Захаров Евгений Валериевич : другие произведения.

Макбет или Макдуф?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Для тех. кому понравились "Фредди и остальные" - одна из пьес Кенсингтона.

Пьеса

МОЛИЛСЯ ЛИ ТЫ НА НОЧЬ, РОМЕО?

или

МАКБЕТ ИЛИ МАКДУФ - ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС?

Предпьеса

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:

   МАКБЕТ - человек-загадка. Мы бы могли написать, кто его играет, но тогда не будет сюрприза в конце пьесы. Вы можете, конечно, заглянуть в конец: но тогда какого же черта мы писали пьесу?
   ЛЕДИ МАКБЕТ - вопрос по отгадке леди вы найдете в тексте пьесы. Также не можем раскрыть инкогнито сразу - нелогично.
   КОРОЛЬ ДУНКАН КРОТКИЙ - не будем больше издеваться. Это дядя Дэвида Боуи, Сэмюэл Олегович Джонс. Аналогичен своему персонажу.
   МАКДУФ - Эдмунд Шклярский.
   БАНКО - Фил Коллинз.
   СЫН БАНКО - Кевин Спейси.
   ГАМЛЕТ - Николай Фоменко.
   РОСС - Фрэнсис Росси.
   СИВАРД - Мел Гибсон.
   СЫН СИВАРДА - Лесли Нильсен.
   ДОНАЛЬБАЙН - Олег Меньшиков.
   ГОРАЦИО - Стивен Кинг.
   БРАБАНЦИО - Кристофер Уокен.
   ПОЛОНИЙ - дедушка Джорджа Харрисона.
   ЯГА - Брайан Гарольд Мэй.
   ПЕРВЫЙ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ - Мортен Харкет.
   ВТОРОЙ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ, ЗАЯЦ - Дэвид Боуи.
   ПЕРВЫЙ МОГИЛЬЩИК - Джордж Майкл Панайотис.
   ВТОРОЙ МОГИЛЬЩИК, ВТОРАЯ ВЕДЬМА, ДЖУЛЬЕТТА - Фредди Меркури.
   ПЕРВАЯ ВЕДЬМА - Роджер Тейлор.
   ТРЕТЬЯ ВЕДЬМА - Питер Страйкер.
   МАЛЬКОЛЬМ - Малькольм Янг.
   ВОЕНАЧАЛЬНИК, ГЕРОЛЬД, ЧУЧЕЛО КРОКОДИЛА - Ангус Янг.
   МАСОЧНИК - Брайан Адамс.
   ГОЛОВА В ШЛЕМЕ - Стинг.
   ОКРОВАВЛЕННОЕ ДИТЯ - Ринго Старр.
   ДИТЯ С ПАЛЬМОВОЙ ВЕТВЬЮ - Джо Кокер.
   РОМЕО - Денни Де Вито.
   ЖАБА, РУЧЕЕК - Джон Дикон.
   ВОРОНА - Майкл Джексон.
  

ПЕРСОНАЛ:

   РЕЖИССЕР, СУФЛЕР - Дэвид Боуи.
   КОМПОЗИТОР. ДИРИЖЕР - Брайан Мэй.
   МАШИНИСТ - Ангус Янг.
   АДМИНИСТРАТОР - Фредди Меркури.
   ПОМОЩНИК АДМИНИСТРАТОРА. КРОВЕЛЬЩИК И СЛОВОЗЛОВ-ЛЮБИТЕЛЬ - Курт Кобэйн.
   ХУДОЖНИК - Саймон ЛеБон
   КОСТЮМЕР, УБОРЩИЦА - Джеймс Хетфилд.
   ПРОДАВЕЦ МОРОЖЕНОГО - Фил Коллинз.
   ДОКТОР - Питер Габриэл.
   ИСПЫТАТЕЛЬ (потомственный) - Лучано Паваротти.
   ПЛОВЕЦ - Михаил Боярский.
   БАШМАЧНИК - Валерий Меладзе.
   КАЗНЕДЕЙ - Борис Гребенщиков.
   ШВЕЙЦАРЫ - Стивен Сигал, Дольф Ландгрен.
   СВИСТУН, ПАРАШЮТИСТ - медведь Гризл.
   ПЧЕЛОВОД - Сид Баррет.
   ИСТОРИОГРАФ - дедушка Джорджа Харрисона.
   БОЦМАН - Александр Ф. Скляр.
   ГЛАВНЫЙ РАБОЧИЙ СЦЕНЫ - Джон Дикон.
   РАБОЧИЕ СЦЕНЫ - Эдж, Клаус Майне, Жан-Мишель Жарр.
   ШШУПАЛЬ - Роберт Энглунд.
  

ОРКЕCTР:

   АВТОР МУЗЫКИ, ДИРИЖЕР, УКУЛЕЛЕ - Брайан Мэй.
   ТРОМБОН - Ангус Янг.
   ЛИТАВРЫ - Брайан Адамс.
   ТРИАНГЛЬ - Джон Дикон.
   ВОЛЫНКА - Малькольм Янг.
   ЧЕТЫРЕ ВОЛЫНКИ - Стинг, Род Стюарт, Мик Джаггер и Юрий Шевчук.
   СТИРАЛЬНАЯ ДОСКА - Принс.
   ТУБА - Стивен Кинг.
   БУТЫЛКИ ИЗ-ПОД ШОТЛАНДСКОГО ВИСКИ - Акакий Назарыч Зирнбирнштейн и Торвлобнор Петрович Пуздой.
   БОНГИ - Джефф Голдблюм.
   СКРИПКА - Ноэль Галлахер.
   КОНТРАБАС - Лайэм Галлахер.
   ГРЕБЕШОК, ЗАВЕРНУТЫЙ В ГАЗЕТУ - Бьорк.
   ЦИМБАЛЫ - Андрей Гордеев.
   ПИЩАЩАЯ РЕЗИНОВАЯ ИГРУШКА - Халк Хоган.
   ШУРШАЩАЯ БУМАЖКА - Джордж Харрисон.
   БУЛЬКАНЬЕ ВОДЫ В ГОРЛЕ - Тина Тернер.
   ДВЕ ДЕРЕВЯННЫЕ ЛОЖКИ - Станислав Говорухин.
   Ну вот, а теперь можно начинать! Встречайте! Ура ! Гип-гип-гип - ураа!!! Гип-гип-гип - ураааа!!!!!! Гип-гип-гип - ураааааа!!!!!!!!! Гип... Все... Уры кончились. Теперь, собственно, вернемся к нашим.
  
   Однажды у Брайана Гарольда Мэя чертовски зачесалось в одном месте. В каком? В голове. В головушке его кучерявой. Брайан уже принялся вычесывать воображаемых паразитов лошадиным гребнем, но, не вычесав ничего, кроме зубьев от расчесок, крошек пирога и старого подсвечника, призадумался.
   - А не написать ли мне музыку? - вылил он плоды своих размышлений в уши нечаянного слушателя. - Скажем, тому же Маклаху? Не-е, Маклаху я писать не буду, он хоть и хороший парень, но здоровенная свинья и продувная шельма, потому что он вчера ночью украл все мои рогалики, которые я напек на зиму и зарыл в подвале.
   Может, написать... этому... как его? Который плешивый, и рожа такая... А! Гелдофу! Вот он у меня ничего не крал, но он мне претит по эстетическим соображениям. Да он и не возьмет, потому что сам себе музыку пишет, да еще и сам себе на скрипице играет. А уж от скрипицы меня увольте.
   А вот, скажем, Брайан Ино - сам парикмахер, а меня не любит, я как-то к нему зашел, а он в меня кастрюлю метнул с борщом. Хорошо, что позади меня Коллинз стоял, а я нагнулся шнурок завязать. Ну, подумаешь, составил я ему гороскоп. Ну, подумаешь, вышло ему там по трем пунктам тюремное заключение, по пяти - смерть на пожаре, и по двум - смерть от воды. Ну, случился у него ночью пожар, ну, чуть не захлебнулся, пока заливали, ну, загремел в кутузку за драку с пожарными. Я-то тут причем? Напишу-ка я музыку в театр... Да!
   И Брайан, отбросив гребень, ринулся к газете "Театральный Кенсингтон". Так как читать он умел плохо, просмотр газеты занял два дня, и уже под вечер третьего, в самом низу последней страницы выпуска он наткнулся на крохотную заметочку:
   "Просим кого-нибудь написать музыку к спектаклю "Макбет". Пожалуйста! За приличное вознаграждение плюс премиальные за сломанные конечности (двойные - за поврежденные внутренние органы)".
   ДЗЫНЬ - в глазах у Брайана засверкали две большие буквы "Ф".
   - О! - благоговейно сказал он, - Пличное... Риличное... Приличное! Наверное, десять!
   - Чего - десять? - поинтересовался нечаянный слушатель Фредди. - Фунтов? Эт разве приличное? Ты... Ты знаешь, что? Ты - глупое ракообразное, если думаешь, что десять фунтов - это приличное вознаграждение. Это, извини за выражение, месиво. Хорошие деньги - десять миллионов, а десять фунтов - это козлу под хвост. Хотя нет. Козлу под хвост я бы десять фунтов не положил бы. А ты положил бы?
   - Куда бы я с удовольствием положил бы десять фунтов, - ответил Брайан, с вожделением облизываясь, - так это на прилавок "Шинка"! Купил бы пельменей, сушек, пива и пять кружек "Кенсингтона"! И выпил бы их! Все! Сразу!
   - Шиш! А ну, садись давай, пиши музыку к "Макбету"! Ты хоть знаешь, что такое "Макбет"? Знаешь, кто его написал?
   - К науке, которую я в данный момент представляю, это не имеет ни малейшего...
   - Отношения. Это я уже понял. Нет, каков! Шиллера не знать - это уже верх!
   - А я знаю Шиллера! Он изобрел шиллинги!!!
   - Шиллинги, да будет тебе известно, как всякому, живущему в нашем районе, изобрел достославный Джимми Пейдж! Ты что, и этого не знал?
   - Я-то знаю, но ты знаешь, ГДЕ сейчас Джимми Пейдж?
   - Знаю... Мир его праху... Ой...
   - Что ты говоришь? Я его только сегодня утром видел! Мчался он в одних трусцах! На раздутых парусцах!
   - Он не мог в одних трусцах, поелику он - тот, который в группе "Дорз" играл.
   - Фред, с тобой что-то не то. Ты не болен?
   - Болен. Очень. Но об этом после. А кто же играл в группе "Дорз"?
   - Ну, этот... В ванне уснул который.
   - В ванне? В ванне мой карп уснул. Ты что, хочешь сказать, что в группе "Дорз", глупые ты подштанники, играл мой карп?
   - Твой карп сегодня играл и пел в котле у Фила!
   - Насморкать. Я его продал Филу за дорого. Неважно, слушай сюда.
   - Я слушаю тебя. Внимательно и чутко.
   - Это старо. Старо, как моя борода!
   - У тебя же нет бороды!
   - Это меня и печалит. Слушай меня, вот сюда, давай ухо свое сюда... ШИЛЛИНГИ ИЗОБРЕЛ НЕ ШИЛЛЕР И НЕ ДЖИММИ ПЕЙДЖ, А ТОТ, КТО ПОМЕР В ВАННЕ, НАШ ДОРОГОЙ И УВАЖАЕМЫЙ МОРРИСОН!!! Я тебя проверял на сообразительность, и понял, что с сообразительностью у тебя хреново. "Макбета" изобрел не Шиллер. "Макбета" изобрел Шекспир. Тьфу, то есть, не изобрел, а написал! С тобой психом станешь тут. Повторяю для особо кучерявых - Шекспир! Ты его читал? Читал ты его, физик?
   - Я плохо читаю, ты же знаешь...
   - Знаю. Это и печалит. Я вот тоже не читал. Но помню, что там был Макбет. И еще Макдуф. Три ведьмы. Ромео с Джульеттой. И, по крайнему моему разумению, этот самый Гамлет...
   - Знаю, знаю! Который изобрел омлет с грибами!
   - Да-да, Гамлет, герцог Азиатский. У него еще были друзья - Розенкрейцер и...
   - Гогенцоллерн!
   - Нет. Гогенцоллерн - это который лампочку Ильича придумал, а второго друга звали Гильденштумбель. Они такие сволочи были. Мэй, ты себе даже не представляешь! Я, когда читал, прямо слезами брызгал.
   - Ты же говорил, что не читал!
   - В далеком детстве. Это я тебе рассказываю то, что я помню. А! Еще там была леди Макбет Мценского уезда! 3апомни - без леди Макбет никакой Макбет - не Макбет! А сейчас разрешите молвить до свидания. Теперь я тебе все сказал. Ты запомнил? Самое главное - не суй туда Гогенцоллерна, его там нет вовсе... Хотя тебе-то какая разница, ты музыку пишешь. Ну, я пошел.
   - Фредди, подожди. Можно, я тебе задам коварный вопрос?
   - Конечно, можно. Только если ты не будешь так орать, потому что сейчас придет сверху Боуи и настучит нам по фейсикам.
   - А что Боуи делает наверху?
   - Как что - рыбу ловит! Какой ты глупый, право!
   - У меня на крыше?!!
   - А у кого? У меня, что ли?
   - А по какому праву Боуи на моей крыше рыбу ловит?
   - Господа, он явно глуп! А где же ему еще рыбу-то ловить?
   - Но у меня на крыше нет рыбы!
   - Вот ты пойди ЕМУ это скажи.
   - Да ты что? У меня еще гуля не сошла после вчерашнего дележа позавчерашних щей! Я кричал, что они кислые, а Боуи - что они еще кислее. Ну, как было не подраться? И потом, хоть он мне и вмазал, а щи-то все равно мне достались!
   - Так они ж были кислые, ты сам говоришь!
   - Кто, я? А! Да. Говорю. Ну и что? Может, мне такие нравятся!
   - Ну, так какой там коварный вопрос ты мне хотел задать?
   - Кто, я? А! да. Хотел. Фредди, а почему ты сам не пишешь музыку к этому "Макбету"?
   - Хм. Коварный вопрос! Долго ты его придумывал?
   - Нет, давай не будем обсуждать. Можешь ты ответить?
   - Могу! Конечно могу - я не могу! То есть, я могу, но кому это нужно? Мне это нужно? Нет, мне это не нужно. Вот через двадцать минут у меня встреча, ну, ты понял - принцы там всякие, принцессы, нужно пред ними повыкаблучиваться... Ну, как обычно, ты знаешь. Ты хочешь ехать в круиз на яхте?
   - Хочу. И поеду. Скоро. У меня ведь яхта, ты знаешь, "Свит Леди" называется.
   - И-и, милай! Проснулся! Где она, твоя яхта?
   - Как - где? В доках...
   - Когда она там была?
   - Позавчера. Я там красил, знаешь, проводил новую ватерлинию...
   - А вчера на ней Маккартни ушел в путину!
   - Как?
   - Так! "Надоела, - говорит, - "Нга Тока", желаю экзотики!" И ушел ловить тунцов.
   - А я как же?
   - А ты сиди здесь, пока я хожу пить водку с принцем. А яхта твоя никуда не денется. Ну, попадет в шторм, ну. побьет ее немного об скалы Брайтона...
   - Мама!
   - Зачем тебе мама, когда есть я. Я уже все устроил - за ним поехал Ринго на катере, так что не трепыхай перепонками. И пиши музыку, ученый! Заработаешь денег, будет на что яхту чинить, головушка твоя деревянная! Тоже мне, журнал "Смехач"! "Безбожник у станка"! Читал журнал "Безбожник у станка"?
   - Нет! - гордо вскинул голову Брайан. При этом он довольно больно хряпнулся затылком об стенку и со стоном, переходящим в крик, рухнул на пол.
   - Очень занимательная газетеночка, кстати, - невозмутимо продолжал Фредди. - Знаешь, кто ее выпускает?
   - Му? - слабо спросил Мэй, ощупывая двумя руками громадную шишку на голове.
   - Сказать? Хе-хе! Хе-хе-хе! Ты не поверишь мне. когда ты услышишь, что ее выпускает наш досточтимый мистер Дидж... Джидж... Дждиждж...
   - ДиДжей БоБо? - решил помочь другу Мэй.
   - Сам ты, - рассердился Фредди. - Ее выпускает наш Джон Ричард Дикон... вечная память ему и слава!
   - Нет, все-таки ни за что не поверю. Чтобы дьякон выпускал газету про безбожников? Никогда!
   - В том - то и весь смак! - показал в усмешке все свои тридцать восемь зубов Фред.
   - А почему у станка? - не выдержал Шишковатый.
   - Да потому, голова твоя плюшевая, что он помогает Макаревичу!
   - Кха-кхах-ках! Кому? Почему?
   - Ну я ж тебе сказал - потому что в этом-то и весь смак!
   - М-м. А ведь Дикон умеет готовить только бутерброды с жирной колбасой. Какого ж лешего его понесло на кухню к этому кучерячику?
   - Ну... это... я не знаю. Мне пора. До скорой и долгожданной встречи.
   И Фредди удалился под звон литавр и цимбал, так как под окнами у Брайана как раз репетировал сводный ударный оркестр под руководством величайшего дирижера всех времен и народов Михаила Полицеймако, которому помогал не кто иной, как Рутгер Хауэр в эсэсовской форме. Он только что сбежал со съемочной площадки, и его не ругали и не кидались в него огрызками и арбузными корками, как это делали со многими представителями политических партий, коих случайно иногда заносило в Кенсингтон... Раз туда занесло Эдика Лимонова, так за ним гнались добрых полтора часа, пробежали всю Англию и Восточный Уэльс, нагнали только возле Ла-Манша, схватили, набили рот водорослями (в избытке поставляемыми подрабатывающим поставщиком водорослевой продукции Элтоном Джоном), раскачали и перебросили во Францию. Оттуда вскоре донесся ответный радостный рев, и спустя полторы минуты Эдичка прилетел обратно с запиской в ухе: "Привет от парижских приезжанцев".
   Дело в том, что приезжих кенсингтонцев, занесенных в "Золотую книгу Кенсингтона", но не имевшим возможности постоянно там проживать, называли приезжанцами. Их было не так много, но они водились везде - от Австралии (брат Ангуса - Малькольм Янг) до Чукотки (писатель Юрий Рытхэу). Так вот и во Франции нашлись приезжане - Жан-Мишель Жapp, Фредерик Дар, Милена Фармер, Жерар Депардье (тот самый, который привозил в Англию своего знаменитого вина, и в честь которого устраивались огромные попойки), Пьер Ришар (тот самый, который тоже привозил в Англию своего не менее знаменитого вина, и в честь которого... и т.д.), - которые с радостью взялись за отучение Лимонова приезжать в благовоспитанные страны и районы. Ну вот, значит, побросали Эдика эдак с полчасика, после чего отпустили восвояси. Больше его никто в окрестностях не видел.
   Но вернемся же к композитору Мэю. Ранним утром Брайан проснулся. Вид у него был помятый, и, отражаясь в зеркале, наводил на неприятные мысли. Неприятных мыслей было три, и Брайан начал пальцем записывать их на пыльном зеркальном стекле:
   "Мысль первая. ХОЧУ ЕСТЬ!!!"
   По возможности, он хотел мяса. По возможности, тушеного. Но его-то он как раз и не имел в наличии. А при наличии отсутствия тушенки есть сгущенку, присутствующую в наличии, а именно - в кухонном шкафу, не желал из принципа.
   - Вот, скажем, я, - провозгласил Дэвид Боуи, распахивая дверь ногой и возникая, как назойливый шмель на фоне голубого неба. - Всегда в это время закусываю.
   - И ешь сгущенку вместо тушенки? - с отвращением спросил Брайан.
   - Я ем все, что можно съесть, - ответ Боуи был категоричен.
   - В таком случае уйди, - слабо махнул на него полотенцем Брайан.
   - Хорошо, - неожиданно покладисто сказал Боуи. И впрямь ушел.
   "Мысль вторая", - написал Брайан, - "ХОЧУ ИГРАТЬ НА ГИТАРЕ".
   - А я ведь люблю сгущенку, - вернулся Дэвид.
   - Я знаю, но мне сейчас чертовски некогда, - разозлился Мой, - Сбрысьни, пожалуйста!
   - Ладно, - пожал плечами Боуи и, по выражению Мэя, сбрысьнул, то есть опять-таки вышел.
   Гитары в данный момент у Брайана не было - она лежала под ножкой стола, дабы тот не шатался. Все дело в том, что недавно, на прошлой неделе Брайан позвал поиграть в домино несколько своих любимейших друзей. И когда дедушка Джорджа Харрисона азартно стукнул костяшкой, крикнув: "Рыба!!!", столик и развалился, увлекая за собой на пол хозяина. Любимейшие друзья весело посмеялись, похлопали Мая по лысине, назвали его актинией и сколопендрой и ушли, оставив его собирать стол в глубоком одиночестве.
   Брайан в глубоком одиночестве столы собирать не умел, и поэтому после сборки более шаткое сооружение трудно было бы сыскать во всем южном Уэльсе. Брайан и не собирался искать. Собственно, стол ему был даже и не нужен, он ел все прямо из холодильника в живот. Но в последнее время к нему повадился ходить на шамовку Фредди. А Фредди. да будет вам известно, был великий эстет, и на шатком столе есть категорически отказывался. Мало того, он даже требовал, чтобы Брайан перед обедом стол полировал, а также сервировал, а также украшал цветами и глобусом! "Поскольку без глобуса кушать не хоца", объяснял Фредди, - "и у меня несварение желудка и хинин, а также клистир и аспирин! Поэтому аппетиту немае!". А Брайан жалел умирающего друга и всячески ему угождал.
   - Раз гитары нет и есть нечего, - заключил Брайан. - "Мысль третья: ПИШИ МУЗЫКУ!"
   - Гок, - сказал Стинг. всовываясь в окно. - Я вам буду сейчас очень полезен. Меняю сгущенку на тушенку! А?
   Брайан молчал. Стинг просительно заглядывал ему в левый глаз.
   - Честно скажу, Мэюшка, меня Буй послал, - признался, наконец, Стинг. - Ему так не терпится узнать, чего ты тут мучаешься, что он не мог не проявить лояльность...
   - Он бы мне еще больше полоялил, - хмуро сказал Брайан, - если бы он мне принес хотя бы малую толику гуманитарной... еды!
   - Я проявляю лояльность, - появилась в окне физиономия Боуи, - Когда помогаю своим друзьям в форме передачи их другим друзьям...
   Последовал почтительный кивок в сторону Стинга.
   - Короче, обмен, - туманно закончил Боуи.
   - Короче, я понял так, - перебил Брайан, - Ты мне привел Стинга в обмен на тушенку?
   - Правильно.
   - Тогда милости просим в кастрюлю и - вперед!
   Стинг от ужаса стукнулся головой об раму и припустил по рынку, почему-то громко крича: "Милостиво повелеть соизволил!".
   - А ты знаешь? - внезапно спросив у друга Боуи.
   - Нет, не знаю, - машинально среагировал Мэй.
   - Видите, он не знает! - эффектно обвел рукой пространство Боуи. При этом он выпустил из рук подоконник и с грохотом упад вниз. Голова его, вся в пыли и в сахарной пудре, появилась в окне ровно через три с половиной минуты.
   - Знаешь ли ты, что я делаю с теми, кто тушит моего друга Стинга? - невозмутимо продолжал Боуи. - Знаешь ли ты?
   - Не знаю, - честно признался Брайан. - Я знаю, что если кто опоздает на собрание общества свинолюбов, то из него торжественно приготовляет холодец. Очень хорошо идут уши и левые ляжки.
   - А вот, к примеру, я из тушителей Стинга делаю гуляш, - поднял палец Боуи. Пробегающий мимо Джон показал свой палец - ноги, и Брайан с Боуи, подвывая, от ужаса, спрятали головы в песок. Нo Джон благополучно удалился, и Боуи, отряхнув уши, решил продолжить.
   - Делаю гуляш, - повторил он. - Гуляшик делаю. Сма-ачненький гуляшик.
   - С картошкои? - облизнулся Мэй.
   - А то как же, - уныло ответил Боуи. - Только где ее найдешь, картоху-то? Где? На рынке? Там все есть. Змейсы есть. Пиявсы. Разная ползучая невкусная гадость. А картохи нет. Брайсик, а у тебя нетути картофецьки? - залебезил вдруг он.
   - Нетути, - помотал головой бравый гитарист. - У меня нет ни сольдо. Я беден.
   - Беден? - заиграли вдруг глаза Боуи. - А кто вчера под покровом ночи, чтоб никто не видел, тащил горшок с золотом на пустырь? - и Боуи, пригнувшись и воровато оглядываясь, очень натурально показал крадущегося Брайана с горшком монет в лапах.
   Брайану стало стыдно. Он решил вернуть разговор в прежнее русло.
   - Так что, значитца, гуляша мне не видать как своих ушей? - тоскливо спросил он.
   - H-ня! Н-ня! Н-ня! - заплакали хором Стинг и Боуи. Они ревели добрых десять минут, как два голодных волка, пугая прохожих, которые испуганно таращились на два тощих зада, торчащих из окна мэйского особняка. Настрадавшись, они обнялись, слезли с окна и ушли восвояси. У вконец доведенного гитариста-кудлатюка отлегло от сердца и укатилось куда-то под диван. "Потом найду", решил Брайан и был совершенно прав. Потому что Стинг тут же вернулся, сунул голову обратно в форточку и доверительно сказал:
   - Брайан ты мои Гарыч, хочешь ли совет?
   - Убирайся, Самнер - будет мой ответ! - гордо отозвался Мэй.
   - Ну, хочешь? - упрямился Стинг. - Скажи!
   Брайан подошел - и отстриг ему ножницами нос. Стинг от неожиданности подпрыгнул, присвистнул и бросился вскачь по Кенсингтону, придерживая отстриженный орган нюха. Однако вновь вернулся - орошаемый ручейком - и настырно и гнусаво сказал:
   - Нет, серьезно, Мэй, хочешь совет?
   Мэй метнул в него дартс.
   Стинг ловко проглотил его на лету и набычился.
   - А я все-таки дам совет! - сказал он, всхрипывая. - И никто мне не помешает - ни ты, ни твои ножницы, ни твои дротики! Совет мои прост - жуйте кашу, не отхода от кассы!
   После чего пошевелил остатками носа и ушел пришивать свой нюхальник обратно. Теперь Брайан был в смятении. Он разрывался - то ли ему стоило, по совету Стинга, идти варить кашу и искать кассу, то ли плюнуть на все и лечь спать, то ли наконец взяться за эту трижды треклятую пьесу (о которой Брайан был невысокого мнения, так как ее не читал, не видел, а того, что ему наплёл этот дед-душитель Фредди, явно не хватало для того, чтобы заслужить доверия такого мелочного старовера, как Брайан).
   Подумав, как следует (что представило для него определенную трудность), милейший господин Мэй решил бросить жребий. Он достал монету и подбросил ее в воздух. Монета на ладонь не упала.
   - В чем дело? - спросил сам себя Мэй и подбросил вторую монету. Результат не изменился. Тогда Брайан начал остервенело швырять в воздух все, что лежало на столе. После того, как вверх взлетело тяжеленное пресс-папье, раздался вопль, и к ногам изумленного Брайана свалился подстреленной чайкой д-р Питер Габриэл. Уничижающе посмотрев на Брайана, он поднялся, отряхнул свои белоснежный халат (в карманах весело зазвенели монетки) и с высоко поднятой головой удалился. Брайан открыл холодильник и положил на лоб пузырь со льдом. Тут же ледяная струя хлынула Брайану за шиворот.
   - Ороро! - кричал несчастный композитор, влетая в ванную и хватая банное полотенце.
   - Чуф-фа! - простонал он, когда тепленькое полотенчико согрело его заледенелую спину. И тут Брайан все-таки решился выбрать.
   - А не съесть ли мне.. гречневой каши? А? - спросил он сам себя самым что ни на есть протяжным и противным голосом. - О! - и он отправился на кухню, которую обычно называл почему-то "куфтейнею". Но на куфтейне ни "А", ни"О", ни даже гречневой каши не наблюдалось. Зато там почему-то стоял синтезатор, на котором Мэй и стал наигрывать от нечего делать. А еще там был Фредди, мрачно спящий на столе. Но это было как само собой разумеющееся, и Мэй не стал заострять на подобной инсинуации свои полет мысли, изливая его тягучими потоками на клавищи инструмента.
   Эх, как он играл! Ножки синтезатора стонали от мощных ударов по клавишам, ухали басы, мелодичную свирель - жалейку резко перекрывал рев шотландской волынки, от которого даже Рассел Малкахи бы убежал на Северный полюс.
   - О.
   Это проснулся Фредди. Потягиваясь и двигая задом как рыба фугу - хвостом. он несколько минут наблюдал за другом, который, как Франкенштейн, с растрепанными волосами и вдохновенным зачумленным взором на тощем лице метался над синтезатором, как ворон над трупом дохлого Стингова медведя (многая ему лета и меду побольше!)
   - Музика! - Фредди попытался, не вставая со стола. станцевать вальс, но ему это трудоемкое занятие успеха не принесло. И он бросил его. Под диван, где уже успело покрыться пылью Отлегло Брайана.
   - Музика! - продолжал радоваться Фредди. - Что играем?
   - Макбет, - пропыхтел Май, исступленно колотя большим пальцем по басам, а всеми остальными выводи бешеное соло "а-ля "Флэш Гордон". Левой рукой при этом он вдохновенно дирижировал сам себе.
   - Макбет? - озадачился Фредди. - Припоминаю, да... Ты ж пьесу пишешь?
   - Упаси Господи, - перепугался Брайан, - Я музыку пишу!
   - Ах. да. - вспомнил Фредди. - Слушай, Макдуф ходячий, я хотел тебе сказать...
   - А я у тебя хотел спросить...
   - Да замолчи ты свою бандуру, уже ухи кукожатся!
   - Тебе плохо?
   - Мне? Мне хорошо. Мне очень хорошо. Мне ТАК хорошо, как лучше бы тебе совсем не было! Но об этом после. Что ты там спрашивал?
   - Еще нет. Но сейчас спрошу. Спрашиваю - ты ходил пить водку с принцем?
   - Что? Да. Нет. То есть, я-то ходил, но принц водку не принес, на меня рассчитывал, мерзавец. А у меня только шампанское.
   - Ну и что? 0н не любит шампанское?
   - Не в том дело. Просто он выпил глоток и упал. Слабак.
   - А ты?
   - Что я, дурак - первым пробовать? Мне этот "Кристалл" Кабаниха прислала, в смысле. Кабальиха. А она шуток ну ни на пенс не понимает. Я вот ей подарил бутылочку водочки надысь. Ну, конечно, добавил туда кой-чего. Из-за чего шум было подымать? И вовсе не повод лить в шампанское сыворотку из-под простокваши! Меня-то пронесло, ты же знаешь, что я родился не зря и непомерно умен.
   - А принц?
   - Его тоже.. Пронесло.. да.
   - Ужас. А как же наш круиз?
   - А сыворотка - это такая жу-уткая гадость, как известно всем...
   - А моя яхта?
   - Всем известно, кроме тебя, так как ты у нас...
   - Нет, но моя..
   - ..безнадежно отстал от жизни. Воспрянь! Очнись! Иначе придется обстричь тебе бороду самым безжалостным образом!
   - Как? 3а что? Ка-акую бороду?
   - Сивую. Как у козла! И отправить в дом для Престарелых Бари Манилоу!
   - Но я же не Бари Манилоу!
   - Да? Жаль. Но все же стоит тебя упечь. Представляешь - на окраине Кенсингтона, там такой косогрочик. то есть, косогоричк, постучишь три раза - отворяется дверь в тоннельчик, который ведет в пещерку, и там в самом дальнем углу сидит, скурвившись, то есть, скрючившись, Бари Манилоу с огромной сивой бородищей. И играет на своем музыкальном инструменте. знаешь, такой пень, из которого щепка торчит. Вот он за щепку дергает, получается такой звук: "Цчжз-з-зи-иу-у!"
   - Медведь-музыкант?
   - Не оскорбляй Бари.
   - Я не оскорбляю, я просто..
   - Знаешь, не надо.
   - Ну мне же нужно..
   - Я тебя прошу - Бари не оскорбляй.
   - Ладно. А я пойду..
   - И никуда ты не пойдешь, пока не попросишь передо мной извинения за Бари.
   - Хорошо, простите великодушно, а мне некогда.
   - Благодарю вас, - и Фредди, удовлетворенный сатисфакцией, уселся к огоньку и стал раскуривать трубку. Брайан же, выскользнув из комнаты, устремился к вожделенной дверце с надписью: "Зона ограниченного времени пребывания". И уселся там в ожидании чуда. И Фред сидел. И Мэй сидел. И тут..
   - Гоопода-а.. Господа-а! Подайте несчастному, раздавленному машиной Роджера.. Господа-а! Я же вас умоляю.. - это на карачках приполз досточтимый Питер Габриэл. - Господа-а! Я ему продал пилюли. Которые называются "мышьянтол". А "мышьянтол", оказывается - от запора. А он у меня просил - закрепляющее... Помогите растерзанному "ягуаром", господа! О Боже! Боже, как он похож на моего покойного брата! - изумился Питер, вглядываясь в огромное, до полу зеркало, стоящее у стены. Тут его пробили жуткие корчи и насморк, и он грянулся оземь, тем более что гряхаться ему было совсем рядом.
   - Это тебе еще повезло! - прокричал Брайан из кабинета задумчивости. - Если бы ты со мной такую шуточку бы сыграл, я бы на тебя бы еще бы и плюнул бы. А так - только переехали тебя! Эва! Стыдись! Тебе должно быть стыдно!
   - Мне не стыдно, господа! - прохрипел Габриэл. - Мне даже очень плохо. У меня уже кишки вылезают зелененькие!
   - Это у меня уже уши стали зелененькие от твоей болтовни! - оторвался, наконец, от раскурки Фредди. - Его раздавили, а он тут дырвыртыр своим языком! Лапками он, понимаешь, шевелит! Расшевелился!
   - Да! - слабо сказал давленый. - А сейчас еще буду усами трясти. И крылышки топорщить!
   - Я вот тебе пошевелю! - выскочил из потайной комнатки Мэй. - Пошел отсюда! Топорщить он в моем доме будет!
   - Постойте, голштинцы! - в окно вспорхнул Боуи в пижаме. - Кто-о тут говорил про крылья? А, Мэй! Меняешь.. кстати, Габриэл, подсматривать нехорошо! - и Питер, взвизгнув, исчез за дверью.
   - Так меняете тушенку, милстгосдари? В последний раз пришел!
   - Эх! - по-мужицки утер нос льняной скатертью Фредди. - давай свою тушенку!
   - Мя, - жалобно сказал Брайан, глядя на унавоженную скатерть.
   - Чаво? - вызверился Боуи, - да это мне ж нужна тушенка!
   - У меня нет тушенки, у меня - сгущенка. - в который уже раз вздохнул бравый Мэй.
   - И ты вот все вот это вот время меня так подло.. - у Буя пресеклось в горле, но потом выровнялось и бодро захрустело дальше, - подло обманывал?
   - Да я тебе с самого..
   - Тише.
   - ..Самого начала говорил, что..
   - Тише.
   - У меня нет тушенки!
   - Люди едят ее все, а ты, правило буравчика...
   - Замолчи сам!
   Воцарилась пауза.
   - Как ты меня назвал? - тихо сказал Боуи.
   - А как я тебя назвал? - переспросил тихо Брайан.
   - Тьфу ты. - беззлобно сказал тихо Боуи. - Я спрашиваю, что ты мне сказал?
   - Нет, ему.
   - ВЫ это МНЕ сказали, Врайан Гарольд?
   - Да нет же, я сказал это Габриэлу, он противно стонет и...
   - Габриэла НЕТ! Я его уже давно отправил малой скоростью.
   - Да вон же он!
   - Где?
   - Во - он, там!
   - Угу. Так. А это не Габриел. То, что я вижу, непохоже на Габриэла.
   - А что же это тогда стонет, лежа в моем углу?
   - Хм. Да. Действительно, это Габриэл. Он же переехамши, вот и стонет. Ему нужна медицинская помощь. Ты медик?
   - Нет.
   - Ну а чего ты лезешь тогда во врачебные дела? И вообще: замолчи - это раз, если ты не меняешься - то пропади ты пропадом, халява - это два, и, наконец, я тебе еще кое-что хотел сказать. дорогой ты мои человечишка! Я тебя хотел попросить.
   - О чем же, любезный? - сварливо рычал Брайан, шебурша по полкам шкафа. - Где-то тут халатик...
   - Вот мы с ребятами посовещались и решили, что давно мы спектаклев не ставили. Ну, поставили "Вшей" и "День дурацкий", но душа... Душа требует чего-то иного, более светлого, что ли, возвышенного. Типа Шекспира. Брайан. вот как ты насчет "Макбета", а? Мы вот так прикинули - вроде бы самая приличная пьеса получается. Ну, потому что все остальные такие заезженные.
   - А как же "Сон в зимнюю ночь"?
   - В летнюю, неучь! Это постылая пьеса! И вообще, я сам знаю. что ставить, а что нет! А, во-вторых, ату пьесу до сих пор никто не читал. Твой сопливый "Сон", друже Фредерик. совестно отдать даже в макулатуру - настолько он гадок и засижен кошками. Так как ты смотришь, Мэй, чтобы поставить "Мака"?
   - Госссподи, да ставьте, мне-то что? Я уже пишу музыку к "Макбету".
   - Ты что - пророк? - всмотрелся в него Боуи невооруженным глазом. - Тебя что - вздернуть за саботаж? Кому музыку пишешь, мурир провокт?
   - Да я в газетке прочитал! - пищал Брайан, загораживаясь пюпитром. - Вот!
   - Прокляну! - бушевал Маис. - Ты представляешь ваще, что ты говоришь? Это значит, что ты забегаешь вперед планов Великой Хартии! - и Воуи тут же, не сходя с места, заголосил хартийский гимн, начинавшийся, как вы помните, а помнить вы не можете, поскольку мы еще об этом не писали, ха-ха, словами: "Безвременно, безвременно, на кого ты нас оставил, о великий, могучий, правдивый и патлатый Марли-певец!"
   Отпевшись, он вновь обернул свой пылающий гневом взор к Брайану, который стоял, держа пюпитр наизготовку и с газетою наперевес.
   - Вот! - сказал он отважно. - Вот вам, Буище противное, газетенка! "Требуется композитор написать музыку для спектакля". И пишу.
   - ..И ты, конечно, как известный глупец. не позвонил туда, а сразу сел музыку писать? Ох-хо! - засмеялся Боуи. - А эсли это утка? А эсли тебя надули? Представляешь: написал ты музыку за два месяца, принес, мокрый, потный, усталый, но довольный, - а тебе говорят: "Контора закрыта, жалоб больше не принимаем". Утерся!
   У Брайана задрожала нижняя губа. Его стало положительно жаль.
   - Да ладно, живи уж! - отдулся Боуи. - знаешь ли ты. кто давал объявление?
   - А кто давал объявление? - надеждно посмотрел на него Брайан.
   Дэвид стал вдруг гордым и неприступным. Он словно вырос и напомнил Мэю и Фредди высокого, важного, вставшего на хвост дождевого червя.
   - Кто давал? - повторил он, усмехаясь и делая губы трубкой. - Фю-фю. Кто давал - тому надо было, - сурово отрезал он. - Значит, так и запишем - музыку, готовую, принесешь в театр. Заодно - желательно хотя бы в общих чертах знать содержание "Макбета".
   - А я знаю! - сияя, сказал Мэй. - Мне уже давно Фредик сказал.
   - Твой Фредик сам ничего не знает, - презрительно сказал Боуи. - Он же у нас подвизается.
   - Ничерта себе - подвизается! - возмущенно подскочил к Дэвиду Фредди. - Да я ж директор-администратор!
   - Администратор хренов, - разозлился Маис. - Раз администратор - объясни: почему у нас всего одна книжка Шекспира на всю сценическую труппу?
   - Дефицит, - развел руками Фредди. - И незачем орать на администратора. Он и сам может.
   И он так заорал, что у Дэвида серым стал и второй глаз, а Брайан обвис ушами, но этого никто не заметил, так как новый парик г-на Мэя был пышным и роскошным.
   - Короче, - вернул его к действительности голос Боуи, которые протягивал ему какую-то тощую и куцую книжонку. - Вот тебе "Макбет". Читайте, но имейте в виду - там есть недочеты, помарки, половины листов не хватает, и вообще - это коллективное творчество. Мы все его вспоминали по памяти - кто в колледжах проходил. кто - в академиях. Вот так, гамузом, и навспоминали.
   - Я помню больше всех, - подкрутил усы Фредди. - Я ученый!
   - Ладно, ученый, пошли, - скомандовал Боуи. - А ты пока грызи слюду Шекспира, пиши музон. Как напишешь - приходи, будем утверждать сценарий и репетировать.
   - Чьи слюни грызть? - только и успел спросить Брайан, как Боуи лихо поднялся в воздух.
   - Видал, какие крылышки? - хвастливо сказал Боуи. - знаешь, как я ими управляю?
   - Не-а! - восхищенно сказал Мэй. - Как же?
   - Двигаю задом - они и машутся, - пояснил Маис. - Система веревочек, пружина и двенадцать - прикинь, двенадцать! - не скажу чего.
   - Да я и сам знаю, - отмахнулся Мэй. - Маховых перьев.
   - Эк! - Боуи аж перекосило. - Кто тебе сказал? Сам догадался?
   - Дедушка Джорджа Харрисона - вот кто мне сказал!
   - Ладно врать-то, - нахмурился Боуи. - Он до сих пор думает - куда у его индюков перья пропадают.
   - Да он знает, только тебе боится претензию предъявить..
   - Ты что, хочешь сказать. что я у дедовых индюков перья ворую! - вскипел Боуи. - Я просто знаю, кто их крадет! А маховые перья, Равенглот ты недоразвитый, бывают только у сипов белоголовых и у американских лысых орлов! Кои в изобилии водятся на ранчо у Гудрона! У него воровал, а не у деда! Точнее, брал взаймы и всегда обещал вернуть! С процентами! И хватит хохотать! Хохотать хватит, мерзавец! И ты тоже заткнись! Усы подбери, администрация!
   - А ты что стонать перестал? - набросился он на Габса. - Понимаю - спать хочешь. Ну и что? Все хотят. А я вчера не хотел? Когда вы устроились у меня под окном в три часа ночи, сели по-турецки и стали распевать нидерландскую балладу про слониху, слоненка и слона в двенадцати вариациях! Я уж молчу о том, что Джон все время фальшивил, а Рон Мэйл путал слова и пел вместо слоненка и слона - "Слониха и Буй-цитрамон"! Вдобавок большинство из вас пели по листочкам, а написал, вероятно, Элтон - он же пел по памяти. Я все видел и слышал! Вы не думайте, что ваш лектор такой добрый и глупый! Я все записываю, между прочим! Прочее - это лекции и песни, а между прочим я записываю и все издевательства, которые мне причиняют. Я еще тогда микрофон из окна высунул, а вы подумали, что я высунулся сам, и стали кидать в меня коровьими лепехами. Неужели я там похож на микрофон?
   - Буй, выключи звук, - пробормотал в полусне Габриэл.
   - Я сейчас выключу кому-то по зубам! - рассердился Боуи. - Слова сказать не дадут и пасть затыкают! Сволочи! Я вас всех в полицию отправлю! А ты вообще пошел вон! Иди давай, зашивай живот! Иди живот зашивай!
   Габриэл вспомнил о множественных телесных повреждениях, расплакался и, прихватив коврик, ушел. Стало неприлично тихо. Боуи сопнул носом и тоже ушел. Фредди опять уселся в кресле и стал пускать аккуратные кольца дыма в потолок. Брайан присел рядом и стал смотреть, как колечки поднимаются к потолку и один за одним насаживаются на нос огромной, до потолка, статуи Мэева предка по отцовской линии третьего колена - Сирано де Бержерака. К чести Брайана, надо сказать, что он об этом распространяться не любил. За этим занятием Брайан и сам не заметил, как заснул.
   Наутро же он, с проклятьями развязав зубами мокрые узлы шнурков, которые ему связал на прощанье веселый Фредди, со свежими силами уселся, вернее, устался за синтезатор - творить. Время пролетело практически незаметно - как Боуи над Кенсигтоном - и вот уже Брайан Гарольдыч торжественно вступает в театр "Глупус", который аж потряхивало от предвкушения будущей - небывалой по грандиозности и помпе - постановки. Затрясло и самого Мэя, когда он вошел в здание. От звуков, доносящихся с разных сторон.
   Слева везли на тачке потерявшего сознание дядю Боуи, Сэма Джонса после того, как он увидел свое отражение в зеркале - его выбрили налысо, оставив только щетку усов - чтобы правдоподобнее смахивал на старого шотландца, короля Дункана Кроткого. На короля шотландцев - особенно в килте и с короной на голове - Сэмюэл Олегович и вправду стал похож. Но особой кротости добиться от него не удавалось даже давней подружке Джонса - Бетт Мидлер. "Сэм Джонс как был старым скунсом, так им и остался", - сквернословили о нем в "Вестнике "Глупуса". Справа же Фредди усердно обрабатывал молотком и зубилом бюст Элтона Джона, чтобы он стал похож на Шекспира. Сверху доносился грохот сапог Дикона, бегающего туда-сюда по колосникам - электронщику тоже нашлась работа. Прямо же по курсу Дэвид Роберт Джонс сосредоточенно лаялся с рабочими.
   - Сволочи! - ревел Боуи. - Всех поувольняю к свиньям поросячим!
   - Дэвид, я тут музыку, - робко заикнулся Брайан, подводя к нему.
   - A, это старый сукин сын Брайан, - даже не повернулся к нему Боуи. - Уткины вы хвосты! В страусовом гнезде я видал таких рабочих! Куда это вы бамбук тащите, позвольте осведомиться?
   - Боуи, я партитуру принес, - начал терять терпение Брайан.
   - А, это плешивый пес Брайан, - по-прежнему игнорировал его Буй. - Вот возьму сейчас эту партитуру - да как дам вам всем по морде! Стоп. Какую партитуру?
   - Мою! - заорал Мэй. - Я принес партитуру к твоему вонючему "Макбету"!
   - Кстати, о "Макбете", - затуманился режиссер и тут же повернулся к сцене передом, а к Мэю задом. - Я дождусь когда-нибудь или нет, пока кто-нибудь мне объяснит, куда вы, чертовы сволочи, тащите этот чертов бамбук! А?!!
   - Туда, - утирая пот, прокряхтел Эдж. - Туда. Сам же велел!
   - Да, - кивнул Боуи. - Я. Велел тащить. Но - ЖЕЛЕЗНЫЕ ПРУТЬЯ! Олухи!
   - Маисюк! - затопал ногами Брайан. - По-вер-нись! Му-зы-ка-а-а!
   - Минутку, мопс, - бросил шекспироставец. - Где прутья, керосину тебе в бок!
   - Я не знаю, - растерялся Мэй. - Я только пришел.
   - Да я не тебе, - сморщился Боуи. - Не отсвечивай тут. Отойди вообще в угол.
   - Не хочу в угол... - начал Брайан, но Боуи уже отвернулся.
   - Прутья! - надрывался он, - Бамбук здесь не выдержит! Мы ведь не рыбу ловить собрались. Что значит "зря"? Дубоголовые!
   - Может, и дубоголовые, - ворчит Клаус Майне. - А прутья все равно ржавые! Какой осел их покупал?
   - Я! - с чувством собственного достоинства ответило начальство, но тут же спохватилось. - Как ржавые? Сам же выбирал! Фр-р-р-редди!!!
   - Всегда неподалеку, - возник рядом с ним Фредди. - Где тут ржа?
   - Это я спрашиваю, где тут ржа? - грозно сказал Боуи. - Вернее, откуда? Покупал-то я их нормальными!
   - Понимаешь, - задушевно начал Фредди. - Притащили сюда эти прутики, ну а я гляжу - на одном из них сидит ржавчинка весьма малая. Как директор я, администратор я, лично смазал я все прутья маслицем! Да чистейшеньким! Да натуральненьким!
   - Услужливый дурак опаснее врага. - горько сказал Боуи. - С кем приходится работать?
   - Уверяю тебя, масло было совершенно свежее.
   - Ты где его покупал? У фирмы "Полак" на Длоугой улице?
   - Почему? В Челси. Там Мортен, который Харкет, молочную открыл. а мне по знакомству и по дешевке.
   - А вот не гонись за дешевизной, глупый поп! Иди отселя!
   - За новыми прутьями?
   - Фиг. Это не мои стиль - тратить, тратить и тратить! Пусть будут ржавые прутья, но если во время представления кто-нибудь с них гукнется, отвечать будешь ты, как не справившиеся с заданием!
   - Что значит "кто-нибудь"? Где испытатель?
   - Дикон? Вон, на колосниках...
   - Маисик, - ласково курлычет Фредди. - Да на кой черт мне сдался твой ремесленник Дикон?!!
   - А кто еще? Кто возьмет на себя смелость испытывать прутья на прочность?
   - Я здесь, - и вперед вышел Лучано Паваротти. - Что тут пытать?
   - А испытывать, дорогой ты наш Лучанушка. - потеплел Боуи. - или, как мы тебя в просторечии зовем, Липунюшка..
   - Чиполлонюшка, - вылез из люка под сценой Ангус Янг.
   - А испытывать, милдруг, должен ты вот эти вот невыразимо ржавые штуки. Видишь, вон, в углу стоят, длинные, как ноги у цапли? Так вот - ты туда залезаешь, встаешь на одну ногу, говоришь: "Кирикуку", и - вуаля!
   - А потом?
   - Если ты с нее не дерябнешься, испытание окончено!
   - А если дерябнусь? Где гарантии и страховка?
   - Так все дело в том, что тебе заплатят, если ты с нее не упадешь! Так что приложи все усилия, чтоб не упасть! Упадешь - такова, значит, твоя планида!
   Паваротти подошел к первому пруту и с кряхтением полез наверх.
   - Помогите же ему! - сострадательно крикнул Боуи. - Не видите - зад вниз тянет!
   Двое рабочих, подбежав, начали помогать Лучано карабкаться, подталкивая его со стороны кормы. Паваротти кое-как устроился на верхушке шеста и заорал:
   - Кикирику и вуаля!
   Тут же прут заскрипел и стал медленно подаваться вниз. Вместе с Лучано, который, как толстая бородатая ласточка, величаво застыл на его верхушке... Из-под сцены раздался протяжный, полный муки и ужаса, вопль Ангуса Янга. Боуи и Мэй со всех ног кинулись туда и увидели, что шест, пройдя сквозь сцену уже почти наполовину, другим своим концом упирается Ангусу, который лег отдохнуть после обеда, прямо в живот. Прут опускался все ниже и ниже, все глубже и глубже уходя Ангусу в пузо. Янг, не переставая, орал. Было положительно неприятно и горько. Дэвид и Брайан обнялись и заплакали от жалости. Прибежал Фредди и, чтобы энергия не пропадала даром, приставил к губам Ангуса тромбон. Помещение наполнилось не менее пронзительными, но гораздо более музыкальными звуками. Мэй оживился, выхватил записную книжку и принялся записывать, испещряя листы нотными знаками.
   - Вставлю в партитуру! - гордо заявил он и поморщился - переполнявшие Ангуса эмоции козлиным криком рвались наружу. Тем временем Паваротти спустился уже к самой сцене.
   - Хоп, - сказал он, изящно спрыгивая с прута, торчащего из пола на два дюйма. - А вот и я. Что тут еще пытать?
   - Еще шесть таких же, - улыбнулся Боуи.
   - Нет! - испугался Лучано. - Не надо! Мне и одного много.
   - Уплочено, - сурово отрезал Боуи, - Полезай.
   Из-под сцены раздалась новая серия воплей и трелей. Затем оттуда выкарабкался Янг:
   - А мне надоело! - визгливо закричал он, - Не дают работать! Не дают пупок созерцать! Я уже было приблизился к восьмой степени совершенства, а вы - мандрилы!
   Неожиданно он успокоился.
   - Короче, бабки вперед.
   Откуда-то с колосников с грохотом свалился Дикон и убежал. Но вскоре вернулся, ведя за собой свою бабушку, прабабку Боуи и тетю Ринго.
   - Получите и распишитесь, - хмуро пролаял он.
   Ангус спал с лица и поспешил убраться к себе в люк. А Лучано тем временем, кротко улыбаясь, бил железными прутьями по головам рабочих, которые, оказывается, и подстроили гнусную шутку, пропилив в сцене маленькие дырочки и не предупредив Янга, который как раз и улегся под одной из таких дырочек отдыхать. "Чтобы Лучано медленно въезжал", злобно хохотали они. Однако Лучано въехал в их проказы быстро. Он раскусил обоих рабочих. Пополам. И бедные половинки униформистов судорожно метались по сцене, не зная, что делать и куда бегать.
   Не метался и никого не перекусывал один Фредди. Он сидел в углу и вдумчиво штопал свои носки, уставшие от носки. Носки у него были знатные - в шахматную клетку, на которые были приклеены настоящие кони, ладьи и один чрезвычайно острый ферзь. За это Фредди называл свои носки загадочно и торжественно - вицлипуцли. Именно поэтому он сидел молча и не вдавался в подробности. В подробности же как раз вдавался почтенный Дэвид Боуи.
   - Как вы смели! - вопил он. - Мерзавцы! Поперечно-полосатые трутни! Ашкенази! Половинчатые!
   - Половинчатые - кто? - спросил Кристофер Ламберт, держа на весу ржавый прут.
   - Никто, просто половинчатые, - отрезал Боуи. - да еще и продольно-сумчатые! Я вас доведу до слез! Ворвань паршивая. Моего Лучану.. Знаете, что делать.. Все. Не буду, - закончил Боуи свой сумбурный монолог, поставил на специально выбранное место еще один железный прут и знаками приказал Лучанчику взбираться наверх.
   Из угла послышался ужасные крики и дикий хохот. Это Фредди, не зная, о чем идет речь, случайно взглянул на Боуи. Увидя пантомиму - отчаянно выбрасывающего вперед руки, ноги и шею Боуи, Фредди принял ее за исполнение Дэвидом матросского танца "яблочко", и тоже принялся показывать, как он тянет канат. Он так ловко, по-обезьяньи, перебирал руками, что, когда ему в руки случайно попал свисающий с колосников шарф Дикона. Фредди без труда взобрался по нему наверх, как по канату, где и принялся отплясывать про яблоко - уже вместе с Джоном. Теперь сверху сыпалось вдвое больше ужасно чихательной пыли, да еще и дробно топали уже две пары сапог. Боуи передернуло, а Янг - так прямо вообще стыдно сказать - захрюкал.
   - Ну ладно, - оказал Паваротти, глядя на все эти экзерсисы. - Я так понимаю, скоро мы все захрюкаем и пойдем домой. Но у меня, знаете ли, дела.
   Он опять вскарабкался на шест и сделал ласточку. Шест немедленно развалился пополам, а затем - в пыль, так как был насквозь проржавевшим.
   - Ржа ест железо, - сообщил Лучано, слетая вниз.
   Еле-еле он успел ухватиться за все тот же диконский шарф, поскольку танец двух матросов на редкость затянулся.
   - Увы! - вскрикнул Джон, срываясь с колосников. Следом за ним белом птицей канул Фредди. Упал он специально - увидел, как падает Джон, и решил сигануть за компанию. Да и вообще на колосниках ему надоело, а оставаться одному стало бы вовсе тошно, неприятно, скучно и гадко. Вдобавок там здорово пованивало дегтем Диконских сапог. И Фред без раздумий прыгнул, попав прямо на Лучано. Джон же оседлал Давида Боуи, который не придал этому факту какого-либо значения.
   А Лучано придал. Ведь Фредди погрузился прямо в объемистый живот Паваротти, прокряхтев: "Папа добрый, он простит". Папа добрым отнюдь не оказался. Он мигом стащил с Фредди его клетчатые штаны и так всыпал ему своим солдатским ремнем, что у Фредди полосы не сходили добрых (или злых) три недели. Но он вскоре привык, и даже иногда гулял по городу без штанов, и все думали, будто у него полосатое трико.
   Боуи же тем временем отправил пинками рабочих искать хорошие прутья и дал им в подмогу известного словозлова-любителя и кровельщика Курта Кобэйна. Затем поблагодарил Чиполоччо и благосклонно обратил свое августейшее внимание на порядком истомившегося Брайана, который уже успел обгрызть все ногти на руках и съесть все сосновые щепочки, в изобилии валявшиеся около суфлерской будки - там Боуи по выходным сек провинившихся сосновыми прутьями. Сек не больно, но обидно. Как-то раз он высек самого дедушку, и тот так разъярился, что пошел и сделал ядерный взрыв на атолле Моруроа. И никто его в этом не упрекнул - старость не радость.
   - Так что вы хотели мне сказать, мистер Носопыра? - обратился к нему Боуи.
   - Мнем, - сказал Брайан, который уже истратил весь свой запас красноречия.
   - И это все? - изумился Боуи. - И ради такой малости? Наглец. Вон отсюда, - и он повернулся спиной к несчастному гитаристу. И тут же заорал какому-то рабочему сцены:
   - Подтягивай! Подтягивай! Да правее бери, остолопус! Куда ж ты ставишь? Становь его на попа, черт! Волочите пандус, олухи! - метнулся он к другой группе бестолково топчущихся кенсов. - Отойдите отсюдова! И ты, мозгляк! Я сейчас вам всем покажу, как нужно таскать! Хэхк! Абу! Абуу! Да помогите же мне!
   Все бросились поднимать пандус, которым придавило незадачливого потаскуна.
   - Видать, он его не с той стороны поднимал, - послышался сочувствующий голос.
   - Слыхать, кто-то в карцер с крысами захотел! - окрысился Боуи. - За своим смотрите, разгильдяи! Так, ну что. Мэй, ты надумал, что мне сказать?
   - Ньф! Ньььф! Ну му-зы-ка же! - выдавил наконец Брайан.
   - Музыка?!! - встрепенулся Боуи и сразу помолодел лет на три. - И ты все это время.. - он не договорил и смерил Брайана таким взглядом, от которого несчастному Мэю сразу захотелось превратиться в тушканчика и ускакать куда глаза глядят.
   - Слышь, тушкан ты мексиканский, - неожиданно ласково сказал Буй. - Прощаю пока. Давай, показывай, что ты там накропал. Скроил. Вылепил. Намазюкал. Кажи.
   Брайан покорно протянул толстую тетрадь Боуи, и тот мгновенно углубился в чтение.
   - Мгум, - слышались возгласы из-за тетради. - Гхым. Уг. Так. Ага. Хе-хе-хе! Хе-хе-хе! Ну, Мэй, уморил! Это ж надо - такое придумать! Держите меня семеро!
   - А теперь, Брайан, - внезапно прервал он свои смешки и хихиканья, - я тебя вот о чем попросить буду. Ты, наверное, забыл, деревянные ты штаны, что я нотной грамоты не учен и не разумею?
   - Мек-каг... - сумел вымолвить достойный господин.
   - И тем не менее суешь мне какую-то туалетную бумагу туальдендронового цвета..
   - Цвета мышек! - влез из люка в полу Янг.
   - Мышек? - встрепенулся Мэй. - Как же, знаю. Это которые с хвостиками и с ушками?
   - На этой гнусавой бумажке, - продолжал без тени смущения Дэвид, - с какими-то масенькими крючочками и непонятными значочками ты предлагаешь мне прочесть твою музыку. Так я понял?
   - Так! - топнул Брайан.
   - Никак ты меня не боишься? - вылупил глаза Буй.
   - Нет, - сказал Брайан. - Я боюсь только волков, пауков и ужей. А также вампиров, злых Фредов и остаться без пудинга с корицею. А люблю я, - и он зажмурился от восторга, - всякие булочки, пирожочки и тортики! Уау!
   - А причем тут это? - сел на пол Боуи. - Мы же говорим, чего ты боишься!
   - Так вот я и боюсь, - распахнул глаза Мэй, - как бы мне сегодня без обеда не остаться. Знатно печет моя Розамунда!
   - Вас? - спросил Алекс Кристенсен, возникая, как обычно, из ниоткуда.
   - Кто? - вскочил Боуи.
   - Эге! - почесал ухо левой ногой Фредди и вальяжно соскочил со стола. на котором зубрил роль ежа.
   - Ооо, - пробормотали из угла. Там стоял Фил Коллинз. Ухо у него подозрительно оттопыривалось.
   - Бац! - это Брайан получил отличнейшую затрещину. Рядом с ним стояла, воинствен но раздувая ноздри, Анита Добсон в кашне. На голове у нее было банное полотенце, а, собственно, больше ничего и не было - бедный гитарист совсем забыл, что рядом с кулисой, возле которой они стояли, находился душ.
   - Квок! - только и сказал пойманный на месте преступления.
   - Вот тебе и квок, - удовлетворенно сказал Боуи. - Будешь знать, как писать глупости и язык свой гадкий распускать.
   - Одно дело - язык! - простонал Брайан, когда Анита с достоинством удалилась, - А другое - лапы! А вы все - сволочи! - неожиданным пассажем закончил Мэй.
   - Это почему? - добродушно спросил Маис, примеряясь для крепкой оплеухи.
   - Да потому, что заставили меня выболтать секрет! - тонким голосом выкрикнул Мэй. - Я - про Мунду - никому! И вы! Эх. И вообще это, Боуи ты мой, не крючочки. Это ноты!
   - Да-а-а? - пропел соловьем Дэвид.
   - Да, ноты! - осмелел Брайан. - А вот видишь эти два крюка? Это - выход Макдуфа!
   - Правда? - восхитился Боуи. - Макдуфа? Смотри, как интересно! А вот эта загогулина, наверно, это - я в суфлерской будке?
   - Да нет же! - захихикал Мэй.
   - А вот это - нота "рэ"! - торжественно объявил Боуи. - Господа, взгляните-ка сюда, господин Мэй покажет вам чудо! Это - нота "рэ", господа! Поутру-у, на заре-е..
   - Плыли ры-ыбки в конуре-е! - подтянул Брайан диким тоскливым фальцетом. - Ой! Что ты поешь, Дэвид? Я такого не писал!
   - Да ну? - поднял бровь Боуи. - Ай-я-яй, как же я ошибся!
   - Я писал только мрачные и торжественные марши! - пробормотал Мэй. - Вот такие!
   Он надул щеки и запыхтел, изображая тубу:
   - Пурррум! Пурум-пум-пум! Пум! Пум! Бррррлюм! Пуррум-пум-пум! Пум! Пум!
   - Хо-хо-хо! - не выдержал наконец Боуи, присоединившись к общему хохоту.
   - Как смешно! - возмутился композитор. - Я написал военную музыку! Пуп-пуп-пуп! Буп-буп-буп! Та-да! Та-да! Грррах! Гррраххх!
   - Хорошо, - посерьезнел Боуи. - Забирай свои грахи и пумбы.
   - Да ты только представь! - вопил воодушевленный Мэй. - Смотри - вот выходит Макбет! С барабаном! Бум-цаца! Бум-цаца! - и вслед за барабаном Май принялся истошно выть и стонать - это он изображал волынку.
   - А на Макбете, конечно же, клетчатая рубашка, - продолжал Боуи, - маленькие очечки и огромный килт фиолетового цвета, как панталоны! Да?
   - Конечно же! Как ты догадался? - изумленно взглянул на него Мэй, отрываясь от волынки.
   - Ну я же режиссер, я же знаю, - подкрутил воображаемые усы Дэвид. - А следом выскакивает Макдуф и запиливает чудовищное соло..
   - На волынке? - вытаращился Брайан. - С ума сошел? Как он мог запилить соло на волынке. если там трубок 58 штук плюс одна клистирная?
   - Кто тут обзываться? - ворвался, источая по всей сцене одуряющий запах валерьянки и сероводорода Питер Габриэл. - Кто? Щас я вас, сволочей.. Где-то тут.. Ааа, вот он! Поди-ка, поди-ка сюда, скверный мальчишка! А подать эмаскулятор!
   - Мамаааааа! - заорал Брайан, а Боуи мигом рванул какую-то веревочку, и доктора Габриэла вместе с орудиями производства и ужасным запахом унесло в загадочный театральный тоннель, коих в "Глупусе", как и в любом уважающем себя заведении, было предостаточно.
   - Гоп! Гоп! - это подпрыгивал Брайан после короткого шока при виде инструмента милейшего Габриэла. - Этот тип уже из ряда вон вышел! Мышел! Шишел-мышел, вон пошел! - и Брайан с ума сошел. А когда встал обратно, то увидел, что Боуи уже давно помогает подтаскивать здоровенный мат на сцену...
   (- А кто у них был художник? - прошептала заговорщическим шепотом Автор N 2 своему соавтору. - Я забыла!
   - А художником у них на данный момент был досточтимый Саймон ЛеБон! - просипел ей в ответ Автор N 1.
   - Мерси, спасибо за доверие! - поблагодарила Автор N 1. - Продолжим, пожалуй!)
   - Скажите этому Гиббону, - вопиял тем временем Боуи, - что если он мне к вечеру не предоставит...
   - И не предоставлю! - прокричал из суфлерской будки Саймон. - Я играю в карты и ем салаку с пивом! Я ничего не могу предоставить. Я пьян. У меня опухли глаза.
   - Если ты мне хотя бы к вечеру не предоставишь хотя бы декорацию замка, я из тебя выну душу и продам ее этому черту Элтону за смешную цену! А из тебя из самого сделаю пиво!
   - С раками? - облизнулся ЛеБон. - И с козенаками?
   - И с козьими, - ласково говорил Боуи, а рука его незаметно тянулась к дубине. - И с наками. Гоп! - и Саймон ЛеБон, получив по уху, вмиг скрылся в будке. Боуи подошел к ней и, подняв дубинку, ласково сказал:
   - Красна сцена углами и Саймоновыми ушами!
   - Я уважаю козенаки, - вдруг раздался чревовещательный голос из недр сцены. - Предоставишь завтра после пяти.
   - Нвт, сегодня! - взьярился Боуи. - Сегодня же!
   - Ну хорошо, - покладисто сказал голос ЛеБона. - Можно и сегодня.
   - Декор сегодня, глухая макака! - сказал холодно Боуи. - А то я из тебя не пиво сделаю, а шишел-мышел!
   - Это я сказал про шишла! - встрял Брайан. - Дэвид, ты посмотрел мою музыку?
   - Смотрел, - бросил через плечо Давид.
   - Ну и как?
   - Все, можешь быть свободен.
   - Как - свободен? Ты ж сказал - как я напишу - репетировать будем счас же!
   - Да! Иди вон, читай сценарий, вдумывайся в смысл, постигай.
   - А я прочитал! "Глупый Макдуф робко прячет..."
   - Правда? Прочитал? Ну разве он не молодец! - злорадно сказал Боуи. - Ну и как тебе твоя роль Ежа?
   - Я читал только сценарий, я роли.. Р.. Роль кого? Ежа? Какого ЕЖА?
   - Да, Брайан, да. Роль Ежа - самая заглавная в спектакле! И она досталась - тебе!
   - А.. А, ну конечно! Какой я глупый, правда. Дэйв?
   - Правда, - утешительно сказал Боуи.
   - Как же я не догадался, пенек! - бушевал Мэй. - Ведь Еж - это же как раз так и звали этого.. как его.. с кольцом-то который в носу.. Ну, Яга! И имя ему было - Еж!
   - Нет, имя его было - Яга. А Еж - он просто выходит в начале и говорит несколько коротких, но очень мудрых и важных слов, без которых - поверь мне! - ни одна сцена в спектакле не будет понята публикой! Брайан! Брай, ты что? Не капай на сценарий!
   Но Брайан уже ревел коровой.
   - И это.. коротенькая.. мне, за то, что я.. писал.. так долго.. корячился.. А ты!
   - Даа! - заорал неожиданно Боуи. - Именно ТЕБЕ и именно роль ЕЖА! И именно из жилетного КАРМАНА! И именно несколько СТРОЧЕК!
   - Но пошто? - сумел вымолвить Мэй. - Пошто? Почему я?
   - Так и быть, слушай, - Боуи подстелил газету, уселся на дощатый пол и стал вещать, время от времени кидая оскорбительные взгляды на подслушивающего Фила:
   - Во-вторых, ты косноязычный.
   - А во-первых? - не удержался Брайан.
   - А во-первых, можно я свет включу, - встрял Фил, - Мне детский крем надо найти.
   - Можно, - разрешил Дэвид. - Во-вторых вторых, ты не умеешь читать.
   - Дикон! - взревел Фил, - Дай шестнадцатый!
   Дикон посигналил фонариком сверху, что он слышит, и врубил прожектор N 16. Фил, кряхтя, поплелся на поиски крема.
   - В-третьих, - не унимался Боуи. - У тебя память, как сапожная щетка. В-третьих.. В третьих уже было. В-пятых, на роль ежа претендовало триста сорок человек, не считая Хетфидда. и я им всем дал от ворот поворот, несмотря на то, что Хетфилд обиделся и перестал забирать мой мусор, так что я задыхаюсь в отбросах. А ты!
   - А ты задыхаешься в отбросах. - подсказал Мэй.
   - Да! - бушевал режиссер, - А ты отказываешься от Ежа!
   - А ты задыхаешься!
   - А ты отказываешься!
   - Все, я не отказываюсь, согласен.
   - А я все равно задыхаюсь!
   - Почему?
   - Хмм. Потому, что... Ах, с мысли сбил, коржаков. О чем мы говорили?
   - О коржиках. Хотя мне больше нравятся эклеры.
   - Какие эклеры?!!
   - С заварным кремом. А еще я люблю слоечки и трубочки с яблочным суфле!
   - Слоечки! Трубочки! Тру.. Трубочники! Ручейники! Моты-ы-ы-ыль!!! Питер!
   Из таинственных недр вынырнул изрядно потрепанный, но не сломленный Габриел.
   - Кого пользовать? - деловито вопросил он.
   - Давид тронулся, - озабоченно сказал Мэй, - до обеда еще час, а я ему про трубочки. И как это меня угораздило? Хотя сласти - это беспонт. Лучше картошеку. Жареную. Пельмешек, к примеру...
   Боуи уже стоял на карачках и тихонько выл.
   - Ну, на этот случай у меня есть чудесное средство, - бодро ответил доктор Пит, любуясь на пускающего пузыри Боуи. - Эмаскулятор!!!
   Через секунду Боуи уже испуганно глядел одним глазом с колосников, а хмурый Джон грозил им сверху кулаком:
   - Вы мне Маиску не пугайте, упыри! А то как слезу!
   - Вареники, - неожиданно сказал Мэй, - С картошкой. И луку побольше.
   Сверху свесилась тягучая слюна Дикона.
   - Брайан! - взмолился Габриел. - Прекрати! А не то эмаскулирую!
   Брайан в испуге зажал себе рот не только руками, но и левой ногой. Анита, на мгновение появившись из душа, бешено зааплодировала. Боуи слез с колосников, на ходу дожевывая бутерброд, подаренный Диконом. Не успел он облизать пальцы, как к ним аллюром три креста подскакал Фредди.
   - Боуи! - с ходу загремел он. - Ты - наглый!
   - Ибо.. - в пространство обронил Боуи, вытирая пальцы об его пиджак. - М?
   - Вот! - не умолкал Фредди. - Вот! Видишь - сценарий?
   - И правда - сценарий! - обрадовался Боуи, - Где ты его нашел, я третий день ищу?!
   - Это твой почерк?
   - Это? Мой. Видишь. я тут пометочки делал.
   - Пометочки? ПОМЕТОЧКИ? Почему тут написано: "Фредди - второй могильщик"?!!
   - Потому что первый могильщик - это пролетариат. Могильщик капитализма.
   - Нет, но по какому праву ты меня поставил на роль второго могильщика?
   - Я предлагал тебе роль кузена Бенедикта, но ты мне ответил: "Да лучше я буду второго могильщика играть, чем твоего кузена!" Забыл?
   - Но неужели я. Твой администратор. Трудяга из последних сил. Не заслуживаю?
   - И этот администраторишка. С обвисшими ушами. Своими пьяными глазами смотрит в мои глаза. В мой левый, один. И - хочу, говорит! Хочу! Роль ему подавай!
   - Да! Подавай! И немедля! А не то!
   - А нетто? И брутто? А как же "Не бросать! Стекло!" и "Шумовые сигналы подавать строго воспрещается"?
   - Боуи, ты уже рехнулся со своими лекциями! Я правила учил, не хуже тебя знаю, что под стрелой не стоят, а дергаются и пускают пену. Тем более, если еще смотря куда попадет.
   - Кто?
   - Стрела.
   - Все. Сейчас будут массовые репрессии с последующими гонениями в деревню Гнилые Бубенчики! Вон отсюда все лишние!
   - А я?
   - А ты - вон отсюда самый первый, как самый лишний! Может быть, тебе все роли отдать? А? Может, тебе и Офелию отдать?
   - Да мне только Ежа бы...
   - Может, тебе еще и Макбета отдать с его лесом ходячим? - гремел Боуи, входя в раж все дальше и дальше. - Может, и Ежа тебе тоже отдать?
   - Отдать!
   - Ага! Вот сейчас вот пойду, возьму у милейшего господина Брайана - и отдам! Мэй! Отдашь ему роль?
   - Нет, я уже согласился! Вык, вык - и привык!
   - Он уже согласился, сэр Фредерик, посему ты уже отпадаешь. Он уже учит - ты учишь? - он уже учит свою роль! Уже выучил пять слов и артикль "э". А ты свободен покамест. Свободен, говорю! Ясно! Все, бери свой череп и иди копай.
   - Ой, карау! Карауу!
   - В чем-с?
   - Где.. О, Дэвид, скажи мне немедленно, где ты взял этот.. эту голову ты откуда принес, я тебя спросить хочется!
   - Это череп достался мне в наследство от одного прадедушки.
   - Чьего?
   - А тебе что? Не твоего, и ладно. Он принес мне его с войны и сказал: "Береги, внучек. Это моя самая лучшая драгоценность"! Бижу.
   - И все-таки я не пойму в толк, откуда у твоего неизвестно чьего старика МОЙ череп?
   - Ой! Ой!
   Боуи с опаской протянул клешню и с уважением потрогал огромную голову Фреда.
   - Да нет, - сказал он. облегченно вздыхая. - Твой на месте.
   - Ну разумеется, мой - на месте. Это могильщиков. Экий ты, Боуи, глупенькой!
   - Ну а раз на месте - чего ж тебе надо, собака?
   - Сам пес. Ничего мне не надо.
   - И слава Богу. Иди отсюда.
   - Не пойду, пока не отстегнешь мне ролицу Ежика!
   - А может, тебе еще рожицу Моржика? Вон пошел. И вообще, я могу порекомендовать тебе только вот - совковую лопату! Чтобы раскапывать твои застарелые могилы тебе было не в пример удобнее! Бери, и не говори потом, что режиссер нечуток.
   - Ой! Фу! Ну фу же! Убери эту пакость!
   - Отчего же - пакость? Ты не смотри, что у нее черенок обгрызанный! Это мы вчера с Коллинзом дрались.
   - На зубах?
   - Где там! На ножах! Я его кольнул в пупок, а он так обиделся, что перекусал все деревянные палки в моем сарае! Все грабелки мне испоганил, тяпочку и вот, смотри, даже от совковой откусил кусочек! Глянь! Ты как, вообще, не брезглив? Зубов Коллинза не противнишься? Нет? Ну на, держи! Бери, пока даю! У меня рука отсохнет, слышишь? Или тебе все-таки Еж нужен?
   - Еж.
   - Вот жаб! Хорошо, Брай, а вот ты бы не хотел, скажем...
   - Нет, пожалуй, нет.
   - Ты меня не так понял, ведьму тебе никто не дает.
   - Почему?
   - А ты хочешь играть ведьму?
   - Да Боже упаси!
   - Тьфу ты. Брай, ты не хотел бы сыграть.. ну, скажем.. Первого могильщика? 3аметь, не Второго, а - Первого! А?
   - Не хочу.
   - А если у тебя.. мм.. поперек живота будет ярко-желтая надпись.. мм, ну, скажем, "Синема"?
   - Не.
   - Чу ты только представь - Первый могильщик! Стоит на сцене! С задранной до пупа рубахой! И у него на пузе! Желтой краской! Крупными буквами! Выведено - "Синема"! Каково? Если ты скажешь, что эта задумка - плоха, я тебя посажу есть со свиньями.
   - Ну...
   - Со свиньями!
   - Ну, неплоха! Но я не хочу! У какого другого олуха пиши, а я вообще тогда не буду играть!
   - Почему?
   - Ну, у тебя и без меня работы хватает.. И приболел ты, как я погляжу! Вона какой бледный!
   - Да брось, совсем никого у меня нету! А бледный.. Ах, мерзавец.. Джооооон! Стой, паскудник! Ведь все равно за получкой придешь, ослец!
   Но ржущий (или ржащий?) Джон уже во всю прыть несся по колосникам к небу, унося в клюве мешочек с побелкой.
   - Да ладно, Буек, я музыку написал - и хватя!
   - Ничего подобного! Это просто ходит тут один, ходит, с козлиным пергаментом, ходит, ноет, ежа просит.. Брай, может подарить ему ежа? У меня еще есть парочка - баловался в молодости. Одного зовут Фифа, а другого - Ифла. Подарить? Да? На, Фред, держи ежика!
   - Мне роль ежа нужна. а не эти ползунки.
   И Фредди заскакал по сцене а-ля Нижинский. распевая во все горло:
   - Роль Ежа! Роль Ежа! Буйка, дай мне роль Ежа! Гэй! Гэй!
   Он еще несколько раз подпрыгнул и провалился в подпол, заботливо открытый неуемный Янгом, который, обидевшись на продавление Лучаном живота, поклялся мстить режиссеру и его прихлебникам, не жалея живота. Вот Фредди и пропал, провожаемый воплем Боуи:
   - Прочь з глаз моих!
   - Лечу зглазы и коросту! Прогоняю чахотку и чесотку, навеваю смурь и смутные подозрения! - это по сцене медленно тащится шарлатан и целитель коров Кристофер Уокен. - А вот корешочки! А в этом мешочке находится "Мэй для утех и затей"!
   - Кахк? - Брайан вырвал из рук аптекаря мешочек. развернул его - а там премило улыбалось его собственное лицо. С обложки брошюрки, на которой было выведено: "Пособие для начинающих мэеведов и мэефобов", а сразу за ней обнаружилась еще одна прелюбопытная книжица уже с другой Браевой физиономией, но видно, посвященная той же теме - "Брайан - в каждый дом!" Эти, а также еще несколько подобных книжонок Брайан конфисковал, заявив, что не позволит торговать контрафактной продукций, тем более попирающей его честь и достоинство. Боуи, парировав, что их у Брайана никогда и не было, утешил Кристофера и пригласил его в будущий спектакль на роль Брабанцио. Кто такой Брабанцио. и чем он знаменит, не знал даже, вероятно, и сам Шекспир, но Боуи было виднее, и Уокен, обрадованный. убежал гримироваться и учить текст.
   - Бери своего Дикобраза! - крикнул в люк Боуи, швыряя листочки с ролью вслед за криком. - Гарыч, не тоскуй и не вопи. Мы тебе тоже чего-нето подберем. Да, это надо обмозговать, - и он, кряхтя, уселся прямо на сцену, после чего, смачно плюнув на палец, принялся листать список действующих лиц.
   - Нет, не хочу! - возмущался Брайан. - Я уже свыкся! У меня уже иголки растут на спине! На, убедись!
   Но Боуи сказал, что до такой спины он даже клещами не дотронется.
   - Я мылся вчера, - обиделся Мэй. - Хозяйственным мылом. И щелоком.
   - А карболкой?
   - Н-нет.
   - Ну, вот! А без карболки ты грязен, как Кристенсен!
   - Не в рифму.
   - Зато правда. Хочешь, дам тебе роль Макбета? Самую главную!
   - Да-а! Ему там отрубили чего-то! Сам бери.
   - Не груби.
   - И иди в Европу.
   - Не в рифму.
   - Зато правда.
   - Не груби. А не то откушу тебе ногу. Или две.
   - О`кей, Дэвид, что я делаю со свиньями?
   - Обедаешь. Грубит он мне, ишь!
   - Это я не тебе, это я ему сказал. Вон видишь - ласточка на пруту стоит, чихнуть боится?
   Боуи поднял голову вверх и увидел Паваротти, Который, раскачиваясь на большом пальце ноги, балансировал на здоровенном пятиметровом пруте.
   - Значит, так, - ласково сказал Боуи, зажимая Брайану нос. - Или ты сейчас же берешь Макбета, или тебе отсюда дуть на твоих четверых!
   - Вакбета брать де богу по религиоздыб убежденияб. Возьби кобо-дибудь другого да дай бде.
   - Ну кого ж тебе дать - то? Хочешь быть Троном?
   - Пошли бы вы.
   - Ха-ха-ха. Это я тебя разыграл! Тогда будешь Банко!
   - Боуи, у тебя патологически глупые шутки! Раз я отказался от трона. почему ж ты думаешь, что я соглашусь на банку?
   - Но...
   - Так ведь это еще вопросец - из-под чего банка? Если из-под черной икры - я согласный. Ну а если из-под селедки с молоком - это я не буду! Я не люблю молоко, у меня после него изжога и глаза такие лиловатые становятся. А опосля селедки, особливо с лучком и с шампиньончиками..
   - Бурбс ты, а не мущина! Это героя так зовут - Банко! Военачальник такой!
   - Ну, а я тебе о чем? Банко - из-под черной икры!
   - Тьфу ты тебя совсем! Но ведь никто не будет знать, что ты - именно из-под икры.
   - Но я-то буду представлять, будто я - из-под черной! А.. А что я делаю? Что? Стою посреди сцены и громко кричу: "Я пахну! Я вкусный! Ого-го!"
   - Понимаешь, Мэй.. как бы тебе это.. Ну, словом, Банко там убивают в середине..
   - А, ты опять хочешь, чтобы мне голову отрезали? Бесстыдник! Господа, только послушайте: наш режиссер - казнедей!
   - Да послушай ты! Шекспир всех убивает!
   - Казнедей! Казнедей! Боуи - куцый казнедей!
   - А ты - прохиндей!
   - Я прохиндей?
   - Да. ты, и поэтому беги на месте!
   - Почему это еще?
   - Потому что сегодня - всемирная Прохиндиада!
   - Дэвид, а за оскорбление Мэя можно и в суд подам!
   - А я тебя прибью.
   - И вот и нет, и если ты мне дашь получше, чем все эти банки и могильщики с их косточками, черепушечками и, самое главное, саркофагиками..
   - А я тебе и не предлагал саркофагики!
   - Ничтожная мелочь.
   - Хорошо, Брай, ты меня уже достал! Будешь леди Макбет?
   - Господа, призываю вас в свидетели и участники предстоящих событий! Господа, удавим его! Наглого режиссера, посягнувшего на достоинство честного..
   - Ха-ха.
   - И непорочного..
   - О-хо-хо.
   - Кенсингтонца.
   - Не мори мой позвоночник. Вот ты меня сейчас рассердишь, и я тебе дам вторую ведьму. Встааать! Как стоишь, мерзавец?
   - Плохо стою - коленки не гнутся и атеротромбоз в левой бляшке!
   - Все, Брайан Гарольд, вы меня вывели! Убирайся отсюда, досточтимый!
   - А вот если ты меня сейчас выведешь, я вообще свою музыку сотру. Будешь сам в оркестровой яме сидеть и на губной гармошке пиликать!
   - Ну и пожалуйста! И буду! И что?
   - Да то, что тебя освищут - знаем мы, как Буй играет на гармошке! В первом ряду буду сидеть я и засвечу тебе самой спелой хурмой между глаз!
   - А я в яму отведу рукав из канализационного стока, - послышался чревовещательный голос.
   Боуи, не глядя, сыпанул через плечо перцу, и голос первопроходца потонул в жутком кашле и чохах.
   - Как же ты мне надоел со своими капризными выходками! - вздохнул Боуи и сунул в пасть Мэю всю тетрадь. - На. Сам себе роль выбирай!
   - Ага. М.. м... мм, роль Ежа мне подходит абсолютно!
   - Нет уж. Ежа я тебе не дам!
   - Что тебе стоит обратно забрать у Фреда?
   - Из принципа не буду! 3а навеки утраченные нервные клетки!
   - Ну и калан ты после этого. А я сам заберу!
   - А я не отдам! - нахмурился Фредди. - Ясно? Я буду Ежом!
   - Нет, отдай! Ииииии! Я буду Ежом! Ииииии!
   - Я буду Ежом!
   - Я буду Ежом!
   - Я буду Ежом, уйди, патла!
   - Я буду Ежом, уйди сам, ты больной и слабый!
   - Ах, так! Вот тебе!
   - У!
   - Черт побери! Будьте Ежами вместе, господи ты Боже мой совсем!
   - Нельзя, ведь Еж только один.
   - Трудно другого Ежа довписать, а?
   - Все остальные сдохли, - отрезал Фредди и, вынул огромный клетчатый платок, с шумом высморкался и вытер нос о кулису. Нетронутый платок же, бережно сложив, убрал в карман. - Итак, Брайан, мы пришли к ошеломляющему выводу - единственный живой Еж в пьесе - это я!
   - Это я!
   - Это Я, слышишь, ты. Годзилла!
   - Сам чабчерица! Перепончато-жаберная притом!
   - Ладно, уважаю настырных, и посему выношу наш приговор! Роль Ежа, по просьбам зрителей и поклонников, я даю - себе!
   - Эммму?
   - Нет, не Эму, а Ежа. А о тебе, Мэй, я чуть было не забыл. Что это у тебя?
   - Где? Ой - эээээээ!
   И Мэев нос забился в ловких пальцах ухватившего его Фредди.
   - Хек-хек-хек! На такую удочку попался! Тебе же я оставляю самую главную, самую непревзойденную, самую драматическую и самую нейтрально-летаргическую роль в этой пьесе! Эта роль - роль - ого! - Яги!
   - Огояги? А что это - Огояги? Это такой шаман из племени Ньям-Ньям?
   - Глупетко! Это же роль Яги! Ну, того, что всех душил! Мы тебя вымажем жженой пробкой, и ты будешь в красных панталонах на босу ногу выходить и тaнцeвaть кикапу!
   - А как? Я не умею!
   - Спросишь у Суэйза.
   - Эх, роль! Ух, роль! Вот это роль!
   Было видно, что Брайану эта идея пришлась по вкусу. Он представил себя со здоровенным медным кольцом в ухе, совершенно без парика - и никто меня не посмеет освистать, позлорадствовал он, - важно и со значением отплясывающего кикапу.
   - Сссслюп-цма! - сказал он и облизнулся, поцеловал Боуи в нос, Фредди - в ухо, свистнул Ангусу Янгу в глаза, отчего они у того пожелтели, и Янг с ужасным криком полетел обратно вниз. Тут же на него с грохотом обрушился Паваротти, а, завершая комедию, обоих их проткнул навылет стальной прут. Оба паданца встали, отряхнулись и с кряхтеньем побрели к доктору Габриэлу штопаться.
   - Ну, видите, как хорошо! - обрадовался Боуи. - Итак. Фредди, ты доволен? Теперь все, что от тебя требуется - это найти помощников и начать сооружать рекламные плакаты! Чем красивее будет, тем лучче!
   - А вще лучче будет у твоего штатного. Да-да, ЛеБона! Он уже второй день зенки заливает, бухарин!
   - Он не зенки заливает. Он горюет. 0н в трауре.
   - И ты ему за горевание денежки платишь, а я должен бесплатно собачиться?
   - У тебя будет горе - тебе заплачу.
   - Да? - обрадовался Фредди и залязгал зубами. - Пойду убью кого-нибудь топором! Из близких родственников! Тогда заплатишь - я сильно горевать буду. Пожалуй, папа Джер подождет.
   - Какой ты кровожад! Папа Джер, папа Джер.. Что ты ко мне со своим пападжером привязался? - накинулся на него Маис. - Ты получил роль? Иди делай плакаты тогда. Ты думаешь, ты один у меня тут такой? Стоит тут над душой, наклонимшись, понимаешь, как жираф, и нудит про своего ежа, нудит! А мне, между прочим, нужно Янгуса в чувство привести и снять швы - он у меня главную партию трубы играет. Потом, надо еще мужиков для ведьм искать...
   - А чего искать? Они с Ежом все равно в разное времечко выходят? Вот мы с Родиком и сыграем. И с этим, как его бишь...
   - А этот Бишь - он кто вообще по роду занятий?
   - Да Питер Страйкер это, а никакой не Бишь! Плохо слушаете, гражданин реж.
   - Кстати, - встрял Мэй, - можно задать коварный вопрос?
   - Брай, мы все тут знаем, что ты у нас спец до коварным вопросам. но не лезь, пожалуйста, когда старшие разговаривают. Итак, что ты имеешь против Страйкера?
   - Очень много я имею. Во-первых, и в-главных,он у меня сотку занял неделю назад и до сих пор не отдал. Во-вторых, он государственные дрова ворует, а в-третьих, он размазня и плешь.
   - Но мы уже играли с ним и с Родиком трех ведьмов в клипе "Great Pretender". Против его игры вы имеешь сказать что-нибудь?
   - Ничего. Он был как самая ведьмистая ведьма... Но все равно размазня.
   - И плешь?
   - Абсолют.
   - Вот и славно.
   - А мои фунты?
   - Боуи, вы получите свои фунты в свое время.
   - А когда оно наступит?
   - Брайан, ты хотел задать вопрос.
   - Хотел. И задам его прямо сейчас. Дэйв, а ты сам кого будешь играть?
   - Нет, пусть он мне скажет сначала, когда мне вернут деньги?
   - Дэвид, он уже ушел. Так как насчет роли? Наверное, ты выбрал самую благородную и почетную роль Макдуфа?
   - Вовсе нет. В знак солидности я буду играть второго телохранителя.
   - А я думал, что ты вообще не будешь играть.
   - А я думал, что ты вообще не умеешь думать.
   - У, как не стыдно! Мог бы придумать шутку и поновее.
   - Мог бы, да неохота. Смешно ведь?
   - Ни капельки.
   - Ох, дубинка по кому-то плачет. Быстро - ха!
   - Ха.
   - Уже лучше. Ха-ха!
   - Хa-xa.
   - Еще разок - ха-ха-ха!
   - Ха-ха-ха.
   - Вот, видишь, как замечательно! Это и есть комические кyплeты!
   - Ты будешь петь комические куплеты?
   - Нет, это сэр Уильям Сэмюэл Харрис пел комические куплеты, а не я. Это же все было для примера.
   - Люди! Огого! Боуи в пьесе будет петь комические куплеты!
   - Подойди. Сюда. Брайан. Я. Тебе. Дам. В морду.
   Но было уже поздно - новость быстрее ветра разнеслась по театру, и на каждом углу ее обсуждали все - от рабочих до артистов. Только два человека остались не в курсе - из-под сцены доносилась колыбельная в исполнении бородатого тенора, а неутомимый сантехник вторил ему зычным и сочным храпом.
   - Дядька, ну что ты наделал. - устало сказал Боуи. - Придется наказывать.
   - Извините, без часов, - неприязненно проворчал Мэй и ушел. Дэвид распялил рот от неожиданности, и простоял таким образом десять минут. Потом, чтоб добро не пропадало, закинул в свой широко разинутый рот пачку спагетти и принялся с хрустом их пережевывать...
   Отобедав, Боуи пошел искать Фредди и нашел его за кулисами, где тот, побуждаемый духом дизайнера, увлеченно малевал рекламные плакаты к новому спектаклю.
   - А чтоб привлечь массового зрителя, - пояснил он режиссеру, с которым случился нервный припадок при виде ярко-красной с синими разводами, перекошенной физиономии собственного дяди на одном из плакатов (дядю он опознал по усам) с подписью: "Карол Дункын Кротки".
   - Подписи Мэй творил, - коротко сказал Фредди, глядя на то, как бесчувственного Боуи уносят на двух связанных вместе огромных простынях. Потом он зевнул, отложил кисть и пошел прогуляться и поглядеть, что в театре делается.
   ...Лучано Паваротти самоотверженно трудился, лихо падая с шестов (уже, правда, не тяк часто, как раньше, но гораздо более профессионально). Брайан мерил шагами сцену, как волосатый циркуль, и учил свою роль негра Яги. Время от времени он делал руками какие-то неприятные жесты - то ли кого-то сдавливал, то ли что-то стискивал. Фредди даже передернуло - тонкие и длинные брайановы пясти чрезвычайно напомнили ему двух омерзительных пауков-альбиносов, беспрестанно шевелящихся и пульсирующих. Ангус Янг лежал на своем привычном месте под сценой и жалобно охал, а доктор Габриел клал ему на живот припарки из конского навоза и дегтя.
   Роджера и Питера Страйкера Фредди нашел примеряющими парики и сивые бороды, а рядом стоял дедушка Джорджа Харрисона и критиковал. В углу сидел Мортен Харкет по прозвищу Мышонок и икал. Фредди стукнул его по спине, Мышонок икать перестал, но начал плакать. Из его воплей скоро стало ясно, что он так и не нашел в куче башмаков, притащенных костюмером-Хетфилдом, туфельки для леди Макбет. Фредди потрепал Мортена по затылку, прошептал ему что-то на ухо, и Мыш, дьявольски хохоча, убежал. Вернулся он со здоровенным пуком лыка, и, усевшись в том же углу, принялся плести для леди лапти. Рядом стоял дедушка Джорджа Харрисона и критиковал.
   Наглядевшись вдоводь на лаптеплетов, Фредди вернулся в зрительный зал. Там Врайан, уже отложив в сторону свою роль, вдохновенно руководил репетицией оркестра. Фред сел перед оркестровой ямой на корточки и принялся искренне наслаждаться изысканной какофонией, создаваемой пятью волынками, гаванской гитарой, трианглем, стиральною доскою, тубой и бутылками из-под шотландского виски. Сверху доносились тоскливые звуки дудочки - то Дикон отдыхал, свесив босые ноги с колосников и поставив рядом с собой пару кирзовых сапог, подбитых гвоздями.
   - Это просто праздник какой-то! - радостно крикнул Фредди Брайану Адамсу, который сидел в самом углу и увлеченно бил в тарелки. И тут ему на голову упал сапог Дикона - ему не понравился звон, заглушающий нежные звуки его свирельки. Джон как раз репетировал партию ручейка, которую специально для его дудочки написал Брайан. В спектакле были специальные сцены, главными действующими лицами которых были ручеек, Джульетта и Яга, но не будем забегать вперед - побьют. Стоит сказать еще про главного рабочего сцены Курта Кобэйна, которого Боуи еще раньше отправил искать трубы для пандусов, дабы Паваротти мог испытать и их. Почему же именно Курта, спросите вы? Да потому что еще раньше именно Курт пропил трубы, которые имелись в наличии. Нашел словозлов всего одну, да и ту ужасно кривую, по которой Лучано лез-лез, лез-лез и улез куда-то так, что его несколько часов искали всем театром. Нашел его Дикон в самом дальнем углу чердака. Лучано сидел там на корточках, заросший, с диким взглядом, и держал в зубах свежезагрызенного голубя. Увидя Джона, он заворчал и кинул в него ботинком. Кроме ботинка, никакой одежды на испытателе не было. Театральщики даже бились об заклад, куда мог Паваротти задевать свой щегольской костюм и галстук от Версаче.
   - Ути-ути! - поманил его Джон.
   - Ути, - мрачно ответил Лучано и швырнул в него голубем. Джон едва успел увернуться, выпал в чердачное окошко и плюхнулся прямо в фонтан со слоном. где его уже поджидал Михаил Боярский. Они вдоволь поплескались там, пока их не замел Ринго во главе отряда констеблей и не содрал с них чудовищной величины штраф за порчу слона и моральный ущерб граждан Кенсингтона, так как Боярский, купаясь, еще и пел...
   Спасенный же Паваротти чрезвычайно радовался и лез ко всем целоваться. Но никто целоваться с ним особенно не хотел, так как все видели дикий блеск его глаз и плотоядно облизывающий губы язык. Так что Лучано обиделся и ушел. А железные пруты оказались невостребованными, и их вскоре пропил неугомонный Кобэйн.
   Вскоре вернулся надломленный, но все еще бодрый режиссер. Он слегка поседел, опух, и левое ухо его подергивалось в нервном тике вместе с мизинцем на правой ноге. Боуи так задирал при ходьбе ногу. что всем становилось ясно - перед ними заслуженный ветеран сцены.
   И вот настал тот долгожданный день. Все суетились, бегали, ругались, натыкались друг на друга так, что просто искры сыпались. Одна чуть не попала в ящик с песком! Песок привезли специально на случаи самовозгорания, и в ящик ходили по очереди все артисты и обслуживающие персонал. А песок оказался с секретом и неоднократно самовозгорался, однако ящик, согласно инструкции, все-таки стоял на случай противопожарной безопасности. Регулярно из пожарной части приходили зизитоповцы, и не дай Бог хоть одна песчинка оказалась бы не на мecтe! Однажды на месте преступления ими был пойман дядя Боуи, сэр Дункан Кроткий, справлявший в ящик неотложную нужду, и только заступничество племянника спасло старого Сэма. Боуи заступом так наподдал бородачам, что они потом чаи только вприкуску пили, а дядя Джонс хохотал и показывал им из-за угла длинный нос Брайана, которого специально привел для такого случая...
   Но мы отвлеклись. Итак, подготовка к представлению шла полным ходом. Брайан, все эти дни прилежно зубривший свою роль, с перепугу позабыл все слова, кроме одного "АГА-А!", с которым он должен был в первый раз выскакивать на сцену. Мэй пытался записать свою роль на руках мелом (так как был уже вымазан жженой пробкой), но все написанное осыпалось, когда он делал руками душительные движения, и Яга от меловой пыли вместо ядрено-черного становился похабно-сизым. Боуи решительно этому воспротивился:
   - Сизому Яге не бывать на моей сцене! - махал он пальцем перед носом оторопелого Брайана. Мэй клятвенно пообещал больше не быть сизым. И свое обещание сдержал - он был иссиня-черным. И даже те, кто знал, что Брайан будет играть Ягу, столкнувшись в ним в темном закулисье, ужасно пугались и дико орали, поскольку Брайан на негра, кроме цвета, был ничем не похож. а похож был скорее на персонаж из первосортного фильма ужасов типа "Господин оформитель", "Феофания, рисующая смерть" или "Люми".
   Вот. Но самый главный сценический эффект Боуи как режиссера заключался и том, что он придумал гримировать участников спектакля в разных помещениях, что давало возможность неожиданно испугаться не только зрителям. но и самим актерам. Вдобавок у него было в запасе несколько шуточек с головой-в-шлеме и дитей-невидимкой, но.. все в свое время, как говорил сытый удав, отодвигая хвостом очередного назойливого кролика.
   Итак, как уже было сказано, всех бил мандраж. Боуи в отчаянии сжевал обложку сценария - и теперь рвал на себе волосы, поскольку именно на обложке у него был записан порядок выхода актеров, да и вообще, кто кого играет. Всем было положительно нехорошо. Хорошо было одному Фредди, который раскачивался на белом шарфе Дикона и пел залихватскую песню-кричалку, хрипевшего же Джона он положительно не хотел замечать... Лишь позже, из мемуаров Фредди, найденных под его кроватью через несколько лет после смерти, удалось узнать, что день премьеры "Макбета" был самым страшным днем в его жизни...

Шторы РАСПАХНУЛИСЬ!

   Зрители в ужасе схватили друг друга за уши. Нервы были напряжены до предела, а судя по резким вскрикам и воплям, кое у кого от не выдерживали совсем. Когда первое впечатление от занавесоподнятия улеглось, все увидели, что на сцене стоит заяц.
   Зал истерически хохочет. Зайцем оказывается сам Дэвид Боуи. 3аяц опирается на длинную герольдскую трубу, на голове его восседает шутовской колпак с ужасно длинными, спускающимися до пола ушами, и вообще, он имеет самый торжественна и серьезный вид.
   ЗАЯЦ/РЕЖИССЕР: Господа! Имеем честь...
   ЗАЛ: Слава Богу!
   З/Р: Замолчите, гнездоходы! Итак, господа, имеем честь представить вам - и вам, да-да, не оглядывайтесь, мерзавцы! - новую нашу совместную работу! По мотивам Шекспира. Мотивы, надо сказать, чрезвычайно важные! Намедни исполняется сколько-то-там лет со дня его рождения! Или смерти, что, впрочем, совершенно не интересно!
   ГОЛОС ЭЛТОНА: Помедленнее, я записываю!
   З/Р (ускоряясь до предела): Самоеглавноечтомывыбралипьесу "Макбет"! Одна из самых значительных пьес! Не считая "Сна в летнюю ночь", но это само собой! Наша пьеса носит вальпургинический характер! И самое вальпургиническое, что ее полное название - "Вечером на лавочке возле Дунсинана"!
   ГОЛОС Э.Д.: У меня вопрос! Или даже два! Первый - пургеническое - это значит "слабительное", и куда вы его в таком случае собрались добавлять? Уж не в стаканы ли с содовой, которые стоят у нас перед носом, и которые уже почти все опорожнили? И второе - помедленнее. черт побери вас с вашим Швейнкерлем!
   З/Р (возмущенно): Шекспиром, болван!
   ГОЛОС Э.: Я так и сказал - Швейнбублем!
   3/Р: Отвечаю! Вальпургинический - это значит - магический, демонический, валькирический! Тум-турум-тум - тум! Тум-турум-тум - тум!
   Кружится по сцене, напевая "Полет Валькирий", спотыкается и грохается на пол к вящему восторгу присутствующих. Поднимается, нимало не смутившись, достает из кармана сценарий:
   З/Р: Кха! Кха! Ках-кха!
   БАС ИЗ ЗАЛА: Какахка? Рождественская явно? Я, пожалуй, пойду...
   Ужасный хохот. Баран от восторга встает на голову. Его бьют по рогам, и он успокаивается и падает замертво. Потом встает и блеет себе под нос что-то чрезвычайно оскорбительное.
   3/Р: Да слушайте же! Действующие лица!
   Зал обращается в слух.
   3/Р: Их я вам читать не буду, у вас есть программки.
   ЗАЛ (возмущенно): У нас нету программок! Вы забыли их продавать!
   3/Р (сохраняя полнейшее спокойствие): Правда? Ты смотри. Не волнуйтесь, сэры..
   Из зала слышится набирание в грудь воздуха.
   БАС ИЗ ЗАЛА: На кой черт ты это сказал..
   Поднимается синий от натуги Валерий Меладзе и разевает рот. Оттуда вылетает мощный крик: "С-СССЭЭ-Э-ЭРРРА-ААААААА!!!!!!!!!"
   Тотчас его хватают десятки рук и заталкивают под сиденья. Бормотание баса: "Как он вообще сюда пробрался, башмачник с Табачной улицы? Ему сюда нельзя!" Понемногу шум стихает. Боуи вытирает пот со лба и с омерзением отбрасывает платок в зал. Там его моментально раздирают на сувениры.
   3/Р: Так вот, с-с.. господа, успокойтесь! Вы все поймете по ходу действия! Лица же, отвечающие за распространение программок, будут строго наказаны!
   ЗАЛ: Как?
   З/Р: Лишены УЖЫНА-А!!!
   Молчаливое удовлетворение. Кое - где аплодисменты. Крики: "Даешь!" и "Пивка бы!"
   БАС: А надо бы еще - и завтрака!
   ЗАЛ: О-о-о!
   БАС/неумолимо/: И обеда!!
   ЗАЛ: У-у-у!
   БАС: А о ланче я и не говорю!!!
   З/Р: Я тебя узнал! Ты - казнедей! В просторечии - Борис Гребенщиков!
   Б.Г. (смущенно): Ни в жисть никого не казнил! Возлюби! Не кради! И будешь говорить по-птичьи!
   З/Р: Бррррмммрр! Ни черта не понял!
   Б.Г.: В Тибет не ездил!
   З/Р: И правда! А ты откудова знаешь?
   Б.Г.: Откажись от казнедея - скажу!
   З/Р: Господа, Боб - не казнедей! Это я пошутил!
   Б.Г.: Только те. кто был в Тибете, долга не дают котлете! А у тебя в кармане две паровые лежат и три телятские!
   З/Р: Хи-хи-хи-с! Шутить изволите! (закрывает левый карман). Ладно, продолжим.
   Б.Г.: Продолжим (прячет в штаны огромную кривую саблю).
   З/Р: Итак, господины, хочу вас сразу уведомить - те, кто пришел в надежде увидеть ходячий Бирнамский лес, могут сразу покинуть зал - актер, играющий лес, был вынужден заболеть по политическим мотивам!
   Со своего места встает Стивен Сигал и, захлебываясь в рыданиях, уходит. За ним, оглашая воздух утробным плачем, бредут Клаудия Шиффер и Батырхан Мыратберды Шукенов. Все с сожалением провожают их стройным пением "Виндишгрец и прочие паны-генералы".
   З/Р: Грррм! Прошу прощения, я закончу! И поэтому, когда по сценарию должен будет идти Бирнамский лес, мы вам подадим сигнал соответствующими криками из-за кулис!
   ГОЛОС РАССЕЛА МАЛКАХИ: Чо за лес, отродясь у нас в Скотче такого не бывало!
   З/Р: Попросим господина Маклахи заткнуться!
   Зал (хором): Заат-кнись!
   ГОЛОС КОЛЛИНЗА: К тому же всем известно, что скотч пьют только недорезанные Харальдом Первым паддинги, а мы, коренные кенсы, пьем только вкусный "Коллинз"!
   БАС ИЗ ЗАЛА: "Коллинз" - кстати, не такой уж и вкусный - пьют только аристократы и дегенераты. а у тебя Фил, как всем известно, гипертрофированная мания величия!
   ГОЛОС КОЛЛИНЗА: Вот ведь пёсы!
   ТОНЕНЬКИЙ ТОСКЛИВЫЙ ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: А почему нельзя было лес нарисовать?
   Из первого ряда встает Саймон ЛеБон, церемонно кланяется и садится на место. По нему видно, что он до сих пор в неутешном горе.
   З/Р: Господа, надеюсь, вы все поняли без комментариев! Что хочу еще сказать. Так как человек в спектакле занято мало, каждый из актеров у нас играет несколько ролей. Некоторые вообще не будут уходить со сцены, а некоторые не будут на ней появляться, но вы будете ощущать их незримое присутствие.
   Над головами зрителей сапоги Дикона выводят адскую дробь.
   БАС ИЗ ЗАЛА: Хорош вступлять! Давайте пиэсу!
   З/Р: Господин Гризл! Если не терпится, пошел вон домой и жри мед, хомяк в медвежьей щкуре! Гхм. Прощу прощения, господа. Итак, господа! Разрешите вам представить в нашем лице и в моем лице лицо Шекспира и лицо его лица "Макбета", его пьесы и ее лица! Вы посмотрите, сравните, и. естественно, сравнение будет не в пользу папы Вильяма, так как режиссер, обработчик текста и автор сценария - ваш покорный слуга!
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Покорный - клистир и аспирин!
   Общий хохот. Боуи зеленеет, но потом берет себя в руки и обретает нормальный цвет.
   З/Р: Господин Гризл. вам второе предупреждение и желтая карточка! Третье предупреждение и карточка красная будет уже означать шашлыки из медвежатины после спектакля! Итак, господа, считаю мое вступление законченным, и хочу сказать еще несколько слов.
   Всеобщий стон. С потолка сыплется пыль, актеры за кулисами кроют матом.
   З/Р: Итак! (картинно откидывает трубу в сторону. Ее подхватывает Ангус и тащит в оркестровую яму.) - Страдая...
   Из суфлерской будки высовывается голова Элтона Джона и гнусит:
   ЭЛТОН: Две равно уважаемых семьи...
   З/Р: Рот закрой!!!
   ЭЛТОН: Нет! В Вероне. где встречают нас событья..
   З/Р: Сгинь, мартышка!
   ЭЛТОН: Вели кровопролитные..
   3/Р: Заткнись, кровопролитный! Итак, господа.
   Он выдерживает длительную паузу, в течение которой ногой запихивает Элтона поглубже в будку. Слышится грохот, и Элтон исчезает из поля зрения. Боуи кивает.
   З/Р: В Шотландии стоит замок Дунсинан! Там живет масса всякого мерзкого сброда.. Да, кстати. Коллинз, ты почему до сих пор в зале, скоро твой выход, марш гримироваться! Далее. Они все время друг другу мешают жить. но живут достаточно мирно.
   ЗАЛ: Как мы совсем!
   З/Р: Именно-именно! А в Шотландии, с вашего позволения, в то время правит как раз король Дункан Кроткий! Вон он едет на лошадке!
   Раздается дикий скрежет, и из-за кулис на красном пластмассовом коне не первой свежести выезжает король Дункан.
   КД/кротко/: А-а-а, сто чертей вам в рыло! Кого я вижу! Мерзавцы! Разгильдяи! Дармоеды! Сволочи! Вот вы сидите тут и не знаете, что у меня сыну скоро исполняется двадцать пять лет! Или двадцать восемь.
   З/Р: Что ж ты врешь-то, старый пень!
   КД (озадаченяо): А чего? Я не то сказал?
   З/Р: Ты вообще молчи! Едешь - ну и едь себе! (быстро срывает колпак, цепляет на пояс шпагу и поясняет в зал) Я - его второй телохранитель!
   ЗАЛ: А первый где?
   Из-за кулис пулей вылетает Мортен Харкет по прозвищу Мышонок и, навалившись плечом, помогает толкать застрявшего колесиками в полу коня обратно за кулисы.
   Т/Р (нервно): Куда ж ты едешь, ненормальный! Ты вперед его тяни, а не назад!
   ЗАЛ: Давай, давай! Толкай! Заворачивай! Заворачивай! Косолапый!
   Боуи срывается и принимается толкать коня вперед. Король, сидя на коне, с ужасом наблюдает за потугами импровизированного тянитолкая.
   КД: Что ж вы делаете-то, изверги! Я сам уеду! Не трогайте лошадь! Руки прочь!
   На сцену выпрыгивает неприятная личность в шотландской юбке. из-под которой выглядывают панталоны. скроенные из американского флага. На голой спине личности головешкой криво накарябано: "ГАРАЦЫО".
   Г: Что ж вы делаете-то, изверги! Он сам уедет! Не трогайте лошадь! Руки прочь!
   Боуи, не поворачиваясь, протягивает ногу и хлопает ею Аксла-Горацио по плечу.
   Т/Р: Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам! А посему попросим - Аксл, выйди вон. Не то отправишься немедля к праотцам!
   ЗАЛ: Ур-р-р-ра! Пошел! Пошел шекспировский текст!
   С колосников свешивается белый диконский шарф. Аксл, подпрыгнув, цепляется за него и быстро уползает наверх.
   Т/Р: Давай, Серенький! Дружно! Три, четыре!
   Они с Харкетом нажимают, и конь вместе с отчаянно кричащим Дунканом Кротким и жутким скрежетом падает в оркестровую яму. Слышен дикий вопль Янга.
   Т/Р: Доктора! Гамбринус, ты в зале?
   По рядам пробирается доктор Габриел. Судя по запаху, в его саквояже - изрядная панацея от всех болезней - козий навоз. Он ныряет в яму, и вскоре оттуда уже слышится его строгий голос: "Пациент, откройте рот и скажите: "А-а-а". Не "Бе-е-е", а "А-а-а"!
   ЗАЛ: Мак-бе-та! Мак-бе-та!
   Т/Р: Вейдаминит, господа!
   ЗАЛ: Где Макбет?
   Из первого ряда встает красноносый Харрисон и мычит что-то до боли знакомое про "мистера почтальона". Ринго уводит плачущего друга проветриться, и в зале устанавливается относительная тишина.
   Т/Р (торжественно): Итак - Макбет, господа!
   Но на сцену почему-то выходит Коллинз в римской тоге, скороварках на ногах и женской шляпке-таблетке на круглой голове.
   К: Я - генерал Банко! Мы с Макбетом приготовили вам сюрприз...
   ЗАЛ: Какая еще там банка? Макбета подавай!
   Б: Понимаете ли...
   ЗАЛ: Не желаем ничего понимать! Мак-бе-та! Мак-бе-та! Черт.
   Т/Р: Заткнитесь!!! И смотрите пьесу. Раз он говорит, что он - Банко, значит, так и есть, и нечего тут денастурцию разводить!
   ОДИНОКИЙ ГОЛОСОК ИЗ ЗАЛА: Все равно я не вижу никакой банки! Позор! Вот когда я прихожу домой, я достал из холодильника банку соленых огурцов и ем с моим вдовольствием! А тут - не банка, а лысый шинкарь в скороварках!
   Т/Р: Хватит перебивать! Удалю к чертовой матери!!!
   Встает смертельно обиженный Сид Баррет и делает движение к выходу.
   Т/Р: Куда? Милейший Сид, просим на место! Ишь, уже и обиделся!
   Баррет садится. Зал аплодирует стоя.
   Б: Так вот. Я - Банко, и мы с Макбетом возвращаемся с войны..
   Слышен громкий шепот Баррета: "Нет, господа. это все-таки не настоящая банка!
   Ё: Едем мы так с Макбетом тихо-мирно с войны.. Кстати! (театрально прикладывает ладонь к уху и орет) Макбет! Ау! Нету. Должно быть, в кусты отошел. Простите, господа (приподымает сперва одну ногу, затем вторую. с интересом разглядывает свои подошвы). Нету. Хотя был совсем недавно. Жаль. Товарищи! Вы не видели Макбета? Куда он пошел - туда? Или туда?
   ЗАЛ: Не видели, старый дрын! Рассказывай дальше! А то уйдем! У меня так вообще дети дома один! Плачет!
   Коллинз делает Боуи отчаянные жесты и пассажи своими скороварками.
   Т/Р: Коллинз, в чем дело? Тьфу ты, Банко, конечно же, Банко, дорогой вы мои, что случилось?
   Спохватывается, выскакивает на сцену прыжком грациозного пингвина и кричит:
   - БИРНАМСИЙ ЛЕС!
   После чего с всхлюпом всасывается обратно в будку.
   Б: И вовсе не Бирнамсий! А Бирнамский!
   Т/Р: Так местечко же называется Бирнам, а не Бирнамск!
   В зале щумок, легкое веселье. Поднимается угрюмый Боцман Феликс (сокр. БФ-5)
   БФ: Я не понимаю, чего вам до Бирнамска. Енто ж мой родной сяло!
   Т/Р: Сядьте, милейший! Не засоряйте спектакля! И можете отнести мои слова ва-банк!
   Громко хохочет, упиваясь собственным остроумием. Сердитый БФ садится на свое место и засыпает до конца выступления.
   На сцену со страшным скрежетом выползает задник. Всем видно, что его тянет свесившийся сверху царь обезьян Дикон. За веревочки.
   - Зачепился, сволочь, - кряхтит он на весь зал. поскольку акустика - дай вам Бог проспаться. - Хыть! Хы-ыть! А? Да продолжайте, продолжайте, я тут тихонько так - Хыыть!
   На заднике зрители с непонятным восторгом обозревают какие-то верблюжьи колючки самой радужной и веселой расцветки. На колючках сидят жабы, гуси, крысы, перепончатокрылые, пауки и Рутгер Хауэр в эсэсовское форме, который хоть и повис на одной из колючек, но ведет себя мужественно, не орет и не трепыхается, таким образом не мешая ходу действия.
   ДИКОН: Банко, давай быстрее читай, он отвязывается, паскуда!
   Б: Так вот, идем мы (хыть-хоо-хыть), никого не трогаем так. Мирно, в общем, идем (Палец! Па-алец! Юх! Йюх! Чертовы колючки!), и тут на нас! Вылезают.. (тррррррр! Ох, черт.. Черт! О дьявол! Порвался, гадина!).. три ведьмы! Ого какие страшные! Ууу! Ууу... (упавшие голосом) Че, не страшно? Жаль.. Я так старался, между прочим, три дня репе.. (Коллинз! Коооллиинз! Помоги!)
   На сцену тем временем выходят три ведьмы. Они завернуты в ужасные рубища, напоминающие занавески в "Шинке", с огромными седыми бородищами и в бумазейных колпаках.
   ЗАЛ: Уведите пьяных бродяг, им тут ничего не подадут!
   Ведьмы неожиданно вступают в разговор:
   В: Короче, Склихосовский! (пинками отправляют Банко за кулисы). Значить, так! Макбет у нас тут будет тан австрийский, пан прокотовский, шах персидский и король шотландский, а также принц Калава! А вот ты, Банко (голова Банке высовывается из-за кулис), очень кстати заглянул. Раз уж Макбет к нам так невежливо отнесся и даже не желает н глаза показываться..
   Внезапно раздается клич: "Где тут дырка?". и по сцене, грязно ругаясь и смачно плюя на пол, выходит Адамс в огромных бахилах и с цыганской иглой в руке.
   АДАМС: Где тут дыры? Ась? Где шить, я вас спрашиваю, олухи?
   Бормоча непристойности. начинает кривыми стежками латать занавес.
   В: Короче, Склихосовский. Да, вот ты, Банко, раз к нам так вежливо отнесся..
   Б: А я к вам вежливо отнесся?
   В: Ну не запускал же ты в нас горящими головнями!
   Б: Это верно. Мне стало вас очень-очень жаль.
   В: Вот и мы, соответственно. Сын твой будет править...
   АДАМС (хватается за сердце): Боже! Мой сын? Мой собственный сын! Какое счастье! Хотя погодите - у меня нету сына!
   В: Адамс, мы пьесу играем!
   АДАМС: У меня и жены-то нет. Играете? И я с вами! Во что играем? В тыщу? Или в бабки? (вынимает из кардана какие-то кривые железки и пытается засунуть их в режиссерскую будку).
   В: В Банко! Иди отсюда!
   АДАМС: Банки? Какое банки? Банки у меня нету! Ничего-то у меня нету! Хыы-ыы!
   Раздается мощный свист, свет внезапно гаснет, а когда вновь зажигается, Адамса на сцене уже нет. Только поспешно завинчивающийся люк в полу может навести на кой-какие мысли. Тишину прерывают знакомые кряхты.
   - Хыть-ха! Хыть-ха! Все, задник готов!
   Р/Т: А он уже не нужен! Забирай взад!
   На весь зал раздается от чистого сердца: "А-а-а, ччччееерт!"
   Ведьмы, обнявшись, затягивают "Great Pretender" под аккомпанемент волынок из ямы. Банко на потеху публике изображает бег иноходца и мимические этюды.
   Т/Р: Дикон! Ди-икон! Убирай этот задник, тащи другой!
   ДИКОН: Какой еще вам псы?
   Т/Р: Замок!
   Д: Шо уже замок черви?
   T/P: Угу.
   Д: Так сейчас должен быть поле!
   Т/Р: Какая поле?
   Д: Ну, как его там.. О поле, поле! Кто тебя забрызгал толстыми лосями?
   Т/Р (с интересом): И кто его забрызгал?
   Д: Кого?
   Т/Р: Поле.
   Д: Какое поле?
   Т/Р: Это Я у тебя спрашиваю, какое поле?! Никакого поля! Замок давай!
   Д (раздраженно): У меня по плану поле. Усыпанное розами. И темная башня...
   Т/Р: А у меня по плану дать тебе в чух, ежели ты нам сейчас не дашь замок, я тут всех тебя разнесем!
   Д: Ну пожалуйста, что мне, жалко, что ли, подавитесь своим замком, свиньи последние. Хыть! Хыть!
   БАНКО: Короче, ведьмы! Будет сын мой править или не будет?
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА: А на голове стоять умеешь?
   Б: Нет!
   ПЕРВАЯ ВЕДЬМА: А ушами шевелить?
   Б: Какое!
   ПВ: Тогда не будет.
   Д: Хыть! ХЫТЬ!
   Б (заискивающе): А я жонглировать умею!
   ПВ: Короче, Склихосовский! Первертайся, а не то!
   Банко, скрипя, встает на голову и смешно сучит в воздухе толстенькими ножками.
   Д: Хыть! Хуать! Застрял, сволочь! Хра-а!
   Банко с хрустом падает. Ведьмы хватают его и уносят.
   Т/Р: Короче, пока суд да дело, расскажу вам. в чем дальше дело..
   Пауза.
   Т/Р (сердито): Это каламбур!
   Смех, крики, аплодисменты, плевки, плач, неясные угрозы.
   Т/Р: Так вот. Там в замке живут Макбет со своей леди Макбет.
   Д: О, сатанатам! Опять зацепился. Хыть!
   Т/Р: И леди Макбет хочет, чтоб ее хахаль старина Мак стал королем..
   ГОЛОС МАККАРТНИ ИЗ ЗАЛА: Поклеп! Отродясь этого не бывало!
   Д: Сейчас отцаплю.. Где-то у меня тут крюк.. (грохот сапог)
   Т/Р: А Макбет не хочет быть королем. Ему и так неплохо, да и старина Дункан устраивает как начштаба. Вот леди Макбет ему и говорит - слышь, Мак..
   Д: Гах! Грах! Грамах! Дудух!
   МАККАРТНИ: Линдусик, клянусь, не было этого!
   Т/Р: Пригласи, говорит, старого короля к нам в гости, да мы его и порешим..
   Д: Уй-й-о-оах-ха!
   Т/Р: А потом ты будешь королем, а я..
   Д: Бац-бац-бац-бац-бацбацбацбацбац!!!
   Т/Р: А я.. ааахххччхии! Ааах.. Ааххх.. А-яйааххххчччххии! Королевой! Следующщщщии-ох! Следующая наша сцена происходит уже в замке, когда в замок приезжает с визитом король Дункан Кроткий.
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Слушай, я бы про этого дедушку мог бы и сам дома прочитать! Я тeбя, что ли, слушать пришел? Я не тебя, знаешь ли, слушать пришел!
   Т/Р: А что, я виноват, если Дикон, сссобака, никак задник..
   Д: Аоу?
   Т/Р: Виделити, Джон не хочет вешать нам декорацию!
   Д: А уже все. Готово, начальник.
   Неожиданно Дикон падает, как древесная лягушка, и лежит на сцене, раскидав руки и задрав ноги.
   ГОЛОС ИЗ ЗAЛA: Эт что еще что за скульптурная группа "Утро на охоте"?
   Т/Р (со знанием дела): Тямнота! Это кислотный дождь! Так было задумано!
   ЗАЛ: Подымайся! Подымайся, дождик!
   Джон продолжает нахально валяться.
   Т/Р (явно нервничая): Этого не планировалось..
   ЗАЛ: А что, так не было задумано?
   Т/Р (бодро): Не-а! Но, согласитесь, эффектно!
   Д (подымая голову): Кидырук! (роняет ее обратно)
   Р/Т (торжественно): Вот вам и налицо. что требовалось доказать!
   Д: На чье лицо?
   Т/Р: На два лица!
   Д (подымаясь и тряся головой, как старый лунь): Тогда я пошел. Я - лицо незаинтересованное, к тому же одно (уползает).
   Оркестр настраивает инструменты, издавая неприличные звуки. Боуи раздраженно швыряется в яму разными мелкими предметами режиссерского обихода. Музыканты огрызаются. Зрители хохочут над Джоном, которым зацепился рядом с Хауэром и, безвольно свесив ноги и голову, как Пьеро, висит на кулисе. Из оркестровой ямы внезапно разносится ужасающий вой, рев и стоны - начинается Брайаново творение на 58 трубках плюс одной клистирной. В замок Дунсинан вступает народный любимец и склеротик король Дункан Кроткий.
   ДК (сварливым скрипучим басом): Вот тоже мне слуги корявые! Стекла не вымыты, полы не чищены, обед я съел - потом три дня в сортире провалялся..
   Т/Р: Мягше, мягше, ближе к тексту.
   ДК: Ну что же это такое? И после всего этого мне быть Кротким? Убью сволочей! Начерта, спрашивается, я вообще держу всю эту свору идиотов во главе с шутом-уродом и леди Макбет, которая абсолютно равноценна упоминавшемуся выше уроду-шуту!
   Т/Р: Уволю, старый обалдуй!
   ДК: Вернемся к шуту. Ентот.. как его, мерзавца.. Макбет, во. Тоже мне - наследник вонючий, ходит за мной, как корова, и мычит с утра до ночи - "Па-апа, дай царство, па-апа, дай царство!". Всю плешь проел, папагелло усатый! Может, на войну его отправить, чтоб его там убило ядром каким-нибудь, прости Господи (падает на колени и со всего размаху лупит по полу башкой) Ox, грехи наши тяжкия! А все он, мартышка! И всему этому цена - ...
   Т/Р: Проще, проще..
   ДК: И вообще - тамбовский папа ему волк и волк римский ему папа тамбовский! Запутал совсем, репоед проклятый! Господа, - внезапно обращается он к залу. - Это, как вы понимаете, не мои личные измышления, а бесконтрольный словесный бред. Король Дункан Кроткий - он же старенький...
   Т/Р: Эх ты, дядька! Роль давай дальше читай!
   ДК: Итак, продолжим!
   Т/Р: Продолжим1
   ДК (зычно): Жа-на! Жа-на-а!
   Т/Р (роясь в бумагах): Вы знаете, король, у меня вообще-то тут нет никакого Жана...
   ДК: Я жену зову, понял?
   Т/Р: Послушай, парень! У тебя жены-то нет!
   ДК: Как же так? Неправда, братцы! Есть жена, но не моя - я ж Макбетиху зову.
   Т/Р: Так ты и кричи: "Макбета! Макбета жена!". Она и прибежит. В конце концов покричи просто: "Невестка"!
   ДК: Почему - невестка?
   Т/Р: А кто ж она тогда тебе? Свекруха?
   ДК: Нет. Никто она мне! Макбет мне не сын.
   Т/Р (потрясенно высовывается из будки): Да? А кто он тогда?
   ЛК: Просто так.. (ковыряет сцену концом лаптем).
   Т/Р: Как - просто? Как это - просто? А почему я читал, что это - твой сын?
   ДК: Значит, так читал. Итак, прошу вызвать ко мне самую ужасную женщину во всем моем гнилом королевстве. . Леди Макбет Мценского уезда! Попросим!
   Яростно хлопает в ладоши. Зал безмолвствует. Неожиданно поднимается Ринго и три раза стукает двумя пальцами левой руки о ладонь правое. Шквал аплодисментов.
   ДК (подождав, пока хлопки утихнут). А вы знаете, где бы такой - Мценский уезд? Держу пари, что не знаете!
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Где?
   ДК: Что?
   ГОЛОС: Где держишь пари? В кармане штанов?
   Смех в зале.
   ДК: И вовсе неумно. И вовсе глупо. А уезд - это, братцы, вот откуда взялся. Был в незапамятные времена такой город - Мценск. Так вот именно туда и ездил Макбет по своим макбечьим делам. Уедет - приедет. Уедет - приедет... Как-то раз приехал - и жену привез. "Вот, говорит, моя - уезда Мценского жена". И - что самое поразительное, господа! - так оно и случилось! Стала она его Леди. И вот она здесь! Ап!
   На сцену белым кенгуру выскакивает леди Макбет. доки пола угрожающе стонут и плачут. Слышен отчаянный крик Ангуса: "Идиеты! Подпорки же! Подпорки!"
   - КРАААХ! ХРУУУСЬ! - леди Макбет прохаживалась до сцене. Это огромная суровая дама с квадратной челюстью и остановившимся взглядом. Ее ноги сразу привлекают всеобщее внимание. Огромные, мускулистые, похожие на две тумбы, на них с трудом натянуты отличнейшие, только что сплетенные лапти, из их носков торчат здоровенные большие пальцы, при виде которых на сцену с колосников с грохотом падает Дикон. Словом, адское впечатление.
   КД (обращаясь в зал): Удивительное дело! Вот сначала посмотришь - такая симпатичная женщина, про паровоз поет.. если подпоить.. Но вот как начнет думы думать - а думушки-то все черные-черные, как моя тоска! И кстати, не дай Бог вам, граждане, напороться на королька Дункана. Кроткого в тоске - бессмысленного и беспощадного.
   ЛЕДИ МАКБЕТ (тяжелым сочным басом с австрийским акцентом): А, это ви, папаша! (развернувшись, отвешивает королю такую оплеуху, что тот летит через всю сцену и прочно застревает там между каким-то агрегатом и креслом, изображающим трон). Ну вот. Теперь, по крайней мере, нам никто не помешает. МАКБЕТ, живо сюда!
   Т/Р: Со смирением!
   ДМ: Макбет, мой хороший, посоветоваться бы с тобой!
   БАС ИЗ ЗАЛА: Нескладно!
   Леди Макбет спокойно протягивает руку в зал, хватает басуна за нос и делает мощную "сливку". Всеобщий вздох ужаса. Леди брезгливо вытирает руку об занавес и, приложив руку ко рту, вопит: "МАААКБЕЕЕТ!!!"
   Из-за кулис выходит Полоний.
   ЛМ: Ых?
   П (лукаво улыбаясь в седые усы): Нет, это не Макбет. Это всего лишь я. Вы ждали меня? Конечно, вы ждали Макбета - а пришел я! Вот ведь забавно!
   Т/Р: Забавно. Ступай за занавеску.
   П: 3а занавеску не пойду, поскольку знаю, чем грозит. А, во-вторых, за занавеской стоит Макбет.
   ЛМ: Как - Макбет? За занавеской? Ну отдерните ее!
   П: Не смею.
   Леди Макбет пинком отправляет старика в ничто и отдергивает занавес сама. Там, дерзко повернувшись к зрителям спиной, стоит кто-то, завернутый в банное полотенце с петушками.
   ЛМ: О Макбет, милый мой, что же с тобою? Никак ты заболел?
   МАКБЕТ: Постой-ка, я повою (встает на карачки и издает протяжный волчий вой).
   В зале - паника. Слышен клич Роберта Смита: "Спасайте женщин и меня-а!"
   Т/Р: Да это же задумка! Никак не привыкнут к режиссерским находкам, шпикачки!
   Понемногу шум стихает, Роберта Смита выводят двое с носилками.
   М (подымаясь, неожиданным басом): Да, я болен! Задергивай занавеску - заразю!
   ЛМ: Как же - задергивай! Мы еще не обсудили убийство короля!
   П: Короля? (материализуется в углу сцены. Ухо его начинает неприлично топорщиться и вырастать, как у бабки Подслушки - в миру - Кэролайн Пежачек).
   ЛМ (обернувшись на шорох): А вы, товарищ мой почтенный, ступайте вон. И бороду побрейте.
   П (растерянно): У меня одни усы..
   ЛМ: Тогда отрастите и - вон отсюда! Без бороды вам не идет, а с бородою вы - как андел!
   П: Как андел? Так я же жуткий атеист! Неверующий, по-вашему. Хоть и Полоний!
   ЛМ: Хоть ты и Полоний, а дурак.
   П: Да? Уговорили, господа, танцую твист! (начинает резво двигать задом, притопывать и, надсадно покряхтывая, отплясывать нечто похожее на твист).
   Из оркестровой ямы вылезает Брайан и - по долгу службы - тоже начинает плясать.
   ЛМ (с грустью): Последнее средство (сгребает старика и астронома в охапку, скатывает в шарик, а шарик. швыряет через всю сцену туда же. где суетливо дергаются ноги Дункана Кроткого, который все еще пытается выбраться. Теперь уже там торчат три пары ног. И все так же суетливо дергаются).
   ЛМ (внезапно пищит): Ах, сударь мой, пора нам обсудить убийство короля!
   Из-под трона с дергунами настойчиво растет полониево ухо.
   М (гулко): Пора. И что ты предлагаешь? Я слушаю с вниманием..
   Т/Р: И почитанием!
   М: И почтением!
   Т/Р: Почитанием, крысенок!
   М (холодно): Чревописанием!
   Т/Р (грубо): И почитанием, тезаурус!
   М: А ты - унитазиус!
   Зал дохнет от смеха. Боуи плюется из будки, стараясь попасть в строптивого актера.
   М (невозмутимо): И почитанием! (лягает будку)
   ЛМ: Так ведь тут и предлагать нечего, собственно!
   М: А почему, собственно? (кидает в будку бутылку с горючей смесью. Оглушительный взрыв)
   ЛМ: А вот он ляжет спать, ты подойдешь к нему и зарежешь!
   М: (с ужасом): Да что ты, ледя? В уме ль? Побойся Бога! Я ж не смогу! (как фокусник, один за другим всаживает в будку пять шпаг и огромный осиновый кол).
   ТРОН, ГДЕ ДЕРГАЮТСЯ НОГИ: Какая проза! То ли дело - я!
   ЛМ: А ты что - стихи пишешь, старая плесень?
   УГОЛ (вероятно, Полоний): Да нет. я о убийстве! Какая проза! Вот я - в ухо яду влил королю и - готово! Можете заказывать орхестру!
   М(злобно): Врешь, стрекотун! То ж дядька сделал Гамлетовский, а не ты!
   УГОЛ: Что, серьезно? Ну, считайте, что я вам настроение поднял своим рассказом о милом отравлении и долгой, мучительной, с конвульсиями и агонией, смерти королька.
   В зале кого-то рвет (зачеркнуто) тошнит.
   М: И все равно, мне его как-то неудобно резать.
   ЛМ (невозмутимо): Подстели газету.
   М: Да нет! Все-таки много лет вместе прожили. Не могу!
   Т/Р: А я могу! (обгорелый, с фингалом под глазом и торчащим в боку колом, Боуи начинает охотиться за перепуганным Макбетом по всей сцене. С кричащего Макбета внезапно сваливается полотенце с петушками, но тот вовремя успевает скакнуть за кулисы. Общий разочарованный вздох). Ничего, я его еще поймаю, шмакодявку этакого! (замечая леди) А ты что уставилась, корова! Пшла вон отселя!
   ЛМ: Ну, это... Как же это я уйду?
   Т/Р: Ты еще кофе не пила? Хи-хи-хи!
   ЛМ: Не в том дело. А дело в том, что я Макбету-то не растолковала, как убить этого старика. которого никто не знает. и который уже ушел. Спать.
   Т/Р: А чего там растолковывать? Тыкай его ножом в зад - и все!
   ЛМ: Хе - в зад! В зад ножом - это тебе не удавку на шею! И не камень под воду!
   ЗАЛ: А что, ты предлагаешь - голову ему оторвать?
   ЛМ: Не, ему голову отрывать нельзя. Он же старенький. На него дунь - он и развалится. Ему покажи большую козу пальцами и скажи: "Бу-у" - он и откопытится.
   Т/Р: Но у него ж будет инхрахт - а нужно. чтобы был зарезатый король! Так в книге.
   ЛМ: Так на кой черт ты мне это объясняешь?
   Т/Р (очень глупо): А кому?
   ЛМ: Макбету, щучий сын! А Макбета ты зачем-то прогнал!
   Т/Р: Значит, надо! И тебя прогоню, свинина! Иди и рассказывай ему про план зарезки королька. Уходи. Ну пожалуйста!
   Леди Макбет уходит. Боуи некоторое время просто стоит. раскачиваясь на носах ботинок, затем обращается к зрителям, которые мило похрапывали во время всей сценической перепалки.
   Т/Р: Вот так, господа и дамы! Вы посмотрели первое действие драмы!Как вам понравилось? Храа! Храа! Вы извините, я тут подхватил небольшой сморчок-с.. Аааапчии!
   Любезный режиссер в одно мгновение забрызгивает ползала своей мокротой.
   ВОЗМУЩЕННЫЙ ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Ты хоть тряпочку нови и сплевывай в нее мокроту.
   Т/Р: Я вот сейчас этому нашему домашнему доктору сплюну в левый глаз вою мою мокроту, вот тогда он посмеется над начальником сцены..
   ЗАЛ: Не сплюнешь! О0н только что спрятался под стул. И сидит там в ожидании чуда.
   Т/Р (успокоившись): Хра. Хра. Ладно. Занавес задерните. (на полтона выше) Занавес задерните.. ЗАДЕРНИ ЗАНАВЕС, СКОТИНА!!!
   ХРУУУУСЬ - БАБАХ!!!
   Т/Р (лежит, придавленный упавшим занавесом): Ой.. Ох.. Антрр.. Антракт..
  

АНТРАКТ

  
   Боуи унесли. В проходах люди Коллинза и баран разносят мороженое. В промежутках разноса танцует Пол Саймон. Он танцует, танцует, потом вдруг вспоминает. что у него неотложные дела. садится на самокат и уезжает в неизвестном направлении.
   Выходит неизвестный господин в широких штанах и начинает вещать:
   - Господа..
   Все едят мороженое, рассказывают похабные анекдоты и не обращают на гражданина ровно никакого внимания. Тогда короткоштаннный снимает шляпу, придает своему лицу печать вдохновенной задумчивости и начинает ходить по рядам, истошно взревывая:
   - Господауау! Дорогии вы мои! Роднинькаи! Поезд уехал в Хаммерсмииыыт! Денег нетуу добратьсиауауа! Всего пяти фунтов не хватаает! Люди добрыяя! Помогитя кто чем можуут! Пожаластааа! Уауу!
   Из глаз его льются добротные глицериновые слезы.
   - Так ты в Хаммерсмит едешь? - вдруг говорит Фил Коллинз, отрываясь от пересчета сдачи. - А ты знаешь там этого.. как его.. а, Чарли Шина-Сморщенные Челюсти знаешь?
   - Знаю! - радуется Короткие штаны. - Мы с ним в квартале живем! И что?
   - Ага! - недобро говорит Коллинз. - Так это он нашего Элтона вчера отлупил!
   - Бейте его, сволочь этакую! - взлетает клич Джо Кокера.
   - Бейте! И деньги на билет отберите! - поддерживает его Габриэл.
   - Ему не то, что пять фунтов дать, - бормочет Ринго. обнажая жезл. - Ему еще и по вые надо дать!
   Кольцо кенсов угрожающе смыкается над Обвисшими штанцами.
   - И ногой, ногой ему по заду! - визжит Фредди с колосников, где он устроил преферанс с Джоном и Бьорк с сыном. - Можно, я ему вмажу! Я ценртфорвардом был. В сельской местности. В ранней юности. Можно? Спасибо!
   Он соскальзывает по шарфу вниз, разгоняется и - ТБУМ!
   Больше господина в коротких штанах никто и нигде не видел. даже в Хаммерсмите! А тем временем и подошло окончание антракта.
  

КОНЕЦ АНТРАКТА

  
   Занавес судорожно пытается подняться. Какие-то поползновения, подергивания, похрипывания, подпрыгивания, смачные ругательства Дикона и протяжное пение Бьорк, оставшейся "без лап". Зрители с удовольствием слушают и то, и другое, некоторые подтягивают Бьорк и подсказывают Дикону. На сцену на носилках выносят Дэвида Боуи. Он весь забинтован, но крепок душой. Посему он приподымает голову.
   Р: Ой.. Господа, я.. Аап.. Ап.. ААААААХХЧХХХИИИИИИ!!!
   Поток частиц устремляется в зал и плотно усаживается на оторопевшего Нейла Янга.
   НЕЙЛ ЯНГ (утираясь): Сволочь! Хоть бы рот прикрывал, скотина безрогая!
   Одинокий голос Боно: "Будь здоро-ов!"
   НЯ (свирепо передразнивая): "Будь здорееев"! Я бы на тебя бы так плюнул, посмотрел бы тогда, что бы ты покричал! Кобыла, гля, как всю рожу мне захаркал, паскудник.
   Р: Так. продолжаем..
   НЯ: Нет, ты паскудник!
   Р: Продолжаем спектакль..
   НИЛ ЯНГ: Паскудник ты. я тебе говорю, а потом уж и продолжать будем.
   Р: Нет, сейчас..
   НИЛ ЯНГ: Ты паскудник?
   Р: Да паскудник, только заткнись (шепотом) Сам!
   НЯ: Вот. Продолжаем спектакль!
   Р: Вот, а на сцене у нас стоит..
   НЯ: Продолжаем спектакль, господа, вы все слышали? Проснись! Проснись, сказали! Тут спектакль, понимаешь, продолжаем, а он тут храпит, как боров!
   ЗАЛ: Вста-вай! Вста-вай!
   Р: Господа, пошли нафиг! Так задумано! Не мешайте спать старенькому королю! Недолго уже осталось.
   Теперь только все замечают стоящую посреди сцены огромную кровать, на которой лежит и храпит король Дункан Кроткий. Сбоку от него примостился Мортен Харкет и делает Боуи отчаянные знаки.
   ЗАЛ: А этот чего там делает?
   МОРТЕН: Я - телохранитель! Дэвид, а ты - второй телохранитель, ты что, забыл?
   Т/Р: А.. А на чем я туда поеду, на каталке? Знаешь, потелохраняй его пока один, а я через секунду. Эк.. Экх..
   Суча ногами, приподымается с носилок. Зал аплодирует стоя.
   ДИКИЙ РЕВ: А-а-а-га-а-а!
   Из-за кулис, истошно вереща, выскакивает Джульетта. За ней гонится Яга, растопырив вымазанные ваксой руки. Они с грохотом пробегают по всей сцене, включая кровать и лежащего на ней короля Дункана. и исчезают за сценой.
   Т/Р (испуганно): Мортик! А кого же мы будем телохранять?
   МОРТЕН: Короля!
   Т/Р: Какого короля? Где он?
   МОРТЕН: Да вот он лежит! Под подушкой калачиком свернулся.
   Т/Р Так. Действие второе начинается тем, что вы видите спальню. Видите спальню?
   ЗАЛ: Какая же это спальня - одна кровать стоит! Спальня!
   Т/Р: Дикон! Ди-икон! Тащи задник!
   Раздается хруст и скрежет. Опускается задник.
   БЕСКОНЕЧНО ДОВОЛЬНЫЙ ГОЛОС ДЖОНА: Вот он!
   Т/Р: Теперь вы видите спальню?
   ЗАЛ: Неа! Мы видим какие-то дурацкие горы и котел с пещерой!
   Т/Р: О, щет! Дикон, кретинсон, убирай скорей задник, это не тот! Ищи спальню!
   Опять хруст и скрежет. Один задник сменяется другим.
   БЕСКОНЕЧНО ДОВОЛЬНЫЙ ГОЛОС ДЖОНА: Вот он!
   ЗАЛ: А-а! Теперь видим. Спальня ничего себе. Рога на стенах. Ковры висят красивые. кровать стоит с королем. Все чин чином.
   Т/Р: Вот-с. Это спальня. Во дворце замка Дунсинан. Куда коварные Макбетсупруги завлекли простодушного Кроткого. Теперь - смотрите! Они придут его убивать!
   ЗАЛ: А что, их несколько, Макбетов?
   Т/Р: Ну как. Макбет - сам, и Макбетиха его.
   ЗАЛ: А как же обезьянка Яга?
   Т/Р: Все в свое время, отставить разговорчики!
   МОРТЕН: Боуи, скорее! Сейчас репать придут! Ложись с той стороны!
   Т/Р: Кого?
   М: Короля, конечно.
   Т/Р: Ты не понял. Кого репать? Боуи репать нельзя. они - редкие!.. А, короля.. Так чего спектакль не играете, блин вас заешь?!
   МОРГЕЯ: Господа, скажите, наконец, этому идиоту-лектору - пусть ложится с той стороны и телохраняет!
   ЗАЛ: Боуи! Ну ляг с той стороны! Уважь народ!
   Т/Р: А хорошо! (с хрустом суставов укладывается на кушетку и вытягивает ноги. попадая пальцами в нос впередисидящему зрителю. Впередисидящий Ноэл Галлахер разражается проклятьями и уходит. Никто его и не удерживает - Галлахера в Кенсингтоне не любят, постоянно обзывая его Гьяллархорном).
   Т/Р, М и КД (хором): Хрррр! Хррррр! Хырррр!
   Скрип! Скрип! - скрипят доски. Это выходит леди Макбет. Она подкрадывается к кровати, изымает из-за пояса кривой турецкий нож и замахивается на короля. Дункан внезапно открывает глаза.
   Л (страшным шепотом): Ты на кого ножом замахиваешься? А?!!
   ЛМ (злобно): Ты спи давай! Дай леде сказать слова!
   ДК (кротко, как и подобает королю): И то верно! (звучно зевает и вновь храпит).
   ЛМ (в ужасе): Боже! (надсадно кашляет, продолжает уже басом): БОЖЕ, КАК ОН ПОХОЖ НА МОЕГО ПОКОЙНОГО OTЦА!
   ЗАЛ: Было! Сапожники!
   ЛМ (огрызаясь: Ну не могу я зарезать родного отца!
   ЗАЛ: Так не режь!
   ЛМ: И не буду! Надо мне. Счас пойду, Макбета кликну - пусть зарежет он сего старого суслика - надо же кого-нибудь ему зарезати хоть раз. Его зарезать кому-нибудь ему надо! Надо его кому-нибудь зарезать его кому-нибудь ему..
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: ДА ЧЕРТ С НИМ СОВСЕМ! Пошли лучше выпьем!
   ЛМ (тщательно отводя глаза): Нельзя. Судить будут. Сейчас приду.
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Чего - нельзя? Стариков резать?
   ЛМ: Нет, пить нельзя. Мясо - вредно. Огурцы пагубно влияют на ЦеНеСе! И aлкoгoль - тому виною! Вино, кстати, ослабляет коррекцию и нарушает дисфункцию!
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Хе-хе! Верблюды пьют всегда!
   ЛМ (заводясь): Верблюды никогда не пьют! Особенно такие верблюды, как ты!
   В зале отчаянно сглатывают, и наступает тишина, которую изредка нарушает стариковский храп. Леди Макбет уходит.
   ДК (внезапно кричит): Эй!. Вставайте! Мне сейчас приснился чудесный сон! Ко мне приходила леди Макбет и хотела меня зарезати! Ничего у нее не вышло! Вот какой я король! Меня даже Макбеты боятся с их женами!
   МОРТЕН: Да? А сон про лилипутов тебе не снился?
   Д (останавливаясь): Э?..
   МОРТЕН: Их двое. Тот, который со стельками - тот выше.
   ДК (сердито): Как раз выше тот, что без стелек.. Тьфу, что это я?
   Т/Р(к залу): Вот видите, в каком дурдоме мы живем?
   ЗМ: Видим. Сочувствуем! И требуем продолжения действа!
   ОДИНОКИЙ ГОЛОС: А вот Полония мне как раз ни капельки не жалко!
   МОРТЕН: А, как кстати! Так, где у нас Полоний? Где эта крыса? (бросается вперед и протыкает штору. Оттуда с криком вываливается Яга с потечным фиолетовым лицом, кричит ерунду и убегает с кинжалом под мышкой).
   ДК: Черт возьми! А вот мне недавно тоже приснился один сон! Вот сплю я - а как будто это вовсе и не я! А какой-то другой король! И вдруг ему отрезают голову! Каково?
   ЗАЛ: Женщина? Комсомолка?
   ДК: Точно! Спортсменка и красавица!
   ЗАЛ: Дедушка, вам надо лечиться электричеством. раз вы такие сны смотрите!
   ДК: Не, не! Самое интересное что? Я просыпаюсь - а у меня головы нету? Дела!
   Т/Р: Так как же ты живой остался, мангуст?
   ДК: Три дня пришивали мою голову, и вот она уже навек со мною! Вот я сейчас и боюсь - вдруг я проснусь, а меня уж зарезали смело? Кто зашьет же тогда мое тело?
   Зал встает и купает короля в овациях. Дункан захлебывается, кричит и сучит ножками. Мало-помалу поток аплодисментов стихает.
   Д: Ну, раз все так удачно получилось, то я спать буду.
   МОРТЕН: Спи! А мы тя поохраням.
   Все трое засыпают. Скрип! Скрип! Выходят леди Макбет с ножом и Макбет. Вероятно, это он, потому что сизые штаны с красным бантом на заду принадлежат именно этому персонажу. На голове его - огромная кастрюля, в которой прорезаны дырки для глаз. Внезапно на сцену прыгает Медведь с парашютом.
   МЕДВЕДЬ(истошно орет): Каро-оль! Не спи! Тебя убивать идут!
   Король тщательно притворяется спящим.
   МЕДВЕДЬ: Ка - роооль! Вставай! (резко уходит под сцену - Ангус не подвел).
   С кровати вскакивает Первый Телохранитель и орет от ужаса. Леди и Макбет дружно бросаются на пол и залезают под кровать, откуда торчат только их голые щетинистые ноги.
   ДК (просыпаясь): Э-эх! Э-эх! Кто меня тут убивать пришел?
   Из-под кровати слышится: "Никто!Никто!" и "Это сон! Это эхо! Спи себе!".
   ДК(неожиданно): Лягу (укладывается обратно и начинает громко сопеть насморочным носом. Резкие трубные звуки достигают Лондонского Парламента. Тори вновь одерживают верх над вигами).
   Тем временем леди с Макбетом выныривают из-под кровати.
   М: Слышь, жена!
   ЛМ (басом): Чаво?
   М: Ты кино смотрела, называется "Троих надо убрать"?
   ЛМ: Я кины не смотрю, а смотрю только "Волшебный мир Диснея" и "Дискавери".
   М: А надо было смотреть про троих! Такие предчувствия в воздухе носятся нехорошие - туда-сюда, туда-сюда! Чуете?
   Из зала доносится массовое принюхивание. Слышен подхалимский голос Элтона: "Да! Точно! Вон, вон, полетело!"
   На сцену внезапно выходит призрак Банко.
   ПБ: О, роковая ночь! О, роковая ночь!
   Звеня в колокольчик, проходит через всю сцену и исчезает в противоположной cтороне. В зале слышны звуки борьбы, отдельные крики, после чего из-под сидений выползает слегка лиловый, помятый, но не сломленный Меладзе, и, разинув пасть, истошно вопит: "НО-О-ОЧЬ НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА-А-А!". Его запихивают в мешок, с колосников спрыгивает пунцовый от смущения Дикон, и, бормоча: "Отвязaлся, козья ностра!", уносит мешок за кулисы.
   М: Гррм! О чем это мы говорили?
   ЗАЛ: Склерозник! Режь скорей!
   М(плаксиво): Ага, режь! Легко вам там советовать. А тут телохранители, я их боюс. Ну, предположим, Харкет - трухля и лопушок, но Боуи вы все знаете!
   ЗАЛ(сочувственно): Знаем, знаем.
   ТОСКЛИВЫЙ ГОЛОС ЭЛТОНА: Ох, как знаем..
   БОУИ(приоткрывая один глаз): Я все слышу.
   ЭЛТОН: Я глух и нем, как Ким Ир Сен.
   БОУИ: То-то. Макбет, прощу продолжать.
   М: Так что, Ледя... Боуи, ты спишь? Ну спи, спи. Я предлагаю обоих вместе с королем!
   ЛМ: Что - обоих?
   М: Раз - и в квас!
   ТОСКЛИВЫЙ ГОЛОС ЭЛТОНА: Шансов нет у нас... Ринго рухнул в квас...
   Мощный хор подхватывает знаменитую песню и не замолкает, пока не пропевает всю песню до конца. Ринго степенно поднимается со своего места, кланяется и рассылает воздушные поцелуи публике. Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию.
   М: Это я к тому, что свидетелей оставлять нельзя. Нож у тебя есть?
   Из-за кулис выбегает Яга со здоровенным мачете. Застывает в изумлении, застигнутый врасплох последним вопросом.
   ЯГА: Нет! Откуда у меня нож?
   М: А это что? (выдергивает мачете у Яги, пинком отправляя его за кулисы) Держите.
   ЛМ: Зачем это мне? У меня уже есть нож. Хороший. Консервный.
   М: А у меня?
   ЛМ: Зачем тебе нож? Не, нож тебе ни к нему. Еще порежесся.
   М: Ну дай! Да дай! Всего за двадцать пенсов! (протягивает жене в горсти несколько монет).
   ЛМ: Хорошо. На! (вручает мужу ржавый кривой кинжальчик, мачете же, соответственно, забирает себе). Значит, так - Ты зарезываешь короля, потом Я - одного телохр..
   М (перебивает): Не, не! Лучше так: ты зарезовываешь королька, потом ты - одного телохранителя и ты же - второго.
   ЛМ (гневно): А ты?
   М (решительно): А я зайду сзади!
   Боуи приподымает голову и говорит в зал:
   Т/Р: Глядитя! Глядитя, ща самое Интересное будет!
   В зале шумок, подымается Элтон Джон.
   Э (сурово): Реки крови?
   Б: Реки? Моря крови! Океаны крови! Озера крови! Горы крови! Леса крови! Поля крови! И даже - по просьбам зрителей - немного кровушки выльется из головушки! (показывает на кочан короля, еле шевелящийся в постели).
   ЛМ: Нет, я так не буду! Мне не нравитца! Убей лучше ты, а я тебе сегодня вечером приготовлю бутербродов с жирной колбасой!
   М: Бутербродов? Ммм.. Сильный ход. Ладно, только не говори потом..
   Макбет не договаривает и тщательно протыкает кенжем короля, первого телохранителя и, соответственно, второго. Первый телохранитель приподымается и начинает оглушительно ржать. Второй начинает громко молиться. Король начинает громко ругаться. почесываться, зевать и плевать в партер. Потом снова засыпает и нехорошо храпит.
   ЗАЛ: Король! Хочешь новость? Тебя убили.
   КД (приоткрывая левый глаз): Уже? А пошто я не заметил?
   ЗАЛ: Слышь, трепотун! Голова-кастрюля! Бис! Би-ис!
   Макбет кланяется и резво протыкает короля на бис.
   КД: О-ой! (крутится, вертится, извивается и визжит) Ах-х! Охй! Охй! Охйй!
   ЗАЛ: Вот и уползай за кулисы умирать! И вы тоже, редрамы!
   Леди и Макбет покорно ложатся и по-пластунски уползают со сцены.
   ЗАЛ: Да не вы, олухи! Апулеи! Золотые ослы!
   Леди и Макбет задом вползают обратно. Боуи, извиваясь, аки ящур, вдвигается в будку, вновь становясь режиссером. Король же с Харкетом, волоча за собой кровать, ускользают в другом направлении. На сцене остаются лежать носами вниз Макбет с женой и Дикон, упавший с колосников еще во время лесов крови.
   ГОЛОС ФИЛА КОЛЛИНЗА ИЗ ЗАЛА: Все? Зарезали? Вот и славно. А теперь все вместе идемте ко мне чай пить! С сушкими.
   М: Погодите! Я вам хочу сказать. Теперь я - король! И посему - ура!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Ура. Можно идти?
   ЛМ: А я таперича кто буду?
   М: А ты у нас теперь будешь - королева-мачеха!
   ЛМ: Чья?
   М: Ну... Я не знаю. Так положено просто.
   ЯГА(высовываясь из-за занавеса): А я?
   М: А ты - верблюд!
   Р (высовываясь из будки): И еще ты - сволочь!
   ЯГА: Это почему же?
   Р: Не вовремя выходишь!
   ЯГА: Да я по секундомеру кажинный раз появляюся!
   Р: А я говорю - не вовремя. А я говори - выходишь. А я говорю - ты бастрыга! (мечет в Ягу разные мелкие ненужные предметы).
   ЯГА: Глоп-глоп! (заглатывает разные мелкие ненужные предметы один за другим, затем дружелюбно улыбается в зал синими губами и исчезает. В зале истерика. Боно, Эдж и Роберт Энглунд выносят чувствительного Курта Кобэйна. Рэй Чарльз встает и покидает зал сам).
   КД (высовывая голову из люка): А я?
   Р (всматриваясь в короля): Ты, по-моему, покойник?
   КД (шлепает себя по лбу): А, ну да! Как же, как же.. (поспешно прячется).
   М: А раз я король. то устрою я пир, да не просто пир. а - гулянку! Покоя не дает мне вот этот негодяй (забывшись, протягивает ладонь к рампе. С седьмого ряда медленно подымается Ринго, бледный, как смерть Ивана Ильича).
   Р (холодно): Мне выйти?
   М (услужливо приседая): Да как же-с.. Да можно-с.. Никак-с.. Мы же-с все для вас-с..
   РИНГО: Отныне и впредь! (садится на место. Возвращается Рэй Чарльз, спотыкается об вытянутые в проход ноги Элтона и с грохотом катится вниз к сцене. Кряхтя, подымается).
   РЭЙ: Чуть не упал! Гы-гы!
   ЗАЛ срывается в истерику.
   БОУИ: Грррмм. Товарищ Янг, устраните.
   Звук смываемой воды. Чарльз с криком исчезает в полу.
   М: Жаль, что он ушел. А я все о Банко. Не могу позволить я, чтобы напал он на меня. Если Банко сын вдруг станет королем, не простит сего мне факта отчий дом!
   ГОЛОС БАНКО: Так ему ведьмы уж нагадали, куда же денешься ты, цинандали?
   Смех в зале.
   БОУИ: Это для рифмы, все претензии - к автору сценария!
   СТИНГ: А кто автор-то?
   БОУИ: Я! Поди, поди, выскажи мне претензию!
   СТИЧГ: Благодаротвуйте, я уже отужинал.
   М (не обращая внимания на перепалки, леди Макбет): А мы его знаешь че? Мы его - кок!
   ЛМ: Кок?
   М: Кок - и прирежем. С сыном вместе.
   ЛМ: А как же кок?
   М: Какой кок?
   ЛМ: Ну, которого прирежем. Вместе с сыном. Чьим-то.
   М: Я не имел в виду тот кок, который кок, а кок я говорил. про который...
   ЛМ: А, ты ему хочешь подстричь его кок, чтобы у него был вовсе не кок, а аккуратенькая такая челочка в стиле баттерфляй? Так ты хочешь?
   М (теряя терпение) Сначала зарежем, потом пострижем! Чтоб в гробу веселее выглядел. Как огурчик.
   ЛМ: И нос - как помидорчик. Как раз в гробу должно выглядеть мрачнее. Особенно, если он не кок, а просто какой-то... Ну, не кок, и все.
   М: Да заткнись пожалуйста со своим дурацким коком!
   В зале шепот, ропот. неожиданно поднимается огромный Стивен Сигал, скрестивши руки на груди.
   С(тихо): Я слышал, вы что-то имеете против кока?
   Р(трусливо): Ува-ваемый Стивен..
   Рядом с Сигалом взлетает разъяренный Джо Кокер.
   КОКЕР: Да, что вы имеете против Кока?
   Р: Против кока мы ничего не имеем, потому шо мы бедные, мы не имеем ничего воопче. Даже дохлой сухой мухи.
   С: Я могу занять.. (лезет рукой за пазуху).
   Р: Вы так добры! Господа. вот пример исключительной щедрости!
   СС: Вот! Бери! У меня еще дома есть! (щедрой рукой всыпает в будку полкулька сухих дохлых мух). У меня тарантул Кузьма дома живет, вот ему прикормка. Одного не пойму - у вас, г-н Дэвид, тоже тарантул? Или варан?
   Р: Тпрррфф..
   М: И ладно. Вернемся к пьесе. Банко нужно убить.
   ЛМ: Разбить нужно Банко.
   М: Убить.
   ЛМ: Разбить.
   М: Я сейчас тебе голову разобью, женушка.
   ЛМ: А я тебя прибью.
   М: А я тебе ноги откушу, золотко.
   ЛМ: А я тебе вырву все волосы.
   М: А я, мозолька моя, повыдергаю все ресницы и наклею сзади в виде хвоста!
   ЛМ: Мои ресницы!!! Тогда я тебе оторву одну бровь!
   М: А я тебе - две, кабачочек.
   ЛМ: А я тебе - три!
   М: А у меня их всего две, съела, моя птица удудук?
   ЛМ: А я тебе тогда знаешь, чего оторву? (шепчет на ухо Макбету).
   М: Пойдем убивать Банко. Хотя он мне так нравится! Он такой симпатичный. У него такие премиленькие кривенькие ножки!
   ЛМ: Что ты - из-за кривых ходуль хочешь жану предать?
   М: А ты бы смогла из-за ножек предать мужа?
   ЛМ: Никогда!!! Только.. Разве что.. Из-за телячьих..
   М: Тогда пойдем вместе убивать Банку - я тебе десять телячьих ног дам!
   ЛМ: Десять?!! Пойдем, пойдем быстрее! Чего ты телишься, как осел! Пойдем, будем убивать Банка - да кого хошь убьем! Если прибавишь ножек этак пять, я еще знаешь, кого убью? Я и всех ведьм убью, и Яга убью. и еще раз Дункана убью, и отрежу ему ухи и повешу их на городских воротах! И Ромео убью! И Брабанцио!!!
   Из-за кулис степенно вышагивает Брабанцио. Он в огромной рясе на босу ногу, на голове его - макитра из-под сметаны. а в руках - маракасы и кастаньеты.
   Б (выстукивая бодрую мелодию): Как дела? Кажется, мой выход?
   Р: Ступед идиот! Твой выход в самой последней картине!
   Б: А что, еще не последняя?
   Р: Д-да эт-то только второе действие, глупый черт тебя возьми совсем!
   Изо рта у Боуи хлещет пена, руки и ноги его ходят ходуном, а туловище непроизвольно подергивается в такт музыке, которая льется из оркестровой ямы.
   ГОЛОС ЯГИ ИЗ-ЗА КУЛИС: Ты гля, почище, чем комические куплеты!
   В заде смех. Брабанцио невозмутимо закуривает трубку и пускает дым в глаза Макбету.
   М: Бха! Бахха! Брабанцио, уйди! Уйди, а не то я тебя вместо Банки пришибу!
   Брабанцио роняет с головы макитру и испуганно спасается бегством. Макбет же и его Леди уходят лелеять гнусные планы убийства Банко и его сына.
   А тем временем в самом заднем ряду идет оживленная гонка тараканов.
   ФРЕДДИ (подталкивая своего таракана веточкой): Давай-давай-давай!
   БРАЙАН (подгоняя своего зверя спичкой): Бежи, сволочь, бежи! Ногами, ногами работай!
   БОУИ(раздраженно): Господа, господа! Что вы делаете? Вы срываете спектакль, господа! А вы что там.. Ну-ка, что.. Чт.. А.. Ага! Вот этот рыжий - давай, давай! Улюлюлю! Не добежал. А чей это был? Брайана? Тьфу на него, зато фреддинский победил! Фред, я за тебя болел. ты в курсе? Я на тебя ставил. честное квакерское! Попрощу мой выигрыш. Так. Раз, два, три, семь. Господа, вернемся к пьесе! Смотрите на сцену, там сейчас будет самое инте... Господа! Я сказал - смотрите на сцену, а не бросились все ставить на тараканов! Веррррнулись все на свои места, поленья! Вот. Уже лучше. Дальше у нас запланировано... Черт, что же там дальше-то?
   На сцену выходит герольд с трубой.
   Р: Господи! Сгинь, пропади! Чур меня, рассыпься!
   Герольд рассыпается в комплиментах.
   Р (краснея от удовольствия): Я узнал его, господа! Это старина Ангус Янг!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Ну и образина! Где ты его откопал? И никакой это не Ангус!
   ГОЛОС ДЕДУШКИ Д.Х.: Да-да! Никакой это не Ангус, я его узнал. Это почтенный хирург Додока! Я его знаю, он мне грыжу вырезал в прошлом году..
   ГЕРОЛЬД (гнусаво): Да я это, Ангус! Просто я вошел в роль, не мешайте. Сейчас я, согласно моей роли в спектакле, буду возглашать.
   ЗАЛ: Только трубу убери. Без трубы возглашай.
   ГЕРОЛЬД: Не могу без трубы возглашать!
   ГОЛОС РИНГО ИЗ ЗАЛА (сурово): Убери трубу! Противно!
   ГЕРОЛЬД (плаксиво): Не могу-у! Герольдам полагается! Полага-ается!
   ЗАЛ: Ну, труби! Только быстро!
   Но Ангус уже разинул рот и оглушительно плакал.
   Р: (сердито): Пошто вы его обидели? Вот теперь сидите полчаса, ждите, пока он отплачется!
   Ангус ревет еще некоторое время. затем неожиданно прекращает плач, поднимает к губам трубу и трубит. Ползала падает с кресел.
   ГЕРОЛЬД (бесконечно довольно): Ита-ак! А теперь возглашаю! Нынче у короля Дункана ба-ал!
   ЗАЛ: Какого Дункана, его ж зарезали?!
   ТОСКЛИВЫЙ ГОЛОС ЭЛТОНА ИЗ ЗАЛА: О-он зарезал сам себя.. Ве-яселый разгово-ор!
   Из-за кулис высовывается Дункан и с интересом прислушивается к песне Элтона.
   ГЕРОЛЬД (отчаянно): Ну слушайте же! Нынче у короля Макбета бал! И Банку приглашают с сыном! Пожалуйста, приходите! Очень ждем.
   ГОЛОС БАНКО(непонятно откуда): Мы-то придем. но в качестве гостей или официантов с неограниченной ответственностью?
   ГОЛОС СЫНА БАНКО (оттуда же): Или вообще в качестве коронного блюда?
   ГЕРОЛЬД (льстиво): В качестве са-амых наипочетнейших гостей-с!
   ГОЛОС БАНКО: А почему?
   ГОЛОС СЫНА БАНКО: А за что?
   ГЕРОЛЬД (интригующе): Приходите - узнаете!
   Пахнет серой, полыхает огнем, Ангус с диким треском проваливается под сцену.
   ГОЛОС ИЗ-ПОД СЦЕНЫ: Это для пущего эффекта-а!
   ГОЛОСА ЗИЗИТОПОВЦЕВ ИЗ ЗАЛА: Ах ты гадость такая! Все своими бенгальскими огнями провонял. пиротехник хренов! В коллектор к едрене фене!
   ГОЛОС БАНКО: Чтоб ты там в навоз упал!
   Из-под сцены раздается недвусмысленный звук, знаменующий, что просьбы трудящихся были услышаны.
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Сын Банко! А сын Банко! Открой личико да покажись народу! Ты кто?
   СЫН БАНКО (вылезая из пожарного ящика): А вы меня до сих пор не узнали?
   ЗАЛ: Не-ет!
   СЫН БАНКО: Ну так нечего вам меня и знать! (стаскивает с головы чулок и оказывается Кевином Спейси). Видите, я такой же лысый, как мой отец!
   ГОЛОС БОУИ(сладко): И как дядюшка Яга!
   Из-за кулис высовывается Яга и церемонно раскланивается.
   СЫН БАНКО: Папаша, а че ты, в самом деле? Поехали на пир!
   Садятся на деревянных лошадок и степенно делают три круга по сцене. Внезапно откуда - то вываливается целая свора непонятных личностей в масках. Впрочем, возглавляет свору одна понятная личность в маске и с мегафоном.
   МАСОЧНИК(в мегафон, писклявым голосом(: И-и-и! И-и-и! (пауза, умоляюще): Ну?!!
   СЫН БАНКО(грубо): Баранки гну! Убивайте уж. раз пришли!
   МАСОЧНИК: Кого?
   БАНКО: Нас!
   МАСОЧНИК: На кой?
   БАНКО: Как это? Подождите. Вас же послали нас убить, ведь верно? Ведь правильно?
   МАСОЧНИК: И ни фига подобного.
   ГОЛОС БОУИ: Убить! Убить!
   Зал ревет и показывает большими пальцами вниз.
   БАНКО (почему-то с кавказским акцентом): Харашо, дарагой! Все сделаим!
   Достает большой кривой кинжал и вмиг перерезает всем бандитам глотки.
   ОТЧАЯННЫЙ КРИК БОУИ: Это тебя должны были убить, болван!
   БАНКО/растерянно/: Да? Перестаралси...
   Масочник внезапно вскакивает и забивает обоих Банков своими кроссовками. Банки падают и отдают швартовы в жутких мучениях. Особенно жутко сканчивается Спейси - он так прыгает по сцене в бурной агонии. что даже видавший виды Дикон еле-еле держится за колосники большими пальцами ног, все остальное уже свисает вниз.
   ГОЛОС БОУИ: Убрать трупы!
   Из-за кулис выходит Хетфилд, сваливает тела в тачку и увозит.
   ГОЛОС БОУИ: А тем временем во дворце...
   ЗАЛ (подхватывает): Шла грандиозная пьянка!
   Р (пораженно): Хитрые мальчишки! Как вы догадались?
   ГОЛОС РИНГО(рассудительно): Обычно во дворцах так и делают - либо принимают почетных гостей, либо бухают. Если почетных гостей порепали, значит идет кутеж! Что непонятного?
   Долгие, продолжительные аплодисменты. Тем временем на сцену выходят Макбет, Леди Макбет, гости и стол с бутафорскими закусками. Все рассаживаются и начинают кутить.
   Р: Выходит призрак Банко!
   ГОЛОС РИНГО (рассудительно): А призраки не выходят. Они стыкаются из воздуха.
   Р: Хорошо же! Коллинз, стыкайся.
   Из воздуха соткался Банко. Он страшен. Он синь. Его шляпка-таблеточка угрожающе повисла на одном ухе. Глаза горят фосфорным огнем.
   ПРИЗРАК БАНКО: У-у-у-у-у!
   МАКБЕТ (в ужасе): Банко, лопни моя селезенка! На почетное место сел!
   ГОСТИ (весело): Куда это смотрит Макбе-ет! Куда это он смотри-ит! Наверно, он увидел какую - то неприличную карти-инку-у!
   БАНКО (радостно): Не-ет! Он смотрит на мой призра-ак!
   ЛЕДИ МАКБЕТ(басом): А вот если бы Макбет посещал занятия исторического кружка, он бы знал, что привидений не существует!
   Спихивает Банко с кресло. Призрак уползает за кулисы.
   ЛЕДИ МАКБЕТ: Все. Нету никакого призрака!
   БАНКО (высовываясь из-за кулис): Я кровавый!
   Леди грозит кулаком, и призрак Банке исчезает окончательно.
   МАКБЕТ (с облегчением): И чего только на ночь не примерещится! Да, ребята, что еще хотел вам сказать. У меня еще знаете, какая заноза в боку сидит?
   ГОСТИ (с энтузиазмом): Знаем! В полкухни!
   МАКБЕТ: Да я фигурально выражаясь! У меня в боку сидит заноза. имя которой - Макдуф! Он хочет отнять мое королевство! И поэтому я его порепаю!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА(участливо): Да вы, батенька мой, маньяк какой-то, всех готов перерезать!
   ГОЛОС БОУИ: Тупейный худ! Ты еще и ведьмам не ходил!
   МАКБЕТ (хлопает себя по лбу): Ах, да! Запамятовал. Мне же к ведьмам надо срочно!
   ГОЛОС ДЕДУШКИ ИЗ ЗАЛА: Куда там ему надо? В туалет?
   БОУИ: К ведьмам!
   ГОЛОС ДЕДУШКИ: К вельдам? Али к скальдам? А зачем?
   БОУИ: К ВЕДЬМАМ, глухой черт!
   МАКБЕТ: Я пошел к ведьмам! Они страслые и ужаслые! А также кривоглазые!
   МОЩНЫЙ КРИК ИЗ-ЗА КУЛИС: Навет! И вовсе мы не страшные, а очень симпатичные! Вот страстные - это да!
   ХРИПЛЫЙ ГОЛОС ИЗ-ЗА КУЛИС: Вот, к примеру, у меня - прекрасная сивая бородища!
   ВОУИ: Короче. Дикон, спускай задник с пещерой! А вы, ведьмы, тащите котел!
   ВЕДЬМЫ: Какой котел?
   БОУИ: В котором вы должны варить зелье! Или хотя бы делать вид, что варите!
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА: А я должен делать вид, ЧТО я варю?
   БОУИ: Лягушек и жаб. В полночь непременно.
   ПЕРВАЯ ВЕДЬМА (испуганно): Я боюсь жаб! Не будем о жабах!
   ЯГА (выползая, но его не видно): АГА-А! А сам надо мной смеялся. Потом что я пауков боюсь! Вот ужо я над тобою поиздеваюсь - КУЭКК! КУЭКК!
   Первая ведьма в панике мечется по сцене.
   МАКБЕТ (капризно): Господа, я хочу спать! Давайте быстрее ведьмов!
   БОУИ: ДИ-И-ИКОН! ТАЩИ ЗАД!
   Джон показывает пальцами, что все в порядке, вследствие чего срывается и падает сверху прямо в котел. Ведьмы шустро закрывают его крышкой. Вслед за Джоном сверху с шуршанием падает задник, на котором нарисованы горы и пещера. Ведьмы тем временем деловито вешают над нарисованным костром кверху ногами Ангуса Янга. дабы тот изображал чучело крокодила, а затем начинают. как по команде приплясывать, совершая неприличные телодвижения и хватая себя за разные места.
   Особенно старается Майкл Джексон, который вообще непонятно как очутился на сцене. Макбет с интересом наблюдает за тем. как Джексона ловят и сажают в котел к Джону, а затем спохватывается, кашляет и топает ногами.
   ТРЕТЬЯ ВЕДЬМА (с интересом): Тe6e не спится? Побаливает сердце? Ребята, нацедите ему водки с перцем.
   МАКБЕТ: Не надо! Я к вам пришел спросить кой-чего..
   ПЕРВАЯ ВЕДЬМА: А мы думали. ты к нам пришел навеки поселиться!
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА: А что? Пусть живет! У нас и гамак припасен.
   Потрясает рыбачьей сетью, полной засохшей рыбьей чешуи.
   МАКБЕТ: Скажите мне сначала.. Э-э-эх..
   ПЕРВАЯ ВЕДЬМА: Ну, на этот вопрос я тебе отвечу однозначно. Либо ты сразу, либо уж как повезет. Ты понял? И не забудь смазать сапоги рыбьим жиром, иначе гибель тебе. Ясно?
   МАКБЕТ (пугливо, в будку): Боуи! Я слова забыл! Что там дальше?
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА: Отвечаю на второй вопрос. Через месяц, и ни днем раньше!
   МАКБЕТ: Что - через месяц?
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА (раздраженно): А что - дальше? Я тебе что - Ченстоховская Божья Матерь?
   Р: Мак, слушай, тут написано - спросить, что они тебе напророчат!
   ГОЛОС МАККАРТНИ ИЗ ЗАЛА: Что вы мне напророчите?
   ВЕДЬМЫ (хором): Чтоб ты сгорел!
   ЗИЗИТОПОВЦЫ (хором): Да! Возле пожарной части!
   МАКБЕТ: Ведьмы! О, напророчьте мне, что дальше будет!
   ТРЕТЬЯ ВЕДЬМА (водружая на нос очки и читая по бумажке): По поступивших только что сведениям из дружественных нам стран - Уганды. Сомали и Тринидада с Тобагом, сейчас выйдет первый из предсказаний - Окровавленное Дитя! Просим!
   Выходит Окровавленное Дитя. Оно аккуратно завернуто в крахмальную простыню, на которую искусно накапано свекольным соком. У него строгий вид, жезл подмышкой, ручка за ухом и венок из чистых квитков на высоком челе.
   ОД (голосом Ринго): Бойся, Макбет. Бойся.
   Грозит пальцем в публику и величественно удаляется. На сцену из будки чертиком выпрыгивает Боуи.
   Р: Господа! Наше глубокоуважаемое Окровавленное Дитя...
   Дитя вновь выходит на сцену, торжественно кланяется на все стороны, целует Дэвида в лоб и уходит.
   БОУИ: Наше дорогое Окровавленное Дитя имело в виду. что - Макбет, прекрати чесаться. это к тебе относится! - что ты будешь всяким там таном..
   М: Это я уже слышал, пластинку у них заело, что ли?
   БОУИ: До тех пор, пока!
   М: Ой! (с шумом сглатывает).
   БОУИ: Пока Бирнамский лес не пойдет на тебя стеной! Как это обычно происходит: ну представь себе, ты просыпаешься, встаешь, пьешь кофе с булочкой, подходишь к окну, а там - лес идет!
   М: Это ты утром перебрал, наверное. Как же лес пойдет, если он заболел?!
   БОУИ (обижаясь): Дурак ты! Так в тексте написано! Следующий предсказаний!
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА: У-у-у! Внимание, господа! Номер второй - Голова В Шлеме! Хоп!
   В полу открывается люк, оттуда высовывается голова, тоскливо вращает глазами и поет: "О-о-о, сомето-о! ", что, как вы уже помните, означает: "О-о, о-о, медведя забирают в зоо". Зал аплодирует. Голова откашливается.
   ГВШ: Кха! Дошло до меня, о великий тан, что ты - Макбет!
   М (обалдело): Да! Вроде бы.. С самого утра был.. Отца моего звали пан Макбет, и мать звалась пани Макбетова, так что..
   ГВШ: Так вот, Макбет! Враг твой будет Макдуф! 0н хочет стать королем, твой сосед!
   М: Я знаю, что он мои сосед! Я знаю, что он хочет стать королем! У меня с обеда в боку заноза торчит!
   ВЕДЬМЫ: Короче, Склифосовский! А ты. голова. сгинь! Голова с шумом, дымом и звуком: "ПУ!" проваливается в люк.
   ПЕРВАЯ ВЕДЬМА: Следующим номером нашей программы - Дитя С Пальмовой Ветвью!
   МАКДУФ: Это становится забавным!
   БОУИ: Тебе не место тут пока! Сейчас намнем тебе бока!
   Макдуф испуганно убегает.
   М (плаксиво): Он мои слова сказал, заноза! И вообще - дитя уже было!
   БОУИ (успокаивающе): То было Окровавленное, а это - с веткой!
   М: Умылось уже! Ну, где оно?
   Выходит Джо Кокер, как положено дитям - в простыне и с веником в руке.
   М(ехидно): Тоже мне, нашли младенчика!
   БОУИ: Да, это дитя! Да, с пальмовой ветвью! А кто не согласен - пусть выйдет!
   М: Хорошо, я уйду. Но ответь мне на три вопроса! Во первых, где ветвь?
   БОУИ: Вот!
   М: Это веник! Хороший, дубовый. Но веник! Второй вопрос - где дитя?
   БОУИ: Вот!
   М: Да? А почему оно небритое, как старый орангутанг? И третий вопрос - ПОЧЕМУ ОН ЧЕШЕТСЯ ВСЕ ВРЕМЯ? У него что, блохи?
   ГОЛОСА ИЗ ЗАДА: С таким контингентом на сцене это неудивительно! 0собенно этот Макбет! Почему он с кастрюлей на голове? У него под ней язвы на пол-лица?
   ВЕДЬМЫ: Короче, Склихософские! Дайте ребенку сказать слова и отпустите с миром!
   М (мрачно): Говори уж.
   ЯГА (высовываясь из-за кулис, с непомерным ужасом): УЖ?!!
   ДИТЯ (меча в него веником): В общем, Макбет, хочу тебе сказать, что ты - неуязвимый.
   М (радостно): Вот здорово! Так я их всех перебью и завоюю!
   ДСПВ: И тебя не может убить ни один человек. рожденный при обычных обстоятельствах!
   М: А животное?
   ДСПВ: Насчет животных никаких указаний не поступало!
   М: Вот пойди и узнай!
   Кокер уходит. Чучело крокодила ухает по-совиному. Вторая ведьма мешает в котле половником, пробует зелье.
   ВТОРАЯ ВЕДЬМА (авторитетно): Не уварился еще.
   М: Кстати! Я где-то читал, что в ведьмином зелье должно быть не менее двадцати компонентов, а у вас там жаба да ворона, и те не наваристые!
   ВЕДЬМЫ: Короче, Склихософский! Отваливай давай!
   М: Не-ет, сначала вы мне скажите рецепт вашего зелья!
   ВЕДЬМЫ: Зачем?
   М: Сам сварю на досуге.
   ВЕДЬМЫ: Мы тебе после спектакля на бумажке напишем.
   М: Да уж. будте уверены, я жабу понежней найду. И ворону не такую затравленную. Посмотрите ей в глаза!
   ЗАЛ (скандирует): Зе-лья! Зе-лья!
   ВЕДЬМЫ (нервно): Получите у Коллинза!
   Хватают котел и резво убегают за кулисы. Макбет, изловчившись, наподдает последней улепетывающей ведьме по спине сапогом. Ведьма с протяжным криком падает носом вперед в котел, прямо в объятия Дикона.
   М (хладнокровно): Наваристей будет.
   Садится на сцену и начинает размышлять.
   М: Что же это получается? Макдуф метит на мое место? Мы ж с ним друзья!
   Р (успокаивающе): Были друзья, да вот вышли.
   М (заводясь): А я вот первый у него царство отберу!
   БОУИ (строго): Не положено.
   М (тоскуя): Да как же это! Да почему же это! Кем вообще не положено? Не положено, а покладено? И не покладено, но - зарыто!
   БОУИ: Ну представь, что он тебя скинул с первого места в хит-параде, на котором ты продержался восемь недель!
   М (пожимая плечами): Ну что ж.. Бывает! Драться из-за этого, что ли?
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Это какой-то ненатуральный Макбет! Точно! Не наш человек! Его спихивают с первого места, на котором он продержался восемь недель, а он говорит - бывает! Еще и драться не хочет! Пришибленный какой-то, честное слово!
   М (рычит): да вы на себя посмотрите! Недопыри! Вот ты, Адамс. Ты на первом месте сколько продержался?
   АДАМС (с плачем): Семна-а-адцать!
   М: Вот! А до сих пор нудит, повеситься собирался. Какая муха тебя укусила?
   БОНО ПО ПРОЗВИЩУ "МУХА" (гордо): Я! Я его с первого места спихнул!
   Молча встают Мухины коллеги Эдж, Адам Клейтон, Ларри Маллен, плюют Боно на ботинки и уходят. Не успевают они дойти даже до конца ряда, как на них с кряхтением падает сверху Лучано Паваротти, превращая их в пюре.
   М: Вот так! И лишних нам не надо! Чужие здесь... А!
   На сцену внезапно выходит Окровавленное Дитя.
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Напророчил уже! Сотрись со сцены!
   ОД: Я просто хотел предупредить, что собак на сцене выгуливать категорически воспрещается. ходить в шляпе без перышка - дурной тон и.. Давид, дай закурить.
   Присаживается перед суфлерской будкой и достает огромную козью ножку. Раздается мощное: "ПШШШ", и будку вместе с курильщиками покрывает обильный слой пены, коей их покрывают недремлющие оки - зизитоповцы из огнетушителя. Окровавленное Дитя и Воуи, грязно ругаясь, убегают отмываться.
   САМЫЙ БОРОДАТЫЙ ЗИЗИТОПОВЕЦ (поднимая палец): И пьянству - бой!
   На сцену уныло выходит Хетфидд, напевая какой-то варварский мотив, достает швабру и принимается размазывать грязь по сцене. Потом спохватывается и орёт: "Антракт!", вбирает мусор совком и уходит за кулисы.
   Р: Эй! Эй, стой! Вот же еще куча мусора! Почему не убрал? Вернись и домети!
   Хетфилд, напевая еще более варварский мотив, возвращается и опять начинает возить по поду тряпкой.
   Х: Как на тоненькый ледок.. Выпал беленькый снежок..
   ТОСКЛИВЫЙ ГОЛОС ЭЛТОНА ИЗ ЗАЛА: От такой ширины-ы...
   Х: Заткнись! Это моя песня!
   Р: Мети-мети давай.
   Из-за кулис высовывается голова Макбета.
   М: Кстати, разрешите сообщить радость: я играть на грязной сцене не буду!
   Боуи, свежевымытый и благоухающий. лезет в будку, попутно успокаивая Макбета.
   Р: Хорошо, хорошо. Отдохни пока. Умаялся, сиротинушка дунсинанская!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: A мы как же? 0тцустите хоть чаю попить!
   ГОЛОС КОЛЛИНЗА: С сушкими!
   Б: Сидите, господа. сидите! Сейчас будет интерлюдия!
   На сцену грациозно вываливается Лучано Паваротти в балетной пачке. Боуи следит за ним с открытым ртом - ясно, что он не ожидал такого развития сюжета.
   ЛП: Танец маленьких!
   Начинает старательно выделывать па-де-де и па-де-труа.
   Р (из будки, шепотом): Лебедей!
   ЛД (краснея): Чего? Не-ет, я не скажу этого публично!
   Р (орет): лебедей, обезьяна!!!
   ЛП (с достоинством): Нет. и не просите! п - честный человек!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Как честный человек, ты обязан жениться!
   ЛП (ошеломленно): На ком?!!
   Из шестого ряда встает громоподобная Энн Леннокс.
   ЭЛ: А хотя бы и на мне!
   ЛП (закисая от смеха): Господа! Да на нее ж дунь - она рассыплется. как мумия бабушки Джона Дикона!
   Встает бабушка Дикона и всенародно проклинает Лучана, попутно отлучая его от церкви. Все апплодируют. (Впоследствии, когда через некоторое время бабушка погибает в Битве Пяти Воинств При Ватерлоо, Лучано всенародно объявляют пророком и потомственным святым и принимают обратно в лоно церкви.)
   Появляется Коллинз с бумажной пачкой, из которой выглядывают аппетитные порции.
   ФК: Господа. кому мороженое?!!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Фил, мы же сказали - больше никакого мороженого!
   ФК: (заискивающе): Лучик! Ну ты-то хочешь мороженого, я знаю!
   ЛП (с достоинством): Конечно, хочу, но я его не ем из-за моральных принципов!
   ФК: Да какие могут быть моральные принципы. когда все маленькие танцуют в пачках, с мороженым!
   Лучано, не улавливая запятой, прыгает в пачку к Коллинзу и начинает вдохновенно отплясывать на мороженом. К нему присоединяется Костя Райкин, а Леня Агутин, обнимая Коллинзовы колени, поет-надрывается: "В полночь шум на кладбище - среди зеленых скал Райкин с Паваротти тарантеллу танцевал!"
   Общими усилиями певуна с плясуном отрывают и препровождают, а Лучано начинают распекать.
   РИНГО: Лучано, ты только что испортил.. Сколько?
   ФК (плачущим голосом): Тридцать шесть!
   РИНГО: Тридцать шесть порций отличного шоколадного мороженого, плюс пачка, плюс подоходный, плюс милицейский, плюс королевский, плюс тринадцать процентов подоходный, минус девятнадцать процентов, как нелегально въехавшему иностранцу... Итого с тебя - двадцать пять фунтов. два шиллинга и три пенса!
   ЛП: Вот вам два шиллинга. вот и три пенса.
   ФК: Да это.. Да этого же и на одну порцию не хватит!
   ЛП: Ошибаетесь, милейший! На одну порцию как раз и хватит!
   Вытаскивает из пачки одну порцию, кланяется и уходит за кулисы.
   Р: А куда это он пошел? А интерлюдия? А загаженная мороженым сцена?
   ПЛАКСИВЫЙ ГОЛОС ИЗ-ЭА КУЛИС: Интерлюдия - это мы! Дадут нам ее провести, наконец?
   РИНГО (величаво): Коллинз. за засорение общественно - политической сцены гадким и вдвойне гадким мороженым.. В общем, уберись отсюда, иначе нас стошнит. И со сцены вытрите!
   Выходит Хетфилд с неизменным варварским мотивом.
   Х: Истопили баньку! Вымыли ваваньку!
   Коллинз краснеет и заползает под кресло. Джеймс берет кресло вместе со спрятавшимся под ним Коллинзом и уносит. На сцене тем временем обнаруживается незнакомый гражданин, который, стоя на четвереньках. азартно лакает из молочной лужи и вылизывает шоколадные пятна.
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Постойте! А это кто? Наверное, это и есть обещанная нам интерлюдия?
   ПЛАКСИВЫЙ ГОЛОС ИЗ-ЗА КУЛИС: Нет, это мы - интерлюдия! Мы тут уже полчаса стоим и ждем, когда нам разрешат ее провести!
   Б (умиленно): Хороший какой.. Мороженое кушает..
   Гражданин, слизав последний капельку. встает. откланивается и уходит со сцены. Выходит Хетфилд со шваброй, разинув рот, смотрит на девственно чистую сцену.
   Х: Господа, скажите честно - кто убрал?
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛA: Таинственный незнакомец, честь ему и хвала!
   Х: А где же он? Облобызать бы!
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: Ушел!
   Х (меланхолично): Жаль (уходит).
   ПЛАКСИВЫЙ ГОЛОС ИЗ-ЗА КУЛИС: B конце концов! дадут нам провести..
   ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА: да выходите, выходите, чтоб вам!
   ВЕСЕЛЫЙ ГОЛОС ИЗ-ЗА КУЛИС: Дикон! Играй!
   С колосников доносится мелодичная трель диконской дудочки.
   Б: Сцена с ручейком! Глядите. что сейчас будет!
   На сцену выходят Ромео и Джульетта. В Ромео все узнают неутомимого коротышку Денни ДеВито, Джульетта же прикрывает веером усы. а юбкой - клетчатые штаны. Они тащат за собой ведро и бритвенный тазик, который тут же нахлобучивает себе на голову Яга. вышедший из-за кулис.
   - Будем делать ручеек - жизнерадостно объявляет Ромео. - Дикон! Давай ручеек!
   Раздается веселое журчание, и сверху стекает струйка, попадая точно в ведро. По залу волнами расходится запах "Кенсингтона".
   ДЖУЛЬЕТТА (гневно): Добро переводить!
   БОУИ: У нас в программе "Кенсингтона" нет!
   ДИКОН: Подписывал ее церковый комитет!
   Встает сердитая бабушка Дикона.
   БАБУШКА: Не церковый, а церковный! Хамы!
   РОМЕО: В принципе, мы ожидали дудочку.. Но и это сойдет! (с воодушевлением пьет из ведра и вскоре становится, что говорится, "в пупырышки").
   Раздается взрыв ругательств, грохот, и с печальным звоном в ведро падает дудочка.
   ДИКОН (несколько грубо): Вот... А как же я теперь сделаю ручеек?
   Р: Выворачивайся!
   ДИКОН (донельзя оскорбленно): Что ж.. (спускается по канату на сцену, потом - под сцену - и вскоре появляется оттуда со следами борьбы на лице, но победно потрясая тромбоном).
   Д: Сейчас усе будет!
   Вскарабкивается наверх и истошно трубит.
   Р: Это не ручеек. Нет. это даже больше, чем не ручеек. Это вообще черт знает что такое!
   - Господи! - раздается такой замогильный голос, что все вздрагивают. - Я ему такую партию для дудочки написал...
   Теперь все понимают, что звук идет из оркестровой ямы, где окопался композитор.
   Д (невозмутимо): Я играю. как бог! Дву-у-уиии!!!
   Зал закрывает уши лапами и напряженно думает. С места приподымается один Синхрофазотрон Четырнадцатый.
   СЧ: Как я понимаю, это и есть так широко разрекламированный в анонсах и уличных растяжках ручеек?
   Д (благосклонно): Именно так, именно так.
   СЧ: Хочу выразить вам свои соболезнования. Видать. в этом ручейке течет поистине грязная и вонючая вода!
   Победоносно оглядывается, жаждя увидеть вокруг восхищенные глаза. Но у всех в ушах лапы, поэтому никто не смог оценить шпильку. Разгневанный Гудрон покидает театр. У входа его встречает Ландгрен и пинком провожает обратно. Раскланиваясь и расточая комплименты, Вуд садится на место и начинает шуршать конфетными фантиками. Ему делают первое предупреждение, затем - второе, и, наконец, удаляют из зала под его же радостные вопли.
   На сцену же выползает сам Рон Вуд. Видно, что он уже успел с утра надраться и теперь ищет ссоры.
   - А ведь верно заметил дядюшка! - кричит он в ухо Ромео. - Экологическая ситуасьон налицо, как грится, хы-хы..
   Забывшись, он начинает размахивать своими худыми ручонками и попадает Джульетте по носу. Та без лишних слов хватает его в охапку, комкает и швыряет в ведро с ручейком, где Рон и затихает до поры до времени, время от времени невкусно всасывая очередную порцию "Мусорка".
   Р: Продолжим действо! А сейчас - внимание! - с диким криком "Ага!" вылетает..?
   ЗАЛ: Роберт Энглунд!
   Б (упавшим голосом): Почему же Энглунд? Причем тут этот барсучий нос?
   В зале легкая потасовка из-за того, кому отвечать Режиссеру. Встает изрядно покусанный Адамс.
   А: Энглунд при шторе. То есть при занавеске. В общем, он занавес шшупает!
   Боуи разворачивается и - о! - действительно, видит самого настоящего Роберта Энглунда, который стоит возле гардины и самым нахальным образом ее "шщупает".
   Р: Эй, ты! Подь сюды! Чего ты тут? У нас спектакль!
   Э (не переставая изучать материю): Семьдесят шесть... Хорошая штучка! (измеряет рулеткой.) Почем брали? Сто пятьдесят пять...
   Р: Пошел вон!
   Э (вынимая опасную бритву): Сам. (методично отрезает кусок гардины.)
   Р: Матушки! Мамино платье! (бросается отнимать, но чуть не натыкается на лезвие.)
   Э: Не лапай, не купишь! А я куплю. Сколько с меня? (деловито прячет отрез под полу).
   Б: У меня слов нет..
   Э: А у меня - денег. Вышлю переводом. Ээх! (топает ногой, сверху спускается веревочная лестница, и Энглунд уносится вверх как ангел.)
   Боуи молча жует губами.
   Р: Сколько лет живу, но такого.. (внезапно напускается на закулисную шатию): А вы что делаете тут? А ну марш! Геть, пошли! Где Яга? Где этот сизый кусок печали?
   Через всю сцену вихрей летит Яга.
   Я: АААА - ГААААА!!!
   Б (с облегчением): Слава Богу! Хоть раз вышел правильно!
   ЯГА (после пятиминутного молчания): А что говорить? Я что-то должен... (начинает тщательно изучать записи на манжетах) Что - то сделать.. Ах, да!
   Хватает Джульетту и начинает душить.
   ЯГА: Молилась ли ты на ночь? Скажи быстро!
   ДЖУЛЬЕТТА: Быстро. Доволен? И не молюсь я никогда, поскольку парси. И должна носить кусти! А молиться, особенно на ночь, мне Заратустра не позволяет!
   ЯГА: Жаль.
   Удавливает Джульетту под овации зрителей. Боуи от радости подпрыгивает, но, так как он сидит в будочке, он пробивает головой ее поволок и застревает. Голова его, представ на обозрение всему залу, вращает глазами и открывает рот. Тут же в сцене открывается еще два люка и из них высовывается еще две головы. Одна из них, Стинга, запевает известную уже нам песню про медведя. а вторая, взбешенного Ангуса Янга, начинает немилосердно вопить на радость публике.
   ЯЧГ: Мо-о-ой тромбо-о-он! Верните имущество взад! Сволочи.
   С колосников раздается жизнерадостный звук, свидетельствующий о том, что Джон вполне смирился с потерей дудочки и что тромбон его устраивает абсолютно.
   ЯНГ: Как же мне тоскливо, господа... Ни у кого нет штанов?
   Ползала застывает в изумлении, ползала начинает стаскивать штаны.
   ЯНГ (растроганно): Господа, господа! Спасибо, не надо! Я просто спросил. Просто спросил. Я же не знал, что вы все тут в штанах, думал. может, у кого-нибудь нету. А то я тут давеча в лесу штаны нашел, теперь постираю, по колено обрежу и буду носить.
   Головы, как по команде, скрываются. Тем временем неугомонный Кобэйн, крадучись, стягивает с колосников прут, и на цыпочках через всю сцену несет его пропивать.
   БОУИ (сурово): Эй ты, Кур-ртнеев гр-руб! Куда прут попер?
   КОБЗЙН (лебезя): А вот! Поближе! К этому-то! К толстенькому-то!
   ПАВАРОТТИ (чуть не плача): Нет! Нет! Я не полезу! У меня энурез.
   БОУИ (изумленно): Ась?!!
   ПАВАРОТТИ: Да! Будильник не срабатывает! От постоянных падений. От переживаний. От лишений. От падений в кислоту и щелочь.
   БОУИ: Любопытно! Трогает до слез. Но ты уж полезай, милый. Уважь.
   ПАВА: Нет. Не полезу. Мне плохо. Я не могу делать ласточку!
   Б: Так. Раз ты не можешь делать ласточку, тогда попробуй сделать.. лягушечку!
   ПА: Хорошо, но только в последний раз! (начинает по-обезьяньи карабкаться на столб, влезши же, замирает в позе амфибии и, двигая нижней губой, мастерски подражает квакше. Его мощное "КО-АКК! КО-АКК!" победно разносятся по залу. Зрителей вымораживает.)
   ЗАЛ: ВО-О! ВО-О!! ВО-О!!!
   "Во-о, во-о!", - кричали они! - рассказывал наутро дедушка Дж. Х. , завлекая воплями слушателей, кои пропустили вчерашний спектакль. - И этот противный Ангус кричал громче всех! Я один не кричал! Я спал. Потом проснулся и досмотрел до конца.
   - А что же было в перерыве между твоим зосыпом и просыпом? - томились слушатели.
   - А в перерыве было вот что! - заговорщически сказал очень злой Том Петти. - Слушайте!..
   ...На сцену выходит Первый Могильщик. Он весь в земле, с закинутой на плечо лопатой и с черепом в кармане, который выпирает оттуда всеми челюстями.
   ПМ (снимает лопату с плеча, изымает череп из кармана, из-за пазухи - второй. и начиная с увлечением ими жонглировать): Але! Але!
   Неожиданно отбрасывает черепа в сторону и несколькими энергичными толчками удаляет всех стоящих на сцене за кулисы попить чайку, очухаться. Опосля чего, отряхнув руки и прочистив уши, верещит на весь зал:
   ПМ: Вторая часть Мырлизонского балета!
   Подбирает раскатившиеся черепа и продолжает подбрасывать их в воздухе.
   Р: Гражданин, прекратите жонгляж!
   Могильщик мечет в него черепом. Зал аплодирует стоя. Сидит один Ринго. Он считает ниже своего достоинства подыматься из-за жонгляжа черепов, к тому же неизвестно чьих. Хотя..
   РИНГО: Что-то знакомыми кажутся мне эти забытые кости! Где ты их взял, отвечай, а не то покажу тебе я!
   ПМ (с чувством собственного достоинства): Я их не брал! Их мне подарили!
   РИНГО: Кто подарил? Отвечай, а не то укушу тебя я!
   ПМ: Второй мне Могиль подарил, не буду Могильщик я Первый! Дал он мне их и сказал своим голосим страшным и сиплым: "Вот, забери ерунду, пожонглируй немножко у них". Я ведь копаю. а он, соответственно, тоже Роет могилы, как крот, а потом зарывает опять! Глядь - там лежат черепа. лежат там в грязи черепочки. Стало тоскливо еиу - ничьи, почему бы не взять?
   РИНГО: А где же Могильщик Второй? Почему мне его не покажут? Или ужасно он грязен, Грязнее, чем ты, землекоп?
   ГОЛОС ИЗ-ЗА КУЛИС: Сейчасц! Сейчасц! (на сцену вываливается Джульетта с лопатой. Путаясь в тряпках, она стаскивает через голову платье, выставляя всем на обозрение знакомые клетчатые штаны, тщательно уяавоженные черноземом. Она (или уже Он) швыряет лохмотья в оркестровую яму, откуда тут же доносится битье тарелок Адамса, ужасный тягучий звук волынки и треск раздираемого поперек платья).
   Р (орет): Портить имущество казенное? Доберусь я до вас, черти! Куда?
   ГОЛОС ЯНГА: Не "куда", а "зачем". Я сейчас буду играть на своем тромбоне завершающий штришок.
   Р: Какой завершающий, олух, еще полспектакля!
   ЯНГ: Как - какой завершающий? Я же вот эту тряпку засовываю в эту дырку, а потом я ее когда вытаскиваю, раздается такой звук (раздается звук "Уввааа").
   Над оркестровой ямой парламентерским флагом взмывает юбка и падает в будку. Оттуда появляется режиссерская рука и торжествующе машет зажатой в ней юбкой. Зал аплодирует стоя. Сидит один Ринго, считая ниже своего достоинства подниматься и аплодировать какой-то нижней юбке.
   ГОЛОС С ШЕСТА: Аа! Это и я так могу! Слушайте!
   На шесте слышны какие-то шорохи, движения, кашель,а потом раздается такое мощное "УУВАААА!!!", что в рожу шестному тут же влепляется здоровенная помидорина, и Лучано с протяжным криком летит вниз. Он распластывается по сцене, как большая тужа сельдевого кита. В это время раздается жуткое кряхтенье. Это Второй Могильщик тщетно пытается вскарабкаться по шесту.
   ЭЛТОН: Ну куда он лезет?
   ВМ: А пусь не квакает!
   ПАВА: А кто квакает-то? Я не квакал! Я пел!
   ЭЛТОН (издевательно): Да? Я не плачу, я пою - песню слушайте мою?
   ПА: Ты ничего не понимаешь, дикий кур! Это ариозо.
   ЭЛТОН: А я - Квамидозо! Ха-ха-ха!
   Зал смеется и свистит Павароту в уши. Не смеется один Вячеслав Петкун. Ведь это он - настоящий, истинный Квазимодо, но никто этого не ценит, а жаль, и Петкун со вздохом решает не дружить с ними, раз они все такие!
   ПА: Да, ариозо! Из оперы Даргомыжского, чтоб ты знал!
   ЭЛТОН: "Русалочка"?
   П: "Русалка", между прочим!
   ЭЛТОН: А вот как воткнем тебе в зад хвост селедки - вот и будет русалка! Ха-ха!
   П: Я не говорил, что я - русалка!
   ЭЛТОН: Неужто? И кто это сейчас тут у нас в зале заливался: "Я русалка! Я русалка!", а?
   ВМ: Взгляните-ка! (начинает непристойно извиваться на шесте, изображая русалку)
   Зрители дохнут от смеха. Второй же Могильщих слезает с прута и озабоченно шныряет по сцене.
   Р: Че ищешь, лопатник?
   ВМ: Хвост селедки!
   Паваротти разгневанно удаляется. Возле самой кулисы он останавливается, чтобы узнать, чем все дело кончится.
   Р (Второму Могильщику): Эй, ты! Сейчас разве ты выходишь? Тебя звали?
   М: Подождите. Хвост сейчас найду.
   Паваротти в ужасе спасается бегством. В это время на сцену, широкими шагами.от которых трещат его узкие брюки, выходит Гамлет.
   Г (озабоченно): Как мне кажется, кому-то из вас я должен сейчас сказать: "Бедный Йорик"?
   Появление Гамлета зал встречает ужасным хохотом. И есть чему смеяться - на нем не защитна гимнастерка, но шинель с проеденными шашелем прорехами, на ногах, как уже упоминалось, узкие брюки-дудки, а также роскошные кеды фабрики "Скороход". На голове его изящно сидит парик - каре, а сверху притулилась кепчонка с пером. К тому же лицо его невероятно подвижно и, кажется, раздвигается в улыбке сразу в четыре стороны, при этом он еще умудряется шевелить бровями и ушами. так, что даже сам Джим Керри зеленеет от зависти, напоминая лицом одноименного героя из фильма "Маска".
   Итак, Гамлет стоит на сцене и озирается, справа и слева его, как эскорт, стоят Могильщики с лопатами. И черепами на черенках.
   Р(сухо, поскольку смех в зале не утихает): Я сейчас тоже череп возьму. Чей-нибудь из ваших! Если вы не перестанете сейчас же портить сцену! У нас "Макбет", а не "Безумный день, или Женитьба Бальзамкина"! Прекратить!
   Г: Так где же тут у вас Макбет?
   Р (желчно): Ты бы еще спросил - "Где жареные папайи"! 3ачем тебе Макбет? Он тебе зачем? Ты-то кто? Макдуф?
   Г (гордо): Я Гамлет! Принц Датский!
   Б: И отлично. Теперь перейдем ко второму акту концерта по заявкам радиослушателей! Соблаговолите удалиться. Ну пожалуйста! Ну что вам стоит, а?
   Г: Невозможно! (вытаскивает сценарий и тычет в него пальцем): У меня тут большая сцена разговора с Макбетом!
   Боуи строит ужасную гримасу.
   Г (упорно): И не крой мне всяких морд, я все равно не уйду, пока не поговорю с Макбетом. Не кривляйся! Стыдно должно быть.
   Р: Ах, Гамлет! Ты, наверное, тот самый Гамлыт..
   Гамлет польщенно кланяется.
   Р: Каторы майво любимова чижыка сиел!
   Г: Никаких чижиков я не ел! А вот Чиж. наверно, ужасно оскорблен твоим наветом!
   Р: Эй, Чиж! Ты оскорблен?
   Со своего места подымается неизвестно как попавший в зал Чиж и качает головой.
   Б: Хорошо. Можете идти!
   Чиж, кивнув, удаляется.
   Б (шепотом): И отрубите ему там, на улице, голову!
   С места подымаются БГ, Рон Вуд и Чарли Уотс и тоже удаляются из зала.
   Г: В таком случае я беру мой сценарий и читаю: "Гамлет входит после двух могильщиков, которые перед уходом произносят коронную фразу "А спички где?"
   Р: А они говорили "А спички где"?
   Произносит он это таким змеиным голосом, что всем становится не по себе, а у Джима Керри встают торчком его большие волосатые уши.
   Г: Ну, они уже почти должны были сказать..
   Р (холодно, постепенно по мере продолжения его речь все холодеет и холодеет): Во-первых, по уходу Могильщиков, кои почему-то до сих пор здесь. должен состояться большой трепотун между Макбетом и Макдуфом по поводу алмаза, который будто бы Макдуф должен был передать Банке через короля, но, так как они все уже умерли, Макбет должен дознатьоя - куда подевался камушек!
   Г: А у меня в сценарии сказано(трясет рукописью), что они должны обсуждать проблемы незаконнорожденного родства, а также байстрюкового байстрючества байстрюковых барсучат!
   Б: 3абодай тебя комар! Читай текст, и быстро!
   Г: А я текста не знаю.. (становится похожим на потекшую сосульку). Б: Ка-а-хк? А сценарий?
   Г: Я.. Пот.. потеря.. Пппотерял.. Я.
   Р: А это шо?
   Г: Это - шпаргалка с указанием, когда я должен выходить..
   Р: Так неужели ты, мартышка, думаешь, что я позволяю выходить актерам на сцену только для того, чтобы они перед этим забывали свой чертов ТЕКСТ?
   ЗАЛ: Текст! Текст! Говори текст!
   Р: Быстроооо! Убью. Или вон со сцены!
   Г: Нет! Не покину сцену! Лучше смерть!
   Б: Во-во, сейчас вот и зарежу! Или нет, лучше отрежу тебе уши и прибью их.. Нет, это уже явный повтор.
   ДеДжоХар: Повтор, повтор! У меня все записано!
   Трясет большой зеленой тетрадкой, кою У него ловко выуживает Нил Янг и пускает по рядам. Дедушка вскакивает и, бранясь, семенит за своей собственностью. но она уже за десять рядов от него, где из нее уже под общий хохот зачитываются самые смачные места.
   РИНГО: Потом мне передадите. Я тоже посмеюсь. (Вынимает красно - синий карандаш и засовывает его за ухо, отчего страшно становится похожим на принца Флоризеля. хотя, как известно, у настоящего Флоризеля никаких карандашей за ушами не было).
   Г (бодро): Ну что, начнем, помолясь?
   Б: Начинай, начинай, примус, поглядим - хоть что-то ты скажешь?
   Г: А кому говорить? Тут только же эти двое! (указывает на могильщиков/.
   Р: Эти двое - покиньте сцену!
   Первый Могильщик вскакивает на плечи Второго, они с гиканьем скачут вокруг Гамлета, срывают у него с головы кепку и уезжают. Из кепки летят какие-то листы, Гамлет с воплем "Сценарий!" кидается их подымать, но листы попадают в лужу "Двойного", оставленную после Ручейка. и там истлевают.
   Р: Раззява! Сам виноват. Вон, видишь, в том углу стоит Макбет..
   Г (чистосердечно): Нет, не вижу! Макбет не стоит. Макбет лежит. Возле него - вот это верно - стоят две большие фляги и графин из-под вина!
   Р: Свинья, он сорвался!
   Г: А леди лежит у него поперек живота и пьет из трубочки "Мартини"!
   Р (орет): Алканавты - подьем! Вставай, ты, лишенец!
   Макбет, жутко икая, пытается подняться, но, не совладав с пьяными ногами. плюхается на маленькую кривоногую табуреточку. Леди же встать совсем не может. Она лежит кверху ногами, и из ее легких вырывается такой душераздирающий свист и вой, что куда там Браевой волынке!
   Р (прикладывая палец к губам, в зал): Тс! Спит! (снимает шляпу и мечет ее через вес сцену, где она уютно устраивается на лице Макбетихи. Шум прибоя стихает). - Это все ерунда, - продолжает он. - С этим мы разобрались путем применения математических границ и электрических устриц, а равно и моей шляпки..
   БАС ИЗ ЗАЛА: Ты хотел сказать - твоего утиного картуза!
   Р: Я слышал. кто это сказал! И даже знаю! (из будки высовывается дуло пулемета и наставляется на высказавшегося. высказавшийся немедленно натягивает шляпу на уши и сжимается в комок, чрезвычайно напоминая гриб "волчий пузырь".
   Р: Победа! (вылезает из будки, натягивает хромовые сапоги и отплясывает на сцене "Камаринского".)
   Под дробный топот из люка показывается голова Янга.
   ЯНГ: Господа, пожалуйста, потише! У меня чахотка!
   Р: А по мне хучь бруцеллез!
   ЯНГ: А ежели бы у меня - да ящур! Я бы посмотрел бы тогда. чтоб ты тут поплясал!
   Р: Если бы ящур (ух! эх!), сплясал бы я "мамбу-тумбу"! Гоп! Хлоп! Вот тебе в лоб!
   ЗАЛ: Хватит! Спектакль давайте! А то уйдем организованно и щумно!
   Р: Немозмяжно.. (обессиленный, падает на сцену). Унесите тело!
   Входят Микки Рурк и Брюс Уиллис и впихивают Боуи в будку. Боуи вылезает оттуда и с новым энтузиазмом отплясывает мамбу.
   ЯНГ: И все равно - прекратите счас же!
   Боуи, не переставая плясать, подплясывает к Янгу, хватает его за уши и, вытащив из люка, проделывает с ним следующую операцию - закатывает рукав рубахи, размахивается и, сказавши: "ЫХ!!!", швыряет его обратно в яму. Янг с затихающим криком исчезает в бездонной пропасти. В то же время с другой стороны сцены к Боуи подходит целый и невредимый Янг.
   ЯНГ: А это был не я! Это был мой брат Малькольм!
   Боуи повторяет операцию, прибавив к "Ыху" еще и "РРР!!!" Звон со дна ямы объявляет о прибытии дорогого гостя.
   Б: Видите, как все просто? А главное - все хорошо закончилось! Но ведь истории моей не конец!
   Г: Нет, не конец! Так расскажи, что было дальше, наконец!
   Б: Молчи, хитрец! Я тебе что - и жвец, и шнец, и на дуде сопец?
   Г: И в бороде слизнец! (смеется кудахчущим смехом).
   Р (шепчет): Завязывай! Давай говори!
   Г: И завязывать нечего, и говорить не знаю об чем. Ну.. Ну здравствуй, Макбет!
   МАКБЕТ (открывая один глаз): Хра? (засыпает).
   Р (вслух про себя): Форменный идиот.
   Г (приняв слова за подсказку, радостно - Макбету): Идиот! Макбет, да ведь ты - форменный идиот! Ты об этом знал?
   М (просыпаясь): А сейчас же по харе!
   Г (быстро показывая на Боуи): Ему.
   Р: У меня нет хари. У меня есть лицо, сценарий, сосиски и газеты. Кстати - не хотите ли фокуса?
   Он сворачивает газету, кидает туда сосиски, потом вылезает, приплясывая, подходит к Макбету и вынимает у него из кармана часы. засовывает в этот же кулек, опосля аккуратно кладет на доски все тот же кулек и несколько раз на него прыгает. Но ему этого мало. Он бежит к пожарному щиту, срывает с него огромную кувалду, подбегает к кульку и с коротким хуканьем лупит по нему с такой силой, что пробивает пол. Оттуда на него с укором глядит Стинг. У него на морщинистом лбу с ужасающей быстротой растет огромная шишка. Похоже. он в очередной раз собрался спеть песню про медведя. С табуретки, где сидит Макбет, раздается протяжный клекот. Боуи же торжественно подымает куль и разворачивает его одним движением руки. Из него вываливается каша из сосисок и часовых деталей. Макбет в шоке. Зал аплодирует стоя. И даже Ринго присоединяется к всеобщему ликованию!
   Р: 3есь фокус в том, что никто не заметил - куда девался сценарий! А вот он! (торжественно тащит сценарий из-за пазухи): А вот эта кашка - народная английская забава "кишьмишь"!
   Макбет разражается градом ругательств. Леди Макбет перестает сопеть и внимательно слушает.
   М: Ну, умслопогасы, погодите!
   Сгребает птичьей лапой детали и уходит под аплодисменты публики. Боуи польщенно раскланивается и принимает цветы. Сверху свешивается Дикон на шарфе и, лихо проносясь над головами актеров, задергивает занавес с ликующим криком: "Опя-а-ать антра-а-акт"! Крики "Бис" и "Муравьев ему в штаны". Бабка Боуи выдавливает "Ату!" и опять засыпает. За занавесом актеры, ругаясь и плюясь, делят цветы и деньги. Боуи, пересчитывая львиную долю, уходит в буфет, Макбет - к часовщику, Леди Макбет - в пивную, остальные - в планетарий.
   Конец антракта.
   По рядам к своему месту пробирается опоздавший Роберт Плант.
   ПЛАНТ (бодро): Я ничего важного не пропустил?
   ДеДжоХар: Эва!
   П: О дьявол. И что ж тут было? Кто победил?
   ДеДжоХар: Слушай внимательно. Макбет забил Дункана и Банко, а Леди...
   П: Стой, стой! Кто такие эти Бамки-Мамки? Новенькие? А насчет Леди не надо врать, пожалуйста, она сошла еще в прошлом забеге - Фред ей соломиной ногу перешиб.
   ДеДжоХар: Какой соломиной? Ты о чем вообще, старый?
   П: Как это о чем - о бегах! 0 чем еще можно говорить в наше смутное время?
   ДеДжоХар: Эх, ты! Коряга! Здесь люди искусьтво представляют. страсти кипят неимоверной температуры, а он туда же - о тараканах! Тьфу!
   НИЛ ЯНГ (согласно кивая): Точно тьфу! Кто про что, а вшивый про баньку.
   П (суровея): А вот зачем это вы сейчас так сказали? Не надо. Я вшей вывел еще намедни, а в бане был позавчера. Адамс подтвердит - я его по лбу шайкой огрел. Спросите - за что?
   Р: Нет! Не мешай, гнедой!
   П: А он, шутник волчий, убрал доску с горячей трубы. а я как ступну! Так на ноге и отпечаталось: "Кенспомывка". До сих пор хроменький.
   Р: Кто там хромает - мне как-то начхать, а вот спектаклю надо продолжать. Поскольку пора.
   ГАМЛЕТ: Пора! (бодро топает ногой, припечатывая нос Боуи к поду).
   Р: Уау! Сволочь! Скотина! С-собака! Мерзавец! Обезьяна! Порос!
   Г (Макбету): Сволочь. Скотина. Мерзавец. Собака притом. Обезьяна. Потомок старого осла. Порождение крокодила. Выкормыш поросенка!
   Р (стонет): Облезлый хвост!
   Г (тыча пальцев в Макбета): Облезлый хвост ты, а не Макбет!
   Р: Ох.. Ой.. Какой же ты облезлый хвост!!!
   Г (внимательно вглядываясь в Макбета): Ой, какой облезлый хвост! Тебе над лечиться электричеством.
   М (неуверенно. но достаточно трезво): У меня ведь нет хвоста.
   Г (в будочку): Товарищ Режиссер, а товарищ Режиссер! У него нет хвоста. Вы там чего-то напутали.
   Р: Да я к тебе обращаюсь, выдра!
   Г (Макбету): Я к тебе обращаюсь. ты, недостойное вонючее животное с хвостом породы крыса!
   Р: Да к тебе, козел полосатый!
   Г: Да ты не просто крыса, ты еще и козел. Да не простой, а - полосатый! (делает непристойный жест в сторону Макбета).
   М: Я отказываюсь играть! Это уже не пьеса, а какой-то дерзкий памфлет! Я вот тебе твои Гамлетские уши на ходу отрежу!
   Г (распаляясь): А я тебе.. А я..
   Р: По тексту, по тексту, скотина зеленая!
   Г: По тексту. скотина! И знаешь какая? Зеленого цвета!
   М: Я тебе сам сейчас так по тексту наваляю, своих не узнаешь!
   Р: Ты слушай Макбета, сволочь!
   Г (отважно): Слушай меня, сволочь!
   Р (шипит): Все! Все! Молчи!
   Г (становясь в позу): Все! Все! Довольно, Макбет! Ты утомил меня! Заткнись, устал я слушать!
   Р: Да я..
   Г: Да я.. (вырывает шпагу из ножен) Да тебя.. (делает несколько угрожающих прыжков в сторону Макбета. Тот подходит к нему и после короткой борьбы вырывает орудие, переламывая об коленку).
   Р: Да я..
   М: Да я.. б-благодарен вам за то. что вы напомнили мне, что у меня есть оружие, с которым я смогу сразиться с Макдуфом! (подымает обломки шпаги и заглатывает их один за другим) Ап! Каков я шпагопроглатыватель? Бха! (кашляет, из его пасти вылетает замусленная гарда).
   Р: Что и требовалось доказать. А теперь, Гамлет - уходи!
   Г (ревет в ухо Макбету): Уходи давай! Надоел.
   Р: Я тебе говорю - уходи!
   Г (все в то же ухо): Я тебе сказал - уходи по-хорошему!
   Р (зверея): Я тебя сейчас пинками выкину!!!
   Г: Убирайся, не то погоню тебя пинками, презренный гунн!
   Р: Это я тебя - пинками!
   Г: Пинками! Пинками!
   Р: Мне твои попугайские штучки уже надоели! Быстро вон со сцены!
   Г (понятно кому): Слышал, чего режиссер сказал? Пошел вон со сцены. Будь так добр, свали отсюда!
   Макбет, смертельно оскорбленный, берет табуреточку и, понурившись, уходит.
   Р: Куда ушел? Э!
   Г (свесившись в будку): Я еще не ушел. Я здесь.
   Р: Убираааайсяяяя!!!
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Нет, оставайся!
   ДРУГОЙ ГОЛОС: Нет, пусть уходит! Только место на сцене занимает!
   Р: Слышал глас общеотва? Убирайся!
   Г (к лежащей Леди Макбет): Убирайся! Место тут занимает. Разлеглася, мышачья дочь! Ишь!
   Р: Это тебе нечего тут делать, слышишь? Тебе!
   Г (пинает Ледю): Слышь? Подымайся! Тебе тут места нет.
   Р: Гамлетишко, я тебе последний раз предупрежду! Пшел вон, облезлый бешеный ондатра! Плешивый! Рожа! Таракан в очках! Сушеный комар! Плесень! Пшел!
   Г (с достоинством): По крайнему моему разумению, я здесь не нужен?
   Р: Слава Богу, дошло!!!
   Зал аплодирует стоя. Ринго, разумеется, сидит. Потому что он спит.
   Г: Ну тогда я ухожу (делает три шага, при этом вновь наступая на нос режиссеру который как раз высунулся из будки, чтобы понаблюдать за передвижением одиногоко таракана, сбежавшего с бегов, и теперь направляющегося в туалет попить).
   Р: ОПЯЯААААТЬ? (начинает рваться и метаться, стараясь вылезти, но его попытки успехом не увенчиваются, поелику он зацепился галстухом за щепочку, торчащую из досок сцены. Щепочку. разумеется, просунул подлый Янг. Теперь Боуи мечется, стремясь вернуться на волю, время от времени взревывая через раздавленный нос) Режиссера убиваюд! Режиссера де бускаюд! Одбуздиде, берзавцы!!!
   Наконец Режиссер вырывается, подбегает к Гамлету и кусает его за ляжку. Гамлет кричит: "Ах!" и подскакивает на три метра. Там его уже ловит под микитки Дикон, делает "Ап!" с разворотом и переправляет Гамлета тройным сальто на другой колосник. где его ловит неутомимый Курт Кобэйн и делает переворот с прицелом в тринадцать градусов ниже нуля. Делает он это так: "Хоп!", аккуратно - как голубь - роняя его прямо на Ринго.
   РИНГО (грустно): Жаль мне тебя. Молодой еще парень. Жить бы тебе да жить. Радоваться. Гулять по лужам. На лыжах. А сейчас тебя посадят в коллектор. Может быть, на год. Может быть, на два.. Слушай, какая у тебя рожа знакомая. Где-то я тебя уже видел. Нет, ну где я тебя видел? Где?
   Зал умирает со смеху, глядя на жуткие рожи, воспроизводимые Гамлетом. Ринго абсолютно серьезен.
   Г (вежливо): Я вас тоже уже где-то встречал.
   РИНГО: И на том спасибо(торжественно пожимает ему руку). Вы - верный друг Отечества. Англия вас не забудет.
   Г: А вы вообще до своего блюстительства что делали? Чем занимались?
   РИНГО (смутившись): Да так.. Играл там в одной группе.. Но это так - увлечение, грехи молодости..
   ГОЛОС ПИТЕРА ГАБРИЭЛА: А вы читали "Грехи отцов" Людвига Гангофера?
   Ринго медленно встает, уши его подергиваются от нахлынувшего гнева.
   РИНГО (ледяным тоном): Гофера?
   ГАБРИЭЛ (опасливо): Нет, нет!
   РИНГО (закипая): Вы посмели сравнить Блюстителя Порядка с грызуном?
   ГАБРИЭЛ: Я сказал - Гангофера..
   РИНГО: Молчать! У вас есть спички?
   ГАБРИЭЛ (оторопев): Дда.
   РИНГО: Давайте сюда.
   Питер трясущейся рукой кидает ему коробок. Ринго вытаскивает из внутреннего кармана сигару и закуривает. Кивнув, кидает коробочку обратно.
   РИНГО: Благодарю, не ожидал. Можете сесть.
   Габриэл с грохотом падает на место и прячется за программкой.
   РИНГО (внезапно осознав. что с ним рядом сидит посторонний): В чем дело? (спихивает Гамлета с колен) Вон отсюда! Я с вами, сударь, незнаком. Я с вами не дружу. И вовсе не обязан водить знакомство с разными там постными и кислыми рожами!
   В зале слышен ужасающий хохот Пера Гессле.
   Г: Видите? Люди ценят мой талант! 0ни смеются! Я им приношу радость!
   РИНГО: Так. А я - получаю деньги. Что лучше?
   Г (завистливо): Деньги.
   РИНГО (назидательно): Это не про вас. Ступайте, молодой человек. Может, и из вас что-нибудь выйдет. Хотя лично я в этом сомневаюсь.
   Г (уныло): Понятно.. (растворяется в воздухе).
   РИНГО (в ужасе): А! Куда? Почему? Всему дому поменяли? Спасите, это колдовство, так не бывает!
   Но все уже давно смотрят на сцену, где до сих пор лежит полураздавленный режиссер. От слишком резвого куса за гамлетовскую ляжку он спотыкнулся, упал и опять зачепился - на этот раз пуговицей - за все ту же проклятую щепочку. Также на сцене опять проявился Макбет. Он сидит на табуреточке и смотрит в зал совершенно пустыми глазами. Собственно, только их и видно, поскольку все остальное лицо его замотано бинтами. По глазам же ничего оказать о нем нельзя - обыкновенные глаза среднестатистического кенсингтонца, которые в изобилии можно увидеть в "Шинке" после одиннадцати. Леди Макбет же вообще не нуждается в комментариях. Ее огромные ноги высовываются из-за кулис и время от времени одна почесывает другую. Ее жуткий храп надевает всех на мысли о приятном - о сне. Разноголосый зев стоит в зале. Из-за кулисы высовывается Хетфилд в ночном колпаке.
   ХЕТФИЛД: Антракт, что ли?
   Р: Так проспаться же нужно! Может, завтра придете, а? Продолжение поглядите?
   ЗАЛ: Мы бы рады, только вот вы бы выпустили нас.
   Р (мрачно): То-то и оно, что до конца спектакля отсюда никто живым не выйдет. Это следственный эксперимент.
   КОЛЛИНЗ: А кого убили?
   Р: Я тебя убью. Если не прекратишь идиотские вопросы задавать. Вон царь Алексей Тишайший - десять часов спектакля сидел - глядел. в полном облачении!
   ЗАЛ: Дю! Мы тож сидим!
   Р (коварно): БЕЗ полного облачения!
   ГОЛОС: А я?!!
   Со своего места вскакивает Элтои Джон. Он - в шубе на соболях, шортиках "Адидас", на ногах его - унты. на которые натянуты синие, заляпанные резиновым клеем ласты "Акванавт". На голове изящно сидит тюбетейка с пером.
   ЭЛТОН: Я тоже в полном облачении!
   Р (жизнерадостно): Ну а вам, чтобы не было скучно, предлагается пробежать кросс - десять кругов вокруг зала с полной выкладкой за 45 минут. Дерзайте!
   Элтон, кряхтя, ползет по головам, время от времени оскальзываясь на наиболее лысых зрителях, так как они при его появлении тщательно протирают лысину тампончиком со специально припасенным спиртиком и скольекосодержащим веществочком типа солидола. И козьего жира.
   Р: Ха! Это они прочли в учебнике "Механизация и автоматизация кенсингтонских процессов"! А теперь, пожалуй, и антракт.. Хетфилд! Дружочек мой! Где тебя носит? (выходит, выкликая имя тряпичника).
   АНТРАКТ.
   Антракт в самом разгаре. Элтон Джон потеет, бегая вокруг зала. Сам же зал с омерзением наблюдает, как Фредди, сидя посреди сцены, хавает мороженое прямо из вазочки без помощи ложечки. В вазочке лежат восемь шариков, и Фредди, изредка нагибаясь, с хрустом откусывает то от одного, то от другого, а затем высовывает свой длинный желтый язык и подлизывает капельки, катящиеся по подбородку. Все это вкупе с подозрительными всхлюпами и причмокиваниями создавало самое гадкое впечатление. Довершало картину мокрое шлепанье ласт Элтона. который добегал уже восьмой круг. Из будочки доносится заливистый храп, коим восторгается Ринго, нимало не обращая внимания на жрущего Фредди. Возле его кресла притулилась авоська с бутербродами и сахарной водой, к которой Ринго и прикладывается время от времени. Макбет же в это время все так же сидит на табуреточке, вперив петуший взор в пространство и абсолютно ни на что не реагируя. Леди Макбет все так же сверкает голыми пятками из-за кулис. Из оркестровой ямы слышны удары картами по носу. Видать, кто-то проиграл и теперь с помощью волынки издает вдохновенные стоны и вздохи, заставляя время от времени зал нервно подскакивать. Звуки получаются глухие и непронзительные. Вероятно. это потому. что в пятьдесят одну трубку были напиханы клочочки ваты? А вот и нет. Это потому, что на волынке взялся играть тот, кто играть на ней совершенно не умеет. Его коронка - триангль, по которому он и лупит - когда надо! - с большим вдохновением. А волынку он вообще в руки никогда не брал, поскольку всю жизнь думал, что это дохлый кальмар. Как оно впоследствии и оказалось, но об этом после. Сейчас же на волынке играют, чтобы Элтону было веселее бежать.
   В углу стоит холодильник "Нерль", в котором копается кто-то до ужаса напоминающий Лучано Паваротти. Он ищет, чего бы стрескать. Он очень любит макароны лангвини. но в холодильнике лежат одни спагетти. Это Лучано чрезвычайно раздражает. О чем он и объявляет каждые две минуты в скабрезных выражениях, на которые, к слову, не скупится никогда. Вообще. надо вам сказать по секрету, ведь Лучано - соавтор Курта Кобэйна в составлении "Всекенсингтонского словаря табуизироваянои лексики и эвфемизмов". Также в холодильнике находятся рыбные пельмени из карпов кои, кои Паваротти вообще на дух не переносит, к тому же и сметаны-то нет. А. как известно, без сметаны рыбные пельмени - не еда. а грязные отбросы, короче, назьмо. "Назьмо, назьмо, и силос к тому ж", бормочет Лучано, возясь между пельменями, трехдневным холодцом и костями неизвестного происхождения. Неожиданно ему в руки скатывается один из могильщиковых черепов. Паваротти мечет его через всю сцену за кулисы и продолжает рытье в поисках харча. Внезапно он издает торжествующий крик, от которого Элтон спотыкается, падает навзничь и беспомощно сучит ногами, пытаясь встать. Его никто не хочет переворачивать - настолько он всем надоел своим улучшенным пятиборьем. Лучано обнаружил большую кастрюлю с аппетитным пловом. Зажав ее между коленками, он вооружается обкусанной по краям алюминиевой, ложкой и начинает поедать, к вящей зависти кенсов. Неожиданно к Паваротти крадется Стинг. Он держит в кулаке что-то очень маленькое и заговорщически говорит:
   - Если ты мне сейчас же не выдашь половину плова, я всыплю ЭТО в кастрюлю - не достанется никому!
   Паваротти сделал то, чего от него никто не ожидал. Он разинул рот до невероятных размеров и засунул туда плов вместе с кастрюлей, после чего встал и, сделав на неверных ногах пару шагов, свалился в будочку. Оттуда раздалось полураздавленное: "Увы и ах!"
   - Гражданин Паваротти. - звучит из театрального радиоузла чревовещательский голос. - Внимание! Вас просят пройти в гардероб для встречи с вашим поверенным.
   - А-абб, - Лучано подавился.
   - Ну, как же. - невозмутимо продолжал голос. - Истек срок вашего ращения бороды. Вы подписали контракт с компанией "Сиськи-масиськи" на сумму три с половиной миллиона долларов - за то, чтобы в течение пяти лет отращивать бороду. Срок истек - сбривайте!
   - Не могу! - выкрикнул в пустоту несчастный певец. - Я к ней привык!
   - Ничего не хочу слушать, - вещал голос. - Брейте.
   - Нет! Разрешите! Ну пожалуйста! - стенал Паваротти. - Я буду хороший. Я больше не буду ворова-а..
   - Так ты еще и вор, жиртрест! - злорадно взревел голос. - Так я ж тебя щас застрелю из своей палки!
   Из репродуктора высовывается рука с костылем и ловко бьет им по деревянной головушке Лучанчика. Раздается тошнотворный треск. Вероятно, треснул костыль, но точно Лучано утверждать не берется, поэтому детально ошшупывает голову.
   - Цела, - удовлетворенно говорит он и падает в обморок. Когда Лучано все же оклемался, он увидел, что его бодро несут. взявши за руки и за ноги. Куда-то в преисподнюю.
   - Эй. положите, что это, как же, помогите, подождите, нечестнооо!
   - Да, подождите, подождите! - это громогласно окликает из Пвтер Габриэл, подстраиваясь в ногу с несущими. - Я ж буду этим.. как его, черт.. свидетелем, вот!
   - Свидетель обвинения и Мышеловка написала Агата Кристи, - комментирует неизвестный и, помогая себе руками, ногами и здоровенным веслом, скрывается в дебрях театральной канализации..
   Но оставим вздорного толстяка, наконец! Поглядим, чем закончится пьесы конец!
   - Гхам! Грраахм! Гум! - это из будочки вновь показывается голова Боуи. - Я полагаю, антракт закончен? - невозмутимо вытирается он платочком. Он решил до конца спектакля не раздражаться и быть пассивным, как гамадрил, объевшийся кондитерскими изделиями фирмы "Пеликан". "Я после спектакля раздразюсь", говорит он себе, не очень уверенный. правда. в правоте своих слов.
   - Вот тут-то мы и посмотрим... - бормочет Ангус Янг, делая незаметно Боуи "велосипед" посредством запихивания между босых пальцев его ноги спичек, приматывания их для крепости изолентой и веселого их поджигания.
   - Уааау! - верещит Дэвид, вылетая из будки и пытаясь задуть огонь на нога. для чего принимает всевозможные верблюжьи позы. - Фу-у! Фу-у! Бабах!!!
   Это взорвалась петарда, которую под самыми Буевыми пальцами примотал изолентой остроумный Ангус. Боуи скачет на одной ноге по сцене, изрыгая ругательства. А вдобавок к залихватским подскокам из оркестровой ямы доносилось резвое "Ду-ду-ду.." и тому подобное на волынке. Ужимки и прыжки режиссера вкупе с волыночным дудом являли собой отличнейший шотландский танец. о чем, разумеется, и подумала публика. Решив, что все это - разогрев перед окончанием спектакля.
   - Ишь как! - восхищенно говорит Фил Коллинз, отправляя в рот очередной кус своего фирменного бутерброда "БигФил". - А если и мне - так?
   - Не полутца. - сухо отвечает ему Том Круз. - У тебя копытообразные ноги. У тебя, можно сказать, вовсе не ноги. А так, отростки. Тем более, что так плясать дано лишь истым шотландцам, к коим, разумеется, и относится наш многоуважаемый реж.
   - Никогда не был шотланцем! - истошно кричит Боуи, откалывая очередное коленце. - Они все мерзкие, едят рыбу, и все поголовно щуцманы. Да помогите же! - взывает он, пытаясь одной рукой распутать изоленту, а другой - вытащить все спички между пальцев. - Я ж не лемур какой-нибудь!
   - Не какой-нибудь, - внушительно поправляет очки знаменитый биолог Роджер. - А руконожка ай-ай с полуострова Калимантан. Уж я-то знаю!
   - Да хоть криворучка хрю-хрю! - бесится Режиссер, срывая остатки ленты. - Мне пофиг!
   Со своего места тем временем встают донельзя оскорбленные Рассел Малкахи и группа "Вет Вет Вет" в килтах и полном составе. Зазевался лишь солист. Он ковыряет в носу.
   - Чешите отсюда, - лениво замечает Фредди. ковыряясь в зубах косточкой от вишни. - Без вас веселее будет.
   - Как раз без нас все веселие и пропадет! - тоскливо говорят Веты.
   - Да? - желчно говорит Боуи. с успехом завершивший отодрательную миссию. - А кто вам это сказал? Или вы сами додумались? Впрочем, что это я, вы же этим сроду не занимались.
   - Вот он нам сказал, - показывают шотландцы на невозмутимо читающего "Таймс" Ринго. Боуи делает сморщенное лицо.
   - Ринго, зачем ты им это сказал? - бормочет Боуи. - Ты что. хочешь, чтобы. . aaa! - лицо его медленно расправляется.
   - Ты правильно понял, - говорит Рияго. не отрываясь от чтения. - Мне хотелось их хоть чем-то утешить перед тем, как они полетят с лестницы.
   - Ой, не могу! - смеется Фредди, утирая глаза полом халата Ваббы Смита, сидящего пред ним на своем складном стуле. - Охтеньки, не надо шутить. А я вот о чем посоветоваться бы. Если. вот скажем, примерно, для интересу, ну вдруг так получится, вероятно, что, конечно, вряд ли, но вот если, скажем, я помру через пять лет, хотя я, разумеется, проживу больше, но пусть будет через пять - так вот, что я успею за эти пять лет сделать, а? Успею я, скажем, сняться в каком - нибудь кине? Я ведь ни разу не снимался в кине! - жалобно говорит он. - М?
   - Дорогой Фредди, - задушевно говорит кто-то с заднего ряда. - Раскатал губы! Тебе максимум года два осталось. Тебе максимум записать последний альбом..
   - Это чей же это куриный голос я там слышу? - перебивает Фредди. - Это чье же гусиное горло издает такие мерзкие звуки? Встань-подымись, отвратительное!
   Но говоривший благоразумно остается сидеть.
   - Видите, - торжествует Фредди. - Это низшее сусчество. эта кургузая сявка, как я ее называю, этот мозг с пупок не пожелал, так-скыть. Он не хочет подыматься, он не захотел.. Он отбрасывает тень и отгораживается! Ну и черт с ним! И вновь я о фильме. Боуи, в каком фильме я мог бы сыграть лучшую главную роль второго плана? Яа первую я не претендую - все знают мою скромную натуру.
   - Знаем, знаем, - нестройно шумит зал.
   - Ох, как знаем! - тоскливо говорит Элтон Джон.
   - Так вот, Дэвид, а ты знаешь о том, что я даже "Оскара" получить могу! Да! Так подскажи мне фильму?
   - Пожалуста. - говорит Буи беззаботно. - "Психоаналитик унд психопатологик".
   - Это неумно.
   - Почему же? Представляешь, если бы главную роль играл Брайан..
   - А представляешь, что если бы главную роль играл бы ты, то зрители приходили бы на этот фильм с одной целью - выспаться всласть!
   - Враки, - надувается Боуи. - Есть же уже фильм "Лабиринт".
   - Как же, как же, - говорит саркастически Фредди. - Помню. Так, как на "Лабиринте", я не спал нигде и никогда. И мне снились папуасы в сизых штанах и Элтон Джон, жующий собственную шляпу, предварительно смазав ее маслом..
   Со своего места слышится негодующее брюзжание Элтона.
   - В конце концов, у нас "Макбет", или где? - возмущается Джо Кокер.
   - Вы требуете продолжения банкета? - переспрашивает Фредди. - Вам скучно, уважаемый Кокер? Я могу запустить вам в голову бутылку шампанского. Вам сразу же полегчает. Вы будете покрыты пеной, как Афродита. выползающая на берег после жуткого похмелья.
   - Занавес! - орет Боуи. уже скрывшийся в будке. - Дикон, поехали!
   Визжа и скрипя, расходится занавес. Зрители видят совершенно новый задник.
   ФРЕДДИ (делая вид, будто он вообще в первый раз все видит): 0й, а что это? Похоже на замок?
   РЕЖИССЕР: Дурень, это и есть замок.
   Ф: А-а, а я думал - это замок.
   На сцене стоит табуреточка. На ней до сих пор сидит Макбет.
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: У него определенно столбняк. Кольните его кто-нибудь иголкой!
   Какой-то идиот подкрадывается и действительно колет иголкой Макбета. Тот от неожиданности подпрыгивает. но приземляется точно на табуреточку, где и продолжает медитировать.
   ЭЛТОН: Он бы хоть свой пупок созерцал, что ли. Смотреть противно.
   МАКБЕТ (неожиданным басом): Я сейчас твой пупок буду созерцать, выдра! Противно ему!
   Р (глухо): Фу! Фу! Что это? Что это такое? Где мой сценарий? И что делает здесь эта зелено-серая тряпочка? Оригинально. Ктоуменязабралсценарийкакмыдальшебудем игратьпьесучертвозьми?!! Кто тут был? А, ну конечно.. Здесь же был Паваротти! Как я раньше не догадался, что тут побывал этот клептоман! Все на ловлю Паваротти, господа!
   ЗАЛ (скандирует): Все на лов - лю! Все на лов - лю! Па - ва - рот - ти!
   ФРЕДДИ (сухо): Господа, мы не можем, довит Паваротти, и я сейчас выражу, почему. Во-первых, у меня обнаружился запасной сценарий, но это не так важно, как во-вторых! Самое важное - это то, что Лучинка давно уехал в Италию под конвоем. Браду брить.
   ФИЛ КОЛЛИНЗ: И воду пить.
   ДЖОН (свешиваясь с колосников): Да, уж с его лица точно воду не пить!
   Зал мерзко хихикает, намекая этим на неблагополучие Паваротова лица. Сквозь хих медленно прорезается сочный храп. Он звучит примерно так: "Хоо! доо! Доо! Хоо! Хоорркк.. Ррркк.. Рр? Э? Ааа..." Именно так ознаменовалось Великое пробуждение дедушки Джорджа Харрисона.
   МАКБЕТ (возмущенно шкворчит): Это вы.. ко мне?
   ДДХ: Да.. УУААААХХХ! (зевает ему прямо в лицо. Макбет, униженный и оскорбленный до крайности, забирает свой стульчак и уходит).
   ФРЕДДИ: А по какому праву?
   РЕЖИССЕР(глухо): Так было нужно!
   Дедушка в страхе спасается ползком под кресло. Все недоуменно вертят головами.
   ЗАЛ: Кто это? Кто сказал? Отзовись!
   Р: Это я сказал. А чего тут такого удивительного? Я просто хотел сказать, что Макбет ушел, поскольку место действия у нас переносится в Англию..
   ЭЛТОН: Вот те раз! А мы где?
   ФРЕДДИ: Господа. я все объясню! Под покровом тайны нас, пока мы тут развлекаемся, уже час как везут по Сибири и Дальнему Востоку! Караул!
   Р: Да нет же, тупики! Просто по сценарию в Англию сбежал Макдуф!
   СТИНГ: А, этот пипингут! Я чуть про него не забыл.. А зачем?
   Р: Чтобы собрать там войско.
   С: Понятно.. А зачем?
   Р (начиная закипать): Чтобы пойти войной на Макбета..
   С: А-а-а.. Но зачем?
   Р (зверея): Чтобы завоевать все замки и перейти на следующий уровень, пес!
   С: Что, правда?
   Р: Нет. Потому что он узурпировал власть.
   С: Кого?
   Р: ВЛАААААСТЬ!!!
   СТИНГ: Что ты кричишь? Раскричался.. Я же не глухой. А что ты перед этим сказал, вот этого я не понял. Какое-то нехорошее слово.
   Р: Узурпировал.
   С: А за такие слова знаешь, что бывает? 3а такие слова хлещут веником по роже, чтоб ты знал!
   Р: Ладно, ладно.. Смотрите все сюда!
   С: Не-ет, мы сюда смотреть отказываемся! Покуля ты нам не разъяснишь...
   Р: Слышь, ты, пакуля..
   С: Я не закончил! Пока не разъяснишь - что ты там сказал, а главное - кому?
   Р: Ну, хорошо. Макбет отнял власть у королька!
   С: Так бы и сказал, а то - зурапировал!
   Р: А я пока вам, друзья, расскажу, что же случилось. Макбет узурпировал власть у сына короля Дункана.
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Это который короткий?
   Р: ДА! Так вот. узурпировал - это значит - незаконно отнял власть!
   С: Это-то я понял. Не тупые собрались. Но вот веником по роже ты все равно получишь, если не скажешь мне - кому ты это сказал.
   Р: Да никому , я просто объяснял..
   С: А, ну валяй, объясняй дальше. И что там с этим Пипином Коротким?
   ЭЛТОН: Чего-чего. Сказано же - корону спер.
   ГАБРИЭЛ: И не побрезговал.
   АНГУС ЯНГ: А вы не знаете, куда он ее спрятал? Может, зарыл?
   КОБЭЙН: Та не-е, пропил!
   ЯНГ: А я говорю - зарыл! Так всегда делают! Господа, пойдемте искать!
   На сцену, к вящему удивлению Боуи, выходят несколько решительно настроенных человек с лопатами и дикими шарящими взглядами. Один из них - Фредди - тут же выстучал гулкое эхо над люком Ангуса, и теперь копает, не покладая рук.
   Р: Господины, пошли вон! Тут отродясь никто ничего не рыл!
   ФРЕДДИ (торжествующе): Ага! А это? (потрясает только что вырытый новеньким тромбоном. Ангус, стеная, набрасывается на него, и они укатываются за кулисы. Обозленные кладовщики спускаются обратно в зал).
   Р: Глядите! Хо! Вот Малькольм и с ним кто-то! (заговорщически): Тарантул не кусал его!
   Иа сцене действительно появляются Макдуф и Малькольм - Янг, который кланяется и, улыбаясь самой идиотской улыбкой, говорит:
   - Я - наследник короля Дукнана.. Ой, Дунканка. . Нет, я - налселдинк..
   ФРЕДДИ: Господа, да он же пьян! Пьяница! да! Вы поглядите в его кроличьи глаза!
   ЯНГ: Меня звут Макль.. Малькль.. Малькольм!
   ДДХ: Так я его знаю! Малькольм! У тебя еще есть брат Ангус, да? 0н только что здесь шлялся с лопатой. Тебе ключи? Нет, Ангус ничего не оставлял..
   ЯНГ: Да, у меня есть брат! Вот он какой!
   На сцену выходит Ангус. Он в латах. За узду он держит голову лошади на палке.
   АНГУС (Малькольму): Я - твой военачальник!
   ЗАЛ (хохочет): Это как же? Когда вое воют - ты начальник?
   АНГУС: Разговорчики! Мы сейчас будем совещаться.
   ПЕР ГЕССЛЕ: Что вы бу-де-те???
   ЯНГ: Совещаться, а что?
   ПЕР: Прямо здесь? Господа, предлагаю всем отвернутьоя - и пусть совещаются, сколько их души пожелают (спустя полминуты): Мы не смотрим! Сс.. Совещайтесь, пожалста!
   МАКДУФ: А что-то Росса я не вижу? Сейчас еще приедет Росс! Шотландец он.. А что же дальше? 3абыл слова я! Вот смешно-с!
   На сцену бодрой рысью на такой же лошадиной палке выскакивает Френсис Росси.
   РОСС (истошно): Маааакдуууфф! Твою жену зарезали!
   МАКДУФ (философски): М-да?.. Доколе.. Какой кошмар..
   РОСС: Да. Жену зарезали. И детей.
   МАК: Чью жену?
   РОСС: Чью жену? да твою же, друг Макдуф!
   МАК: Мою жену???
   РОСС: О да, твою жену зарезал злобный Макбет..
   МАК: Макбет? А кто это?
   РОСС: Ну как... (теряется) Ну, это враг твой, который зол на тебя. что ты сбежал. И поэтому (триумфально, что выкрутился) он и зарезал твою жену и детей.
   МАК: Прости, кто сбежал?
   РОСС: Ты сбежал.
   МАК: Я сбежал?
   РОСС: Ну не я же, ты.
   МАК: И давно?
   РОСС: Порядочно!
   МАК (немного подумав, неожиданно): Точно! Я сбежал. А куда я сбежал?
   РОСС: Как, то есть - куда? Сюда, конечно. В Англию - из Шотландии.
   МАК: Да ну? Из Шотландии? Да ты врешь все! Я здесь живу с рождения.. Подожди, подожди.. Ты что-то там сказал насчет моей жены? И еще кого-то.. Тетки, кажется?
   РОСС (сухо): Детей.
   МАК: Ну да, точно, детей, как же мог забыть! И что с ними? Они сбежали с Макбетом?
   РОСС: Они все умерли.
   МАК: Куда?
   РОСС: Сдохли, придурок. Он детей зарезал. Какое горе.
   МАК: Какое горе? Что она сбежала, а он детей зарезал? А чего с ними еще делать-то? За собой таскать? Кормить, одевать и вывести гулять? Лучше новых наделать, да и дело с концом. И как же она теперь? Вернется - а детей-то нету!
   РОСС: Уууу, да твою жену зарезали, понял? Твою!
   МАК: А вот это гуманно. Чтобы не грустила по дитям. Это, конечно, правильно он сделал. А чья жена - то была?
   РОСС: Твоя.
   МАК: Что вы говорите! У меня жена есть? И как ее бишь?
   РОСС: Леди Макдуф!
   МАК: Погоди, погоди.. Такая рыжая?
   РОСС (радостно): Она самая, босс!
   МАК (мрачнея): Я с детства рыжих терпеть не могу.. Откуда ж у меня - рыжая жена?
   РОСС: Какая тебе разница, какая у тебя там жена была? Хоть в клеточку. Главное сейчас - это собраться и идти войной на Макбета.
   МАК: Да зачем же?
   РОСС: Да отомстить же надо же ж! 3а твою же ж жену же ж! Жену же ж зарезали ж!
   МАК: Ты что-то там про детей еще говорил.
   РОСС: Да, и детей тоже. Всех. В капусту. Большим ножом. Свинорезом.
   МАК: Чьих?
   РОСС: О Господи, да твоих!
   МАК (орет): Моиих детееей??? (тихо) Да. да, у меня где-то было записано про каких-то детей (копается в карманах, вынимает записную книжку, листает ее).
   ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Ребята, да он - маразматик! На дыбу его! На крюк за левую ногу!
   МАК (сухо): Я не маразматик. Я пытаюсь вспомнить. Я люблю вспоминать былое..
   МАЛЬКОЛЬМ ЯНГ: Короче - надо отмстить за корону твоего отца! Ура!
   МАК: А детишек до одного зарезал, всех?
   ЯНГ: Да. Всех до одного. И жену тоже.
   МАК: Жену - ладно. А детей - всех-всех? И Ферфения?
   ЯНГ: Это еще кто - Ферфений?
   МАК: Это мой младшенький.
   ЯНГ: У тебя младшенький - Свербыгуз. Старший - Феофил. И Феофила. И Свербика, и Фусика.
   МАК: Фусика?!! (оглашает воздух рыданиями, пытается разорвать на себе латы) О, горе мне! Фусик-то ему чем помешал? Бедная собачка..
   РОСС: Какая собачка? Фусик - это твой средний сын, близнец Ферфения.
   МАК: А.. А как же Фердиад и Кухулин? Это тоже два моих сына.
   ЯНГ: Да всех зарезали, всех! Приятно теперь?
   МАК: Да. А вот ты почему живой остался? Сейчас-то я тебя и зарежу. Ты был на месте преступления и не смог спасти моих детишек? Умри, презренный! И жену, прости Господи, и жену не уберег! Уаааа! (вытаскивает громадный ржавый меч и кидается вдогонку улепетывающему Россу, оба тут же скрываются за кулисами).
   ЯНГ: Короче, ребята, пока здесь суд да дело, давайте собирать войско против Макбета.
   Быстрым шагом на сцену выходит Макдуф. Он потрясает какой-то бумажкой.
   МАК: Господа, я принес вам тревожное известие. Вы, наверно, еще не знаете, я сам узнал буквально только что - из вот этой вот телеграммы - что подлец и жирдяй Макбет предательски уничтожил мою жену и моих же детей.. А также, поскольку мы все тут, как один, ну и потом, когда в столь смрадный час враги..
   ЯНГ: Ты хотел сказать, что пора собирать войско?
   МАК: Да вы только послушайте: я вам прочту.. (надевает треснутые очки) Kax.. Кxa.. "Макдув тчк Тваих сын зпт жен тире щщ" (не может продраться сквозь текст) Щщщ.. Хю.. Сейчас, сейчас... Щщ.. Хюю..."
   ВАЛЕРИЙ МЕЛАДЗЕ: Фритьофа Нансена?
   МАК: Да какого там к свиньям Нансена... "Фисека.. Тьфу ты, Фюсека.. Вот! "Фусика! тчк зарезал тчк".
   ЭЛТОН: О-он заре-езал сам себя-а..
   Р: Стреляйте ему в башку!
   С колосников - выстрел. Элтон ловит пулю зубами. Зал аплодирует стоя. Даже Ринго хлопает, но совершенно по другому поводу - пуля неожиданно взрывается и Элтон мгновенно превращается в мавра. Яга высовывается из-за кулис и завистливо капает слюной в будочку которая тоже взрывается - градом ругательств.
   МАК: Итак, я пришел.. Малькольм, к чему я пришел?
   ЯНГ: К тому, что уже давно пора идти войной. Я уже кушать хочу! Дайте мне скорее корону моего папаши и пошли вон отсюда. Пошли, пошли! Пошли, пошли!
   Машет на Ангуса и Макдуфа полотенцем. Они уходят со сцены. Возле кулис Макдуф оборачивается к залу.
   МАК: Господа, я вот хотел вам все сказать, да как-то к слову не пришлось.. Тут вот - в газете даже прописали от третьего дня! - меня постигла большая утрата.
   ЗАЛ: Мы в курсе. Иди в окопы.
   МАК: Да нет же, вы просто не можете понять все размеры постигшей меня трагедии!
   ЗАЛ: Понимаем и скорбим. Убирайся, запарил уже всех.
   МАК: Случилось так, что один хам персидский.. Он уразу.. уруз.. короче, пировал мою корону. Взял - себе!
   ЯНГ: Не твою, а мою!
   МАК (не слушая): А я и говорю - чего ты, мол, уразупримовал! А он, жабак, грит - мол, не твое дело, грит! Собака! Это он мне, значить.
   ЗАЛ: Мы так и поняли.
   МАК: А я ему. значить - это тогда вот ты сам, значить, собака! 0н мне тогда, ето, грит - тогда я те щас отрублю пальцы на этом.. На ноге. Сейчас прям, грит. Я, ето, значить, еле убежал. Быстрее, скорее - все сюда и сюда! А уже здесь, представьте иронию судьбы - получаю телеграмму - а в ней!
   ЗАЛ: С легким паром!
   МАК: Хотите, я вам еще прочту? Хотите?
   ЭЛТОН (с надрывом): Не-е-ет!
   ЗАЛ: Уйди, животное.
   МАК: да вы ж не знаете, что мне пишут из Шотландской губернии.. (Ангус молча хватает его за руку и волочет за кулисы): Я же вам не сказал.. Я еще про жену хочу. И про Фусика. Собачка! (он пропадает с глаз).
   Полностью вырубается свет. Робкий шум, но вскоре все становится ясно - со сцены слышен знакомый скрип. Сразу ясно - так скрипеть может только одно существо в мире. И оно уже на сцене. Немилосердно скрипя половицами, по сцене со свечой в руке пробирается Леди Макбет. Она прокрадывается к середине, останавливается, строго глядит в зал и говорит:
   ЛМ (угрожающе, с невыразимым австрийским акцентом, с оттяжкой в хрип): Ага!
   Зал (не исключая Ринго) прячется под кресла. Воуи, нелепо задирая ноги. начинает выползать из будки, но потом. очухавшись, ныряет обратно.
   ЛМ: О! Нет мне покоя ни днем, ни ночью! Я убила старика! 3ачем же жить? Вот я и иду - куда бы вы думали? - вешаться.
   ОДИНОКИЙ ГОЛОС: А что я знаю! Господа, а вам известно. что нам всем тут дурят наши лохматые головы? Вот я. когда вчера читал "Макбета" в собрании сочинений..
   К источнику звука начинают поворачиваться заинтересованные лица.
   ГОЛОС: А также "Короля Лира" и "Отеллу"..
   Уже ползала вслушиваются в исторгаемые незнакомцем звуки.
   ГОЛОС: Не говоря уже о "Двух веронцах" и "Укрощении строптивой"..
   Даже Боуи, как страус, тянет шею из своей будочки.
   ГОЛОС: Так вот. чти я узнал, господа - этот самый король Дункан - вовсе не двоюродный дедушка Макбета! Он - его братик!
   ЛМ: Ты бредишь. Братик? Если бы Макбет был братом дедушки, у него была бы седая бородища метров на пять! Или семь. И лицо, как сморщенное яблочко!
   ГОЛОС: Насчет лица - не знаю, не видал, он в кастрюльке ходит. А бородку - то можно и сбрить! Хе! Бритый Макбет! Макбет - старец! Старпер! Старый Макбетик идет - еле ноги волокет!
   ЛМ (невозмутимо): Мне стыдно за дедушку - недедушку, и поэтому я все равно ушла вешаться (и впрямь уходит).
   Выходит Макбет. Раздается общий хохот, так как к его камзолу сзади прицеплен ослиный хвост. Макбет смущенно улыбается, поправляет штаны и вытирает нос. Сверху с колосников потешно свисает дикой человек Дикон. Это ведь он придумал проделать с Макбетом ослячью шутку. Теперь он весело раскачивается на своем шарфе, производя загадочные посвисты и шумы.
   М (неуверенно): Ура. Нельзя меня убить тому, кто не рожден.. Тьфу, то есть - кто рожден обычным способом, а так как необычными способами не рожаются, следовательно - я вечен!
   ЭЛТОН: Кто тебе сказал?
   М: Ведьмы.
   ЭЛТОН: Так мы слышали уже, что ж ты нам, тигра, по сто раз повторяешь?
   М: Так ведь дошел до меня слушок, будто идут англичане..
   КОЛЛИНЗ: Куда?
   М: Войной. На меня.
   К: А-а-а.. А ты ж говорил, что на тебя войной идти нельзя, покуда не выползет из-под ракитового куста Бермудский Лес!
   М: Так вот обо что же я и вам сейчас говорить буду! Поскоку мне ничего не грозят, я всех англичанов поймаю, разобью, заваляю и съем!
   СТИНГ: С капусточкой?
   М: Обязательно. А я в это время..
   С: И с лучочком?
   М: Всенепременно. А теперь заткнись. В это время я..
   С: На маслице! На сливочном? На натуральненьком?
   Макбет силится стащить с головы шлем, чтобы строго взглянуть в глаза возмутителю спокойствия и, на худой конец. плюнуть в него, но тут вбегает Яга и орет:
   ЯГА: Лееееееееес идет!
   Макбет усаживается на сцену и стонет:
   М: Ох. худо мне! Лес идет. Впрочем, я и так знал, что он придет. Я ж знаю. Меня ж предупрежд.. дали.. дили.. О! Вот от! Сам вижу. Не слепыши тут живут, понимаешь (прикладывает руку козырьком к глазам). Вот вам, пожалуйста. Идет.
   По сцене. потрясая веточками, проходят Малькольм, Дональбайн (загадочное существо с пятачком вместо носа и дерзкими усишками под оным), Ангус и Росс. Посреди сцены они останавливаются, отплясывают чечетку, орудуя ветками, как тросточками, а потом скрываются в обратном направлении.
   ЭЛТОН: Вот вам и Бергамский Лес!
   Р: Мы же вас предупреждали - Лес заболел.
   С: Кроме того, нас еще предупреждали, что, когда пойдет лес, нас уведомят об этом торжествующими криками!
   М: Ах, да! Где крик!
   Из будочки показывается плутоватая физиономия Джима Керри.
   ДК: Слушайте! (издает Самый Отвратительный Звук В Мире).
   ДОЛЬФ ЛАНДГРЕН: Ха-ароший Лес.. (падает замертво).
   Попытка прорваться первой волны зрителей из зала. Их останавливает могучее ругательство Ринго.
   РИНГО: Сидеть, мерзавцы и разгильдяи! Время еще не пришло!
   Р: По местам! По местам! Уже чуть-чуть осталось!
   На сцену быстрыми шагами выползает МакдуФ. Его лицо смутно синеет под свисающими белыми перьями со шляпы.
   МАК: Ну что ж, пора и мне открыть свое истинное лицо! /откидывает перья со лба).
   ГОЛОС: Я узнал его! Это Быстроногий Олень!
   РОН ВУД: Какой Быстроногий Олень, в осла тебя! Это ж наш Синхрофазотрон Четырнадцатый!
   СИНХРОФАЗОТРОН 14-й (сидя в зале в самом мягком, и уютном кресле.. хотя нет, в Самом мягком и уютном сидит Ринго. Значит, почти в Самом мягком...): Неужели? А я тут сижу и думаю - кто это там? А это, оказывается, Синхрофазотрон Четыр.. Простите.. Так ведь это же я!
   РОН ВУД: И правда - ты! А там тогда кто? А! Это же Рон Вуд! Хотя Рон Вуд - это я...
   БОУИ (тигриным голосом): Глупцы-э! Это ж наш гость из России - мистер Эдмунд Шклярский по прозвищу Профиль! Поприветствуем, друзья!
   Зал свистит и лузгает семечки.
   ВИНС КЛАРК: Мистер Профиль, а почему у вас синие волосы?
   МАКДУФ: А почему у вас такая кудлатая голова?
   Все хохочут, и каждый счел нужным подойти и похлопать Винса по его лысому черепу фирменным хлопком Бенни Хилла.
   МАКДУФ: Вы меня еще опросите - почему у меня седые усы!
   ЗАЛ: Не смешно.
   МАКДУФ: Конечно, не смешно - трагедия все-таки. Грустить надо. Плакать.
   ЭЛТОН: Я грущу. Честно.
   Неожиданно по сцене короткими перебежками пробегает незнакомец, за остатки юбки которого (шотландской, конечно) держится другой пассажир, подвывающий "И я! И я-а-а!!!".
   Мужик с разгону налетает на табурет, оставленный Макбетом по политическим соображениям - чтобы на него наткнулся именно вот этот чертов дядька, которого никто не знает, и который сейчас вот уже уйдет, так и не раскрыв своего происхождения видов. Но его раскрывает Режиссер. Он нахальным голосом говорит из будки:
   Р: А знаете, кто это? Хи. Это - Сивард.
   ЗАЛ: Мы видим, что Сивард. Хороший Сивард. Большой. И пусть катится.
   СИВАРД (задетый за живое невниманием): У меня еще сын есть!
   ЗАЛ: И он пусть катится. Он еще ганьку сосать не научился!
   СЫН (басом): Научус. (закуривает папиросу "Пеликан").
   ФРЕДДИ: Я сейчас вам скажу, кто это. У меня записано (читает): "Кристобаль с сыном".
   Р: Вот балбес! Какой же это Кристобаль? Это Сивард с сыном.
   ФРЕДДИ (жестко): Не знаю, не знаю.. У меня лично тут никаких Сивардов не записано.
   СИВАРД: Я играю Сиварда.
   ФРЕДДИ: И не мудрено. С такой-то рожей. А если честно - ты больше похож на Веселого Крота с рекламы. Его еще зовут Шри Чинмой.
   На сцену с грохотом вываливается Макбет, волоча за собой двуручный меч.
   М: Короче! С кем мне первым биться? Сражу любого я за пять минут!
   СЫН: Со мной!
   М (кисло): Ты сначала ганьку сосать научись.
   СЫН: Хочу добыть я ратной славы..
   Договорить он не успевает - Макбет разрубает его пополам. как сосиську.
   М: Так, а где папа?
   СИВАРД: Эгей! Я - брат короля Дункана!
   М: Это я - брат короля Дункана!
   С: Ты - двоюродный. А также убийца и шакалка!
   М: А ты - дурындас! (бьет его рукояткой меча по хребту. Сивард, как свинья. валится на сцену. Макбет с усилием протыкает его мечом, опосля чего сбрасывает в ров - в оркестровую яму. Слышны протестующие вопли музыкантов): Ну? С кем мне третьим биться?
   У его ног половинки сына тщетно пытаются склеиться. Макбет поддает их носком ботинка, дабы сбросить в ров, после чего вытирает рукой кровь с сапог.
   РИНГО: Фи.
   МАКДУФ (выбегает): Фусик? Это ты?
   М: Фусика нет и уже давно.
   МАК: Вот за это-то я тя щас и прищучу!
   М: А че? Возьми, других себе женов с дитьми заведи!
   МАК (напряженно думает, потом решается): Нет! Все равно я тебя прищучу и присобачу!
   М: А может, сразу и приишачишь? Ты ж ишак! (становится на карачки) И-а! И-а! (подымается) А вообще не получится у тебя, надо сказать, нифига.
   МАК: Зто почему же? Али я не силен? (сгибает руку, демонстрируя мускул).
   М: Эта штука вообще как называется? Жидкое мыло?
   Зал верещит и скребет ногами от смеха.
   М: Я о чем толкую? Меня не может убить человек, нормально рожденный. Уж не будешь ли ты утверждать, что ты - хе-хе! - ненормальный?
   МАК: Я нормальный, но вот в чем дело..
   М: Понимаю! Ты рожден от случайного союза шакаленка и верблюдицы?
   Зал не может больше смеяться.
   МАК: Вовсе нет. Меня мама не родила. Меня вырезали. Кесаревым сечением. Понял? А посему я сейчас тебя тоже вырежу.
   М: Спорнем? На "камень-ножницы"?
   Макбет и Макдуф. взявшись за руки, убегают за кулисы. Зал разочарованно стонет.
   ФРЕДДИ: Куда же они убежали, э-э-э?
   Р: Драться! Слышите? Вслушайтесь! О, эти ужасные звуки битвы!
   Из-за кулис доносятся звоны мечей и пощечин. Затем все смолкает, а потом на сцену в который раз выходит Макдуф, пиная перед собой кастрюлю.
   МАК: Вот его голова!
   На сцену тут же вскарабкивается Коллинз, подбегает к кастрюле и заглядывает в нее.
   КОЛЛИНЗ (разочарованно): Враки! Как всегда. Нету ничего!
   МАК: Все равно я его убил. Вот и доказка - кастрюлька!
   СТИНГ: Положим, кастрюльку ты мог и снять..
   Тем времени выходит Брабанцио. Зал приветствует его дружным ревом: "Хоу!", какой был принят в старые времена в Шотландии. На сцену лезет Фредди, напяливая платье.
   Ф: Папа! Папуля приехал!
   Б: Кто вам тут "папа"? Вон твой пана, в зале сидит. А меня зовут - совершенно секретно - Кристофер Уокен!
   Ф (не слушая): Папа! Ты же Брабанцио! А я твоя дочь - Дездемона! Ура?
   Б: Чт.. Кт.. Ты.. Моя дочь? Дезде.. А, вспомнил! Я ж от тебя отрекся еще позавчера! Во-он твой папа.. Видишь. кастрюлю пинает? Так вот это - твой!
   ЯГА (внезапно выскакивая и хватая за горло Брабанцио): АГААА!
   Р: Брабанцио, удалитесь. Яга, удалитесь тоже.
   ЯГА (оскорбленно): Как же я уйду? Мне положено тут всех передушить к черту, и все!
   Р (холодно): Тебе положено заводить прощальную мелодию. так что пошел вон в оркестровую яму! БЫСТРООО!
   Яга спасается бегством.
   Р: А теперь - реквием! Из оркестры доносится жутко тоскливый вой и ной пятидесяти двух трубок плюс одной клистирной. Зрители дружно плачут. Ринго смахивает непрошенную слезу и выжидает насквозь мокрый платок.
   МАЛЬКОЛЬМ: Таперича, когда этого надоедалу сплавили - я - король! Макдуфа я назначаю военачальником, и посему - ура!
   МОРТЕН ХАРКЕТ(тоскливо): Поздравляю. Можно домой?
   Р: Вот теперь - все. Можете идти. Концерт окончен.
   ГАБРИЭЛ: Погодите, не спешите. Я всем доволен, мне все понравилось, замечаний нет, предложения имеются. Кто Макбет? Почему я о ним не знаком?
   АКТЕРЫ (друг у друга): Господа, а правда - кто Мака играл? Нас надули!
   Р (под нос): Еше как..
   КОЛЛИНЗ: Господа, плюнемте же! Пойдем все вместе чай пить с сушкими!
   ГАБРИЭЛ: Послушайте, Фил, ну неужели вам не интересно, кто же был Макбетом?
   ФИЛ: Чесдо? Дет!
   ГАБРИЭЛ. : А вы знаете, что у вас нос заложен?
   ФИЛ: Здаю. У бедя дазборг, я хочу горячего чаю з балидой. Буздиде!
   Р: Ну ладно, приходите еще, до свиданца, и не забудьте выразить благодарность режиссеру!
   Элтон Джон земно кланяется и пробует уйти, но дорогу ему перекрывает вскочивший дедушка Джорджа Харрисон.
   ДДХ: Пустите! Сначала я выражу! Кто такой этот самый Макбет?
   Р (заговорщически): Так раскрыть вам секрет тропиканки?
   Хлопает в ладоши. На сцену один за другим выходят братья Гиббы. братья Мэйлы, братья Янги и братья по разуму - Джон и Роджер.
   ВСЕ (хором): Мы - Макбеты!
   Кенсингтонцы медленно опускаются на пол. У бабушки Дикона отказало сердце, она валяется где-то под сиденьями и корчится в судорогах, но никто ее не спасает - все овечьими глазами глядят на сцену, где стоят упивающиеся своим эффектом Макбеты.
   - А самый главный Макбет - я! - говорит Фредди, вылезая на сцену. - Это все я придумал! И играл самого основного Макбета.
   - И я тоже придумал! - сопит из будки Боуи. - Я тоже..
   - Это полностью мое изобретение! - злится Фредди.
   - Отлучаю, - хрипит Буй, карабкаясь из будки. - От спектаклев - навеки и отныне!
   - Ах - ты - так! - кричит Фредди, срывает со стены здоровенный пенотушитель и начинает окачивать почтенного режиссера пеной с ног до ухов. Боуи визжит и спасается по залу. За ним табуном бегают разозленные кенсингтонцы. требуя - по подначке Элтона - деньги за обман. Из пола время от времени появляется голова Стинга и кусает всех за ноги.
   - Не пшикайся! Гаргулья! - кричит Боуи. - Не можу! Мамочки! Чуф-фа!
   Это Фредди залепил ему струёй пены прямо в рожу.
   - Хрумф! - это Стинг наконец добрался до Фредовых пяток.
   - ЭО! - Фредди подскакивает и роняет тушитель, который теперь продолжает плеваться без посторонней помощи. Вскоре залитыми оказываются все кенсы (кроме бабушки, которая пролежала всю беготню под креслами, а потом ушла домой).
   - Штрраф! - это к огнетушителю подходит Блюститель Порядка.
   Струя иссякает сама собой!
   - Чучиса! - шепелявит Сэмюэл Олегович Джонс, ползая по полу в поисках челюсти.
   - За наплевательство на Блюстителя, за порочащее унижение. за заливание пеной казенного имущества..
   - И неказенного! - слышатся плачи малюток привидений - все ходят белые и мрачные.
   - ..И порчу неказенного имущества. словам - с вас. штраффффф..
   Ринго захлебывается - новая волна пены с криком набрасывается на Блюстителя. Она залезает ему в глаза, в нос и в уши. Зрители спасаются бегством, сметая всех телохранителей. Последним уходит Боуи. Он с грустью бросает последний взгляд на разрушенный театр, получает в глаз меткий плевок подлого тушителя и уныло говорит:
   - Нет повести печальнее на свете, чем сказка о Яге и о Макбете...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"