Сальков Андрей Вячеславович : другие произведения.

Кексеры для кимпов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пришельцы захватывают Землю...Что может быть банальнее этого события, да ещё когда многим людям это оказывается выгодно? Дармовая энергия и почти вечная жизнь взамен произведений искусства, взамен человеческой культуры. Вместо сердца - устройство, вместо души - пустота. Люди теряют то, что зовётся душой и что отделяет их от бездушных роботов. Но не все с этим, конечно, согласны...
   Лапин смотрел на реденькую толпу за оцеплением благостно. Его бойцы надёжно держали периметр, из толпы зевак никто не лез на рожон и лозунгов не выкрикивал. В голове мерно отчитывались минуты до встречи с любимой женщиной и оттого день казался солнечней, а люди добрей.
  
   И даже происходившее внутри оцепления не вызывало привычной смеси настороженности и лёгкого стыда. У "Гончарного дома Шепелева и сыновей" неподвижно, как всегда молча, стояли пять штук пришельцев и глазели на спорую работу мастеров. А те и рады были прямо на веранде показать гостям свои умения - вертелись тяжелые круги, мяли ловкие руки блестящие глиняные куски и рождались на свет из бесформенной грязи изящные блюда - миски, кувшины, пиалы... Рядом с мужчинами сидели художницы, быстрыми мазками расписывая бока посудин незатейливыми узорами.
  
   Время от времени почтительно улыбающийся мастер бросал взгляд на пришельцев - мол, ну как вам это всё нравится? По гостям же толком не понять - нравится им или нет. Стоят, молчат себе, но глядят внимательно, во все свои большие чёрные, миндалевидные глаза. Безгубые рты сжаты в надменную полоску, словно хотят заранее показать людям, что не дождаться им никакой награды за труд, как не вертись перед ними, как ни заискивай.
  
   Но Лапин знал, что если кимпы пришли - никто внакладе не останется. Знали это и гончары. На полках, закреплённых на стенах веранды, дожидались своего часа готовые изделия. Конечно, в первую очередь гости купят сделанное при них. Такой у пришельцев чудной бзик. Подавай им культурную, своими руками сделанную, вещь. Оттого-то пришельцев кимпами и прозвали, от "культуры импортёры". Очень уж кимпы до этой самой культуры человеческой охочи. Импортируют картины, статуи, посуду, чеканку, ковры, рукописи - всё, что создавал или создаёт человек своими руками. Говорят, оттого это, что сами пришельцы больше походят на машины. Тела их - сплошная керамика и сталь, а в голове - что-то похожее на компьютеры с записанными некогда образами когда-то живых существ.
  
   Не нужны им оказалитсь земные недра, как думалось поначалу многим испуганным гражданам. Не заинтересовали пришельцев земные машины, жалкие по сравнению с подавляющей мощью техники гостей. Остались пришельцы равнодушными к земным пейзажам, морям и горам. Не принялись они никого вывозить в рабство. В общем, не сделали ничего из того, чем на протяжении поколений запугивало себя человечество, предвкушая встречус инопланетянами.
  
   Пришельцы оказались скупы и в передаче землянам своих технологий. Не поддались они на уговоры многочисленных тайных делегаций с бегающими глазами и фальшивыми улыбками, с нижайшими просьбами о передаче технологий самым достойным, по мнению этих делегаций, представителям землян. Естественно, во благо всего человечества . Это самое благо человечества, кажется, не интересовало кимпов. Вернее сказать, немного интересовало как необходимость дать хоть что-то в обмен на действительно ценное.
  
  
   Некоторые уверяют, что земные "цивилизаторы" прошлых веков так же испытывали лёгкую вежливую необходимость подарить вождю аборигенов стеклянные бусы. В обмен получая куски золота. Записные диссиденты привычно твердят, что пришельцы дарят подобные "бусы", оставляя людей в дураках или намекают на жуткую расплату за всё когда-нибудь потом. Но широко успеха их пропаганда не имеет. Разве что у маргиналов-боевиков, от которых призван защищать и своих, и чужих лейтенант полиции Лапин.
  
   "Бусы" пришельцев, пластины энергита, выглядят ошеломительно выгодными. Вот что теперь настоящие деньги на Земле - эти самые пластинки разного размера! То, что работает в генераторах пришельцев и что движет теперь и человеческие машины, и человеческую алчность (одно из любимых слов экстемистов, прочно обоснававшееся в подразделении Лапина для изголодавшихся нековремени бойцов).
  
   Энергит - новое золото для людей, а старое имеет лишь ту цену, которую согласится дать кимп и конечно, если только из этого самого золота при нём же сделают незатейливое украшеньце. Незатейливое потому, что теперь делают эти и другие безделушки все кому не лень, делают быстро и в огромных количествах. Расплодилось множество художников, гончаров, вышивальщиков, вязальщиков, писателей, резчиков по камню и дереву, и прочих "творческих личностей" всех полов и возрастов. Забросили прежнюю работу многие, переквалифицировались, кто - из учёных, инженеров, врачей, учителей, рабочих, фермеров, а кто - из безработных и бомжей. И все именуются непременно мастерами, хотя Лапин, к примеру, вазы лучше бы расписал, чем те "художницы", которых он охраняет. Для таких мастеров и высоких их покровителей во власти придумано довольно обидное "кексеры".
  
   Лапин в центре оцепления, когда не мечтал о свидании, лениво гадал - услышит ли он сегодня оскорбительное мальчишечье "кексеры для кимпов!". Так, мол, вас и растак, пособники кимпов, кексеры, за дольку энергита маму продавшие. Своя доля энергита ведь пререпадала и полицейским, и даже тем, кто так брезгливо ругал власть и всех пособников пришельцев. Обидное прозвище, да. Однако, всё чаще казалось Лапину, в чём-то справедливое. Если пришельцы культуру импортируют, то земляне свою культуру экспортируют. Это официально - экспортируют. А на деле - распродают напропалую. Экспортёры культуры, кэксеры, а в простонародье - кексеры.
  
   Первые кексеры, теперь сплошь олигархи, увезли в неведомую (кстати, до сих пор военным неизвестную) даль картины из Лувра и Эрмитажа, отправили туда же статуи Микеланджело, сплавили рукописи Гёте, Пушкина и Киплинга, разрешили утащить даже собор Василия Блаженного (целиком). По иронии судьбы, обыватели узнавали о наличии того или иного достижения в культуре только в момент продажи оного на экспорт. Лапин, например, точно стал чуть ли не экспертом в этой области. Ещё бы! Взамен на Землю приходят тысячи, сотни тысяч пластин энергита. И деньги, и энергия в чистом виде. Но не для всех.
  
   Вслед за первой волной "культурного экспорта", унесшей безвозвратно лучшие творения прошлого, прошлась по Земле вторая - когда опустошились собрания коллекционеров современного искусств, опустели салоны-выставки. Спохватились заслуженные деятели всяческих искусств, бросились восполнять пробелы в коллекциях и выставках, но затем большинство поняло, что посредники больше не нужны и собственные творения загонять пришельцам можно напрямую. Докучливым заказчикам (а такие водились ещё какое-то время) давался совет выкручиваться самим или посылали далеко и надолго. Потом случилась третья волна.
  
   Тогда остановилось почти всё производство и, как во времена "золотой лихорадки", граждане массово переключились на изготовление картин, ковров, посуды, бижутерии и прочих угодных кимпам вещей. В меру своих способностей. Дошло до того, что даже статуи уровня "девушки с веслом" теперь почти и не встретить. Непременно кто-нибудь её, родимую, распишет узорами "под хохлому", да кимпам продаст за дольку энергита. Мальчишкой Лапин и сам промышлял подобными фокусами.
  
   Всё более или менее ценное или ушло, или уходило на экспорт. Оставшееся пытались перепродавать друг другу. За двадцать лет всё вокруг потуснело, пообтерпалось что ли, поскучнело. Заставший немного прежние времена, Лапин ещё мог сранивать. Если это заметили люди, то и кимпы оказались не дураками (а кто бы сомневался!). С каждым годом цены на культурный экспортный товар падали, а холодные кимпы казались ещё холодней.
  
   Народ зароптал. Народ засомневался. Народ захотел хлеба, уже не требуя к хлебу и зрелищ. Поиздержавшись, вспомнили о прежних ремёслах, о захиревшем совсем было производстве. Немного выручили роботы, напичканные чужим энергитом и земными компьютерами. Вспомнили и о предоставленных самим себе базам на Луне и Марсе - и вновь, пока редко, заходили лихтеры на ядерной тяге (хитрые кимпы свои движки так и не раскрыли).
  
   Между тем объявились притихшие было критики зашатавшегося порядка и взялись за привычное своё дело. Критики расшумелись и лет пять назад проснулись, разбуженные нековремени, первые боевики - антиинопланетники, внасмешку получившие сокращение "баи". Пришлось вспоминать об изрядно поредевшей за годы экспортного бума полиции. Платить начали воякам хорошо и вот Лапин, как многие неприкаянные молодые люди, подался в полицию. А его одноклассник и бывший когда-то друг Сидоров Володька нарисовался, к примеру, в банде местных экстремистов и промышлял грабежом энергита "по углам".
  
   То ли вняв, наконец, просьбам земных властей, то ли замучившись крушить тараканьи вылазки баев и захотев организовать себе поддержку получше, кимпы подарили людям ещё одну "бусину" - вечную (или почти вечную) жизнь. Не всем. И не просто так, "за здорово живёшь".
  
   Лапин знал некоторых "переделанных" лично. Его непосредственный начальник - капитан Прудников, несколько полковников в управлении и сам генерал Базин...
   Неорганики - норги получали новое тело из какой-то нанокерамики и прочей заумной дряни, но крепкое, моторизованное, чужой энергией - новыми земными деньгами заряженное. Оставалось это тело периодически ремонтировать в сервисе, да менять медленно растрачиваемый на ходьбу и прочие удовольствия энергит. Всё сознание новообращённого кимпы переносили в кристаллы истукана и тот становился тем саммы ногром, человеком, как в старину говорили, новой формации.
  
  Имелась, конечно, парочка заморочек. Например, ходило в народе обоснованное подозрение, что хитрые кимпы всё-таки не от большого добра людей переделывали, а пытались что-то своё туда примешать. Видать, чем-то всё-таки люди им ещё нужны были, кроме культуры земной. И ещё - семьёй обзаводится после этого можно было, но как-то нескладно выходило. Конечно, с женщинами бывшие когда-то мужчинами норги, как говорится, могли. На этом половина порносерверов жило. Да вот только не очень-то стремились к былым прелестям норги, и об этом жалели расплодившиеся охотницы до энергита.
  
  А капитану Прудникову в этом смысле вообще повезло - были у него в прошлой, человеческой жизни, проблемы в постели. Об этом знал Лапин и все подчинённые Прудникова. "И почему такие гадости, так сказать, непременно все узнают?" - как-то попьяни спросил Лапина начальник. У него второе прозвище ещё было- "Таксказать". Лапин отшутился тогда, конечно.
  
  Он-то уж точно знал, у кого язык не только блудлив, но и болтлив. Имел контакт с "источницей", чуть с постели не свалился, когда та захихикала, печальную капитанскую повесть своему Лапочке поведав. Вскоре граната решила все прудниковские проблемы. Ну, и кимпы постарались, конечно. А многим нравилось ощущать себя эдаким сверхсуществом, почти богом. Остальные или опасались, или не имели средств, или им не везло с кимпами. Череда самоубийств на глазах пришельцев ясно показала, что не всякий свежеубиенный автоматически ими спасаем через "переделку по кимпа". Желающие испытать судьбу, больные маньяки, однако, иногда всё ещё безуспешно гробились перед кимпами.
  
   По-хорошему, норгом можно было стать только несколькими путями.
   Во-первых, происходить из олигархов, желательно - "поднявшимся" в эпоху первой волны экспорта культуры. Во-вторых, принести кимпам завалявшуюся в своих или чужих закромах жемчужину - картину Да Винчи, к примеру или свиток из Мёртвого моря. Но в последне время шансы на эту удачу равнялись почти нулю.
  В-третьих, погибнуть. Например, от рук экстремистов-баев. Погибнуть, спасая пришельцев и норгов от тех же экстремистов. Да-да! Не смотря на продвинутость чужой техники, страшное оружие и довольно крепкий материал оболочки тел, кимпы и им подобные не слишком любили, когда их разрушают какие-то уроды. Особенно полностью, до винтика.
  
   Перекопирование данных из резерва на корабле-матке происходило у них быстро - за пару секунд. А вот подходящее тело ещё нужно было довезти, дотащить, короче - переместить. Потеря времени и какое-никакое, а неудобство. Даже мелкий ремонт в норгосервисе - опять же неудобство! Плюс ко всему прочему экстремисты наловчились грабить норговские тела на предмет энергита, заключённому внутри в изрядном количестве. Последнее время они так активизировались, что каждое появление кимпа требует полицейского сопровождения.
  
   Может, конечно, и сами баи пытаются стать неорганиками? Только мастерят-то норгов сами пришельцы, на своём корабле-матке, уже двадцать лет висящем над Землёй. Как именно - учёные Земли и военные только гадают. Внешний вид человеку сохраняют (ну или несколько улучшенный и слава Богу, не пришельческий), а вот сознание и память - всё, что составляет личность, хитрые кимпы умудряются записывать в какие-то, ещё неразгаданные землянами, кристаллы внутри искуственного тела. Некоторые учёные поговаривают, что кристаллы эти служат, мол, только для отвода глаз и хранится личность вовсе не там, но вот где ещё - пожимают плечами. Ну, пожимать плечами и Лапин может, хоть "академиев не кончал".
  
   Так что полицейские не напрасно парились в оцеплении под горячим августовским солнцем. Единственное, что примиряло Лапина с окружающим безобразием - это скорая встреча с Леночкой. Периодически он представлял её вздёрнутый носик, забавные, немного азиатские глазки, после жаркой ночи мерцавшие в темноте так, что Лапин с удовольствием тонул в их заманчиво манящей глубине снова и снова. Ему нравилось с ней быть - не только в постели, но и вообще. Так нравилось, что Лапин всерьёз размышлял о женитьбе, вертел своё будущее и так, и эдак, высматривал новые заботы и проблемы, но будущее это ему определённо нравилось. И потому Лапин считал минуты до встречи, томился ожиданием счастья и щурился котом от радостного предвкушения встречи.
  
   Вот это его и подвело.
  
   С южной стороны площади взревел молодой басок: "Долой кимпов!!!", группки молодчиков мгновенно придвинулась к полицейским щитам, но в контакт не вошли. Крик подхватили ещё несколько человек с разных сторон, но это было не страшно, а как-то вяло. Застигнутый врасплох, Лапин в сердцах плюнул и дежурно проорал в мегафон: "Граждане, соблюдайте спокойствие и порядок! Не поддавайтесь на провокации! Помните, что полиция имеет полномочия на ...". Договорить, конечно, не дали. Из-за угла с юга вынырнули ещё люди - все в мотоциклетных и военных касках, с битами, бутылками и прочей дрянью. Боевики. Может даже Сидорова дружки.
  
  - Порох! - гаркнул он в рацию и в спину сержанта. - Ну-ка бляхи-то поначисти им!
  Есть, - не оглядываясь, весело рявкнул Прохоров - Порох, - Начистим, командир, бляха-муха!
  - Чётные, резерв, к Пороху, марш! - велел на всякий случай Лапин.
  
   Из-за спины на поддержку рванулись чётные номера резерва. Лапин обернулся. Мастера гончарного промысла забарикадировались в доме и носа не показывали. Кимпы встали кружком, как всегда молчаливые и смываться явно не торопились. В руках пришельцев уже нарисовались плазмары. У Лапина до поры до времени, по приказу, пока ситуация терпела - только парализаторы, пластиковые пули, щиты и дубинки. У нападавших - волчья злость, камни и бутылки.
  
   В конце концов, не столько кимпов надо было защищать, сколько разгонять эту глупую, уллюлюкающую ораву, потому что кимпы дого терпеть не будут и расстреляют эту докучливую бестолочь без всякого сожаления. Только потом счёт за порушенную, не дай бог, технику и провреждённых кимпов всучат. С них станется. Впрочем, периметр предусмотрительно выставлен чуть дальше и добросить что-нибудь в центр оцепления обычному человеку нельзя. Расслабляться по этому поводу Лапин, конечно, не собирался. Не первый год, как говорится, не замужем, прохоровская бляха-муха.
  
   Нападение с юга было шумным, но бестолковым и неопасным. Боевики время от времени швырялись бутылками, налетали на щиты отделения Пороха и вставших за ними чётных резервистов, все обменивались ударами, и налётчики отступали. Хорошо защищённые бойцы азартно колотили по щитам. Резервитсты ловко тушили пламя и держали второй ряд строя надёжно. И снова начиналась бестолковая потасовка. В общем, походило это всё явно на классику отвлечения внимания.
  
   И когда с противоположной строны, с севера, раздался новый звериный рёв, Лапин удовлетворённо кивнул - вот он, главный именинный тортик со свечками, мальчики и девочки.
  - Нечёт, к Жуку рысью марш! - приказал Лапин резерву.
  
   Дело пахло жареным. Возможно, понадобиться поддержка. Но вызвать поддержку сразу Лапин не успел. Прямо перед периметром гудящая толпа мгновенно разбилась на пары, сцепив руки в замки. Основные силы боевиков с разбегу прыгали на импровизированные катапульты и летели через головы оцепления. Некоторых доставали дубинками и пластиковыми пулями. Но готовые к такому повороту боевики были неплохо экипированы защитными амортизаторами и падая, лишь разносили, рвали строй охранения. Счастливо приземлившиеся, а таких набралось немало, успели даже разрядить свои арбалеты. Болты-гранаты летели не прицельно, но точности от них никто не ждал.
  
   Досталось и кимпам, и Лапину, успевшему-таки вызвать подмогу. Предплечье и бедро рвало и обжигало, рукав и брючина намокли, отяжелели. Лапин и кимпы вместе вели по гадам беглый огонь. Потери, впрочем, не слишком волновали обкуренный наркотой авангард баев. Они брали массой, и это было странно, посколку на обычное хулиганство не походило. Кимпы забеспокоились. Подмога капитана Прудникова обещалась быть через шесть минут. Но их у Лапина уже не было. Похоже, кимпы собирались свваливать. "И правильно, - вспыхнула спасительная мысль у Лапина. - Смывались бы вы, куда подальше. А то, похоже, хана".
  
   В разорванную цепь охраны, сметая островки яростно дерущихся, вломилась вывернувшая из-за угла машина нападавших с АГСами. "И когда только успели снарядить, ироды! Ведь контолировали вроде кварталы на предмет оружия..." - произнёс где-то в голове спокойный комментатор, никчемный внутренний голос.
  
   Рядом прошуршал начинённый взрывчаткой болт и сзади крепко рвануло. В небе объявился диск кимпов. По заведённым правилам нападавшие должны были броситься врассыпную. Но не сегодня. Покалеченные кипы медленно потянулись наверх. Нападавшие прекратили огонь, но не убегали прочь. Вдруг Лапин услышал женский визг. В несколько гллосов. И шёл он уже чуть сверху. "А кимпы-то, подсуетились!" - зло отметил про себя Лапин, взглянув наверх. Среди них виднелись невесть откуда взявшиеся давешние художницы. Кимпы смекнули, что взятие заложников поможет смыться без лишних потерь.
  
   В этот момент из груды тел чуть сбоку от Лапина вывернулся вдруг маленький вёрткий паренёк и что-то прижимая к груди, на полусогнутых бросился к подъёмнику кимпов. Лицо его было залито кровью, и , похоже, очумел он настролько, что бежал дурниной абы куда. И при это выл тонко и люто, как молодой волчонок. Похоже, он один не понял, что происходит и что остальные замешкались неспроста.
  
  - Куда, дура! - рявкнул Лапин обречённо, вскакивая, забыв о боли в ноге. Если рванёт, то кимпы не пострадают. Вернее, чёрт с ними, пусть и пострадают. Но среди них визжали эти горе-художницы, девчонки. И Лапин достал-таки мерзавца, схватил за ногу,опрокинул на спину, взял за шиворот и потащил прочь. Привязанный к животу ранец держался, как назло, крепко. "Грёбаный камикадзе!" - орал лейтенант, перекрывая боль. К Лапину, быстро терявшему силы, захлёбывающемуся собственным криком боли и отчаянья, на подмогу уже бежал чёрный от копоти Порох. На миг показалось, вспышкой шальной мысли придумалось - минуло, пронесло! И тут всё-таки рвануло.
  
   * * *
  
   Пляжный песок был тёплым. Ветерок - мягким и свежим. Сквозь закрытые веки игриво светило солнце. Где-то ласково дышало море и посапывала любимая. В руке Лапина уютно лежала рука лежавшей рядом Леночки. "Странно, - подумал Лапин с лёгкой тревогой, - ведь я же должен сейчас, сию же минуту, быть в охранении...С этим охранением вечные неприятности... Ну их!" Только вот кто-то плачет тихонько рядом. А зачем плакать-то, в такой день?!
  
   Лапин открыл глаза. Пляжа, конечно, не было. Над головой белел потолок, светили плафоны дневного света. Он лежал на каком-то постаменте или плите. И рядом, держа его за руку, плакала Леночка.
  - Ты чего?! - удивился Лапин, пытаясь привстать.
  - Ничего, ничего, - сквозь слёзы, как-то жалостливо улыбаясь, зашептала ему Леночка, - мы вместе.
  
   Лапин пытался сесть, но тело слушалось плохо, двигаясь какими-то невероятными рывками - то слишком быстро, то медленно, невпопад. К тому же шатало. И пока Лапин вcтавал, на него откуда-то из глубин мозга, затуманенного только что окружавшей его идиллией, безжалостно и властно нахлынули картины совсем недавнего прошлого. И не стоило бы их вспоминать, да нельзя от них было никуда спрятаться. Летели наверх изуродованные кимпы, внизу лежали вповалку изуродованные люди и ещё совсем рядом была страшная, жуткая, последняя ухмылка паренька-камикадзе на пузырящихся кровью губах.
  
   Нет, этого не могло быть. Этого не должно было быть! Одно из двух видений - сон. Вернее, из трёх видений - море, пляж...Впрочем, последнее точно сон. Всё путалось, мешал сосредоточиться ошеломительный вихрь из обрывков картин, обрывков мыслей, эмоций. Рядом, боясь подойти, стояла, прижав к груди руки, Леночка. Она плакала. Значит, что-то случилось. Нехорошее. Там, у дома гончаров его...Он...Да. Тортик со свечками, мальчики и девочки. Грёбаный камикадзе...А Лапин живой! Но это невозможно. Просто невозможно. Если...Главное - ничегошеньки не болело. Вот оно что.
  
   В голове прояснилось, щёлкнули как будто шестерёнки, сцепились , завертелись в нужном порядке, окончательно расставляя всё по местам. Впрочем, может для норга шестерёнки - не метафора? Что для человека смерть, то для норга рождение. Чушь какая в голову лезет. Защитная реакция. Toлько истерики не хватало. А может, порадоваться.? Хоть так, как говорится, добро пожаловать в новую жизнь.
  
  - Не реви, - буркнул Лапин. Вышло не слишком уверенно.
  - Не буду, -пообещала Лена и залилась слезами.
  - Где хоть дочь оставила? - решил подойти с другого края Лапин. Олька, хоть и родилась у Лены от первого брака, да стала бы ему родной. Если бы не...
  - У матери. - Лена почти перестала-таки плакать.
  Ну и хорошо, и ладно. - кивнул головой Лапин. Он не знал, что ещё теперь сказать. Что надо говорить. Да что там говорить. Как жить-то дальше? Вроде всё хорошо, да непорядок какой-то, неустроенность, незавершённость. Сила есть, мозги работают. Вместо сердца - пламенный мотор. От чужих. Живи, да радуйся. Только вот то ли боязно, то ли просто непривычно всё. Ярко, живенько так, а непривычно. Пройдёт ли? Пройдёт!
  
   На столе у плиты, на которой сидел Лапин, лежали большие оранжевые апельсины. Глупо как-то. Ведь они ему теперь не нужны. Только энергит. В крайнем случае - аккумуляторы, но в большем количестве. Так, говорят, многие норги выкручиваются, из тех, кто победней. Он слишком долго рассматривал эти чёртовы апельсины. Когда он поднял глаза, Лена молча смотрела на эти оранжевые, радостные символы выздоровления.
  
  - Это Оля передала тебе, - сказала она грустно.
   За её спиной распахнулась дверь. На пороге стоял улыбающийся капитан Прудников. Непосредственный начальник сверкал белыми зубами как надраенная салабоном бляха.
  - А где Порох? - спросил его Лапин.
  
   Улыбка на миг погасла.
  
  - Убили Пороха, - чётко отмеренной дозой фальшивой горести кивнул головой Прудников. Кино старое, видать, не к месту насмотрелся.
  - Его вы, значит, в расход записали. - констатировал Лапин, легко и пружинисто соскакивая на пол. Тело с каждой минутой слушалось его всё лучше. И даже лучше, чем в прошлой жизни. Там, где остался чумазый Порох и беззаботно смеющаяся Леночка.
  - В расход его баи пустили, так сказать, - беззаботно вещал, вернув улыбку, Прудников, - А тебя, мурзилка ты, так сказать, эдакая, кимпы за совокупность заслуг, это самое, восстановили, так сказать.
  
   Лапин стоял, сжимая кулаки до хруста. Страшно представить, что могут теперь эти кулаки.
  - Леночка, - вдруг обратился Прудников к замершей в уголке женщине. -Вы, так сказать, идите к дочери пока. Мы тут к начальству сейчас поедем, а потом Серёжа к вам вернётся. Времени у вас будет ещё полно.
  
   Лена привычно, как она всегда делала, посмотрела на Лапина. Тот кивнул - мол, иди, иди, родная. На долю секунды, на миг обоим показалось, что всё как всегда. Показалось и растаяло. Потому что Лена взглянула на апельсины. И Лапин на них посмотрел.
  - Забери ты их, что ли, - попросил он.
  
   Лена торопливо, ни на кого не глядя, смахнула апельсины в сумку, бросила взгляд на Лапина, и выскочила за дверь. А у Лапина ещё какое-то время, словно ожоговое пятно от яркого солнца, мерцали её глаза. Её прошлые глаза. Не такие, как вот только что - внимательные, с лёгкой опаской маленькой девочки перед добродушными, но зубастыми хищниками, доверчиво заглядывающие им в душу, Вот и посмотрим, как у норгов с душой... Главное, как там Пудников изъясняться сподобился? "Серёжа"? Неспроста, так сказать. Ну, поглядим, каков он мир норгов поближе.Поехали, Витя.
  
  Тут они уже оба рассмеялись. У Прудникова выходило даже как-то искренне. Развеселился-то не к добру капитан. Знал его Лапин. Ой, знал.
  
   * * *
  
   У генерала Базина кабинет был большой. Как и сам хозяин. Сверкал морёным дубом, блестящей дорогой кожей, раритетными золотыми перьями. Маленькая слабость большого дяди. В кабинете уже присутствовало много народу, все норги, чином не ниже полковника.
  
  - А вот и наш герой, - приветливо кивнул вошедшим Базин. - Старший лейтенант Лапин, прошу любить и жаловать.
  
   Полковники заулыбались, разглядывая новоиспечённого старлея. Лапин же тушеваться не думал. Тем более после того, что с ним сделали. Любопытство брало вверх.
  
  - Садитесь, господа, - взял привычно-повелительный тон генерал. - И приступим, наконец, к совещанию.
  
   Он достал секретный планшет и активизировал содержимое.
  
  - Я уполномочен вам, господа офицеры, доложить следующее. Есть мнение, что наши гости, а я, конечно, имею ввиду господ кимпов, намерены нас покинуть.
  
   За длинным столом пробежался ропоток, тут же прекращённый рукой Базина. Он продолжил, мерно и спокойно:
  Связано это с каими-то внешними, нам неизвестными проблемами. Но от себя добавлю - гости собираются драпать, если по-простому и без обиняков говорить. В связи с этим встаёт непростой вопрос, очень господа, важный для нас. Я, конечно, имею ввиду людей с неорганическими телами. По-простому, без обиняков - о норгах. Нас с вами и нас, как представителей силовых структур.
  
   Он посмотрел на присутствующих, словно ожидал немедленного ответа. Но ответа, конечно, ни у кого быть не могло. Тем более после такого известия, в которое и верилось-то с трудом.Генерал, впрочем, и не ждал ответа.
  
  - Источник нашего теперешнего существования - энергит. Его производство строго охраняется кимпами как величайший секрет. Такой же, как координаты их Родины, если, без обиняков говоря, таковая имеется и принцип их межзвёздного транспорта. Но нас с вами, опять же говорю без обиняков, должен волновать простой факт - невозобновляемый источник энергита исчезнет в ближайшую неделю. Ну две. А может, завтра.
  
   За столом народ взволновался. "Эге ж, - подумал Лапин, - вот значит мне свезло так свезло". Энергит, хоть по длительности работы и был на порядок эффективнее самых передовых аккумуляторов, имел тот же недостаток - он рано или поздно иссякал.
  Аналитики нашей страны, я подчёркиваю, - вещал генерал, подняв для верности палец, - прогнозируют. И прогноз этот таков - будет передел запасов энергита. Потом - аккумуляторы, электростанции, батарейки и всё такое. Но сначала - передел энергита. И тут, вы понимаете, обычные вооружения использованы быть не могут.
  
   Все молчали. Что тут скажешь. Близилась огромная заварауха, для обычных людей, без генеральских обиняков - конец, если мягко сказать. Амбец, если угодно и по-прежнему вежливо. Потому что норги против норгов. С их суперкрепкими, не боящимся обычных пуль, телами. С телами, которые могут разрушить только бомбы и быстрее всего - ядерные. Лапин думая о Лене и всех остальных, пропустил, похоже, несколько страниц доклада.
  
  - Ставлю задачу, - встал в кои-то веки генерал, захваченный, очевидно, величием момента, - Вы, как старшие офицеры, получаете конверты с вводными. Берёте под охрану все указанные точки, хозяева и права их вас не интересуют. Сверхцель - контроль наших ресурсов. Каждой части нашего управления выдаётся ядерный фугас. Действия в случае черезвычайных, я подчёркиваю, чрезвычайных обстоятельств расписаны. Команда готовности сообщу дополнительно. Вы, старший лейтенант и капитан, приданы в распоряжение военно-космической сводной бригады. Завтра же следуйте в расположение порта "Воробьёво-2". Сегодня, ввиду событий с Лапиным, вам отпуск. Только сегодня.
  * * *
  
   Прудников поехал собираться. А Лапин, хоть раньше и собирался, к Лене не поехал. Родителей у него не было. Только Лена и Оля. Сколько им оставалось - день? Неделя?
  Он остановился у окна кафе. На экране за барной стойкой безвучно бежал мелкий текст, который, Лапин видел теперь отменно. А над текстом испуганная репортёрша тыкала рукой в небо. Там уходили в облака диски пришельцев. Неделя. Теперь не больше.
  
   Лапин знал примерно, что следует сейчас сделать в первую очередь. Он поехал искать Володьку Сидорова. Своего бывшего друга и бывшего врага. Пойманный за грудки Лёха Контуженный, форточник и стукач, задыхаясь от давившего щуплую шею холодных тисков Лапина, сдал логово Филимона. Разнесённая вдребезги железная дверь, пара пуль в грудь - и кидала Филимон, харкая кровью рассказывал о новых координатах Сидора.
   Быстрее, быстрее, ещё быстрее. Как только можно. Часы тикали в груди, вокруг, во всей вселенной.
  
   Пронесясь мимо дальней охраны Сидора, расшвырял телохранителей. Те, постреляв в спину, голову, черкнув ножом, исчезли. В руках, вздёрнутый под потолок, дрыгал, шипя ругательства, старина Сидор.
  
  - Шшука, отпушти, шшука! - твердил он. - Лапа, шшука!
  - Да, - спокойно подтвердил Лапин, - я такой. А ты учился на навигатора, помнится. И дружки, поди, остались.
  - Нишего не шкашу, Шука! - шипел своё Сидор.
  - Скажешь. И мне поможешь, и себя спасёшь, - сказал ему, опуская на пол, Лапин.
  
   Два часа втолковывал обалдевшему Сидору, почему он его не убил и где был, кем стал, что слышал и не туфта ли это, не подстава. В конце концов Сидор даже начал говорить по-человечески, и даже признал, что навигатор он хоть и никакой, но есть, есть у него на примете кое-кто.
  
   Этих кое-кого собирали ещё полдня. Под вечер Лапин позвонил в дверь Лениной кваритры.
  
  - Кто тям? - раздался знакомый, тонкой детский звонкий голосок.
  - Это дядя Серёжа.
  Дверь распахнулась. На пороге, положа руку на плечо дочери, молча, настороженно стояла Лена.
  - Собирайтесь, - просто сказал им Лапин.
  - Куда? - удивилась Лена.
  - На Марс.
  Знаменитые и любимые глаза округлились в удивлении. За спиной усиленно закивал лохматой головой Сидор, отсвечивая хорошим фингалом.
  
   * * *
  
   Порт "Воробьёво-2" гостей не ждал. Вернее сказать, солдаты охранения из спецназа не ждали Лапина и немного - его новых дружков.
  
  Атмосферник угнали и вывели к пиратскоой посудине, таскавшейся между Землёй, Марсом и заглядывавший даже на пояс астероидов. Уйти смогли только до полпути.
  
   Сторожевик западного альянса в лице капитана Фергюссона, отрекомендовавшийся не без гордости как "норг" желал видеть норга Лапина. Рядом с Фергюссоном восседал майор Прудников и улыбался.
  
  - Серёжа, - вкрадчиво вязал паутину Прудников, - ты, так сказать, запутался, растерялся, так сказать, в новой-то жизни...
  
   Но, видать, достала его клоунада и некогда было уже галантничать.
  
  - Ты ведь знаешь, что на земле из норгов уже, так сказать, энергит тащат, забивают нас нахрен в пыль?!
  Лапин угрюмо молчал. За спиной его сидело, затаив дыхание, двадцать пять человеческих душ.
  - Ты вообще понимаешь, что на этом грёбаном,так сказать, Марсе уже норгов, это самое, не осталось - всех на энергит пустили! - разошёлся пуще прежнего Прудников.
  Неожиданно майор опять улыбнулся, как старый добрый друг и товарищ по оружию.
  - Давай Серёга. Сворачивай уже эту самодеятельность. В конце концов, мы больше, у нас пушки есть. Вот так. А люди-то эти за тобой - они отбросы. Прошлый, так сказать век. Не станет их скоро. Вымрут. Сами даже, Серёга вымрут. А мы с тобой останемся. Заслужили.
  - Сука, - вставил где-то за спиной знакомый голос любимое своё словцо.
  Лапин оглянулся. На него смотрели двадцать пять пар человеческих глаз. Глаза любимой, глаза дочери. И ещё появились внимательные глаза Пороха, отавшегося где-то в невообразимой дали, за гранью бытия. Но теперь они все были рядом. И смотрели на него. Как и залитые кровью глаза глупого паренька-камикадзе, хоевшего спасти человечество.
  
   Лапин вздохнул.
  
  - Готовьте шлюз. Иду на переговоры.
  И отключил связь.
  
  Он снова обернулся. Из всех глаз самами ледяными были ЕЁ глаза.
  Лапин виновато улыбнулся.
  
  - Заряжайте фугас, отвезу им гостинец... Тортик со свечками, мальчики и девочки.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"