Аннотация: Где-то существует академия, в которой есть своя элита. Молодые мужчины, выпускники, иногда считают себя вправе играть чужими чувствами. Для них это нормально. А вот как быть той, чьи чувства были затронуты?
- Лиза? Ты сегодня замечательно выглядишь! - поприветствовал меня Алекс.
Я остановилась, повернув голову и молча разглядывая его. В животе потянуло, сердце забыло свой обычный ритм, а дыхание на секунды прервалось, но я на это не обратила внимания. Не в первый раз, я уже привыкла. Он никогда и не оказывал на меня другого влияния. Я бы очень сильно удивилась, если бы однажды моя реакция на него изменилась.
Алекс улыбался мне, и в этот момент я ненавидела Макса. Действительно, очень-очень сильно ненавидела. Потому что, если бы не их пари, Алекс на меня не взглянул бы никогда. И если бы не Рита, я бы об этом и не узнала, удивленная его внезапным вниманием. Не знаю, какие цели преследовала подруга, передавая мне содержание их разговора, но благодарить мне ее почему-то не хотелось. Возможно, подозревая, но не зная наверняка, я два месяца прожила бы в созданной ими и моим воображением сказке, а потом, разбитая правдой, уползла бы в какой-нибудь угол зализывать раны. Но ведь это время, оно бы у меня все-таки было бы! А теперь, будучи уверенной, что я жертва пари двух богатых красивых прожигателей жизни, я не могла понять, что мне делать. И стоит ли делать хоть что-то?
Они поспорили, что за два месяца Алекс сможет влюбить в себя незнакомую и не заинтересованную в нем девушку и затащить ее в постель. Я... слышала о том, что парни в нашей академии иногда устраивают такие игры, решив, что люди вполне могут заменить игрушки. И что их совершенно не волнует, что будет с их жертвой после того, как счастливчик выиграет пари. Такие развлечения были своего рода традицией академии, установленной еще довольно давно теми, кто считается элитой. Добычей же становились, как правило, девушки намного ниже по положению и состоянию. Такие игры проводились не очень часто, чтобы не привлечь внимания и не допустить слухов, но мне "посчастливилось" на первом курсе наблюдать это собственными глазами.
Яна училась на предпоследнем, седьмом курсе, когда в ее комнату подселили маленькое пятнадцатилетнее недоразумение с первого. Моим соседством она тогда явно довольна не была, но спорить с комендантом - себе дороже, а потому мы как-то умудрялись сосуществовать на одной территории, сохраняя вооруженный нейтралитет по отношению друг к другу. Я не знаю, почему жертвой тогда выбрали именно ее. Яна не совсем попадала под те условия, которые обычно служили критерием выбора. Моя соседка была яркой девушкой, активной и очень общительной, к тому же очень красивой и из весьма состоятельной семьи. С теми, что составляли элиту ей, конечно, было не сравниться, но в городе ее семья все же пользовалась некоторым уважением. Яна всегда была в центре внимания любой компании, вокруг нее всегда были люди. Она была ярким солнцем среди своего окружения. А что самое возмутительное и возбуждающее для наших тайных кукловодов, она совершенно не интересовалась теми, кого боготворила большая часть академии. Может быть, это и было решающим фактором. Как бы то ни было, жертвой стала она.
Яна держалась на удивление долго. Почти месяц она упорно отвергала ухаживания того, кто был выбран охотником в тот раз. Еще две недели она влюбленной бабочкой порхала по академии, сияя и не веря в то, что ее сказка - наяву. А за неделю до конца обозначенного срока она сидела на полу в нашей комнате, сломленная и погасшая. Стас тогда не только выполнил условия пари, он с удовольствием рассказал Яне о том, почему два месяца вынужден был прикидываться влюбленным в нее. Также "любезно" поведал, что не она первая, не она последняя, и его главный оппонент искренне верил, что она окажется умнее остальных игрушек. А она оказалась такой же, как и предыдущие, понадеявшись на то, что наследник рода, состояния и титула всерьез может заинтересоваться такой, как она, и предать интересы семьи.
Тогда я всю ночь сидела рядом с соседкой, бормотала какие-то слова, гладила по спине и приносила воду стакан за стаканом, так как Яну трясло и она их постоянно опрокидывала. Заснула она уже под утро, вся в слезах, положив голову мне на колени и свернувшись клубочком, прежде стребовав с меня обещание никогда и ни за что не влюбляться в тех, кто причисляет себя к высшим и считает, что обладает правом играть чужими жизнями. Я же была в ужасе, я долго не могла поверить, что разумные существа способны играть другими, словно кукловоды марионетками. И уже не только Яне, но и себе пообещала даже не смотреть в сторону элитных мерзавцев, возомнивших себя вершителями судеб. Я гладила волосы уснувшей девушки, раз за разом проговаривая, что со мной такого никогда не случится, что я обязательно не влюблюсь ни в кого из них.
Яна тогда ушла из академии. Ее родители выбили для нее возможность закончить обучение дома, чтобы не появляться в стенах этого заведения. Я не видела ее целый год, до тех пор, пока она не пришла сдавать экзамены за выпускной восьмой курс. Что стало с ней потом, я не знаю, но в нашу последнюю встречу она выглядела сильной. Ушли яркость и легкость, их место заняли сила, резкость и неприступность. Тогда я еще раз напомнила себе о данном Яне обещании.
Своей подруге Рите, не называя имен, не выдавая подробностей, я рассказала об этих забавах, желая оградить девушку от возможных ударов со стороны наших кукловодов. И если сначала она меня горячо поддерживала, то сейчас... Она считала, что разбитое сердце - вполне приемлемая цена, когда за тобой ухаживает целых два месяца некоронованный король академии. Я даже помню день, когда она изменила свое мнение.
Почти всегда элита академии, да и всего светского общества в будущем, формируется на последних трех курсах. До этого богатая молодежь не имеет права присоединяться к этому священному обществу. И не имеет значения, возглавляет ли твой отец Тайную полицию или стоит за троном короля серой тенью. До двадцати лет отпрыск высшего общества не допускается до взрослых серьезных игр. До двадцати лет ребятки развлекаются самостоятельно, и не всегда их игры мягче и безобиднее тех, что устраивают старшекурсники. В любом случае, у них есть какие-то свои правила и своя иерархия, и не всегда удается понять, будет ли принят богатый наследник в компанию этих повелителей жизни, или нет. И я никогда не могла бы подумать, что Алекс, который никогда не казался мне таким же, как они, с удовольствием вольется в это общество.
В тот день, когда мы с Риткой увидели Алекса и Макса, с победными улыбками покидающих корпус, отданный этим... представителям высшего общества, мой мир совсем так слегка перевернулся. Осознание того, что Алекс присоединился к компании этих мерзавцев, оказалось для меня ударом. Просто потому, что того, что я чувствовала, лишь глядя на него или слыша его хрипловатый голос, во мне не вызывал никто другой. Я... не хочу называть это чувство любовью. Вообще не хочу его никак называть. Я всего лишь нарушила свое обещание. Пусть заранее, пусть не зная, кем он был, я не просто посмотрела в его сторону. Я обратила внимание, и теперь мне очень больно.
Может быть, глупо было с моей стороны не узнать всего о парне, который переворачивал мою душу одной своей улыбкой, но мне это не нужно было. Я знала, что он из весьма богатой семьи, учится великолепно - лучший студент своего пятого курса - и часто устраивает с друзьями вечеринки и пирушки. Остальное как-то не имело значения. В восемнадцать мне хотелось лишь видеть его улыбку, слышать хриплый голос с едва заметной рычащей ''Рр" и знать, что у него все хорошо. А в девятнадцать, как бы глупо не звучало, мой мир рухнул. Единственный парень, который вызывал во мне такие эмоции, с шестого курса присоединился к... ним.
Ритка же сходила с ума по Максу. И если о моих чувствах вряд ли кто-то знал, то подруга своих не скрывала. Тем непонятнее мне было ее поведение. Макс - лучший друг Алекса, они вместе стали членами общества беспринципных кукловодов, разве она не помнит, к чему приводит общение с ними? Но это, кажется, только раззадорило ее. Рита постоянно искала встреч с ним, улыбалась, флиртовала, пыталась заинтересовать и напрочь забыла, что с дочерьми мелких дворян такие, как он, связываются только в единственном случае: когда заключается пари между кем-то из них. И мне кажется, она бы с удовольствием стала бы его жертвой.
Вот только пари заключили не на нее. И не Макс был охотником. Что Ритка, постоянно ошивающаяся где-то неподалеку от предмета своего воздыхания, услышала их разговор и поняла, о чем речь, меня не удивило. Странным было то, что она мне, кажется, завидует.
Почему так повезло именно мне, я не знаю. Конечно, мне не хотелось бы, чтобы какой-то девушке в этом году разбил сердце один из выпускников, но и самой становиться жертвой не хотелось. К тому же - Алекс. Почему именно он и почему именно я? Или правильнее спросить "За что?" Что я такого сделала в жизни, чтобы меня так испытывать?
Как жаль, что я не родилась уродиной! Или мне стоило открыто демонстрировать свой интерес к Алексу? Вздыхать под окнами его комнаты, слать воздушные поцелуйчики, когда он проходит мимо, и постоянно кричать о том, какой он необыкновенный? Ведь ни одну из тех девушек, занимающихся подобной ерундой, в жертвы они никогда не наметят. Как и страшненькую. Нет, им нужна миленькая девушка, одинокая, спокойная, старше третьего курса и - не замеченная среди влюбленных в этих мерзавцев. А мне уже поздно что-то менять в своем поведении или внешности, потому что вот он - стоит и улыбается, глядя прямо мне в глаза. И мне приходится подавлять свои эмоции, не обращать внимания на то, что от его голоса по телу бегут теплые змейки.
- Алекс, - я едва склонила голову, приветствуя, но не выражая особого почтения. Он заметил, и на его губах расцвела улыбка. Для кого-то - полная очарования и ласковой укоризны, для меня - хищная. Я могла позволить себе такое обращение, потому что в течение последнего года нам пару раз приходилось работать вместе над организацией нескольких мероприятий, и формально мы были друг другу представлены и считались знакомыми. Вот только непривычно обращаться к нему по имени. Непривычно и почему-то очень больно.
Я подошла ближе к двери, ведущей в мою комнату, и он плавным движением оттолкнулся от стены. Он ждал. Если бы не пари, он бы никогда не оказался в этой части общежития, карауля в коридоре, на виду у всех, свою жертву.
- Алекс, я... - он не дал мне продолжить:
- Я просто зашел узнать, нужна ли будет помощь в подготовке выпускного бала? Я знаю, что последний курс вроде как не должен вмешиваться в эти приготовления, но мы с тобой уже работали вместе, и я надеюсь, что ты меня не выдашь. К тому же кто, как не выпускник, может сказать, что ему хочется видеть на этом празднике?
Действительно, седьмой курс полностью организовывал выпускное мероприятие для восьмого, чтобы прочувствовать, как это делается, и на своем собственном празднике хоть немного, но оценить сделанную для них работу. Не знаю, оправдывает себя этот метод или нет, потому что по роду своей активистской деятельности я и так постоянный учредитель и организатор.
- Нет, спасибо, я уверена, мы справимся отлично. На вашем выпускном все будет именно так, как вам хотелось бы.
- Ли-иза, не будь такой упря-я-ямой, - протянул он, и внутри что-то перевернулась. Ненавижу их клуб и ненавижу это гребаное пари! Если бы не оно, я бы никогда не услышала, как он ласково, нараспев произносит мое имя, и не чувствовала себя так, слово меня ударили. Я вздохнуть нормально не могла.
А может, к черту все это? Закончить фарс прямо сейчас, потому что двухмесячной осады я не выдержу, потому что я чувствую, как сердце покрывается паутиной тонких трещин, готовых в любой момент превратиться в раны. Каждый день видеть улыбку, слышать лживые комплименты, чувствовать прикосновение рук и губ и понимать, что все - ради пари... Не думаю, что во мне есть силы выдержать это.
Я взяла его за руку и молча потянула в свою комнату. Алекс удивленно распахнул глаза, но что-то мне подсказывало, что его ситуация скорее забавляет. Справилась с замком, с радостью отметив, что руки не дрожат, и переступила порог, все так же не отпуская его руки. Дверь захлопнулась, но это, пожалуй, было даже к лучшему.
С неохотой разжав пальцы, я не смогла себе отказать и коротким движением пробежалась по его ладони. Алекс улыбнулся, подняв бровь. Ему хотелось получить объяснения. Я бросила сумку на Риткину кровать, так как она стояла ближе, и подошла к окну, раздвинуть шторы. Я любила нашу комнату, отделанную темный деревом, с большим окном и удобной мебелью. Почему-то мне кажется, что после сегодняшнего я все это возненавижу.
Впустив в комнату солнечный свет, который тут же затанцевал в косых лучах вместе с пылинками, я обернулась к гостю. Прислонилась к широкому подоконнику:
- Я знаю про пари, Алекс.
Он мгновенно изменился. Исчезла ехидная полуулыбка, взгляд стал острым и неприязненным, даже черты лица словно заострились.
- Откуда?
Я склонила голову, сожалея о том, что не вижу больше теплоты, пусть и наигранной, в зеленых глазах. Он сжал руки в кулаки, хотя бить явно не собирался. Просто запирал гнев.
- Ваше... кхм... общество элитных отморозков никогда особо не заботилось о том, чтобы прятать следы своих игр. Девушки для вас - добыча, предполагается, что без чувств, годная лишь на то, чтобы спорщики удовлетворили свое эгоистичное желание доказать превосходство. Что бывает с теми, кто стал жертвами таких пари, вас уже не интересует. Но девушкам после этого очень больно, и этой болью хочется поделиться хоть с кем-то, пусть даже с первокурсницей, которую до этого часа практически ненавидела. И после такого очень сложно поверить, что блистательный студент-выпускник заинтересовался обычной девчонкой, пусть и дворянкой и членом студактива, но все-таки совершенно не подходящей ему по положению и богатству.
Алекс плавно, не спеша приблизился ко мне, словно давая возможность убежать. Такой возможности у меня не было, мы оба знали это. Скорее всего, он просто давал волю своим инстинктам хищника, добыча которого от него уже никуда не денется.
- И что ты намерена делать? - спросил он, приблизившись почти вплотную.
- Ничего. Я ничего не хочу делать. - Я встала и оказалась к нему слишком близко. Мелькнула мысль, что, возможно, я совершу ошибку, но... Тяжело сопротивляться, и прежде всего - самой себе, когда ты дышишь этим человеком, видишь его во сне, любишь его улыбку. В конце концов, пусть он выиграет спор, а я... избавлюсь от этого наваждения. - Мне просто кажется, что, послушавшись сейчас разума, я потом очень сильно пожалею. - Положила ладонь на его плечо. Алекс, не отрываясь, смотрел мне в глаза. - Знаешь, это пари с самого начала было проигрышным для Макса. Я очень хорошо умею скрывать свои чувства, и, если бы не оно, я бы и самой себе в них до конца не призналась. Но сейчас... Я прошу одну самую лучшую ночь в моей жизни, и ты выигрываешь пари уже на следующий день.
Алекс осторожно взял мою ладонь в свою руку, снял с плеча и... поцеловал, все так же продолжая смотреть мне в глаза. Я резко, с шумом вздохнула. Не хочу думать о том, что совершаю ошибку. Может быть, об этом пожалею когда-нибудь, но сейчас... он единственный, из-за кого я схожу с ума. Единственный, кто парой слов может разжечь пожар, который в его же лишь силах и потушить. Единственный, с кем я могу позволить себе потерять голову. Один только раз. Но так, чтобы я понимала: об упущенной возможности я сожалела бы гораздо сильнее.
Алекс резко подсадил меня на подоконник. Я смотрела в его глаза, перебирая черные волосы, и думала, что Янка тогда, шесть лет назад, наверное, какое-то время была безумно счастливой. А может быть, и Ритка права, и разбитое сердце - не такая уж большая цена. По крайней мере, когда смотришь в глаза человека, который заменяет тебе целую вселенную, про расплату и не думаешь. Есть только руки, безостановочно путешествующие по спине, и теплые губы, вырывающие тихий стон одни легким касанием.
Этой ночью в этой комнате нет места мыслям. Есть хриплый голос, нашептывающий что-то ласковое. Есть тело, к которому прижимаешься изо всех сил, единственный якорь, не позволяющий полностью раствориться в сметающем шквале удовольствия. И есть бездна наслаждения, в которую он тебя скидывает раз за разом, и ты даже вскрикивать уже не можешь, только шепчешь его имя. Миллионы молний, пронзающих тело... Мириады стрел, ядовито-сладкими наконечниками вонзающихся в каждую клеточку... И лишь один мужчина, ради которого ты живешь эту ночь и раз за разом сходишь с ума...
Я проснулась ближе к вечеру. Алекса в комнате не было, да я и не ожидала его увидеть. Он выиграл пари в рекордно короткие сроки, а я... я тоже не проиграла. Прости, Ян, я не сдержала обещания, но ведь это того стоило. Верно?