Захаров Евений Валериевич : другие произведения.

Фредди и остальные

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.95*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Краткая стебная история группы "Куин". Не рекомендуется читать людям с ограниченным количеством юмора в клетках организма

Светлана и Евгений Захаровы

ФРЕДДИ И ОСТАЛЬНЫЕ

- КРАТКАЯ АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ ГРУППЫ "QUEEN"

В КАРТИНКАХ -

  
   Параллельно-реалистичное повествование в трех частях без пролога и эпилога, но зато с эпиграфами и алфавитным указателем действующих лиц!
  

Книга первая из цикла "Летопись Кенсингтона"

  

Эпиграфы:

"Эта книга - не научный труд и не музыкальная энциклопедия.

Это книга о человеческих взаимоотношениях,

утопия на тему свободы, равенства и братства.

А также - фарс и буффонада,

самая бесстыдная из ныне существующих!"

Авторы

"Не любо - не слушай, а врать не мешай!"

Народная мудрость

"Мы же в нос к нему не лезем - пусть и он не пристает!"

Г. Остер

  
  

- ЧАСТЬ ПЕРВАЯ -

"ТАК НАЧИНАЛОСЬ ШОУ!"

  

Эпиграфы:

"Я получил свою горсть песка в лицо, но я выстоял!"

Фредди Меркури, "We are the champions"

"Если не можешь превзойти их - объединись с ними!"

Джон Дикон, "If you can`t beat them"

"И никакой больше суеты!"

Роджер Тейлор, "More that jazz"

"В любом случае я должен спрятаться!"

Брайан Мэй, "Doing all right"

"А мы бьем в тамтам!"

Борис Гребенщиков, "Прыг, ласточка, прыг"

  

/ - картинка N 1 - / ДЕТСТВО ФРЕДДИ, или ИЗ АФРИКИ /

  
   Однажды Фарух Бульсара родился в Африке. Вы, небось, и не знаете, что такое Африка? О! Тогда вы выронили из своей жизни солидный кусок! Слушайте же, мы вам расскажем об этом восхитительном месте, и пусть вам станет приятно.
   Африка - это такой континент, на котором, в основном, обитают слоны, крокодилы, страусы и негры.
   С прискорбием вынуждены оспорить слова детского писателя К.И.Чуковского, который утверждал, будто бы в Африке иногда встречаются Бармалеи. Нет, в те времена, о которых мы начали наш рассказ, в Африке встречались исключительно англичане. Преимущественно они встречались сами с собой, а также с неграми. В результате этих встреч англичан в Африке осталось немного.
   Вот одним из таких немногих англичан был папа Фаруха, которого звали - как истого британца - Боми. По национальности он был перс. Фаруха же звали Фредди, так как он тоже был британцем, персом по национальности. Правда, он, когда вырос, никогда не называл своего папу Боми, а наоборот, называл его Джер, в честь мамы, ибо Джер - так звали маму Фредди. А Фредди казалось, что Джер - более мужественное имя, чем Боми. А маму он как раз так и называл, ибо таково было его обдуманное и выстраданное ночами решение.
   Не запутались? Выпейте воды, и продолжим.
   Так вот, однажды Фредди родился в желтой жаркой Африке, в восточной ее части - на острове Занзибар. Само событие пришлось ему чрезвычайно по вкусу, и вот почему.
   Дело в том, что Фредди в Африке рождались чрезвычайно редко. Местноуродившимся детям с противоположным цветом кожи давали все какие-то не те имена - например, Снупдоггидогг, Айсти, Айскьюб, или вот даже - Бабба Смит! Тьфу! Так что рождение Фредди считалось знаменательным событием и повсеместно отмечалось песнями, танцами и дикими попойками, во время которых празднующими высасывалось неимоверное количество маисовой наливки и огненной воды - водки "Распутин", - которая в Африке встречалась так же редко, как и Фредди. Так случилось и на этот раз - стоило Фредди родиться, как занзибарцы со своими занзибарками высыпали на улицы, и все заверте... Папа Боми на радостях выставил ящик "Распутина" и вагон маисовки, вследствие чего песни и пляски папуасов побережья Занзибара продолжались несколько месяцев. Да что там - несколько лет!
   Вскоре Фредди надоело лежать и тупо таращиться в пространство. Поэтому он встал и пошел шляться по острову. Шлялся он, шлялся, пока не наткнулся на двух негритосиков. Они сидели на гигантских черепахах, и один из них накачивал насосом футбольный мяч, другой же, напротив, был в очках.
   - Эй, вы! - крикнул Фредди, подходя ближе. - Покажите мне этот странный штук!
   Он еще не очень хорошо говорил - по-негритянски и вообще.
   - Не дадим! - отозвался мальчик без мяча, - Мы щас играть будем. Понял?
   - Чего ж не понять? - пожал плечами Фредди, - Вот только на чем? Играют, по крайнему моему разумению, в основном, на благородных музыкальных инструментах типа тромбон. А у вас в руках - какой-то, не побоюсь этого слова, бобик.
   - Бобик, говоришь, - сказал парень в очках. - Ну-коси, Албаша, подержи стеклышки...
   - Забыл предупредить, - быстро сказал Фредди. - Меня зовут Фредди!
   И он гордо понаблюдал за ритуальным танцем, тут же исполненным негритятами. Вы уже в курсе, что Фредди в Африке - явление редкое, так что для приветствий Фредди был создан специальный ритуал. Для исполнения его необходимо было пропустить левую руку под правой коленкой, взяться ею за правое же ухо и в таком виде проскакать тридцать три раза на левой ноге. Дьявольски неудобно, но ничего не попишешь - ритуал есть ритуал.
   - А меня зовут Доктор Албан, - отпрыгавшись и отдышавшись, сообщил негритенок без очков.
   - А почему - Доктор? - удивился Фредди.
   - Охотно объясню! - и Албан, вытащив из кармана скальпель, радостно погнался за Фредди, у которого мигом пропала охота что-либо выяснять. Но у Албана-то она не пропала! Поэтому, когда они с Фредди уже в восемнадцатый раз пробегали мимо очкастого, тот крикнул им:
   - Ну чего вы? Чего вы? Домой скоро! Поиграть не успеем!
   Фредди и Албан послушались и рухнули на песок, тяжело дыша и высунув языки, как маленькие бульдоги.
   - Я что-то забыл, - сказал Фредди очкарику, - Как тя звать-то?
   - ЭмСи Хаммер, - ответил тот.
   - Не хочу знать, почему ЭмСи, - быстро сказал Фредди.
   - Я и сам не знаю, - утешил его Хаммер, - Прозвали так.
   - Тогда хорошо, - кивнул Фредди, - Тогда играем.
   - Играем в футбол, - сообщил Албан, - Только у нас ворот нету.
   - Будут!
   Фредди с рождения был смышленым мальчиком, и вот уже футболки его новых друзей валяются на сыром приокеанском песке, знаменуя собой искомые ворота. Албану это не понравилось, он опять кинулся на Фредди со скальпелем, но тот был начеку, подставил приятелю ножку, и пока тот поднимался, а другой негритенок ему помогал, мигом залепил им в ворота пять голов и занес ногу для шестого. Хаммер перехватил у него мяч и тоже забил три гола. Но, так как ворота у них были всего одни, судья в лице Фредди все равно засчитал голы в пользу Фредди. К тому же в перерывах между баталиями он успел спереть у Албана скальпель и наступить Хаммеру на очки. После чего наступило затишье.
   - С вами скушно, - заявил Фредди, зевая.
   После чего тщательно вытер ноги об футболки безутешных негритят и ушел домой.
   А дома его уже ждал гигантский нагоняй.
   - Тебя только за смертью посылать! - кричал папа, гоняясь за ним и замахиваясь тяжелой деревянной маской злого бога-крокодила, - Собирайся немедленно, негодяй! Мы уезжаем!
   Фредди бросался вещами, кричал, что он не маленький, что его ни за чем не посылали, и что куда уезжаем, но строгий во всех отношениях папа прекратил словоизвержения отпрыска, просто сложив его пополам и сунув в чемодан. Затем он взял под мышку свою жену, под другую - сестру Фредди Кашмиру, и отчалил в Индию, куда его вот совсем только что, вот буквально же прямо сейчас, перевели по службе.
   На этом мы заканчиваем повествование об африканском периоде жизни Фредди и начинаем рассказ о втором - бомбейском - периоде. Именно в этот город и мчится сейчас на всех парах доблестный английский служака Боми Бульсара. Воспоследуем же за ним и мы. Что? Какой еще чай? В Бомбей, вам сказано! И поскорее!
  

/ - картинка N 2 - / ДЕТСТВО ФРЕДДИ, или В БОМБЕЕ /

  
   Однажды в Бомбее было не протолкнуться. Всюду ходили какие-то люди, закрученные в немыслимое тряпье, а у всех женщин были прострелены головы аккурат между глаз. Таково было первое впечатление Фредди об Индии.
   Покачав головой, длиннозубый юнец все же соизволил выйти из вагона (из окна коего он производил обозрение), потопал по платформе, плюнул на нее и громогласно заявил, что ему здесь дурно.
   - Шевелись, дурново! - рявкнул на него невоздержанный на язык папа. - Тебе же немедленно нужно приучаться!
   - Не приучаться, а учиться, - наставительно сказал Фредди. - Мне еще рано. Я молод душой и телом.
   - Вот именно, что приучаться! - и отец больно щелкнул сына по голове перстнем с печаткой.
   - Ну и к чему же? - развязно спросил Фредди.
   - К зороастризму, естессьно! - гордо ответил папа. - Помнишь ли ты, чему тебя учили в Африке?
   - Нет, - честно глядя в суровые отцовские очи, сказал Фредди. - А я должен помнить?
   - Ну как же! - всплеснул руками папа. - К тебе приходили парси! И поведали они тебе основы нашего учения - поклонения великому и могучему, но, к сожалению, ныне почти забытому богу Ахурамазде.
   - Папанькин, не ругайтесь, - несколько дерзко отозвался Фредди. - Конечно, я помню про парсов. Парси - это такие люди. И Бог с ними, Ахрухаздума который...
   - Придется наказывать, - вздохнул папа, схватил сына поперек живота и оттащил в ближайший храм, откуда Фред вышел через три года полноправным парси. Папа уже ждал его с бутылочкой сухенького.
   - Сыночка! - спросил папа, растроганно смаргивая. - Что же ты узнал за все это время?
   - Парси, - замогильным голосом изрек Фредди. - должны носить кусти.
   И, задрав белую шелковую рубаху, он продемонстрировал счастливому отцу свой бледный живот и трижды опоясывающую его нить - кусти, отличительный признак парси.
   - И что еще? - сгорал от нетерпения папа.
   - А еще я узнал, - все тем же монотонным голосом продолжил Фредди, - что Ахурамазда - это не новая модель японского автомобиля, а такое божество.
   - Да я же тебе об этом уже говорил! - схватился за голову отец.
   - Повторение - мать учения, - был ответ. - Там умеют объяснять.
   И Фредди повернулся спиной, дабы папе были видны отчетливые следы палок, которые явно не единожды гуляли по сыновней спине.
   - Вот видишь! - обрадовался папа. - А говорил - не могу учиться. Теперь мы можем возрадоваться и хорошенечко отметить твое парсийство!
   Он помахал бутылкой и исчез. Фредди же, с печалью проводив взглядом медленно тающий в воздухе призрак стеклотары, отправился гулять. Он шел и шел и шел и шел, пока не подошел к какому-то старику. Им оказался йог, сидевший в позе лотоса и медленно пережевывавший электрическую лампочку.
   - Нет, ну это же надо! - восхитился Фредди. - Резиновый дедушка! Слышь, ветеран! Научи меня тоже сидеть в позе лотоса! Только стекляшки я жрать не буду.
   Старый йог никогда не встречал столь бойких молодых людей восьми лет от роду. Поэтому он просто взял - и посадил Фредди в позу лотоса. А сам ушел от греха. А Фредди сидел в позе лотоса. Сидел и сидел. Насиделся он и пополз домой в позе лотоса, так как встать из нее самостоятельно не смог. Папе, который уже успел надрызгаться, эта затея так понравилась, что он тоже, но совершенно самостоятельно сел в позу лотоса (Фредди только головой покачал), и принялся распевать мантры. На восьмой мантре его застукала мама, и папе не поздоровилось. А Фредди так и лег спать в позе лотоса.
   Наутро он встал, размял слежавшиеся коленки и все в той же позе лотоса пополз искать йога. Нашел он его у пивной "Харе Вишну". Йог лежал своим старческим лицом в тазу с вишнями. Иногда он время от времени приподымал голову, бубнил: "Харя в вишне, харя в раме", после чего ронял ее обратно с неприятным чавкающим звуком. Фредди пощелкал пальцами. Йог не просыпался. Фредди позвал: "Эй ты, конь в чалме!". Йог упорно не просыпался. Тогда Фредди позвенел мелочью в кармане. Йог тут же проснулся, ополовинил Фредовы денежные запасы и мгновенно вытащил юного парса из осточертевшей ему уже позы лотоса. Фредди с хрустом поприседал, а затем приблизил свой нос к носу йога, считающего монетки, и злобно спросил у него:
   - В чем смысл жизни, старый бабуин?
   Йог оторвался от монет, поднял палец, открыл рот и замер. Через три часа Фредди надоело ждать. Он плюнул йогу на чалму и ушел.
   И пришел он домой, где нашел в шкафу папин смокинг, унес на улицу и проиграл его в стуколку юным индийцам. Папа, весьма недовольный эдакой выходкой строптивого сынка, схватил Фредди за ухо, приволок его в самую большую комнату, усадил за рояль и хищно сказал:
   - Азартные игры - в бебеху. На нем играть будешь!
   - Щаз! - нагрубил Фредди.
   Тогда папа, чтобы доказать, что он не зря зовется главой семьи, крепко хрястнул сынуле по шее, после чего пошел и нанял для Фредди учителя музыки - маленького обладателя самого длинного имени в Бомбее Реджинальда Кеннета Дуайта, который, хоть был и младше Фредди, на пианино играл как заправский роялист. После обоюдного знакомства папа оставил учителя и ученика вдвоем, а сам с легким сердцем уехал в провинциальный городок. Когда же он вернулся, то застал в доме страшную картину - Фредди и господин учитель, сцепившись, катались по полу и колошматили друг друга всем, что под руку попадется. Мама же и сестра Кашмира благоразумно сидели в своих комнатах и занимались своими женскими делами.
   Папа уныло посмотрел на то, что осталось от рояля, с грустью побулькал остатками содержимого бара, печально помахал ушедшему в ничто двухмесячному запасу сигар, после чего с позором изгнал Дуайта, а Фредди так перепугался будущего отцовского гнева, что в две минуты выучился играть на рояле по самоучителю!
   Вот, а еще лет через пяток папу Боми перевели в Англию. Собрав саквояж и семью, папа поцеловал индийскую землю и отправился в Великобританию, в Англию, в Хэмптон, графство Миддлсекс. Хотя некоторые источники пишут, что вначале Бульсары осели в Фелтхэме, пригороде Лондона. Но мы будем придерживаться той версии, которая нас устраивает больше.
   Кстати сказать, строптивого Фредди Хэмптон тоже не устраивал: там не было ни одного парси, и, следовательно, не с кем было петь зороастрийские песни. Но папа пообещал, что устроит его учиться в лучшее в Англии заведение, и Фредди согласился. Правда. после того, как папа вдобавок пообещал переломать ему ноги за упрямство!
   И вот теперь начинается третий, самый долгий в жизни Фредди, английский период, которому и будут посвящены последующие страницы этой во всех отношениях чрезвычайной книжки. Но, перед тем, как окончательно разделаться с индийской темой, мы должны рассказать вам еще об одном эпизоде из жизни Фредди.
   Как-то раз тридцатичетырехлетний Фредди приехал в Индию покупать корову и наткнулся на своего старого знакомца йога, который при виде Фредди вдруг икнул, закрыл рот и сказал:
   - Во-первых, я не бабуин.
   - А что во-вторых? - сказал Фредди и даже ладонь к уху приложил. - О! Дедуся! Ужли ты нашел смысл жизни?!!
   Йог воздел палец к небу, открыл рот и замер. Фредди подождал немного, потом еще немного, потом еще чуть-чуть, потом с чувством плюнул йогу на чалму и ушел. И все. Больше они с йогом не виделись. А жаль. Всем хочется узнать про смысл жизни.
  

/ - картинка N 3 - / БРАЙАН И ФРЕДДИ, или ВМЕСТЕ НАВСЕГДА! /

  
   Однажды родился Брайан Гарольд Мэй. Множество районов Лондона оспаривают почетное право не называться родиной этого во всех отношениях приятного человека. А именно - Фелтхэм и Туикенхэм. А в Хэмптоне он, якобы, несколько лет спустя пошел в школу. Скажем со всей ответственностью, со всей прямотой - это совершенно недопустимо. Прежде, чем пойти в школу, Брайан просто обязан был осчастливить своим появлением весь мир, и произошло это событие, по нашему мнению, как раз в Хэмптоне. Но не в школе, куда Брайан потом пошел. А как раз в знаменитом Хэмптон-Кортском лабиринте.
   Его мама, будучи на сносях, как настоящая капризная женщина в деликатном положении, вовсю искала острых ощущений. К моменту рождения сынка она уже успела всласть напрыгаться с парашютом, изобрела "тарзанку" и поздоровалась за лапу с тигром в зоопарке. Наконец, она забрела в лабиринт, бродила там, аукая, несколько дней, пока не устала и не решила прилечь. И, пользуясь маминой слабостью, на свет тут же появился тощий, длинный и кудрявый ребятенок с подзорной трубой в руках. Мама, очнувшись, тут же нарекла отпрыска Брайаном - в честь святого Брайана, покровителя блуждающих по лабиринтам.
   Ребенок рос не по дням, а по часам. Его мама научилась добывать огонь трением, они с сыном ловили мелких животных и одиноких путников - тем и кормились. В общем, семейство блуждало по лабиринту четыре года, пока их не заметил с вертолета их муж и папа, и не спас с помощью хитроумного приспособления - завязанной узлами веревки!
   Еще живя в лабиринте, Брайан полюбил глазеть на звезды в свою подзорную трубу. По звездам же он здорово научился считать. А вот читать не научился - разве звезды почитаешь?
   После чудесного спасения из ловушки мама тут же уселась учить великовозрастного дитятю читать, но коварный Мэй то ли не хотел, то ли не мог учиться, давая понять, что с него и звезд хватит. Почесав в затылке и дождавшись, пока малютка еще немного подрастет, мама вручила Брайану ручку, тетрадку, мешок яблок, и отправила его грызть гранит науки в самый лучший колледж, на факультет физики.
   - Наука - это хорошо. - разглагольствовал Мэй, сидя на неудобной вокзальной лавке и грызя яблоко. - А яблочки - не в пример вкуснее. Урняу!
   - Ну и гусь! - сказал вдруг у него кто-то над ухом. - Ну-ка, будь человеком, не жадись и яблоков немножечко отсыпь!
   Мэй изволил взглянуть одним глазом на возмутителя спокойствия, коим оказался парень цыгановатой наружности, который стоял, барски подбоченившись и уже протягивая руку за подношением.
   - Идите себе, - сказал Мэй фальцетом. - Я же не куда-нибудь, а на учьбу еду. И яблок дать не могу. Самому мало, вы уж не обессудьте!
   - Как сказал? - прищурился парень.
   - Сильно сказал, - отрезал Брайан. - Не лезьте, почтенный.
   - Щас в рожу вцеплюсь, - предупредил цыган.
   - А я тебе мешком по башке дам, - ощетинился Мэй.
   - Попробуй, - фыркнул цыган. - А я тогда вот чего, - и он, присев на корточки, принялся яро копаться в яблоках.
   Обманутый в лучших чувствах Брайан разинул рот и заорал на весь вокзал. Тут же набежали родители и растащили в разные стороны новых знакомцев. Брайан, уводимый своим папой за ухо, успел увидеть, как на цыганского барона накинулся его папа, в три приема скрутил его подтяжками и, хотя парень сражался, как лев, уволок его в неизвестность.
   Брайан же, будучи посаженным под домашний арест, впал в черную меланхолию и решил сделать себе приятное. Насвистывая что-то из Вагнера, он отодрал от камина доску, взял пружину от старого мопеда, кусок старого ножа и драчевый напильник, после чего быстро и ловко смастерил себе гитару. Папа Брайана потом долго боролся за право возвращения доски на ее природное место и приколачивал практически готовую гитару над камином, но потом сдался и даже помог приладить к инструменту пружину.
   Настал момент опробовать новинку. Брайан встал в трагическую позу скальда и ударил по струнам. Звук раздался такой, будто мама Брайана обнаружила, что ее любимый сын объел все левкои на окне и снюхал все гладиолусы в цветнике. На жуткий вой прибежал папа и, схватившись за уши, оторвал к чертовой матери открывашку, которую Мэй с какой-то радости приладил к звукоснимателю. Тотчас же звук наладился, полилась чарующая мелодия, но Брайан был недоволен.
   - Что же ты сделал? - закричал он на папу, прижав уши. - Ты ничего не понимаешь в моде! Это же был такой специальный грязный звук! И чем, скажи на милость, я теперь бутылки буду открывать?
   Папа в ответ на грязный звук сказал Брайану несколько грязных слов, бросил в сына открывашкой и удалился. А Мэй помаленьку привык к новому звучанию своей гитары, проверил ее не в одном опасном деле и дал ей заслуженное прозвище "Топор".
   Бросим же рассказ о гитаристе-самоучке и продолжим повествование о Фредди. А Фредди тем временем уже окончил школу и поступил в Илингский колледж искусств, о котором ходили самые невероятные слухи, в том числе и такой, что декан Илинга - не кто иной, как сам... Но непроверенные слухи мы печатать не собираемся, поскольку являемся поборниками самой что ни на есть чистейшей правды. Но одно можно сказать совершенно точно - никто толком и не знал, существует ли такой колледж вообще?
   Фредди не избежал общей участи, став жертвой слухов и по ошибке проучившись первые три месяца в Лондонском Королевском колледже, куда одновременно с ним поступил и Брайан. Только Фредди об этом не знал. А узнал он об этом позже, когда увидел Мэя в коридоре и имел с ним беседу. Мэя впоследствии отливали водой, а Фреда поставили в угол на гречку.
   От перенесенного стресса Мэй поправился сразу на двадцать килограммов. Вдобавок с ним случилась еще одна непристойная вещь - он стал лысеть. Нет, не понемногу, с увеличивающейся год от года плешью. Если бы! Он лысел сразу и окончательно, правда, мог, хоть и не столь же стремительно, отрастить волосы обратно. Лысел он, как уже было сказано, от стресса - например, если его неожиданно хватали сзади и, с ликующими воплями: "Ага, попался, марсианский яблокодонт!", тащили в туалет, где тщательно макали.
   Немудрено, что одним из подобных нападавших неизменно оказывался Фредди. Он вообще не давал бедному Брайану прохода и заставлял его лысеть по десять раз на дню. Затравленный Мэй уже совсем было решил плюнуть на все и перейти в Лестерский институт изучения кроликов и нуников нечерноземной полосы Британии. Но тут руководство Королевского колледжа заметило, что Фредди не на своем месте, и послало его...
   Ну, в общем, послало его в Илинг, ибо только органам Лондонского гороно было известно точное местоположение пресловутого учебного заведения. Брайан с облегчением вздохнул, да только рано он развздыхался. Фредди повадился ходить в гости к "королькам", да не один, а со своим однокашником Тимом Стаффелем. Естественно, легендарные ученики легендарного Илинга на переменах собирали вокруг себя толпу почитателей и травили байки, начинавшиеся обычно: "А вот в бытность мою в Илинге..."
   Однажды Фредди. завидя торопящегося куда-то Брайана, закричал:
   - А вот в бытность мою в Илинге однажды мимо меня прошли семнадцать лысых! Взявшись за руки!
   Но, вопреки ожиданиям, Мэй отшвырнул стопку книг, которые прижимал к своему объемистому животу, и накинулся на струхнувшего Фредди, взревывая и ляская зубами! Еле-еле их растащили. Таким вот необычным образом и началась дружба великая и трогательная!
  

/ - картинка N 4 - / ОБЪЯВЛЕНИЕ, или А ВОТ И РОДЖЕР! /

  
   Однажды Брайан шел по коридору, наигрывая на губах какую-то чушь, как вдруг увидал своего практически единственного друга - Роджера Тейлора, который...
   Но сначала мы вам расскажем про Роджера Тейлора, однокашника Брайана. Вышеозначенный Роджер в свое время родился в Кингс-Линн, Норфолк, при весьма обычных обстоятельствах - головой вперед. Это и предопределило его дальнейший интерес к биологии и медицине. Непонятно, что предопределило главный интерес его жизни - к автомобилям и всему, что с ними связано. С самого раннего возраста он был на колесах - в коляске, на велосипедике, на велосипеде, на мопеде, и, наконец, на автомобиле.
   И только одна машина на свете приводила его в недоумение своим полным отсутствием колес. Это была бормашина, на которой он начал учиться работать, проходя практику (как известно, Роджер сперва учился на стоматолога). Но выход нашелся, нашелся выход! Роджер мигом присобачил к бормашине колеса от трактора "СуперМиддлсекс" и стал гоняться на ней за визжащими от страха пациентами по всем коридорам поликлиники! Потом его, правда, нагнали, отняли и хрястнули этой самой машиной по шее, внушив. Тогда Роджер поклялся, что когда-нибудь у него будет СВОЙ кабинет и СВОЯ бормашина, и уж к ней-то он приделает ДЕСЯТЬ колес, вот увидите!!! И хрястнет еще, кому следует!
   Ну так вот, а пока Роджер Тейлор, тот самый, который из вступления к этой картинке, стоял возле доски объявлений и почесывался.
   - Вот вы тут чешетесь, - укоризненно сказал ему Брайан, - а лучше взяли бы - да группу организовали какую-нибудь музыкальную. Уж мне-то известно, как вы ловко управляетесь с палочками.
   - Это откуда же у вас такая информация, любезный Брайан?
   - А с кем же, интересно знать, мы давеча в китайский ресторанчик ходили?
   - Верно! - сраженный метким доводом, Роджер стал чесать в другом месте. - И организую! И размузыканим на всю Гритбританию! Только где же людей-то взять? Только не говори мне, что их можно занять у соседей? В Илинг я идти не согласен. Тоже мне - варяги! Труворы синеусые!
   - И у нас есть таланты! - с азартом выкрикнул Брайан.
   - Ну, с ударником мне понятно, - беспокоился Роджер. - Но скажи ты мне, дядюшка Мэй, где я могу в наше сложное время достать мало-мальски приличного и порядочного гитариста?
   Брайан скромно опустил глаза и тихо сказал:
   - Я как раз знаю одного такого.
   - И где же он? - Роджер, как слепой, начал вертеться во все стороны.
   - Он перед вами, - еще тише сказал Мэй.
   - Да где же, где? - Тейлор явно выкобенивался перед своим не в пример более кротким другом. Тогда не в пример более кроткий друг аккуратно взял его за шею и немного подержал. Когда Тейлор окончательно перестал получать кислород для дыхания, Мэй решил приослабить железный захват.
   - Как-ках-кхе! - были первые слова Роджера. - Ах, вот оно что! Дорогой мой человек! Брайан! Браище! Да ты же мой любимый гитарист! Куда же я без тебя?
   - Никуда, - закончил словоизвержения друг. - А еще нам нужен басмен и певун. И с этим справлюсь лично я.
   - Это как еще? - прищурился Тейлор. - За штанищи будете таланты ловить?
   - На, - показал ему язык Мэй. - Возьму - и напишу объяву.
   - И то.
   - Какое то?
   - Это такой словесный прием.
   - Чего?
   - Лексическая единица.
   - Ась?
   - Иди и пиши!
   - Понял!
   Но понял-то Брайан понял, а вот писал из рук вон плохо. В угаре он вспомнил об этом только тогда, когда задумался - со сколькими "и" писать слово "Объявление". В конце концов, он вырезал нужные буквы из передовицы "Таймс" маникюрными ножницами, вот только не нашел там слов "торфяных болот", поэтому ни о каких болотах в объявлении не сообщалось. А было вот что:
   "Обивление. Веть нам нужны басмен и пивун? Да. Набор бисплатны. Обращаца к Мею и Тейлару. Цыгани из Иленга, держитес падальшы ат суда!".
   Брайан ни на секунду не отходил от своего творения. Он стоял возле доски объявлений и гордо покрикивал:
   - А ну, подходи! Налети и прочти! Кто пойдет в группу - тому манную круппу! Кто будет с нами играть - тому век счастье видать!
   Роджер, стоявший до того за углом, видя, что Мэя не бьют, осмелел, подошел и стал ритмично поддакивать:
   - Басмен и певун! Басмен и певун!
   Мимо уже в сотый раз проходили Фредди и Тим Стаффель. Однако все их попытки подойти и прочесть объяву пресекались в корне. Роджер толкал Фредди в грудь и хмуро басил:
   - Не положено!
   - Кем это? - скандалил Фредди. - Покажите негодяя!
   Брайан, слыша эти вопли, испуганно вздрагивал, но затем начальственно надувал щеки.
   - Похоже, тут все негодяи! - бушевал Фредди, - А может, мы - именно тот басмен и певун?
   - Уйдите и будьте прокляты! - пищал в ответ Брайан и швырялся ненужными объявлениями с доски.
   Фредди обижался и лез в драку. Но, так как Мэй был не один, то Фред позорно отступил, и, зализывая раны в коллежском туалете, лелеял планы коварной мести.
   Тим же Стаффель, напротив, предосудительно себя не вел, поэтому в группу был взят с нашим вдовольствием. Новоиспеченный коллектив было решено окрестить в честь специализации стоматыча-Роджера: "Smile", что значит, как вы уже поняли, такое социализмо-реалистическое слово, как "Улыбка".
   - За что ж вы Фреда-то родимого? - тревожно вопрошал Тим. - Ведь он ни в чем не виноват!
   - Ни за что! - кричал Мэй. - Ноги его здесь не будет!
   - Что за Фред? - пожимал плечами Роджер. - Почему я с ним незнаком?
   - Как же ты с ним незнаком, коли в грудь его толкал?!!
   - Это и был тот самый Фред, о котором вы уже полчаса жужжите мне в уши? - покачал головой Роджер. - Неприятная и скользкая личность. Не хотел бы я с ним встренуться на узенькой дорожке.
   И все же именно это во всех отношениях радостное вскоре и произошло.
  

/ - картинка N 5 - / ФРЕДДИ И РОДЖЕР, или БРУДЕРШАФТ /

  
   Однажды вечером Фредди шел по коридору колледжа, грыз в темноте черные кости и обсуждал план кровавой мести - горячая персидская кровь не позволяла ему кого бы то ни было прощать и миловать, а слово "великодушие" в словаре древних иранцев означало высшую степень кретинизма. Коридор был пуст и тих - занятия уже закончились, а Фредди, лелея, как мы помним, свои мстячие мысли в туалете, заснул, все проспал и теперь брел, ругая всех Брайанов на свете, а этого - в особенности.
   - Это же он меня не разбудил, собачье жало, - ворчал Фредди, хотя ни о какой побудке у них с Брайаном договора не было. Но невыспавшийся Фредди (сами попробуйте выспаться, сидя на дверце и нежно обнимая бачок!) был готов даже динозавров обвинить в том, что они так нагло вымерли. Вот так, с шутками и прибаутками, Фредди и удалился из Королевского колледжа.
   Да и вообще, что-то Фредди в последнее время изрядно не фартило. На занятиях петь ему запрещали, оперируя аргументами, что упирать линейку туда, куда он упирает, неприлично, а флакон дезодоранта вовсе не похож на микрофон. А из всех групп, в которых он к этому времени успел попеть, его выгоняли. Почему-то все считали, что Фредди приносит в дом несчастье. Совсем недавно его торжественно изгнали из группы "Ibex". В обвинительном заключении значилось: "За несносный характер и нежелание мотаться на рейсовых автобусах по барам и пивным в поисках куска хлеба". Ну, с этим-то Фредди был полностью согласен. Кусок хлеба можно всегда взять дома, в хлебнице, а по барам стоит мотаться только в поисках, чего бы выпить. Но уже пьяных певцов в бары работать не пускали, и это была еще одна причина, по которой все группы с ним попрощались.
   Фредди поднялся с земли, погрозил бывшим коллегам кулаком и, прихрамывая, пошел в один маленький клуб, где, по слухам, должна была сегодня выступать какая-то новая группа с милым названием "Smile".
   Группа действительно выступала, но ничего милого Фред в этом не увидел. А увидел он на сцене дьявольски размалеванных Брайана, Тима Стаффеля и какого-то блондинчика за барабанами.
   - Дю! - крикнул Фредди, тыча в них пальцем. - Игрецы! Кто так играет?
   И он полез на сцену и принялся отнимать у Мэя микрофон, вопя:
   - Не умеешь петь - не берись! Дай! Я спою вам...
   Брайан микрофон отдал, но треснул Фреда гитарой по спине. Фредди не расстроился и даже отдал микрофон обратно.
   - Подавись, кровосос, - дружелюбно сказал он. - Не даете петь - буду плясать вам. Этак вот...
   Его схватили за руки-за ноги и вышвырнули со сцены. Больше он не вернулся.
   Когда чуть позже музыканты, усталые и довольные, возвращались домой, в парке их глазам предстало трогательное зрелище. На скамейке, подложив под голову кирпич, свернувшись калачиком и по-щенячьи поскуливая, спал Фредди. Наши великодушные и сердобольные разбудили его и потащили с собой в паб "Капитан Хрюк", чтобы отметить удачное выступление. Где все с отменным удовольствием хлопнули винца. Причем Фредди лез со своим бокалом к Роджеру, требуя немедленного брудершафта. По пути он оттоптал несколько ног, облил всех вином, заработал пару оплеух, но цели своей достиг. Они с Тейлором славно зюзюкнули, причем переплелись не только руками, но и ногами и даже головами, так что бармен Джек Николсон еле разцепил их при помощи подручных средств - удивительного лома и уникальной стамески. Так зародилась великая, могучая, добрая дружба Роджера и Фредди! Ээх!
  

/ - картинка N 6 - / РАБОТЕНКА, или ШТАНИЩИ! /

  
   Однажды Фредди Меркури к глубокому своему удивлению обнаружил, что закончил-таки Илингский колледж! Он схватил вожделенный диплом, прижал его к груди, затравленно поозирался по сторонам, как будто окрестности кишели похитителями чужих дипломов, и пошел. Но не просто так ходить по улицам, а искать работу!
   Отказавшись уже от третьего предложения - чистить картошку в будке киномеханика - Фредди обратил внимание, что работы попадаются все какие-то мелкие, некрасивые и малоприятные. И тут перед его носом мелькнуло что-то донельзя прекрасное, но вместе с тем - отталкивающее. Оттолкнувшись, Фредди по электрофизическому принципу "плюс на минус" потащился следом за видением. Добрел он до него спустя два квартала - видение остановилось высморкаться и выколотить трубку об каблук. Оно оказалось отнюдь не девушкой-каравеллой, а неухоженного вида стариком с видавшим виды лицом. Его тощие волосатые руки высовывались по локоть из рукавов бывшего некогда пиджаком облезлого рванья. Но все чудовищное в глазах Фредди померкло перед изображением прекрасного. На старичиных ногах обретались штаны - и какие!!! О! Клетчатые! Отглаженные по стрелочке! На клетчатых же лямках! Словом, не штаны, а мечта любого Фредди!
   Фредди (не любой, а наш) молнией ударил старика под коленки, вцепился в вожделенные штаны и потащил их к себе, завывая, как сирена, и умоляя старика отдать, продать или поменяться не глядя!
   Старец долго выламываться не стал, штаны снял и заботливо осведомился о двух вещах: завернуть ли товар и где, черт возьми, деньги за одежу?!!
   Фред с готовностью сунул руку в карман - и заплакал. Рука по локоть провалилась вовнутрь и приветливо помахала ладошкой откуда-то снизу, из района парковки ботинок. Юный штанолюб уже хотел было бежать топиться в Темзе, но старикан был обычно добр между часом и часом тридцатью дня (а сейчас как раз было без трех минут полвторого!), посему отдал штаны в кредит. Правда, забрал диплом. Под залог.
   Фредди, напялив штанищи, веселый и довольный, вновь помчался на поиски работы. Протирая носом витрины лавчонок Кенсингтонского рынка, Фредди остановился и даже ногами взбрыкнул - он узнал знакомый профиль. Давешний старец расставлял по полкам какую-то пакость вроде трухлявых ваз, ломаных стульев и слюнявых котов.
   - Это работа? - спросил в щелку Фредди.
   - Это МОЯ работа, - отрезал дед, задергивая шторы.
   - А может, я тут тоже хочу? - нахально возникая на пороге, заявил Фредди.
   Прибеги он двумя минутами раньше, старикашка бы ни в чем ему не отказал. Но сейчас уже как раз было полвторого, и дед развел руками. Фредди хлопнул в ладоши. Дед отбил чечетку. Фредди пошел вокруг него вприсядку. Дед подставил ему ножку, и Фредди влетел башкой в одну из трухлявых ваз.
   - У вас есть диплом о высшем образовании? - сварливо спросил старец.
   - Есть, - кивнул Фредди. - Он у вас, дедушка.
   - Да знаю я, - отмахнулся старик. - Значит, нету у вас диплома? На работу не возьму, так-то!
   Он показал язык и принялся подметать осколки вазы.
   - Нехорошо вы поступаете, шеф, - ворчливо изрек Фредди, держа ему совок. - Надо уметь разговаривать с людьми, завоевывать друзей и оказывать влияние на них. А вы - ссоритес!
   - Я ссорюс? - жахнул себя в грудь старик. - Я-то? Да я самый миролюбивый человек на свете! Найди диплом - и милости прошу.
   Фредди высыпал мусор в ведро, сунул совок за пазуху и выскочил наружу. Он несся по рынку, надеясь найти лишний диплом. Но диплома он не нашел. Зато он нашел кое-что получше. У одного из лотков стоял Роджер и, сунув в рот большой палец, с интересом изучал инвалидные коляски.
   - Дай диплом мне срочно нужен до зарезу прям! - выпалил Фредди. - Я хочу арендовать лавку!
   - Все хотят арендовать лавки, - сказал Роджер. - У тебя же есть свой диплом! Арендуй!
   - Сам ты арендуй! - закричал Фредди. - Мне нужно два диплома! Пойдем! Лавка ждет!
   И он потащил друга за руку, но тот подло уперся каблуками, и, паша ими землю, заныл:
   - Не хочу я лавку! Хочу инвалидку!
   - Постыдился бы, - шепнул ему Фредди. - Люди же кругом!
   - Коляску хочу! - вырвался Роджер. - Вот эту! Гляди, какая полосатая! Прям зебра!
   - Ну и на кой тебе эта зебра? - удивился Фредди.
   - Ну а ежели что? - запальчиво отозвался Тейлор. - И в старости пригодится!
   Наконец Фредди дал себя уговорить, и они побежали вкруговую к полюбившейся Роджеру коляске.
   - А зачем - вкруговую? - задыхаясь, спросил Тейлор, когда они добежали до нужного лотка. - Мы же рядом были!
   - Ты нудный! - укоризненно сказал ему Фредди. - Ты такой нудный, Родик! Так же интереснее - побегать! А теперь позволь мне, - и он стал яростно торговаться с колясочным продавцом.
   - Глянь-ка, - сказал он спустя полчаса, подрулив к Роджеру на шикарной сверкающей инвалидке. - Вот она, зебра твоя! Блеск! Получите. И всего за какие-то жалкие триста тридцать фунтов! Цени!
   - Ценю! - пробормотал Роджер, скребя в затылке.- Ничего себе! Это ж вся моя зарплата за ме... за сяц... за...
   Он похлопал себя по карманам, затем по-медвежьи нагнулся и так, в полуприседе, начал медленно подходить к Фредди, который стал так же медленно отъезжать от него на коляске.
   - Не подходите ко мне, биолог! - сказал он с гусиной гордостью. - Я вас презираю. Жалеет какие-то дряхлые фунты ради великой вещи, достойной по праву занять место в авиасалоне Ле-Бурже! Кстати! Что я вспомнил! Лавка! Садись быстрее, негодяй, ждать не буду тебя сейчас и уеду к черту на рога!
   И он дал газ. Сзади в коляску вскочил не желавший потерять свои деньги Роджер, и они понеслись по рынку, лавируя между лотками. Фредди ухитрился стащить с одного из них кочергу и теперь ловко отталкивался ею, как будто плывя на каноэ.
   Наконец наши друзья на всех рысях влетели в лавку старьевщика и разнесли ее в щепу. Из щепы выскочил очень злой старик. Укротители инвалидок смутились.
   - Гады! - заревел старик. - Что с лавкой сотворили?!! А деньги где за древностию лет? Ты, зубастый, кстати, еще за штаны не расплатился!
   - Это все верно, - кивнул Фредди. - Мы ничего не отрицаем. И все вам вернем. В скором времени. А пока мы отстроим вам все заново.
   И он пнул Роджера. Тот дернулся и покорно закивал.
   - Ну что же, если так, то я рад и счастлив. - затряс бородой дед. - Вот паяйте, починяйте, и можете творить.
   После этого старик удалился в пивную, а товарищи сначала подрались, потом помирились, а еще потом стали помаленьку строить. Починив лавочку, они занялись бизнесом. Что они только не продавали! Фишки для "чупакепсов", цветочные горшки, брызгалки на бутылки, старые журналы, фальшивые бриллианты, поделки из глины, шланги для пылесосов, пластиковые цифры, выковырянные из сырных голов, мельхиоровые половники... Пару раз к ним заходил старик, забирал положенную ему часть выручки и вновь пропадал в пивной. А потом Роджер приволок из дому свою старую швейную машинку и предложил перейти на одежду. Фредди горячо согласился. Они накупили старых пальто, Роджер уселся за машинку, перешил их и продал с выгодой. Потом он накупил еще пальто. Потом - еще. И еще потом.
   Фредди тоже не бездельничал. Сначала он напился чаю. Потом сходил за программкой. Затем привел в порядок табличку на двери, оторвав ее к свиньям. И наконец, переставил все вещи в лавке так, как ему диктовал его неуемный дух дизайнера - по-модному! После этого он посидел, подышал, и помчался в магазин "Биба", стоящий в квартале от их лавки - полюбоваться на молоденькую продавщицу.
   Вернувшись, он привел в чувство Роджера, на минуточку оторвавшего глаза от машинки, дабы взглянуть на новую модную перестановку лавки, а также старьевщика, который вернулся за новыми штанами, и решил, что он попал в притон бандитов.
   Когда старикашку откачали, он укусил Фредди за палец. А когда пришла полиция, он укусил и полисмена.
   По возвращении из приятного местечка с чудесными решетчатыми окнами старик пустился во все тяжкие - в частности, он продал свои права на лавку Фредди вообще и навсегда, а по вечерам шлялся по пабам, где, горя красными глазами, всем и каждому рассказывал, что он собственными глазами видел Марлона Брандо, который в приснопамятном заведении проводил скачки на инвалидках. Ему наливали еще, и он, горя желтыми глазами, всем и каждому рассказывал, что видел там также Джека Николсона, который в обнимку с Кеном Кизи распевал старинную польскую балладу "Играет Антек на гармони", которая в вольном переводе звучала, как "Мучает Робин волынку".
   Ну вот, а Фредди опять намылился бежать в "Бибу".
   - Скидавай пальто! - рявкнул ему Роджер. - Жарко же!
   Не чувствуя подвоха, Фред сбросил душное пальто и убежал. Подлец же Роджер перешил его и продал вместе с готовой партией - разумеется, с выгодой. Выручку за него он попросил отдельно и положил ее в свой большой карман, в свой большой карман.
   Хотя по возвращении Фредди он все равно был чувствительно поколочен и просунут в оконное отверстие с последующим выбросом в атмосферу. За окном раздались два диких вопля, но Фредди не обратил на это внимания. Но обратил Роджер - именно так он и познакомился с Дэвидом Боуи. Но об этом чуточку позже.
  

/ - картинка N 7 - / А ВОТ И ДЖОН, или ТРАГЕДИЯ /

  
   Однажды по Кенсингтонскому рынку брел тогда еще никому неизвестный и попросту ненужный Джон Дикон. Завидя, что окно в лавке старьевщика распахнуто настежь и на подоконнике стоят две фиалки и герань, Джон все понял и влез внутрь.
   Влезши, он обнаружил, что в лавке есть кто-то еще. Однако этот кто-то еще не поддавался панике, не бросал в Джона разными тупыми предметами и не орал дурным голосом: "ПААЛИИЦЫЫЯЯЯ!!!", а просто сидел посреди лавки на табурете, поджав ноги, и смотрел в пространство, как глупая рыба.
   - Добрый ден, - поздоровался Джон. - Приветствую твое существованье. Кстати! У вас продается славянский шкап?
   - Дррсстт, - процедил владелец табурета.
   - Значит, нету шкапа? - и Джон для виду порылся в раковине и под козеткой. - Жаль. А что тогда есть?
   - Ничего нет, уйди, - и личность продолжала хранить молчание.
   - Какой же ты человек плохой, - укоризненно сказал Джон. - А куда ты смотришь? Ты же со мной разговариваешь!
   Табуретошник ничего не ответил, продолжая таращиться в пространство.
   - Что там? - посмотрел в ту же сторону Дикон. - Птица? Гадарейга? - процитировал он одного известного сатирика.
   - Марш отсюда, свинья! - не меняя позы, откликнулся незнакомец. - Тебя не звал никто сюда! Не смей туда смотреть! Только я могу. Только мне можно. И вообще - лавка закрыта. Мы в трауре.
   - А кто умер? - скорбно спросил Джон.
   - Джими Хендрикс, - замогильным голосом ответил Фредди (не говорите только, что вы еще не догадались, что это был он!). - О! На кого ж ты нас покинул?
   - Я еще здесь, - счел нужным заметить Джон.
   - Это плохо, - вставил Фред.
   - А кто такой этот ваш Хендрикс? Он что, папа ваш - Хендрикс?
   - Выше бери!
   - Хозяин лавки?
   - Еще выше!
   - Ага! Ясно! Жилец второго этажа?
   - Кретинетти, - был ответ.
   - Итальянец?
   - Ууубьюууу! - и Фредди, сорвавшись с табурета, накинулся на Джона, оседлал его и стал лупить башмаком по загривку. Джон в долгу не остался. Он заорал, как резаный. На шум прибежал из подсобки Роджер, растащил их, и Джон с позором убежал через окно, опрокинув горшки с цветами и обсыпавшись землей. А Фредди еще долго плевался ему вслед и вопил:
   - Сволочь! Такой траур испортил!
   Такова была первая встреча легендарных вокалиста и ударника с легендарным басистом.
  

/ - картинка N 8 - / ДЭВИД БОУИ, или ЭЛТОН ДЖОН /

  
   Однажды Фредди залез на восемнадцатый этаж самого высокого в Кенсингтоне здания - городского архива - и стал учить себя не бояться высоты. Он угрюмо бродил по карнизу, стараясь унять предательскую дрожь в коленках, и пел надтреснутым фальцетом пиратские песни. Охрипнув, он принялся сам себя уверять, что ему тут ничуть не страшно, а наоборот, даже уютно! Когда ему в шестой раз стало уютно, он свалился.
   Летя к земле, Фредди читал зороастрийские молитвы, и они ему помогли. Его кусти развязался и зацепился за балконную веревку второго этажа, так что падение произошло со сверхмалой высоты. Но все же произошло. Хотя и на что-то мягкое. Но произошло же все-таки! Вот Фредди и вырубился.
   Когда Фредди открыл глаза, на него сверху вниз кто-то смотрел. Пристально и мудро. Лицо у мудреца было странным образом перекошено. Один глаз его был зеленый, другой почему-то голубой, пустой и темный. Макушку незнакомца украшала встрепанная шевелюра, а рот был полон коронок, с одной стороны - золотых, а с другой - платиновых.
   На Фредди эта композиция произвела такое впечатление, что он сел и попросил выпить.
   - Будет жить, - констатировал незнакомец.
   - Добрый день, вы кто? - спросил Фредди.
   - Меня звать Боуи. Можно по старинке - Дэвид.
   - Что здесь имя, что фамиль? - удивился Фредди.
   - Трудно сказать, - задумчиво отозвался Дэвид. - Вообще-то Боуи - это псевдоним. Настоящую фамилию я тебе не скажу. Порчу наведешь.
   - Это верно, - кивнул Фредди. - Это мы могем. Да, вот еще что! Выходит, я на тебя свалился?
   - А на кого же? - разноглазый завертел головой, как бы пытаясь отыскать конкурентов. - На меня, ясное дело. Это мой злой рок и почти профессия. Тут уж ничего не поделаешь.
   И Фредди выслушал длинную и жалостную повесть Боуи о неудачах с падениями, преследовавших весь его род, начиная с прапрадедушки в семнадцатом колене, который загнулся, схлопотав по тыковке лосиными рогами, ранее висевшими над камином в фамильном замке.
   - Ну, с тех-то пор мы окрепчали, возмужали и запросто выдерживаем всевозможные падения! - с гордостью закончил Дэвид.
   Фредди всхрапнул и проснулся.
   - Это приятно слышать, - сказал он, пожевав губами. - А не мог бы ты повторить это еще раз?
   - Понравилось? - расцвел Боуи.
   - Не выспался, - уточнил Фредди.
   - Что-о-о?!! - рявкнул Дэвид и вытащил из-за пазухи огромную суковатую дубину. - Меня - не слушать? Благодетеля - не ценить? Над преданьями - спать? Ну держись, енот, не жди пощады!
   И он погнался за Фредди, размахивая палкой. Бежали они долго, до ночи. Пробегая одним из проходных дворов, Фредди сбил с ног какого-то толстенького коротышку в соломенной шляпе-канотье и в очках. Несущийся следом Боуи притормозил, поднял дядьку за шиворот и отряхнул.
   - А, Реджи! - вскричал он. - Так он и тебя сосчитал? Ну, сейчас мы его отделаем, как Бог - черепаху!
   - Какую черепаху? - только и успел спросить коротышка, но, увлекаемый мощной рукой, помчался вслед за Дэвидом.
   Они-таки нагнали негодника у его лавки! Но проворный Фредди успел вскочить вовнутрь и накинуть крючок. Реджи и Боуи всю ночь бродили вокруг лавки и, заглядывая в окна, жутко ухмылялись. Фредди, не долго думая, позвонил Тиму Стаффелю, тот сбегал за неимевшими тогда телефонов Роджером и Брайаном, и они втроем в качестве засадного полка напали на караульных сзади.
   Загнав отмахивающегося дубиной Дэвида в телефонную будку, они заклеили дверь скотчем и сбежали, взяв в плен коротыша. Укрывшись в ближайшем пабе, они поили пленного до тех пор, пока в пьяном бреду тот не сознался, что ранее звали его Реджинальд Кеннет Дуайт, а ныне он - Элтон Джон. Мигом вспомнив уроки игры на рояле, папины сигары и обладателя самого длинного имени в Бомбее, Фредди расчувствовался, прослезился, все его поддержали и плакали до вечера следующего дня. Не забывая, впрочем, время от времени опрокидывать по стаканчику.
   На обратном пути они расклеили Боуи и предложили ему руку и сердце. Растроганный Дэвид пожал Фредди руку, забрал кулек с бычьим сердцем и ушел домой - готовить. А что? Второй день не жрамши!
  

/ - картинка N 9 - / ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, или КОЕ-ЧТО О МЭРИ /

  
   Однажды Фредди под скрип зубов Роджера в очередной раз побежал в магазин "Биба" любоваться на продавщицу. Предмет утренних воздыханий и вечерних возлияний Фредди звали Мэри Остин. Так вот, поначалу эта самая Мэри Остин в грош не ставила этого старьевщического выкормыша. Напротив, со своими приставаниями и маниакально-депрессивным желанием ей понравиться надоел он ей хуже горькой редьки.
   Любил Фредди неожиданно войти в магазин, хрястнув изо всех сил дверью, дьявольски улыбнуться, оскалив выдающиеся вперед зубы, и позвенеть своими хипповскими прибамбасами. Потом он становился в парадную позу и неожиданно падал. После этого, резко вскочив, он усаживался на прилавок, вальяжно оперевшись на витрину, и заводил разговор о погоде, наводняя свою речь староанглийскими выражениями вроде "коль скоро" и "надысь".
   Иногда он еще пел. Все покупатели в ужасе разбегались, как только Фредди заводил свою любимую арию Фигаро из оперы "Севильский цирюльник". или, как фамильярно называл ее сам Фредди, "Персидский брадочес".
   Спев, он вновь усаживался на прилавок и начинал сверлить Мэри томным коровьим взором, попутно отталкивая не в меру ретивых клиентов ногами, изредка оборачиваясь к ним, складывая лицо в обезьянью морду и рыча: "К-ку-уда-а?". После чего он опять обращался к Мэри и прожигал ее пламенными очами.
   Но мы собрались рассказать вам совсем о другом! Как будто делать нам больше нечего, как описывать фреддинские шашни! Слушайте же.
   Однажды Фредди сидел в лавке на столе, болтал ногами и размышлял, на чем бы ему опробовать свои новые счеты, которые он приобрел во время последнего посещения "Бибы", проще говоря - скрал. И тут в нем что-то запело: "Ла-ла-ла" - это на него нашло вдохновение.
   - А почему бы мне не взять - да и не подсчитать размеры моего будущего наследства? - спросил он у довольно похабной гипсовой фигурки с весьма, впрочем, скромным названием "Вечная весна". Люди с "Весны" ничего не отвечали - им было не до того.
   - Хорошо же! - угрожающе сказал Фредди, схватил фигурку, размахнулся... и поставил на место - в лавку зашел старьевщик. Он полазал по помещению, заглянул в кассу, вытащил оттуда пять фунтов и. воровато озираясь, убежал. Так Фредди и не понял, зачем приходил этот странный старик.
   - Пощщитаем, - и Фредди принялся яростно щелкать костьми. Он вертелся на стуле, таращил глаза, хихикал, как гимназистка, и в конце концов так закряхтел от жадности, что в стенку застучал Роджер и в грубых выражениях попросил прекратить. Фред не прекратил, так как сумма получилась просто астрономическая.
   - Кстати, о мучениках науки, - сказал вдруг себе Фредди. - Лучше сдохнуть, чем этакие деньжищи загребут недоношенный астроном с недоделанным портняжкой.
   И он тяжело и надолго задумался.
   - Вот что, дорогой сосед, - сказал он кактусу, сиротливо стоящему на окне. - Поступлю-ка я... Эй! Погоди! Че тебе надо? - заревел он, плюнул в кактус и отвернул его лицом к окну, затем вытащил "Весну" и заботливо подул на нее. - Тебе скажу. Поступлю-ка я так, как поступил бы на моем месте каждый Фредди. Это было наитие, которое в очередной раз доказывает, что я родился не зря и непомерно умен. Оставлю-ка я денюшки своей жене!
   - У тебя же нет жены, - возразил ему его внутренний голос.
   - Нет, так будет, - и Фредди принялся с отчаянием таракана, уносимого унитазным течением, форсировать крепость под названием "Мэри". Перво-наперво он оборвал всю клумбу у Букингемского дворца. Получился отменный букет, который Мэри понес ругающийся Тейлор, а Фредди ради такого случая обрядил его в мальчика-посыльного с дурацкой шапочкой на голове. Вернулся он очень скоро - без шапочки, с царапинами через все лицо и обрывками роз в волосах.
   Фредди понял, признал и учел возможные ошибки, приступая к плану "Б", который заключался в следующем: Брайан должен был устроить нападение на Мэри, а он, Фредди, ее будто бы спасет. Брайан упирался до последнего, но десять фунтов и две морковки решили дело.
   Мэй блестяще справился с задачей. Как всякий порядочный бандит, он спросил у Мэри закурить, сколько времени, и как пройти в библиотеку. А канава с холодной и грязной водой, в которой он очутился через минуту, была не такая уж и глубокая, а то бы он просто утонул.
   Фредди. который выглядывал из-за кустов, такой поворот событий явно не устраивал. Поэтому он просто вылез из укрытия и побежал за Мэри, звеня и подпрыгивая. Догнав ее, он пошел рядом, хихикая, как гимназистка и рассказывая скабрезный анекдот. Тут продавщица остановилась, уперла руки в бока и, не скупясь на фразеологические обороты, высказала Фреду все, что она о нем думает.
   Самого же Фредди это нимало не смутило.
   - Не хочешь наследства - так и скажи, - оборвал он словоизвержения девицы. - Дура.
   - Наследство! - прищурилась Мэри. - Твое?
   - Нет, Брайана, блин! - взорвался Фредди.
   - А сколько? - не отступала продавщица.
   Фредди показал ей бумажку с расчетами, да и то издали.
   - ЫХ! - и Мэри бросилась Фредди на шею. - За такой куш и потерпеть не жалко! Пару годков...
   Они жили душа в душу десять лет, швыряя друг в друга разными мелкими предметами, а потом Фредди вышел из дома купить программку, и больше она его не видела.
   В своем доме, конечно.
   Увидела она его позже.
   Но это уже другая история.
  

/ - картинка N 10 - / ГАЗЕЛЛА ИЗ ХАФИЗА, или ЯВЛЕНИЕ ЛЕКТОРА /

  
   Однажды Фредди вдрызг разругался с Роджером и старьевщиком - они выиграли у него в стуколку два фунта - и пошел шляться по Лондону, устроив себе, как он крикнул сослуживцам, "декретный отпуск".
   Проходя мимо редакции "Таймс", Фредди увидал в ее окне силуэт, напоминавший вопросительный знак - это Дэвид Боуи пришел давать объявление. Фредди, памятуя прошлую встречу с Дэвидом, удумал ему круто насолить. Он сторожил Боуи не хуже, чем сам Боуи когда-то сторожил его самого: неслышно скользил вокруг редакции, пил газировку с сиропом и без, задирал старух-семечниц и приценялся к шикарному смокингу, обещая возвернуть с первых гастрольных.
   Наконец наступил вечер. Все разошлись по домам, и даже Боуи вытолкали взашей из редакции, посулив напечатать его объяву завтра же. Тогда Фредди рыбой-пилой вынырнул из-за угла, открыл ставень редакции при помощи обувного рожка, влез в окно и, орудуя веником, перемешал все гранки. Перед уходом он случайно попал ногой в ротатор и спустя полчаса вырвался, оставив в зубах злобной машины клок клетчатых штанов.
   Наутро в "Таймсе" появилось следующее будоражащее душу объявление:
   "Ужасы Кенсингтона! Дэвид Боуи, кошмарный и мистический лектор, читает лекции о темпераменте! Три человека были найдены мертвыми! Таинственный змей отвечает на ваши вопросы! Спасайтесь, пока не поздно! Завтра посреди рынка ровно в 18.00! Полиция бессильна! Добро пожаловать!"
   Назавтра посреди Кенсингтонского рынка ровно в 18.00 не было ни души. Лишь из отдаленного угла рыночной площади доносились дикие вопли - это Дэвид Боуи расправлялся с наборщиками из "Таймс". А Фредди сидел на крыше, болтал ногами и хорошо поставленным голосом читал наизусть газеллу из Хафиза, таким вот оригинальным образом выражая свое презрение к кошмарным лекторам.
   Боуи опознал его позже - по клоку клетчатых штанов. Ох, как он его терзал! Но опустим же завесу жалости над этой сценой.
  

/ - картинка N 11 - / КРЕЩЕНИЕ, или "КУИН" /

  
   Однажды Фредди так надоел своими просьбами, нытьем и вытьем смайлам, что они решили-таки его прослушать. С официальным приглашением на прослушку к нему явились тщательно приглаженные и отчищенные Тим и Роджер. Но тут неожиданно для всех заартачился сам гость.
   - А вдруг вы меня заманите и убьете? - затравленно озираясь, вопил он. Но Роджера и Тима было двое, они были сильнее, они без труда скрутили Фредди и приволокли его домой к Брайану, у которого на чердаке и был, собственно, оборудован репетиционный зал группы "Смайл". Там вдохновенно стучал на барабанах Брайан Мэй. При виде сего кощунства Роджер побелел, выпустил фреддинскую ногу и тигриным прыжком наскочил на мгновенно облысевшего друга. На Фредди напал такой смех, что Тейлор и Мэй прекратили взаимное рванье и уставились на новобранца.
   - Он лысый, - отсмеявшись, сказал Фредди.
   - И вот Это еще надеется получить место в моей группе? - сказал Брайан, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - В нашей группе, - поправил Роджер.
   - Не знаю, как там в вашей, а я с ним играть не буду, - уперся Мэй. - Он дражнится.
   - Извинити, - и Фредди сделал утиное лицо.
   - А ежели он чего-нибудь стибрит? - продолжал разоряться Мэй.
   - Куда он чего стибрит? - пожал плечами Роджер. - Я его знаю. Он - кулинар-технолог.
   Фредди поднял бровь.
   - Сам ты кулинар, - поправил Тейлора Тим. - Он дизайнер.
   - Дизайнер? - переспросил Мэй. - Мне нужен дизайнер!
   - Нам нужен дизайнер, - уточнил Роджер.
   - Всем нужен дизайнер, - капризно сказал Фредди. - В особенности такой, как я. Такой дизайнер нужен для всех и для каждого. Кто же вас научит держаться на сцене. Разве так, как вы, держатся на сцене? Не смешите старика. Вот как нужно держаться!
   Он схватился за спинку стула и прокричал:
   - Отрывай!
   Все вцепились в Фредди, но он держался, как пришитый.
   - Вот как надо, милая моя, - самодовольно сказал отцепившийся Фред. - А я еще вот как могу!
   И он принялся скакать по комнате, принимать парадные позы, дергать головой и искаться под мышками.
   - Срочно дайте логарифмическую линейку! - скомандовал он.
   - На что это еще? - с подозрением спросил Мэй, втайне считавший, что только ему дано постигать тайны тригонометрии.
   - В пах упереть, - сварливо ответил Фредди. - А ты чего подумал? Логарифмы считать? Где линейка? Где она?
   Линейка была найдена, и Фредди продемонстрировал несколько мягких кошачьих прыжков. С полок попадали все кастрюли, Брайанова азбука и гипсовая статуэтка "Рабочий и колхозница", которую Брайану прислал из Питера его далекий и таинственный друг Гоша, о котором Брайан ничего не рассказывал, но любил хвастаться его подарками.
   - Берем, - покрутил головой Роджер.
   - Грех не взять, - и Фредди, подпрыгнув еще пару раз, скакнул на диван, где и улегся, свернувшись колобком.
   - Я еще петь могу, - подумав, сказал колобок.
   - Что вы говорите? - всплеснул руками Брайан.
   - Я говорю - Я ЕЩЕ ПЕТЬ МОГУ! - прокричал колобок. Мэй в ужасе забился в угол.
   - Да, сегодня я в голосе, - с удовлетворением произнес Фредди. - Ну так что? Буду я у вас петь?
   - Ни за какие ковриги! - отказался Роджер. - Уши жалко!
   Фредди вынул из-за пазухи аппетитный коржик с коровкой. Тейлор тут же в него вцепился и на все согласился.
   - А вы что же, господин Стафф? - поинтересовался Фредди.
   - А я то же, что и остальные, - кивнул Тим. - И вообще, я и сам собирался уходить. Так что работайте вместе. Ага?
   - АГААА! - громче всех заорал Фредди, и робкий голос Брайана услышан не был.
   После проводов, веселых и шумных, как вокзал Ватерлоо с погремушками на дверях, Брайан задал Фредди долго обдумываемый, и потому весьма коварный вопрос:
   - А как фамилие ваше, если не секрет?
   - Простое оно, - буркнул Фредди. - Бульсара. Но это всяких там носатых не касаемо.
   - А разве бывает такая фамилия, что ли? - захихикал Роджер. - Тогда я завтра буду какой-нибудь Чирмандер. Или Чиризарт.
   - Снорлакс, - бросил реплику Брайан.
   - Послушайте, я что-то не пойму - что вас не устраивает? - взорвался Фредди. - Чем фамилия плоха?
   - Бульсара - не имя для певца. - авторитетно заявил Брайан. - Равно как не имя для певца и Суслик, Жало, Алиса, Борода, Окорок, Панайотис, Страница...
   - Ужас какой! - прошептал Фредди.
   - Это еще что, вот слушай дальше - Лес, Гудзон, Злюка-Козлюка, Молоток, Минога, Сантана, а еще - мне страшно, но я скажу - Зигги!
   - А? - влез в окно Боуи. - Поминали?
   - Это и есть Зигги? - презрительно сказал Фредди. - Какой же это Зигги? Это Боуи. Я с ним знаком. А Зигги, судя по имени, должен быть таким... Противным таким, лысым, тощим и с длинными жилистыми красными руками!
   И он покосился на Мэя. Но тот намека не понял и не обиделся. Зато обиделся Дэвид.
   - Я к вам по делу пришел! - рявкнул он. - А вы бодаться! Сами вы жилистые и лысые! Зигги - это мой псевдоним!
   - А Боуи?
   - И Боуи - псевдоним.
   - Да сколько их у тебя?
   - У меня их масса, и все мне нравятся, - отрезал Дэвид.
   - Ну так и я тебе придумаю! - затрясся от смеха Фредди.
   (И вправду придумал. Отныне он звал Боуи не иначе как Буй. Или Маис, но это только в очень хорошие и теплые дни).
   - А у меня уже тоже есть псевдоним, - заявил Фредди. - Я его придумал сам.
   - Это - Южный Ктототам? - Роджер прыснул.
   - Я вот тебе прысну, - погрозил кулаком Фредди. - Слушайте и не говорите, что вы не слышали! Звать меня отныне будут Фредди Меркури! Ура!
   - Это почему же? - и Мэй аж присел, чтобы выглядеть более язвительным. - Уж не потому ли, что ты в детстве пил ртуть и закусывал мышьячком?
   - Сейчас ты у меня будешь мышьячком! - ощетинился Фредди.
   - Нет, не поэтому, - заметил Боуи. - А потому, что Меркурий - самая мелкая и грязевая планета с мелкими и грязевыми вулканами.
   - Дураки! - обиделся Фредди. - Надо читать легенды и мифы Древней Греции! Просто Меркурий - это греческий древний божеств. В тапках с крыльями. Знаменитый бог торговли!
   - И воровства, - добавил Роджер.
   Фредди покраснел. Он вспомнил, что недавно спер у Роджера два палтуса с балконной веревки. Роджер тоже об этом вспомнил, потому и сказал.
   - Ну и ладно, ну и пусть, зато я буду Меркури, - протарахтел Фредди, стараясь скрыть смущение.
   - А чего это ты стараешься смущение-то скрыть? - нахмурился Роджер. - Спер так спер, чего уж тут?
   - Я же говорил - болото, - хмыкнул Боуи.
   - Друзья мои, друзья мои, - быстро сказал Фредди. - Поскольку я таперича имущество казенное, предлагаю это дело хорошенечко сплеснуть!
   Все так и сделали.
   - Давно хотел вас спросить, - сказал Фредди. отвалившись наконец от стола и поглаживая раздувшийся, как у удава, живот. - Что это за название за такое - "Смайл"? Кто его придумал? Что за детский ясли-сад? Вы бы еще "Солнышком" назвались. Или "Колокольчиком".
   - Да это про меня! - надулся Роджер. - Зубы у меня!
   И он улыбнулся во всю необъятную ширь.
   - Да, это от души, - Фредди немного отодвинулся. - Нет уж, менять - так менять! Не будем мы больше "Смайл". Давайте назовемся скромно и сочно - "Фредди и остальные".
   Мэй всунул ему под нос ядреный шиш.
   - Нет такого правила - по именам зваться! - обиженно сказал он. - Тем более по неизвестно чьим. Тогда и я скажу - "Брайан и сыновья".
   - Лучше так - "Великий, могучий, добрый волшебник Роджер Тейлор и прочие", - вставил Роджер.
   Тут уже оскалились прочие. Они вскочили и стали орать друг на друга, раскрыв рты, как три разозленных осла. А Боуи сидел и усмехался, треская втихомолку треску. Доевши, он вытер губы и заявил:
   - Послушайте старого прожженного анонима. Называться надо не в честь кого-то, а в честь чего-то. Но не в честь разных там жуколиц, зверей и катящихся камней, а умнее - в честь книжек.
   - "Властелин колец"! - крикнул Фредди.
   - "Гаргантюа и Патрагрюэль"! - гаркнул Роджер.
   - "Архипелаг ГУЛАГ"! - завопил громче всех Брайан.
   Все убито посмотрели на Боуи. Тот пригладил брови и улыбнулся.
   - Есть такая сказка - "Король Дроздобород", - сказал он. - Назовитесь так.
   - Король Драбздр... - запнулся Мэй. - Не. Плохо. Лучше просто - "Король"!
   - Точно, - кивнул Роджер. - Я - король, а вы все - свита. Несите мою мантию!
   И он величаво взмахнул плащом. Его повалили и этим самым плащом навозили по морде.
   - Король должен быть один, - сказал Мэй. - И буду им - я.
   - Ладно, - до неприличия покладисто согласился Фредди. - Тогда я буду королева.
   - Это почему еще? - удивились все, и даже у Боуи отклеилась бровь.
   - Это мои личные ассоциации, - заявил Фредди.
   - Тогда я не буду королем, - быстро отказался Мэй. - Мало ли что...
   - Вот и выходит, что зваться будем просто - "Королева". - развел руками Фредди. - А куда деваться?
   Некоторое время все катались по полу в тихой драке. А потом Тейлор ударился головой об барабан, и все испугались, подумав, что у него лопнула голова.
   - Так что? - свирепо спросил Фредди, сидя на шкафу и скаля зубы. - Кто-нибудь против? Пусть выйдет! Пусть вынет свой кортик!
   - Я не буду свой кортик вынимать, - торопливо сказал Мэй. - Согласный я.
   Роджер ничего не сказал - он немного оглоушел после удара об барабан. Боуи тоже молчал - он запихивал в рот последнюю треску.
   - И ладненько, - Фредди налил себе полную стопку и шарахнул. Остальные подключились, и началось крещение новоявленной группы.
   Открытым остался лишь вопрос о басисте. Группа перепробовала их целую кучу, но всех их неизменно выгонял Фредди - то ему не нравились волосы претендента, то возраст, то пол... Пару раз в группу порывался вступить Пол Маккартни, но Фред в то время на дух не переносил битлов (к слову сказать, роллингов он вообще терпеть не мог - ни в то время, ни в какое либо другое). Посему, едва завидя Пола, во весь дух бегущего с гитарой в студию с бас-гитарой за спиной, Фредди быстрее падающего с крыши Элтона Джона (был такой случай) выскакивал из окна и удирал, а если не успевал - прятался на чердаке и жутко там выл. Теперь уже бегством спасаться приходилось трусоватому Полу.
   Итак, друзья с ног сбились, ища неуловимого подлеца-басиста. И вот однажды...
  

/ - картинка N 12 - / БАСМЕН, или НАКОНЕЦ-ТО! /

  
   Однажды Джон Дикон учился на факультете электроники. И так случилось, что этот во всех отношениях правильный, тихий и не реагирующий на насмешки однокурсников над его отвислым носом студент ухитрился не на шутку разгневать своего декана. Как раз в ту минуту, с которой мы начали рассказ о нем, Джон спасался от декана, съезжая по перилам. Декан бежал на своих коротеньких ножках по лестнице за утекающим Диконом и честил его на все корки, призывая общественность покарать смутьяна. Общественность не преминула, ловко подставив декану ножку. Тот с грохотом слетел вниз по лестнице, обогнав даже Джона, который так удивился, что не успел вовремя свернуть, лихо свистнув, соскользнул с перил и врезался задом прямо в доску объявлений.
   - Тяжелый случай, - сказал он сам себе, потирая зад и поднимаясь. Тут его взгляд уперся в объявление, которое (а он об этом и не знал!) недавно повесил Брайан. Дикон встал возле доски и заревел басом:
   - А вот кому бас-гитарист? А вот он я! А вот кому басисты нужны? А мы вот они! А мы вот!
   Образовалась небольшая толпа. Дикон орал, не жалея глотки. Образовалась большая толпа. Дикон начал немножко похрипывать. Собрался почти весь университет. Дикон уже сепетил. Подковылял даже декан факультета электроники и обрушил на Джона поток нечестивостей. Дикон в ответ по-рыбьи потрепал губами. Декан махнул на него рукой и ушел.
   И тут сквозь толпу, нагло расталкивая ее локтями и коленками, просочились трое - цыгановатый, лохматый и белобрысый. Джон тут же окрестил их про себя Яшкой, Пуделем и Блондексом. Потом он подумал и переименовал Яшку в Шняжку. Это его так развеселило, что он стал бухикать. Так вот, Шняжка нахмурил брови и строго спросил:
   - Это ты - басист, что ли? Мне тут передали, что тут есть самый настоящий басист! А ты просто кашляешь! Басом.
   - Да ты что, балдиссимус! - подскочил к Шняжке незнакомый глазастый мужик. - Это же я - басист! Меня тут каждая собака знает! Я же Маккартни! Пол который.
   "Это я - басист! Я кричал тут все это время, а ты, гадюка поганая, подошел и на халяву хочешь?" - вот как сказал бы Дикон, если бы мог. Но он не мог, вот в чем был весь фикус-пикус!
   Шняжка, заинтересованно принюхавшись к пришельцу, кивнул:
   - Точно. Он басист. Я их чую. Пошли с проверкой.
   - А ты руки вверх поднимай, когда кашляешь, - посоветовал Блондекс Джону, бешено вращавшему глазами. - Оно полегче будет, ага. Это я тебе как врач говорю.
   - Он врач, точно, - поддержал его Пудель. - Дипломированный гастроэнтеролог-оториноларинголог с пристрастием к стоматологии и макроцеллюлозе!
   - Ты что, дурак? - удивился Роджер. - Я же просто биолог!
   - Зубы рвал?
   - Себе - рвал. Признаю. Но лечить ему коклюш не буду.
   - Брезгуешь? Хи-хи-хи!
   - Просто у меня такое чувство, что он нам еще пригодится!
   - Ага! Он будет занавес раздвигать!
   - И бегать по сцене, грохоча подкованными сапогами!
   - Хо-хо-хо!
   - Сволочи! Скарлапендры! Швейнкерли! - чуть не сказал Джон, но опять не смог. А вновь прорвавшийся сквозь толпу Шняжка закричал на своих подельников, затряс над ними своими кулачищами, и сбежали они, бросив Джона на произвол декана, который вернулся, таща за собой ректора. И началось...
   Спустя какое-то время (может, неделю, а может, и все два дня), Джон брел по Кромвелл-роуд в пакостном настроении. Накануне ему сделали внушение, принародно одев в исподнее и повесив на шею дощечку "Я катался по перилам и обидел своего декана - ну как в меня не плюнуть?", после чего выставили на всеобщее обозрение в актовом зале, разрешив плевать в него из трубочек жеваной бумагой.
   Злой Джон шел в исподнем и придумывал гневную песнь, которую он сегодня же ночью споет у декана под окном. Но придумать он не успел - какая-то скотина на машине налетела и вышибла из него дух, вмазав бампером под ложечку. Дикон лежал и напряженно вспоминал различные способы глубокого дыхания, но ни один не приходил ему в голову. И тут он вспомнил, как это делается! Яростно сипя одной ноздрей, он перевернулся на спину - и молча, но очень сильно завопил. Прямо на него злобно смотрел Шняжка.
   - И машину мне помял! - гневно сказал он Дикону. - Как теперь я буду ездить, как? Молчишь? Ага! Я тебя узнал! Это ты там был вроде как басист, а? Точно, это был ты! Мы еще тогда того, другого взяли! Только он слабоват оказался. Какой из него басист, ежели он пищит, как баба! Тьфу!
   И Шняжка плюнул, попав аккурат на Джонов ботинок. Тот жалобно зашевелил жабрами.
   - Э, да у тебя ботинок - глянь-ка! - жабрами шевелит! - удивился Шняжка. - А, это ты пальцами двигаешь! Смешной! Так ты правда басист?
   Джон пантомимой показал, как ловко он управляется с бас-гитарой. Шняжка побелел от злости.
   - Сам-то ты хорош! Я тебе тоже могу показать - вот!
   И он исполнил перед Диконом серию ужимок и прыжков. Выкинув напоследок забавное коленце, он хищно посмотрел на беззвучно смеющегося Джона.
   - Смешно тебе? Ну и смейся, рахит. Не вызову тебе "скорую" и все! Ага! Ага!
   И, отравив окружающую среду выхлопами, он уехал на своей машине в даль звенящую. Дикон же всего через каких-то полчаса очухался и пополз за ним.
   Он не собирался так легко, как вы думали, отказываться от своих планов. Выследив Шняжку по следам шин, он увидел, как тот стоит перед маленьким беленьким домиком и деловито чистит придверным ковриком свои ботинки. После сей процедуры "цыган" оглянулся, ловко вырезал гвоздем на косяке непристойность и, наконец, зашел в дом. Побоявшись столкнуться с ним в предбаннике, Джон полез через окно. Он решил застать Шняжку врасплох и все-таки доказать тому, что он - басист.
   В домике было чисто и хорошо, правда, по стенам висели разные плакаты с изображениями ужасно оскалившихся пастей ("Точно, рокер", - подумал Дикон. - "Наши люди"). В стоящих по стенам застекленных шкафчиках на полочках стояли челюсти и зубы всех размеров, а на стене висел гипсовый слепок распиленной пополам головы человека, заботливо раскрашенный вручную.
   - Да он маньяк! - сказал вслух Дикон и так обрадовался, что может говорить, что даже стал плясать прямо на ковре, измазав его грязью, принесенной на своих ногах (он же не чистил обувь придверным ковриком!).
   - А теперь меня точно взрежут, - испугался Джон и принялся бегать по комнате, ища место, куда бы спрятаться. Наконец он залез в один из шкафчиков, для чего ему пришлось взять в руки чудовищной величины муляж обеих челюстей. "Были бы у меня такие зубы, - подумал Джон, - я бы, может, и не учился бы ничему. Ходил бы и всех ел".
   Эта мысль заставила его затрястись от смеха, и, трясясь, он не удержал дверцы и вывалился из шкафа прямо под ноги прибежавшему на шум из другой комнаты Шняжке. Только это оказался никакой не Шняжка, а старикашка. В белом халате. Джон не смог удержаться и сказал:
   - Я слышал, вам басист нужен!
   Дед закричал страшным голосом. Джон же не придумал ничего лучшего, как загородиться челюстями. Старикашка подумал-подумал, и дал Джону по голове стулом. Отъезжая, Дикон услышал знакомый голос:
   - Так это ж наш басист! Черт! Он вырвал себе все зубы!
   И вслед за этим - грохот упавшего тела.
   И напоследок - еще один возглас, принадлежащий явно старику:
   - Это мой коврик? Это - мой коврик? О! В мой дом забрался Лар Крофт - Осквернитель Гробниц! Ну, это ему даром не пройдет!
   - Неужели он и тебя сосчитал? - это уже раздался третий голос, но вот кому он принадлежал, Джон уже не мог понять, потому что ему стало плохо и он совершенно против своей воли еще раз осквернил старческий ковер...
   Как вы уже поняли, это еще не конец истории, и даже не ее начало. А началось все гораздо раньше, а именно - с того, что Роджер Тейлор потерял работу...
  

/ - картинка N 13 - / ТРУДНАЯ РАБОТА, или А НИКТО И НЕ ОБЕЩАЛ! /

  
   Однажды Роджер Тейлор потерял работу. Как? Вот как. Шел он по улице, сунул руку в карман - бац! Работу потерял! Вот ужас-то!
   Роджер растерянно пошарил рукой в кармане.
   Нащупал в нем огромную дырищу.
   Поползал по тротуару.
   Вернулся туда, откуда пришел.
   Пригнувшись к самой земле, как страус, прошел весь путь от начала до конца (съев по дороге пару камешков).
   Проверил все окружающие урны, но не нашел ничего интересного, кроме старого проездного на омнибус и чьего-то кошелька, битком набитого деньгами. Роджер рассеянно кинул кошель обратно в урну и долго, тщательно, озираясь по сторонам, прятал на своем щуплом теле заветный проездной. Неожиданно его окликнули. Окликнувший оказался человеком с милым и приветливым лицом.
   - Здравствуйте, - кротко сказал мил-человек. - Не будет ли нескромным с моей стороны предположить, что вы потеряли работу? Не бойтесь, я не угадываю мысли.
   "Угадал, сволочь", - с тоской подумал Роджер.
   - Наверное, это будет для вас сюрпризом, - продолжил незнакомец, - но я знаю, где вам ее предложат!
   - Ее нашли? - вскинулся Тейлор. - Где? Как? Кто посмел? Не трогай меня! Убью!
   - Видите во-он тот домик? - спросил мил-человек.
   Роджер повернул голову и впрямь увидел домик - маленький, беленький, словом - на пищеблок похоже.
   - Идите в этот дом, - ласково сказал мил-человек.
   - Чего мне делать в пищеблоке? - неприязненно отозвался Роджер. - Я и готовить-то не умею. Только яичницу.
   - Идите туда, - непререкаемым тоном повторил незнакомец. - Там вам дадут работу, накормят, обогреют, и попить дадут ему...
   - Выпить? - и Роджер уже через секунду ломился в дверь маленького "пищеблока". Он лупил в дверь ногами и руками, но никто и не подумал его впускать.
   - Чего ж ты врешь? - с укором сказал Роджер, поворачиваясь к незнакомцу. Но тот уже вовсю несся по улице, вздымая ногами пыль и дико хохоча.
   - Господи, твоя воля, да почему же тогда ХРЮ! - это сказал Роджер, вновь повернувшись к двери. Он оказался лицом к лицу с существом. Оно фигурой напоминало птавва из ночных кошмаров Фредди (о них вы узнаете позже), а лицом - на то, что обычно лежит в миске после того, как туда через мясорубку провернут селедку с маслом, хлебом и солеными огурцами.
   - Ну входи, раз пришел, - проскрипело существо.
   - Да, мнем, но видите ли, в чем дело - дело в том, что по той простой причине... - затрещал Роджер, но исчадие, заметив, что Роджер уже собрался навострить лыжи, навострило уши, схватило его за шкирку и втащило в дом.
   Роджер, вереща, проволокся за страшнючеством по всему дому, и, после того, как оно втолкнуло его в какой-то кабинет, принялся через дверь объяснять, что его не так поняли, что он просто зашел погреться, и узнать, не хотят ли тут пиццы, и что если хотят, то он сейчас же за ней сбегает, и что вообще так нельзя и это произвол!!!
   - Это поликлиника, милейший, - сухо сказало нечто серое, суясь в приоткрытую дверь.
   - Да ну? А вы, наверное, злобный вивисектор с гантелей в авоське? - завизжал Тейлор. - Помогите! Меня хотят зарезати! Скрестить с пумой или с свиньею морскою!
   - Да нет же, - проворчало существо. - Я - доктор. Это - стоматологическая поликлиника, если это тебе о чем-то говорит.
   - Говорит, - слабо сказал Роджер. - Это Смерть со мною говорит. Вы хотите меня съесть, я это сразу понял.
   - Я - самый лучший дантист в этом городе, - продолжал старик. - И мне нужен ученик. Ты - мой ученик?
   - Нет! - закричал Роджер. - Я - свой ученик. Голова не тем занята. Учусь на биологическом, к тому же подрабатываю. Играю в группе. Создаю людям новое настроение.
   - Торгуете телом? - уточнил старик.
   - Чьим?
   - Не моим же. Своим.
   - Как?
   - Пляшете на сцене?
   - Нет. Сижу. Бью в тарелки. Смотрю на часы.
   - А-а-а, - старик уселся прямо на голый пол и долго думал о чем-то страшном. Потом он поднял голову и глупо спросил:
   - Так ты точно не мой ученик? Ко мне тут должен был зайти один...
   - Ах, вон оно что! - Тейлор мигом вспомнил мил-человека. - Ну так я ему задам!
   - А за неимением лучшего, - дед стал медленно подползать к Роджеру, - придется мне взять тебя в подмастерья.
   - Это почему еще? - взвился Тейлор.
   - Видишь ли, я очень-очень стар, - доверительно сообщил старик.
   - Вижу, - недружелюбно сообщил Роджер. Пока шли переговоры, он уже успел хорошенько разглядеть докторишку. Выглядел старикан, как и подобает выглядеть представителю такой всеми уважаемой профессии - у него были маленькие злобные глазки, грязная козлиная бороденка, мятый и нестиранный года три халат, обильно залитый заскорузлой кровищей. Прибавьте ко всему прочему невероятно противный надтреснутый голос (смычком по пиле), и вы поймете, кого узрел перед собой Роджер.
   - И мне нужен помощник, который может со временем занять мое место, - продолжил старец.
   - Я бы с удовольствием, - промямлил Роджер. - Но позвольте...
   - Не позволю, - отрезал старик.
   - Простите, - заблеял Роджер.
   - Не прощу, - и старик, схватив любимого ученика в охапку, швырнул его в кресло. Затем он прикрутил его цепями, чтоб не сбежал, откинул тряпку с каталки с инструментами, и продребезжал:
   - Чтобы есть хлеб с маслом и солью, ты должен работать, как волк. Чтобы работать, как волк, ты должен работать не кем иным, как дантистом. Именно стоматологи - истинные санитары леса. Они прореживают ряды людей, безжалостно отсеивая чахлых, тщедушных и неспособных к активной выживаемости особей.
   - А потом их куда девают? - пролепетал Роджер.
   Дед-душитель подвигал бровями.
   - Догадайся с трех раз, - предложил он.
   Роджер зазвенел цепями.
   - Я боюсь, что я с одного раза угадаю.
   Старик заскакал перед скованным учеником, тряся перед его носом - своим.
   - Именно-именно! И для того, чтобы смочь в дальнейшем приносить пациентам не только вред, но и пользу, ты должен на своей шкуре выдержать все, какие я только знаю, противные, мерзкие, скользкие, ужасные, страшные и ошеломляющие своей жестокостью ПЫТКИ!
   - Пы! - выдохнул Роджер и стал остервенело рваться с кресла.
   - А как же, - поджал плечи старик. - На чем держится сила и слава дантистов? Этих отважных работников сверла и зеркальца? Исключительно на возможности безнаказанно пытать род человеческий!
   И дедушка ласково позвенел чем-то в кармане.
   - Что это за трупный звон? - позеленел Роджер.
   - Конечно, это не мозговытаскивательный крючок, - склонил голову старик. - Он у меня в нагрудном кармашке. А это всего лишь распорка. Ты что - никогда не слышал о распорке?
   - Откуда бы мне знать про распорку? - удивился Роджер. - К чему мне какая-то распорка? Я ими не увлекаюсь.
   - Тем лучше, - подмигнул ужасным глазом дед. - Начнем прямо с практических занятий. Итак, распорка вставляется в рот пациента. Это делается так...
   Он ловко прыгнул Роджеру на грудь. Тот распахнул рот, чтобы как следует завопить, и...
   Но теперь мы вынуждены немного отступить от темы, дабы рассказать немного про Фредди. Неужели вы не хотите послушать про Фредди? Нет? Ну хоть чуть-чуть! А? Хорошо, мы вся равно будем про него рассказывать. Можете и не читать, тогда не поймете ничего!
   ...Незадолго до того, как Роджер потерял работу, Фредди сидел в лавке и ожесточенно долбил гамму на стареньком рояле "Красный Октябрь". Инструмент он нашел на городской помойке, и в нем не хватало половины струн, трех ножек и крышки. Дэвид Боуи - человек несдержанный на язык и телодвижения и несколько недовольный тем, что Фредди своими упражнениями распугал ему всех клиентов - пришел к нему пожелать доброго утра и, чтобы уж сразу, приятного отдыха.
   После его ухода Фредди долго лечил синяки старыми пятипенсовиками, а затем, нащупав языком во рту несколько оторванный от реальности зуб, мрачно решил, что надо бы его удалить. Он привязал зуб леской к дверной ручке и стал ждать. Через два часа Фредди разразился жалобами на то, что он никому не интересен, попытался отвязать леску, не смог, оторвал ручку от двери, запер лавку и поплелся в поликлинику, адрес коей ему любезно подсказал на улице первый встречный - очень милый и приятный человек...
   ...А тем временем где-то в поликлинике старик снимал с Роджера оковы.
   - Это шутка была! - пояснял он неуверенно улыбающемуся ученику. - Что же вы, батенька, шуток не понимаете? Тоже мне, площадка молодняка!
   Они с Роджером славно тяпнули винца, а потом сочинили на пару несколько объявлений и рекламных проспектов типа "Уникальная клиника с абсолютно безболезненным протезированием и вытачиванием новых зубов из старой слоновьей кости". Затем дед повесил на дверь табличку: "Меня здесь больше нету. Паяльник" и убежал расклеивать объявления. Роджер же уселся ждать клиентов, меланхолично протирая стерильные инструменты платком, отважно выдержавшим не один натиск его носа...
   А тем временем Фредди, бредущий по улице со свисающей изо рта на леске дверной ручкой, заинтересовался бумажкой, висящей на телеграфном столбе. Надпись на оной гласила: "Дипломированный дантист Роджер Тейлор рад приветствовать вас в своей новой клинике. Приходите! Вам будут рады, обогреют и попить дадут ему!"
   - Выпить! - подвигал бровями Фредди. - А кто предлагает-то, кто, любезные вы мои?!! Родику рассказать, что его тезка вытворяет, вот бы похохотал, байбак!
   Со всех ног он кинулся по указанному адресу, но тут же был пойман за бечевку Дэвидом Боуи.
   - И вновь мы встретились, - голосом, не предвещающим сладостных секунд, выдал Дэвид.
   - И опять не вовремя, - проворчал Фредди. - Пусти. За молоком иду.
   - Не пущу, - отрекся Боуи. - Ты отродясь молока не пил.
   - А я кошкам, - защищался Фредди. - Пусти! За квасом иду.
   - И не подумаю, - пообещал Дэвид. - Кошки квасу не пьют. Это у тебя что?
   - Это бечевка, сам не видишь?
   - А на ней чего?
   - Ручка дверная, болван.
   - Зачем?
   - Гадай до трех раз, - рассердился Фредди. - Чтобы научиться летать? Неправильно. Чтобы поймать в силки Элтона Джона, пользуясь его слабостью к дверным ручкам? И опять неправильно. Чтобы удалить больной зуб? Вот теперь верно, вот теперь правильно, вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я. Не зря в народе говорят: дай Дэвиду Робертычу время подумать, и он всегда все отгадает! Пусти.
   - А зачем тебе Элтон Джон?
   - Какой еще Элтон? Не знаю никакого Джона!
   - Ты говорил об Элтоне Джоне, - ледяным голосом изрек Боуи.
   - Когда это? - поразился Фредди. - Вот это да! Я - говорил об Элтоне Джоне? Я говорил - об Элтоне, да еще и Джоне?!!
   Боуи вместо ответа стал медленно подтаскивать к себе Фредди за бечевку.
   - Говорю же - тебе послышалось! - заверил его Фредди. - Слушай же!
   Дэвид прислушался - и действительно, услышал вдали чей-то пронзительный вопль: "Элтон Джо-он!".
   - Ишь ты, - удивился Боуи и убежал в направлении крика. Фредди же решил, что хватит с него нежданных встреч. Он подошел к машине, стоящей неподалеку, сел в нее, включил зажигание, дал газ и поехал в клинику. Ехал он молча, с достоинством, и старался не замечать и даже не слышать дикие крики хозяина машины, который бежал за украденной собственностью несколько кварталов, прежде чем запутаться в ногах и грохнуться в грязную лужу.
   Угонщик тем временем добрался до поликлиники, успев благополучно сбить по дороге Джона. Изучив надпись на коврике "Вытирайте ноги", он тщательно, как истый англичанин, привыкший делать то, что написано, вытер ноги ковриком, после чего оглянулся и написал гвоздем на косяке двери неприличное слово. Ну не мог он поступиться принципами - уж больно красив и нетронут был косяк!
   Войдя в кабинет, он увидел подозрительно знакомую спину человека, который, стоя к нему этой самой спиной, аккуратно сверлил дырки в столе новенькой бормашиной. Обернувшись на стук, Роджер весело улыбнулся оторопевшему Фредди.
   - Я вот тут с зубом к вам... - замялся Фред.
   - Вижу, что не с носом, - подмигнул ему Роджер. - Садись, дорогой. Все сделаем.
   - Сюда садиться? - показал пальцем Фредди.
   - Сюда, сюда, - закивал Роджер. - И вот эту цепочку сверху накинь, пожалуйста.
   - А ты уверен, что с моими кусалками все хорошо будет? - опасливо спросил Фредди.
   - Друг мой, - нараспев сказал Роджер (при этом его пальцы ловко запирали все защелки и замочки на цепи). - Дантисты делятся на две категории - те, кто умеют грубо, просто-таки по-мясницки драть зубы, и те, кто умеет зубы лечить - культурно, почтенно и понятно. Вот тебе - что нужно сделать?
   - Подлечить бы мне бы, - робко сказал Фредди. - Почтенно.
   Роджер задумался. Фредди ждал, цокая коленками. Наконец Тейлор поднял голову. В его глазах горел азарт.
   - Знаешь что? - заявил он. - Давай притворимся, будто я - тот самый дантист, который грубо дерет зубы? Чтобы ты мог сравнить качество работы.
   - Да я примерно представляю себе, - пропищал Фредди, - как это будет. Не надо. Лучше сделай мне хорошо.
   - Обязательно, - пообещал Роджер, прыгая к Фредди на грудь. Он схватил с каталки самые ужасные клещи, невзирая на мычание Фредди, всунул их к нему в рот, ухватил там что-то и принялся яростно тащить. Фредди гудел и махал руками.
   - В чем дело? - раздраженно сказал Тейлор, вытаскивая клещи и вытирая их об край халата. - Не отвлекайте дантиста разговорами в движении. Чего тебе? Говори скорее. Языка нет, что ли?
   - Пока еще есть, - сварливо сказал Фредди, высовывая язык, продавленный клещами в двух местах. - Еще чуть-чуть, и быть бы мне ящеркой.
   - Значит, не успел, - вздохнул Роджер. - Ничего, и в нашей трудной работе бывают досадные промахи.
   Он смущенно покряхтел и отправился выбирать инструменты. Фредди же тем временем отчаянно пытался освободиться и расшатывал цепи. Когда ему частично удалось освободиться от оков, он не смог сдержать ужасной ухмылки, обещающей дантисту медленную и мучительную...
   - О! - это вернулся Роджер. - Да у тебя просто восхитительные передние зубы! Но они, как бы это поделикатнее выразиться, немного не в фокусе. Дай я тебе их вырву!
   - Не дам, - сумрачно сказал Фредди. - Это семейная реликвия.
   - Понятно, - согласился Роджер, - зубы тебе дороги, как память?
   - Нет, - покачал головой Фредди. - зубы мне дороги, как зубы. Я ими ем. Нельзя их меня лишать. Они захиреют!
   - Они ж молочные, - неожиданно сказал Роджер, вглядывавшийся в зубы все это время.
   Фредди передернуло.
   - С детства не терплю молоко, - сообщил он и сделал старое лицо.
   - Ну, так что - вперед? - обрадовался Роджер и потер руки.
   - Я тебе сейчас так дам "вперед", - пообещал Фредди. - Мама не признает.
   - Мама всегда узнает своего малыша, - убежденно сказал Роджер. Фредди мигом представил себе Роджера в ползунках и слюнявке, и дико расхохотался.
   Тут в дверь постучали, и вошел Паяльник.
   - А, - сказал он, завидя сцену у кресла. - С первым клиентом вас, юноша! Я тут за барахлишком, - и он прошел в комнату.
   - Это мой ночной кошмар, - сообщил шепотом Фредди. - Я его узнал.
   - Это мой наставник, - отозвался так же шепотом Роджер. - Я ему благодарен, кормильцу моему семибатюшному!
   В это время семибатюшный издал из комнаты такой вопль-вой-крик-лязг, что Фредди сорвался с кресла и помчался узнать (он всегда хотел быть первым и в курсе). За ним побежал и Роджер. Об увиденной ими картине - Джоне на полу и с челюстями - мы уже рассказывали выше.
   ...Когда все счастливым образом разъяснилось, Паяльник надавал всем по ушам и ушел. Роджер тут же начал посвящать собравшихся в таинства своей новой работы, Фредди рассказал о своей новой машине, а Джон попросился в группу, и ему не было отказано. И тут, как в плохих комедиях положений, опять раздался стук в дверь.
   - О, новый клиент! - радостно крикнул Фредди и первым бросился к двери, которая неожиданно распахнулась ему навстречу и вышибла тот самый больной зуб. Фредди же, вместо того, чтобы пасть ниц и возблагодарить, схватил вошедшего за уши и швырнул в кресло. Роджер мигом накинул на него цепи, потом схватил клещи, Фредди - вручил распорку, а Джону досталось зеркальце. Втроем они стали окружать несчастного, который, проморгавшись, завопил:
   - Мужики! Не надо! Я же свой!
   И все узнали в нем Брайана! Но отпускать не спешили.
   - Нет, - сказал Фредди, выразительно подмигивая Роджеру. - Ты не Брайан.
   - Кто же ты? - выразительно подмигивая Джону, спросил Роджер. - Может, шпиен?
   - Не, пацаны, - сказал Джон, выразительно подмигивая Брайану. - Этот чувак учится в Королевском колледже. Я там его видел - вместе с вами, кстати.
   - Осел, - сказали хором Фредди и Роджер и стали гадать сами, уже без помощи Джона.
   - По крайнему моему разумению, он очень похож на ощипанного птавва, - уверенно сказал Фредди, угрожающе размахивая распоркой.
   - А еще больше - на вислоухого скрутагуббе, - подхватил Роджер, подщелкивая в ритм клещами.
   - Я же за вами! - посинел от страха Мэй. - Репетиция же! Ждет.
   - Подождет, - свирепо заявил Роджер. - Не курица.
   - Точно, - поддакнул Фредди. - Не курица. Это мы ждать не можем.
   Брайан подумал - и издал леденящий душу КРИК.
   - Погоди, - встрепенулся Фредди. - Как ты сказал? Репетиция?
   - Ну да, - прохныкал Брайан. - Я договорился в звукозаписи. Если только басиста найдете, сказали, так приходите, а только без басмена вам тут делать нечего.
   Все, как один, посмотрели на забытого в уголке Джона. Тот стал медленно раздуваться от гордости.
   - Так басист, значит? - уточнил Фредди.
   - Он самый, хе, - довольно пропыхтел Джон.
   - Как звать? - продолжил допрос Роджер.
   - Диконы мы, из Лестера, - пыхнул Джон. - Я - Джон.
   - Ясно, - сказал Фредди, критически оглядывая басиста. Тот тоже стал потихоньку сомневаться.
   - Ну, что, что? - заверещал он. - Не подхожу вам? Так и скажите, коль не подхожу, чего мучить? Лучше пусть горькая - но правда!
   - Подходит? - поднял бровь Фредди.
   - Ну, вроде как, - горячо согласились остальные.
   - Ладно, берем, - сжалился Фредди. - Гитару-то знаешь как держать?
   - Вот как, - показал Джон. Фредди тут же ощетинился.
   - Опять? - заорал он. раздувая ноздри.
   - Это я так гитару держу! - обиженно крикнул Дикон.
   - А мне что-то сдается, - хмуро сказал Фредди, - что ты меня унизить хочешь.
   Джон уныло обвис.
   - Да! - крикнул вдруг Фредди. - Я готов унизиться ради репетиции и будущего процветания моего, а равно и вас троих. Ура! Да здравствует наша группа! Джон, отныне ты - наш басист!
   - Спасибо, Шняжка! - с чувством сказал Джон.
   В общем, репетиция в тот день так и не состоялась. Но начало было положено, а это, согласитесь, немало! Да и в больнице Джон недолго полежал, так что все к лучшему!
  

/ - картинка N 14 - / ПРО ПТАВВОВ, или СЛАДКАЯ СКАЗКА /

  
   Однажды Брайан все-таки пересилил свою лень величиной с кенгуру и пошел за покупками. На ту беду повстречался ему Фредди, который сразу же стал выть и ныть, просясь с ним. Брайан, скрепя зубы, согласился. Чернее самого черного, мерил он шагами пространство супермаркета, а за ним весело щебеча, семенил Фредди. Почти у каждого прилавка он замирал, потом начинал медленно трястись, поднимал руку с указующим перстом, уставлял оный в какую-нибудь самую безобразную вещь, и непререкаемым тоном заявлял:
   - Это вот купи.
   Как уже указывалось, предметы были сущеглупые, как-то: китайские палочки для еды, вышитое гладью сиденье для унитаза, чучело омара в масштабе 1 к 50, или фанерная рамочка под фотографию. Последнюю Брайан все же купил, но с условием, что Фредди вставит туда его фото и повесит на самом видном месте в доме. Фредди в кровавом угаре согласился. Наконец Мэй закупился-затоварился и направился к выходу, но тут его догнал тоскливый, полный невыносимой муки вопль Фредди:
   - Это вот К-УП-ПИ-И-И!!!
   Брайан подбежал к нему, схватил за руку и поволок к выходу. Фредди сучил ногами, упирался и кричал:
   - Хочу книжку про птаввов! Купи книжку "Мир птаввов"! Купи-и-а-а-а-а!!!
   - Ну что же вы маленьких обижаете, - подошел на крик продавец. - Как нехорошо! Ну купите вы ему эту книжку.
   - Кто тут маленький? - ощетинился Фредди и так толкнул продавца в грудь, что несчастный повалил две стойки с джемом, сам упал, да еще сверху на него грохнулась антресоль с велосипедами.
   - У меня нет денег, - тащил Фредди к выходу Мэй.
   - У кого нет денег? - возопил Фредди. - У тебя кошелек толще, чем я! Желаю книг! Пусти, Брай! Я хочу!
   - Это плохая книжка, - поучал на бегу Брайан. - Пойдем, я тебе хорошую книгу куплю - про волков.
   - Пошел ты со своими волками! - буянил Фред. - Ты сам - волк! Не знаешь, что хаешь! Ты читал про птаввов?
   - А вот и читал! - запальчиво ответил Брайан - и понял, что попался. Фредди тут же отпустил его руку, поджал живот и кротко посмотрел на Мэя.
   - Тогда, - сказал он, - я не буду больше ничего выпрашивать.
   - Слава! Слава! - прокричал Мэй. - Наконец-то ты от меня отстал, резус.
   - Но! - поднял палец Фредди. - Ты мне купишь мороженое, попкорн, шнурки, сладкую вату, новый горшок под традесканцию, покатаешь на омнибусе, возьмешь меня к себе ночевать и расскажешь на ночь про птаввов. Приставать не буду - только птаввы, честно. Да и одеяло заодно подоткнешь. Как?
   - Так, - сказал Брайан и упер руки в боки, но, увидя, что Фредди вновь разевает рот для очередной серии дьявольских трелей, на все согласился.
   После всех развлечений друзья все же добрались до дома. Фредди, перемазанный до ушей вкусностями, сложил покупки в угол и накрыл их новым плащом Брайана. Сам же Мэй аккуратно разложил свои приобретения по полкам и холодильнику, после чего отправился стелить постель постояльцу. Фредди же в это время расхаживал по Браевой гостиной и издевался над картинами, висевшими на стенах и изображавшими Браевых предков.
   - Ей-Богу, вот этот похож на голотурию! - смеялся Фредди, тыкая пальцем в очередного прапрапрадедушку. Дед строго смотрел на него с картины, но ничего сказать не мог.
   Да и Мэй ничего сказать не мог - он постель стелил. Но в ярость тем не менее потихоньку приходил. И вот, когда Мэй уже окончательно взвинтился, вся его ярость разом улетучилась при виде щенячьих глаз Фредди, который нырнул под одеяло и, уставившись на Мэя, кротко сказал:
   - Итак, вернемся к нашим птаввам?
   Брайан уселся в кресло, укутал ноги пледом и принялся думать - как бы поудачнее соврать (если еще учесть тот факт, что врал Мэй из рук вон плохо). Фредди нетерпеливо издал несколько клекочущих звуков, давая понять, что пора начинать рассказ. Брайан вздохнул и ужасно сморщил лоб. Потом вздохнул и начал рассказывать (уверенно, как ему самому показалось):
   - Птаввы сродни совам. Совы - это птицы, птицы - это птахи, вместе получаются птаввы. Это как бумажник, раскроешь - а там два отделения.
   Брайан робко покосился на Фредди.
   - Угу, угу, - благосклонно покивал тот. - Про бумажник - это хорошо.
   Мэй приободрился и уверенно продолжил:
   - Именно поэтому, и ни по какой другой причине, всех птаввов кличут Саввами, а птаввих - Савами. Малышей же, соответственно, Савелиями и Сопилками. Более жалкое зрелище, чем птаввы, трудно себе представить. Ходят они в старых серых балахонах, говорить не умеют вовсе, а только хрипло и громко кричат. Вот так...
   И Брайан показал - как. Фредди в ужасе спрятался под одеяло. Брайан же продолжал, причем голос его становился все мрачнее и хриплее:
   - Вот именно так они и кричат, да. Когда птаввы сидят в гнезде, они угрюмы и злы, а поскольку с гнезд они могут слезать только по вторникам, они угрюмы и злы всегда. В лунные ночи (если те выпадают на вторник) птаввы собираются в круг и пляшут, а если не пляшут, то вопят в гнездах - это они так поют, а если не пляшут и не поют, то спят. Питаются птаввы преимущественно свежим сыром и старым салом. Откуда берутся маленькие Савелии и Сопилки, я не знаю. Берутся откуда-то, вот и все. Может, их приносит какой-нибудь птаввиный аист.
   Фредди зевнул во всю свою хищную пасть и сказал деловито:
   - Ладно, я спать буду. Действительно, поганая книжка про тухлых птаввов.
   И он улегся поудобнее, оставив Мэя гадать - похвалили его или же облили грязью. Пожав плечами, Мэй ушел дрыхнуть в свою комнату.
   Фредди уже спал, и ему снились птаввы. Странные это были птицы - с кургузыми телами, тонкими жилистыми ногами, длинными сморщенными розовыми шеями и тупоклювыми, как у фламинго, головами. Они медленно кружились в бледном свете луны (не забывая поглядывать на календарь), и хрипло и страшно кричали, заставляя Фредди тревожно жужжать во сне.
   Брайан, проснувшись, долго бегал по дому с мухобойкой в поисках источника зуда. Обретя искомый в лице Фредди, Брайан сочувственно покачал головой и сунул себе в уши вату. Шум прекратился. Мэй удовлетворенно потопал ногами и похлопал в ладоши. Шум прекратился совсем, потому что Фредди проснулся и долго не мог понять, почему продолжается сон - некое голенастое существо в белой ночной рубашке отплясывает у него перед носом. Наконец до него дошло, что это пляшет Брайан, а вовсе никакой не птавв. Успокоившись, Фредди снова уснул и зажужжал. А Брайан, натанцевавшись, вдруг осознал, что танцем он разбудил одну из важнейших функций своего организма, и опрометью кинулся в туалет, путаясь в ночнушке.
   Какова же была его ярость, когда он обнаружил на стене собственного санузла собственную фотографию - в рамочке и с трогательной надписью: "Моему лучшему другу Брайану - обладателю самого длинного языка на Диком Западе!". Брайан даже забыл, зачем приходил - он подобрал юбки и решительным шагом направился к дивану. Через минуту жужжание прекратилось и сменилось менее аппетитными звуками - как будто кому-то долго и с наслаждением прыгают на живот, а этот самый кто-то... Да. Не стоит об этом. Нет, право же, не нужно...
  

/ - картинка N 15 - / ОБ ОДНОМ БАКАЛАВРЕ, или ЗОЛОТОЙ ЖУК И ГЕОМЕТРЫ /

  
   Однажды один наш хороший знакомый (нет, не Александр Ф. Скляр, мы его и не знаем вовсе) вышел из Империал-колледжа (вот видите! чего бы это Скляру делать в Империал-колледже?), и медленно и важно пошел по улице. На нем была мантия, парик, поверх его обычного парика - еще один, белый и завитой буклями, а поверх второго парика - квадратная шапочка с кисточкой. В руках же он держал свиток со свешивающейся на шнурочке сургучной печатью.
   А теперь угадайте - кто же это был и почему он так странно выглядел?
   Да нет же, Александр Ф. Скляр никогда не носил париков!
   Это же Брайан окончил колледж, вот чего! И шел он себе, пока не наткнулся на Фредди, который сидел на тротуаре и чистил ногти зубной щеткой фирмы "Пеликан".
   - Ты только посмотри! - завопил Фредди, увидя знакомца, и даже щетку отбросил. - Это кто же у нас такой красивенький? Это кто же у нас такой носатенький? И что это у нас на голове такое беленькое? Ой! Седая прядка? После тяжкой защиты диплома? Жаль! Жаль! Жалко мне!
   - Это парик, - отрезал Мэй. - Что же ты жужжишь?
   - А в парике твоем - искусственная седка! - принялся складывать стих Фредди. - Классно! Я себе тоже такой сделаю. Солидно выглядит.
   - Это не мой, а другой парик, - терпеливо объяснил другу Брайан. - Это значит, что я теперь бакалавр!
   Фредди склонил голову и, прищурившись, поглядел на Мэя.
   - Ты же читать не умеешь, - сказал он, подумав.
   - Ну и чего? - нахмурился Мэй.
   - И пишешь с трудом, - продолжил Фредди.
   - Я не понимаю, - начал сердится Мэй.
   - А уж про то, сколько у тебя книг в шкафу, я вообще молчу. Три! "Английские народные сказки", "Энциклопедия настоящих мальчиков" и "Как стать миллионером", да и ту я тебе на день рождения подарил.
   - Это не ваше дело, не ваше дело, - протараторил Мэй. - Зато меня отметил сам профессор Дэвид Бом!
   - И на что же мы теперь сподвигнемся? - жуя губами, критически спросил Фредди.
   - Я собираюсь стать ученым-физиком! - отозвался Брайан с оттенком гордости. - Для начала напишу диссертацию про излучения.
   Фредди это заявление повергло в состояние шока. Он застыл с откляченной губой и с выражением типа "ну вы, блин, даете!" в глазах. Мэй ждал, необычайно напыжившись.
   - Лжа весь твой свиток! - неожиданно отрезал Фредди.
   - Какая же лжа, если на нем и печать имеется! - обидчиво надул губы Мэй. - На, смотри!
   Фредди посмотрел. Действительно, на шнурочке болталась печать в виде жука золотого цвета.
   - Да это же он! - взревел Фредди. - Золотой Жук! Я его узнал!
   - Какой еще жук? - пропищал Мэй.
   - Уйди от меня, - Фредди уже рвался куда-то бежать. - Книжки надо читать! Научные! Эдгар Поуэ - слышал?
   И он убежал. Брайан некоторое время озадаченно смотрел ему вслед, а потом еще раз поглядел на печать.
   - Не слышал, - сказал он вернувшемуся Фредди, который, пыхтя, тащил на спине рюкзак, а в руках - лопату, кирку и чайник.
   - Что ты не слышал, мне некогда, - просипел Фред.
   - Про Эдгара твоего.
   - Чего там слышать, их читать надо, - кряхтел Фредди, пытаясь прицепить чайник на кирку. - Эдгар Поуэ, Стивенсоуз, Вилкин Коля - большие люди. Вот и жучок кстати. По-озволь, - и он, аккуратно срезав шнурок с жуком концом лопаты, забрал его и ушел. Брайан, как Ярославна, стоял, умоляюще протянув руки в ту сторону, куда ушел Фредди.
   Стоял он так около часа, и вскоре узрел на горизонте возвращавшегося Фредди. Был тот весь в синяках, ужасно перемазанный землей, с обломком лопаты, куском кирки, без чайника, и приближался неумолимо, как ревизия. Мрачно покрутив жука на шнурке, он треснул им Мэя по голове.
   - Барахло твой жук, - сухо сказал он. - И ты с ним заодно. Нету там ничего.
   - А где ты копал? - полюбопытствовал Мэй. Фредди пустился в долгие объяснения, из которых Мэй понял только что-то про дерево, череп, никогда не дающуюся Фредди математику и какого-то козла.
   - Не козла, а козленка, - буркнул Фредди.
   - И что? - Мэя обуревала жажда все знать. - Пусто там?
   - Пусто у тебя в башке, - с отвращением произнес Фредди и ушел.
   Брайан почему-то гадко хихикнул и отправился домой. Но буквально у самого порога его ждало оглушительное известие. Он провалился в огромную яму, в которой валялся обломок лопаты и кусок кирки - именно об него и треснулся башкой Мэй, временно оглохнув.
   - Где я? - робко спросил Мэй.
   Ему никто не ответил, зато по шее съездили. Обернувшись, Брайан увидел Дэвида Боуи, который, делая зверское лицо, что-то яростно говорил ему, приправляя свои слова страшными жестами.
   - Мне больно, - сказал Брайан. - Я голову ушиб. Помоги вылезти, не будь свиньей!
   По характерной мимике Дэвида Мэй понял, что ему хотят дать понять, что сам он свинья, да к тому же шакал, сын шакала, и бабушка у него была гиеной.
   - Сам ты злодей, - сердито сказал Мэй. - Я же в яму-то упал, не ты! И говори громче, я контужен.
   Боуи проорал ему (и был услышан), что вовсе это Брайан свалился на него, Дэвида, и что он, Дэвид-то, сейчас ему как наподдаст! Поэтому Мэй не стал долго думать и быстро-быстро уполз назад к свету. Боуи же, прокричав ему вслед напутственное слово, взрезал ногами и руками землю и вгрызся вглубь. Спустя две секунды только забытый ботинок и слюни на стенах напоминали, что здесь кто-то был и страшно ругался.
   На следующий день Брайан отправился на свою новую работу - в школу. Он приветливо поздоровался с учениками, в ответ на что класс стал дико хохотать. Сделав вид, что ничего не заметил, Брайан стал увлеченно рассказывать о науке геометрии. Класс веселился все больше и больше. Брайан разозлился.
   - Кто зачинщик? - взревел он, щелкая зубами. - Вон из класса!
   - Щаз, - сказали ему, и из-за последней парты нехотя и лениво вытянул свое тулово Фредди. Мэй опешил, а Фредди, показывая на него пальцем, триумфально заявил:
   - Вот, братцы мои, это и есть ваш новый, не побоюсь этого слова, педагог! Вы уже многое о нем знаете из моей вступительной речи, но одного я вам не сказал! Он мой лучший друг!
   Брайан расцвел, как иерихонская роза. А Фредди продолжал:
   - Однако, хоть Брай мне друг, но истина дороже! Какого черта, дети, он сунулся в математику, если нифига в ней не понимает? Таких неучей и бездарностей прямо поискать!
   - Ну и веди урок сам. - обиделся Мэй, - Тоже мне - уч и дарность!
   - И буду! - уверенно откликнулся Фредди. - Детишечки! Вот вам теорема Пифагора! Почему она так называется? Потому что ее придумал один дядька по имени Пифагор. Фамилии его никто не знает, что еще раз доказывает, какая глупая наука математика!
   Брайан гневно раздувал ноздри, но в ход урока не вмешивался. А Фредди, вдохновенно размахивая указкой, продолжал:
   - И вот этот самый Пифагор придумал теорему. Это такая штука, с помощью которой можно чего-нибудь решить. Задачу там. Но вот в чем фишка - ее ведь тоже можно доказывать! Чем с успехом занимаются математики всего мира! Вместо того, чтобы ехать на поля, садить картошку и злаковые! Стыд! Так, не отвлекаемся, не отвлекаемся. Итак, для решения теоремы этого, с позволения сказать, Пифагора существует целая куча методов! Вот, к примеру, - и он, стащив штаны, мигом приколотил их гвоздями к доске, а потом, мило улыбнувшись Брайану, с которого он, собственно, и стащил эти штаны, гордо сказал:
   - Пифагоровы штаны во все стороны равны!
   - Это штаны господина учителя, - неуверенно сказал один ученик. Фредди замолчал, пойманный врасплох.
   - Я вас на секундочку перебью, коллега, - язвительно сказал Мэй и, взяв указку, в два счета объяснил классу теорему Пифагора.
   - Если бы меня все время не перебивали, - напыжившись, ответил на это Фредди, - я сам бы все рассказал! Я же знаю. Это ты - глуп, как пуп.
   Затем Фредди вытащил из кармана гвоздодер, наковырял паркета и прибил его к доске, прямо поверх штанов Мэя. Потом он показал на доски на доске и во всеуслышание заявил:
   - Метод "укладки паркета"!
   Затем он составил три стула один на другой, сел сверху и еще ухитрился наклонить все громоздкое сооружение на одну ножку.
   - "Стул невесты"! - заорал он, с грохотом падая на пол.
   Брайан, совершенно злой на друга за разорение классной комнаты, схватил Фредди за шкирку и вознамерился выкинуть вон, но Фредди отстранился и вышел в окно.
   Окно находилось на первом этаже, и Фредди не ушибся, а напротив, ему даже очень понравилось. Теперь он повадился ходить по школам, проводить там уроки, а потом выходить в окна. Однажды он набился читать лекцию в Академию Наук, а потом, спасаясь от разъяренных академиков, которых он публично высмеял за их козлиные бороды и попугаичьи галстуки, опять-таки выскочил в окно.
   И каково же было его удивление, когда он заметил, что окно-то находилось далеко-о не на первом этаже! Со свистом летя к земле, Фредди увидел стоящего внизу с разинутым ртом Брайана.
   - Рот закрой, я падаю! - крикнул Фредди.
   Мэй рот закрыл, но подло отскочил, подставив вместо себя Дэвида Боуи. На это раз Боуи несколько не повезло - он сломал ключицу и рассек бровь Брайану, который не успел увернуться от удара тяжкой длани Дэвида. А Буй вдобавок держал в руке обломок кирки, который нашел в яме и хотел вернуть хозяину.
   Фредди еще долго ходил к Дэвиду в больницу, принося передачи - лимоны и землянику. Боуи швырялся в него лимонами (и только ими - какой дурак не ест земляники?), и тем самым отлично разработал мышцы. И ключица быстро срослась. И у Мэя бровь выросла новенькая, чистая, шелковистая. И все кончилось хорошо.
  

/ - картинка N 16 - / РАЗВЛЕЧЕНИЯ, или УВОЛИЛИ! /

  
   Однажды нас часто спрашивали, чем же занимались друзья в то время, когда не репетировали, не учительствовали в школе или не гоняли на машинах, как сумасшедшие, сбивая горы пустых ящиков и киоски "Велбритпечати"? Ну вот мы вам сейчас кое-что об этом расскажем.
   Однажды Роджер шел по улице (пешком, потому как машину он недавно разбил об особо твердый киоск "Велбритпечати"), и развлекался. Развлечение его состояло в следующем - он внезапно подкрадывался к кому-нибудь сзади и громко рявкал в ухо несчастному:
   - АГА-А! Попался, носорог!
   Естественно, что многие пугались, кое-кто даже пытался дать дуба, но Роджер, будучи врачом, быстренько его спасал, что тоже входило в арсенал развлечений - когда было особенно скучно, Роджер шел и кого-нибудь лечил, невзирая.
   Так вот, однажды Роджер был очень удивлен, когда очередная жертва позвала полицию, и его - на тебе, пожалуйста - в кутузку! На суде Роджер решил позабавиться в последний раз. Он перепрыгнул через скамью подсудимых, влез на стол к судье и завопил:
   - АГА-А! ПОПАЛСЯ, НОСОРОГ!
   В результате этой невинной шалости одиннадцать присяжных в знак протеста упали в обморок, а судья вместе с оставшимся присяжным (очевидно, тоже в знак протеста) сошли с ума и полезли вдвоем на одну люстру, активно подсаживая друг друга. Роджер же довольно ухмыльнулся и пошел домой.
   А Фредди с Джоном в это время тоже гуляли. Когда они проходили мимо какого-то забора, Фредди не пришло в голову ничего лучшего, как взять и выломать ногой доску. Этой доской он тут же треснул по башке собаку, которая гавкнула на него из-за забора, а потом и хозяина, который прибежал на помощь собаке. Джон тем временем через пролом забрался в сад и натряс там полный подол мелких желтых слив. Фредди же внял уговорам и доску выбросил, попав прямо по жене хозяина, которая прибежала на шум. Вдвоем с Джоном они уложили пострадавших в ряд, и только собрались было свалить, как прибежал полисмен (вызванный ранее хозяйкой), яростно дудя в свисток. Фредди это, прямо скажем, не очень пришлось по душе. Он ушел, оставив Джона разбираться с властями. Однако, ушел он недалеко, а, просто обойдя вокруг квартала, зашел полисмену со спины и так съездил ему по шее, что страж закона упал прямо в навозную кучу. Навоз был теплый, и полисмену это понравилось. Он так и сказал - нравится мне, мол. По крайней мере, Фредди утверждал, что слышал именно эти слова.
   Друзья, брезгливо морщась, обошли кучу с полисменом и пошли дальше. По дороге они решили зайти в школу к Мэю. Каково же было их удивление, когда они увидели на школьном дворе Брайана, который, сидя в песочнице, изо всех сил лупил ведерком и совком какого-то дядечку со строгими глазами!
   Произошло же вот что. Накануне Брайан напился холодного кумыса. Что-что, заболел, вот что! Пылая от жара, пришел он наутро в школу и принялся вместо синусов и косинусов с увлечением рассказывать ученикам о бобрах, и о том, как следует на них охотиться с помощью простого будильника, веревки и мусорного ведра - обязательно с дыркой!
   Зашедшего на огонек директора школы Брайан, строящий хатку из стульев, так впечатлил, что дир пошел на двор, сел там в песочницу и затеял печь куличики. Брайана взяли завидки, он протрубил перемену и побежал чистить директору лицо за кривые куличи. Финал этой сцены и увидели наши друзья, подходя к школе. Фредди тут же включился в игру. Он напек директору столько куличиков, что тот, попискивая, уполз в свой кабинет в поисках свинцовых примочек.
   На следующий день, придя в себя и все припомнив, директор, мстительно хохоча, взял да и уволил Брайана с работы! Прямо после крупного разговора Брайан отправился добаливать, а потом, когда выздоровел, устроился в пожарную часть каской N 2 - держать шланг, чтобы тот не унесло напором воды. Вот и все.
  

/ - картинка N 17 - / ИСТОРИЯ, или О БЕЛОЧКЕ /

  
   Однажды Брайан пошел прогуляться в лес. Он шел по тропинке, дышал полной грудью, ласково улыбался птичкам, подмигивал букашкам и плакал от счастья при виде смешно насевших друг на друга зайчиков. И тут ему на глаза попалось дерево. Но не просто дерево, а с дуплом.
   - Там, наверное, живет белочка! - нежно сказал Брайан. - Маленькая рыжехвостенькая белочка, которая натаскала в дупло орешков, и теперь спит, свернувшись в клубочек и укрывшись пушистым хвостиком!
   Потом он подумал, и сказал еще кое-что:
   - А ведь я никогда не видел белочек! Особенно спящих!
   Потом подумал еще немного, и сказал уже напоследок:
   - Надо влезть и посмотреть. Душа естествоиспытника и юного натурала толкает меня на подобный шаг!
   Засмеявшись от радости, что он так легко пришел в согласие с самим собой, Брайан пополз вверх по стволу. Уже добравшись до самого дупла, Мэй вдруг остановился - он услышал доносящийся из него богатырский храп.
   - Спит! - расплылся в улыбке Мэй. - Хорошая какая!
   И он храбро сунул голову в дупло. Храп тут же прекратился, и кто-то, словно клещами, сдавил Брайану нос.
   - Ыть! Одбуздиде бой доз! - прохныкал Мэй, суча ногами.
   Хватка ослабла, и Мэй чуть не сорвался. Еле-еле пристроившись на ветке, он стал ощупывать и проверять на обоняние свой отросток. А из дупла тем временем показалось злое и заспанное лицо Фредди.
   - Надобно ж беде случиться! - сварливо сказал он. - А я к тебе домой ночью влезу и буду своим носом тебе в харю тыкать - приятно тебе будет?
   Брайан сопел и тер нос.
   - Чего ты тут забыл? - уже совсем успокоившись, спросил у него Фредди.
   - Я хотел посмотреть на белочку, - плаксиво отозвался Мэй.
   - Какую еще белочку? - поразился Фредди. - Ты на дупло-то глянь! Тут рысь жила, а не белочка! У тебя у самого не белочка, случаем?
   - Но я же люблю белочек, - Брайан уже утирал слезы, - И хотел посмотреть на нее, как она натаскала в дупло.. орешков.. и теперь.. сла-адко-о спи-и-ит!
   И Брайан заревел в голос, жалея себя и свой дух естествонатурала.
   - А в дупле оказался я, вот потеха! - расхохотался Фредди.
   Оказался же он там по одной простой причине - накануне он вдрызг разругался с Элтоном Джоном, когда они делили клад, найденный в тумбочке у Роджера.
   Но уж не думаете ли вы, что Фредди, которого обделил злой и жадный Элтон, заплакал от обиды, и ушел в лес, и в дупло залез, и еще немного поплакал, и, наконец, уснул? ХА!
   Так бы сделал Брайан, но уж никак не Фредди. Фредди-то что сделал? Он с ревом погнался за Элтоном, который и вправду его обделил, на окраину района. Зачем? Потому что Элтон как раз там и жил в то время, у черта на рогах, да еще и за лесом.
   Вот так и бежали они. Элтон иногда оборачивался и швырял Фредди пенс, после чего прибавлял ходу. Фредди был не гордый и деньги подбирал, после чего тоже прибавлял ходу, но Элтона все равно не догнал. А тот тем временем прибежал домой, запер дверь, заложил ее дубовым засовом, дождался, пока Фредди подбежит поближе, и стал лить на него воду из окна. Фред, ругаясь и отплевываясь, отскочил на безопасное расстояние, но Элтон стал швырять в него сырыми яйцами. Фредди отбежал уже совсем далеко. Но не настолько, чтобы не видеть, как Элтон кажет ему язык и кривляется в окне.
   Фредди обежал вокруг дома, подобрался к двери и вежливо постучал. Дверь треснула, но не открылась. Зато подлый Элтон принялся брызгать в него из спринцовки газировкой с сиропом. Липкий и злой Фредди еще немного побесновался под дверью, а потом все же пошел домой.
   Но, так как уже наступил вечер, он без труда смог заблудиться. Проблукав по лесу три часа, Фредди нашел дерево с дуплом и изгнал из него прикорнувшую было там рысь, потому что липкий, злой и вдобавок заплутавший Фредди даже злого представителя семейства кошачьих выведет из терпения. Помяв остатки шерсти вылинявшей со страху рыси, Фред уютно устроился и уснул. Утром же его разбудил бесцеремонный тычок носа Брайана...
   Фредди наконец отсмеялся и теперь, зловеще шевеля ушами, вынул из кармана пилу и стал отпиливать сук, на котором, дрожа, стоял на одной ноге Брайан.
   Сук обломился.
   Брайан упал.
   Падая, Мэю удалось ухватить Фредди за пилу, и они вчетвером (вместе с суком и пилой) упали на землю. Фредди вскочил, уронил пилу, схватил сук, и, потрясая им, кинулся вдогонку за Брайаном, который уже давно несся по лесу, как пугливая лань, виртуозно огибая деревья и скача через кусты. Фредди чесал за ним во все лопатки, внутри плача от радости, что хоть кто-то, пусть даже это будет Брайан, выведет его наконец из этого проклятого леса!
   Вскоре вдалеке забрезжил свет и показались витрины Оксфорд-стрит. Фредди запустил палкой в друга, попал ему в спину, и Мэй с хрустом повалился на землю. Подбежав к нему, Фредди снял с него куртку, пояснив: "Замерз я, сочтемся пожже", затем радостно засмеялся и пошел домой. Брайан же со стоном поднялся и, кутаясь в галстук, потащился к себе, раз и навсегда заказав себе когда-либо еще спасать заблудившихся Фредди!
   Судьба же его куртки была длинна и обильна - Фредди через двенадцать лет вернул ее хозяину. Брайан принял подарок с благодарностью, долго и преданно смотрел другу в глаза и держал его за руку, а потом еще долго всем хвастался: "Представляете, Фредди отдал мне свою собственную куртку! Что? Сам ты врун! Пошел отсюда, а то как заеду щас!" - ну и так далее, примерно в том же духе.
  

/ - картинка N 18 - / ПЕРВЫЙ КОНТРАКТ, или ЛЮРЕКС - ЭТО НЕ ТКАНЬ! /

  
   Однажды Фредди ворвался в студию, где его друзья мирно тренькали, кто во что горазд - чрезвычайно, на взгляд Фредди, жалко и пусто, - и закричал:
   - Мужики! Мы контракт подписываем!
   - Ты хочешь сказать - ты подписываешь, - невозмутимо почесав за ухом, уточнил Джон.
   - Я всегда хочу сказать только то, что я говорю, а я говорю - мы подписываем контракт!
   - Когда? - спросил Мэй, от волнения обрывая уже вторую струну на гитаре.
   - Завтра, когда же еще! Чем скорее, тем скорее.
   - Завтра я не могу, - хмуро отказался Роджер. - Завтра у нас день получки.
   - День получки! День получки! - хором загудели Брайан и Джон, и с мстительной радостью насладились видом перекошенной от жадности физиономии Фредди.
   - За что там получка! - сухо ответил им Фред. - Два паба, три клуба. Пенсюки какие-то... Да вы пива на больше выпили!
   - Деньги! - упрямо сказали все. - А то - никакого контракту.
   Фредди похрустел пальцами, но все же вытащил деньги и с недовольным видом раздал друзьям по пачке купюр.
   - А теперь можно и о контракте, - улыбнулся Роджер.
   - Завтра подписываем - и! - Фредди изобразил, как на них валятся деньги, цветы и поклонницы. - Да, и кое-что еще. Послезавтра мы выступаем на радио. Кто-то там у них приболел из гостей, нас берут на его место.
   - Ты постарался? - исподлобья поглядел на него Джон.
   - Да я даже не знаю, кого там ждали-то! - воздел лапы Фредди. - Осла какого-нибудь. Ну нашел, да, когда болеть? Хочешь быть звездой - не будь дураком и не давай себя замещать! Вот мой принцип!
   - Гаврила? - поднял голову Мэй.
   - Кто? - не въехал Фредди.
   - Ну, вы про Принципа говорили?
   - Про принцип, болван. Надо знать падежи и сослагательные наклонения! Тоже мне - педагог!
   - Нет, вы сейчас говорили про Гаврилу Принципа, который стрелял в эрцгерцога Фердинанда, я точно слышал! - уперся Мэй. - Глухого из меня делаете, чтобы потом надсмеяться?
   - Какой герцог? При чем тут Гаврила? - совсем осовел Фредди. - Что за имя для герцога - Гаврила? Вы еще скажите - Агафон!
   - Служил Гаврила почтальоном, - подлил масла в огонь Роджер.
   - Кем? - удивился Мэй.
   - Гаврила письма разносил, - поддержал Роджера Джон.
   - Идиоты, - сплюнул Фредди. - С вами разговаривать, так надо сперва каши накушаться!
   - А где мы будем выступать? - вспомнил Мэй.
   - На радио, болван.
   - Нет, а по контракту?
   - По контракту мы пишем альбом, а потом будем играть в его поддержку по всей Англии! - радостно сказал Фредди. - Что, здорово?
   - Н-ну, - замялся Джон. - Может, мы бы еще поработали?
   - В смысле?
   - Записали бы альбом, а потом сразу еще один!
   - А чего? - почесал за ухом Роджер. - Интересно. Зато потом сразу можно было бы и отдохнуть, и по турне поездить, а?
   - Ну не ослы? - оглядел студию Фредди. - Вы сначала первый альбом запишите, а потом уже пляшите.
   - Хорошо, - покладисто согласились все. - Будем писаться.
   - Но у меня еще есть маленький секрет! - прищурился Фредди. - Всем, кто записывает альбом, можно в нагрузку записать еще отдельный сингл! Только под другим именем!
   - Давайте запишем битловскую "Хелп" и назовемся "Скарлапендры"! - предложил Мэй.
   - Вот и не пошел бы ты отсюда? - предложил Фредди. - Песню нам уже навялили. Надо выбрать мне псевдоним, потому как петь буду я. И я его - выбрал! Слава мне!
   - Неужели "Фарух Бульсара"? - желчно спросил Мэй.
   - И неправильно.
   - Тогда "Фредерик-Кадмиевая Пушка"! - выдал Джон.
   - Меня окружает банда симулянтов, - вздохнул Фредди. - Доверь вам придумать псевдоним - засмеют же. Нет, я назовусь - Ларри Люрекс!
   В тот же миг студия словно сложилась вчетверо - друзья катались по полу, стучались головой об стены и верещали, скребя ногтями по полу - уж очень было смешно! Фредди - да вдруг Люрекс!
   - Гады! - обиделся Фредди. - Все лучше Кадмиевого!
   - Меня счас разорвет, - поведал Роджер, дрыгая ногами и держась за живот.
   - Обязательно разорву, - пообещал Фредди и кинулся на него. Следующие полчаса все просто и молча дрались. Затем устали.
   - Пойду я чайку поставлю, - проворчал Джон и отправился на кухню. За ним потянулись и остальные - все проголодались, один, что ли?
   И вот, спустя полчаса, друзья сидели на кухне и пили чай. Вдруг, откуда ни возьмись, в окно залез Дэвид Боуи с дубиной. Фредди подавился печеньем. Джон одним махом выдул кипяток, в который еще не успел влить заварку. Роджер замахал руками, приглашая садиться. Брайан, любезно показав на стол, предложил:
   - Чаю?
   Дэвид зловеще оглядел струхнувшую компанию и процедил:
   - Я слышал, здесь кто-то называл меня ослом и дурнем?
   - Съешьте лимончик, в нем масса витаминов, - подвинул к Боуи блюдечко Фредди.
   - Без тебя знаю, - рыкнул Дэвид. - Ты, мокрица, посмел назвать меня дураком, ослищем, а также пролез поперек меня в радиопередачу, пользуясь моей немощью и тяжким недугом?
   И он в доказательство разинул рот и сказал: "Кха".
   - Навет, - нашел в себе смелость возразить Фредди. - Меня там не было. Это не я. Мы хорошие, а те - плохие. Словом - бери чашечку, Буек.
   - Заткнись, остенбакен! - рявкнул Боуи. - Не перебивайте меня, а то! Я все видел! Я все знаю! Сказать, почему? Потому что я умнее вас всех вместе взятых! В пять раз! В десять! В тринадцать с полови.. В шестна... - и он, вытащив калькулятор, принялся тарахтеть кнопками. Друзья молча ждали. Иногда кто-то слишком шумно втягивал в себя чай с блюдца, раздавалось всеобщее негодующее "Ш-ш-ш, сволочь!", и провинившийся краснел до корней своих длинных кучерявых волос.
   - Ого! - уважительно сказал Боуи, взглянув на свои расчеты. - Но это все неважно, так как вы все, здесь присутствующие, немедленно будете казнены.
   Он уже было примерился врезать Фредди дубиной, но тот долго ждать не стал и выскочил в окно.
   - Гей! Гей! - закричали квины и попрыгали следом. Гуськом промчались они по Кромвелл-роуд, а за ними гнался разъяренный Боуи, вламывая отстающим дубиной, и пыхтел: "Я вам покажу "Гей-гей!", разгильдяи! Мы еще посмо-посмотрим, черт возьми!".
   С разгону влетели друзья на радиостудию и заперлись в звуконепроницаемой кабине. Боуи беззвучно бесновался за стеклом, а Фредди строил ему косые глаза. Потом он вспомнил, зачем они сюда пришли, и начал распоряжаться - кому куда встать и на чем играть. Боуи же, приплюснув нос к стеклу, следил недобрым взглядом за его манипуляциями. Когда же все было отрепетировано, Фредди выступил вперед, откашлялся и объявил:
   - Песня! Называется "Seven Seas Of Rhye"! Пою - я. Подыгрывают - они.
   После чего уселся за рояль и задербанил по клавишам, наигрывая вступление.
   Правда, в конце песенки Фредди, не удержавшись, впустил в студию пару десятков своих друзей, ожидающих вечеринки, и эффектный и тщательно отрепетированный финал песни превратился в полный кавардак - все орали кто во что горазд, драли глотки, чихали, пищали и верещали, не забывая подливать себе еще. Персонал радиостанции твердо пообещал, что песню эту их слушатели еще не скоро услышат. К их счастью, Фредди этого тоже не слышал, так как вовсю мирился с Боуи, в результате чего надрался до белых птаввов.
   Когда он увидел двадцать третьего белого птавва, сидящего в ванне и намыливающего себе спину про помощи щетки с длинной ручкой, он перестал пить и побрел на улицу - хвалиться своим новым псевдонимом. Но, так как все его друзья остались на радио, он стал приставать к совершенно незнакомым людям. Как? Просто. По рецепту Роджера. Он подкрадывался сзади к какому-нибудь одинокому прохожему, бросался ему на спину и орал на ухо:
   - Я - ЛЮРЕКСССС!
   Некоторые обижались, некоторые просто давали ему сдачи, а нервный Элтон Джон, который на минутку вышел из студии покурить кальяну и был атакован Фредди, просто-напросто завопил не своим голосом, так что пришлось его долго откачивать, жмя ему на пузо его же коленями.
   В конце концов друзья притащили Фредди к знаменитому на весь Кенсингтон гипнотизеру доктору Рыссу. Доктор внушил ему, что Ларри Люрекс - самое омерзительное имя на свете, а тот, кто его носит - соответственно, самый омерзительный человек в мире. Сначала Фредди, не разобравшись, чего от него хотят, попытался сунуть Рысса головой в чайник, но, обнаружив, что висит между двух стульев, держась лишь пятками и затылком, перепугался и согласился на все. Внушившись, он на следующую же ночь облил помоями фанатов, скандирующих у него под окном: "Люрекс! Люрекс!". Больше его никто и никогда Люрексом не называл, кроме его же самого. Фредди в порыве самоуничижения говорил сам себе: "Да ты просто Люрекс какой-то!", после чего долго валялся сам у себя в ногах и просил себя же застрелить на месте. И правильно - кому он нужен? Мало того, что Люрекс, так еще и самый омерзительный человек на свете! А так - все.
  

/ - картинка N 19 - / ТУРЫ, или БОЛЯЧКИ ДАЮТ О СЕБЕ ЗНАТЬ /

  
   Однажды группа "Куин" записала свой первый альбом "Queen". Не успев осознать, хороший получился альбом или плохой, квины тут же засели за второй альбом - уж очень им понравилось! И тут их - раз! - и позвали в первое большое турне по Британии! Эту новость опять-таки принес Фредди, в результате чего его принялись качать.
   - Хороший ты наш! - бросали его к потолку квины. - Эх! Дорогой ты наш! Ох!
   Но, после того, как Фредди с извиняющимися интонациями сообщил, что они будут всего лишь разогревать группу "Mott the Hoople", на него накинулись и попытались напинать.
   - Это Буй! - вопил Фредди, загораживаясь руками. - Это его происки! Он их автор и продюсер! А не я! Не бейте! Я тут ни при чем!
   - Конечно, ни при чем, - скрежетали друзья. - Но его же здесь нету? Вот мы тебя и бьем!
   - Так в турне же! - орал Фредди, кое-как выворачиваясь (ох, он был и скользок!) из добрых рук друзей и мечась по студии. - Едем! Вы ж сами просили!
   Кто знает, чем бы все закончилось, если бы на огонек не заглянул Дэвид Боуи и не выдернул совершенно загнанного Фреда из студии, как редиску из земли. Напоследок тот все же успел укусить Брайана за руку, вследствие чего у него началась гангрена. Нет, на английском туре она никак не отразилась - Брайан думал, что это всего лишь стригущий лишай, и каждое утро мазал болячку конопляным маслом номер три, для чего специально ездил на Длоуговую улицу, где и продавалось указанное масло, а больше его нигде не было. Отразилась подлая гангрена на следующем, австралийском турне, где Брайан так мерзко играл из-за своей скрюченной руки, что их чуть не скормили акулам. А после того, как Мэй узнал, кто, собственно виноват в его болячке, их чуть не отправили в Новую Зеландию, на съедение злым маори. Брайан же, он какой? Не разбирается. Сразу как дал Фредди в ухо - и все, воспаление и временная глухота. В общем, австралийцы выволокли их со сцены, притащили в аэропорт, кинули в самолет и наказали - больше ни ногой чтобы!
   - Все из-за тебя, свинская собака! - рычал Фредди, исподтишка пиная Мэя ногой под креслом. - Не слышу ничего, и из Австралии выперли!
   - Сам виноват, сам виноват! - огрызался Мэй, баюкая скрюченную руку. - Чего кусался?
   - А сам-то пинал как!
   - Буя примазал!
   - Дурак!
   - Козлина, козлина!
   - Пошел вон, обезьяний, не беру тебя в группу!
   - А я уже в группе, сам иди!
   Так, за приятной беседой, они прилетели в Лондон, где их все любили, знали и ждали. Сразу из аэропорта, не дав Мэю даже перебинтоваться, их потащили на БиБиСи - давать живой концерт. Фредди был злой, потому что не понимал и половины из того, что обсуждали вокруг него, и неудивительно, что досталось от него всем - и квинам, и персоналу, и даже руководству БиБиСи, которым Фредди при встрече отказался пожимать руки, а только совался ко всем со своим забинтованным ухом и вопил: "Что? Говорите громче, ослы, не видите - человек глохнет на глазах!".
   В конечном итоге все обошлось - Фредди снял повязку, Брайан ухитрился разогнуть застывшую в непристойном жесте руку, и концерт прошел хорошо. Вообще надо сказать, что в Англии квинов почти носили на руках и разносили любой концертный зал, где они выступали. Поэтому английская королева, прослышав об этом, решила проделать тот же трюк, что в свое время был проделан с "Битлз". Она выбила им гастроли в США, решив, что, если уж и страдать концертным залам и стадионам, пусть это будут ИХ залы и ИХ стадионы. Так и вышло. Однако, пока приглашение на гастроли искало своего получателя, произошло несколько волнительных и интригующих событий. Вот они.
  

/ - картинка N 20 - / ОПОССУМЫ, или К ЧЕМУ БЫ ТУТ ОПОССУМЫ? /

  
   Однажды Джон купил кило мороженых опоссумов. По дороге домой ему под ноги попался Фредди. Тот валялся на тротуаре и пронзительным голосом скрежетал:
   - О-о-острый сердечный приступ! О-о-острый сердечный приступ!
   - Бедненький, - сказал Джон. - Жалко тебя. Болеешь?
   - Очень, - сказал Фредди. - Я в тоске. Вот, придумал название для нового альбома - а никто не подходит, не хвалит.
   - Но я-то подошел!
   - Но ты-то меня знаешь.
   - А, вон ты о чем, - почесал в затылке Джон. - Слушай, а может, не надо с этим приступом? Накличешь еще.
   - Я непременно, - голос Фредди стал жестяным, - хочу, чтобы новый альбом назывался именно так.
   - Давай это будет название для совсем-совсем нового альбома? - предложил Джон. - Третьего.
   - Ты уверен, что он будет? - мрачно посмотрел на него Фредди.
   - А чего? - пожал плечами Джон.
   - А того. Дохнут все - один гангренозный, другой вообще кроме своих машин, ничего не видит, а третий не делится опоссумами.
   - Это про меня, что ли? - насторожился Джон.
   - А про кого же еще? - и Фредди вальяжно перекатился на живот. - Дай посума, тогда подумаю насчет альбома.
   - У тебя сердце, - мужественно сказал Джон, пряча за спину сумку.
   - Это я обманул всех, - сказал Фредди, вскочил и заплясал вокруг Джона. - Ну дай! Да дай! Я вам семь пенсов дам!
   - Тебе нельзя волноваться, понял? - заорал Джон и огрел "сердечника" по башке сумкой с опоссумами. Фредди обмяк, и Джон без проблем дотащил его до клиники. Но там его ждал сюрприз. Оказалось, что Фредди уже успел побывать в ней в прошлом году, когда пытался доказать, что у него двудольный парез обоих сторон пневмонии. В доказательство он принес образцы своей мокроты, обрезки ногтей и пыль с люстры.
   В общем, едва только Джон с Фредди на плечах вошел в больницу, весь персонал заперся в гардеробе, а главврач заполз за батарею и, застряв там, благополучно скончался.
   Видя, что весь его благородный порыв пропал даром, Джон с горя забыл, зачем ему опоссумы, кто он такой и зачем живет на свете. От этого было одно средство - пойти и нахлестаться. Поэтому Дикон сунул Фредди за пазуху связку опоссумов и ушел. Фредди же, придя в себя, увидел разор и разорение, но нимало не смутился, а оставил одного опоссума, самого маленького, на столе, сунув ему в зубы записку: "Это сделал я, и поэтому в знак протеста замерз". После этого он забрал остальных зверей и унес. Придя домой, он положил добычу на стол и решил отметить удачное приобретение...
   Когда он пришел в себя, опоссумы уже разморозились и весело лазали по нему. Один даже умудрился застрять у Фредди в ухе. Фредди раздраженно выковырял его оттуда рожком для обуви и швырнул в мусоропровод. Тут же все остальные опоссумы, как Панурговы бараны, попрыгали вслед за ним. Фредди только успел поймать за хвосты двоих последних - черного и белого - они застряли вдвоем в трубе. Фред строго их отчитал и сел играть с ними в шахматы. В этот момент в комнату ворвался Брайан с какой-то фигней в руке, и крикнул:
   - Фред, гляди, какого я гада поймал!
   Тут он увидел опоссумов, без лишних слов отшвырнул пойманного гада и вцепился мертвой хваткой в одного из них, черного.
   - Чур, моя! - сказал он быстро.
   - Во первых строках моего письма, - ласково отцепляя судорожно сжатые Браевы пальцы от зверя, сказал Фредди, - это моя. А во-вторых, твоя - белая.
   - Черная же лучше! - надул губы Мэй.
   - Вот тебе черная! - показал ядреный шиш Фредди. - Бери, какую дают, а не то возьму и выщиплю тебе всю бороду!
   Брайан был безбород, но так испугался, что поскорее схватил белого опоссума и нежно прижал его к своей утлой груди. Фредди же, ласково погладив своего, сказал:
   - Мы очень любим ванильные сухари и обожаем играть в шахматы!
   - Срубимся? - азартно предложил Мэй. - Это - моя королева!
   - Это - моя, - тут же поставил на доску своего зверька Фредди. - Играем?
   Конечно, никакой игры не получилось. Глупые ферзи-опоссумы все время ползали по доске, сшибая фигуры, а Фредди и Брайан злились и орали на них и на друг друга. В общем, опять подрались, тут уж ясно.
   А на следующий же день Брайан прибежал к Фредди и с порога заплясал, тряся перед его носом листочком с новой песней "Белая королева". Фредди молча вытащил из кармана свой листочек, на котором был изложен "Марш Черной королевы". Теперь они стали скандалить, выясняя, чья песня вкуснее. Фредди чувствовал себя не в пример лучше Брайана с его раненой рукой, поэтому побеждал чаще. Но зато Брайану не надо было зализывать свои раны - морщась и поминутно отплевываясь, за него это делала его белая королева...
   А стоило только друзьям отвернуться, как раздался неодолимый зов из мусоропровода, и белый с черным опоссумом прыгнули туда - только их и видели. И на сей раз не застряли. А застряли Фредди с Брайаном, которые кинулись их ловить. И вызволил их только через два часа какой-то Фрэнк Заппа, к этой истории не имевший абсолютно никакого отношения...
  

/ - картинка N 21 - / ВОЗМУТИТЕЛЬНЫЙ ПЯТАК, или ДЖОН ОБИДЕЛСЯ /

  
   Однажды сеньор Джон Дикон не на шутку обиделся.
   - Не потерплю! - сказал он прямо в лицо Фредди, который вошел с кухни с чайником. Фредди вздрогнул и уронил чайник. - Почему у вас у всех какие-то отличия? Один я - серость?
   - Ты - наш серый кардинал, - поощрительно сказал Роджер, сидящий в кресле.
   - Вот возьму - и петь начну! - пообещал Дикон, не очень, впрочем, уверенно.
   - Ну, попробуй, - страшным голосом сказал Фредди, поднимая чайник и угрожающе им маша в сторону Дикона. - Послушаем!
   - Или отращу бакенбардищи! - пугнул Джон.
   - Не дорос еще до бакенбардищев, - с презрением отозвался Брайан, гордо встопорщив свои роскошные баки.
   - Ну тогда выкрашу волосы в белый цвет. Что?
   - Двум блондинам, - показал ему кулак Роджер, - в группе не бывать.
   - Но что же мне делать? - и Дикон с хрустом сел на ногу Брайану. - Хочу отличаться.
   - ААААА! - прокричал Мэй, извлекая из-под зада Джона свою плоскую ногу.
   - Доволен? - злобно сказал Роджер, кидаясь утешать друга. - Отличился?
   Джон так разозлился, что убежал домой. Но там на него упал шкаф - дело, в общем-то, обычное. У Джона был очень хитрый шкаф, который мог стирать носки, играть музыку и поливать цветы. Но иногда на совершенно очеловечившийся шкаф находил приступ смеха, и тогда он падал. Обычно на кого-то. Но Джон раньше уворачивался, а вот сейчас не успел - потому что злой был. Вот вам всем наука - не злитесь! Не злитесь!
   - Нехорошо, - рассудил Джон, уныло разглядывая в зеркале свой бланш под глазом. - Что же? Фред обложку для альбома мажет, а я с фингалом? Как же быть?
   Шкаф кашлянул и исторг из своих недр черную повязку, в которой дедушка Дикона в свое время изображал пирата, ухаживая за бабушкой все того же Джона. Бабушка была в молодости романтической натурой и часто просила деда разыгрывать перед ней целые спектакли. Даже когда дед помирал, он изображал из себя для нее то ли Дракулу, то ли Чеширского кота - Джон плохо помнил.
   Словом, Джон нахлобучил повязку на свой распухший глаз, пожал ручку шкафу и помчался во все лопатки ко Фредди.
   Сам же Фред уже полчаса как расхаживал перед только что законченной картиной, которую прочил на обложку нового альбома. Брайан и Роджер подошли с минуту назад, и теперь с подозрением ее разглядывали: Брайан - в лорнет, картинно отставив мизинец и подслеповато щурясь, а Роджер - просто так, вылупившись.
   - У меня теперь есть отличие! - радостно крикнул Джон с порога. - Вот оно! Гля!
   - Ты похож на Нельсона, - критически сказал Роджер.
   - Нет, - уверенно заявил Мэй. - Не похож он на Нельсона. Вернее похож, но не на Нельсона. А на Нильсона. На господина Нильсона. Это обезьяна такая. Макак-резус.
   - Сейчас будет тебе резус, - хищно оскалился Дикон. - Покажу тебе макака!
   - Да я и так вижу, - и Брайан наставил на него лорнет, но, видя, что дело принимает рискованный оборот, поспешно сказал. - Хорошо, хорошо.
   - Чего - хорошо? Обезьяной назвал!
   - Ладно тебе, дурик. Лучше поглянь, чего этот валенок навялил!
   Джон вынул из штанов бинокль и принялся изучать картинку. Через десять минут он деликатно поинтересовался, где же, собственно, у картинки верх. Получив пояснительный пинок, он кивнул и продолжил исследование.
   А картина действительно была странная. Не до такой степени, правда, как у Дали или Пикассо, но про нее тоже можно было сказать: "Да". Фредди нарисовал себя с друзьями по квадратику, поющими, причем Брайан был изображен почему-то с пятачком, а на Джоне красовалась явно только что подрисованная повязка.
   - Пятак! - заржал Джон. - Здорово!
   - Ото ж, - согласился Брайан.
   - Сам просил: "Нос поменьше, глаз побольше"! - защищался Фред. - Желания клиента для меня - закон и порядок! Классный сериалец! Смотрели вчера? Этот хрен ему как дал по морде! Га-га-га! - он расхохотался, но потом съежился и замолчал под неприязненным взглядом Мэя.
   - Где у меня пятачок? - полез в наступление тот. - Посмотри лучше, творец!
   - По-моему, все же лучше пятачок, - неожиданно сказал Роджер, - чем то, что мы имеем в наличии.
   - Вот себе и пририсуй, - злобно сказал Мэй. - А я против.
   - Конечно, - кивнул Джон. - Бугимен всегда против.
   Они захихикали, но Брайан не был настроен шутить. Что он и доказал, схватив холст и надев его на голову Фредди. Все были потрясены столь отважной выходкой робкого прежде гитариста, и уже собрались всласть его отмутузить, но Мэй проворно схватил самый большой тюбик с краской и скомандовал:
   - Шагом марш - в фотоателье! А то будете все мерзкими, скользкими и синенькими - хоть щас на жареху!
   Кто хочет быть синеньким? Да вас не спрашивают, юноша, это риторический вопрос! И вообще у вас неприятное лицо... А вы вот, да, вы, не оглядывайтесь! Хотели бы? Вот и они не хотели, поэтому пошли в ателье, где и снялись на обложку. Кстати, неплохо получилось! Фингал Джона замазали, а Фредди прикрыл руками измазанную грудь (он все же попытался попереть буром на Мэя, и получил заряд синего в галстучную область). И обложечка вышла - первый сорт! Пальчики оближешь!
   Брайан даже спать лег в обнимку со своим тюбиком - боялся мести. Конечно, во сне он стонал, вздыхал и ворочался, результатом чему стал вызов врача - утром Мэй взглянул в зеркало и решил, что у него тиф! Синерожего Брайана, кричащего, что он умирает, что ох, как все болит, и что он все отказывает друзьям, сволокли на рогожке в больницу. Фредди, Джон и Роджер тут же кинулись к нему в хатенку. Отмытый явился через два часа, но так, сразу, возвращать ему имущество никто и не подумал.
   - Ты же умер, - было сказано ему. - Вот и иди отсюда. Это наш дом!
   Брайан согласился и ушел. За Боуи. И в больницу пришлось ехать уже не Брайану. Вот и все.
  

/ - картинка N 22 - / ЕДЕМ! или ПРИЕХАЛИ! /

  
   Квины уже дописали свой второй альбом с интригующим названием "Queen II" и начали репетировать новый материал, когда посыльный принес им от продюсера бумажку с указанием куда и зачем ехать. Бумажку эту принял под расписку опять-таки Фредди, но на сей раз решил не вываливать сразу все хорошие новости - так опять рискуешь наполучать полные карманы оплеух. Он как ни в чем не бывало продолжил репетицию песни, решив огласить приятное известие в подходящий момент. И этот момент, как ни странно, тут же наступил. Едва Фредди издал первый ликующий крик в микрофон, Брайан отбросил гитару и зарыл лицо в свои букли.
   - Не могу больше! - проныл он, тряся больной рукой. - В конце-то концов! Я устал! У меня опухли щупики! И чего-то в животе не то! Вот тут какое-то жжение, какое-то томление!
   - Подвздошная область, - кивнул Роджер. - Понятное дело. Жрать бутербродики надо меньше!
   - А что такое? - встревожился Мэй.
   - А то, - деловито сказал Роджер, - Ссохнутся кишки-то. И будет у тебя типичная картина острого воспалительного дистрофически-атрофического процесса, поразившего всю твою самую толстую кишку. Причем не исключается фибринозная форма!
   - Чего? - Брайан был уже на грани истерики.
   - Ясно чего - колита!
   - Это что за зверь? - заинтересовался Фредди.
   - Это когда отсутствует полноценное питание, - наставительно сказал Роджер. - А это длинношеее жрет одни сэндвичи и сэмэчки!
   - Неправда! - защищался Мэй. - Я вчера суп ел!
   - А перед этим ты когда суп ел? - обличающе ткнул в него пальцем Джон. Брайан задумался тяжело и мрачно.
   - Не помню, - сознался наконец он.
   - А я что говорю! - скрестил руки на груди Роджер. - Налицо бактериальная дизентерия!
   - Да хрен с ним, с пузом, у меня пальцы болят! - и Мэй с упреком продемонстрировал всем и каждому свои красные распухшие пальцы, похожие на говяжьи сосиски.
   - Ну еще одну песенку, а? - попросил Фредди. - А потом я тебя супиком угощу, а?
   - Супиком... - Мэй был явно встревожен за здоровье своего пуза - с одной стороны и пальцев - с другой. - Ну, не знаю...
   - Ладно, - Фредди гневно пощипал подбородок. - Сколько тебе нужно для счастья, чтобы мы могли с толком закончить репетицию?
   - А сколько дашь?
   - Пару пенсов, пожалуй, дам.
   - Пары пенсов и на банку джина не хватит, - обиделся Мэй.
   - Твой джин - это поганая "Стрелецкая" настойка тридцатиградусной крепости, - скривился Фредди. - Разве настоящий мущина пьет джин? Не пьет настоящий мущина джин!
   - А что пьет настоящий-настоящий мущина? - с надеждой спросил Мэй
   - Шампанское "Кристалл", - гордо ответил Фредди и вынул флягу.
   - Русскую водку, - гордо ответил Роджер и вынул флягу.
   - Газированную воду, - гордо ответил Джон. - Пепси-колу, например. Или квас, - и он вынул аж три фляги!
   - Упс, - только и смог сказал Брайан, глядя, как содержимое всех фляг исчезает в дружеских глотках. Он выскочил на улицу и вернулся тоже с флягой.
   - Шампанское с водкой! - сообщил он. - И чуть-чуть квасу.
   Он уже собрался тоже выдуть содержимое своей фляги, но тут хищный Фредди вырвал у него бутыль, и, коротко сказав:
   - Дай, - выпил все сам!!!
   - Всем бы вам пить да жрать! - взревел обезвоженный Мэй. - А я в турне хочу! Надоел плешивый Лондон.
   - Ап! - и Фредди вынул из рукава приглашение. - Уже.
   Брайан неверящими глазами шарил по бумазее, а Джон поморщился.
   - Вечно вас на подвиги тянет, - сказал он хмуро. - Сидели бы дома и любовались бы красотами окружающего ландшафта. Или женились бы, как это сделал я.
   - Вот наш мужик, - похлопал его по плечу Фредди. - Мощнявый.
   - Женатик, - хихикнул Роджер.
   - Я таких женатиков в детстве касторкой поил, - сообщил Мэй.
   - Плохо себя вел, - покачал головой Джон. - Значит, тебе с женой тоже плохо придется.
   - Я уж поумнее некоторых буду, - задрал нос Мэй. - Себе найду такую ледю - все будет по дому делать и в рот мне глядеть, ожидая!
   - Смешишь ты меня, право, - поцокал языком Джон.
   - Так ты едешь в турне или нет? - рассердился на него Фредди. - Смешат его, видите ли!
   - Нет, не еду, - решительно сказал Джон. - Но если вы меня не возьмете, я уйду из вашей продолговатой и блохастой группы!
   И он победоносно оглядел застывших с открытыми ртами друзей.
   После того, как альбом все же дописали, Фредди помчался с демо-записью к продюсерам, а оттуда - за билетами. Остальные же разошлись по домам, договорившись, что прямо перед отлетом встретятся на пятой лавочке слева от аэропорта.
   Как самый пунктуальный, первым на стрелку пришел Джон. Естественно, никого еще не было. Послонявшись по окрестностям еще пару часов и сжевав три стакана семечек, Джон попил чайку из термоса и лег отдохнуть. Через час его разбудил Роджер, невежливо поставив на живот басиста две сумки еды и здоровенный полковой барабан. Они перекусили, обсудили все местные новости, рассказали друг другу все известные анекдоты и стали играть в карты, до чего оба были большие охотники - могли играть в любое время, в любом месте и в неограниченном количестве.
   Спустя час азартной игры Роджер вдруг уставился оловянным взглядом куда-то поверх головы Джона. Его челюсть с глухим стуком упала на мостовую.
   - Чего там? - обернулся и Джон. Через мгновение его зубы весело стукнули об челюсть Роджера.
   Что же так удивило друзей? Элвис Пресли, покупающий в киоске программку? Английская королева, устроившая очередной чемпионат по стипльчезу прямо на аэродроме? Целующиеся в обе щеки Джон Леннон и Пол Маккартни? Нет? А что же?
   Да то, что к ним приближался Брайан Гарольд Мэй.
   Ну и что же, спросите вы? Не спросите? Почему? Ах, негодники, вы знали, что мы и так расскажем? Верно, расскажем.
   Брайан шествовал по площади во всем своем великолепии, заставляющем сталкиваться такси и падать в обморок прохожих. Одет он был в гавайскую рубаху поверх тулупа, клеши и ласты, через плечо у него болтались валенки, на голове плотно сидела плавательная шапочка, изящно прикрытая широкополой белой шляпой, на необъятном носу красовались солнечные очки в роговой оправе, за спиной болталось кото, а его родная гитара лежала в тачке, которую он толкал перед собой. В тачке также валялись два чемоданища, больше похожих на бегемотов, а также подушка и одеяло. Глаза Мэя горели энтузиазмом даже из-под очков, зубы сверкали, кото со звоном било его по копчику, а ласты весело шлепали по асфальту..
   В общем, и ежу было понятно - Брайан Гарольдыч переполнен жаждой приключений и радостью жизни.
   - Кретины! - приветствовал всех троих вопль Фредди. Он уже стоял в дверях аэровокзала и махал им полотенцем. - Опаздываем же! Я вас жду уже два часа!
   Пришпорив тачку, Мэй зашлепал с удвоенной силой. Джон и Роджер, собрав карты, деньги и две челюсти, бросились за ним. Роджер четыре раза ронял свой барабан, чем вызывал мощный поток брани со стороны руководителя экспедиции.
   Но оказалось, что в самолет их пускать никто не собирается! Квины тут же принялись препираться с персоналом и требовать начальника. Больше всех кипятился почему-то Джон.
   - Желаю лететь! - вопил он. - Почему не пускают? Дураки, ослы, галахи и вандалы!
   Наконец друзья с боем сели в самолет и прилетели в Америку. И только теперь была обнаружена ошибка - Фредди, покупая билеты, совсем забыл, что турне было назначено на апрель.
   - А разве сейчас не апрель? - удивился Фредди. - Я-то считал...
   С этими словами он открыл дверь, и мы никогда не узнаем, что же считал Фредди, потому что его слова тут же унес вой снежной пурги, а его самого подхватил снежный буран и унес в снежную даль... Да, снегу в том году было много.
   Через два часа Роджер после долгих поисков нашел-таки Фредди, торчащего по шею в огромном сугробе, после чего сиплым кашлем (голоса уже не было) позвал на помощь.
   - Довольны? - сварливо спросил Фредди у друзей, когда его наконец откопали. - И что теперь прикажете делать?
   И он уселся в сугроб с таким видом, будто его вытащили из теплой постели, посадили в мешок, и вытряхнули только здесь, в мокрый и холодный снег.
   - Давайте гулять, проказить и бродяжить! - с восторгом предложил Джон (отсутствие поблизости супруги всегда благотворно влияло на его веселительные способности).
   - Вот за что тебя люблю я! - просиял Фредди.
   Уж чего-чего, а бродяжничать он умел и любил, одним словом - знал, как это делается. Квины стали бродить по улицам, плясать и кричать прохожим: "денги давай", полученное пропивали, дрались из-за пустой посуды, а ночью шлялись по подворотням и орали песни дурными голосами.
   Вскоре это ночное пение, правда, надоело даже Фредди, поэтому он спер где-то почтовый фургон, и друзья начали... Нет, не развозить почту, о чем вы? Они просто стали в нем жить. Но старинная поговорка "В тесноте, да не в обиде", не была, вероятно, известна нашим героям, поэтому ночами из фургона были слышны тихие разговоры, приглушенные удары и сочная ругань, состоящая почти целиком из непечатных выражений (холод все же давал о себе знать):
   - Ай, ...! Кто ... это?
   - ..., понял?
   - Кто-кто, ... твою за ...?
   - ...! Я это, ... бритый!
   - Ах, так, ...! Получи же, ...! Еще надо, ...?
   - Ну, толстая ..., ты меня уже .......
   Мелькали кулаки, сыпались искры, пели птицы и совы.
   Еще и подушка с одеялом были одни на четверых.
   - Фред! Ты мне весь нос отлежал!
   - А ты не занимай полезную площадь - свесь его с подушки!
   - Ноги! Но-о-оги! Уйдите с ног! Ай! Ножки мои!
   - Чего ты? Ну чего ты? Чего ты?
   - Это ты, Родик? Или кто там топчется?
   - Ну, я. А ты чего? Чего ты?
   - Ножки-то мои...
   - Ну, я твои ножки. И чего?
   - Просто спросил... (удар по шее).
   - Ух ты! За что?
   - А за то, что сам признался - хвала тебе.
   Джон засыпает. Роджер остается лежать на его ногах, раздраженно чешась.
   Засыпают все. Потом:
   - Чав-чав-чав!
   - Ого-го! Это кто мое ухо ест?
   - Ням-ням-ням... Му-у-у! Му-у-у!
   - Это Фредди! Вот кто!
   - Бейте его, иначе не проснется!
   - Бац!
   - Сволочи! Кто дерется? Как вмажу щас!
   (Бум! Шмяк!)
   - А вот эдак! (хрясь!)
   - Ох! Что это?
   - Это - палка! У меня. Приберите свои отростки, а не то зашибу!
   - Фред, ты же первый начал ухи грызть...
   - Молчать! Я никогда не ем чужого!
   - Я ж не чужой!
   - Ты понял, что я имею в виду!
   - Да легли, легли уж...
   Молчание. Мерный храп четырех глоток. Стоны. Проклятия. Лягания и складывания конечностей друг на друга.
   - На правый бок - переверну-лись!
   - Ну что еще?
   - Крутись давай.
   - А пошел ты!
   - Ну и я не буду.
   - Хра. Хра.
   - Хватит храпеть, запарил уже!
   - Все храпят!
   - Я-то не храплю!
   - Храпишь, еще покруче меня!
   - Это когда я сплю. А я не сплю ведь.
   - Ну так спи! Я тебе мешаю, что ли?
   - Дайте подушку, я на ухо положу!
   Общий негодующий хор:
   - А мы на чем спать будем? Эй! Умный нашелся! Давай сюда подушку!
   - Я ее привез, мне на ней и спать!
   - На тебе! Видишь?
   - Нет.
   - Это я тебе дулю показываю.
   - Ну и съешь ее!
   - Нет, ты съешь!
   - Да ладно вам! Все спять хотят!
   - Я уже не хочу.
   - И мне не спится!
   - А кто спит-то вообще?
   - Фред и спит. Ишь, как насвистывает!
   - Сволочь.
   - Дать бы ему раза.
   - Ну чего вы, мужики. Человеку выспаться надо, он занят был.
   - Тем же, чем и мы!
   - Ну, в другой раз поспим.
   Спустя два часа:
   - Уы-а-ха-ха! Славно! С добрым утром!
   - Пошел ты! Пустите, я ему мочкану!
   - Да за что же!
   - Уймись, уймись... Ничего, Фред, мы тут сами разберемся.
   - А-а-а. Ну, чего? Идем гулять?
   - Он еще и гулять!.. Да пусти ты, я ему!..
   - Ничего не понимаю!
   - Да ты иди, Фред, иди. Мы догоним.
   - Как догоним, так я тебя возьму за задницу, и как...
   - Лежи, лежи!
   - Вот и подушка.
   - Нет, ну надо же, какая скотина!
   - Спи, спи.
   - Ну это как, а?
   - Дрыхай, он ушел.
   - Скот...
   - Спокойного дня, Брай.
   ...Вот так друзья терпели голод и лишения целых два месяца, после чего началось, собственно, турне. Друзья были уже достаточно злы и закалены, чтобы выдержать жесткий график выступлений. Но тут случилась еще одна неприятность - Брайан, два месяца спя без парика и безбожно эксплуатируя в ночных потасовках свою покалеченную руку, схлопотал мощный гепатит (он же желтуха, он же болезнь Боткина, если вы вдруг этого не знаете), и грохнулся в обморок прямо на сцене. Гастроли пришлось сворачивать, и, хотя квины присылали ему в больницу поощрительные письма и телеграммы, кто знает, каких трудов стоило им не заявиться в больницу и не порвать Брайана на тряпки!
   P.S. Видимо, Мэй все это подозревал, потому что, лежа на больничной койке, он принялся сочинять материал для нового альбома, который про себя уже окрестил "Sheer Heart Attack", предчувствуя, что сейчас переживают его друзья.
   P.P.S. А стекло в Браевой палате каждую неделю билось само по себе, в этом его до сих пор уверяют все его друзья и знакомые.
   P.P.P.S. И, знаете, Брайан в этом никогда и не сомневался.
  

/ - картинка N 23 - / ИСТОРИЯ, или О КЕНТУСЕ /

  
   Однажды Брайан нарушил диету, съев тайком от врача восемь котлет де-воляй с аджикой. А сидел он в это время у Фредди, который впоследствии сам не мог понять, откуда Брайан у него дома, под таким бдительным надзором, мог достать такую отраву для его измученного желудка. Однако факт остается фактом - Мэй мягко сполз на пол и застыл, содрогаясь.
   - Чего ты? - удивился Фредди. - У тебя падучая?
   - Какучая! - прохрипел Мэй. - У меня язва!
   - Эх, ты! - и Фредди позеленел от зависти. - Я тоже хочу!
   И, невзирая на хрипы и стоны больного, он убежал. Прибежав в ресторан, он уселся за самый лучший столик, положил на него ноги, и, когда подошел официант, распорядился:
   - Мне всего повреднее и побольше, и кофе с перцем, будь ласка!
   - Сам ты ласка! - рассердился официант и выгнал Фредди.
   Тогда Фред отправился на помойку, поскольку всем хорошо известно, что порченые продукты чаще всего можно найти именно там. Фредди провел на свалке несколько дней, дрался с котами и воробьями, отнимал у них лучшие куски, которые тут же с трумфом потреблял вовнутрь, и в один прекрасный день почувствовал в желудке долгожданное жжение. Тогда он с помпой отправился в больницу. Там его положили и сказали лежать. Фредди лежать не желал, он желал лечиться. Он стал пиратствовать, пробирался в другие палаты и воровал у лежачих больных все самые лучшие, по его мнению, лекарства. Как король, он сидел на своей койке, ел таблетки, запивал настоями и топорщил изрядно отросшие за последнее время бакенбарды. Выходило у него это так забавно, что все кругом просто дохли от смеха. Фредди потянулся, встал, перешагнул через тельца врачей и больных, и пошел домой, радуясь, что так быстро вылечился. Придя домой, он понял, что никакой язвы у него и в помине не было, а в желудке жгло потому, что он по рассеянности проглотил на помойке недокуренную сигару фирмы "Пеликан".
   Явившись из больнички, Фредди обнаружил, что Брайана уже забрали, что дела у него плохи, и что запись нового альбома придется приостанавливать. Решив не быть свиньей, Фредди, после долгих уговоров со стороны уже неоднократно бегавших к Брайану Джона и Роджера, отправился проведать болящего. Не здороваясь и даже не глядя на корчащегося друга, он взял его за больную руку и несколько раз энергично встряхнул ею в знак приветствия. Мэй стал еще больше напоминать гусеницу в начальной стадии окукливания.
   - Могу ли я, мой старый друг, облегчить как-то твой недуг? - напыщенно обратился Фредди к Брайану.
   - Отпусти руку, - прохрипел Мэй. - И расскажи сказку. Только не про птаввов, я ее уже знаю. И не про поросят - я ее терпеть не могу.
   - Сказки, - строго сказал Фредди, не отпуская руки друга, - это пережиток туманного и гнусного прошлого. Все эти кельты, гунны, руны и сплошные вяйнемейнены. Хочешь, я расскажу тебе притчу? Получится очень занимательно, а главное - полезно для общего развития.
   Брайан настолько удивился этакому высокому штилю, что даже страдать перестал. Дело же было в том, что Фред с утра тяпнул касторки, приняв ее за экзотический ликер папайи, и теперь страдал не меньше Брайана, вынужденный маскировать свои муки вычурными фразами и лживыми россказнями.
   - Ну чего, начинать? - сурово вопросил Фредди.
   - Руку-то! - прохныкал Брайан.
   - Ах, да, - и Фредди заботливо взял в свои лапы и другую руку Брайана, после чего откашлялся и возвестил:
   - Притча о кентусе!
   - О ком? - подскочил на кровати больной.
   - О кентусе. Это бычок такой. Бык.
   - Ах, как мило, - успокоился Брайан. - Бычок. С рожками?
   - И с ножками, - сухо сказал Фредди. - Мне продолжать?
   - Конечно, - слабо улыбнулся Мэй. - Давай дальше.
   - Итак, однажды шли люди...
   - Сколько?
   - Десять! Не перебивай, я рассказываю. Шли они, шли, и увидели кентуса, сидящего на земле и хмуро глядящего в пространство. "Что с тобой?" - сердобольно спросили люди. "Я потерял веру в человечество", - печально ответил кентус. Люди переглянулись и тотчас же съели несчастного кентуса с кетчупом и луком. Вот... - и Фредди надолго задумался.
   - Ну-ну-ну! - поощрял его Брайан, строча что-то в блокнотик, - Давай дальше! Вот это я понимаю - пища! А то - кашка, слизистый супец... Тьфу! Так, я правильно понял: кентус - одна штука, кетчуп - одна бутылка... Луку сколько?
   - Я ему рассказываю притчу, - скорбно заявил Фредди, - а он думает, будто книгу о вкусной и здоровой пище! О! Что творится в среде творческой интеллигенции?
   С этими словами он встал и направился к выходу. Мэй завопил и грохнулся на пол, потому что Фред и не подумал отпустить его руки.
   - А мораль? - пропищал он, вскарабкиваясь обратно на койку. - Какая мораль отсюда следует?
   Фредди замер с поднятой ногой.
   - Притча без морали - что конь без седла!
   - Как раз самый лучший конь - тот, что без седла! - прорычал Фредди, не оборачиваясь.
   - Будем считать, что я не так выразился, - покаялся Мэй.
   Фредди успокоился и вернулся на место.
   - А мораль сей притчи такова, - ухмыльнулся он. - Не теряй веру в человечество, не то потеряешь себя. Или, говоря несколько проще, при всей безысходности соотношения мира и самого себя, ни в коей мере не следует выпускать из виду расчеты великого и многом и сущем на тему самоумерщвления, а также теории о самосознании и самосохранении с целью веры в себя и в Господа нашего! - и Фредди истово перекрестился, напрочь забыв о том, что он парс.
   Брайан помотал головой и ошарашенно сказал:
   - Я понял одно - неужели может случиться так, что меня съедят с кетчупом и луком?
   - И с салом. - кивнул Фредди, - Если потеряешь веру в человечество, тебя просто нельзя будет не съесть.
   С этими словами сказитель удалился, наконец-то отпустив Браевы уже начавшие синеть лапы.
   И с тех пор, стоило только Брайану во время записи очередного альбома завыть и заныть, что все вокруг плохо и неудобоваримо, Фредди тут же вынимал из потайного ящичка вилку, нож, кетчуп, лук и шматок сала, клал все это на стол и начинал облизываться на трясущегося Брайана. Мэй тут же прекращал жаловаться и говорил:
   - Я спокоен.
   А Роджер и Джон отодвигали свои стулья от стула Брайана, из-под которого, грозя их намочить, текла жалобная струйка...
  

/ - картинка N 24 - / ТРОГАТЕЛЬНОЕ, или ПЕРЕПИСКА /

  
   Однажды Фредди сел писать письмо Брайану в больницу. Начал он довольно бодро:
   "Дорогой Брайан! Поздравляю тебя с Днем Жаворонка! А также, по возвращении из больницы, верни мне мои два куска мыла..."
   - Нет, так нельзя! Кто же так пишет поощрительные письма? Дураки только. Вот как надо:
   "Дорогой Брайан! Считаю своим долгом напомнить, что ты лежишь в своей проклятой больнице уже неделю. И ты уже наверняка успел забыть о тех двух кусках мыла? Но я-то помню..."
   - Кошмар! Отвратительно! Я похож на скупого рыцаря!
   "Милый Мэй! Сегодня отличная погода! Отпросись из больницы погулять, и мы с тобой побегаем по дорожкам вашего парка! И я тебе подарю подснежник! А ты мне - телевизор, зубную щетку, надувного бегемота, кресло и такую штучку, которая у тебя стоит в кабинете, знаешь, с шариками и крутится. А также мое мыло..."
   - Я положительно не умею писать письма! Я жалкая ничтожная личность!
   "Дорогой и милый Брайан! Согласись - так приятно получать в больнице письма! А уж как здорово получать назад свои куски мыла..."
   - Нельзя так. Отойдем, пожалуй, от темы.
   "...А когда ты выпишешься, Брай, мы с тобой рванем на рыбалочку! Как в тот раз, помнишь? Я - тридцать восемь, а ты - две! И домой вместе шли, тихо так было, сверчки трещали. Ты как раз в тот день у меня мыло-то и занял..."
   - Скверно.
   "...Или в горы, Брай? Как тогда! Не тогда, с мылом (зачеркнуто), а за год до того! Вдвоем, с палаткой! Щащлык по-карски! Кстати, шашлычок был так себе, а вкус у него был - ну точь-в-точь как у мыла, которое..."
   - Полегче, дорогой Фредерик, полегче!
   "Любезный Браюшко! Может, в Гималаи, а? На себя беру все - харчи, ледорубы, шипастые кеды, палатку и стульчики. А ты - все остальное: веревку там, мыло..."
   - Тьфу ты! Ладно уж, последний раз попробую:
   "Дорогой друг и товарищ Брайан! Как я рад написать тебе письмо! Не меньше, наверное, как ты рад его получить. А я буду очень рад получить назад мое мыло".
   Не глядя, Фредди запечатал конверт, сбегал на угол, кинул в почтовый ящик - и зловеще рассмеялся, поводя вокруг хитрыми очами.
   ...Брайан лежал на больничной койке и грыз ручку. Потом тяжело вздохнул и начал писать:
   "Дорогой Фредди! Спасибо тебе за письмо. Здесь плохо. Я все время плачу. Скупыми мужскими слезами, какими плакал в тот день, когда паскуда Дэйв Кларк отобрал у меня твое мыло..."
   - Не, надо пожизнерадостнее. Может подумать, что я жалуюсь.
   "Милдруг! Я уже в порядке. Моя язва почти прошла. Иногда, правда, в желудке все же жжет, словно наелся твоего мыла, которое у меня, правда, спер подлюга Дэйв Кларк..."
   - А так он может подумать, что я ябедничаю. Надо вот как:
   "Друг мой! Мне тут хорошо. Вот только кормят отвратно. Все эти слизистые супы я скармливаю собаке Дэйва Кларка. Да-да, именно того Кларка, который спер у меня твое мыло..."
   - Ни в какие ворота... Просто напишу:
   "Дорогой Фред. Спасибо за письмо. Я был так же рад получит его, как пакость Дэйв Кларк был рад украсть твое мыло, и как ты будешь рад набить ему уши. Всего! Твой навек - Б."
   Брайан заслюнил конверт, отдал его нянечке и лег спать.
   Получил ли Фредди письмо, а равно и свое мыло - неизвестно. Однако доподлинно известно другое - через два дня Дэйв Кларк вывел гулять свою таксу, и уши у них были абсолютно одинаковые. Отсюда и мораль - не ждите кляузных писем, друзья, и отдавайте долги! А не то уши распухнут.
  

/ - картинка N 25 - / В БОЙ ВСТУПАЕТ ГОНГ, или

ТРИУМФАЛЬНОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ФИЛА /

  
   Однажды Фил Коллинз шел по Кенсингтонскому рынку и вдруг услышал из магазинчика, мимо которого он как раз проходил, истошные вопли:
   - Помогите! Спасите! Едят, черт бы вас взял!
   Фил, как человек общительный, решил полюбопытствовать насчет едомого, и заглянул в окно. То, что он там увидел, было настолько дико и нечеловечески нечеловечно, что потрясло его до корней волос, хотя он уже лет десять как облысел, на затылке только немножечко осталось.
   По лавке бегал лохматый молодой человек с вилкой и ножом, а другой человек, не менее молодой и лохматый, метал в него стульями, цветочными горшками и разными мелкими предметами, не забывая выть, как корабельный ревун (это не обезьяна, это сирена такая). Фил попробовал ловко вскочить в форточку и всех спасти, но он забыл о своей комплекции, поэтому немножко застрял. Оба многоборца тут же перестали бегать, бросаться и орать, и с удивлением воззрились на непрошеного гостя.
   Гость же тем временем, поизвивавшись немного, аки гад, решил проблему в другом направлении. Он все-таки извлекся из форточки, после чего просто высадил всю раму и с ней на шее ворвался в магазин.
   - Здесь кого-то ели? - неуверенно произнес он.
   - Да! - оживился молодец, отличавшийся от другого большими зубами. - Меня! Меня ели! Спаси меня!
   - Чего врешь-то? - проворчал молодец, отличавшийся от другого большим носом. - Собирались только.
   - Как же тя спасти-то? - и Фил, задумавшись, снял с шеи раму, поставил ее в угол и присел на позеленевший от времени подсвечник. Думал он долго. Молодые люди вежливо ждали, беседуя о погоде и ценах на спички. Наконец Фил встал с колючего агрегата и стал отряхивать зеленые штаны. Отчистившись, он повращал плечами и заявил большеносому:
   - Как защитник слабых и поедаемых, я вынужден вызвать тебя на бой!
   И он погнался за носастым. Тот заверещал и бросился наутек. Зубастый же прыгал и махал в воздухе кулаками, крича: "И я! И я! Как дам ему в рог!". Заметив, что на него все равно никто не обращает внимания, он перестал прыгать, пробормотал что-то вроде: "Схожу за Боуи" и убежал.
   Пока же Фил и носач бегают, мы объясним, наконец, в чем же было дело. Вы же в этом нуждаетесь, не так ли?
   Фредди настолько достал Брайана своими глупыми баснями про кентусов, что тот сам тайком приготовил вилку, нож, кетчуп и лук, пришел к Фредди в лавку (Фредди между тем не бросал старьевщическое дело, взяв к себе в помощники бессловесного и тихого типа по имени Феб), запер Феба в подпол и приготовился схряпкать хозяина, как говорится, за мое почтение. Фредди, ни за его почтение, ни как-либо еще хряпкаться не захотел, о чем и заявил во всеуслышание. Брайан его не стал слушать, а стал кушать. Остальное вы знаете, кроме концовки. Да что там концовка? Натурально, пришел Боуи и всех разогнал, вот и все.
   Фил сначала очень гордился своей ролью заступника и спасителя, да только Фредди быстро забыл этот досадный инцидент и в честь знакомства устроил Филу множество мелких пакостей. В очередной раз плюхаясь в коварно выкопанную яму с холодной и грязной водой, Фил вздыхал и говорил:
   - А вот если бы ты его тогда съел...
   - А вот если бы ты его тогда не спас, - вздыхал Брайан, помогая Филу выкарабкаться из ямы. Они переглядывались и начинали долго и с наслаждением ругаться. Почему же, спросите вы? Не потому ли, что вспомнили об очередных проделках Фредди? Или потому, что он в данный момент плюется в них с крыши семечной шелухой? Если вы выбрали второе, дорогие друзиа, то вы чертовски ошиблись - Фредди действительно на крыше, но он не плюется шелухой, а швыряется кирпичами. Но ведь это же мелочь, не правда ли?
  

/ - картинка N 26 - / МЭРИНЫ МЕЧТЫ, или НЕЛЬЗЯ МНЕ! /

  
   Однажды Фредди с прискорбием узнал, что Брайан женится. Его настолько поразил этот факт, что он с горя съел восемнадцать бананов и лег спать, не вымыв ноги.
   А наутро Брайан прибежал в студию, где квины играли в шашки (Джон с Роджером, а Фредди - с Мэри), и похвастался:
   - Я теперь женюс. И горжус. И поэтому я ухожу.
   Роджер зевнул шашку и чуть не убил Брайана. Тот закрывался руками и пищал:
   - Это шутка была! Чего не скажешь в шутейном разговоре?
   Его решили простить и налетели поздравлять. А Мэри посмотрела на ликующего Брайана, на его сверкающее кольцо, на то, как он раздает приглашения на торжественную церемонию, и тоже захотела выйти замуж. Но, оглянувшись по сторонам, она не увидела ни толпы конкурентов, штабелями укладывавшихся у ее ног, ни, на худой конец, какого-нибудь завалящего миллионера. Только неподалеку, в двух шагах, напротив нее, собственно говоря, сидел Фредди и напряженно обдумывал следующий ход. Мэри приступила к решительному штурму, отбросила доску и, несмотря на мрачные ворчливые протесты Фредди, умыла и причесала его. Затем она взяла его за руку и повела в церковь.
   - Куда? - упирался Фредди, загребая босыми ногами пыль. - Не пойду! Там страшный поп!
   Но Мэри не слушала гневных упреков будущего супруга и все-таки притащила его в святилище. Там она поставила Фредди на колени молиться, а сама пошла в магазин через дорогу купить букетик цветов и бутоньерку. Фредди же радостно вспомнил, что он не может молиться, ибо он - парси!
   - Парси, - сказал он себе, - не должны молиться и жениться, а должны они носить кусти. А посему я наплюю в бороду попу - мне ничего не будет, ибо бегаю я быстро.
   Он поднял голову и увидел на клиросе дьяка, который медленно и важно махал кадилом. Глаза у Фредди загорелись злобой и завистью, и он, крикнув: "Тоже хочу!!!", кинулся на попа отбирать кадило. Вы думаете, дьякон ласково сказал бархатным баритоном: "Бог с тобой, сын мой!", и отдал ему кадило? Как бы не так!
   Дьякон не растерялся и влепил зарвавшемуся парсу кадилом в глаз. Фредди завертелся волчком, однако довольно быстро овладел ситуацией, пинками загнал дьякона под алтарь и, похитив у служителя культа кадило, принялся рьяно им размахивать. Естественно, тут же угольки из кадила разлетелись кто куда, и в церкви начался пожар.
   Мэри, болтавшая с Брайаном на улице, первая узрела пожар, но зато Мэй облысел раньше. Хотя боялись они зря. Дверь в церковь затрещала и вывалилась наружу, а в проеме показался закопченый Фредди, немилосердно кашляющий и волокущий за собой совершенно одурелого дьякона, в котором все с удивлением узнали мессира Джона Дикона.
   - Ты стала лысая, - сообщил Фредди Мэри, и на него напал такой смех, что он упал и проспал без году неделю. А когда он проснулся и расплатился за убытки, Мэри решила вести его в другую церковь. И тут обнаружилось, что, пока Фредди спал, с него сняли галстук. А за безгалстучного Фредди Мэри идти замуж не хотела. Так они и не сыграли свадьбы. Но зато здорово повеселились на свадьбе у Брайана, перебили у него все тарелки и спалили овин. Вот и все.
  

/ - картинка N 27 - / КАПЕЛЬКИ, или ХУДОВАТО /

  
   Однажды встретились на улице Фредди, Дэвид Боуи, Игги Поп, Сид Вишез и Элтон Джон.
   - Чем бы заняться в такой разухабистой компании? - зевая, спросил Боуи. Игги Поп ничего не сказал. Сид Вишез стал ковыряться в носу. Фредди пересчитывал мелочь из левого кармана, и огорченно вздыхал (в правом кармане у него лежала пачка фунтов, но ведь окружающим вовсе незачем этого знать, так ведь?)
   - Давайте все дадим мне денег, - предложил он. - А то у меня мало.
   - Глупая затея, - сказал Элтон Джон, и все с ним согласились.
   - Тогда есть идея получше, - поднял палец Фредди. - Зюзюкнем!
   - Повеселее чего бы, - не одобрил Боуи.
   - Куда уж веселее? - не сдавался Фредди. - Пошли зюзюкнем! И будем бить Вишеза - он не из нашей конторы!
   - Платиновый придур, - оскорбился Сид.
   - Бесноватый фюрер, - не остался в долгу Фредди.
   Они сцепились, но Дэвид-то Боуи был на что? Правильно. Он растащил драчунов за шкирки, не переставая при этом думать, скрипя мозгами. Вдруг он просиял и принялся плясать, мерзко выворачивая ноги.
   - Вот потеха! - сказал он, наплясавшись. - Я щас придумаю вам всем псевдонимы!
   - А мне не надо, - ввязался в разговор Коллинз.
   - А тебя и не звали! - разозлился Боуи. Он был не в духе - вчера с вечера он принял капли от головы, и теперь у него жутко свиристело в затылке. Поэтому неудивительно, что Фил через минуту, жалко воя, скрылся в подворотне, а Боуи стал придумывать псевдонимы. Компания же, нимало не смущаясь, нагло хихикала над его потугами. Ведь подлые капли начисто отшибли Дэвиду всю память. Иначе бы он сразу вспомнил, что псевдонимы давно у всех есть, и даже его настоящее имя - Дэвид Роберт Джонс. А так - ничего он вспоминать не стал, и, показывая на Игги Попа, сказал важно и с достоинством:
   - Вот ты, Игги, будешь Поп!
   - Сам ты поп! - обиделся Игги. - Я как будто сам не знаю?
   - Откуда? - пристал к нему Боуи.
   - Оттуда же, откуда ты сам - Боуи, - обрубил Поп.
   Дэвид помрачнел.
   - Что за грязные слова? - сипло сказал он. - Меня, самого джонсистого из всех Джонсов - и назвать Боуи?
   - Сам себя назвал, сам себя назвал, - пробубнил Элтон Джон.
   - Ладно, - гневно сверкая глазами, изрек Боуи. - Сами напросились. Жребий!
   - Лучше Поп! - пропищал Игги. - Ты вслушайся только - Игги Жребий! Фу, пакость-то какая! Пакость!
   - Тогда ты! - прорычал Боуи, надвигаясь на Вишеза.
   - Мне нельзя, я на диете! - крикнул Сид.
   Все наперебой заголосили, открещиваясь от жребия. Один только Фредди, как всегда, все прослушал. Он вообще редко кого слушал, кроме себя.
   - Дураки вы все, - раздраженно констатировал Боуи. Оглядев ропщущую толпу, он протянул лапу и бесцеремонно стащил соломенную шляпу с Элтона Джона. Шляпа эта была знаменитой. Когда-то она принадлежала легенде всего Кенсингтона Бобу Марли, который самолично сплел ее из ямайской соломки. Потом ее купил на аукционе Би Би Кинг, но она ему оказалась мала, и он выбросил ее на помойку. Там ее нашел старьевщик, подобрал и выставил в продажу. Когда в лавку устроился Фредди, шляпа таинственным образом исчезла с витрины. А в благотворительном спектакле, устроенном кенсингтонцами в пользу голодных и сирых паддингтонцев (это был такой район, в который только недавно заселились люди, он ремонтировался, и поэтому все кенсы искренне и бескорыстно помогали новоселам), Фредди играл старуху Изергиль именно в этой шляпе. Затем она какое-то время висела на огороде Брайана в качестве головного убора огородного пугала, и только потом непостижимым образом ее владельцем стал Элтон Джон.
   Так вот, Дэвид завладел шляпой, швырнул ее на землю, потом достал откуда-то мелких бумажек, стал рвать их и кидать в шляпу.
   Из воздуха тем временем соткался Брайан, немного не в себе после женитьбы и последнего облысения. Тихо клохча, он попытался сесть на шляпу. В него плюнули, затем кинули палкой, попросили заткнуться и не мешать. Брайан, испуганно кудахча, отбежал в сторону и замер в позе одноногого деревянного индейца. Потом он оклемался и вновь пошел на штурм. И в этом винить его ни в коей мере не следует - на редкие светлые минуты у него выпадали долгие темные часы, когда он уверял всех, будто он - инфант испанский, и позволял в знак особого расположения почесать ему спинку...
   Брайана в очередной раз согнали со шляпы, он в очередной раз вернулся и уселся прямо на бумажки, в надежде, как он попытался объяснить заплетающимся языком, высидеть птенцов.
   - Каких еще? - оторопел Боуи.
   - Ма-аленьких, - проворковал Брайан, пуская пузыри и ерзая, устраиваясь поудобнее. - Ма-аленьких мэйчиков.
   И вдруг он заорал диким фальцетом, испугав даже видавшего виды Вишеза:
   - Гуль-гуль, мои птенчики! Кря-кря, мои брайчики!
   После чего надолго затих, затянув глаза белой пленкой, как галльский петух.
   - Единственное, что он может высидеть - это маленьких птаввчиков, - хмыкнул Фредди.
   - Да еще в моей новой шляпке! - надулся Элтон.
   - Чего? Какая она новая? Она такая же новая, как мои клетчатые штанцы!
   И Фредди помахал в воздухе ногой в замызганной штанине.
   - Ну ты и свин, - Боуи поморщился. - Это ж как надо носить одежду, чтобы превратить ее в этакое пюре? А шляпенция-то и вправду дряхлая. Дно совсем отвалилось. И солома торчит из полей.
   - Из полей доносится "Налей!", - сообщил вдруг Брайан, напряженно вслушиваясь. Видя, что никто ему налить и не подумал, Мэй обиженно заурчал и опять застыл. Элтон же Джон, пользуясь общим замешательством, перешел в наступление:
   - Это ты мне шляпку испортил! Когда свою старуху играл!
   - Она еще на чучеле висела, - отрезал Фредди. - Не лезьте, а то нос разобью.
   - Сам ты чучело! Шляпа драная - из-за тебя!
   Фредди смерил струхнувшего Элтона тяжелым презрительным взглядом и начал:
   - Дорогой сэр!
   Мимо компании гуськом пробежали Бэр, Пер и герцог Арлингтон в грязных калошах.
   - А чего такого? - удивился Боуи, глядя, как приятели с разинутыми ртами провожают глазами странную процессию. - Кому скажи, что мы тут вместе стоим и глядим, как известный гитарист Брайан Мэй высиживает птенцов - тоже бы никто не поверил! А тут всего лишь занимаются бегом ученый Бэр, гитарист Пер Гессле и невероятно, но никому не известный герцог Арлингтон.
   - Кстати, чего это герцог, да вдруг в галошах? - задал вопрос Элтон.
   - С этим герцогом вообще был прикол! - начал рассказывать легенду Сид Вишез. - Предание гласит, что однажды просыпается он дома, а у него на одной ноге - туфля, а на другой - лапоть! Понятное дело, это сразу обнаружила герцогиня, хрясь ему по морде, назвала его лапотником и велела спать в хлеву. А он вместо хлева по ошибке пошел в овин. Ну, в общем, он потом отмазался, что весь вечер якобы был в клубе с лордом Гамильтоном. Лорд, что характерно, подтвердил. И вот поехали они с лордом под вечер на таксомоторе кататься. Тут герцог как заорет: "Я узнаю этот сеновал!". А с сеновала спускается этакая вот бабища, и на одной ноге у нее - лапоть, а на другой ... Ну? Кто угадает?
   - Что вам тут - клуб веселых и находчивых? - сухо отозвался Элтон, и напомнил Фредди. - Жду объяснений!
   - Погоди, дай дослушать про лорда! - оборвал его Фред.
   - Нет уж, увольте! - отказался Элтон.
   - Как вам будет на то благоугодно, дорогой сэр! - витиевато выразился Фредди.
   Мимо опять промчались Бэр, Пер и герцог Арлингтон, причем на герцоге уже не было обуви совсем. Да, в общем-то, ничего на нем не было, кроме коробки из-под шляпы и грязных кальсон с развевающимися штрипками. Фредди проводил процессию взглядом, полным глубочайшей зависти. До присутствующих донесся его свистящий шепот: "Их ты! Я тоже хочу в кальсонах..."
   - Не отвлекайся! - одернул его Элтон.
   - Дорогой сэр, - выпалил Фредди и тут же обернулся, надеясь еще раз застать бег по кругу. Но никого не было видно, лишь где-то вдалеке мелькали грязные пятки герцога. Фредди разочарованно обернулся и погрозил кулаком Элтону. - Да будет тебе известно, что я вообще никогда ничего ни у кого не брал! Посему не могу и портить, ясно тебе?
   - А мой палас? - и Брайан, как Дракула, не сгибаясь, встал со шляпы и уставился в глаза Фредди кристально чистым взглядом. Фредди раздраженно отмахнулся.
   - Завтра. Все будет завтра, - пообещал он, скрестив за спиной пальцы. От Элтона не ускользнуло, что там сделал за спиной Фредди, только он не понял, что именно, и подумал, что Фредди хочет его оскорбить. Элтон раздраженно заворчал, чего за ним прежде никогда не наблюдалось. Все изумленно посмотрели на него, и под общим осуждающим взглядом Элтон стушевался и пообещал забыть об этом разговоре. Один Брайан никого не осуждал и ничего не обещал. Его глаза вновь затянуло бурой тиной. Единогласным решением было безумца увести, и сделать это вызвался Фредди. Он крепко взял Брайана за локоть и препроводил его.
   Все наконец стихло, и можно было вернуться к жребию. Но тут к Боуи неожиданно вернулась память.
   - Чего стоите? - заревел он, угрожающе глядя налитыми кровью глазами на сбившуюся в кучку компанию. - Дубины не нюхали? Так это мы щас сообразим!
   И он съездил по спине несчастному Вишезу, да так, что у того аж уши затряслись. Сид, держась за пострадавшее место, как краб, припустил по улице. Остальные тоже рассосались, а на тротуаре осталась сиротливо лежать соломенная шляпа. И Боуи так по ней наподдал, что вся знаменитая ямайская соломка разлетелась по кварталу.
   То-то радовались местные растаманы!
  

/ - картинка N 28 - / СВЕРЬТЕ ГРАНКИ, или МЕЧТА СБЫВАЕТСЯ

И

НЕ СБЫВАЕТСЯ /

  
   Однажды Брайан, звеня и подпрыгивая, ворвался в студию и прямо с порога гаркнул:
   - Глядите! Хо! Мою работу опубликовали!
   Фредди поднялся с колонки, на которой он до этого сидел и разминал голос, подошел к Брайану и, наклонив голову, стал его изучать. Изучал он долго, методично, с какими-то далеко идущими целями. Наизучавшись до того, что Мэй уже не знал, куда ему бежать и о чем кричать, Фредди стал по одному выдавливать из себя слова - по капле, как раба:
   - До каких пор. Мне будут мешать. Записывать альбом. До каких пор. Спрашиваю я. Будет продолжаться этот произвол. Со стороны кого? Со стороны непарнокопытных. Волосатых. Носатых. А?
   Брайан нервно задергался, желая то ли разорваться пополам, то ли просто расжижиться, как медуза на солнце.
   - Испуган, - прокомментировал состояние Мэя Фредди. - Мнется. Хочет убежать. Но позволено ли будет ему? Нет.
   Фредди отнял у Брайана журнал, сел на пол и стал, слюнявя пальцы, листать страницы.
   - Где, - бормотал он. - Где эта пачкотня?
   - Вот туточки, - пропищал Брайан. - Гляди! Космические излучения!
   - Тю, - сказал Фредди. - Я думал, ты написал работу про своих лучших друзей, и особое место отвел кому? - Фредди, как фламинго, выгнул шею и посмотрел на Брайана. Тот смутился.
   - Это про лучи, - промямлил он.
   - Лучи, - Фредди, нервно сминая страницы, углубился в чтение. Брайан тем временем бегал по студии и неудержимо хвастался:
   - Моя работа! В журнале! Да в каком! В толстом! С картинками! И большими буквами! Не каждый...
   Его словоизлияние прервал странный клекот. То смеялся Фредди. Он по-прежнему сидел на полу, и это позволяло ему в такт смеху бить каблуками по самому большому Роджерову барабану. Тейлор с беспокойством следил, как бы Фредди не порвал пластик, но тот был осторожен и в барабан бил, видимо, просто для шума.
   - Что привело вас в столь недвусмысленное состояние? - насупившись, спросил Мэй.
   - Ты видел свой толстый журнал? - Фредди пополз по полу, не в силах сдержать. - Это же "Бубль Гум"!
   - Ну и чего?
   - Это же желтый жур! Там печатают желтые статейки, очень желтые интервью и совсем желтые подростковые фотоистории!
   - Моя сугубо научная и солидная статья - желтая? - заворчал Брайан.
   - Желтушная, - уколол его Фредди. - Но главное - она не в тему!
   - Ты сам не в тему! Я же написал! Вот и моя подпись!
   Брайан уткнулся носом в текст.
   - Бы, Ры, А - Быра. Й! Ны. Бырайны. Мы. Эй! - выкрикнул он, и лицо его озарилось неверным светом космических излучений. - Вот! Бырайны Мый. Или Мэиый! - заплетающимся языком закончил он.
   - А кто публиковал? - поинтересовался практичный Джон.
   - И это имеется. Ры. Кы. Дувыат, - с готовностью ответил Брайан.
   - И конечно, денег ты не видел?
   - И не обещали! - радостно сказал Мэй. - Но ведь напечатали же!
   - Вот тебе наука, - объяснил Фредди, - Никогда не водись с Ры. Кы. Дувыатом, им же - Реджинальдом Кеннетом Дуайтом, а в просторечии - с Элтоном Джоном. Тебя в очередной раз надули. И мне тебя так жаль, что я даже не буду тебя ругать за то, что ты, обезьяний фартук, свернул нам к чертовой матери всю репетицию!
   Роджер и Джон восхищенно зааплодировали. Фредди польщенно раскланялся. Брайан молча переводил взгляд с одного на другого, с другого на третьего. Губы его мелко дрожали. Волосы с тихим осенним шелестом сыпались на пол. Наконец он схватил проклятый журнал и с натугой разорвал его пополам, а потом еще. Фредди в утешение протянул другу шоколадку. Брайан съел половину и отдал остальное остальным. Хотя этот остаточек и сожрал один Фредди, все так умилились этим жестом, что разрыдались и плакали до вечера следующего дня.
  

/ - картинка N 29 - / ВЕРНИТЕ ЭТОГО ЛЕРОЯ БРАУНА! или ИГРОКИ - 74 /

  
   Однажды Фредди появился в студии совершенно ни свет ни заря, когда остальные еще спали за своими инструментами (Фредди из солидарности с друзьями засыпал в студии, но потом просыпался и убегал домой, а потом приходил утром и делал вид, что он только что проснулся за микшерским пультом. Правда, ему часто приходилось доказывать, откуда у него во время репетиции берутся домашние котлетки, огурцы соленые и водка в графинчике). Три раза ударив в самый большой Роджеров барабан, Фредди с нежностью посмотрел на матерящихся друзей и огласил:
   - Я написал важнецкую песню! И придумал еще более важнецкую развивающую игру!
   - Как называется? - небрежно спросил Роджер.
   - Суперважнецки! "Верните этого Лероя Брауна"!
   - Я спросил про игру, - отрезал Роджер. - Мне нет дела до твоей тухлой песни.
   - Вовсе она не тухлая, - обиделся Фредди, - а чудесная мелодичная песенка. Так и быть, скажу - игра называется так же, как и песня!
   - У, - была реакция друга.
   - Скажем так - почти так же. Звучит несколько оригинально - "Верните его".
   - Кого? - удивился Джон.
   - Лероя, - уже раздраженно ответил Фредди.
   - Какого еще Лероя? - пожал плечами Дикон. - Я не брал.
   - Ты что, спал десять лет и только что проснулся? - язвительно (это ему иногда удавалось) поинтересовался Мэй. - Сказано же было - вернуть чудесную мелодичную песенку, которую пел этот тухлый Браун.
   Фредди схватился за голову.
   - Какой? - не понимал Джон, ошалело крутя головой.
   - Тухлый. Он еще придумал игру "Чудесная мелодичная Браунка", - примирительно пояснил Роджер. - Надо быть внимательней, мой друг.
   - А почему же тогда ее надо возвращать? - чесал в затылке Джон.
   - Да он глухарь, - развел руками Мэй. - Чего-чего, а про важнецкого Лероя и тухлую песню я сразу все понял!
   - Ничего я возвращать не буду! - уперся Джон. - Они же все тухлые - зачем мне тухлятина какая-то, я ничего не брал, клянусь!
   Фредди с глухим стуком упал в обморок.
   ...Очнувшись спустя час, первое, что услышал Фредди, был отчаянный спор, почти перешедший в рукопашную.
   - Тухлый - это ты! Чего непонятного в том, что Браун, поющий песни чудесного Лероя - и есть важнецкий!
   - Да нет же! Я четко слышал, он сказал: "Лерой, Лерой, как меня слышишь? Я Браун, у нас тут тухлый!"
   - Кто чего сказал? Глупцы! Это Фредди же нам и сообщил: "Я написал тухлую песню про важнецкого Лероя, который спал десять лет и только что проснулся..."
   - С Брауном? - поразился Брайан.
   - Видимо, - пожал плечами Роджер.
   Фредди опять отключился. Когда он во второй раз включился, то не услышал ничего."Передрались", с удовлетворением подумал Фредди. "Или просто я умер и попал в парсийский рай".
   - Он уже очухался! - раздался чей-то сдавленный шепот.
   - Тише! Тише! Не пугайте его!
   - Просто спросите у него про десять лет тухлого Брайана!
   - Брауна! - поправил Брайан, появляясь в поле зрения Фредди.
   - А я так надеялся, что больше никогда не увижу ваши мерзкие морды, - слабо сказал Фредди.
   - Куда же мы уйдем, - нахмурился Джон, возникая рядом с Брайаном. - если мы еще многого не знаем! Вот, к примеру, про важнецкого...
   - Хватит! - завопил Фредди, поджимая ноги к животу, - А то не скажу больше ничего!
   - Ну, расскажи нам про игру! - попросил за всех Роджер, всовывая голову между Мэем и Диконом. - Хочется же знать!
   Фредди милостиво склонил голову и стал рассказывать:
   - Я придумал игру и написал песню. Называются они одинаково - "Верните этого Лероя Брауна".
   - Тухлого? - не удержался Джон. Ему сунули локтем в бок, и Джон заткнулся.
   - А кто будет Брауном? - задал коварный вопрос Роджер.
   Все, не сговариваясь, посмотрели на Брайана.
   - Я-то тут при чем? -визгливо закричал тот. - Я БрайАН! БрайАН!
   - Возможно, - скучающе хмыкнул Фредди, и вдруг рявкнул:
   - А ну, беги давай!
   - Куда это? - ошалел Мэй.
   - Куда хочешь, но не дальше двух кварталов.
   - Почему?
   - Положено.
   - А бежать вперед или назад?
   - Хоть наискосок! - и Фредди пинком придал Брайану ускорение. Мэй скакнул куда-то вбок и исчез.
   - А нам чего делать? - поинтересовался Роджер. - Мы-то куда бежим? И зачем?
   - Ты хочешь спросить, каковы правила игры, о мой невежественный друг? - мягко переспросил Фредди. - Я тебя полюбил, я тебе расскажу. Сначала я кричу: "Верните этого Лероя Брауна!" и швыряю в стену стакан. И чтобы разбился обязательно!
   - Зачем? - вылупил глаза Джон.
   - Откуда я знаю? - окрысился Фред. - Правила такие!
   - Так ты же сам же эти правила... - Дикон задохнулся от праведного гнева.
   - И что же? Ты хочешь, чтобы я тебе все разъяснил, как по полкам разложил? - ядовито спросил Фредди и добавил, - Вот тебе и слава!
   - Здр... Здррр... - раздалось от окна. Все глянули туда и оторопели - цепляясь смычком и обняв коленями виолончель, на подоконник пытался влезть и одновременно поздороваться Ростропович. Все кинулись ему помогать, но не успели - Ростропович сорвался и, дико крича, унесся вниз.
   - Не тот Слава, - огорченно сказал Фредди, - но все равно. Уже должно быть вам понятно, что это все - чрезвычайно серьезно! Стакан - совершенно необходимый атрибут!
   - Но почему? - уперся Джон.
   - Ты по гороскопу кто? - неожиданно спросил Фредди.
   - Лев, а что? - нахмурился Джон. - Что-то я не очень...
   - Нет, - покачал головой Фредди. - По гороскопу ты - вылитый Эдафозавр. И вот почему. Разве можно назвать львом человека, который желал бы, чтобы я бил в стену не стаканом, а этим сырным шариком, имеющим вид его головы? Причем, - добавил он, - кажется, не очень чистой.
   Джон намек понял и с поклоном отступил.
   - Итак, после моего клича мы бросаемся в погоню. Затем я кричу: "Зовите этого Лероя Брауна!", и мы начинаем строить ему западни, капканы и ловушки. Когда же он попадается, а в случае с Брайаном это случится довольно скоро, мы кричим: "Давите этого Лероя Брауна", кидаемся на него и давим до смерти. В результате следующим Брайаном становится Джон. Что непонятно? Если у кого есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу.
   - Я все-таки не хочу, чтобы меня давили, - заволновался Джон. - Я вам не Брайан.
   - Слушай, - рассердился Фредди. - Что за горький катаклизм я тут наблюдаю? Мы ведь Брая не сильно задавим.
   - И он опять будет Брауном?
   - Пока не оправится - нет. Брауном будешь ты, я же уже сказал. А потом - да, опять будем Мэя гонять.
   - А этого? - показал пальцем на Роджера Дикон.
   - А этого после тебя.
   - Ты что - один его гонять будешь?
   - Меня вполне достаточно, - сухо сказал Фредди.
   - Тогда я Мэя буду несильно давить, - успокоился Джон.
   - Дави, как хочешь, - разрешил Фредди. - Итак! Один! Два! Верните этого Лероя Брауна!
   И он метнул в стену стакан. Роджер - владелец стакана - горестно завопил и бросился собирать осколки.
   - Что ж ты делаешь, гад? - крикнули они хором с Фредди.
   - Ты же все испортил! - перекричал Роджера Фред. - Теперь все нужно начинать сначала! Я же говорил - по правилам играть надо. Итак - верните этого Лероя Брауна!
   И он метнул в стену другой стакан. Роджер, вовремя вспомнив о том, что стаканов у него еще много, и один хрустальнее другого, пулей вылетел на улицу...
   Друзья спешили на поиски Брауна. Впереди, вскидывая ноги, несся Роджер. Иногда он замирал, приникал к земле, с шумом втягивал носом лондонскую пыль, и торжественно объявлял:
   - След!
   После чего продолжал нестись с прежней скоростью, ухая и почему-то кренясь на левый бок. Фредди, спешаший за ним, ничуть не устал. Почему? Потому что ехал на Джоне! Чем же он мотивировал свою наглую выходку?
   - Видишь ли, - пояснял он, пришпоривая Дикона, - Нам необходим обзор. Мы же не знаем, где спрятался Браун? Может, где-нибудь на втором этаже? Это же еще тот лемур! Кто еще может влезть на второй этаж без лестницы?
   - Получается, лемур, - пыхтел Джон, везя Фредди. - Все верно. Ухтыкудаменя...
   Это он споткнулся и грузно повалился на землю. Никакие понукания Фредди, шлепки по животу и даже подкуп не помогали ему подняться.
   - Мы его не найдем, - хрипел Джон.
   - Найдем, - наставительно говорил Фредди, дергая его за ухо.
   - Мы же в пути пропадем, - сипел Джон.
   - Не пропадем, - успокаивал его Фредди, дергая за второе ухо. - В крайнем случае, изберем другого.
   И он подмигнул Джону, явно на что-то грязно намекая.
   - Зачем же тогда вообще бежать? - плаксиво спросил Джон.
   - У тебя будет шанс, - пообещал Фредди, давая ему шпоры. Джон с хрустом поднялся и побежал по улице, тяжело шатаясь из стороны в сторону...
   А Роджер в это время завернул за угол - и чуть не наступил на живот Брайану, который сидел на тротуаре и похрапывал, видимо, напрочь забыв о каком бы то ни было Брауне (кстати, сам Браун, который Джеймс, в это время зазывно танцевал на другой стороне улицы, но на него никто не обращал внимания, и Джеймс, плюнув с досады, ушел). Подвигав бровями, Роджер решил присвоить себе всю славу поимки Брауна (не Джеймса - тот был уже далеко, а того, который Мэй). Он шепнул: "Зовите этого Лероя Брауна", и стал подкрадываться. Не успев как следует подкрасться, он вдруг вытаращил глаза, сказал: "Мамуля" и со свистом куда-то исчез.
   Фредди же с Джоном через минуту остановились возле угла, за которым спал Мэй, и стали решать. Джон кричал, что необходимо завернуть за угол - может, Мэй вот прямо тут лежит и ждет их! Фредди же стучал ему между ушами специальным прутиком и настаивал на своем. На том, чтобы залезть по стене на крышу, поискать там, а потом уже спрыгнуть сверху и бежать дальше. Они бы еще долго проспорили, если бы их внимание не привлек какой-то таинственный свист. Дружно подняв головы, они хором завопили - прямо на них сверху падала...
   ...Фредди открыл глаза. Его удивило одно обстоятельство - он был привязан к фонарному столбу. Справа от него сидел Роджер, а слева - Джон. Они тоже были привязаны. А к ним подходил очень злой Брайан, одетый почему-то в военную форму. Он стал расхаживать перед друзьями взад и вперед, хлопая себя по ладони плеткой-девятихвосткой, и рычать:
   - Ну чего? Попались? Сейчас я вас буду сам довить, ловить и зовить! То есть, звать. Кого захотели поймать? Меня, ветерана Вьетнама? Молчать, проклятые желторылые гуки! Я везде был! Я все видел! О-о, я видел все! И виноваты во всем - вы! Вас первых во всем винить следует! Накажу!
   - Не зли меня. Убью, - быстро сказал Фредди.
   - И как это, позволю себе спросить? - воздел брови Мэй.
   - А вот ка-ак, - прорычал Фредди, мигом перегрыз веревки и убежал. Так что в цепких лапах Мэя остались только Роджер и Джон. Что уж он там с ними делал - неизвестно, но то, что на следующий день репетиции не было - это точно. Фредди только пришел, толкнулся в запертую дверь, оставил записку: "Весь английский народ - банда симулянтов!" и ушел.
   И на следующий день никого не было. Фредди начал нервничать и собирать по соседям обмылки, чтобы помыться. Обычно мыло он брал у Брайана, но того не было дома. И Роджера не было. И Джона. Фредди уже было собрался давать пресс-релиз, что группа "Куин" перестала существовать как класс, но тут совсем пропащие явились. Боже, в каком они были виде!
   - Мы пили много и часто, - сообщил Джон, еле поддерживая Мэя и Роджера. - Нам нужно пройти.
   - Куда это? Ну-ка, извольте объясниться! - проревел Фредди.
   - Можем и здесь, - покладисто сказал Джон, разжал руки, в которых держал друзей, и... Собственно, о чем еще говорить? Лишь о том, что песню "Верните этого Лероя Брауна" удалось записать только с восемнадцатого раза, потому что реакция даже на название этой песни у трех товарищей Фредди была всегда одинаковой.
  

/ - картинка N 30 - / УЖАСНОЕ ОТКРЫТИЕ, или

ТАЙНА СИЯ ВЕЛИКА БЫЛА /

  
   Однажды Фредди пришел в гости к Роджеру. Роджер же с недавних пор стал очень скрытным и недоверчивым. Со дня на день он ожидал визита кредиторов или тетушки Амалии, поэтому дверь всегда открывал, натянув кепку и шарф, чтобы прямо с порога можно было деловито сказать:
   - Какая досада! Я как раз уезжаю по делам в Суссекс!
   Или, если приходили друзья:
   - Как хорошо! Ведь я как раз вернулся из Суссекса, куда я ездил не просто так, покататься, но - по делам!
   Вот и сейчас, когда Роджер открыл дверь Фредди, он был уже одет в неизменные кепку и шарф. Увидя пышущего желанием хорошо провести время Фредди, Роджер (у которого такого желания не наблюдалось) хмуро проворчал:
   - КакаядосадаведьякакразуезжаюподеламвСуссекс.
   - Да ладно тебе, езжай, что, в первый раз, что ли? Я-то тебя здесь подожду! - выпалил Фредди, аккуратно протискиваясь между Роджером и дверным косяком в дом. Тейлор понял, что ему не отвертеться от развеселых посиделок. Поэтому он тяжко вздохнул и сказал:
   - Хорошо, проходи, раз приперся. А я приду скоро. У меня есть кое-какие... Кое-какое.. В общем, есть же!
   И он ушел, хлопнув дверью. А пошел он не туда, где есть же, а просто погулять вокруг квартала. По дороге он принялся сам себя утешать:
   - Ну чего я волнуюсь, скажи мне? Чего? В конце концов, это же не Брайан, который начнет сразу отдирать каминную доску для гитары! И не Джон, который выпьет месячный запас чая, даже для похудания, и перепутает все фотографии в альбоме. В конце концов, это даже не Дэвид Боуи, который затеет игру в светотир и перебьет все бликующие блюда и вазочки! Нет!
   Он еще немного подумал и сказал:
   - Это же всего-навсего Фредди. Который... Который... О, черт! Он же - все они, вместе взятые! А! Это ЕГО я оставил одного в СВОЕМ доме?
   И он помчался по улице к своему дому, пугая редких прохожих своим развевающимся банным полотенцем... Что значит - каким? Ведь Роджер перед приходом Фредди только выбрался из ванной. Что - "Ну?". Ну и бродил он вокруг квартала, одетый только в банное полотенце, кепку и шарф. Смешно? А Роджеру уже было весьма зябко. Да и Фредди еще... Вот он и бежал домой во все лопатки, хлеща мокрым полотенцем по ногам встречных кенсингтонцев.
   А что же Фредди? Сначала он просто смирно сидел на диване. Минуты три. Спустя еще минуту он стал беспокойно вертеться и шнырять по сторонам глазами - откровенно говоря, ему дьявольски хотелось тяпнуть. Еще через минуту он уже с головой копался в Тейлоровом баре, ища шампанское. Роджер же пил не эту "пузырчатку", а водку, преимущественно - "Распутин". Фредди, обозревая двенадцать коробок водки, обиженно пропыхтел: "Здравствуйте, настоящие любители хорошей водки!" и напоследок запустил свои жадные руки в глубину бара. И тут между его пальцев застряла какая-то книжечка. Фредди вытащил ее и сунул себе под нос.
   - Что тут у нас? Ну не шампанское мое любименькое, это ясно. А что? Непонятно. Книжечка. Взять себе? М-мх...
   Фредди еще немного посомневался, бормоча: "Красть грешно", но потом не выдержал и, дрожа от возбуждения, книжечку-то и раскрыл! На первом же листочке было крупно выведено: "Свидетельство о рождении Роджера Мидоуса Тейлора". Дальше Фред читать не стал, ибо его скрючило. Он тряс головой и хватал ртом воздух. Он махал руками и совершал подпрыгивания. Он икал и всхрюкивал. Потом, когда приступ прошел, Фредди слабым голосом сказал: "Да не оскудеет рука дающего, пусть даже такую дрянь", вытащил из бара бутылку "Распутина" и завалился с ней в одно из мягких кресел Роджера. Его еще немного вскидывало и передергивало, но он крепился.
   И вот тут-то и зашел Роджер. При виде его у Фредди непроизвольно задрались вверх колени и локти, но он взял себя в руки, зажав и то и другое подмышками. Роджер же с подозрением оглядел бывшую как будто в порядке комнату, и немного успокоился. Усевшись в другое кресло, он ворчливо спросил:
   - Зачем водку скрал? Просили тебя? И че скалишься?
   - Да так, - подмигнул ему Фредди. - Смешно мне.
   - И чего ж тебе смешно, друг ты мой Фредерик?
   - Да вот того и смешно, друг ты мой Матушка Мидоус.
   - Эк! - Роджер с треском захлопнул рот, брови его заходили ходуном, глаза метнули молнии, и сам он весь как-то стал величественнее и выше ростом.
   - Это не человек, - сказал в сторону Фредди, - а какой-то конек-горбунек.
   - Повтори сейчас же, что ты сказал, пресмыкающееся, а не то оторву! - потребовал Роджер.
   - Матушка Мидоус, - подмигнул ему Фредди. - Это же ты, не так ли?
   - Так ли, не так ли - сунь себе в нос пакли, - рассерженно отозвался Тейлор. - Какое твое собачье дело? Ну Мидоус, и что теперь мне - пойти и повеситься?
   - Любой бы на твоем месте сделал бы это, - жестко заявил Фредди. - Но не ты. И знаешь почему? Потому что ты - Матушка. Матушка Мидоус! Даже по паспорту.
   Роджер окончательно рассвирепел и выгнал его из дома. Но Фредди не был бы Фредди, если бы не растрепал так развеселившую его новость своим коллегам. И теперь, когда Роджер заявлялся в студию, все разговоры, шутки, пение и смех смолкали, друзья, страшно серьезные, выстраивались в шеренгу, прихватывая инструменты. Джон начинал первым. Он изо всех сил дергал самую толстую струну своего баса.
   - Мид-до-оус! - запевал Фредди оперным тенором.
   Джон еще раз лихо дергал струну.
   - Ма-атушка Мидоус! Ма-атушка! Ох! Ма-а-а-атушка Мидо-о-о-о-ус! - подхватывали они с Брайаном в терцию, после чего Джон третий раз дергал струну, а Мэй выводил заключительную длинную и красивую руладу на своей гитаре.
   Роджер поначалу кидался драться, но его хватали, стукали головой об литавру и сажали за ударную установку, на сидушку, обильно смазанную клеем. После дьявольских попыток отодраться, Роджер сдавался и начинал выстукивать ритм.
   В конце концов, он так привык к этому ритуалу, что иногда, будучи в одиночестве, усаживался за барабаны и начинал стучать, мурлыкая себе под нос: "Матшка-матшка-матшка Мидоус".
   Но однажды на дне рождения Фредди он выслушал пьяную речь именинника, в которой тот хвалился, что ни у кого нет дрессированного барабанщика, один он, Фредди, может похвастаться таковым. И даже почти бесплатным!
   Рассерженный Роджер в тот же вечер влез в дом к Фредди, надеясь тоже чего-нибудь найти. Но туда его не пустили без галстука. Поэтому Роджер отправился к Брайану. По-шпионски посапывая, он прокрался в его дом, перерыл все потайные места (то, что его не интересовало, он клал на место, но тщательно запоминал - куда, так, на всякий случай), затем раскопал-таки вожделенную книжечку, из которой и узнал, что Брайан на самом деле еще и - Гарольд! Тихонько поскуливая от радости, Роджер скрылся, загребая ногами лондонскую грязь.
   На следующий же день, когда Брайан на репетиции завопил про матушку, Роджер, ликуя, перебил его:
   - Гарольдам слова не давали!
   Брайан застыл с откляченной губой.
   - Гарольдов знаете куда надо? - продолжал нападки Роджер. - В цирк! С верблюдами! Потому что все Гарольды - комики! Возьмем Гарольда Ллойда, и... и... И многих других комиков мирового экрана! Вот даю что хочешь на отсечение, что все они были Гарольды, только с псевдонимами!
   - Кроме Гручо! - побелев от ярости, рявкнул Фредди.
   Все поспешно согласились, ибо знали его дикую неуемную любовь к братьям Маркс, в особенности к Гручо. Фредди даже пытался однажды пытался проделать трюк Гручо с зеркалом из фильма "Утиный суп", но разбил лоб, зеркало и сердце Элтона Джона, который подсматривал в окно, обозвав того морской свиньей.
   Вернемся же к Мэю. Брайан просто не знал, куда деваться от стыда. Поэтому он стал искать слова для ответа. Ему всегда лучше думалось на ходу, поэтому он бегал по комнате, что-то бормотал, плевался во все углы, пинал ногами диван, всплескивал руками, сталкивался с квинами, рычал что-то вроде: "Плебисцит!" и продолжал бег по кругу. Вдобавок он так тряс ушами, что с его головы таки сполз парик! Брайан этого не заметил и с воплем: "Что у вас тут за водоросли?" так наподдал парик ногой, что тот поседел. Друзья же хохотали до колик.
   - Как говорится, комик - он и в студии великой английской группы "Куин" комик, - решил немного подбодрить друга Роджер. Но два раза в один день столь жуткое для Брайана ругательство произносить вряд ли стоило. Дело в том, что Брайан считал себя очень умным и серьезным человеком (а его никто в этом не разубеждал), и совершенно не понимал, почему же каждый его поступок вызывает такую неоднозначную реакцию типа гомерический хохот со стороны окружающих.
   - Что я? - возопил Мэй, залезая на стол с ногами. - Один такой? Вон Дикон - он же не только Джон, он еще и Ричард!
   - Ричард? - воздел бровь Фредди.
   Джон кивнул.
   - А я разве отказываюсь? А я и не отказываюсь. - сказал он, избрав лучшим способом обороны атаку. - Знаете ли вы, любезные мои англиканцы, кто был вашим королем много лет назад? Вот именно! Ричард! Львиное Сердце! А я, к вашему сведению, по гороскопу не кто иной, как Лев!
   - Мы уже с тобой это обсуждали, - устало сказал Фредди. - И выяснили, кстати, что по гороскопу ты - Эдафозавр. Ибо знал бы ты, что твоего любимца Ричарда так прозвали потому, что он ел львов. Ты ел львов?
   - Да никогда! - перепугался Джон. - Я смотрю-то на них с подозрением, а уж есть...
   - Поздно, - скомандовал Фредди, и в тот же миг квины накинулись на Джона и потащили его в городской зоопарк. Дикон лягался, просил его отпустить и обещал, что сам съест льва, только потом. Никто ему не верил, и Джона продолжали тащить.
   А зоопарк был далеко-о.
   Но Джона все равно несли. Несли, несли и несли.
   А до зоопарка еще во-он сколько!
   Устали его нести. Бросили на землю и разошлись, пообещав разобраться и со львом, и с Джоном завтра.
   Но назавтра всем уже было не до того. Оказалось, что им нужно было срочно ехать в Штаты в турне в поддержку своего нового альбома.
   - А мы чего, его уже записали? - удивился Роджер.
   - Выходит, что так, - пожал плечами Джон.
   - А где лев? - ворвался в студию Фредди.
   - Какой лев, нам в Америку ехать.
   - Опять? Я же обратно заболею, - перепугался Брайан, заглядывая в студию вслед за Фредди.
   - Нифига. Ты здоров.
   - Я болен! - оскорбился Мэй. - У меня общая недостаточность.
   - Сейчас будет у тебя недостаточность. Били тебя мало.
   - Били меня как раз слишком много - отбили всю веру в человечество, - надменно сказал Мэй. - И теперь мы едем в Штаты. Я же разве против? Только если кто заболеет - пеняйте!
   И заболели. На сей раз это был Фредди со своим оранжевым горлышком. На внеочередной квиновской сходке было принято решение удавить Фредди и взять другого певца. Но все иллюзии разрушил сам Фредди, мило и просто появившись на пороге гостиницы, прямиком из больницы.
   - Меня выпустили на поруки, - сообщил он. - Теперь мне петь и пить можно немножко. А все потому, что мы с вами много орали, обзывались и вели себя недостойно по отношению друг к другу.
   Друзья улыбались и подталкивали друг друга локтями, как бы говоря: "Неужели это - наш Фредди?!".
   - Ага, - кивнул Фредди. - Это я. И вот посмотрите, что я решил предпринять. В больнице я даром времени не терял, я вообще не умею это делать. Я написал про вас про всех комические куплеты!
   Квины пожухли. Они уже слышали что-то о комических куплетах Фредди, которые тот совсем молодым распевал на Вудстоке за кулисами, потому что его не пускали на сцену. И какой был результат? Где лучшие люди района?
   - И если вы еще хоть когда-нибудь будете обзываться, говорить пакости и советовать кому-нибудь съесть хищника, я спою вам их под собственный аккомпанемент, - пообещал Фредди. - И мы тогда здорово посмеемся. Если будет над кем. Ясно?
   - ЕС! - гаркнули все так громко, что Фредди временно оглох, и из-за этого пришлось еще несколько концертов отменять. Но это неважно. Главное - помирились же!
  

/ - картинка N 31 - / МЭЙД ИН ДЖАПАН, или ПЕРВЫЙ ОФИЦИАЛЬНЫЙ ФАН /

  
   Однажды Фредди... Нет, вернее, однажды Джон.. Или нет, даже так - однажды Роджер... Точнее, однажды наш всеобщий любимец и баловень Брайан Мэй... Тьфу ты. Нет. Опять не так. Причем совсем. Сначала начнем.
   Однажды группа "Куин" в полном составе шлялась по Токио, где у них проходило первое японское турне. Ну вот вы только посмотрите на них, а? Вот они идут. Хороши? Хороши! Впереди-то, конечно, Фредди. Он скрутил свои длинные волосы на затылке в самурайскую гульку, оттянул углы глаз к ушам, чтобы не слишком выделяться среди местного населения, и прет себе по улице, чрезвычайно, причем, собой довольный! За ним в ногу идут Джон и Роджер, ухмыляясь самым наиглупейшим образом - первый раз они в Японии, куда там! Замыкает шествие Мэй. Ему хуже всех. Ему жарко. Он стонет. Он плачет. Потому что он несет чучело дракона, которое положено таскать на всех официальных японских праздниках, и Фредди решил приобрести эту "чудную вещь", дабы повесить ее под потолком в студии на счастье. А несет Брайан! Вот вы вдумайтесь: решил - Фредди, а несет - Брайан! Каково? Что значит: "Ну и ладно, сам виноват"? Это Брайан виноват? Вот вы знаете что, лучше сидите вот себе там, читайте, но глупостей не говорите только, ясно вам? Брайана же должно быть жалко! Он же несчастный! Ему жарко, да еще и дракона тащит! Ржут они. Ну и смейтесь, нам-то что. Для этого книжка и пишется, собственно. Только Брайану не говорите, что над ним смеялись - опять обидится.
   Так вот. Фредди только-только (кстати говоря!) собрался было помочь Брайану и взять у него хотя бы веер, как вдруг:
   - О-о-о-о-о!
   Это он не увидел символы будущей Олимпиады. Ее в тот год и не проводили вовсе. А заметил он не кого иного, как Тома Круза, лезущего на стену.
   С криком:
   - Ну-ка, стоять! Это еще кто? Почему не стоишь на месте? Куда лезешь? -
   Фредди кинулся на него и полез вслед за Томом, запустив свои клешни прямо тому ( в смысле тому Тому) в брючину.
   - Я Том Круз! - пищал Том, задирая ногу повыше, чтобы Фред от нее отцепился в конце-то концов! - Меня в сказке нету! Я тут случайно! Я буду только через десять лет!
   - Ну да? - удивился Фредди и даже штаны отпустил. - Так как же? Почему ты лезешь-то?
   - Лезу, чтобы залезть, - пояснил Том, уже надежно сидя на верхе стены. - А сижу, чтобы съесть.
   - Чего еще ты там ешь? - строго спросил Фредди. - Полюбопытствую?
   - Запросто, - отозвался Круз. - Вот. Тушенку "Китайская стена". Из банки ем прямо. Эх, и вкусно!
   - Черт побери, - нахмурился Фредди. - Интересная мысль. Тушенка. Эй, вы там, внизу! Ловите меня, и пошли в гостиницу! Жрать хочу.
   Все ушли в гостиницу, потом Фредди вернулся, но Тома уже не было, лишь под стеной лежал очень одинокий дракон. Фредди поднял дракона, с презрением поглядел на распластанного под ним Брайана с вываленным языком, и укоризненно сказал:
   - Позорите Британию.
   Мэй, как черепаха, махал лапами, пытаясь перевернуться. Фредди помог ему, употребив палку... Как рычаг, а не так, как вы подумали! Взял дракона в охапку и пошел опять в гостиницу, а за ним семенил на четвереньках Брайан, держась зубами за свисающий до земли драконий хвост.
   Оказалось, что тушенка навеяла Фредди куда более романтические мысли, чем только о еде. Ему вдруг так страстно захотелось ласки, причем не обязательно женской, что он просто потерял голову. Мало того, что он накричал на повара, который принес ему вместо смачного бифштекса какие-то суши, так еще и отвесил подзатыльник гостиничному мальчику, который, видите ли, не так начистил его обувь, хотя никакой обуви мальчик не получал. А пришедшего на шум директора гостиницы Фредди молча толкнул в грудь и ушел в свой номер, злобно хрястнув дверью.
   Спустя два часа Брайан решил, что гроза прошла, и попытался войти в комнату Фредди. Ему не дали. Нет, не телохранители Фредди. И не сам Фредди. Помешал Мэю бархан фотографий японских поклонниц, который загораживал дверь номера изнутри, доходя Мэю до пояса. Фредди же в номере вроде бы вообще не было. Потом он вдруг вынырнул из моря фотографий, хватая ртом воздух. По щекам его текли слезы. Завидя Брайана, Фредди молча нырнул в фотки, а когда вынырнул, лицо его было мрачно и деловито.
   - Фред, я пришел на помощь! - проникновенно сказал Мэй.
   - Прекрасно, - проворчал Фредди. - Убери тут.
   - А у меня тоже поклонницы есть, - и Мэй вынул из кармана одно несчастное, помятое письмо. - Вот, посмотри! И послушай: "Дорогой Брайан Мэй-сан! Вы мне очень нравитесь, особенно мне нравятся ваши маленькие глазки!" Ух!
   Брайан прижал письмо к груди.
   - Радоваться надо!
   - Радуйся, пока не дома, - буркнул Фредди. - Вот знала бы твоя, она бы тебе устроила маленькие глазки.
   - Чего ты такой злой? - удивился Мэй.
   - Потому что злой, - шмыгнул носом Фредди. - Столько поклонниц! За каким чертом? Ведь ни одного поклонника! Ты заметил, Брай?
   - Нет, - пожал плечами Мэй. - Мне не нужны фотографии мужиков. А тебе?
   - Ну-у-у, - промычал Фредди. - Трудно сказать. С одной стороны, вроде как и не нужны. А с другой - вдруг как станут нужны! И чего?
   - А разве ты... Такой? - немного отодвинулся от него Брайан.
   - Конечно, такой, - буркнул Фредди. - Я тебе чего - не говорил?
   - Нет, пока еще, - опасливо сказал Брайан, уже примериваясь, успеет ли он шмыгнуть в щель под дверью, или уже поздно?
   - Вот теперь сказал, - скрипнул Фредди. - Легче тебе стало?
   - Намного, - Брайан поежился.
   - А мне - вот ни настолько! - и Фредди показал Мэю ноготь на пальце.
   - Что будем делать, товарищ гей? - вздохнул Брайан.
   - Вы-то что хотите, то и делайте, - и Фредди повесил голову. - А моя жизнь - бесплатная.
   - Придется помогать, - похрустел пальцами Мэй. Он встал, решительно подошел к окну, распахнул его и уставился на колышущееся внизу море поклонников.
   - Эгегей! - крикнул он (Фредди зажал уши и поморщился). - Поклонники есть?
   Из толпы вихляющей походкой вышел косматый и губастый молодой человек, задрал голову вверх и завопил:
   - Я - поклонник! Теперь я ваш первый официальный фан! Меня зовут Мик Джаггер!
   - Мик Джаггер! - раздался вдруг за спиной Брайана оживленный голос. - Уж не тот ли это грязный Мик, который поет в навозной группе "Роллинг Стоунз", кою я так ненавижу?
   - Он самый, - был ответ. - А чей это трубный глас я слышу? Уж не мерзкого ли Фредди Меркури из склизкой группы "Куин", кою я ненавижу еще больше?
   - Точно так! - и в окне, чуть не вытолкнув Мэя наружу, показался чрезвычайно довольный, как кот, наевшийся птичек, Фредди. - Чем могу служить, друг мой?
   - Слышь, ты, сосиска, - объявил Мик. - теперь я ваш фан. И даже больше - самый ярый поклонник! У меня уже и транспарант припасен, - и Мик помахал щитом, на котором был нарисован Фредди, обнимающий Мика, с подписью: "Нас признали!"
   - А тебе известно, что у Фредди Меркури отродясь не было никаких поклонников? - надменно сообщил Фредди, несмотря на шип Брайана: "Так вы ж сами просили..."
   - Теперь будет, - гордо сказал Мик. - И это - я! Посему требую уры!
   - Ура! - завопили фанаты. И Мэй вместе с ними.
   - Чего орешь? - хмуро пхнул его в спину Фредди.
   - Так ведь поклонники тебе больше того... Не нужны, правда?
   - Почему же? - удивился Фредди. - Давай.
   - Эгегей, - тоскливо сказал Брайан из окна. - Еще поклонники есть?
   - А вам мало? -удивился Джаггер, и его щит "Нас признали" печально поник.
   - Не то, чтобы, - сказал Брайан, - Но, как бы это выразиться поделикатнее...
   - М-м, - понимающе кивнул Мик. - Тогда понятно. Кто тут еще?
   - А я! - и из толпы вышел жуткого вида толстый японский мужик с огромными ручищами. Он улыбнулся милой и приветливой улыбкой людоеда и сказал:
   - Я буду лучшим в мире твоим поклонником!
   Фредди, обрадовавшись, высунулся в окно. Увидя толстую рожу, которая подмигнула ему и помахала ушами, Фредди струхнул. Он вспрыгнул к Брайану на закорки и клятвенно пообещал ему вести себя отныне и впредь более чем. Мэй расчувствовался, поверил, понял и простил, после чего они с Фредди на пару расстреляли толстого фана жеваной бумагой из трубочек. За такие паскудные штуки их выселили из отеля, но друзьям все равно пора было домой.
   P.S. Как Брайан сражался за своего дракона на таможне - это надо было видеть!
  

/ - картинка N 32 - / ИСТОРИЯ С ПРЕДЫСТОРИЕЙ, или ЛЕТАЮЩАЯ СМЕРТЬ /

  
   Однажды... Хотя какого черта? Разве может предыстория начинаться со слова "Однажды"? Как бы там ни было, мы же уже начали, не так ли?
   Дорогие друзья! Вы уже немного познакомились с нашими героями, вам стали близки и понятны их привычки, нравы и повадки, и уж, конечно, вы представляете себе, что с ними может произойти в любой момент. Не так ли? Тогда мы должны снять перед вами панамки. Мы сами иной раз не знаем, что в очередной раз выкинут эти милые люди, а вы уже, оказывается, все знаете наперед! Тогда кому мы вообще все это рассказываем? Да читает ли нас хоть кто-нибудь? Эй, люди!
   Тут вы, никуда не делись? Это славно. Так мы можем продолжать? И на том спасибо. Только давайте подождем вон того молодого человека, который, поджимая ногу, куда-то побежал.
   Он вернулся помолодевшим? Тогда начнем.
   Конечно, кое-что, вы правы, предугадать можно. Например, в любой момент может всплыть на поверхность Элтон Джон, нужный или же нет (чаще всего нет) в этом месте в это время суток. А Дэвид Боуи, являющийся, точно Гавриил, со своим карающим мечом, сиречь дубиной! Про других рок- и просто звезд, возникающих и еще только возникнущих по нашему желанию в любом месте любой картинки, мы вообще не говорим. Скоро их будет столько, что без указателя выходных персонажей вам будет просто не обойтись!
   Ну и, конечно же, сами квины!
   Автора N 2 по удивительному стечению обстоятельств, с нами сейчас нет, и поэтому я, то есть Автор N 1, возьму на себя смелость несколько подкорректировать и даже кое-где сильно исправить описание морального облика участников группы, составленное ею.
   Итак, Брайан. Гарольдыч. Мистер Б. Про него можно говорить много и раскидисто. Но все теплые слова, сказанные в его адрес Автором N 2 перед уходом, я по известным причинам вымараю. Сам про него все скажу.
   Дорогие читатели, вы уж простите меня за резкость, за некоторую грубость даже, но я скажу грубо, сально и по-мужски откровенно - Брайан Мэй - сущий ********************************************************************************************************************************************************************************************! (вырезано цензурой - вовремя появившейся Автором N 2).
   Возможно, вы скажете мне: "Ага! Чистого помыслами и нежного душой гитариста ты мараешь и пачкаешь, а Фредди, негодяя этакого, выгораживаешь?".
   Да!
   Все всю сознательную жизнь только и делают, что защищают Брайана. А я - нет! Вот так вот!
   Тем более, что в этот самый момент ваш нежный, чистый и всеми обиженный, горько плача и вытирая слезы паричищем, незаметно мажет клеем стул, на который вот-вот сядет его обидчик - Фредди! Вот вам и маленькие глазки!
   Кстати, наблюдательные вы наши! А не заметили ли вы такой достойный замечания факт - в нашей истории всегда (или почти всегда) то, что предназначалось одним, по праву получают другие. Да? Заметили? Преклоняем колена. Вот и сейчас - на стул, предназначенный Фредди, медленно и с достоинством садится мессир Джон Ричард Дикон...
   Джон - самый честный и бескорыстный из всех наших героев. Положа руку на сердце, скажем, что тем, что его друзья охотно сожрали бы сами, он охотно делится с этими самыми же друзьями! Вот он какой! Возможно, в этом виновато его религиозное воспитание - его бабушка (о ней вы еще услышите, и не раз) состоит в местном церковном комитете, да и сам он всегда лояльно относился к этой самой церкви, иногда даже замещая своего знакомого дьяка. Также стала уже привычной фраза "А Джона уже и след простыл", так как в своей большой и кучерявой голове инженера-электронщика Джон имеет миниатюрный склокомер. Это такая хитрая штучка, которая обретается у всех остальных людей в другом, менее академичном месте, и с помощью которого они чувствуют, когда и что нехорошее произойдет. До Джона же эти ощущения доносятся быстрее, так как его склокомер расположен, как уже было сказано, в голове.
   Как это "Где он у нас?". Взрослые люди, а вопросы задаете наивные, детские...
   Поэтому и на сей раз Джон не ввязался с восторгом в склоку, как это сделали бы многие герои данной книги, а, горя жаждой справедливости, съездил по уху Фредди. Но зрение, подпорченное чинимыми годами микросхемами (кто понял с первого раза, тот молодец), подвело нашего героя, и по уху досталось ни в чем не повинному Роджеру...
   Роджер Мидоус Тейлор - вот уж воистину самая загадочная фигура в нашем повествовании! Скромно ли он молчит, заливисто кричит или злобно ворчит, что о нем ни скажи - все будет в точку. Обожает машины и своего маленького волнистого попугайчика. Ловко сверлит зубы и может сходу назвать вам температуру в прямой кишке трехпалого ленивца, потому как биолог. Вскорости, а точнее, с 1975 года, у него начнутся проблемы с наркотиками - но об этом мы еще поговорим. Итак, что у нас с Роджером в настоящий момент? А сейчас у него просто хорошее настроение, и он отпускает Джона с миром. Но затаивает обиду на Фредди, потому что сразу понял, кто и в чем виноват, и кого за это наказать следует. Конечно же - Фредди.
   Почему же Фредди? Потому что Фредди Меркури - самый яркий персонаж, самый зрелый экспонат нашего квиноведения! Его всегда и во всем подозревают, и всегда небеспочвенно, потому что ни для кого не секрет, что автор самой изощренной и невероятной проказы - это всегда Фредди. Самоуверенный до крайности, высокомерный и гордый, язвительный, но добрый, большой любитель выпить и закусить, почитатель интриг, затейливых ловушек, забавных игр и хитрых розыгрышей, часто кончающихся плачевно для него самого, неунывающий рыцарь плаща и кинжала, то бишь потрепанных клетчатых штанов и воинственно торчащих черных усов, мгновенно отрастающих и пропадающих по его желанию, ярый приверженец девиза "Не позволяй душе лениться" и любитель поваляться в постели часиков до двенадцати дня, почти из всех передряг выходящий чистым и красивым, величайший хитрец и притворщик, умеющий двигать бровями попеременно - словом, как сказал когда-то неунывающий весельчак Рабле про своего любимца Панурга: "А в сущности, чудеснейший из смертных!" И да будет земля ему пухом, облака - периной, а эта книга - памятником. Ура!
   Но сейчас не время петь дифирамбы! О каком еще памятнике может идти речь, когда Роджер только что схватил Фредди за пуговицу и стал, крутя ее, объяснять ему, Фредди, что тот поступил вовсе не по-мужски и не по-товарищески, и что он, Роджер, призван напомнить ему, Фредди, что такое благородные поступки, и что нужно ему, Фредди, сделать для того, чтобы самым коренным образом...
   Он еще долго говорил. Он открутил Фредди к черту все пуговицы с рубашки и одну - со штанов. Он так долго говорил, что уже все, кто в данный момент слушали его, ушли или уснули. Фредди стоял перед Роджером по стойке "смирно", как солдат, и вынужден был выслушивать этот ужаснейший треп, пока у самого Тейлора не пересохло в горле, и он не пошел попить водички.
   Глупо было бы предположить, что, вернувшись, Роджер застанет Фредди в покорном ожидании.
   Еще глупее было бы предположить, что Фредди вообще будет в комнате.
   И совсем глупо было бы предположить, что Фредди не бежит сейчас к Роджеру домой, горя жаждой отомстить за потрепанные уши и открученные пуговицы.
   А он бежал! Еще как бежал, пыша жаром мести! Добежав, он ворвался к Роджеру в комнату, вытащил из клетки его любимого волнистого попугайчика и так набил ему морду, как, наверное, еще никто и никогда не месил попугаев!
   Это далось ему нелегко, так как птица все время летала вокруг него и ловко уворачивалась. Но Фредди хитрости было не занимать - он сбегал в гардероб, вернулся оттуда с добротной мухобойкой и так обработал ею несчастного попугая, что тот вырвался весь красный и улетел в туалет отсопливиться. Но и там его настигла кровавая месть - Фредди загнал попугая под ванну и наощупь отстриг ему хвост под корень!
   Роджер, как врач, освидетельствовав пострадавшего, не стал Фредди говорить больше ничего. Он просто подал на него в суд. Понятное дело, что в то время все добропорядочные англичане, когда обижали их или их имущество, непременно подавали на обидчиков в суд, самый негуманный суд в мире, поскольку самым гуманным в то время являлся советский суд. И эти самые добропорядочные англичане могли быть уверены в том, что дело разрешится сугубо в их пользу.
   Неизвестно, в чем был уверен Роджер, потому что Фредди включил на всю катушку свое обаяние, сводил накануне прокурора на обед и проиграл десять партий в крокет судье. После чего становится понятным, почему суд был целиком и полностью на стороне Фредди. Даже адвокат Роджера, которым подрабатывал в то время Элтон Джон, и с которым тот съел не один пуд соли, не смог ничего поделать. Честно сказать, Фредди накануне ему позвонил и пообещал десять фунтов и копченую нутрию. Элтон просто не мог устоять!
   - Что же это получается? - громовым голосом вещал прокурор, меряя шагами тесное пространство перед судейским столом. - Кто разрешил этому.. этому потерпевшему выпускать свирепое животное без намордника? Оно набросилось на этого несчастного беднягу, которого я в полной мере могу называть подзащитным, да как набросилось? Со всей дерзостью, со всей прямотой, да он бы просто пожрал его! Просто пожрал!
   - И еще он щипался! - плаксиво встрял Фредди, показывая синенькое пятнышко на руке.
   - Да-да! Прошу суд учесть и этот факт - неуправляемая птица-убийца нанесла несчастному кровавую рану, изодрав ему все предплечье!
   - Можно спросить, кого здесь обвиняют? - ядовито поинтересовался Роджер.
   - Мне бы тоже хотелось это знать! - возопил Фредди. - Меня терзали!
   И он поднатужился и выжал слезу - крохотную, но очень пронзительную. Судья и прокурор, как по команде, заплакали.
   - О чем вы говорите? Он же совсем еще птенчик! - возопил Роджер. - Он и мухи не обидит!
   - Вот я и говорю, уважаемые сэры, пэры и мистер прокурор! - вскричал Фредди и, грохнувшись на пол, старательно забился в конвульсиях. - Если этот пернатый друг сейчас вместо коварных источников заразы - мух - обижает ни в чем не повинных людей, решивших просто погладить ему хвостик, что же мы увидим в его клетке спустя какие-нибудь дни? Кого он укрывает? Крылатого хищника! Кого он выращивает? Зеленую крылатую смерть! Ужас, летящий на крыльях ночи! Что у него вырастет из этого...
   Он выдержал театральную паузу. В зале все одновременно вдохнули.
   - Ппптенца? - выплюнул Фред с отвращением. - Орел! Стервятник! Чиж-жик!
   И Фред упал в обморок, прямо не вставая с пола. Присяжные, утирая слезы, присудили Роджера выплачивать Фредди компенсацию за причиненный моральный и материальный ущерб.
   - Постойте! - кипятился Роджер. - Я чего-то не пойму - кто кому хвост выдернул?
   Ему внятно и доходчиво объяснили, что если он не будет платить указанную сумму, ему увеличат ее вдвое за пререкания с судьей.
   И Роджер платил. Скрипел зубами и дергался во сне, но платил. Хвост у попугайчика постепенно отрастал. И в день, когда компенсация была аннулирована, Роджер запланировал Торжественное Отпускание Попугая На Волю с ритуальным Подбрасыванием его в воздух и Кличем: "Летите, голуби, летите!" на прощание. Но, вернувшись домой, Роджер тоскливым воем известил всех о том, что хвост птицы вновь был отхвачен и для верности замазан зеленкой, а клюв был намертво склеен "Моментом", дабы птица не проболталась о том, чьи подлые руки совершили над ней сие надругательство.
   Отвывшись, полиловевший от злобы Роджер отправился к Фредди. Фредди как раз сидел на веранде и пил чай с баранками. Не поздоровавшись, Роджер измочалил об него свою трость красного дерева, был повязан и увезен в корзине, из которой он ревел, как тур: "Я вам покажу, мерзавцы, как насиловать птиц!"
   Но самое интересное, что виновен на сей раз был не Фредди. Чертово же самолюбие Брайана было наконец отомщено. Все от него получили, и никто об этом не узнал. Довольный сим исходом, Мэй встопорщил бакенбарды и пошел себе, мимоходом вышвырнув в Темзу ножницы и тюбик с клеем. Пусть плавают!
  

/ - картинка N 33 - / ПРОСТАЯ ИСТОРИЯ, или РЕШИТЕЛЬНО ВСЕ ВЫХОДИТ НЕ ТАК, КАК ДОЛЖНО ВЫХОДИТЬ, А ВЫХОДИТ СОВЕРШЕННО ПОД ДРУГИМ УГЛОМ, ИЗГИБАЯСЬ И ВЫВОРАЧИВАЯСЬ ТАК, КАК ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ! /

  
   Однажды Фредди страдал - чертовски болели бока, отведавшие Тейлоровой трости. Злой и мнущий оные, сидел он в кресле Брайана и зыркал по сторонам красными с недосыпу глазами. Ночью ему снился страшный, выросший до размеров птерозавра Роджеров попугай, глядящий Фредди в глаза пристально и многообещающе, да еще и говорящий неприятным царапающим голосом: "Чистая тряпочка, смоченная в уксусе и положенная на крышку кастрюли, устранит в кухне приятный запах и наполнит ее мерзким уксусным духом, запомните это, мой друг!". "Зачем мне это знать?", кричит Фредди, но птица не отвечает ему, а качает клювом и вдруг как заищется под крылом! Вот тут Фредди и проснулся, а оставшиеся полночи рылся в сонниках и соображал - к чему бы такой кошмар? И потому у него и были красные глаза. Понятно теперь?
   И тут он узрел сидящего напротив Брайана, который, чавкая и облизывая жирные пальцы, с увлечением лопал сардельку. Глаза Фредди немедленно сменили цвет на завистливо-желтые.
   - Дай-ка мне это, вот такое вкусное, что у тебя, я сам съем, - потребовал он.
   Брайан, чмокая и хлюпая, не сразу понял, о чем его спрашивают и кто. Заметив желтые глаза напротив, Мэй чуть не подавился.
   - Чего тебе? - невнятно спросил он.
   - Дай, - Фредди решил быть краток.
   - Полай, - отозвался Брайан и, смакуя, положил в рот и медленно прожевал последний кусочек сардельки. И творил все это, невзирая на исступленно гавкающего Фредди!
   - Ну! - и Фредди, позеленев, кинулся вытрясать из Мэя сардель.
   - Пусти-хи-хи! - верещал Брайан, ибо Фредди проводил своими длинными узловатыми пальцами по нежным бокам Брайана, производя эффект так называемой щекотки и вызывая ответную смеховую реакцию со стороны означенного Мэя. - Мне смешно! Ты зеленый! Ты похож на светофор!
   - А? - Фредди так удивился, что отпустил Мэя. - Что еще за светофор? Мы люди дикие, персы мы, не разумеем чудес цивилизации.
   - А я всегда говорил, что ты не знаешь ПДД, - сообщил Мэй триумфально.
   - Что еще за ПеДеДе? - прищурился Фредди. - Ты говори, да не болтай! Может, я и недопонял кой-чего, зато умнее тебя и быстро схватываю. Поясняй!
   - Правила дорожного движения, - заученно сказал Мэй, - необходимо знать для того, чтобы не попасть под транспорт, проезд коего так част в нашем городе.
   - Да? - удивился Фредди. - А я и не заметил!
   - А как же ты дорогу переходишь? - удивился Мэй.
   - Как? Да вот как - перехожу, и все.
   - И под машину ни разу не попал?
   - Как видишь. Я же вижу их, машины-то!
   - А светофоры?
   - Что ты ко мне со своими светофорами привязался? Кто они тебе? Родственники, может быть? Папа твой светофор? Мне они зачем?
   - Ну вот погляди, - и Брайан пальцем ноги стал рисовать на пыльном полу светофор. Фредди критически глядел за его действиями, изредка шаловливо стирая ту или иную линию, которую с возможным тщанием выводил Мэй.
   - Скажи мне, друг Фред, видел ли ты когда-нибудь такую штуку раньше? - выдохнул Брайан, закончив художничество.
   - Вы, Брайан Гарольдыч, совсем меня за ослика держите, - ласково сказал Фредди. - Понятно, что видел, когда сам сколачивал. Это ж скворешник!
   - Муравья тебе в глазешник, - срифмовал Мэй. - Дурень Ганс! Учи тебя! А вот не буду! Не знающему правил ПДД не место в моем доме!
   И Брайан в бешенстве выгнал Фредди через черный ход. Фредди буянил и вопил, что хочет быть вышвырнут через парадный, как солидный и почтенный господин! Мэй в ответ прокричал ему, что он сейчас покажет ему солидного господина, вот только за шваброй сбегает! Фредди понял, что здесь ему светит только лишний шрам через все лицо, и сбежал.
   Сбежал он к Роджеру, совершенно забыв, что они в ссоре. Роджера он смог найти в гараже. Да он его и не искал - сразу в гараж пошел, и - вот он, Родик, под машиной лежит!
   - Род! - рявкнул Фредди с порога (из под машины раздался смешной звук, сообщивший о том, что Роджер не ожидал прихода Фредди и решил вскочить, забыв о своем местоположении). - Ты знаешь, что такое - знать ПеДеДе?
   - Конечно, знаю, - проворчали из-под машины. - Только тебе не скажу - я с тобой не разговариваю!
   - Ты из-за попугайки? - спросил Фредди.
   Ноги Роджера гневно задергались.
   - Так это не я, - сообщил Фредди. - Это Брайан, щучий сын. Это он мне так коварно отмстил!
   - А почему мне поплохело? - сухо задали вопрос ноги.
   - Потому что, - радостно сказал Фредди, - ты был неучтенным фактором. А мне-то тоже попало! Боки - знаешь, как больно?
   - Знаю, - довольно отозвались ноги и посмеялись.
   - Ну, так ты знаешь? - продолжил тему Фредди. - Про ПеДеДе?
   - А ты знаешь, что капитаны встречали массу редких зверей?
   - Какие капитаны? - Фредди чуть не влез под машину к Роджеру.
   - Не обращай внимания. Я шучу.
   - Шутишь? Вот и славно! Значит, мы помирились. Так как насчет ПДД?
   - Я же сказал - конечно, знаю. Я же шофер.
   - А мне скажешь?
   - Ладно, уговорил. Слушай. Знать ПДД...
   - Да что это за гадость хоть, которую я знать должен?
   - Правила дорожного движения!
   - А где ПеДеДе?
   - Первые буквы сложи.
   - Чего?
   - Правил.
   - Я их знаю, что ли? Сам сложи.
   - Слонячий! Первые буквы слов "Правила дорожного движения" - и есть ПДД!
   - Понятно. И это все, что я должен знать? Тогда при чем тут этот светотир?
   - Светофор, во первых. А потом, вот о чем говорится в правилах - нужно знать, как переходить улицу и ни в коем случае не переходить ее в неположенном месте!
   - А ты знаешь, где это место? - с надеждой заглянул под машину Фредди.
   - Иди отсюда, - посоветовал ему Роджер и швырнул в него какой-то замурзанной книжонкой. - Вот тебе правила, и учи сам!
   - Пасиба! - и Фредди убежал. Целую неделю он изучал правила, а потом побежал к Джону. Того почему-то не оказалось дома. Тогда он пошел к Брайану, потом - к Роджеру, но и их не было!
   - Черт возьми, - почесал в затылке Фредди. - Вот какая батрахомиомахия! Куда же они подевались? Ладно, потом сами придут. А я их не пущу, сволочей!
   И, хитро потерев лапы, он пошел к Дэвиду Боуи. Тот сидел в кресле-качалке и читал "Один день Ивана Денисовича" в подлиннике. Поглядев на Фредди поверх очков, Боуи сказал ему несколько слов на птичьем языке. Слова звучали непривычно, но вкусно! Фредди так и сказал, а потом спросил:
   - Переведите, почтенный.
   - Не могу, - развел руками Боуи. - Это непереводимая игра слов, и значит она, что ты можешь сходить на ферму в сельской местности для того, чтобы поохотиться там на летающих насекомых с красивыми крылышками, при этом тебе просто необходимо взять туда свою маму, но непременно держа ее за одну из ходящих конечностей.
   - Зачем мне туда идти? - удивился Фредди. - Да еще с мамой! И при чем тут ее нога?
   - Я же говорю - это трудности перевода, - помахал книжкой Боуи. - Но я со временем во всем разберусь.
   - Тогда вот тебе разминка для мозжечка, - и Фредди упал в кресло. - Ну-ка, скажи мне, что такое - переходить улицу в неположенном месте? А? А?
   - Пожалуйста, - сказал Боуи, и вмиг ответил Фредди, да еще и словами из его, Фреда, книжки!
   - У тебя откуда это? - разинул рот Фредди. - У тебя же нет правил!
   - Нет, - кивнул Боуи.
   - А, - понимающе ухмыльнулся Фредди. - Роджер рассказал?
   - Нет. Просто у меня есть бинокль.
   - Ну?
   - А я живу напротив тебя.
   - И?
   - И ты всегда читаешь, сидя спиной к окну.
   - Я?
   - Нет, я, - немного разозлился Боуи. - Вот я и читал вместе с тобой.
   - Как? - удивился Фредди.
   - Как-как? - совсем разозлился Боуи. - Ты что же, думаешь, я все время читаю постороннюю литературу?
   - Ага! - рот Фредди разъехался чуть не до ушей.
   - Ну и моська, - заметил Боуи.
   Фредди нахмурился. Он не любил, когда его называли моськой. И вообще собак не любил, любил только персидских кошек и карпов кои.
   - Я сейчас к Брайану, - сообщил Боуи, вставая.
   - Его нету, я проверял, - уныло сказал Фредди. - Сидите себе.
   - Да я знаю, он в больнице сейчас, - огорошил Фредди Дэвид. - В Оксфорде.
   - Какого черта его туда понесло? - удивился Фредди. - Он же даже не знает, где это.
   - Значит, нашел, - логично вывел Боуи. - По компасу.
   - Он даже про компас не знает, - вздохнул Фредди. - Ладно, будем считать, что его туда привезли насильно. Наверное, он сопротивлялся, вот в больницу и попал.
   - Не, - покачал головой Боуи. - Тут другое. Животики надорвешь.
   - Смешное? - нахмурился Фредди.
   - Еще бы. - процедил Боуи. - Перешел улицу в положенном месте.
   - Вот ему его ПеДеДе! А сам меня - с черного хода гнал! Передоросль!
   По дороге в больницуФредди был введен в курс дела. Однажды, а точнее четыре дня назад, проводил жену с дитем в отпуск и ударился по этому случаю в загул некто, известный ранее как Джон Дикон. Нет, ну как надо было нахрюкаться, чтобы перепутать почтовые ящики и вытащить из ящика соседа-архитектора госзаказ на строительство метро из Оксфорда в Лондон! У Джона в затуманенном алкоголем мозгу еще оставалось несколько чистых местечек, в которых собрались относительно трезвые мысли. Напялив противогазы, они принялись отчаянно сигнализировать хозяину о некотором несоответствии его, маньяка электроники и бога бас-гитары, с чем бы то ни было архитектурным. Однако, то ли потому что Джон как раз в этот момент залакировывал вчерашнее пивком, то ли просто потому, что несколько мыслей все же надышались ядовитыми парами и передавали все сообщения наизнанку, Дикон решил взяться за заказ. Собрав глаза в пучок и поминутно прикладываясь ко фляге, он поднатужился - и спроектировал.
   Прорабом же в то время подрабатывал Элтон Джон. Как раз, когда ему доставили Джонов проект, он маялся бездельем и не знал, куда приложить свой невостребованный талант строителя-шпалоукладчика. Покрутив в руках план, Элтон вскочил, помахал им в воздухе и прокричал:
   - Ну что же вы? За мной! Я покажу вам, как надо строить подземки!
   И он, схватив отбойный молоток и зубило с лекалом, помчался в Окфорд. За ним потянулись и рабочие. Словом, что и как мог проложить Элтон по пьяному проекту Джона? Добавив пикантный штришок ситуации, скажем, что Элтон как раз в тот день еще и забыл дома очки.
   В результате метро проложили навылет - сквозь все подземные переходы, попадавшиеся по дороге, после чего пустили опытный поезд - без водителя, конечно, упаси Бог! На автопилоте.
   Тем временем Брайан Гарольд Мэй, как истый благонравный пешеход, как раз переходил улицу. Завидя неподалеку переход, он ласково улыбнулся стоявшему неподалеку полисмену и принялся спускаться вниз. Наружу он, к удивлению полисмена, не вышел, как не явились на свет и другие люди, спускавшиеся вместе с Мэем.
   Зато многие англичане, пользовавшиеся в тот день подземными переходами, могли видеть такую картину - гудя и стуча, по новеньким рельсам мчался новенький поезд. Но не это поражало народ, а то, что перед новеньким поездом по новеньким рельсам резво мчались несколько десятков людей, позади которых, чуть ли не под самыми колесами, дико крича от ужаса, вприпрыжку скакал Брайан Гарольд Мэй. Его волосы развевались, полы пиджака трепал ветер, а на лице застыла гримаса - смесь страха, тошноты и удивления.
   Как вы уже поняли (Фредди-то во всяком случае сразу догадался), Брайан гонку не выиграл, и теперь лежал на койке в оксфордской больнице, вкушая апельсин, который ему, мучаясь похмельем и угрызениями совести, чистил на дольки Джон, а передавал Мэю дольки другой Джон - Элтон, тоже считавший себя отчасти виновным в случившемся. Но только отчасти.
   Фредди вышел из больницы с твердым решением никогда больше не заходить ни в один подземный переход. И переходить улицу только по зебре! Подумав (и это оказалось вовсе не сложно!), он пошел в зоопарк. Идя по дорожке парка, он бодро покрикивал:
   - Зебра! Ц-ц-ц! Где ты там? Иди-ка, иди, папка тебе вкусного даст!
   На зебре от ужаса вылиняли все полоски. Фредди, кинувшийся было к ней с радостным воплем, страшно обиделся на нее за такой нехороший поступок.
   - Как же так? - выпятил губу он. - Где? Зебра-то? Полосчки? Полосчки?
   И тут его орлиный взор упал на тигра, который спал неподалеку, обняв голову лапами. Фредди с полчаса молча смотрел на него, а потом уверенно сказал:
   - Полосчки. Они.
   И накинулся на тигра, который, спросонок не поняв, чего от него хотят, решил сожрать самого Фредди, а потом, поняв, чего от него хотят, вдвойне усилил свои попытки. Еле вырвавшись из тигриных объятий, Фредди отправился искать настоящую, нелинялую зебру. Найдя оную, он обрадовался и стал ее ловить, стащив ремень из штанов и крутя им в воздухе, как лассо.
   Но тут в самый разгар ловли с Фредди свалились штаны, и всем на обозрение предстали его трусы! О! Это были не просто трусы! Черные, шелковые, с нарисованными на них белыми красноглазыми китами! Люди от такого великолепия оторопели! Зебра от такого великолепия оторопела! Фредди, пользуясь минутой молчания, вытащил зебру из клетки и унес.
   Теперь, когда ему требовалось перейти дорогу, он дожидался зеленого света, затем вытаскивал зебру на дорогу, клал ее на землю и, тщательно балансируя на конских ребрах, переходил по ней дорогу, после чего тащил ее дальше.
   Так они добрались до Лондона. Когда Фредди дошел до угла Пикадилли и Арлингтонской, на светофоре как раз горел красный. Фредди, как знающий правила, стал терпеливо ждать. Красный горел. Фредди ждал. Прошло два часа. Фредди продрог и проголодался. Зебра стала проявлять нетерпение, пару раз наступив Фредди на ногу. Цвет не менялся. Наконец, презрев всевозможные ПДД, Фред перешел через дорогу, и тут только выяснилось, что за красный свет он принял нос Элтона Джона, который от переживаний надрызгался, прислонился к столбу и уснул, попросив его не будить. Фредди не стал его будить. Он просто плюнул ему в шляпу, усадил Элтона на зебру, сунул ей под хвост окурок сигары и пошел домой, навсегда зарекшись соблюдать какие-либо правила...
   P.S.... Элтона вскоре арестовали на окраине Мадрида, и предали суду за езду без седла.
  

/ - картинка N 34 - / ПОШЛИ ВОН, ДУРАКИ! или РАПСЕНСКАЯ БЕГОНИЯ /

  
   Однажды группа "Куин" в полном составе сказала своей звукозаписывающей компании, менеджеру и главбуху примерно следующее:
   - Пошли вон, дураки! Где наши деньги, подонки? Где наши деньги?
   И верно, студия "Трайдент", практически закабалившая квинов, убрала свои клешни, вытряся, правда, отступного в крокодильском размере. Пообещав жестоко отплатить, Фредди отсчитал нужные фунты и гордо увел своих друзей под крыло более лучшей компании - "EMI". Вдобавок выяснилось, что один из лучших менеджеров компании, Джон Рид, оказался - как бы случайно - хорошим другом Элтона Джона! Опа! Вот и получилось, что перед нашими друзьями были открыты все пути-дороженьки. И они не преминули ими воспользоваться! А началось все с чистого пустяка.
   Однажды Брайан Мэй, сияя, влетел в студию с расписным горшком в руках. В горшке нагло сидел красный цветок. Фредди мрачно посмотрел на него. Он был здорово не в духе - какая-то скотина недавно позвонила и предложила забрать от них Брайана Гарольда в свою группу "Спаркс". Ехидный голосок утверждал, что "мистер Мэй заслуживает большего, нежели бренчание на гитаре за гроши во второсортной группе, которая только и может, что ссориться со своими работодателями! А мы его обогреем, приголубим и много денег дадим!". Фредди сказал в ответ, что мистер Мэй поступит так, как скажет мистер Меркури, а мистер Меркури советует всем спарксам засунуть свои жадные ручонки знаете, куда? Трубку бросили, но Фредди все же был недоволен - еще пара таких звонков без его, Фреда, ведома, и в группе останется он один, под крылом продюсера Джона Рида.
   - Куда это? - радостно спросил Мэй с порога, помахав цветком.
   - Веник - на кухню, горшок - в туалет, - хмуро распорядился Фредди.
   - Выдра, - обиделся Мэй.
   - Сам выдра, - ответил почему-то Роджер.
   - Я не тебе, мышь белая, а выдре, - откликнулся Мэй. - Этот цветик я купил в подарок жонке. Называется - рапсенская бегония. Редкости необычайной.
   Фредди злобно покосился на него.
   - Подкаблушник, - прошипел он. - А вот помани тебя большими деньгами - сразу небось убежишь?
   - Куда это? - удивился Брайан. - Мне и здесь неплохо.
   - Уйдешь ведь, - покачал головой Фред. - А мы тебя растили, на ноги ставили. Не стыдно? - заревел вдруг он. - Наглая рожа! Еще и смотрит! За нашей спиной договариваешься?
   - Да с кем же? - не мог понять Мэй.
   - Со спарксами! - выплюнул Фредди. - У нас плохо как будто?
   - У нас - замечательно, - с чувством сказал Мэй. - Не уйду никуда. А что за звери такие - спарксы?
   - Группа такая, - немного оттаивая, рассказал Фредди. - Деньги мешками гребут. Я читал.
   - И чего они? - заинтересовался Брайан.
   - Предлагали за тебя много денег, - пояснил Фредди. - Я не дал и не взял.
   - А сколько давали? - загорелись глаза у Мэя.
   - Я же говорил - свалишь, - поморщился от такой наглости Фредди. - Ну давай, чеши отсюда! Другого найдем, подумаешь!
   - Фредди! - Брайан встал в полный рост, чего никогда бы себе раньше не позволил. Фред молча проследил его путь вплоть до самого потолка. - Я бы никогда.. Ты понял - никогда бы я себе бы...
   Фредди подошел к нему и похлопал по ноге.
   - Мы в тебе не сомневались, мой друг, - сказал он мужественным голосом.
   - Мы были в тебе уверены, - крикнул Джон из-за какого-то пульта.
   - Мы просто знали, что ты хищник, а не человек! - закончил Роджер.
   Брайан откланялся и попытался придать себе обычные размеры. Но тут вдруг разнервничался Фредди. Он принялся метаться по студии, швыряя стулья и лягая колонки.
   - Александр Македонский, - авторитетно сказал Роджер, - тоже вот был герой, но зачем же стулья ломать?
   - И я герой? - с надеждой спросил Фредди.
   - Не Македонский, - Роджер был категоричен. - Он стулья не ломал. И в колонки ногами не тыкал!
   - Ну все, финиш, - сказал Фредди, и уселся, уткнув башку в колени. - Не могу я больше! Не получается! Не вытанцововывается!
   - Почему? - пожал плечами Брайан. - Смотри, чего могу-то!
   И вскочив, пошел старый хрен вывертывать ногами трепака, что твое колесо - любо-дорого посмотреть, ей-богу! Ухая, ногами подбрасывал, будто солнце хотел ими зацепить, вертелся, ровно немец, а уж когда начал на землю бросаться да отскакивать, да выкрикивать при этом слова бранные, все ненаших языков, то и тогда было не отличить его от образины какой! Вот так, наверное, призывали напоить посевы водой наши предки, от которых и остались только что ножи да топоры из камней претвердых, да писульки на стенах, какие лишь иногда наши дети выводят в момент, если их можно усадить за стол да чистописанием заняться. Да и то, право слово, лишь тогда получается, когда пообещаешь им пряничка какого либо водицы сахарной, да и тем, надобно сказать, не всегда их улестить можно...
   Фредди, у которого в голове при виде танца Брайана вдруг возникли непонятные, но складные слова, замахал на него руками.
   - Будет, хлопче! Хай тоби грець! Никак сказывся, сто чертив твоему батьку!
   Роджер и Джон кинулись на разошедшегося Мэя и приструнили его, сунув по паре тычков в бока. Фредди же вспомнив, наконец, суть своих переживаний, опять заголосил:
   - Не переживу я! Охтеньки мне!
   - Меня? Конечно не переживешь. Я же младше тебя! - удовлетворенно отозвался Брайан.
   - Да не тебя, рогастый!
   - А кого?
   - Да не кого, а того, крючкотворный!
   - Кого - того? - удивился Брайан, озираясь. - Тут, окромя нас, никого нету!
   Фредди вместо ответа ущипнул Мэя за пуп, и тот, сложившись пополам, ткнулся носом в цветок.
   - Ты объясни, - попросил Джон, - чего - того ты не переживешь?
   - Объясняю, - подчинился Фредди. - Я не переживу того, что не могу придумать названия своей новой, уникальной и по-человечески гениальнейшей песне!
   - Красивый цветок, правда? - подключился в разговор Брайан, любовно оглаживая складочки на листочках. Фредди вздохнул, но промолчал.
   - Так что за песня? - заинтересовался Роджер. - Та самая?
   - Та самая, - подмигнул ему Фредди. - Но это наш секрет!
   - Вот исполни сначала, а мы уж тогда постараемся оценить степень ее гениальности, да, может, и название придумаем, - вычурно потребовал Джон.
   Фредди немного поломался, но песню спел. Брайан кивал и улыбался на протяжении всего вокализа, а после оного встал, подошел к Фредди, обнял и его и проникновенно сказал:
   - Спасибо, друг! Я ведь всегда, всегда, - он погрозил пальцем окружающим, - считал, что бегония куда симпатичнее сирени. И только ты один смог понять мои чувства и душевные помыслы. Кроме того, считаю должным заметить, что соцветия...
   Фредди так его толкнул, что Брайан прокатился через всю студию и застрял в ножках синтезатора.
   - Ты знаешь, что-то в этом есть, - подумав, изрек Джон. Роджер показал большой палец.
   - Я это еще тогда тебе сказал, - молвил он загадочную фразу.
   - Но названия пока нет, - поник Фредди.
   - Слушай, - посоветовал Джон. - Ты спой еще раз, только под рояль. А мы послушаем. Может, навеет чего...
   Фредди уселся за рояль, забарабанил по клавишам и заголосил. Брайан судорожно бился в синтезаторе, стремясь вырваться на волю и доказать всем неверным, в чем преимущества бегонии перед сиренью. Роджер же с Джоном стали ждать, не придет ли что.
   Но "что" не пришло. Пришел "кто". А именно - Рой Томас Бейкер, бывший продюсер квинов. Он не рассорился со своими друзьями, как другие дураки и подонки, а продолжал помогать своим протеже, тем более, что с ними всегда можно было тяпнуть, не опасаясь распространения ими слухов и интервью в желтых газетах типа: "А Бейкер опять нажрался! На дыбу таких продюсеров!".
   - Это чего? - спросил Бейкер, просовывая голову в дверной проем. Увидев своего любимца, Фредди хитро подмигнул ему и сказал:
   - А вот тут, дорогуша, начинается оперный кусок!
   После чего так немилосердно заверещал, что Бейкер стремглав вылетел из студии, подбежал к телефону и позвонил Кенни Эверетту, диджею одной из популярных лондонских радиостанций, который был еще известен и тем, что имел на все свое собственное мнение, отличное от остальных, даже если оно и было явно неверным.
   - Послушай, Кен! - прокричал Бейкер. - Тут есть одна отвратительная группа, которая играет какую-то чушь, и вот что еще - новая их песня - полное!
   - Откуда тебе знать? - прорычал голос Кенни. - Мне нужно немедленно послушать эту песню!
   - Кенни, ты уверен? - робко спросил Бейкер.
   - Тащи прямо сейчас! - был ответ. - Не мни, что не мнется!
   - Так ее еще нету, - пропищал продюсер.
   - Чтоб была! - и Кенни отключился.
   А Бейкер кинулся обратно в студию. Там же происходило вот что:
   - Стоп! - сказал Фредди, с сожалением отрываясь от рояля. - Мне грустно, но ничего у нас не выйдет.
   - Да почему же?
   - Кому нужна песня без названия?
   - Тебе. Мне. Всем, - отрезал Джон.
   - Кстати, - медленно сказал Роджер. - Мне пришла в голову потрясающая мысль!
   - Насчет веника? - тут же спросил Фредди.
   - Именно, - кивнул Роджер.
   - Я первый придумал, я сам и спрошу! - выпалил Джон. - Мэй, как называется твой веник?
   - Рапсенская бегония! - улыбнулся Мэй. - А тебе правда нравится?
   - Правда! - испугал Брайана Джон и повернулся к друзьям. - Вот и все.
   - Что - все? - встревоженно спросил Мэй.
   - Все ясно, - сказал Фредди. - У каждого есть вариант?
   - Точно, - сказали Джон и Роджер.
   - Жребий? - предложил Фредди и, сдернув с головы подслушивающего Элтона Джона соломенную шляпу, поставил ее перед собой. - Пишите свои варианты.
   - Мне почему-то кажется, что у нас будет написано одно и то же, - прошептал Роджер, лихорадочно строча записку.
   - А что вам еще кажется? - желчно спросил Фредди. - Давайте сюда. Так, и ты, Джон.
   - А я? - возмутился Брайан. - Это же мой цветок!
   - А ты можешь сказать, - разрешил Фредди. - Твое мнение учтется.
   - У меня название самое зыконское, - поднял большой палец Мэй. - Можете выкинуть свои бумазеи и слушать. Предлагаю вот как - "Наложенный платеж".
   Фредди молча похлопал в ладоши.
   - Гениально и непостижимо, - сказал он и поклонился. - Масса умный, масса самый изобретательный.
   Брайан покраснел.
   - Конкурс на самое кретинское название окончен, - сказал Фредди. - Теперь ваши варианты, друзья.
   Он пошарил в шляпе и вытащил бумажку. Развернув ее, он зачитал:
   - "Бегонская рапсения. Роджер". Гениально, но не смешно.
   - Давай другую! - обиженно сказал Роджер. - Может, хоть посмеемся.
   - Пожалуйста, - сказал Фредди и, достав, огласил. - "Раб сенской бегонии. Джон".
   Роджер затряс пузом. Джон зыркал на него из-под насупленных бровей, но молчал.
   - Смешно, - изрек Фредди. - Но не гениально.
   - А твоя-то? - взревел Джон, позоря свой статус ходячей флегмы. - Свою зачти!
   - Да, моя-то, пожалуй, вашим не конкурент, - вздохнул Фредди и робко прочел. - "Богемская рапсодия".
   Все застыли в благоговейном ужасе.
   - А по-моему, - нарушил вдруг ужасную тишину Брайан, - как вы там ни крутите, а бегония го-ораздо круче сирени!
   P.S. Вы знаете, тут произошла одна пакостная штука! Картинка - продолжение этой истории - загадочно исчезла. И мы никак не можем ее найти. Как найдем - сообщим. А пока -
  

/ - картинка N 35 - / А ВОТ И СТИНГ, или МЕДВЕДЬ-БРЮКВОЖУЙ ОБЫКНОВЕННЫЙ, ОН ЖЕ УРСУС БРЮКВОЕДИС ВУЛЬГАРИС /

  
   Однажды из кенсингтонского филиала лондонского зоопарка сбежал говорящий медведь! Сенсация века! Но не в том сенсация, что он был говорящий - об этом каждая собака знала, а в том, что он сбежал! Из лондонского зоопарка сбегали всего один раз, и этим героем была ящерица, оставившая в зубах решетки своего загончика хвост. И вот теперь - медведь! На его поиски были стянуты подразделения полиции, вертолет и подводная лодка, патрулирующая глубины Темзы. Но проклятый хищник как сквозь землю провалился!
   А недалеко от зоопарка стояла хибарка, в которой жил известный рок-музыкант Стинг. Это в будущем он станет еще более известным, переедет в мощный особняк, а свою хибарку передаст в наследство другому малоизвестному рок-музыканту. А пока в этой развалюхе жил Стинг. Жил он, жил, и решил поесть брюквы. У него была целая плантация на подоконнике, где он разводил петрушку, щавель и брюкву. Вот, стало быть, наложил себе Стинг целую тарелку вареной брюквы и приступил к делу. Вдруг из-за плеча его появилась чья-то волосатая лапа и попыталась ухватить одну брюквочку, лежащую с самого краю. Стинг раздраженно треснул лапу и строго заявил:
   - Скромнее надо быть, Дэвид Робертыч. И побриться б не мешало.
   Закончив тираду, он вернулся к трапезе. Не будем же винить Стинга за то, что он спутал медведя с Боуи. Просто он недавно переехал в этот район, знакомств с людьми не завел, а подружился с одним Дэвидом, первое время даже регулярно посещая его лекции (но только первое время).
   Короче говоря, несчастный медведь, ошалев от перепута его с человеком, выхватил у Стинга тарелку и всыпал в себя всю брюкву, после чего пустился наутек. Вслед за ним, рыча от возмущения, вылетел Стинг. Он уже увидел, что брюквенный вор не совсем Боуи, но остановиться уже не мог - у него еще никогда так нагло не крали завтрак!
   Лихая парочка промчалась через весь Кенсингтон, ворвалась на рынок, произвела там фурор, выскочила на перекресток Кингстон и Кромвелл-роуд и заскочила в какой-то паб. По несчастью, именно в том пабе квины, по случаю написания Фредди гениальной песни, устроили вечеринку. Вот и вышло, что медведь, попав в бар, сориентировался в ситуации и сожрал всю брюкву, приготовленную для салатов, а Стинг в порыве благородного гнева разнес в щепки все взятые напрокат столы вместе с грудой яств!
   Фредди, которому указали на это явное нарушение проведения вечеринки, был в ярости. Он долго искал нарушителей, но один спрятался где-то за музыкальным автоматом, а другой казал издалека когти и, хищно чавкая, пульсировал. Подступиться к ним не было никакой возможности, и Фредди отступился, сказав: "Я вас все равно срисовал!".
   Но Фредди вскорости забыл об этом гадком случае и с головой погрузился в творческий процесс. Стинг же постепенно перестал прятаться и даже иногда выходил в свет. И вот однажды...
   На праздновании дня рождения Элтона Джона к Фредди подошли и cказали:
   - Гляди, Фред, а вон - Стинг. Ты ведь знаешь Стинга?
   - Откуда бы? - удивился Фредди, разглядывая молодца, в охотку пожиравшего креветки с креветочного дерева (личного изобретения Фредди. Делалось оно так - перед вечерухой прямо с улицы притаскивали выкопанное с корнем и с землей дерево, потом развешивали на нем креветки, а потом их с дерева срывали. Без помощи рук - это было обязательное правило, и Фредди со скандалом на нем настаивал).
   - Ну постарайся, вспомни! Это дело жизни и смерти нашего заведения!
   - А кто вы такой? - воздел брови Фредди.
   - Как же? Я хозяин этого паба.
   - Ну?
   - А что было в ПРОШЛЫЙ раз?
   - А ЧТО было в прошлый раз?
   - Так я и говорю - разве вы не помните Стинга?
   - Погоди, погоди, - глаза Фредди затуманились. - Вечеринка... Ага... Рапсодия, да? Побольше соуса... Медведь... Брюква... Разгром... А! Музыкальный автомат! - глаза у Фредди прояснились. - Точно! Я же его срисовал! ВСПОМНИЛ Я ТЕБЯ, ХАРЧО!
   И Фредди на всех парах понесся к Стингу, который тоже его узнал и в страхе полез на креветочное дерево. Но хорошей потасовки не получилось - дорогу Фреду преградил медведь и пригрозил съесть весь пятилетний запас брюквы, который Фредди хранил там, где, согласитесь, было бы глупо его искать - под кроватью. Фредди мигом подобрел и даже включил Стинга в состав своих друзей.
   Что не помешало ему, однако, позвонить в полицию и сообщить, что искомый медведь хранится у Стинга в хибарке.
   Хибарка выдерживала пятидневную осаду. Медведь метал в осаждающих закрутки, а Стинг выставил на чердак колонки и поражал полицию акустическими ударами. В общем, если бы не появление Боуи, который имел огромное влияние на полицейских, потому как читал у них в участке лекции: "Я - веселый полисмен, или как не быть битым", судьба Стинга была бы трагичной.
   - Выходи с руками наверху, - кричал ему Боуи через мегафон. - Тебя поймут и простят!
   - Знаю я вас, - вопил в ответ Стинг. - Получайте помидоров!
   И вылетевшая банка окрасила еще одну машину в забавный цвет.
   - За порчу имущества тебя - батогами! - пригрозил ему Буй.
   - А они мне хибару попортили! - злился в ответ Стинг. - Кто чинить будет? Неужели же господин начальник полиции собственной персоной?
   - Некогда мне с тобой разговаривать! - ответил Боуи. - Выходи сейчас же! А то знаешь чего? Медведя твоего съедим!
   Медведь так испугался, что выскочил в окно с поднятыми лапами. Волей-неволей и Стингу пришлось выйти. Всем своим видом он выражал упрямство и готовность кусаться.
   - Дурак ты, - сказал ему Боуи, подходя ближе. - Тебя хотели наградить за поимку особо разыскиваемого зверя.
   - Я с ним сроднился, - угрюмо отозвался Стинг. - Отдайте мишутку моего доброго, ласкового.
   - Нельзя, - отказался Боуи.
   - А можно тогда я буду за ним ухаживать? - попросил Стинг. - Пожалуйста, скажи, что я очень просил и даже умолял, а если нельзя будет, я весь их зоосад чертов разнесу к свиньям! А директора лично повешу на жирафе!
   Боуи поговорил, и Стингу было дадено. Теперь он работал в зоопарке служителем, и на него не могли нарадоваться - такой он был вежливый и обходительный. А Фредди стало стыдно. И Фредди признался, что это он капнул. А Стинг отвозил его метлой. И Фредди ночью выпустил из клетки всех кроликов. А Стинг не узнал, кто это сделал. И все закончилось плохо. Для кроликов. Их съели. Даже директору зоопарка кой-чего досталось! Поэтому Стинга не выгнали. Вот и все.
  

/ - картинка N 36 - / КЛЕЕНЧАТАЯ ТЕТРАДЬ, или НА КОЙ ЧЕРТ ТЕБЕ НУЖЕН ГАЛСТУК, ЕСЛИ НА ТЕБЕ НЕТ ШТАНОВ? /

  

Эпиграф первый:

"Вопрос мой прост и краток - промолвил носорог.

Что лучше - сорок пяток

Или пяток сорок?"

Алан Александр Милн

в переводе Бориса Заходера

Эпиграф второй:

"И дальше - произведение, никак не связанное с эпиграфом,

как и положено в большой литературе!"

Михал Михалыч Жванецкий

  
   Однажды Брайан пришел к Фредди - авось еще крольчатинкой угостит? - и увидел, что Фредди работает. Он сидит и что-то пишет в толстую клеенчатую тетрадь.
   - Фред, я раньше никогда не видел, чтобы ты писал! - восхитился Мэй. - Как ловко у тебя это выходит, а! Чего ты пишешь? Зачем? Дай посмотреть!
   - Нельзя, - сказал Фредди. - Еще не конец. Это очень важная вещь. Тексты песен группы "Куин" с тыща девятьсот семисят первого по...
   - Ужас, - с чувством сказал Мэй. - Много как.
   - По девяносто первый год, - гордо закончил Фредди. - Во как! Это тебе не баран накашлял!
   - Так же не бывает! - уперся Мэй. - Это же еще долго! Неужто у тебя уже все песни есть?
   - Много ты знаешь, - фыркнул Фредди. - Учить меня он будет, как песни писать - быстро или там медленно. Вот, кстати, - он полистал тетрадь, - и песня есть про такого дурака, как ты. Называется - "Мустафа Ибрагим".
   - Че, правда, что ли, на меня похож? - усомнился Мэй.
   - Конечно, - подтвердил Фредди. - Тоже все время астрономию учил, пока у него не обвисли усы.
   - Ой! - умилился Брайан. - И впрямь, как я!
   - Ага! - кивнул Фредди. - А потом, когда он все выучил, пришел лев и съел его. И потом он лежал в животе у льва, такой умненький!
   - Нечестно! - надул губы Мэй. - Это ты у Туве Янссон слизал! Только там не лев был, а Морра.
   - Да? - с издевкой сказал Фредди. - А там был Мустафа?
   - Н-нет, - замялся Мэй.
   - А Ибрагим?
   - Нет, - заплакал уничтоженный Мэй.
   - Так чего ты тут тогда мне? - страшно закричал Фредди, но, видя, что Мэй и так уже рыдает в голос, сменил гнев на милость, а также тему:
   - Хочешь, полистай тетрадку. Я разрешаю.
   - Правда? - слезы у Брайана мгновенно высохли, и он схватил тетрадь, зарывшись в нее по самые уши.
   - Слушай, - сказал он. - А это вот тут что-то знакомое..
   - Не "Что-то", а "Падающий молот", - с достоинством сказал Фредди.
   - Так это же... Но ведь это... Это же моя песня! - оскорбился Брайан.
   - Да? И когда ты ее написал? - голос Фредди стал стальным.
   - Вчера ночью! - пропищал Мэй. - Но решил, что вам еще рано про нее знать, пусть полежит лет так десять. И задремал себе...
   - Вот! - с достоинством сказал Фредди. - А я не дремлю, а подглядываю в окно. Подглядел - и переписал песенку вот сюда, в тетрадку. Да и петь-то, собственно, буду тоже я. А ты - дремли себе. Так всю жизнь проспать можно!
   - Неа, - вдруг успокоился Брайан. - Не будешь ты ее петь. Да и вообще ничего не будешь.
   - Почему же? - свистящим шепотом поинтересовался Фредди.
   - Потому что у меня-то есть галстук в оранжевую полоску.
   - Как? - еще тише сказал Фредди. - В оранжевую? А у меня?
   - А у тебя нету, - нахально ответил Мэй. - Поэтому петь отныне и впредь буду только я. Публика полюбит меня. А тебя забудут. Понял, крысенок?
   - Крысенок? - поднял бровь Фредди. Брайан отступил на шаг - так, на всякий случай.
   - Это я ему сказал, - быстро пояснил он, показав на Роджера, который уже пять минут как молча стоял в дверях, созерцая.
   - Оскорблять моего лучшего друга? - кротко спросил Фредди, схватил Мэя за грудки и стал трясти, как пудель - тряпку.
   - Дашь стишки? - рычал Фредди. - Дашь или нет?
   - Дам! - пищал Мэй.
   - А галстук дашь?
   - Ни за что! Обойдешься, хламидомонада!
   - Это я-то - водоросль? - возмутился Фредди. - Да еще и одноклеточная? Отхватите же, почтеннейший!
   Так они дрались несколько дней, иногда прерываясь, чтобы поспать или попить кофе. Потом как бы случайно встречались на спортплощадке, куда Фредди ходил попеть, а Брайан - полазать по лестничкам, и драка вспыхивала с новой силой, да так, что только шерсть летела. Брайан даже купил себе сейф и убрал в него галстук от греха. Фредди три раза крал сейф, но взломать его так и не смог, и Брайан с понятыми и скандалом забирал имущество обратно. Безобразие продолжалось до тех пор, пока однажды на спортплощадку, где в очередной раз молча катались в пыли Брайан и Фредди, а Роджер и Джон висели вниз головами на турнике - кто дольше провисит, не прибежал встревоженный Рой Томас Бейкер. Он переступил через дерущихся и открыл Роджеру и Джону страшную правду - через три часа девятнадцать минут они должны играть в весьма престижном зале с презентацией "Богемской рапсодии". Друзья упали с турника, заметались туда-сюда и попытались растащить драчунов абордажными крючьями, которые Джон притащил из чулана, где они пылились еще с тех времен, когда его бабушка была морской разбойницей и грабила лодочников на Темзе, вытрясая из них вместо душ множество ценностей, как-то: часы, кольца, новые митенки и столь редкую в то время в Англии губную помаду.
   На усмирение спорщиков Джону и Роджеру потребовалось два часа. И, когда они еще через час прибыли на место, оказалось, что на репетицию и освоение аппаратуры им осталось девятнадцать минут!
   - Какая еще аппаратура? - заверещал Брайан, - О какой аппаратуре может идти речь, когда эта сволочь у меня галстук ворует!
   Он прыгнул на Фредди, и согласился выйти на сцену только после того, как Роджер обломал об него крюк, а Джон пригрозил помочь Фредди во вскрытии сейфа!
   - Связали, да? - проворчал Мэй. - Я вам припомню! Все на одного, это же надо! Да я к спарксам уйду! Меня давно звали...
   Фредди, побагровев, отвесил ему такого леща, что Брайан пролетел через все закулисье и выпал на сцену. По буре аплодисментов, разразившейся в зале, остальным квинам стало ясно - их ждут, и уже давно. Выход был один - паника.
   - Я не знаю, куда идти! - завопил Фредди, и забегал по закулисью. - Заблукал! Помогите!
   Неожиданно он наступил на какую-то веревку, и его утащило прямиком на сцену. Оказалось, это была никакая не веревка, а Брайанов галстук, который он надел, надеясь на то, что его будут снимать, возможно, даже на кинопленку. Пользуясь случаем, Фредди ловко снял с Мэя галстук, нацепил на себя и пошел выделывать ногами кренделя по сцене. Брайан подло наступил на волочащийся край галстука, и Фредди пришлось бегать вокруг него, как козленку на привязи. Тут вступили Джон и Роджер, и понеслась! Фредди пел, выдрючивался и одновременно пытался исподтишка пнуть Мэя, а тот, как на педаль, то и дело наступал на галстук, отчего Фредди неестественно, но оживленно тряс головой. Словом, выступление произвело фурор, и после "Рапсодии" квинам была устроена овация.
   Но Фредди все равно был недоволен. У него оторвали пол-галстука, и к тому же он натер мозоль. Это было неприемлемо, и Фред решил выместить злость на зрителях.
   - Деньги гоните! - заорал он, ощетинившись. - Деньги за просмотр!
   Его толкнули и слегка прошлись по нему в искусственно устроенной давке. Потом зрители, оживленно обсуждая презентацию, отправились по домам, а Фредди лежал, моргая и таращась в потолок. Ему было хорошо - в голове его медленно и печально пели птицы и совы. Внезапно в поле его зрения попала перевернутая морда Брайана. Она подмигнула ему, помахала ушами и весело сказала:
   - У нас теперь два галстука!
   - Боже, когда я сдохну? - и Фредди, закатив глаза, занялся сном.
   Ну и все пока.
  

/ - картинка N 37 - / ЛОПАЙ, ЧТО ДАЮТ, или КАК, ВАС ТОШНИТ? /

  
   Однажды вечером Мэри Остин стояла на кухне и деловито готовила ужин себе и Фредди. В одной руке у нее был половник, которым она размешивала какую-то бурду в кастрюле, стоящей на плите, а в другой руке - увлекательный роман из жизни привидений под названием "Нас не видно, ну и ладно!".
   В это время зазвонил телефон. Мэри уронила половник на пол. Виной тому была не неожиданность звонка, а ручной уж Фредди - по кличке Хрюшка - который цапнул ее за пятку. Хладнокровно схватив ужа за хвост, Мэри зашвырнула его на шкаф. Уж временно потерял ориентацию, пытаясь сосчитать в уме, сколько позвонков у него осталось целыми на данный момент. Мэри же подняла трубку.
   - Але, - сказала она, ногой подбрасывая половник с пола и вновь суя его в кастрюлю на предмет помешивания.
   - Козел! - выругались в трубку.
   - Фредди нет дома, - сообщила Мэри. - Кто его спрашивает?
   - Тощая обезьяна! - продолжала удивлять трубка. - Парикач! Желтопузый крокодил!
   - Как я понимаю, - осторожно сказала Мэри, - речь идет о Брайане?
   - Именно, - сухо сказал голос. - Где. Эта. Сволочь?
   - Понятия не имею, - откликнулась Мэри. - Уж не с женой ли достойного господина Мэя я говорю?
   - С потенциальной, - отрезала трубка.
   - То есть, как - потенциальной? - изумилась Мэри, вновь роняя половник. - А как же пышная свадьба? На которую, кстати, нас так и не пригласили?
   - О чем вы говорите? - оскорбилась трубка. - Свадьба у нас 29 мая. Еще долго. Мы пока просто живем вместе.
   - Погоди-ка, - озадаченно вымолвила Мэри. - А Брайан нам сказал... Подарки... Деньги... Мы же вам уже это все...
   - Ах, вон оно что, - задумчиво сказала трубка. - Этот негодяй имел честь сообщить мне, что его повысили и дали премию. Целую кучу денег притащил, да еще в конвертах. Половину, правда, успел унести, выпрыгнув в окно.
   - Давайте его побьем, - предложила Мэри.
   - Давайте! Хотя я по другому поводу звоню. Значит, нету у вас этого сущеглупого?
   - Если бы был, - медленно сказала Мэри, вновь поднимая половник и помахивая им, - ему бы сейчас это ой как не понравилось! Так в чем проблема?
   - Видите ли, я совершенно не знаю, чем его кормить!
   - Ничем, - посоветовала Мэри. - Пусть теперь в ресторане питается - денег много!
   - Нет, так нельзя. Пусти козла в ресторан! От одного у него язва разыгрывается, от другого печень колет, от третьего руки чешутся, а при виде овсянки его неудержимо тошнит!
   - Помнится, у нас он хлопья ел. Все пять коробок смолотил!
   - Так он и дома одни хлопья жрет! Вылитый Кощей!
   - Это мне знакомо, - пробормотала Мэри. - Мой-то синезубый тоже жрет не то, что надо. Все какие-то бутербродики, печенюшки, сэндвичи и тонны этих ужасных яблок! Я уже видеть их не могу!
   - Что же делать? - заголосила трубка. - Они с нами не считаются! Это же бунт!
   - Хватит болтать! - одернула ее Мэри. - Не ори. Завтра начинаем супер-акцию "Лопай, что дают!". В восемнадцать нуль-нуль - общее собрание! Зови всех и каждую!
   К шести часам все участницы заговора собрались в полном составе - невеста Брайана, жены Роджера и Джона, Дэвида Боуи и Элтона Джона. Только жену Коллинза звать не стали - она в муже души не чаяла и запросто могла проболтаться. Заговорщицы долго совещались, и разошлись заполночь.
   А наутро начался беспредел.
   Фредди, как обычно, проснулся к двенадцати часам и, позевывая, спустился к столу.
   - Что нам дадут? - плотоядно пощелкал зубищами он.
   - Хорошую взбучку, - пообещала Мэри, швыряя на стол тарелку.
   Фредди взял ее, осторожно заглянул внутрь - и его передернуло.
   - Оттуда что-то смотрит, - сообщил он, медленно отодвигая тарелку.
   - Это вкусно! - угрожающе сказала Мэри. - Салатик из овощей с творогом!
   - Салатик, - сказал Фредди уныло. - А бутер...
   - Забудь! - громыхнула Мэри, да так, что Фредди быстро придвинул к себе тарелку и даже зачерпнул одну ложку.
   - Запить бы, - робко сказал он.
   Мэри полезла в холодильник, а Фредди тем временем незаметно высыпал салат за окно.
   - Стакан молока, - заявила Мэри, поворачиваясь к нему. - А, ты уже все? Вкусно, правда? Вот тебе на десерт луковка и сырое яйцо. А еще я прорастила пшеницу - ешь.
   - Фууу, - сказал Фредди, только взглянув на пресловутую пшеницу.
   - Ешь, говорю! - прорычала Мэри и замахнулась на него скалкой.
   Фредди разбросал ногами все, что лежало на столе, и выпрыгнул в окно. Вслед за ним в окно полетела пшеница.
   Получив пару оплеух, он слез наконец с Боуи, который, сидя под окном, мрачно дожевывал салат с творогом, время от времени снимая кусочки того и другого со своей одежды.
   - Ты ешь мой завтрак, - радостно сказал Фредди, показывая на салат.
   Боуи вместо ответа облизал пальцы и спросил, указывая на тарелку, лежащую у его ног:
   - Ростки?
   Получив утвердительный ответ, он поднял пшеницу, отряхнул ее и принялся сосредоточенно поглощать. Уничтожив ростки, он поднял глаза к Фредди - и начал плакаться:
   - У тебя хоть есть можно! Да еще на природе!
   - Да уж, пикничок, шоб его подняло да гэпнуло, - уныло подтвердил Фредди.
   - А у меня - жратва противная, а сервис еще хуже! - сплюнул Боуи. - Только послушай - грибы с рисом! Экхх!
   - Экхх, - с готовностью кивнул Фредди.
   - Грибы! - высунул из кустов нос Джон. - Это вкусно - грибы-то. А у меня - рыба! Р-р-рыба! Бееее!
   И он, даже не извинившись, нырнул в кустики.
   - Вкусненькая рыбка, - заявил Роджер, выходя из-за угла. - От рыбки отказываться грех. А утку с пчелиным - м-маточным - молочком не ел? Да еще ф-ф-финики эти проклятущие...
   У Элтона Джона, который уже давно подошел к ним с другого боку, при слове "финики" потекла обильная слюна.
   - Печенка, - сказал он, дергая кадыком. - Печенка с сухофруктами - вот худшее из зол, друзья!
   - Есть хуже, есть, - не разжимая зубов, выдавил Брайан, появляясь в кругу друзей. - Не могу произнесть, что. Вот загадка - что с глазами можно жрать?
   - Рыбу, - сказал Роджер.
   - Пакости говорите, - и Джон, едва показавшись, вновь скрылся в кустах.
   - Еще, - попросил Мэй. - Глазки такие ж-ж-ж... Ж-ж-ж...
   - Жужжат? - уточнил Фредди.
   - Нет, они цвета такого ж-ж-ж...
   - Желтые глазки? - пробасил Боуи. - Так это жареные ромашки!
   - Балда ты, - ворчливо сказал Элтон Джон. - Он вам про яичницу...
   - О-о-о! - и Мэй, сбив с ног Дикона, унесся в кусты.
   - Друзья мои, - заявил Боуи, когда все наладилось. - Предлагаю - тащите всю кормежку сюда, разберемся. Фред, а ты дуй за клеенкой и вилками. Да! Еще салату захвати!
   Через полчаса под окном у Фредди собралась весьма милая компания, угощавшаяся, кто чем может. Боуи ел салат, Фредди - утку, Элтон Джон - рыбу, заедая ее финиками, а Джон с Роджером делили печенку и сухофрукты. Один Брайан сидел в новой слюнявке и с обидой наблюдал, как мимо его обеспокоенно дергающегося носа в чужие рты проплывают всевозможные яства!
   Брайан не выдержал и, отважно всунув свою руку по локоть в переплетение чужих загребущих щупалец, успел-таки ухватить! Но в его руку непостижимым образом попало единственное вареное яйцо, неизвестно как затесавшееся на пиршество!
   Бравый гитарист при виде и ощущении в руке яйца затрясся, губы его надулись, он с омерзением выронил столь недостойный его продукт, согнулся пополам и...
   Но Боуи нашел выход из столь щекотливой ситуации. Он просто и быстро пододвинул Брайану грибы. Тот вмиг перестал умирать, потер руки и приступил к делу. Фредди же подхватил яйцо, отвергнутое Брайаном, потер руки и тоже приступил к делу.
   Наевшись, все с отменным удовольствием хлопнули винца, пожали друг другу руки, пожелали счастливых успехов и, сытые и довольные, разошлись по домам.
   Брайан же на следующий день обзвонил всех своих друзей и знакомых и пригласил их на свадьбу, имеющую честь состояться аж через полгода! Что вы, что вы, никаких подарков не нужно, добавил он. Квинов же он предупредил, что в ближайшие два дня в студию не придет - видимо, его продуло на пикнике, сообщил он, так как ни разогнуться, ни согнуться он, к величайшему его сожалению, не может.
  

/ - картинка N 38 - / КТО ЗНАЕТ, ЧТО ЛЮБЯТ ДИКОНЫ? или ВСЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДИКОНЫ ЛЮБЯТ СМЕШИВАТЬ ЧАЙ С ВОДКОЙ ! /

  
   Однажды Брайан, Джон и Роджер сидели в студии, и в перерыве между записями своих песен пили кофе. Вернее, они делали вид, что пили кофе - а ну, как кто войдет! Были сигналы - не кофе они там пили. На самом деле, хитро подмигивая друг другу и говоря волшебное слово "Прозит", они доставали из-под стола маленькую фляжечку, отвинчивали крышечку, потом разливали по булькам, затем слышалось долгое и смакующее "глоп-глоп-глоп", после чего, опять же хитро подмигнув, фляжечку прятали, продолжая обсуждать вопросы сведения. Спустя минут двадцать они начали опасливо поглядывать на часы, а затем - на дверь. Предчувствия их не обманули - внезапно в студию, как бомба, ворвался Фредди.
   - Дайте мне сейчас же кофе, а не то я не скажу вам, что я песню написал-то, вот какой я молодец! - продекламировал он, уже протягивая руку за кофейником. Тот с поклоном был передан, и Фредди, присосавшись, с видимым удовольствием опростал его. После этого он обвел всех сияющими глазами и громко, со вкусом икнул.
   - Хто-сь вспоминаить, - развязно сказал он.
   - Чего ты написал, покажи немедленно! - грозно проговорил Джон.
   - Песню, - ответил Фредди, жалобно заглядывая внутрь кофейника. - Пусто!
   - Какую еще песню ты написал, быстро говори? - строго изрек Брайан.
   Фредди запустил палец в носик кофейника.
   - Веселую, - сварливо отозвался он. пытаясь вытащить палец. - Пальчик застрял!
   - Песенка про меня? - просиял Роджер. - Ведь я же самый веселый в нашей невероятной компании!
   Фредди отшвырнул кофейник и застыл в рассуждении чего бы выпить.
   - Ты самый глупый в нашей невероятной компании, - раздраженно сказал он. - Нет бы тебе сразу догадаться, что песня - про меня.
   - Да? - обиделся почему-то Джон.
   - Конечно, - пожал плечами Фредди. - Только я с тобой не разговариваю.
   И он быстро шмыгнул под стол. Никто и чихнуть не успел, как Фредди уже вынырнул оттуда с булькающей фляжкой.
   - Это мне? - радостно сказал Фредди. - Ну спасибо!
   - Хороший какой, - грустно сказал Брайан.
   - Фляжку спер, - грустно сказал Роджер.
   - И не побрезговал, - грустно сказал Джон.
   - Чего? - поинтересовался Фредди. Он уже ничего не слышал, так как лежал на диване, прихлебывал из фляги и блаженствовал. - Кажется, вы просили меня спеть?
   - Когда это? - недружелюбно спросил Мэй.
   - Недавно, - посмотрел на часы Фредди. - Стоят, проклятые! Буду петь.
   И, не успели все даже сказать: "Двадцать два", как Фредди вскочил на стол и, немилосердно икая, пропел:
  
   В понедельник утром на работу!
   А я хотел бы постирать носки-и! ик!
   Первый раз за год почистить зубы и умыться,
   И побрить свои колючие усы-ы! ик!
  
   - У тебя есть усы? А я и не знал! - удивился Джон. - Где же они?
   - Дома, - отмахнулся Фредди. - Не мешай, пудл. О! Икать перестал!
   - Пудл? - Джон разинул рот, но Фредди уже пел дальше:
  
   ...Остальные десять дней недели
   Буду петь и Мэя обзыва-ать!
   В пятницу я к Боуи спешу в людской толпе,
   Целый вечер буду я буха-ать!
   В воскресенье Тейлора я буду унижать,
   И в Дикона с балкончика плевать!
  
   - Хоп! - это Фредди спрыгнул со стола и приготовился к овации, прикрыв от блаженства глаза. Овации не последовало. Хоть бы один паршивый хлопок раздался! Фредди открыл глаза. Друзья кидали на него недвусмысленные взгляды. В комнате висело зловещее молчание.
   - Там в конце еще музыка - пру-бу-бум, пим-пим-пим-пим... - попробовал воспроизвести Фредди, но вскоре завял.
   - От-вра-ти-тель-но, - выразил всеобщее возмущение Джон. - Вы слышали, как он меня назвал-то, а?
   - Конечно, слышали, - кивнул Роджер. - Пудл.
   Джон гадливо плюнул.
   - Смотри, куда плюешь-то, пудл! - взревел Роджер, вытирая плевок со своей штанины.
   - Опять это слово, - вздохнул Дикон, примериваясь...
   ...Через некоторое время Фредди, поднося Джону стаканчик воды, спросил, угодливо заглядывая в его заплывшие глаза:
   - Что, и вправду песня так плоха?
   - Песня хорошая, - Джон со скрипом поднялся, охая, добрел до кресла, где валялся Роджер, выбросил его оттуда и тяжело уселся сам. - Вот только подправить бы кое-где.
   - Джон, а где? Где? - запрыгал Фредди. - Давай-ка, просвети. Я не против некоторой доли здоровой критики.
   Джон откашлялся и затянул голосом, не лишенным приятности:
  
   В понедельник утром на работу,
   И во вторник рано мне вставать.
   Всю неделю я кручусь, как белка в колесе,
   В воскресенье я иду с тобой гулять!
  
   - В этом что-то есть, - промямлил Фредди. - Конечно, оригинал намного лучше, но все же... Что там дальше-то?
   Джон не стал кочевряжиться и запел дальше:
  
   Среду отдаю велосипеду ("дзинь-дзинь", - подсобил ему Фредди),
   И в четверг иду в кино опя-ать!
   Я в пятницу из Лондона спешу в людской толпе,
   Целый день придется потеря-ать!
   Но субботним вечером опять иду к тебе,
   В воскресенье мы идем с тобой гулять!
  
   Джон закончил петь. Фредди некоторое время молча смотрел на него, потом - на лежащих в отрубе Роджера и Брайана (который пытался разнять дерущихся и пострадал первым). Затем он подмигнул Джону, сказал: "Щас" и исчез. Через некоторое время он вернулся, таинственно побулькал чем-то за пазухой и прошептал:
   - Махнемся не глядя - водку на песню!
   - Я же пью чай, - возмутился Джон, но Фредди пошел козырным тузом:
   - А кто говорил недавно в интервью, что ему весьма приятственно бывает иногда надрызгаться в компании до дыма из ушей!
   - Я говорил не совсем так, - смущенно сказал Джон, но его трясущиеся руки уже сами тянулись к вожделенной бутыли. Фредди быстро подсунул ему лист бумаги и ручку. Джон стал лихорадочно строчить: "Дается Фредди в том, что он является официальным автором всех сочиненных мною песен, на какие он только захочет наложить право написания им их".
   - Ну, намудрил, - с уважением сказал Фредди.
   Забрал лист. Отдал водку. И поскакал по знакомым - хвастаться.
   Джон все же однажды протрезвел. И, вспомнив ужасный и унизительный торг, не захотел смириться с потерей прав на свои песни. Он пошел домой, выпнул жену с детьми к тещеньке в Манчестер, после чего уселся на кухне и опробовал рецепт напитка, оставленный ему в наследство прадедом. Диконы всегда были военным кланом, и, дабы их планы были претворены в жизнь с наилучшим результатом, они пользовались удивительным средством - смешивали английский национальный чай с дефицитной русской водкой. После употребления вовнутрь сего коктейля в головы предкам Джона приходили такие дерзкие и хитрые планы, что, претворяя их в жизнь, Британия одержала немало побед в войнах, подавлениях колониальных восстаний и локальных конфликтов.
   Вот и сейчас Дикон вынул бутыль (сорт водки имел значение, но о нем мы вам не скажем), влил ее в чайник, тщательно вскипятил, после чего налил в чашку и добавил заварки (тип заварки также был важен). Смесь пошла зеленым пламенем, который сгинул спустя секунду, придав, однако, адскому зелью непередаваемый цвет и запах паленой резины.
   Джон вытянул ноги, потягивал чаек с водочкой, и постепенно в голове его, как из кирпичиков, сложился план захвата Букингемского дворца и использования членов фамилии Виндзоров по назначению.
   Замахав руками, Джон вскочил и добавил в стакан немного молотого перца и веточку с новогодней елки, которая до сих пор стояла, неубранная, в углу. После чего продолжил измышления военных хитростей, хлопнув для верности еще стаканчик.
   И помог этого стаканчик! Идеальный выход был найден - всякий раз, когда Джон писал посредственные песни, он с легкой душой отдавал их Фредди, как плоды долгого напряженного умственного труда. Фредди не знал, что у Джона был дар - он писал песни по очереди: хит - отстой, опять хит - снова отстой.
   Фред, понятное дело, отстой браковал. Он злился. Он называл Джона пудлом и сверчком. Он плевал ему в шляпу. Он говорил, что вот этому вот, Брайану косматому, легче написать хорошую песню. Он говорил, что даже Стингов медведь лучше с пианиной обращается. Он ставил в пример себя. И даже угрожал позвонить Джоновой жене и рассказать о его измене, которой, собственно, не было, но Фредди говорил, что сто фунтов и анонимность звонка могут убедить кого угодно.
   Джон был спокоен. Он сносил все упреки. Он вытирал плевки. Он не верил никаким угрозам, совершенно справедливо полагая, что Фредди лучше удавится, чем отдаст кому бы то ни было сто фунтов.
   Постепенно гнев Фредди улетучивался, они записывали очередную песню и уходили. А Джон оставался под предлогом генеральной уборки, потом, дьявольски двигая бровями, извлекал свои хиты и записывал их сам, оставляя только место для голоса Фредди. На следующий день Фредди скрипел зубами, ругался и обещал Джону, что уж в следующий-то раз он ему! Но петь приходилось - хит все-таки!
   Однажды случилось страшное - Фредди прибежал к Джону как раз в тот момент, когда тот, мило улыбаясь стакашку чаю с водкой, писал очередной хит. При виде Фредди Дикон принялся, торопливо пряча в штаны листок с черновиком, совать гостю текст написанного еще вчера отстоя. Фредди молча тянул руку к штанам Джона. Ничего сделать было практически нельзя. И тут Джона осенило. Он поднял стакан и со словами: "За новый хит!" протянул его Фредди. Решив, что один стаканчик погоды не сделает, Фредди покровительственно улыбнулся и принял на грудь. Мгновенно глаза его вспыхнули, спина прогнулась, и он, отстранив Джона, вышел из его дома. В окно Джон увидел, как Фредди, печатая шаг, шел по улице, держа курс на Букингемский дворец...
   Неизвестно, что произошло там, в хорошо всем известном дворце, но Фредди на следующий день явился в студию чрезвычайно бодрый и веселый, а в глазах его тихо светилась мудрость веков.
   Теперь Дикон всегда имел с собой на крайний случай фляжку чаю с водкой. Как только Фредди собирался устроить разнос или отнять у Джона его хорошую песню, ему подносили стопарик, и очень скоро Фредди становился добрым и веселым. Он каялся перед Джоном, целовал Брайана, не плюясь, и обещал Роджеру, что обязательно купит ему на день рождения ударную установку в два раза больше имеющейся!
   Однажды Джон коварно поднес ему свой стаканчик как раз на Роджеров день рождения. Пьяненький Фредди отслюнявил фунты и вручил их Роджеру, который побежал и тут же купил себе установку. А Фредди на следующий день был избит. Фредди, кричала Мэри, обрушивая на него книжную полку, ты негодная скотина и сарынь на кичку, коли пропиваешь отпускные! А ведь мы должны были ехать на пляж Малибу, вопила она, меча в него обувью! А теперь я вынуждена провести весь отпуск дома, как собака овчарка на цепи, орала она, поддавая совершенно опупевшему Фредди ногой!
   - Рожа! - слабо крикнул Фредди, загораживаясь подносом.
   Так его еще и этим подносом сверху отполировали!
   В общем, не повезло ему в тот день.
   Наутро Фредди приплелся к Джону, и, как и было обещано ранее, плюнул ему в шляпу. Джон не обиделся, а плеснул ему еще. Вскоре веселый Фредди попросил у Джона еще немного с собой и на негнущихся ногах побежал к Мэри. Вскоре к Джону ввалилась вдребезги пьяная сладкая троечка - Фредди и Мэри вкупе с прицепившимся к ним где-то по дороге Роджером.
   - Ты знаешь, - заплетающимся языком разъяснял Джону Фредди. - Мы плясали. Мэри плясала, и я плясал, и Роджер плясал. А потом Роджер плясал, Мэри плясала и я плясал.
   - И я тоже плясал! - ввязался Роджер, пытаясь показать, как он плясал.
   - Да, и он плясал, - подтвердил Фредди. - А уж как я плясал! Дай поцелую.
   Он полез целоваться, но Мэри дала ему в жбан и полезла целоваться сама. Фредди дал ей в жбан и полез целоваться с Роджером. Роджер дал Джону в жбан и полез целоваться к Мэри. Вскоре нельзя было разобраться, где чья невеста и кто с кем целуется, так как на шум, звуки поцелуев и гулкие удары в жбан явилась жена Джона и стала лупить всех без разбору. Ей услужливо поднесли стакашек, последствия чего оказались совершенно необратимыми...
   Беспробудное пьянство шло две недели с хвостиком. Потом как-то вдруг стало известно, что новый альбом квинов "A Night At The Opera" уже выпускает один оскорбленный донельзя Брайан. Всем стало стыдно, и имело место расползание по домам. Хотя многие были недовольны, а некоторые вообще были бы не прочь еще с недельку поползать в канавах и попугать одиноких прохожих...
   Закончить эту картинку надо бы на оптимистической ноте. Но мы нот не разумеем, поэтому скажем просто, что Джон наконец смог дать название старинному напитку. Название родилось такое - "Группенчайка". Запоминается и напоминает...
  

/ - картинка N 39 - / НОЧЬ В ОПЕРЕ, или ЧЕГО ТАМ ДЕЛАТЬ-ТО, НОЧЬЮ? /

  
   Однажды мы нашли окончание картинки про бегонию! Ловко! И теперь, как почетные кудесники-любимцы богов, мы его вам поведаем. И, кстати, заранее оговоримся: эта картинка - сплошное паскудство, потому что в ней много слов и мало смысла. Желающие могут ее пропустить. А другие желающие могут законспектировать. Это уж смотря, чего вы желаете. Понятно? Понятно. Значитца, можно и начинать потихоньку.
   Однажды Роджер объел все цветы с подоконника и улегся спать в аквариуме, предварительно выпив всю воду и аккуратно сплюнув рыбок в банку. Увидя такую поразительную картину, Фредди не удивился, не рассердился, и даже не налил в аквариум кефиру, что бы он сделал в другое время. Сейчас Фредди просто покачал головой и сказал:
   - Понятно. Не заметил, как осень пришла.
   И Фредди уселся писать песню. Про море. Он недавно был на море, ясно? Вот и стал в азарте одной рукой строчить песню, а другой - кормить рыбок. В аквариуме-то Роджер спит, кричало ему подсознание, но, забитое в уголок мощно ворвавшимся в мозг Фредди вдохновением, заткнулось и перестало.
   - Ах-кха! Ах-кха! - понеслась из аквариума бравая песнь.
   То Роджер, которому мотыль набился в нос и в рот, спел гимн солнцу. Да так смачно он чихал и кашлял, что Фредди, уловив в сих отправлениях организма мелодию, вслед за "Свиданием на берегу моря" написал еще и "Смерть на двух ногах". Имелся в виду квиновский кровосос-продюсер Норман Шеффилд, который как-то здорово перепугал всю группу, придя к ним в студию в плаще с капюшоном и при косе в одной руке. В другой же руке мистер Смерть держал приказ о повышении арендной платы за пользование студией.
   - Нормально все, - сказал Фредди с удовлетворением, ставя в конце песни жирную точку.
   - Чжищ-хи! - высказал свое мнение Роджер.
   Во все стороны полетели кусочки мотыля и трубочников.
   - Пойдите и вытруситесь, - в приказном порядке заявил Фредди. - Иначе вам не быть в наличии! - и он потряс расписанием записи альбома.
   Роджер в панике побежал в ванную. Фредди с хрустом покрутил шеей. Из ванной вскоре раздалось мелодичное журчание, а затем блаженный крик Роджера. Фредди, которого журч настроил на романтический лад, принялся строчить новую песню. В это время зазвонил телефон. Фредди взял трубку и стал отвечать, механически пробегая глазами тексты в своей клеенчатой тетради.
   - Але? Мэри? Здравствуй, Мэри! Понимаешь, в понедельник утром на работу, а я хотел бы...
   Из ванной внезапно вышел Роджер, завернутый в полотенца, как мумия. Взмахивая краями банной простыни, он заголосил:
   - Я люблю-у-у мою ма-ши-и-ину! Я-а люблю-у-у-у...
   Фредди оскалил зубы. Роджер успокаивающе показал ему ладонь, взял со стола ручку и бумагу и ускользнул в другую комнату.
   - Яйкс! - это Фредди стукнулся неубранными зубами в трубку. - В смысле, в воскресенье мы пойдем с тобой гулять, вот чего! Как в субботу? Сама иди в свою субботу! Мне нельзя. Я буду в трауре. По курочке. Которую я буду кушать в субботу в обществе нашего руководства. Тебя? Нет, тебя не ждут. Ты там никто. А я там - все. Вообще, кто лучше знает? У меня тут в тетрадке написано - в воскресенье! То-то же!
   Он брякнул трубку на рычаг и расхохотался.
   - Отмазались! - сыто сказал он, дохнув на ногти и потерев их об халат.
   Тут вошел Роджер и сказал:
   - Смотри - песенки.
   - Ты лучше смотри! - и Фредди ткнул его носом в тетрадь. - Это у тебя песенки. А у меня - гимны! Нетленки! Меня будут помнить по одной только фразе из "Смерти на ножках": "Ты мне все мозги зас...л"!
   - Гений! - с отвращением произнес Роджер. - Про машину-то небось нигде ничего?
   - Какую машину? - осовел Фредди.
   - Мою! - запальчиво сказал Роджер. - Новую! И я ее люблю!
   - Жениться тебе пора, - хмыкнул Фредди.
   - Так я ж женат. Да и песня-то - во! - оттопырил большой палец Роджер. - Чмокнуть!
   - Чмокни, - сказал Фредди кокетливо, подставляя щеку.
   Роджер отпрыгнул.
   - Пакость какая! - продребезжал он. - Я про песню! Вкусная!
   - Дай-ка, - ворчливо сказал Фредди, отнимая у него листок. - Сам не похвалишь... У! Класс! Я даже представляю, как я ее буду петь!
   - Это Я ее буду петь, - отрезал Роджер. - Че все ты да ты?
   - Приятное разнообразие? - саркастически усмехнулся Фредди. - Ну давай, давай. Все-таки хоть какой-то контраст... Вот тогда-то все сразу поймут!
   - Что поймут? - глаза у Роджера стали узкими и злобными.
   - Что мы с тобой - это певцы, во какие! - уклончиво отозвался Фредди.
   - Здорово! - подпрыгнул Роджер. - Погоди. Так я же уже пел раньше в альбомах!
   - Да что ты? Я как-то не замечал.
   - Да я классно пою! Люди меня помнят!
   Он вдруг задергался, как паралитик, и завопил:
   - Новый! Рок-н-ролл! Новый! У-у-у! Ты проиграла! И-и-и! Проиграла!
   Фредди молча смотрел на ужимки и прыжки коллеги, а потом заметил:
   - Да, ты знаешь, публика действительно тебя любит. Какая-то ее часть. Когда ей разрешают поставить в палату магнитофон.
   - Злодей! - сердито закричал Роджер. - Ты унижаешь меня как личность!
   - Как личность, - спокойно откликнулся "злодей", - ты деградировал еще в далеком семьдесят первом. Когда позвал меня в группу. Это был твой последний сознательный поступок.
   Роджер обиделся и ушел. В угол. Там стоял бар. И там он взял бутылку и присосался к ней. Когда она опустела, ему резко стало плохо и он убежал в неизвестном направлении, но опять не навсегда.
   Тут опять раздался звонок, но, на счастье Фредди, в дверь. Фредди побежал и открыл дверь на цепочку.
   - Чего надо? - спросил он страшным голосом.
   - Телеграмма, - пропищали снаружи, прячась за косяком. - Телеграмму хотим вручить.
   - Так вручайте! - очень страшным голосом сказал Фредди.
   - Расписочку бы, - прошептали снаружи. - Документик все-таки.
   - Расписочку?!! - совсем страшным голосом прорычал Фредди. - Документик?!!! Давай сюда!
   В щель была угодливо просунута ручка, причем гонец с тщанием держал ее за самый кончик, чтобы получатель с таким голосом, не дай Бог, не схватил бы его и не затащил в дом, а уж там..!
   Фредди расписался, и ручка была мгновенно выхвачена из его рук, вместо нее ему всучили бланк, после чего раздался дробный топот, а в дверь забарабанили комья грязи, метаемые ногами утекающего.
   - Телеграмма! - прокричал Фредди от порога. - От мамы! Мама! У-у-у-у!
   Он бережно сложил бланк и покачиваясь, нежно пропел:
   - Дорог мне любой пустяк!
   - Мой ручей совсем иссяк! - тревожно прокричал ему в ответ откуда-то Роджер.
   - Где ты там? - удивился Фредди.
   - Где-где, - был сварливый ответ. - Не мешай. Ты прерываешь процесс.
   - Ясно, - кивнул Фредди. - Но если хочешь быть моим соавтором...
   Хлопнула дверь, и Роджер, подтягивая штаны, явился во всем своем великолепии.
   - Двинули! - и Фредди дал отмашку, после чего оба красавца начали надсадно выкрикивать фразы - по мнению Фредди, чрезвычайно важные и глубоко философские, без которых новая песня, долженствующая стать суперхитом - "Богемская рапсодия" - просто не могла бы стать таковым:
   - O mama mia, mama mia! - ревел Фредди.
   - Mama mia, let me go! - вопил Роджер.
   - No-no-no-no! - махал головой, не соглашаясь, Фредди.
   - For me-e! For me-e! - умоляюще визжал Роджер.
   ...Наконец Фредди отвалился на спинку стула и просипел:
   - Как мне кажется, тональность была выбрана верно.
   - Так чего? - засуетился Роджер. - Давай писать?
   - Все уже записано, - Фредди показал на шнур с микрофоном, змием свешивающийся с потолка. - Видишь, какой я подлый? Осталось только свести.
   - Ты уже свел. Меня с ума, - сказал смертельно обиженный Роджер. - Это мой дребезг ты записывал, дабы оставить потомкам? Чтобы они хором надсмеялись надо мною?
   - И публично сожгли твой портрет, - весело сказал Фредди. - Точно. Я этого и хотел. Но теперь ты стал знаменит благодаря этой удивительной балладе.
   - Уже? - вздернулся Роджер.
   - Конешно, - подмигнул Фредди. - Мы уже давно в прямом эфире! Ха-ха-ха!
   Фредди демонически захохотал, а Роджер испуганно вертелся, пытаясь нащупать взглядом скрытую камеру.
   - Не вижу ничего! - кричал он. - Почему не показывают? Куда улыбаться?
   - Нас слушали по радио, - пояснил Фредди. - И мы уже все записали. Пока ты ушами хлопал. А сейчас пойдем в студию и там все окончательно сведем. Пошли?
   Но Роджер уже сидел, бессмысленно отклячив губу, и раскачиваясь на стуле, бубнил одну и ту же фразу: "Ясно откуда ветерок-то! Ветерок-то дует!".
   - А это в кассу! - потер руки Фредди. - Эту фразу в конце пустим. В общем, побежали.
   - Не пойду, - вдруг сказал Роджер. - Попроси, как следует.
   - ПШЕЛЛЛ! - и Роджер, даже забыв тапки и барабанные палки, помчался в студию, подгоняемый ласковыми тумаками и криками: "Зато завтра ты проснешься знаменитым!". Роджер не особо верил, но прибавлял ходу.
   - Только знаешь чего? - сказал Фредди кротко Роджеру, когда тот ворвался в студию, желая рассказать всем и каждому (то есть Джону, который ковырялся в усилителе, Мэя почему-то еще не было) о своем гигантском вкладе в мировую культуру. - Только я все наврал. Никто тебя не слышал. Мы просто попели вдвоем. Здорово?
   Роджер уже хотел разорвать Фредди и съесть его самое вкусное, запивая теплым кьянти, но тут в студию ворвался сияющий Брайан с цветочным горшком в руках...
   Теперь-то вы догадались, что нашлось окончание про бегонию? Хо! Ну, вот теперь все в порядке, можно звонить.
   ...Брайан, выйдя из студии, подмигнул Роджеру, довольный тем, что удалось насолить этому противному Фредди. Роджер принял намек на свой счет, хищно откусил кусок от бегонии, кою Брайан держал в руках, и принялся пережевывать, смачно сплевывая невкусное прямо на землю! Точнее, прямо на ботинки Брайану.
   Мэй с минуту молча смотрел на оскверненное растение, потом еще минуту - на ботинки, затем его проняло, он воздел над головой горшочек и с гортанным криком грохнул его об голову Роджера...
   Фредди вышел на звон и похлопал в ладоши.
   - Браво! - рявкнули рядом.
   Фредди подпрыгнул, и оглянулся. Возле него стоял Джон и ласково смотрел ему в ухо.
   - Чего уставился, пудл? - свирепо спросил у Джона Брайан.
   Роджер флегматично доедал цветок.
   Джон флегматично въехал Брайану в ухо.
   Фредди так хохотал, что ему стало плохо. Чтобы ему снова стало хорошо, он попрыгал. И наступил на лапу своей любимой кошке, котрую везде таскал с собой, даже в студию. Она вышла посмотреть, что за шум, и на тебе - лапу растоптали! Разумеется, она тут же издала индейский клич и повалилась наземь, размахивая неповрежденными лапами.
   Вот тут-то Фредди перепугался по-настоящему! Он принялся стонать. Настонавшись, он присел и закричал:
   - Йооодууу!
   Джон, как самый запасливый, метнулся в карман. В кармане йоду не было, но был мед! На хлебушке. В виде бутерброда. Но мед Дикон никому и никогда бы не дал! Поэтому он кинулся домой за йодом. Домой к Фредди, так как дома у Джона тоже, кроме меда, ничего не было. Фредди же схватил кошку за хвост и последовал на Джоном. Дома он затащил обезумевшее животное в ванную - необходимо же было промыть рану! Вернулся он оттуда мокрый и исцарапанный. Кошка же безвольно свисала у него с рук - ее, видимо, разбил какой-то кошачий паралич.
   - Йоооооодуууууу! - завопил Фредди еще сильнее, так как йоду требовалось уже в два раза больше.
   - Мы здесь, мы здесь! - откликнулся хор голосов, и в дом ворвались Дэвид Боуи, Элтон Джон, Фил Коллинз, Дэйв Кларк, Кенни Эверетт и Мэри Остин. Последним зашел Стинг и аккуратно закрыл за собой дверь. Которая тут же распахнулась, основательно съездив его по затылку. Это прибежал запоздавший Рой Томас Бейкер.
   - Йод принес? - строго спросил Фредди.
   Бейкера так поразил тот факт, что он должен был принести кому-то йод, что он разревелся и ушел. Фредди махнул рукой, заявил: "Слабачище", и тут!
   Тут пришла в себя кошка и вновь издала тоскующий вопль. Фредди от неожиданности упустил ее из рук, и кошка ушла в свободный полет по комнатам. Все тут же засуетились. Кто-то кинулся за кошкой, кто-то советовал ее придушить и сшить пальто под белку, кто-то верещал женским голосом, кто-то изрыгал площадную брань, кто-то пел новую, только что сочиненную песню, а у кого-то начались самые натуральные роды. Дети Джона, дрожащие от страха, сидя под кроватью, слышали это все так:
   - Мозоль! А! Моя мозоль!
   - Где мозоль? И вправду - мозоль! Надо же распарить, а потом пемзочкой...
   - Гдееее йоооод?!! Сколько я могу просить?
   - А меня касаемо твоего йоду?
   - Чего тогда приходил, чучело? Не видишь, я ранен!
   - Ну не убит же. Орет еще...
   - Ты мне еще поуказывай, орать или чего!
   - Вспоминаю времена, когда был молод я...
   - Да уж! Давненько, знаете ли...
   - Да-а...Я про те времена в книжке читал! Или-или, лама савафхани!
   - Свиньи вы, вот и все. Свиньи непорядочные!
   - Кошка! Вон она! Загоняй ее на меня-а-а! Ать!
   - А-ать!
   - Дубина, ты кого ловишь?
   - Киську.
   - Козлиську! Ты ж меня в сетку загнал! Распутывай теперь!
   - Йоду кто просил?
   - Сетку, говорю, переверни и наружу меня.. Ыхь! Ыыхь...
   - Что, йод не нужен уже?
   - Я чинил велосипед и ехал вновь туда...
   - Мэй, это тебе йоду?
   - Туда, где...Куда его мне? Вовнутрь, что ли? Дурак, такую песню испортил!
   - И-хи-хи!
   - Уйди отсюда, и йод унеси. Я пою.
   - Фу! А кошка во-она где! Да смотри мне, не повреди товар!
   - Какой еще товар? Это моя кошечка! Не сметь ее давить!
   - Эй, полупридурки! Где у вас тут чай заваривают?
   - Мэри, как ты можешь? Как ты...
   - Хрясь!
   - А вот тут у нас, пожалуйте, чайничек, кофейничек...
   - Сахароза где?
   - Баночка вон там вот, соблаговолите...
   - Я уже обескровлен! Йод принесет когда-нибудь этот эдафозавр?
   - Я уже приносил. Сказали - не надо!
   - Кто тебе сказал, выдохшийся ты мой?
   - Брайан...
   - Туда, где заждалась меня моя компания-яй-ях! Барбос!
   - Это ты сказал, что йода не надо?
   - Мне - не надо.
   - Это пока. Бац! Бум!
   - Ой! Поврежден я! Йоду! Йо-о-оду!
   - Ну вы уж совсем... Иду, иду...
   - Это кошка? Поймали, никак?
   - Ага. Кошка. Точно. Дай-ка мне ее на минуточку...
   - Стой! Сто-о-ой! Что ты делаешь? Не ешь ее, она невкусная!
   - Это называется "искусственное дыхание"! Слушай дядю.
   - Ты не дядька мне! Зачем кошку съесть удумал?
   - Да я лечу ее, тщедушное! Вот! Гляди!
   - Хвостик виляет! Ай, как хорошо! Гоп! Гоп!
   - Мы с друзьями долго ждали, когда придет успех...
   - Уже пришел! Брай, погляди-ка! Моя кошка жива!
   - Сгинь, подлая тварь!
   - Так ее! Так!
   - Отпустите зверя! Мэри! Мэ-эри! Тут знаешь чего - кошку бьют!
   - Фред, их много, а ты один. Если решили - удавить кошку, значит, так тому и быть!
   - Йод еще нужен?
   - Много?
   - Да бутылек.
   - Давай! И-их! И-раз!
   - Скотина!
   - Вот мерзавец!
   - Глядите, все штаны нам извазюкал!
   - Меня же дома прибьют!
   - А будете знать, как кошек убивать!
   - Да мы шутили!
   - Ага, вы пошутили, а мне потом закапывать.
   - Живая она, говорят тебе! Хвостик-то, посмотри!
   - Это агония! Ну-ка, лечите ее, а то у меня еще и зеленка есть!
   - Дайте ее мне. Ффууу! Ффуууу!
   - Ох, я не могу смотреть...
   - Вот и все. Пару глотков чистого неиспользованного воздуха - и тварь ожила.
   - Сам ты тварь. Дай сюда мою маленькую... Ах, ты так? Когти убери! Когти! Огого! Больно! На тебе! На! Еще будешь? Кусаться, да? Кусаться?
   - А я говорил, на польта ее надо было пустить.
   - Как бы тебя самого не пустили!
   - А меня нельзя. Я дорог обществу.
   - Мы играли и снимали девочек на всех...
   - Чево? Фред, это кого вы там снимали?
   - Ай! Не бей! Мэри, я все объясню! Ух, ты! По ногам-то зачем?
   - А затем. Сам знаешь!
   - Не жена ты мне боле! Не жена!
   - Да я и так тебе не жена!
   - Так за что же?
   - Чтоб знал свое место...
   - Ой! Ой, да я и так знаю, Мэришечка! Эх! Ну все, все, я уже совсем тихий...
   - А вот и йод! А вот и йод!
   - Теперь вовремя.
   - Мужики, а где кошка?
   - Кто видел кошку? Ищите быстрее! Она могла залезть в укромное место и там тихо издохнуть! Не прощу ни себе, ни вам! Нет, себе прощу, конечно.
   - Буй, да ты никак ее нашел?
   - А то! Тут она! Только вот кусается, сволочь. Я тоже могу кусаться, этак вот - ГАМ!
   - Мяяяяяяяяя!
   - Пластырь! Пла-астырь! Кошке плохо!
   - А мне-то как...
   - А ты сам виноват - чего лезешь?
   - Я ж ее ловил!
   - А кто тебя просил?
   - Вот сволочи! Ухожу от вас! И не приду к тебе никогда!
   - И не надо!
   - Целый вечер не смолкали шутки, песни, смех...
   - Гляньте! Кошка-то! Дохнет!
   - У ей уже и все кишки наружу...
   - Это Маис наступил, собачье жало! От я ему...
   - Спасайте! Во имя кошколюбия!
   - Спокойно. Это делается так!
   - Элтон! Ну ты-то куда лезешь? Ты же ж...
   - Берем вантус! Приставляем к кошке - вот сюда, видите, не к башке! И - ботаем! Раз! Раз!
   - Ты смотри!
   - Кошка-то - как новая!
   - Элтон! Чмок! Да ты же ж мой самый-самый... Чмок! Тьф! Тьффф!
   - Я женился... Эй, кто парик спер? Верните счас же!
   - Ня-ня-ня! А это я! Вот он, вот он - попробуй, забери!
   - Дай сюда! Ах, вон ты куда его? Вот тебе!
   - Ай, больно! Тубарет!
   - А ты - козл!
   - Сам козл. И пудл!
   - Это я - пудл?
   - Нет. Это я - пудл.
   - Благодарим вас. Это мы и так знали.
   - Нет, вы слыхали, а? Пудл!
   - Да еще какой? Пудлейший! Таких пудлов надо на выставку пудлистов отправлять! Пудлоид, пудлагон, пудлище!
   - Ах, так?!! Ну, попросите еще йоду!
   ...В общем, все устали. Джон размазывал по лицу жидкие несоленые слезы. Роджер бинтовал Фредди. Брайан звал маму. Все остальные уже спали вповалку друг на друге, штабелями. Кошка жрала со стола вкусные котлеты. Словом, черт ногу сломит.
   Вот такими образом, надо сказать, и появился альбом "Ночь в опере". А боле ничего к этому добавить не можем. Кроме того, что название это было скрадено у фильма братьев Маркс. Все.
  

/ - картинка N 40 - / РЕПОРТЕР, или ОН ЕЩЕ И ПИШЕТ! /

  
   Однажды "Богемская рапсодия" после долгих трудов и злостных перипетий все же выбралась на вершины хит-парадов! По этому случаю квинами была созвана пресс-конференция. Фредди, понятное дело, позвать - позвал, а сам идти не хотел. Во-первых, он стеснялся, а во-вторых, ему было некогда - он зашивал штаны, разодранные кошкой. Но вскоре он исколол себе все пальцы и справедливо рассудил, что под столом все равно дранья не видно, и к тому же можно будет на халяву пошамать, потому как ожидался фуршет. И он пошел.
   А там уже вовсю шла конференция, остальные квины сидели и отвечали на вопросы. Фредди с ходу вклинился в разговор, сразу же сделал заявление, что все, что до сих пор говорилось - наглая ложь и первое апреля, после чего стал отвечать все заново и сам.
   В первом же ряду сидел Элтон Джон с диктофоном и ворохом записных книжек. Да как же его пропустили, спросят нас... Не спросят? И слава Богу. Так вот, он сейчас подрабатывал в газете "Таймс". Все знают, какой репортер из Элтона Джона. Не знают еще? Ну так вот, вы можете судить о его замашках журналиста по одному простому факту - кенсингтонская газета "Ежедневное Ура", в которой Элтон отвечал за полосу "КенсГлаз", была на грани краха - и все из-за Элтоновых статеек, вроде "Когда же Дэвид Боуи оставит в покое песни и примется за свое истинное призвание - шерстобитие и валенковаляние?" или "Кенсингтонский рынок без Элтона - деньги на ветер".
   Лишь по чистой случайности Элтона Джона пригласили поработать в "Таймс" - и то только потому, что Элтон клялся и божился руководству газеты, что его таблоид - лучший в городе, и в доказательство рассыпал на редакторском столе множество графиков, диаграмм и рейтинговых таблиц (большую часть из которых он своими руками тщательно изготовил накануне).
   Чего? Вы говорите, что одних заголовков для оценки творчества журналиста недостаточно? Пожалуйста, вот вам типичный образец статьи Элтона Джона. Рецензия на концерт Питера Габриэла, под названием простым и емким: "Гниль":
   "...Ну, был я на том концерте. И что? Каковы, так сказать, впечатления? А оно одно - позор, срам и перед людьми стыдно! Артист? Ха! Какой он, к лешему, артист? Певец? Хо! Да по сравнению с ним Ян Гиллан - соловейко, хотя всем известно, какой там соловейко этот Ян! Так вот, даже Фредди лучше споет. И Буй лучше споет. Про меня вообще говорить нечего. Так что всему этому цена - от мертвого осла ушки, от унитаза сидушка, дыра от сушки и хвост морковки. Тьфу!"
   Теперь вам ясно, какому репортеру поручили написать репортаж о пресс-конференции группы "Куин", да еще и в самую уважаемую лондонскую газету! Ну, впрочем, они сами напросились. Итак, вот этот опус:
   "...И представьте себе, дорогие мои, картину Рембрандта - Фредди Меркури скалится в камеру, как морской слон - мороз по коже! Ну, тут же и Джон! Вот он, этакий гиббон, или нет - орангутанг, патлатый, носатый, словом - животное! А вот и Роджер сидит - сам себе стоматолог, ясное дело, кто же к нему в зубодерку по доброй-то воле пойдет? А уж Брайан... Воротник нараспашку, пасть до ушей и палец в носу. Смотреть противно, честное слово! А их ответы на вопросы уважаемой прессы и отношение к мирным журналистам! Просто гадость. Вообразите - спрашиваю я их, спокойно так: "Дорогие мои, какого черта вы делаете в этой группе все вместе и в таком количестве? Вы полагаете, что тот какофон вместо музыки, производимые вами ослиные крики и кошачий мяв - это нужно нашей публике? Чему вы учите молодежь? В то время, как музыка - я подчеркиваю, му-зы-ка, а не тот кошмар, изрыгаемый вами - должна вести нашу молодежь к разумному, доброму и вечному! В то время, как ваша, не побоюсь этого слова, лесопилка не может привести ее никуда иначе, кроме как на ту же самую лесопилку! Что вы на это скажете? Извольте напрячь мозги, я знаю, это вам трудно..."
   И что они мне ответили? В особенности Фредди, этот самоуверенный наглец? Он сказал: "Не твое дело, собака! Отправляйся-ка ты лучше домой и ложись спать!". Да, а Роджер прибавил что-то о том, каков на самом деле мой химический состав. Привести его фразу я отказываюсь по морально-этическим соображениям. Я не могу позволить, чтоб речи этой макаронной фабрики на выезде наносили ущерб столь славной газете, как наш "Таймс"!
   Да, и еще кое-что. Вот краткая речь о целях и задачах этой, с позволения сказать, группы, сказанная ими же самими: "Мы хотим (это значит, они уже ХОТЯТ! - прим. Элт.), чтобы у нас было море денег, чтобы все нас уважали и любили, и вот тогда мы сможем считать, что мы своей цели достигли!".
   Нет, ну вы меня поняли, господа? Да чтоб такие (вычеркнуто) - и были честью и славой Англии? Да я бы таких (далее вычеркнуто)! В таком вот аксепте!
   Элтон Дуайт".
   Более Элтон Джон репортером в "Таймс" не служил. Нет, его не вышибли. И сам он не ушел со скандалом. И у главного редактора "Таймса" не потели ноги, и Элтону не пришлось спасаться бегством от этакой напасти. Вовсе нет!
   Просто Фредди, прочитав рецензию на себя с друзьями в самой популярной английской газете, отправился к Элтону наутро и имел с ним приватную беседу. После оной Элтон, с трудом отмывшись, сделав в квартире ремонт и поменяв дверь, зарекся быть репортером центральной всеанглийской прессы. Но свое районное "Ура" он так и не бросил. Потому что не смог поступиться принципами. А Фредди с тех пор не читал английских газет, сделав исключение разве что для "Дейли Телеграф": эту газету очень любил Шерлок Холмс. Да еще по четвергам покупал "Молчит и не показывает только осел" - там печатали программку. Но это уже к делу не относится. А так - все.
  

/ - картинка N 41 - / МЕРРИ КРИСТМАС, или ПОДАРКИ ДАРИТЬ ВРЕДНО /

  
   Однажды Фредди решил стать трубочистом.
   -Необходимо иметь широкий круг профессий, - говорил он, карабкаясь по веревке на крышу Брайана, дабы прочистить ему дымоход.
   - Хотя с большим удовольствием, - заметил он, готовясь спуститься в трубу, - я бы прочистил мозги самому Брайану. Ах, да! Я забыл - при наличии отсутствия...
   И, захихикав, он-таки полез в дымоход. Но провалился и застрял. На его счастье, было Рождество. Брайан сидел у камина и даже не думал его разжигать. У него не было дров, и вдобавок он, держа наготове старый, но объемистый носок, караулил того, кто вылезет из камина с подарками. Услышав шум, Мэй выволок Фредди за ногу из камина и принялся обыскивать его. Все, что находил, он прятал в носок. А нашел он немного - пенни, огрызок яблока, лысую сапожную щетку и часы без механизма.
   - Черт возьми! - разочарованно сказал Брайан, тряся полупустым носком перед носом у Фредди. - Какой же ты после этого Санта-Клаус?
   - А вот какой есть, - приосанился Фредди. - Я очень самодостаточный. Все свое ношу с собой. И вообще, никакой я не Клаус. Я Фреддус.
   И он хлопнул себя по груди. Поднялось облако сажи и голубиного помета.
   Брайан так расчихался, что Фредди стало противно. Он отнял у Брайана носок и покрутил им в воздухе.
   - Я пошел, - сообщил он.
   - Чихи, - сообщил Брайан, подняв новое облако сажи и голубиного помета.
   - Что? - прошипел Фредди. - Вот тогда тебе!
   И он, высыпав свое имущество обратно себе в карман, напялил на голову Брайану его же носок. Нос Брайана жалобно засвиристел из дырки на пятке.
   - Штопать надо вовремя! - наставительно сказал Фредди. - До свиданца.
   И он полез обратно в дымоход. Брайан подождал немного, а затем стащил с кумпола носок, сунул голову в камин и тихонько позвал:
   - Ау! Санта!
   В ответ ему на голову посыпались ругательства и сажа с голубиным пометом.
   - Я же еще не вылез! А ты орешь тут, - сварливо сказал Фредди, выбираясь на волю. Кое-как почистившись, он двинулся домой, то и дело оступаясь и с оглушительным грохотом падая в провалы между домами. Пугая при этом Элтона Джона, который, как и Брайан, решил, что это Санта-Клаус разносит подарки, и шел со своим носком за Фредди по всему району.
   Фредди же, добравшись до дому, влез в окно (ключ он посеял у Мэя в камине), кинул Элтону в носок щетку без щетины и часы без механизма, после чего рухнул на постель, подняв клубы сажи и голубиного помета, и через минуту уже храпел, выводя носом песню про рождественские колокольцы.
  

/ - картинка N 42 - / ПОСКАЧЕМ, или ПОТОМУ ЧТО МЫ - БАНДА! /

  
   Однажды туманным лондонским утром редкие прохожие на Филхам-роуд могли наблюдать следующую картину - на перекрестке прямо на асфальте нагло стоял плюшевый диван, на котором вальяжно раскинулся Роджер Тейлор, внимательнейшим образом изучая научно-популярный журнал для медицинских работников "Ланцет". Тут к нему подошел Брайан и что-то прошептал на ухо. Роджер вскочил и кинулся бежать, Брайан дернул за ним, а какая-то сволочь уже втихомолку тащила диван домой...
   Прибежав в студию, они застали там Фредди, который ходил туда и сюда, как тигр по клетке, и Джона, кротко латающего динамик.
   - Жду вас и жду! - прорычал Фредди. - Дождешся вас, когда вы шляетесь и мороженое жрете! Жрали ведь, ну?
   - Я читал журнал, - с достоинством изрек Роджер. - Меня оторвали. А теперь скажите - может ли получить оправдание этот факт?
   - Может, - кивнул Фредди. - Нам пора писать альбом.
   - Это еще почему?
   - Нас любят, - принялся загибать пальцы Фредди. - Я хороший. Давно не писались. Чего вам еще?
   - И все? - дрожащим от гнева голосом спросил Роджер. - Да как вы смели меня отвлекать от чтения умных статей ради этаких пустяков?
   - Сам ты пустяк ходячий, - насупился Фредди. - Нам же нужно. Мы же - группа. Мы же - поем.
   - Вот и пой, - показал язык Роджер. - А я готовлюсь к медицинской карьере. Мне надо знать все про лекарства. Особенно про некоторые из них.
   - Зачем это? - удивился Фредди. - А! Знаю! Ты решил стать настоящим врачом? Верно, бразер! К черту чужие пасти! Проклянем Паяльника!
   - Тихо ты, мистер топотун! - погрозил пальцем Роджер. - Вообще надо вам избавляться от крокодилов от своих, уже по всей студии расползлись.
   - Где ты тут нашел крокодилов? - пожал плечами Фредди.
   - Вон один, - показал Роджер. - И вон еще. А там вон - чертик сидит. Я давно за ним наблюдаю! Во! Ползет, падла... Змеи, змеи кругом, будь им пусто!!! - завопил он вдруг, вытащил из кармана пистолет и пальнул в угол. Стоящий непосредственно в том углу Фредди завопил и прыгнул в окно. Над его ухом грянул второй выстрел. Джон и Брайан кинулись на яростно кусающегося и плюющегося друга, отняли у него пистоль, хрустнули об его спину стулом и связали простынью, после чего вызвали врача.
   В больницу пришлось забирать не только Роджера, но и Фредди, который, выпав из окна, недосчитался внизу Боуи, а, таким образом, и половины целых ребер. Но ему повезло несравнимо больше, чем Роджеру, который, пристрастившись к наркотикам, уже не мог без них обходиться. Еще в машине он перегрыз простыни, в больнице захватил в заложники весь персонал и жрал таблетки, пока его не хватил карачун. Вернемся лучше к Фредди, который с нетерпением ожидал выписки, поскольку его ребра на удивление быстро срослись.
   ...Ворота Чаринг-Кросской лечебницы медленно отворились... Оттуда со свистом вылетел Фредди, следом за ним на землю грохнулся костыль, и двери тотчас захлопнулись. Фредди из вредности еще немного побросался на дверь, потом поправил повязку на ребрах, приладил костыль и потащился домой. И тут его, как всегда, неожиданно, оглоушило: "А кто возместит триста фунтов, отданных мною за лечение? Кто, спрашиваю я, возместит мне триста, черт бы их сожрал с потрохами, фунтов? И за что? За какие-то паршивые ребрышки! Причем, кажется, не очень чистые. Полагаете, я не знаю, кто возместит? Да? Ха-ха. Я смеюсь над вами. Да когда же наш лохматый друг не оплачивал моих счетов? Ха!".
   Фредди радостно пошевелил усами и вдруг вспомнил, что у него их еще нет.
   - Блин! - опрометчиво вырвалось у него.
   Тут же со всего Кенсингтона устремились любители блинов. Последним громадными прыжками несся Дэйв Кларк, вопя: "А мне хучь оладушков!". Фредди, орудуя костылем, разбросал блинохотов и заковылял к Брайану.
   Однако Брайан нигде не находился. Даже под столом его не было. Взвыв от разочарования, Фредди отправился его искать. По дороге он внимательнейшим образом расспрашивал прохожих, не видал ли кто Мэя. Выглядел соцопрос примерно так.
   Пример N 1:
   - Стоять! Смирно! Руки! Руки вверх, сказано! Вы имеете право хранить молчание, но если будете это делать - получите в морду. Брайана не видали? Что значит: "какого"? Схватишь сейчас! Брайана Мэя из группы "Куин". Не видали? Ну и осел. Пошел отсюда! Брайана он не видел! Покричи еще - добавлю...
   Пример N 2:
   - А ну, стой, негодяй! Мэя не видал? Брайана, из группы... Правильно, из этой. Кто? Я? Нет, я не из этой группы. Похож просто, похож... Ай! Помогите! Пиджак верни, скотина! Отстаньте-е-е! Нет, это не сувени-и-и-ир!
   Пример N 3:
   - Эй, ты! Мэя не видал? Ну и баран. Что? Не баран? А кто? Ой, простите, Ваше Высочество! А вот вы знакомы с Дэвидом Боуи? А с Элтоном Джоном? А ко мне не хотите ли на чашечку... А куда это вы пошли? А вы не уходите! Эй! Ушел. Смешной такой...
   Вот теперь вам понятно, что таким образом Фредди не добился ничего, кроме отнятого пиджака. Грустно вздохнув, он зашкандыбал дальше, но тут же заметил знакомую утлую фигуру, подметающую клешами тротуар. Помятое лицо. Особенная стать. Вот вам Диконский облик без изъяна. Указанный Джон шел, размахивая сеткой с бутылками, и настроение у него было не в пример паршивее Фреддинского. Но поздороваться было надо. Фред и подошел.
   - Джониссимо! - сказал он, энергично тряся руку друга. - Ты случайно не встречал нашего Брайана? Ну, мало ли, вдруг он неподалеку где-нибудь околачивался, а ты раз его так, и встретил, а? Не видел, а?
   - А? - тупо переспросил Джон.
   - Язвы не видел? - несколько раздраженно буркнул Фредди.
   - Мэя? - гнусаво спросил Джон.
   - Ну! - сердито ответил Фредди.
   - Нашего гитариста? - задумался Джон.
   - Где он? - хищно сказал Фредди.
   - Кудлатого такого? - почесался Джон.
   - Да, косматого, - приседая, сказал Фредди.
   - Длинного и тощего? - нахмурился Джон.
   - Где? Где? Где? - запрыгал Фредди.
   - А, Брайана! - встрепенулся вдруг Джон. - Да?
   - Да! - радостно взревел Фредди. - И?..
   - Нет. - упавшим голосом закончил Джон. - Не видел. Где ж я его... Где он, а где я, ты ж думай... Он же ж...
   Но Фредди уже оторвал ему нагрудный карман, и теперь бежал дальше. Джон медленно оглядел повреждение и так завопил, что из окна в него плеснули кипяточком.
   И тут на него из-за угла и вышел Брайан.
   - Привет кроликам! - подмигнул он ему. - Не собираетесь заводить еще одного короеда?
   - А тебя Фредди искал! - мстительно сказал Джон.
   Брайан сразу изменился в лице, а Джон, чтобы добить, приврал:
   - Ага! И такую вот палку тащил!
   - Кто искал? - тупо спросил Брайан.
   - Фредди, я же тебе говорю, - нахмурился Джон.
   - Фредди? - трусливо спросил Брайан.
   - А кто же еще, страшила? - заорал Джон.
   - Наш солист? - гнусаво спросил Брайан.
   - Нет, хлеборез из "Мадди"! - сплюнул Джон.
   - Неусатый и волосатый? - спросил Мэй противным голосом.
   - Да хоть гуммозный! - провыл Джон.
   - А, Фредди! - встрепенулся Брайан, хлопая заспанными глазами. - Да?
   - Балда, - устало сказал Джон, взваливая на плечо сетку.
   - И чего он хотел? Только не говори мне, что он вспомнил про то, как я нажрался на его последней вечеринке!
   - Это когда ты после тоста: "За здоровье моих карпов кои!" вскочил, забегал, завернулся в персидский ковер, прокатился по залу, сбил с ног Мэри, тащившую кастрюлю с борщом, и она выплеснула его на лысину Коллинза?
   - Неужели это я? - покрутил головой Брайан. - Я-то думал, я просто хлебными шариками кидался... Нет, я этого сделать не мог. И потом - я не пьянею никогда.
   - А потом... - продолжил Джон.
   - Что, еще что-то было? - побледнев, спросил Мэй.
   - Эва! - махнул сеткой Джон. - Да вся потеха была еще впереди! Филу-то башку ошпарили! Он нырнул под стол с криком: "Горю!", все перевернул в бебеху, столик разломал, а то, что уцелело, разгрыз. А ты прыгнул в сторону, схватил телевизор и швырнул его в окно!
   - Я слышал крики "Горю!" и хотел спасти мебель! - оскорбленным тоном заявил Брайан.
   - Естественно, - шутовски раскланялся Дикон. - А как тогда назвать то, что вслед за телевизором ты выкинул в окно Роджера с женой, Элтона, Мэри, Кенни Эверетта и отчаянно упиравшегося! Самого! Фредди!
   - Фу, как стыдно, - покраснел Мэй.
   - Ну а чем тебе Боуи-то не угодил?
   - Нет, - закрылся руками Брайан, - только не говори мне, что я сделал с Боуи...
   - А сделал ты вот что, - неумолимо продолжал Джон. - Сломал его дубинку об коленку, подтащил Буя к столу и заставил его палочки жрать.
   - Кукурузные? - с надеждой спросил Брайан.
   - Для риса, - сжег мосты Джон.
   - И много съел? - спросил, подходя сзади, Дэвид Боуи.
   - Немало. Штук восемь.
   - И ладненько, - удовлетворенно сказал Дэвид, вытаскивая из заднего кармана пачку палочек. Брайан затрясся, но Джон решил спасти друга.
   - Как твой адвокат, - сказал он Мэю, - я тебе советую немедленно отнять у него палочки.
   Что Брайан и сделал.
   - А как твой адвокат, - обратился Джон к Боуи, - я тебе советую немедленно простить этого человека. А то он тебя по судам затаскает. У него знаешь, какой адвокат есть?
   Боуи понял, что сражаться с адвокатом - не по его уму, и скромно ретировался (Брайана он поймал позже, на задворках, и что с ним делал - остается для нас загадкой. Понятно, что не в бабки играл).
   - Так ты говоришь, - робко сказал Брайан, - что он меня хотел излупить?
   - Излупить он явно кого-то хотел, - задумчиво сказал Джон. - Но не тебя, это точно. Скорее всего, ему была нужна твоя сумка.
   - Почему ты так решил? - удивился Брайан.
   Джон и сам не знал, почему он так решил. На сумку Брайана вообще-то мог позариться разве что Джимми Саммервилль, ничейный пацан, живший на вокзале и питавшийся отбросами. Ведь скупой Мэй таскал в своей сумке все - начиная от свежепойманной рыбы и заканчивая телеграммами, которые он разносил в свободное время, подрабатывая почтальоном.
   - Значит, позарился, - сказал Брайан дрожащим от жадности голосом. - На мою сумочку. На мою сумярочку.
   - Да нет, он и не так сказал. Он сказал, что ищет Язву.
   - Кого?
   - Да это же наши тебя так в шутку называют, - невозмутимо ответил Джон.
   Брайан, очень кстати вспомнив про свою язву, повалился на землю и заохал, хватаясь за живот.
   - Брай! - тревожно сказал Джон.
   - Ухухухухууу, - выл Мэй, набирая полные когти земли.
   - А я тебя Язвой не называю! Я лучше вот как тебя назову - Гепатит! Здорово?
   - Бггрр, - плакал Брайан.
   - Да хорошая кличка! - обиженно сказал Джон. - Сокращенно - Гепик.
   Брайан снял с плеча гитару и сделал Джону "гепик" по спине. Гитара издала "хзреннь" и сломалась. Размазывая по лицу грязные слезы, Мэй собрал на остатки и побежал с ними домой.
   - Папка! - кинулся он с порога в папины объятия. - Моя гитара! Мой "топор"!
   "Топором" гитару как-то назвал Фредди, за топорную работу, да так название и прижилось. Мэя же Фредди иногда уважительно звал "топорником". Так и говорил, явно цитируя кого-то: "Вы, Брайан, здорово упали в моих глазах. Отныне вы - простой топорник". Но тьфу на топоры, вернемся к Мэям.
   Горя желанием помочь сынуле, папа бросился к камину и принялся отламывать от него доски для новой гитары. Камин издал протяжный крик и развалился. Начался пожар...
   Перед пепелищем, которое раньше было Мэйским домом, стояли Джон с сетками, Роджер (только что выписанный из больнички по причине излечения уникальным средством, которое ему друзья каждый день приносили тайком и по поллитра, чтобы врачи не отняли), и Фредди, который только что подошел и теперь изумленно чесал себе ребра через гипс.
   - Брай, - прервал молчание он. - Твоя жена сгорела. Наверное.
   Закопченный Брайан, который сидел рядом с закопченным папой, разинул рот и разразился мяуканьем и свистом. И тут раздался хруст, и Брайан надломился. Потому что за его спиной стояла совершенно живая и здоровая миссис Крисси Мэй с туфлей в руке.
   - Скот! - хищно сказала она. - Где мы будем жить?
   - Я не знаю, где вы будете жить, - встрял в разговор Роджер, - но зато выпить у меня есть! Внедряем культурку - лакаем микстурку!
   И выпили. И налили. И потом еще. В общем, славно налакались. Сильнее всех надрызгалась Крисси, и даже плясала в исподнем на пепелище.
   Впоследствии с небольшой помощью своих друзей Брайан отстроил дом, еще лучше прежнего. А папа смастерил из уцелевшей каминной доски новую гитару - точь-в-точь прежняя, никто и не догадался. Для большего сходства Брайан украл у Роджера из гаража пружину для тремоло и бережно пересадил в гриф новой гитары всех жучков, которых до того таскал в сумке. С сумкой он упорно не хотел расставаться, хотя у нее полностью выгорело дно. Все, что туда клали, неизменно вываливалось, и однажды Мэй потерял все телеграммы, которые ему дали разносить. И его выгнали с работы! И все кончилось хорошо.
   Да! Фредди напрочь забыл, зачем он искал Язву. И вспомнил только тогда, когда ему прислали счет за лечение. Но именно в тот день Боуи поговорил с Брайаном на задворках. И Мэю пришлось платить уже за двоих. Так-то!
   Но зато Фредди на стройке помогал ему бесплатно. "Потому что я - филантроп", говаривал он. И все с ним тактично соглашались. Тем более, что почти никто не знал, что это означает. А нервный Элтон Джон мигом представил себе такую картину, что боялся здороваться с Фредди целый месяц!
   А Фредди обижался и метал в Элтона грязью и дерном.
   Вот теперь - все.
   А, врем. Опять не все. Альбом-то они записали! И назвали его "День на скачках" - в честь фильма некоего Марка Брозера. Но Фредди всем говорил, что никакого не Брозера, а опять братьев Маркс! Гручо же в ответ прислал им поздравительную телеграмму. Вот ее полный текст: "Не знаете, так и не лезьте!".
   Теперь-то уж точно все.
  

/ - картинка N 43 - / ПОКАЧАЮСЯ-ПОВАЛЯЮСЯ, или ВЕСЕЛАЯ КАРУСЕЛЬ /

  
   Однажды Фредди встретился с Дэвидом Боуи. Тот молча поздоровался с ним за руку.
   - А чего молча? - удивился Фредди.
   Боуи так же молча взболтнул у него перед носом бутылкой водки.
   - Это да, - и Фредди, обняв Боуи за плечи, ушел с ним куда-то за сарай. И они стали там пить. Вот, а выпив, они рассудили трезво, что необходимо бы отметить. И пошли отмечать. Потом поймали где-то Дикона, завалились вместе с ним прямо в грязных сапогах в Букингемский дворец, поймали там принца Чарльза, схватили его за галстук, применив удушающий захват, и поставили пред светлые очи Джона. У того при виде давнего врага почернели глаза, и он, затащив Чарльза за штору, провел экзекуцию третьей степени с отягчающими. Фредди с Боуи тоже вскоре присоединились. Отягчающие были такими, что принц еще долго потом не мог нагибаться и подымать кверху рук.
   Потом они долго драпали, топча газоны, от королевской гвардии. Потом Дикон где-то потерялся. Оставшаяся же дикая парочка устроила катастрофу на общественном транспорте (Фредди, раскинув руки, выскочил на дорогу перед омнибусом, тот резко затормозил, а Боуи в это время быстро слил у него из бака бензин через специальный шлангик в специальную канистру). Потом они перевели чью-то бабку через дорогу и отняли у нее за это пенсию. Потом еще украли у чистильщика обуви его стеклянную будку со всем содержимым. Будку, понятно, разбили, а ящик с инструментом Фредди утащил к себе. И теперь его часто можно было встретить, почищающего кому-нибудь ботинки и берущего за почист такие удивительные суммы, что клиент просто вместо денег дарил ему свои ботинки и уходил. Вот так Фредди экономил на обуви.
   Но мы-то хотели рассказать вам вовсе не об этой рядовой гулянке! Просто так, к слову пришлось. А расскажем мы вам о том, как Брайан качался на карусели. Да-да, именно не не качелях, а на карусели! Со слониками. Он очень старался, отдувался и пыхтел, но карусель крутиться не желала, так как катался он один. Ну вот, и вышел на него Фредди со своим ящиком.
   - А вот кому сапоги чистить, - ворчал Фредди, расхаживая по поляне и зыркая из-под черных бровей чернущими глазами. Впрочем, черными у него были не только брови с глазами. Еще и уши, и щеки, и нос сверкали у него, как черное стекло.
   - У меня галоши, - надменно сказал Брайан. - И я их чищу сам! Иногда.
   - Скверно, - заметил Фредди, и тут только он увидел, на чем сидел Брайан! Глаза его заиграли.
   - А давай-ко, Мэйко, я тя раскачаю! - потребовал он.
   И, не успел Брайан крикнуть: "Я сам!", как Фредди раскрутил карусельку, да так, что огромный, машущий носом Мэй практически растворился в воздухе. Было тошно смотреть. Когда же он вновь соткался, облик его разительно изменился. Зеленая, как у тритона, физиономия Брайана взирала на окружающий мир с невыразимой тоской. Затем он взглянул на Фредди, подмигнул ему, сказал: "У-ук" и опрометью бросился в кустики.
   - Слабец! - хмыкнул Фредди, - Хиль! Тьфу!
   И пошел себе. А Брайан не желал быть слабцом и хилем, и замыслил столь же тошнотворную месть. Неделю он безвылазно торчал на надлежащей полянке, пока наконец не услышал знакомый голос: "Брайааан! Где-е ты? Аууу! Мэ-э-эй, пожа-ар!"
   - Пожар? - выскочил Брайан. - Где?
   - Да нигде, я все наврал! - весело сказал Фредди. - Пошли скореича, у нас воду отключили! Надо к колодцу очередь строить! Здорово!
   - Точно, здорово, - кивнул хищный Мэй. - Ну-тко, садись! Я тя щас сам раскачаю!
   И, ловко брыкнув ногой, он метнул Фредди точно в цель (то есть - на слоника), пристегнул его для верности, и свистнул. Из-за кустов взметнулся Боуи, ранее подкупленный двумя сосисками, и они вдвоем так раскрутили Фредди, что его выпученные от ужаса глаза мелькали перед ними просто трассирующими пулями.
   Когда каруселька остановилась, тот кисель, который раньше носил гордое имя "Фредди" стек на землю и ужурчал все в те же кустики. Брайан же с Боуи, обнявшись, двинули в паб, пропустить по рюмочке, по дороге горланя во всю глотку: "Раскачали мы Фреда, значит, ждет его беда!". Таким вот кошмарным и неаппетитным образом на свет появился гимн спортивных болельщиков всего мира "Мы вас раскачаем". И никак иначе!
  

/ - картинка N 44 - / ПИОНЫ, или МАНДАРИНЫ /

  
   Однажды Брайан залез в сад к Стингу, где росли, как вы помните. исключительно брюква и цветы, надрал у него пионов и отправился на рынок - продавать. Только он уселся неподалеку от бабушки Джона Дикона на перевернутое ведро и любовно разложил цветы по букетикам, к нему подошел Фредди и, пхнув ногой букеты, спросил:
   - Вы... А... Вы чем?
   - Пион-с! - протянул ему цветок Брайан.
   - Май фрэнд! - облобызал его Фредди. После чего отплевался, утер губы, забрал у Мэя все его хваленые пионы и ушел. А когда Брайан попытался его вернуть, еще и по роже ему цветами хлестнул.
   На следующее же утро друзья уселись в студии на предмет записи новой песни "Мы - чемпионы". И вот, когда Фредди уже разинул рот, чтобы запеть припев, когда Джон уже дернул за самую толстую струну, когда Брайан послюнявил пальцы, чтобы выдать самый мощный запил, и когда Роджер размахнулся, чтобы изо всех сил шандарахнуть по барабанам, в студию вбежал... Нет, скорее, в студию вошел... А точнее, в студию, судорожно кряхтя, вполз Пол Маккартни и сел в углу, искоса поглядывая на Фредди. Тот же в свою очередь показал зубы Полу и заголосил:
   - We-e are the champions, my frie-end! We-e-e...
   Тут Маккартни вдруг встрепенулся, выскочил на середину комнаты и заплясал, противно выворачивая ноги и вереща:
   - We are live in a yellow submarin! Yellow submarin! Дайте мандарин!
   С этими словами он вырвал у Роджера мандарин, который тот решил съесть по-быстрому, уселся на пол и стал его сам, урча, пожирать. Глотал он не жуя, крупными кусками, и с неприятным утробным звуком, пугающим всех вокруг.
   Джон, видя уныние собратьев, факирским жестом вытащил из рукава свой мандарин и по-братски разделил его между собой и друзьями - себе он взял одну дольку, а остальным раздал по три. Он бы взял себе больше, но его остановили скорбь в глазах Фредди и клещи в руках Роджера.
   Маккартни же, расправившись с дерзким фруктом, совершенно успокоился. Он сидел на полу, изредка почесывался и благодушно слушал запетую вновь песню. И все было бы хорошо, да вот на припеве бесы вновь заплясали в глазах этого ранее совершенно безобидного и кроткого господина, и Пол полез вверх по Фредди, цепляясь за его клетчатые штаны! Фредди просто одеревенел от такой наглости. Влезши же, Мак задрал свою ногу под нос Фредди и заорал:
   - We are live in the yellow submarin!
   Я купил носки! Новые носки!
   We are live in the yellow submarin!
   Вот мои носки! Ну-ка, посмотри!
   Фредди, совершенно одурев от новых носков и самого Пола, принялся с остервенением отдирать его от себя, издавая при этом трубный зов:
   - Все ко мне-е! Уберите этого прохвоста!
   И присоединились же! Общими усилиями Пол был оторван, наущен и брошен в окно...
   - Ты откудова такой? - выползая из-под выкинутого, поинтересовался Боуи.
   - Да как же? - надулся Мак. - Еллоу субмарин!
   - Моряк! - с уважением молвил Боуи. - И одежда у тебя морская.
   - А ты думал найти здесь - хи-хи - епископа? - прошипел Пол. - Я - моряк, моряк бывалый. Знают все - я добрый малый. Но тверда моя рука!
   С этими словами он поднес к носу Боуи свой мелкий жилистый кулачишко.
   - Эх ты, морзской аркестр! - и Боуи продемонстрировал Полу СВОЙ кулак. Маккартни притворился черепашкой и быстро-быстро уполз восвояси.
   А репетиция тем временем продолжалась! Фредди сделал отмашку и крикнул:
   - Начали!
   И запел:
   - We are live in a yellow submarin...
   Зажав себе рот руками, Фредди вылетел из студии. Квины жалостливо смотрели ему вслед.
   - Заразная штука, - покрутил головой Брайан. - Ну-ка! И-и-и!
   И бодрый хор грянул:
   - We are live in the yellow submarin! My frie-end!
   Какофония длилась еще долго, пока всем не полегчало. Только к утру следующего дня песня была записана правильно. А вы говорите - охота... Ну хорошо, не говорите!
  

/ - картинка N 45 - / МИСТЕР ЖАБ, или ЖАРКО! /

  
   Однажды в Лондоне настала невероятная жара и засуха. Все ходили с высунутыми языками и искали воду. Зайдя на самую окраину города, Фредди вдруг завопил не своим голосом:
   - ПРУУУД!
   И метнулся к полупересохшей лужице. Присев на ее краю, он оттопырил зад и заявил:
   - Прыгаю! И напьюсь там!
   И прыгнул. А через несколько секунд подоспевший Брайан уже вытягивал Фредди из топкой грязи, где тот застрял по самые плечи. Джон стоял рядом и ужасно вздыхал, как будто тащил он, а не Мэй. Потом ему это надоело, он уселся наземь и стал нелестно отзываться. Брайан выволок Фреда на сухое, и тот сразу начал метаться и производить жуткие всасывающие звуки.
   - Я зачем тебя вытащил? - объяснил наконец пришедшему в себя Фредди Брайан. - Смотри!
   И он развернул перед Фредом афишку. Тот вылупил глаза.
   - Не видно ж ничего! - жалобно сказал он.
   - Ах, да! - и Мэй перевернул афишу. - А так?
   - Так хорошо, спасибо, - кивнул Фредди и стал читать. А написано было вот что:
   "СПЕШИТЕ! СПЕШИТЕ! СПЕШИТЕ! ТОЛЬКО ОДИН РАЗ В НАШЕМ ПОЛУЗАДОХШЕМСЯ ГОРОДИШКЕ! ДЭВИД БОУИ ЧИТАЕТ ЛЕКЦИИ О ТЕМПЕРАМЕНТЕ! ПО ОКОНЧАНИИ - СТАКАНЧИК ВОДЫ!"
   Брайан еще повторял за Фредди, шевеля губами, а тот уже мчался на рынок, по пути вытряхивая из штанин пиявиц и лягушек.
   - Воды! - кричал он. - Вода! Пить дадут!
   - Там же Боуи! - пыхтел Джон, несясь за Фредди по пятам.
   - Ты что, дурак? Водичка же! - и Фредди прибавлял ходу.
   На рынке же творилось невероятное. Колышущиеся толпы народу осаждали будку лектора. Боуи рычал и сбрасывал любопытных с трибуны, под которой стояло нечто, похожее на канистру. На самой же трибуне, помимо Дэвида, находился графин с вожделенной надписью "Водица", хотя внутри, судя по запаху, находилась отнюдь не водица. Боуи уже порядочно отпил и теперь норовил упасть носом, но вовремя хватался за края трибуны. Завидя Фредди, энергично расталкивающего локтями толпу, Дэвид захихикал и вновь чуть не сверзился.
   - Господа! - прокричал он. - Вот мой экспонат!
   - Я не твой, я свой экспонат, - ворчливо заметил Фредди. - Дай воды, дай воды!
   - Это не вода, это кака, - чистосердечно признался Буй, откупоривая графин.
   - Черт, - поморщился Фредди, но предложенное выпил. Его немного пошвыряло из стороны в сторону, но позже отпустило, и он уселся под трибуной, бурлюмкая пальцами по губам.
   - Именно на наших молодцах-квинах я и буду приводить примеры, - коряво пояснил Маис. - Итак, сколько же всего бывает типов темпераментов? Отвечаю - четыре.
   - Интересно, Дэвид, а как это вы пришли к такому умозаключению? - поинтересовался из толпы носатый приятель Пола Маккартни, которого все знали пока что под кличкой Ринго.
   - Шибко умный, да? - пробасил Дэвид. - Интеллигентцыя?!! Че тебе надо?
   - Обоснуйте основные положения вашего апрельского тезиса, - не сдавался Ринго.
   - Хорошо, - покладисто кивнул Дэвид. - Вот вам пример. Фредди, знаешь, кто ты по характеру? Холерик.
   - Это я-то? - взорвался Фредди. - Я - холерик? Сам ты холера, рыбная притом!
   И Фредди так зарычал, что с нервным Элтоном Джоном случилось страшное.
   - Вот вам и доказка, ибо холерики есть не кто иные, как собаки в людском обличье - злобные, возбудимые, прожорливые и трясутся.
   - И я! - раздался очень одинокий голос в толпе. Это Брайан решил не бросать друга в беде. - Я тоже холерик! Если он - так и я! - и он заплакал.
   - Да, пусть уж лучше он будет, - поддержал его Фредди. - А то нытик такой, прямо поискать. Хорош реветь. Не ной, сказал! А то как смажу!
   - А ваш друг не холерик, - успокоил его добрый Дэвид. - Он - меланхолик. Потому что он - плачет.
   - Это он еще не плачет, - сказал Фредди и смазал. - Вот теперь он плачет как надо!
   Брайан и в самом деле уже орал, выставив всем на обозрение свою обширную носоглотку.
   - Гы-гы-гы! - раздалось в толпе. Это Роджер ржал, показывая пальцем на верещащего Брайана. - Потеха!
   - Что смешного? - сухо спросил Джон.
   - Писклявый! - держался за живот Роджер. - Дикон в овражке пищит-верещит - Дикону кто-то ногу сломал! Ой, смешно мне!
   Джон невозмутимо заткнул ему рот его же ухом.
   - Вот вам и третья выгода! - обрадовался Боуи. - Вместе с четвертой. Смех без причины - признак сангвичины! Роджер у нас типичный сангвиник! Ну а Джон - понятно дело, флегматик.
   Джон снял котелок и степенно откланялся. А Роджер уже ползал на брюхе - его очень насмешило слово "сангвиник".
   - А теперь можно и водички! - и Боуи принялся метать в толпу запаянные пластиковые пакетики с равно отмеренным количеством воды. Люди орали и кидались за пакетами. Фредди дрался, как дьявол, но его смяли и стали ходить по позвонкам. Лежа, Фредди успевал подхватывать уроненные пакеты и так насосался водички, что его раздуло. Немудрено также догадаться, что очередной наступ на его толстое тулово привел к незапланированному взрыву...
   ...Через час залатанный Фредди сидел дома, завернувшись в купальный халат (воду-то дали, а никто и не знал - все на лекции были!) и делал дело - пил чай с малиновым вареньем.
   - Пью вот тут чай, - бубнил он. - Сам. Один. И никто мне не мешает. Да.
   Что-то свистнуло за окном. Фредди высунулся - и был угощен вантусом! Вот с тех-то пор Фредди и возненавидел разного рода вантусы, присоски, лопатки для тортов, фотографии петухов, заводные паровозы, золотые светофоры и почему-то старые примуса. Но об этом уже совсем другая история, которую, как водится, мы рассказывать не будем.
  

/ - картинка N 46 - / БОУИ РАСПРАВЛЯЕТ КРЫЛЬЯ, или ХОЛОДНО /

  
   Однажды Брайан Гарольд Мэй пришел в студию на запись видеоклипа "Кто-то полюбит". Мы вовсе не хотим этим сказать, будто Брайан посещал записи клипов один к трем, нет! Просто не в своем обычном облике астронома-неудачника пришел Мэй! На нем уже не было этих ужасных рубашек с рукавами, оторванными динамо-машиной. Не было на нем и пиджака с заштопанными локтями. Да и постоянно закручивающейся манишки с записанными на обратной стороне основными тригонометрическими функциями на груди не имелось. Брайан радикально поменял имидж! На его продолговатое с выступающими костьми тельцо был впритирочку натянут свитерок в веселенькую разноцветную полосочку.
   Эффект получился потрясающий - при виде прибарахленного гитариста оператор упал в обморок, режиссер с перепугу издал тирольский йодль, Роджер в очередной раз поклялся себе, что никогда больше не притронется к адскому зелью, а Джон.. Кстати, Джон ничего не заметил, потому что лихо строгал ногти пилочкой. Поэтому Фредди был не единственным, кто не удивился. Но зато он был первым, кто спросил:
   - Где спер?
   - Почему сразу "спер"? - визгливо закричал Мэй. - Это связано лично мною!
   - Пфф, - и Фредди, более крепкий на голову, чем его коллеги, просто сделал несколько изящных полуподскоков с разворотом.
   - Да-а! - обиженно проблеял Мэй. - Связал! Вот этими вот самыми ручками! Знаете, как трудно?
   - А спицами не пробовал? - спросил Роджер. - Я слышал, что на спицах проще.
   - А я слышал. что ты - хрящ! - не остался в долгу Мэй.
   Фредди же, пару минут обдумывая что-то, встал, взял Брайана за локоток, отвел его в сторону и тихо, но твердо заявил:
   - Я тоже хочу. Шарфик. Из ниток. Тоже.
   - Все хотят, - хамски отозвался Мэй. - Я не вяжу на заказ, понятно?
   - Чего ж тут непонятного? - пожал плечами Фредди. - А вот поговорить бы...
   Он дружески обнял Брайана, и они вышли через окно. Роджер увидел, как они направились к ближайшему питейному. Выскочив в окно следом за ними, он поскользнулся на подоконнике, пребольно треснулся об раму, но не потерял присутствия духа и припустил за друзьями.
   Джон же, подняв голову от истерзанного ногтя, с удивлением обнаружил, что он есть один! Да, есть захотелось тут же. Джон принялся умерщвлять плоть, убедительно говоря себе: "мне противно жрать пищу". Естество было несогласно с этими возмутительными словами, и в животе у Джона грустно и мелодично заурчало. Спустя пять минут Джон сдался и уписал целый батон с маслом и сыром. Живот весело запел. Подчиняясь внутреннему порыву, Дикон сел и написал песню "Расправь свои крылья". И, когда повеселевшие друзья возвратились, он с гордостью показал им черновик. Фредди нахмурился.
   - Опять хорошую песню написал, злодей? - проворчал он. - А что за крылья, которые нужно расправлять? Кому ты предлагаешь крылья-то расправлять? У меня, знаешь ли, нету крыльев, чтобы их расправлять!
   Джон развел руками, пояснив: "Это было наитие", и все отправились снимать клипы. Потому как им надо было идти и снимать клипы. Сразу два. Денег дали на два клипа, вот и надо было идти и снимать их. Понятно?
   Фредди захотел сэкономить и не заказал павильон для съемки, поэтому решено было отыграть в летнем саду Роджера. Летний сад был весь занесен снегом, потому что это был не обычный сад - зимой там было тепло и зрели вишни, а вот летом лежал снег и выла пурга. Но сейчас пурга не выла - Роджер отключил ее, дабы вой не мешал записи. Расставив инструменты, решено было начинать.
   Первой должна была идти "Мы вас раскачаем". Как только Мэй торжественно произнес название песни, Фредди спал с лица и убежал в кустики. Искали его долго, поскольку кустиков вокруг было в изобилии. Покуда шли поиски, приходилось бегать в ближайший паб и отогреваться. Сильнее всех отогрелся Джон, и пламень его ужасного носа был виден издалека. Наконец Фредди был найден спящим под одним из кустов и приведен в чувство. Приведенный в чувство Фредди был дик, и поэтому пришлось приводить его в чувство еще раз. Прикрыв фингал под глазом темными очками в виде звездочек, Фредди сделал отмашку.
   Когда все потопали и похлопали, ибо песня к тому располагала, приступили непосредственно к крыльям. А вот с крыльями вышло неладно. На припеве, когда Фредди заголосил: "Расправь свои крылья и вали!" проснулся Дэвид Боуи, до той поры мирно дремавший на ветке. Он расправил свои крылышки трех метров в активном состоянии и - гляньте-ка! - взлетел! На квинов посыпалась снежная труха. Роджер задрал голову и с удивлением посмотрел на парящего друга.
   - Ого! - выразил почтение он. - Мощно. Это что у тебя - рудименты?
   - Это чего? - поразился сверху Буй.
   - Ну, как - например, есть хвостатый мальчик. И волосатый человек есть. А крылатого Боуи еще не было. Теперь и он в наличии. Справедливо.
   - Ах так, - снизился и медленно заскакал к нему по снегу Боуи. - Рудименты. Хвостатый Боуи. Так, да?
   - Да я хотел сказать не то! - и Роджер попытался зарыться в снег, как мышка-полевка, но Боуи уже было не остановить.
   - Я вам покажу волосатого мальчика! - взревел он, хватая Роджера за ногу и пытаясь взлететь. Роджер заверещал и стал шариться во все стороны в поисках якоря. Якорем оказался Брайан. Мэй, чувствуя, что его вот-вот унесут, ужасно закричал и схватился за ударную установку. Совершенно случайно вместе с установкой в небо взмыл и Джон. Фредди же дико испугался, что его оставляют одного погибать в диком зимнем саду! Волки! Совы! Поэтому он схватил забытый "мэйский топор" и, метнув его в Боуи, подбил тому крыло. Дэвид выронил всю честную компанию и улетел, кляня квинов на все корки и выписывая в небе кренделя. Друзья же, выбравшись, отчистившись от снега и расцеловав плюющегося Фредди, встали в парадные позы и сняли клип. Все.
  

/ - картинка N 47 - / ЗИГГИ, или ПОСЛЕДНИЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД /

  
   Однажды Фредди решил начать писать новый альбом.
   - А что? - удивился Брайан, которому он сообщил такую новость. - Мы уже старый альбом закончили, что ли?
   - А то ты не помнишь? - пожал плечами Фредди. - И не только закончили, но даже назвали его "News Of The World".
   - Вот это новость! - воскликнул Брайан.
   - "Новость" - это такой стиральный порошок, - высунулся из ванной нос Джона. - И я вас стыжус.
   - Почему же? - прищурился Фредди. - Уж не потому ли, что мы выгнали Джона Рида?
   - А мы выгнали Джона Рида? - оторопел Брайан.
   - Такое ощущение, - заметил Фредди. - что Я ОДИН занимаюсь всеми делами, а вы - спите.
   - Неправда! Я еще и стираю! - покраснел от незаслуженной обиды нос Джона.
   - И кто у нас теперь менеджер? - вопросил Брайан.
   - Я, - сказал смущенно Фредди. - Вот ведь как все обернулось.
   - Ты же не знаешь азов! - воздел руки к потолку Мэй.
   - Зато не надо платить ему зарплату, - подмигнул Фредди.
   - Я все еще стыжус, - сказали из ванной.
   - А чего же ты стыдишься? - задал долгожданный вопрос Мэй.
   - Я стыжусь того, - пропищал Джон. - что я подстригся.
   - Приятная новость! - кивнул Фредди. - Ты подровнял свою лезущую в глаза челку?
   - Почти, - и Джон показался. Брайан кулдыкнулся с кресла, а Фредди стал икать.
   - Наглый панкер! - выкрикнул он. - Брито-стрижено! Как не стыдно? Мало того, что мы с Вишезом расплевались?
   - Платиновый придур! - тут же сунул голову в окно вышеизложенный Сид.
   - Бесноватый фюрер! - не остался в долгу Фредди, метнув в него пепельницей. Сид с клекотом и пепельницей слетел вниз.
   - Нас не будут любить! - крикнул Фредди. - Нас назовут козлами и не купят наш новый альбом!
   - Так. Что за альбом? - стукнул по столу Мэй.
   - А вот послушай. Я включу в него такие вещи, как "Толстозадые бабцы", "Ненадолго сдох" и "Мустафа Ибрагим". Помнишь?
   - Помню, - поморщился Брайан.
   - Правильно помнишь, потому что это песня про такого же дурака, как ты.
   - Но как же законный отпуск? А премиальные? Я устал! Меня ждет Доминик! - недовольно сказал Тейлор.
   - Какой еще Доминик? - непристойно подмигивая, спросил Фредди.
   - Не какой. а какая! Это моя мамзель. Я с ней живу, вот такушки!
   - А мы ничего не знали! - напустился на него Мэй. - Я вон, когда женился, всем сказал!
   - И всем наврал, - отрезал Роджер. - Мы пока просто вместе живем.
   - А другого Доминика, нужного пола, у тебя там нету? - обронил Фредди.
   - Зачем тебе?
   - Просто спросил, - и Фредди вскочил. - Ну? Чего сидите, как ослы? Пошли отмечать запуск нового альбома!
   - Так вот же! - и все, толкаясь и суя ноги в чужие тапки, принялись собираться в паб.
   ...А в это время Дэвид Боуи прощался с папой. Нет, старый Джонс не собирался помирать. Он собирался в третий крестовый поход. Он просто обожал ходить в крестовые походы - во-первых, надолго, во-вторых, что захватил, то и съел, и, в-третьих, можно притащить домой много интересных вещей и потом еще лет десять хвастаться перед старухами, сидящими на лавочках, у который старый Джонс был предводителем. Немного, правда, смущало его появление родного братца - Сэмюэла Олеговича, политического беженца из России, который начинал понемногу отбивать у Буя-старшего пальму первенства перед старухами при помощи россказней о жизни за "железным занавесом". Таким образом, для поддержания репутации третий крестовый поход был просто необходим.
   Проводив папу, Боуи решил дать волю своему гневу и для начала сунул в миксер любимую папину золотую рыбку. Пошто же Буй гневался? А вот пошто. Дэвид Боуи, как неизвестно, потому что мы еще об этом не упоминали, собирал марки разных стран. Выпроваживая папашу в первый поход, Дэвид надеялся, что тот будет присылать ему массу писем с ценными и редкими марками. Вместо этого папа не написал даже открытки, зато навез из похода несколько десятков священных Граалей. Дэвиду же эти Граали нужны были, как ежу - моторная лодка. Папа щедрой рукой рассыпал перед сыном чаши и сказал:
   - Потом еще привезу.
   И действительно, по окончании второго похода чашек уже было около двадцати. Наконец час отмщения настал! Как только Боуи выключил миксер и торжественно выплеснул гадкую смесь в раковину, он хищно подвигал бровями и взметнул свою дубину над кучей чаш, смиренно стоящих в рядок на полу. О! В эту минуту Буй был похож на Кухулина, громящего черепа своих врагов! Как вдохновенно он обрушивал дубину на печально хрупающие Граали! Самую замшелую чашу Боуи приберег напоследок. Когда же он приготовился расхрячить и ее, на него налетел коршун в лице Элтона Джона.
   - Что ты делаешь? - клекотал коршун, хлопая крыльями. - Ты эти чашки изготавливал? Ты их на себе тащил? Не-ет, ты эти чашки только ломать можешь! Иди, там, на улице, старый Роджеров "ягуар" стоит. Ломай, круши его!
   Боуи рысью вынесся на улицу, и Элтон с наслаждением услышал ухающие звуки и стон раздираемой машины. Когда Боуи вернулся, он был уже совсем спокоен.
   - Ты чего это так разбуянился, свет мой? - спросил он у Элтона.
   - Я же собиратель кубков! - воздел палец Элтон. - И за эту чашечку я дам тебе фунтов сорок! Кстати, а что это за черепочки? Надеюсь, это не остатки чаш, принесенных твоим папой из прошлых крестовых походов?
   Дэвид поднял круглую башку к небу и издал ужасающий по своей внутренней силе лай. Отлаяв, он получил сорок фунтов и, дождавшись, пока Элтон не ушел, спрятал деньги в секретное место. Никто на свете не знал, что у Боуи было свое секретное место - его любимая дубина была выдолблена изнутри и заткнута пробочкой. В этой полости Дэвид хранил всевозможные нужные и памятные его сердцу вещи, как-то: полпинты пшеничного виски, зубную щетку, запасные пуговицы, оправу от очков Элтона Джона, собственные накладные брови и автограф Боба Марли, которого в Кенсингтоне все считали святым и гордились как главной достопримечательностью. Там же, понятное дело, у Боуи хранились и деньги. Он же не дурак, чтобы доверять банкам, которые грабят все, кому не лень! Он и сам любил на досуге ограбить банчишко-другой. Так что нечего!
   Итак, решив обмыть сделку, Боуи отправился в ближайший паб. А там уже сидела веселая компания. Все хором уговаривали Брайана посидеть еще немного. Брайан деликатно отнекивался.
   - Мне нужно домой, - пищал он, краснея от удовольствия. - пить имбирное пиво!
   Все страдальчески морщились, ибо денег ни у кого с собой не было, а Брайан по давно укоренившемуся обычаю всегда платил за всех. Но на сей раз он решил уклониться от обычая. Доколе, спросил бы он, если бы природная застенчивость в нем не возопила.
   Боуи, поняв, в чем дело, решил решить проблему. Он тайком откупорил дубину и извлек из нее две банки отличного имбирного пива (если этакую бурду вообще можно назвать отличной). Но Брайан твердо вознамерился уйти отмщенным. С этой целью он отпросился в туалет. С ним тут же вызвалась идти целая делегация, у которых срочно возникли дела в том же помещении, куда отправился и Брайан. Но, как это часто бывает, по прибытии на место мнимые дела тут же превратились в неотложные, и Мэю уже никто не смог помешать удрать через вентиляцию.
   Народ же тем временем ждал. Волновался Боуи, делая угрожающие махи ногами и вращения дубиной. Элтон Джон снял и спрятал очки от греха. И только Фредди не потерял присутствия духа.
   - Не расходитесь, господа! - заявил он, поднимаясь. - Я пойду его позову!
   И он смылся. Возвращаться, понятное дело, он и не думал. И вот бредя и размышляя, куда бы завалиться на ночь, чтобы не переться в зубы к лесопилке в лице Мэри, Фредди заметил мелькнувшую вдалеке гнутую фигуру. Фредди догнал коллегу, ловко повалил его на землю и принялся звонко лупить башкой об крышку канализационного люка.
   - Будешь сбегать, козл? - ревел Фредди. - Будешь, или нет?
   Внезапно с той стороны люка откликнулись:
   - Кто там?
   - Тебя не касается! - отрезал Фредди. - Сам-то кто?
   - Водопроводчик, - прогундосил люк. - Ангус Янг мое фамилие. Мы из Австралии.
   - Это у вас много диких обезьян? - уточнил Фредди,
   - Нет, то в Бразилии. А у нас много водопроводчиков. Водопровод кому починить?
   - У нас, милейший, водопроводов нету, - строго ответил Фредди. - Ползи себе. Не видишь - джентельмены интеллигентно затеяли небольшой междусобойчик с мордобойчиком.
   В щели сверкнул любопытный глаз. Фредди ловко залепил щель жвачкой, после чего обернулся к Брайану.
   - Отпустил бы ты меня, - уныло сказал Мэй. - Чай, натешился.
   - Я-то да, - кивнул Фредди. - А они-то нет!
   Брайан по-птичьи вскинул голову. Со всех прилегающих улиц к ним текли ручейки несправедливо обиженных приятелей. Блеск в их глазах был красноречивее слов.
   - Так ведь и тебе попадет, хо! - подмигнул ему Брайан. - Ты же тоже беженец!
   - Мало того! - подмигнул ему Фредди. - Я еще и невозвращенец!
   С этими словами он поднял крышку и сиганул в люк - только его и видели. Подбежавший Боуи оскалил зубы и вежливо спросил:
   - А где этот? Где второй?
   - В Австралии, - пояснил Мэй. - У них там ход. Миграция на носу.
   - А-а-а, - глубокомысленно протянул Боуи.
   - Где эта сволочь? - подоспели и другие. Боуи свесив голову, как удавленник, принялся докладывать ситуацию. Его слушали. не перебивая. Брайан под шумок попытался улизнуть, но Боуи наступил ему на ногу и не отпускал ни на шаг.
   - Это хорошо, а как же тогда понять, что туннель может быть таким глубоким, если, вопреки законам физики, такое отверстие в земле проделать невозможно в принципе? - задал вопрос Ринго. Боуи ответил ему долгим молчанием, внимательно смотря прямо Ринге на нос. Затем, когда уже никто не думал, что он что-нибудь скажет, Боуи гаркнул:
   - На исходную - маааарш!
   Все разбежались кто куда, причем никто, собственно, не знал - а где она, эта чертова исходная? Боуи же, оставшись наедине с Брайаном, молча дал ему леща и ушел. И даже извиниться забыл.
   История же на том не кончается, а, напротив, имеет длинное и нудное продолжение. На следующий же день Брайан подстерег Дэвида на задах и отвозил его по бокам гитарой. Буй же, который забыл дубину дома, только загораживался авоськой с таранью и плакал:
   - Чего ж ты меня бьешь? Я не виноват ни в чем!
   - А кто мне в ухо давеча? - обрабатывая Боуи, пыхтел Мэй.
   - Это был не я! - вопил Боуи. - Это был Зигги!
   - Зигги? - удивился Мэй и даже гитару уронил. - Как? Опять этот чертов Зигги?
   Чтобы стало совсем понятно, поясним, что Боуи временами страдал раздвоением, а то и растроением личности. И если он творил разумное, доброе, вечное, то это делал Боуи, а гадости и тлен непременно оставались на совести Зигги. Был еще какой-то Алладин Сейн, но о его деятельности Боуи предпочитал пока не распространяться.
   - И во Фредовых кошек намедни камнями тоже не ты кидал? - прищурил глаз Мэй.
   - Да как бы я мог? - клялся Боуи. - Это Зигги, зараза!
   - А Стингов сад?
   - Что - Стингов сад?
   - Кто стряс меня третьего дня с груши в Стинговом саду и отхлестал постромками? Тоже, скажешь, Зигги?
   - Он, сволочь! - подпрыгнул Боуи. - Точно, он! Я знаю! Я видел, как он украл в зоопарке ослиные постромки! И в саду я был! Сидел и мирно ел груши!
   - А что ж ты за меня не заступился? - насупился Брайан.
   - А я.. А я был не в состоянии! - нашел Боуи. - Зигги забрал у меня жизненную силу, и, чтобы ее вернуть, я ел груши - вот и все!
   - Да как же вы различаетесь? - всплеснул руками Брайан.
   - Я знаю удивительный секрет, - подмигнул Боуи. - Бровей у него нет. А у меня - сам видишь!
   И Боуи показался Мэю в фас и в профиль, чтобы доказать что он - старый добрый бровастый Дэвид.
   - Так ведь.. АГА! Вот ты и попался! На том, кто меня хлестал, брови БЫЛИ! И еще какие! Косматые! Ну, что ты теперь скажешь?
   Бую действительно было нечем крыть. Он сел, уткнул уши в лапы и стал думать. Внезапно его лицо замерцало.
   - Вот! - крикнул он, вскочил и принялся водить хоровод с Брайаном. - Я понял! Понимаешь, эта падла нацепила накладные брови, чтобы ты его принял за меня! Дошло?
   - Ух ты! - вытаращил глаза совершенно замороченный Мэй.
   - Я и говорю! - поддакнул Боуи. - Морду бы ему набить! Так что, если увидишь Зигги - не трогай его, он мой. Я его сам побью.
   - Так что же мне делать?
   - А ты скажи ему: "Ну-ка, иди к Боуи, он тебя ждет!". И он пойдет, а там уже я за него примусь!
   - Лихо. Слушай, а вот я слышал, что ты к Джаггеру ходить повадился...
   - Это не я! - с жаром постучал себя в грудь Боуи. - Это все Зигги!
   - Ты с ним не водись, - посоветовал Мэй. - Он тебя плохому научит.
   - Сам не хочу! - и Боуи, встав, пошел. Дойдя до угла, он спросил сам себя:
   - Ну что, Зиг, по мужикам или по бабам?
   - По мужикам! - отозвался он визгливым голосом.
   - По бабам! - пробасил он, потом дал сам себе по шее и поплелся дальше.
   - Пропадет старик-то, - и Брайан тоже пошел - домой, паковать чемоданы. Друзья собирались ехать в Швейцарию, чтобы записать новый альбом в альпийском духе (это была очередная безумная идея Фредди). И еще надо было до вечера сбегать в гости к Роджеру и тайком выдернуть у его попугая зеленое перышко для тирольской шляпы. Все.
  

/ - картинка N 48 - / СЕГОДНЯ ОН ИГРАЕТ ДЖАЗ, или

А ЗАВТРА РОДИНУ ПРОДАСТ /

  
   Однажды группа "Куин" в полном составе летела в Швейцарию. Брайан всю дорогу глядел в иллюминатор и шумно вздыхал, наводя панический ужас на стюардесс.
   - В чем дело? - сварливо спросил Фредди, уже в третий раз разбуженный выхлопом Брайана. - Почему дышишь? Почему не спишь?
   - У меня ностальгия! - простонал Мэй. - Я чувствую себя изменщиком!
   - Ты - патриот, - монотонно говорил Фредди, укладываясь поудобнее. - Я горжусь тобой. Отечество вас не забудет. Ты рад? А теперь не мешай. Надо поспать. Нам рано вставать. Потом - пресс-конференция, гостиница, пару часов в студии - и лыжи, лыжи, лыжи...
   Свистя носом, Фредди погрузился в страну грез, а Брайан продолжал вздыхать.
   Но, после пары дней, проведенных в Швейцарии, он и думать забыл о какой-то там глупой ностальгии. Целыми днями он шастал по горам, любовался красотами окружающего ландшафта, открыв в себе склонность к альпинизму, а однажды даже потревожил семью снежных людей, которые думали, что в таких глухих отрогах Альп их уж точно никто не потревожит.
   Итак, группа "Куин" в неполном составе стояла на главной площади городка Монтре (где они, собственно, и осели, потому что Монтре - вылитый Кенсингтон, потому что там тоже любят попить пивка и поразбираться, а еще там хорошо знали Дэвида Боуи и даже каждый Новый Год лепили из снега его конную статую). Квины грызли семечки и обсасывали последние новости.
   - Кстати, а где Брай? - лениво поинтересовался Фредди у Роджера.
   - Последний раз я видел его.. ммм.. вчера. Он делал вид, что катался на лыжах, - вяло откликнулся Роджер.
   Фредди заржал, хотя ржать тоже оказалось лень.
   - Кстати, а где Джон? - еле двигая челюстями, поинтересовался Роджер у Фредди.
   - Последний раз я видел его.. ммм..
   - Вчера? - догадался Роджер. - Точно? И он катался на лыжах?
   - Верно! - встрепенулся Фредди. - Сам догадался?
   - Да мы же сами вчера катались на лыжах, забыл, что ли?
   - Ах, да, - почесал за ухом Фредди, и вдруг вдохновенно запел. - Алла-алла-алла!
   - Что с тобой? - поперхнулся Роджер.
   - Нас снимают, - одним углом рта процедил Фредди, и они приняли картинные позы.
   - Я понимаю, что мы катались, - возобновил разговор Фредди, когда вездесущие папарацци удалились. - Но мы-то здесь. А они-то где?
   - Насколько я помню, - глубокомысленно заявил Роджер, - мы решили над ними подшутить и бросили их подыхать в горах. А сами уехали кататься на фуникулере.
   - Надо было его йодом прижечь, - вставил Фредди, замечтавшийся о заманчивых перспективах потери двух коллег в горах и получки за них всей зарплаты!
   - Не о фурункуле речь, а о фуникулере! Глухарка!
   - Сам глухарка. Все равно они - мертвые души.
   И тут из-за угла на них вывалились мертвые души собственными персонами. При этом они взахлеб рассказывали, перебивая друг друга:
   - А где мы были!
   - А что мы видели!
   - А там такой луг, такой луг!
   - Как на пачке масла!
   - Такой зелененький-зелененький!
   - И все сгребают сено, сгребают!
   - А вокруг коровки, коровки!
   - И бычок! Бык.
   - Молчать, я вас спрашиваю! - гаркнул Фредди. - Где вы были? Покажете на карте - и я вас не накажу!
   - А где ваши лыжи, хотел бы я знать? - сухо добавил Роджер. - Казенные, между прочим.
   - Лыжи у нас на ногах, - с достоинством ответил Брайан, хлопнув лыжей по асфальту.
   - А были мы в местечке, называемом... - начал было Джон, но тут все из-за того же угла вышла толпа негров с трубами, литаврами и другими инструментами в руках.
   - Коллеги! - восхитился Брайан.
   - Хуже, - пробормотал Фредди, с ненавистью пожирая глазами банду. - Я узнал их. Это джазики. Бей джазиков!
   Квины с криками налетели на негров. Началась баталия. Через некоторое время Фредди понял, что перевес сейчас явно не на их стороне. Понял он это особенно отчетливо, когда огромный негр, подняв его за ногу в воздух, ласково сказал:
   - Во-первых, не джазики, а джазмены. Во-вторых, это не ваше место, площадь не купленная. И, в-третьих, приехали мы сюда на джазовый фестиваль, куда таким, как вы, дорога заказана!
   И Фредди был мощно стукнут об стену. Но не стал обдумывать кровавую месть, а наоборот, проникся к неграм громадным уважением и симпатием, как, впрочем, ко всем, кому удавалось его одолеть. И даже свой новый альбом квины назвали "Jazz" при трех голосах "за" и одном воздержавшемся. Воздержавшимся оказался почему-то Джон. Обосновывать свое решение он отказался, а при более подробных расспросах ругался и лез в драку.
   Теперь, когда все чудесным образом разъяснилось, Фредди полюбил джаз всей душой. Он даже купил себе трубу и стал учиться на ней играть, но после трех уроков, одышки и несчетного застревания пальцев в клапанах выбросил ее в окно и зарекся трубить. Но еще много раз поражал кенсингтонцев своим чудным исполнением блюзов. Исполнял он их так - выходил на сцену, вынимал свой огромный клетчатый носовой платок, прикладывал его к носу и важно объявлял:
   - Сент-Луи Блюз!
   После чего оглушительно трубил в платок. Прослушав овации и крики "Бис!" и "На мыло!", Фредди небрежно отбрасывал платок в сторону. В стороне же самозабвенно трудился полуподросток Аксл Роуз, брызгая во все стороны пеной. Он стирал платки в тазике и вешал их сушиться прямо на протянутой поперек сцены веревке. Пару-тройку платков он, понятное дело, стибрил, иначе откуда бы у нищего Аксла впоследствии взялось столько бандан?
  

/ - картинка N 49 - / ПЛЯСКА СВЯТОГО ВИТТА, или ВОЗРАСТ, ЗНАЕТЕ ЛИ... /

  
   Однажды среди ночи Фредди проснулся от протестующего шума в собственном животе. Живот просил еды. Фредди повернулся на другой бок. Живот требовал. Фредди положил на ухо подушку. Живот закричал. Фредди, кряхтя, поднялся и пошел на поиски. Однако холодильник был пуст. То есть совсем. Живот неприличными звуками принялся обвинять Фредди в попустительском отношении к органам пищеварения. Фредди, как медведь-шатун, выполз из дома и побрел по улице, отчаянно принюхиваясь. В размышлении он дошел до дома Мэри, и - о, чудо! - в ее окне горел свет!
   И оттуда пахло!
   Печеным!
   Не чуя ног, Фредди взлетел по лестнице и принялся дергать за веревку звонка, приплясывая и выкликая:
   - Мэри! Открывай! Фред пришел!
   Дверь отворилась, и на порог явилась Мэри, мрачно жующая кусок пирога.
   - С грибами? - сунул нос в пирог Фредди. - Славно.
   Живот сообщил, что еще как славно, и Фредди, аккуратно отодвинув Мэри с дороги, поскакал на кухню. Там он уселся за стол, взял вилку и нож и выжидательно уставился на подругу жизни. Та жевала и мрачно смотрела на него.
   - Смелее, товарищи! - призвал к действию Фредди. - Щелкайте челюстями! И другим дайте.
   Мэри, не говоря ни слова, отшмаляла немалый кус от пирога и сунула его в рот. Фредди с животом заскулили на два голоса.
   - Как же это? - капризно спросил Фредди. - Я ведь мозг. А мозг нужно питать!
   - Твой мозг слабее моего, - заявила Мэри, прерываясь процесс жевания.
   - Это почему же? - удивился Фредди.
   - Потому что я старше тебя! - отрезала Мэри. Фредди так ошарашило это заявление, что он тоже вынужден был отрезать себе пирога, съесть его и запить молоком, после чего, отдышавшись, он сурово сказал:
   - Да будет тебе известно, женщина, что старший из нас - я. И я даже могу сказать, на сколько лет. На целых... Сейчас, сейчас. Я посчитаю.
   Он принялся считать в уме, натужно скрипя мозгами и шевеля губами. Вскоре, когда цифры в голове у Фредди уже начали плясать и дразниться, высовывая языки из различных мест, он бросил это дело и пошел за счетами. Он долго щелкал костяшками, затем решительно плюнул в кадку с фикусом и стал с наслаждением чесать себе счетами спину. Начесавшись, Фредди притащил телефон и набрал знакомый номер, нимало не смущаясь тем, что на часах четвертый час, фонарь луны давно погас и с якоря сниматься в самый раз. Трубку долго не поднимали, но Фредди проявил настырность. Наконец щелкнуло, и Фредди услышал знакомый, но сдавленный голос:
   - Слу-у-а-а-ха-ха-шаю!
   - Чего еще ты там хашаешь? - сердито спросил Фредди. - Отвечай, ты там?
   - Это ты там, а я здесь, - проворчала трубка. - Помалкивай себе.
   - Ты меня узнал? - не отставал Фредди.
   - Я о тебе уже забыл, - и трубку явно хотели брякнуть, но Фредди поторопился продолжить:
   - Мэй, нельзя так с друзьями обходиться! Я же выбрал время! Утро на дворе!
   - Ты где, в Америке, что ли? - удивился Мэй.
   - Какая еще Америка, рядом я, - пожал плечами Фредди.
   - Значит, сейчас ночь, - резюмировал Мэй. - Спокойной же ее!
   - Погоди! - закричал Фредди. - Посчитай мне, пожалуйста...
   - Завтра, - ответил Брайан. - А еще лучше - послезавтра. Вообще, знаешь что, запишись ко мне на прием.
   - На какой прием? Мне сейчас надо!
   - Да я сплю!!! - пронесся над городом по проводам возмущенный крик Брайана.
   - Мне необходим твой математический мозг, - быстро сказал Фредди. На том конце воцарилось недоуменное молчание.
   - Ты серьезно? - наконец спросил Мэй.
   - Серьезнее некуда, - сухо сказал Фред.
   - У нас недостача? - обеспокоился Мэй.
   - Круче, - заметил Фредди. - Посчитай, на сколько лет Мэри младше меня.
   - Скотина, - заметила трубка.
   - Брайан, это вопрос жизни и смерти! - возопил Фредди.
   - Не моей же, - равнодушно ответил Мэй.
   - Неважно! Посчитай, а?
   - А комиком дразнить не будешь?
   - Никогда в жизни! - пообещал Фредди.
   - Пугать пауками не будешь? - продолжала беспристрастный допрос трубка. - Играть в "мешок"? Выпивать за мой счет? Петь мои песни?
   - Ну, ну, ты уж загнул! - ворчливо сказал Фредди. - Когда я твои песни пел?
   - Хам! - взвизгнула трубка. - Сам считай!
   - Брайан! Я взываю к твоему духу алгебраиста-теоретика! - кинул последнюю гранату Фредди.
   Судя по звукам, трубку принялись яростно грызть.
   - Ладно, давай, - наконец вздохнул Мэй. - Посчитаю.
   После этого воцарилось молчание. Фредди принялся активно дуть в трубку.
   - Брай! Ау! Ты там? Заснул, что ли?
   - Тише ты, - раздраженно откликнулась трубка. - Я считаю. Загибаю пальцы. Уже целых пять загнул!
   - Целых пять? - ядовито переспросил Фредди. - А почему же не шесть?
   - Я понимаю ваш язык, - сказал Брайан. - Это язык иронии. Но дело в том, что каждую подсчитанную мной цифру я сопровождаю ритуальными танцами Королевского Колледжа! Вот послушай!
   Фредди напряг слух - в трубке раздавался невнятный скрип и скрежет, затем вдруг раздался хлесткий удар, писк и все смолкло. Послышались гудки отбоя.
   Фредди набрал номер снова и радостно спросил:
   - Разъединили?
   - Считать продолжать? - шепотом отозвался Мэй.
   - С танцами?
   - Иначе никак, - видимо, покачал головой Брайан.
   - Валяй с танцами, - вздохнул Фредди. - Интересно, какая сволочь нас разъединила?
   - Это не разъединили! - прошипел Мэй. - Это я разбудил сам знаешь кого, и мне попало сам знаешь за что! Теперь она опять храпит!
   Фредди опять прислушался. До него донесся мерный гул и рокот - как будто из аэропорта Хитроу медленно и торжественно взмывал самолет "Антей".
   - Так ты считаешь? - напомнил Фредди.
   - Я-то? - переспросил Брайан. - Считаю. А что я считаю?
   - На сколько лет Мэри младше меня, - терпеливо напомнил Фредди.
   - А, это сейчас, это мы запросто, - заторопился Брайан.
   - Слушай, я вот одного не пойму... - начал было Фредди.
   - Какого "одного"? - удивилась трубка. - Там еще кто-то есть? Нас подслушивают!
   Самолетный гул прекратился, трубка завопила: "Спасите", и разговор опять оборвался. Фредди на всякий случай решил перезвонить попозже.
   - Я не сплю, - обрадовал его голос Мэя. - Ты меня так растрындил, что у меня мениск заболел.
   - Неприличными словами не выражаться! - гавкнул Фредди.
   - Не буду, - покладисто сказал трубка. - А чего ты не понял в прошлый раз?
   - Я не понял, где ты плясал, - уточнил Фредди.
   - Как это - где? Не в курином же гнезде! - и уши Фредди наполнились неприятным, клохчущим смехом Брайана. - На кровати, конечно.
   - А чего не на полу?
   - Пол холодный, Простудюсь, - задрожала трубка.
   - Ничего с тобой не будет, - утешал друга Фредди. - Давай на полу! И сейчас же.
   - Счас, счас, - бормотала трубка. - Чего не сделаешь ради старого знакомца!
   И он начал считать - Фредди услышал дробный цокот и перестук босых ног по полу.
   - Одиннадцать! - торжественно объявил Брайан.
   - Чего - одиннадцать?
   - А чего мы считали?
   - Мою разницу с Мэри.
   - Ну так вот - одиннадцать.
   - Точно?
   - Да погляди! - обиженно сказала трубка. - Вот - сколько пальцев загнуто?
   - У тебя же их всего десять! - уличил друга в грязном подлоге Фредди.
   - Ха! - самодовольно отозвалась трубка. - А ноги?
   - Это ты.. Ты своими грязными ножищами смел наши года считать? - вскипел Фредди.
   - А чего? Чего? - отлаивался телефон. - Сам ведь просил, никто не заставлял!
   - Сволочь ты! - ляскал Фредди. - Вот попроси еще только чего! Ничего не дам!
   - Ну и сам считай свои глупые разницы!
   И обиженный Брайан отключился.
   - Видишь - одиннадцать! - торжествующе повернулся Фредди к Мэри. Но той уже не было. С ней вместе испарилось и блюдо с пирогом. Фредди топнул ногой со злости, но пирог не вернулся. Тут некстати решил напомнить о себе живот, но Фредди взял и так треснул по нему кулаком!..
   ...Ворота Чаринг-Кросской лечебницы медленно отворились... Оттуда со свистом вылетел Фредди, и двери тотчас захлопнулись. И все. А чего еще скажешь?
  

/ - картинка N 50 - / МАГАЗИНЧИК УЖАСОВ, или ЗАБАВНЫЕ ЗАБАВЫ ЗАБАВНИКА ФРЕДДИ /

  
   Однажды Фредди увидел из своего большого окна, что напротив его дома открылась новая мелочная лавка! Фредди с детства любил всевозможные мелочные лавки, а посему со всех ног кинулся туда.
   Лавка, к восторгу Фредди, оказалась, как гласила вывеска над ней, "Магазинчиком ух каких затейливых новинок и эх каких смешных ужасов". Фредди тут же опустошил всю лавку, набрал полный мешок всевозможных пакостных штук и побежал домой, готовиться к серии террористических актов.
   Первым делом он послал Брайану и Джону по кусочку душистого мыла с секретом. Затем прокрался в дом Роджера и кое-что сунул в карман его куртки. Потом залез в квартиры Дэйва Кларка и Кенни Эверетта и насыпал им по углам таинственного порошку. После этого он отправил Стингу бандерольку с коробочкой загадочных орешков, а в почтовый ящик Дэвида Боуи подбросил эх какой смешной пластиковый собачий помет и записку: "С приветом от Элтона Джона!". Потом он уселся и стал с нетерпением ждать результатов. Которые не замедлили.
   Следующим же утром в студию, где Фредди тихо-мирно сводил свою самую пронзительную вещь из нового альбома - "Ревность", явилась пестрая компания. Первыми вышагивали Брайан и Джон, чернущие, как десять негритят. За ними шли, поддерживая друг друга, беспрерывно чихающие Дэйв и Кенни. Дико кричащего и постоянно хватавшегося за карман Роджера вел на поводке Элтон Джон с синяком под глазом. За Элтоном вышагивал Боуи, размахивающий пластиковым дерьмом. А замыкал процессию Стингов медведь с нервным тиком, отчего вся его мохнатая физиономия кроила забавные рожи, и коробочкой орешков, из которой свешивалась большая зеленая змея.
   - Это не я, - быстро сказал Фредди.
   Дэйв и Кенни хором гневно чихнули, Роджер, вырвавшись, скинул куртку и теперь остервенело топтал ее ногами, а Боуи, еще выше подняв дерьмо, замахал им с удвоенной силой.
   - Может, это Коллинз? - сделал робкое предположение Фредди.
   Роджер вдруг так завопил, что у медведя тик стал вообще безостановочным, как будто за щеками у него бесновались маленькие мыши. Но мышей увидеть никому не удалось, зато из кармана куртки Роджера выбралась морская свинка.
   - И-и-и! - заверещал Брайан и полез на стол, который с треском рухнул. Тогда Мэй полез на Элтона, добавив тому еще несколько синяков.
   - Это ты во всем виноват! - заревел Джон.
   - Да как я мог? - затряс головой Фредди. - Это Элтон Джон. С приветом!
   Он вновь осмотрел комнату. Боуи махал дерьмом. Элтон Джон от греха забрался под ковер и теперь дрожал там. Визги Брайана и Роджера заглушало только громовое парное чиханье Эверетта и Кларка. Фредди передернуло.
   - Вон из моего дома! - заорал он.
   - Это студия, - указали ему.
   - Вон из моей студии! - заорал он.
   Пострадавшие выстроились в колонну и молча удалились. Фредди потер руки, засмеялся и продолжил запись.
   Закончил работу Фредди довольно поздно. Придя домой, Фредди, как любой нормальный человек, решил поставить чайник. Открыв крышечку, дабы долить в чайник воды, Фредди дико закричал - в чайнике, в отвратительной зловонной жиже плавали чьи-то желтые глаза!
   Отскочив, Фредди споткнулся, упал, задел какую-то веревочку, и из-под стола на него, шевеля челюстями, побежал огромный паук-птицеед. Икая от страха, Фредди на карачках бросился к окну, дабы пробить собою двойные стекла и спастись, но почему-то отрикошетил от стекол назад и улетел в коридор.
   - Плесигласовыи, - сказал кто-то откуда-то с удовлетворением.
   Но Фредди было не до того. Икая, он галопом несся по пустому дому. Завидя платяной шкаф, он метнулся к нему, дабы отсидеться, но оттуда на него кинулись лев и колдунья - большая, страшная, толстая и лысая человечина с длинными корявыми руками, да к тому же еще и завернутая в любимый Фредов плед с гусятами.
   - Помогите! - вопил Фредди, спасаясь от пакостной ведьмы. - Едят!
   С разлету заскочил он в ванную комнату, заперся там и, повизгивая от ужаса, залез в кем-то заботливо наполненную ванну. И тут на него из крана и сливного отверстия полезли жабы и змеи. За ними из слива высунулась страшная красная рука.
   - Как схвачу тебя! - сказала она и потянулась к Фредди, который, не зная, куда бежать, со страху окунулся с головой. Тут же его схватили за шею и заботливо придержали, чтобы он не вылез. Потом хватка неожиданно ослабла, и Фредди вынырнул, пуская пузыри и всхрипывая.
   - Хе-хе-хе! - услышал он самые мерзкие для своего слуха звуки. - Го-го-го! Га-га-га! Трусохвост! Воздержитесь от смеха, друзья!
   И Фредди обнаружил в ванной, кроме себя, множество народу. Причем, смеялись все. И смеялись над ним. Хохотал Боуи, трясся от смеха Элтон Джон, размазывали по черным лицам слезы Брайан и Джон, хлопали себя по коленям Кенни и Дэйв, все еще замотанные в плед с гусятами. Что творилось с медведем, думаем, описывать не стоит.
   Оказалось, что магазинчик тот принадлежал Филу Коллинзу, и тот, дабы помочь народному гневу выплеснуться в нужном направлении, любезно предоставил гадские игрушки неуловимым мстителям почти даром. И те были применены! И Фредди был посрамлен. И нервный ик не проходил у него еще неделю. Все.
  

/ - картинка N 51 - / БОТИКИ, или КОЛОДЕЗЬ /

  
   Однажды Брайан здорово насолил Фредди. Нет, он не протянул веревку через всю студию, дабы Фредди спотыкнулся, грохнулся, расшиб себе рожу, и заимел среди квинов обидное прозвище Михайло Потык. Ни в коем случае! Брайан насолил ему в прямом и самом что ни на есть откровенном смысле. Он щедро посыпал товарищу солью торт, который Фредди купил себе на День Ботинка. Этот праздник отмечался Фредом вот уже десять лет, с тех пор, как еще в бытность его в Илинге ему удалось свистнуть ботинок с ноги Брайана так, что тот ничего не заметил. Этот трофей Фредди бережно хранил в чулане, и каждый год, день в день, извлекал его на свет, упоенно созерцал, после чего смело закусывал светлые воспоминания тортиком.
   Брайан же с тех пор так и ходил в одном ботинке, удивляясь лишь тому, что его левой ноге так холодно, да носок на той же ноге так быстро снашивается.
   Чего же он лезет со своей солью, спрашивается? Да потому что мстил он Фредди не за пропажу ботинка, а просто так - за поруганную молодость.
   Фредди же, храбро откусив сразу полторта, издал полузадушенный крик и кинулся за улепетывавшим во все лопатки Брайаном. Который, как дурак, ни о какой конспирации и не подумал, а, напротив, самым открытым образом стоял у входа в дом Фредди и издевательски пожелал входившему хозяину приятного аппетитика.
   Спасаясь от Фредди, Мэй сиганул в колодезь, вырытый недавно трудолюбивым Коллинзом... Хотя каким, к черту, трудолюбивым? Водопровод ему перерезали, вот он колодец и выкопал, матеря на все корки неизвестных саботажников...
   Фредди же подошел к пресловутому резервуару, упер руки в бока - и принялся с наслаждением крыть Мэя на все корки. Всласть наругавшись, он набрал в грудь воздуха... поскользнулся и упал. Брайан беззаботно наступил на него, затем протянул свои длииииинные руки, ухватился за сруб и прекрасно вылез. И ушел. Фредди жалобно кричал со дна колодца, но Брайан... Нет, глядите-ка, вернулся! Поглядев вниз, он посвистел, вот так: "фью-у, фью-у!", затем плюнул в колодец и опять ушел, оставив Фредди яростно бесноваться.
   Фредди немного побузил, а потом предпринял отчаянную попытку извлечься. Как раз тогда, когда Коллинз пришел за водой. Бравый Фил так испугался того, кто сидит в колодце, что заорал благим матом и ловко стукнул Фредди орцинкованным ведром по башке. Фредди после этого заскучал, упал в воду и приготовился тонуть, но тут ему дьявольски повезло - судьба занесла к водохранилищу жаждущего Дэвида Боуи. Увидя на дне Фредди, да еще в таком жалком состоянии, Боуи невероятно развеселился и принялся кидать в него камнями. Фредди в долгу не остался и стал плескать водой в настырного Буя. В конце концов, камни наполнили колодезь, и Фредди по ним выбрался на волю. Не говоря ни слова, он пожал руку мокрому, как мышь, Дэвиду, и побежал домой к Брайану, жаждая кое-чего, но уж точно не воды.
   Дома же у Брайана Фредди застал возмутительную картину. Мэй, возрадовавшись, что кровавая месть все же свершилась, расхаживал по дому с повязкой на руке: "Я - рукывадитиль групы", а его папа, не менее гордый, чем сыночек, таскал за ним флаг, сшитый из ночнушки Брайана, с надписью на нем краткой, но выразительной: "ХЭЙ!". Фредди позеленел от злости, схватил папу за флаг и показал ему "хэй" - взял и затолкал его в камин. За Брайаном же он погнался с кочергой. Они с Мэем выбежали на улицу и вскоре скрылись из виду.
   Джон же и Роджер, наблюдавшие растерзание, пожали друг другу руки и решили действовать наверняка. Роджер подобрал повязку Мэя и нацепил на рукав себе, а Джон намалевал на другой стороне флага: "Брайан - неуч и кургуз" и повесил его на трубу мэйского дома. Тут неожиданно вернулись Фредди и Брайан. По их виду - а рты у обоих были вымазаны сладким кремом - можно было подумать, что состоялось примирение. Да так оно и было на самом деле.
   При помощи своей старой знакомой - кочерги - Фредди быстро привел бунтарей в надлежащее состояние, после чего вместе с ними же и ушел домой заставлять их писать триста раз: "Я больше никогда не буду затевать грязную мышиную возню".
   Брайан же злобно посмеялся и вытащил из-за пазухи... что бы вы думали? Какой еще заныканный кусок торта? Свой левый ботинок! С этого дня Мэй стал холить и лелеять свой блудный бот, и не чуял, что теперь у него уже отсутствовал правый ботинок! А почему? А потому, что Фредди стащил его в тот же день у раззявы-Брайана. И теперь Мэй удивлялся лишь тому, что его правой ноге так холодно, да носок на той же ноге так быстро снашивается.
   Вот так Фред не уважал Брайана, и так Брай не уважал Фреда.
  

/ - картинка N 52 - / ВЕЛОСИПЫЕ ГОНКИ, или

ГДЕ РОДЖЕРОВА ТАЧКА, ЧУВАК? /

  
   Однажды Фредди, зевая, проснулся и встал с медвежьей шкуры, которая служила ему постелью с тех пор, как Стингов медведь украл у Фредди полмешка брюквы, и тот старался по возможности всячески унизить и оскорбить это нежное существо по имени Гризл. Но это не суть главное.
   Итак, поднялся Фредди и надел зеленые носки, розовую рубаху в синий горошек и оранжевую касторовую шляпу. Свои же клетчатые штаны Фредди не надевал, потому как спал он всегда в них, и поэтому они уже были на нем. Других же клетчатых штанов у Фредди не было, как Фредди ни старался взять - и найти их в своем одежном шкафу, необъятном, как сами время и пространство. В котором, по словам ехидного Джона, можно было бы найти даже Чингисхана, удобно лежащего ни одной из полок и читающего журнал "За рулем". Но, как доверчивые и наслушавшиеся баек Дикона Роджер с Брайаном ни обыскивали шкаф (в отсутствие хозяина, конечно), ничего, окромя арбузных корок, трех банок сгущенки и фотографии Мэри, им найти не удалось. И то хлеб, жизнерадостно говорил Мэй, грызя одну из корок, в то время как Роджер дрался сам с собой из-за лишней сгущеночной ложечки.
   Впрочем, иногда Фредди, желая удивить друзей, извлекал из шкафа такие заковыристые штуки, что любопытные только ахали, а нервный Элтон Джон даже падал в обморок. Но это все чепуховая чушь по сравнению с хранилищем, которое устроил Брайан - но о нем вы еще услышите. Пока же, облачившись в немыслимые наряды, Фредди выполз на улицу. Тут же произошло покушение на него прохожими, среди которых было немало тех, кто терпеть не мог попугайскую одежду, а также тех, кто терпеть не мог самого Фредди. Еле успев вскочить обратно в дом, Фредди принялся за осмотр пострадавшего, т.е. себя. Рубашка оказалась изодрана вдрызг, оранжевая шляпа превратилась в шляпоквок, зеленые носки стали воспоминанием о зеленых носках...
   И тут Фредди громким криком известил все окрестности о пропаже клетчатых штанов. Но криком горю было не помочь, и тогда он принялся плакать. На плач тут же прибежал Брайан. Фредди проморгался и - заорал: на ногах у Брайана весело болтались его, Фредовы, клетчатые штаны!
   - Кто в штанах - тот и ах! - огорошил его Мэй. - Кто без штанов - тот козлов.
   - Это я - козлов? - взревел Фредди и кинулся на обидчика. Брайан, скача на одной ноге и путаясь в штанинах, пытался на бегу стащить с себя предательские брюки. Наконец ему это удалось и, освобожденный от пут, Брайан вскочил на стоящий неподалеку детский трехколесный велосипед. Мелькая коленками, он дунул прочь от Фредди, который, грозя кулаком, бежал следом.
   Бежал Фредди плохо, потому как утро, а он с утра еще не заправлялся. Мэй неминуемо бы спасся, но противный велик на каждом повороте терял несколько составных частей. Решив замести следы, Брайан принялся петлять, орудуя найденным по дороге чьим-то банным веником. Фредди же, рыча, разбрасывал ногами отлетающие части велосипеда. Которые собирал в пакетик бегущий за ним человек по имени Джон. Дикон был очень практичен. А также полезен и прост в эксплуатации. Фредди так его всем и представлял.
   Наконец Фредди загнал утекающего Брайана в подъезд дома N 18 по Кингс-роуд. Несчастный Мэй, не чуя под собой ног от страха, отбросил в сторону велосипед и метнулся вверх по лестнице и сшиб с ног какого-то дядечку со строгими глазами. Дядька кубарем полетел с лестницы и упал под ноги Фредди. Тот, невзирая на присутствие под ногами посторонних, погнался за Брайаном дальше, оттоптав дядечке нос и левое ухо.
   Нагнал Фредди Мэя на чердаке, прижал к стене и уже размахнулся рамой велосипеда, подобранной по дороге с целью использования в телесном наказании, как вдруг снизу донесся хриплый тоскующий крик, крик, в котором смешались стон проколотого насквозь осла и вопль птавва, пропустившего день кладки яиц. Фредди с Брайаном мигом забыли про вражду и, поддерживая друг друга под локотки, спустились посмотреть, а в чем дело-то, собственно?
   Дело-то было в Джоне, который, не подозревая об упавшем дядечке, вошел в подъезд и теперь, стоя у сучащего ногами и руками дядьки на животе, с интересом вертел головой, пытаясь определить источник звука.
   - Наших бьют! - а что мог еще крикнуть Фредди, в котором играл гормон? Не говоря ни слова, он кинулся на Джона, и они стали бороться. Прямо на животе у дядечки. Тот уже не мог кричать. Он только тихо и покорно всхрапывал, когда кто-нибудь из борцов неосторожно наступал ему на выступающие части тела.
   - Эх, вы, черти! - возопил Брайан, заметив, на ком они дерутся. Бесцеремонно стряхнув с дядьки друзей, Мэй помог ему подняться. Дядечка отряхнул брюки, и с криком: "Спаситель!" повис на Брайане.
   - Дзынь! - оторопело звякнул в звонок (единственную оставшуюся от велосипеда деталь) Фредди. Дядечка тут же отцепился от Мэя и с восторгом поглядел на Фредди. Это воодушевило, и Фредди дзынькнул еще раз.
   - Здорово! - восхитился дядька. - А вы, как я понимаю, музыканты?
   - А откуда это вы так понимаете? - задал вполне простой вопрос Мэй.
   - Да потому что я вас знаю, - кивнул дядечка. - Вы - квины. Я же, в свою очередь, представлюсь так: Деннис Ди Вэллас.
   - Да хоть Гипоталамус, - хмыкнул Фредди. - А почему у вас такие строгие глаза?
   - Потому что я режиссер, - не остался в долгу Деннис.
   - А почему у вас козлиная бородка? - задирал дядьку Фредди.
   - Я хочу снять вам клип, - не сдавался режиссер. - На какую-нибудь песню.
   - А какая у вас походка? - окончательно зарвался Фредди.
   - Я вот как расскажу всем режиссерам, каковы вы!
   - Каковывы, какаявы? - спросил Брайан, - Я знаю такую песню. Там еще дальше по-немецки, вот послушайте...
   Но никто его не слушал.
   - ... И никто вам клипы снимать не будет! - пообещал Вэллас.
   - Да за что же? - опешил Фредди.
   - Да за то, что вы меня не слушаете!
   - Меня вот тоже никто не слушает, - встрял Мэй, - Я же не скулю понапрасну.
   - Я предлагаю вам снять клип на любую песню! Но только со звонком! - уперся режиссер. - Мне понравился ваш образ.
   - Дело в том, - теребя дядечку за пуговицу, признался Фредди, - что у нас еще не готова песня со звонком. Но если вы немного подождете... Вы ведь подождете? - угрожающе закончил он.
   - Конечно, подожду! - потер руки дядечка. - Всегда мечтал оказаться, так сказать, в процессе...
   - Так чего же мы стоим? - завопил Фредди. - Надо же скорее! И быстро!
   И друзья, прихватив дядьку, помчались в студию. По дороге они заскочили за Роджером, который играл сам с собой в преферанс и все время выигрывал, так как знал прикуп. Отняв выигрыш, друзья поволокли вырывавшегося ударника за собой, а на его возмущенные крики и укусы слаженно отвечали тумаками. Да, и еще пришлось забежать в магазин и купить там по велосипеду на каждого.
   - Чтобы были звонки, -пояснял Фредди недоумевающему режиссеру. - Чтобы все по правилам.
   В дверях студии они застряли.
   - Я войду первым! - вопил Фредди. - Два раза!
   - Пусти, лишенец! - пищал Брайан. - Мне надо. Я тороплюс.
   - Все бегут, - рычал Джон. - Все спешат. Уберите ноги - отдавлю!
   - Я вообще тут ни при чем! - кричал Роджер. - Домой хочу! На волюшку!
   В общем, победа оказалась, как всегда, за Фредди. Мэй тут же подло ущипнул его за верхнюю оконечность левой ноги. Фредди заревел, схватил самый басовый барабан и одел его на голову обидчику. Брайан стал бороться с барабаном, отчаянно сдирая его со своей продолговатой головы, а Роджер так рассердился на Фреда за порчу инструмента, что выхватил у Мэя из рук его "топор" и так съездил Фредди по верхней оконечности правой ноги, что тот вспорхнул, как птичка какаду, и приземлился прямо на спину Джона, который как раз присел, втыкая штекеры в усилитель. Джон уже собрался оторвать Фредди обе ноги по самые оконечности, но тут в студию вошел дядечка. Драться при посторонних квины не любили, поэтому без лишних слов приступили к репетиции, начав писать совсем свежую песню под заглавьем "Bicycle Race".
   Дядька так свистел и хлопал, что Фредди возгордился. Он стал остервенело завывать и звонить в звонок, дабы угодить слушателю, пока тот не сломался (не слушатель, понятное дело, а звонок). Потом Фредди снял с дядьки шляпу и стал клянчить деньги на новый звоночек. Никто, включая дядьку, не пожертвовал.
   - Пусть вам будет хуже, - пожелал Фредди, и удрал. Вернулся он через полчаса с новеньким никелированным звонком в руках.
   - Ловко! - сердито закричал тут Мэй. - Это ж мой звоночек!
   - Докажите, - спрятал звонок за спину Фредди.
   - Если ты думаешь, что я не узнаю свою вещь, то ты - як! - обличающе сказал Мэй. - На нем ведь и надпись есть!
   Фредди, тайком отчаянно скребущий ногтем по звонку, покраснел.
   - Воровство - это грех! - наступал на него Брайан. - Эх ты, солюцио йоди спиртуоз!
   У Фредди от такой наглости покраснели глаза и немного опухла шея. Он назвал Брайана цаплом и пеликаном, а еще - тринитрофтолуолом! Пусть знает! И плюнул ему на шляпу - вот как! Брайан в ответ хрястнул его велосипедной рамой. Завязалась драка. По студии летали колеса и цепи. В разгар битвы вошел Дэвид Боуи с лотком сосисок - и получил рулем по башке.
   На разбросанные по всей студии сосиски сразу обратили внимание. Собирали их все вместе - и сразу совали в рот, дабы Буй, очнувшись, не знал, с кого спрашивать. Очнувшийся Боуи с воем принялся отнимать оставшиеся в живых сосиски. Его со смехом отталкивали и доедали. Разозленный Дэвид швырнул пустым подносом в пульт, и на том зажглась лампочка "Тихо! Запись!". Все так перепугались, что заиграли, да так мощно, слаженно и бодро, что мгновенно акончили запись. И нежно посмотрели на дядечку Вэлласа. Тот, обожравшись сосисками, валялся в блаженном ступоре.
   - Ему пондравилось, - усмехнулся Фредди, и засмолил папиросу. Его примеру последовали Брайан и Джон. Один Роджер сидел, нахохлившись - после интенсивного курса лечения даже простые сигареты курить ему не хотелось. Поэтому он ходил, весь облепленный антиникотиновыми пластырями. И жевал антиникотиновую жвачку, по вкусу напоминавшую оконную замазку.
   - Закурим, друг! - протягивал ему пачку Фредди.
   - Спасибо, не надо, - цедил Роджер, оседлав свой велосипед.
   - Что ж так? - изумлялся Мэй, попыхивая цигаркой.
   - Не хочу, и не тянет, - пояснял Роджер, с вожделением ловя дым распахнутыми ноздрями.
   - Нехорошо, - качал головой Джон, выпуская эффектное колечко. - Курить надо.
   - Курить - вредно! - жалобно тряс носом Тейлор. - Ох, как вредно!
   - Тем хуже для тебя, - смеялся бездушный Фредди. - Сиди тут со своим вонючим великом!
   - Это вы сидите! - взорвался Роджер. - Во где вы сидите у меня со своими великами! А я пошел. Адье, мои дорогие куряги, фаталисты, моралисты и алкоголики!
   Сделав ручкой, он отбросил велосипед, встал и вышел. Вскоре на улице зафырчал мотор. Друзья, не сговариваясь, кинулись вон из студии. Оторопев, смотрели они, как их друг выезжает со двора на новеньком сверкающем чуде.
   - "Ягуляр", - показал ногой Джон.
   - Ох-ох-ох! - присел Фредди. - Какой "ягуляр"!
   И он прямо с низкого старта бросился в погоню.
   - Опять? - пыхтел Джон, устремляясь за ним. - Опять бежать?
   Но прибавлял ходу, стараясь не отстать. За ним рысью несся Брайан, вытягивая по-страусиному шею и хекая через щеку. Роджер, вынужденный затормозить перед светофором, ужасно закричал и дал газу, когда увидел, что Фредди уже скребет лапами по бамперу. Но было поздно - Фредди мощным тигриным прыжком вскочил на крышу машины, разбил лобовое стекло, злобно посмотрел сверху вниз на трясущегося Роджера и сделал ему мощную "сливку"! "Ягуар" заржал и врезался в ближайший столб...
   Из поврежденной машины, охая, выбрались Фредди и Роджер. Брайан же с Джоном уже давно валялись на земле, втягивая носами пыль и подергиваясь.
   - Гм, - сказал Фредди, оглядывая машину. Видимо, придя к какому-то решению, он принял парадную позу, отставил ногу и торжественно, с надрывом в голове произнес:
   - Дорогие мои сэры, пэры и подагрик Дикон!
   Джон, в титулах разбиравшийся плохо, польщенно поклонился, сделал по этикету три шага назад - и с шумом упал в канализационный люк, крышку с которого снесло при ударе машины в столб. Фредди же констатировал:
   - Что ж, одним претендентом меньше. Итак, я предлагаю пожертвовать эту машину самому несчастному человеку в мире, бесприютному горемыке, который никогда в жизни не имел такого механического друга...
   - Спасибо, Фредди, - расчувствовавшись, сказал Брайан и затрубил в галстук Роджера.
   - В общем, отдадим ее мне, - закончил Фредди.
   Роджер, прослушав, с криком: "УРА!" кинулся к машине, но его схватили за штаны и довольно сильно шандарахнули оземь. Пока же он считал синяки, Брайан и чудесным образом спасшийся Джон допрашивали Фредди - сурово и с пристрастием.
   - Почему это тебе отдадим? - вопрошал Брайан.
   - Потому что мне надо, - загнул один палец Фредди. - Потому что я главнее. Потому что я старше. Вот - три пальца.
   - Вот - три пальца, - грубо ответил Мэй, показывая Фредди кукиш.
   - Мало, что ли? - удивленно сказал Фредди. - Тогда я сейчас вас всех заваляю и съем, а машину - заберу.
   - На допрос вызывается адвокат, - огласил Мэй. Джон выступил вперед.
   - Как адвокат, я оправдываю этого человека. - кротко сказал он. - Фредди не виноват. Не бейте его ногами. А машину можете отдать мне - в качестве гонорара.
   - А огромный такой огурец тебе не дать? - зловеще спросил Мэй.
   - Да он - бунтовщик! Злостный мятежник! - подал голос с земли Роджер. Он поманил к себе Брайана, и они стали шептаться. Потом они поманили к себе Джона, и стали шептаться втроем. Потом они поманили к себе Фредди, и стали шептаться вчетвером. Иногда из толпы шепчущихся высовывалась чья-нибудь голова, но тут же чья-нибудь рука хлопала ее по затылку, и голова, ойкнув, ныряла обратно.
   - Решено, - облегченно отдуваясь, подытожил Джон. - Бросаем жребий.
   Брайан испуганно спрятал за спину свою шляпу. Он-то помнил, как друзья вот так же решили однажды бросить жребий, а потом полчаса гоняли в футбол его шапкой. Но и в этот раз шляпа Мэя была бесцеремонно вырвала из его лап. Хотя футбола не намечалось. Мэй шумно вздохнул.
   - Что, страшно? - подмигнул ему Фредди. - А ты не боись. Мы потом в футбик побуцаем.
   Брайан решил быть храбрым и отнять шляпу, но она была занята - готовилась к жеребьевке. Однако бумажек, чтобы нарвать, рядом не оказалось, и шляпа была возвращена владельцу в целости и сохранности. Мэй, радостно курлыкая, тут же утопил в ней свой лысый затылок - нервишки, знаете ли...
   - Кинем жребий по-другому, - предложил Фредди, и достал монету.
   - Орел, - хором сказали остальные.
   - Решка, - сказал Фредди и бросил монетку на землю.
   - Решка... - разочарованно сказали остальные. Фредди захихикал, как гимназистка, сел в покореженную машину и гордо уехал.
   - И не придерешься, - Роджер поднял с земли монетку.
   И тут же по всему Кенсингтону разнесся его яростный крик:
   - Сволочь! У него монета с двумя решками!
   И вскипел Кенгсингтон бурною волною. А потом все стихло - уже окончательно.
  

/ - картинка N 53 - / ИСТОРИЯ С ПОПОДВЫПОДВЕРТОМ, или О ЧЕМ ЖЕ ? /

  
   Однажды, очень давно, в студию, где квины писали альбом, пришел какой-то чужой режиссер и с порога недружелюбно сказал:
   - Я к вам пришел. И хочу...
   - Они хотят! - встрял нахальный Элтон Джон, влезая следом за ним и сверкая очками.
   - Я хочу, чтобы вы назвали свой новый альбом в честь моего фильма - "Величайшие хиты "Роллинг Стоунз".
   - Кто вы такой, злодей? - сухо спросил Фредди.
   - Я-то кто? Я-то ясно кто. Марк я. Брозер. Режиссер очень хороший. Помните "День на скачках"? Моё.
   - Назвать-то мы назовем, - туманно пообещал Фредди. - А что дашь? Даром только дятлы стучат.
   - Я дам вам денег, - пообещал режиссер. - Много.
   Фредди благосклонно принял предложенные двести фунтов, но слова не сдержал и альбом назвал, как уже известно, "День на скачках". Разъяренный режиссер долго ломился в студию, а потом, когда его все же впустили, взяв слово, что не будет драться, заорал прямо Фреду в лицо:
   - Это что же делается-то, а? Ты, козлосвин, пошто наврал-то? Где мой фильм?
   - Вот, пожалуйте, - и Фредди протянул режиссеру пластинку.
   - Да не то-от! Новый!
   - Новый мы решили отринуть, - жестко указал Фредди. - Но зато всмотритесь!
   Режиссер впился в пластинку глазами, руками и чуть ли не ногами, и прочел на конверте трогательную надпись: "Никогда не забудем ваши двести фунтов! С приветом - пудлики и зяблики".
   - Отдай деньги, разгильдяй! - загремел режиссер.
   - Тут такое дело, - стал объяснять Фредди. - Ремонт машины, понимаешь ли. Потом у Мэя дитенок родился. Надо? Надо. И еще я кексов к чаю купил... В общем, могу вернуть только пятьдесят.
   - Идет!
   - Нет, еще никто никуда не идет. Я отдам тебе твои деньги, если на сей раз ты пообещаешь мне, что назовешь свой следующий фильм в честь нашего нового альбома - "Джаз". И он должен быть про нас - точнее, про меня и вот этих вот.
   - По рукам!
   Ударили по рукам. Брайан, Джон и Роджер хором зашипели и отдернули свои жадные руки, тянущиеся к деньгам. Затем режиссер ушел.
   А Фредди только вот сейчас узнал, что этот мерзавец не сдержал слова и назвал свой фильм "Весь этот джаз". Разозлившись, Фредди притащил режиссера в студию, встал перед ним, вытянувшись на носках, и тихо, проникновенно сказал:
   - Вы - чмырь! Вы не сняли про нас фильм! А обещали. Где я?
   - А где я? - заорал Тейлор.
   - И я? - вторил Брайан.
   - Но причем тут я? - вопил перепуганный режиссер.
   - Это никого не интересует, - влез в окно Дэвид Боуи. - Почему не было меня?
   - Вот ты-то уже точно здесь ни при чем, - нахмурился Фредди.
   - Ах, так? - вскипел Боуи. Он встал перед Фредди в унижающую позу - скрестив ноги - и заговорил короткими рубящими фразами:
   - Милстгосдарь! Прошу заметить. Что вы - ослы. Точнее, ты - осел. Мул. И выхухоль. Вы не помните. Но я-то помню! Как вы вместе с какими-то бабами. Заставили ездить меня. На самокате! Голым! И давили своими великами! Тогда еще! А вот эта вот выпь с лицом Тейлора! Вломилась в мою будку! В которой я совершаю мировое турне с читкой лекций! И знаете, что сделала?
   - Я бы не полез! - извиняясь, склонил голову Тейлор. - Я думал, это туалет.
   - Это все? - кротко сказал Фредди, и Боуи поразился его кошмарному виду.
   - Вроде как, - смущенно сказал он.
   - Ну, а теперь позволь мне! - бахнул кулаком по столу Фредди. - Ты кое-что упустил, желатин. Например, помнишь ли ты, как после клипа с девочками ты раздел всех нас...
   - И меня! - сказал Джон.
   - Да, и Джона, и Брайана, и Роджера...
   - А также Джона, - сказал Джон.
   - И Дикона, да, и Мэя, и Тейлора...
   - Не забудь о Джоне, - напомнил Джон.
   - Да, да, да, - раздраженно сказал Фредди. - В общем, ты всех нас раздел и запер в одной комнате. И позвонил нашим женщинам! А потом что было?
   Боуи покраснел.
   - Неча краснеть! Потом ты притащил свой самокат и разбил его об голову Роджера!
   Тейлор снял сомбреро и показал всем свою уродливую, шишковатую, покрытую шрамами голову. Боуи разинул рот и заплакал.
   - Ага! - потер руки Фредди. - Проняло павиана? И наконец - кто, после приезда в Англию, три недели по ночам читал лекции у нас под окнами? Во весь голос! Как Маяковский! Кто? Дядя Сэм?
   Вдруг поблизости раздалось кряхтенье и скриплый кашель. Фредди оглянулся и увидел какого-то старика, чей вежливый кашель в кулак он и услышал ранее.
   - Чье это? - спросил Фред. - Откуда взялся?
   - Я хотел спросить, - раздался голос, исходящий изо рта, наполненного обломками зубов и находящегося на лице, "превосходящего своим безобразием даже Мэя", как выразился потом Фредди. - Мы тут не местные, хаммерсмитские... Вы не видали моего племянничка? У него разные глаза и очень неприятное обхождение, особенно, когда напьется... А-а, вот ты где, черная тварь, а я тебя целый день ищу!
   С этими словами старикашка ловко схватил завизжавшего Боуи за ухо и поволок к выходу.
   - Дядя, не нада-а-а! - вопил Боуи. - Пусти-и-и! Я жалобу подам! В комитет по охране детства!
   Дядя отвесил племяннику леща, после чего обернулся к Фредди и ласково сказал:
   - Слышь, ты, милок. Дык ведь это и вправду я лекции-то читал, ага.
   Он подмигнул обществу и ушел, подгоняя хнычущего Боуи. А Фредди вспомнил о режиссере, который тем временем откручивал какой-то болтик от стола.
   - Что ты делаешь?!! - крикнул Фредди, но не успел - стол уже с криком развалился на составные части.
   - Я же только один болтик... - оправдывался режиссер.
   - Один болтик? Да это же была несущая конструкция! Конан-разоритель! Аларих! Аттила! Грязный компрачикос! Короче, вали лучше отсюда. Пока при памяти. Сам видишь, что у нас тут творится!
   - И часто у вас так? - спросил режиссер.
   - Каждый день, - гордо ответил Мэй.
   - Да нет, - ядовито сказал Фредди. - Раньше на один стол больше было.
   - Тогда я, пожалуй, останусь! - облизнулся режиссер.
   - Если ты останешься, я буду вынужден изолировать от тебя все бьющиеся и рвущиеся предметы, а также провести ритуал посвящения в наши друзья, - заметил Фредди.
   - А это больно? - побледнел потенциальный друг.
   - Очень, - кивнул Фредди. - Я тебя ограблю, переодену мавром, дам пинка, сбрею левую бровь и отдам на растерзание Дикону.
   - Дикону? - затрясся режиссер.
   - Мне, - кровожадно сказал Дикон.
   Режиссер пулей выскочил за дверь. Даже башмаков не надел. Друзья посмеялись и стали решать, кому достанутся ботинки.
   - Кинем монетку? - предложил Фредди.
   - Иди ты! - предложил Брайан.
   - Тогда ботинки возьму себе я, - сказал Роджер.
   - Почему это ты?
   - А у меня была машина, а теперь нету. Компенсация нужна, стало быть - вот вам и весь сказ.
   И Роджер ушел, забрав ботинки. Спустя десять минут в дверь постучались.
   - Можно ботинки забрать? - пропищал голос режиссера.
   - Джон! - скомандовал Фредди.
   - Гаф! - сказал чрезвычайно довольный Джон.
   - Ы! - и за дверью вновь раздался топот ног утекающего.
   Думаете, конец? Ан нет! Дядя-то Сэм, который Олегович, который Джонс, и который оказался действительно дядей Боуи, после буйной попойки с квинами переехал в Кенсингтон навсегда, так ему понравилась новая компания. А Боуи с компании с Зигги по-прежнему поколачивал их - всех вместе и поодиночке. Теперь точно все.
  

/ - картинка N 54 - / НА СУШЕ, или НА МОРЕ /

  
   Однажды Роджер и Джон хлестали пиво, а заодно и по рукам Брайана, который тоже тянулся к напитку, и благодушно басили: "Самим мало, чудище!".
   - Да почему это? - удивился Брайан. - Я вас, понимаете ли, приглашаю на променад, а вам пива жалко?
   - Для тебя - все, что угодно! - и тут же горячительный напиток был заботливо влит в бокал, а бокал поднесен к жаждущему рту. Мэй ухнул, тяпнул, вытер пенные усы и, подмигнув, сказал:
   - Вкусно.
   - А куда мы едем? На море? - полюбопытствовал Джон.
   - Ни на какое не на море, - проворчал Роджер, - а в отпуск.
   - Не знаешь, так не лезь! - оттолкнул его Джон. - На море, Брай?
   - Нет, в отпуск, - прорычал Роджер. - Мэй умный, он знает. Да ведь? В отпуск ведь?
   - Нет, на море!
   - Нет, в отпуск!
   - На море!
   - В отпуск!
   - В море!
   - На отпуск!
   - Брай, будешь моим секундантом?
   - Нет, моим! Мы ему покажем, куда мы едем!
   И два друга так сцепились, что по комнате полетела пыль и клочья. Брайан забегал вокруг дерущихся и принялся уговаривать:
   - Ну-ка перестаньте! А то никуда не поедем!
   - А можем не поехать? - остановилась битва.
   - Нет. Я уже билеты взял.
   Битва возобновилась.
   - Только Фредди места не хватило, - убитым голосом сказал Мэй.
   - Как - не хватило? - удивился Джон, отпуская волосы Роджера. - Он тебя не убьет? Мэй, он же тебя убьет!
   - Не, мужики, я так скажу - без Фредди не поеду, - отказался Роджер. - Мне отпуск друг, но Фредди мне дороже. Сдавай билеты, Брай.
   - Да на что же тебе Фредди? На кой, простите мой французский, ляд тебе сдался этот Фредди? Он же на тебе будет кататься, как на серфе! А потом еще и акулам скормит!
   - Не скормит, - налились кровью глаза Роджера. - Мы же в отпуск едем!
   - Нет, на море!
   - В отпуск!
   - На море!!!
   - На море, значит? В отпуск, значит? А Фредди, значит, побоку? А как зарплату получать - куда он подевался, любезный Фарух, так, да? И где мой билет? - нетрудно догадаться, что в этот момент рядом оказался Фредди. Хищно раздувая ноздри, наблюдал он за перепуганными друзьями.
   - Афф-махх-ек! - пояснил Мэй, судорожно дергая конечностями.
   - Он говорит, что сейчас все объяснит, - перевел Джон.
   - Фред, ты же знаешь, я без тебя - никуда! - быстро сказал Роджер. - Даже билет хотел сдать. И всем сказал!
   - Конечно, - горько улыбнулся Фредди. - Конечно, я все знаю. Поэтому абсолютно уверен, что ехать без меня подбивал всех именно ты!
   У Роджера от незаслуженной обиды даже побелели мочки ушей. Горестно стеная, он вытащил из кармана и вручил Фредди самый настоящий билет! Чем очень поразил Мэя, ведь тот билеты и не думал еще раздавать! Фредди же с криком: "Не нужны мне ваши обглодыши!" разорвал билет в мелкое крошево и с торжеством поглядел на друзей.
   - Ну, - сказал он деловито, - а теперь давайте сюда мой билет, да поедем. Что-то устал я сегодня.
   - Фред, - мягко сказал Брайан, - ты только что порвал свой собственный билет. Так что ты не едешь.
   - Ты глупый, да? - так же мягко ответил ему Фредди. - Я же порвал билет Роджера, так что это он никуда не едет. Да и все мы никуда не едем - нам же альбом писать!
   - Гук, - сказал в ответ на это Мэй, уселся прямо на пол и стал думать. Надумав, Брайан вдруг так расхохотался, что Фредди даже позавидовал.
   - Эх, вы, глупыши, - сказал Мэй торжественно. - Билеты-то фамильные! И зарегистрированы - черт, никогда не любил длинных слов! - на меня, Родика и Джона! А ты, Фред, в списках не значишься. Вот и все.
   - Чего все?
   - Того, что никуда ты не поедешь.
   Фредди возвел очи горе.
   - Эту фразу, - сказал он, - я слышу вот уже двадцатый раз. Чего ты раскуковался: "Никуда не поедешь, никуда не поедешь!" А где аргументы? Я даже больше скажу - факты?
   Брайан вытащил из кармана пачку каких-то бумажек и торжествующе помахал ими в воздухе.
   - Вот! - крикнул он. - Вот они, билетики-то! Откушать изволили?
   Фредди сразу сник, уткнулся Роджеру в грудь и затрясся в рыданиях.
   - До чего вы порядочного человека довели! - с укоризной сказал Роджер.
   - Этот порядочный человек только что разорвал твой билет, - заметил Джон.
   - Отпуск! - ревел тем временем Фредди. - Море! Медузы! Крабы! Незабываемые встречи с тунцом! Хных! Хныых!
   - Возьми мой билет, дружище! - заплакал и Роджер. - Я не поеду вместо тебя!
   - Нет, на это я пойтить не могу! - визжал Фредди. - Езжайте, друзья мои! И пусть мне будет стыдно!
   Брайана так растрогала эта плаксивая сцена, что он зашарил по карманам в поисках лишнего билетика. Который, к сожалению, найден не был.
   - Фред! - нарушил дикий рев друзей Брайан. - Не визжи. Ты едешь.
   - Да? - сварливо отозвался Фредди. - И на чем, можно спросить? На тебе? Или мы поплывем в твоем зонтике под названием "Мудрость Мэя"?!!
   Согнувшись в три погибели, Фредди гулко и страшно захохотал. И вдруг он почуял, что его бесцеремонно хватают и засовывают - все в тех же трех погибелях - в какой-то на редкость тесный ящик! Некоторое время Фредди рычал, как гипсилофодонт, и расшатывал крышку, но вскоре смирился и уснул.
   ...Шел третий день пребывания Фредди в заточении. Он уже притерпелся, свистал какую-то мелодию и грыз сухарик, завалявшийся у Брайана в дорожном сундуке с тех времен, когда его дедушка залез в этот самый сундук и сидел в нем пять дней с тремя сухариками в запасе. Вы думаете, он просто решил поиграть в верблюда? Вовсе нет. Виной тому была душераздирающая история о том, как дедушка Брайана и дедушка Джона ухаживали за одной и той же бабушкой, тогда еще не бабушкой, а тетенькой. Дедушка Джона победил и увез будущую бабушку Дикона к себе в Лестер. А дедушка Брайана с горя напился, женился и полез в сундук с тремя сухариками. Один из них он успел съесть, а второй положили ему в гроб, когда отыскали деда в нечаянно защелкнувшемся изнутри сундуке. Третий же сухарик завалился в уголок, где его и нашел изголодавшийся Фредди. Брайан же так никогда и не увидел своего деда. Точнее, он видел его на старой семейной фотографии - свернутым калачиком и с сухарем в зубах...
   Но мы отвлеклись. Итак, Фредди, так как комплекцией он все же уступал дедушке Брайана, перекатывался из одного угла сундука в другой, грыз сухарь и подслушивал разговоры друзей. В основном они состояли из жалоб на тяжесть Фредди со стороны Джона, на жару со стороны Роджера да на хроническую боль в правой пятке со стороны Брайана (который так и ходил без ботинка). Вспомнив про ногу, Мэй почему-то сразу начинал жаловаться и на высокие налоги, на стерву-жену да скупого Фредди, который такие гроши выдает, что деньги на поездку в отпуск удалось скопить лишь за пять лет!
   - Кровожад! - заключил Мэй. - Сам-то небось каждый год шастает!
   Фредди в сундуке сжимал кулаки и обещал устроить Брайану! И устроил. Когда сундук попросили открыть, а случилось это на таможне, Брайан, твердо уверенный в том, что Фредди зароется в тряпье и будет сидеть тише мыши, смело откинул крышку. Из ящика же неожиданно выскочило нечто в плавках до колен и бабушкином чепце, и жизнерадостно закричало:
   - Ого-го!
   Одного пограничника разбил паралич, а второму повезло меньше - Фредди кинулся ему на шею и дал пятьдесят фунтов! Почему же ему не повезло? Да потому, что к нему тут же подскочил Роджер, дал по шее, отнял пятьдесят фунтов и убежал.
   - Так будет со всяким! - пообещал оторопелому погранцу Мэй, захлопнул сундук и заковылял вслед за Тейлором. За ним двинулись и Фредди с Джоном.
   Первый день отпуска ушел у друзей на то, чтобы поставить палатку. Фредди сказал, что он все сделает сам и так запутал все крепления, что в наказание ему пообещали не пустить купаться. Фредди, в наказание за то, что его наказали, подсыпал в кашу немного мэйских лекарств, найденных в сундуке, и купаться не пошел никто. Наконец, разбив палатку и раздавив по "мерзавчику", друзья легли спать.
   На следующий день квины отправились загорать. На пляже, у самой воды, из песка торчал кол, к которому был прибит плакат с надписью: "Барракуды!".
   - Это мы, что ли, барракуды? - разъярился Брайан, и кинулся в воду. - Я им покажу, какие мы барракуды!
   Крики его помалу стихали. Товарищи улеглись загорать, но ближе к вечеру захотелось пошамать. Пошли к палатке. Тут только Фредди спохватился.
   - А где наш морской огурец?
   - Так не вылезал еще, - сообщил Джон.
   Фредди сел на песок и стал думать. Он уставился на море. Он пожевал губами. Роджер и Джон терпеливо ждали, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и урча животами.
   - Его съели, - наконец сказал Фредди. - Ясно, как день. Мы остались без гитариста.
   - Почему это? - удивился Брайан.
   - Как, то есть - почему? Потому что барракуды!
   - А, - кивнул Брайан. - Это может быть.
   - Да не "может быть"! - рассердился Фредди. - А так оно и есть. ЧТО?!!
   - А что?
   Мэй, прислонясь к пальме, жевал травинку и, воздев брови, смотрел на Фредди. А Фредди смотрел на тридцать семь барракуд, которые стояли рядом с Брайаном во фривольных позах.
   Фредди, не говоря более ни слова, лег на песок, закрыл глаза и засунул большие пальцы в уши - спрятался. Роджер сделал для пробы шаг вправо, потом шагнул влево... И еле спас ногу - одна барракуда чуть не оттяпала ее по самый корешок.
   - Уберите свою треску, Брайан Гарольдыч! - потребовал Джон, сидящий на пальме. - Ей-Богу, неудобно!
   Брайан скомандовал:
   - Правое отделение, вперед! Левое! Приготовиться! Аррш!
   И рыбы зашагали к воде. Брайан отбивал такт пяткой, потом вспомнил, что она у него болит, и захныкал. Барракуды же тем временем уходили все глубже. Когда последняя рыба скрылась в бездне вод, Брайан мгновенно исчез под грудой навалившихся товарищей по отпуску.
   - Я первый теперь! - гордо сказал Фредди и направился к воде. Его мигом поймали за плавки, повалили и стали кормить песком.
   - Справились? - ревел Фредди, отплевываясь и суча ногами. - А ну, пустите! Карлики!
   - Наша ведь очередь! - обиженно сказали Роджер и Джон. - Мы хотим!
   - Ладно вам спорить, - миролюбиво сказал Фредди. - Киньте монетку!
   - Дулю тебе! - отозвались остальные.
   - С маслом "Крестьянка"! - добавил Брайан.
   - Тогда предлагаю диконджоново решение, - заявил Джон. - Играем в карты. Проигравший купаться не идет.
   Сели играть в "кинга". Проиграл Роджер. Он ненатурально зарыдал и принялся рвать волосы с пуза.
   - Родик, не расстраивайся! - пробасил Джон.
   - Ты знаешь, как мне жаль, - вопил Фредди, брызгая слезами.
   - Да ладно вам, - мужественно сказал Роджер. - Ничего, я потерплю.
   С этими словами он поднялся, тяжко вздохнул и побрел к воде. Фредди несколько раз радостно подпрыгнул, и только когда до него донесся веселый плеск волн и визг маленького купальщика, до него дошло.
   - Мухлевать?! - закричал он. - Держись за воду, не то утонешь!
   И он помчался к воде. А Роджер, увидя, что к нему бежит Фредди, притворился, что тонет. Он так и заорал:
   - ТО-О-О-НУ-У-У!!!
   - Ты ж только что плавал, как паровоз! - рявкнул Фредди.
   - Разучился, - виновато сказал Роджер.
   - Щас я тя спасу! - пообещал Фредди, оттопырил зад и нырнул. И тут же забыл про всяких там утопающих! А Роджер и вправду стал тонуть! А Фредди стал показывать всем различные стили плавания! А Роджер уже пускал пузыри! А Фредди плавал брассом, кролем, баттерфляй, спиной, задом, карасем, собачкой, и даже свободным штилем - гребя ушами! А на берегу тем временем Джон поддерживал голову Роджера. А Брайан с размаху прыгал ему на грудь. А Роджер забулькал и заперхал. А тут как раз из пучины вылез Фредди и с криком: "Мои ножки!" плюхнулся прямо на Роджера. Тот вскочил и с криком исчез в сияющей дали.
   - Испытанное средство! - потер руки Фредди и заскакал по песку, поджав ногу. - Тазобедренный сустав! Был потерян - и отрос!
   В три секунды он был схвачен негодующими друзьями и засажен в палатку! И зашнурован в ней! До самого конца отпуска! Чтоб знал, скотина!
   Дабы подлец не улизнул, Брайан, Роджер и Джон просидели рядом с палаткой до конца отпуска. Стерегли строго. Дважды в день меняли судно через специальное отверстьице. Носили сугубо постную пищу. Читали единственный найденный в этой глуши журнал "Пшекруй" для повышения в пленнике роли общественного сознания. Наконец палатка была торжественно расшнурована, и перед глазами грязных, усталых и злых друзей предстал посвежевший, отдохнувший и загорелый Фредди.
   - Что? Уже домой? - опечалился он, тряхнув мокрыми волосами. - А ведь верно, верно, друзья мои. Пора и честь знать!
   Брайан вместо ответа грохнулся на колени.
   - Да полно, полно, - замахал руками Фредди. - Не стоит!
   Но Мэй и не собирался преклоняться. С ловкостью двухметровой ящерицы он вполз в палатку.
   - Ах, негодяй! - донесся изнутри его рев. - Только поглядите!
   Роджер и Джон кинулись за ним и обнаружили вырытый в палатке подземный ход, который, как было доказано опытным путем, вел прямиком в номер-люкс шестизвездочной гостиницы с бассейном и видом на море.
   - Здорово, правда? - поинтересовался вползший следом Фредди, откровенно любуясь своим произведением. - На мой взгляд, факелки особенно удались. Или нет?
   - Ммффф, - только и смог сказать Джон. А что еще можно было сказать, глядя на невероятно комфортный лаз, устроенный всего за две недели? На протяжении всего хода можно было видеть вделанные в стены позеленевшие от времени бронзовые кольца со вставленными в них фигурками Фредди, держащими в руках зажженные факелы. Были там и уютные скамеечки с подставочками для ног и газетницами, полными свежей прессы. Хоть и поспешно, но все же довольно искусно был разрисован и украшен лепниной потолок. А на каждом повороте стояли гипсовые статуи Брайана, Джона и Роджера, постаменты которых были уже изрисованы и исписаны похабщиной. Фредди при виде этого покраснел, пробормотал: "Суются, козлы, кому не лень" и принялся затирать надписи рукавом.
   Однако даже такой благородный поступок не смог повысить авторитета беглого каторжника в глазах так и не отдохнувших друзей. Под охраной он был препровожден в Кенсингтон и вторично посажен под домашний арест в одном из подсобных помещений студии. Друзья же, не торопясь, принялись дописывать новый альбом, тактично оставляя место для голоса Фредди. Сам же Фредди немилосердно страдал. Он весь высох, загар с него слез, можно даже сказать, соскочил. Правда, его не забывали кормить, три раза в день суя под дверь миску с сухариками, смоченными в вине. Фредди, сдабривая сухарики своими слезами, пожирал их все до единого, после чего разламывал миску об коленку, не желая проявлять никакой благодарности к заточителям - даже за то, что за сухарики он не платил, равно как и за вино.
   И настал великий день отмщения! Фредди, когда ему передали сухарики не в миске, а на газетке, взбесился и написал пространное письмо Дэвиду Боуи, в конце которого твердо обещал денежное вознаграждение! Конвертик он сложил петушком и пустил из окна. Через два часа узник с облегчением услыхал с улицы знакомый рев.
   - Где он? - рычал Боуи, отбрасывая нападавших охранников. - Где мой грустный товарищ? Он, наверно, махая крылом, дурацкую пищу клюет под окном? Фредди, я здесь! И я сегодня же все устрою! Помощь идет!
   - Я тут! - хотел прокричать Фредди, но ослаб в коленках.
   - Выходи! - кричал Дэвид, высаживая дверь плечом. - Помощь пришла!
   - Спасибо, Дэйв! - с чувством сказал Фредди.
   Боуи терпеливо ждал.
   - Чего еще? - высокомерно поинтересовался Фредди.
   Боуи угрюмо потер большим пальцем указательным.
   - Ах, это? - и Фредди от щедрот пожаловал ему фунт.
   - Все, что ли? - заорал разъяренный Дэвид.
   - Вы, как всегда, необычайно прозорливы, мой нетерпеливый друг! - спохватился Фредди. - Вот-с, еще три пенса. Я же не жад...
   Договаривал он уже в воздухе, спасаясь через окно от злого Боуи. И начались бешеные гонки вокруг Кенсингтонского рынка!
   - Гей! Гей! - предупреждая о своем приходе, кричал Фредди, с грациозностью пантеры огибая ларьки.
   - Я вот тебе сейчас в глотку забью это "гей-гей"! - обещал Боуи, расталкивая покупателей.
   Собралась толпа - а как не поглазеть на дармовые гонки? Тем паче, что в толпе тут же зашнырял Элтон Джон, заперший свою керосиновую лавку, и теперь вовсю собирающий ставки.
   - Кто на карапота с дубиной? - спрашивал он. Пробегающий мимо Боуи загнул ему палкой по спине.
   - Ое-ей! - завопил Элтон и поправился. - Конечно же! Кто будет ставить на нашего дорогого и всеми уважаемого Дэвида Робертыча?
   Борьба шла полным ходом. В дело подключились квины, помогая Элтону сортировать деньги.
   - А кто на патлатого чернонога? - осведомлялся Элтон. Пробегавший мимо Фредди примерился - и боднул его головой в живот.
   - Ух-ху-ха! - поправился Элтон. - Конечно же! Кто ставит на вселенского чемпиона Фредди Меркури?
   Ставки были сделаны. Собравшие бабосы квины растворились в толпе. А Фредди с Боуи перескочили через забор и тоже исчезли. Обманутая толпа подступила к загораживающемуся шляпой Элтону и довольно сильно отвозила его сумками и корзинами, с которыми пришла на рынок. Особо рьяно орудовал коромыслом Фил Коллинз, потерявший на жульничестве десять фунтов! В качестве финального аккорда Фил поджег Элтонову лавочку и предупредил:
   - В полицию лучше не ходи - у нас длинные руки!
   И показал перепуганному Элтону свои коротенькие волосатые лапы.
   А наши герои тем временем сидели себе в пабе "Мадди и гармошка" и весело пропивали награбленное.
   - Ловко обтяпали! - потер руки Брайан. - Не будь я Брайан!
   - Да ты и так не был бы Брайаном, - и Фредди, поманив, поведал. - Не далее, как вчера слушаю я разговор многоуважаемого папы этого кудла с многоуважаемой папой этого пудла...
   Последовал почтительный кивок в сторону Дикона.
   - ...Ну там, про работу, про то, какое ничтожное место занимает в группе Мэй и какое мощное - Джон, это вы все знаете. Так вот, а потом Джонов фазер и говорит: "И что за имя вы выбрали этому неудачнику? Брайан! Тьфу! Как вы могли забыть старую истину - как вы яхту назовете, так она и поплывет! Разве может человек с именем Брайан чего-нибудь достичь в жизни?" "И то правда, - отвечает его папашка, - Лучше бы мы назвали его как-нибудь помощнее, повызывающее, например, Карел или Бутч!".
   Фредди посмотрел на ставшее вдруг жутко складчатым лицо Брайана и подмигнул собравшимся:
   - И, знаете, к какому они пришли выводу? Что единственное имя, способное помочь тебе в жизни - это!
   Мэй вжал голову в плечи. Слушатели в ожидании разинули рты.
   - Агафон! - вкусно сказал Фредди.
   - Как? - Брайан схватился за сердце.
   - Агафон, - повторил Фредди, как бы катая во рту клубничинку. - А жалко, что не стал ты Агафоном. Я бы всем хвастался, что ни у кого в группах нету гитариста Агафона, а у меня есть! Ну ладно, - оборвал он разговор, глядя, как у Мэя пухнут губы. - Пошутил я. Папик твой грустил, что не назвал тебя Гнедком.
   - Гнедок! - ласково сказал Брайан. - Как мило!
   - Слышь, гнедок! - раздраженный тем, что Брайан не обиделся опять, сказал Фредди. - Пивца плесни!
   И гулянка возобновилась. А что? Надо было пить. Время было такое.
  

/ - картинка N 55 - / НЕ УСЫ, НЕ УСИЩИ, А УСИКИ, или БОРОДЫ /

  
   Однажды Фредди думал-подумал, да и отпустил усы.
   А заодно и постригся. Так сказать, поменял сценический имидж. Теперь он стал таким Фредди, каким его запомнили тысячи фанов и фаниц. Но не в этом дело, это так, ремарка. Так случилось, что, когда Фредди стоя перед зеркалом и любовно оглаживал обнову (усы - прим. Авт.), в его дверь просунулась знакомая кудрявая голова.
   - Здрастуйти, - сказала она смущенно. - А Фредди дома?
   - Конечно, я дома, - сказал Фредди. не оборачиваясь.
   - А где ты? - подумав, сказала голова.
   - Вот он, - отозвался Фредди. -У зеркала.
   - Это не ты, - покачала собой голова. - У Фредди нету усов.
   - Теперь есть, - и Брайан пожелтел от зависти узнал в этом усатом и неволосатом щеголе своего заклятого друга.
   - Но как же... Ведь ты же.. А к-к-как... Вон еще Джона тогда... Но зачем же.. Ведь был же ж... Но ПОЧЕМУ?!! - Брайан отказывался понимать!
   - Мой маленький друг, - утешающе сказал Фредди, - на носу у нас что? Бородавок нет. Следовательно - восьмидесятые! И если бы они были на твоем носу, со стрижкой можно было бы обождать лет пять. Но нет! Медлить нельзя! История идет вперед, и мы не должны от нее отставать! Я-то, по крайней мере.
   - А можно ли будет и мне... Отпустить усы? - робко спросил Мэй.
   - Ты же уже был бородат, - напомнил ему Фредди. - Тогда еще.
   - Тогда я не понимал, на что мне волосатость, - парировал Мэй. - А теперь я понял и прозрел. Борода мне нужна, вот чего! И усы заодно отпущу!
   - Так отпускай, чего ждешь? - разрешил Фредди.
   Брайан подбежал к нему, схватил за усы, и тут же отпустил. Фредди же схватил его в охапку, раздавил и тоже отпустил, напутствовав:
   - Вот что значит "дергать смерть за усы"!
   Охающий Мэй, впрочем, не пал духом. Он бодро просипел: "История идет вперед!", и убежал. А к Фредди тем временем зашли Роджер и Джон. Они сдержанно похвалили обнову. Фредди был настроен решительно и немного попенял им за неуважение, после чего Роджер упал на колени и принялся восхвалять Фредовы усы в стихах, а Джон стал плясать языческие танцы.
   После того, как восторги по поводу усов стихли, вернулся Брайан. Он торжествующе сел в кресло и гордо улыбнулся, сверкая маленькими глазками.
   - Че приперся?
   - Че лыбисся? - были заданы вопросы.
   - Че рассверкался?
   Брайан же встал, подошел к свету и торжественно показался друзьям в фас и профиль.
   - Ну и че?
   - Не видно? - озаботился Мэй.
   - Видно, - склонил голову Фредди. - Еще как.
   - Ну и? - улыбнулся Брайан.
   - Не поделился, жадоба, - строго сказал Джон. - Нехорош ты.
   - Можно подумать, ты хорош! - окрысился Брайан. - Сам поди, отрасти!
   - Что прикажешь растить? - печально сказал Роджер. - Мороженое не выращивается, а приготовляется в специально для того созданных агрегатах, хладокомбинатами именуемых.
   - Глупостями говорите, - надулся Мэй. - Ну, поел морожено. Это же мне можено?
   - Булкой закусил! - обличающе гремел Джон. - Квасом запивал! Все про тебя знаем!
   - Откуда бы? - насторожился Мэй. - Пахнет?
   - Да у тебя все на лице написано! - хохотнул Фредди. Мэй скакнул к зеркалу - и закричал! Опасения подтвердились - на липком белом поле (мороженое - прим. Авт.) с коричневыми полосками (квас - прим. Авт.), обильно усаженном крошками (остатки булочки - прим. Авт.) блестели лисьи глазки Брайана.
   Тут же была организована Большая Стирка (тремя голосами "за" и одним воздержавшимся - в связи с заткнутием ему рта полотенцем и последующей невозможностью голосования). Затем Мэй сидел, как фараон, закутанный в большое белое махровое полотенце, окруженный усталыми, но довольными товарищами, и гордо показывал всем имевшуюся на подбородке щетинку - маленькую и нежненькую, как у молодого поросенка.
   Фредди неожиданно набычился, и глаза его нехорошо загорелись.
   - Значит, я его мой, - заговорил он медленным угрожающим басом, - стирай его, морду его рифленую полощи в шести водах со скипидаром. А он мне в пику бороденку козлиную растит! Вот я ему!
   И, потрясши кулаком перед жалобно шевелящимся носом Брайана, Фредди во гневе вскочил и вылетел на улицу. Спрятавшись в самом тайном месте - под мостом - Фредди принялся довольно резво растить бороду. При этом он ругался так, что в Темзе кверху пузом всплывала рыба.
   Словом, бороды были отращены - как у Мэя, так и у Фредди. Они ходили гордые и надменные, а за ними, как мочалки, волочились две большущие бородищи. Но тут случилась беда - как только они выходили на самую оживленную улицу, за ними тут же организовывалось преследование под кодовым названием "Кто догонит "ЗиЗиТоп" и за бороду их - цоп?". Фредди же терпеть не мог, когда его с кем-нибудь путали, да к тому же при этом еще и гоняли. Поэтому он уже собрался сбрить бороду, но тут им с Брайаном принесли бандероль.
   - Это нам, наверное, "Жиллет" принесли! - размечтался Мэй. - Подарок от фирмы!
   - Какой тебе жилет, весна на дворе! - одернул друга Фредди и разодрал упаковку. А там оказались двести тысяч фунтов и приглашение пожить в Мюнхене! А на кой мюнхенцам сдалась такая головная боль? А на той, что Фредди с Брайаном подмели бородами все, что можно, завоевали звание "Лучшие дворники Кенсингтона", и их подвиг был замечен, отмечен и прославлен в веках!
   А тем временем Роджер заболел. Заболел он черной завистью и меланхолией. И посему тоже стал растить бороду. Но вот бороденка-то у него росла куцая и пегая, а фаны на концертах дохли от смеха и швыряли ему на сцену бритвенные лезвия. А потом глупые люди в своих глупых воспоминаниях писали, что лезвия кидали Фредди, потому что он гей! Как глупо! Какая связь у геев с лезвиями? В общем, они все дураки. А пока - в Лондон пришла весна!
  

/ - картинка N 56 - / КОНЕЦ БАКЕНБАРДАМ, или БРЕЙТЕ, БРАТЦЫ, БРЕЙТЕ! БРЕЙТЕ ОСТОРОЖНО! /

  
   Однажды Фредди посмотрел в окно и увидел капель.
   - Весна пришла! - сказал он, и для пущей важности встопорщил усы.
   Брайан, который важно сидел рядом и пил кофе, поперхнулся, был обозван морским котом, обиделся и тоже захотел встопорщить усы. Но усов у него по несчастливой случайности не оказалось. Тогда он пошел на крайние меры и встопорщил бакенбарды! Вышло у него это так ловко, что Фредди запунцовел от зависти и тоже отрастил бакенбарды. Но тут уж восторжествовал Брайан - баки у Фредди получились жидкими, и их топорщ никого в экстаз не привел.
   Поэтому замечал его только льстивый Элтон Джон, которого Фредди накануне грозился излупить за кражу кошки и сдачу ее в качестве сырья в скорняжную мастерскую Питера Габриэла. Поэтому при виде Фредди боящийся отлупа Элтон показывал на него пальцем и вопил на всю улицу:
   - О-о-о! Вот это баки! Прямо ба-чи-щи! Держите меня!
   Не падкий на лесть Фредди всякий раз хватал Элтона и лупил его снова и снова. Потому что пойти к Габриэлу и выяснить отношения с ним - боялся. А почему боялся? А потому что Фил Коллинз ходил по Кенсингтону и распускал чудовищные слухи о том, что будто бы видел в мастерской у Питера чучело Дэвида Боуи, с разными глазами-пуговицами, крыльями и даже дубиной! Фредди, памятуя об этом, к Габриэлу не ходил, тем паче, что Боуи давненько уже никто не видал поблизости...
   Но мы отвлеклись. Фредди разозлился, что никто не замечает его бакенбардиков, взял - и постригся. Совсем. Налысо. И ходил теперь, нахально сверкая плешью. Брайан ликовал! Ведь теперь Фредди со спины часто принимали за него, Брайана! Зловредный Мэй сам теперь частенько подшучивал над Фредди, забираясь куда-нибудь наверх и плюя оттуда ему на лысину.
   После первого же раза Фредди вышел из себя на целую неделю. Вернулся же он вновь с симпатичными усиками и черным ежиком на макушке. Ежик никак не хотел сидеть на макушке у Фредди, топтался и царапался, да и вообще вскоре сбежал. А Брайан, вспомнив лозунг сегодняшнего дня: "История не стоит на месте", взял - и сбрил свои бакенбарды! Фредди сначала радовался, а потом заметил, что Мэй без баков уже перестал вызывать неприятные эмоции у населения, напротив, его стали чаще звать в гости и меньше обзывали пуделем. Фредди со слезами на глазах прибежал к Брайану и стал умолять его отрастить баки обратно! А Брайан с радостью согласился, правда, при условии, что Фредди тоже отрастит волосы и сбреет усы. Фредди попытался себе все это представить, мысленно запутался в своих и чужих волосах, плюнул Мэю на башмак и ушел.
   P.S. Элтон Джон очень подружился с Питером Габриэлом. В знак дружбы он научил Питера орудовать вантусом, и Габриэл так насобачился, что переплюнул в этом искусстве своего учителя. И с этих пор Фредди стал бояться Габриэла вдвое больше!
   P.P.S. А Дэвид Боуи не стал чучелом! Он просто был на гастролях, вернувшись же с которых, имел нелицеприятную беседу со сплетником Коллинзом, в результате которой Фил на некоторое время забыл английский язык и разговаривал исключительно жестами, за которые его, понятное дело, по головке не гладили!
  

/ - картинка N 57 - / МЖД, или ГРЯЗНЫЕ ТАНЦЫ /

  
   Однажды Фредди проснулся, умылся, попил чаю, сходил за программкой, почитал ее и лег спать. Проснувшись вновь, он посмотрел новости, съел лимон с сахаром и лег спать. Проснувшись под вечер, он зевнул, почесался и побрел на кухню - пошамать по-настоящему!
   И тут с улицы донесся громкий шлепок, а вслед за ним - оглушительная брань! Фредди потер руки, схватил полевой бинокль и кинулся к окну. Дело в том, что накануне он натянул поперек тротуара тонкую, но прочную леску, и теперь желал узнать - кто?!!
   Опознав жертву обстоятельств, Фредди выпустил из рук бинокль, сел за пол и тихо сказал: "Да, джентельмены". Такой подлости он от судьбы никак не ожидал - с земли, осыпая окрестности площадными словами, поднимался не кто иной, как Дэвид Боуи при полном параде со всевозможными галунами, бантами, аксельбантами и прочими бебехами!
   Фредди вздохнул, собрал узелок, поднял руки и пошел сдаваться. Однако, когда он выглянул из подъезда, оказалось, что Боуи и не думает искать нарушителя. Напротив, было заметно, что Дэвид всячески старается уйти незаметно - отряхнувшись и поправив полуоторванную полу плаща, Боуи с таинственным видом шмыгнул в подвал дома напротив. Фредди вытер лоб и пошел домой. Зайдя в кухню, он уже отмахнул себе полфунта сосисок и собрался умять их так, не варя, как вдруг с улицы донесся звон.
   - Что за звон? - спросил Фредди, и стал ждать ответа. Ответа никто не дал.
   - Вот сейчас возьму самую толстую книгу - да как дам по спине! - пообещал Фредди, хотя никаких книг у него дома не было, за исключением, конечно, трех томов научно-популярного труда "Катера и дрожжи".
   Молчание продолжалось. Впрочем, не совсем. Вслушавшись, Фредди разобрал доносящееся с улицы тихое кряхтенье, шуршание ладоней по испачканным брюкам и произнесенное сквозь зубы обещание "после гуляни рожу нащупать". Ухо Фредди зацепило слово "гулянь". Высунувшись по пояс в окно, Фредди уже хотел завопить: "А ПРО МЕНЯ ЗАБЫЛИ?!!", но увидел только ускользающий в подвал короткий и широкий зад Коллинза. А большую фиолетовую шишку на лбу все того же Коллинза Фредди разглядел, когда Фил по-шпионски огляделся перед закрытием за собой дверцы подвала.
   Фредди засвистал и кинул в Фила мандарином. Но фрукт попал вовсе не в Коллинза, который уже ушел, а в Элтона Джона, который как раз пришел. Элтон неуверенно пискнул: "Спасите" и попытался удержать равновесие, прижимая к своему пухлому телу сетку с бутылками. Ему это, возможно, и удалось бы, но тут возникло непредвиденное обстоятельство - дверь подвала распахнулась, и из нее пулей вылетел Коллинз, сопровождаемый ревом Боуи: "Почистись, поморник!". Фил врезался в Элтона, тот упал на землю, и одна из бутылок трагически погибла. Элтон заквохтал над осколками, а Фил потер вторую шишку и принялся чистить брюки. Дверь же приоткрылась в очередной раз, оттуда высунулась рука без дубины и втащила в подвал обоих сучащих ногами неудачников вместе с оставшимися бутылками.
   - Да что же это? - завопил заинтригованный Фредди и бросился к подвалу. Запертая дверца сказала: "БУМ", и Фредди отлетел прямо в батарею пустых ящиков, стоящих возле пивного ларька. Не унывая, Фредди поднялся и вновь устремился на штурм и на слом. Но дверь была заперта! Скажете вы. А мы скажем - ха! Что для Фредди засов и запор (в немедицинском смысле этого слова)? Вытащив из кармана рожок для обуви и пару зубочисток, Фредди погремел ими, сказал:
   - Симсим, откройтесь, будьте так добры.
   И с легкостью справился с задачей.
   Но он не учел дьявольской хитрости Элтона Джона, натянувшего повсюду ряды колючей проволоки, пустившего по ней ток, да еще и наставившего полчище противопехотных ежей. Ежи злобно скалили зубы на пляшущего по проволоке и машущего белою ногой Фредди. Но Фредди был не настроен шутить, а настроен он был на волну хорошего настроения и вообще покутить - весело, добродушно, со всякими безобидными выходками. Штуки с проволокой и ежами он вовсе не считал безобидными. Поэтому, хищно перегрызя проволоку, основательно подзарядившись током и растоптав всех ежей до единого, злобный, грязный и трясущийся Фредди с искорками, пробегавшими по волосам, предстал перед лицом честной компании. Которая тем временем соорудила в подвале чудесный стол с прекрасными бутылочками, батареей стоящими на нем. При виде бутылочек настроение Фредди уже готово было сплясать танец медведя, но при виде сидящих людей оно быстро превратилось в ящерку и уползло от греха подальше.
   "Сидящие быки", как тут же окрестил их Фредди, тоже были не в лучшем настроении. Оказалось, что быков не двое, не трое, а черт знает сколько! Кроме Элтона, Фила и Дэвида в подвале обнаружились трое квинов с мамами и женами, а Джон еще и с бабушкой, а также - о, Ахурамазда! - мама Фредди с сестрой Кашмирой!
   Фредди начал медленно раздуваться и пульсировать, как медуза физалия. Ему хотелось разметать весь этот клуб веселых и находчивых, но при виде мамы он не почувствовал себя для этого ни достаточно дерзким, ни вполне смелым.
   - Можно, я его выкину? - вскочил Брайан.
   - Сядь, - ледяным тоном отозвался Роджер. - Только скандала нам и не хватало! Особенно в такой праздник! - и он мило улыбнулся дамам.
   - А какой у нас праздник? - вскинулся Фредди.
   - А такой, что вас не звали! - раздраженно сказал Боуи.
   - Ты вообще молчи! Даже лески не заметил! - огрызнулся Фредди - и в испуге зажал себе рот рукой.
   - Это ты, да? - взбеленился Боуи. - Вот не будь присутствующих здесь дам, я бы вырвал тебе ноги и как треснул бы ими тебе по шее!
   - Вандал! - добавил и Фил, потирая шишки.
   - Сегодня - Международный Женский День! - объявил Элтон Джон. - И по этому случаю, господа, я...
   Тут в дверь задербанили.
   - Кто? - потребовал ответа у двери Элтон.
   - Это же я, ваш старый друг и соратник Джордж Харрисон! - раздался снаружи жалобный крик. - Пустите попраздноваться!
   - Еще чего! - раздраженно ответил Брайан, подходя к двери, но не раскрывая оной. - Иди себе, ты, Морж-и-Плотник!
   - Я же вам вот чего дам! - сказали снаружи. - Тортик!
   - Тортик? - радостно сказал Мэй. - Так чего ж ты раньше не сказал?
   Он приоткрыл дверь, и, когда в щель просунулась рука с тортом, ловко выхватил принесенное, после чего быстро выпихнул руку и захлопнул дверь.
   - Эй! - обиженно крикнул Джордж. - А меня?
   - А что у тебя?
   - У меня торт!
   - Еще один?
   - Нет, только тот!
   - Стало быть, торта у тебя сейчас нет?
   - Не-а!
   - Ну так и чеши себе, бестортовый!
   Снаружи послышался душераздирающий плач, но никто уже не обращал на него внимания.
   Обступив коробку, все подняли бокалы и трижды прокричали здравицу в честь женщин и отдельно посвященного им дня! Бабушка Дикона так испугалась сиих ночных криков, что упала под стол и уснула. После некоторых попыток привести ее в надлежащее состояние, было плюнуто и налито по новой. Бабку отнесли в угол и накрыли рогожкой. А потом стали смотреть, как Боуи торжественно перекусывает ленточку на коробке. Когда же Роджер поднял крышку, все дружно ахнули - в коробке лежал незнакомый дедушка и дожевывал остатки бисквита, облизывая крем с пальцев и желтых от курева усов.
   - Это кто? - прогремел Боуи, вытаскивая дубину.
   - Если я скажу, что Дед Мороз, вы все равно не поверите? - проскрипел старик, закрываясь крышкой.
   - Поверим, - ворчливо сказал Джон. - Дед, ты точно отмороженный. Мы ж тебя сейчас в честь праздничка-то... - он не договорил и пощелкал зубами.
   - Не надо! - попросил дедушка. - Я ж ваш друг. Дедушка Джорджа Харрисона - вот как меня зовут!
   - Какое удивительное имя, - процедил Боуи, вращая дубину над головой. - Ну так мы тебя сейчас к внучку-то и отправим. Малой скоростью.
   Но тут неожиданно проснулась бабушка Дикона. Увидев старого знакомого, она повисла на его шее.
   - Программа "Ищу тебя", - быстро нашелся Боуи. - Вот и нашелся ваш дедушка! Встречайте!
   - Да! - кричал дедушка. - Я нашелся! И это надо отметить!
   Он бросился к строгим рядам бутылок, но его перехватили и потащили плясать...
   Вечеринка шла полным ходом. Бабушка строила дедушке глазки, но тот не обращал на нее внимания и налегал на выпивку, как, впрочем, и все остальные. Очень скоро дедушка нахрюкался до пупырышков на ногах, но стоял на них все еще крепко и гордо, как индеец на берегу Ориноко. Время от времени он поднимал голову и дерзко встряхивал перьями, после чего снова ронял ее на грудь. Джон ткнул старика пальцем в живот, и тот в свободном падении рухнул на табурет.
   Нос деда напомнил поподвыпившему Фредди спелый помидор, поэтому он с размаху кинулся на дедушку, вцепился зубами в его орган обоняния и повис на нем, мерно покачиваясь из стороны в сторону. Дедушка от этого проснулся, взмахнул руками, вскричал: "Запрягай!" и пригласил бабушку на тур падеспани. Фредди оторвался и упал под стол, что не помешало ему спустя минуту присоединиться к танцующим. Всех особенно поразил новый стиль пляски Фредди - смесь танго, краковяка и полонеза. Плюс ко всему Фредди лично от себя добавил в этот котел немного произвольных балетных па, в результате чего был связан и подавлен.
   Дэвид же Боуи опробовал на публике свой персональный танец "Каря масек, пуцек" (о том, как он танцуется, мы расскажем позже, когда вы будете немного подготовлены). Все были просто поражены мастерством Боуи противно выворачивать ноги! Бабушка даже всплакнула, вспомнив своего покойного мужа, и Джон всплакнул, вспомнив своего покойного дедушку. Брайан тоже всплакнул, вспомнив обстоятельства кончины своего покойного дедушки, который стал покойным из-за Диконовой бабушки. Только дедушка не плакал, никого не осуждал и ничему не изумлялся - он весело порол своего внука Джорджа, тайком пробравшегося в подвал. Он всегда весело порол внуков, так как был из строгой набожной семьи, а под действием винных паров в нем еще и просыпался дядя с материнской стороны - развеселый церковный служка.
   Фредди, дождавшись, пока все устанут и сядут со стаканчиком винца отдохнуть, решил приступить к своим прямым обязанностям. Он перегрыз путы, стащил у Брайана стакан джина, выплеснул джин, налил себе водки, залез на стол и произнес речь:
   - Господа а также в особенности наши дамы! Имею честь сообщить вам, что у меня созрел замечательный тост, который является самым лучшим в мире тостом в подобных случаях! Итак, я поднимаю этот бокал за самого замечательного, самого что ни на есть талантливого, самого доброго, щедрого, красивого и скромного человека в нашем обществе! За меня! Выпьем же!
   И немедленно выпил. И налил еще. Тяпнул. Налил. Дернул. Налил. Половину пролил. Боуи вырвал у него стакан и мягко сказал:
   - Пошел отсюда, пьяная тварь!
   Фредди открыл рот, дабы достойно ответить Боуи, обозвав его перепончатокрылым наждаком и муравьиным львом в калошах, но тут произошло нечто. Нет, Джон Карпентер не решил снять свой новый фильм прямо в подвале. Просто дедушка, который мирно спал на диване, отдыхая от порки, внезапно приснилось, что он - бешеный койот. Жутко воя, дед принялся ползать под столом и кусать всех за ноги. Нечаянно он укусил даже бабушку Дикона! Это было его самой крупной ошибкой за последние семьдесят лет. Бабушка деловито сняла капор, плюнула на кулак и отправила дедушку в нирвану.
   Фредди посмотрел на все это безобразие, передумал и назвал Боуи львиным муравьем в сланцах. Началась драка, постепенно перешедшая в охоту за Фредди. Его ловили шляпой, коробкой из-под торта, сачком и даже на живца, вызвав ради такого случая Мэри, но все было тщетно - Фредди с тарзаньими воплями раскачивался на люстре, отбрасывая ногами нападающих.
   Закончилось все до обидного скучно - проснувшаяся миссис Бульсара оттолкнула от себя трехлитровый баллон огурцов, в обнимку с которым она дремала, и одним взмахом бровей сняла сына с люстры, а дедушка Джорджа Харрисона, пришедший в себя, с удовольствием (и к радости самого Джорджа) выпорол его, как сидорову козу! Присутствующие, насладившись этим шоу, мирно разошлись по домам, пожелав друг другу доброго утра.
   P.S. Для любопытных, а также внимательно читающих объясняем технику любимого танца Дэвида Боуи под интригующим названием "Каря масек, пуцек". Итак:
   1. На слове "каря" левая нога ставится на пятку и выворачивается в колене.
   2. На слове "масек" она же ставится на носок, танцующий при этом приседает.
   3. На слове "пуцек" нога возвращается в исходную позицию на пятку, но колено выворачивается уже в другую сторону.
   4. То же самое - с правой ногой.
   5. И так попеременно.
   6. Скорость зависит от мелодии, играющей в голове танцующего.
   7. Вот и все.
  

/ - картинка N 58 - / ЗА КУЛИСАМИ, или В МЮНХЕНЕ /

  
   Однажды квины собирались в Мюнхен. Настало лето, а лето они уже привыкли проводить в Мюнхене. В особенности это лето, потому что именно оно должно было стать первым летом, проведенным группой "Куин" в Мюнхене. Вы пока разбирайтесь, а мы дальше будем рассказывать, ладно?
   Словом, вы помните, что билеты уже были у Фредди и у Брайана. Поэтому им оставалось только собраться, в то время, как Роджеру и Джону еще предстояла драка у касс.
   Фредди был готов быстрее всех. Он закинул за спину рюкзак, заботливо собранный Мэри, а также гитару, после чего недолго думая, двинул. Для каких целей была взята гитара, на которой Фредди ранее не смог бы сыграть даже в присутствии Питера Габриэла с двумя вантусами, будет сказано позже.
   А Брайан собирался дольше всех. Он яростно заталкивал запасные струны, бутерброды, кипы кроссвордов и париков, пакеты с голубцами и несколько комплектов запасного нижнего белья в мешок, который уже стал похож на кашалота, обожравшегося кальмарами, ибо все затолкнутое с отвращением вылезало наружу. Короче, устал Мэй очень. Ужас как! Лучше бы я не соглашался, плакал Мэй, пытаясь всунуть в пасть кашалоту хотя бы запасные носки! Носки с чпоком вылетали из мешка и приклеивались к стене. Оставим же.
   Джону билет до Мюнхена купила бабушка. И покончим с этим.
   А Роджера жена не пускала, и даже заперла в комодик все деньги. Тогда Роджера подло украл билет у Джона. Джон тут же подло украл билет у Фредди. Фредди пошел - и подло вытащил билет из кармана сражающегося с мешком Брайана.
   Брайан хотел подло украсть билет у Роджера - но тот уже летел в самолете.
   Брайан хотел подло украсть билет у Джона - но тот уже трясся в поезде.
   Брайан поплакал и хотел уже решиться на воровство билета у Фредди - но тот уже давно сидел в мюнхенской ванне и булькал себе под нос что-то очень страстное. Иногда он хватал гитару, валявшуюся подле ванны, извлекал из нее несколько кошачьих звуков и с нежной грустью клал на место. Потом вновь хватал инструмент, начинал яростно рвать струны и голосить:
   - Я вновь! Влюблен! Я вновь! Схожу ума!!!
   Роджер, коего Фредди по приезде запряг разбирать ноты, хмурился и фыркал в ответ:
   - Осел ты, Фред! Ты лось! И сатана!
   - Сатанатам правил ба-а-а-ал! - заголосила ванная. - Правит бал!
   - Ты меня заколеба-а-а-ал! - спел ему Роджер. - Заколебал!
   - Как грубо! - крикнул в ответ Фредди и выпустил изо рта мыльные пузыри. В это время вода в ванне забурлила, и из воды нагло показался перископ. Фредди от испуга сожрал целый кус земляничного мыла. Перископ, покрутившись, нырнул обратно. Тут же в сливе захлюпало, и сверкнул чей-то любопытный острый глаз. Фредди плеснул в него мыльной водой. В сливе заорали.
   - Ты кто? - спросил Фредди.
   - Дед Кусто, - отрезал слив.
   - Ох, не лги мне! Ох, не лги, Фреду лжешь! - растопырил усы Фредди. - Кто есть ты?
   - Водопроводчики, - еще раз попробовал слив. - Водопровод хотим починить!
   - Он цел, - сдержанно ответил Фредди.
   - Засор там, - виновато сказал слив.
   - И если ты, Янгнус, отсюдова не смоешься, я устрою в здешней канализации такой засор тобою - ни один Габриэл не отботает! И даже чучелко не набьет. Так-то!
   - У! - заныли в трубе. - А что я теперь Маку скажу?
   - Сам пусть приходит! - ощетинился Фредди. - Нечего шпиенов засылать!
   В трубе горестно хлюпнуло и запресмыкалось куда-то к центру Мюнхена.
   Фредди, толстый и довольный, выполз из ванны. Затем он вышел из ванной, завернувшись в большое ванное полотенце, и пояснил уставившемуся на него Роджеру:
   - Я изволил только что принять ванну! А теперь я хочу чашечку кофэ!
   - А какавы с чаем? - искренне удивился Тейлор.
   - Да? - Фредди устремился к солнцу. - И кто подаст?
   - Я, я подам! - засуетился невесть откуда взявшийся мордастый мужик, со всех ног бросаясь на кухню.
   - Посторонний? - воздел брови Фредди. - Товарищ Тейлор, устраните.
   - Я не посторонний! - отказался от почетного звания мужик, внося поднос с кофе. - Я ваш продюсер.
   - С каких это пор? - устало спросил Фредди и отхлебнул кофе. - Вкуснота! Хорошо, будешь сопродюсером.
   - За кофе? - возопил Тейлор.
   - Не только, - подмигнул мужик. - Вас, наверное, удивил ранний визит незнакомого мужчины? Меня зовут Райнхардт Мак.
   - Мак - а дальше?
   - Мак - и все.
   - Так не бывает, - уперся Фредди. - Есть Маккартни, Макмерфи, Маккензи. А ты - Мак-какой?
   - А я - Мак-такой. - развел руками Мак. - Но, если хотите, можете звать меня просто - Райнхардт.
   Фредди сунул ему под нос ядреный шиш.
   - А почему бы уж сразу - не Колумбус Христозомус? - ядовито спросил он, - Мы вот что, мы тебя будем звать еще проще - Макк!
   - А почему Мак с двумя "к"? - осовел продюсер.
   - Так красивее, - пояснил Фредди.
   - Еще спасибо скажи, -посоветовал Роджер. - Могли и с тремя "к" прозвать.
   - Это что - Маккк, что ли?
   - Не, - покачал головой Фредди. - Кмакк.
   - Дрянь какая, - продюсер еще долго отплевывался и утирался любезно предоставленным Фредди банным полотенцем...
   - А скажи-ка мне, Макк, про старой дружбе, - подмигнул ему Фредди. - где тут у вас в Мюнхене...
   И он что-то зашептал продюсеру на ухо.
   - Ах, вон оно что! - всплеснул руками Макк. - Недалеко. Бери ребят - и пошли!
   - Мы, - гордо сказал Роджер, - вовсе не такие. Мы хорошие, а он - голубой вагон - бежит, качается!
   Фредди смазал ему по уху. Роджер развернулся - и закатал в лоб завалившемуся в с чемоданами в комнату Джону. Джон развернулся - и дал по шее Макку. Макк развернулся, и... Рук на звезд поднять не посмел, но затаил в душе жабу.
   - Пошли, пошли, - замахал он полотенцем.
   - Гоп! - это Фредди, думая, что Макк все-таки хочет ему врезать, выпрыгнул в окно.
   - А ты здесь откуда? - удивился Фредди, слезая с шеи Боуи.
   - Кофе хотел, - словоохотливо пояснил Буй. - Гляжу - окно, нюхнул - пахнет! Ну и жду.
   - Кофе государю Дэвиду Робертычу! - огласил Фредди, и Макк, сломя голову, кинулся на кухню. Потом, сломя голову, припустил вдоль по улице. А уж за ним, сломя голову, кинулись и остальные.
   - А куда вы идете? - спросил Боуи, торопясь за квинами, не забывая, впрочем, прихлебывать на бегу кофеек.
   - Мы за ним, - показывал Фредди на водящего шеей туда-сюда Макка. - А он - от нас.
   - Придержать? - деловито спросил Боуи, поигрывая дубиной. - Мы его сейчас быстренько превратим в бабушку в окошке!
   - Не стоит, - отсоветовал Фредди. - Он нам дорогу кажет.
   - Еще три квартала налево, потом по улице Красных Партизан до конца, - крикнул Макк через плечо и прибавил ходу. Через десять минут вся честная компания остановилась у ворот, на которых была прибита кривая деревянная дощечка с полустершейся меловой надписью "Мьюзикленд".
   - А где же.. мнем... - начал Фредди.
   - Тебя зачем сюда звали? - проревел вдруг Макк. - Песни писать? Ну так и сиди пишыыы!
   С этими словами Фредди и остальные были бесцеремонно втолкнуты в студию, и за ними так хрястнула дверь, что аж побелка со стен осыпалась!
   - Вот хрень! - почесал в затылке Фредди.
   - Ладно, поехали! - сказал Джон, беря наизготовку гитару. - И - раз!
   ...Через полчаса, когда Фредди уже дописывал последние такты новенькой "Crazy Little Thing Called Love", из последних сил бренча по струнам акустической гитары, в студию ворвался запыхавшийся Мэй со своими мешками - один за плечами и два - под глазами. Видно было, что он невнятно провел ночь.
   - Ого, кто пришел! - бросился к нему Роджер. Джон приветливо помахал рукой из-за динамика. А Фредди стащил с головы наушники и тоже подошел к путешественнику, смущенно загребая носками ботинок пыль.
   - Мы вот тут вот решили пока это... - издалека начал он.
   - Вижу, - холодно сказал Мэй. - Забываем свои обязанности и рабочие места. Я что уже, по-твоему, не гитарист? А кто я, по-твоему? Ну, скажи, скажи всем, пусть все слышат!
   - Брай, слушай, - подошел и Джон. - Понимаешь, загулял же ты, муфлон, ну вот мы и...
   - Не хочу ничего слушать! - завизжал Мэй, влезая с ногами на стол. - Поступились принципами! Вы еще скажите, что вам меня стало жалко, потому что я себе все пальцы изорвал струнами? А? Ну от тебя-то, Фред! Ты-то! Вероломно взяв в свои руки гитару, ты тем самым! О!
   Это он так разошелся, что упал со стола.
   - Ну, спел! - бросился в атаку Фредди, пользуясь минутной слабостью бунтовщика. - Да, сыграл! И что? Что теперь? Не хочу переделывать, понял! Будет так, как есть! Потому что надо было! Не могли мы тебя ждать! Некогда нам! Хлебушек вы чей жрете? Общественный! Потому что ты - одноклетка, гайка и винт! А не целое! Посему можешь плюнуть мне в рожу!
   Брайан так поразился последнему заявлению Фредди, что наотрез отказался в кого бы то ни было плевать! Это решил взять на себя Роджер - и ТАК плюнул! Ну, и Фредди ему так врезал!!! Уладили, в общем...
   ...Квины записывали новый альбом "The Game", попутно изгаляясь, проказничая и показывая мюнхенцам свою английскую сущность. О развлечениях друзей в Мюнхене подробно описано в книге Рика Ская "Шоу должно продолжаться", а мы, в свою очередь, остановимся на одном случае, не освещенном ни одним источником. А зря, потому как это происшествие по своей криминальной значимости превосходит даже разгул банды Аль Капоне в Америке, "Козы Ностры" в Японии и хоббитских игрищ клуба любителей фэнтези "Рарог" в Краснодарском дендрарии!
   Началось все с того, что Фредди пошел в баню. Но ведь он только что помылся в ванной, разразитесь вы обвиняющим ревом. Да помолчите! Сказано же вам, что это у нас в "Истории" он помылся только что, в то время, как в действительности прошло уже более месяца!
   Итак, Фредди пошел в баню. Там он больше трех часов плескался и парился, смывая усталость после записи последней песни альбома, под названием "Спаси меня". Но дольше наслаждаться ему не пришлось - в баню за каким-то чертом притащило Боуи. Фредди не мог слушать, как в соседней душевой кабинке ворочается и сопит Дэвид! Поэтому он тихо собрался, включил горячую воду в соседней кабинке и добавил напора. И все. И защелкнул задвижку.
   Забегая вперед, скажем, что Боуи на следующий день срочно увезли в Англию, а местная больница была переполнена служителями бани.
   Фредди же, подходя к гостинице, увидал Брайана, стоящего возле лужи с очень холодной и очень грязной водой. Мэй с усердием лепил из пластилина козу.
   - Чего это ты? - удивился Фредди.
   - Леплю козу, - недобро поглядел на него Мэй. - Уходи отсюда.
   - Зачем козу? - тут же пристал Фредди. - Почему не птицу? Или крокодила?
   - Заводи кого угодно, - проворчал Брайан, - только не крокодила. Забыл пословицу? Я хочу козу завести. У ей внутре молоко. Очень полезное. Козье.
   - Знаешь, - цокнув языком, сказал Фредди, - тебе как раз только козы и не хватало! Ведь ты нечист! Тебе помыться надо! Помыться б тебе надо, а? С тобой даже на одной сцене стоять противно!
   - Помоюсь, - обещал Мэй, вдохновенно трудясь над рогами.
   - Обещал медведь козу не есть, - кивнул Фредди. - Ща съем как!
   И он сделал вид, будто и впрямь хочет сожрать Мэеву козу! Брайан отскочил в сторону - и тут же оказался по пояс в луже!
   - Вот, - сказал Фредди очень холодному и очень грязному Мэю. - Видишь. Тебе же просто необходимо было познать... А, ну тебя.
   И он ушел, из вредности наступив на оброненную другом козу и превратив ее в рогатую камбалу.
   Придя в гостиницу, Фредди поужинал ногой (неважно чьей, Фредди в этом не разбирался и не мог отличить даже бананового дерева от кенгуру) и лег спать-почивать. Во сне ему снилась чрезвычайно темная личность, влезающая к нему в окно, включающая телевизор, колдующая над ним, потом с идиотским смехом вновь подходящая к окну, спотыкающаяся об цветочный горшок и с диким криком, а также с этим горшком улетающая вниз. Вот какая сложносочиненная галлюцинация посетила в ту ночь Фредди, и немудрено, что утром он встал с головной болью и чешущейся спиной.
   Фредди сидел, одной рукой чесал спину, другой - тер лоб, и пустыми глазами смотрел на то, как почему-то взрывается и сгорает телевизор, а вместе с ним - и ковер со шторами. Потом он встал и пошел в ванную, где долго, с наслаждением и покряхтываньем лил себе на голову холодную воду.
   - Мираж, - сказал он сам себе. - Галлюцинация. Сложносочиненная. Почему только не пахнет цветами?
   Вернувшись в комнату, он с сожалением отметил, что контрастный душ и аутогенная тренировка не помогла, и цветами по прежнему не пахнет, а пахнет горьким катаклизмом в виде горелого телевизора и штор. Тогда Фредди вздохнул, надел через голову штаны и пошел во фруктовую лавочку, где пахал грузчиком, зарабатывая на ночные загулы.
   На работе он несколько оживился, так как ему поручили веселое задание - разносить по клиентам ящики с обожаемыми им бананами! Не лишним будет отметить, что до клиентов дошла одна кожура! На недоуменные вопросы клиентов Фредди отвечал только бодрым: "Поберегись!", втаскивая в дома все новые ящики с кожурой. Его хозяин, коему звонили в этот день много и часто, оправдывался тем, что этого не может быть, что одному человеку, да еще англичанину, да еще в таких клетчатых штанах просто не под силу сожрать пятьдесят ящиков бананов! "Ну, мне, может и не под силу, - бормотал Фредди, - но дружба - великая вещь!". И он с нежностью поглядывал на спящих в каптерке очень толстых Брайана, Джона и Роджера...
   А вот Макку не перепало ни бананчика! Поэтому он с радостью донес хозяину лавочки о Большом Бананьем Сожраже, после чего Фредди с великим позором из магазинчика был изгнан. Идти в одну студию с предателем Макком он не пожелал, обозвал того висельником, дураком, жрецом и дьяволом, втолкнул его в бетономешалку, после чего обозлился на весь мир, возглавил известную мюнхенскую уличную банду "Полосатые дятлы", тут же переименовал ее в "Клетчатые ежи" и стал грабить одиноких прохожих и совершать налеты на богатые дома... И первым же домом - вот совпадение! - оказался дом известного продюсера Райнхольда Мака...
   Мюнхенская полиция сбилась с ног! Она не могла найти никаких следов, хотя Фредди уже после пятого нераскрытого преступления стал специально оставлять отпечатки своих босых ног, измазанных креозотом, дабы было чертовски интереснее! Однако чертовски интереснее не получалось. Фредди ошивался у каждого ограбленного дома, топорщил усы, громогласно возмущался вместе с жертвами и мозолил глаза полиции. Полиция его игнорировала! Фредди так разозлился, что распустил банду, которая взяла себе очередное название "Скорпионы", переквалифицировалась в рок-группу и с горя уехала в турне. Сам же Фредди пошел сдаваться в полицию, надеясь, что хоть в мюнхенской тюрьме он обретет покой и понимание.
   ...Вскоре ворота полиции распахнулись. Оттуда вылетел Фредди вместе с чьим-то недоеденным бутербродом, и приземлился прямо в костлявые объятия Брайана, который вот уже неделю бегал по всему Мюнхену в поисках друга.
   - Я не злюсь на тебя, - сказал он Фредди.
   - Это я не злюсь на тебя, - проворчал Фредди. - Ты-то чего?
   - Дак ты ж мою козочку растоптал!
   - А, это, - Фредди нахмурился. - И чего искал?
   - Поехали домой, а? - взмолился Брайан. - Пожалуйста! Мне тут скушно! И коз не продают!
   - Ладно, поехали! - кивнул Фредди. - А этому Макку я когда-нибудь такую козу подложу - не обрадуется!
   - Кто бы обрадовался, - рассудительно заметил Мэй...
  

/ - картинка N 59 - / ФОТОГРАФИЯ 10 НА 15, или НАЗАД К СВЕТУ /

  
   Однажды квины уехали в Кенсингтон. На этом, пожалуй, можно было бы и закончить эту картинку, равно как и первую часть данной книги. Но вы ведь все равно от нас не отцепитесь, а то еще, чего доброго, подадите на нас в суд, оперируя фактами: "В названии картинки было заявлено о появлении какой-то фотографии, и мы так и не узнаем, о какой фотографии идет речь! На дыбу таких авторов! А ну верните деньги плюс компенсацию за моральный ущерб!"
   Вот черти! Не отстанете ведь? Ясно, придется рассказывать. И вообще, не пропадать же картинке, верно? Не грубите, женщина! И вы, молодой человек, заткнитесь! Вероятно, эта книжка вам попала в руки по ошибке. Судя по выражению вашего лица, вы ожидали прочесть тут какие-то новые сведения о группе "Куин"? Так вот вам - шиш! Мы пишем о таких квинах, о каких хотим. Заведите себе своих - и хоть упишитесь, мы возражать не будем!
   Ладно, поругались и хватит. Получайте свою фотографию.
   По приезде в Кенсингтон квинам было оказано всемерное почтение. Впечатлительный Элтон Джон обплакал Фредди весь пиджак, а Фил Коллинз обрадовал друзей сообщением, что Дэвид Боуи в больнице, следовательно, можно на славу покутить, не оглядываясь ни на чью дубину. Было известно, что Дэвид страсть как не любит, когда его перепивают, и выражает свое недовольство в физическом насилии над обставившей его в питье личностью. Друзья обрадовались, и кутеж состоялся в полной, что называется, мере.
   А на следующее же утро Фредди с Брайаном подрались прямо на Кенсингтонском рынке. В связи с ранним часом свидетелей драки не оказалось, так что - из-за чего проистекало, не представляется возможным выяснить. К тому же велика важность - Фредди с Брайаном дерутся! Проходит ли в районе пять минут без этого? Конечно, иногда Фредди дерется с Роджером. С Джоном - никогда, ибо Джон при одном только запахе драки уже шлет Фредди открытки с Мальты.
   Так вот. Мистеры Меркури и Мэй так отчаянно грызлись и тузили друг друга, что большое облако пыли застлало весь рынок. Будь здесь Боуи, драчунам бы не поздоровилось (хотя они и так не очень-то хорошо себя чувствовали, после вчерашнего-то!). Но, как указывалось выше, Боуи пребывал в местах столь отдаленных, что навести порядок был не в состоянии. И Фредди основательно потрепал Брайана, в особенности его выходной парик. К концу драки Фредди саркастически посмеялся нам Мэем и посоветовал ему обзавестись мочалкой из лески. Брайан, скрепя зубы, похихикал, они с Фредди помирились, обнялись и в знак примирения поцеловались! И подлый Мэй укусил Фредди за щеку. Фредди завопил и, приплясывая на месте, заклеил щеку кусочком бактерицидного пластыря, который всегда носил с собой от сглазу и укусов предателей. Но Брайан был еще подлее, чем думал Фредди - он знал, что Фред таскает с собой пластырь, поэтому загодя насыпал ему в карман жгучего мексиканского перца! Получился так называемый перцовый пластырь, и Фредди так заорал, что из окна высунулся распухший с похмелья Роджер и в грубых выражениях попросил отпустить петуха.
   - Сам ты цесарка! - крикнул Фредди, отлепляя от щеки пакость.
   - Я вот сейчас как выйду, - неуверенно пообещал Роджер.
   - Не сможешь, - отозвался Фредди. - Вас, пардон, шатает.
   Роджер отцепился от окна и помахал руками в воздухе.
   - Вот, видал? - торжествующе сказал он. - И не шатает!
   И с грохотом упал вниз.
   Боуи (как уже указывалось 33 строки назад) был в больнице, но Роджеру повезло, как любому пьянице - он упал прямо в клумбу, где и уснул, сладко похрапывая, в окружении маргариток и левкоев. Как он не попал на шикарный кактус, растущий там же, на клумбе - остается загадкой. Но Фредди решил эту загадку по-своему - он пристроил кактус так, чтобы Роджер, крутнувшись во сне, попал аккурат пузом на колючки. Фредди, кстати, никуда не побежал, а с идиотским гыгыканьем сел поодаль и стал ждать вопиющих результатов.
   И тут до него донесся крик.
   - Почему ты кричишь там, - показал за угол Фредди. - когда ты должен кричать здесь?
   - Это я кричу, - из-за угла показалась знакомая физиономия Элтона Джона.
   - А почему ты кричишь, да еще там, где нельзя? - показал на опасное кактусовое положение Фредди.
   - Спешите, - пояснил Элтон шепотом. - Впервые в Кенсингтоне ведь. Моментальное фото - тут, за углом. Покупай живопись.
   Фредди вскочил и кинулся за угол. Там стоял наспех сколоченный киоск. Фредди с ужасом узнал на одной из стен киоска старую афишу квинов, посвященную выпуску концертника "Live Killers".
   - Бармалей! - налетел он на Элтона. - Вор! Где спер?
   - Это реклама! - оттолкнул его надменный взгляд Элтона. - Гордись и стыдись!
   Фредди возгордился. Но стыдиться не стал. Более того, он ткнул в живот Элтону своим твердым кулаком и полез в киоск. Но его схватили за штаны и оттащили.
   - Что? - вызверился Фредди, оборачиваясь. - Разорву вдоль!
   - Сюда смотри, Разорваки, - сказали ему и ткнули носом в дощечку с надписью "Казса". Возле надписи стоял Брайан Мэй и, неаппетитно слюнявя пальцы, отсчитывал десять пенсов. А почему десять? Ну вы что, уважаемые, совсем ослепли? Вот же приписка, под "Казсой": "Только десять пенсов! Помогите несчастному бедняку-сиротке". Фредди близоруко пощурился вокруг, но никакого бедняка, и тем более сиротки, не заметил. Рядом стоял только очень сытый и довольный Элтон Джон, возле которого стоял очень большой и сильный негр.
   - Это ты таскался? - хмуро спросил Фредди. - Икра ты черная.
   - Па-апрашу, - сказал Элтон. - Это мой охранник. И имя ему - доктор Албан.
   - Знакомо, - Фредди опасливо отодвинулся. - Не буду спрашивать, почему - доктор.
   - Тебе неинтересно? - обиделся негр.
   - Я уже как-то спрашивал, - коротко сказал Фредди. - Больше не хочется.
   - Так это ты? - возопил радостно Албан.
   - А это ты, - ответил ему фальшивой улыбкой Фредди. - Друг детства, а друг детства! Дай пройти!
   Негр стал вновь очень большим и сильным.
   - Не положено, - буркнул он. - Старший приказал.
   Элтон закивал и потряс сложенными лодочкой ладошками. Фредди звякнул в них пенсами и влез в киоск. Там уже сидел на стуле Брайан и прихорашивался. Фредди наподдал ему так, что только леска от парика во все стороны полетела, и сел на стул сам. Мэй же материализовался за спиной у Фредди и оскалил клыки. Фредди пихнул его плечом, деловито поплевал на руки, пригладил ими волосы, прилизал усы и брови, после чего, придав лицу печать вдохновенной задумчивости, приготовился к съемке. Он добросовестно уставился в объектив - и, вытаращив глаза, неожиданно сказал... Нет, не "Изюмъ". Он сказал другое слово, а точнее, одну букву. Сказал он вот что:
   - ЫЫЫЫЫ!
   Фотоаппарат щелкнул. Из щели, жужжа, выползла карточка. Фредди схватил ее, сунул за пазуху, и, посинев лицом, обернулся к Брайану. В руках у того весело блестел литровый шприц с коварной надписью "Новокаин".
   - Каин! - воздел палец Фредди и, тряся этим пальцем, пошел на Брайана. - Где брат твой?
   - У меня нету братов! - закричал гагарой Мэй.
   - Вот он! - гремел Фредди, указывая на себя. - И он сейчас как вломит своему братишке такая сволочь я ж тебя жабббба, - и, ослабев, он рухнул под ноги вошедшему Албану.
   - Жилистый, - оценил Албан. - Да уж, так сразу и не свалишь. Слоник.
   - Скорее мамонт, - пропыхтел Мэй, пытаясь поднять Фредди на ноги. - Помогити! Спасити! Он меня задавит, караул!
   Албан помог Брайану дотащить человека-бревно до дома, после чего потребовал денег за заплеванные штаны (ибо Фредди, пока его тащили, пришел в себя, принялся дразниться, кричать ерунду и загаживать плевками штаны Албана). Брайан вывернул карманы. Албан схватил Брайана за вывернутые карманы и швырнул. Мэй упал прямо на Фредди, и они опять принялись драться. Албан пытался разнять дерущихся, а потом, получив пару раз по шее, схватил валявшийся рядом гаечный ключ и принялся охаживать драчунов по хребтам. Тотчас - о диво! - свара прекратилась. Брайан и Фредди лежали голова к голове и скучали. Албан восхищенно посмотрел на гаечный ключ и убежал. Впоследствии он забросил немодную профессию секьюрити и написал монографию о пользе лечения нервных больных нетрадиционными методами типа "ключ". За этот труд он был удостоен звания "доктор медицины" и работал с того момента исключительно по профилю. Кенсингтонцы уважительно звали Албана "Главпсихом района". И только Элтон Джон знал, насколько они близки к истине, потому как однажды наблюдал доктора в неформальной обстановке. Албан плясал в женском нижнем белье в обнимку с плеткой-девятихвосткой, одновременно глядя порнофильм про слонов-трансвеститов и любуясь на баночку, в которой лежало его собственное... Оставим же эту историю, тем более, что кто поверит керосинщику?
   Мораль: не клевещите на врачей, им вас еще лечить!
  

/ - картинка N 60 - / ПОСЛЕДНЯЯ В ЭТОЙ ЧАСТИ /

  
   Вот и последняя картинка! Но не лейте напрасных слез - далее вас ждет часть вторая, в коей будут освещены события, происходившие с нашими героями с 1980 по 1990 годы. Стойте! Не закрывайте книжку! Там еще третья часть будет! А потом еще две книги! Только не забудьте их прочитать, а то мы еще одну напишем! Страшно? Ха! Нам-то еще страшнее. А что делать?
  

Далее в нашей программе:

   Часть вторая: "Так продолжалось шоу!" (по желанию будет размещена)
   Часть третья: "Шоу должно продолжаться!" (по желанию будет размещена)
   Книга вторая: "Золотая книга Кенсингтона" (по желанию будет размещена)
   Книга третья: "Кенсингтонское народное творчество" (в работе)
Оценка: 3.95*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"