преткнулась там, куда вела
   И молча возвратила то мгновение
   Вблизи того, кто выведен из зла.
  
   Речь праведной души всему основа, --
   Круговорота демон соучастный.
   Наивно ждем наставника другого.
  
   Бичом нам правды не изречь.
   Оборонись и слушай сопричастно,
   Что действиям совместна речь.
  

***

   Выдан зарплатою смертный тем дым,
   Кто под указами стал недвижим.
  
   Тот виноват, кто казнить был обязан.
   Но не казнил -- доброблудием связан.
  
   Дабы страна содержалась в порядке,
   Дарят для челяди средство -- удавки.
  
   Если позволить к сему невнимание,
   Будут продолжены дальше страдания.
  
   Всюду ханжи, лжепророки, как доля.
   Глубже и глубже мы входим в неволю.
  
   Закостенело добро на порогах.
   Доброе рушится, тонет в пороках.
  
   Не наше смирение милость дает,
   А сердца служение к благу ведет.
  
   Грабить царькам... так положено в мире.
   Родины плач разрастается шире...
  
   Знай, при царе это зло неизбывно,
   Здесь и духовник, а это массивно!
   Поп уж завел себе лишнюю ряску,
   Сунься-ка с жалобой, вымолишь встряску!
  
   То, что отнято, не прибылью будет.
   Жалобы только тебя и погубят.
  
   А капюшонники вечно хлопочут,
   Лишь бы богатство урвать. Кто не хочет,
   Станет в тени петь псалмы еженощно.
  
   Мощно влезай в эту тьму, поклоняйся,
   Ты мне отдай, моего не касайся.
  
   Каждый влачит свое времечко лично.
   Циник -- карманом раздался прилично.
  
   О, если б фальшь вся на лбу отражалась,
   Наша Россия не с правдой б сражалась.
  
   В чем проявляется сущность законов?
   То, что исходит от свойства зеленых!
  
   Царь-государь нас своими считает.
   Рвет он по-царски, мошну набивает!
  
   Следы утраты ждут нашей заботы.
   История не тороплива, но скоро спросит: Кто ты?
  

***

   Зло на земле неизбывно
   Всем идеалам противно.
   Ждет всех забота-утрата.
   Радость ее маловата.
  

***

   Сквозь раковину нить протянет время --
   Дедаловый наследник, разум-бремя.
   Совесть проснется иной раз, но знает --
   Кривда в законе у нас пребывает.
  
   Тут начинают впадать в разночтение.
   Мелочью мыслится. Правды учение...
  
   А безучастным стоять не дано --
   Черный поток в гроб уносит равно,
   Что не простит ничего опыт крови.
   Вечно саднит -- не одно, так другое.
  
   В этом, сказать, что хорошего мало --
   Мыслит по совести Гнев запоздалый.
  
   Кто нам представил господ "справедливых"?
   Кто понастроил господские виллы?
  
   Только хорошими песни и были.
   Кончилось время, и песни уплыли.
  
   Зря вспоминают про это нечасто, --
   Буйство желания властвует властно.
  
   Почести столь возлюбили,
   Что о страдальцах забыли.
  
   Все сотворялось попарно,
   Бредим в отчизне угарно...
  
   Цевниц ведет перекличку
   Царская вздорная птичка.
  
   Непутевая беспутина в пути.
   Мертвецу конец от Правды не найти!
  
   А думают ли о суставах?
   Не правых, не левых, а здравых!
  
   Где поднабраться могучей нам силы?
   Только вперед, через терни, могилы?
  
   Что нужно впрок, помянуя о близких,
   Чувство дорог, небывалых и склизких?
  
   Запах весны ощущать ежегодно,
   Тучу хлебов на полях хлеборобных!
  
   Благо -- на пользу, наделом природы.
   Мудрость -- приходом, седеющим в годы.
  
   В жизни такое мгновенье бывает:
   Врежет судьбой, в горизонте растает.
  
   Время, сомнение, чувства мельчают.
   Старость горбатая видом смущает.
   Страстью воздавшая с нами играет.
   Сколько она еще нам отпускает?
   Жизнь коротка, и предел есть, судьбою.
   Дерзки живущие жизнью земною.
  
   Грабить и бражничать стали помногу,
   Жадно грабастают злато в дорогу.
  
   Все углублялось, нуждой становилось.
   То, что мерещилось, -- в жизнь воплотилось!
  
   Мы на развалинах мира пришельцы
   Злато, сребро -- все в карман иноверца!
  
   Вот и настала одна благодать --
   Вместе с сумой по отчизне блуждать.
  

***

   Но не ропщи ты, погоди.
   Кто рвется, будет позади.
  
   В кулак единый сжаты
   Чувство меры и утраты.
  

***

   Смотри на знак из злата литый --
   Явился быт наш изучать
   И замер гробовою битой...

***

   Польется свет из возрожденных окон --
   Согласных с этим не перечесть.
   Глагол и имя, радость этим строкам!
  
   Прими душой, что радостно ушам,
   Величие, достоинства убор
   И мощь моим краям и городам!
  
   Глава, что мастер неруководимый,
   Он лепит и дает простор
   Той силе, что гнезда творимы.
  

***

   Нисходит разум, что зовется Суд,
   Разгневанно взирая клубы дыма...
   Наш ветроград забором обнесут.
  
   Не сон -- все звуки поглощались,
   И жгучий луч упал. Вестимо,
   Мы с нужником одним остались.
  
   Учтен ли памяти поклон?
   Премьер в народах спелых
   Единства жар и есть Закон!
  
   Сотканный строй -- бег в мрачный круг,
   В пучину, где тщета замлела,
   В порочность жизни, боль разлук...
  
   Разлад -- подспорье тайных штук.
   Алканью не найти предела,
   А сионизм... не просто звук!
  
   И каждому не хватит силы:
   Коль доля воли не у дела,
   То впереди одни могилы.
  

***

   А Мир не топчется у наших ног
   И в новый нас толкает Билл,
   В свой мелкодушия чертог.
   Как быстро можно эдак пасть.
   Его наживку Лир схватил,
   Летим стремительно мы в пасть.
  
   В гипнозе зрится, на крылах, раскрытый,
   Другой, внедренный жизнью передел --
   Единый образ, но из "трио" слитый.
  

***

   Наш мир на грани опыта движения.
   Пассионарен гневности удел.
   Ждем, что спасет Россию Свежий гений!
  
   Нетленной неги вечные цветы --
   Жизнь на земле без них убога.
   В сад вознестись -- заветные мечты.
  
   На небесах лишь чувствам и дано
   Искать защиты, поминая Бога,
   Но это было нам запрещено!
  
   Настрой свой разум на исход, предел,
   На лучшее надежда будет длиться.
   Вращай лишь голову, где ангел пролетел.
  
   Жди озарения -- судного сравнения,
   Ищи щедроты, бренная столица,
   Мерила блага не предай забвению!
  

***

   Осталось зрение -- везде погром!
   Звериный образ над Россией властен --
   При маломощном разуме идем.
  
   А разум, данный каждому из нас,
   Накалом справедливости опасен,
   Спешит ускорить переходность фаз.
  
   Подвиг к пучине, мечет жадный взгляд.
   В ней достиженье дна -- опасно.
   Весы качнулись в одиозный ряд.
  
   А кто бы суд открытый произвел?
   Не верящий и малой частью страстно,
   Тот первородный грех бы и возвел.
  
   Да судьи кто? Чтобы решать дела,
   Нет их достоинства в судейской части,
   Соринкой б наша им судьба была.
  
   Бесспорна мысль, которая сошла
   В Писание, что Хроном не забыта,
   В календы поведения вошла.
  
   Что в Духе наша есть защита,
   Сомнения не ведает, от быта
   Упорством веры приоткрыта.
  

***

   Когда на континентах шторм уляжет
   И гладь сверкнет, позволив нам взглянуть,
   То африканский материк подскажет,
   Что рабства разумеет суть:
   Кто музыку закажет, тот и свяжет...
  
   А исполнитель -- Собственность, Капелла,
   Обжегшись "рынком", продолжает дуть...
   Упрямство это -- дикость хамством взгрело.
  

***

   Вершится ль правосудие святое?
   Поля разрух, одна лишь жуть.
   Нам, видно, надоело жить в покое.
  
   На территории с мифическим уклоном
   Есть феномен -- "советский человек",
   Но уж глядят в глаза ему с укором.
  
   Труды его прошедшие суровы!
   В делах минувших -- памятный разбег.
   Бескомпромиссность -- суть его основы.
  

***

   Гуляют мысли. Тело в пустоте...
   За всех страдаем -- грустная картина!
   России мало места на кресте!
  
   Но Бог и мы -- в одном загоне.
   Да, получилась тайная доктрина:
   Свобода есть, и вся страна в уроне!
  
   А Звездочет, витая облаками,
   Упал на ухо. От короны звон --
   И поспешил, и вот уже не с нами.
  

***

   Не жар любви пылает над столицей.
   Раздвоенный париконосцев трон
   Вплавляет разномыслие в лица.
  
   А с ним Пернатый! На своем ли месте?
   Подарочек, что возвратился,
   Своим явлением обязан лишь "невесте".
  
   Средь утомленных, но еще живых,
   Вновь над границей русской воцарился
   И вновь присел в каменьях дорогих.
  
   Одна, чей глаз прикрытый больно,
   О мертвом сыне скорбь внимает вдовью,
   Другой взирает с вздернутою бровью.
  
   Навряд ли знает, сколь велик урон
   За то отсутствие с Любовью...
   Лишь правый суд в изгибах искушен.
  
   А те, кто смерть стране пророчил,
   Не выстроились в благочинный ряд.
   Так кто ж им покаяние отсрочил?
  

***

   В завалах, зачищая мир иной,
   Земное зло растление творит.
   Началом -- здравие, конец -- за упокой!
   И притчею о многом говорит.
  
   Притча тронно спешила к выборному.
   Разрывною печалью высветив
   Путь туманный. За далью спрятавшись,
   Лишь дарилась манящейся блесткостью.
   Темнота -- не залог страданию?
   Не врубаясь, спокойно двинулась.
   Что еще бы такого хлесткого? --
   От Грачева, резвяся, вырвалась.
   Ребра, смачно изжамкав, сплюнула.
   Рассатурнясь, пинком откликнулась,
   Головой став, предельно выступя,
   На святое напялив сбруечку.
   Удиламисто встретив солнечность,
   Приторочила лживо подлинность.
   Презагадочно выпив облачность,
   Заводнила мутисто клятвенность.
   Надсаднившись, пульнулась в явственность:
   Всехлебалость пятнисто вызналась,
   Всекровавость цветисто вызрелась,
   Всехабалость цинично плюснулась,
   Закодировав груз коберисто
   Из запального боя-береста.
   Тупь изъявисто славит холодность,
   Полосою прикрывшись бритвенной,
   Столбовою отметкой-вехою.
   Над котлами разлившись ересью,
   Остерег утолился жилисто.
  
   Призывает стерильно вызреться,
   Преколенно на убыль вымыться,
   Захлебнувшись, послушно зомбиться,
   Ну а хамам -- позорно ромбиться.
  
   Телеграммится волчья вольница,
   От шакальих подачек ломится
   Кавказерский общак -- не звонница,
   От приливов-отливов бронница!
  
   Надоела, друзья, бессонница
   Эх, по морде бы вас, законница!

***

   Все дальше к низу блеск счастливый.
   Трон -- безголовый замполит,
   Сверхсрочник злобы горделивый.
  
   Как жаворонок, креслом вознесенный,
   Песнь пропоет, надолго замолчит,
   Поглаживая перст свой усеченный.
  
   О Драмотрон семейных отношений!
   Ты так расцвел в елейном звоне,
   Отпетым лишь и есть почтение.
  
   Твой звук -- твое обличие крадет
   При дурнодействиях короны,
   Шум желчи ядовитой выдает.
  
   Та часть твоя, что томна и покойна,
   Все остальные в славе превзошла,
   Не выведет Ковчег достойно.
  
   Не в ней надежда всех людей.
   Чуть тлеешь на ковре у Зла
   На мертвой зыби лебедей.
  
   Бандустана, для Европы,
   Соловьем запела жопа.
  
   Хрен на блюде -- это в люди!
   Сверхбутыльник курловар
   Продал всей страны товар!
  
   Таков есть царь и вид его помятый...
   Мы знаем, как нас чтит
   Водило программорогатый.
  

***

   Но что еще тут помутненным взором?
   Над нами полосатый щит!
   В нем триколор не поперек узором.
  
   На разделение настроен флаг,
   Ждет равнодействия в Державе
   Вновьреволюции воскресший злак!
  
   Красавец, воспылай нам ясным взором!
   Ты тот, кто зреет на потраве...
   Не тронь нас тройственным подзором.
  
   Ты, многосложная страна,
   Поднявши стяг над бывшей славой,
   Полны ли силы пламена?
  
   Все рядом -- "Красный" ткет порог,
   Что красотою ладит место,
   Крови грядущей отдает лоток.
  
   Полет к Творцу! Дается "Синь" такою --
   Живой подарок для дворяных тесто,
   "Земля на предков" не дает покоя.
  
   А "Белый" -- надлежит Любви всецело,
   Источник благодати родника.
   В нем глубине понятий нет предела.
  
   Флаг -- суд есть судей самозваных.
   Мы счастливы воззрением пока...
   Но мы не знаем сами всех избранных!
  
   Певец трехладный ублажает Дух,
   Но где другая драмы половина?
   Все сущее не меньше двух...
  
   И только богово для мира триедино!
   В нем Жизнь и Смерть ответственны за слух...
   С ним рушится невежества рутина.
  
   Жизнь смертного -- вдова у Властелина,
   Распадом пред чертогом, как зола.
   Всю яркость Славы -- укрывает глина!
  
   А между прочим, все едино:
   Добро качнулось, не осилив Зла...
   То гирькой брошен на лоток дурина.
  
   Но что творит он, укопавшись в дно?
   Нам, недостойным, милости поклонной,
   Амбиций единение дано.
  
   Едина властелина тина:
   Мы мчим по плоскости наклонной
   До разделения "трехклина"!
  
   На равноденствие настроен стяг.
   Не развевайся грузом. Под напором
   Будь светел, коль пылает зрак.
  
   Но массы взор не разрывает мрак.
   Лишь бьют сомненья, веселясь с укором,
   В те сущности, что выросли не так.
  

***

   Проперций трясет в законе племенами,
   Чужими звуками ведя урок,
   В сознании тупая перед нами.
  
   А главное, как бы прощает гуд...
   Петлею стянут шейный позвонок
   Толпе смущенной, что на казнь ведут.
  
   Указкою желудочный прописан кнут.
   Прозрения звени звонок!
   Пасть гроздья гнева не дадут.
  
   Да, это будет смелый шаг:
   Конь на дыбы пред злом взовьется
   И разметет российский мрак.
  
   Народ возьмет правленье уд,
   Злость против ветра обернется.
   Потеря для толпы -- не суд.
  
   А дальше? Исправляя брак,
   Дух с Сердцем в унисон забьется,
   А уголь выгорится в шлак.
   Огнем любви забьет родник,
   Жизнь своей прозой обернется,
   Вернется долгожданный миг.
   Когда бы умещалось в таковое:
   Предел -- в пределе, точкой -- смерть.
   То пало б все навек, листвою.
  
   Тогда б лицо не задрожало.
   И не дышала б жизни твердь,
   А зло творить бы перестало.
  

***

   Забота тихо ладит в Вере,
   Чтоб птицу счастья позвала.
   И та вспорхнула б в наши двери.
  
   "Наш Феликс" долго будет биться
   В слог -- сокровенная зола,
   Прасущность из нее искрится!
  
   В ней высшая любовь гнездится,
   А свойство чистоты небесной
   Лазурной памятью гордится.
  
   Толпой к ней дерзновенные спешат.
   Ум здесь, стыдливостью чудесной,
   Труд благочинных превращает в чад!
  

***

   Стеснение пропало без следа.
   Визглив снаряд войны,
   Он провозвестник "тонкого" труда.
  
   Умов брожения взметнулась страсть.
   Мы все живем в эпоху Сатаны,
   Где сила движет Мировую Власть.
  
   В объятиях смятенных ждем опоры.
   Она, как мать, чей голос -- мнение,
   И побледневшие отводят взоры.
  
   Лишь мщения исполнится зарок,
   Забудут горе горные селения
   И Смерть не выставит смертельный рог!
  

***

   Вольны серны Аллагира,
   Кабарга, косули, рыси...
   Вы кавказских гор задиры,
   Покровительницы выси.
  
   Невозможно до Садона
   Приструнить тропу-дорогу.
   Осетина это зона,
   Лишь доступна тура рогу.
  
   А ганахи, голуаны
   На пути стоят повсюду.
   Неприступные те страны,
   Где обвалов мощных гуды.
  
   Джамала, Абана, Лисри
   Гордо башни возвышали,
   На защиту рода вышли
   И опорной силой стали.
  
   Мир кавказский на убыток --
   Прокорана корни быта.
   Память к предкам не убита,
   Сталь традиций не зарыта.
  

***

   В миру назначено пребыть:
   Барана головой платить!
   Но ныне...
   Ягняток режут на чужбине!
  
   Небесный ж меч надежно всех сечет,
   Опережая и снаряда пение.
   Мать в страхе смерти сына ждет...
  

***

   Немало душ во рву лежало.
   В пылу и брата -- брат убьет.
   Войны трудиться еще жалу.
  
   Разомкнуты объятья дружбы, -- это
   Бурлит Кавказ, бунтуется народ.
   Их интерес остался без ответа...
  
   Как "голозадые" дерзки при вере...
   Их бог -- корыстный дух сознания...
   И все блаженны в полной мере.
  
   Забил упорный сей родник.
   "Высоких" сил привлек внимание.
   Он мал по виду, но велик...
  
   Бесспорно, Мудрость -- это дар:
   Клочок, трезвящий нам сознание,
   Царевой выдержки удар!
  
   Те ополчения из стай самоуправы...
   В них плод заложен умопомрачений,
   Где нет восторга от солдатской славы.
  
   Дух, что окреп во много раз -- молящий...
   Коль жалко у него горение,
   То не вернуть мечты манящей.
  
   При сем и облик их любимый:
   "Орел ушастый" нелюдимый,
   И клятва в вере нерушимой!
  
   А Вера -- не простое ремесло.
   Утроба -- с рясой совместима,
   Где приворотница -- надежное весло!
  
   Сура Ислама не смиренна,
   И кровь кавказских берегов
   Отчизну залила мгновенно.
   Станицы нет -- не видно дул...
   А "серафим" не знает слов...
   Бренна ли смерть? Скажи, аул...
  
   А людям, тем, что радость ждут,
   Дана лишь истина по кругу...
   В пути залог любви сожгут...
  
   Ни вверх, ни вниз регресс движим.
   И как положенное другу,
   Лишь вдоль цветения режим.
  
   Защитной гордостью объяты,
   В ней месть семей, родов заклята
   До стука гробовой лопаты.
  
   И жгучий торг... Рабом зарплата!
   Свобода выкупа горбата...
   Кончай бузить войной, ребята!
  
   Из злата, серебра покров
   Свет белый превращает в черный...
   Вражда! Значенье страшных слов.
  
   Устав Земли -- энергий трата,
   Где брак -- победа той крученой,
   Что угодила в сердце брата.
  
   А мы, воители страны,
   Где Армии дают отставку,
   Все ждем прощенья Сатаны.
  

***

   Неугаданное время,
   А псалтырь -- стрела тугая.
   Неразгаданное племя,
   Поводырь -- судьба другая.
   Причина -- следствие?
   Паленосорнорюмный,
   Эмирнотленностольный,
   Холодный и безумный,
   Асфальтноподневольный.
   Осмолки -- "марка крыши",
   Сквозь пальцы льется боль.
   Осколки мрака -- выше,
   Зловещей славы соль.
  
   Незабудковою синью
   Серебро отлитой пули.
   В необузданности, былью,
   В молох Радость звонью сдули.
  
   Когда народ боролся меж собой,
   Сражаясь за церква и за мечети...
   В столь яростные битвы эти
   Путаны ринулись гурьбой.
  
   Затеяли кровавую резню,
   Из лагерей забили барабаны,
   Проводнику зализывая раны.
  
   "Крест северян" и "южный крест"
   Друг другу руку не пожмут.
   Во имя жизни -- смертью жнут
   И право зла несут окрест.
  
   Правитель-кормчий -- человек.
   Монетой оглушенный звонкой,
   Крестился стаею навек,
   Протерт масонской жесткой теркой.
  
   Как в президенты вышло тело?
   Да много пило и шипело...
   И гласом шоблы оголтелой
   Его направили на дело...
  
   Но в царском кресле, что за речи?
   Отсох язык уж, гаснут свечи...
   Тропинкой адовой бредя,
   Наш истопник наладил печи!
  
   В отсутствии других заслуг,
   приблудом,
   На поле бранном -- резвый плуг
   Явился тем орудием,
   Которым вспарывают луг.
   Народ, закладывая, вдруг
   Тремя знамёнами мотая...
   Отставка лишь спасет благая,
   Предательства наруша круг.
  
   Фигляр посредственный, жестокий.
   Шагает, рыщет по земле.
   Переплетая путь заскоком.
   Шестой конечностью в звезде...
  
   Суля небесное блаженство,
   Грех предыдущих возлюбя,
   Взял за основу совершенство,
   Соратников своих губя.
  
   И мстительность его полюбит,
   Останется судьей при нем.
   И рухнувший его погубит
   Храм, что так быстро возведен.
  
   Воинствующий проповедник,
   Надменный мерин с булавой.
   Клятвопреступности наследник
   Россию продал с головой.
  
   Останки на телеге жизни
   Судьбу кабальную нашли.
   Да, самозваный наш целитель
   С "Останкиным" на трон взошли!
  

***

   Вот она мозжит, урядница,
   Кляча старая -- История,
   Заменив мозги на задницу,
   Дарит царство лепрозория.
  
   Бьет коня своею шпорою,
   Бьет и старой, новой Торою,
   Наслаждаясь этой стервою,
   Не последней и не первою.
  
  
   Трибадия под короною:
   Знать -- четвертая республика.
   Отгони валюту подлую,
   Что рулем грозится рублику!
  
   Наслаждаясь нескладухой,
   Рыщет гиблая старуха.
   По горам и буеракам,
   Награждая смертным знаком.
  

***

   Пей настой кавказской ханки
   Грозный -- омут, темный очень.
   Бей осой солдатской, танки...
   Под морозы Путин мочит...
  
   Злой наместник правит жалость,
   закаленную гробами.
   Свой кудесник плавит алость,
   затаенную рабами.
  
   Жизнь такая -- сердцу колко,
   Кровь России горяча,
   Поминальная для волка
   Панихидная свеча!
  

***

   Акул кабальный миру счет.
   По горизонту -- дым заставкой,
   Рекой безудержной течет!
  
   Смирения просить у Бога?
   Оно в сознательной отставке,
   А результатом -- в казнь дорога!
  
   А что творится там, за дверкой?
   Где трахинятка правит меркой?
   Любую сушит власть
   И нагнетает смены страсть!
  
   Спор усмиряет хитрый лис.
   С ним, инструментом дипломата,
   Примаковажный компромисс!
  
   Он, приглашенный в Белый дом,
   Помедлив, убедился в том:
   Все стародавние знакомцы
   И Ельциноида питомцы.
   Кто тщится говорить -- научится молчать.
   Способность усмири и ниже гнись...
   И главные дела -- народ в узде держать.
  
   Владычица имеет сто ступеней:
   Хоть Иордан разомкнут, но крепись.
   Чудесней ты вспорхнешься в другой смене.
  
   Своим друзьям не раскрывай все двери.
   Любую часть получишь, сколько ждал...
   Заветы коль исполнишь в полной мере.
  
   А вот случилось, что и оступился,
   Отдай защите, сколько брал...
   Здесь главное, чтоб вихрем смылся!
  
   Ты, раз обжегшись, руку вынимая...
   Не говори: "Тебя я узнаю".
   Знай: главной установкой: "Я не знаю".
  
   Великих сил ведется испытание:
   А высший уровень, ну как в бою,
   Где Гений зоопарковых слияний!
  
   И вверх и вниз, естественным движением
   Дурны, не к месту, совести заботы --
   Авторитетам это развлечение.
  
   Знай, что кули монашеством не сбыты.
   Вертепы "ангелов" добром забиты.
   Вот и смекни, что цель защиты?
  
   И неизменна эта круговерть.
   Уж если вы в лоток попали,
   То выход лишь предложат -- Смерть!
  

***

   В тиши и тайне, как это ни странно,
   Политике большой чужды медали,
   Наградой принимают Страны!
  
   На вернисажах профи и бакланов
   Пиндюрит целко мама Це-Ре-Ули,
   Решают, где и как вести баранов!
  
   А стены, что надежно так стояли
   И лестницы стремили вне предела,
   Уже подточены и рядышком упали...
  
   И трудомотно облако,
   В нем многомырдиных наделы.
   Пути в господню знает "Яблоко".
  
   Одно закладно, что на рельсах зубы
   Труды царька -- дырой зарделой,
   Смертельные худобят губы.
  

***

   Моей душе раскройте, без сомнения,
   Могу ль я в вере пребывать отрадной,
   Узрю ль воочию желанное цветение?
  
   Я вас прошу: "Отец иль брат, открой!
   Устал я ждать на лестнице парадной
   Всесилия в родильне не простой".
  
   Приподнята стопа к ступени. Ждут...
   Листва же замерла, сему внимая,
   А корни от ствола куда ведут?
  
   Увидишь сам. Ожог бы был не сильным.
   Уж выстрел, звуком обнимая,
   Нам весточкой грозит могильной.
  
   А ты скорее в тот цветник,
   Дарящий жизненный узор,
   Где храм воздвигнутый велик...
  
   Настолько Саду будешь рад,
   Куда ведет нас жадный взор,
   Насколько общим будет взгляд.
  
   Победным толкам, что туда несутся
   Сквозь бездну лет, назначенный им мор...
   Их стадной мудрости лишь можно улыбнуться.
  
   Настало судьбоносное горение,
   И быстроту свою, объем -- на двор!
   Скорей бы удалось перемещение.
  

***

   От царских дел болят виски...
   Обходный путь соткать осталось,
   Залить сверх верха чан тоски!
  
   И тысячной бы доли нам хватило:
   Шушеризация б потоком растворялась...
   Чтоб в чане оставалось -- нам прибыло!
  
   Как солнце, ширясь, тучку рвет в куски,
   Так и дела, работою тугою
   Избавило б семейство от тоски.
  
   На помощь возлагаться -- труд напрасный.
   Не на скрижалях -- вот он нам живой:
   Забыт и быт и образ -- случай частный?
  

***

   Глухи к чужому горю господа.
   Опасно лицемером быть, убого...
   Глаза открой! Живем мы без стыда.
  
   Такой всучается упорно строй,
   Где красота и ситца набивного
   Назначена быть призрачной мечтой.
  
   А потому в когтях у Билла-друга
   Быть русской тройке пристяжной!
   Армада гончих против струга.
  

***

   Надежда -- аленький цветочек,
   Растет в лесу во тьме ночной.
   Учись читать все между строчек.
  

***

   Худая новость ярким блицем,
   С расчетом точным тянет бредень,
   Плюя на нормы и границы:
  
   "Авроры" взгляд на гостя суден,
   Порыв улыбок весь изведен.
   Призыв к испугу пленом буден.
  
   И вот уж почести в разрывах.
   Смертельный плов акул известен, --
   Шантаж великий для пугливых.
  
   Спецназ для нас -- прием убогий.
   Мир на ущербный метит круг,
   При этикете наглом, строгом...
  

***

   Не для худого совесть длится:
   Утроба мира -- острый плуг.
   Что толку на сапфир молиться.
  
   Где мудрость в равновесии взрастили,
   Тоска без знамени одна!
   Но кто настройщик нашей лире?
  
   Для немощных чем путь к вершине зол?
   Спасет ли равновесие от дна,
   Коль путь скалистый крут и гол?
  
   Но пробудись! Припомни образ ясный
   От плена духа, пленник сна,
   Ждет Подвиг пред юдолью властной.
  

***

   Натянут лук надменного атланта.
   Смотрите, Данте нас предупреждает.
   Придет черед Шекспирова таланта!
  
   Как сложен механизм обмана душ.
   В нем обреченных кризис провожал
   По гаревой дорожке волокуш.
   Желанье избранных и в скачке велико --
   Вкусить на трапезе предстартовой горячки.
   Но кто же претендует на седло?
  
   Итак, за дело! Вы напряжены,
   Любители азартной, бурной скачки,
   Пролить росу внимания должны.
  

***

   Взглянул в себя при свете фонаря
   И не горжусь, и не стыжусь при этом.
   Земле спасибо -- грыз ее не зря!
  
   В душе ли золота немало?
   На нем могла бы и созреть.
   Его в карманах не искала
   Жизнь, что настроена на смерть.
  
   Но вот и уголок укромный --
   Домишко мой в Тайнинском, скромный,
   Он лучше всех дворцов огромных.
   Его построила мне мать.
   Отсюда далеко видать...
  
   Мысль здесь струится благосклонно,
   Питая здешнюю мечту.
   Живет и бьется неуклонно,
   Вбирая края красоту.
  
   Смирись же, рок мой злой,
   Став мирным и приятным.
   Туман осел густой,
   Пленясь теплом закатным.
  
   Все засияло вдруг
   В лучах зелено-чудных.
   Подарен мне досуг
   В долинах изумрудных.
  
   Слились в душистый пар
   Земные ароматы,
   Преподнеся мне дар
   "Трубы", машин и мяты.
  
   Я в этой кадке не один --
   Со мною парится жасмин.
   А с ним, с улыбкой на устах,
   Бессовестный кривится крах.
  
   Он строго так настроил око,
   Судьбу преследуя жестоко.
   Все, что охвачено, -- обурсачено!
  
   Питаясь звездным небосклоном,
   Мечта плывет в краю зеленом.
  

***

   Который раз терзает Терру
   Бардак в четвертом измерении --
   Он зыбит мир в другую сферу.
  
   Со временем -- Вечность рядом,
   Округи хвост озри...
   Отсекаются прозрения ядом,
   Дерзкие упыри...
  
   Расплющенная явь, как малость,
   Раненым раньем охватистым.
   Продырявленная насквозь жалость
   Выкинута на свалку запросто.
  
   Нитью рвалось совершенство
   И рвясь... рвало продолжительность.
   Какая уж там застенчивость --
   Чувствилища мнительность.
  
   Не в благо мысль окаянная,
   Но от добра зловещего
   Нет в этой жизни охаянной
   Твердого слова завещанного.
  
   Вобрала явь суровость,
   Звеня помелом закаленным.
   Безнравственно и не новость
   Жить впроголодь, затаенным.

***

   Я -- продолжатель каления.
   Святость давно отрублена.
   Экое ты поколение --
   Радость моя возлюбленная!
  
   Низко, гудящим проводом,
   Лаю в берлогу отчаянно.
   Это всего лишь поводом,
   Это судьба опечаленная.
  
   Падают звезды грустные
   Там, где "псалтырь" заученный.
   Обручи жмут бесчувственные.
   Пахарь я твой замученный.
  

***

   Как на плацу, где время водит нас,
   Одним -- тесно, другим -- лучится в сне.
   Настал для нас суровый главный час!
  
   Из драгоценнейшего хора, скоро,
   Различия незримые извне
   Кометным блеском обозначат споры.
  

***

   Встает на задненькие лапки
   Подруга жизни нашей бойкой,
   И остаются только шляпки
   Парящей над железной койкой.
   Жужжа над кусом, знают мухи,
   Чтоб меньший был ущерб извне.
   Царь от скоромного не в духе.
  
   Всевышнего взывая на клешне,
   Блаженный, не найдя опоры,
   Пнул сапогом по тишине!
  
   Любовь моя, разлука наша скора...
   Так даже лучше -- меньше вздора.
   Кто нам милее, Царь иль свора?
  
   Что академик по предмету?
   Мы с вами так напряжены...
   Достойно жду от вас ответа.
  
   Великим пламенем разлуки
   Мосты доверья сожжены.
   Остался брод гражданской муки!
  
   Но ты молчишь на просьбу эту.
   Сказать... равно отправить в путь
   Маршрутом в унисон Рассвету.
  

***

   Темна вещей суть. Глубина,
   Как бытие единой веры,
   Под силой Слова нам дана.
  
   Слово свято.
   Слово лечит.
   Слово -- словно кнут.
   Слово бранное калечит.
   Слово там и тут...
   Словом слово беспредельно,
   Слово -- как редут:
   Если словом не прикроешь,
   Словом в ад столкнут.

***

   Непостижима суть изъяна:
   Колеса движутся не сами.
   Часы -- механика обмана.
  
   Что бесконечность рвет? -- Причина!
   При ней устойчив корень "мани" --
   Любовь, что вечностью хранима.
  

***

   Россия непременно пропадет
   В пути, коль верой не поднимет Силу.
   Она к достойной цели повернет,
  
   И нищ и худ снесут святые зерна.
   Порука где? Что сердцу мило...
   Колючки лишь растут упорно.
  
   Казна устала ждать подачки,
   "Князек" довел людей до края...
   Отчизна похудела в скачке!
  

***

   Важно еще одно начало,
   В нем физика совсем другая,
   "Трехладие" б главой звучало.
  
   В глубь тайны Божьей пролетало,
   Печать нарушив Сатаны,
   И Троицу б рубясь встречало!
  

***

   Как в горле кость, настрой такой:
   Овечек волки стричь должны,
   А "пекарь" ладит перебой...
  
   Двойною азбукой былого
   Поход крестовый -- мастер-ас,
   В заботе "Дядюшки Большого".
  
   С терпеньем ждет целенья глаз
   Жандарм, ведя на уде удаленной, напоказ,
   В ходу бесплатном, для Осла "заказ"...
  

***

   Меж тем "турье" наш царь ласкает. --
   Все с Красной площадью дружны...
   Но те его не замечают!
  
   И это гордость той стрелы,
   Где "яблочком" по сути -- Мы
   В загоне крепком старины.
  

***

   Смотри-ка -- ангел падший в шкуре...
   Порхает в предвечерне Бога,
   С запасцем золотым в натуре.
  
   В тысячелетия погреба спустясь
   И видя "бередзинчика" крутого,
   Налаживаем отношений вязь.
  
   Тройным горением взбешен.
   Кремлевич совести наклонной --
   Закон о троне не решен!
  
   Бориса страшен нам ответ,
   Что в "пальму века" был влюблен.
   Итогом -- пошлость всех побед.
  
   Всю ложь его изобличат,
   Спецназом он закабален.
   В закром спецхрана постучат!
  
   Силой ж там сидит жена,
   По прозванью Сатана!
   Что желает жить при муже,
   На кресте ей место хуже.
  
   Это лучший твой оплот,
   Дерьмократный троеглот!
   Жди, уж скоро скажут: "Дед,
   Не застни в передней свет".
   На раздумья силы нет.
   Угреби лимоном кислым.
   Прилимоненный, отвислый,
   Продолжением для строчек...
   Мне тошно от ваших дочек...
   Царь-обмылок рельсу точит...
   Для кого страну он прочит?
  
   Я прошу прощенья очень,
   Что мочу, как хулиган,
   Я от жизни этой пьян.
  
   Как семья ваша раздулась,
   Так мне сразу и икнулось.
   И икаю до сих пор:
   Голод, стыд, разврат -- позор!
  
   И в награде этой бранной
   Я жилец для вас желанный:
   По закону "ни гроша"
   Я не значу ни шиша!
  

***

   Но вопрос еще и в том,
   Как "пернатый" занял Дом?
   Грань в защиту символизма,
   Что моя не тварь Отчизна!
   Наш царило, любовь зла,
   Членом выставил "козла"!
  
   В триколор влетела птица,
   Замерла, в гербе гнездится.
  
   Так обрел вновь россиян
   Вислозадый истукан.
  

***

   Дуриманных дел не знаю.
   Все же я подозреваю,
   Что для дома -- царь покоен
   И в семье своей достоин.
  
   Не желает убывать.
   Высит трон его кровать!
  
   Этот страстный удалец
   Для страны уж не отец!
  
   С превеликим матерком
   Я б вернул его в завком...
  
   И клянусь я на звезде --
   Я бы гнал его везде!
   Двухголового барана,
   Примака и дуропьяна.
   Птичкоглавая ж, старинная,
   Будь историей, былинная!
  
   А для дела и делов
   Ощипал бы я орлов
   С головой и без голов
   В межсезонье и в Покров.
  
   Я б серпом побрил их яйца,
   Византиевы скитальцы.
  
   Нам "зверья" -- своих хватает!
   "Серп и Молот" это знают.
  

***

   Ты не работай, сердце, на износ,
   Не напрягайтесь вы, мои клетчатки.
   Невмоготу мне пестрый мир берез,
   Как серость камня выбитой брусчатки.
  
   Звенеть навзрыд, оборванной струной?
   Еще обрыв, еще одна задета.
   Уж нет в Отечестве души родной
   Ни для художника, ни для поэта.
  
   А мир безумен и без нас,
   И мчится все в нем без оглядки.
   Воспрянет ли могучий класс?
  
   Россия сбросит узы сна
   И рабомотные закладки,
   Уйдет в другие времена!
  
   А мы развеиваем пыль
   И этой участью для всех
   По каплям возвращаем быль.
  

***

   Проходы -- зрелости мотивы,
   Но это не последний грех.
   Экспромтом буйным -- эксклюзивы.
  
   Подобно северной дубине
   Стихво шараплю, удальцом.
   На мандельштамовой штанине
   Афоню собственным словцом.
  
   Наломоносенный Отчизной,
   Прициолковился космизмом.
   Вернадю над своею тризной
  
   А на марксистской-то дилемме
   Я б прилиленился в таверне
   И наэйнштейнился б в разливе...
  
   Но вот уж -- "Завтра", будет "День"!
   И я, на дивной ниве этой,
   Уж припетрунивал кедрень...
  

***

   Сестра Свободы -- мысли тело
   В разбор семейный улетело:
   Грел "Волковстрой" наш полстолицы,
   Бордюжа у Мытищ границы.
   Черновы на горе сидели,
   Но терехнул Лужков по цели...
   "Спасителя", "Петра" пригрели --
   Мохнаты лапки Церетели!
  
   Да мэр московский не почтмейстер --
   ДеЮраЦеретелимейстер!
  
   Он зоопаркнулся кольцом,
   Став бриллиантовым дельцом.
  

***

   Поэт, снежинкой возлетая,
   Все ищет миррово владык,
   Законы истины вплетая,
   Напрасно тешит свой язык.
   Когда поэт в венец несет счастливый птицу,
   Ему кричат: "Глупец!" Велят остановиться.
   Что хочет он в мечтах?
   Чего он там взывает?
   То слово на устах жизнь нашу облегчает!
   Под ледяной покров, морозный шепот вьюг
   Профанов и глупцов не скроется мил-друг.
   Не будет он вдали, наш лебедь белокрылый,
   Певец святой любви, борец враждебной силы.
   Напор годов спешит и искушает, душит.
   Но ранг души вершит и выборочно служит.
  
   Не забывать труда, гореть от общей жажды,
   Плодами же всегда чтоб пользовался каждый.
   А говорить -- устал, он не имеет права,
   Такой уж жребий пал. Дух призывает, право.
   Он терпеливо ждет. Смелее, твой черед!
  

***

   Все ищут главное во взоре,
   Согласия хрустят в укоре.
  

***

   Уж бренно тело не удела...
   Найдется ли душе приют?
   Я весь растроенный, незрелый,
   И мысли спать мне не дают.
  
   Спадает пелена тумана,
   Когда весенний день встает,
   И свет луны струится рьяно
   На медно-красный небосвод.
  
   И взор надежды в сне сакральном,
   Прекрасным светом бывших дней,
   Погас за облаком хрустальным,
   Дрожь передал душе моей.
  
   Увы, закаты лун согласных
   Уныло приугасли в гладь,
   Оставив тень порывов страстных,
   Любви большую благодать.
  
   Но что же тело захотело?
   Неограниченное тут...
   Ах, как же ты мне надоело!
   А впереди еще редут...
  

***

   И птицы белые летели
   В долине музыки святой.
   Напевы тихо шелестели:
   "О, будь ты вечно молодой!"
  
   А горе затуманило, вино...
   Из бочки пробка выбита Катулла.
   Даная, распростертая давно,
   Согласно диалогу подмигнула...
  
   Ты вздрагиваешь, Саломея Рока?
   Уж эшафот отступнице готов,
   Главе измены, что раба порока.
  
   В лекарстве от болезни и от крыс
   Пытаюсь обнаружить тайну мира:
   Народы водку пьют и пьют кумыс,
   И гонят самогонку из аира!
  
   Души засов отринул я,
   Колючку оторвал, смакуя.
   Согласная, прости меня --
   Я чист, как стеклышко, люблю я...

***

   Чуть дунув на забвения иней,
   Воспоминаниями рад.
   Несхожесть пешеходных линий
   Прервал машинный шинный ряд.
  
   Но ты верни нам время Таню.
   Она и Лещенко-Сухомлина,
   А вот лежит в твоем кармане.
  
   Вот Чудеса и Приключения.
   Я сам в себе: "Эх, жизнь тайнинская!"
   Все в сфере моего влечения.
   Здесь Маяковского детали,
   Пристанционное "лосинское"...
   Значеньем выше гениталий.
  
   Дорог железных клуб дубеет.
   В нем театралы тихо зреют...
   Там лотманают Гончаровым,
   Опанчиваются Лихачевым...
   Отсеверянются, и как!
   Ильинются, надевши фрак!
  
   Летит в проклювинском лукошке
   Цветаева в московских дрожках...
   Ахматова светила светом,
   В сени и образе поэтном.
  
   Отходасевичен "Чехонте",
   Варламя Белым и Шагалом,
   Засолжениц и ты в Бальмонта.
  
   Вольтеря "дантевским меню",
   Пред Лосским -- Кафкою немалым...
   И вот, совсем уже усталым,
   Что ремизуешь Бейтса-"Мю".
  
   Как Ницше, Сартр, Камю, "Фроммов",
   Фрейдячишь "Сумерки богов".
  
   Вот кобельнул поэтски Бродский.
   Срязанил протазан Тарковский.
   Счурбайсил циник Жириновский!
  
   К нам, с криком первых петухов,
   Влетел поэт Иван Барков!
  
   А Рерих -- рерихнул в индигу
   И заболотил верой Ригу --
   Приштайнерэриксонился,
   Где Кроль и вся его семья.
   Их сострадания -- в еде --
   Золототкачество в беде.
  
   Пиндар, Кретьен и Элюар,
   Какой земли чудесный дар!
   Шаляпин тут -- российских дум певец.
   Он дважды муж и десять раз отец!
  
   Заиндевелою рагулиной
   Судачит Белла Ахмадулина.
  
   А Евтушенко -- плац-монтаж,
   Бугорный выбрал эпатаж.
  
   Арбатский паренек вселенский,
   "Андрюша" парит Вознесенский!
  
   Вот Павел Никонов, Обросов...
   Здесь доктор, федерал Курносов!
   А жив ли ты еще, здоров,
   Майор медслужбы Ю. Петров?
  
   Попков, отдельною главой --
   За жизнь -- расстался с головой!
  
   С поклоном чести и без слов:
   Мартынов! Он уже "врублев"...
  
   Геннадий, друг, как сон весенний,
   Богоявленский -- тихий гений.
  
   А рядом едет на попутке
   Бездомный Раткин, тут же Руткин...
  
   Жить не может без аферов
   Слава, тихенький Панферов.
  
   Средь них возвысился тапер --
   Надменный Толя, бывший вор!
  
   Был мозговед подкрышных фаз!
   Авруцкий -- партии заказ.
  
   Испорченный страны мотор
   Терзает душу до сих пор.
   Судья им Бог... К ним не причислен.
  
   Жозеф Делорма -- "Жизнь и Мысли".
   И Сиакур, и Оберман
   В миру поэтов не обман.
  
   Есть скальды, повести Египта,
   А личность Гулливера, Свифта!
  
   Эх, пиндарнуть бенавентуру.
   И завольтерить купринея...
   А что? Хорошая идея!
  

***

   Когда ты бодр и полон сил
   И ржешь, крутя веретено,
   Я попросту бы не просил
   Раскрыть скорее мне окно!
  
   Взлетай! О дух твою же мать!
   Одежда? Мне ль ее не снять!
  
   Любовь слепа пред нами.
   Смотрю ее глазами.
   Сильней природы и людей,
   Кипучей юности моей.
  
   Уйми страдания. Но где вы?
   Придите, нежные напевы.
  
   Любовь -- как сполох. Пламя это
   Уйдет, избранницей воспетой,
   Став гласом вечности, каноном,
   Чтоб мир задохся потрясенным!
  

***

   Кто прибамбасился из вас,
   Прошу со мною в барный класс!
  

***

   С литературного музея
   Раскрутки образы имеют.
   От А до Я и ямбом -- Гудзий!
   Экспромт-эпитет вольных грузий.
  
   Проблемы тон, натурой веской,
   Отмерил вечный Достоевский.
  
   Теория литературы...
   Основа знаков всей культуры!
  
   В ней Типизация извечна,
   Для построения конечна.
  
   Трагичное всегда циклично
   И многосложно -- единично...
  
   Условность -- фанта на игле...
   Фольклор -- игрушка в декабре.
  
   Хорей, как х... и немота...
   Практичной Икты пестрота!
  
   Среди любимых наших стоиков
   Лермонтовед, гигант Андроников.
  
   Только Хронику цензурою не трожь!
   Циклизация -- в частушках хороша,
   А в Элегии находится душа...
   Эпос -- Эпопеи звон.
   Нам Эпиграф поясняет, что же там?
   Что Эпитетом гуляет по горам.
  
   Но уж Юмор -- это циник и бандит,
   Над Эстетикою столб его стоит!
  
   Двуязычие -- нормально в мире слов.
   И продолжим это тостом... я готов!
  
   А иду я по земле совсем босой,
   Не хочу я быть "прелатом", как Толстой...
  
   Короленко-королевич скорбных лун.
   Я ж в Сокольниках был рядом, как валун.

***

   Сырье -- запас для впечатлений
   Душе приносит вдохновенье.
   Затем -- разборка, сортировка,
   Сопоставленье, рокировка,
   Первоначальность обобщений
   И философских осмыслений.
   С завода утрясенных букв
   В долину сладострастных звуков.
   И коль шепнешь, пред чем немеешь,
   Преграду к сердцу одолеешь.
  
   А шелуху условных фаз спокойно примечай.
   Цени эзоповское фраз и это привечай!
  

***

   Нас пленил своей лирой Данте,
   Возлюбя удивительный мир.
   На волне мирового таланта
   Не стареет бродяга Шекспир.
  
   И, дозрев до любви, поймете,
   Пропуск в кущи -- турнир!
   Это вычислил Гейне, Гете
   И Есенин -- толпы кумир!
  
   На простой, на земной опушке
   Хронос саван назначил шить.
   На дуэли застрелен Пушкин!
   Навсегда ему с нами быть.
  
   Прибери меня, злой попутчик,
   Черту мне не дано служить.
   Я пред вами, как Юлиус Фучик,
   Дрожью нервною буду жить!
  

***

   Берлин, Париж, Москва, Мытищи!
   Безмерье в миллиард тропинок.
   Да, города... их пропасть, тыщи,
   Но не для нас, не для Тайнинок...
  
   Молчит судьба, она всегда права,
   Что не желает превращаться в чудо,
   А по следам бежит одна молва...
  
   Соединившись с участью печальной,
   Я проповедником не буду.
   Глоток последний не такой уж дальний.
  

***

   Ты ушла, бледнея, в вечность,
   В тень былых годов.
   Нашей юности сердечных
   Не хватило слов.
   Над тобою только поле,
   Да белым-бело
   От печальной тихой боли
   Чувство расцвело.
  

***

   Страшится свет нас -- много дыма.
   Былое все уходит в пыль.
   Как Гинзерих победой Рима!
   О нем лишь плачется ковыль...
  
   Не знать противника -- опасно.
   Архитектура злом творима!
   Идем мы тем путем согласно.
  
   Откаты так милы разврату,
   И бредя третьим Римом,
   Славянские б учил б аристократы.
  

***

   Кузнец работный -- силит саранчою.
   Клонирован питейным дымом,
   Убийственной, удушливой парчою.
  
   Все ладят парадигму эйнштейнизма,
   На фоне торсионных состояний,
   Мы ж обретаем вечность пофигизма.
   Политика... Всем грабежам подвластна.
   Сознательно закрыта для слияний
   И с тупиком кабальнейшим согласна.
  

***

   Да, для России час настал.
   "Напьемся!" -- доктор прописал.
  

***

   Так, батюшка, кого мы грабим ныне?
   И ублажаем вздорные стремленья,
   Славян к восточной двигая чужбине.
  
   "Лужецкий серб" подскажет нам в беде,
   Энергия достойна удивленья,
   Как Вандалузия, что солнцем на воде.
  
   Мужицкий дуб что? Высох и молчит?
   Уж эдельвейса ладят на курорт,
   Где песня Буревестника звучит.
  
   России ищут свой менталитет.
   Да рядом он, гляди -- Аэропорт!
   Идет откачка злата в "Синий цвет".
  

***

   То гравитация на стяжку всех ведет.
   Меж ребер вставлен мощный форт --
   Звездою немезидною цветет!
  

***

   Небесной странницы посольство угнетает,
   И силой аномального движения,
   Нетронутостью нас не награждает.
  
   А тяжесть грустнопамятных наук,
   Как астероиды -- в кольцо кружения,
   На новый повторяющийся круг.
  
   Свидетелей? Тысячелетия являют.
   Мир этой тайной озабочен.
   Земля так тучи привлекает...
   И бесполезен наш сонет,
   Что краткостью мгновения просрочен.
   Ответа в этом измеренье нет!
  
   А перейти в другое -- мало смысла.
   Чужое повторенье не ласкает.
   Бессмертие... лишь скуки коромысло.
  
   У Немезиды царствие такое:
   Мольба о покаянии порхает...
   Награда от Звезды -- страна Покоя...
  
   В ней Лицемерный "Правдой" водит слух --
   От Истины, путем смещения
   Туда, где ложный правит дух!
  

***

   В непредсказуемом рассудке трудно жить,
   Где целостности руша, без смущения...
   На ниве суррогата стали гнить!
  
   Вот чукча... -- стынет глазом на арбуз...
   Хохол... чуть поумнеет... сразу -- русский!
   А русский... -- нахватается идей,
   Так тычут пальцем: "Вот еврей!"
  
   Неопалимость эта не нова,
   В ней Горе -- президентская вдова...
   Вот дал бы Бог пораньше нам ума!
  

***

   Пройдя по жизни больше половины,
   Я сбит был ложью с верного труда...
   И благо не обрел во тьме пучины.
  
   И вот, на тему бьющего позора,
   Проворно обернулся вспять туда...
   Возвратным следом пестрого узора.
  

***

   Немало душ снеслось в худое тело,
   Их провожала сжатым сердцем кровь,
   Теснимая утратами всецело.
  
   Где был поэт, что верил песнопению,
   Смущенным ликом волоклась Любовь,
   Что предназначена закатному сожжению.
  
   Она в слезах и лютая, но знала.
   И честью мудрости державной,
   Надежды сильный яд алкала.
  
   Со всякой тварью случена
   И в ненасытности неславной
   Прощения возмолит она.
  

***

   Земная дрожь взрывает воздух томный,
   И Музу Разум уводил ко сну,
   Где Подвиг неприкаянный, бездомный.
  
   Широким жестом, баловнем опальным,
   Являя вечный путь ко дну,
   До врат судейских -- гибельным провалом.
  
   Он всех грехов влиятельный родитель
   От плотских судьбоносных мук,
   Где предков гнет опасный повелитель.
  
   От Зла до гибели путь Правдой не изведан.
   Издревле тщетен духа звук
   Из заточения, кто вечной муке предан...
  

***

   На много лет уйдем в забвение.
   Вражды яд больше будет слит.
   Придет черед -- судьбы прозрение,
   Он наше время воскресит.
  
   Коль хочешь жить -- учись страдать,
   Сил не жалея побеждать!
   И с этой мыслью сокращалась
   Жизнь, в долгой тягостной борьбе
   Не раз в сознанье возвращалась.

***

   В багровых полосах заката
   Теснились в небе облака.
   Земля в объятиях захвата,
   И сила ярости крепка...
  
   Спросить про это у пророка,
   Что чашу меры уронил?
   От злого убежим ли рока,
   А бог войны не приостыл?
  
   Но он не знает откровений,
   И мудрый глас его смещен
   В ответ, что тайну знает гений,
   Который Богом запрещен!
  

***

   Война на части распорола
   Тот остров, что устроил шум,
   И воля весла расколола,
   Гребя под шепот мрачных дум.
  
   Пред нами пир чужой и сытый.
   Я вдруг очнусь, и мнится мне:
   Сидит голодный и небритый
   Наш мир, пропавший на войне.
  
   Пошел вослед за этой тенью
   До кладбищ темных, среди скал.
   У дерзких плит перемещенья
   Я Ложь с Предательством застал!
  

***

   День исчезал в бездонную обитель.
   Лишь благородный Разум был в рассудке,
   В безумном мире страждущий вершитель...
  

***

   Подернут взор любви туманной
   Потусторонней пеленой.
   Но не приемлем трон обманный,
   Для счастья нужен свет дневной!

***

   Служить ему -- большое утешение.
   Тень освещать, давая форму уткам...
   Красою возвращая сотворение.
  

***

   Паденье ж Рима, так оно гласит,
   Заслуга "женщины" сенатора Максима...
   Ну а у нас-то чей закон-бандит?
  
   Непредсказуемая сила -- Шило!
   Диагноз точный, что от "Валентина":
   Страна так запросто меняется на мыло!
  
   Всем -- "путы славы" -- вечность должника!
   Избранные из многодольной Торы,
   Узрели уникальность "нужника"!
  
   Ветра попутные, собрав "вершины",
   Игру бесстрастия -- слепящей фарой --
   При помощи "царька" дела свершили!
  
   Нам прессингом, одно движение,
   В нем правил и раздумий нет,
   Где концентрат... -- Приват Уничтожения!
  
   Улучшенная хамская одежда,
   В ней дан колонизации рассвет,
   Как вкрадчивость "сюсюткинской" надежды.
  

***

   Жестокий исполнитель этой сигмы,
   Оружие -- засилье пропаганды,
   Как липкое наречие парадигмы.
  
   На картах мира сыграно немало --
   Анализ, скоропортящий идею.
   От Точности Случайность уставала
   От опытного скорого еврея!
  

***

   Здесь тактика стратегии героя:
   Игрок от боя и до воя
   Уводит за порог покоя.
  
   И раньше это все звучало,
   Как распрекрасное начало.
   Мелодия обман венчала.
  
   И вот уж Истина завернута в халаты.
   На смену -- ярость казнокрадов.
   Стада -- недвижием закляты.
  

***

   Так знай-читай, а я пиши,
   Коль тело есть сосуд души.
   Авторитетен "рынок слез",
   В нем тайный груз от "фабрик грез".
  

***

   На все четыре стороны -- не святки.
   Кривое зеркало Нечистого в зените.
   Пророки не играют с Богом в прятки.
   Венец терновый дарит Искуситель.
  
   Слезами Истины яснее мир хлопот.
   Темна вода небесной переправы.
   Тупой обман -- жестокий перевод
   На дикий камень падежей отравы.
  
   Князья из тьмы наметили маршрут,
   И жизнь взаймы отметиною стала.
   Серебряные струны перельют
   В чугунную походку пьедестала.
  
   Обходный путь, как раб, у ваших ног.
   Иным судьба и в радость просвистала.
   Кто разобраться в партитуре смог --
   Награда самотканая достала.
  
   Но ветхий трон -- слуга семи дорог.
   Уж печь гудит и адовою стала.
   Остекленелость -- злой казны порок --
   Шершавым языком страну слизала.

***

   Я же в стон, размываемый вехой,
   Заколдованный запахом века,
   Пью сиреневость мутного эха.
  
   В нем Все -- во Всем -- едино.
   Что во мгновенье -- глина!
   Мгновенье в Вечности -- салют,
   В мираж заставший Абсолют.
  
   Мир -- сотвореньем ворошит
   И разобщен -- несотвореньем.
   Бессмертье -- Истиной вершит,
   И Токи ведают Прощеньем!
  
   Греби, безмолвное весло.
   Там, в сочетаниях поклонных,
   И жизнь и смерть есть ремесло!
  
   Замри в тоске азов,
   От семицветия рожденный,
   Над прахом "верха" и "низов".
  

***

   Ну и грядет для нас денек...
   Спят города и дремлют села,
   А взоры щупают Восток!
  
   А страсть все ближе, горячей...
   И пробуждение уж скоро
   Засветит яростью мечей!
  
   В горниле, кто терпеньем закален,
   Тот, как клинок, в усилиях костра,
   Жарою Зла не будет побежден!
  

***

   А это и есть эликсир сотворенный,
   Не терпящий верности смерти мгновенной,
   Где время не властно над мудростью слов,
   Несущих прозрение смычкой основ.
  
   Уж аспид парит над уснувшей Москвою,
   Изрядно намаявшись, просит покоя...
   И мы... как и он,
   На земле грешных трений...
   Стремимся в Рассвет,
   Не уйти от сомнений.
   Но есть ли на свете
   Живущий без тени,
   Без слез, без любви и без предназначений?
   Болота скобцов разрастаются в пущах,
   Грозы очищающей ливень запущен.
   Услышаны ангелы -- Пастырь в трудах!
  
   И жуть отмывается в Чистых прудах.
   За пятой колонною -- третья волна.
   И всех лицедеев смывает она.
   И "валом девятым" внушительный взнос:
   Кусалищем грозным Раизмы в разнос!
   И в плеть превращаются скопища сланцев.
   Забыл "Марсельезу" солдатик без ранцев...
   А мне не страшна лютой смерти могила.
   Мне Дочь утешением, в этом и сила!
  
   Все это непросто. Смотри, Калиостро,
   Коли -- коли остро...
  
   Ты парень-то бравый,
   Тебе уготована бранная слава.
   И ты, убиенный,
   не припорошенный.
   Судьбы незавидной,
   моралью внушенной,
   Скорей избавляйся
   от пыток грехов:
   Предать Жизни-Смерти
   всегда был готов!
   Но есть для других и другой эликсир.
  
   Таинственным блеском,
   надменный Порфир.
   Толченостью брошен в снадобье
   Сапфир,
   Что вечно пленяет,
   мерцающим,
   Мир!
   Волшебный напиток
   на ощупь
   упруг.
   Тут: Злато, Рубины,
   что Славы есть
   Плуг.
  
   Добавьте кораллы,
   Слоновую кость.
   Мускус и Алоэ
   за дело взялись.
  
   И Древо Сандала,
   и Амбры кусок,
   И сердце Оленя...
   в один туесок!
  
   И станет твой путь на Земле безграничным,
   И смысл обретает общественно-личный.
  
   Все это издревле знакомо жрецам.
   Известно Правителям, Женам, а вам?
  

***

   Мир покаянной ложью полн.
   В нем быстры зыбкие невзгоды
   Под звуки звездные валторн,
   Вершатся тленности Природы.
  
   На гребне голос бытия,
   Предвестник Разума, взращенный...
   На грани будущего дня
   Вердикт, сомнением пронзенный.
  
   Заветы тонкие соткав,
   Челом "сияющей возницы".
   Даруется Святой Устав --
   Добра опальные десницы.
  
   Всесуществом порочных глав
   В соообразие вплетаясь,
   Судьбою маятника став,
   Знаменьем Смысла утверждаясь.
  
   Нетленностью исходный кров
   Во вседвижении смиряет.
   Дарящий чистоту основ,
   Победой Духа возвышает.
  
   Осилит ток безумных дней
   Щемящей памятью печали,
   Кто силой роковых страстей,
   Любовью -- Веру повенчали.
  

***

   А нас венчает друг любовью,
   Посыпав соль на рану вдовью:
   Наступают с Юга, с Запада -- простор...
   Притесняют с Севера, и Восток -- в упор!
  

***

   Мы ж уходим от Зла в туман,
   Безысходностью выстлав путь,
   Принимая Судьбы обман,
   В леденящем безбылии жуть.
  
   Перемелется Лжи добро,
   Стадный, временный карантин.
   Разрывается все нутро
   От избытка подводных мин.
  
   Рай бессмысленной жизни прост,
   Застолбленностью, на краю...
   В голубые жемчужины звезд
   Я о смерти греха пою.
  

***

   Судьбою все мы влюблены.
   Или в любви чуть-чуть влекомы.
   Нам чувства общие даны,
   Как просто, богово знакомым.
  
   Тебе поставил рок печать,
   А я давно печален с нею.
   Тебе судьбу свою встречать,
   А я расстаться с ней не смею.
  
   А оглянешься -- "В глаз и бровь"
   Заменит наше время, новь
   Сто исторических эпох!
  
   И как сказал на то Петров:
   "Не только мы горим, мечтаем,
   Но ту мечту осуществляем".
  
   Но жизнь порою так сурова,
   Что заставляет думать снова
   О красоте всего земного
   И о лишении такого...
  
   Так что не молкни,
   Будь речистым!
   Чтоб небо впредь
   стояло чистым!
  

***

   В Троянского коня мы сели.
   Запрыгавши, осоловели
   Усталые глаза из амбразуры...
  
   А дальше следовать: Заселе,
   Холмы у Трои облысели...
   Сравнялись, превратив в песок,
   Творень чудные досок...
   И красок Камня тоже...
  
   Да!
   Повторять сие не гоже!

***

   Мы, жители условного Двадцатого столетия,
   Связующую нить через себя пустив,
   Предстанем на раскопе многолетия,
   На сече, промедлением застыв.
   Давит стеной этот омут разящий,
   Треском изогнутых зорь.
   Криком души мне рассвет предстоящий
   Липко раскраивал боль.
  

***

   О чем же речь при нашем споре?
   Да все о том, где меньше горя...

***

   Не как тоскливую прогулку
   Я вспоминаю эти сны,
   Когда бежишь по переулку
   Наивной девушки Весны.
  
   Деревья чудные застыли
   В венце заснеженной Зимы.
   И в кружевные эти были
   Ныряем радостные мы.
  
   И Осень отражает в лужах
   Кручиной к западу закат,
   А я бегу туда, где дружно
   Дома над Яузой стоят.
  
   Пчела смахнет росу с былинки,
   В парную ночь уходит взгляд.
   О летнем я селе Тайнинском.
   Жилых окон редеет ряд.
  

***

   Вот и горстка землицы,
   Где оставлю я прах,
   А душою с зарницей,
   Растворюсь в небесах.
  
   Наполнив радостью завистницу из Меры,
   Незавершенностью сияющих надежд,
   Перешагнув измен рубеж...
   И от таких страстей трепещут вены,
   Предавши праведную кровь алкам Геенны!
  

***

   Радость где-то, и горя -- море!
   Все условно, своим пожаром...
   Что дало бы, ответ ускорив,
   Засветило, мигнув пульсаром.
  
   Ощущением не отловишь...
   Лишь колодец блестит сакральным.
   Осознание ты помножишь
   На Сознание глазом хрустальным.
  
   Слабым током исход проверив,
   Образ мудростью осязая
   И тайну вверив, жив источник,
   Под ладонью бесследно тает.
  

***

   Я же -- в хрусталь по грудь,
   В черной крови болот.
   Чувство мое сквозь жуть
   Адским огнем цветет.
   Чудно звучат слова:
   Время нам отдохнуть...
   Ах, моя голова,
   Хочешь ее свернуть?
  

***

   Ты стоишь невестой предо мной,
   Деревушка, радостью двойной.
  

***

   В ней запах чистых нежных роз
   Холодной свежестью возрос
   И зов полночных дивных звезд,
   Сияющих в долине грез.
  

***

   Луга с туманом и росой.
   Бреду поутру я босой.
   Промчусь я вихрем по полям,
   Все сердце краю я отдам.
  

***

   Над елями вьется приветливый дым.
   Года промелькнули, и стал я седым.
  

***

   Годам непрерывно лететь суждено,
   А я вот стою пред тобою давно...
  
   Меня ты спасаешь в ненастье,
   И страстное сердце отрадой полно
   И радостно бьется от счастья.
  

***

   Зачем брожу я по лугам?
   Чего ищу я нынче там?
   Счастливой вольности порыв
   Под звонкий ручейка мотив?
  
   Или свободу потеряв,
   Лью слезы, дерева обняв?
   Спешу я повстречать тебя.
   С зарею повенчать, любя...
  

***

   Что делать?
   Осенняя ночь холодна...
   А впрочем, я худшие знал времена...
   Что скованы мерзким недугом.
   Все это бесплатно к услугам...
  
   Есть мир, тот, который итожит,
   А все остальное.... не гложет!
  

***

   Круг повторится, и снова придет
   То, что веками нам радость дает.
  
   По теплу тоскуют музы --
   Им нужны любви союзы!
  
   Эти чувства не убудут
   И надежной тайной будут.
   Голову я сунул в омут,
   Там теплом судьбы спеленут.
  

***

   Дышит ветер сладострастно,
   Буйством вызывая дрожь.
   Парус мощный и прекрасный
   Выдирает жизни ложь.
  

***

   Утроранние сочные росы
   На полях золотистых блистают.
   Слезы осени чувственно босы,
   Материнской любовью ласкают.
  
   Скука россыпью где-то блуждала
   В журавлино-летающем стоне.
   И за речкою тихо упала,
   Утонула в ссугробленном троне.
  
   Иней чистой морозной подружки
   До весенней сосульки проводит.
   В звуках радостных первой веснушки
   Зелень звонкая буйно забродит.
  
   Малахит паутинок бездомных
   Изумрудный покой собирают
   И в лучах упоительно-томных
   Навсегда от меня улетают.
  

***

   Всем известно -- мир не вечен.
   Смертен он, но справедлив!
   В этой жизни быстротечной
   Сердца главенства мотив.
  

***

   И буран творит добро.
   С ним и мир и стрессы...
   Ты, рыбак, мое перо!
   Подари мне песню.
  
   В счастливый поднебесный рой
   Я устремляю взор.
   И леших легионов строй
   Крушит меня в упор.
  
   Но возрождаюсь снова я,
   Летя из века в век.
   И вновь звучит моя струна,
   Где с сердцем человек.
  

***

   Взмывает ввысь, спешащий неба дар,
   Оставив след, как ледяной пожар.
   Огромный мир его глазами открыт,
   Земной весь шар ему принадлежит.
  
   И вновь любовь -- неизъяснимый рок,
   По лабиринту страсти нас повлек.
   Но миг пройдет, года в себя вместив,
   А следом вновь -- прощание, разрыв.
  

***

   Всегласно жизнь свои дары итожит.
   Закат лишь подтверждает это, множит...
  

***

   Произрастая из семя,
   Под наблюденьем светила,
   Верность в рассветное время
   Строки соблазна дарила.
  

***

   За Венерой носится месяц остророгий.
   Как любовник просится в женские чертоги.
   А навстречу солнышко ярким светом светит.
   Что на это женщина месяцу ответит?
  
   Спрячь любовь в тумане от житейских буден,
   В ласковом обмане мы с тобой пребудем...
  
   Безупречный свод хрустальный
   Мне приносит отзвук дальний.
   Он несет, волной дрожащей,
   Страсть тебе принадлежащей.
  

***

   Вскипает кровь в моей груди.
   Свиданья жду, скорей приди!
  
   И ты бежала лесом в луг,
   Презрев порывы снежных вьюг.
  
   Я очарован был тобой.
   Вдыхая запах, стон лесной.
  
   Всегда такою будь -- горлинкою в траве,
   Возвышенную грусть оборотя ко мне.
  

***

   Прорываясь к далям взором,
   Напрягается эфир.
   Это вечным нежным зовом
   Лабиринты строит мир.
  

***

   Спешу вперед, терплю удары бед.
   Я в вере пребываю неустанно.
   И побежит тупой, враждебный свет.
   Искусство гнет смывает постоянно.
  

***

   Воздух щедро ткет передвижку,
   Формодарии творя.
   Коль листал свою ты книжку,
   Значит, прожил ты не зря!
  

***

   Мудрец, послушай зов небес,
   Во Вселенной ты один...
   Галактический шепчет лес:
   Разум жизни наш господин!
  
   Ты рожденный, нами воспет.
   И стремишься ты к нам навсегда.
   Шлет невеста-звезда привет,
   Побледневшая и одна...
  
   Сотворенный симфонией бед,
   Ты источник моих побед.
   Передай же ей мудрость любви.
   С нею вместе в вечность уйди...
  
   Соловей, отпусти меня,
   Я не вынесу муки здесь.
   Отпусти до звезды моей.
   О, как свойственна людям месть!
  

***

   Века безмолвия бегут --
   Суды, Обиды...
   Но добрым символом цветут
   Сады Сельфиды.
  

***

   Возлюби Вселенной дали
   Без конкретики причин,
   Что земную жизнь нам дали
   Светом царственных лучин.
  
   Жили вольно, быстротечно.
   Вечен Дух! Он нас крепит...
   Доказательством, конечно,
   Город Шлиманом открыт!
  
   Все условное подвластно,
   И конечное пройдет.
   Неизвестное негласно --
   Видит глаз, да смысл неймет!
  
   А по Шамбале? Тоскую!
   Справедливо или нет...
   Спесь, гордыню успокоив,
   В ауре дай мне ответ!
  
   Я, преграды вышибая,
   Не покорности учусь.
   Пищу зверем добываю.
   В дебрях дикости кружусь.
  

***

   Ритм эпох создает настрой --
   Дрожью нервною пропахать...
   Упразднить рукожатие, простой
   Панихидою поприжать.
  
   Я же вылез из суглинка --
   Созреваю на кусту.
   А засохну, как былинка,
   Семенами прорасту.
  

***

   Напрягаясь стрелой в потолок,
   Не сумел тыл прикрыть, в отход.
   Гранью твердою на исток,
   Крутоярием на исход!
  
   Интифады рассеивал вечности,
   Феномен объяснить я не мог.
   Только ветром зашторило млечности --
   Завершающей песни пролог!
  

***

   Не нам ли Мебиуса знать!
   Одномоментностью суровы.
   Что предлагается восстать
   Самосознательной основой!
  
   Двойной спиралью вьюжится
   Наш роковой момент.
   Того гляди, что втюжится
   И этот сакрамент!
  
   Как идеалом вносится
   Страничка -- капитель.
   Заученное просится,
   Как средство и как цель!
  
   Непрерывность это знает,
   Не боясь альтернатив,
   Песню грусти подвывает
   На евангельский мотив.
  

***

   Суровый наступает век,
   В нем биллионы разных вех.
   А что касаемо рождения,
   Легло в основу всех, всех, всех!
  

***

   Уходит время без возврата.
   Звезда тускнеет, гаснет взор...
   Молитесь святости солдата!
   Пилатам вечности -- позор!
  

***

   В свинцово-клетчатое время
   Бросают камни в наше племя
  
   И травят, именем урода,
   Закрывшись в клетку от народа...
  
   Распорядители от страсти
   Есть чародеи светской власти!
  
   Союз духовно-материальный --
   Иль под сукно, иль в гроб хрустальный!
  
   И корни подрубая древа,
   Жестокость насаждают в чрево.
  
   Уж наложили на Культуру
   Взамен Любви -- макулатуру.
  
   Единству сердца и науки
   Цинично вывернули руки
  
   А блюдолизы, пряча взоры,
   Цинично лепят "договоры".
  
   И в суете -- вопрос вопросов
   Всем -- Кризис, кризисом разносов.
  
   И экстремистская ущербность --
   Игра идет, игра во вредность!
  
   Жрецам не в тягость эта прыть:
   Разжечь пожар, но как гасить?
  

***

   Апологет заносчивых мутантов,
   Раскручивась, набирает ход.
   Архаика в кошелках дилетантов,
   Торгующих неравенством свобод.
  
   То -- люди, знающие сцену,
   Где каждый в деле своем -- хват,
   Назначив выборочно цену,
   Судьбины дергают канат.
  
   Уж холуи давно в работе!
   Пирам чумным представив стать,
   В своекорыстнейшей заботе,
   Ковчега руль хотят держать!
  
   Надевши на сердца кольчуги,
   Им власть -- защитница дана,
   Взросли кровавые хапуги,
   Чины вбирая, ордена...
  

***

   Кураж уздой не усмирить --
   Сие проверено давно.
   С волками жить -- по-волчьи выть
   Иль подвывать -- то все одно!
  
   Нам инквизицией от детства
   Отмерено такое средство.
  
   Другого нет! Лишь только быт!
   Провал Реформой не закрыт,
   Рефлекс условный не забыт,
   Характер в людях не убит.
  
   Ты -- матадор! Но я не бык,
   А просто жизни ученик!
  
   Свою обиду заглушу,
   Ровней для вас, для всех дышу.
   Всем хватит действия -- и впрок...
   И это лишь один звонок...
  

***

   Что в родстве с покорностью?
   На замке конечности!
   Неподдельной твердостью
   Оконечность "вечности".
  
   Заболваненный народ -- эрудит!
   Приобрел в противовес дефицит...
   Тихо мрет под колпаком, страданул,
   В хамелеоновой поре утонул...
  

***

   Жнут перемену мордожданы,
   Хватая из огня каштаны.
   Желудок туго набивают,
   В них Совесть тихо убывает...
  
   А Ослик? Для сравненья тут
   Он свято верит, верит в кнут!
   Но творчество -- в свободе духа!
   Уж ты прости его, Петруха!
  

***

   Восстал в штыкостоящей воле,
   Кто от щедрот своих щипал.
   Сатрапом, присосавшись к доле,
   "Пайки желудочные" крал.
  
   Забывшись, в шоке,
   Ах, беды бы,
   Объединяющей в кресало!
   У Мамонтовой Братощедрой Глыбы
   Тесно и неуютно стало...
  

***

   Гайдарит модуль в лицах:
   Кому еще молиться
   оптом и в розницу?
   Слюной восторженной:
   нет более счастливых, колхозницы!
  
   Не смею меркнуть:
   В моем Отечестве
   святое схлопнуто --
   Такое качество
   Реформой лопнутой...
  
   Моя ж религия проста,
   Уж все равно: Вериги и...
   Поднаберусь грехов до ста...
   И Ад не приимет Лигией!
  
   А впереди? В руках супруги,
   Я детский взгляд поймал, в испуге...
   Как электрические дуги,
   Их пригвождающий наказ
   В душе у каждого из нас.
  

***

   Время сжало скулы...
   Так уж повелось:
   На добро -- Акулы!
   Человек лишь гость!
  
   Шевельнись на ласку-то,
   Ветерком обдай.
   Как тебе, не сказкою
   Сумрачный мой край!
  
   В трепетном гамбите,
   На своей дорожке.
   Жизнь не отряхните,
   Как пыльцу с ладошки.
  

***

   Раскрытой ломотью расизм таинственный
   Алкает памятно, вовсю воинственный.
  
   Любуйтесь же облаком... "почином градусным",
   "Крестовым табаком" -- церковным, сладостным...

***

   Замутилось солнышко,
   В этом весь вопрос.
   Страшные проблемы
   Век наш преподнес!

Памяти Просвирина Анатолия Ивановича, иеромонаха, архимандрита Иннокентия (05.05. 1940 -- 12.07. 1994)

Похоронен в Новоспасском монастыре

  
  

Глава 5
ВНЕ ВРЕМЕНИ

  

Все суета сует.

  
   Закончен бал. Вече...
   Судьба человечья...
   Над нашей страною
   Идет смерч войною.
  
   Сомнений реприз,
   Но это лишь бриз...
  
   Мы долго боролись,
   Но вот -- напоролись!
   Смерть -- жизни добилась,
   Что ждали -- случилось.
  
   Не рвите рубаху одетым на плаху.
   Коварна Любовь -- постыдная новь.
  
   На наших кладбищах
   Гуляет дух нищих...
  
   Подбитый наш воин
   В "двухсотый" устроен...
  
   Семью обманули:
   Как номер спихнули...
  
   И крики окрест родных и невест.
   За ратный свой труд его погребут?
  
   А Цель все стремится...
   Но где же граница?
   Святая задолжность --
   Упругая сложность.
  
   Отмыла столица
   "Единого" в лицах...
   В гранитном краю... зачтется в раю.
  
   На свете рожденье -- святое творенье.
   Духовный наш пласт сторицей воздаст.
  
   Назначенный в Боге, и в рясе, и в тоге...
   Народный приход -- надежный оплот!
  
   И славной дворянке, деревне -- славянке
   Церковный приют, псалмы уж поют...
  
   Отец коль в приоре, то горе -- не горе.
   А путы смирения -- вечность горения...
  
   Злой ветер, как прежде, срывает одежды.
   Костями -- прочнее нет пут!
  
   Политике же рясной --
   Храм славится прекрасный.
   Красны в поколениях плоды возрождения.
   Восславлены веры: Христа и Венеры...
   Коран иновера и Будды шпалера...
  
   России в колодце не просто бороться.
   Священником речным, призывом сердечным...
  
   Коррупции, взятки, разврата повадки!
   Уж Бог нам воздаст за действия "каст"!
   Идиллий застолье народною болью,
   Расплату мостит -- убывностью мстит.
  
   Для общего блага народ-бедолага
   Задворками рыщет, спасения ищет.
   В огне уж никто ты -- иудины квоты...
   Проложен маршрут -- великие жнут!
   А вздрюченный "кучер" бросает на кручи
   Возок как-нибудь на заезженный путь.
  
   Безверие временно Могучего Племени
   Отцедится муть...
   Дно -- Истина
   Жуть!
   Подарок в безродность, одна безысходность.
   Диспетчеры риз Век сбросили вниз.
   Благое желание: Народу Внимание!

Глава 6
ПЕРЕЕМНИК НЕ ИЗМЕННИК

  
   Чего в красе-то нашей,
   Когда наряд убог,
   Ну а без них не краше,
   Без дареных серег?
   Кругом твердят про Бога,
   А в сердце -- кошелек!
   Поджать бы вас немного,
   Но что же волк без ног?
   Порок считает зубы...
   Опять мы о душе:
   Коня предали грубо...
   И жадность в барыше!
  

***

   Церква пищеварением глотают города.
   И праведным прощением, и области туда...
   И что в желудке варится,
   За то она простит.
   Да и хотя б всеядицу,
   Да хоть ты и бандит!
  

***

   Умильно окропляет поп
   Такие вот грешки.
   Не морщась попадье все сгреб
   От тех, кто бьет горшки.
  

***

   "Семье" ж Держатель-доброхот
   Прощенье дарит наперед.
   Да неизвестность беспокоит,
   Но царь и подвиги утроит!
  
   Его крушит одна печаль:
   Пропажи царствия уж жаль.
  
   Поддать бы экое -- такое...
   В пору беспутицы пустое.
   Уж для всей "Семьи", "жены"
   Звезды в дар принесены.
  
   Жалела и была верна:
   Любила Борю Сатана!
  

***

   Как жаль страну, где правит мот,
   Свое он ставит наперед!
  
   С такою сущностью елейной
   Царь создан для возни семейной.
   По этой части строг обычай,
   Но в мире нет других различий.
  
   Народ в навозе, на соломе.
   Зачистка Грозного на сломе...
   О царстве чуть я помяну.
   Зато все зло царь нам в вину!
  
   Царь, бредя от упадка сил,
   Делишки, склоки возродил.
  
   В них не был он бездельником, зевакой,
   Минуты и покоя клоп не знал:
   То хлеб отнял, повысил и квартплаты,
   Детей в своей стране он изживал!
  
   А про любовь мою к нему и ласку,
   Про все мои тревоги он забыл.
   На корочку в углу, как сказку,
   Царь, помолившись, нас благословил.
  
   В тот день, когда корабль вышел,
   Хороший куш урвал он для жены.
   Как видно, Иордан его услышал,
   И стал наш царь придатком Сатаны.
  
   Куш? Что за чушь?
   А что с ним сделал муж?
   Ну, денежки те -- поминай как звали.
   В заграночке, одна из добрых душ,
   Так занялась несчастным на развале,
   Что, испуская свой последний дух,
   Не позабыл он и ее услуг.
  
   Вот так всегда он помнил потаскух!
   Не воспрепятствовал насчет подачек.
   А дом народ забыл, растратчик.
   И шашням не мешал его недуг.
   Затем придумал новый трюк.
  
   На царском месте -- траурное платье.
   Под Новый год хитрющий наш бобер
   Трон показал при новом кандидате,
   В беспутицу сытожился в упор.
  

***

   Наш царский двор -- что искренность сама.
   Когда бы не шатанье, не притоны,
   И девки, и игорные дома...
  
   Но это недостаток мелкий,
   Премного царь и так спускал.
   Вот главные его проделки:
   Страну несчастный промотал!
  
   И ведь не стыдно шутнику.
   Его на славе не поймали.
   Так надобно б и быть с ним начеку...
  
   Царю, что испускает дух,
   Рок приготовил трон для двух.
  
   Приятель царский славный малый,
   Объездил свет, весьма бывалый...
  
   Итак, дела идут на лад,
   Заведомый нам даден взгляд.
  
   В своем саду обоих ждем,
   Мы пламенем объяты, прем...
  
   Как только выборы пройдут,
   Героев ордена найдут...
   Не за горою, будут вскоре.
   Такая воля нам не в горе...
  
   Ты ждешь воителям наград?
   Так поддержи войну. Угодно!
   Царевый двор безмерно рад,
   Согласье! Очень благородно!
  
   Дашь подпись, вот и вся печаль,
   Какая в том тебе забота?
  
   Но как поднимется пищаль...
   Подумай, обмозгуй же, кто ты?
  
   Из этого инвентаря
   Выуживали небылицы.
   Знать, подпись ты поставил зря.
   Не доверяй листку столицы!
  

***

   Царь был при чести образец:
   Он, как всегда, софист и лжец.
   Ты это завтра обнаружишь,
   Поставишь подпись и -- конец!
  
   Народ царя не переспорит.
   Вертя так ловко языком,
   Царь привсегда его умоет.
  
   И первый раунд был за ним,
   И вот живет, и невредим!
   А он неволей возрожден?
   Он нужен нам? А есть резон?
  
   Ах, это только слепота
   Меняет добрые места...
   Так снисходительны, нестроги...
   И он красуется в дороге.
  
   Его напыщенная речь
   Лишь дураков может увлечь.
  

***

   Стрелою мчи чрез города,
   И будешь милым ты всегда.
  

***

   По молодости все нипочем,
   Свищи в кулак, да и по свету рыскай,
   Но в старости, когда уж к смерти близко,
   Несладко доживать холостяком.
  
   Представишь это, сердце жить не радо --
   Об этом вовремя подумать надо.
  

***

   Серьезность чувств и склонности взаимны,
   А годы на пути гостеприимны.
  
   Своя жена на угол, говорят,
   Дороже царств и каменных палат.
  
   Царь нас на этом подстерег,
   Поставил вольность ту в урок.
   И любит нас или не любит...
   Страданья Путин сам добудет.
  
   Строг взгляд,
   А действия докажут:
   Он -- закодированный клад.
   Уместные слова повяжут,
   И воздуху ты будешь рад.
  

***

   Конец -- отчаянья понятие
   Печаль творца -- одно проклятье.
  
   Наш город -- странная дыра:
   В нем толки, власти разговоры,
   И сквозь дверные щели -- ссоры.
  
   И сиганул царь со двора,
   Где Истра точит "уголок".
   Таков закон вещей, итог.
  
   Еще спасибо говорят...
   Что царь пристал к стране, как муха.
   Зачем ты лез, хочу спросить,
   Вдыхая пар от злого духа?
  
   И ты залез на трон, как сыч.
   Распух, как жаба, сидя в яме.
   Земному шару даришь дичь...
   Скажи спасибо своей маме!
  
   Оставил бы ты эту власть.
   Просвир, завистник, многолетник.
   Тебе сказали: "Боря, слазь,
   Уйди скорее, захребетник!"
  
   Сивуху пьешь. Зальешь ли стыд?
   Твое земное наслажденье.
   Тебе признаться не велит
   Страны великой принужденье?
  
   Пропил ее. Какая грязь!
   Грязнее нет от сотворенья.
  
   И кровь от ярости зажглась,
   И твой стыдливый слух тревожит...
   А что еще просвира может?
   И смерть своей косой итожит.
  
   Ну что же, лги и лицемерь.
   В своей скорлупке барин тает...
   Однако вот о чем теперь:
   России матери рыдают!
  
   Его любовь, как половодье,
   Остатки чести изымает,
   И он притих, наколобродя,
   Готов, уж руки умывает...
  

***

   Его подельник -- не шутник.
   Отметим резкие черты.
   Он змея, змея возлюбил,
   Как демон дерзкой простоты.
  
   Посеян ли в обоих страх?
   Но царь уснул, второй -- в делах...
  
   Спешит поток окопной брани --
   Христа лишь символ, без желаний.
   А сводник-почитатель слез,
   Российских рощ рубец берез.
  
   Ведет палач на эшафот:
   Вперед, солдат! Солдат идет...
  
   Сам Бог раскрыл глаза с пеленок
   На этот роковой вопрос,
   Создав мальчишек и девчонок.
  
   Упал земле своей на грудь,
   Смертельно заключив объятья,
   И не забыть, не зачеркнуть
   Нашу беду, наше проклятье.
  
   А царь наш, выродок унылый,
   Посеял горе и разлад
   И разрушительною силой
   Бросает бомбы в водопад.
  
   И камни, тяжестью обвала,
   В песок и щебень превращал.
   Но это показалось мало...
  
   Еще бы надобно подонку,
   В угоду зверю-палачу,
   Расстроить светлый мир ребенка!
  

***

   Пусть незаметнее пройдут
   Мгновенья жалости пугливой
   И стоны пропасти замкнут.
  
   Что ж оробел ты, дурачина?
   Чего ты пятишься назад?
   Коль ты храбрец и ты мужчина
   И коль тебе сам черт не брат?
  

***

   Нам эту гибель наводят извне,
   Всего лишь секунда отведена мне.
   Где духу набраться, чтоб ложь победить,
   И в стену не вжаться, и мертвым не быть?
  

***

   В вину придумали "подушный долг"
   И жизнь отдать, не изощряясь в спорах.
   У всякого писания свой толк.
   Лежалый не решит задачи порох.
  
   А проповедь схоласта и клопа
   На этот счет так искренне глупа,
   Что кажется насмешкою убогой,
   Поэтому и Бога ты не трогай.
  

***

   Иль над нами неба нет?
   Земли не слышно под ногами.
   На нас не льется кроткий свет,
   Лишь обнажает страсти пламя?
  
   Почувствуй на его свету
   Существованья полноту.
   И это называй потом
   Любовью, счастьем. Божеством!
  
   И это целый свет итожит,
   Любое сердце, кто как может,
   Как на душу господь положит.
  
   Да, с чертом дружбу власть водила,
   И президентом стал чудила!
  
   Едва он в дверь, как всех буравит
   Его спокойный, острый взор.
   Он так насмешлив и хитер
   И ни во что людей не ставит.
  
   На вид -- вовек любви не ведал.
   Боюсь, как бы и он не предал...
   О чуткость! Праведны догадки...
   При Собчаке же был он гладким...
  
   Забота: Путин на уста.
   С ним движется такая сила!
   Осталась в сердце пустота.
  
   Она наставница глупца
   Душа-то что, она -- овца!
   Ей страшно будущей потери,
   А тело все грешит при вере...
  
   Все это, братцы, так.
   Коль ты поверил и размяк...
  
   О, помесь грязи и огня!
   Лавина кроет и меня...
  
   И Второпервый тут смекнул,
   Что гений он иль Вельзевул.
  
   Вот это дело так уж дело --
   Одна отзывчивость всецело.
   Недели тратил он на шашни
   И стал хорош, как день вчерашний.
  
   На власти должен он жениться,
   Наденет Путин власяницу.
   За ратны подвиги свои,
   Как совесть, станет пред людьми.
  

***

   Ну да! Нашел царь дураков:
   Напутал властью и -- таков...
  
   И то: не клином свет сошелся,
   Неплохо с царством обошелся.
  
   Брак не спасет его, цветы
   Сорвут с могильной пустоты.
  
   Мы перед дверью его дома
   Дерьма насыплем и соломы...
  

***

   Как смело хмурил свои брови,
   Как предавался он злословью,
   Как строг и честен был тогда...
   Случилась с Борею беда!
  
   Так из избы тогда примерно
   Чужой на волю вынес сор,
   Изобличая откровенно
   Своей страны большой позор.
  

***

   Теперь все по-другому здесь?
   Хоть на стену от злости лезь!
   Теперь и каждое дрянцо
   Бросает дерзко нам в лицо
   Намеки, колкости, плевки
   И что мы все большевики...
  
   И как такую мелкоту
   Отколотить за клевету,
   Когда их сплетни не навет
   И в их словах обмана нет?
  

***

   Что за канальи за углом
   Подкрадываются тайком?
  
   А с ними рядом хахаль то ж --
   Спокойно с ними не уснешь.
  

***

   Дрожа от веянья прохлады
   И озаряя сумрак плит,
   Неугасимая лампада
   В церковной ризнице горит.
  
   Такой же мрак во мне точь-в-точь,
   Как эта полутьма и ночь.
  

***

   А у царька свербеж другой,
   Какой-то зуд страстей угарных,
   Как по ночам весенним вой
   Котов на лестницах пожарных.
  
   В стране по праву кутерьма,
   Что преемник обнаружил.
   Причина есть сходить с ума.
   Мозги бы лучше понатужил.
  
   Он продолжал людей губить,
   Кубышку злата бы добыть!
  
   А я не пью, не сплю, не ем
   И прихожу в семью ни с чем.
  
   Лелею выгоду свою
   От жизни нашей безвозмездной.
   В ней нравственность я узнаю,
   Что булавою бьет железной.
  

***

   И страшный гул уже идет,
   И никуда при нем не скрыться.
   Суд уголовный унесет
   Крыло обвисшее столицы.
  
   Наружу все! Огонь! Огня!
   Эй, караул! Разбой! Резня!
   Вон труп, взгляни сюда!
   Лови убийцу! Держи и бей!
   Кто здесь?
   Сын матери своей.
   Не плачь. Оставь о том тужить,
   Чего назад не воротить.
  

***

   Страна, ты, потерявши честь,
   Сумела всем удар нанесть.
   А смерти парня кто же рад --
   Явился к Богу, как солдат!
  

***

   Очарованная местность...
   Нас встречает неизвестность.
   Глубже в горы, глубже в горы...
   Чехарда срывает шоры.
  
   Катят бешено каменья,
   Омываясь в красной пене.
   День и ночь стоят в разрывах --
   Отзвук лишь времен счастливых,
   Только жизни отголоски.
   А пейзаж предельно жесткий.
   Громким эхом повторенье,
   То не мирное ученье.
   Всюду пальцев стынут крючья
   И кишки висят на сучьях,
   Щупальцами осьминога
   Разлеглась война-дорога.
   И светящиеся мушки
   Вьются в горы от опушки.
   Тучами, несметным скопом,
   Огненным калейдоскопом.
  
   Но признаться бы по чести,
   Что стоим на том же месте.
  
   А все то, что есть в природе,
   Завертелось в хороводе,
   Мчится, пролетая мимо,
   Мы же сами недвижимы.
  
   Световой эффект усилен
   Заревом войны плавилен.
  

***

   Здесь пламя борется с туманом,
   Бросаясь к облакам седым,
   И правда языком багряным
   Жилища превращает в дым.
  
   Наш шеф разжечь не поскупился
   Иллюминации черты.
   И в черта друг оборотился.
   Так и возник грозы исток.
  
   Война здесь главный запевала,
   Что не щадит красы лесов.
   И гул и грохот "карнавала"
   Зверей спугнул, сычей и сов.
  
   Все ближе вой столпотворенья.
   Шабаш настал, конец твореньям.
  
   И тягачей смертельный ряд...
   Овес полег, ячмень не сжат...
  
   Князь воцарился мракобесья,
   Красуется у поднебесья.
  
   По воздуху летит снаряд,
   Могилы страшные смердят...
   И кровь свежа, настала спешка:
   Где санитарная тележка?
  
   Все сжато в давке, хоть ты лопни.
   Тропа стреляет расторопней.
  
   Враги пред нами в двух шагах,
   А танк ленивей черепах...
   Здесь шум, побранки, толчея...
   Горье проворней мужичья.
  
   К нам на гору с речного плеса?
   Как вы попрете на утесы?
   Мы выросли в воде холодной,
   А вы останетесь бесплодны...
   Садись на шест и мчи сюда,
   Где месяц со звездой, гряда...
   А танки гусениц -- заели...
   Нельзя и выйти из ущелий.
  
   А сверху: "Стой!" Там образина
   Зовет солдат из нор теснины.
   Один лишь путь ведет туда,
   Все села руша, города...
   А дома... только маета,
   А здесь -- далеко до хребта.
  
   Когда ж у ног взорвется страж,
   Погибнет смелый экипаж...
   Рассредоточившись всем роем,
   Телами весь Кавказ покроем.
  
   Навстречу крик летит, галдеж,
   Смертельный вой разбитых рож.
   То дьявольское мусульманство
   Врубилось в горное пространство.
   А сатана у самых круч
   Ко многим тайнам держит ключ.
  
   Мир только до тех пор осмыслен,
   Покуда он не многочислен.
  

***

   Взмывают часто эскадрильи,
   Несут они свой груз к развилью...
   И выщербят такой простор
   Кругом до самых дальних гор.
  
   Там и загадок новый узел.
   И царедворцы ткут во мгле:
   Как кто бы их не оконфузил,
   Как мир пребудет в Тишине.
  
   Кавказа спор вовсю кипит.
   Отмалчиваться можете и дома.
   В тени же сети ткет бандит,
   Судьбу кавказцу удалому.
   Война молотит молодых,
   Не слышно мужеству оваций,
   И глас надежды приутих...
  

***

   Все изоврались -- вот в чем горе.
   Былой уклад не возвратим.
   Покамест были мы в фаворе,
   И строй был крепок, невредим.
  
   Вдруг все закрылось черной тучей,
   И мы хватили через край.
   Врагам помог счастливый случай --
   И славные дела прощай.
  

***

   К чему писать большие книги,
   Когда их некому читать?
   Теперешние прощелыги
   Умеют только отрицать.
  

***

   О помощи взмолила лира,
   Не видя пред собою свет.
   И Данте, заповедь Шекспира,
   И Гете вызвала завет.
  

***

   Век просвещеннейший настал,
   Принес в завес кровавый бал,
   Подельник дураком предстал,
   Оставшись на передовых.
   И не щадя ни сил, ни дней,
   Взнуздал поэтов и чертей.
  
   Но посмотри на тот коран --
   Ведь это призрак -- истукан.
   Из тех видений и иллюзий,
   Вблизи которых стынет кровь,
   И смертная при нем любовь.
  

***

   Виденье растравляет боль,
   Коль голову срубил Морфей.
   Тогда без головы ловчей
   Театру выдавать гастроль.
  
   Давно уж начали премьеру,
   А сценой стал надменный "Лир".
   Любитель же наполнен верой:
   Плод -- золотой телец -- кумир!
  
   Симпатии в таком вот браке.
   На жизнь тесней настроен мир,
   Чечня не может жить без драки.
  

***

   Если ненависть у злюк,
   Надо в час досужий
   Отослать жену на юг
   И на север мужа!
  
   На горе, надув пузырь,
   Заиграл волынщик.
   Здешних сборищ богатырь,
   Глупости зачинщик.
  
   А на месте Сатаны
   Проходимцы-гости,
   И Масхадов до поры
   Побледнел от злости.
  
   Чем фальшивей пустосвят,
   Тем с ним спор бесцельней,
   Даже сталинский "возврат"
   Для Чечни молельня.
  
   Не литавры вдалеке
   Приданы капелле.
   Это танки в тростнике
   Выпить захотели.
  

***

   Реальность жизни -- наш кумир,
   Что может быть бесспорней?
   Сегодня, впрочем, внешний мир
   Наш неприемлем в корне.
  
   Наши лучшие деньки
   Закатились к черту.
   Износились башмаки,
   И штаны протерты.
  
   Дети грязи и болот
   Прут толпой по тракту...
   Блещется огонь пехот
   Так... и по контракту.
  
   Трон лежит у нас опять
   На навозной куче.
   Кто поможет нам привстать
   Стороне падучей?
  
   Все, кто с крыльями, за мной!
   Воздух тих и влажен.
   Холм за просекой лесной
   Бомбами усажен.
  

***

   Исполнится долг правды беспородной,
   Смирится в ней свирепый пыл борьбы.
   Смягчится боль России благородной.
   Изгладит Память ужасы судьбы.
  
   Итак, скорее подвиг совершите,
   К святому свету Леты поверните.
  

***

   Пусть текут часы забвенья,
   Грусть и радость устраня.
   Близко ль время исцеленья?
   Верь же вновь сиянью дня!
  
   Пусть Свет все чувства человека губит,
   Когда святой им трепет овладел:
   Великое он чувствует и любит.
   Дрожь -- лучший человеческий удел.
  
   Бессмертной мысли бесконечный труд,
   Весь сонм творений в облаках живых.
   Вкруг образы летают там и тут.
   Одни лишь схемы, ты же ноль при них.
  

***

   Возникла драма, как монарх спешит,
   Стена безверья разрушает вид.
   Препятствий нет: здесь все послушно чарам,
   И вот страна вся скручена пожаром.
  
   Здесь роль царя-плебея -- долг стремления
   В подсказках, черт искусник, без сомнения.
  
   Но силою чудесной, как Атлант,
   Явился Храм -- отъявленный гигант.
  
   Рассудок наш в нем душу не стесняет,
   Полет фантазии собой пленяет.
   И видит глаз, что дух желал без меры:
   Все невозможно, но достойно веры!
  
   Мелодии звучат, колонны, свод...
   И дивный храм как будто весь поет.
  

***

   Терзают злые перемены,
   Блистают молнии вокруг.
   А в Грозном разрушают стены...
   Потери страшные там вдруг.
  
   Но уж избавь от этих пустяков,
   От вечных ссор тиранов и рабов!
  
   Тоска одна: начнут переставать,
   Ан, смотришь, все передрались опять.
  
   И вновь шумят, заметить не умея,
   Что это только шутки Асмодея.
  
   Свободы ради дым идет столбом,
   А попросту -- дерется раб с рабом!
  
   Всяк защитить свои права умей
   От детских лет до старости своей!
  
   Красу делить нельзя: кто ею всей владел,
   Тот рад ее убить, таков красы удел.
  

***

   Звукам же сладостным внемлите,
   Старых сказок бросьте бред:
   О богах речей не длите,
   Их давно уж больше нет!
  
   Нас никто не понимает,
   Дань нам высшая нужна:
   Та лишь речь сердца пленяет,
   Что от сердца ведена.
  
   Солнца лик пускай затмится,
   Лишь в душе стоял бы свет!
   В сердце нашем все таится,
   Все, чего и в мире нет.
  

***

   Это чудное творенье!
   О, как мощен был Союз!
   Многих лет благоговенье
   Подарил он нам, клянусь!
  
   И вспомни, чей ты?
   Наш рок бесценный
   Нас пожалел бы.
   Союз священный,
   Порыв возникший не разорви!
   Держись, не рухни, Союз Любви!
  

***

   Что за крики? Шум растет,
   Лес и долы оглашая,
   Смелостью мятежной стая!
  
   Что за дерзость, сколько рвенья,
   Тут не жди успокоенья!
   Мните вы владеть по праву,
   Наплевавши на Державу?
   Слишком силой не гордитесь,
   Вы, глупцы, воспламенитесь!
  
   Следуя в эфир свободный
   Бездною антинародной,
   За исчезнувшим гонитесь...
  

***

   Чащи лесов густых,
   Что мне до стен крутых...
   Грустно смотреть мне в даль:
   Ближе взглянуть нельзя ль?
  
   Грезится мир мне здесь,
   Что же, кто может, грезь!
   Лозунг мой в этот миг:
   В битве последний крик!
  

***

   Кто презирает
   Мир, лишь войной прельщен,
   Знай, что теряет
   Счастье надежды он.
  
   Тот, кто рожден на свет,
   Вырастет в буре бед.
   Волю скует в бою,
   Кровь не щадя свою.
  
   Их не смирить ничем,
   Чистых душой!
   Счастье же даст им всем
   Ревностный бой!
  
   Что нам стены, укрепления!
   Защищай себя смелей.
   Все же крепче, без сомнения
   Грудь железная мужей.
  
   Чтоб ты жил непокоренный,
   Смело в поле, в легкий строй.
   В поле вышли даже жены,
   В каждом отроке герой!
  
   Уж не отрок перед нами:
   Рвутся юноши на бой!
   И отважными бойцами
   Воспаряются душой...
  
   Вперед, вперед!
   И честь ведет
   Туда, где к вере путь прямой.
  

***

   В мир ушедший устремлен --
   Наш Союз был только сон!
  

***

   Иди на скорбь, на грозный бой.
   В долинах отклик боевой.
   Храбрость средь бед больших -- гибель всегда.
   И на крылах таких рушатся города.
  
   Русь -- в боевой пожар
   Рвется к своей борьбе.
   Радость прошла, как жар,
   Горесть моей земле.
  

***

   План затеян погребальный,
   Незавиден жребий мой,
   Древний род наш величальный
   Под печальною дугой.
  
   Весь в крови молчит народ.
   Род ответа не дает.

***

   Держи Судьбу, не выпускай из рук,
   Но что об этом долго говорить.
   Лишь в небесах ее последний звук.
  
   Но стоит ли о мире горевать?
   Хотя огонь любви исчез, положим,
   Нам ремесло и зависть развивать!
   Себя с находкою поздравить можем.
  

***

   Вот то место -- кров несчастный,
   Тень избушки предо мной.
   Пребывавший в мире частном
   В жизнь был выброшен волной.
  
   Из дома в три оконца
   Распутина рассвет.
   Вот домик в три оконца,
   Но там его уж нет...
   Да домик в три оконца,
   Наш Путин -- президент!
  
   Ты деревня, как преграда,
   Нас спасала, жизнь храня,
   А теперь ты ждешь награды,
   Благодарность от меня.
  
   Горизонт лесами сужен,
   Села там, луга пестрят...
   Приходи скорей на ужин,
   Близок совести закат.
  
   Птицам ведома дорога,
   За каймою синь видна...
   Городов на свете много,
   Да деревня лишь одна.
  

***

   Но безбожник взять все ладит,
   Нашу рощицу и дом.
   Там, где он соседом сядет,
   Призавянет все кругом.
  
   Он нас только звал: не споря,
   Перебраться в новый край.
  
   Ну, не лишку ли нам горя:
   Знай на горке поживай.
  

***

   Я слышу звон дразнящий, мерный --
   Чужие тени на пути.
   Там кучка лиц... домишко скверный...
   О, если б прочь от них уйти!
  
   Как переменчив этот нрав:
   Имеешь силу, так и прав!
  
   И некогда тут разбирать:
   В свободном мире -- смело брать!
   Лишь был бы грузами набит.
   А спросят: -- Кто же ты, бандит?
  
   Разбой, торговля и война!
   Не все ль равно, их цель одна.
  

***

   Привета нет, и нет наград.
   Очисти нас: не дрянь мы -- клад!
  
   С досадою на нас глядят,
   Так заграничные велят.
  
   Наград не ждите, все равно
   Всяк часть свою уж взял давно.
   Но это же все нам прах и дым,
   Мы все, мы все, мы все хотим!
  
   Сперва расставьтесь в залах там,
   Как груз сокровищ по рядам.
   Авось тогда со всех сторон
   Подробней все рассмотрит он.
  
   Он не сердит, дарить горазд,
   И миру пиром он воздаст.
  

***

   С суровым видом и тоской
   Я чудный жребий принял свой.
  

***

   Откуда шел весь подвиг наш?
   Где первый выстроен "шалаш"?!
   И первый ров был вырыт тут,
   Где нынче весла воду пьют.
  
   О, гордый ум -- труд верных слуг,
   И суша здесь, и море вдруг.
  
   Невыносимы эти муки --
   Везде нужны златые руки.
   Чем он народы одарил?
   Дух человека сотворил?
  
   И правил он умно и властно?
   Мог все объять, но все напрасно!
  
   Но как мучительно и гадко
   В богатстве чувство недостатка!
  
   Еще бы: это мерзко, право,
   Способна жизни быть отравой,
   Во все мешаясь без причины,
   От первой ванны до кончины.
  
   Как будто важен только звон...
   А жизнь сама -- ненужный сон.
  

***

   Упорством глупых и строптивых
   Царь устает быть справедливым.
   Подумал он и без стеснения
   Решил таким дать -- поселение.
  
   Насилья след пройдет, и впрок
   Пойдет им чудный уголок.
  

***

   Но теперь объят пожаром
   Дом наш -- страшная беда!
   Ах, как добрым людям старым
   Страшен был огонь всегда.
  
   И торчат, светясь уныло,
   Красным пурпуром стволы.
   Что веками взор манило,
   Скрылось за завесой тьмы.
  

***

   Просили мы, внушали страх,
   Никто не слушал просьбы той.
   И как всегда в таких делах,
   Все речи были -- звук пустой!
  
   Тогда, чтоб праздный спор не длить,
   Чечню решили придавить!
  
   Немало было тут возни,
   Но как избыть обет резни?
   Борьба не кончится сейчас,
   Осилит все Рабочий класс!
  

***

   К моим словам вы глухи были --
   Не мена это, а разбой!
   Проклятье нашей дикой силе,
   Его делите меж собой!
  

***

   Весь мира воздух чарами кишит,
   И этих чар никто не избежит.
  
   Дух суеверья царствует везде:
   То -- к горю, это -- к счастью, то -- к беде.
   И вот стоишь один, страшась всего.
   Дверь скрипнула... и нет уж никого.
  
   Всю жизнь бежишь неукротимо, шумно.
   Зачем о вечности мечтать безумно?
   Достаточно узнать про этот свет,
   А в мир иной для нас дороги нет.
  
   Что толку в вечность воспарять мечтою,
   Что знаем мы, то можно взять рукою.
   А коль забота разум посетила,
   То в мире все тому не мило.
  

***

   Ждешь ли радость, скорбь ли точит,
   Все охотно черт отсрочит.
   Все в грядущем, полагая,
   Раб лишь ждет, не достигая.
  
   Кто терзается без меры,
   Без отчаяния и веры,
   Вечно к месту он прикован
   И для ада уготован.
  
   Где в порядке строгий труд,
   Всем наградой воздадут!
  

***

   Великое свершится, лишь бы смело
   Рук множеством одна рука владела!
  

***

   Сюда, сюда! Смелей, дружней,
   Дрожащие натуры.
   Из жил, и связок, и костей
   Сплетенные фигуры.
  
   И поле устилается гробами...
   Везде, везде царь за собой
   Ведет, и без сомнения,
   Расширить новою страной
   Господские владения.
  
   С собою дар мы принесли
   Прикованных, рабами...
   Что делать нам?
   Зачем мы шли?
   О том забыли сами.
  

***

   Конечный вывод мудрости земной:
   Лишь тот достоин жизни и свободы,
   Кто каждый день за них идет на бой!
  

***

   Люто полночью мы взяты.
   Раю -- с сердцем молодым:
   Для родителей -- утраты.
   Прибыль -- ангелам святым!

Вместо эпилога:
РОССИЯ НА ВЕСАХ СУДЬБЫ

  
   Залатай навес над ямой,
   Из ведра льет дождь упрямый.
   Вся округа полна смуты.
   Вспыхнет разум в полминуты.
   От пожара ярким светом
   Бульдомет дает ответы.
   Мчат привычки мощным стайным
   Парадоксом сверхлетальным.
  
   Щелк бича охоту кличет,
   Добавляет чету вычет.
  
   В мути рыбки половили,
   Честь и славу позабыли.
  
   Все померкло, на усушку,
   Под завязочку, под дужку!
  
   Наши раны кровоточат,
   Служба их активно мочит.
  

***

   Соблазнов время наступило,
   Замкните вы свои сердца.
   Заботливая паутина
   Хитрее подвигов Творца!
  
   Толпа безгласна и безлика,
   И ею правит силой клика.
  
   Гимн жителям земли!
   Толкаясь в тесном мире...
   Коль сроки подошли,
   Достоин быть в эфире.
  
   Паря среди людей
   Легко и одиноко,
   Как славный скарабей,
   Осилит мир жестокий.
  
   Стремительный полет
   Разгонит грозы туч.
   С заоблачных высот
   Его призыв могуч.
  
   Поет он о земле,
   Взгляд к солнцу обратив.
   О жизни, о воде
   Простой его мотив.
  
   И близок гул толпы,
   Что реками течет.
   Правители судьбы
   Уж миру ставят счет.
  
   Восторги стай легки,
   Шумливы и не строги.
   Зовут их вожаки
   На новые дороги.
  
   Я найден и сражен
   Злой силой без пощады.
   "Орлом" я обречен
   На новые награды.
  
   Уж горе нас нашло.
   Прощай, леса и поле,
   Такое ремесло --
   Живи себе в неволе!
  
   До будущей страды
   Забавы спрячут в клетку.
   А прутья так строги...
   Я ухожу в разведку!
  
   Таков уж я, мой друг,
   Но если братским взглядом,
   Вдруг оказавшись рядом,
   Ты скрасишь мой недуг --
  
   Плесни глоток воды,
   Сухим я горлом зноен.
   Но мысли холодны
   Услышь! -- мой глас не вздорен.
  
   Тогда воспряну вновь,
   Счастливый, окрыленный,
   И вспыхнет вновь любовь
   На ниве опаленной.
  
   Вновь зазвучит и смех --
   Подстреленная птица.
   Средь царственных утех
   Ничто с ним не сравнится.
  

***

   В бесконечности бесследно тая
   Образом надежды той...
   Милосердным ливнем омывает
   Красота последнею чертой.
  
   В постиженье гений неподвластный
   Щебетаньем дивных языков,
   Ветреной, заоблачной и страстной,
   Аурой достойнейшей веков.
  
   Одеждой справедливой -- муки
   Кипящим, бурным паводком несут...
   Клокочущие выборные звуки
   Вселенский перекресток стерегут.
  
   Символом тревожным, ласкою
   Награждает троном бытие,
   Трепетной лукавой маскою
   Смысла, заполняя житие.
  
   Купаясь жадно в сонмище беспечно
   Телами обновленными в заре,
   Уходят утомленные навечно,
   Безмолвием, печатаясь в золе.
   Извечным продолжением -- прощение.
   Мечты незримо обретая вновь,
   Прося у нескончаемости мщения
   Под кодовым названием -- Любовь!
  
   Оставшееся -- времяпровождение,
   Направленное осью вкось,
   К неистовству, дающему сомнение,
   В ней злости вызревает гроздь.
  

***

   Месть повсюду кидает копья,
   Приторочив былого суть.
   Бесконечности вьются хлопья,
   Прикрывая согласья грудь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"